Читать онлайн книгу «Это всё для меня…» автора Татьяна Богдашкина
Это всё для меня…
Татьяна Богдашкина
В книгу вошли стихи, написанные автором в разные годы, о том, что дорого и близко сердцу: о детстве, о своей малой Родине, о своих переживаниях и размышлениях, о православной вере, к которой так тянется русский человек.Содержание стихотворения, давшего название книги «Это всё для меня…» говорит о Промысле Божием, который предопределяет жизнь и судьбу каждого из нас.Большую часть книги составляют зарисовки, очерки и рассказы: «Дорогая моя провинция», серия «Любимые художники», «Из истории нашего рода», «Была война», «Дом», рассказы о детстве. «Мы жили в провинциальном городе, на окраине, в старом дедовском доме в три окна. Детство наше проходило в начале пятидесятых – время трудное послевоенное. Родители целыми днями пропадали на работе. Детский сад в ту пору для большинства оставался только мечтой, и мы с сестрой на весь день оставались под разумной и строгой опекой бабушки, на которой держался весь дом…
Татьяна Богдашкина
Это всё для меня…
Об авторе
Татьяна Владиславовна Богдашкина. родилась в городе Иванове в ноябре 1949 года. Здесь прошли её детство и юность. Окончила Ивановский факультет ВЮЗИ по специальности «правоведение». Более 30 лет жила в ближнем Подмосковье.
Писала стихи с юных лет. Была членом литобъединения «Ладога» г. Лобни Московской области.
Является соавтором двух сборников: «Чайки над Лобней» и сборника стихов о Лобне.
Печаталась в ивановском областном журнале «Наша Родина – Иваново-Вознесенск», в газетах «Лобня», «Рабочий край», в Ивановской областной газете, в ивановской православной газете «Слово утешения».
I. «Потому что просто – надо жить…»
Встреча
Заскрипел трамвай на повороте,
Значит скоро: улица и дом.
Милые, родные, как живёте
В тихом месте, в домике своём?
Здесь всё так же и не так немножко
Оттого, что долго не была.
Застилает солнышко дорожку,
И у дома вишня расцвела.
Торопливый папин шаг с крылечка,
Стук калитки, возглас, а потом
Вмиг такая чудная улыбка
На лице распустится родном.
Всё как прежде: в кухне ложки-плошки,
У порога новый половичок,
Лезет под ноги всё тот же Прошка,
Тесный коридорчик, дверь, крючок…
Тихо так. Ни шума здесь, ни гама.
Наша пристань. Добрый Отчий дом.
И навстречу мне выходит мама,
Оставляя слёзы на потом.
Я опять беру её за плечи,
Прижимаюсь к бархатной щеке,
И тепло её все беды лечит,
И моя рука в её руке.
Пахнет в доме нашем пирогами…
Будто в песне. Об одном молю —
Чтобы песня эта не кончалась.
Вечным светом грела жизнь мою.
Будем жить от встречи и до встречи,
Потому что просто – надо жить,
Чтобы стариков обнять за плечи,
Чтобы прошептать родным: «Ещё не вечер» —
И мгновеньем этим дорожить.
1997 г.
Хризантемы
Первый снег! И лучшей темы
Не найти мне днём с огнём.
Снег. А в вазе хризантемы
Пахнут поздним ноябрём.
Их изящество стараньем
В прозу жизни не вписать.
Кто подверг вас испытаньям
И сломал, чтоб мне отдать?
Тяжело на тонкой ножке
Прежде взятый тон держать.
Вот – стоите на окошке.
Сломлены. Чтоб поражать!
В Суздальском ополье
Ветер гнал позёмку,
В окна бил упруго —
В Суздальском ополье
Погуляла вьюга.
На прощанье белой
Помахала лапкой
И умчалась к лесу
Канителью зябкой.
Грелся кот на печке,
Кошке снились мыши.
Длинным белым шлейфом
Снег вздымался с крыши.
И кололи звёзды
Лица у прохожих,
И сулили летом
Много дней погожих.
С неба на сугробы
Серебро кидали,
И в сиянье снежном
Голубели дали.
Плавными волнами
Снег улёгся в поле.
Погуляла вьюга,
Порезвилась вволю.
Лобня. Истоки
Растёт наш город и живёт немало,
Исхожен нами вдоль и поперек.
Был неприметен, современным стал он.
А как возник тут, многим невдомёк.
Из нескольких посёлков, деревень,
Объединённых под одною крышей, —
Мы вспоминаем их, ведь, что ни день,
О них читаем, говорим и пишем.
Ну кто не знает нашего Киова
И как красив над озером рассвет.
Раз побываешь и потянет снова,
А ведь древнее в Лобне места нет.
Селу Киово много – пять веков!
Бояре, графы им, князья владели,
И был подъёма век и век оков,
И мор, и глад, но корни уцелели.
Давалось всё упорством и трудом.
Хозяин наезжал с богатой свитой,
Хоромы были тут: и двор, и дом,
И храм воздвиг боярин сановитый…
Ну а вокруг: болота да леса,
Деревня Горки, Нестерина пустошь.
Уходит к Волге Рогачёвский тракт —
Теперь шоссе у легендарной пушки.
Дорога бойкая, да редки села.
Всё больше пустоши, заросшие бурьяном,
Таким же местом невесёлым
Была известная нам всем Поляна.
Поляна – пустоши Венец,
И век у пустоши был долог…
Но землю приобрёл купец,
Настроил здесь для ткачества светёлок.
И застучали по светёлкам станы,
В ткань бесконечно превращая нить.
Вот такова история Поляны…
Потом ей в городе текстильным центром быть.
А знаете, где в Лобне монастырь
Был женский? Правильно, в Катюшках.
Здесь прежде тоже был пустырь,
Потом деревня в тридцати избушках.
Как буйно цвёл здесь монастырский сад!
В обители провидца Серафима
Открыли школу для босых ребят.
Но скорби наши не проходят мимо…
Разрушили. Из брёвен возвели в двадцатых чайную,
Что храмы до небес!
Фундамент нужен был, и неслучайно
Его нашли, чтоб строить МТС.
А наше Букино? Уютный уголок!
Здесь как бы города сердечко.
Теперь тут летный городок,
А раньше извивалась речка
Среди болот. Шумел лесок.
Теперь высотные дома здесь рвутся ввысь без меры,
А раньше здесь, в глухом лесу,
Селились староверы.
Растёт наш город и живёт немало,
Исхожен нами вдоль и поперёк.
Был неприметен, современным стал он.
А как он имя получил своё?
По Лобне – маленькой речушке,
Что протекала сотни лет
(Остался от неё и ныне след)
Среди болот, в лесах да деревушках.
2000 г.
Подарок
Ты так долго не шёл, мой сыночек.
Был ноябрь, и так слякотно было.
На талоны – продуктов кулёчек,
И про радости я позабыла…
Был ноябрь. Нездоровье, невзгоды.
Шёл то снег, то дождём моросило.
Разгулялась вовсю непогода.
Знать бы, где моё чадо носило?
Замираю, открыл кто-то дверь…
Свет и трепет слюды в коридоре.
Наконец-то, родной мой, поверь,
«Перестала и ждать, моё горе!
Разбираю приметы и сны.
Ой, а что это ты мне принёс?»
Руки сына, как лапы у гуся красны,
Держат пять огонёчков из роз…
1996 г.
Выздоровление
Жадно воздух глотаю из форточки,
Вот и март. Как он скоро пришёл!
Расставляет капель свои точки:
«хо-ро-шо, хо-ро-шо, хо-ро-шо!»
А на самом припеке,
У лужицы чистой,
Мне советуют – жить!
Воробьи-оптимисты.
1996 г.
Ночь
А чаепитье продолжалось…
Сама собой строка рождалась,
И шёл парок из чашки тонок,
А за стеной не спал ребёнок.
Сама людским теплом согрета,
Тьма не дарила людям света.
Ночь мысли имена носила…
И были в ней – покой и сила.
Жизнь в снах несмело отражалась,
И за строкой строка рождалась,
И за стеной уснул ребёнок,
И шёл парок из чашки тонок…
Новогоднее
Замерцала звезда голубым
На агатовом небе.
В полночь грянул мороз,
И лохматою веткой
Застыл на стекле.
Обморозил петух себе
Красную бороду, гребень
И забыл кукарекнуть с утра,
Промечтав о тепле.
Громыхнула калитка,
И кто-то невидимый смело
Прошагал, заскрипев на ступенях крыльца.
А на улице тихо сияло всё
Розово-белым…
И «незримый» уже наступил,
Не открыв нам лица.
Январь 2005 г.
Детство. Воспоминание
Тёмная комната.
На ёлке – блёстки.
В приглушённом радио
Песни отголоски…
Белая печка. Тепло.
Тают льдинки на стёклах,
С окна потекло.
Прогулка
Маме и Лене
Вы идёте вдвоём по знакомой дорожке.
Зимний вечер. Уют светит в каждом окошке.
Под ногами хрустит, будто сахар, снежок.
Лает где-то вдали чей-то, пёсик – дружок.
Вы бредёте, неспешно идёт разговор,
И луна вслед за вами ведёт свой дозор.
Ничего нет приятнее этой прогулки.
Снег, родные до слёз огоньки, переулки.
1998 г.
Выдалось лето
Выдалось лето сырое, дождливое,
Мокнут заборы, кусты и дорожки.
Выглянет солнце, как девка стыдливая,
И заиграет в промытых окошках.
Знать, продолжается нить злоключений:
Лето на миг, только было и сплыло.
Как написать о тебе в заключение:
Кончилось ты или не наступило?
Наде
Когда и как мы выбрали друг друга,
Теперь нельзя нам с точностью сказать.
Ты у меня одна – моя подруга.
Как связь разъединить иль разорвать.
Она как пуповина – тут живое,
И годы как связующая нить.
Мы были двое. Будем тоже двое
Хранить друг друга, помнить и любить.
2000 г.
Утро детства
Дуло в окна, и дышалось свежестью.
Жалобно мяукали котята.
Встала на колени – всё заснежено!
И стояла так в постели смятой.
Как светло. И в комнате по-новому.
Прячу плечи в кос разбитых прядки.
Первый снег, как скатертью в столовой,
Мир накрыл, заботясь о порядке.
Осеннее
Рассвет так мрачен, но пора вставать.
Опять дождём сменилось бабье лето.
Земля ещё не хочет остывать,
Хранит тепло под самым сердцем где-то.
Теперь туманов белых полоса,
Как лёгким шарфом, землю опояшет.
Но радуют меня твои глаза,
В которых лучик спрятался и пляшет.
Ивы
А сегодня ещё холодней, чем вчера.
Ветер тонкие ивы у дома сгибает,
То распустит их ветви, как бал веера,
То, как пальчики, вместе листочки сжимает.
И желтеют они, но пока что не смеют слетать,
Ивы кроной прикрыли их, будто в причёске седины.
Утаили несмело белесую прядь,
Чтоб потом свои кудри на землю, пожертвуя, скинуть.
Сад
Сад мой заброшенный, старый, заросший,
Карканьем ворона утром разбуженный.
То припорошенный, то промокший,
Сбросивший листья в серые лужи.
Сад мой заброшенный, друг мой хороший,
То увядаешь ты, то просыпаешься.
Вечером майским с грустью непрошенной
Нежными ветками неба касаешься.
Сон
Я сплю и вижу – старенький погост,
Храм, дом моей прабабки Василисы,
Надгробный памятник как раз в мой рост.
Кресты над храмом в небо вознеслися.
Мне часто снится этот странный сон.
Как жутко было серый камень трогать…
В ушах – печальный колокольный звон.
В глазах – закат и к кладбищу дорога.
1997 г.
Оле
Я не могла писать от боли.
Мы все живём. Уже без Оли…
Я не писала о тебе ни разу…
Прости. Живём вот, радуясь, греша.
Ты девочкой голубоглазою, от нас спеша,
Покинув мир, ушла.
Накрылася фатою подвенечной,
По-ангельски сияя добротой,
Ушла в ту жизнь, что стала бесконечной
Для девочки голубоглазой той…
Бабочка
Мама, мне приснилось,
что я превратилась в бабочку…
Слова, сказанные Олей незадолго до кончины
На тёплых досках старого сарая,
На сером выделяясь, будто брошка,
Застыла бабочка, а я-то знаю:
Моя сестрёнка это – наша Глёшка.
Она узнать хотела, как тут, дома,
Не надо ли кого-нибудь утешить.
Ей дорого здесь всё и всё знакомо
И снова хочется помочь нам, грешным.
И нежным взмахом крылышек в узорах
Погладить воздух тот, которым дышим.
«Я прилетела, встретимся нескоро».
А мы тебя и слышим, и не слышим…
Жар
На лугу, как маки, птицы.
Жар, жар, жар…
Где-то мчится колесница,
Сизым облаком клубится
Над землей пожар.
В храме – свечи, быстры речи,
Близкий путь – далёк.
В жаркой печке тихо тлеет
Жизни уголёк.
Цветник
Посадила цветы своим милым родителям
И спросила тихонько: «Посмотреть не хотите ли?»
Однажды поутру вы выйдете во двор
И не узнаете родного огорода!
Цветы распустятся и сложатся в узор,
И пчёлы соберут нектар для мёда,
И будет так блаженно на душе,
А аромат цветов и терпок, и так тонок —
Как запах из старинного саше,
Которое, смеясь, растряс ребёнок…
1997 г.
Старый Новый год
Закружились у ёлки
Оли, Тани, Марины.
Принимайте подарки:
Шоколад, мандарины,
Не петарды – хлопушки
И снегурки из ваты.
Как давно это было…
Но ведь было когда-то.
2000 г.
* * *
Осыпаются ёлки, пережив новоселье.
В праздник отдана дань гаму, шуму, веселью.
Манят кресло и плед и уют книжной полки,
Начинается год – осыпаются ёлки.
Японский пейзаж
Как змейка речка. Заросли бамбука.
Стоят, не шелохнувшись, камыши.
Луна повисла. И кругом ни звука.
Покой и сон встревоженной души.
Видение
Тёте Кате Овсянниковой
Как будто из другого времени:
Калитка в зарослях сиреневых
И ты с косою длинною
На улице старинной.
С глазами-поволокой
Из юности далёкой.
Флоксы
Флоксы, август.
Дворик пуст.
Солнца не хватает.
Затенило старый куст.
Блики в листьях тают.
2003 г.
* * *
Удача только что была —
И вот уж нет её в помине.
Глас вопиющего в пустыне —
Вопрос твой про мои дела.
До срока снят незрелый плод,
Свели овечку на закланье —
Тяжёлое воспоминанье.
Я всё закончила. И вот…
Опять ты про мои дела,
Я ни ответа ни привета,
Живу, как ждут прихода лета.
Но не готова ждать пока…
* * *
Не пой о замёрзшем в степи ямщике —
Тепло, чаепитье, варенье…
И с нежностью я прижимаю к щеке
Упругие кисти сирени.
Вдыхаю всей грудью – умру, ну и пусть!
Щекой ощущаю прохладу,
Всё сердце вместило – и радость, и грусть.
Май. Вечер. Задумчивость сада.
1997 г.
Маме
Вот и белые мухи, суетясь, за окном замелькали,
Обещая нам зиму в ближайшие двадцать минут.
Всё прикрыв чистым снегом – и землю, и наши печали, —
Заставляют по-новому в чьи-то глаза заглянуть.
Снег идёт и идёт, заслоняя сплошной пеленою
Неприглядность кустов и деревьев сырых наготу.
Снег идёт и идёт, и вселяет нам в сердце с тобою,
Как голубку, надежду на лучшее в новом году.
Мы затеплим лампаду, молитвою душу согреем,
Сбережём всё хорошее, спрячем, как жемчуг, в тайник.
Что имеем – храним, потеряв, заменить не сумеем,
Радуй, трепетный лучик надежды один на двоих.
2003 г.
Город детства
Вот я и снова приехала, милый мой город.
Ты мне ещё больше нравишься в снежную хмарь.
В инее город мой. Ты так же стар, как и молод.
Как же тебя разукрасил суровый январь!
Дай наглядеться на всё, я, боюсь, не успею.
Снова закружит и нас разведёт суета.
Милый мой город, дай сердцем тебя обогрею.
Тот и не тот ты… а я, как и прежде, всё та.
1999 г.
По старым улочкам
Нет, тут в стилях помпезности ты не ищи.
Здесь селились простые и скромные люди,
Где хлебали по пятницам постные щи
И кусками кисель подавали на блюде.
Каждый дом на хозяина чем-то похож:
Основателен, строг и глядит не уныло.
Здесь ценить приучали и книгу, и грош,
А теперь это кануло в Лету и сплыло.
Стало прошлым. Забыты людьми навсегда
Те обычаи, нравы – пишу не в осуду.
Где же нам оценить, что ценили тогда,
Поменялись давно наши ценности всюду.
1999 г.
«Я родом отсюда»
Я родом отсюда, где фабрик гудки на смену будили,
Где по булыжнику – каблуки, а над толпою
Призывы и алое древко плыли.
Я родом отсюда, где особняки купцов, кафтаны, пролётки,
Казёнки на каждом шагу, крикливые тётки.
Колоколов непрерывный звон на Престольный,
Герани раскрытых окон – провинция…
Куда тебе до Первопрестольной.
Но я люблю тебя, город мой, старый и современный,
Такой изменившийся, но родной и такой неизменный.
2002 г.
Майский дождик
Первый, весенний, на листьях настоянный,
Вымочил всех. Пробежался дорожками.
Нас прикоснуться к себе удостоил.
Вымыл берёзке кудряшки с серёжками.
Шумно прошёл, окропив деловито
Почки, бутончики, зёрнышко спящее —
Всё, что от глаз наших временно скрыто…
Наше прошедшее и настоящее.
2005 г.
Букет
В комнатах пахнет черёмухой,
Пряный дурман хмелит.
Лёгкое пенное облако
Над хрусталём парит.
