Дальше не помню
Аль Джу
Главный герой не помнит, чем закончился прошлый вечер. Это проблема, ведь это не единичный случай, – так происходит практически каждый день. Чтобы вырваться из порочного круга беспорядочной богемной жизни, герой покупает билет на новогодний паром, следующий из Хельсинки в Таллин. Он бежит прочь из города, ещё не зная, какой личный ад ждёт его впереди и что предстоит сделать, чтобы из него выбраться.
Аль Джу
Дальше не помню
Все события, кроме происходящих в Низине – выдуманы, любые совпадения случайны.
Текст не является пропагандой наркотиков и алкоголя – это зло, которое нанесет вред вашему физическому и ментальному здоровью, а затем отправит вас в ад.
I. Влад
Цугцванг – положение, при котором у одной из сторон или у обеих сразу (взаимный цугцванг) нет полезных ходов, так что любой ход игрока ведет к ухудшению его собственной позиции.
Википедия
Что было вчера? Не могу вспомнить – только набор невнятных и разрозненных картинок из вереницы баров и очередных случайных людей. Вместо вчерашней ночи перед глазами стоял приснившийся сон. Реальный настолько, что несколько секунд после пробуждения не мог понять, где нахожусь. Во сне я падал на дно глубокого оврага, потом за мной гналась вооруженная толпа, повсюду мелькали средневековые изображения солнца. В результате я оказывался в темном подвале, из которого в панике пытался найти выход. Подобный сюжет снился мне уже во второй или третий раз. Чтобы отогнать неприятные ощущения, оставшиеся после тяжелого сна, я поставил чай и пошел перекурить на балкон.
На календаре было 28 декабря, а на часах – семь вечера. Новый год я собрался встречать на пароме из Хельсинки в Таллинн и ехать туда решил один. «Алко соберет вокруг меня компанию», – так тогда я полагал. Но это послезавтра, а сейчас я ждал Влада, который должен был приехать ко мне с десятью граммами необычных грибов. Грибы я еще не пробовал, и в ожидании нового опыта было и возбуждение, и волнение. На телефоне пиликнуло уведомление – сообщение от Влада: «Вышел из метро». Хорошо, от метро до моего дома идти максимум минут десять. Я подумал, что пока есть время, надо набрать ей. Мы не виделись уже почти два года, все было давно закончено. Но что-то внутри подталкивало позвонить, чтобы хотя бы узнать, как у нее дела.
Набрал, послушал десять гудков и завершил звонок – ясно, похоже, или с новым парнем, или на предновогоднем свидании с каким-нибудь очередным чуваком из «Тиндера».
Из тоскливых размышлений о том, с кем она сейчас тусит, а может целуется, а может спит, меня вырвал неприятный сигнал оповещения от домофона. Недавно в нашей хрущевке установили так называемые «умные» домофоны – теперь я с помощью мобильного приложения мог открывать дверь прямо со смартфона и там же видеть трансляцию с камеры. Это позволяло заранее узнать, кто желает попасть ко мне в гости. Я зашел в приложение, увидел черно-белое лицо Влада с отливающими белым глазами и открыл дверь. Второй этаж, и уже через секунд пятнадцать он был на пороге.
После приветствий и стандартных «как дела», Влад извлек из своего рюкзака, с которым он ходил почти всегда, небольшой пакетик. «Параша в виде порошка – есть ее надо, запивая водой, иначе не проглотишь», – сказал он мне. Ну ладно, пусть будет так. Я устроился на диване, а он сел напротив меня в кресло. Между нами стоял табурет, на котором расположилось несколько бутылок пива, стакан воды, и, собственно, этот грибной порошок.
– Когда получал эту посылку, думал, вообще, не примут ли меня? – начал Влад. – Но вроде все нормально, как видишь. Хотя думал до тебя на таксе поехать даже.
– Ага, но эта штука же вроде формально еще не запрещена, как я знаю. Ну чего, как мы это делаем?
– Смотри, бахни сейчас половину столовой ложки, дальше подожди минут тридцать, и если все будет нормально, можно будет еще.
– Понял, но давай ты первый, я чего-то переживаю.
– Да брось, нормально все будет.
Влад зачерпнул ложкой серую массу из пакетика и запил водой. Теперь был мой черед. Не без неприятного предощущения я сделал то же самое. Грибной порошок пах отвратительно, даже не знаю, с чем сравнить. Да и на вкус это были совсем не шампиньоны – ощущение было, будто я жую песок. «Без воды, это, конечно, никак не проглотить», – подумал я и допил оставшуюся половину стакана.
Дальше мы с Владом обсудили какие-то пустяки. Это были слова ради слов. Мы оба ждали, что будет дальше. Он уже пробовал это и сказал мне, что приход будет плавный и мягкий. Мы включили Massive Attack, самый, наверное, популярный их альбом Mezzanine и ждали. Через пятнадцать минут началось – я принялся высказывать какую-то мысль, но делал это настолько долго, что понял – меня стало забирать. Буквы в словах скакали непонятным образом, и мы очень много смеялись. «Прямо как в Generation P», – пришло мне в голову.
– Слушай, это прям как «чира», только голова более ясная, – сказал я.
– Да, сотка, – подтвердил Влад.
«Чирой», то есть десяткой, у нас называлось такое состояние алкогольного опьянения, при котором ты уже не можешь контролировать себя и начинаешь вытворять всякую дичь. Ноль, соответственно, обозначал абсолютную трезвость. Благодаря этой системе оценок узнавать, на какой стадии опьянения человек, становилось очень легко, достаточно было спросить у него цифру. Конечно, не каждый мог адекватно оценить свое состояние, но после долгого использования таких оценок ты развивал умение почти автоматически, с одного взгляда, определять, где сейчас человек – на «5» или на «8». Семерка была в этой системе неким водоразделом, перейдя который ты пускался в практически любые приключения, а тормоза постепенно переставали работать.
Так, помнится, несколько лет назад произошла забавная история, когда мы в состоянии «8+» со Славой направлялись на выступление одного стендапера. Со Славой я познакомился очень давно – на одном из проектов работал под его руководством, но из коллег мы со временем превратились в близких друзей.
Мы встретились в паре километров от пункта назначения, чтобы прогуляться по центру с «ракетами» – смесью колы и коньяка или виски. По пути с помощью «ракет» и я, и он ожидаемо пробили «8», после чего было решено, что нам нужна женская компания. Мы встали прямо на главном проспекте города, напротив известного всей стране собора, и начали обращаться ко всем проходящим девушкам с предложением присоединиться. В основном, все, конечно, чурались двух нетрезвых мужчин. Но, как говорится, на каждый товар найдется покупатель, и две девчонки согласились пойти с нами.
Кстати, у нас было всего два билета на то выступление, но тогда этот факт совершенно вылетел из головы. Сил на то, чтобы вызвать такси с помощью мобильного приложения, не осталось, буквы расплывались, а пальцы совсем не попадали по нужным кнопкам. Поэтому было принято решение ловить «с руки» и, как ни странно, это нам удалось. Мы с девчонками прыгнули в старенький «Рено Логан», за рулем которого сидел стереотипного вида дед. Он, конечно, разрешил нам курить прямо в машине. Очень скоро мы прибыли к нужному бару. Глянув на часы, я понял, что выступление комика длилось уже полчаса. «Ладно, легкое опоздание не проблема», – с этим тезисом мы вышли из машины и направились ко входу в заведение. На входе девушка-администратор напомнила нам, что для четырех человек нужны четыре билета. Поймав от наших новых подруг взгляды, полные недоумения и презрения, мы со Славой извинились перед ними и прошли в зал вдвоем.
Примерно через две минуты стало ясно, что в таком состоянии – и он, и я уже достигли «9» – мы тут долго не просидим. Каждую шутку комика Слава эмоционально и на весь зал, вмещающий порядка ста человек, завершал громогласным: «Да, брат у меня было так же!». Я, в свою очередь, сидел и вообще не понимал, что происходит вокруг, возможно, даже начал засыпать. Однако в этот момент почувствовал, что кто-то сзади взял меня под руку и, подталкивая, повел к выходу. Я обернулся – это был Слава.
– Брат, мы чего, идем покурить?
– Покурить-покурить.
Тут я немного пришел в себя и услышал, что вся сотня, сидящая в зале, дружно кричит: «Пошли на хер! Пошли на хер! Пошли на хер!». Мы вышли на морозный воздух – тогда тоже был декабрь – и я окончательно начал ориентироваться в пространстве.
– Так, Слав, что происходило?
– Ну мы немного громко себя вели. Из-за этого комик призвал всех к тому, чтобы коллективно нас изгнать и, совместно с залом, изгнал нас.
Я был в некоем замешательстве, как вдруг заметил тех двух девиц, которых мы привезли сюда. Они вышли из соседнего бара, и, увидев нас, язвительно спросили: «Ну как вам стендап?». Мы со Славой засмеялись – ответить было нечего. Впрочем, они и не дожидались наших ответов, тут же скрывшись за поворотом.
В какой-то момент я вообще забыл, где нахожусь. Потряс головой, проморгался – у себя дома. Напротив – Влад. И его, похоже, тоже начало забирать.
– Слушай, – начал он. – Ты знаешь, кто мы на самом деле? Мы просто кучка битов, одна из частей какого-то приложения. Приложения, которое летит в никуда прямо в открытом космосе.
Мне показалось, что более правдоподобного ответа на проклятые вопросы в духе «Кто мы? Откуда мы? Зачем мы?» я еще никогда не слышал. Я встал, чтобы сходить покурить на балкон и чуть не упал – очень сильно повело вправо. Опершись рукой на стол, я спросил:
– Блин, ты как? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Я сейчас себя чувствую, как будто я на «чире», но голова, как ни странно, ясная.
