Побег из детства
Людмила Старжинская
В детстве Лику неправильно любили. Любили наотмашь, любили чем придется: и шнуром от кипятильника, и шлангом от стиральной машины.Шли годы. Лика взрослела, росла в ней и любовь, которой научила ее мать. Не привыкли подружки к такой любви, исчезали за горизонтом. Не привыкли и друзья. И снова синяки под глазами, рассеченные губы, разбитые носы, а то и вовсе летальный исход. Но Лика не плачет: подумаешь! Она будет сама по себе, она всегда сама по себе.Бежит Лика из полного любви детства, обжигается и обжигает. Делает шаг вперед и сразу же два назад. Она ищет силы, чтобы строить собственное будущее. Она ищет себя, несмотря ни на что. А любовь?.. А любить она научится, дайте срок.
Людмила Старжинская
Побег из детства
Глава 1
Моя жизнь разделилась на три этапа.
Первый – несчастливый этап. Он длился с момента моего рождения до двадцати одного года.
Второй этап – время пребывания в аду. Я потеряла смысл жизни и каждый вечер, засыпая, мечтала лишь об одном – не проснуться утром. За этот период я поняла: все, что было прожито мною, было на самом деле не таким уж и плохим. По крайней мере, тогда я принадлежала себе и ни от кого не зависела.
И этап третий. Время, когда я начала восстанавливаться. Но лишь психологически. Физически я была поломана, окончательно и бесповоротно.
***
Я никогда не была счастливым ребенком. Конечно же, в моем детстве встречались радостные дни, но они целиком и полностью зависели от меня. Я никогда не чувствовала материнской любви и заботы… хотя нет… за всю свою жизнь я дважды ощущала любовь матери, но спустя время воспоминания об этом куда-то улетучились, так как негативных моментов было настолько много, что хорошее быстро стиралось из памяти.
Я была совсем маленькой. Помню, как стояла в детской деревянной кроватке, держась за спинку и жуя ириски. Когда ириска почти таяла, я просто выплевывала ее на пол.
Мне было скучно. В комнате я находилась одна, выбраться из кроватки самостоятельно не получалось.
Я услышала шаги, затем скрип открывающейся двери, и на пороге оказалась моя мама. Но не успела она ступить и шагу, как с грохотом рухнула на пол. Я испугалась и заплакала, а мама очень громко засмеялась. После каждой безуспешной попытки подняться она пугала меня все больше. Затем, ухватившись за край кроватки, мама с трудом начала вставать, но тут вдруг кроватка пошатнулась и под ее весом перевернулась. Момент падения стерся из памяти, но я помню, как долго лежала на полу и сильно плакала. Было очень больно и страшно.
***
– Мама-а-а-а! – я с радостным криком ворвалась на кухню.
На улице в тот день стояла солнечная погода, после продолжительного двухнедельного дождя вся детвора высыпала на улицу. Всем двором мы плескались в лужах и кидались друг в друга грязью. В общем, творили грязные дела, которые творят все здоровые дети.
Мама сидела за столом и ела горячие пирожки с капустой. При виде меня ее глаза округлились. Она начала кричать, грозить, что убьет. Затем схватила стакан, из которого пила чай, и что было силы бросила мне в лицо. Пришелся удар четко в нос и по губам. Я тут же почувствовала во рту соленый вкус, из носа хлынула кровь. Но я даже не шелохнулась, стараясь не заплакать. Я знала, что любая моя реакция – слезы, крики, испуг – вызовет новое раздражение у матери, и она меня побьет.
***
Спустя время, зимой, я пошла во двор покататься с деревянной горки. Детворы было много, и кто-то нечаянно столкнул меня с самого верха. Перевалившись через борт, я полетела вниз и ударилась о землю. Мое тело онемело. Я не могла двигать ни руками, ни ногами. Ничего подобного ранее я не ощущала.
Ко мне подбежали девочки, соседки по общежитию, и попытались меня поднять, но мое обмякшее тело отказывалось двигаться. Было решено водрузить меня на чьи-то санки и довезти до подъезда. А там вышел мой отец, которого позвал кто-то из девочек, и, подняв меня на руки, унес домой.
Грубо бросив меня на диван, сказал раздеться и вышел из комнаты. Естественно, раздеться самостоятельно я не могла, и лишь спустя какое-то время обездвиженность начала отступать, ее место заняла боль. С трудом стянув с себя тяжелую шубу, я принялась за сапоги. В этот момент домой вернулась мама, увидев меня в сапогах, она начала кричать. Ее интересовало, с какой стати я прошла в обуви через всю квартиру. Объясниться мне так никто и не позволил. Не обращая внимания на боль, я сняла обувь и от греха подальше быстренько легла спать.
***
Во дворе со мной не дружили, подруг у меня никогда не было. А вот с мальчиками я быстро находила общий язык, это ведь так весело – лазить по деревьям, прыгать по лужам и бросаться комками грязи. Я знала, что дома мне всыплют по первое число, но меня это не волновало, так как всыплют мне в любом случае, вернись я грязная или чистая.
Когда я пошла в школу, было то же самое: ни общих тем для разговора, ни общего языка с девочками я не находила. Я бы сказала даже так – меня ненавидели. Часто били, причем всегда толпой.
«После урока идем к кочегарке», – гласила записка, которая в виде скомканного клочка бумаги прилетела на мою парту. Я обернулась. На третьей и четвертой партах девочки смотрели на меня и, дождавшись моей реакции, захихикали. «Это Тонька и Женька – самые злые в классе, а еще их шестерки – Ленка и Катька. Меня сегодня точно побьют», – подумала я.
Когда прозвенел звонок, я побросала вещи в сумку и поспешила к выходу: «Мне не справиться с такой оравой, надо сматываться». Но не тут-то было, меня догнали, когда я подходила к школьному турникету.
– Тебе что сказано было? – заорала Женька.
– Крыса трусливая, – добавила Тоня.
Девочек оказалось не четверо, как я предполагала, а семеро. Все из нашего класса. Чем была вызвана их сегодняшняя агрессия, я не понимала. Развернувшись и не говоря ни слова, я продолжила свой путь.
– Эй, она сейчас уйдет!
– Держи ее!
В этот момент меня схватили под руки и силой потащили в сторону кочегарки.
– Отпустите меня! – я сопротивлялась изо всех сил, но постоянно получала удары в спину. Кто-то просто бил кулаком, кто-то толкал, чем помогал тащившим меня девочкам.
Пот катился градом по спине, я была злая и старалась не расплакаться.
«Сейчас побьют, потом дома еще бить будут», – подумала я.
К моменту, когда мы прибыли к кочегарке, отапливающей школу и половину города, я была вымотанной и имела стопроцентную ясность: что бы я ни сказала и как бы себя ни вела, меня побьют.
Женька толкнула меня к белой кирпичной стене.
– Что я вам сделала?
– Молчи, а то хуже будет, – Ленка подняла горсть пепла с песком и бросила мне в лицо. Машинально я прикрылась руками и зажмурилась, но мелкие частицы успели попасть в глаза.
– Ай! Девочки, перестаньте! – я стала тереть кулаками глаза, пытаясь избавиться от мусора. В этот момент Женька с Катькой бросились на меня, одна схватила за шарф, другая – за руку, и стали валить на землю. Я долго не поддавалась и отчаянно отбивалась. Мне удалось расцарапать Женьке лицо, вызвав приступ ярости у одноклассницы. Та, в свою очередь, снова меня толкнула, и я больно ударилась о стену. Не дав мне отдышаться, Ленка запрыгнула на мою спину – под ее весом я рухнула на землю. Остальные смеялись и комментировали ситуацию. Женька схватила меня за затылок и стала тыкать лицом в кучу пепла. Я начала задыхаться и в какой-то момент испугалась, что сейчас просто отключусь. Я не могла вдохнуть, а попытавшись крикнуть, что мне плохо, поняла, что не могу издать ни звука. «Вот и все», – пронеслось в моей голове. Вдруг спине стало легче. Девочки слезли с меня, но Женька по-прежнему удерживала мою голову. Я собрала все силы и приподнялась, это позволило глотнуть воздуха.
– Слезь… Я не могу… Я.…
– Женя-я-я, ей дышать тяжело, – крикнул кто-то из девочек. Но одноклассница не реагировала.
– Женя, она задохнется, – уже наперебой кричали девочки.
Женька напоследок трижды окунула мое лицо в пепел и, соскочив с меня, больно пнула по ребрам. Я тут же попыталась встать, но голова шла кругом, и я начала кашлять и отплевываться. Мои обидчицы вмиг разбежались. Мне потребовалось какое-то время, чтобы более или менее привести себя в порядок. Домой в таком состоянии возвращаться нельзя: мама не станет слушать.
Я никогда не плакала, никогда не показывала свой страх. Никогда не оправдывалась и не объяснялась. Я давно уяснила урок: я сама по себе в этом огромном и жестоком мире.
Вернувшись домой, я открыла дверь собственным ключом и быстро прошла в ванную комнату. Сняла с себя грязные вещи и бросила их на стиральную машинку, закинув сверху грязным бельем. Нельзя, чтобы мама их видела. Отмыла с мылом лицо и руки.
– Привет, – поздоровалась я с мамой, выйдя из ванной.
Мама пришла домой на час: у нее был обеденный перерыв. А значит, она скоро уйдет, я быстро постираю вещи и высушу их на батарее. До вечера, к ее возвращению, они должны высохнуть.
– Привет, – не поднимая головы, поздоровалась она. Мама читала книгу. Она всегда так делала во время еды.
***
Помню, как-то я вернулась домой, а за столом сидит незнакомец и учит отца, как надо воспитывать свою женщину.
– Я вот, – начал рассказ он, – домой возвращаюсь… Только один косой ее взгляд – и кастрюля с супом оказывается на полу. Ты вот попробуй так пару раз и, знаешь, домой будешь возвращаться, а там тишина и никто косо не смотрит.
Конечно же, мужчины выпивали, но совет отец запомнил. Потому что как-то раз, вернувшись с улицы, я поняла, что дома происходит что-то странное.
К ссорам дома, ругани и скандалам я уже привыкла. Но в этот раз в квартире стояла гробовая тишина. Я прошла на кухню и встала в проходе, раскрыв рот. По стенам и кухонной плите стекала красная жижа. «Наверное, это был борщ». На полу валялась кастрюля и остатки свежеприготовленного супа. Даже на потолке были мелкие красные вкрапления. «Наверное, пнул ногой», – была уверена я.
***
Когда мне исполнилось восемь, я стала общаться с одноклассницей, с которой жила в одном дворе. Это была моя первая подруга. Тоня. Та самая девочка, которая участвовала в моем избиении у кочегарки. Но я не держала на нее зла, к тому моменту я практически забыла об этой истории.
Помню, как мы носились по двору, беззаботные и счастливые. Стоял жаркий день, солнце находилось очень высоко, и на небе не было ни облачка.
– Тоня, я домой, попью и вернусь! – крикнула я и побежала в подъезд, не убедившись, слышит она меня или нет.
– Хорошо, давай быстро, я тебя здесь подожду, – услышала я голос подруги.
Открыв тяжелую дверь подъезда, я юркнула внутрь. Перепрыгивая через ступеньку, я быстро поднялась на четвертый этаж, из-под футболки достала ключ, который висел у меня на шнурке, и вставила в замочную скважину. Зайдя домой, пробежала в ванную, открыла кран с холодной водой и стала пить прямо из-под крана ледяную воду. Напившись, вытерла рот ладошкой, нащупала ключ, висящий на шее, и вышла в подъезд. Закрыв дверь, я увидела мужчину, который поднимался по ступенькам.
«Незнакомец», – пронеслось в моей голове. Всех жильцов в подъезде я знала, а этого человека видела впервые.
– Лика? – раздался голос сзади.
– Да, – удивленно ответила я.
– Я новый учитель в вашей школе, буду преподавать физкультуру. И перед началом учебного года мне нужно осмотреть всех своих учеников.
Всем своим нутром я чувствовала, что мужчина обманывает, но меня всегда воспитывали так: не перечь взрослым, не спорь, не проявляй неуважения и бла-бла-бла.
– Взрослые дома? – уточнил мужчина.
– Нет, – ответила я, все еще не желая впускать незнакомца в квартиру.
Подойдя ко мне поближе и глядя сверху вниз, он по-хозяйски толкнул дверь и приказным тоном сказал:
– Заходи!
Я продолжала стоять, не двигаясь, тогда он подтолкнул меня в квартиру. Я, мешкая, перешагнула порог и остановилась у выхода.
Коридор был у нас узким и длинным. Напротив входной двери располагалась кухня, рядом с кухней – туалет, затем ванная. По другую сторону коридора находилась гостиная, дальше – моя комната, которую я делила с младшей сестрой, и в самом конце коридора напротив ванной – комната матери.
Мне стало страшно, я была уверена на все сто процентов, что этот мужчина никакой не учитель физкультуры. Вот только что ему нужно, я понятия не имела.
Он закрыл дверь на защелку, чем напугал меня еще больше.
