Читать онлайн книгу «Анджелина Джоли живет в Якутии» автора Алексей Амбросьев-Сиэн Мунду
Анджелина Джоли живет в Якутии
Алексей Алексеевич Амбросьев-Сиэн Мунду
В новой книге известного писателя, сценариста и переводчика Алексея Амбросьева-Сиэн Мунду, вошли как уже знакомые читателям повести и рассказы «Разговор с матерью», «Каблук», «Старая гирлянда» и другие, так ещё и не опубликованные ранее произведения.
Книга приурочена к 55-летию писателя.
Алексей Алексеевич Амбросьев-Сиэн Мунду
Анджелина Джоли живёт в Якутии
От автора
…На холмах моей памяти, где хранятся образы родных и друзей, лежит туман – такой густой и плотный, что, кажется, он воцарился на вечные времена, и я уже никогда не смогу увидеть сквозь его ватную равнодушную толщу милые сердцу лица.
Но иногда, чаще всего под утро, когда на небе ещё сверкают вечные холодные звёзды, в мою измученную потерями память проникает неизвестно откуда взявшийся яркий свет и ветер воспоминаний уносит прочь затхлый воздух забвения. И тогда я отчётливо вижу холмы моей памяти до самого горизонта своей жизни, до самого детства, где сияет вечное солнце материнской любви. Я вижу всех, кто в разные времена был рядом со мною, всех, чьим человеческим вниманием и роскошью дружеского общения был обласкан…
Я плыву по неведомой реке вдоль холмов моей памяти, вглядываюсь в родные лица и чувствую, как заходится усталое и одинокое сердце от неимоверной тоски. Я молча плачу… Я плыву, и словно не было искромсанных дней безвременья: я вижу не тени, а лица наяву! И, кажется – стоит протянуть руку, и я снова окажусь в кругу друзей и вновь почувствую тепло протянутых мне в ответ ладоней, услышу, как некогда родные голоса, веселый смех. Лишь стоит сделать шаг, всего лишь крохотный шаг! Но в последний момент меня что-то всегда удерживает от этого последнего движения…
Я знаю – ещё не единожды растает снег на моих плечах, ещё не раз летний дождик оросит моё лицо, ещё не раз мои глаза увидят волшебное поле из огромных одуванчиков на закате дня и паучью сетку на старой заброшенной изгороди… Я ещё буду всматриваться в звёздное небо августовской ночью, восхищаться красотой мироздания, я знаю – мне ещё рано до последнего поворота реки, текущей вдоль холмов моей памяти и вспоминаю милые сердцу лица…
Рассказы
Анджелина Джоли живёт в Якутии
Невероятная история о свидании якутского коневода с суперзвездой Голливуда
Старшему брату моей Наденьки
Семёну Осипову посвящается
…Радио лишь шипело и ничего не ловило. Никаких каналов! Семён меньше всего ожидал этого от нового дорогого приёмника, который ему подарили в прошлом году на юбилей. Серебристого цвета, с длинной телескопической антенной и множеством цифр в окошке передней панели он выглядел очень солидно и всем своим видом говорил, что уж он-то точно будет транслировать сигналы всех радиостанций планеты Земля.
Ещё раз прокрутив ручку настройки от начала и до конца, и понажимав всевозможные кнопки, Семён озадаченно почесал затылок. Доставая чудо японской техники из заводской упаковки, он уже мысленно представлял себе, как та огласит тишину вечернего алааса. Но не тут-то было…
Семь лет назад, переправляясь через Амгу, Семён утопил старенький радиоприёмник, который служил ему верой и правдой почти полтора десятка лет. Случайно купленный, он оказался на редкость неприхотливым, а, главное, чётко ловил все нужные деревенскому жителю каналы. Прежде всего, программу республиканского радио. Тогда по неосторожности моториста с лодки выпал целый мешок с вещами. Там много чего было, но больше всего Семён жалел свой радиоприёмник.
С тех пор ему на приёмники вообще не везло. Магазины в Якутске, Чурапче и его родном Мындагае были заполнены множеством китайских моделей. Но они все, стоило лишь отъехать от деревни на два десятка километров, переставали ловить сигналы. Да и частенько ломались без видимой причины. «Чёртовы китайцы!» – ругался Семён и покупал новый. Тоже китайской сборки, но немного другой модели. В надежде, что ему в этот раз повезёт.
Но надежды не оправдывались, и очередной забракованный приёмник отправлялся к своим собратьям в сарай – их там у него накопилась целая полка. Хуже всего было то, что при проверке в магазине они все исправно работали и удостовериться в их несостоятельности можно было лишь добравшись до конебазы. Или охотничьей заимки, расположенной вообще за тридевять земель – на границе Чурапчинского и Усть-Майского улусов.
…«Sony», который сейчас держал в руках Семён, подарил племянник, занимающийся перегонкой машин из Владивостока. Сказал, что стоящая вещь – сделана в самой Японии, и он приобрёл её по совету своего однополчанина, живущего в Находке. Изделие, видимо, не предназначалось для экспорта, и поэтому в паспорте были одни иероглифы. Они Семёну ничего не говорили, но внушали уважение и доверие. Но сейчас, как выяснилось, «японец» не желал ловить никаких сигналов…
* * *
Пока Семён курил и думал о том, что ему вновь не повезло с радиоприёмником, вдали послышался шум трактора. Значит, надо подбросить дров в костёр и разогреть ужин. Ребята ехали со второй сегодня ходки на деляну, где они валили деревья для строительства изгороди.
Семён издали наблюдал, как «Беларусь» едет вдоль заранее выкопанных ям и его работники сбрасывают с прицепа будущие столбы и жерди. Работники – это его зять Саша, дальние родственники Семёна братья Гоша и Петька, и тракторист Андрей.
«Хорошо сегодня поработали. Ещё три рейса и доставим все материалы, а затем ошкурим и до десятого июня закончим изгородь», – мысленно подвёл он итоги рабочего дня.
Семён с ребятами строит конебазу. Вся его жизнь была связана с мохнатыми якутскими лошадками. Сначала в сельском кооперативе, а потом в своём личном хозяйстве. Семён, кажется, знал про удивительных якутских лошадей всё. Он всегда говорил, что эти мохнатые и симпатичные существа – очень искренние и открытые животные, и если быть внимательным, то они расскажут вам всё о своих чувствах и мыслях.
В прошлом году он вышел на пенсию. И ему, как заслуженному члену коллективного хозяйства, стоявшему у истоков его создания, достался пай в виде маленького табунчика. Там были семь кобыл во главе с воинственным серым вожаком с мохнатой, как у льва, гривой. Для них он и затеял всё это строительство и торопился закончить его как можно скорее. До начала целой вереницы ысыахов – наслежных, улусных, а затем и республиканских, оставалось не так уж и много времени…
А ещё Семён подумал о том, что ребятам надо бутылку выставить – заслужили. И он, прихрамывая, пошёл к ближайшей опушке. Там, в небольшом погребке под старой раскидистой лиственницей, они хранили продукты, а также весь неприкосновенный до поры до времени алкогольный запас. Семён насчитал семь бутылок водки, тщательно завёрнутых в газеты. Сначала он взял две бутылки, но потом, немного подумав, ещё одну и положил их в холщовую сумку. «Четыре оставим на последний день, – сказал он сам себе. – Ну, пойду парней обрадую…».
Семён тщательно прикрыл брезентом яму и накидал сверху ветвей. Когда разогнулся, вдруг неожиданно почувствовал, как закружилась голова, и гулко-гулко забилось сердце. Стоя на полусогнутых ногах, он опёрся о лиственницу. Высокого роста, широкоплечий, с круглым красным лицом с небольшими, но всё замечающими зеленоватыми глазами, он сейчас был похож на медведя, который по-хозяйски оглядывает свою территорию – всё ли в порядке…
Семёна окружал незатейливый пейзаж – классический якутский алаас с озерцом посередине и рощицей скромных берёзок. Вечернее заходящее солнце осветило малиновым цветом белые пушистые облака. Они словно приплыли из детства или ранней юности Семёна. Вокруг буйство зелени короткого якутского лета. Лёгкий ветерок, гуляющий по ещё не скошенному лугу, время от времени приносит неизъяснимый запах разнообразных трав – запах родины.
Тишина. Слышно лишь как вдали тарахтит «Беларусь», а рядом с ним в траве от цветка к цветку перелетает неутомимый и невидимый шмель…
Он всю жизнь провёл на природе и любил её – неосознанно, невыразимо. Но только три года назад, после перенесённого инсульта, стал острее чувствовать свою связь с родной землёй. Ему тогда несказанно повезло – у них гостила его родная сестра, врач по образованию, которая приехала из города с коллегами на выходные. С классической программой для маленькой тёплой компании – искупаться в красавице Амге, позагорать, половить рыбку и набрать чудесной земляники… Надя сразу правильно поставила диагноз и, оставив коллег в Мындагае, доставила брата санрейсом в Якутск. Вовремя. И теперь только хромота напоминала о том, что он перенёс ишемический инсульт и был на волосок от тяжёлой инвалидности…
…Семён постоял ещё минуту, опершись о лиственницу и глядя на эту красоту, будто запоминая её, а потом зашагал к парням.
* * *
…Ребята уже заглушили трактор и заносили в избушку матрасы и спальники, вынесенные утром для просушки. Они хорошо «прожарились» на солнышке за день и теперь даже сквозь одежду можно почувствовать приятное тепло.
Увидев заветную холщовую сумку в руках Семёна, ребята оживились. «Хата бүгүн убаайка биһигини күндүлүүр буолбут!» («Сегодня старший брат решил нас угостить». – Прим. авт.). Скоро нехитрый, но чрезвычайно сытный и вкусный ужин – второе с лапшой и мясом – был водружён на стол. Первый тост был за Семёном. «Молодцы! Сегодня хорошо поработали. Я тут прикинул… В общем, до десятого изгородь надо закончить. А там уже наслежный ысыах, у вас у всех хозяйства, родные заждались, наверное. Скоро, глядишь, жёны ругаться начнут – мол, Семён до седьмого пота вас эксплуатирует… Хе-хе! Ну, за хорошую работу!», – произнёс он, отмахиваясь от комаров. Все чокнулись и дружно запрокинули кружки.
…Через полчаса, когда застолье было в самом разгаре, Семён вдруг вспомнил о радиоприёмнике и посетовал, что ему опять не повезло. «Ну-ка, сейчас мы его посмотрим…» – сказал Андрей и принёс транзистор из домика. Покрутив ручку и понажимав все кнопки, он также не смог его настроить. Гоша посоветовал найти провод и удлинить антенну. «У него же своя крутая антенна», – сказал было Семён, но кто-то уже принёс проволоку. Не успел Андрей воткнуть старый алюминиевый провод в одно из гнёзд на задней панели, как радио заговорило!
«Сегодня, 4 июня, день рождения отмечает главная голливудская красавица актриса Анджелина Джоли. Она родилась в 1975 году в 9 часов 9 минут утра. Место рождения Анджелины – «город Ангелов» – Лос-Анджелес, Калифорния, США …» – это было первое, что они услышали от неожиданно ожившего приёмника. «Ты смотри! Не будь это старого провода, мы бы так и не узнали, что сегодня у Анджелины Джоли день рождения, – засмеялся Гоша. – Ну, давай за неё выпьем!».
Ребята с радостью подняли кружки за актрису. Потом, по предложению Семёна, выпили за его приёмник: «Пусть хорошая вещь служит тебе много лет!».
* * *
…Николай нервничал. Он сидел в кафе с видом на Кремль, курил сигарету за сигаретой и смотрел за окно. Даже отсюда было видно, как от раскалённой брусчатки Красной площади поднимались потоки горячего воздуха, и в этом мареве, как призрачные видения, колыхались Спасская башня, мавзолей и древние кирпичные стены. И так же были призрачны перспективы Николая на удачный исход «проекта судьбы», как он назвал деловое предложение, поступившее ему от сопредседателя компании «Sony Pictures» Эми Паскаля. По крайней мере, к этому моменту, когда он смотрел на главную площадь страны, у него в голове никаких идей не было.
«Sony Pictures» решили презентовать шпионский триллер «Солт» с Анджелиной Джоли в главной роли в крупнейших городах мира. В том числе и в Москве. Планировалось, что в столице России актриса проведёт всего лишь сутки. По мысли Паскаля, именно здесь, во многом до сих пор загадочной для Запада стране, с Энджи должно произойти что-то необычное. Надо было придумать какой-то нестандартный рекламный ход, который бы привлёк к ней, а соответственно к их новому проекту, повышенное внимание со стороны всей мировой прессы. Это, естественно, отразилось бы на кассовых сборах картины. Собственно говоря, именно с таким предложением он и вышел на Николая, которого как хорошего продюсера, человека с фантазией, ему порекомендовали друзья из Восточной Европы.
…И вот теперь Николай сидел и нервничал, постоянно и без надобности поправляя очки. Прошла целая неделя после телефонного разговора с Эми Паскалем, а он до сих пор ничего путного не придумал.
* * *
…Солнце уже давно село, а вечернее застолье на будущей конебазе продолжалось. Когда была выпита третья бутылка, парни уговорили Семёна достать ещё одну. К заветному погребку отправили самого молодого. Пока Колобок, такая у Петьки была кличка в деревне, ходил за заветной водкой, Сашка взял в руки приёмник. Вскоре он наткнулся на знакомые позывные «Маяка». После выпуска новостей ведущие канала затеяли разговор о свиданиях. Надо было позвонить и сказать, кого бы они пригласили на романтическое свидание или просто с кем бы хотели встретиться.
Радиослушатели звонили. Они особой оригинальностью не отличались и в основном, конечно, хотели пригласить на свидание любимых девушек. Но были и весьма трогательные рассказы. Например, один житель Казани, дозвонившийся до студии, сказал в прямом эфире, что пригласил бы любимую жену: «Мы с моей Людмилой прожили вместе 15 лет. У нас трое детей. Так вот я хотел бы пригласить Милу на свидание, на то самое место, где мы в первый раз встретились…»
«А я бы Анджелину Джоли пригласил на свидание…» – вдруг произнёс Семён.
«Ты смотри – а убаайка-то не промах! Только красавиц и приглашает!» – засмеялись парни. (Убаай – старший брат. В данном случае «убаайка» – уважительное обращение к старшему по возрасту мужчине. – Прим. авт.) «Так у неё же сегодня день рождения… Вот я и поздравил бы её…» – улыбаясь, сказал Семён. «От имени всех якутов, а также коневодов России», – неожиданно серьёзным голосом добавил он.
