Знамя
Алан Уруджович
Чилцав – старый и суровый мир, полный мрачных тайн и трагичных судеб. Незнакомец навещает усталый город на севере главного материка, по причине которой и натыкается на ничем не примечательную таверну. От сюда и начинается история глазами Полукровки по имени Рифая, сирота не обуздавшая мир, на чью долю и приходятся чрезвычайно сложные ситуации и решения. По ходу истории Рифая желает познать страшный и незнакомый для нее мир. Но у Чилцава на нее совсем иные планы.
Алан Уруджович
Знамя
© Издательство «Перо», 2023
© Алан Уруджович, 2023
Глава первая
Был довольно холодный день. Бродя по полупустым закоулкам города студёным ранним утром, он краем глаза заметил таверну, над плотными дубовыми дверьми надёжно свисала вывеска с крупными буквами «Очаг доверия». Недолго поразмыслив, чужестранец направился туда. Когда он распахнул двери харчевни, в нос через убористую щель сразу вдарил запах мучного изделия и ржаного пива, таверна, в отличие от улиц, была оживлённая, несмотря на чуть ли не пустые переулки города, казалось, что это место и есть тот самый исток людей. Войдя внутрь, незнакомец подошёл к трактирщику. Усатый и худой хозяин был занят, протирая стол дыроватой тряпкой, но как только заметил клиента, тут же подбежал к краю стойки.
– Здравствуй, гость дорогой, – потерев шею, ехидно сказал трактирщик. – Чего изволишь?
– Что у тебя есть, кроме хлеба и пива? – низкий тембр незнакомца пробирал до костей, он вещал словно оратор.
– У меня, уважаемый, есть суп по собственному рецепту и картошечка жареная, что будете?
– Суп, – грубо выговорил незнакомец. – Да выпить что-нибудь подай.
– Если не пиво, то чай, уважаемый.
– Чай так чай.
Окинув зал беглым взглядом, он начал искать себе укромное место для дальнейщего упования досугом. Пустых было не так уж и много, но он заприметил местечко под лестницей на второй этаж. Усевшись и положив небольшой охотничий нож рядом на лавочку, незнакомец начал осматриваться. Основная часть харчевни была отделана завлекательной резьбой по дереву в виде разных животных и природных элементов. Затем его взор зацепили молодые девушки, работающие в качестве официанток, а, возможно, и не только.
«Харчевня под завязку забита городскими стражниками, такие же и в таких же одеяниях сторожили вход в город», – поймал себя на мысли чужак.
В скором времени к нему направилась одна из официанток с угловым подносом, на котором гордо красовался суп, а пар из тарелки приукрашивал и так эпичную обстановку.
– Добрый вечер, вот ваш заказ, суп, булочка хлеба и чай.
Чужак не ответил и сразу же начал есть, попивая чай. Спустя некоторое время, закончив свою трапезу, он подошёл к трактирщику.
– Нужна комната, приличная, не на день, сыщешь такую?
– Конечно, за хорошую плату, милостивый господин, даже лучше найдём, – опять-таки с ехидной улыбкой потёр шею хозяин таверны, – токма о цене надо обмолвиться.
– Два береката, – незаинтересованно в дальнейшей беседе ответил чужестранец, – не более.
– Ох, щедры же вы, почтеннейший, такие денежки, моя таверна за неделю столько зарабатывает, устроим вам всё по красоте, по-здравому. Только есть одна загвоздка: можете заранее уплатить иль же показать хотя бы, извините за дерзость, деньги, уж такая сумма…
– Как только увижу халупу, – чёрство и с ноткой угрозы ответил парень, – там, стало быть, подумаю, заселяться или к черту вас. Доходчиво?
– Да-да, я вас понял, уважаемый, на месте и расплатитесь, а сейчас позвольте… Эвелья! – пронзительно громко крикнул трактирщик.
Из кухни поспешно, чуть ли не чебурахнувшись, выбежала девушка лет двадцати. Кухарка не выглядела красивой, но и назвать её уродливой язык бы не повернулся. Она не была полной, была в меру упитанной, огненно-рыжие волосы придавали девушке изюминку, всё краснощёкое лицо усыпано веснушками, и это ей шло, глаза ничем не примечательны, но что-то в них всё же есть.
– Слушаю, отец.
– Сей молодой человек – наш дорогой и достопочтенный клиент, проводи его в самую лучшую нашу комнату, покажи и разложи всё, а после он вынесет вердикт, станет ли брать эту комнату, как только побалует меня золотцем. И потом стрелой ко мне, не останавливаясь нигде! Ты меня поняла?
– Но папа, – недовольно возразила она, – я же говорила, что занята готовкой, мог бы послать ту чушку-полукровку.
– Молча делай, что велел, – переведя взгляд на парня, он добро улыбнулся.
Под скрип приветствия деревянной лестницы они поднялись на второй этаж. Незнакомец внимательно рассмотрел каждую дверь, насчитал их шесть, у седьмой они остановились. Эта была плотнее, чем в остальных комнатах, и цвет её был зелёный, с арочным вырезом и металлической ручкой, тогда как у других цвет был обычным древесным.
– Вот ваша комната, господин, – Эвелья открыла дверь и жестом предложила парню пройти вперёд. – Эта самая лучшая комната в таверне отца, лучше не найти, через эту стену проходит всё тепло от камина, а вид из окна просто великолепный, я изредка сюда прихожу втайне от батьки и всю ночь смотрю в окно, так ещё плюсом отличная кровать с уложенным покрывалом из отборной овчины, самая мягкая кровать здесь, такая только тут, даже в спальне родичей нет такой.
– Устраивает, – буркнул он, протянув деньги. – Сегодня меня больше не беспокойте.
– Хорошо, господин, передам отцу, – постояв немного, Эвелья смутилась и резко убежала, не закрыв за собой дверь.
Глубоко вздохнув, он прошёлся к двери, чтобы её прикрыть. Его внимание привлёк мутный тип с облезшим капюшоном у самой дальней стенки. Это не вызвало никаких подозрений, ибо незнакомец сам был в мантии, а его лицо было прикрыто личиной.
Наконец, добравшись до кровати, не раздумывая, даже не раздевшись, он повалился на неё и мигом провалился в крепчайший сон. Холодный и затяжной писк нагруженных петель вырнул его обратно. Открыв глаз, он увидел дочку трактирщика. Эвелья легонько зашла в комнату, на сей раз плотно закрыв за собой дверь.
– Что ты здесь делаешь? – не встречаясь с ней взглядом, спросил он.
– Я… Меня батька прислал к вам, – подходила она всё ближе, – для ночных утех.
– Я сказал, чтоб меня не беспокоили, проваливай.
– А… Да… Конечно… Как скажете, – сказала недовольным тоном девушка и покинула комнату.
С первыми не греющими лучами солнца он встал и начал умываться, затем вышел из своей комнаты и направился в харчевню. Людей было намного меньше, чем вчера, возможно, потому, что только утро, подумал парень про себя. У стойки завис тот самый мутник в капюшоне, о чём-то тихо и кокетливо переговариваясь с трактирщиком. Как только они увидели незнакомца, то сразу умолкли.
– С первыми вас петухами, э…
– Шэйрэн.
– Прекрасное имя, – посмотрев на человека в капюшоне, старый подхалим глазами указал налево. – Сударь, позвольте спросить, я, само собой, ничего против вас не имею, но поймите, Эвелья всё-таки моя дочь. Могу я попросить быть с ней помягче, ведь она единственная моя любимая доченька.
– У тебя рабы есть? – сказал Шэйрэн, смотря прямо в глаза трактирщику.
– Э-э, ну что вы, какие там рабы, я же не контрабандист какой-то и принципиально не нарушаю законы.
– Срать я хотел на твои принципы, готов приобрести холопа, у тебя есть или нет?
– Ах вот оно что, так бы сразу и сказали, милсдарь, – он вышел из-за стойки с ядовитым выражением лица, – а то недопонимание какое-то вышло.
Изношенные временем ступеньки чуть ли не выскальзывали из-под ног. Спустившись в подвал таверны, хозяин раздвинул железные двери. В продолговатом каменном коридоре было сыро и воняло отходами. В самом конце у железной двери ярко горел факел. Когда они подошли ближе, вонь отдалилась, а потом и вовсе перестало смердеть.
– Как тебя звать, трактирщик, рабовладелец или же хозяин борделя?
– Ну что вы, господин, всё намного проще, – улыбнулся мужчина, – я Симмиль.
Он достал стопку ржавых ключей и принялся копошиться в них, в конце концов найдя нужный, открыл дверь. Внутри оказалась молоденькая невольница. Потенциальный покупатель подошёл ближе, и пленница дёрнулась.
– Посмотри на нас.
Девица недоверчиво и осторожно подняла голову.
Она была прекрасна. Шэйрэн обратил внимание на её бледноватую кожу, зелёные как болото глаза, небрежную укладку волос и градуированный боб – это омолаживало её ещё больше, Он разглядел немного исхудавшее красивое овальное лицо, узкий разрез глаз, но не настолько, чтобы смахивать на азиатский тип, Девушка была худенькой, высокого роста, у неё длинные ноги. Скорее всего, исхудала, подумал про себя Шэйрэн. Вместе с трактирщиком Симмилем они вышли из комнаты.
– И сколько?
– Десять, уважаемый.
– Семь, – сказал Шэйрэн, потянувшись за мешочком с монетами.
– Что? Нет, уважаемый, так не пойдёт, поверьте, она стоит намного больше, – почесав щетину, выдал Симмиль. – Это не просто человек, а полукровка, хоть уши слегка отличаются от человеческих, но я даю вам слово, что она наполовину альв – просто папка её альв, а мамка человек. Ещё целомудренная и очень красивая, и ей ведь всего восемнадцать.
– Начнём с того, что обращался ты с ней, скорее всего, не очень, с виду она худосочная, кормил ты её так себе. Она зашуганная, а это уже проблема. Полукровка: для альвов она человек, для людей – альв, а ты вроде не дурак и прекрасно знаешь, что альвы и люди открыто ненавидят друг друга. И, скорее всего, по той же причине заложницей оказалась тут. А вдруг сбежит от меня? В таком случае вернёшь мне все мои деньги?
– М-да… Не думал, что вы так будет торговаться, но уж поверьте, плохо к ней я не относился, можете у самой спросить.
– Может, и не ты, а остальные?.. Твои официанты, твоя семья, твоя дочь, не про неё ли она говорила вчера? Как там она сказала – эту чушку-полукровку?
– Ах, холера, – посмотрев в разноцветные глаза за сетчатой пленкой маски, Симмиль резко остыл, – чтоб тебя… Ладно, забирайте за семь.
Жадно вырвав монеты из рук незнакомца, трактирщик распахнул задвижку на толстой железной двери.
– Так, Рифая, вставай, с этого дня вот этот человек, – мужчина пальцем указал на Шэйрэна, – твой хозяин.
– Что? – тихим эхом раздался трепетный голосок. – Дядюшка Симмиль, вы меня отдаёте?
– Ну-ну, Рифайка, не заливайся слёзками, – поглаживая её по головке, мягко выговорил Симмиль, – милсдарь Шэйрэн – человек хороший, тебя не обидит да в беде не оставит.
Рифая подняла голову. Перед ней стоял статный мужчина в чёрной мантии с завязанным на талии ремешком и в капюшоне, широкоплечий, высокий, крепкого телосложения, даже через одежку проглядывались мышцы его окрещённых на груди рук, лицо сокрыто за тёмной личиной с выдвижным механизмом в области рта.
– Всё, вставай, Рифаюшка, отныне господин Шэйрэн твой хозяин, делай то, что он только возжелает, не позорь нас, – прошептал Симмиль на ухо девушке. – Он человек строгий, будь послушной.
Девушка вздрогнула и осторожно подошла к новому хозяину.
– Идём, – сухо сказал Шэйрэн и направился к выходу.
