Читать онлайн книгу «Высоким слогом о тебе, мой Крым 2022» автора Сборник
Высоким слогом о тебе, мой Крым 2022
Сборник
Нина Викторовна Плаксина
Название сборника «Высоким слогом о тебе, мой Крым-2022» отражает его содержание. В нём высоким жанром: сонетами и венками сонетов – представлен удивительный уголок России. Эмоционально-поэтическое наслаждение – неотъемлемая часть произведений, знакомящих читателя с историческими событиями и географическими особенностями Крыма, с судьбами известных людей. Русская сонетиана пополнилась новыми темами и разнообразием строфического оформления сонетов.
Книга «Высоким слогом о тебе, мой Крым» издаётся ежегодно, начиная с 2019 года. Постоянную поддержку в выходе названного сборника оказывает глава Администрации города Щёлкино Загребельский Владимир Владимирович. Авторы, поэты – сонетисты, слушатели «Школы сонетов», выражают огромную благодарность Владимиру Владимировичу за поддержку творчества, возможность встречи читателей с новыми произведениями.
Высоким слогом о тебе, мой Крым, 2022 (поэтический сборник сонетов и венков сонетов)
Составитель: Н.В.Плаксина
На обложке использована картина лауреата конкурса-фестиваля «Образ Крыма-2018» Александра Милюкова, г. Ярославль.
Творческий совет: Н. В. Плаксина, И. В. Коляка, О. Ю. Гаценко, Л. В. Фокин
Издание книги посвящено восьмисотлетию рождения СОНЕТА, изысканно – поэтического высокого жанра, и трёхсотлетию русской сонетианы.
© Коллектив авторов, 2022
© Малышева Галина Леонидовна (ИД СеЖеГа), 2022
Предисловие
Четвёртый сборник «Высоким слогом о тебе, мой Крым-2022» традиционно представляет читателям, любителям высокого жанра поэзии, новые сонеты и Венки сонетов, тематику которых подсказывает название томика. Цель его, как и задачи сборников 2019–2021 годов, а именно: собрать хрестоматию сонетов и Венков сонетов современных поэтов о Крыме. Оригинальность названных коллективных сборников в том, что в них напечатаны произведения, раскрывающие неповторимость Крыма. Состав авторов удивителен. Не только Россия с Крымом представили своих поэтов, страницы украсили произведения поэтов из разных стран ближнего и дальнего зарубежья.
Работа над книгами вообще – это сохранение и приумножение творческого потенциала нации, формирование и развитие общероссийской Гуманитарной платформы. Проект «Высоким слогом о тебе, мой Крым» направлен на выявление поэтических талантов, поддержку и развитие у них мотивации к творческой деятельности; на нравственное и эстетическое воспитание широкого круга читателей; на развитие творческих способностей у любителей поэзии, школьников и молодёжи.
Творческое общение литераторов Крыма и Москвы стало возможным после событий Крымской весны (март 2014 г.).
В декабре 2015 года в Москве, в МИОО, проходила очередная, VIII Международная научно-методическая конференция «Филологическая наука и школа: диалог и сотрудничество» в Москве, куда из Крыма были приглашены Нина Плаксина и Ирина Коляка. Теперь это уже прекрасная история. Деловой шаг поэтов Москвы получил убедительное продолжение. Переброшен мост в высоком, поэтическом мире между Москвой и Крымом. В 2016–2018 годах проходили встречи в Коктебеле, Судаке, а в 2019 году местом встречи поэтов – сонетистов стал город Щёлкино. Это был XI Симпозиум Международного научно-творческого семинара «Школа сонетов». Руководитель – доктор филологических наук Олег Иванович Федотов, профессор кафедры русской классической литературы института Филологии МПГУ, доктор филологических наук, член-корреспондент Международной Академии педагогического образования с 2000 года, член Союза писателей СССР с 1996 г., Председатель Международного научно-творческого семинара «Школа сонета» с 1994 г. Член двух учёных советов по защите кандидатских и докторских диссертаций.
Приятно напомнить, что открытие одиннадцатого симпозиума «Школы сонетов» прошло в ДК «Арабат г. Щёлкино, где участников приветствовали руководство самого молодого города Крыма и жители его. Каждое лето городок у моря превращается в поэтическую столицу. Городская библиотека, Библиотечный дворик, Актовый зал второй средней общеобразовательной школы, Беседка, визитная карточка города Щёлкино, её площадка, «Крымские дачи» принимают поэтов.
На базе собранного практического материала может быть открыта уникальная, интерактивная экспозиция при любом литературном музее и потом выделена в отдельный музей, что позволит увеличить туристическую привлекательность Крыма. Данные материалы могут быть использованы и для формирования отдельных образовательных программ и уроков для старшеклассников.
Историческим событием стало открытие музея фестиваля «Славянские традиции», которое провела создатель и руководитель фестиваля «Славянские традиции», поэт, прозаик, член Союза писателей России, кандидат социологических наук И. С. Силецкая. Книги поэтов – сонетистов стали первыми экспонатами эксклюзивного музея. Терраса пансионата «Крымские дачи» превращается летом в площадку творческих вечеров.
2022 год – не исключение. Крым, Коктебель – сонетная столица. В течение года шла интересная работа по строфике сонетов, появились Венки сонетов по предложенному магистралу, венки – дуэты и коллективные Венки сонетов. Открывает сборник коллективный венок сонетов, адресат авторов которого широко разбежался по географической карте. Это подчёркивает распространение заинтересованности литераторов к высокому поэтическому жанру. Магистрал к Венку сонетов «Воистину прекрасен наш союз» написал Председатель «Школы сонетов» Олег Иванович Федотов и посвятил его XV симпозиуму «Школы сонета» в Коктебеле. Тему подхватили поэты разных стран.
В четвёртом сборнике «Высоким слогом о тебе, мой Крым – 2022» большое внимание уделено талантливым, известным людям, которые не просто посетили Крым, а ярко рассказали о нём в своих произведениях, обогатили, оказали влияние на развитие культурной жизни.
Поэт из Санкт-Петербурга, Олег Гаценко, написал Венки сонетов по мотивам произведений А. П. Чехова и Л. Н. Толстого.
В Ялте, в Богом данном, удивительном месте, разыгрался «негаданный роман». Поэт так раскрыл южнобережную живописную красоту края, что читателю сразу стала понятной причина, по которой никак не могли не развиться глубокие чувства Лирических героев. Поэтическая экскурсия по произведениям классиков интересна и поэтам, и гостям Крыма.
Осенним Крымом восхитилась поэтесса из городаХабаровск Мария Целуйко. В ярких красках предстали экзотические «герои» Крыма: мистический Кара-Даг, ласковый Мисхор, волнующий сердце Агармыш, зовущие глубины южного неба, гребни скал Бахчисарая и лесистые горы Старого Крыма, живая новейшая трасса «Севастополь-Керчь» – весь удивительный многоязычный мир дивного Крыма, где «Русью пахнет».
Два Венка сонетов посвятил классику русского сонета, певцу коктебельских берегов, художнику – мастеру акварели, литературному и художественному критику, Максимилиану Волошину, поэт из Москвы Виктор Алимин.
Ирина Коляка расширила тему поэтического благодарного сообщения о писателях, она рассказала об Александре Грине и Константине Паустовском, посвятив Венки сонетов Великим романтикам, обогатившим историю литературного Крыма. Хочу под- черкнуть, что в 2015 году именно поэтесса из Крыма Ирина Коляка первая написала Венок Венку сонетов.
Крыму посвящён Венок сонетов Адольфа Зиганиди, поэта, постоянно воспевающего свою малую Родину, Ялту. На этот раз разговор, словно мимоходом, о Крыме, но больше – о Греции. События в жизни так «переплетаются в один кровавый жгут», что, кажется, сами страны находятся рядом. «Этюдом в дыму истории» стали похождения Одиссея. Сама жизнь его, словно «эпопея Трои», полна приключений и испытаний. Герой Гомера побывал в Балаклаве, с позором бежал от мужественных лестригонов. Страницы сборника украсил Венок сонетов «Наш Гомер», он о греческом авторе знаменитой поэмы «Одиссея» – Гомере.
Организованная Леонидом Фокиным конкурсная подборка сонетов «Коктебельки из страны волошинских ветров», сонеты Людмилы Медведь и других уже названных авторов представляют разнообразие строфики жанра.
Венок сонетов автора данной статьи «Зовёт, ведёт нетленная строка», издание книги «Высоким слогом о тебе, мой Крым-2022» посвящены восьмисотлетию рождения сонета, изысканно – поэтического высокого жанра, и трёхсотлетию русской сонетианы.
Данная работа над книгой и серия других книг не является законченной, а продолжается и в настоящее время доказывает её востребовательность и необходимость. Кроме того, такое количество симпозиумов «Школы сонетов», (в 2022 г. – XV-ый), авторские издания книг с сонетами, создание четвёртого коллективного сборника «Высоким слогом о тебе, мой Крым» – призвана доказать, что Русская сонетная школа на данный момент является сильнейшей в мире.
Нина Плаксина,
поэт, кавалер шести литературных медалей, из них двух медалей А. С. Пушкина, 2010 – Крым, 2019 – Россия; Заслуженный работник культуры Республики Крым, 2018 г.
К вопросу о развитии сонетных форм
С момента своего появления в эпоху раннего Возрождения, около 800 лет назад, сонетное искусство, как особая форма поэзии, переживала различные этапы своего развития. Идея яркого выражения эмоций, философского восприятия окружающего мира в виде небольшого стихотворения, написанного по правилам твёрдой формы, оказалась чрезвычайно плодотворной. Претерпевая смысловые трансформации, накладываемые историческими и национальными особенностями, эта идея обрастала новыми принципами рифмовки, структурной и семантической организацией. В результате в поэзии окончательно сформировалось отдельное направление сонетного жанра, которое строится по определенным канонам. Эти правила были органично восприняты в русской поэзии. Перевод сонета Жака Вале де Барро “Grand Dieu, tes jugements sont remplis d’еquitе», выполненный Тредиаковским в 1735 году, считается рождением российского сонета. На дальнейшее развитие этого жанра в России наибольшее влияние оказали французская, итальянская, английская сонетные школы, чьё доминирующее влияние можно наблюдать во всех национальных поэтических традициях. Английский сонет набрал особую популярность уже в наше время, благодаря появлению знаменитых переводов Маршаком сонетов Шекспира.
Кроме собственно сонетного жанра параллельно сформировался и большой пласт теоретический исследований сонетного искусства. Эта тема в отечественном литературоведении развита достаточно глубоко в работах Л. Гроссмана «Борьба за стиль»,
Б. С. Михайличенко «Теория сонетного жанра», В. А. Пронина «Сонет – мир в миниатюре»,
И. Бехер «Философия сонета», В. М. Жирмунского «Теория стиха», Г. Шенгели «Техника сонета», Ю. М. Лотман «Анализ поэтического текста». В них, с учетом романтической парадигмы, тех или иных исторических аспектов, анализировалось соотношение между синтаксической и содержательной структурой сонета, его внешней и внутренней формой. Данные исследования отличаются разноплановым характером. Литературоведы, филологи пытаются понять истоки сонетного жанра, проследить его развитие в национальных литературах, отметить основные тенденции его развития.
Немало о сонете написано и поэтами серебряного века, работавшими в этом жанре, В. Брюсовым, А. Белым, и др., а также переводчиками поэзии Л. Гинзбургом, А. В. Карельским, М. Л. Гаспаровым, и др.
Ряд работ и литературных экспериментов посвящено исследованию структурного многообразия сонетов, их строфике, типам рифмовки, метрике, а также графическим, звуковым, интонационным, лингво-стилистическим способам организации. Поскольку внешняя форма сонета находится в диалектической взаимосвязи с его структурой, при экспериментировании с формой внутренняя организация сонета становится его доминирующим признаком.
Тем не менее, сегодня тенденции сонетного жанра получают новый импульс развития, обрастают новыми структурными и семантическими изменениями, что очень хорошо просматривается по результатам литературных практик, организованных Леонидом Фокиным в онлайн формате на страницах Интернет-портала. Как результат творческих экспериментов, рождаются и поддерживаются новые сонетные формы: Коломенский сонет (предложен Романом Славацким), Рузский сонет, Приморский сонет, сочетающие катрены с двустишьями, терцетами и пятистишьями. Однако наибольшее признание у авторов и читателей получили вариации классического построения сонета из двух катренов и двух терцетов. Безусловным лидером данной экспериментальной формы является Киммерийский (Крымский) сонет со структурой 4-3-3-4. Его строфика была обозначена на Волошинском фестивале (Щёлкино, Коктебель, Феодосия) в 2020 году. Там же, в Щёлкинской библиотеке, 3 сентября был прочитан первый сонет в такой форме, поэтому эту дату можно считать днем рождения Киммерийского (Крымского) сонета, написан он был накануне, 2 сентября, Леонидом Фокиным. Перспективным также является Питерский сонет 4-3-4-3. Его строфика предложена автором данной статьи 27 января 2021 года в сонете «Гроза над Балтикой». Данные варианты отличаются особой мелодикой звучания, что придаёт исключительную эстетическую красоту литературному произведению, написанному в этих формах. Тем не менее, для систематизации в этом направлении целесообразно рассмотреть всю возможную сонетную матрицу классического катренно-терцетного построения:
4-4-3-3 (классический сонет) / 3-3-4-4 (опрокинутый сонет) / Киммерийский (Крымский) сонет 4-3-3-4 (половинный и половинный-опрокинутый)/ Питерский сонет 4-3-4-3 (два половинных) / 3-4-3-4 (два половинных-опрокинутых) / 3-4-4-3 (опрокинутый и половинный).
