Читать онлайн книгу «Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3» автора Александр Семенков

Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3
Александр Владимирович Семенков
В третьем томе представлена четвертая часть проводимого философско-исторического исследования. В этой части осуществляется конкретно-умозрительный синтез – конкретные исторические факты и события рассматриваются на основе модели жизненного цикла цивилизационной динамики. В соответствии с этой моделью структурным звеном жизненного цикла Евроазиатской цивилизации – России выступает эпоха политической цивилизации – эпоха доминирования государства в организации общественной жизнедеятельности Евроазиатской цивилизации – России. Военно-политическая империя. «День четвертый». Эта эпоха охватывает период с XIV по XIX век. Раскрывается содержательное наполнение рассматриваемой исторической эпохи, ее смысл и назначение, место и роль в процессе становления и развития Евроазиатской цивилизации – России.Для тех, кому это покажется интересным.

Александр Семенков
Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3

Введение
Настоящий труд «Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России» представляет собой философско-историческое исследование процесса становления и развития Евроазиатской цивилизации. В своей основе данный труд имеет исследовательскую программу, которую можно охарактеризовать, как опыт духовно-практического постижения сущности и смысла социально-культурного, политического и хозяйственного домостроительства цивилизованного общества. Постижение предполагает единство объяснения и понимания, ведения и ви?дения смысла, назначения и механизма исторического процесса становления и развития цивилизованного общества. В соответствии с исследовательской программой историческая динамика Евроазиатской цивилизации – России рассматривается на основе концепции институционально-организационных циклов, которая раскрывает закономерности, алгоритм и структуру процесса цивилизационной динамики.
Закономерности становления и развития исторических эпох жизненного цикла рассматриваются через призму конкретно-исторических фактов, событий и явлений. Основная задача, решение которой осуществляется в четвертой части исследования, – это раскрыть содержательное наполнение исторической эпохи политической цивилизации – эпоха доминирования государства в организации общественной жизнедеятельности Евроазиатской цивилизации – России XIV–XIX века. Военно-политическая империя. «День четвертый» жизненного цикла становления и развития цивилизованного общества.

ГЛАВА 84. Смысл и структура эпоха политической цивилизации XIV–XIX столетия. «День четвертый»

84.1. Смысл и назначение исторической эпохи
Эпоха политической цивилизации характеризуется доминированием государства, иерархической системы государственной власти и управления в организации общественной жизнедеятельности. В эту историческую эпоху происходит качественное изменение и обновление всех основных аспектов общественной жизнедеятельности.
В эпоху политической цивилизации происходит разделение и институционально-организационное оформление политической и экономической сфер общества, они утверждают себя как относительно самостоятельные аспекты общественной жизнедеятельности.
В эту историческую эпоху происходит институционально-организационное оформление государства – института публичной политической власти, представляющего собой публично-правовую корпоративную структуру, организованную по территориальному признаку. В данном аспекте общество воспринимает себя как политическое общество, общество-государство.
Возникновение государства означает, что возникает идея верховной власти для регулирования, примирения и вообще согласования всех частных сил и интересов. Она выступает объединяющей силой, удерживающей людей в рамках данного сообщества, препятствуя его распаду и разрушению. Государство немыслимо без верховной власти, ибо оно есть не что-либо отвлеченное, а реальный союз, требующий реальной силы, которая по идее и задачам своим стояла бы выше всех других. Верховная власть является носительницей целей, которые определяют целую жизнь, историческую судьбу нации. Единая власть и утверждаемый ею закон выступает фундаментом, на котором сообщество людей превращается в органическую целостность – единый социальный организм. Верховная власть признается подданными и утверждается в качестве самостоятельной политической силы, если утверждаемый ею принцип, ее идеология находит живой отклик в душе всех и каждого. Она неоспорима, пока находится под властью своего идеала, совпадает с ним, и становится узурпацией, тиранией, олигархией или охлократией, когда сама выходит из подчинения ему. Если же она утверждает господство безличного формального принципа, мало что говорящего душе подданного, то она не находит поддержки в обществе и попадает под влияние и контроль бюрократического аппарата. Пределы, определяющие нравственную законность или незаконность верховной власти, не подлежат точному определению, но всегда чувствуются нацией, то послушно подчиняющейся основной правде, властью выражаемой, то возмущающейся против узурпации.
В этот период возрастает роль и значение светского государства, система государственной власти выступает ведущей силой общественного развития. В эпоху политической цивилизации формируется исторически особый тип общества, основу социально-политического и экономического устройства которого составляет система иерархической собственности на землю – удельно-вотчинная (феодальная собственность). В Евроазиатской цивилизации – России формируется вотчинно-поместное землевладельческое общество. В странах Евро-атлантической цивилизации формируется феодальное общество.
В эту историческую эпоху формируется аграрно-ремесленный хозяйственный строй, характерными чертами которого было преобладание сельскохозяйственного производства и ремесленных промыслов, господство обычая в отношениях между хозяевами и работниками, низкий уровень общественного разделения и производительности труда.
Семья, домашнее хозяйство была основной хозяйственной, воспроизводящей единицей, в ней были соединены функции производства и потребления. Этот хозяйственный строй не способствовал быстрому промышленному прогрессу и накоплению богатства, но он обеспечивал известный достаток всем участникам хозяйственной деятельности. На этой стадии аграрно-землевладельческое (феодальное) общество вступает в пору своей зрелости, начинается его распад и вытеснение новым типом экономического и политического устройства.
Политические цивилизации демонстрируют имперские амбиции, стремление к расширению своего жизненного пространства. Идеал империй – жестко контролируемая, регламентируемая экономика; в конечном счете, она становится источником организованной стагнации – это та стена, в которую рано или поздно упирались многие цивилизации. Именно поэтому могущественные империи оказывались всякий раз могилой экономического роста и процветания. Поэтому следом за периодом процветания политической цивилизации следовала эпоха смут и крушения прежнего порядка.
В России ключевые факты, обнаруживающиеся в эпоху политической цивилизации – это новая правящая династия, новые пределы государственной территории, новый строй общества с новым правительственным классом во главе, новый склад народного хозяйства.
Структурно эпоха политической цивилизации(«день четвертый») XIV–XIX века разделяется на следующие периоды.
В истории России эта эпоха охватила период с XIV по XIX век включительно. У истоков новой эпохи стоит XIV век – это переломный период в ходе цивилизационной динамики, он характеризуется как фаза неустойчивой динамики и неопределенности, период зарождения эпохи политической цивилизации.
В фазе становления и роста, которая продолжалась с XIV по XVI век, происходит становление и развитие институциональных форм и организационных механизмов, определяющих содержание новой эпохи.
Фаза развития, зрелости и трансформации политической цивилизации, занимает период с XVI по XIX век. В этот период происходит становление и развитие военно-политической империи. Политическая цивилизация достигает своей зрелости, и начинается ее упадок и вытеснение с исторической сцены.
Глобальный цикл политической организации. В структуре глобального цикла политической организации происходит переход на стадию активного роста и развития политической организации Евроазиатской цивилизации, которая продолжается с XVI по XIX век.
Фаза становления этой стадии глобального цикла политической организации охватывает XVI–XVII столетия. Этот период характеризуется процессами и тенденциями развития и зрелости политической системы Московского царства, развитием учреждений и институций сословно-представительной монархии.
Фаза зрелости стадии активного роста в структуре глобального цикла политической организации охватывает период со второй половины XVII по XIX столетие, и характеризуется процессами возникновения и становления Российской империи. В этот период происходит становление и активный рост политической системы абсолютной монархии.
В соответствии с принципом когерентности в эту историческую эпоху происходит зарождение и становление новой эпохи цивилизационной динамики – эпохи экономической цивилизации. Фаза становления экономической цивилизации охватывает период с XVII до половины XIX века. XVII–XVIII века – это период первоначального накопления капитала в России.
84.2. Фаза неустойчивой динамики и неопределенности. Период зарождения эпохи политической цивилизации XIV столетие
У истоков новой эпохи стоит XIV век – это переломный период в ходе цивилизационной динамики, он характеризуется как фаза неустойчивой динамики и неопределенности. В этот период происходило зарождение эпохи политической цивилизации.
На рубеже XIII–XIV веков политическое дробление Руси достигло своего апогея. Страна была раздроблена на множество княжеств, которые продолжали делиться на уделы. К началу XIV века возросло значение новых политических центров: Твери, Москвы, Нижнего Новгорода, тогда как многие старые города пришли в упадок, так и не восстановив свои позиции после татаро-монгольского нашествия. В XIV веке основными претендентами на роль геополитического лидера были литовские, тверские, московские и суздальско-нижегородские князья. В их противостоянии и решалось, каким путем будет происходить объединение русских земель.
В спор за лидерство вступили Московское и Тверское княжества. Эта борьба далась им дорогой ценой. На рубеже XIII–XIV веков преобладающие позиции принадлежали Тверскому княжеству. Выгодное географическое положение и плодородные земли притягивали сюда население, что способствовало росту служилого слоя. Тверское княжество укреплялось экономически и политически.
Московское княжество, доставшееся младшему сыну Александра Невского Даниилу, в самостоятельное княжение выделилось лишь в 1270-х годах. Казалось, что оно не имело каких-либо перспектив в соперничестве с Тверью.
«Сделалось чудо. Городок, едва известный до XIV века, от презрения к его маловажности именуемый селом Кучковым, возвысил главу и спас отечество. Да будет честь и слава Москве! В ее стенах родилась, созрела мысль восстановить единовластие в истерзанной России, и хитрый Иоанн Калита, заслужив имя Собирателя земли Русской, есть первоначальник ее славного воскресения, беспримерного в летописях мира»[1].
За исполнение приказания хана – наказать тверского князя за восстание – князь Калита в 1328 году получил великокняжеский стол, который с тех пор и оставался в руках московских князей. Ближайшим следствием получения московским князем великокняжеского стола была приостановка татарских нашествий. Это повлекло за собой приток населения в северо-восточную Русь к московским князьям. Одновременно московский князь получил и право собирать с Руси дань ханам. В 1353 году второй сын Калиты, Иван, получил от хана и судебную власть над всеми князьями Северной Руси. К середине XV века Московское княжество благодаря богатству своих князей уже превосходило любое из великих княжеств на Руси.
Москва становится духовной столицей Руси, после того как в ней поселился митрополит Петр, и это еще больше усилило тяготение всех частей Земли Русской к Москве.
В 1375 году Дмитрий Иванович во главе коалиции князей Северо-Восточной Руси совершил поход на Тверь, отобрал ярлык, который в результате интриг оказался в руках тверского князя, и заставил признать вассальную зависимость от Москвы, стать «братом молодшим». Так начался процесс превращения самостоятельных князей в подчиненных Москве правителей, что необычайно укрепило Московское княжество, обезопасило его тылы и позволило вступить в борьбу с Ордой.
Освободительное движение Русских земель против татаро-монгольского ига возглавил Московский князь Дмитрий Донской. Ведущая роль Московского княжества возросла еще более после победы в Куликовской битве.
Историческое значение победы в Куликовской битве заключалось в том, что Русь была спасена от разорения, которое грозило стать не менее страшным, чем батыево. Москва окончательно закрепила за собой роль объединителя, а ее князья – защитников Русской земли. Эта первая стратегически важная победа, давшая Дмитрию прозвище «Донской», заставила русских людей поверить в свои силы, укрепила их в правоте своей веры. Важно, что под рукой московского князя выступали отряды различных русских земель.
Куликовская битва имела не только стратегическую и тактическую, но и государственную значимость. Небывалый успех наших воинов, хотя и не привел тотчас к падению татарского ига – татары еще не раз разоряли «оскудевшую людьми Москву». Но все же Куликовская битва явилась таким же решающим поворотом в истории России, каким позднее стала Полтава. Как Полтава подготовила переход к императорскому правлению в России, так и Куликово поле подготовило Царскую Русь. Стремление великих князей московских к единению Руси нашло здесь свое подкрепление, и к словам Дмитрия «за веру и Отечество» вскоре прибавится – «и за Царя».
84.3. Фаза становления и роста эпохи политической цивилизации XIV–XVI столетия
Период с XIV по XVI век – время объединения земель Северо-Восточной Руси вокруг Москвы, выступившей в роли геополитического, социально-культурного и духовного центра. Это время образования русской (великорусской) народности и постепенного складывания Русского централизованного государства. Господствующим политическим фактом этого периода является государственное объединение Великороссии – собирание и объединение частей Русской земли. Господствующим фактом экономической жизни остаётся сельскохозяйственная разработка старого верхневолжского суглинка и новозанятого средневолжского и донского чернозёма посредством вольного крестьянского труда. Но воля крестьянства начинает уже ограничиваться по мере сосредоточения землевладения в руках служилого сословия – военного класса, вербуемого государством для внешней обороны и обеспечения правопорядка.
В середине XV столетия русские земли и княжества все еще пребывали в состоянии политической раздробленности. Политические игры, войны, экономические и географические факторы послужили тому, что сильнейшие, прежде всего, Москва и Литва, подчинили себе слабых. Эти сильнейшие приобрели такое влияние и такую мощь, что могли претендовать на власть над всей Русью.
Московское княжество выделилось из состава Владимиро-Суздальского княжества в XIII веке. Московское государство зарождалось в XIV веке под гнетом внешнего ига. Оно строилось и расширялось в XV и XVI веках среди упорной борьбы за свое существование на западе, юге и юго-востоке. «Эта внешняя борьба сдерживала внутренние вражды. Внутренние, домашние соперники мирились в виду общих внешних врагов, политические и социальные несогласия умолкали при встрече с национальными и религиозными опасностями». [Ключевский В.О.: Том 2, С. 534. История России, С. 21927].
Московское государство было создано русским населением, сосредоточившимся в самой средине восточноевропейской равнины, в ее гидрографическом узле, в области верхней Волги. Здесь в этой области, в процессе государственного строительства, сформировалось великорусское племя. В этом государстве под рукой Калитина рода великорусское племя и объединилось как политическая народность – нация. Москва после Куликовской битвы несла над своими холмами духовный приз за великую победу – доверие русских людей. Это доверие многого стоит. Заслужить его сложно. Сохранить куда сложнее.
По мнению В.О. Ключевского исторический период, на протяжении которого существовала Русь Великая, Московская, царско-боярская, военно-землевладельческая, начался с половины XV века, точнее говоря, со вступления Ивана III на великокняжеский стол в 1462 году, и продолжался до начала XVII века, когда на московском престоле в 1613 году является новая правящая династия.
Развитие русской национальной политической организации шло в направлении создания единого государства и единой правовой системы. В результате центростремительных процессов к началу XVI века были созданы институционально-организационные основы русского национального государства с центром в Москве. Этим государством были восприняты единодержавные, монархические начала власти, в качестве основы территориального построения оно сохранило земский принцип. Московский государь правил объединенной Великороссией с помощью московского боярства, которое сформировалось из старинных московских боярских родов, из бывших удельных князей и их бояр. Государственный порядок все решительнее переходил на основу тягла, т.е. принудительной разверстки специальных государственных повинностей между сословиями общества.
«Народ, смиренный игом варваров, думал только о спасении жизни и собственности, мало заботясь о своих правах гражданских. Сим расположением умов, сими обстоятельствами воспользовались князья московские, и, мало-помалу, истребив все остатки древней республиканской системы, основали истинное самодержавие. Умолк вечевой колокол во всех городах России. Дмитрий Донской отнял власть у народа избирать тысяцких, и, вопреки своему редкому человеколюбию, первый уставил торжественную смертную казнь для государственных преступников, чтобы вселить ужас в дерзких мятежников»[2].
Главной производительной силой страны в этот период является крестьянский труд, который остается по закону еще свободным, хотя на деле значительная часть крестьянского населения попадает уже в долговую зависимость от землевладельцев, что грозило крестьянству законной крепостной неволей.
В условиях сурового климата, низкого плодородия почв и невысокого уровня урожайности увеличивать производство продукции сельского хозяйства возможно было только за счет освоения новых земель, что и предопределяло колонизационные процессы. Однако объем производимой продукции на душу населения был крайне низким, и для изъятия части продукта, необходимого для содержания армии, управленческого аппарата, строительных работ и прочих государственных нужд приходилось прибегать к крайним мерам, что также подталкивало к формированию самодержавия. Оно определенным образом компенсировало суровые природные условия и неблагоприятное геополитическое положение страны.
84.4. Фаза неустойчивой динамики и неопределенности. Период перехода эпохи политической цивилизации в фазу зрелости XVI – начало XVII столетия
В истории России XVI столетие – это период завершения эпохи церковной теократической цивилизации, и период фазового перехода исторической эпохи политической цивилизации из потенциального в актуальное состояние. Происходит переход этой эпохи из фазы становления в фазу зрелости. Структурные изменения в цивилизационной динамике определяются указанными процессами и явлениями.
Глобальный цикл политической организации.Вместе с тем в структуре глобального цикла политической организации происходит переход на стадию активного роста и развития политической организации Евроазиатской цивилизации, которая продолжается с XVI по XIX век.
Эпоха боярского правления охватывает период с XII до конца XVII века. Она приходит на смену эпохе княжеского правления, продолжавшейся с IX по XIV век. Начало эпохи боярского правления, этап ее становления, связанный с возрастанием роли боярского сословия в системе политической власти и управления, приходится на период удельно-вотчинного порядка XII–XIII века. Этап зрелости эпохи боярского правления, когда боярское сословие играло ведущую роль в политическом процессе, приходится на период XIV–XVI веков. Это период собирания и объединения русских земель, и становления централизованного Московского государства. Боярство сыграло активную и позитивную роль в процессе государственного строительства, в борьбе за суверенитет Московского государства.
Но уже с XV века начинается процесс возрастания роли и влияния в системе государственной власти и управления служилого дворянства, экономически – это подкрепляется становлением и развитием поместной системы землевладения.
Революция сверху царя Ивана IV Грозного.Ключевую роль в процессе цивилизационной динамики в эти времена сыграл период правления Ивана IV Васильевича, который выступил переломным моментом эпохи боярского правления. В середине XVI века Иван IV Васильевич и его окружение пытаются первоначально с помощью реформ найти баланс сил и интересов. Обеспечить, путем поиска компромиссных решений, изменение в структуре политического класса за счет возрастания роли поместного дворянства в системе государственного управления. Но попытки мирного преобразования политической системы не приводят к ожидаемому результату. Иван IV Васильевич начинает преобразование системы государственного управления насильственными методами, путем революции сверху – введения опричнины. В результате дворянской революции удается в какой-то мере потеснить боярство в системе государственной власти и управления. Итогом этого являются выборы дворянского царя – Бориса Годунова. Но правление его длится весьма недолго.
Смутное время. Боярская контрреволюция. Иностранная интервенция. После смерти Бориса Годунова начинаются времена боярской контрреволюции, гражданской войны и иностранной интервенции – Смутное время. Смутная эпоха самозванцев является переходным временем на рубеже двух смежных фаз эпохи политической цивилизации. Она связана с предшествующим периодом своими причинами, а с последующим – своими следствиями.
«История назвала Минина и Пожарского «спасителями Отечества»: отдадим справедливость их усердию, не менее и гражданам, которые в сие решительное время действовали с удивительным единодушием. Вера, любовь к своим обычаям и ненависть к чужеземной власти произвели общее славное восстание народа под знаменами некоторых верных отечеству бояр. Москва освободилась»[3].
Главной силой, оказавшейся способной стабилизировать ситуацию в стране, и вернуть ее в русло мирной жизнедеятельности, явилась система земского управления в центре и на местах, созданная по инициативе Ивана IV Васильевича и его окружения. Земский собор 1613 года осуществил избрание нового царя – Михаила Федоровича Романова.
«Но Россия не имела царя и еще бедствовала от хищных иноплеменников; из всех городов съехались в Москву избранные знаменитейшие люди и в храме Успения, вместе с пастырями церкви и боярами, решили судьбу отечества. Никогда народ не действовал торжественнее и свободнее, никоща не имел побуждений святейших… Все хотели одного – целости, блага России. Не блистало вокруг оружие; не было ни угроз, ни подкупа, ни противоречий, ни сомнений»[4].
На XVII век приходится этап упадка эпохи боярского правления и вытеснения боярства из системы государственной власти и управления. В этот период боярские родовые кланы, обладающие крупными земельными владениями – вотчинами, и значительным, по тем временам, материальным богатством, стремятся к установлению олигархической формы правления, обеспечивающей защиту их узкоклановых корыстных интересов. Боярское сословие теряет свои лидирующие позиции в процессе государственного строительства.
84.5. Фаза развития, зрелости и трансформации эпохи политической цивилизации XVII–XIX столетия
Это период, по определению В.О. Ключевского, всероссийский, императорско-дворянский, период крепостного хозяйства, земледельческого и фабрично-заводского производства. Этот период начинается со времени прихода к власти династии Романовых. Новая правящая династия действует на поприще, все более расширяющейся государственной территории, которая дотоле заключалась в пределах первоначального расселения великорусского племени. Теперь государственная территория переходит далеко за эти пределы и постепенно вбирает в себя всю русскую равнину, распространяясь как до ее географических границ, так и далее за Урал на востоке, и Каспий на юге.
В этот период зарождается и разворачивается процесс глобализации Восточно-христианской православной цивилизации – Московского царства и ее трансформации в Евроазиатскую цивилизацию – Российскую империю. С начала XVII до половины XIX века русский народ распространяется по всей равнине от морей Балтийского и Белого на севере до Чёрного моря и Кавказского хребта на юге, на юго-востоке до Каспия и на востоке до Урала. Но не останавливается на этом и проникает на юге за Кавказ, на юго-востоке далеко за Каспий в Среднюю Азию, на востоке за Урал в Сибирь и на Дальний Восток, вплоть до Тихого океана. Политически все почти части этой огромной территории, и, населяющие ее русские и другие многочисленные этносы, соединяются под одной властью – русского царя. В состав русского государства постепенно входят Русь Малая, Белая и, наконец, Новороссия – новый русский край, образовавшийся путем развития хозяйственной деятельности в южнорусских степях. Это политическое собирание и объединение частей Русской земли, и образование Всероссийской империи есть господствующий политический процесс периода.
В этот период происходит важная перемена и во внутреннем строе государства. Всероссийская власть действует уже не с помощью боярской аристократии, об руку с новой династией становится и идет новый военно-служилый класс – дворянство. Боярство, худея генеалогически и скудея экономически, постепенно рассыпается, а с его исчезновением разрушаются и те политические отношения, которые прежде, в силу обычая, сдерживали верховную власть. На его место во главе общества становится новый класс, служилое дворянство, которое складывается из прежних столичных и провинциальных служилых людей. В этой пестрой, разнородной массе формирующегося политического класса растворяется редеющее боярство.
В.О. Ключевский так характеризует закат эпохи боярского правления: «С отменой местничества остатки боярства потонули в этой массе, а грубые издевательства Петра и его худородных сподвижников над великородной знатью роняли ее нравственно в глазах народа. Современники чутко отметили час исторической смерти боярства как правящего класса: в 1687 году запасный фаворит царевны Софьи из мужиков думный дьяк Шакловитый объявил стрельцам, что бояре – это зяблое, упалое дерево, а князь Б. Куракин отметил правление царицы Натальи (1689–1694) как время «наибольшего начала падения первых фамилий, а особливо имя князей было смертельно возненавидено и уничтожено». [Ключевский В.О.: Том 4, С. 89. История России, С. 22509].
Интенсивный процесс государственного строительства требует непрерывного напряжения народных сил. Это приводит к окончательной гибели свободы крестьянского труда. Владельческие крестьяне попадают в крепостную неволю, и самая эта неволя становится новой специальной государственной повинностью, падающей на этот класс. Основным фактором экономической жизни остается земледельческий труд, который окончательно становится крепостным. Развитие фабрично-заводской промышленности, первоначально, также осуществляется за счет крепостного, а не вольнонаемного труда.
В период правления Михаила Романова и Алексея Романова удавалось достигнуть компромисса, и поддерживать некий баланс сил и интересов. Процесс централизации русского государства, продолжавшийся в XVII веке, выражался в увеличивавшейся полноте власти царя, в возраставшем политическом влиянии дворянства за счет оттеснения старой боярской аристократии, в административных реформах, в утверждении примата светского правления по отношению к духовному, в образовании регулярной армии, а также в интенсификации экономических и культурных связей между различными областями страны. Суть этого процесса сформулировал С.Ф. Платонов, указав, что XVII век представляет собой эпоху перехода от частного быта к государственному. Государственная власть сосредоточивается исключительно и безраздельно в руках одного лица. Носителями верховной власти выступают московские цари; им подчиняются все земли, бывшие ранее самостоятельными и вошедшие теперь в состав одного русского государства. Прежние споры и междоусобицы из-за обладания престолом исчезли, так как круг лиц, имевших право на занятие престола, значительно сузился, и самый порядок преемства власти сделался более определенным.
Завершил дело Ивана IV Васильевича царь Петр I Алексеевич. В результате реформ и преобразований Петра I боярство утратило все свои привилегии и стало частью дворянского сословия, по сути дела ушло с исторической сцены. Эпоха боярского правления завершилась. В период правления Петра I завершается этап становления эпохи дворянского правления, и начинается этап зрелости этой эпохи, дворянское сословие превращается в ведущую политическую силу Российской империи.
Эпоха дворянского правления продолжалась в России с XIV по XIX век. Эта эпоха может быть разделена на три основных этапа. Этап становления этой эпохи XIV–XVI века. Этап зрелости XVII–XVIII века. Этап упадка XIX век. Завершилась эпоха дворянского правления в начале XX века.
Эпоха после Петра I, как известно, характеризуется чрезвычайным возрастанием политического влияния дворянства. По словам В.О. Ключевского, «в древней Руси дворянство не правило, а только служило, и служило как в центре, так и в провинции; в первой половине XVIII века оно делало центральные правительства, продолжало служить в центре и едва начинало править провинцией; во второй половине века, в последний раз сделав правительство, дворянство перестало обязательно служить в центре и окончательно стало править в провинции». [Ключевский В.О.: Том 4, С. 89. История России, С. 22509].
Роль дворянства в процессе государственного строительства В.О. Ключевский характеризует следующим образом: «Поглощая в себе боярство и объединяясь, служилый люд «по отечеству» получил в законодательстве Петра одно общее название, притом двойное, польское и русское: его стали звать шляхетством или дворянством. Это сословие очень мало было подготовлено проводить какое-либо культурное влияние. Это было собственно военное сословие, считавшее своею обязанностью оборонять отечество от внешних врагов, но не привыкшее воспитывать народ, практически разрабатывать и проводить в общество какие-либо идеи и интересы высшего порядка. Но ему суждено было ходом истории стать ближайшим проводником реформы, хотя Петр выхватывал подходящих дельцов и из других классов без разбора, даже из холопов». [Ключевский В.О.: Том 4, С. 89. История России, С. 22509].
Дворянство, воспринимая ценности европейской культуры, резко обособлялось от национальной традиции, и ее носителя – русского народа, чья привязанность к традиционным ценностям и институтам не ослабевала по мере модернизации страны. Это вызвало глубочайший раскол общества в культурном и в социальном плане, во многом предопределивший глубину противоречий и силу социальных потрясений начала XX века.
Духовный кризис, переживавшийся русским обществом, в XVII веке выразился в развитии двух противоречивых тенденций, которые не только противодействовали друг другу, но и взаимодействовали и переплетались. С одной стороны, происходило обмирщение сознания, которое проявлялось в его рационализации у части посадских людей и верхов общества. Даже в иконах (в т. ч. работы Симона Ушакова и его школы) появились значительные элементы рационализма и заимствования из западной иконографии. Другая тенденция, проявившаяся, в частности, в деятельности кружка «ревнителей» и религиозном подъеме, была связана со стремлением поднять русское благочестие и сакрализовать – освятить, воцерковить повседневную жизнь в ситуации, когда, как считали многие люди того времени, вот-вот должен наступить конец света.
Реформа Русской Церкви. Раскол. В середине XVII века началась реформа Русской Церкви, повлекшая за собой ряд серьезных изменений в политической и духовной жизни русского общества. В конце 1640-х годов в Москве возник Кружок ревнителей древнего благочестия, объединивший людей, обеспокоенных как положением дел в Церкви, так и проникновением светских начал в духовную жизнь общества. Они стремились обновить Русскую Церковь, «очистить ветхость», установив всеобщее благочестие русского народа. Но вскоре среди членов кружка начались расхождения по вопросу выбора образцов, по которым надлежало производить исправления. Одни – С. Вонифатъев, будущий патриарх Никон, Ф. Ртищев – считали, как и сам царь, что править русские церковные книги и обряды надо по греческим меркам. Другие – И. Неронов, протопоп Аввакум Петров – суть реформы видели в возвращении к «неповрежденной» русской старине, решениям Стоглавого собора и считали возможным исправлять церковные книги лишь по древним славянским рукописям.
Церковная реформа была продиктована в значительной мере государственными интересами. Исходя из идеи «Москва – третий Рим» московские правители одновременно притязала как на особую святость, так и на политическое могущество. С учетом этих устремлений необходимо было приведение обрядов в единство с греческими образцами, принятыми в украинской, а также сербской и других православных церквах, находившихся в странах, на которые Россия стремилась распространить свое влияние.
Как и преобразования в других сферах жизни, церковная реформа XVII века отличалась непоследовательностью, непродуманностью и привела к неожиданным и противоречивым результатам. Церковная реформа, проведенная патриархом Никоном в середине XVII века, привела к расколу Русской Церкви.
Синодальный период. В 1721 году в соответствии с «Духовным регламентом», в котором доказывалась нежелательность патриаршества, была создана Духовная коллегия, состоявшая из православных архиереев, вскоре переименованная в Синод. Этот орган был организован по образцу светских коллегий во главе с чиновником – обер-прокурором, назначаемым царем, который стал «Крайним Судьей» Синода. В результате реформы церковная иерархия полностью подчинялась государству, превратившись по сути дела в часть его бюрократического аппарата.
«Церковь российская искони имела главу сперва в митрополите, наконец, в патриархе. Петр объявил себя главою церкви, уничтожив патриаршество, как опасное для самодержавия неограниченного. Но заметим, что наше духовенство никогда не противоборствовало мирской власти, ни княжеской, ни царской: служило ей полезным оружием в делах государственных и совестью в ее случайных уклонениях от добродетели. Первосвятители имели у нас одно право – вещать истину государям, не действовать, не мятежничать, – право благословенное не только для народа, но и для монарха, коего счастье состоит в справедливости. Со времен Петровых упало духовенство в России. Первосвятители наши уже только были угодниками царей и на кафедрах языком библейским произносили им слова похвальные»[5].
Духовная атмосфера, складывавшаяся в результате отказа дворянства от «веры отцов», а, следовательно, традиционных норм поведения и морали, подталкивала к активной, зачастую беспринципной политической деятельности, вселяла надежду на удачу и «всесильный случай», открывающий дорогу к власти и богатству.
