Читать онлайн книгу «Фронт. 1941—1945» автора Зигфрид Бабенберг
Фронт. 1941—1945
Зигфрид герцог фон Бабенберг
Книга посвящена событиям Великой Отечественной войны глазами её солдат. Эта книга представляет собой реальную историю солдата, автор рассказывают о личных переживаниях, эмоциях и мыслях, которые солдаты испытывали на фронте. В книге присутствуют отрывки из писем, записей в дневниках, описываются суровые условия жизни на передовой, встречи с врагом, смерть товарищей. Книга позволяет читателю увидеть и понять войну глазами ее солдат, и проникнуться их судьбами и идеалами.
Фронт
1941—1945
Зигфрид герцог фон Бабенберг
© Зигфрид герцог фон Бабенберг, 2023
ISBN 978-5-0060-6764-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Начало 2 мировой
30 сентября 1938, в день подписания Мюнхенского соглашения, Варшава направила в Прагу ультиматум с требованием принять польские условия до 12:00 1 октября и выполнить их в течение 10 дней. В ходе срочно организованной консультации Франция и Великобритания, опасаясь срыва Мюнхенского процесса, оказали давление на министра иностранных дел Чехословакии К. Крофту, принудив его согласиться на поставленные условия. К тому времени вдоль границы поляки уже развернули армейскую оперативную группу «Силезия» (командующий генерал Владислав Бортновский) в составе 23-й пехотной и 21-й горнострелковой дивизий, нескольких отдельных полков (всего до 36 тысяч человек, 80 танков, 9 бронеавтомобилей, 104 артиллерийских орудий и 99 самолётов), ещё 3 дивизии и одна бригада находились в резерве «на случай осложнений». Польша отказалась пропустить Красную армию на помощь Чехословакии, Франция своих союзнических обязательств не выполнила.
1 октября чехословацкие войска начали отводиться от границы, и Заользье было передано Польше. Оно было присоединено к Польше в качестве Западно-Тешинского повята (Powiat cieszynski zachodni) Автономного Силезского воеводства. Тем самым Польша приобрела 805 км? территории и 227400 жителей. В процессе передачи территорий происходили стычки между местными органами правопорядка и регулярными частями армии Польши, в результате которых погибли, по некоторым данным, от 70 до 100 сотрудников полиции. Число погибших польских военнослужащих не установлено.
После Второй мировой войны Заользье было возвращено в состав Чехословакии.
Нижне-Тагильский горно-металлургический Техникум
Нижне-Тагильский горно-металлургический техникум готовил специалистов для черной металлургии по технологии получения чугуна, стали, проката и специальностям сопровождения металлургии, такие как механика, электротехника и др. Техникум и по сей день находится в центре города, располагает прекрасной учебной и производственной базой. В городе расположены рудники по добыче железной руды и флюсов, два металлургических завода с полным комплексом металлургических процессов.
По прибытии в техникум я был записан в группу по металлургии чугуна. В общежитии по ул. Библиотечной мне дали место в комнате, где разместили 6 человек. В общежитии общая кухня, где на электроплитке можно было готовить пищу, греть воду и т. д. Паровое отопление, расположение в центре города, рядом городская библиотека, красный уголок придавали общежитию притягательную силу и в нем хотелось жить, готовить уроки и отдыхать. Недалеко от общежития находились цирк, кинотеатр, парк культуры и отдыха, рядом трамвайная остановка придавали комфорт и нам, студентам, это все в целом нравилось. Мне, приехавшему из захолустья, тем более все было по душе!
Ранним утром 1 сентября 1939 года фашистская Германия напала на Польшу. Война продолжалась шесть лет, охватила территорию десятков государств и унесла жизни около пятидесяти миллионов человек.
Занятия в техникуме начались 1 сентября 1939 года. Преподавание велось предметами, за которыми были закреплены преподаватели и аудитории. Взаимодействие осуществлялось расписанием занятий. На первом курсе преподавались общеобразовательные дисциплины: русский язык и литература, математика и физика, история и химия, черчение, физкультура и другие. Учеба ограничивалась семестрами, по окончании которых проводились зачетные и экзаменационные сессии. Нам, студентам, такая система обучения была сильно изменившейся в отличие от школы и требовала быстро к ней приспособиться. Это было не так просто! Постепенно я вошел в колею. Программы были плотными и с ними было трудно справляться, т.к. требовалось вести конспекты по лекциям с изложением сути предмета и указывались первоисточники, проработка которых проводилась на практических занятиях. Подготовку к практическим занятиям нужно было выполнять самостоятельно, с изложением в конспектах. В техникуме прекрасные аудитории, библиотека, столовая, актовый зал позволяли посещать лекции, выполнять домашние задания и даже отдыхать, не выходя из здания. И только вечером уходили мы в общежитие на ночлег.
Первая зачетная сессия для меня прошла с успехом, я получил по всем предметам «зачет». Сдал я и экзамены, что означало окончание I семестра. В течение семестра я в две недели один раз ездил на выходной день домой за продуктами и для общения с родными. Поездом №75 вечером выезжал из Н-Тагила, а утром на другой день я был дома. Дома было хорошо! Мы с папой шли в баню, мама готовила мне продукты в мешок, кушали дома, общался я с мамой, которая меня тщательно осматривала и вечером поездом №76 выезжал обратно, утром, в понедельник, шел на занятия. Вот такая жизнь мне нравилась. Я учился и бывал часто дома!
В комнате у каждого из нас была кровать с постельными принадлежностями, около нее тумбочка, общая вешалка для одежды, общий большой стол и у каждого из нас табурет. Я обычно завтракал у себя в общежитии тем, что привозил из дома, а на занятиях в перерывах обедал в техникуме, а ужин был или в столовой, или дома.
Посещение кино, цирка было довольно часто, не реже одного раза в две недели. Посещение библиотеки в техникуме или в городе было ежедневным. В выходные дни я долгими часами сидел в городской библиотеке. Выполнив домашние задания, я читал художественную литературу. Произведения Толстого, Чехова, Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Гоголя, Островского, Шолохова, Гюго, Диккенса, Стендаля, Марка Твена, Джек Лондона и другие были мной прочитаны в техникуме.