– Зачем вы закрыли дверь?
– Не хочу, чтобы нам помешали.
– В чем помешали? – мой голос начал дрожать.
Тут в дверь постучали. Я кинулась, чтобы открыть, но он схватил меня за руку.
– Кто это?
– Подруга моя! – зачем-то крикнула я.
– Скажи ей, пусть домой идет.
– Мы учимся в одном классе, вам все равно придется к ней идти.
Я заметила, с каким нежеланием он начал поворачивать дверной замок. На пороге действительно стояла Тоня.
– Заходи! – обрадовалась я, осознавая, что мне не придется бояться одной.
Я сразу обратила внимание, как настороженно перешагивала порог Тоня: она, как и я, моментально почуяла неладное.
– Вставайте тут, – сказал он, развернув нас спиной к ванной и лицом к себе. – Опуститесь на коленки.
– З-з-зачем? – начала запинаться я.
– Мне нужно кое-что проверить.
Мы с Тоней переглянулись и стали медленно опускаться на колени. Я видела по лицу подруги, что она вот-вот разревется. Затем я посмотрела на входную дверь, мне хотелось убедиться, закрыл ли он дверь на замок. К моему сожалению, дверь была закрыта.
Он встал напротив нас и тоже опустился на колени. После этого он задрал свою футболку и сказал нам, чтобы мы так же оголили свои животы. Тоня начала тихо плакать, но все же выполнила его просьбу. Я вслед за Тоней задрала футболку к подбородку.
– Сейчас я прикоснусь своим животом к вашему, по очереди, а вы скажете, горячий живот или нет.
Тут я не выдержала, вскочила на ноги и бросилась к входной двери, но пробежать мне нужно было между ним и подругой. До двери я добежала, но вот замок открыть не успела. Незнакомец схватил меня и сильно швырнул о стену, боли я не почувствовала, мной овладел лишь страх. Тело онемело, и я сползла на пол. Мужчина поднял меня за шиворот и бросил рядом с Тоней.
Уже более злым голосом он сказал, чтобы я снова встала на колени и задрала футболку. Я подчинилась.
Мужчина приблизился ко мне, коснулся своим животом моего, начал елозить и громко пыхтеть. Я думала, что этот ужас никогда не закончится, как вдруг он отпрянул от меня.
Я стала оглядываться по сторонам, думая, как выпутаться из этой передряги.
– Ну? – вопросительно уставился он.
– Горячий, – быстро ответила я.
Тогда он перевел взгляд на тихо плачущую Тоню. Схватил ее и прижал свое пузо к ее животу. Я видела, как вся эта процедура очень противна подруге. Она отвернула лицо, которое исказилось в жуткой гримасе.
– Горячий, – тихо ответила она, как только он ее отпустил.
– Отлично, а сейчас мы еще кое-что проверим. – Он засунул обе руки себе в штаны и стал там чем-то шуршать. На какой-то миг в моей голове даже пронеслось, что у него там фольга от больших плиток шоколада. «Зачем они ему там?» – подумала я.
Вдруг он вытащил свой половой орган и спросил:
– Кто первый попробует?
– Что попробует? – переспросила Тоня.
Мне было совсем не важно, что он от нас хотел. Пробовать я в любом случае ничего не собиралась. Быстро вскочив на ноги, я кинулась к двери ванной. Оказавшись внутри комнаты, быстро развернулась, схватилась за дверную ручку и дернула на себя, но она не поддалась. С другой стороны, в нее вцепилась моя подруга. В считаные секунды мне удалось оценить ситуацию: либо я закроюсь одна, либо мы вдвоем будем пробовать то, что он нам предлагал. Времени пропускать Тоню в ванную просто не было.
Я оттолкнула подругу от двери, прямо в руки этому убогому чудовищу, и быстро закрылась на засов. Тоня кричала и стучала кулаками по двери, я слышала, как он несколько раз ее ударил, заставляя замолчать. Когда она притихла, он начал дергать ручку в попытках ее открыть. В этот момент у меня задрожали колени, до меня стало доходить, как сильно я его разозлила. Но, к моему удивлению, он быстро сдался, и по шуму я поняла, что он потащил Тоню в самую дальнюю комнату.
Я хорошо осознавала, что, как только он расправится с ней, возьмется за меня. Я не знала, что мне делать, я была в панике. Открыв кран, я сделала несколько глотков холодной воды. Затем, прислонив ухо к двери, я прислушалась, кроме того, что подруга зовет меня на помощь, я ничего не слышала.
Поняв, что времени у меня в обрез, я начала выбираться из ванной. Убедившись, что чудовище далеко, и уняв в теле дрожь, я двумя руками взялась за щеколду и, поднимая засов вверх-вниз, плавно стала продвигать его из зазора дверной колоды. Наконец щеколда открылась. Я снова прислушалась. Из глубины квартиры доносился приглушенный плач Тони, звуки побоев и злобные угрозы.
Я стала аккуратно открывать дверь так, чтобы она не заскрипела. Чудовище либо был настолько туп, что даже не удосужился закрыть меня с обратной стороны, либо не мог допустить и мысли, что у меня хватит смелости выбраться из укрытия.
Оказавшись в коридоре, я взглянула на входную дверь: мне нужно сделать шага четыре – и я буду на воле. Но была одна проблема: я знала, как сильно скрипят половицы в этом месте. Я боялась, что он меня услышит.
Из дальней комнаты по-прежнему раздавались удары и мольбы подруги, но я отбрасывала от себя мысли о том, что там происходит, все мое внимание было сосредоточено на побеге. Я понимала: чем раньше выберусь из квартиры, тем меньше вреда он принесет Тоне.
Но был и плюс во всей этой ситуации: я знала, куда нужно наступать, чтобы избежать скрипа половиц. Вдохнув побольше воздуха, в три прыжка я очутилась у выхода. И уже не задумываясь о том, что выдам себя громкими звуками, быстро повернула замок и, распахнув двери, выскочила в подъезд.
Громко и четко я стала звать на помощь. Я знала, что те соседи, которые были в данный момент дома, прибегут на крик.
Я металась от одной двери к другой, громко стуча по ним кулаками. Сама не заметила, как вокруг меня собралось очень много народа, кто-то стал меня трясти за плечи и спрашивать, что случилось. Я лишь повторяла одно: «Он там. Он там», – показывая при этом в сторону своей квартиры.
Несколько мужчин, не раздумывая, ворвались внутрь. В коридоре стояла плачущая, напуганная и сильно избитая Тоня. Вся одежда на ней была разорвана в клочья, но сама она, не считая побоев, была цела.
Физрука как ветром сдуло, скорее всего, он слился с толпой и просто удрал.
Глава 2
После того случая Тоня перестала со мной общаться. А для всех соседей я стала плохой девочкой, которая бросила свою подругу в трудный момент. Я же так не считала и всё задавалась вопросом, почему взрослые, которые умнее детей, не понимают, что таким поступком, я спасла нас обеих? Если бы я впустила Тоню в ванную, мы бы не успели закрыть двери. Этого никто не хотел понимать, да и слушать меня особо никто не желал. Даже мама. Она в принципе не разговаривала со мной на эту тему, как, впрочем, и на любую другую.
Я не парилась, что со мной никто не общается. С раннего детства я много читала. Всех подруг, любое общение, развлечение очень легко могла заменить новая книга.
Я росла изгоем, даже в собственной семье я не чувствовала любви и поддержки. Отец ушел, когда мне было девять. Причину развода родителей я до сих пор не знаю: в детстве мне никто ничего не докладывал, а потом мне это стало неважно и неинтересно. А так как отец много пил, применял физическое насилие над матерью, я решила, что развелись они именно поэтому.
Помимо книг, я много времени проводила с сестрой. Мы гуляли, общались и играли. Этого мне хватало.
Как-то раз мама сказала мне, чтобы я вынесла мусор. Взяв ведро, я пошла на помойку, которая находилась в конце двора. И вот иду я себе, никого не трогаю, как слышу сзади смех и тихое: «Тише, тише».
Я обернулась и увидела толпу девочек, соседок по дому. Человек двенадцать. Они крепко держались за руки и шли за мной, по их лицам я поняла, что идут по мою душу.
Я остановилась и спросила, что им надо. Они окружили меня и по очереди стали толкать. Кто был посмелее, пинал. А Анна, самая добрая и милая, какой я всегда ее считала, подбегала сзади и со словами «оп-па, оп-па» пыталась задрать подол моего платья. Я каждый раз уворачивалась и старалась пнуть ее по рукам.
В итоге самые наглые вырвали из моих рук ведро и вывалили его содержимое к моим ногам. Противная жидкость затекла в тапки, в которых я выскочила на улицу. Меня это очень разозлило, но я понимала, что невозможно противостоять толпе в одиночку. Пнув по ведру, пытаясь угодить хотя бы в одну из противных девчонок, я лишь вызвала смех и новые пинки. Тогда я схватила ведро и, замахнувшись, кинула его в девочек. Оно угодило в Анну. Она тут же расплакалась и побежала домой. «Сейчас нажалуется и мне снова влетит». Я подобрала ведро и поплелась домой.
– Собери мусор, – начали ругать меня сидящие на лавочке бабульки.
– Сами собирайте! – огрызнулась я.
– Хамка!
Ничего не ответив, я скрылась в подъезде.
Быстро забежав в ванную, я закрыла двери на засов, сняла тапки и начала отмывать их под краном, затем собрала волосы и вышла в коридор. Маме что-либо говорить было нельзя, я же еще останусь виноватой.
Отпустить этот инцидент было против моего характера. Никогда в жизни я не давала себя в обиду.
Выловив каждую шутницу по одной, я выместила все свои обиды на них поочередно. Я била, не жалея ни их, ни себя, прекрасно осознавая, что после этого дома мне влетит. Я знала, что мою кожу вновь иссечет шнур от кипятильника, но так уж повелось: его я никогда не боялась.
Первых обидчиц я подкараулила у их подъезда. Драла им волосы и раздавала тумаки по всему телу. Не смогла побить лишь одну девочку, ту самую Анну. Это была миловидная блондинка с голубыми глазами. Я знала, что она очень хорошая, просто попала в тот день под влияние своей старшей сестры и ее компании.
– Попалась, – сказала я, остановив ее на лестничной площадке.
Мы жили в одном подъезде, она на третьем этаже, а я на четвертом.
– Чего глазки выпучила? – спросила я, глядя в ее испуганное лицо.
– Пропусти меня, – пытаясь обойти меня, пищала Анна.
– Ну нет, – ответила я. Глядя на нее, я понимала, что она единственная, кого я не стану бить. Но проучить ее все-таки надо. Я схватила ее за лицо, прижала к стене и со всей злостью и ненавистью сказала: «Только еще раз меня тронь». И со всей силы впечатала ее в стену.
Она посмотрела на меня испуганными голубыми глазами и, не проронив ни слова, быстро поднялась по лестнице и зашла домой.
Я прекрасно осознавала, что это возмездие от Тони. Что с ее подачи девочки набросились на меня. Возможно, она и не убеждала их бить меня, но в любом случае все это произошло из-за той истории.
Сестру Анны я настигла спустя три дня.
– Жанна, подожди меня, – крикнула я, увидев ее как-то днем во дворе дома. Жанна явно куда-то торопилась и вот-вот свернула бы за угол.
Жанна была старше меня на год. Ей было девять, но для меня это не имело абсолютно никакого значения. Про Жанну я знала только одно: она старшая сестра Анны. Мы никогда не общались и даже не здоровались.
Когда стало ясно, что Жанну мне не догнать, я подняла с земли камень поувесистей и швырнула его в сторону обидчицы.
– А-а-й! Ай! – завопила она.
«Походу, я переборщила», – подумала я, но не показала виду, что испугалась за нее. Камень прилетел точно между лопаток.
– Подойдешь еще раз, вообще убью! – крикнула я.
Остальным досталось примерно одинаково. Что меня удивило, практически никто не пытался ударить в отместку. «Только когда вместе смелые», – размышляла я как-то перед сном.
Двух последних обидчиц, Веронику и Лизу, я выловила по одной. Одну я отлупила каким-то проводом, вторую, от которой ждала самого сильного отпора, отдубасила палкой, да так, что она не смогла скрыть слез от боли. В этот момент меня увидела мама, которая возвращалась домой.
– А ну иди сюда! – на весь двор крикнула она.
«Мне конец», – подумала я и поплелась к ней.
– Это еще что такое?
– А пусть не лезут, – сказала я, глядя матери в глаза.
– Быстро домой!
Мы зашли в подъезд и пока поднимались на четвертый этаж я все думала, будут ли сегодня меня бить шнуром от кипятильника, или шлангом от стиральной машинки? Вот бы это был шланг, им не так больно…
Мы прошли в квартиру.
– Уроки сделала? – зло спросила мама.
– Сделала, – тихо ответила я.
– Иди займись делами.
«Фу, пронесло», – подумала я и пошла заниматься делами.
В мои дела в подобных ситуациях входила имитация бурной деятельности. Даже тогда, когда все дела переделаны.