Российская империя XVII–XX века. Период абсолютизма (абсолютная монархия) 1725–1905 годы, период возвышения и зрелости, просвещенный абсолютизм 1725–1825 годы, держава мирового уровня 1725–1855 годы. Ограниченная (конституционная) монархия 1905–1917 годы. Кризис политической цивилизации. Кризис империи. Разрушение старого порядка 1855–1917 годы.
В этот период формируется политическая система абсолютной монархий, для которой характерно максимальное сосредоточение власти в руках одной личности, наличие сильного и разветвленного профессионального бюрократического аппарата, сильной постоянной армии, ликвидация всех сословно-представительных органов и учреждений.
В имперский период произошел разрыв с «Московской Русью» и православной традицией при весьма низком уровне средств и ресурсов, накопленных обществом в предшествующее время. Результатом явилось обновление и европеизация общества, сочетающаяся с укреплением сущностных основ российской цивилизации – самодержавия и крепостничества.
Возросшая экономическая и финансовая мощь государства, появление регулярной армии, резкое увеличение бюрократического аппарата и реформа системы управления создали необходимые условия для завершения формирования абсолютистской монархии. Царь являлся носителем высшей законодательной, исполнительной и судебной власти, и не разделял ее ни с кем. В Духовном регламенте 1721 года было записано: «Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться его верховной власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает».
В результате петровских преобразований в России произошло утверждение абсолютной монархии и законодательное оформление чиновно-бюрократического аппарата. Было создано мощное промышленное производство, сильная армия и флот, что позволило России добиться выхода к морю, преодолеть изоляцию, сократить отставание от передовых стран Европы и превратиться в великую державу мира.
«Петр не хотел вникнуть в истину, что дух народный составляет нравственное могущество государств, подобно физическому, нужное для их твердости. Сей дух и вера спасли Россию во времена самозванцев; он есть не что иное, как привязанность к нашему особенному, не что иное, как уважение к своему народному достоинству. Искореняя древние навыки, представляя их смешными, хваля и вводя иностранные, государь России унижал россиян в собственном их сердце»[6].
Н.М. Карамзин отмечал: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России. Виною Петр»[7].
«Тайная канцелярия день и ночь работала в Преображенском: пытки и казни служили средством нашего славного преобразования государственного. Многие гибли за одну честь русских кафтанов и бороды: ибо не хотели оставить их и дерзали порицать монарха. Сим бедным людям казалось, что он, вместе с древними привычками, отнимает у них самое Отечество»[8].
В проведении политики «просвещенного абсолютизма» решающую роль играла личность «великой императрицы», которая оказывала огромное влияние на разработку и реализацию внутриполитического и внешнеполитического курса правительства. Многие мероприятия, да и сам дух правления Екатерины II носили либеральный характер, в котором отражались как ее личные качества, так и стремление своей реформаторской активностью укрепить могущество России.
Победы «екатерининских орлов» – П.А. Румянцева, А.В. Суворова, Ф.Ф. Ушакова и др. – прославили русское оружие. Военно-дипломатические успехи в период правления Екатерины II создали России положение могущественной великой державы, имевшей огромное влияние на международные отношения. Территориальные пределы государства при Екатерине далеко раздвинулись на юг, дойдя до Черноморско-Азовского побережья и до северных предгорий Кавказа. На западе в состав империи были включены все западнорусские области (за исключением Галиции), Литва и Курляндия.
Внутри государства Екатерина II старалась создать упорядоченную и стройную систему местной администрации (губернская реформа 1775 года). В период правления Екатерины были заложены основы общеобразовательной школы, созданы условия для развития литературы, науки, искусства и просвещения. Время Екатерины II было временем пробуждения научных, литературных и философских интересов в русском обществе, временем зарождения русской интеллигенции.
Однако на блестящий Екатерининский век падает густая тень социальной несправедливости и социально-культурного разрыва между господствующим дворянским сословием и многомиллионной массой бесправных крепостных рабов. Крестьянство, некогда закрепощенное государственной властью за военно-служилым сословием для обеспечения последнему возможности нести государеву службу, после освобождения дворянства от обязательной службы (1762) было превращено в частную собственность частных людей. Во второй половине XVIII века крепостное бесправие, достигло своего апогея. Рост гнета крепостного крестьянства со стороны правящего сословия, бесправное положение тяглого сословия, составлявшего большинство населения страны, вызвало широкомасштабную крестьянскую войну под предводительством Емельяна Пугачева.
«Золотой век» Екатерины II стал периодом наивысшего подъема и расцвета Российской монархической империи на ее историческом пути. После чего начался процесс ее постепенного упадка и угасания, который пришел к своему логическому завершению в начале XX века.
Начало XIX века ознаменовалось министерской реформой Александра I, который на практике проводил линию на укрепление абсолютистского порядка, учитывая новый «дух времени», в первую очередь, влияние французской революции 1789 года на умы, и на русскую культуру. Одним из архетипов этой культуры является любовь к свободе-вольности, воспеваемая русской поэзией, начиная с А.С. Пушкина и кончая М. Цветаевой.
Учреждение министерств ознаменовало собой не только усовершенствование государственного управления, но и дальнейшую бюрократизацию аппарата власти и управления в Российской империи. Одним из элементов модернизации и европеизации российской государственной машины явилось учреждение Государственного совета, функция которого заключалась в централизации законодательного дела и обеспечении единообразия юридических норм. Министерская реформа и образование Государственного совета завершили реорганизацию органов центрального управления, просуществовавших до 1917 года.
Благодаря усилиям и подвигам русского народа, русских солдат и офицеров, командования войск, во главе которого стоял М.И. Кутузов, война 1812 года завершилась победой над наполеоновскими войсками. Однако за победу пришлось заплатить высокую цену – погибло много людей, громадный урон понесли русская экономика и культура. Победа в войне сплотила русское общество, вызвала подъем национального самосознания, привела к развитию общественного движения и общественной мысли, в том числе оппозиционной. Декабристы называли себя «детьми 1812 года».
Победа в войне укрепила правящие круги страны в мысли о прочности и даже превосходстве общественного строя России, а, следовательно, ненужности преобразований, и тем самым усилила консервативную тенденцию во внутренней политике. Вместе с тем дворянство проявило нерешительность в деле проведения крестьянской реформы и освобождения крестьян.
Первую половину XIX века можно назвать, по выражению В.О. Ключевского, «самой бюрократической эпохой нашей истории»; «теперь дворянство потонуло в чиновничестве». В местном управлении дворянство тесно переплелось с чиновничеством и само стало орудием коронного управления. Теперь «завершено было здание русской бюрократии», превратившейся в сложный и разветвленный механизм, особенно развитый в центре. Система центрального управления превратилась в «огромную машину канцелярий», которая заливала местные учреждения бумажными потоками приказов, циркуляров, инструкций, «отношений», запросов и т.д. При этом в центр стекались обратные потоки донесений, рапортов, докладов, протоколов и т.д. Часто в этом бумажном море «входящих» и «исходящих» тонули нужды и интересы живых людей, – недаром говорилось при Николае I, что государством правит не император, а столоначальник.
По мнению Николая I сохранить целостность огромной и многонациональной империи, предохранить страну от революционных потрясений, и вместе с тем, осуществить назревшие преобразования могла только самодержавная монархия. Николай I считая, что главное содержание жизни – это служба, и он принял престол, как служебное поручение. Вдохновляемый идеей долга и служения России, трактуемого им в духе воинской дисциплины, он стремился укрепить в стране порядок и не терпел «либеральной болтовни», подрывавшей, по его мнению, устои общества. В семье и при дворе царь культивировал русские обычаи и язык, был глубоко верующим православным человеком и всячески покровительствовал Церкви.
Суровый и неприхотливый в быту и, в отличие от своего старшего брата, волевой и прямолинейный человек, Николай I не раз заявлял, что ему нужны люди послушные, а не умные. Чуждый идей конституционализма, прагматик, искренне считавший, что самодержавная форма правления отвечает национальному духу русского народа, он стремился к достижению благополучия для своей родины на путях максимальной регламентации всех сторон ее жизни, и совершенствования механизма самодержавной власти.
При внешнем могуществе и напускном благополучии страна оказалась в кризисном состоянии, что и выявила Крымская война. Поражение в Крымской войне вскрыло отсталость самодержавно-крепостнического строя, неэффективность политической и экономической системы России, выявило ошибки во внешней политике, цели которой не соответствовали возможностям страны.
Героизм и самоотверженность русских солдат в годы Крымской войны, деятельность дипломатов способствовали принятию относительно мягких для России условий Парижского мира. Кроме того, подвиг солдат и офицеров остался в памяти народа, оказал воздействие на развитие духовной жизни страны.
Стремление Александра II и части руководства страны улучшить положение народа России, повысить его благосостояние, привело к политике реформ. Преобразования Александра II, положившие начало комплексной модернизации страны, из-за непоследовательности внутриполитического курса и периодических отступлений власти от линии реформ, осложняли крайне болезненный для народных масс процесс перестройки социально-экономических, политических и духовных структур.
Реформы 1860-х годов были прогрессивным событием в русской истории. Они положили начало ускоренной модернизации страны – переходу от аграрного к индустриальному обществу. После отмены крепостного права в 1861 году Россия вступила на путь капиталистического индустриального развития. Однако политический строй Российской империи насквозь был пронизан крепостничеством. Отмена крепостного права в России вызвала необходимость проведения и других реформ. Которые были проведены, практически во всех сферах общественной жизнедеятельности – в области местного управления, суда, образования, цензуры, финансов, в военном деле, а также церковного управления. Подготовка этих реформ началась на рубеже 1850–1860-х годов в обстановке общественно-политического подъема в стране. Однако их проведение растянулось на полтора десятилетия и проходило уже в то время, когда социальная напряженность была снята, самодержавие вышло из политического кризиса, и даже наметился поворот к реакции. Отсюда непоследовательность, незавершенность и узость большинства реформ 1861–1874 годов. Далеко не всё, что было намечено, получило впоследствии свое воплощение в законах, да и действие принятых законов ограничивалось последующими правительственными актами.
Сохранение в конце XIX века поземельной общины консервировало патриархальный характер деревни, затрудняло появление предпринимательских хозяйств и индустриализации сельского хозяйства. Община в ряде регионов способствовала укреплению коллективистских настроений, а с развитием рыночных отношений она превращалась в один из оплотов традиционализма, стоявшего на пути модернизации России.
Неудачная война с Японией вызывает первое революционное столкновение общества с правительством (1905–1907 годы). Вынужденное уступить, правительство созывает Государственную Думу, но не действует с ней рука об руку. Между сторонниками самодержавия и конституционной монархии ведется глухая борьба. Трудности новой мировой войны доводят эту борьбу до высшего напряжения. В результате старый строй рушится при полном, однако, бессилии тех, кто содействовал его падению, соорудить новое здание вместо прежнего, поваленного. Революционные события 1917 года открыли новый этап в истории России.
84.6. Православное царство, как осуществление власти Бога на Земле, – руководящая идея Русской цивилизации
Россия представляет страну с особо благоприятными условиями для выработки монархической формы верховной власти. В Древней Руси, среди племен, образовавших собственно русскую землю, и до начала государственности и в эпоху ее организации, существовали зародыши всех форм власти: демократической, аристократической и монархической. Оба первые начала местами имели тенденцию вырасти в значение верховной власти, но общая совокупность условий дала решительную победу царской идее. В числе этих условий особенно благоприятствовали выработке идеального типа монархии – условия религиозные, социально-бытовые, и условия внешней политики племен, соединившихся в Русское государство. Наоборот, все условия политической сознательности были в России за все 1000-летие ее существования крайне слабы и, по своей спутанности и противоречивости, едва ли не хуже, чем где бы то ни было.
Русская монархия своими первоначальными корнями связана с наиболее первобытным родовым языческим строем, а косвенными условиями возникновения – с Римской империей. Могущественными и прямыми влияниями она связана с христианством и византийским самодержавием. Окончательно монархическая власть сложилась в эпоху огромного внешнего влияния на нас монгольского Востока, а затем в борьбе с аристократическим польским строем. В сложных внешнеполитических условиях наша монархия подверглась всей силе влияния западноевропейских идей, как монархических, так и демократических. В качестве основной задачи монархической власти выступило устроение огромной империи, составленной из весьма различных обособленных народностей. В эпоху усиленного промышленного развития до чрезвычайности были осложнены задачи государственного строительства.
В истории России, ее культуры долгое время ощущалась определенная ориентация на византийскую культурную традицию. Часто это происходило в форме полемики с ней ради охранения принципа самобытности русской культуры. Но, так или иначе, многие идеи, выросшие на российской почве, пришли к нам от юго-западного соседа. И именно из Византии заимствуется идея симфонии светской и церковной власти. Идея подчиненности и сопричастности власти монарха власти Бога, которая, правда, сама по себе не предполагает сакрализации, или обожествления кесаря. В России эта традиция переосмысливается и усиливается после падения Константинополя, когда русский великий князь становится единственным самостоятельным православным монархом. И одновременно спасителем и охранителем единственной истинной веры – православия, что придавало ему некий мессианский ореол. Начиная со времён Василия II Темного (XV век) великого князя во многих документах стали называть царем, тогда как в русской православной традиции слово «царь» являлось одним из имен Бога – Царь Небесный. Таким образом, наименование человека царем приобретало мистический смысл.
Впоследствии Иван IV Грозный венчался на царство, и наименование царь становится обязательным атрибутом российского монарха. Царь оказывается сопричастным Богу, а власть приобретает высшую, божественную санкцию. Постепенно такое отношение к царю вошло в российский культурный менталитет и в определенной степени сказалось на последующем развитии культуры. Со времени возникновения в Русском государстве при Иване IV Грозном института царства и до начала XX века основу официальной концепции верховной власти составляли четыре идеи: богоустановленность власти; отцовский, или патерналистский характер власти; царь – непосредственный наместник Бога на Земле (в отличие от западноевропейских королей, которые считались лишь Божьими помазанниками); православное царство – гармоничный мир, так как основано, в отличие от других государств, на истинной вере, правде и справедливости, мир управляемый Богом и царем.
Легитимность царской власти обосновывалась ее божественным происхождением, а также тем, что власть царя производна от отцовской власти. Первым образцом власти на Земле считался отец как глава семейства. По мере умножения семейств возникли племена, по мере умножения племен – государства, которые со временем стали слишком велики для отеческого управления. Тогда Бог дал первоначальной отцовской власти облик царя, наделив его высшей и самодержавной силой.
Л.А. Тихомиров в труде «Монархическая государственность» указывал на то, что подчинение мира относительного (политического и общественного) миру абсолютному (религиозному) приводит русский народ к исканию политических идеалов не иначе как под покровом Божиим. Он ищет их в воле Божией, и подобно тому, как царь принимает свою власть лишь от Бога, так и народ лишь от Бога желает ее над собой получить. Такое настроение естественно приводит народ к исканию единоличного носителя власти, и притом подчиненного воле Божией, т.е. именно монарха-самодержца.
Царская власть развивалась вместе с Русью-Россией, вместе с Русью-Россией решала спор между аристократией и демократией, между православием и инославием. Легитимность царской власти в Русском государстве обосновывалась родством Рюриковичей с императорами древнего Рима и Византии. Считалось, что Рюриковичи вели свое происхождение от Пруса – брата римского императора Августа и были в родстве с византийским императором Константином. Так же легитимность царской власти обосновывалась и тем, что права Рюриковичей на власть были санкционированы византийскими императорами и Восточной Православной Церковью.
Согласно византийской доктрине центром вселенной была Византия, воспринявшая наследие Римской империи. Русь познакомилась с византийской доктриной еще при киевских князьях. Считалось, что император Константин передал своему внуку, киевскому князю Владимиру Мономаху, царский венец (так называемую шапку Мономаха), и прочие царские регалии, а греческий митрополит Неофит венчал его на царство. Именно два последних обоснования приводились иностранным дипломатам в качестве доказательства прав русских государей на царский титул. Помнили ее и в московские времена. В XIV веке московских великих князей титуловали иногда стольниками византийского царя. Конечно, чин этот лишен был в то время какого бы то ни было политического смысла.
Страшный татарский погром и установление власти Золотой Орды включили Русь в новую для нее политическую систему – империю великих монгольских ханов, владевших половиной мира. Русские князья, получавшие теперь родительский стол из рук золотоордынских ханов, перенесли титул «царя» на татарских владык. Падение Золотой Орды и крушение Византийской империи в 1453 году положили конец как вполне реальной зависимости Руси от татар, так и старым представлениям русских относительно высшей власти греческих царей. Ситуация в Восточной Европе претерпела радикальные перемены после того, как вместо слабой, раздробленной, зависевшей от татар Руси появилось единое Российское государство.
Известны внешние условия превращения Москвы в Третий Рим. После захвата Константинополя войсками турецкого султана Магомета II (1453), после гибели последнего византийского императора Константина XI и женитьбы Иоанна III на его племяннице Софье Палеолог к Москве перешел не только герб Восточной Римской империи – двуглавый орел, к Москве перешел статус единственной великой Православной державы. Религиозная концепция «Москва – третий Рим» обосновала мысль о России как последнем оплоте истинной веры – вселенского православия. Она носила подчеркнуто эсхатологический, а не имперский характер, как ее рассматривают некоторые исследователи. Это требовало повышения статуса Русской Церкви, что совпадало с интересами светской власти.
Московские князья давно именовали себя «великими князьями всея Руси», но только Ивану III удалось окончательно сбросить татарское иго и из князя-подручника стать абсолютно самостоятельным сувереном. Когда государь короновал шапкой Мономаха внука Дмитрия и даровал сыну Василию титул великого князя Новгородского, в Москве появилось сразу три великих князя. Чтобы подчеркнуть свое старшинство, Иван III стал именовать себя «самодержцем». Название было простым переводом титула «автохтон», который носил старший из византийских императоров.
В.О. Ключевский отмечал: «В новых титулах и церемониях, какими украшала или обставляла себя власть, особенно в генеалогических и археологических легендах, какими она старалась осветить свое прошлое, сказывались успехи ее политического самосознания. В Москве чувствовали, что значительно выросли, и искали исторической и даже богословской мерки для определения своего роста. Все это вело к попытке вникнуть в сущность верховной власти, в ее основания, происхождение и назначение. Увидев себя в новом положении, московский государь нашел недостаточным прежний источник своей власти, каким служила отчина и дедина, т.е. преемство от отца и деда. Теперь он хотел поставить свою власть на более возвышенное основание, освободить ее от всякого земного юридического источника. Идея божественного происхождения верховной власти была не чужда и предкам Ивана III; но никто из них не выражал этой идеи так твердо, как он, когда представлялся к тому случай» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 166–167. История России, С. 21559–21560].
Русское политическое сознание отразило происшедшие перемены в новых доктринах, самой известной из которых стала теория «Москва – третий Рим». Согласно этой теории, московские князья выступали прямыми преемниками властителей «второго Рима» – Византийской империи. Уже дед Грозного именовал себя «царем всея Руси». Правда, он воздержался от официального принятия этого титула, не рассчитывая на то, что соседние государства признают его за ним. Иван III употреблял его только в сношениях с Ливонским орденом и некоторыми немецкими князьями.
Царь, в системе русского мировидения, является проводником в политическую жизнь воли Божией. «Царь повелевает, а Бог на истинный путь наставляет». «Сердце царево в руке Божией». Точно так же «Царский гнев и милость в руках Божиих». Чего Бог не изволит, того и царь не изволит». Но получая власть от Бога, царь, с другой стороны, так всецело принимается народом, что совершенно неразрывно сливается с ним. Ибо представляя перед народом в политике власть Божию, царь перед Богом представляет народ. «Народ тело, а царь голова», и это единство так неразделимо, что народ даже наказуется за грехи царя. «За царское согрешение Бог всю землю казнит, за угодность милует», и в этой взаимной ответственности царь стоит даже на первом месте. «Народ согрешит – царь умолит, а царь согрешит, – народ не умолить». Идея в высшей степени характеристичная. Легко понять, в какой безмерной степени велика нравственная ответственность царя при таком искреннем, всепреданном слиянии с ним народа, когда народ, безусловно ему повинуясь, согласен при этом еще отвечать за его грехи перед Богом.
Что объединяет Киев и Москву так – это, прежде всего, христоцентрическая природа государства и культуры. Киевская и Московская Русь – это теократия, в которой Бог освящает и ограничивает власть государя. При рассуждении о Христианской симфонии, о церковном помазании на царство часто забывают, что Божье благословение на власть есть именно ограничение этой власти, а вовсе не обожествление ее как таковой. Царь (великий князь) отвечает за свой народ перед Богом – вот отличие русской Православной державы от восточной деспотии, где царь предстает, как живой Бог, или западного абсолютизма, где король воспринимается, как кажимость Бога, «король-солнце».
В хороших головах XV–XVI веков начала работать мысль о необходимости русскому обществу строже взглянуть на себя именно потому, что оно теперь осталось единственным в мире носителем чистого православия. В этом отношении интерес представляют наставления, изложенные в послании великому князю Василию Ивановичу. Автор послания – инок Псковского Елеазарова или Ефросинова монастыря, старец Филофей. Многоопытный инок высокой духовной жизни, Филофей прожил около ста лет. Его рождение относят ко времени падения Константинополя (1453 год), так что послание к царю он написал уже в глубокой старости, умудренный долгими годами жизни. Впервые пророчество о Москве как о Третьем Риме было произнесено старцем Филофеем еще в царствование Василия III Иоанновича. Возможно, он обращался с подобными посланиями и к Иоанну IV Грозному. Псковский старец сочувствовал молодому царю в его стремлении привести Россию в соответствие со смотрением Божиим о ней. Известна любовь Иоанна Грозного к подвижникам благочестия. Возможно, что Филофей знал царя лично – это давало ему уверенность в том, что к его мнению внимательно прислушаются.
Известны слова псковского инока Филофея, адресованные им к Василию III, о чем свидетельствует государев дьяк Мунехин, псковский наместник. Филофей вполне проникнут действием мировых событий, изменивших церковное положение России. Внимай тому, благочестивый царь, – пишет он, – два Рима пали, третий – Москва – стоит, а четвертому не бывать. Святая Апостольская соборная Церковь этого нового третьего Рима в твоем державном царстве ныне по всей поднебесной ярче солнца светится православной христианской верой. И да ведает твоя держава, благочестивый царь, что все православные христианские царства пришли к концу (приидаша в конец), и сошлись в одно твое царство (снидошася в едино царство). Во всей вселенной один ты Христианам царь. Твое христианское царство уже другим не достанется: после него чаем царства, которому не будет конца. Подобает все это держать со страхом Божьим.
Михаил Мунехин, человек очень образованный, бывший послом в Египте, и много путешествовавший, по достоинству оценил значение этого пророчества для судеб России. В 1512 году он привез в Москву писанный Филофеем хронограф – изложение исторических событий с самых древних времен. Скорее всего, этот хронограф был известен Иоанну IV и послужил ему в деле редактирования летописных сводов, отражавших ту же пророческую мысль о России, как о последнем убежище правоверия.
Филофей говорит о том, что надобно оставить исключительное упование на земные материальные силы, и самим подумать об устроении церковных и нравственных недостатков русского общества, чтобы приблизить его к начертанному высокому образу единственного и последнего истинно христианского царства. Для этой цели Филофей требует от великого князя выполнения трех задач: научить подданных своих правильно полагать на себе знамение честного креста, чего многие из них не делают. Потом не оставлять соборных церквей в царстве без епископов, не допускать их вдовствовать и, наконец, искоренить из православного царства противоестественный грех, горький плевел, распространившийся между мирянами и даже не одними мирянами. И оправдывая эти советы, автор послания снова молит князя внимать Господа ради того, что все христианские царства соединились в одном его царстве.
Русское царство считалось «Новым Израилем», а русский народ – новым богоизбранным народом по аналогии с библейским Израилем и древнееврейским народом. Итогом русской истории должно стать введение царем своего народа в Царство Божие. Святая Русь – это Христианская сторона света, в которой власть начинается не «снизу» (демократия) и не «сбоку» (плутократия), а сверху – от Бога. Имя «Святой Руси» и указывает на это обстоятельство, а вовсе не претендует на всеобщую праведность и святость. Первый Рим – языческий – обожествил самого себя в лице кесаря и пал под ударами варваров. Второй Рим – Православная Византия – вопреки ею же провозглашенному идеалу симфонии Церкви и государства практически разделила священство и царство, пошла на согласие с католиками (Флорентийская уния 1439 год) и 14 лет спустя тоже пала под ударами мусульман. Москве как Третьему Риму выпала по промыслу Божьему колоссальной трудности задача – жизненно соединить в одно целое храм и престол, народ и Церковь, святыню и бытие. Если в Киеве произошло первичное усвоение русской властью идеи священного призвания Христианской державы, то в Москве со времен ее первых князей и митрополитов тайна государства была понята именно как тайна служения. Москва – это плод молитв и бдений преподобного Сергия, это сознательное, а еще более бессознательное переживание всем народом московским судьбы своей Родины как богоданной и богохранимой. Государственная власть на Москве есть точка приложения Божьего промысла – вот что такое онтология Третьего Рима в глазах москвичей.
Идея государственной власти в России церковна – и потому Иосиф Волоцкий прямо утверждал, что «неправедный царь – не Божий слуга, но Диавол». В отличие от первого Рима Православный московский царь – не кесарь, а христианин, и потому Москва готова отдать ему не только кесарево, но порой и Богово. В этом встречном движении к соединению Бога и человека в истории и состоит замысел Святой Руси, потому и простерт покров Божией Матери над Россией.
Однако есть в мире другая власть. Искушая Христа Спасителя господством над миром, сатана прельщал Его, говоря: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне». Источник этой сатанинской власти – попущение Божие. Сатана только временный ее владелец, он сам свидетельствует, что она ему лишь дана. «Ибо часто Бог попускает, чтоб и праведник впал в несчастия», – говорит преподобный Иоанн Дамаскин. Эта попущенная Богом, по Одному Ему ведомым причинам, беззаконная (противная Закону Божию), губительная для народа власть, всецело направлена к погибели подвластных ей людей.
Опора христианской власти в правде и справедливости. Основополагающая идея христианского царства состоит в том, что Конституцией – Основным законом социального домостроительства является Евангелие, смыслообразующим началом которого выступает молитва Отче наш.
Справедливость рождается из единства права (законности) и правды. При этом правда, исполнение правды является доминирующим аспектом утверждения справедливости. Правда есть фундаментальная основа справедливости и жизни.
«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф 5: 6).
«Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» (Мф 5: 10).
В возможность справедливо устроить общественно-политическую жизнь посредством юридических норм народ не верит. Он требует от политической жизни большего, чем способен дать закон, установленный раз навсегда, без соображения с индивидуальностью личности и случая. Это вечное чувство русского человека выразил и А.С. Пушкин, говоря: «закон – дерево», не может угодить правде, и поэтому нужно, чтобы один человек был выше всего, выше закона». Народ издавна выражает то же самое воззрение на неспособность закона быть высшим выражением справедливости и правды, искомой им в общественных отношениях. «Закон что дышло – куда поворотишь, туда и вышло», «Закон что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет».
Закон, как относительное средство осуществления справедливости, никак не может быть поставлен в качестве высшего элемента правосудия. Иногда и «законы святы, да исполнители супостаты», злоупотребления «по закону», если нет правды между людьми, неизбежны. Случается, что «сила закон ломит», и «кто закон пишет, тот его и ломает». Нередко виноватый может спокойно говорить: «что мне законы, когда судьи знакомы?»
С одной стороны «всуе законы писать, когда их не исполнять», но в то же время закон иногда без надобности стесняет: «не всякий кнут по закону гнут», и по необходимости «нужда свой закон пишет». Если закон поставить выше всяких других соображений, то он даже вредит: «строгий закон виноватых творит, и разумный тогда поневоле дурит». Закон по существу условен: «что город, то норов, что деревня, то обычай», а между тем «под всякую песню не подпляшешься, под всякое нравы не подладишься».
Единственное средство поставить правду высшей нормой общественной жизни состоит в том, чтобы искать ее в личности, и внизу, и вверху, ибо закон хорош только потому, как он применяется, а применение зависит от того, находится ли личность под властью высшей правды. «Где добры в народе нравы, там хранятся и уставы». «Кто сам к себе строг, того хранит и царь, и Бог». «Кто не умеет повиноваться, тот не умет и приказать». «Кто собой не управит, тот и другого на разум не наставит». Но эта строгость подданных к самим себе хотя и дает основу действия для Верховной власти, но еще не создает ее. Если Верховную власть не может составить безличный закон, то не может дать ее и «многомятежное человеческое хотение». Народ повторяет; «горе тому дому, коим владеет жена, горе царству, коим владеют многие».
По существу, Россия предприняла попытку реализовать единственную в мире политическую форму народной – соборной монархии. В этой системе царь и народ (держава и земля) в равной мере оказываются чадами Православной Церкви. Однако с тем различием, что царь правит именем Божьим, а земля добровольно отдает ему власть над собой, хотя и сохраняет духовное единство с ним в рамках собора. Подобное социально-политическое устройство не имеет себе соответствий ни в западном «количественном» парламентаризме, ни в восточном институте тайных советников или великих визирей.
Выражением справедливости считалась соборность принимаемых решений. Актуальные, часто судьбоносные для страны, вопросы внутренней и внешней политики решались на соборе не по большинству голосов, а по единодушному согласию всех земных и духовных представителей во главе с самодержцем. Споры бывали, но они разрешались мирно и, как правило, успешно. Так, например, призвание на царство Михаила Фёдоровича Романова на соборе 1613 года проходило не без противоречий – но это был, в конечном счете, выбор всей земли, а не какой-либо ее наиболее хитрой части (плутократии), заручившейся голосами остальных. Соборяне были единодушны в обнаружении общенародной державной истины, совпадавшей для них с волей Божией, а вовсе не навязывали стране своего произвольного решения. Дело заключалось не в наличие того или иного «писаного» закона – от «Русской правды» Ярослава Мудрого до «Судебников» и «Уложений» Алексея Михайловича, а в едином для всех сословий и лиц церковно-государственном жизнестрое, при котором общее важнее индивидуальных различий.
Вплоть до конца XVII века русские цари и патриархи видели смысл и назначение своего служения в олицетворении себя с мистической фигурой Удерживающего, о котором апостол Павел говорит как о главном препятствии на пути антихриста: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего» (2 Фес 2:7-8).
Русские люди уповают и верят, что Святая Русь явилась таковой на Земле по замыслу Божию, взяла и понесла свой Крест свободно – и потому ее история есть великое Крестоношение в соответствии с планом Христова спасения.
В то же время наблюдались симптомы духовной деградации русского общества, которое переживает глубочайшую трагедию: царственный блеск православной монархии и величие Третьего Рима сочетаются в нем с серьезным духовным изъяном.
Главное в сложившемся в России духовном течении не только и не столько в том, что Москва – Третий Рим, т.е. некий геополитический центр, претендующий на некое, возможно лидирующее положение, в мировом сообществе. Главное в том, что народ Руси-России имел надежду, чаяние и упование на то, что по милости Божией, с помощью и по промыслу Божию Россия духовно будет крепнуть, возрастать и восходить по пути преображения в Христианское царство. Эта идея трансцендентна, запредельна для мира сего и для жизни земной, а потому она ведет не только и не столько по этому дольнему миру, но и устремляет человека в мир иной, в Мир Горний.

