Читать онлайн книгу «Айфон для Малики» автора Видади Агасиев
Айфон для Малики
Видади Саламович Агасиев
После прочтения этого рассказа вероятно многие по другому взглянуть на старость и задумаются о свободе личности близких пожилых людей. У всех есть близкие старые люди. Какая должна быть забота о близком и когда она переходит границы свободы личности. Отношение к своим питомцам. Кто счастлив? Пес сытый постоянно на привязи или полуголодный пес, но ведущий свободный образ жизни на улице. Герои рассказа сталкиваются с этими и многими другими жизненными вопросами.
Видади Агасиев
Айфон для Малики
Около свежего холмика на кладбище, молча стояли две женщины в траурных косынках. Заговорила та, что постарше:
– Почему-то после его смерти я подумала, что при жизни так и не поговорила с ним по душам. Просто… без всяких обид, хотений. И почему-то после смерти, я думаю, что начала лучше понимать его. Как хочется извиниться за многое… Асият, и все равно одно непонятно, с чего он подарил айфон Малике?
Асият улыбнулась одними глазами:
– Знаешь, Раисат, я его таким довольным, как в последний год жизни никогда не видела, даже когда мать была жива…
* * *
Цепь зазвенела снова. Собака уже в который раз пробовала освободиться. Звено цепи случайно упало на арматурный штырь, к которому был привязан трос для пса. Бедное животное пыталось освободиться, обходя штырь то с одной, то с другой стороны. Такое запутывание случалось нечасто и иногда Рексу удавалось освободиться самому. Он поскуливал, поглядывая в сторону, откуда обычно появлялся его старый хозяин и не оставлял попыток освободиться самому, время от времени зло клацая зубами на надоедливых огромных мух, которые кружились около ее алюминиевой покарябанной миски с остатками каши.
Запутавшая цепь лишала его привычного простора. Этот простор Рекса тянулся на десять метров в длину. С другой стороны слабо натянутый трос был закреплен за крюк в бетонном заборе.
Хозяин пса сидел у окна и смотрел на него. Он видел, как пес метнувшись за мухой "приковал" себя. Чтоб его освободить, надо было подойти и снять кольцо цепи со штыря.
Требовалось небольшое усилие. Но он сидел, смотрел и думал. Ему перевалило за семьдесят. Прожитые годы не прошли бесследно. Морщины нарисовали сложную карту на его лице. Седеющие усы, высокий лоб и внушительный кавказский нос придавали излишнюю строгость его лицу.
Жену он похоронил восемь лет назад. Пару раз пытался найти себе подходящую пару, но не сложилось. Менять характер, образ жизни было поздно, и поэтому Сабир, как он любил выражаться, куковал один.
Две дочки были замужем и заняты своими проблемами. Переехать к младшей дочери Асият, он отказался. Сын исчез на просторах России и редко наведывался к отцу. Старый Сабир доживал свой век вместе с Рексом, которого взял щенком. Когда умерла жена, то вся забота о собаке легла на него. Он кормил его два раза в сутки и не спускал с цепи. Рекс полностью зависел от него.
В последнее время Сабир часто задумывался о своей жизни, и временами ему казалось, что он тоже на цепи, как этот пес. Он давно никуда из города не выезжал, хотя еще лет пять назад обязательно два раза в год ездил в село, где родился и вырос. Ездил в Баку в гости к своему сослуживцу. Ходил на свадьбы, куда его приглашали. Выпивал.
Раньше он решал: кому в семье как поступить. Но повзрослевшие дети потихоньку суживали круг его обязанностей и прав, якобы для его же блага. А сейчас он не то что не вмешивался в чьи-то дела, но и сам постоянно получал указания, как ему поступать и что делать.
Он вспомнил последнюю свою попытка что-то сказать, когда выдавали внучку замуж. Осталась обида. И память всегда моментально выхватывала из своих темных глубин этот случай.
Тогда старшая дочь Раисат не сдержалась, грубо оборвала его. Он замолчал. А когда через десять минут подошел к дверям кухни Сабир услышал, как она жаловалась младшей:
– Ему пора о смерти думать, а он все распоряжаться хочет. Главное знал бы, о чем говорить. Лезет со своими адатами. Тут разрываешься на части, чтоб не осрамиться перед людьми. А он?
Он молча ушел из дома дочери. Никто не заметил. А может заметили и просто махнули рукой. Спохватились в день свадьбы. Обычай требовал обязательного его присутствия на свадьбе и за ним был второй тост. Первый тост за здравие молодых произносил отец его зятя, который приезжал из села.