Белое, свежее, чистое,
Всё в кружевных завитках,
Так невесомо пушистое,
Кто ни войдёт, всё – «Ах».
2005 г.
Что тебе подарить?
Я люблю на Восьмое – простые мимозы.
Те, что свежестью нам о весне возвещают.
Подари к дню венчанья мне белые розы,
Пусть, как Светлое Таинство, чистотою сияют.
Майский солнечный день – и черёмух букет.
Хризантем поздних шапки – на мой день рождения.
Не поэт, из цветов мне сложи свой сонет,
Как окрепшей любви твоей нежной творение.
2005 г.
Воробьиха
Детки где-то в гнезде,
Но чирикает мать,
Сад пронзив, чуть на крик не срывается.
Знать, почуяв беду,
Неминучую ту,
Что всегда, не спросясь, вдруг врывается,
Заслонила свой дом,
Вызов бросив врагу,
Даже в страхе свой пост не покинув.
Защищает совсем
Желторотых птенцов
Изо всех своих сил воробьиных.
2004 г.
Отпуск
Разморенность. Жара. Раскалённый песок.
Брызги, визг и речная прохлада.
Пляж народом кишит. Продают воду, сок.
Чуть подальше – цветы, всё для сада.
Ничего не хочу. Ни о чём не грущу.
А дела… Нет, о деле не надо!
Когда всё плохо
Вспомни – мама, огород
Грядки дышат паром.
Летних дней неспешный ход
В памяти недаром.
Просто на душе – темно,
А в июле – солнце.
Светлый лучик заглянул,
Не спросясь, в оконце.
Всё, что надо, осветил,
Веселясь, наладил.
И, сомненья разрешив,
По щеке погладил.
Фотография
Это моя мамочка.
Всё у ней в порядке:
В окнах занавесочки,
Огурцы на грядке.
Улыбнулась весело
Внуку, зятю, дочке,
Будто и не бабушка —
Солнышко в платочке.
2003 г.
Старики
Старый дом вместил в себя их мир —
Чай на завтрак, книги, телевизор.
И, как фейерверк, сюрприз, кумир,
Внук на праздник в гости свежим бризом!
Золотая свадьба (песня)
Пусть метель на дворе, занесло усадьбу,
А у нас торжество – золотая свадьба!
И тепло, и уют, и цветы, и свечи,
И невеста жениха обняла за плечи.
А жених ей шепнул ласковое слово,
И невеста зарыдать за столом готова.
Раскраснелась кумачом, занялась, как зорька.
Что за слёзы ни о чём? Горько! Горько!
Пусть метель на дворе, занесло усадьбу,
А у нас торжество – золотая свадьба!
И тепло, и уют, и цветы, и свечи,
И невеста жениха обняла за плечи…
1999 г.
Дом
Через порог – и ты во власти тепла и пирогов.
Какие страсти? Куда девались?
Здесь только свет, и тени нет,
Ненужных фраз, фальшивых слов.
Наружу то, что в сердце, хоть о ком.
А в горле ком – так это оттого,
Что здесь я не живу, но тут мой дом.
Май
Снова май, и теперь
Как бы не опоздать,
Что весною живу,
Срочно весточку выслать.
Искупаться в сирени
И счастье глотать,
Лепестков обрывая
Нечётные числа!
И гулять по дорожкам
Средь вишен-невест,
В одуванчиках пчёлок
Жужжание слушать.
А кругом – благодать!
И теплынь, и окрест
Всё поёт и порхает
И радует душу!
Свекрови
Как вёрсты, пролетели вёсны,
И как их удержать хотя б за краешек?
Ты помнишь, как тебя все называли
И ласково и просто – Манюшка.
И как ладони согревал ломоть ржаного хлебушка,
И как души в тебе не чаял старый дедушка.
Отсчитывают время на стене простые ходики.
Неслышно, будто за стеной, проходят годики.
Ты прячешь ясный взор на косу русую.
Не Манюшкой тебя зовут уже – Марусею.
И шепчут о тебе: «Как хороша, и работящая, и добрая душа».
Уж сенокос, и плечи обжигает солнышко,
И крынка с молоком в натруженных руках,
И тянет всю её испить до донышка,
Как жизнь, что выпита до дна вся по глоточку,
Но мы с тобой, и не спеши поставить точку.
Воспоминанья будут пусть добром навеяны.
Желаем счастия тебе, Мария Тимофеевна.
2001 г.
Платформа Депо
Я знаю, давно это было…
О чём вспоминаю тайком?
Ты помнишь, как мы обнимали
Берёзы в лесу деповском?
Готовимся спать для проформы,
Чтоб сын не поднялся и в рёв,
А сами сбежим на платформу
Послушать весной соловьёв.
Жизнь нас, как и всех, торопила.
То радовал мир, то пугал.
Ты помнишь тропу, по которой
Наш сын, будто взрослый, шагал?
Не врут зеркала – постарели,
Уж внуков пора баловать,
Да вот соловьиные трели
Уводят нас в юность опять.
Я знаю, давно это было…
О чём вспоминаю тайком?
Ты помнишь, как мы обнимали
Берёзы в лесу деповском?
1999 г.
В деповском лесу
Он сотни лет здесь был – еловый и угрюмый.
И, будто мысли захватив в полон,
Стоял стеной, навечно с мрачной думой,
Дремучий лес с названьем – Завилон.
В могучих елях тут стонала вьюга,
Стволы скрипели, падал в снег сушняк.
Здесь лось бродил, искал себе подругу,
И по лесу кружил и путал след беляк.
А по ночам здесь дико волки выли,
И ждал мужик на двор к себе беду.
О Завилоне бытовали были —
Войдёте в лес и будто путь забыли.
Тропа, виляя, манит: «Заведу».
* * *
Ветры, снежные метели вихрем по полю летели,
Зябкой снежной канителью мчались стуже на поклон.
Не заметили, однако, что с сосулек стало капать,
Кто-то вытащил из шкапа чью-то шубу на балкон…
В шумный город прилетели, заметались, засвистели,
А снега уже осели, взятые весной в полон…
2004 г.
Эухарис
Растение, цветущее в зимний период
Цветы люблю, винюсь, не все подряд.
Как эухариса навязчив аромат…
Но как изящен он в изгибе линий.
О, королева амазонских лилий!
Твой лепесток, как парусника кливер.
Твой лист – перо, венчающее кивер.
Глаза прикрою – океанский бриз,
А с ним восточных пряностей услада.
Окно разрисовал мороз, в снегу карниз,
А у меня эссе из мини-сада.
Мальта
Там растут олеандры,
И морем весь воздух пропах —
Это маленький остров
Из камня в скалистых горах.
Карнавалы, петарды,
Столетья на древних гербах,
И апостола грот,
И кресты на мальтийских плащах
2003 г.
Незабудка (песня)
Незабудка моя, незабудка,
Если вместе, то час как минутка,
Потерял я с тобой свой рассудок:
Нет цветов без моих незабудок.
Будто в мае, всё время с тобою
Незабудок дышу глубиною.
Венчик утром росой окропило,
Нас с тобой само небо скрепило.
Отнимай у меня мой рассудок,
Искупаюсь в волне незабудок.
Спит родная моя, а я в шутку
В светлый локон вплету незабудку.
Тихим светом сияй, моя нежность,
Наша встреча с тобой – неизбежность
Положи мне в ладонь свою руку —
Так и будем идти сквозь разлуку.
Незабудка моя, незабудка,
Если вместе, то час как минутка.
Потерял я с тобой свой рассудок:
Нет цветов без моих незабудок.
2006 г.
Первенец
Внуку Николеньке
Наш мальчик маленький, ты как земное чудо!
Дождинка с облачка, и ты оттуда.
Создание хрупкое, с такою нежной кожею,
Подарок дорогой, посланье Божие.
Ни на кого пока что не похож,
Но как ты мил для нас и как пригож.
Ловлю знакомое в разрезе глаз,
И кажется, ты знаешь больше нас.
2007 г.
Плёс
Мы подъезжаем, вот он, милый Плёс,
Как жалко, что опять я ненадолго.
Какой подарок случай преподнёс —
Его и ширь речную, нашу Волгу.
Я не могу без них, ну как тут быть?
Хоть на чуть-чуть вдохнуть речную свежесть,
И обо всём на свете позабыть,
И пуд проблем принять как неизбежность.
Как хорошо кругом – вода, песок…
И тишины никто нам не нарушит.
В воде мальков резвится поясок,
И плеск волны покоит наши души.
Мой милый Плёс, куда ни кинешь взор,
Везде найдёшь красивое местечко.
Тут привлекает изб резной узор,
Там под мостом впадает в Волгу речка.
Как гор твоих красива крутизна,
И манит вглубь булыжная дорога.
Кого-то вдаль уносит новизна,
А мне и Плёс опять расскажет много.
Я посижу на стареньком крыльце —
Здесь дом художника, а вот ручей, ложбинка.
Как пляшет солнца лучик на лице,
А с горки вниз спускается тропинка.
Всё это в Плёсе видел Левитан —
Реки разлив, булыжные дороги.
На берегу девичий лёгкий стан,
И лошадёнка тащит в гору дроги.
И над покоем вечным тишину,
Храм тот, что назван «Тихая обитель»,
И Волги ширь, и неба вышину,
Посмотрите – и будто ввысь взлетите!
Нам запах рыбы ветерок принёс,
Волны прибрежной шорох осторожный.
Не полюбить тебя нельзя, мой Плёс,
Ну просто сделать это невозможно!
На пристани всегда полно народу,
Сейчас красавец-теплоход причалит…
Пёс прямо из реки лакает воду.
Торговцы рыбой встали в ряд – гостей встречают.
Малыш смеётся. Как глаза его лучисты,
Вот ручки распахнул, вперед бежит!
По трапу вниз спускаются туристы,
Сейчас их тоже Плёс заворожит…
2002 г.
Экспромт
Полячка – устаревшее
Словарь Ожегова
Полячка – гордячка с букетиком роз…
Кто эти цветы к вам на праздник принёс?
Смущаясь, душистый букетик вручил
И лишь реверанс от тебя получил.
Направо, налево – одни реверансы,
Поэт преподносит готовые стансы
И, пальчиков розовых нежность вкусив,
Стоит, опираясь о клавесин.
Полячка – гордячка с букетиком роз…
Свечей жарок пыл, серебрится поднос,
Изящно выводит мотив клавесин,
И тает во рту золотой апельсин.
2005 г.
Леди Зима
Метёт, метёт… И западает в душу
Тот холодок, что ты с собой принёс.
Я миража виденье не нарушу,
Не соберу в пригоршню бисер слёз.
Лети вперёд, как белая лошадка,
Метелица, развеяв шлейфом гриву.
В сиянии миражей взыграет сладко
Тот светлый миг, который был счастливым.
Как ты добра, метель, моя подружка,
Что усыпляешь нас порой так кстати.
И ни при чём здесь теплота подушки,
Ночной уют нетронутой кровати —
Январь вручил ключей прозрачных связку
Зимы, покоя. Сказок снежный ком.
Живу досель в объятьях нежной ласки
Суровой леди за моим окном.
2006 г.
Старый замок (баллада)
Турниры, псовая охота, тени, свет.
В старинном замке исполняют менуэт.
Как плавно кавалеры водят дам.
Одна из них мила, умна не по годам.
Что ждёт её: богатство, знатных пир?
Её влекут охота и турниры.
Ей по сердцу словесные дуэли,
Когда, играя, достигают цели,
Когда на всё про всё готов ответ.
В старинном замке исполняют менуэт.
Улыбку прячет королевский фат:
Здесь ближе к полночи устроят маскарад,
Когда не различим лицом, и даже стать
Тебя гостям мешает распознать.
Кто этот юноша, в ком страсти пыл
Взгляд кроткой девы в сердце заронил?
Свет факела уводит его в тень.
Что принесёт нам завтра новый день?
Зачем преследует гость юную девицу?
А впрочем, та готова покориться.
Её пленила чувства новизна.
А может быть, богатая казна
Вскружила голову без всяческих затей
В среде факиров, карликов и фей.
На юноше богатый плащ, и дерзок взгляд,
Манеры, стать ей много говорят.
За маскою скрывается лицо,
Ну кто же он? Узнай в конце концов!
А кто та ветряница, юная девица,
Которая готова покориться?
Зал двух влюблённых встречи долго ждал.
Никто загадки их не разгадал…
В старинном замке ряженных затеи,
На стенах скрещены рапиры, пляшут тени.
Уходит осень
Берёзок трепетно коснулся и вмиг затих
Осенний вечер. Листьев шорох у ног твоих.
Неужто утром журавлиный услышу клик?
Но прячет осень за туманы свой скорбный лик.
И вот, смирившись, по-вдовьи строгий накинув плат,
Без сожаленья простилась с нами, как год назад.
Шептались сосны, кивали клёны и плакал лес,
И свет струился из звёзд зелёных с нагих небес.
2007 г.
Есенину
Я пытаюсь представить, как юный Есенин,
Затерявшись, бродил под зелёною сенью…
Целовал у берёз белоствольные ножки,
Осыпали его нежным звоном серёжки.
И в дыму голубом расцветала земля…
Шелестели листвой у дорог тополя,
Под гармошку-тальянку кипел русский пляс,
И с икон в каждом доме смотрел кроткий Спас.
И резные окошки улыбались заре.
И дремал рыжий пёс у себя в конуре.
И теснились в метель воробьи на карнизах,
И стояли леса, будто в праздничных ризах.
И над всем – свод небес, как озёрная грусть.
И всё названо это так сказочно – «Русь».
2005 г.
Венчание
Родителям своим посвящаю
Поседели с тобой. Мы с тобою совсем поседели.
Стали оба похожи на белых, как снег, голубков.
Отшумели над нами ветра и черёмух метели,
И пролил тихий свет нам на головы Бог Саваоф…
Эта радость коснулась нас крылышком, будто случайно,
И венцы нам на голову батюшка наш возложил,
Осенил нас три раза, и слышим мы возглас: «Венчай их…»
А за окнами снег, будто яблони цвет закружил.
Вот и стали с тобою мы мужем с женой перед Богом,
Хоть полвека прошли и в супружестве жизни зенит.
Заметает метель в феврале и порог, и дорогу,
Но опять о весне ранним утром синичка звенит.
Поседели с тобой. Мы с тобою совсем поседели.
Стали оба похожи на белых, как снег, голубков.
Отшумели над нами ветра и черёмух метели,
И пролил тихий свет нам на головы Бог Саваоф…
2005 г.
II. «Веры робкое дыхание»
Покаяние
Всё будто не про нас. Чужая повесть…
Зачем вперёд незрячими идём?
Где счёт большому – состраданье, совесть
Определяют наше бытие.
Доход, нужда – всё то не тлена ль тени?
Слепым ль узреть безмолвное сиянье…
Но как же трудно, павши на колени,
Нести в толпе к распятью покаянье.
2001 г.
Икона
Икона старая, темна и без оклада.
Её я раньше не видала.
Но озаряет Светлый Лик лампада,
Чуть различимо одеянье алое.
И хочется упасть в смиреньи ниц,
Ведь путь сюда мне был предписан Богом.
Я долго шла к заветному порогу,
Едва постигнув смысл Святых страниц.
«Свете тихий…»
«Свете Тихий, Святые славы…»,
Не всегда мы бываем правы.
Просвети нас, всехвальный Боже,
Ты всех ближе и всех дороже.
Укажи нам, слепым, дорогу —
Путь нелегкий, но близкий к Богу.
Богородица
Всё нам вечно не так – неудобица,
Будто жизнью мы взяты в полон.
Но спокойно глядит Богородица,
С просветлевших взирая икон.
Землю грешную видит – и молится.
Душу каждого хочет спасти.
Помолись обо мне, Богородица,
Веру истинну дай обрести.
Молитва
Красоту Господню
Зреть хочу все дни.
Встану, помолюся:
«Господи, прости».
Воззову всем сердцем:
«Святый Боже мой,
Помоги душевный
Обрести покой!
Награди смиреньем,
Даруй благодать,
Чтобы не посмела
В суете роптать.
Чтобы сил хватило
Радоваться жить.
И тебя, Всещедрый,
Славить и любить».
2003 г.
«Это всё для меня»
То тесен, то страшен, то радостен мир.
И, как человек в нём, я слаб, грешен, сир.
Но в нём – моя жизнь, где не властна судьба.
Ведь я, как и все мы, Господня раба.
И что претерпеть – это всё для меня
Послал мне Всевышний, скорбя и любя.
И маленьких радостей свет – тоже мой.
Дано так прожить, путь у каждого свой.
2005 г.
Светлое Воскресение
Ночь замерла в каком-то ожидании…
И вдруг сквозь радостью пронзённый благовест:
«Христос Воскрес!» – «Воистину воскрес!»
И славим мы Принявшего за нас страданье
И возлюбившего Свой Крест.
Весь день ликует благовест.
«Нет смерти» – нам вестят окрест,
Раз на земле Христос воскрес!
2002 г.
Летний вечер
Село солнце. Но блики с окон
Задержались на дверцах буфета.
Ты отходишь ко сну и раздета.
И лампада горит у икон.
Летний вечер, помедли чуть-чуть,
Будь молитва тиха и легка.
Будь коротким и верным их путь,
Светлым разум и твёрдой рука.
Со Святым Крещением!
Что важнее для младенца
Таинства Крещения!
Шепчут ангелы на ушко:
«С новым днём рождения!»
И теперь в его сердечке
Божья благодать.
И ему святое имя
Можно в вечность дать.
Вашим сыну или дочке
Со Христом отныне быть.
Будет Ангел белокрылый
Каждый миг вам их хранить.
Крёстным
Нет веселее и серьёзней роли
Быть при младенце кумом и кумой.
Вы разминулись в жизненной юдоли,
Став у купели братом и сестрой.
Ильинский храм
Лет через двести
Здесь не будет ничего,
Что видит нынче наше око,
Но будет всё равно стоять, даст Бог,
Как прежде, храм Ильи Пророка.