Предлагаемые новые формы сонетного жанра часто выглядят оригинальными, но надо понимать, что они исследуются в рамках литературных практик не ради собственно формы, а как потенциальный новый инструмент для создания выразительного эмоционального посыла читателю. Этот посыл в сонете формируется за счёт напряжения, создаваемого соотношением симметрии и асимметрии, гармонии и дисгармонии. Тем не менее, данное правило часто нарушалось и нарушается как признанными классиками, так и современными поэтами. Причём, это нарушение канонов семантического построения сонета далеко не всегда приводит к выхолащиванию эмоциональной составляющей произведения, а ведь именно эмоциональное воздействие является главной движущей силой любого искусства. Многие сонеты гениальных поэтов серебряного века: М. Волошина, Н. Гумилева и др. являются вершинами поэтического мастерства, но при этом их, в большей степени, можно отнести к пейзажным стихотворениям в сонетной форме, нежели к каноническим сонетам.
Существует достаточно большое количество литературоведов, строго придерживающихся канонической парадигмы сонетного жанра и критикующих любое отступление от традиций. Часто это является сдерживающим фактором в развитии данного вида поэзии. Тем не менее, кроме философско-содержательных сонетов, имеющих классическую семантику: теза – антитеза – синтез, в рамках литературных практик были созданы замечательные пейзажные зарисовки Татьяной Игнатьевой, Виктором Алиминым, Алексеем Фоминым и др. Ряд сонетных произведений носит эмоционально-патетическую окраску. Ярким представителем поэтов данного направления является Нина Плаксина с произведением «России сердце – мой любимый Крым». Это венок сонетов с полным правом можно отнести к новой жанровой разновидности сонетного искусства – Сонетной оде.
Таким образом, в современной сонетистике целесообразно, не принижая значения классического сонета, отдельно выделить и развивать новые направления сонетного искусства.
Очевидно, что проводимые творческие эксперименты и литературные изыскания могут оказаться плодотворными и получить дальнейшее развитие в произведениях различных авторов. Однако объективную оценку данным попыткам новаторства может дать только время и вдумчивый неравнодушный читатель.
О. Ю. Гаценко,
доктор технических наук, поэт, победитель, лауреат и финалист многих литературных российских и международных поэтических конкурсов.
Воистину прекрасен наш союз
Коллективный венок сонетов, посвященный XV симпозиуму «Школы сонета» в Коктебеле
Олег Федотов
Москва
Магистрал
Воистину прекрасен наш союз,
отпетые поклонники сонета!
Нам не с руки слагать печальный блюз,
ведь наша песня далеко не спета!
Был местом первой встречи некий вуз
с прославленным «поющим факультетом»,
где сами музы, и любимцы муз —
все педагоги, барды и поэты!
Сонетной школе двадцать восемь лет,
восьмую сотню разменял сонет —
учёл Лентини тонкий счёт астрала,
сонетную качая колыбель,
знал наперёд, что встретит Коктебель
нас для торжественного Магистрала!
1. Владимир Александров
Москва
Воистину прекрасен наш союз, —
говаривал, бывало, в щит глазея,
любитель страстный девственных медуз,
богами наречённый быть Тезеем.
Сторонник переменных анакруз
и женских окончаний: «Пиренеи
измерить сапогом я не возьмусь,
а Апеннины, – утверждал, – сумею.
Глазливая потребна мне жена,
когда по зову первому она
любую блажь надменного поэта
резцом ресниц переиначит в твердь».
Огонь и воду переплавят в медь
отпетые поклонники сонета!
2. Алексей Бердников
Квебек, Канада
Отпетые поклонники сонета!
У нас хлопот сегодня полон рот:
метание каменьев в огород
из катапульт катрена и терцета.
В регистрах всё – от баса до фальцета,
а в ритмах – барыня или фокстрот,
прямой порядок, задом наперёд?
Желудок нынче крепок у рунета.
В прямом порядке видится нам флюс,
его желательно бы перестроить.
К примеру – вот сонет вам стиля рюс…
Катрены сократив, терцеты строить
и – чтоб не волновать, не беспокоить,
нам не с руки слагать печальный блюз.
3. Сергей Бирюков
Галле, Германия
Нам не с руки слагать печальный блюз,
никчемна скорой помощи карета,
мы неизменно сохраняем вкус
к сцеплению катренов и терцетов.
И вот мы снова дружно держим курс
в Причерноморье на исходе лета,
чтоб укрепить наш дружеский союз,
взаимным вдохновением согретый.
Ничто не остановит нас теперь,
издалека нас манит Коктебель —
как рифма в завершение куплета.
В сонетной школе каждый впрок урок,
в волшебный строй сведём рисунок строк,
ведь наша песня далеко не спета!
4. Борис Дадашев
Ашкелон, Израиль
Ведь наша песня далеко не спета!
Четырнадцать поэтов вкруг костра
собрались и сплели венок сонетов,
на славу постарались Мастера.
Неправда, что сонет по трафарету
слагается, его репертуар
вмещает все: новаторство и ретро,
как с финишем соединённый старт;
он предназначен для многоголосья,
поэтов и народов, ровно восемь
прошло веков, как покорил он муз.
Плюс двадцать восемь лет сонетной Школе —
(два раза по четырнадцать!) – давно ли
был местом первой встречи некий ВУЗ?
5. Майя Левянт
США
Был местом первой встречи некий вуз?
Эпитет «некий», впрочем, не удачен:
там был Парнас, учёности Эльбрус
и Школа сонетологов – в придачу!
Все те, кто под присмотром строгих муз
четырнадцатистишием захвачен,
образовали творческий союз,
чей бодрый дух поныне не утрачен.
Стремглав промчались двадцать восемь лет,
нас вдохновлял и искушал сонет,
и исподволь воспитывал при этом.
Поклонники четырнадцати строк
закольцевали правильный венок
с прославленным поющим факультетом.
6. Михаил Ананов
Тбилиси, Грузия
С прославленным поющим факультетом,
справляющим свой славный юбилей,
все вместе мы плетём Венок сонетов —
триумф симпозиумов-ассамблей.
Он – дар Творца, заслуженный трофей
моцартианской гильдии поэтов,
где с неофитом каждый корифей
поделится, шутя, своим секретом.
Гармония сонета словно мелос,
скажу, представ пред истиною смело,
что дружбой с сонетистами горжусь,
как принятый эскадрою кораблик,
вливаюсь я в содружество ансамбля,
где сами музы и любимцы муз.
7. Ирина Коляка
Щёлкино, Крым
Где сами музы и любимцы муз?
Строфой к строфе в искомом резонансе
Сонетного венца, как нитью бус,
Сомкнём ряды в соавторском альянсе.
К Волошину приедем без обуз —
На Карадаг, где, словно на Парнасе,
Изведаем воды Кастальской вкус,
Стреножа киммерийского Пегаса.
Постигнем тайны, скрытые в словах,
Рождённых от души, не впопыхах,
Сонетными канонами согретых.
Магический огонь полётных фраз
Пусть каждого коснётся сотни раз,
Все педагоги, барды и поэты.
8. Ольга Мищенкова
Рязань
Все педагоги, барды и поэты,
читатели – студенческая рать,
когда «Литературная газета»
умела на умы страны влиять…
Как воплощенье пушкинских заветов
сонет явил гармонию и стать,
чтоб творчества взыскующих поэтов
своим очарованьем обаять.
МПГУ… Июньский юный ливень,
дыханье жизни, взгляд слегка наивен…
На все вопросы вроде есть ответ.
Канона раздвигаются границы,
в единый том слагаются страницы:
сонетной школе двадцать восемь лет.
9. Сергей Пинаев
Москва
Сонетной школе двадцать восемь лет.
как будто книгу мы перелистали,
как будто в дом вернулся монумент,
умаявшись стоять на пьедестале.
Остра строка сонета, как стилет,
отлитый из легированной стали
и начертавший надпись на скале
о том, что истину не там искали.
Земли, милей, чем Крым, на свете нет,
недаром Дом поэтом здесь построен, —
порывов творчества приоритет,
изысканно-радушен, светел, строен
и как-то по-волошински просторен.
Восьмую сотню разменял сонет.
10. Нина Плаксина
Щёлкино, Крым
Восьмую сотню разменял сонет,
вобрав красоты песенного края;
страмботто сицилийских кастаньет
в его строках звучит, не умолкая.
Эпоха Возрождения. Рассвет.
Великий Дант созвучьями играет.
Ему без Беатриче счастья нет,
без Лауры Петрарке не до рая.
Мицкевич, Пушкин посетили Крым,
признав его святилищем своим,
из лона моря – розовым кораллом.
Канон сонета создан на века.
Да не замрёт нетленная строка!
Учёл Лентини тонкий счёт астрала.
11. Марк Полыковский
Ашдод, Израиль
Учёл Лентини тонкий счёт астрала:
рассчитанную музыку стиха,
соединив с мелодией хорала,
он знал: во искупление греха
повсюду от Палермо до Урала
напишут кучи, груды, вороха
стихов, но, чтобы сердце замирало, —
не отыскать, всё больше чепуха
из-под пера ложится на бумагу…
Но пишут – не допишут эту сагу
трувер и бард, гусляр и менестрель
по-русски, по-французски, на латыни
по образцу, что сплёл для нас Лентини,
сонетную качая колыбель!
12. Ирина Силецкая
Щёлкино, Крым – Прага, Чехия
Сонетную качая колыбель,
нотариус, что также слыл эстетом
в Палермо, предложил поэтам цель:
соединять катрены и терцеты.
Была весна, стучала с крыш капель
и ей рифмовка вторила дуплетом,
ласкала сицилийская свирель,
дитя, поистине, добра и света.
Перевалив за восемь сотен лет,
не постарел, а возмужал атлет.
Как бриг, преодолев шторма и мель,
и, будучи к гармонии кормилом,
на Киммерию курс свой устремил он,
знал наперёд, что встретит Коктебель.
13. Лариса Сугай
Банска Быстрица, Словакия
Знал наперёд, что встретит Коктебель
наследников Петрарки и Прешерна.
Пускай строфа порой несовершенна,
но мысль чиста, как жаворонка трель.
Когда звенит по лужицам апрель,
венки сонетов множатся безмерно…
Венок есть мироздания модель —
фантастика, достойная Жюль-Верна!
Сонет в России – больше, чем сонет:
в нём тайнопись цветка, звезды, кристалла,
технического фокуса в нём нет,
и Киммери
я древняя созвала
поэтов-сонетистов на совет —
нас, для торжественного Магистрала!
14. Леонид Фокин
Москва
Нас для торжественного Магистрала
расставил Карадага властелин,
отчалим мы от звёздного причала
и растворимся в таинстве глубин.
Добудем сердолики и кораллы
со дна морского, с призрачных вершин
сойдя, соединим конец с началом —
венок симпозиумов завершим!
Вдаль устремляет взгляд седой Волошин.
Кто встанет рядом с ним? Кто сдюжит ношу?
Дела? Заботы? Не под силу груз?
Служить Сонету, жить им – разве мало!
Чтобы под крымским небом прозвучало:
воистину прекрасен наш союз!
Коктебельки из страны волошинских ветров
Подборку подготовил Леонид Фокин после проведённого конкурса в Интернете
Леонид Фокин
Татьяна Игнатьева
Тихвин
Там на больших просторах вьётся шлях
Там на больших просторах вьётся шлях
Сквозь ковыли, полыни, ветра ласки.
Светило фиолетовой окраски
Тоскует об оранжевых тонах.
Спят дебри тамарикса у волны,
И винноцвет полощет их подножье.
Здесь нет такого слова – бездорожье.
Здесь всё дорога – в сказках седины,
В припевах сна, в цветах дрожащих рос
И в магии сверкающих стрекоз.
Но вот приснится жизнь совсем не та,
Уйдут на дно пристрастья непокоя.
И замаячит в золоте прибоя
Плывущий город на спине кита.
Татьяна Игнатова
Мой путь над морем горною тропой
Мой путь над морем горною тропой.
Предельно сохраняю осторожность,
Иначе оступиться где-то можно
В дурманяще-звенящий летний зной.