Они прошли из подвала в таверну, Рифая следовала за Шэйрэном, он пошёл и уселся за тот же стол под лестницей, девушка встала рядом. Все взгляды цепляли её, одетую в порванную рубаху, свисавшую чуть ли не до колен.
– На что уставились, сброд! – рявкнул Шэйрэн. – Быстро сядь напротив.
Рифая с перепугу быстро уселась за стол. Все в таверне продолжили заниматься своими делами.
Шэйрэн подошёл к Симмилю, трактирщик сразу же развернулся в его сторону, блеснув рядом гнилых зубов.
– Три порции супа, – парень положил на стойку три пылара.
– Всенепременно, господин, всё будет быстро и по здравому приготовлено, – улыбнулся Симмиль.
Шэйрэн повернулся и стал внимательно смотреть, чем занимаются гости в уже забитом под завязку зале. Народу стало заметно больше, как и прошедшим вечером, половина бухала, а другие уже и не помнили, где они. Он направил взор в сторону Рифаи. Полукровка сидела, осматривая свое одеяние, будто ребёнок у которого забрали игрушку и ему нечем занять свой досуг. От этого и глазеет на себя. От этой мысли Шэйрэн чуть не улыбнулся, но он научился умело контролировать все свои чувства и ситуацию. Окончательно осмотревшись и одарив ещё несколько забулдыг нелестными эпитетами, Шэйрэн уселся за стол, и к ним уже направилась официантка Симмиля с подносом, на котором красовались супы и стелился тот самый тернистый пар, как и в первый день. Девушка подошла вплотную, затем опустила поднос, но тут же замерла и с диким презрением бросила взгляд на Рифаю.
– Вот ваш заказ, господин, три порции супа, – поставив чашки на стол и ещё раз окинув взглядом Рифаю, девушка ушла.
Шэйрэн сразу начал есть. Рифая осторожно принюхалась и посмотрела на тарелки с супом, не решаясь дотронутся до них или что-либо сказать, Новый хозяин перевёл на неё взгляд.
– Ешь, – спокойно проговорил Шэйрэн, – обе тарелки твои.
– Спасибо вам огромное.
– Закончишь с яством, – сказал он, вставая из-за стола, – отправишься в мою комнату, будешь ждать там, пока я не приду.
– Хорошо, – отхлебнула ложку Рифая, – хозяин.
Шэйрэн подошёл к Симмилю и опёрся руками о стойку.
– Проведи Рифаю до моей комнаты, под вечер дай поесть чего-нибудь, корми её если меня долго не будет, как вернусь, там и расплачусь, – скомандовал парень, вытащив один пылар, – это за вечерний ужин.
Непременно, уважаемый, – забрав монетку, промолвил Симмиль, – будем ожидать вашего возвращения.
Шэйрэн сразу же вышел из таверны и попал на площадь мерзкого города. Вонь и разврат сочились из всех щелей. Замок тоже находился в ужасном состоянии. Стропильная система небольшого донжона наглухо сгнила, стены заросли мхом и кругом валялся мусор, у ворот стояли два хилых обалдуя с копьями наперевес в старых и грязных доспехах.
– Так, – проворчал себе под нос он, – все намного плачевнее, чем я представлял.
Он резво направился к крепостным воротам. Его глазам предстала лавочка-кузница, он пересилил желание заглянуть туда и пошёл дальше. Вдруг из переулка появился опрятный мужчина, который принялся помогать лежащему без сил пьянчуге. За синьором стояли пять вооружённых до зубов солдат, они не были представителями городской стражи и не были похожи на обалдуев, стоящих у ворот замка. У Шэйрэна эта дюжина интереса не вызвала. Одарив их лишь беглым взглядом, он продолжил путь.
Вскоре он дошёл до крепостных ворот небольшого городка. Там также стояли двое, но уже в более дешёвом обмундировании, на стенах, ограждавших город по всему периметру, не было ни души.
Шэйрэн принял решение вернуться и заглянуть в ту заветную кузницу. На обратном пути ему уже не встретились ни тот мужик, ни пьянчуга. Будучи иноземцем, Шэйрэн тщательно осматривал улицы. Кругом разруха, нищета, бездомные у голых стен, жалкие сооружения, кои даже домами назвать было трудно. Незнакомец чуть не прошёл мимо мастерской, отвлеченный своими мыслями и смрадом этого места. Он остановился, осмотрел кузню, вошёл внутрь, со скрипом распахнув двери, и моментально обратил на себя внимание ремесленника.
– Добра вам, – вытирая пот со лба фартуком, проговорил кузнец. – Брать будете или так просто, посмотреть зашли?
– Брать буду, – не удостоив мастера и взглядом, ответил Шэйрэн, – завтра.
Шэйрэн принялся долго и пристально осматривать доспехи, кольчужные набрюшники, разного рода наспинники, пальцевые пластины не лучшего качества. В итоге, ничего стоящего не увидев и бегло осмотрев всё еще раз, Шэйрэн обратился к мастеру:
– Завтра ещё раз загляну, приготовь отличную кожу для женского доспеха, – произнёс он, а затем тут же развернулся и ушёл, не дожидаясь ответа.
День стремительно заканчивался, сменяя белый свет тёмным омутом. Шэйрэн рыскал по улицам в поясках портного, заприметил одно место с обваливающимся дверным коробом, единственное во всем городе. Ворча себе под нос, что завтра надобно заглянуть и сюда, он вновь направился к замку. Привратники стояли уже другие. Без лишних раздумий сделав прыжок, Шэйрэн легко дотянулся до макушки двухэтажного односкатного дома, свысока смотрящего прямо на низкосортный город и его унылые просеки, напрасно зовущиеся дорогами. Сей дом плотно пристроен к стенам замка и вместе с ним пережидал знойные жгучие холода.
Просидев на деревянной черепице всю ночь и весь новый день, Шэйрэн решил вернуться. Он шёл все по тем же захудалым закоулкам уже дремлющего города, где не встретить ни единой души, но был уверен, что в таверне посетителей будет навалом. В следующий момент его глаза зацепились за ту самую вывеску, где увесистыми буквами красовалось название: «Очаг доверия».
Когда он открыл дверь, ему навстречу пронёсся до боли знакомый запах чего-то ржаного. Шэйрэн сразу посмотрел на Симмиля, всё так же стоявшего за стойкой и громко хохочущего над очередной байкой, рассказанной пьянью у бара. Хотя старому хозяину ни капли не было смешно, но для клиентов он делал всё возможное.
– Ох… Здравья вам, господин Шэйрэн, – поднял брови старик, – я вас заждался.
– Сколько с меня?
– Э-э, вы чего, милейший, быстро спрячьте, если кто-то увидит вас с таким количеством золотца, то… Ни в коем разе не хочу вас оскорбить, но живьём сожрут.
– Ха-ха, ты что, за деньги мои переживаешь? Но не суть. Ближе к делу давай. Дак сколько с меня?
– Да что ж вы такое глаголете, господин Шэйрэн, мы уже с вами как родные, – подмигнул Симмиль, – а так с вас пять пыларов.
– Подай жареной картошки с зелёным луком, – опёршись о стойку, сказал Шэйрэн.
– Сию минуту, достопочтенный.
Получив свой заказ, Шэйрэн без лишних слов положил на стойку шесть пыларов и сразу удалился в свою комнату. Поднявшись по лестнице неспешными шагами, он подошёл к двери, от которой веяло морозом. Значит, не все слова Эвэльи были правдой. Он осмотрелся. В помещении было чертовски темно, хоть глаз выколи, но Шэйрэн наощупь нашёл кровать, руками нащупал тумбочку и положил самодельную тарелку-миску на неё.
– Рифая, – проговорил Шэйрэн, снимая мантию.
– Д-да, – раздалось откуда-то из дальнего уголка.
– Ешь то, что на тумбочке, после ложись спать.
Парень потихоньку уснул, обдумывая по несколько раз планы на следующий день. «Обязательно надо будет сходить в кузню и к швецу», – подумал он перед тем, как окончательно уснуть.
Тягостным облачным утром его разбудил сухой кашель. Открыв глаза, он заметил Рифаю, лежавшую, прижавшись к стене. Стиснув зубы, Шэйрэн резко встал на ноги, предельно неторопливо оделся и подошел к девушке. Тепло, исходящее от перегородки, заставило остановиться на миг. Он повернулся и посмотрел на деревянную, схожую с бадьёй тарелку-миску, которую оставил на тумбочке. Еда не была тронута. Шэйрэн разозлился, но он очень мастерски умел держать себя и всё происходящее под контролем. Рабыня была ледяной. Шэйрэн молча подобрал её понёс к купели, услышав в ответ лишь хриплый писк. Положив девушку в купель, он приподнял огромную железную бочку с водой и положил на печь, чуть не сломав всю конструкцию. Пригнувшись, парень открыл затвор и, вытянув руку, про себя промолвил слово «Цай». Бешеный напор огня вырывался из ладони Шэйрэна и докрасна разогрел створки печи. Спустя считанные минуты вода свирепо вскипела. Шэйрэн немедленно взял горячую бочку и поставил на пол, вычерпнув воду, размешал её с холодной, тем самым добившись нужной температуры, затем наполнил купель. Рифая тут же вздрогнула. Затянув рукава до локтей, грозный чужак начал сдирать с девушки порванную рубаху, безжалостно обнажая сухопарое тело девушки. Шэйрэн на секунду задумался, после чего начал мыть её, изредка подливая горячую воду.
После длительных и муторных водных процедур он взял полотенце и постелил на пол, следом достал из воды Рифаю и положил туда же, окутав им как младенца, затем унёс к своей постели с укладкой из отборной овчины. Его тень возвысилась над обессиленной, хилой, угрюмой и уставшей полукровкой. Девушка видела, как хозяин выставил руку вперёд и его ладонь полыхнула бело-зеленоватым ярким свечением, и Рифая вздохнула полной грудью.
– Вот поешь это, – усевшись рядом, Шэйрэн протянул тарелку со вчерашней жареной картошкой.
Рифая нехотя поднялась и начала не очень активно есть, но сразу чувствовала, как ей полегчало, и с каждой секундой силы, оставившие её, возвращались обратно. Удостоверившись в том, что всё нормально, Шэйрэн встал, подошёл к окну и стал всматривался в него. Спустя какое-то время Рифая закончила пиршество. Заметив это, парень шагнул вперёд, выставив ноги на ширину плеч, и уверенно встал напротив.
– С-спасибо вам большое, – осторожно проговорила девушка. – Хозяин.
– И как часто с тобой такое бывает? – сухо спросил Шэйрэн, – Или ещё что-то мне необходимо знать?
– Нет-нет, у меня же не было еды, я-я вас ни в коем случае не виню… А-а… – вжавшись в спинку кровати продолжила она, – простите, пожалуйста, я не хотела этого говорить.
– Значит, еды не было, – Шэйрэн взял в руки рубаху, выжал её и положил на тёплую печь. – Как высохнет, спускайся.
Шэйрэн вылетел из комнатки и подошёл к хозяину таверны. Вплотную подойдя к стойке, он взял Симмиля за шиворот и приподнял.
– Сын паскуды, – совершенно спокойно сказал Шэйрэн, – нажиться на мне решил?
– Э-эй, вы чего, господин Шэйрэн, успокойтесь, пожалуйста, – с надеждой в глазах проговорил Симмиль, – ни о чём таком я совершенно не думал и не мог бы подумать. Что такого стряслось?
– Я что тебе велел перед уходом? Кормить до моего возвращения. Убить её удумал, кусок мудака? – грубо перебил трактирщика Шэйрэн. – Сейчас ты вернёшь мне мои деньги и прокормишь её досыта.
– Что? О чем вы? – осматриваясь по сторонам, промямлил трактирщик, – я пять раз, пять разных блюд отправил к ней, и выпить обязательно, один раз даже медовуху, просто не пойму, о чём вы.
– Как проснулся, заметил тело, вжавшееся в стену, – достав с пояса кинжал, сказал Шэйрэн, – без сил лежащее и ледяное.
– Успокойтесь вы, господи, давайте решим всё без насилия, сейчас я во всём разберусь, – произнёс Симмиль и крикнул в сторону кухни: – Эвелья!
