Везунок
Leo labakhua
Вернитесь в конец 80-ых и погрузитесь в захватывающее повествование. Эта книга, действие которой происходит в советской республике Грузия, черпает вдохновение из реальных событий, разворачивающихся на фоне общества, задушенного коммунизмом. Следуйте за путешествием обычной семьи, которая преодолевает сложности своей жизни и проблемы, поставленные господствующим коммунистическим режимом. Благодаря их испытаниям и победам вы станете свидетелем неукротимого человеческого духа, который сохраняется даже перед лицом угнетения.«Везунок» – это первая часть захватывающей саги, которая обещает пленить ваше сердце и разум. По мере развития сюжета вы перенесетесь в мир, где устойчивость и надежда процветают, несмотря ни на что. Переживания персонажей отражают борьбу эпохи, характеризующейся секретностью и идеологическими беспорядками.Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.
Leo labakhua
Везунок
Стоял июнь 1969 года. Точнее, шестое число жаркого летнего дня. Лето и жара в Тбилиси на- ступают мгновенно, резко и неожиданно. У мамы начались роды, и вот, в шесть часов утра родил- ся я, здоровый пухлый мальчик. В окрестностях роддома, событие бурно отмечалось моим отцом, дядей, дедушкой, друзьями и родственниками. Пили шампанское, громко кричали и хохотали от счастья и гордости, так появился мальчик же, сын, а не девочка. Отец хвастался о его неоце- ненном вкладе в это дело, мол если б не его на- учный подход, то родилась бы девочка и с ним все соглашались. Он был научным сотрудником в институте физиологии. Правда все знали, что опыты в его лаборатории проводились на кош- ках, но тем не менее, по физиологии он был при- знанным авторитетом среди отмечавших, и спорить с ним не имело никакого смысла. Факт был неоспорим, родился мальчик. Отец любил похва- статься и был заядлым оптимистом.
– Маруся,не вешай нос, проррвемся!-бодро выкрикивал он маме в трудные минуты.
Жизнь у отца сложилась нелегкая, репрес- сии, вторая мировая война. Моего деда – его отца арестовали в 37-мом, за антисоветскую аги- тацию, сослали в Сибирь и больше его никогда не видели. Моя бабушка Александра Павловна, баба Шура, так мы ее звали, осталась одна с дву- мя маленькими детьми. В Тбилиси был голод и стояли огромные очереди, за пару бутылок керо- сина. Потом приехал брат бабы Шуры, Алексей и забрал всех к себе в подмосковный поселок Ку- чино. Вот там и вырос мой отец и там были его друзья, одноклассники и однокурсники. А его за- кадычным другом был Аркаша, заводила и шаль- ной парень. Я его видел всего один раз в жизни, и то на пару минут, но всю жизнь слышал рас- сказы как отец с Аркашей ездили на велосипе- дах из Кучино в Балашиху и обратно. Потом отец женился на маме и по настоятельной просьбе дедушки семья переехала обратно в Тбилиси. С собой привезли большой, черный велосипед под названием «Украина». Отец заявил, что без вело- сипеда он никуда не поедет, а баба Шура привез- ла старую чугунную керосинку, хотя войны и го- лода давно уже не было.
Вот так я и рос, в любви и заботе. Мама все время волновалась, о том, что мальчик не дое- дает и ходит полуголодный, и что цвет лица ей что-то не нравится, может заболел? и мы сразу пулей летели к знакомому врачу.
– Всем врачам доверять нельзя,–говорила она и доверяла только тому
врачу, который был другом дедушки или подругой бабушки. А я, в это время излучал жизнь-красные щеки, попа, живот–все сверкало здоровьем. И врачи удивлялись, мерили температуру, давление, измеряли пульс
–Все нормально у мальчика Марина Николаевна, волноваться нечего-говорили они.
– А почему тогда он какой-то вялый сегодня, и цвет лица не такой розовый-переспрашивала мама.
– Ничего не могу сказать–разводили врачи руки– Все в норме и в порядке, и даже все слишком хорошо–Тфу!–Тфу!–Тфу!–и три раза стучали по деревянному столу, чтоб не сглазить.
Но дома находили своё объяснения происходящему, значит мальчик не доедает. Поэтому у нас в доме на плите постоянно что-то жарилось, варилось и скворчало.
– Ты котлеты поел?–спрашивала мама.
– Да поел.
– Поешь еще, а то вернется отец с работы и съест все, он же не смотрит по сторонам, может быть рядомголодный ребенок сидит, все учишь его, учишь, а всё без толку. Устала я с ним бороться, все равно ничего не понимает. Одни кошки на уме–с беспокойством вздыхала мама.
