ВРЕМЯ ДЕМОНОВ
Виктор Дмитриевич Александров (Виктор Ален)
Действие романа происходит в Преисподней, Чистилище, Эдеме, немного на Земле. Роман о воздаянии за грехи и праведность. О любви, мужестве и чувстве долга. О том, что никогда нельзя сдаваться, опускать руки. Главный герой молодой демон Даграэль проходит через множество испытаний, но остается верным себе, своей клятве.
Виктор Ален
ВРЕМЯ ДЕМОНОВ.
«…Я не совершал греха, я не творил обмана,
я не причинял вреда, и я не лжесвидетельствовал;
вот почему да не будет мне причинено ничего дурного.
Я чист моими устами, и я чист моими руками,
вот почему да будет сказано мне теми, кто увидят меня:
– Приходи с миром, приходи с миром…»
Древнеегипетская книга мертвых,
Слово Устремленного к Свету.
Я – гнев, я – страх в предвечной мгле,
Я – ужас в огненной петле.
Я – острие стрелы летящей
Я – жар в котле смолы кипящей,
Я – зверь, ревущий на земле…
Наринаэль. «Молитва демона».
Пролог. Легенда.
– Смотри, еще один!
Крупный скорпион, попав в луч фонаря, на секунду замер, отчего на дальней стене пещеры возникла его гротескная тень с угрожающе поднятыми клешнями. Раздраженно дернул хвостом и исчез в ближайшей россыпи камней.
– Мерзкие твари! Был бы рядом Творец, я бы так и спросила: «В чем замысел был твой, о Господи, когда ты создавал скорпионов?»
– Говорят, он любит разнообразие. Иначе говоря – чем больше видов, тем выше устойчивость экосистемы. Ты же знаешь.
– Знаю. Какое сегодня число?
Он достал из кармана бесполезный айфон, всмотрелся в тусклый экран.
– Двадцать девятое. Десятый день.
Земля тяжело дрогнула. С невидимого свода посыпалась известковая пыль. Сухая и тонкая, она вызывала долгий мучительный кашель. Надвинутые на лица маски помогали плохо. Их бы намочить…
– Сколько у нас осталось воды?
– Галлон
. Почти.
Мало. Очень мало.
Он привалился спиной к рюкзаку, погасил фонарь. Тьма тут же навалилась со всех сторон, угольно-черная, стылая. Он поежился, поправил теплую куртку. Трудно было представить, что всего в каких-то пятистах футах над ними палящее солнце освещает заросли кактусов и цветущего креозотового куста. Воды там, правда, тоже нет. Чтобы до нее добраться нужно проехать по пустыне Сонора сотню миль на запад, где течет Колорадо. Или столько же на восток в Ахо. Неужели всего две недели назад…
* * * * *
Две недели назад Боб остановил машину возле длинного одноэтажного строения из крашеных досок. Чахлые кусты, несколько пальм и неизменных для Аризоны кактусов сагуаро
, все серое, покрытое слоем пыли. Пустыня. Тем не менее, надпись на вывеске сообщала, что этот деревянный сарай и есть мотель «Морской». Сонная неопределенного возраста мексиканка за стойкой проговорила: – «Семьдесят долларов за ночь». – Акцент ее был ужасен.
– Поесть у вас можно? – спросила Джейн, присоединившись к Бобу.
Мексиканка смерила их удивленным взглядом.
– В Хила-Бенд есть бар, но на ночь он закрывается.
– Это далеко?
– Сорок миль.
Боб еще раздумывал, когда у дверей остановилась машина. Облако пыли, поднятое ей, рассеялось, и он увидел огромный Тандербёрд, из тех, что во множестве выпускались в 60-е годы прошлого века. На дверце машины, как и на рукаве мужчины, неторопливо выбравшегося из нее, красовалась эмблема полиции штата Аризона с пятиконечной звездой и традиционным сагуаро. С трудом пройдя через дверь, узковатую для его медвежьей фигуры, полицейский подошел к Бобу и долго рассматривал его, а потом и Джейн.
– Сержант Гонсалес, – прогудел он басом. – Документы, пожалуйста.
При этих словах рука представителя закона легла на рукоятку кольта, высовывавшуюся из потертой кобуры.
– На каком основании… – начала Джейн, но Боб знаком остановил ее, достал из бумажника права и протянул их сержанту. С местной полицией ему рекомендовали не спорить. Джейн скрипнула зубами, но молча извлекла из сумочки карточку социального страхования.
– Так… Роберт Нолан и Дженнифер Каррингтон. Откуда?
– Из Сан-Хосе, штат Калифорния.
– Чем занимаетесь?
– Программист. Моя подруга преподает в колледже социологию.
– А-а-а, – протянул сержант, – высоколобые…
Боб выпрямился, расправил плечи. Не Шварценеггер, конечно, но ни ростом, ни силой бог его не обидел.
– У вас акцент, мисс Харрингтон.
– Я из Лондона, в Сан-Хосе уже шесть лет.
– Цель приезда в Аризону?
– Послушайте! – не выдержала Джейн. – Мы в свободной стране! И не обязаны отчитываться…
– Здесь – обязаны! – оборвал ее сержант. – Вы не в Калифорнии, мэм, а в Аризоне. В нескольких милях мексиканская граница – наркотрафик, «мокрые спины», нелегалы. Я не собираюсь причинять лишних неудобств, но на несколько вопросов, вам ответить придется.
– Хорошо, – кивнул Боб. – Мы разыскиваем моего друга. Он археолог, а в этих краях занимался исследованием пещер. В этом мотеле он оставил для меня вещи и документы. Мэтьюз Шнейдер. Вот. – Боб достал айфон и прокручивал экран, пока на нем не появилась фотография бородатого улыбающегося человека. – А это номер и шифр ячейки, которая должна быть здесь.
Сержант забрал айфон и показал его мексиканке за стойкой. Они заговорили по-испански так быстро, что Боб, хотя немного знал этот язык, не мог понять ни слова. Наконец Гонсалес повернулся, покрутил пальцем густые усы, кивнул.
– Она подтверждает ваши слова. Этот человек действительно останавливался здесь на пару ночей и арендовал багажную ячейку. Сейчас она ее откроет. Но я хочу присутствовать при этом.
Боб пожал плечами, молясь, чтобы ничего предосудительного, вроде метамфетамина или марихуаны, там не оказалось. Когда-то Мэтт ее покуривал, давно, но все же… Обошлось. Мексиканка открыла небольшую дверцу одной из ячеек и отошла в сторону. Следовавший за ней сержант выгреб все содержимое на стойку регистрации. Вид у него был явно разочарованный. Ни пакетиков с креком, ни завалящего ствола. Пачка разнокалиберных листков бумаги, частью исписанных, распечатанные спутниковые карты несколько документов с официальными печатями. Объемистая книга «Chaco & Hohokam: Prehistoric Systems in the American Southwest». Сержант тут же забрал ее и стал тщательно перелистывать страницы.
Тем временем Боб взял верхний листок, исписанный знакомым почерком. Это было письмо ему.
«Бобби, сукин сын, до тебя опять не дозвониться! Оставил сообщение, потому что ждать не могу. Через час отправляюсь в пещеру. Это безумно интересно и важно, но ты все равно ни черта не поймешь. Остатки пиктограмм индейцев, живших здесь пару тысяч лет назад, а то и больше. Ацтеки – всего лишь жалкие осколки той цивилизации. Оставляю план пещеры, геоточку входа. Если через три недели не вернусь, вытаскивай меня. Надеюсь, спелеологию не забыл? Ты писал, что у тебя новая девушка (Джейн?), очень хорошая и красивая. Привет ей.
Мэтт.»
На плохо распечатанной спутниковой карте стоял красный крестик, видимо, вход в ту самую пещеру.
– Покажите! – сержант взял из рук Боба листок и стал внимательно его рассматривать. Потом он достал из нагрудного кармана старенький смартфон, набрал номер. Язык, на котором он заговорил с невидимым собеседником, был Бобу решительно незнаком. Он вопросительно посмотрел на Джейн, но та отрицательно покачала головой. Закончив разговор, полицейский повернулся к ним.
– Скажите, ваш друг – сумасшедший?! Он пошел в пещеру Дьявола в одиночку!
– Он почти всегда ходит один, – объяснил Боб. – Редко кто соглашается даже за деньги: трудно вынести такие нагрузки. Я знаю, пару раз спускался вместе с ним.
– Какая у него машина?
– Тойота. Серебристый Land Cruiser.
– Все правильно, это он. Я разговаривал сейчас с сэчемом
одного из местных племен. Около месяца назад ваш друг приходил к ним. Расспрашивал о пещерах, искал проводников и носильщиков. Никто, конечно, его и слушать не стал. Один навахо вроде бы согласился, после отказался. Его можно понять. Идти по своей воле в пещеру Дьявола! Это заклятое место, мистер Нолан. Очень опасное. И если ваш друг все же пошел туда…
Боб слушал, стараясь не улыбаться. Он был уверен, что все подобные рассказы о проклятых пещерах, долинах смерти и роковых вершинах служат местным исключительно для привлечения туристов. Шотландцы, живущие на берегах Лох-Несс, на такой легенде уже полторы тысячи лет делают вполне приличные деньги. Он быстро окинул взглядом комнату – нет ли тут сувениров с изображением Пещеры Дьявола. Не увидел.
– Не верите? – неожиданно спросил сержант.
– С чего вы взяли?
– Вижу. Все вы гринго из больших городов, скептики. – Он посмотрел на привлекательную блондинку со спортивной фигурой и ее самоуверенного спутника, в который раз удивляясь белым, готовым рисковать жизнью из-за каких-то прихотей. – Только имейте в виду – если вы полезете в Cueva del Diablo
вслед за своим другом, то вас спасать никто не придет…
* * * * *
– Хочу мороженое.
Из-под маски голос Джейн звучал глухо.
– Ты же его никогда не ешь.
– Не ем. А сейчас – хочу. Большую трубочку с четырьмя разноцветными шариками мороженого, облитыми шоколадом.
– Вернемся в Сан-Хосе, пойдем в Baskin-Robbins и закажем кварту кленового с орехами. И бутылку Бурбона. С мороженым это классно.
– А мы вернемся? Эта пещера нас отпустит?
– Ну, конечно! – уверенно сказал Боб. – Вот только отыщем Мэтта.
В темноте Джейн не могла видеть выражения его лица, но чувствовала, что тот сам в свои слова не верит. Подбадривает ее и себя, как и положено лидеру. Эту черту Боба она успела изучить, хотя познакомились они не так уж давно…
Год назад ее каким-то ветром занесло на великосветскую вечеринку в Сан-Франциско. Боба, который выделялся среди потягивающих шампанское интеллектуалов орлиным профилем и атлетической фигурой, она заметила сразу. Но заинтересовалась, когда узнала, что он один из лучших программистов Силиконовой Долины. Он подошел, заговорил… Это был странный роман. Она моталась по всему континенту, читая лекции китайским студентам то в Бостоне, то в Новом Орлеане. А когда возвращалась в Сан-Хосе, выяснялось, что Боб опять с головой ушел в разработку очередной программы для Oracle. В такие времена он отключал все средства связи и выпадал из реальности.
В этот раз все складывалось удачно. Джейн только вернулась из Филадельфии, Боб закончил работу, и они планировали провести хотя бы неделю вместе. Вот тут и обнаружилось пропущенное сообщение от Мэтта. На следующий день они вылетели в Финикс. Сначала Боб порывался в одиночку, мол, отыщу Мэтта и через пару дней вернусь. Джейн даже слушать не стала – только вместе. Слова полицейского из Ахо о страшной Cueva del Diablo на нее, как и на Боба, впечатления не произвели. Посовещавшись, они решили идти туда вдвоем, благо опыта им не занимать. Правда, Джейн увлекалась исключительно альпинизмом и скалолазанием, но большого значения это не имело. Все снаряжение закупили в Финиксе. Там же поменяли спортивную машину на потрепанный внедорожник и отправились в сердце пустыни Сонора. На первых порах им везло. Боб опасался, что им придется долго искать вход в пещеру, но подъехав к скальному массиву, они издалека увидели сверкающую на солнце серебристую Тойоту. Мэтт был там. Внизу.
Пару дней они спускались по крутым, но не требующим страховки проходам. Флуоресцирующие метки на стенах указывали путь, по которому шел Мэтт. Джейн уже подумывала, что они совершенно напрасно тащат на себе полтораста фунтов веревок, крючьев и прочего снаряжения, когда произошла катастрофа.
Очередной проход, по которому они пробирались несколько часов, оказался настолько узким, что Боб то и дело задевал плечами о стены. Выбравшись в огромную пещеру, они вздохнули с облегчением. И вовремя. Джейн почувствовала, как сердце вдруг провалилось, а через мгновение обрушился грохот, жуткий, непредставимый. Мелькнула мысль, что это конец, да не ее, а всего мира… Придя в себя, она обнаружила, что мир не исчез. Неподалеку в темноте, невнятно ругаясь, ворочался Боб, и это окончательно убедило Джейн, что они все еще живы. В воздухе клубилась пыль, которую не могли пробить налобные фонарики. Потратив полчаса на осмотр пещеры, они увидели, что прохода, через который они шли, больше не существовало. Задержись они в нем хоть на минуту, то лежали бы сейчас, погребенные лавиной каменных обломков. Оказывается, чудеса бывают не только в голливудских фильмах.
– Повезло… – пробормотал Боб.
– Уверен?
– О чем ты?! А-а-а, понял. Мгновенная смерть лучше медленной от голода и жажды? Так?
Джейн кивнула. Ей приходилось бывать в экстремальных ситуациях, но никогда не ощущала она такой безнадежности, постепенно заполняющей ее душу.
– А вот уж нет! Выберемся. – Боб достал карту пещеры. – Мы вот здесь. Вот большая полость, которая обозначена, как «Центральная». От нее до места, где должен быть Мэтт, пара миль. А это два выхода на поверхность. До одного три мили, до второго – около пяти. Еды нам хватит. Воду наберем из ручья. Он недалеко, меньше мили.
Но когда они дошли до места, где на карте был обозначен ручей, увидели пустое каменное русло, еще немного влажное…
* * * * *
Истекали последние минуты отдыха. Еще немного и нужно будет подниматься, взваливать на плечи стофунтовый рюкзак и идти дальше. Его беспокоило состояние Джейн, которая на глазах падала духом. А ведь она не догадывалась о том, что знал он – они заблудились. Давно исчезли отметки на стенах. Оставалась надежда на карту. Призрачная, если честно. Землетрясение изменило пещеру. Одни проходы оказались засыпанными, другие появились, словно ниоткуда. Боб гордился умением чувствовать направление, здесь же оно отказало. Ничего не говоря своей спутнице, выбирал путь по наитию в похожих один на другой коридорах и залах. Ни сталактитов, ни сталагмитов, иссушенные черно-серые стены. Нет даже летучих мышей. Как тут выживают скорпионы?
– Она смотрит на нас, эта пещера, – сказала вдруг Джейн. – У нее тысячи глаз. Не добрых и не злых – равнодушных. Но ей не нравится, когда нарушают ее покой. Тот чиканос
с нашивками сержанта был прав.
– Рефлексия, – уверенно ответил Боб. Он нащупал ее руку, погладил запястье. – Фантомные страхи. Мы не в фильме стиля хоррор, а в реальной жизни.
– В том-то и дело. Помоги мне.
Она включила налобный фонарик, поднялась и стала ждать, пока Боб не взвалит ей на спину шестидесятифунтовый рюкзак.
– Спасибо. Куда нам теперь?
– Крайний левый проход.
Они потеряли представление о времени. Аккумуляторы айфонов давно разрядились, а часов ни один из них не носил. В подземелье, по которому они шли то ли тринадцатый (так считал Боб), то ли четырнадцатый день (так уверяла Джейн), не было ни дня, ни ночи, ни рассветов, ни закатов. Темнота и звенящая тишина, нарушаемая только шорохом пробирающихся в камнях скорпионов. Когда усталость становилась запредельной, они останавливались, разбивали палатку, готовили ужин на легкой газовой плитке, выпивали по несколько глотков воды. Выспавшись, они поднимались, разминали затекшие мускулы и шли дальше. Джейн смазывала специальной мазью верхнюю губу, чтобы заглушить запах двух давно не мытых тел, ее и Боба.
Это случилось на пятнадцатый по счету Боба день. Он первым почувствовал, как изменилась поверхность, по которой они шли. Наклонился, смахнул тонкий слой песка и пыли, присвистнул. Не было шершавой скалы, усыпанной обломками камней. Свет фонарика отразился от идеально отполированного гранита, который сделал бы честь самому шикарному казино Лас-Вегаса. Скинул рюкзак, отбежал в сторону – то же самое. Джейн включила мощный фонарь, который они берегли, навела на ближайшую стену и отшатнулась. На нее смотрело человеческое лицо. С непостижимым искусством высеченное из камня, оно казалось живым. Странного разреза глаза смотрели пристально и сурово.
– Боб! – прошептала она, как будто боялась, что ее могут услышать. А может быть, так оно и было?
– Никогда ничего подобного не видел, – тихо проговорил неслышно подошедший Боб. – Их здесь много.
– О чем ты?
– Посмотри!
Боб взял фонарь, осветил стену, и она увидела. Вся поверхность, насколько ее позволял увидеть луч света, была покрыта изваяниями человеческих лиц. Впрочем, человеческих ли? Наш мозг устроен так, что, увидев нечто новое, старается подобрать знакомую аналогию. Два глаза, рот, нос, уши… Но чем больше Джейн всматривалась, тем больше крепла в ней уверенность.
– Это не люди.
– Настолько древние?
– Нет-нет, вообще не люди.