– Да, ты уже говорил это. У меня все точно так же. Попробуй закрыть глаза – у тебя закрутятся два колеса – одно, которое большое, в левую сторону, а другое, поменьше, которое внутри первого – в правую.
Я закрыл глаза и действительно увидел два крутящихся колеса.
– Так все, мне надо на балкон, покурить.
Пошатываясь, я вышел на балкон и подошел к открытому настежь окну, достал сигарету и начал курить. Время текло совершенно не так, как в трезвом состоянии – мне казалось, что я делал по несколько затяжек в секунду, но сигарета не уменьшалась. Вдруг какие-то изменения начали происходить со зрением и восприятием окружающей реальности – каждый раз, когда я моргал или поворачивал голову, происходила «монтажная склейка». Из-за этого все вокруг потеряло цельность и казалось рваным.
Я вернулся в комнату.
– А меня что, долго не было?
– Вот сидел как раз об этом размышлял, – начал Влад. – В какой-то момент мне казалось, что прошли столетия, а сейчас ты зашел, и я понял, что прошло каких-то пару секунд.
– У меня ощущение, что я на «чире», но в голове ясно. А ты как?
– Блин, похоже, тебя всерьез начинает забирать, ты мне это уже в третий раз говоришь. Я нормально, нормально я!
Тут со зрением вдруг начало происходить что-то совсем странное – по бокам появились какие-то темные пятна, сквозь центр которых проступали разноцветные фейерверки. То есть по центру я видел все того же Влада, сидящего под светом торшера в кресле – кудрявого, длинноволосого и худощавого парня в очках – а вот с боковым зрением творилось что-то неладное. Наконец два темных пятна превратились в цветные, причем цвета на них быстро менялись, что придавало ощущение того, будто я куда-то лечу.
– Ты как? Ченя биразает лисьно?
– Все-все, присядь, отдохни и попей.
– А-а-а-а, чего? – еле выдавил я из себя. Каждое слово давалось с большим трудом.
– Да вот воды или пива, пожалуйста, что хочешь. Так, на чем я остановился?
Оказалось, что Влад все это время о чем-то говорил, но я не услышал и не запомнил из этого ни одного слова.
– А, да, фильм «Интерстеллар». Вот, и в общем, когда Макконахи полетел…
Я глянул на освещенное лампой лицо Влада. В левой линзе его очков неожиданно возник образ Макконахи из фильма, о котором он говорил. Мэтью был в скафандре и, собственно, летел в ракете.
– Черт, я его видел, – испуганно выдал я.
– Кого?
– Макконахи – он летел.
– Где ты его видел? Ты выпей-выпей, – Влад протянул мне стакан с водой.
– В оч-ч-ке.
В этот момент я понял, что совершенно перестал чувствовать свои руки, однако это меня отчего-то не испугало. Влад продолжал говорить, но я провалился в собственную измененную реальность, в которой никак не получалось сопоставить одно с другим и построить простейшие причинно-следственные связи. Состояние было такое себе.
– Песни! – попытался выкрикнуть я.
– Окей, ты какую хочешь?
Я, к этому момент уже лежавший на диване, попытался встать. Это мне удалось, но совсем ненадолго, практически сразу мои ноги подкосились. Я просто не понимал, как мне возможно устоять на них. Влад тут же подбежал ко мне.
– Бро, ты чего? Черт, похоже, тебя адски размазало.
– Курыт.
Влад подхватил меня, мы дошли до балкона, где он усадил меня на табурет. Я взял сигарету и прикурил, но она тут же выскользнула у меня из пальцев. Уголек оставил ожог на ноге, но это не очень-то волновало. Вдруг все стало ясным, я понял, где я и что происходит вокруг.
– Влад, слушай, меня просто уничтожило. Но сейчас подотпустило. Ты, если что, меня курируй, ладно?
– Да, я вижу, что тебя убило. Все нормально будет, не бойся.
– И это, не уезжай пока. А то я чувствую, что это еще не конец.
– Конечно, не уеду. Еще часа три точно с тобой посижу.
– Посидишь где?
– Ну здесь, у тебя, посмотрю, чтобы ты в плюс-минус порядок пришел.
– Какой порядок?
Сказав это, я понял, что меня снова забирает. Словно в подтверждение этому я опять выронил сигарету на пол. После перекура Влад уложил меня на диван.
– Песни.
Влад включил какой-то плейлист, а я провалился в мутное пространство, в котором не было ясно ничего – ни где я нахожусь, ни кто я.
– Мы ищем шифр?
– Да, да, ищем шифр, – мой друг выбрал тактику «соглашайся во всем».
Каждая из играющих песен проносилась у меня калейдоскопом в голове. При этом, после прослушивания трека в сознании вспыхивала огромная красная буква, которая в нем использовалась. Так после семи песен я собрал тайное послание – им оказалось слово «женщина».
– Понял! – я закричал.
– Так, чего там, расскажи?
– Женщина, мне нужна, жен-счина.
После этого я снова провалился в галлюцинации – в этот раз мне показывали то, как развивалась наша планета. Большой взрыв, первичный океан, деление микроорганизмов, вот уже и первые обезьяны.
– Р-у-у-уки. Мы здесь, чтобы хватать.
Плата за получение этого удивительного откровения наступила сразу – во всех конечностях у меня начались конвульсии. Голова и руки дергались как в припадке. Влад сел ко мне на диван и взял меня за руку.
– Брат, ты как?
Я продолжал дергаться и не мог ничего внятно произнести. Начали мелькать тревожные мысли – вначале, что я не успею на поезд в Финляндию, а затем, что навсегда останусь таким – сошедшим с ума и дергающимся. Я отвернулся к стене и погрузился в относительно спокойное состояние. Спустя какое-то время Влад сказал мне:
– Тебе вроде полегче, мне уже правда ехать пора, уже полвторого ночи.
«Полвторого, я точно не успею на поезд», – подумал я и кивнул Владу. На большее просто не хватало энергии.
– Ты не вставай только ни в коем случае, я дверь прикрою, думаю, никто к тебе ломиться не будет.
Я что-то буркнул в ответ, а Влад собрал вещи и вышел. Я смотрел на белую стену, как вдруг понял, что умираю, умираю прямо сейчас. Неожиданно все вокруг почернело, а в сознании раздался грозный голос: «Сейчас ты увидишь, что ты и зачем ты!», после чего на черном фоне появилась белая точка. От этой точки нечто начало рисовать круг и, по мере продвижения линии к изначальной точке, внутренняя часть круга заполнялась белым цветом. Я понял, что точка – это момент моего рождения и смерти, а белый цвет, которым круг заполняется – все, что мне довелось узнать и пережить – эмоции, знания, люди. Когда круг был дорисован и линия вернулась в точку, из которой произошла, белый цвет выплеснулся за его пределы и полетел вперед с дикой скоростью. Я полетел вместе с ним по некоему подобию трубы. В момент максимального разгона этой белой массы я открыл глаза и увидел свое первое воспоминание – ясли, мы сидим в игровой комнате с девочкой Лизой.
Еще некоторое время я лежал и смотрел в стену, ловя странный эффект – в каждой новой включающейся песне оставались партии от ударных и баса из предыдущей. В конце концов я уснул.
II. Попутчица
Первое, о чем я подумал, открыв глаза, что, несмотря на вчерашний ад, в котором никому бы не желал оказаться, голова была абсолютно ясная. Я встал, координация восстановилась, руки и ноги чувствовались как всегда. Глянул на время, было уже восемь вечера. Считать, сколько я проспал, было страшно.
– Так, поезд через два часа. Срочно мыться, курить, собираться и выезжать, – сказал я себе в зеркало.
К тому времени я не ездил на поездах, исключая «Сапсаны», уже лет восемь, а потому решил доехать до Хельсинки именно этим видом транспорта. Для того, чтобы освежить детские впечатления о романтике железнодорожных путешествий, идеально подошел бы плацкарт, но в удобном мне поезде вагоны такого типа отсутствовали.
Собираясь и делая бытовые дела я думал о том, как повлиял на меня вчерашний опыт и не без облегчения обнаружил, что вроде бы все осталось тем же, каким было и раньше. Хотя некоторые грибные изображения еще вспыхивали у меня в голове, мозг и сознание адекватно интерпретировали окружающее.
Застегнув небольшой рюкзак, путешествие было буквально на пару дней, я вызвал такси до вокзала. «Около сорока минут в пути, опасно», – подумалось мне. Водитель подъехал очень скоро и я, закрыв дверь, выскочил на улицу. Я ехал в такси и мои мысли вернулись к ней. Она – это Оля, моя бывшая жена, с которой мы прожили три года. В результате наши отношения превратились в бесконечные ссоры и претензии и ожидаемо сжухли, переродившись из любви в ненависть. Таким развитием событий заканчивались все мои длительные романы и, сидя на заднем сиденье машины, я думал о том, в чем причина этих неудач, – то ли мне попадались не те люди, то ли я был для них не тем человеком.
Таксист, слава богам, оказался совершенно неразговорчивым, поэтому никто не отвлекал меня от моей унылой рефлексии. Наконец, мы прибыли. До отправления оставалось минут десять и я натуральным образом побежал к своему поезду и вагону.
На улице уже давно стемнело и свет, исходивший из занавешенных вагонных окон, вместе с мелькающими угольками сигарет на перроне, создавал интересную цветовую палитру.
