Читать онлайн книгу «Мой Любимый Герцог» автора Bianca Blythe

Мой Любимый Герцог
Bianca Blythe
Романтика эпохи Регентства.
Еще не бывало на свете преступника настолько неуловимого, как тот человек, что распространяет фальшивые монеты по всему Озерному краю, и Лукас намерен найти их источник. Встретив человека, пытающегося проникнуть в одно из имений Озерного края, он ожидает найти кого-то из шайки фальшивомонетчиков. Но вместо него он встречает леди Джульетту, которой он обязуется помочь, несмотря на все тяготы, которым ее притягательное присутствие обременяет его.
Леди Джульетта счастлива. Очень счастлива. В конце концов, она помолвлена, пусть даже ей редко доводится видеть своего суженого. Ну и что, что он раз за разом откладывает их свадьбу? И кому есть дело до этих слухов, что вертятся вокруг него? И только когда ее жених не появляется на очередном балу несмотря на приглашение, Джульетта решает взять дело в свои руки и найти самой найти правду.
Лукас, герцог Аинсвортский, чрезвычайно скучен. По крайней мере, он хочет, чтобы его считали таким. Он старается вступить в разговор речами о пространных растениях, по ходу цитирую по-латыни и вертя свои очки. Но по ночам он избавляется от этой маски и направляется в погоню за преступниками.
Еще не бывало на свете преступника настолько неуловимого, как тот человек, что распространяет фальшивые монеты по всему Озерному краю, и Лукас намерен найти их источник. Встретив человека, пытающегося проникнуть в одно из имений Озерного края, он ожидает найти кого-то из шайки фальшивомонетчиков. Но вместо него он встречает леди Джульетту, которой он обязуется помочь, несмотря на все тяготы, которым ее притягательное присутствие обременяет его.



Cодержание
МОЙ ЛЮБИМЫЙ ГЕРЦОГ (#u5f41a1da-1422-5b45-a317-3a092e604cc8)
ГЛАВА ПЕРВАЯ (#uf1107380-e57c-5556-a299-4d6a9a8042d0)
ГЛАВА ВТОРАЯ (#ube57871d-c240-5df6-931d-743b991b23a6)
ГЛАВА ТРЕТЬЯ (#ud86fb759-a0a5-53a3-94c2-18c356169ad3)
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (#u4f2eb8fe-a3d6-5d98-8efe-0631b61a2012)
ГЛАВА ПЯТАЯ (#u2e9f7608-4a18-5491-9a14-11cc6fd44436)
ГЛАВА ШЕСТАЯ (#u23e49ef6-3f1f-519e-a36b-3ca2948566cb)
ГЛАВА СЕДЬМАЯ (#u050db5b7-8f57-56d4-aa15-2df9dd7fd032)
ГЛАВА ВОСЬМАЯ (#uacf3db42-6598-5385-ad14-ff70b49a3287)
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ (#u3a4e704a-cc6e-5d7a-b7de-5d8103840872)
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ (#ubc13da49-3af1-5ed8-b334-fbbf84f8baf2)
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ (#u5fa9a734-4df3-565b-b0ac-38cd7089c698)
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ (#uf11f15e2-b347-5eb2-9a7d-3c2499860490)
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ (#ua3c3dc7b-ac29-50a9-aab8-f206f634ee08)
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ (#u27fb1dc9-7411-5698-a142-a55ae48c8db3)
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ (#u4ee841b7-659f-53ce-ba6c-a12b721ec183)
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ (#u025d84b5-9aa3-5d96-8cc5-be9aa8ced94b)
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ (#u8525c318-ae43-5741-ad42-82db190679c1)
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ (#u73021282-2f6a-587f-9232-d54894878b4f)
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (#u0175b42a-90df-52b2-be06-6986e8d92b5e)
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ (#u09b15385-2453-5f59-a764-3a4604f7a42f)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ (#u2b6a0e35-dcfa-568c-9692-453cd1440cdf)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ (#ua311a82c-135e-5039-92cd-33e60e20ed93)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ (#uabf3945b-063b-5f0d-a196-e8e47b98be80)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ (#u57f1deef-2ef6-5145-9210-05e324640d58)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ (#u871e3ba8-f392-5619-ad39-bcebb6ebc041)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ (#ud1f024ed-7996-57a8-b855-ba34a09cdd1e)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ (#ua7d4999f-5939-547d-a5f2-2871caf5bad3)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ (#ud9ebf084-0cc2-5bab-8f09-134e89a8f093)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ (#u8f36b275-aefb-56f6-b553-cd5a26a50bb5)
ЭПИЛОГ (#u299c7b32-cc35-555c-a57d-014f0aa8a1f4)




МОЙ ЛЮБИМЫЙ ГЕРЦОГ


Леди Джульетта счастлива. Очень счастлива. В конце концов, она помолвлена, пусть даже ей редко доводится видеть своего суженого. Ну и что, что он раз за разом откладывает их свадьбу? И кому есть дело до этих слухов, что вертятся вокруг него? И только когда ее жених не появляется на очередном балу несмотря на приглашение, Джульетта решает взять дело в свои руки и найти самой найти правду.
Лукас, герцог Аинсвортский, чрезвычайно скучен. По крайней мере, он хочет, чтобы его считали таким. Он старается вступить в разговор речами о пространных растениях, по ходу цитирую по-латыни и вертя свои очки. Но по ночам он избавляется от этой маски и направляется в погоню за преступниками.
Еще не бывало на свете преступника настолько неуловимого, как тот человек, что распространяет фальшивые монеты по всему Озерному краю, и Лукас намерен найти их источник. Встретив человека, пытающегося проникнуть в одно из имений Озерного края, он ожидает найти кого-то из шайки фальшивомонетчиков. Но вместо него он встречает леди Джульетту, которой он обязуется помочь, несмотря на все тяготы, которым ее притягательное присутствие обременяет его.
––––––––


THIS IS A WORK OF FICTION. Similarities to real people, places, or events are entirely coincidental.
МОЙ ЛЮБИМЫЙ ГЕРЦОГ
Copyright © 2021 Bianca Blythe.
Written by Bianca Blythe.
Translated by Serikzhan Tankeyev.
Published by Tektime.




ГЛАВА ПЕРВАЯ


Сентябрь 1820-го,
Кумберленд.
Леди Джульетта Шейли обладала достаточной предусмотрительностью чтобы осознать, что ей нужно для идеальной будущего еще в институте благородных девиц, и через десять месяцев и два дня оно наступит для нее. Тогда герцог Шервудский, излучая красоту даже в типичной для него стойке, будет дожидаться, пока отец проведет ее к нему вдоль цветочной аллеи Церкви Святого Георгия (что на площади Гановер). В ее жизни не было ничего важнее постоянного движения к этому замечательному будущему, и первый шаг рисовал это будущее исполненным надежд.
Не было мужчины великолепнее герцога Шервудского. Всего одного взгляда на его симметричные черты, причудливо взъерошенные волосы и безупречные зубы было достаточно, чтобы понять это. Может Гораций и не разъезжал в сияющих доспехах на боевом коне подобно своим средневековым предкам, но все остальное в нем так и сияло. И Джульетте предстояло стать его герцогиней.
Пусть венчанье и должно было пройти месяц и двадцать восемь дней назад, но разве такой пустяк, как перенос церемонии (даже если он требовал печати нового календаря), что-то из себя представлял?
Совершенно ничего. Ничего затруднительного.
Ничего такого, о чем стоило бы задумываться.
Точно также нечего было и раздумывать о том, почему это герцог Шервудский отсутствовал на нынешнем балу несмотря на то, что ему и ехать-то было всего десть миль, тогда как многие гости прибыли из далеких земель, в каретах похуже, лишенных герцогских гербов, разноцветных колес и без перьевых подушек из шелка и вельвета.
Джульетта обошла залу в четырнадцатый раз, стараясь ка будто плыть сквозь нее несмотря на то, что все мысли были о своем отсутствующем суженом. Быть может, щегольство герцога Шервудского привело его к болезни? Может, его лошади пустились вскачь наперегонки с местным ветром, и унесли его карету в край горных вершин и озер, вдаль от границ Вестморленда и Кумберленда. Двоюродная сестра Джульетты Женевьева даже вспомнила о разбушевавшихся недавно разбойниках, на что невеста просто рассмеялась. Ох уж эти деревенщины и ух привычка раздувать из мухи слона там, где лондонец мог только рассмеется.
А может, ее дорогой герцог все-таки наткнулся на каких-нибудь головорезов?
«Бедный Гораций», подумала Джульетта, вдруг почувствовав какое-то стеснение у себя в груди, хотя она никогда не робела на балах. Пусть часть ее подруг предпочитала выездам в свет родные стены, саму Джульетту никогда не бросала в дрожь даже в центре внимания всей бальной залы.
