Камасутра духовных танцев. Записки Юродивого
Никита Джигурда
Книги Джигурды
Творчество Никиты Борисовича Джигурды – актера театра и кино, сценариста и режиссера, поэта и певца – сможет оставить равнодушным? Нет! Скорее вызовет потрясение и шок – ни с чем не сравнимое ощущение, испытать которое смогут только избранные. Именно они услышат теплые звуки любви среди непревзойденного эпатажа и прочувствуют философию автора.
Никита Джигурда
Камасутра духовных танцев. Записки Юродивого
Я сердце наполняю мантрой «Ом»
И мантру «Ом» я наполняю сердцем,
И всем открытым в космос сердца дверцам,
И лицам космоса я шлю любви поклон.
Автор фотографии на обложке – Елена Галицына,
художник портрета Никиты Джигурды на обложке – Мик-Анжель Анисин-Джигурда
Для оформления данного издания использованы:
на форзацах – фотографии из личного архива автора, а также фотографии Denis RED;
в блоке – фотографии из личного архива автора, стр. 112, 214 – автор фотографии Елена Галицына, на стр. 192, 198 – фотостудия KATEESKY;
вклейка 1 (между стр. 64–65): полосы 1-14, 16 – фотографии из личного архива автора, полоса 15 – фотографии Denis RED;
вклейка 2 (между стр. 128–129): полосы 1, 6, 8-15 – автор фотографий Елена Галицына, полосы 2, 3, 4, 16 – автор фотографий Denis RED, полосы 4, 5, 7 – фотографии предоставлены фотостудией KATEESKY.
В качестве иллюстрированных цитат к текстовому материалу используются изображения по лицензии Shutterstock/FOTODOM
Текст публикуется в авторской редакции
© Джигурда Никита, текст
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Эпиграф к Запискам
…Но, став ещё мудрей, сегодня
я нянчу сущность волшебства.
Листва и ствол – родня, но поднят
на днях вопрос их естества.
И ни братва, ни дна творенья
без вдохновенья не решат:
чей взгляд проник без позволенья
в коренья, в ствол, в листву, чей взгляд
глядит с икон, картин и фресок,
и есть ли прок от взглядов тех?
Грех – это лишь Любви довесок,
где сок Небес пьянит не всех.
Ведь не успех и не признанье,
не званье и не злата звон
трон счастья дарят и нырянье
в Нирвану, где царит Закон,
в котором волшебством и чудом
дом истины открылся нам —
храм милосердья, где иудам
не надо вешаться, ведь там
богам ни жертвоприношенья,
ни яд отмщенья не нужны.
Важны лишь опыт и уменье
любить, прощать и видеть сны
листвы, что со стволом еди?на,
и в том доктрина естества:
творить Миры в Любви – безвинно…
и нянчить сущность волшебства.
От Джигурды к Джа Нат-Хану
Стихи – это удивительный синтез бессознательного и сознания, это присущая только человеку форма самовыражения. Многие млекопитающие видят сны, некоторые приматы владеют знаковой речью, слоны почитают предков, умеют рисовать и узнают себя в зеркале. Но поэт в животном мире один – человек.
Квантовые компьютеры раскладывают числа на простые множители в мгновение ока, нейронные сети распознают изображения и мелодии, решают сложные классификационные задачи, имитируют разговор на любую тему. Запустив процесс нейронного обучения вспять, можно заставить искусственный интеллект рисовать картины или сочинять музыку. Но поэзия остаётся высшей привилегией человека из плоти и крови, сотканного из противоречий, распятого в пространстве культуры, созданного по образу и подобию Творца. Ни высшие приматы, ни нейронные сети не умеют писать настоящие стихи, вызывающие у читателя катарсический резонанс. А хорошие стихи ещё и не каждый человек напишет. Мы заслужили эту привилегию. Только испив чашу людского непонимания, клеветы, отчуждения, равнодушия, можно заговорить стихами. Потому что не хватает ни слов, ни образов, ни структур, чтобы заставить мир услышать рёв наших внутренних демонов. Из бессознательного вырывается ритм первобытных тамтамов, рождая размер стиха. Из предсознательного тянутся щупальцы первичных ассоциаций, чтобы сплести поток слов в рифмованный и метафорический узор… А из сознания идёт мощный отпор, самоцензура, привычка относиться к себе и своим мечтам пошло-скептически.
Этот сборник уникален в плане эталонного, сверхточного совпадения со всеми мыслимыми и немыслимыми законами психоанализа и каббалы. Что бы там ни говорили телевизионные фарисеи, но Никита Джигурда (он же Джа Нат-Хан) являет нам живой пример сверхчеловеческой психической целостности. Нелегко открыться миру —Джигурда открыт миру. Гораздо сложнее открыться самому себе – Джа Нат-Хан открылся себе. Поэтому его творчество идёт сплошным потоком, потоком целостным, структурированным, осмысленным. Стихи Джигурды приятны ещё и тем, что их не надо анализировать и, тем более, психоанализировать. Тут всё просто и гениально. Смысл не ждёт, когда ты его поймёшь. Смысл врывается в твоё сознание вместе с вихрем звуков, слов, рифм, вместе с божественно-первобытным ритмом.
Поэт имеет право на первобытность. Не на варварство или дикарство, а именно на первичный, первозданный быт. Это быт чистого духа. Повседневность, в которой (согласно Рериху) всегда должно быть место подвигу. Здесь нет искусственной стерильности и напускного снобизма. Охранной грамотой этой нестерильности является обсценная лексика – матюки, по-нашему. И вот здесь многие ценители поэзии срезаются, не пройдя проверку. Почему же мат отпугивает так называемых приличных людей?
Во-первых, материться надо уметь. Беспорядочное употребление мата, словоблудие и блядословие – это мат по горизонтали, как говорит Джигурда. Другое дело, когда ругательство превращается в восхваление, в концентрат чистых эмоций, в мантру, в призыв к высшим силам. Это уже мат по вертикали, который обеспечивает высокую первобытность, гарантирует чистоту помыслов. Великий венгерский психоаналитик Шандор Ференци отмечал, что правильно сконструированный мат подобен заклинанию, так как вызывает в сознании человека сакральные образы половых ритуалов. Не удивительно, что невротики (у которых сексуальность извращена и одновременно подавлена) боятся мата: он разрушает защитные барьеры их психики.
Во-вторых, так называемые ревнители и охранители русской культуры должны эту культуру по-настоящему любить и знать. Разве можно вырвать из культурного контекста Ивана Семеновича Баркова, автора срамных од?
Нарцисс, красу свою любя,
Мнил в жопу выебать себя,
Тщась к ней обресть дорогу хую.
Потом уже пришел Пушкин, с его «Гаврилиадой» и другими гениальными хулиганствами, открыл читателям всю высоту низкого штиля. Русская поэзия заговорила простым русским языком, и этот язык оказался прекрасен. Потом были Некрасов, Дружинин и Тургенев с их «Чернокнижными вдохновениями»:
Скажи, ебал ли ты ежа,
Его в колени положа,
Как действуют сыны России?
