Искусство влечения
Анна Алеванс
Отношения Алиссы и Маркуса наполнены диким влечением и страстью. Они поглощены друг другом. Влюблённые наслаждаются своим счастьем здесь и сейчас, и будущее их мало волнует. Но в их жизнь врываются перемены. В город возвращается бывшая пассия Маркуса – коварная интриганка Стелла. Она намерена отомстить и разрушить их жизнь. Влюблённым придётся преодолеть множество препятствий, чтобы сохранить своё счастье. Но итог непредсказуем…
Анна Алеванс
Искусство влечения
Глава 1. Невлюблённые
Алиссе снился кошмар. Она проснулась в тревоге. Тело вспотело от сильного жара, сердце неестественно быстро стучало, а ноги судорожно дрожали. Этот странный и страшный сон был удивительно сильно похож на явь, хотя она, пребывая в глубинах своего подсознания, прекрасно знала, что реальностью это быть не могло. Она бежала по безлюдному чёрному тоннелю от чего-то страшного; некто неведомый, рыча и выкрикивая проклятия, заставлял её трястись и рыдать от ужаса. В конце концов, когда чёрная рука схватила её за волосы, сон оборвался.
Подобные видения всегда пугали своей гротескной реалистичностью. Алиссе требовалось время, чтобы прийти в себя после этих пугающих картин. Разум её, пусть и частично, до сих пор пребывал в том кошмаре: и она как наяву видела блестящие глаза с красным огоньком, оскал кривых зубов и голое чёрное тело с блестящей кожей и хвостом.
– Доброе утро.
Она подняла взгляд и увидела Маркуса сидящим у зажжённого камина. Он, на удивление, ещё не был одет. Волнистые волосы были слегка растрёпаны, под глазами виднелись отёки.
– Что с тобой? – поинтересовался он.
Алисса со вздохом сбросила с себя одеяло, и тело объял успокаивающий прохладный воздух.
– Мне жарко.
– Ты выглядишь испуганной.
– Мне снился кошмар.
– Расскажешь?
– О, нет. Сначала я умоюсь.
Больше всего на свете сейчас Алисса нуждалась в холодной воде. Лицо и тело распарилось под одеялом. Она не знала, зачем Маркус зажёг камин: на улице уже потеплело, и квартира не нуждалась в дополнительном отоплении. После прохладного душа она быстро привела себя в порядок.
Огонь в камине больше не горел. От тлеющих углей исходила струйка дыма.
Маркус сидел на кухне, отвлечённо разглядывая первую полосу газеты недельной давности. Алисса тихо приблизилась и обняла его сзади. Она ощутила, как напряжено его тело: спина, шея и плечи словно одеревенели. Его волосы пахли дымом и – почему-то – тлеющей бумагой.
– Что с тобой? – Она осмелилась прикоснуться губами к его шее. – Маркус?
– Прости. Я рассеян сегодня. – Против её объятий он возражать не стал, но в ответ не обнял.
– Мы будем завтракать? – поинтересовалась она.
– Да, конечно. Я поставлю чайник.
Он выскользнул из её объятий и занялся приготовлением чая. Алисса решила не акцентировать внимание на его странном поведении и взялась за приготовление тостов. Они занимались привычными делами в молчании, изредка оглядываясь друг на друга. Кухня вскоре запестрела ароматами жареного хлеба, плавленого сыра и бергамота.
– Ты говорила о кошмаре, – нарушил молчание Маркус. – Что тебе снилось?
Алисса поведала ему об увиденном чудовище, о чёрном тоннеле, полном неизвестных опасностей, и об испытанном ею ужасе. Он выслушал её, не перебивая, а по окончании рассказа заметил:
– Многие психологи уверены, что сны – это сигналы из нашего подсознательного. Подсознательное является теневой частью нашей личности. У каждого из нас есть своя Тень. Некоторые сравнивают подсознательное с подземельем, полным монстров. Именно там кроются все наши тайные желания, фантазии, страхи и мечты, о которых мы боимся признаться.
– Да, я читала об этом. Но я понятия не имею, о чём может сигнализировать этот сон. О скрытой опасности, которую я не замечаю? – предположила Алисса, внутренне съёжившись. – Или, возможно, это как видение о будущем, и мне стоит чего-то остерегаться?
Она привыкла угадывать его эмоции по глазам, но сейчас во взгляде Маркуса появилось нечто такое, что она не смогла прочитать. Тем удивительнее казалась последовавшая за этим ироничная улыбка.
– Думаю, внезапного нападения дьявола тебе стоит остерегаться в последнюю очередь. Скорее, это чудище из сна символизирует твои скрытые страхи и тревоги. Ведь именно страхи, как известно, более всего портят нам жизнь.
Алисса не стала думать над ответом.
– Сейчас все мои страхи связаны с работой. С тем, что я не смогу найти то самое дело всей своей жизни. Это называется страхом самоопределения, если не ошибаюсь? Что? Почему ты так смотришь? Это же чистая правда!
– Я не сомневаюсь в то, что ты в это веришь, – отозвался Маркус. – Но этот страх не скрыт и вполне понятен. Ты осознаёшь его, а значит, можешь приложить усилия и бороться с ним. Неосознанный страх – это как враг, которого ты не видишь. Тебе необходимо узнать его, чтобы победить.
Алисса, откинув голову, погрузилась в раздумья.
– И как же мне узнать, что это за страх?
– Наши самые глубокие страхи чаще всего берут начало из детства. Зачастую мы настолько привыкаем к ним, что перестаём замечать. А иногда страхи закладывают основу нашей личности. В таких случаях человек сам неосознанно становится препятствием для собственного счастья, успеха или любви.
Само слово «страх» вызывало жуткое чувство в теле. Алисса прекрасно помнила собственное детство. С одной стороны, его, наверное, можно было назвать счастливым и беззаботным. С другой же, время детства длилось недолго, ведь ей слишком рано пришлось отказаться от привилегий ребёнка и принять ношу взрослого человека.
– У тебя появились какие-нибудь соображения? – поинтересовался он. Она прекрасно знала, что он не стал бы настаивать на ответе и требовать излишней откровенности, и потому сказала честно:
– Наверное, этих страхов было слишком много. У нас была сложная жизнь. А ты? Ты знаешь, чего боишься? Или… боялся?
– Сейчас – да. Знаю. – Алисса не рассчитывала, что он раскроет свои тайны, однако признание последовало. – В детстве я больше всего боялся стать разочарованием для своего отца. Я много лет пытался соответствовать его требованиям, но затем решил послать всё к чёрту. Стараться соответствовать чьим-то ожиданиям – глупо и бессмысленно. Когда я понял это, то стал действовать противоположным образом, делал всё ему наперекор. Тогда я и сам не знал, чего хочу, но мне приносило огромное удовольствие досаждать ему. Так глупые мальчишки и доказывают отцам, что те не имеют власти над их жизнью, – Маркус криво усмехнулся.
Алисса мягко провела ладонью по его щеке и заметила:
– Ни за что не поверю, что ты был пай-мальчиком, живущим по отцовским правилам.
– Я не был пай-мальчиком. Но в моей жизни была куча ненужных ограничений. А ограничения, как известно, лишают нас множества удовольствий.
Маркус заправил прядь её волос за ухо и осторожно припал к приоткрытым губам. Алисса издала стон неуверенного сопротивления, но не отпрянула. Поцелуй был успокаивающим, прохладным – как ветер в жаркий летний полдень. Он обхватил девичий стан с чувством беспрекословного собственничества и прижал к себе. Ей отчего-то дико нравилось, когда Маркус проявлял властность над ней, не задавая лишних вопросов и не ожидая её позволения. Но ему не стоило злоупотреблять своим положением. Алисса была подвластна, пока того желала, пока позволяла мужчине демонстрировать свою силу и заботиться об их совместном удовольствии.
Когда он сжал груди под тонким шёлком халата, она резко зашипела. Маркус был способен на поразительные вещи в постели, но в последний раз он оказался на удивление неосторожен. На смуглой коже отчётливо виднелись розоватые следы укусов; грудь до сих пор немного ныла от неуёмных грубоватых ласк, и любое прикосновение к нежной коже отзывалось болью.
– Прости, – он коснулся её невесомыми поцелуями. Алисса подалась вперёд в лёгкой истоме – мысли о боли напрочь вылетели из головы – однако Маркус перевёл своё внимание на дрожащую шею. Девушка откинулась на спинку стула и вскинула подбородок, позволяя ему делать всё, что вздумается.
Распалённая жадными поцелуями Алисса потянулась к нему: развязала узел халата, сбросила его на пол, обняла красивое подтянутое тело. Маркус не оставил ей возможности приласкать себя в ответ и, подхватив на руки, подсадил на стол. Она мгновенно поняла, что он задумал.
– Нет, – воспротивилась Алисса. Не услышав её или не придав её словам значения, Маркус принялся стаскивать тонкое одеяние с желанного тела. – Маркус, нет!
– Почему? – он навис над ней сверху. – Не бойся. Тебе понравится.
– Нет, – решительно ответила она, удерживая его руки от ласк. – Так нельзя. Это стол, мы за ним едим, и…
Маркус редко смеялся. В этот раз ему стоило сдержать свои эмоции, но он, очевидно, не смог. Алисса сердито и строго взирала на то, как он сгибался пополам от хохота. Она бы осекла его, да только это ещё больше бы его развеселило. Когда выплеск эмоций наконец-то прекратился, Маркус воззрился на помрачневшую девушку с понимающей снисходительностью взрослого, учащего жизни своё неразумное дитя.
– Ты просто чудо, – заметил он.
– Не понимаю, что в этом смешного, – ответила она весьма прохладно.
– Только твоя уверенность в том, что всем необходимо соблюдать свод неких правил. К чему столько ограничений?
– Есть нормы, которые необходимо соблюдать.
– И кого же мы обидим, если займёмся любовью на обеденном столе?
Алисса прищурилась в ответ на явный насмешливый взгляд.