На грани между сладким сном и былью
Я мысленно витаю в облаках,
В полёте расправляю мысли-крылья
И радуюсь, что на подъём легка!
На самом деле, стоит всех усилий
Морской простор увидеть свысока.
Спускаюсь по тропинке козьей к морю:
Скала прекрасна, бухта «Под седлом»[1 - Бухта «Под седлом» находится на мысе Киик-Атлама. Посёлок Орджоникидзе, восток Крымского полуострова].
Торговка с чуть остывшим пирожком
Встречает – изумления не скрою!
Алла Барлинова
Эстония
Здесь космосом тянуло с высоты
Здесь космосом тянуло с высоты,
водил подсолнух диск луны по кругу,
он глушь будил цветением округу,
уставшую от крымской духоты.
В округе всё, от пены до песка,
в невыносимом ярко-рыжем цвете
устало-неприкаянного лета,
от ожиданий чуда, а пока,
едва дыша, осеннее созвездье
несу к тебе до завтра, до отъезда.
Раздарим коктебельки из страны
волошинских ветров, где вдоль прибоя
такое притяжение земное,
что не догнать блуждающие сны.
А завтра осень
А завтра осень. Листья полетят.
Курлык, курлык – Земля. И небо звало
над Киммери?ей стаю журавлят,
что вдруг исчезнут, будто не бывало.
Там жил-был дом. И ты, в тот Храм войдя,
замрёшь в проёме световой частицей,
похожей на прощальный взмах синицы,
оставишь строчку на полях дождя…
А вечер не отбрасывает тени.
Там звёзды всех Галактик и Вселенных,
вокруг такая правда, айлавью.
Свет отдыхает. Только шёпот, скрипы…
По-русски эту ночь благословлю.
Дай сил заплакать, Господи.
Спасибо…
Сидор Исидоров
Скрипит калитка, кто-то входит в сад
Скрипит калитка, кто-то входит в сад,
упрятанный за новочастоколом;
спит убаюканный прохладой город,
над Карадагом скалится гроза.
До зимних встреч дорога в два витка,
расправит крылья вечная река,
которой слаще нет. Житьё толмачит.
Утонет море в омуте песка.
Окаменеет ветер – облака
повиснут на гнилой небесной мачте.
Гроза смолкает, аромат плывёт
над красно-рыжим урожайным садом.
Бежит девчонка, красится помадой,
спешит успеть на белый теплоход.
Жара на рейде, плавится песок
Жара на рейде, плавится песок,
оставил пляжи без царя народец,
на чебуреки потянулся вроде
(другую песню выдумать не смог).
В раскладе дня – билеты в синема
,
базарные красавцы-помидоры,
айва, инжир (почти что задарма)
чудесные – и тем, и этим впору.
Походы во хмельные закрома,
шараханье от гавканья до ора.
Ещё не вечер, надо уточнить,
переливая прошлое в намедни.
Бурчит автобус (динозавр последний),
горят огнём судакские огни.
У киммерийской ночи карты снов
У киммерийской ночи карты снов,
темнеющих на каменных подмостках,
недолгий день селения-подростка,
захваченный крутым обрывом кров.
Блуждающий огонь ночной грозы,
и хоть её стращания пусты,
покорностью объято побережье.
Блефуют календарные весы,
июньский приступ мартовской росы,
шуршит листвой безжизненный орешник.
Земного пробуждения струна
дрожит и держит мир на честной ноте
нездешней дрессировщицы мелодий,
что, как всегда, смешлива и пьяна.
Виктор Алимин
Москва
Россия. Крым. Двадцатый век. Начало
Россия. Крым. Двадцатый век. Начало.
Аулы можно встретить под скалой.
Татарки ходят стайкой за водой.
И лодки возле старого причала…
Но юг обжит, здесь даже царь гостит.
Аристократов рать кружится роем.
И Макс Волошин, светлый наш пиит,
Дом знаменитый под горой построил.
Читают гости в нём стихи запоем,
А Понт, как и положено, шумит…
Ещё гремит музыка пышных балов,
Любовной пары заняты игрой…
Но скоро мир услышит пушек вой —
Война из ножен вытащила жало…
Январь. В Москве господствует мороз
Январь. В Москве господствует мороз,
Но так хотелось, чтоб тепло и нега…
А за окном белым-бело от снега,
И держит крепко нас зимы гипноз.
А на мечту, ну кто наложит вето?
Вот – Коктебель… ласкает взгляд волна,
И там скала, что с профилем поэта,
И – аромат цветов, и вкус вина.
Душа, как будто солнцем обогрета, —
От образов всплывающих пьяна…
Необычаен тех картин наркоз,
Фантазии, но как сладка утеха…
И, кажется, нет силы для побега
Из плена гор и виноградных лоз.
В воспоминаньях ясно вижу Крым
В воспоминаньях ясно вижу Крым,
Где Понт, Судак и генуэзцев крепость.
Пред той твердыней ощущал я бренность,
Как перед чудом, может быть, восьмым…
Когда ты молод, смысл жизни прост,
И чувства ярче, и мечты смелее.
И что ветра, пусть даже и норд-ост,
А запах волн – как благодать елея.
Лишь смотришь вдаль, вставая в полный рост,
Где яхты парус вдалеке белеет…
Но тают годы, как туман, как дым,
Движенья мягче, в них видна степенность.
И всё ясней судьбы твоей мгновенность,
И всё темней морщин глубоких грим.
Альбина Янкова
Улан-Уде
Вид неба звёздного меня пленит
Вид неба звёздного меня пленит
Пред космосом и океан, что блюдце,
Но я хочу песчинкою вернуться
Туда, где след моих шагов хранит
Печать на берегу лишь до прилива.
Рассвет над морем призрачно красив,
Полёт бакланов, чаячий курсив.
В тугой лозе, пусть оживает Крым,
По горным тропам бродит пилигрим,
И зреет пусть зелёная олива.
По берегам – тропинки и дороги,
Рождаются из пены, словно боги,
Искатели преданий, древних рун,
Алхимики душевных, тонких струн.
Татьяна Шадуя
Цветные фонари в густом саду
Цветные фонари в густом саду
Соперничают каждой летней ночью.
Затмить хотят далёкую звезду,
Что точкой голубой горит, воочию.
Холодной Веги леденящий глаз…
Луч, рукотворный, освещал не раз
Деревья и тщедушные фонтаны,
Цветные платья набережной пьяной,
Не раз романтикой людской обманут.
Дорожка лунная отозвалась.
Качает море отражённый свет,
Туманности теснятся островами.
Вселенная! Ей миллиарды лет…
И фонари качают головами.
Галина Ленкова
Который день туманности не рада
Который день туманности не рада.
Судьбы моей, как волчья пасть, оскал
В желаниях становится преградой.
Ответ напрасно разум мой искал.
О, море, спишь в объятьях небосклона.
Пучиной дремлющей мечтало стать.
Январский ветер будит волны – клоны.
Бесчинствует, нет силы, чтоб унять.
Стремится в терракотовый приют[2 - Терракотовый приют – уголок Красной горки под Ново-Фёдоровкой. Там всегда тихо и спокойно, нет ветра.]
Душа, где ветра нет и слёз не льют.
Стесняет грудь сердечная досада.
Бреду в тиши до выступов и скал.
Уютный брег, осеннею отрадой
Душе разочарованной ты стал.
Петр Новицкий
В Казачьей бухте теплилась весна
В Казачьей бухте теплилась весна,
И лучиками искрилась игриво.
А где-то по Татарскому проливу,
Катилась черноморская волна.
За нею молчаливо шёл паром
К холмистым островам, что обещали
Неясное, но новое начало.
А небо догорало зорькой алой,
И чайка больно жалобно кричала
Над чёрною кормою о былом.
Осталось пару миль до берегов,
А там ищи-свищи, глазея в оба.
У Тихой бухты спеет гонобобель,
Охотится медведь, но нет волков.
Светлана Шнайдер
Разверзлось лоно страждущей волны
Разверзлось лоно страждущей волны,
вбирая цепко тело смелой мысли…
Подобное повадкам хищной рыси,
влекло, вливаясь грозно в буруны.
Стараясь заручиться силой впрок,
устало сокращаю цепь неволи…
Преодолев отчаянья порог,
доверюсь ли начертанной юдоли.
Мне жизнь верстала страхами урок,
мгновения считая горькой соли.
И, словно, согласившись на ничью,
волна ушла назад, теряясь в пене,
Кидая в берег камни вожделенно,
Искрилась в страсти, подчинясь лучу…
Мария Абазинка
Хакасия
Невозмутимость – зыбкая мечта
Невозмутимость – зыбкая мечта.
Ответов нет, но всё же очень просто
находишь суть незаданных вопросов,
распахивая Чёртовы Врата
туда, где ты, едва из колыбели,
с ногайским гонором сгибаешь бровь,
где теплится лампада Коктебеля
в закатном небоскате – мир лилов,
и красным сердоликом тихо дремлет
волошинская вечная любовь.
Когда луной залита высота,
утратив притяженье тела вовсе,
душа моя летит пернатым гостем
на гребень Карадагского хребта.
Миф
С тех пор, как нестареющий Боспор
Назвали просто Керченским проливом,
Его буру?ны катятся лениво,
Вдаваться не желая в давний спор.
Когда наивно юная Ио?
Поверила неверным клятвам Зевса —
Распался в прах любовный ореол,
Разорвана сакральная завеса.
Любой роман – всего лишь миф, и он
Трагедией кончается известной…
Тарелка мидий, только что с огня,
Грустит на пляже наш песчаный замок,
Твой тёмный взгляд загадочен и ма?нок,
Обманные слова пьянят меня.
Чайка
Ах, этот ароматный, тонкий бриз
Ерошит пёрышки, скользит по коже…
Удачный день, пожалуйста, продлись!
И я с тобой хочу тянуться тоже
К задумчивым барашкам облаков,
К ныряющим за рыбою бакланам,
К баркасам на кефалевый улов,
Крича над морем радостно и пьяно:
«Сюда, сюда! Обед уже готов
Для каждого пернатого гурмана!»
Подняться выше всех и глянуть вниз
И, осознав, что небо мне дороже,
Кружить над Су?рожем одною из
Шумливых птиц – какое счастье, боже!
Кимме?рия – какою древней тайной
Кимме?рия – какою древней тайной
пленяет эта вечная страна?
Уснувшие былые времена
в ладонях пробуждаются нежданно.
Когда летит песок и ветер чист,
и лето раздевается прелестно,
великая история звучит
русалочьей загадочною песней;
и море возрождает Афродит
в надежде, что предания воскреснут.
На пирсе разноцветные коты
встречают рыбаков, как херувимы…
Лениво переходит осень в зиму —
в другие ипостаси красоты.
Уныло солнце клонится к закату
Уныло солнце клонится к закату,
ложится в море горестным щитом —
слагает рыцарь треснувшие латы,
ключом сомнений замыкает дом…
Бегу тропою, чтоб с тобой проститься,
песчаный берег, сердцу милый друг,
набрать ракушек, от грехов омыться,
навек запомнить каждый тонкий звук;
потом шагать назад понурой птицей
к заботам, сборам суетным… и вдруг
увидеть, ощутив священный трепет,
взглянув последний раз из-за плеча,
как павший ангел благостное небо
рассёк мечом зелёного луча[3 - Зелёный луч – редкое оптическое явление, вспышка зелёного света в момент исчезновения солнечного диска за горизонтом (обычно морским)].
Олег Гаценко
Санкт-Петербург
Старая Феодосия
Акросонет
Струится свет сквозь толщи облаков,
Топазом дымчатым воды касаясь.
Армаде волн не видно края,
Размешанной с туманным молоком.
Аллегро брызг звучит на струнах ветра,
Янтарный берег щедрая Деметра[4 - Деметра – др. греч. богиня земледелия и плодородия]
Феодосийским морем обняла.
Единые с мгновеньем полутени
Оттенком неба встали на колени,
Держа судьбы незримой удила.
Обыденности руша пелену,
Стрелой они летят штормам навстречу
Испить в борьбе стихии бесконечность,
Являя Богом данную[5 - Богом данная – Феодосия, в переводе с др. греческого означает «Богом данная»] страну.
Татьяна Тареева
Предзимье гасит звуки, mon ami
Предзимье гасит звуки, mon ami.
Похолоделый свет непримиримо
Колеблется с зари и до зари,
И гасит серым гальку Киммери?и.
Есть бессезонья пустота и тлен,
Есть пенье моря прямо у колен
И есть тобой исхоженные тропы.
Иллюзия бессмертья наяву —
Прикосновение далёких рук
Несмелое, желаемое. Что-то
Шепнёт вечнозелёная сосна
Процеживая в мир, ветрам открытый,
Твой голос, хрипловатый как со сна.
След на песке. Всё временем избыто.
Галина Ленкова
Манит загадочный Большой Каньон
Манит загадочный Большой Каньон,
лесная быль – хрустальная низина.
