Золото Шеренгёра
Тиана Тон
По воле случая в свои восемнадцать лет, Вероника осталась одна с ребенком на руках. Недавно муж поведал ей страшную правду, после которой она перестала верить в лучшее. Ее сердце разбилось. Но может, молодую женщину развеет тепло камина, аромат сосновых поленьев и новая местность? Ведь наследство давнего знакомого пришлось кстати. Вероника уцепилась за возможность жить с чистого листа и уехала из родных мест довольно далеко. Казалось бы, вот теперь можно жить, воспитывать сына, думать о будущем. Но судьба не обещала легкого пути. Опасные события вынуждают одинокую женщину искать помощи. И это не самое худшее. Главная сложность – Он…
Тиана Тон
Золото Шеренгёра
Глава 1
Молодая женщина выглянула в окно проверить, не возвращается ли с работы муж. На лавочке возле подъезда умывался беспризорный кот Васька, которого она десять минут назад накормила сосисками. Под старой раскидистой липой стоял темного цвета автомобиль, где по характерному покачиванию и ладоням на боковом стекле, занимались любовью. Вероника улыбнулась, задернула тонкие занавески и, положив ладонь на слегка выпирающий живот, пошла в комнату.
В кроватке посапывал младенец, раскинув в стороны кулачки. Мать наклонилась к сыну, поправила пушистый плед с яркими бабочками по краям полотна, и села на диван. Она вспомнила, как три месяца назад мучилась родами. Трое суток, готовясь стать матерью, она силилась родить сама, чем усугубила положение. Согласовав вопрос, ее принялись готовить к операции, но открылось кровотечение. Последнее, что она запомнила, это жгучая боль внизу живота, после чего потеряла сознание.
Вероника очнулась спустя двое суток в реанимации. Молодая мать заметила, что большого живота больше нет, но присутствовала тянущая боль. На ее вопль прибежала медсестра и уверила, что с ребенком относительный порядок, но из-за ее глупого упрямства новорождённому хорошенько досталось. Опытные врачи вовремя извлекли мальчика из опутывающих его шейку недр и поместили в специальный блок.
Молодая женщина немного успокоилась, и через день ее перевели в обычную палату, где на тумбочке в литровой банке дожидался букет хризантем от любящего мужа.
К вечеру Вероника упросила старенькую, добрейшей души акушерку, и та показала ей сынишку. Мать во все глаза смотрела на крошечного человечка, который открыл глазки и посмотрел на нее, после чего чихнул и тут же задремал. Ника счастливо улыбнулась сквозь слезы и кинулась обнимать акушерку.
Когда они шли в палату, старушка осторожно намекнула, чтобы она более чем берегла этого мальчика, поскольку своих детей у нее, скорее всего, уже не будет. Ника вскрикнула, но женщина приложила палец к ее бледным губам и укоризненно покачала головой. Молодая мать, стиснув зубы, вытерла слезы и вошла в палату, где до рассвета пролежала без сна, ругая себя за глупое упрямство в желании родить самой. Как только бледный солнечный луч проник в запыленное окно, Вероника задремала, но тут же была разбужена голосами в коридоре и поскрипыванием каталок. Вскоре ее выписали, а через две недели она счастливо прижимала конверт с сынишкой, который окреп, набрал вес, и был выписан с отличными медицинскими показателями. Муж бережно усадил семейство в автомобиль и, набирая скорость, помчался в другой конец города, где они пять месяцев назад приобрели квартиру.
Ника теперь занималась бытовыми мелочами в их новом жилище и заботилась о сыне. Макар недавно обрадовал ее повышением по службе, после чего радость от известия померкла из-за постоянных задержек на работе и спонтанных командировок.
Вот и сейчас на часах первый час ночи, а его до сих пор нет. Вероника вздохнула и легла на диван, подобрав под себя озябшие ноги, но тут же услышала щелчок дверного замка, и резво соскочив с дивана, кинулась в прихожую, где порывисто обняла мужа и звонко поцеловала в щеку.
Тот, устало улыбнувшись, слегка отодвинул жену и вручил ей большую коробку конфет.
– Малыш, ставь чайник, я ужасно проголодался, – проговорил Макар, отворачиваясь от жены, чтобы повесить на вешалку тонкий серый пиджак.
– Сейчас, любимый, я тебя накормлю, – улыбаясь, произнесла Ника. Она рассматривала коробку с резными шоколадными фигурками на обороте, после чего развернулась и пошла в кухню. – Ты только потише, а то Мишенька сегодня неспокойно спит.
– Так я всегда тихо, – промурлыкал Макар на ухо жене, обхватив ее за талию сзади. – Ты была у доктора? Что он сказал? Когда уже будет можно?
Ника развернулась к мужу и виновато опустила голову.
– Что? – Напряженно спросил Макар, приподнимая пальцем подбородок жены.
– Любимый, ты же знаешь, что я перенесла сложную операцию и чуть не умерла, – сглотнув ком, перехвативший дыхание, ответила Ника, глядя в черные глаза мужа. – Мне еще нельзя этим заниматься. У меня осложнения, и требуется новое лечение. Сегодня выписали кучу лекарств.
– Ну что же: нет, значит, нет, – натянуто улыбнулся муж, поцеловал Нику в кончик короткого носика и осмотрел стол. – Хотя бы накормят меня в этом доме?
Жена обвила шею мужа вспотевшими от волнения руками и шепнула:
– Конечно, родной мой мужчина. Обработай руки антисептиком и садись за стол.
Макар вышел в коридор, а Вероника достала из микроволновой печи тарелку с рисом и отбивными. Поставила на стол миску с овощным салатом и блюдо с ломтиками свежего ржаного хлеба.
– Как день у вас прошел? – Возвратившись, задал вопрос Макар. – Кстати, вот тебе немного денег. Сама же говоришь, что лекарства там всякие нужны, да и Мишке смесь купи в запас.
– Спасибо, любимый! – с благодарностью взглянув на Макара, произнесла Вероника. Она пересчитала деньги и убрала в карман спортивных брюк. – Днем мы с Мишей погуляли очень хорошо, даже долго. Я рано вернулась от врача. Твоя мама торопилась, и как только я пришла, она убежала по делам. Пока Миша спал, я сгоняла в душ. После клиники всегда хочется смыть с себя этот их запах. А потом мы покушали и ушли гулять. Вечером я искупала сына и уложила, приготовила ужин и ждала тебя у окна. Но быстро стемнело, поэтому пришлось покинуть свой пост.
Ника развела руками и села рядом с мужем. Тот распаковывал конфеты, но замер и строго посмотрел на жену.
– Ты не считаешь это глупым: дежурить под окном, дожидаясь мужа с работы? – Спросил Макар, возвращаясь к конфетам. – Ты мне не доверяешь?
Ника подперла щеку кулачком и вздохнула, но промолчала.
Она была много младше мужа, и старалась во всем его слушаться, уважая его решения. Разница в возрасте в тринадцать лет ее не тревожила, но часто молодая женщина ловила на себе взгляды мужа и замирала, считая их задумчивыми и даже тоскливыми. Вот и сейчас он весь ушел в себя, хотя ничего страшного не произошло. Чтобы не нагнетать обстановку, Ника легонько толкнула кулачком мужа в плечо и улыбнулась.
Макар достал из коробки конфету, откусил половину, вторую положил жене в рот. Та зажмурилась, будто от удовольствия, но на самом деле она скрыла набежавшие на глаза слезы. Муж бы не понял ее сентиментальности и не оценил уж точно, а то и снова бы пожурил. Вероника до сих пор не очень понимала, как так случилось, что столь разные люди сошлись и живут вместе уже год. Она безрассудно любила Макара. Нежная, ранимая, романтичная девушка цеплялась за отношения со строгим, молчаливым и самоуверенным мужчиной тридцати одного года всеми силами.
– Сегодня был в автосервисе, – произнес Макар, отодвигая пустую тарелку, чем вывел жену из задумчивости. – Так вот через пару дней можно будет забрать обе машины.
