Читать онлайн книгу «Сквозь время. Вода и песок» автора Максим Солт

Сквозь время. Вода и песок
Максим Солт
После автомобильной аварии Кай попадает в больницу в тяжёлом состоянии. Ему проводят серьёзную операцию, помещают в криокапсулу, и он засыпает глубоким сном. Когда Кай просыпается, то обнаруживает себя в мире, где царят времена меча и магии, вместо скоростных автомобилей лошади, а про интернет и вовсе никто не слышал. В попытках вернуться обратно, на своём пути Кай встречает выходца из будущего, бессмертного мага и запертого в иллюзии странника, который наделяет его сверхъестественными способностями, сообщая, что всё не случайно и именно ему предстоит спасти этот мир.

Максим Солт
Сквозь время. Вода и песок

Вступление

В тумане предрассветной зари прячется город. Мерцание его огней пробивается сквозь облако едкого дыма тусклыми размытыми чертами. Шум от никогда не прекращающих работу заводов и фабрик, стройплощадок и производств разносится на долгие километры вокруг ужасающим воем, уносясь эхом в выжженную пустыню – непригодную для жизни землю с её редкими приспособившимися обитателями. На вершинах упирающихся в облака небоскрёбов сверкают антенны, а у их подножий, переплетаясь спутанным клубком ярких тоненьких ниточек, пестрят магистрали. Высоко, прижимаясь к стене стеклянно-бетонной башни, протянулась дугой аэротрасса, по которой в безмолвной тишине скользит поток надутых аэробусов, а вслед за ним, лавируя меж блестящих глянцевых билбордов, на которых красуется реклама новой газировки “Луми”, несётся лавина автоматизированных дронов. По радио вещают о новой эре цифрового искусства в стиле “Даст-гранж”, называя это феноменом “Нью-вэйв”, вызывая при этом волну негодования и упрёков многомиллионной толпы слушателей. Открываются первые офисы, и в окнах загорается свет. В тесные душные залы вливается однородная чёрно-белая масса, и мерцание превращается в яркий светоч, сияние которого видно издалека.
Дребезжание басов и визги нот новомодной цифровой музыки. Переливающиеся всеми цветами радуги рекламные билборды, хаотичная мазня на стенах домов. Зазывающие в самые сокровенные места откровенные голограммы. Безумные идеи и их воплощение. Власть инстинктов над разумом и сексуальное рабство. Наркотики, коррупция, преступность и безнаказанность. Тотальное подчинение двум напыщенным и разрекламированным идолам – деньгам и власти. Направленная на деградацию и извращение общества волна пропаганды, именующаяся сильными мира сего такими громкими словами, как “прогресс”, “успех”, “равноправие” и “свобода”, под громкие возгласы проплаченных подпевал загнала человечество в плотные тиски, заставляя подчиняться. Быть тем, кем тебя хотят видеть якобы сильные, якобы красивые и якобы богатые, превращая в раба своих эмоций и желаний. Принуждая делать выбор без выбора, уничтожая суть и оставляя позади то, что всегда делало нас людьми – человечность.
Понятия об ответственности, доброте и честности канули в Лету, навязав извращённые нормы извращённой морали. Оставляя после себя огромную, наполненную ложными, врезающимися в мозг постулатами, дыру. Приправленная сладким ядом ложь проникла на каждую тесную, грязную улочку отстроенных на руинах мёртвых принципов и понятий городов. На каждую волну лживых радиостанций, виртуальных экранов и волн вливающегося в уши отупленных слушателей мусора – новостей.
Сверкающие призывным блеском в свете неоновых огней люксовые автомобили. Ядовито-зелёные, приторно-розовые, выжигательно-красные оттенки костюмов и линз. Отравленный воздух. Закрытые вип-секс-драйв вечеринки. Дорогой алкоголь. Обилие развлечений на самые низменные вкусы для самых изощрённых фанатов прогнившего розового безумия и погоня за славой. Взращенные на искусственных ценностях антиморали, преобладающей важности денег и разврата во всех доступных человечеству отраслях одурманенные, охмурённые волной чудовищной лжи на выгоду власти марионетки – мелькающие на экранах и живущие по принципам искусственных трендов шоумены, разукрашенные старлетки и увешенные брендами бизнес-леди. Называющие себя деятелями культуры и её же Авангардом с большой буквы писатели, музыканты и художники, продвигающие всеми возможными способами свой перенасыщенный похотью и грязью, откровенно низкосортный продукт, именуемый одуревшим обществом утратившим для него смысл словом: творчество. Учитываются все, не пропущен никто. Каждый, кто проявляет сопротивление и идёт наперекор, – не выдерживает критики. Каждый, кто поддерживает “новую волну”, – достигает высот.

Глава 1. Страшный сон

Утренняя тишина предваряет грядущую бурю. Ещё немного и дороги заполнятся автомобилями, воздух пропитается газами, а по тротуарам и мостовым звонко застучат каблуки. Засвистят дроны, загудит толпа, зарычат двигатели и зазвенят клаксоны недовольных водителей. Улицы окутывает лёгкий туман, от которого веет прохладой и сном. По дороге на всех парах мчится одинокий автомобиль, проскакивая перекрёстки на зелёный сигнал ещё не проснувшегося светофора. На водительском сиденье устроился молодой парень в кожаной куртке, сжимая в руке стаканчик крепкого кофе.
– “Голубые вороны” проигрывают “Ледникам” со счётом три-ноль! Это самое позорное поражение за всю их историю, которого от них никак не ожидали преданные фанаты. Толпа просто в ярости, и кажется, кто-то…ого! Один из фанов написал на цифровом табло: “Улетайте и никогда не возвращайтесь!”, а ещё он нарисовал…ну-у, о таком говорить всё-таки не принято!
– Это же прямо как в новой песне Джуди Ту!
– Ты сказал Джуди Ту?
– Именно!
– Это та самая горячая крошка, песня которой “Розовые мечты” держится на вершине чартов уже вторую неделю?
– Именно так!
– Уле-е-та-а-ай и никогда не вовзраща-а-айся! Джуди Ту!
– Помнишь её прошлый хит? Моя душа смотрит в небо, лучи солнца выжигают мне се-е-ер-дц-е!
– О-о, этот шедевр останется с нами надолго! Посмотрим, удастся ли её новому синглу “Розовые мечты” продержаться в топе дольше, чем “Лучи солнца”, а ещё ей прямо в спину дышит Джонни Блу с песней “Я твой” из своего нового альбома “Я – это я”, который отстаёт всего на миллион прослушиваний. Если здесь есть фанаты Джонни Блу, хочу вам сказать, что…
Кай нажал на кнопку и выключил приёмник. Он уже и забыл, когда по радио в последний раз вещали о чём-то, стоящем внимания. Особенно после того, как “Волну сай-икс” выкупила “Волта.” Он и включил-то его только для того, чтобы не уснуть.
Долгая тяжёлая ночь перерастает в холодное серое утро. По глазам бьёт подрагивающий свет уличных фонарей. Через открытое окно задувает ветер. Холодает, – подумал Кай, подъезжая к пустынному перекрёстку. На пересечении Вейтон-стрит с Алабами по ночам всегда было пусто. От промозглого ветра пробирает дрожь, а от усталости голова валится с плеч.
И зачем я согласился на четвёртую подряд ночную? С такой работой проще с ума сойти. На кой чёрт я вообще туда попёрся? Да если бы не…
Если бы не то, если бы не это. Тебе, Кай, всегда что-то мешает. Соберись! Ты сможешь. Ты сделаешь это! Осталось немного. Совсем чуть-чуть. Всего несколько лет до повышения, и всё, наконец, станет так, как…
…минимум два года, а то и три. Да что там, скорее всего, все пять. С постоянными переработками, почти без выходных, за нищенскую зарплату, занимаясь тем, от чего уже тошнит. Ещё не факт, что повысят всё-таки меня, а не очередного приближённого к телу, – размышляет Кай, глядя на то, как на светофоре загорается жёлтый. Ну уж нет, стоять не буду, иначе, того гляди, за рулём усну!
Кай вжимает педаль газа в пол, двигатель ревёт, набирая обороты, и старый “Роял” несётся по прямой. Колесо влетает в спрятавшуюся в тени ямку, машина подпрыгивает, кофе летит на пол, оставляя на штанах горячее тёмное пятно. Кай на мгновение отвлекается и вспоминает все когда-либо приходившие ему в голову ругательства. Когда он возвращается глазами к дороге, то видит автомобиль, которого ещё секунду назад не было. В свете фонарей ему удаётся разглядеть водителя – седого бородатого мужчину в тёмных очках с бутылкой спиртного в руках. Мужчина подносит бутылку ко рту и пьёт. На дорогу он даже не смотрит, поворачивая руль в сторону несущегося прямо на него автомобиля, выезжая на встречную полосу.
Кай бьёт по тормозам и выкручивает руль, чтобы избежать столкновения, но понимает, что слишком поздно. Сердце замирает, душа уносится в пятки, пальцы впиваются в руль мёртвой хваткой. Дальше всё происходит словно в замедленной съёмке. Разум за долю секунды до неминуемого ярким калейдоскопом прокручивает мгновения из жизни, начиная с раннего детства и заканчивая наспех оторванным огрызком киноплёнки настоящего. Удар с ужасающей силой бросает Кая вперёд. Лобовое стекло разбивается, склеивая между собой тысячи крохотных осколков. Машину разворачивает, и колёса отрываются от земли. Кая крутит из стороны в сторону, и ему кажется, что время растянулось в длинную нестройную цепочку. Кажется, что это жуткое вращение никогда не кончится. Будто всё происходит не по-настоящему. Разбитое стекло, скрежет мнущегося металла, привкус крови и жгучая боль, будто по телу проносится волна сжигающего изнутри пламени. Кай ударяется головой, и сознание отключается.
**
Громко пикнуло. Над ухом прожужжала муха. За стеной басит низкий мужской голос, но невозможно разобрать слова. Перед глазами тьма. На веки навалились две тяжёлые свинцовые гири. В ушах стучит сердце, изо рта с трудом вырывается тяжёлое дыхание. Кай попробовал шевельнуться и завыл от боли. Вернее, завыл бы, но изо рта вырвался только хрип.
Воспоминания нахлынули водопадом холодного ужаса. Перекрёсток. Автомобиль. Хруст мнущегося железа. Осколки стекла впиваются в руки. Уродуют лицо. Боль. Настолько сильная, что кажется, будто внутри всё горит.
Жжётся, жжётся, жжётся!
Огонь пылает по всему телу, запекая кровь, сжигая изнутри! В голове жужжит, будто в черепе заперлась стая жалящих пчёл. Мысли разбиваются на сотни маленьких осколков, которые невозможно собрать воедино. Кай двигает руками, и левая вспыхивает ужасной болью. Он снова кричит, но вместо крика снова хрип.
Бьётся стекло, стонет металл. Вспыхивает пламя. Языками проносится по рукам. Суставы раскаляются, вены лопаются, кожа плавится. Кай хочет закричать, хочет позвать на помощь! Хочет прекратить неистовые муки! Его начинает трясти, сознание мутнеет, и он отключается. Когда просыпается, старается больше не шевелиться. Боль на время уходит. Перед глазами снова картина произошедшего. Жёлтый сигнал светофора, задувающий из окна холод. Лицо мужчины он помнит плохо. Кажется, тот был в тёмных очках. Кажется, с бородой. Алкоголь? Пиво или…виски? Он не разглядел. Машина? Это он запомнил. “Мэллоун” последней модели. Роскошь.
Перед глазами мелькает вспышка света, и к горлу подкатывает тошнота. Изо рта выплёскивается громкое гортанное бульканье, но вместо рвоты с уголка губ тоненькой струйкой стекает слюна. Тошнота и боль проходят, сменяясь жалостью к самому себе. На глаза наворачиваются слёзы. Кай хочет потянуться рукой и смахнуть их, но забывает, что не может этого сделать, и от этого становится только хуже. Тело воспламеняется, руку словно режет ножами. Слёзы льются из глаз, а он лежит в непроглядной тьме и ничего не может с этим сделать. Терпит боль, которой нет конца. Его снова начинает тошнить. Кай делает глубокий вдох и выдыхает. Снова вдох, выдох. Вдох, выдох.
**
Одетый в белую заляпанную рясу старик стоит на холме, опираясь на сухую узловатую трость. Его седые спутанные волосы развеваются на ветру, в полуслепых глазах стоят слёзы. Он вытягивает руку и указывает пальцем на Кая, пытаясь что-то сказать ему, с трудом проговаривая слова сухими потрескавшимися губами.
– Что ты хочешь сказать мне?! Не понимаю, что?! Выкрикивает вопросы Кай, но те утопают в пустоте безмолвного пространства.
За спиной незнакомца краснеет горизонт. С неба белыми хлопьями, словно снег, сыплет пепел. Мужчина тонкой дрожащей рукой поднимает трость и что-то рисует в воздухе, продолжая говорить, но как бы Кай не прислушивался, ушей его достигает только неразборчивый хрип.
Горизонт вспыхивает ярким пламенем. Земля вздрагивает и с громким треском ломается, вздымая ввысь облако пыли, камни и валуны. Кай теряет равновесие и падает. Прежде чем рухнуть в бездонную пропасть земных глубин, он улавливает обречённый взгляд старика. Слёзы скатываются по его щекам и застывают, превращаясь в стекло, которое с громким треском разбивается, рассыпаясь на тысячи маленьких осколков. Кай летит вниз, вопя во всё горло, но не слышит своего крика. Пламя обрушивается на него сверху, захлёстывает волной, и по глазам бьёт вспышка белого света.
**
Изо рта вырывается хриплый стон, капельки слюны стекают по губам к подбородку. Липкий пот покрывает холодное тело. Старик с пылающим горизонтом застыли перед глазами.
Что это было?! Мысленно выкрикнул Кай.
В последнее время сны его практически не тревожили, что было немудрено с его-то работой. Тут и подумать времени не остаётся, какие уж там сны? Но дело было даже не в этом. Дело было в том, что настолько реалистичных снов он ещё никогда в своей жизни не видел. Это было так, словно происходило на самом деле. Более того, он чувствовал, что в увиденном есть какой-то смысл. Смысл, который он почему-то понять не может.
Размышления прервал стук каблуков за стеной и неразборчивые голоса, которые постепенно становились громче. Пискнула электронная панель, свистнули двери.
– Операцию нужно начать немедленно. Потом уже будет поздно, – проговорил незнакомый мужской голос.
– Это слишком большая сумма, и найти её в такой срок…понимаете, это…– этот голос Кай узнал сразу. Это был голос его матери.
– Повторюсь, повреждения необратимы, и единственный выход – это аугментация. В этом нет ничего страшного. Люди давно ставят протезы и пользуются ими. Большинство возвращается к нормальной жизни уже через несколько лет, а то и месяцев. У меня были пациенты, у которых всего через неделю организм принимал аугментированные конечности, а через две они выходили на работу. Времена, когда подобные операции были сопряжены с риском, давно прошли, уверяю вас. Когда протезы покроют слоем синтетической кожи, то вы даже не заметите разницы, а главное, Кай её не заметит.
К сожалению, на стоимость подобного лечения я повлиять не могу. Если вы в состоянии взять на себя такие расходы, то мы приступим к операции по замене повреждённых конечностей. Если нет, будем вынуждены их ампутировать. Я уже говорил вам, что вы всегда сможете обратиться к нам позднее. Тогда, когда у вас появится нужная сумма.
– Нужная сумма…
Мужчина тяжело вздохнул.
– Если вы готовы…
Мама заплакала.
Кай хотел бы что-нибудь сказать ей. Успокоить её. Обнять. Но не мог.
– Оставьте нас, прошу вас…
– Я ещё раз вам говорю, что…
– Дайте мне побыть наедине с сыном!
– Как пожелаете. Напомню, что он вас не слышит. Если вдруг что-то…
– То я вас позову, хорошо.
Свистнули двери, и доктор вышел из палаты.
Что со мной? Я жив? Мёртв?!
– Кай…, – услышал Кай голос матери над ухом и почувствовал, как нежная морщинистая рука, от которой веет успокаивающим теплом, легла ему на лоб.
Голос у мамы был севший, хриплый. Вымотанный и больной. Такой, каким Кай его ещё никогда не слышал. Ему стало настолько плохо, настолько погано и мерзко, как не было никогда. Затошнило.
– Всё будет хорошо, Кай, всё будет хорошо…– тихонько приговаривала мама. – Знаю, что ты меня слышишь. Я знаю. Врачи говорят, что…я думаю…знаешь, я очень тебя люблю. Я обещаю тебе, что…– женщина не смогла сдержать слёз.
Застучали каблуки, пискнула панель, свистнули двери. Через минуту снова те же голоса за стеной. Кай не мог их разобрать. В ушах у него свистело, в голове застыл непроницаемый лёд с выцарапанными на нём нестираемыми мыслями.
В кого я превратился? Что со мной?! ЧТО?! СО?! МНОЙ?!
На короткое мгновение перед глазами вспыхнула картина, где он, перевязанный бинтами, лежит в больнице без рук и без ног, на грани между жизнью и смертью. От беспомощности Кай застонал. Беспомощность переросла в злость. Он напрягся всем телом, пытаясь пошевелиться, вытянуть руку или дёрнуть ногой. Сорвать с себя бинты. Вскочить с кровати! Посмотреть в зеркало и увидеть своё уродство! Но тело, как и прежде, не желало его слушаться.
От нахлынувшей злости хотелось кричать! Рвать, метать, кромсать! Всё, что угодно! Лишь бы встать на ноги и сбежать куда подальше! Вернуться в прошлое. В тот самый миг, когда он надавил на педаль и набрал скорость. Остановить себя! Не допустить этого!
Порыв гнева сменился затишьем и безжизненной пустотой. Кай заплакал. Он не знал, сколько пролежал в сердцах проклиная судьбу, ненавидя её. Ненавидя себя. Не знал, сколько длились эти мучения, но когда понял, что больше не может думать, не может и не хочет ничего чувствовать, когда слёзы кончились, сон затянул его в свои объятия, даруя покой.
**
Кай проснулся. Перед глазами тусклый экран, на котором расплывчатой размазнёй горят незнакомые буквы и символы. В голове ни одной мысли. Не получается ни на чём сосредоточиться. Не получается думать. Сознание словно старое затвердевшее желе, которое лишь спустя несколько долгих минут начинает возвращаться в свою исходную жидкую форму, принося с собой неясные мысли, расплывчатые воспоминания и образы.
В висках застучало, голова закружилась. Кай понял, что дрожит от холода. Превозмогая страх жуткой боли, он пошевелил сначала пальцами, потом кистью правой руки, затем левой. Двинул головой. Как ни странно, пусть и с трудом, но у него получилось. Он зажмурился, сделал глубокий вдох и выдохнул, пытаясь унять дрожь и привести мысли в порядок. Когда он открыл глаза, то снова увидел перед собой экран. На этот раз слова были ему знакомы, и он совершенно не мог понять, почему не смог прочитать их с первого раза.
“Дата начала стазис-процедуры: четырнадцатое сентября две тысячи восемьдесят второго года. Дата окончания: четырнадцатое апреля две тысячи восемьдесят третьего”, – гласили надписи на экране.
Кай попытался расшевелить сознание. Попытался вспомнить, что произошло. Поначалу перед мысленным взором всплывало всё подряд: воспоминания из детства, школа, первые отношения. Потом появилась машина. С ней было связано что-то жуткое, что-то…страшное…что-то…
По глазам ударила вспышка света, в ушах громко бабахнуло! Кай скорчился от боли и застонал.
Авария.
Удар! Стекло с громким треском разбивается. Кая бросает вперёд, и он разбивает лоб. Скрежет металла режет уши, в голове царит неразбериха. Визжит сигнализация, над ухом шуршит вздымающееся пламя. Глаза заливает кровь, изо рта вместо крика вырывается жуткий хрип. Тело горит от боли. Его трясёт. Ногу зажало меж двух врезавшихся в мясо острых обрезков холодного металла. Левая рука выгнулась под неестественным углом. Кожа на ней висит обрезками. Тяжёлые красные капли крови градом сыплются вниз, заливая пол. Какой-то мужчина подбегает и пытается помочь, говорит что-то. Кай смотрит на него и ничего не понимает. Незнакомец успокаивает его. Говорит, что всё будет хорошо. Говорит, что он выкарабкается, и Кай, сам не зная почему, верит ему. Потом наступает тьма, и он слышит, как над головой жужжит муха. Доктор, слёзы матери, операция. Крио-капсула. Заморозка.
Операция.
Значит, он сейчас лежит в капсуле. Кай вытянул руку и коснулся ладонью тяжёлой двери. Надавил на неё со всей силы. Зубы заскрипели, изо рта вырвался глухой стон, но дверь не поддавалась.
Он проснулся раньше срока? Может, это просто сон? Сон, о которых рассказывали такие, как он. Те, кого замораживали после операции на аугментрированные конечности. Сон, в которых люди успевали прожить целую жизнь, а то и больше, прежде чем их возвращали к реальности.
Кая охватил ужас. Он попытался закричать, но не смог. В горле застрял застывший комок слюны. Он с трудом сглотнул и поморщился от боли. Захотелось пить.