– Да, отец, что опять стряслось, – увидев парня, Эвелья замерла, – мне надо там…
– Удосужся разъясни нам с господином Шэйрэ-ном, куда это подевались все пять порций еды, которые я велел тебе отнести Рифае.
– Ну… Это… Я… да я выбросила все эти порции, потому что она грязная рабыня и отняла у меня внимание господина Шэйрэна, – топнув по полу, сказала девушка, – ты же говорил, что я ему понравилась, папа.
Шэйрэн не среагировал, а, напротив, начал раздумывать. Раним утром в таверне людей почти не бывало. Подрывать репутацию заведения не представлялось возможным. Эта мысль со скрежетом успокоила Симмиля, и он решил не разрушать выстроенное годами доверие жителей к этому публичному дому.
У заляпанной плесенью лестницы замаячила Рифая. Осторожно слегка покачиваясь, она приближалась. Зелёные огоньки глаз растерянно обратились к Шэйрэну. Тот пальцем указал на стол в центре харчевни, средь обвисших паутиной дубовых опор. Вдруг деревянная дверь бесшовной структуры распахнулась, и с улицы дружно ввалились пятеро солдат. Они начали оценивающим взглядом присматриваться. Тот, что посередине, самый высокий из них, одобряюще кивнул, тогда соизволил зайти сеньор, который на заре выручал местного патлатого обрыгана. Мужчина уверенно вступил на порог, величаво прошёлся через зал, после чего сел в тенёк у лестницы. Самый квадратный и обросший из его людей метнулся к Симмилю, смотря снизу вверх.
– Хозяин, подай бродягам шесть кружек пива, – несколько азартно проговорил синеглазый телохранитель, – и что-нибудь дабы, челюсть размять.
– Сию минуту, господа, – бросив осторожный взгляд на Шэйрэна, проговорил Симмиль.
– Ваши нравы и проблемы меня не интересуют, неси что-то на обед, – сказал Шэйрэн и принялся ждать у стойки.
Тем временем количество людей в таверне увеличивалось, посетителей, от которых на десятки метров веет пивным перегаром и ядовитым потом, становилось всё больше и больше, и все взгляды так или иначе цепляли Рифаю, засидевшуюся на самом виду, совсем одиноко. После пристального разглядывания гражданин из компании выпивающих и вечно ноющих про несправедливость подошёл к девушке и навалился на округлый угол стола, упираясь обеими руками.
– Ты чего тут уединённо сидишь, девонька, – загорланил лобастый мужик и начал тянуть Рифаю к груди, – составь нам, кавалерам, компанию.
– Не прикасайся к ней, охламон, – сказала ему проходящая мимо них официантка, – это грязнокровка.
– Фу, мать твою, вот же холера, – с отвращением выблевал из себя мужик, – Кто она? Альв, экез или ещё какая-то несусветная тварь?
Компания бездельников рванула со своих мест, вмиг перевернув чурбачные подпорки сомнительного стола, за ними сразу встал и тот черноволосый носатый синьор, сидящий под лестницей. Вдруг обидчик пролетел через всю таверну с выпирающим из груди копьём и гвоздём вонзился в стенную прослойку из сена, служащую утеплителем. В разгар событий к делу подключился Шэйрэн. Поставив две тарелки с супом на неровную и свеливато-сучковатую поверхность стола, он уселся. Шикарное копьё с остриём в виде ромба, его середина была в виде отломанных идеальных переменчивых углов, полностью железное древко на конце слегка изогнуто вниз. Окровавленное оружие с красным следом и красивыми символами на лезвии послушно вернулось к Шэйрэну и остановилось рядом, паря в воздухе. Все взбудораженные стражники, которые были в помещении, повскакивали и медленно направились к Рифае с Шэйрэном. Парень провёл ладонью по лицу и вскинул руку вверх.
– Так, господа, – подходя к Шэйрэну, проговорил незнакомец из-под лестницы, – быстро все успокоились и сели на свои места, эти люди со мной. Позвольте представиттся, – положив руку на плечо Шэйрэну, произнес он, – я Барон Кэрий Тираухол.
Шэйрэн грубо отстранил руку и поднёс копье к горлу незнакомца. Хлопцы Кэрийя резко вскочили и схватились за ножны. Шэйрэн не вздрогнул и даже не удостоил вниманием Кэрийя, в отличие от Рифаи, которая таращилась, словно перед ней стояло что-то неимоверно иное: то ли вытянутый нос Кэрийя, то ли его поведение приковывали зелёные усталые глаза.
– Я звал твоё рыло на помощь, – приподняв маску со рта, произнёс Шэйрэн. – небось, память подводит?
– Ха-ха, ты чего, хлопчик, – Кэрий горящими глазами смотрел на Рифаю, – по большей мере ради дамы.
– Уёбывай отсюда, – отхлебнув супа, проговорил Шэйрэн, – герой-любовник.
– О-ого, м-да. Вот так вот и бывает, занимайся после этого добром, – с улыбкой подмигнул Рифае барон, – ну что ж, будем считать это благодарностью мне.
– Так это, стало быть, евонная рабыня, – промямлил один из стоячих позади, – милостивый Кэрий.
Кэрий обернулся и неестественно засмеялся, его гортань конвульсивно дергалась то вверх, то вниз. Вытерев пальцем под веком, он стих, уперев руки в бока, и нагнулся к Шэйрэну.
– Что, правда? А продай мне её, вдвое больше золотца накину.
Шэйрэн доел, спокойно вытер рот шарфом своевременно нагнувшегося барона, опустил маску, посмотрел на Рифаю и наконец уверенно повернулся в сторону Кэрийя.
– Каждый волен решать точно так же, как и я. А я решил, что она мне не холоп, захочет – последует за тобой, за нерадивым и неуверенным в себе чмырьдяем, иллюзионно норовящим показаться самодостаточным мужчиной. Потянешь силой – переломаю твои баронские кости.
Кэрий Тираухол молча разглядывал магическое копьё, он не мог связать и двух слов, язык заплетался, скрутился в узелок, некое недомогание лоскутом окутало и свернулось трубочкой.
– Но она альв половину, уважаемый, – прокричал Симмиль.
Кэрий не откликнулся, подняв вверх обиженные глаза и страшно шмыгнув носом.
– Как можно быть столь редкостно красивой? Глубоко насрать на то, кто ты там наполовину, прошу, идём со мной.
Шэйрэн встал из-за стола и возвысился над Кэрийем, разница в росте была колоссальной. Хорошенько толкнув его плечом, он направился к выходу.
– Идём, – не останавливаясь, сказал парень.
Как только он коснулся торца двери, она распахнулась и внутрь влетел немощный стражник, с горохом и бранью врезался в Шэйрэна, после чего рухнул.
– Барон Тираухол, – пытаясь не задохнуться, гаркнул рябой юноша, – король вас срочно вызывает.
– Увы, мне надо идти, – многозначительно чмокнул Рифаю в руку Кэрий. – Но я вас непременно найду, миледи.
Шэйрэн не хотел тут находиться, его выворачивало от улиц, от людей, от атмосферы этого поганого городка, до мерзости изношенного места, от дурно пахнущего народа, старающегося строить из себя культурное общество. Легковоспламеняющаяся смута, как наваждение, паводком тянулось за правителем, не сменявшимся уже давно, настолько давно, что собственные чертоги сгнили, подобно правлению.
Быстрым шагом передвигаясь за Шэйрэном к кузне, Рифая постоянно осматривалась, пытаясь заглянуть во все уголки и увидеть всех людей без разбору. Достигнув крыльца мастерской, через настежь открытую дверь они увидели не самого ремесленника, а юнца, перебиравшего щитки. Завидев клиентов, он сразу позвал кузнеца.
– Запоздалостью пропахло, – сказал мастер. Голос был хриплым. – я уже задумался, куда это вы запропастились, решил, что очередной пустослов.
– Держи свой язык за зубами, – шагнул вперёд Шэйрэн, – и ближе к делу.
– Так, ладно, иди-ка сюда, девонька, – в охапку взяв обработанную кожу с верстака, кузнец прошёл в центр. – Сейчас будем тебе шедевр ковано-плавленого дела изготавливать.
Рифая молча подошла, предварительно покосившись на Шэйрэна. Мастер-ремесленник действовал крайне уверенно, производя свои антропометрические замеры верёвочной линейкой. Пальцами защемив матёрый щетинистый подбородок, он удивлённо обратился к Шэйрэну:
– А ты её вообще кормишь, бугай? – опрокинув взглядом парня за стойкой, сказал он.
Шэйрэн не ответил из-за нежелания измордовать кузнеца и упёрся спиной о стену. Кузнец долго и тягомотно корпел над доспехом, «Если долго, значит качественно», – с этой мыслью ждал Шэйрэн результата работы кузнеца, но насколько эта мысль правдива, можно узнать лишь после прямого столкновения на поле боя.
Спустя несколько скверных часов ожидания и пары заходов подышать уличным воздухом кузнец закончил работу и горделиво выставил её результат напоказ. Кожаный доспех вышел чуть лучше, чем ожидалось, на Рифае он тоже смотрелся неплохо.
– А сидит-то как, – проговорил мужчина, любуясь своей работой, – удобно иль жмет где? Скажи сразу, не стесняйся, чтобы я знал, насколько туго завязывать ремни крепления.
– Все прекрасно, господин, – девушка улыбалась, ожидая комментария Шэйрэна, – отлично сел.
– Что, – наклонившись, тихо на ушко сказал кузнец, – нравится он тебе?
Заметив смущение Рифаи, мужчина резко поменял тему, цокая губами, он нахваливал своё творение, попросив Шэйрэна оценить его детище.
– Отнюдь, – сухо бросил Шэйрэн и направился к выходу, – оплата на стойке.
– Я наполовину альв, – ответила Рифая, – думаю, не стоит на что-то полагаться.
Они вышли на проспект города, курс со всеми попутными ветрами в парус держа к портному. Всю дорога они молчали, ибо Шэйрэн был не из тех, кто поддержит беседу или заведёт её сам, делая это исключительно в редких случаях. Навстречу лицом к лицу к ним вышли уже знакомая шайка и Барон Кэрий.
– Это судьба, я снова вас встретил, – остановился рядом с ними Кэрий. – Прошу, отдай её мне, я втрескался с самого первого взгляда.
Шэйрэн повернулся и посмотрел на Рифаю, затем обратно на Кэрийя, медленно покачал головой, задумался, погрузившись в свои мысли, и скалистой глыбой замер на несколько минут.
– То ли память у меня отшибло, то ли у тебя, возможно, ты упёртый, но как по мне, упоротый. Захочет – пойдёт за тобой.
– Идти за ним? Но… Вы так легко отпускаете меня? Разве… – сказав это, Рифая обиженно опустила голову. – Я не пойду.
– Что? Почему? – в недоумении глазел на неё Кэрий, – Ты же знаешь, что люди недолюбливают альвов, со мной тебе безопаснее, хоть он и необычный человек, но я барон, я в силах защитить тебя, прошу, идём со мной.
– От того пьяницы из таверны меня спас господин Шэйрэн, а не вы, и если бы он ненавидел альвов, навряд ли купил бы меня.
Неловкое молчание затянулось. Кэрий угасал и тускнел с каждым мигом, его глаза ласкали Рифаю, девицу невиданной, но другой красоты, не людской, не альвийской, красоты, парящей на границе двух кровей, враждующих меж собой.
– Я решила, – решительно сказала девушка, отходя всё дальше и дальше от барона, – идёмте, господин Шэйрэн.
Тот последовал за ней, оставив разбитого Кэрийя в компании прихвостней.
Рифая, отвлечённая своими мыслями, даже не заметила, как они дошли до лавки портного. Шэйрэн первым заглянул туда и застал хозяина, увлечённо занятого работой.
– Выбирай, что по нраву, – подходя к портному, произнёс Шэйрэн, – времени ждать на шитьё нового нет.