– Да?! – Буркнула Вероника, с опаской взглянув на мужа. – Любимый, а давай мою машину продадим. Честное слово, Макар, я боюсь садиться за руль после того, как у самого дома въехала в твой автомобиль. Мне не очень нравится водить машину. А если бы я повредила чужую, не твою?!
– Не говори ерунды, – отмахнулся Макар, шумно хлебнув из чашки. – Все будет хорошо! Привыкнешь. Тем более, с Мишкой ты как в поликлинику будешь мотаться на другой конец города? Я с работы не могу уходить, плюсом командировки постоянные. Так что бери себя в руки, и в путь.
Макар вышел из-за стола и пошел в туалет. Ника тяжело вздохнула и стала собирать посуду. После того как кухня сияла чистотой, мать подошла к сыну, пощупала его лобик, укрыла пледиком и взяла пижаму, чтобы готовиться ко сну.
– Ты бы хоть тряпье это не рядила на себя, – состроив гримасу недовольства, вымолвил Макар, следя за женой. Он бесшумно вошел в комнату и стоял у двери. – Хоть бабу голую ощутить рядом. Ведь можно доставить удовольствие мужу и другими способами.
Ника бросила смущенный взгляд на мужа и отложила в кресло пижамную кофточку.
– Ты же знаешь, любимый, я стесняюсь и не умею, – произнесла Вероника, скользнув под наспех сорванное с постели покрывало, пряча голую грудь.
– Пора бы научиться, Ник, ты давно не ребенок, – укоризненно произнес муж, скидывая одеяло на пол. Он рывком опрокинул жену лицом в подушку, приподнимая ее зад.
Как только он пристроился сзади и стал поглаживать ягодицы жены, она заплакала, чувствуя нарастающую боль внизу живота.
– Что-то ты, мать, стала форму терять, – тяжело дыша, произнес Макар, запустив палец в лоно жены. – На тренажеры пора бы записаться.
Вероника молчала, закусив губу до крови. Она округлила глаза от боли и страха от выходки мужа, а слезы горошинами катились на подушку.
– Что ты скрючилась как перемороженная креветка? – Пропыхтел Макар, водя напряженным членом меж ягодиц жены. Он принялся их мять довольно грубо, и Ника вскрикнула. Муж тихо выругался, перевернул ее на спину и резко ввел член в ее приоткрытый рот. Вероника дернула головой от неожиданности и охватившего ее страха. Она не могла дышать, поскольку заполненный рот и зажатый его пахом нос не давали ей этой возможности.
– Ну, давай же, девочка моя, давай, приласкай своего любимого мальчика, – шептал Макар, вцепившись жене в волосы и дергая ее голову. – Трудись!
Ника оцепенела от ужаса. Она давилась твердой плотью, давящей ей в глотку. Тут заплакал Миша, но муж не отпустил ее, продолжая доставлять себе удовольствие и не замечая ни хрипов жены, ни вопля младенца.
Вероника не понимала, сколько тянулась эта пытка. Она пыталась вырваться и бежать к ребенку, но муж не отпускал, скользя членом по ее щекам. Спустя мгновение он зарычал, расслабил руки, при этом оттолкнув жену. Та ударилась головой о спинку кровати. Сдерживая тошноту, подступающую к горлу, она отползла от мужа. По ее пылающим щекам стекала пахучая жидкость, но у нее не было времени приводить себя в порядок, ведь Миша уже заходился от плача.
Соскочив с кровати, Вероника натянула на себя штаны и кофту, и кинулась к кроватке. Успокоив сына, она ушла в ванную, где под прохладными струями воды чуть ли не до крови скребла щеки, чистила зубы, избавляясь от крепкого запаха мужа. Как ни странно, но слез больше не было, будто десять минут назад ее действительно сначала придушили, а уже потом выбили душу из плоти.
Отрешенная, Ника вернулась в спальню, когда муж храпел, но как только она опустила голову на подушку, тот притянул ее к себе, укладывая у себя на плече.
– Все нормально, я не поранил тебя? – Заботливо осведомился Макар, будто до этого момента не он был в этом помещении.
– Нет, – хрипло ответила Вероника, пытаясь отодвинуться. Макар крепко держал ее одной рукой, а второй гладил по волосам.
– Прости меня, – шепнул он на ухо жене. – Но если слушать этих врачей, то можно годами жить без близости. Сама же видишь, что ничего с тобой жуткого не случилось после нашей любви.
– Макар, я очень тебя люблю, – тихо произнесла Ника, глядя в темноту, – но ты иногда сильно меня пугаешь. Мне кажется, что ты не любишь нас с Мишей. Ты редко к нему подходишь.
– Не говори ерунды, – буркнул Макар, убирая руку с ее волос. – К Мишке я не подхожу, потому что боюсь причинить ему боль. Он слишком маленький, а я как медведь. Ты же знаешь это. Я люблю вас, просто устаю на работе. Чтоб скорее выплатить ипотеку и кредит за машину, я берусь за все сделки, а это не только время, но и нервы.
– Ты нас любишь? Правда? – С замиранием спросила Ника, склонившись над мужем.
– Правда, – ответил Макар, коротко поцеловав жену в шею.
– Ты больше не сделаешь этого со мной? Мне было очень больно, и сейчас тяжело говорить.
– Не сделаю, обещаю. А сейчас давай спать, а то мне рано вставать. И Мишка выспится и начнет орать посреди ночи, а я не встану к нему. У меня же работа. Ты же знаешь.
– Любимый, я только вот что еще спрошу: у тебя новый заместитель? А где Илья? – Спросила Вероника, укладываясь рядом с Макаром.
– Илью перевели в офис в Смеханово, а мне подсунули свистушку шефа – Адиль. Он хочет, чтобы она все время была рядом. Только при этом, чтобы жена ничего о ней не знала. Иначе останется наш Ерохин без бабок жены.
– Да уж! – воскликнула Ника, прижимаясь к мужу. – А она красивая?
– Ник, спи, – осадил жену Макар, при этом шумно зевнув. – Ты у меня самая лучшая, и на других я не смотрю.
– Спокойной ночи, родной! – с легкой улыбкой произнесла Ника, при этом зажмурившись от слез.
– Сладких снов, родная, – ответил Макар, переворачиваясь на другой бок.
Глава 2
На следующее утро Вероника все же не смогла пересилить обиды, и избегала Макара. Она не отходила от ребенка и не приготовила завтрак. Проведя бессонную ночь, молодая мать страдала от головной боли, еще саднило горло. Надо заметить, что муж не стремился уделить ей внимание. Быстро собравшись, одарив ее и сына беглыми поцелуями, Макар хлопнул дверью и через несколько секунд вышел из подъезда. Ника проводила его грустным взглядом и крепче прижала к себе малыша. Она не стала думать о случившемся, чтобы окончательно не впасть в уныние, а во время прогулки с сыном вспоминала знакомство с Макаром и их отношения, пытаясь оправдать мужа и осудить себя.
– Гель, я не хочу туда идти, ну правда! – вскричала Ника, оттолкнув руку подруги. – Мне нужно пробежаться по конспектам. Ты же знаешь, что мое поступление в институт зависит только от меня. Это тебе мать уже проложила дорожку в будущее, а у меня, сама знаешь, какая ситуация. Некогда мне гулять.
– Вероничка, ну любимая моя подруженька, ну пожалуйста, помоги мне, – канючила Ангелина, вцепившись подруге в руку. – Я же никогда тебя ни о чем не просила. Просто в этот раз мне необходимо пойти на этот велопробег с тобой. Там будет Лев, а с ним обязательно придет Антон. Лев к тебе точно подойдет, а с ним и его друг. Тогда мы познакомимся, и я постараюсь его увлечь, а ты сможешь улизнуть домой.
Девчонки шли по аллейке небольшого городского парка, размахивая сумками приличных размеров, в которых помимо книг и тетрадей находились кеды и спортивная форма.
– Гель, ну не хочется мне никуда сегодня идти. Мне еще с пацанами надо уроки делать.
