Мясо и косточки
Артур Бабич
Команда спасателей погружается во тьму подповерхностного океана Энцелада, следуя за сигналом SOS с заброшенной глубоководной станции.
Артур Бабич
Мясо и косточки
Ты здесь.
Открываешь глаза и будто умираешь.
Странно. Ты видишь, как вода разрывает шлюз, как тонут в ней коридоры, порезанные на куски кольцами рёбер. Слышишь крик из глубин. Это место – словно мёртвый левиафан, словно шрёдинбаг мироздания, такой нелепый и такой страшный. Его не может здесь быть.
Но ты не уверен.
Разве так всё должно начаться?
~
– Плоть… – шепчет Ди-Ди, – дай мне… немного плоти…
И чавкает лючками, бурлит баками.
Притворщик.
Впрочем, корабль всегда попрошайничал: то ли его прошили со сбоем, то ли сам немножко поехал, бывает такое, если обожраться нулевой субстанции и возомнить себя человеком. Забавно, да. Но иногда раздражает.
– Ты сигнал-то поймал? – спрашивает Ненетль.
– У-у-угу.
– Ну что за умница. Включай.
Ди-Ди обиженно гудит:
– Ох, не знаю… он такой слабый… почти как я…
Гю молча бьёт его ногой меж рёбер, так что стены спазмируют, а свет моргает и гаснет. Ненетль вздыхает:
– Извинись.
В сотый, наверное, раз.
Тот принимается наглаживать переборку.
– Ох, дружище, прости, я не хотел.
– Я по камерам вижу, как ты ухмыляешься! Ты не раскаялся!
Гю жмёт плечами:
– Этого не просили.
Тут вместе со светом в рубку вкрадывается ТЭК – его скафандр. Вид у него, как всегда, аморфный и пьяный, он поднимается, придерживая шлем рукавами и шатаясь пневмофигурой. Опять, видно, ползал по жральнику, воображая себя инженером.
– DIESES SCHIFF IST EINFACH UNERTR?GLICH![1 - ЭТОТ КОРАБЛЬ ПРОСТО НЕВЫНОСИМ! (нем.)] – ворчит он.
– ?Deja de quejarte![2 - Хватит ныть! (исп.)] – отвечает Ненетль.
– Сигнал я усилил, если что, – вклинивается Маленький Ктулху и порхает над приборной панелью, поигрывая щупальцами и от волнения увеличивая выбросы CO
на полпроцента. – Но там одни помехи.
Ненетль чешет клапаны на шее.
– Включай.
Рубку заполняет белый шум, стуки и скрежет, слов нет, но суть ясна и без них. Три удара, три скрипа, три удара – и по новой. Времена менялись, а классика оставалась вечным НЗ страждущих.
– Морзянка, – кивает Ненетль. – Я так и думала.
– ЭТО SOS, – режет ТЭК.
– Снова спасаем людишек? – вибрирует Маленький Ктулху.
– Ди-Ди, ты засёк источник? – спрашивает Гю.
Корабль горделиво урчит:
– Идёт с Энцелада.
– Ха. Шутничок.
Но всем известно, что вероятность худшего даже в лучшем случае не бывает нулевой. Белоснежный шарик поначалу едва виден на фоне Сатурна, но вскоре уже проступает из льдов кольца E, как из тумана: бьющие из тигровых полос гейзеры, мятая бумага поверхности. Ди-Ди расправляет крылья, тормозя в разреженной атмосфере водяного пара, а затем потихоньку вжигает двигатели. Бедняга: он плачет всем корпусом, когда плоть утекает из его баков.
На юге рытвин Аль-Медина лежит подгнившая туша станции, издохшей на краю монструозной скважины. Диаметр – где-то под сотню м, глубина – на пару нулей больше. Буровая установка нависает над ней, растопырив лапы шарошек. Свет фонарей скользит по устью пропасти, слепит белизной льда. Ди-Ди спускается медленно, сканируя пространство под собой и жалобно вибрируя. Здесь не должно быть ни людей, ни исправного оборудования: комплекс бросили лет пять назад, после аварии. Но так бывает. Все помнят Марс и заброшки на Палладе. Хотя обычно станции не оживают годы спустя.