Щеголяя свежеприколотыми шиньонами и аккуратно завитыми кудрями, гости кидали на нее оценивающие взгляды, поддерживаемые свечным светом с его надежным блеском, к тому же усиленным множеством зеркал, обрамленных золотом и украшающих стены залы. Но сейчас она избегала их взгляды. Наверное не стоило ей так часто глазеть в сторону дверей.
Несколько пар танцевали вальс. Многие из тех, кто давал балы, не позволяли своим музыкантам играть этот танец из-за той близости, в которой он исполняется, но семья Джульетты была не из старомодных.
В это время к ней подошел мужчина, у которого от стремительности этого подхода кудри упали на лоб.
— Леди Джульетта, не соблаговолите ли вы отдать этот танец мне? – поклонился мистер Брэдли, приводя свои растрепанные волосы в порядок с напором, который вогнал бы его парикмахера в шок.
Может быть, именно поэтому никто и никогда не приглашал своих парикмахеров на бал, где так много налитых до краев коктейлей, возможностей оступиться и склонность гостей бездумно портить свои прически. Поэтому лакеи с их пустой безразличностью подходили для подобных вечеров гораздо больше.
— Я не танцую вальс, но, может, мы потанцуем позже, когда настанет время рила, — ответила девушка.
Наблюдая, как недовольство прокатилось по лицу мистера Брэдли и стянуло уголки его неприлично толстых губ книзу, Джульетта вздохнула. Ей не хотелось огорчать его, и потому она раскрыла свою бальную книжку:
— У меня есть свободное время.
— Но ведь никто не приглашал вас на вальс.
— Мистер Брэдли, я помолвлена, о чем вам было сказано еще на прошлом балу.
— Так и есть, — ответил он, огорченно поджав свои губы перед тем, как выдохнуть, как будто ему казалось невозможным помолчать хотя бы секунду; затем он наклонился поближе к ней (что выглядело весьма неловко, учитывая его долговязую фигуру), и в его глазах появился неприятный огонек. — Сомневаюсь, что герцог Шервудский решил воздержаться от вальса.
— Простите?
— Это не следует обсуждать с леди.
Джульетта моргнула. Неужели этот человек намекает на то, что ее суженый ведет себя неподобающе? Она едва удержала свою челюсть на месте, но, видимо, этого было недостаточно чтобы скрыть ее удивление.
— Не стоило мне этого говорить, — вставил мистер Брэдли перед тем, как беззаботно развернуться и летящей походкой направиться к банкетному столу.
Джульетта не долго раздумывала. Она поспешила вслед за ним, пронесшись мимо нескольких безукоризненно одетых женщин, которые смеялись и улыбались друг другу так, как будто этот вечер мог быть приятным. И пусть природа и наградила мистера Брэдли длинными ногами, но Джульетта любила гулять по холмам, и резкая смена темпа ее нисколько не отягощала, пусть даже сейчас она и была скована корсетом.
— Вы что-то хотели добавить, мистер Брэдли?
— Ох, это было бы очень не по-джентельменски с моей стороны.
— Это могло бы показаться вам занимательным.
На лице мистера Брэдли мелькнула улыбка из тех, которые часто распускаются на лицах тех вульгарных мужланов, что находят удовольствие в насмешках над прекрасным полом.
— Просто мне кажется, что он не один, — усмехнулся мистер Брэдли.
Джульетта показалось, как будто ее сердце пропустило удар и сбилось с ритма.
— Он когда-нибудь целовал вас? – продолжил мистер Брэдли.
— Я не вижу необходимости отвечать на этот вопрос.
— Ах, — кивнул мужчина снисходительно, все еще ухмыляясь, — Тогда вы должны тоже находить это отсутствие интереса как минимум интересным. Ведь вы умная девушка. Уверяю вас, я бы не отказался поцеловать вас.
Джульета надеялась, что их разговор никто не подслушивает.
— Такие губы, как у вас, просто нельзя не целовать, — добавил мужчина, но девушка не слушала его неуклюжих ухаживаний, зная, что он может что-то добавить по существу.
— Вы находите, что герцог проводит слишком много времени с какой-то леди? – спросила она, внутренне радуясь за то, что уроки речи оправдались и ее голос не дрогнул.
—Да, — ответил мистер Брэдли, с лица которого наконец-то сошла улыбка.
Ответ был короток. Он напомнил ей о том, как она и ее суженый обменивались клятвами во время помолвки, и она надеялась, что мистер Брэдли не вложил в свой ответ ничего в духе «отныне и навеки веков». И тем не менее она содрогнулась.
— Вы побледнели. Вам плохо? Может, вам помочь?
— Не надо. У меня превосходное здоровье, — ответила Джульетта, расправив плечи и приподняв подбородок перед тем, как сфланировать прочь.
Она плыла, едва касаясь земли, как ее учили в институте благородных девиц, стараясь не думать о мистере Брэдли. Он просто обиделся. Мужчины вообще довольно ранимы; некоторые из них находят простой отказ от танца достаточно веской причиной, чтобы уронить свое достоинство.
Это был бессмысленный разговор. Мистера Брэдли вообще едва ли можно было назвать надежным мужчиной. Несомненно, он, должно быть, не раз доводил своих учителей из школы Хэроу такой нелюбовью подкреплять свои слова фактами.
И все-таки его слова глубоко засели в ее голове, несмотря на ее привычку доверять только фактам. Мистер Брэдли довольно неуклюжий и угловатый, но он не лжец.
Не в первый раз люди удивлялись, услышав о ее помолвке с герцогом Шервудским. Джульетта думала, что их удивляет та скорость, с которой она нашла себе герцога, и, когда ее сердце не было благосклонно, она задумывалась: а не думают ли они, что герцог жалеет о своем выборе?
Некоторые даже удивились тому, что Джульетта все еще помолвлена, как будто они надеялись, что помолвку отменят, и тогда девушка задумывалась: а что конкретно они знают? Да, благодаря приданому ее матери и тому таланту, с которым ее отец преумножил его, она сама была обеспечена более, чем ослепительным приданым.
Так неужели именно оно привлекло герцога к ней? Джульетта потерла свой прелестный лобик. Все знали, что она прелестна. Но возможно, в ней все же чего-то не хватало, как и в ее матери чего-то не хватило для ее отца.
Ее черты были симметричными, и ее фигура имела полное право именоваться притягательной, но ее волосы были рыжими, глаза – зелеными, да и веснушки имели ужасную привычку захватывать ее лицо.
Джульетта пробивала себе путь сквозь стену танцующих. Она двигалась резкими толчками, даже споткнувшись один раз, как будто ей никогда не приходилось протискиваться между парами ранее. В комнате стало душно, как будто Аид поместил кусочек адского пламени на белый мрамор залы, и тот огонек начал мало-помалу захватывать все вокруг, пока люди вокруг общались и танцевали, ни о чем не подозревая.
Джульетьа нашла Женевьеву притулившийся неловко около штор. Та просияла, увидев двоюродную сестру, но тут же поняла, что что-то не так.
— Что-то случилось? – спросила она настойчиво.
— Да нет....
Джульетта засомневалась. Ей не хотелось возводить напраслину на своего суженого. Женевьева была ее самой любимой подругой, и Джульетта (когда она наконец станет герцогиней Шервудской) намеревалась приглашать ее почаще. Ей явно не хотелось видеть, как Женевьева будет глядеть с подозрением на Горация, когда тот в очередной раз заведет разговор о чудесах кофе, радостях вечно-расширяющейся Британской Империи, или о чем-нибудь еще.
По правде говоря, Джульетте были неведомы увлечения герцога.
Она представляла его неким улучшенным вариантом мужчины с все теми же свойственными для остальных мужчин увлечениями, как то: крикет, просмотр прессы и игра поло. Быть может, она совсем его не знала.
Впрочем, Джульетта тут же отогнала от себя эту мысль. Ведь не у всех есть секреты.
«Но у папы были», подумала она, осматривая залу. Знакомые ей люди крепко придерживались своих любимых напитков. Бывшие в свете впервые потягивали ратафию, в то время как более опытные молодые люди отдавали предпочтение бренди. Большинство гостей кучковались рядом со своими друзьями и подсмеивались над неизменными историями, которыми те потчевали их
Нет, ее жениху хватило ума не явиться на этот. Ему всегда нравилась природа, и каждый побывавший в Кумберленде не мог не похвалить его виду. Несомненно, походы от озера к озеру приносили герцогу больше радости, чем самый богатый бал мог когда-либо добиться.
Вопреки самой себе, еле слышные мурашки сомнений пробежали вдоль Джульеттиного хребта, как будто она забыла закрыть балконную дверь и сквозь тяжелые шторы в комнату незаметно проник сквозняк.