– Вот ты прям наседка, курочка безотказная. Это дети твоей матери, но не твои. Почему ты позволяешь сидеть им всем на твоей шее? Что-то я не припомню ни одного дня за последние лет десять, чтобы твоя мать уделила внимание именно тебе! – воскликнула Ангелина. Она остановилась и топнула ногой. – Ты еще пойди ей на уступки, и вместо поступления в институт языков, останься дома и заделайся нянькой. Ник, ну ты что, совсем дурная что ли? Ты молодая девочка, которой в пору юности надо гулять, искать себя, а не быть домохозяйкой и нянькой. Когда твоя мать рожала, она это делала для себя и нового мужа. Ты-то к ним каким боком? Ну, прости меня, Вероника, прости, прошу! Не моё это дело, но мне жаль тебя. Ты губишь свою молодость, только слов благодарности не услышишь все равно.
Заметив грустный взгляд подруги, устремленный на молодой куст акации, покрытый мелкими душистыми цветками, Ангелина устыдилась своего напора. В глазах Вероники плескались непролитые слезы, и она старательно отводила их. Стоя напротив друг друга, подруги молчали.
Геля первая нарушила молчание и обняла Нику.
– Прости меня, Вероник, прошу тебя, – шепнула она на ухо расстроенной девочки. – Я не со зла это все ляпнула.
– Ничего, Гель, все нормально, – ответила Ника. Обхватив подругу за талию, она впитывала в себя ее уверенность и бойкость. – Во сколько выйдем из дома?
Геля замерла, потом отстранила от себя подругу и посмотрела ей в глаза. Ника кивнула, после чего подруга начала скакать вокруг нее.
– Все, Гель, пойдем домой, чтобы я успел сделать домашку.
– Погнали, погнали скорее, Вероничка, любимка моя, – радостно бормотала Геля, ухватив подругу под руку.
У подъезда девочки разошлись в разные стороны, чтобы через два часа встретиться вновь. Жили они в одном доме через подъезд, а дружбу завели, чуть ли не со времен песочницы, хотя столь ранних моментов не помнили, да и не могли помнить, поскольку семья Ангелины переехала в этот дом, когда дочке было пять лет. А вот родители Ники перебрались в квартиру ее бабушки еще до рождения малышки. Когда девочке исполнилось четыре года, родители развелись. Отец уехал в другую страну, а мать недолго воспитывала дочь одна. Через несколько месяцев после развода, она активно занялась устройством своей личной жизни, и воспитанием девочки занялась бабушка. Женщина полностью посвятила себя Веронике, даже в ущерб своей личной жизни. Она отвергла ухаживания одного интересного мужчины, с которым познакомилась в гостях у подруги. Между ними сразу же вспыхнула страсть, но видя, что дочь забросила свои прямые обязанности, меняет мужчин и редко бывает дома, отказала поклоннику и занялась внучкой… пока не случилась трагедия. Тогда Ника ушла в себя, засела за уроки, чтобы лишний раз не показываться матери на глаза, рассмотревшей в дочери кухарку и уборщицу.
Вот и сейчас, чтобы не встретиться с матерью, которая возвращалась с работы после четырех, Вероника не стала обедать, а быстро села за уроки. В половине четвертого девочка переоделась и вышла из квартиры. Она пересекла двор и уселась на лавочке у первого подъезда противоположного дома. Об этом месте она условилась с подругой заранее. Рассматривая разноцветные клумбы, Ника дождалась Ангелину, и они направились к спортивному городскому комплексу, откуда стартовали местные велосипедисты.
– Вот, иди сюда, – командовала Геля, расталкивая болельщиков локтями. – Вот здесь, мы их точно перехватив.
– Гель, да стой ты уже! – прикрикнула на нее Ника, оттаскивая за рукав. – Ты уже всех тут раскидала. Угомонись.
– Все, стою, стою, не кричи, – отмахнулась от подруги Геля. Не успела она докончить фразу, как сорвалась с места и куда-то убежала.
– Вот полоумная, – покачала головой Ника, отмахнулась от осы и отошла подальше от толпы. Она достала из кармана карамель и уже обхватила ее зубами, как поняла, что к ней прилип фантик. Девочка рывком сорвала его, при этом выронив конфету на запыленные кеды.
– Клуша! – буркнула Ника, и подняла глаза, осматривая людей. Вдруг ее взгляд встретился с прямым и насмешливым взглядом черных глаз взрослого мужчины.
Незнакомец стоял в двух шагах от нее и наблюдал за ее действиями.
Ника смутилась. Она топнула ногой, стряхнула конфету, и, подняв глаза, закусила губу. Мужчина подошел ближе и улыбнулся приветливо.
– Привет, красавица!
Нику обволокло бархатом мужского голоса, после чего сдавило юное сердечко и бросило вниз, прямо под ноги его обладателя.
– Здравствуйте, – вспыхнула алыми щеками Ника.
– Ты одна здесь? – Спросил незнакомец.
– С подругой, – ответила она, рассматривая мужчину.
– Где она? – Деловито осведомился тот.
– Вам что надо? – Резко ответила вопросом на вопрос Ника.
Мужчина пожал плечами и на шаг отступил.
– Думал угостить тебя кофейком с конфетами.
– Я не пью кофе с незнакомцами, – отчеканила девочка. Ее напугала и стала раздражать напористость незнакомца.
– А что ты с ними пьешь?
– Да пошел ты! – воскликнула Ника, обозленная наглостью взрослого человека. Она сделала несколько шагов, чтобы удалиться, но мужчина перехватил ее руку, преграждая путь.
– Не злись. Я просто хотел показаться… э… крутым что ли. Не знаю, как это обозначить, – признался мужчина, смиренно разведя руками. – Я не знаю, как у вас знакомятся, в смысле – у молодых.
Ника фыркнула, а незнакомец смущенно улыбнулся.
– Уж точно не с таким сомнительным подкатом, – произнесла девочка, скрестив руки на груди.
– Слушай, тут так шумно, и того и гляди, нас затопчут. Может, пойдем в кафе? Уверяю, что не стану к тебе приставать.
– Я верю. Иначе получишь большой срок. И что ты тут вообще делаешь? – Уже мягче заговорила Ника, с легкостью перейдя на «ты».
– От нечего делать пришел с коллегой и его сыном. Парнишка участвует в соревновании, а Николай пошел к его тренеру. А мне-то чем заняться?! – поджав губы, проговорил мужчина, потирая гладко выбритый подбородок. – Вот я увидел симпатичную, адекватную девочку, которая уронила конфету, тогда я решил компенсировать ей потерянную сладость.
Ника выслушала мужчину, потом поискала глазами подругу, надеясь заметить ее в толпе, но безуспешно, тогда кивнула, пряча руки в карманы спортивных брюк.
– Я согласна.
– Наконец-то! – воскликнул незнакомец. – Свершилось. Я – Макар.
– Вероника, – шепотом ответила девочка, прикрыв смущенный взгляд светлыми ресницами.
Позднее они до темноты просидели в кафе, где успели о многом поговорить и узнать друг о друге самое важное.
Ника, раскрыв рот, слушала восхищенные речи Макара о классической музыке, которую он мог слушать часами, отрешившись от всего мира. Она, смущаясь под пристальным мужским взглядом, призналась, что такую музыку не только не любит, но не может слушать и минуты. Зато она с гордостью призналась, что много читает классической литературы, и все школьные сочинения были признаны лучшими, и многие печатались в местной газете. Макар кивал и улыбался, не сводя жадного взгляда с раскрасневшейся школьницы.
– Ой, вот я растяпа, мне же давно пора быть дома! – со страхом в глазах выпалила Ника, вскакивая со стула, что тот с грохотом опрокинулся на пол.
– Чего ты так всполошилась? – Недоуменно хлопая ресницами, спросил Макар, выходя из-за стола.
Мужчина помог девочке поднять стул и, схватив ее за плечи, заглянул в глаза.
– Мы увидимся завтра? – Задал он вопрос, заранее зная ответ.
– Да, – робко ответила Ника. – Только сейчас мне надо бежать домой. Теперь получу нагоняй по полной программе.
– У тебя строгие родители? – Спросил Макар. Расплачиваясь по счету, он не глядел на спутницу.
– Да! – краснея, ответила Ника, и устремилась к выходу.