– Прибыли, – говорит Ди-Ди, шмыгая воздушными фильтрами. – Погодка под настроение: за бортом минус сто девяносто три, снег, замёрзший метан, ацетилен. Почти как в Оймяконе, где меня растили.
Маленький Ктулху шлёпает по стене щупальцем.
– А я в погребе рос. Нелегально.
– Это грустно.
– Вон там, – указывает Ненетль. – На что похоже?
– НА КУЧУ СНЕГА?
– На буй, – кивает Гю. – Скорее всего.
Снаружи и правда паршиво. Снега скопилось порядком, так что они с Ненетль сразу топнут по грудь. Маленький Ктулху летит выше, поджав щупальца, а ТЭК в иллюминаторе машет им всем рукавом. Ни звёзд, ни Сатурна отсюда уже не видно.
Аварийный гидроакустический буй сгнил и промёрз одновременно. Металлические конструкции стали хрупкими, как стекло, плоть покрылась сизыми пятнами. Ненетль морщится, смахивая снег:
– Ай-й-й, mierda[3 - Мерзость (исп.)].
– Все такими будем, – смеётся Гю.
Он взбирается на платформу поплавка, чтобы добраться до торчащих, как ножи, антенн. Ладони погружаются в мягкую, прелую, трупно-скользкую массу. Минус двести не проблема, плоть не замерзает и при абсолютном нуле. Тем более что наверху ещё теплится РИТЭГ и шумит, работая, биомодуль – стандартная пара для экстремальных условий. Гю выпускает из ладоней сотни тонких жгутиков, налаживая связь.
«Слышишь меня?»
Разум у модуля слабый и грустный, он соскучился по техническому обслуживанию и давно не ел, но мыслеформами всё же сыплет:
«ОНО/ДА/УДОВЛЕТВОРЕНИЕ/ПРИВЕТСТВИЕ».
«Как ты?» – думает Гю.
«ОДНО/НЕТ/НЕДОСТАТОК/ПЛОТЬ».
«Понимаю, дружище. Тебе одиноко. Я попробую помочь, но сперва ты помоги мне. Расскажи о сигнале бедствия».
«УДОВЛЕТВОРЕНИЕ/ДА/ДОВЕРИЕ/ДАННЫЕ».
– Что узнал? – спрашивает Ненетль, когда Гю в обнимку с извлечённым биомодулем спускается вниз. Её лицо, припорошённое снегом, тут же кривится. – Тебе сколько раз Диспетчер говорила о чужой собственности?
– Он грустил, – отвечает Гю.
– Dios, ?por quе?[4 - Боже, за что? (исп.)]
Маленький Ктулху спешит на помощь:
– Это я, капитан! Я его попросил!
– Да, да.
– Так что там в итоге? – врывается в общую сеть Ди-Ди. – Какая-то ошибка? Возвращаемся к патрулю?
– Нет, – говорит Гю. – Сперва поплаваем.
Конструкты – так их всех называли. Девяносто процентов плоти, ещё десять – полимеры и полумеры, с которыми разум вгоняется в безопасные рамки. Далеко не роботы, близко не люди: не вполне, в общем, понятно кто. Растут миллионами в коконах Комбината – кто на Земле, кто на Марсе, в каждом уголке Системы: иногда для учёных, всё чаще для военных, совсем редко – для безутешных родственников, как куклы на замену. Вшитые паттерны, произвольная форма. Из нулевой субстанции можно вылепить что угодно.
– Внимание, – говорит Ненетль. – Диспетчер на связи.
ТЭК уползает под кресло пилота.
– Я УМЕР, ЕСЛИ ЧТО.
– Слабак, – хмыкает Гю.