– Эй! Здесь кто-нибудь есть? Выкрикнул Кай вопрос слабым севшим голосом. – Помогите! Слышите? Мне нужна помощь!
Обычно проснувшихся пациентов будили доктора или специальные дроны, но сейчас никого не было. Кай ни разу не слышал о том, чтобы кто-нибудь просыпался раньше срока, но сейчас, кажется, произошло именно это. Или капсула вышла из строя, но тогда бы сработала сигнализация, и явился кто-то из персонала.
Кай снова закричал. На этот раз настолько громко, насколько мог. Без толку. Становилось холоднее, и он понял, что если срочно что-нибудь не придумает, то замёрзнет насмерть. Наверняка на подобный случай в капсуле был предусмотрен какой-то выключатель.
Кай долго осматривался в полутьме, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что могло бы ему помочь, и нашарил взглядом маленькую алюминиевую пластину над головой. Он поднял руку и ударил по ней кулаком. На тонком металле появилась маленькая вмятина, да и только. Тогда Кай начал долбить по пластине до тех пор, пока она не отвалилась. Дрожа и постукивая зубами, он вгляделся в вывалившийся из чёрной коробки толстый клубок разноцветных, спутанных между собой проводов. Схватившись за них рукой, он рванул их на себя. Провода заискрились, Кай зажмурился, и экран с надписями погас. Щёлкнул замок, Кай навалился на дверь обеими руками, отбросил её, и его обдало потоком прохладного воздуха.
Едва ноги коснулись земли, Кай тут же упал. Тело настолько ослабло, что не способно было выдержать собственный вес. Пол был холодным и грубым. Если бы он вовремя не выставил перед собой руки, то разбил бы нос.
Что происходит?! Что, чёрт возьми, происходит?! Без устали стучал в голове вопрос.
– Помогите! Здесь кто-нибудь есть? Помогите! Хрипел Кай, свернувшись калачиком на холодном полу.
В окружающей его тьме невозможно было ничего разглядеть, но как только глаза начали привыкать, Кай понял – что-то не так. Где бы он ни оказался, это точно была не больница. Он жадно хватал ртом воздух, вдыхая его, пытаясь насытиться, но у него никак не получалось этого сделать. Его всё равно не хватало, было мало.
Послышался плеск воды. Звук был настолько живым и необычным, что заставил Кая застыть, вглядываясь в пространство. Он присмотрелся и увидел на чёрной стене блестящие голубизной отблески. Кай закрыл глаза, открыл и посмотрел ещё раз на то же место. Неровные линии изгибались дугой, отражаясь от водной глади, которая пряталась в недосягаемой глазу полости.
Кай застонал, лёг на грудь, упёрся ладонями в пол и приложил усилия, чтобы подняться. Руки, предательски дрожа, согнулись, и он рухнул обратно, больно стукнувшись подбородком. Кай выругался и, тяжело дыша, лежал и молча глядел в темноту.
Набравшись смелости, он решил повторить попытку. Руки по-прежнему дрожали, Каю казалось, что он вот-вот упадёт, но благодаря титаническим усилиям ему удалось встать на четвереньки. Со лба градом валил пот, дыхание стало тяжёлым, будто он только что пробежал несколько километров. Тело разогрелось, мышцы надулись и заныли, с трудом вспоминая, что такое нагрузка.
Передохнув, Кай предпринял новое усилие. Он подполз к капсуле и, цепляясь за неё руками, поднял ослабевшее тело на ноги, усевшись на краю бортика. Теперь он чувствовал себя ещё лучше. Если бы от резкого подъёма не закружилась голова, было бы вообще замечательно.
Кай огляделся. То ли это последствия стазиса, то ли его чем-то накачали, но то, что он видел, не могло быть правдой. Он снова вернулся мыслями к разговорам о том, что некоторые люди в заморозке проживали целые жизни.
Может, и со мной это случилось? Подумал Кай. Может, я один из тех, кто застрял?
Кай долго смотрел себе под ноги, восстанавливая дыхание, разминая руки и ноги, размышляя. Силы постепенно возвращались, чему он был несказанно рад, но когда он поднял взгляд и увидел всё то же самое, радость его быстро улетучилась. Ему начинало казаться, что всё это чья-то нелепая злая шутка. Рядом с капсулой справа стояли вытесанные из камня уродливые изваяния, которые ну никак не могли находиться там, где он сейчас должен был быть. Возможно, они были ненастоящими, и Кай собирался с силами для нового рывка, чтобы проверить. Он хотел подойти и потрогать их, чтобы знать, что не сошёл с ума.
Ещё он заметил некоторую странность, на которую сначала внимания не обратил. Один его глаз видел лучше другого. Правым он едва различал капсулу, а левым видел уродцев, к тому же чуть ли не во весь рост и в деталях. Кай посмотрел на свои руки и похолодел. Его левая рука представляла собой отполированный до блеска кусок лоснящегося металла. Он пошевелил пальцами, и они шевельнулись, он повернул руку, и она повернулась. Она слушалась его точно так же, как если бы была живой.
Снова громкий всплеск. Кай вздрогнул. Он оторвал взгляд от протеза и дотронулся до лица. Левая половина полностью восстановлена, но правая…с ней на первый взгляд всё было в порядке. Одна лишь проблема: ни на протезе, ни на лице слева не было кожи. Кай состроил гримасу и подавил смешок. Он смеялся над самим собой. Над своим уродством и нелепостью сложившейся ситуации. Ведь всё могло быть по-другому! Если бы он просто постоял на том светофоре, всё было бы совсем ПО-ДРУГОМУ!!
Кай сначала застонал, потом зарычал, схватившись за голову, впиваясь пальцами в волосы. Сейчас он ненавидел всё, что с ним случилось. Он ненавидел всех и каждого. Ненавидел себя, ненавидел пьяницу, который вырулил на встречную полосу, ненавидел доктора и ненавидел даже собственную мать, которая решилась на операцию.
– Да катитесь вы все к чёрту! Крикнул Кай в пустоту срывающимся голосом.
В порыве гнева руки у него задрожали, и он со всей силы ударил кулаком по капсуле, оставляя на ней глубокую вмятину. На глазах выступили слёзы, зубы крепко сжались, в груди полыхнуло пламя.
Это невозможно! Невозможно! Кричало в голове.
Когда нервы успокоились, и вернулась способность мыслить, Кай понял, что надумал лишнего. Наверное, хорошо, что всё сложилось именно так, и он всё-таки жив. Ведь всё могло быть хуже. Гораздо хуже. Или это всё-таки сон?
На последней мысли Кай остановился. Он рассмеялся хриплым, прерывистым смехом, качая головой и улыбаясь. Ну конечно! Сон! То, что он попал в аварию, пережил операцию и подвергся заморозке, было непреложным фактом, но то, что он очутился там, где очутиться не мог, фактом быть не могло.
Помогая себе руками, Кай оттолкнулся от капсулы и встал. Ноги всё ещё дрожали, но он хотя бы мог стоять. Медленно, шаг за шагом, он дошёл до каменных изваяний и положил на них руку, облокачиваясь, чтобы дать ногам отдохнуть. Кай совсем не удивился, когда статуи никуда не исчезли, только улыбка на его лице стала шире. Он смог их потрогать, даже сдул с них пыль, а ещё как следует рассмотрел, разглядывая странных мифических существ. Камень местами облупился и выглядел потёртым. Создавалось впечатление, что этим статуям много сотен или даже тысяч лет. Кай различил кентавра, а ещё русалку, водяного, рогатого черта и лесную фею. Вероятно, существа эти имели лишь некоторое сходство с данными им Каем именами, но других он не знал, да и эти-то вычитал в книжках.
Раз идолы были настоящими, в чём Кай теперь не сомневался, он решил как следует осмотреться. Первым делом обратил внимание на пол. Каменистый, холодный, твёрдый. Такой если и мог быть, то наверняка где-нибудь в пещере, но уж точно не в больнице. Кай снова услышал плеск воды и уже в который раз уставился на мелькающие на стенах отражения. Он отвернулся от статуй и пошёл в сторону небольшого углубления, где, по его предположению, прячась за каменными наростами, находилось маленькое озеро, от поверхности которого отражались играющие на стенах солнечные лучи.
Он шёл едва переставляя ноги, ощущая холод и твёрдые каменные наросты пятками и пальцами. Когда ему удалось добраться до озера, он сел на краю каменного выступа. В глубине воды блестели лучи солнца, которые проникали внутрь по узкому тоннелю и отражались ото дна, поигрывая на стенах. Значит, где-то снаружи был выход. Первое, что Кай сделал, это опустил в воду руку, коснувшись её пальцами. Вода была холодной, и сначала он отдёрнул руку, потом снова опустил её, набрал воды, поднёс ладонь ко рту и, прильнув к ней губами, выпил. Прополоскав рот, Кай выплюнул жидкость. Пресная. Он потянулся к волнующейся поверхности обеими руками набирая в них воду, стараясь донести до рта как можно больше, силясь насытиться животворящей жидкостью. Его посетила шальная мысль окунуться в воду с головой, но он не решился. Был ещё слишком слаб для подобных подвигов.
Вдоволь напившись, Кай развалился на полу, раскинув руки в стороны. Он лежал, глядя на теряющийся во тьме потолок. Размышляя в одно время обо всём и в то же время ни о чём. Прикрыв на мгновение глаза, Кай уснул. Ему снилась авария. Впившиеся в руль пальцы, пьяный мужчина и бутылка спиртного. Скрежет металла, муть в глазах, капли густой красной крови. Звон бьющегося стекла. Старик в рясе. Кровать, больница. Выжженный дочерна горизонт, взвившееся в воздух пламя. Разламывающаяся под ногами земля. Чёрная пропасть. Жгучая, разрывающая воспалённую плоть боль. Раскалённые до предела нервы.
Взрыв!
Кай очнулся и сел. Он понял, что находится в той же пещере. Тело дрожит, спина болит от впившихся в неё во время сна острых наростов грубого камня. Отблески воды больше не бегают по стенам, принося с собой свет. Кай потянулся к воде, чтобы умыться. Сколько он проспал? Неужели так долго, что наступила ночь? Умывшись, он зачерпнул воду ладонями и выпил её. Попытался встать. На его удивление, далось ему это куда легче, чем раньше. Ноги хоть всё ещё и были слабыми, держали его уверенно.
Начал беспокоить голод. С момента пробуждения желудок периодически издавал громкие непристойные звуки, но Кай старался не обращать на это внимания. В конце концов, он решил, что осмотрит каждый уголок, отмерит всю пещеру шагами и во что бы то ни стало найдёт выход.
**
Неизвестно, сколько прошло времени. Может минут десять, а может часа два – во тьме холодной пещеры рамки времени размывались, но кроме маленькой щели в стене, через которую внутрь со свистом проникал ветер, ничего найти не удалось. Кай долго стоял, вслушивался и даже внюхивался в задувающий снаружи воздух. Всматривался во тьму, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. Пробовал даже кричать. Толку от всех этих действий не было никакого. Совсем. Он ещё дважды осмотрел статуи, походил вокруг капсулы и вернулся к маленькому озерцу. Уселся и долго глядел на его чёрную поверхность. Желудок заголосил громче. Кай застонал и начал думать, как ему поступить.
Какие были варианты? Сидеть здесь до тех пор, пока голод не сведёт в могилу? Ходить по кругу, надеясь отыскать выход? Бегать, прыгать, кричать и звать на помощь? В последнем варианте Кай очень уж сомневался. Вряд ли его здесь кто-нибудь услышит. Или, что казалось наиболее реалистичным, по крайней мере, в мыслях, это нырнуть под воду, проплыть по тоннелю и выбраться из пещеры.
Но что там, снаружи? Что бы там ни было, это была не больница и уж точно не привычный Каю город. Он не слышал ни шума двигателей, ни жужжания дронов, ни музыки и вообще всего того, что присуще современному мегаполису. Он всё больше уверился в том, что происходящее сон, но разве бывает так, что уснул во сне и в нём же проснулся?
Мысли путались. От одной к другой легче не становилось. С наступлением ночи в пещере похолодало, и теперь, чтобы не замёрзнуть, Каю приходилось ходить из стороны в сторону, выполняя упражнения. Так было теплее. К тому же эти действия помогали вернуть телу былую подвижность.
Спустя двенадцать кругов Кай решил прекратить бессмысленные блуждания. Он вернулся к озеру и сел. От твёрдого пола саднило всё тело, да и ноги поднывали, требуя отдыха. В голову снова ворвались рассуждения, которые наотрез отказывались покидать сознание.
Чем он рискует, если нырнёт в озеро и попробует выбраться? Всем. Если окажется, что плыть слишком далеко, то он задохнётся, но если выход рядом, то выберется и сможет найти себе пропитание и, если повезёт, крышу над головой. Наверное, сможет, а может и нет, но попытаться точно стоило. Как под водой будет вести себя рука? На вид она прочная и лёгкая, но если что-то пойдёт не так? Тогда он утонет.
Что же получалось? А получалось, что если он не выберется отсюда, то умрёт от голода, а если рискнёт, то может утонуть. Одно хуже другого. На глаза снова накатила усталость, и Кая начало клонить в сон. С непривычки тело утомлялось быстро. Ещё сильно терзал голод. Сколько он пролежал в этой капсуле, в конце-то концов? Кай снова улёгся на твёрдый неудобный пол, подвинулся немного правее, потом левее, выбирая наиболее удобную позу. Как только ему удалось нормально расположиться, он уснул. Когда проснулся, озеро снова светилось голубоватым светом и отбрасывало на стены блестящую рябь. Первым делом Кай сел и почувствовал, как у него онемело всё, что только могло онеметь. Он поднялся на ноги, зевнул и услышал несусветную ругань желудка, которому всё меньше нравилось происходящее. Организм требовал еды, и спорить с этим было сложно, как и кормить его обещаниями – от них сытым не будешь. Кай выругался. Он понимал, что его неизбежно ждут всё те же два безрадостных события: либо смерть от голода, либо от недостатка воздуха. Что было делать?
Не зная, чем заняться, Кай начал ходить по пещере и делать зарядку, разминая конечности. Если сначала казалось, что ему становится лучше, то теперь думалось, что он слабеет. Желудок стал напоминать о себе всё чаще, и Кай всё больше подумывал о том, чтобы осуществить рискованное дело, нырнув в озеро. Пусть это всего лишь сон, в котором он застрял, смерть казалась ему такой же страшной, как если бы он бодрствовал, а уж тем более голодная смерть. Пожалуй, ничего хуже, чем это, быть не могло.
Кай закончил с зарядкой и сел у озера, свесив ноги. Он вдруг твёрдо решил, что попробует и будь что будет! Набравшись смелости, он сделал глубокий вдох и прыгнул в воду.
Вода прохладой окутала тело. Кай погрузился глубже и оказался в длинном тоннеле, который уводил наверх, откуда, пробиваясь сквозь мутную толщу воды, светили лучи солнца. Он сделал несколько больших гребков, стараясь не пораниться об острые камни и нигде не застрять, потому как местами было слишком уж узко. Проплыл чуть дальше и понял, что ему не хватает воздуха. Кай с трудом развернулся в тесном давящем пространстве, поплыл обратно, поднялся наверх и вынырнул, с громким хлюпающим звуком глотая воздух.
Не прошло и часа, как Кай решил попробовать снова, но и на этот раз успеха ему было не видать. Чем дальше он заплывал, тем страшнее ему становилось, да и тоннель становился всё у?же. В общей сложности получилось четыре вылазки, и ни одна из них не оказалась удачной. Проведя оставшееся до вечера время за разминкой и отдыхом, предприняв ещё одну неудачную попытку, Кай уснул и проснулся только под утро. На этот раз он решил, что непременно осуществит запланированное и сделает это прямо сейчас. Он как следует размялся, сел у воды, набрал полные лёгкие воздуха и нырнул.
Как только голова его скрылась под водой, он поплыл по уже известному пути. Он коснулся дна, вильнул в сторону и оказался в узком тоннеле. Гребя руками, Кай отдалялся от маленького пещерного озерца. Он грёб всё быстрее, пробираясь меж камней, проталкиваясь вперёд. В один момент он понял, что воздуха ему не хватит. Вот хоть убей, не хватит. Нужно было скорее возвращаться! Кай запаниковал. Он хотел развернуться, но тоннель оказался настолько узким, что сделать это было невозможно. Попробовал оттолкнуться назад, но зацепился за камень, разодрал ногу и не смог протиснуться. Кай зарычал, выпуская изо рта пузырьки воздуха, понимая, что единственный путь – это плыть вперёд. Он подался дальше, хватаясь за камни, помогая себе ногами, ощущая, как воздуха становится всё меньше, как железной хваткой сдавливает лёгкие и желудок схватывают судорожные спазмы. Он старался изо всех сил. Безостановочно шевелил руками, ногами, цеплялся за всё, до чего мог дотянуться и вдруг увидел блестящий солнечный диск. Увидел зелень деревьев и серебро камня. Силуэты расплывались перед глазами, мутнели где-то там, вдалеке, словно расплывчатая картина сна, но всё же были настоящими. Оставалось немного. Совсем чуть-чуть!
Но воздуха было ещё меньше. Кай забирался по острым камням, цепляясь за них, раздирая руки и ноги. Перед глазами расплывались волны мутной крови, но он продолжал карабкаться, дрожащими руками прокладывая путь. Лёгкие опустели, по телу пронеслась волна боли. Кай схватился за горло, подтянул колени к груди, дёргаясь в судорогах, перебирая ногами, пытаясь забраться выше, дотянуться до пышной зелёной листвы, блестящего на солнце камня и ласкающих лицо тёплых лучей.
Он неожиданно понял, что это конец. Боли больше не было. Тело расслабилось, сознание окутало беспросветной пеленой тьмы. Кай застыл в безмолвном крике с вытянутой рукой. Рукой, которая тянулась к солнцу.

Глава 2. С ног на голову

Шумно раздувая листву заголосил ветер. Ноги омыло тёплой водой, в ушах зашумело. Кай почувствовал, как левую руку словно скрутило шипастыми ремнями. Он открыл глаза и, шипя от боли, посмотрел на имплантированную конечность. На первый взгляд всё было в порядке и совершенно неясно, что послужило причиной неприятных ощущений. В лёгких забулькало, к горлу подкатило, и Кай согнулся от сильного спазма, выплёвывая воду. Как только ему полегчало, он сделал несколько неловких движений, пытаясь отползти в сторону, и рухнул на песок, растянувшись на спине. Над головой протянулось бескрайнее голубое небо, по которому, словно корабли, плыли кучерявые пышные облака, чьи паруса раздувал ветер, направляя их путь. Где-то вдалеке громко крикнула чайка, защебетали спрятавшиеся в тени деревьев лесные птицы.
Глядя на небо, Кай протянул к нему руку. Ему на пальцы села бабочка. Бабочка раскрыла веером крылья, демонстрируя яркий оранжево-чёрный окрас, вспорхнула и, раскачиваясь на ветру, улетела. Он ещё долго лежал с вытянутой рукой, глядя ей вслед.
Живой, – первая и единственная вспыхнувшая в голове мысль. Живой.
Кай попытался сесть. Голова налилась кровью и стала тяжёлой. Сдавливая горло снова подкатила тошнота, но на этот раз всё обошлось. Перед ним на весь горизонт растянулась водная гладь. От воды отражались солнечные лучи, от гуляющего по её поверхности ветра поднимались волны. Волны легонько касались берега, принося с пеной сломанные веточки, листочки и палочки. Слева на горизонте берег изгибался дугой, упираясь в огромную гору, на вершине которой кривым сточенным зубом стояла башня. Справа вода огибала большой, вымытый волнами утёс. Кай понял, что именно там, в пещере под утёсом, он и проснулся. Оттуда он пытался выбраться и, на своё удивление, выбрался.
Всё бы ничего, но то, что Кай видел вокруг, не могло быть правдой. Во-первых, хотя бы потому, что таких красивых мест, где природа ещё не тронута человеком, где поют птицы, монолитами возвышаются горы, где вода в озере прозрачна и чиста, попросту не существует. То есть, они существуют, но там, где они есть, Кай никогда не был и оказаться точно не мог, а там, где мог, всё уже давно загублено, и вместо зелёных деревьев и благоухающих цветов пустыня и редкие приспособившееся растения. Во-вторых, тоже, что и во-первых: ТАКИХ МЕСТ НЕ БЫВАЕТ!!
Невозможно! Не переставал думать Кай, глядя на прозрачную голубую воду, высоченные горы, пышную зелёную траву, цветы и деревья. Невозможно, потому что этого ничего нет. Это просто сон. Сон и всё тут. Пещера, вода и эти деревья. Иллюзия, фантазия. Воображение. Лицо омыл прохладный ветерок, и Кай на мгновение прикрыл глаза.
Может, этого и правда нет. Может, это действительно сон. Но чертовски красивый.