– Это обижает меня. Есть правила, которые я буду соблюдать, нравится тебе это или нет. И мне неприятно, что ты заставляешь меня этого стыдиться. Да, я такая – может быть, ханжа в сравнении с тобой, может, зануда или скучная моралистка. Но я такая, какая есть.
Он перестал насмешничать.
– Я вовсе не хотел тебя стыдить. И, уж конечно, я не считаю тебя ханжой – после всего, что между нами было, я просто не имею на это права. Но некоторые твои… взгляды меня забавляют, только и всего.
Его ладонь скользнула по длинным локонам и остановилась чуть ниже талии. Алисса отчётливо ощутила, как успокаивается ураган чувств в груди. Под его холодным пристальным взглядом негодование сменилось приятной взволнованностью.
– Пойдём в постель, – промурлыкал Маркус, прекрасно зная, что она не сможет перед ним устоять.
Она вздохнула. Стоило бы научиться сопротивляться его чарам. Однажды ей это непременно удастся, но… не сейчас. Алисса мучительно долго ждала, чтобы распробовать эти сладкие порочные удовольствия на вкус. А, распробовав, уже не могла от них отказаться. Тело жаждало удовлетворения, как душа – близости, тепла и ласки. Получить всё это она могла лишь от Маркуса. С первой же встречи он искушал её, заставлял переступать через привычные рамки и плевать на ограничения. Жизнь её перевернулась с ног на голову, и чёрная пустота, губившая жизнь девушки годами, наконец-то начала заполняться.
Алисса безмолвно обхватила его шею и обняла ногами спину. По самой чувствительной точке её тела словно прошёл заряд тока. Она хотела его так сильно, что от одного взгляда серых глаз теряла контроль над собственным телом. Маркус, однако не спешил; словно желая испытать свою неопытную любовницу, он поддразнивал её будто бы случайными прикосновениями – поглаживал спину, бёдра, аккуратно прикусывал шею, скользил по низу живота.
– Прекрати, – прохрипела она ему на ухо. – Ну же, прекрати… я не хочу больше ждать…
Алиссе с трудом далось признание в собственной слабости. Но он остался доволен и мягко подтолкнул девушку на кровать. Маркус и сам бы не выдержал долгого ожидания – был слишком возбуждён: она ощутила мимолётно, как горяча и тверда его плоть. Но прежде желанного члена она ощутила внутри длинные пальцы и закричала так, что мужчина был вынужден зажать ей рот.
– Тише. Тише, – шептал он, двигаясь в ней в мучительно медленном темпе. – Мне нравится, когда ты кричишь. Но сейчас обойдёмся без лишних звуков.
Она призывно подавалась бёдрами вперёд, и, сжалившись над ней, он чуть ускорился. Девушка истошно стонала с зажатым ртом. В приоткрытых глазах её не было осмысленности – только неуёмная жажда и желание удовольствия во что бы то ни стало. Она непроизвольно сжала ладонями свои груди, игнорируя болезненные следы укусов, длинные волосы безумно растрепались, и тело покрылось испариной. Выдержать подобного зрелища Маркус не мог: он убрал пальцы и ввёл во влажное лоно свой изнывающий горячий стержень.
Алиссе хватило нескольких резких движений, чтобы достигнуть пика. Она откинулась на подушки, болезненно гримасничая. После оргазма женское лоно становилось невероятно чувствительным, и последующие фрикции отзывались лёгкой болью. Он с усилием вышел из неё и прижался твёрдой плотью к девичьему животу.
– Милая, – проговорил он, – ну же, помоги мне.
Алисса поймала его взгляд и подчинилась. Маленькая прохладная ладонь накрыла длинную увлажнившуюся плоть и принялась ласкать. Маркус получал удовольствие, наблюдая за её красивым лицом; во взгляде её виднелись и смущение, и любопытство, и желание доставить ему незабываемое наслаждение. Спустя минуту мужчина со стоном извергся в её ладонь.
Когда он опустился на подушки, Алисса прижалась к его плечу. Лицо её озарялось праведным спокойствием и умиротворённостью – как у человека, чудом пережившего буйство стихии. Маркус нашёл её ладонь и заметил:
– Не радуйся слишком рано. Это ещё не всё.
Она удивлённо воззрилась на него своими чистыми невинными глазами. Только распахнула рот, чтобы сказать что-то несомненно возмущённое (он уже приготовился дать ироничный ответ), когда тишину нарушил тихий стук в дверь. А затем – визгливый звонок, от которого оба вздрогнули.
– Кто это? – промолвила она.
Маркус резко подался вперёд. Алиссе почудилось в его глазах что-то хищное, яростное – словно он готовился дать отпор невидимому врагу.
– Понятия не имею, – ответил он, натягивая на себя одежду. – Не выходи, пожалуйста. Что бы ты ни услышала – не выходи.
Глава 2. Печальные вести
Алисса настороженно замерла, прислушиваясь к каждому звуку. Она понятия не имела, к чему было это предостережение. Что-то в его глазах испугало её. Разумеется, она не намеревалась следовать его совету и принялась взглядом отыскивать собственную одежду, брошенную впотьмах ещё вчера.
После звука отворяемой двери повисла многозначительная тишина. Ни слова, ни вздоха, ни скрипа – словно всё разом вымерло. В квартире резко похолодало. Алисса не могла узнать, кто же их посетитель: даже вытянув голову, она видела лишь тень Маркуса.
– Ты? – произнёс он. – Что ты здесь делаешь?
Маркус, по меньшей мере, был изумлён и раздосадован. Кто бы ни был этот неизвестный, видеть его на пороге своей квартиры он не желал.
– Здравствуй, Маркус, – ответил ему голос низкий, негромкий и резковатый. – Так-то ты встречаешь гостей?
Вновь воцарилась холодная тишина. Алисса, прислушиваясь, торопливо натягивала одежду. Бельё, оставленное на спинке стула, потёртые джинсы, блузка… Она потянулась за резинкой, чтобы завязать волосы, и случайно снесла будильник с тумбочки. Предательский треск заставил её чертыхнуться – правда, про себя. Злиться было бесполезно: её присутствие уже было обнаружено.
– Насколько я понимаю, ты не один, – заметил мужчина. – Надеюсь, я не отвлёк тебя от чрезвычайно важных занятий?
«Отвлёк, и ещё как», – подумала про себя Алисса.
– Отвлёк, но когда тебя это останавливало? – довольно язвительно спросил Маркус. – В чём дело? Ты же не мог прийти просто так. Раз уж ты почтил меня своим присутствием, очевидно, дело важное. Чем скорее ты всё прояснишь, тем скорее мы с тобой расстанемся.
– Безусловно, этот вопрос не терпит отлагательств. Может быть, для начала пригласишь меня в дом? И, пусть для приличия, познакомишь меня со своим… другом?
Скрываться было бессмысленно. Выскользнув в прихожую, Алисса обнаружила у порога высокого крепкого мужчину чуть старше пятидесяти лет. В тёмно-русых волосах виднелась лёгкая седина, широкий лоб был испещрен морщинами, глаза – льдисто-голубые, внимательные и быстрые. Он был одет в безупречный костюм и начищенные до блеска ботинки. Если бы не этот дорогой официальный наряд, выдающий представителя американской бизнес-элиты, девушка гораздо быстрее обнаружила бы в нём сходство с Маркусом.
Алисса мгновенно почувствовала на себе два взгляды. Один – раздосадованный и удивлённый, второй – незнакомый – был чересчур внимательным и любопытным. По профессиональной привычке она держалась спокойно и вежливо:
– Добрый день, – произнесла она с тонкой любезной улыбкой.
Мужчине потребовалась буквально секунда, чтобы изучить её и ответить:
– Добрый день… юная леди. Маркус, как невежливо с твоей стороны. Ты родился в Англии, так отдай дань своим манерам и представь нас.
Тот поджал губы и уставился на гостя с воинственным прищуром.
– Отец, это – Алисса. Алисса – это мой отец Карл. Он нас уже покидает, – заявил он.
– Весьма польщён, – ответил мужчина, не обратив внимания на язвительность сына.
– Приятно с вами познакомиться, – ответила, в свою очередь, Алисса. Ей было неловко оказаться меж двух огней.
– О, это ненадолго, – заверил Маркус и вновь устремил всё внимание на отца. – Чего ты хотел?
Ему явно не терпелось избавить себя от нежеланного присутствия родителя. Сам родитель, однако, предпочёл этого не заметить. Лицо его было отягощено мрачной печалью, но к сыну она не имела никакого отношения.
– У меня дурные вести, Маркус. Твой дядя Альберт вчера скончался.
Маркус замер посреди прихожей. Он не сразу осознал услышанное. Поначалу его лицо ничего не выражало. Он посмотрел – растерянно – на серьёзного отца, будто ожидая опровержения высказанных слов. Ему хотелось, чтобы это оказалось неудачной шуткой, но мрачный вид родителя говорил сам за себя.
Алисса неуверенно шагнула вперёд и сказала, обращаясь сразу к обоим:
– Соболезную вам.
– От чего он умер? – резким, не своим голосом спросил Маркус. – Он был совершенно здоров. Всегда. Ездил на родео, покорял горные вершины, отправлялся в дальнее плавание, покорял Амазонку, даже в Арктике успел побывать! Как он мог умереть, не дожив до сорока лет?
Карл ответил:
– Ты всегда восхищался им. Он всю жизнь был для тебя примером для подражания. Даже в те дни, когда твоя мать была жива… Альберт двадцать лет посвятил опасным развлечениям. Он, вероятно, не осознавал, к чему может привести такой образ жизни. Неделю назад он отправился покорять Аппалачи. Во время очередного подъёма у него случился сердечный приступ. Когда прибыла врачебная бригада, он уже был мёртв.