Научился играть в карты. Стал выигрывать на деньги. Денег стало слишком много для пацана. Но вот приехал мой папа, узнал об этом и устроил мне выволочку. Я бросил играть. Это была вторая выволочка. Первая была за курение – больше и не пробовал. А третья выволочка состоится после войны, за штрафную роту, за то, что указал в анкете в танковом училище, что был спецпереселенцем. Его аргумент был убийственен для меня:
– Откуда ты мог это знать, если тебе на момент ареста было всего 6 лет? Самооговор!
Успехи в учебе были у меня удовлетворительные. Знания, полученные в школе, где я был отличником и хорошистом, оказались недостаточными для «свободного» освоения емких программ в техникуме и мне пришлось «входить в знания», догоняя их, вынужден был возвращаться к школьным предметам. Как бы там ни было, я закончил II семестр. Нашу группу направили на учебную практику на демидовский Нижнетагильский металлургический завод имени В. В. Куйбышева, где мы познакомились хорошо с работой доменного и прокатного цехов. Написали об этом отчеты и сдали их руководителю практики. Затем две недели мы осваивали слесарные операции в наших мастерских. Я в порядке контрольной работы изготовил металлическую линейку.
После окончания учебной практики и получения по ней «зачета» нас распустили на каникулы на один месяц, на июль. В августе наша группа, снова собравшись в техникуме, по указанию директора выехала в деревню около Верхотурья на уборку урожая. Затем после поездки по домам мы с 1 сентября 1940 года приступили к занятиям на II курсе.
В 1940 году в период войны с Финляндией мы почувствовали, что товары и продукты из магазинов исчезли, за хлебом вытянулись очереди, хлеб стали продавать по 2 кг в руки. В столовой у нас хлеба давали по 200 г при покупке обеда. Положение с обеспечением ухудшилось везде, стало тяжелее жить и учиться тоже. Правда, дома у папы и мамы было хорошо: у них была корова, телка, свинья, овцы, куры, большой огород. Я по-прежнему за продуктами ездил домой.
Окончание II курса и производственная практика на Алапаевском металлургическом заводе произошли в момент начала Великой Отечественной войны 1941 г.
Начало Великой Отечественной войны 1941
По прибытии в Н-Тагил после практики я был поражен потрясениями в городе. В магазинах на полках стояли только пачки с ячменным кофе, других продуктов не было. Карточную систему ввели, когда голод уже господствовал. Нам, студентам, дали карточки третьей категории: 500 г хлеба в день, а остальное сколько – не помню. Началась война и наши резервы оказались слабыми. Это не было голодомором, но было трудно с питанием. Голодно было!
Предвоенная пора была напряженной. Военные конфликты по присоединению к СССР Бессарабии, западных земель Украины и Белоруссии, Прибалтики, финская кампания, военные действия Германии в Европе были предвестниками начала Второй Мировой войны.
22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно без объявления войны напала на Советский Союз. Под ударами немецко-фашистских войск Красная армия оставляла советскую территорию и к концу 1941 года немцы подошли к Москве. Скупые сводки об отражении атак противника прятали от людей сведения о тяжелом положении на фронтах войны.
Мы в тылу ощущали наши неудачи в начале войны, шла усиленная мобилизация мужчин в армию. Мы стали хуже жить. С каждым днем все хуже и хуже.
Папа был мобилизован в сентябре 41-го, мне удалось его проводить в Ново-Лялинский РВК, Свердловская обл., Ново-Лялинский р-н. Мама снова и надолго остается с тремя детками.
На каникулы нас не отпустили, мы работали летом в колхозах на полевых работах. В Нижний Тагил пришли эшелоны эвакуированных из западных районов СССР, целые заводы размещались на действующих предприятиях. Прибывающие люди размещались, где только можно было найти свободные площади под жилье, вплоть до подселения в квартиры.
К нам в техникум эвакуировался Криворожский горно-рудный институт. Его директор Правицкий стал директором объединенного учебного заведения института и техникума. Сокращаются программы обучения, все шло к сокращению времени учебы и досрочному выпуску нашего потока. Так оно и получилось.
КАМЫШЛОВСКИЕ ЛАГЕРЯ
С. М. Прокудин-Горский. Общий вид на г. Камышлов с запада. 1912 год
В центре снимка- Покровский собор, справа- Александро-Невская церковь. Слева – село Закамышловское и колокольня деревянной церкви Всех Святых.
Война требовала в строй все новые и новые людские резервы. В сентября 1942 года я стал воином вооруженных сил СССР.
После призыва в армию наша команда призывников прибыла в запасный полк в г. Камышлов Свердловской области, в Камышловские лагеря. Так началась моя военная жизнь на долгие годы.
С. М. Прокудин-Горский. Река Пышма у г. Камышлова. 1912 год
Мама с Настенькой и Сережей остались втроем. Папа оказался в Мытищах под Москвой в хозяйственной службе авиационного соединения. Он стал мастером по пошиву и ремонту обуви, одежды для личного состава.
Наша семья вступила в военный период жизни, в течение которого произошло много событий.
33 Учебный противотанковый полк
Из Камышловских лагерей, после отбора, команда призывников еще в гражданской одежде эшелоном в товарных вагонах прибыла в г. Тюмень, где была создана и формировалась III отдельная учебная бригада генерал-майора Никитина. Я стал курсантом 33-го противотанкового учебного полка. Помещение под казарму нам дали в бывшем гастрономе в центре Тюмени. В этой казарме размещался батальон старшего лейтенанта Лукина. Я оказался в 3-м взводе 14-й роты. Командиром взвода был бывший учитель, очень взрослый человек, лет 45, младший лейтенант Бурмистров, командиром роты – лейтенант Чураков.
К середине 1942 года обстановка на фронтах Великой Отечественной войны потребовала внесения изменений как в масштабы подготовки младших командиров и снайперов, так и в систему их обучения. В соответствии с приказом Наркома обороны и приказом Командующего СибВО №0071 16 августа 1942 г. были сформированы: в г. Тюмени —3-я отдельная учебная стрелковая бригада, в Красноярском крае —5-я отдельная учебная стрелковая бригада.
Базой формирования бригады явилась 39-я Омская запасная стрелковая бригада
Основной задачей соединений была подготовка командиров отделений снайперов, отличных стрелков, пулеметчиков, автоматчиков и минометчиков.