И будет всё равно гореть
В окне алтарная лампада,
И снег в безмолвии ночном
На мир усталый тихо падать.
И кто-то, мимо проходя,
Положит крестное знаменье
И скажет, Господа моля:
«Дай мне прозренья и терпенья».
Сколько соблазнов
Сколько соблазнов,
Сколько пороков…
Мир посылает
Всё новых «пророков».
Как же остаться
Верными Богу,
Как же найти к Нему
Грешным дорогу?
Не расплескать веру,
Не потерять,
Всё, что дано нам,
Безропотно взять.
Бога в себе, наконец обрести,
Крест свой принять и c терпеньем нести.
Воскресное утро
…И острова будут уповать на Бога
Ис., 42,4
В солнце тает утро раннее.
Звон и тихое сияние.
Как проспать такое раньше
Я могла!
В них, как вечное звучание,
Душ смиренных покаяние —
В тихой пустыни молчания
Колокола.
Разбудили всё уснувшее,
Всё на время затонувшее,
Будто в памяти безбрежной
Острова.
Жаркой свечки колыхание,
Веры робкое дыхание,
Нет у сердца слов, и в сердце
Все слова.
Боже, зрим твои страдания.
Во грехе нашем признание —
Ниц, упавшая в поклоне,
Голова.
Благодатно утро раннее
Звон и тихое сияние.
Как проспать такое раньше
Я могла!
III. Была война (к 75-летию Великой Победы)
У обелиска
Как наяву, нам весь бой представляется,
Рвутся снаряды всё ближе и ближе.
Грохот, команды. Огонь подчиняется,
Вражеский танк ярым пламенем лижет.
Воздух горяч и свинцом наливается,
Смерть всех подряд, как косою, косила.
Ныне цветов лепестки распускаются
Там, где настигла бойцов вражья сила.
Враг отступает, и бой завершается…
Кто вы, солдаты, так мало пожившие?
Нам рассказать о себе не решаются
Головы с честью на землю сложившие.
Дней тех сражения сердца касаются,
В памяти нашей внезапно возникшие.
Строчкой имён с обелиском срастаются,
Ныне живущие, прежде погибшие.
Подвиги павших в годы военные
Не потускнеют, их жизнь повторяет.
Ваших имён позолота священная
Светлым сиянием мир озаряет.
2005 г.
Зубопротезная амбулатория
Мамочке своей посвящаю
Слепило солнце ярким блеском,
В его лучах сверкал ручей.
Была война, но гибла стужа,
Бежали девочки по лужам
Учиться на зубных врачей.
На фотографии родные лица.
Красивы, молоды, как не влюбиться?
Причёски модные, чтоб сверху валиком,
А на ногах у всех – чулки и валенки.
Зубопротезная амбулатория…
У каждой девушки своя история.
Вмешалась в юность их пора военная.
Какая жизнь была? Обыкновенная.
Они работали, учились,
Влюблялись, ссорились, мирились.
На танцы в «Хлопчик» или «Драм»,
Что жизнь без радостей и драм?
Чем отличались от сегодняшних девчонок?
Да тем, что ждали дома похоронок
И слушали сирены по ночам,
Да хлеб на карточки, по триста грамм.
И было в жизни их ну всё как есть,
Но было нечего надеть и было нечего поесть…
В их школе – госпиталь, а были классы.
Они копали рвы, окопы рыли.
Бойцам глаза и уши из пластмассы
Их тоненькие пальчики лепили.
На фотографии родные лица.
Красивы, молоды, как не влюбиться?
Вмешалась в юность их пора военная,
Какая жизнь была? Обыкновенная…
Послевоенный фокстрот
Моим родителям
Чуть колыхнулся платья нежный шёлк,
Мелькнули туфли на высоких каблуках,
Ещё мгновенье, и оркестр замолк бы —
Так в быстром танце ты была легка.
А он в матросских клёшах так высок,
Так статен, виртуозен и силён…
Неужто танец тот имел свой срок?
Да полноте, закончился ли он…
Фронтовой шофёр
В промокших валенках, по вешним лужам
И под свинцом трассирующих пуль
Прошёл войну, держа в руках натруженных
То пистолет, то заступы, то руль.
И вот Калужской области околицы
И от Маруси ясных глаз ответ.
Как сердце ни покой – не успокоится,
«Держи, дарю трофей – велосипед».
Так сотни жизней строились,
И вы одной из них достойное начало.
Как много зим и много-много лет
Вас с ним встречало и не разлучало…
Дядя Женя (новелла)
Он был очень скромен и стеснителен до болезненности. На фронт ушёл девятнадцатилетним. Их учили где-то в Свердловской области, потом перебросили на передовую.
Совсем ещё мальчику пришлось командовать отделением взрослых мужей, разных по национальности и по складу характера, в этом страшном пекле, где ночь, утро, и день – всё перемешалось, где кругом горело, разрывалось и ухало, кричало от боли и погибало…
Худенький, в солдатской каске с перепачканным копотью и окопной грязью напряжённым лицом, на котором отразилось всё сосредоточение физических и духовных сил, когда забыты страх, боль, всякое неудобство, тоска по дому, по чистому белью – по всему тому, что приходится защищать во всём этом аду, когда уже не чувствуешь своего тела, и движет тобой один порыв, в котором есть уже что-то неземное, поднимающее тебя какой-то неведомой силой над этой истерзанной, измученной, исстрадавшейся матерью-Родиной…
Так и вижу его, именно таким. Так и представляю… Он не был красив, судя по фотографии. Совсем ещё мальчик. По-юношески длинная и тонкая шея, чуть вздёрнутый нос бульбочкой, удлинённый подбородок. Да, подбородок некрасивый, кажущийся слишком длинным на худом лице.
Его ранило осколком от снаряда. Ему оторвало всю нижнюю челюсть. Отбросило в грязь, окровавленного, и уже жалкого, и маленького в своей беззащитности. И какой ужас: он умер не сразу! Какое-то малое время оставался жив. Что он чувствовал, кроме боли, которую невозможно было вытерпеть, что в последний раз мелькнуло в его сознании? У этого мальчика, который ещё ничего не видел в жизни и уже так много выстрадал. Наверное, мама, которую очень хотелось позвать на помощь и крикнуть ей и всему этому миру: «Нет, меня не убили! Этого просто не может быть!». Или он умер, так и не поняв, что убит, и в сознании только и успело вспыхнуть: «Сейчас всё пройдёт».
Когда уходил на фронт, не стерпел, дойдя до половины улицы, оглянулся на дом. У ворот стояла мать, моя бабушка, у которой от его взгляда так и полоснуло по сердцу: «Не вернётся».
Я не знала своего дядю. Меня ещё не было, когда он погиб. Но нет-нет, да и мелькнёт до боли знакомая черточка в моём сыне – Жене, и внутри что-то сладко сожмётся.
Ушёл добровольцем
70 000 ивановцев ушли на фронт добровольцами,
среди них был мой дедушка
Мой дедушка очень хотел, чтобы я сказала ему одно-единственное слово: «Дедя». Мне было около двух лет, и я упорно молчала. Заговорила сразу после его внезапной кончины, через несколько дней, «дедей» называть было уже некого.
Зато со слов бабушки и мамы я знаю, что была у дедушки Коли любимой внучкой. Нянчился он со мной, брал повсюду с собой и любил самозабвенно. В шутку напевал моей бабушке Наде арию князя из оперы Чайковского «Евгений Онегин»:
Надежда, я скрывать не стану,
Безумно я люблю Татьяну.
Мой милый дедушка, как жаль, что я тебя совсем не помню…
Я знаю, что в последние дни своей жизни он читал поэму Пушкина «Борис Годунов». Раскрытая книга так и осталась лежать на столе… Умный, добрый, интеллигентный человек. Любил цветы и классическую музыку. Дома частенько напевал арии из опер. У дедушки был очень приятный голос. А миротворец какой он был… Всех мирил. С любой бедой к нему – утешит, растолкует, успокоит, пошутит. Большой шутник был.
Построил дом, в котором прошли детство и юность его детей и внуков. Вырастил сад.
Дедушка прошёл всю войну, воевал от начала и до конца. А на фронт ушёл добровольцем.
Здоровье и телосложение имел слабое, а сильным-то каким оказался, сильным духом. Только сейчас начинаешь понимать, что значит уйти на войну добровольцем, не имея ни малейшей надежды на возвращение, оставив без своей защиты самых близких тебе людей – жену и дочь. А ведь мог бы, занимая руководящую должность, продолжать честно выполнять свою работу в тылу.
Когда мне рассказывали о том, как дедушка уходил на фронт, меня потряс один эпизод. Он попросил благословения у своей старенькой матери. Значит, будучи членом компартии, насаждавшей атеизм, он где-то в тайниках своей души всё-таки хранил твёрдую и истинную веру в Бога.
В детстве мы с моей младшей сестрёнкой часто перебирали старые открытки – наши семейные реликвии, среди них фронтовые. Непонятно почему, но мне особенно нравилась одна из них – на тонкой бумаге с блеклым рисунком и с напечатанными под ним стихами Михаила Исаковского «Ой, туманы мои, растуманы». Позднее, когда я выучилась читать и поняла, что это слова военной песни, часто мурлыкала её себе под нос:
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные поля и луга.
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага…
На открытке почтовый штемпель – полевая почта № 1722, март 1943 года. Я знаю – это был Сталинград. Написанное дедушкиной рукой адресовано дочери моей маме: «Здравствуй, Галка. Целую тебя, а также маму. Открытку твою получил, спасибо. Живу ничего, снаряды сыпятся как горох, только крякают, аж в ушах звенит. От Жени получил открытку из г. Свердловска с дороги…»
Единственный сын моих дедушки и бабушки погиб под Ленинградом 17 июня 1944 года.
IV
. Ты где, снежок? (стихи для детей)
Снежок
Малыш зажал в руке снежок,
И сразу капельки снаружи
Стекают вниз на сапожок.
Ты где, снежок?
В ладошке – лужа.
В ванной
У Андрюшки на макушке
Светлый хохолок.
Он купал в реке игрушки
И насквозь промок.
И повесили над ванной
Зайчика и мишку.
И Андрюшкину рубашку,
И его штанишки.
Не живется без хлопот
Бедной бабе Ане.
Хорошо купались в речке,
А не в океане.
Гриб
В маленькой ладошке
Уместился гриб.
К тёмно-бурой шляпке
Жёлтый лист прилип.
В книжке, на картинке,
Он совсем другой…
В удивленье бровки
Вскинуты дугой.
С настоящей ножкой,
Шляпкой-головой.
Шепчет нежно дочка:
«Мама он живой!»
Синичка
Прилетела в сад синичка,
Желтобокая птичка.
На головке шапка чёрная,
Сама весёлая, проворная.
Видит на кормушке сало.
Покосилась, поклевала.
На окошко кошка села.
Птичка пырх – и улетела.
Мурка
Мурка лапкой носик моет
И глядит на воробья:
«Чивчик весел и доволен,
Но тебя поймаю я».
Сон
Закрываются глаза,
Сковывает сон.
Маше снится стрекоза
И огромный слон.
А в дому – тишина.
Тикают часы.
Улыбается кот плюшевый
В усы.
И игрушки все спят,
Только он не спит.
Он, оставленный хозяйкой,
Мышку сторожит.
Холодное лето
Поймали лета крошку в ладошку,
Насыпали в пригоршню горошку
И покупались в речке немножко,
И побродили лунной дорожкой.
Берёзка и Ксюшка
Позабыты игрушки,
И красавица Ксюшка
Примеряет серёжки
От берёзки на ушки.
Две весёлых подружки
Стоят у дорожки,
И звенят у обеих
В косичках серёжки.
Девочкам Ананьевым
Две девочки-сестрички,
Две тёмные косички.
Всегда они нарядны,
Как вишенки весной.
Приветливые лица,
И нежные улыбки,
И розовые платьица,
Как крылья за спиной.
В храме
Свете тихий. Свете ясный.
Не беда, что день ненастный.
Вьётся ладан над платочком
Ароматным облачком.
Всюду свечи. Светлый взор.
Врат затейливый узор,
Неба голубая марь —
Всё святое – вход в алтарь.
Золотится солнца лучик.
Стали чище. Стали лучше.
Киска
Где-то тихо бродит маленькая киска.
Ей не страшно ночью – светит месяц низко,
За забором тявкнул чей-то верный пёсик,
И учуял мышку чуткий кискин носик.
Родина
Солнце лучистое.
Лужица чистая.
Парки тенистые.
Сумерки мглистые.
Старая улица,
Чёрная курица.
Верба, смородина —
Милая родина.
Рождество
За порогом – тьма и стынь,
Но светло и ново
Входит с первою звездой
Рождество Христово.
Лёгкий хруст под сапожком,
И по всей округе
Веселятся на земле холода
Да вьюги.
А с утра, как солнце встанет
И разбудит мама —
Ярким золотом взыграют
Купола у храма.
Рябина
Вот и осень наступила,
Пожелтели листья,
А рябина порыжела,
Будто шкурка лисья.
Сильный ветер
Оборвал на рябине листья,
Но остались на ветвях
Красных ягод кисти.
Скоро зимушка-зима,
Снег на землю ляжет,
Прилетят к рябине птицы
И спасибо скажут.
Детский календарь
Январь
Мороз пощипывает нос
И пальцы в рукавичках,
И прямо в форточку
Летит бедовая синичка.
Февраль
Завихрило, замело
К садику дорожки,
И не знают, как пройти,
Маленькие ножки.
Март
С крыш – капель,
Большая лужа прямо у ворот,
Сладко жмурится на солнце
Чей-то рыжий кот.
Апрель
Наконец пробилась травка,
Тут и там – росток.
Снегу только у забора
Белый островок.
Май
У берёзок распустились
Листики на ветках,
А у птичек появились
Маленькие детки.
Июнь
Везде чириканье и пенье,
Сел мотылёк в цветок.
И носит юная принцесса
Из солнышек венок.
Июль
Жарко дома и в лесу.
Хорошо у речки!
Тянет в воду, ну и холод!
Замерло сердечко.
Август
По солнечной тропиночке
Я посмотреть иду,
Как зреют груши, яблоки
У бабушки в саду.
Сентябрь
Моет дождь кусты, деревья,
И повсюду видишь ты,
Как цветочки распустились —
Разноцветные зонты.
Октябрь
Листопад, листопад…
На прогулке детский сад.
Ловит жёлтые ладошки,
Те, что с клёнов вниз летят.
Ноябрь
Снег с дождём,
И по окошку снова потекло.
Мы сидим под яркой люстрой,
И у нас тепло.
Декабрь
От огней сияет ёлка,
Дед Мороз сейчас придёт.
Мы подарки получаем
И встречаем Новый год!
V
. Николка
Внуку Коле!
Внук
Ни бровей пока у нас,
Ни кудрей, ни чёлки.
Мы сосём, как леденец,
Погремушку-пчёлку.
Крутим лысой головёнкой.
До чего ж хорош мальчонка!
Зубки режутся
Посмотри, как мышка в норку,
Тащит в рот к себе Николка
Всё подряд: игрушки, книжку,
Ложку, кофточку, штанишки.
Улыбается, плутишка,
И вставляет в рот пустышку.
Дедушка пришёл с работы
Тра-та-та, тра-та-та,
Мы везём с собой кота…
Не разнять усталых рук:
На коленях пляшет внук.
Мобильник
Колесо от пирамидки
Коля к уху приставляет,
Верно, думает – мобильник.
Или точно это знает.
Десерт
Подкрепившись спозаранку,
Николай сосёт баранку.
Перепачкал всю мордашку,
Не узнать теперь бедняжку.
В храме
Коля в храме не робеет,
Подпевает как умеет.
Знает он сюда дорогу,
И летит молитва к Богу.
Мама уходит!
Ты мой зайка, ты мой крошка,
Потерпи совсем немножко,
Ну хотя бы до обеда.
Как поспишь, и я приеду.
Может так оно случиться —
Маме надо отлучиться.
Тут от слёз не будет толку,
Подождёт её Николка.
Папина командировка
Я не знаю дядю этого,
Где-то ездил он по свету.
Новый год уже и ёлка,
Узнавай его, Николка!
Я ползу
Я ползу, ты видишь, папа,
Доберусь сейчас до шкапа,
Загляну под лапы ёлки.
Ты посмотришь – нет Николки!
Причастие
Ах, какое это счастье!
Мы втроём идём к причастию.
Будет нам во всём подмога —
Приняли из чаши Бога.
Проездом в Суздале без Коленьки, но бабушка мечтает
В небе ясная звезда
Холодна и колка.
Эй, лошадка в бубенцах,
Ленты в длинной чёлке!
Скрип полозьев,
Позади церковки и ёлки,
Будто розы, расцвели
Щёки у Николки!
Первые шаги
«Мне купили сандалеты,
Буду в них гулять по свету.
Свет пока не так велик,
Да мешает половик».
От дивана к книжным полкам
Путешествует Николка.
Молитва
Утром бабушка к иконам
Колю поднесла с поклоном,
И иконы по порядку
Целовал младенец сладко.
Свет лампады, в блестке полка.
Может, молится Николка?
День рождения
Вновь пришёл апрель, и вот:
Николаю минул год!
Он теперь не просто крошка,
Он большой и ходит ножками.
Улыбается прохожим,
И они Николке – тоже!
VI
. Упал на землю зрелый плод (миниатюры)
Ребёнок
Не знает, кто такие нувориши,
И новых русских сроду не видал.
Но то, что у людей должна быть крыша,
Когда свой домик строил, точно знал.
1991 г.
Дверь
Как дверь открыть? Оставили лишь щёлку.
За ней стрекочет кто-то без умолку.
Да, нужное ль? Пожалуй, им лишь знать.
А мне решать: открыть? не открывать?
Проза жизни
Лежу. Читаю детектив.
И мыслей не буди моих.
Смотреть на вещи надо просто.
К чему стихи? Живи по ГОСТу.
Кружева
О, как всё верно подсказал
Мне на стекле узор мороза!