Она сама не могла бы объяснить, откуда у нее это убеждение.
– Пришельцы?
– Нет.
Они шли широким коридором, а с обеих сторон на них смотрели сотни каменных глаз, отчего по спине бежал нехороший холодок.
– Удивительно, – пробормотал Боб, касаясь пальцами изваяний, – можно подумать, что все это изготовлено в суперсовременных мастерских с применением 3-D технологий… Видел я древние изображения – Чичен-Ица, пещеры на Юкатане, но это совершенно иное. Какие там Хохокамы
. Не сюда ли так стремился Мэтт?
– Ты все еще надеешься его отыскать?
Боб не ответил.
* * * * *
Они нашли Мэтта через час. Тело ученого лежало возле стены, испещренной непонятными пиктограммами. Неподалеку стоял объемистый рюкзак, а рядом с головой Мэтта валялся камень, не оставлявший сомнений о причине смерти. Кровь, растёкшаяся небольшой лужей, успела потемнеть, но ясно выделялась на каменном полу.
– Неделя. Минимум, – сказал Боб после тщательного осмотра. – Бедный Мэтт…
– Несчастный случай? – с надеждой спросила Джейн, стараясь отогнать видение, как прямо из стены выходит темная фигура, ударяет камнем склонившегося над блокнотом Мэтта и возвращается обратно, застывая барельефом.
– Камень мог сорваться вон с того обрыва. – Боб показал фонариком вверх. – Ты же скалолаз, знаешь, что такое случается.
Джейн знала. Но страх не уходил. Расшнуровывая рюкзак Мэтта, она изо всех сил вслушивалась, пытаясь уловить звук шагов, шорох, дыхание. Нет. Одна лишь звенящая тишина.
– Боб! Смотри, живем!
Джейн держала в руках объемистую, в полгаллона, флягу. Вода означала жизнь.
– По одному глотку, не больше, – предупредил Боб.
– Не учи меня жить, – бормотала Джейн, отвинчивая плотно завернутую крышечку. Прильнула к горлышку аккуратно, чтобы не уронить ни капли. Рот обожгло, как огнем. От неожиданности она закашлялась, согнулась, выплевывая остатки жидкости.
– Что с тобой?!
– Это не вода! Виски!
Боб замысловато выругался.
Они тщательно разобрали весь огромный рюкзак Мэтта, удивляясь, как тот мог тащить на себе такой вес. Альпинистское снаряжение, одежда, газовые баллоны, разряженный айфон, солидный запас сухих продуктов. Ни капли воды.
Вместо погребения они усадили покойного у стены. Встали, освещая его лучами фонарей.
– Нужно что-то сказать, но я не умею, – голос у Джейн срывался. – Он верил?
– Да. Но не любил говорить об этом. Просто верил.
– Тогда пусть Суд, который ему предстоит, будет справедлив к нему, и он попадет в рай.
Слова эти странно прозвучали в мрачной пещере с высеченными на стенах суровыми нечеловеческими ликами.
Двое повернулись и ушли из тьмы во тьму.
* * * * *
– Погляди, что я нашел. Там у его тела.
В руках Боб держал небольшой, испачканный кровью блокнот.
Они сидели, прижавшись друг у другу. Чтобы облегчить рюкзаки, висевшие на плечах неподъемным грузом, они бросили плитку, газовые баллоны, палатку, спальники.
– Он писал в нем перед самой смертью. Похоже, это расшифровки надписей на той стене. Слушай.
И Боб стал читать записки Мэтта.
«Предлагаемый текст является переводом надписей на стене пещеры, которую местные индейцы называют Cueva del Diablo. Язык интрафлективный по типу, наиболее близкий к семитской группе, но весьма архаичный.
Мэтьюз Шнейдер.
…Берегитесь гнева Творца, о живущие, но куда больше опасайтесь справедливости Его. Ибо справедливость – суть Его, и отмерено каждому будет по деяниям его. И каждого смертного, будь он раб, простой крестьянин или великий вождь, в конце пути земного ждет суд. Суд высший и страшный. Страшный для тех, кто презрел слово Творца и законы людские. Горько пожалеют они, но будет поздно. Низвергнуты будут они в пещеры огненные. Там уже ждут их демоны, чтобы пытать и мучить до скончания времен.
О демонах.
Сами демоны в тех пещерах не живут. Их села разбросаны по всему миру, нареченному Преисподней. Тяжела ноша, возложенная на них Творцом, ибо немного их, а грешников становится все больше.
Об ангелах.
В Эдеме обитают они, где благоденствуют праведники. Благостно там, и каждый вошедший видит рай таким, каким его представлял при жизни. Ибо заслужил это. Прекрасны ангелы, как никто в этом мире, стремительны крыльями, которыми наделил их Творец…»
– Дальше несколько страниц залиты кровью, трудно разобрать. Что-то о Столице, Великих пирамидах. Наверное, имеется в виду Теночтитлан – столица ацтеков. Там было много пирамид. Потом о Творце, каком-то озере Горя.
– Озеро Горя?
– Да тут так написано. Ничего, вернемся в Сан-Хосе, отдадим в лабораторию, там все восстановят. Тогда и прочтем. Смотри, последние строчки читаются.
…но предначертано, что если грехи людские переполнят чашу, то поднимутся демоны. Сняты будут печати, откроются запертые двери, огонь сойдет с неба…».
– Какая странная легенда, – задумчиво проговорила Джейн. – Только стоила ли она, чтобы отдать за нее жизнь?
– Не стоила. Фэнтези с мрачным пророчеством в конце. У каждого народа есть что-то похожее.
– Ты уверен, что это фэнтези?
Боб – атеист и агностик – не нашелся, что ответить.
* * * * *
Кончилась вода. Два дня они питались сухими концентратами, которые не лезли в горло. Но самое страшное – коридор, по которому они двигались, стал явственно уводить их вниз, в неведомую бездну. Исчезли даже скорпионы. Шли молча. Нужно было беречь дыхание и остатки сил. Карту не доставали, чутьем выбирая путь в лабиринте широких и узких коридоров. Боб размышлял о загадочном исчезновении запаса воды Мэтта, а Джейн неотступно думала о древней легенде.
– Стой! – вдруг сказал Боб. – Чувствуешь?
Джейн прислушалась, покачала головой.
– Нет. Тишина.
– Не то. Ветерок. Вон из того прохода! Сворачиваем!
Теперь и Джейн ощутила слабое дуновение.
Не сговариваясь, они пошли быстрее, и через час оказались у пролома, который уходил вертикально вверх. Оттуда с огромной высоты сочился бледный свет, от которого они уже отвыкли. Свет, значит небо, вода, жизнь.
Рюкзаки полетели на землю, и уже через несколько минут Джейн стремительно поднималась вверх, яростными ударами забивая в скалу шлямбурные крючья. Нарушая все заповеди скалолазания, она рвалась вверх, понимая, что если будет двигаться спокойно и размеренно, ей просто не хватит сил. Подъема она не запомнила. Просто в какой-то момент осознала, что у нее над головой покрытое тучами небо. Хлынувший дождь она восприняла как чудо
, с наслаждением ощущая струйки воды, стекавшие по волосам. Хотелось запрокинуть голову и ловить ртом драгоценные капли, но Джейн стояла, как влитая, удерживая веревку, по которой поднимался Боб. Они отыскали выемку в скале, уже наполненную дождем. И никакое коллекционное шампанское не смогло бы сравниться со вкусом мутной тепловатой воды. Они пили ее зачерпывая горстями, с наслаждением Потом они любили друг друга, неистово, самозабвенно, как только могут любить люди, которым выпал жребий остаться в живых. Один из тысячи.
Придя в себя, Джейн долго смотрела на разверстый зев Cueva del Diablo, едва не ставшей их могилой. Совершенно отчетливо ей представилась пещера, в которой мучились грешники. Длинные жалобные стоны, невнятные причитания, бессвязный лепет. Звуки эти множились эхом, отражались от высокого каменного свода и возвращались обратно, усиливая страдания. Ничего больше не было в этом месте: лишь ужас, отчаяние и безнадежность.
Она помотала головой, отгоняя страшное видение.
– Пойдем, отсюда. Нам еще нужно отыскать машину.
Глава 1.
Преисподняя. Круг второй.
Наринаэль спросил: – «Что будет с тем
существом, которое совершало грех,
нарушало законы, установленные Творцом,
причиняло боль другим существам?»
И услышал в ответ: – «Воздаяние ожидает его…».
Беседы с Мудрым.
Души мучились. Длинные жалобные стоны, невнятные причитания, бессвязный лепет. Звуки эти множились эхом, отражались от высокого каменного свода, едва видимого во мраке, и возвращались обратно, усиливая страдания. Ничего больше не было в этом месте: лишь ужас, отчаяние и безнадежность.
– Теперь смотрите. – Уригриэль, демон-наставник, протянул вперед руку, худую, старую, с обломанными когтями. Изображение пещеры, в которой страдали грешники, застыло. – Сейчас я повторю все это еще раз, но уже медленнее. Особое внимание обратите на однородность ментального поля. Потом будем разбирать действия экзекутора по отдельным элементам.
Перед слушателями возник образ огромного мрачного склепа, освещенного красноватыми сполохами, и сонм грешных душ. Но теперь картина двигалась в несколько раз медленнее, а стоны звучали глуше.
– Главное, с чего нужно начинать, – это определить точку приложения психо-ментального поля. В данном случае эти точки располагаются здесь, здесь и здесь.
В руках наставника появилась длинная тонкая указка, которой он потыкал в середину изображения.
– Это место концентрации силы считается классическим. Кто может объяснить почему?
Среди демонов-академистов, расположившихся на широких каменных скамьях в нескольких шагах от наставника, пробежал шепоток. Они переглядывались, качали головами, но никто не рискнул ответить.
– Фабреель, что скажешь?
Молчание.
– Мургон!
Тишина. Слышно даже было, как кто-то глубоко вздохнул.
– И это класс, который называют лучшим на курсе. Никто не может ответить на элементарный вопрос… Даграэль! Даграэль! Да что, он спит там в углу? Разбудить!
Даграэль, демон-академист шестого разряда, поднялся со скамьи, потирая глаза. Всю ночь он сидел, изучая интересный манускрипт, который с трудом выпросил у хранителя библиотеки всего на пару дней. Вот и заснул прямо на занятиях.
– Вы меня о чем-то спросили, наставник?
В классе раздались смешки.
В Академии его не любили. Он был чужаком, приехавшим в столицу из дальних мест, с характером мрачноватым и неуживчивым. Новичок слишком много времени проводил за книгами вместо того, чтобы участвовать в общих развлечениях, на которые академисты весьма горазды.
Даграэль оглянулся, и смешки тут же смолкли: с его вспыльчивым нравом и тяжелыми кулаками кому-то уже довелось познакомиться.
– Даграэль, – покачал головой демон-наставник, – после занятий зайдешь ко мне. Ты меня огорчаешь. Такая невнимательность! А ведь именно тебя мэтр Гейзенель рассматривает, как возможного ассистента!
* * * * *
Даграэль появился на свет вдали от столицы в маленьком селении, название которого никто, кроме его обитателей, не помнил. Кругом высились горные вершины да отвесные скалы, где драконы и разные летающие ящеры устраивали свои гнездовья. На небольших ровных клочках-террасах местные жители выращивали себе пропитание. Земля в этих местах была бедной, каменистой, родила плохо. Спасением был серый пепел: тяжелый, жирный – самое что ни на есть лучшее удобрение. Пепел этот во время извержений выбрасывали окрестные вулканы. Собрать его, как остынет, растащить по полям – и быть урожаю. Поэтому извержений ждали и молили бога, чтобы они случались почаще.
Так уж повелось, что многих недавно родившихся демонов, отдавали в приют, где они проводили все свое детство. Не избежал этой участи и Даграэль. Приют был маленьким, убогим, как и все в этом селении. Не потому ли мысли многих демонов в сознательном возрасте были только о том, как бы поскорее отсюда уехать? Хотя попадались и такие, кому жизнь в заброшенной провинции определенно нравилась. К ним, в первую очередь, относился воспитатель приюта Шакриниль, старый хромой демон с одним обломанным рогом. Шерсть его когда-то черная, теперь стала серо-седой и вылезала клочьями. О своем возрасте он говорил всем одно и то же:
– Много лет живу, забыл сколько. Но помню времена, когда грешников еще поджаривали на угольях.
Для Даграэля он долгие годы был самым близким существом. С демонятами Шакриниль мог возиться с утра до ночи. Наставлял, учил уму-разуму, рассказывал всякие истории, которых знал великое множество. Позже Даграэль любил вспоминать вечера, когда воспитатель уводил их на берег кипящего потока лавы, усаживал на черных ноздреватых камнях и начинал свое повествование. Огромная светлая луна над зубчатой линией скалистого хребта, багровые отсветы текущего раскаленного камня, горьковатый запах серы. Да еще черный силуэт парящего высоко над горами дракона. И картины минувших эпох, о которых так ярко и образно рассказывал Шакриниль. Впрочем, далеко не все демонята слушали воспитателя. Большинство потихоньку дурачились, то бросая в бегущую лаву осколки камня, которые тут же плавились с громким шипением, то толкая и щипая друг друга. Даграэль смотрел на них с молчаливым презрением. Пусть их – ничему не выучатся, вовек не выберутся из этого всеми забытого полуголодного края. Шакриниль вскоре стал выделять молодого любознательного демона из всех остальных. Он часто приводил Даграэля в свою каморку, рассказывал об истории бытия и давал читать старые почерневшие от времени книги, страницы которых были изготовлены из кожи грешников, а буквы зачастую написаны кровью.
В остальном жизнь в приюте текла обыденно. Скучные уроки плохих учителей, работа на полях. Иногда кому-нибудь из демонят удавалось разыскать среди скал поросль бурой зубчатой травы. Ее тайком от воспитателей собирали и высушивали. Потом садились вокруг костра, подбрасывали в огонь мелкие щепотки и жадно ловили светлый пахучий дым. От него сразу становилось необъяснимо хорошо и весело.
В тот день в приюте творилось что-то небывалое. После завтрака всех воспитанников заперли в спальнях, сообщив, что на сегодня все занятия и работы отменяются. И чтоб сидели тихо. Близилось обеденное время, когда их вывели во двор. Там били крыльями с десяток крупных летающих ящеров. Рядом кто-то испуганно вскрикнул – добычей этих тварей стал в свое время не один демоненок. Даграэль тоже напрягся, но тут же успокоился, разглядев на спинах ящеров ловко прилаженные седла. А по двору уже шла большая группа демонов, богато одетых и важных. Приютские бегали, испуганно суетились. Только Шакриниль оставался спокойным. Он отвел Даграэля в сторону и, указав на высокого демона, который шагал впереди всех, сказал:
– Это твой отец.
Даграэля затрясло. Он не мог представить себе, что этот гигант, роскошное одеяние которого явно стоило в несколько раз дороже всего их селения, и есть его родной отец.
– Вот ты какой, – басом проговорил тот, когда они оказались наедине. И было непонятно – обрадован он или разочарован обликом своего сына. – Шакриниль тебя хвалит, а заслужить его похвалу совсем непросто. Мне-то это известно.
– Вы были с ним знакомы раньше?
– Конечно, был. Я ведь у него учился. И в этот приют я тебя определил не случайно. Теперь ты уже вырос, и я хочу знать, чем бы хотел заняться дальше? Не торопись, поразмысли и скажи мне.
Даграэль задумался. Не так давно он с несколькими демонятами из тех что постарше, сидел у костерка, пошевеливая тонкой палочкой разложенную на камнях веселящую траву. Пучок был маленький, чахлый, но из-за того, что траву эту никто давно не находил, казался бесценным. Кто-то позавидовал жителям столицы, мол, там веселящей травы – завались, мешками возят, и жратвы немерено, только как туда попасть… Даграэль сказал, что попади он в Арганаду, не траву бы нюхал, а учиться пошел. Просто так сказал.
– Опять учиться! Зачем? Да и на кого? – тут же заговорили соседи.
– На экзекутора, к примеру, – ответил Даграэль, – грешников наказывать.
– Ну-у-у, вот если бы просто мучать, – это я готов. – проговорил кто-то из темноты. – Хорошо было раньше. Слыхал я, что всегда можно было легко устроиться – угли раздувать или смолу готовить. А теперь учиться… Нет уж.
– Угольями давно не пользуются. Это называется – прогресс.
Над ним посмеялись. Он смеялся вместе со всеми, но мысль в голове засела. Виноват был, конечно, Шакриниль, не раз говоривший о миссии демонов. И вот теперь…
– Я хотел бы учиться. Поступить в Академию. Туда, где готовят наказующих.
– Ты хочешь пойти в экзекуторы? – в голосе отца звучало неприкрытое удивление. – Мучать грешников?
– Не мучать, – возразил Даграэль, вспомнив слова воспитателя, – а воздавать по содеянному.
Позже Даграэль узнал, что его отец занимал высокий пост в Департаменте строительства и сейчас руководил Большими Работами по перестройке древних сооружений. Он рассчитывал взять сына к себе, но, если уж тот выразил желание пойти в наказующие, перечить не стал. И через три года, когда учеба в приюте была окончена, Даграэль очутился в столичной Академии.
Прощание с приютом было тяжелым. Одна жизнь кончилась, начиналась другая. Перед самым отъездом воспитатель вызвал его и сказал:
– Когда тебе будет очень трудно, приезжай сюда, и вместе мы что-нибудь придумаем!
Это напутствие несколько успокоило Даграэля.
