Читать онлайн книгу «Аз Есмь» автора Дмитрий Цветков
Аз Есмь
Дмитрий Цветков
Как сложится жизнь человека, появившегося на свет в зрелом возрасте, не утратив часть памяти своих прошлых жизней? А возможно ли такое? Главный герой задает себе именно эти вопросы, очнувшись в нашем мире без памяти. Он не понимает, откуда он и как жил до сего дня. Любое предположение о случившемся рушится при более-менее детальном подходе к проблеме. Сможет ли он адаптироваться к новой жизни и сумеет ли разобраться: все что с ним произошло – мистика или банальная амнезия в редкой форме.
Дмитрий Цветков
Аз Есмь
Глава 1
Я....
Кто я?…
Откуда я?…
Что я здесь делаю?…
Куда я иду?…
Зачем?…
Так много вопросов и ни одного ответа. Нет даже намёка на то, что я хоть что-то узнаю… А если узнаю, то когда? И нужны ли мне будут ответы, когда они появятся? Может быть к тому времени ответы потеряют актуальность, потому что меня здесь уже не будет, а там… Там где я окажусь, ответы могут попросту не понадобиться.
Мне страшно!
Мне холодно!
Может быть я сошёл с ума?… Но если я размышляю, то скорее всего я не сумасшедший… Или всё-таки сумасшедший?…
Небесный отец! Что же со мной происходит? Что вообще происходит?…Что?! И… где? И… когда?
Я ничего не понимаю. Я шагаю по этой дороге со странным гладким покрытием вне времени и вне пространства. Здесь все чужое. Здесь все не моё!
Мать земля! Может быть это сон?… Но я чувствую боль и холод, а во сне нет? Значит это не сон… Или всё-таки сон? Я не осознаю, где нахожусь, а во сне точно знаю где я и с кем – значит, всё-таки не сон!
Неужели так все заканчивается? Но что… Что вообще заканчивается? А может… Может что-то начинается, и я пока не знаю, что? Это больше похоже на истину.
Мне неприятно осознавать, что мои мысли только обо мне, ибо ничего остальное мне не ведомо: я…я...я…я... Есть только я?
Я знаю… Я точно знаю, хоть и не помню откуда, что в этом алфавите "Я" – последняя буква? Значит ли, что это означает – финал? Но ещё… Ещё я точно знаю, что когда-то "Я" было первым словом и первой буквой – "Аз"! Случайность?… Случайность, что всё в мой голове перемешано так сильно, что нет никакой возможности разобраться в происходящем? Я – начало или я – конец? Кто я вообще… Где я?… Невыносимая мука, но… Любая жизнь рождается в муках… Небесный отец! Откуда мне это известно? Но ведь известно! И как вообще, может закончится то, чему ничто не предшествовало? Абсурд! Такого не может быть! А значит ничего еще не начиналось, а значит… Я – начало! Аз есмь!
***
Зима 1805 года.
Он лучше всех подходил на роль подопытного. Профессор долгое время искал кандидата и наконец, как ему показалось… Нет! Он был уверен – долгие поиски увенчались успехом. Этот парень был чист как летняя роса, если так можно говорить о человеке. Профессор долго наблюдал за ним и с каждым днём убеждался, что его открытие совсем скоро получит признание мира. Открытие, к которому он шел многие годы, используя долгий и трудный опыт и накопленные предками знания. Он воплотит в жизнь, то, что не удавалось его прапрадеду, прадеду и деду. Теперь он станет самым известным и самым востребованным учёным на планете. Вот только бы все получилось! Только бы все прошло гладко, как говориться – без сучка и без задоринки. Но разве так бывает? Хорошо… Пусть со сложностями, но главное, чтобы научная теория получила практическое подтверждение, а с этим парнем… С этим парнем всё получится – он идеальный. Это именно то, чего не хватало его учителям.
– Ты готов помочь мне в исследовании?
Профессор спрашивал, не сомневаясь в положительном ответе. Еще бы… Парень был таким доверчивым, что рассказ о небывалой возможности сделать мир безоблачным, а людей счастливыми не оставил ему шансов на отказ.
Ему было не более тридцати, а может и меньше. Волосы парня были светлы как молодая луна, а глаза голубые как летнее небо. Он сам точно не знал когда родился, так же, как и не знал своих родителей. Уход матери из этого мира совпал с его рождением, а отец просто сбежал, не желая вешать ярмо на грубую шею и тянуть младенца в одиночку. Его жизнь была сложна и не ласкова, но по какой-то невероятной причине он любил её сильнее любого баловня судьбы. Он видел голубое небо, даже когда оно было затянуто тучами. Он радовался дождю, солнцу, луне и звёздам. Он смеялся, когда выпадал первый снег и улыбался, когда появлялись первые проталины, обнажая землю. Он любовался разноцветной листвой осенью и восхищался цветением весной. Он не верил, в человеческую подлость и не относился с осуждением даже к самому отъявленному негодяю. Он никогда не лгал и не понимал зачем это нужно. Он считал справедливым всё и даже трусливому поступку отца пытался найти оправдание. Он не нуждался в излишествах. Ему всего хватало, и в этом он был богаче любого фабриканта. Ингода профессору казалось, что парень святой и даже посещала мысль, что нет никакого морального права подвергать такую чистую душу опасному эксперименту, но ему был нужен именно такой: спокойный, открытый, уравновешенный, не склонный к эмоциональным взрывам и свято верящий в успех любого мероприятия. И профессор гнал от себя моральную мишуру: главное в этом мире наука, а наука требует жертв.
Профессор действительно считал себя величайшим учёным, ведь его открытие было невиданным, он практически оседлал время и то, что получило название всего два года назад в 1803 году, благодаря Иоганну Христиану Рейлью, обещало превратится в самое перспективное направление в медицине. Да, что там медицина… Благодаря его открытию все остальные науки отойдут на задний план. Его имя навечно войдет в историю и только с ним будут связывать фантастический скачок в развитии человечества!… Вот только бы все получилось, а без этого парня ничего не получится, а значит… К черту мораль!
Глава 2
… Яркий свет ослепил меня. Я закрыл глаза ладонями и шарахнулся назад. От удара спиной о что-то жёсткое, ноги подкосились, и я упал. Нестерпимая боль сковала дыхание, в глазах потемнело, и сильная тошнота подступила к горлу. Я хотел закричать, но не смог. Голос будто пропал, и я лишь хрипло засипел, отчего стало ещё больнее… Но я все еще дышал, хотя уже сомневался, что это благо. Сил не было, словно я истратил их на что-то изнурительно тяжёлое, но на что? Поверхность, на которой я лежал была мокрой, жёсткой и очень холодной: это точно не земля и не дерево. Я с трудом открыл глаза, чтобы осмотреться. С большой надеждой мой взгляд скользнул по гладким стенам вокруг, но ничего утешительного – я не понимал, что это за место и как здесь оказался. Это было похоже на огромный склеп или грот, или на пещеру, или… Я не знал, что это! В полукруглом проёме недалеко от меня перемешались с жутким рёвом какие-то повозки, освещая перед собой пространство пугающими лучами белого неестественного света.
Я попытался встать… Боль в спине и голове не позволила. Усевшись около стены, гладкой и такой же твёрдой как пол, я подтянул к себе ноги и обнял руками колени.
Я мучительно старался понять, что происходит, но… Я ничего не понимал. Я не знал, как здесь оказался, а главное не помнил, где я был до этого, словно только что появился на свет. От безысходности, а может от боли или от холода, меня начинало трясти… Я уткнулся головой в колени и снова попробовал вспомнить – ничего! Темнота! Такая же темнота, как и вокруг, но вокруг скорее всего просто ночь, в которой присутствует свет от непонятных источников, а в голове… в голове кромешная непроглядная тьма… Чёрная бездна!
Шум шагов заставил меня вздрогнуть… Я поднял голову. Прислушался… Шаги приближались оттуда, где повозки разрезали пространство световыми лучами. Я изо всех сил сжал руками колени и задрожал так сильно, что услышал дробный стук собственных зубов.
– Бежать! – мелькнула в голове шальная мысль.
Попытка бегства, не дала результата: сил не хватило и все, что я смог это встать и снова опустится на твёрдую как камень поверхность, прижавшись спиной к стене.
Шаги приближались… Я напрягся. Постарался унять дрожь.
В полукруглом проеме появился силуэт человека. Он шагал легко и уверенно, издавая при этом свистящие звуки, похожие на какую-то мелодию. Несколько бодрых шагов в мою сторону и темп незнакомца замедлился… Замедлился до полной остановки.
– Он заметил меня! – я ужаснулся. – Бежать! – прошептал голос внутри, но…
Человек стоял недолго. Он присматривался, а затем… Затем начал медленно приближаться. Его комплекция не поражала габаритами, он не выглядел великаном, но я понял, что изнемогаю от страха.
Он подошёл почти вплотную, рассматривая меня, как нечто невиданное. Я вжался в стену. Наверное, стоило бросится на него и сжать шею до хруста, но всё на что я был способен это суровый взгляд из-под сдвинутых бровей в слабой надежде отпугнуть угрозу. Но он не испугался… Напротив… На его лице появилась расслабленная улыбка.