Когда он открыл глаза, всё было по-прежнему. Желудок заворчал, и Кая снова охватило чувство голода, о котором он, любуясь невиданными красотами, успел позабыть. Поднявшись на ноги, он чуть не упал. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось вытянуть руки в стороны, перебарывая головокружение. По телу расплылась волна слабости, и Кая прошиб озноб. Отвернувшись от воды, он встретился глазами с густым лесом. Ничего подобного ему видеть не доводилось. Разве что в сети, которая была заполонена снимками ещё сохранившихся на планете райских мест. Чтобы в них побывать, приходилось выкладывать солидные суммы, которые Кай никогда бы не накопил. Сейчас он стоял лицом к лесу, позади него чистейшая водная гладь, а по сторонам горы, и всё это бесплатно. Чудеса, да и только!
Кай вспомнил про башню и посмотрел на неё. Если есть башня, значит, в ней кто-то живёт. Если в ней кто-то живёт, значит, он сможет обратиться к этому кому-то за помощью и, если ему очень повезёт, помощь эту ему окажут. Как минимум, он сможет выяснить, где оказался. Конечно, случиться могло всё что угодно. Больница сгорела, или, может быть, землетрясение, или ещё что, а капсула каким-то невероятным чудесным образом сохранилась, а может быть его вместе с другими перевезли как раз в один из таких райских уголков, чтобы продолжить лечение. Может, были какие-то осложнения, и поэтому он сейчас здесь. Но почему больше никого нет? Почему всё кажется таким ненастоящим? Почему он до сих пор уверен в том, что всё происходящее не более чем сон?
Кай сделал шаг вперёд, и его босые ноги коснулись прогретой солнцем твёрдой земли. Лоскуты высоких травинок защекотали ему пальцы и пятки, расстилаясь перед ним покрывалом. Он не помнил, чтобы ему хоть раз в жизни приходилось ходить босиком по земле, и ощущение это было странным. Непривычным. Даже чужим. Но приятным. Кай некоторое время стоял на одной ноге, водя другой по траве и привыкая к ощущениям, потом опустил её и пошёл вперёд, осторожно ступая, перешагивая камни и огибая валуны. Внимательно глядя себе под ноги, стараясь не споткнуться и не упасть.
Лес расстилался по склону, и чем выше Кай поднимался, тем тяжелее становилось идти. Ноги с трудом держали его, и он не единожды останавливался отдохнуть, усаживаясь то на валун, то на тёплую землю. Прячась в тени деревьев от жаркого солнца. Переведя дух, он вставал и шёл дальше.
Усталость имела свойство накапливаться, и остановки стали случаться чаще. Ноги дрожали от напряжения, сильно хотелось пить, на веки навалилась тяжесть. Когда Каю удалось забраться на склон, он уселся у корней толстого дуба и прикрыл глаза. Дышал он тяжело, слюна во рту стала вязкой, со лба валил пот. Ему казалось, что сил на то, чтобы продолжить путь, у него уже не найдётся. Неожиданно для самого себя Кай задремал. Проснулся он от того, что услышал голоса, которые постепенно становились громче. Помогая себе руками, цепляясь пальцами за кору царь-древа, Кай встал и огляделся. Никого. Он сделал несколько неуверенных шагов в сторону, пробрался через поросль кустарника и вышел на накатанную дорогу. Тут-то он и увидел причину своего беспокойного пробуждения. Издалека, выворачивая из-за укрытого деревьями поворота, к нему ехала запряжённая лошадьми телега, на козлах которой восседало двое громко разглагольствующих пареньков. Парни, казалось, были увлечены спором и за дорогой не следили, и уж тем более не обращали никакого внимания на преградившего им путь нежданного гостя. Кай замер на месте, не в силах поверить своим глазам. Горы, озеро, трава, цветы, даже башня, но это?! Такое можно было увидеть только в кино! Кай долго присматривался к путникам, пытаясь сообразить, что ему делать, потом в груди у него ёкнуло, он рванул в кусты и прыгнул на землю.
НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! Кричал он мысленно. Сердце его бешено колотилось. Ездоки постепенно приближались, и Кай начал разбирать отдельные слова их чудного диалога. Была в том диалоге легенда о сокровищах, стал быть несметных богатствах, коих дракон в златом обличье охраняет. Было что-то про улыбку яркую и прелестную, кожу матовую и щёки румяные, и деревню, кажется, “Огарёво”. Ещё было имя. Марика. Смысл сей белиберды уловить было невозможно, поэтому Кай не стал заморачиваться, да и не до этого ему было.
Когда путники проезжали уже совсем близко, он вжался в землю и совсем перестал двигаться, молясь о том, чтобы его не заметили. Трусом он никогда не был, поэтому совершенно не понимал, что на него нашло и отчего он решил спрятаться. Всё произошло само по себе. Как будто инстинкты в одночасье взяли верх над разумом. Наверное, всё дело было в том, что увиденное не могло быть правдой. Уже не в первый раз подобная мысль вспыхивала у Кая в голове, отдаваясь уколом в сердце и каждый раз он всё больше удивлялся тому, что видел.
А что дальше? Золотые драконы? Рыцари в доспехах? Или волшебники набегут, высекая из воздуха искры? Чушь!
Перемалывая мысль за мыслью в путаном сознании, Кай лежал на тёплой земле и не решался встать до тех самых пор, пока телега не умчалась далеко-далеко и голоса двух пареньков не стихли. Как только путники удалились, сумбур мыслей покинул застенки сознания Кая, и наступила тишина. Стоя под широкими ветвями большого дерева, Кай огляделся и прислушался. Мелодичное пение птиц отыгрывало симфонию, по тоненькой веточке прямо перед носом, спешно перебирая тоненькими лапками, полз маленький чёрный жучок. Плутая меж колосьев травы, у самых ног жужжал толстый шмель. На голову, тихонько шурша, упал листик.
Кай громко сглотнул. В приступе паники сердце опустилось в желудок и начало отбивать ритмичную дробь, отчего ворчание разгневанного тирана, требующего хлеба и ещё хлеба вместо зрелищ, было уже не унять.
Неужели всё и правда по-настоящему?! Ответа на сей вопрос у Кая как не было, так и не появилось. Размышляя над тем, что ему делать дальше, Кай вспомнил о заветной цели – одинокой башне, к которой он изначально направлялся. Угомонив рассудок и расшевелив задубевшее тело, Кай, словно заведённый, с трудом переставляя ноги, пошёл в её сторону.
**
Шёл Кай долго. Плутал по лесу, стараясь держаться подальше от дороги. Солнце за это время поднялось выше и начало нещадно палить, и только раскинувшаяся над головой листва, да изредка прогуливающийся по лесу прохладный ветерок облегчали его участь.
Когда башня уже была перед глазами, силы почти оставили Кая. Пижама липла к телу, глаза заливал пот, руки ослабли, а ноги то и дело спотыкались сами о себя. Язык настолько высох, что аж хрустел, а в желудке зияла огромная-преогромная, точно чёрная бездна, дыра. Хотелось упасть и, раскинув руки и ноги в стороны, принять свою участь, но Кай нашёл в себе силы, чтобы дойти до двери и, преодолевая слабость, сжать ладонь в кулак и дважды стукнуть по двери костяшками пальцев.
На стук никто не откликнулся. Кай с трудом осознавал происходящее и не понимал, что ему делать дальше. Ему было настолько плохо, что развалиться прямо у двери и будь что будет, казалось не самой плохой идеей. Лишь бы прекратить эту слабость, забыть о голоде и о том, что он видел и где оказался.
Забыть, забыть, забыть!
Кай снова постучался. На этот раз он стукнул трижды. Ответа снова не было. Он хотел было прижаться к стене, чтобы перевести дух и немного отдохнуть, но споткнулся о камень, потерял равновесие и повалился на дверь. Цепляясь руками за всё подряд, Кай схватился за ручку. Когда его качнуло в сторону, чтобы не упасть, он потянул ручку на себя, и дверь, к его удивлению, со скрипом раскрылась. Ручка выскользнула из рук, Кая потянуло назад, и он, больно стукнувшись пятой точкой о землю, осел в пыли, пялясь на чужое убранство, словно баран на новые ворота. Долго не думая, он дополз до порога, цепляясь за стену руками, помог себе встать и оказался внутри.
Он стоял в маленькой, простецки обставленной, но уютной гостиной. По правую руку от него спиралью вверх уходила пыльная лестница, притаившись у окна, белела печка, на ярком узорчатом коврике, прямо посередине комнаты, стоял стол. Вплотную к столу жались два высоких стула с резными спинками. Слева ютился узенький комод, к которому нагло липла старая исцарапанная тумба. Напротив сей парочки зиял широко распахнутый беззубый рот камина, внутри которого зубочисткой торчала кочерга. Рядом с умывальником, прямо напротив Кая, замерли два скособочившихся шкафчика для посуды, а справа от них высилась наполненная до краёв водой бочка, в которой плавал деревянный ковшик. Прижимаясь к потолку, с пошарпанных стен на незваного гостя грозно взирали охотничьи трофеи: морды животных, их длинные когти, рога и зубы.
Трофеи навели Кая на ужасную мысль, что здесь наверняка живёт некто очень жестокий и злой, и что отсюда нужно бежать как можно быстрее! Спрятаться в самой глубокой пещере, – зачем он вообще вылез?! Как следует выспаться, раздобыть еды и всё нормально обдумать, а уж потом пробираться во всякие там башни и прочие недружелюбные места. Только вот Кай не мог оторвать взгляда от бочки, потому как пить ну очень уж хотелось. Он прислушался – вдруг хозяин дома? Но было тихо. Кай бросился к бочке, схватил ковшик и зачерпнул воды. Первый он выпил залпом, ощущая, как целебная жидкость холодным водопадом стекает по высохшей пустыне горла в желудок, как начинает шевелиться язык, как смазываются дёсны и вяжется слюна. После второго Кай понял, что ему, в общем-то, не так плохо, но сильно клонит в сон, а мысли о еде причиняют жуткие страдания. После третьего ему пришла в голову мысль, что, может быть, стоит подняться на этаж повыше и остаться спать здесь? Сил было совсем мало, и вряд ли бы их хватило, чтобы уйти отсюда достаточно далеко и уж точно не осталось бы, чтобы отыскать безопасное место, где его никто не найдёт. После четвёртого Кай осознал, что жажду свою утолил и твёрдо решил, что останется здесь и будь что будет.
Кай бросил ковшик в воду, как следует отдышался и повернулся лицом ко входу, собираясь подняться выше и бухнуться на кровать, ковёр или хотя бы подстилку, лишь бы не спать в лесу, где полно жуков, пауков и прочей нечисти, которая ему была не очень-то приятна, да и пока он шёл, далеко не раз натыкался на волчьи следы, которые ему каким-то чудом удалось разглядеть. По крайней мере, он думал, что это следы волков, так как в жизни их никогда не видел, а может, сознание сыграло с ним злую шутку, и никаких следов вовсе не было. Так или иначе, быть съеденным Каю не хотелось.
На пороге стоял высокий худощавый мужчина в очках, глядя на гостя во все глаза. В одной руке он сжимал кусок надкусанного хлеба – щека оттопырена, с губ на пол сыплются крошки, в другой пальцы цепкой хваткой впивались в уши упитанного зайца, чья тушка свисала до самого пола. На поясе незнакомца блестело широкое лезвие здоровенного охотничьего ножа.
– Я всё объясню…– прохрипел Кай, поднимая руки, делая шаг назад.
Незнакомец слушать его не стал. Он бросил зайца, запульнул в Кая куском недоеденного хлеба, в два длинных прыжка оказался рядом, размахнулся и со всей силы ударил кулаком по носу. Кая бросило назад, он ударился копчиком о шкаф для посуды, громко ойкнул, поскользнулся и хлопнулся на пол, больно стукнувшись затылком о край бочки. В глазах потемнело, во рту появился сладковатый привкус, и сознание отключилось.
**
Когда Кай очнулся, голова у него трещала по швам. В глазах двоилось, нос болел, в затылке пульсировала боль от удара. Вокруг было темно, только одинокое пламя маленькой свечки маячило перед глазами. Он сидел на твёрдом стуле, руки были связаны за спиной, ноги привязаны к ножкам.
– Где я? Простонал Кай, превозмогая боль. Ему никто не ответил.
Он опустил голову, разглядывая колени, пытаясь вспомнить, что произошло. Сначала перед мысленным взором ничего не было, только разноцветные звёзды зажигались то тут, то там, рассыпаясь снопом искр. Потом ярко вспыхнуло, и в сознании закрутилась кинолента воспоминаний: капсула, пещера, вода, утёс, лес. Башня. Удар. Боль.
Незнакомец. Нож.
Кай поднял взгляд и огляделся.
– Слушай, я сейчас всё объясню. Я не хотел вламываться, просто оказался в такой ситуации, что…кхм-кхм…даже не знаю, как объяснить.
Конечно, даже если незнакомец слышит его, он ему не поверит. Слишком всё сумбурно. Слишком глупо. Слишком не по-настоящему. И хватило же ему наглости забраться в чужой дом! О чём он вообще думал?!
Пламя свечи дрогнуло, тьма зашевелилась, и на свет вышел человек. Это был он. Незнакомец, в жилище которого Кай так нагло ворвался, за что получил по носу, а ещё ударился затылком и копчиком. Так как тлеющего огонька маленькой свечки едва хватало, разглядеть незнакомца как следует Кай не мог.
Незнакомец смотрел на Кая тяжёлым грузным взглядом. Выражение его лица было таким, словно он столкнулся с неразрешимой проблемой вселенских масштабов и сейчас пытался придумать, как её решить. Причём немедленно. Мужчина сделал несколько шагов в сторону, подошёл к ветхому покосившемуся столику и облокотился на него спиной, не спуская с Кая глаз. Он сложил руки на груди, потом согнул левую в локте и коснулся пальцами губ.
Кай представил, как, должно быть, странно всё выглядело. Он в одной пижаме, босиком, с голым протезом, вламывается в башню и кидается на бочку с водой. По подбородку ручьями стекает вода, руки и ноги худые, вид наидичайший, а когда его ловят с поличным, он пытается придумать отговорки, которые навряд ли бы смогли убедить даже самого доверчивого человека.
– Знаю, как это выглядит, но…– продолжал Кай, жмурясь от всплывающих в голове ярких воспоминаний, пытаясь сделать свою историю хоть немного убедительнее. – Ты думаешь, что я хотел тебя ограбить или…
Кай не договорил, понимал: что бы он не сказал, звучать это будет неправдоподобно. Всё, что ему оставалось, это надеяться на здравый смысл незнакомца или на госпожу удачу. На первое рассчитывать не приходилось – кто будет доверять вломившемуся в жилище дикарю? На второе тоже. Удача Кая посещала редко. Пожалуй, даже слишком редко. В то, что она решит посетить его именно сейчас, он не верил.
После услышанного выражение лица незнакомца не изменилось. Позы он не сменил. Всё так же стоял и глядел на пленника, замерев статуей. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем он, наконец, сменил позу. Он убрал пальцы от губ, покряхтел и оттолкнулся от стола. Хотел было что-то сказать, потом, видно, передумал, цокнул языком и начал ходить из стороны в сторону. Наблюдая за движениями незнакомца, Кай несколько раз пытался заговорить с ним, но к результатам это не привело. Недолго думая, он понял, что всё, что он может сделать в сложившейся ситуации, – это ждать. Желательно молча.
Мужчина продолжал ходить по комнате, потом в два быстрых шага оказался перед Каем, наклонился и посмотрел ему в глаза.
– О-о-т-куда ты? Спросил он, заикаясь.
– Я из…– начал было Кай, но фразу не закончил.
Мужчина выгнул бровь и пододвинулся ближе.
– Или тебя послал он?
Кай нахмурился.
– Никто меня не посылал. Я даже понятия не имею, где нахожусь! Сказал Кай, чуть ли не крича.
Незнакомец отодвинулся, громко хмыкнул, поправил очки и вернулся к месту у стола. Облокотился на него, снова прижал пальцы к губам и превратился в статую.
– Слушай, я правда понятия не имею, где оказался, и меня точно никто не посылал, – продолжал Кай, глядя на незнакомца. Он не видел смысла повторять уже сказанное и уж тем более врать, поэтому решил сказать как есть. Как бы там ни было, пусть незнакомец сам решает, верить ему или нет.
– Я проснулся в капсуле, в какой-то пещере. Долго не мог понять, взаправду ли это всё…– Кай обвёл глазами комнату, –…или нет. До сих пор не могу. Пытался из пещеры выбраться, плыл под водой и чуть не задохнулся, но чудом выжил. С берега увидел твою башню и пошёл к ней. Это всё. Больше тут даже сказать нечего.
Если бы ты не забыл закрыть дверь, сейчас я бы лежал у тебя на пороге. Возможно, уже не живой, так что…
– Помолчи, – холодно сказал незнакомец.
Кай открыл было рот, но тут же захлопнул, чтобы не сказануть лишнего.
– Квентин, – сказал мужчина через несколько долгих минут, когда Кай уже было подумал, что тот снова завис.
– М-м? Промычал Кай.
– Меня зовут Квентин.
– А-а. Кай.
– Расскажи мне, что ты-ы помнишь, Кай.
– Что я помню до того, как оказался в башне? Или…
– Что с тобой было д-до того, как ты-ы оказался в Лоритине.
– В Лори…где?
– Ответь на вопрос.
Кай немного помолчал, но решил, что сейчас расспрашивать Квентина бессмысленно и лучше сначала ответить.
Кай тяжело вздохнул, поморщился и поднял глаза к потолку.
– Я попал в аварию. Мне сделали операцию, потом положили в капсулу. Очнулся уже здесь. Вот и вся история. Всё, что я помню. Или тебя интересует что-то ещё? Кем я работаю? Марка автомобиля? Может, что-то из…
– Нет. Этого до-о-статочно.
Квентин завёл руки за спину и снова начал ходить по комнате, рассуждая при этом вслух.
– Если подумать, то…хм-м нет, вряд ли…хотя…
Квентин остановился и повернулся к Каю лицом.
– Капсула, в которой ты проснулся. Она цела?
Квентин говорил нарочито медленно. Обращаясь к Каю, как к недалёкому пациенту клиники для умственно отсталых. Сначала Кай подумал именно так, но потом он кое-что заметил. Когда Квентин говорил медленно, он меньше заикался.
– Вроде как да, но…
– Где она?
– Внизу у озера, под утёсом. В пещере.
– К ней можно подобраться?
– Другого способа, кроме как через подводный тоннель, я не нашёл.
Квентин задумался, почесал затылок, прочистил горло и сказал:
– И ты-ы предлагаешь мне поверить тебе на-а слово?
Кай поднял плечи и качнул головой.
– Тебе решать, верить мне или нет, но я говорю правду.
– То есть тебя послал не он?
– О ком вообще речь? Я же сказал…
– Ладно-ладно. Хорошо. Пещера. Внизу, у озера. Под утёсом…хорошо. Я проверю.
Квентин развернулся на месте, вышел за дверь и закрыл её на ключ. Кай услышал его громкие быстрые шаги по лестнице.
– Эй! Ты что, шутишь? А мне здесь что делать?! Хотя бы развяжи меня! Крикнул Кай в отчаянии, осознавая своё положение, но Квентин не ответил. Не прошло и пяти минут, как он уже шёл через лес, направляясь вниз по холму к берегу озера Семи Лун. Туда, откуда, если верить незнакомцу, тот пожаловал. Если тот не врал, значит он, как минимум, обнаружит там его следы. То, что капсула внутри пещеры – это плохо. Она нужна ему. Придётся придумать, как её оттуда достать. Появление незнакомца означало, что ещё один новик[1] оказался в Лоритине. Если его действительно не подослал Риггер, придётся рассказать ему, что к чему. Объяснить. Показать. Может быть, тот ему даже поверит. Может быть, даже останется, а может быть уйдёт. На этот раз – решил Квентин, он держать никого не будет. Не хотите, не сидите. Идите на все четыре стороны. Больше он такой ошибки не повторит.
Когда Квентин ушёл, Кай долго пялился на дверь, а потом сообразил, что нужно как можно быстрее выбираться до того, как Квентин вернётся, а потом бежать, куда глаза глядят. Подальше из этого дурдома. Если получится, то он возьмёт с собой всё, что ему удастся найти. Какую-никакую еду, воду, одежду. Наперекор плану побега в голову ворвалась и другая мысль. Шальная. Освободиться, найти что поострее, дождаться Квентина, и…– эту мысль Кай отбросил сразу же, чего только в голову не придёт?
Кай долго блуждал взглядом по комнате, выискивая что-нибудь, что помогло бы ему освободиться, но не нашёл ничего подходящего. Одно хламьё. Какие-то вазы, посуда, палки и ржавые шестерёнки. Что это вообще за комната? Склад? Или сюда Квентин сбрасывал весь найденный им мусор?
Кай зарычал и дёрнул руками. Бесполезно. Связаны накрепко. Он пошевелил ногами, но те не двигались. Более того, начинали затекать от крепких пут.
– Сейчас я что-нибудь…– Кай напрягся, отогнул туловище влево, потом резко дёрнулся вправо, –…придумаю!
Стул заскрипел, ножки с одной стороны оторвались от пола, но тут же опустились обратно. Кай наклонился в другую сторону, начал раскачиваться и раскачивался до тех пор, пока сила тяжести не взяла своё, и Кай вместе со стулом не рухнул на пол. Испытывая желание сбежать, Кай и не задумывался о последствиях. В том числе о том, что в падении ушибёт голову и плечо. Кажется, у него что-то хрустнуло.