Наконец, если брать современников, то мешают ли Псою Короленко кандидатская степень, знание иностранных языков и глубокие познания в гуманитарных науках использовать мат и пошлости в поэзии?
Нахуя мне этот секс?то?
Я вгрызаюсь в тело текста
Культура это палимпсест:
Один посрёт, другой поест.
Встану рано по утру
У Хайдеггера хуй потру!
Вот и получается, что никакую подрывную деятельность наш оккультист-матершинник не ведёт, ничьи чувства не оскорбляет, а продолжает и развивает лучшие сакральные традиции русской поэзии. То, что делал Барков в XVIII века, Пушкин в первой трети XIX, Тургенев и Некрасов в середине и конце XIX, Маяковский, Есенин, Высоцкий в XX, Короленко на рубеже веков, Джигурда подхватил и пронес через первые десятилетия века XXI.
И самое главное – перед вами не просто стихи. Это песнь песней, спетая для одной-единственной Женщины, для Олимпийской чемпионки Марины Анисиной. Сколько любовных писем, которыми обменивались талантливые люди разных эпох, сгорели в огне! Многие из этих стихов тоже уцелели только чудом (хорошо, что известных бандитов интересовали деньги и документы, а не истинное творческое наследие). Поэтому нам чертовски повезло. Мы можем открыть эту книгу и уловить эхо бушующего огня вихря чувств, который затянул в свою воронку двух ярких личностей нашего времени:
Никиту Джигурду и Марину Анисину.
Джа Нат-Хана и Богиню АНИС.
Огненного Поэта и Укротительницу Льда.
Василий Чибисов, психоаналитик
Эпиграф к Запискам
…Но, став ещё мудрей, сегодня
я нянчу сущность волшебства.
Листва и ствол – родня, но поднят
на днях вопрос их естества.
И ни братва, ни дна творенья
без вдохновенья не решат:
чей взгляд проник без позволенья
в коренья, в ствол, в листву, чей взгляд
глядит с икон, картин и фресок,
и есть ли прок от взглядов тех?
Грех – это лишь Любви довесок,
где сок Небес пьянит не всех.
Ведь не успех и не признанье,
не званье и не злата звон
трон счастья дарят и нырянье
в Нирвану, где царит Закон,
в котором волшебством и чудом
дом истины открылся нам —
храм милосердья, где иудам
не надо вешаться, ведь там
богам ни жертвоприношенья,
ни яд отмщенья не нужны.
Важны лишь опыт и уменье
любить, прощать и видеть сны
листвы, что со стволом еди?на,
и в том доктрина естества:
творить Миры в Любви – безвинно…
и нянчить сущность волшебства.
Встреча с богиней Анис
Творца формат многоэтажен,
В нём даже мат бывает свят,
Там чтут бесформенный формат,
А не форматов лож и лажу.
Формат творца – он многолик.
Любви формат – он вне формата.
Любовь – это танцы на льду,
а брачный контракт —
это в Любви антракт,
где террористический акт
не исключён,
но факт посыпания льда песком
включён в заключённый сторонами пакт.
И так удобно идти пешком
по расплавленному реагентами льду,
что кажется – и беду
не встретишь
на этом прагматичном ходу.
Но ввиду того, что лёд не скользит,
транзит для влюблённых
в страну Нирваны закрыт.
Забыт быстрокрылых бабочек визит
и не грозит,
заключившим брачный контракт,
войти в контакт с Творцом
по имени Брахман.
«Как будто рыжая Богиня…»
Не бойся любить непокорную Душу,
слушай сонату немого дыханья,
я напою небо песенным пуншем,
я наши беды стихом затуманю.
Манят, как сон, непорочные губы,
былью становятся вечные грёзы,
гроздья созвездий вселенную будят,
чтобы она мир не смела морозить…
Как будто рыжая Богиня,
сойдя с Олимпа в мир земной,
метала молнии ты дивно,
и любовался я тобой.
Ты мне дарила суперпозы,
а я не мог их повторить,
но вопреки твоим угрозам
хотел тебя… хотел спросить…
Неужто эта Камасутра
на гладко выбритом полу
тебе важней, чем ночь и утро,
и день, и вечер, где в плену,
в пылу мечты я без позёрства,
без поз, без торжества побед,
твоё преодолев упорство,
вошёл в тебя… и вспыхнул свет…
Да, вспыхнул свет в твоём оконце,
и между ног, и между глаз
вдруг рыжее воскресло солнце,
и начался наш мастер-класс.
Мы, проникая в глубь Вселенной,
соитье наше ей даря,
своей Любовью вдохновенной
все посбивали якоря…
И позабыв про суд и судей,
на зеркале святого льда,
мы наши огненные судьбы
сплели, чтоб людям в дар отдать.
Зеленоглазая Богиня,
сойдя с Олимпа в мир Земли,
ты чудом, бесконечно дивным,
во мне живёшь, как дар Любви.
1–2.08.2007, Москва
P.S.
Прозы не будет в шёпоте страсти,
счастье прозрений нам дарит улыбку,
скрипку Любви поднимаю я к власти,
и так пьянит… неизвестности пытка.
«Ты мне сказала: Между ног…»
Ты мне сказала: «Между ног
ваш центр тяжести, а это
неправильно, и всем заметно,
что вы не фигурист, а лох».
Быть может, это не дословно,
но суть я понял без прикрас.
Зато на льду не пидарас!
А центр тяжести мой вольный,
торча меж ног в который раз,
от ваших нежно-властных глаз
смещается на кончик… тела
и доказать вам хочет делом
свой междуножный пилотаж.
P.S.
Чтоб фаллосный Любви каркас
у вас в Душе вовек не гас!
6.08.2007, Москва
«Мне не главное завлечь тебя в постель…»
Мне не главное завлечь тебя в постель.
Я хочу сознание твоё
завертеть, как божью карусель,
чтобы ты познала Бытиё,
Бытиё и Духа, и Души,
той Души, в которой ты и я —
мы едины и хотим вершить
и Любовь, и Жизнь, и план Огня…
План Огня – Творца немая трель,
ты её услышишь от меня…
Мне не главное завлечь тебя в постель,
хоть в неё с тобой упал бы я…
Мне не главное тащить тебя в постель,
хоть на ней с Тобой, как Бог, тащился б я.
7.08.2007
«Чем ты нежней со мной себя ведёшь…»
Чем ты нежней со мной себя ведёшь,
тем я крылатей выгляжу на льду.
Бывает, что твой взгляд сечёт, как нож,
и от него я падаю в бреду.
Но ведь падение моё тебе не в кайф —
так подари мне крылья, не губи,
скажи: «Жё тэм, жё тэм, тужур, май лайф…»,
но ты молчишь – я в шоке – сэ ля ви.