– А вечером испеку аладушки с медом. Дедушка шесть килограммов меда прислал, настоящего Рачинского, половина майского, а полови на каштанового. Не то, что у друга отца Нодара, дедушкин мед настоящий, а у него сахар с водой.
– А с которого начинать кушать, с майского или с каштанового–спрашивал я.
– Начинай с майского, он быстро засахари- вается – отвечала мама.
Потом приходил отец с работы и усаживался обедать. Мама накладывала ему котлеты, но не много…
– Остальное для ребенка, может до вече- ра проголодается и где-же я ему тогда котлеты возьму, ты об этом подумал? Цвет у него сегодня какой-то нездоровый–говорила она.
– Нет не подумал.
– Вот, так всегда, ты кроме своих кошекна работе с Важей Михалычем, не о чем и не думаешь.
– Ладно, ладно, ради ребенка можно и по- голодать,
–подмигивал мне отец, наливая себе полный чайный стакан чачи, потом залпом его опрокидывал, и не по грузинский он это делал, так по солдатский, по красноармейский.
А я сидел рядом и слушал. Я любил слушать его рассказы за столом, после стакана чачи. Ли- хое хвастовство и бескрайний оптимизм, его неизменимое – Маруся, прорвемся! и долгие рассказы про жизнь в Подмосковье, про его и Ар- кашины шалости, и про службу в армии, как он вместо двух лет прослужил три, как он в армии играл в футбол, был на хорошем счету, бравым солдатом и как его воинская часть, ракетой сби- ла вражеского пилота-разведчика Пауерса.
Шли годы, Я взрослел и постепенно родите- ли начали задумываться о моем будущем.
– Из него получится хороший доктор,–рассуждала мама вслух–Ну как дядя Кикита, например,–и улыбалась, представляя меня в белом халате с фонендоскопом на груди.
– Нет, лучше педиатром, нормальных педиатров в Тбилиси днем с огнем не сыщешь, как я намучилась с ребенком в детстве, думаю все помнят,–и все кивали одобрительно соглашаясь.
– А может постопам отца? В физиологию,– осторожно встревал отец–У нас с Важей Михалычем такой прорыв в опытах пошел, что я не знаю, скоро на весь мир греметь будем.
–Вот когда загремите, тогда и говорите, нет он педиатром станет-говорила мама.
Но вскоре начались некоторые непредвиденные неожиданности.
Во время очередного визита к врачу, решили взять анализ крови из пальца, чтоб оконча- тельно удостовериться в моем здоровье, и как только я увидел кровь на пальце и доктора со стеклянными пробирками с моей кровью, я потерял сознание. Не может этого быть! Потом ещё несколько раз это случалось. А потом взяли кровь из вены, и я в такой обморок впал, что вся больница на ушах стояла. И постепенно началось формирование мысли, что из меня врач не получится.
–Слушай,–рассуждал отец-если он падает в обморок при виде своей крови из пальца, то ты представляешь, что с ним случится если он станет доктором, и не дай бог попадет в операционную, а если ему, боже упаси, оперировать придется! Я и думать об этом не хочу.
–Даа! По моему ты прав, впервые в жизни, как не странно,–отвечала ему мама с грустью. Так шли дни и годы. Я уже заканчивал школу. Учиться я не любил, а поступить в какой-нибудь ВУЗ было обязательно, по разным причинам. Первой, и самой главной причиной был закон, по которому студентов не брали в армию. Шла война в Афганистане и все боялись отправлять детей в советскую армию. И наконец, на расширенном семейном совещании, взвешивая все мои плюсы и минусы, и все мои способности, было принято решение, что мальчик поступит в политехнический институт, в другой ВУЗ он вряд ли поступит с первого раза. Вот и решили поступать в политехнический, не в армию же отпускать, риск слишком большой. Институт этот славился низкимконкурсом, или вообще отсутствием такого. А учёба там шла, на фоне безлимитного пьянства в прилегающей пивной, называли студенты пивную «Девятым корпусом» института. Там продавались нормальные чебуреки и разбав- ленное водой, на советский лад, пиво. Эту жидкость, прозванное пивом, подавали в больших бокалах с ручкой, и туда же мы заливали водку. Вступителные экзамены я сдал кое-как и поступил на первый курс института. Отец сразу же закатил дома застолье, по поводу успешной сдачи экзаменов, и что самое главное, за чудесное спасение мальчика от службы в советской армии.
Началась моя беззаботная, студенческая жизнь. Девочек у нас в группе не было, и очень быстро сплотился мужской коллектив, любителей разбавленного пива с водкой. Была пара девчат в параллельной группе, но нас пугало выражение их лиц, и мы их избегали. Меня выбрали старостой группы и моей единственной обязанностью была раздача стипендий, раз в месяц. Дело это было приятным. При каждой раздаче, сразу у кого-то, возникало предложе-ние.