– Да погоди ты, торопыга, я провожу тебя, – хватая девочку под локоток, произнес Макар. – Сколько тебе лет?
– Почти семнадцать, – ответила Ника, в душе сожалея о своем столь юном возрасте.
– Самое оно.
– Что именно? – Испуганно спросила девочка, стараясь справиться с прерывистым дыханием от спешной ходьбы.
– Из тебя получится хорошая жена.
– Не думаю, – не глядя на спутника, возразила Ника. – Я не собираюсь замуж. Мне надо учиться.
– Время покажет, – пожал плечами Макар, ускоряя шаг.
Глава 3
Сидя на лавочке и баюкая сынишку, Вероника невидящим взором осматривала детскую площадку за домом, а сама теперь вспоминала любимую бабушку. Та в свое время заменила ей мать, и отдала всю свою нежность.
Безграничные доброта и забота бабули помогли девочке справиться с обидой на мать, которая была в постоянном поиске мужа. И даже тогда, когда та сообщила о долгожданном замужестве, Ника стойко выдержала эту новость, а после, до глубокой ночи проплакала у бабули на плече.
Ника уважала и обожала бабулечку, а та отдала ей всю себя без остатка. Когда только мать развелась с ее отцом, у бабушки появился кавалер. Добрый, обходительный и отзывчивый дядя Игорь – полковник в отставке. Он сделал бабушке предложение, уговаривал уехать с ним, но она отказалась. Ника видела и слышала, как та плакала долгими темными ночами, а утром прятала от внучки покрасневшее лицо, но ничем помочь бабушке она не могла. Кавалер куда-то уехал.
Точно так же впоследствии прятала от бабушки заплаканные глаза и Ника, когда поддалась уговорам Макара и отказалась от поступления в институт. Ее лучшая подруга Ангелина отговаривала тогда ее от поспешного замужества, но Ника была непреклонна. Она не понимала, отчего это все вокруг приняли в штыки известие о желании выйти замуж за взрослого и состоятельного мужчину.
За неделю до свадьбы ее любимой бабушки не стало. Коварная астма застала пожилую женщину, когда та была дома одна, а как выяснилось позже, лекарство закончилось. Она поспешила за помощью. Только вот затяжной приступ обессилил ее. Женщина попыталась дойти до соседей, но упала с лестницы. Но даже столь трагическое событие не остановило Нику, и в назначенный час она вышла замуж за Макара. Поскольку их заявление о заключении брака принимала его двоюродная сестра, то препятствий никаких не возникло, тем более стычек по закону.
Вероника вернулась с сыном с прогулки, продолжая вспоминать дела минувших дней, уложила малыша в кроватку, а сама пошла в подъезд за коляской. Как только она заперла дверь и занялась привычными делами, мысли о прошлом словно остались за порогом квартиры.
Вечером, как только молодая мать выкупала сына, накормила его и уложила спать, снова подошла к окну. Туманные сумерки медленно окутывали округу. В окно еще доносились веселые крики детей, но возле подъезда уже не сидели старушки. В этот момент во двор въехал красивый темный автомобиль, остановился под раскидистой липой, после чего затих мотор.
Ника усмехнулась, задернула занавески и отошла от окна. Она заварила чай, но вдруг почувствовала головную боль.
– Невозможно душно пахнет эта цветущая липа. Голова разболелась, – буркнула молодая мать. Она подошла к окну, чтобы закрыть форточку. – Надо же, опять! Кто же такой любвеобильный из нашего подъезда, что никого не стесняется?! Эх, вот характер.
Ника резко отошла от окна и мысленно отругала себя за то, что превращается в брюзгу, осуждая всех и вся.
– Тебе-то какое дело? – Возмущенно шепнула она. – Любовь у людей, имеют право.
Усевшись за стол, она съела печенье и залпом выпила остывший чай. Смахнув со стола в ладонь крошки, она вымыла чашку и отправилась к сыну. Погладив его по щеке и поправив плед, молодая женщина не успокоилась и снова направилась к кухонному окну. Муж задерживался на работе часто, но именно сегодня ее охватила тревога. Она пробежала вдоль позвоночника вверх-вниз, после чего поднялась до затылка и сдавила его ледяными пальцами. Вероника выключила свет и выглянула в окно. Со второго этажа хорошо было видно всю площадку перед домом, а при желании можно послушать чужие разговоры.
Из автомобиля вышел мужчина и направился к подъезду, где его силуэт хорошо осветил фонарик, прилаженный к козырьку над дверью.
Вероника шумно выдохнула и подалась вперед, опираясь ладонями о подоконник. Она замерла, во все глаза глядя на мужа, которого окликнули из машины.
Макар резко обернулся. К нему спешила высокая женщина лет тридцати с распущенными длинными волосами, которые находились в некоем беспорядке. Она подошла к мужчине и подала ему кожаную папку.
Ника тихонько приоткрыла окно и прислушалась.
– Макар, милый, ты сегодня такой рассеянный, – ласково пожурила любовника красавица в приталенном платье до колен. Ее стройной фигурке можно было только позавидовать, и Ника сразу же с горечью вспомнила, как накануне муж упрекнул, что после родов она подурнела. Хотя она лишь слегка располнела, ее формы округлились, а черты лица стали менее резкими.
– Ах, это. Да, милая, с тобой не только о работе забываешь, но и себя мало помнишь, – улыбаясь, произнес Макар, и поцеловал женщину в губы. – До завтра, кошечка моя.
– Мур! – ответила любовница и, развернувшись, медленно пошла к машине.
Макар сразу же скользнул в подъезд, а Вероника бросилась в комнату к сыну, плюхнулась на диван, укрылась пледом и притворилась спящей. Ей требовалось время, чтобы осознать случившееся. Сердце больно билось в груди, а дыхание перехватил удушающий спазм.
«Предатель! – бился пульс, и сотня фраз колола взрывающийся от отчаяния мозг. – Как он мог так со мной поступить? Я ради него оставила мечту выучиться и выбиться в люди. Я дышала им. Я только им жила, пока не родился сын. Ну конечно, у нее вон какие каблуки, а я в кроссовках. Она машину водит, а я свою разбила, и его заодно. Она дает ему прямо в машине под окнами, где находимся мы с Мишей, а я в последнее время избегаю его. Значит, я сама во всем виновата?!»
Самобичевания обманутой жены прервались, когда Макар заглянул в комнату, но обнаружив жену и сына спящими, тихо прикрыл дверь и направился в ванную комнату.
Как только раздался шум воды, Ника соскочила с дивана и метнулась к двери. Так и есть, Макар разговаривал с ней по телефону, признаваясь, что уже соскучился. Опустив голову, она вернулась к сыну, легла на диван, подобрала под себя ноги и укрылась с головой.
Утром обманутая жена не вышла проводить мужа, да он в этом и не нуждался. Наспех выпив кофе, Макар покинул квартиру.
Вероника на негнущихся ногах пошла к окну. Муж бодро шагал в сторону остановки, а ее гнуло от боли из-за предательства. Отведя взгляд, она посмотрела на сына. Миша проснулся и улыбался ей, махая ручонками. Подскочив к малышу, Ника взяла его на руки и крепко прижала к груди.
– Сейчас, мой любимый мальчик, мама тебя покормит, – сквозь душившие ее рыдания, проговорила молодая мать. – Мой родной, мой славный сыночек!
В кухне на столе Вероника обнаружила несколько купюр. Покосившись на деньги, она достала из холодильника бутылку молока и выронила ее. Вздрогнув, она отнесла ребенка в кроватку и вернулась в кухню. Мысленно поблагодарив себя, что плотно закрыла крышечку, подняла бутылку и вылила молоко в ковшик. Поставив его на плиту, она подошла к столу, пересчитала деньги и, закусив губу, убрала их в карман.
Глава 4
– Спасибо за помощь! – поблагодарила Вероника, извлекая из кармана ключи. – Одна я бы ни за что не справилась.
– Да было бы за что. Обращайтесь, если что. Я живу этажом выше, прямо над вами. Я же понимаю, что такой хрупкой девушке с коляской на четвертый этаж трудно добраться. А лифта у нас нет.