Маркус не шевелился. Глаза его словно замерли. Алисса осторожно подобралась к нему и обняла. Ей хотелось кинуться ему на шею и утешить, успокоить его невыразимую боль, но в присутствии третьего приходилось вести себя сдержанно. Состояние шока сменялось осознанием произошедшего. Совсем скоро горечь и скорбь нахлынут на него безжалостной волной, сметающей всё на своём пути. Тогда она будет рядом, чтобы поддержать и помочь: кому, как не ей, знать о потере близких?
– Альберт будет похоронен в Англии, в родном городе. На этом настояли его родные, – сказал Карл. – Но прощальная церемония пройдёт в Фэйрвью – ведь именно там он провёл большую часть своей жизни. Мы с Мелли занимаемся организацией. Прибудут наши родственники из Англии и Уэльса. Желательно приехать к утру, чтобы успеть оказать всем любезности. Но ты, разумеется, сочтёшь это глупой формальностью.
– Разумеется, – отозвался тот. Затем высвободился из объятий Алиссы и сказал, не глядя ни на кого: – Мне нужно пройтись. Я скоро вернусь.
Она не стала ему препятствовать. Отец отошёл в сторону, пропуская его, однако уходить следом он не спешил. Дверь за Маркусом захлопнулась.
Алисса осталась одна под пристальным вниманием Карла. Теперь, когда его сын скрылся из зоны видимости, он вполне мог утолить своё сдержанное любопытство. Все вопросы читались в его глазах. Кто она? Откуда? Кем она является для Маркуса? Насколько серьёзны их отношения? Мужчина, к счастью, был слишком вежлив, чтобы расспрашивать об этом напрямую, и самостоятельно делал выводы.
– Может быть, кофе? – предложила Алисса, когда молчание порядком затянулось. – Или вы любите чай? Маркус чаще пьёт чай.
– Благодарю вас. Я предпочту кофе, – последовал ответ. – Путь был долгим, и, к сожалению, я не успел позавтракать.
Она пригласила его на кухню, помыла руки и спешно убрала со стола пустые тарелки. Ушло несколько минут на приготовление тостов с ветчиной, столько же – на то, чтобы сварить в старенькой бронзовой турке крепкий кофе. Карл поблагодарил её за заботу. Как и Маркус, он был предельно аккуратен при приёме пищи, даже будучи голодным: попивал кофе маленькими глотками, откусывал тосты маленькими кусочками и при этом ни разу не заговорил. Он обратился к ней, лишь завершив трапезу.
– Вы очень любезны, Алисса. Завтрак был превосходный. Маркус должен быть очень рад, что в доме появилась женская рука. Он считает себя самостоятельным, однако я считаю, что мужчинам в его возрасте негоже жить одним. Боюсь, он мог слишком привыкнуть к холостяцкой жизни.
Карл был очень обаятельным джентльменом. В его глазах читалась полнейшая уверенность. Он был из тех, кто привык держать всё под своим контролем. И тем более удивительно, как Маркусу удалось выбраться из-под его всемогущего крыла.
– Мы с Маркусом не живём вместе, – сказала Алисса. Она неплохо разбиралась в манипулятивных техниках и понимала: мужчине необходимо выяснить статус их отношений и серьёзность намерений. Кое-какую информацию она была готова дать – но не всю, далеко не всю.
– Вот как? – удивился он. – Вы вместе уже продолжительное время, так? Или, возможно, мне просто показалось?
– Мы вместе несколько месяцев, – ответила она весьма размыто.
– Правда? Что ж, очевидно, я ошибся. К сожалению, мы с сыном не так уж часто общаемся. Он не посвящает меня в подробности своей личной жизни. И очень зря. Я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, зная, что о нём есть, кому позаботиться.
Алиссе слышалось в его словах и тоне некоторое пренебрежение: будто отец до сих пор сомневался в состоятельности сына.
– Да, мы заботимся друг о друге, – сдержанно, но весьма решительно ответила она. – Он многое для меня сделал. Не могу себе представить, какой была бы моя жизнь без него.
Карл, судя по лёгкой улыбке, уловил в её словах заложенный подтекст.
– Думаю, и он бы сказал о вас то же самое. Он всегда был… особенным ребёнком. Не умел подстраиваться под обстоятельства, под людей… Считал себя выше придуманных правил и условностей. Не представляю, откуда в нём это. Я всегда боялся, что подобное бунтарство не доведёт его до добра. Однако Маркус превзошёл все мои ожидания и сумел кое-чего добиться в жизни, пусть и не без моей помощи – хотя сам он, конечно, никогда этого не признает. Поддержка отцов никогда не бывает лишней, как вы считаете?
– Я не знаю. Мой отец погиб, когда я была ребёнком, – ответила Алисса отстранённо и отвела взгляд.
– Понимаю вас. И я рос без отца. Моя мать работала без выходных, чтобы прокормить меня и братьев. Но тяжёлая жизнь закаляет. Учит нас быть ответственными и ценить всё, что даётся большим трудом. А Маркус так и не научился ценить то, что было дано ему просто по факту рождения, – произнёс Карл с некоторой досадой. – Вероятно, мы всё же слишком его избаловали.
– Я так не думаю, – ответила Алисса, возможно, резче, чем требовалось. – Ему, конечно, повезло родиться в обеспеченной семье. Но я уверена, что он и без этого добился бы всего, чего хотел.
– Вполне возможно, учитывая его невероятное упрямство, – снова улыбнулся Карл, скрывая под улыбкой свои истинные мысли.
Их диалог, к облегчению Алиссы, прервал скрип входной двери. Маркус вернулся – мокрый и всклокоченный. Она заметила влагу на его щеках и не сразу сообразила, что это – лишь следы проливного дождя. За окном неведомо когда воцарилась хмурая погода: небо посерело и взбунтовался ветер. Люди, прикрывая головы газетами, искали укрытия от буйной стихии.
Карл поднялся сыну навстречу.
– Итак, когда стоит ждать твоего приезда?
– Я прибуду к полудню, – отозвался он хрипло.
– Церемония прощания начнётся в два часа. Прошу тебя не задерживаться – нам ещё предстоит обменяться приветствиями с роднёй. Что ж, не буду больше обременять вас своим присутствием, молодые люди. Был рад знакомству с вами, – отвесил он лёгкий поклон Алиссе, а затем вдруг сжал плечо сына. – Увидимся завтра.
Маркус безмолвно кивнул. Когда дверь закрылась с другой стороны, Алисса приблизилась – осторожно и несмело. Он уткнулся носом в её затылок, по-прежнему ничего не говоря.
– Мне так жаль, – с трудом выговорила она, проводя ладонями по мокрой спине. Из глаз сами собой покатились слёзы.
– Всё в порядке. Правда. Всё в порядке, – повторял и повторял Маркус. – Ну-ну… тише…
Алисса твёрдо знала: сам он слишком горд, чтобы обнаружить свою слабость. Тем более – при ней. Но ей самой ничто не запрещало выражать свои чувства во всей глубине в этот тягостный и горестный миг. Маркус потерял мать, будучи ребёнком, а теперь лишился и дяди. И ей было безумно больно за него.
– Я поеду с тобой. Хочешь?
– Хочу, – ответил он и обнял её ещё крепче.
Глава 3. Добро пожаловать в Фэйрвью
Дом отца Маркуса располагался в юго-западной части страны – в штате Калифорния, в небольшом городке Фэйрвью. Путь предстоял неблизкий. Быстрее всего они добрались бы до места назначения на самолёте, но ближайший рейс – с пересадкой в Нью-Йорке – был назначен на завтрашнее утро. Маркус забронировал билеты на вечерний поезд. Согласно расписанию, они должны были приехать на станцию Фэйрвью к полудню.
Алисса собиралась в спешке. Бросила в старую дорожную сумку вещи первой необходимости: одежду, косметику, медикаменты, предметы гигиены, пару книг, пачку кроссвордов и непрочитанных журналов. Из вещей прихватила единственное чёрное платье, подобающее случаю, пару приличных туфель в тон, лёгкий сарафан и запасную пару джинсов. Никто не планировал задерживаться в Калифорнии: она предполагала, исходя из отношений Маркуса и Карла, что они отбудут обратно сразу после похорон. Однако она не была бы против, реши Маркус провести немного времени со своей многочисленной роднёй.
В восемь часов вечера Маркус заехал за ней на такси. Путь до вокзала занял почти час – из-за нахлынувшего ливня на дорогах царила суматоха, ужасная видимость и общая нервозность спровоцировали не одну аварию. Они вошли в вагон за десять минут до отбытия, отряхиваясь от влаги. Маркус силой забрал её сумку, при том, что сам нёс объёмный чемодан, забитый бог знает чем.
К облегчению Алиссы, им не пришлось терпеть попутчиков: Маркус выкупил целое купе. Присутствие кого бы то ни было сейчас стало бы для обоих крайне нежелательным. Она с первого взгляда оценила комфортабельную обстановку: кожаные сиденья, мягкий кобальтовый ковролин, выдвижной столик из красного дерева, круглые окна с роскошным видом. На сиденьях были оставлены мягкие полотенца с инициалами компании перевозчика, две зубные щётки, два гигиенических набора и шапочки для душа. Маркус, кажется, был привычен к подобным удобствам, но для Алиссы подобное внимание было в новинку.
Когда он убрал багаж в специально отведённое место под сиденьем, она спросила:
– Что в твоём чемодане? Ты планируешь остаться в Фэйрвью надолго?
– О, нет. Ни за что. Там книги, – сказал он. – Они принадлежали дяде Альберту. Я обещал их отдать, да только всё никак не складывалось. Мы давно не виделись. Он всё время был в разъездах, в общем, и сам я не находил времени для встречи. Если бы я знал… ну, что толку теперь горевать. Нельзя повернуть время вспять.
Он прекрасно держал себя в руках. Но Алисса, разумеется, чувствовала под напускным сдержанным спокойствием эту тупую ноющую боль, сопровождающую любую утрату. Чем сильнее и необъятнее эта боль, тем усерднее он будет стараться скрыть её, закрыть на сотню замков в своём сердце.