– Вот это номер! – произнёс он.
Я попытался вслушаться…
– Ты меня понимаешь? – спросил он, не сбрасывая с лица улыбки.
По всей вероятности, я забавлял его. Забавлял! Это злило и пугало одновременно.
Ярость закипала внутри, но ее не хватало на активные действия. Я упрямо продолжал сверлить незнакомца суровым испытующим взглядом.
– Ты чем так нахлопался, братан? – спросил он и протянул ко мне руку.
Я зашипел и почти распластался по стене. Если бы он не убрал руку, то я скорее всего, вцепился бы в нее зубами.
– О, брат… – улыбка исчезла с его лица. – А ты часом не из дурки?
Незнакомец заметно посерьёзнел и сделал несколько шагов в сторону, затем остановился и начал озираться по сторонам, разыскивая кого-то.
– Конец! – подумал я. – Бежать! – внутренний голос уже не шептал – кричал. – и, собрав в кулак последние силы, я резко вскочил, но вместо спасения – рухнул скованный невероятной болью, прошившей тело от копчика до макушки.
Грохнувшись на серую поверхность, я, не теряя надежды, попытался встать снова, но второй болевой атаки уже не выдержал. Последнее, что я увидел это скользнувший по стенам свет, после чего взгляд мой окутало тёмным туманом, а оставшиеся в голове мысли, растворились в пространстве.
Холод отступил… Боль исчезла… Всё исчезло!
Глава 3
Я пришел в себя в совершенно ином месте. Здесь было тепло и пахло чем-то незнакомым и неестественным. Это не было похоже на жилой дом – слишком огромный и слишком светлый. Ни одного окна, зато дверей бессчётное количество, а значит столько же комнат. Всё странное, вычурно гладкое с идеальными ровными формами, как будто не создано, а нарисовано: дурной сон никак не хотел закончится!
Меня куда-то тащили, вернее я летел и лишь слабая, почти незаметная вибрация позволяла понять, что всё-таки тащили. Тащили люди или существа, похожие на людей: все в белом, на головах колпаки, а лица наполовину скрыты под тканью. Мою одежду забрали, я был совершенно голый: неудобно и неловко… Хорошо, что белое полотно, наброшенное сверху скрывало срам. Правая рука лежала неудобно, из неё торчали странные трубки, присоединённые к длинному шесту со стеклянными сосудами. Я снова задрожал…
– Он пришел в себя. – произнесло одно из существ с женским голосом.
Я пришел в себя… Я все это снова видел… Лучше бы я оставался в беспамятстве. Этот кошмар никак не мог закончится. Обнадёживало лишь отсутствие сильной боли в теле, тепло вместо холода и лежал я на чем-то мягком и чистом.
– Где я…? – голос был не хриплый – мой, но тихий, обессиленный.
– Он что-то спрашивает? – снова произнесло существо.
– Где я… Кто вы? – снова спросил я.
– Ты посмотри на него? Что же они жрут? Этот который…пятый…шестой… Я со счету сбиваюсь.
Я не совсем понимал, что она говорит. Слова были знакомы, и я точно понимал их значение, но смысл… О чем она? Что значит "жрут"? Что значит они? Я такой не один? Есть еще кто-то?
Мой взгляд лег на трубки, торчащие из руки, и я попробовал согнуть её в локте… Сильно кольнуло в месте сгиба, и я сморщился от боли, отдернув руку: трубки натянулись и шест со склянками склонился в мою сторону едва не упав. Если бы не ловкость существа с женским голосом – упал бы наверняка.
– Что ты творишь, животное!?
Она точно обращалась ко мне, я не ослышался?! Она действительно не видела, что я человек? Она действительно думала, что я зверь? Животное – я хорошо понимал, что это означает.
Я попытался встать.
– Успокойтесь… – чья-то ладонь легла на мой лоб. Ладонь мягкая и теплая. – Успокойтесь, с вами все хорошо. Все плохое уже позади.
Я захотел посмотреть на того, кто положил мне руку на голову: ласковую и тёплую руку. Повернуться на бок мне не позволили. Та, кто считала меня животным, что-то крикнула, потом грубо дернула за руку с трубками и вцепилась в неё жёсткой хваткой… Желание убраться отсюда нарастало с каждым мгновением, и я повторил попытку встать на ноги.
– Да, сделай же ему два кубика, пока он нас не перебил!
Её крик сделался писклявым и надрывным. Она просила сделать непонятные "кубики", не отпуская моей руки и не позволяя вынуть из нее трубки. Я осознал, что пора не просто вставать… Пора бросаться в драку. Сжавшись в пружину, я собрался для прыжка. Но… Снова эта тёплая и мягкая ладонь на моей голове… И запах… Аромат цветов. Моё тело непроизвольно расслабилось.
– Прошу вас… Прошу… С вами все в порядке, мы вам поможем. Не волнуйтесь.
У этого существа тоже был женский голос, но он был завораживающим, ласкающим, умиротворяющим. Я изогнулся, чтобы увидеть кто это, и в этот момент, нечто больно ужалило меня в левое плечо… Я вздрогнул всем телом и предпринял последнюю попытку высвободится, но чьи-то руки возникли словно из ниоткуда, легли на мою грудь и придавили тело к лежанке.
– Угомонись же… Ты! – это существо обладало грубым мужским голосом.
– Чего они от меня хотя? Куда меня тащат? – подумал я и неожиданно ощутил наплыв небывалой слабости – совершенно неизвестное состояние. Я никогда такого не испытывал. Из меня будто выпили силы… Все! Я больше не мог шевелить руками, ногами и даже головой не мог вертеть. Скорее всего тот, кто укусил меня, впрыснул яд в мое тело.
– Ну… Слава богу, угомонился, – произнёс мужской голос.
Теперь я мог его видеть. Он склонился надо мной и бесцеремонно оттянул мне веко: сначала одно, затем другой. В его свободной руке был прозрачный маленький пузырек с длинным блестящим жалом на конце. Если бы я мог, то скривил бы лицо, но увы… даже на это не было сил.
Ориентироваться и понимать, что происходит вокруг можно лишь когда известны ориентиры – хоть что-то из окружающей действительности. Но что делать коль таковых нет? А мне окружающее было абсолютно неведомо, хотя… Что мне вообще было известно – ничего! В моей голове были знания, но откуда? Все мои мысли не имели никакой материальной привязки – я просто знал и всё. В такой ситуации оставалось полагался лишь на проведение, судьбу и миролюбие существ, которые, как оказалось, совсем не миролюбивые. Возможно, я делал что-то не верно… Возможно… Но как нужно? Как верно? Мне были не известны их правила, как и их намерения.
Чем меня ужалили в плечо? Для чего? Зачем лишили возможности двигаться? Куда меня везли? И чего хотели?…
Сильно слепили свечи невероятной формы, приклеенные к потолку. Скорее всего мы находились под землёй, иначе я бы видел окна. Тело превратилось в бездвижный куль, и я не мог им управлять, но и волнения никакого не было. Эмоции исчезли вместе с силами. Сейчас со мной могли делать все что им заблагорассудится и главное – я даже не переживал по этому поводу: не потому, что свято доверял этим существам, а просто так – без всяких объяснений. Они каким-то образом отключили мой страх и волнение. Они превратили меня в живую мумию, без эмоций и сил. Вероятно, это был яд из блестящего жала в руке угрюмого и сильного существа, либо какое-то снадобье. Мне даже спать не хотелось, я просто смотрел в потолок, на яркие плоские свечи и слушал разговоры вокруг, смысл которых почти не понимал.
Через некоторое время меня затащили в помещение, находящееся уже на поверхности: здесь были окна – большие и светлые. Я никогда ранее таких не видел… Или видел?.. В руки и пальцы несколько раз что-то втыкали и даже забрали часть моей крови – неприятные ощущения, но если не волноваться, то вполне терпимо. Здесь были другие существа и уже без ткани на лице. Теперь я не сомневался, что это люди: странные, с невероятными прическами, в удивительной одежде белого цвета из тонкой просеивающейся ткани, но все же люди. Воздух в этом помещении, должен был быть свежим и чистым, ведь мы находились на поверхности, но запах более едкий и ещё более неестественный чем под землей.
Люди разговаривали друг с другом. Я не понимал половину слов, которые они произносили и поэтому не мог уловить суть беседы.
– Возьмите общий анализ и отвезите на рентген, меня смущает гематома на позвоночнике и затылке… Да.... и звоните в наркологию, скорее всего он их клиент.
– Сурен Альбертович…
Я затаил и без того слабое дыхание. Снова этот чарующий голос: он ласкал слух, был единственным что мне хотелось слышать.
– … у него ни каких документов, доставлен по скорой. Надо вызывать полицию?
– Ой, милая… Вызывайте, заполняйте, отвечайте… Избавьте меня от вашей бюрократии. Моя задача диагноз, а не биография.
Я опять не видел ее. Попробовал позвать… но челюсть не двигалась, а во рту так сильно пересохло, что язык превратился в грубую корку: а что, если я так и останусь прикованным к этой мягкой и белой повозке навсегда? Неужели меня теперь будут перемещать только на ней?
– Я везу его на рентген? – произнесла она, пока я размышлял о своем не радостном будущем.