– Да, это так, – смущенно кивнула молодая женщина, бегло взглянув на помощника – парня лет двадцати.
– Вы в гости приехали? Я раньше Вас здесь не видел, а уже около года снимаю квартиру в этом доме.
– Да, мы приехали в гости, – ответила Вероника, отперев дверь и втащив чемодан в коридор. – Вы извините меня, но пора кормить сына, да и устали мы с дороги.
Парень с улыбкой заглянул в коляску, где кряхтел Миша.
– Славный малыш, очень похож на маму. Ну ладно, не буду вас задерживать.
– Да, спасибо!
Ника завезла коляску в квартиру, махнула рукой незнакомцу и захлопнула дверь.
– Все, мой любимый, мы дома, – ласково заговорил с сыном мать. – Сейчас мы покушаем и поиграемся. Сейчас милый, сейчас.
Она разулась, убрала кроссовки в тумбу для обуви и прошла в гостиную. На пороге гостиной Ника застыла, охваченная внезапной ностальгией. Здесь ничего не изменилось за прошедший год. Те же пышно цветущие белые орхидеи на окнах. Молочного цвета коврик у дивана, слегка потертый, да и картины так же висели на своих местах, только немного наклонилась рамочка с бабушкиным фото, а так, даже запах в жилище остался прежним: аромат духов из ландыша, которые бабуля сама для себя настаивала. Вероника спрятала лицо в ладонях и горестно вздохнула. В этот момент раздался щелчок замка, и порог переступила мать. Она составила у двери увесистые пакеты с продуктами, развернулась и замерла, выронив из рук поясок от плаща.
– Мама, здравствуй, – Ника вышла из проема и вытянула перед собой руки. – Вот мы с Мишенькой приехали в гости. Ты же ни разу не видела внука, все дела и дела.
– И что, надо было тащить младенца сюда? – Холодно проговорила миловидная женщина сорока лет. – Как-нибудь бы повидались.
– Мам, ну что ты так? – С обидой в голосе произнесла Вероника, беря сына на руки и поворачиваясь к матери. – Мама, прости, что мы без приглашения, но мне нужна твоя помощь.
– А! О матери вспомнила! А когда мне была нужна твоя помощь, ты не слушала меня, а побежала замуж.
Женщина разулась, оттолкнула ногой обувь в угол и, подхватив пакеты, пошла в кухню.
– Мам, ну ведь это и моя квартира тоже, так почему я не могу сюда приехать? – Спокойно произнесла Вероника, привыкшая к нелегкому характеру той, кого в глубине души сильно любила.
– Серьезно? – Спросила мать, оборачиваясь к дочери.
– Мам, прошу тебя, перестань! – взмолилась дочь, крепче прижимая к себе сына. – Мне очень плохо и больно. Помоги мне, прошу тебя.
– Что тебе надо? – Задала вопрос мать, выкладывая продукты на стол.
Вероника, обнимая сына, села рядом с матерью на стул, и сквозь слезы прошептала:
– Мам, я так и не поняла до сих пор, за что ты меня так не любишь, но я-то очень тебя люблю, и мне нужна твоя помощь и защита. Мне больше некуда идти.
– Немедленно объясни мне: в чем дело, – тихо, но твердо сказала женщина, приближаясь к дочери. – Он выгнал вас?
Мать склонилась над дочерью, небрежно погладив ее по волосам, потом приняла из ее рук внука и бегло поцеловала того в щечку.
– Нет, мам, он поступил хуже, – произнесла Вероника, обхватив голову руками. – Он изменял мне каждый день прямо под окнами дома, где мы с сыном дожидались его возвращения. И делал он это, считай, что у всех на виду.
– Ведь я предупреждала тебя! – укоризненно проговорила женщина. Она прошла в коридор, уложила внука в коляску и завезла ее в кухню, после чего подошла к дочери и снова погладила ее по волосам. – Ник, ты же сама понимаешь, что места-то у нас нет свободного. Ромка с Русланом спят в маленькой комнате, а я с Лёвой в гостиной. Где же мне вас разместить? Да и с Лёвой вон какие отношения у тебя. Не уживемся мы все вместе. Тем более я сейчас не работаю, а две хозяйки в одном доме – это не дело.
– Мам, мама, погоди, – поспешно произнесла Вероника, обхватив мать за плечи, – ты не поняла меня. Мне всего-то надо день-два на то, чтобы подыскать квартиру. Деньги у меня есть, мне нужно только время.
– Ладно, оставайтесь, но это только на время.
– Спасибо, – кивнула Ника, и отошла от матери. Она взяла сына на руки и принялась баюкать, поскольку он закряхтел, требуя внимания к своей скромной персоне и еды. – Можно нам разместиться у мальчишек в комнате?
– Да, – отстраненно ответила мать, раскладывая продукты на полки холодильника. – Покорми малыша. Он так не успокоится. Давай его мне, я покачаю, а ты приготовь.
– Спасибо! – с благодарностью взглянув на женщину, которая ее родила, но никогда не дарила нежности и тепла, воскликнула Вероника, и передала той малыша. – Я сейчас приготовлю смесь, а потом его искупать бы.
– Я помогу, – кивнула мать, после чего стала бормотать внуку успокаивающие слова, а после ушла с ним в комнату.
Через пару минут Ника заметила, что мать вышла в прихожую и сев на корточки перед ее чемоданом, извлекла из него упаковку подгузников и вернулась к внуку.
– Ник, скоро ребята придут, мне пора готовить обед. Давай-ка ты теперь сама занимайся сыном, – обратилась мать к Веронике, когда она вошла в комнату с бутылочкой смеси.
– Да, мам, спасибо, дальше я справлюсь.
Ника прижала сына к себе и начала его кормить.
Спустя двадцать минут в прихожей послышались шорохи и раздались голоса мальчишек. Вероника слышала, как они переговаривались с матерью в кухне, и горестно вздохнула.
Первым в комнату заглянул Руслан. Десятилетний мальчик любил сводную сестру и тосковал, когда она уехала от них. Он на носочках пробрался к дивану, осторожно сел рядом и посмотрел на племянника.
– Какой маленький, – выдохнул братишка, поднимая на сестру удивленный взгляд. – Ника, привет! Как хорошо, что ты приехала! Я очень скучал.
– Я тоже, мой хороший, – улыбнулась Вероника, прикоснувшись к брату плечом. – Как твои дела?
– Все хорошо, – ответил Руслан, рассматривая племянника. – Правда, много уроков задают, очень много, а так – все хорошо.
– Привет, – прервал их беседу Рома, приближаясь к сестре.
– Ромка, привет! – Вероника улыбнулась двенадцатилетнему брату. – Ого, как ты вытянулся!
– Есть такое дело, – самоуверенно хмыкнул Рома. – Я много занимаюсь спортом.
– Похвально, – кивнула Ника, забирая у сына бутылочку.
– Ты надолго к нам? – Прямо спросил брат, с интересом взглянув на улыбающегося малыша.
– На пару дней, – иронично улыбнулась Вероника. Ей сделалось тягостно, насколько она лишняя в квартире любимой бабушки.
– Так, парни, мыть руки, и за стол! – командно проговорила мать, заглянув в комнату. – Скоро Лёва придет, Ник, тогда и мы поедим.
– Да конечно, – ответила Ника, сглотнув. Она давно ничего не ела, и сейчас желудок настойчиво требовал подкрепления. – Я подожду.
Мать увела сыновей в кухню, а Вероника переодела сына, немного покачала на руках и уложила его в коляску.
Пока Миша спал, она успела воспользоваться душем и переодеться в легкий домашний костюм. Высушив волосы феном, она услышала телефонный звонок. Взглянув на дисплей, обманутая жена отключила телефон, села на бортик ванны и задумалась. Закусив губу от обиды, Вероника смахнула ладонью струившиеся по щекам слезы. Она никак не ожидала от мужа предательства, ведь, несмотря на расхождения во вкусах, они любили друг друга. Макар с первых дней знакомства заботился о ней, стремился каждую свободную минуту посвятить только ей, подарить нежность, доказать привязанность. И вдруг близкий человек не просто отдалился, он променял ее на другую. Муж не постеснялся изменять ей под окнами их квартиры, где спал их сынишка, где он сам по ночам обнимал ее и ласкал.