Ущелье – страж, ворота серпантина.
Узнав, приятно каждый изумлён.
Чаруют изумрудные брега,
Здесь чувствуешь дыхание столетий.
Журчит кристально-чистый водопад:
иди, согласно сказочной примете,
там ванна молодости, силы клад.
Найдёшь – и ахнешь: как великолепен!
Несёт вода преданий миллион.
Легенды держат к морю путь не длинный.
Витает песнь лавандовой долины.
Благословенен Крым, любимый он.
Альбина Янкова
Улан-Уде
Как пенится прибой в январский полдень
– Как пенится прибой в январский полдень?
Скалистый берег многолюден? Дик?
И солнца диск, он так же белолик?
Возьми на чай, если рассказ твой годен…
Я берег Крыма видела лишь летом
О, Ангел Слова, научи поэта
Свободно управлять, владеть сонетом!
– Зимой не будет бить меня в ознобе
В предгории Ай-Петри и Магоби?
Рождаются ли льды в морской утробе?
Не торопись уйти, ведь ты свободен
Я занесу заметки все в дневник…
– Хотя январский пляж совсем не моден,
Там в каждом камне зреет солнца лик.
Отсюда до Кимме
рии никак
Отсюда до Кимме?рии никак,
Солёных брызг никто на вкус не знает.
Зажав в горсти, песчинками играет
Похожий на луну один чудак.
На плодородных землях сеют рис
Не здесь, в других неведомых просторах
А тут козлы, да тарбаганы в норах.
Шаману свято верят: не Идрис.
В песчаном море каменные рыбы
Простят неверие и грех обиды.
Но солнце жалит, как укус пчелы,
В порывах ветра – звуки моринхура
А ночью не спасает волчья шкура,
Вот почему все лики тут смуглы.
Нина Плаксина
Крым, Щёлкино
В волнах роскошно угасает день
В волнах роскошно угасает день,
закат пылает веерным узором,
но Одиссея пеленает тень:
его поход закончился позором.
Спешит корабль по водам Океана*.
У эллина судьба мрачней тумана:
тревожит мыслей горестный поток.
Он, царь ахейцев, мудрый, легендарный,
и хитроумный воин, не бездарный,
от лестригонов получил урок.
Прочь уплывает Одиссей, бежит,
покинул лестригонский край могучий,
охвачен злобой и мрачнее тучи…
Его поход в легендах будет жить!
Уходит Одиссей от берегов
Сонет с кодой
Познал Герой характер Океана,
когда в объятьях ветра шторм гудел,
закат над морем веером горел,
с вершин сползала пелена тумана.
Заклятия не раз повторены
на гребне обезумевшей волны:
забыть обилие в чужих заливах.
Неласкова туманная страна:
действительностью преображена
и силой лестригонов молчаливых.
Уходит Одиссей от берегов.
Душа как будто надвое разъялась:
страдала – выход не найти боялась
из лабиринта скал в цепи холмов
родной Итаки.
История не вдохновить не может
Природа – рай земной в миру людском.
Для солнца выбран пьедестал надёжный.
Играя, волны шепчутся с песком
и плещут берегу мотив несложный.
Земля в себе немало тайн хранит,
Средневековых, киммерийских – древних.
Глубокие провинции, деревни —
истоки, притягательный магнит.
История не вдохновить не может:
в богатстве фактов истина дороже.
Святилище Деметре – культ Нимфей.
Ожил до новой эры Тиритака.
Звездой Героя, воинского знака,
гордится Керчь, в веках Пантикапей.
Уйдёт красиво, не покажет боль
Уйдёт красиво, не покажет боль
и до конца останется нарядной:
любить умеет щедро, безоглядно —
листву земле подарит исподволь.
Не страшна ей любая непогодь,
что приберёг на небесах Господь.
А грязь и пыль дождями смоет лихо,
и ослепительно нагая, тихо
предстанет осень перед первым снегом,
что станет ей надёжным оберегом.
И примет пост пушистая зима,
в сопровождении морозов лютых.
А показать сестрице закрома
ей, осени, не стыдно абсолютно.
Леонид Фокин
Москва
Слова, как место, где живет обман
Слова, как место, где живёт обман,
где страны распадаются на страны…
В них раскололся древний океан
на маленькие чудо океаны.
Куда бежит сарматская волна?
Каков закат над тростниковым морем?
Аквинский понт раскинул перед взором
обломки меотийского челна.
На смерть любая жизнь обречена
и необъятны вечности просторы.
И киммерийский уголок притих.
Декабрь не тот сезон, не те заботы.
Мельчают дни от Слова к непогоде,
от громких громов до шагов глухих.
В разрывах туч не небо – пустота
В разрывах туч не небо – пустота.
Вечерний выдох задержи, попробуй,
и зимняя приветливая робость
начнёт рассказ в периметре листа.
Поверхность моря в декабре бела.
Пиши по ней, пока она светла.
Причал сковали льды, а город – ночи.
Со временем меняется ли почерк?
А может быть, сугробы между строчек
Мысль неземная чудно намела…
Предлогов нет, остаться ли, уйти…
Из дома, из пространства не нашедших,
по-будничному злых и сумасшедших,
не сбившихся с привычного пути.
От долгой жажды к долгой тишине
От долгой жажды к долгой тишине,
К окаменевшим гроздьям винограда,
От Крымских скал до лавочек Арбата
В слезящемся неделями окне.
Всё позабыть и Богом данный дар,
И молнии в соборный крест удар,
Берёз сентябрьских свечи вдоль аллеи…
Воспоминания всё тяжелее
И вечера огарок еле тлеет,
И в нитях бус не светится янтарь.
От ночи к ночи зябче, холодней,
Инжир, опавший вдоль глухой ограды,
Прибоя гул, утрата за утратой
И трудно говорить о новом дне.
По нитям козьих троп за облака
По нитям козьих троп за облака.
Там шерстью с глиной вымостить закаты.
Мария, мать, налей мне молока
И надломи созревшие гранаты.
Вино и хлеб не я, не для меня
И в новом дне уже не будет дня.
Качаются рыбацкие баркасы.
Не от того ли сеть опять пуста,
Что рыбари, сомкнувшие уста,
Как об улове, думают о Спасе.
По полосе намытого песка
След серой чайки тянется куда-то.
Мария-мать, налей мне молока
И надломи созревшие гранаты.
* * *
Она касалась век Гомера и мгновенно засыпала.
Капли пота, мерцавшие на шее Геродота, ей были не видны с её земли её пронзительных небес, но всё же она, сливаясь с краешком рогожи на каменном полу, взирала на его труды о Скифии, а после она летела к хризантемам.
Осень цвела в садах, а тёмная страна в неё вонзала иглы чёрных сосен.
Ей было больно?
Нет?
В её глазах не слёзы, а вечерняя роса, не серый дождь – светящаяся просинь.
Она касалась век Гомера
Сонетная форма
Она касалась век Гомера и
мгновенно засыпала. Капли пота,
мерцавшие на шее Геродота,
ей были не видны с её земли,
её пронзительных небес, но всё же
она, сливаясь с краешком рогожи
на каменном полу, взирала на
его труды о Скифии, а после
она летела к хризантемам. Осень
цвела в садах, а тёмная страна
в неё вонзала иглы чёрных сосен.
Ей было больно? Нет? В её глазах
не слёзы, а вечерняя роса,
не серый дождь – светящаяся просинь.
* * *
Читаю по слогам: я знаю тот, кто рядом не услышит плеск далёкой волны, крик чаек, песню одинокой русалки.
А ещё я помню грот, в котором пел Шаляпин, только морю, свернувшемуся псом у ног, в ночи, которую придумали грачи, летящие сквозь сон.
В густом миноре пологих склонов томные ручьи готовы превратиться в тропы.
Скоро зима!
В ней путь домой навек прервётся глубоким снегом.
Сахарная взвесь начнёт искриться в свете солнца, просто, неповторимо, словно синь небес.
Читаю по слогам: я знаю тот…
Сонетная форма
Читаю по слогам: я знаю тот
кто рядом, не услышит плеск далёкой
волны, крик чаек, песню одинокой
русалки. А ещё я помню грот,
в котором пел Шаляпин, только морю,
свернувшемуся псом у ног, в ночи,
которую придумали грачи,
летящие сквозь сон. В густом миноре
пологих склонов томные ручьи
готовы превратиться в тропы. Скоро
зима! В ней путь домой навек прервётся
глубоким снегом. Сахарная взвесь
начнёт искриться в свете солнца, просто,
неповторимо, словно синь небес.
Следы янтарной комнаты повсюду
Следы янтарной комнаты повсюду:
под липой, под ольхой, и в парке, и в саду…
На кухонном столе немытая посуда,
оставлю так, оденусь и уйду
гулять, пока дожди ещё не вправе
латать октябрьский солнечный камзол…
Уже не Керчь, ещё не Балаклава,
зло бьются волны о восточный мол,
но крымской ночи день уже не равен,
другою стала милая Ассоль.
Другими стали горы, птицы, шхуны
и даже рыба в ряжевых сетях,
Кленовых листьев парус на ветвях
рвёт даже ветер ласковый, попутный.
Пока не найден крымский минотавр
Пока не найден крымский минотавр,
сухие травы слушают рассказы.
Будь родом киммериец или тавр
все дети русы и голубоглазы.
Но почему из ласточкиных гнёзд
ночами выползают только змеи?..
А там, где зрела винограда гроздь
объяты синим пламенем шалфея
пророщенные зёрна тусклых звёзд
и ржавые оковы Прометея…
Но почему мы жертвуем собой
во имя Слова в мире бессловесных…
Закончился сезон, у скал отвесных
всё глуше корабельных волн прибой.
Пиши огнём в зародыше слезы
Пиши огнём в зародыше слезы,
как будто кто-то ждёт у входа в лето
тепла и ослепительной грозы,
знакомым с детства голосом пропетой.
Разделим сон на берега, пока
у моря пресный запах. Память слова
должна быть легче взятого в кольцо
ночного света, чтобы дотянуться
и вытащить его из глубины
окна и рассказать ему о солнце.
Реальность такова что в ней нас нет,
Ни поцелуев, ни надежд, ни встречи,
В ней только то, что ранит и калечит
Зачем нам это, знаешь ли ответ…
Волна, волна, века всё тот же плеск
Волна, волна, века всё тот же плеск
Размеренно, уверенно, спокойно.
Исчезли тени греческой колонны
Бортов галер не слышен больше треск.
Что в вечности моей пошло не так?
Минуты, дни, свет солнца, ночи мрак,
Сарматские нежданные набеги.
А дальше пустота и этот берег
Раздробленный слепой медузы череп
Исчерпан жизни смысл и это знак
Преобразиться в блеск подлунных волн,
В шуршание сухой полыни, в ветер,
В рыбацкие развешанные сети
и тонущий в песке рыбачий чёлн.
Татьяна Тареева
Ничуть не споря с берегом седым
Ничуть не споря с берегом седым,
Четырнадцатистрочные поклоны
От коктебельской бухты катят волны
Мелодики холмов. Пастельный дым
Расцвечивает лист. Раздумий краски
Наощупь? Пусть наполнят без опаски
Бокалы перевёрнутые гор —
Стекает дух серебряного века,
Графична обезлиственная ветка,
Неспешен созерцанья разговор.
Внутри спокойна, музыка – вовне:
Коль море поглотит луны дорожку,
Останется душа пустопорожней.
Но акварель засветится во тьме.
Валентина Агапова
Но акварель затеплится во тьме
Но акварель затеплится во тьме
Светильником Киммерии печальной,
Пока луна завесилась вуалью,
Пока закат не вспомнил об огне.
Слегка штормит, и за волной волну
Раскатисто по галечному дну
Прибой на берег неустанно нижет.
Ничто не предвещает здесь беды,
Пусть громоздятся всех времён следы
Меж скалами, что древностию дышат.
Насквозь пронзает ветром кочевым.
А облака такие же, как в прошлом,
Вот над холмом – не в белом ли Волошин
С небес глядит на обновлённый Крым?
Лена Павлова
Москва
Скользил в ущелье бархатный сезон
Скользил в ущелье бархатный сезон —
Адажио в классическом балете,
Как занавес изорванные сети,
Холодный ветер южному вдогон.
Солёным цветом брызнула волна,
Наполнив бирюзой твои глаза,
Звучала эхом речь экскурсовода.
На палубе промокшей теплохода
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70247458) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Бухта «Под седлом» находится на мысе Киик-Атлама. Посёлок Орджоникидзе, восток Крымского полуострова
2
Терракотовый приют – уголок Красной горки под Ново-Фёдоровкой. Там всегда тихо и спокойно, нет ветра.