Ребята на секундочку удивлённо замолчали, и тут Сашка предложил Семёну позвонить на радио: «А у нас же телефон есть… Ну-ка, Андрюха, тащи сюда свой аппарат – сейчас убаайка с Москвой разговаривать будет!».
Семёновская конебаза находилась всего в 28 километрах от Ожулуна, и здесь сотовые телефоны довольно уверенно ловили сигнал. Семён только отмахнулся, но ребята его даже слушать не стали. Андрей сбегал к трактору и принёс оттуда свой телефон.
– Какой там номер? – спросил он.
– Подожди, сейчас скажут… – сказал Сашка со знающим видом.
Он действительно это знал – как-никак пять лет проработал на республиканском радио. Ведущие были обязаны время от времени повторять телефон прямого эфира. Действительно, вскоре повторили телефон студии, и Андрей незамедлительно набрал номер. «Парни! Вызывает! – вдруг вскричал он. – Говори!» И он сунул трубку Семёну. Тот опешил.
– Что говорить-то?
– Как что?! Ты же хотел Анджелину Джоли на свидание пригласить!
– Алло! Мы вас слушаем! Вы в прямом эфире «Маяка». Мы вас слушаем… Алло, алло! Откуда вы звоните?
– Я это, того… Из Ожулуна, ээ… А, из Якутии! Из Якутии звоню… —запинающимся от неожиданности голосом ответил Семён.
В это время появился Петька-Колобок. Он только было хотел что-то сказать, но ребята дружно шикнули на него. Колобок так и замер с открытым ртом – у костра, окружив раскрасневшегося пуще прежнего Семёна с телефоном в руке, стояли три парня и внимательно слушали, что он говорит. А тем временем Семён взял себя в руки и со всей серьёзностью поздравил Анджелину Джоли с Днём рождения, сказал, что они в Якутии любят фильмы с её участием, пригласил летом на национальный праздник народа саха Ысыах и пожелал ей крепкого здоровья и долгих лет жизни.
* * *
… Вчера вечером над Москвой нависла огромная туча, раскаляя и без того душный воздух мегаполиса. Но на землю благодатный дождь так и не пролился – каменный город, словно сковородка на печи, испарил всю влагу ещё до границы МКАДа. Уже без четверти три часа ночи, но у Николая сна ни в одном глазу – он с содроганием ждёт наступления неминуемого рассвета с такой же неминуемой жарой, пришедшей откуда-то с запада.
Он, слушая по привычке радио, уже в который раз прокручивал в голове разговор с Эми Паскалем. Хуже всего было то, что заказчик никаких пожеланий не высказал, не расшифровал, в каком направлении ему направить полёт своей фантазии. Ему предстояло плясать от сказанной ему по телефону фразы «сотворить что-нибудь оригинальное» …
Вдруг он услышал в эфире радиостанции прямое включение из Якутии, и голос какого-то коневода, поздравлявшего Анджелину Джоли с Днём рождения. Неизвестный радиослушателям якут приглашал суперзвезду Голливуда посетить якутский национальный праздник.
«О, Боже! – подумал Николай. – Какой только чепухи этот «Маяк» не передаёт. Я бы их давно разогнал к чёртовой матери…» Но тут же в его голове что-то щёлкнуло: «Погоди-ка, погоди-ка… Якутия… Коневод… Анджелина Джоли… Встреча…». Через мгновение он дико заорал и вскочил на ноги. Его восторгу не было предела – он только что нашёл оригинальный ход, который станет украшением сценария пребывания звезды в Москве. Оставалось только найти этого самого коневода в Якутии, привезти в Москву и устроить его встречу с Энджи. Но это были уже детали, которые выполнит его команда, главное – он придумал изюминку сценария. Николай был уверен, что его идея устроителям турне Энджи обязательно понравится.
… Команда Николая знала, что делать. Пара звонков и вскоре весть о том, что звонили из Москвы и ищут какого-то коневода, который поздравил в прямом эфире Анджелину Джоли с Днём рождения, разнеслась по всем министерствам Якутии, улусам и наслегам. Просьба, больше похожая на задание, была одна – найти этого коневода, ибо его хотят пригласить в Москву на презентацию фильма «Солт» с участием американской кинодивы.
* * *
… Семёна в Москву провожали, как национального героя. Сначала в родном Мындагае, потом в улусном центре, а затем и в Якутске. Он постепенно оброс всевозможными подарками, которые он должен был передать Анджелине Джоли от имени бесчисленного количества дарителей: начиная от СХПК «Чурапча», администрации Чурапчинского улуса, Министерства сельского хозяйства и Министерства культуры Якутии и заканчивая народными мастерами с эксклюзивными национальными украшениями. В аэропорту трёхкратный перевес багажа после пререканий между представителями двух министерств – культуры и сельского хозяйства, оплатил СХПК «Чурапча».
…Представители продюсерского центра Николая, коими оказались две симпатичные длинноногие девушки, встретили Семёна в аэропорту «Внуково». Им было поручено встретить и сопроводить гостя из далёкой Якутии до гостиницы, а также подготовить его к главной цели его приезда в столицу – к ужину с голливудской звездой в одном из лучших ресторанов Москвы. Согласно идее Николая, коневод в национальной одежде ужинает с Энджи, признаётся ей в любви и рассказывает о том, как в далёкой холодной Якутии обожают смотреть фильмы с её участием. Кроме того, Семён должен был обязательно вставить реплику о том, что картину «Солт» планируют посмотреть все жители далёкой холодной республики. Вся сцена в ресторане, которую будут снимать десятки телекамер, должна завершиться словами: «Вы так же красивы, как наши знаменитые якутские алмазы!» Эту фразу придумал сам Николай и гордился ею. Он понимал, что фраза затаскана и где-то уже пошловата, но успокаивал себя тем, что это только в пределах России. «В конце концов, – убеждал себя Николай, – кто и когда мог сказать Энджи такие слова?»
Девушки искренне удивились обилию багажа Семёна. Ещё больше удивились, когда узнали, что это всё подарки для Анджелины Джоли. «Он что – на «Поле чудес» приехал!» – как-то весьма несерьёзно хихикнула белокурая Лана. Тёмненькая Татьяна прыснула в кулак. Семён, как им показалось, пропустил это мимо ушей. Тем не менее, все коробки и пакеты с подарками были аккуратно размещены в микроавтобусе, где они заняли несколько задних рядов. Рассудив, что копчёная рыба Анджелине Джоли вряд ли понадобится, Семён царским жестом вскрыл один из коробков Минсельхоза и подарил по одной рыбине девчатам, а также водителю.
Пока ехали до гостиничного комплекса «Измайлово», заметно повеселевшие девушки наперебой рассказывали Семёну, как он должен себя вести и что должен говорить. Они дали ему листок с несколькими фразами, которые он обязательно должен сказать во время разговора.
– А когда мне их говорить-то? – спросил слегка озадаченный Семён. Он ещё не подозревал, что ему отведена роль ряженого и все его слова расписаны заранее.
– Да хоть, когда! – сказала Лана. – Мы не нужное вырежем, а эти слова смонтируем потом.
– Как это? – удивился Семён.
– Понимаете, ролик, который будет снят и смонтирован по итогам вашей встречи с Энджи, в эфире займёт всего несколько секунд. И именно в эти секунды и будут вставлены эти фразы, которые вы должны выучить и произнести…
– А я же хотел поздравить её от имени коневодов Якутии, пригласить на наш национальный праздник, – тихо, но твёрдо сказал Семён. Было видно, что он начинает нервничать, на его шее вздулись вены, а лицо покраснело.
Лана только хотела было открыть рот, но Татьяна перебила подругу. «Балаболка!» – подумала она сердито. Татьяна сообразила, что коневод не так прост, как они себе его представляли и ещё неизвестно, что он может выкинуть. Так можно и встречу сорвать, а за это будут такие последствия, что им мало не покажется.
– Ну что вы, Семён Дмитриевич, какие разговоры! Конечно, вы должны сказать свои слова, ведь вы же готовились, а мы всё снимем, – мягким голосом произнесла Татьяна.
– А ну тогда, конечно, – успокоился Семён.
– Вы тут пока переоденьтесь, – сказала Татьяна. – Примите душ, а через полчаса мы придём и немного прорепетируем. А заодно и свой национальный костюм нам покажете. Вы ведь привезли его? Может, надо будет погладить его…
– Конечно, привёз! – засуетился Семён и хотел было сразу достать костюм, но девушки сказали, что они подойдут через полчаса.
… К удивлению девушек, репетиция прошла успешно. Семён Дмитриевич никаких хлопот им не доставил – он прочитал написанный для него текст лишь пару раз и с акцентом, но ясно и отчётливо повторил его.
Наконец дело дошло до костюма. Когда Семён, переодевшись в национальную одежду, вышел к девушкам, те просто ахнули. Мужской кафтан, сидящий как влитой и сшитый из натуральных материалов – кожи, замши, натурального меха и богато украшенный орнаментальными вставками, бисером, металлическими украшениями и подвесками, производил сильное впечатление. Вся эта красота ручной работы дополнялась шикарным кожаным поясом, украшенным серебряными пластинами. Якутский нож был тут же.
– Ух, ты! – выдохнули девушки.
Довольный произведённым эффектом Семён достал женские серебряные украшения, которые ему велели передать Энджи. Это были традиционные якутские нагрудные украшения – илин кэбисэр, а также серьги. У девушек загорелись глаза. Они долго вертелись перед зеркалом, примеряя по очереди то серьги, то илин кэбисэр.
Нехотя расставшись с украшениями, Татьяна сказала, что он до пяти часов следующего дня свободен.
– До этого можете сходить по магазинам, купить подарки жене, детям. Вы ведь женаты? – спросила она. – Если надо, мы можем предоставить вам машину…
Семён обрадовался и тут же достал список и показал ей. Та пробежалась глазами по списку, забрала его с собою и сказала, что машина будет в десять утра, и они поедут по магазинам, а список ей нужен для того, чтобы составить маршрут. Татьяна определённо понравилась Семёну – она была рассудительна и чётко знала свою работу.
– Погодите, – сказал Семён. – Я ведь много деликатесных продуктов привёз… Как бы не испортились они… В холодильник бы их…
Девушки исчезли и вскоре пришли с миловидной горничной. Она попросила Семёна проследовать за ней с продуктами.
– Ну, пока-пока! – оживилась заскучавшая Лана. – До завтра! Смотри, много не пей!
Не думавшему до этого об этом Семёну тут же захотелось выпить…
* * *
… В назначенный час в своём роскошном национальном костюме Семён сидел в ресторане. Ничего из привезённых им подарков, кроме нагрудного украшения и серёжек, охранники Энджи пронести с собой не разрешили. Также они весьма тактично попросили Семёна снять нож и сдать им на хранение.
Ближайшие столики были убраны, и всё пространство вокруг было заставлено камерами и мониторами. По полу змеились разноцветные кабеля, а по периметру зала стояла многочисленная охрана, которая к месту съёмок никого из желающих поглазеть на Анджелину Джоли не подпускала, хотя таковых, как заметил Семён, и вовсе не наблюдалось. Видимо, подумал он, их отсекали ещё на дальних подступах.
Когда Семёну уже надоело смотреть по сторонам, по залу пронеслось едва уловимое движение. И вот появилась она. На ней был брючный костюм, выгодно подчёркивающий достоинства её фигуры. Впереди шли два здоровенных темнокожих парня, которые просканировали взглядом весь зал, затем молча расступились и словно растворились в воздухе. Семён поднялся навстречу. К столу Анджелина Джоли подошла вместе с переводчицей, которая представилась как Ольга.
Семён поздоровался, Анджелина тоже. Быстрым и всё замечающим взглядом охотника он рассмотрел пухлые губы, чётко очерченные скулы, достаточно высокий лоб и великолепные зеленоватые глаза женщины, по которой сходят с ума миллионы мужчин во всём мире. А сейчас она стоит перед ним. На расстоянии вытянутой руки. Семён и Анджелина были одинакового роста, но за счёт туфель на высоких каблуках, она казалась выше. Джоли посмотрела на костюм Семёна с нескрываемым интересом. Она спросила, откуда он и как его зовут.
… Через минуту Семён чувствовал себя так, как будто он был знаком с голливудской звездой много лет. Он произнёс вначале заранее заготовленную фразу о том, что все якутяне будут смотреть фильм «Солт», где Джоли играет главную роль, но тут она перебила его и попросила рассказать о том, чем он занимается. Семён переспросил переводчицу – может, ослышался, но Ольга с мягкой улыбкой повторила вопрос – чем вы занимаетесь?
… К концу первых тридцати минут Семён успел рассказать Анджелине о том, что он с детства любил лошадей, и всегда мечтал создать в Якутии племенную ферму по разведению породистых скаковых лошадей. Ольга время от времени уточняла некоторые специфические термины, а Семён продолжал своё повествование. Он поведал о том, что в своё время дважды ездил в Кабардино-Балкарию за опытом, а заодно купил там породистого скакуна, а также посетил Краснодарский край и Киргизию, где на знаменитом Иссык-Кульском конезаводе приобрёл молодого жеребца.
Анджелина Джоли, давно и не понаслышке знакомая с конным спортом, слушала Семёна с большим интересом.
За следующие тридцать минут Семён спел песни на семи разных языках народов бывшего Союза, с представителями которого он вместе служил в армии. Анджелина была в восторге, попросила шампанское и спросила Семёна, что он будет пить. Он сказал, что коньяк. Семён не имел музыкального образования, но, тем не менее, обладал редкостным слухом. Он поразительно верно чувствовал и улавливал ту мелодию, которая звучит не только в его душе, но и в душах других людей. И он так задушевно и искренне пел, что это доходило до всех независимо от национальности. Джоли исключением не стала.
Вскоре раскрасневшийся Семён достал разрешённые охраной подарки. От имени всех коневодов Якутии он подарил Анджелине серебряное нагрудное украшение и как истинный кавалер преподнёс серьги переводчице Ольге.
Продюсерская группа Николая была в ужасе. Они даже боялись представить себе, сколько ещё это может продлиться, ведь они рассчитывали максимум на 15 минут записи. Потом Николай махнул рукой – звезда довольна, а они всё равно потом вырежут и оставят только то, что было задумано по сценарию. Первой не выдержала Татьяна. Она написала фломастером на бумаге обязательные слова, которые Семён должен был сказать в кадре с Джоли, и встала перед ним так, чтобы он их увидел. Семён честно произнёс написанные слова, группа выдохнула с облегчением, а он продолжил своё повествование…
* * *
… Самолёт разогнался и взлетел. Командир корабля напомнил пассажирам, что они летят по маршруту «Москва – Якутск» и время в пути составит 6 часов 10 минут. «Скоро вам будут предложены прохладительные напитки», – закончил он своё обращение.