Моя лежанка снова начала двигаться и двигала ее именно она. Никак не получалось увидеть ее лицо. Теперь она была за моей головой и что бы посмотреть мне пришлось бы изогнуть шею как филину… Я не мог… Я даже не мог попытаться.
Она была очень сильной, потому как легко справлялась с моей лежанкой, перемещая её словно невесомую.
Мы покинули это помещения и вновь оказались под землёй: тут опять не было окон, только вытянутые свечи на потолке – я зажмурил глаза. А когда я их открыл… Лучше бы я этого не делал… О, Небесный Отец! Я никогда… никогда не видел ничего подобного. Даже покойник испугался бы, оказавшись тут: в небольшом помещении с тусклым светом, находилось нечто невообразимое. По виду оно было не живым, но такое невозможно сотворить в рассудке, такое невозможно даже представить! Я снова начала сомневаться, что меня окружают люди. Люди не способны на это. Это даже не реально увидеть во сне. Такого просто не может быть! Угловатое создание внушительного размера, пронизанное разноцветными жгутами, опутывали толстые белые сморщенные канаты. Длинные шесты, изрезанные кругами, насквозь пронзали тело этого монстра, покрытое блестящей гладкой шкурой серого и серо белого цвета, отражающей гнетущий тусклый свет. Всё это издавало утробные звуки похожие на рычание, шёпот и шипение одновременно, а время от времени мерзко попискивало… Невероятно, но скорее всего эта тварь была живой! Мне захотелось закричать, но я смог лишь заплакать… Вернее слезы потекли из моих глаз, а я так и оставался лежать не двигаясь. Теперь мне было не до ее голоса и вообще не до чего. Я понял, что рин…рен… ринген – испытание, которое мне ни за что не суждено пройти.
Откуда-то появились несколько мужчин и бесцеремонно стянули меня с места, чтобы переложить на гладкий белый стол, над которым нависла огромная тяжеленая лапа твари в форме плиты.
– Вот… теперь точно всё! – подумал я и почти ощутил, как затрещат мои кости, когда плита рухнет.
А белые люди, тем временем, вышли и оставили меня наедине с этим созданием, на пыточном столе. Я уже не плакал – лежал молча, принимая неизбежное. Никогда и никому я не желаю испытать подобного – ожидание расправы без всяких шансов на спасение: теперь было понятно зачем меня обездвижили, но почему хотели убить?…
Монстр заурчал всем телом, затрясся, закряхтел… Что-то щёлкнуло и со всех сторон одновременно, раздался голос – человеческий голос с нечеловеческим приказом:
– Не дышать!
Они издевались надо мной перед смертью! Они хотели, чтобы я добровольно расстался с жизнью изуверским способом. Нет… это были не люди! Вопреки беспощадному приказу я вдохнул полной грудью и тогда… Тогда они решили отдать меня монстру: лапа-плита надо мной начала медленно опускаться. Я закрыл глаза и на мгновение показалось, что я что-то вспомнил… Какой-то одинокий образ возник в сознании: неясный, туманный и очень далёкий, но знакомый и дорогой… Если бы у меня было хоть немного времени, возможно я бы успел понять кто я и откуда, но времени не осталось… Я слабо застонал. Мой стон разлетелся по округе стукнулся о стены, вернулся ко мне и стал последним, что я услышал в этой жизни, которая заканчивалась так и не успев начаться.... Реальность в очередной раз померкла.
Глава 4
И опять я увидел свет. Сколько раз я открывал глаза после пробуждения? Сколько раз впадал в беспамятство и погружался в здоровый сон? За время, запечатлённое в моей голове, я дважды терял сознания и ни разу не засыпал по доброй воле. Мне вообще было не понятно откуда я знаю о нормальном сне, но откуда-то знал, а значит делал это не раз и не два, но где и когда? В этом мире я лишь страдал и каждое отключение от реальности обещало стать для меня последним… Но нет! Я вновь открыл глаза.
Постель, на которой я лежал была мягкой… Не смотря на видимую непрочность и скромные размеры, она была вполне удобной и теплой. Свет заливал помещение через большое окно расчерченное вдоль и поперек толстыми палками или ещё чем-то. Выглядело это, как и все ныне странным: зачем так уродовать прозрачное стекло? Я не сразу вспомнил после чего оказался здесь, а когда вспомнил – снова занервничал: не так как прежде, но все же. Вероятно, самое страшное я уже пережил, памятуя нереального монстра по имени рентген. Возможно, он был не живым и совсем не желал меня умерщвлять, но выглядело это ужасающе. Может быть кошмары закончились? Я лежал с открытыми глазами в теплой и мягкой постели и просто смотрел в белый как снег потолок… Еще одно странное слово из моей скрытой от меня же жизни – снег. Я знал, что он бел до нельзя и даже знал, что холодный, но вот откуда он берется и где находится – не помнил.
По мимо меня, в этом помещении лежали еще два человека, на таких же постелях и приблизительно в том же положении, а еще одна постель была пустой и выглядела ухоженной и опрятной. Люди, вероятно спали, а может быть, как и я, на время утратили связь с реальностью не по своей воле. Я перевел взгляд с потолка на своих соседей: сначала на одного, затем на другого. Очень хотелось, чтобы они поскорее пришли в себя, чтобы расспросить их – вдруг они прибыли сюда вместе со мной и не утратили память? Вдруг они смогут поведать, то, о чем забыл я? Эта мысль придала сил и даже подняла дух.
Пошевелив ногами и руками, я понял, что приступ бессилия прошёл – это радовало но, но спина… Спина болела и голова… И ещё… ещё было тяжело вдыхать и выдыхать: может быть рентген все-таки накрыл меня лапой?…
Человек слева пришел в себя. Я притаился, на всякий случай, и даже закрыл глаза: не длинный опыт в этом мире диктовал свои правила. Моего слуха коснулось недовольное ворчание, которое трудно было разобрать, после чего человек заговорил.
– Утро доброе, господа и дамы.
Я молчал… не потому, что сильно испугался, просто было не ясно к кому он обращается. Что-то подсказывало, что так он называет женщин и мужчин, и значит… Значит еще один человек здесь – женщина. Я посмотрел на неё аккуратно, одним глазком, чтобы никто не заметил и тут же открыл второй. Несчастная была совершенно лишена волос на голове, а на лице наоборот, начинала затеваться новая борода, взамен недавно срезанной. Глаза закрылись сами собой, и я вновь притворился спящим.
– Что же это за люди? – подумал я с замиранием сердца. – А может все-таки не люди? Может быть просто похожи на людей, а сами… Или люди, но другие, не такие как я. У них женщины лысые и с бородами… О Небесный отец! Я не сомневался, что рентген – самое страшное, но это… Это самое шокирующее.
– Просыпайся Саныч, проспишь процедуры и обход. – проскрипел проснувшийся, потягиваясь.
Ему очевидно было не плохо. Во всяком случае, он не походил на страдальца. Меня это порадовало и расстроило одновременно: хорошо, что он в добром здравии, но плохо, что не прибыл сюда со мной, иначе не был бы так беспечен и радушен. От этих мыслей я утратил осторожность и когда он посмотрел на меня, было поздно притворяться. Я смотрел в ответ, не моргая и не двигаясь, напустив на лицо суровости, на всякий случай: кто знает, что у них на уме?
– О! – почти вскричал человек. – Саныч, у нас новенький!
Он оказался настолько рад моему появлению, что суровость сама собой исчезла с лица. Я даже улыбнулся: еле-еле, но все же улыбнулся.
– Ты как здесь?
Он скинул с постели ноги и уселся как на лавке, рассматривая меня без всякого стеснения. Его одежда была удивительной. Штаны и рубаха раскрашены разноцветными полосами, а под рубахой ещё одна: светлая без застежек – никогда такого не вдел. Одежда была скроена прямо по его фигуре, которая удивила меня не меньше, особенно живот, лежащий на коленях хозяина. Я знал, что люди бывают толстыми, но такого живота никогда не встречал… а может встречал, но точно не помнил об этом.
– Выглядишь целым? – произнес он, чуть прищурив глаза и положив руки на живот как на переносной стол. – Ничего не сломано?… Вроде, гипса нет.
Затем он посмотрел вокруг, чтобы оценить не подслушивают ли нас и почему-то шёпотом спросил:
– Ты здесь тоже… – а дальше он щелкнул пальцем себе по горлу и весело подмигнул.
Я смутился и ничего не ответил. То, что он спросил было совершенно лишено смысла и логики.
– Понятно… – протянул он, словно я с ним общался. – Здесь почти все по этому делу, – он взглянул на нашего соседа и кивнул в его сторону головой, – Саныч вообще не помнит, как здесь оказался.
Небесный отец! Я не ослышался! Женщина оказалась здесь так же, как и я! От этого известия я даже приподнялся на локтях, не взирая на боль в спине и, повернувшись в ее сторону взволнованно спросил.
– Она вообще ничего не помнит? Она…
– В смысле? – человек с большим животом был не очень доволен моей реакцией. Его голос понизился и погрубел. – А ты чего его как бабу?.. Иностранец, что ли?