Рифая легонько перепрыгнула порог, пёрышком влетела в помещение и сразу принялась осматриваться и ощупывать всё, что попадалось ей под руку. Шэйрэн и швец молча наблюдали за полуальвом, которая брала разные одеяния и мерила. Пока она была занята, Шэйрэн смотрел, над чем же трудится портной. Старец сшивал тёмную плащ-накидку.
– Долго ещё шить будешь?
– Нет, милсдарь, – ответил тот, прокусив нитку, – почти закончил. Несколько штрихов, и всё.
Немного отойдя, портной полюбовался на плоды своего труда. Шэйрэн повернулся к Рифае, она вовсю выбирала одежду, хмуро ощупывая разную ткань.
– За сколько отдашь?
– Увы, мил человек, плащ не продаётся, это доченьке на свадьбу, – проговорил швец, с улыбкой посмотрев на Рифаю. – Ей?
– Именно.
– Хм, так вы сказали, – присев на стул и сняв очки, портной пристально посмотрел на Шэйрэна, – нет времени ждать? Мм, ладно, забирайте, если поднажать, то успею ещё один сшить. Так хоть ей приятное сделаю, по глазам вижу, что невинна и чиста спутница твоя, аж на душе приятно, моментально доченьку вспоминаю.
– Благодарю. Сколько?
– Бесплатно, – сказал швец, складывая плащ.
– Нет, десять пылар хватит?
– Бери, я её не вам дарю, а ей.
Рифая тут же покорно подошла.
– Вот, это и это.
В руках она держала салатовое платье-футболку с длинным низом и тёмные лосины с ремешками.
Шэйрэн и старый швец обменялись удивлёнными взглядами. Хмыкнув, парень взял длинные зашнурованные сапоги, а на обратном пути захватил митенки до локтя.
– Рассчитай нас.
– Так, платье с низом – семь, лосины – четыре, сапоги и митенка – по два, – посчитал портной, складывая всё вместе. Плащ он положил на самый верх, – в общем и целом, у нас пятнадцать пылар ровно. – Спасибо вам огромное, господин Шэйрэн.
В этих банальных словах искренности было больше, чем в признании влюблённых.
Рифая подобрала одежду и побежала одеваться в примерочную.
– Увы, я очень давно не встречал людей, которые настолько радуются мелочам… Повезло вам с ней, – улыбаясь, произнёс старик. – Берегите её, ни одному клиенту таких слов не говорил, но, может, это потому, что при виде её, я свою маленькую дочь вспоминаю? Дочь, которая уже вымахала, эх…
– Постараюсь, – ответил Шэйрэн.
Рифая выбежала из примерочной и вцепилась в шею парня, загнув ножки как маленький ребёнок.
– Спасибо-спасибо, – через мгновение Рифая резко отпустила Шэйрэна и покраснела, – спасибо, извините.
Она выглядела волшебно, плащ в разы приукрашивал её образ, вся одежда подчёркивала красивые исхудавшие формы, доспех перекрывал большой бюст от чужих глаз, кожаная основа брони компенсировала вид тем, что выглядела почти так же, как и простецкая одежка.
– Нам пора.
Рифая посмотрела на портного и мило улыбнулась. Выйдя за дверь, девушка врезалась в Шэйрэна, который в этот момент массивным корнистым пнём стоял, вперёд, и заметил Кэрийя и его шайку, движущихся в сторону замка. Их стало заметно больше. Шэйрэн внимательно наблюдал за ними.
– Что-то намечается, – пробормотал он. – Иди к фронтовым воротам города, если начнутся беспорядки, беги, беги в лес, не останавливаясь.
– Постой, – сказала Рифая, вытянув руку, – а как же…
– Когда откажут ноги и грудная клетка стиснется, тогда и остановись. Я найду тебя.
Рифая недоверчиво кивнула. Хоть они и были знакомы всего второй день, но полукровка легко привязывалась, и это был её очевидный минус.
– Что происходит?.. – произнесла она, смотря вслед убегающему Шэйрэну.
Рифая рванула прямо по улице, по пути расспрашивая у прохожих, как выйти к воротам. Спустя какое-то время заветный выход нашёлся. Подойдя ближе, она остановилась и начала оглядываться в надежде увидеть Шэйрэна.
У ворот в этот обыденный день всё было тихо да спокойно, как всегда, здесь стояли двое стражников и как всегда, выглядели они паршиво. Рифая вышла за город, дабы посмотреть, куда ей предложил бежать Шэйрэн, и увидела огромный, лес, преимущественно из хвойных деревьев, мрачный и древний, как этот мир, лес, где растут широкие и длинные деревья, листва которых закрывает небо, и только одиночные упорные лучики не без труда пробиваются сквозь мощную ветви.
– Вот он, лес, – тихо произнесла Рифая, с жалостью разглядывая убитый город, убитые стены, убитую архитектуру, морально убитых людей. – Вдруг что не так, надо бежать сюда, не останавливаясь.
Вдруг раздался дикий гул, двое стражников кинулись на звук. С неба в сторону замка направился сосредоточенный ярко-оранжевый огненный луч, прожигающий дотла всё, что было на пути.
Глава вторая
Рифая рванула со всех ног. Она бежала долго, очень долго, до тех пор, пока не начала задыхаться и не повалилась на землю, жадно заглатывая воздух в лёгкие. Девушка просто лежала довольно-таки долго, а потом наконец облокотилась о дерево и задумалась, уставившись на рыжий измученный холодом слой дёрна. Промелькнули мысли: а что если? А что если Шэйрэн не вернётся, а что если не найдёт, а что если она останется одна, как быть дальше, что делать девушке, которая дальше таверны не уходила и не знает ничего об этом мире, новом мире? Рифая понимала, что за время нахождения в трактире мир сильно поменялся. Сжавшись, она сидела, обдумывая всё. Может, отправиться в обратный путь? Там опасно, не зря Шэйрэн велел бежать до упаду. И Рифая не рискнула ослушаться. Она встала, хватаясь за морщинистый ствол деревца, и в этот момент со стороны поселения раздался звук взрыва. Рифая резко села, укрыв обеими руками голову.
– Твою мать… Шэйрэн, прошу, вернись, – слёзы наворачивались у нее на глаза. – Я не знаю, что делать, не знаю, как быть.
Барышня была уверена в одном: она: возьмёт с Шэйрэна обещание, если тот вернётся, что больше он не оставит её никогда. Рифая выпрямилась, вытерла слёзы и двинулась вперёд, но притормозила и она обернулась назад, ожидая увидеть там судьбоносного господина, однако лицезрела хилого и унылого юношу, который, хромая и подкашиваясь, шёл. Заметив Рифаю, он замер, дёргая пустыми глазами.
– Помоги…
Молодой незнакомец упал навзничь. А девушка вздрогнула, но не решилась предпринять какие-либо действия.
– Эй, – сзади раздался хорошо поставленный голос, – что с парнишей?
Из-за зарослей появился силуэт, а за ним и сам мужчина в курточке серовато-белого цвета. В руках он держал шляпу с завязками, а на правом ухе гордо красовался уголёк, виновник замаравший всё ухо, штыб засел на краюшке верхнего кончика.
– Я-я не знаю, – с опаской промолвила Рифая, – я его не трогала.
– Ну что вы в самом-то деле, – незнакомец подошёл к лежачему бездыханно телу, – я не имел в виду это.
Мужчина в шляпе осторожно дотронулся до парня и пощупал запястье, пытаясь найти пульс, после повернул на спину, начал осматривать, но спустя время бросил попытки сделать что-либо.
– Нет… Жаль молодца, юн слишком был… Мир жесток, не правда ли?
– Целиком и полностью согласна, – сказала Рифая, сев у подножья дерева. – Может, он из Усуара? Т-там сейчас что-то неладное происходит.
– В смысле? Что происходит? В Усуаре бойня?
– Нет, я-я не знаю… Шэйрэн велел мне бежать со всех ног, последнее, что я там увидела, это…
– Что же?
– Луч, луч, который прожигал всё, он, наверное, сжёг весь город… а затем направился к замку, и Шэйрэн тоже там.
– Холера, – хмыкнул мужчина, – ну раз дела обстоят так, то я туда ни ногой, ни рукой.
Рифая не оценила энтузиазм странно одетого бродяги, она помутнела, изящные глаза цвета обширных лугов выступили платиной, усердно сдерживая поток отчаяния.
– Извини великодушно, я не желал… Сказал это, будучи оптимистом по жизни. Шэйрэн – кто он?
– Он выкупил меня у трактирщика Симмиля из Очага доверия.
– Симмиль? Трактирщик Симмиль? Чего? То есть Шэйрэн твой хозяин?
– Не хозяин я ей, – гаркнул внезапно появившийся из ниоткуда Шэйрэн, – и что ты за хрен?
– Господин Шэйрэн, – со слезами на глазах прорыдала Рифая, – вы живы-здоровы…
Судьбоносное копьё в этот раз для незнакомца в шляпе направилось прямо к горлу, чуть надавив остриём.
– Один из маг-мечей, – сказал мужчина осматривая копьё снизу верх, – твою-то мать, ополоуметь, мужик, откуда он у тебя?
– Мымра бородатая! – грозно рявкнул Шэйрэн, подходя ближе. – Ответ на поставленный вопрос я не получил.
– Ах да, точно, позвольте представиться, Фаард Ap-Раине, стихотворец, поэтом назваться не могу, ибо не известен пока, да и скромен я, чтобы самолично провозглашать себя таковым. Послушаете мои стихи?
– Чего ты такого потерял у себя, – спросил Шэйрэн, превратив копьё в маленький кинжал, – что аж на главный материк заявился, нажахиец?
– Славы и признания ищу, я же стихотворец, – неуверенно вставил Фаард, – хочу стать поэтом с мировым именем. Вот, только послушайте.
Душа моя всегда почему-то так вольна.
Сквозь приоткрытое окно, проходит всё через неё.
Что характерно для меня?
Так только воля и луна.
Луна не солнце и не светит она так.
Но в лунном полумраке свободы больше, чем в полях.
И не смею я твердить, что солнце хуже, чем луна.
Свободы больше там, где есть родина твоя.
По себе я это знаю, ведь там – это родина моя.
И родина моя незаменима никогда.
Не устану я твердить, что душа моя вольна.
Ведь я на родине своей, полный воли и мыслей.
Душа моя всегда почему-то так вольна.
Сквозь приоткрытое окно, проходит всё через неё.
Что характерно для меня?
Так это родина моя.
– Благодарствую за внимание, – многозначительно поклонился стихотворец. – Стих «Родина», автор и исполнитель Фаард Ар-Раине.
– Родина? Очень красиво, господин Фаард, – с изумлением промолвила Рифая, – я ещё ни разу не слышала авторские стихосочинение.
– Пойдёт, – чёрство буркнул Шэйрэн.
– А вы кто, позвольте поинтересоваться, – улыбнулся стихотворец.
– Не позволю, – грубо ответил Шэйрэн.
– Даты… Жёсткий какой. Как вы ладите с ним, миледи?
– Я-я просто не перечу господину Шэйрэну.
Рифая только сейчас заметила рюкзак на спине Шэйрэна и новый меч в ножнах.
– Вы купили рюкзак и-и меч?
– Рюкзак, – Шэйрэн протянул его Рифае, – еда для тебя и сменная одежда, на первое время хватит.
– Спасибо вам, – с легкой улыбкой произнесла она, – Ш-Шэйрэн, извините, мне непривычно.
– Стоять! Ну вы чего? – быстро спросил их Фаард, – Кинуть меня в этой чаще решили? Я же могу присоединиться к вам? Куда путь держите?
– В Хефрос.
– Я тоже с вами! Прощу милсдарь, – с щенячьим взглядом проговорил Фаард, – буду приукрашивать поход стихами, хотите, в вашу честь сочиню?
– Не удостаивай меня такой чести, – сказал Шэйрэн, задев стихотворца плечом.
– Это значит да? Ведь так?
– Ну что, – промолвила Рифая, не переставая улыбаться, – постараемся втроём поладить?