Семён сидел у иллюминатора, смотрел на землю и облака и вспоминал вчерашнюю встречу с Джоли, которая вместо положенных 15 минут продлилась почти два часа. Все стороны были довольны, Эми Паскаль лично похвалил Николая за нестандартное и оригинальное решение, и пригласил его на другой совместный проект в Голливуде. От радости Николай отправился провожать Семёна в гостиницу и подарил ему от избытка чувств свои дорогие наручные часы.
… Действительно красивая женщина, думал Семён об Анджелине Джоли. И тут же вспомнил свою ненаглядную Аню. Вспомнил, как ещё до армии выстроил для себя образ своей будущей жены. Он ещё в шутку сказал тогда друзьям – как только встречу девушку с длинными до колен волосами, тотчас женюсь на ней. И что удивительно – сразу после армии он встретил такую девушку. У Ани были длиннющие до колен косы, гибкий девичий стан, загибающиеся ресницы и чёрные-чёрные глаза, в уголках которых затаилась улыбка.
«Аня – вот моя Анджелина Джоли!», – подумал с нежностью Семён, погружаясь в сон. Он летел, и ему снилось, как он взял впервые с собой Аню на охоту, когда они были совсем молодыми, и у них ещё не родилось пять детей.
… Осень. Они любуются брусничными рассветами, тугунковыми туманами и, сидя в скрадке на утиной охоте, видят ажурную паучью сеть, высвеченную косыми лучами восходящего солнца. На другом конце озера послышалось долгожданное кряканье, и сердце радостно ёкнуло. Но затем вновь наступила тишина, нарушаемая лишь редким всплеском рыб. Постепенно утренний туман растаял, открывая рощицу скромных берёзок на той стороне алааса, с озера потянуло запахом тины…
Сейчас Семён летит на высоте 9 тысячи метров и душа его переполнена щемящей нежностью к любимой Анне, простой красоте родных мест, и эта непередаваемая волшебная картина останется в его сердце навсегда…
Старая гирлянда
1
…Сразу после новогодних праздников на даче у Николая обнаружили два закоченевших трупа. Об этом он узнал от своего соседа Михаила, который позвонил ему и сообщил о случившемся.
Ещё в позапрошлом году хозяйственный сосед провёл к своему участку газ, теперь проживал там круглогодично и заодно приглядывал зимой за дачей Николая.
– Коля, в общем, я тебе всё рассказал…
– Я понял. А кто они, ну, те, кто замёрзли? Случайно не знаешь?
– В общем, не хотел тебе сразу говорить…
– Ну, говори уж…
– В общем, по-моему, это твой братец с подругой…
– Что?..
– Ну, твой брат с подругой… Они же, в общем, с осени у тебя на даче живут… Жили, вернее…
– А да-да…
Только тут до Николая дошло, что ещё осенью жена разрешила его младшему брату пожить у них на даче. Но он никак не предполагал, что тот до сих пор мог находиться в летнем домике, совершенно неприспособленном для суровых якутских зим – в полуразвалившейся засыпнушке с небольшой старенькой печкой и одинарными треснувшими стёклами, заклеенными скотчем.
Хотя их дача и располагалась в самом престижном районе Якутска – среди сосен прямо над озером Сергелях, Николай всё никак не мог её обустроить. Своей запущенностью она резко выделялась среди выросших как грибы ухоженных коттеджей по соседству. Уже несколько раз незнакомые Николаю личности предлагали ему продать дачу, а однажды весной они и вовсе обнаружили просунутую в калитку бумагу с предложением обменять их хозяйство на однокомнатную хрущёвку в городе.
Глядя на соседские хоромы, супруга Татьяна только вздыхала и втайне мечтала, что когда-нибудь и они отстроят нечто похожее…
«Гришка же говорил, что он только до холодов побудет там», – пронеслось у Николая в голове.
– Алло, Коля!
– Да…
– Коля, в общем, Гриша начал у меня дрова с баньки воровать, и я сегодня с утра хотел сказать ему об этом… Сказать, чтобы он у меня нормально дрова одолжил, а не таскал втихаря, а мы бы с тобой потом рассчитались… В общем, постучал, а дверь и приоткрылась сама… Зашёл и увидел их… На диване… Окоченели уже… Наверное, насмерть замёрзли – там печка не топлена была, дубак страшный… В общем, это я так предполагаю… У тебя же там ничего не утеплено… Слушай, а может, они отравились чем? Что думаешь? Хотя, в общем, пустых бутылок я там не видел…
Николай, прижав трубку к уху, молчал. Слова застряли в горле.
– Алло, Коля! Ты меня слышишь?
– Да-да…
– Я вызвал милицию… Они уже здесь… В общем, говорят, что тебе нужно приехать на опознание…
– Прямо сейчас?
– Конечно.
– Ну, да… Ну, да, конечно… Скажи им, что сейчас буду.
– Хорошо. В общем, ждём…
* * *
Николай был старше Гриши ровно на десять лет. Не будет преувеличением сказать, что для маленького Гришки Коля был не просто старшим братом, а на какое-то время заменил ему мать с отцом. Нет, слава Богу, родители были живы, но они тогда работали в школе – отец директором, а мать учительницей и потому домой возвращались только поздно вечером. Они, недавние выпускники Якутского госуниверситета, направленные в сельскую глубинку по распределению, считали, что должны подавать остальным учителям пример самоотверженной работы в деле, как тогда говорилось, воспитания подрастающего поколения – будущих строителей коммунизма.
Молодая пара учителей как-то особо не задумывалась о том, что элементарное родительское внимание, материнская ласка и совместные мужские занятия с отцом нужны в первую очередь их собственным детям. Меньше всего об этом думал отец, выросший в детдоме и оттого уверенный в том, что главное для ребёнка – это наличие полноценной семьи в виде живых отца и матери, еды на столе и тёплой одежды. Мать, видимо, считала немного по-другому, но с мужем не спорила и успокаивала себя тем, что школа находится недалеко от дома и что самое главное в воспитании – это собственный пример…
Николай помнит, что, действительно, школа находилась в двух минутах ходьбы, и во время переменки мама прибегала домой, чтобы покормить грудью маленького Гришку. Потом она со своим старшеньким – Коленькой, садились за стол и пили чай. С хлебом с маслом и печеньями. Николай сейчас не знает, почему он сидел дома и не учился и о чём они тогда разговаривали с матерью. Но ощущение тихого счастья от тех минут общения с самым родным человеком на свете осталось в нём навсегда. До сих пор как перед глазами: небольшой столик у окошка, накрытый светлой скатертью, приоткрытая дверца печки, которую мама закроет, когда придёт на следующей переменке и сопящий братец Гришка, сосущий мамкину грудь…
* * *
… Возле дачи Николая стояли милицейский уазик и карета «Скорой помощи».
– Вы хозяин дачи? – встретил его невысокого роста молодой якут-сержант.
Он был очень серьёзен и, несмотря на то, что говорил с очень заметным акцентом, обращался к Николаю только на русском языке, хотя ясно слышал, как тот поздоровался с Михаилом по-якутски. Видимо, сержанту казалось, что разговор по-русски будет более официальным…
– Да, я хозяин…
– Ваши документы…
– У меня только права…
– Ничего-ничего… Так, Антонов Николай Сидорович, 1965 года рождения… Сейчас мы пройдём внутрь и вам будет необходимо опознать тру…, ээ-э, тела… Ну, пойдёмте…
Зайдя во двор, Николай удивился – от калитки к двери дома вела узкая тропинка, протоптанная в глубоком снегу. Он привык быть здесь только летом и потому с трудом воспринимал сугробы на месте привычной зелёной травы. Ничего вокруг, кроме этой самой тропинки, не говорило о том, что здесь жили люди, кололи дрова, топили печку… Они подошли к дому. Двери распахнуты настежь, внутри – полумрак…
Николай, внутренне напрягшись, переступил порог и то, что увидел, тронуло его до самой глубины души. Позже он всегда будет вспоминать эту картину, и каждый раз к горлу будет подступать ком, а на глаза сами собой наворачиваться слёзы. Он ожидал увидеть всё, что угодно, но никак не крохотную – чуть выше чайника – ёлку, стоящую в углу на табуретке. В сумраке комнаты ёлка как в далёком детстве таинственно мерцала волшебными разноцветными огнями гирлянды. Его больше всего поразила несовместимость этих двух понятий – новогодней ёлки, ассоциирующейся с самым светлым и долгожданным праздником и равнодушной ко всему смерти, чьё ледяное дыхание в буквальном смысле этого слова проникло в дом. Он словно в оцепенении подошёл к ёлке и увидел, что горит старая гирлянда из их с братом детства, которая, насколько помнит, уже давно не работала, но у него никогда не поднималась рука выкинуть её. А Гриша сумел каким-то образом починить её, более того, приделал к ней реле, и теперь она красиво мигала.
Он очнулся от голоса сержанта: «Николай Сидорович! Подойдите сюда, вы кого-то узнаёте?»
Николай с трудом заставил себя оторвать глаза от ёлки и повернуть голову в сторону дивана. В этот момент включили свет, и лампа осветила ворох старых одеял, которыми были прикрыты тела. Сержант откинул верхнее и Николай увидел своего брата, обнимающего девушку, которая лежала, уткнувшись ему в грудь. Казалось, что они мирно спят.
Сержант повторил свой вопрос: «Николай Сидорович! Вы кого-то узнаёте?».
– Да, это мой брат, – кое-как выдавил Николай из себя слова, после которого ему стало окончательно ясно, что его брат, братишка, маленький Гришка умер.
«Вот и нет больше Шурупика», – подумал он.
* * *
…Шурупик был персонажем, придуманным Николаем, когда Гришка ещё сам не умел читать и постоянно просил его рассказать сказку на ночь. Все классические сказки, которые Коля знал, быстро закончились и поэтому он выдумал Шурупика, от которого Гришка пришёл в полный восторг. Эта была нескончаемая история про приключения маленького человечка, который, как и положено герою, был умным и находчивым, смелым и сильным. Он попадал во всевозможные ситуации, из которых всегда выходил с честью. И каждый вечер Гришка просил брата рассказать ему очередную историю про любимого героя. Николай вспомнил, что всё это обставлялось так, как будто брат чуть ли не «проходил мимо» и между делом решил его спросить про планы на вечер. Чёрные глазки братика хитро смотрели на Колю, и он как бы невзначай говорил: «А Шурупик сегодня с пиратами будет бороться, да?». Было ясно, что сегодня он хочет услышать историю про пиратов. На следующий день он точно так же говорил про индейцев, потом про войну с немцами и т.д. Позже Коля братишку так и прозвал – Шурупик, и это имя так к нему приклеилось, что даже родители в одно время так его и звали. И вот теперь он лежал в обнимку с незнакомой Николаю девушкой, замёрзший насмерть в холодной даче на Сергеляхе…
Ещё Николай почему-то вспомнил про то, как маленький Гришка однажды пошёл с матерью в гости к её подруге. Пока те разговаривали, он залез под кровать и обнаружил дефицитный по тем временам вишнёвый компот, припасённый Елизаветой Григорьевной на ноябрьские праздники. «А я вишнёвый компот не хочу!» – сказал братишка, пройдя на кухоньку, где мама разговаривала с хозяйкой дома. «Ну, хорошо, – ответили ему. – Не хочешь вишнёвый компот и не надо…» Гришка засопел и ушёл в комнату, но через некоторое время вернулся и снова сказал, что он не хочет есть вишнёвый компот. «Ну, не хочешь кушать и ладно!» – в свою очередь повторили женщины. Увлечённые беседой, они не поняли тонкого намёка Гришки.
И только на следующий день, вытирая полы, Елизавета Григорьевна задела случайно шваброй компот под кроватью и всё поняла. В тот же вечер она принесла его и угостила Гришку. Естественно, досталось и Коле…
* * *
– Фамилия, имя, отчество? – вновь прервал воспоминания Николая сержант.
– Чья фамилия?
– Вашего брата…
– Ну, да… Антонов Григорий Сидорович…
– Год рождения?..
– 25 июня 1975 года…
– Место рождения?..
– Село Борогонцы…
– А эта девушка вам знакома, Николай Сидорович?
– Нет, я её не знаю…
– А хотя бы предположительно?
– Возможно, подруга Гришки… Вроде бы Галина зовут… Больше, к сожалению, ничего не знаю…
* * *
Осенью жена как-то сказала ему, что звонил его брат Гриша и попросил разрешения пожить некоторое время у них на даче. «Ну, я и согласилась, – добавила Татьяна. – Я их отвезла туда…»
– Их – это кого?
– Ну, он с девушкой…
– Что за девушка?
– Подруга Гришкина. Не якутка. И на русскую не похожа… Мне кажется, она то ли татарка, то ли башкирка…
– И где он её откопал?
– Я не спрашивала. Как я поняла, она не местная, приехала откуда-то…
– А почему Гришка к себе на квартиру не едет?
– Ну, он же то ли сдаёт, то ли сейчас его бывшая жена с детьми там живёт…
– Работает?
– Кто?
– Ну, Гришка…
– Нет, говорит, что время от времени какой-то халтурой занимается…
– А она?
– Видимо, тоже нет…
– Ну и парочка… А как она выглядит-то?
– Как-как… Молодая, курносенькая… Галя зовут, вроде ничего выглядит и держится…
– Что – Гриша пьёт?
– Нет. Он вокруг этой Гали так и вертится, не знает, как ей угодить. Видимо, она его держит…
– Ну, дай-то Бог. Посмотрим, сколько всё это продлится…
* * *
Как оказалось, всё это продлилось ничтожно малое время. Мгновение. «Жизнь коротка», – вспомнил Николай вычитанную недавно фразу и к своему стыду понял, что с тех пор как Гришка вырос, ничего о нём не знает. Не знает, как он жил, о чём думал, о чём мечтал, что, в конце концов, стало с его квартирой, которая в своё время досталась ему от отца.
Также он понял, что никогда не узнает, где и как его брат встретил эту девушку и чем он, нищий и бездомный, завоевал её сердце…
Сам Николай в первый раз женился рано – только успев поступить в университет, а братишка в это время только во второй класс пошёл. Потом у них умерла мама и некогда дружной семьи в одночасье не стало. Как оказалось, весь этот добрый и совершенный мир держался на хрупких плечах матери…
Через два года после её смерти отец женился вновь, а Гришка совсем отбился от рук. Николай вспомнил, как однажды он пришёл к отцу домой и увидел братика, играющего во дворе с мальчишками в футбол. Он какое-то время погонял с ними мячик и Гришка был счастлив оттого, что с ним рядом старший брат. В тот момент он шепнул ему: «Колька, ты когда играешь, матерись… Ну, пожалуйста…» Братишке казалось, что это одна из составляющих крутизны пацана и то, что старший брат громко матерится каким-то образом возвышает его самого в глазах дворовых мальчишек, добавляет ему авторитета.