* * * * *
Академия была самым крупным и самым древним учебным заведением Арганады, столицы мира. Даграэля определили на второй курс, выделили небольшую, но все же отдельную комнатку – роскошь, о которой он даже не помышлял: в приюте все воспитанники жили в одном помещении. Сокурсники по большей части встретили приезжего если не откровенно враждебно, то, во всяком случае, недружелюбно. Это было болезненно, но Даграэль свыкся и с этим. Его вдохновляло то, что он теперь живет в самой столице и учится у лучших преподавателей Академии.
Первая лекция настолько поразила его, что он запомнил ее навсегда. В огромном сводчатом зале из дикого камня цвета крови на длинных, расположенных амфитеатром скамьях расположилось несколько сотен слушателей. Это были молодые, ненамного старше Даграэля, академисты. На середину зала вышел демон, невысокий и щуплый. Глубоко посаженные глаза его горели красноватым огнем.
– Мэтр Гейзенель… – шепотом пронеслось по рядам.
Тогда Даграэль узнал, что слушал одного из самых великих и талантливых демонов-ученых.
– Дорогие коллеги, – голос у Гейзенеля оказался неожиданно глубоким и сильным, – приветствую вас в стенах Академии, самого древнего и известного из всех учебных заведений нашего мира. Пройдет несколько лет, и вы выйдете отсюда настоящими специалистами – экзекуторами, готовыми выполнять нашу нелегкую работу. Сейчас хочу напомнить о сути деятельности экзекуторов или, как нас еще называют, наказующих.
Вы знаете, что мировой порядок устроен так, что мы, демоны, призваны выполнять миссию, которая состоит в наказании грешников. Тех, что при жизни нарушали законы божеские и человеческие. Так предначертано. Так было, так есть и так будет.
Вспомним, как все начиналось. Грешники были всегда, испокон века. Такова природа людей. После смерти они попадали сюда, в наши огненные пещеры. На протяжении многих веков никаких иных наказаний, кроме огня, мы не знали, да и грешников было относительно немного. Тогда еще не была нарушена связь между мирами, и люди знали об огненной каре, которая им грозит. Знак, что вы все носите на правой стороне груди, – Гейзенель прикоснулся к нашивке в виде черного круга с тремя рвущимися пламенными языками, – есть символ и память древних времен. С веками все изменилось. Людей становилось больше, число грешников среди них росло. Нас, демонов, стало не хватать для выполнения Миссии. Перед вами на стене портрет Великого Демона – Уриэля. Именно он понял, что мы можем с помощью своего психо-ментального поля, а проще говоря, волевым усилием, обрекать грешные души на страдания, по сравнению с которыми пытка огнем – просто детская шалость. Суть метода в том, что один демон может воздействовать одновременно на множество грешных душ. Эти способности присущи разным демонам в различной степени. Некоторые, их немного, могут насылать страдания даже на несколько тысяч грешников одновременно. А лучшие – они способны избирательно варьировать интенсивность и характер ментального поля, входя в резонанс с каждой душой в отдельности. Иначе говоря, у таких демонов каждая грешная душа получает соответственно то наказание, которое ей, и только ей, определено. Всему этому вас будут учить в стенах нашей Академии. Наказующий – высокое звание, постарайтесь быть достойными его. Даже во времена Войны Огня, когда погибли тысячи демонов, противоборствующие стороны не нападали на наказующих.
После сдачи экзаменов все вы будете распределены по девяти кругам в зависимости от ваших способностей и показанных результатов. Грешники, как вы уже слышали, подвергаются наказанию, тяжесть которого определяется величиной греха. Самые легкие наказания проходят в первых трех кругах. Свою практику вы начнете со второго круга. В первом работают самые ленивые или проштрафившиеся экзекуторы. Надеюсь, что никто из вас там не окажется.
Смех.
– Чем дальше мы опускаемся от круга к кругу, тем больше нарастает тяжесть преступлений грешников и соответственно степень их наказания. Поэтому на круги, начиная с шестого, допускаются лишь самые опытные и проверенные экзекуторы.
– А вы практикуете на каком уровне, метр?
– Я не занимаюсь практикой наказания. Но иногда меня вызывают для консультаций в особо сложных случаях, когда обычное наказание к грешной душе неприменимо. В восьмом и девятом кругах.
Почтительный ропот в зале.
– Расскажите о борьбе с анджелами.
– Кто это спросил? Поднимитесь, чтобы все вас видели! Ладно, садитесь. Надеюсь, что все хорошо рассмотрели этого учащегося, потому что он неправ в корне. Борьба демонов с анджелами – очень вредное и опасное заблуждение, которое, к сожалению, имеет глубокие корни. Анджелы имеют свою собственную миссию, которая не противоречит нашей, а наоборот дополняет ее. Определю это следующим образом: у нас с ними одна единая миссия: воздаяние заслуженного людям после окончания их жизненного пути. Мы наказываем грешников, тогда как анджелы поощряют праведников. Противоречия здесь нет. Я знаю, что в последнее время участились стычки между нашими воспитанниками и анджелами на нейтральной территории. Это недопустимо. И если станет известно, что зачинщиками выступили демоны, то наказание будет очень суровым. Теперь я хочу пожелать всем вам успехов в нашей нелегкой деятельности!
* * * * *
В тот самый день, когда он задремал на занятиях, Даграэль зашел к наставнику. Уригриэль, усталый и мрачный, сидел в пустой аудитории и смотрел куда-то вдаль. Даграэль почувствовал неприятный холодок в груди. Известно, что когда наставник выходит из себя, гневается – ничего страшного ожидать не следует. Если же он тих и хмур – беда.
– Заходи, Даграэль, – проговорил наставник, не меняя позы и не глядя на вошедшего. – Садись.
Даграэль осторожно прошел к ближайшей скамье и опустился на краешек. Больше всего ему хотелось, чтобы беседа скорее закончилась.
– Ты учишься у нас уже полгода. Это ведь немало. Как ты считаешь?
Даграэль осторожно кивнул, не понимая, к чему клонит наставник.
– Ты мне нравишься, мальчик, и я желаю тебе только добра. Твоего отца я знаю и уважаю. Когда меня попросили взять тебя сразу на второй курс в одну из лучших групп, я был уверен, что получу еще одну бездарность без желания учиться, всего лишь имеющего высоких покровителей. Я ошибся. Ты действительно достоин обучаться в Академии. В тебе есть способности, ты любишь узнавать новое. Но уверен ли ты, что хочешь стать именно экзекутором? Несколько дней назад ты проводил практическое наказание двадцати грешных душ. Я был при этом и очень внимательно смотрел. Ты не проникся тяжестью их греха, ты не осознал необходимости воздаяния. Большая часть из них так и не получила надлежащей кары. А ведь это… это есть нарушение нашей Миссии.
Даграэль молчал. Сказать было нечего.
– Я ничего никому не сказал, – продолжал наставник, – но подобные случаи стали повторяться. Послушайся моего совета – уходи. Для толкового молодого демона в столице немало возможностей. Ты можешь стать хорошим кузнецом, садоводом или строителем, как твой отец. Это уважаемые профессии, пусть они и не связаны напрямую с Миссией демонов.
Даграэль растерялся. Такого оборота он никак не ожидал. Несколько минут он пытался привести в порядок разбегающиеся мысли. К тому же мешался голос, иногда возникавший внутри и советовавший следовать доводам разума. Сейчас он вкрадчиво шептал, что наставник, возможно, прав: он опытный, мудрый… Но недаром же еще в приюте Даграэль славился упрямством.
– По своей воле я не уйду!
Уригриэль долго молчал, печально глядя перед собой. Что он мог еще сказать этому мальчишке смелому и неглупому, но ничего не понимающему в сложностях и хитросплетениях окружающего мира? Что тень неприятностей, да что там – настоящей беды, буквально вьется над ним? Появилась недавно, но плотнеет, крепнет день ото дня. Не поймет, а то еще хуже того, совершит какую-нибудь глупость. Нет, пусть все идет, как идет.
– Хорошо… Оставайся… Но помни: я стар, и приближение беды чувствую издалека. Тебе угрожает опасность.
– В Академии?!
– Да. В первую очередь именно здесь. Поэтому будь осторожен.
Глава 2.
Врата Эдема.
Наринаэль спросил: – «Что будет с тем
существом, которое вело праведную
жизнь, заботилось о ближних больше,
чем о себе самом?»
И услышал в ответ: – «Воздаяние ожидает
его…».
Беседы с Мудрым.
«Мудрословие» говорит, что есть две вещи в этом мире, на которые можно глядеть бесконечно – метущиеся языки пламени и текущую мимо воду. Но так ли это на самом деле? К примеру, Эоэлла огня не любила. Вода была куда приятней. Наверное, поэтому Долина Поющих ручьев стала ее любимым местом с тех пор, как она переехала в Элизиум Третий. Белая скальная стена в этом месте изгибалась, образуя огромный полукруг, откуда низвергались десятки водопадов, превращаясь внизу в стремительные ручьи. В каждом месте, где в русле попадался обломок камня, вода взмывала вверх небольшим хрустальным фонтанчиком, похожим на причудливый лепесток. Казалось, что все подножие стены покрыто прозрачными, с белыми венчиками пены, цветами. Ручьи негромко журчали, звенели, каждый по-своему, создавая мягкую успокаивающую мелодию.
Эоэлла опустила ладонь в упругую воду. Тут же вокруг ее кисти возник водяной фонтанчик. Она стала поворачивать руку, заставляя его менять формы и высоту.
– Да будет сегодняшний день добрым, Эоэлла!
Она повернулась, откинула мокрой рукой длинные светлые волосы и улыбнулась, узнав подругу.
– Да будет и твой день добрым, Миниэль!
– Я знала, что найду тебя здесь.
Послышался отдаленный шум. Обернувшись, они увидели, как из-за недалекого холма появился небольшой караван. Четыре тяжело навьюченных лошади двигались медленно, с трудом переставляя копыта. Шестеро мужчин, шедшие рядом, выглядели такими же усталыми и изможденными. Среди всех выделялся высокий широкоплечий человек. Грязная повязка на его лбу сдерживала спутанные белые волосы. Увидев двух девушек, он вытянул руку, указывая на них своим спутникам.
Нападение произошло неожиданно. Из росших неподалеку густых кустов выбежали полтора десятка человек с копьями и мечами в руках. Издавая хриплые воинственные вопли, они устремились к каравану.
– Sakserne, Tormund!
– закричал один из караванщиков, хватаясь за меч. Высокий молниеносно извлек из вьючного мешка огромный топор. Последовала короткая яростная схватка. Грохот сталкивающихся щитов, лязг металла, гортанные крики, фонтаны крови, бьющие из перерубленных артерий. Вскоре в живых остался один-единственный человек – Тормунд, израненный, с трудом держащийся на ногах. Потрясая топором, он поднял голову и закричал куда-то в облака: «Odin!!
». Потом перевел свой взгляд одну из лошадей, привычно стоявшую неподалеку и равнодушно прядавшую ушами. Из вьюка, притороченного к седлу, высовывалась головка маленького перепуганного ребенка.
– Очень хорошо, – серьезно проговорила Эоэлла, всматриваясь в лицо Тормунда. – Ты просто молодец! Посмотри,– она повернулась к Миниэль, – он действительно счастлив!
– Да, – грустно подтвердила Миниэль. – Конечно, он счастлив.
Она провела рукой, и Тормунд исчез. Вслед за ним пропали изрубленные тела, вьючные лошади, разбросанные щиты и топоры. Даже кровь, обильно залившая каменистую землю, испарилась без следа.
– Что тебя беспокоит?
– Это всего лишь иллюзия.
– Ты же знаешь, – удивленно сказала Эоэлла. – что не научившись дарить счастье в созданном видении, невозможно понять, как это делать с настоящими людьми, заслужившими его. К тому же, я слышала, что в Валгалле
о тебе отзываются очень хорошо.
– Не нравится мне это. Бесконечные сражения, отрубленные головы. И кровь, кровь, потоки крови.
– Что поделать, раз эти люди таким образом представляли свое счастье при жизни. Высший суд решил, что они заслужили его. «…И каждый достойный после кончины своей на Земле узреет и осязает то, чего в своей юдоли земной был лишен, но на что надеялся и во что верил. И будет так». Разве ты не помнишь?
– Помню, – вздохнула Миниэль. – «Мудрословие», стих сто двадцать седьмой.
– Вот мы и должны делать так, чтобы они ощущали это свое счастье.
– Я представляла наше предназначение по-другому.
– Как бесконечный сад, где неторопливо прогуливаются праведники рядом с ягнятами, кроликами и белоснежными голубями? Не все хотят прогуливаться.
– Вечно ты надо мной смеешься! Хочешь, я покажу, что я по-настоящему бы хотела?
– Конечно!
– И ты никому не расскажешь?
– Нет. «Не разглашай тайны, что поведал тебе чужой, а тем паче близкий». Я всегда помню это.
Миниэль кивнула, перестала теребить руками свое простое голубое платье, закрыла глаза и начала делать руками плавные жесты. И Эоэлла увидела.
В небольшой комнате с высоким потолком стоял юноша. Одежда его была бесформенна и перепачкана краской. В руке он держал кисть. Перед ним на грубом подрамнике стояла картина, при одном взгляде на которую у Эоэллы по спине побежали мурашки. Это был шедевр. Юноша вдруг согнулся в долгом мучительном кашле, зажимая рот левой рукой. Выпрямившись после тяжелого приступа, он взглянул на алые пятна крови, появившиеся на ладони, усмехнулся и снова взялся за кисть. Потом он замер, отшвырнул в сторону мольберт и уставился на картину, как будто не верил своим глазам. Работа была закончена. Юноша схватился за голову руками и замер.
– Так вот чем бы ты хотела заниматься? – тихо спросила Эоэлла. – Чтобы каждый день этот юноша заканчивал свой шедевр и находился на вершине счастья?
– Само творчество есть счастье, а не только тот краткий миг, когда оно завершается успехом.
Эоэлла с интересом посмотрела на подругу.
– Скажи, почему мы можем дарить им счастье лишь здесь, в садах Эдема? – горячо продолжала Миниэль. – Почему только после того, как они закончат свой земной путь? Почему мы не можем делать этого при их жизни?
– Ты хочешь вмешиваться в дела людей? – изумилась Эоэлла.
– Это кто здесь собирается вмешиваться в людские дела? – прозвучал рядом громкий голос.
– Фрейла! Нехорошо подкрадываться и подслушивать!
– Я никогда не подкрадываюсь, – презрительно усмехнулась подошедшая. Была она высокого роста, выше Эоэллы, а открытая одежда не скрывала могучих мышц, перекатывающихся под загорелой кожей. – Так тебе не нравится у нас в Валгалле, Миниэль?
– Я думаю, что могла бы принести больше пользы в другом месте Эдема. Ну, какая из меня валькирия
?!
Фрейла критически осмотрела тоненькую фигурку Миниэль, пожала могучими плечами.
– В бой с топором тебя никто и не заставляет идти. Посылай героям видения, чтобы они были счастливы. В этом твоя миссия.
– Это не видения, – запротестовала Эоэлла. – Это новая и вечная жизнь.
– Может быть, – согласилась валькирия. – Я в теории не сильна. Зато вам очень скоро представится возможность показать свои знания.
– Когда? – хором спросили подруги. Они сразу поняли, что Фрейла говорит об испытаниях, которых ждали давно. Значит, в Валгалле уже узнали назначенную дату.
– Через три декады. У вас еще есть время, мои красавицы. Готовьтесь.
Она расправила огромные черные крылья и взвилась в воздух.
– Три декады, – покачала головой Миниэль. – Мало. Я так волнуюсь!
– Нечего тебе бояться, – успокоила подругу Эоэлла. – Все у тебя получится.
– Да-а, тебе хорошо! Ты все знаешь не хуже наставниц. Говорят – всех, кто провалит испытания, пошлют на работы в сад или кухню…
– Кстати о кухне, если мы задержимся еще на четверть часа, то останемся без ужина!
Эоэлла повела плечами, отчего за ее спиной раскрылись такие же большие, как и у валькирии, но только снежно-белые крылья. Миниэль проделала то же, и через несколько секунд они уже парили в небе, похожие издали на двух огромных лебедей. Долина Поющих ручьев опустела.
* * * * *
Элизиум Третий был обычным городком, каких по Эдему разбросано множество. Он лежал по обоим берегам широкой ленивой реки. Подходишь ты или подлетаешь, первое, что видишь, – это мост. Величественной дугой он перекинулся с одного берега на другой, а на светло-сером камне, из которого он сделан, пролетевшие века не оставили ни единой отметины.
Эоэлла и Миниэль опустились на землю у первых домов, сложили крылья и торопливо пошли в сторону моста. Иначе через реку не перебраться, а школа, как назло, стояла на другой стороне. Улочка, как и все остальные в Элизиуме Третьем, была неширокой. По ее сторонам тянулись ровно посаженные вечнозеленые деревья, из-за которых выглядывали аккуратные одноэтажные домики. На середине моста девушки ненадолго остановились, чтобы перевести дух.
– Не понимаю, – сердито проговорила Миниэль. От быстрой ходьбы она запыхалась и покраснела. – Почему над городом не разрешают летать? Идти бывает так далеко!
– Такие здесь правила.
– А у нас в Беловодье
летать можно где угодно.
* * * * *
Школа волновалась. Не успели Эоэлла с Миниэль появиться у ворот парка, в глубине которого прятались учебные здания, как к ним тут же подбежали несколько соучениц.
– Вы уже слышали? Слышали?! – затараторили они. – Испытания назначены! Уже скоро!
Испытания были настоящим событием не только для школы, но и для всего города. Проходили они раз в три года, а случалось – и реже, но всегда собирали множество зрителей: родственники и друзья учеников, прилетавшие иногда из весьма отдаленных мест; преподаватели из других учебных заведений. Приходило также множество любопытных, чтобы просто посмотреть на редкое зрелище: как еще нескольких анджелов посвящают в число тех, кто достоин нести праведникам счастье и новую вечную жизнь.
