Вам выбирать
Сергей Домашев
Мой каждый новый стих –Это кусочек многогранной жизни.Предложит он смеяться или петь,Или разбудит боль в зажившей ране –Вам выбирать. А я хочу успеть Коснуться всех, ещё молчащих, граней.
Сергей Домашев
Вам выбирать
Строка в досье
Юмор, сатира, драма
Творчеству донского поэта Сергея Домашева присуща многоплановая широта: от миниатюры до романа в стихах, от юмора до трагедии, от забот одиночки до проблем всенародных. Стихи обнаруживают глубокую наблюдательность автора, умение тонко исследовать психологический конфликт, их характеризует задушевность и простота в описании человеческих судеб. Многие из них, написанные почти полвека назад, пронизаны светом и свежестью нынешнего дня. Предлагаемая книга открывает цикл электронных публикаций его удивительных сочинений, потому включает в себя многое из первых проб. Выпущенная однажды в бумажном варианте, она стала настольной книгой как начинающих, так и состоявшихся уже поэтов и прозаиков.
О себе
Бородой обёрнутая рожа.
За плечами груз шахтёрских лет.
Дети, внуки. А зовут – Серёжа.
Или Евдокимыч, или дед.
И не жду, чтоб кликали иначе,
Я, хоть и в чести, да не в чинах,
Не владелец трёхэтажной дачи,
Не игрок на бедах и страстях,
Не беглец от каверзных вопросов…
Свой во мне куют авторитет
Чуть не доучившийся философ
И не сразу начавший поэт.
В голосе моей негромкой лиры –
Отзвуки не сбывшейся мечты,
Сожаленья с отзвуком сатиры
И мотив житейской суеты.
Ныне удручен переворотом:
Век живя на собственных хлебах,
Уважаю тех, кто пахнет потом,
А они, как прежде, на бобах.
А они с дня надень от натуги
Жилы подневольно станут рвать,
Если не отыщут в братском Круге
То, что надлежит им отыскать.
Так хочу над жизненной рекою
Счастья звон услышать наяву!..
А пока стремленьем и мечтою,
Как в далёкой юности, живу.
1990 г.
Родник
У истоков Берёзовой речки
Гладь ковыльная в полдень слепит,
А ночами волшебные свечки
Светляки зажигают в степи.
Там курган к уплывающей туче
Поседевшей главою приник,
Там, поодаль, песчаная круча,
А под нею – хрустальный родник.
Я мальчонкою в зной полудённый
К роднику табуны приводил,
Умывался водою студёной
И беседы с ручьём заводил.
О мирах, о подземных глубинах,
О делах допотопных времён,
О морях и безводных равнинах
Мне охотно поведывал он.
А его за рассказы в награду
Охранял я от буйных коней,
И от злых суховеев ограду
Громозди л из горячих камней.
Много лет с той поры укатилось,
Нет давно ни друзей, ни родни
В тех краях; да и я, так случилось,
Ещё в детстве покинул родник.
Но остался во мне, без сомнений,
Его нрава и поступи след:
Жизнь течет без лихих потрясений,
Чередою негромких побед,
Без претензий к наградам и славам.
Лишь мечтается мне, старику:
Побывать бы в степях Вещислава
И губами прильнуть к роднику.
Поделиться с ним доброй судьбою,
Слушать говор его без конца…
Был бы тут и шалаш под вербою
Мне дороже любого дворца.
Русь
Русь родная,
В годину ненастную
Скорбь не скроешь, видна за версту;
Ты слыла Василисой Прекрасною,
Да утратила вдруг красоту.
В парадоксах прогресса
и косности
Ты, на диво себе и гостям,
От лаптей возносилась
до космоса,
А от космоса мчишься к лаптям.
Те, кото ты в ладонях взлелеяла,
Дочерьми, сыновьями звала,
Обвиняют –
Не то ты посеяла,
И клянут –
не туда привела.
И в суровой твоей биографии
Очернили немало страниц,
И заборы в твоей географии
Громоздят на пунктирах границ.