Тут она твердо покачала головой.
Гораций пришел бы в ярость если бы он узнал, что вокруг него ходят такие ужасные слухи. Этот человек излучал совершенство. Каждая девушка удивлялась и завидовала Джульетте, когда герцог сделал ей предложение. Разумеется, всякий знал, что его душевные качества были такими же изумительными, как и внешние.
Естественно, ее суженому хотелось бы присутствовать на этом балу. Несомненно, сейчас он был в не себя от огорчения, бедолага. Он может валяться в какой-нибудь траншее со сломанной ногой и все равно думать об этом бале.
Нет, так нельзя.
Она должна помочь ему.
Джульетта поспешила прочь из залы, пренебрегая тем нормам этикета, с которой хорошо одетая леди должна слегка подтолкнуть локтем мешающих ей соседей, отчего их губы и челюсти поползли вниз.
Она знала, что Женевьева следовала за ней, но ей было все равно. Она должна была уехать. Сейчас же.
Слишком поздно. Что-то должно быть случилось с Горацием. Она ждала этого бала несколько месяцев и даже писала ему о том, как ей не терпелось увидеть его здесь.
Его что-то задержало.
Что-то ужасное.
Джульетта продралась через дядюшку-дворецкого семьи Женевьевы, но тот и бровью не пошевелил. Привык, наверное, видеть ее прыгающей тут и там, когда она, будучи еще ребенком, приезжала к ним на лето.
Она понеслась по мраморным ступеням, забыв про блестящие черные перила. Она сбавила шаг только когда стихла музыка, чтобы случайно не задеть одну из больших восточных ваз, которыми любил хвастать ее дядя.
Наконец Джульетта попала в гостевую. Хлопнувшая за ней дверь заставила ее остановиться на мгновение. Снаружи не было слышно шагов. Конечно, ее мачеха все еще радостно танцевала с ее отцом, забыв обо всем на свете; конечно же, ее горничная, которой положено бы уже появиться, сейчас ужинает на кухне с остальными слугами.
Джульетта тяжело вздохнула. Слова мистера Брэдли эхом звенели в ее голове. Сжав зубы, девушка отправилась к письменному столу. Здесь она открыла крышку, приготовила свои канцелярские принадлежности и макнула перо в чернильницу. Она провела пальцами по пергаменту, задумавшись на секунду – не знала, что написать. Наконец, она приступила к письму.
«Мой ненаглядный суженый,
Я скучала по тебе этим вечером. Надеюсь, с тобой все в порядке. Буду ждать весточки от тебя.
Твоя Джульетта».
Девушка отложила перо и перечитала написанное.
Письмо вышло смехотворным. Если с Горацием все хорошо, то он уже сейчас, безо всякого сомнения, пишет собственное письмо с извинениями. Если же он попал в беду, то вряд ли он сможет послать ей ответ.
Герцог нуждался в ней сию же минуту.
Джульетта скомкала пергамент и швырнула его в мусорное ведро. Затем она помрачнела, подобрала комочек обратно и разорвала его на маленькие кусочки перед тем, как скормить их камину. На счастье, горничная зажгла его, и останки письма вскоре съежились, почернели и наконец рассыпались пеплом.
По крайней мере, никто не узнает об этой минутной глупости Джульетты. Горничная Джульетты, которая она делила со своей мачехой, не сможет посплетничать с той об этом письме, и никакому слуге постарше не придет в голову искать сходства Джульетты с ее родной матерью.
Джульетта села на стул и напомнила себе, что она должна быть счастлива. Она ждала, пока напряжение спадет с ее плеч и исчезнет из ее груди, чтобы она могла вдохнуть без лишнего груза. Но ее грудь так и осталась качаться, и каждая ее конечность как будто одеревенела.
Она была помолвлена с герцогом Шервудским и избежала необходимости танцевать с необремененным этикетом мистером Брэдли. Жизнь прекрасна.
Джульетта высушила свое перо, избавляясь от свежих. Может, ей стоило посетить его? Если бы у нее была карета... ей всего-то и нужно было только удостовериться, что он дома.
«Или найти сломавшуюся карету по дороге», подумала она, чувствуя, как ее сердце забилось быстрее. Ей не хотелось, чтобы на голову Горация свалилась беда. Мало того, что он был красив, как бог, так она еще и любила его.
И пусть она видела его лишь пару раз, но этого времени было достаточно для того, чтобы он сделал ей предложение. Их любовь была такой очевидной, такой несомненной, такой настоящей.
Она должна была найти его.




ГЛАВА ВТОРАЯ


Хотя солнце еще не зашло, Лукас, четвертый герцог Аинсворта, уже закрыл тяжелые вельветовые шторы в библиотечке его коттеджа. С закрытыми шторами он мог притвориться, что находится в своем доме в Лондоне или в своем поместье в Стэффордшире. Более того, ему можно было притвориться, что он не был в Озерном краю. И пусть поэты любили раскидываться строфами о идиллических видах каждого отдельного склона, каждой полосы восхода, каждого местного подснежника, и все равно самой красивой достопримечательностью Озерного края всегда была Гонория.
Ему не нужно было напоминать о том, что она была там, впрочем, как и ей.
Стук в дверь библиотеки заставил Лукаса развернуться от его письменного стола, заставленного книгами по ботаниками подобно осадным башням. Слуги Лукаса получили строгий приказ ничего здесь не трогать, чтобы не мешать его исследованию. Время от времени Лукас менял книги местами, создавая иллюзию человека, серьезно увлеченного изучением пестиков и тычинок.
Конечно, он никогда их не читал.
Дверь открылась, и Лукас решил, что это, верно, его дворецкий хочет что-то спросить касательно домохозяйства, ведь каждое нововведение требовало столько много деталей.
Но вместо дворецкого вошел Себастьян, топая так, что Лукас решил обзавестись ковром при первой же возможности, даже если придется лишить такового одну из гостевых спален.
— Я полагаю, вы только что с купания? – изобразил заинтересованность Лукас.
— Я всегда плаваю в это время. Но не это привело меня к вам.
— Вы же не собираетесь расточать похвалы чистоте местной воды и красот окружающих ее гор?
Себастьян ухмыльнулся и опустился на стул, небрежно закинув свои длинные ноги на стол к Лукасу и покачивая головой. Даже тусклый свет свечи не портил вида капель, стекающих по его светлым волосам.
— Нет. К тому же на этих озерах нет волн. Вот в Корнулле.... Я сегодня получил записку.
— Что, ваш портной предложил новый купальный костюм?
— Что за чепуха, — надулся Себастьян, — мой камердинер – великий мастер паковать купальные костюмы.
Гость окинул глазами библиотечку, как будто ожидая найти кого-то. Лукас не винил его за эту подозрительность – в последнее время в районе происходили странные вещи (он и сам читал об этом).
Наконец к Себастьяну вернулась его самодовольная улыбка и он опустил ноги на пол.
— Наш человек написал, что сегодня вечером здесь прокатятся большие деньги. Фальшивые монеты. Их перевозят на карете в Пенрит. В полночь она пройдет по дороге около нас.
По венам Лукаса прокатилось возбуждение. Вот то, чего они ждали.
— Ну тогда мы просто обязаны перехватить ее, — сказал он, поднимаясь.
Вспомнив про свои очки, он посадил их к себе на нос, затем нарочно смял свою одежду, молясь про себя, чтобы камердинеру не пришло в голову зайти сюда. Сейчас Лукас напоминал скорее какого-то рассеянного академика, склонного погружаться в свои мысли, забыв обо всем на свете, чем на того, кто ловит преступников. Лукас находил, что академиков никто не боится и не воспринимает всерьез, кроме их трясущихся учеников.
Он покинул библиотечку, и Себастьян тенью проследовал за ним. Затем они проскользнули под вековыми деревянными балками и зашагали к выходу.
— Ах! – пролепетал Стэнли, поднявшись со своего стула около выхода, заставив Лукаса пожалеть о том, что он не настоял на уменьшении штата слуг, — Уходите, Ваша Светлость?
— Да. Нужно проверить некоторые цветы, — поправил Лукас свои очки, — Есть один, который я особенно хочу увидеть.
— Ночью?
— Эм... да. Важно знать, как эти цветы ведут себя по ночам, - попытался отмахнуться герцог Аинсвортский.
— Да-да. Открыты ли лепестки или закрыты? – добавил Себастьян беспечно.
Лицо Лукаса скривилось на мгновение. Вся задумка грозилась полететь к чертям, если люди не будут воспринимать их всерьез.
— Очень хорошо, Ваша Светлость, — кивнул дворецкий, поспешивший отвести свой взгляд от помятой одежды его господина, — Приказать конюху приготовить вам карету?
— В этом нет необходимости, Стэнли. Мы возьмем лошадей. Нам ничего не нужно, кроме нашего дорожного платья.