Приказом командира бригады в период формирования воинских частей до получения программ боевой и политической подготовки с прибывающим молодым пополнением ежедневные 10-часовые занятия организовывались по специальным дисциплинам: изучение материальной части оружия и уставов РККА, а также строевая подготовка без оружия.
Общий срок обучения сержантов в довоенный период составлял 10 месяцев или 1656 часов. С началом войны продолжительность обучения курсантов была сокращена до 3 месяцев или 796 часов.
Сроки обучения в снайперских школах составляли 6 месяцев. Программа обучения организационно состояла из двух периодов. После первого периода проводилась контрольная проверка успеваемости и навыков курсантов.
Бригада размещалась в Тюмени и Ялуторовске. В Тюмени располагался 33-й учебный противотанковый полк, 22-й, 27 – учебные полки снайперов, 14-й учебный полк автоматчиков. В Ялуторовске – 41 учебный пулемётный полк, 13-й учебный миномётный полк.
С 11 ноября 1943 года 33-й учебный противотанковый полк переформирован в 25-й учебный стрелковый полк, 22-й и 27-й учебные полки в 26-й и 27-й учебные стрелковые полки соответственно. Ялуторовские полки стали 23-м и 24-м учебными стрелковыми полками. 14-й учебный полк автоматчиков расформирован.
17 июня 1944 года 3 усбр была переформирована в 35-ю учебную стрелковую дивизию.
Представление о третьей учебной стрелковой бригаде можно найти в книге Н. Д. Ростова «Идём мы в решительный бой», в повести молдавского писателя Л. Плыганя «Отец рассказывал». Последний источник – это воспоминания участников Великой Отечественной войны, которые проходили военную подготовку в Ялуторовске, таких воспоминаний всего шесть.
Под руководством наших командиров мы, курсанты, построили в помещении казармы 3-ярусные нары, комнаты для занятий, хранения оружия, кладовые помещения. Столовую нам дали в отдельном здании, тоже, видимо, столовой.
Меня назначили командиром отделения, т.к. не хватало младших командиров. Я среди курсантов был наиболее подготовленным, в техникуме была сильная военная подготовка и мне это пригодилось.
Условия жизни и учебы были очень трудными с лишениями элементарных благ: ни еды, ни отдыха, а только в строю при очень плохом питании. Одели нас в обноски обмундирования из госпиталей, все было не в размер. Обувь старая: ботинки и обмотки. Головные уборы: старые пилотки, к зиме заменили на старые шапки-ушанки. Прием пищи – первые два месяца на улице. Пищу выдавали через окно кухни в ведрах, прямо на «свежий» воздух, алюминиевые миски тоже. Ложка содержалась при себе за обмоткой.
Пища ужасная: супы жидкие без мяса, мы называли «баландой», кашу перловую – «шрапнелью». Кусок черного хлеба граммов 200. Вот такое трехразовое питание. Мы начали слабеть, болеть, терять силы.
Занятия проводились в основном на улице, невзирая на погоду и температуру воздуха. Подъем в 5.00, утренние процедуры, завтрак, затем занятия в поле, классе или наоборот. Также и после обеда до 19.00. С 19 до 21 часа самоподготовка и личное время, ужин, отбой в 22.00.
Срок обучения 3 месяца. За этот период раза два водили в кино в выходные дни, иногда была баня. Однажды было организовано фотографирование. Фотография того периода хранится у меня. В конце ноября 42-го ко мне приезжал папа. Он был в командировке по заготовке кожи для своей части и посетил меня. Выглядел хорошо, добротно обмундирован, чувствовалось, что он при деле. Из рассказа мне стало известно, что он работает в воинской части, это позволяет ему помогать маме переводами и посылками. И в армии папа нашел свое деловое место. Мне было радостно пообщаться с моим папой. Я от него получил помощь деньгами и продуктами. Мы тепло расстались, я проводил его до вагона и папа уехал в Москву.
Наша учеба шла к завершению. Уже проходили итоговые занятия в форме экзаменов. После этих экзаменов нам было присвоено воинское звание – сержант, младший сержант. Я получил звание сержант. Вскоре, уже в январе 430-го, наш выпуск младших командиров был направлен на фронт. Меня оставили в штате.
На фронтах Великой Отечественной были значительные успехи. На всех фронтах наши войска вели наступательные бои. У молодежи был большой порыв: принимать участие в разгроме врага. Было это и у меня, но на фронт меня не отпустили.
С папой и мамой я вел регулярную переписку. Весной 43-го папа снова посетил меня. Мне было чему радоваться. Он выглядел хорошо, здоровым, опять мне помог деньгами и продуктами, проинформировал о том, как Москва отразила натиск гитлеровских войск. Я проводил папа в Москву, а сам остался в Тюмени штатным младшим командиром 33-го полка 3-й отдельной учебной бригады.
Вскоре к нам прибыло пополнение: сержанты и старшины из Дальневосточной Краснознаменной армии. Это были люди старшего воинского поколения, прослужившие на Дальнем востоке по пять и более лет, и возрастом они были 1918—1922 годов. Но воинская подготовка у них была очень низкая. Они кроме винтовки ничего не знали. Потому их и привезли для переподготовки к современным условиям войны. Школьное образование у них тоже было невысокое: 5—6 классов. Внешне они, дальневосточники, производили сильное впечатление. Рослые красивые люди, в хорошем обмундировании, с портупеями, яркими знаками отличия, красивыми прическами. Они преимущественно смотрелись против нас, худеньких, плохо одетых молодых людей.
И когда лейтенант Чураков после построения уже новой 14-й роты дал команду:
– Сержант Пергунов, принимайте взвод!
Я встретил удивленные, пренебрежительные взоры 40 человек в строю. Я принимал их уже в роли помощника командира взвода. Мне в то время было 18 лет и 5 месяцев от роду. Заметив их замешательство, Чураков произнес:
– Вы напрасно так недружелюбно встречаете сержанта Пергунова, он вас многому научит, это самый, может быть, подготовленный командир в нашем батальоне!
После моей четкой, звонкой команды они нехотя подтянулись в стойке «Смирно!» Я прочитал им приказ о назначении командиров отделений, познакомил с командиром взвода и по пути следования строем в баню на санобработку дал пару команд:
– Строем, марш! Запевай!