А. Фет, У окна
У стужи кружев одолжив рисунок,
Распутываю нить.
Жизнь, я устала от твоих посулок,
Скажи, как дальше быть?
Идти, бежать, иль кое-как брести,
Иль кружева по-своему сплести?
1992 г.
Диалог
Любовь прошла,
Утихли страсти.
Я Вас забыл. Прощайте.
«Здрасьте!»
Ночная бабочка
Отлакированный асфальт,
И дождь как из ведра.
И ты по скользкому пути
Походкой от бедра.
Небрежно этак отвела
Сырую прядь с лица,
Куда опять тебя ведёт
Дорога без конца…
1992 г.
Шоссе
То Петрушкино, то Петровское,
Солнце тусклое в облаках.
«Бар» – деревни пристыженной гордость.
Воздух дизельным смрадом пропах.
2005 г.
Бурелом
«Иду по жизни, как по бурелому.
И тут, и там – нигде прохода нет».
«Как будешь падать, подстели солому», —
Её жалея, кто-то дал совет.
Дилемма
Утончённая и безучастная.
Стиль и шарм налицо, а несчастная.
Ей бы взять, как все бабы, детей нарожать.
Да обеды варить, да картошку сажать.
Только думает женщина у плиты:
«Я – повсюду успеть, а любить – это ты».
Друзья
Вновь всё те же слова и дороги,
И опять дурака им валять,
Промочили и горло, и ноги
Два пьянчужки, что вышли гулять.
Не ухожены, худы, небриты —
Вы не раз уже видели их.
Всё для друга! Душа их открыта,
И бутылка одна на двоих.
1997 г.
Компьютер
Опять на хакеров облава —
Трещит компьютерная клава!
А геймерам подай игрушек —
Палят по юзерам из пушек.
Всю ночь у клавы ты не спишь.
Под носом тихо кличет мышь.
Цветы
Любил весёлый ландыш – Людочку
Ирину – жаркий мак июля.
И вновь попался я на удочку,
Любил зимой фиалку Юлю.
Амур ещё вонзил укольчик:
Любил Танюшку – колокольчик.
Но жизнь со мной сыграла шутку,
Вручив мне в жёны – незабудку.
Избранный
Упал на землю зрелый плод.
И миру возвестил: «Я тот!»
Коронавирус
Коронавирус бьёт и бьёт
И нам покоя не даёт,
Мы ждём, что, наконец, уйдёт!
А он уже на троне.
Сидит себе в короне.
2021 г.
Испытание мудростью
Сидеть на лавке
Ей не комильфо.
Обзоры прессы
Надоело слушать.
Остались книги.
Редко – телефон.
Всё чаще храм,
В котором лечат души.
VII
. Шуточные тосты. Посвящения. Пожелания
Ко 2-му тысячелетию
Веселье искорок в бокале,
Салат и рыба в тесте.
Белёсым льдом стекло заткали
Мороз и вьюга вместе.
Всё замерло. Идёт снежок,
Мир накрывая белой сетью.
Один глоток. Один кивок. Один шажок.
Ну вот и всё. Вперёд, тысячелетие!
1 января 2000 г.
С Новым годом!
Что наша жизнь? Да вечные дилеммы!
Пусть годы мчатся, унося проблемы
(Будь так, пустила бы их вскачь!)
Желаю всем успехов и удач!
В.В. Путин заступил на пост президента
Написала бы что-нибудь про нашего дорогого Путина
Из разговора
Наш славный Путин – добрый малый!
Да и, видать, какой удалый:
На саммит съездил вот в Брюссель,
А это далеко отсель.
1999 г.
Руководителю литобъединения «Ладога» Юрию Петрову
Будет вам и белка,
Будет и свисток.
Поговорка
Мы все птенцы гнезда Петрова.
Когда взлететь настанет срок,
У нас у всех уже готова строка
И белка, и свисток!
2004 г.
Тост
За сильных женщин,
За прекрасных дам!
Но головы своей
Вам не отдам.
И сердце пусть при мне
Устанет биться.
Не дай мне Бог
В одну из сильных дам влюбиться.
2006 г.
Жене и Свете
Это взбалмошное лето
Пронеслось, как эстафета!
Землю солнцем не согрело,
Началось и пролетело.
Ни ответа ни привета.
Но со мной осталась Света…
Октябрь 2005 г.
Паше и Ирише
По жизни стал увереннее шаг:
Ведь Паша – папа, а Ириша – мама.
Боитесь сделать что-нибудь не так,
А дом уже наполнен детским гамом.
И, наклонясь над милым продолженьем,
Хватаете то соску, то пелёнку…
А дочь растёт, и вот: «Надень пальто!» —
Повысив голос, ты кричишь вдогонку.
Пусть будет так, и будет счастлив миг,
Когда на свет «Мы» вечером явились.
Росточек слабый силой в мир проник,
И папа с мамой над тобой склонились.
2002 г.
Юрию Петрову
Спасибо Вам за книгу.
До сих пор читаю полюбившиеся строчки.
Желаю вам, любимый мной поэт,
Побольше добрых и счастливых лет,
Чтоб в творчестве своём не ставить точки.
Чтоб мы из ближних и далёких мест —
Вас слушать никогда не надоест —
Внимали с нежностью, что возвестит окрест
Души озябшей благовест.
2001 г.
Серёженьке
Милого мальчишечку
Вижу лишь на фото.
Ну кому из бабушек
Так смотреть охота?
До чего улыбчив, до чего хорош!
Может быть, на бабушку
С дедушкой похож?
Может быть, на этих,
Может быть, на тех.
Пусть тебя удачи ждут,
Будь счастливей всех!
2011 г.
Третий внук
Счастье это, «а не мука»!
Не тревожусь, а горжусь!
«У меня теперь три внука», —
Вспоминая, спать ложусь.
Распахну свои объятья,
Трое вас, и все вы братья!
10 сентября 2013 г.
Ванечка
Ваня – самый младший.
Лишь увидел мир,
А уже над всеми – главный командир!
Пусть твои способности не уходят в Лету,
Принимай от деда эту эстафету.
2019 г.
Реклама
Для мужчин, взрослых и не очень.
Мы в бытовой не смыслим сфере,
Но как на кухне жить без «Ферри»?
А в туалете, в ванной комнате
Кто нам поможет, как не «Комет»?
Кто нас от ржавчины избавит,
И унитаз блестеть заставит?
Полы помоет «Мистер Пропер»,
А мы втроём пойдём на оперу.
Нам ближе Верди «Трубадур»,
Возьмём на случай «Амбипур».
VIII
. Из старой тетради
14 ноября 1967 года
Сегодня выпал первый снег,
Какой он белый, чистый.
Он молодой ещё совсем,
И он такой пушистый!
На ветках он повис легко,
Укутал лапы сосен.
Он заглянул ко мне в окно,
Меня он выйти просит.
Я вышла. Тишина кругом.
На улице прохлада.
Ну вот и выпал первый снег.
И я, конечно, рада.
1967 г.
Одноклассникам
Подруги, одноклассницы, весёлые сестрички – уплыли…
Школа, мальчики, косички, переклички – уплыли
Не воротятся, а детства жаль чуть-чуть.
И грустно так становится, а сердце шепчет: «В путь.
В путь отправляйтесь, в плаванье, в далёкие края».
А может, в тихой гавани мы встретимся, друзья?
Мы встретимся, все с опытом, все с жизнью за плечами,
И вот уж снова молоды, беспечны, беспечальны.
И снова мы в родном краю, у школьного порога,
Но пусть мы встретимся опять, а детство жаль немного…
1967 г.
Обновление
Обновление, какое диво?
Всё, что новое, у нас красиво!
Это новое уйдёт от старого
Иль сольётся с ним частицей малою.
Обновление везде и всюду.
Всё, и я, конечно, новой буду.
Другие мысли, новые стремления,
Хочу и не хочу такого обновления.
1967 г.
* * *
А «не надо» говорить – тоже надо,
Ведь бывает так и соль слаще винограда.
Мы за малым побежим – многое теряем.
Надо б другу – мы часам больше доверяем.
1967 г.
* * *
Люблю гулять одна, люблю зимой дышать
И слушать засыпающие звуки.
Люблю сама с собой и петь, и рассуждать,
И греть сама себе замёрзнувшие руки.
Люблю снежинки с веточек сдувать,
В снегу бродить, как будто в мыльной пене,
И, словно в царстве сказок, оживлять
Деревьев заколдованные тени.
1968 г.
Песня
Высоко-высоко в небе месяц проплыл
И за облако спрятался, став голубым,
Голубым-голубым, голубым, словно дым,
И за облако спрятался, став голубым.
Мне бы месяцем, месяцем стать бы сейчас
И за облаком спрятаться, в нём растворясь,
И лететь, и лететь в этой синей ночи
Не зови ты меня, не кричи, не кричи.
Высоко-высоко в небе месяц проплыл
И за облако спрятался, став голубым,
Голубым-голубым, голубым, словно дым,
И за облако спрятался, став голубым.
С днём свадьбы!
Надюше
Так и хочется сказать: «Берёзка…
Не в фате, а в зимнем инее».
Ты же девочка, совсем подросток,
Ты, с глазами серо-синими.
Руки тонкие коснулись бережно,
Губы ласковы, глаза чисты.
Как доверчивы её движения,
А слова красивы и просты.
Но не только лаской обвораживать,
Хрупким телом защитишь в беду.
Верю я в тебя, как верит каждый,
Познающий дружбы красоту.
Будь женою славною, лебёдушкой,
Нежности тебе не занимать.
Знаю, сможешь гордой быть и строгою,
И простить, где надо, и смолчать.
А сегодня мы с тобой расстанемся,
Пусть никто не видит наших слёз.
Я желаю, чтобы наступающий
Только счастье для тебя принёс.
2 декабря 1970 г.
Мелодии утра
Проснулось утро летнее – прохладное, росистое,
От солнышка лучистого такое золотистое!
Чирикают воробышки гимн света, пробуждения —
Нехитрая мелодия о новом дня рождении.
Поют трамваи весело свою побудку-песенку.
Сияет в стёклах солнца свет, и шпалы будто лесенка.
И рады все, и петь не лень —
Настал, родился новый день!
1970 г.
* * *
Утром, сегодня утром разбудил меня ветер,
Недруга он на пути своём, видно, встретил.
Недругом этим была зима, он её гнал,
А на подмогу ручьи и весну к себе звал.
Только не шла весна, а ветер всё нарастал.
И полетел снег. Ветру попутчиком стал.
Вместе бились они друг против друга.
А победителем стала – вьюга, снежная вьюга…
Весна поёт
Выйди на улицу мартовским солнечным днём.
Встань и прислушайся… Песни весны слышишь в нём?
Встань и прислушайся… Слышишь, как небо поёт?
Будто к себе в эту высь голубую зовёт.
Встань и прислушайся… Слышишь, запели капели?
Как не похожи их песни на вои метели.
Встань и прислушайся… Слышишь, как дышит весна?
Как просыпается вдруг от покоя и сна?
Июль
Будто осень, позабыв прихода день,
Опустила вдруг на землю мрак и тень.
Дождик капли на стекле оставляет,
Кто там солнышко до слёз обижает?
Ну не хмурься, подари нам хоть лучик!
Раскапризничалось лето сквозь тучи.
Что ж ты осень в лицо мне пахнуло,
Грустным оком прямо в сердце заглянуло.
*
*
*
Вечер подёрнут лёгким туманом – сыплет и сыплет снег…
Замерло всё, даже кажется, будто время застыло навек.
Тонкие вишни в ажур разодеты – белый наряд невест.
Здесь тишиной заколдовано царство, звука не слышно окрест.
Лёгкие звёздочки, белые мухи кружатся – не нагляжусь.
Мне представляется, звёздочки эти с кем-то танцуют медленный блюз.
Музыку им тишина заменяет – песня в живой темноте.
Улица наша кажется новой в белой ажурной фате.
Декабрь 1969 г.
Невеста
Там сейчас так тихо. Только птичья стая
Пролетит над лесом. Снег идёт порхая.
Там стоят рябины. Листья с них слетели.
Покружились птицы, на рябины сели.
Помнишь – лес притихший и свою невесту…
Где-то нежным звоном: «Тили-тили-тесто…»
Зацветёт рябина, ягоды созреют.
Расскажи, чью душу твои песни греют?
Январь 1970 г.
* * *
Потеряла берёзка золотое колечко,
Уронила нечаянно обручальное в речку.
И стоит до сих пор у воды одиноко,
И хоронит печаль свою у стремнины глубокой.
1970 г.
* * *
Это просто рисунок, а я вижу: просторы
Омывает река, берега-косогоры.
Две высоких сосны застоялись в обнимку.
Заплуталась в их лапах предвечерняя дымка.
Белый парусник робко отражается в водах.
Чья-то песня тоскует о промчавшихся годах.
От рыбацких костров вдруг запахло дымком,
Кто-то с берега машет мне белым платком.
Отчего ж на рисунке всё мёртвое ожило —
Что-то очень знакомое душу мне растревожило.
1971 г.
Старый причал
И о нас уже не помнит лето,
И волна у старого причала,
Если я спрошу у ней ответа,
Скажет: «Я вас что-то не встречала».
Только иногда заноет нежно
Сердце, если вдруг какой-то парень
Тронет так же, как и ты, небрежно,
Тронет струны на своей гитаре.
1971 г.
* * *
Не просила весна о милости,
А зиме не хотелось сдаваться —
Снег и дождик идёт. Из-за сырости
Очень хочется дома остаться.
Весенний дождь
Первый дождик – вестник пробужденья
Отдохнувшей за зиму природы.
Встреча с ним – как радость возрождения!
Не ропщу на скверную погоду.
Впитывает влагу рыхлый снег,
Мнут его увесистые капли.
Слышу льдинок звон – хрустальный смех.
Веточки берёз дождём запахли.
1971 г.
* * *
Солнце смотрит украдкой, тяготиться ему не пристало
С золотистым сияньем деревьев в затихшем лесу.
Осень – та же загадка, знать, солнышка стало ей мало,
Как волшебница, в золото красит листву.
А потом ей взгрустнётся – с чего бы уж это, не знаю.
Видно, просто весёлым не может быть вечно никто.
Со слезами проснётся, проводит на юг птичью стаю
И дождинками мелкими вдруг застучится в окно.
Только грех, вам скажу, обижаться, что солнце не светит,
Просто спорить не хочет с соперницею своей.
Ну а осень грустна оттого, что никто не ответит —
Почему это солнце не ласково с ней.
После дождя
Задрожали веточки берёз,
Зазвенели золотом наряда.
И посыпались потоки слёз
С тонких веток бусинками града.
* * *
Как ты пришёл ко мне, из сказки прямо?
Какой ты разный: и послушный, и упрямый.
Как мне назвать тебя – ни «принц» ты и не «нищий»,
Таких, мне скажут, сотни, даже тысячи.
Меня неправда эта не обидела:
Пусть тысячи. Я одного увидела.
1972 г.
Одуванчики
Как кто-то ласковый,
Трава коснулась моих ног.
Ты знаешь, я на голове
Ношу из солнц венок.
1972 г.
Берёзки
Стоят, как стройные подружки,
Им не чета и кедров рать.
Спешу к трамвайной остановке
Берёзкам горсть тепла отдать.
1972 г.
* * *
Убежать бы, убежать бы – я с собой скучаю.
Если спросишь, как живу – письма получаю.
1972 г.
* * *
Вдруг оборвётся ниточка живая?
Тебя о бережливости молю.
Но, будто бы беду опережая,
Боюсь ответить на твоё «люблю».
1972 г.
Оле
Пусть и снег на дворе, и морозы любые,
А глаза у тебя всё равно голубые!
Если б этим глазам да присниться во сне…
Отчего голубые? А ты мне: «К весне!»
* * *
Весенняя открытка пришла к тебе домой.
На ней подснежник синий – держи букетик свой!
1973 г.
* * *
И вдруг всё просто оказалось:
Любить могу за то, что любишь ты.
За то, что я всегда с глазами добрыми встречалась,
За то, что подарил на праздник мне цветы.
За то, что сильный ты, за тёплые родные руки.
И при свидании люблю тебя, и при разлуке.
1973 г.
Сыночку
Солнце греет травку. Вдалеке кузнечик
Весело стрекочет всё одно и то же…
Он сидит в канавке, музыкант беспечный,
А вокруг козявки – в театральной ложе.
1974 г.
IX
. Дом (рассказы о детстве)
Предисловие
Мы жили в провинциальном городе на окраине, в старом дедовском доме в три окна.
Нас с сестрой, как и большинство детей послевоенного времени, для которых детский сад оставался только мечтой, воспитывала бабушка. Родители целыми днями пропадали на работе.
У нас было всё, как и у сверстников: почти мальчиком погибший на войне дядя, слабая здоровьем бабушка, на которой держался весь дом, вечно занятые родители, отсутствие каких бы то ни было удобств, к которым мы так привыкли в современных квартирах, печное отопление в доме, тусклые лампочки в комнатах, тёмные бревенчатые стены дома, немудрёная еда, редкие лакомства, тряпичные куклы, перешитые из старья пальтишки.
Но у нас были весёлые семейные праздники. Мы отмечали и Первое мая, и Пасху, и Рождество, и Новый год, и чьи-то именины, и дни рождения. Что ж, такое было время…
На нашей улице жили соседи, с которыми поддерживались почти родственные отношения.
В доме никогда не выключалось радио, которое в ту пору и развлекало, и учило, и воспитывало хороший вкус.
В кинотеатрах города по утрам шли детские сеансы, в нашем драматическом театре устраивались чудесные новогодние представления. Нам выписывали детские журналы: «Весёлые картинки» и «Мурзилку».