Лёжа на полу и глядя на всё под другим углом, Кай понял, что совершил самую нелепую и непростительную ошибку, которую только мог совершить. Теперь, лёжа на боку, он не мог удерживать голову на весу, и её постоянно клонило вниз, а ещё она стала неимоверно тяжёлой. В ушах застучало, в ногах и руках закололо тоненькими иголочками.
– Молодец, Кай. Теперь ты точно не выберешься, – сказал Кай сам себе. Он снова огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ему освободиться. Пока он выискивал взглядом спасительную нить, пламя свечи задрожало и погасло. Фитиль зашкворчал, выпуская в воздух тоненькую струйку дыма.
– Просто замечательно, – высказался Кай вслух.
Мало того, что он лежал связанный на полу, не в состоянии освободиться, так теперь ещё лишился света.
– Думай, Кай, думай! Крикнул Кай, прижав нижнюю губу зубами, ощущая кровь на кончике языка, но в голове была пустота.
Кай зарычал от злости, коря себя за собственную глупость. Он задёргался на полу, всеми силами пытаясь ослабить путы или сдвинуть стул с места, толком не понимая, зачем это делает, ведь всё равно ничего не видно, и он даже не знает, куда ему ползти, а верёвки связаны так, что тут уж шатайся, дёргайся или ползай – не поможет.
Не прошло и нескольких минут, как и без того скудные силы оставили Кая, и он, склонив голову на бок, касаясь виском пыльного пола, успокоился. За успокоением нагрянул сон.
**
Громко застучало. Зашуршало. Хрустнуло. Кай открыл глаза и поводил языком. С губ стекала слюна, шея онемела, а голова, словно якорь тянула к низу. Дверь открылась, и на пороге показался Квентин.
– Я был у озера, но…
Он переступил порог и замер.
– Ч-что ты…
Квентин посмотрел на свечу, потом на Кая, хмыкнул и вышел из комнаты. Вернулся несколько минут спустя, зажёг новую свечку и поставил её на то же место, что и предыдущую. Он встал на своё излюбленное место у стола, сложил руки на груди и долго смотрел на Кая. Кай чувствовал себя неимоверно глупо, лёжа на полу в пыли, не в состоянии даже вытереть слюни.
– Я не нашёл никаких следов, – сказал Квентин, поджав губы.
– М-м…– то ли прохрипел, то ли промычал Кай. В горле у него пересохло, и ничего, кроме этого непонятного хрипа он издать не мог.
– Но я нашёл тоннель. Если капсула и правда т-там, то…
Квентин оттолкнулся от стола и начал ходить по комнате. Остановился. Посмотрел на Кая.
– То ты поможешь мне её достать. Идёт?
– Достать? Капсулу? Кай с болью сглотнул и вытаращился на Квентина. – Ты с ума сошёл?
– Не всю. Кое-какие запчасти.
– Я чуть не умер, пока выбирался оттуда, и ты просишь меня вернуться туда, чтобы…чтобы что?! Кай задёргал плечами, пытаясь освободиться, но, как и раньше, к результатам это не привело.
– Хм…
– Сдалась тебе эта капсула? Возмутился Кай, бегая глазами по комнате.
– Ты не понимаешь.
– Чего я не понимаю?
Квентин тяжело вздохнул и вернулся к столу в задумчивости.
– Может, поднимешь меня? Просипел Кай.
Квентин откликнулся не сразу. Какое-то время он будто бы не замечал Кая, потом молча подошёл к нему, взялся за спинку и поставил стул на ножки.
Кай выдохнул. Он почувствовал, как голова теряет свой вес, а к плечам, рукам и ногам начинает приливать кровь.
– Давай ещё раз. Если ты не врёшь, то в пещере есть капсула. Мне она нужна. Вернее, кое-какие детали. Так как ты якобы говоришь правду и можешь это доказать, то поможешь мне с ней, д-да? Спросил Квентин, наклонившись к Каю, чтобы их лица оказались на одном уровне.
– А если я откажусь?
Квентин выпрямился и развёл руки в стороны.
– Т-тогда будешь сидеть здесь. До тех пор, пока не передумаешь.
Перспектива Кая не обрадовала.
– М-м…туда не проплыть. Никак. Воздуха не хватит. И опасно. Камни острые. Это самоубийство!
– Нет-нет-нет! Затараторил Квентин. – Я что-нибудь придумаю, обещаю. Что-нибудь, чтобы ты м-мог п-о-опасть туда и выбраться. Что ска-а-жешь?
– Скажу, что мне всё это не нравится, – проворчал Кай.
Квентин молчал и выжидающе смотрел на пленника. Кай понял, что тот ждёт ответа.
– Я не знаю, как. Не знаю, что у тебя в голове, и не понимаю, что вообще происходит. Ты же слышал, что я тебе сказал? Я даже не понимаю, где я! Но если тебе важно услышать ответ, то ладно! Я тебе помогу.
– Хо-о-рошо.
– Но у меня есть условия.
Квентин нахмурился.
– Первое: ты развяжешь меня и сделаешь это прямо сейчас. Второе: после того, как я окажу тебе помощь, отпустишь.
Квентин собирался было ответить, но Кай добавил:
– И дашь еды. И одежду. И…всё, что нужно.
– Л-ладно.
– А ещё расскажешь мне, какого чёрта здесь происходит!
– Д-договорились.
Повисла тишина.
– Развяжешь? Спросил Кай.
– Да, – Квентин кивнул и поправил очки на переносице. – Н-но сначала расскажу. Лу-у-чше сейчас.
Кай тяжело вздохнул. Почему всё всегда не может быть просто?
– Ты должен знать, что происходит. Сначала скажу, что я в-верю тебе.
– Здорово.
– Верю, что ты не знаешь, где оказался.
– Ещё бы!
– Верю, что не понимаешь, что происходит и то, что ты видишь, тебя у-удивляет.
– Мягко сказано.
– Так вот: это всё по-настоящему.
– Ага. Ну да.
Кай подождал секунду, переваривая услышанное.
– Постой, что?
– То, что вокруг. Лес, горы, эта башня. Я. Люди. Замок, дворец, лошади. Крестьяне и даже магия.
– Эй-эй, подожди. Хочешь сказать, что…
Кай вспомнил двух парней на телеге, озеро, воду, лес.
–…нет. Не может быть. Не-а.
Кай помотал головой.
– Просто здесь всё по-о-другому.
– Здесь? Где это здесь?
– В Лоритине.
– В Лоритине?
– Именно так я и сказал, д-да.
– В каком ещё Лоритине?
– Мир, в котором ты оказался…в котором мы сейчас находимся. Он называется Лоритин.
Квентин прочистил горло и поправил очки.
– Лоритин…– прошептал Кай. Он смотрел на Квентина, как на сумасшедшего. – Это всё какая-то шутка?
– Всё, что я сказал, правда. Ты сможешь у-убедиться в этом с-сам.
– Нет. Не могу. Не хочу! Чушь! Враньё! Бред! Крикнул Кай.
Услышанное казалось полнейшей ерундой! А он ещё думал, что это он сумасшедший!
– Ты можешь думать, как хочешь. Я тоже не верил, что всё по-настоящему. Думал, что это сон и скоро всё кончится, но неделю спустя п-понял, что всё взаправду.
– Да что ты несёшь?! Взревел Кай. Он задёргался на стуле, как сумасшедший. Ему хотелось немедленно выбраться из этой тесной мрачной комнаты. Вылететь из неё, словно пробка из бутылки, взять ноги в руки и убежать подальше. Лишь бы не слушать тот бред, который нёс Квентин. Да лучше бы он вообще не просыпался!
– Я здесь уже три года, если тебе интересно.
– Три года?!
– Ну-у, если точнее, то…– Квентин сузил глаза, поднял взгляд, и выражение его лица стало задумчивым, –…три года, два месяца и тринадцать дней.
– Не может быть!
Квентин устало вздохнул. Казалось, что беседа с Каем утомила его так сильно, что он бы предпочёл что угодно, лишь бы не стоять здесь и не рассусоливать эту тему, по десять раз всё пережёвывая.
– Спором мы ничего не добьёмся. Тебе нужно убедиться в этом самому, а потом, как по-о-можешь мне с ка-а-псулой, можешь идти куда хочешь. Ты ска-а-зал, что желаешь знать, что происходит, и я тебе о-ответил.
– Ни черта не понимаю…– прошептал Кай. – Ты хочешь сказать, что я…какой сейчас год?
– Тысяча двести тридцать восьмой по календарю Святого Иоанна.
– Что?!
Квентин снова начал расхаживать из стороны в сторону.
– Машин здесь нет, дорог тоже. Климат явно неблагоприятный, – дорогу постоянно развозит от дождей. Небоскрёбов, телефонов, интернета, технологий, компьютеров, да и вообще всего того, к чему мы привыкли, тоже нет. По лесу ходят разбойники, а ночью по их следам крадутся волки.
– Ты сумасшедший! Воскликнул Кай.
Квентин хмыкнул и почесал затылок.
– Напомню. Это ты ворвался в чужой дом, а потом рассказал историю про пробуждение от криосна в пещере, которая якобы находится под водой. Я-я сумасшедший?
Квентин поправил очки и посмотрел на собеседника, выжидая.
– Да! Иначе…
– Иначе сумасшедшими можно назвать нас обоих?
Кай не ответил. Если ещё несколько часов назад он думал, что ничего не понимает, то сейчас осознал, что жестоко ошибался. Он совсем ничего не понимал. Ему осточертели связывающие его по рукам и ногам путы. Захотелось встать, размяться и походить. Как Квентин, из стороны в сторону. Думалось так легче. А ещё долбануть этого Квентина дубинкой по голове и сбежать.
В глубины сознания вкралось сомнение. Мерзким скрипучим голоском оно нашёптывало Каю, что в происходящем явно что-то не так. Поверить Квентину на слово он не мог, но и сидеть дальше связанным его не прельщало.
– Ладно. Допустим, это правда. Что дальше? Спросил Кай, сжав зубы, на время принимая шёпот сознания за истину.
– Этот мир совсем другой. Люди здесь другие. Они привыкли к другому. Ведут себя по-другому. Города дру-у-гие. Дома, архитектура. Нет такой медицины, какая была у нас. Технологий вообще никаких нет. Но, кстати, э-этажом ниже есть душ и если…если…– Квентин посмотрел на Кая и, заметив в его глазах отъявленную усталость, нетерпение и ярко выраженное недовольство, не стал продолжать.
– Так, ладно, об этом чу-у-ть позже. Кхм-кхм! По городам ходит стража, и совсем не культурная. Лечебницы, жрецы Новой Церкви и Старой. Вечные дрязги, неразбериха и борьба за власть. Монархия – единственная форма правления во всех королевствах. Ни-и-какой демократии.
В общем, по-другому здесь в-всё. Понятно? Ты, когда в себя при-идёшь, сам всё увидишь, и т-тогда легче станет, но пока тебе нужно переварить всё, ч-что я сказал. А! И в та-а-ком виде, как сейчас, тебе никуда нельзя. Лишнее внимание ни к чему. Иначе худо будет.
Кай скривил губы в недоброй ухмылке.
– Погано выгляжу?
– Я про-о протезы. У-у меня тоже есть. Только с ко-о-жей. Я что-нибудь при-и-думаю. В общем, ту-у-т много чего, не буду обо всём сейчас ра-а-ссказывать. Думаю, ты-ы и так понял.
– Понял, что ты псих, – выпалил Кай, стрельнув глазами в собеседника.
Квентин вздохнул.
– Как скажешь.
– Ладно, – сказал Кай, в задумчивости наморщив лоб. – Ты прав. Мне правда нужно всё это обдумать, но теперь ты можешь меня развязать?
– То-о-лько если ты ничего не учудишь.
– Обещаю.
– Почему я-я должен тебе верить?
Кай вымученно улыбнулся и пожал плечами.
– Если всё сказанное тобой правда, идти мне всё равно некуда.
– П-правда. Конечно, п-правда! Я мо-огу тебя развяза-ать, но только если ты не станешь…
– Не стану.
– Т-точно?
– Да!
Кая раздражала нерешительность Квентина, от этого дать ему по башке хотелось ещё сильнее.
– Только без фо-о-кусов!
Кай кивнул.
Квентин подошёл к стулу сзади, коснулся руками узлов и начал их развязывать. Когда руки у Кая были свободны, он вытянул их перед собой и застонал от неприятных ощущений. Онемевшие, даже немного опухшие. Он их почти не чувствовал и очень обрадовался, когда по жилам снова заструилась кровь.
Когда освободились ноги, Кай вскочил и уже сделал шаг по направлению к двери, чтобы сбежать, но колени предательски подогнулись, и он растянулся на полу.
– С-стой! Крикнул Квентин.
Мужчина обогнул стул, подбежал к двери, сорвал с пояса нож и выставил его перед собой. Кай в этот момент едва успел подняться на четвереньки. Тяжело дыша, глядя на лезвие ножа, Кай выругался и медленно встал, выставив перед собой руки.
– Ладно-ладно. Твоя взяла!
– Ты-ы о-обещал!
– Знаю, – прошипел Кай.
Продолжая удерживать перед собой нож, Квентин сделал шаг в сторону и кивнул на проход, призывая Кая выйти на лестницу.
– По-оверь мне. Лучше тебе пока быть со мной. Ты там и-и дня не протя-янешь.
– Верю.
Кай вышел вперёд и с поднятыми руками пошёл вниз по лестнице. Каждый шаг всё ещё давался ему с трудом, и, наступая на новую ступеньку, он надеялся на то, что устоит.
**
Квентин не спускал с Кая глаз. Перед ним на столе лежал нож. Он плотно сжимал рукоять, обхватив её пальцами правой руки. Кай едва успевал шевелить руками, набивая рот тем, что нашлось у Квентина в закромах, а были там хлеб, вчерашнее молоко, масло и сыр. Еда была очень простой, но сытной. Кай не мог припомнить, когда в последний раз ел что-то настолько вкусное.
На еду он налетел, словно дикарь. Крошки хлеба сыпались у него изо рта, а по подбородку на стол ручьями лилось молоко. Квентин делал ему замечания и дважды просил не торопиться, объясняя это тем, что после долгого отсутствия пищи в желудке может начаться несварение, но Кай его не особенно слушал, и он перестал ему об этом напоминать. О том, что не послушал совета, Кай потом сильно пожалел, но в тот момент он был счастлив как никогда.
Когда Кай закончил с обедом, Квентин отвёл его в комнату на втором этаже, где было холодно и сыро, а ещё пахло плесенью. Возможно потому, что за стеной был душ, а возможно, в ней просто давно никто не убирался и вообще никто не жил. В четырёх стенах было тесно, по полу спутанными комьями каталась пыль, но главное, что была кровать. Большая, чистая, мягкая. После твёрдого пещерного пола и не менее твёрдого стула, набитый соломой матрас казался Каю мягкой периной. Едва голова его коснулась подушки, он уснул.
Когда Кай открыл глаза, то долго смотрел в холодный серый потолок, размышляя ни о чём. В сознании пока хоть и творилось чёрт те что, постепенно начинало проясниваться. По крайней мере, когда Кай проснулся в той же комнате, в которой уснул, мысли о том, что это всё сон с заднего плана сознания отодвинулись ещё дальше. Теперь он был уверен, что нет, это не сон. Это реальность. Он всё ещё не понимал, как это могло произойти, и ему чертовски не хватало привычных вещей, шумов, суеты и вообще всех составляющих знакомого ему мира. У него были сотни вопросов, ответов на которые не было. Вспоминая о прошлой жизни, вернее о своей настоящейжизни, Кай окунулся в такой круговорот мыслей, что ему стало тошно. На него тяжким грузом навалилась тоска, и он ничего не мог с этим поделать. Он лежал в полутьме и смотрел на холодные каменные стены, которые давили на него. Сжимая внутренности и щемя сердце. Из глубин сознания выплыла картина ужасной аварии. Лицо пьяницы. Доктор, палата, мама. Боль. Дикая. Жуткая. Невыносимая. Кай сжал зубы и повернулся на бок. Его затрясло. Он поплотнее закутался в одеяло и прижал колени к груди. Выбросил все мысли из головы. Залез в самые потаённые уголки сознания и выгреб их оттуда зубастым ковшом экскаватора. Он не хотел сейчас об этом думать. Не хотел всего этого чувствовать. Слишком много мыслей. Слишком много боли. Слишком много эмоций и чувств. Они сбивают с толку. Мучают.
Кай закрыл глаза и попытался сосредоточиться на настоящем. Стало легче, но ненамного. Если это реальность, то что ему теперь делать? Что здесь искать? К чему стремиться? С кем, в конце концов, общаться? Единственный человек, которого он знал – это Квентин, и он ему не нравился. Совсем. Угораздило же его пойти к этой башне! С другой стороны, если то, что говорил Квентин правда, то это даже хорошо, что он оказался здесь. Квентин хоть и странный, но всё же пустил в свой дом, ещё и накормил, а капсулу, с которой Кай обещал помочь…да чёрт с ней. Поможет. Но что потом?
Больше всего Кая беспокоил вопрос: как вернуться обратно? Если он действительно оказался в другом мире, что ещё предстояло проверить, способ наверняка был. Как-то же он сюда попал. Не бывает так, что есть вход, но нет выхода. У каждой загадки есть разгадка. В каждом лабиринте есть спрятанная дверь, которая ведёт к спасению. Значит, способ наверняка есть, но какой?
За размышлениями Кай уснул. Проснулся он много часов спустя. Сквозь тонкую щель под дверью в комнату проникал запах еды. Желудок у Кая заворчал. Того крохотного обеда, которым его угостил Квентин, ему было мало. Кай не знал, сколько он проспал, но голова гудела так, словно провалялся он не меньше суток.
Усевшись на краю кровати, Кай провёл ладонями по лицу, сгоняя остатки сна. Перед ним стоял старый платяной шкаф. На двери его сверху до низу протянулись три глубоких царапины. Словно огромная когтистая лапа невиданного чудища некогда точила об него когти. К кровати прижималась тумба, на которой стоял кувшин с водой, а рядом с ним кружка. Он не помнил, чтобы кувшин был в комнате, когда он засыпал. Значит, Квентин заходил к нему, пока он спал. С другой стороны, может он тут и был. Когда Кай вошёл, он не обратил внимания не обстановку. Не до этого ему было.
Кай налил воды в кружку, выпил, потом поставил её обратно, взял кувшин и начал пить прямо из него. Утолив жажду, Кай вытер рукавом подбородок и выдохнул. От прохладной воды в голове моментально прояснилось. Захотелось есть. Кай поднялся на ноги. Перед глазами заиграли разноцветные круги, в висках застучало. Дыхание стало учащённым, сбивчивым. Он облокотился на шкаф и немного постоял, глядя на пол, пытаясь сфокусировать взгляд. Когда стало легче, он подошёл к двери, положил на неё руку и толкнул. Дверь не поддалась.
Ну конечно! Квентин запер его. Как иначе?
Кай коснулся двери костяшками пальцев и постучал. Прочистив горло, он крикнул:
– Эй, Квентин! Ты тут?
Кай снова постучал. Дабы Квентин его услышал, – Кай очень надеялся на то, что тот дома, – Кай продолжал стучать до тех пор, пока на лестнице не послышались шаги. Когда Квентин оказался у двери с другой стороны, Кай услышал его голос.
– Я о-открою дверь. Только без глупостей, л-ладно?
Кай сжал зубы. На щеках у него выступили желваки. Ему не нравилось, что Квентин держит его за умалишённого дикаря, который не контролирует своих действий, но если подумать, у Квентина был повод считать его ненормальным.
– Как скажешь.
В замке зашелестел ключ, дважды хрустнуло, и дверь открылась. На пороге стоял Квентин. Внимательные глаза, прячась за стёклами очков, сверлили Кая, словно бетонную стену, с недюжинным усердием.
– Выходи.
Кай вышел.
– Теперь вниз. Ты впереди.
Квентин отодвинулся, пропуская Кая вперёд. Кай медленно начал спуск. Когда нога его коснулась пола гостиной, от пряного аромата закружилась голова. Желудок заголосил громогласной трелью, так, что даже Квентин услыхал.
– Садись, – сказал Квентин, указывая рукой на стул слева, ближе к двери. Кай послушно уселся.
Квентин, не спуская глаз с незваного гостя, подошёл к печи, взял две толстенные, опалённые в нескольких местах рукавицы и достал огромное блюдо, на котором лежал сочный жирный заяц. Он поставил блюдо на стол, снял рукавицы, взял две тарелки, вилки, ножи и всё это меньше чем через минуту было на столе.
Когда с трапезой было покончено, Кай поблагодарил хозяина за гостеприимство и скатился по стулу вниз, позволив себе ненадолго прикрыть глаза, на которые навалилась приятная послеобеденная усталость. Квентин убрал блюдо на печку, чтобы не остыло, вытер руки белой замусоленной тряпицей, вернулся на место и уставился на Кая.
– Сейчас н-нам ну-у-жно будет пойти в город.