Приехала тогда младшая дочь, похожая на покойную жену. Она жила недалеко, стирала ему и два раза в месяц прибирала в доме. Он объявил, что не пойдет на свадьбу. Младшая долго его уговаривала, потом приехала старшая Раисат, просила не позорить их перед людьми. Мол, пойдут слухи, что дед на свадьбу не пришел.
– А то, что меня не будет, вас особо не волнует. Вас тревожит, что люди подумают.
Когда старшая дочь начала плакать, что и так его внучка перед свадьбой отказывалась выходить замуж за этого парня и что еле уговорили ее, он уступил.
Сабир встал и вышел из дому:
– Ну, что за неразумное животное! Вот так ты не можешь сделать, – он освободил кольцо цепи от штыря.
Пес радостно попытался лизнуть его руку.
– Ну! Ну! – заворчал он. В душе он был доволен, что пес искренне и безгранично радуется ему.
– Иди сюда! – он взял в руки висевший на гвозде скребок.
Пес прибежал радостный и с готовностью пригнул голову. Он любил, когда хозяин чистил его.
После Сабир собрал со скребка шерсть, сунул в черный пакет, закинул его в мусорное ведро и вымыл руки.
Надо было пойти за хлебом. На улице он увидел уличного пса, который что-то вытаскивал из мусорного бака. Эта была одна из трех худых и грязных собак, которые жили около гаража строительного комбината, что находился рядом. Сторож их прикармливал, и они караулили вместе с ним ворота. Того, что им давал сторож, не хватало. И они кормились с этой мусорки .
"Как же повезло моему псу", – подумал Сабир, – "накормлен, чист, своя конура, никаких забот"
Он вспомнил, как когда-то Рекс запутался в тонком стальном проводе, который закинули во двор соседские пацаны и чуть не погиб. Хорошо, что Сабир оказался во дворе и услышал поскуливание щенка.
* * *
Когда он вернулся с чуреком, у ворот его ждали гости. Приехала племянница со своей дочкой Маликой, которая с детства страдала припадками.
– Дедушка Сабир! – она кинулась ему на шею рослая, по виду здоровая Малика.
Только внимательный взгляд с первого раза мог заметить угловатость ее движений и особую неизгладимую печать на лице.
Он открыл двери и провел их во двор, где в тени кустов мелкого сладкого, как мед винограда стоял стол из грубо сколоченных досок, а за ним длинная скамейка.
Племянница жила в селе. Сабир принялся расспрашивать о сельских новостях. Он вырос в селе и после школы приехал и обосновался в городе. Племянница привезла Малику на осмотр врачу – ее припадки стали частыми.
Сабир жалел Малику. Она начала как всегда:
– Дедушка, разве я дурочка?
– Нет, солнышко мое. Кто тебя так называет?
– Рамиз!
– Соседский мальчик, – пояснила мать доставая из сумки трехлитровую банку с овечьим сыром в рассоле.
– Он сам дурак! Я ему устрою! – грозно пообещал он.
– Мама мне айфон не покупает, – делилась Малика с дедом.
– Эх ты, горе мое! За что Аллах меня наказал! Вбила себе, что ей нужен этот айфон. Он вот какие деньги стоит. А на какие шиши купишь? И зачем он тебе! Горе, ты, мое горе, – причитала племянница, качая головой.
– Ты, Малика, посиди с дедом. Я к врачу успею сегодня, договорюсь, когда тебя привести, – начала собираться племянница.
– Подожди, чай попей, – Сабир поспешил к летней кухне.
– Спасибо, дядя Сабир. Я потом.
Сабир вышел ее проводить.
– Совсем не выносимая стала Малика, – пожаловалась племяница, – такие вопросы задает, не знаешь, что ответить. Уж лучше была бы полной дурой.
На глазах у нее появились слезы.
– Что ты такое говоришь? Не гневи Аллаха, – обругал ее Сабир, – давай иди!
– Дедушка! Ты почему Рекса с цепи не пускаешь? – спросила Малика, когда он вошел во двор и безбоязненно подошла к собаке.
– Малика, куда собаку спустишь? Во дворе она весь огород истопчет. На улице она всех пугает.
– Дедушка! – говорит она и замолкает.