Я внял резкой смене тона и всмотрелся в нашего соседа – соседку: конечно, это был мужчина. Скорее всего я не верно истолковал реплику о дамах и господах и ввел себя в заблуждение. Почему-то мне показалось, что моя ошибка – страшное оскорбление и теперь меня точно будут бить и бить сильно.
– Приношу извинения! Прошу не считать мою оговорку намеренной! Я … – мне не было известно слово «иностранец», но я не сомневался, что меня сочли иноземцем. – … я… иностранец.
– Фух…ты… – выдал на выдохе мой сосед. – Вы, значит тоже любители принять на грудь! Фин?… Немец?…
Я пришёл в полное замешательство… Что значит «принять на грудь» и что значит «финнемец»? Но на вопрос и спор смелости не хватило.
– Да… – я согласился со всем что он говорил и как оказалось, правильно сделал.
Мой собеседник смотрел на меня некоторое время, переваривая ответ, а затем подмигнул одним глазом и улыбнулся, обнажив редкие пожелтевшие зубы.
– Ну… ты не расстраивайся, фин. Если пришёл в себя здесь, то самое плохое позади. Здесь тяжелых нет.
Я посмотрел на него более внимательно. То, что он не относил себя к тяжёлым, как и все прочее выглядело странно: назвать его лёгким можно было с большим сомнением, но эта была не самая большая странность, которую я услышал.
Вероятно, стоило улыбнуться в ответ, и я улыбнулся, что тоже оказалось правильным.
– Молодец, фин. Улыбаешься, значит не безнадёжен… Кстати… – он чуть склонился в мою сторону и снова сказал так, будто нас подслушивали, – … ты поправиться не хочешь?
– Да, – я начинал привыкать отвечать положительно не задумываясь.
Мой собеседник выпрямился. Замолчал и начал осматривать помещение, не крутя шеей и головой – одними глазами. Он был очень осторожен и осмотрителен.
– Саныч… – громким шёпотом позвал он нашего третьего соседа, – … Саныч!
Саныч, перевернулся на бок, оторвал голову от постели и подпер ее рукой.
– Чего шумишь с утра, Паша?
Теперь я знал имя обоих: Паша – сосед слева, а Саныч справа.
– Саныч, нам иностранца подселили.
– Да, ладно! – он проявил явную заинтересованность.
Я заметил это и надежда, что Саныч такой же как и я, усилилась. Хотелось сию минуту поговорить с ним и расспросить, но… Это было поспешным и не верным: а что, если он скрывает свою историю. Вторя осторожному Паше, я окинул окружающее рассеянным взглядом и решил не торопиться: лучше подождать удобного случая и поговорить один на один.
Приподняться с постели, оказалось не так просто, как хотелось бы. Спина сильно болела и бок, но все же я приподнялся. Так стало удобнее видеть обоих.
Саныч мельком взглянул на меня, а потом словно не замечая моего присутствия, длинно моргнул и спросил.
– И откуда он?
– Из Хельсинки, – уверенно ответил Паша.
Мне почему-то стало страшновато. Откуда он знает, что я именно из этого места. А если знает, зачем спрашивал о моем происхождении? Теперь я смотрел прямо перед собой, боясь встретится взглядом с любым из моих соседей. Мне было не понятно, как себя вести, но осторожность – то, что мне точно не помешает… Осторожность и немногословность.
– Я бывал в Хельсинки… – протянул Саныч задумчиво, – … хороший город.
Он закрыл глаза и мне показалось, что воспоминания о Хельсинки греют его: наверное, действительно хорошее место, жаль, что мне о нем было ничего не известно. Зато Саныч знал и наш сосед тоже… Интересно – это хорошо или плохо?
– Ну… – буркнул Паша в сторону Саныча.
– Что ну? – отреагировал тот.
– Тьфу ты – ну ты! – возмутился Паша. – Поправиться ему надо – что здесь не понятного?
– А-а-а-а… – Саныч степенно кивнул в знак полного согласия и понимания.
Это выглядело дружелюбно, не предвещало подвоха.
Саныч, медленно скинул с постели сухие волосатые ноги, нащупал ими обувь, которая оказалась без задней части, что позволило надеть ее без рук и наклонов – удобно! Затем встал, подошел к квадратному ящику, похожему на большой короб и раскрыв его, извлек оттуда склянку с жидкостью… Сам он был не молод, сух, одет в странную рубаху без рукавов и синие штаны почти по колено. Вторая рубаха, разноцветная как у Паши, лежала рядом на хлипком стуле… И живота у него, вовсе не было, а лицо заросло щетиной: что говорило о том, что бороду он зачем-то срезал, но пожалел об этом и начал растить новую. Его взгляд был не менее осторожным чем у пузатого Паши, оглядевшись, он запрятал склянку под рубаху без рукавов и подошёл ко мне.
– Поправься, фин. Храню для себя, как лекарство.
Ёмкость с жидкостью из-под рубахи перекочевала ко мне в руку. Я принял подношение, не совсем понимая, что нужно делать.
– Пей скорее, пока медсестра не заглянула, – поторопил меня Саныч. – Живая вода!
Мне не хотелось пить, но какой у меня был выход. Я не знал правил, а отказ мог обидеть этих людей, а ведь они пытались помочь – я видел это. С выражением благодарности на лице, я поднёс склянку к носу. Небесный отец! Пахло ужасно! Совершенно несъедобный, резкий, отвратительный запах. Выражение моего лица продемонстрировало явное отвращение. Это, почему-то порадовало обоих и даже вызвало сдержанный смех.
– Ядрёная! Насквозь продирает от одного понюха! – подтвердил мои догадки Паша. – Зато пару глотков сделаешь – в миг полегчает. Рецепт Саныча! Сам гонит. Знатное зелье!
Я скромно улыбнулся. Что такое зелье было понятно, и я, закрыв на всякий случай глаза, сделал два больших глотка. Проглотить снадобье я смог, а вот дышать перестал. Открывая рот как рыба, я пытался схватить хоть немного воздуха, но увы… Глаза мои округлились и слезы брызнули сами собой… Я понял, что меня грубо обманули. Это точно была не живая вода – скорее мёртвая. Тело вытянулось как струна, забыв о боли. Беспомощно крутя головой, я переводил взгляд с одного на другого в надежде быть спасённым. Руки непроизвольно потянулись к горлу и груди, чтобы хоть как-то посодействовать поступлению внутрь воздуха. Сквозь проступившие слёзы, я видел, как коварные соседи наблюдают за моей агонией и весело посмеиваются. Показалось, что я опять теряю связь с реальностью, но нет! Неожиданно воздух хлынул внутрь, и я задышал. Я вдыхал его с жадностью и наслаждением, а когда утолил этот голод, почувствовал, как растекается внутри приятное тепло. Моя поза уже никак не отражала болезненного состояния. Я сидел свободно, не ощущая абсолютно никакой боли: неужели это действительно живая вода?!
– О как! – не прекращая смеяться проскрипел Саныч. – Крепка зараза?!
– Полегчало? – довольно поинтересовался Паша.
– Да-а-а-а! – протянул я, улыбаясь уже более открыто и абсолютно искренне.
Саныч забрал у меня склянку сунул под рубаху и ровно в это время к нам без стука зашла женщина в белой одежде.
Лица моих новых знакомых вмиг посерьёзнели, а вид стал таким, будто они только что совершили что-то запрещённое и никак не ожидали появления ненужных глаз.
Она зашла и остановилась, осматриваясь точно также как Паша и Саныч: вероятно, здесь все переживали по поводу слежки. Остановив взгляд на Саныче, она сурово прищурилась и медленно закачала головой: очевидно, что это покачивание не сулило ничего хорошего.
– Александр Сергеевич, и что же вы там прячете? – она начала медленно приближаться, а качающаяся голова, потянула за собой тело и это стало похожее на агрессивные ритуальные движения.
– Катюш, ты чего? – залепетал Саныч заискивающим тоном. – Ну… что я прячу?.. Ничего не прячу…
Он засеменил к своей постели, шаркая по полу обувью без задней части и юркнул под покрывало.
– Что у вас там, Александр Сергеевич?
Катюша подошла к нему ближе и требовательно протянула руку. Саныч, лежал тихо и даже пытался изобразить спящего, что выглядело наигранно, но я хорошо понимал его и полностью поддерживал. Чудодейственный эликсир во мне оказывал исключительно благое воздействие, и я мысленно был полностью на стороне Саныча. Но как я мог принимать, чью-то сторону, не разобравшись в правилах этого места. Возможно, Саныч владел снадобьем не по праву, а возможно и наоборот… Может быть Катюша, представляла интересы тех, кто не желал нам добра, а может наоборот… Но она хотела забрать живую воду… Я еле сдерживал себя от вмешательства, к которому просто подталкивала волшебная сила эликсира.
Давайте, давайте! – пальцы на руке Катюши начали сжиматься в кулак и разжиматься снова.