«Отлично, мой вагон», – подумал я и протянул проводнице билет.
– Ну прям за минуту, молодой человек.
– Так уж вышло, – усмехнулся я и подумал о том, как бы она изменилась в лице, если бы узнала, что со мной было вчера.
Я поднялся в вагон и проследовал к своему купе. Тепло, специфический запах и воспоминания о поездах тут же подняли настроение. Я уже представлял, как заварю чай в подстаканнике и какую-нибудь лапшу. Однако открыв дверь в купе я понял, что жизнь приготовила для меня другой сценарий. В моем купе в одиночестве сидела молодая девушка, напротив которой стояла выпитая на треть литровая бутылка коньяка. «Черт возьми, похоже, остаться трезвым снова не получится», – подумал я и прошел внутрь, закрыв за собой дверь.
Я кинул рюкзак на свою полку – взял нижнюю, потому что в детстве несколько раз падал с верхних. Сев напротив девушки я взглянул на нее. У нее были длинные светлые волосы и большие карие глаза, мне всегда нравилось это сочетание. В ноздре пирсинг, на запястье татуировка, лет под тридцать. Судя по ее выражению лица и блуждающему по купе взгляду, она находилась где-то рядом с «7». Я достал телефон и отписал Славе, который сейчас был в Хельсинки, что сел в поезд.
Между тем мы двинулись и одновременно с этим в купе заглянула проводница. Проверив билет еще раз, она передала мне комплект постельного белья и поинтересовалась, нужно ли что-нибудь. Получив отрицательный ответ, проводница скрылась за дверью. Молчание, висевшее как простыня с верхней полки между мной и соседкой, слишком затянулось, и я понял, что вот прямо сейчас кто-то что-то скажет. Этим кем-то стал я.
– Здравствуйте. Слушайте, а разве у нас в поездах пить не запрещено?
– Здравствуйте.
Только услышав, как она говорит, я сразу понял, точно «7», не ошибся.
– Запрещено вроде, но мы с проводницей договорились.
– А если не секрет, как? Вы выкупили у нее всю быстрорастворимую лапшу? – я улыбнулся, понадеявшись на эту легкую шутку.
– Забавно. Да нет, просто дала ей сто евро. Будете? – она извлекла из пластикового стакана второй и налила в него коньяк.
– Буду. Но давайте, что ли, познакомимся для начала?
– Давайте, меня Инна зовут. И еще, хотелось бы, на ты.
Я назвал свое имя и взял протянутый стаканчик.
– Да, лучше будет на ты. Ну, выходит что за знакомство, Инна?
– Ага, давай залпом.
У нас было налито по половине пластикового стаканчика. Неплохое начало вечера. Я выпил залпом, поморщился и громко выдохнул. Обстановка вокруг сразу стала более располагающей, а Инна в момент превратилась в интересного человека, которого хотелось узнать поближе.
– Так, ну чего, рассказывай…
– Сейчас, стой, – она с характерным звуком выкрутила из бутылки пробку и налила еще по половине стаканчика. – Давай еще, прям сейчас.
– Блин, ты как вообще? Мадам что, хочет напиться? – я опять улыбнулся, но внутри почувствовал напряжение – что если завтра я проснусь без почки и не в Хельсинки, а в Омской области.
Она даже не ответила – просто выпила залпом. «Что за нелепое беспокойство? Что со мной может случиться тут, в купейном поезде, направляющимся в Европу. Видимо, последствия грибной лихорадки», – подумал я и выпил вслед за ней. После второго стакана я растекся на своем месте и полулег, опершись на стенку.
– Может быть, пришла пора поговорить?
Инна забралась с ногами на свое место, положив руки на колени и наконец-то улыбнулась.
– Ну, может и пришла.
– Расскажи, ты вообще чего, откуда и куда?
– Из Москвы и, не поверишь, в Хельсинки.
– Даже не знал, что этот поезд идет из Москвы. Типа отпуск? Или как?
– Отпуск у меня был дома, в Москве, – усмехнулась она, – а сейчас я обратно, в рабочий ад.
– В плане, ты живешь и работаешь в Хельсинки?
– Не работаю в том смысле, в каком это все понимают. Но это тяжело. И это работа.
– Что ж так загадочно-то, может уже пояснишь, блин?
Она снова выпила, на этот раз прямо из бутылки.
– Да чего объяснять, я из небольшого уральского города. Училась в самой обычной школе, жила на окраине. Но я училась хорошо. В итоге в Москву поступила. Там на одной из тусовок познакомилась с финном, Теему его звали. Ну и в общем завязалось у нас. Я еще понимаешь, обалдела тогда – еще вчера минус сорок, сугробы и непонятно, что дальше, а сейчас – Москва, иностранец ухаживает. А он старше меня, на десять лет, в столице по работе жил. Отношения, любовь, все классно было, но потом у Теему контракт закончился, и он сказал, что ему пора уезжать. Я давай рыдать, типа, а что будет с нами, как мы дальше? И тут он неожиданно мне выдал, что ждать меня еще три года не готов, но готов забрать с собой. Я, конечно, охренела. Вообще не ожидала такого поворота.
Она снова взялась за бутылку. Я в этот момент думал о том, к чему приведет драматическая история Инны и Теему. Тем временем Инна протянула мне коньяк, и я тоже сделал пару небольших глотков.
– Так, и чего? Он предложил тебе уехать с ним, – напомнил я своей попутчице, ведь она разменяла «8» и, по ощущениям, уже могла успеть забыть, о чем рассказывала.
– Да, Теему. Сейчас бы я по-другому поступила, но тогда, двадцать лет, любовь, иностранец, сам понимаешь. Забрала документы из университета, собрала вещи и поехала с ним. Такая жена декадента, – она засмеялась. – Ой, декабриста.
– Так вроде же классно все у тебя. А ты прямо с таким надрывом рассказываешь.
– А что надрыв? Мы приехали в Тарту, это небольшой город в Хельсинки, где он живет.
«В Финляндии», – мысленно поправил я.
– Через год родила первого, еще через полтора – второго. Ты знаешь, что такое эта жизнь?
– Эм, нет, видимо.
– Да я там задыхаюсь, – тон ее голоса стал резко подниматься. – У меня вся жизнь – это поход до супермаркета и возня с двумя детьми. В деревне, понимаешь? В деревне, блин. Конечно, там может и приятнее, чем в моем родном городе. Так и чего, что приятнее? Здесь вообще от этой скуки с ума сойти можно. Ладно раньше, хотя бы сексом занимались, а сейчас – раз в месяц придут его друзья, по тарталетке съедим и спать. А в остальное время смотришь идиотские новости про то, как в деревне ветер провода оборвал. Или кто-то кота с дерева снял.
– А он тебя обеспечивает?
– Конечно.
– Ну тогда, может, в свободное время хобби каким заняться?
– Я пробовала, на какие кружки только не ходила – не могу избавиться от того, что это все? Это вот вся моя жизнь? Ты понимаешь, я сейчас в Москву ездила к подругам, мы с ними еще со времен университета. И у них там какие-то карьеры, тусовки, жизнь кипит. Я была так счастлива эту неделю. И несчастлива одновременно, потому что понимала – я к этому прикоснулась, но очень скоро мне обратно.
Она стихла. Не могу сказать, что был сильно тронут, а под конец совсем потерял интерес к ее истории. Но надо было как-то поддерживать разговор.
– Если тебе так в тягость, может попробовать сдать назад, что называется?
– Чувак, у меня двое детей. Ты понимаешь вообще?
Я хмыкнул.
– Сижу здесь пью, решила вот последний день, – на этих словах она вновь отхлебнула из бутылки.
– Сбегаю покурю, – отхлебнул и я и скрылся за дверью купе.
Шаркая по ковру, расстеленному по вагону, я обнаружил, что и сам уже нахожусь на «7+». В районе окна мелькнула странная тень, и меня накрыл резкий приступ паранойи. «Галлюцинации, флешбеки, что это?», – подумал я и пригляделся. К счастью, паранойя ушла так же резко, как и появилась. Ничего необычного в окне не было, я открыл дверь в тамбур и вышел. «Так, хорошо, я на семь плюс, но чувствую себя как всегда», – после сегодняшнего пробуждения мне пришла мысль, что теперь любое измененное состояние сознания будет сопровождаться тем или иным адом. «Хорошо-то хорошо, но что ждет нас с Инной, вот в чем вопрос и главная интрига вечера. Мы наедине в купе, она уже совсем пьяна, чувствует себя одинокой и несчастной. Похоже, это неизбежно».
Вдруг дверь в тамбур открылась – из проема на меня уставилась проводница.
– Ой, слушайте, а курить тоже здесь запретили?
Она какое-то время смотрела на меня и молчала.
– Ты же с этой? Тебе можно. Только тихо.
Я кивнул и, сделав пару последних затяжек, затушил сигарету – как ни странно, несмотря на запрет, подобия пепельниц здесь остались, – и вышел из тамбура вслед за проводницей. К купе я шел хоть и заинтригованным, но в глубине души надеявшимся, что она уснула.
Открыв дверь в купе, я увидел, что она не спит. Инна переоделась в футболку и в короткие шорты, в руках у нее была бутылка, в которой уже почти ничего не оставалось.
– Как ты тут?
– Да лучше всех. На, глотни.
Я сел на свое место и выпил. Между тем она встала и, пошатываясь, закрыла купе на замок.
– Может про себя что-нибудь скажешь?
– Да что я, живу унылой жизнью холостяка. У меня, видишь, таких драм не происходит.
– Таких не происходит, но другие-то точно есть?