Нас с сестрой всё время неназойливо оберегала разумная и строгая опека бабушки, простой полуграмотной женщины, сумевшей как-то между делом внести в нашу жизнь такие понятия, как честность, чувство меры во всём, по-детски наивную, но неизменно твёрдую веру в Бога.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70200901) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Татьяна Богдашкина
В книгу вошли стихи, написанные автором в разные годы, о том, что дорого и близко сердцу: о детстве, о своей малой Родине, о своих переживаниях и размышлениях, о православной вере, к которой так тянется русский человек.Содержание стихотворения, давшего название книги «Это всё для меня…» говорит о Промысле Божием, который предопределяет жизнь и судьбу каждого из нас.Большую часть книги составляют зарисовки, очерки и рассказы: «Дорогая моя провинция», серия «Любимые художники», «Из истории нашего рода», «Была война», «Дом», рассказы о детстве. «Мы жили в провинциальном городе, на окраине, в старом дедовском доме в три окна. Детство наше проходило в начале пятидесятых – время трудное послевоенное. Родители целыми днями пропадали на работе. Детский сад в ту пору для большинства оставался только мечтой, и мы с сестрой на весь день оставались под разумной и строгой опекой бабушки, на которой держался весь дом…
Татьяна Богдашкина
Это всё для меня…
Об авторе
Татьяна Владиславовна Богдашкина. родилась в городе Иванове в ноябре 1949 года. Здесь прошли её детство и юность. Окончила Ивановский факультет ВЮЗИ по специальности «правоведение». Более 30 лет жила в ближнем Подмосковье.
Писала стихи с юных лет. Была членом литобъединения «Ладога» г. Лобни Московской области.
Является соавтором двух сборников: «Чайки над Лобней» и сборника стихов о Лобне.
Печаталась в ивановском областном журнале «Наша Родина – Иваново-Вознесенск», в газетах «Лобня», «Рабочий край», в Ивановской областной газете, в ивановской православной газете «Слово утешения».
I. «Потому что просто – надо жить…»
Встреча
Заскрипел трамвай на повороте,
Значит скоро: улица и дом.
Милые, родные, как живёте
В тихом месте, в домике своём?
Здесь всё так же и не так немножко
Оттого, что долго не была.
Застилает солнышко дорожку,
И у дома вишня расцвела.
Торопливый папин шаг с крылечка,
Стук калитки, возглас, а потом
Вмиг такая чудная улыбка
На лице распустится родном.
Всё как прежде: в кухне ложки-плошки,
У порога новый половичок,
Лезет под ноги всё тот же Прошка,
Тесный коридорчик, дверь, крючок…
Тихо так. Ни шума здесь, ни гама.
Наша пристань. Добрый Отчий дом.
И навстречу мне выходит мама,
Оставляя слёзы на потом.
Я опять беру её за плечи,
Прижимаюсь к бархатной щеке,
И тепло её все беды лечит,
И моя рука в её руке.
Пахнет в доме нашем пирогами…
Будто в песне. Об одном молю —
Чтобы песня эта не кончалась.
Вечным светом грела жизнь мою.
Будем жить от встречи и до встречи,
Потому что просто – надо жить,
Чтобы стариков обнять за плечи,
Чтобы прошептать родным: «Ещё не вечер» —
И мгновеньем этим дорожить.
1997 г.
Хризантемы
Первый снег! И лучшей темы
Не найти мне днём с огнём.
Снег. А в вазе хризантемы
Пахнут поздним ноябрём.
Их изящество стараньем
В прозу жизни не вписать.
Кто подверг вас испытаньям
И сломал, чтоб мне отдать?
Тяжело на тонкой ножке
Прежде взятый тон держать.
Вот – стоите на окошке.
Сломлены. Чтоб поражать!
В Суздальском ополье
Ветер гнал позёмку,
В окна бил упруго —
В Суздальском ополье
Погуляла вьюга.
На прощанье белой
Помахала лапкой
И умчалась к лесу
Канителью зябкой.
Грелся кот на печке,
Кошке снились мыши.
Длинным белым шлейфом
Снег вздымался с крыши.
И кололи звёзды
Лица у прохожих,
И сулили летом
Много дней погожих.
С неба на сугробы
Серебро кидали,
И в сиянье снежном
Голубели дали.
Плавными волнами
Снег улёгся в поле.
Погуляла вьюга,
Порезвилась вволю.
Лобня. Истоки
Растёт наш город и живёт немало,
Исхожен нами вдоль и поперек.
Был неприметен, современным стал он.
А как возник тут, многим невдомёк.
Из нескольких посёлков, деревень,
Объединённых под одною крышей, —
Мы вспоминаем их, ведь, что ни день,
О них читаем, говорим и пишем.
Ну кто не знает нашего Киова
И как красив над озером рассвет.
Раз побываешь и потянет снова,
А ведь древнее в Лобне места нет.
Селу Киово много – пять веков!
Бояре, графы им, князья владели,
И был подъёма век и век оков,
И мор, и глад, но корни уцелели.
Давалось всё упорством и трудом.
Хозяин наезжал с богатой свитой,
Хоромы были тут: и двор, и дом,
И храм воздвиг боярин сановитый…
Ну а вокруг: болота да леса,
Деревня Горки, Нестерина пустошь.
Уходит к Волге Рогачёвский тракт —
Теперь шоссе у легендарной пушки.
Дорога бойкая, да редки села.
Всё больше пустоши, заросшие бурьяном,
Таким же местом невесёлым
Была известная нам всем Поляна.
Поляна – пустоши Венец,
И век у пустоши был долог…
Но землю приобрёл купец,
Настроил здесь для ткачества светёлок.
И застучали по светёлкам станы,
В ткань бесконечно превращая нить.
Вот такова история Поляны…
Потом ей в городе текстильным центром быть.
А знаете, где в Лобне монастырь
Был женский? Правильно, в Катюшках.
Здесь прежде тоже был пустырь,
Потом деревня в тридцати избушках.
Как буйно цвёл здесь монастырский сад!
В обители провидца Серафима
Открыли школу для босых ребят.
Но скорби наши не проходят мимо…
Разрушили. Из брёвен возвели в двадцатых чайную,
Что храмы до небес!
Фундамент нужен был, и неслучайно
Его нашли, чтоб строить МТС.
А наше Букино? Уютный уголок!
Здесь как бы города сердечко.
Теперь тут летный городок,
А раньше извивалась речка
Среди болот. Шумел лесок.
Теперь высотные дома здесь рвутся ввысь без меры,
А раньше здесь, в глухом лесу,
Селились староверы.
Растёт наш город и живёт немало,
Исхожен нами вдоль и поперёк.
Был неприметен, современным стал он.
А как он имя получил своё?
По Лобне – маленькой речушке,
Что протекала сотни лет
(Остался от неё и ныне след)
Среди болот, в лесах да деревушках.
2000 г.
Подарок
Ты так долго не шёл, мой сыночек.
Был ноябрь, и так слякотно было.
На талоны – продуктов кулёчек,
И про радости я позабыла…
Был ноябрь. Нездоровье, невзгоды.
Шёл то снег, то дождём моросило.
Разгулялась вовсю непогода.
Знать бы, где моё чадо носило?
Замираю, открыл кто-то дверь…
Свет и трепет слюды в коридоре.
Наконец-то, родной мой, поверь,
«Перестала и ждать, моё горе!
Разбираю приметы и сны.
Ой, а что это ты мне принёс?»
Руки сына, как лапы у гуся красны,
Держат пять огонёчков из роз…
1996 г.
Выздоровление
Жадно воздух глотаю из форточки,
Вот и март. Как он скоро пришёл!
Расставляет капель свои точки:
«хо-ро-шо, хо-ро-шо, хо-ро-шо!»
А на самом припеке,
У лужицы чистой,
Мне советуют – жить!
Воробьи-оптимисты.
1996 г.
Ночь
А чаепитье продолжалось…
Сама собой строка рождалась,
И шёл парок из чашки тонок,
А за стеной не спал ребёнок.
Сама людским теплом согрета,
Тьма не дарила людям света.
Ночь мысли имена носила…
И были в ней – покой и сила.
Жизнь в снах несмело отражалась,
И за строкой строка рождалась,
И за стеной уснул ребёнок,
И шёл парок из чашки тонок…
Новогоднее
Замерцала звезда голубым
На агатовом небе.
В полночь грянул мороз,
И лохматою веткой
Застыл на стекле.
Обморозил петух себе
Красную бороду, гребень
И забыл кукарекнуть с утра,
Промечтав о тепле.
Громыхнула калитка,
И кто-то невидимый смело
Прошагал, заскрипев на ступенях крыльца.
А на улице тихо сияло всё
Розово-белым…
И «незримый» уже наступил,
Не открыв нам лица.
Январь 2005 г.
Детство. Воспоминание
Тёмная комната.
На ёлке – блёстки.
В приглушённом радио
Песни отголоски…
Белая печка. Тепло.
Тают льдинки на стёклах,
С окна потекло.
Прогулка
Маме и Лене
Вы идёте вдвоём по знакомой дорожке.
Зимний вечер. Уют светит в каждом окошке.
Под ногами хрустит, будто сахар, снежок.
Лает где-то вдали чей-то, пёсик – дружок.
Вы бредёте, неспешно идёт разговор,
И луна вслед за вами ведёт свой дозор.
Ничего нет приятнее этой прогулки.
Снег, родные до слёз огоньки, переулки.
1998 г.
Выдалось лето
Выдалось лето сырое, дождливое,
Мокнут заборы, кусты и дорожки.
Выглянет солнце, как девка стыдливая,
И заиграет в промытых окошках.
Знать, продолжается нить злоключений:
Лето на миг, только было и сплыло.
Как написать о тебе в заключение:
Кончилось ты или не наступило?
Наде
Когда и как мы выбрали друг друга,
Теперь нельзя нам с точностью сказать.
Ты у меня одна – моя подруга.
Как связь разъединить иль разорвать.
Она как пуповина – тут живое,
И годы как связующая нить.
Мы были двое. Будем тоже двое
Хранить друг друга, помнить и любить.
2000 г.
Утро детства
Дуло в окна, и дышалось свежестью.
Жалобно мяукали котята.
Встала на колени – всё заснежено!
И стояла так в постели смятой.
Как светло. И в комнате по-новому.
Прячу плечи в кос разбитых прядки.
Первый снег, как скатертью в столовой,
Мир накрыл, заботясь о порядке.
Осеннее
Рассвет так мрачен, но пора вставать.
Опять дождём сменилось бабье лето.
Земля ещё не хочет остывать,
Хранит тепло под самым сердцем где-то.
Теперь туманов белых полоса,
Как лёгким шарфом, землю опояшет.
Но радуют меня твои глаза,
В которых лучик спрятался и пляшет.
Ивы
А сегодня ещё холодней, чем вчера.
Ветер тонкие ивы у дома сгибает,
То распустит их ветви, как бал веера,
То, как пальчики, вместе листочки сжимает.
И желтеют они, но пока что не смеют слетать,
Ивы кроной прикрыли их, будто в причёске седины.
Утаили несмело белесую прядь,
Чтоб потом свои кудри на землю, пожертвуя, скинуть.
Сад
Сад мой заброшенный, старый, заросший,
Карканьем ворона утром разбуженный.
То припорошенный, то промокший,
Сбросивший листья в серые лужи.
Сад мой заброшенный, друг мой хороший,
То увядаешь ты, то просыпаешься.
Вечером майским с грустью непрошенной
Нежными ветками неба касаешься.
Сон
Я сплю и вижу – старенький погост,
Храм, дом моей прабабки Василисы,
Надгробный памятник как раз в мой рост.
Кресты над храмом в небо вознеслися.
Мне часто снится этот странный сон.
Как жутко было серый камень трогать…
В ушах – печальный колокольный звон.
В глазах – закат и к кладбищу дорога.
1997 г.
Оле
Я не могла писать от боли.
Мы все живём. Уже без Оли…
Я не писала о тебе ни разу…
Прости. Живём вот, радуясь, греша.
Ты девочкой голубоглазою, от нас спеша,
Покинув мир, ушла.
Накрылася фатою подвенечной,
По-ангельски сияя добротой,
Ушла в ту жизнь, что стала бесконечной
Для девочки голубоглазой той…
Бабочка
Мама, мне приснилось,
что я превратилась в бабочку…
Слова, сказанные Олей незадолго до кончины
На тёплых досках старого сарая,
На сером выделяясь, будто брошка,
Застыла бабочка, а я-то знаю:
Моя сестрёнка это – наша Глёшка.
Она узнать хотела, как тут, дома,
Не надо ли кого-нибудь утешить.
Ей дорого здесь всё и всё знакомо
И снова хочется помочь нам, грешным.
И нежным взмахом крылышек в узорах
Погладить воздух тот, которым дышим.
«Я прилетела, встретимся нескоро».
А мы тебя и слышим, и не слышим…
Жар
На лугу, как маки, птицы.
Жар, жар, жар…
Где-то мчится колесница,
Сизым облаком клубится
Над землей пожар.
В храме – свечи, быстры речи,
Близкий путь – далёк.
В жаркой печке тихо тлеет
Жизни уголёк.
Цветник
Посадила цветы своим милым родителям
И спросила тихонько: «Посмотреть не хотите ли?»
Однажды поутру вы выйдете во двор
И не узнаете родного огорода!
Цветы распустятся и сложатся в узор,
И пчёлы соберут нектар для мёда,
И будет так блаженно на душе,
А аромат цветов и терпок, и так тонок —
Как запах из старинного саше,
Которое, смеясь, растряс ребёнок…
1997 г.
Старый Новый год
Закружились у ёлки
Оли, Тани, Марины.
Принимайте подарки:
Шоколад, мандарины,
Не петарды – хлопушки
И снегурки из ваты.
Как давно это было…
Но ведь было когда-то.
2000 г.
* * *
Осыпаются ёлки, пережив новоселье.
В праздник отдана дань гаму, шуму, веселью.
Манят кресло и плед и уют книжной полки,
Начинается год – осыпаются ёлки.
Японский пейзаж
Как змейка речка. Заросли бамбука.
Стоят, не шелохнувшись, камыши.
Луна повисла. И кругом ни звука.
Покой и сон встревоженной души.
Видение
Тёте Кате Овсянниковой
Как будто из другого времени:
Калитка в зарослях сиреневых
И ты с косою длинною
На улице старинной.
С глазами-поволокой
Из юности далёкой.
Флоксы
Флоксы, август.
Дворик пуст.
Солнца не хватает.
Затенило старый куст.
Блики в листьях тают.
2003 г.
* * *
Удача только что была —
И вот уж нет её в помине.
Глас вопиющего в пустыне —
Вопрос твой про мои дела.
До срока снят незрелый плод,
Свели овечку на закланье —
Тяжёлое воспоминанье.
Я всё закончила. И вот…
Опять ты про мои дела,
Я ни ответа ни привета,
Живу, как ждут прихода лета.
Но не готова ждать пока…
* * *
Не пой о замёрзшем в степи ямщике —
Тепло, чаепитье, варенье…
И с нежностью я прижимаю к щеке
Упругие кисти сирени.
Вдыхаю всей грудью – умру, ну и пусть!
Щекой ощущаю прохладу,
Всё сердце вместило – и радость, и грусть.
Май. Вечер. Задумчивость сада.
1997 г.
Маме
Вот и белые мухи, суетясь, за окном замелькали,
Обещая нам зиму в ближайшие двадцать минут.
Всё прикрыв чистым снегом – и землю, и наши печали, —
Заставляют по-новому в чьи-то глаза заглянуть.
Снег идёт и идёт, заслоняя сплошной пеленою
Неприглядность кустов и деревьев сырых наготу.
Снег идёт и идёт, и вселяет нам в сердце с тобою,
Как голубку, надежду на лучшее в новом году.
Мы затеплим лампаду, молитвою душу согреем,
Сбережём всё хорошее, спрячем, как жемчуг, в тайник.
Что имеем – храним, потеряв, заменить не сумеем,
Радуй, трепетный лучик надежды один на двоих.
2003 г.
Город детства
Вот я и снова приехала, милый мой город.
Ты мне ещё больше нравишься в снежную хмарь.
В инее город мой. Ты так же стар, как и молод.
Как же тебя разукрасил суровый январь!
Дай наглядеться на всё, я, боюсь, не успею.
Снова закружит и нас разведёт суета.
Милый мой город, дай сердцем тебя обогрею.
Тот и не тот ты… а я, как и прежде, всё та.
1999 г.
По старым улочкам
Нет, тут в стилях помпезности ты не ищи.
Здесь селились простые и скромные люди,
Где хлебали по пятницам постные щи
И кусками кисель подавали на блюде.
Каждый дом на хозяина чем-то похож:
Основателен, строг и глядит не уныло.
Здесь ценить приучали и книгу, и грош,
А теперь это кануло в Лету и сплыло.
Стало прошлым. Забыты людьми навсегда
Те обычаи, нравы – пишу не в осуду.
Где же нам оценить, что ценили тогда,
Поменялись давно наши ценности всюду.
1999 г.
«Я родом отсюда»
Я родом отсюда, где фабрик гудки на смену будили,
Где по булыжнику – каблуки, а над толпою
Призывы и алое древко плыли.
Я родом отсюда, где особняки купцов, кафтаны, пролётки,
Казёнки на каждом шагу, крикливые тётки.
Колоколов непрерывный звон на Престольный,
Герани раскрытых окон – провинция…
Куда тебе до Первопрестольной.
Но я люблю тебя, город мой, старый и современный,
Такой изменившийся, но родной и такой неизменный.
2002 г.
Майский дождик
Первый, весенний, на листьях настоянный,
Вымочил всех. Пробежался дорожками.
Нас прикоснуться к себе удостоил.
Вымыл берёзке кудряшки с серёжками.
Шумно прошёл, окропив деловито
Почки, бутончики, зёрнышко спящее —
Всё, что от глаз наших временно скрыто…
Наше прошедшее и настоящее.
2005 г.
Букет
В комнатах пахнет черёмухой,
Пряный дурман хмелит.
Лёгкое пенное облако
Над хрусталём парит.
Белое, свежее, чистое,
Всё в кружевных завитках,
Так невесомо пушистое,
Кто ни войдёт, всё – «Ах».
