Читать онлайн книгу «Карабас» автора Александр Майстренко
Карабас
Александр Анатольевич Майстренко
Каждый человек в определенный момент понимает, как же коротка отмерянная ему жизнь, и он готов отдать все, чтобы продлить ее любыми способами. Тысячи лет люди втайне мечтают прожить не одну, а несколько жизней, чтобы, как можно дольше оставаться на этом свете. Но оказывается есть такой способ, которым пользуются некоторые северные народы и о нем вскоре узнает герой этой книги.
Содержит нецензурную брань.
Александр Майстренко
Карабас
Глава 1
Как всегда , после тренировки я помчался в центр города к дому той, ради которой я в общем-то жил и дышал последние три года. Мою девушку звали Женя. Изящное почти воздушное создание с пепельными волосами и зелеными огромными глазами всегда стояла у окна , и увидев мою фигуру из далека быстро спускалась по лестнице, чтобы повиснуть на моей шее. Мы оба всегда ждали наши встречи, они нам становились жизненно необходимы потому, что расставания на день или два, становились все более не выносимыми. Женя без умолку рассказывала мне о своих подвигах в университете, в мельчайших подробностях и я уже знал буквально все о ее преподавателях и однокурсниках, изучив благодаря подробным описаниям их привычки, манеры одеваться и говорить, хоть и не видел ни разу никого из них. Я в свою очередь, внимательно выслушав свою ненаглядную, тоже повествовал ей обо всем, что произошло со мной за день. Со стороны может наши отчеты друг другу выглядели довольно глупо, но нам не было дела, до всех остальных. Мы были настолько увлечены друг другом, что всегда не хватало времени, чтобы все рассказать и мы еще час или два могли говорить ни о чем по телефону боясь первыми повесить трубку.
– Привет, малая!– успел произнести я и Женька как обычно прыгнула в мои объятия с пятой ступеньки своего подъезда, крепко обхватив меня за шею и обвив мою талию стройными длинными ногами.
– Привет, мой чемпион! Ну что, получил мастера?
– Да, сегодня Сергеич объявил, что всем КМСам, призерам Европы присвоено звание Мастера спорта международного класса по дзюдо.
– Покаж удостоверение, или , что у вас там значок?– спросила девушка все еще повисая на мне.
– И значок и удостоверение, только еще не выдали. Сказали завтра с федерации чувак один важный приедет и нам с Акуличем , Божко и Лаптем торжественно вручит.
– Это наверное тот, что ваши медали в офис показать забрал и не отдает. Ты ему скажи, чтоб отдал, ладно у этих твоих бронза, а твоя -то золотая! Она и в правду золотая? А давай кусочек золота отпилим и кольца нам обручальные сделаем?– вдруг сказала Женя мне на ушко и я от внезапного удивления потерял дар речи.
Поставив свою любимую на ноги, я взял ладонями ее красивое личико и с удовольствием поцеловал в накрашенные губки.
– Ты делаешь мне предложение?– робко спросил я.
– Да, я прошу вашей руки и сердца Михаил Юрьевич Тихонов!– театрально сказала Женя и неуклюже встала передо мной на одно колено. – Что молчишь, согласен взять меня в жены?
– Я, да конечно согласен,– сказал я все еще не веря в услышанное
– Тогда не тупи, сейчас погуляем и пойдем все расскажем моей маме, пусть готовит все, что надо, к этой как ее, к свадьбе, а то она все бу-бу-бу, сначала женитесь, а потом влюбляйтесь себе закрывшись в комнате сколько угодно!– весело прощебетала она, и схватив меня за руку поднялась и снова крепко меня поцеловала.
Я все еще был под впечатлением от произошедшего. Не так я себе , конечно это все представлял, но Женька сняла с меня эту волнительную обязанность и я был такому обстоятельству несказанно рад.
–Я думаю нам нужно отметить нашу помолвку, пойдем поедим где-нибудь,– сказал я уже более уверенным тоном.
– Пошли, конечно! А куда?– все еще играя спросила девчонка.
– Ну не в ресторан же, у меня и бабосов стока с собой нет, пошли в «Хинкальную» здесь перед мостом.
– Пошли, а хинкали это такие пельмешки, да Миша?
–Да, только большие, я сегодня уработался на трене, могу их таз съесть,– проговорил я и мы, взявшись за ручки, пошли вдоль освещенной фонарями вечерней улице.
Погодка сегодня не шептала, ноябрь все-таки, радовало лишь то, что не лил дождь. Шапку, я конечно погорячился не одевать, уши немного замерзли, но идти было не очень далеко и данное обстоятельство меня не сильно пугало. Вокруг валялись желтые и красные листья, мы неторопливо брели вдоль городского парка, то и дело подбрасывая ногами целые кучи некогда зеленой кленовой и каштановой красоты. Навстречу спешили люди, каждый спешил домой кутаясь от нечаянного холода в шарфы и капюшоны, но для нас в эти минуты никого не существовало, были только я и моя Женька- самая лучшая и самая красивая девушка на свете. Пройдя где-то с километр, мы оказались у входа в хинкальную, которая была на мой взгляд лучшей в городе. Здесь было вполне уютно, вкусно и не дорого.
– Ви в дваех кюшать будете? – спросил нас на входе в кафе чопорный метрдотель кавказской внешности
– Да, вдвоех,– кивнула Женя.
Мужчина улыбнулся всеми золотыми зубами, помог нам снять верхнюю одежду, выдав каждому номерок, и проводил нас к нашему столику. Заботливо пододвинув моей девушке стул и предложив почитать меню, галантный гражданин удалился в сторону своего столика при входе. В зале тихо играл дудук, пахло чем-то вкусным , а атмосфера по азиатски была домашней и располагающей к плотному ужину и долгому разговору. Людей в зале было много, но все были так заняты поглощением еды, что никто ни на кого не обращал внимание. К нам подошел молодой официант и взяв заказ сначала передал его на кухню и в бар , а потом отправился к своему серванту за приборами , чтобы засервировать наш стол. Я рассказал Женьке про тренировку, про свои опасения в плане участия в мировом первенстве , которое должно состояться в Пекине после нового года, про то , что Сергеич переживает за мою едва сросшуюся ключицу после встречи с рыжим шведом на Европе, и что Акулич больше подходит для участия в чемпионате Мира , а мы с Божковым только подстрахуем его в нашей весовой категории , так как у него только три тяжа и он не может больше рисковать. Всем известно , что пусть в легких весах проходят более динамичные поединки, но эффект зрелищу дает выход на ковер атлетов в полутяжелом и тяжелом весе. Поэтому и я и Олег Божков, у которого была недавно травма мениска будем скорее на подхвате, но поездку и жирные командировочные никто не отменял. Поэтому денег хватит и на свадьбу и на путешествие, хоть на Мальдивы.
Нам принесли хинкале, сырную, фруктовую, овощную и мясные тарелки, теплый лаваш и густую грибную похлебку. Официант с пафосом открыл нам бутылку шампанского и мы начали наш праздничный ужин.
Моя будущая невеста без умолку чирикала мне о том, какой красивой она видит нашу свадьбу, что она видела одного жениха в салатовом костюме, а невесту в рыжем платье и что, белый с черным это так банально, а я с удовольствием утолив голод блаженно попивал холодное полуслаткое шампанское и краем глаза наблюдал за тем, как трое дорого одетых мажориков упражнялись в скотском отношении над златозубым метрдотелем, поспешившем на помощь не достаточно, как показалось молодым подвыпившим ребятам , учтивому молодому официанту.
Слушая очередную байку о студенческой жизни Жени, я заметил, как один из молодых скандалистов влепил нашему официанту звонкую пощечину и бросил в лицо метрдотеля папку со счетом. Двое других хозяев жизни принялись сбрасывать на пол тарелки и бутылки со стола , пытаясь обратить на себя внимание окружающих, попутно грязно обзывая работников кафе . Самое неприятное было то, что никто из окружающих даже не пытался вмешаться, распаляя тем самым обнаглевших подонков. Вот уже и скатерть с приборами , а за ней и стулья оказались на полу. Златозубый кавказец попытался выставить троицу за дверь, но ребята не унимались и толкнув на него официанта сбили метрдотеля с ног. Падая, он попытался ухватиться за ближайший стул, на котором сидела девушка и вместе с ней они оказались на полу. Распоясавшиеся выродки стали хватать с соседних столов лепешки, тарелки и бутылки и с диким роготом принялись швырять этовсев работника кафе и его невольную жертву. Зрелище было отвратительное, но более отвратительным оно казалось еще и по тому, что все мужики сидели на своих местах и ни кто не заступился ни за девушку ни за персонал кафе, хотя в зале было много людей азиатской внешности и даже рядом с упавшей на пол девушкой был молодой кавказец, который от страха даже не поднялся из-за стола, чтобы помочь ей встать. Больше на это безобразие я смотреть не смог и встав со стула я направился в сторону буянившей троицы. Женя попыталась остановить меня, но я усадил ее на место и решительно пошел мысленно взвешивая и оценивая физические возможности каждого из парней. Подойдя вплотную к месту разгоревшегося конфликта, я не без тревоги отметил для себя, что шумевшие ребята были изрядно подкачаны не только спиртным, но и тренажерами, под брендовыми свитшетами и водолазками просматривалась довольно развитая мускулатура.
–Эй, эй, полегче, ребята!– прокричал я
– Что это вы втроем на этих бедолаг напали? Есть вопросы по обслуживанию, напишите в книгу жалоб, руководство кафе рассмотрит и ответит вам в письменной форме, -попытался успокоить их я.
Один из парней еще раз пнул ногой метрдотеля, перешагнул его и подойдя вплотную ко мне и чуть ли не касаясь своим лбом моего злобно произнес:
– А то что будет? А?, что ты с нами сделаешь?– резко спросил детина под метр девяносто пять.
Я ощутил его неприятное дыхание, смешанное с парами крепкого алкоголя, в лицо мне брызнули капли его слюны.
Мой тренер Анатолий Сергеевич Кошкин, всегда предупреждал нас, что даже в самой лютой ситуации следует обходить драку, так как невольное вмешательство может повлечь за собой травмы не тренированных людей, а за это могут дать срок и припаять отягощение вины на суде. Поэтому я через силу улыбнулся во весь рот и сказал наглецу в общем-то то, что он хотел услышать в данной ситуации:
– Да Боже упаси мне с вами драться, вон вас сколько, да и здоровые вы какие, я бы и сам этих чурок погонял за неуважение, но вы первые встряли. Просто у нас с моей девушкой помолвка и я прошу вас немного успокоиться и не портить нам праздник. Если угодно, я даже ваш счет готов оплатить, лишь бы все это прекратилось!– тихо, но уверенно произнес я.
– Пацаны, тут жених просит за нас заплатить? – спросил самый высокий из парней и лукаво подмигнул остальным. Те в ответ восторженно закивали и все трое пнув еще по разу метрдотеля ногой прошли к гардеробу и стали одеваться все еще посылая в адрес официанта и его босса непристойные ругательства.
Я помог избитому кавказцу подняться на ноги и вместе с опомнившимся кавалером уроненной нечаянно дамы помог подняться и ей. Дождавшись когда дебоширы выйдут из кафе, я пошел к нашему столику, где крепко вцепившись в подлокотники стула на меня не мигая смотрела Женя.