И Саныч подчинился. Из-под покрывал показалась сухая рука с зажатой в ней склянкой. Женщина потянулась забрать её, но Саныч передумал и убрал под покрывало склянку вместе с рукой, а затем подскочил, словно испуганный и заговорил таким умоляющим тоном, который невозможно изобразить нарочно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/dmitriy-cvetkov/az-esm-69446161/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Дмитрий Цветков
Как сложится жизнь человека, появившегося на свет в зрелом возрасте, не утратив часть памяти своих прошлых жизней? А возможно ли такое? Главный герой задает себе именно эти вопросы, очнувшись в нашем мире без памяти. Он не понимает, откуда он и как жил до сего дня. Любое предположение о случившемся рушится при более-менее детальном подходе к проблеме. Сможет ли он адаптироваться к новой жизни и сумеет ли разобраться: все что с ним произошло – мистика или банальная амнезия в редкой форме.
Дмитрий Цветков
Аз Есмь
Глава 1
Я....
Кто я?…
Откуда я?…
Что я здесь делаю?…
Куда я иду?…
Зачем?…
Так много вопросов и ни одного ответа. Нет даже намёка на то, что я хоть что-то узнаю… А если узнаю, то когда? И нужны ли мне будут ответы, когда они появятся? Может быть к тому времени ответы потеряют актуальность, потому что меня здесь уже не будет, а там… Там где я окажусь, ответы могут попросту не понадобиться.
Мне страшно!
Мне холодно!
Может быть я сошёл с ума?… Но если я размышляю, то скорее всего я не сумасшедший… Или всё-таки сумасшедший?…
Небесный отец! Что же со мной происходит? Что вообще происходит?…Что?! И… где? И… когда?
Я ничего не понимаю. Я шагаю по этой дороге со странным гладким покрытием вне времени и вне пространства. Здесь все чужое. Здесь все не моё!
Мать земля! Может быть это сон?… Но я чувствую боль и холод, а во сне нет? Значит это не сон… Или всё-таки сон? Я не осознаю, где нахожусь, а во сне точно знаю где я и с кем – значит, всё-таки не сон!
Неужели так все заканчивается? Но что… Что вообще заканчивается? А может… Может что-то начинается, и я пока не знаю, что? Это больше похоже на истину.
Мне неприятно осознавать, что мои мысли только обо мне, ибо ничего остальное мне не ведомо: я…я...я…я... Есть только я?
Я знаю… Я точно знаю, хоть и не помню откуда, что в этом алфавите "Я" – последняя буква? Значит ли, что это означает – финал? Но ещё… Ещё я точно знаю, что когда-то "Я" было первым словом и первой буквой – "Аз"! Случайность?… Случайность, что всё в мой голове перемешано так сильно, что нет никакой возможности разобраться в происходящем? Я – начало или я – конец? Кто я вообще… Где я?… Невыносимая мука, но… Любая жизнь рождается в муках… Небесный отец! Откуда мне это известно? Но ведь известно! И как вообще, может закончится то, чему ничто не предшествовало? Абсурд! Такого не может быть! А значит ничего еще не начиналось, а значит… Я – начало! Аз есмь!
***
Зима 1805 года.
Он лучше всех подходил на роль подопытного. Профессор долгое время искал кандидата и наконец, как ему показалось… Нет! Он был уверен – долгие поиски увенчались успехом. Этот парень был чист как летняя роса, если так можно говорить о человеке. Профессор долго наблюдал за ним и с каждым днём убеждался, что его открытие совсем скоро получит признание мира. Открытие, к которому он шел многие годы, используя долгий и трудный опыт и накопленные предками знания. Он воплотит в жизнь, то, что не удавалось его прапрадеду, прадеду и деду. Теперь он станет самым известным и самым востребованным учёным на планете. Вот только бы все получилось! Только бы все прошло гладко, как говориться – без сучка и без задоринки. Но разве так бывает? Хорошо… Пусть со сложностями, но главное, чтобы научная теория получила практическое подтверждение, а с этим парнем… С этим парнем всё получится – он идеальный. Это именно то, чего не хватало его учителям.
– Ты готов помочь мне в исследовании?
Профессор спрашивал, не сомневаясь в положительном ответе. Еще бы… Парень был таким доверчивым, что рассказ о небывалой возможности сделать мир безоблачным, а людей счастливыми не оставил ему шансов на отказ.
Ему было не более тридцати, а может и меньше. Волосы парня были светлы как молодая луна, а глаза голубые как летнее небо. Он сам точно не знал когда родился, так же, как и не знал своих родителей. Уход матери из этого мира совпал с его рождением, а отец просто сбежал, не желая вешать ярмо на грубую шею и тянуть младенца в одиночку. Его жизнь была сложна и не ласкова, но по какой-то невероятной причине он любил её сильнее любого баловня судьбы. Он видел голубое небо, даже когда оно было затянуто тучами. Он радовался дождю, солнцу, луне и звёздам. Он смеялся, когда выпадал первый снег и улыбался, когда появлялись первые проталины, обнажая землю. Он любовался разноцветной листвой осенью и восхищался цветением весной. Он не верил, в человеческую подлость и не относился с осуждением даже к самому отъявленному негодяю. Он никогда не лгал и не понимал зачем это нужно. Он считал справедливым всё и даже трусливому поступку отца пытался найти оправдание. Он не нуждался в излишествах. Ему всего хватало, и в этом он был богаче любого фабриканта. Ингода профессору казалось, что парень святой и даже посещала мысль, что нет никакого морального права подвергать такую чистую душу опасному эксперименту, но ему был нужен именно такой: спокойный, открытый, уравновешенный, не склонный к эмоциональным взрывам и свято верящий в успех любого мероприятия. И профессор гнал от себя моральную мишуру: главное в этом мире наука, а наука требует жертв.
Профессор действительно считал себя величайшим учёным, ведь его открытие было невиданным, он практически оседлал время и то, что получило название всего два года назад в 1803 году, благодаря Иоганну Христиану Рейлью, обещало превратится в самое перспективное направление в медицине. Да, что там медицина… Благодаря его открытию все остальные науки отойдут на задний план. Его имя навечно войдет в историю и только с ним будут связывать фантастический скачок в развитии человечества!… Вот только бы все получилось, а без этого парня ничего не получится, а значит… К черту мораль!
Глава 2
… Яркий свет ослепил меня. Я закрыл глаза ладонями и шарахнулся назад. От удара спиной о что-то жёсткое, ноги подкосились, и я упал. Нестерпимая боль сковала дыхание, в глазах потемнело, и сильная тошнота подступила к горлу. Я хотел закричать, но не смог. Голос будто пропал, и я лишь хрипло засипел, отчего стало ещё больнее… Но я все еще дышал, хотя уже сомневался, что это благо. Сил не было, словно я истратил их на что-то изнурительно тяжёлое, но на что? Поверхность, на которой я лежал была мокрой, жёсткой и очень холодной: это точно не земля и не дерево. Я с трудом открыл глаза, чтобы осмотреться. С большой надеждой мой взгляд скользнул по гладким стенам вокруг, но ничего утешительного – я не понимал, что это за место и как здесь оказался. Это было похоже на огромный склеп или грот, или на пещеру, или… Я не знал, что это! В полукруглом проёме недалеко от меня перемешались с жутким рёвом какие-то повозки, освещая перед собой пространство пугающими лучами белого неестественного света.
Я попытался встать… Боль в спине и голове не позволила. Усевшись около стены, гладкой и такой же твёрдой как пол, я подтянул к себе ноги и обнял руками колени.
Я мучительно старался понять, что происходит, но… Я ничего не понимал. Я не знал, как здесь оказался, а главное не помнил, где я был до этого, словно только что появился на свет. От безысходности, а может от боли или от холода, меня начинало трясти… Я уткнулся головой в колени и снова попробовал вспомнить – ничего! Темнота! Такая же темнота, как и вокруг, но вокруг скорее всего просто ночь, в которой присутствует свет от непонятных источников, а в голове… в голове кромешная непроглядная тьма… Чёрная бездна!
Шум шагов заставил меня вздрогнуть… Я поднял голову. Прислушался… Шаги приближались оттуда, где повозки разрезали пространство световыми лучами. Я изо всех сил сжал руками колени и задрожал так сильно, что услышал дробный стук собственных зубов.
– Бежать! – мелькнула в голове шальная мысль.
Попытка бегства, не дала результата: сил не хватило и все, что я смог это встать и снова опустится на твёрдую как камень поверхность, прижавшись спиной к стене.
Шаги приближались… Я напрягся. Постарался унять дрожь.
В полукруглом проеме появился силуэт человека. Он шагал легко и уверенно, издавая при этом свистящие звуки, похожие на какую-то мелодию. Несколько бодрых шагов в мою сторону и темп незнакомца замедлился… Замедлился до полной остановки.
– Он заметил меня! – я ужаснулся. – Бежать! – прошептал голос внутри, но…
Человек стоял недолго. Он присматривался, а затем… Затем начал медленно приближаться. Его комплекция не поражала габаритами, он не выглядел великаном, но я понял, что изнемогаю от страха.
Он подошёл почти вплотную, рассматривая меня, как нечто невиданное. Я вжался в стену. Наверное, стоило бросится на него и сжать шею до хруста, но всё на что я был способен это суровый взгляд из-под сдвинутых бровей в слабой надежде отпугнуть угрозу. Но он не испугался… Напротив… На его лице появилась расслабленная улыбка.
– Вот это номер! – произнёс он.