3
Зелёный луч – редкое оптическое явление, вспышка зелёного света в момент исчезновения солнечного диска за горизонтом (обычно морским)
4
Деметра – др. греч. богиня земледелия и плодородия
5
Богом данная – Феодосия, в переводе с др. греческого означает «Богом данная»
Сборник
Нина Викторовна Плаксина
Название сборника «Высоким слогом о тебе, мой Крым-2022» отражает его содержание. В нём высоким жанром: сонетами и венками сонетов – представлен удивительный уголок России. Эмоционально-поэтическое наслаждение – неотъемлемая часть произведений, знакомящих читателя с историческими событиями и географическими особенностями Крыма, с судьбами известных людей. Русская сонетиана пополнилась новыми темами и разнообразием строфического оформления сонетов.
Книга «Высоким слогом о тебе, мой Крым» издаётся ежегодно, начиная с 2019 года. Постоянную поддержку в выходе названного сборника оказывает глава Администрации города Щёлкино Загребельский Владимир Владимирович. Авторы, поэты – сонетисты, слушатели «Школы сонетов», выражают огромную благодарность Владимиру Владимировичу за поддержку творчества, возможность встречи читателей с новыми произведениями.
Высоким слогом о тебе, мой Крым, 2022 (поэтический сборник сонетов и венков сонетов)
Составитель: Н.В.Плаксина
На обложке использована картина лауреата конкурса-фестиваля «Образ Крыма-2018» Александра Милюкова, г. Ярославль.
Творческий совет: Н. В. Плаксина, И. В. Коляка, О. Ю. Гаценко, Л. В. Фокин
Издание книги посвящено восьмисотлетию рождения СОНЕТА, изысканно – поэтического высокого жанра, и трёхсотлетию русской сонетианы.
© Коллектив авторов, 2022
© Малышева Галина Леонидовна (ИД СеЖеГа), 2022
Предисловие
Четвёртый сборник «Высоким слогом о тебе, мой Крым-2022» традиционно представляет читателям, любителям высокого жанра поэзии, новые сонеты и Венки сонетов, тематику которых подсказывает название томика. Цель его, как и задачи сборников 2019–2021 годов, а именно: собрать хрестоматию сонетов и Венков сонетов современных поэтов о Крыме. Оригинальность названных коллективных сборников в том, что в них напечатаны произведения, раскрывающие неповторимость Крыма. Состав авторов удивителен. Не только Россия с Крымом представили своих поэтов, страницы украсили произведения поэтов из разных стран ближнего и дальнего зарубежья.
Работа над книгами вообще – это сохранение и приумножение творческого потенциала нации, формирование и развитие общероссийской Гуманитарной платформы. Проект «Высоким слогом о тебе, мой Крым» направлен на выявление поэтических талантов, поддержку и развитие у них мотивации к творческой деятельности; на нравственное и эстетическое воспитание широкого круга читателей; на развитие творческих способностей у любителей поэзии, школьников и молодёжи.
Творческое общение литераторов Крыма и Москвы стало возможным после событий Крымской весны (март 2014 г.).
В декабре 2015 года в Москве, в МИОО, проходила очередная, VIII Международная научно-методическая конференция «Филологическая наука и школа: диалог и сотрудничество» в Москве, куда из Крыма были приглашены Нина Плаксина и Ирина Коляка. Теперь это уже прекрасная история. Деловой шаг поэтов Москвы получил убедительное продолжение. Переброшен мост в высоком, поэтическом мире между Москвой и Крымом. В 2016–2018 годах проходили встречи в Коктебеле, Судаке, а в 2019 году местом встречи поэтов – сонетистов стал город Щёлкино. Это был XI Симпозиум Международного научно-творческого семинара «Школа сонетов». Руководитель – доктор филологических наук Олег Иванович Федотов, профессор кафедры русской классической литературы института Филологии МПГУ, доктор филологических наук, член-корреспондент Международной Академии педагогического образования с 2000 года, член Союза писателей СССР с 1996 г., Председатель Международного научно-творческого семинара «Школа сонета» с 1994 г. Член двух учёных советов по защите кандидатских и докторских диссертаций.
Приятно напомнить, что открытие одиннадцатого симпозиума «Школы сонетов» прошло в ДК «Арабат г. Щёлкино, где участников приветствовали руководство самого молодого города Крыма и жители его. Каждое лето городок у моря превращается в поэтическую столицу. Городская библиотека, Библиотечный дворик, Актовый зал второй средней общеобразовательной школы, Беседка, визитная карточка города Щёлкино, её площадка, «Крымские дачи» принимают поэтов.
На базе собранного практического материала может быть открыта уникальная, интерактивная экспозиция при любом литературном музее и потом выделена в отдельный музей, что позволит увеличить туристическую привлекательность Крыма. Данные материалы могут быть использованы и для формирования отдельных образовательных программ и уроков для старшеклассников.
Историческим событием стало открытие музея фестиваля «Славянские традиции», которое провела создатель и руководитель фестиваля «Славянские традиции», поэт, прозаик, член Союза писателей России, кандидат социологических наук И. С. Силецкая. Книги поэтов – сонетистов стали первыми экспонатами эксклюзивного музея. Терраса пансионата «Крымские дачи» превращается летом в площадку творческих вечеров.
2022 год – не исключение. Крым, Коктебель – сонетная столица. В течение года шла интересная работа по строфике сонетов, появились Венки сонетов по предложенному магистралу, венки – дуэты и коллективные Венки сонетов. Открывает сборник коллективный венок сонетов, адресат авторов которого широко разбежался по географической карте. Это подчёркивает распространение заинтересованности литераторов к высокому поэтическому жанру. Магистрал к Венку сонетов «Воистину прекрасен наш союз» написал Председатель «Школы сонетов» Олег Иванович Федотов и посвятил его XV симпозиуму «Школы сонета» в Коктебеле. Тему подхватили поэты разных стран.
В четвёртом сборнике «Высоким слогом о тебе, мой Крым – 2022» большое внимание уделено талантливым, известным людям, которые не просто посетили Крым, а ярко рассказали о нём в своих произведениях, обогатили, оказали влияние на развитие культурной жизни.
Поэт из Санкт-Петербурга, Олег Гаценко, написал Венки сонетов по мотивам произведений А. П. Чехова и Л. Н. Толстого.
В Ялте, в Богом данном, удивительном месте, разыгрался «негаданный роман». Поэт так раскрыл южнобережную живописную красоту края, что читателю сразу стала понятной причина, по которой никак не могли не развиться глубокие чувства Лирических героев. Поэтическая экскурсия по произведениям классиков интересна и поэтам, и гостям Крыма.
Осенним Крымом восхитилась поэтесса из городаХабаровск Мария Целуйко. В ярких красках предстали экзотические «герои» Крыма: мистический Кара-Даг, ласковый Мисхор, волнующий сердце Агармыш, зовущие глубины южного неба, гребни скал Бахчисарая и лесистые горы Старого Крыма, живая новейшая трасса «Севастополь-Керчь» – весь удивительный многоязычный мир дивного Крыма, где «Русью пахнет».
Два Венка сонетов посвятил классику русского сонета, певцу коктебельских берегов, художнику – мастеру акварели, литературному и художественному критику, Максимилиану Волошину, поэт из Москвы Виктор Алимин.
Ирина Коляка расширила тему поэтического благодарного сообщения о писателях, она рассказала об Александре Грине и Константине Паустовском, посвятив Венки сонетов Великим романтикам, обогатившим историю литературного Крыма. Хочу под- черкнуть, что в 2015 году именно поэтесса из Крыма Ирина Коляка первая написала Венок Венку сонетов.
Крыму посвящён Венок сонетов Адольфа Зиганиди, поэта, постоянно воспевающего свою малую Родину, Ялту. На этот раз разговор, словно мимоходом, о Крыме, но больше – о Греции. События в жизни так «переплетаются в один кровавый жгут», что, кажется, сами страны находятся рядом. «Этюдом в дыму истории» стали похождения Одиссея. Сама жизнь его, словно «эпопея Трои», полна приключений и испытаний. Герой Гомера побывал в Балаклаве, с позором бежал от мужественных лестригонов. Страницы сборника украсил Венок сонетов «Наш Гомер», он о греческом авторе знаменитой поэмы «Одиссея» – Гомере.
Организованная Леонидом Фокиным конкурсная подборка сонетов «Коктебельки из страны волошинских ветров», сонеты Людмилы Медведь и других уже названных авторов представляют разнообразие строфики жанра.
Венок сонетов автора данной статьи «Зовёт, ведёт нетленная строка», издание книги «Высоким слогом о тебе, мой Крым-2022» посвящены восьмисотлетию рождения сонета, изысканно – поэтического высокого жанра, и трёхсотлетию русской сонетианы.
Данная работа над книгой и серия других книг не является законченной, а продолжается и в настоящее время доказывает её востребовательность и необходимость. Кроме того, такое количество симпозиумов «Школы сонетов», (в 2022 г. – XV-ый), авторские издания книг с сонетами, создание четвёртого коллективного сборника «Высоким слогом о тебе, мой Крым» – призвана доказать, что Русская сонетная школа на данный момент является сильнейшей в мире.
Нина Плаксина,
поэт, кавалер шести литературных медалей, из них двух медалей А. С. Пушкина, 2010 – Крым, 2019 – Россия; Заслуженный работник культуры Республики Крым, 2018 г.
К вопросу о развитии сонетных форм
С момента своего появления в эпоху раннего Возрождения, около 800 лет назад, сонетное искусство, как особая форма поэзии, переживала различные этапы своего развития. Идея яркого выражения эмоций, философского восприятия окружающего мира в виде небольшого стихотворения, написанного по правилам твёрдой формы, оказалась чрезвычайно плодотворной. Претерпевая смысловые трансформации, накладываемые историческими и национальными особенностями, эта идея обрастала новыми принципами рифмовки, структурной и семантической организацией. В результате в поэзии окончательно сформировалось отдельное направление сонетного жанра, которое строится по определенным канонам. Эти правила были органично восприняты в русской поэзии. Перевод сонета Жака Вале де Барро “Grand Dieu, tes jugements sont remplis d’еquitе», выполненный Тредиаковским в 1735 году, считается рождением российского сонета. На дальнейшее развитие этого жанра в России наибольшее влияние оказали французская, итальянская, английская сонетные школы, чьё доминирующее влияние можно наблюдать во всех национальных поэтических традициях. Английский сонет набрал особую популярность уже в наше время, благодаря появлению знаменитых переводов Маршаком сонетов Шекспира.
Кроме собственно сонетного жанра параллельно сформировался и большой пласт теоретический исследований сонетного искусства. Эта тема в отечественном литературоведении развита достаточно глубоко в работах Л. Гроссмана «Борьба за стиль»,
Б. С. Михайличенко «Теория сонетного жанра», В. А. Пронина «Сонет – мир в миниатюре»,
И. Бехер «Философия сонета», В. М. Жирмунского «Теория стиха», Г. Шенгели «Техника сонета», Ю. М. Лотман «Анализ поэтического текста». В них, с учетом романтической парадигмы, тех или иных исторических аспектов, анализировалось соотношение между синтаксической и содержательной структурой сонета, его внешней и внутренней формой. Данные исследования отличаются разноплановым характером. Литературоведы, филологи пытаются понять истоки сонетного жанра, проследить его развитие в национальных литературах, отметить основные тенденции его развития.
Немало о сонете написано и поэтами серебряного века, работавшими в этом жанре, В. Брюсовым, А. Белым, и др., а также переводчиками поэзии Л. Гинзбургом, А. В. Карельским, М. Л. Гаспаровым, и др.
Ряд работ и литературных экспериментов посвящено исследованию структурного многообразия сонетов, их строфике, типам рифмовки, метрике, а также графическим, звуковым, интонационным, лингво-стилистическим способам организации. Поскольку внешняя форма сонета находится в диалектической взаимосвязи с его структурой, при экспериментировании с формой внутренняя организация сонета становится его доминирующим признаком.
Тем не менее, сегодня тенденции сонетного жанра получают новый импульс развития, обрастают новыми структурными и семантическими изменениями, что очень хорошо просматривается по результатам литературных практик, организованных Леонидом Фокиным в онлайн формате на страницах Интернет-портала. Как результат творческих экспериментов, рождаются и поддерживаются новые сонетные формы: Коломенский сонет (предложен Романом Славацким), Рузский сонет, Приморский сонет, сочетающие катрены с двустишьями, терцетами и пятистишьями. Однако наибольшее признание у авторов и читателей получили вариации классического построения сонета из двух катренов и двух терцетов. Безусловным лидером данной экспериментальной формы является Киммерийский (Крымский) сонет со структурой 4-3-3-4. Его строфика была обозначена на Волошинском фестивале (Щёлкино, Коктебель, Феодосия) в 2020 году. Там же, в Щёлкинской библиотеке, 3 сентября был прочитан первый сонет в такой форме, поэтому эту дату можно считать днем рождения Киммерийского (Крымского) сонета, написан он был накануне, 2 сентября, Леонидом Фокиным. Перспективным также является Питерский сонет 4-3-4-3. Его строфика предложена автором данной статьи 27 января 2021 года в сонете «Гроза над Балтикой». Данные варианты отличаются особой мелодикой звучания, что придаёт исключительную эстетическую красоту литературному произведению, написанному в этих формах. Тем не менее, для систематизации в этом направлении целесообразно рассмотреть всю возможную сонетную матрицу классического катренно-терцетного построения:
4-4-3-3 (классический сонет) / 3-3-4-4 (опрокинутый сонет) / Киммерийский (Крымский) сонет 4-3-3-4 (половинный и половинный-опрокинутый)/ Питерский сонет 4-3-4-3 (два половинных) / 3-4-3-4 (два половинных-опрокинутых) / 3-4-4-3 (опрокинутый и половинный).