Смешно, но обычно не отличающийся сквернословием Николай не смог отказать своему брату…
После окончания школы Гришка так досадил отцу своими пьяными выходками, что тот теперь про него и слышать не хотел и домой к себе не пускал. Гордый Гриша и сам к нему перестал ходить и ничего у него не просил. К тому же он окончательно рассорился с ещё одним своим родным братом – Петей, который был старше его на четыре года. Гришка был самым младшим по возрасту из трёх братьев, но самым большим по росту и, однажды, напившись, он избил Петю, и тот с ним теперь тоже не общался. Николай также особо не интересовался, как живёт его братишка – он был занят своей жизнью. Лишь время от времени слышал, что тот то у родни первой жены живёт за рекой, работает на стройке, то – после развода, халтурит где-то в другом месте.
И всё. А теперь в такой короткой жизни поставлена точка. «Шурупика больше нет», – опять пронеслось в голове Николая…
Когда всё было закончено, и тела погружены в машину, сержант объяснил Николаю, что будет проведена судебно-медицинская экспертиза, поскольку необходимо уточнить причину – нет ли какого-нибудь криминала. «После всех необходимых процедур я вам позвоню, скажу, когда можно будет забрать тело для похорон», – официальным голосом сказал он. Видимо, он был отличником… Потом добавил: «А тело девушки мы до установления её личности выдать вам пока не можем… А может, и вообще не выдадим…»
– Что?
– Не можем, говорю Николай Сидорович, её вам пока выдать. Надо её личность установить, может, родители или родственники найдутся…
– А, ну да…, – пробормотал Николай, хотя в эту минуту об этом даже не думал.
…Но экспертиза ничего криминального не обнаружила, и в выписке причиной смерти было указано «общее переохлаждение организма». Когда Николай приехал получать тело Гришки, к нему вышел мужчина в белом халате и спросил: «Вы кто ему будете?»
– Брат…
– Брат говоришь, да, – сказал мужчина и так посмотрел на него, что Николаю стало не по себе. – Да ты посмотри какой год на дворе, а он похож на блокадника из Ленинграда… Тоже мне брат…
И это «тоже мне брат» было единственной укоризной, которую он услышал за все эти нелегкие для него дни. Причём от совершенно незнакомого человека и оттого было во сто крат больнее. Ему нечего было ответить. Татьяна видела, как плохо Николаю, но в душу не лезла и не пыталась успокоить – было понятно, что тут никакими словами не помочь. Она просто перестала говорить на эту тему и теперь с трудом представляла, как переступит летом порог дачи, где тихо – и оттого страшно вдвойне – угасла жизнь родного брата его мужа.
* * *
…На похороны отец всё-таки пришел – резко постаревший и осунувшийся он выглядел неважно. Он почти не произнёс ни одного слова. Также всё время промолчал приехавший вместе с отцом Петя. Они сразу после кладбища уехали домой. Первая жена Гришки не пришла, хотя ей и сообщили обо всём. Так и получилось, что Гришку помянули на квартире Николая, словно круглого сироту, народу – никого, лишь две подруги Татьяны, которые помогали ей готовить нехитрую печальную еду.
Не найдя никаких последних фотографий брата, Николай был вынужден увеличить ещё школьный снимок Гришки и теперь, если не смотреть на даты рождения и смерти покойного, казалось, что умер подросток. Из траурной рамки на Николая смотрел улыбающийся Шурупик в школьной форме. И в пустой квартире это было страшно…
2
…В субботу Колю разбудил телефонный звонок. В комнате было темно, и он чертыхнулся – кому в такую рань понадобилось ему звонить, да ещё в выходной. Но взглянув на сотовый, понял, что уже без четверти двенадцать. Стояли рождественские морозы, солнца сквозь стылый туман не видно и к тому же в комнате тяжёлые шторы плотно задернуты, так что чувство времени потерять было легко. После вчерашнего раскалывалась голова…
– Алло!
– Коля, привет! Это я – Михаил, твой дачный сосед…
– А привет, Миша!
– С прошедшими праздниками!
– Спасибо! И тебя также!
– Спасибо! В общем, что звоню-то… В общем, Гриша начал у меня дрова с баньки воровать, и я сегодня с утра хотел сказать ему об этом… Потом у меня ещё поддоны были, они куда-то запропастились, хотя одному утащить их невозможно, они же тяжёлые. Хотел сказать Грише, в общем, чтобы он у меня нормально дрова одолжил, а не таскал втихаря… Мы же с тобой потом рассчитались бы, да?
– Он что – до сих пор там живёт? А мне говорил, что только до холодов пробудет…
– Да-да! Я ещё удивляюсь – у тебя же там вообще не утеплено… И дров у тебя нет… В общем, ты ему скажи, пусть придёт нормально, я ему дров, конечно, дам, не замерзать же ему на самом-то деле, а мы с тобой потом рассчитаемся…
– Рассчитаемся-рассчитаемся… Ладно, Миша, я понял. Сегодня же поговорю с ним…
– Ну, пока!
– Пока…
* * *
…После обеда Николай с женой выгнали машину из гаража и поехали в район аэропорта, где, как он знал, постоянно стояли машины, гружённые дровами, углём, песком и речным льдом.
Это было очень удобно – тут же на месте рассчитался, и водитель отвезёт груз в любую точку города. Николай купил три куба дров, и это обошлось ему в четыре тысячи рублей. Потом, сидя в тёплой кабине японского микрогрузовика, показывал дорогу водителю. Жена поехала за ними следом.
…Зайдя во двор дачи, Николай удивился – от калитки к двери дома вела узкая тропинка, протоптанная в глубоком снегу. Он привык быть здесь только летом и потому с трудом воспринимал сугробы на месте привычной зелёной травы. Ничего вокруг, кроме этой самой тропинки, не говорило о том, что здесь живут люди, топят печку… Дверь была закрыта изнутри, он постучал. Постоял какое-то время, прислушиваясь. Донёсся какой-то шум и дверь открылась – перед ним стоял Гриша. Николай в первое мгновение даже не понял, что это именно его братишка. Перемазанное сажей бледное лицо, остро выступивший кадык, взлохмаченные заросшие волосы – в нём трудно было узнать того упитанного и аккуратного Гришку, которого помнил Николай ещё по тем временам, когда была жива мама.
– А, привет, Коля!
– Ну, привет, Шурупик!
– А-а, Шурупик… Да-да, помню-помню.., – напряжение спало с лица Гриши, оно расплылось в улыбке. – Да ты проходи-проходи…
Гришка говорил по-русски. К сожалению, якутский язык, который он знал в раннем детстве, забыл, а потом так и не выучил. А память услужливо подсказала Николаю ещё одну историю, связанную с младшим братом. Когда Гришке было пять лет, они переехали в один из северных районов республики, куда направили отца по работе. К тому моменту Гришка, выросший в маленькой якутской деревеньке, говорил только на родном языке. И вот он пошёл в детский сад. В первый день – так называемый адаптационный – Гришка пробыл там только до обеда. И когда его забрали, заявил, что больше туда ни ногой. «Почему?» – спросила удивлённая мама. «Там все на каком-то непонятном языке говорят…» – ответил искренне возмущённый Гришка.
Спустя годы непонятным для него стал родной язык…
– Ты одевайся, я дрова привёз, сейчас будешь разгружать…
– Сейчас-сейчас…
Пока Гриша суетливо одевался, Николай огляделся. В углу комнаты на табуретке стояла крохотная – чуть выше чайника – ёлка. Она в сумраке комнаты как в далёком детстве таинственно мерцала волшебными разноцветными огнями гирлянды. Он подошёл к ёлке и увидел, что она украшена старой гирляндой из их с братом детства, которая, насколько он помнит, уже давно не работала, но у него не поднималась рука выкинуть её. А Гриша сумел каким-то образом восстановить эту гирлянду, более того, приделал к ней реле, и теперь она красиво мигала.
Из-под вороха одеял на старом диване высунулась девичья голова: «Здравствуйте, дядя Коля!». «И имя моё знает», – подумал Николай и поздоровался. Потрогал печку, которая оказалась совсем холодной…
– Как вы тут живёте-то? – непроизвольно вырвалось у него.
– Ну, ничего, чуть растопим, а потом сразу под одеяло, и вроде как тепло, – Галина попыталась засмеяться, но тут же закашлялась.
– Да, уж… У вас же дров совсем нет… Чем топите-то?
– А, мы того… – и Галина неопредёленно махнула рукой.
Николай вышел на улицу. Брат уже расчистил лопатой снег у ворот и распахнул их настежь и грузовик задним ходом пытался заехать во двор. Подъехала жена. Только сев к ней в машину, он понял, что замёрз так, словно простоял на морозе не меньше часа.
– Ты представляешь, у них там страшная холодрыга, я даже не знаю, как они живут. А ещё у них маленькая ёлка есть и настоящая гирлянда, – его голос задрожал.
– А знаешь, что – давай их отвезём в наш старый дом. Пусть там поживут, мы себя же не простим, если с ними что случится… Ты же старший брат, в конце концов, Саргылане объясним, что к чему…
Голос жены был мягкий и добрый, она с улыбкой смотрела на Николая. Он удивился, как ему самому в голову не пришло такое простое решение. Они с женой три года назад купили трёхкомнатную благоустроенную квартиру, а старую – однокомнатную в частично-благоустроенном доме, сдали на время своей подруге. Саргылана сделала там косметический ремонт и в свою очередь использовала её как гостиницу. Сдавала посуточно и по часам. Как ни странно, желающих снять квартиру в неблагоустроенном доме хватало, так что она пустовала редко, и они имели с неё около десяти тысяч рублей дохода в месяц.
«Причём тут деньги, когда речь идёт о родном брате?» – пронеслось у него в голове.
* * *
…Николай с Татьяной в тот же день устроили молодым у себя на квартире помывку, накормили и отвезли в дом, где теперь они будут жить. Дали постельное белье, денег на первое время, еду, сказали, что на днях съездят в оптовый магазин и там закупят все необходимые продукты. Гриша и Галя были тихие-тихие, словно боялись сказать что-то лишнее. Было видно, что они всё ещё не до конца верили в происходящее, в то, что наконец-то сыты и заснут в тёплом доме, не боясь замёрзнуть. Николай всё это чувствовал, смотреть на это у него не было сил…
На обратном пути Николай решительно зашёл в магазин и купил водку. Татьяна поняла, что в данном случае ей лучше промолчать. Дома, наконец, его душу прорвало: «Да что же я человек-то такой! Кто я после этого?! Даже брат ко мне за помощью в последнюю минуту не обратился… Прости меня, Гришка… Прости мой, Шурупик… Прости меня, мама…».
Николай ещё долго всхлипывал, представляя себе, как брат с подругой могли замёрзнуть в ледяной даче, Татьяна тихо приговаривала: «Ну, всё хорошо же… Они же живы… Теперь всё нормально будет… Ну, успокойся…»
Николай постепенно успокоился, лишь в глазах его по-прежнему стояли слёзы, через которые свет от электрической лампы распадался на множество разноцветных точек. Они напоминали ему волшебные огоньки старой гирлянды из холодной дачи…
Монолог у костра
Быль
…В августе темнеет рано. Лёгкая туманная дымка уже нависла над рекой, когда мы остановились у охотничьей избушки. Мы – это работники Якутского телевидения, выехавшие в командировку для съёмок документального фильма о Валерии Ноеве. С нами известный всем якутянам самодеятельный композитор Аркадий Алексеев, который и будет основным рассказчиком моей ленты.
Пока ребята растапливали печку в избушке, заносили спальники и аппаратуру, мы с Аркадием Михайловичем разожгли костёр на высоком берегу, откуда открывалась щемящая душу панорама излучины красавицы Амги.
…После ужина мы все уютно устроились у костра. В предвкушении приятной беседы я вытащил заранее припасённую бутылку. Аркадий Михайлович и Игорь – наш водитель, только пригубили и пить не стали, так что всё досталось нам с оператором и осветителем. Слово за слово, и потекла тихая беседа. Мы иногда умолкали, глядя на падающие звёзды, и в этот момент каждый думал о своём.
Вскоре Аркадий Михайлович попросил меня принести баян, что и было сделано с большим удовольствием. «Хочу попробовать чуток… Настроиться тихонечко к завтрашней съёмке…» – добавил он, словно извиняясь, что нарушит тишину, лишь изредка прерываемую всплеском рыб в реке.
Илиибин уунабын эйиэхэ,
Ыраах да ыраах баар киһиэхэ.
Илиибин салгыҥҥа уунабын, —
Эйигин абылыа мин абым.
Үрүҥ түү былааккын бүрүнэн,
Эн киириэҥ билигин Аммаҕар…
Бэл тыалы, тымныыны билбэккэ,
Эн туруоҥ ол хаардаах биэрэккэ…
Одуулуоҥ уҥуоргу кытылы —
Тумаҥҥа сууламмыт кытылы…
Бу ууммут мин илиим эйиэхэ
Тумарык үөһүттэн көстүөҕэ…
Үрүҥ түү былааккын бүрүнэн,
Эн киириэҥ билигин Аммаҕар…
Бэл тыалы, тымныыны билбэккэ,
Эн туруоҥ ол хаардаах биэрэккэ…
Хардары илиигин эн уунуоҥ, —
Ол курдук уунаҥҥын өр туруоҥ…
Итинник абылыа мин абым —
Мин тиһэх, мин муҥур тапталым!
Үрүҥ түү былааккын бүрүнэн,
Эн киириэҥ билигин Аммаҕар…
Бэл тыалы, тымныыны билбэккэ,
Эн туруоҥ ол хаардаах биэрэккэ…
Мы все притихли, очарованные мелодией песни, которая, казалась, как нельзя лучше передавала овладевшее всеми нами настроение…
– Алёша, а ты знаешь, как родилась эта песня? – спросил меня Аркадий Михайлович, откладывая баян в сторону.
Я ответил, что нет.
Наступила недолгая пауза, когда мой собеседник словно настраивался на длинный монолог.
– С Валерием я был знаком давно – мы учились с ним в одной школе в селе Майя. Он был на два года моложе меня, что, впрочем, не мешало нам дружить. Благо, у нас был общий интерес – музыка. Но в последние годы перед его смертью мы общались не так часто.