Ее черные большие круглые глаза становятся бездонными, лицо задумчивым. Она теребит пса за ухом. Рекс закатывает глаза от удовольствия. Сабир понимает, что в ее голове наступило очередное прояснение. Оно могло длиться сутками, а иногда какой-то невидимый тумблер в голове переключался за секунду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70329571) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Видади Саламович Агасиев
После прочтения этого рассказа вероятно многие по другому взглянуть на старость и задумаются о свободе личности близких пожилых людей. У всех есть близкие старые люди. Какая должна быть забота о близком и когда она переходит границы свободы личности. Отношение к своим питомцам. Кто счастлив? Пес сытый постоянно на привязи или полуголодный пес, но ведущий свободный образ жизни на улице. Герои рассказа сталкиваются с этими и многими другими жизненными вопросами.
Видади Агасиев
Айфон для Малики
Около свежего холмика на кладбище, молча стояли две женщины в траурных косынках. Заговорила та, что постарше:
– Почему-то после его смерти я подумала, что при жизни так и не поговорила с ним по душам. Просто… без всяких обид, хотений. И почему-то после смерти, я думаю, что начала лучше понимать его. Как хочется извиниться за многое… Асият, и все равно одно непонятно, с чего он подарил айфон Малике?
Асият улыбнулась одними глазами:
– Знаешь, Раисат, я его таким довольным, как в последний год жизни никогда не видела, даже когда мать была жива…
* * *
Цепь зазвенела снова. Собака уже в который раз пробовала освободиться. Звено цепи случайно упало на арматурный штырь, к которому был привязан трос для пса. Бедное животное пыталось освободиться, обходя штырь то с одной, то с другой стороны. Такое запутывание случалось нечасто и иногда Рексу удавалось освободиться самому. Он поскуливал, поглядывая в сторону, откуда обычно появлялся его старый хозяин и не оставлял попыток освободиться самому, время от времени зло клацая зубами на надоедливых огромных мух, которые кружились около ее алюминиевой покарябанной миски с остатками каши.
Запутавшая цепь лишала его привычного простора. Этот простор Рекса тянулся на десять метров в длину. С другой стороны слабо натянутый трос был закреплен за крюк в бетонном заборе.
Хозяин пса сидел у окна и смотрел на него. Он видел, как пес метнувшись за мухой "приковал" себя. Чтоб его освободить, надо было подойти и снять кольцо цепи со штыря.
Требовалось небольшое усилие. Но он сидел, смотрел и думал. Ему перевалило за семьдесят. Прожитые годы не прошли бесследно. Морщины нарисовали сложную карту на его лице. Седеющие усы, высокий лоб и внушительный кавказский нос придавали излишнюю строгость его лицу.
Жену он похоронил восемь лет назад. Пару раз пытался найти себе подходящую пару, но не сложилось. Менять характер, образ жизни было поздно, и поэтому Сабир, как он любил выражаться, куковал один.
Две дочки были замужем и заняты своими проблемами. Переехать к младшей дочери Асият, он отказался. Сын исчез на просторах России и редко наведывался к отцу. Старый Сабир доживал свой век вместе с Рексом, которого взял щенком. Когда умерла жена, то вся забота о собаке легла на него. Он кормил его два раза в сутки и не спускал с цепи. Рекс полностью зависел от него.
В последнее время Сабир часто задумывался о своей жизни, и временами ему казалось, что он тоже на цепи, как этот пес. Он давно никуда из города не выезжал, хотя еще лет пять назад обязательно два раза в год ездил в село, где родился и вырос. Ездил в Баку в гости к своему сослуживцу. Ходил на свадьбы, куда его приглашали. Выпивал.
Раньше он решал: кому в семье как поступить. Но повзрослевшие дети потихоньку суживали круг его обязанностей и прав, якобы для его же блага. А сейчас он не то что не вмешивался в чьи-то дела, но и сам постоянно получал указания, как ему поступать и что делать.
Он вспомнил последнюю свою попытка что-то сказать, когда выдавали внучку замуж. Осталась обида. И память всегда моментально выхватывала из своих темных глубин этот случай.
Тогда старшая дочь Раисат не сдержалась, грубо оборвала его. Он замолчал. А когда через десять минут подошел к дверям кухни Сабир услышал, как она жаловалась младшей:
– Ему пора о смерти думать, а он все распоряжаться хочет. Главное знал бы, о чем говорить. Лезет со своими адатами. Тут разрываешься на части, чтоб не осрамиться перед людьми. А он?
Он молча ушел из дома дочери. Никто не заметил. А может заметили и просто махнули рукой. Спохватились в день свадьбы. Обычай требовал обязательного его присутствия на свадьбе и за ним был второй тост. Первый тост за здравие молодых произносил отец его зятя, который приезжал из села.