Как только они оделись достаточно, чтобы защититься от ночной прохлады, Лука поторопился покинуть коттедж, покуда Стэнли не набрался смелости спросить Его Светлость, почему он всегда старался одеться похуже, когда уходил куда-то.
До Алсуотера было недалеко, и вскоре Лукас с Себастьяном уже привязали лошадей к придорожным деревьям. Днем красота Озерного края была неоспорима. Потоки людей текли в горы и с гор. Туристы из тех, что не удосужились обзавестись картами, горделиво глядели на озеро, как будто они самолично открыли его, пока остальные с неменьшей гордостью водили пальцами по заранее нарисованным маршрутам.
В небесах светила полная луна, но настырные тучи были счастливы закрыть ее, чтобы людишки снизу не думали наслаждаться таким прекрасным видом. Время от времени из-за туч появлялись чернильные верхушки гор. Стоящий вокруг аромат полевых цветов рушил в целом зловещую атмосферу этого местечка.
Лукас охватил взглядом округу и прислушался, стараясь вычленить возможные голоса людей, хруст хвороста и все, что могло указать на чье-то присутствие. Но услышал он только молчание.
— Здесь никого, — сдался он в итоге.
— Пока никого.
Ноги Лукаса погрузились в грязную лужу. В самом деле, завтра его камердинеру придется проявить немалую выдержку, сохраняя невозмутимость.
— Отойдем от дороги – сказал Лукас.
Для того, чтобы фальшивомонетчики не удрали восвояси, в первую очередь нужно было добиться того, чтобы они не заметили слежки. Лукас направился к ближайшим кустам ежевики и заполз под один из них, не обращая внимания на шипы.
«Прямо как в армии», подумалось ему.
Только теперь вместо Франции была его родная Англия.
Возможно, он мог внести свою лепту в победу над французом, но война в нем самом не могла остановиться на этом. Не для того он воевал на чужой земле, чтобы его собственную осадили преступники, пусть даже в этот раз они говорили по-английски и играли в крикет.
Себастьян залег в засаде рядом, под таким же кустом. Теплый запах окружил их. Если бы Лукас был настоящим ботаником, он бы мог скоротать время, вспоминая названия растений, чей аромат он вдыхал. Сейчас же все его внимание было приковано к пустой дороге. Все те небольшие знания царства растений, что он имел, он берег для приемов и званых обедов. Там он мог применить их так, чтобы хозяин дома взглянул стеклянными глазами на свою супругу, и та лихорадочна начала бы рассказывать о том, как хорошо ее дочь владеет кистью
И все-таки лежание под ежевикой не входило в список излюбленного времяпрепровождения Лукаса: пусть пахнут эти кусты хорошо, но уж больно они колючие.
— Ненавижу это, — проворчал Себастьян.
Хоть у кустов были шипы, но они были не так страшны, как смотрящий на тебя штык французского солдата, бегущего в атаку. По крайней мере, никто не писал статей о том, как лучше всего лечить ранки от шипов.
Еще меньшую радость для Лукаса представляло лежание под ежевичным кустом в дождь. Дождь только закапал, но уже начал раздражать его. Первая минута дождя имеет свойство освежать, но проблема в том, что дожди имеют неудобство длиться дольше, и в каплях нынешнего дождя не было ничего такого, что могло бы заставить гневные тучи, что низко прокатывались по ночному небу подобно стаду трубящих слонов, не лить воду на землю.
Наконец, явный стук колес и лошадиный топот зазвучал на дороге. Лукас взглянул на Себастьяна.
— Вот и экипаж, — ответил тот, — как по часам.
— Должно быть, это наш клиент, — оскалился Лукас, — Больше никому не вздумается ездить здесь по ночам.
И вообще, большинство повозок, выбирающих эту дорогу, оставляли желать лучшего. Здесь проезжали, конечно, фургоны и телеги, везущие провизию из одного края в другой. Большинство же предпочитало осуществлять свои поставки пешком, что было гораздо дешевле, чем содержать и кормить четырех лошадей лишь для того, чтобы погарцевать раз в вечность.
— Хочешь преследовать их? – указал Себастьян глазами на лошадей.
— Заметят. Да и потом, экипаж движется слишком быстро, — нахмурился Лукас.
Ему и в голову не приходило, что преступники могут позволить себе что-то настолько кричащее, как экипаж; хотя у того, кто руководил последними преступлениями, определенно имелись такие деньги. Как-никак, подделка денег – занятие серьезное.
— Мы еще можем остановить их, — уверенно сказал Себастьян.
— А что, если внутри не преступники, а простые путники?
— Тогда нам и вовсе ничего не угрожает! – радостно ответил Себастьян, — Пойдем!
— Нельзя, чтобы меня узнали. Я ведь все-таки герцог. И в отличии от тебя, я здесь живу.
— Мда..., — задумчиво почесал свою голову его товарищ, — Не везет. Придется тебе закрыть свое лицо шарфом и избавиться от своего изысканного акцента.
— Но..., — хотел отговориться от этой идеи Лукас, но в это время Себастьян уже повязал свой шейный платок поверх своего лица, закрыв нос и рот, — Это ужасная идея, — всего лишь вздохнул герцог Аинсвортский.
— Мы еще можем догнать их.
Лукас замолк. Его спутник говорил дело.
Нельзя было дать преступникам уйти. Он должен по крайней мере опознать их.
Экипаж продолжал приближаться к ним, поднимаясь на холм. Себастьян вышел на середину дороги.
Лукас вздохнул. Себастьян слишком безрассуден. Лишая своего товарища возможности умереть во цвете сил, Лукас подтащил длинную ветку с земли к дороге. Впрочем, Себастьян тут же бросился помогать ему, и вдвоем они быстро перегородили дорогу.
— Стой! Стой!!! – взорвался голос Лукаса, и кучер экипажа повиновался.
Человек, сидящий на козлах, был значительно моложе того, как его представлял Лукас, что заставило брови последнего сойтись вместе. Должно быть, «грубая сила», нанятая тем, кто дергает за ниточки, дожидается своего хода внутри экипажа.
Лошади остановились около баррикады, встревоженно ржа и дергая удила. Кучер побледнел, что было особенно заметно из-за света лампы, что качалась над ним.
— Что вы делаете? – спросил он трясущимся голосом.
— Собираюсь выяснить, что ты везешь, — крикнул Себастьян.
Лукас поежился. Что, если они ошиблись?
— Не пытайся ничего выкинуть, — предупредил он, рывками приближаясь к экипажу. Его ноги вязли в грязи, как будто сама земля хотела помешать ему от такого нарушения этикета.
Видя дрожь кучера, Лукас мотнул в его сторону головой, прорычав Себастьяну «Присмотри за ним». Сам он в это время продолжил свой путь к экипажу, стараясь не обращать внимания на растущую с каждым шагом гору грязи на его ботинках. В это время никого не должно быть на дорогах. Перепроверив то, как шарф закрывает его лицо, Лукас застучал в дверь.




ГЛАВА ТРЕТЬЯ


Улица зашумела, и карета неуклюже вильнула по середине дороги перед тем, как вконец остановиться. Бархатная подушка упала к Джульетте на колени. И хотя это было не в ее характере, она нахмурилась.
Помонские банты на платье Женевьевы задрались кверху в манере, не присущей своду правил ”Сватовство для Одиноких Дам”. Также не присуще (но уже самой Женевьеве) было состояние ее рта, широко открыв который она поспешно оправлялась.
«Вот ведь чепуха!».
С самого начала Женевьеве не хотелось отправляться в этот вояж, и эта остановка едва ли успокоила ее, но она все же поехала, чтобы Джульетте не пришлось выходить в свет в одиночку.
К счастью, лампа еще освещала интерьер кареты, и Джульетта приникла к двери.
Может быть кучер заметил герцога? Может, ее нареченный сам остановил карету взмахом руки? Джульетта уже было успокоилась, лелея эти мысли, как вдруг ей на ум пришло опасение: а может, кучер увидел обезображенную карету, и сейчас судорожно размышлял, как ему следует сказать Джульетте о том, что ее суженного теперь можно собрать по кусочкам? Свежий ветерок пронесся по карете девушек, как будто пытаясь остудить пыл одной из них. Но сейчас даже ураган не смог бы остановить Джульетту, чья кисть уже легла на ручку двери.
— Что ты делаешь? - спросила Женевьева.
— Наверное, кучер заметил герцога Шервудского, — схватилась Джульетта за наилучшую из возможностей.
— В таком случае он предупредит нас, — заговорила Женевьева, — И после, скорее всего, мы продолжим наш путь, что будет несколько затруднительно с открытой дверью.