Усевшись на свое место я невозмутимо налил себе еще порцию шампанского и в этот момент к нам подошел уже пришедший в себя метрдотель.
– Спасыба , дарагой, ти настъяшчый мужчина! Все за наш шчот! –произнес златозубый кавказец и продолжил:
– Этот кафе Важи Кахетинца, они зря так себя вели. Савсэм звэры, зачэм так сделалы, у нас камеры все снялы. Дарагой, что тебе и тваей милой дэвушкэ прынести, гавары, не стисняйса!
– Успокойтесь, все хорошо, нам ничегоне нужно, сказал я и посмотрел на свою спутницу
– Да , спасибо, нам всего достаточно,-прощебетала Женя.
– Харашо, будете ухадит, я вам таксы в подарок визаву, да?
– Это можно, – сказал я подумав о дубаре на улице и отсутствии у меня шапки и капюшона в куртке.
Нам все же принесли еще по креманке с мороженым и кофе, за счет заведения и мы с Женькой стали готовиться покинуть хинкальную. Метрдотель увидев, что мы поднялись со своих мест поспешил подать наши куртки, и поговорив с кем-то на своем языке по телефону сообщил нам, что наше такси прибудет через пять минут. Мы попрощались с ним и вышли на улицу. Мы решили, что сегодня нам уже хватило преключений и наш визит к будущей теще придется отложить, хотя бы до завтрашнего дня. По-этому как только приедет такси, мы сначала высаживаем Женю, а я еду к себе домой. На другой стороне дороги я заметил, странное движение на скамейке, там сидели и курили все те же ребята из кафе. Они, наверное, все же надумали дождаться кого-то из своих обидчиков, чтобы поквитаться. Я подумал, что сообщу об этом знакомому метрдотеля водителю такси, который свяжется со своим приятелем и предупредит его. Через минуту-другую к нам подъехала старая бордовая шестерка с шашечками, и мы только приготовились в нее сесть как троица напротив поднялась со скамейки и в одно мгновение оказалась рядом с нами.
– Стоямба!– закричал опять тот же самый длинный из них.
– Ну что жених, подбросишь нас до Рандеву на Семенова? – нахально продолжал долговязый.
– Нет, ребята, нам в другую сторону, это во-первых, а во-вторых мы все не сядем, мест то всего четыре, а нас пятеро, – сказал я и закрыл собой Женю.
В разговор вмешался второй пониже, но коренастее и сказал:
– А ты можешь и не ехать, мы малыху твою с собой возьмем
– Малыха выдержишь троих ?– оскалился третий и самый пьяный из них.
– Ребята успокойтесь! Езжайте куда вам нужно, мы с Мишей пешком пройдемся! – прощебетала Женька из-за моего плеча
–Нет, дорогуша, мы тебя с собой заберем, – заявил долговязый и протянул в ее сторону свою длинную руку с горящей сигаретой.
Я чисто рефлекторно схватил его за руку одной рукой, немного потянул на себя отступая на шаг назад, а второй рукой легонько оттолкнул Женю в сторону стены кафе, чтобы не зацепить ее падающей на землю почти двухметровой тушей нападавшего. Резко подхватив его за шиворот, я со всей дури всадил его в бордюр. Двое других ринулись ко мне и я пройдя в ноги первого нападавшего , перекинул его через себя, и сразу сделал нижнюю подсечку второму, от чего еще два тела словно кули повалились друг на друга. Женя побежала ко входу в кафе и закричала:
– Люди , помогите, на нас напали!
Троица медленно поднялась на ноги и ринулась мне на встречу, из кафе выбежал тот самый управляющий и стал звать на помощь водителя такси. Тот в ужасе от происходящего захлопнул переднюю дверь, включил передачу и рванул с места. Я чуть чуть отвлекся и один из молодых людей нанес мне уда сзади ногой по шее. Перед глазами все поплыло и падая на колени руками вперед я увидел, что и златозубого работника кафе тоже сбили с ног, Женя истошно кричала, но кроме нас шестерых на улице людей не прибавилось. Все трое вдруг переключились на метрдотеля и стали с остервенением его избивать ногами, какое-то время перед глазами все качалось, но вдруг я ощутил , что могу подняться и в этот момент долговязый это увидел и рванул в мою сторону, ему навстречу бросилась Женька, но он наотмашь ударил ее ладонью по голове и она кубарем покатилась на проезжую часть. Этой секунды мне хватило, чтобы окончательно придти в себя и я поднырнув под направленный в мою сторону кулак, схватил его за талию обеими руками и провел бросок через плечо. Не глядя на падающего на тротуар верзилу я подскочил к следующему из парней и схватив его за плечи и немного приподняв над землей с силой ударил его ногой по ногам, от чего они взмыли выше его головы и он глухо приземлился на асфальт дороги, третий самый пьяный все еще бил ногой по не подававшему признаков жизни кавказцу и я подбежав сзади просто со всей силы толкнул его в спину. Он пролетел метра три вперед и с размаху впечатался в бордюр на той стороне дороги. Когда все закончилось, около кафе лежало пять неподвижных тел. Среди них была и моя девушка. Я подбежал к ней, и встав на колени, начал приводить ее в чувство. За секунду оценив ситуацию, я убедился, что с Женей все в порядке, на лице ее не было ни ссадин, ни кровоподтеков, насколько мне позволяло уличное освещение. Я усадил свою девушку на тротуар лицом к дороге и подошел к метрдотелю. Он тоже вроде бы был в порядке. Исключение составлял его новый костюм, на котором были оторваны карманы с обеих сторон и весь он был в пыли и грязи. Наконец из кафе стали выходить люди. Кто-то снимал происходящее на телефон, кто-то вызывал такси. Краем уха я услышал, что наш официант, выбежавший в куртке на улицу к своему боссу уже вызвал полицию. Это обстоятельство меня весьма порадовало, так как я больше не хотел бы еще порезвиться с этими идиотами. Через какое-то время долговязый с плотным тоже пришли в себя и пошли поднимать самого поддатого, который лежал на дороге. Через минуту длинный заорал:
–Але, жених, ты убил Диму! Готовься, сука, ты знаешь , кто у него папаша?
Я обомлел, по-ходу случилось то , о чем постоянно твердил Сергеич. Я посмотрел на Женьку, с ней было все хорошо, и она уже стояла на ногах и тоже смотрела в сторону лежавшего парня. Я подошел к ним и увидел, что Дима лежит на животе, а голова его вся в крови. Я растолкал его приятелей, и присев перед ним стал осматривать повреждения. Лицо и лоб все были в крови, правая бровь сильно рассечена, а из глазницы на каких – то соплях повис глаз. Видно от удара о тротуарную плитку его, каким-то чудом выдавило наружу. Мгновенно подкатил приступ рвоты, один, раз, второй. Немного придя в себя от неприятного зрелища, я снова повернулся к парню и протянул руку к его шее. Пульс слава Богу был, но какой-то очень слабый. К этому времени уже подъехали патрульная машина и карета скорой помощи. Врачи занялись пострадавшим, а полицейские пригласили всех для выяснения обстоятельств в кафе. Около двух часов выяснялись обстоятельства происшествия, полицейские опросили всех присутствовавших, а потом отпустив свидетелей предложили мне, двоим нападавшим и работникам кафе проехать в райотдел, для дальнейшего разбирательства. Для этого была вызвана еще одна патрульная машина. Я предложил Женьке вызвать такси и ехать домой. Но она крепко схватив меня за руку сказала, что поедет в полицию вместе со мной. Нас всех запаковали в холодные уазики и минут через десять мы были в районном отделе полиции. Всех рассадили вдоль стен длинного коридора и стали по одному вызывать к дознавателям. Сначала опросили двоих из троицы хулиганов, потом официанта, данная процедура продолжалась уже около полутора часа. Когда вызвали побитого метрдотеля вна входе послышался шум и громкая речь а потом в коридоре появился дорого одетый очень важный гражданин в сопровождении полицейского генерала который подойдя к сидящим напротив двум здоровым лбам громко произнес:
–Вадик, что случилось, почему мой Дима в больнице? Куда вы снова, полудурки вляпались? Я же вас идиотов предупреждал, что прошлый раз последний и больше никого в том числе моего Диму отмазывать не собираюсь.
Генерал окинул нас взглядом и взяв под локоть важного мужчину что-то прошептал ему на ухо, потом они прошли пару шагов и вошли в кабинет, который генерал открыл своим ключом. Златозубого и официанта отправили на медицинское освидетельствование, а двоих дебоширов потом тихонько позвалв отдельный кабинет все тот же генерал. Настала моя очередь идти к следователям, мне не хотелось оставлять Женю одну в коридоре и я попросил двух молодых ребят в гражданском, которые вели опрос чтобы моя девушка зашла со мной. Они не возражали. Протокол составляли минут двадцать, на вопросы отвечала в основном Женя от моего имени, ее кстати как свидетеля так и не допросили, сказав, что материалов по делу и так предостаточно. Я спросил у следователей, что мне могут инкриминировать в данной ситуации и они объяснили мне , что все зависит в каком состоянии в дальнейшем окажется пострадавший Дмитрий. Если он будет жив-здоров, то может все и обойдется, а если травма повлечет увечье или смерть, то тогда в лучшем случае условный срок за превышение пределов необходимой самообороны, а в худшем можно и на зону загреметь года на три- четыре. Намразрешили идти домой до выяснения всех обстоятельств, но в кабинет вдруг ворвался тот самый солидный гражданин и заорал:
– Вы знаете кто я такой? Вы что отпускаете его ? мой сын лежит на операционном столе по вине этого поддонка!– он указал на меня пальцем:
– А вы его отпускаете? Олег Иванович, прикажите своим подчиненным задержать его, пусть в камере дожидается вынесения решения о мере пресечении!– не унимался, обращаясь к генералу, важный гражданин в кожаном плаще с норковым воротником. Дознаватели что-то промямлили про санкцию прокурора и отсутствие показаний к данной мере, но пропуск мне выписывать не стали. Через пару минут пришел полицейский в форме, и надев мне наручники скомандовал следовать за ним. Я подошел к своей девушке и сказал, чтобы она позвонила маме , а та вызвала такси и ехала сюда, чтобы по пути или около райотдела или дома ничего больше не случилось, потому что тех двоих не задержали, а выписали пропуска. Она заплакала, и поцеловав меня в щеку кивнула, я повернулся и попросил ребят в гражданском проследить на всякий случай, они сказали, что проследят.
Мы прошли с конвоиром по лестнице в подвал. Там с одной стороны был целый ряд камер, двери которых были открыты, что говорило о том, что все они пустые и ближайшую ночь я, скорее всего ,проведу в одиночестве. У меня забрали ремень и шнурки, ключи и телефон я тоже отдал на хранение полному рыжему капитану полиции, который по-ходу был тут главным . Потом сняли наручники и проводили к третьей с начала коридора камере.