Получил слабые ответы. Они плохо ходили строем и не умели петь строевые песни. Я спокойно рассказывал, пока мы шли, об учебе, о бригаде, о полке, батальоне и роте. Я понял, что мне предстоит преодолевать сопротивление дальневосточников.
Получив боевую закалку при первом выпуске курсантов, я чувствовал свои резервы. Я хорошо знал стрелковое оружие (автомат ППШ, винтовку и ПТР, отлично стрелял на стрельбах, владел знанием боевых уставов, потому чувствовал себя уверенно.
После санобработки, стрижки волос, переобмундировании в такую одежду, как и у нас, у них изменился вид и они выглядели значительно скромнее. И уже при построении после санпропускника вели себя спокойнее. При следовании в расположение роты, я сделал запев:
…Блестя огнем, сверкая блеском стали,
Пойдут машины в яростный поход.
Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин.
И первый маршал в бой нас поведет?!
Появилось оживление, кое-кто начал петь, но остальные молчали. В расположении роты перед строем я рассказал о распорядке дня, форме обучения и предупредил о жесткости соблюдения дисциплины.
На вопрос бывшего старшины Полевого, ныне уже командира отделения:
– Расскажите о себе.
Я рассказал кое-то, а упоминание о среднетехническом образовании, произвело на них впечатление. До отбоя взвод знакомился с казармой, нарами, осваивал операцию наматывания обмоток, подшивал подворотники, строем ходил на ужин и др. А назавтра – первый подъем нового для меня подразделения, а для них – нового командира.
Первый выпуск, в котором и я был, прошел для меня как-то непонятно. Здесь же с новым коллективом я получил интерес и активно включился в работу. Занятия проходили напряженно, но полезно. Даже из 3-линейной, образца 1891—1930 годов, винтовки я извлек пользу: ввел упражнение по сборке и разборке винтовки во времени. В начале сам установил скорость 7 минут, затем по часам (брал их у Бурмистрова) давал это упражнение курсантам. Многие не справлялись. Я добивался успеха повторением команды.
Так было и по освоению других видов оружия. А уж ПТР, наше главное оружие, противотанкистов, я требовал знать на «зубок»! На полевых занятиях и зимой, и весной показывал упражнения по преодолению препятствий – перепрыгивание через ров, преодоление дистанции по пластунски, а затем требовал их исполнения от курсантов. Строевую подготовку я не считал серьезным предметом, но для авторитета подразделения тоже уделял ей внимание. По пути следования я часто давал команды:
– Строевым! Запевай!
Предложил курсантам новую строевую песню «Священная война». Сам напел ее, продиктовал слова и мы эту песню освоили. Были у нас ротные и батальонные построения, типа «парада», «смотра». При батальонном построении ко мне часто подходил комбат Лукин и спрашивал:
– Ну как, Боря, споем!
Я молча кивал головой. Тогда он, уже при движении строя громко объявлял:
– Запевает, сержант Пергунов!
И под мой запев строй в 500—600 голосов под шаговую команду раз, два, три подхватывал песню:
…Скажи-ка, дядя, ведь недаром,
Москва, спале… Москва, спаленная пожаром,
Французам отдана!
Ведь были схватки боевые,
Да, говорят, да, говорят, еще какие,
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородино!..
Со своим взводом я разучил песенку:
Климу Ворошилову,
Письмо я написал,
Товарищ Ворошилов,
Народный комиссар!
В Красную армию,
В нынешний год,
В Красную армию
Брат мой идет!
Товарищ Ворошилов,
А если на войне,
Погибнет брат мой милый,
Пиши скорее мне!
Товарищ Ворошилов,
Я быстро подрасту -,
И стану вместо брата
С винтовкой на посту!
Дальневосточники, мы их так звали, с желанием подхватывали эту песню. Они любили Ворошилова и в их памяти вставали маньчжурские сопки, спокойная служба на них, землянки, в которых они годами жили припеваючи!
Однажды эту песню услышал комбат. Он подошел ко мне, к строю, который шагал под эту песню и с улыбкой спросил меня:
– Сержант, где ты откопал эту песню?
Я ему ответил:
– В школьном букваре, товарищ старший лейтенант!
Он был в шоке!
Коллектив взвода «притерся» к новой службе, а я получил признание маститых дальневосточников. Командир взвода, в моем представлении, был старым человеком, он был на 9 лет старше моего папы. Когда он увидел мою активную работу, то почти отстранился от командования взводом. А участвовал в работе тогда, когда нужно было работу показать командованию, да и то это не всегда проходило удачно. Чураков и Лукин понимали это. И не мешали нашему альянсу: взвод, командир и я!
Время шло к окончанию учебы дальневосточников. В мае 43-го мы провели итоговые занятия по всем дисциплинам от винтовки, автомата до воинских уставов и сдали экзамены. В июне курсантам приказом командира бригады генерала Никитина им было присвоено звание «младший сержант».
Успехи наших вооруженных сил на фронтах Великой Отечественной войны носили постоянный победоносный характер: уже завершился полный разгром фашистских войск на московском направлении и гитлеровцы стояли у Брянска в обороне.
Сокрушительной победой Красной армией завершилась Сталинградская битва 1942—43 гг., пленена 300-тысячная армия фельдмаршала Паулюса, немцы уходили Сальскими степями в сторону Ростова.
Из тыла Союза на Запад шли воинские эшелоны личного состава с оружием, хорошо подготовленным для боевых действий. Появились новые типы танков, орудий, автоматов, самолетов. Наступило новое время в войне, время наших последующих побед.
Нас тоже к этому готовили. Мы чувствовали, что нас ожидают большие перемены, перемены и наших личных судеб.
По переписке с мамой мне было известно, что в тылу работали люди самоотверженно, отдавая свои силы для победы нашей армии на фронте.
И семья наша принимала участие во всенародном подъеме за Победу. Настенька после окончания школы по разнарядке военкомата училась в Н-Тагильском фельдшерско-медицинском техникуме на курсах медсестер, после окончания которых ей пришлось лечить раненых воинов в госпитале. Сережа заканчивал школу.