Мама просто не могла терпеть, когда я смотрю телевизор, читаю книгу или занимаюсь еще какими-либо вещами, кроме тех, что я, по ее мнению, не доделала либо сделала, но недостаточно хорошо. Поэтому я снова подметала полы, мыла их, читала школьные учебники и, как только темнело за окном, мне можно было спокойно, минут пятнадцать, почитать любимую книжку в постели.
В дверь постучали. «Вот и все, кляузничать пришли». И я не ошиблась. Открыв двери, я увидела мамочек тех самых девочек.
– Позови-ка маму, – сказала одна из них.
– Зачем? – с вызовом спросила я.
К этому моменту мама вышла из своей комнаты. Я быстро ретировалась в детскую и забралась с ногами на кровать. Пока мама общалась с кляузницами, я в кровь изгрызла на руках ногти. Ожидание утомляло, и я на цыпочках добралась до двери и, приложив ухо, стала подслушивать.
– За своими следите! – обрезала мама все доводы женщин и закрыла дверь.
Услышав приближающиеся шаги мамы, я запричитала: «только бы не сюда, только бы не сюда». И шаги пронеслись мимо детской. А когда я услышала, как мама закрыла дверь в свою комнату, прислонилась лбом к стене и, успокоившись, выдохнула.
***
На следующий день после эмоциональной встряски у меня разболелась голова. Я встала с постели, быстро застелила ее и вышла в коридор. Обычно я не вставала так рано, но голова… она так трещала, что не было сил даже лежать.
– Ты на работу? – спросила я, увидев в прихожей маму.
– Да. Ты приберись давай. Чтобы вся квартира блестела. И поесть приготовь. Из дома никуда не выходи. Ходишь позоришь меня.
– Мама, в доме ведь чисто, генеральную уборку в выходные делали…
– Что сказала? – удивленно обернулась мать.
– Ну просто у меня очень болит голова, мне плохо.
– Быстро пошла и навела порядок! – сорвалась на крик она.
– Я не буду, мне плохо! – я тоже повысила голос.
Мама вошла в квартиру и закрыла за собой дверь. Я начала жалеть о своем протесте, понимая, что ничем хорошим это не закончится, но моя голова… она просто раскалывалась…
Мама повесила сумку на вешалку и молниеносно бросилась ко мне, схватив за волосы, она потащила меня в комнату. Протащив через всю спальню, свободной рукой она начала вытаскивать ящик серванта. Тот не поддавался. Тогда она отпустила мои волосы, и я упала на пол. Ползком добравшись до противоположного угла, я попыталась подняться, но в тот же миг над моей головой пролетел громоздкий ящик, в котором хранились школьные принадлежности.
Все содержимое ящика валялось у матери в ногах. Я испуганно встала и посмотрела на ящик, который по счастливой случайности не прилетел в мою голову. Ударившись о стену, угол у ящика отломился.
«Она ведь могла меня убить!» – подумала я.
– Тварь такая! – прошипела мать и, пройдясь по школьной канцелярии, вышла из спальни. Прежде чем выйти из квартиры, она крикнула: «Теперь тебе есть чем заняться!»
Я села на пол, обняла колени и просидела так до тех пор, пока не вернулась из школы Нина. Зайдя в комнату, она окинула взглядом погром и, посмотрев на меня, молча закрыла за собой дверь.
Глава 3
Несколько месяцев я просидела под домашним арестом. Читала книги, занималась уборкой и ходила исключительно в школу.
– Привет, – поздоровалась со мной Тоня, когда мы столкнулись у тропинки, ведущей к зданию школы.
– Привет, – я огляделась по сторонам, чуя неладное. Тоня никогда в жизни со мной бы не поздоровалась.
Бывшая подруга обернулась и кому-то махнула рукой.
«Ну сейчас начнется». К нам тут же подбежали Женька и Танька. Женька с ходу толкнула меня, и я, не удержавшись, рухнула в сугроб. Девочки, смеясь, побежали в сторону школы. «Еще легко отделалась», – отряхиваясь, думала я.
Зайдя в класс, я осмотрелась: четверка сидела во втором ряду, занимая третью и четвертую парты. Увидев меня, они дружно рассмеялись.
– Можно выйти? – я подняла руку, привлекая внимание учителя, примерно на середине урока.
– Выйди, только быстро.
Я поднялась из-за парты и посмотрела на Тоню. Как только она поймала мой взгляд, я улыбнулась ей и вышла из кабинета. По широким ступенькам я спустилась на первый этаж, в гардеробную. Пожилая женщина, которую все учащиеся за глаза называли гардеробщицей, мыла полы в холле. Она, на мое счастье, не заперла дверь на ключ.
Вынув из кармана лезвие, которое в последнее время я всегда носила в портфеле, я вдоль и поперек иссекла оранжевого цвета пуховик, принадлежащий Тоне. Убедившись, что гардеробщица меня не засечет, я выскочила из гардеробной и понеслась на второй этаж.
Вернувшись в класс, я снова достала лезвие и, подойдя к парте Тони, бросила его ей на тетрадь. Бывшая подруга подняла на меня глаза.
– Будет хуже, если ты продолжишь на меня спускать своих псин.
– Лика, – услышала я спокойный голос учительницы, – в чем дело?
– Ни в чем, – пожала я плечами, – вернула Тоне карандаш, – ответила я и прошла за свою парту.
К вечеру я ждала, когда мать ворвется с кипятильником в руках и начнет меня избивать. И она ворвалась. Она хлестала меня наотмашь, а я, перед тем как шнур коснется моей кожи, слышала, как он рассекает воздух. После этого, схватив за волосы, мама потащила меня вдоль по коридору.
– Мама, мне больно! – кричала я, цепляясь за ее руку, пытаясь хоть как-то ослабить хватку. – Отпусти меня!
Но мать продолжала меня тащить, не обращая внимания на крики. Дотащив до ванной комнаты, она открыла дверь и швырнула меня на пол.
– Подумай, сволочь, над своим поведением! – зло выкрикнула она и закрыла дверь снаружи.
Я тут же подскочила и бросилась к двери, навалилась всем телом и попыталась ее открыть. Увы, дверь не поддавалась.
– Ну ты хоть свет включи, – продолжала плакать я.
Поняв, что матери рядом нет и кричать бесполезно, я открыла кран, попила воды и умыла лицо. Затем залезла в ванну и, приняв удобную позу, закрыла глаза. «Зато не избила», – на лице появилась довольная улыбка.
Проснулась я от холода. Вылезла из ванны и подошла к двери, прислонила ухо и прислушалась. В квартире стояла гробовая тишина, из-под двери не просачивался свет, а значит, была глубокая ночь, а про меня, видимо, забыли.
– Мам, – тихо позвала ее я. – Мама, ты забыла меня выпустить, я замерзла.
Но никто не отзывался. Я не стала рисковать и будить ее. Нащупав стиральную машинку, я вынула все грязное белье, что находилось внутри, и бросила на дно ванны. Так же, на ощупь, я пыталась найти хоть какую-то более или менее теплую одежду. Никак не могла определить, что за вещь в моих руках и кому она принадлежит. Ощупав ее, я поняла, что это кофта. «То, что нужно». Надев ее, я нашла носки. Потрогав их, я поняла, что они разные, но это было неважно. Натянув носки на ноги, я снова легла в ванну. Вытащила из-под спины какую-то тряпку и, потеплее укутавшись, снова провалилась в сон.
Разбудил меня внезапно включенный яркий свет. Я услышала звук открываемой щеколды.
– Вставай, в школу опоздаешь, – сказала мама.
Поднимаясь, я ощутила боль. Осмотрела свои ноги и увидела красные полосы – следы от кипятильника. Подобные неприятные ощущения были в области спины и на руках. Я сняла кофту, руки были в таких же полосках.
Бросив кофту в машинку, я сняла носки. Туда же последовало грязное белье, вынутое из ванны.
Зайдя в спальню, я прошла к зеркалу и взяла расческу. По опыту уже знала – расчесать волосы будет сложно. Любое прикосновение к голове вызывало жгучую боль.
– Тебя расчесать? – спросила Нина.
– Я не буду расчесываться. Соберу волосы и заколю крабом.
Я делала так постоянно, когда мать таскала меня за волосы.
В школе, на мое удивление, все было спокойно. Тоня смотрела на меня исподлобья, но ничего не сказала. «Вот и замечательно», – подумала я и села за парту.
***
К четырнадцати годам у меня появились подруги: Катя, Алена, Вероника и Лиза. Мы проводили очень много времени вместе. Гуляли по городу в поисках приключений, ходили на дискотеки, собирались с ночевками друг у друга. Позже научились курить и начали выпивать. Наша компания состояла из пяти человек, и мы действительно были неразлучными подругами.
Тоня была единственной, с кем я по-прежнему не общалась. Она усердно делала вид, что меня не существует. За исключением тех моментов, когда время от времени натравливала всех девочек в классе на меня.
– Сегодня мы идем на дискотеку, – сказала я сестре. – И ты должна помочь мне с прической.
Протянув ей расческу, я улыбнулась и уселась на стул перед зеркалом.
– Собрать волосы, как всегда? – спросила Нина и взяла в руки мои локоны.
Чмокнув свою тринадцатилетнюю сестру в щечку, после того как прическа была закончена, я встала. Прежде чем выйти из комнаты, еще раз окинула взглядом свое отражение в зеркале. На меня смотрела молодая девушка с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Волнистые пряди, которые я осторожно извлекла из собранного на затылке хвоста, аккуратно обрамляли лицо.
Минимум косметики. Лишь немного туши на ресницах и прозрачный блеск на губах.
– Я ушла, – крикнула я матери и, не дожидаясь ответа, хлопнула дверью.
***
Гремела музыка, мы танцевали посередине танцплощадки, сбившись в небольшой круг. На танцполе было много народа, но нас обходили, боясь задеть даже плечом. Никогда не понимала, чем вызван страх у других девушек по отношению к нам, так как никогда мы не были замечены в каких-либо драках и скандалах. За исключением одного раза, когда однажды на дискотеку заявилась Тоня с какими-то незнакомыми мне парнями и девчонками.
После той травли, что она устраивала мне в школе, я видеть ее не могла.
– Я сейчас, – быстро сказав подругам, я направилась туда, где находилась Тоня.
Развернув ее за локоть, я зло спросила.
– Ты что тут забыла?
– Тебе какое дело?
Вся ее компания повернула головы в нашу сторону и с любопытством уставилась на меня.
– Я тебе пять минут даю, чтобы тебя тут не было!
Не знаю почему, но она действительно ушла и больше не приходила.
– Девочки, – вернувшись в круг, заявила я, – вы как хотите, а я хочу пить! Надо заслать кого-то за спиртным!
Подруги были не в восторге от моей идеи.
– Какие вы нудные и скучные, – я огляделась по сторонам и увидела толпу девушек, сидевших на лавочке и распивавших спиртные напитки. Я уверенно зашагала к ним.
– Лика! – Алена попыталась меня остановить, но я грубо сбросила ее руки со своего плеча.
– Привет, – поздоровалась я с толпой, как только оказалась рядом.
– Привет, – отозвались они дружно.
– Выпьешь? – тут же предложила темноволосая девушка с пирсингом в носу.
– Ага, – я села рядом.
Тут к нам подошла Вероника.
– Садись, – хлопнув по скамье, пригласила я подругу.
Выпив несколько раз по трети пластикового стаканчика, я начала ощущать легкость во всем теле. Все проблемы отошли на второй план.
– Я так счастлива, – прокричала я сквозь громкую музыку, когда заиграла моя любимая песня. – Пошли танцевать!
Я потащила Веронику на танцплощадку.
Мы кричали слова песни, как ненормальные. Никогда раньше я не чувствовала такой свободы. Затем мы снова вернулись к толпе и продолжили веселье. А дальше – пустота…
– А ну, встала! – кто-то больно хлестал по моим щекам.
Я открыла глаза. Над кроватью стояла мама и кричала на меня, затем размахнулась и снова ударила. Я не успела ни увернуться, ни как-то среагировать. «Что происходит? Где я? Как я сюда попала?». Не обращая внимания на крики матери, я приподнялась на кровати и осмотрелась. «Нахожусь в своей комнате… Тогда почему она на меня кричит?» Я попыталась вспомнить хоть что-то из того, что происходило за последнее время, но в голове не было ни одной мысли. Просто огромный пробел.
– Иди за мной! – крикнула она и вышла из комнаты.
Я посмотрела на сестру, которая укрылась одеялом с головой в попытке заснуть. Видимо, яркий свет и крик мамы мешали ей. Я щелкнула выключателем и вышла из спальни.
– Ты хоть помнишь, как домой добралась? – мама сидела в кресле с дымящейся сигаретой в руке. – Ты даже не соображала, когда я раздевала тебя! А если бы это была не я?! Ты бы даже не поняла ничего! Скажи спасибо, что я на работу опаздываю! Убила бы! Я с тобой позже разберусь!