Джульетта помедлила немного перед тем, как вернуться на свое место. Снаружи доносились голоса. Казалось, само сиденье вдруг стало жестким и неудобным, несмотря на множество лежащих на нем подушек. И хотя кисти их наволочек предназначались больше для красоты, чем для удобства, Джульетта вряд ли могла винить их за трепет в ее сердце.
— Кроме того, откуда герцогу знать, что ты здесь, — добавила Женевьева, — Он может подумать, что кто-то пытается выдать себя за вас.
— Он... он увидит знак нашей любви, — неуверенно ответила Джульетта.
— Может быть, — кивнула Женевьева, — А может и нет. Ты не думала, что Тимоти мог остановиться по другому поводу?
— Например? – насупилась Джульетта.
Тень легла на лицо задумывавшейся Женевьевы, но вскоре оно снова посветлело.
— Например, он мог услышать интересный щебет, и сейчас старается вспомнить, какая птичка так поет; или может одна из лошадей решила ненадолго задремать, и сейчас он объясняет ей, что скоро они попадут в место, где ее выпрягут из экипажа, и которое больше подходит для отдыха (к тому же там есть вода и сено).
Джульетта задумалась.
— В любом случае, он вот-вот должен поехать, — добавила Женевьева.
Вероятно, в ее словах была доля истины, хотя Джульетте было сложно видеть в своей двоюродной сестре образец логики, так как их общая подруга Маргарита была чрезвычайно одарена в естественно-математических науках.
— Вообще, не странно ли, что кучер остановился именно здесь? – спросила Джульетта.
— Посреди дороги? – погрузилась Женевьева в раздумья; сейчас она выглядела мрачнее, чем тогда, когда Джульетта предложила ей взять карету и отправиться в погоню за своим обворожительным (пусть и временно отсутствующим) нареченным.
— Может, кучер решил устроить себе... перекур?
— Что породило бы вопрос: а где он взял табак? – поразмыслила Женевьева, — К тому же я никогда не замечала за Тимоти интерес к трубкам. Он не такой.
Несомненно, наблюдения ее двоюродной сестры были верны.
Снаружи доносились обрывки слов. Что бы Тимоти там не делал, он точно говорил, и это был разговор не из тех, что включает в себя беззаботные смешки и приятные шепотки. Это был разговор на повышенных тонах.
Пусть Джульетта и не обладала наблюдательностью своей родственницы, Тимоти казался ей простоватым пареньком, который вряд ли стал устраивать сеанс чревовещания посреди дороги.
— Может, кучер с какой-то другой кареты попросил нашего о помощи? – сказала Джульетта, и в этот раз ее голос зазвучал еще неувереннее, в то время как ее сердце вело себя еще неспокойнее.
— Не стоила нам приезжать сюда, — жалобно сказала Женевьева.
Джульетта смолкла.
Она уже давно сама пришла к этому решению, как будто это было единственным решением для этой задачи. В логике ее двоюродной сестры не было ни одной ошибки. В другой ситуации это бы успокоило ее, но сейчас интеллект Женевьевы вызывали неприятные позывы в ее желудке.
Джульетта действительно поторопилась уехать. Ей казалось, что не соберись она сейчас, на следующее утро она уже будет готова выдумывать оправдания для своего жениха. Выдумывала ли подобные оправдания ее мать? Когда ей впервые пришло в голову, что что-то не так?
Джульетта поежилась.
Она напомнила себе, что здесь, верно, просто прохладно. Но она никогда не дрожала от холода. Она заметила отсутствие у себя этой реакции, общей для всех людей, еще в детстве.
Не было ничего удивительного или зловещего в ее дрожи этой прохладной Кумберлендской ночью. Кроме того, что разговор снаружи еще продолжался.
Она пыталась вслушиваться в доносившиеся до нее звуки.
Что-то в духе «выходите из кареты», и что-то похожее на «не делай глупостей».
Джульетте и не думала, что экипаж могли остановить бандиты. Да, они действительно наводнили ночные дороги, но это не значит, что под ними была каждая дорога, и тем более, что они рискнули бы напасть на их экипаж. Если бы это была математическая задачка, то при подсчете вероятности налета на их карету вышел бы ноль.
Может, Тимоти был шутником у себя на деревне, и человек, с которым тот говорил, не мог дождаться, пока очередной из его носовых платков магическим образом исчезнет.
Однако Джульетте подобная развязка показалась весьма слабой, и несмотря на все ее усилия ее разум вернулся к мыслям о разбойниках. Несомненно, такой упадок ее ментальных сил заставил бы даже самую любезную гувернантку или учительницу закатить глаза.
Наверное, что-то еще происходило.
Что-то ужасное.
Сперва карета закачалась. Она грузно просела по правому борту перед тем, как дверь хлопнула. Затем ее колеса вдруг покатились назад, туда, откуда они приехали. Джульетта подскочила к двери, но в ту же секунду экипаж накренился вперед и поехал обратно, как будто приняв себя за только что выстрелившую пушку или многолетние исследование, оплачиваемое из государственной казны.
Женевьева закричала, и Джульетта последовала ее примеру. Лошади же просто заржали, но Джульетта была уверена, что, имей бы они человеческие голосовые связки, они бы тоже кричали.
— Так и должно быть? –спросила Джульетта, пока экипаж продолжал в дикой качке скакать по лужам, камням и прочим опасностям.
— Нет!
Женевьева потянулась к своему ридикюлю, и оборочки с бантиками ее платьями снова полетели вверх, как будто ее платье собиралось взлететь. Самой Джульетте показалось ненужным думать о своем внешнем виде, хотя ее прическа наверняка были в ужасном состоянии, ее локоны выпрямились так, что даже горничная с многолетним опытом обращения с горячими щипцами пришла бы в замешательство.
Ее двоюродная сестра, напротив, была сосредоточена, пытаясь открыть ее ридикюль, застежка которого никак не хотела поддаваться, чему нисколько не помогало то обстоятельство, что в этот момент карета скакала по пересеченной местности.
Вокруг кричали голоса. По обеим сторонам кареты был слышен конский галоп. Что это за лошади, и почему они бегут за каретой?
Джульетта не доводилось слышать, чтобы жители Кумберленда были такими сорвиголовами. Они всегда казались ей как будто излучающими спокойствие; они представлялись ей людьми, свежими утрами бродящими по округе и восклицающими о ее красоте, забывая порой про крутые склоны, потоки дождя и скользкие перепутья.
— Получилось! – крикнула Женевьева, триумфально маша раскрытой сумочкой, на что Джульетта только моргнула.
Экипаж продолжал нестись вперед, и лошади (и в упряжке, и вне ее) все так же мчались. И кучер, казалось, не обращал внимания на то, что все они двигались обратно, туда, откуда он сам привел карету еще час назад. В таком темпе они грозились долететь до дома родителей Женевьевы всего за полчаса.
Неожиданно та вынула из своего ридикюля... пистолет.
— Женевьева? – только и выпорхнуло из Джульеттиного рта.
Ей никогда не доводилось так близко видеть настоящее оружие – ее опыт общения с ним ограничивался иллюстрированными книгами и частными коллекциями старых скрипучих домов.
Однако это действительно был пистолет, в чем Джульетта ни разу не засомневалась, пусть даже у него и была жемчужная ручка, блеск которой напоминал девушке об изысканном вкусе ее двоюродной сестры (особенно в отношении чепчиков и мантий).
— Что ты делаешь? – взвизгнула Джульетта?
— Очевидно, — радостно ответила Женевьева.
— Женевьева! Тебе нельзя носить такие вещи! – воскликнула Джульетта.
— Я просто берегусь, — только и сказала девушка с пистолетом перед тем, как вновь погрузиться в свой ридикюль, откуда тотчас же появилась маленькая коробочка.
— Ты можешь кого-нибудь ранить!
— Так и задумано. Осталось только зарядить его, — ответила Женевьева, открыв крышечку.
«О небеса!». Джульетта не могла позволить своей горячо любимой подруге случайно застрелить кучера или случайного прохожего, решившего спросить у них дорогу, поэтому она кинулась на нее так быстро, что Женевьева едва пискнула.
— Отдай это мне! – завизжала Джульетта.
— Так ведь ты не умеешь стрелять! – запротестовала Женевьева, — Он понадобится нам, чтобы защитить себя!
— Чепуха! – перехватила Джульетта блестящую рукоятку.
Карета остановилась. Снаружи раздались шаги, идущие без разбору по шелестящим листьям и хрустящим веткам. Дверь открылась, и Джульетта махнула головой в ее сторону.
Перед ней предстал мужчина.
Мужчина в маске.
Джульетта усомнилась в том, что Тимоти взял в привычку носить маски.
Глаза незнакомца округлились, будто бы он не ожидал увидеть пассажиров в карете. Пусть отец Женевьевы и был богат, но все-таки отправлять одного кучера с пустой каретой было слишком даже для него.