Вся эта обстановка вдохносляла каждого из нас, курсантов и командиров, к стремлению попасть на фронт. Все ждали отправки! И она состоялась.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/zigfrid-gercog-fon-babenberg-32613499/front-1941-1945-69823687/chitat-onlayn/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Зигфрид герцог фон Бабенберг
Книга посвящена событиям Великой Отечественной войны глазами её солдат. Эта книга представляет собой реальную историю солдата, автор рассказывают о личных переживаниях, эмоциях и мыслях, которые солдаты испытывали на фронте. В книге присутствуют отрывки из писем, записей в дневниках, описываются суровые условия жизни на передовой, встречи с врагом, смерть товарищей. Книга позволяет читателю увидеть и понять войну глазами ее солдат, и проникнуться их судьбами и идеалами.
Фронт
1941—1945
Зигфрид герцог фон Бабенберг
© Зигфрид герцог фон Бабенберг, 2023
ISBN 978-5-0060-6764-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Начало 2 мировой
30 сентября 1938, в день подписания Мюнхенского соглашения, Варшава направила в Прагу ультиматум с требованием принять польские условия до 12:00 1 октября и выполнить их в течение 10 дней. В ходе срочно организованной консультации Франция и Великобритания, опасаясь срыва Мюнхенского процесса, оказали давление на министра иностранных дел Чехословакии К. Крофту, принудив его согласиться на поставленные условия. К тому времени вдоль границы поляки уже развернули армейскую оперативную группу «Силезия» (командующий генерал Владислав Бортновский) в составе 23-й пехотной и 21-й горнострелковой дивизий, нескольких отдельных полков (всего до 36 тысяч человек, 80 танков, 9 бронеавтомобилей, 104 артиллерийских орудий и 99 самолётов), ещё 3 дивизии и одна бригада находились в резерве «на случай осложнений». Польша отказалась пропустить Красную армию на помощь Чехословакии, Франция своих союзнических обязательств не выполнила.
1 октября чехословацкие войска начали отводиться от границы, и Заользье было передано Польше. Оно было присоединено к Польше в качестве Западно-Тешинского повята (Powiat cieszynski zachodni) Автономного Силезского воеводства. Тем самым Польша приобрела 805 км? территории и 227400 жителей. В процессе передачи территорий происходили стычки между местными органами правопорядка и регулярными частями армии Польши, в результате которых погибли, по некоторым данным, от 70 до 100 сотрудников полиции. Число погибших польских военнослужащих не установлено.
После Второй мировой войны Заользье было возвращено в состав Чехословакии.
Нижне-Тагильский горно-металлургический Техникум
Нижне-Тагильский горно-металлургический техникум готовил специалистов для черной металлургии по технологии получения чугуна, стали, проката и специальностям сопровождения металлургии, такие как механика, электротехника и др. Техникум и по сей день находится в центре города, располагает прекрасной учебной и производственной базой. В городе расположены рудники по добыче железной руды и флюсов, два металлургических завода с полным комплексом металлургических процессов.
По прибытии в техникум я был записан в группу по металлургии чугуна. В общежитии по ул. Библиотечной мне дали место в комнате, где разместили 6 человек. В общежитии общая кухня, где на электроплитке можно было готовить пищу, греть воду и т. д. Паровое отопление, расположение в центре города, рядом городская библиотека, красный уголок придавали общежитию притягательную силу и в нем хотелось жить, готовить уроки и отдыхать. Недалеко от общежития находились цирк, кинотеатр, парк культуры и отдыха, рядом трамвайная остановка придавали комфорт и нам, студентам, это все в целом нравилось. Мне, приехавшему из захолустья, тем более все было по душе!
Ранним утром 1 сентября 1939 года фашистская Германия напала на Польшу. Война продолжалась шесть лет, охватила территорию десятков государств и унесла жизни около пятидесяти миллионов человек.
Занятия в техникуме начались 1 сентября 1939 года. Преподавание велось предметами, за которыми были закреплены преподаватели и аудитории. Взаимодействие осуществлялось расписанием занятий. На первом курсе преподавались общеобразовательные дисциплины: русский язык и литература, математика и физика, история и химия, черчение, физкультура и другие. Учеба ограничивалась семестрами, по окончании которых проводились зачетные и экзаменационные сессии. Нам, студентам, такая система обучения была сильно изменившейся в отличие от школы и требовала быстро к ней приспособиться. Это было не так просто! Постепенно я вошел в колею. Программы были плотными и с ними было трудно справляться, т.к. требовалось вести конспекты по лекциям с изложением сути предмета и указывались первоисточники, проработка которых проводилась на практических занятиях. Подготовку к практическим занятиям нужно было выполнять самостоятельно, с изложением в конспектах. В техникуме прекрасные аудитории, библиотека, столовая, актовый зал позволяли посещать лекции, выполнять домашние задания и даже отдыхать, не выходя из здания. И только вечером уходили мы в общежитие на ночлег.
Первая зачетная сессия для меня прошла с успехом, я получил по всем предметам «зачет». Сдал я и экзамены, что означало окончание I семестра. В течение семестра я в две недели один раз ездил на выходной день домой за продуктами и для общения с родными. Поездом №75 вечером выезжал из Н-Тагила, а утром на другой день я был дома. Дома было хорошо! Мы с папой шли в баню, мама готовила мне продукты в мешок, кушали дома, общался я с мамой, которая меня тщательно осматривала и вечером поездом №76 выезжал обратно, утром, в понедельник, шел на занятия. Вот такая жизнь мне нравилась. Я учился и бывал часто дома!
В комнате у каждого из нас была кровать с постельными принадлежностями, около нее тумбочка, общая вешалка для одежды, общий большой стол и у каждого из нас табурет. Я обычно завтракал у себя в общежитии тем, что привозил из дома, а на занятиях в перерывах обедал в техникуме, а ужин был или в столовой, или дома.
Посещение кино, цирка было довольно часто, не реже одного раза в две недели. Посещение библиотеки в техникуме или в городе было ежедневным. В выходные дни я долгими часами сидел в городской библиотеке. Выполнив домашние задания, я читал художественную литературу. Произведения Толстого, Чехова, Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Гоголя, Островского, Шолохова, Гюго, Диккенса, Стендаля, Марка Твена, Джек Лондона и другие были мной прочитаны в техникуме.