– Ты можешь оставить их себе, если захочешь, – сказала она тихо. – Может, он именно этого и хотел бы?
– Сомневаюсь. Он был жутким собственником, – невольно улыбнулся он. – При каждом удобном случае припоминал о том, что я заграбастал себе половину его библиотеки, и обещал подать на меня в суд.
– Судя по всему, у него было хорошее чувство юмора.
– О, и ещё какое. И ему за это частенько прилетало. На свадьбе моих родителей дядя тайком переделал праздничный торт и чуть-чуть изменил фигурку жениха. Гости были ошарашены, когда обнаружили вместо него фигуру кровожадного графа Дракулы, – хмыкнул Маркус. Алисса, не сдержавшись, хихикнула. – Зная дядю, могу утверждать, что это было неким намёком. Отец это прекрасно понял, и, будучи истинным джентльменом, предпочёл проигнорировать эту шпильку. Что говорить, они всегда недолюбливали друг друга.
Раздался свист, и поезд тронулся с места. Они помчались прочь из серого дождливого края – к теплу, испепеляющему солнцу и живописным морским горизонтам.
Алисса, по правде, была не слишком сильна в утешениях и чаще предпочитала сочувственное молчание. Она крепко подумала, прежде чем начать говорить.
– Я понимаю, каково тебе. Я помню, что было со мной, когда погиб мой отец. Конечно, я была маленькой и не могла осознавать произошедшее так, как ты сейчас. Но это было ударом… слишком сильным для ребёнка. Первые несколько лет я постоянно плакала при малейшем воспоминании о нём. При любом слове, при любой песне… И прошли годы, прежде чем я смирилась с этим.
Маркус даже не шевельнулся – только прикрыл глаза, мучительно выдыхая.
– Я никогда не думал, что после смерти мамы мне снова придётся столкнуться с этим. Теперь я просто жду, когда эта боль пройдёт.
Алисса сжала его ладонь и прижалась к плечу. То, что она хотела сказать, мало походило на утешение скорбящего, однако это было чистой правдой:
– Боль не пройдёт. Никогда. Но она станет частью тебя. И ты научишься с ней жить.
***
Перед глазами проносились яркие и живописные природные холсты. Очень скоро они покинули город: безликие серые здания, сияющие высотки бизнес-центров и несуразные, извергающие дым предприятия остались позади. Поезд уносил пассажиров прочь от наскучивших пейзажей.
Алисса не успела вдоволь полюбоваться зарослями пышных клёнов и дубов: опустились синие сумерки. Она слышала, что в поезде есть вагон-ресторан с неплохим меню, но не стала даже задумываться об этом варианте. Маркус читал книгу, подложив под спину подушку, и неохотно реагировал на любые её вопросы. В конце концов, она выложила из контейнера заранее приготовленные бутерброды и заварила чай – именно таков и был их скромный ужин. Она не стала настаивать на внимании к своей персоне и уснула под стук колёс и шелест страниц.
Разлепив глаза, она с удивлением обнаружила льющий сквозь окна обильный солнечный свет. Очевидно, за ночь они успели проехать северные штаты и уже приближались к южным. Воздух был излишне тёплый и суховатый; если бы не приоткрытое окно, она бы непременно проснулась в поту. Маркус дремал, прижав к груди книгу: очевидно, большую часть ночи он просидел без сна. Алисса провела пальцами по мягким волосам – невесомо, боясь потревожить.
После привычных утренних дел она переоделась и направилась на поиски вагона-ресторана; поиски завершились успешно, и ей удалось добыть завтрак на двоих (за неприлично круглую сумму). Маркус распахнул глаза и сонно воззрился на стол со сладкими булочками, яичницей-глазуньей, овощным ассорти и апельсиновым соком.
– Я тебя разбудила? Прости. Мы только что проехали Кэлоупорт. Через два часа будем в Фэйрвью.
– Отлично. Завтрак по высшему разряду, – оценил он и мимолётно коснулся её ладони.
Он по-прежнему был скуп на разговоры. Поблагодарив за завтрак, Маркус вновь вернулся к книге и не отвлекался от чтения до самого конца путешествия. Алисса понимала его стремление к тишине и уединению и даже не думала обижаться.
Они прибыли в место назначения точно по расписанию. Вокзал Фэйрвью встретил путников беспощадной духотой и, как ни странно, зажигательной музыкой. Алисса, лишь ступив на раскалённый асфальт, ощутила себя нежданной гостьей в разноцветном незнакомом мире. С первых секунд она осознала, насколько далеко Фэйрвью ушёл от её родного города. Там глаза уставали от серости, безжизненности и апатии. А здешний мир пестрел красками всех цветов, подобно диковинной тропической птице. Вокзал с его высокими пальмами и величественными фонтанами напоминал скорее ботанический сад. Вдоль всей платформы – совершенно непрактично – разрасталась величественная клумба, усеянная пышными цветами и плодовыми деревьями.
Алисса перед приездом предусмотрительно переоделась в длинный лёгкий сарафан. Но даже это летнее одеяние не помогало спастись от жары. Горожане – как, впрочем, и уезжавшие – отличались меньшей скромностью и не стеснялись оголять смуглые тела. Женщины спокойно расхаживали в бикини, крохотных шортиках и прозрачных порео, мужчины предпочитали джинсы или плавки – чаще без верха. Посреди этой толпы Маркус в своей рубашке и джинсах казался высокомерным офисным клерком, по случайности забредшим на вечеринку к кучке хиппи.
На выходе, просачиваясь сквозь толпу загорелых и вспотевших тел, они наткнулись на крепко сложенного мужчину в гавайских шортах и рубахе с коротким рукавом. Прежде, чем Алисса успела насторожиться, мужчина снял солнечные очки и радушно улыбнулся.
– Ральф, – произнёс Маркус и протянул ему руку. – Алисса, это Ральф. Водитель моего отца. Не стоило приезжать, мы добрались бы сами.
– Зачем? – шумным басом спросил тот и рассмеялся растерянно. – Это же моя работа. Идёмте, машина припаркована неподалёку.
Они нашли красный мерседес среди десятка столь же ярких ухоженных автомобилей. Машина аккуратно и быстро помчалась по шумным улицам.
– Мы ждали вас, – сказал Ральф, мельком оглянувшись на Маркуса. – Да, ужасное горе. В доме второй день творится чёрт-те что. Полнейший бедлам. Никто и думать не думал, что случится такое. Дядюшка ваш был в самом расцвете лет.
Маркус ответил что-то отстранённо-любезное. Алисса, держа его за руку, оглядывалась по сторонам и рассматривала многочисленные кафе, киоски с прохладительными напитками и разодетых в пух и прах аниматоров.
– Фэйрвью – дивный город, – сказал Ральф, заметив её неподдельный интерес. – Вам здесь понравится. Вечный праздник для туристов. Спорим, вы не захотите отсюда уезжать!
– Мы не планируем оставаться здесь долго, – сказал Маркус решительно. – После церемонии сразу вернёмся домой.
– Вот оно что? А ваш отец был уверен в обратном. Мисс Мелоди дала указание прислуге подготовить вашу комнату и гостевую. Они надеялись, что вы останетесь хотя бы на неделю-другую.
– Ну, это они зря, – хмыкнул тот. В его глазах виднелось неприятие и горечь.
Алисса оторвалась от созерцания чудесных видов и прошептала:
– Кто это – Мелоди?
– Жена моего отца, – ответил он. Слово «мачеха» Маркус предпочёл не использовать из собственных соображений. В ином ругательстве не было столько холодного презрения. – Она заправляет всем в доме.
Этих слов было достаточно, чтобы понять: он на дух не переносил её. Алисса мысленно представила себе этакую стервозную дамочку, строящую пасынку козни – типичную шаблонную мачеху из сказки. По крайней мере, это бы объяснило такую неприязнь.
Автомобиль пересёк ворота и заскользил по подъездной дорожке. Перед глазами Алиссы предстал трёхэтажный особняк из красного кирпича, со скромными барельефами на окнах и маленькими французскими балконами. Дом был окружён тропической растительностью: садовник лет пятидесяти увлечённо подрезал кусты.
Перед ступеньками, ведущими в дом, стояла симпатичная светловолосая женщина лет сорока. Она была одета в лёгкое чёрное платье с цветами и туфли без каблука. Голову прикрывала от солнца широкополая белая панама. Женщина приветливо помахала им рукой. Из-за дверей тут же вышел молодой мужчина в фартуке, почтительно поклонился и забрал их багаж.
– Доброе утро. Мы ждали вас, – произнесла женщина и нервно сцепила руки в замок. – Конечно, это печальный повод для встречи. Маркус, мне так жаль…
– Конечно, Мелоди, – ответил он саркастично. – Ведь ты как никто другой обожала Альберта, брата моей покойной матери.
Женщина напряжённо застыла, явно не зная, что сказать. Алисса растерялась не меньше неё.
– Конечно, у нас были не самые лучшие отношения. Но это вовсе не значит, что я буду радоваться… его смерти, – проговорила Мелоди с явной неловкостью. – Он меня недолюбливал, но я никогда не испытывала к нему неприязни. И ты это знаешь.
Маркус поджал губы, явно собираясь выдать что-то ещё более недружелюбное, но Алисса опередила его и протянула ей руку. Они обменялись приветствиями. Мелоди, с явным облегчением, пригласила их внутрь и предложила лимонад со льдом. На обоих нахлынула жажда, и прохладительный напиток стал спасением от страшного зноя.
В гостиной, совмещённой с прихожей, ровным строем стояли чёрные вазы с высокими яркими цветами. Женщина азиатской наружности говорила по телефону на незнакомом языке. Откуда-то доносился грохот посуды; вдалеке мелькнул мужчина в белом колпаке.
– Простите за эту суматоху. До церемонии осталось всего два часа. Мы подготовили для вас спальни. Алисса может устроиться в комнате по соседству с тобой, – заметила Мелоди.