Как орлица,
которую ранили,
Смотришь ты в опустевшую высь…
Только петь панихиду не рано ли?!
Русь родная,
воспрянь, встрепенись!
Отряхнись от худы незаслуженной,
Горечь с сердца улыбкой сними,
И рукой материнской натруженной
Тех, кто верен тебе, обними.
1990 г.
В моём краю
Рассветает.
Эарделся румянцем восток.
Сумрак ночи уходит без спора.
Тимшина,
не шелохнется даже листок,
От зари пламенеют озера.
В блике алого света, в рывке поплавка
День трепещет мгновеньем рожденья,
И ведро, под упругой струёй молока
Возвещает села пробужденье.
На росистом лугу,
у лесной полосы,
Там и сям закипает работа:
Виден взмах косаря,
слышен посвист косы,
Реют запахи сена и пота.
Зазвенела пчела, поднимаясь в полёт,
В небесах – ликованье и пение,
Дымарём, как трубой, задымил пчеловод,
Рыцарь боли труда и терпения.
Воздух звучен, искрист,
как тончайший хрусталь,
Золотыми прошитый лучами…
Всё, что рядом – как в сказке,
а дальнюю даль
Описать невозможно словами.
Там, над зеркальцем-рудом
склонилась верба,
Как невеста, любуясь собою,
Там в лазурных полях колосятся хлеба
И берёзки гуляют гурьбою.
…Нет ни смысла, ни толку уныло твердить,
Мол упадок от края до края…
Мать-Отчизна моя,
сколько можно хандрить?..
Оглядись, красота-то какая!
1992 г.
Лети, олень
С возвращением вас, казаки,
Из неволи реальной и мнимой
К берегам бесконечно любимой
И прославленной вами реки.
П4сть кому-то покажется чудом
Золотого оленя полёт:
Что веками хранилось под спудом.
То «хранителей» переживёт.
Пусть безделья суровая вьюга
Остудила немало сердец –
Возрожденье казачьего Круга
Ледяной растопило венец.
В небе алым и желтым, и синим
Полыхает обветренный флаг!
Он веками великой России
Был опорою в ратных делах.
Мать Россия, твой облик печальный –
Отраженье казачьей судьбы,
С вековою тоской изначальной,
Страшной тенью кнута и дыбы.
Ти и радость, и горе дарила –
Вспомни годы гражданской войны,
Вспомни время, что жизни косило
Обвинениями без вины!
Мать Россия, лихая година
В жизни сделала свой пересчет,
Не гневись на опального сына,
Что твоих приглашений не ждёт.
Не в угоду страстям и порокам,
Не на праздник спешат казаки –
Нет терпенья ни людям, ни срокам:
Гибнет Дон без хозяйской руки.
Оскудели и воды, и нравы,
Умирают в степи хутора,
Там – ни воли, ни чести, ни славы,
Там раздолье тлетворным ветрам.
Там – сердец закоснелая лень,
Результат бесконечных запретов.
Разбуди эти души, Олень,
Прозябания песенка спета.
Тихий Дон объявляет войну
Не народам, а бедам народным.
Пусть овеет больную страну
Степь донская дыханьем свободным!
Ноябрь 1990 г.
Террикон
Он чернеет над тихой рекой
Оговоркой к прекрасному виду,
Повторяя углом пирамиду,
Что хранит фараонов покой.
Нет под ним золотых саркофагов,
Нет вблизи вековечных святынь.
С ним в соседстве – небесная синь
Да копёр со звездою и флагом.
Беспокойный лоскут кумача
Днём и ночью трепещет в просторе,
То упрямо с буранами споря,
То с зефирами нежно шепча.
А внизу, у подножья копра,
За тяжелой решетчатой дверью,
Словно тар-тар, согласно поверью,
Черный зев открывает дыра.
Там, в коварной сырой темноте,
Где и душно, и знойно, как в горне,
Днём и ночью работают те,
Кто для нас – как для дерева корни.
Их заслуги не требуют слов.