Предлагаемые новые формы сонетного жанра часто выглядят оригинальными, но надо понимать, что они исследуются в рамках литературных практик не ради собственно формы, а как потенциальный новый инструмент для создания выразительного эмоционального посыла читателю. Этот посыл в сонете формируется за счёт напряжения, создаваемого соотношением симметрии и асимметрии, гармонии и дисгармонии. Тем не менее, данное правило часто нарушалось и нарушается как признанными классиками, так и современными поэтами. Причём, это нарушение канонов семантического построения сонета далеко не всегда приводит к выхолащиванию эмоциональной составляющей произведения, а ведь именно эмоциональное воздействие является главной движущей силой любого искусства. Многие сонеты гениальных поэтов серебряного века: М. Волошина, Н. Гумилева и др. являются вершинами поэтического мастерства, но при этом их, в большей степени, можно отнести к пейзажным стихотворениям в сонетной форме, нежели к каноническим сонетам.
Существует достаточно большое количество литературоведов, строго придерживающихся канонической парадигмы сонетного жанра и критикующих любое отступление от традиций. Часто это является сдерживающим фактором в развитии данного вида поэзии. Тем не менее, кроме философско-содержательных сонетов, имеющих классическую семантику: теза – антитеза – синтез, в рамках литературных практик были созданы замечательные пейзажные зарисовки Татьяной Игнатьевой, Виктором Алиминым, Алексеем Фоминым и др. Ряд сонетных произведений носит эмоционально-патетическую окраску. Ярким представителем поэтов данного направления является Нина Плаксина с произведением «России сердце – мой любимый Крым». Это венок сонетов с полным правом можно отнести к новой жанровой разновидности сонетного искусства – Сонетной оде.
Таким образом, в современной сонетистике целесообразно, не принижая значения классического сонета, отдельно выделить и развивать новые направления сонетного искусства.
Очевидно, что проводимые творческие эксперименты и литературные изыскания могут оказаться плодотворными и получить дальнейшее развитие в произведениях различных авторов. Однако объективную оценку данным попыткам новаторства может дать только время и вдумчивый неравнодушный читатель.
О. Ю. Гаценко,
доктор технических наук, поэт, победитель, лауреат и финалист многих литературных российских и международных поэтических конкурсов.
Воистину прекрасен наш союз
Коллективный венок сонетов, посвященный XV симпозиуму «Школы сонета» в Коктебеле
Олег Федотов
Москва
Магистрал
Воистину прекрасен наш союз,
отпетые поклонники сонета!
Нам не с руки слагать печальный блюз,
ведь наша песня далеко не спета!
Был местом первой встречи некий вуз
с прославленным «поющим факультетом»,
где сами музы, и любимцы муз —
все педагоги, барды и поэты!
Сонетной школе двадцать восемь лет,
восьмую сотню разменял сонет —
учёл Лентини тонкий счёт астрала,
сонетную качая колыбель,
знал наперёд, что встретит Коктебель
нас для торжественного Магистрала!
1. Владимир Александров
Москва
Воистину прекрасен наш союз, —
говаривал, бывало, в щит глазея,
любитель страстный девственных медуз,
богами наречённый быть Тезеем.
Сторонник переменных анакруз
и женских окончаний: «Пиренеи
измерить сапогом я не возьмусь,
а Апеннины, – утверждал, – сумею.
Глазливая потребна мне жена,
когда по зову первому она
любую блажь надменного поэта
резцом ресниц переиначит в твердь».
Огонь и воду переплавят в медь
отпетые поклонники сонета!
2. Алексей Бердников
Квебек, Канада
Отпетые поклонники сонета!
У нас хлопот сегодня полон рот:
метание каменьев в огород
из катапульт катрена и терцета.
В регистрах всё – от баса до фальцета,
а в ритмах – барыня или фокстрот,
прямой порядок, задом наперёд?
Желудок нынче крепок у рунета.
В прямом порядке видится нам флюс,
его желательно бы перестроить.
К примеру – вот сонет вам стиля рюс…
Катрены сократив, терцеты строить
и – чтоб не волновать, не беспокоить,
нам не с руки слагать печальный блюз.
3. Сергей Бирюков
Галле, Германия
Нам не с руки слагать печальный блюз,
никчемна скорой помощи карета,
мы неизменно сохраняем вкус
к сцеплению катренов и терцетов.
И вот мы снова дружно держим курс
в Причерноморье на исходе лета,
чтоб укрепить наш дружеский союз,
взаимным вдохновением согретый.
Ничто не остановит нас теперь,
издалека нас манит Коктебель —
как рифма в завершение куплета.
В сонетной школе каждый впрок урок,
в волшебный строй сведём рисунок строк,
ведь наша песня далеко не спета!
4. Борис Дадашев
Ашкелон, Израиль
Ведь наша песня далеко не спета!
Четырнадцать поэтов вкруг костра
собрались и сплели венок сонетов,
на славу постарались Мастера.
Неправда, что сонет по трафарету
слагается, его репертуар
вмещает все: новаторство и ретро,
как с финишем соединённый старт;
он предназначен для многоголосья,
поэтов и народов, ровно восемь
прошло веков, как покорил он муз.
Плюс двадцать восемь лет сонетной Школе —
(два раза по четырнадцать!) – давно ли
был местом первой встречи некий ВУЗ?
5. Майя Левянт
США
Был местом первой встречи некий вуз?
Эпитет «некий», впрочем, не удачен:
там был Парнас, учёности Эльбрус
и Школа сонетологов – в придачу!
Все те, кто под присмотром строгих муз
четырнадцатистишием захвачен,
образовали творческий союз,
чей бодрый дух поныне не утрачен.
Стремглав промчались двадцать восемь лет,
нас вдохновлял и искушал сонет,
и исподволь воспитывал при этом.
Поклонники четырнадцати строк
закольцевали правильный венок
с прославленным поющим факультетом.
6. Михаил Ананов
Тбилиси, Грузия
С прославленным поющим факультетом,
справляющим свой славный юбилей,
все вместе мы плетём Венок сонетов —
триумф симпозиумов-ассамблей.
Он – дар Творца, заслуженный трофей
моцартианской гильдии поэтов,
где с неофитом каждый корифей
поделится, шутя, своим секретом.
Гармония сонета словно мелос,
скажу, представ пред истиною смело,
что дружбой с сонетистами горжусь,
как принятый эскадрою кораблик,
вливаюсь я в содружество ансамбля,
где сами музы и любимцы муз.
7. Ирина Коляка
Щёлкино, Крым
Где сами музы и любимцы муз?
Строфой к строфе в искомом резонансе
Сонетного венца, как нитью бус,
Сомкнём ряды в соавторском альянсе.
К Волошину приедем без обуз —
На Карадаг, где, словно на Парнасе,
Изведаем воды Кастальской вкус,
Стреножа киммерийского Пегаса.
Постигнем тайны, скрытые в словах,
Рождённых от души, не впопыхах,
Сонетными канонами согретых.
Магический огонь полётных фраз
Пусть каждого коснётся сотни раз,
Все педагоги, барды и поэты.
8. Ольга Мищенкова
Рязань
Все педагоги, барды и поэты,
читатели – студенческая рать,
когда «Литературная газета»
умела на умы страны влиять…
Как воплощенье пушкинских заветов
сонет явил гармонию и стать,
чтоб творчества взыскующих поэтов
своим очарованьем обаять.
МПГУ… Июньский юный ливень,
дыханье жизни, взгляд слегка наивен…
На все вопросы вроде есть ответ.
Канона раздвигаются границы,
в единый том слагаются страницы:
сонетной школе двадцать восемь лет.
9. Сергей Пинаев
Москва
Сонетной школе двадцать восемь лет.
как будто книгу мы перелистали,
как будто в дом вернулся монумент,
умаявшись стоять на пьедестале.
Остра строка сонета, как стилет,
отлитый из легированной стали
и начертавший надпись на скале
о том, что истину не там искали.
Земли, милей, чем Крым, на свете нет,
недаром Дом поэтом здесь построен, —
порывов творчества приоритет,
изысканно-радушен, светел, строен
и как-то по-волошински просторен.
Восьмую сотню разменял сонет.
10. Нина Плаксина
Щёлкино, Крым
Восьмую сотню разменял сонет,
вобрав красоты песенного края;
страмботто сицилийских кастаньет
в его строках звучит, не умолкая.
Эпоха Возрождения. Рассвет.
Великий Дант созвучьями играет.
Ему без Беатриче счастья нет,
без Лауры Петрарке не до рая.
Мицкевич, Пушкин посетили Крым,
признав его святилищем своим,
из лона моря – розовым кораллом.
Канон сонета создан на века.
Да не замрёт нетленная строка!
Учёл Лентини тонкий счёт астрала.
11. Марк Полыковский
Ашдод, Израиль
Учёл Лентини тонкий счёт астрала:
рассчитанную музыку стиха,
соединив с мелодией хорала,
он знал: во искупление греха
повсюду от Палермо до Урала
напишут кучи, груды, вороха
стихов, но, чтобы сердце замирало, —
не отыскать, всё больше чепуха
из-под пера ложится на бумагу…
Но пишут – не допишут эту сагу
трувер и бард, гусляр и менестрель
по-русски, по-французски, на латыни
по образцу, что сплёл для нас Лентини,
сонетную качая колыбель!
12. Ирина Силецкая
Щёлкино, Крым – Прага, Чехия
Сонетную качая колыбель,
нотариус, что также слыл эстетом
в Палермо, предложил поэтам цель:
соединять катрены и терцеты.
Была весна, стучала с крыш капель
и ей рифмовка вторила дуплетом,
ласкала сицилийская свирель,
дитя, поистине, добра и света.
Перевалив за восемь сотен лет,
не постарел, а возмужал атлет.
Как бриг, преодолев шторма и мель,
и, будучи к гармонии кормилом,
на Киммерию курс свой устремил он,
знал наперёд, что встретит Коктебель.
13. Лариса Сугай
Банска Быстрица, Словакия
Знал наперёд, что встретит Коктебель
наследников Петрарки и Прешерна.
Пускай строфа порой несовершенна,
но мысль чиста, как жаворонка трель.
Когда звенит по лужицам апрель,
венки сонетов множатся безмерно…
Венок есть мироздания модель —
фантастика, достойная Жюль-Верна!
Сонет в России – больше, чем сонет:
в нём тайнопись цветка, звезды, кристалла,
технического фокуса в нём нет,
и Киммери
я древняя созвала
поэтов-сонетистов на совет —
нас, для торжественного Магистрала!
14. Леонид Фокин
Москва
Нас для торжественного Магистрала
расставил Карадага властелин,
отчалим мы от звёздного причала
и растворимся в таинстве глубин.
Добудем сердолики и кораллы
со дна морского, с призрачных вершин
сойдя, соединим конец с началом —
венок симпозиумов завершим!
Вдаль устремляет взгляд седой Волошин.
Кто встанет рядом с ним? Кто сдюжит ношу?
Дела? Заботы? Не под силу груз?
Служить Сонету, жить им – разве мало!
Чтобы под крымским небом прозвучало:
воистину прекрасен наш союз!
Коктебельки из страны волошинских ветров
Подборку подготовил Леонид Фокин после проведённого конкурса в Интернете
Леонид Фокин
Татьяна Игнатьева
Тихвин
Там на больших просторах вьётся шлях
Там на больших просторах вьётся шлях
Сквозь ковыли, полыни, ветра ласки.
Светило фиолетовой окраски
Тоскует об оранжевых тонах.
Спят дебри тамарикса у волны,
И винноцвет полощет их подножье.
Здесь нет такого слова – бездорожье.
Здесь всё дорога – в сказках седины,
В припевах сна, в цветах дрожащих рос
И в магии сверкающих стрекоз.
Но вот приснится жизнь совсем не та,
Уйдут на дно пристрастья непокоя.
И замаячит в золоте прибоя
Плывущий город на спине кита.
Татьяна Игнатова
Мой путь над морем горною тропой
Мой путь над морем горною тропой.
Предельно сохраняю осторожность,
Иначе оступиться где-то можно
В дурманяще-звенящий летний зной.
На грани между сладким сном и былью
Я мысленно витаю в облаках,
В полёте расправляю мысли-крылья
И радуюсь, что на подъём легка!