– Что ж, куколки мои, – звучит голос из динамиков. – Рада, что вы уже на месте и даже не впутались ни во что по дороге. НКО «СПАСЕНИЕ» рукоплещет вам. Я почти серьёзно. – Она смеётся. – А теперь к делу. Данные с аварийного буя я изучила. Если сигнал действительно идёт с «Тефиды», то это какая-то, прямо скажем, хрень. Сколько лет прошло? Шесть?
– Пять, – говорит Гю.
– Пять. Немногим лучше.
Ненетль откашливается:
– Может, рифтеры решили чем-то поживиться?
– Не удивлюсь, – отвечает Диспетчер. – Диггеры, сталкеры, рифтеры. Прочие любители проникнуть туда, куда проникать запрещено и опасно. Вопрос только: как? Судя по данным с буя, на «Тефиду» никто не погружался. – Она вздыхает. – Y no me gusta[5 - И мне это не нравится (исп.)].
– MIR AUCH[6 - МНЕ ТОЖЕ (нем.)], – не выдерживает ТЭК.
Диспетчер смеётся.
– А вот и наш нелегальный скаф. Заявку на утиль я подписала.
– У-У-У.
– Гю, ты больше никого не подобрал?
– Ни в коем случае.
– У нас нет спецоборудования, – торопливо вставляет Ненетль. – Не уверена, что потянем погружение.
– Знаю, – отвечает Диспетчер. – И всё-таки попробуйте. Другую команду я уже вызвала, но им лететь почти неделю. За это время помрут даже самые стойкие, если там вообще кто-то есть. И я уж совсем молчу о том, что наши кураторы из ООН очень взволнованы, что их табличка закрытых случаев до сих пор не закрыта.
Ненетль кивает:
– МК, рассчитай давление. Ди-Ди выдержит?
– Не выдержу! – кричит тот.
– Впритык, – отвечает Маленький Ктулху и выводит на экраны схему «Тефиды»: станция смахивает на червя, обросшего полипами, и торчит из впадины на глубине сорока пяти километров. – На дне около пятидесяти земных атмосфер, но возле шлюза «А» чуть меньше, можем зацепиться там, если получится. Глубже соваться небезопасно.
– Принято, – говорит Диспетчер. – Вопросы будут?
– Нет, – отвечает Ненетль.
– Тогда работайте. Конец связи.
ТЭК недовольно щёлкает щитком шлема:
– И ВАМ ТОГО ЖЕ.
Дно скважины под слоем снега сковано льдом – не глубже метра, если верить сканерам. Кумулятивный заряд решает вопрос. Мог бы решить и простой таран, но Ненетль, хоть и стремится играть в строгого капитана, прошита иначе. В рубке тишина, слышно лишь, как Маленький Ктулху взволнованно потирает щупальца.
– А знаете, – говорит Ди-Ди, – это повод поесть.
– Не наглей. Тебя недавно заправляли.
– У меня стресс вообще-то!
ТЭК хихикает, даже у Ненетль дёргаются уголки губ.
– Ладно. Как пристыкуемся, получишь.
– Сколько захочу?
– Ты наркоман, Ди-Ди, ты в курсе?
Корабль задраивает люки и расправляет крылья. Вода щерится осколками льда, чёрная, как космос, но не такая привычная. ТЭК заползает на Гю и урчит, довольный, обтягивая его тело собственной плотью. Ди-Ди зависает над разломом, кренится, пряча в подбрюшье двигатели.
И ныряет.
~
Чернота за иллюминаторами, наконец, отступила, и я увидела её, «Тефиду». Станция походила на отрыжку больной фантазии и росла из впадины между скал, сияя прожекторами, маячками и амбразурами окон. Трубы всех диаметров, жгутики и рёбра плелись в какой-то сложный ритуальный узор. По обшивке елозили крабы-конструкты, что-то жрали в углах пиявки, урча и пуская газы, а вокруг вились тварюги без лиц, вылитые Typhlonus nasus. Довершая картину, над нашим батискафом проплыло нечто – непомерная туша не то подлодки, не то инфузории-переростка, и я едва не упала, когда эта махина врезалась в нас. Из рубки донеслись проклятия Гю.