– А ты разговорчивая, – улыбнулся поэт, – только когда он рядом.
Шэйрэн шёл быстрым шагом, Рифая и Фаард отставали и о чём-то беседовали, но Шэйрэну не было интересно. Парень много чем был увлечён и заинтересован, он привык достигать свои интересы без напутствий от других. Спустя некоторое время Шэйрэн остановился.
– Рифая! – резко произнёс он.
– Д-да? – спросила она, подойдя чуть ближе.
– Прислушайся, – сказал Шэйрэн, – слушай внимательно.
– Хорошо, – Рифая закрыла глаза и прислушалась, как было велено.
Девушка сосредоточилась и прослушивала всё в округе. Издали доносились только редкое пикание птиц и шелест листьев, с которыми игрался небуйный ветер.
– Ничего, – сказала Рифая, открыв глаза.
– Молча слушай, пока не услышишь что-то другое, что-то помимо живности и листьев.
Шэйрэн бросил поспешный взгляд на Фаарда. Тот стоял с невозмутимым видом и всматривался в землю. Рифая, опять-таки закрыв глаза, слушала, долго слушала, но ничего так и не расслышала. Тогда она осторожно посмотрела на Шэйрэна, он в ответ покачал головой.
– Что-то ты рано сдаёшься, – сердито произнёс Шэйрэн, уперевшись о дерево и сложив руки крест-накрест, – не находишь?
– Но я правда ничего не слышу…
– А там, где ручей, где исток?
– Так, хорошо, сейчас, – Рифая села и вовсю принялась слушать, водя руками по земле.
Фаард в сторонке наблюдал. Он пристально смотрел на Шэйрэна, не понимая, чего ожидать от него в следующую минуту. Стихоплёт хорошо разбирался в психологии и поведении людей, но ситуация с Шэйрэном была ему непонятна. Что творится у него на уме? Возможно, причина в маске, скрывающей его мимику и эмоции. Наконец Фаард сел у подножья дуба и переключился на девушку. Рифая неподвижно сидела и тихонько вздыхала, желая оправдать все ожидания Шэйрэна, она старалась изо всех сил и услышала далеко-далеко чуть слышный звук шуршавшего ручейка. Мелкие скалистые осколки и камушки сталкивались, разя ушную полость, звук словно оползень приближался, звонко раздражая слушателя. Потерпев сколько хватило сил, Рифая отряхнулась. Месторасположение определить не удалось, для нее речка шумела уже со всех сторон, загоняя её в тупик.
– Затяжное дело, миледи, – сказал Фаард, подправив одежду. – Не ищется?
– Умолкни, – грубо перебил его Шэйрэн.
Рифая ни на что не обращала внимания на, но её радовала мысль, что Шэйрэн всё ещё верит в неё. Спустя мгновение её нос что-то пощекотало. Открыв глаза, она заметила крупную снежинку с идеальными и ровными гранями – пошёл снег.
– Что? Снег? – поднялась девушка. – Какой сейчас месяц?
– Ну неудивительно, – вытянул язык Фаард, – уже ноябрь.
Белым цветом лавина рассыпалась по округе, наивно стараясь пробиться через природный купол, и только в более открытых областях, сквозь пелену обильного снегопада, ярко проходил солнечный свет.
– Ручей, – спросил Шэйрэн, – где он?
– Вон там! – пальцем указала в гущу леса она.
– Но там, на юге, – засомневался стихоплет, – нет ни ручья, ни речки, я оттуда пришел, Рифая.
– Разве? Я… Я слышала оттуда, – с надеждой в голосе сказала девушка, – там есть, идемте.
Они проследовали туда, куда указала Рифая, путь получился неблизкий, но лес не кончался и никакого ручья не было видно. Рифая остановилась и разочарованно опустила голову.
– Никчёмная, – тихо выругалась девушка.
– Пойдём, – буркнул Шэйрэн, – шустрее.
Шэйрэн шёл впереди, на порядок обгоняя всех, Фаард и Рифая отставали. Полукровка была недовольна своим результатом, а стихотворец всячески пытался успокоить и подбодрить её, но безуспешно.
– Слухай, миледи, да, у тебя не получилось, пробуй снова, проблема-то в чем?! Думается мне, он проверял твой слух.
– Большая половина меня ненавидит, а остальная часть ждёт чудес.
– Ты о чём? – удивлённо спросил Фаард. – Он ждал какое-то чудо?
– Нет, что вы, я не о нём, господин Шэйрэн единственный, кому было насрать на моё происхождение.
– Происхождение? В тебе течёт кровь императорских родов?
– Не-а, я наполовину альв.
– Да хер там, быть не может… Но ты вообще не похожа на альва. Вот почему у тебя такой бледный тон кожи: Ничего не подумай это прекрасно выглядит… Людская и альвийская кровь.
– Скорее всего, мой отец был низшим альвом, а его гены не очень-то и сильны.
– Да… Теперь я понимаю… Где-то слышал, что у представителей альвийской расы слух в тринадцать раз лучше, чем у людей в целом, не знаю, насколько это правда, но он, наверное, и пытался это проверить.
Муторная ходьба в полной тишине длилась невыносимо долго, а Шэйрэн всё никак не останавливался, и наконец долгожданный привал. Фаард уселся на корточки, дабы передохнуть, Шэйрэн толчком повалил дерево набок вместе с корнями. Рифая и рифмоплёт соскочили со своих мест и, как дети, уставились на его проделку, копьё Шэйрэна, ранее превратившееся в кинжал, обернулось лабрисом и за считанные секунды перерубило целое дерево на поленья. Разложив в их виде пирамиды, он вытянул руку, и из его ладони вспыхнул яростный поток огня и начал жадно сжирать одно полено за другим.
– Холера буйная, что происходит-то такое, мужик, ты кто такой? Ха-ха, слов нет… Да как? Я не понимаю, у тебя одно из величайших магических оружий, ты колдуешь без заклинаний, – взявшись за голову, стихотворец начал наматывать круги. – мне бояться или восхищаться? Твою-то мать, ты кто? Дауд? Шарвили? Ты, блядь, кто?
– А что не так? – спросила Рифая.
Непонимающе глядя на обеих, девушка знала, что Шэйрэн ей ничего не ответит, поэтому в первую очередь ожидала реакцию от Фаарда.
– Мадам, ваш спутник… Даже не знаю… Он использовал огонь без слов, у него в руках Гурз – одно из магических оружий, меч, который может принять вид любого холодного оружия, существующего в мире, да к тому же и летает. Мало того, что он простым толчком повалил огромное дерево в экезском лесу, так еще и приподнял его одной левой, чтобы было удобнее рубить.
– У тебя всё? – влез в монолог Шэйрэн. – Если нет, то умолкни, пока не вырвал тебе кадык.
Фаард заткнулся, с трудом заглотнув слюну, Рифая последовала его примеру, не рискнув что-либо вставить, Шэйрэн обратил лабрис обратно в копьё, швырнул его в чащу леса и медленно да вальяжно двинулся следом. Рифмоплёт и девушка молча наблюдали, и после неловкой и затянувшейся паузы Рифая решила разрядить обстановку.
– Зато у нас есть огонь и спать мы будем в тепле.
– Да я не уверен, – ответил Фаард с задумчивой физиономией, – что вообще усну, миледи.
– Господин Шэйрэн убил моего обидчика в харчевне, а после был волен отпустить меня, предоставив мне выбор, – тихо сказала девушка, всматриваясь в огонь, – Я правда не знаю, чего желает господин, но уверена, что он очень хороший человек.
– Но, Рифая, из-за этого оружия мир погряз в войне, все правители жаждали овладеть хотя бы одним, то, что сейчас происходит в мире, весь этот хаос и убитые города – отголоски той самой войны, дурачьё воевало, и столько людей полегло в этих сражениях… – вдруг Фаард остановился. Выждав паузу и что-то хорошенько обдумав, он выдал: – Не мне их судить… Я и сам натворил много дурного.
Рифая не стала размусоливать тему, возможно, больную для Фаарда. Из-за кустов волчьей ягоды появился Шэйрэн с обезглавленной ланью на плече. Он без лишних слов начал разделывать животное, закончив, удлинил острие копья и натянул на него тушу, медленно прокручивая над костром и тем самым обжаривая добычу. Плотно поев, девушка и стихоплёт болтали ни о чём, впустую прожигая досуг.
– Рифая, встань, – сказал Шэйрэн, направившись на открытую местность.
Парень протянул ей меч.
– Бей, – промолвил Шэйрэн, безоружно встав в боевую стойку.
Рифая нелепо замахнулась, и тогда он перехватил её руку, после чего жёстко опрокинул девушку через бедро. Рифая вскрикнула от боли, а Фаард подорвался с места, со словами:
– Что ты творишь?!
– Завались и сядь обратно, – после слов Шэйрэна копьё нацелилось прямо в горло Фаарду.
Стихотворцу ничего не оставалось, как, смирившись, сесть обратно и погрузиться в свои мысли.
Шэйрэн смотрел на валяющуюся на земле Рифаю.
– Вставай.
Полуальв с трудом встала и рукавом вытерла слёзы, понятия не имея, что происходит и зачем Шэйрэн всё требовал, чтобы она атаковала. Рифая как будто бы его не слышала. Тогда Шэйрэн крепко взял за её шкирку и оторвал от земли.
– Я сказал тебе бить, – бросил он Рифае, – не смей терпеть.
Она не верила, что этот на самом деле добрый господин примется беспощадно её избивать. Девушка встала и, стиснув зубы, нанесла удар, Шэйрэн вёртко увернулся и в ответ хлёстко вдарил Рифае по животу, да так, что у неё аж перехватило дыхание. Рухнув на землю и не в силах издать ни звука, Рифая начала рыдать, будто ребенок, выпоротый отцовским ремнём, захлебываясь своими же слюнями.
– За что господин, за что? – выдавливала из себя Рифая в надежде, что это всё неправда и ей лишь показалось.
– Встань на ноги, – сухо, без какой-либо жалости, произнёс парень, – нанеси удар.
Рыдая, Рифая встала. Она посмотрела на Шэйрэна, а затем на Фаарда. Рифмоплёт сидел, опустив голову. Безрезультатно попытавшись найти спасение, девушка с криком замахнулась, но сразу же отлетела на несколько метров от пинка. Выронив меч, Рифая потеряла сознание. Проснулась она на следующее утро. К её удивлению, у нее ничего не болело и не было не только никаких следов от побоев, но и бинтов тоже. Рифая лежала на импровизированной кровати из шкуры лани, уложенной на подпорках из ветвей.
Позавтракав вчерашним жарким, Рифая встала, осмотрелась и не увидела поблизости ни Шэйрэна, ни Фаарда.
– Проснулась? – откуда-то с верхних рядов веток донёсся грубый голос Шэйрэна, – бери меч и готовься.
– 3-зачем? – Рифая надеялась, что это был сон. – Господин Шэйрэн, прошу…
– Защищайся или бей! – он резко начал наступление.
Рифая нанесла удар и быстро отпрыгнула назад, но Шэйрэн был быстрее и, сбив её с ног, пнул в бок. Боль мигом пронзила девушку, но она изо всех сил сдерживала слёзы. Аккуратно встав и держась за бок, она вытерла пробившиеся слезинки, а Шэйрэн, в свою очередь, повторял одно и то же слово: «Бей!»
Но Рифая наотрез отказывалась прислушиваться, и тогда Шэйрэн нападал первым. Замахнувшись, Рифая почувствовала, что меч для неё был уже невыносимо тяжёлым. Кое-как завершив выпад, девушка уже зажмурилась в ожидании ответной реакции. Шэйрэн вандалом пронесся с серией комбинированных ударов, после которых Рифая не успела и пискнуть, как моментально очутилась на земле. Ломота с ужасающим скрипом разлилась по всем костям и внутренностям. Полуальвийка лежала в полной уверенности, что все её кости сломаны и органы в всмятку. Шэйрэн взмыл, обрушив свою тень прямо на неё. Очнулась Рифая уже мрачным вечером, в этот раз всё тело болело.