О, не кидай меня на блюде льда,
я увлеку тебя Игрой Любви,
и ты прошепчешь: «Уи… жё тэм… да… да…»
А не прошепчешь – будет море крови…
Но, чем нежней со мной себя ведёшь,
тем я крылатей выгляжу на льду.
Решай же: или ты мне Шанс даёшь,
или зарежь коньками Джигурду.
7.08.2007, Москва
Деве Марии Анисиной
Я вспоминаю волны расслаблений
и губ твоих живительный родник,
когда, склонив усталые колени,
я к влаге опьяняющей приник.
Я пил тебя, как ни одну из женщин,
и сладок был тот ласковый огонь,
в котором я с Мечтою был обвенчан,
и с ней на трон Любви препровождён…
Ты была амазонкой в далёких веках
с обнажённою грудью и с луком в руке,
и на особей пола мужского ты страх
нагоняла, догнав их стрелой на тропе.
Обнажённый сосок твой цеплял взгляд мужчин,
и они, словно кролики, шли на тебя,
а ты, словно удав, так, без всяких причин,
их давила петлёй, кадыки теребя.
Красотою своей и надменностью глаз
на колени ты ставила род мужиков,
но однажды во сне, в предназначенный час,
появился вдруг он – предводитель волхвов.
Жрец был голым – на гладко сверкающем льду…
А пред этим, из проруби выйдя на лёд,
он увидел, как ты, натянув тетиву,
в сердце целясь, стрелу отпустила в полёт.
Улыбаясь, он шёл, на закланье к тебе;
пар от тела его доставал до луны,
а стрела оказалась вдруг в ловкой руке —
он её на лету разломал на куски…
Жрец смотрел на тебя взглядом, полным любви,
и ни страха, ни похоти не было в нём,
и, как будто бы луч из открытой груди
выходил и тебя нежно гладил огнём…
И глаза амазонки впервые зажглись
светом нежности, кротости и глубины —
в этот миг в тонком мире их души сплелись,
ну а здесь, на земле, мураши вдоль спины
и томленье, и волны внизу живота,
словно бабочки, трепетно бились внутри,
и желанье из тела уйти и летать,
как во сне, в ощущении счастья парить…
«Кто ты? Кто ты?» – она прошептала ему…
«Кто ты? Кто ты? Скажи! Я не знаю тебя…
Я могу ворожить, но сейчас не пойму:
почему так тобой околдована я?».
И ответил ей жрец:
“Ты у неба в плену.
Я твой космос, твой бог, твой духовный огонь,
я мужчина, к которому сердцем прильнуть
сможешь ты, уступив амазонский свой трон.
Я твой дух, я твой брат, я твой сын и отец,
я любовник и муж, я сознанье твоё,
я в тебе проявлю всей вселенной венец
и наполню собой до бескрайних краёв»…
Ты была амазонкой в далёких веках,
но с тех пор в каждом веке, в особенный миг,
я являюсь к тебе наяву или в снах
и в Любви признаюсь, освящая твой лик.
7,8,9.08.2007
P.S.
Любовь есть музыка веков,
Любовь есть музыка прощенья,
где нет границ и берегов,
а есть лишь Вечности теченье.
Любовь есть музыка судьбы,
Любовь есть музыка разбега
и отрыванье от земли,
и вечное паденье в Небо.
«Я рад, что мне разрешено…»
Я рад, что мне разрешено
то, что другим лишь только снится:
им всем дано в тебя влюбиться,
а мне обнять тебя дано.
Обнять и даже целовать…
Пока не в губы – только в шею,
но я терпеть и ждать умею…
Чем это кончится? Как знать?!
Быть может, я не удержусь,
держа тебя в объятьях снова,
и с новой жаждой, страстью новой
с тобою в танце закружусь…
И на губах своих твой вкус
и запах твой дышать оставлю,
и лёд в груди твоей расплавлю,
и удостоюсь нежных чувств,
и буду всю тебя ласкать:
снаружи и внутри, и между,
и заблужденья, и одежды
с тебя, поддатливой, срывать…
Я рад, что мне разрешено
то, что другим лишь только снится:
им всем дано в тебя влюбиться…
А мне ЛЮБИТЬ
Тебя дано.
9.08.2007 (самолёт Москва – Краснодар)
«Как меняется твоё настроение…»
А нужно ли словами выражать
все то, что неподвластно даже слову?
Таинственному, скрытому покрову
открытость слова нужно ль предлагать?
Вначале было Слово – но какое?
Живое Слово… Слово было БОГ.
И Он родил Себя. Их было трое:
Отец и Сын, и Дух Святой —
Любовь.
Как меняется твоё настроение
каждый день, каждый час, каждый миг,
ты как будто бы речное течение —
кто тебя разгадал, кто постиг?
Кто допущен был к таинственной деве
и сумел ли он глубины познать,
те глубины, что в твоём бьются небе,
но не хочешь ты их в мир отпускать.
Перестань держать в плену свой бездонный,
свой дурманящий сакральный огонь,
отвори своё сердечко и стоны
мне даря, роди оргазменный стон.
И пусть выйдет с ним наружу реальность,
что в Душе твоей живёт божеством…
Нам с тобою в этой жизни осталось
напоить друг друга нежным вином
и запомнить навсегда наши встречи,
и желанье миф Любви сотворить.
Я с тобою в Сердце Бога отмечен,
и меж нами неразрывная нить.
Нить, ведущая к пьянящему Солнцу,
что в глазах твоих зелёных горит,
отвори мне губ манящих оконце,
я хочу тебя бездонную пить…
Я хочу, чтоб ты познала Свободу
и глубиннейшую суть бытия.
Пропусти меня к сакральному входу,
я войду, и ты откроешь себя
для Любви, что не подвластна догматам,
для Огня, тобой рождённого в Ней…
Сбрось свои амазонские латы
и губами чашу Неба
испей!
11–12.08.2007, Краснодар – Москва
«Пиздеть – не мешки ворочать…»
Пиздеть – не мешки ворочать,
сказала ты мне, смеясь,
а я так надеялся ночью
на вагинальную связь.
Я думал – когда пробьётся
мой хуй до сакральных губ,
небесный свод содрогнётся,
и стану тебе я люб.
И красоту Вселенной,
что дышит в твоей Пизде,
я бесшабашным пением
прославлю, как жизнь, – везде.
Пиздеть, не мешки ворочать —
сказала ты мне, а я,
я жду той божественной ночи,
когда отъебу тебя!
11–12.08.2007, Москва
P.S.
– Что ты себе позволяешь,
как смеешь со мной ты так?
– Ты первая начинаешь,
и мой буянит елдак.
Обидно ему от Богини
слышать отказ и мат.
Но яйца звенят, как будильник,
и хуй мой заранее рад…
«Я прошу прощение за буйство…»
Я прошу прощение за буйство
и за нецензурный низкий слог.