Она соскочила с кресла и, пройдя мимо меня, вышла в коридор. Я услышала скрип двери, а затем тишина… «Ушла». Выдохнув, я отправилась на кухню. Как ни странно, но чувствовала я себя хорошо, единственное – хотелось спать. Поэтому, передумав пить чай, я завалилась в постель и тут же уснула.
– Лика, вставай, скоро мама на обед придет.
– Что? Уже день? – я быстро встала с постели. – Хорошо, что разбудила.
Переодевшись, я побежала в ванную и быстро почистила зубы.
– Нина, – позвала я сестру. – Я ухожу.
– Ты куда? Мама ругаться будет.
– Она и так будет! Как уйдет на работу, я вернусь. Придумай что-нибудь, скажи срочно надо было, придет скоро.
– Но Лика… – запротестовала Нина, но я уже выскочила в подъезд.
Спускаясь по ступенькам, я боялась встретиться с мамой. Ее утренние угрозы не были пустым звуком, поэтому я решила пересидеть у Вероники. Выглядывая в окна на каждом лестничном проеме, я продолжала спускаться. «Вроде бы пока не видно», – подойдя к двери, я слегка приоткрыла ее. Мамы не было. Теперь самое сложное. Мне предстояло пробежать три подъезда. Спрятаться было негде, поэтому бежать нужно быстро. Еще раз убедившись, что ее не видно, я рванула в седьмой подъезд. Добежав до нужной двери, я обернулась и увидела маму, которая появилась из-за угла дома. «Фух!», – с облегчением выдохнула я. «– Спасена!» Поднявшись на пятый этаж, я нажала на кнопку звонка.
– Приветик, – Вероника, открыв мне дверь, пошла в свою спальню. Я, сбросив кроссовки, последовала за ней. Вероника была единственным ребенком и жила с отцом. Мать бросила ее, как только она родилась. По рассказам подруги, у нее были подозрения, что у папы появилась женщина, но это были лишь догадки.
– Ты как сегодня?
Я плюхнулась в кресло.
– Нормально. Мать взбесилась, с утра подняла. Кстати, я как домой попала?
Подруга красила ресницы, стоя у зеркала.
– Да я сама мало, что помню. Девчонки помогли, как же еще… Подожди секунду, – Вероника бросила тушь и выскочила из комнаты. Через пять минут вернулась с бутылкой вина. Я выпучила глаза.
– Это еще что?
– Розовое вино. Очень вкусное, отец откуда-то привез.
Не спрашивая меня, она налила спиртное в два стакана.
– Я не думаю, что это хорошая идея, – вспоминая угрозы матери, сказала я.
– Да ладно тебе, ты к вечеру уже протрезвеешь.
Я повертела бутылку в руках, четырнадцать градусов.
– Ох, влетит мне, – рассмеялась я, и мы чокнулись с подругой. – За нас!
– За нас, – повторила она.
Когда мы допили бутылку, Вероника принесла еще одну.
– Слушай, мама вернется через два часа, так что я не буду, оставь на завтра.
На том и порешили. Я встала и пошла домой.
– Фу, ты пьяная что ли? – с порога закричала на меня Нина.
– Да, я пьяная. Пьяная и счастливая, – я довольно рассмеялась.
– Мама вернется скоро, – сестра развела руками в недоумении.
– Да плевать я хотела.
Носком одной ноги я наступила на пятку другой и, пытаясь приподнять ногу, возилась с кроссовками в безуспешных попытках.
– Ты так до прихода мамы решила делать?
В итоге обувь поддалась, и я прошла в спальню. Рухнув на кровать, закрыла глаза. Все закружилось и завертелось.
– Фу, как-то мне не очень, – пробубнила я под нос.
– Ты с ума сошла? Приведи себя в порядок! Знаешь, как мама тут кричала, что тебя дома нет…
– Ты реально думаешь, что я приведу себя в порядок и дома не будет скандала?
Сестра замолчала.
– Ну если она увидит тебя в таком состоянии, будет еще хуже.
Я не отреагировала.
– Лика, вставай, я не хочу слушать этот рев! – начала кричать Нина.
– Отстань, мне надоело уже все.
Сестра вышла из комнаты, а я погрузилась в сон.
***
– А ну, встала!
С грохотом я рухнула на пол. Мать продолжала держать меня за ногу, за которую стащила с кровати.
– Ты что себе позволяешь? – кричала она.
Я с трудом сообразила, что происходит. Но за какую-то долю секунды в голове всплыли воспоминания о Веронике, розовом вине и сестре, которая пыталась привести меня в порядок.
– Отпусти, – я начала дергать ногой в попытках вырваться.
– Я отпущу сейчас! – мать протащила меня в центр комнаты.
Подскочив на ноги, я бросилась из спальни. Быстро распахнув дверь, выбежала в коридор. Пробежав по длинному коридору, я начала открывать замок, одновременно натягивая домашние шлепки. И как только дверь открылась, мать настигла меня. Она схватила меня за волосы и резко дернула на себя. Мое тело, сменив траекторию, повалилось назад, и я больно приземлилась на пятую точку. Не отпуская мои волосы, мама продолжала тащить меня в квартиру. Когда ей это удалось, она плотно закрыла дверь. Я встала, потирая затылок. А мама, размахнувшись, влепила мне увесистую пощечину. От такого удара я не удержалась и рухнула спиной на дверь ванной комнаты.
Нина заплакала и стала просить мать не бить меня. Мама отвернулась всего на секунду, я открыла дверь и выбежала в подъезд. Спускаясь по ступенькам, я слышала, как мама что-то кричала, но я не могла разобрать ее слов. Оказавшись на улице, я сразу помчалась к Веронике.
Подруга открыла не сразу. Я уже начала думать, что идти мне больше некуда.
– О, какие люди и без охраны, – Вероника показалась с полотенцем на голове.
– Я у тебя пересижу? Мать просто в бешенстве. Убьет еще ненароком.
– Посиди, – подруга достала сигарету, подошла к открытому окну и закурила.
Вероника была единственной, кто никогда не лез в чужие дела. Она никогда не спрашивала, что случилось или почему ты повела себя так, а не иначе. Она всегда говорила: человек захочет, сам расскажет. Чем она мне и нравилась, в этом мы с ней были похожи. Я в принципе не любила расспросы, а навязчивость вообще могла обрубить дружбу на корню.
– Налей мне того вина, – я лежала на мягкой и очень просторной кровати. «Вот бы у меня была такая».
Вероника молча достала бутылку из шкафа.
– Ты куда? – Я приподнялась на локтях, заметив, что она собирается выйти из комнаты.
– Так принесу бокалы.
– Ой, не надо, – я открутила крышку и сделала несколько больших глотков прямо из бутылки.
– Ого! Ну ладно, так еще веселее, – Вероника потерла ладошки. Взяв у меня бутылку, она так же, как и я, отпила несколько глотков.
– Курить будешь? – протянув мне уже вторую свою сигарету, спросила подруга.
– Фу, убери это.
Я периодически курила, но чаще всего дым сигарет меня раздражал.
Попивая вино, мы включили музыку и, передавая друг другу бутылку, орали знакомые песни, доносившиеся из динамика. Я прыгала по кровати и использовала бутылку в качестве микрофона, чем вызывала смех у Вероники.
Выпив первую бутылку, подруга распечатала другую. Мы убавили музыку и принялись перемывать косточки своим подругам.
– Катька такая заносчивая, – заплетающимся языком сказала я.
– Точно!
– Полежать хочется, – зевнув, я свернулась калачиком на кровати, как только мы допили вторую бутылку.
– И я полежу.
Комната начала вертеться. «Какое гадкое состояние, никогда больше не буду пить».
– Мне так плохо, все кружится, – пожаловалась я Веронике.
– Повернись на другой бок.
По совету подруги, я перевернулась на левый бок. Комната тут же перестала двигаться и, закрыв глаза, я уснула.
***
Яркое солнце светило прямо в лицо. Прикрывая глаза ладошкой, я осмотрелась. «Черт! Теперь меня точно грохнут». Я присела, Вероники рядом не было.
– Пап, ну не злись, – послышалось из глубины квартиры.
«Мне еще встречи с ее отцом не хватало! Еще и в таком виде!». Подойдя к трельяжу, я расчесала волосы и протерла лицо ватным диском, предварительно смоченным тоником. «Грязная, как поросенок», – я разглядывала использованный ватный диск.
– Отец недоволен, – вошедшая в комнату Вероника развела руками.
– Да, я понимаю. Мне все равно пора.
Мы вышли из комнаты. Отца подруги нигде не было видно. Я решила этим воспользоваться и ускользнула из квартиры.
Возвращаться домой не хотелось. Я боялась реакции матери, сегодня был выходной, и я знала, что она дома. Поднявшись на свой этаж, я подошла к двери, и она тотчас открылась. На пороге стояла мама. Она была полностью одетой, и явно куда-то собралась. Но ее вид!.. Я никогда прежде не видела ее в подобном состоянии. Первое, что бросилось мне в глаза, – ее лицо. Осунувшееся и постаревшее. Ну не может так измениться человек за полтора дня!
Мама подняла глаза и уставилась на меня.
– Т.… т.… ты где была? – выдавила она.
– У Вероники, – едва слышно ответила я.
– Да ты знаешь, я чуть с ума не сошла, – заплакала мама.
Я молча смотрела на нее, не зная, что ответить. Никогда бы не подумала, что она может так переживать из-за меня.
– Мама, вернись в дом, – прошептала ей я, проходя в квартиру.
– Я всю ночь тебя искала.
– Мама, я не могу больше жить в таком стрессе, – и, помолчав, добавила, – ну прости меня.
Извинилась я искренне, у меня внутри как будто что-то щелкнуло. Пусть таким способом, но мать выразила свою любовь, впервые в жизни я поняла, что любима.
Мы разделись и разошлись по своим комнатам.
Сестра что-то рисовала, сидя за маленьким столиком. Когда я вошла, она молча подняла на меня глаза и снова принялась за рисование. Ее растрепанные волосы были собраны резинкой, я взяла расческу и принялась их расчесывать. Сестра никак не отреагировала на мои прикосновения.
– Нина, тебя никогда не били, ты не понимаешь, как мне тяжело, – начала объясняться я. Но сестра продолжала молча рисовать, я поняла, что никому не важны мои слова. Я тоже замолчала, и как только заплела ей косу, взяла чистую одежду и пошла в ванную комнату.
Набрав полную ванну горячей воды, я погрузилась в нее и пролежала там больше часа. В голову лезли разные мысли, которые изрядно портили настроение. На какую-то долю секунды жизнь показалась мне такой бессмысленной, скучной и ненужной. На глаза навернулись слезы. Я окунулась с головой и тут же вынырнула, прогоняя жалость к себе. Одевшись, я вышла из ванной. Проходя мимо кухни в свою комнату, я заметила мамину подругу. Они с мамой очень тихо, о чем-то беседовали и, заметив меня, тут же замолчали.
– Здравствуйте, – кивнув, я поспешила в спальню.
– Здравствуй, – сухо поздоровалась со мной женщина.
Я знала, что на кухне обсуждают меня, а потому приготовилась к лекциям со стороны постороннего человека. Взяв расческу в руки, я принялась за волосы. Расчесывая прядь за прядью, я вновь погрузилась в свои мысли. Внезапно открылась дверь, и мамина подруга, войдя без стука, спросила.
– Тебе не стыдно? Ты что матери нервы сворачиваешь?
Я, смотря в зеркало, продолжала возиться с волосами.
– Ты бы хоть ради уважения на меня посмотрела. Перед тобой взрослый человек!
Я бросила расческу на кровать и, повернувшись лицом к тете Анжеле, скрестила руки на груди.
– Ты посмотри на себя! Надменная! Ни капли уважения ни к кому!
Я молчала.
– Бессовестная. Тьфу на тебя!
Женщина развернулась и вышла из комнаты. Я, закатив глаза, снова взяла расческу в руки…
***
Вероника стала моей лучшей подругой, мы виделись каждый день. Вечерами напивались так, что я еле находила дорогу домой. Бывало, мы напивались трижды за день. Рано утром я уже была у нее, мы пили и засыпали, к обеду трезвели и пили снова, к вечеру трезвели, и все повторялось заново. Мама избивала регулярно, но к ее избиениям у меня выработался стойкий иммунитет. И спустя три месяца регулярных попоек со мной стали происходить странные вещи. Все началось с того, что я сидела в подъезде у двери, так как дома никого не было, а ключ я с собой не взяла. И вот я слышу, как сзади кто-то тихо меня зовет. По имени. Красивым голосом. Я обернулась. Никого… Лишь голая стена…
– Лика, – позвал голос снова.
Я встала, понимая, что нахожусь в подъезде одна. Я уставилась на голую стену и в этот момент услышала, как слева от меня кто-то скребет по плитке пола. Очень медленно я стала поворачивать голову в сторону скрежета: увиденное заставило меня зажмуриться. Коричневая плитка, уложенная по всему полу подъезда, начала ходить волнами, а в одном месте образовалась трещина, и из нее показались грязные и костлявые руки ужасного чудовища. Я обошла их стороной и, добравшись до ступенек, побежала вниз. Спустившись на второй этаж, я увидела Алену. На подруге была надета ярко-синяя ветровка, а через плечо свисал коричневый рюкзак. Услышав, как за ней захлопнулась входная дверь, я побежала к ней навстречу. Но добежав до двери, я никого не встретила. «Как же так? Я ее видела и слышала, как она вошла в подъезд».