– Вылечи себя, фокусируйся на местах рези и хвори, – сказал Шэйрэн и уселся за трапезу, – сосредоточься на Квате, про себя произнеси слова «Зун саг айа».
Рифая сидела и ядовито выдавливала слова раз за разом, но безуспешно, ничего толком не получалось, от недомогания и усталости она вырубилась, на следующее утро пробудилась от страшной ломки, при попытке дёрнуться суставы скрежетали.
– Думала, что восстановишься как в первый раз? Тогда я счёл это каким-то чудом, этот монстр тебя сильно бил, да и для лечения у тебя мало Квата, его вроде можно увеличить, но навряд ли помогут обычные тренировки магии… – виновато произнёс сидящий напротив Фаард, нежно поглаживая её по головке. – Знаешь, извини, но я не рискну перечить ему, позавчера я сполна прознал, что ему ничего не стоит избавить этот мир от меня, вчера чутка прогулялся, не хотел видеть…
– Я не знаю, что мне делать, что с ним, зачем? Я же ничего не сделала, я ведь…
– Заткнись и начни себя лечить, – перебил появившийся, как всегда, из ниоткуда Шэйрэн.
Рифая обиженно бубнила формулу лечения, но ничего не происходило. К удивлению, девушка, упорно продолжала, несмотря ни на что. Спустя несколько часов Фаард легонько дотронулся до Рифаи и дал ей ножку зайца. Поужинав, она продолжила. Сильная боль во всём теле не позволяла ей сдаться, и, о чудо, наконец страдания притупились, но тут же все вокруг нее начало кружиться, и в очередной раз Рифая отключилась.
– Зачем ты это делаешь? – спросил Фаард, наивно ожидая ответа и рассматривая лопающиеся угли в костре, – я понимаю, что ты её тренируешь, но не кажется ли тебе, что слегка перебарщиваешь?
– Возможно, – согласился тренер. – Нужно, чтобы она имела понимание, что любой может причинить боль тогда, когда она совсем не будет ожидать этого.
– Вот как, честно говоря, не ожидал, я бы и не подумал, что ты копнул так глубоко, а ты ведь… Ладно… Мне просто обидно за неё. Видеть отчаяние и непонимание в её невинных глазах, глазах, которые переполнены искренними слезами. Прошу тебя быть в ней по возможности помягче…
– Значит, каждый раз будешь прогуливаться, – подкинул полено в тусклый костёр Шэйрэн.
– М-да, значит, буду прогуливаться… Может, просто оставишь девочку?
– Непременно.
– Холера, ну я старался, ты каменный, честно сказать, не знаю, кто ты и что ты из себя представляешь. Человек? Экез? Альв, в конце-то концов?.. Нет, я серьёзно, очень сильно волевые и обязательные у тебя решения.
– Стихотворец закатал язык и уткнулся, ибо ставит себя на моё место, – остро вонзил слова Шэйрэн, переведя взгляд на Рифаю. Девушка сжималась, окутавшись в плащ. – Возможно, что-то сделал, что-то, что не в силах простить себе, я прав, нажахиец?
– А ты давно всё понял?
– С самой первой встречи. Ты любишь свою родину, стих ей посветил, уверен не один, из всех произведений показал именно его, ты гордишься этим стихотворением. Но что-то стало поводом для твоего ухода. Ты наивно пытаешься строить из себя оптимиста и лишний раз не разговаривать на тему своего прошлого.
– Я недооценил тебя, парень, да, я тоже немало дров наломал… И не хочу, чтоб другие повторяли те же ошибки.
– Не строй из себя того, кем по сути не являешься, тебе глубоко насрать на проблемы чужих, как и мне, вот в этом мы с тобой схожи.
– Да, ты прав, прав во всём, но я хотя бы жалею о том, что мне глубоко посрать на других, а ты?
– Я нет, – резко и без каких-либо раздумий ответил Шэйрэн.
– А что с Рифаей? Она души в тебе не чаяла. Такую красу упустишь? А что насчёт замужества? Учитывая твою грозность, тебя и предавать страшно.
– Предать?
– Ныне бабы очень легкомысленны, ты даже знать не будешь, как её трахал тот самый обычный знакомый. Вот поэтому бабёнку надобно в узде держать, да по крепче.
– Дозволяй то, что дозволяешь себе. Будешь бегать налево и вести разгульный образ жизни, будет и она, станешь одеваться и вести себя как путана местная, станет и она. Твоя пассия – твоё отражение.
– Дозволяй то что дозволяешь себе… Ты нечто, – улыбнулся Фаард, – доброй ночи, Шэйрэн.
Тот не ответил. Всматриваясь в деревья Шэйрэн обхватил копьё, полетел наверх и повис в небе, рассматривая звезды. Тускло блекли огоньки небесных обитателей, миллиарды и сотни миллиардов себе подобных светлячков неустанно продолжают украдкой освещать красу чудес ночного мира.
Проснулась Рифая от тернистой сухости в горле. Порыскав в рюкзаке, она нашла флягу с водой и жадно, большими глотками, влила в себя всё содержимое.
Фаарда не было на месте, а Шэйрэн стоял у дерева и чем-то его ковырял. Рифая не хотела, чтобы этот ад повторялся, и легла обратно в надежде, что никто не заметил её пробуждения.
– Продолжай лечить себя, – сказал Шэйрэн продолжая ковырять дерево, – немедля.
Прошла неделя, Рифая всё так же тренировалась, Шэйрэн выжимал из неё всё без остатка, не сбавляя темпа, каждый день девушка падала от усталости, каждый день Фаард прогуливался по лесу и уже знал его как собственный двор. Они основали маленькое перевалочное место там, где ранее остановились, питались дичью, которую приносил Шэйрэн, у Рифаи был запас из разных круп, прихваченных прямиком из Усуара.
Всякий раз после ежедневной вторичной тренировки Рифая становилась всё слабее и слабее, но умело фехтовать научилась. Спустя продолжительное время Рифая начала восстанавливаться, рано вставать и уже чувствовала себя хорошо, но тренировки были для неё мучением, Шэйрэн доводил её до белого каления не только в физическом плане, но и в магическом, он чередовал упражнения фехтованием и магией.
– Я ненавижу тебя, Шэйрэн, ненавижу, – злобно выкрикивала Рифая. – Просто убей меня, прошу, добей же наконец меня! – кричала она, насквозь пропитанная обидой.
– Надумаешь сбежать, – вызывающе проговорил Шэйрэн, – начнёшь ещё и ночью тренироваться.
– Тогда я убью себя, – проводя яростные выпады, молвила ученица, – и ты ничего с этим не сделаешь.
– Суицид – это удел слабых и безвольных, участь низших особей, кои пытаются убежать или скрыться от своих проблем, – скрестив руки на груди, продолжил парень. – Если попытаешься наложить на себя руки, я тебе и руки, и ноги переломаю, а как только всё срастётся, сделаю это снова.
После услышанного Рифая застыла от безысходности. Шэйрэн в прежней манере всё так же избивал свою подопечную. Рифая уже не видела в нём того доброго господина, девушка сильно обозлилась и порой жалела, что не ушла тогда с Кэрийем, но она ведь не могла предугадать, что так всё обернется и Шэйрэн настолько быстро покажет своё истинное лицо.
– Лучше бы я тогда ушла с Бароном Кэрийем, но я последовала за тобой, ошиблась в тебе, Шэйрэн, очень сильно ошиблась, – в пылу битвы рявкала девушка, – не выкупал бы меня вовсе, мразь, ты такая, лицемер конченый, ненавижу тебя и твой мерзкий образ, который снятся мне.
– Так убей меня, – неожиданно выдал Шэйрэн.
Рифая окостенела после этих слов, а тот, в свою очередь, подловил момент и нанес удар. Кровь ручьём хлынула изо рта. Упав на колени, она продолжала проклинать его, а Шэйрэн, хмыкнув, вырубил девушку.
Прошло еще несколько дней, Рифая всё так же обучалась, но, как ей показалось, тело уже приспособилось к такой среде, с каждым прожитым днем кват увеличивался, и физическая сила становилась колоссальной, но и неприязнь к Шэйрэну возрастала.
Фаард сидел и дописывал стих, жаждая показать его ребятам, но каждый раз передумывал. «Вот докончу, тогда и покажу», – с этой мыслью Фаард дописал последние строки.
– Ребзя, айда сюда, я стих написал, хочу услышать мнение со стороны, – размяв челюсть он начал:
Все мчатся куда-то,
Все ищут чего-то,
Ведь все хотят в лучшую жизнь.
Но как же её им достичь?
Все мрачные ходят, уткнувшись в нечто,
Неудачи считая с избитой душой,
Не веря в себя и удачи свои,
Хотят лучшей жизни и что-то ещё
Все беглые ходят,
Все ищут хоть что.
И ты среди них с избитой душой,
Не веря в себя, как будто изгой,
Морально убитый, подавлен борьбой,
Как воин безрукий,
Калека хромой.
Начни же считать ты удачи свои,
Отдайся судьбе и проблемы прими.
– Вот только название не придумал ещё, что-то не приходит в голову ничего, можете подсобить?
– Стих прекрасен, господин Фаард, он про душевную борьбу? – спросила Рифая одарив Шэйрэна презрительным взглядом.
– Я думаю, да.
– Как вам название «Вперёд»?
– Ну а что, – подумав, согласился борзописец, – пусть будет «Вперёд».
Мрак быстро сменил свет, Фаард и Рифая сидели у очага, Шэйрэн уселся на ветвь, облокотившись о ствол дерева. Он одной рукой держал копьё в обнимку, а вторую положил на колено, закрыв левый глаз и приоткрыв правый, и умеренно колыхался на поверхности полусна. Фаард и Рифая тихонько беседовали в надежде, что адовый наставник девушки не услышит.
– Понимаешь, а я ведь сомневался в нём и даже не предполагал, что его мысли настолько обширны, – тихо молвил Фаард. – Я бы написал книгу, там он был бы главным героем.
Рифая впала в ступор от слов стихотворца и не могла толком понять, что это выдал он, человек, который буквально неделю назад остерегался Шэйрэна.
– Да, я тоже сомневалась в нём, – уверенно сказала девушка, – У меня он был бы главным мерзавцем.
– Я всё понимаю, но и ты пойми, эти грубые тренировки только на пользу тебе, ибо мы не в силах знать, что нас дальше ждёт, и каждая проблема опережает нас на два-три шага, усердные тренировки – это попытка нагнать их и опередить.
– Красивые слова, милсдарь Фаард, но я не хочу калечить ни себя, ни других ради борьбы с проблемами, можно как-то иначе решить их, я считаю.
– Ты прекрасна, Рифая, твоя позиция мне очень нравится, моя бабушка была такой же, – съёжившись, произнёс Фаард, – но, увы, я не приверженец такого мнения и более не смогу таким стать… Никогда…
– Почему же?! Если проявить желание, то это возможно, не нужно загонять себя в эти цепи мышления, господин Фаард, раскаивайтесь, и дело с концом.
– Ты права, – резко встав и улыбнувшись, промолвил стихотворец, – рамки нашего мозга самые плотные и крепкие на всём белом свете, я заставлю себя покаяться во всём и покончить с этим.
На этой счастливой ноте закончилась их беседа. Рифая легла спать, зная, что завтра её ждет очередная порция боли и страданий.
На следующее утро никто её не разбудил. Обычно это делал Шэйрэн, но не сегодня. «Что-то явно не так», – подумала про себя Рифая, и следом раздался голос стихописца.
– Прошу тебя, Шэйрэн, никому другому я не доверюсь. Перед тобой я допустил последнюю оплошность, испугался, не успев понять твоей сути.
– Ты уверен в этом?
– Более чем! Сильный человек не тот, кто сильно бьёт, а тот, кто строго действует в патовых ситуациях.
Рифая дёрнулась в сторону звука. Она увидела, как Фаард стоял напротив парня и в смятении смотрел на него.