Меня закрыли в двухместном помещении без окна, освещение от единственной тусклой лампы обрамленной антивандальной решеткой было в общем-то достаточно, чтобы разглядеть что и где находится. Справа от железной двери с отверстием для наблюдения за задержанными находился толчок в виде утопленного в пол вокзального унитаза с колотушкой на цепочке для слмыва, слева от него маленький чугунный умывальник с капающей водой из латунного крана, по обе стороны стен были деревянные нары пристегнутые амбарными замками к стенам. Рядом откидной стол из металла типа как в поезде и две тяжелые металлические табуретки прикрученные намертво к бетонному черному полу. Я уселся на табуретку и стал думать , чем себя занять, пока мне не открыли спальное место. Через какое-то время свет в камере погас, я было постучал по двери с просьбой открыть замок на наре, но так никого и не дозвавшись уселся на табуретку, сложил столик, закрепив его специальной щеколдой и положив ноги на вторую табуретку закрыл глаза. Сон накатил как-то сам собой, видно сказалась и интенсивная тренировка днем и нервная ситуация вечером. Проснулся я от того, что включился свет. Дверь в камеру с лязгом открылась и в нее вошел полицейский . Он приказал мне опустить столик и поставил на него аллюминиевую кружку с чем-то черным и судя по пару горячим и пол пачки печенья. Сказал мне, что через пол часа поведет меня на допрос к дознавателям, я попытался прояснить ситуацию касаемо моей дальнейшей судьбы, но сержант не стал отвечать на мои вопросы и быстро вышел закрыв за собой тяжелую дверь. Я умылся над умывальником воняющей железом холодной водой, вытираться пришлось рукавом тонкого пуловера, попил несладкого крепкого чая с печеньем и снова уселся на табуретку и чтоб хоть как-то себя занять принялся отсчитывать 1800 секунд задом-наперед. Где-то на трехсотом счете, дверь снова с лязгом отворилась, и все тот же сержант приказал мне следовать за ним. Наручники он при этом мне не надел и это уже было хорошим знаком. Мы поднялись на первый этаж и войдя в кабинет к дознавателям я увидел вместо двух молодых инспекторов в гражданском, матерого майора в форме, который, что-то невнятное буркнул конвоиру и указал мне на стул напротив себя. Он снова и снова спрашивал в подробностях о вчерашнем вечере, узнав, что я мастер спорта по дзюдо и самбо сделал для себя несколько пометок, расспроси меня о тренере и клубе, который я представляю. Потом он поведал мне статью, по которой я могу оказаться на скамье подсудимых и что мне грозит как минимум год колонии, так как глаз потерпевшему Дмитрию Жигалову спасти не удалось, а наряду с этим у негодиагностировали еще и закрытую черепно- мозговую травму лобной доли и сотрясение головного мозга с обширной гематомой. Которая потребовала немедленной трепанации черепа для удаления сгустков крови. Это все в совокупности является нанесением тяжелых телестных повреждений при превышении мер самообороны и влечет за собой в виде наказание по ст114 Ук РФ, часть 2 до двух лет колонии. По-этому пострадавшая сторона настаивает о мере пресечения для меня по санкции прокурора центрального административного округа до суда в виде ареста и переводе с сегодняшнего дня в СИЗО-1 ФКУ УФСИН по г.Москва на Матросской тишине. Суд будет назначен по завершении следственных действий после вынесения обвинения.
Глава 2
В камеру я вернулся совершенно расстроенным и подавленным. Майор разрешил мне сделать один звонок матери, и я вкратце ей все рассказал, попросил предупредить тренера и Женьку, что до суда меня вряд ли выпустят. Пожилой усатый майор попутно подсказал, куда и когда она мне может передать необходимые вещи и продукты. Мама в голос заплакала в трубку старого дискового телефона и я нажал на клавишу завершения звонка так как мое сердце наполнилось такой невероятной жалостью к ней, что я больше не смог проронить и слова. Часов у меня не было, по-этому я в отсутствие даже окна, чтобы ориентироваться по солнцу. Просто сидел на железной табуретке и размышлял о том, как все для меня может обернуться. Адвокат ко мне придет только в Матросской тишине, связи с миром нет никакой, и это еще больше наполняло мою душу тревогой.
Я прожил до этого случая достаточно беззаботную жизнь, единственным неприятным пятном в моем еще не долгом существовании был мой отец, который сильно выпивал и нам с мамой от него порядком доставалось в часы его пьяных загулов. Я даже на дзюдо в школе начал ходить из-за этого, что втайне, мечтал, как- нибудь бросануть его об землю, чтобы он нас с мамой больше не мучал. Потом родители развелись ,и я о своем папаше больше никогда не слышал. Может он что-то, в конце-концов и осознал в дальнейшем, так как он выплатил все задолженности по алиментам года за два и вплоть до моего 18-тилетия платил их регулярно. Потом даже какие-то деньги нам приходили на мое обучение в Московской академии спорта, которую я закончил с отличием и по окончании спортивной карьеры смогу работать тренером или спортивным менеджером. Эти средства были конечно хорошим подспорьем, но ни мать ни я больше не хотели иметь с ним никаких дел помня о былых его заслугах .Не хочу сказать, что мы в чем-то нуждались все эти годы без отца. Моя мама уже лет пятнадцать работает бухгалтером в логистической компании , по-этому особенных финансовых проблем у нас нет, тем более я попав сперва в юношескую сборную , а затем и во взрослую, где мне платят неплохие деньги по контракту плюс командировочные и суточные в период сборов и соревнований. Ну и самый главный бонус это премиальные за места на чемпионатах.
Только я немного отвлекся от происходящего , громкие шаги по коридору и лязг замков вернул меня в реальность. Мне принесли обед в одноразовых прозрачных контейнерах состоявший из супа, пшенной каши с сосиской, черствой ржаной булочки и пакетика апельсинового сока. Конвоир сказал, что через час за мной приедет автозак и я отправлюсь в СИЗО Матросской тишины. Время пролетело почти незаметно, потом мне вернули ремень со шнурками и остальные вещи, включая телефон, на меня снова надели наручники и вывели через черный ход на улицу к стоявему там автозаку. Внутри него уже находилось несколько таких как я бедолаг. Немного погазовав , грузовик дернулся и поехал . Понимая, что ехать не долго, я достал свой телефон и с удовольствием отметив, что зарядки предостаточно начал звонить маме и Женьке. Поговорив с ними и немного успокоив, я сам успокоился пониманием того, что любимые люди не осуждают меня и будут делить со мной все тяготы происходящего. Потом я набрал моего тренера. Сергеич немного поорал на меня, потом тоже пожелал, чтобы все закончилось наилучшим для меня образом, и пообещал, если понадобится, то он напишет на меня хорошую характеристику. Я на всякий случай отключил мобильник, чтобы не расходовать заряд и запихал его в потайной карман моей куртки на рукаве.
Процедура приема в Матросскую тишину была крайне волнительной, ко мне для начала залезли во все отверстия, затем снова забрали ремень и личные вещи, телефон тоже , так как прощупали каждый сантиметр моей одежды, потом был первый допрос у следователя из прокуратуры, затем его сменил в кабинете назначенный мне адвокат. Минут двадцать он меня расспрашивал о произошедшем, потом поинтересовался моими спортивными достижениями, и составом людей на воле, к которым он может обращаться с моими просьбами. Затем этот плотный ухоженный гражданин в импортном костюме и очках в золотой оправе дал мне несколько практических советов по пребыванию в Матросской тишине. Основным было это не идти на никакие компромиссы со следователем, так как он чувствует давление на следствие со стороны родственников потерпевшего, не поддаваться ни на какие провокации сокамерников и вообще вести себя тихо и не высовываться так как дело, в общем-то не сложное и закон по большей части на моей стороне. Я поблагодарил его за эти слова и меня повели в камеру по длинному коридору . Когда тяжелая металлическая дверь отворилась, в лицо ударил сырой спертый воздух и запах из тут же слева расположенного отхожего места, прикрытого рваной занавеской. Вдоль стен в три яруса и четыре ряда с обеих сторон стояли кровати, по центру был длинный стол со стоявшими вокруг него деревянными табуретками. На кроватях сидя, лежа находились подследственные. Судя по количеству мест в камере, находилось более двадцати человек. Конвоир спросил у старшего по камере, где есть свободное место и он указал на кровать справа на втором ярусе. Я поздоровался , забросил свои вещи на кровать и сам полез чтобы немного отдохнуть.
–Откуда будешь, горемыка?– послышалось откуда-то напротив:
–Зашел, как фуцин, без уважения к старым бродягам, не представился, как нормальные люди делают, в общее ничего не положил, и спать улегся! – продолжал все тот же голос.
Я приподнялся на локтях и устремил свой взор на соседние двухъярусные нары . Прямо напротив меня на шконке сидел коренастый лысый мужчина лет пятидесяти в черной майке «алкоголице» и спортивных брюках с белыми лампасами. Все его плечи , руки и шея были забиты синими узорами и он больше напоминал пузатый керамический чайник умело расписанный под гжель.
Я слез вниз, инстинтивно набрав воздух в грудь, чтобы казаться шире и крупнее.
–Еще раз приветствую вас, уважаемые старые бродяги, я Михаил Тихонов, местный из центра Москвы. Нахожусь под следствием по делу № 000235678 , прохожу по ст. 114 УК РФ. Имущества и харчей при себе не имею, потому, до получения посылки с воли ни чем поделиться не могу. Меня с улицы взяли, так что как- то так,– просто сказал я, мысленно готовясь к ответу на провокацию.
Рядом с коренастым уже нарисовалось трое таких же персонажей, и они, оглядев меня с ног до головы уставились на своего босса, для вынесения вердикта по моей персоне.
– Коля Глобус смотрящий за этой хатой,– тихо сказал коренастый и представил своих приятелей:– а это Трофим, Якут, Картавый и Гуня , сядь, пусть не висять ,– и он указал мне на табуретку у стола.
–Ты здоровый такой, качаешься? – продолжал расспрашивать Коля Глобус.
– Да не особо, я спортсмен дзюдо, самбо,-сказал я
–У нас Гуня тоже спортсмен, кто ты, биатлонист?– спросил Глобус повернув голову к высокому прыщавому парню лет двадцати трех.
–Да,– ответил прыщавый
– А я в молодости боксом увлекался, даже город однажды выиграл. А потом пошло поехало, за грибами за орехами, малолетка, Свердловск, потом на промыслах двадцать лет, а потом сюда. В карты играешь?
–Нет, да и не на что, – ответил я пытаясь поскорей закончить этот разговор.
– Ничего, потом отдашь, если проиграешь, а вдруг повезет. Так и нас в долги загонишь,– продолжал коренастый и улыбнулся сверкнув золотым зубом.
– Нет, спасибо, я не по тем делам.
–Дела у прокурора, а мы тут так, балуемся, ладно. Вижу я,то ты не фуцин мутный, за тебя Важа Кахетия встрял, сегодня снизу по трубе прогнали. Сказали ты ровный паца, один против троих потянул в центре, на днях от него тебе жирный кешер придет. За прогон ребятам вниз подгон сделаешь, сюда в ощее доляну положишь и ответишь если попросят, что Коля Глобус принял тебя , как родного, вкурил Мишаня?
–Да, не вопрос, там еще мать должна что-то собрать, правда не знаю когда,– сказал я
–Лады, не парься, нам от хороших людей и слова доброго хватит, иди отдыхай, вечером покашляем, а то всех сейчас начнут по следакам дергать.