Я схватилась за голову: «Этого не может быть! Что происходит?» Я выскочила из подъезда и побежала к Веронике. Поднявшись на ее этаж, я застучала кулаками по двери.
– Что тебе? – зло спросил отец подруги.
– Здравствуйте, – запыхавшись сказала я, – мне Вероника нужна.
– Моя дочь из-за тебя в больницу попала, если еще раз тебя тут увижу, с лестницы спущу.
– В больницу? – переспросила я, думая, что ослышалась.
– Пошла вон отсюда!
Когда отец Вероники закрыл передо мной дверь, я увидела, как по лестнице поднимаются жуткие твари. «Это точно не люди, люди так не выглядят. Они похожи на зомби, но зомби на самом деле не существуют». Когда твари попытались меня схватить и затащить в дыру, появившуюся в полу, я закричала. Через минуту поочередно начали открываться двери соседей, только вместо знакомых лиц, я увидела все тех же злобных тварей. Все вокруг потемнело, и последнее, что я почувствовала, как чьи-то руки не дали мне упасть.
Открыла я глаза в белоснежной палате. В моей руке торчала игла, через которую поступало лекарство из капельницы. Я осмотрелась – в комнате стояло четыре кровати. На одной из них лежала я, на трех других – бомжеватого вида взрослые женщины.
«Куда я попала?» Присев на кровати, я прочистила горло.
– Где я? – спросила я у женщины, чья кровать стояла ближе всех к моей.
– О, в себя пришла? – оживилась та.
– Что это за место?
– Психонаркологический диспансер.
Я удивленно уставилась на нее, осмысливая ситуацию. В этот момент в палату зашел пожилой мужчина в белом халате.
– Ну что, дорогая моя, проснулась, – скорее подытожил он, чем спросил, – ну здравствуй, я твой лечащий врач.
Не дав ему договорить, я спросила.
– Что я тут делаю?
– У тебя алкогольный делирий, – врач придвинул стул к моей кровати и, сев, вынул из кармана блокнот и ручку.
– Что у меня? – переспросила я.
Вздохнув, он сказал:
– Алкогольная горячка, проще говоря.
Я нервно рассмеялась:
– Но у меня нет никакой горячки.
– Мне лучше знать. Ты мне вот что скажи, как давно и сколько ты пьешь?
Я закусила нижнюю губу:
– Я хочу домой, – пытаясь вытащить иглу из вены, я начала отдирать пластырь.
– Так как ты несовершеннолетняя, тебя определили в нашу клинику с согласия твоей матери, и если ты будешь сопротивляться, медбрат тебя привяжет к кровати. Так что будь любезна, успокойся.
Я посмотрела на женщин, они мотали головой, давая понять, чтобы я слушалась и не спорила с врачом.
– Когда меня отпустят домой?
– Видно будет, но для начала ты должна ответить на мои вопросы.
Когда врач ушел, женщины набросились с советами и наперебой начали твердить, что тут шутки плохи и лучше вести себя хорошо.
– Моя мама сегодня приходила? – спросила я в пустоту.
– Она вчера была, – ответила женщина, чья кровать стояла у окна.
Я подскочила:
– Как вчера? Сколько я уже тут?
– Сегодня три дня, – ответила женщина рядом со мной.
– Это шутка такая? – не поверила я. – Разве меня не сегодня положили?
– Неа, ты тут уже три дня валяешься.
Я схватилась руками за голову: «Как такое может быть? Что вообще происходит? Что я делаю со своей жизнью?» Я снова принялась за пластырь. Отодрав липкую ленту с руки, я выдернула иглу из кожи. Резко поднявшись с кровати, я вцепилась в изголовье: голова закружилась, и соседка по кровати бросилась мне на помощь, но движением руки я пресекла ее попытки мне помочь.
– Не надо, я в порядке.
– Лучше ложись, иначе скрутят тебя в бараний рог, как Верку из соседней палаты, и накачают дерьмом всяким. Опять будешь валяться в кровати в бессознательном состоянии.
Я молча прошла к двери и аккуратно приоткрыла ее – в конце длинного коридора была дверь на выход.
– Ее закрывают? – спросила я у женщин.
– Тебе тут не тюрьма, – ответил кто-то из них.
– Вот сумасшедшая, – услышала я вслед, когда вышла в коридор.
Мое сердце бешено колотилось, но я добралась до заветной двери без происшествий: меня никто не видел. Распахнув дверь медучреждения, я почувствовала дуновение теплого ветра, солнце светило ярко, как никогда раньше. А может я просто не придавала этому значение?
– Ты куда собралась?
Я обернулась – ко мне шел тот самый врач, что десятью минутами ранее устроил допрос.
– Домой! – крикнула я и, улыбнувшись, шагнула на улицу.
Пройдя полпути до дома, я столкнулась с мамой, которая шла мне навстречу.
– Тебя кто отпустил? – с негодованием спросила она.
– Я сама ушла.
Она молча смотрела на меня, не зная, что сказать и как себя вести.
– Мама, такая погода хорошая, пошли домой? Я получила урок и все поняла.
Мама села на рядом стоящую скамейку и заплакала. Я присела рядом.
– Мам, ну все же хорошо, никто не умер. Пошли домой?
Мама стряхнула мою руку со своего плеча.
– Из дома ты больше не выйдешь, уяснила?
Я кивнула.
– Иди домой, я позже приду, – она встала и пошла по направлению к больнице.
***
Две недели я сидела дома. Не потому что меня не отпускала мама, мне не хотелось самой. Я не знала, где Вероника и что с ней происходит, лишь иногда Нина приносила весточки от Кати и Алены. Они писали небольшие записки, где говорилось о том, что они скучают и очень любят меня.
– Мама, – я зашла в ее комнату, – я хочу немного погулять с девочками. Можно?
Мать с укором смотрела на меня.
– Ты можешь не волноваться, я же говорила, что получила урок и пить больше не собираюсь.
– Иди, но чтобы к одиннадцати была дома.
Так я выбралась впервые после больницы на улицу. Мы с девочками обнимались и долго рассказывали о том, что с нами произошло за эти несколько месяцев. Ведь пока мы встречались с Вероникой, подруг я не видела.
Глава 4
В один из теплых летних вечеров я, Катя и Алена бесцельно гуляли по городу. Через пятнадцать минут мы оказались у заброшенного парка. Недолго думая, решили зайти в него, посидеть и отдохнуть. Ступая по разбитому асфальту, мы добрались до полуразвалившейся скамьи. Подойдя ближе, Алена пнула ее край, проверив на прочность, и с осторожностью села.
– Все, – уставшим голосом сказала подруга, – вы как хотите, а мне нужен перекур.
Мы вслед за ней тоже сели на скамью.
– Да, я тоже устала. Такая скукотища, – Катя подставила лучам солнца лицо и вытянула ноги.
– О, а кто это тут объявился? – послышался голос слева от нас.
Повернув головы, мы увидели сидящих метрах в двенадцати от нас трех девушек. Мне были смутно знакомы их лица, но я никак не могла вспомнить, где я их видела.
– Это кто? – спросила я подруг.
– Да на дискотеке вечно ошиваются, – ответила Алена, выпуская дым из легких.
– Хм, и чего им не сидится? Что за народ, вечно надо придраться к кому-то, – пробубнила я.
– Оглохли что ли? – поинтересовалась одна из девушек.
– Алена, кури быстрее, – занервничала Катя. – Пойдемте отсюда.
– Чего? – я удивленно посмотрела на нее. – Мы будем сидеть столько, сколько захотим.
– Ну вот мы и не хотим больше сидеть, – Катя подняла сумочку с земли и соскочила со скамьи.
– Ну сядь! – я зло посмотрела на Катю.
Подруга поджала губы, но села, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.
– Та, что посередине, самая центровая, походу, у них, – девочки дружно засмеялись, продолжая смотреть на нас.
Так как посередине сидела именно я, сомнений не оставалось, что речь идет обо мне. Я встала и направилась в их сторону.
– Лика, ты куда? – Катя безуспешно пыталась ухватить меня за руку.
К моменту когда я дошла до цепляющей нас компании, вся троица уже стояла на ногах.
– Что хотела? – я смотрела в глаза лишь одной из них. Самой наглой и надоедливой.
– Крутая, да? – с ухмылкой на губах спросила она.
Громко выдохнув, я повторила свой вопрос:
– Хотела что?
– А что дерзишь?
Я подошла ближе.
– Ты тупая?
– Да ничего не хотела, – начала сдавать позиции она.
– Шавка трусливая, – сказала я и, развернувшись, пошла в сторону подруг.
– Сама ты шавка!
– Гадина! – проворчала я себе под нос.
Я быстро подошла к ней и с размаху ударила ее по лицу. Придя в себя от неожиданности, она схватила меня за волосы. Мы упали на землю и начали друг друга лупить.
Через какое-то время нас разняли ее подруги.
– Дура! – крикнула она, вытирая грязное лицо.
– Сама дура!
Драка дракой, но я успела обратить внимание, что ее подруги как минимум разняли нас, а моих даже рядом не было.
Я обернулась – Катя и Алена стояли у нашей скамейки и испуганно смотрели на происходящее.
– М-да, – сказала я.
– Да уж… – кивнула девчонка, с которой я дралась минуту назад, – повезло тебе с подругами.
– Не твое дело! – огрызнулась я.
Подойдя к зрительницам, я развела руками:
– Девочки, вы хоть собирались меня спасать? А то со стороны показалось, как будто вы перепугались вусмерть.
– Ты и сама справилась, – сказала Алена и потащила меня за руку к выходу из парка, – и вообще, девочкам не пристало драться. Со стороны вы смотрелись как стая каркающих ворон.
– Они первые начали!
Я оглянулась – троица продолжала смотреть нам вслед.
Уже в нашем дворе я уселась на ступеньки подъезда.
– Завтра не заходите за мной. Хочу дома побыть.
– Почему? – поинтересовалась Алена, усаживаясь рядом.
Я пожала плечами.
– С сестрой время проведу. Вам самим все это не надоело?
– Что именно? – спросила Катя, которая всю дорогу от парка молчала.
– Да все, – я встала, – жизнь наша бесцельная, шарахаемся по городу туда-сюда, ничем не занимаемся.
– Может, тебе тогда к Веронике? Выпьете. В больницу вместе ляжете, – зло процедила Катя.
– Что ты сказала? – я буравила глазами подругу.
– Девочки, не ссорьтесь, – Алена поднялась вслед за мной, – пойдемте по домам, а завтра будет видно, чем нам заняться.
***
Я лежала на кровати в обнимку с книгой. Видеть никого не хотелось, поэтому, решив провести этот вечер дома, я потеплее укуталась в плед.
В дверь постучали.
– А можно Лику?
Я соскочила с кровати.
– Слышу-у-у! – громко крикнула я, побежала к двери и увидела Аленку. – Проходи, – я схватила подругу за рукав и затащила в квартиру.
– Пошли погуляем, – захныкала она.
– Не хочу.
– Что опять случилось? Мы же извинились, – Алена развела руками.
– Не нужны мне ваши извинения. Тут дело в другом.
– Я знаю, и мне стыдно, и мы больше так не будем, – Алена широко улыбнулась. – А еще, в свое наказание, я сделаю тебе прическу, – она схватила мою расческу, и снова ее губы расплылись в улыбке.
– Ладно, так и быть. Но если в следующий раз вы меня бросите в какой-либо драке, не прощу, – я улыбнулась подруге в ответ.
Алена кивнула и, собрав мне волосы в хвост, завила кончики на плойку.
– Готово! – воскликнула она, явно гордясь своим творением.
Порывшись в шкафу, я достала черную юбку и кожаную короткую куртку. После того как оделась, нанесла любимый прозрачный блеск для губ.
– Я готова! – весело сказала я подруге.
– Так, чтобы недолго. Ясно? – донесся голос матери из комнаты.
Я закатила глаза и кивнула, как будто она могла видеть меня сквозь стены.
Мы вышли из квартиры.
– Сегодня дискотека, – радостно потерла руки подруга.
– Ага.
Выйдя на улицу, где нас ждали девочки, я увидела каких-то парней.
– Знакомьтесь, – сказала Катя. – Это Матвей, Никита, Слава и Игорь, – она поочередно указывала на парней. – А это – Сергей, – она повисла у него на шее, давая понять, что он занят.
– Ага. – Промычала я, состроив недовольную гримасу.
Тут раздался визг колес, и перед нами затормозил мотоцикл. Парень, сидящий на нем, снял шлем и осмотрел всех нас. Остановив на мне взгляд, подмигнул.
– Покатаемся? – спросил он и, мотнув головой на мотоцикл, выжидающе замер.
– Ага, как же! – фыркнула я и села на ступеньки подъезда.