Мимо Эоэллы прошла стройная черноволосая девушка в затейливо украшенном платье настолько длинном, что край его плыл над самой землей. Крылья ее были слегка распущены, а их кончики вызолочены по последней моде. Кремилла – так звали девушку – прибыла в школу недавно, но быстро заняла место среди завзятых модниц. Эоэлла ее терпеть не могла, та отвечала ей тем же. Вот и сейчас вместо приветствия она лишь чуть наклонила голову.
– Бездельницы! – послышался резкий голос. – Бездельницы, не желающие уважать чужой труд!
В нескольких шагах стояла садовница, невысокая, сухощавая, и грозила пальцем. В школе ее не любили, а некоторые – откровенно боялись. Если она замечала, как кто-нибудь помял траву или сорвал цветок с ее драгоценных клумб, тут же начинался скандал. Если нарушитель на месте раскаивался, то все ограничивалось словесной выволочкой. В ином случае – дело могло дойти до Старшей Наставницы. Опасаясь продолжения, все безропотно сошли с газона на мощеную дорожку.
– У-у-у, Демонша! – прошептал кто-то тихо, чтобы та не расслышала. Звали строгую садовницу Герминель. За глаза ученицы, да и наставницы называли ее этим намертво прилипшим прозвищем. Убедившись, что ее газону больше ничего не угрожает, Демонша еще раз окинула всех подозрительным взглядом и неторопливо удалилась. Все облегченно выдохнули.
* * * * *
Пробежав еще сотню шагов подруги очутились на огромной поляне. Деревья здесь образовывали огромный круг. Ветки их причудливо переплетались, создавая стены с проемами для света и величественный купол, накрытый широкими зелеными листьями. В этом своеобразном здании находилась школьная столовая. Добежав до входа, где ветви расступались, Эоэлла с Миниэль остановились, пытаясь высмотреть свободное место. Это оказалось совсем непросто.
– Ты только посмотри, – прошептала Миниэль, – здесь сегодня, наверное, вся школа! Наставницы, магистры, риторы… Ой! Кажется, там Видящая!
– Да нет, ты путаешь. Откуда в нашей школе взяться Видящей?
– Ничего я не путаю, – обиделась Миниэль. – Ты что сама не видишь?
Эоэлла присмотрелась. И правда, за одним из дальних столов среди наставниц и магистров сидела женщина-анджел с небольшой диадемой из светлых шариков, выделявшихся на фоне ее темных волос. Эоэлла знала, что шарики эти мягко мерцают. Таких украшений в Эдеме было всего девять, по числу их обладательниц, имеющих звание Видящих. Это была одна из высших ступеней в Эдеме, которую только могли достигнуть анджелы. Эоэлла, как и многие, мечтала, что когда-нибудь наденет на свои волосы такую же диадему. Иногда в своих грезах она уносилась так далеко, что начинала выдумывать прическу, которую сделает, когда ей будут вручать это бесценное украшение. Никто не знал, каким образом можно войти в число Видящих. Они сами на своем Круге решали, кто достоин посвящения. Поэтому появление одной из Видящих в любой из школ сразу порождало лавину слухов и сплетен: А вдруг она прилетела предложить кому-то из наставниц пройти испытания на право получить десятую диадему?
– Вот сейчас среди наших мэтресс суета начнется!
– Еще бы! Старшая наставница давно мечтает войти в Круг Видящих. Все это знают. Пойдем скорее, там столик освободился!
Они обогнули фонтан и уселись за освободившийся столик. Прошло немного времени, и к ним подлетели две крупные птицы с радужным оперением и красивыми хохолками. Ловкими движениями птицы принялись доставать из корзинок, что держали в лапах, тарелки с едой и вазочки с фруктами, расставляя их по столику.
– Это не моя птица! – удивилась Эоэлла.
– Она тебя бросила, – фыркнула Миниэль, – и теперь прислуживает Видящей.
Эоэлла улыбнулась шутке и непроизвольно бросила взгляд в сторону стола, где виднелась мерцающая диадема. И в самом деле, ей показалось, что птица с золотистыми крыльями и черно-бархатным хохолком, неизменно прислуживавшая ей в течение этого года, теперь летает возле Видящей.
– Можно к вам присесть? – послышался мелодичный голосок.
– Конечно, Далигель!
Пришедшая грациозно опустилась на кресло, и Эоэлла вдруг почувствовала себя грубой и неуклюжей. Многие в присутствии Далигель ощущали что-то подобное. Наверное, поэтому она считалась первой красавицей школы. За соседним столиком появилась компания парней-анджелов: светловолосых, плечистых с могучими крыльями. Далигель не обратила на них ни малейшего внимания. Она небрежно протянула руку, и в ней моментально оказался тонкий бокал с соком, который принесла ее снежно-белая птица. Сделав крошечный глоток, красавица подняла глаза на Эоэллу.
– Я слышала, что сейчас Видящие обращают особое внимание на тех, кто изучает Мудрословие.
– Почему? – тут же заинтересовалась Миниэль.
– Говорят, они ищут какое-то пророчество или мудрость, которая иносказательно записана в одном из Мудрословов. – Далигель смотрела только на Эоэллу. – А ведь ты занималась изучением Мудрословов.
– Да, – коротко сказала Эоэлла. – Занималась.
Она могла бы многое рассказать этой красавице. Полгода назад Старшая наставница пришла поздно вечером в домик, где жила Эоэлла, и принесла книгу настолько древнюю, что казалось – дотронься до изжелтевших от времени страниц, как они тут же рассыплются в прах.
– Это один из первых Мудрословов, – сказала Старшая наставница. – Он написан на давно забытом мертвом языке, который почти никто не помнит. Я слышала, что ты его изучала.
Эоэлла кивнула.
– Очень хорошо! Я поручаю тебе заняться переводом этой редчайшей книги. Постарайся выполнить его как можно тщательнее. Это важно. Об этом ты не должна говорить никому. Так надо.
Эоэлла согласилась, хотя последнее условие ей не нравилось. Работа, которую ей приходилось делать поздними вечерами, оказалась интересной, но безумно сложной. Древний язык был построен на крайне сложных принципах, которые она плохо понимала, он обладал пластичностью и многозначностью понятий. Постепенно девушка стала понимать его ритм и строй. И дело двинулось.
И вдруг ее спрашивают, изучала ли она Мудрословы!
– Ты можешь сказать нам какую-нибудь мудрость из тех, что изучала? – продолжала тем временем Далигель. – Тебе это, наверное, нетрудно.
– Нетрудно. Слушайте. Если кто-то видит недостаток в ближнем, значит, этот недостаток есть и у него. А если он настойчиво обличает этот недостаток, значит, собственный его очень тревожит.
– Мудро, – улыбнулась Далигель, – но не совсем точно. К примеру, когда твою голову увенчают диадемой Видящей, то с твоими светлыми волосами она не будет гармонировать. Это твой недостаток, и я говорю о нем. Но у меня такого недостатка нет, потому что мои волосы – темные.
Эоэлла задумалась и не нашлась что ответить.
– Про диадему, это ты так шутишь? – спросила вдруг Миниэль.
Далигель ничего не ответила и только улыбнулась многозначительно и загадочно.
* * * * *
В столовой потемнело. Послышался шум, он постепенно нарастал, приближался. Несколько минут – и из тучи, подползшей с верховьев реки, хлынул ливень, какие нередко случались в Элизиуме Третьем. В этот момент древесный купол пришел в движение: ветки и сучья сжались плотнее, листья сдвинулись, прильнули друг к другу, образовав непроницаемую для дождевых капель преграду. Снаружи неистовствовали дождевые струи, внутри же все было чисто и сухо. Откуда-то появились сотни крошечных светлячков. Они слетелись, образовав несколько замысловатых светильников. Сумрак, вызванный низкими тучами, рассеялся.
– …Здесь мы придерживаемся принципов обучения, из которых следует, что основной упор нужно делать на проникновение в глубинную суть изучаемого материала. Особенно это касается программ младших циклов.
Адриэлна, Старшая Наставница школы, замолчала, собираясь с мыслями. Ей не нравилось, что говорить о серьезных вещах приходится в столовой во время обеда и без тщательной подготовки, да еще когда на них устремлены взгляды учениц из-за соседних столиков. Но ничего не поделаешь – Видящая появилась внезапно, без предупреждения. Всего лишь час тому назад у школьных зданий опустилась огромная белая птица. С нее сошла женщина-анджел с диадемой на голове, вызвав переполох во всей школе.
– Естественно, мы не пренебрегаем практическими занятиями, а лучшие наши ученицы проходят стажировку в Валгалле, Ган-Эдене
, Ирии
и Джанате
.
Узнав о появлении нежданной гостьи, Адриэлна растерялась. Этого визита она ожидала, но не сейчас, а через несколько месяцев. Эту Видящую, самую молодую из Круга, она встречала впервые.
– Весьма интересно, – проговорила Видящая. Голос у нее был ровным и мелодичным. – Вы можете гордиться своей школой.
Сидящие за столом три наставницы улыбнулись, а молодая магистресса, недавно получившая это звание, выдохнула с явным облегчением.
– Зона Комьюн недалеко от Элизиума Третьего. Многие ли учащиеся бывают там?
– К сожалению, таких немало, – вздохнула самая пожилая из наставниц. Седина обильно тронула ее когда-то черные волосы и кончики крыльев.
– Никому неведомы замыслы Творца, – горячо перебила ее тоненькая энергичная магистресса. – И если, созидая этот мир, он создал Хрустальные ворота, не нам их закрывать!
– Общение с демонами не может привести ни к чему хорошему, – строго сказала седая наставница, – ибо сказано в Мудрословии: «Избегай несущих зло»!
– Демоны не несут зла, – упрямо сжав губы, сказала магистресса. – Они лишь выполняют то, что им было предписано Творцом.
– Пусть выполняют, но при этом совершенно не обязательно общаться с ними!
– Иначе нельзя! – магистресса сжала кулачок, встопорщила крылья и продекламировала:
Наш мир един,
И все, что в нем бытует:
Живые существа, капли воды,
Частицы пламени
Создателю нужны…
– О! – Видящая высоко подняла брови. – Наринаэль!
Полузакрыв глаза, она проговорила нараспев.
Во всем, что видишь ты, гармонию ищи
А не увидишь коль ее, то сам создай…
– Оказывается, – улыбнувшись, продолжила она, – в вашей школе есть не только знатоки Мудрословов, но и классической поэзии демонов. Я не ожидала!
Адриэлна готова была провалиться сквозь землю. Как понять слова Видящей: то ли это похвала, то ли тонкий сарказм? Магистрессе она все выскажет сегодня вечером. Устроить спор при Видящей, да еще в столовой! Все ученицы за соседними столиками давно забыли про еду и ловят каждое слово перепалки мэтресс. Теперь сплетен и пересудов хватит на несколько недель…
Но уже следующие слова Видящей разом оборвали ее рассуждения:
– Я слышала, что у вас есть талантливые ученицы, которые в них разбираются.
– Да! – тут же откликнулась магистресса. – Эоэлла, например, знает Мудрословы не хуже меня.
– Ну, это, скорей, преувеличение, – быстро сказала Старшая Наставница. – Хотя девочка действительно подает надежды.
– Кто она? – Видящая внимательно посмотрела на Адриэлну.
– Я нашла ее в одной из школ городка Аменти и пригласила к нам. В нашей школе она уже полтора года.
– С ней можно поговорить?
По традиции общаться с ученицами можно было только с разрешения Старшей наставницы.
– Лучше это сделать после испытаний. Сейчас любое волнение может помешать подготовке.
– Волноваться любому вредно, – опять встряла неугомонная магистресса, тряхнув коротко остриженной головой. – Я уверена, что это испытание Эоэлла сдаст хоть завтра и без всякой подготовки.
– А я в этом не уверена, – нахмурилась седая наставница. – Испытание есть испытание. А что до твоей уверенности, напомню: «кто уверен, что понял какую-либо ситуацию до самого конца, тот ошибется».
– Очень хорошо, – улыбнулась Видящая. Старшая Наставница поняла, что сейчас прозвучит то, ради чего Видящая прилетела в их школу.
– Я появлюсь у вас через две декады после окончания испытаний. Надеюсь, что тогда смогу поговорить с ученицей Эоэллой.
Старшая наставница наклонила голову в знак согласия.
Глава 3.
Вызов.
«Хочешь добиться чего-либо – веди себя так, чтобы все подумали, что это уже свершилось», – сказал Мудрый.
«Но ведь это обман!» – сказал Наринаэль.
«Да, если ты сам в это не веришь».
«А что нужно, чтобы в это поверить?»…
Беседы с Мудрым
До самого вечера Даграэль был осторожен. По широким коридорам Академии, высеченным в цельной скале и ярко освещенным пламенем неугасимых факелов, он ходил медленно и осмотрительно. Косо брошенные взгляды встречных демонов-практикантов старался не замечать. На ужин в общую трапезную не пошел вообще. Но это для него было как раз не страшно – в приюте зачастую им приходилось оставаться без обеда или ужина. Не привыкать.
Добравшись до своей комнатки, Даграэль плотно прикрыл тяжелую каменную дверь.
«Засов задвинь» – проговорил голос внутри него.
Все началось в Арганаде. С ним начал разговаривать чей-то голос, незнакомый, чуть хрипловатый. Откуда он появлялся и куда исчезал, Даграэль не знал. Поначалу он пугался, вздрагивал, озирался, потом привык. Необычного собеседника он стал называть Голосом Разума из-за того, что все его советы и рассуждения чаще всего оказывались верными. Это раздражало, но заставляло прислушиваться. Иногда ему казалось, что он говорит сам собой, а иногда – нет. Засов он задвинул.
Комната, которая уже несколько месяцев была его домом, не могла похвастаться своими размерами: пять с половиной шагов от стены до стены – что в длину, что в ширину. Низкий каменный топчан, крошечный стол, а над – ним светильник, наподобие таких же факелов, что в коридоре, только поменьше. Вот и вся небогатая обстановка. В другом мире ее назвали бы аскетичной. Даграэля она вполне устраивала. Плохо, что в ней было мало места для книг, которые он получал, а по большей части выпрашивал у библиотечного хранителя. Стопки книг лежали на полу, на столе, загромождали топчан. Но это было удобно, потому что ночью их можно было положить в изголовье.
Бум! Бум-бум!
Снаружи кто-то тяжко колотил в дверь. Оглядевшись, Даграэль выбрал из стопки книг сборник поэм Лукредаэля – тяжелый, с окованными медью краями. Совсем неплохое оружие для тех, кто понимает. Осторожно, как и было ему велено, Даграэль отодвинул засов и чуть-чуть приоткрыл дверь. Её тут же распахнули настежь. В комнату ввалился здоровенный демон, а чуть позже юркнул второй. Сразу стало тесно.
Даграэль, замахнувшийся было увесистым манускриптом, засмеялся и откинул его в сторону. Он узнал вошедших. Первого звали Машамиэль. Был он высоким, крупным, с тем избытком физической силы, что все время ищет выхода. В учебе Машамиэль не особенно успевал, но ничуть этим не тяготился. На форменную черную одежду любил навесить что-нибудь яркое. Вот и сейчас на нем красовался ярко-зеленый плетеный пояс. Второй же демон разительно от него отличался. Невысокий, худой и вертлявый, он заметно прихрамывал на левую ногу. На курсе он был старше не только практикантов, но и многих преподавателей. Настоящее имя его было неизвестно, сам же он просил, чтобы его называли просто – Шустрый Бес.
Именно с ними у Даграэля установились отношения, которые можно было назвать если не дружескими, то приятельскими.
Машамиэль одним движением смел с топчана на пол разложенные там книги и уселся, удовлетворенно рыкнув. Шустрый Бес пристроился в уголке на стопке тех же книг.
– Мы к тебе пришли поговорить, – пробасил Машамиэль. Красноречием он никогда не отличался. – Ты это…
– Давай лучше я скажу, – голос у Шустрого Беса был тонкий, под стать фигуре. – Ты знаешь, Дагр, что мы к тебе относимся хорошо, можно сказать, даже уважаем.
Здоровяк согласно закивал.
– Ты на курсе – самый умный и талантливый. Да-да, ходит такое мнение, – подтвердил он в ответ на протестующий жест Даграэля. – И можешь стать одним из лучших экзекуторов. Был даже слушок, что тобой интересовался сам Гейзенель.
Даграэль стоял в углу комнаты (сесть больше было некуда). Ему нравилось жить в столице, учиться, рыться в книгах, узнавать новые или давно забытые факты. Да и что говорить – питаться так. В приюте, он о таком не мог и мечтать. О дальнейшей своей судьбе он пока еще ни разу не задумывался. И то, что его считают умным и перспективным, было для него новостью. Особенно после разговора с наставником.
– Вот это, – продолжал Шустрый Бес, – многим очень не нравится. Царагель, к примеру, просто места себе не находит.
Царагель, высокий красавец-демон, был лидером курса до появления Даграэля.
– Цар слишком много о себе возомнил, – сообщил Машамиэль, – отец у него какая-то шишка в столичном управлении. Он у меня девчонку увел. Вот возьму и вызову его…
Вызовы и следовавшие за ними поединки были у демонов обычным делом. Происходило все просто. На расстоянии пяти шагов проводились две линии. Каждый из поединщиков занимал позицию перед своей линией. Целью было волевым усилием вытолкнуть противника за его линию. Кто это делал первым, тот объявлялся победителем.