Я снова залез на свою шконку и успокоившись, что импровизированная прописка в хате, благодаря какому-то важному гражданину прошла без экцэссов, попытался заснуть. Но сон не шел, то и дело лязгали засовы и замки , дверь со скрипом открывалась и то одного , то другого подследственного вызывали на допрос. Только Колю с его дружками ни разу не вызвали. Потом я вспомнил, что златозубый метрдотель, про этого Важу говорил, типа он хозяин кафе, ну и хорошо, правда непонятно, как он узнал, что меня сюда привезут. Ладно, это не так уж и важно, главное удалось избежать всякой тюремной ерунды про которую рассказывали во дворе и ребята на тренировках у которых друзей или родственников арестовывали и сажали в СИЗО.
– Але, Мишаня харэ спать, хавку принесли- услышал я сквозь сон.
Я открыл глаза и увидел лысую голову Якута, который стоял рядом и тряс меня за плечо.
Баландер из осужденных в грязной белой поварской куртке и санитарской шапке на завязке быстро нашлепал в шлемки каши, разлил суп , положил в каждую алюминиевую миску по куску вонючего соленого огурца и выдав пять буханок хлеба выехал со своей тележкой в сопровождении конвоиров из камеры. На обед сегодня нам подали картофельный суп и перловую кашу с соленым огурцом. Чай как я понял, мы должны были пить свой. У меня, к сожалению, не было ни чая ни сахара, ни кипятильника и я было направился к умывальнику. Чтоб набрать воды из крана, как услышал голос смотрящего за хатой.
–Стоямба, с крана западло воду пить, иди я тебе чифирька налью!
Я протянул свою выданную коптером обобитую железную эмалированную кружку и Глобус набулькал мне черной жижи из электрического чайника. Такое ощущение, что они его не мыли. А все досыпали и досыпали чай и доливали воду, так как мне вместе с жидкостью налилось и пол кружки разлезшейся заварки. Мы по-очереди поели за большим столом и из дальнего угла пришли двое худых подследственных , которые стали переливать содержимое казенных шлемок в свои.
–Че зыришь, это пидовки опущенные, нам с ними зашквар вместе есть, у них шлемки и ложки дырявые,чтоб не запарафиниться сдуру. Взяли хавку и айда в свой петушиный угол! – проорал смотрящий манерным сокамерникам неопределенного пола:
–Иди сюда, малой, я тебе че-почем разжую
Я подошел в правый угол к его шконке, которая была рядом с батареей под окном с решеткой в нижнем ярусе. У Глобуса была персональная розетка ,к котрой через тройник была подключена лампа, маленький телек с проволочной антенной и лежал провод от электрочайника. На полочке прибитой к синей стене стояли иконки, книги и пачка журналов.
–Падай рядом,– пригласил Коля и я присел на край его шконки.
– Сейчас тут потише стало, все поделили и всех назначили, в девяностые по три жмура за ночь могли вынести, тут же как подследственные, так и осужденные на небольшие сроки сидят. Я например три сижу за хранение оружия, пацаны мои тоже кто за что от двух до четырех чалятся. По всей Матросской таких как моя хата , где порядок соблюдается и есть связь с волей еще шесть. В других чепуха всякая ждет судов и калдыри чудят по- всякому.
–А этих вы за что, если не секрет ?– спросил я и взглядом показал на двоих жующих у толчка доходяг.
– Да мы их не трогали, они сами как вошли так и признались, что петухи, ну геи в смысле. Кому приспичит – они обслужат. Мы им даже занавески повесили над шконками, но не советую, мало ли СПИД какой подцепишь. Это раньше когда статья была за мужеложство приходилось вычислять, прописки устраивать, прогоны на подозрительных ждать, прикинь, мало ли такой петушара смолчит , не признается , что на жопу не чистый и все, хана попил, поел с чужих шлемок и кружек, долбана за ним добили или руку пожали по незнанке и все , приехали, вся хата зашкварилась. Потом за этапом в зону прогон придет и всех на кукан , а потом под шконки в петушиный угол в опущенные. На них там вся грязная работа, полы да толчки пидорить, сырки и трусняк обосраный за блатными стирать, обслуживать после бани и тд и тп. Не дай Бог, короче такой доли.
–Ясно Коля, а как думаешь, мне много дадут если признают, что виновен?– спросил я: – и куда отправят если что?
–Да фиг его знает, года два дадут. Наверное, а отправят скорее всего в подмосковье, на зону. Тут не оставят, битком уже в крытке. Не сцы, Мишаня, я прогон хороший дам, а Важа зашлет грев на зону, паханы пристроят по человечески, ни пахать ни шнырить не будешь. Чисто санаторий ударников труда.
–Думаешь?
–Знаю. Ты думаешь, чего тебя ко мне отправили, чтоб ни распорядка, ни херней разной не напрягали, тут я распорядок и порядок устанавливаю.
–Понятно.
До вечера день прошел быстро, потом был ужин состоявший из пшенной каши и хлеба и я уже почти все и обо всех из камеры по немногу узнал. Подо мной и справа от меня были арестованные за экономические преступления. Слева зам префекта и пара торгашей, трое молодых за хулиганку. На той стороне у толчка на отдельной шконке гомосеки один за кражу задержан, второй «мужа» в живот из ревности пырнул, следом весь ряд блатные во главе с Глобусом и два толстых мужика, про них я еще не все знаю. А так от безделья все целый день только и рассказывают всякую мурню про себя или анекдоты да байки травят. Хреново, только, что душно от скученности и курящих много. Вонь стоит жуткая, а еще после ужина половина сходила на толчок, просто караул. Маленькая форточка в окне под потолком не успевала проветривать помещение. Хорошо дышалось только в районе шконки Глобуса и в торце стола. Потом нам вырубили свет и Коля включил телек и свою лампу. Сон накатил как-то незаметно и кажется я только сомкнул глаза , как по двери камеры чем –то ляпнули и прокричали:
–Подъем!
Я с неохотой открыл глаза и стал смотреть как оживала камера, все по одному пошли к толчку, Коля поставил греться чайник и повесив через плечо полотенце пошел к умывальнику. Вставать не хотелось, но увидев, как Якут с Картавым скинули со шконок молодых пацанов, за то что те после команды все еще лежали жопами к столу, я тоже слез и стал заправлять свою постель.
Принесли завтрак и я поедая жидкую сечку с хлебом запивая черной жижей из кружки с удовольствием вспоминал свой сон, в котором была Женька, мы даже с ней по-ходу трахались, так как я простулся с деревянным стояком и стоя за шторкой у толчка еле попадал в черный грязный старый унитаз. Часов в одиннадцать меня повели на допрос. Потом пришел адвокат и сказал, что меня завтра, возможно повезут в прокуратуру на очную ставку. Зайдя в камеру я заметил, что три места освободилось, о чем говорило отсутствие подушек одеял и простыней. Увезли на этап осужденных торгаша, префекта- коррупционера и петуха –ревнивца.
–Мишаня тануй, тебе кешера пришли, – скалясь сказал Глобус.
–А че там?– спросил я.
– Не знаю, мы ж не крысы по чужим шконкам шарить. Открывай смотри, судя по размеру правой торбы она от Кахетии, а вторая завязанная перевязанная от маманьки твоей.
Я очень обрадовался. Честно говоря, уже четыре дня зубы не чистил, а мама привезла и мыло и щетку с пастой и чай, бичпакеты, сало, лук, чеснок, конфеты, сок в пакетиках ,конверты, ручки, тетрадь общая, носки майки, спортивный костюм, тапки и еще много всего. Маму тот майор не плохо подковал, или может это адвокат этот ей сказал, что мне нужно сюда. В бумажных пакетах от Важи лежала, цурчхелла, бастурма, четыре толстых лаваша, три блока дорогих сигарет, зажигалки , четыре эротических журнала , мандарины, новый приемник с USB входом с наушниками и флешка к нему, с музыкой наверное и штук десять корексов из фольги с разной едой из ресторана.
–Глобус, можно тебя на сек, смотри че у меня тут!
–Че ты, все класс, балдей, пользуйся,– сказал Коля.
–А подгон, а вам ?– спросил я
–Короче, блок курева мне, блок Палычу смотрящему по СИЗО вниз, счас через окно организуем. То что пыхнуть может, счас схаваем, остальное все прячь под матрас в ноги и сало с луком на клетку на окно, там хоть троху холода.
–На , Глобус, – я вручил ему два блока « Парламента»и пару зажигалок.
–Спасибо, пригожий, давно не курил таких,– проговорил Глобус и похлопав меня по плечу пошел в свой угол: – черкани Палычу, что ты в поряде, напиши, как приняли, поблагодари за козырный прогон про тебя, понял меня?
–Да, хорошо
Я написал, все как сказал Глобус, и передал свое послание Гуне, тот положил в пакет блок сигарет, лаваш и несколько корексов с едой от Важи, полез по решетке к форточке. Трофим постучал по трубе три раза, а затем еще два, тоже полез к окну. Они вытолкали в узкую форточку пакет и на шпагате стали опускать в низ. По трубе постучали в ответ и подождав минуту стали тянуть обратно шпагат в камеру. Снизу пришел пустой пакет, Гуня заглянул внутрь и достав из него маленькую бумажку , повернулся к смотрящему и тихо прошептал:
–Коля , тут прогон от Палыча.
–Давай сюда, – где-то с минуту Глобус читал, послание, потом сказал:
–Приехали, закончилась тихая жизнь.
– А че такое?– поинтересовался я
– Сиди на жопе, ты не при делах,– ответил смотрящий по нашей хате.
Дверь лязгнула и в камеру въехал баландер с телегой, заставленной котлами и шлемками, мы отдали ему чистые миски с завтрака и он нашлепал нам в шлемки все то что было и вчера, только вместо вонючего огурца, положил по куску ржавой селедки. Я угостил его порцией ризотто и он довольный таким вниманием выкатился, гремя телегой из камеры. Мы сели за стол и быстро съели казенную хавку , потом с удовольствием приступили к поглощению Важиных гостинцев. Там была и пекинская утка, и пара шницелей с картофельным пюре, были салат Цезарь и заливные языки. К такому бы обеду еще бы и вина, но тс этим тут сложно. Толстый мужик лежа на своей шконке попросил у Глобуса дать ему кусочек шницеля. Тот спросил:
–А тебе можно, Егорыч? Ты ж диабетик?– и протянул ему кусочек жареного мяса в румяной панировке
– Можно, дай еще, а то хрен я тебе молока отолью к чаю,– пробубнел толстяк.
–Хватит , тут и так мало, Якут на подели на всех и раздай .
–И Снежанне?
– Да и ему там что нибудь, хоть и пидор, но человек же,– улыбнувшись прогоготал Глобус, потом повернулся ко мне и продолжил:
–Прикинь, Егорыч диабетик, так ему каждый день пакетик детского молока выдают. Нормально ты пухляк пристроился!
–Ты сахара больше жри и тебе дадут,– ответил Егорыч.
– А тот пухлый не будет есть? – спросил я и посмотрел на второго толстяка уже улегшегося на шконку и приготовившегося читать книгу.
–Это Прокурор, он вегетарианец. Мы его сразу придушить хотели, а потом Егорыч сказал, что он нам будет жалобы на пересуды или кассационные всякие писать. Так оставили. Тебя когда уже на красную зону погонят, хряк прокурорский? Вас там коррупционеров , наверное туча уже , некуда пихать. Уже полгода суд как прошел.