– Не стоило так беспокоиться. Мы здесь не задержимся.
– Что ж, я так и думала. Но Карл надеялся, что ты захочешь остаться.
– Напрасно.
Они обменялись взглядами, понятными только им самим. Затем женщина обратила свой взор на Алиссу:
– Располагайтесь. Если вам что-то понадобится – скажите. У вас ещё есть время немного отдохнуть после поездки.
Она ответила благодарностью. Маркус отвёл её на третий этаж. Всё в этом особняке говорило о богатстве и изобилии: изящная, хоть местами и слишком помпезная мебель, позолоченные люстры, диковинные картины. Алиссе предоставили в распоряжение просторную светлую комнату с изумительным видом на побережье. Пляж располагался буквально в пяти минутах ходьбы. Ей, изнывающей от жары, не терпелось окунуться в прохладную негу.
– Мелоди тебе понравилась, – констатировал Маркус. – И ты ей, кажется, тоже.
Он смотрел на неё, небрежно опершись о дверной косяк. Алисса понадеялась, что обвинение в словах ей просто послышалось.
– Ну, она кажется довольно милой, – сказала она осторожно. – Или это не так? Она что-то тебе сделала? Я чего-то не знаю?
– Нет, пожалуй, – отозвался Маркус. – Когда она появилась в нашей жизни, я сразу же возненавидел её. Прошло всего несколько лет со смерти матери. Отец привёл в дом девицу, всего на десять лет старше меня. И заявил, будто я должен любить и уважать её как родную мать. Лучшего способа пробудить во мне неприязнь и придумать невозможно. Пожалуй, она не делала ничего плохого намеренно, но одного её присутствия было достаточно, чтобы рассорить нас раз и навсегда.
Алисса приблизилась и положила голову на его грудь. Он до сих пор не мог смириться с тем, что отец выбрал другую. Вероятно, эта женитьба казалась ему предательством памяти о матери. К тому же, Маркус, как истинный бунтарь, не собирался следовать наказам авторитарного родителя и как мог выказывал неповиновение. Он никогда бы не полюбил мачеху, будь даже она самим ангелом милосердия.
– Вы ещё помиритесь. Я уверена. У вас разные взгляды на жизнь, и вы постоянно конфликтуете. Он пытается учить тебя жизни и надоедает непрошенными советами. Я знаю, каково это. Но всё же он тебя любит. Вы не сможете враждовать вечно.
– Для рационального человека ты чересчур наивна, – высказался он, но прозвучало это с невольной нежностью.
– Я просто верю в лучшее.
Маркус, напоследок поцеловав её в щёку, ушёл. Алисса обнаружила ванную комнату и немедленно направилась туда. Позднее, насладившись прохладной водой, она приготовила одежду для прощальной церемонии и прилегла вздремнуть. Из распахнутого настежь окна доносился далёкий плеск волн и крики чаек.
Глава 4. Послание от усопшего
Пробуждение далось ей с трудом. Кто-то оставил вазу с лимонадом на прикроватной тумбе: она осушила разом два стакана. Тело вспотело, и Алисса была вынуждена вновь посетить ванную. До начала оставалось чуть больше часа. Этого времени хватило, чтобы сделать лёгкие локоны, накраситься и одеться. В зеркале с золочёной рамой отразилась изящная девушка с густой копной волос и сдержанным макияжем, в чёрном платье прямого кроя и туфлях на миниатюрном каблуке.
– Ты прекрасна, – Маркус стоял в дверях, рассматривая её. Сам он предпочёл чёрные брюки и белую рубашку с чёрным жилетом.
– И ты отлично выглядишь. Судя по голосам, все уже собрались.
– Британцы славятся своей пунктуальностью.
– Успел пообщаться с родственниками?
– Конечно. Успел даже выслушать несколько замечаний и непрошенных рекомендаций. Моим дальним тётушкам никак не даёт покоя моя холостяцкая жизнь. По их мнению, я уже лет десять как должен быть женат и иметь пятерых наследников – как минимум.
– Скажи, когда заметишь их. Может, мы успеем улизнуть, – понадеялась она.
За прошедшие часы гостиную успели привести в порядок. Теперь она полностью соответствовала скорбному торжеству. По углам были расставлены массивные вазы с пышными букетами. Картины сняли со стен и заменили чёрными лентами – подтверждение траура, настигшего этот дом. За белым роялем сидел почтенный джентльмен в очках. По дому разливалась трагическая «Лунная соната» Бетховена. Комната буквально почернела из-за обилия гостей, разодетых в траур.
Маркус взял Алиссу под руку. Взоры присутствующих мгновенно обратились к ним. Она и вообразить не могла, насколько любопытными и придирчивыми могут быть скорбящие (в особенности – женщины).
– Я предупреждал тебя, что среди моей родни полно чокнутых? – уточнил он негромко.
– Нет.
– О. Ну тогда извини.
Алисса не успела ответить. К ним буквально подплыла пожилая полная леди в шляпке с белым пером. Седые волосы были растрёпаны, и она тяжело дышала, будто пробежала не одну сотню футов, чтобы поприветствовать их. По одному взгляду узковатых чёрных глаз стало понятно, что именно к этой тётушке Маркус не преисполнен родственных чувств.
– Ах, Маркус, куда же ты исчез? Мы с тобой так и не договорили, – прощебетала она. – Я рассказывала тебе о племяннице моего четвёртого мужа, Сьюзен. Ей всего тридцать два, она никогда не была замужем. Детей у неё тоже нет, и она…
– Кажется, я припоминаю, почему мы так и не договорили, – заметил Маркус, но тётушка его, кажется, не услышала. Алисса сдержала улыбку.
Женщина прижала ладонь к груди, сделав вид, словно только что заметила её присутствие:
– О, мой дорогой, так ты не один? Что это за леди рядом с тобой? Ты непременно должен нас познакомить!
Девушка ощущала кожей, как её изучали буквально с головы до ног, оценивали, словно занятный товар на полке магазина. Маркус раздражённо скривился.
– Алисса, это тётушка Беренис. Говоря точнее, она тётушка моего отца и моя двоюродная бабушка.
Тётка взвизгнула, словно он произнёс что-то непозволительно грубое:
– О, Маркус! Как ты невежлив! Где же твоё воспитание? Неужели ты понабрался грубостей от этих янки?
Женщина, очевидно, позабыла, что вокруг неё полно так называемых «янки». Некоторые британские гости смущённо прятали глаза, делая вид, словно впервые встретились с этой шумной особой и не имели к ней отношения. К счастью, Беренис мгновенно успокоилась и продолжила свой допрос в более приемлемом тоне:
– А вы, мисс, американка?
– Американка, – ответила Алисса. – Янки – как вы выразились.
Маркус издал смешок.
– Вы состоите в отношениях? – старая леди вперилась в неё неодобрительным взглядом. – Насколько серьёзны ваши намерения? Вы планируете пожениться в ближайшее время?
– Думаю, сейчас не самое подходящее время для подобных разговоров, – сказал он настойчиво, прерывая очередной поток словесных бредней. – Мы здесь не для того, чтобы утолять чьё-то любопытство.
Беренис не уделила и секунды внимания его красноречивому тону и удовлетворённо улыбнулась:
– Значит, у вас всё несерьёзно. Замечательно! Так о чём я говорила? Ах, да, о Сьюзен. Она чудесная женщина, скромная и целомудренная. Истинная британка! Работает в библиотеке. Прекрасно готовит. Я пробовала её пирожные – пальчики оближешь!
– До свидания, тётушка, – бросил Маркус и повёл Алиссу прочь.
В течение получаса он почти беспрерывно принимал соболезнования от друзей и коллег своего дяди. Алисса стояла рядом, вежливо приветствуя и сдержанно улыбаясь при необходимости. Об Альберте Мэйсоне отзывались как об исключительно щедром и весёлом человеке; он обожал опасные приключения и много путешествовал, терпеть не мог скуки и обязательств и постоянно вляпывался в истории. Маркус с суховатой улыбкой слушал про авантюры и переделки, в которых был замечен дядя, но никто из сочувствующих не замечал горечи в его глазах.
Английская родня, без учёта зловредной тётушки, произвела весьма благоприятное впечатление. Алисса, как ни силилась, не могла запомнить ни имён, ни лиц многочисленных двоюродных тётушек, дядюшек и дальних кузенов, прилетевших из Объединённого Королевства, дабы выразить почтение умершему. Никто из родных, как ни странно, не проронил ни слезинки: не позволяло отменное воспитание. Зато американские друзья и коллеги не стеснялись в выражении чувств и протирали слёзы платками.
Когда с формальностями было покончено, Маркус увлёк её в нишу за роялем в надежде побыть наедине. Но здесь их незамедлительно обнаружили Карл и Мелони. С высокой причёской и в элегантном чёрном платье хозяйка дома походила на настоящую светскую даму.
– Тётушка Беренис сказала, что ты был груб с ней, – без всяких обиняков сказал отец сыну.
– Тётушка Беренис – старая карга, и ей следует жить в учреждении для душевнобольных, – также без обиняков сообщил Маркус. Кажется, его терпение было на исходе.
– В таком случае с ней следовало быть даже более учтивым. Ни к чему устраивать скандалы в такой момент.
Маркус открыл рот, чтобы выдать ещё что-то, но его неожиданно опередила Мелоди.
– Беренис вела себя неучтиво и грубо, – заметила она, сжав руку мужа. – Всё это слышали. Она пыталась навязать Маркусу очередную английскую невесту, и присутствие Алиссы её нисколько не смутило.
Карл заметно смягчился.
– Приношу вам извинения за её поведение, – повернулся он к Алиссе. – Иногда моя тётушка совершенно…
– Невыносима, – подсказала Мелоди и подмигнула ей. – У неё много подобных «трюков» в арсенале. Первые несколько лет брака она называла меня служанкой и уговаривала Карла уволить меня.
– Да, и у неё ничего не вышло, – прохладно ответил Маркус. Алисса посмотрела на него укоризненно.