– Да не сказал бы.
Моя рука, держащая бутылку, лежала на столике. Инна потянулась за бутылкой и обхватила вместе с ней и мою руку.
– Ничего себе, какой ты теплый.
– Ну да, я же живой.
– У тебя, кстати, очень красивые волосы.
«Похоже, началось», – подумалось мне. Ее рука все также оставалась на моей.
– Спасибо, а ты вообще вся красивая, – представляю, как было бы убого, проходи наш диалог в трезвом состоянии.
Она поднялась со своего места.
– Подсяду к тебе, не против?
– Конечно.
Инна села рядом, сразу же закинув свою ногу на мою. Через мгновение, которое всегда сложно зафиксировать, мы начали целоваться. Одной рукой я приобнял ее, а другой трогал ее грудь через футболку. Лезть под нее я не стал – иначе уже бы совсем не смог сдержаться. «Что, черт возьми, происходит?», – с гневом спросил я себя. Вдруг она отстранилась от меня и прилегла. Некоторое время я ее не трогал и, похоже, она заснула. После того, как мне удалось переложить ее на место, я, не снимая джинсы, сам упал спать.
Стук не кончался. Наконец, я открыл глаза и, разлепив губы, выдавил: «Да?».
– Через сорок минут приезжаем! – это была проводница.
Мне очень хотелось воды и курить. Вроде выпил вчера совсем немного. Я поднялся и потрогал Инну за плечо. Когда она очухалась, я улыбнулся и сказал, что прибываем совсем скоро.
Время до Хельсинки мы провели раздельно – она была в туалете, а я бесцельно шатался по вагону и периодически ходил курить. Впрочем, и обсуждать нам особенно было нечего. Когда мы начали тормозить, Инна бросила мне: «Пока!», и покатила чемодан к выходу. Я же остался сидеть в купе. Поезд остановился. Через окно я увидел на перроне Славу – того самого, с которым мы столь удачно сходили на стендап, и на душе как-то потеплело. Закинув рюкзак на плечо, я хотел выйти из купе, как вдруг заметил, что на перроне Инна бросилась на шею двухметровому и бородатому финну. «О, Теему», – зачем-то вслух сказал я. Некоторое время задержавшись перед окном, я понаблюдал за их счастьем – они смеялись и целовались. Потом Теему подхватил ее чемодан, и пара скрылась из моего поля зрения. «Интересно, сейчас она так счастлива, куда же делось вчерашнее недовольство собой, мужем и жизнью? Ладно, меня ждет мой "Теему"», – я усмехнулся и пошел к выходу из поезда.
На перроне, выдыхая клубы пара, стоял Слава.
– Ну, привет, бро.
– Здрасьте-здрасьте.
– Как ты, готов?
– К чему опять? – смиренно спросил я.
III. Слава
Мы двигались к выходу из вокзала.
– Как к чему? Ударно покодить, – ответил Слава. Глаголом «кодить» мы обозначали вообще какое угодно времяпрепровождение, кроме, собственно, программирования – написания кода.
– У меня чего-то как код начался позавчера, так и не заканчивается. И не закончится еще в ближайшие несколько дней. Похоже, я в тотальном штопоре. Ты мне чего-то забронировал?
– Да, в своей гостинице. А что позавчера было?
– Влад приезжал, не с пустыми руками. А вчера, на отходах, зашел в поезд, а там девушка с литром коньяка сидит. Сам понимаешь.
– Думаю, нам стоит зайти куда-нибудь и выпить пива. Благо, ты налегке.
– Семьи не имеем, таскать по шесть чемоданов нам ни к чему.
Слава засмеялся. Мы вышли на привокзальную площадь и направились в ближайший бар, располагавшийся метрах в пятистах. Пиво принесли достаточно быстро. В принципе, в дни отдыха, которые часто превращались в дни штопора, я любил начинать пить в первой половине дня, но сегодня первая кружка давалась мне с трудом.
– Ну что, как ты тут, одинокий волк?
– Прикатил вчера, заселился и лег спать. Без приключений. Завтра вот к восьми вечера жду своих.
– Напомни, что у вас за план?
– Они приезжают в восемь, я их встречаю и едем в аэропорт сразу, в районе полуночи, у нас рейс в Тай. Весь план.
– А на сколько вы туда?
– На два месяца. Нужно как-то от нашей зимы отдыхать.
Слава был меня старше лет на семь – никогда не мог запомнить, сколько ему точно. У него была жена, двое детей и полный пакет представителя среднего класса – от квартиры, украшенной радостными фотографиям семьи, до загородного дома и пары машин. Образ его семьи с ее обыденным счастьем одновременно меня и привлекал, и отталкивал. При этом, Слава всегда готов был сорваться в какой-нибудь адский алкотрип. Хотя в последнее время это происходило все реже.
– Ты чего завис? – спросил он.
– Задумался о твоей семье.
– Так, и что там? – он сделал долгий глоток пива.
– Да забей, бестолковые размышления с похмелья. План с семьей ясен, а у нас с тобой на сегодня какой?
– Показаковать.
– Ладно, давай по стопке, надо взбодриться. А то я сейчас от этого пива усну.
Мы выпили по местной тридцатиградусной настойке, и я вроде бы начал воскресать – снова появилась энергия, а мысли сменились на более радужные. Совсем скоро на нашем столе скопилось больше десяти пустых стопок.
– Ну что, ты на сколько? – спросил я.
– Вышел на «5+», сам?
– Где-то ближе к «7». Пора ехать заселяться и кинуть рюкзак.
Мы вызвали такси – гостиница располагалась не так чтобы далеко от вокзала, но идти было категорически лень. После традиционных ритуалов на стойке регистрации я поднялся к себе в номер. Точно в таком же примерно три года назад мы останавливались с Олей. Забавно было оказаться в этой гостинице спустя столько времени и в совершенно других обстоятельствах. Вместо влюбленности – одиночество, вместо покупок сувениров в лавке Мумми-Троллей – пьянство в 11 утра. Я взял газировку из мини-бара и спустился вниз. Слава уже стоял там и тыкался в телефон. Я остался без рюкзака, а вот он наоборот свой взял. Несложно было догадаться зачем.
– Так, ну держи «ракету», – он расстегнул рюкзак и достал из него полулитровую пластиковую бутылку с газировкой. Точнее, газировки там была только половина, – другой половиной у Славы чаще всего выступал ром. Меня даже заинтриговало – вдруг в этот раз что-то другое.
– А какое топливо в «ракете»?
– Строго ром.
– Как видишь, я прочувствовал ситуацию и прихватил с собой еще, – сказал я, протянув взятую газировку из мини-бара.
– Отлично, нам это сегодня пригодится.
Мы пошли гулять по городу, периодически отпивая из «ракет» и обсуждая все подряд – от того, как у кого дела с текущими проектами и до вопросов типа «обязательно ли рок-звезде умирать молодым». В одном из дворов мы присели на перекур. Слава попросил сигарету. «Значит, он уже вышел на “7+”», – подумал я. В более трезвом состоянии он никогда не курил. Что до меня, то я уже неплохо так опьянел и понимал, что сегодня все развернется самым непредсказуемым образом. После следующей фразы Славы мне стало ясно, что не «развернется», а «уже разворачивается».
– Смотри, видишь там толпа подростков, – он указал рукой на другой край дворика. Там действительно стояло человек десять молодых парней.
– Так, и?
– Спорим я у них сейчас вырублю покурить? – речь, конечно, шла не о сигаретах, а о запрещенной растительности.
– Чего? Ты почему вообще решил, что они курят?
– Это наитие. Вселенная. Никогда не обманывает.
Я засмеялся. Все это выглядело достаточно нелепо.
– Ну вперед.
Слава оставил «ракету» на скамейке и направился к парням. Я услышал «хай, гайз», и мне стало еще смешнее, ведь кроме этой фразы он не знал по-английски совершенно ничего. Дальше началась активная жестикуляция и попытки понять друг друга на астральном уровне. Я отвлекся и достал телефон. Облачный сервис хранения фотографий издевался надо мной – пришло уведомление «Посмотрите, что вы делали в этот день три года назад». На превью уведомления была фотография, где я целую Олю в щеку на фоне Балтийского моря. Тут раздался крик и отвлек меня. Подняв голову я увидел, что Слава направляется ко мне.
– Э! Ну что? Не верил?
– Да ладно, – я убрал телефон в карман.
Подойдя ближе, он показал мне достаточно объемный сверток из фольги.
– Как?! – я закричал от неожиданности. – Ты же даже английского толком не знаешь.
– Говорю же – вселенная. Ладно, давай. Прямо здесь и сейчас.
Набор для табачных самокруток, который у меня остался во внутреннем кармане от одной знакомой, оказался под рукой вовремя. Я достал его из куртки и протянул его ему.
Мы покурили и залпом допили ракеты.
– Куда дальше?
Мне было очень тепло и приятно. «Как будто еще не родился», – подумал я, после чего сразу пришла новая мысль. «Что? Я? Cейчас? Подумал».
– Черт, – я проснулся и открыл глаза.
Оглянулся и стало понятно – дальше все будет только хуже. Я сидел в ванной под струей теплого душа. Громко выдохнув, я начал говорить с собой вслух.
– Прежде всего, надо понять, где я, – от произнесения слов моментально начала болеть голова. – Так, уже чуть легче – это точно ванная гостиничного номера. С высокой степенью вероятности, моего.
Вокруг не было ничего подозрительного – ни крови, ни каких-то посторонних вещей и предметов.
– Главное, нет крови, – я подошел к зеркалу. – Выгляжу помято, но живым. Ладно, идем дальше.