ГЛАВА 85. Процессы и тенденции социальной стратификации. Этап становления сословного строя и сословного общества в XVI–XVII столетиях

85.1. Динамика народонаселения России
К середине XVI века в России проживало примерно 6,5 миллиона человек. В конце XVI века численность народонаселения на Руси составляла около 7 млн. человек. Наиболее густо заселены были центральные районы, земли по берегам Волги от Твери до Нижнего Новгорода, Новгородско-Псковская земля. В этих землях проживало более 1,5 млн. человек. В середине XVI века на этих территориях была самая высокая плотность населения – около 5 человек на 1 кв. км. Население Москвы было около 100 тыс. человек, Новгорода и Пскова – по 30 тыс., Можайска – 8 тыс., Серпухова и Коломны – примерно по 3 тыс. человек. Наиболее крупными и развитыми городами были – Новгород, Псков, Вологда, Великий Устюг, Казань, Ярославль, Калуга, Нижний Новгород, Тула, Астрахань. В этот периоды были основаны Орел, Белгород, Воронеж, а после присоединения Казанского и Астраханского ханств – Самара и Царицын. После начала освоения Сибири построили Тюмень и Тобольск и в связи с потребностями внешней торговли – Архангельск.
85.2. Процессы политико-экономической стратификации общества в ХVI столетии
Московское государство в XVI веке отличалось пестротой социального состава и совмещением разновременных и разнохарактерных социально-политических отношений. В нем не было ни свободных и полноправных лиц, ни свободных и автономных сословий. Однако общество не представляло безразличной массы, как в восточных деспотиях, где равенство всех покоится на общем бесправии. Общество было структурировано и делилось на социальные слои и группы, сложившиеся еще в удельные века. Тогда эти группы имели только гражданское значение – это были экономические состояния, различавшиеся родом занятия. Теперь они получили политический характер: между ними распределялись специальные, соответствовавшие их занятиям государственные повинности. Это еще не сословия, а простые служебные разряды, на должностном московском языке называвшиеся чинами.
Государственная служба, вменявшаяся этим чинам, не была для всех одинакова. Один вид службы давал, исполнявшим ее классам, большую или меньшую власть распоряжаться, приказывать. Служба других классов оставляла им только обязанность повиноваться и исполнять. На одном классе лежала обязанность править, другие классы служили орудиями высшего управления или отбывали ратную службу, третьи несли разные податные обязанности. Неодинаковой расценкой видов государственного служения создавалось неравенство государственного и общественного положения разных классов. Низшие слои, на которых лежали верхние, разумеется, несли на себе наибольшую тяжесть и, конечно, тяготились ею. Но и высший правительственный класс, которому государственная служба давала возможность командовать другими, не видел прямого законодательного обеспечения своих политических преимуществ. Он правил не в силу присвоенного ему на то права, а фактически, по давнему обычаю – это было его наследственное ремесло.
Повинностью класса служилых людей землевладельцев была ратная, придворная и административная наследственная служба. В зависимости от степени важности службы и ее тяжести, с учетом размера землевладения и происхождения (породы), служилый класс распадался на чины думные, служилые московские и городовые.
Посадские торгово-промышленные обыватели тянули посадское тягло «по животам и по промыслам», по оборотным средствам и промысловым занятиям. По размерам или доходности тех и других и по связанной с ними тяжести посадских повинностей они делились на лучших, средних и молодших. На такие же имущественно-податные разряды распадался и класс сельских людей, или крестьян, тянувших поземельное тягло по размерам пашни. Холопы по праву не имели законом защищаемой собственности и ни служили, ни тянули тягла государству, а состояли в крепостном дворовом услужении у частных лиц, образуя также несколько видов неволи.
Но эти классы или чины, не были устойчивыми и неподвижными обязательными состояниями. Лица могли переходить из одного класса или чина в другой, свободные лица по своей или государевой воле, холопы по воле своих господ или по закону, могли менять или соединять хозяйственные занятия. Служилый человек мог торговать в городе, крестьянин – перейти в холопство или заниматься городским промыслом. При такой подвижности между основными классами образовалось несколько промежуточных, переходных слоев разнородного социального состава.
«Дробность чиновного деления и присутствие бродячих промежуточных слоев придавали обществу вид чрезвычайно пестрой и беспорядочной массы. Такой подвижностью и пестротой общественного состава поддерживалась свобода народного труда и передвижения. Но эта свобода крайне затрудняла приказное правительство и противоречила его стремлению, потом проведенному в Уложении, всех привлечь к работе на государство и строго регулировать народный труд в интересах казны». [Ключевский В.О.: Том 3, С. 208. История России, С. 22138].
Московское законодательство вообще было направлено прямо или косвенно к определению и распределению государственных обязанностей, оно не формулировало и не обеспечивало ничьих прав, ни личных, ни сословных; государственное положение лица или класса определялось лишь его обязанностями. То, что в этом законодательстве похоже на сословные права, было не что иное, как частные льготы, служившие вспомогательными средствами для исправного отбывания повинностей. Да и эти льготы давались классам не в целом их составе, а отдельным местным обществам по особым условиям их положения. Известное городское или сельское общество получало облегчение в налогах или изъятие в подсудности, но потребности установить общие сословные права городского или сельского населения в законодательстве еще не заметно [Ключевский В.О.: Том 3, С. 69. История России, С. 21999].
85.3. Формирование сословной структуры общества в ХVI–XVII столетиях
В период с XVI по XVIII века происходило усложнение социальной структуры русского общества, более определенными стали его слои в отдельных землях и городах: крупное боярство, духовенство, торговцы, ремесленники, низы города, включая холопов. Сословная структура общества в России просуществовала с XVI века до своего распада в конце XIX – начале XX века. В России сословия сложились преимущественно не только под влиянием, но и по инициативе государственной власти. Обыкновенно термином «сословие» обозначают отдельную группу подданных, которая своим юридическим положением каким-либо определенным образом отличается от остального населения, причем отличия эти передаются по наследству. В российском законодательстве этому понятию соответствовал термин «состояние».
Понятие о сословии. Сословие (ordo или status, франц. etat, нем. Stand) – термин государственного права и обозначает известный ряд политических учреждений. Сословиями мы называем классы или страты, на которые делится общество по правам и обязанностям. Права дает либо утверждает, а обязанности возлагает государственная верховная власть, выражающая свою волю в законах.
Сословиями принято называть группы людей, обладающие определенными правами и обязанностями, которые закреплены в обычае или в законе и передаются по наследству. При сословной организации общества положение каждого человека находится в строгой зависимости от его сословной принадлежности, которая определяет род его занятий, круг общения, диктует определенный кодекс поведения и даже предписывает ему, какую одежду он может и должен носить. При сословной организации вертикальная мобильность сведена к минимуму, человек рождается и умирает в том же звании, в каком пребывали его предки, и оставляет его по наследству своим детям. Как правило, переход с одной общественной ступени на другую возможен только в рамках одного сословия. Исключения бывали, но в основном в духовном сословии, членство в котором, например, при обете безбрачия не могло быть наследственным, в Православной Церкви это относилось к черному духовенству, в Католической Церкви ко всему духовенству.
Сословное деление основано, в первую очередь, на юридических нормах, оно устанавливается законом в отличие от других общественных делений, устанавливаемых условиями экономическими, политическими и нравственными, не говоря о физических. Классы формируются на основе фактически существующих различий в имущественном положении. Сословия – это те же имущественные классы, но уже признанные государством, и получившие от него различные, передаваемые по наследству, права.
Понятие «сословие» в западноевропейском смысле, т. е. как еstate, принципиально отличается от класса. Признаки сословия состоят в следующем: 1) каждое сословие имеет специфические права и социальные функции (обязанности), которые закреплены юридически в обычае или законе; 2) сословные права передаются по наследству, следовательно, приобретаются по рождению; 3) представители сословий объединяются в сословные организации или корпорации; 4) представители сословия обладают специфическим менталитетом и ведут определенный образ жизни; 5) сословия имеют право на самоуправление и участие в местном управлении или центральном государственном управлении (в сословно-представительных учреждениях); 6) существуют внешние признаки сословной принадлежности – одежда, прическа, особые украшения и т. п.
Сословия можно расположить иерархически, соответственно их правам и обязанностям, привилегиям или престижу, но представителей отдельных сословий нельзя иерархизировать сразу по двум или более признакам, например престижу и доходу, так как сословное право было равнодушно к имущественному положению, образованию и другим характеристикам человека.
Общество в Московском государстве в XVI веке было разделено на множество экономических состояний, различавшихся родом занятий, происхождением, размерами и отчасти принадлежностью капитала, размерами или степенью тяжести повинностей. Это были неустойчивые, подвижные состояния: лица могли переходить из одного разряда в другой и менять или соединять занятия. Государство едва начинало налагать на эти социальные группы сословный отпечаток, распределяя свои службы и повинности между ними по их экономическим различиям. В этой социально-политической дифференциации стали обозначаться следующие основные состояния по роду их повинностей, связанных с их имущественным положением. Это были служилые землевладельцы, обязанные ратной службой, тяглые посадские обыватели, торгово-промышленные люди, тянувшие тягло «по животам (имуществу) и промыслам», и тяглые уездные, сельские пахотные люди, тянувшие поземельное тягло по пашне и холопы. Духовенство издавна было обособлено своим церковным служением.
Сословное деление в XVII веке отличается большой пестротой и дробностью. В ХVII веке завершилось складывание социальной структуры российского общества, а Соборное Уложение 1649 года юридически закрепило его сословную организацию. В основе деления лежали формальные различия в обязанностях сословий по отношению к государству.
К первой категории относились служилые люди, находившиеся на «государевой службе», под которой понималась служба «ратная» (военная) и «приказная» (административная, гражданская), и получавшие земельные и денежные оклады.
Под понятие «служилый человек» попадал и бывший удельный князь, возводящий свой род к Рюрику, и мелкопоместный дворянин. Служилыми людьми были бояре и слуги вольные, состоявшие на личной службе у князя по уговору с ним. Они признавали власть его над собой, пока ему служили; но каждый из них мог покинуть князя и перейти на службу к другому. Это не считалось изменой князю. Покинув князя, вольные слуги его сохраняли даже свои права на земли, приобретённые ими в покинутом княжестве.
Термин шляхетство, «дворяне» в XVII веке применялся для обозначения нескольких разрядов («чинов»), входивших в группу служилых людей «по отечеству»: дворяне думные, московские, выборные и городовые. Разрядные списки XVII века и Бархатная книга (1687) послужили основой для постепенного превращения дворянства из служилой корпорации в наследственное сословие.
Служилые люди подразделялись на служилых «по отечеству» и служилых «по прибору». Сам термин «по отечеству» указывает на наследственный характер службы, переходивший от отца к сыну. Служилые люди по отечеству владели землей и крепостными крестьянами. Состав служилых «по отечеству» мог пополняться в исключительных обстоятельствах (например, на юге, который надо было оборонять от татар) из служилых людей по прибору и даже из бывших тяглых людей, бежавших на юг и скрывших свое происхождение.
В группу служилых людей «по отечеству» (т.е. по происхождению) входили: думные чины, в числе которых были высшие чины, входившие в Боярскую думу, – бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки. «Чины московские», или «жильцы» – это дворяне и бояре, жившие в столице и в ближайшей округе, выполнявшие административные и военные командные должности – стольники, стряпчие и пр. Столичные дворяне, входившие в состав Государева двора и занимавшие важные посты в дворцовом и государственном управлении, составляли костяк придворной администрации (стольники, стряпчие, кравчие), а некоторые из них, получив чины думных дворян и думных дьяков, входили в состав Боярской думы и являлись руководителями приказов (Толстые, Нарышкины, Апраксины, Татищевы, Скобельцыны, Овцыны, Спицыны и другие).
«Чины городовые» (провинциальное дворянство, «путные дворяне» или «дети боярские») – самая большая категория провинциальных служилых людей «по отечеству», резко отличающаяся по своему материальному положению и социальному статусу от столичного дворянства. Из этой категории служилых людей набиралась дворянская (поместная) конница, за службу в которой они «верстались» государством, т.е. получали земельные владения в виде поместья и денежный оклад.
Служилые «по прибору»: стрельцы, пушкари, городовые казаки, казенные ремесленники. Служилые по прибору получали небольшое денежное жалование, часто нерегулярно, что заставляло их заниматься торгово-ремесленной деятельностью. Но по сравнению с посадскими у них также были привилегии – они не платили налогов.
«Приказные люди» – дьяки и подьячие. Численность приказных людей и чиновников в 1686–1687 годы составляла около 3 тыс. чел. (в том числе 2 тыс. в центральном аппарате – приказах), т.е. около 9 тыс. чел. с семьями, а в 1738 году – около 16 тыс. чел. (тоже с семьями).
Боярин был не только высший сановник, правительственный советник и сотрудник, но и соратник своего государя. Политическое значение боярства не ограничивалось его правительственной деятельностью. По своему военному значению боярство было верхним слоем многочисленного военно-служилого класса, формировавшегося в Московском государстве в продолжение XV и XVI веков. Как слой правительственный боярство выделялось из этого класса, но оно входило в его состав как слой военно-служилый, составляя его штаб и высшую команду.
Господствующим сословием русского общества были светские землевладельцы, которые превратились в замкнутую сословную корпорацию. Почти половина бояр и окольничих XVII века принадлежала к 41 роду, управлявшему государством и в XVI веке, и составлявшему почти половину всех родов бояр и окольничих, заседавших в Думе и в XVI и в XVII веке. Эта категория вотчинной аристократии не только составляла костяк Боярской думы и Государева двора, но и занимала ключевые должности в центральном управлении в качестве руководителей приказов, в армии – полковых воевод и на дипломатической службе в качестве государевых послов и т.д.
С половины XV века состав московского боярства глубоко изменяется. Родословные боярские росписи XVI века вскрывают эту перемену. К концу XVI века по этим книгам на московской службе можно насчитать до 200 родовитых фамилий. Выключив из этого числа фамилии, основавшиеся в Москве еще до Ивана III, найдем, что более 150 фамилий вошло в состав московского боярства с половины XV века. [Ключевский В.О.: Том 2, С. 185–186. История России, С. 21578–21579].
Вся Русская равнина со своими окраинами была представлена этим боярством во всей полноте и пестроте своего разноплеменного состава, со всеми своими русскими, немецкими, греческими, литовскими, даже татарскими и финскими элементами. Важнее всего то, что решительное большинство в этом новом составе боярства принадлежало титулованным княжеским фамилиям.
Положение на московской службе определялось для владетельных князей значением столов, на которых они сидели, для простых бояр и служилых князей – значением дворов, при которых они служили. Следовательно – потомок великих князей становился выше потомка удельных; владетельный потомок удельного князя – выше простого боярина; московский великокняжеский боярин – выше служилого князя и боярина удельного. Благодаря такому распорядку московское боярство в новом своем составе распалось на несколько иерархических слоев.
Верхний слой образовали потомки бывших великих князей русских и литовских. Здесь встречаем князей Пенковых ярославских, князей Шуйских суздальских, старших князей Ростовских, литовских князей Бельских, Мстиславских и Патрикеевых, от которых пошли князья Голицыны и Куракины. Из старинного нетитулованного боярства Москвы в этом слое удержались одни Захарьины, ветвь старого московского боярского рода Кошкиных.
Второй слой составился из потомков значительных удельных князей Микулинских из тверских, Курбских из ярославских, Воротынских, Одоевских и Белевских из Черниговских. Пронских из рязанских. К ним примкнули и знатнейшие фамилии старинного московского боярства: Вельяминовы, Давыдовы, Бутурлины, Челяднины и другие.
Второстепенное московское боярство и потомство мелких удельных князей вместе с боярами из княжеств Тверского, Ростовского и других образовали третий и дальнейшие разряды.
Княжеско-боярская аристократия. По данным многих историков, в эту наиболее привилегированную категорию землевладельцев-вотчинников входили представители 20 княжеских и 11 боярских аристократических фамилий, которые делились на «роды первой статьи»: Черкасские, Воротынские, Трубецкие, Голицыны, Одоевские, Пронские, Морозовы, Шереметевы, Буйносовы и другие, представители которых «бывают только в боярех, а в окольничих не бывают», и «роды второй статьи»; Долгоруковы, Милославские, Куракины, Ромодановские, Пожарские, Волконские, Пушкины, Плещеевы, Бутурлины и другие, которые «бывают и в окольничих и в боярех».
Представители этих родов заседали в Думе и в XVI и XVII веке. Эти роды дали свыше 50% бояр и окольничих. В их руках, было сосредоточено не менее двух третей крепостных дворов, принадлежавших всем членам Думы. По количеству крестьянских дворов на первом месте были роды Черкасских и Нарышкиных (по 11 тыс. дворов), Голицыных и Салтыковых (почти по 8 тыс. дворов), Одоевских и Долгоруковых (по 5 тыс. дворов), Шереметевых (более 4 тыс. дворов), Прозоровских, Куракиных и Головиных (около 4 тыс. дворов), Стрешневых и Ромодановских (около 3 тыс. дворов). Больше всех крепостных было у боярина М.Я. Черкасского (8931 двор), затем у Б.А. Голицына (1669 дворов), Н. И. Репнина (1660 дворов), Ю.Ю. Одоевского (1622 дворов), Ф.А. Головина (1606 дворов) и некоторых других. Свыше 1 тыс. дворов, имели всего 20 чел., в том числе 17 из перечисленных выше родов. Таким образом, 12 родов владели более 70 тыс. дворами, а 17 их представителей – более 30 тыс. дворами.
Постепенно стирались различия между поместным и вотчинным землевладением т.к., с одной стороны, утрачивалась связь между службой и ее земельным вознаграждением (т.е. поместье обретало черты вотчины), а с другой, потрясения ХVII века, общий ход социально-экономического развития подрывали позиции многих боярских родов, которые оттеснялись новыми фамилиями. Таким образом, позиции дворянства и боярства сближались в той мере, в какой росла их зависимость от власти.
Дворяне и дети боярские, однодворцы, не имевшие крепостных и обрабатывавшие землю сами или с помощью дворовых людей, во второй половине XVII века стали облагаться налогами, а в первой четверти XVIII века формально превратились в тяглое сословие и составили одну из групп государственных крестьян.
Служилое сословие ограждалось государством от проникновения в его состав представителей других сословий. По закону 1675 года запрещалось верстать в дворянство черносошных крестьян, посадских и служилых по прибору. Государство пыталось предотвратить размывание служилого сословия и с другой стороны, препятствуя превращению разорившихся дворян в холопов.
Положение бояр и дворян все более зависело не от знатности и богатств, а от занимаемой должности в структуре государственных чинов. Важной вехой на этом пути стала отмена местничества. В 1682 году по инициативе некоторых вельмож из окружения царя Федора Алексеевича, в частности, князя В.В. Голицына, Боярская дума и Освященный собор единогласно приняли «Соборный приговор» об уничтожении «богопротивного местничества» и сожжении всех разрядных книг. Этот Приговор с «превеликой радостею сотвориша» сам патриарх Иоаким и члены Освященного собора в сенях Передней палаты государева дворца. При этом, одновременно с этим актом была создана Палата родословных дел («Гербальня»), в недрах которой под началом князей В.Д. Долгорукова, И.А. Голицына и А.И. Хованского стал разрабатываться проект новой сословной реформы, ставший предтечей петровской «Табели о рангах». В результате уже в марте 1682 года вместо сожженных разрядных книг были созданы родословные книги, или «разряды без мест», предназначенные следующему кругу лиц: «1) родословным людям; 2) выезжим; 3) московским знатным родам; 4) дворянским; 5) гостиным и дьячим; 6) всяким низким чинам». Эти родословные книги отныне служили не в качестве главного инструмента для назначения на разные государственные должности, а для кодификации всех дворянских родов. Отмена местничества стала крупным шагом на пути консолидации всего класса землевладельцев и стирания граней между его различными социальными категориями.
Духовенство. Все русское православное духовенство делилось на две больших категории: «черное» (монашествующее) духовенство, которое не платило государственных податей и пошлин. Эта привилегированная категория «царских богомольцев» составляла немногочисленную прослойку духовных феодалов – патриарх, митрополиты, архиепископы, епископы и архимандриты. Белое (приходское) духовенство, которое являлось «подлым», т.е. податным сословием, и составляло большую часть «царских богомольцев» – иереи, диаконы, протодиаконы и т.д.
Духовенство, по мнению историка П.В. Знаменского, в XVII веке было одним из самых бесправных сословий на Руси. Дело в том, что исследования современного историка П.С. Стефановича показали, что в XVI–XVII веках сословный статус духовного сословия фактически еще не был оформлен. Белое духовенство распадалось на несколько групп, некоторые из которых по своему положению были близки к городской и сельской бедноте. Наиболее привилегированную группу белого духовенства составляли священники соборных, московских церквей, находившихся на жаловании из патриаршей или царской казны. Далее следовала основная масса собственно приходского духовенства, которое кормилось за счет общины прихожан. В XVII веке существовала практика приглашения священника жителями какого-либо села или района в городе. Однако община могла и изгнать неугодного попа, лишив его средств к существованию. Священники, не имевшие собственного прихода, составляли особую и весьма многочисленную группу безместного или крестцового духовенства. Представители этой группы собирались на перекрестках больших дорог и пытались наняться на службу к проезжающим мимо путникам, откуда и произошло их название. В Москве для контроля за безместным духовенством в начале XVII века патриархом было создано даже особое учреждение – Тиунская изба.
Социальный статус и материальный достаток черного, монашествующего духовенства на Руси радикальным образом отличался от положения белого духовенства. Черное духовенство включало в свой состав князей церкви – церковную иерархию во главе с патриархом. Значительная часть представителей этого слоя происходила из привилегированных сословий русского общества – боярства и дворянства. Их статус был закреплен и законодательно. Например, в главе X «Соборного Уложения» 1649 года «О суде» подробно расписаны размеры штрафов за «бесчестье» духовным чинам: патриарху и митрополитам – торговая казнь и тюремное заключение, архимандритам и старцам крупнейших монастырей – штраф от 20 до 80 рублей, приходскому священнику – пять рублей.
Основную массу населения составляли тяглые люди(«несущие тягло», т.е. налоги в пользу государства). К ним относились почти все группы крестьянства 9,6 млн. человек в конце ХVII века, а также посадские люди 0,5 млн. человек.
Холопы составляли третью группу. Они не служили и не платили налоги государству, но являлись личной собственностью своих хозяев.
Крестьянство. В XVI веке крестьянство еще не было сословием в юридическом смысле слова. Оно обладало тогда временным вольным состоянием, точнее, положением, а не постоянным обязательным званием с особенными, ему одному присвоенными правами и обязанностями. Крестьянское положение определялось особенностью его занятия: вольный человек становился крестьянином с той минуты, как «наставлял соху» на тяглом участке, и переставал быть крестьянином, как скоро бросал хлебопашество и принимался за другое занятие.
В начале правления Федора Алексеевича в 1678 году была проведена «дворцовая перепись» всех земель, по итогам которой была установлена общая численность и структура всего сельского населения страны, которое делилось на четыре основных категории: владельческие, жившие в вотчинах и поместьях (67%); дворцовые (9%); монастырские (13%); черносошные, или государственные (11%).
Владельческие, или крепостные крестьяне,которые составляли подавляющую часть всего податного населения страны и делились на дворцовых (удельных), монастырских и вотчинно-помещичьих. Определяющей тенденцией стало стирание граней между его различными категориями, поскольку всех их отныне уравнял институт крепостного права, окончательно установленный Соборным уложением 1649 года. Все владельческие крестьяне несли повинности в виде барщины и оброка (денежного или натурального). Кроме того, они являлись основным тягловым сословием, которое обязано было платить подати в пользу государства. Но поскольку крепостные не являлись юридическими лицами, то за выполнение ими государственных повинностей отвечал их владелец, которому государство передало значительную часть административно фискальных и судебно-полицейских функций и прав.
Черносошные крестьяне являлись лично и поземельно свободными сельскими жителями, платившими подати только государству. Крестьяне этой категории, сидя на государственных землях, обладали правом ее отчуждения, т.е. продажи, заклада и передачи по наследству. Возможность их распоряжаться землей имела одно ограничение – после продажи или передачи в наследство новые владельцы должны были продолжать платить налоги государству в том же объеме. У черносошных крестьян функции управления и сбора податей выполняла община с мирским сходом и выборные должностные лица – старосты и сотские, которые производили раскладку податей, отвечали за их своевременную уплату, чинили суд и расправу, защищали земельные права общины и т.д. В ХVII столетии продолжалась передача черносошных земель в руки служилого сословия, поэтому к концу века они сохранились лишь в Поморье и Сибири.
Холопы, составлявшие особую прослойку сельского населения страны, делились на три основные категории: дворовую челядь, служившую в усадьбах феодалов в качестве личной прислуги и приказчиков; военных холопов, составлявших костяк «феодального войска»; и холопов страдников, которые обрабатывали барскую запашку. По Соборному уложению 1649 года были существенно ограничены источники пополнения холопства. Отныне холопами могли стать только вольные люди, а крепостным и служилым людям путь в холопы был закрыт. Был установлен бессрочный порядок сыска беглых холопов. После введения в 1678 году подворной подати, холопы впервые, наряду с крестьянами, посадом и приходским духовенством, стали податным сословием.
Основную рабочую силу в хозяйствах светских и духовных землевладельцев составляли «люди дворовые» (холопы) и зависимые крестьяне. Родившиеся в холопстве назывались «людьми старинными». Владелец холопов мог получить их в наследство от своих родителей по духовной грамоте (тогда они назывались духовными). Также он мог получить их или в приданое (приданные), или приобрести благодаря вступлению их в брачные отношения с его холопами («по робе холоп, по холопе раба»), или захватить в бою (полоняники), или купить, фиксируя сделку в полной грамоте (полные). Покупка холопов чаще всего происходила «с доклада» (с разрешения) наместнику или волостелю (управлявшими городом и волостью), поэтому они иногда именовались докладными. Наряду с полными и докладными холопами появляются «люди кабальные», ранее входившие в состав полных холопов. Полные, докладные, кабальные люди, как правило, жили во дворе своего господина, получая, поэтому наименование дворовых.
Все эти группы дворни занимали различное место в хозяйстве землевладельцев. Часть их использовалась в качестве дворовой челяди, т.е. поваров, конюхов, сапожников, хлебников, плотников и т.д. Большинство же холопов обрабатывало господскую пашню (страдные люди). Они часто имели движимое и недвижимое имущество – «собину» или «данье» от господина. В состав их имущества входил рабочий скот, взятый иногда с условием уплаты господину оброка. Бывали случаи, когда по завещанию вотчинник передавал своим людям ту землю, которую они раньше обрабатывали на господина. Холопы, таким образом, превращались в крестьян. Высшая прослойка дворовой челяди состояла из ключников, приказчиков сельских и городских дворов, военно-служилого люда. Привилегированный разряд дворни составляли также военные послужильцы, сопровождавшие служилых людей в военных походах. Вооружали своих военных слуг сами вотчинники. Церковно-монастырские хозяйства, отказываясь от применения труда холопов, постепенно начинали все больше использовать наем свободных людей, главным образом, из числа крестьян.
Политико-экономическое и правовое положение крестьян. В XV–XVI веках происходило постепенное закрепощение крестьян, которые жили на княжеских, боярских, помещичьих и церковных (монастырских) землях. В исторической науке традиционно выделяют несколько основных этапов закрепощения крестьян:
1497 год – Судебник Ивана III, установивший единый срок крестьянских переходов в Юрьев день и единую плату за пожилое.
1550 год – Судебник Ивана Грозного, который подтвердил право крестьянских переходов только в Юрьев день и повысил вдвое, с учетом инфляции, плату за пожилое.
1581/1592 год – указ «О заповедных летах», наложивший «заповедь» на все крестьянские переходы в Юрьев день.
1597 год – указ «Об урочных летах», впервые установивший пятилетний срок («урок») сыска беглых крестьян.
1601–1602 годы – указы Бориса Годунова о восстановлении права крестьянских переходов в Юрьев день.
6) 1607–1637 годы уложение Василия Шуйского и указы Михаила Федоровича о новых «урочных годах» сыска беглых и вывезенных крестьян.
1649 год – Соборное уложение Алексея Михайловича, установившее бессрочный сыск беглых и вывезенных крестьян и холопов.
Указ о повсеместном закрепощении. В 1592 (1593) году, т.е. в эпоху правления Бориса Годунова, вышел указ (текст которого не сохранился), запрещавший выход уже по всей стране и без каких-либо временных ограничений. Введение режима заповедных лет позволило начать составление писцовых книг (т.е. провести перепись населения, создавшую условия для прикрепления крестьян к месту их жительства и их возвращения в случае бегства и дальнейшей поимки старым хозяевам). В этом же году «обелялась» (т.е. освобождалась от налогов) барская запашка, что стимулировало служилых людей к увеличению ее площади.
Соборное уложение 1649 года, отвечая требованиям служилых людей, отменило «урочные годы» и тем самым окончательно закрепостило крестьян. Имущество крестьянина признавалось собственностью помещика, постепенно он обрел право распоряжаться и его личностью. Если по Соборному Уложению помещик не мог продавать крестьянина без земли, то по закону 1675 года такая продажа, практиковавшаяся и ранее, стала узаконенной. Крепостное состояние передавалось по наследству, а государство все менее и менее вмешивалось во взаимоотношения между крестьянином и землевладельцем, заботясь только о поступлении налогов.
Посадские люди. Эта категория городского населения страны делились на две больших группы: купечество, ремесленники. В связи со своим достатком и положением горожане делились на несколько категорий: «лучшие», «средние», «молодшие».
Посадские люди страдали от тяжелого налогового бремени и фактически были закрепощены государством. Соборное Уложение по требованию посада ликвидировало в городах т.н. «белые слободы», население которых принадлежало боярам и церкви и не платило налоги. Включение их в тягло несколько облегчило положение «черных» слобожан, но теперь все посадские прикреплялись к своим местам проживания, им запрещалось «закладываться в холопы», и переселяться в другие города.
Купечество традиционно составляло верхушку самого посада. В рамках этого сословия особо выделялись две категории: гости – самая богатая и привилегированная прослойка купечества, которые не платили податей, были освобождены от постоя, имели право владеть вотчинами, свободно выезжать за границу по торговым делам и т.д. (Строгановы, Шорины, Чистые, Никитниковы); торговые люди гостиной и суконной сотен, которые обладали тем же объемом прав и привилегий, что и гости, за исключением права свободного выезда за границу. Привилегированное купечество составляло верхушку «лучших», выделяясь среди богатых торговцев своим правовым положением. Такие купцы составляли особые корпорации. К служилым приближались по положению привилегированные слои купечества – гости и члены Гостиной и Суконной сотен.
Гости (по материальному положению близки верхам служилого сословия, обладали правом владеть вотчиной и с начала XVII в. привилегией выезда за границу); Гостиная сотня; Суконная сотня были освобождены от посадского тягла, подворной повинности и большинства других налогов. Но при этом они использовались государством для выполнения особых «гостиных» служб, таких как руководство таможнями, управление казенными промыслами, хранение казенных ценностей, оценка товаров и т.д. Поскольку эти обязанности были довольно обременительными, а та часть налогов, которые все-таки надо было платить – довольно большой, число гостей и представителей других купеческих корпораций было относительно невелико.
Ремесленники, которые составляли основную массу городского населения и проживали в посадских слободах – кадашевской, гончарной, таганской, кузнечной и других. По Соборному уложению 1649 года все ремесленники были прикреплены к своим посадам и слободам, которые без специального на то разрешения не могли их покидать. Во всех городах были ликвидированы привилегированные «белые слободы», принадлежавшие крупным феодалам, и отныне все ремесленное население городов стало податным сословием. Важно отметить и то обстоятельство, что в отличие от западноевропейских городов, в России вплоть до начала XVIII века отсутствовала цеховая организация ремесленного производства.

ГЛАВА 86. Процессы и тенденции политической динамики в XVI столетии. Этап активного роста и развития политической системы сословно-представительной монархии