Это не невежливое люмпенство,
а непредсказуемый итог.
Что мне делать, если Льда Богиня
стать должна моей родной женой?
Это точно знаю я, твоя перина
ждёт меня, чтоб быть всегда со мной.
Знаю, что родишь мне сына с дочкой,
потому штурмую Девы трон.
Чтоб в Любви земной, но непорочной
реализовался давний сон:
Твоя истерзанная шея,
краснея от настырных ласк,
искала вовсе не спасенья,
а поцелуев продолженья,
и, как Мальвину Карабас,
я мял тебя и между глаз,
да, между буйных глаз твоих
мой очутился Бу-ратино,
он губы вольные раздвинув,
невольно вырос дерзким, стильным
и зафиксировал тот миг,
когда проник… и дрожь постиг,
вдруг став пленённым умным ртом,
пленённым, словно мантрой «Ом».
Он был в плену и, плен лелея,
до глотки доставал, чтоб шея
твоя познала изнутри,
как мой Огонь горит – гори,
гори мой бог меж ног любимой,
чтоб все стеснения отринув,
она всё больше заводясь,
Творцу дарила свой экстаз,
как непорочная Богиня,
что верность мне хранит и ныне
и в будущем во всех веках,
и да простит меня Аллах
и Будда, и Христос, но я,
влюбясь в твой Дух, войдя в тебя,
вогнал космический свой штык
и подарил оргазма пик,
и кончил Светом в мнимой тьме,
слагая Оду ЖЕН-ЩИ-HE!
2007
«Быть отвергнутым тобою мне не стыдно…»
Я кровь твою впустил в себя
и дал войти ей в клетки тела,
чтоб не было во мне предела
и, чтоб слетели якоря,
я кровь твою впустил в себя,
впервые просто и без страха,
и голова моя на плахе
твоих колен…
люблю тебя.
Быть отвергнутым тобою мне не стыдно,
я ведь знаю, что внутри тебя живёт
и Богиня, и ребёнок безобидный,
что меня всегда с надеждой ждёт.
И не важно, что в тебе пока не дышит
осознанье чуда наших встреч…
Я-то знаю – мы с тобою свыше
в этот мир пришли, чтоб жизнь сберечь,
жизнь людей на маленькой планете,
нами называемой Земля,
и в её Душе полно отметин,
где пересекались ты и я…
В разных ипостасях пребывая,
мы с тобой сроднились за века,
просто ты пока ещё не знаешь,
как твоя Душа ко мне близка,
как из воплощенья в воплощенье
этот мир творили ты и я,
и как был великим украшеньем
наш союз – основа бытия…
Быть отвергнутым тобою мне не стыдно,
я ведь знаю, что внутри тебя горю
и, что вопреки словам обидным,
я тебя в веках боготворю.
15.08.2007, поезд Пенза – Москва
«Ты прости меня за грубость мою…»
Ты прости меня за грубость мою,
за отсутствие гламура в строке
и за то, что я к тебе пристаю,
нарушая вековой этикет.
Я нарочно подливаю в огонь
слов солёных и мечты дерзкой спирт,
чтоб нарушить летаргический сон,
сон сознания, что в коконе спит.
Кокон глянца поглощает весь мир,
не давая проявляться Душе,
и гламурный нарисованный сыр
кокон глянца превращает в клише,
и старается себе подчинить
мир наивный и святую тебя,
чтоб порвать ту вертикальную нить,
что меня к тебе пришила любя.
Но я знаю, что в тебе навсегда
сверхнормальный мой останется драйв,
потому что я сумею отдать
амазонке постижения кайф.
Кайф Любви, что нестандартной тобой
будет понят и принят до дна…
Мы с тобою нашей тайной игрой
мирозданье приведём в мир Огня,
в мир Огня?, что вне догматов горит,
пробуждая в людях сущность Творца…
Я хочу тебя Мечтой напоить,
нестерильным словом Бога-Отца.
Ты прости меня за грубость мою,
за отсутствие гламура в строке,
я ведь к Сердцу твоему пристаю,
хоть меж ног твоих свершаю пике…
15.08.2007, Пенза
«Я пил «божоле-вилляж»…»
Я пил «божоле-вилляж» —
молодое вино – за тебя,
за твой крутой пилотаж,
который арканил я.
Арканил смешной ездой,
но дело вовсе не в том,
я любовался тобой,
хоть был грубоватым тон.
Твой тон и слова твои
прохладней бывали льда,
я думал: ну что ты творишь?
Ну чем виноват Джигурда,
что не умеет на льду
творить «плие» на коньках?
Но годы когда пройдут,
поймёшь ты, забыв про страх:
он падал, учась летать,
и разбивался в кровь,
только б тебя познать
не в лабиринтах снов,
а наяву – без льда,
без пилотажных схем
войти в тебя и отдать,
себя отдать – насовсем…
Я пил «божоле-вилляж» —
молодое вино – за тебя,
за наш норррмааальный вираж,
в котором так счастлив я.
Ночь 16.08.2007, поезд Пенза – Москва
«Ты не знаешь, почему мне так грустно?..»
Тебя украли у меня,
причём куда и кто – не знал я
и онемел я в ожиданьях,
и в огненных своих желаньях
вдруг стал, как мавр Отелло, я.
И это длилось ночь и день,
пока тебя я не услышал.
Моя домой вернулась крыша,
пред тем от чувственных излишеств
сорвавшаяся набекрень…
Ты не знаешь, почему мне так грустно?
Потому ли, что не вижу тебя,
потому ль, что безответные чувства
душу мне тоской теребят?
Не хочу я быть одним из когорты
тех несчастных, что попали в твой плен,
не надеясь, что характер твой гордый
их подымет с преклонённых колен…
Дай мне губы, дай жить в Сердце Богини,
пусть она проявит чудо своё,
пусть Любовь на этот раз не отринет,
а наполнит Ею мир до краёв
и подарит мне нездешнюю нежность,
не стыдясь отдаться танцу Огня,
грусть моя, как сон, неизбежная,
потому что ты не любишь меня,
потому что безответные чувства
Душу мне тоской теребят…
Ты не знаешь, как бывает мне грустно,
потому что не хочу – без тебя.
26.08.2007, поезд Москва – Саранск
«Мне снился сон – я чувствовал твой запах…»
Мне снился сон – я чувствовал твой запах
и представлял во сне реальность дня:
мечта сбылась, вошла на мягких лапах,
меня тобой до дрожи напоя.
Ты мне сдалась, когда я был уверен
в отсутствии ответных чувств твоих,
самим собой в Себе я был потерян,
и вдруг он ожил, долгожданный миг…
Мне снился сон – ты в этом сне игривой
и ласковой не очень-то была,
но огненной своей играя гривой,
мне губы с властной кротостью дала.
Я целовал тебя, не очень веря,
что ты позволишь мне продолжить сон,
в котором я одной тебе лишь верен
и лишь тобой одною опьянён.