На самом деле, стоит всех усилий
Морской простор увидеть свысока.
Спускаюсь по тропинке козьей к морю:
Скала прекрасна, бухта «Под седлом»[1 - Бухта «Под седлом» находится на мысе Киик-Атлама. Посёлок Орджоникидзе, восток Крымского полуострова].
Торговка с чуть остывшим пирожком
Встречает – изумления не скрою!
Алла Барлинова
Эстония
Здесь космосом тянуло с высоты
Здесь космосом тянуло с высоты,
водил подсолнух диск луны по кругу,
он глушь будил цветением округу,
уставшую от крымской духоты.
В округе всё, от пены до песка,
в невыносимом ярко-рыжем цвете
устало-неприкаянного лета,
от ожиданий чуда, а пока,
едва дыша, осеннее созвездье
несу к тебе до завтра, до отъезда.
Раздарим коктебельки из страны
волошинских ветров, где вдоль прибоя
такое притяжение земное,
что не догнать блуждающие сны.
А завтра осень
А завтра осень. Листья полетят.
Курлык, курлык – Земля. И небо звало
над Киммери?ей стаю журавлят,
что вдруг исчезнут, будто не бывало.
Там жил-был дом. И ты, в тот Храм войдя,
замрёшь в проёме световой частицей,
похожей на прощальный взмах синицы,
оставишь строчку на полях дождя…
А вечер не отбрасывает тени.
Там звёзды всех Галактик и Вселенных,
вокруг такая правда, айлавью.
Свет отдыхает. Только шёпот, скрипы…
По-русски эту ночь благословлю.
Дай сил заплакать, Господи.
Спасибо…
Сидор Исидоров
Скрипит калитка, кто-то входит в сад
Скрипит калитка, кто-то входит в сад,
упрятанный за новочастоколом;
спит убаюканный прохладой город,
над Карадагом скалится гроза.
До зимних встреч дорога в два витка,
расправит крылья вечная река,
которой слаще нет. Житьё толмачит.
Утонет море в омуте песка.
Окаменеет ветер – облака
повиснут на гнилой небесной мачте.
Гроза смолкает, аромат плывёт
над красно-рыжим урожайным садом.
Бежит девчонка, красится помадой,
спешит успеть на белый теплоход.
Жара на рейде, плавится песок
Жара на рейде, плавится песок,
оставил пляжи без царя народец,
на чебуреки потянулся вроде
(другую песню выдумать не смог).
В раскладе дня – билеты в синема
,
базарные красавцы-помидоры,
айва, инжир (почти что задарма)
чудесные – и тем, и этим впору.
Походы во хмельные закрома,
шараханье от гавканья до ора.
Ещё не вечер, надо уточнить,
переливая прошлое в намедни.
Бурчит автобус (динозавр последний),
горят огнём судакские огни.
У киммерийской ночи карты снов
У киммерийской ночи карты снов,
темнеющих на каменных подмостках,
недолгий день селения-подростка,
захваченный крутым обрывом кров.
Блуждающий огонь ночной грозы,
и хоть её стращания пусты,
покорностью объято побережье.
Блефуют календарные весы,
июньский приступ мартовской росы,
шуршит листвой безжизненный орешник.
Земного пробуждения струна
дрожит и держит мир на честной ноте
нездешней дрессировщицы мелодий,
что, как всегда, смешлива и пьяна.
Виктор Алимин
Москва
Россия. Крым. Двадцатый век. Начало
Россия. Крым. Двадцатый век. Начало.
Аулы можно встретить под скалой.
Татарки ходят стайкой за водой.
И лодки возле старого причала…
Но юг обжит, здесь даже царь гостит.
Аристократов рать кружится роем.
И Макс Волошин, светлый наш пиит,
Дом знаменитый под горой построил.
Читают гости в нём стихи запоем,
А Понт, как и положено, шумит…
Ещё гремит музыка пышных балов,
Любовной пары заняты игрой…
Но скоро мир услышит пушек вой —
Война из ножен вытащила жало…
Январь. В Москве господствует мороз
Январь. В Москве господствует мороз,
Но так хотелось, чтоб тепло и нега…
А за окном белым-бело от снега,
И держит крепко нас зимы гипноз.
А на мечту, ну кто наложит вето?
Вот – Коктебель… ласкает взгляд волна,
И там скала, что с профилем поэта,
И – аромат цветов, и вкус вина.
Душа, как будто солнцем обогрета, —
От образов всплывающих пьяна…
Необычаен тех картин наркоз,
Фантазии, но как сладка утеха…
И, кажется, нет силы для побега
Из плена гор и виноградных лоз.
В воспоминаньях ясно вижу Крым
В воспоминаньях ясно вижу Крым,
Где Понт, Судак и генуэзцев крепость.
Пред той твердыней ощущал я бренность,
Как перед чудом, может быть, восьмым…
Когда ты молод, смысл жизни прост,
И чувства ярче, и мечты смелее.
И что ветра, пусть даже и норд-ост,
А запах волн – как благодать елея.
Лишь смотришь вдаль, вставая в полный рост,
Где яхты парус вдалеке белеет…
Но тают годы, как туман, как дым,
Движенья мягче, в них видна степенность.
И всё ясней судьбы твоей мгновенность,
И всё темней морщин глубоких грим.
Альбина Янкова
Улан-Уде
Вид неба звёздного меня пленит
Вид неба звёздного меня пленит
Пред космосом и океан, что блюдце,
Но я хочу песчинкою вернуться
Туда, где след моих шагов хранит
Печать на берегу лишь до прилива.
Рассвет над морем призрачно красив,
Полёт бакланов, чаячий курсив.
В тугой лозе, пусть оживает Крым,
По горным тропам бродит пилигрим,
И зреет пусть зелёная олива.
По берегам – тропинки и дороги,
Рождаются из пены, словно боги,
Искатели преданий, древних рун,
Алхимики душевных, тонких струн.
Татьяна Шадуя
Цветные фонари в густом саду
Цветные фонари в густом саду
Соперничают каждой летней ночью.
Затмить хотят далёкую звезду,
Что точкой голубой горит, воочию.
Холодной Веги леденящий глаз…
Луч, рукотворный, освещал не раз
Деревья и тщедушные фонтаны,
Цветные платья набережной пьяной,
Не раз романтикой людской обманут.
Дорожка лунная отозвалась.
Качает море отражённый свет,
Туманности теснятся островами.
Вселенная! Ей миллиарды лет…
И фонари качают головами.
Галина Ленкова
Который день туманности не рада
Который день туманности не рада.
Судьбы моей, как волчья пасть, оскал
В желаниях становится преградой.
Ответ напрасно разум мой искал.
О, море, спишь в объятьях небосклона.
Пучиной дремлющей мечтало стать.
Январский ветер будит волны – клоны.
Бесчинствует, нет силы, чтоб унять.
Стремится в терракотовый приют[2 - Терракотовый приют – уголок Красной горки под Ново-Фёдоровкой. Там всегда тихо и спокойно, нет ветра.]
Душа, где ветра нет и слёз не льют.
Стесняет грудь сердечная досада.
Бреду в тиши до выступов и скал.
Уютный брег, осеннею отрадой
Душе разочарованной ты стал.
Петр Новицкий
В Казачьей бухте теплилась весна
В Казачьей бухте теплилась весна,
И лучиками искрилась игриво.
А где-то по Татарскому проливу,
Катилась черноморская волна.
За нею молчаливо шёл паром
К холмистым островам, что обещали
Неясное, но новое начало.
А небо догорало зорькой алой,
И чайка больно жалобно кричала
Над чёрною кормою о былом.
Осталось пару миль до берегов,
А там ищи-свищи, глазея в оба.
У Тихой бухты спеет гонобобель,
Охотится медведь, но нет волков.
Светлана Шнайдер
Разверзлось лоно страждущей волны
Разверзлось лоно страждущей волны,
вбирая цепко тело смелой мысли…
Подобное повадкам хищной рыси,
влекло, вливаясь грозно в буруны.
Стараясь заручиться силой впрок,
устало сокращаю цепь неволи…
Преодолев отчаянья порог,
доверюсь ли начертанной юдоли.
Мне жизнь верстала страхами урок,
мгновения считая горькой соли.
И, словно, согласившись на ничью,
волна ушла назад, теряясь в пене,
Кидая в берег камни вожделенно,
Искрилась в страсти, подчинясь лучу…
Мария Абазинка
Хакасия
Невозмутимость – зыбкая мечта
Невозмутимость – зыбкая мечта.
Ответов нет, но всё же очень просто
находишь суть незаданных вопросов,
распахивая Чёртовы Врата
туда, где ты, едва из колыбели,
с ногайским гонором сгибаешь бровь,
где теплится лампада Коктебеля
в закатном небоскате – мир лилов,
и красным сердоликом тихо дремлет
волошинская вечная любовь.
Когда луной залита высота,
утратив притяженье тела вовсе,
душа моя летит пернатым гостем
на гребень Карадагского хребта.
Миф
С тех пор, как нестареющий Боспор
Назвали просто Керченским проливом,
Его буру?ны катятся лениво,
Вдаваться не желая в давний спор.
Когда наивно юная Ио?
Поверила неверным клятвам Зевса —
Распался в прах любовный ореол,
Разорвана сакральная завеса.
Любой роман – всего лишь миф, и он
Трагедией кончается известной…
Тарелка мидий, только что с огня,
Грустит на пляже наш песчаный замок,
Твой тёмный взгляд загадочен и ма?нок,
Обманные слова пьянят меня.
Чайка
Ах, этот ароматный, тонкий бриз
Ерошит пёрышки, скользит по коже…
Удачный день, пожалуйста, продлись!
И я с тобой хочу тянуться тоже
К задумчивым барашкам облаков,
К ныряющим за рыбою бакланам,
К баркасам на кефалевый улов,
Крича над морем радостно и пьяно:
«Сюда, сюда! Обед уже готов
Для каждого пернатого гурмана!»
Подняться выше всех и глянуть вниз
И, осознав, что небо мне дороже,
Кружить над Су?рожем одною из
Шумливых птиц – какое счастье, боже!
Кимме?рия – какою древней тайной
Кимме?рия – какою древней тайной
пленяет эта вечная страна?
Уснувшие былые времена
в ладонях пробуждаются нежданно.
Когда летит песок и ветер чист,
и лето раздевается прелестно,
великая история звучит
русалочьей загадочною песней;
и море возрождает Афродит
в надежде, что предания воскреснут.
На пирсе разноцветные коты
встречают рыбаков, как херувимы…
Лениво переходит осень в зиму —
в другие ипостаси красоты.
Уныло солнце клонится к закату
Уныло солнце клонится к закату,
ложится в море горестным щитом —
слагает рыцарь треснувшие латы,
ключом сомнений замыкает дом…
Бегу тропою, чтоб с тобой проститься,
песчаный берег, сердцу милый друг,
набрать ракушек, от грехов омыться,
навек запомнить каждый тонкий звук;
потом шагать назад понурой птицей
к заботам, сборам суетным… и вдруг
увидеть, ощутив священный трепет,
взглянув последний раз из-за плеча,
как павший ангел благостное небо
рассёк мечом зелёного луча[3 - Зелёный луч – редкое оптическое явление, вспышка зелёного света в момент исчезновения солнечного диска за горизонтом (обычно морским)].
Олег Гаценко
Санкт-Петербург
Старая Феодосия
Акросонет
Струится свет сквозь толщи облаков,
Топазом дымчатым воды касаясь.
Армаде волн не видно края,
Размешанной с туманным молоком.
Аллегро брызг звучит на струнах ветра,
Янтарный берег щедрая Деметра[4 - Деметра – др. греч. богиня земледелия и плодородия]
Феодосийским морем обняла.
Единые с мгновеньем полутени
Оттенком неба встали на колени,
Держа судьбы незримой удила.
Обыденности руша пелену,
Стрелой они летят штормам навстречу
Испить в борьбе стихии бесконечность,
Являя Богом данную[5 - Богом данная – Феодосия, в переводе с др. греческого означает «Богом данная»] страну.
Татьяна Тареева
Предзимье гасит звуки, mon ami
Предзимье гасит звуки, mon ami.
Похолоделый свет непримиримо
Колеблется с зари и до зари,
И гасит серым гальку Киммери?и.
Есть бессезонья пустота и тлен,
Есть пенье моря прямо у колен
И есть тобой исхоженные тропы.
Иллюзия бессмертья наяву —
Прикосновение далёких рук
Несмелое, желаемое. Что-то
Шепнёт вечнозелёная сосна
Процеживая в мир, ветрам открытый,
Твой голос, хрипловатый как со сна.
След на песке. Всё временем избыто.
Галина Ленкова
Манит загадочный Большой Каньон
Манит загадочный Большой Каньон,
лесная быль – хрустальная низина.
Ущелье – страж, ворота серпантина.