–Не знаю, – ответил мужик с нижней полки, одевая очки.
–А что тебе все же этот Палыч написал?– не унимался я , чувствуя хорошее к себе расположение довольно сурового к другим сокамерникам Глобуса.
–Пошли к тебе на пальму.
–Идем, -сказал я и мы залезли с Колей на мою шконку.
–Короче, вчера ночью в Кибитке на Поварской, сходняк был. Приехали местные воры и Краснодарские черныши из деловых, чето-терли, зарамсились, наши их стали давить авторитетом, так эти беспредельщики подаставали перья и ну всех резать. Пока охрана сообразила , пока стволы повытаскивали, те уже на пяту и свалили . Сашу Малого, и Тушкана наглухо вальнули, еще троих воров ранили крепко. Этих черных дебилов менты во Внуково приняли жестко. Пришел прогон от воров с воли, что если к нам привезут, разобраться с ними по-тихому. Впишешься, если что?– глядя мне в глаза, еле слышно прошептал коренастый Коля
– Скажешь,когда надо будет, – кивнул я
–Гуд.
Глава 3
Несколько недель прошли в рутинном режиме, в камеру то приводили новых, то уводили старых сидельцев, допросы, встречи с адвокатами. Старожилы кошмарили новеньких, те просили через адвокатов родню присылать хорошие передачи, чтобы Якут, Трофим и Гуня, оставили их в покое от постоянных прописок и издевательств порой доходивших до банального избиения , причем били через подушку, или сложенное тонкое тюремное одеяло, чтоб не оставлять следов. А по ночам непокорные подследственные выли от боли или от обиды на своих мучителей. Я перестал в это вмешиваться понимая, что это их жизнь и им больше не откуда ждать того , что они хотят. Потом , в какой-то момент выяснилось , что у Коли Глобуса есть маленький телефончик, который помещался в специально выпиленный в греческой деревянной иконке тайник. А зарядное устройство подходило от его электробритвы. Мне тихонько дали позвонить маме и Женьке. Их было очень жалко, так как они обе плакали навзрыд от беспомощности, но я как мог их успокоил и пообещал, что скоро буду на свободе , что на суде во всем разберутся и возможно освободят прямо после судебного заседания. Я сам в это верил слабо. Так как по словам моего адвоката папашка одноглазого Димы настроен очень серьезно и делает все возможное чтобы обеспечить срок не только мне. Но и его сволочным дружкам. Под влиянием которых все и случилось. Дни напролет я слушал приемник и музыку с 16-ти гиговой флэшки, которую мне любезно презентовал Важа Кахетия. Листал эротические журналы, но в последнее время все реже, так как сексуальное напряжение в отсутствии Женьки давало о себе знать и молодому бурлящему мужскими гормонами организму все тяжелее давалось вынужденное воздержание. Некоторые из задержанных и осужденных снимали напряжение такого рода сами за занавеской на толчке или отвернувшись к стене на своих шконках или раз в неделю, в душевой прибегали к услугам Снежанны, штатного петуха нашей хаты, который был всегда пожалуйста. Он иногда мог и сам предложить:
–Пацаны, кому миник?
Некоторые из новеньких охотно откликались, но , как и предупреждал Глобус, не дай Бог еще какую гадость подхватить. Да и не по этим я делам. Фу, аж сгадило, как подумал.
В один из дней, после обеда лязгнули засовы и в хату вошли два бородатых джигита, в сопровождении конвоиров и начальника смены. Они без слов заняли те свободные места, которые им приглянулись. На те, которые указал Глобус, они даже не глянули. Скинув вещи двоих подследственных , находившихся на дознании на пол, они переговариваясь на своем языке стали расстилать свои одеяла и простыни по шконкам.
–Але, музчины. Вы че борзые такие? Тут порядок есть! А ну заняли свободные пальмы, на этих люди живут!
–Я в рот имел твоих людей и тебя, ишак тоже, понял!– резко сказал старший из кавказцев.
Со своих шконок слезли Трофим и Картавый и стали рядом с Глобусом. На верхнем ярусе засуетились Якут и Гуня. Как я понял они полезли в свои тайники за наточенными накануне ложками рукоятки которых теперь больше напоминали шила.
Второй помоложе закончив со своими вещами, подошел вплотную к Глобусу и чуть ли не упираясь в лысую башку смотрящего за хатой своим лбом с монобровью громко произнес:
– Отвалыте шакалы, вэчэром прагон от Гочы и Лазара прыдот, там паймеш кто мы и што мы, понал мена ты?
Ноздри Глобуса раздулись, на шее запульсировала вена и схватив бородатого гостя за грудки Коля заорал:
–Ты сука черножопая меня Гочэй и Лазарем кошмарить удумал, да они укурки самозваные. Сами себя короновали в Турции у Мирзы на хазе. Ты в курсе , что Мирзу и Тофика Буйнакского , которые прогнали про это, на сходе раскоронавали и вальнули через полгода. Они скололись напрочь на бабло Гочи, что он за масти отвалил и сами бы как псы издохли! – Глобус набрал в легкие воздуха и продолжил:-
Для меня Гоча твой и Лазарь не авторитеты, я здесь для тебя теперь пахан, и Палыч с нижней хаты. Он за Матросской смотрит, как Палыч скажет , так и будет! Скажет вас как газету порвать -порвем, скажет дать лучшие нары – дадим. А пока вон на верх, иначе кишки на пол! Вы уроды конченные, что думали , прилетели с югов с чемоданами бабла можно наших воров потрошить, хер угадали. Сход не порешил, вам тем более не хер на них прыгать было. Я с Саней Малым в Черном беркуте тянул, а ты ему горло как барану перерезал! Стучи в трубу Трофим, решать с этими падлами будем!
От такого ответа у борзых кавказцев глаза вылезли на лоб и оба черныша шумно сглотнув поняли, что их сценарий больше не канает.
Трофим подошел к трубе и сделал стук, потом два и следом опять один, снизу стукнули два раза, следом пять подряд и снова два.
–Не решил еще Палыч по вам, чурбаны, ждет прогон! Бегом на верх и ждите падлы!
Бородатые собрали свои вещи и отнесли к указанным Глобусом нарам на втором ярусе, собрали с пола пожитки сокамерников находящихся на допросах и положив их на одну шконку. Расположившись на верху стали громко разговаривать на своем языке и ржать почти после каждой фразы, что несомненно всех и меня в том числе дико раздражало. Я посмотрел на Якута, который разлегся на своей шконке напротив меня. Он прикрыл на секунду глаза давая понять, что нужно ждать.
После ужина все, включая меня, напряженно ждали вестей снизу. Палыч должен был решить, как быть с кавказцеми, мы не знали есть ли их друзья в других хатах, по-этому все тихо лежали на своих шконках и изнемогали от ненависти к новичкам беспрестанно говорившим на своем и то и дело гогочущими над только им понятными шутками. Джигиты есть не стали и еду из их шлемок разделили между собой те, кто нуждался в добавке.
Через пару часов снаружи нам погасили свет. Но Глобус почему- то не стал включать свою лампу, а лег на спину и сделал вид, что спит. Я включил приемник и стал слушать какую-то постановку на литературном радио. Голос читающих текст был таким нудным ,что я не заметил, как заснул. Мне приснилась Женя, она была в белых джинсах, и белом пушистом свитере по горло, мы с ней сидели за столиком на летней площадке кафе и держа друг друга за руку о чем-то говорили. Мне вдруг стало так спокойно, как раньше, как будто и не было ни одноглазого Димы с его отцом, ни Глобуса, ни адвоката, ни этих самых Краснодарцев. Вдруг небо и все вокруг в одно мгновение стало красным, послышался какой-то стук и я проснулся. Не понимая, что происходит, я пытался привыкнуть к темноте. Как я понял, кто-то постучал снизу нам в пол и Коля со своей командой напрыгнули на кавказцев, глаза помаленьку стали ориентироваться в темноте, и я увидел, как Трофим с Картавым сидели поверх бородатых, а Якут и Глобус орудовали заточками оставляя на боках своих жертв кровавые пятна. Гуня стоял прислонившись к двери и слушал, нет ли кого снаружи. Я пришел в ужас от увиденного. Через мгновение раздался истошный воплб петуха Снежанны, который тоже привыкнув к темноте и рассмотрев происходящее не выдержал и заорал:
– Убивают, черных убивают!
Через секунду Гуня отскочил от двери с вдавленным криком:
–Шухер, по шконкам!
Глобус повернылся ко мне и увидев, что я не сплю резко сказал:
–Мишаня, на спрячь быстро!– и сунув мне в руки окровавленную заточку мгновенно нырнул на свою шконку. Свет в камере резко включился, с одновременно открывающейся дверью. Я едва успел допрыгнуть до своего места, как голос одного из конвойных скомандовал:
–Стоять! Руки вверх!
Я поднял руки в одной из которых была заточенная ложка Коли и повернулся к вошедшим. Картина была еще та. На верхних шконках напротив лежали окровавленные джигиты, я стоял с заточкой , а все включая оравшего Снежанну или Геннадия Журавлева, как в миру его звали, лежали на своих местах и делали вид, что спят. Двое здоровенных надзирателей, налетели на меня с резиновыми дубинками, сбили с ног и принялись бить по всем местам, которые я не мог закрыть руками, попало и по голове и по бокам, больше всего досталось правой руке. Потом мне на руки надели наручники за спиной, и погнали сначала по длинному коридору вдоль камер , а затем по лестнице в цокольный этаж, где как я понял находился карцер. Меня закрыли в камере мет двадцать, на два метра. Нары были пристегнуты к стене, умывальника не было, толчок был утоплен в пол и располагался сразу за дверью. Присесть можно было на крошечный выступ на стене напротив откинутой лежанки, чуть выше была небольшая ниша, которая служила столом. Света не было, но вверху было маленькое окно, в которое попадал свет от фонаря, который освещал тюремный двор. Было сыро и вонь стояла неимоверная. Я несколько раз соскальзывал и падал на пол , пробовал позвать надзирателей, чтобы открыли мне лежанку, но так никто и не пришел. Утром в камеру ворвались все теже надзиратели и здорово отходив меня дубинами повели на допрос. Дознание по факту убийства вела полная капитанша лет сорока, которая сразу предупредила меня о том, что ей все известно о ночном происшествии, дав понять , что в нашей хате есть осведомитель. Потом посмотрела на меня как-то по- матерински и сказала:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-anatolevich-maystrenko/karabas-66874733/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Александр Анатольевич Майстренко
Каждый человек в определенный момент понимает, как же коротка отмерянная ему жизнь, и он готов отдать все, чтобы продлить ее любыми способами. Тысячи лет люди втайне мечтают прожить не одну, а несколько жизней, чтобы, как можно дольше оставаться на этом свете. Но оказывается есть такой способ, которым пользуются некоторые северные народы и о нем вскоре узнает герой этой книги.
Содержит нецензурную брань.