Мне снился сон – ты в нём была покорной
и разрешила снять с себя броню,
и вместо амазонки буйной, вздорной,
предстала предо мною, как в раю,
душой и телом свято обнажённой
и тихой, и ласкающей меня,
и я, твоей любовью напоённый,
вошёл в сакральный алый дом Огня…
Мне снился сон. А может быть, не снился?
А может, до сих пор я в этом сне?
В моих руках пленённая синица
или Мечта в пьянящей вышине?
Я на тебя гляжу с хмельною лаской, —
а вдруг всё это вечный вещий сон?
Мечта сбылась? Иль это только сказка
о мотыльке, что пламенем сожжён?
30–31.08.—1.09.2007,
станция Каневская, Краснодар
«Я хотел у тебя спросить…»
Я хотел у тебя спросить:
а готова ли ты к тому,
что положена на весы
будет жизнь твоя?
И тому,
кто заплатит за твой огонь,
ты отдашь всю себя до дна,
уступая свободы трон,
но вот будешь ли влюблена
ты в того, кто тебя пленит?
Или только долг и семья
будут сдерживать, как магнит,
огламуренную тебя
и посаженную, как на цепь,
в золочёную клетку благ?
Неужели вот эта цель
деву божью вставила так,
что не можешь ты разрешить
быть послушной своей Душе,
чтобы Сердцем, Любовью жить
в этом глянцевом витраже?
Неужели?!
А впрочем…
СТОП!
Ты – Богиня, а посему
у твоих королевских стоп
будут звёзды стелить гламур,
а ты пользуйся и владей
и Материей, и Душой…
Пей Любовь, амазонка, – пей!
Бог с тобой, Бог в тебе…
Бог Твой.
2:00 ночь, 1.09.2007, станция Каневская
«Когда-нибудь, когда ты повзрослеешь…»
Когда-нибудь, когда ты повзрослеешь,
когда пройдут гламурные мечты,
в сознании своём ты свет взлелеешь
и вспомнишь все причуды Джигурды.
Он так любил твою неповторимость
и ненормальность дерзкую твою,
так пробуждал божественность, невинность
и святость у обрыва на краю.
Он так любил в тебе твоё молчанье,
когда глаза в глаза в немой тиши,
где ласка взгляда музыкой звучала,
таинственной прелюдией Души.
И симфонический оркестр небесной сферы
тебе был подчинён в нагой ночи…
А он любил тебя, любил без меры,
любил и любит просто – без причин…
Когда-нибудь ты точно повзрослеешь,
тогда пройдут гламурные мечты,
и ты Душой своей меня взлелеешь,
целуя Сердцем Фаллос Джигурды.
Ночь, 3:30, 1.09.2007, станция Каневская
В чёрном квадрате Малевича
вечер бордовых тонов.
Очные сполохи девичьи
дарят мне губы в окно.
В чёрном квадрате Малевича
чарами честных очей
в ночь зазвучала, хмелеючи,
Космоса виолончель.
В чёрном квадрате Малевича
певчая речь божества
обворожительно мечется,
не пожелав остывать.
В чёрном квадрате Малевича,
в чакровом дне анахат
атомы Чести надвечностно
нас в чате Любви единят.
Олимп нестерильной любви
Я это слышал от тебя, я это слышал,
Как ты шептала ночью в тишине…
Твои признанья девственностью дышат
И чистотой, как будто первый снег.
Мне начинает казаться,
что всё это было во сне.
Хотел губ твоих касаться,
был робок слегка и смел…
Потом я глупел, не зная,
чем кончится глупость ласк,
но знал – мне нужна такая,
такая, как ты сейчас:
открытая, обнажённая,
вмещающая в себя
миры преображённые,
земную грусть бытия,
вмещающая желание
воскреснуть со мной в Огне,
не вычисляя заранее
ни чью-то радость, ни гнев.
Мне начинает казаться,
что эта реальность – сон.
Но надо ли в нём просыпаться,
когда бог в тебя влюблён,
когда бог глупеет, зная,
чем кончится глупость ласк…
Но мне так нужна такая,
такая, как ты… сейчас.
«Ты улетела в Японию. А мне приснилось…»
Ты улетела в Японию. А мне приснилось,
что я проснулся в твоей постели…
Пастэльные стены шептали мне:
«Она улетела,
что делаешь ты в её колыбели?
Зачем обнимаешь чужую подушку?»
Я отвечал им на ушко:
«Губы хозяйки вашей на теле постели
оставили пахнущий след.
И пусть её нет
сейчас рядом со мной,
но этой игрой
с виртуальным ликом,
запечатлённым, словно икона,
на мягкой подушечной плоти —
я отвлекаю себя от грусти,
рождённой её отлётом,
отвлекаю от снов,
в которых приснилось мне,
что я проснулся в её постели,
а она вместо себя мягко мне стелит
нежные простыни ласковых фраз»…
Но это другой рассказ,
который, надеюсь,
приснится мне много раз,
пока ты в Японии, Франции, Англии
или в Америке пускаешься в пляс,
объединяющий нас Любовью
в твой возвращения час,
когда из глаз твоих светом зелёным
льётся Душа в тело моё
и всё Бытиё
проявляется в них,
в них и во мне,
лежащем, как будто во сне,
на обнажённой тебе
в глубине белой твоей
постели.
В ночь 7.09.2007, Москва
«Где ты, с кем ты, в какой части меня?..»
Где ты, с кем ты, в какой части меня?
Вспоминаешь ли наши дни?
Те, в которых я мог пленять
разум твой, не рвалась чтоб нить,
нить, которую сам Господь
через праведную тебя
протянул, чтобы нашу плоть
напоить торжеством Огня…
Девственница моя – Дева Мария!
Ария Бога посвящена Тебе.
Я за спиной Твоей выращу крылья,
и Мы совершим глубинный разбег…
Разбег в обжигающие высоты,
но обжигающие, любя,
в этих высотах наши аорты
переплетутся в единое Я…
Но обещания будут напрасны,
если Дева Мария моя
будет холодной, как лёд,
и бесстрастной,
страхом огонь свой сакральный пленяя…
Ну отпусти Ты его – я ведь знаю,
сколько в Тебе нерастраченных ласк,
нежности сколько напрасно сгорает,
не проявляясь в назначенный час.
Нет… проявляясь, но в мизерной доле
Женского Космоса Твоего…
я Его чувствую трепетным полем
и бесконечною бурной рекой,
что протекает в теле Богини
и, поднимаясь к зеркалу глаз,
в мир этот если безудержно хлынет —
нет никого, кто б не сдался – на раз…
Но побеждённая кроткая Дева
может сильнее стать, сдавшись сама,
и укрощённой рекой столько сделать,
сколько не сделает волей – одна…
Капитулируй, моя амазонка,
сдайся мне в плен, подними белый флаг,
дай мне зачать в теле Девы ребёнка,
с Богом Любви, ради Бога, приляг.