– Да ладно, че ты ломаешься, – не успокаивался парень.
– Не слышишь что ли? Не поедет, сказала, – вступился за меня Матвей.
Матвей был самым высоким из парней и очень даже симпатичным. По телосложению было видно, что он любит спорт.
– Твоя девушка, что ли? – мотоциклист ухмыльнулся.
– Моя! – резко ответил Матвей, затем развернулся, подошел ко мне и сел рядом.
Я с трудом сдерживала улыбку. Опустив голову, старалась не смотреть на девочек. Как только встречусь взглядом с одной из них, смех вырвется наружу.
– Ну ясно, – сказал парень, сел на мотоцикл и уехал.
– Все, хватит сидеть, идем веселиться, – Алена хлопнула в ладошки. – Сегодня дискотека, так что встаем и быстро за мной.
– Вы идите, а я как-нибудь в другой раз, – сказал Матвей. Он повернулся ко мне, улыбнулся и ушел.
Не знаю почему, но я долго смотрела ему вслед, а когда он скрылся за домом, заметила, как на меня все смотрят и улыбаются.
– Что? – спросила я и быстро пошла вперед.
Через минуту ко мне подбежала Алена.
– Ну как тебе парни?
– Где вы их подцепили?
– Катя меня с ними познакомила.
– Когда успела?
– Вчера. Ты как домой ушла, мы еще решили прогуляться. Вот их и встретили.
– Ну, вы зря времени не теряли, я смотрю.
– Ты же сама сказала, что бесцельно гуляем, вот мы целью и задались, – хихикнула Алена. – Смотри, как удачно, – подруга оглянулась. – Они все такие симпатяшки.
– А Матвей, он тоже вчера был? – не удержалась я.
Алена удивленно взглянула на меня:
– Он что, понравился тебе?
– Тише ты, – осадила я подругу, – я просто спросила.
На дискотеке я практически не танцевала: все мои мысли были заняты Матвеем. «Увижу ли я его, придет ли он еще, понравилась ли я ему…» Еле дождавшись конца дискотеки, я начала всех поторапливать домой. Парни проводили нас до подъезда, но я не стала засиживаться на улице и, быстро попрощавшись с подругами, ушла домой.
На следующий день, ближе к вечеру, Нина зашла в нашу комнату.
– Там какой-то парень тебя спрашивает.
– Что за парень? – удивилась я.
Сестра пожала плечами:
– Я не знаю, никогда его не видела.
Я встала с кресла и, пока шла к двери, перебирала в голове, кто мог ко мне прийти.
– Матвей? – удивилась я, увидев ждущего меня парня.
Выйдя к нему в подъезд, я мысленно отругала себя за взлохмаченные волосы и отсутствие макияжа.
– Привет, – поздоровался он улыбаясь.
– Привет, – запинаясь, ответила я.
– Я вчера не смог пойти с вами на дискотеку, мне домой нужно было. Может, сегодня погуляем?
– С кем?
Матей улыбнулся:
– Ни с кем. Только мы вдвоем.
Я еще никогда не гуляла с мальчиком, и это было первым моим свиданием.
– Ладно, – согласилась я, – только мне собраться нужно.
– Я подожду.
Быстро вернувшись в квартиру, я забежала в ванную комнату. Наспех умыв лицо, я почистила зубы. И тут же рванула в спальню.
– Что случилось? – перепугано спросила Нина.
– Я на свидание иду!
– Что? – Нина запрыгала на месте, после чего крепко меня обняла. – Я так за тебя рада! А с кем? Неужели с этим парнем?
Я закивала.
– Только мне нужно найти что-то красивое, – я кинулась к шкафу и начала нервно шарить по полкам с одеждой.
– Ты в любом будешь выглядеть хорошо, – успокаивала меня сестра.
– Я так волнуюсь, – вынув из шкафа черные джинсы, я быстро надела их на себя, после, сняв с плечиков красную теплую кофту, покрутила ее в руках.
– Как думаешь, в этом не жарко будет?
– Нет, на улице вечером уже прохладно, к тому же красный тебе очень идет.
Я посмотрела на сестру.
– Хорошо, ее и надену.
Распустив волосы, я тщательно их расчесала, нанесла тушь на ресницы и блеск на губы.
– Как я выгляжу?
– Как всегда. Супер!
Я улыбнулась сестре и вышла из комнаты.
– Мам, можно я сегодня немного позже приду? – спросила я, не заходя в ее комнату.
– Ненамного позже, – не уточняя времени, ответила она.
Подойдя к входной двери, я выдохнула и дернула ее на себя.
– Ты очень красивая, – сделал комплимент Матвей.
– Спасибо, – смущенно пробормотала я.
Идти, по сути, в нашем городе некуда, поэтому мы решили прогуляться в парке.
Через пятнадцать минут мы оказались на месте. Вокруг было людно и очень шумно. Народ сгруппировался в небольшие компании, и практически все выпивали.
– Уйдем отсюда? – спросила я.
– Нет, в конце парка есть уединенное место, там точно никого нет. Можно там посидеть. Если хочешь, конечно.
– Давай, – согласилась я. – А с чего ты решил, что там никого нет?
– Я здесь часто бываю.
Я посмотрела на Матвея:
– Ты один туда ходишь?
– Я живу неподалеку. Гуляю здесь с собакой. Поэтому и знаю.
Мы прошли весь парк и у самого забора, среди зеленых кустов, стояла целая никем не тронутая скамейка.
– Ого, не думала, что в этом парке можно что-то не поломанное найти, – я села на скамейку, – как тут красиво и, главное, тихо.
– Да, я и сам люблю здесь бывать, – Матвей сел рядом.
Мы не заметили, как стемнело. Матвей был хорошим собеседником и понимал меня с полуслова. Я себя ощущала с ним легко и свободно. Это большая редкость для меня. Чаще всего я не могу найти общего языка с людьми, но с Матвеем на удивление было хорошо.
– Мне пора, иначе мама меня больше с тобой не отпустит, – пошутила я и засобиралась домой.
– Я тебя провожу.
Мы вышли из парка, и Матвей аккуратно приобнял меня за плечи.
– Вот ты где! – к нам приблизилась Алена, как только мы дошли до дома. – А я тебя ищу везде, хоть бы предупредила. Привет, – обратилась она к Матвею, – не похищай больше так мою подругу.
– Извини, – засмеялся он, – возвращаю в целости и сохранности. – Ну, пока, – повернувшись ко мне, сказал он. – Я рад, что ты погуляла со мной.
– Я тоже рада, – расставаться не хотелось, но и разговаривать при Алене тоже. Она потом съест меня своими расспросами.
– Завтра увидимся?
– Конечно, – сдерживая бушующую лаву внутри себя, я старалась не подать виду, что безумно счастлива.
Когда Матвей ушел, Алена, как и ожидалось, устроила допрос с пристрастием.
– Мы просто посидели в парке, и все, – отмахнулась я от назойливой подруги.
– Ну он тебе хоть нравится? – не унималась она.
– Конечно, нравится! Иначе с какой стати я бы с ним гулять согласилась?
Алена поднесла ладошки ко рту:
– Я так рада за тебя, – почти запищала она. – Кстати, – ее глаза округлились, – тебя тут Вероника искала.
– Что ей нужно было? – видеть Веронику мне по-прежнему не хотелось.
– Не знаю, просто спросила, когда ты вернешься, и все. Потом домой ушла.
– Ясно. Ну все, – я поцеловала подругу, – мне домой пора.
– Мне тоже. Люблю тебя.
***
Матвей приходил каждый вечер. Мы гуляли вдвоем или всей компанией. Ходили на дискотеки или просто сидели во дворе. Нас считали парочкой, но я не подпускала Матвея ближе, чем друга.
– Я хочу быть с тобой, – признался однажды Матвей, когда пришел за мной. Мы стояли в подъезде на втором этаже у квартиры Алены.
– Ты и так со мной, – отшучивалась я.
– Лика, ты мне очень нравишься.
– Ты мне тоже нравишься.
Он обнял меня за талию и притянул к себе. Догадавшись, что он собирается меня поцеловать, я начала вырываться из его объятий.
– Матвей, не надо.
– Почему?
– Потому что я не хочу.
– Что вы тут делаете? – спросила вышедшая из квартиры подруга.
– Ничего, – резко ответила я и спустилась на улицу.
– Лика, подожди, – услышала я голос Матвея, – ну прости. Не хочешь, не надо. Просто я не понимаю, что в этом такого? Если я тебе нравлюсь, то почему нет?
– Я не знаю, – я остановилась. – Я не верю тебе.
– Не веришь? Почему? – Матвей был искренне удивлен.
Из подъезда вышла Алена.
– Я больше не хочу никуда идти! – развернувшись, я быстрым шагом прошла мимо подруги и открыла дверь подъезда.
– Лика! – вместе окликнули они меня.
Но я, не оборачиваясь, побежала домой. Матвей – за мной.
– Лика, объясни, пожалуйста, что происходит.
– Зачем ты все портишь?! – закричала я.
Матвей непонимающе смотрел, как я звоню в дверь.
– Не уходи, давай поговорим, – не унимался он.
– Завтра поговорим, – отрезала я и зашла домой.
«Какая же я дура! Как маленький ребенок себя повела», – я с трудом сдерживала слезы.
– Ты уже вернулась? – из комнаты выглянула сестра. Увидев, в каком я состоянии, она спросила:
– Что случилось?
– Он хотел меня поцеловать, – сказала я, плотно закрывая дверь в комнату.
– Правда? – в голосе Нины промелькнули нотки восхищения.
– Правда. Но я повела себя как идиотка. Я испугалась. Я растерялась.
Плюхнувшись в кресло, я начала жаловаться на свое поведение сестре.
– Теперь он точно не захочет меня видеть. Ты бы видела, как позорно я себя вела.
– Он завтра придет, вот увидишь, – закивала Нина. – Но чего ты на самом деле испугалась? Я в жизни не поверю, что ты чего-то боишься.
– Я не знаю. Наверное, мне сложно поверить в то, что меня может кто-то любить.
Сестра подошла ко мне и обняла:
– Я тебя люблю. Алена тебя любит. И ты ему нравишься, очень нравишься.
– Ты так думаешь?
– Я же вижу это.
***
В очередной вечер я подала расческу сестре, и без лишних слов она сделала отличную прическу.
– Я ушла! – я, закрыв дверь, выскочила в подъезд. Возле окна на лестничной клетке стоял Матвей. Он улыбнулся, увидев меня, и мы спустились во двор.
На улице нас уже поджидали друзья. Громко общаясь и перебивая друг друга, мы направились в парк, где проходили дискотеки. Купив билеты в кассе, мы зашли на танцплощадку.
– Я хочу в туалет, – заявила мне Катя. – Пошли со мной, покараулишь у двери.
Громко выдохнув, я начала возмущаться:
– А почему я должна караулить?
– Ну пошли-и-и, – продолжала хныкать Катя. И не дождавшись моего согласия, потянула меня за рукав куртки.
Мы подошли к туалету. Еще с улицы до моих ушей донеслись громкие девчачьи голоса. Было понятно, что в туалете целое столпотворение. Густой едкий дым сигарет наполнял небольшое помещение. Незнакомых девочек было очень много, как шпрот в банке. Катя зашла в кабинку, а я осталась снаружи, дожидаясь подругу.
– Так чешутся кулаки, вот бы морду кому набить, – услышала я голос позади себя. Не сложно было догадаться, что речь идет обо мне. – Очень чешутся, до жути, – никак не могла угомониться одна из девушек.
Я решила не связываться и молча ждала Катю.
– Оглохла, что ли? – продолжал тот же голос. – Я тебе говорю.
Я обернулась.
– Мне?
– Тебе, – в этот момент темноволосая девушка с мальчишечьей стрижкой спрыгнула с подоконника и подошла ближе. – Лесбиянки, что ли, вместе в туалет ходите? – не успокаивалась она.
– А у вас, значит, групповуха тут? – я кивнула в сторону ее компании.
Развернувшись к двери, куда зашла Катя, я спросила:
– Ты долго? – чем вызвала шквал смеха.
– Твоя подруга уже давно свалила, – выкрикнул кто-то из толпы.
Я в это не могла поверить. Распахнув двери, я уставилась на пустую кабинку. Закрыв глаза и сжав кулаки, я глубоко выдохнула.
– Трусливая сука! – зло прошипела я, мысленно обращаясь к Кате.
Резко развернувшись, я направилась к выходу. Но не тут-то было. Меня грубо схватили за волосы и втащили обратно в туалет.
– Куда собралась, лесбуха?
Внезапно мои волосы намотали на кулак, после чего один за другим последовали удары. Я ощущала, как мое лицо превращается в кровавое месиво.
Девушка, которая меня избивала, была гораздо выше меня и явно сильнее. Я ничего не могла сделать, только защищаться. Как только она меня отпустила, я плюнула ей в лицо.
– Ах ты тварь! – злобно выкрикнула она и снова схватила меня за волосы.
– Наташа, не надо! – закричала одна из ее подруг. – Ей уже хватит, посмотри на нее, она вся в крови.