Научился играть в карты. Стал выигрывать на деньги. Денег стало слишком много для пацана. Но вот приехал мой папа, узнал об этом и устроил мне выволочку. Я бросил играть. Это была вторая выволочка. Первая была за курение – больше и не пробовал. А третья выволочка состоится после войны, за штрафную роту, за то, что указал в анкете в танковом училище, что был спецпереселенцем. Его аргумент был убийственен для меня:
– Откуда ты мог это знать, если тебе на момент ареста было всего 6 лет? Самооговор!
Успехи в учебе были у меня удовлетворительные. Знания, полученные в школе, где я был отличником и хорошистом, оказались недостаточными для «свободного» освоения емких программ в техникуме и мне пришлось «входить в знания», догоняя их, вынужден был возвращаться к школьным предметам. Как бы там ни было, я закончил II семестр. Нашу группу направили на учебную практику на демидовский Нижнетагильский металлургический завод имени В. В. Куйбышева, где мы познакомились хорошо с работой доменного и прокатного цехов. Написали об этом отчеты и сдали их руководителю практики. Затем две недели мы осваивали слесарные операции в наших мастерских. Я в порядке контрольной работы изготовил металлическую линейку.
После окончания учебной практики и получения по ней «зачета» нас распустили на каникулы на один месяц, на июль. В августе наша группа, снова собравшись в техникуме, по указанию директора выехала в деревню около Верхотурья на уборку урожая. Затем после поездки по домам мы с 1 сентября 1940 года приступили к занятиям на II курсе.
В 1940 году в период войны с Финляндией мы почувствовали, что товары и продукты из магазинов исчезли, за хлебом вытянулись очереди, хлеб стали продавать по 2 кг в руки. В столовой у нас хлеба давали по 200 г при покупке обеда. Положение с обеспечением ухудшилось везде, стало тяжелее жить и учиться тоже. Правда, дома у папы и мамы было хорошо: у них была корова, телка, свинья, овцы, куры, большой огород. Я по-прежнему за продуктами ездил домой.
Окончание II курса и производственная практика на Алапаевском металлургическом заводе произошли в момент начала Великой Отечественной войны 1941 г.
Начало Великой Отечественной войны 1941
По прибытии в Н-Тагил после практики я был поражен потрясениями в городе. В магазинах на полках стояли только пачки с ячменным кофе, других продуктов не было. Карточную систему ввели, когда голод уже господствовал. Нам, студентам, дали карточки третьей категории: 500 г хлеба в день, а остальное сколько – не помню. Началась война и наши резервы оказались слабыми. Это не было голодомором, но было трудно с питанием. Голодно было!
Предвоенная пора была напряженной. Военные конфликты по присоединению к СССР Бессарабии, западных земель Украины и Белоруссии, Прибалтики, финская кампания, военные действия Германии в Европе были предвестниками начала Второй Мировой войны.
22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно без объявления войны напала на Советский Союз. Под ударами немецко-фашистских войск Красная армия оставляла советскую территорию и к концу 1941 года немцы подошли к Москве. Скупые сводки об отражении атак противника прятали от людей сведения о тяжелом положении на фронтах войны.
Мы в тылу ощущали наши неудачи в начале войны, шла усиленная мобилизация мужчин в армию. Мы стали хуже жить. С каждым днем все хуже и хуже.
Папа был мобилизован в сентябре 41-го, мне удалось его проводить в Ново-Лялинский РВК, Свердловская обл., Ново-Лялинский р-н. Мама снова и надолго остается с тремя детками.
На каникулы нас не отпустили, мы работали летом в колхозах на полевых работах. В Нижний Тагил пришли эшелоны эвакуированных из западных районов СССР, целые заводы размещались на действующих предприятиях. Прибывающие люди размещались, где только можно было найти свободные площади под жилье, вплоть до подселения в квартиры.
К нам в техникум эвакуировался Криворожский горно-рудный институт. Его директор Правицкий стал директором объединенного учебного заведения института и техникума. Сокращаются программы обучения, все шло к сокращению времени учебы и досрочному выпуску нашего потока. Так оно и получилось.
КАМЫШЛОВСКИЕ ЛАГЕРЯ
С. М. Прокудин-Горский. Общий вид на г. Камышлов с запада. 1912 год
В центре снимка- Покровский собор, справа- Александро-Невская церковь. Слева – село Закамышловское и колокольня деревянной церкви Всех Святых.
Война требовала в строй все новые и новые людские резервы. В сентября 1942 года я стал воином вооруженных сил СССР.
После призыва в армию наша команда призывников прибыла в запасный полк в г. Камышлов Свердловской области, в Камышловские лагеря. Так началась моя военная жизнь на долгие годы.
С. М. Прокудин-Горский. Река Пышма у г. Камышлова. 1912 год
Мама с Настенькой и Сережей остались втроем. Папа оказался в Мытищах под Москвой в хозяйственной службе авиационного соединения. Он стал мастером по пошиву и ремонту обуви, одежды для личного состава.
Наша семья вступила в военный период жизни, в течение которого произошло много событий.
33 Учебный противотанковый полк
Из Камышловских лагерей, после отбора, команда призывников еще в гражданской одежде эшелоном в товарных вагонах прибыла в г. Тюмень, где была создана и формировалась III отдельная учебная бригада генерал-майора Никитина. Я стал курсантом 33-го противотанкового учебного полка. Помещение под казарму нам дали в бывшем гастрономе в центре Тюмени. В этой казарме размещался батальон старшего лейтенанта Лукина. Я оказался в 3-м взводе 14-й роты. Командиром взвода был бывший учитель, очень взрослый человек, лет 45, младший лейтенант Бурмистров, командиром роты – лейтенант Чураков.
К середине 1942 года обстановка на фронтах Великой Отечественной войны потребовала внесения изменений как в масштабы подготовки младших командиров и снайперов, так и в систему их обучения. В соответствии с приказом Наркома обороны и приказом Командующего СибВО №0071 16 августа 1942 г. были сформированы: в г. Тюмени —3-я отдельная учебная стрелковая бригада, в Красноярском крае —5-я отдельная учебная стрелковая бригада.
Базой формирования бригады явилась 39-я Омская запасная стрелковая бригада
Основной задачей соединений была подготовка командиров отделений снайперов, отличных стрелков, пулеметчиков, автоматчиков и минометчиков.