2005 г.
Что тебе подарить?
Я люблю на Восьмое – простые мимозы.
Те, что свежестью нам о весне возвещают.
Подари к дню венчанья мне белые розы,
Пусть, как Светлое Таинство, чистотою сияют.
Майский солнечный день – и черёмух букет.
Хризантем поздних шапки – на мой день рождения.
Не поэт, из цветов мне сложи свой сонет,
Как окрепшей любви твоей нежной творение.
2005 г.
Воробьиха
Детки где-то в гнезде,
Но чирикает мать,
Сад пронзив, чуть на крик не срывается.
Знать, почуяв беду,
Неминучую ту,
Что всегда, не спросясь, вдруг врывается,
Заслонила свой дом,
Вызов бросив врагу,
Даже в страхе свой пост не покинув.
Защищает совсем
Желторотых птенцов
Изо всех своих сил воробьиных.
2004 г.
Отпуск
Разморенность. Жара. Раскалённый песок.
Брызги, визг и речная прохлада.
Пляж народом кишит. Продают воду, сок.
Чуть подальше – цветы, всё для сада.
Ничего не хочу. Ни о чём не грущу.
А дела… Нет, о деле не надо!
Когда всё плохо
Вспомни – мама, огород
Грядки дышат паром.
Летних дней неспешный ход
В памяти недаром.
Просто на душе – темно,
А в июле – солнце.
Светлый лучик заглянул,
Не спросясь, в оконце.
Всё, что надо, осветил,
Веселясь, наладил.
И, сомненья разрешив,
По щеке погладил.
Фотография
Это моя мамочка.
Всё у ней в порядке:
В окнах занавесочки,
Огурцы на грядке.
Улыбнулась весело
Внуку, зятю, дочке,
Будто и не бабушка —
Солнышко в платочке.
2003 г.
Старики
Старый дом вместил в себя их мир —
Чай на завтрак, книги, телевизор.
И, как фейерверк, сюрприз, кумир,
Внук на праздник в гости свежим бризом!
Золотая свадьба (песня)
Пусть метель на дворе, занесло усадьбу,
А у нас торжество – золотая свадьба!
И тепло, и уют, и цветы, и свечи,
И невеста жениха обняла за плечи.
А жених ей шепнул ласковое слово,
И невеста зарыдать за столом готова.
Раскраснелась кумачом, занялась, как зорька.
Что за слёзы ни о чём? Горько! Горько!
Пусть метель на дворе, занесло усадьбу,
А у нас торжество – золотая свадьба!
И тепло, и уют, и цветы, и свечи,
И невеста жениха обняла за плечи…
1999 г.
Дом
Через порог – и ты во власти тепла и пирогов.
Какие страсти? Куда девались?
Здесь только свет, и тени нет,
Ненужных фраз, фальшивых слов.
Наружу то, что в сердце, хоть о ком.
А в горле ком – так это оттого,
Что здесь я не живу, но тут мой дом.
Май
Снова май, и теперь
Как бы не опоздать,
Что весною живу,
Срочно весточку выслать.
Искупаться в сирени
И счастье глотать,
Лепестков обрывая
Нечётные числа!
И гулять по дорожкам
Средь вишен-невест,
В одуванчиках пчёлок
Жужжание слушать.
А кругом – благодать!
И теплынь, и окрест
Всё поёт и порхает
И радует душу!
Свекрови
Как вёрсты, пролетели вёсны,
И как их удержать хотя б за краешек?
Ты помнишь, как тебя все называли
И ласково и просто – Манюшка.
И как ладони согревал ломоть ржаного хлебушка,
И как души в тебе не чаял старый дедушка.
Отсчитывают время на стене простые ходики.
Неслышно, будто за стеной, проходят годики.
Ты прячешь ясный взор на косу русую.
Не Манюшкой тебя зовут уже – Марусею.
И шепчут о тебе: «Как хороша, и работящая, и добрая душа».
Уж сенокос, и плечи обжигает солнышко,
И крынка с молоком в натруженных руках,
И тянет всю её испить до донышка,
Как жизнь, что выпита до дна вся по глоточку,
Но мы с тобой, и не спеши поставить точку.
Воспоминанья будут пусть добром навеяны.
Желаем счастия тебе, Мария Тимофеевна.
2001 г.
Платформа Депо
Я знаю, давно это было…
О чём вспоминаю тайком?
Ты помнишь, как мы обнимали
Берёзы в лесу деповском?
Готовимся спать для проформы,
Чтоб сын не поднялся и в рёв,
А сами сбежим на платформу
Послушать весной соловьёв.
Жизнь нас, как и всех, торопила.
То радовал мир, то пугал.
Ты помнишь тропу, по которой
Наш сын, будто взрослый, шагал?
Не врут зеркала – постарели,
Уж внуков пора баловать,
Да вот соловьиные трели
Уводят нас в юность опять.
Я знаю, давно это было…
О чём вспоминаю тайком?
Ты помнишь, как мы обнимали
Берёзы в лесу деповском?
1999 г.
В деповском лесу
Он сотни лет здесь был – еловый и угрюмый.
И, будто мысли захватив в полон,
Стоял стеной, навечно с мрачной думой,
Дремучий лес с названьем – Завилон.
В могучих елях тут стонала вьюга,
Стволы скрипели, падал в снег сушняк.
Здесь лось бродил, искал себе подругу,
И по лесу кружил и путал след беляк.
А по ночам здесь дико волки выли,
И ждал мужик на двор к себе беду.
О Завилоне бытовали были —
Войдёте в лес и будто путь забыли.
Тропа, виляя, манит: «Заведу».
* * *
Ветры, снежные метели вихрем по полю летели,
Зябкой снежной канителью мчались стуже на поклон.
Не заметили, однако, что с сосулек стало капать,
Кто-то вытащил из шкапа чью-то шубу на балкон…
В шумный город прилетели, заметались, засвистели,
А снега уже осели, взятые весной в полон…
2004 г.
Эухарис
Растение, цветущее в зимний период
Цветы люблю, винюсь, не все подряд.
Как эухариса навязчив аромат…
Но как изящен он в изгибе линий.
О, королева амазонских лилий!
Твой лепесток, как парусника кливер.
Твой лист – перо, венчающее кивер.
Глаза прикрою – океанский бриз,
А с ним восточных пряностей услада.
Окно разрисовал мороз, в снегу карниз,
А у меня эссе из мини-сада.
Мальта
Там растут олеандры,
И морем весь воздух пропах —
Это маленький остров
Из камня в скалистых горах.
Карнавалы, петарды,
Столетья на древних гербах,
И апостола грот,
И кресты на мальтийских плащах
2003 г.
Незабудка (песня)
Незабудка моя, незабудка,
Если вместе, то час как минутка,
Потерял я с тобой свой рассудок:
Нет цветов без моих незабудок.
Будто в мае, всё время с тобою
Незабудок дышу глубиною.
Венчик утром росой окропило,
Нас с тобой само небо скрепило.
Отнимай у меня мой рассудок,
Искупаюсь в волне незабудок.
Спит родная моя, а я в шутку
В светлый локон вплету незабудку.
Тихим светом сияй, моя нежность,
Наша встреча с тобой – неизбежность
Положи мне в ладонь свою руку —
Так и будем идти сквозь разлуку.
Незабудка моя, незабудка,
Если вместе, то час как минутка.
Потерял я с тобой свой рассудок:
Нет цветов без моих незабудок.
2006 г.
Первенец
Внуку Николеньке
Наш мальчик маленький, ты как земное чудо!
Дождинка с облачка, и ты оттуда.
Создание хрупкое, с такою нежной кожею,
Подарок дорогой, посланье Божие.
Ни на кого пока что не похож,
Но как ты мил для нас и как пригож.
Ловлю знакомое в разрезе глаз,
И кажется, ты знаешь больше нас.
2007 г.
Плёс
Мы подъезжаем, вот он, милый Плёс,
Как жалко, что опять я ненадолго.
Какой подарок случай преподнёс —
Его и ширь речную, нашу Волгу.
Я не могу без них, ну как тут быть?
Хоть на чуть-чуть вдохнуть речную свежесть,
И обо всём на свете позабыть,
И пуд проблем принять как неизбежность.
Как хорошо кругом – вода, песок…
И тишины никто нам не нарушит.
В воде мальков резвится поясок,
И плеск волны покоит наши души.
Мой милый Плёс, куда ни кинешь взор,
Везде найдёшь красивое местечко.
Тут привлекает изб резной узор,
Там под мостом впадает в Волгу речка.
Как гор твоих красива крутизна,
И манит вглубь булыжная дорога.
Кого-то вдаль уносит новизна,
А мне и Плёс опять расскажет много.
Я посижу на стареньком крыльце —
Здесь дом художника, а вот ручей, ложбинка.
Как пляшет солнца лучик на лице,
А с горки вниз спускается тропинка.
Всё это в Плёсе видел Левитан —
Реки разлив, булыжные дороги.
На берегу девичий лёгкий стан,
И лошадёнка тащит в гору дроги.
И над покоем вечным тишину,
Храм тот, что назван «Тихая обитель»,
И Волги ширь, и неба вышину,
Посмотрите – и будто ввысь взлетите!
Нам запах рыбы ветерок принёс,
Волны прибрежной шорох осторожный.
Не полюбить тебя нельзя, мой Плёс,
Ну просто сделать это невозможно!
На пристани всегда полно народу,
Сейчас красавец-теплоход причалит…
Пёс прямо из реки лакает воду.
Торговцы рыбой встали в ряд – гостей встречают.
Малыш смеётся. Как глаза его лучисты,
Вот ручки распахнул, вперед бежит!
По трапу вниз спускаются туристы,
Сейчас их тоже Плёс заворожит…
2002 г.
Экспромт
Полячка – устаревшее
Словарь Ожегова
Полячка – гордячка с букетиком роз…
Кто эти цветы к вам на праздник принёс?
Смущаясь, душистый букетик вручил
И лишь реверанс от тебя получил.
Направо, налево – одни реверансы,
Поэт преподносит готовые стансы
И, пальчиков розовых нежность вкусив,
Стоит, опираясь о клавесин.
Полячка – гордячка с букетиком роз…
Свечей жарок пыл, серебрится поднос,
Изящно выводит мотив клавесин,
И тает во рту золотой апельсин.
2005 г.
Леди Зима
Метёт, метёт… И западает в душу
Тот холодок, что ты с собой принёс.
Я миража виденье не нарушу,
Не соберу в пригоршню бисер слёз.
Лети вперёд, как белая лошадка,
Метелица, развеяв шлейфом гриву.
В сиянии миражей взыграет сладко
Тот светлый миг, который был счастливым.
Как ты добра, метель, моя подружка,
Что усыпляешь нас порой так кстати.
И ни при чём здесь теплота подушки,
Ночной уют нетронутой кровати —
Январь вручил ключей прозрачных связку
Зимы, покоя. Сказок снежный ком.
Живу досель в объятьях нежной ласки
Суровой леди за моим окном.
2006 г.
Старый замок (баллада)
Турниры, псовая охота, тени, свет.
В старинном замке исполняют менуэт.
Как плавно кавалеры водят дам.
Одна из них мила, умна не по годам.
Что ждёт её: богатство, знатных пир?
Её влекут охота и турниры.
Ей по сердцу словесные дуэли,
Когда, играя, достигают цели,
Когда на всё про всё готов ответ.
В старинном замке исполняют менуэт.
Улыбку прячет королевский фат:
Здесь ближе к полночи устроят маскарад,
Когда не различим лицом, и даже стать
Тебя гостям мешает распознать.
Кто этот юноша, в ком страсти пыл
Взгляд кроткой девы в сердце заронил?
Свет факела уводит его в тень.
Что принесёт нам завтра новый день?
Зачем преследует гость юную девицу?
А впрочем, та готова покориться.
Её пленила чувства новизна.
А может быть, богатая казна
Вскружила голову без всяческих затей
В среде факиров, карликов и фей.
На юноше богатый плащ, и дерзок взгляд,
Манеры, стать ей много говорят.
За маскою скрывается лицо,
Ну кто же он? Узнай в конце концов!
А кто та ветряница, юная девица,
Которая готова покориться?
Зал двух влюблённых встречи долго ждал.
Никто загадки их не разгадал…
В старинном замке ряженных затеи,
На стенах скрещены рапиры, пляшут тени.
Уходит осень
Берёзок трепетно коснулся и вмиг затих
Осенний вечер. Листьев шорох у ног твоих.
Неужто утром журавлиный услышу клик?
Но прячет осень за туманы свой скорбный лик.
И вот, смирившись, по-вдовьи строгий накинув плат,
Без сожаленья простилась с нами, как год назад.
Шептались сосны, кивали клёны и плакал лес,
И свет струился из звёзд зелёных с нагих небес.
2007 г.
Есенину
Я пытаюсь представить, как юный Есенин,
Затерявшись, бродил под зелёною сенью…
Целовал у берёз белоствольные ножки,
Осыпали его нежным звоном серёжки.
И в дыму голубом расцветала земля…
Шелестели листвой у дорог тополя,
Под гармошку-тальянку кипел русский пляс,
И с икон в каждом доме смотрел кроткий Спас.
И резные окошки улыбались заре.
И дремал рыжий пёс у себя в конуре.
И теснились в метель воробьи на карнизах,
И стояли леса, будто в праздничных ризах.
И над всем – свод небес, как озёрная грусть.
И всё названо это так сказочно – «Русь».
2005 г.
Венчание
Родителям своим посвящаю
Поседели с тобой. Мы с тобою совсем поседели.
Стали оба похожи на белых, как снег, голубков.
Отшумели над нами ветра и черёмух метели,
И пролил тихий свет нам на головы Бог Саваоф…
Эта радость коснулась нас крылышком, будто случайно,
И венцы нам на голову батюшка наш возложил,
Осенил нас три раза, и слышим мы возглас: «Венчай их…»
А за окнами снег, будто яблони цвет закружил.
Вот и стали с тобою мы мужем с женой перед Богом,
Хоть полвека прошли и в супружестве жизни зенит.
Заметает метель в феврале и порог, и дорогу,
Но опять о весне ранним утром синичка звенит.
Поседели с тобой. Мы с тобою совсем поседели.
Стали оба похожи на белых, как снег, голубков.
Отшумели над нами ветра и черёмух метели,
И пролил тихий свет нам на головы Бог Саваоф…
2005 г.
II. «Веры робкое дыхание»
Покаяние
Всё будто не про нас. Чужая повесть…
Зачем вперёд незрячими идём?
Где счёт большому – состраданье, совесть
Определяют наше бытие.
Доход, нужда – всё то не тлена ль тени?
Слепым ль узреть безмолвное сиянье…
Но как же трудно, павши на колени,
Нести в толпе к распятью покаянье.
2001 г.
Икона
Икона старая, темна и без оклада.
Её я раньше не видала.
Но озаряет Светлый Лик лампада,
Чуть различимо одеянье алое.
И хочется упасть в смиреньи ниц,
Ведь путь сюда мне был предписан Богом.
Я долго шла к заветному порогу,
Едва постигнув смысл Святых страниц.
«Свете тихий…»
«Свете Тихий, Святые славы…»,
Не всегда мы бываем правы.
Просвети нас, всехвальный Боже,
Ты всех ближе и всех дороже.
Укажи нам, слепым, дорогу —
Путь нелегкий, но близкий к Богу.
Богородица
Всё нам вечно не так – неудобица,
Будто жизнью мы взяты в полон.
Но спокойно глядит Богородица,
С просветлевших взирая икон.
Землю грешную видит – и молится.
Душу каждого хочет спасти.
Помолись обо мне, Богородица,
Веру истинну дай обрести.
Молитва
Красоту Господню
Зреть хочу все дни.
Встану, помолюся:
«Господи, прости».
Воззову всем сердцем:
«Святый Боже мой,
Помоги душевный
Обрести покой!
Награди смиреньем,
Даруй благодать,
Чтобы не посмела
В суете роптать.
Чтобы сил хватило
Радоваться жить.
И тебя, Всещедрый,
Славить и любить».
2003 г.
«Это всё для меня»
То тесен, то страшен, то радостен мир.
И, как человек в нём, я слаб, грешен, сир.
Но в нём – моя жизнь, где не властна судьба.
Ведь я, как и все мы, Господня раба.
И что претерпеть – это всё для меня
Послал мне Всевышний, скорбя и любя.
И маленьких радостей свет – тоже мой.
Дано так прожить, путь у каждого свой.
2005 г.
Светлое Воскресение
Ночь замерла в каком-то ожидании…
И вдруг сквозь радостью пронзённый благовест:
«Христос Воскрес!» – «Воистину воскрес!»
И славим мы Принявшего за нас страданье
И возлюбившего Свой Крест.
Весь день ликует благовест.
«Нет смерти» – нам вестят окрест,
Раз на земле Христос воскрес!
2002 г.
Летний вечер
Село солнце. Но блики с окон
Задержались на дверцах буфета.
Ты отходишь ко сну и раздета.
И лампада горит у икон.
Летний вечер, помедли чуть-чуть,
Будь молитва тиха и легка.
Будь коротким и верным их путь,
Светлым разум и твёрдой рука.
Со Святым Крещением!
Что важнее для младенца
Таинства Крещения!
Шепчут ангелы на ушко:
«С новым днём рождения!»
И теперь в его сердечке
Божья благодать.
И ему святое имя
Можно в вечность дать.
Вашим сыну или дочке
Со Христом отныне быть.
Будет Ангел белокрылый
Каждый миг вам их хранить.
Крёстным
Нет веселее и серьёзней роли
Быть при младенце кумом и кумой.
Вы разминулись в жизненной юдоли,
Став у купели братом и сестрой.
Ильинский храм
Лет через двести
Здесь не будет ничего,
Что видит нынче наше око,
Но будет всё равно стоять, даст Бог,
Как прежде, храм Ильи Пророка.
И будет всё равно гореть
В окне алтарная лампада,
И снег в безмолвии ночном
На мир усталый тихо падать.