Но Наташа и не думала меня отпускать, продолжая бить кулаком в лицо. Девушка, которая пыталась нас разнять, подошла ближе. И как только она оказалась на расстоянии вытянутой руки, я схватила ее за высокий хвост и что есть силы ударила лицом о зеркало.
В воздухе на пару секунд повисло немое молчание.
– Ты как? – кто-то из девочек спросил у своей подруги. Та повернулась ко мне лицом, приложив руки к носу, из которого бежала кровь.
– Совсем чокнутая?! – гневно закричала она.
В этот момент мне прилетел следующий удар по лицу. Затем кто-то схватил меня за шиворот и толкнул в дверь, я кубарем вылетела из туалета и упала на землю.
– Сука! – прошептала я и встала, отряхивая одежду от земли.
Оглядевшись по сторонам и размазав кровь грязной рукой по лицу, я зашла на танцпол в поисках своих друзей. Странно, но я вообще никого и нигде не видела.
В углу я заметила ту самую Наташу в компании девушки с высоким хвостом и остальными девчонками, которые были в туалете. Я быстро направилась в их сторону. Подойдя, я молча остановилась. Девочки уставились на меня и какое-то время молчали.
– Ты бы хоть вымылась, – сказала Наташа, кривя рот в усмешке.
– Мне за что влетело, можно узнать?
– Опа, я не поняла, ты еще, что ли, хочешь?
Она подошла ко мне, схватила за локоть и потянула в сторону туалета.
– Отпусти меня, идиотка, – пыталась вырваться я. Но у Наташи сил было как у слона. За минуту она втащила меня в туалет и снова начала избивать.
– Наташа, отпусти ее! – услышала я знакомый голос.
– Ты чего за нее заступаешься?
– Это моя одноклассница, она нормальная девчонка, что ты руки вечно распускаешь?
Я подняла голову – передо мной стояла Оксанка, популярная девочка школы.
– Да она дерзкая такая. Не просто так получила, – сказала Наташа и вышла. Вслед за ней туалет покинула ее компания.
– Пошли, я помогу тебе умыться, – предложила помощь Оксана.
– Отстань, сама разберусь, – грубо ответила я, вырываясь из рук одноклассницы.
Я выбежала из туалета и подошла к кассе.
– Тетя Света, а где все наши? – спросила я у кассирши.
– Это кто же тебя так? – выпучив глаза, женщина уставилась на меня.
Я молчала, обозлившись на весь мир.
– Так все домой ушли, – почему-то виновато сказала тетя Света, продолжая разглядывать меня.
– Как домой? – я просто не могла поверить, что меня бросили.
«Испугались? Конечно, испугались!», – в голове без конца крутилась мысль о предательстве друзей.
Я вернулась на танцпол и разыскала свою одноклассницу.
– Оксана, в туалете кобыла, которая меня била, она кто вообще?
– Лика, ты с ней не связывайся. Твои, как узнали, с кем у тебя потасовка, сразу домой засобирались.
– Парни не могли девчонку испугаться и просто домой свалить!
– Они и не испугались. Катя вышла из туалета, парням сказала, что тебя бьют. Они уже рванули тебя спасать, но их остановили пацаны из Наташиной компании. А с теми лучше вообще дел не иметь. Вот они все сразу и свалили.
– Ну я и говорю – испугались! – ухмыльнулась я. – А Матвей? Матвей тоже с ними ушел?
– Его я вообще сегодня не видела.
Я развернулась и пошла к выходу. Сев на лавочку, я огляделась по сторонам в надежде увидеть Матвея. Но никого из знакомых не было. Немного посидев, я достала сигарету и затянулась дымом. И только в эту минуту я поняла, как сильно у меня распухли губы.
– Черт, – прошептала я, – мать меня просто убьет.
– Эй! – я услышала чей-то свист. – Хорошо тебя отделали? – за спиной раздался мужской гогот.
Я обернулась и увидела толпу курящих парней, среди них стояла Наташа и смотрела на меня в упор. Она явно была довольна собой.
Я встала и пошла в сторону дома. Я была уверена, что, как минимум, подруги ждут меня у подъезда. Но двор был пуст.
***
Я стояла в ванной у большого зеркала. Не веря своим глазам, усмехнулась и начала мокрой губкой оттирать запекшуюся кровь и прилипший песок. Тщательно отмыв лицо, я рассмотрела следы повреждений: правый глаз почти заплыл, разбитые губы стали фиолетово-черного цвета, на лбу две большие красные шишки, из носа до сих пор сочилась кровь.
– Ну и влетит тебе завтра от мамаши, – сказала я отражению и пошла спать.
Глава 5
Открыв утром глаза, я хотела потянуться. Но все мое тело пронзила сильная боль. Моментально в голове всплыли воспоминания этой ужасной ночи.
Я поднялась и первым делом подошла к зеркалу. Ого! А видок-то еще похлеще вчерашнего будет. Я прыснула со смеху и тут же пожалела об этом – треснула нижняя губа.
Я подняла с кресла расческу, аккуратно расчесав волосы и разделив их на две части, я максимально близко распределила их к лицу, стараясь как можно сильнее прикрыть синяки и ссадины.
По звукам я поняла, что мама находится на кухне. Опустив как можно ниже голову, я зашла туда же и остановилась у плиты.
– Привет, – поздоровалась я, не глядя на мать.
– Приве-е-е-е-т, – громко топая, вбежала сестра на кухню и, оттолкнув меня от плиты, стала поднимать крышки у кастрюль в поисках приготовленной пищи.
На миг я забылась и, повернув голову в сторону Нины, зло окинула ее взглядом.
– Ого, – произнесла Нина и замолчала, ошарашенная моим видом.
– Ого, – передразнила я ее, понимая, что меня разоблачили.
– Ну-ка, повернись, – раздался голос матери за спиной.
Я закатила глаза и повернулась к ней лицом. Мама открыла рот от удивления и какое-то время молчала.
– Эт-то-о что? – запинаясь спросила она.
– Ничего, – грубее, чем хотелось, ответила я и снова повернулась к плите.
Выдернув из рук сестры поварешку, я налила себе в тарелку куриного супа. Вот только нормально поесть у меня не получилось. Горячая еда обжигала губы, а отекший нос не позволял нормально дышать, поэтому полноценно проглатывать пищу не удавалось. В итоге я вышла из-за стола голодной, помыла за всеми посуду и ушла в спальню. Больше в моей семье о случившемся не говорили.
Глава 6
Сегодня был тот редкий день, когда мне можно было с утра позаниматься своими делами. Мамы и Нины не было дома. Мама ушла на работу, а сестра… а кто знает, куда ее черти понесли…
Я вошла в комнату матери, где на трельяже стояли разные баночки с кремами, пудреницы, тональные кремы, губные помады и всякая женская дребедень. Я провела указательным пальцем по поверхности одной из пудрениц и поднесла палец к лицу.
– Ай-я-яй, как нехорошо, у чистюли века пыль на косметических принадлежностях, – вслух произнесла я.
Сев на пуфик, я взяла в руки тональный крем и намазюкала им лицо. Поняв, что сделала только хуже, налила на ватный диск тоник и тщательно очистила им лицо. Я понятия не имела, как пользоваться декоративной косметикой, а маскировать ею синяки – тем более. Бросив эту затею, я вернулась в спальню. Открыв шкаф, вынула оттуда джинсы и короткий топик и оделась. После я вернулась в спальню матери и стала рыться в ящиках комода в поисках темных очков. Найдя приличные зеркальные очки, я их примерила. «А мне идет», – подумала я. – «И почему я раньше никогда не носила солнцезащитные очки?» Окинув взглядом отражение в зеркале, я распустила волосы. Таким образом я немного скрыла свое изуродованное лицо.
Проходя мимо вешалки, на которой громоздилась верхняя одежда, я порылась среди вещей, разыскивая свою ветровку. Надев ее, я засунула руки в оба кармана, разыскивая наушники. Воткнув штекер в карманный MP3 плеер, я вставила наушники в уши, включила любимый трек Эммы Фрей «Все в твоих руках» и вышла в подъезд.
Между третьим и четвертым этажами сквозь открытое окно я услышала голоса подруг. Обычно они не выходили без меня на улицу, но не в этот раз. В этот даже не зашли за мной. «Интересно, почему? Стыдно смотреть в глаза, наверное?»
Яркий солнечный свет ударил в глаза. Я вышла из подъезда и увидела сидящих на скамейке подруг. Их смех и разговоры стихли, они молча уставились на меня. Я какое-то время постояла на крыльце, так же молча смотря на них, затем спустилась по ступенькам и ушла.
В моей душе, как ни странно, царили покой и умиротворение. Я не злилась. Единственное, что меня волновало, почему Матвей до сих пор не появился. И как только я об этом подумала, свернув за угол, почти налетела на него. Это было так странно и неожиданно – встретить его здесь. Матвей почти подхватил меня, он очень обрадовался, увидев меня. Продолжая улыбаться во весь рот, он поздоровался.
– Привет, – произнес он так, как будто вчера ничего не произошло.
– Ты где был вчера? – проигнорировав его приветствие, зло спросила я.
– Тебя искал, мне сказали, ты домой ушла. Ну я тоже ушел. Дошел до дома, во дворе никого, к тебе постучаться ночью не решился. И ушел.
Я начала смеяться, сначала тихо, потом все громче. Мне казались такими нелепыми и глупыми его слова. Я всем нутром чувствовала, что меня обманывают.
– И куда ты пошел?
– Ну… – он замялся. – Домой…
– То есть, – начала заводиться я, – ты ничего не слышал и не видел, и просто решил свалить домой только потому, что не нашел меня?
– Ну… да… – таким же тупым тоном промямлил Матвей.
– А может, все же признаешься, где ты был?
– Я же сказал, тебя искал, – повторил парень.
– Ты идиот, ты мне так противен. Я такая дура, что вообще с тобой общалась, что общалась с этими мерзкими, отвратительными предательницами! – я выдернула из ушей наушники и нечаянно разорвала шнур. – Никогда, ты слышишь, – я ткнула указательным пальцем ему в грудь, – никогда больше не подходи ко мне!
Бросив порванные наушники на землю, я развернулась и быстрым шагом пошла домой. Глаза застилали слезы. Это был тот редкий случай, когда я плакала. Я вытирала слезы рукой, но они лились против моей воли. Подходя к подъезду, я поняла, что девочки все еще там. «Ну вот, еще этого не хватало», – подумала я и прибавила шаг.
В этот момент Алена спрыгнула со скамейки и направилась ко мне.
– Пошла прочь! – я с силой толкнула ее и поднялась на крыльцо. Раскрыв двери подъезда, я резко остановилась. Закрыла дверь и повернулась к подругам. Какое-то время помешкав, сняла очки. «Пусть смотрят и на побои, и на мои слезы, плевать!», – подумала я.
– Вы убогие и жалкие. Мне не нужны ни ваши оправдания, ни объяснения. Надеюсь, вы меня услышали. Не хочу вас больше знать, и не попадайтесь мне на пути! Я вас ненавижу! – громко сказала я, почти срываясь на крик. После чего надела очки и зашла в подъезд, хлопнув дверью.
Глава 7
Я сидела за чтением «Белого Клыка» Джека Лондона и была настолько увлечена книгой, что не услышала приближающихся шагов матери. Вдруг дверь в комнату распахнулась, и я испуганно подскочила со стула.
– Ты тут чем занимаешься? – строго спросила она.
– Я все сделала, почитать немного решила, – тихим голосом ответила я.
Мать начала осматривать комнату, пытаясь найти, к чему придраться, но поняв, что в комнате идеальная чистота, молча вышла.
– Фу-у-у-у, – облегченно выдохнула я, но не успела полностью расслабиться, как вновь послышался ее гневный голос.
– Лика! А ну иди сюда.
Мои колени задрожали. Я открыла двери и пошла по длинному коридору. Она стояла, держа в руках мои новые кроссовки.
– Это что? – указывая пальцем на пятку обуви, спросила она.
– Где? – переспросила я, не понимая, о чем речь.
– Вот! – крикнула она, снова ткнув на то же место.
Я испугалась, что кроссовки полетят в меня, и старалась держаться на расстоянии.
– Сюда подойди.
Я сделала два шага.
– Я сказала, сюда иди! – закричала она.
Я подошла на расстояние вытянутой руки.
– Дай посмотрю, – протягивая руку к кроссовкам, сказала я. Я точно была уверена, что они должны быть целыми, так как я внимательно к ним относилась, бережно носила и буквально сегодня утром смазала их кремом и поставила на полку.
– Пошла в комнату! – гаркнула мать и наотмашь бросила кроссовки в угол.
Я подошла и подняла обувь, поднесла их к лицу и внимательно осмотрела то место, куда показывала мама. Ничего не найдя, я с кроссовками в руках проследовала на кухню.
– Мам, ты из-за чего на меня кричала?
– Вышла отсюда, будешь мне тут еще претензии высказывать!
Развернувшись, я вышла из кухни, по пути бросила кроссовки на обувную полку и вернулась в комнату.