Приказом командира бригады в период формирования воинских частей до получения программ боевой и политической подготовки с прибывающим молодым пополнением ежедневные 10-часовые занятия организовывались по специальным дисциплинам: изучение материальной части оружия и уставов РККА, а также строевая подготовка без оружия.
Общий срок обучения сержантов в довоенный период составлял 10 месяцев или 1656 часов. С началом войны продолжительность обучения курсантов была сокращена до 3 месяцев или 796 часов.
Сроки обучения в снайперских школах составляли 6 месяцев. Программа обучения организационно состояла из двух периодов. После первого периода проводилась контрольная проверка успеваемости и навыков курсантов.
Бригада размещалась в Тюмени и Ялуторовске. В Тюмени располагался 33-й учебный противотанковый полк, 22-й, 27 – учебные полки снайперов, 14-й учебный полк автоматчиков. В Ялуторовске – 41 учебный пулемётный полк, 13-й учебный миномётный полк.
С 11 ноября 1943 года 33-й учебный противотанковый полк переформирован в 25-й учебный стрелковый полк, 22-й и 27-й учебные полки в 26-й и 27-й учебные стрелковые полки соответственно. Ялуторовские полки стали 23-м и 24-м учебными стрелковыми полками. 14-й учебный полк автоматчиков расформирован.
17 июня 1944 года 3 усбр была переформирована в 35-ю учебную стрелковую дивизию.
Представление о третьей учебной стрелковой бригаде можно найти в книге Н. Д. Ростова «Идём мы в решительный бой», в повести молдавского писателя Л. Плыганя «Отец рассказывал». Последний источник – это воспоминания участников Великой Отечественной войны, которые проходили военную подготовку в Ялуторовске, таких воспоминаний всего шесть.
Под руководством наших командиров мы, курсанты, построили в помещении казармы 3-ярусные нары, комнаты для занятий, хранения оружия, кладовые помещения. Столовую нам дали в отдельном здании, тоже, видимо, столовой.
Меня назначили командиром отделения, т.к. не хватало младших командиров. Я среди курсантов был наиболее подготовленным, в техникуме была сильная военная подготовка и мне это пригодилось.
Условия жизни и учебы были очень трудными с лишениями элементарных благ: ни еды, ни отдыха, а только в строю при очень плохом питании. Одели нас в обноски обмундирования из госпиталей, все было не в размер. Обувь старая: ботинки и обмотки. Головные уборы: старые пилотки, к зиме заменили на старые шапки-ушанки. Прием пищи – первые два месяца на улице. Пищу выдавали через окно кухни в ведрах, прямо на «свежий» воздух, алюминиевые миски тоже. Ложка содержалась при себе за обмоткой.
Пища ужасная: супы жидкие без мяса, мы называли «баландой», кашу перловую – «шрапнелью». Кусок черного хлеба граммов 200. Вот такое трехразовое питание. Мы начали слабеть, болеть, терять силы.
Занятия проводились в основном на улице, невзирая на погоду и температуру воздуха. Подъем в 5.00, утренние процедуры, завтрак, затем занятия в поле, классе или наоборот. Также и после обеда до 19.00. С 19 до 21 часа самоподготовка и личное время, ужин, отбой в 22.00.
Срок обучения 3 месяца. За этот период раза два водили в кино в выходные дни, иногда была баня. Однажды было организовано фотографирование. Фотография того периода хранится у меня. В конце ноября 42-го ко мне приезжал папа. Он был в командировке по заготовке кожи для своей части и посетил меня. Выглядел хорошо, добротно обмундирован, чувствовалось, что он при деле. Из рассказа мне стало известно, что он работает в воинской части, это позволяет ему помогать маме переводами и посылками. И в армии папа нашел свое деловое место. Мне было радостно пообщаться с моим папой. Я от него получил помощь деньгами и продуктами. Мы тепло расстались, я проводил его до вагона и папа уехал в Москву.
Наша учеба шла к завершению. Уже проходили итоговые занятия в форме экзаменов. После этих экзаменов нам было присвоено воинское звание – сержант, младший сержант. Я получил звание сержант. Вскоре, уже в январе 430-го, наш выпуск младших командиров был направлен на фронт. Меня оставили в штате.
На фронтах Великой Отечественной были значительные успехи. На всех фронтах наши войска вели наступательные бои. У молодежи был большой порыв: принимать участие в разгроме врага. Было это и у меня, но на фронт меня не отпустили.
С папой и мамой я вел регулярную переписку. Весной 43-го папа снова посетил меня. Мне было чему радоваться. Он выглядел хорошо, здоровым, опять мне помог деньгами и продуктами, проинформировал о том, как Москва отразила натиск гитлеровских войск. Я проводил папа в Москву, а сам остался в Тюмени штатным младшим командиром 33-го полка 3-й отдельной учебной бригады.
Вскоре к нам прибыло пополнение: сержанты и старшины из Дальневосточной Краснознаменной армии. Это были люди старшего воинского поколения, прослужившие на Дальнем востоке по пять и более лет, и возрастом они были 1918—1922 годов. Но воинская подготовка у них была очень низкая. Они кроме винтовки ничего не знали. Потому их и привезли для переподготовки к современным условиям войны. Школьное образование у них тоже было невысокое: 5—6 классов. Внешне они, дальневосточники, производили сильное впечатление. Рослые красивые люди, в хорошем обмундировании, с портупеями, яркими знаками отличия, красивыми прическами. Они преимущественно смотрелись против нас, худеньких, плохо одетых молодых людей.
И когда лейтенант Чураков после построения уже новой 14-й роты дал команду:
– Сержант Пергунов, принимайте взвод!
Я встретил удивленные, пренебрежительные взоры 40 человек в строю. Я принимал их уже в роли помощника командира взвода. Мне в то время было 18 лет и 5 месяцев от роду. Заметив их замешательство, Чураков произнес:
– Вы напрасно так недружелюбно встречаете сержанта Пергунова, он вас многому научит, это самый, может быть, подготовленный командир в нашем батальоне!
После моей четкой, звонкой команды они нехотя подтянулись в стойке «Смирно!» Я прочитал им приказ о назначении командиров отделений, познакомил с командиром взвода и по пути следования строем в баню на санобработку дал пару команд:
– Строем, марш! Запевай!