– Мы об этом уже говорили. Я не потерплю грубости в сторону Мелоди, – твёрдо, с характерными интонациями сына произнёс он. – Дни ребячества давно прошли. Будь вежлив, иначе…
– Всё в порядке, дорогой, – перебила его жена, пытаясь избежать очередного скандала. – Может, лучше расскажешь Маркусу о завещании?
Карл, разумеется, заметил её уловку и сдержал себя с явным усилием.
– Да. Разумеется. Мы обнаружили завещание Альберта. Он оставил тебе свою лондонскую квартиру, некоторую часть вещей и приличную сумму денег. Тебе придётся соблюсти формальности, подписать горстку бумаг, чтобы принять наследство. Также в завещании он оставил несколько писем, одно из них адресовано тебе.
– Письмо? – переспросил тот.
Отец передал ему свёрнутый конверт. На нём косым неаккуратным почерком были выведены слова: «Моему племяннику Маркусу. Передать после смерти».
Алисса незаметно обняла его. Он был растерян и задумчив. На его лице читался закономерный вопрос: откуда Альберт мог знать, что умрёт?
– Ты можешь попрощаться с ним, – мягко заметила Мелоди. – Он в дальней комнате. Сегодня вечером его отправят домой.
Маркус кивнул. Алисса осторожно поймала его у выхода.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– Нет, не стоит. Останься здесь.
Он поцеловал её руку холодными губами и скрылся.
Алисса в одиночестве стояла у рояля с бокалом шампанского. По комнате разливались запахи алкоголя, резких духов и расплавленного воска. У неё разболелась голова от духоты и нехватки воздуха: сказывался непривычный климат. На полпути к спасительному выходу её перехватила цепкими лапами тётушка Беренис. Красная помада размазалась, тушь подтекла – но от этого самоуверенность и наглость её не убавились.
– И каковы же ваши намерения в отношении моего двоюродного внука? – осведомилась она громовым голосом судьи, берущего показания у обвиняемого.
– Мои… намерения? – растерялась она. На них начали оборачиваться.
– Да! На что вы рассчитываете, милочка? – старуха ткнула её пальцем прямо в ключицу, и Алисса возмущённо отдёрнулась.
– Сейчас я рассчитываю на то, что вы оставите меня в покое, – ответила она мрачно.
Беренис вздёрнула подбородок и хохотнула. От неё отчётливо несло сигаретами и вином.
– Вы типичная американка! Взбалмошная и невоспитанная! Смею сказать, что вы – самая неподходящая кандидатура на роль невесты моего внука! – Она вперилась в неё блестящими глазами и сказала уже тихо, вкрадчиво: – Думаю, и он это прекрасно понимает. Не надейтесь, что вам удастся обвести нас вокруг пальца. Вы – всего лишь временное развлечение для юноши, не желающего обременять себя ответственностью. Однажды он одумается и выбросит вас вон, как старые ботинки!
Что бы там старуха ни говорила о её воспитании, Алисса ответила весьма вежливо:
– Спасибо за предупреждение. Да, и на вашем месте я бы не стала так злоупотреблять алкоголем. В вашем возрасте это вредно. Всего хорошего.
Она проигнорировала идиотский клёкот старой вешалки и направилась на крыльцо. На улице оказалось не намного прохладнее дома, но в спасительной тени и под лёгким морским ветерком Алисса ощутила облегчение и успокоение. Глупое ворчание мерзкой старухи омрачило и без того скорбный вечер. Теперь, вместо грусти, в ней вспыхивали злость и презрение.
Маркус нашёл её, сидящую в одиночестве на шезлонге.
– Надеюсь, ты не переживаешь из-за ворчания этой старой карги? Не слушай её, она давно выжила из ума.
– Ты уже в курсе? Даже не хочу говорить об этом.
– Что именно она тебе сказала?
– Что я для тебя – лишь временное развлечение. И ты со мной – от скуки. Однажды ты встретишь прекрасную английскую деву, на которой захочешь жениться, а меня выбросишь. Будь эта старушка лет на пятьдесят моложе, я бы ей врезала.
– О, я бы дорого заплатил за такое зрелище!
Он подал ей руку и помог подняться. Алисса взглянула вопросительно. Маркус был мрачен и подавлен. Он предложил ей прогуляться до пляжа, и она не смогла отказать. Они обогнули особняк, прошли мимо маленькой белой веранды и нашли малозаметную тропинку, ведущую к пляжу. Она сняла туфли и с упоением ступила на горячий белый песок.
– Как давно я не была на море! – воскликнула она и бросилась прямиком к сине-зелёным водам.
Таинственный морской горизонт привёл её в полный восторг. Она до лодыжек погрузилась в солёную воду и раскинула руки. Неистовый ветер трепал волнистые чёрные локоны и подхватывал её смех, унося далеко за горизонт.
– Ты похожа на русалку, – сказал Маркус. В воду он не заходил – смотрел издалека, чуть улыбаясь.
– Боишься, что я околдую тебя и заберу на дно морское? – поинтересовалась Алисса лукаво. – Кажется, именно так поступали русалки из старинных легенд.
– Ты уже меня околдовала.
Она вышла из воды, и они устроились на стоящих рядом шезлонгах. Он вытащил конверт с письмом дяди: он до сих пор не был вскрыт.
– Ты так и не прочёл его?
– Прочтёшь его вместе со мной?
Не было нужды отвечать – ответ читался в её глазах. Они приникли друг к другу, словно поверяя страшный секрет. Маркус вскрыл конверт и достал письмо – последнее напоминание о том, что Альберт Мэйсон когда-то жил на этой земле.
Дорогой племянник!
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в этом мире. Я всегда знал, что моя тяга к приключениям не доведёт меня до добра. Последние пару лет у меня были боли в сердце. Вероятно, оно и меня подвело. Если так, я ни о чём не жалею. Никогда не мечтал встретить смерть в старости. Почтенного старика из меня не вышло бы, увы.
Я завещал тебе кое-какую часть своего имущества. За это можешь не благодарить. К величайшему огорчению своего семейства, я так и не обзавёлся собственными детьми. Ты всегда был для меня единственным сыном. К тому же, я не могу допустить, чтобы моё имущество досталось моим жалким кузенам-стервятникам.
Да, и я абсолютно уверен, что ты до сих пор не вернул мне мои книги. Негодник. Так уж и быть, можешь оставить их себе.
Чуть ниже была приписка постскриптум, но Алисса не успела её прочесть. Маркус убрал пергамент подальше от её глаз.
– Прости. Это личное, – объяснил он.
Полминуты спустя он свернул конверт с письмом и убрал в карман брюк. Она приникла к нему, положив голову на плечо. Он уткнулся подбородком в её волосы.
– Ты хочешь остаться здесь, не так ли?
– Хочу, – признала она. – Но если ты против, мы можем вернуться домой.
Маркус молча смотрел в горизонт, обуреваемый внутренней дилеммой. Он явно обдумывал что-то, и конечное решение далось ему с некоторым трудом.
– Хорошо. Мы можем остаться здесь ненадолго. Сейчас так будет лучше для нас обоих.
Алисса и предположить не могла, что это значило, но не стала уточнять. Она связывала его напряжение со смертью Альберта и не могла знать, что у него был и другой повод для беспокойства.
***
Алисса давным-давно спала на его плече, но сам он уснуть не мог. Этой ночью у них ничего не было, кроме объятий и невинных поцелуев. Она старалась утешить его, успокоить яростную боль в груди. Эти наивные попытки вызывали улыбку.
Она не могла знать, в чём крылась истинная причина его решения. Маркус не собирался говорить ей о возвращении Стеллы, о её проклятом письме, в котором она оставила скрытую, очевидную для него угрозу. Пока они здесь, эта дрянь будет ломать голову в раздумьях и ни за что не узнает, куда же он запропастился. Её козней он не боялся – напротив, только и ждал повода, чтобы объявить ей войну. Но меньше всего ему хотелось втягивать в это Алиссу.
Маркус, стараясь не потревожить её, достал свёрнутое письмо из кармана брюк. Дядя написал его примерно месяц назад, не раньше: он словно предчувствовал скорую смерть.
Да, и я абсолютно уверен, что ты до сих пор не вернул мне мои книги. Негодник. Так уж и быть, можешь оставить их себе.
P.S. Ты прислал мне свой последний роман. Одному богу известно, успею ли я его прочесть. Если нет, то я последняя задница. Можешь так и написать на моём надгробии.
Ты писал о девушке, которая тебя покорила. Сказал, что не встречал никого лучше неё. Не упусти это сокровище из рук, ладно? Не повторяй мою судьбу. Однажды я, по малодушию и глупости, упустил девушку, которую любил. Мне пришлось расплачиваться за эту ошибку всю жизнь.
С любовью, твой дядя.
Глава 5. Под западным солнцем
Возвратившись в дом после пляжа, они сообщили Карлу и Мелоди, что намерены остаться на некоторое время. Новость удивила и, казалось, искренне обрадовала хозяйку дома. Карл, в отличие от жены, был не так щедр на эмоции: он лишь высказал надежду, что Алисса оценит их гостеприимство и хорошо проведёт время в этом неизведанном краю. Маркус тоже был сдержан на чувства и никак не дал понять, что пребывание здесь будет ему в радость (или – в тягость).
В любом случае, Алисса собиралась воспользоваться предоставленной ею возможностью и отдохнуть в Фэйрвью. Она никогда не бывала на западе страны и с удовольствием думала о предстоящих приключениях. Они могли съездить в Лос-Анджелес, посетить знаменитый Диснейленд, отправиться в морское путешествие на яхте и, с чем чёрт не шутит, поехать в Мексику!