Я приоткрыл дверь и окончательно понял, что нахожусь в своем номере – мой рюкзак лежал точно там же, где вчера был оставлен – под вешалками у входа. Я свернул направо в комнату и выругался. Первое, что меня смутило – на столе лежал развернутый сверток из фольги, причем в нем еще что-то оставалось. А второе – это очевидно женский зад в джинсах, торчащий из-под моего одеяла и лежащий на моей кровати. Я сразу бросился к фольге, вытряхнул все в унитаз, на всякий случай обмыл водой и сунул в шкафчик в ванной. Внутри себя решил: «Заберу и выкину, когда буду выселяться». Вопрос о том, что мы курили прямо в номере, меня не беспокоил – если бы это спровоцировало неприятности, я бы проснулся не под теплым душем. Зайдя в комнату, я окинул ее взглядом – вроде, кроме женщины, ничего неожиданного. Даже плюс-минус чисто. Бодун, кстати, от таких новостей как рукой сняло.
Я подошел к женщине и аккуратно потрогал ее за плечо. Она медленно открыла глаза, которые тут же округлились. Мадам начала вопить.
– Wo bin ich? Wer zur H?lle bist du?
Все это было настолько нелепо, что я громко рассмеялся: «Господи, она немка? Голландка? Ну и показаковали мы вчера». Девушку звали Хелен и она, к счастью, владела английским, так что я смог объяснить ей, что все в норме. Ну, насколько это возможно. Видимо, не ощутив от меня никакой угрозы, Хелен под конец моих объяснений тоже рассмеялась и расслабилась. Мы, кстати, с ней не спали ни в каких смыслах. Она хоть и закуталась в одеяло, но была полностью одета.
Хелен рассказала, что мы познакомились с ней в одном из баров в центре, после чего она повела нас в БДСМ-клуб, в котором была завсегдатаем и практиковала шибари. «Тогда ясно, чего у нас не сложилось», – я всегда был достаточно далек от подобных историй. Ей очень нравилось, когда ее связывали и подвешивали в самом центре зала. Когда Хелен рассказывала, меня начали догонять картинки из этого заведения.
Кто-то сидел внутри клетки, кого-то, как и Хелен, подвешивали на веревках, кого-то пороли. Оставалось надеяться только, что мы вели себя как нормальные гости, а не пьяные обезьяны. «Нас выгнали очень быстро даже несмотря на то, что я хожу в этот клуб каждые выходные и меня там все знают», – убила мои надежды Хелен. Уточнять, как именно мы зашкварились, я не стал. «Но вы мне показались очень безобидными и смешными. Просто вы были очень громкими», – продолжила она.
Картинка вчерашнего вечера и ночи вроде бы собралась. На вопрос, как Хелен оказалась в моем номере, она рассказала, что после того, как нас выставили, мы в очередной раз плотно покурили и выпили из «ракет» – это слово девушка, кстати, произнесла с сильным акцентом, но на русском – и пообещали компенсировать несостоявшееся в клубе шибари у нас в гостинице.
«Да компенсировали, конечно», – подумал я со смехом. «Ладно, хотя бы научили ее слову “ракета”». Что нам делать вместе дальше было неясно ни ей, ни мне, поэтому после обсуждений веселой ночи мы распрощались. Она собрала вещи и вышла за дверь. В этот же момент зазвонил мессенджер – это, конечно, был Слава.
– Э, живой?
– Да. У меня немка в номере.
– Живая?
– Да, была.
– В смысле? Ты чего там устроил?
– В смысле живая была, живая и есть – просто ушла. Ты где?
– На завтрак спускаюсь.
Завтрак – этот набор звуков показался мне ангельским пением. Я не ел уже, наверное, дня два. Завершил разговор, набросил на себя одежду и быстрым шагом пошел вниз. Славу встретил у входа в местный гостиничный ресторан. Глядя на усталые лица друг друга мы рассмеялись. Набирая себе ветчину, сосиски и омлеты, я рассказал ему об утреннем инциденте.
– Да-да, я все это помню, кроме того, что немка поехала с нами.
– Угу, – мы сели за стол, – сейчас будем воскресать.
– Знаешь, я с утра никак не могу одну мысль дурацкую сообразить – что больше, ар или гектар?
– Твой нос больше, – только и смог выдать я.
Вдруг в кармане завибрировал телефон. Я достал и прочитал уведомление, после чего хлопнул себя по лбу.
– Блин, забыл совсем.
– Чего такое? – Слава дожевал бекон, надел солнцезащитные очки и развалившись на стуле пил капучино.
– Да блин, мы с Аней договаривались встретиться сегодня. За пару недель списывались, я ей рассказал про свой план по Новому году и оказалось, что она тоже будет в Хельсинки в это время.
– А что за Аня, напомни.
– Ну у нас с ней был, как это сказать, небольшой роман. Но потом она укатила в Германию.
– Все-все. Вспомнил. Год заканчивается с немками, видишь. Ты, кстати, как, уверен вообще по празднику?
– А что такого?
– Будешь один, в компании непонятных и незнакомых людей. Иностранцы вокруг, опять же.
– А что смущает? Будет весело, только опять пить придется.
– Для меня звучит реально как ад.
– Тут кому что. Для меня как ад – Новый год с женой и двумя детьми, – а сам подумал: «Или не как ад?».
Я написал Ане, что наша встреча в силе. Мы договорились в кофейне – она, слава богу, не употребляла алкоголь, – на пять вечера. Мой паром отходил ближе к девяти, так что вроде бы я успевал везде.
Мы доели и вышли из столовой, после чего обнялись и распрощались. Слава позвал меня в баню отойти от вчерашнего, но тогда бы я точно не встал до вечера. Я поднялся в номер, собрал все вещи, достал скомканный кусок фольги из ящика в ванной и пошел выписываться на стойку регистрации.
IV. Аня
Выписавшись, я вышел на улицу. Благодаря морозному воздуху удалось окончательно прийти в себя. Я направлялся к кофейне, которая находилась совсем недалеко от моего парома – по счастью, Аня тоже остановилась в тех краях. Хотя пункт назначения располагался далековато от моей гостиницы, километрах в пяти, я все-таки решил пройтись. Вокруг мелькали обыденные сценки из жизни спокойного европейского города: рабочие чинили асфальтовое покрытие, клерк направлялся в офис, семья фотографировалась в парке.
Я шел и вспоминал наше знакомство с Аней. Оно произошло в самый буйный период моей жизни, длившийся около двух лет, – оставшись один, я глубоко погрузился в череду бесконечных тусовок. Влад, который тогда тоже расстался с девушкой, меня в этом стремлении поддержал, и каждую неделю по две-три ночи к ряду мы проводили в разных клубах и барах, выпивая и знакомясь с новыми людьми. Одним из этих новых людей оказалась и Аня. Вообще не понимаю, почему я ей понравился – она была из хорошей семьи, не употребляла ничего алкогольного и запрещенного, в детстве занималась балетом, а потом и вовсе уехала из страны в Европу, занявшись там социальной поддержкой мигрантов. В баре она тогда оказалась за компанию с подругой и пила чай. Мы с Владом, будучи уже на «8», подошли к ним с каким-то тупым вопросом в духе: «А вы что, сестры?» – и закрутилось. Мы провстречались с ней несколько недель, а потом и я сбежал от нее, и она снова уехала из страны. Уже даже и не помню, почему именно у нас не получилось, но через некоторое время мы снова начали общаться в онлайне. И вот, спустя полтора года, я шел к ней навстречу. Гудок автомобиля вернул меня в реальность.
Наконец, я свернул на нужную улицу – слева виднелся порт, из которого сегодня вечером отходил мой паром. Я подошел к кофейне, остановился у витрины и закурил, изучая интерьер заведения, и почти сразу увидел ее. Аня сидела в центре зала с кружкой, скорее всего, чая и открытым ноутбуком, глядя в него с напряжением и что-то активно печатая. Я курил и не спускал с нее глаз, пребывая в уверенности, что она поднимет голову и, увидев меня, улыбнется. Уголь от сигареты уже обжег мне палец, но голову Аня так и не подняла. «Ну ладно, здесь мимо», – подумал я и зашел внутрь. Подойдя к ней сзади, я снизил голос, насколько мог, и сказал: «Девушка, можно с вами познакомиться?». Аня вначале вздрогнула, но, обернувшись на меня, сразу расхохоталась. Она встала и мы обнялись – длилось это минуту, не меньше.
Я сел напротив нее.
– Здрасьте, – полуулыбаясь, сказал я. – Что пьете? Джин?
– Здрасьте-здрасьте. Нет, всего лишь травяной чай.
– Что ж, хотелось бы вас поддержать, но, пожалуй, выберу светлый фильтр.
Наши разговоры с ней всегда проходили легко и в полукомичном стиле – она ждала моих не самых лучших шуток, а я не самым лучшим образом шутил в ответ. Слава богу, наши отношения были достаточно кратковременными, чтобы перескочить в уныние, бытовуху и совместный выбор мебели или хождение по магазинам. Подошел официант и я заказал пива.
– Ань, рассказывай, какими судьбами?
– Блин, мы же с тобой не виделись два года, – она любила игнорировать вопросы. – Как ты, скучал?
– О, да – распечатал твою фотографию во всю стену, рвал волосы на груди.
– Классно, действительно рада, что у тебя начали расти волосы на груди.
Мы снова засмеялись.
– Ну как ты сама думаешь? Конечно, скучал по тебе.
– И я тоже.