Не остужай в амазонке желанье,
слейся со мной без расчётов и схем
и искупайся в божественной пране,
и мне отдайся – вся – насовсем.
Чтоб половинки инь-яньского тела
Мы переплавили в тело Любви…
что же мне делать, – ну что же мне делать,
чтобы сердечко Твоё распалить?!
10.09.07, Москва
«Ну вот и свершилось, ну вот и сбылось…»
Я целовал тебя, как Землю
целует космосом Господь.
Любовь в твоём вулкане дремлет
и манит вглубь сакральный вход,
где в тайной красоте открыто
таится жизни естество,
которому хочу дарить я
Огня и Бога рождество…
Ну вот и свершилось, ну вот и сбылось:
ты мне подарила ночь властной любви…
Как будто собаке, желанную кость
швырнула, смеясь, и шепнула: «Бери,
бери и владей царским телом моим,
посмотрим, какой ты в постели боец,
но сердце своё мы тебе не дадим,
довольно в коллекции битых сердец.
Привык ты, что женщины душу свою
тебе раскрывают и дарят всегда,
но я не из тех – тело я отдаю,
а сердце и душу тебе не отдам…»
И правда – такой ненормальной ночи
не знал я, не ведал, что может быть так:
что дева не стонет в любви, не кричит,
но делает всё, чтоб продолжился акт,
и смотрит в глаза нежно-дерзким огнём,
улыбкой Джоконды терзает меня,
и в сердце моём учиняет погром,
при этом себя не давая пленять,
но мять позволяя и жёстко любить,
и тело даёт в Камасутре вертеть,
и огненный сок разрешает мне пить,
при этом всё глубже мой мозг тянет в сеть,
в сеть плена своих повелительных чар,
и я поддаюсь уникальной тебе,
и словно безумный влюблённый Икар,
в тебя совершаю разбойный побег.
Побег от иллюзий любви, где сироп,
сироп наваждений мешает вершить
всё то, что хочу растворить я у стоп,
божественных стоп, чтоб огню не остыть,
чтоб губы твои в драйве акта ловить
и, чуть поостыв, снова Душу ласкать,
чтоб не оборвать вертикальную нить,
Любовью будя в деве Божию Мать.
И так до утра… меж расставленных ног
я дерзким огнём в окружении льда
пытался усилить космический ток,
чтоб невероятной девчонке отдать.
Отдать и зачать в теле Духом Святым
энергию и милосердье Христа…
Я думал – мы с девой Марией взлетим,
а вышло по жизни немного не так…
Когда нас нагих обессилил рассвет,
мы нежно глядели друг другу в глаза,
и мне показалось: сердца тет-а-тет
хотели нам сказку Любви рассказать
про то, как свершилось, про то, как сбылось,
про то, как ты в плен возжелала попасть,
и тело твоё мне в объятья сдалось,
и вольной душой ты мне вся отдалась…
Я вместо тебя стон дарю небесам,
совсем не стыдясь задыхаться и млеть,
от глаз властных в бездне Любви воскресать
и мантры молитв в честь твою
Богу петь.
13.09.2007, Ярославль
P.S.
Да! Осознание закона,
что нас с тобою повенчал,
звучало мыслью, словом, звоном,
блаженства стоном при свечах…
И чтобы грудь твоя познала,
как пьёт любовь любви дитя,
в манящий вход до дна вулкана
бездонным я вхожу в тебя.
«Я лежу на кровати…»
Глаза планет в сознании моём.
И мы вдвоём, как в водоёме первородства,
творим Игру Любви и познаём
с Единым Богом нашей сути сходство.
Планеты глаз твоих в сознании моём…
Я лежу на кровати
и вновь, закрывая глаза,
в ней, как будто мальчишка,
тебя представляю нагую.
Я любовь не растратил
и тебя, статуэтка моя,
снова без передышки
нежным словом леплю и рисую.
Ты вошла в эту жизнь,
словно ветер незримой надежды,
волевая, как Боги,
устремлённая ввысь, на Олимп,
суеты миражи
раскидала ты, будто одежды,
проходя по дороге,
где победный твой властвует ритм.
И хоть многие видят
в тебе лишь железную леди,
я-то знаю, что ты
кротость ласки таишь в тайниках.
Пусть тебя не обидят
скандально-циничные бредни
и пусть в ликах святых
отразишься ты, словно в веках.
Я в тебе увидал
воплощенье искрящейся тайны,
здесь, на этой земле,
и счастливой и грустной от бед,
твой небесный хорал
и космический логос астральный,
воплощённый в тебе,
я впитал, словно праведный свет…
Я лежу на кровати
и, не закрывая глаза,
снова без передышки
тебя вижу сердцем нагую,
я огонь не растратил
и Земле всей хочу рассказать,
как я, словно мальчишка,
в Небе лик твой
Любовью рисую.
21.09.2007, поезд Смоленск – Москва
«Я это слышал от тебя… я это… слышал…»
Я хочу, чтоб ты меня любила,
как любить умеешь только ты.
Не за то, что я бываю милым
или ослепительно крутым.
Я хочу, чтобы ты меня любила
не за голос мой, не за надрыв,
не за то, что я дарую крылья,
этот мир тобою сотворив…
Я это слышал от тебя… я это… слышал,
как ты шептала кротко в тишине…
Твои признанья девственностью дышат,
любовью бесконечною ко мне…
Твои слова живут в моём сознаньи,
в Душе моей живут, как Божество,
и в радости нагих твоих признаний
мне шепчут распустившейся листвой:
«Люблю тебя… Люблю тебя…»
Впервые
ты вслух мужчине говоришь слова,
которые пронзят его навылет,
меня пронзят, впечатая в кровать…
Я задохнусь на миг от кома в горле,
который от шептанья твоего
родится и меня волной накормит,
волной Нирваны нежно-огневой…
Я это слышал от тебя… я это слышал,
как ты шептала ночью в тишине,
твои слова во мне Любовью дышат
и чистотой, как будто первый снег.
25.09.2007, Москва – Киев
P.S.
Я хочу, чтоб ты меня любила
беспредельной мудростью Души,
чтобы мы с тобой, сплетясь глубинно,
акт Любви могли Огнём
вершить.
«Я озвучу тебе то, что просит Душа…»
Я озвучу тебе то, что просит Душа,
у тебя просит, радость моя,
и, конечно, тебе надо будет решать —
выбираешь ли ты мой Маяк?
Если что-то не так я скажу, ты прости,
просто, выхода нет у меня,
постарайся, родная, безумства вместить,
но безумства не льда, а Огня.
Не проходит и дня, чтобы люди, увы,
не сдавали в утиль паруса,
кто-то их продавать без стесненья привык,
а кому-то весь кайф в Небесах.
Я озвучу тебе зов твоей же Души,
слушай, радость моя, голос мой:
очень скоро тебе нужно будет решить —
променять ли меня на покой?