Александр Майстренко
Карабас
Глава 1
Как всегда , после тренировки я помчался в центр города к дому той, ради которой я в общем-то жил и дышал последние три года. Мою девушку звали Женя. Изящное почти воздушное создание с пепельными волосами и зелеными огромными глазами всегда стояла у окна , и увидев мою фигуру из далека быстро спускалась по лестнице, чтобы повиснуть на моей шее. Мы оба всегда ждали наши встречи, они нам становились жизненно необходимы потому, что расставания на день или два, становились все более не выносимыми. Женя без умолку рассказывала мне о своих подвигах в университете, в мельчайших подробностях и я уже знал буквально все о ее преподавателях и однокурсниках, изучив благодаря подробным описаниям их привычки, манеры одеваться и говорить, хоть и не видел ни разу никого из них. Я в свою очередь, внимательно выслушав свою ненаглядную, тоже повествовал ей обо всем, что произошло со мной за день. Со стороны может наши отчеты друг другу выглядели довольно глупо, но нам не было дела, до всех остальных. Мы были настолько увлечены друг другом, что всегда не хватало времени, чтобы все рассказать и мы еще час или два могли говорить ни о чем по телефону боясь первыми повесить трубку.
– Привет, малая!– успел произнести я и Женька как обычно прыгнула в мои объятия с пятой ступеньки своего подъезда, крепко обхватив меня за шею и обвив мою талию стройными длинными ногами.
– Привет, мой чемпион! Ну что, получил мастера?
– Да, сегодня Сергеич объявил, что всем КМСам, призерам Европы присвоено звание Мастера спорта международного класса по дзюдо.
– Покаж удостоверение, или , что у вас там значок?– спросила девушка все еще повисая на мне.
– И значок и удостоверение, только еще не выдали. Сказали завтра с федерации чувак один важный приедет и нам с Акуличем , Божко и Лаптем торжественно вручит.
– Это наверное тот, что ваши медали в офис показать забрал и не отдает. Ты ему скажи, чтоб отдал, ладно у этих твоих бронза, а твоя -то золотая! Она и в правду золотая? А давай кусочек золота отпилим и кольца нам обручальные сделаем?– вдруг сказала Женя мне на ушко и я от внезапного удивления потерял дар речи.
Поставив свою любимую на ноги, я взял ладонями ее красивое личико и с удовольствием поцеловал в накрашенные губки.
– Ты делаешь мне предложение?– робко спросил я.
– Да, я прошу вашей руки и сердца Михаил Юрьевич Тихонов!– театрально сказала Женя и неуклюже встала передо мной на одно колено. – Что молчишь, согласен взять меня в жены?
– Я, да конечно согласен,– сказал я все еще не веря в услышанное
– Тогда не тупи, сейчас погуляем и пойдем все расскажем моей маме, пусть готовит все, что надо, к этой как ее, к свадьбе, а то она все бу-бу-бу, сначала женитесь, а потом влюбляйтесь себе закрывшись в комнате сколько угодно!– весело прощебетала она, и схватив меня за руку поднялась и снова крепко меня поцеловала.
Я все еще был под впечатлением от произошедшего. Не так я себе , конечно это все представлял, но Женька сняла с меня эту волнительную обязанность и я был такому обстоятельству несказанно рад.
–Я думаю нам нужно отметить нашу помолвку, пойдем поедим где-нибудь,– сказал я уже более уверенным тоном.
– Пошли, конечно! А куда?– все еще играя спросила девчонка.
– Ну не в ресторан же, у меня и бабосов стока с собой нет, пошли в «Хинкальную» здесь перед мостом.
– Пошли, а хинкали это такие пельмешки, да Миша?
–Да, только большие, я сегодня уработался на трене, могу их таз съесть,– проговорил я и мы, взявшись за ручки, пошли вдоль освещенной фонарями вечерней улице.
Погодка сегодня не шептала, ноябрь все-таки, радовало лишь то, что не лил дождь. Шапку, я конечно погорячился не одевать, уши немного замерзли, но идти было не очень далеко и данное обстоятельство меня не сильно пугало. Вокруг валялись желтые и красные листья, мы неторопливо брели вдоль городского парка, то и дело подбрасывая ногами целые кучи некогда зеленой кленовой и каштановой красоты. Навстречу спешили люди, каждый спешил домой кутаясь от нечаянного холода в шарфы и капюшоны, но для нас в эти минуты никого не существовало, были только я и моя Женька- самая лучшая и самая красивая девушка на свете. Пройдя где-то с километр, мы оказались у входа в хинкальную, которая была на мой взгляд лучшей в городе. Здесь было вполне уютно, вкусно и не дорого.
– Ви в дваех кюшать будете? – спросил нас на входе в кафе чопорный метрдотель кавказской внешности
– Да, вдвоех,– кивнула Женя.
Мужчина улыбнулся всеми золотыми зубами, помог нам снять верхнюю одежду, выдав каждому номерок, и проводил нас к нашему столику. Заботливо пододвинув моей девушке стул и предложив почитать меню, галантный гражданин удалился в сторону своего столика при входе. В зале тихо играл дудук, пахло чем-то вкусным , а атмосфера по азиатски была домашней и располагающей к плотному ужину и долгому разговору. Людей в зале было много, но все были так заняты поглощением еды, что никто ни на кого не обращал внимание. К нам подошел молодой официант и взяв заказ сначала передал его на кухню и в бар , а потом отправился к своему серванту за приборами , чтобы засервировать наш стол. Я рассказал Женьке про тренировку, про свои опасения в плане участия в мировом первенстве , которое должно состояться в Пекине после нового года, про то , что Сергеич переживает за мою едва сросшуюся ключицу после встречи с рыжим шведом на Европе, и что Акулич больше подходит для участия в чемпионате Мира , а мы с Божковым только подстрахуем его в нашей весовой категории , так как у него только три тяжа и он не может больше рисковать. Всем известно , что пусть в легких весах проходят более динамичные поединки, но эффект зрелищу дает выход на ковер атлетов в полутяжелом и тяжелом весе. Поэтому и я и Олег Божков, у которого была недавно травма мениска будем скорее на подхвате, но поездку и жирные командировочные никто не отменял. Поэтому денег хватит и на свадьбу и на путешествие, хоть на Мальдивы.
Нам принесли хинкале, сырную, фруктовую, овощную и мясные тарелки, теплый лаваш и густую грибную похлебку. Официант с пафосом открыл нам бутылку шампанского и мы начали наш праздничный ужин.
Моя будущая невеста без умолку чирикала мне о том, какой красивой она видит нашу свадьбу, что она видела одного жениха в салатовом костюме, а невесту в рыжем платье и что, белый с черным это так банально, а я с удовольствием утолив голод блаженно попивал холодное полуслаткое шампанское и краем глаза наблюдал за тем, как трое дорого одетых мажориков упражнялись в скотском отношении над златозубым метрдотелем, поспешившем на помощь не достаточно, как показалось молодым подвыпившим ребятам , учтивому молодому официанту.
Слушая очередную байку о студенческой жизни Жени, я заметил, как один из молодых скандалистов влепил нашему официанту звонкую пощечину и бросил в лицо метрдотеля папку со счетом. Двое других хозяев жизни принялись сбрасывать на пол тарелки и бутылки со стола , пытаясь обратить на себя внимание окружающих, попутно грязно обзывая работников кафе . Самое неприятное было то, что никто из окружающих даже не пытался вмешаться, распаляя тем самым обнаглевших подонков. Вот уже и скатерть с приборами , а за ней и стулья оказались на полу. Златозубый кавказец попытался выставить троицу за дверь, но ребята не унимались и толкнув на него официанта сбили метрдотеля с ног. Падая, он попытался ухватиться за ближайший стул, на котором сидела девушка и вместе с ней они оказались на полу. Распоясавшиеся выродки стали хватать с соседних столов лепешки, тарелки и бутылки и с диким роготом принялись швырять этовсев работника кафе и его невольную жертву. Зрелище было отвратительное, но более отвратительным оно казалось еще и по тому, что все мужики сидели на своих местах и ни кто не заступился ни за девушку ни за персонал кафе, хотя в зале было много людей азиатской внешности и даже рядом с упавшей на пол девушкой был молодой кавказец, который от страха даже не поднялся из-за стола, чтобы помочь ей встать. Больше на это безобразие я смотреть не смог и встав со стула я направился в сторону буянившей троицы. Женя попыталась остановить меня, но я усадил ее на место и решительно пошел мысленно взвешивая и оценивая физические возможности каждого из парней. Подойдя вплотную к месту разгоревшегося конфликта, я не без тревоги отметил для себя, что шумевшие ребята были изрядно подкачаны не только спиртным, но и тренажерами, под брендовыми свитшетами и водолазками просматривалась довольно развитая мускулатура.
–Эй, эй, полегче, ребята!– прокричал я
– Что это вы втроем на этих бедолаг напали? Есть вопросы по обслуживанию, напишите в книгу жалоб, руководство кафе рассмотрит и ответит вам в письменной форме, -попытался успокоить их я.
Один из парней еще раз пнул ногой метрдотеля, перешагнул его и подойдя вплотную ко мне и чуть ли не касаясь своим лбом моего злобно произнес:
– А то что будет? А?, что ты с нами сделаешь?– резко спросил детина под метр девяносто пять.
Я ощутил его неприятное дыхание, смешанное с парами крепкого алкоголя, в лицо мне брызнули капли его слюны.
Мой тренер Анатолий Сергеевич Кошкин, всегда предупреждал нас, что даже в самой лютой ситуации следует обходить драку, так как невольное вмешательство может повлечь за собой травмы не тренированных людей, а за это могут дать срок и припаять отягощение вины на суде. Поэтому я через силу улыбнулся во весь рот и сказал наглецу в общем-то то, что он хотел услышать в данной ситуации:
– Да Боже упаси мне с вами драться, вон вас сколько, да и здоровые вы какие, я бы и сам этих чурок погонял за неуважение, но вы первые встряли. Просто у нас с моей девушкой помолвка и я прошу вас немного успокоиться и не портить нам праздник. Если угодно, я даже ваш счет готов оплатить, лишь бы все это прекратилось!– тихо, но уверенно произнес я.
– Пацаны, тут жених просит за нас заплатить? – спросил самый высокий из парней и лукаво подмигнул остальным. Те в ответ восторженно закивали и все трое пнув еще по разу метрдотеля ногой прошли к гардеробу и стали одеваться все еще посылая в адрес официанта и его босса непристойные ругательства.
Я помог избитому кавказцу подняться на ноги и вместе с опомнившимся кавалером уроненной нечаянно дамы помог подняться и ей. Дождавшись когда дебоширы выйдут из кафе, я пошел к нашему столику, где крепко вцепившись в подлокотники стула на меня не мигая смотрела Женя.
Усевшись на свое место я невозмутимо налил себе еще порцию шампанского и в этот момент к нам подошел уже пришедший в себя метрдотель.
– Спасыба , дарагой, ти настъяшчый мужчина! Все за наш шчот! –произнес златозубый кавказец и продолжил:
– Этот кафе Важи Кахетинца, они зря так себя вели. Савсэм звэры, зачэм так сделалы, у нас камеры все снялы. Дарагой, что тебе и тваей милой дэвушкэ прынести, гавары, не стисняйса!
– Успокойтесь, все хорошо, нам ничегоне нужно, сказал я и посмотрел на свою спутницу
– Да , спасибо, нам всего достаточно,-прощебетала Женя.
– Харашо, будете ухадит, я вам таксы в подарок визаву, да?