– Цар тебя столкнет, даже особо не напрягаясь, – махнул рукой Шустрый Бес. – Тут ведь не физическая сила нужна. Да что я говорю, ты и сам это прекрасно знаешь! Это в древние времена, все решалось мускулами и клыками.
Маш промолчал. Видно было, что он явно жалеет, что эпоха мускулов и клыков ушла в прошлое.
– Чего Цар от меня хочет? – спросил Даграэль у Шустрого Беса.
– Чтобы ты исчез, я полагаю. Вернулся в свое нигде, откуда ты так некстати появился. Это ведь его вроде как планировали сделать ассистентом Гейзенеля. Понимаешь, к чему все идет?
– По своей воле я никуда не уеду! – второй раз за сегодняшний день сказал Даграэль.
– О чем ты? Разве мы об этом говорили? Конечно, ты никуда не поедешь! Нужно подумать, как тебе вести себя здесь.
– Я тоже так думаю, в том смысле, что Дагру бежать не надо. Слишком многого захотели!
– В конце концов, наплевать мне на этого Царагеля, – Даграэль начал выходить из себя. – Мало ли чего он хочет! Что он вообще мне может сделать?!
– Не знаю, – ответил Шустрый Бес. – Это меня и тревожит. Он что-то замышляет. Маш сегодня слышал один странный разговор. Но, к сожалению, мало что понял.
– Царагель стоял с одним демоном, – перебил его Машамиэль. – Я его первый раз видел. Они говорили о тебе.
– Что говорили? – Даграэль почувствовал нарастающую тревогу.
– Ну, понимаешь, я не очень расслышал. Я ведь просто мимо проходил…
– Главное и так понятно, – озабоченно сказал Шустрый Бес. – Царагель что-то замышляет. Тебе следует быть осторожным.
Да что они сговорились? Опять его предупреждают! Как тут все сложно! В приюте конфликты и ссоры между демонами случались нередко. Но там все решалось просто – с помощью кулаков. А здесь – Академия! Столица! Он в сердцах сжал кулак и покрутил им перед собой. Машамиэль посмотрел на него с уважением.
– А может, мне его просто вызвать? – сказал Даграэль. – На поединок по всем правилам. А?
Шустрый Бес задумался надолго. Машамиэль сидел тихо, как мышка, только очень большая. Сразу стало ясно, кто из всех троих присутствовавших в комнате демонов старший.
– Нет, – сказал он, наконец. – Рано. Ты еще не готов. Скажи, сколько у тебя поединков на счету? Вот то-то. А Царагель – боец опытный. Сомнет.
– Подавится.
– Может и так. Но это ничего не изменит. Он еще больше озлобится…
– Хватит про Цара, – прогудел Машамиэль. – Надоело. Предупредили Дагра и все тут.
– Хватит, – согласно кивнул Шустрый Бес. – Мы ведь, Дагр, пришли не только пугать тебя, а пригласить с собой. Через три дня – последний день занятий, потом отдых почти целую неделю. Ты, наверное, собирался все это время с книгами просидеть, верно?
Даграэль кивнул.
– Слушай, Дагр, – неожиданно спросил Машамиэль, – зачем тебе все это? – Он обвел огромной лапой широкий круг. – Не понимаю.
– Ты про книги?
– Ну да.
– Как тебе объяснить, – Даграэль на минуту задумался. – Понимаешь, в книгах вся история, вся жизнь. Из них можно попытаться понять, откуда мы взялись, что делаем, к чему стремимся. Кто мы такие, в конце концов. Почему именно нам предначертано карать и наказывать. Что такое грех, что должен совершить человек, чтобы его душу отправили сюда на муки. Кто именно вершит Высший суд, как он проходит…
– Остановись! – прервал его Шустрый Бес. – Ты задаешь слишком много вопросов.
– Разве есть вопросы, которые нельзя задавать?
– Есть. А то напорешься на то, что ни тебе, ни нам знать не нужно.
Даграэль был поражен. Впервые он услышал, что существует знание, на которое наложен запрет.
– Кто же может сказать, что дозволено изучать, а что нет?
– Наставник, конечно.
Даграэль задумался. В комнате повисло молчание. Машамиэль, не умеющий долго сидеть просто так и думать, подобрал с пола самую большую из книг в темном чешуйчатом переплете.
– Это про что?
– Описание монстров, – рассеянно пояснил Даграэль. – Видишь ли, в древности грешников карали не только огнем и раскаленными углями. Были выведены самые разные чудовища, которые грызли, рвали и заживо поедали грешников. Был такой вид наказания.
– Средневековье! Дикость! – поморщился Шустрый Бес.
– А мне нравится! – повел могучими плечами Машамиэль. – Это же здорово! Чудовища с когтями, пастями и клыками рвут грешников! Крылья у них были? – деловито осведомился он.
– У некоторых.
– Слушай, а сейчас таких монстров не осталось?
Даграэль хотел ответить, но увидев выражение на лице Шустрого Беса, понял, что этот вопрос тоже относится к таким, на которые лучше не отвечать.
– Ну, вот что, монстр, – сказал Шустрый Бес, обращаясь к Машамиэлю, – за всеми этими дурацкими разговорами мы опять забыли, зачем пришли.
– Да, – оживился Машамиэль, – это вы меня с толку сбили. Дагр, мы собираемся в первый свободный день отправиться в Зону Комьюн (zone Commune). Ты ведь раньше там не бывал?
Зоной Комьюн (zone Commune) называлась территория между мирами, где беспрепятственно могли встречаться демоны и анджелы в облике людей, который они принимали, проходя каждый через свои врата. Именно там проходили переговоры между анджелами и демонами, встречались ученые обоих миров. Даграэль много слышал об этом месте, но никогда там не был.
– Нет.
– Пойдем с нами, – Машамиэль подался вперед. Было видно, что данная тема его очень занимает. – Отдохнем! Девчонки там бывают, знаешь какие?! Что наши, что анджельские. Не пожалеешь! А книги свои еще успеешь почитать, никуда они не денутся.
– Наш монстроподобный друг описал ситуацию как нельзя лучше, – усмехнулся Шустрый Бес. – Изучение манускриптов и инкунабул – вещь бесспорно очень интересная и нужная, но паузы, безусловно, необходимы. Тем более что острота восприятия после такой разрядки заметно повышается. У меня там несколько не очень важных, но обязательных дел. А Маш, как всегда, желает просто отдохнуть. Пойдешь?
Даграэль согласился. Он и сам давно хотел побывать в этом загадочном для него месте. Воспитатель в приюте не рассказывал о нем ничего. Зато здесь, в Академии, он наслушался столько разных рассказов, что уже не знал, чему верить. Преподаватели и наставники частое посещение Зоны Комьюн не приветствовали, хотя и препятствий не чинили. В одиночку пойти туда Даграэль не решался, а тут такой удобный случай. Договорились встретиться через три дня рано утром у дверей Академии.
* * * * *
Спуск казался бесконечным. Крутые каменные ступени, истертые и выщербленные вели вниз, вниз. Кое-где глухую тьму рассеивал свет неугасимых факелов, вставленных в грубые железные кольца, чаще же приходилось двигаться наощупь, держась поближе к стене. Спускались медленно. Некоторые студенты держались друг за друга, чтобы не упасть на неровных разной высоты ступенях. Зато Шустрый Бес ловко переступал с одной на другую, несмотря на больную ногу. Даграэль осторожно шел чуть позади от всех. Он обладал неплохим ночным зрением, но здесь, на Великой лестнице, тьма была какая-то особая, густая, даже лучи неугасимых факелов справлялись с ней с трудом.
– Не торопитесь, – проговорил шедший впереди и почти невидимый наставник, проводивший сегодняшнее практическое занятие. Голос его во тьме звучал странно глухо. – Шестой круг уже близко.
Даграэль и сам это чувствовал. Чем ниже они спускались, тем больше ему становилось не по себе. Началось это с полчаса назад и усиливалось с каждым поворотом, каждой новой ступенью. Один пролет лестницы, второй… В глаза ударил яркий свет и одновременно на них обрушился ментальный удар, от которого у Даграэля сердце сначала сжалось, а потом ухнуло куда-то вниз. Украдкой бросив взгляд на остальных членов группы, он с облегчением увидел, что и те испытывают нечто подобное. По внезапно посеревшему лицу Машамиэля катились крупные капли пота. Мургон сделал движение в сторону лестницы, но его удержали.
– Итак, перед вами Шестой круг наказаний, – сухо сказал наставник. Он остановился, обвел взглядом группу. – Сегодняшнее занятие посвящено именно ему. От первых пяти он отличается… никто не хочет сказать, чем?
Куда там! Все молчали, переглядывались, кто-то нервно облизывал губы. Постепенно Даграэль почувствовал, что все взгляды устремлены на него. Что ж…
– Шестой круг, – неуверенно начал он, не узнавая собственного голоса, – первый из по-настоящему суровых. Здесь происходят наказания средней степени тяжести… – проговорил он фразу из учебника, а сам подумал: «Ничего себе средней! Да тут даже воздух пропитан жутью. Что же дальше, на нижних кругах?!»
– Добраться к Шестому кругу можно по Великой лестнице, продолжал Даграэль уже увереннее, – коя принизывает все круги, от низу до верху. К работам в этом круге допускаются наказующие демоны не ниже третьего разряда.
– Неплохо, – удовлетворенно кивнул головой наставник. – А теперь следуйте за мной.
Постепенно пришедшие в себя студенты, наконец, смогли оглядеться. Они стояли на площадке, а там внизу расстилалась бесконечная равнина, каменистая и безжизненная. Тяжелое низкое небо, острый безжалостный свет, бьющий неизвестно откуда, ибо ни солнца, ни других светил здесь и в помине не было. Поначалу Даграэлю казалось, что вокруг, сколько хватает глаз, нет ни души. Он уже хотел обратиться с вопросом к Наставнику, когда разглядел далеко внизу возле груды камней несколько черно-серых фигур. Демоны. Они стояли неподвижно воздев руки над головой. Знакомая классическая поза для совершения Наказания. Но над кем? Ведь вокруг пусто! Или… Какие-то тени с самого края поля зрения. Он стал по-разному фокусировать взгляд – ближе, дальше, вбок и вдруг увидел. Вся равнина была заполнена людьми, полупрозрачные силуэты которых сливались с камнями, песком. Грешники. Да их тут десятки, сотни тысяч! Один из демонов протянул руки вперед, будто отталкивая что-то, и над равниной пронесся то ли вопль, то ли стон, исполненный страдания. За спиной Даграэля кто-то судорожно вздохнул. Их учили, готовили. Они все знали. Каждый из них уже проводил наказания на первом, а то и на втором круге. Но то, с чем они столкнулись здесь, оказалось совершенно иным. Никто из академистов не ожидал таких волн ужаса, отчаяния и безнадежности. Лишь Шустрый Бес как ни в чем ни бывало стоял на самом краю площадки и равнодушно поплевывал вниз. Весь вид его говорил о том, что все окружающее ему не в новинку. Ничего странного в том не было – Шустрый Бес был намного старше всех студентов и в жизни повидал немало. Отчего в таком возрасте он решил пойти учиться на наказующего для всех оставалось загадкой. Удивительным было поведение Царагеля, который посматривал на растерянных студентов с превосходством и пренебрежением.
«Неужели этот щеголь уже бывал в нижних кругах? – подумал Даграэль, – Но когда? А Шустрый Бес – хорош, мог бы и предупредить о том, что здесь ждет!»
Наставник тем временем уже спускался по крутой узенькой лесенке. Студенты потянулись за ним. Дальнейшее случилось очень быстро. Один из демонов, выделявшийся своим ростом даже издали, воздел руки и что-то выкрикнул. Грешные души ответили таким ужасным стоном, что Мургон, уже собравшийся было спускаться, не выдержал. С нечленораздельным криком он повернулся и бросился обратно к Великой лестнице. Оказавшегося на пути Царагеля он оттолкнул с такой силой, что тот отлетел к краю площадки, взмахнул руками пытаясь удержать равновесие. И, возможно, лежать бы ему с переломанными костями, а то и с пробитой головой, если бы оказавшийся поблизости Даграэль не успел перехватить в полушаге от пропасти. Ухватил и удерживал, пока подбежавшие демоны практиканты не оттащили обоих от опасного края.
Царагель судорожно хватал ртом воздух, но дикий страх, колыхавшийся в его глазах, постепенно затихал. Его спрашивали о самочувствии, заглядывали в глаза, а он только кивал, как заведенный, не в силах произнести ни слова.
– Ну, скоро вы там?! – послышался снизу голос наставника, который то ли не заметил происшествия, то ли решил не придавать ему значения. Практиканты потянулись вниз. Царагеля бережно поддерживали под руки двое из тех, кто все время старались держаться возле него.
– Зачем? – тихо проговорил Шустрый Бес, когда они с Даграэлем остались на площадке одни.
– Что – зачем?
– Зачем ты бросился спасать его? Жизнью своей рисковал, ведь могли упасть вниз вместе.
– Как-то не подумал, – признался Даграэль, – все само получилось.
– Плохо. Думать надо всегда. Теперь он тебе этого не простит. Унижение, а он это происшествие расценит именно так, иногда хуже смерти.
– Что же, надо было дать ему упасть и разбиться?
– Может быть. Разве ты забыл, о чем мы говорили вчера? А тут такой случай! Эх!!! – Шустрый Бес в сердцах махнул рукой и стал спускаться.
«А он, пожалуй, прав, – проговорил задумчиво Голос Разума, – упал и упал, наше какое дело? Вот увидишь, это благородство ничем хорошим не кончится».
Даграэль только вздохнул и двинулся следом. Что такого? Ну спас столичного щеголя и ладно. Он попытался понять, зачем это сделал, и не смог. Так получилось. Как будто что-то двигало им помимо его воли. Самое простое объяснение – судьба. Придя к такому умозаключению, Даграэль успокоился, решив, как можно скорее забыть странный инцидент. Ничего плохого ведь не случилось.
Он еще не знал, как ошибается. Впрочем, изменить он все равно ничего бы не смог.
* * * * *
Весь следующий день тянулись однообразные и донельзя скучные лекции по теории ментального поля. Лекторы, как на подбор, оказались косноязычными и, по мнению Даграэля, весьма посредственно знали свой предмет. Ни Шустрого Беса, ни Машамиэля на занятиях не было.
Вечером он выбрался из города и пошел прогуляться по окрестностям. Недавно Даграэль обнаружил неподалеку место, где можно при определенной ловкости перебраться через городскую стену. Кладка там выкрошилась, несколько каменных глыб упали. И не нужно идти пару часов до ближайших городских ворот, которые именовались Полуденными. Эти места Даграэль уже успел полюбить. Было там неподалеку изумительной красоты лавовое озеро. Берега его окружали дикие скалы из ноздреватого черного с фиолетовым отливом камня. Изредка то в одном, то в другом месте взлетали ввысь фонтаны кипящей воды, обрушивались на скалы, стекали в озеро. Вода с яростным шипеньем испарялась, превращаясь в белесый пар, на котором играли желто-красные отблески кипящей лавы. Даграэлю нравилось гулять по этим местам, но такое случалось нечасто…
Зловещие тени пронеслись в нескольких шагах. Пятеро демонов выступили из тумана и преградили дорогу. Один уверенно выступил вперед и остановился, небрежным жестом скрестив руки на груди. Узнав его, Даграэль почему-то даже не удивился. Царагель. Дорогая расшитая золотой нитью одежда. Тонкой выделки сапоги забрызганы местной черно-коричневой грязью. В глазах откровенная ненависть. Прав оказался Шустрый Бес. Не рискнул бы вчера жизнью, спасая этого щеголя, не стоял бы сейчас перед зловещей компанией. Никто не знал, что Даграэль направится именно сюда. Значит за ним следили. "А ведь я с ними не справлюсь," – мелькнула нехорошая мысль. Четыре здоровенных демона. Царагель – не в счет, он руки и одежду пачкать не будет. Если кинутся все сразу… Тело потом можно утопить в лавовом озере без следов.
Не кинулись.
– Ба, да это сам Даграэль! – прервал затянувшуюся паузу Царагель. – Гуляешь?
– Гуляю. Если ты не против.
– А если я против?
– Тогда тебе придется смириться с тем, что я гуляю здесь, не спросив у тебя разрешения.
– Ты мне дерзишь?
Где-то внутри Даграэля нарастали возмущение и злость, и ему уже приходилось немалым усилием воли оставаться подчеркнуто спокойным. Он ничего не ответил, просто стоял и ждал.
– Знаешь, чего я хочу? – осведомился Царагель.
– Конечно, – усмехнулся Даграэль. – Чтобы я по своей воле бросил Академию и уехал из Арганады.
– Не-е-ет! Зачем желать того, чего никогда не будет. Я имею в виду, что по своей воле ты не уберешься отсюда. Я это знаю.
– Тогда зачем ты пришел? С такой свитой? Похоже, ты меня боишься.
– Я никого не боюсь. А пришел я вот зачем. Почему бы нам не решить нашу маленькую проблему простым поединком? Проигравший покинет Академию и уедет из Арганады. Добровольно и навсегда. Что скажешь?
Тут Даграэль удивился по-настоящему. Даже злость пропала. Неужели этот столичный щеголь рискнет всем своим положением и карьерой только ради того, чтобы попытаться убрать его? Странно… Несмотря на сомнения, которые высказывал Шустрый Бес, в своих силах Даграэль был уверен.
– Я согласен, – коротко сказал он.
– Очень хорошо, – моментально подхватил Царагель. – Значит, ты вызываешь меня на поединок, главное условие которого таково – проигравший навсегда покидает столицу.
Что-то в его тоне насторожило Даграэля. Какая разница, кто кого вызывает. Он не был большим знатоком Кодекса поединков, но помнил, что вызываемый преимуществ не имеет. В чем же тогда подвох?!