86.1. Расстановка сил в политическом процессе
В политическом отношении в Московском государстве в первой половине XVI века завершались те процессы, которые получили наибольшее развитие при Иване III. Его преемник Василий III продолжал политику укрепления центральной власти, которая, будучи первоначально поддержана боярством, постепенно все больше вызывала у него оппозиционные настроения.
Аристократическая форма организации монархической власти в России со значительной ролью аристократического элемента (польский вариант) или «деспотическая монархия» (восточный вариант) с неограниченной властью самодержца. Собственно, борьба за выбор между этими вариантами и составляла существо событий политической динамики XVI века.
Еще в XV веке, с постепенным падением уделов, около московского князя образовался круг титулованных бояр из бывших удельно-княжеских фамилий. Эти бояре – княжата оттеснили на второй план прежних служилых бояр и заняли все высшие государственные должности, но, в контрасте с возраставшим самодержавием великого князя, принесли с собой олигархические вожделения. Наименование «бояре» сохранили за собой лишь представители родовитой аристократии, крупные землевладельцы, входившие в думу. Московское правящее боярство сохраняло в своих руках огромные вотчинные богатства, которые и были основой его политического могущества.
Великим князьям московским издавна служили как слуги вольные, так и слуги «под дворским», великокняжеские холопы. От слуг «под дворским» произошло название «дворяне». В состав благородного российского дворянства вошли как великокняжеские холопы, так и некоторое число боярских холопов из состава распущенных боярских свит. Значительную часть дворянского сословия составляла масса провинциальных детей боярских – мелких землевладельцев, для которых поместье (условное держание) стало основной формой земельного обеспечения. В лице дворян-помещиков монархия приобрела наиболее глубокую и прочную опору.
Период, начавшийся примерно с конца XV столетия, характеризуется усилением противостояния и обострением противоречий между верховной государственной властью и могущественными боярскими родовыми кланами. В ходе становления централизованного русского государства XIV–XV века бояре играли активную роль в процессе государственного строительства, выступали в поддержку верховной государственной власти. Но по мере роста влияния и могущества верховной государственной власти и централизованного бюрократического аппарата государственной власти и управления интересы указанных политических сил все более расходились и вступали в противоречие друг с другом. Боярство все более выступало носителем сепаратистских настроений, ратовало за то, чтобы поставить верховную власть под контроль боярских олигархических кланов, использовать ее в своих местнических, корыстных интересах. Почти не стихая, шла борьба боярских кланов. Бояре яростно дрались за влияние на верховную власть, за доступ к государевой казне, за доходные «кормления» и другие привилегии, за земельные владения. Что двигало боярами исключительно ли личные корыстные интересы, и суетные помыслы, или же всё-таки в их делах и поступках присутствовали интересы страны и государства?
К XVI веку бояре, сыгравшие позитивную роль при объединении русских земель в XIV–XV столетиях, утратили лидирующие позиции в политическом процессе, оказались неспособными отвечать вызовам времени и ответственно решать стоящие перед обществом и государством задачи. По сути, он стали тормозом цивилизационного процесса, оказавшись в рядах противников сильной государственной власти. Одной из ключевых причин была укоренившаяся к тому времени система местнических порядков, с помощью которой боярская аристократия старалась оградить свои привилегии. В соответствии с этими порядками служебные назначения определялись не пригодностью и опытностью человека, а его «отечеством» (знатностью) и положением родни (отца, деда и прочих «сродников»). Местничество разобщало знать на соперничавшие кланы и вместе с тем закрепляло за узким кругом знатнейших семей исключительное право на замещение высших постов. Знать ревниво оберегала традиции. Местнические порядки прочно закрывали дворянам путь в органы государственной власти и управления, к высшим государственным постам. Дворянство не желало мириться с таким положением дел и требовало привести систему управления в соответствие с новыми историческими условиями.
Исключительное влияние на развитие монархии в XVI века оказали перемены в структуре господствующего сословия. Старое боярство периода раздробленности, не расчлененное на чины, уступило место дворянскому служилому сословию. Перемены ранее всего сказались на войске. Объединения княжеских и боярских дружин уступили место единому поместному ополчению. В рядах дворянского ополчения насчитывалось несколько десятков тысяч средних и мелких землевладельцев. Значение дворянской прослойки настолько возросло, что с ее требованиями должна была считаться любая боярская группировка, стоявшая у кормила власти. По временам доверенные лица великого князя из числа детей боярских получали думный чин и входили в состав Боярской думы. Однако в целом влияние дворянства на дела управления совершенно не соответствовало его удельному весу. Боярская дума представляла почти исключительно одну только знать.
На протяжении XVI века верховная власть России была вынуждена вести двоякую политику по отношению к земельным собственникам: вотчинникам и помещикам – поддерживая одних и подавляя других. В этой сложной борьбе центральная власть нашла опору в наиболее прогрессивной части населения того времени – служилых дворянах, которые поддерживали великих князей и царей, поскольку им экономически и политически была выгодна сильная государственная власть. Они надеялись расширить свои угодья за счет опальных бояр Пскова, Новгорода, Твери, а также получить права, уравнивавшие их с древними боярскими фамилиями.
Высказываются разные мнения по поводу причин утраты боярским сословием политической инициативы. Многие историки, считают, что боярство утратило свои позиции по причине усиления верховной власти, и приобретения ей черт абсолютизма. В период правления Дмитрия Ивановича Донского бояре все как один встали на защиту интересов Московской державы, оберегая своего государя, и продолжая политику его предков. В ту пору князь не мог не считаться с мнением Боярской думы и поступать вразрез с убеждениями своих советников – всех сплачивало служение одному великому общему делу. В XVI веке взаимоотношения государя-самодержца и его бояр приобретают иной характер. Уже Иван III в ответ на возражение боярина против его мнения кричал: «Пошел вон, холоп! Ты мне более не надобен!». А при Василии III бояре и вовсе уже не дерзают перечить своему самодержцу, который сознает свое происхождение от автократоров Палеологов. Исходя из того, что государь изволил гневаться на своих бояр, делается весьма странный и не обоснованный вывод, о том, что бояре, превратившиеся в холопов высшего ранга, подлинно по-рабски ненавидят своего господина и не радеют о его деле, собственности, хозяйстве – то есть о Русском государстве. Бояре превращаются в рабов, прежде всего, не своего государя, а своего материального богатства, они не радеют государеву делу не потому, что по-рабски унижены верховным правителем, а потому, что их ведущим интересом становится стяжательство, а не государева служба. Они страшатся не государя, а боятся потерять свои привилегии, свои вотчины, свое богатство.
Царь Иван IV усмотрел опасность для полноты своей царской власти в той политической силе, при помощи которой традиция заставляла его управлять государством, именно – в родовитом боярстве. Монархия в лице Ивана IV предпочла опираться на служилое дворянство и разночинцев незнатного происхождения, чем примириться с претензиями землевладельческой аристократии. Родовитое боярство, как это пытался представить в своих писаниях Курбский, совсем не замышляло узурпировать власть, оно признавало самодержавие царя, и для себя требовало только права совета. Но Грозный царь ему не поверил. Он не доверял боярству, видя в богатых боярских кланах угрозу верховной власти и целостности единого Русского государства.
Вместе с тем происходит важная перемена и во внутреннем строе государства: об руку с новой династией становится и идет новый правительственный класс. Старое боярство постепенно рассыпается, худея генеалогически и скудея экономически, а с его исчезновением падают и те политические отношения, какие прежде в силу обычая сдерживали верховную власть. На его место во главе общества становится новый класс, дворянство, составившееся из прежних столичных и провинциальных служилых людей, и в его пестрой, разнородной массе растворяется редеющее боярство. Между тем раньше заложенная основа политического строя, классовая разверстка повинностей, укрепляется, превращая общественные классы в обособленные сословия. [Ключевский В.О.: Том 3, С. 3–4. История России, С. 21933–21934].
«Идеолог боярства Курбский, переживший падение Избранной рады, самым решительным образом протестовал против ущемления привилегий знати и передачи функций управления в руки приказных бюрократов. Писарям русским, утверждал он, «князь великий зело верит, а избирает их ни от шляхетского роду, ни от благородна, но паче от поповичей или от простого всенародства, а то ненавидячи творит вельмож своих». Не менее резкое суждение о новых сановниках высказывал другой защитник старины, Тимоха Тетерин, выходец из старой дьяческой фамилии. Царь больше не верит боярам, писал Тетерин одному знатному боярину, есть у него «новые верники-дьяки… у которых дьяков отцы вашим (бояр) отцам в холопстве не пригожалися, а ныне не токмо землею владеют, но и головами вашими торгуют»[9].
86.2. Правление великого князя Василия III Ивановича
В 1470 году Иван III Васильевич объявил своим соправителем сына от первой жены – тверской княгини Марии Борисовны – Ивана Ивановича Молодого, дав ему титул великого князя. В 1490 году Иван Молодой умер (ходили слухи, что он был отравлен мачехой, Софьей Палеолог). После смерти Ивана Ивановича снова открылся вопрос о наследнике трона. Двор разделился на две группировки: одна поддерживала кандидатуру Дмитрия Ивановича сына Ивана Молодого (внука Ивана III), а другая – старшего сына Ивана III от Софьи Палеолог – Василия Ивановича (родился в 1479 году). За всем этим стояла личная борьба двух женщин: Софьи – матери Василия и Елены – матери Дмитрия.
Несколько лет Иван III Васильевич не мог решить, кого сделать своим преемником. Главные советники Ивана III: князь Патрикеев, и дьяк Федор Курицын склонялись к кандидатуре Дмитрия. С другой стороны, Софья, естественно, интриговала в пользу своего сына. Некоторые противники Ивана III тоже предпочитали Василия Дмитрию. Среди них были бывшие слуги удельных князей, а также некоторые священники, болезненно воспринимающие терпимое отношение Ивана III к «ереси жидовствующих». Было известно, что соперница Софьи, княгиня Елена Молдавская, разделяет взгляды этого течения. При подобных обстоятельствах можно было ожидать, что Софья и Василий постараются войти в контакт с политическими и религиозными противниками Ивана III.
Между придворными группировками развернулась острая борьба вокруг вопроса о престолонаследии, имевшего в условиях феодальной монархии первостепенное политическое значение. В 1497 году заговорщики из среды придворных, поддерживавших Софью и Василия, замыслили убить Дмитрия. Заговор был, однако, раскрыт; его участников казнили. Как только заговор был раскрыт, подготовка к официальной коронации Дмитрия завершилась, и в 1498 году Дмитрий Иванович был торжественно венчан в Успенском соборе в качестве соправителя своего деда. На голову Дмитрия впервые возложили «шапку Мономаха», ставшую символом московской великокняжеской власти.
С торжественной коронацией Дмитрия политический кризис, казалось, был преодолен, стабильное положение правительства восстановлено и, более того, благословлено митрополитом и епископским собором. Однако на самом деле рана не затянулась. Раскрытие заговора и особенно участие в нем Софьи и Василия болезненно отразились на физическом и душевном состоянии Ивана III.
Но уже в 1499 году Иван III поставил Василия Ивановича великим князем Новгорода и Пскова, а в 1502 году Дмитрий вместе со своей матерью Еленой, дочерью молдавского господаря, недавней единомышленницей великого князя по терпимому отношению к еретикам, были «пойманы» и отправлены в заточение. Василий Иванович стал великим князем Владимира и Москвы вместе с отцом.
В правление Василия III фактически завершается объединение великорусских земель и превращение Московского княжества в национальное государство. Территория Московского княжества за счет продолжения объединения русских земель вокруг Москвы увеличилась в шесть раз по сравнению со временем княжения его отца. К Москве были присоединены Псков (1510), великое княжество Рязанское (1517), княжество Стародубское и Новгород-Северское (1517–1523), а также Смоленск (1514). Московская Русь, о которой во времена татарщины на Запад доходили лишь смутные, полуфантастические слухи, становится самым обширным государством в Европе и стремительно выходит на мировую арену. Налаживаются дипломатические связи между Русью и другими странами, завязываются сношения с императором германским, папой римским, с венгерским и датским королями, венецианским дожем, турецким султаном и шахом персидским. Московские великие князья, преисполненные гордости за свою страну, не без надменности взирают на европейских правителей. Так, когда германский император предложил Василию III королевский титул, тот отверг предложение, заявив: «Мы, Божиею милостью, государь в своей земле изначала. От первых своих прародителей поставлены от Бога, … а поставления ни от кого не хотели и теперь не хотим!»
86.3. Боярское правление
Особенно отчетливо устремления боярских родовых кланов к олигархической форме правления проявляются после перехода власти в руки малолетнего Ивана IV (1530–1584), когда начинается череда боярских правлений. В историографии этот период часто рассматривается как едва ли не попытку возвращения ко временам удельно-вотчинного раздробления. Великий князь Василий III рассчитывал сохранить сложившийся порядок вещей, учредив при Иване IV, в силу его малолетства, особый опекунский (регентский) совет, получивший название «седьмочисленной думы». Опеку над великой княгиней Еленой Глинской и сыном он поручил своим ближайшим помощникам, в числе которых были младший брат Василия III удельный князь Андрей Иванович Старицкий, и самые влиятельные члены Боярской думы – князья Василий и Иван Шуйские, Михаил Глинский, бояре Михаил Юрьев, Михаил Тучков и Михаил Воронцов. После смерти Василия III бразды правления перешли в руки назначенных им опекунов, что вызвало зависть и недовольство других членов думы. Князь Василий III, разделив Боярскую думу на две части, тем самым противопоставил «седьмочисленную думу» прочей думе, что, по его мнению, должно было ограничить ее влияние на дела государственного управления. Со временем семибоярщина выродилась в орган боярской олигархии. Но в момент своего учреждения она была сконструирована как правительственная комиссия, призванная предотвратить ослабление центральной власти. Избранные советники должны были управлять страной и опекать великокняжескую семью в течение двенадцати лет, пока наследник не достигнет совершеннолетия. Однако «седьмочисленный» опекунский совет, который, по существу, был одной из комиссий Боярской думы, управлял страной всего несколько месяцев, после чего его власть стала стремительно рушиться.
Передача власти в руки опекунов вызвала недовольство Боярской думы. Между душеприказчиками Василия III и руководителями думы сложились напряженные и, более того, враждебные отношения. Польские агенты изобразили положение дел в Москве после кончины Василия III: «Бояре там едва не режут друг друга ножами; источник распрей – то обстоятельство, что всеми делами заправляют лица, назначенные великим князем; главные бояре – князья Бельский и Овчина – старше опекунов по положению, но ничего не решают».
В результате сложившегося противостояния боярских группировок летом 1534 года был арестован и посажен в тюрьму дядя княгини Елены, М.Л. Глинский, где его уморили голодом. М.С. Воронцова отправили в Новгород, наделив почетным титулом главного воеводы и наместника новгородского. Самый влиятельный из членов опекунского совета М. Юрьев, подвергся аресту еще до того, как взят был под стражу М. Глинский. После недолгого тюремного заключения его освободили и оставили в столице. М. Юрьев заседал в Боярской думе даже после того, как его двоюродный брат бежал в Литву. Андрей Старицкий, младший брат Василия III, который владел обширным удельным княжеством и располагал внушительной военной силой, после крушения семибоярщины укрылся в своей удельной столице – городе Старице. Однако сторонники княгини Елены не оставили его в покое. Князю было велено подписать «проклятую» грамоту о верной службе правительнице. Князь Андрей не решился биться с Иваном Овчиной и, положившись на его клятву, прибыл в Москву, чтобы испросить прощение у невестки. Как только удельный князь явился в Москву, его схватили и «посадили в заточенье на смерть». На узника надели некое подобие железной маски – тяжелую «шляпу железную» и за полгода уморили в тюрьме.
«Летописцы грешили против истины в угоду царю Ивану IV, считавшему мать законной преемницей отцовской власти. На самом деле Глинский и Воронцов правили по воле Василия III, который назначил их опекунами своей семьи. Но с того момента, как Боярская дума взяла верх над семибоярщиной, законность обернулась беззаконием: боярскую опеку над великой княгиней стали квалифицировать как государственную измену»[10].
Конфликт между Овчиной и Глинским возник на почве политического соперничества. Овчину поддерживала Боярская дума, стремившаяся покончить с засильем опекунов, за спиной Глинского стояла «седьмочисленная дума», которой недоставало сплоченности. Столкновение между Овчиной и Глинским всерьез беспокоило княгиню Елену и поставило ее перед трудным выбором. Она должна была либо удалить от себя фаворита и окончательно подчиниться опекунскому совету, либо, пожертвовав дядей, сохранить фаворита и разом покончить с жалким положением княгини на вдовьем уделе. Мать Грозного выбрала второй путь, и стала правительницей вопреки ясно выраженной воле Василия III. С помощью Овчины она совершила подлинный переворот, удалив из опекунского совета сначала Михаила Глинского и Михаила Воронцова, а затем князя Андрея Старицкого. Князь Михаил Глинский и брат великого князя Андрей были сильными людьми, их Иван Овчина наказал самым жестоким образом. Расправился он и с дворянами, поддержавшими князя Андрея. По «великой дороге» от Москвы до Новгорода расставили виселицы. На них повесили дворян, вставших на сторону князя Андрея. Другие же душеприказчики Василия III – князья Шуйские, Юрьев и Тучков – заседали в думе до смерти Елены Глинской. Реальными правителями государства стали великая княгиня Елена Глинская и ее любовник-фаворит, боярин и конюший (высший придворный чин) князь Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский.
86.4. Правление великой княгини Елены Глинской
В кругу бояр – советников Василия III созрели проекты важнейших реформ, которые были осуществлены в годы правления княгини Елены. Бояре начали с изменений в местном управлении. Они возложили обязанность преследовать «лихих людей» на выборных дворян – губных старост, то есть окружных судей (губой называли округ). Они позаботились также о строительстве и украшении Москвы.
Была проведена реформа денежной системы. Дело в том, что с расширением товарооборота требовалось все больше денег, но запас драгоценных металлов в России был ничтожно мал. Неудовлетворенная потребность в деньгах вызвала массовую фальсификацию серебряной монеты. В городах появилось большое число фальшивомонетчиков. И хотя виновных жестоко наказывали: секли им руки, лили олово в горло – ничего не помогало. Радикальное средство для устранения кризиса денежного обращения было найдено в правление Елены Глинской, когда власти изъяли из обращения старую разновесную монету и перечеканили ее по единому образцу. Основной денежной единицей стала серебряная новгородская деньга, получившая наименование «копейка» – на «новгородке» чеканили изображение всадника с копьем (на старой московской деньге чеканили всадника с саблей). Полновесная новгородская «копейка» вытеснила легкую московскую «сабляницу». Правление Глинской продолжалось менее пяти лет.
Елена Глинская начала с того, что узурпировала власть, которой Василий III наделил семибоярщину. Без ее согласия не могли быть проведены последующие реформы. Но в самом ли деле можно считать ее мудрой правительницей, какой изображали ее летописи? Сохранившихся исторических свидетельств недостаточно для того чтобы установить реальную роль Елены Глинской в деле проведения реформ, и дать однозначный ответ на поставленный вопрос. В последний год жизни Елена часто болела и много ездила на богомолье в монастыри. Великая княгиня умерла 3 апреля 1538 года. Власть перешла к уцелевшим членам «седьмочисленной думы». Они поспешили расправиться с Иваном Овчиной: «умориша его гладом и тягостию железною, а сестру его Аграфену сослаша в Каргополь и тамо ее постригоша в черници».
86.5. Попытка восстановления боярского правления
Боярская дума как учреждение окончательно сформировалась в конце XV века при Иване III. При его малолетнем внуке «боярский синклит» стал выполнять функции высшего органа государственной власти впервые в полном объеме. Борьба за власть в период боярского правления сосредоточилась на вопросе, кто будет осуществлять руководство думой. Главными соперниками были Бельские и Шуйские.
После смерти княгини Елены вспыхнул раздор между «принцами крови» (так Шуйских называли иностранцы) и старыми советниками Василия III – боярами Юрьевым, Тучковым и думными дьяками, который привел к конфликту и смуте в правящих кругах. Князья Шуйские – суздальская ветвь Рюриковичей, самые родовитые из Мономахова колена, будучи членами одной из самых аристократических русских фамилий, не пожелали делить власть с теми, кто приобрел влияние благодаря личному расположению Василия III. Вскоре после кончины великой княгини они захватили ближнего дьяка Федора Мишурина и предали его казни. Шуйские же довершили разгром семибоярщины, начатый княгиней Еленой. Боярина и регента Тучкова отправили в ссылку в деревню. Его двоюродный племянник Юрьев прожил менее года после описанных событий. Ближайший союзник Тучкова в думе боярин Иван Бельский подвергся аресту и попал в тюрьму. Торжество Шуйских довершено было низложением митрополита Даниила, сподвижника Василия III. Расправившись со своими противниками, Василий Шуйский присвоил себе стародавний титул боярина «наместника на Москве». Победа Шуйских была полной, но кратковременной. Старый князь Василий умер в самый разгар затеянной им смуты. Он пережил Мишурина на несколько недель. Младший брат Иван Шуйский не обладал ни авторитетом, ни опытностью старшего брата. В конце концов, он рассорился с остальными боярами и перестал ездить ко двору. Противники Шуйских воспользовались этим, выхлопотали прощение Ивану Бельскому и вернули его в столицу, а Ивана Шуйского послали во Владимир с полками. Однако думские бояре опасались усиления боярина Бельского, и по решению думы его арестовали, и посадили под арест на Казенном дворе. В этом же 1542 году дума решила вызвать из Владимира бояр Ивана и Андрея Шуйских и боярина Ивана Большого Шереметева. По прибытии которых в Москве произошел, так называемый, боярский «мятеж Шуйских», во время которого «государя в страховании учиниша». Царь Иван впоследствии дополнил летописный рассказ. При аресте митрополита бояре «с шумом» приходили к государю в постельные хоромы. Мальчика разбудили «не по времени» – за три часа до света – и петь «у крестов» заставили. Малолетний Иван даже не подозревал, что на его глазах произошел переворот. Позже в письме к Курбскому царь не вспомнил о своем мнимом «страховании» ни разу, а о низложении митрополита упомянул мимоходом и с полным равнодушием: «да и митрополита Иоасафа с великим бесчестием с митрополии согнаша». Как видно, царь попросту забыл сцену, будто бы испугавшую его на всю жизнь. Можно полагать, что непосредственные ребяческие впечатления, по крайней мере лет до 12, не давали Ивану Васильевичу никаких серьезных оснований для обвинения бояр в непочтительном к нему отношении. В результате переворота Иван Шуйский вернул себе власть. С помощью своих сторонников в думе он низложил митрополита Иоасафа. По решению Боярской думы Иван Бельский был отправлен в ссылку, а затем возвращен в столицу, когда всевластие Шуйских вызвало недовольство бояр. Бельскому не удалось сохранить поддержку думы, и он был вторично арестован «советом боярским» и отправлен в тюрьму на Белоозеро. Вслед за тем его тайно умертвили, что было уже вопиющим произволом.
Когда князь Иван, последний из душеприказчиков Василия III, умер, во главе клана Шуйских стал князь Андрей Шуйский. Один из «ласкателей» подучил великого князя казнить Андрея Шуйского. Иван IV сам подтвердил свою причастность к убийству князя Андрея. Но ответственность за эту расправу лежала все же не на нем. Осведомленный летописец записал, что Шуйского убили псари «повелением боярским». Псари набросились на боярина возле дворца у Курятных ворот. Убитый лежал наг в воротах два часа. «От тех мест, – записал летописец, – начали боляре от государя страх имети и послушание».
Едва Иван IV достиг совершеннолетия, участились его столкновения с думой. Юный великий князь предпринимал энергичные попытки избавиться от боярской опеки. Осенью 1545 года государь велел урезать язык Афанасию Бутурлину «за его вину, за невежливые слова». Дума выразила неудовольствие. В ответ князь объявил опалу именитым боярам «за их неправду, на князя Ивана Кубенского и на князя Петра, на Шуйского, и на князя Александра Горбатого, и на Федора на Воронцова, и на князя на Дмитрия Палецкого». В конце концов, конфликт был улажен благодаря вмешательству митрополита Макария. В декабре опала с бояр была снята.
Дума не желала выпускать из своих рук бразды правления. Передача властных полномочий безответственному и жестокому подростку грозила большими бедами для государства. Столкновение из-за мелких и случайных обстоятельств имело в действительности принципиальное значение. Великий князь Иван IV не имел права казнить бояр без подлинного сыска и суда Боярской думы. Иван грубо нарушал традицию. Много позже он попытался оправдать злодейства своей юности.
86.6. Венчание на царство Иван IV Васильевича
Правление Ивана IV началось неладно. Пролилось много крови. Необходимо было исправить впечатление и упрочить авторитет великого князя. При таких обстоятельствах в окружении государя возникли планы его коронации царским венцом. Митрополит Макарий, а также и Глинские энергично поддержали эти планы. Важным шагом в деле укрепления верховной государственной власти и повышения ее авторитета явилось венчание Ивана IV на царство, проведенное в апреле 1547 года. Святитель Макарий возложил на Ивана Мономахов венец, крест и бармы. Были приняты меры к тому, чтобы царский титул был воспринят и утвержден всей полнотой Вселенской Церкви. О всем совершившемся в Москве была послана грамота Константинопольскому и другим Восточным патриархам. Однако о коронации внука Ивана III бояре не сразу известили иностранные государства. Лишь через два года польские послы в Москве узнали, что Иван IV «царем и венчался» по примеру прародителя своего Мономаха и то имя он «не чужое взял».
Митрополит Макарий венчанием «на царство» Ивана Васильевича придал новый блеск сильно потускневшей в годы боярского правления идее «богоизбранности» русских самодержцев. Глава Церкви внес большой вклад в разработку идеологии самодержавия, им была начертана программа деятельности царя: в союзе с Церковью, которая отныне объявлялась «матерью» царской власти, царь должен был укрепить «суд и правду» внутри страны, вести борьбу за укрепление и расширение государства.
Идея царского венчания была неотъемлемой частью миросозерцания митрополита Макария, и конкретно воплотилась в его жизни и деятельности. Митрополит Макарий был одушевленным носителем того убеждения, что русская церковь уже фактически унаследовала силу и славу, и честь византийской, и что русскому государству, следовательно, пора быть царством. Ближе всего, посредством коронации Ивана Васильевича, митрополит надеялся поднять его правительственное самосознание, заставить серьезно приняться за государственные дела и сделать Россию достойной ее нового, высокого звания.
Едва ли можно согласиться с мнением, что коронация Ивана IV и предшествовавшие ей казни положили конец боярскому правлению. Реально произошла всего лишь смена боярских группировок у кормила власти. Наступил кратковременный период господства Глинских. Современники утверждали, будто их правление ознаменовалось всевозможными бесчинствами и хищениями из казны, но все же не стоит сбрасывать со счетов, что недоброжелателей и завистников у Глинских было немало. Родня царя долгое время была не у дел и теперь старалась наверстать упущенное. В короткое время Глинские успели снискать общую ненависть. Московский пожар (1547), и поднявшийся вслед за ним мятеж привели к отстранению Глинских от власти. Правительство Глинских пало, и с его падением закончилась целая полоса политической динамики Русского государства, известная под названием «боярское правление».
Московский мятеж 1547 года создал благоприятные возможности для выхода дворянства на политическую арену. Вслед за московскими событиями впервые прозвучал голос дворянских публицистов, и представителям дворянства был открыт доступ на сословные совещания, или соборы, получившие позже наименование Земских соборов. Дворянские публицисты выдвинули проекты всестороннего преобразования государственного строя России. Попытка достижения компромисса между царем, боярскими родовыми кланами и дворянством была предпринята в период с конца 1540-х – 1550-е годы. Обнажившийся в ходе московского мятежа социальный антагонизм ошеломил властей имущих, на время даже боярские распри ослабли. Уступки дворянству оказались неизбежны, необходимо было покончить с дворянским оскудением.
86.7. Реформы «Избранной рады» – правительства царя Ивана IV Васильевича
Распри и злоупотребления боярских клик в период малолетства Ивана IV скомпрометировали старый порядок вещей и сделали неизбежными энергичные меры по переустройству системы управления на новых началах, что вполне отчетливо проявилось в политике реформ правительства Ивана IV – «Избранной рады».
В своей «Истории о великом князе Московском» Андрей Курбский упомянул о том, что при Сильвестре и Адашеве делами государства управляла Избранная рада – круг лиц близких в то время к Ивану IV. Если верить письмам Грозного, рада состояла сплошь из бояр изменников. По Курбскому, в Избранную раду входили мудрые мужи. Несмотря на то что «История» нисколько не уступала по тенденциозности письмам царя, предложенный Курбским термин «Избранная рада» получил признание в исторической литературе. «Избранная рада», или Ближняя дума – это условное название правительства во главе с А. Адашевым и протопопом Сильвестром, сложившегося после восстания 1547 года. Люди, входившие в этот ближний круг царя, фактически сосредоточили в своих руках управление страной в первые годы правления Ивана IV. Большинство из них были молоды, энергичны, воодушевлены идеалами справедливого и разумного управления страной.
Видное место среди реформаторов занял митрополит Макарий, ставший, по существу, духовным наставником государя. Роль самого Ивана IV историки оценивают при этом весьма неоднозначно: по мнению одних он был едва ли не марионеткой в руках Адашева, другие считают его творцом всех мероприятий правительства. Не доверяя родовитому боярству, Иван IV возвысил многих представителей приказной администрации – дьяков и подьячих, в чьих руках находилась вся документация страны. Наиболее близким к царю среди них стал глава Посольского приказа дьяк Иван Висковатый. На первое место среди новых советников царя выдвинулись костромской дворянин Алексей Адашев, священник Благовещенского собора Московского Кремля Сильвестр и талантливый военачальник, князь Андрей Михайлович Курбский.
Реформы, прежде всего, должны были укрепить положение верховной власти. Однако сам по себе царский титул еще не мог обеспечить желаемого повышения авторитета власти. Этой цели должна было послужить организация сотрудничества основных социальных сил страны в рамках особых совещаний при царе – Земских соборов, первый из которых был созван в 1549 году.
В этот период молодой царь, полный энергии и добрых начинаний, охваченный деятельной мыслью, поддерживает планы и начинания своих сотрудников и советников. В этот период он предпринимает целый ряд правительственных мер, и большей частью с успехом, среди которых можно назвать следующие.
Канонизация русских святых (1547, 1549). Созыв земского собора (1550). Изготовление Судебника (1550). Первая попытка уничтожить местничество (1551). Созыв Стоглавого собора (1551). Завоевание Казанского царства (1552). Устройство первой в России типографии (1553). Начало торговых сношений с Англией (1553). Завоевание Астраханского царства (1554–1556). Уничтожение отяготительной системы кормления, и дарование населению земского самоуправления с выборными головами, земскими судьями и губными старостами (1555). Поместная система, обслуживавшая военные нужды государства, получила большую стройность и законченность, будучи основана теперь на вполне определенных и постоянных правилах (1556). Удачное начало Ливонской войны (1558): русские войска доходят до Риги (1559), а Ливонский орден под ударами русского оружия распадается и теряет свою самостоятельность (1561).
Царь Иван IV созвал первый Земский собор 1549/1550 года – предприятие по тем временам исключительное. На этом Соборе Иван IV Васильевич хотел примирить представителей населения с областными правителями – «кормленщиками», которые открыто злоупотребляли властью в период боярского правления, вызывая гнев и недовольство служилых и тяглых людей.
Первый земский собор в Москве представляется каким-то небывалым в европейской истории актом всенародного покаяния царя и боярского правительства в их политических грехах. Этот собор получил название – «Собор примирения».
Царь Иван Васильевич держал речь к народу на Красной площади – это рождало невиданное доселе впечатление единения всего народа вокруг своего монарха. Впрочем, в то время это именно так, вероятно, и было – русский люд любил своего молодого, энергичного, жесткого, но справедливого царя и многого от него ожидал.
В воскресный день царь вышел с крестами на московскую Красную площадь и после молебна с лобного места сказал митрополиту: «Молю тебя, святый Владыко, будь мне помощник и любви поборник. Знаю, что ты добрых дел и любви желатель. Сам ты знаешь, что я после отца своего остался четырех лет, а после матери осьми лет».
Царь Иван IV, изобразив беспорядки боярского правления в продолжение своего несовершеннолетия, вдруг бросил в глаза присутствовавшим на площади боярам запальчивые слова: «О неправедные лихоимцы и хищники, неправедный суд по себе творящие! Какой теперь ответ дадите нам – вы, многие слезы на себя воздвигшие? Я чист от этой крови; ждите своего воздаяния».
Потом царь поклонился на все стороны и продолжал: «Люди божии и нам дарованные богом! Молю вашу веру к Богу и к нам любовь; ныне нам ваших обид и разорений и налогов исправить невозможно… молю вас, оставьте друг другу вражды и тяготы свои… я сам буду вам судия и оборона, буду неправды разорять и хищения возвращать».
Сохранившееся сказание ничего больше не говорит о соборе, а только приводит другую речь, какую сказал царь в тот же день Алексею Адашеву, поручая ему принимать и рассматривать челобитные от бедных и обиженных. Вероятно, тогда же учрежден был Челобитный приказ, т.е. Комиссия прошений, на высочайшее имя приносимых, и Адашев был назначен начальником этого нового приказа.
Речь шла о массе исков населения к кормленщикам. А. Адашев был приставлен царем к разбору челобитных, которые царь обещал принимать от каждого в случае утеснений и несправедливости. Челобитная изба, возглавляемая А. Адашевым, не справлялась с их рассмотрением. Царь просил о своеобразной амнистии по этим искам, но не собирался прощать «обид», нанесенных наместниками местному населению. Собор «честно и грозно» (по формулировке тех времен) принял обращение царя и предложение о составлении нового Судебника, с целью установить твердый порядок управления и судопроизводства, ограничив власть «кормленщиков». Так началось наступление верховной власти и земщины на привилегии областных управителей – родовитой княжеско-боярской знати. Расправы, однако, не последовало – царь призвал всех по-христиански простить друг другу обиды и впредь блюсти справедливость. Сам Иван Васильевич обещал стоять на ее страже и призывал митрополита и иерархов обличать его, государя, если в чем он будет не прав.
Реформы не привели к достижению согласия между основными политическими силами, достижению баланса сил и интересов. Реформы послужили укреплению верховной власти царя. Именно он в значительной мере сумел воспользоваться результатами, полученными от эпохи сотрудничества с Избранной радой. В то же время, сама Избранная рада, столь много способствовавшая росту авторитета и власти царя, сама стала главной жертвой этой возросшей царской власти. Иван IV перестал в ней нуждаться, более того, она становилась помехой в его делах. Особенно отчетливо этот конфликт царя с его еще недавно ближайшим окружением проявился в конце 1550-х годов в связи с вопросом о дальнейшей внешнеполитической ориентации страны. Представители Избранной рады, исходя из реального соотношения сил, добивались доведения до логического конца «восточной» политики России. Но Иван IV вопреки ей все больше склонялся к переориентации внешней политики на Запад. Результатом победы Ивана IV в этом споре стала не только Ливонская война (1558–1583), но и падение правительства А. Адашева, а с ним и фактическое окончание эпохи компромисса. Царь сделал свой выбор отнюдь не в его пользу. Отказ от компромисса привел к появлению печально известной «опричнины».
86.8. Опричнина – революция сверху
После кончины в 1560 году любимой первой жены Ивана IV Анастасии Романовны происходит его разрыв с Сильвестром и Адашевым. Ближайшие советники царя удалены от двора, а затем отправлены в ссылку.
В соседней русской и православной Литве, соединенной с короной Польской, жили родственные роды русских князей и панов, которые пользовались широкими олигархическими привилегиями сословных сеймов и выборов королей. Связи с ними московских бояр не могли не порождать у них соблазнительных помыслов. Вскоре начинаются преследования бояр, заподозренных в измене (отъезде в Литву). Ситуацию усугубило то обстоятельство, что оппозиция рассчитывала получить военную помощь извне. Несмотря на старания недовольных, им не удалось избежать огласки и суда. Во время полоцкого похода в конце 1562 года на сторону литовцев перешел знатный дворянин Борис Хлызнев-Колычев. В 1564 году в Литву сбежал князь-воевода Андрей Курбский, приславший царю письмо с обвинениями. Встревоженный бегством в Литву князя Курбского и некоторых других бояр, Грозный царь стал готовиться к решительной борьбе со всеми, кого считал своими врагами.
Трон Грозного зашатался вследствие внутреннего политического кризиса. Столкнувшись с неповиновением знати, Иван IV пришел к мысли, что ему не одолеть «непослушников», пока те владеют огромными земельными богатствами. Царь Иван IV объявил, что намерен ограничить княжеское землевладение по примеру деда и отца. По его указанию руководители приказов приступили к разработке Уложения о княжеских вотчинах, получившего силу закона после утверждения в Думе 15 января 1562 года. Новое Уложение категорически воспрещало княжатам продавать и менять старинные родовые земли. Выморочные княжеские владения, которые доставались прежде монастырям, теперь объявлены были исключительной собственностью казны. Братья и племянники умершего князя-вотчинника могли наследовать его земли лишь с разрешения царя. У вдов и дочерей «великие вотчины» отбирались с известной компенсацией.
Княжеская аристократия отнеслась к новым земельным законам резко враждебно. Курбский обвинил Грозного в истреблении суздальской знати и разграблении ее богатств и недвижимых имуществ. Его гневные жалобы с очевидностью показали, сколь глубоко меры против княжеско-боярско-вотчинного землевладения задели интересы родовой знати. Бояре громко жаловались на нарушение старинных привилегий. Новое земельное Уложение не затрагивало интересов руководителей Думы в лице Бельских и Мстиславских.
Учрежденная царем опричнина (1565–1572) была направлена на преодоление пережитков удельно-вотчинной раздробленности, и подрыв экономической и политической мощи боярской аристократии. Предупреждая возможное возмущение и неповиновение со стороны землевладельческой аристократии, Иван IV решил сломить политическую силу боярского класса. Для этого ему предварительно нужно было убедиться в симпатиях к нему народной массы, и вообще земской силы.
Неожиданно для многих Иван Грозный выехал 5-го декабря 1564 года из Москвы вместе с царицей и детьми в сопровождении телохранителей, и заранее подобранных бояр и дворян. С собой он забрал дворцовую казну и святыни. Объехав несколько монастырей, царь остановился в Александровской слободе. Отсюда в начале января 1565 года Иван IV шлет в Москву две грамоты. В одной из них, обращенной к боярам, духовенству, служилым и приказным людям, он, исчисляя злоупотребления и измены бояр, и обвиняя духовенство в ходатайстве за изменников, он объявил, что «не хотя их многих изменников дел терпеть, оставил свое государство и поехал где вселиться, идеже его государя Бог наставит». В другой грамоте, адресованной «всему православному крестьянству града Москвы», государь писал, чтобы «они себе никакого сумления не держали, гневу на них нет, и опалы никоторые нет». Политический расчет Ивана IV на смятение умов москвичей оправдался. Пораженное этими вестями московское общество всех сословий приступило к митрополиту Афанасию с просьбой умолить царя не оставлять своего государства. Митрополит организовал депутацию выборных людей, во главе которой был поставлен архиепископ новгородский Пимен, и направил ее в Александровскую слободу: бить царю челом, упрашивая, чтобы он «своими государствы владел и правил, как ему, государю, годно».
Царь принял депутацию, выразил снова свои укоризны боярству и в заключение сказал, что «для отца своего митрополита Афанасия и для своих богомольцев архиепископов и епископов» соглашается принять власть над государством, но с условием, чтобы духовенство не претило и не стужало ему своими ходатайствами, когда он будет казнить изменников.
Условие было принято, и Иван Васильевич тут же объявил об учреждении нового правительственного органа – опричнины. В древнерусском юридическом языке «опричниной» называли удел, который завещался княжеской вдове, «опричь» (кроме) остальных земель, наследуемых сыновьями князя. В данном случае опричнина означала личный удел царя, который он выделил для себя в отличие от остальной части государства, именуемой «земщиной», и управлявшейся земской Боярской думой. Этот царский удел, начиная с города Москвы, чересполосно прорезывал всю государственную территорию в главнейших направлениях. В опричнину были взяты в основном территории, где господствовало княжеско-боярское землевладение. В дальнейшем происходило выселение с этих территорий крупных землевладельцев на земли земщины, что подрывало их экономическую базу и ослабляло позиции в политической борьбе. Раздел страны на две части – «опричнину» и «земщину», – произведенный в 1565 году, сопровождался разделением государственного аппарата, и значительным изменением его функций. Политическим и административным центром опричнины становится особый опричный двор со своей Боярской думой и приказами, частично переведенными из земщины. Создание отдельного опричного войска (фактически – гвардии царя), стало фактором передела земельных владений и ряда других важных изменений в политической системе Московского царства.
«Опричнина была первым открытым выступлением дворянства в политической роли; оно выступило полицейским учреждением, направленным против земщины, прежде всего против боярства» [Ключевский В.О.: Том 4, С. 88. История России, С. 22508].
В.О. Ключевский говорит, что одним из ведущих побудительных мотивов политической деятельности Ивана IV Васильевича Грозного, и предпринятой им социальной революции в форме учреждения опричнины была мысль о смене боярства дворянством: «Но такой выход не устранял самого затруднения. Оно заключалось в неудобном для государя политическом положении боярства как правительственного класса, его стеснявшего. Выйти из затруднения можно было двумя путями: надобно было или устранить боярство как правительственный класс и заменить его другими, более гибкими и послушными орудиями управления, или разъединить его, привлечь к престолу наиболее надежных людей из боярства и с ними править, как и правил, Иван в начале своего царствования. Первого он не мог сделать скоро, второго не сумел или не захотел сделать. В беседах с приближенными иноземцами царь неосторожно признавался в намерении изменить все управление страной и даже истребить вельмож. Но мысль преобразовать управление ограничилась разделением государства на земщину и опричнину, а поголовное истребление боярства осталось нелепой мечтой возбужденного воображения: мудрено было выделить из общества и истребить целый класс, переплетавшийся разнообразными бытовыми нитями со слоями, под ним лежавшими. Точно так же царь не мог скоро создать другой правительственный класс взамен боярства. Такие перемены требуют времени, навыка: надобно, чтобы правящий класс привык к власти и чтобы общество привыкло к правящему классу» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 242–243. История России, С. 21635–21636].
Этот замысел Ивана IV о преобразовании правящего класса, не в столь радикальном виде, был в определенной мере реализован в период правления Петра I. Эпоха после Петра I, как известно, характеризуется чрезвычайным возрастанием политического влияния дворянства. По словам В.О. Ключевского в древней Руси дворянство не правило, а только служило, и служило как в центре, так и в провинции. В первой половине XVIII века оно устанавливало центральные правительства, продолжало служить в центре и едва начинало править провинцией. Во второй половине XVIII века, в последний раз сделав правительство, дворянство перестало обязательно служить в центре и окончательно стало править в провинции.
Опричнина явилась учреждением, которое должно было ограждать личную безопасность царя. Перед ней была поставлена политическая цель, для которой не было особого учреждения в московском государственном устройстве. Цель эта состояла в том, чтобы истребить крамолу, гнездившуюся в Русской земле, преимущественно в боярской среде. Опричнина получила назначение высшей полиции по делам государственной измены, дозорщиков внутренней крамолы.
Для управления «опричными» землями царь избрал сначала отряд в 1 000 человек, а потом увеличил его до 6 000 служилых людей и роздал им в поместья главным образом те земли, которые составляли подлинную «отчину и дедину» титулованного боярства, унаследованную от удельных князей. Сажая своих худородных опричников на родовых княжеских землях, Иван Васильевич «испомещал» бояр-княжат в новых далеких и чуждых областях, отрывая их тем самым от родных насиженных мест, питавших в них честолюбивые политические притязания. Таким путем опричнина произвела в государстве громадную перетасовку земельных владений, хитроумно и в своем роде целесообразно устроенную, в результате которой все казавшиеся Ивану Васильевичу подозрительными княжеские фамилии путем переселений были превращены в служилых людей. Ряды удельной аристократии сильно поредели, и вскоре над ними возобладали простые боярские семьи вроде Захарьиных и Годуновых.
Но, пожалуй, наиболее известна опричнина своей политикой террора (репрессии против ближайшего окружения, поход на Новгород и пр.). По сути дела, опричнина может рассматриваться как своего рода объявление чрезвычайного положения. А поскольку всякое чрезвычайное положение – явление временное, то и официальная опричнина просуществовала сравнительно недолго, в 1572 году она была отменена. Но этот короткий период оказался крайне важен для понимания тех политических процессов, которые происходили в Российском государстве в XVI веке. Не удивительно, что его оценки среди историков оказались весьма противоречивы. Существует несколько основных подходов к характеристике опричнины: одни видят в ней лишь результат психического расстройства Ивана IV, другие – находят стремление центральной власти окончательно подавить следы былого раздробления страны, третьи – борьбу боярства и дворянства между собой, четвертые – классовую борьбу вотчинников против крестьян, и т.д.
Оценивая роль опричнины, В.О. Ключевский отмечал: «Опричники ставились не на место бояр, а против бояр, они могли быть по самому назначению своему не правителями, а только палачами земли. В этом состояла политическая бесцельность опричнины; вызванная столкновением, причиной которого был порядок, а не лица, она была направлена против лиц, а не против порядка. В этом смысле и можно сказать, что опричнина не отвечала на вопрос, стоявший на очереди. Она могла быть внушена царю только неверным пониманием положения боярства, как и своего собственного положения» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 245. История России, С. 21638].
Раскол страны, вызванный учреждением опричнины, ослабил обороноспособность Московского государства. В мае 1571 года крымский хан Девлет-Гирей прорывается к Москве и сжигает город. В 1572 году для отражения нового набега крымцев выступает уже объединенная земско-опричная армия под командованием князя-воеводы М.И. Воротынского, которая в многодневной битве у села Молоди разгромила войска Девлет-Гирея.
Осенью 1572 года Иван IV опричнину «оставил», запретив упоминать само ее название. Однако казни «заговорщиков» не прекратились. В 1573 году от пыток умер победитель татар в Молодинской битве князь М.И. Воротынский. В 1575 году Иван IV попытался вернуться к опричным порядкам. Он вновь закрепил за собой «удел», предоставив формально управлять страной крещеному татарскому хану Симеону Бекбулатовичу, титуловавшемуся «великим князем всея Руси». Княжение Симеона продолжалось менее года, затем Иван IV вновь вернулся на трон. Массовый террор прекратился. Однако «переборы людишек» продолжались до самой смерти Ивана Грозного в 1584 году.
H.М. Карамзин так говорит об опричнине: «Кроме злодеев, ознаменованных в истории названием опричнины, все люди, знаменитые богатством или саном, ежедневно готовились к смерти и не предпринимали ничего для спасения жизни своей! Время и расположение умов достопамятное! Нище и никогда грозное самовластие не предлагало столь жестоких искушений для народной добродетели, для верности или повиновения; но сия добродетель даже не усумнилась в выборе между гибелью и сопротивлением»[11].
Опричнина привела к хозяйственному разорению и запустению страны. «Тяглое население», спасаясь от бремени государственных повинностей и закабаления, бежало на южные и восточные окраины Московского государства. Обширные области центральных уездов обезлюдели. Разорение и измельчание земельной собственности наряду с рекрутированием на военную службу все новых выходцев из «тяглых» слоев московского населения вели к повышению степени эксплуатации крестьянства. Помещики проявляли все большую нетерпимость к праву перехода крестьян на другие земли и все решительнее требовали усиления крепостнического законодательства.
86.9. Правление царя Федора Ивановича
После смерти Ивана IV Грозного царский престол унаследовал его старший сын Федор Иванович, годы правления 1584–1598. Царя Феодора Ивановича, по традиции, идущей от Н.М. Карамзина, нередко изображают слабовольным, едва ли не слабоумным и недалеким монархом, что мало соответствует действительности. Феодор лично водил в бой русские полки, был образован, отличался глубокой верой и необычайным благочестием. Отход Феодора от дел государственного управления скорее был следствием того, что он, как глубоко верующий человек, не мог примирить в своем сознании несоответствие христианских ценностей и жестоких реалий политической жизни Русского государства, сложившихся в годы правления его отца – Ивана Грозного. Феодор Иванович стремился к благочестивой молитвенной жизни, к тихой, мирной жизни рядом со своей верной супругой – Ириной Годуновой.
Для управления государственными делами был создан регентский (опекунский) совет в составе пяти самых влиятельных членов Боярской думы: князя Б.Я. Бельского, князя И.П. Шуйского, боярина Н.И. Романова, князя И.Ф. Мстиславского и боярина Б.Ф. Годунова. Этот орган просуществовал недолго, поскольку между его членами практически сразу началась острейшая борьба за власть. Победителем из этой схватки вышел шурин царя, боярин Б.Ф. Годунов – талантливый и энергичный политик, ставший фактическим правителем государства. Сформировался своего рода правящий тандем царя Федора Ивановича и Бориса Годунова, в бытность которого в стране произошел ряд значительных событий, как во внутренней, так и во внешней политике.
В 1589 году, с благословения находившегося в Москве Константинопольского патриарха Иеремии II, в России было учреждено патриаршество. Первым патриархом Русской Церкви был избран, при поддержке Бориса Годунова, московский митрополит Иов.
В 1590–1593 годы прошла очередная русско-шведская война, по итогам которой был подписан Тявзинский мирный договор (1595), по условиям которого Россия возвратила себе Ям, Копорье, Ивангород, Орешек и другие города, утерянные по Плюсскому перемирию (1583).
В 1597 году были введены «урочные лета». Если раньше бежавшего на новые земли крестьянина искали бессрочно и могли в любое время вернуть владельцу, то теперь срок сыска устанавливался в пять лет. Если крестьянина за это время не обнаруживали, он оставался жить на новом месте. Это затрудняло бегство крестьян, но одновременно было выгодно их новым владельцам и самому государству, которое получало в южных районах рабочие руки и воинов.
Но будто злой рок преследовал всемогущего боярина Бориса. И указ об урочных летах, сковавший свободу крестьян, и законы 1597 года, отягчившие участь холопов, народ, как и прежние беды, все чаще связывал с именем всесильного фаворита. К тому же народная молва обвинила Бориса Годунова в убийстве царевича Дмитрия, единственного оставшегося в живых, кроме угасавшего Федора, сына Ивана Грозного [Сахаров А.Н.: Раздел I. Россия в XVII столетии, С. 2. История России, С. 43423].
После кончины Феодора Ивановича (1598), последнего царя из великокняжеской ветви династии Рюриковичей, встал вопрос об избрании нового царя. Сам Феодор завещал царский венец своей жене Ирине, которую поручил заботам патриарха Иова, Б.Ф. Годунова и Ф.Н. Романова. Однако царица Ирина, оплакивая супруга и будучи, как и почивший царь, столь же глубоко религиозной натурой, постриглась с именем Александры в Новодевичьем монастыре. После чего началась острая борьба за власть между самыми влиятельными членами Боярской думы – Б.Ф. Годуновым и Ф.Н. Романовым (будущим патриархом Филаретом). Победу в этой борьбе одержал шурин умершего царя.
86.10. Правление царя Бориса Годунова
Борис Годунов несколько раз заявлял об отказе принять царское достоинство, что можно рассматривать не как лицемерие, но как стремление понудить народ оказать ему как можно большую поддержку, что в дальнейшем и произошло. В феврале 1598 года на Земском соборе в Москве, по инициативе патриарха Иова, Борис Годунов был избран новым русским царем и государем всея Руси. При этом даже враждебно настроенное по отношению к Годунову родовитое боярство, высказалось за него. Значит, таково было настроение большей части русского народа, против которого трудно было идти недругам Бориса.
Непродолжительное правление (1598–1605) Бориса Годунова не увенчалось крупными свершениями. Безусловно, Б. Годунов был честолюбив. Но в то же время, по свидетельству многих современников, – это был, несомненно, очень одаренный и опытный человек, великий государственник и патриот, создавший масштабную программу реформ с целью преобразования Российского государства, усиления его мощи и международного престижа. Но, к сожалению, великое предприятие Б. Годунова не имело под собой прочного духовного основания и далеко не всегда исполнялось приемлемыми в нравственном отношении средствами. Так доказательств причастности Годунова к убийству царевича Димитрия, как не было ранее, так нет и сейчас, однако легшее на него подозрение стало одной из причин краха его замыслов. Кроме того, и сам русский народ после ужасов опричнины сильно оскудел в духовно-нравственном смысле и был весьма далек от блестящих державных замыслов Бориса. Тем не менее, Борис Годунов ревновал о величии России. Он пытался навести порядок и в приказах. Борис Годунов ополчился на взяточничество – стремился умерить аппетиты нечистых на руку чиновников и судей-взяточников. Если во взятках уличали дьяка, то его возили по всему городу и секли плетью. При этом на грудь ему вешали мешок со взяткой, будь то деньги, меха или другой товар. Но взяточничество не пошло на убыль. Мздоимцы только стали осторожнее, и за свои услуги брали еще больше прежнего. В лице же приказного дьячества Годунов приобрел не помощников, а злейших противников.
Предвидя трудности укрепления авторитета своей династии, Б. Годунов потребовал составления особой «Уложенной Грамоты». Она была составлена, подписана патриархом, всей Думой и положена в раку святителя Петра. Написана новая форма присяги со страшными заклятиями. Присягу принесли все в Успенском соборе. Послано было особое послание по всем церквам молиться за царя Бориса.
Борис Годунов был прагматичным политиком, и одних церковных гарантий ему было недостаточно. В борьбе за укрепление престола он скоро перешел к гонениям на своих недоброжелателей, высылал их из Москвы, а потом учинял расправу при помощи подручных. Он стремился убрать со своей дороги очень богатых и популярных в народе бояр, с этой целью серьезно изменил весь состав Боярской думы. Годунов расправился со своим давним оппонентом Ф.Н. Романовым. В 1600 году он был насильно пострижен в монахи под иноческим именем Филарет, а затем вместе со своей женой К.И. Шестовой сослан в Холмогоры и заточен в далекий Антониево-Сийский монастырь, его маленьких детей, Михаила и Татьяну, бросили в тюрьму. В результате Годунов восстановил против себя могучий боярский род Романовых. В 1601–1602 годы жертвами «царской немилости» стали и другие важные персоны, в том числе князь-боярин И.И. Шуйский-Пуговка, князья-воеводы И.В. Сицкий и А.А. Репнин, глава Посольского приказа думный дьяк В.Я. Щелкалов и другие.
Стремясь привлечь на свою сторону дворян, Борис Годунов устроил раздачу им жалованья, задержанного прежде. Многих повысил в чинах. Для облегчения участи простых людей новый царь отменил все недоимки по налогам, облегчил налоговое бремя. Годунов всячески поощрял торговлю, одарил льготами купечество, податными привилегиями – Церковь. Годунов стремился поддержать хозяйство среднего служилого класса дворян, возвышал незнатных, но способных людей, противопоставляя их родовитому боярству.
В 1601–1603 годы в стране три года подряд из-за ужасных погодных условий, сначала засухи, потом проливных дождей и ранних заморозков был сильный неурожай. Запасы зерна прошлых лет, находившиеся в амбарах крестьян и посадских людей, быстро подошли к концу, продуктов питания стало катастрофически не хватать, в стране разразился массовый, невиданный по своим масштабам голод. Князья, бояре, купцы и духовенство, обладавшие большими запасами хлеба, взвинчивали цены. Спекулянты и перекупщики втридорога продавали хлеб. Ко всему началась эпидемия холеры. Лишь в одной Москве от голода и болезней умерло около 120 тыс. человек. Всего же за три года вымерла треть населения страны.
Правительство Бориса Годунова предпринимало максимум усилий для того, чтобы как-то ослабить воздействие стихийного бедствия, и смягчить социальную напряженность в стране. Были введены твердые цены на хлеб, организованы общественные работы в разных городах. Борис приказал продавать хлеб из собственных житниц по заниженным ценам, раздавать деньги народу, но чиновники одаривали ими своих родственников. Спекулянтов и перекупщиков нещадно наказывали. Прослышав, что в Москве легче спастись от напастей, люди хлынули в столицу. Беженцы грабили казенные хранилища.
Кроме того, специальным царским указом в 1601 году было восстановлено право перехода крестьян в Юрьев день. Крестьянам опять позволялось уходить от хозяев, но указ не распространялся на Московский уезд и государственные земли. Провинциальное дворянство, терявшее крестьян, пришло в негодование. Но все предпринятые меры имели очень небольшой эффект и ситуация в стране продолжала стремительно ухудшаться. Кульминацией социально экономического кризиса и «голодных бунтов» по всей стране стало движение холопов разбойников под водительством атамана Хлопка Косолапа (1603), которое с огромным трудом и большой кровью было подавлено правительственными войсками.
Борис Годунов безжалостно увеличивал бремя, возлагаемое на тяглое сословие, усиливал тяготы крепостничества. Но он в то же время не жалел сил и средств на каменное строительство, освоение новых земель, развитие промышленности и торговли. Страна воевала со шведами, осваивала Сибирь и Поволжье. Каменные крепости строились в Москве (Белый город), Смоленске, Казани, Астрахани. В Сибири выросли города–крепости Тюмень, Тобольск, Лозьва, Пелым, Тара, Сургут, Обдорск, Верхотурье. Цепь укреплений встала на татарских шляхах Дикого поля: Воронеж, Ливны, Елец, Кромы, Курск, Белгород, Оскол, Валуйки, Севск, Крапивна. В стране появилось много новых каменных храмов, утверждавших величие Русской Церкви и мощь государственной власти. Годунов уделял большое внимание наведению порядка в судах (особенно стараясь ликвидировать мздоимство), боролся с пьянством, щедро раздавал милостыню и денежную помощь погорельцам, стремясь завоевать популярность в народе.