Батискаф рассмеялся:
– Не бойтесь, это Моби Третий. Он очень любит гостей. Особенно тереться о них брюхом.
Гю выглянул из рубки:
– Саша, ты цела?
– Да, – ответила я. – Уже не сахарная.
– А куснуть дашь? На проверку.
И осклабился.
Я тоже улыбнулась:
– Зубиков-то не жалко?
Из-за кислородной маски голос звучал глухо. Хотелось её снять, но я боялась, хотя после гравитационного колодца Земли Энцелад и казался крошечной ямкой. Здесь я снова могла ходить. Дышать без ИВЛ. Ощущать силу в мышцах. Только вот миодистрофия Дюшенна – приговор, и было трудно забыть о нём даже на время.
– Минута до стыковки, – прогудел батискаф.
– Хорошо.
Гю раскрыл створки шкафа.
– Надень, – сказал мне. – Это ТВЭК. На всякий случай.
Плоское нечто отлепилось от стены и оформилось в подобие человека. Шагнуло пару раз, пошатываясь на штанинах, расплющенный шлем падал ему то на грудь, то за спину.
– ПРИВЕТСТВУЮ! – сказало оно и сложилось в поклоне. – ТРИРСКИЙ ВОДОЛАЗНЫЙ ЭКЗОКОМПЛЕКС, К ВАШИМ УСЛУГАМ. БЕРЕЖЁМ ЗДОРОВЬЕ ЛЮДЕЙ С ДВЕ ТЫСЯЧИ СОРОКОВОГО.
Я обернулась к Гю:
– А без него никак?
Рукава костюма грустно повисли.
– Э-э, ладно, ладно, хорошо.
– Двадцать секунд, – сказал батискаф.
ТВЭК бросился вперёд, и не успела я вздрогнуть, как он уже жрал меня. Шлем раздуло и порвало надвое пастью – только что без зубов, и на мгновение стало темно и душно.
– УДОБНО? – спросил ТВЭК.
– Да… спасибо.
– НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ СООБЩАЮ, ЧТО В МЕНЯ ВШИТА ФУНКЦИЯ ГИДА, НОВОСТНОЙ КАНАЛ «ENC-TV» И КОЛЛЕКЦИЯ КЛАССИЧЕСКОЙ МУЗЫКИ.
Мой биоинтерфейс, усиленный костюмом, уловил отголоски мыслеформ сотен конструктов: от спрутов до реакторных модулей, звучала даже «Тефида» – гулкой, сложной, многоканальной вибрацией. Станция лениво переговаривалась со всеми разом.
Я ощутила толчок. Батискаф выпустил жгутики, присасываясь к шлюзу, и прогудел:
– Удачного дня!
– Спасибо за плавание, – ответил Гю.
Секунду спустя в боковине батискафа раскрылся клапан. В шлюзовой камере царил полумрак, по стенкам ползли трубы, похожие на кишки, а у затворов вибрировали приводы. Нас замуровали на минуту, прежде чем выпустить.
Транспортный терминал – огромный, ярко-освещённый купол, весь в утолщениях рёбер и прожилках кабелей – был заполнен людьми. От шлюзов по полу змеились ленты цветных указателей, стены словно дышали, покачивались, даже пульсировали, и я невольно почувствовала себя в чьём-то желудке. Вид скрашивало разве что обилие мониторов, рекламные и информационные щиты, а ещё – иллюминаторы, за которыми бурлила первая, пока только искусственная жизнь Энцелада.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70629106) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
ЭТОТ КОРАБЛЬ ПРОСТО НЕВЫНОСИМ! (нем.)
2
Хватит ныть! (исп.)
3
Мерзость (исп.)
4
Боже, за что? (исп.)
5
И мне это не нравится (исп.)
6
МНЕ ТОЖЕ (нем.)