Я попытался вслушаться…
– Ты меня понимаешь? – спросил он, не сбрасывая с лица улыбки.
По всей вероятности, я забавлял его. Забавлял! Это злило и пугало одновременно.
Ярость закипала внутри, но ее не хватало на активные действия. Я упрямо продолжал сверлить незнакомца суровым испытующим взглядом.
– Ты чем так нахлопался, братан? – спросил он и протянул ко мне руку.
Я зашипел и почти распластался по стене. Если бы он не убрал руку, то я скорее всего, вцепился бы в нее зубами.
– О, брат… – улыбка исчезла с его лица. – А ты часом не из дурки?
Незнакомец заметно посерьёзнел и сделал несколько шагов в сторону, затем остановился и начал озираться по сторонам, разыскивая кого-то.
– Конец! – подумал я. – Бежать! – внутренний голос уже не шептал – кричал. – и, собрав в кулак последние силы, я резко вскочил, но вместо спасения – рухнул скованный невероятной болью, прошившей тело от копчика до макушки.
Грохнувшись на серую поверхность, я, не теряя надежды, попытался встать снова, но второй болевой атаки уже не выдержал. Последнее, что я увидел это скользнувший по стенам свет, после чего взгляд мой окутало тёмным туманом, а оставшиеся в голове мысли, растворились в пространстве.
Холод отступил… Боль исчезла… Всё исчезло!
Глава 3
Я пришел в себя в совершенно ином месте. Здесь было тепло и пахло чем-то незнакомым и неестественным. Это не было похоже на жилой дом – слишком огромный и слишком светлый. Ни одного окна, зато дверей бессчётное количество, а значит столько же комнат. Всё странное, вычурно гладкое с идеальными ровными формами, как будто не создано, а нарисовано: дурной сон никак не хотел закончится!
Меня куда-то тащили, вернее я летел и лишь слабая, почти незаметная вибрация позволяла понять, что всё-таки тащили. Тащили люди или существа, похожие на людей: все в белом, на головах колпаки, а лица наполовину скрыты под тканью. Мою одежду забрали, я был совершенно голый: неудобно и неловко… Хорошо, что белое полотно, наброшенное сверху скрывало срам. Правая рука лежала неудобно, из неё торчали странные трубки, присоединённые к длинному шесту со стеклянными сосудами. Я снова задрожал…
– Он пришел в себя. – произнесло одно из существ с женским голосом.
Я пришел в себя… Я все это снова видел… Лучше бы я оставался в беспамятстве. Этот кошмар никак не мог закончится. Обнадёживало лишь отсутствие сильной боли в теле, тепло вместо холода и лежал я на чем-то мягком и чистом.
– Где я…? – голос был не хриплый – мой, но тихий, обессиленный.
– Он что-то спрашивает? – снова произнесло существо.
– Где я… Кто вы? – снова спросил я.
– Ты посмотри на него? Что же они жрут? Этот который…пятый…шестой… Я со счету сбиваюсь.
Я не совсем понимал, что она говорит. Слова были знакомы, и я точно понимал их значение, но смысл… О чем она? Что значит "жрут"? Что значит они? Я такой не один? Есть еще кто-то?
Мой взгляд лег на трубки, торчащие из руки, и я попробовал согнуть её в локте… Сильно кольнуло в месте сгиба, и я сморщился от боли, отдернув руку: трубки натянулись и шест со склянками склонился в мою сторону едва не упав. Если бы не ловкость существа с женским голосом – упал бы наверняка.
– Что ты творишь, животное!?
Она точно обращалась ко мне, я не ослышался?! Она действительно не видела, что я человек? Она действительно думала, что я зверь? Животное – я хорошо понимал, что это означает.
Я попытался встать.
– Успокойтесь… – чья-то ладонь легла на мой лоб. Ладонь мягкая и теплая. – Успокойтесь, с вами все хорошо. Все плохое уже позади.
Я захотел посмотреть на того, кто положил мне руку на голову: ласковую и тёплую руку. Повернуться на бок мне не позволили. Та, кто считала меня животным, что-то крикнула, потом грубо дернула за руку с трубками и вцепилась в неё жёсткой хваткой… Желание убраться отсюда нарастало с каждым мгновением, и я повторил попытку встать на ноги.
– Да, сделай же ему два кубика, пока он нас не перебил!
Её крик сделался писклявым и надрывным. Она просила сделать непонятные "кубики", не отпуская моей руки и не позволяя вынуть из нее трубки. Я осознал, что пора не просто вставать… Пора бросаться в драку. Сжавшись в пружину, я собрался для прыжка. Но… Снова эта тёплая и мягкая ладонь на моей голове… И запах… Аромат цветов. Моё тело непроизвольно расслабилось.
– Прошу вас… Прошу… С вами все в порядке, мы вам поможем. Не волнуйтесь.
У этого существа тоже был женский голос, но он был завораживающим, ласкающим, умиротворяющим. Я изогнулся, чтобы увидеть кто это, и в этот момент, нечто больно ужалило меня в левое плечо… Я вздрогнул всем телом и предпринял последнюю попытку высвободится, но чьи-то руки возникли словно из ниоткуда, легли на мою грудь и придавили тело к лежанке.
– Угомонись же… Ты! – это существо обладало грубым мужским голосом.
– Чего они от меня хотя? Куда меня тащат? – подумал я и неожиданно ощутил наплыв небывалой слабости – совершенно неизвестное состояние. Я никогда такого не испытывал. Из меня будто выпили силы… Все! Я больше не мог шевелить руками, ногами и даже головой не мог вертеть. Скорее всего тот, кто укусил меня, впрыснул яд в мое тело.
– Ну… Слава богу, угомонился, – произнёс мужской голос.
Теперь я мог его видеть. Он склонился надо мной и бесцеремонно оттянул мне веко: сначала одно, затем другой. В его свободной руке был прозрачный маленький пузырек с длинным блестящим жалом на конце. Если бы я мог, то скривил бы лицо, но увы… даже на это не было сил.
Ориентироваться и понимать, что происходит вокруг можно лишь когда известны ориентиры – хоть что-то из окружающей действительности. Но что делать коль таковых нет? А мне окружающее было абсолютно неведомо, хотя… Что мне вообще было известно – ничего! В моей голове были знания, но откуда? Все мои мысли не имели никакой материальной привязки – я просто знал и всё. В такой ситуации оставалось полагался лишь на проведение, судьбу и миролюбие существ, которые, как оказалось, совсем не миролюбивые. Возможно, я делал что-то не верно… Возможно… Но как нужно? Как верно? Мне были не известны их правила, как и их намерения.
Чем меня ужалили в плечо? Для чего? Зачем лишили возможности двигаться? Куда меня везли? И чего хотели?…
Сильно слепили свечи невероятной формы, приклеенные к потолку. Скорее всего мы находились под землёй, иначе я бы видел окна. Тело превратилось в бездвижный куль, и я не мог им управлять, но и волнения никакого не было. Эмоции исчезли вместе с силами. Сейчас со мной могли делать все что им заблагорассудится и главное – я даже не переживал по этому поводу: не потому, что свято доверял этим существам, а просто так – без всяких объяснений. Они каким-то образом отключили мой страх и волнение. Они превратили меня в живую мумию, без эмоций и сил. Вероятно, это был яд из блестящего жала в руке угрюмого и сильного существа, либо какое-то снадобье. Мне даже спать не хотелось, я просто смотрел в потолок, на яркие плоские свечи и слушал разговоры вокруг, смысл которых почти не понимал.
Через некоторое время меня затащили в помещение, находящееся уже на поверхности: здесь были окна – большие и светлые. Я никогда ранее таких не видел… Или видел?.. В руки и пальцы несколько раз что-то втыкали и даже забрали часть моей крови – неприятные ощущения, но если не волноваться, то вполне терпимо. Здесь были другие существа и уже без ткани на лице. Теперь я не сомневался, что это люди: странные, с невероятными прическами, в удивительной одежде белого цвета из тонкой просеивающейся ткани, но все же люди. Воздух в этом помещении, должен был быть свежим и чистым, ведь мы находились на поверхности, но запах более едкий и ещё более неестественный чем под землей.
Люди разговаривали друг с другом. Я не понимал половину слов, которые они произносили и поэтому не мог уловить суть беседы.
– Возьмите общий анализ и отвезите на рентген, меня смущает гематома на позвоночнике и затылке… Да.... и звоните в наркологию, скорее всего он их клиент.
– Сурен Альбертович…
Я затаил и без того слабое дыхание. Снова этот чарующий голос: он ласкал слух, был единственным что мне хотелось слышать.
– … у него ни каких документов, доставлен по скорой. Надо вызывать полицию?
– Ой, милая… Вызывайте, заполняйте, отвечайте… Избавьте меня от вашей бюрократии. Моя задача диагноз, а не биография.
Я опять не видел ее. Попробовал позвать… но челюсть не двигалась, а во рту так сильно пересохло, что язык превратился в грубую корку: а что, если я так и останусь прикованным к этой мягкой и белой повозке навсегда? Неужели меня теперь будут перемещать только на ней?
– Я везу его на рентген? – произнесла она, пока я размышлял о своем не радостном будущем.