– Это можно, – сказал я подумав о дубаре на улице и отсутствии у меня шапки и капюшона в куртке.
Нам все же принесли еще по креманке с мороженым и кофе, за счет заведения и мы с Женькой стали готовиться покинуть хинкальную. Метрдотель увидев, что мы поднялись со своих мест поспешил подать наши куртки, и поговорив с кем-то на своем языке по телефону сообщил нам, что наше такси прибудет через пять минут. Мы попрощались с ним и вышли на улицу. Мы решили, что сегодня нам уже хватило преключений и наш визит к будущей теще придется отложить, хотя бы до завтрашнего дня. По-этому как только приедет такси, мы сначала высаживаем Женю, а я еду к себе домой. На другой стороне дороги я заметил, странное движение на скамейке, там сидели и курили все те же ребята из кафе. Они, наверное, все же надумали дождаться кого-то из своих обидчиков, чтобы поквитаться. Я подумал, что сообщу об этом знакомому метрдотеля водителю такси, который свяжется со своим приятелем и предупредит его. Через минуту-другую к нам подъехала старая бордовая шестерка с шашечками, и мы только приготовились в нее сесть как троица напротив поднялась со скамейки и в одно мгновение оказалась рядом с нами.
– Стоямба!– закричал опять тот же самый длинный из них.
– Ну что жених, подбросишь нас до Рандеву на Семенова? – нахально продолжал долговязый.
– Нет, ребята, нам в другую сторону, это во-первых, а во-вторых мы все не сядем, мест то всего четыре, а нас пятеро, – сказал я и закрыл собой Женю.
В разговор вмешался второй пониже, но коренастее и сказал:
– А ты можешь и не ехать, мы малыху твою с собой возьмем
– Малыха выдержишь троих ?– оскалился третий и самый пьяный из них.
– Ребята успокойтесь! Езжайте куда вам нужно, мы с Мишей пешком пройдемся! – прощебетала Женька из-за моего плеча
–Нет, дорогуша, мы тебя с собой заберем, – заявил долговязый и протянул в ее сторону свою длинную руку с горящей сигаретой.
Я чисто рефлекторно схватил его за руку одной рукой, немного потянул на себя отступая на шаг назад, а второй рукой легонько оттолкнул Женю в сторону стены кафе, чтобы не зацепить ее падающей на землю почти двухметровой тушей нападавшего. Резко подхватив его за шиворот, я со всей дури всадил его в бордюр. Двое других ринулись ко мне и я пройдя в ноги первого нападавшего , перекинул его через себя, и сразу сделал нижнюю подсечку второму, от чего еще два тела словно кули повалились друг на друга. Женя побежала ко входу в кафе и закричала:
– Люди , помогите, на нас напали!
Троица медленно поднялась на ноги и ринулась мне на встречу, из кафе выбежал тот самый управляющий и стал звать на помощь водителя такси. Тот в ужасе от происходящего захлопнул переднюю дверь, включил передачу и рванул с места. Я чуть чуть отвлекся и один из молодых людей нанес мне уда сзади ногой по шее. Перед глазами все поплыло и падая на колени руками вперед я увидел, что и златозубого работника кафе тоже сбили с ног, Женя истошно кричала, но кроме нас шестерых на улице людей не прибавилось. Все трое вдруг переключились на метрдотеля и стали с остервенением его избивать ногами, какое-то время перед глазами все качалось, но вдруг я ощутил , что могу подняться и в этот момент долговязый это увидел и рванул в мою сторону, ему навстречу бросилась Женька, но он наотмашь ударил ее ладонью по голове и она кубарем покатилась на проезжую часть. Этой секунды мне хватило, чтобы окончательно придти в себя и я поднырнув под направленный в мою сторону кулак, схватил его за талию обеими руками и провел бросок через плечо. Не глядя на падающего на тротуар верзилу я подскочил к следующему из парней и схватив его за плечи и немного приподняв над землей с силой ударил его ногой по ногам, от чего они взмыли выше его головы и он глухо приземлился на асфальт дороги, третий самый пьяный все еще бил ногой по не подававшему признаков жизни кавказцу и я подбежав сзади просто со всей силы толкнул его в спину. Он пролетел метра три вперед и с размаху впечатался в бордюр на той стороне дороги. Когда все закончилось, около кафе лежало пять неподвижных тел. Среди них была и моя девушка. Я подбежал к ней, и встав на колени, начал приводить ее в чувство. За секунду оценив ситуацию, я убедился, что с Женей все в порядке, на лице ее не было ни ссадин, ни кровоподтеков, насколько мне позволяло уличное освещение. Я усадил свою девушку на тротуар лицом к дороге и подошел к метрдотелю. Он тоже вроде бы был в порядке. Исключение составлял его новый костюм, на котором были оторваны карманы с обеих сторон и весь он был в пыли и грязи. Наконец из кафе стали выходить люди. Кто-то снимал происходящее на телефон, кто-то вызывал такси. Краем уха я услышал, что наш официант, выбежавший в куртке на улицу к своему боссу уже вызвал полицию. Это обстоятельство меня весьма порадовало, так как я больше не хотел бы еще порезвиться с этими идиотами. Через какое-то время долговязый с плотным тоже пришли в себя и пошли поднимать самого поддатого, который лежал на дороге. Через минуту длинный заорал:
–Але, жених, ты убил Диму! Готовься, сука, ты знаешь , кто у него папаша?
Я обомлел, по-ходу случилось то , о чем постоянно твердил Сергеич. Я посмотрел на Женьку, с ней было все хорошо, и она уже стояла на ногах и тоже смотрела в сторону лежавшего парня. Я подошел к ним и увидел, что Дима лежит на животе, а голова его вся в крови. Я растолкал его приятелей, и присев перед ним стал осматривать повреждения. Лицо и лоб все были в крови, правая бровь сильно рассечена, а из глазницы на каких – то соплях повис глаз. Видно от удара о тротуарную плитку его, каким-то чудом выдавило наружу. Мгновенно подкатил приступ рвоты, один, раз, второй. Немного придя в себя от неприятного зрелища, я снова повернулся к парню и протянул руку к его шее. Пульс слава Богу был, но какой-то очень слабый. К этому времени уже подъехали патрульная машина и карета скорой помощи. Врачи занялись пострадавшим, а полицейские пригласили всех для выяснения обстоятельств в кафе. Около двух часов выяснялись обстоятельства происшествия, полицейские опросили всех присутствовавших, а потом отпустив свидетелей предложили мне, двоим нападавшим и работникам кафе проехать в райотдел, для дальнейшего разбирательства. Для этого была вызвана еще одна патрульная машина. Я предложил Женьке вызвать такси и ехать домой. Но она крепко схватив меня за руку сказала, что поедет в полицию вместе со мной. Нас всех запаковали в холодные уазики и минут через десять мы были в районном отделе полиции. Всех рассадили вдоль стен длинного коридора и стали по одному вызывать к дознавателям. Сначала опросили двоих из троицы хулиганов, потом официанта, данная процедура продолжалась уже около полутора часа. Когда вызвали побитого метрдотеля вна входе послышался шум и громкая речь а потом в коридоре появился дорого одетый очень важный гражданин в сопровождении полицейского генерала который подойдя к сидящим напротив двум здоровым лбам громко произнес:
–Вадик, что случилось, почему мой Дима в больнице? Куда вы снова, полудурки вляпались? Я же вас идиотов предупреждал, что прошлый раз последний и больше никого в том числе моего Диму отмазывать не собираюсь.
Генерал окинул нас взглядом и взяв под локоть важного мужчину что-то прошептал ему на ухо, потом они прошли пару шагов и вошли в кабинет, который генерал открыл своим ключом. Златозубого и официанта отправили на медицинское освидетельствование, а двоих дебоширов потом тихонько позвалв отдельный кабинет все тот же генерал. Настала моя очередь идти к следователям, мне не хотелось оставлять Женю одну в коридоре и я попросил двух молодых ребят в гражданском, которые вели опрос чтобы моя девушка зашла со мной. Они не возражали. Протокол составляли минут двадцать, на вопросы отвечала в основном Женя от моего имени, ее кстати как свидетеля так и не допросили, сказав, что материалов по делу и так предостаточно. Я спросил у следователей, что мне могут инкриминировать в данной ситуации и они объяснили мне , что все зависит в каком состоянии в дальнейшем окажется пострадавший Дмитрий. Если он будет жив-здоров, то может все и обойдется, а если травма повлечет увечье или смерть, то тогда в лучшем случае условный срок за превышение пределов необходимой самообороны, а в худшем можно и на зону загреметь года на три- четыре. Намразрешили идти домой до выяснения всех обстоятельств, но в кабинет вдруг ворвался тот самый солидный гражданин и заорал:
– Вы знаете кто я такой? Вы что отпускаете его ? мой сын лежит на операционном столе по вине этого поддонка!– он указал на меня пальцем:
– А вы его отпускаете? Олег Иванович, прикажите своим подчиненным задержать его, пусть в камере дожидается вынесения решения о мере пресечении!– не унимался, обращаясь к генералу, важный гражданин в кожаном плаще с норковым воротником. Дознаватели что-то промямлили про санкцию прокурора и отсутствие показаний к данной мере, но пропуск мне выписывать не стали. Через пару минут пришел полицейский в форме, и надев мне наручники скомандовал следовать за ним. Я подошел к своей девушке и сказал, чтобы она позвонила маме , а та вызвала такси и ехала сюда, чтобы по пути или около райотдела или дома ничего больше не случилось, потому что тех двоих не задержали, а выписали пропуска. Она заплакала, и поцеловав меня в щеку кивнула, я повернулся и попросил ребят в гражданском проследить на всякий случай, они сказали, что проследят.
Мы прошли с конвоиром по лестнице в подвал. Там с одной стороны был целый ряд камер, двери которых были открыты, что говорило о том, что все они пустые и ближайшую ночь я, скорее всего ,проведу в одиночестве. У меня забрали ремень и шнурки, ключи и телефон я тоже отдал на хранение полному рыжему капитану полиции, который по-ходу был тут главным . Потом сняли наручники и проводили к третьей с начала коридора камере.