Кай разлепил веки. Ему казалось, что ещё чуть-чуть и он уснёт, но когда он услышал слова Квентина, моментально проснулся.
– В город? Всполошился Кай. Он сел на стуле ровно и положил руки на стол.
– Д-да. Я решил, что так будет лучше. У-увидеть самому. Чтобы по-оверить, понять. Ра-а-ссказывать бессмысленно, пока ты не у-увидишь сам. Мне в лю-ю-бом случае нужно в город по делу, так что тебе придётся либо пойти со мной, ли-ибо ждать сна-аружи.
Квентин постучал по столу пальцами правой руки.
– Я пойду, – коротко ответил Кай.
– Х-хорошо.
– Спросить можно?
Квентин кивнул.
– Ещё раз. Это всё правда по-настоящему?
Квентин снова кивнул.
– Но как? Это же…как мы здесь вообще оказались?
– Ответа на этот вопрос у-у меня нет.
– Ты говорил, что здесь уже три года. Неужели за всё это время ты не смог найти способ вернуться обратно?
Квентин покачал головой.
– Если такой способ и существует, то-о мне о нём ничего не-еизвестно. У меня есть кое-какие м-ы-ысли по этому поводу, но пока это просто теории, и я не хотел бы их обсуждать.
Кай молча смотрел на свои руки.
– Я-я правда не-е знаю по-очему и к-а-ак мы здесь оказались. Если ты надеялся на то, что у меня есть ответы, то у-увы.
– То есть ты даже не пробовал? Ничего не придумал?
– Ко-онечно, я пробовал! Но ч-что, по-твоему, я должен был де-елать? О-обратиться к чародеям? По-о-строить портал? Я не-е знаю.
– То есть…хочешь сказать, что мы будем торчать здесь до самой смерти?
– Ну-у, как я и ска-а-зал, у меня есть одна теория. Для этого мне понадобятся за-а-пчасти из твоей ка-апсулы.
– Если я тебе их принесу, то ты сможешь вернуть нас обратно?
– Чисто тео-оретически, если мы…
– Если это поможет вернуться, то давай сделаем это прямо сейчас! Крикнул Кай и вскочил со стула.
Перспектива торчать где бы то ни было “здесь”, кроме своего родного мира, его совершенно не прельщала. Если существовал способ убраться отсюда, им нужно было воспользоваться немедленно.
– Не-е спеши-и. Всё не-е так про-осто…
– Не знаю, как ты, но я не собираюсь сидеть сложа…А-А-А-А!
Кай схватился руками за голову и закричал. Затылок пронзила острая боль. Такая, словно голову проткнули длинной толстой иглой насквозь. Кай рухнул на колени и повалился на коврик, впиваясь побелевшими от напряжения пальцами в голову. Ему казалось, что череп сейчас разлетится на куски. Лоб жгло пламя, с него градом скатывались тяжёлые капли. Из носа хлынула кровь. Зубы сжались так крепко, что казалось, ещё чуть-чуть и превратятся в крошево. Перед глазами предстал образ небоскрёба на пересечении Хай-тек с Даун-стрит. Его изогнутая спиралевидная форма устремлялась стрежнем ввысь, касаясь облаков. Грязных, серых, ядовитых облаков, спускающихся с пылающего красным неба. Но это лишь форма. Образ. Оболочка. Важное скрывается внутри. Кай чувствовал это. Его тянуло заглянуть внутрь. Проверить. Узнать. Но он не мог пошевелиться.
Квентин вскочил, заметался по маленькой кухонке. Он отпихнул в сторону стул и подскочил к Каю. Схватил его за плечи, положил на бок и держал его до тех пор, пока приступ не кончился.
Боль схлынула так же внезапно, как и появилась. Образы исчезли. Кай лежал на полу, глядя на забрызганный кровью коврик. Квентин рванул к бочке, зачерпнул воды и вернулся к Каю, протягивая ему кружку.
– Вот. Вы-ы-ыпей.
У Кая двоилось в глазах. Руки, лоб и лицо мокрые. Сердце стучит так, что пижама на груди подпрыгивает.
– Что…что за…, – пролепетал Кай, дрожащей рукой касаясь носа, глядя на кровь на пальцах.
– П-пей.
Кай взял кружку и выпил холодной воды. Полегчало. Квентин отошёл, взял с подоконника чистое полотенце и протянул его Каю.
– Вы-ытереть кровь.
Кай взял полотенце и прижал его к носу. Попробовал встать, но не смог. Квентин помог ему и усадил на стул. Сам сел напротив и сложил руки на столе, поигрывая пальцами одной руки по другой. Нахмурив брови, он глядел куда-то в одну точку и, казалось, о чём-то размышлял.
Кай подержал полотенце у носа, потом вытер подбородок, руки, лоб. Ему было страшно. Страшно от боли. От крови и охватившего его бессилия. Страшно от того, что он не знал, что это было, и понятия не имел, что делать, если это случится снова. Ещё и эти образы. Что бы это всё значило?
– Рассинхронизация, – медленно проговорил Квентин.
– Что? Слабым голосом спросил Кай.
– Рассихронизация. У-у меня то-о-же было.
– Не понимаю…– Кай продолжал промакивать тряпкой лоб. Руки у него до сих пор дрожали, сердце продолжало стучать.
– Будто голову иглой проткнули.
Квентин поднял руку над головой, сложил большой и указательный пальцы вместе, словно между ними была зажата иголка, и тыкнул ими в затылок.
– Да…да, что-то типа того.
– Когда у меня первый раз случилось, думал, умру. Второй раз было уже легче, но…– Квентин развёл руки в стороны и покачал головой. Лицо его приняло сочувственное выражение, –…ощущение не-е из приятных.
– Был второй раз?!
Квентин поджал губы и кивнул.
– Был. Потом прошло.
– Ты тоже…тоже видел это?
Квентин поправил очки.
– Видел ч-что?
– Образы нашего мира.
Квентин нахмурился.
– Н-нет. Такого не припомню. Но-о не пе-е-реживай. Это про-ойдёт.
Кай тяжело вздохнул. Слова Квентина его не утешили.
– Я не-е знаю, что это. Долго размышлял и пришёл к вы-ы-воду, что мозг думает, что мы-ы спим. Потому-у что не может принять происходящее за-а действительность. Он посылает и-импульс в голову, чтобы мы пришли в себя. Хо-о-чет нас разбудить. Но-о это и е-есть реальность! Поэтому мы не-е просыпаемся. Я назвал это рассинхронизация.
– Спасибо, – прошептал Кай.
– Да-а не за что. Возможно, ты назвал бы это по-другому, но-о…
– Я не про это. Спасибо за помощь.
– А-а. Ну-у д-да.
Квентин какое-то время смотрел на Кая, потом кивнул в сторону умывальника.
– Тебе лу-учше у-умыться.
Кай воспользовался советом, смыл с лица пот и кровь.
– На-а-м нужно в город. Если ты себя пло-о-хо чувствуешь, то…
– Нормально, – ответил Кай. – Всё нормально. Я готов идти.
Квентин цокнул языком, смерил Кая внимательным взглядом, а потом кивнул.
– Только…– Кай поглядел на свою пижаму. На грязную, пыльную, измазанную кровью ткань. –…мне не в чем.
Квентин щёлкнул пальцами, встал, подошёл к вешалке, снял с неё потёртый старый балахон и протянул его Каю.
– Это до-о-лжно подойти.
Кай встал на ноги и взял балахон.
– И вот ещё, – Квентин наклонился, пошарил руками у входа и вытянул из пыльного, покрытого паутиной закутка ветхие сандалии. Он осмотрел их и бросил на пол перед Каем. От сандалий во все стороны полетела пыль.
– Только я их да-а-вно не носил. Но дру-у-гого ничего нет.
Кай вытянул перед собой балахон и осмотрел. Кое-где виднелось тоненькое решето рваных дыр, чернели пятна засохшей грязи. Рукава были покрыты слоем залежавшейся пыли. Запах от одежды шёл такой, будто последние лет десять она пролежала в шкафу, но выбор был невелик. Кай снял пижаму и закутался в балахон. Сандалии оказались малость тесноваты, но в остальном годились.
– Ка-а-пюшон, – сказал Квентин.
– Что?
– Капюшон. Чтобы не видно было лица. Не-е забывай, что у тебя…
– Помню.
Кай набросил капюшон на голову и натянул его пониже.
– Го-о-дится.
Прежде чем они покинули башню, Квентин снял с вешалки ножны с вложенным в них полуторным мечом и достал из комода самодельный самострел. Из ящичка он выудил горсть маленьких металлических шариков и побросал их в специальный кожаный мешочек на поясе, подцепив рядом само устройство.
Кай наблюдал за тем, как Квентин проделывает все эти манипуляции, нахмурив брови.
– Меч? А это вообще что? Арбалет?
– Те-е-бе потом то-о-же понадобится. Когда захочешь уйти. Я же не-е зря про ра-а-збойников говорил и волков. Лу-учше, конечно, в драку не влезать, но-о всякое может случиться.
– И часто это всякое случается?
Квентин пожал плечами.
– Бы-ы-вает.
Квентин проверил снаряжение, взял ключ и маленький, спрятавшийся у входа мешочек.
– Что это?
– По-о-том расскажу.
Квентин открыл дверь и переступил порог. Дождался, когда выйдет Кай, после чего вставил ключ в замок и дважды повернул его. Потянулся к двери сверху, что-то подкрутил. Проверил, закрыто ли, кивнул самому себе и потопал по тропинке, махнув Каю рукой, призывая идти за собой.

[1] Новик – человек из будущего, оказавшийся в Лоритине.

Глава 3. Другая реальность

Они шли по заросшей тропинке, перешагивая камни, обходя огромные, вылизанные ветром валуны, петляя меж толстых кривых стволов хвастающих пышной шевелюрой деревьев. Кай глаз не мог оторвать от увиденного и уже дважды спотыкался, цепляясь за укрывшиеся в высокой траве корни, и ему только чудом удавалось устоять на ногах. Один раз, в самый последний момент, его подхватил Квентин, с самым серьёзным и задумчивым видом сообщив ему о том, чтобы он смотрел под ноги и Кай смотрел, а потом снова спотыкался.
Он видел всё это, когда шёл от озера к башне. Видел, но почему-то совершенно не придал этому значения. Наверное, потому, что тогда он был твёрдо убеждён в иллюзорности происходящего или же от того, что едва стоял на ногах и находился при смерти, а может обе эти причины сбивали его с толку и не давали насладиться видами. Сейчас, однако, он смотрел на это во все глаза и наслаждался. После широких асфальтированных магистралей, аэротрасс и дронов всё его окружение выглядело ненастоящим, искусственным. Находясь в этом мире всего ничего и зная о нём ничтожно мало, Кай уже мог многое о нём рассказать. Как минимум то, что он разительно отличается от того, к которому он привык. Этот мир был зелен, здесь всё было почти по-варварски простым и диким. Здесь росли деревья и пахли цветы, а от наличия живности: птиц, лесных жучков, паучков и прочих представителей животного мира по коже шла дрожь. Кай шугался каждого шороха, отмахивался от комарья и мошкары, вслушивался в мелодичное пение птиц. Остановившись у одного из деревьев, он положил на него руку и провёл по шершавой твёрдой поверхности, до сих пор не веря своим глазам и ощущениям. Это был другой мир, в другом времени, с другой природой и другими порядками, и это единственная правда, которую можно и нужно было принять.
Квентин шёл впереди и иногда поглядывал на Кая с нескрываемым беспокойством. Он не доверял Каю. Кай не доверял ему. Повода для обратного пока не было и всё же Каю казалось, что Квентин чувствует перед ним некую ответственность. Кай чувствовал её тоже. Как минимум потому, что тот хоть и был до необычайности странным, всё же приютил его, накормил и объяснил, что к чему. Ещё у него был долг перед ним, и он намеревался его выплатить, а там будь что будет. Но только если Квентин найдёт способ попасть в пещеру без очередного смертельного опыта. Переживать его снова у Кая желания не было.
– П-прежде чем мы окажемся в Кратте, – начал Квентин, когда они спускались с усыпанного камнями пригорка, осторожно перебирая ногами, чтобы не упасть. – Кое-что скажу.
Кай шёл за Квентином по пятам и чуть не налетел на него. Ноги уже хоть и слушались его, иногда сводило мышцы. Он пытался контролировать такие моменты, но у него не всегда получалось.
– Будь осторожен. В-веди себя естественно. Ничему не удивляйся и держись поближе ко-о мне.
– Угу.
– Ни с кем не говори. Если что, просто отворачивайся и-и уходи.
– Хорошо.
– Если ты что-то учудишь, и кто-то по-о-зовёт стражу, н-нас в холодную бросят, а это з-значит…– Квентин начал сильно заикаться.
– Мне не десять лет, – ответил Кай с раздражением в голосе.
Квентин остановился и повернулся на месте. Кай в очередной раз чуть не налетел на него, беззвучно ругаясь про себя. Квентин очень серьёзно посмотрел на Кая, поправил очки, развернулся и пошёл дальше. И был таков.
– Если ты здесь уже три года…– начал Кай, когда склон кончился, тропинка под ногами стала шире, а деревья поредели, –…как ты выжил? Я имею в виду, здесь всё так же, как и везде?
– Я уже говорил, что здесь всё по-другому. Люди здесь…
– Здесь тоже есть деньги, так? Перебил Квентина Кай.
– Да.
– И как ты зарабатывал? Не мог же ты прожить три года без денег?
Квентин кашлянул. Не отвечал. Долго.
– Нашёл кое-какой способ заработка.
– Это какой же?
Квентин явно медлил с ответом и Кай уж было подумал оставить эту тему, но тот всё-таки ответил.
– Я м-механик, Кай. Инженером был в нашем мире. На Форчун[1] работал. Мои навыки здесь пригодились, и это хорошо. И-иначе я бы не выжил.
– Форчун? Подожди, это та компания, которая собирает дронов? И аэробусы. Это же вы в семьдесят втором…
– Давай об этом по-о-том, ла-адно? Квентин снова разволновался.
– Но почему?
– Потом, Кай. Потом.
В дальнейшие расспросы Кай решил не влезать. Если Квентин не хотел говорить, какой смысл из него что-то вытягивать? Когда-нибудь, возможно, он сам расскажет, а может там было что-то такое, о чём лучше не говорить, кто знает? Так или иначе, о своём прошлом Квентин решил не распространяться. Весь оставшийся путь до города они провели в молчании.
**
В Кратте они были нескольких часов спустя. Когда проходили мимо ворот, Кай почувствовал, как ноги наливаются свинцом, и уткнулся глазами в землю. Облачённые в доспехи стражники осматривали входящих в город, и Каю почему-то подумалось, что они обязательно решат к ним пристать, но, как выяснилось, боялся он зря. Гвардейцев куда больше интересовали торговые телеги, на которых восседали толстозадые купцы, позвякивая золотом в кошельках, а не два уставших путника, один из которых вышагивал в старом драном балахоне.
Едва они оказались в городе, Каю в ноздри ударил целый клубок ароматов: пота, духов, дешёвого пива, гнилых овощей, конского навоза и мочи. У него на глазах из окна маленького покосившегося домика, раскрыв ставни, высунулся мужчина в ободранной рубахе и цветастой шляпочке набекрень. Он вылил из таза обмылки, угодившие на голову прогуливающемуся под обветшалой крышей полосатому коту. Кот отскочил и недовольно зашипел. Горожанин поставил таз на пол и захлопнул ставни, громко при этом рыгнув.
Так вот какой он, этот мир? Задал себе немой вопрос Кай, глядя на происходящее с открытым ртом и вылупленными от изумления глазами. Он не заметил, как они оказались на рыночной площади. Здесь царила самая настоящая суета, будто они оказались в центре мегаполиса будущего. Народ сновал туда-сюда, толкаясь, перешёптываясь и крича. Устраивая сцены, драки, переругиваясь и бранясь, как по поводу, так и без. У ступеней пошарпанных домов сидели в драных лохмотьях нищие, сжавшись в грязный комок трясущейся плоти, протянув ладони к небу и моля Господа о милостыне. Истошно вопили обеспокоенные матери с отбившимися от рук детьми, которые то и дело норовили вырваться из сжимающей их цепкой хватки. Вальяжно расхаживали богатые дамы в пышных платьях, окружённые разодетой в доспехи с замысловатым гербовым рисунком стражей, бросающей полные презрения взгляды на ни чету себе чернь.
– Э-это Кратт! Воскликнул Квентин, пытаясь перекричать гомон толпы. Голос его дрогнул и на мгновение подскочил до фальцета, вызывая при этом приступ кашля, заставляя прослезиться.
Механик шёл впереди, и Кай старался не отставать. Его постоянно кто-нибудь толкал, а один здоровенный мужлан чуть не сшиб с ног. Кая он даже не заметил. Сам же Кай едва удержался от того, чтобы не высказать ему замечание, но в последний момент поймал на себе суровый взгляд Квентина и передумал. В конце концов, вряд ли бы это хоть как-то помогло, а связываться с наглецом на глазах у всех было плохой идеей. Мало того, что они были в самом центре рыночной площади, так ещё и Кай был совсем не в том состоянии, чтобы совершать подобные подвиги.
Чем дальше они шли, тем Каю становилось хуже, и он едва сдерживался от того, чтобы его не вырвало. К мерзкому клубку запахов прибавились новые. Тут тебе и душок тухлой рыбы, и ароматы свежего мяса, и невесть откуда взявшийся запах гари, и пиво, и многое, многое другое, что насильно влезало на тонкую иглу обоняния, заставляя желудок корчиться, а в горле надуться твёрдый колючий ком. Квентин, видимо, заметил перемены в самочувствии Кая и вовремя сообразил, что что-то не так. Он пошёл быстрее, и через минуту они уже стояли у пустующего прилавка в отдалении от основной массы покупателей на площади. Как только они выбрались из толчеи, Кай с облегчением вздохнул и встал в стороне. Ему полегчало, но он всё ещё побаивался, что его может вот-вот стошнить.
Квентин встал у прилавка и осторожно опустил мешок на землю.
– К-клифф! Крикнул он нарочито громко, протягивая руку через прилавок.
Мужчина за прилавком протянул руку в ответ, улыбаясь во всю ширь белозубой улыбкой.
– О-о, Квентин! Давно тебя не было! Как поживаешь?
– Н-нормально. Вот, кое-что с-сделал.
Квентин засунул руку в мешок и достал оттуда что-то круглое, очень похожее старую чугунную сковороду с круглой ручкой, но приглядевшись повнимательнее, Кай понял, что устройство это совершенно точно не было предметом быта. Скорее оно было похоже на неаккуратную кустарную мину.
Клифф взял устройство в свои руки, внимательно осмотрел с разных сторон и кивнул.
– М-м! Проверял?
– Ну-у а к-а-ак же? Т-только из-за этого не-е-много до-ороже вышло. Но-о…
– Об этом не беспокойся. Я своё слово сдержу. Так-с, сейчас, секунду…
Клифф посмотрел по сторонам, убрал устройство под прилавок, потом достал оттуда толстый кошель, отсчитал монетки и протянул их Квентину в кулаке.
– Твоя плата.
Квентин принял деньги и быстро спрятал их в кармане куртки. – Е-есть что-то ещё?
Клифф почесал затылок, посмотрел куда-то в пространство перед собой, долго стоял, не шевелясь, потом кивнул и снова полез за прилавок. Он достал сложенный в несколько раз листок, положил его перед собой и развернул.
– Возьмёшься?
Квентин взял бумагу, повертел перед глазами, потом скрутил в трубочку и откашлялся. Глаза за стёклами очков у него забегали, и, казалось, он о чём-то сосредоточенно размышлял.
– С-сколько…
– Две недели.
– А по-о де…
– Договоримся. За сложность добавлю.
– М-м…на испытания понадобятся е-ещё де…
– Оплачу, Квентин. Ну так как?
Квентин медленно кивнул.
– Д-да. Я в-возьмусь.
– Отлично, Квентин, отлично! Воскликнул Клифф и расплылся в улыбке. – Тогда жду тебя через две недели?
– Д-да. Может чу-у-ть ра-а-ньше получится.
– Ну что ж, раньше, так раньше, а? Клифф улыбнулся. – Буду только рад!
Кай заметил, что торговец периодически на него поглядывает. Он натянул капюшон на лицо посильнее и старался ничем себя не выдавать. Просто стоял и смотрел себе под ноги.
– А кто это с тобой? Спросил Клифф, когда Квентин аккуратно свернул листок и положил его в карман.
– А-а! Это…– воскликнул Квентин и на мгновение задумался. – У-ученик м-мой.
– Ученик?
– Да-а. Учу его во-от ос-с-с-но-о-вам механики. Знаешь та-ам механизмы вся-я-кие…
– Вон оно как?
– Д-да!
– Дело серьёзное, а откуда он нашёлся такой? Сам пришёл или ты где сыскал?
– Да-а он пока ещё не-е уме-ет ни-и-чего! Может и не бу-у-дет. Пока тут не-ечего ска-азать.
Квентин разволновался чересчур сильно и снова начал заикаться. Это его выдавало.
– Хм-м, ну ладно, Квентин, успехов тебе с учеником! Приходи, как закончишь.
Клифф протянул руку, и Квентин пожал её.