— Приветствую, — протянул человек в маске бархатным тенором.
Тимоти, невзирая на его прекрасный характер и обширные знания о лошадях и экипажах, никогда не звучал так успокаивающе. Этот голос больше подходил одному из джентльменов, что сейчас потягивают бренди из хрустальной посуды на балу в доме Женевьевы.
Та бросила раздраженный взгляд в сторону своей сестры, и Джульетта вспомнила, что держит пистолет.
— Вы очень храбры, — продолжал незнакомец, и хотя девушка не видела его рта, она была уверена, что он улыбался.
Она забавляла его.
Забавляла ее выражением величайшей свирепости из всех, что она могла добиться.
А ведь ей не часто удавалось направить на кого-то пистолет.
— Не стоит вам быть здесь, — упрекнула она его, не опуская ствола оружия.




ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Лукас даже не дрогнул, глядя прямо в направленный на него ствол, хотя в душе он надеялся встретить преступников, вооруженных похуже. А даже, если ему и приходила в голову мысль о том, что он может попасть на мушку, то она явно не сопровождалась видом молодой девушки в свободном платье, украшенном бантиками и оборочками, которые блестели, отражая свет маленькой лампы, качающейся под крышей кареты.
И уж точно ему не могло прийти на ум, что напротив девушки с пистолетом будет сидеть еще одна в таком же безумном наряде.
Нет, эти девушки точно не походили на преступниц. Уж Лукас-то знал.
Несмотря на то, что некоторые банды придерживались весьма прогрессивных взглядов (или, что более вероятно, старались набрать как можно больше лиходеев) и принимали в свои ряды женщины, никто из них не стал бы носить таких роскошных нарядов. Кружева, допустим, расценивается такими женщинами как что-то непрактичное, так как кружевная одежда легко рвется, что делает ее выбор весьма посредственны в случаях, когда вам надо перелезть через забор или пробираться между высоких трав. На мгновение ему вспомнилось, как ему пришлось скрываться вместе с Гонорией, но он тут же отогнал это воспоминание.
Их человек передал, что тот, кто дергает за ниточки, наполняя край фальшивыми монетами, скрывается за самой неожиданной личиной. Поэтому именно Лукасу было поручено расследовать это дело одним из членов кабинета министров. И эти девушки были неожиданными.
Пусть ему пока не довелось столкнуться с преступниками лицом к лицу, но он был уверен, что они были хорошо организованными профессионалами, которые знали, как использовать оружие.
Отточенные манеры девушек определенно давали им право называться хорошо организованными, хотя их гладкие лица отличались от привычных Лукасу бороды и усов, предпочитаемые бандитами. Нет, лица этих девочек не казались злодейскими.
На вид они едва перевалили за третий десяток. Светлые волосы одной были украшены локонами – должно быть, работа ее горничной. Другая девушка была рыжей. Что-то в ней показалось Лукасу знакомым... что-то, что заставило его отвлечься от осмотра кареты.
Что-то было знакомое в этой девушке с пистолетом. Может, он видел ее лицо на листовках «Разыскивается»?
Рыжие кудри обрамляли ее лицо. Судя по съехавшим шпилькам (количество которых на ее голове озабочивало больше, чем ручка пистолета в ее тонких длинных пальцах), еще недавно ее прической был модный ныне пучок. Она была обворожительна.
Лукас вздрогнул.
Сейчас ему нужно было избавиться от оружия в ее руке, несмотря на то, как счастливо выглядел пистолет, объятый ее привлекательной кистью в розовой перчатке. «Хотелось бы мне оказаться на его месте», подумал он весьма не по-джентельменски и тут же покачал головой. Даже если девушки действительно нарушили закон, распространяя фальшивую монету по округе, и выказывали намерение убить его, это не означало, что он мог позволить себе опуститься до подобных мыслей.
Лукас был герцогом Аинсвортским, в конце-то концов!
Пусть его предки имели привычку разъезжать по своим владениям в вычурных париках, панталонах и плащах пастельных тонов, и в тоже время они были настоящими воинами.
Тут он потер свой лоб, узнав девушку с оружием. «Леди Джульетта, невеста герцога Шервудского» — донеслось из каких-то задворок его памяти. Лукас внутренне содрогнулся, как будто ожидая, что откуда-то из-под сиденья сейчас вылезет пресловутый жених.
Слава богу, этого не произошло.
Внимание Лукаса вернулось к леди Джульетте. Какого черта ей вздумалось разъезжать по округе в такой час? Он встретил ее однажды на званом вечере, и она показалась ему типичной девицей, которая только вышла в свет. Ее рыжие волосы и большие зеленые глаза делали ее очень милой. Однако среди подобных ей дебютанток встречается много красавиц, и вскоре он забыл о ней.
Правы были, наверное, его друзья – он совсем не понимал женщин. Может, один он никогда не слышал о склонности прекрасного пола к таким прогулкам.
Слава богу у него хотя бы лицо было по-дурацки обернуто шарфом.
Лукас засомневался.
Конечно, странно, что леди Джульетте вздумалось взять карету именно этой ночью. Хотя она была не одна, но ее ровесница напротив вряд ли могла считаться достойным сопровождением.
Он нахмурился.
Они были не на Великой северной дороге, по которой карета девушек могла направляться в Лондон или Эдинбург. Они ехали на восток через Кумберленд. Сюда не часто ездили гости. Местная природа была восхитительна и очаровательна, но большинству людей отбивало желание посетить ее очень уж долгое путешествие к ней. Многие любили любоваться горами, но мало кто считал за удовольствие ехать в карете по горным дорогам. И, конечно, блюстители этикета были бы недовольны тем, что двух юных девушек отправили в такой путь без должного сопровождения почти также, как и тем, что Лукас решил остановить их экипаж.
Внутри него буйствовало недовольство, поборовшее облегчение от того, что он все еще не были обстрелян.
— Не стоит вам подвергать себя такой опасности, — указал он взглядом на пистолет.
— Мне не нравится ваша снисходительность, — ответила леди Джульетта.
Лукас наконец вспомнил, что он должен играть роль налетчика. Почему-то это решение казалось ему менее убедительным сейчас, чем когда он готовился встретить настоящих бандитов.
Послышались звуки тяжелых сапог, приближавшихся к Лукасу.
— У нас проблемы? – спросил Себастьян, появившись из темноты.
— Да! – подала голос леди Джульетта, и Себастьян на секунду оторопел.
— Я не тебя спрашивал – прорычал он спустя некоторое время, и краска отлила от лица девушки.
— Пожалуйста, уходите, — вступила в разговор ее спутница. – Хотя вы явно не заслуживаете моей вежливости, так что будьте благодарны за это.
Лукас и Себастьян обменялись взглядами.
— Кто вы? – спросила леди Джульетта.
— Никто, — ответил Лукас, потрудившись наконец избавиться от своего «изысканного акцента».
В ответ на это Себастьян ткнул его локтем.
Лукас подумал: «Больно», но наружу вырвалось только сдержанное «Ау!».
Себастьян поморщился, глядя на своего чересчур правильного друга.
— Мы – Маски Алсуотера! – пробасил он. – Мы здесь, чтобы запугать вас и обобрать до нитки!
Лукас озабоченно взглянул на направленный на него пистолет и добавил: «Фигурально выражаясь».
— Мой напарник шутит. Мы – великие мастера отобрать все до последней рубашке! – продолжил гнуть свою линию Себастьян.
Лукас вздохнул. Корнцкий акцент Себастьяна был к лицу скорее пирату, чем налетчику. Не стоило тому столько времени проводить с моряками на побережье. Роль пирата, которую отыгрывал Себастьян, была не лучшим выбором для их положения. Может, ему еще начать петь «йо-хо-хо, и бутылка рома!»? Лукасу больше нравился бренди.
— Давай обыщем карету! – с озорством предложил Себастьян.
—Давай не будем, — обронил Лукас.
— «Давай не будем»?! – рассвирепело наклонил Себастьян голову к другу.
— Эм... ага.
Лукас почувствовал, как загорелись мочки его ушей. У него не было ни единого намерения пугать каких-то девиц. Более того: единственными, кто заслуживал его гнева, были настоящие матерые преступники, и даже тогда их ужас не был самоцелью.
Но Себастьяна было уже не остановить.
— Настоящий налетчик никогда не полениться обшарить экипаж! – строго сказал он.
— Может быть, вам нужны деньги? – пролепетала леди Джульетта. – У была с собой какая-то мелочь...
— Чепуха! – отрезала ее компаньонка. – Не смей им ничего давать. Они этого не заслуживают.
Лукас неожиданно почувствовал облегчение от того, что он не настоящий налетчик и ему не приходится зарабатывать на жизнь таким опасным образом.
В этот момент спутница леди Джульетты перехватила пистолет.