Узнав, приятно каждый изумлён.
Чаруют изумрудные брега,
Здесь чувствуешь дыхание столетий.
Журчит кристально-чистый водопад:
иди, согласно сказочной примете,
там ванна молодости, силы клад.
Найдёшь – и ахнешь: как великолепен!
Несёт вода преданий миллион.
Легенды держат к морю путь не длинный.
Витает песнь лавандовой долины.
Благословенен Крым, любимый он.
Альбина Янкова
Улан-Уде
Как пенится прибой в январский полдень
– Как пенится прибой в январский полдень?
Скалистый берег многолюден? Дик?
И солнца диск, он так же белолик?
Возьми на чай, если рассказ твой годен…
Я берег Крыма видела лишь летом
О, Ангел Слова, научи поэта
Свободно управлять, владеть сонетом!
– Зимой не будет бить меня в ознобе
В предгории Ай-Петри и Магоби?
Рождаются ли льды в морской утробе?
Не торопись уйти, ведь ты свободен
Я занесу заметки все в дневник…
– Хотя январский пляж совсем не моден,
Там в каждом камне зреет солнца лик.
Отсюда до Кимме
рии никак
Отсюда до Кимме?рии никак,
Солёных брызг никто на вкус не знает.
Зажав в горсти, песчинками играет
Похожий на луну один чудак.
На плодородных землях сеют рис
Не здесь, в других неведомых просторах
А тут козлы, да тарбаганы в норах.
Шаману свято верят: не Идрис.
В песчаном море каменные рыбы
Простят неверие и грех обиды.
Но солнце жалит, как укус пчелы,
В порывах ветра – звуки моринхура
А ночью не спасает волчья шкура,
Вот почему все лики тут смуглы.
Нина Плаксина
Крым, Щёлкино
В волнах роскошно угасает день
В волнах роскошно угасает день,
закат пылает веерным узором,
но Одиссея пеленает тень:
его поход закончился позором.
Спешит корабль по водам Океана*.
У эллина судьба мрачней тумана:
тревожит мыслей горестный поток.
Он, царь ахейцев, мудрый, легендарный,
и хитроумный воин, не бездарный,
от лестригонов получил урок.
Прочь уплывает Одиссей, бежит,
покинул лестригонский край могучий,
охвачен злобой и мрачнее тучи…
Его поход в легендах будет жить!
Уходит Одиссей от берегов
Сонет с кодой
Познал Герой характер Океана,
когда в объятьях ветра шторм гудел,
закат над морем веером горел,
с вершин сползала пелена тумана.
Заклятия не раз повторены
на гребне обезумевшей волны:
забыть обилие в чужих заливах.
Неласкова туманная страна:
действительностью преображена
и силой лестригонов молчаливых.
Уходит Одиссей от берегов.
Душа как будто надвое разъялась:
страдала – выход не найти боялась
из лабиринта скал в цепи холмов
родной Итаки.
История не вдохновить не может
Природа – рай земной в миру людском.
Для солнца выбран пьедестал надёжный.
Играя, волны шепчутся с песком
и плещут берегу мотив несложный.
Земля в себе немало тайн хранит,
Средневековых, киммерийских – древних.
Глубокие провинции, деревни —
истоки, притягательный магнит.
История не вдохновить не может:
в богатстве фактов истина дороже.
Святилище Деметре – культ Нимфей.
Ожил до новой эры Тиритака.
Звездой Героя, воинского знака,
гордится Керчь, в веках Пантикапей.
Уйдёт красиво, не покажет боль
Уйдёт красиво, не покажет боль
и до конца останется нарядной:
любить умеет щедро, безоглядно —
листву земле подарит исподволь.
Не страшна ей любая непогодь,
что приберёг на небесах Господь.
А грязь и пыль дождями смоет лихо,
и ослепительно нагая, тихо
предстанет осень перед первым снегом,
что станет ей надёжным оберегом.
И примет пост пушистая зима,
в сопровождении морозов лютых.
А показать сестрице закрома
ей, осени, не стыдно абсолютно.
Леонид Фокин
Москва
Слова, как место, где живет обман
Слова, как место, где живёт обман,
где страны распадаются на страны…
В них раскололся древний океан
на маленькие чудо океаны.
Куда бежит сарматская волна?
Каков закат над тростниковым морем?
Аквинский понт раскинул перед взором
обломки меотийского челна.
На смерть любая жизнь обречена
и необъятны вечности просторы.
И киммерийский уголок притих.
Декабрь не тот сезон, не те заботы.
Мельчают дни от Слова к непогоде,
от громких громов до шагов глухих.
В разрывах туч не небо – пустота
В разрывах туч не небо – пустота.
Вечерний выдох задержи, попробуй,
и зимняя приветливая робость
начнёт рассказ в периметре листа.
Поверхность моря в декабре бела.
Пиши по ней, пока она светла.
Причал сковали льды, а город – ночи.
Со временем меняется ли почерк?
А может быть, сугробы между строчек
Мысль неземная чудно намела…
Предлогов нет, остаться ли, уйти…
Из дома, из пространства не нашедших,
по-будничному злых и сумасшедших,
не сбившихся с привычного пути.
От долгой жажды к долгой тишине
От долгой жажды к долгой тишине,
К окаменевшим гроздьям винограда,
От Крымских скал до лавочек Арбата
В слезящемся неделями окне.
Всё позабыть и Богом данный дар,
И молнии в соборный крест удар,
Берёз сентябрьских свечи вдоль аллеи…
Воспоминания всё тяжелее
И вечера огарок еле тлеет,
И в нитях бус не светится янтарь.
От ночи к ночи зябче, холодней,
Инжир, опавший вдоль глухой ограды,
Прибоя гул, утрата за утратой
И трудно говорить о новом дне.
По нитям козьих троп за облака
По нитям козьих троп за облака.
Там шерстью с глиной вымостить закаты.
Мария, мать, налей мне молока
И надломи созревшие гранаты.
Вино и хлеб не я, не для меня
И в новом дне уже не будет дня.
Качаются рыбацкие баркасы.
Не от того ли сеть опять пуста,
Что рыбари, сомкнувшие уста,
Как об улове, думают о Спасе.
По полосе намытого песка
След серой чайки тянется куда-то.
Мария-мать, налей мне молока
И надломи созревшие гранаты.
* * *
Она касалась век Гомера и мгновенно засыпала.
Капли пота, мерцавшие на шее Геродота, ей были не видны с её земли её пронзительных небес, но всё же она, сливаясь с краешком рогожи на каменном полу, взирала на его труды о Скифии, а после она летела к хризантемам.
Осень цвела в садах, а тёмная страна в неё вонзала иглы чёрных сосен.
Ей было больно?
Нет?
В её глазах не слёзы, а вечерняя роса, не серый дождь – светящаяся просинь.
Она касалась век Гомера
Сонетная форма
Она касалась век Гомера и
мгновенно засыпала. Капли пота,
мерцавшие на шее Геродота,
ей были не видны с её земли,
её пронзительных небес, но всё же
она, сливаясь с краешком рогожи
на каменном полу, взирала на
его труды о Скифии, а после
она летела к хризантемам. Осень
цвела в садах, а тёмная страна
в неё вонзала иглы чёрных сосен.
Ей было больно? Нет? В её глазах
не слёзы, а вечерняя роса,
не серый дождь – светящаяся просинь.
* * *
Читаю по слогам: я знаю тот, кто рядом не услышит плеск далёкой волны, крик чаек, песню одинокой русалки.
А ещё я помню грот, в котором пел Шаляпин, только морю, свернувшемуся псом у ног, в ночи, которую придумали грачи, летящие сквозь сон.
В густом миноре пологих склонов томные ручьи готовы превратиться в тропы.
Скоро зима!
В ней путь домой навек прервётся глубоким снегом.
Сахарная взвесь начнёт искриться в свете солнца, просто, неповторимо, словно синь небес.
Читаю по слогам: я знаю тот…
Сонетная форма
Читаю по слогам: я знаю тот
кто рядом, не услышит плеск далёкой
волны, крик чаек, песню одинокой
русалки. А ещё я помню грот,
в котором пел Шаляпин, только морю,
свернувшемуся псом у ног, в ночи,
которую придумали грачи,
летящие сквозь сон. В густом миноре
пологих склонов томные ручьи
готовы превратиться в тропы. Скоро
зима! В ней путь домой навек прервётся
глубоким снегом. Сахарная взвесь
начнёт искриться в свете солнца, просто,
неповторимо, словно синь небес.
Следы янтарной комнаты повсюду
Следы янтарной комнаты повсюду:
под липой, под ольхой, и в парке, и в саду…
На кухонном столе немытая посуда,
оставлю так, оденусь и уйду
гулять, пока дожди ещё не вправе
латать октябрьский солнечный камзол…
Уже не Керчь, ещё не Балаклава,
зло бьются волны о восточный мол,
но крымской ночи день уже не равен,
другою стала милая Ассоль.
Другими стали горы, птицы, шхуны
и даже рыба в ряжевых сетях,
Кленовых листьев парус на ветвях
рвёт даже ветер ласковый, попутный.
Пока не найден крымский минотавр
Пока не найден крымский минотавр,
сухие травы слушают рассказы.
Будь родом киммериец или тавр
все дети русы и голубоглазы.
Но почему из ласточкиных гнёзд
ночами выползают только змеи?..
А там, где зрела винограда гроздь
объяты синим пламенем шалфея
пророщенные зёрна тусклых звёзд
и ржавые оковы Прометея…
Но почему мы жертвуем собой
во имя Слова в мире бессловесных…
Закончился сезон, у скал отвесных
всё глуше корабельных волн прибой.
Пиши огнём в зародыше слезы
Пиши огнём в зародыше слезы,
как будто кто-то ждёт у входа в лето
тепла и ослепительной грозы,
знакомым с детства голосом пропетой.
Разделим сон на берега, пока
у моря пресный запах. Память слова
должна быть легче взятого в кольцо
ночного света, чтобы дотянуться
и вытащить его из глубины
окна и рассказать ему о солнце.
Реальность такова что в ней нас нет,
Ни поцелуев, ни надежд, ни встречи,
В ней только то, что ранит и калечит
Зачем нам это, знаешь ли ответ…
Волна, волна, века всё тот же плеск
Волна, волна, века всё тот же плеск
Размеренно, уверенно, спокойно.
Исчезли тени греческой колонны
Бортов галер не слышен больше треск.
Что в вечности моей пошло не так?
Минуты, дни, свет солнца, ночи мрак,
Сарматские нежданные набеги.
А дальше пустота и этот берег
Раздробленный слепой медузы череп
Исчерпан жизни смысл и это знак
Преобразиться в блеск подлунных волн,
В шуршание сухой полыни, в ветер,
В рыбацкие развешанные сети
и тонущий в песке рыбачий чёлн.
Татьяна Тареева
Ничуть не споря с берегом седым
Ничуть не споря с берегом седым,
Четырнадцатистрочные поклоны
От коктебельской бухты катят волны
Мелодики холмов. Пастельный дым
Расцвечивает лист. Раздумий краски
Наощупь? Пусть наполнят без опаски
Бокалы перевёрнутые гор —
Стекает дух серебряного века,
Графична обезлиственная ветка,
Неспешен созерцанья разговор.
Внутри спокойна, музыка – вовне:
Коль море поглотит луны дорожку,
Останется душа пустопорожней.
Но акварель засветится во тьме.
Валентина Агапова
Но акварель затеплится во тьме
Но акварель затеплится во тьме
Светильником Киммерии печальной,
Пока луна завесилась вуалью,
Пока закат не вспомнил об огне.
Слегка штормит, и за волной волну
Раскатисто по галечному дну
Прибой на берег неустанно нижет.
Ничто не предвещает здесь беды,
Пусть громоздятся всех времён следы
Меж скалами, что древностию дышат.
Насквозь пронзает ветром кочевым.
А облака такие же, как в прошлом,
Вот над холмом – не в белом ли Волошин
С небес глядит на обновлённый Крым?
Лена Павлова
Москва
Скользил в ущелье бархатный сезон
Скользил в ущелье бархатный сезон —
Адажио в классическом балете,
Как занавес изорванные сети,
Холодный ветер южному вдогон.
Солёным цветом брызнула волна,
Наполнив бирюзой твои глаза,
Звучала эхом речь экскурсовода.
На палубе промокшей теплохода
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70247458) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Бухта «Под седлом» находится на мысе Киик-Атлама. Посёлок Орджоникидзе, восток Крымского полуострова
2
Терракотовый приют – уголок Красной горки под Ново-Фёдоровкой. Там всегда тихо и спокойно, нет ветра.
3
Зелёный луч – редкое оптическое явление, вспышка зелёного света в момент исчезновения солнечного диска за горизонтом (обычно морским)
4
Деметра – др. греч. богиня земледелия и плодородия
5
Богом данная – Феодосия, в переводе с др. греческого означает «Богом данная»