В своё первое утро в Фэйрвью Алисса поднялась с постели, предвкушая множество приключений. Стоило начать с малого – сходить на пляж, съездить в город, прикупить одежды и сувениров… Девушка причесала волнистые волосы, надела сарафан и направилась в комнату Маркуса. Он был одет в джинсы и натягивал на себя футболку с логотипом «Rolling stones». Алиссе почудилось, словно она оказалась в комнате у подростка: стены завешаны плакатами знаменитых рок- и поп-групп, на полках вперемешку разложены книги и журналы, на подоконнике – стерео-система. Кровать, в свою очередь, была завалена старой одеждой и аксессуарами: джинсами, бейсболками, куртками, спортивной и школьной формой.
– Ты занимался спортом? – поинтересовалась она неверяще. Затем подняла взгляд на рельефные мускулистые руки, словно выточенные из камня, и усмехнулась сама над собой. – Стоило догадаться.
– Играл в футбол в старших классах. Был нападающим. Мне частенько прилетало по голове.
– Могу себе представить.
Она заметила на стене несколько фотографий. Маркус, совсем ещё юный, в кадре с друзьями и девчонками-болельщицами. Вид у него был серьёзный и крутой – словно он делал всем одолжение, позволяя сняться с собой.
– Ты здесь такой милый!
– Желторотый птенец, – заметил он. – Спорю, в одной из этих курток до сих пор можно найти пачку сигарет «Пёрлстрим».
– Сигареты? Ох, надо же. Ты был бунтарём, – проговорила она, мимоходом коснувшись его руки.
– Я был идиотом. А ты? – Маркус притянул её к себе и скользнул по обтянутой тонким хлопком талии. – Дай угадаю: ты была хорошей девочкой и смиренно учила уроки, пока такие, как я, распивали пиво и тусовались на школьном стадионе?
– Ничего подобного. Я была недисциплинированной, часто пропускала занятия и не делала домашние задания. Я ненавидела школу и большую часть времени посвящала творчеству. Подростки обычно бунтуют против родителей, против учителей. А я бунтовала против всех, и против ровесников в том числе, сама того не ведая. Я просто была другой и уже этим бросала им вызов.
– Даже несмотря на свою крайнюю недисциплинированность, в душе ты всё равно оставалась правильной. Иногда этого достаточно, чтобы раздражать неотёсанных дикарей, коими и является большинство подростков. Уверен, твои одноклассники были бы изумлены, увидев тебя сейчас.
– Не знаю. Мне нет до них никакого дела.
Она приподнялась на носках, чтобы дотянуться до его мягких губ. Они долго целовались, без единого звука, их пальцы судорожно переплетались. Маркус мягко оторвался от неё.
– Пора завтракать. Наше долгое отсутствие вызовет подозрения.
– Скажем, что просто рассматривали фотографии.
– Ты же в курсе, что эта отговорка никогда не работает? – хмыкнул он. Алисса с напускным возмущением стукнула его.
В просторной столовой, совмещённой с кухней, не оказалось никого, кроме хозяев дома. Карл в простой рубашке и бриджах сидел во главе стола с газетой. Мелоди варила кофе и напевала себе под нос. Они поприветствовали их и предложили лёгкий завтрак из овсяной каши со свежими ягодами, омлета и варёных креветок. Алисса была немного удивлена, поняв, что приготовлением еды Мелоди занималась сама: обычно состоятельные люди нанимали для этого рабочий персонал.
– В доме работают две служанки, садовник и швейцар, и этого более чем достаточно. Сама я с поддержанием порядка не справилась бы. Но приготовление еды я никому не доверю, – призналась хозяйка.
– Никто не справится с этим лучше тебя, – заметил Карл, взглянув на супругу из-за газеты. – А вы, Алисса, насколько я понимаю, тоже что-то смыслите в готовке?
В его присутствии девушка испытывала некоторую неловкость. Вид у него был суровый и оценивающий, как у директора школы. Она всё ждала, что он упрекнёт её за резкость в отношении старухи Беренис, но об этом инциденте Карл предпочёл не упоминать.
– Я люблю готовить. Но лучше всего у меня получается выпечка, – призналась она, отчаянно справляясь с робостью.
– Не скромничай. У тебя всё прекрасно получается, – поправил Маркус. – Тебе повезло с наследственностью. Если я решу приготовить что-то сложнее пасты, в доме случится пожар.
– «Повезло с наследственностью»? – переспросила Мелоди. – Что это значит?
– Мой отец был наполовину итальянец, – объяснила она.
– И наполовину британец. А это значит, что ты тоже немного снобка, – изобличил её Маркус. Она закатила глаза с видом «кто бы говорил».
Карл отложил газету, словно наконец-то нашёл занятие более интересное, и произнёс:
– Как интересно. Стало быть, у вас смешанное происхождение? Ваш отец родился в Англии?
– Да, он родился в Лондоне.
– Вы никогда там не бывали?
– Однажды. Мы гостили с мамой у родственников отца. Мне было шесть лет, но я совершенно ничего не помню. У нас осталось несколько фотографий рядом с Тауэром и Биг-Беном.
– Вы не хотели бы посетить свою историческую родину снова? – Карл отправил нечитаемый взгляд сыну. Тот нахмурился. – У вас есть прекрасная возможность расширить свой кругозор уже в сознательном возрасте. И заодно навестить родственников. Тем более, у Маркуса теперь есть кое-какая недвижимость во владении – квартира в самом центре города.
Мелоди как можно незаметнее дёрнула супруга за рукав рубашки, но он остался непроницаем и невозмутим. Маркус прикусил губу и уставился на него с вызовом и гневом. Алисса почувствовала тень обвинения, неприятного подозрения, и ей стало не по себе от пронзительного холодного взгляда.
– Не думаю, что когда-нибудь поеду в Британию. Маркус сказал, что там отвратительно готовят, – заявила она с самым невозмутимым видом.
– Моя недвижимость в Лондоне – это последнее, что интересует Алиссу, – отчеканил тот, поднявшись, и подал ей руку. – Нам пора идти.
Она поспешно поблагодарила Мелоди за завтрак и последовала за Маркусом на заднее крыльцо. Он щурился с холодным негодованием. Алисса дёрнула его за рукав и почти прошептала:
– Мне показалось, или твой отец меня в чём-то подозревает? Он что, считает меня охотницей за наследством?
– Нет, что ты. Он всего лишь ищет достойную причину, чтобы убедить меня отправиться на историческую родину. Но, видишь ли, я не собираюсь возвращаться в Англию.
– Почему? Разве ты не хотел бы там побывать?
– Нет, пока этого хочет мой отец, – ответил Маркус с горькой усмешкой. – Этот спор продолжается пятнадцать лет подряд. Когда я был подростком, он чуть ли не силком пытался затащить меня в самолёт до Лондона. Я, естественно, сопротивлялся. Так с тех пор и повелось. Отправившись туда, я проиграю многолетнюю битву.
Он предложил ей съездить в город и полюбоваться окрестностями. Поездка оказалась как нельзя кстати: гардероб у неё был весьма скудный. Маркус провёл ей в большой гараж и сел за руль красного кабриолета с откинутым верхом.
– Ты водишь машину? Я и понятия не имела.
– Я давным-давно получил права. Но дома машины у меня нет. По-моему, с автомобилями слишком много хлопот, – объяснил он.
Алисса провела пальцами по гладкой отполированной поверхности. Возраст авто, скорее всего, превышал тридцать или сорок лет, но внешний вид его был идеален. Она с удовольствием села, и тело приникло к мягкому кожаному сиденью.
Маркус аккуратно выехал за ворота и резко помчался вперёд по пустынной дороге. Теперь она не могла сомневаться в его водительских навыках. Он нёсся по дороге со скоростью ветра, знал досконально каждый поворот и ловко лавировал между ямами и выбоинами. Волосы Алиссы развевались, она с любопытством высовывалась наружу и махала на приветственные крики проезжающих.
– И сколько болельщиц ты успел прокатить на своей тачке? – поинтересовалась она, перекрикивая шум мотора.
– Я буду идиотом, если на это отвечу.
– Тогда я угадаю сама. Десять? Двадцать? Пятьдесят?
– Джентльмены не рассказывают о своих успехах, разве ты не знала?
– Ну-ну. Нашёл отговорку, – проворчала она, сердито скрестила руки на груди и заставила его рассмеяться.
Первым пунктом назначения оказался крупный торговый центр. Внутри сновали восторженные туристы в поиске лёгких платьев, шортиков, купальников, надувных матрасов и снаряжения для подводного плавания. Ушла всего пара часов на покупку необходимой одежды. Алисса с большим трудом отыскала среди вызывающих коротких шортов, юбок и топиков, едва прикрывающих грудь, пару приличных платьев, лёгкие бриджи, майку и шляпу от солнца. У Маркуса необходимости в обновках не было: шкаф и без того заполоняли старые вещи со школьных времён. Поэтому большую часть времени он сдерживал себя от мучительных вздохов или подталкивал её к покупке вещей, которые она бы ни в жизнь не надела. К таковым относились кепка с пропеллером, шуба из перьев фламинго и светящийся в темноте топ.
Когда Алисса, утомлённая магазинами, была готова сбежать из торгового центра, Маркус невинно заметил:
– А как же купальник? Ты про него забыла? Как же ты будешь плавать?
Лицо у него при этом казалось подозрительно довольным. Они отправились в первый попавшийся магазин. Алисса подобрала несколько приличных вариантов и направилась в примерочную.
– Даже не думай, – предупредила она, когда Маркус невозмутимо последовал за ней.
– Разве я не должен тебе помочь? – здорово удивился он.
– Ещё чего, – хмыкнула она и задвинула шторы прямо перед его носом.
Она остановила выбор на простом чёрном купальнике: лиф подчёркивал грудь, а шортики зрительно уменьшали бёдра. Маркус отвёл её в кафе-мороженое, которое посещал ещё в школьные годы. Обстановка была простовата, даже бедна: белые скатерти, старые столы и стулья, разукрашенные ручкой, посуда со сколами. Но он клятвенно заверил, что нигде во всей Америке не найдётся таких вкусных молочных коктейлей и морепродуктов. И оказался прав.