И кто-то, мимо проходя,
Положит крестное знаменье
И скажет, Господа моля:
«Дай мне прозренья и терпенья».
Сколько соблазнов
Сколько соблазнов,
Сколько пороков…
Мир посылает
Всё новых «пророков».
Как же остаться
Верными Богу,
Как же найти к Нему
Грешным дорогу?
Не расплескать веру,
Не потерять,
Всё, что дано нам,
Безропотно взять.
Бога в себе, наконец обрести,
Крест свой принять и c терпеньем нести.
Воскресное утро
…И острова будут уповать на Бога
Ис., 42,4
В солнце тает утро раннее.
Звон и тихое сияние.
Как проспать такое раньше
Я могла!
В них, как вечное звучание,
Душ смиренных покаяние —
В тихой пустыни молчания
Колокола.
Разбудили всё уснувшее,
Всё на время затонувшее,
Будто в памяти безбрежной
Острова.
Жаркой свечки колыхание,
Веры робкое дыхание,
Нет у сердца слов, и в сердце
Все слова.
Боже, зрим твои страдания.
Во грехе нашем признание —
Ниц, упавшая в поклоне,
Голова.
Благодатно утро раннее
Звон и тихое сияние.
Как проспать такое раньше
Я могла!
III. Была война (к 75-летию Великой Победы)
У обелиска
Как наяву, нам весь бой представляется,
Рвутся снаряды всё ближе и ближе.
Грохот, команды. Огонь подчиняется,
Вражеский танк ярым пламенем лижет.
Воздух горяч и свинцом наливается,
Смерть всех подряд, как косою, косила.
Ныне цветов лепестки распускаются
Там, где настигла бойцов вражья сила.
Враг отступает, и бой завершается…
Кто вы, солдаты, так мало пожившие?
Нам рассказать о себе не решаются
Головы с честью на землю сложившие.
Дней тех сражения сердца касаются,
В памяти нашей внезапно возникшие.
Строчкой имён с обелиском срастаются,
Ныне живущие, прежде погибшие.
Подвиги павших в годы военные
Не потускнеют, их жизнь повторяет.
Ваших имён позолота священная
Светлым сиянием мир озаряет.
2005 г.
Зубопротезная амбулатория
Мамочке своей посвящаю
Слепило солнце ярким блеском,
В его лучах сверкал ручей.
Была война, но гибла стужа,
Бежали девочки по лужам
Учиться на зубных врачей.
На фотографии родные лица.
Красивы, молоды, как не влюбиться?
Причёски модные, чтоб сверху валиком,
А на ногах у всех – чулки и валенки.
Зубопротезная амбулатория…
У каждой девушки своя история.
Вмешалась в юность их пора военная.
Какая жизнь была? Обыкновенная.
Они работали, учились,
Влюблялись, ссорились, мирились.
На танцы в «Хлопчик» или «Драм»,
Что жизнь без радостей и драм?
Чем отличались от сегодняшних девчонок?
Да тем, что ждали дома похоронок
И слушали сирены по ночам,
Да хлеб на карточки, по триста грамм.
И было в жизни их ну всё как есть,
Но было нечего надеть и было нечего поесть…
В их школе – госпиталь, а были классы.
Они копали рвы, окопы рыли.
Бойцам глаза и уши из пластмассы
Их тоненькие пальчики лепили.
На фотографии родные лица.
Красивы, молоды, как не влюбиться?
Вмешалась в юность их пора военная,
Какая жизнь была? Обыкновенная…
Послевоенный фокстрот
Моим родителям
Чуть колыхнулся платья нежный шёлк,
Мелькнули туфли на высоких каблуках,
Ещё мгновенье, и оркестр замолк бы —
Так в быстром танце ты была легка.
А он в матросских клёшах так высок,
Так статен, виртуозен и силён…
Неужто танец тот имел свой срок?
Да полноте, закончился ли он…
Фронтовой шофёр
В промокших валенках, по вешним лужам
И под свинцом трассирующих пуль
Прошёл войну, держа в руках натруженных
То пистолет, то заступы, то руль.
И вот Калужской области околицы
И от Маруси ясных глаз ответ.
Как сердце ни покой – не успокоится,
«Держи, дарю трофей – велосипед».
Так сотни жизней строились,
И вы одной из них достойное начало.
Как много зим и много-много лет
Вас с ним встречало и не разлучало…
Дядя Женя (новелла)
Он был очень скромен и стеснителен до болезненности. На фронт ушёл девятнадцатилетним. Их учили где-то в Свердловской области, потом перебросили на передовую.
Совсем ещё мальчику пришлось командовать отделением взрослых мужей, разных по национальности и по складу характера, в этом страшном пекле, где ночь, утро, и день – всё перемешалось, где кругом горело, разрывалось и ухало, кричало от боли и погибало…
Худенький, в солдатской каске с перепачканным копотью и окопной грязью напряжённым лицом, на котором отразилось всё сосредоточение физических и духовных сил, когда забыты страх, боль, всякое неудобство, тоска по дому, по чистому белью – по всему тому, что приходится защищать во всём этом аду, когда уже не чувствуешь своего тела, и движет тобой один порыв, в котором есть уже что-то неземное, поднимающее тебя какой-то неведомой силой над этой истерзанной, измученной, исстрадавшейся матерью-Родиной…
Так и вижу его, именно таким. Так и представляю… Он не был красив, судя по фотографии. Совсем ещё мальчик. По-юношески длинная и тонкая шея, чуть вздёрнутый нос бульбочкой, удлинённый подбородок. Да, подбородок некрасивый, кажущийся слишком длинным на худом лице.
Его ранило осколком от снаряда. Ему оторвало всю нижнюю челюсть. Отбросило в грязь, окровавленного, и уже жалкого, и маленького в своей беззащитности. И какой ужас: он умер не сразу! Какое-то малое время оставался жив. Что он чувствовал, кроме боли, которую невозможно было вытерпеть, что в последний раз мелькнуло в его сознании? У этого мальчика, который ещё ничего не видел в жизни и уже так много выстрадал. Наверное, мама, которую очень хотелось позвать на помощь и крикнуть ей и всему этому миру: «Нет, меня не убили! Этого просто не может быть!». Или он умер, так и не поняв, что убит, и в сознании только и успело вспыхнуть: «Сейчас всё пройдёт».
Когда уходил на фронт, не стерпел, дойдя до половины улицы, оглянулся на дом. У ворот стояла мать, моя бабушка, у которой от его взгляда так и полоснуло по сердцу: «Не вернётся».
Я не знала своего дядю. Меня ещё не было, когда он погиб. Но нет-нет, да и мелькнёт до боли знакомая черточка в моём сыне – Жене, и внутри что-то сладко сожмётся.
Ушёл добровольцем
70 000 ивановцев ушли на фронт добровольцами,
среди них был мой дедушка
Мой дедушка очень хотел, чтобы я сказала ему одно-единственное слово: «Дедя». Мне было около двух лет, и я упорно молчала. Заговорила сразу после его внезапной кончины, через несколько дней, «дедей» называть было уже некого.
Зато со слов бабушки и мамы я знаю, что была у дедушки Коли любимой внучкой. Нянчился он со мной, брал повсюду с собой и любил самозабвенно. В шутку напевал моей бабушке Наде арию князя из оперы Чайковского «Евгений Онегин»:
Надежда, я скрывать не стану,
Безумно я люблю Татьяну.
Мой милый дедушка, как жаль, что я тебя совсем не помню…
Я знаю, что в последние дни своей жизни он читал поэму Пушкина «Борис Годунов». Раскрытая книга так и осталась лежать на столе… Умный, добрый, интеллигентный человек. Любил цветы и классическую музыку. Дома частенько напевал арии из опер. У дедушки был очень приятный голос. А миротворец какой он был… Всех мирил. С любой бедой к нему – утешит, растолкует, успокоит, пошутит. Большой шутник был.
Построил дом, в котором прошли детство и юность его детей и внуков. Вырастил сад.
Дедушка прошёл всю войну, воевал от начала и до конца. А на фронт ушёл добровольцем.
Здоровье и телосложение имел слабое, а сильным-то каким оказался, сильным духом. Только сейчас начинаешь понимать, что значит уйти на войну добровольцем, не имея ни малейшей надежды на возвращение, оставив без своей защиты самых близких тебе людей – жену и дочь. А ведь мог бы, занимая руководящую должность, продолжать честно выполнять свою работу в тылу.
Когда мне рассказывали о том, как дедушка уходил на фронт, меня потряс один эпизод. Он попросил благословения у своей старенькой матери. Значит, будучи членом компартии, насаждавшей атеизм, он где-то в тайниках своей души всё-таки хранил твёрдую и истинную веру в Бога.
В детстве мы с моей младшей сестрёнкой часто перебирали старые открытки – наши семейные реликвии, среди них фронтовые. Непонятно почему, но мне особенно нравилась одна из них – на тонкой бумаге с блеклым рисунком и с напечатанными под ним стихами Михаила Исаковского «Ой, туманы мои, растуманы». Позднее, когда я выучилась читать и поняла, что это слова военной песни, часто мурлыкала её себе под нос:
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные поля и луга.
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага…
На открытке почтовый штемпель – полевая почта № 1722, март 1943 года. Я знаю – это был Сталинград. Написанное дедушкиной рукой адресовано дочери моей маме: «Здравствуй, Галка. Целую тебя, а также маму. Открытку твою получил, спасибо. Живу ничего, снаряды сыпятся как горох, только крякают, аж в ушах звенит. От Жени получил открытку из г. Свердловска с дороги…»
Единственный сын моих дедушки и бабушки погиб под Ленинградом 17 июня 1944 года.
IV
. Ты где, снежок? (стихи для детей)
Снежок
Малыш зажал в руке снежок,
И сразу капельки снаружи
Стекают вниз на сапожок.
Ты где, снежок?
В ладошке – лужа.
В ванной
У Андрюшки на макушке
Светлый хохолок.
Он купал в реке игрушки
И насквозь промок.
И повесили над ванной
Зайчика и мишку.
И Андрюшкину рубашку,
И его штанишки.
Не живется без хлопот
Бедной бабе Ане.
Хорошо купались в речке,
А не в океане.
Гриб
В маленькой ладошке
Уместился гриб.
К тёмно-бурой шляпке
Жёлтый лист прилип.
В книжке, на картинке,
Он совсем другой…
В удивленье бровки
Вскинуты дугой.
С настоящей ножкой,
Шляпкой-головой.
Шепчет нежно дочка:
«Мама он живой!»
Синичка
Прилетела в сад синичка,
Желтобокая птичка.
На головке шапка чёрная,
Сама весёлая, проворная.
Видит на кормушке сало.
Покосилась, поклевала.
На окошко кошка села.
Птичка пырх – и улетела.
Мурка
Мурка лапкой носик моет
И глядит на воробья:
«Чивчик весел и доволен,
Но тебя поймаю я».
Сон
Закрываются глаза,
Сковывает сон.
Маше снится стрекоза
И огромный слон.
А в дому – тишина.
Тикают часы.
Улыбается кот плюшевый
В усы.
И игрушки все спят,
Только он не спит.
Он, оставленный хозяйкой,
Мышку сторожит.
Холодное лето
Поймали лета крошку в ладошку,
Насыпали в пригоршню горошку
И покупались в речке немножко,
И побродили лунной дорожкой.
Берёзка и Ксюшка
Позабыты игрушки,
И красавица Ксюшка
Примеряет серёжки
От берёзки на ушки.
Две весёлых подружки
Стоят у дорожки,
И звенят у обеих
В косичках серёжки.
Девочкам Ананьевым
Две девочки-сестрички,
Две тёмные косички.
Всегда они нарядны,
Как вишенки весной.
Приветливые лица,
И нежные улыбки,
И розовые платьица,
Как крылья за спиной.
В храме
Свете тихий. Свете ясный.
Не беда, что день ненастный.
Вьётся ладан над платочком
Ароматным облачком.
Всюду свечи. Светлый взор.
Врат затейливый узор,
Неба голубая марь —
Всё святое – вход в алтарь.
Золотится солнца лучик.
Стали чище. Стали лучше.
Киска
Где-то тихо бродит маленькая киска.
Ей не страшно ночью – светит месяц низко,
За забором тявкнул чей-то верный пёсик,
И учуял мышку чуткий кискин носик.
Родина
Солнце лучистое.
Лужица чистая.
Парки тенистые.
Сумерки мглистые.
Старая улица,
Чёрная курица.
Верба, смородина —
Милая родина.
Рождество
За порогом – тьма и стынь,
Но светло и ново
Входит с первою звездой
Рождество Христово.
Лёгкий хруст под сапожком,
И по всей округе
Веселятся на земле холода
Да вьюги.
А с утра, как солнце встанет
И разбудит мама —
Ярким золотом взыграют
Купола у храма.
Рябина
Вот и осень наступила,
Пожелтели листья,
А рябина порыжела,
Будто шкурка лисья.
Сильный ветер
Оборвал на рябине листья,
Но остались на ветвях
Красных ягод кисти.
Скоро зимушка-зима,
Снег на землю ляжет,
Прилетят к рябине птицы
И спасибо скажут.
Детский календарь
Январь
Мороз пощипывает нос
И пальцы в рукавичках,
И прямо в форточку
Летит бедовая синичка.
Февраль
Завихрило, замело
К садику дорожки,
И не знают, как пройти,
Маленькие ножки.
Март
С крыш – капель,
Большая лужа прямо у ворот,
Сладко жмурится на солнце
Чей-то рыжий кот.
Апрель
Наконец пробилась травка,
Тут и там – росток.
Снегу только у забора
Белый островок.
Май
У берёзок распустились
Листики на ветках,
А у птичек появились
Маленькие детки.
Июнь
Везде чириканье и пенье,
Сел мотылёк в цветок.
И носит юная принцесса
Из солнышек венок.
Июль
Жарко дома и в лесу.
Хорошо у речки!
Тянет в воду, ну и холод!
Замерло сердечко.
Август
По солнечной тропиночке
Я посмотреть иду,
Как зреют груши, яблоки
У бабушки в саду.
Сентябрь
Моет дождь кусты, деревья,
И повсюду видишь ты,
Как цветочки распустились —
Разноцветные зонты.
Октябрь
Листопад, листопад…
На прогулке детский сад.
Ловит жёлтые ладошки,
Те, что с клёнов вниз летят.
Ноябрь
Снег с дождём,
И по окошку снова потекло.
Мы сидим под яркой люстрой,
И у нас тепло.
Декабрь
От огней сияет ёлка,
Дед Мороз сейчас придёт.
Мы подарки получаем
И встречаем Новый год!
V
. Николка
Внуку Коле!
Внук
Ни бровей пока у нас,
Ни кудрей, ни чёлки.
Мы сосём, как леденец,
Погремушку-пчёлку.
Крутим лысой головёнкой.
До чего ж хорош мальчонка!
Зубки режутся
Посмотри, как мышка в норку,
Тащит в рот к себе Николка
Всё подряд: игрушки, книжку,
Ложку, кофточку, штанишки.
Улыбается, плутишка,
И вставляет в рот пустышку.
Дедушка пришёл с работы
Тра-та-та, тра-та-та,
Мы везём с собой кота…
Не разнять усталых рук:
На коленях пляшет внук.
Мобильник
Колесо от пирамидки
Коля к уху приставляет,
Верно, думает – мобильник.
Или точно это знает.
Десерт
Подкрепившись спозаранку,
Николай сосёт баранку.
Перепачкал всю мордашку,
Не узнать теперь бедняжку.
В храме
Коля в храме не робеет,
Подпевает как умеет.
Знает он сюда дорогу,
И летит молитва к Богу.
Мама уходит!
Ты мой зайка, ты мой крошка,
Потерпи совсем немножко,
Ну хотя бы до обеда.
Как поспишь, и я приеду.
Может так оно случиться —
Маме надо отлучиться.
Тут от слёз не будет толку,
Подождёт её Николка.
Папина командировка
Я не знаю дядю этого,
Где-то ездил он по свету.
Новый год уже и ёлка,
Узнавай его, Николка!
Я ползу
Я ползу, ты видишь, папа,
Доберусь сейчас до шкапа,
Загляну под лапы ёлки.
Ты посмотришь – нет Николки!
Причастие
Ах, какое это счастье!
Мы втроём идём к причастию.
Будет нам во всём подмога —
Приняли из чаши Бога.
Проездом в Суздале без Коленьки, но бабушка мечтает
В небе ясная звезда
Холодна и колка.
Эй, лошадка в бубенцах,
Ленты в длинной чёлке!
Скрип полозьев,
Позади церковки и ёлки,
Будто розы, расцвели
Щёки у Николки!
Первые шаги
«Мне купили сандалеты,
Буду в них гулять по свету.
Свет пока не так велик,
Да мешает половик».
От дивана к книжным полкам
Путешествует Николка.
Молитва
Утром бабушка к иконам
Колю поднесла с поклоном,
И иконы по порядку
Целовал младенец сладко.
Свет лампады, в блестке полка.
Может, молится Николка?
День рождения
Вновь пришёл апрель, и вот:
Николаю минул год!
Он теперь не просто крошка,
Он большой и ходит ножками.
Улыбается прохожим,
И они Николке – тоже!
VI
. Упал на землю зрелый плод (миниатюры)
Ребёнок
Не знает, кто такие нувориши,
И новых русских сроду не видал.
Но то, что у людей должна быть крыша,
Когда свой домик строил, точно знал.
1991 г.
Дверь
Как дверь открыть? Оставили лишь щёлку.
За ней стрекочет кто-то без умолку.
Да, нужное ль? Пожалуй, им лишь знать.
А мне решать: открыть? не открывать?
Проза жизни
Лежу. Читаю детектив.
И мыслей не буди моих.
Смотреть на вещи надо просто.
К чему стихи? Живи по ГОСТу.
Кружева
О, как всё верно подсказал
Мне на стекле узор мороза!