– Ты подумай, я тебя не тороплю, – спокойно, даже как-то лениво произнес Царагель. – А чтобы ты не беспокоился, судьями в поединке я предлагаю пятерых. Двоих от тебя – это могут быть твои приятели Машамиэль и Шустрый Бес. Двое от меня, я их назову. А пятым судьей будет наставник Уригриэль. Надеюсь, такой состав судей удовлетворит тебя?
Даграэль лихорадочно размышлял, мысли прыгали, как капли воды над раскаленной лавой. Такой состав судей гарантирует беспристрастность. В себе он уверен. Даграэль пытался прислушаться к Голосу Разума, но тот молчал.
– Я согласен, – сказал он, отбросив свои сомнения. – Я вызываю тебя на Поединок Волевым Усилием.
– Аризель, – прорычал, не оборачиваясь, Царагель. – Объясни ему.
Один из четырех демонов, стоявших неподалеку и пока молчавших, выступил вперед.
– В «Кодексе о проведении поединков», который был утвержден Высшим советом демонов тысяча пятьсот семьдесят четыре года назад и до сих пор не отменен, сказано: «Тот демон, который был вызван на поединок, имеет право на выбор условий проведения поединка, без существенного изменения его характера».
– Вы хотите сказать, что Царагель может потребовать поединка с применением физической силы – кулаков, клыков и когтей, так что ли? Так я согласен! Пусть выходит хоть сейчас!
– Глупец, – снисходительно сказал Царагель. – Ты невнимательно слушал. В Кодексе сказано – «без существенного изменения». Ты хотел поединка ментальной силы, ты его получишь. Это твой дружок Машамиэль предпочел бы решить все с помощью примитивных мускулов. Я – демон современный. Мы не будем состязаться с помощью ментальной силы друг против друга. О, нет! Это тоже слишком просто. Будет так – мы будем по очереди проводить наказание грешников. Как экзекуторы. Кто сможет сделать это наиболее эффективно – тот и победитель. Я требую именно таких условий поединка, я имею на это право. А вот, – он изящным жестом указал за спину, – и четыре свидетеля. Теперь уже от нас двоих ничего не зависит. Дату поединка назначат судьи. Встретимся у барьера.
Произнеся эту ритуальную фразу, он церемонно поклонился, вложив в это жест явный оттенок издевки, и сделал знак своим приспешникам. Все пятеро исчезли за скалами.
Даграэль остался один.
Глава 4.
Элизиум Третий. Испытание.
«Жизнь есть выбор» – сказал Наринаэль.
«Не так. – Сказал Мудрый. – Простейшие выбора не знают. Чем более высокоорганинизован человек, тем более широк его и тем
он страшнее».
Беседы с Мудрым
Три декады пролетели как три дня. Вроде, времени еще ого-го сколько, а не успеешь оглянуться – оно и кончилось. До экзаменов осталось всего несколько часов. И кажется, что все знания куда-то улетучились, голова пуста, как мир до начала творения. Кто сдавал экзамены, тот поймет.
На следующий день после памятного визита Видящей, появился список допущенных к экзаменационным испытаниям. Он оказался неожиданно длинным: вдвое больше, чем ожидали. Первой шла Эоэлла.
Тем же вечером ее вызвала Старшая наставница. Постучав в дверь небольшого домика, Эоэлла в очередной раз удивилась: руководительница всей школы обитала в таком же скромном жилище, как и любая ученица.
– Как продвигается перевод Мудрослова? – спросила она после обычного приветствия.
– Я закончила четвертую главу, анджеле Адриэлна. Очень сложный текст, поэтому так долго. Много незнакомых терминов. К тому же строй языка почему-то изменился. Возможно, поменялся автор.
– Все равно, ты молодец, девочка. Только сейчас о переводе придется на время забыть. Ты знаешь, что число учениц, которым предстоят испытания, оказалось большим, чем мы ожидали. Наставницы готовят их целыми днями, забыв про отдых и сон. Школа Элизиума третьего не имеет права уронить свою репутацию. Даже мне приходится заниматься с несколькими ученицами. Я хочу, чтобы ты помогла нам. Уверена, что ты сама к испытаниям давно готова.
– Я очень надеюсь на это, анджеле Адриэлна.
– Я дам тебе двух учениц. Позанимайся с ними как наставница.
– Кто они?
– Миниэль и Кремилла. А Мудрослов пока оставь здесь. К переводам вернемся после экзамена.
Для Эоэллы настали нелегкие дни. Выяснилось, что учиться самой куда проще, чем объяснять другим. У Миниэль получалось далеко не все, она нервничала, расстраивалась, но старалась. С Кремиллой все было иначе. Очень быстро Эоэлла поняла, что вся эта учеба моднице совершенно не интересна. Как-то раз после целого дня малопродуктивных занятий она спросила:
– Послушай, Кремилла, зачем тебе все это? Школа, учеба, экзамены… Посвятить жизнь вознаграждению праведников ты не можешь и не хочешь.
– Ничего ты не понимаешь! – засмеялась Кремилла, прихорашивая кончики перьев на левом крыле. – Попасть в число вознаграждающих – это очень престижно. Праведников же я оставляю таким, как ты и Миниэль. Но экзамен я должна сдать. Поэтому, будь любезна, объясняй мне дальше. Сейчас ты отвечаешь за то, чтобы я прошла испытания успешно!
От такой постановки вопроса Эоэлла даже растерялась. Потом вздернула подбородок, сжала зубы и продолжала объяснять важные аспекты практики вознаграждения. Хорошо, задание Старшей наставницы она выполнит. А что до Кремиллы – так сказано: «Никогда не пытайся убедить не умеющего думать в том, во что веришь сам – он тебя не поймет».
* * * * *
Утром Эоэлла проснулась с ощущением радостного волнения. Экзамен! После него можно будет навестить родных. Хотя бы ненадолго. Она лежала в постели под мягким невесомым покрывалом и вспоминала места, в которых выросла. Там рано утром солнечные лучи распадаются на сотни радуг, а белоснежные птицы скользят между ними. Там заросшие деревьями скалы парят над голубыми озерами. Ей вдруг захотелось, как в детстве, сбежать с крылечка, броситься вниз и, пролетев несколько десятков метров, врезаться в прохладную воду. За это ее бранили, но не сильно. Она никогда не покинула бы Край Радужных озер, но, к сожалению, там не было ни одной школы. Когда пришло время, мать посоветовала ей отправиться в городок Аменти.
В тамошней школе Эоэлла проучилась почти четыре цикла и продолжала бы дальше. Но случилось так, что Старшая наставница Адриэлна появилась у них по каким-то своим делам. Она побеседовала с Эоэллой, которую ей представили как лучшую ученицу, и пригласила ее в свою школу, в Элизиум третий. Во всем Эдеме немного нашлось бы учебных заведений столь же известных. Отказаться мог только глупец, а к таковым Эоэлла себя не причисляла. Есть поступки, которые определяют жизнь на ближайший час, есть – на неделю, месяц, год, а бывают такие, что переворачивают всю жизнь. Жаль только, что мы не всегда умеем различать их. Иногда случится какая-нибудь мелочь, на которую сначала и внимания не обратишь, а она тянет за собой другое, третье. Оглянуться не успеешь – судьба уже сделала крутой поворот.
Новая школа ей понравилась. Хоть и небольшой, но собственный домик, птица, что прислуживала ей, новые подруги. Да и уровень преподавания в здесь был намного выше, чем в Аменти. Эоэлла недоумевала, почему мать сразу не послала ее сюда.
* * * * *
Внутри школы царила необычная тишина. Все ходили бесшумно и разговаривали шепотом. Позже, когда все закончится, здесь будет гам и столпотворение.
Эоэллу встретила сама Адриэлна с двумя помощницами, необычно молчаливыми и серьезными. Ее проводили в небольшую, совершенно пустую комнату, где должен был проходить экзамен. Неподалеку в таких же комнатах ожидали и нервничали приглашенные к испытаниям ученицы.
– Испытуемая Эоэлла! – послышался голос, шедший, казалось, со всех сторон. – Готова ли ты?
– Готова! – ответила Эоэлла.
– Задание. Перед тобой будет праведник по меркам своего народа. Нужно провести вознаграждение: сделать так, чтобы он был счастлив. Мысли, чувства и желания можно прочесть в его душе.
И это все? Эоэлла ожидала чего-то более трудного. Мало ли что могут придумать магистры. А тут такое обычное воздаяние…
Комната исчезла. Эоэлла оказалась на каменистой равнине, освещенной светом низкой красноватой луны. Рядом в небо уходили ступени черной пирамиды. А перед ней стоял человек. Невысокий, с голым выбритым черепом и крючковатым носом, напоминавшим скорее клюв хищной птицы. Очень худой, чего не могла скрыть даже висящая на плечах бесформенная накидка.
Эоэлла всматривалась в красноватое обветренное лицо незнакомца с татуировками в виде спиралей. Пора было начинать. Она осторожно потянулась к его разуму. Первое – проводник. Почти во всех верованиях праведника к вратам рая должен кто-то сопровождать. У викингов, к примеру, валькирия. А здесь?
– Хочитональ, – прошептал незнакомец. – Хочитональ!
Очень хорошо! Он сам позвал проводника, это облегчает задачу. Эоэлла обратилась в огромного крокодила, потихоньку ругаясь про себя на фантазию этих людей. Все эти рептилии и пауки были ей неприятны и ничего поделать с собой она не могла. Главное, чтобы у экзаменаторов, внимательно следящих за каждым ее движением, не возникло даже тени сомнения, что для нее есть какая-то разница – быть ли ей крокодилом или райской птицей. Сделав знак «Следуй за мной!», она грациозно поползла к входу в первую пустыню. Человек двинулся за ней. Начиналось самое главное – она должна прочесть в его душе, что он совершил в своей жизни и каким должно быть вознаграждение. Впереди восемь пустынь, времени более чем достаточно.
Так они шли – крокодил и человек – и не было в мире ни единого звука, кроме шороха их шагов. Вторая пустыня уже исчезала, и Эоэлла забеспокоилась. Вначале она привычно попыталась войти в контакт с душой идущего за ней человека. Ничего не получалось. Еще, еще раз. Безрезультатно. Словно душа этого человека покрыта прочным костяным панцирем. Раньше с таким явлением она не встречалась. «То, что нельзя сломать, можно растопить», – вспомнилось девушке. Эоэлла коснулась панциря, отдавая ему свое тепло. Сначала ничего не происходило, потом преграда стала подаваться, таять, исчезать. Вот она, открытая душа незнакомца! Не будь Эоэлла в облике крокодила, сейчас бы она стерла рукой со лба обильный пот. Четвертая пустыня… время еще есть.
Теперь душа незнакомца лежала перед ней, как открытая книга. Но чем дальше она ее читала, тем больше чувствовала, как холодеет у нее внутри. У этих людей не было понятия воздаяния, как не было и представления о грехе! Посмертие же они представляли в виде системы миров, сложно связанных друг с другом. Как она может провести вознаграждение и дать этому праведнику ощущение счастья, если он даже такого понятия не знает?! Да и праведник ли он? Эоэлла всмотрелась в память его души и содрогнулась. В другом, более привычном ей мире, он был бы страшным грешником, и даже чудовищем. Она попыталась дать ему хотя бы чувство покоя, но не успела. Человек внезапно выкрикнул что-то гортанное, выхватил из складок одежды каменный нож и… что есть силы вонзил его себе в сердце. Она ожидала чего угодно, только не этого. Это был провал, катастрофа.
В каком-то оцепенении она смотрела, как исчезает красноватый песок четвертой пустыни, а вместо нее появляется комната, в которой она начинала экзамен. Как входят трое магистресс с каменными лицами и что-то говорят ей. Эоэлла автоматически кивала. Она видела сдвинутые брови, шевелящиеся губы, но не слышала ни единого звука. В какой-то момент она, вероятно, кивнула невпопад, потому что на лицах магистресс появилось удивление.
– Мне кажется, она нас не слышит, – сказала та, что стояла слева.
– Не уверена, – ответила другая и, повысив голос, произнесла:
– Испытуемая Эоэлла! Ты нас слышишь?
– Да, – прошептала она.
– Ты не прошла испытания. Не скрою, мы весьма удивлены, но произошло то, что произошло. На этом твое обучение в нашей школе окончено. Сможешь ли ты остаться здесь в каком-либо качестве – будет решать Старшая наставница.
* * * * *
Эоэлла шла по дорожкам, к которым так привыкла за последний год, удивляясь, сколько народу приехало в школу сегодня. Ей кивали, улыбались. Она улыбалась в ответ, чувствуя спиной их взгляды: удивленные, сочувственные, злорадные. Еще бы! Лучшая ученица, которая позорно провалила экзамен. О таком событии пересуды будут ходить еще долго. Ей мучительно хотелось убежать от всех, спрятаться как можно дальше, но она продолжала идти, гордо подняв голову, как будто ничего не произошло. Возможно, по этим дорожкам она идет в последний раз. Умом она это понимала, но душой и всем своим существом принять не могла. Вернуться домой (а идти ей было больше некуда), потеряв впустую почти пять лет!..
От мрачных мыслей ее оторвали гневные возгласы Демонши, которая привычно распекала кого-то за порчу газона:
– Все расскажу Старшей наставнице!
Эоэлла вздрогнула. Слова Демонши напомнили ей, что не все еще потеряно: Старшая наставница может оставить ее при школе. Так говорили магистрессы. Эоэлла подумала, что перевод Мудрослова еще не окончен. А там, может быть, удастся экзамен сдать повторно.
Теперь она шла уже не просто так, а целенаправленно, к жилью Адриэлны. Только бы та оказалась дома! Ей повезло, Старшая наставница только что вернулась с экзаменов и внимательно рассматривала какие-то длинные свитки.
– Эоэлла? Можешь зайти. Только времени у меня очень мало. Ты знаешь, какой тяжелый был сегодня день.
Эоэлла, вся решимость которой куда-то испарилась, робко кивнула головой.
– Я удивлена. – Адриэлна отложила в сторону свиток и пристально посмотрела на свою ученицу. – И я хочу знать, как такое могло произойти?
Эоэлла была поражена. От наставницы веяло холодом, как от ледяной вершины. Вчера, да и сегодня утром она не была такой суровой…
– Не знаю, анджеле Адриэлна, – выдавила девушка из себя. – Я старалась, но задание было слишком трудным для меня. Понимаете, у этих людей нет понятия воздаяния и посмертного счастья для праведников. – Эоэлла заторопилась, надеясь объяснить свою неудачу. – Я пыталась…
– Оправдания меня не интересуют. От кого угодно ожидала подобного провала, но уж никак не от тебя! Это позор для всей школы! И что теперь с тобой делать?!
Нужно было молчать, не оставят ее здесь, все равно не оставят! Но Эоэлла не сдержалась. Судорожно сглотнув, она проговорила:
– Анджеле Адриэлна, может быть, я могла бы все-таки остаться в школе? Не как ученица, а как работник. Я ведь не закончила перевод Мудрослова…
– Нет! Это невозможно! Что касается Мудрослова, лучше всего, если ты вообще забудешь, что занималась его переводом. А теперь можешь идти. Младшая наставница сообщит, когда тебе нужно будет покинуть школу.
* * * * *
Выйдя от Старшей наставницы, Эоэлла расправила крылья и взлетела. Это категорически запрещалось, но сейчас ей было все равно. Полчаса она летела, не думая куда, лишь бы подальше. Потом бродила по незнакомому лугу, сплошь заросшему невысокими голубыми цветами. В голове ни одной мысли, в душе тяжелая, как камень, тоска.
Возвратившись назад, она поняла, что ей нужно хоть с кем-то поговорить, может быть, тогда станет легче. Ноги сами понесли ее к домику, где обитала Миниэль. Все-таки подруга. Окна дома были ярко освещены, а изнутри слышались громкие голоса и смех. Там праздновали. Подойдя к двери, Эоэлла негромко постучала. Раньше она просто вошла бы без всяких церемоний, а вот теперь не могла. Дверь тут же распахнулась, и на пороге появилась Миниэль.
– А-а-а, это ты… – разочарованно протянула она.
Эоэлла сделала шаг вперед, но Миниэль стояла, загораживая вход.
– Чего тебе?
– Можно я войду? – растерянно проговорила Эоэлла, не ожидавшая подобного приема.
– Зачем?
– Ну… я просто хотела поговорить…
– Знаешь, сейчас это неудобно, приходи лучше завтра.
Послышался шум крыльев, и рядом с ними опустилась Кремилла. В руках она держала большую красивую корзинку.
– Вот и я! Опаздывала, и пришлось лететь. Демонша видела, наверное. Наябедничает наставнице. А мне теперь все равно! Привет, Эоэлла, как поживаешь?
Говоря все это, она подошла к Миниэль. Та с улыбкой посторонилась и сделала приглашающий жест. Кремилла проскользнула внутрь дома, не преминув оглянуться и послать Эоэлле насмешливую улыбку. Миниэль, вновь ловко переместилась так, чтобы вход в дом был для нее закрыт.
Эоэлла подняла голову и посмотрела в глаза подруги. Долго смотрела, выискивая тень раскаяния или хотя бы неловкости. Ничуть не бывало! Красивые голубые глаза Миниэль были чисты и безмятежны. Как у кошечки.
– У тебя все? – не выдержала, наконец, Миниэль.
Эоэлла много хотела бы сказать бывшей подруге, но она просто повернулась и ушла. В голове ее неотрывно крутился обрывок фразы, которую она вычитала, наверное, из Мудрослова: «…недостойна даже презрения».
* * * * *
Она бездумно бродила по школьному парку, не выбирая дороги.