– Ник, ты там уснула?
Вероника от неожиданности подскочила и ударилась виском о полочку. Заметив на коже кровоточащую ссадину, она пальцем стерла кровь, убрала телефон в карман брючек и открыла дверь.
– Лев, я не слышала, что ты уже пришел. Извини, что так долго. Добрый вечер! – проговорила Ника, пропуская мужчину.
– Да ничего, Вероничка, все в порядке, – вскинув бровь, сказал отчим, окинув при этом падчерицу оценивающим взглядом. – Привет, красотка, привет. Отлично выглядишь! Сбежала от мужа? Давно пора. Я сразу говорил, что он тебе не подходит.
Вероника кивнула и направилась к сыну. Ее с первых дней знакомства раздражал наглый взгляд Льва, его вопросы и собственные моментальные ответы на них, но благодаря мягкому характеру, она справлялась с неприязнью. Войдя в комнату, Ника обнаружила, что коляску перевезли в комнату мальчишек, туда же перенесли их с Мишей вещи.
– Спит он, спит, – произнесла мать, тронув дочь за рукав. – Пойдем ужинать. Ребята пока уроки будут делать и за Мишей присмотрят. А ты поешь и отдыхай. Вон вся белая, и синяки под глазами.
– Спасибо, мам, – тихо сказала Вероника, взяв мать за руку.
– Да ладно, чего уж, – ответила та, махнув свободной рукой. – Пойдем, пока солянка горячая.
Вероника прошла в кухню и села у окна. Мать уже наполнила ее тарелку. Аромат сосисок и соленых огурчиков пробудили воспоминания, когда вот так же ее кормила сытным ужином бабушка. Она ставила перед внучкой баночку сметаны, блюдце с измельченной зеленью и толченым чесноком, садилась напротив и ждала, что внучка попросит добавки, после чего сразу же наполняла ее тарелку до краев. Только теперь напротив нее села мать.
– Ешь, Ник. Мы богато не живем, но и этому рады.
– Мам, все очень вкусно. Я давно не ела ничего вкуснее. Честное слово! Мне всегда нравилась твоя стряпня.
– Спасибо, доча! – отводя глаза, произнесла Екатерина Сергеевна. Она-то помнила, что если и накормила дочь досыта, то пару раз за все время. И сейчас ей было стыдно, потому что она видела, что и за те два раза Вероника была ей искренне благодарна. Ребенок радовался вниманию и заботе. Но это давно в прошлом, которое затрагивать совершенно не хотелось. – Лёва, ну скорее садись, остывает же все.
– Главное, что-то важненькое давно остыло, а еда – это так…пустяки. Девчонки, – потирая руками, Лев вошел в кухню и остановился у стола, – а не отметить ли нам воссоединение семьи?
– Правда, Ник, давай-ка немного выпей с нами. Грудью ты не кормишь, значит можно чуток глотнуть.
– Нет, мам, спасибо. Вы выпейте, а я не хочу. Мне ночью к Мише вставать чаще, чтобы он не мешал ребятам спать. Я сейчас быстро поем и спать.
– Как хочешь. Лёва, достань там бутылочку беленькой.
– Щас, один момент, Катюша, один момент, – пропел Лев, направляясь к холодильнику.
Ника из-под полуопущенных ресниц посмотрела на мать, которая слишком оживилась при упоминании алкоголя, удивилась ее реакции, но промолчала. Она не хотела высказывать свое мнение, зная, как к ней здесь относятся, но испытала чувство брезгливости.
Наспех поужинав, Вероника предложила помощь.
– Иди, дочь, отдыхай, я сама справлюсь. Со стола рано убирать. Мы еще посидим. А посуду помыть не так долго, – махнув рукой, сказала Екатерина Сергеевна заплетающимся языком. – Иди. Мы еще посидим, потолкуем.
– Да конечно. Спокойной ночи.
– И тебе, Вероничка! – улыбаясь, ответил Лёва, после чего получил подзатыльник от ревнивой супруги.
Вероника прошмыгнула мимо отчима, удивляясь, как спиртное подействовало на мать, и она впервые за последние лет десять обратилась к ней как к дочери. Зайдя в комнату, Ника обнаружила, что братья играют в компьютерную игру, выкрикивая бранные слова, толкая друг друга. Она подошла к Мише. Тот хлопал ресничками и, прислушиваясь к голосам, ручонками тянул на себя пальчики худеньких ножек. Ника обернулась к братьям.
– Мальчики, простите меня, пожалуйста, но могли бы вы пораньше лечь спать. Миша не сможет так заснуть, и я боюсь, как бы он не начал капризничать и кричать.
– Ну. Вот блин. У нас самый момент начался! – вскричал Рома. Он отшвырнул в угол комнаты компьютерную мышку и встал из-за стола.
– Да ладно, Ром, завтра доиграем. Уже давно пора было лечь, – примирительно сказал брату Руслан. – Ник, ложитесь, я сейчас выключу.
В наступившей тишине слышалось недовольное сопение Ромы, бормотание Руслана, который перед сном повторял стихотворение, и кряхтение Миши.
Вероника улеглась на диване, прижала к себе сына и притихла. Миша пригрелся и задышал спокойнее. Вскоре притихли и братья. Они спали на двухъярусной кровати напротив дивана, и в темноте Ника их не видела, но четко ощущала неприязнь почти всех членов семейства к ее скромной персоне.
«Это только на время, – мысленно успокаивала себя молодая мать. – Завтра же найду жилье, и съедем с Мишенькой отсюда навсегда. Завтра же!»
Утром Вероника поднялась раньше всех и вместе с сыном переместилась в кухню. Накормив и переодев Мишу, она приготовила сырники и оставила настаиваться чай. Через час к ней присоединилась мать, следом за ней подтянулся Лев, а затем вихрем ворвались Рома и Руслан.
Вероника молчала. Она спокойно накормила всех завтраком и ушла по своим делам. Позже к ней присоединилась Екатерина Сергеевна.
– Ник, я это, я хотела вот что сказать тебе, – пряча взгляд, обратилась она к дочери, – по поводу водки…
– Мам, не надо. Все нормально, – тихо ответила Ника, складывая вещи сына в стопочку у подушки.
– Нет! Я все же скажу, – возразила мать, садясь рядом с Вероникой. – Я редко выпиваю, но иной раз в этой обжигающей пропасти я нахожу успокоение. Я забываю о прошлом и страхах, но я не спилась, дочь, я держусь.
– Мам, все хорошо, – ответила Ника, отложив сложенные ползунки в сторону. Она обняла мать за плечи и прижалась к ее голове горячим лбом.
– Тоскуешь по нему?
– О нет, мам! – горячо возразила Вероника, отстранившись от матери. – Я когда его увидела рядом с ней, во мне словно что-то выключилось. Я ведь, мам, каждый день видела эту машину под нашими окнами. Там изо дня в день занимались любовью. Автомобиль так трясло… Могу представить, что там творилось. Накануне он меня изнасиловал, хотя я сказала, что доктор запретил на время близкий контакт, поскольку после операции случились осложнения. Но он еще меня упрекнул, что я форму потеряла. Мам, мне так больно. Вот здесь в груди. Мам, она такая красивая, такая холеная вся, словно вылизанная стилистом. Больно! Я ему верила, ловила каждое его слово. Все для него, а он вот так.
Вероника встала с дивана и отошла к окну, обхватив себя руками. Она с удивлением обнаружила, что мать подошла к ней, встала позади нее и обняла за плечи. Ника не справилась с собой от столь несвойственной матери нежности и расплакалась. Она развернулась и бросилась к родительнице на грудь.
Глава 5
Обнявшись, они простояли минут пять. Екатерина Сергеевна гладила дочь по волосам, давая той время выплеснуть эмоции и растопить слезами боль, потом усадила ее на диван.
– Все, девочка моя, все позади, – ласково проговорила мать, вытерев слезы со своего лица. Она и не заметила, что тоже плакала. – Я тебя в обиду больше не дам, но тебе все равно нужно с ним объясниться. У вас сын и имущество. Вам, хочешь или нет, но придется прийти к диалогу.