–А давайте сегодня пойдем в духан! Надоел уже этот «Девятый корпус», места там только стоячие, а мы что лошади что ли, ноги немеют.
–Точно, в духан надо идти,–поддержива ло большинство.
–Хинкали возьмём, Чалагаджи, Кебабы там подают, по пол метра в длину с лавашом, с луком и барбарисом и посидим нормально, как белые люди.
Долго вопрос не обсуждался. Скидывались и быстро ехали в духан. Большинство однокурсников были приезжими из разных городов и сел Грузии, и некоторые не выражали особого желания, присоединиться к коллективу, и тогда мы давили на их внутреннее эго.
– Ну как, ты с нами?–спрашивали у сомневающихся–Вся группа идёт, а ты что дома будешь сидеть? насмотришься ещё на своих овец у себя в горах, лови момент, приобщайся к культурной жизни столицы. И весь, сплоченной воедино, коллектив шёл в духан праздновать стипендию. Вот так и проходила моя учёба, жизнь праздная, веселая и абсолютно беззаботная.
Но вскоре начались некоторые неожиданности.
Прихожу как-то с очередной лекции домой, а там… Мама лежала на диване с мокрой тряпкой на голове, отец уселся в центре стола, с папиросой в зубах и смотрел в потолок, а баба Шура тихо всхлипывала в углу комнаты и время от времени громко, с треском сморкалась в скомканный платок.
–Садись сынок,–вкрадчиво сказал отец-Новость слышал?
–Неет, какую новость?–я почувствовал неладное.
Баба Шура махнула рукой, всхлипывая пошла в свою комнату, и уже оттуда доносились громкие трески сморкания.
– Президиум верховного совета ЦК КПСС, принял новое постановление,-сказал отец.–На почитай!–и придвинул мне газе-ту “Правда”, где было написано, что ввиду обострившейся ситуации на международной арене, и возрастающего пагубного влияния империалистических буржуазных стран на наших граждан, насаждения чуждого нам образа жизни, принято решение призывать в ряды советской армии всех без исключения, в том числе и студентов…
– Не может этого быть! – кому такая глупость пришла в голову?
–Кому? Кому? Михал Сергейчу Горбачеву,– ответил отец.
–Так этот Горбачев, помниться и с пьянством боролся, и что?–спросил я.
–Это ты вовремя вспомнил–отец достал бутылку чачи из холодильника.
–Какая армия, да вы что!
–возмущалсяя-Я только, только начал привыкать к институту и прилегающей к нему инфраструктуре… Мы уже и на практику скоро едем в Кахетию, по комсомольской линии, помогать колхозникам урожай собирать. Как-же я это все брошу на полпути.
–Да сынок, новости не очень-то приятные, но!–сказал отец и залпом выпил полный стакан чачи-Ты особо-то не переживай, ничего такого ужасного в службе армии нет, вот посмотри на меня,–иии пошел рассказ про его службу в армии, как он вместо двух лет прослужил три, как он в армии играл в футбол, был на хорошем счету, бравым солдатом и как его воинская часть ракетой сбила вражеского пилота-разведчика Пауерса. Но как-то, его рассказ мне уже не казался таким забавным.
Постановление президиума сколыхнуло весь город. Началось партизанское движение по уклонению от призыва. Родители тайком прощупывали подходы к врачам и военкоматам, для получения ложного диагноза страшных болезней. Движение проходило тихо, никто ни с кем не делился информацией, чтобы не спалить контакты. Моя семья, как и все, подключилась к подполь- ной деятельности. Но выйти на нужный контакт пока не удавалось. Был и второй вариант, если не получалось уклониться совсем, тогда пытались сделать так, чтобы сыновья оставались служить в Грузии, поближе к дому, а не осваивать бескрайние просторы Сибири. Этот вопрос решали военные взяточники. Проблемным был безопасный выход на взяточника, так-как они хорошо мас-кировались.
И вот в один прекрасный день, раздался звонок в дверь. Звонок длинный, потом порывистый – там, там, тарарам, тарарара, там, там, – потом опять длинный. Открываем дверь, а там отец, улыбка до ушей, сияет весь.
–Маруся! Я же говорил что прорвемся,–и уселся за стол довольный такой, вынул папиросу и раскурил.
–Да говори уже, не томи, что случилось?–спрашивает мама.
– Ну я как член партии и научный сотрудник лаборатории в бога не верю, но определенно там что-то есть, и мир не без добрых людей. Важа Михалыч все устроил, ты же знаешь, как его там уважают,–сказал он, вскинув вверх глаза.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69596308) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.