– С-спасибо, при-иду!
Квентин отвернулся от прилавка и махнул Каю рукой. Они снова направились в центр рыночной площади, чтобы погрузиться в вонючий клубок мерзких запахов, от которых на этот раз, как полагал Кай, его точно вывернет.
**
– Потом про-о-йдёт, – утешал Кая Квентин, беспокойно оглядываясь.
Кай стоял в тонюсеньком проулке, прижимаясь к стене покосившегося домика, корчась в жутких спазмах и выпуская содержимое желудка наружу. Всё-таки он не сдержался. Когда они вышли с рынка и пошли грязными улицами через рабочий квартал, где Квентину нужно было купить кое-какие детали для работы, запах навоза и гари стал настолько сильным, что Кай, чуть ли не падая, забежал за соседний дом, и его вырвало.
Когда с делом было покончено, Кай вытер рот рукавом, поправил капюшон, и они вернулись на улицы города.
– Мерзко тут как-то, – прошептал Кай. – Воняет, как в привокзальном сортире, а то и хуже.
– Ну-у первый ра-аз я ду-умал, что то-оже вывернет. Воня-яет и пра-авда си-ильно. Гарь, де-е-рьмо, тухлятина, скисшее молоко, бродяги, от которых не-е-сёт, пиво и-и всё в одном месте. Просто о-отвратительно, да! Но се-ейчас уже лучше. Дело привычки. Тебе тоже потом легче станет. В конце концов, теперь э-то твой до-ом.
Кай хмыкнул.
Дом? У него не было времени подумать об этом как следует, а теперь, понимая, что это действительно так, ему стало не по себе. К охватившей его слабости, боли в мышцах и шевелящемуся льду в желудке примешалось ещё одно скверное чувство. Только оно было скорее не телесным, а чем-то таким, что таится глубоко внутри. Ему стало паршиво. Причём настолько паршиво, что хоть на стену лезь.
Дом. Дом…дом?!
Если теперь это его дом, то нужно немедленно убираться отсюда!
Кай почувствовал, как в душе вскипает гнев. Брови его нахмурились, скулы затвердели, и он готов был закричать. Завопить во всю глотку или наброситься на любого, кто сейчас хотя бы просто тыкнул бы в него пальцем.
Дом! Это его дом?!
Видимо, эмоции его выдали, потому как Квентин заметил перемены в его поведении и поспешил успокоить.
– Н-не всё так плохо, как ты ду-умаешь! Ту-у-т бывают п-представления всякие! Барды концерты у-устраивают! Художники с вы-ы-ставками приезжают! Как-нибудь с-с-ходим и-и тебе по-о-нравится! Вот увидишь!
Кай Квентину не верил. Чем дольше они находились в городе, тем слабее становилась его вера в то, что здесь вообще можно жить и ему всё меньше нравился этот мир. Если ещё совсем недавно, когда они шли в город, он восторгался открывавшимися его взгляду красотами, то теперь, побывав в нутре, можно сказать, в желудке этого мира, где всё это варится, он захотел сбежать как можно дальше. В голове начали всплывать мысли одна за другой, как можно это сделать.
Сконструировать машину времени? Квентин сам сказал, что на Форчун работал, наверняка он смог бы. Или всё-таки попытаться проснуться? Найти портал в другое измерение? В конце концов, сесть на корабль и уплыть подальше, надеясь, что тот увезёт обратно в привычный мир?
Сделать хоть что-нибудь, лишь бы не оставаться здесь!
Несмотря на все мысли и одолевшие его эмоции, в глубине души Кай уже знал ответ: вернуться невозможно. По крайней мере, сделать это не так просто. Если бы способ действительно существовал, Квентин бы наверняка о нём знал. Или нет? Может, он просто сдался? Перестал искать? Может, способ всё-таки есть?
Они заглянули ещё в несколько мест и отобедали в трактире. Каю кусок в горло не лез. Он едва затолкал в себя ломтик чёрствого хлеба и поковырял вилкой яичницу, а потом Квентин заявил, что пора возвращаться, потому как, по его словам, то, как Кай выглядел, ему совсем не нравилось. Если бы Кай сейчас посмотрел на себя в зеркало, то ему, наверное, его собственный вид тоже бы не понравился, но он бы предпочёл не смотреть. Иногда лучше себя не видеть.
**
Возвращались они в тишине. Квентин шёл впереди, с беспокойством поглядывая на Кая, а Кай плёлся позади, уткнувшись глазами в землю, размышляя о словах Квентина. Размышляя о том, что теперь это его дом. Он прокручивал эту мысль в голове снова и снова с целью понять и принять, но это не помогало. Ему казалось, будто он только сейчас осознал правду. Осознал, что действительно оказался в другом мире и времени. Осознание это навалилось на него тяжким грузом и легло на плечи.
Разве так бывает? Вчера ты сидишь за рулём автомобиля, всюду блестят яркие неоновые вывески, глянцевые витрины. По мостовым стучат каблуки начищенных до блеска туфель спешащих на работу мужчин и женщин, а в пробке сигналят недовольные водители. Ты заходишь в офис, здороваешься с коллегами и начинаешь типичный рабочий день, а тут вдруг р-р-аз! И ты идёшь по лесу из города, в котором воняет дерьмом и мочой, в грязном балахоне. Тебя окружает зелёное раздолье, в глаза светят лучи заходящего солнца, из кустов в наступающей тьме глядят два жёлтых глаза, по лесам бродят стаи голодных волков, а по улицам города расхаживают шайки разбойников, готовые перерезать горло любому за горсть монет. Как будто оказался в книге или в кино.
Они прошли уже добрую часть пути, когда Квентин заговорил и вырвал Кая из задумчивости.
– Кратт тебе н-не понравился.
Механик не спрашивал. Он констатировал факт.
– Нет, не понравился, – протянул Кай, глядя себе под ноги.
– Угу.
Шелест листвы под ногами, шорох земли.
– Мне было так же. Всё казалось здесь уродливым, некрасивым. Д-думал загнусь здесь. Судьбу п-проклинал. Всё надеялся, что проснусь, но наутро мир не исчезал, и-и я решил продолжать жить так, как е-есть. Теперь я привык, и-и всё не так плохо.
– Может всё-таки есть способ вернуться? Хоть что-нибудь? Пусть даже это будет стоить больше, чем мы могли бы себе позволить. Я готов заплатить любую цену.
– Цену? К-кай, у-у тебя ничего нет.
– Знаю! Но даже если…да что угодно! Мне здесь не место.
Кай остановился. Замер.
– Посмотри вокруг, – он обвёл руками пространство.
Квентин встал на месте, посмотрел на Кая и поправил очки.
– Это не наш мир! Где машины? Где дороги? Где интернет? В конце концов, где привычные магазины? А одежда? А где всё это…ну то, к чему мы привыкли? Здесь ничего этого нет! Да, я не спорю, красиво.
Кай посмотрел по сторонам. Зашевелился кустарник. На веточку соседнего дерева села птица и наклонила голову, с любопытством разглядывая путников.
– Но это не то. Не то, Квентин!
– Я з-знаю, Кай.
Они долго молчали. Кай осознавал свою беспомощность и понимал, что больше тут сказать нечего. Квентин понимал это тоже.
– Нам л-лучше вернуться. Темнеет.
Кай тяжело вздохнул.
– Да…да, конечно. Пойдём.
Едва они сдвинулись с места, как Квентин нахмурился. Он пошёл быстрее и махнул Каю рукой.
– В чём дело? Всполошился Кай, едва поспевая за Квентином.
– Ну-ужно идти.
– Квентин?
– И-идём!
Они уже чуть ли не бежали, как вдруг Кай увидел причину случившегося беспокойства. Вернее, услышал. Сначала это были чьи-то голоса, потом на холме показались тени. Квентин дёрнул Кая за руку, и они спрятались в зарослях кустарника, которые исцарапали Каю лицо, цеплялись за рукава балахона колючими ветками.
– Какого…– начал было Кай.
– Тсс! Шикнул на него Квентин.
Голоса становились ближе, и уже можно было разобрать слова.
– Ну и где они? Вопрошал низкий грубый голос.
– А чего ты у меня-то спрашиваешь? Я что, всё знать должен? Только что тут были! Такой же голос в ответ.
– Ещё как должен!
– Тихо! Оба. Ищите. Внимательнее смотрите! Всю округу мне переройте, но найдите их! Они не могли далеко уйти.
Этот голос, в отличие от предыдущих, звучал громко и властно. Каю он не понравился. Совсем.
– Чего уставился? Потом в носу ковырять будешь. Ищи, я сказал!
– А-а?
– Ты тупой?
– Дык нету же их!
– Ну так в кусты лезь! По земле ползай, пока не найдёшь! А ты чего встал? Давай-давай!
Квентин побледнел. Зрачки его стали огромными, глаза забегали. Кай вопросительно глядел на механика, но тот его взгляда не замечал. Кай попытался приподнять голову, чтобы взглянуть на происходящее, но Квентин схватил его за руку и потянул вниз, вцепившись в него глазами. Он медленно качнул головой, предостерегая. Кай пригнулся, и в этот момент предательски громко хрустнула ветка.
– М-м?
– Слышал?
– Не глухой!
– Я тебя не спрашивал, глухой ты или нет, идиот!
– Сам такой!
– Кажется, там!
– Иди!
– Сам иди!
– Иди давай!
– Оба пошли, бараны! Если не найдёте, брошу вас в яму на съедение псам! Поняли?!
– А-а, э-э, не надо, босс.
– Пойдём глянем, что там.
Квентин посмотрел на Кая и ткнул указательным пальцем правой руки вниз. Одними губами он произнёс: “сиди тут”. Кай кивнул, и механик, положив руку на меч, в три быстрых движения поднялся и выскочил на тропу.
– О!
– Нашёл его!
– Он здесь!
– Вижу. Заткнитесь оба!
Квентин стоял посреди тропы каменным монолитом. На его плечах лежали лучи заходящего солнца, едва трепещущий ветер обдувал лицо. Он глядел на незваного гостя с лютой неприязнью, так как гость этот представал перед ним уже не впервые.
– Какая встреча! Проговорил один из троицы. Тот самый, с властным голосом. – А я тебя искал!
– Ч-что тебе от м-е-еня ну-ужно?! Воскликнул Квентин.
– Тише-тише, а то язык проглотишь.
Послышалось два глухих смешка.
– У-уходи!
– Да ну брось, Квентин. Я же только пришёл!
– У-уходи, Ренделл. Я у-уже го-о-во-орил, что не бу-уду с ва-ами работать!
– Говорил-говорил, но время-то идёт, а жизнь на месте не стоит. Всё меняется. Меняются мнения, идеи. Может, ты передумал, а?
– Нет!
– А?
– Нет! Я же-е ска-а-зал!
– М-м? Я в последнее время как-то плоховато слышу. Говоришь, будешь рад?
– Я сказал н-н-ет!
– Хреновый из тебя стратег, Квентин. Включи мозг и подумай. Хорошенько подумай, слышишь? Ты один, здесь, в этом бренном мире…
Кай осторожно приподнял голову и выглянул из кустов. На дороге стояло двое огроменных парней и между ними один пониже. Худощавый, с повязкой на глазу и длинным шрамом от подбородка до виска. Именно он сейчас и разговаривал с Квентином.
–…питаешься впроголодь, воду аж с озера таскать приходится. Живёшь в сырой, пропахшей плесенью башне. Сколько ты так протянешь? Ещё пару лет? В лучшем случае. Потом что? Пойдёшь на улицы Кратта попрошайничать и купаться в дерьме вместе с остальными бродягами? Чтобы вонять так же, как они? Выглядеть так же, как они? Ты механик. Хороший, чёрт тебя побери, механик! У нас ты будешь как сыр в масле кататься.
– М-м-ой ответ то-от же!
Ренделл не унимался.
– Ты только представь. Тепло, уют. Каждый день вкусная еда, чистая одежда. Деньги, женщины, м-м! Там такие красотки, Квен! Пальчики оближешь! А главное – технологии. Любые. Риггер сможет достать всё, что захочешь, ты только попроси! Будешь купаться в шоколаде! Ну же! Соглаша-а-йся! Соглашайся, пока предлагают!
– Нет!
Ренделл покачал головой.
– Дурак ты, Квентин.
Квентин промолчал. Кай заметил, что ладонь его на рукояти меча крепко сжалась, и из ножен показалось лезвие.
– Ладно. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. Не понимаешь метод пряника, будет тебе кнут.
Ренделл потянулся в карман, достал обычную, прямо как в привычном Каю мире, пачку сигарет, выудил одну и закурил, подкурив модной цветастой зажигалкой.
– До меня дошёл слух, что ты ещё одного новика нашёл. Где он? Спросил Ренделл, выпуская дым.
– Те-е-бе то ка-а-кое дело?
– Отвечай на вопрос.
– Я сказал, тебе то-о…
– Отвечай! На! Вопрос!
Квентин промолчал.
Ренделл зажал сигарету между зубов, потянулся в карман и достал оттуда толстый, набитый звонкими монетами кошель.
– Давай попробуем ещё раз.
Мужчина затянулся и выпустил дым.
– Выдай его нам, и эти деньги твои. Здесь…а чёрт его знает, сколько, но тебе хватит. Помыться и в бордель сходить точно. Одежду себе нормальную купишь и по трактирам будешь валандаться ещё около года. Выпивку клянчить. Как оно раньше было, да, Квентин? Я-то знаю, что ты это дело любишь.
– Заткнись!
– Что, правда глаза колет?
– За-а-ткинсь!
– Отдай нам новика.
– Нет!
Ренделл ещё раз затянулся, потом кинул сигарету на землю и растоптал её носком сапога.
– На нет и суда нет, но на минуточку! Позволь мне напомнить тебе, что случилось в прошлый раз.
– За-а-молчи, я сказал!
– Ты проснулся в синяках, весь в крови, а новика и след простыл. Помнишь? Я вот помню.
Кай видел, как злится Квентин. Цвет его лица с бледного стал красным, ладонь на рукояти меча задрожала. Кай только сейчас понял, что упустил момент, когда двое приятелей этого Ренделла куда-то испарились.
– Парни, давайте!
Кусты зашуршали, и Кай увидел над собой лицо одного из дуболомов. Он хотел отползти, но не успел. Здоровяк схватил его за шиворот и выволок на тропу. Коротким движением руки бросил его к ногам Квентина.
Собирая ртом пыль, Кай прокатился по земле и вскочил. Его шатало, но он удержал равновесие.
– К-кай! Удивлённо воскликнул Квентин.
Глядя на Кая, Ренделл состроил гримасу и наклонил голову на бок, широко улыбаясь.
– Так, парни, этого отделайте как следует, – сказал он, кивнув в сторону Квентина, – а новик нужен целым и невредимым. Ну, чего встали, бараны? За дело!
Двое здоровяков, похрустев шеями и пальцами, ринулись в бой. Кай стоял и смотрел на них, не в силах пошевелиться. Он попросту не знал, что делать. Драться ему, конечно, случалось, но не против же таких амбалов! К тому же было это настолько давно, что и не вспомнить.
Квентин среагировал быстро. Он отпихнул Кая в сторону и достал самострел.
– Беги! Крикнул он.
Механик зарядил устройство и спустил курок. Выпущенный снаряд угодил одному из головорезов в лоб. Бандит остановился, покачнулся и прижал руку к голове. На лбу у него краснела круглая ранка, из которой пошла кровь. Здоровяк разозлился, зарычал и выхватил меч. Глядя на надвигающуюся угрозу, Квентин убрал самострел и оголил клинок. Выставил перед собой лезвие и приготовился к бою. Бандит ринулся вперёд, замахнулся, ударил, и звон стали поразил округу.
Пока один схлестнулся в жаркой схватке с Квентином, другой, глядя на Кая, как бык на мулету, рванулся в его сторону. Брови у Кая поползли вверх, глаза расширились. Он отступил на шаг, споткнулся о камень и стукнулся пятой точкой о землю. Засеменил руками и ногами, пытаясь отползти.
Головорез в два больших шага подскочил к нему, схватил за воротник и поставил на ноги. Он замахнулся и со всей силы ударил Кая по носу кулаком. В глазах у Кая замелькало, в носу противно размякло и хрустнуло. Он пошатнулся, отступил назад и чуть не упал, но чудом устоял на ногах. Здоровяк снова начал наступать, но на этот раз Кай решил не сдаваться без боя. Он с криком бросился вперёд и, насколько хватало сил, дважды ударил здоровяка в живот. Отскочив, он замахнулся и саданул дуболома по лицу, угодив костяшками пальцев прямо в глаз. Не ожидая такой прыткости от противника, бандит, стоя на месте и закрываясь руками от ударов, опешил. Он посмотрел на Кая, нахмурился, достал меч, замахнулся и ударил.
Растерявшись, Кай инстинктивно выставил перед собой левую руку, защищаясь. Зазвенело, и меч отскочил от высокопрочного сплава, не оставив на нём ни царапинки, выскользнув из руки своего владельца.
– Какого чёрта ты делаешь?! Новика не трогать! Не трогать, я сказал! Крикнул Ренделл.
Здоровяк потупился, и Кай воспользовался его замешательством. Он схватил меч, подскочил к противнику и вонзил лезвие головорезу в живот.
Бандит выпучил глаза, хватанул воздуха, и изо рта у него хлынула кровь. Глядя на рану, он обеими руками взялся за лезвие. Завыл он так, что у Кая мураши по всему телу побежали. Кай напрягся, крепко сжал рукоять и выдернул меч из раны. Брызнула кровь, здоровяк заорал громче, прислонил к ране руки и упал на колени. Он глядел на то, как кровь бьёт из него фонтаном, и жалобно скулил. Тяжело дыша, Кай стоял и смотрел, как головорез, корчась в муках, делает последние вдохи.
– Тебе хана, Квентин! Крикнул Ренделл.
Кай поднял голову и увидел, как Ренделл кружится в бешеном танце с Квентином, орудуя двумя клинками и посылая в его сторону удар за ударом. Второй здоровяк наседал на Квентина сзади. Кай понял, что долго механик не протянет. Он вернулся глазами к истекающему кровью бандиту, но тот уже лежал на земле трупом, а вокруг него во все стороны расползалась лужа густой красной крови.
Кай вытер вспотевшую ладонь о пыльную ткань балахона, взялся за рукоять поудобнее и с криком понёсся на здоровяка. Бандит заметил его ещё на подходе. Вместо того чтобы парировать направленный на него удар, замахнулся и ударом снизу шибанул Кая по рукояти меча, лишь чудом не зацепив ему кисть. Сталь громко зазвенела, и Кай едва удержал меч, хватаясь за головку эфеса.
Головорез бешено заорал, подступил к нему и приготовился ударить снова.
– Ха! Крикнул Квентин. Он крутанулся, уклоняясь от ударов Ренделла, и в пируэте полоснул наступающего на Кая бандита по спине. Здоровяк вскрикнул и повернулся. Кай воспользовался моментом. Он подскочил к врагу сзади и вонзил острие с обратной стороны сердца. Головорез закричал, развернулся и посмотрел на Кая налившимися кровью глазами. Меч выскользнул у Кая из рук и остался торчать в израненном теле.
Бандит сделал шаг по направлению к Каю, потом ещё один и на третьем упал на правое колено. У него на губах выступила кровавая пена, крылья носа зашевелились, надуваясь от бурного дыхания. Он попытался встать, но не смог. Посмотрел на торчащее из груди лезвие и свалился в грязь лицом.
Зазвенело. Ренделл обезоружил Квентина и отскочил. Механик выставил в стороны руки и, внимательно глядя на врага, замер на месте.
– Ты за это поплатишься! Бешено заорал Ренделл, глядя на трупы бывших напарников.
Он рванулся вперёд и нанёс удар. Квентин отскочил, достал самострел и стрельнул в Ренделла. Шарик угодил тому в ногу. Он вскрикнул, отпрыгнул в сторону и, тяжело дыша, поглядел на Кая, потом на Квентина. Закричал от злости, развернулся и кинулся прочь.
Квентин завёл самострел, зарядил шарик и выстрелил ему вдогонку, но промахнулся. Кай сорвался было с места и пустился в погоню, но Квентин схватил его за руку и остановил.
– Н-н-ет! Стой! Крикнул механик.
– Он же убегает! Воспротивился Кай.
– У-успокойся!
Кай долго смотрел на Квентина, изнемогая от злости и нетерпения, потом опустил меч, отошёл в сторону и вдруг понял, как сильно он вымотался. У него закружилась голова.
– Кажется, я сейчас…– проговорил Кай и прижался к стволу широкого дуба.
– Ты-ы в по-о-рядке? Спросил Квентин.
– Угу, – промычал Кай и его вырвало.