– Рассказывай, как ты тут оказалась? Я-то тебе писал – решил максимально экстравагантно встретить Новый год. А вот ты что забыла в Хельсинки?
– А мы тут с моим парнем встречаемся, потом летим к моим родителям, будем все вместе в семейной атмосфере отмечать.
– Ничего себе, рад за тебя. Что за парень?
– Испанец, познакомились с ним в Берлине.
Почему-то вместе с радостью за нее я ощутил и странную легкую грусть.
– Так, и сколько вы вместе?
– Полтора года. Есть у меня ощущение, что он сделает мне предложение на этих праздниках.
– Уф, прямо шокируешь.
– А у тебя как дела, дорогой?
– Слушай, таких новостей, как у тебя, у меня, увы, нет. Работаем и пьем.
– Ты все так же пьешь, да?
– Ну примерно, плюс-минус. Что нового в сфере защиты мигрантов в Германии?
– Зачем ты пьешь? Ты же можешь сделать столько классного, – она снова проигнорировала мой вопрос.
– Ань, не знаю, что тебе на это ответить – просто пью и все.
– Помнишь, ты мне когда-то обещал сходить к психологу?
Разговор начинал принимать грозный оборот.
– Конечно. Сходил даже к двум или трем. Один назвал меня ритуалистом, другой отказался со мной работать, а третий – честно, уже не помню, но тоже что-то не срослось. В общем, как говорится.
Мне принесли пива. Я сделал долгий глоток – стало легче.
– Так ну и что там с мигрантами?
– Вначале было очень тяжело, с некоторыми коллегами не могла найти общий язык. Но со временем втянулась.
– Был где-то год назад в Берлине и мне показалось, что люди там довольно грубоваты.
– Ты был в Берлине и не сказал мне?
– Мы тогда с тобой не общались, и я подумал, что писать тебе будет излишним. Но я, обрати внимание, подумал об этом! Так и вот, про грубость, в качестве примера – ехал в ночном автобусе – трезвый и адекватный, если что, – подошел к водителю уточнить, сколько до моей остановки. Обратился к нему, а он вместо ответа резко затормозил, открыл дверь и вытолкнул меня на улицу.
– Что-то не верится даже – совсем неадекват тебе попался. Ты же к нему на английском обращался?
– Да, конечно.
– Есть такое ощущение, что они подустали и от приезжих, и от туристов, и от мигрантов. Возможно, поэтому ты столкнулся с такой обостренной реакцией. Ко мне очень много приходят людей, которым нужна помощь, но они не то что немецкого не знают, там и на английском пара фраз.
– И как ты это решаешь? Как тебе вообще терпения хватает?
– Вот справляемся. Понимаешь, для меня важно заниматься чем-то полезным, помогать людям.
Я взглянул на улицу – там неожиданно поднялась метель.
– Смотри, как задуло. Казалось бы, ничего не предвещало.
– А так часто бывает, вроде бы ничего не предвещает, а потом случается какой-нибудь ужас, – она как будто намекала мне на что-то, но я не мог понять, на что именно.
– Вы, получается, вообще с корабля на бал?
– Да. Самолет у нас в девять, из аэропорта сразу поедем в родительский дом – нам повезло, что он находится в южной части города.
– Как ты, счастлива с Хосе?
– Его вообще-то зовут не Хосе, – она рассмеялась. – Да, счастлива. Я нашла в нем, что искала.
– А что ты искала?
– Интеллект, внешность, умение соблюдать границы, умение заботиться. В самом деле, мне тебе объяснять, что ищет девушка в мужчине?
– Ладно-ладно, понятно. Пойду покурю, может быть, метель унесет меня в Гренландию.
Я набросил куртку и вышел. Прикурить сигарету удалось попытки с восьмой, не меньше. Я курил и думал, что, видимо, никогда не смогу подойти простым критериям, которым нужно соответствовать, чтобы построить «серьезные» отношения. Люди женятся, рожают детей, строят семьи. Я пью, употребляю вещества и деградирую. А как правильно?
Пока меня не было, Аня снова залезла в ноутбук.
– У тебя даже сейчас работа? – снимая куртку, спросил я.
– Нет-нет, это личное, – она закрыла ноутбук. – У тебя-то как, дорогой, на личном?
– Да никак. Случаются какие-то встречи, сама понимаешь, как заканчиваются – или мы говорим час-другой и больше никогда не видимся, или мы говорим час-другой, потом пьем, в результате чего происходит сближение, и больше никогда не видимся. Как видишь, обе дороги ведут к «и больше никогда не видимся».
– Ты обязательно найдешь того, кто тебе подойдет.
– Все может быть. Где вы с Хосе встречаетесь?
– В аэропорту. Думаю, минут через пять буду вызывать такси.
– Времени совсем мало осталось.
– А как ты думаешь, почему у нас это не закончилось, как в твоих примерах про «больше никогда не видимся»?
– Ух, Ань, это сложный вопрос. Видишь, какое-то притяжение между нами существует и сейчас. А ты как думаешь?
Она подняла на меня свои голубые глаза и долго, не моргая, смотрела. При этом, ничего не ответив на мой вопрос, задала свой.
– А ты чего решил отмечать в такой странной обстановке?
– Не знаю, устал от города, от людей вокруг, от рутины. А тут меня точно будут ждать приключения.
– Почему ты так уверен? Может, пролежишь в каюте все плавание.
Я усмехнулся.
– Ты сама в это веришь? Ты же знаешь меня.
– Ну ладно, ты прав.
– А ты, кстати, до какого числа будешь в городе?
– Все новогодние. Но я не думаю, что мы сможем там встретиться. Сам понимаешь – семья, каникулы.
– А у вас с Хосе как, отношения на расстоянии?
– Нет, мы живем в Берлине. Он на их католическое рождество сейчас вот к семье, в Аликанте, летал. Но работает в Германии.
– Дай-ка подумаю, айтишник?
– В точку. Надо попросить счет, мне надо собираться.
– О, позвольте вас угостить, мадам.
– Как скажете, мсье. Угощайте, а я пока вызову такси.
Она уткнулась в телефон. Я смотрел на ее пышные темные волосы и думал о том, когда мы увидимся в следующий раз и при каких обстоятельствах.
– Все, едет. – Аня положила ноутбук в сумку, встала и направилась к вешалке.
– Отлично, пойду тебя посажу и допью свое пиво. А может быть, возьму что покрепче.
Я помог ей с пуховиком, и мы направились к выходу. Пока шли, я поймал на себе вопросительный взгляд официанта и дал ему понять кивком, что сейчас вернусь.
Метель не стихала. Подъезжающую машину удалось увидеть только когда она находилась метрах в десяти от нас.
– Ну что? – она повернулась ко мне, прервав молчание.
– Я очень рад был тебя видеть, пусть и ненадолго.
– И я очень-очень рада была тебя видеть.
Мы обнялись, и я впервые за эту встречу ощутил ее парфюм – пользуется все тем же, даже столько времени спустя. Через какое-то количество секунд стало понятно, что наши объятия длятся слишком долго.
– Хорошего Нового года, Ань, – я взял ее за руку.
– Будь счастлив, – она сжала мою руку и отпустила.
Я подошел к машине и открыл ей дверь. Через мгновение автомобиль скрылся в белой пучине метели. Мне было немного грустно, и я решил, что надо выпить стопку-другую. Мой паром должен был отходить через два с половиной часа. «С учетом, того, что мне идти до пристани минут 15-20, могу себе позволить посидеть здесь», – подумал я, занырнув обратно в тепло. Из-за ухудшившихся погодных условий бар как будто стал вдвое уютней. Я попросил себе еще одно пиво и две стопки ликера.
«Что же мне предстоит?», – начал размышлять я, пытаясь отогнать от себя грустное послевкусие от встречи с Аней. – «Интересно, будут ли там вообще русскоязычные? Скорее всего, 99% пассажиров – финны, шведы, датчане и другие жители североевропейских стран. А что, если она была права, и я просто пролежу всю ночь в каюте? А ведь до Нового года осталось уже несколько часов. Получается, встречу я его в Балтийском море. Да нет, наверное, один не останусь – сколько там будет людей? Тысяча? Две? Кто-нибудь, но найдется».
Я выпил стопку, запил ее пивом, оглядел бар и только сейчас осознал, что с уходом Ани остался его единственным посетителем. «А как интересно, отмечает его она?», – подумалось мне. – «Жива ли она вообще?». Я разглядывал пиво в бокале и очевидно начал сжухать. «Так, надо допивать и идти к парому, как-то растрястись. А то усну прямо за этим столом. Что будет даже забавным – решил встретить праздник на пароме, но в итоге уснул в баре, не дойдя до него пятьсот метров», – мне стало смешно.
Я попросил счет, заплатил и, одевшись, вышел на улицу. На ней, кстати, начало стихать. Как будто бы сама природа решила устроить нам с Аней максимально драматическое прощание. На телефоне пиликнуло два уведомления. Одно сообщение было от Славы – он рапортовал о том, что погрузился с семьей в самолет, а второе – от Ани, которая еще раз благодарила меня за встречу.
Я решил ответить обоим позже. Впереди показался пассажирский терминал пристани. Подойдя к нему вплотную, я закурил и решил оценить обстановку. Я ожидал увидеть очереди и толпы людей, но вокруг было пусто. Это вызвало у меня сомнения – может быть, ошибся терминалом? Я открыл телефон и нашел на почте билет, удостоверившись, что пришел к тому самому терминалу. «Возможно, часть людей уже внутри», – подумалось мне. Метель, тем временем, совсем кончилась. Так, будто ее и не было никогда. Я сделал последние затяжки, выкинул окурок в урну и поднялся по ступенькам вверх, ко входу. «Ну вот и все. Подготовительный этап заканчивается. Начинается самый необычный Новый год, который я когда-либо встречал», – мое настроение снова поднялось. За последние насыщенные дни я и вовсе забыл, что меня ждет. Я открыл дверь и очутился в очень теплом и просторном помещении.