В то время я в составе вокальной группы «Айан» много гастролировал по республике и за её пределами. В 1975 году нас пригласили в Волгоград для участия в телевизионном фестивале, посвящённом 30-летию Победы в Великой Отечественной войне. Перед этой поездкой мы решили съездить на гастроли в Намский район.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70614460) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Алексей Алексеевич Амбросьев-Сиэн Мунду
В новой книге известного писателя, сценариста и переводчика Алексея Амбросьева-Сиэн Мунду, вошли как уже знакомые читателям повести и рассказы «Разговор с матерью», «Каблук», «Старая гирлянда» и другие, так ещё и не опубликованные ранее произведения.
Книга приурочена к 55-летию писателя.
Алексей Алексеевич Амбросьев-Сиэн Мунду
Анджелина Джоли живёт в Якутии
От автора
…На холмах моей памяти, где хранятся образы родных и друзей, лежит туман – такой густой и плотный, что, кажется, он воцарился на вечные времена, и я уже никогда не смогу увидеть сквозь его ватную равнодушную толщу милые сердцу лица.
Но иногда, чаще всего под утро, когда на небе ещё сверкают вечные холодные звёзды, в мою измученную потерями память проникает неизвестно откуда взявшийся яркий свет и ветер воспоминаний уносит прочь затхлый воздух забвения. И тогда я отчётливо вижу холмы моей памяти до самого горизонта своей жизни, до самого детства, где сияет вечное солнце материнской любви. Я вижу всех, кто в разные времена был рядом со мною, всех, чьим человеческим вниманием и роскошью дружеского общения был обласкан…
Я плыву по неведомой реке вдоль холмов моей памяти, вглядываюсь в родные лица и чувствую, как заходится усталое и одинокое сердце от неимоверной тоски. Я молча плачу… Я плыву, и словно не было искромсанных дней безвременья: я вижу не тени, а лица наяву! И, кажется – стоит протянуть руку, и я снова окажусь в кругу друзей и вновь почувствую тепло протянутых мне в ответ ладоней, услышу, как некогда родные голоса, веселый смех. Лишь стоит сделать шаг, всего лишь крохотный шаг! Но в последний момент меня что-то всегда удерживает от этого последнего движения…
Я знаю – ещё не единожды растает снег на моих плечах, ещё не раз летний дождик оросит моё лицо, ещё не раз мои глаза увидят волшебное поле из огромных одуванчиков на закате дня и паучью сетку на старой заброшенной изгороди… Я ещё буду всматриваться в звёздное небо августовской ночью, восхищаться красотой мироздания, я знаю – мне ещё рано до последнего поворота реки, текущей вдоль холмов моей памяти и вспоминаю милые сердцу лица…
Рассказы
Анджелина Джоли живёт в Якутии
Невероятная история о свидании якутского коневода с суперзвездой Голливуда
Старшему брату моей Наденьки
Семёну Осипову посвящается
…Радио лишь шипело и ничего не ловило. Никаких каналов! Семён меньше всего ожидал этого от нового дорогого приёмника, который ему подарили в прошлом году на юбилей. Серебристого цвета, с длинной телескопической антенной и множеством цифр в окошке передней панели он выглядел очень солидно и всем своим видом говорил, что уж он-то точно будет транслировать сигналы всех радиостанций планеты Земля.
Ещё раз прокрутив ручку настройки от начала и до конца, и понажимав всевозможные кнопки, Семён озадаченно почесал затылок. Доставая чудо японской техники из заводской упаковки, он уже мысленно представлял себе, как та огласит тишину вечернего алааса. Но не тут-то было…
Семь лет назад, переправляясь через Амгу, Семён утопил старенький радиоприёмник, который служил ему верой и правдой почти полтора десятка лет. Случайно купленный, он оказался на редкость неприхотливым, а, главное, чётко ловил все нужные деревенскому жителю каналы. Прежде всего, программу республиканского радио. Тогда по неосторожности моториста с лодки выпал целый мешок с вещами. Там много чего было, но больше всего Семён жалел свой радиоприёмник.
С тех пор ему на приёмники вообще не везло. Магазины в Якутске, Чурапче и его родном Мындагае были заполнены множеством китайских моделей. Но они все, стоило лишь отъехать от деревни на два десятка километров, переставали ловить сигналы. Да и частенько ломались без видимой причины. «Чёртовы китайцы!» – ругался Семён и покупал новый. Тоже китайской сборки, но немного другой модели. В надежде, что ему в этот раз повезёт.
Но надежды не оправдывались, и очередной забракованный приёмник отправлялся к своим собратьям в сарай – их там у него накопилась целая полка. Хуже всего было то, что при проверке в магазине они все исправно работали и удостовериться в их несостоятельности можно было лишь добравшись до конебазы. Или охотничьей заимки, расположенной вообще за тридевять земель – на границе Чурапчинского и Усть-Майского улусов.
…«Sony», который сейчас держал в руках Семён, подарил племянник, занимающийся перегонкой машин из Владивостока. Сказал, что стоящая вещь – сделана в самой Японии, и он приобрёл её по совету своего однополчанина, живущего в Находке. Изделие, видимо, не предназначалось для экспорта, и поэтому в паспорте были одни иероглифы. Они Семёну ничего не говорили, но внушали уважение и доверие. Но сейчас, как выяснилось, «японец» не желал ловить никаких сигналов…
* * *
Пока Семён курил и думал о том, что ему вновь не повезло с радиоприёмником, вдали послышался шум трактора. Значит, надо подбросить дров в костёр и разогреть ужин. Ребята ехали со второй сегодня ходки на деляну, где они валили деревья для строительства изгороди.
Семён издали наблюдал, как «Беларусь» едет вдоль заранее выкопанных ям и его работники сбрасывают с прицепа будущие столбы и жерди. Работники – это его зять Саша, дальние родственники Семёна братья Гоша и Петька, и тракторист Андрей.
«Хорошо сегодня поработали. Ещё три рейса и доставим все материалы, а затем ошкурим и до десятого июня закончим изгородь», – мысленно подвёл он итоги рабочего дня.
Семён с ребятами строит конебазу. Вся его жизнь была связана с мохнатыми якутскими лошадками. Сначала в сельском кооперативе, а потом в своём личном хозяйстве. Семён, кажется, знал про удивительных якутских лошадей всё. Он всегда говорил, что эти мохнатые и симпатичные существа – очень искренние и открытые животные, и если быть внимательным, то они расскажут вам всё о своих чувствах и мыслях.
В прошлом году он вышел на пенсию. И ему, как заслуженному члену коллективного хозяйства, стоявшему у истоков его создания, достался пай в виде маленького табунчика. Там были семь кобыл во главе с воинственным серым вожаком с мохнатой, как у льва, гривой. Для них он и затеял всё это строительство и торопился закончить его как можно скорее. До начала целой вереницы ысыахов – наслежных, улусных, а затем и республиканских, оставалось не так уж и много времени…
А ещё Семён подумал о том, что ребятам надо бутылку выставить – заслужили. И он, прихрамывая, пошёл к ближайшей опушке. Там, в небольшом погребке под старой раскидистой лиственницей, они хранили продукты, а также весь неприкосновенный до поры до времени алкогольный запас. Семён насчитал семь бутылок водки, тщательно завёрнутых в газеты. Сначала он взял две бутылки, но потом, немного подумав, ещё одну и положил их в холщовую сумку. «Четыре оставим на последний день, – сказал он сам себе. – Ну, пойду парней обрадую…».
Семён тщательно прикрыл брезентом яму и накидал сверху ветвей. Когда разогнулся, вдруг неожиданно почувствовал, как закружилась голова, и гулко-гулко забилось сердце. Стоя на полусогнутых ногах, он опёрся о лиственницу. Высокого роста, широкоплечий, с круглым красным лицом с небольшими, но всё замечающими зеленоватыми глазами, он сейчас был похож на медведя, который по-хозяйски оглядывает свою территорию – всё ли в порядке…
Семёна окружал незатейливый пейзаж – классический якутский алаас с озерцом посередине и рощицей скромных берёзок. Вечернее заходящее солнце осветило малиновым цветом белые пушистые облака. Они словно приплыли из детства или ранней юности Семёна. Вокруг буйство зелени короткого якутского лета. Лёгкий ветерок, гуляющий по ещё не скошенному лугу, время от времени приносит неизъяснимый запах разнообразных трав – запах родины.
Тишина. Слышно лишь как вдали тарахтит «Беларусь», а рядом с ним в траве от цветка к цветку перелетает неутомимый и невидимый шмель…
Он всю жизнь провёл на природе и любил её – неосознанно, невыразимо. Но только три года назад, после перенесённого инсульта, стал острее чувствовать свою связь с родной землёй. Ему тогда несказанно повезло – у них гостила его родная сестра, врач по образованию, которая приехала из города с коллегами на выходные. С классической программой для маленькой тёплой компании – искупаться в красавице Амге, позагорать, половить рыбку и набрать чудесной земляники… Надя сразу правильно поставила диагноз и, оставив коллег в Мындагае, доставила брата санрейсом в Якутск. Вовремя. И теперь только хромота напоминала о том, что он перенёс ишемический инсульт и был на волосок от тяжёлой инвалидности…
…Семён постоял ещё минуту, опершись о лиственницу и глядя на эту красоту, будто запоминая её, а потом зашагал к парням.
* * *
…Ребята уже заглушили трактор и заносили в избушку матрасы и спальники, вынесенные утром для просушки. Они хорошо «прожарились» на солнышке за день и теперь даже сквозь одежду можно почувствовать приятное тепло.
Увидев заветную холщовую сумку в руках Семёна, ребята оживились. «Хата бүгүн убаайка биһигини күндүлүүр буолбут!» («Сегодня старший брат решил нас угостить». – Прим. авт.). Скоро нехитрый, но чрезвычайно сытный и вкусный ужин – второе с лапшой и мясом – был водружён на стол. Первый тост был за Семёном. «Молодцы! Сегодня хорошо поработали. Я тут прикинул… В общем, до десятого изгородь надо закончить. А там уже наслежный ысыах, у вас у всех хозяйства, родные заждались, наверное. Скоро, глядишь, жёны ругаться начнут – мол, Семён до седьмого пота вас эксплуатирует… Хе-хе! Ну, за хорошую работу!», – произнёс он, отмахиваясь от комаров. Все чокнулись и дружно запрокинули кружки.
…Через полчаса, когда застолье было в самом разгаре, Семён вдруг вспомнил о радиоприёмнике и посетовал, что ему опять не повезло. «Ну-ка, сейчас мы его посмотрим…» – сказал Андрей и принёс транзистор из домика. Покрутив ручку и понажимав все кнопки, он также не смог его настроить. Гоша посоветовал найти провод и удлинить антенну. «У него же своя крутая антенна», – сказал было Семён, но кто-то уже принёс проволоку. Не успел Андрей воткнуть старый алюминиевый провод в одно из гнёзд на задней панели, как радио заговорило!
«Сегодня, 4 июня, день рождения отмечает главная голливудская красавица актриса Анджелина Джоли. Она родилась в 1975 году в 9 часов 9 минут утра. Место рождения Анджелины – «город Ангелов» – Лос-Анджелес, Калифорния, США …» – это было первое, что они услышали от неожиданно ожившего приёмника. «Ты смотри! Не будь это старого провода, мы бы так и не узнали, что сегодня у Анджелины Джоли день рождения, – засмеялся Гоша. – Ну, давай за неё выпьем!».
Ребята с радостью подняли кружки за актрису. Потом, по предложению Семёна, выпили за его приёмник: «Пусть хорошая вещь служит тебе много лет!».
* * *
…Николай нервничал. Он сидел в кафе с видом на Кремль, курил сигарету за сигаретой и смотрел за окно. Даже отсюда было видно, как от раскалённой брусчатки Красной площади поднимались потоки горячего воздуха, и в этом мареве, как призрачные видения, колыхались Спасская башня, мавзолей и древние кирпичные стены. И так же были призрачны перспективы Николая на удачный исход «проекта судьбы», как он назвал деловое предложение, поступившее ему от сопредседателя компании «Sony Pictures» Эми Паскаля. По крайней мере, к этому моменту, когда он смотрел на главную площадь страны, у него в голове никаких идей не было.
«Sony Pictures» решили презентовать шпионский триллер «Солт» с Анджелиной Джоли в главной роли в крупнейших городах мира. В том числе и в Москве. Планировалось, что в столице России актриса проведёт всего лишь сутки. По мысли Паскаля, именно здесь, во многом до сих пор загадочной для Запада стране, с Энджи должно произойти что-то необычное. Надо было придумать какой-то нестандартный рекламный ход, который бы привлёк к ней, а соответственно к их новому проекту, повышенное внимание со стороны всей мировой прессы. Это, естественно, отразилось бы на кассовых сборах картины. Собственно говоря, именно с таким предложением он и вышел на Николая, которого как хорошего продюсера, человека с фантазией, ему порекомендовали друзья из Восточной Европы.
…И вот теперь Николай сидел и нервничал, постоянно и без надобности поправляя очки. Прошла целая неделя после телефонного разговора с Эми Паскалем, а он до сих пор ничего путного не придумал.
* * *
…Солнце уже давно село, а вечернее застолье на будущей конебазе продолжалось. Когда была выпита третья бутылка, парни уговорили Семёна достать ещё одну. К заветному погребку отправили самого молодого. Пока Колобок, такая у Петьки была кличка в деревне, ходил за заветной водкой, Сашка взял в руки приёмник. Вскоре он наткнулся на знакомые позывные «Маяка». После выпуска новостей ведущие канала затеяли разговор о свиданиях. Надо было позвонить и сказать, кого бы они пригласили на романтическое свидание или просто с кем бы хотели встретиться.
Радиослушатели звонили. Они особой оригинальностью не отличались и в основном, конечно, хотели пригласить на свидание любимых девушек. Но были и весьма трогательные рассказы. Например, один житель Казани, дозвонившийся до студии, сказал в прямом эфире, что пригласил бы любимую жену: «Мы с моей Людмилой прожили вместе 15 лет. У нас трое детей. Так вот я хотел бы пригласить Милу на свидание, на то самое место, где мы в первый раз встретились…»
«А я бы Анджелину Джоли пригласил на свидание…» – вдруг произнёс Семён.
«Ты смотри – а убаайка-то не промах! Только красавиц и приглашает!» – засмеялись парни. (Убаай – старший брат. В данном случае «убаайка» – уважительное обращение к старшему по возрасту мужчине. – Прим. авт.) «Так у неё же сегодня день рождения… Вот я и поздравил бы её…» – улыбаясь, сказал Семён. «От имени всех якутов, а также коневодов России», – неожиданно серьёзным голосом добавил он.
Ребята на секундочку удивлённо замолчали, и тут Сашка предложил Семёну позвонить на радио: «А у нас же телефон есть… Ну-ка, Андрюха, тащи сюда свой аппарат – сейчас убаайка с Москвой разговаривать будет!».