– Не трогай его, бес! – подбежав, рявкнула она.
– Нет, Рифая, не сердись, он ничего мне не сделал. Просто послушай Шэйрэн, я правда не могу так и от всего сердца прошу тебя об этом, – одарив барышню взглядом, улыбнулся Фаард, – послушай, брат, может, после этого тебе всё станет ясно. Они не хотели, чтоб я уходил восвояси. В один из дней отец избил меня, а очнулся я уже привязанный к кровати, очень долго бился и пытался вырваться, но эти несколько плотных слоёв ткани держали меня словно железные оковы. Мать кормила с ложки, а когда она уходила, я снова продолжал биться в попытках выбраться, слыша звуки борьбы из моей комнаты, они заколотили окна. Окончательно потеряв счёт времени и не зная, день на дворе или ночь, я сражался за своё освобождение, забыв про больную бабушку. И, о чудо, я вспомнил о ней, но уже на последующее утро услышал крик.
И нескончаемая суета, обсуждение похорон. Я интуитивно догадался, кто скончался, но не мог выронить даже пары слов, не говоря уже о криках, я просто был подавлен, даже, можно сказать убит горем при малейшей мысли о ней ком вставал в горле… Они не позволили мне даже увидеть её тело, я до сей поры не знаю, где её похоронили. Я был в кровавой ярости, потерял голову, разломав кровать, оторвал ножку и начал ломать дверь, выбив её из петель. Я…. Я ничего больше не воспринимал, только кровь, и лишь на рассвете понял, что натворил, посмотрев на их в мясо побитые трупы. Меня вырвало, я не сумел даже распознать, кто есть кто, просто похоронил семью в разных местах.
Рифая смотрела сквозь него, не в силах даже что-то сообразить, немая слеза самовольно скатилась по её щеке. После длительной паузы Фаард разрушил тишину.
– Вот мое последнее произведение, – поэт протянул листок Шэйрэну. Он взял, развернул и прочел вслух:
В краю моём родном
Живёт одна особа,
Лучезарный человек,
Аж родная мама.
Её добрые глаза
Лечат раны взглядом,
Её мудрые слова
Заполняют разум.
Терпеливо будет ждать,
Когда же я приеду,
Добрым словом поминать,
Когда уже уеду
Переживает за меня,
Отставив все проблемы,
Бескорыстно жизнь живя,
Снисходительностью манит.
В краю моём родном
Живёт одна особа,
Это бабушка моя,
Она вторая мама.
– Благодарю тебя, Шэйрэн Гаатфуарэ. Ты воистину лучший из людей, которые мне попадались.
– Удачи тебе, поэт.
Листок Фаарда не успел коснуться земли. Лезвие копья вошло через подбородок во всё лицо, пробив череп насквозь.
От увиденного Рифая вскрикнула, и её вырвало вчерашней крупой. Не веря в случившееся, девушка произнесла:
– Ты убил его.
– Собирай свои принадлежности, – произнёс Шэйрэн и поднял поэта, – мы продолжаем путь.
Глава третья
Они шли в полной тишине, пробираясь через величественный лес. Рифая уже была резвее и чувствовала себя уверенней в разы по сравнению с первым визитом в величественный лес. Уже вскоре путешественники вышли к озеру, пополнив запасы воды. Шэйрэн заметил, что в огромном озере блином тряслась вода. Посмотрев наверх, Шэйрэн повернулся к Рифае.
– Идём, быстро!
Рифая спохватилась и побежала следом. Она увидела конец леса и огромную гору, у подножия которой было поселение, но её смутило, что Шэйрэн остановился. Нагнав спутника, Рифая встала рядом.
Шэйрэн резко выставил копьё перед Рифаей, и удар пришёлся по нему. Она даже не успела понять, как Шэйрэн молниеносно исчез. Вдруг рядом с ней появилась искра от окрещённых клинков и тут же всё стихло. В паре метров появились очертания Шэйрэна, парировавшего чей-то удар, после чего он сразу пропал. Рифая встала в боевую позицию, она видела только отблески битвы, звуки и искры, бой проходил так быстро, что и альвийский глаз не был в силах уловить его. С резким грохотом в лесу упал целый ряд экезских деревьев, и кто-то отлетел. Это был старик, он сразу же оказался на земле, будто телепортировался, перед незнакомцем появился Шэйрэн и оттащил что-то у самого лица старика, выбросив в сторону леса. Ладонь его вспыхнула сердитым огнём невообразимого размера, превращая в пепел половину леса. Рифая и старик обомлели, Гурз полетел прямо за пожаром.
– Ты кто, старче?
– Имя мне Вагуф, родом я вон оттуда, – аксакал пальцем указал в сторону небольшого поселения у подошвы горы.
Пожилой мужчина был с приятной внешностью, одет в белую туникообразную рубаху, темно-коричневые штаны с перемычкой через ступню и бармак, вся его одежда была изношенной.
– Вы кем будете, молодые люди? – спросил старик, поглядывая на них оценивающим взглядом.
– Куда путь-дорогу держите?
– Я Шэйрэн, она Рифая, путь держим в Хефрос.
– Извините, а кто это был? – невольно шагнув вперёд, спросила Рифая. – Почему вы бились?
– Знать не знаю того юнца, и намеренья его мне неясны, – в прежней манере указал на гору Вагуф, – он напал на мой дом.
– Твои намеренья мне тоже были неясны, старче, почему просто парировал удары, почему ты его не трогал? – вопросом на ответ начал Шэйрэн.
– А ты силён, паренёк, – улыбнулся старик.
– Ты сильнее, – протянул руку Шэйрэн.
Крепко пожав руку, Вагуф пригласил ребят погостить у него. К удивлению Рифаи, Шэйрэн сразу согласился. она загадочно смотрела на него, не понимая, почему он вдруг стал настолько раскрепощённо вести себя. Подойдя ближе к поселению, они поняли, что это целый город у горы, часть которого расположена прямо в сердце горы, усыпанной деревьями, отдалённо напоминающей ежа. Проходя через улицы загадочного городка, Рифая то и дело останавливалась, любуясь своеобразной архитектурой. Снизу дома строились из самана с добавлением соломы и булыжника, поражали большим обилием балконов и галерей, декор был наиболее простым: прорезка консолей, карнизов и подбалок, подкрашивали, всячески украшали и цоколь. В предгорьях крупные здания построены из камня и дерева, оконные рамы, а также дверные проёмы, широкие с массивными опорами, фасад украшены орнаментальной резьбой в виде волнистых узоров, вдали переливающихся в полноценный рисунок, было полное ощущение, что некоторые дома возведены прямо поверх других.
Старика уважительно приветствовал каждый встречный, словно его знал весь городок. Дойдя до одинокого дома на склоне, Вагуф зашёл первый, а после пустил гостей. Маленький уютный домик с постеленной скатертью на полу и кучей подушек вокруг, в помещении царила душевная атмосфера и всё отдавало старинной эстетичностью.
– Заходи, гость, – тихо проговорил Вагуф и начал поправлять подушки, – располагайся.
Шэйрэн перешагнул через порог, чрезвычайно тщательно осматриваясь, Рифая, заглянув внутрь, зашла следом.
– Уютненько у вас тут, – осматривая гобелен, произнесла Рифая, – милсдарь Вагуф.
– Не очень привычно откликаться на такое, называй меня дедушка Вагуф.
– Да, конечно, как скажете.
– Ну что ж, гостей надобно как следует принять, вы пока посидите, юнцы, я мигом, – произнёс Вагуф и исчез.
Рифая удивилась тому, как легко старец оставил незнакомцев одних дома. Шэйрэн всё так же стоял и всматривался в дальний угол комнаты.
Рифая не понимала своих чувств к нему, но отдавала себе отчёт, что они уже не такие уж и тёплые, как раньше. Вдруг девицу пронзила мысль, что она никогда не видела лица спутника, огромного как гора, с грубым низким голосом и маской на лице. Все к нему почему-то обращаются как к молодому юноше, хотя и не знают его возраста. Рифая решила, что это, скорее всего, из-за неё и что Шэйрэна просто обобщённо называют юным.
Унесённая рассуждениями Рифая села на одну из подушек. Вагуф появился на пороге, придерживая что-то перед собой на вытянутых руках, что-то приятно пахнущее, окутанное марлей.
– Идём, садись, – улыбнулся он, – поешьте, вам понравится, ну должно по крайней мере.
Шэйрэн подошёл и, усевшись, начал скрупулезно смотреть в глаза Вагуфу. Развернув пленённое марлей нечто, старик провел рукой над паром и принюхался.
– Это афар, блюдо из очень тонко раскатанного теста со всякой зеленью, есть, конечно, и другие виды начинок, но как по мне, самое слащаво-вкусное – это вот как раз-таки с травами. И вы, мои гости, обязаны отведать столь излюбленное мною блюдо, – закончив, Вагуф руками криво разорвал афар на несколько частей и продолжил: – В афар начинкой кладут более пятидесяти видов трав, такое вы нигде более не найдёте, кроме как только у нас в городке и в Калукаре.
– Ох, а это можно считать редкостью, – откусив блюдо, промолвила Рифая, – отведать такое.
– Что за это город, старче? – приподняв механизм маски в области рта, спросил Шэйрэн. – Город, который не отмечен на карте.
– Иностранцев у нас практически не бывает, вот и городок прямо уж очень неизвестный. И сам ты видел, насколько чужаки доброжелательны к Ахцаху.
– Ахцах значит, вы, защитник города?
– Я бы не назвался защитником, – Вагуф ответил, смотря прямо в глаза парню, – просто люблю свою родину и тех, кто её населяет.
Дальше они продолжили молча наслаждаться афарами, ближе к вечеру старик напоил их вкусным чаем, и все легли на боковую. Утро началось со звона тарелок и чашек, Вагуф раскладывал их на скатерть.
– Подъём молодняк, завтрак ждёт, – Вагуф уселся первый и, дождавшись, пока парень с девушкой умоются, продолжил: – это хишил, своеобразная каша, так же, как и афар, вы нигде не сыщете, кроме как в Ахцах, и про Калукар не забуду.
Гости с удивлением смотрели на тарелки. Рифая вовсю тыкала ложкой в содержимое, Шэйрэн ложкой отломил кусочек сливочного масла и положил в хишил, попробовав, Рифая вошла во вкус. Это не было похоже на обычную кашу и по виду, и по вкусу. Девушка подсмотрела, как ест старик: Вагуф посыпал сахаром по кругу и в центр клал кусочек сливочного масла. Повторив всё то же самое, Рифая поняла, что никогда в жизни не забудет этот вязкий вкус. Закончив с завтраком, Вагуф на подносе поднёс ароматный чай. Чашки были необычной формы, напоминали овальные часы, помимо чашек, на подносе было и блюдце с чем-то оранжево-жёлтым внутри.
– Так, отвечу сразу, чашки называются истикан, а это в блюдце исита, я думаю, говорить, что такое есть только у нас, смысла нет, – тихонько посмеявшись, Вагуф положил поднос, – поэтому сразу приступим.
Гости сразу начали пробы, а старик наблюдал, поглаживая бороду.
– А ты довольно простой, хоть и холоден ко всем, но мне нравишься, красоглазый душегуб.
Шэйрэн не дернулся и спокойно повернул голову в сторону старика. Сделав паузу, парень размял шею.
– И давно прознал?
– С самой встречи, – ехидно съязвил Вагуф, – твой стиль, я видел его в битве за Дэсхуостэн.
– Красоглазый душегуб? – повторив, Шэйрэн посмотрел на рядом сидячую и ничего не догоняющую Рифаю. – Неплохо.
– Да… Спутница твоя прекрасная, хорошо смотритесь, – с доброй ноткой сказал старик, – я так понимаю, вы пара?
Рифая тут же невольно покраснела.
– Нет, она бывшая рабыня, – Шэйрэн отреагировал абсолютно лояльно, – которую я купил у трактирщика и освободил.
У Рифаи сложилось ощущение, что Шэйрэн ничего к ней не чувствует, и последняя надежда умерла в такой умеренно-спокойной обстановке.