– Я понимаю, мам, – согласилась Ника, глядя матери в глаза. – Но это произойдет позднее.
– А какие у тебя теперь планы?
– Сейчас пойду в киоск, надо купить газеты с объявлениями, и мы вместе поищем подходящий вариант съемного жилья. Я прилично скопила. Макар никогда не жалел для меня денег, а я их собирала в надежде, что через год отправимся в путешествие. И теперь мы с Мишенькой туда точно отправимся. Новая квартира – новая жизнь.
– А дальше? Ведь деньги имеют свойство заканчиваться, – произнесла Екатерина Сергеевна, склонившись над внуком. Поправив одеяльце, она вернулась к дочери и взяла ее ледяные пальцы в свои горячие ладони.
– Мам, если жить скромно, то мне хватит пока. Мишеньке исполнится годик, и я найду работу. А его оформлю в частные ясли.
– Ага, конечно, знаю я эти частные детские сады, где деток избивают и все такое. Я новости-то смотрю.
– Мам, но ведь не везде же так. Но пока рано это все обсуждать. Ты посидишь с Мишей? Я схожу в магазин и за газетами.
– Конечно, дочь, иди.
Екатерина Сергеевна подхватила стопку ползунков и убрала в шкаф. Потом прошла в прихожую, проводила дочь, заперла дверь и отправилась готовить обед.
Вероника спустилась к почтовым ящикам, отперла нужную дверцу и извлекла рекламные листовки, две квитанции, газету и конверт.
«Настоящее письмо?! – промелькнула мысль. – Я думала, что сейчас только налоговые и пенсионные службы такие рассылают. Интересно».
Перевернув конверт, молодая женщина обнаружила, что письмо адресовано ей; судя по дате, пролежало послание в почтовом ящике неделю.
«Они что, вообще почту не проверяют? Что-то никак не пойму ничего. Кто такой Шеренгерин, который мне написал. Ошиблись? Хотя нет, здесь вписана моя девичья фамилия».
Вероника вышла из подъезда, села на лавочку и вскрыла конверт. На колени ей упал исписанный мелким разборчивым почерком тетрадный лист. Молодая женщина осторожно развернула его и, прикусив нижнюю губу, прочитала:
«Никуша, здравствуй! Помнишь: кто так называл тебя? Да, это пишет тебе давний знакомый твоей бабушки – Игорь Шеренгерин – полковник в отставке. Вспомнила меня, девочка? Так вот, и я о тебе не забыл. Не так давно я узнал, что Ларисы моей не стало. Скорблю безмерно, ведь до сих пор люблю ее. Сколько раз я ей писал и звонил, но она оставалась непреклонна к моим просьбам. Никуша, она просила, и я оставил ее в покое, но продолжал надеяться, что Лара одумается и посетит вместе с тобой мою маленькую ферму в горах. После расставания с твоей бабушкой, я уехал довольно далеко. Там я приобрел участок земли, на котором построил дом. Знаешь, девочка, я же так и не обзавелся семьей. Для меня семьей были и остаетесь только вы: ты и моя Лара. Я так вас ждал, моих близких и горячо любимых людей. Но вот промелькнула за окном целая жизнь, сквозь занавески сочится закат. Никуша, я все чаще болею, и все длительнее впадаю в депрессии. Надо же, какое чудное слово, но так мне на днях сказал врач. Смешно! Девочка, не знаю, как сложилась твоя жизнь, все ли у тебя в порядке, но очень хочу это узнать, потому приглашаю тебя навестить старика, погостить. Я хочу лично показать тебе твои владения, пока еще ходят мои ноги и глядят глаза. Да, ты не ошиблась, свою ферму я завещаю тебе. Я хочу, чтобы ты как можно скорее приехала. Если имеются изменения в твоих документах, наверняка необходимо учесть это в завещании. Хотя…возможно, что не обязательно. Но я все равно очень прошу тебя, девочка, поторопись. О деньгах не волнуйся, в конверте ты найдешь билет с открытой датой. Я очень жду тебя, девочка. Но прежде чем ты приедешь, умоляю, сходи к Ларисе на могилку. Расскажи ей о моей любви, и от меня принеси туда пятьдесят один цветок. Только пусть это будут белыерозы. Прошу тебя! Это лично от меня. Это блажь влюбленного старика, если тебе удобно так думать. Это будет моим прощальным подарком для нее на земле. Я верю, что на небесах мы будем вместе. А здесь – это просто цветы. Приезжай, Никуша, осмотришься и решишь, что делать дальше. Если захочешь продать, я все пойму, осуждать не стану. Не дело это, чтобы молодые жили в глуши. Хотя, здесь просто чудесно. В общем, сама решишь. Жду. Дед Игорь!»
Ника выронила письмо из рук, глядя перед собой ничего невидящим взором.
Глава 6
– Остановитесь здесь, пожалуйста.
Как только водитель такси остановил автомобиль на обочине и заглушил двигатель, Вероника выбралась на свежий воздух, посмотрела на экран телефона и ответила на звонок:
– Макар, что ты хотел? Что из написанного мной накануне сообщения тебе непонятно?
– Ник, ты это серьезно? Ты что, поверила, что флирт на стороне – это для меня важно. Не говори ерунды. Так я просто снимал стресс. У меня же дома жена и сын. Зачем мне кто-то еще? Ну чего ты там себе навыдумывала?
Вероника с отчаянием слушала мужа и представляла его бесстрастное лицо, неподвижный профиль которого с четкостью выделялся на фоне того окна, в которое она недавно увидела его с любовницей. Ее сердце билось так, что готово было разорваться. Она чувствовала, что каждое из произнесенных им слов не сближало их, а все больше разделяло. Чтобы хоть немного прийти в себя, она глухим голосом спросила:
– За что?
– В смысле? Ник, где ты? Назови мне адрес. Я приеду. Мы поговорим, все обсудим. Я уверен: ты меня поймешь.
Вероника слушала мужа, но уже не вникала в смысл сказанного. Этот человек совершенно неожиданно стал ей не просто далеким, но чужим.
– Макар, давай не будем вдаваться в подробности. У меня мало времени, я тороплюсь.
– Где Миша?
– Миша со мной, а я уже очень далеко. Я уехала, Макар, и вернусь не так скоро. О разводе мы поговорим после моего возвращения.
– Хорошо, Ник, я все понимаю. Тебе нужно время и все такое… Ты главное не забывай, что я люблю тебя.
Молодая женщина не успела ничего ответить, как муж закончил диалог. Она посмотрела на водителя, который с любопытством слушал разговор, доносившийся до него в приоткрытое окно, повернулась к нему спиной и стала набирать номер. Спокойствие Макара ей не понравилось. Быть может, она выдумывает, но подстраховаться все же стоит.
– Мама, привет. Я добралась. Все в порядке. Я прошу тебя: не ходи с Мишей на улицу. Несколько дней, пока меня не будет, можно погулять с ним на балконе. Я не знаю, чего можно ожидать от Макара, поэтому лучше поостеречься. Все, позвоню попозже. Люблю вас и целую!
Вероника убрала телефон в карман сумочки и осмотрелась. Ее окружала невероятная тишина. Прожив все свои годы в небольшом городке, с его шумом и суетливым ритмом, она немного испугалась безмолвия.
Постояв в тишине, она позволила ей проникнуть в душу. Взвинченные нервы немного успокоились. Округу стали окутывать сумерки. Несколько звёзд блеснули над головой.
Молодая женщина обернулась и заметила разрастающиеся огоньки внизу, в долине, где жители гнали от себя ночной мрак.
Вероника не ожидала, что доберется до места ночью. Ее страшила узкая, в две полосы, дорога на Скаллас – один из поселков скалистой долины. Как ей объяснил водитель такси, их ждет впереди пятьдесят восемь километров, на протяжении которых будет несколько крутых поворотов. И молодая женщина искренне надеялась, что таксист достаточно сосредоточен и ответственен. А уж ночью и вовсе. Ее озадачил и тот факт, что по его словам, в любой момент могли выскочить на дорогу дикие животные, которых не пугал даже свет фар.