ГЛАВА 87. Процессы и тенденции развития политической системы Московского царства-государства в XVI столетии

87.1. Учреждения и институции сословно-представительной монархии
К середине XVI века русское централизованное государство, известное по западным источникам под именем «Московия», окончательно сформировалось. Процесс образования в России монархической власти вовсе не представляет чего-либо исключительного, не находящего себе аналога в других государствах. Как в Западной Европе, так в значительной степени и в России, этот процесс характеризуется борьбой между социальными элементами за политическое доминирование. С объединением русского государства, закончившимся в XVI веке, как положение княжеской власти, так и ее деятельность, значительно изменились. Как бы то ни было, но в это время в России, взамен прежней раздробленности власти, устанавливается и упрочивается единодержавие. Во главе государства становится одно лицо – монарх; самое название князя заменяется названием царя.
В результате реформы государственного управления, проведенной в период правления Ивана IV Васильевича, в России оформилась следующая вертикаль государственной власти. Глава государства, носитель верховной власти – царь, в деятельности которого все явственнее проявлялись элементы самодержавия, т. е. такой власти, которая готовая сотрудничать с представителями всех свободных сословий общества, но не считает возможным мириться с сословными привилегиями бояр и княжат, в том числе с иммунитетом удельных князей, носителей сепаратистских настроений.
H.М. Карамзин об утверждении самодержавной власти в России: «Внутри самодержавие укоренилось. Никто, кроме государя, не мог ни судить, ни жаловать: всякая власть была излиянием монаршей. Жизнь, имение зависели от произвола царей, и знаменитейшее в России титло уже было не княжеское, не боярское, но титло слуги царева. Народ, избавленный князьями московскими от бедствий внутреннего междоусобия и внешнего ига, не жалел о своих древних вечах и сановниках, которые умеряли власть государеву; довольный действием, не спорил о правах. Одни бояре, столь некоща величавые в удельных господствах, роптали на строгость самодержавия; но бегство, или казнь их, свидетельствовали твердость оного. Наконец, царь сделался для всех россиян земным Богом»[12].
Законодательная власть была представлена таким органом центрального управления, как земские соборы или «советы всея земли». Орган аристократической власти – царский совет – Боярская Дума, статус и состав которой существенно изменился. Исполнительная власть представлена системой приказов. Укреплению централизованного начала способствовала и реформа местного управления. Начав уже с конца 1540-х годов политику ограничения кормлений, правительство пошло на полную ликвидацию этой системы в 1555–1556 году. Власть «кормленщиков» была заменена местным «земским» самоуправлением. Наведению порядка в государстве должна была способствовать и судебная реформа, выразившаяся в издании в 1550 году нового Судебника. В его задачи, по мысли законодателя, входило ограничение произвола бояр в судопроизводстве, и укрепление контроля со стороны центральной власти за судебной системой в целом.
Жизнеспособность государства зависит от боеспособности его армии. Нерегулярное дворянское ополчение к середине XVI века перестало отвечать предъявляемым к нему требованиям, связанным с ростом завоевательных интересов российского государства. Поэтому на смену ему приходит новая форма организации армии – полурегулярное стрелецкое войско. Стрельцы несли уже постоянную военную службу, но все же, одновременно, они должны были заниматься той или иной формой самообеспечения (всевозможными подсобными промыслами), поскольку жалование не обеспечивало их потребностей на необходимом для того времени уровне. Другой мерой, укрепляющей армию, стало ограничение местничества на время военных действий, проведенное в 1549–1550 годы, и, несомненно, укрепившее единоначалие и дисциплину в ней.
Помимо вышеназванных реформ правительство провело немало других важных преобразований: произошли изменения в налоговой системе, определенные новшества были внесены в таможенную политику, ограничивалось церковное землевладение и т.д. Все эти реформы уже к середине 1550-х годов дали свои плоды. Заметно возросли доходы государственной казны, укрепился авторитет молодого царя, были достигнуты военные успехи (взятие Казани, Астрахани).
87.2. Боярская Дума – место и роль в политической системе
В ходе объединения русских земель власть московских государей чрезвычайно усилилась, но не стала неограниченной. Монарх делил власть с аристократией. «Царь указал, а бояре приговорили» – по этой формуле принимались законы, решались вопросы войны и мира. Через Боярскую думу знать распоряжалась делами в центре. Она контролировала также и все местное управление. Бояре получали в «кормление» крупнейшие города и уезды страны.
После почти тридцати лет управления государством великий князь Василий III сосредоточил в своих руках огромную власть. Современники недаром бранили его за то, что он решает все дела с несколькими ближайшими советниками – «сам-третей у постели» – без совета с Боярской думой. При Василии III в состав думы входили примерно 11-12 бояр. Добрую половину членов думы: двое Шуйских, двое Горбатых, Андрей Ростовский, дворецкий Иван Кубенский-Ярославский – составляла коренная суздальская знать. Из старомосковских родов боярский чин имели трое Морозовых, Воронцов и Юрьев-Захарьин.
Статус Боярской думы – органа аристократического управления, сохранялся неизменным, но ее фактическая роль в управлении государством менялась. В период правления Ивана IV Васильевича изменился социальный состав Думы. Если прежде в ней заседали с царем думные бояре и окольничие, т.е. существовало два думных чина и их получали только бояре, то теперь появились два новых чина – думные дворяне и думные дьяки, корпус которых формировался на основе не принципа родовитости, а по личным служебным заслугам. Оставаясь аристократическим органом Дума постоянно увеличивала свой состав за счет низших чинов – думных дворян и думных дьяков. В период с 1547 по 1549 год состав Думы обновился и пополнился. В эти годы число думских чинов выросло до 32 человек, из них 18 стали членами Думы.
Первыми в состав думы вошли руководители Казенного приказа – двое казначеев и хранитель большой государственной печати – «печатник». В 1560-х годах думными дьяками стали разрядный, поместный и посольский дьяки. Они постоянно присутствовали на заседаниях думы и докладывали дела. Боярская дума контролировала деятельность приказов, периодически посылая туда окольничих и бояр. По существу, приказы стали разветвленной канцелярией думы. С образованием приказной системы Боярская дума окончательно конституировалась в высший орган государственной власти.
Из состава боярской Думы стала выделяться «ближняя дума» из особо доверенных лиц царя (в том числе не имеющих думского чина), с которыми он предварительно обсуждал и принимал решения по вопросам государственного управления. Почти все деятели Избранной Рады стали членами Думы. Функции Думы не были четко определены, основывались на обычном праве, традиции и определялись формулой «государь сказал, и бояре приговорили». К ее компетенции относились вопросы внутренней и внешней политики, суда и администрации. Отдельные самостоятельные указы царя, как правило, объясняются необходимостью оперативного решения какого-либо вопроса или его относительной незначительностью, а боярские приговоры без указа царя – соответствующим поручением или междуцарствием. Дума из органа совещательного превратилась в орган совещательно-законодательный, ведавший обширным кругом судебных и административных дел. Законодательное право Думы, по утверждению В.О. Ключевского, было впервые подтверждено «Судебником» (1550), статья 98-я которого гласила: «А которые будут дела новые, а в сем «Судебнике» не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех бояр приговору вершатся, и то дела в сем «Судебнике» приписывати». Это не означало, что государь не мог без Думы решать дела или издавать законы. Но, как правило, заседания Думы проходили в присутствии царя: «сидения царя с боярами о делах», либо по указу и полномочию царя в его отсутствие. Заседала Боярская дума в царском дворце, когда 3 раза в неделю (по свидетельству Дж. Флетчера в конце XVI века), когда «всякий день», «с утра рано и после обеда в вечерни» (по свидетельству Г. Котошихина во второй половине XVII века). По заведенному распорядку члены Думы делили с царём и все его обыденные дела: обедали, ходили в церковь, почивали после обеда. К концу XVII века Дума разрослась, достигнув при Фёдоре Алексеевиче 167 человек. Дума, как институт государственной власти была ликвидирована Петром I.
В течение XVI века между великокняжеской властью и Думой шел довольно бурный «диалог» о праве участвовать в управлении государством, ограничивать самовластье единодержавного монарха. Особенно сильные опалы и казни члены Боярской думы и вообще родовитое боярство пережили при Иване IV Грозном, который не хотел «держать при себе советников умнее себя». Не случайно потом, во время Смуты, набравшая силу Боярская дума брала с избираемых царей крестоцеловальные записи («письма»), «чтобы им быти не жестокими и не опальчивыми и мыслити о всяких делах с бояры и с думными людьми сообща, а без ведома их тайно и явно никаких дел не делати». Такую «крестоцеловальную грамоту» подписывал, к примеру, Василий Шуйский.
После смерти Ивана IV значение Боярской думы опять возросло. Она играла заметную роль в отдельные периоды иностранной интервенции и крестьянской войны начала XV века. В правление боярского царя Василия Шуйского (1606–1610), кроме Боярской думы, в Москве существовала особая Дума в тушинском лагере. После свержения Василия Шуйского 17 июля 1610 года к власти пришла Боярская дума, и фактическое управление государством осуществляла группировка из семи наиболее влиятельных членов Думы (Ф. И. Мстиславского, И.М. Воротынского, А.В. Трубецкого и др.). Это боярское правление получило у современников наименование «семибоярщины». В договорах, заключенных с польскими интервентами 4 февраля и 17 августа 1610 года, бояре пытались подчеркнуть возросшую значимость Боярской думы.
87.3. Земские соборы – «советы всея земли»
Учреждение земских соборов означало установление в России сословно-представительной монархии, характерной для большинства западноевропейских государств. Сословно-представительная монархия, социальной базой которой выступало служилое сословие – дворянство и население городов, т.е. те социальные слои общества, которые в наибольшей степени были заинтересованы в сильном централизованном государстве, обретает свою институциональную основу в виде Земских соборов или «советов всея земли», которые явились новым органом центрального управления.
Спецификой сословно-представительных органов в России было то, что роль «третьего сословия» (городских буржуазных элементов) в них была гораздо слабее и в отличие от некоторых аналогичных западноевропейских органов земские соборы не ограничивали, а укрепляли власть монарха. Представляя более широкие, чем Боярская дума, слои господствующих верхов, земские соборы в своих решениях поддерживали московских царей. В противоположность ограничивавшей единодержавие царя Боярской думе земские соборы служили орудием укрепления самодержавия.
Появление земских соборов относится к середине XVI века. В конце 1540-х – начале 1550-х годов в Москве состоялось четыре расширенных совещания Боярской думы и освященного собора с участием других представителей господствующего класса. Сохранились довольно подробные сведения о земском соборе, собранном во время Ливонской войны в 1566 году. Потребность в созыве земского собора была обусловлена рядом причин, среди которых создание коалиции Ливонского ордена с Польшей, Швецией и Данией, первые неудачи войны, и предложенный Польшей невыгодный мир. Сохранившаяся приговорная грамота собора дает возможность определить его состав. Собор состоял из Боярской думы (30 чел.), духовенства (32 чел.), дьяков и приказных (33 чел.), дворян (20 чел.) и торговых людей (75 чел.). Последние две группы, по-видимому, еще не избранные на местах, а приглашенные на собор Боярской думой, составляли почти три четверти, и определили те социальные силы, которые в будущем играли наиболее активную роль в истории земских соборов.
Крайне скудны сведения о соборах 1570–1580-х годов. После смерти царя Федора Ивановича в начале 1598 года был собран земский собор, на котором присутствовало 417 чел.: члены Боярской думы, верхи духовенства во главе с патриархом, дворяне и посадские. Ввиду прекращения старой династии Рюриковичей по предложению патриарха собравшиеся «обрали… на царство» Бориса Годунова. В начале XVII века, в годы польско-шведской интервенции и народных волнений, земские соборы носили характер узких по составу, наспех собранных заседаний, выдававших свои решения за мнение «всей земли». Очень пестрое по классовому составу совещание, собранное Д. Пожарским в Ярославле во время похода второго ополчения на Москву в 1612 году, называло себя также земским собором («Советом всея земли»).
Земские соборы действовали в стране около 100 лет и имели ряд особенностей, отличавших их от подобных представительных институтов в Западной Европе. При этом следует иметь в виду, что и на Западе не было единого начала в сословном представительстве. Соборы имели совещательно-законодательный характер. На их рассмотрение выносились ключевые вопросы внутренней и внешней политики, по которым царь считал нужным посоветоваться с земщиной, найти с ней согласие, а следовательно рассчитывал на поддержку всего народа.
В Соборах участвовали: Боярская дума, «Освященный собор» (представители высшего духовенства во главе с митрополитом), выборные представители от служилых людей (прежде всего – дворянства), от посадского «тяглого» населения (торговцы, ремесленники) и даже представители от черносотенного крестьянства. Выборного избрания депутатов-представителей на Соборы не проводилось. В качестве представителей от сословий приглашались преимущественно лица из местного самоуправления: главы и выборные местных дворянских и посадских обществ: земские судьи, губные и посадские старосты, излюбленные головы, целовальники; от крестьянских общин – сельские старосты. Состав Соборов был изменчив, лишен твердой, устойчивой организации, а потому Земские соборы не ограничивали власть царя, являлись «подачкой, а не уступкой», «не признанием народной воли, как политической силы, а только милостивым и временным расширением власти на подданных, не умалявших ее полноты».
В оценке значимости земских соборов в дореволюционной историографии господствовали в основном два направления. Представители славянофильства А.С. Хомяков, К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин идеализировали земские соборы как «советы всей земли», видели в них учреждение осуществлявшее единение царя с «землей».
Большинство буржуазных исследователей, так называемые западники: Б.Н. Чичерин, П. Павлов-Сильванский, B.И. Сергеевич, В.Н. Латкин – скептически относилось к земским соборам, считая их бесправными органами, созываемыми царями лишь в случае острой необходимости.
В.О. Ключевский отмечал в «Курсе русской истории», что сословные собрания в России появились по воле центральной власти для удовлетворения ее административных нужд, в то время как в Западной Европе они возникли в результате политической борьбы. Земские соборы созывались по воле царя, а потому не периодически, а по мере надобности. Они не имели юридического статуса, не обладали правом законодательной инициативы; их право – обсуждать и выносить решение по тем вопросам, которые поставлены перед Собором царем. К земским соборам В.О. Ключевский относится с некой соболезнующей симпатией, отмечая их «несообразность» в сравнении с органами западноевропейского представительства: «Земский собор XVI века был не народным представительством, а расширением центрального правительства. … Этим и отличались по своему происхождению наши соборы от западноевропейских представительных собраний, с которыми их обыкновенно сопоставляют. Там эти собрания вышли из потребности установить мирное отношение стойких за свои вольности средневековых сословий между собой и к правительству. Наши соборы вызваны были необходимостью для правительства сосчитать вместе со своими органами наличные общественные средства, потребные для известного дела, и обеспечить себе точное исполнение принятого решения. Наш собор родился не из политической борьбы, как народное представительство на Западе, а из административной нужды. Итак, земские соборы возникли у нас в одно время и в связи с местными реформами царя Ивана и являются совместными совещаниями боярской думы, т. е. центрального правительства, с людьми столичных классов, служивших ему ближайшими ответственными органами; такие совещания устроялись для выработки общего постановления по особо важным вопросам государственной жизни и для принятия членами собора ответственного кругового ручательства в исполнении соборного приговора» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 526. История России, С. 21919].
Но чины помогали казне не даром, они вымогали уступки. В этом состояло отличие российского и западноевропейского представительства. Народные представители там тянули на себя, в России – на государство, а потому на Соборах решались вопросы, касающиеся всех, всей земли и никто не тянул на себя, не вымогал уступок.
87.4. Приказная система исполнительной власти и управления
Крупнейшей реформой середины XVI века была реформа центрального управления и приказной системы, просуществовавшей в России до петровских времен. Каждая «изба» или «двор» вместе с возглавлявшим ее должностным лицом представляла зародыш будущего приказа. С середины XVI века «избы» – канцелярии стали превращаться в постоянно действующие центральные бюрократические государственные учреждения – приказы. Это нашло отражение и в увеличении круга их задач, появлении чиновничье-бюрократической иерархии и внутренней структуры, складывании определенных приказных порядков деятельности и форм делопроизводства. Быть «в приказе» означало ведать порученным делом.
Основой всей приказной системы был царь. Вся она основана на предположении; приказные судьи и дьяки – только приказчики царя. Все их полномочия определяются им, и вся их деятельность проходит под его личным наблюдением. Государь входит во все детали управления, судит, присматривает за своими казначеями и везде руководит. С течением времени, по мере роста государства, умножения и усложнения дел, личное участие царя в делах становится все затруднительнее, пока не делается во многих отношениях фикцией. Приказный строй лишается своего одухотворяющего начала и начинает разрушаться. В виду невозможности для царя всюду поспеть, дать везде руководящие указания и наблюдать за всем, появляется необходимость с одной стороны ограничить область верховного управления, где личное участие царя необходимо, от подчиненного, где оно излишне; с другой стороны, для подчиненного управления нужно выработать общие нормы действий и обеспечить контроль. Несомненно, что эти нужды сознавались, но слишком слабо, и московское правительство шло навстречу им слишком медленно и нерешительно. Особенно сложно развивался контроль над деятельностью органов государственной власти и управления.
В XVI веке, в княжение Василия III, стали создаваться дьяческие семейства с наследственной профессиональной принадлежностью. И хотя смена политического курса в государстве нередко сопровождалась «перетряской» дьяческого состава, к XVII веку приказные служащие составляли уже вполне замкнутую общественную группу. В 1640 году было запрещено принимать в штат приказов лиц из других сословий, кроме дворян и детей приказных служащих. При Петре I приказы были упразднены и заменены коллегиями.
В Дворовой тетради 1552–1562 годов записано до 50 больших и дворовых дьяков, возглавлявших главнейшие приказы, или избы. Со временем число приказов увеличилось до 80. Штат каждого приказа составляли дьяк, подьячие и писцы числом от 20 до 50 человек. Характерной чертой системы приказного управления была чрезвычайная дробность ведомств и отсутствие четкого разграничения функций между ними.
Классификацию приказов можно осуществлять по роду дел, которыми они занимались, по классам лиц и по территориям, которыми они управляли, в соответствии с этими признаками можно выделить 6 групп приказов. Первую группу составляли органы дворцово-финансового управления: Дворцовый (или приказ Большого дворца) – ведомство бывшею дворецкого, управлявший людьми и территориями, обслуживавшими дворец. Приказ Большой казны, осуществлявший сбор прямых налогов и ведавший монетным двором. Так же в эту группу входили Конюшенный; Ловчий и др. Вскоре к ним добавились ещё 2 важных приказа: приказ Большого прихода, собиравший косвенные налоги (торговые пошлины, мостовые и прочие деньги), и Приказ счетных дел – своеобразное контрольное ведомство.
Вторую группу составляли органы военного управления: Разрядный приказ, ведавший служилым населением, который разделился, вскоре, на – Стрелецкий, Казачий, Иноземный, Пушкарский, Рейтарский, Оружейный, Бронный и др.
В третью группу можно включить органы судебно-административные, для которых судебная функция была главной: Поместный приказ (распределение и перераспределение поместий и вотчин, тяжбы по имущественным делам); Разбойный (с 1682 года Сыскной) уголовно-полицейские дела, тюрьмы; Земский осуществлял полицейское и судебное руководство населением Москвы.
К четвертой группе отнесем органы областного управления, создававшиеся по мере присоединения к Москве новых территорий: в XVI веке Московская, Владимировская, Дмитровская, Рязанская четверти (четвертные приказы – по числу 4), в XVII веке их число увеличилось до 6 и более, к ним прибавились наряду с другими Сибирская четверть (Сибирский приказ), приказ Малороссийский.
Органы специальных ветвей управления могут быть объединены в пятую группу: Посольский, Ямской (почтовая гоньба), Каменный (каменное строительство и каменные сооружения), Книгопечатный (со времен Ивана Грозного), Аптекарский, Печатный (государственная печать) и др. Наконец, последнюю, шестую, группу составляли ведомства государственно-церковного управления: Патриарший двор. Приказ церковных дел, Монастырский приказ.
Ключевую роль в приказной системе играл Разрядный приказ, который давал распоряжения относительно похода и содержания войска, заведовал постройкой крепостей, пограничных городов, включая их население и земли, а также ведал пограничной службой. Разряд, кроме военных, имел и административные функции по делам личного состава государственного аппарата. Этот приказ назначал наместников и волостелей, воевод, послов, судей приказов, осуществлял суд над чиновниками, не оправдавшими доверия, разбирал местнические дела. Уже во второй половине XVI века Разрядный приказ приобрел значение важнейшего приказа Русского государства. В конце XVI века ему были окончательно подчинены сохранившиеся еще от удельной раздробленности областные разряды (Новгородский, Смоленский, Рязанский), которые приобрели в дальнейшем характер военно-окружных управлений.
С деятельностью Разрядного приказа связан Поместный приказ, возникновение которого было также обусловлено ростом значения служилого дворянства. Если Разрядный приказ устанавливал поместный «оклад» (земельное жалованье за службу), то наделение («дача в оклад») осуществлял Поместный приказ. До образования этого приказа и то и другое производил Разрядный приказ.
Поместный приказ заведовал государственными землями, раздаваемыми в поместья. Всякий, кто определялся на службу, подавал в Разрядный приказ челобитную с просьбой выделить ему земельное поместье. В Разряде наводили справки о том, что он числился на службе, и что за ним еще нет земель, а затем посылали в Поместный приказ отписку или указ об отмежевании ему определенного участка земли. Пожалование официально проводилось от лица царя и Боярской думы. Царская резолюция, записанная думным дьяком, или списки на верстание были основанием для выдачи жалованной грамоты помещику и дальнейшего наделения его землей.
Особое положение занимал Челобитный приказ, возникновение которого связано с возвышением поместного дворянства и усилением власти московского царя. По решению Земского собора 1549 года дворяне и дети боярские получили право обращаться к суду самого царя. Это решение было закреплено в 64 ст. Судебника 1550 года. Для приема и разбора челобитных, поступавших на имя царя в 1550 году, был учрежден Челобитный приказ во главе с виднейшим деятелем «Избранной рады» А.Ф. Адашевым. В этот приказ поступали все челобитные на имя царя. Часть жалоб направлялась на рассмотрение царя, а другая передавалась в соответствующие учреждения. Приказ принимал апелляционные жалобы на решения должностных лиц и государственных учреждений и, следовательно, являлся своеобразным контрольным органом государства.
87.5. Органы местного управления
Укреплению централизованного начала способствовала и реформа местного управления. Система кормлений изжила себя к середине XVI века и была реформирована либеральным правительством – Избранной Радой. Начав уже с конца 1540-х годов политику ограничения кормлений, правительство пошло на полную ликвидацию этой системы в 1555–1556 году.
«С половины XV века московские государи продолжали править объединявшейся Великороссией посредством перешедшей из удельных веков системы кормлений, к которой с образованием московских приказов присоединилось быстро размножавшееся дьячество. То и другое к половине XVI века сомкнулось в плотный приказный строй, кормивший пеструю толпу бояр и дворян с их холопами, дьяков и подьячих из тех же дворян, а наиболее «из поповичей и простого всенародства», по выражению князя Курбского. В противовес этой приказной администрации, своими кормёжными привычками совсем не отвечавшей задачам государства, и были поставлены в областном управлении выборное начало, а в центральном – правительственный набор: тем и другим средством открывался постоянный приток в состав управления местных общественных сил, на которые можно было возложить безвозмездную и ответственную административно-судебную службы» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 528–529. История России, С. 21921–21922]
Власть «кормленщиков» была заменена местным земским самоуправлением. Впервые в России самим гражданам предоставлялось право избирать органы местного самоуправления, что было значительным шагом вперед, по пути демократизации государственного строя. На территории страны создавались два типа учреждений – земские и губные избы. К службе в этих органах привлекались свободные, неопороченные по суду граждане, избираемые населением.
Губные органы стали устанавливаться с 1530-х годов, ещё при наместничьем правлении, уничтоженном в 1555 году. Эти выборные органы вводились сначала не везде, а только в ряде мест, по просьбам населения («по грамотам»), для борьбы с разбойничьими шайками, наводнившими страну во время малолетства Ивана Грозного. Уголовно-полицейский округ, в котором преследование лихих людей предоставлялось самому обществу, назывался губой. С середины XVI века были выделены губные округа (волости, а впоследствии уезды) и повсеместно введены губные органы местного управления. Распространившись на все уезды, губное управление образовало сложную сеть руководящих и подчиненных полицейских органов, раскинувшуюся по всему уезду.
В каждом губном округе из грамотных дворян или детей боярских выбирался губной староста. Он избирался на всесословном уездном съезде, но только из служилых людей, по одному или по два на уезд. Для утверждения в должности избранный являлся в Разбойный приказ, где получал соответствующий наказ. Губные старосты вели дела вместе с губными целовальниками, которых выбирали из своей среды одни тяглые люди, посадские и сельские, в прежних мелких губных округах, посадах, волостях, станах и селах. Старостам подчинены были сотские, пятидесятские и десятские, выбиравшиеся по сотням, полусотням и десяткам, полицейским участкам, на которые делились по числу дворов губные округа.
При каждом губном старосте во второй половине XVI века появилась губная изба. Губные избы стали играть важную роль в системе местного управления. В их функции входило преследование взяточников, наблюдение за подозрительными личностями, разбирательство дел о душегубстве, о татьбе с поличным, о поджоге, изнасиловании, о совращении из православия. В ведении губных властей находились и тюрьмы. Штат губной избы, который занимался делопроизводством, первоначально состоял из губного старосты, десятских и «лучших людей». Вскоре штат был изменен, и теперь при губном старосте состояли губной дьяк и до 4 «целовальников», которых избирали из крестьянской и посадской верхушки и утверждали на месте «целования креста» с обещанием верной службы. В их ведении находились уголовные дела, в том числе полицейские (поимка преступников), судебные, заведование тюрьмами. Впоследствии, в ряде мест, в особенности в центральных уездах, где сильна была поместно-вотчинная система, губные органы сосредоточили в своих руках все местное управление.
В 1552 году царь официально объявил о принятом правительством решении устроить местное управление без кормленщиков. Тогда и выработан был общий план земского самоуправления. Земская реформа была важным фактором в переустройстве местного управления. Она состояла в попытке совсем отменить кормления, заменив наместников и волостелей выборными общественными властями, поручив самим земским мирам не только уголовную полицию, но и все местное земское управление вместе с гражданским судом. Земские общества одно за другим стали переходить к новому порядку управления. В 1555 году правительство решило предоставить земским мирам право осуществлять переход к самоуправлению по воле каждого мира, не делая его обязательным.
В.О. Ключевский отмечает: «Такою общею мерой реформа является уже в грамоте, данной слободе переяславских рыболовов 15 августа 1555 г., в которой царь говорит, что он велел "во всех городех и волостех учинити старост излюбленных… которых себе крестьяне меж себя излюбят и выберут всею землею" и которые умели бы их рассудить в правду, "беспосульно и безволокитно", а также сумели бы собрать и доставить в государеву казну оброк, установленный взамен наместничьих поборов». [Ключевский В.О.: Том 2, С. 490–491. История России, С. 21883–21884].
В каждом земском округе были учреждены земские избы, которые действовали в волостях, иногда и в уездах. Компетенция земских органов была обширной: все ветви управления – полицейское, финансовое, судебное – сосредоточивались в их руках. Земские власти следили за сбором налогов и надлежащим исполнением натуральных повинностей.
В состав земского управления входили: излюбленный голова (позднее староста), земский дьяк и лучшие люди (целовальники или земские судьи), от 2 до 10 человек (в зависимости от размеров волости или уезда). Земские власти избирались и на неопределенный срок, чаще всего на 1–2 года (хорошо работал – оставался, плохо – смещали), но могли быть переизбраны в любое время. Необходимо отметить, что к судебной деятельности этих органов стали привлекаться «добрые люди» из числа местных жителей. Они присутствовали при судебном разбирательстве, скрепляли документы своими подписями, решали вопрос об отнесении подсудимого к разряду профессионального преступника или обычного, что учитывалось при вынесении приговоров.
Особенно интенсивно земская реформа проводилась на черносошном севере, где рано развился товарный обмен, крестьянское предпринимательство и торговля. Предпринимательские слои и составляли костяк новой земской администрации, которая в свою очередь опиралась на выборных представителей общин: сотских, старост и др.
Во второй половине XVI века в некоторых областях, преимущественно пограничных, вводится воеводское управление. После Смуты оно становится всеобщим, соединяя в своих руках административную и военную власть, а также контрольные функции по отношению к местному самоуправлению. Согласно царским наказам воеводы должны были «беречь накрепко, чтоб мужики – горланы богатые … середним и молодшим людем продажи ни чинили и лишних поборов не сбирали». Контроль перерастает постепенно в подчинение губных властей воеводскому правлению. Назначенный царем воевода уже не только руководит гарнизоном и охраняет безопасность региона, он дублирует действия губного старосты. Правительство некоторое время колебалось, не решаясь, какой из этих форм управления отдать предпочтение. В 1679 году губное правление было отменено, в 1684 году восстановлено и существовало ещё некоторое время, пока Пётр I не уничтожил его окончательно.