Семёновская конебаза находилась всего в 28 километрах от Ожулуна, и здесь сотовые телефоны довольно уверенно ловили сигнал. Семён только отмахнулся, но ребята его даже слушать не стали. Андрей сбегал к трактору и принёс оттуда свой телефон.
– Какой там номер? – спросил он.
– Подожди, сейчас скажут… – сказал Сашка со знающим видом.
Он действительно это знал – как-никак пять лет проработал на республиканском радио. Ведущие были обязаны время от времени повторять телефон прямого эфира. Действительно, вскоре повторили телефон студии, и Андрей незамедлительно набрал номер. «Парни! Вызывает! – вдруг вскричал он. – Говори!» И он сунул трубку Семёну. Тот опешил.
– Что говорить-то?
– Как что?! Ты же хотел Анджелину Джоли на свидание пригласить!
– Алло! Мы вас слушаем! Вы в прямом эфире «Маяка». Мы вас слушаем… Алло, алло! Откуда вы звоните?
– Я это, того… Из Ожулуна, ээ… А, из Якутии! Из Якутии звоню… —запинающимся от неожиданности голосом ответил Семён.
В это время появился Петька-Колобок. Он только было хотел что-то сказать, но ребята дружно шикнули на него. Колобок так и замер с открытым ртом – у костра, окружив раскрасневшегося пуще прежнего Семёна с телефоном в руке, стояли три парня и внимательно слушали, что он говорит. А тем временем Семён взял себя в руки и со всей серьёзностью поздравил Анджелину Джоли с Днём рождения, сказал, что они в Якутии любят фильмы с её участием, пригласил летом на национальный праздник народа саха Ысыах и пожелал ей крепкого здоровья и долгих лет жизни.
* * *
… Вчера вечером над Москвой нависла огромная туча, раскаляя и без того душный воздух мегаполиса. Но на землю благодатный дождь так и не пролился – каменный город, словно сковородка на печи, испарил всю влагу ещё до границы МКАДа. Уже без четверти три часа ночи, но у Николая сна ни в одном глазу – он с содроганием ждёт наступления неминуемого рассвета с такой же неминуемой жарой, пришедшей откуда-то с запада.
Он, слушая по привычке радио, уже в который раз прокручивал в голове разговор с Эми Паскалем. Хуже всего было то, что заказчик никаких пожеланий не высказал, не расшифровал, в каком направлении ему направить полёт своей фантазии. Ему предстояло плясать от сказанной ему по телефону фразы «сотворить что-нибудь оригинальное» …
Вдруг он услышал в эфире радиостанции прямое включение из Якутии, и голос какого-то коневода, поздравлявшего Анджелину Джоли с Днём рождения. Неизвестный радиослушателям якут приглашал суперзвезду Голливуда посетить якутский национальный праздник.
«О, Боже! – подумал Николай. – Какой только чепухи этот «Маяк» не передаёт. Я бы их давно разогнал к чёртовой матери…» Но тут же в его голове что-то щёлкнуло: «Погоди-ка, погоди-ка… Якутия… Коневод… Анджелина Джоли… Встреча…». Через мгновение он дико заорал и вскочил на ноги. Его восторгу не было предела – он только что нашёл оригинальный ход, который станет украшением сценария пребывания звезды в Москве. Оставалось только найти этого самого коневода в Якутии, привезти в Москву и устроить его встречу с Энджи. Но это были уже детали, которые выполнит его команда, главное – он придумал изюминку сценария. Николай был уверен, что его идея устроителям турне Энджи обязательно понравится.
… Команда Николая знала, что делать. Пара звонков и вскоре весть о том, что звонили из Москвы и ищут какого-то коневода, который поздравил в прямом эфире Анджелину Джоли с Днём рождения, разнеслась по всем министерствам Якутии, улусам и наслегам. Просьба, больше похожая на задание, была одна – найти этого коневода, ибо его хотят пригласить в Москву на презентацию фильма «Солт» с участием американской кинодивы.
* * *
… Семёна в Москву провожали, как национального героя. Сначала в родном Мындагае, потом в улусном центре, а затем и в Якутске. Он постепенно оброс всевозможными подарками, которые он должен был передать Анджелине Джоли от имени бесчисленного количества дарителей: начиная от СХПК «Чурапча», администрации Чурапчинского улуса, Министерства сельского хозяйства и Министерства культуры Якутии и заканчивая народными мастерами с эксклюзивными национальными украшениями. В аэропорту трёхкратный перевес багажа после пререканий между представителями двух министерств – культуры и сельского хозяйства, оплатил СХПК «Чурапча».
…Представители продюсерского центра Николая, коими оказались две симпатичные длинноногие девушки, встретили Семёна в аэропорту «Внуково». Им было поручено встретить и сопроводить гостя из далёкой Якутии до гостиницы, а также подготовить его к главной цели его приезда в столицу – к ужину с голливудской звездой в одном из лучших ресторанов Москвы. Согласно идее Николая, коневод в национальной одежде ужинает с Энджи, признаётся ей в любви и рассказывает о том, как в далёкой холодной Якутии обожают смотреть фильмы с её участием. Кроме того, Семён должен был обязательно вставить реплику о том, что картину «Солт» планируют посмотреть все жители далёкой холодной республики. Вся сцена в ресторане, которую будут снимать десятки телекамер, должна завершиться словами: «Вы так же красивы, как наши знаменитые якутские алмазы!» Эту фразу придумал сам Николай и гордился ею. Он понимал, что фраза затаскана и где-то уже пошловата, но успокаивал себя тем, что это только в пределах России. «В конце концов, – убеждал себя Николай, – кто и когда мог сказать Энджи такие слова?»
Девушки искренне удивились обилию багажа Семёна. Ещё больше удивились, когда узнали, что это всё подарки для Анджелины Джоли. «Он что – на «Поле чудес» приехал!» – как-то весьма несерьёзно хихикнула белокурая Лана. Тёмненькая Татьяна прыснула в кулак. Семён, как им показалось, пропустил это мимо ушей. Тем не менее, все коробки и пакеты с подарками были аккуратно размещены в микроавтобусе, где они заняли несколько задних рядов. Рассудив, что копчёная рыба Анджелине Джоли вряд ли понадобится, Семён царским жестом вскрыл один из коробков Минсельхоза и подарил по одной рыбине девчатам, а также водителю.
Пока ехали до гостиничного комплекса «Измайлово», заметно повеселевшие девушки наперебой рассказывали Семёну, как он должен себя вести и что должен говорить. Они дали ему листок с несколькими фразами, которые он обязательно должен сказать во время разговора.
– А когда мне их говорить-то? – спросил слегка озадаченный Семён. Он ещё не подозревал, что ему отведена роль ряженого и все его слова расписаны заранее.
– Да хоть, когда! – сказала Лана. – Мы не нужное вырежем, а эти слова смонтируем потом.
– Как это? – удивился Семён.
– Понимаете, ролик, который будет снят и смонтирован по итогам вашей встречи с Энджи, в эфире займёт всего несколько секунд. И именно в эти секунды и будут вставлены эти фразы, которые вы должны выучить и произнести…
– А я же хотел поздравить её от имени коневодов Якутии, пригласить на наш национальный праздник, – тихо, но твёрдо сказал Семён. Было видно, что он начинает нервничать, на его шее вздулись вены, а лицо покраснело.
Лана только хотела было открыть рот, но Татьяна перебила подругу. «Балаболка!» – подумала она сердито. Татьяна сообразила, что коневод не так прост, как они себе его представляли и ещё неизвестно, что он может выкинуть. Так можно и встречу сорвать, а за это будут такие последствия, что им мало не покажется.
– Ну что вы, Семён Дмитриевич, какие разговоры! Конечно, вы должны сказать свои слова, ведь вы же готовились, а мы всё снимем, – мягким голосом произнесла Татьяна.
– А ну тогда, конечно, – успокоился Семён.
– Вы тут пока переоденьтесь, – сказала Татьяна. – Примите душ, а через полчаса мы придём и немного прорепетируем. А заодно и свой национальный костюм нам покажете. Вы ведь привезли его? Может, надо будет погладить его…
– Конечно, привёз! – засуетился Семён и хотел было сразу достать костюм, но девушки сказали, что они подойдут через полчаса.
… К удивлению девушек, репетиция прошла успешно. Семён Дмитриевич никаких хлопот им не доставил – он прочитал написанный для него текст лишь пару раз и с акцентом, но ясно и отчётливо повторил его.
Наконец дело дошло до костюма. Когда Семён, переодевшись в национальную одежду, вышел к девушкам, те просто ахнули. Мужской кафтан, сидящий как влитой и сшитый из натуральных материалов – кожи, замши, натурального меха и богато украшенный орнаментальными вставками, бисером, металлическими украшениями и подвесками, производил сильное впечатление. Вся эта красота ручной работы дополнялась шикарным кожаным поясом, украшенным серебряными пластинами. Якутский нож был тут же.
– Ух, ты! – выдохнули девушки.
Довольный произведённым эффектом Семён достал женские серебряные украшения, которые ему велели передать Энджи. Это были традиционные якутские нагрудные украшения – илин кэбисэр, а также серьги. У девушек загорелись глаза. Они долго вертелись перед зеркалом, примеряя по очереди то серьги, то илин кэбисэр.
Нехотя расставшись с украшениями, Татьяна сказала, что он до пяти часов следующего дня свободен.
– До этого можете сходить по магазинам, купить подарки жене, детям. Вы ведь женаты? – спросила она. – Если надо, мы можем предоставить вам машину…
Семён обрадовался и тут же достал список и показал ей. Та пробежалась глазами по списку, забрала его с собою и сказала, что машина будет в десять утра, и они поедут по магазинам, а список ей нужен для того, чтобы составить маршрут. Татьяна определённо понравилась Семёну – она была рассудительна и чётко знала свою работу.
– Погодите, – сказал Семён. – Я ведь много деликатесных продуктов привёз… Как бы не испортились они… В холодильник бы их…
Девушки исчезли и вскоре пришли с миловидной горничной. Она попросила Семёна проследовать за ней с продуктами.
– Ну, пока-пока! – оживилась заскучавшая Лана. – До завтра! Смотри, много не пей!
Не думавшему до этого об этом Семёну тут же захотелось выпить…
* * *
… В назначенный час в своём роскошном национальном костюме Семён сидел в ресторане. Ничего из привезённых им подарков, кроме нагрудного украшения и серёжек, охранники Энджи пронести с собой не разрешили. Также они весьма тактично попросили Семёна снять нож и сдать им на хранение.
Ближайшие столики были убраны, и всё пространство вокруг было заставлено камерами и мониторами. По полу змеились разноцветные кабеля, а по периметру зала стояла многочисленная охрана, которая к месту съёмок никого из желающих поглазеть на Анджелину Джоли не подпускала, хотя таковых, как заметил Семён, и вовсе не наблюдалось. Видимо, подумал он, их отсекали ещё на дальних подступах.
Когда Семёну уже надоело смотреть по сторонам, по залу пронеслось едва уловимое движение. И вот появилась она. На ней был брючный костюм, выгодно подчёркивающий достоинства её фигуры. Впереди шли два здоровенных темнокожих парня, которые просканировали взглядом весь зал, затем молча расступились и словно растворились в воздухе. Семён поднялся навстречу. К столу Анджелина Джоли подошла вместе с переводчицей, которая представилась как Ольга.
Семён поздоровался, Анджелина тоже. Быстрым и всё замечающим взглядом охотника он рассмотрел пухлые губы, чётко очерченные скулы, достаточно высокий лоб и великолепные зеленоватые глаза женщины, по которой сходят с ума миллионы мужчин во всём мире. А сейчас она стоит перед ним. На расстоянии вытянутой руки. Семён и Анджелина были одинакового роста, но за счёт туфель на высоких каблуках, она казалась выше. Джоли посмотрела на костюм Семёна с нескрываемым интересом. Она спросила, откуда он и как его зовут.
… Через минуту Семён чувствовал себя так, как будто он был знаком с голливудской звездой много лет. Он произнёс вначале заранее заготовленную фразу о том, что все якутяне будут смотреть фильм «Солт», где Джоли играет главную роль, но тут она перебила его и попросила рассказать о том, чем он занимается. Семён переспросил переводчицу – может, ослышался, но Ольга с мягкой улыбкой повторила вопрос – чем вы занимаетесь?
… К концу первых тридцати минут Семён успел рассказать Анджелине о том, что он с детства любил лошадей, и всегда мечтал создать в Якутии племенную ферму по разведению породистых скаковых лошадей. Ольга время от времени уточняла некоторые специфические термины, а Семён продолжал своё повествование. Он поведал о том, что в своё время дважды ездил в Кабардино-Балкарию за опытом, а заодно купил там породистого скакуна, а также посетил Краснодарский край и Киргизию, где на знаменитом Иссык-Кульском конезаводе приобрёл молодого жеребца.
Анджелина Джоли, давно и не понаслышке знакомая с конным спортом, слушала Семёна с большим интересом.
За следующие тридцать минут Семён спел песни на семи разных языках народов бывшего Союза, с представителями которого он вместе служил в армии. Анджелина была в восторге, попросила шампанское и спросила Семёна, что он будет пить. Он сказал, что коньяк. Семён не имел музыкального образования, но, тем не менее, обладал редкостным слухом. Он поразительно верно чувствовал и улавливал ту мелодию, которая звучит не только в его душе, но и в душах других людей. И он так задушевно и искренне пел, что это доходило до всех независимо от национальности. Джоли исключением не стала.
Вскоре раскрасневшийся Семён достал разрешённые охраной подарки. От имени всех коневодов Якутии он подарил Анджелине серебряное нагрудное украшение и как истинный кавалер преподнёс серьги переводчице Ольге.
Продюсерская группа Николая была в ужасе. Они даже боялись представить себе, сколько ещё это может продлиться, ведь они рассчитывали максимум на 15 минут записи. Потом Николай махнул рукой – звезда довольна, а они всё равно потом вырежут и оставят только то, что было задумано по сценарию. Первой не выдержала Татьяна. Она написала фломастером на бумаге обязательные слова, которые Семён должен был сказать в кадре с Джоли, и встала перед ним так, чтобы он их увидел. Семён честно произнёс написанные слова, группа выдохнула с облегчением, а он продолжил своё повествование…
* * *
… Самолёт разогнался и взлетел. Командир корабля напомнил пассажирам, что они летят по маршруту «Москва – Якутск» и время в пути составит 6 часов 10 минут. «Скоро вам будут предложены прохладительные напитки», – закончил он своё обращение.