Моя лежанка снова начала двигаться и двигала ее именно она. Никак не получалось увидеть ее лицо. Теперь она была за моей головой и что бы посмотреть мне пришлось бы изогнуть шею как филину… Я не мог… Я даже не мог попытаться.
Она была очень сильной, потому как легко справлялась с моей лежанкой, перемещая её словно невесомую.
Мы покинули это помещения и вновь оказались под землёй: тут опять не было окон, только вытянутые свечи на потолке – я зажмурил глаза. А когда я их открыл… Лучше бы я этого не делал… О, Небесный Отец! Я никогда… никогда не видел ничего подобного. Даже покойник испугался бы, оказавшись тут: в небольшом помещении с тусклым светом, находилось нечто невообразимое. По виду оно было не живым, но такое невозможно сотворить в рассудке, такое невозможно даже представить! Я снова начала сомневаться, что меня окружают люди. Люди не способны на это. Это даже не реально увидеть во сне. Такого просто не может быть! Угловатое создание внушительного размера, пронизанное разноцветными жгутами, опутывали толстые белые сморщенные канаты. Длинные шесты, изрезанные кругами, насквозь пронзали тело этого монстра, покрытое блестящей гладкой шкурой серого и серо белого цвета, отражающей гнетущий тусклый свет. Всё это издавало утробные звуки похожие на рычание, шёпот и шипение одновременно, а время от времени мерзко попискивало… Невероятно, но скорее всего эта тварь была живой! Мне захотелось закричать, но я смог лишь заплакать… Вернее слезы потекли из моих глаз, а я так и оставался лежать не двигаясь. Теперь мне было не до ее голоса и вообще не до чего. Я понял, что рин…рен… ринген – испытание, которое мне ни за что не суждено пройти.
Откуда-то появились несколько мужчин и бесцеремонно стянули меня с места, чтобы переложить на гладкий белый стол, над которым нависла огромная тяжеленая лапа твари в форме плиты.
– Вот… теперь точно всё! – подумал я и почти ощутил, как затрещат мои кости, когда плита рухнет.
А белые люди, тем временем, вышли и оставили меня наедине с этим созданием, на пыточном столе. Я уже не плакал – лежал молча, принимая неизбежное. Никогда и никому я не желаю испытать подобного – ожидание расправы без всяких шансов на спасение: теперь было понятно зачем меня обездвижили, но почему хотели убить?…
Монстр заурчал всем телом, затрясся, закряхтел… Что-то щёлкнуло и со всех сторон одновременно, раздался голос – человеческий голос с нечеловеческим приказом:
– Не дышать!
Они издевались надо мной перед смертью! Они хотели, чтобы я добровольно расстался с жизнью изуверским способом. Нет… это были не люди! Вопреки беспощадному приказу я вдохнул полной грудью и тогда… Тогда они решили отдать меня монстру: лапа-плита надо мной начала медленно опускаться. Я закрыл глаза и на мгновение показалось, что я что-то вспомнил… Какой-то одинокий образ возник в сознании: неясный, туманный и очень далёкий, но знакомый и дорогой… Если бы у меня было хоть немного времени, возможно я бы успел понять кто я и откуда, но времени не осталось… Я слабо застонал. Мой стон разлетелся по округе стукнулся о стены, вернулся ко мне и стал последним, что я услышал в этой жизни, которая заканчивалась так и не успев начаться.... Реальность в очередной раз померкла.
Глава 4
И опять я увидел свет. Сколько раз я открывал глаза после пробуждения? Сколько раз впадал в беспамятство и погружался в здоровый сон? За время, запечатлённое в моей голове, я дважды терял сознания и ни разу не засыпал по доброй воле. Мне вообще было не понятно откуда я знаю о нормальном сне, но откуда-то знал, а значит делал это не раз и не два, но где и когда? В этом мире я лишь страдал и каждое отключение от реальности обещало стать для меня последним… Но нет! Я вновь открыл глаза.
Постель, на которой я лежал была мягкой… Не смотря на видимую непрочность и скромные размеры, она была вполне удобной и теплой. Свет заливал помещение через большое окно расчерченное вдоль и поперек толстыми палками или ещё чем-то. Выглядело это, как и все ныне странным: зачем так уродовать прозрачное стекло? Я не сразу вспомнил после чего оказался здесь, а когда вспомнил – снова занервничал: не так как прежде, но все же. Вероятно, самое страшное я уже пережил, памятуя нереального монстра по имени рентген. Возможно, он был не живым и совсем не желал меня умерщвлять, но выглядело это ужасающе. Может быть кошмары закончились? Я лежал с открытыми глазами в теплой и мягкой постели и просто смотрел в белый как снег потолок… Еще одно странное слово из моей скрытой от меня же жизни – снег. Я знал, что он бел до нельзя и даже знал, что холодный, но вот откуда он берется и где находится – не помнил.
По мимо меня, в этом помещении лежали еще два человека, на таких же постелях и приблизительно в том же положении, а еще одна постель была пустой и выглядела ухоженной и опрятной. Люди, вероятно спали, а может быть, как и я, на время утратили связь с реальностью не по своей воле. Я перевел взгляд с потолка на своих соседей: сначала на одного, затем на другого. Очень хотелось, чтобы они поскорее пришли в себя, чтобы расспросить их – вдруг они прибыли сюда вместе со мной и не утратили память? Вдруг они смогут поведать, то, о чем забыл я? Эта мысль придала сил и даже подняла дух.
Пошевелив ногами и руками, я понял, что приступ бессилия прошёл – это радовало но, но спина… Спина болела и голова… И ещё… ещё было тяжело вдыхать и выдыхать: может быть рентген все-таки накрыл меня лапой?…
Человек слева пришел в себя. Я притаился, на всякий случай, и даже закрыл глаза: не длинный опыт в этом мире диктовал свои правила. Моего слуха коснулось недовольное ворчание, которое трудно было разобрать, после чего человек заговорил.
– Утро доброе, господа и дамы.
Я молчал… не потому, что сильно испугался, просто было не ясно к кому он обращается. Что-то подсказывало, что так он называет женщин и мужчин, и значит… Значит еще один человек здесь – женщина. Я посмотрел на неё аккуратно, одним глазком, чтобы никто не заметил и тут же открыл второй. Несчастная была совершенно лишена волос на голове, а на лице наоборот, начинала затеваться новая борода, взамен недавно срезанной. Глаза закрылись сами собой, и я вновь притворился спящим.
– Что же это за люди? – подумал я с замиранием сердца. – А может все-таки не люди? Может быть просто похожи на людей, а сами… Или люди, но другие, не такие как я. У них женщины лысые и с бородами… О Небесный отец! Я не сомневался, что рентген – самое страшное, но это… Это самое шокирующее.
– Просыпайся Саныч, проспишь процедуры и обход. – проскрипел проснувшийся, потягиваясь.
Ему очевидно было не плохо. Во всяком случае, он не походил на страдальца. Меня это порадовало и расстроило одновременно: хорошо, что он в добром здравии, но плохо, что не прибыл сюда со мной, иначе не был бы так беспечен и радушен. От этих мыслей я утратил осторожность и когда он посмотрел на меня, было поздно притворяться. Я смотрел в ответ, не моргая и не двигаясь, напустив на лицо суровости, на всякий случай: кто знает, что у них на уме?
– О! – почти вскричал человек. – Саныч, у нас новенький!
Он оказался настолько рад моему появлению, что суровость сама собой исчезла с лица. Я даже улыбнулся: еле-еле, но все же улыбнулся.
– Ты как здесь?
Он скинул с постели ноги и уселся как на лавке, рассматривая меня без всякого стеснения. Его одежда была удивительной. Штаны и рубаха раскрашены разноцветными полосами, а под рубахой ещё одна: светлая без застежек – никогда такого не вдел. Одежда была скроена прямо по его фигуре, которая удивила меня не меньше, особенно живот, лежащий на коленях хозяина. Я знал, что люди бывают толстыми, но такого живота никогда не встречал… а может встречал, но точно не помнил об этом.
– Выглядишь целым? – произнес он, чуть прищурив глаза и положив руки на живот как на переносной стол. – Ничего не сломано?… Вроде, гипса нет.
Затем он посмотрел вокруг, чтобы оценить не подслушивают ли нас и почему-то шёпотом спросил:
– Ты здесь тоже… – а дальше он щелкнул пальцем себе по горлу и весело подмигнул.
Я смутился и ничего не ответил. То, что он спросил было совершенно лишено смысла и логики.
– Понятно… – протянул он, словно я с ним общался. – Здесь почти все по этому делу, – он взглянул на нашего соседа и кивнул в его сторону головой, – Саныч вообще не помнит, как здесь оказался.
Небесный отец! Я не ослышался! Женщина оказалась здесь так же, как и я! От этого известия я даже приподнялся на локтях, не взирая на боль в спине и, повернувшись в ее сторону взволнованно спросил.
– Она вообще ничего не помнит? Она…
– В смысле? – человек с большим животом был не очень доволен моей реакцией. Его голос понизился и погрубел. – А ты чего его как бабу?.. Иностранец, что ли?