**
Когда они вернулись в башню, Кай валился с ног. Он поднялся в свою тесную, пропахшую сыростью комнату и бухнулся на кровать. Квентин ему ничего не сказал. Он молча прикрыл дверь и спустился в гостиную. Кай не знал, да и не мог знать, что он просидел там ещё несколько долгих часов, вспоминая то, что случилось с ним однажды. То, о чём ему напомнил Ренделл. Он долго пытался об этом забыть и думал, что забыл, но боль в груди и воцарившееся в сознании смятение говорили ему об обратном. Он не забыл. Никогда не забудет. Не забудет, как однажды новик, которого он случайно нашёл, помог ему встать на ноги, дал ему кров и многому научил по части основ механики, предал его и сбежал к Риггеру. Ни с того ни с сего. Наверное, ему стоило быть благодарным за то, что тот не зарезал его. Или за то, что не добил, как ему, наверное, приказали. Может и так, но отчего-то Квентин не испытывал ни малейшей благодарности к Линде. Более того, он презирал её после этого. Если бы они встретились сейчас, он бы без малейшего колебания пустил шар ей в лоб и не пожалел бы об этом. Правильно бы сделал. Наверное.
Ещё его беспокоила мысль о том, что Ренделл не отстанет от него и будет дальше появляться в его жизни до тех пор, пока он, наконец, не согласится на его предложение. Он уже не раз над ним раздумывал, но не был к такому готов. Работать на Риггера означало быть с ним заодно и творить зло в этом мире. Квентин может и не был самым добрым человеком на свете, но и злодеем не слыл. У Риггера наверняка были лучшие лаборатории и мастерские, которые позволили бы ему создавать всё, что он только бы пожелал. Он мог бы…мог бы…
Когда Квентин понял, что засиделся, он выбросил все мысли из головы и пошёл спать. Он и так не хотел об этом думать. Это всё мозг посылал ему эти дурацкие мысли, от которых он, как и всегда, не мог избавиться. Уснул он только под утро.
**
Кай закричал, и крик его отскочил громким эхом от холодных каменных стен. Он вскочил с кровати, подошёл к шкафу и упёрся в него ладонями, опустив голову. Сердце стучало, глаза навыкате, во рту пересохло. Со лба на пол упала капелька пота.
Ему снился жуткий сон. Его окружали здоровенные амбалы, которые кидались на него, словно волки, кричали и смеялись. Лица их были полны злобы, одежда вымазаны кровью. Кай вертелся из стороны в сторону, размахивая мечом, отрубая им руки и ноги, но они вырастали снова. Потом всё исчезло. Он стоял и смотрел на пурпурное небо, провожая взглядом кровавый закат. Одежда его была мокрой от крови, глаза полны злобы. Он неожиданно рассмеялся. Это был нехороший смех. Злой. Почти безумный. Он стоял и смеялся, а мир вокруг горел ярким пламенем. Кричали мужчины, вопили женщины, ржали лошади. Мир ввергался в хаос, который устроил никто иной, как он. Он, Кай. Смех его становился громче и вот уже звучал по всему миру. Проносился волной лютой ненависти по землям Лоритина. Боль. Страдания. Слёзы. Кровь. Все будут мертвы. Всё будет уничтожено. Кая охватило пламя, и он ярким пылающим светочем прорезал пустоту воцарившейся тьмы.
Сон. Всего лишь сон, но никогда он ещё не чувствовал столько зла. Столько ненависти и тьмы внутри себя. Как будто он и собой-то не был. Будто это был кто-то другой. Тот, кто взял его тело, занял сознание и медленно, но верно вытеснял его. Перебарывая его исхудалые понятия, скучные мысли и никчёмные образы. Подминая их под себя.
Кай вспомнил о том, что случилось вчера. Вспомнил про Ренделла и двух здоровяков, которые накинулись на них. Низ живота свело судорогами и Кая замутило. Он согнулся пополам. Застонал.
Он защищался. Оберегал свою жизнь. Иначе бы его убили. Убили и всё тут. Он больше никогда бы не проснулся. Не увидел бы этот мир. Не чувствовал бы этот холод и даже этих судорог. Только сейчас Кай понял, что мышцы рук и ног у него болят. Неудивительно. Особенно если учитывать то, что не дрался он чёрт знает сколько лет, да чтобы мечом, ещё и насмерть!
Кай снова застонал. Он прикрыл глаза, и перед мысленным взором предстало очумелое лицо бандита, в которого он вонзил меч. Холодная столь прорезала кожу с мягким шипящим свистом. Кровь брызнула фонтаном.
Кай дёрнул головой, и челюсть у него сжалась.
Лезвие опустилось ему на руку. Воздух задрожал, испуская во все стороны от места удара раскалённые волны невидимого пламени. Всё как будто не по-настоящему. Не здесь. Не с ним. Лицо бандита полно злобы. Он хочет убить. Хочет крови.
В дверь постучали. От неожиданности Кай подпрыгнул на месте. Он посмотрел на свои руки. Пальцы его впивались в двери шкафа. Под ногтями правой руки побелело.
– Кай? Ты-ы проснулся? Послышался голос Квентина.
Кай убрал руки от шкафа и тихонько выдохнул. Образы покинули его сознание, тело расслабилось. Полегчало. Надолго ли?
– Да, я…сейчас спущусь.
– Хо-о-рошо. Я открою тебе дверь, ладно? Жду внизу.
Послышалось негромкое железное клацанье, потом замок в двери хрустнул, и Квентин пошёл вниз по лестнице. Звуки его шагов постепенно стихли. Кай провёл ладонями по лицу, выпил воды из кувшина на тумбе и начал одеваться.
**
Квентина в гостиной не было. На столе стояла кружка молока, лежала краюха хлеба, и из большой глиняной тарелки на Кая раскосо смотрела глазунья. Кай сел за стол, посмотрел на еду, взял было в руки хлеб, поднёс ко рту и остановился. Он вдруг понял, что совершенно не хочет есть. Настолько не хочет, что еда стала противна, а в горле встал ком. Он долго сидел и пялился на яичницу, но так и не решился съесть хотя бы кусочек. Кай встал из-за стола и направился к двери. Ему захотелось подышать свежим воздухом.
Лучи утреннего солнца ударили по глазам, и Кай заслонился от них рукой. Механик в одних штанах и рубашке стоял в нескольких шагах впереди, размахивая длинной палкой. Сопровождая каждый свой выпад коротким воинственным выдохом.
– А-а, ты уже по-оз-а-а-втракал! Констатировал он, когда увидел Кая.
Кай помотал головой.
– М-м. Понятно, – протянул Квентин.
Воцарилась тишина.
Кай опустил голову, разглядывая свои ноги. Он поднял руку и покрутил указательным пальцем перед лицом, пытаясь произнести вопрос, который вертелся у него на языке.
– Ты…ты когда-нибудь…– Кай вздохнул и выпалил, –…часто тебе приходилось убивать?
Квентин опустил палку и упёрся ей в землю. Он посмотрел в сторону, громко цокнул языком, потом вернулся глазами к Каю и ответил.
– Приходилось. Ту-ут по-другому быть не мо-о-жет, Кай. Либо ты, либо тебя.
– Угу, – промычал Кай. От слов Квентина легче ему не стало.
– Этот Ренделл, он не первый раз приходит. Подсылал ко мне всяких. И не-е та-а-кое бывало.
– М-м, – промычал Кай. Ему немедленно захотелось сменить тему. – Ты что делаешь? Поинтересовался он, кивнув на палку в руках Квентина.
– А-а, это! Воскликнул Квентин, проследив за взглядом Кая. – Я ре-ешил, что тебе не помешает.
– В смысле…?
– Не помешает научиться.
Квентин поднял палку и нанёс два быстрых удара невидимому противнику, после чего сделал резкий выпад и выпрямился.
– Научиться чему?
– Д-драться!
Квентин отступил назад, скакнул в сторону, пошёл полукругом, присел, отвёл руку назад и снова сделал выпад. Быстро отскочил, парировал невидимый удар, крутанулся на месте и замер.
– Где ты этому научился? Удивился Кай, глядя на то, как ловко Квентин орудует палкой.
– Это до-олгая и-история.
Лицо Квентина стало серьёзным.
– Если то, что бы-ы-ло вчера, повторится снова, ты должен у-у-меть себя защитить. Если со мной что-то случится, ты до-о-лжен уметь по-о-стоять за себя!
Кай молча глядел на Квентина, понимая, что тот абсолютно прав и дело тут даже не в том, случится с ним что-то или нет. Всё равно после того, как Кай отдаст ему детали из капсулы, их пути разойдутся. Дело в том, что этот мир, каким бы он ни был, жесток. Кай убедился в этом лично. Люди здесь другие. Совсем. Он видел это на рынке. Видел это по лицам стражников, торговцев и обычных горожан. Он чувствовал это и прекрасно понимал, что один здесь, будучи совершенно не приспособлен и уж тем более не умея драться, он не протянет. Его обворуют и изобьют разбойники в первый же день после того, как он начнёт своё бесцельное путешествие в одиночестве.
– Ты-ы хо-о-чешь учиться? Спросил Квентин, глядя на Кая с сомнением. – Я…наверное, я зря это устроил. Ты-ы, на-аверное…
– Ты прав, Квентин, – сказал Кай, когда механик уже опустил палку и сделал было шаг к башне, собираясь закончить не начавшуюся тренировку. – Я должен учиться и буду учиться.
Кай посмотрел на механика. Выпрямился, расправил плечи. Квентин вытянул палку и указал в сторону. Кай повернул голову и увидел точь такую же палку, как у Квентина. Она стояла рядом с дверью, заострённым концом упираясь в щели между камнями, из которых была сложена башня. Кай подошёл к ней, взял в левую руку. Перебросил в правую. Взялся поудобнее, подошёл к Квентину и встал напротив.
– С чего начнём? Спросил Кай, принимая импровизированную стойку.
– С э-этого.
Квентин присел, сделал выпад и саданул Кая по ноге.
– Ай! Какого?! Возмутился Кай, ощущая острую боль чуть выше колена.
– Защищайся! Крикнул механик.
Кай разозлился не на шутку. Он решил показать Квентину что к чему и не собирался на этом останавливаться. С грозным рыком он бросился в атаку.
Тренировка кончилась поздним вечером. Уставшие и вымотанные, они отложили палки и сели у разведённого Квентином костерка. Механик принёс из башни молока и хлеба. Кай бы не отказался от чего покрепче и посытнее, но тут уж что было, то было. Тренировка выдалась очень долгой и мучительной. Если поутру Кай думал, что у него болят ноги и руки, он сильно ошибался. Вот теперь они у него действительно болели. К тому же все те места, куда Квентин попадал, саднило. Наверняка завтра всё тело будет в синяках, – думал Кай, но это его не пугало. Его радовало, что и он не сплоховал. Оставил Квентину пару синяков. Секрет его успеха заключался в том, что когда-то давно, когда ему было четырнадцать, мама отдала его в секцию по фехтованию, где он занимался целых два года, сам не зная зачем. Наверное, ему нравилось. Так он думал тогда. Получалось у него хорошо, и через год он стал одним из лучших. На соревнованиях не участвовал, места не занимал, но кое-какой опыт “владения мечом” у него был. Правда, он мало общего имел с тем, чему Квентин учил его сегодня, да и лет прошло ого-го сколько, и всё же это ему сильно помогло. Так оно наверняка было проще, чем если бы он никогда ничем подобным не занимался.
Когда Каю впервые удалось пробить защиту Квентина и нанести удар, тот ничего не сказал. Не похвалил его, не обругал. Он просто продолжал драться и побеждал. Кай понимал, что он, конечно, может радоваться своим никчёмным успехам, но его не покидали сомнения в том, что, во-первых, Квентин поддавался, а во-вторых – это палки, а не настоящее оружие. Будь это меч, который держал он, когда дрался с прихвостнями Ренделла, его бы уже сто раз убили. Означало это лишь то, что нужно было продолжать учиться. Оттачивать навык. Останавливаться Кай не собирался, но многому ли он научится за короткий срок? Вряд ли. Но всё лучше, чем ничего.
Пламя костра согревало. Языки пламени взвивались ввысь, выбрасывая искры. Тоненькие веточки и прутики прогорали, поленья покрупнее с треском лопались. Когда со скромным ужином было покончено, они устроились поудобнее и молча глядели на догорающее пламя. На небе вовсю горели звёзды. Яркие, красивые. Синие, красные, бледно-голубые и даже розовые. Маленькие огонёчки прилипали друг к другу, складываясь в причудливые созвездия, имён которых Кай не знал. В одном он был уверен точно – раньше он их не видел.
Кай первым решил нарушить тишину.
– Квентин?
– М-м?
Квентин сидел на скамье и глядел на огонь, глядя в одну точку уже несколько долгих минут. В левой руке он сжимал маленький кусочек оставшегося хлеба, от которого отламывал мизерные ломтики и запускал их в рот, словно это помогало ему думать.
– Кто такой этот Ренделл?
Сначала Квентин долго молчал, продолжая любоваться игрой затухающей стихии, но потом закинул оставшийся кусочек в рот целиком, отряхнул руки и посмотрел на Кая.
– Тот, с кем лучше не связываться.
Квентин вернулся глазами к огню.
Кай хмыкнул. Ответ Квентина его не устраивал, и он чувствовал, что механик это прекрасно понимает. Воцарившаяся тишина стала тяжёлой, ощутимой. Квентин кашлянул, поставил локти на колени, руки сложил замком и положил на них подбородок.
– Ренделл…– начал механик, –…то-от ещё фру-у-кт. Впервые я встретил его в…кхм-кхм, в трактире. Он подсел ко мне и-и пытался в до-о-верие втереться, а мне ну-у-жны были друзья-я, понимаешь?
Квентин повернул голову и посмотрел на Кая, потом вернулся глазами к костерку и продолжил. – Мы разобщались, а по-о-том оказалось, что он на Риггера работает.
– На кого? Кай нахмурился.
– Риггер. Это…– Квентин мотнул головой, –…очень нехороший человек. – Он, как и мы, из другого времени. Только очень властный и хочет, в общем, мир этот поработать. Сделать своим. Хочет им управлять.
– Что?! Громко воскликнул Кай, удивляясь услышанному.
– Д-да. Он пытался меня переманить, но я-я не со-о-гласился.
– Но если он, как и мы…Квентин, не думал ли ты…
– Не думал ли я, что он знает, как вернуться домой? Ко-о-нечно думал, Кай! Много раз!
– И?
– Что, и?
– Почему ты не…
– Почему я-я не-е по-о-ошёл к нему-у? По-очему я ещё зде-е-есь торчу-у в э-этой ба-ашне в полном о-одиночестве и пы-ытаюсь вы-ыжить? Почему я зде-есь с тобо-ой?!
– Я просто…
– Потому что я…я…потому что я не хо-о-чу принимать уча-астие в его тёмных делах! Он людей у-убивает, Кай! Потому что он хо-очет уби-ить меня. Потому что хочет уби-ить тебя! Потому что либо ты играешь по е-его пра-авилам, либо…– Квентин тяжело вздохнул, – либо про-отив него.
– Я не хотел тебя задеть, – минуту спустя вымолвил Кай одними губами. Он хотел продолжить расспросы. Хотел узнать, что из себя представляет этот Риггер, чем именно он занимается, где живёт и что собирается сделать. Ещё он хотел выяснить, о чём говорил Ренделл, когда упомянул, что Квентин однажды утром проснулся в синяках, весь в крови. Он хотел узнать больше про многое, но сейчас что-то внутри него подсказывало ему молчать, и он следовал этому чутью.
– Всё сли-и-шком сложно, Ка-ай, – прошептал Квентин, вставая со скамьи. – Может, когда-нибудь я расскажу тебе всё, но-о не сейчас, ладно?
Кай молча кивнул.
– Завтра у-у нас тяжё-ёлый день. Пошли спать.
Не дожидаясь ответа, Квентин направился ко входу в башню. Кай услышал, как хлопнула дверь. Он ещё долго стоял и смотрел на тлеющие угли, размышляя, и только когда заморосил дождик, оставил размышления и пошёл спать.
**
Кай проснулся и уставился в потолок. Перед глазами стояла расплывчатая картина сна. Он пытался уловить хоть что-нибудь, чтобы вспомнить и описать увиденное, прокрутить его в голове ещё раз, запомнить, но чем сильнее он пытался, тем хуже у него получалось. В итоге не прошло и минуты, как он полностью забыл, что ему снилось. Кай зашевелился, попытался лечь на бок и почувствовал, как у него ноет тело. Он зашипел от боли и с трудом повернулся на правый бок. Он смотрел на старый платяной шкаф, на дверцу которого он вчера повесил вещи, и вдруг понял, что что-то не так. Двери были распахнуты, а вещи кучей тряпья валялись на полу.
Глаза у Кая поползли на лоб. В мгновение ока он вскочил с кровати, но из-за боли в мышцах чуть не упал.
– Чтоб тебя! Ругнулся он.
Кай замер прислушиваясь. Тишина. Как будто бы всё в порядке, но разбросанная по полу одежда говорит об обратном. Кай впопыхах оделся и подошёл к двери, жалея о том, что отобранный им у риггеровца меч лежит внизу, и он не может прямо сейчас взять его. Он помнил, что Квентин всегда закрывал дверь в его спальню – вотум недоверия продолжался, но сейчас дверь была не заперта и легонько подрагивала, подчиняясь проникающим снаружи потокам ветра. Кай положил на дверь руку, коснувшись пальцами шероховатой поверхности, и толкнул.
По глазам ударило багровое зарево. На сотни лиг вперёд раскинулись просторы выжженной дочерна земли. Мёртвый пейзаж украшали уродливые деревья, которые вытягивались высохшими ветвями к могильно-серому небу, с которого хлопьями сыпал белый пепел.
– Какого…– прошептал Кай, и голос его утонул в пустоте мёртвого пространства.
Вспыхнуло, и прямо на глазах у Кая из пустоты появился старик. Старик был одет в грязную белую рясу. В руке он сжимал узловатую трость. Кай уже видел его однажды, когда лежал в больнице после аварии. Старик шёл, что-то про себя приговаривая. Изуродованные деревья будто бы расступались перед ним, пропуская. Он шёл, шёл и вдруг остановился. Повернулся, посмотрел на Кая и исчез.
– Подожди! Стой! Крикнул Кай. Он вытянул перед собой руку, сделал шаг, но было уже поздно.
Раздался хлопок, вспыхнуло пламя, и старик появился снова на холме впереди. Он стоял на вершине и глядел на Кая, а потом развернулся и медленно побрёл восвояси.
Кай побежал, касаясь босыми ногами превратившуюся в золу землю. Пушинки пепла оседали в его волосах, падали ему на руки, собирались на плечах и, подчиняясь потокам ветра, отправлялись блуждать по мёртвым просторам. Деревья будто бы выгибались в его сторону, тянулись к нему обрубленными культями, пытаясь зацепить, задержать его, но Кай продолжал бежать, не останавливаясь. Он должен был знать, кто этот старик, и должен был понять, что происходит.
С превеликим трудом, превозмогая ноющие мышцы, Кай забрался на холм. Едва он оказался на вершине, как увидел перед собой маленький пруд, огранённый впившимися в землю идеально ровными каменными блоками. Пруд сей имел совершенную форму круга. Будто бы кто-то взял, вырезал его с помощью специальной формы и вставил в эту чёрную сгоревшую землю. Вода в нём была чистейшей. Присмотревшись, Кай заметил, что она медленно кружится, переливаясь всеми цветами радуги. Он подошёл ближе. Цвета расплылись в стороны, сложились вновь и закрутились пуще прежнего. Так продолжалось до тех пор, пока движение не прекратилось, и разноцветные капли слились в яркий образ. Изображение внутри этого образа не было статичным, оно жило. Кай присмотрелся и понял, что видит тот самый день, когда он попал в аварию. Он видел своё лицо, видел, как горят фонари, отсвечивая от блестящего кузова автомобиля. Видел, как крутятся колёса на большой скорости. Всё это происходило как будто бы давно, в другой реальности и выглядело так, будто он смотрит фильм. Фильм, основанный на реальных событиях, где главный герой он сам.
– Как такое возможно? Прошептал Кай и встал на колено у самой воды, чтобы лучше разглядеть происходящее.
В момент аварии изображение помутнело, расплылось, и разноцветные краски брызгами разлетелись в стороны. Вода закружилась снова, и Кай увидел новый образ. Они с Квентином шли через лес, но куда именно, он понятия не имел. Образ снова расплылся, и на этот раз краски сложились в несколько образов сразу. Картинки стали меньше, и Кай захотел разглядеть их получше. Сначала он сел и осторожно свесил ноги в воду, боясь, что изображения расплывутся, но они не исчезли, а вода была такой приятной и тёплой, что Кай забрался в неё целиком. Он сделал несколько шагов и встал в центре пруда, глядя на изображения, различая подёргивание красок и закручивающиеся в образы картинки.
Краски собрались в новый образ, и Кай увидел самого себя. Увидел, как он стоит по пояс в воде на выжженном холме, а вокруг него пустота, смерть и белый пепел. Кай наклонил голову, пытаясь присмотреться к картинке, но та расплылась. Вода запенилась, закружилась. Кай рванулся в сторону, пытаясь выбраться из закручивающегося водоворота, но его с силой тянуло обратно.
– Нет! Нет-нет-нет! Закричал он.
Кай чувствовал, что ещё чуть-чуть и он не сможет устоять на ногах. Ещё немного и он не выберется!
Словно улавливая его ощущения, вода закружилась быстрее, и Кай не смог противостоять силе водной стихии. Пальцы его ног перестали цепляться за дно, его подхватило, голова ушла под воду, и вихрь закружил его.