– Кто там топчет клумбы?!
Демонша. Можно было догадаться, что этот день закончится именно ею. Эоэлла остановилась в самом центре обширной клумбы, совершенству которой был нанесен заметный урон.
– Вот расскажу наставнице!
Пусть рассказывает. Теперь это никакого значения уже не имеет.
Садовница, раздраженная тем, что нарушительница даже не делает попыток покинуть место преступления, почти подбежала к ней. И вдруг остановилась.
– Так вот кто это… Я-то все думаю, кто тут хулиганит.
Она всмотрелась в лицо Эоэллы.
– А-а-а, это маленькая девочка – глупая и доверчивая. Так-так-так. Она думает, что быть красивой и умной, – достаточно, чтобы в жизни все было хорошо. Ну ладно, пойдем.
Она взяла девушку за руку и повела за собой. Эоэлла, донельзя удивленная такой переменой в поведении Демонши, не сопротивлялась. Она безумно устала, и ей было все равно. Только хватило сил на то, чтобы удивиться, что идут они не по дорожкам, а прямо через газоны, клумбы, рокарии, куртины, беззастенчиво попирая ногами то, что Демонша так рьяно защищала. Вскоре они оказались в дальнем углу сада, где Эоэлла никогда не бывала.
Дом, где жила Демонша, оказался необычно большим, но больше напоминал хранилище семян, саженцев и разного садового инвентаря. Узкий проход меж двух штабелей с мешками, издававшими крепкий пряный запах, привел их к небольшой каморке.
– Ведь ты, наверное, голодна, – задумчиво проговорила Демонша, усадив Эоэллу на один из трех стульев, старых, изъеденных временем.
– Спасибо, анджеле Демон… – Эоэлла осеклась.
– Демонша, – закончила за нее маленькая садовница. – Знаю я, как вы все меня называете. Когда ты ела в последний раз?
– Не помню. Вчера. Но не беспокойтесь.
Эоэлла вдруг ощутила зверский голод.
– Во всем доме ни крошки съестного, кухня давно закрыта, – размышляя вслух, проговорила Демонша. – Все птицы уже спят. Она быстро вышла и вернулась через четверть часа, держа в руках с десяток небольших красно-желтых плодов. Рвать плоды в садах Эдема запрещалось. Была на этот счет какая-то старая легенда, которую мало кто помнил, но запрет был непреклонен. И вот…
– Ешь. Не бойся, – сказала Демонша, выкладывая плоды на небольшой столик у окна. – Тебе это сейчас нужно.
Немного поколебавшись, Эоэлла взяла один и откусила кусочек. Оказалось, очень вкусно
– Сегодня весь день в школе говорят только о тебе, – говорила меж тем Демонша, усевшись на стул, – о твоем провале на экзамене. Мне стало интересно: лучшая ученица – и вдруг такой срыв. Я поговорила с магистрессами и еще кое с кем и пошла искать тебя.
– Искать меня?! – поразилась Эоэлла. – Зачем?!
– Затем, что мне все это очень не нравится. Ты даже не поняла, что твой провал был хорошо подготовлен. Очень хорошо. Вопрос был таков, что ответить на него ты никак не могла.
Эоэлла слушала, широко открыв глаза.
– Совсем другой уровень, – бесстрастно продолжала Демонша. Было очень странно слышать подобные слова от простой садовницы. Она продолжала:
– Существовало и существует множество культур, философско-этические императивы которых таковы, что в них не могут разобраться даже лучшие наши магистры. Куда уж тебе. Чтобы разобраться в таких вопросах, нужно понимать, как происходит Высший суд и почему одних людей признают грешниками, а других – праведниками. Это нужно видеть, чувствовать. Иначе не поймешь.
– Но Высший суд вершится в Чистилище. Анджелам туда хода нет.
– Верно. Но демонам – есть.
– Причем здесь демоны?
– Лишь демон может дать тебе настоящее понимание Высшего суда, если он видел его сам.
– Но тогда получается, что все Видящие… – пробормотала Эоэлла.
– Тебя не зря считают лучшей ученицей, – удовлетворенно кивнула головой садовница. – Вот именно. Все Видящие. Каждая из них находила своего демона. Так устроен мир.
Эоэлла замолчала, пытаясь осмыслить услышанное.
– Анджеле Герминель, – тихо проговорила она, вспомнив, наконец, ее настоящее имя. – Кому это надо – устраивать мне провал?
Теперь замолчала садовница.
– Тщеславие. Страх. Зависть. Расплата. – Сказала она в конце концов. – Если бы не визит Видящей, возможно, ничего бы не произошло. Ты сдала бы экзамен, и улетела к себе в Край Радужных озер. А она испугалась и решила избавиться от тебя поскорее. Вопрос для твоего экзамена она, конечно, готовила сама. А уж как тебе его подсунули – не знаю. Адриэлна думала…
– Адриэлна?! Вы сказали Адриэлна?!
– Я сказала?
– Ну да! Вы только что сказали, что это Адриэлна!
– Разве? – Герминель в растерянности пыталась спрятать глаза. Потом махнула рукой. – Чего уж тут! Конечно, Адриэлна. Старшая наставница.
– Не может быть! Она так хорошо ко мне относилась! Пригласила сюда в свою школу.
– Еще бы! Ей же нужен был кто-то, разбирающийся в древних языках, чтобы переводить старый Мудрослов. Она-то сама с языками была не в ладах, еще когда мы учились.
– Вы учились вместе?!
– Давно это было. Учились. Только я глупость сказала. Не отпустила бы она тебя домой просто так. Все равно устроила бы какую-нибудь каверзу.
– Но за что?
– За Ламиэллу.
– За мою мать?!
От слов садовницы у Эоэллы голова шла кругом. Слишком невероятным казалось то, что она рассказывала. И все же Эоэлла ни на секунду не усомнилась ни в одном ее слове.
– Ламиэлла ведь была красавицей, – продолжала Герминель. – И случилась в те годы одна романтическая история. Подробности тебе знать не надо, но Адриэлна на твою мать тогда очень сильно обиделась. А в прошлом году встретила тебя в Аменти и пригласила сюда. Для перевода Мудрослова, конечно. Твоя мать всегда славилась способностью к языкам, что и ты от нее унаследовала. Ну и рассчитаться через тебя с Ламиэллой, когда время придет. Я так думаю.
Она замолчала.
На Эллизиум Третий медленно спускалась ночь. Окно, пройдя все оттенки серого, стало черным. Под потолком медленно разгорелся желтоватый шар, скупо осветивший комнату.
– Что же мне делать? – спросила, наконец, Эоэлла.
– Сейчас – спать. Решения, принятые под влиянием эмоций, порыва, спешки, всегда неверны. И если кто-нибудь будет торопить тебя сделать выбор, знай – он хочет тебя обмануть. Отдохни, приди в себя. Ложись прямо здесь, – она указала на узкую кровать у углу.
– А вы?
– Я устроюсь по соседству на мешках с семенами. Не впервой. Завтра я пойду и постараюсь разузнать побольше. А ты – сиди здесь и носа не высовывай. Еду принесет птица. А то начнешь делать разные глупости, пойдешь к подругам…
– Уже, – горько усмехнулась Эоэлла.
Все это было так странно! Привычный и надежный мир вдруг раскололся. Наставницы, подруги, магистры были там, по другую сторону. А рядом с ней оказалась лишь старая садовница – не злая и сварливая, как казалось еще сегодня утром, а мудрая и сострадающая. С этой мыслью Эоэлла провалилась в глубокий сон.
* * * * *
– Вставай! Время не ждет!
Эоэлла открыла глаза и увидела склонившееся над ней лицо садовницы, которую она когда-то называла Демоншей. Сначала она удивилась, потом вспомнила все, что случилось вчера, и ей нестерпимо захотелось вернуться в черное безмятежное небытие, из которого она только что вынырнула.
– Поднимайся! Впрочем, можешь лежать, если тебе так удобнее. Главное – слушай.
Герминель уселась напротив и внимательно посмотрела на девушку.
– Я тут походила по школе и поговорила с магистрессами. Вчерашнее событие многим не нравится. Адриэлна поторопилась и, думаю, ошиблась. Похоже, что она сама жалеет, что все так получилось. Жалеет не тебя, а то, что пошло слишком много слухов. Я была у нее с несколькими наставницами, и она согласилась устроить для тебя повторный экзамен.
Не веря своим ушам, Эоэлла вскочила с кровати. Повторный экзамен! Шанс вернуть все! Вырваться из кошмара, в котором она оказалась!
– Не вижу, чему ты радуешься! – проворчала садовница. – Ты не понимаешь, что произойдет? И почему Адриэлна так легко согласилась?
Сердце у Эоэллы упало.
– Что произойдет? – эхом повторила она.
– Будет так. Экзамен повторят. Ручаюсь, что у Адриэлны приготовлен не менее каверзный вопрос, чем тот, на котором ты провалилась. А может быть, и не один. И если ты не сможешь на него ответить – всем станет ясно, что Старшая наставница чиста, как снег, а некая Эоэлла совсем не по праву считалась одной из лучших учениц. Один провал может быть случайностью, два – закономерность и позор. Настоящий.
Эоэлла молчала.
– Хочешь, я поговорю с Адриэлной, – сказала садовница, – и переэкзаменовку тут же отменят. Ты сможешь уйти относительно спокойно. Хочешь?
– Нет, – решительно сказала Эоэлла. Губы ее сжались в тонкую линию.
– Узнаю характер Ламиэллы. Тогда слушай. С теми знаниями, что у тебя есть, ты на вопросы Адриэлны ответить не сможешь. Да и просто знаний для этого мало. Нужно прикоснуться к Высшему суду, услышать хоть несколько аккордов Музыки Жизни.
– Музыка Жизни? – переспросила Эоэлла. – Что это такое?
– Придет время – узнаешь. А пока не перебивай. Для этого ты должна встретить демона, который все это видел, прикоснуться к его душе. А это значит, что твой путь – путь в Зону Комьюн.
– Как же я смогу найти там нужного демона? Я в жизни ни одного не видела!
– Это и есть настоящее Испытание. Ваш экзамен – ерунда, если его могли сдать даже твои бывшие подруги. Иди. Ищи. Уговаривай. Очаровывай. Тут тебе никто ничем не поможет. До Хрустальных ворот я тебя провожу. Дальше все зависит только от твоего характера, настойчивости и, наверное, удачи. У тебя ровно четыре декады. Это все, что я смогла выторговать у Адриэлны. Когда этот срок придет, ты должна быть готова и сильна. И запомни. В жизни случаются события, несущие разочарования и страшные провалы, когда кажется, что весь мир идет на тебя войной. И только потом ты понимаешь, что это и был твой шанс, твоя редкостная удача.
Глава 5.
Вестник.
«Правда и истина – это одно и то же? Или нет? – спросил Наринаэль.
«Истина одна. – Сказал Мудрый. – Правда же у каждого своя. Можно сказать, что правда есть проекция истины на сознание конкретного человека».
Беседы с Мудрым
Лектор был новый, Даграэль видел его впервые. Рассказывал он о потере контроля за ментальным полем на удивление живо и образно, все время ссылаясь на труды какого-то Аркадеэля. Даграэлю стало интересно, и он толкнул в бок соседа.
– Что это еще за Аркадеэль? Я о таком раньше не слышал.
– Я тоже, – прошептал тот. – Что ты меня спрашиваешь? Его и спроси, – он мотнул тяжелой головой в сторону лектора.
– Ты у нас один из лучших…
Их пререкания от лектора не укрылись.
– Что-то непонятно? Если есть вопросы, задавайте сразу. Ну, я жду.
После некоторого колебания Даграэль поднялся.
– Мэтр, вы говорили, что суть восстановления управления ментальным полем лучше всего изложена у Аркадеэля. Кто это? В нашем книгохранилище есть его книги?
Лектор ответил не сразу. Он замолчал, и некоторое время смотрел поверх голов.
– В библиотеках этих книг вы не найдете…
Договорить он не успел. Пламя факелов на стенах дрогнуло, заметалось. В открывшуюся дверь просунулась голова молодой демонессы.
– Демон-академист Даграэль здесь? – проговорила она. – К ректору!
Аудитория вздохнула – такие вызовы случались редко и ничем хорошим не кончались.
* * * * *
Кабинет ректора Академии был огромен. Пол и потолок и стены представляли собой противостоящие друг другу зеркала из черного камня. Пламя факелов, висящих на стенах, многократно отражалось в них, и любому вошедшему казалось, будто он идет по морю колышущегося огня.
Оказавшись в самой середине помещения, Даграэль, ослепленный отблесками красного света, не сразу разглядел массивный стол ректора, в одном из углов. В таких высоких кабинетах ему раньше бывать не приходилось, и он робел, стараясь, чтобы это не было заметно. Всю дорогу сопровождавшая его демонесса как-то загадочно на него поглядывала, а он терялся в догадках, зачем его вызывают. И еще так срочно, срывая с занятий… «Не иначе, как из-за вызова на злосчастный поединок», – мрачно решил он.
За столом сидели двое. Одного Даграэль знал. Сбоку, удобно устроившись в причудливом каменном кресле, на него смотрел знаменитый мэтр Гейзенель. Толстого демона, восседавшего с важным видом по центру стола, Даграэль видел впервые. «Наверное, сам ректор!», – и, как оказалось, не ошибся. Оба мэтра были одеты в традиционную форму, какую носили все в Академии: черную с нашивкой наказуюших на левой стороне груди. На Даграэле была такая же, но погрубее.
Некоторое время в кабинете царило странное молчание. Даграэль счел за лучшее первым рта не открывать, мэтры также не торопились начинать разговор, внимательно разглядывая стоявшего перед ними демона. Прошло несколько минут, и только тогда ректор тяжело поднялся со своего кресла.
– Итак, ты слушатель-практикант второго курса.
Это был не вопрос, а утверждение, и Даграэль молчал, упершись взглядом в шнуровку накидки на необъятном животе ректора.
– Твой отец – Дагразиэль, начальник Больших работ?
– Да.
– Ты часто видишься с ним?
– Иногда часто, иногда редко.
Даграэль видел отца последний раз почти год назад перед поступлением в Академию. Но не будет же он обсуждать это здесь, пусть даже с самим ректором!
Мэтр еще что-то говорил, но Даграэль уже не слушал, он был поражен. Ректор преображался. Широко раскинутые руки превращались в перепончатые крылья. Голова удлинялась, раскрылась огромная пасть с острыми изогнутыми клыками. Через минуту на месте ректора уже стоял самый настоящий дракон. Даграэль не успел удивиться, как тот ринулся на него. Это было страшно. Но молодой демон стоял, глядя прямо в горящие глаза чудовища, замершее в каких-нибудь трех шагах. Из пасти вырывался слепящий глаза жар, зловоние было едва выносимым…
Все кончилось внезапно. Не было больше никакого дракона, а ректор продолжал говорить. Слова его плыли гладко нескончаемой чередой. Даграэль гадал, что же кроется за словами метра.
– Надеюсь, ты сможешь стать настоящим экзекутором, – сказал в заключение ректор. – А теперь ты можешь идти.
Оказавшись в коридоре, Даграэль постоял несколько секунд, приходя в себя, и благодарил судьбу, что никого рядом нет. К счастью, у кабинета ректора в это время слушатели Академии попадались редко. Он всматривался в висящие вдоль проходов факелы, как будто вечное пламя могло что-то объяснить ему. Странный вызов в середине занятий, непонятные слова ректора, появившийся и молниеносно исчезнувший дракон. Рассказать кому-нибудь – ведь не поверят. Лучше молчать.
* * * * *
– Удивительно, – тихо проговорил Гейзенель, когда тяжелая дверь закрылась за академистом. – Удивительно. Никогда бы не поверил, если бы не видел собственными глазами. Избранный на моем курсе!
– У тебя нет и тени сомнения? – быстро спросил ректор.
– Совершенно! Ты же сам видел. Твоя иллюзия его не очень-то впечатлила.
– Я лучший Мастер иллюзий!
– Не спорю. Только в этот раз у тебя ничего не вышло. Да и не могло. Сил у этого Даграэля много, хотя пока он об этом не знает.
– Думаешь, он способен преодолеть Барьер?
– Конечно. Я тебе еще нужен?
– Нет. Спасибо, ты мне очень помог. Извини, что оторвал от занятий.
Гейзенель пружинисто поднялся со своего кресла и вышел. Ректор остался один. Но ненадолго. Прошло не более минуты, как часть стены между двумя факелами бесшумно ушла вниз. Из открывшегося прохода в комнату вошли двое. Первым уверенной походкой шагал молодой демон в богато украшенной одежде красных и зеленых оттенков. Проходя мимо одного из факелов, он резко взмахнул рукой, от чего пламя заколебалось и запрыгало. Сотни отражений на полу и потолке повторили, вызвав целую бурю в море огненных бликов.
– Послушай, Шалакэль, – обратился он к ректору, широко улыбаясь, – когда ты, наконец, продашь мне этот кабинет? Зачем тебе такой роскошный пол, потолок? А у меня в резиденции они были бы как раз к месту. Что скажешь?
– Перестань, – ректор сморщился, как от зубной боли. – Ты опять за свои шутки…
– Это не шутки, – резко прервал его красно-зеленый красавец, и улыбка его исчезла. – Убранство это я рано или поздно все равно куплю у тебя. Или у того, кто займет твое место.
– Достаточно, – прервал его второй из пришедших. – Покупайте хоть Третью Великую пирамиду. Но после. Сейчас нужно многое обсудить.
– Вот именно, – отдуваясь, проговорил ректор. Он смотрел, как гости усаживаются в кресла у стола, и думал, кто из них неприятнее – надменный Жернегель, о богатствах которого ходили легенды, или невзрачный Араштарг в своей неизменной серой накидке.