А. Фет, У окна
У стужи кружев одолжив рисунок,
Распутываю нить.
Жизнь, я устала от твоих посулок,
Скажи, как дальше быть?
Идти, бежать, иль кое-как брести,
Иль кружева по-своему сплести?
1992 г.
Диалог
Любовь прошла,
Утихли страсти.
Я Вас забыл. Прощайте.
«Здрасьте!»
Ночная бабочка
Отлакированный асфальт,
И дождь как из ведра.
И ты по скользкому пути
Походкой от бедра.
Небрежно этак отвела
Сырую прядь с лица,
Куда опять тебя ведёт
Дорога без конца…
1992 г.
Шоссе
То Петрушкино, то Петровское,
Солнце тусклое в облаках.
«Бар» – деревни пристыженной гордость.
Воздух дизельным смрадом пропах.
2005 г.
Бурелом
«Иду по жизни, как по бурелому.
И тут, и там – нигде прохода нет».
«Как будешь падать, подстели солому», —
Её жалея, кто-то дал совет.
Дилемма
Утончённая и безучастная.
Стиль и шарм налицо, а несчастная.
Ей бы взять, как все бабы, детей нарожать.
Да обеды варить, да картошку сажать.
Только думает женщина у плиты:
«Я – повсюду успеть, а любить – это ты».
Друзья
Вновь всё те же слова и дороги,
И опять дурака им валять,
Промочили и горло, и ноги
Два пьянчужки, что вышли гулять.
Не ухожены, худы, небриты —
Вы не раз уже видели их.
Всё для друга! Душа их открыта,
И бутылка одна на двоих.
1997 г.
Компьютер
Опять на хакеров облава —
Трещит компьютерная клава!
А геймерам подай игрушек —
Палят по юзерам из пушек.
Всю ночь у клавы ты не спишь.
Под носом тихо кличет мышь.
Цветы
Любил весёлый ландыш – Людочку
Ирину – жаркий мак июля.
И вновь попался я на удочку,
Любил зимой фиалку Юлю.
Амур ещё вонзил укольчик:
Любил Танюшку – колокольчик.
Но жизнь со мной сыграла шутку,
Вручив мне в жёны – незабудку.
Избранный
Упал на землю зрелый плод.
И миру возвестил: «Я тот!»
Коронавирус
Коронавирус бьёт и бьёт
И нам покоя не даёт,
Мы ждём, что, наконец, уйдёт!
А он уже на троне.
Сидит себе в короне.
2021 г.
Испытание мудростью
Сидеть на лавке
Ей не комильфо.
Обзоры прессы
Надоело слушать.
Остались книги.
Редко – телефон.
Всё чаще храм,
В котором лечат души.
VII
. Шуточные тосты. Посвящения. Пожелания
Ко 2-му тысячелетию
Веселье искорок в бокале,
Салат и рыба в тесте.
Белёсым льдом стекло заткали
Мороз и вьюга вместе.
Всё замерло. Идёт снежок,
Мир накрывая белой сетью.
Один глоток. Один кивок. Один шажок.
Ну вот и всё. Вперёд, тысячелетие!
1 января 2000 г.
С Новым годом!
Что наша жизнь? Да вечные дилеммы!
Пусть годы мчатся, унося проблемы
(Будь так, пустила бы их вскачь!)
Желаю всем успехов и удач!
В.В. Путин заступил на пост президента
Написала бы что-нибудь про нашего дорогого Путина
Из разговора
Наш славный Путин – добрый малый!
Да и, видать, какой удалый:
На саммит съездил вот в Брюссель,
А это далеко отсель.
1999 г.
Руководителю литобъединения «Ладога» Юрию Петрову
Будет вам и белка,
Будет и свисток.
Поговорка
Мы все птенцы гнезда Петрова.
Когда взлететь настанет срок,
У нас у всех уже готова строка
И белка, и свисток!
2004 г.
Тост
За сильных женщин,
За прекрасных дам!
Но головы своей
Вам не отдам.
И сердце пусть при мне
Устанет биться.
Не дай мне Бог
В одну из сильных дам влюбиться.
2006 г.
Жене и Свете
Это взбалмошное лето
Пронеслось, как эстафета!
Землю солнцем не согрело,
Началось и пролетело.
Ни ответа ни привета.
Но со мной осталась Света…
Октябрь 2005 г.
Паше и Ирише
По жизни стал увереннее шаг:
Ведь Паша – папа, а Ириша – мама.
Боитесь сделать что-нибудь не так,
А дом уже наполнен детским гамом.
И, наклонясь над милым продолженьем,
Хватаете то соску, то пелёнку…
А дочь растёт, и вот: «Надень пальто!» —
Повысив голос, ты кричишь вдогонку.
Пусть будет так, и будет счастлив миг,
Когда на свет «Мы» вечером явились.
Росточек слабый силой в мир проник,
И папа с мамой над тобой склонились.
2002 г.
Юрию Петрову
Спасибо Вам за книгу.
До сих пор читаю полюбившиеся строчки.
Желаю вам, любимый мной поэт,
Побольше добрых и счастливых лет,
Чтоб в творчестве своём не ставить точки.
Чтоб мы из ближних и далёких мест —
Вас слушать никогда не надоест —
Внимали с нежностью, что возвестит окрест
Души озябшей благовест.
2001 г.
Серёженьке
Милого мальчишечку
Вижу лишь на фото.
Ну кому из бабушек
Так смотреть охота?
До чего улыбчив, до чего хорош!
Может быть, на бабушку
С дедушкой похож?
Может быть, на этих,
Может быть, на тех.
Пусть тебя удачи ждут,
Будь счастливей всех!
2011 г.
Третий внук
Счастье это, «а не мука»!
Не тревожусь, а горжусь!
«У меня теперь три внука», —
Вспоминая, спать ложусь.
Распахну свои объятья,
Трое вас, и все вы братья!
10 сентября 2013 г.
Ванечка
Ваня – самый младший.
Лишь увидел мир,
А уже над всеми – главный командир!
Пусть твои способности не уходят в Лету,
Принимай от деда эту эстафету.
2019 г.
Реклама
Для мужчин, взрослых и не очень.
Мы в бытовой не смыслим сфере,
Но как на кухне жить без «Ферри»?
А в туалете, в ванной комнате
Кто нам поможет, как не «Комет»?
Кто нас от ржавчины избавит,
И унитаз блестеть заставит?
Полы помоет «Мистер Пропер»,
А мы втроём пойдём на оперу.
Нам ближе Верди «Трубадур»,
Возьмём на случай «Амбипур».
VIII
. Из старой тетради
14 ноября 1967 года
Сегодня выпал первый снег,
Какой он белый, чистый.
Он молодой ещё совсем,
И он такой пушистый!
На ветках он повис легко,
Укутал лапы сосен.
Он заглянул ко мне в окно,
Меня он выйти просит.
Я вышла. Тишина кругом.
На улице прохлада.
Ну вот и выпал первый снег.
И я, конечно, рада.
1967 г.
Одноклассникам
Подруги, одноклассницы, весёлые сестрички – уплыли…
Школа, мальчики, косички, переклички – уплыли
Не воротятся, а детства жаль чуть-чуть.
И грустно так становится, а сердце шепчет: «В путь.
В путь отправляйтесь, в плаванье, в далёкие края».
А может, в тихой гавани мы встретимся, друзья?
Мы встретимся, все с опытом, все с жизнью за плечами,
И вот уж снова молоды, беспечны, беспечальны.
И снова мы в родном краю, у школьного порога,
Но пусть мы встретимся опять, а детство жаль немного…
1967 г.
Обновление
Обновление, какое диво?
Всё, что новое, у нас красиво!
Это новое уйдёт от старого
Иль сольётся с ним частицей малою.
Обновление везде и всюду.
Всё, и я, конечно, новой буду.
Другие мысли, новые стремления,
Хочу и не хочу такого обновления.
1967 г.
* * *
А «не надо» говорить – тоже надо,
Ведь бывает так и соль слаще винограда.
Мы за малым побежим – многое теряем.
Надо б другу – мы часам больше доверяем.
1967 г.
* * *
Люблю гулять одна, люблю зимой дышать
И слушать засыпающие звуки.
Люблю сама с собой и петь, и рассуждать,
И греть сама себе замёрзнувшие руки.
Люблю снежинки с веточек сдувать,
В снегу бродить, как будто в мыльной пене,
И, словно в царстве сказок, оживлять
Деревьев заколдованные тени.
1968 г.
Песня
Высоко-высоко в небе месяц проплыл
И за облако спрятался, став голубым,
Голубым-голубым, голубым, словно дым,
И за облако спрятался, став голубым.
Мне бы месяцем, месяцем стать бы сейчас
И за облаком спрятаться, в нём растворясь,
И лететь, и лететь в этой синей ночи
Не зови ты меня, не кричи, не кричи.
Высоко-высоко в небе месяц проплыл
И за облако спрятался, став голубым,
Голубым-голубым, голубым, словно дым,
И за облако спрятался, став голубым.
С днём свадьбы!
Надюше
Так и хочется сказать: «Берёзка…
Не в фате, а в зимнем инее».
Ты же девочка, совсем подросток,
Ты, с глазами серо-синими.
Руки тонкие коснулись бережно,
Губы ласковы, глаза чисты.
Как доверчивы её движения,
А слова красивы и просты.
Но не только лаской обвораживать,
Хрупким телом защитишь в беду.
Верю я в тебя, как верит каждый,
Познающий дружбы красоту.
Будь женою славною, лебёдушкой,
Нежности тебе не занимать.
Знаю, сможешь гордой быть и строгою,
И простить, где надо, и смолчать.
А сегодня мы с тобой расстанемся,
Пусть никто не видит наших слёз.
Я желаю, чтобы наступающий
Только счастье для тебя принёс.
2 декабря 1970 г.
Мелодии утра
Проснулось утро летнее – прохладное, росистое,
От солнышка лучистого такое золотистое!
Чирикают воробышки гимн света, пробуждения —
Нехитрая мелодия о новом дня рождении.
Поют трамваи весело свою побудку-песенку.
Сияет в стёклах солнца свет, и шпалы будто лесенка.
И рады все, и петь не лень —
Настал, родился новый день!
1970 г.
* * *
Утром, сегодня утром разбудил меня ветер,
Недруга он на пути своём, видно, встретил.
Недругом этим была зима, он её гнал,
А на подмогу ручьи и весну к себе звал.
Только не шла весна, а ветер всё нарастал.
И полетел снег. Ветру попутчиком стал.
Вместе бились они друг против друга.
А победителем стала – вьюга, снежная вьюга…
Весна поёт
Выйди на улицу мартовским солнечным днём.
Встань и прислушайся… Песни весны слышишь в нём?
Встань и прислушайся… Слышишь, как небо поёт?
Будто к себе в эту высь голубую зовёт.
Встань и прислушайся… Слышишь, запели капели?
Как не похожи их песни на вои метели.
Встань и прислушайся… Слышишь, как дышит весна?
Как просыпается вдруг от покоя и сна?
Июль
Будто осень, позабыв прихода день,
Опустила вдруг на землю мрак и тень.
Дождик капли на стекле оставляет,
Кто там солнышко до слёз обижает?
Ну не хмурься, подари нам хоть лучик!
Раскапризничалось лето сквозь тучи.
Что ж ты осень в лицо мне пахнуло,
Грустным оком прямо в сердце заглянуло.
*
*
*
Вечер подёрнут лёгким туманом – сыплет и сыплет снег…
Замерло всё, даже кажется, будто время застыло навек.
Тонкие вишни в ажур разодеты – белый наряд невест.
Здесь тишиной заколдовано царство, звука не слышно окрест.
Лёгкие звёздочки, белые мухи кружатся – не нагляжусь.
Мне представляется, звёздочки эти с кем-то танцуют медленный блюз.
Музыку им тишина заменяет – песня в живой темноте.
Улица наша кажется новой в белой ажурной фате.
Декабрь 1969 г.
Невеста
Там сейчас так тихо. Только птичья стая
Пролетит над лесом. Снег идёт порхая.
Там стоят рябины. Листья с них слетели.
Покружились птицы, на рябины сели.
Помнишь – лес притихший и свою невесту…
Где-то нежным звоном: «Тили-тили-тесто…»
Зацветёт рябина, ягоды созреют.
Расскажи, чью душу твои песни греют?
Январь 1970 г.
* * *
Потеряла берёзка золотое колечко,
Уронила нечаянно обручальное в речку.
И стоит до сих пор у воды одиноко,
И хоронит печаль свою у стремнины глубокой.
1970 г.
* * *
Это просто рисунок, а я вижу: просторы
Омывает река, берега-косогоры.
Две высоких сосны застоялись в обнимку.
Заплуталась в их лапах предвечерняя дымка.
Белый парусник робко отражается в водах.
Чья-то песня тоскует о промчавшихся годах.
От рыбацких костров вдруг запахло дымком,
Кто-то с берега машет мне белым платком.
Отчего ж на рисунке всё мёртвое ожило —
Что-то очень знакомое душу мне растревожило.
1971 г.
Старый причал
И о нас уже не помнит лето,
И волна у старого причала,
Если я спрошу у ней ответа,
Скажет: «Я вас что-то не встречала».
Только иногда заноет нежно
Сердце, если вдруг какой-то парень
Тронет так же, как и ты, небрежно,
Тронет струны на своей гитаре.
1971 г.
* * *
Не просила весна о милости,
А зиме не хотелось сдаваться —
Снег и дождик идёт. Из-за сырости
Очень хочется дома остаться.
Весенний дождь
Первый дождик – вестник пробужденья
Отдохнувшей за зиму природы.
Встреча с ним – как радость возрождения!
Не ропщу на скверную погоду.
Впитывает влагу рыхлый снег,
Мнут его увесистые капли.
Слышу льдинок звон – хрустальный смех.
Веточки берёз дождём запахли.
1971 г.
* * *
Солнце смотрит украдкой, тяготиться ему не пристало
С золотистым сияньем деревьев в затихшем лесу.
Осень – та же загадка, знать, солнышка стало ей мало,
Как волшебница, в золото красит листву.
А потом ей взгрустнётся – с чего бы уж это, не знаю.
Видно, просто весёлым не может быть вечно никто.
Со слезами проснётся, проводит на юг птичью стаю
И дождинками мелкими вдруг застучится в окно.
Только грех, вам скажу, обижаться, что солнце не светит,
Просто спорить не хочет с соперницею своей.
Ну а осень грустна оттого, что никто не ответит —
Почему это солнце не ласково с ней.
После дождя
Задрожали веточки берёз,
Зазвенели золотом наряда.
И посыпались потоки слёз
С тонких веток бусинками града.
* * *
Как ты пришёл ко мне, из сказки прямо?
Какой ты разный: и послушный, и упрямый.
Как мне назвать тебя – ни «принц» ты и не «нищий»,
Таких, мне скажут, сотни, даже тысячи.
Меня неправда эта не обидела:
Пусть тысячи. Я одного увидела.
1972 г.
Одуванчики
Как кто-то ласковый,
Трава коснулась моих ног.
Ты знаешь, я на голове
Ношу из солнц венок.
1972 г.
Берёзки
Стоят, как стройные подружки,
Им не чета и кедров рать.
Спешу к трамвайной остановке
Берёзкам горсть тепла отдать.
1972 г.
* * *
Убежать бы, убежать бы – я с собой скучаю.
Если спросишь, как живу – письма получаю.
1972 г.
* * *
Вдруг оборвётся ниточка живая?
Тебя о бережливости молю.
Но, будто бы беду опережая,
Боюсь ответить на твоё «люблю».
1972 г.
Оле
Пусть и снег на дворе, и морозы любые,
А глаза у тебя всё равно голубые!
Если б этим глазам да присниться во сне…
Отчего голубые? А ты мне: «К весне!»
* * *
Весенняя открытка пришла к тебе домой.
На ней подснежник синий – держи букетик свой!
1973 г.
* * *
И вдруг всё просто оказалось:
Любить могу за то, что любишь ты.
За то, что я всегда с глазами добрыми встречалась,
За то, что подарил на праздник мне цветы.
За то, что сильный ты, за тёплые родные руки.
И при свидании люблю тебя, и при разлуке.
1973 г.
Сыночку
Солнце греет травку. Вдалеке кузнечик
Весело стрекочет всё одно и то же…
Он сидит в канавке, музыкант беспечный,
А вокруг козявки – в театральной ложе.
1974 г.
IX
. Дом (рассказы о детстве)
Предисловие
Мы жили в провинциальном городе на окраине, в старом дедовском доме в три окна.
Нас с сестрой, как и большинство детей послевоенного времени, для которых детский сад оставался только мечтой, воспитывала бабушка. Родители целыми днями пропадали на работе.
У нас было всё, как и у сверстников: почти мальчиком погибший на войне дядя, слабая здоровьем бабушка, на которой держался весь дом, вечно занятые родители, отсутствие каких бы то ни было удобств, к которым мы так привыкли в современных квартирах, печное отопление в доме, тусклые лампочки в комнатах, тёмные бревенчатые стены дома, немудрёная еда, редкие лакомства, тряпичные куклы, перешитые из старья пальтишки.
Но у нас были весёлые семейные праздники. Мы отмечали и Первое мая, и Пасху, и Рождество, и Новый год, и чьи-то именины, и дни рождения. Что ж, такое было время…
На нашей улице жили соседи, с которыми поддерживались почти родственные отношения.
В доме никогда не выключалось радио, которое в ту пору и развлекало, и учило, и воспитывало хороший вкус.
В кинотеатрах города по утрам шли детские сеансы, в нашем драматическом театре устраивались чудесные новогодние представления. Нам выписывали детские журналы: «Весёлые картинки» и «Мурзилку».
Нас с сестрой всё время неназойливо оберегала разумная и строгая опека бабушки, простой полуграмотной женщины, сумевшей как-то между делом внести в нашу жизнь такие понятия, как честность, чувство меры во всём, по-детски наивную, но неизменно твёрдую веру в Бога.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70200901) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.