V. Паром
Оказавшись внутри, я сразу понял, почему на улице никого не было. Все уже были здесь. Терминал как будто представлял собой четвертое измерение – снаружи казался очень маленьким, но внутри был огромным. Людей тут толпилось очень много. Они делились на две основные группы – семьи, которые состояли из чуть ли не четырех поколений, и молодежь, от двух-трех до шумных стаек по десять-пятнадцать человек.
Я прошел на стойку регистрации, отдал паспорт и листок с бронью. Вежливая сотрудница вернула мне это вместе с посадочным талоном и по совместительству ключом. Проследовав так, как мне велели таблички с изображениями стрелочек, я поднялся на второй этаж и прошел вместе с множеством других пассажиров в узкий коридор рукава, который начинался в терминале, а заканчивался уже на пароме. Зайдя внутрь своего нового большого дома на эти два дня, я застыл в восхищении. Раньше мне не доводилось бывать на паромах, а потому для меня стали шоком огромные пространства, полные магазинов, ресторанов и баров. Все это напоминало торговый центр на воде. «Ладно, надо найти номер, кинуть рюкзак и начинать подготовку к празднику», – думал я, глядя на билет.
Я прошел к лестницам и спустился на пару этажей вниз, после чего свернул в отсек направо, где располагались каюты, и оказался в узком лабиринте, стены которого были утыканы дверьми. Рисунок ковра в лабиринте будто отсылал к фильму «Сияние». Сделав пять-шесть поворотов то вправо, то влево, я наконец нашел свою каюту, вставил карточку в замок и оказался внутри. Первое, что ощутил – панику. Мне было совершенно непонятно, как я смогу пьяный, через семь-восемь часов, найти дорогу до своей каюты.
Сама каюта была достаточно большой, с иллюминатором, из которого даже сейчас открывался прекрасный вид на бескрайнюю водную гладь. Санузел был очень маленьким, впрочем, нет ли разницы, в каком метраже откисать от бодуна под душем. Я кинул рюкзак и куртку, положив в джинсы сигареты и банковскую карту, после чего помыл руки и двинулся на поиски приключений. «Перво-наперво – взять пивка», – подумалось мне и настроение стало еще лучше. Все дороги позади – а впереди только праздник.
Я вернулся в просторное лобби, взял в ближайшей барной точке светлого пива и уселся с кружкой за высокий круглый столик. Глянул на часы – отправляться должны были с минуту на минуту. Я медленно потягивал пиво и наслаждался своим спокойствием посреди суеты – вокруг множество народу перемещались туда-сюда, громко говорили и смеялись. Периодически я вслушивался в эти разговоры – русским языком, тут, что называется, и не пахло. Вдруг из этой снующей массы людей выделилась женская фигура, которая абсолютно точно направлялась ко мне. Внутри себя я усмехнулся – как-то слишком много женского внимания за последние дни. Впрочем, с этим всегда так, то пусто, то густо.
Девушка на вид была лет тридцати, на голове повязан платок, который я вначале принял за бандану. Она подошла ко мне и спросила что-то, судя по всему, по-фински. Я извинился за незнание этого милого птичьего языка и попросил перейти на английский.
– Ты тут один? – она, конечно, знала английский язык.
– Да-да. Присаживайтесь, пожалуйста, – какой же милый у них акцент, не то, что у меня – как у восточноевропейского бандита из GTA.
– А ты тут прямо вообще один?
– Да, совершенно. Решил отметить праздник вдали от дома.
– Кстати, ты откуда?
– Из России. А ты местная из Финляндии?
– Я из Финляндии, да. Как тебя зовут?
Мы назвали друг другу имена и обменялись рукопожатиями.
– А ты тут одна?
– Да, как и ты. Что ты пьешь?
– Просто пиво. А ты чего без напитка?
– Сейчас схожу, возьму себе кофе.
– Супер, я придержу для тебя место, – улыбнулся я ей.
Она вернулась минут через пять с бумажным стаканом с кофе. Тем временем, несмотря на медленный темп, я выпил добрые две трети кружки.
– Ну хорошо я – случайный иностранец. А ты-то почему тут одна?
– А у меня просто никого нет.
– В плане?
– В самом прямом смысле. Просто знаешь, так бывает – умирают бабушки и дедушки, родители. И в какой-то момент ты остаешься один.
– Понимаю о чем ты, – выдержал паузу. – А чем ты занимаешься?
– Я работаю в сфере экологии – разрабатываю разную документацию, сижу в офисе. А ты?
– Торгую оружием, – я засмеялся. – Просто шутка, на самом деле веду несколько проектов в сфере ИТ – менеджер, в общем.
Чем я занимаюсь на самом деле, рассказывать мне не хотелось.
– Что у тебя в личной жизни? Дети, муж?
– Нет, я же сказала, что совсем одна. У меня был муж, но он ушел, когда началось это. Она показала пальцем на голову.
– Извини, а что началось-то?
Она замолчала и отвела взгляд в сторону. Я понял, что надо перевести тему.
– В каком ты городе живешь?
– Я из Котки – это такой небольшой город на юге нашей страны. Ты мог и не слышать о нем.
– Ну почему же – очень даже слышал. Даже как-то был в нем проездом. Мы же с вами как-никак близкие соседи, – я улыбнулся.
– А ты почему здесь один?
– Очень захотелось уехать из города на эти праздничные несколько дней. Вообще, показалось забавной идеей встретить грядущий год среди людей, которые даже не знают моего языка.
– Здесь, к сожалению, тебя может постичь разочарование – некоторые финны прилично говорят на русском.
– Надеюсь, не встречу их на этом пароме, – позже оказалось, что еще как встретил.
– Как тебе паром?
– Впечатляет. Я впервые на таком судне – когда только зашел, можно сказать, был шокирован. Это все как плавучий торговый центр.
– Да, так и есть. Какие ты проекты ведешь?
– Ой, а можем не о работе – извини, но сюда я сбежал, в том числе и от нее. Сейчас схожу за пивом и вернусь.
Я встал – получилось неуверенно – уже начал напиваться – и двинулся к бару. «Интересно, сбежит она или ей интересно продолжить общение?», – думалось мне. Помимо пива я взял еще и стопку ликера, которую выпил, даже не дойдя до столика. Финка сидела на месте, что меня удивило. Я сел и тут же сделал глоток – надо было запить крепкий ликер, и тут же почувствовал, что приближаюсь к пяти из десяти.
– А ты, кстати, чего не пьешь?
– В принципе не люблю алкоголь.
– Мне недавно попадалась статистика на глаза – вроде как финны самый пьющий народ Европы. Вы даже нас обогнали.
– Смешно. Но это не для меня.
– Даже в праздник?
Она допила кофе. Чувствовалось, что она хочет мне признаться в чем-то.
– Извини, если неуместно. Просто ты упомянула, что муж ушел от тебя, когда началось нечто, теперь – что не употребляешь алкоголь. Чувствую, что и не куришь?
– Угадал.
– Еще раз извини, но что-то со здоровьем?
– Снова угадал.
Она размотала платок – ее голова была абсолютно лысой.
– У меня рак, прохожу очередной курс химиотерапии сейчас.
– Блин. – я замолчал и попытался заполнить неловкую паузу тем, что глотнул пива.
– Да ладно, что с тобой? – она улыбнулась. – В этом же нет ничего такого. В наше время много кто этим болен, даже не в пожилом возрасте.
– Ну да. Так и что, получается, муж ушел, когда нашли онкологию?
– Некоторое время он был рядом, поддерживал. Но я кожей ощущала, как он тяготится ситуацией, а вместе с ней и мной. Однажды попросила его уйти и, знаешь, второй раз просить не пришлось. Слава богу, у нас не дошло до детей.
Тем временем паром плыл полным ходом. Я решил как-то разбавить наш разговор.
– Мы, кстати, поплыли, – господи, как это было неловко. – Ты сама часто плаваешь на пароме?
Мой и без того неидеальный английский окончательно деградировал до уровня переводчика в поисковике.
– Второй год подряд. Решила, что каждый Новый год буду встречать так. После того как у меня нашли опухоль.
– То есть, ты узнала об этом два года назад?
– Все правильно. За пару недель до праздника. Чтобы хоть как-то развеяться, взяла билеты сюда, и мне неожиданно понравилось – лечение у меня все равно начиналось чуть позже, в январе. Решила, что каждый оставшийся мне новый год буду проводить здесь.
– Радостно, что ты нашла для себя некую отдушину, – допил второе пиво, подумав про себя, что фраза прозвучала максимально неуместно.
– У тебя есть девушка?
– Когда-то была, но сейчас никого.
Она повязала платок обратно и придвинулась ко мне.
– Ты забавный.
– Даже не знаю – хорошо это или плохо. Ты как считаешь?
– Хорошо, конечно. Одинокий мужчина на пароме в праздничную ночь может быть или жалким, или забавным.
Мне почему-то стало смешно.
– А, ну если такая альтернатива, то спасибо за комплимент.
– Какие у тебя вообще планы на этот вечер?
Из-за быстро выпитой второй кружки, которая вдобавок легла на фундамент из ликера, я совсем охмелел и не мог понять, кто из нас к кому подкатывает, да и подкатывает ли вообще.