«Интересно, – думал ректор, – куда он сейчас смотрит?».
Мало кто мог похвастаться, что видел взгляд Араштарга – главы Бдящих Во Тьме – тайной службы столицы. Глаза его всегда были закрыты серыми полушариями. Шепотом говорили, что из-за болезни он совершенно не выносит дневного света, и неведомые лекари сделали для него колпачки-полушария, снижающие яркость. При этом он через них все прекрасно видит.
– Рассказывай, – голос Араштарга был сер и бесцветен, как и его одежда.
– Вы сами все слышали!
– Одно дело слышать издали, совсем другое – видеть и ощущать.
– Ну, мы с мэтром Гейзенелем провели проверку…
Ректор во всех подробностях рассказывал, как вел себя молодой демон-академист, а сам вспоминал, с чего все началось. Они попросили о тайной встрече полгода назад. Отказать главе Бдящих Во Тьме и богатейшему демону Арганады, входящему в Высший Совет, Шалакэль не мог. Все оказалось намного сложнее и опаснее, чем он тогда предполагал.
Жернегель сообщил, что получил весть из Чистилища. Там, на берегу Океана Горя, жили остатки Огненных демонов: из тех, что уцелели во время Войны Гнева. В последнее время они все чаще стали замечать тревожные знаки и вспомнили древнее пророчество, утверждающее, что, когда число и тяжесть грехов людских превысят меру, мир рухнет. О том, что будет после катастрофы, пророчество молчало. Древние демоны волновались, и часть из них решила не ждать, а прийти в мир людей и огнем и ужасом уничтожить все грехи и грешников. Те люди, что останутся, уже грешить не будут. Так они думали. Не все демоны с этим были согласны, возникли споры. Меж тем пророчество гласило, что им должен явиться Вестник, который укажет, нужно ли идти в мир людей, чтобы покарать их. Это будет молодой демон из тех, кто учится в Академии.
– Как же мы сможем отыскать Вестника? – спросил тогда Шалакэль. – Как я понимаю, он и сам об этом ничего не знает.
– Да, в самом деле – не понимаешь, – усмехнулся Жернегель. – Мы не будем его искать, мы создадим своего. Подберешь смышленого демона из практикантов, мы обучим его, чтобы Старые демоны приняли его за Вестника и решились-то, наконец, двинуться на мир людей… Конечно, он должен обладать какой-нибудь Силой, чтобы пройти Барьер.
Минули времена, когда проходы между мирами были свободны. Воздвиглись стены и преграды, преодолеть которые могли немногие. Барьер, окружавший Чистилище могли преодолеть Старые Демоны да немногие Избранные. И те, кого они вели с собой.
– Лжевестник нарушит пророчество. Вы хотите обмануть судьбу?
– Я не намерен погибать в катаклизме из-за грехов каких-то там людишек. А судьбу творим мы сами. Ты обязан нам помочь!
Что было делать? Шалакэль согласился, хоть и предчувствовал недоброе. Прошло полгода. Он нашел молодого талантливого практиканта с первого курса, научил его всему, что следовало, и отправил в горы. Тот ушел и бесследно исчез. Второго подбирали еще тщательнее, инструктировал его сам Араштарг. Для сопровождения был выделен целый отряд Бдящих Во Тьме. Но в отрогах Маарога, где много узких ущелий, его потеряли из виду. Искали. Даже немалая награда, обещанная тому, кто разыщет практиканта не помогла. Жернегель был в ярости. Он обвинял ректора в глупости и неспособности найти одного нормального демона из сотен академистов. Шалакэль молча слушал, в который раз проклиная себя и тот день, когда согласился помогать Жернегелю. В близкий конец мира он не верил, а до людей ему вообще дела не было. Он ломал голову, как выйти из этого тупика. И однажды услышал от мэтра Гейзенеля о новом и очень способном академисте по имени Даграэль.
* * * * *
– Мы можем послать демона-практиканта Даграэля одного. Он – Избранный, значит способен преодолеть Барьер сам. Мэтр Гейзенель это подтвердил. Это большая удача! – ректор говорил, испытывая огромное облегчение. Он не замечал, как по мере его рассказа каменеет лицо Жернегеля.
– Нет, – твердо сказал тот, когда ректор закончил и, отдуваясь, откинулся в кресле. Это было настолько неожиданно, что Шалакэль подумал, что ослышался.
– Нет, – повторил красно-зеленый щеголь.
– Ты уверен? – осторожно спросил молчавший до этого Араштарг.
– Да.
– Из-за его отца?
– Нет. Этот Даграэль мне категорически не нравится. А в таких случаях я не ошибаюсь.
– Но он же Избранный! – горячо воскликнул ректор. – Он сам пройдет Барьер!
– Тем более. Это скорее опасно. Если он вдруг захочет отправиться в Чистилище, ничего хорошего не будет.
– Что ему делать в Чистилище? – буркнул ректор. – Из Академии там появляются только мэтры, да и то по своим научным целям. А академисты и практиканты – никогда.
– Я хочу исключить любую возможность, – твердо сказал Жернегель, переведя взгляд на главу Бдящих Во Тьме. – Даграэль в Чистилище появиться не должен ни при каких обстоятельствах.
– Да, – коротко сказал Араштарг. Он хорошо знал Жернегеля. Несмотря на молодость и склонность к экстравагантности, чутье того никогда не подводило.
– На днях у него поединок, – сообщил ректор.
Жернегель заинтересовался и внимательно выслушал рассказ ректора.
– Прекрасно! Это просто удача! Поединок в виде наказания грешных душ. Интересно, отчего этому Царагелю пришла в голову такая экзотическая мысль?
– Ну, Цар прекрасно знает, что в обычном поединке у него шансов немного, а у Даграэля в последнее время были проблемы во время проведения наказаний, – продолжал ректор.
– Если Даграэль проиграет, то по условиям поединка вернется в селение, откуда приехал. Оно ведь далеко? Пусть исчезнет хотя бы на время. Этого будет достаточно.
– А почему ты так уверен, что Даграэль потерпит поражение? – спросил Араштарг. – Из того, что я о нем сегодня услышал, у него есть большие шансы выиграть. За таким поединком будут тщательно наблюдать очень многие.
– Нужно все хорошенько обдумать. А пока понаблюдайте за этим Даграэлем.
* * * * *
Прошло три дня у и загородного поместья Жернегеля появились двое. Невзрачная потертая одежда, стоптанные башмаки, смиренный вид. Слуга презрительно осмотрел пришельцев. Но приказ управителя он помнил хорошо, поэтому провел их в небольшую комнату. Думал только о том, что чистить ковры, которые запачкают бродяги, придется именно ему.
– Сидите тут в углу, – строго сказал слуга. – Пол не марать.
Старший из пришедших безропотно кивнул. Бродяги продолжали сидеть в углу и после ухода слуги, ровно до тех пор, пока в комнату не вошел Жернегель.
– К чему этот маскарад, Араштарг?
– Так надежнее, – ответил старший, поднимаясь с пола. – Слишком много глаз.
– Еда, питье?
– Ничего не надо. Очень мало времени. Ваше поручение выполнено.
– Быстро вы… Ну, рассказывай.
– Весть об этом поединке облетела всю Арганаду, и игроки стали делать ставки на его итог.
– Случайность?
– Нет. И сам поединок, и его результат подстроены.
Игры были популярны среди демонов чрезвычайно. Многие любили кости. Играли двумя, четырьмя, шестью и даже двенадцатью костями по самым разнообразным правилам. Другие предпочитали тотализатор. Ставкой могло быть что угодно: от нескольких щелчков по лбу и золотых монет до самой жизни. Ходили слухи, что даже Низрок, Верховный судья Арганады, не был чужд этому увлечению. Но кто же верит слухам?
– Значит, это не простая ссора мальчишек? – спросил Жернегель.
– Нет, конечно. За этим поединком стоит Маракигель – начальник городской стражи.
– Опять он за свое, – проворчал Жернегель.
– Да. Он и его старые друзья…
– Игроки.
– Именно так. Их обычная тактика – устроить поединок, поставить против сильнейшего и сделать так, чтобы он проиграл.
– И что они придумали?
– Растрезвонить всем, какой Даграэль сильный наказующий…
– А на самом деле?
– Отзывы о нем неплохие. Он Избранный, хоть сам этого пока не знает. Когда же ставки на Даграэля будут сделаны, ему подмешают в питье отвар трав, который расслабляет и не дает сконцентрироваться. Такие есть, вы сами знаете. Игроки поставят на Царагеля и загребут немало золота. Ничего нового.
– Что за глупцы! – презрительно воскликнул хозяин. – Они что, не знают, что опытный глаз сразу определит опоенного травами демона?
Араштарг пожал плечами: мол, кто этих игроков знает.
Жернегель надолго задумался.
– Значит, если предоставить событиям развиваться самим, то Царагель проиграет? – спросил он наконец.
– Скорее всего.
– Сделаем наоборот. Нужно, чтобы игроки были уверены, что Даграэль победит. Это возможно?
– Конечно. Нужно только дать понять Маракигелю и его игрокам, что их фокус с отваром не удастся.
– Тогда они начнут превозносить Царагеля, а сами поставят против него, верно?
Араштарг согласно кивнул.
– Тем временем мы организуем проигрыш Даграэля. Но очень тонко, без примитивных отваров.
– Это непросто. Мы не можем быть уверены до конца, – покачал головой Араштарг.
– Можем. Если Даграэль вдруг попадет в Зону Комьюн и совершенно случайно встретится там с Видящей из анджелов. Ты знаешь их силу. Она заразит мальчишку милосердием, даже не сознавая этого. А потом при наказании грешников он проиграет. И никто ничего не поймет. Знать будем только мы.
Теперь наступила очередь Араштарга задуматься.
– Да, – сказал он после затянувшейся паузы. – Это хороший план. Проблема в одном – Видящие редко бывают в Зоне Комьюн. Я даже не помню, когда последнюю видели там.
– Тут кости бросаешь ты. Подумай, как выманить хоть одну из Эдема и организовать их встречу. Я понимаю, это очень сложно, да и времени мало. Но ведь нет ничего невозможного в этом мире?
* * * * *
– Я начинаю думать, что вы провидец, – говорил Араштарг. – Если будете делать ставки, наверняка выиграете кучу денег. Впрочем, их у вас и так достаточно.
Они вновь встретились через несколько дней все там же, в поместье Жернегеля. Глава Бдящих Во Тьме выглядел уставшим и не выспавшимся. А может, это просто казалось?
– Судя по твоим словам, вы сделали почти невозможное – отыскали ту, которая нам нужна, – Жернегель улыбнулся, не скрывая удовлетворения. – Но я не провидец. Просто люблю думать и составлять планы. Итак…
– Не буду делать вид, что мы так уж отлично сработали, – начал рассказ Араштарг. – Просто улыбнулась удача. Мы действительно отыскали Видящую. Тонкость в том, что она еще не посвящена и формально не является членом Круга. Но для нас не имеет значения, носит она жемчужную диадему или нет.
– Конечно. Продолжай.
– Она ведет себя странно – приходит в Зону Комьюн каждый день и, кажется, кого-то ищет.
– Прекрасно. Теперь нужно, чтобы Даграэль встретился с ней. Как ее имя?
– Эоэлла.
– Они встретятся, и у мальчишки Даграэля не будет ни одного шанса на выигрыш. Игрокам уже известно, что опоить его не удастся?
– Да. Сейчас они лихорадочно предпринимают усилия, восхваляя Царагеля. Возникла путаница. Сегодняшние слухи сталкиваются со вчерашними. Все в растерянности.
– Не важно. Главное – Даграэль проиграет и будет изгнан, а Маракигель с игроками потеряют свои деньги. Это будет им хорошим уроком.
– Изящно, – усмехнулся Араштарг. – Обман в обмане.
– Да, – согласился Жернегель и продекламировал:
Твори дела свои изящно и легко,
Тогда увидишь сам и удивишься,
Что цель твоя уже недалеко.
– Тоже своего рода игра. Уверен, что как игрок, вы могли бы посостязаться с самим Зэкром!
Жернегель в ответ лишь тонко усмехнулся.
Глава 6.
Зона Комьюн (zoneCommune). Встреча.
Наринаэль спросил: – «Правда ли, что
миром правят случайности?»
И услышал в ответ: – «Случайность – это событие, причин которого ты не понимаешь…»
Беседы с Мудрым.
– Да-а-а! вот уж подловили, так подловили! – Шустрый Бес задумчиво покачал головой. – Не ожидал я от них такой прыти. И четырех свидетелей приготовили. Все как положено, не подкопаешься! Поединок наказанием! Надо же. Не припомню такого.
Они с Даграэлем сидели на древней каменной скамье, которая уже сотни лет стояла неподалеку от городских ворот. Темно-серый камень скамьи испещряли надписи на мертвых языках. Среди этого наскального творчества выделялась одна свежая надпись, сообщавшая всем, что Азарон – сволочь. Кто такой Азарон, Даграэль не имел ни малейшего представления, но надписи, подобные этой, выцарапанные, вырезанные, а иногда даже выжженные в камне, встречал в разных местах.
– И все-таки что-то здесь не то. Слишком быстро все произошло, а Царагель недостаточно опытен, чтобы такую задумку организовать. Вот скажи – ты уверен в своих силах? Сможешь наказать грешников? По-настоящему, чтобы ни у кого сомнений не было?
Даграэль задумался. Он вспомнил свои неудачи и сомнения наставника Уригриэля. Но если он сконцентрируется и применит то, о чем прочел в книгах…
– Да. Я смогу.
– Вот! Ты можешь победить. И ОНИ тоже должны это учитывать. А твой вызов Царагель обставил так, будто он уже выиграл. Почему он так уверен? Вывод один единственный – есть какой-то фактор, который он видит, а мы – нет. Идет игра фальшивыми костями, и у него в кармане лишняя шестерка.
Друзья долго сидели и молчали. Даграэль размышлял о предстоящем поединке, о том, что надо сделать, чтобы подготовиться наилучшим образом. О чем думал Шустрый Бес – неизвестно.
* * * * *
– Так вы хотите взять его с собой в Зону Комьюн?
– Да.
– Послушай, Шентель, мне это не нравится. Совсем скоро поединок. Дата уже назначена.
– Я хотел, чтобы Дагр немного расслабился, пришел в себя. Это повысит его шансы.
– В Зоне Комьюн труднее будет обеспечить наблюдение за ним. Ты не сможешь находиться с ним все время.
– Это так, но Зона Комьюн славится своей безопасностью. Не думаете же вы, что они решатся пойти в ней на какие-либо активные действия! Хотите, я могу взять с собой нескольких помощников.
Пауза. Молчание.
– Не стоит. Делай, как решил, если ты уверен.
– Я ни в чем не уверен, но оставлять его здесь еще более рискованно.
– Пусть будет так.
* * * * *
Прошел вечер, прошла ночь, и было утро. Они встретились у старых городских ворот, которые назывались Полуденными. Солнце только-только выглянуло из-за ближайшего хребта: путь до Зоны Комьюн неблизкий. Машамиэль, сменивший форменную одежду на вычурное темно-зеленое одеяние, пребывал в радостном возбуждении. Было видно, что он ожидал от предстоящей прогулки только хорошего. Залогом этого был объемистый мешочек с золотом, которые заметно оттягивали его пояс. Даграэль не спал почти всю ночь: он думал, переживал, надеялся. Лицо его было осунувшимся, под глазами выделялись мешки. Выражение физиономии Шустрого Беса было неопределенным.
От старых ворот, когда-то надежно закрывавших выход из города, теперь остались лишь два обветшалых каменных столба, от которых в обе стороны тянулась высокая стена, сложенная из огромных необработанных обломков скал. Увидев на изъеденном временем камне уже знакомую надпись «Азарон – сволочь», Даграэль почему-то не удивился. Несколько демонов-каменотесов в перепачканной пылью и известкой одежде постукивали тяжелыми молотами.
– Смотри-ка, – пробормотал Шустрый Бес, – новые ворота ладят. Опасаются чего-то?
Выход из города охранялся. Пара охранников сидела у столба, прислонив к стене длинные копья с вычурными наконечниками. На проходящих мимо них демонов они не обратили внимания. Пусть себе идут.
Мощеная тесаным камнем дорога, на которой они оказались, тянулась вдоль городской стены, изредка углубляясь в отроги скал. Вокруг было тихо и пусто. Лишь однажды им встретилась тяжелогруженая повозка, закрытая рогожей. Впряженный в нее крупный ящер неторопливо вышагивал по камням, не обращая внимания на окрики демона-погонщика. Им пришлось отступить на обочину, пропуская повозку.
– Зерно везет, – авторитетно заявил Машамиэль, указывая на край мешка, высовывающегося из-под рогожи. – В пекарню. Я знаю.
Даграэль спорить не стал. Когда повозка поравнялась с ними, он различил слабый, но явственный запах веселящей травы. Еще в приюте он ползал по скалам, вынюхивая, где растут острые буро-зеленые листья. Потом их высушивали, кидали в костер и наслаждались пьянящим ароматом, дарующим покой и веселье. Трава эта была редкостью, ценилась очень высоко, а многие демоны так привыкали к ней, что шли на что угодно, лишь бы получить заветную пригоршню листьев. Даграэль к таким не относился и ни разу не посещал строго запрещенные в столице подвалы, где потягивали настой веселящего зелья, вдыхали ароматный дым или просто жевали терпкие листья. Прежде чем они продолжили путь, он успел перехватить острый взгляд, который Шустрый Бес бросил на удаляющуюся повозку. Он тоже все понял.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67402242) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.