— Я вежливо настаиваю на вашем уходе, — твердо сказала она.
— Или что? – издевательски протянул Себастьян.
— Или я выстрелю! – яростно проговорила блондинка голосом прожженного члена преступного синдиката (или кого-то, кому довелось в детстве засыпать под великое множество страшных историй про гоблинов и ведьм, рассказываемых склонными к театральщине няньками).
Карета двинулась, и в лице и движениях подруги леди Джульетты отразилось удивление.
В следующий миг прогремел выстрел; мгновение спустя Себастьян с криком рухнул на землю.
Что-то пошло не так.
Что-то пошло ужасно-преужасно не так.
Себастьян стонал на земле, держась за свою руку.
— Он подстрелен! – закричала леди Джульетта, похвально обобщив ситуацию.
Себастьян, тем не менее, оказался явно не впечатлен ее скоростью реакции на необычные обстоятельства и интеллектом и стонать не перестал.
—... я его подстрелила, — пораженно добавила блондинка.
«Святые угодники!» — только и мог подумать Лукас перед тем, как опуститься в грязь рядом со своим друг.
— Держи их на мушке! – храбро сказал Себастьян, — Забудь обо мне!
— И не собираюсь, — уверил того Лукас, осматривая рану.
— Если я умру, то ради благой цели! – пафосно продекламировал Себастьян.
— Не умрешь.
— Моя рука... — завыл раненный, — она болит.
Неожиданно для всех прозвучал второй выстрел.
Взвизгнула блондинка. Завизжала леди Джульетта. Да даже кучер крикнул!
В этот раз звук пришел откуда-то рядом с Лукасом. На земле лежал пистолет Себастьяна.
«Святые угодники...».
— Твой пистолет выстрелил с задержкой, — пожурил друга Лукас.
— Да? – слабым голосом переспросил тот.
Лукас только взглянул на того в ответ, обеспокоенный не по-джентельменски долго в лежачем положении в присутствии дам. Хотя они определенно успели этой ночью поползать в грязи под ежевичными кустами, все-таки не стоило Себастьяну брать это в привычку. Не стоило ему....
Что-то сжалось у Лукаса в груди. Слов не хватало, и поэтому он лишь погладил друга по голове.
— Я извиняюсь, — только и сказал он.
— Что ты наделала? Он же мог погибнуть! – обратилась леди Джульетта к своей компаньонке.
— Он не умрет, — ответил за нее Лукас.
— Но я мог! – вставил Себастьян.
— Надеюсь, вы не умрете, — сказала леди Джульетта, наступив на одну из ступенек экипажа, освещая лежащий перед ней пейзаж тусклым светом каретной лампы, — Мы должны помочь.
Помедлив, блондинка проследовала за леди Джульеттой.
— Не выходите! – пискнул кучер.
— Мы должны помочь. Человек ранен, — ответила леди Джульетта.
— Это ловушка!
Девушка остановилась; под светом лампы было хорошо видно, как помрачнело ее личико.
— Да нет же! – завыл Себастьян, — Я истекаю кровью! Скажи же им, Л.. эм, человек в Маске!
— Так и есть, — честно выдал Лукас, подумав про себя, что сейчас не время ломать комедию, даже если Себастьян поделиться испытываемым им неудобством с другом, продолжая играть роль, в которой они оба были ужасны.
Себастьян снова застонал.
— Ерунда какая-то! – прошептала леди Джульетта, соскочив с неустойчивых ступенек.
Не рассчитав, она врезалась в Лукаса, и он поймал ее и тут же был обездвижен от одного только ее присутствия. Все его мысли, казалось бы, сошлись на ее тонкой талии и внезапно появившемуся аромату роз (что было, мягко говоря, нетипично для данной местности, изобилующей дикими цветами несколько поменьше и попроще роз).
Большинство тех, кому удалось подстрелить разбойника с большой дороги, просто обрадовались бы точности своего выстрела, переведшим стоящего перед ними лиходея в (временно) безвредное состояние. Но леди Джульетта была не из их числа.
И даже ее светловолосая подруга, кажется, удержала свою тягу к бессмысленному насилию ради того, чтобы помочь Себастьяну. Иначе зачем ей было идти вслед за леди Джульеттой?
— Возвращайтесь сейчас же! – продолжал кричать кучер?
— Я должна помочь ему, — ответила леди Джульетта, склонившись над Себастьяном.
Рыжие локоны, покоившиеся на ее плечах, придавали ей поистине ангельский вид. Она была прекрасна.
— Вернитесь немедленно!
— Мы не можем.
Кучер выдал обессиленный вздох и хлестнул поводьями.
Карета поехала.
Карета поехала без леди Джульетты и ее подруги.
— Стой!!! – закричал Лукас, рванувшись следом.
Но кучеру не было дело до кричащего разбойника; он лишь сильнее хлестал лошадей, которые все ускоряли и ускоряли свой бег. Вскоре карета скрылась из виду, оставив Лукаса и Себастьяна вдвоем с девушками.




ГЛАВА ПЯТАЯ


Стук уносящихся колес затих, уступив место ругани налетчиков. Джульетта не винила их. Ей самой хотелось изойтись проклятьями. Она и Женевьева собирались найти Горация, а не двух разбойников. Они не собирались подвергаться нападению, и уж точно они не собирались ранить одного из нападавших.
Женевьева присоединилась к сестре и принялась осматривать раненного.
— Уберите ее! – пролаял тот. – Она опасна!
— Я не опасна, — развернула Женевьева.
— Да? Моя рука другого мнения!
— Все в порядке. Мне кажется, его не сильно задело. Я позабочусь о нем.
— Рану надо промыть, — сказала Женевьева, переводя взгляд то на одного, то на другого разбойника. – У кого из вас есть вино?
— У меня, в седельной сумке..., — нехотя протянул раненный.
Его голос вдруг выправился и стал совсем непохожим на голос бывшего наемника, отчего Джульетта покачала головой. В этот момент она обнаружила изучающий взгляд первого разбойника. Закончив осматривать ее, он прочистил глотку и сказал:
— У тебя там ром.
— Э... возможно, — кивнул его напарник.
— Как там в песне говорилось?
— Про ром? – спросил лежачий слабым голосом, что, впрочем, не помешало ему довольно чисто вывести «йо-хо-хо, и бутылка рома!».
— Вам не следует заставлять его петь, — упрекнула Джульетта стоячего разбойника, — Это создает лишнее напряжение.
— Слушай-слушай ее. Она в первого встречного не стреляет. Нравится она мне, — поддакнул лежачий.
— Я и не собиралась стрелять! – надулась Женевьева.
— Но выстрелила же.
— Я... эм... прости, — извинилась Женевьева безо всякого желания.
Первый разбойник за это время успел проверить сумку второго и уже стоял рядом с бутылкой в руке. Это было вино. Наверное, даже бывшие пираты устают постоянно пить ром.
— Открой рот, — сказал он лежачему.
— Это для раны! – воспротивилась Женевьева. – Мне нужно вино, чтобы очистить ее.
— Ааа....
Женевьева перехватила бутылку и обильно полила ее содержимым руку раненного.
— Аааргх! – заорал тот.
— В следующий раз ты не будишь устраивать стычки, — ядовито улыбнулась Женевьева.
— Чудовище! Пусть уж лучше мой кровожадный напарник займется раной!
Первый налетчик присел рядом с Джульеттой. Та задрожала. Только сейчас она заметила, каким большим и могучим он выглядел. Без всякого сомнения, именно таким и должен быть разбойник с большой дороги. Наверное, эта комплекция входила в требования к работе, или, может, она открывала возможности для дальнейшего продвижения.
Джульетта подумала: «Сколько экипажей он остановил до нас? Скольких людей он ограбил?», и тут же ответила «Им, должно быть, нет счету».
— Я презираю налетчиков, — обронила она случайно.
— Ты уверена, что это ты нам хотела сказать? – приподнял брови второй разбойник, забыв на мгновение про свою боль.
— Что ж..., — замялась девушка.
Действительно, она могла бы быть потактичней. Смутившись, она принялась разглаживать свое платье, хотя под тусклым светом лампы не было видно никакой разницы. И то «спасибо» Женевьеве, что догадалась вынести эту лампу из кареты, не решившись довериться на чувства налетчиков.
Джульетта прекрасно понимала, как крепок стоящий перед ней разбойник. Они должна была ненавидеть его, чему мешал, в частности, исходящий от него кедрово-цитрусовый аромат, который казался Джульетте неподходящим для разбойника. Разумеется, она никогда раньше не встречала разбойников. Быть может, они все так пахли. Может, это от того, что они много времени проводят на природе. Его напарник ведь то же зловонностью не отличался.
А может ей просто повезло, и вчера эти двое принимали свою ежемесячную ванну в ближайшем озере. Или, скорее, еже-полугодовую.