Получил слабые ответы. Они плохо ходили строем и не умели петь строевые песни. Я спокойно рассказывал, пока мы шли, об учебе, о бригаде, о полке, батальоне и роте. Я понял, что мне предстоит преодолевать сопротивление дальневосточников.
Получив боевую закалку при первом выпуске курсантов, я чувствовал свои резервы. Я хорошо знал стрелковое оружие (автомат ППШ, винтовку и ПТР, отлично стрелял на стрельбах, владел знанием боевых уставов, потому чувствовал себя уверенно.
После санобработки, стрижки волос, переобмундировании в такую одежду, как и у нас, у них изменился вид и они выглядели значительно скромнее. И уже при построении после санпропускника вели себя спокойнее. При следовании в расположение роты, я сделал запев:
…Блестя огнем, сверкая блеском стали,
Пойдут машины в яростный поход.
Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин.
И первый маршал в бой нас поведет?!
Появилось оживление, кое-кто начал петь, но остальные молчали. В расположении роты перед строем я рассказал о распорядке дня, форме обучения и предупредил о жесткости соблюдения дисциплины.
На вопрос бывшего старшины Полевого, ныне уже командира отделения:
– Расскажите о себе.
Я рассказал кое-то, а упоминание о среднетехническом образовании, произвело на них впечатление. До отбоя взвод знакомился с казармой, нарами, осваивал операцию наматывания обмоток, подшивал подворотники, строем ходил на ужин и др. А назавтра – первый подъем нового для меня подразделения, а для них – нового командира.
Первый выпуск, в котором и я был, прошел для меня как-то непонятно. Здесь же с новым коллективом я получил интерес и активно включился в работу. Занятия проходили напряженно, но полезно. Даже из 3-линейной, образца 1891—1930 годов, винтовки я извлек пользу: ввел упражнение по сборке и разборке винтовки во времени. В начале сам установил скорость 7 минут, затем по часам (брал их у Бурмистрова) давал это упражнение курсантам. Многие не справлялись. Я добивался успеха повторением команды.
Так было и по освоению других видов оружия. А уж ПТР, наше главное оружие, противотанкистов, я требовал знать на «зубок»! На полевых занятиях и зимой, и весной показывал упражнения по преодолению препятствий – перепрыгивание через ров, преодоление дистанции по пластунски, а затем требовал их исполнения от курсантов. Строевую подготовку я не считал серьезным предметом, но для авторитета подразделения тоже уделял ей внимание. По пути следования я часто давал команды:
– Строевым! Запевай!
Предложил курсантам новую строевую песню «Священная война». Сам напел ее, продиктовал слова и мы эту песню освоили. Были у нас ротные и батальонные построения, типа «парада», «смотра». При батальонном построении ко мне часто подходил комбат Лукин и спрашивал:
– Ну как, Боря, споем!
Я молча кивал головой. Тогда он, уже при движении строя громко объявлял:
– Запевает, сержант Пергунов!
И под мой запев строй в 500—600 голосов под шаговую команду раз, два, три подхватывал песню:
…Скажи-ка, дядя, ведь недаром,
Москва, спале… Москва, спаленная пожаром,
Французам отдана!
Ведь были схватки боевые,
Да, говорят, да, говорят, еще какие,
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородино!..
Со своим взводом я разучил песенку:
Климу Ворошилову,
Письмо я написал,
Товарищ Ворошилов,
Народный комиссар!
В Красную армию,
В нынешний год,
В Красную армию
Брат мой идет!
Товарищ Ворошилов,
А если на войне,
Погибнет брат мой милый,
Пиши скорее мне!
Товарищ Ворошилов,
Я быстро подрасту -,
И стану вместо брата
С винтовкой на посту!
Дальневосточники, мы их так звали, с желанием подхватывали эту песню. Они любили Ворошилова и в их памяти вставали маньчжурские сопки, спокойная служба на них, землянки, в которых они годами жили припеваючи!
Однажды эту песню услышал комбат. Он подошел ко мне, к строю, который шагал под эту песню и с улыбкой спросил меня:
– Сержант, где ты откопал эту песню?
Я ему ответил:
– В школьном букваре, товарищ старший лейтенант!
Он был в шоке!
Коллектив взвода «притерся» к новой службе, а я получил признание маститых дальневосточников. Командир взвода, в моем представлении, был старым человеком, он был на 9 лет старше моего папы. Когда он увидел мою активную работу, то почти отстранился от командования взводом. А участвовал в работе тогда, когда нужно было работу показать командованию, да и то это не всегда проходило удачно. Чураков и Лукин понимали это. И не мешали нашему альянсу: взвод, командир и я!
Время шло к окончанию учебы дальневосточников. В мае 43-го мы провели итоговые занятия по всем дисциплинам от винтовки, автомата до воинских уставов и сдали экзамены. В июне курсантам приказом командира бригады генерала Никитина им было присвоено звание «младший сержант».
Успехи наших вооруженных сил на фронтах Великой Отечественной войны носили постоянный победоносный характер: уже завершился полный разгром фашистских войск на московском направлении и гитлеровцы стояли у Брянска в обороне.
Сокрушительной победой Красной армией завершилась Сталинградская битва 1942—43 гг., пленена 300-тысячная армия фельдмаршала Паулюса, немцы уходили Сальскими степями в сторону Ростова.
Из тыла Союза на Запад шли воинские эшелоны личного состава с оружием, хорошо подготовленным для боевых действий. Появились новые типы танков, орудий, автоматов, самолетов. Наступило новое время в войне, время наших последующих побед.
Нас тоже к этому готовили. Мы чувствовали, что нас ожидают большие перемены, перемены и наших личных судеб.
По переписке с мамой мне было известно, что в тылу работали люди самоотверженно, отдавая свои силы для победы нашей армии на фронте.
И семья наша принимала участие во всенародном подъеме за Победу. Настенька после окончания школы по разнарядке военкомата училась в Н-Тагильском фельдшерско-медицинском техникуме на курсах медсестер, после окончания которых ей пришлось лечить раненых воинов в госпитале. Сережа заканчивал школу.
Вся эта обстановка вдохносляла каждого из нас, курсантов и командиров, к стремлению попасть на фронт. Все ждали отправки! И она состоялась.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/zigfrid-gercog-fon-babenberg-32613499/front-1941-1945-69823687/chitat-onlayn/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.