И, конечно, тебе надо будет решить —
я дороже тебе иль покой?
25.09.2007, ночь
«Я знал, что за холодной строгой маской…»
Я знал, что за холодной строгой маской
и ледяной надменностью твоей
таится море преданности ласковой
и трепетность нескошенных полей.
Я знал, что в глубине твоих зелёных,
смеющихся лукаво-острых глаз
живёт ненаигравшийся ребёнок
и женский, небом вынянченный, образ.
Я знал, что ты божественна по сути
и, несмотря на холод твой ко мне,
к Душе твоей протягивал я руки,
как будто к непорочной деве в храме.
Я знал и ждал, что сердце амазонки,
почувствовав реального меня,
откроет мир мой и земной, и тонкий
и разрешит Огню себя обнять.
Я знал, что так должно быть, но не ведал,
что, напоённый током ласк твоих,
я буду праздновать желанную Победу
в твоём плену,
где я Любовь
постиг.
27.09.2007, поезд Москва – Киев
«Я не хочу скрывать Любви жар-птицу…»
Я не хочу скрывать Любви жар-птицу
и в клетке благ держать её петлёй.
Мне не нужна домашняя синица,
пусть даже это всё мне только снится,
пусть я пленён бесчувственной тобой,
пусть кто-то говорит, что недостоин
я ласк твоих за то, что слишком груб,
за то, что я рычу, как в битве воин,
за то, что пред тобою я виновен,
пусть я тебе, божественной, не люб,
пусть ты стыдишься высказать признанья,
поскольку чувств ко мне глубинных нет,
пусть пробудить не в силах я желанье,
пусть я иду, как будто на закланье,
в капкан из льда, где ты молчишь в ответ…
Пусть это так – я всё стерплю, но если
Любви жар-птицу в клетку заточить,
я задохнусь, и горлом хлынут песни
тоски и грусти – и планета треснет
от состраданья в огненной ночи…
Я не хочу скрывать Души жар-птицу
и в клетке благ держать её петлёй,
мне не нужна в руках любви синица,
пусть даже это всё мне только снится,
я жить хочу Любовью —
и Тобой.
29.09.2007, утро, 5 ч. 50 мин. – 7 ч. 47 мин., Краснодар
«Ты сидишь у меня на коленях…»
Растворяясь во мне, наполняя мой хаос Мечтой,
ворожбою Любви и гармонией высших Начал,
Ты причастье творишь и сжигаешь собою печаль,
и спасаешь меня, лаская святой наготой…
Ты сидишь у меня на коленях,
словно дикий комочек любви,
перемена твоих настроений
и в моей отразилась груди…
Ты глядишь исподлобья с обидой
лишь за то, что я всем рассказал,
как твоё сексуальное либидо
со своим переплёл и связал.
Но заметь: я сказал, что мечтаю
быть повенчанным здесь на земле
с той, от чьих губ и глаз улетаю
в неземной глубины беспредел…
Это ты подарила мне смелость
и желание в мир прокричать,
как нужна твоя верность и преданность,
как хочу я богиню зачать
от тебя, мой земной утешитель,
для тебя, неземной мой Огонь…
В этом мире я – ангел-хранитель,
твой хранитель, готовящий трон,
на котором воссядешь принцессой,
как сейчас на коленях моих,
и Олимп для тебя будет тесен,
и закружит нас вальсовый вихрь.
Вальс Любви, где Мечты и Надежды
не наивны, а дерзко мудры,
где друг в друга мы входим безбрежными
и Любовь без предела творим!
30.09.2007, самолёт Москва – Барнаул
P.S.
Наполняя меня сквозь туманы иллюзий и снов
ворожбою Надежд и гармонией высших Начал,
причащай моё Сердце, пусть сгорит оно, словно свеча,
не печаль излучая, а Радость и Свет, и Любовь.
«Ты – моя последняя женщина…»
Ты – моя последняя женщина
на прохладной планете моей,
я любовью твоею застенчивой
разожгу этот мир без затей.
Разожгу, чтоб тебе, дорогая,
было легче проникнуть в меня
и влюбиться от края до края,
на иллюзии не променяв.
Не отдав Любовь нашу щели зла,
не продав Её, но даря…
Ты – моя последняя женщина,
и в Тебе воскресаю я.
3.10.2007, Москва
«Ты представить себе не можешь…»
Ты представить себе не можешь,
как завишу я от тебя,
у меня мураши по коже,
только твой вспоминаю взгляд.
Взгляд царицы, Любовь дарящей
и распахивающей себя,
но порой я – Пьеро пропащий,
потому что твой взгляд, как яд,
ледяной и холодный, словно
ничего между нами нет…
сердце девы так бьётся ровно,
что мне кажется: пистолет
дай ей в руку и дай заданье —
и застрелит она меня
или волей своей затиранит,
не желая мой План принять.
План в прямом и глобальном смысле,
где завишу я от тебя,
потому что Любовью высшей
награждает меня твой взгляд…
Ведь в тот миг, где босой Богиней
отдаёшься в мою ты власть,
я с тобою святой, невинной,
не боюсь даже в ад упасть,
не боюсь молвы, пересудов,
обвинений пустых и слёз…
пусть узнают одно лишь люди:
нас с тобой повенчал Христос…
Он воскрес у меня в сознаньи,
и с тобою мы прощены
за любые дела – заранее —
прощены и вознесены
на Олимп, где с Творцом едины
все, кто хочет быть с Ним един…
Мы вдвоём с тобой Им любимы,
как желанные дочь и сын.
Дочь иль сына родит мне дева
или сразу двоих родишь —
я умею мальчишек делать,
а девчонку ты смастеришь.
Ну а я помогу Богине
и меж ног твоих в Рай войду,
и сольюсь с тобой воедино
в небесах, на земле, на льду,
и твою непорочную Душу
буду пламенем бурь поить,
и твой шёпот признаний слушать,
кротость глаз твоих жадно пить.
У меня мураши по коже,
только твой вспоминаю взгляд, —
ты представить себе не можешь,
как завишу я от тебя…
1.10.2007, Барнаул
«Я как будто под гипнозом от зелёных глаз…»
Я как будто под гипнозом от зелёных глаз,
может, завтра будет проза – только не сейчас…
Здесь в уютном мирозданьи, рядышком с тобой
я ловлю твоё дыханье и прошу: постой,
погоди, моя принцесса, я тобою пьян,
дай прийти в себя от стресса —
чуть ослабь капкан,
от твоих пастэльных стонов и постельных ласк
задыхаюсь я, и тонет чувств моих баркас.
Ты, как волны океана, бытиё моё
гасишь девственной Нирваной за один приём,
и мой окрылённый парус укрощён тобой,
я меж ног твоих ласкаюсь и шепчу: постой,
погоди играться в прятки, обожги меня,
ты легла на две лопатки, так поддай огня,
от твоих постельных стонов и пастэльных ласк
задыхаюсь я, и тонет мой любви баркас.