Я внял резкой смене тона и всмотрелся в нашего соседа – соседку: конечно, это был мужчина. Скорее всего я не верно истолковал реплику о дамах и господах и ввел себя в заблуждение. Почему-то мне показалось, что моя ошибка – страшное оскорбление и теперь меня точно будут бить и бить сильно.
– Приношу извинения! Прошу не считать мою оговорку намеренной! Я … – мне не было известно слово «иностранец», но я не сомневался, что меня сочли иноземцем. – … я… иностранец.
– Фух…ты… – выдал на выдохе мой сосед. – Вы, значит тоже любители принять на грудь! Фин?… Немец?…
Я пришёл в полное замешательство… Что значит «принять на грудь» и что значит «финнемец»? Но на вопрос и спор смелости не хватило.
– Да… – я согласился со всем что он говорил и как оказалось, правильно сделал.
Мой собеседник смотрел на меня некоторое время, переваривая ответ, а затем подмигнул одним глазом и улыбнулся, обнажив редкие пожелтевшие зубы.
– Ну… ты не расстраивайся, фин. Если пришёл в себя здесь, то самое плохое позади. Здесь тяжелых нет.
Я посмотрел на него более внимательно. То, что он не относил себя к тяжёлым, как и все прочее выглядело странно: назвать его лёгким можно было с большим сомнением, но эта была не самая большая странность, которую я услышал.
Вероятно, стоило улыбнуться в ответ, и я улыбнулся, что тоже оказалось правильным.
– Молодец, фин. Улыбаешься, значит не безнадёжен… Кстати… – он чуть склонился в мою сторону и снова сказал так, будто нас подслушивали, – … ты поправиться не хочешь?
– Да, – я начинал привыкать отвечать положительно не задумываясь.
Мой собеседник выпрямился. Замолчал и начал осматривать помещение, не крутя шеей и головой – одними глазами. Он был очень осторожен и осмотрителен.
– Саныч… – громким шёпотом позвал он нашего третьего соседа, – … Саныч!
Саныч, перевернулся на бок, оторвал голову от постели и подпер ее рукой.
– Чего шумишь с утра, Паша?
Теперь я знал имя обоих: Паша – сосед слева, а Саныч справа.
– Саныч, нам иностранца подселили.
– Да, ладно! – он проявил явную заинтересованность.
Я заметил это и надежда, что Саныч такой же как и я, усилилась. Хотелось сию минуту поговорить с ним и расспросить, но… Это было поспешным и не верным: а что, если он скрывает свою историю. Вторя осторожному Паше, я окинул окружающее рассеянным взглядом и решил не торопиться: лучше подождать удобного случая и поговорить один на один.
Приподняться с постели, оказалось не так просто, как хотелось бы. Спина сильно болела и бок, но все же я приподнялся. Так стало удобнее видеть обоих.
Саныч мельком взглянул на меня, а потом словно не замечая моего присутствия, длинно моргнул и спросил.
– И откуда он?
– Из Хельсинки, – уверенно ответил Паша.
Мне почему-то стало страшновато. Откуда он знает, что я именно из этого места. А если знает, зачем спрашивал о моем происхождении? Теперь я смотрел прямо перед собой, боясь встретится взглядом с любым из моих соседей. Мне было не понятно, как себя вести, но осторожность – то, что мне точно не помешает… Осторожность и немногословность.
– Я бывал в Хельсинки… – протянул Саныч задумчиво, – … хороший город.
Он закрыл глаза и мне показалось, что воспоминания о Хельсинки греют его: наверное, действительно хорошее место, жаль, что мне о нем было ничего не известно. Зато Саныч знал и наш сосед тоже… Интересно – это хорошо или плохо?
– Ну… – буркнул Паша в сторону Саныча.
– Что ну? – отреагировал тот.
– Тьфу ты – ну ты! – возмутился Паша. – Поправиться ему надо – что здесь не понятного?
– А-а-а-а… – Саныч степенно кивнул в знак полного согласия и понимания.
Это выглядело дружелюбно, не предвещало подвоха.
Саныч, медленно скинул с постели сухие волосатые ноги, нащупал ими обувь, которая оказалась без задней части, что позволило надеть ее без рук и наклонов – удобно! Затем встал, подошел к квадратному ящику, похожему на большой короб и раскрыв его, извлек оттуда склянку с жидкостью… Сам он был не молод, сух, одет в странную рубаху без рукавов и синие штаны почти по колено. Вторая рубаха, разноцветная как у Паши, лежала рядом на хлипком стуле… И живота у него, вовсе не было, а лицо заросло щетиной: что говорило о том, что бороду он зачем-то срезал, но пожалел об этом и начал растить новую. Его взгляд был не менее осторожным чем у пузатого Паши, оглядевшись, он запрятал склянку под рубаху без рукавов и подошёл ко мне.
– Поправься, фин. Храню для себя, как лекарство.
Ёмкость с жидкостью из-под рубахи перекочевала ко мне в руку. Я принял подношение, не совсем понимая, что нужно делать.
– Пей скорее, пока медсестра не заглянула, – поторопил меня Саныч. – Живая вода!
Мне не хотелось пить, но какой у меня был выход. Я не знал правил, а отказ мог обидеть этих людей, а ведь они пытались помочь – я видел это. С выражением благодарности на лице, я поднёс склянку к носу. Небесный отец! Пахло ужасно! Совершенно несъедобный, резкий, отвратительный запах. Выражение моего лица продемонстрировало явное отвращение. Это, почему-то порадовало обоих и даже вызвало сдержанный смех.
– Ядрёная! Насквозь продирает от одного понюха! – подтвердил мои догадки Паша. – Зато пару глотков сделаешь – в миг полегчает. Рецепт Саныча! Сам гонит. Знатное зелье!
Я скромно улыбнулся. Что такое зелье было понятно, и я, закрыв на всякий случай глаза, сделал два больших глотка. Проглотить снадобье я смог, а вот дышать перестал. Открывая рот как рыба, я пытался схватить хоть немного воздуха, но увы… Глаза мои округлились и слезы брызнули сами собой… Я понял, что меня грубо обманули. Это точно была не живая вода – скорее мёртвая. Тело вытянулось как струна, забыв о боли. Беспомощно крутя головой, я переводил взгляд с одного на другого в надежде быть спасённым. Руки непроизвольно потянулись к горлу и груди, чтобы хоть как-то посодействовать поступлению внутрь воздуха. Сквозь проступившие слёзы, я видел, как коварные соседи наблюдают за моей агонией и весело посмеиваются. Показалось, что я опять теряю связь с реальностью, но нет! Неожиданно воздух хлынул внутрь, и я задышал. Я вдыхал его с жадностью и наслаждением, а когда утолил этот голод, почувствовал, как растекается внутри приятное тепло. Моя поза уже никак не отражала болезненного состояния. Я сидел свободно, не ощущая абсолютно никакой боли: неужели это действительно живая вода?!
– О как! – не прекращая смеяться проскрипел Саныч. – Крепка зараза?!
– Полегчало? – довольно поинтересовался Паша.
– Да-а-а-а! – протянул я, улыбаясь уже более открыто и абсолютно искренне.
Саныч забрал у меня склянку сунул под рубаху и ровно в это время к нам без стука зашла женщина в белой одежде.
Лица моих новых знакомых вмиг посерьёзнели, а вид стал таким, будто они только что совершили что-то запрещённое и никак не ожидали появления ненужных глаз.
Она зашла и остановилась, осматриваясь точно также как Паша и Саныч: вероятно, здесь все переживали по поводу слежки. Остановив взгляд на Саныче, она сурово прищурилась и медленно закачала головой: очевидно, что это покачивание не сулило ничего хорошего.
– Александр Сергеевич, и что же вы там прячете? – она начала медленно приближаться, а качающаяся голова, потянула за собой тело и это стало похожее на агрессивные ритуальные движения.
– Катюш, ты чего? – залепетал Саныч заискивающим тоном. – Ну… что я прячу?.. Ничего не прячу…
Он засеменил к своей постели, шаркая по полу обувью без задней части и юркнул под покрывало.
– Что у вас там, Александр Сергеевич?
Катюша подошла к нему ближе и требовательно протянула руку. Саныч, лежал тихо и даже пытался изобразить спящего, что выглядело наигранно, но я хорошо понимал его и полностью поддерживал. Чудодейственный эликсир во мне оказывал исключительно благое воздействие, и я мысленно был полностью на стороне Саныча. Но как я мог принимать, чью-то сторону, не разобравшись в правилах этого места. Возможно, Саныч владел снадобьем не по праву, а возможно и наоборот… Может быть Катюша, представляла интересы тех, кто не желал нам добра, а может наоборот… Но она хотела забрать живую воду… Я еле сдерживал себя от вмешательства, к которому просто подталкивала волшебная сила эликсира.
Давайте, давайте! – пальцы на руке Катюши начали сжиматься в кулак и разжиматься снова.
И Саныч подчинился. Из-под покрывал показалась сухая рука с зажатой в ней склянкой. Женщина потянулась забрать её, но Саныч передумал и убрал под покрывало склянку вместе с рукой, а затем подскочил, словно испуганный и заговорил таким умоляющим тоном, который невозможно изобразить нарочно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/dmitriy-cvetkov/az-esm-69446161/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.