Семён сидел у иллюминатора, смотрел на землю и облака и вспоминал вчерашнюю встречу с Джоли, которая вместо положенных 15 минут продлилась почти два часа. Все стороны были довольны, Эми Паскаль лично похвалил Николая за нестандартное и оригинальное решение, и пригласил его на другой совместный проект в Голливуде. От радости Николай отправился провожать Семёна в гостиницу и подарил ему от избытка чувств свои дорогие наручные часы.
… Действительно красивая женщина, думал Семён об Анджелине Джоли. И тут же вспомнил свою ненаглядную Аню. Вспомнил, как ещё до армии выстроил для себя образ своей будущей жены. Он ещё в шутку сказал тогда друзьям – как только встречу девушку с длинными до колен волосами, тотчас женюсь на ней. И что удивительно – сразу после армии он встретил такую девушку. У Ани были длиннющие до колен косы, гибкий девичий стан, загибающиеся ресницы и чёрные-чёрные глаза, в уголках которых затаилась улыбка.
«Аня – вот моя Анджелина Джоли!», – подумал с нежностью Семён, погружаясь в сон. Он летел, и ему снилось, как он взял впервые с собой Аню на охоту, когда они были совсем молодыми, и у них ещё не родилось пять детей.
… Осень. Они любуются брусничными рассветами, тугунковыми туманами и, сидя в скрадке на утиной охоте, видят ажурную паучью сеть, высвеченную косыми лучами восходящего солнца. На другом конце озера послышалось долгожданное кряканье, и сердце радостно ёкнуло. Но затем вновь наступила тишина, нарушаемая лишь редким всплеском рыб. Постепенно утренний туман растаял, открывая рощицу скромных берёзок на той стороне алааса, с озера потянуло запахом тины…
Сейчас Семён летит на высоте 9 тысячи метров и душа его переполнена щемящей нежностью к любимой Анне, простой красоте родных мест, и эта непередаваемая волшебная картина останется в его сердце навсегда…
Старая гирлянда
1
…Сразу после новогодних праздников на даче у Николая обнаружили два закоченевших трупа. Об этом он узнал от своего соседа Михаила, который позвонил ему и сообщил о случившемся.
Ещё в позапрошлом году хозяйственный сосед провёл к своему участку газ, теперь проживал там круглогодично и заодно приглядывал зимой за дачей Николая.
– Коля, в общем, я тебе всё рассказал…
– Я понял. А кто они, ну, те, кто замёрзли? Случайно не знаешь?
– В общем, не хотел тебе сразу говорить…
– Ну, говори уж…
– В общем, по-моему, это твой братец с подругой…
– Что?..
– Ну, твой брат с подругой… Они же, в общем, с осени у тебя на даче живут… Жили, вернее…
– А да-да…
Только тут до Николая дошло, что ещё осенью жена разрешила его младшему брату пожить у них на даче. Но он никак не предполагал, что тот до сих пор мог находиться в летнем домике, совершенно неприспособленном для суровых якутских зим – в полуразвалившейся засыпнушке с небольшой старенькой печкой и одинарными треснувшими стёклами, заклеенными скотчем.
Хотя их дача и располагалась в самом престижном районе Якутска – среди сосен прямо над озером Сергелях, Николай всё никак не мог её обустроить. Своей запущенностью она резко выделялась среди выросших как грибы ухоженных коттеджей по соседству. Уже несколько раз незнакомые Николаю личности предлагали ему продать дачу, а однажды весной они и вовсе обнаружили просунутую в калитку бумагу с предложением обменять их хозяйство на однокомнатную хрущёвку в городе.
Глядя на соседские хоромы, супруга Татьяна только вздыхала и втайне мечтала, что когда-нибудь и они отстроят нечто похожее…
«Гришка же говорил, что он только до холодов побудет там», – пронеслось у Николая в голове.
– Алло, Коля!
– Да…
– Коля, в общем, Гриша начал у меня дрова с баньки воровать, и я сегодня с утра хотел сказать ему об этом… Сказать, чтобы он у меня нормально дрова одолжил, а не таскал втихаря, а мы бы с тобой потом рассчитались… В общем, постучал, а дверь и приоткрылась сама… Зашёл и увидел их… На диване… Окоченели уже… Наверное, насмерть замёрзли – там печка не топлена была, дубак страшный… В общем, это я так предполагаю… У тебя же там ничего не утеплено… Слушай, а может, они отравились чем? Что думаешь? Хотя, в общем, пустых бутылок я там не видел…
Николай, прижав трубку к уху, молчал. Слова застряли в горле.
– Алло, Коля! Ты меня слышишь?
– Да-да…
– Я вызвал милицию… Они уже здесь… В общем, говорят, что тебе нужно приехать на опознание…
– Прямо сейчас?
– Конечно.
– Ну, да… Ну, да, конечно… Скажи им, что сейчас буду.
– Хорошо. В общем, ждём…
* * *
Николай был старше Гриши ровно на десять лет. Не будет преувеличением сказать, что для маленького Гришки Коля был не просто старшим братом, а на какое-то время заменил ему мать с отцом. Нет, слава Богу, родители были живы, но они тогда работали в школе – отец директором, а мать учительницей и потому домой возвращались только поздно вечером. Они, недавние выпускники Якутского госуниверситета, направленные в сельскую глубинку по распределению, считали, что должны подавать остальным учителям пример самоотверженной работы в деле, как тогда говорилось, воспитания подрастающего поколения – будущих строителей коммунизма.
Молодая пара учителей как-то особо не задумывалась о том, что элементарное родительское внимание, материнская ласка и совместные мужские занятия с отцом нужны в первую очередь их собственным детям. Меньше всего об этом думал отец, выросший в детдоме и оттого уверенный в том, что главное для ребёнка – это наличие полноценной семьи в виде живых отца и матери, еды на столе и тёплой одежды. Мать, видимо, считала немного по-другому, но с мужем не спорила и успокаивала себя тем, что школа находится недалеко от дома и что самое главное в воспитании – это собственный пример…
Николай помнит, что, действительно, школа находилась в двух минутах ходьбы, и во время переменки мама прибегала домой, чтобы покормить грудью маленького Гришку. Потом она со своим старшеньким – Коленькой, садились за стол и пили чай. С хлебом с маслом и печеньями. Николай сейчас не знает, почему он сидел дома и не учился и о чём они тогда разговаривали с матерью. Но ощущение тихого счастья от тех минут общения с самым родным человеком на свете осталось в нём навсегда. До сих пор как перед глазами: небольшой столик у окошка, накрытый светлой скатертью, приоткрытая дверца печки, которую мама закроет, когда придёт на следующей переменке и сопящий братец Гришка, сосущий мамкину грудь…
* * *
… Возле дачи Николая стояли милицейский уазик и карета «Скорой помощи».
– Вы хозяин дачи? – встретил его невысокого роста молодой якут-сержант.
Он был очень серьёзен и, несмотря на то, что говорил с очень заметным акцентом, обращался к Николаю только на русском языке, хотя ясно слышал, как тот поздоровался с Михаилом по-якутски. Видимо, сержанту казалось, что разговор по-русски будет более официальным…
– Да, я хозяин…
– Ваши документы…
– У меня только права…
– Ничего-ничего… Так, Антонов Николай Сидорович, 1965 года рождения… Сейчас мы пройдём внутрь и вам будет необходимо опознать тру…, ээ-э, тела… Ну, пойдёмте…
Зайдя во двор, Николай удивился – от калитки к двери дома вела узкая тропинка, протоптанная в глубоком снегу. Он привык быть здесь только летом и потому с трудом воспринимал сугробы на месте привычной зелёной травы. Ничего вокруг, кроме этой самой тропинки, не говорило о том, что здесь жили люди, кололи дрова, топили печку… Они подошли к дому. Двери распахнуты настежь, внутри – полумрак…
Николай, внутренне напрягшись, переступил порог и то, что увидел, тронуло его до самой глубины души. Позже он всегда будет вспоминать эту картину, и каждый раз к горлу будет подступать ком, а на глаза сами собой наворачиваться слёзы. Он ожидал увидеть всё, что угодно, но никак не крохотную – чуть выше чайника – ёлку, стоящую в углу на табуретке. В сумраке комнаты ёлка как в далёком детстве таинственно мерцала волшебными разноцветными огнями гирлянды. Его больше всего поразила несовместимость этих двух понятий – новогодней ёлки, ассоциирующейся с самым светлым и долгожданным праздником и равнодушной ко всему смерти, чьё ледяное дыхание в буквальном смысле этого слова проникло в дом. Он словно в оцепенении подошёл к ёлке и увидел, что горит старая гирлянда из их с братом детства, которая, насколько помнит, уже давно не работала, но у него никогда не поднималась рука выкинуть её. А Гриша сумел каким-то образом починить её, более того, приделал к ней реле, и теперь она красиво мигала.
Он очнулся от голоса сержанта: «Николай Сидорович! Подойдите сюда, вы кого-то узнаёте?»
Николай с трудом заставил себя оторвать глаза от ёлки и повернуть голову в сторону дивана. В этот момент включили свет, и лампа осветила ворох старых одеял, которыми были прикрыты тела. Сержант откинул верхнее и Николай увидел своего брата, обнимающего девушку, которая лежала, уткнувшись ему в грудь. Казалось, что они мирно спят.
Сержант повторил свой вопрос: «Николай Сидорович! Вы кого-то узнаёте?».
– Да, это мой брат, – кое-как выдавил Николай из себя слова, после которого ему стало окончательно ясно, что его брат, братишка, маленький Гришка умер.
«Вот и нет больше Шурупика», – подумал он.
* * *
…Шурупик был персонажем, придуманным Николаем, когда Гришка ещё сам не умел читать и постоянно просил его рассказать сказку на ночь. Все классические сказки, которые Коля знал, быстро закончились и поэтому он выдумал Шурупика, от которого Гришка пришёл в полный восторг. Эта была нескончаемая история про приключения маленького человечка, который, как и положено герою, был умным и находчивым, смелым и сильным. Он попадал во всевозможные ситуации, из которых всегда выходил с честью. И каждый вечер Гришка просил брата рассказать ему очередную историю про любимого героя. Николай вспомнил, что всё это обставлялось так, как будто брат чуть ли не «проходил мимо» и между делом решил его спросить про планы на вечер. Чёрные глазки братика хитро смотрели на Колю, и он как бы невзначай говорил: «А Шурупик сегодня с пиратами будет бороться, да?». Было ясно, что сегодня он хочет услышать историю про пиратов. На следующий день он точно так же говорил про индейцев, потом про войну с немцами и т.д. Позже Коля братишку так и прозвал – Шурупик, и это имя так к нему приклеилось, что даже родители в одно время так его и звали. И вот теперь он лежал в обнимку с незнакомой Николаю девушкой, замёрзший насмерть в холодной даче на Сергеляхе…
Ещё Николай почему-то вспомнил про то, как маленький Гришка однажды пошёл с матерью в гости к её подруге. Пока те разговаривали, он залез под кровать и обнаружил дефицитный по тем временам вишнёвый компот, припасённый Елизаветой Григорьевной на ноябрьские праздники. «А я вишнёвый компот не хочу!» – сказал братишка, пройдя на кухоньку, где мама разговаривала с хозяйкой дома. «Ну, хорошо, – ответили ему. – Не хочешь вишнёвый компот и не надо…» Гришка засопел и ушёл в комнату, но через некоторое время вернулся и снова сказал, что он не хочет есть вишнёвый компот. «Ну, не хочешь кушать и ладно!» – в свою очередь повторили женщины. Увлечённые беседой, они не поняли тонкого намёка Гришки.
И только на следующий день, вытирая полы, Елизавета Григорьевна задела случайно шваброй компот под кроватью и всё поняла. В тот же вечер она принесла его и угостила Гришку. Естественно, досталось и Коле…
* * *
– Фамилия, имя, отчество? – вновь прервал воспоминания Николая сержант.
– Чья фамилия?
– Вашего брата…
– Ну, да… Антонов Григорий Сидорович…
– Год рождения?..
– 25 июня 1975 года…
– Место рождения?..
– Село Борогонцы…
– А эта девушка вам знакома, Николай Сидорович?
– Нет, я её не знаю…
– А хотя бы предположительно?
– Возможно, подруга Гришки… Вроде бы Галина зовут… Больше, к сожалению, ничего не знаю…
* * *
Осенью жена как-то сказала ему, что звонил его брат Гриша и попросил разрешения пожить некоторое время у них на даче. «Ну, я и согласилась, – добавила Татьяна. – Я их отвезла туда…»
– Их – это кого?
– Ну, он с девушкой…
– Что за девушка?
– Подруга Гришкина. Не якутка. И на русскую не похожа… Мне кажется, она то ли татарка, то ли башкирка…
– И где он её откопал?
– Я не спрашивала. Как я поняла, она не местная, приехала откуда-то…
– А почему Гришка к себе на квартиру не едет?
– Ну, он же то ли сдаёт, то ли сейчас его бывшая жена с детьми там живёт…
– Работает?
– Кто?
– Ну, Гришка…
– Нет, говорит, что время от времени какой-то халтурой занимается…
– А она?
– Видимо, тоже нет…
– Ну и парочка… А как она выглядит-то?
– Как-как… Молодая, курносенькая… Галя зовут, вроде ничего выглядит и держится…
– Что – Гриша пьёт?
– Нет. Он вокруг этой Гали так и вертится, не знает, как ей угодить. Видимо, она его держит…
– Ну, дай-то Бог. Посмотрим, сколько всё это продлится…
* * *
Как оказалось, всё это продлилось ничтожно малое время. Мгновение. «Жизнь коротка», – вспомнил Николай вычитанную недавно фразу и к своему стыду понял, что с тех пор как Гришка вырос, ничего о нём не знает. Не знает, как он жил, о чём думал, о чём мечтал, что, в конце концов, стало с его квартирой, которая в своё время досталась ему от отца.
Также он понял, что никогда не узнает, где и как его брат встретил эту девушку и чем он, нищий и бездомный, завоевал её сердце…
Сам Николай в первый раз женился рано – только успев поступить в университет, а братишка в это время только во второй класс пошёл. Потом у них умерла мама и некогда дружной семьи в одночасье не стало. Как оказалось, весь этот добрый и совершенный мир держался на хрупких плечах матери…
Через два года после её смерти отец женился вновь, а Гришка совсем отбился от рук. Николай вспомнил, как однажды он пришёл к отцу домой и увидел братика, играющего во дворе с мальчишками в футбол. Он какое-то время погонял с ними мячик и Гришка был счастлив оттого, что с ним рядом старший брат. В тот момент он шепнул ему: «Колька, ты когда играешь, матерись… Ну, пожалуйста…» Братишке казалось, что это одна из составляющих крутизны пацана и то, что старший брат громко матерится каким-то образом возвышает его самого в глазах дворовых мальчишек, добавляет ему авторитета.