Не в угоду хвалебному пылу:
Только витязям славным под силу
Необычное их ремесло.
Там, как в битве: то подвига зов,
То бедою, глядишь, обернулось…
Сколько милых мужей и отцов
Из забоев домой не вернулось!
Сколько детской слезы утекло
На земле, опустевшей без папы!..
Это – плата за свет и тепло,
И «великих свершений» этапы.
Только что уже, душу не рви:
Благо общества требует дани –
Нет угля без шахтёрской крови,
Как нет счастья без чьих-то страданий.
Непреложен подземный закон
С его грубой, жестокою силой..
Ты прости уж меня, Террикон,
Что сравнил тебя с древней могилой.
Скажи-ка, дядя…
(Пародия)
Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Голодный рок, грозя ударом,
Витает над страной?
А ведь во времена иные,
Амбары не были пустые,
Ведь чем-то ж Матушка Россия
Кормила шар земной!
Да-а, жили люди в ваше время…
Парторгов нынешнее племя –
Крестьянству не чета:
Они – и в роскоши, и в холе,
А ты копейками доволен,
(Ну, разве что украдешь в поле),
А больше – ни черта.
Набьёшь живот картошкой туго
И мнишь себя начальству другом,
Кричишь: «Ура! Ура!»
И жизнь твоя – что жизнь солдата:
Борьбой, победами богата,
А в собственном углу плакатом
Заклеена дыра.
Нам не понять таких явлений:
В семнадцатом великий гений
Поднял честной народ,
Чтоб вырвать с корнем тиранию,
И ввергнул в новую стихию.
Но вот опять на нашу выю
Уселся сонм господ.
Изведал наш народ немало
С тех пор, как Ленина не стало.
Сперва, ведь помнишь ты? –
Жизнь расцвела, хоть и сквозь слёзы,
Но вот нагрянули колхозы
И, как весенние морозы,
Сгубили все цветы.
Гнев закипал, стонали груди,
И здесь, и там роптали люди…
Ох, горек их удел:
Всех, чья душа молчать устала,
«Рука железная» хватала
И трон советских подпирала
Горой кровавых «Дел».
Но впрямь, всесилен дух могучий:
Когда фашизм свинцовой тучей
Окутал пол Земли,
Вы всё пока властям простили
И с дьяволом мечи скрестили,
Легли костьми, костьми мостили
Дорогу на Берлин.
Вы устояли в деле правом.
Что ж, слава вам. Но только слава.
В придачу – мирный труд.
А те, кого вы победили,
Кого в сраженьях полонили,
Потом, жалея, отпустили,
Те – как коты живут.
Вы ж о достатке лишь мечтали.
Вас всё Америкой пугали,
Вы ждали новых бед.
А что с хозяйством? Вот обуза:
То совнарком, то кукуруза…
И всё ложилось тяжким грузом
На гибкий ваш хребет.
Но был момент и лучшей доли.
Век золотой! Всему раздолье,
Ни бурь тебе, ни смут.
Лет двадцать жили вы в запое,
Серьёзных дел не беспокоя.
Сейчас те времена «Застоем»
Политики зовут.
И вот – эпоха Перестройки!..
Развал, сплошные неустойки,
Какой-то сверх-бедлам!
Идеи, поиски, платформы,
Одни верны, другие спорны…
И всё ж, отдельные реформы
Звездою светят вам.
Уж нынче всяк себе новатор.
Твой внук, гляди, кооператор,
Почти что бизнесмен!
А ты, видать, забыл, что было,
От нового воротишь рыло,
Кричишь: «Правительство – на мыло!»
А что ты дашь взамен?
Послушай, дядя, ведь недаром
Я говорю с тобой о старом.
Жизнь, верно, не легка.
Но если в старцы подрядишься,
Да к их судьбине приглядишься,
То очень скоро убедишься,
Что можно жить пока.
От автора.
Пусть, оценив Отчизне верность,
Простит мне классик эту дерзость:
Его мотив пою.
Хоть стих его не для пародий,
Он с нашей темой слился вроде.