Приехала тогда младшая дочь, похожая на покойную жену. Она жила недалеко, стирала ему и два раза в месяц прибирала в доме. Он объявил, что не пойдет на свадьбу. Младшая долго его уговаривала, потом приехала старшая Раисат, просила не позорить их перед людьми. Мол, пойдут слухи, что дед на свадьбу не пришел.
– А то, что меня не будет, вас особо не волнует. Вас тревожит, что люди подумают.
Когда старшая дочь начала плакать, что и так его внучка перед свадьбой отказывалась выходить замуж за этого парня и что еле уговорили ее, он уступил.
Сабир встал и вышел из дому:
– Ну, что за неразумное животное! Вот так ты не можешь сделать, – он освободил кольцо цепи от штыря.
Пес радостно попытался лизнуть его руку.
– Ну! Ну! – заворчал он. В душе он был доволен, что пес искренне и безгранично радуется ему.
– Иди сюда! – он взял в руки висевший на гвозде скребок.
Пес прибежал радостный и с готовностью пригнул голову. Он любил, когда хозяин чистил его.
После Сабир собрал со скребка шерсть, сунул в черный пакет, закинул его в мусорное ведро и вымыл руки.
Надо было пойти за хлебом. На улице он увидел уличного пса, который что-то вытаскивал из мусорного бака. Эта была одна из трех худых и грязных собак, которые жили около гаража строительного комбината, что находился рядом. Сторож их прикармливал, и они караулили вместе с ним ворота. Того, что им давал сторож, не хватало. И они кормились с этой мусорки .
"Как же повезло моему псу", – подумал Сабир, – "накормлен, чист, своя конура, никаких забот"
Он вспомнил, как когда-то Рекс запутался в тонком стальном проводе, который закинули во двор соседские пацаны и чуть не погиб. Хорошо, что Сабир оказался во дворе и услышал поскуливание щенка.
* * *
Когда он вернулся с чуреком, у ворот его ждали гости. Приехала племянница со своей дочкой Маликой, которая с детства страдала припадками.
– Дедушка Сабир! – она кинулась ему на шею рослая, по виду здоровая Малика.
Только внимательный взгляд с первого раза мог заметить угловатость ее движений и особую неизгладимую печать на лице.
Он открыл двери и провел их во двор, где в тени кустов мелкого сладкого, как мед винограда стоял стол из грубо сколоченных досок, а за ним длинная скамейка.
Племянница жила в селе. Сабир принялся расспрашивать о сельских новостях. Он вырос в селе и после школы приехал и обосновался в городе. Племянница привезла Малику на осмотр врачу – ее припадки стали частыми.
Сабир жалел Малику. Она начала как всегда:
– Дедушка, разве я дурочка?
– Нет, солнышко мое. Кто тебя так называет?
– Рамиз!
– Соседский мальчик, – пояснила мать доставая из сумки трехлитровую банку с овечьим сыром в рассоле.
– Он сам дурак! Я ему устрою! – грозно пообещал он.
– Мама мне айфон не покупает, – делилась Малика с дедом.
– Эх ты, горе мое! За что Аллах меня наказал! Вбила себе, что ей нужен этот айфон. Он вот какие деньги стоит. А на какие шиши купишь? И зачем он тебе! Горе, ты, мое горе, – причитала племянница, качая головой.
– Ты, Малика, посиди с дедом. Я к врачу успею сегодня, договорюсь, когда тебя привести, – начала собираться племянница.
– Подожди, чай попей, – Сабир поспешил к летней кухне.
– Спасибо, дядя Сабир. Я потом.
Сабир вышел ее проводить.
– Совсем не выносимая стала Малика, – пожаловалась племяница, – такие вопросы задает, не знаешь, что ответить. Уж лучше была бы полной дурой.
На глазах у нее появились слезы.
– Что ты такое говоришь? Не гневи Аллаха, – обругал ее Сабир, – давай иди!
– Дедушка! Ты почему Рекса с цепи не пускаешь? – спросила Малика, когда он вошел во двор и безбоязненно подошла к собаке.
– Малика, куда собаку спустишь? Во дворе она весь огород истопчет. На улице она всех пугает.
– Дедушка! – говорит она и замолкает.
Ее черные большие круглые глаза становятся бездонными, лицо задумчивым. Она теребит пса за ухом. Рекс закатывает глаза от удовольствия. Сабир понимает, что в ее голове наступило очередное прояснение. Оно могло длиться сутками, а иногда какой-то невидимый тумблер в голове переключался за секунду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70329571) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.