– Ты что к ней с расспросами пристаешь? – напала на меня Нина. – Получить хочешь?
– Меня бесит, когда ругают ни за что.
– Она сейчас найдет, за что отругать, не переживай, так что не лезь к ней со своими кроссовками, – смеясь, произнесла сестра.
– Это она ко мне лезет, – я тоже начала смеяться. – Пойду нацарапаю гвоздем на пятке «Хрен тебе» и дам почитать. Скажу: «Мам, ты была права, там есть какая-то надпись».
И мы обе прыснули со смеху.
***
Утром я проснулась оттого, что меня сильно кто-то трясет. Я открыла глаза и какое-то время не могла ничего понять.
– Где ножницы? – мать была просто в бешенстве.
– К-к-какие ножницы? – запинаясь спросила я, все еще с трудом осознавая, что происходит.
– Ножницы! – крикнула мать и дернула меня за руку.
Я, не удержавшись, упала на пол, но тут же поднялась на ноги.
– Они там, где и должны быть: у тебя в ящике, в трельяже! – зло выкрикнула я.
– Я совсем идиотка, что ли по-твоему? Их там нет, я всю комнату перерыла.
– Мама, я вчера вечером сама лично их туда положила, – уже более спокойно сказала я.
– Быстро ищи! Я сейчас на работу опоздаю! – мама была на грани истерики.
Мне нужно было что-то предпринять, чтобы хоть немного ее успокоить. Более спокойным голосом, я сказала:
– Да в спальне они, мам, – и только я сделала шаг, как она сильно дернула за шиворот моей пижамы и я, не удержавшись, полетела на кровать сестры.
Та недовольно дернула ногами и присела.
– Сколько времени? – сонно спросила Нина.
– Брала ножницы? – перебила ее мать.
Сестра заморгала, испугавшись, что мать переключится на нее и ей тоже влетит.
– Они в твоей комнате, – повторила я.
– Ах ты сволочь такая! – мать схватила меня за волосы и начала трепать, как куклу.
– Мама, мне больно! – закричала я.
– Мама, отпусти ее, – заплакала Нина.
Мать, не отпуская мои волосы, повалила меня на пол и продолжала трясти.
– Тварь, сволочь! – она начала хлестать меня руками. Удары приходились в большей степени по лицу. Я по максимуму пыталась закрыться руками.
«Только бы не пошла за кипятильником», – пронеслась мысль в голове. Я молча сносила удары, лишь бы не разозлить ее еще больше.
– Даю тебе ровно три минуты! И чтобы ножницы лежали на месте! – запыхавшись, сказала она и вышла из комнаты, хлопнув дверью так сильно, что полетела штукатурка.
Я не понимала, что делать. Я точно знала, где лежат ножницы, также я понимала, что в ее комнату входить нельзя, она меня просто убьет.
Каждый раз, слыша приближение ее шагов, я бросалась к шкафу, подоконнику, столу и прочим предметам мебели, делая вид, что усердно ищу ножницы. Затем я прошла в зал и открыла дверцу книжного шкафа.
– Я их там уже искала! – сверля меня ненавидящим взглядом, кричала мать.
Почувствовав, как сильно она раздражается, я поняла, что, если не найду ножницы в течение пяти минут, мне снова влетит.
Внезапно мой взгляд упал на отражение в зеркале. Моя губа… Она была разбита. Я этого даже не заметила. Нос и глаза распухли. «Ненавижу тебя, как же сильно я тебя ненавижу». В эту минуту я впервые осознала, что мой страх перед матерью сменился ненавистью. Я больше ее не боялась, я всей душой ее ненавидела.
Тут я услышала скрип открывающейся двери в ванную. Выглянув в коридор и убедившись, что мама умывается, я побежала в ее комнату. Открыв ящик трельяжа, поняла, что ножниц нет, но этого не могло быть: перед сном именно в этот ящик я их положила. И я выдвинула ящик чуть сильнее. Ножницы лежали на месте! И тут меня захлестнула такая сильная волна злости. Я с трудом удержалась, чтобы не швырнуть эти ножницы вдоль по коридору, к двери ванной.
Не успев задвинуть ящик, я услышала скрип двери. Мать вышла из ванной и, увидев меня в своей спальне, она спросила, какого черта я там делаю.
Вынув ножницы из ящика, я показала их ей.
– Они все время тут лежали, – сказала я.
Мама подошла к трельяжу.
– Тварь! – она дала мне сильную пощечину. – Ты меня еще обманывать будешь?
– Ты чего? – опешила я. Чего-чего, но такого поворота событий я точно не ожидала.
– Пошла вон! – она больно схватила меня за шею и выбросила из комнаты. Закрыв за мной дверь, она продолжала кричать, но я ее уже не слушала. Подняв лицо кверху, я стала глубоко вдыхать и выдыхать, стараясь максимально расслабиться и успокоиться. После чего зашла в свою спальню и подошла к зеркалу.
– Как мне в таком состоянии в школу-то идти? – спросила я у своего отражения.
Я легла на кровать к сестре.
– Я ненавижу твою мать, – улыбнувшись Нине, сказала я. – Сделаешь мне прическу?
– Конечно, – тихо ответила она, сначала рассмеявшись, смотря на мое перекошенное лицо, после чего опустила голову и заплакала.
Я обняла ее и, с трудом сдерживая слезы, стала гладить по спине.
Глава 8
Вечером я решила прогуляться за домом в небольшом сквере. Вскоре послышались быстро приближающиеся шаги за спиной. Я даже не успела обернуться, как мне на плечо по-хозяйски упала чья-то мужская рука.
– Фу, – с отвращением сказала я, стряхивая с себя руку незнакомца.
– Фу? – переспросил черноволосый парень.
– Да, фу, – я пожала плечами и пошла дальше.
Через пару секунд я вновь услышала шаги.
– Да ладно тебе… Ты что, не узнаешь меня?
Я остановилась и посмотрела парню в лицо.
– Чего ты хочешь? – не скрывая безразличия, спросила я.
– Ну, может, сходим в бар?
– Ты кто такой, чтобы я по барам с тобой ходила?
– Лик, ты чего? Это я, Сергей. Узнала?
– А-а-а, – протянула я, – вспомнила, тот самый парень Кати, – и тут же добавила: – Кепка, – я показала на голову Сергея, – из-за кепки не узнала.
В голове молниеносно пронеслись картинки избиения в туалете. И как этот Сергей и его любимая Катенька трусливо убежали вместе с остальными, бросив меня на растерзание неадекватной Наташи и ее свиты.
– Ну, может, и сходим, – улыбнувшись, продолжила я.
– Правда? – удивился Сергей, поправляя головной убор.
– А почему нет? – еще более приветливо улыбнулась я. – Запиши мой номер телефона.
Вынув телефон из кармана штанов, под мою диктовку он записал номер.
– Пока-а-а-а, – протянула я и помахала рукой.
– Козел, – прошипела я себе под нос, как только отвернулась.
***
– Здрасти, – я услышала, как кто-то здоровается с мамой. – А Лика дома?
– Дома, проходи, – сказала мама.
«Какого черта?» – мысленно возмутилась я. «Как можно кого-то впустить, не спросив меня?»
Распахнув дверь комнаты, я увидела Сергея.
– Ух ты, не забыл, где я живу? – съехидничала я.
Сергей, поздоровавшись, прошел в комнату и, оглядевшись, уселся в кресло.
– Ну, что пришел? – спросила я, усаживаясь во второе кресло.
– Я очень был рад встретить тебя на улице, – ответил Сергей, и я почувствовала, как искренне произнес он эти слова.
– Ясно, – тихо произнесла я, раздумывая, стоит ли тратить на него время, или бросить к чертям мою затею по поводу мести им обоим.
Решив, что заняться все равно нечем, я предложила поиграть в приставку.
Весь вечер мы провели у меня, а чуть позже в комнату зашла мама с подносом в руках.
– Я вам тут покушать принесла, – она поставила поднос с горячими чебуреками, которые приготовила сама, и две кружки свежезаваренного чая.
Я свела брови на переносице от удивления: «Моя ли это мама?»
– На нее это вообще не похоже, – пробубнила я себе под нос.
– Что? – подняв на меня глаза и откусывая горячий чебурек, переспросил Сергей.
– Ничего. Вкусно?
Я почему-то заулыбалась и даже как будто немного засмущалась. «Да пошел он», – заставляя подавить смущение, думала я.
– Очень, – дожевывая чебурек, ответил Сергей.
***
Мы виделись каждый день. Чаще всего сидели у меня, так как погода не позволяла выбираться на улицу. Зима в этом году была холодная.
– Ты меня снова обманул, – потянулась я к картам, которые были в отбое.
– Не обманывал, – смеясь, пытался перехватить мою руку Сергей.
– Пусти, – я тоже засмеялась, – дай посмотрю.
Несмотря на то, как по отношению ко мне поступил Сергей, мне очень нравилось проводить с ним время.
Однажды мы случайно встретились у здания школы, и Сергей решил меня проводить до дома. По пути нам попались выпившие подростки, которые, судя по всему, чего и хотели, так это с кем-либо подраться. В этот раз Сергей не ускакал домой, трусливо поджав хвост, а очень даже достойно дал отпор.
***
– Короче-е-е-е, че расскажу-то! – как вихрь, ворвалась в комнату Нина и с разбега запрыгнула на мою кровать. Я молниеносно поджала ноги, иначе мне пришлось бы ехать в травмпункт.
– Ой-й-й, только не ори, в кого ты горластая такая?
– Слушай, ты с Серегой встречаешься, а там Катька просто ужас как убивается, волосы на заднице рвет.
– Фу, – поморщилась я, – сестра знала, как сильно мне не нравится, когда она грубо выражается. – Ну, во-первых, я с ним не встречаюсь, на фиг он мне не нужен. Мне скучно, и я…
– Просто коротаю время, – продолжила за меня Нина.
– И не перебивай меня, – я ударила сестру подушкой. – А во-вторых, что за сплетни ты собираешь? – улыбнулась я.
– И никакие это не сплетни, – она повела плечом, – встретилась с ее сестрой, ну эта, Наташка вроде бы ее зовут, она и сказала. И вот еще что, – она соскочила с кровати и подошла к шкафу. Открыв дверцу, произнесла:
– За такую ценную информацию ты мне просто обязана одолжить эту вещичку, – глядя на меня, она извлекла из шкафа мою любимую и совсем новую голубую кофту.
– Ну нет! – я спрыгнула с постели, чтобы догнать убегающую сестру.
***
– Ну? – вопросительно уставилась я на Сергея, который улегся прямо на пол и, переключая каналы, пялился на пульт задумчивым взглядом. – О чем думаешь? Что-то случилось? – не унималась я.
– С Катькой, наверное, поругался, – войдя вдруг в комнату, со смехом предположила Нина.
– Кыш, – я выпроводила из комнаты сестру.
Сергей приподнялся и заинтересованно спросил:
– Че? Она откуда про Катьку знает?
– Что, испугался, что она все ей расскажет?
– Да вообще пофиг, – Сергей вернулся к изучению пульта.
В комнату снова заглянула Нина, давясь от смеха, она что-то бормотала, и я еле разобрала ее слова.
– Матвей? – переспросила я, не веря своим ушам. Наверное, мне показалось. – Прекрати ржать! – прикрикнула я на сестру, – ты сказала «Матвей»?
Нина закивала.
– Сюда пришел? – спросил Сергей, поднимаясь с пола.
– Мама его еще и впустила! – воскликнула сестра.
– Что? – только и успела произнести я, как дверь открылась еще шире и в комнату вошел Матвей.
– Привет, бро, – поздоровался с другом Матвей, в голосе его сквозило раздражение.
– Привет, – ответил Сергей.
– Что ты тут делаешь? – спросила я.
Но Матвей продолжал смотреть на Сергея.
– Мне тут сказали, что мой лучший друг ходит к моей девушке, но я даже верить в это не хотел.
– Я не твоя девушка, – запротестовала я.
– Вы вроде никогда и не были вместе, – подойдя к Матвею, парировал Сергей.
– Так, все, успокойтесь! Мне тут ваши разборки не нужны. Хотите подраться, идите на улицу!
– Мы не будем драться, я о него даже руки пачкать не хочу! – сквозь зубы процедил Матвей. – Лика, ты что не понимаешь, с кем общаешься? – Матвей громко выдохнул, пытаясь успокоиться. – Нам нужно поговорить.
– Я не хочу с тобой говорить, – я покачала головой, – пока ты не скажешь, где был, нам не о чем общаться.
– Давай, скажи ей, где ты был, – вмешался Сергей.
– Заткнись, пока я тебе не вмазал! – Матвей еле держал себя в руках.
– Ты о чем сейчас? Сереж, ты что-то знаешь?
Сергей сверлил взглядом Матвея, а Матвей – Сергея.
– Получается, я права? Все-все знают, кроме меня… Уходите оба, – я подошла к двери и открыла ее, – я сказала – уходите!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ludmila-starzhinskaya/pobeg-iz-detstva-68746167/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.