А, впрочем, судят пусть в народе
Фантазию мою.
1990 г.
Притча о равенстве.
Есть люди – родники,
а есть – ручьи.
Есть люди – дерева, есть люди –травы.
Под солнцем все равны,
все перед Богом правы,
Достоинства не попраны ничьи.
Но вот курьёз:
где не равны значенья,
От равных прав – одни лишь огоирченья,
А то, глядишь, приходит и беда…
Издревле родниковая вода
Ручьями серебристыми стекала,
Неся в низину влагу и покой.
Там, на лугах, трава благоухала.
И тополя, то порознь, то гурьбьой
Росли себе,
и в лени беззаботной
На буйство трав смотрели свысока.
И только косари, народ работный,
Им докучали скрипом оселка.
Случилось так, что косари ушли,
По чьей-то воле,
1 в дальний край земли,
И не вернулись.
А трава в низине,
Забывши вскоре посвисты косы,
Махнула в рост.
И как сказали б ныне.
Нарушила гармонии весы.
А дальше всё пошло само собою:
Трава росла, плодясь бес перебою,
Теснясь, то чахла, то тянулась ввысь,
Тут и бурьян, откуда ни возьмись,
Стал расстилаться вширь,
сплошной холстиной,
И вскоре все заполонил луга.
В ручьях уж нет воды, одна куга,
И родники забились тухлой тиной.
И стихло всё.
Вода ушла едва -
Поникла равноправная трава…
Сейчас в низине – голая земля,
Белеют лишь коряги-тополя.
И с болью смотрит мир на тех калек…
* * *
Над притчей поразмысли, человек.
В ней краски сгущены, но лишь на йоту:
Трава и впрямь страшна,
без укороту.
Талант
Талант споткнулся о рубли.
Упал Гигант в преддверях славы.
И тотчас бездарей оравы
Его злословьем оплели.
Талант споткнулся о рубли,
Как о валун у ног Сиэифа.
Так, натолкнувшись раз на рифы,
Безмолвно тлеют корабли.
Талант споткнулся о рубли.
Не мы ль с бараньей простотою
Препонами и нищетою
Его душили, как могли!
Талант споткнулся о рубли.
Пред ним – небытиё, потёмки…
Простят ли нам наши потомки,
Что мы его не сберегли?
Я помню
Шумит-гремит,
кипит двадцатый век.
В пыли падений – зарево сияний…
Я в нём живу. Я родом россиянин,
Ещё вчера – советский человек.
Для слуха я не нов.
Как притча во языцех
Я прозвучал во всех концах земли.
Меня воспринимали, как могли,
И потому я не лицо, а – лица.
Я – друг и враг, я нежен и жесток,
Губитель мира и его спасенье.
(Мою жестокость как предел терпенья
Запомнили и Запад, и Восток).
Богат и нищ, ничтожен и велик,
Для многих я –
природы дикой казус,
Кому-то – Гений, для кого-то – Янус,
Хоть не двуличен я, а многолик.
Мне жаль себя… Нет, ныть я не мастак.
Мне жаль себя, что невпопад родился.
А потому и делал всё «не так»
И «не туда» пришел, куда стремился.
Восьмой десяток мне, но я ещё не стар,
Я даже юн, да только очень болен.
Горит, горит в груди моей пожар,
И потушить его я сам не волен.
Как тяжко мне! Кружится голова,
Я чувствую как вздрагивают руки,
Как всё труднее подбирать слова.
Вот звон в ушах…
О-о… Как знакомы звуки!
Я помню их,
как помню блеск штыка,
Коловшего меня в ребячьей зыбке,
Как звон уже пустого котелка
У детских ртов, не знающих улыбки.
Я помню их как шум днепровских вод,
Упавших с высоты, как треск забоя.
Как лязг цепей,
как сорок первый год,
Как многолетний гул сплошного боя.
Я помню их как смрад горящих тел,
Как злой отрывок ненавистной речи,
Как груз недетских и неженских дел,
Обрушенных на худенькие плечи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69004462) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.