ГЛАВА 88. Процессы и тенденции политической динамики в начале XVII столетия. Смутное время – боярская контрреволюция, гражданская война, польская интервенция

88.1. Факторы деструктивных процессов и нестроений общественной жизни
В начале XVII века неблагоприятное сочетание внутренних и внешних факторов приводит к потрясению основ и серьезным испытаниям российской государственности. Правительство рушилось, государство погибало. «Со времени татарского нашествия Россия не переживала потрясений, подобных эпохе Смутного времени. Смутная эпоха, которая потрясла всю русскую жизнь, меняет народную психику. Она надорвала силы России. В ней обнаружилась глубокая социальная вражда, ненависть к боярам в народном слое, которая нашла себе выражение в народной вольнице»[13].
Определяющим фактором процессов и явлений Смутного времени явилась боярская контрреволюция, направленная против властной революции Ивана IV, приведшей к укреплению централизованной монархической власти, и возрастанию политической роли служилого дворянства. Наивно полагать, что представители землевладельческой аристократии задумывались о каких-нибудь демократических преобразованиях политической системы. Интересы боярских олигархических кланов заключались в усилении своей власти и ограничении центральной государственной власти. Наиболее богатые боярские кланы стремились поставить под контроль государя, с тем, чтобы использовать государственные ресурсы в своих частных корыстных интересах. Сепаратистские устремления бояр-вотчинников явились угрозой для централизованного русского государства.
В.О. Ключевский следующим образом характеризовал причины Смуты: «Видим, что в ходе Смуты особенно явственно выступают два условия, ее поддерживавшие: это – самозванство и социальный разлад. Они и указывают, где надо искать главных причин Смуты. Я уже имел случай (лекция XLI) отметить одно недоразумение в московском политическом сознании: государство, как союз народный, не может принадлежать никому, кроме самого народа; а на Московское государство и московский государь, и народ Московской Руси смотрели, как на вотчину княжеской династии, из владений которой оно выросло. В этом вотчинно-династическом взгляде на государство я и вижу одну из основных причин Смуты. Указанное сейчас недоразумение было связано с общей скудостью или неготовностью политических понятий, далеко отстававших от стихийной работы народной жизни. В общем сознании, повторю уже сказанное. Московское государство все еще понималось в первоначальном удельном смысле, как хозяйство московских государей, как фамильная собственность Калитина племени, которое его завело, расширяло и укрепляло в продолжение трех веков». [Ключевский В.О.: Том 3, С. 63–64. История России, С. 21993–21994].
Вслед за борьбой боярских кланов за трон вскоре пошли народные восстания против бояр, усугубившиеся внутренними мятежами и вторжениями чужеземцев. Вся страна от южных границ до крупных городов на Севере, от Пскова и Новгорода до Урала, втянулась в водоворот беспорядков и нестроений. Оказались затронутыми все социальные группы и слои общества либо как действующие лица, либо как жертвы событий. Кризис, начавшийся, по сути дела, после кончины царя Федора 7 января 1598 года, продолжался еще в течение долгого времени после избрания царем Михаила Романова в 1613 году. С самого начала события приняли форму всеобщего крушения государства, Церкви, нравов и бытовых устоев, что сопровождалось ужасающей материальной разрухой.
Начало периоду бедствий и разрухи – Смутному времени было положено неурожайными и голодными годами (1601–1603). «Отчаявшиеся люди силой оружия пытались добыть себе пропитание. Грабежи и разбои охватили страну. Крестьяне отказывались платить налоги государству, подати и оброки феодалам. Они уходили на свободные земли южных и юго-западных окраин государства, вливались в число донских и запорожских казаков. В городах оголодавшая беднота нападала на хоромы богачей, грабила амбары. Опасно стало даже в Москве. Вскоре столица практически была отрезана от остальной страны: «лихие люди» периодически перерезали Смоленскую, Тверскую, Рязанскую дороги. Верховную власть низы общества рассматривали как источник своих бед» [Сахаров А.Н.: Раздел I. Россия в XVII столетии, С. 7. История России, С. 43428].
88.2. Лжедмитрий I
Слух о том, что «царь Димитрий» жив, расползался по Русской земле. В накаленной до предела социальной и политической обстановке на исторической арене России появляется фигура Лжедмитрия I – период правления 1605–1606 годы. Под этим именем скрывался бывший галицкий дворянин, а затем монах московского Чудова монастыря Юрий (Григорий) Богданович Отрепьев, который еще в 1603 году бежал в Польшу, хотя ряд русских историков (Н. Костомаров, С. Платонов) отвергали эту точку зрения, как недоказуемую. Кто именно принял решение использовать этого амбициозного авантюриста в своих целях, доподлинно установить трудно до сих пор. Заинтересованных лиц было достаточно, на такую авантюру могли пойти бояре Романовы, у которых когда-то служил Гришка Отрепьев, такого мнения придерживаются историки С. Соловьев, В. Ключевский, С. Платонов. Это могли быть и польские магнаты Ю. Мнишек и А. Вишневецкий, их называют Р. Скрынников, и А. Кузьмин. Н. Костомаров выдвигает такую версию, что самозванец был марионеткой самого польского короля Сигизмунда III. Но, кто бы ни стоял за фигурой самозванца, совершенно очевидно, что он «был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве» (В.О. Ключевский).
«Один из русских историков заметил, что испечен был Лжедмитрий в Польше, но замешен из московского теста. Действительно, в хоромах Романовых, в среде московских дьяков появилась мысль противопоставить самозванца Годунову и свалить ненавистного царя. Смута, начавшаяся в 1601 году во время голода, усилилась с появлением самозванца. Он был нужен многим: его поддержали в России, помощь ему оказывали польские магнаты и польский король. Вскоре самозванец оказался при дворе сандомирского воеводы Юрия Мнишека» [Сахаров А.Н.: Раздел I. Россия в XVII столетии, С. 8. История России, С. 43429]
Под свои знамена Лжедмитрию I удалось собрать в Малороссии, входившей тогда в состав Речи Посполитой, и на территории Дикого поля, несколько тысяч запорожских и донских казаков и мелкопоместных польских и малороссийских шляхтичей. С этим разношерстным войском в октябре 1604 года он перешел границу Русского государства и двинулся в поход на Москву. Вначале ему сопутствовал успех, поскольку на сторону самозванца перешли практически все города южных уездов страны – Чернигов, Воронеж, Путивль, Белгород, Елец и другие. Однако уже в январе 1605 года он потерпел первое крупное поражение от царских воевод П.Ф. Басманова и В.В. Голицына в районе Добрыничей и вынужден был отступить в Путивль, ставший главной базой самозванца до нового похода на Москву.
Трудно предположить, как бы развивались события дальше, но в апреле 1605 года от апоплексического удара (ишемического инсульта) в Москве скоропостижно скончался царь Борис Годунов, и Лжедмитрий I, воспользовавшись этим обстоятельством, начал новый поход на Москву. Уже в мае 1605 года к нему присоединились правительственные войска воевод В.В. Голицына и П.Ф. Басманова и он начал свое триумфальное шествие к столице.
В начале июня 1605 года в самой Москве агентами самозванца во главе с князем В.В. Голицыным был организован мятеж против царя Федора Годунова, в ходе которого он и его мать, вдовствующая царица М.Г. Годунова (Скуратова-Бельская), были убиты князем Василием Мосальским и его сподручными холопами, а его сестра Ксения Годунова пострижена в монашки и сослана во владимирский Девичий монастырь.
Самозванец вошел в Серпухов, куда к нему срочно выехала представительная депутация москвичей, в состав которой вошли 37 представителей двух старейших и знатнейших боярских родов – Вельяминовых и Сабуровых, которые состояли в родстве с Годуновыми. Первоначально самозванец «принял депутатов ласкою», однако затем по наущению П.Ф. Басманова, который стал главным воеводой самозванца, все они были ограблены и отправлены в темницу.
20 июня 1605 году Лжедмитрий I торжественно въехал в Москву, где был опознан «своей матерью» инокиней Марфой (М.Ф. Нагой), как ее родной сын, чудом спасшийся царевич Дмитрий, и через месяц, венчавшись на царство под именем Дмитрия Ивановича (1605–1606), он стал новым «помазанником божьим» и законным правителем огромного Русского государства. Тогда же новый государь подыскал себе и подходящую кандидатуру нового московского патриарха, которым по его «рекомендации» был «избран» рязанский митрополит грек Игнатий (1605–1606) – первый из высших иерархов Русской Церкви, признавший в Лжедмитрии законного царя.
Москва знала цену самозванцу, видела его пренебрежение к православию, засилье поляков и прочих иноземцев в столице, а потому москвичи активно участвовали в свержении Лжедмитрия и воцарении Василия Шуйского. Но в других городах, особенно на окраинах страны, подробности происходящего в столице были неизвестны. Здесь была сильна вера в «доброго царя Димитрия», в его возвращение на престол. Век первого самозванца на московском престоле оказался на редкость недолговечным.
88.3. Правление Василия Шуйского
19 мая 1606 года новым царем был «выбран» организатор заговора против Лжедмитрия I, престарелый князь В.И. Шуйский (годы правления 1606–1610), который при своем вступлении на престол дал московским боярам «крестоцеловальную запись», в которой «целовати крест на том, что мне, великому государю, всякого человека, не осудя истинным судом з бояры своими, смерти не предати, и вотчин, и дворов, и животов у братии их, и у жен и у детей не отъимати» . В отношении этой крестоцеловальной клятвы присяги в исторической науке до сих пор существуют разные оценки. Одни авторы (В. Ключевский, А. Кузьмин, Г. Абрамович), ссылаясь на «Иное сказание» (1625), в котором сохранилась эта уникальная «запись», утверждают, что она существенно ограничивала власть нового монарха в пользу родовой аристократии, их оппоненты (С. Платонов, Р. Скрынников) отрицают этот факт. Василий Шуйский, став царем, не сумел достичь умиротворения страны. Постепенно развертывался новый этап смуты. Шуйского признавали царем далеко не по всей России. Кроме того, Шуйский был «боярским царем», что не добавляло ему популярности в народе. Власть над огромной державой сосредоточилась в руках лишь узкого круга знати, а между столицей и большинством других городов России существовал сильный антагонизм.
В начале 1610 года трон царя Василия заколебался. В марте 1610 года в результате отравления скоропостижно скончался способный и популярный воевода, князь М.В. Скопин-Шуйский, что окончательно лишило правительство его престарелого дядьки Василия Шуйского каких либо перспектив остаться у кормила власти. А брат царя, бездарный Дмитрий Шуйский повел москвичей на освобождение Смоленска и в июне 1610 года у села Клушиным был разбит польским гетманом Жолкевским. Этот Жолкевский стал забирать русские города и приводил население к присяге Владиславу, согласно состоявшемуся договору. В результате поляки заняли Можайск, Волоколамск и Дмитров, и стали стремительно продвигаться к Москве. В этой критической ситуации под руководством З.П. Ляпунова в Москве вспыхнул новый мятеж, в ходе которого Василий Шуйский был свергнут в июле 1610 года с престола, насильно пострижен в монахи и заточен в Чудов монастырь. Свергнутый царь Василий Шуйский и два его младших брата, князья Дмитрий и Иван Шуйские были выданы Жолкевскому и отправлены поляками под караулом сначала в Смоленск, а затем под Варшаву, где в Гостынском замке в 1612 году два старших брата – Василий и Дмитрий нашли свое последнее упокоение.
88.4. Вооруженное движение под предводительством И.И. Болотникова
Тем временем на политической арене России появляется новая фигура исторического масштаба – И.И. Болотников. По данным профессора В.И. Корецкого, в далекой юности он был военным холопом князя Андрея Ивановича Телятевского, во время голода бежал от своего господина к донским казакам, затем попал в плен к крымским татарам, которые продали его туркам на галеры, и только после всех этих злоключений он был выкуплен венецианскими купцами и отпущен ими на родину. Возвращаясь в родные пенаты, И.И. Болотников оказался в Путивле, где местный воевода князь Г.И. Шаховской поднял мятеж против Василия Шуйского. Именно ему и боярскому сыну Ф.И. (Истоме) Пашкову мятежный воевода поручил возглавить его повстанческую армию и начать новый поход на Москву.
В июле – августе 1606 года И.И. Болотников и Ф.И. Пашков разгромили правительственную армию князей Ю.Н. Трубецкого и И.М. Воротынского под Кромами и Ельцом. А в сентябре 1606 года они разбили царские войска князя Д.И. Шуйского под Калугой и Каширой и, пополнив свои ряды отрядами тульских и рязанских дворян во главе с И.Н. Сумбуловым и П.П. Ляпуновым, двинулись к Коломне. Здесь состоялась их решающая битва с правительственной армией под командованием трех царских воевод – князей Ф.И. Мстиславского и И.М. Воротынского и боярина М.Б. Шеина, в которой повстанцы одержали вверх и продолжили свое победоносное шествие к столице.
В октябре 1606 года армия И.И. Болотникова, разбив лагерь в подмосковном селе Коломенском, начала осаду Москвы. Вскоре в лагере повстанцев произошел раскол и в результате сначала П.П. Ляпунов и И.Н. Сумбулов, а затем и Ф.И. Пашков переметнулись на сторону Василия Шуйского. В начале декабря 1606 года И.И. Болотников потерпел сокрушительное поражение от князя Ф.И. Мстиславского и отошел к Калуге, осаду которой в январе 1607 года начали правительственные войска.
Тем временем на Руси объявился новый самозванец Илейка Муромец Горчаков (И.И. Коровин), который объявил себя не существующим сыном царя Федора Ивановича Петром. Под знаменами очередного самозванца князья Г.И. Шаховской и А.И. Телятевский собрали новую армию, которую отправили на помощь И.И. Болотникову. Но в апреле 1607 года армия «царевича Петра» была разбита, так и не дойдя до Калуги. В результате И.И. Болотников отошел к Туле, где к нему присоединился И.И. Горчаков. В мае 1607 года царская армия под командованием самого Василия Шуйского начала осаду Тулы, которая завершилась в октябре 1607 года полным поражением повстанцев. И.И. Горчаков и И.И. Болотников были взяты в плен: первого этапировали в Москву, где после проведенного сыска, «по совету всей земли» он был повешен, а второй был сначала ослеплен, а затем сослан в Каргополь и утоплен здесь в проруби.
В кровавое вооруженное противостояние были втянуты все классы и сословия русского общества. Представители всех социальных групп и слоев населения были в составе всех враждующих лагерей. Вооруженное движение И.И. Болотникова можно охарактеризовать как один из этапов гражданской войны, поскольку ни по своим целям, ни по движущим силам это движение никак не может претендовать ни на революцию, ни на полномасштабную крестьянскую войну.
88.5. Лжедмитрий II – «Тушинский вор»
В июле 1607 года в Стародубе объявился новый самозванец – Лжедмитрий II, личность которого до сих пор не установлена. Кто он был, какого рода-племени, на все подобные вопросы отвечать можно лишь гадательно. Может быть он был поповским сыном Матюшкой Веревкиным, а может – это был крещеный литовский еврей Богданко Шкловский, а может и то, что новым самозванцем стал вяземский дворянин Михаил Андреевич Молчанов.
Современный российский историк профессор И.О. Тюменцев в своей последней работе «Смутное время в России начала XVII столетия: движение Лжедмитрия II» (2008) высказал вполне разумное предположение, что доступные источники позволяют точно выявить только круг тех людей, которые с большой долей вероятности стояли у истоков новой самозванческой интриги. К этим лицам он причислил трех любимцев первого самозванца – боярских детей М.А. Молчанова, Б.И. Сутупова и Г.И. Микулина, а также князя Г.П. Шаховского и боярского сына И.Е. Михнева. Более того, он установил, что никто из указанных персон не принадлежал ни к людям романовского круга, ни к сторонникам князя Ф.И. Мстиславского, поэтому сделанное наблюдение позволило ему отказаться от старой гипотезы академика С.Ф. Платонова о причастности боярской оппозиции к организации этой интриги и высказать предположение, что это дело рук бывших фаворитов Лжедмитрия I.
Осенью 1607 года Лжедмитрий II со своим войском, основу которого составляли донские казаки атамана И. М. Заруцкого и польская шляхта, захватил Орел и, перезимовав здесь, весной 1608 года вместе с польскими отрядами гетманов А. Лисовского и Р. Ружинского начал новый поход на Москву. В начале мая 1608 года самозванец, разбив у Болхова царскую армию князей Д.И Шуйского и В.В. Голицына, вошел в село Тушино под Москвой, которое и стало главной резиденцией Лжедмитрия II, более известного под именем «Тушинский вор». В скором времени в этот тушинский лагерь стали быстро стекаться все противники Василия Шуйского, в том числе князья Д.Т. Трубецкой, Д.И. Черкасский, А.Ю. Сицкий, Г.И. Шаховской, боярин М.Ф. Бутурлин и другие важные персоны, которые признали в «Тушинском воре» законного царя и вошли в состав его Боярской думы.
Более того, в тушинский лагерь потянулись и многие иерархи РПЦ, в том числе давний противник Годуновых и Шуйских, глава романовского клана и бывший ближний боярин Федор Никитич Романов, который в 1605 году, после своего освобождения из Антониево-Сийского монастыря, вернулся во власть и стал ростовским митрополитом. Здесь же под Москвой он стал играть роль «нареченного патриарха» нового русского «царя», хотя всем противникам Лжедмитрия II представлял себя как «пленника самозванца» и не настаивал на своем патриаршем сане. Неслучайно законный патриарх Гермоген в своем послании прямо указал: «а которые взяты в плен, как и Филарет митрополит и прочии, не своею волею, но нуждею, и на християнский закон не стоят, и крови православных братии своих не проливают, таковых мы не порицаем, но и молим о них Бога, елика сила, чтоб Господь от них и от нас отвратил праведный свой гнев и подал им и нам по велицей Его милости».
Стало совершенно очевидно, что вся страна окончательно раскололась на две части: Ярославль, Кострома, Ростов, Владимир, Суздаль, Вологда, Муром признали власть Лжедмитрия II, а Смоленск, Новгород, Рязань, Нижний Новгород, Казань остались верны Василию Шуйскому. Этот общественный раскол, как и раскол самой элиты, обострился с началом открытой польской интервенции отрядов Я. Сапеги, А. Лисовского и Р. Ружинского, которые в конце 1608 года захватили Кострому, Ярославль, Углич и другие города Верхнего Поволжья.
88.6. «Семибоярщина»
После свержения Василия Шуйского 17 июля 1610 года в Москве к власти пришла Боярская дума. Фактически все управление государством осуществляла группировка из семи наиболее влиятельных думских бояр в составе пяти служилых князей и двух старомосковских бояр – Ф.И. Мстиславского, И.М. Воротынского, А.В. Трубецкого, А.В. Голицына, Б.М. Лыкова-Оболенского, Ф.И. Шереметева и И.Н. Романова. Это боярское правительство, получившее у современников наименование «семибоярщины», сразу направило гетману С. Жолкевскому новый проект договора о призвании королевича Владислава на русский престол.
В октябре 1610 года в Смоленске русская делегация во главе с князем В.В. Голицыным, вовремя переметнувшимся на сторону «Семибоярщины», и тушинским патриархом Филаретом начала тяжелые переговоры с Сигизмундом III на предмет того, чтобы его сын, королевич Владислав при вступлении на русский престол принял православие. Польский король, будучи ревностным католиком, категорически отказался от данного условия, поскольку именно оно полностью рушило все его гегемонистские планы в отношении русских земель. Поэтому, когда «нареченный патриарх» Филарет и князь В.В. Голицын отказались подписать окончательный вариант договора в польской редакции, они были арестованы и увезены в Смоленск, а затем подо Львов, в Каменку – имение гетмана С. Жолкевского.
Князь В.В. Голицын, который весь период Смуты бегал по разным «партийным лагерям» и всегда прислонялся к «победившей» стороне, так и не вернулся на Русь и умер в заточении в Вильно в 1619 году. А «нареченный патриарх» Филарет несколько лет находился в заточении в старинном тевтонском замке Мальборк, и был отпущен из плена только после подписания Деулинского перемирия, и вернулся в Москву в 1619 году.
Патриотически настроенным государственным деятелем, не признавшим этот акт национального предательства со стороны «Семибоярщины», был глава Русской Церкви патриарх Гермоген, который на особом молебне освободил русский люд от присяги королевичу Владиславу и призвал весь народ подняться на «литовских людей» и изгнать польских оккупантов из страны.
88.7. Польско-шведская интервенция
В 1609 году польский король Сигизмунд III, убедившись в том, что Лжедмитрий II не в состоянии овладеть Москвой, решил непосредственно вмешаться в русские дела. Поводом послужило то, что в феврале 1609 года Василий Шуйский заключил со Швецией союзный договор, с которой Польша находилась в состоянии войны. Личные отношения между польским королем Сигизмундом III и его родным дядькой, шведским королем Карлом IX были крайне натянутыми, если не сказать враждебными. По услолвиям договора Россия отказывалась от выгодных условий Тявзинского договора (1595), а шведы направляли для борьбы с тушинцами и поляками пятитысячный корпус генерала Якуба Делагарди. Но как показали все дальнейшие события, это соглашение стало крупным внешнеполитическим просчетом русской дипломатии, прежде всего, нового главы Посольского приказа окольничего П.А. Третьякова.
Весной 1609 года русско-шведская армия под командованием М.В. Скопина-Шуйского освободила от поляков Старую Руссу, Торопец, Торжок, Кострому, Галич, Ярославль и некоторые другие города. В июле 1609 года М.В. Скопин-Шуйский разбил тушинцев под Тверью, но затем шведы, не получив обещанного жалования, «пустились в разбой».
В сентябре 1609 году Речь Посполитая начала открытую интервенцию против России, а польская армия под командованием гетмана С. Жолкевского осадила Смоленск. В обстановке распада тушинского лагеря всем польским отрядам, там находившимся, было приказано оставить самозванца и присоединиться к регулярной армии. осадившей Смоленск. Оставшись без военной поддержки, Лжедмитрий II бежал в Калугу, где в конце 1610 года был убит на охоте его собутыльником и начальником личной стражи, князем П.А. Урусовым. В этой ситуации некоторые члены тушинской Боярской думы обратились к Сигизмунду III с просьбой прислать на московский престол своего сына королевича Владислава, и в феврале 1610 года боярин М.Г. Салтыков-Кривой подписал с поляками предварительное соглашение о призвании Владислава на московский престол.
31-го июля 1610 года от гетмана Жолкевского пришел ультиматум Москве – принять, наконец, Владислава во исполнение договора, заключенного не москвичами, а тушинцами под Смоленском, где в договоре принимал участие и Филарет, сидящий ныне в Москве. Бояре во главе с кн. Мстиславским были согласны. Но патриарх Ермоген возражал. Он возглавил новое течение, которое переводило Смуту в надежное государственное русло. Новое предложение, высказанное устами патриарха, состояло в том, что в цари предлагался кандидат из своей династии. Никто иной, как сын митр. Филарета Михаил Федорович Романов, 14-летний «Миша», по женской линии, по царице Анастасии, жене Грозного, прямой потомок династии Рюриковичей.
Но у Москвы на тот момент не оказалось никакой военной силы, чтобы оказать сопротивление Жолкевскому и защитить свою, казалось в тот миг, слишком прямолинейную патриотическую программу. И Филарет с Гермогеном уступили. Патриарх так формулировал свой компромисс: «если королевич крестится и будет в Православной вере, то я вас благословляю; если не оставит латинской ереси, то из-за него во всем московском государстве будет нарушена Православная вера, и да не будет тогда на вас нашего благословения». Условия тушинско-смоленского договора, сложившиеся вне Москвы, теперь принимались Москвой, в сущности, заново. Православная вера неприкосновенна. К королю отправилось посольство – бить челом, «да крестится государь Владислав в веру греческого закона».
В августе 1610 года договор с польскими интервентами был подписан обеими сторонами. Московские бояре решили впустить польский гарнизон в Москву и сдали ему свое оружие и пушки. Поляки заняли Китай-город. Обезоружили русских. Королевская ставка лживо приняла выдвинутые патриархом условия, и 27 августа народ московский на Девичьем поле уже торжественно приносил Владиславу присягу на верность. А на другой день, 28 августа, уже в Успенском Соборе при служении самого патриарха приносилась присяга всем правительствующим синклитом.
88.8. Первое и Второе ополчение
К началу 1611 года ситуация в стране полностью вышла из-под контроля «Семибоярщины»: в самой Москве и других близлежащих городах хозяйничали поляки, на севере открытую интервенцию против России начали шведы, а на юге хозяевами положения стали донские казаки И.М. Заруцкого.
В создавшейся ситуации к активной патриотической деятельности поднялись средние слои России, в первую очередь, зажиточное посадское население городов, купечество, ремесленники, дворянство, государственные крестьяне, казачество, оставшееся не у дел после гибели Лжедмитрия II. Следом за ними поднялись бояре и князья, которые не был связаны ни с одним самозванцем, ни с поляками, ни с Шуйским, ни с «семибоярщиной».
В январе 1611 года в Рязани по инициативе худородного боярского сына П.П. Ляпунова, князя Д.Т. Трубецкого и донского атамана И.М. Заруцкого начинает формироваться Первое (Рязанское) ополчение. Наряду с этим создается первое оппозиционное правительство – «Совет вся земли», полный состав которого не известен до сих пор. В ряды Первого ополчения, помимо тульских и рязанских дворян и донских казаков, влился и посадский люд Нижнего Новгорода, Владимира, Суздаля и ряда других городов центральной России.
В самой Москве под руководством князя Д.М. Пожарского, бывшего тогда Зарайским воеводой, и окольничего В.И. Бутурлина началось восстание против поляков, но когда Первое ополчение подошло к столице, это восстание было уже подавлено. Москва осталась в руках польских интервентов, а в стане ополченцев началось выяснение отношений между его руководителями, которое закончилось трагической гибелью П.П. Ляпунова, убитого донскими казаками, и распадом Первого ополчения.
В марте 1611 года в Ивангороде объявился новый самозванец Лжедмитрий III, под личиной которого скрывался очередной авантюрист, известный по источникам под именем монаха Сидорки или Матюшки. В лагерь нового самозванца опять потянулся служилый и посадский люд близлежащих городов – Пскова, Гдова, Яма и Копорья. Собрав внушительное войско из местных казаков и стрельцов, он двинулся на Псков и в начале июля 1611 года, расположившись лагерем под стенами города, стал вести переговоры с псковичами об условиях признания его государем. Лжедмитрий III, желая привлечь на свою сторону «московских» ополченцев, оставшихся без своего вождя после убийства П.П. Ляпунова, послал к столице одного из своих атаманов, который привел под Псков двух их представителей – Казарина Бегичева и Нехорошку Лопухина, которые при большом стечении псковичей заявили, что перед ними «истинной государь наш». Узнав о новом самозванце, Кузьма Минин и Д.М. Пожарский срочно разослали по городам и весям страны специальную грамоту от «Совета всея земли», в которой призывали «всих православных христиан не верить ни Маринке с сыном, ни тому вору, что стоит под Псковом».
В июне 1611 года после почти двухлетней осады пал многострадальный Смоленск, а в июле шведы захватили Новгород, и огромная страна оказалась на краю гибели.
В Нижнем Новгороде по призыву тамошнего старосты Кузьмы Минича Захарьева-Сухорука (1570–1616) в сентябре 1611 года началось формирование Второго (Нижегородского) ополчения, вооруженные отряды которого возглавил опытный князь-воевода Д.М. Пожарский (1578–1642), только что оправившийся от ран. В марте 1612 года, где вскоре было создано новое правительство – второй «Совет всея земли» во главе с Кузьмой Мининым и Д.М. Пожарским и принято решение о начале освободительного похода на Москву.
В марте 1612 года войска Второго ополчения двинулись не прямиком на Москву, а на Ярославль. Дело в том, что находившиеся под Москвой казаки атамана Заруцкого и боярина Трубецкого не желали уступать инициативу в борьбе с поляками новому ополчению, а стремились расширить сферу своего влияния, а на контролируемой территории продолжали грабежи и насилия. В марте 1612 года «псковскому вору целовали крест вси дворяне, дети боярские, московские жилецкие люди, стрельцы и боярин князь Д.Т. Трубецкой», что вносило раскол в силы ополченцев.
Заруцкий послал казацкий отряд для овладения Ярославлем. Это грозило захватом казаками всего севера России. Ярославцы обратились к Д.М. Пожарскому за помощью, и его передовой отряд очистил Ярославль от казаков. Следом на север двинулась вся ополченческая рать. Один за другим признавали второе ополчение города Поволжья, Севера России, Поморья. В начале апреля рать вступила в Ярославль. Жители города преподнесли руководителям ополчения богатые дары, но Минин и Пожарский отдали их в общую казну.
В Ярославле было организовано правительство – «Совет всей земли» во главе с руководителями ополчения. Появилась своя Боярская дума, приказы, которые начали повседневную работу по устроению страны. Отсюда шли грамоты по всей России с просьбой о помощи людьми и деньгами. Грамоты, наряду с руководителями ополчения, подписывали видные русские князья и бояре, не запятнавшие себя служением самозванцам и иноземцам. Персональный состав этого правительства, столицей которого стал Ярославль, доподлинно не известен. Да и вряд ли историки смогут полностью его установить, поскольку в первой грамоте «Ото всей земли», датированной апрелем 1612 годом, было указано, что все русские города, признавшие власть ярославского правительства, должны делегировать в его состав «изо всех чинов людей человека по два». В состав этого правительства вошел ряд представителей родовой аристократии, подписавших апрельскую грамоту «Ото всей земли», в том числе В.Г. Долгоруков, А.П. Куракин, В.И. Бутурлин и В.П. Шереметев. Во главе этого правительства встали Кузьма Минин и Д.М. Пожарский, которые поделили между собой полномочия следующим образом: опытный нижегородский староста возглавил «финансово экономический блок», а талантливый и мужественный воевода – «силовой блок».
Обстановка в лагере очередного самозванца резко обострилась, поскольку своим самоуправством и беззастенчивыми грабежами он настроил против себя и «московских казаков», ушедших обратно под Москву, и самих псковичей, сколотивших против него заговор. Более того, против самозванца поднялись и шведы, которые в мае 1612 года осадили псковский пригород Порхов. Почувствовав неладное, Лжедмитрий III попытался бежать в Гдов, но был пойман отрядом псковских стражей и в цепях доставлен в Псков, а оттуда направлен в Москву. Что случилось с самозванцем дальше «не бог весть», поскольку по одним источникам он был убит самими псковичами во время стычки с отрядом гетмана Г. Ружинского, а по другим – он все же был доставлен в Москву и здесь обезглавлен.
Второе ополчение выступило из Ярославля на Москву 27 июля 1612 года. Войско ополченцев, пройдя Ростов и Переяславль-Залесский, остановилось близ Троице-Сергиева монастыря, где полки отдохнули и получили церковное благословение. Здесь же Д.М. Пожарскому донесли, что к Москве движется войско гетмана Ходкевича, который спешит овладеть Москвой раньше, чем войска Д.М. Пожарского подойдет к городу, с тем, чтобы прорваться в Кремль и вызволить два польских отряда полковников М. Струся и Ю. Будзилы, крепко засевших в Китай городе и Кремле.
Однако первыми к столице подоспели отряды Д.М. Пожарского, опередив поляков всего на несколько часов. Расположив свои полки на пути движения врага, Д.М. Пожарский дал ясно понять: борьба пойдет не на жизнь, а на смерть. На правом берегу, там, где нынче находится Крымский мост, неподалеку от Кремля находились остатки первого ополчения – казацкие таборы князя Трубецкого. Они прикрывали движение на Кремль с юго-запада и продолжали блокировать польский гарнизон. С запада подошли отряды Ходкевича и расположились лагерем на Поклонной горе.
Утром 22 августа 1612 года польское войско переправилось через Москву-реку и двинулось на Кремль. Полки Д.М. Пожарского встретили поляков около Новодевичьего монастыря. Силы сторон были примерно равны: по 10–12 тысяч человек, но поляки имели превосходство в коннице. Их тяжеловооруженные гусары слыли лучшей кавалерией в Европе. Они-то и нанесли ощутимый удар по левому флангу русских и потеснили ополченцев, отбросив их к берегу реки. Одновременно польский гарнизон, засевший в Кремле, организовал вылазку и попытался ударить в спину русским. Но Д.М. Пожарский заблаговременно приказал построить здесь укрепления, и прибывшие сюда вовремя отряды ополченцев отбили неприятеля. Поляки понесли большой урон и снова укрылись за кремлевскими стенами.
Вооруженные отряды Второго ополчения, возглавляемые князем Д.М. Пожарским, в конце августа у Донского монастыря в ходе трехдневного сражения разгромили армию гетмана Ходасевича, шедшую на помощь осажденному польскому гарнизону. В начале октября к Д.М. Пожарскому присоединились отряды Первого ополчения во главе с князем Д.Т. Трубецким, и в результате польский гарнизон, потеряв всякую надежду на спасение, в конце октября 1612 года капитулировал и покинул территорию Московского Кремля.
«История назвала Минина и Пожарского «спасителями Отечества»: отдадим справедливость их усердию, не менее и гражданам, которые в сие решительное время действовали с удивительным единодушием. Вера, любовь к своим обычаям и ненависть к чужеземной власти произвели общее славное восстание народа под знаменами некоторых верных отечеству бояр. Москва освободилась»[14].
88.9. Земский собор 1613 года и избрание нового царя
После изгнания польских интервентов из Москвы на повестку дня встал важнейший вопрос об избрании нового царя. С этой целью в январе 1613 года в Москве был созван беспрецедентный по своему составу Земский собор. Это был наиболее многолюдный из всех Земских соборов, в нем приняли участие 700–800 человек. Это был единственный Земский собор, на котором помимо Боярской думы, Освященного собора и депутатов московского и городового дворянства и верхушки купечества, приняли участие делегаты от стрельцов и казачества, черносошных крестьян и ремесленного посада.
На соборе развернулась борьба группировок, предлагавших различные кандидатуры на царский престол, среди которых были князья Ф.И. Мстиславский, В.В. Голицин, Д.Т. Трубецкой, Д.И. Пожарский, И.М. Воротынский, П.И. Пронский, И.Б. Черкасский и ряд других. Также называли и польского королевича Владислава, шведского королевича Карла Филиппа.
Окончательный выбор земского собора пал на шестнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова (1596–1645), сына «тушинского» патриарха Филарета, связанного родственными узами с династией Рюриковичей. Молодой летами и малограмотный Михаил Романов импонировал некоторым боярам, один из которых – Ф.И. Шереметьев выразил эту мысль в частном письме в таких словах: «Выберем де Мишу Романова, он еще молод и разумом еще не дошел… и будет поваден». 7 февраля 1613 года большинство собора высказалось за Михаила Романова, ставшего основателем новой царской династии. В марте 1613 года в Ипатьевский монастырь близ Костромы, где тогда проживал новоиспеченный государь и его мать, инокиня Марфа (Ксения Ивановна Шестова), выехало земское посольство во главе с боярином Ф.И. Шереметевым, которое известило их о решении Земского собора, и в июне 1613 года Михаил Романов приехал в Москву, где был торжественно венчан на царство и стал новым русским царем.
88.10. Завершение Смуты и иностранной интервенции
Законное избрание нового царя на русский престол не означало автоматического выхода из тяжелейшей политической и экономической ситуации в стране. Серьезную опасность для новой власти представлял не в меру амбициозный казачий атаман И.М. Заруцкий, против которого были направлены правительственные войска под командованием князя Н.И. Одоевского. В конце 1613 года войско атамана было разгромлено под Воронежем. Сам же И.М. Заруцкий, вместе с М.Ю. Мнишек, ставшей его женой, и ее трехлетним сыном Иваном Ворёнок, бежал сначала в Астрахань, а затем на Яик. Но в 1614 году они были схвачены и доставлены для сыска в Астрахань, а затем в столицу, где «на Москве же тово Заруцково посадиша на кол, а Воренка повесиша, а Марина умре на Москве».
Избрание Михаила Романова на русский престол привело к эскалации военного конфликта с Речью Посполитой и Швецией. На северо-западе страны шведы во главе с королем Густавом II Адольфом предприняли несколько попыток взять Псков. В декабре 1615 года при посредничестве английского короля Якова I начались мирные переговоры двух воюющих сторон, которые завершились в феврале 1617 года подписанием Столбовского мирного договора, по которому Россия теряла Ижорскую землю (Корела, Ям, Копорье, Орешек).
В апреле 1617 года польский королевич Владислав, считавший себя законным русским царем, при поддержке запорожского гетмана П.К. Сагайдачного начал новый поход на Москву. Ему удалось захватить Вязьму, Дорогобуж и Елец, но в октябре 1618 года его войско было разбито под Москвой, и он вынужденно сел за стол переговоров. По итогам этих переговоров в декабре 1618 года было подписано Деулинское перемирие, по которому Россия отдавала Речи Посполитой Смоленск, Чернигов и другие русские города. Кроме того, по условиям договора поляки обязались отпустить в Россию всех оставшихся в живых пленников, в том числе и отца Михаила Романова, патриарха Филарета, который вскоре с триумфом вернулся на родину и стал соправителем своего сына, а фактическим правителем Русского государства (1619–1633).
Положение в стране было самое печальное: многие города сожжены дотла, и самая Москва находилась в развалинах. Повсюду бродили шайки под названием казаков, которые грабили, сжигали жилища, убивали и мучили обывателей. Внутренние области сильно обезлюдели. Крестьяне не могли убрать хлеба и умирали от голода. Повсюду господствовала крайняя нищета: в казне не было денег и трудно было собрать их с разоренных подданных. Одна беда вела за собою другие, но самая величайшая беда состояла в том, что московские люди, по меткому выражению матери царя, измалодушествовались. Всякий думал только о себе; мало было чувства чести и законности. Все лица, которым поверялось управление и правосудие, были склонны для своих выгод грабить и утеснять подчиненных, наживаться за счет крови бедного народа, вытягивать из него последние соки, зажиливать общественное достояние в то время, когда необходимо было для спасения отечества крайнее самопожертвование.
В Смутное время оно (дворянство) поддерживало своего Бориса Годунова, низложило боярского царя Василия Шуйского, в земском приговоре 30 июня 1611 года в лагере под Москвой заявило себя не представителем всей земли, а настоящею «всею землею», игнорируя остальные классы общества, но заботливо ограждая свои интересы, и под предлогом стояния за дом пресвятой богородицы и за православную христианскую веру провозгласило себя владыкой родной страны [Ключевский В.О.: Том 4, С. 88. История России, С. 22508].