По пути Вероника заметила, что в некоторых местах на автомобиль сыпался поток мелких камешков. Ее угнетал вид камней, загромождающих дорогу, делающих проезд по ней слишком опасным.
Вздрогнув, молодая женщина обхватила себя руками за плечи. Она мысленно отругала себя за то, что заранее не облачилась в свитер, который оставила лежать на сиденье. Ей не хотелось возвращаться в машину, а подышать чистым воздухом и привести мысли в порядок. Ее охватил резкий вечерний холод. Скалы западного хребта довольно суровы даже в середине лета.
Вероника подошла к краю обрыва. Долина вовсю мерцала огоньками. Молодая женщина смотрела вниз, но не испытывала интереса к ее жителям. Как не хотела она, чтобы и к ней проявили любопытство. Она понимала, что несколько следующих дней не обещают быть легкими во всех смыслах, поэтому повышенное внимание посторонних ей ни к чему. Она поджала губы и вздохнула. Что ее ждет там, за крутым поворотом? Знакомства? Это неизбежно. Как успел ей поведать таксист: жителей в Скалласе не так много, наверное, около тысячи.
Большое пространство здешних лесов и скал не слишком привлекает жителей. Частые легкие землетрясения многих прогнали из этой местности в более цивилизованные и спокойные города. Поэтому все здесь друг друга знают, состоят в родстве, дружат. Откликаются на горести других и быстро приходят на помощь.
Вероника грустно улыбнулась. Она подумала о своих трудностях, о том, что, если бы знали здесь ее историю, она бы точно оказалась в центре сплетен. И пересуды коснулись бы не только соседей. Недоброжелателей хватает везде. К этому просто нужно привыкнуть.
В Добротном у нее так же остались родственники и знакомые, но там это выглядит как-то иначе.
Добротный – город пусть и небольшой, но в нем всегда кипит жизнь. Проезжие, приезжие, – всех хватает. Но там-то как раз у Вероники получилось жить замкнуто. Если верить водителю, и в скалистой долине все знакомые, это уже хуже.
Вероника вздрогнула, услышав шаги таксиста. Она взглянула на него, после чего вздрогнула сильнее. В тишине раздался вой.
– Не пугайтесь, – произнес мужчина. – Это с холма на другой стороне долины. Там полно волков. Чем их только не изводили. Владельцы овцеводческих ферм и страусиных поместий применяли капканы, те, кто разводит кур, разбрасывали яды, но все без толку. Сейчас вот послушайте…
– Что? – Удивленно выдохнула Вероника, отступая от края обрыва.
– Сейчас к их визгу присоединятся собаки, и начнется перекличка.
Вероника замерла. Ей казалось, что она готова тут же уехать обратно. Она испуганно осознала, что это место для нее не просто странное, оно чужое.
– Уж поверьте мне, здесь Вам не будет скучно.
Путешественница промолчала. Она глядела вниз на мерцающие огоньки и прислушивалась к своим мыслям.
Прохладный вечерний воздух обвевал ее щеки, и ей сделалось неуютно. Не возникло у нее до сих пор ни малейшего желания увидеть долину, осмотреть Шеренгёр, узнать его лучшие стороны, полюбить его. В душе у нее не утихала боль, потому что поездку в скалистую долину вынудило предательство мужа.
Дыша сухим холодным воздухом, Вероника вновь ощутила ту муку, которая будто ножом пронзила ее несколько дней назад, когда она увидела Макара с другой женщиной.
Обманутая жена грустно улыбнулась, мысленно обещая себе, что справится с этим.
Острое чувство одиночества все же нахлынуло на нее.
«Мне нужно было приехать сюда с сыном, – корила она себя, и слезы обжигали ей глаза. – Я уже скучаю, а довольствоваться телефонными звонками – дело сомнительное».
Вероника тяжело вздохнула. Она понимала, что сожаления уже ничего не изменят. Осталась позади привычная жизнь, а впереди – задача совсем непростая, потому что стать владелицей фермы – что-то для молодой горожанки невообразимое.
«Что меня там ждет? – Угрюмо подумала Ника».
– Так что, мы едем? – Прервал ее тягостные размышления голос водителя. – Скоро совсем стемнеет, и ехать будет сложнее.
Решив, что достаточно оттягивать время, молодая женщина направилась к автомобилю. Таксист завел двигатель и ослепил ее фарами. Она заморгала, на секунду остановилась в ярком свете, после чего поспешила сесть в теплый салон, пропахший крепким кофе и сигаретным дымом. Водитель нажал на газ, сворачивая с обочины. Через пару минут он медленно преодолел поворот и направился вниз, в глубину скалистой долины.
Вероника медленно выдохнула. Перед ней открылись невообразимые дали. Она не ожидала, что после предыдущей многокилометровой змеящейся дороги они проедут оставшийся отрезок пути по равнине.
Спустя тридцать минут, миновав незапертые ворота и оставив позади низину долины, путники начали подъем к Шеренгёру – ферме деда Игоря.
Вскоре они подъехали к фасаду здания, где он жил. Это было одноэтажное бревенчатое строение с черепичной крышей, окруженное крытой верандой с одной стороны и зеленью – с другой.
Поблагодарив водителя и расплатившись, Ника немного прибавила чаевых, после чего вышла из автомобиля и прошла по посыпанной гравием дороге. Ключ она нашла под ковриком, как указал в телефонном разговоре дед Игорь. Вероника позвонила ему по указанному номеру сразу же, как дочитала письмо. В связи с тем, что в день приезда его может не оказаться на ферме, дед Игорь дал точные указания, где и что лежит. И стоя на пороге, гостья дивилась беспечности пожилого человека, ведь оставлять ключ под ковриком из плотной кожи не слишком-то безопасно.
Затворив за собой тяжелую дубовую дверь, молодая женщина остановилась и осмотрелась. Первое, что она заметила, это противопожарную дымовую сигнализацию и систему подачи разбрызгивающей воды. Очень осмотрительное решение, когда живешь в бревенчатом жилище.
– Ничего себе, настоящий камин. Да какой красоты этот камин! – выдохнула Вероника, выронив из рук дорожную сумку.
Печь со стеклянным экраном украшали вставки из мелких камней, сама же она была вделана в крупные гладкие поблескивающие валуны. Воздух был наполнен запахом смолы и сырых поленьев. И его почему-то хотелось вдыхать вновь и вновь.
Гостья прошла дальше и щелкнула выключателем. Дом выглядел одиноким, и как будто брошенным. Не манили огни, не прошел, опираясь на трость, по ступенькам крыльца хозяин, приглашая войти и согреться с долгой дороги горячим чаем.
Стараясь не обращать внимания на охватившую ее тревогу, Вероника схватила сумку и сделала шаг вперед. Ее ноги задрожали. Изнеможение охватило ее всю, ведь на низком столике возле камина она увидела фотографию хозяина дома в черной рамочке.
– Не может быть! – вскрикнула гостья, и попятилась. – Я только настроилась поселиться здесь навсегда, как получила отмашку. Дед Игорь, ну как же так?! Ты почему меня не дождался?
Ответом ей послужила тишина. Смешанное чувство вины и тоски овладело Вероникой, но назад бежать было поздно. Она толкнула дверь в гостиную, ощущая комок в горле. Слезы подступали к глазам. Несколько мгновений она предавалась воспоминаниям. Гостья вспомнила деда Игоря. Статный седовласый красавец всегда был галантен и добр. Он часто приходил в гости к ее бабушке, и ласково говорил с ней, скромной диковатой девчушкой, уделял ей достаточно внимания. И Никуша таяла под смеющимся теплым взглядом. Она, сама того не желая, выдавала ему все ее детские секреты, а взамен получала понимание, любовь, сладости и кукол.
Игорь Шеренгерин был оптимистом, любил и ценил жизнь. Вероника не могла поверить, что его больше нет.
«Если бы я приехала на день раньше, смогла бы хоть чем-то помочь ему? – С тоской задала себе вопрос Ника. – Что с ним случилось?»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70495024) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.