Она подождала, пока невредимый налетчик наложил повязку на простреленную руку своего собрата. Джульетта признала, что он был весьма мягок (несмотря на всю грубость выбранной им профессии). Она почувствовала себя ненужной. Может, ей и вправду стоило остаться в карете, на чем так упорно настаивал кучер.
Ее губы высохли, хотя лакеи на балу ни на минуту не оставляли ее без лимонада или слабой ратафии. «Как мне теперь вернуться домой?».
Она послала Женевьеве пораженный взгляд. Мало того, что она втянула свою двоюродную сестру в это кровавое дело, так ей еще и не удалось найти своего нареченного.
Тут Джульетта взяла себя в руки. Она привела сюда Женевьеву – значит, ей и выводить.
— Я думаю, мы застряли, — начала она.
— Не могу найти ни одной ошибки в вашей логике, — пробурчал сидячий рядом налетчик.
— Если вас интересует драгоценные камни, то у нас их нет, — провела черту Джульетта.
— Ах, да вы нищие, — сказал мужчина, — Вот бедняжки.
Это обстоятельство, кажется, позабавило разбойника – он засмеялся.
— Как ужасно быть нищим, — присоединился его напарник, садясь.
— Вам положено быть раненным, — обвинительным тоном обратилась к нему Джульетта. – Мы покинули экипаж, потому что вы сказали, что ранены.
— Естественно, я ранен! Меня ведь подстрелили.
— Простите его, пожалуйста, — извинился первый налетчик, — Он на два месяца младше меня. Поверьте мне, его инфантильность доставляет много проблем.
— Несуществующих проблем, — вклинился второй, — Кто из нас может похвастаться тем, что он хорошо переносит выстрелы? Как минимум, это было неожиданно.
— Пистолет в моих руках должен был послужить достаточным предупреждением, — отрезала Джульетта.
Раненный решил промолчать. До Джульетты дошло, что они находились в краю не только темном, но и отдаленном.
В ее нынешнем положении даже такая малость, как чашка чая, выпитая наедине с мужчиной в собственном доме, могла обернуться грандиозным скандалом. Если уж ей нельзя было выпить чаю с сыном викария, где их бы разделяли стол, кружки и горы сладостей Повара, то как она может находиться в одной компании с этими мужчинами?
— Мы должны вернуться домой, – сказала она. – Немедленно!
— Задача непростая, учитывая отсутствие у вас экипажа, — сострил первый налетчик.
Джульетте на миг захотелось опустить руки, но она напомнила себе, что выход есть всегда. Ведь даже несмотря на то, что ее мачеха и не пыталась выдать ее замуж, ей сделал предложение самый подходящий человек во всей округе фактически до ее полноценного дебюта в высшем свете.
Она добилась этого сама.
И она не позволит каким-то разбойникам с большой дороги поставить крест на всех ее достижениях, равно как и на репутации Женевьевы.
— Мы должны вернуться домой. И никто не должен знать об этом происшествии.
— И где же, интересно, ваш дом, — продолжал острить первый разбойник, явно забавляясь над девушкой.
— А..., — взглянула Джульетта на свою двоюродную сестру, — Сложно сказать. Тут так темно.
— Что вы говорите? Значит ли это, что нам стоит выехать утром, дождавшись света? – проговорил издевающийся, едва сдерживая смех.
«Безобразие!» — только и могла подумать она.
С каких пор у разбойников так развито чувство юмора?
— Я... я имею в вю..., — слова с трудом падали с ее высохших губ, но Джульетта тут же встряхнула головой и нашла силы продолжать, — Вы можете довести нас до ближайшего поместья. Я уверена, что какой-нибудь... эмм... дворецкий поможет нам вернуться домой оттуда.
— А-га, — кивнул первый налетчик, — Помнится, ближайшим к нам будет поместье герцога Аинсвортского.
— Да? – пискнула девушка в ответ, посмотрев на Женевьеву, — Это... мне кажется... слишком. Слишком грандиозно. Я думала скорее о...
— О каком-то другом месте? – прервал ее разбойник, — Может, о владениях дворян поменьше?
— Да-да, — согласилась Джульетта, надеясь, что тот ничего не заподозрил.
— А может, привязать их к дереву и шабаш? – подал голос раненный.
— Только посмей, — надулась Женевьева.
Джульетте следовало поторапливаться. Пускай эти разбойники не выглядели прямо-таки отталкивающе. Ни один хороший человек не выберет разбой своей профессией.
В какой-то момент они могут догадаться, что она – дочь эрла.
Разве разбойники не захватывают людей в плен ради выкупа? Если у двоих перед ней была хоть какая-то деловая жилка и желание расширить свое дело с налетов на кареты до чего-то более гнусного, то сейчас было самое время. Папа Джульетты был очень богат.
Она тяжело сглотнула. Ее репутации пришел бы конец.
Одна неудачная ночь, побужденная переживаниями, могла разрушить десять лет тщательного планирования.
Ее сердце сжалось. Неприятные позывы заскользили по ее глотке.
— Вам не помешало бы задуматься о другом деле кроме разбоя, — сообщила она первому налетчику.
— Ох?
Джульетта не могла видеть выражения его лица, но она точно услышала смесь скептицизма и веселья в его ответе. Но самым раздражительным для нее, конечно, был теплый, как рождественский глинтвейн, тембр голоса. Он был почти успокаивающим. Он заставлял забыть то, что его владелец был ужасным человеком, самым ужасным из всех, что Джульетта когда-либо встречала, и что она ненавидела его.
— Нет ничего необычного касательно моего предложения, — строго ответила она.
— Что, просто совет по выбору профессии?
— Именно так.
— Вы всегда раздаете людям такие советы?
— Только в необходимых случаях. В вашем, например, по-другому нельзя. Налетчики – гнусные создания.
— То есть, по-вашему, я недостаточно гнусен?
На этих словах он повернул голову лицо к Джульетте, и та почувствовала, как ее пульс ускорился.
Если бы она разговаривала с каким-то другим мужчиной, таким, который не тормозил ее карету и не угрожал обокрасть ее, то она могла бы назвать его тон заигрывающим.
Впрочем, она тут же отогнала эту идею, подумав о Горации.
Любимый Гораций.
Дорогой Гораций.
К несчастью, было не просто думать о нем, так как она едва помнила его. Настоящая любовь – такая страшная сила, что устроила их помолвку после первого же знакомства, которое состоялось больше года назад и после которой они не виделись.
Она постаралась вспомнить голос Горация. Может, он тоже напоминал рождественский глинтвейн.
От этих попыток Джульетта нахмурилась. От такого напряжения у нее заболела голова, как от повторения латинских глаголов.
— О нет, он достаточно гнусен, — заверил ее второй налетчик. – Мы зовем его Десяти-человек Бобби.
—... десяти-человек Бобби? – запутанно переспросила девушка.
— Точно так! – ответил налетчик с пиратским акцентом, — По количеству людей, которых он обобрал за свой первый день.
В ответ на это его напарник крепче стянул повязку.
— Ой! – воскликнул раненный, — Нельзя ли поаккуратней?
— Я лишь удостоверился, что повязка сидит достаточно крепко, — вернул его товарищ невиннейшим голосом.
В ответ на это раненный вновь закатил глаза и обратился к Джульетте:
— Видишь – настоящий подлец!
Сердце девушки тяжело стучало.
Бандит явно чувствовал себя лучше. А значит, он в любой момент мог попытаться ограбить ее. А она так и не сняла свои драгоценности. Удивительно, но до сих пор ни один из грабителей не попытался схватить ни ее браслета, ни ожерелья. Наверное, они посчитали их поддельными.
А может, им просто не нужно было никуда спешить.
Девушка поджала челюсть. У нее был шанс сбежать, когда выстрел отвлек разбойников. Она взглянула на Женевьеву. Пистолета на той не наблюдалось. Логично, решила Джульетта: раз тот уже выстрелил, значит, его надо перезарядить. Конечно, сама она не имела ни малейшего понятия, как это делается.
Но у этих мужчин наверняка есть оружие. Может, она сможет найти что-то в седельной сумке раненного.
Она глубоко вдохнула. Несмотря на но, что каждый был рад свежему воздуху, но сейчас даже он не мог полностью успокоить ее.
Торопясь, она поднялась и схватила сумку, стараясь быть незаметнее.
Женевьева, впрочем, сразу заметила маневр своей подруги.
— И... как давно вы занимаетесь разбоем? – спросила она мужчин, стараясь казаться естественной. – Вы сами хотели такой жизни? Или же... эм... вы просто опустились до нее?
Пока бандиты недоуменно переглядывались, Джульетта успела порыться в сумке.
— Вставайте! – попыталась скомандовать она, держа в руке пистолет.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67033076) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.