ГЛАВА 89. Процессы и тенденции политической динамики в XVII столетии. Этап зрелости и упадка политической системы сословно-представительной монархии

89.1. Правление царя Михаила Федоровича Романова
Первые годы правления М.Ф. Романова власть фактически была сосредоточена в руках бояр Салтыковых, близких родственников его матери, инокини Марфы. После возвращения из польского плена (1619) отца Михаила Романова управление страной переходит в руки его отца – всесильного патриарха Филарета. А в последний период царствования Михаила Федоровича огромное влияние на выработку и проведение внешней и внутренней политики государства стали оказывать наиболее видные члены Боярской думы Ф.И. Шереметев, Н.И. Одоевский и И.Б. Черкасский.
Михаил Романов, избранный на царство Земским собором, искал помощи и поддержки, для восстановления разорений страны, у широких слоев земской общественности, однако он встретил в избравших его земских представителях преданных и покорных подданных, но не нашел в них ни пригодных сотрудников, ни состоятельных плательщиков. В этих условиях замечает К.О. Ключевский: «пробудилась мысль о необходимости и средствах подготовки тех и других, о том, как добываются и дельцы и деньги там, где того и другого много; тогда московские купцы заговорили перед правительством о пользе иноземцев, которые могут доставить «кормление», заработок бедным русским людям, научив их своим мастерствам и промыслам. С тех пор не раз повторялось однообразное явление. Государство запутывалось в нарождавшихся затруднениях; правительство, обыкновенно их не предусматривавшее и не предупреждавшее, начинало искать в обществе идей и людей, которые выручили бы его, и, не находя ни тех, ни других, скрепя сердце, обращалось к Западу, где видело старый и сложный культурный прибор, изготовлявший и людей и идеи, спешно вызывало оттуда мастеров и ученых, которые завели бы нечто подобное и у нас, наскоро строило фабрики и учреждало школы, куда загоняло учеников» [Ключевский В.О.: Том 3, С. 9. История России, С. 21939].
Правительство хлопотало о приезде в Россию иноземных, как служилых, так и торговых людей. Русские купцы с неохотой смотрели на такой наплыв торговавших иноземцев. В 1632 году псковичи просили государя, чтобы немцам запретили торговать в Пскове, но их просьбу не уважили. По свидетельству современников, в то время в Москве жило много иноземцев и в том числе 1000 протестантских семейств. Они сначала невозбранно селились в Москве, повсюду ставили на своих дворах молитвенные дома (кирки), закупали у русских дворовые места по хорошей цене. Но против этого вооружились священники в тех видах, что сближение русских с немцами вредно действует на религиозность русских. По таким соображениям было запрещено немцам покупать и брать в заклад дворы и велено сломать кирки, которые немцы завели близ русских церквей. Вместо этого в Москве отведено им было особое место под кирку. Около царя были иноземцы, доктора, аптекари, лекари, переводчики, часовых и органных дел мастера – все под ведомством аптекарского приказа. Им давалось жалованье деньгами или мехами; кроме того, они получали известное количество пива, вина, меду, овса и сена.
Правительство Михаила Романова, чувствуя ещё слабость своей власти, нуждалось в опоре на Боярскую думу и Земские соборы. Этот выборный орган собирался довольно часто, особенно в первые послесмутные годы, для решения важных государственных задач – установления новых налогов, вопросов внешней политики. Такой постоянный совет с «землей» укреплял авторитет новой власти, позволял ей действовать решительней и жестче во всех делах управления. Преодоление последствий Смуты требовало централизации власти. Была восстановлена и получила развитие приказная система. В 1613 году был создан приказ Большого дворца, ставший важным государственным учреждением, укрепившем позиции царя. На местах выросла система воеводского управления, которая содействовала централизации и укреплению государственной власти. Однако эта система породила всевластие воевод на местах и их значительные злоупотребления.
Злоупотребления со стороны воевод продолжались по-прежнему. Поступавшие жалобы на них со стороны обывателей были часто не безопасны и навлекали на обывателей новые бедствия. Поступит на воеводу к царю челобитная, пошлется по этой челобитной следователь: он запутает жителей в дело; начнутся правежи, сажание в тюрьмы и всякого рода притеснения.
Восстановление системы государственных финансов и налоговых сборов шло в основном по пути введения государственной монополии на целый ряд товаров, расширения системы откупов, взыскания таможенных и торговых пошлин. Правительство Михаила Романова проводило и другие реформы, нацеленные на укрепление порядка и дисциплины в стране. Был издан указ, вводивший в качестве наказания за «бесчестие» высокий денежный штраф.
При Михаиле Романове упрочилась и получила дальнейшее развитие крепостническая система, расширилось крупное поместное землевладение и возросло налоговое обложение тяглого населения, что привело к усилению социальных противоречий и конфликтов. В 1637 году срок поимки беглых крестьян был увеличен с пяти до девяти лет. В 1641 году к нему прибавили еще год. Крестьян, вывезенных другими владельцами, разрешалось искать до 15 лет. Это свидетельствовало о нарастании крепостнических тенденций в законодательстве о земле и крестьянах.
Важнейшей целью внешней политики России в XVII веке являлось воссоединение западнорусских, белорусских и украинских земель в рамках единого Русского государства. В числе задач, которые пыталось решить правительство Михаила Романова, было освобождение Смоленской земли. Первая попытка решить эту задачу связана с войной за Смоленск (1632–1634), которая началась после смерти польского короля Сигизмунда, и в связи с притязаниями его сына Владислава на русский престол. В 1632 году русская армия осадила Смоленск, взяла Дорогобуж, Серпейск и др. города. Тогда Польша договорилась с крымским ханом о совместных действиях против России. Крымские татары прорвались вглубь русской территории, дошли до Серпухова, разграбив населенные пункты, расположенные на берегах Оки. Многие дворяне и дети боярские, имевшие поместья в южных районах, ушли из-под Смоленска защищать свои земли от татар. Польский король Владислав IV подошел к Смоленску и окружил русское войско. 19 февраля 1634 русские капитулировали, отдав полякам все имеющиеся у них пушки и сложив свои знамена у королевских ног. Владислав IV двинулся далее на восток, но был остановлен под крепостью Белой. В марте 1634 был заключен Поляновский мирный договор между Россией и Польшей. По нему Польша возвратила России город Серпейск, за который пришлось уплатить 20 тыс. руб. Война закончилась неудачно, но Владислав IV отказался от претензий на русский трон и признал Михаила Романова русским царем.
89.2. Правление царя Алексея Михайловича Романова
После кончины в июле 1645 года царя Михаила Федоровича и по сложившейся традиции предстояли выборы нового монарха. Придворная группировка русской аристократии, в состав которой входили влиятельные князья и бояре, в частности, И.М. Черкасский, Ф.Ф. Шереметев, Н.И. Одоевский и другие члены Боярской думы, решила посадить на русский престол датского принца Вольдемара и создать в России на польский манер режим выборной монархии. Но эта дворцовая интрига не удалась, поскольку усилиями боярина Б.И. Морозова на русский престол был избран его воспитанник, старший сын почившего государя, молодой царевич Алексей Михайлович. В результате этого «дворцового переворота» к власти пришло новое правительство, в состав которого вошли бояре Б.И. Морозов, Г.Г. Пушкин, М.М. Салтыков, Л.С. Плещеев, П.Т. Траханиотов и другие представители родовой аристократии и столичного дворянства. Многие из них были связаны различными родственными узами, как, например, Б.И. Морозов, Л.С. Плещеев и П.Т. Траханиотов, которые приходились родней царскому тестю, боярину И.Д. Милославскому.
Период правления царя Алексея Михайловича Романова (1645–1676) характеризуется противоречивой двойственностью, с одной стороны, стремлением сохранить роль и значение земского самоуправления, с другой стороны, растущим закрепощением народной массы, которую отдали в жертву интересам служилого землевладения.
Царь Алексей Михайлович по своей природе мягкий человек постоянно нуждался в советниках и помощниках; он всем сердцем привязывался к людям, близко стоявшим к нему, легко поддавался их влиянию. Таким близким лицом в начале царствования был его воспитатель («дядька») боярин Б.И. Морозов, который в течение 3 лет фактически управлял государством, поскольку на престол Алексей Михайлович вступил в 16 лет. Молодой царь находился под сильным влиянием дядьки – человека способного и опытного администратора, но «не умевшего возвыситься до того, чтобы не быть временщиком» и приносившего общие государственные интересы в жертву своим личным выгодам.
В 1646 году была установлена новая пошлина на соль, из-за чего цена на нее сильно выросла. По стране прокатилась волна Соляных бунтов, направленных против правительства боярина Б.И. Морозова. Произвол и лихоимство ставленников Б.И. Морозова вызвали волнение в Москве (1648), беспорядки в Соль-Вычегодске и бунт в Устюге-Великом. Алексей Михайлович вынужден был пожертвовать своим воспитателем и отправил его в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь. Народные требования об отмене новой пошлины на соль были удовлетворены. Новая пошлина на соль была отменена в том же году. Постепенно недовольство угасало, после того как народное волнение стихло, боярин Б.И. Морозов вернулся к царскому двору. С этого времени Б.И. Морозов утратил первенствующую роль в государственном управлении, но царское расположение к нему осталось.
Новое окружение царя выступало за улучшение законодательства и судебной системы. Для составления нового кодекса был созван Земский собор (1647), результатом работы которого явилось опубликованное в мае 1649 года «Уложение, по которому суд и расправа во всяких делах в Российском государстве производится». «Уложение» распространялось на все сферы жизни тогдашней России и удовлетворяло основным требования дворян (о бессрочном сыске беглых крестьян и др.) и верхушки посада (ликвидация беломестных слобод и др.).
Удручающее экономическое положение народа побудило царя и его Думу провести денежную реформу. Были предприняты следующие меры: сначала произвольно увеличили курс ходившей монеты – клеймённый казной серебряный ефимок стоимостью в 42–50 коп. должен был приниматься за рубль. Затем пустили в оборот (1656) медные деньги, одинаковой формы и величины с серебряными, выпущенные по одному номиналу с последними. Меры эти, применённые крайне неумело, привели к постепенному исчезновению из обращения серебра, к обесцениванию медных денег, к страшному вздорожанию продуктов. Все это, в конце концов, привело к открытому бунту в Москве в июле 1662 года. Для усмирения бунта, получившего название «Медного», пришлось прибегнуть к военной силе, и волнения были жестоко подавлены. В 1663 году медные деньги были отменены, но правительственные меры в сфере денежного обращения успели катастрофически сказаться на благосостоянии народа.
В хозяйственной сфере царь Алексей Михайлович стремился поддерживать отечественную торговлю и промышленность. Этому способствовало принятие Таможенного устава (1653) – многочисленные пошлины были заменены единой, размер которой зависел от цены товара и Новоторгового устава (1667), он запрещал иностранным купцам торговать в розницу и между собой, для них были повышены пошлины.
Первоначально, особенно в период правления Михаила Романова, восстановление сословной монархии в форме самодержавия происходит на основе принципа «симфонии властей» – двуединства духовной и светской власти. В дальнейшем укрепление государственности в условиях мобилизационного типа развития приводит к постепенному разрушению принципов соборности и «симфонии властей» – отмиранию Земских соборов, изменениям в функциях и компетенции Боярской думы, Церкви, ограничению местного самоуправления. Происходит бюрократизация государственного управления, и на основе приказной системы начинает складываться гражданская служба, как отрасль государственной, ранее преимущественно военной службы.
Царю Алексею Михайловичу, по словам В.О. Ключевского, пришлось стоять в истоке самых важных внутренних и внешних движений. Разносторонние отношения, старинные и недавние, шведские, польские, крымские, турецкие, западнорусские, социальные, церковные, как нарочно, в это царствование обострились, встретились и перепутались и над всеми ними как общий ключ к их решению стоял основной вопрос: оставаться ли верным родной старине или брать уроки у чужих. Царь Алексей разрешил этот вопрос по-своему: чтобы не выбирать между стариной и новшествами, он не разрывал с первой и не отворачивался от последних.
89.3. Правление царя Федора Алексеевича Романова
После смерти царя Алексея Михайловича его преемником на престоле стал старший сын от первой жены М.И. Милославской царевич Федор Алексеевич (1676–1682), воспитателем которого был знаменитый либеральный просветитель Самуил Гаврилович Полоцкий. В первые месяцы его царствования фактическими правителями государства были патриарх Иоаким и два влиятельных боярина – А.С. Матвеев и И.М. Милославский, которые постоянно враждовали между собой.
Но уже к середине 1676 года государь взял власть в свои руки, отправил в ссылку главу правительства боярина А.С. Матвеева и призвал к власти новую группировку бояр – В.В. Голицына, И.М. Языкова и А.Т. Лихачева.
В 1678–1681 годы была проведена так называемая «Дворцовая перепись», на основании которой была проведена новая податная (налоговая) реформа, в результате которой основной податной единицей (единицей налогообложения) вместо традиционной земельной сохи стал двор.
В 1682 году по инициативе ряда вельмож, в частности, князя В.В. Голицына, Боярская дума и Освященный собор единогласно приняли «Соборный приговор» об уничтожении «богопротивного местничества» и сожжении всех разрядных книг, которые с «превеликой радостею сотвориша» сам патриарх Иоаким и члены Освященного собора в сенях передней палаты государева дворца. Одновременно с этим актом была создана палата родословных дел, или «Гербальня», в недрах которой под началом князей В.Д. Долгорукова, И.А. Голицына и А.И. Хованского стал разрабатываться проект новой сословной реформы, которая, по мнению ряда историков (А. Богданов), стала предтечей знаменитой петровской «Табели о рангах».
Результаты работы этой палаты не заставили себя долго ждать. В марте 1682 г. вместо сожженных разрядных книг были созданы родословные книги, или «разряды без мест», предназначенные «1) родословным людям; 2) выезжим; 3) московским знатным родам; 4) дворянским; 5) гостиным и дьячим; 6) всяким низким чинам», которые отныне служили не в качестве главного инструмента для назначения на разные государственные должности, а для кодификации всех дворянских родов. Таким образом, отмена местничества стала крупным шагом на пути консолидации всего класса феодалов и стиранием граней между его различными сословиями.
Незадолго до смерти царя Федора, когда в Москву вернулся опальный глава прежнего правительства боярин А.С. Матвеев, который с самого начала поддерживал клан бояр Нарышкиных, в окружении молодого царя сформировалась оппозиционная ему партия князей В.В. Голицына – И.А. Хованского – И.М. Милославского, которая сделала ставку на властную и умную царевну Софью (1657–1704).
В апреле 1682 года царь Федор Алексеевич, никогда не отличавшийся крепким здоровьем, скончался, не оставив никаких распоряжений насчет наследника престола. В связи с кончиной бездетного царя остро встал вопрос о выборе его преемника. Юридические права на престол были на стороне следующего по старшинству царевича Ивана, родившегося в августе 1666 года. Но поскольку он тоже не отличался крепким здоровьем, да и здравым умом тоже, то по подсказке Л.К. Нарышкина и патриарха Иоакима бояре решили передать престол его сводному брату, царевичу Петру, матерью которого была вторая жена Алексея Михайловича, вдовствующая царица Наталья Кирилловна Нарышкина.