Кая будто выдернуло из пространства. Он упал и ударился о твёрдый холодный пол, растянувшись на спине. Из него выбило дух, и он, хватая ртом воздух, пытался восстановить дыхание. Когда ему полегчало, он поднялся на ноги, водя руками в непроглядной тьме. Он не понимал ни где оказался, ни почему, ни уж тем более куда идти и как выбраться. Он пошёл наугад, выставив перед собой руки, чтобы ни во что не врезаться. Ноги он переставлял медленно, протягивая их по полу, чтобы случаем не свалиться с невидимого обрыва.
По глазам больно ударила вспышка света, и Кай закрылся рукой, чтобы не ослепнуть. Когда глаза начали привыкать, он убрал руку и присмотрелся к источнику: вдалеке маячил заполненный светом проход. Свет освещал длинный, выложенный из огромных обсидиановых блоков коридор, посреди которого маленькой песчинкой стоял Кай. Он только сейчас заметил, что одежда на нём совершенно сухая, как будто в воду он не заходил, и никакого водоворота вовсе не было.
Что происходит? Подумал Кай. Что, чёрт возьми, происходит?!
Кай медленно пошёл вперёд, а потом, по мере приближения к яркому белому прямоугольнику, ускорил шаг. Когда проход был уже совсем рядом, Кай почти бежал. Щурясь от яркого света, он перескочил через порог и оказался в большой белой комнате, в которой не было ничего, кроме одинокой чёрной скамьи, на которой сидел облачённый в рясу старик. Старик смотрел куда-то перед собой, в пустоту. Дрожащая рука его по-прежнему сжимала трость, с которой он со времён их первой встречи не расставался.
– Ты! Крикнул Кай, заметив старика, но старик никак не отреагировал на его выпад.
Кай подошёл к скамье и навис огромной тенью над беззащитным стариком. – Что тебе от меня нужно?! Спросил он, чуть ли не крича. Старик продолжал молчать.
– Ты глухой? Возмутился Кай. Он подошёл ближе, наклонился, посмотрел в лицо старика и в ужасе отскочил. Два утопленных в глубоких провалах худого лица глаза были покрыты мутной белой пеленой. Старик был слеп.
– Я…я не…– промямлил Кай, не зная, что сказать.
Старец неожиданно ожил. Он поднял взгляд и посмотрел на Кая. На губах его выросла улыбка, которая с каждой секундой становилось шире.
– Я…ждал…тебя…– тихим севшим голосом прошептал старик.
На сухом морщинистом лице, в уголке губ, слева, там, где треугольником собралась гурьба морщин, почернело. Маленькие тоненькие трещинки начали расползаться в разные стороны, поднимаясь по щекам, собираясь вокруг глаз. Трещины расходились с невероятной быстротой и вот уже рванули вниз по шее, накинулись на руки, покрыли ноги. Послышался тонкий визг, и старик рассыпался на сотни маленьких осколков. Осколки коснулись пола со звонким лязгом и расплавились, превратившись в ничто.
– Это…да что здесь происходит?! Заорал Кай.
– Думал, всё будет иначе, – послышался, нарастая из глубин пустого пространства, низкий мужской голос.
У Кая душа ушла в пятки. Он повернулся и увидел высокого худого мужчину в белой мантии. Мужчина подошёл к скамье и с глубинным сочувствием посмотрел на то место, где ещё недавно сидел слепой.
– Ты ещё кто?! Выкрикнул вопрос Кай. Он сделал шаг назад и уставился на нежданного гостя. – Не подходи! Слышишь? Стой, где стоишь!
Мужчина строго посмотрел на Кая. Взгляд его были соколиным, два больших глаза прятались под кустистыми бровями. У него был длинный ровный нос, острый подбородок и кривой уродливый шрам на левой щеке. Кай присмотрелся и понял, что один глаз у мужчины серого цвета, другой – голубого. Спину он держал прямо, руки его были сведены за спиной.
– Что ж, я исполню твою просьбу, – ответил мужчина, глядя Каю в глаза.
Они стояли и молча смотрели друг на друга. Мужчина не отводил взгляд. Кай тоже. Кай заметил, что незнакомец ни разу не моргнул.
– Кто ты? Повторил вопрос Кай.
– Моё имя Кортис, и я твой путеводитель в этом мире безвременья.
– Путеводитель? Спросил Кай.
– Наставник, если хочешь, – ответил мужчина.
– И зачем мне наставник? Спросил Кай. – Подожди, ты сказал в мире безвременья? Что это значит? Где я нахожусь?
Кай огляделся.
– Это и есть безвременье? Спросил он, обхватив руками пространство.
– Боюсь, всё намного сложнее, но ты задаёшь правильные вопросы.
Мужчина сделал несколько шагов и подошёл к Каю.
– Ты – ходящий, – произнёс мужчина таким тоном, будто в чём-то обвинял Кая.
Кай нахмурился.
– Ходящий? Безвременье? Наставник? Что ещё я услышу? Слушай, это очередной бредовый сон, да? В последнее время мне везёт на что-то подобное!
– Ты услышишь только то, что должен. Тебе ещё многое предстоит узнать, но…– Мужчина смерил Кая высокомерным взглядом, –…ты ещё не готов.
Кортис прошёл мимо Кая и встал у него за спиной, глядя на полностью белую стену перед собой.
Кай повернулся и посмотрел на него.
– Что здесь происходит? Спросил он.
– Всё.
– Что, всё?
– Здесь, – Кортис повернулся к Каю лицом, – происходит всё.
– Ничего не понимаю…– прошептал Кай и помотал головой. – Ну ладно, посмеялись и хватит, как мне проснуться? Для этого мне надо выслушать твой бред? Может, попрыгать на одной ноге или сделать ещё что-нибудь? А потом я просто открою глаза, и всё будет как раньше.
– Как раньше, Кай, уже не будет никогда.
Кортис подошёл к Каю и остановился напротив него на расстоянии шага.
– Да что всё это значит?!
Кортис вытянул руку ладонью вверх.
– Возьми меня за руку и узнаешь.
Кай с сомнением посмотрел на протянутую руку.
– А что, если я не хочу знать?
– Тогда это действительно окажется сном. Ты проснёшься и всё забудешь. Воспоминания исчезнут, словно этого никогда не было. Лишь иногда, перед сном, погружаясь в пучину выдуманных собственным сознанием миров, ты будешь смутно припоминать что-то странное, загадочное, что однажды случилось с тобой. Со временем и эти ощущения покинут тебя.
Твоя жизнь не изменится. Ты продолжишь жить в башне Квентина, и он ещё многому тебя научит. Потом ты отправишься на поиски смысла, который не сможешь найти. Вскоре после этого ты умрёшь от меча голодного разбойника, так никогда и не узнав, зачем оказался здесь, как ты мог повлиять на происходящее и как можно было вернуть всё, чего ты лишился. Ты не узнаешь, почему был выбран.
– Вернуть? Ты хочешь сказать, что я могу вернуться в свой мир? Вернуться домой?
Кортис молча буравил Кая взглядом внимательных глаз.
– Тебя выбрало само время, Кай. Оно не ошибается. Теперь ты должен решить, готов ли ты принять то, что тебе уготовано.
– Почему ты говоришь загадками? Неужели нельзя просто сказать как есть?
Кортис молчал.
– Ладно, я был выбран. Допустим. Что, если я не хочу принимать это…что бы там ни было. Что тогда?
– Ты уже знаешь ответ.
Кай невесело усмехнулся.
– Это всё…бессмысленно! Моё мнение и мои действия ничего не изменят. Даже если я…
Кортис ухмыльнулся. Он закрыл глаза, поднял правую руку и щёлкнул пальцами. Пространство вокруг закружилось, краски смешались и начали изменяться. Не прошло и нескольких секунд, как Кай понял, что они стоят посреди оживлённой улицы, прямо на дороге. Он услышал сигнал клаксона, повернул голову и увидел, как на них летит машина.
– В сторону! Крикнул Кай и рванулся вперёд, толкнув Кортиса.
Машина промчалась мимо. Из окна на них посмотрел недовольный водитель, громко ругаясь и проклиная их на чём свет стоит. Они стояли на выложенном плиткой тротуаре, а мимо них сновали люди, обходя стороной и совершенно не замечая. Одна девушка обратила на них внимание, взяла мобильный телефон и сделала фото.
– Как…как ты это сделал?! Изумился Кай, глядя по сторонам. Он узнал, где они. Узнал этот город. Узнал эту улицу. Узнал даже марку автомобиля, который их чуть не сбил. Узнавал поведение людей, атмосферу шумного мегаполиса и даже эти мерзкие запахи бензина, бытовой химии, газа и отходов.
Кай посмотрел на Кортиса, но того уже не было рядом. Он шёл по улице в своей белой мантии и вёл себя как ни в чём не бывало.
– Эй! Кортис! Куда ты? Стой, подожди! Крикнул Кай и бросился вдогонку.
Когда Кай нагнал наставника, то сбавил ход. Кортис шагал уверенными большими шагами, и Кай едва за ним поспевал.
– Да стой ты! Крикнул Кай, глядя на высокую шестидесятичетырёхэтажную башню через дорогу слева. Мегаполис Н-9, – так называлась башня. Кай знал это, потому что работал в ней. В офисе на тридцать девятом.
– Этого просто не может быть! Не может быть! Не унимался Кай.
Кортис остановился на мосту. Он встал у поручней, положил на них локти и посмотрел вниз, на воду.
Запыхавшись, Кай встал рядом и согнулся в три погибели, отдуваясь.
– Ну как? Спросил Кортис таким голосом, будто они только что не перенеслись из одного времени в другое, а прогулялись по парку.
– Как? Как?!
– Теперь ты веришь мне?
– Верю во что? Что я, как его там, ходящий? Или что ты мой наставник? Или…– Кай огляделся, –…что всё может быть по-другому и можно вернуться обратно в свой мир?
Кортис не ответил.
– Если ты смог перенести нас сюда, то…разве мы не можем здесь остаться? Спросил Кай.
Кортис покачал головой.
– Почему?
– Смотри.
Кортис кивнул на воду. Кай посмотрел вниз и заметил, как с водой происходит что-то странное. Сначала отражения в воде начали смешиваться, потом пропали, и вода начала казаться бесцветной густой жижей. Она начала растворяться, а вслед за ней растворялся мир.
– Что происходит? Кортис? Кортис!
Кортис повернул голову и посмотрел на Кая.
– Возьми меня за руку, – сказал он и вытянул руку ладонью кверху. – Быстрее.
Кай посмотрел на башню, – она уже начинала распадаться. Он увидел, как по асфальту пошли трещины. Люди, которых он видел, начинали исчезать.
– А-а, к чёрту! Крикнул Кай и схватился за протянутую руку.
**
Они стояли на холме. Перед ними раскрывался потрясающий вид на зелёные луга, золотые поля и высоченные горы. Под ногами росли цветы, вокруг щебетали птицы. Ароматный воздух дурманил голову.
– Что за…– прошептал Кай. Он повернулся и увидел перед собой большое дерево, которое пышной шевелюрой прятало их от солнца. С веточки на веточку прыгали птицы. У самых корней сидела белка и смотрела на Кая с присущим маленькому зверьку любопытством.
– Водоворот времени, – услышал Кай голос Кортиса и повернулся. Кортис стоял у пруда и смотрел на волнующуюся водную гладь. Это был тот самый пруд, в который Кай вошёл, когда поднялся на холм средь выжженной дочерна земли.
– Как это возможно? Спросил он, глядя по сторонам и диву даваясь от увиденного. Когда он был на холме в прошлый раз, здесь царила только смерть.
Кай подошёл к водовороту и встал рядом с Кортисом. Он посмотрел на расплывающиеся в воде изображения.
– Я ничего не понимаю! Сказал он.
– Понимание придёт после, – ответил Кортис.
– Если мы только что были там…– вместе со словами Кая в водовороте закружились краски, которые сложились в образ улицы, на которой они ещё несколько минут назад стояли, –…а теперь здесь, то это значит, значит…
Кай ещё секунду смотрел на образы в воде, потом перевёл взгляд на Кортиса.
– Как мне вернуться обратно?
– Всё не так просто.
– Но это возможно! Так? Скажи, что это возможно!
Громыхнул гром. Ясное голубое небо потемнело, белые пушистые облака набухли, посерели, заполнили собой небосвод. Заморосило.
Кортис заговорил быстро.
– У нас мало времени. В следующий раз мы встретимся не скоро, поэтому слушай меня внимательно. Время избрало тебя. Ты – ходящий сквозь время, и на твоих плечах лежит большая ноша.
– С чего ты всё это взял? Я не…
– Если бы это было не так, то ты не смог бы пойти со мной, минуя барьеры пространства-времени, но ты смог, и только в твоих силах остановить грядущую бурю. Впереди тебя ждёт трудный путь, но мы будем помогать тебе.
– Мы? Кто это “мы”?
– Само время на твоей стороне и однажды, когда наступит подходящий момент, оно раскроется тебе. Тогда ты всё поймёшь.
Снова громыхнуло. Уже ближе. Кортис опять посмотрел на небо и покачал головой. Дождь пошёл сильнее.
– Боюсь, мы исчерпали отпущенное нам время. Тебе пора идти. Я буду приглядывать за тобой, – услышал Кай голос Кортиса, прежде чем всё исчезло.

[1] Форчун Инкорпорейтед – основанная в 2058 году компания, отвечающая за развитие и внедрение новых технологий в повседневную жизнь.


Глава 4. Сквозь время

– Кай? Ты-ы здесь вообще? Ка-ай!
Кай на мгновение задумался, глядя на то, как ветер сдувает пожелтевшие листья с ветвей облысевших деревьев. Квентин сделал выпад и саданул Кая по колену. Кай не успел среагировать и пропустил удар.
– Ай, чтоб тебя! Выругался Кай, отвлекаясь от раздумий. Ему почему-то вспомнился давнишний сон, когда он увидел Кортиса, который рассказал ему о том, чего он до сих пор понять не мог.
Кортис говорил о ходящем. Говорил о трудном пути и выборе самого времени. О том, что однажды время проявит себя в его жизни, но ничего подобного не произошло, а Кортис если и приглядывал за ним, то никак этого не показывал. Выглядело всё так, будто увиденное было просто сном. Настолько реалистичным и правдоподобным, что Каю казалось, будто это не сновидение, а воспоминание. Что-то такое, что он действительно пережил.
Осознание того, что ничего из обещанного не происходит, вгоняло Кая в тоску. Если тогда, пусть и на мгновение, но он поверил в то, что он здесь не просто так, а для какой-то цели, что всё произошедшее с ним не фокус судьбы, а путь, то теперь он начинал понимать, что нет никакого пути. Как и судьбы. Как и вообще каких бы то ни было планов и обстоятельств. Всё просто бессмысленно.
Каждый день, когда он просыпался с гудящим от тренировок телом и шёл заниматься, он надеялся, что делает это не просто так, а для чего-то и каждый раз, когда он ложился спать, осознавал, что все его усилия тщетны. Вера угасала в нём так же быстро, как догорает свеча. Кай говорил себе: завтра всё изменится, но завтра ничего не менялось. Прошёл уже не один месяц, как он заверял себя в том, что грядут перемены, что ещё чуть-чуть и Кортис проявит себя или он что-то поймёт, или что-то сделает, или…или ещё сотни “или”, но изменений не было, и он попросту устал твердить себе, что всё может быть по-другому.
Кай корил себя за то, что поверил. Кто вообще в здравом уме будет верить снам?! В итоге от этой своей веры страдал он сам, и с её угасанием начал угасать интерес к жизни. Это был не его мир, не его родной город, не его занятия и вообще не то, чего он хотел.
Однако он успел привыкнуть к Лоритину и его порядкам. В сущности, чем этот мир отличался от привычного ему? Что там, что здесь ты выживал. Искал себе пропитание и ночлег. Одежду, в конце концов. Разве что там возможностей было больше и вообще всего того, что вызывало у Кая интерес.
Здесь города меньше, жильё проще, еда немного другая. Разбойники и прочие нежелательные элементы рыскают по ночам лесами и тёмными улицами в поисках азарта, крови, денег и жадными изголодавшимися глазами выискивают себе беззащитную жертву, которой можно залезть грязными мозолистыми руками под юбку. Торгаши всё так же ищут способы, на чём можно нагреть лапу, а короли и королевы, считай, политики, думают тяжкие думы о том, как им заиметь ещё больше денег, земель и власти, чтобы заиметь ещё больше денег, земель и власти и получить поддержку. Как водится, каждый, кто действительно ищет, искомое находит, но Каю в Лоритине искать было нечего.
Как нечего было искать и Квентину. Но если Квентин нашёл себе занятие, у Кая не было ничего, кроме тренировок. В одиночестве мало чему научишься, а Квентин не мог с ним заниматься с утра до ночи напролёт. Он часто ходил в город, а иногда подолгу засиживался в мастерской, чтобы они могли позволить себе хоть что-то. Кай уже встал на ноги, а значит, скоро ему пора будет отправиться в своё собственное путешествие по просторам Лоритина. Он сделает то, что обещал Квентину – достанет нужные ему части из капсулы и пойдёт своей дорогой. Больше Квентину не придётся тащить их обоих.
Кай помогал механику как мог и чем мог, но по большей части единственное, чем он мог помочь, это не мешать. Квентин механик. В такой работе надо понимать, что ты делаешь, а Каю всё это никогда интересно не было, да и понимал он в этом грош. Зато помогал по хозяйству. Всё лучше, чем влачить бесполезное существование и слыть неблагодарным. Не то, чтобы Каю сильно нравилось мести пол или таскать воду, зато это отвлекало от мыслей. Мыслей, которые разрушали его изнутри.
Управляться с мечом он мало-мальски научился, и это был уже хоть какой-то прогресс. Конечно, мастерство оттачивается годами, и за несколько месяцев никто мастером не становится, но набить руку Кай мог только в настоящем бою, а не на тренировках. Спустя месяц учёбы на палках Квентин раздобыл два тупых меча, и они начали заниматься на них. Это было куда больнее и опаснее палок. Лезвие хоть и было тупым, а острие отколото, всё же пораниться можно было легко. Поначалу Кай хотел вернуться к палкам, боясь, что очередная тренировка может кончиться плохо, а потом понял, что так он учится быстрее. Чем реальнее угроза, тем выше сосредоточенность и начисто отсутствует желание подставляться под удар.
Климат менялся, а тренировки продолжались как ни в чём не бывало. Зелёное лето плавно переросло в хмурую осень. Часто стали дожди, а по ночам гулял холодный ветер, пробирая до костей.
Бывало, Кай захаживал в Кратт вместе с Квентином. В одно из посещений города они заглянули к портному, сняли мерки, и Кай, наконец, обзавёлся нормальной одеждой. Стоило признать, механик не поскупился. Видимо, то был жест доброй воли за ещё не сделанную Каем работу – запчасти из капсулы. Кай долго благодарил его, любуясь кожаным нагрудником, сапогами, наголенниками и нарукавниками, но больше всего ему понравился плащ. Длинный, красивый, с капюшоном. А ещё длинная чёрная перчатка из плотной кожи для левой руки, чтобы скрыть протез. Теперь у него была нормальная одёжка, в которой он мог смело отправляться в путь.
Неделю спустя они зашли к кузницу и отдали ему меч, который Кай забрал у риггеровца. Та стычка в лесу казалось Каю какой-то далёкой, даже не настоящей. Иногда ему думалось, что её вовсе не было. Так давно это было, и столько всего изменилось. Кузнец заточил клинок и вернул его. Теперь у Кая было оружие.
Квентин так же снабдил его специальной флягой для воды, которая цеплялась к поясу, и небольшим рюкзаком, в который он мог положить всё самое необходимое. Единственное, чего у него не было, так это лошади, но жаловаться было грех. Денег на коня у Квентина не было, а Кай ездить всё равно не умел. К тому же он отговаривал Квентина от подобных покупок и вообще плохо понимал, почему тот о нём так заботится и чем он ему обязан, ведь пользы от него, по его меркам, не было никакой. Да, он мог помочь с едой или сходить за водой, отфильтровать её, наполнить душ, подать нужные детали в мастерской или поддержать диалог, но всё это точно не стоило того, чтобы делать такие подарки. По крайней мере, так думалось Каю, а ещё ему думалось, что это как-то связано с тем случаем, о котором Квентин ему так и не рассказал. Так или иначе, это уже было неважно. Погода становилась всё хуже, солнце появлялось всё реже, и температура начала опускаться. Если они хотели добраться до капсулы, нужно было делать это сейчас.
**
Нет, давно уже не лето, – думал Кай, стоя на песчаном берегу. Он смотрел на волнующуюся под потоками ветра водную гладь, представляя, как сейчас холодно под водой. Он не раз собирался напомнить Квентину о деле и поторопить его, так как зимой, пусть по словам механика они здесь и не очень холодные, он точно в воду не полезет. Но каждый раз, когда он собирался это сделать, что-то останавливало его. Наверное, осознание того, что как только он выполнит свою задачу, их пути разойдутся.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/maksim-solt/skvoz-vremya-voda-i-pesok-70026076/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.