Погоди, моя малютка, бегать от Огня,
кто завёлся не на шутку, тех нельзя унять,
я как будто под гипнозом от зелёных глаз,
может, завтра будет проза —
только не сейчас.
10,11, 15.10.2007, Москва
«Ты решила то, что решила…»
Я всю ночь целовал воздух комнаты,
в темноте ожидая тебя,
и явился неоновым облаком
образ твой, как из небытия…
Ты и я – две судьбы и два пламени,
и нюансы разлук не важны,
мы с тобою реальность оставили
на пороге крылатой страны…
Ты решила то, что решила,
напечатав книгу судьбы:
в этой книге я буду милым,
буду скромным, таким, как ты,
буду сдержанным, буду страстным,
если страстной захочешь быть,
буду нежным и буду властным,
буду книгу судьбы вершить.
Как тобой предначертано свыше,
так и буду я воплощать
наш роман – нет, скажу потише,
не услышала чтобы мать:
нет романа, есть просто дружба
и любовь вне постельных сцен…
а вот правду кричать не нужно,
не нужна нам она совсем.
Втихаря мы сделаем… это,
не узнал чтоб никто про то,
как влюбилась ты сдуру в поэта,
но мы скажем о том потом…
Может быть, расскажем, а может,
будем байки любви отрицать
до тех пор, пока подороже
не предложат любовь продать…
иль до тех пор, пока не созреет
в деве мой Огонь неземной
и с пиратским платком на шее
дева пьяная будет мной…
А пока – ты сама решила
отпечатать книгу судьбы…
в этой книге я буду милым,
буду вольным —
таким, как ты.
19.10.2007, день, Москва
«Буду я тобой любим или нет…»
Буду я тобой любим или нет,
будешь ты со мной иль с другим,
но глаза в глаза тет-а-тет
мы с твоей Душой говорим
о тебе, и твоей мечте,
и об играх в прятки твоих,
как тебя я любить хотел
и любил, и Любовь постиг.
Я пытался тебя украсть
у твоих же иллюзий и схем,
чтобы страхов банальных пропасть
не всосала твой мир насовсем,
не пугала твою Любовь,
заточив её на века…
Может, я наломаю дров,
может, будешь ты упрекать
и винить за буйство меня,
но не мог я деву свою
в рабство сдать и не мог менять
я тебя на земной уют…
Но теперь после стольких дней
и ночных любовных коррид
я уверен, что нет родней
у тебя, чем тот, кто горит
и в тебе, и в твоих мечтах,
воскрешённых в моём Огне…
Я в зелёных твоих глазах
буду жить негасимым пламенем.
Буддой буду я, выйду ль в Свет,
будешь ты со мной иль с другим,
но мы вместе из века в век
в Сердце Бога Любовь
творим.
19.10.2007, Ночь
«Мне не важно, что пока что в тебе…»
Мне не важно, что пока что в тебе
я проснулся не полностью весь,
но недолго мне осталось терпеть,
чтоб услышать пробуждённую весть.
Пробуждённую твоей новизной
и ночами, где тобой был любим,
и в которых ты наполнилась мной,
подарив мне тайны женских глубин.
Я желаю быть желанным до дна,
быть желаю я единственным там,
где тебя хотят все узнать,
чтоб иметь… желанный доступ
в твой храм,
чтоб в тебя, как я, святую войти.
Но они не понимают одно,
что Душе твоей бездонной претит
порошковое цинизма вино.
Я желаю быть желанным тобой,
я желаю быть единственным тем,
кто не ходит за тобою гурьбой,
кто нарушит ход логическим схем,
по которым ты пытаешься жить
и которые вставляют тебя,
но я буду Душу девы любить,
несмотря на то, что телом распят.
Несмотря на то, что в тебе
я проснулся не полностью весь,
мне недолго здесь осталось терпеть,
чтоб услышать долгожданную весть.
25.10.2007, Питер
P.S.
Завистники и сплетники, увы, не могут ощутить накал Любви, которая не ведома пока для тех, кто греет в сытости бока, не видя в зеркале Христова лика.
Раненая Нирвана
Может быть я выдумал тебя
в тот момент. Когда не мог найти
ту, с которой мир хотел обнять,
чтоб услышал он огня мотив.
В белом квадрате кровати
катится с края на край
Кай неприкаянный, в квантовый кратер
прячущий корпусный драйв.
В белом квадрате кровати,
в кантовом круге судьбы
былью откликнулась, скинутым платьем
Герда – разбойница – ты.
В белом квадрате кровати
скатерть зеркальных дорог
в пропасть Огня завлекла, чтоб зачатье
Бог скорректировать смог.
В белом квадрате кровати
стих мой кружит в облаках,
как окрылённый Икар, где в объятьях
Кай вдруг оттаял в губах…
В белом квадрате кровати
катится Солнца река
с края на край, и Любовью распяты,
мы Жизнью кропим берега.
«Я ем французский йогурт по утрам…»
Я ем французский йогурт по утрам,
и кофе наливает мне принцесса,
приеду, расскажу всем пацанам
преимущество германского прогресса.
Хотя прогресс здесь, право, не при чём,
да и Германия, конечно, не отсюда,
целую я принцессино плечо
и ощущаю истинное чудо.
И пусть сегодня это был Вольсбург,
а завтра мы фланируем по Прадо,
я заграницу видел бы в гробу,
но ведь моей царице здесь быть надо.
Её Европа любит за полёт,
за масть крутую греческой Богини,
когда она скользит лаская лёд,
стоят буржуи варежки разинув.
И быть с принцессою мечтают тэт-а-тэт,
и постигать скольженье камасутры,
и чтоб она им делала… омлет,
и кофе наливала чтобы утром.
Но их мечтам пришёл большой кандей,
поскольку выбор сделала Богиня.
Я говорю: «Любимая, налей,
налей Любви, и пусть Она не стынет.»
Пусть будет путь лежать через Мадрид,
через Париж, Нью-Йорк иль через Пензу,
через Тюмень и Барнаул, но не остыть,
пусть не остыть влеченью сердца к сердцу.
Мне пофиг йогурт, пофиг зарубеж,
но я хочу, чтоб ты, Богиня, вечно
меня любила и, чтоб не исчез
миг утра, где мы кофе пьём беспечно.
Где я целую голое плечо
и пью Огонь Духовной Камасутры,
и мы скользим вдвоём Любви лучом,
чтоб каждый кайф поймал
такого утра.
14.01.2008, Вольсбург
«Я завис с тобой в давакхане…»
Я завис с тобой в давакхане,
что по-русски значит в раю,
и, тоскуя по вертикали,
я лелею наивность твою,
ту наивность, в которой блаженство
и Нирвана находит приют,
я с тобой инкарнируюсь в детство,
постигая глубинную суть.
Суть Любви, у которой нет правил,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70440814) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.