Большую часть дня они катались по окрестностям и посещали местные достопримечательности. Маркус отвёл её в зоопарк, музей искусства, показал старинную башню на набережной и даже отвёз в свою старую школу. Они вернулись в особняк усталые и утомлённые. У Алиссы болела голова от этого безжалостного солнца: она мечтала только о том, чтобы спрятаться в тени и дать отдохнуть усталому телу. Маркус, более привычный к климату, поддерживал её за талию и нёс многочисленные покупки.
Мелоди встретила их в гостиной и пригласила на ужин:
– Через пару часов к Карлу приедут его друзья и партнёры по бизнесу, – сказала она суетливо. – Обычно это занимает много времени, и вам лучше поесть пораньше.
На взгляд Алиссы Маркус только хмыкнул:
– Ничего серьёзного. Большую часть времени они будут обмениваться свежими сплетнями и играть в покер.
Они съели ризотто с овощами и морепродуктами, поблагодарили за ужин и направились наверх. Алисса уснула, как только голова её коснулась подушки.
***
Пробуждение было быстрым и резким. Ей казалось, она только прикрыла глаза, но за окном уже царила тьма, и привычная духота сменилась мягкой прохладой. Маркус тронул её за плечо.
– Вставай, соня. Скоро полночь. Я хочу показать тебе одно место.
Она издала негодующий стон и перевернулась набок. Он провёл рукой по изгибу спины и ниже. Алисса перехватила ладонь, но это не остановило его. Пальцы скользнули по накрытым тканью бёдрам и прикоснулись к мягкой шёлковой коже.
– Всё выглядит так, словно ты хочешь меня соблазнить, – заметила она. – В очередной раз.
– Прости. Не могу сдержаться.
Она почувствовала поцелуи на плече и шее и удивилась, когда Маркус внезапно остановился.
– Что такое?
Он промолчал, но Алисса и не нуждалась в ответе. Всё было ясно написано на его лице. На протяжении всего дня он, казалось, не вспоминал о своей печали, но в ночи она вдруг нахлынула на него с двойной силой. Алисса приникла к замершим губам и поцеловала со всей нежностью, на которую была способна. Ей было не под силу забрать страшную боль, мучившую его, но утешить, помочь хоть на несколько минут забыть о своей скорби она могла.
Девушка мягко заставила его лечь. Впервые он не сопротивлялся и позволил одержать над собой верх. Алисса сама сняла с Маркуса одежду дрожащими руками и устроилась на его бёдрах. Маленькие пухлые губы целовали шею, плечи и сильную грудь, пальцы скользили в волосах и ласкали напряжённые мышцы.
Мрак комнаты озарял лишь отсвет садовых фонарей, и она с трудом отличала удовольствие на его лице. Изредка он приоткрывал рот и издавал тихие, почти беззвучные стоны. Когда его твёрдая плоть оказалась в ней, они оба не сдержались от вздоха наслаждения. Маркус рывком снял её платье и сжал талию. Она, упершись ладонями в кровать, склонилась над ним в жадном, утешающем поцелуе. Их тела плавно скользили, едва соприкасаясь, следуя странному, только им понятному ритму. Алисса замерла, когда член вздрогнул и извергнул семя внутри неё. Она испытала это впервые. До чего странное, необычное чувство: будто она позволила сделать нечто запретное, хоть и приятное.
– Не уходи, – прошептал Маркус, когда она поднялась.
– Я сейчас вернусь.
Алисса обмотала тело первым, что попалось на глаза – полотенцем – и вышла на балкон в поисках свежего воздуха. Небо сегодня было беззвёздное. Жёлтый серп полнолуния висел над городком. Маркус вышел за ней, полностью обнажённый, и прижался к красивому желанному телу.
– О, – она вздохнула, когда он приник ртом к ключице и заскользил ниже, под полотенце. – Тише. Нас могут увидеть.
– Здесь никого нет.
Она перехватила руки, обнимающие её, и заметила мелькнувшую у лавки тень. Раздался шорох. В темноте заблестели чьи-то глаза. Чья-то фигура стояла практически неподвижно под сенью орехового дерева и, казалось, внимательно наблюдала за ними. Дыхание перехватило от ужаса.
– Маркус, уйдём! Там кто-то есть!
– Тише. Мы уходим.
Он обхватил её за талию и повлёк за собой в спальню.
Глава 6. Интересные знакомства
Кто же следил за ними снизу? Одна мысль была хуже другой. Карл? Мелоди? Они бы не стали таиться в тени и наблюдать за ними. Возможно, кто-то из прислуги? А, может быть, кто-то из гостей? Во дворе как раз было припарковано несколько незнакомых автомобилей. Она терялась в догадках и была так встревожена, что полночи не могла уснуть.
– Тебе не о чем волноваться, – приговаривал Маркус ей на ухо, пока она со стыдом прижималась к подушке. – Мы вели себя вполне прилично и не делали ничего запретного. Кому стоит стыдиться, так это мне. Ведь я же стоял там голышом.
– Ни капли ты не стыдишься, – буркнула Алисса в подушку.
– Верно, не стыжусь. Но если утром кто-нибудь предъявит мне обвинение в неподобающем поведении и публичном оголении, я непременно извинюсь.
– Ты неисправим.
Он уснул, обнимая её. Она ещё долго ворочалась в тревоге. Глаза её сомкнулись лишь перед самым рассветом.
Утром Алисса проснулась одна – было уже около полудня. Она быстро собралась, умылась, надела новенький купальник под новенький сарафан и собрала волнистые волосы в хвост на затылке. Из столовой доносились голоса. Она была удивлена, обнаружив за столом нового человека.
– Доброе утро, – сказал Карл. – Вы сегодня припозднились. Мы уже полдничаем.
– Маркус только что ушёл на пляж, – добавила Мелоди чуть смущённо и оглянулась на гостя. – Познакомься, Алисса, это наш гость Эйдан Блэкуотер. Он проведёт у нас пару выходных перед отъездом в Новую Англию.
– Мне необходимо время, чтобы вернуть проигранное состояние, – насмешливо отозвались в ответ. – Доброе утро, юная леди.
Человек, на которого Мелоди указывала, был солидным мужчиной лет сорока. Темноволосый, без намёка на седину, с выразительными голубыми глазами и харизматичной улыбкой. Он мог похвастаться замечательной для своего возраста формой и неплохо смотрелся в майке и шортах до колен; несмотря на простоту, не составляло труда представить его в деловом костюме и разъезжающим на мерседесе с личным водителем.
– Доброе утро, – поздоровалась она.
От бесстыдного взгляда, изучающего её ненароком с головы до ног, было крайне неловко. Её пронзила ужасная догадка: вдруг этот Эйдан – именно тот, кто застукал их вчера на балконе? Алисса заметила насмешку на его лице и едва совладала с собой. Как и всегда, предчувствуя эмоциональный штурм, она взяла над собой контроль и изобразила беспристрастную сдержанность.
«Пусть это будет он, – подумала она. – Пусть он даже сдаст нас со всеми потрохами. Плевать».
– Значит, вы играли в покер? – поинтересовалась она с вежливой заинтересованностью.
– Назвать это покером было бы преувеличением, – ответил мистер Блэкуотер с лёгкой улыбкой недоумения – словно она ввела его в ступор. – Можно сказать, что я подарил Карлу новый домик на побережье Флориды.
– Изредка можно побыть щедрым. В последний раз ты так проигрался несколько лет назад, – бросил Карл с удовлетворением в глазах. – Надеюсь, я и мои друзья не разбудили вас? Американцы бывают чрезвычайно шумными в выражении эмоций, особенно, если дело касается карточного долга.
– Нет, что вы. Я не слышала ни звука. Хотя, если честно, ближе к утру мне почудилось, будто кто-то кукарекал, – заметила Алисса со смехом. – Я подумала, что у вас здесь птичья ферма неподалёку.
Мужчины переглянулись и рассмеялись.
– Ах, Уинстон, – произнёс Блэкуотер. – Он славится своим кукареканьем на весь запад. Его впору использовать вместо будильника.
Алисса обратила своё внимание на еду. Здешний рацион был для неё привычным: она успела заметить, что жители юго-запада отдавали предпочтение лёгкой пище, вроде свежих овощей, фруктов и ягод. В солнечном краю всего этого было вдоволь. Мелоди предложила ей блюдо с клубникой и голубикой, пару тостов и яблочный пирог с корицей. Она поблагодарила её и сделала честный комплимент выпечке.
– Я не сильна в пирогах, – призналась Мелоди. – Не люблю возиться с тестом. У меня редко получается что-то путное. К тому же, из-за духовки здесь становится невыносимо жарко.
– Я не готовила целых три дня и могла бы что-нибудь испечь, – предложила Алисса.
– О, это было бы замечательно!
Она дала обещание приготовить десерт к ужину и направилась на пляж, прихватив по пути полотенце. Полуденное солнце пекло нещадно, и даже тень деревьев не спасала от жары. На пляже не могло быть никого постороннего: он принадлежал к частной собственности, нахождение здесь посторонних строго запрещалось (на это указывали соответствующие знаки). Но и Маркуса здесь не обнаружилось. Алисса не стала раздумывать долго о его исчезновении: наверняка у него нашлось ещё несколько дел, не терпящих отлагательств. И ещё вчера, знакомя её с местами юношества, он упоминал, что хотел бы встретиться с кем-нибудь из школьных друзей.
Она сбросила босоножки, стянула платье и позволила солнечным лучам окутать своё тело горячим покрывалом. Как душа её была привычна к горестям и страданиям, так и тело не помнило ничего, кроме холодов и дождей родного города. Но жизнь менялась. Перемены настигли её в самый тяжкий период жизни. Поначалу они походили на стихийное бедствие, ураган, сметающий прочь привычные ограничения и условности. Но ни одно бедствие не длится вечно. Её буря утихла, оставив за собой лёгкий беспорядок, к которому, как ни странно, она уже начала привыкать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70585366) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.