– Я не из тех, кто тебя ненавидит, – ни с того ни с сего заявил Вагуф, – но и слова сочувствия тут не нужны, аль я неправ, Шэйрэн?
– Полностью прав, дедушка Вагуф, – кивнув, он встал. – Идём!
Рифая угрюмо поднялась и направилась к выходу, по пути задев обидчика, загубившего её ожидания, плечом, но тот, в свою очередь, даже не рыпнулся и стоял как кромешный острый утёс. Что-то сказав напоследок, Шэйрэн тоже медленно двинулся к выходу. Последний раз детально осмотрев весь дом, Рифая и Шэйрэн вышли из него.
– Ах да, юнцы, постойте, вот, возьмите, – Вагуф протянул что-то, окутанное полотенцем, – тут цкен и исита, все наше, ахцахское.
Поблагодарив, они выдвинулись дальше. Пробираясь через лес, Рифая то и дело колола Шэйрэна недовольным взглядом. Неожиданно наставник девушки остановился и повернулся к ней.
– Нападай, – буркнул он, встав в боевую стойку и приподняв в воздух Гурз.
На копье Рифая увидела некие символы на незнакомом ей языке, выгравированные на лезвии. Отбросив сантименты, она ринулась на чересчур грубого учителя. Но тут же навстречу девушке резво прилетел Гурз. Рифая чудом увернулась и выпрямилась, а Шэйрэн всё так же стоял и бросал на неё презрительные взгляды. Рифая инстинктивно понимала, что оружие сразу же вернётся к хозяину, поэтому, отпрыгнув в сторону, сблизилась рывком и сделала контрольный выпад. Шэйрэн мелькнул перед её глазами и исчез. Рифая впала в ступор, не давая ни минуты продыху. Шэйрэн коленом в живот оторвал её от земли. В полёте Рифая поняла, насколько колоссальна разница в их силе. Жёстко встретившись лицом с землёй, девушка разрыдалась, но на сей раз спарринг-партнёр не стал вырубать, а напротив, просто встал на месте и размышлял.
– Вдоль леса расположен Дэсхуостэн, мой визит туда необходим, поднимайся, мешок говна.
Шэйрэн последовал на восток и постепенно увеличивал темп, Рифая еле поспевала за ним, корчась от боли. По пути она то и дело выкрикивала заклинание лечения. Восстановившись, девушка перешла на бег. Широкими прыжками преодолевая гущу леса, она бежала дальше, в заросли, и вылетела на просеку. Вдалеке виднелась единственная хромая карета, левое колесо крутилось яйцом.
Шэйрэн поднялся в воздух, ухватившись за Гурз. Набрав достаточную высоту, он обратился к Рифае:
– Беги прямо.
Отдав команду девушке, он с огромной скоростью пролетел над лесом и опустился перед королевством.
Около города стояли целый обоз и отряд стражников, а жизнь внутри кипела, и всё шло своим чередом. Несколько карет проходили досмотр, рядом находился пропускной пост, где стояли двое мужичков. Когда Шэйрэн и Рифая подошли чуть ближе, они поняли, что это странствующие торговцы, которые яро спорили о чём-то, а стражник то и дело кричал, чтобы прекратили этот балаган. Сзади раздалось тяжёлое дыхание, эта была Рифая, вся запыхавшаяся, девушка недовольно хмыкнула, но ее недовольство прервал интерес к не изведанному ею городку. Шэйрэн молча встал в очередь к заставе. Увидев это, Рифая встала за ним, спор впереди стоящих никак не заканчивался, тогда Шэйрэн грубо протиснулся между ними и встал спереди.
– Так-то, а то эти доходяги никак не успокоятся, – хриплым голосом сказал вояка с грязным нагрудником, на котором гордо красовался герб королевства. – Скажите мне вот что: с какой целью вы к нам?
– Перевалочный пункт, – холодно ответил Шэйрэн, осматривая одёжку труженика, – не более.
Обмундирован он в железный шлем с гребнем, его широкую грудь защищал железный панцирь с кольчужными рукавами, бёдра покрыты бронзовой кольчугой, ноги – поножами. В левой руке он сжимал железное копьё, массивный наконечник относился к втульчатому типу колющих и рубящих ударов. А в правой руке он сжимал щит, целиком изготовленный из железных пластин, на нём не было каких-либо узоров или орнамента. Шэйрэн снова удивился значительной разнице в бюджетах государств. Стоя прямо перед стражником, он глубоко задумался о том, что здесь обычный привратник одет намного лучше, чем офицеры в других странах.
– Я не один, эта девушка моя спутница.
– Вас понял, но пронос колющего и режущего в город контролируется, катализатор – это праздник, у короля с королевой родилась дочь. Так что сложите всё, что у вас есть, лапать и досматривать я не стану, – ухмыльнулся страж, – городок у нас хорошо защищённый.
– Рифая, – сказал Шэйрэн, – сложи всё, что есть.
Демонстративно показав страже, что он безоружен, Шэйрэн собрался дальше. Рифая только сейчас заметила, что у него нет с собой копья, но промолчала. Сложив свой меч и рюкзак, девушка уставилась на Шэйрэна.
– Уверяю вас, ваш меч будет ждать вас тут в сохранности.
Шэйрэн безмолвно выдвинулся к замку, как поражённый жаждой зверь к водопою. Дойдя до цели, он остановился.
– Ждать меня тут или нет, дело твоё, – молвил он и направился ко входу, – если умрёшь там, тоже.
Рифая смотрела вслед парню, и её настигли те же чувства, что были в Усуаре, в незнакомой местности. Девушка понимала, что она безоружна, но что-то неведомое подталкивало проследовать за Шэйрэном втихую, то ли это желание ослушаться, то ли она вновь не хотела ощутить те самые чувства в лесу, то чувство, когда теряла его из виду.
Огромные межзальные двери разлетелись в щепки от удара Шэйрэна. Прервав праздник, он вальяжной походкой вышел в центр зала. Все гости были в полном шоке, на лице королевы появилась гримаса первородного ужаса.
– Я гляжу, вы тут здравствуете! Тебе отдельный привет, – с насмешкой отдал честь королеве парень, – Катна Каирмарронно.
– Ты кто такой? Как ты посмел, стервец?! – со всей дури кричал король. – Стража!
Остроносый владыка чуть не рухнул с трона, его карие глаза наполнились красной яростью и злобой. Встав из-за стола, он поправил свою куполовидную корону, стряхнул безрукавный охабень, ушитый драгоценными камнями да бархатными скрижалями, с рисунком быка со сломанным рогом.
Бык со сломанным рогом – герб Дэсхуостэна. Символ силы и упорства, подтверждающий, что даже при отсутствии меча или щита Дэсхуостэнский воин будет сражаться до самой кончины.
– Каирмарронно, – не обращая никакого внимания на орущего короля, продолжил Шэйрэн, – как твой род поживает?
– Не смей называть так Катну!
– Нет, нет, прошу, нет, – королева поднялась с трона, – я не Каирмарронно, не причисляй меня к ним, я давно стала Арракаардом. Во мне уже ничего от Каирмарронно нет.
Темноволосая, гордая, красивая королева была в платье из царской парчи с шикарным воротник, украшенным алмазами, сапфирами, как и границы выреза на не менее шикарной груди.
Шэйрэн замер на месте после слов царевны. Рифая проворно под шумок забежала в зал и застала происходящее. Король сорвал голос, подзывая стражу, но никто так и не откликался, Рифая видела месиво в коридоре замка – почерк Шэйрэна.
– Назовись, – хрипло выдавливал из себя правитель, – ничтожество.
Шэйрэн поднял голову и осмотрелся, после чего у него в руках появился Гурз. У присутствующих началась паника. Шэйрэн бросил копье с такой силой, что оно пронесло короля и вонзилось в стену, образовав огромные трещины. Королева вскрикнула и завыла, словно лесной зверь.
– Нет… сука, ублюдок, ты сломал мне жизнь, – у неё подкосились ноги, и она, свалившись на колени, кричала: – сломал жизнь нашему ребёнку.
– Ах, верно, – буркнул парень, – ещё же дитё.
Катна истошно завыла, упав на колени, умоляя его уйти. Шэйрэн вернул копьё в руки и плавно провёл по горлу царевны, та свалилась, держась за горло и заливая мраморный мозаичный пол кровью. Подойдя к колыбели в центре меж тронами, он уменьшил лезвие Гурза и проткнул колыбель насквозь. Детский плач прекратился. Рифая тихо и легонько пискнула, разочаровавшись в Шэйрэне, ее глаза налились горячими слезами, она не могла поверить, что это все наяву, что Шэйрэн настолько страшный человек и всегда был таким.
Убийца королей вылетел из замка, на выходе Рифая видела всё, что натворил её спутник. Тяжело дыша она еле вышла, упираясь обеими руками о стены. Весь город стоял на ушах, все бежали к замку. Народ любил своих правителей, и все неравнодушные бежали в надежде узнать, что там произошло. Покинув город, Рифая рухнула на землю и переосмысливала всё. Полукровка долго приходила в себя. С трудом поднявшись, краем глаза она заметила Шэйрэна, который стоял, уперевшись спиной в дерево, с теми же окрещёнными руками на груди, как в том подвале, когда они встретились впервые. Рифая устремилась к нему, сделав ложный выпад, ударила сбоку, но парень ухватил её за горло и отбросил.
– Зачем ты это сделал? – сжав руки на груди, спросила Рифая. – Шэйрэн…
– Личные счёты, – усмехнулся он, – гнусный человек этот Газилий Арракаард.
– Ты отвратителен, убиваешь всех без сожаления, – осуждающим тоном кричала девушка, – без жалости.
– Уймись и пойдём, – отрешённо ответил Шэйрэн и пошёл в сторону леса, – я не спрашивал твоего мнения по этому поводу.
Рифая шла хвостиком, выдерживая приличную дистанцию от убийцы. Она хотела многое высказать, но боязнь, что он может без угрызений совести убить и её, действовала катализатором.
На спине Шэйрэна был рюкзак, который Рифая отдала на посту в город.
Шэйрэн шёл, размышляя о чём-то, иногда замедляя темп ходьбы, он поднимал голову и вздыхал, уже не в первый раз резко останавливаясь. Заметив это, Рифая насторожилась и стала внимательно всматриваться в глубину леса, Вдруг Шэйрэн взмыл в воздух, и сразу же на то место, где он только что стоял, прилетела огромных размеров секира. Чуть позже из-за деревьев появился хозяин оружия – огромная женщина высотой с дом, с заросшей шевелюрой, неумело завязанные шкуры животных еле прикрывали интимные места неизвестной особы. Ядовито рыча, великанша налетела на парящего Шэйрэна. Тот легко увернулся и опустился на землю. Соперница сразу нанесла удар рукой, прямо как кувалдой, сверху вниз. Шэйрэн остановил удар, подставив предплечье, и земля под ним сухо треснула. Провалившись ногами по колено, он издевательски приподнял голову, и Гурз удлинился, со свистом пройдя навылет через тело гиганта, которое бездыханным тут же рухнуло.
Рифая зажала рот руками, дабы не издать звука. Чувства её были смешанными. Девушка не знала, как ей быть, что она чувствует, восхищается им или же ненавидит. Внезапно на поле боя появился некий в сером плаще с капюшоном.
– Чего забыл альв в людских краях? – спросил Шэйрэн, направив копье на таинственного незнакомца.
– Чего… Ну ё-маё, – недовольно ухмыльнулся альв, – как? Подожди, – альв указал на рюкзак, – где ты взял сей меч? Етить твою мать, еще и копьё, это ружья семьи Каирмарронно, ты вообще в курсе?
После этих слов Шэйрэн остановился и повернулся к незнакомцу.
– В курсе. И ты будь в курсе, я не люблю разговоры, – вонзив копьё в землю, он бросил на бродягу тяжёлый, пробирающий до костей взгляд, – особенно со скрытными альвами, Ты же неспроста тут бродишь?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69289438) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.