Смешно, но обычно не отличающийся сквернословием Николай не смог отказать своему брату…
После окончания школы Гришка так досадил отцу своими пьяными выходками, что тот теперь про него и слышать не хотел и домой к себе не пускал. Гордый Гриша и сам к нему перестал ходить и ничего у него не просил. К тому же он окончательно рассорился с ещё одним своим родным братом – Петей, который был старше его на четыре года. Гришка был самым младшим по возрасту из трёх братьев, но самым большим по росту и, однажды, напившись, он избил Петю, и тот с ним теперь тоже не общался. Николай также особо не интересовался, как живёт его братишка – он был занят своей жизнью. Лишь время от времени слышал, что тот то у родни первой жены живёт за рекой, работает на стройке, то – после развода, халтурит где-то в другом месте.
И всё. А теперь в такой короткой жизни поставлена точка. «Шурупика больше нет», – опять пронеслось в голове Николая…
Когда всё было закончено, и тела погружены в машину, сержант объяснил Николаю, что будет проведена судебно-медицинская экспертиза, поскольку необходимо уточнить причину – нет ли какого-нибудь криминала. «После всех необходимых процедур я вам позвоню, скажу, когда можно будет забрать тело для похорон», – официальным голосом сказал он. Видимо, он был отличником… Потом добавил: «А тело девушки мы до установления её личности выдать вам пока не можем… А может, и вообще не выдадим…»
– Что?
– Не можем, говорю Николай Сидорович, её вам пока выдать. Надо её личность установить, может, родители или родственники найдутся…
– А, ну да…, – пробормотал Николай, хотя в эту минуту об этом даже не думал.
…Но экспертиза ничего криминального не обнаружила, и в выписке причиной смерти было указано «общее переохлаждение организма». Когда Николай приехал получать тело Гришки, к нему вышел мужчина в белом халате и спросил: «Вы кто ему будете?»
– Брат…
– Брат говоришь, да, – сказал мужчина и так посмотрел на него, что Николаю стало не по себе. – Да ты посмотри какой год на дворе, а он похож на блокадника из Ленинграда… Тоже мне брат…
И это «тоже мне брат» было единственной укоризной, которую он услышал за все эти нелегкие для него дни. Причём от совершенно незнакомого человека и оттого было во сто крат больнее. Ему нечего было ответить. Татьяна видела, как плохо Николаю, но в душу не лезла и не пыталась успокоить – было понятно, что тут никакими словами не помочь. Она просто перестала говорить на эту тему и теперь с трудом представляла, как переступит летом порог дачи, где тихо – и оттого страшно вдвойне – угасла жизнь родного брата его мужа.
* * *
…На похороны отец всё-таки пришел – резко постаревший и осунувшийся он выглядел неважно. Он почти не произнёс ни одного слова. Также всё время промолчал приехавший вместе с отцом Петя. Они сразу после кладбища уехали домой. Первая жена Гришки не пришла, хотя ей и сообщили обо всём. Так и получилось, что Гришку помянули на квартире Николая, словно круглого сироту, народу – никого, лишь две подруги Татьяны, которые помогали ей готовить нехитрую печальную еду.
Не найдя никаких последних фотографий брата, Николай был вынужден увеличить ещё школьный снимок Гришки и теперь, если не смотреть на даты рождения и смерти покойного, казалось, что умер подросток. Из траурной рамки на Николая смотрел улыбающийся Шурупик в школьной форме. И в пустой квартире это было страшно…
2
…В субботу Колю разбудил телефонный звонок. В комнате было темно, и он чертыхнулся – кому в такую рань понадобилось ему звонить, да ещё в выходной. Но взглянув на сотовый, понял, что уже без четверти двенадцать. Стояли рождественские морозы, солнца сквозь стылый туман не видно и к тому же в комнате тяжёлые шторы плотно задернуты, так что чувство времени потерять было легко. После вчерашнего раскалывалась голова…
– Алло!
– Коля, привет! Это я – Михаил, твой дачный сосед…
– А привет, Миша!
– С прошедшими праздниками!
– Спасибо! И тебя также!
– Спасибо! В общем, что звоню-то… В общем, Гриша начал у меня дрова с баньки воровать, и я сегодня с утра хотел сказать ему об этом… Потом у меня ещё поддоны были, они куда-то запропастились, хотя одному утащить их невозможно, они же тяжёлые. Хотел сказать Грише, в общем, чтобы он у меня нормально дрова одолжил, а не таскал втихаря… Мы же с тобой потом рассчитались бы, да?
– Он что – до сих пор там живёт? А мне говорил, что только до холодов пробудет…
– Да-да! Я ещё удивляюсь – у тебя же там вообще не утеплено… И дров у тебя нет… В общем, ты ему скажи, пусть придёт нормально, я ему дров, конечно, дам, не замерзать же ему на самом-то деле, а мы с тобой потом рассчитаемся…
– Рассчитаемся-рассчитаемся… Ладно, Миша, я понял. Сегодня же поговорю с ним…
– Ну, пока!
– Пока…
* * *
…После обеда Николай с женой выгнали машину из гаража и поехали в район аэропорта, где, как он знал, постоянно стояли машины, гружённые дровами, углём, песком и речным льдом.
Это было очень удобно – тут же на месте рассчитался, и водитель отвезёт груз в любую точку города. Николай купил три куба дров, и это обошлось ему в четыре тысячи рублей. Потом, сидя в тёплой кабине японского микрогрузовика, показывал дорогу водителю. Жена поехала за ними следом.
…Зайдя во двор дачи, Николай удивился – от калитки к двери дома вела узкая тропинка, протоптанная в глубоком снегу. Он привык быть здесь только летом и потому с трудом воспринимал сугробы на месте привычной зелёной травы. Ничего вокруг, кроме этой самой тропинки, не говорило о том, что здесь живут люди, топят печку… Дверь была закрыта изнутри, он постучал. Постоял какое-то время, прислушиваясь. Донёсся какой-то шум и дверь открылась – перед ним стоял Гриша. Николай в первое мгновение даже не понял, что это именно его братишка. Перемазанное сажей бледное лицо, остро выступивший кадык, взлохмаченные заросшие волосы – в нём трудно было узнать того упитанного и аккуратного Гришку, которого помнил Николай ещё по тем временам, когда была жива мама.
– А, привет, Коля!
– Ну, привет, Шурупик!
– А-а, Шурупик… Да-да, помню-помню.., – напряжение спало с лица Гриши, оно расплылось в улыбке. – Да ты проходи-проходи…
Гришка говорил по-русски. К сожалению, якутский язык, который он знал в раннем детстве, забыл, а потом так и не выучил. А память услужливо подсказала Николаю ещё одну историю, связанную с младшим братом. Когда Гришке было пять лет, они переехали в один из северных районов республики, куда направили отца по работе. К тому моменту Гришка, выросший в маленькой якутской деревеньке, говорил только на родном языке. И вот он пошёл в детский сад. В первый день – так называемый адаптационный – Гришка пробыл там только до обеда. И когда его забрали, заявил, что больше туда ни ногой. «Почему?» – спросила удивлённая мама. «Там все на каком-то непонятном языке говорят…» – ответил искренне возмущённый Гришка.
Спустя годы непонятным для него стал родной язык…
– Ты одевайся, я дрова привёз, сейчас будешь разгружать…
– Сейчас-сейчас…
Пока Гриша суетливо одевался, Николай огляделся. В углу комнаты на табуретке стояла крохотная – чуть выше чайника – ёлка. Она в сумраке комнаты как в далёком детстве таинственно мерцала волшебными разноцветными огнями гирлянды. Он подошёл к ёлке и увидел, что она украшена старой гирляндой из их с братом детства, которая, насколько он помнит, уже давно не работала, но у него не поднималась рука выкинуть её. А Гриша сумел каким-то образом восстановить эту гирлянду, более того, приделал к ней реле, и теперь она красиво мигала.
Из-под вороха одеял на старом диване высунулась девичья голова: «Здравствуйте, дядя Коля!». «И имя моё знает», – подумал Николай и поздоровался. Потрогал печку, которая оказалась совсем холодной…
– Как вы тут живёте-то? – непроизвольно вырвалось у него.
– Ну, ничего, чуть растопим, а потом сразу под одеяло, и вроде как тепло, – Галина попыталась засмеяться, но тут же закашлялась.
– Да, уж… У вас же дров совсем нет… Чем топите-то?
– А, мы того… – и Галина неопредёленно махнула рукой.
Николай вышел на улицу. Брат уже расчистил лопатой снег у ворот и распахнул их настежь и грузовик задним ходом пытался заехать во двор. Подъехала жена. Только сев к ней в машину, он понял, что замёрз так, словно простоял на морозе не меньше часа.
– Ты представляешь, у них там страшная холодрыга, я даже не знаю, как они живут. А ещё у них маленькая ёлка есть и настоящая гирлянда, – его голос задрожал.
– А знаешь, что – давай их отвезём в наш старый дом. Пусть там поживут, мы себя же не простим, если с ними что случится… Ты же старший брат, в конце концов, Саргылане объясним, что к чему…
Голос жены был мягкий и добрый, она с улыбкой смотрела на Николая. Он удивился, как ему самому в голову не пришло такое простое решение. Они с женой три года назад купили трёхкомнатную благоустроенную квартиру, а старую – однокомнатную в частично-благоустроенном доме, сдали на время своей подруге. Саргылана сделала там косметический ремонт и в свою очередь использовала её как гостиницу. Сдавала посуточно и по часам. Как ни странно, желающих снять квартиру в неблагоустроенном доме хватало, так что она пустовала редко, и они имели с неё около десяти тысяч рублей дохода в месяц.
«Причём тут деньги, когда речь идёт о родном брате?» – пронеслось у него в голове.
* * *
…Николай с Татьяной в тот же день устроили молодым у себя на квартире помывку, накормили и отвезли в дом, где теперь они будут жить. Дали постельное белье, денег на первое время, еду, сказали, что на днях съездят в оптовый магазин и там закупят все необходимые продукты. Гриша и Галя были тихие-тихие, словно боялись сказать что-то лишнее. Было видно, что они всё ещё не до конца верили в происходящее, в то, что наконец-то сыты и заснут в тёплом доме, не боясь замёрзнуть. Николай всё это чувствовал, смотреть на это у него не было сил…
На обратном пути Николай решительно зашёл в магазин и купил водку. Татьяна поняла, что в данном случае ей лучше промолчать. Дома, наконец, его душу прорвало: «Да что же я человек-то такой! Кто я после этого?! Даже брат ко мне за помощью в последнюю минуту не обратился… Прости меня, Гришка… Прости мой, Шурупик… Прости меня, мама…».
Николай ещё долго всхлипывал, представляя себе, как брат с подругой могли замёрзнуть в ледяной даче, Татьяна тихо приговаривала: «Ну, всё хорошо же… Они же живы… Теперь всё нормально будет… Ну, успокойся…»
Николай постепенно успокоился, лишь в глазах его по-прежнему стояли слёзы, через которые свет от электрической лампы распадался на множество разноцветных точек. Они напоминали ему волшебные огоньки старой гирлянды из холодной дачи…
Монолог у костра
Быль
…В августе темнеет рано. Лёгкая туманная дымка уже нависла над рекой, когда мы остановились у охотничьей избушки. Мы – это работники Якутского телевидения, выехавшие в командировку для съёмок документального фильма о Валерии Ноеве. С нами известный всем якутянам самодеятельный композитор Аркадий Алексеев, который и будет основным рассказчиком моей ленты.
Пока ребята растапливали печку в избушке, заносили спальники и аппаратуру, мы с Аркадием Михайловичем разожгли костёр на высоком берегу, откуда открывалась щемящая душу панорама излучины красавицы Амги.
…После ужина мы все уютно устроились у костра. В предвкушении приятной беседы я вытащил заранее припасённую бутылку. Аркадий Михайлович и Игорь – наш водитель, только пригубили и пить не стали, так что всё досталось нам с оператором и осветителем. Слово за слово, и потекла тихая беседа. Мы иногда умолкали, глядя на падающие звёзды, и в этот момент каждый думал о своём.
Вскоре Аркадий Михайлович попросил меня принести баян, что и было сделано с большим удовольствием. «Хочу попробовать чуток… Настроиться тихонечко к завтрашней съёмке…» – добавил он, словно извиняясь, что нарушит тишину, лишь изредка прерываемую всплеском рыб в реке.
Илиибин уунабын эйиэхэ,
Ыраах да ыраах баар киһиэхэ.
Илиибин салгыҥҥа уунабын, —
Эйигин абылыа мин абым.
Үрүҥ түү былааккын бүрүнэн,
Эн киириэҥ билигин Аммаҕар…
Бэл тыалы, тымныыны билбэккэ,
Эн туруоҥ ол хаардаах биэрэккэ…
Одуулуоҥ уҥуоргу кытылы —
Тумаҥҥа сууламмыт кытылы…
Бу ууммут мин илиим эйиэхэ
Тумарык үөһүттэн көстүөҕэ…
Үрүҥ түү былааккын бүрүнэн,
Эн киириэҥ билигин Аммаҕар…
Бэл тыалы, тымныыны билбэккэ,
Эн туруоҥ ол хаардаах биэрэккэ…
Хардары илиигин эн уунуоҥ, —
Ол курдук уунаҥҥын өр туруоҥ…
Итинник абылыа мин абым —
Мин тиһэх, мин муҥур тапталым!
Үрүҥ түү былааккын бүрүнэн,
Эн киириэҥ билигин Аммаҕар…
Бэл тыалы, тымныыны билбэккэ,
Эн туруоҥ ол хаардаах биэрэккэ…
Мы все притихли, очарованные мелодией песни, которая, казалась, как нельзя лучше передавала овладевшее всеми нами настроение…
– Алёша, а ты знаешь, как родилась эта песня? – спросил меня Аркадий Михайлович, откладывая баян в сторону.
Я ответил, что нет.
Наступила недолгая пауза, когда мой собеседник словно настраивался на длинный монолог.
– С Валерием я был знаком давно – мы учились с ним в одной школе в селе Майя. Он был на два года моложе меня, что, впрочем, не мешало нам дружить. Благо, у нас был общий интерес – музыка. Но в последние годы перед его смертью мы общались не так часто.
В то время я в составе вокальной группы «Айан» много гастролировал по республике и за её пределами. В 1975 году нас пригласили в Волгоград для участия в телевизионном фестивале, посвящённом 30-летию Победы в Великой Отечественной войне. Перед этой поездкой мы решили съездить на гастроли в Намский район.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70614460) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