ГЛАВА 90. Социальные противоречия, конфликты и нестроения
Народные восстания XVII века становится более мощными и организованными. До XVII века Россия ничего подобного не знала – две крестьянские войны под предводительством И.И. Болотникова и С.Т. Разина. Мощные восстания в Москве, а за столетие их произошло более полудюжины. Новый рубеж в развитии классовой борьбы в России обозначили огромные масштабы самих движений с десятками тысяч участников, и повстанческие армии, и военно-политические центры руководства борьбой, и осада, штурмы, взятие десятков городов (в том числе осада столицы России). При этом происходило освобождение части территории страны от власти царской администрации, установление на ней повстанческой власти.
Народное движение оказывало существенное влияние на развитие страны, под его влиянием происходила отсрочка окончательного оформления крепостного права, временное снижение налогов и повинностей, удовлетворение требований восставших по части суда и расправы, выдачи жалованья и др., падение и смена центрального правительства и местных властей.
Эпоха крестьянских войн и других народных движений XVII–XVIII веков оказала несомненное воздействие на эволюцию российского абсолютизма, который, помимо прочего, стал формой ужесточения классового господства земельных собственников, и их противостояния социальному протесту угнетенного народа.
90.1. «Соляной бунт»
В период с 1648 по 1650 год в разных городах России, в том числе в Пскове, Новгороде и Устюге Великом, произошли крупные антиправительственные выступления, но, безусловно, самым мощным из них стал «Соляной бунт» в Москве, вспыхнувший в июне 1648 года.
«Соляного бунта» был вызван экономической политикой московского правительства. Правительство, руководимое Б.И. Морозовым, выступило с обширной программой «либеральных» экономических реформ. Эта программа предусматривала отмену «урочных лет», ликвидацию «белых слобод», введение косвенных податей, сокращение расходов на государственный аппарат и т.д. В феврале 1646 года по инициативе Б.И. Морозова, Н.И. Чистого и А.И. Чистого вместо ряда прямых налогов, в частности «стрелецкой» и «ямской » деньги, был введен косвенный налог на соль. Однако уже в декабре 1647 года, не оправдав надежд правительства, «соляная деньга» была отменена, и правительство решило взыскать двухгодовую задолженность за отмененные ранее подати, что имело самые печальные последствия для инициаторов этого решения.
Во время возвращения царя с традиционного богомолья из Троице-Сергиева монастыря 1 июня 1648 года толпа москвичей попыталась передать Алексею Михайловичу челобитную с просьбой об отставке и наказании главного мздоимца, главы Земского приказа Л.С. Плещеева. Челобитчики были разогнаны стрельцами, и тогда 2-3 июня 1648 года разъяренная толпа москвичей ворвалась в Кремль и начала крушить дворы Б.И. Морозова, П.Т. Траханиотова, Г.Г. Пушкина, М.М. Салтыкова, В.Г. Шорина и других членов правительства. Во время погрома был убит дьяк приказа Новгородской чети Н.И. Чистой. Этот погром осуществлялся под руководством дворовых людей дядьки царя боярина Н.И. Романова и князя Д.М. Черкасского, т.е. представителей партии аристократов, отстраненной от власти в 1645 году.
3 июня 1648 года состоялись переговоры с восставшими, которые вели Н.И. Романов и Д.М. Черкасский, которые приняли от них петицию с требованием расправы над ключевыми членами правительства. Итог этих переговоров оказался плачевен для «власть предержащих» бояр: глава правительства боярин Б.И. Морозов был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, судью Земского приказа думного дьяка Л.С. Плещеева отдали на растерзание восставшей толпе, а глава Пушкарского приказа окольничий П.Т. Траханиотов был обезглавлен на Красной площади в Москве.
Итог «Соляного бунта» состоял в том, что русское правительство вновь возглавила старая партия Шереметева-Черкасского, в состав которого вошли князья Н.И. Одоевский, Ф.Ф. Волконский, М.П. Пронский, С.В. Прозоровский и другие. А также по требованию широких слоев московского дворянства и посада было принято решение о созыве нового Земского собора, работа которого увенчалась принятием Соборного уложения 1649 года.
90.2. «Медный бунт»
Летом 1662 года в Москве вспыхнуло народное восстание, получившее название «Медного бунта». Это восстание явилось результатом ряда предшествующих событий. Правительство царя Алексея Михайловича для покрытия бюджетного дефицита, вызванного русско-польской войной (1654–1667), наряду с введением дополнительных военных налогов провело денежную реформу. По предложению царского фаворита окольничего Ф.М. Ртищева правительство приняло решение наряду с серебряной монетой (ефимками) выпустить в 1656 году в обращение медные деньги, но с тем же номиналом, т.е. теми же цифровыми знаками, как и прежние серебряные.
Так, в обращении появились медные и серебряные рубли и другие монеты. Поначалу это прошло без каких-либо нареканий. Но позднее для покрытия возрастающих военных расходов правительство выпускало в обращение все больше медных монет, ведь медь намного дешевле серебра. Кроме того, ряд оборотистых дельцов, в частности тесть царя боярин И.Д. Милославский, наладили чеканку собственной фальшивой монеты. При этом все подати и пошлины правительство по-прежнему собирало серебряной монетой, а жалование, напротив, все чаще и больше выплачивало медной деньгой. Наконец, из-за финансовых трудностей правительство ввело новую подать «на войну».
Все это в совокупности привело к тому, что медные деньги стали стремительно обесцениваться, и их покупательная способность стала подать. В этих условиях серебряные деньги стали припрятывать, и они скоро вышли из обращения. Наступившее расстройство денежного обращения привело к тому, что цены неимоверно возросли. Крестьяне прекратили ввоз товаров в город, не желая продавать его на обесцененные медные деньги. В результате уже в начале 1662 года номинальная стоимость одного медного рубля в двенадцать раз была меньше серебряного. Вся денежная система государства оказалась нарушенной. Стрельцы, иностранные наемники отказывались получать жалованье медными деньгами, а продавцы укрывали товары, спасая их от продажи за обесцененные медные монеты.
Напряжение нарастало. Положение осложнялось и тем, что бунт начался в дни, когда русская армия в войне с Польшей потерпела ряд поражений, что, как известно, никогда не способствует популярности властей. По Москве стали ходить «воровские и подметные письма», в которых ряд членов правительства, в частности И.Д. Милославский, Ф.М. Ртищев и В.Г. Шорин, были названы «польскими агентами» и «ворами».
В Москве 25 июля 1662 года началось людское брожение, вылившееся в так называемый «медный бунт». Тысячи москвичей: посадских людей, среди которых было немало мелких торговцев, стрельцов, наемных рабочих, городская беднота – всех тех, кто особенно страдал от обесценения денег, стали толпами собираться на площадях. В местах скопления людей уже кто-то расклеил «листы» с обличением царского тестя И.Д. Милославского, богатого купца В. Шорина и других бояр, которых считали виновными в организации выпуска медных денег. Их обвиняли в обмане народа, предательстве интересов страны. Большая толпа стрельцов и посадских двинулась с этими «подметными письмами» в село Коломенское под Москвой, с требованием выдачи указанных лиц на расправу. В это время царь Алексей Михайлович находился в церкви и принимал участие в обедне. Но он уже был извещен о начавшемся бунте и упрятал подальше своего тестя, других высших сановников, которых народ требовал на расправу. Когда толпа подступила к церкви, царь вышел навстречу бунтовщикам. Как сообщает летопись, с челобитчиками Алексей Михайлович говорил «тихим обычаем и обещал им учинить скорый сыск и правую расправу» над всеми «лихоимцами и ворами», увещевал толпу разойтись. Во время беседы с царем некоторые смельчаки подступали к нему совсем близко, хватали за царское одеяние. Алексей Михайлович выдержал эти наскоки и даже поклялся разобраться во всех делах, а в знак убедительности своих слов протянул повстанцам руку, и кто-то из толпы «с царем бил по рукам». Этот искренний жест заставил поверить в монаршую милость и справедливость, успокоил собравшихся, и люди двинулись обратно в Москву. А в это время в Москву скакали верные люди с призывом к стрелецким полкам двинуться в Коломенское.
В самой Москве разрасталось народное волнение, начались погромы дворов тех бояр и купцов, которые были причастны к денежной реформе. Некоторые из них бежали из столицы. Особенно досталось дворам двух богатых купцов – В.Г. Шорина и С.Ф. Задорина, которым правительство отдало на откуп сбор многих податей и пошлин. Прошел слух, что они искали спасение в Польше. Это ещё больше разъярило толпу.
Тысячи москвичей вновь ринулись в Коломенское искать царской правды. На пути они встретили тех, кто только что беседовал с царем, и повернули их назад. Восставшие снова подступили к царю с требованием выдать «изменников». Вначале Алексей Михайлович пытался миром закончить очередные переговоры, но обстановка накалялась, в адрес царя посыпались угрозы. В это время ему доложили, что верные части уже стянуты к Коломенскому. Тон царя круто изменился – грозно он крикнул бунтовщикам, чтобы те разошлись, а когда перепалка продолжилась, приказал охране «тех людей бити и рубити до смерти и живых ловити». В бой были брошены стрелецкие полки. Началось избиение «невежливо бивших челом». Многих отогнали к Москве-реке и топили. Начался сыск по всему городу. Повсюду стояли крепкие заставы, караулы прочесывали улицы. Всех причастных к бунту или просто заподозренных сажали в темницы. Начались многодневные допросы «с пристрастием», т. е. с жестокими средневековыми пытками – раскаленным железом, дыбой, водой, плетьми. Виновных в «заговоре и скопе» четвертовали, вешали. Во время народных волнений погибло несколько сот москвичей, а вечером того же дня было схвачено и повешено еще более ста челобитчиков. Оставленным в живых отсекали руки и ноги, вырывали языки, выжигали на лбу буквы «б» и «в», что означало «бунтовщик» и «вор». Сотни людей были сосланы в отдаленные концы страны.
По сообщениям беглого посольского дьяка Г.К. Котошихина «и того ж дни около того села повесили со 150 человек, а остальным всем был указ, пытали и жгли, и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног пальцы, а иных бив кнутьем, розослали всех в дальние города, в Казань, и в Астрахань, и на Терки, и в Сибирь, на вечное житье, а иным пущим вором того ж дни, в ночи, учинен указ, завязав руки назад, посадя в большие суды, потопили в Москве реке».
Как и прежде, московское восстание дало начало вспышкам неповиновения и в некоторых других районах страны, особенно в национальных, где под влиянием русских переселенцев и новых властей рушились вековые порядки и обычаи. Поднялся мятеж в недавно вошедшей в состав России Башкирии, волнения возникли в ряде уездов Сибири – ведь от денежной реформы страдали все низшие слои населения. С большим трудом местным властям удалось навести здесь порядок.
Основным итогом московского бунта стала постепенная отмена медной монеты. Сначала, в 1663 году, медные дворы были закрыты в Новгороде и Пскове, затем в Москве и Новгороде возобновили чеканку серебряной монеты, а всю медную деньгу полностью изъяли из наличного обращения и переплавили ее для иных нужд. Медные деньги были обменены правительством, причем за один медный рубль выплачивали одну копейку серебром.
Жестокая и кровавая расправа над восставшими показала в большей мере не силу, а слабость правительства, его неуверенность в собственных силах и страх перед народными массами. Царь и правящая верхушка России были готовы практически любыми средствами удерживать власть в своих руках, и обеспечивать сохранность существующих порядков.
90.3. Восстание под предводительством Степана Разина
На протяжении почти двух столетий казачья вольница боролась с московским правительством, «голутвенные» казаки выступали против «домовитых», провинциальное дворянство против аристократии, старообрядцы против «новокрещенцев», крепостные крестьяне против помещиков и т.д.
Масштабным и серьезным по своим последствиям оказалось казацко-крестьянское восстание в конце 1660-х – начале 1670-х годов, вождем которого стал донской казак С.Т. Разин (ок. 1630–1671). Началось оно на Дону, а затем охватило значительные южные и юго-восточные территории Российского государства. Возникла даже опасность похода повстанцев на Москву.
Донское казачество не случайно стало ядром повстанческого движения. Люди искали спасения на Дону, с которого никогда казаки не выдавали беглецов. На Дону уже в XVI веке появились поселения казаков, бежавших в эти привольные края. Но здесь были и свои трудности: донские казаки не сеяли хлеб. Они считали, что с хлебопашеством придет на Дон крепостное право. В мирное время жили огородами, скотоводством, промыслами. Казаки ходили в набеги («за зипунами») на Турцию, Крым и Персию, охраняли границы России, участвовали в войнах, которые вело правительство, и получали за это из Москвы «денежное и хлебное жалование». С годами такие походы за добычей, или «за зипунами», стали боевой традицией казачества.
В дни опасности казаки седлали коней, вооружались, готовили к дальним походам быстроходные струги (лодки); ставили на них легкие пушечки. Таким образом, по воде и посуху покрывая сотни километров, они нападали на Крымское ханство, Турцию, наводили ужас на мусульманские государства, расположенные по берегам Каспийского моря.
Московское правительство не могло не считаться с мощным, организованным, хорошо обученным войском, и не раз прибегало к его помощи в войнах с соседями. Но с другой стороны, казаков трудно было держать в узде, и порой они своими набегами осложняли отношения России с южными соседями. Со временем потомственные зажиточные «домовитые» казаки стали опорой царской власти в этом краю. Казацких атаманов с почетом принимали в кремлевских палатах. Беседовал с ними и сам царь.
Однако в 1650–1660-е годы положение на Дону стало существенно меняться, становясь все более критическим. В число казаков стало вливаться все больше беглых крепостных крестьян и посадских людей, спасающихся от крепостной неволи, возросшей барщины, роста податей. К середине 1660-х годов на Дону скопилось огромное количество беглых людей. И царь Алексей Михайлович издал указ – вернуть всех беглых назад. Их преследовали царские карательные отряды – ведь сыск беглых в соответствии с Уложением 1649 года был бессрочным и повсеместным. Но казачьи общества не выдавали беглецов: здесь, как и в Запорожской Сечи, действовал тот же обычай – «с Дону выдачи нет».
В качестве предупреждения казакам ограничили подвоз из Москвы боеприпасов и продовольствия, стали стеснять их торговлю. Это привело к общему ухудшению положения на Дону. В низовых донских станицах, где жило зажиточное «домовитое» казачество, положение было ещё терпимым. А в верховых городках, близких к московским границам, где собиралась «голь», «голытьба», или голутвенные казаки, как их называли, ситуация стала критической. Там находились сотни и тысячи беглых, обнищавших, голодных людей, они жили в землянках, питались кое-как, умирали с голоду. Среди этой-то голытьбы и возникли первые вспышки неповиновения властям.
В 1666 году казацкий атаман Василий Ус повел несколько сот человек голытьбы на север к Москве, под предлогом найма на военную службу к великому государю. Но их не приняли и приказали возвращаться на Дон. Казаки дошли лишь до Тулы, а там к ним стали перебегать местные крепостные крестьяне и холопы. Скоро их войско составило несколько тысяч человек. Они начали громить помещичьи усадьбы, убивать помещиков и вотчинников, объявляли вольными местных людей. Лишь послав войска, царь смог помешать дальнейшему продвижению казаков в центр России. Они были оттеснены на юг, и рассеяны. Многие закончили свой путь в тюремных застенках и на виселицах.
К середине 1660-х годов на Дону скопилось великое множество беглого люда, казацкой голытьбы, которой нечем было прокормиться. Им оставалось либо умереть голодной смертью, либо идти в поход «за зипунами». Однако Россия была крайне истощена длительной войной, а казацкие походы на мусульманские страны могли спровоцировать новую войну с Османской империей или обострить отношения с Персией. Правительство вынуждено было запретить казакам военные походы. Последний «клапан», который мог бы «сбросить» социальное давление на Дону, был перекрыт.
В 1667 году Степан Разин появился в верховьях Дона, там, где скопилось большое количество голытьбы, и он стал собирать новую казацкую ватагу. К нему стекались со всех сторон все бедные, обиженные и угнетенные. Приходили и разогнанные царскими воеводами казаки Уса вместе со своим атаманом. Степан Разин, в то время ему было 37 лет, принадлежал к домовитым казакам, входил в круг казацкого руководства. Не раз возглавлял походы донцов к крымским и турецким берегам. Побывал он и в составе казацких посольств в Москве. В начале 1660-х годов он служит на дипломатическом и военном поприщах и Войску Донскому, и Московскому правительству. Смелый, хитрый, с волевым характером, он пользовался большим авторитетом среди казачества.
Относительно того когда Разин начал подготовку восстания, точных сведений нет. Он до поры до времени держал свои планы в секрете, исподволь вооружал людей, прикупал порох, пушки, струги, создавал впечатление, что готовится к обычному походу «за зипунами» в Крым. И лишь повеяло первым теплом и прошел волжский лед, Степан Разин объявил цель своего похода – на Волгу! На Каспий! Туда, куда уже не раз ходили казачьи отряды. Казалось, в этом очередном походе не было ничего необычного. Власти настораживало лишь то, что домовитые казаки, атаманская верхушка остались дома, а в поход отправлялась лишь «голь перекатная», беглые, вчерашние холопы.
Весной 1668 году Разин совершил свой первый масштабный поход по территории России и сопредельных государств. Ватаги Разина вышли в Каспийское море, повоевали на берегах окрестных ханств, напали на владения Персии, с которой Россия находилась в мирных отношениях. Этот поход длился целый год. Зиму казаки провели, ставши лагерем, неподалеку от Баку, а весной 1669 года продолжили свой грабительский поход. Многие из них погибли в боях и от болезней, но в их ряды вливались освобожденные русские пленники, местная беднота. В решающей морской битве челночный флот Разина разгромил флот персидского адмирала. После этого казаки повернули домой.
Когда отряды казаков появились под Астраханью, весь город высыпал им навстречу. По всему Каспию уже летели легенды о блестящих победах Разина. Однако, на этот раз он выказал полную лояльность властям, одарил местного воеводу дорогими подарками. Сдал, как того требовали власти, тяжелые пушки и получил разрешение пройти обратно на Дон. На Дону Разин со всем своим войском обосновался в верховьях реки, в Кагальницком городке. Туда прибывало все больше беглых, сирых и убогих, пополняя ряды разинского ополчения. Теперь в Донской области оказалось два центра. Один официальный – в Черкасске, где верховодили домовитые казаки и их атаманская верхушка Другой – в Кагальнике, где бушевали разинские ватаги, рвавшиеся в бой за новыми «зипунами», но главное – отомстить своим обидчикам – помещикам, вотчинникам, воеводам, приказным людям, от которых они претерпели столько обид и лишений.
Уже в это время движение Разина приобретает социальный характер – за бедных против богатых, и не только в России, но и за её пределами. Уже это показывало, что казаки держат себя обособленно от московских властей и ведут самостоятельную линию. Уже в это время из стана Разина слышались угрозы в адрес царских воевод, дьяков, приказных людей, которые мучают простой народ. Царь по-прежнему оставался для простых людей, в том числе для разинцев, олицетворением правды и справедливости, якобы только помощники у него были злые и нерадивые.
Весной 1670 года Разин рассылает по всем окрестностям свои «прелестные грамоты» с призывами идти «бить бояр и воевод». Другим лозунгом движения стал призыв «черным людям дать свободу». Под изменниками понимались все, кто притеснял и обижал народ. Слова о свободе «черным людям», по существу, означали освобождение народа от всех форм крепостной зависимости. При этом разинцы подразумевали, что царь невинен в насилиях и неправдах его помощников. Движение под руководством Степана Разина стало первым в истории России, которое выступило против всего существующего порядка вещей, но не подняло руку на государя всея Руси.
С самого начала похода казаки не искали никаких заморских «зипунов». Разинский отряд двинулся с Дону на Волгу, а затем перебрался на реку Яик, где встал на зимовку в Яицком городке. Первым волжским городом, вставшим на их пути, была хорошо укрепленная крепость Царицын. Разин едва успел осадить город, как жители сами открыли ему ворота. Началась расправа над царской администрацией – воеводами, приказными людьми, стрелецкими начальниками, а также богатыми купцами. Все, что было захвачено, сносили в общий круг, а там уже делили между повстанцами. Причем часть пожитков доставалась и простым людям, а также стрельцам, которые переходили на сторону Разина и вливались в его войско. В Царицыне Разин показал образец нового управления городом. Здесь стал действовать казачий круг, куда входили все жители города, они выбирали своего атамана, есаулов, других должностных лиц. Оставив Царицын, Разин пошел вниз по Волге. Один за другим ему сдавались города. Высланные против него стрелецкие части переходили на его сторону, с воеводами и стрелецкими начальниками расправлялись на месте. Скоро повстанческое войско исчислялось уже десятками тысяч человек.
Войско удачливого атамана подошло к Астрахани. В городе был крупный гарнизон, которым командовал опытный воевода князь И.С. Прозоровский. Но под натиском Разина не устояла и Астрахань. Во время ночного штурма города в нем вспыхнуло восстание «черных людей», стрельцов, и солдат гарнизона. Прозоровский отбивался отчаянно, но город был взят, и все воеводы и офицеры захвачены в плен. По приговору круга десятки человек местной знати, администрации, начальных людей, местных богатеев было казнено. Престарелого воеводу сбросили «с раската», с кремлевской стены. Его 12-летнего сына повесили здесь же на стене вниз головой. Оставив своего сподвижника Василия Уса в Астрахани, Разин двинулся вглубь России. Без боя ему сдаются Саратов, затем Самара. Повстанческое войско вступает в уезды с обширными вотчинами, помещичьими и церковными владениями, многочисленным крепостным крестьянским населением.
Теперь восстание из казацкого быстро перерастает в крестьянско-казацкое. Крестьяне захватывают усадьбы помещиков и вотчинников, делят между собой их имущество, жгут кабальные документы, захватывают спорные земли, организуют по образу разинского управления свои крестьянские круги с выборными лицами. Наиболее ненавистных феодалов и начальников бросают «с раската», топят в реках.
В огне восстания оказывается все Поволжье, Центрально-Черноземный район. Его языки доходят до северных городов, Предуралья, волнения охватывают слободскую Украину, башкирские, татарские, марийские, чувашские, мордовские деревни. На освобожденной территории прекращается выплата государственных налогов, оброков, выполнение барщинных работ. Повсюду люди тянутся к свободной, вольной жизни, к несдерживаемой никакими препятствиями предпринимательской деятельности.
В районах, занятых разницами, сохранялись частная собственность, торговля, денежные расчеты, но все это происходило уже без государственных налогов, ограничений, бюрократической волокиты приказной администрации. Однако рост численности восставших не усилило народное движение, а скорее ослабило. В его ряды вливались люди, которые никогда не имели дело с боевым оружием – мирные крестьяне, посадские люди, мелкие торговцы, ремесленники. Они не знали, что такое военная дисциплина и тактика боя. Их оружием были вилы, косы, дубины. Посланные на усмирение карательные отряды зачастую довольно быстро рассеивали их и восстанавливали порядок.
Повстанческое войско подошло к Симбирску. Однако штурм города не увенчался успехом, и Разин начал планомерную осаду Симбирска с суши и со стороны Волги. А в это время пришла в движение вся самодержавно-чиновничья система России. Правительство Алексея Михайловича бросило значительные силы для защиты тех порядков, которых страна с большим трудом, с неимоверными страданиями установила в послесмутное время. Разинское движение грозило разрушить стабильность государственной системы, опрокинуть устоявшиеся общественные ценности, как бы несправедливы они ни были в те времена.
Для борьбы с восстанием царь мобилизовал лучшие воинские силы России. Наиболее боеспособные части были стянуты даже с польской границы. В армию включили полки «нового строя» – рейтарские и драгунские части во главе с иностранными офицерами. Во главе карательных войск Алексей Михайлович поставил лучших русских полководцев Ю.А. Долгорукого и Ю.Н. Барятинского. Царская армия стала продвигаться к Поволжью. Попутно карательные отряды подавляли очаги сопротивления в отдельных уездах, селах и деревнях. Долгорукий сурово карал ослушников, повсюду вдоль дорог стояли виселицы с повешенными повстанцами. Сотням людей в наказание отрубали руки, вырывали языки, выжигали на лбу и щеках позорные знаки.
В начале октября 1670 года за Симбирск разгорелось ожесточенное сражение, в ходе которого повстанцы проявили чудеса храбрости и самоотверженности. Но и подошедшие правительственные войска князя Барятинского выказали высокую боевую выучку, преданность престолу и стойкость. К тому же совершил вылазку отряд симбирского гарнизона. Повстанцы попали между двух огней. Разин дрался в гуще сражения, увлекая своим примером товарищей, однако был ранен сабельным ударом в голову. Истекающего кровью и потерявшего сознание атамана перенесли, под охраной, в один из стругов, которые стояли на берегу Волги. В случае поражения для повстанцев – это был последний путь к отступлению. Сражение ещё продолжалось, но казацкие атаманы уже отчалили от берега. Их струги летели вниз по Волге, туда, где ладьи легко было перетащить на Дон. А там были уже свои обжитые безопасные края. Разина привезли в Кагальницкий городок, откуда он начал антибоярский поход, а царские войска продолжали громить повстанческие отряды. Дольше всех, около года, держалась восставшая Астрахань, но и она, в конце концов, пала. Кое-где ещё вспыхивали очаги восстания, среди крестьян поволжских лесов распространялись грамоты, что атаман вот-вот снова выйдет на Волгу, что он лишь скрывается до поры, до времени. Но Разина все не было, а его соратники и помощники один за другим оказывались в царских застенках и клали головы на плаху.
В апреле 1671 года в Кагальнике был схвачен и сам атаман. Арестовали его домовитые казаки, которые пришли к нему как бы для увещевания, убеждали повиниться перед властями. Но Разин был непреклонен. Он надеялся «собрать новых молодцов и снова пойти в Русь защищать сирых и убогих». Но сделать этого ему не удалось: несколько человек навалились на него, скрутили ему руки. Под усиленной охраной в клетке, поставленной на телегу, повезли Разина в Москву. Там он выдержал долгие допросы, в том числе в присутствии самого Алексея Михайловича, перенес неимоверные пытки. Но атаман не потерял присутствия духа, не дрогнул, не выдал своих ещё бывших на свободе соратников. Степана Разина четвертовали на Красной площади при огромном стечении народа. Вся боярская, помещичья, купеческая Москва вышла посмотреть на казнь атамана Степана Разина.
Восстание Степана Разина показало, что уже в то время русское общество было расколото на непримиримые части. Между ними были невозможны переговоры, диалоги, компромисс. Все вопросы решались силой, кровью, взаимным уничтожением. Это стало характерной чертой российской жизни и в последующие времена.
«Казацкая вольница была очень замечательным явлением в русской истории, она наиболее обнаруживает полярность, противоречивость русского народного характера. С одной стороны, русский народ смиренно помогал образованию деспотического, самодержавного государства. Но, с другой стороны, он убегал от него в вольницу, бунтовал против него. Стенька Разин, характерно русский тип, представитель «варварских казаков», голытьбы. В смутную эпоху было уже явление, сходное с явлением XX века, с эпохой революции. Колонизация была совершена в России вольным казачеством. Ермак подарил русскому государству Сибирь. Но вместе с тем казацкая вольница, в которой было несколько слоев, представляла анархический элемент в русской истории, в противовес государственному абсолютизму и деспотизму. Она показала, что может быть уход из государства, ставшего невыносимым, в вольные поля»[15].

ГЛАВА 91. Процессы и тенденции развития политической системы Московского царства-государства в XVII столетии

91.1. Общие тенденции политической динамики
К концу XVII века система государственного управления сословной монархии вступает в сложный этап модернизации всей политической системы страны, ее институтов и управленческого аппарата с заимствованием элементов европейского опыта, рационализма, но в целом на своей собственной цивилизационной основе. Темпы этой модернизации с ее противоречиями не успевали за возраставшим усложнением задач государственного управления, ростом территории, процессом сословной трансформации общества и новыми геополитическими вызовами. На повестке дня стояла проблема коренной реорганизации всей системы центрального и местного управления, которая бы определила окончательный выбор между развитием самодержавия как выразителя сословных интересов и утверждением абсолютизма.
«Московские люди XVI в. видели в своем государе не столько блюстителя народного блага, сколько хозяина московской государственной территории, а на себя смотрели, как на пришельцев, обитающих до поры до времени на этой территории, как на политическую случайность. Личная воля государя служила единственной пружиной государственной жизни, а личный или династический интерес этого государя – единственной ее целью. Из-за государя не замечали государства и народа». [Ключевский В.О.: Том 3, С. 85. История России, С. 22015].
«В Смуту общество, предоставленное самому себе, поневоле приучалось действовать самостоятельно и сознательно, и в нем начала зарождаться мысль, что оно, это общество, народ, не политическая случайность, как привыкли чувствовать себя московские люди, не пришельцы, не временные обыватели в чьем-то государстве, но что такая политическая случайность есть скорее династия: в 15 лет, следовавших за смертью царя Федора, сделано было четыре неудачных опыта основать новую династию и удался только пятый. Рядом с государевой волей, а иногда и на ее месте теперь не раз становилась другая политическая сила, вызванная к действию Смутой, – воля народа, выражавшаяся в приговорах земского собора, в московском народном сборище, выкрикнувшем царя Василия Шуйского, в съездах выборных от городов, поднимавшихся против вора тушинского и поляков. Благодаря тому мысль о государе-хозяине в московских умах постепенно если не отходила назад, то осложнялась новой политической идеей государя – избранника народа. Так стали переверстываться в сознании, приходить в иное соотношение основные стихии государственного порядка: государь, государство и народ». [Ключевский В.О.: Том 3, С. 87. История России, С. 22017].
Новые политические понятия, зародившиеся в умах в продолжение Смуты, оказали прямое и заметное действие на государственный порядок при новой династии.
91.2. Монархическая верховная власть
Государь, царь и великий князь одновременно являлся главой государства и всей военно-землевладельческой иерархии, адресатом податей, верховным законодателем и судьей, а также верховным собственником всей земли и дворцовых (домениальных) вотчин. Процесс абсолютизации власти монарха наглядно выразился в изменении царской титулатуры с 1654 года, в которой стала особо подчеркиваться идея божественного происхождения царской власти и ее самодержавный характер – «Божией милостью великий государь, царь и великий князь всея Великие и Малые и Белые Русии самодержец». Для повышения авторитета монаршей власти Соборным уложением 1649 года предусматривалась жесткая уголовная ответственность, вплоть до смертной казни, за оскорбление своими действиями или даже помыслами престижа царской власти, личности государя и царского двора.
Престолонаследие – преемство верховной власти в монархиях. Различают три вида передачи престола: по избранию, по назначению предшественником и по закону – наследственная монархия.
Порядок избрания главы государства в России применялся несколько раз. После смерти царя Федора Ивановича в 1598 году Земским собором был избран Борис Годунов. В 1606 году после убийства Лжедмитрия I, боярами и народом был избран Василий Шуйский. В 1610 году после его свержения избран польский королевич Владислав. В 1613 году Земским собором избран Михаил Романов.
«Отечество под сенью самодержавия успокоилось, извергнув чужеземных хищников из недр своих, возвеличилось приобретениями и вновь образовалось в гражданском порядке, творя, обновляя и делая только необходимое, согласное с понятиями народными и ближайшее к существующему. Дума Боярская осталась на древнем основании, т.е. советом царей во всех делах важных, политических, гражданских, казенных. Прежде монарх рядил государство через своих наместников, или воевод; недовольные ими прибегали к нему: он судил дело с боярами»[16].
91.3. Нормативно-правовые основы русской государственности. Соборное уложение 1649 года
Соборное уложение было принятие Земским собором 1649 года. Это общерусский кодекс, базирующийся на религиозно-православном понимании политических и правовых процессов. По своему объему почти 1000 статей он не имел в то время аналогов. Этот кодекс свидетельствует о высоком профессионализме русских дьяков XVII века. Соборное уложение явилось ответом на многочисленные законодательные запросы с мест и стабилизировало правопорядок в государстве. Оно создавало условия для проведения царской администрацией самостоятельной политики, в том числе акций, которые могли не найти поддержки у представителей сословий. Уложение определяло положение основных сословий. В нем провозглашался принцип равного суда для всех чинов, защищалась любая личность, но с учетом ее сословного статуса. Особо опасными определялись преступления против религии, затем шли государственные преступления против порядка управления. Уложение юридически оформило крепостное право, объявив бессрочный сыск беглых, и прикрепило посадское население к городам, ликвидировав беломестные слободы, которые были освобождены от посадских повинностей.
Возникновение этого кодекса права было связано с острой необходимостью серьезно реформировать всю правовую систему Русского государства, а «Соляной бунт» в Москве стал лишь удобным предлогом для решения этой животрепещущей проблемы.
В июне 1648 года по требованию широких слоев дворянства и посада в Москве был созван очередной Земский собор, делегаты которого приняли решение о создании специальной комиссии по подготовке нового уложения во главе с князем Н.И. Одоевским. В состав этой комиссии, получившей статус временного приказа, вошли князь боярин С.В. Прозоровский, князь окольничий Ф.Ф. Волконский, а также дьяки Г.П. Леонтьев и Ф.А. Грибоедов. Работа этого приказа продолжалась более трех месяцев, а уже в начале октября 1648 года в двух палатах Земского собора началось обсуждение проекта уложения. В «Государевой палате» заседали сам государь, Боярская дума и Освященный собор. А в другой, «Ответной палате», под руководством князя Ю.А. Долгорукова совещались «выборные» люди от провинциального дворянства, посада и черносошных крестьян. Работа над главами и статьями этого проекта продолжалась более трех месяцев и завершилась 29 января 1649 г. принятием знаменитого Соборного уложения, «заручную скрепу» на котором поставили все без исключения члены Земского собора.
Соборное уложение состояло из XXV глав и 967 статей.
Главы I–IX содержали статьи о государственном и уголовном праве, в которых закреплялась существующая форма государственного правления и устройства, устанавливалась уголовно правовая защита личности государя, чести Государева двора и Русской православной церкви, определялась юридическая (уголовная) ответственность за подделку государственных актов и монеты и т.д.
Главы Х–ХV были посвящены системе судоустройства и судопроизводства. В частности, глава XI «Суд о крестьянах» удовлетворила многолетние требования провинциального городового дворянства об установлении бессрочного сыска беглых крепостных крестьян и холопов. Тем самым были отменены «урочные лета», и крестьяне с их потомством навечно становились собственностью светских и духовных феодалов.
Главы XVI–ХХ содержали нормы гражданского права. В частности, главы XVI «О поместных землях» и XVII «О вотчинах» были посвящены праву земельной собственности и правам и обязанностям служилых людей «по отечеству». По мнению ряда историков, эти статьи практически уравнивали правовой статус поместья и вотчины как наследственных владений, которые теперь могли на равных правах участвовать в свободной купле-продаже и дарении. Глава XIX «О посадских людех» распространяла нормы крепостного права на посадское население. Отныне во всех городах ликвидировались «белые слободы», и все посадское население навечно прикреплялось к своим посадам и слободам.
Главы XXI–XXII были полностью посвящены нормам уголовного права, и в частности серьезно ужесточали наказания за такие тяжкие уголовные преступления, как душегубство, грабеж, разбой и мздоимство.
Главы XXIII–XXV определяли правовой статус служилых людей «по прибору» – казаков и стрельцов.
В советской историографии главный смысл и назначение Соборного уложения усматривались в юридическом оформлении крепостного права. Однако было бы не совсем верно акцентировать внимание только на ряде глав этого документа, которые предусматривали усиление власти помещиков над крестьянами. Как верно отметил профессор Н.И. Павленко, едва ли не самый важный результат этого законодательного акта состоял в оформлении сословной структуры русского общества, в определении прав и обязанностей каждого из четырех сословий: дворянства, духовенства, посадских и крестьян.
91.4. Земские соборы
К системе высших органов государственной власти относились земские соборы, роль которых в первой половине XVII века значительно возросла. Земский собор был общегосударственным органом сословного представительства, состоявший из четырех курий: Боярской думы, Освященного собора высшего духовенства, представителей от московского и городового служилого дворянства (московских дворян, московской приказной администрации, городовых уездных дворян), выборных от посадского населения всех городов и иногда от черносошного крестьянства (московской гостиной и суконной сотен, московских посадских тяглецов, служилых людей по «прибору»,то есть казаков и стрельцов).

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69176746) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.