– Вроде бы напиться. А у тебя?
– Можно я скажу напрямик? – не дожидаясь моего ответа, она продолжила, похоже, понимая, что я уже пьян. – Слушай, если честно я ищу себе парня на эту ночь. У меня каюта с окошком и много всяких интересных вещей. Будет весело.
«Что происходит вообще?», – подумал я. «Я попал в какой-то фильм. Это же прям сцена из фильма. Но какого? Блин, и у нее ведь не спросишь – слушай, не помнишь кино, где смертельно больная предлагает переспать?». Мне срочно нужен был перерыв.
– Мне очень хочется покурить – я на несколько минут выбегу на палубу, хорошо?
Она кивнула, а я встал из-за стола и быстрым шагом направился прочь. Перспектива остаться на ночь в каюте этой девушки почему-то пугала меня до смерти. Приложив усилие, я все-таки открыл довольно тяжелую дверь и оказался на палубе. Это было прекрасно – кинув руки на перила смотреть на рассекаемую паромом воду с высоты пятиэтажного дома. Мы, тем временем, уже вышли из порта и на все сто восемьдесят градусов открывался вид на море. Я закурил и огляделся. Рядом стоял молодой парень, выглядевший как типичный офисный клерк. Под его левым глазом я заметил фингал. «Худенький клерк с фингалом…» – начал думать я и от неожиданности вскрикнул.
– «Бойцовский клуб» же, блин. Вот где была сцена со смертельно больной.
Финн, а может быть швед или датчанин, с опаской посмотрел на меня и на чистом русском спросил.
– С вами в порядке все?
– Да, простите. А вы, что, русский?
Может быть, он не услышал из-за гула моторов, может быть, сознательно проигнорировал – итог был такой, что клерк просто развернулся и ушел, перед этим метко бросив окурок в урну.
Затянувшись еще раз, я окончательно решил, что надо бежать от девушки. На палубу влетели человек пять – все молодые, возбужденные, с покрасневшими лицами – и все они пели какую-то свою, по всей видимости, популярную у них в стране песню.
Я докурил и двинулся к своему месту, пока так и не придумав, как уйти. Разумеется, мне совсем не хотелось даже случайно ее обидеть. Я свернул к барам и своему столу – и ее уже, к счастью, за ним не было. На какие-то доли секунды мне стало интересно, куда она могла пропасть. Среди прочих вариантов мелькнуло даже: «Черт, а может быть она прям натуральным образом умерла?».
По направлению движения народа стало ясно, где в эту секунду проходит лучшее мероприятие на пароме. Толпа, текущая в левую от меня сторону, становилась все больше и больше. Тут же откуда-то слева загрохотала рок-музыка, причем очевидно это была живая группа. «Может, я окажусь на последнем выступлении Вилле Валло?», – пришло мне в голову. Я встал и тут же влился в толпу, радостно крича вместе с ней. Через пару минут мы все подошли к дверям. Помещение представляло собой концертную площадку, по сути – клуб вместимостью человек в пятьсот точно.
Слева находились вип-зоны – с диванчиками и столами, посередине – сцена, а напротив нее, с другой стороны танцпола – огромный бар. Все это пространство было заполнено процентов на шестьдесят, но народ продолжал прибывать.
На сцене расположилась традиционная рок-группа, состоящая из басиста, двух гитаристов, барабанщика и вокалиста. Они играли какую-то бодрую и веселую музыку на сказочном финском, и мне казалось, что я нахожусь на детском утреннике. Именно здесь сейчас, похоже, собралась добрая четверть парома – семьи располагались где-то в районе вип-зон, а молодежь динамично прыгала на танцполе. Я пошел к бару, взял пару стопок крепкого и одно пиво. Оглядевшись, я не нашел для себя интересной компании, поэтому пока остался за баром. Чокнувшись со случайным парнем, выпил обе стопки и начал очередную кружку. Я подбирался к семерке – а значит, до новых знакомств оставалось совсем недолго. Все было прекрасно, пока рядом со мной молодая девчонка не потеряла ориентацию в пространстве и не ударилось прямо лбом о барную стойку. Звук был настолько громким, что оглянулись даже те, кто стоял ближе к сцене. Мне показалось это дурным знаком – от перепитых женщин всегда одни проблемы. Поэтому я в два глотка добил пиво и двинулся прямо в гущу скачущего народа.
VI. Сестры
Две стопки догнали меня, когда я оказался у сцены. Здесь ощущение того, что мы сейчас бороздим холодные воды Балтики, исчезло напрочь. В какой-то момент мне вообще показалось, что я нахожусь на концерте в одном из небольших клубов своего города. Звуки, доносящиеся со сцены, и крики вокруг смешивались в одно шумное полотно, из которого нельзя было вычленить ничего конкретного. Я глубоко вдохнул и вернулся в реальность. Глянул на часы – в России уже наступил Новый год, а нам на пароме до него оставалось чуть меньше часа. Я огляделся и начал глупо улыбаться от осознания сюрреалистичности происходящего. Вокруг меня люди кричали на непонятном языке, восхищаясь группой, которую я видел впервые, и все это меньше чем за час до одного из главных мировых праздников. «Надо выпить еще», – подумалось мне и я, развернувшись, пошел к бару.
Мы пересеклись взглядом с молодой рыжей девушкой, которая у своего столика в вип-зоне с детским восторгом зажигала под «гном-рок» группы на сцене. На танцполе уже было плотно и на пути до бара приходилось то и дело толкаться и протискиваться. «Как ледокол», – я наконец оказался у стойки и повторил последний заказ. После первой стопки передо мной оказался парень лет двадцати, который очень эмоционально, глядя мне прямо в глаза, начал что-то вещать. Я решил, что объясняться бессмысленно, а потому просто поднял вторую стопку и чокнулся с ним. Этого, впрочем, как и ожидалось, оказалось достаточно. Я взял кружку и, несмотря на риск, отправился в толпу. На сцене воцарилась тишина, а потом, с первыми нотами новой песни, все взорвалось. Толпа бушевала так, что меня вытолкнуло в одну из вип-зон. Я пролил на себя немного пива – не критично. Мне, конечно, было очень смешно – судя по всему это был главный хит группы, но для меня эта песня ничем не выделялась среди предыдущих однотипных шести. Только через несколько секунд я понял, что вторгся в чужое пространство вип-зоны. «Удачно толкнули», – за столиком сидела та самая рыжая девушка. Вместе с ней еще две – одна, темноволосая, чуть старше, и другая, с прической под ежик, гораздо старше.
Первым делом я извинился. У них на столике стояло очень много алкоголя, и когда меня жестом пригласили подсесть, я ничуть не удивился. «Похоже, оно», – я прошел к столику и присел рядом. Рыжая тут же начала говорить по-фински.
– Простите, но я…
– Не говорите по-фински? – темноволосая, крича на английском, наклонилась ко мне. Я сидел между ними, а короткостриженная – напротив.
– Да, именно.
– А вы откуда?
– Россия. А вы местные?
– Россия, вы прямиком из России? – она переспросила меня на отличном русском, акцент был едва заметный.
– Вы говорите на русском? – теперь это меня сильно обрадовало.
– Да, я учила. Мой язык не идеальный, но я могу. Могу и на английском. А вот сестра – она вообще никакой, кроме финского, не знает.
Вскоре я узнал, что рыжую звали Йоханнес, а темноволосую – Мария. Они были двоюродными сестрами. Третья, Лахья, была их тетей. Мы еще немного поболтали, а потом пошли танцевать с сестрами, периодически прерываясь на подходы к барной стойке. Лахья осталась за столом, сославшись на усталость. Во время одной из пауз солист группы разразился какой-то тирадой. Я подозвал Марию жестом к себе и попросил перевести. «Он говорит, что следующая песня будет последней и поздравляет всех с праздниками», – приблизившись, рассказала мне Мария. «На самом деле мы хотим идти отсюда, ты пойдешь с нами?». Я, конечно, не понял, куда они собираются идти, но даже не переспрашивая, кивнул в ответ. Мы подошли к столику сестер. Они что-то прощебетали между собой, после чего Мария и Йоханнес взяли меня с двух сторон под руки, и мы двинулись к выходу. Тетя шла позади.
Я уже достаточно выпил – находился точно на «7+», поэтому происходящее совсем не удивляло, а воспринималось как должное. Мы вышли из зала, и я все-таки решил уточнить, куда мы направляемся. «Идем в другой клуб, а тетя – к нам в каюту, она уже утомилась», – ответила Мария. «В другой клуб? Действительно, этот паром – какой-то город на воде», – подумалось мне. У лестницы мы разошлись с тетей, она отправилась наверх, а мы – вниз. Вскоре наша дружная и пьяная троица дошла до того самого другого клуба. Если предыдущий был похож скорее на концертную площадку, то этот – на типичное ночное заведение.
Танцовщицы гоу-гоу, электронная музыка вперемешку с поп-хитами из нулевых, посетители с неоновыми браслетами на запястьях – все это выглядело безнадежно устаревшим и оттого милым. Когда мы прошли внутрь, заиграла нетленка 50 Cent – PIMP. Мне не удалось сдержать смех. Мы подошли к бару, взяли по несколько стопок и тут же, опрокинув их, пошли на танцпол. Народу в этом месте было ощутимо меньше, что после толкучки под «гном-рок» не могло не радовать. Сестры под этот трек 50 Cent натурально умирали, танцуя на пределе артистизма и эмоций – я прям поверил, что передо мной развратные проститутки из Гарлема, а не две милые среднестатистические финки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70074112) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.