Меня закрыли в двухместном помещении без окна, освещение от единственной тусклой лампы обрамленной антивандальной решеткой было в общем-то достаточно, чтобы разглядеть что и где находится. Справа от железной двери с отверстием для наблюдения за задержанными находился толчок в виде утопленного в пол вокзального унитаза с колотушкой на цепочке для слмыва, слева от него маленький чугунный умывальник с капающей водой из латунного крана, по обе стороны стен были деревянные нары пристегнутые амбарными замками к стенам. Рядом откидной стол из металла типа как в поезде и две тяжелые металлические табуретки прикрученные намертво к бетонному черному полу. Я уселся на табуретку и стал думать , чем себя занять, пока мне не открыли спальное место. Через какое-то время свет в камере погас, я было постучал по двери с просьбой открыть замок на наре, но так никого и не дозвавшись уселся на табуретку, сложил столик, закрепив его специальной щеколдой и положив ноги на вторую табуретку закрыл глаза. Сон накатил как-то сам собой, видно сказалась и интенсивная тренировка днем и нервная ситуация вечером. Проснулся я от того, что включился свет. Дверь в камеру с лязгом открылась и в нее вошел полицейский . Он приказал мне опустить столик и поставил на него аллюминиевую кружку с чем-то черным и судя по пару горячим и пол пачки печенья. Сказал мне, что через пол часа поведет меня на допрос к дознавателям, я попытался прояснить ситуацию касаемо моей дальнейшей судьбы, но сержант не стал отвечать на мои вопросы и быстро вышел закрыв за собой тяжелую дверь. Я умылся над умывальником воняющей железом холодной водой, вытираться пришлось рукавом тонкого пуловера, попил несладкого крепкого чая с печеньем и снова уселся на табуретку и чтоб хоть как-то себя занять принялся отсчитывать 1800 секунд задом-наперед. Где-то на трехсотом счете, дверь снова с лязгом отворилась, и все тот же сержант приказал мне следовать за ним. Наручники он при этом мне не надел и это уже было хорошим знаком. Мы поднялись на первый этаж и войдя в кабинет к дознавателям я увидел вместо двух молодых инспекторов в гражданском, матерого майора в форме, который, что-то невнятное буркнул конвоиру и указал мне на стул напротив себя. Он снова и снова спрашивал в подробностях о вчерашнем вечере, узнав, что я мастер спорта по дзюдо и самбо сделал для себя несколько пометок, расспроси меня о тренере и клубе, который я представляю. Потом он поведал мне статью, по которой я могу оказаться на скамье подсудимых и что мне грозит как минимум год колонии, так как глаз потерпевшему Дмитрию Жигалову спасти не удалось, а наряду с этим у негодиагностировали еще и закрытую черепно- мозговую травму лобной доли и сотрясение головного мозга с обширной гематомой. Которая потребовала немедленной трепанации черепа для удаления сгустков крови. Это все в совокупности является нанесением тяжелых телестных повреждений при превышении мер самообороны и влечет за собой в виде наказание по ст114 Ук РФ, часть 2 до двух лет колонии. По-этому пострадавшая сторона настаивает о мере пресечения для меня по санкции прокурора центрального административного округа до суда в виде ареста и переводе с сегодняшнего дня в СИЗО-1 ФКУ УФСИН по г.Москва на Матросской тишине. Суд будет назначен по завершении следственных действий после вынесения обвинения.
Глава 2
В камеру я вернулся совершенно расстроенным и подавленным. Майор разрешил мне сделать один звонок матери, и я вкратце ей все рассказал, попросил предупредить тренера и Женьку, что до суда меня вряд ли выпустят. Пожилой усатый майор попутно подсказал, куда и когда она мне может передать необходимые вещи и продукты. Мама в голос заплакала в трубку старого дискового телефона и я нажал на клавишу завершения звонка так как мое сердце наполнилось такой невероятной жалостью к ней, что я больше не смог проронить и слова. Часов у меня не было, по-этому я в отсутствие даже окна, чтобы ориентироваться по солнцу. Просто сидел на железной табуретке и размышлял о том, как все для меня может обернуться. Адвокат ко мне придет только в Матросской тишине, связи с миром нет никакой, и это еще больше наполняло мою душу тревогой.
Я прожил до этого случая достаточно беззаботную жизнь, единственным неприятным пятном в моем еще не долгом существовании был мой отец, который сильно выпивал и нам с мамой от него порядком доставалось в часы его пьяных загулов. Я даже на дзюдо в школе начал ходить из-за этого, что втайне, мечтал, как- нибудь бросануть его об землю, чтобы он нас с мамой больше не мучал. Потом родители развелись ,и я о своем папаше больше никогда не слышал. Может он что-то, в конце-концов и осознал в дальнейшем, так как он выплатил все задолженности по алиментам года за два и вплоть до моего 18-тилетия платил их регулярно. Потом даже какие-то деньги нам приходили на мое обучение в Московской академии спорта, которую я закончил с отличием и по окончании спортивной карьеры смогу работать тренером или спортивным менеджером. Эти средства были конечно хорошим подспорьем, но ни мать ни я больше не хотели иметь с ним никаких дел помня о былых его заслугах .Не хочу сказать, что мы в чем-то нуждались все эти годы без отца. Моя мама уже лет пятнадцать работает бухгалтером в логистической компании , по-этому особенных финансовых проблем у нас нет, тем более я попав сперва в юношескую сборную , а затем и во взрослую, где мне платят неплохие деньги по контракту плюс командировочные и суточные в период сборов и соревнований. Ну и самый главный бонус это премиальные за места на чемпионатах.
Только я немного отвлекся от происходящего , громкие шаги по коридору и лязг замков вернул меня в реальность. Мне принесли обед в одноразовых прозрачных контейнерах состоявший из супа, пшенной каши с сосиской, черствой ржаной булочки и пакетика апельсинового сока. Конвоир сказал, что через час за мной приедет автозак и я отправлюсь в СИЗО Матросской тишины. Время пролетело почти незаметно, потом мне вернули ремень со шнурками и остальные вещи, включая телефон, на меня снова надели наручники и вывели через черный ход на улицу к стоявему там автозаку. Внутри него уже находилось несколько таких как я бедолаг. Немного погазовав , грузовик дернулся и поехал . Понимая, что ехать не долго, я достал свой телефон и с удовольствием отметив, что зарядки предостаточно начал звонить маме и Женьке. Поговорив с ними и немного успокоив, я сам успокоился пониманием того, что любимые люди не осуждают меня и будут делить со мной все тяготы происходящего. Потом я набрал моего тренера. Сергеич немного поорал на меня, потом тоже пожелал, чтобы все закончилось наилучшим для меня образом, и пообещал, если понадобится, то он напишет на меня хорошую характеристику. Я на всякий случай отключил мобильник, чтобы не расходовать заряд и запихал его в потайной карман моей куртки на рукаве.
Процедура приема в Матросскую тишину была крайне волнительной, ко мне для начала залезли во все отверстия, затем снова забрали ремень и личные вещи, телефон тоже , так как прощупали каждый сантиметр моей одежды, потом был первый допрос у следователя из прокуратуры, затем его сменил в кабинете назначенный мне адвокат. Минут двадцать он меня расспрашивал о произошедшем, потом поинтересовался моими спортивными достижениями, и составом людей на воле, к которым он может обращаться с моими просьбами. Затем этот плотный ухоженный гражданин в импортном костюме и очках в золотой оправе дал мне несколько практических советов по пребыванию в Матросской тишине. Основным было это не идти на никакие компромиссы со следователем, так как он чувствует давление на следствие со стороны родственников потерпевшего, не поддаваться ни на какие провокации сокамерников и вообще вести себя тихо и не высовываться так как дело, в общем-то не сложное и закон по большей части на моей стороне. Я поблагодарил его за эти слова и меня повели в камеру по длинному коридору . Когда тяжелая металлическая дверь отворилась, в лицо ударил сырой спертый воздух и запах из тут же слева расположенного отхожего места, прикрытого рваной занавеской. Вдоль стен в три яруса и четыре ряда с обеих сторон стояли кровати, по центру был длинный стол со стоявшими вокруг него деревянными табуретками. На кроватях сидя, лежа находились подследственные. Судя по количеству мест в камере, находилось более двадцати человек. Конвоир спросил у старшего по камере, где есть свободное место и он указал на кровать справа на втором ярусе. Я поздоровался , забросил свои вещи на кровать и сам полез чтобы немного отдохнуть.
–Откуда будешь, горемыка?– послышалось откуда-то напротив:
–Зашел, как фуцин, без уважения к старым бродягам, не представился, как нормальные люди делают, в общее ничего не положил, и спать улегся! – продолжал все тот же голос.
Я приподнялся на локтях и устремил свой взор на соседние двухъярусные нары . Прямо напротив меня на шконке сидел коренастый лысый мужчина лет пятидесяти в черной майке «алкоголице» и спортивных брюках с белыми лампасами. Все его плечи , руки и шея были забиты синими узорами и он больше напоминал пузатый керамический чайник умело расписанный под гжель.
Я слез вниз, инстинтивно набрав воздух в грудь, чтобы казаться шире и крупнее.
–Еще раз приветствую вас, уважаемые старые бродяги, я Михаил Тихонов, местный из центра Москвы. Нахожусь под следствием по делу № 000235678 , прохожу по ст. 114 УК РФ. Имущества и харчей при себе не имею, потому, до получения посылки с воли ни чем поделиться не могу. Меня с улицы взяли, так что как- то так,– просто сказал я, мысленно готовясь к ответу на провокацию.
Рядом с коренастым уже нарисовалось трое таких же персонажей, и они, оглядев меня с ног до головы уставились на своего босса, для вынесения вердикта по моей персоне.
– Коля Глобус смотрящий за этой хатой,– тихо сказал коренастый и представил своих приятелей:– а это Трофим, Якут, Картавый и Гуня , сядь, пусть не висять ,– и он указал мне на табуретку у стола.
–Ты здоровый такой, качаешься? – продолжал расспрашивать Коля Глобус.
– Да не особо, я спортсмен дзюдо, самбо,-сказал я
–У нас Гуня тоже спортсмен, кто ты, биатлонист?– спросил Глобус повернув голову к высокому прыщавому парню лет двадцати трех.
–Да,– ответил прыщавый
– А я в молодости боксом увлекался, даже город однажды выиграл. А потом пошло поехало, за грибами за орехами, малолетка, Свердловск, потом на промыслах двадцать лет, а потом сюда. В карты играешь?
–Нет, да и не на что, – ответил я пытаясь поскорей закончить этот разговор.
– Ничего, потом отдашь, если проиграешь, а вдруг повезет. Так и нас в долги загонишь,– продолжал коренастый и улыбнулся сверкнув золотым зубом.
– Нет, спасибо, я не по тем делам.
–Дела у прокурора, а мы тут так, балуемся, ладно. Вижу я,то ты не фуцин мутный, за тебя Важа Кахетия встрял, сегодня снизу по трубе прогнали. Сказали ты ровный паца, один против троих потянул в центре, на днях от него тебе жирный кешер придет. За прогон ребятам вниз подгон сделаешь, сюда в ощее доляну положишь и ответишь если попросят, что Коля Глобус принял тебя , как родного, вкурил Мишаня?
–Да, не вопрос, там еще мать должна что-то собрать, правда не знаю когда,– сказал я
–Лады, не парься, нам от хороших людей и слова доброго хватит, иди отдыхай, вечером покашляем, а то всех сейчас начнут по следакам дергать.
Я снова залез на свою шконку и успокоившись, что импровизированная прописка в хате, благодаря какому-то важному гражданину прошла без экцэссов, попытался заснуть. Но сон не шел, то и дело лязгали засовы и замки , дверь со скрипом открывалась и то одного , то другого подследственного вызывали на допрос. Только Колю с его дружками ни разу не вызвали. Потом я вспомнил, что златозубый метрдотель, про этого Важу говорил, типа он хозяин кафе, ну и хорошо, правда непонятно, как он узнал, что меня сюда привезут. Ладно, это не так уж и важно, главное удалось избежать всякой тюремной ерунды про которую рассказывали во дворе и ребята на тренировках у которых друзей или родственников арестовывали и сажали в СИЗО.
– Але, Мишаня харэ спать, хавку принесли- услышал я сквозь сон.
Я открыл глаза и увидел лысую голову Якута, который стоял рядом и тряс меня за плечо.
Баландер из осужденных в грязной белой поварской куртке и санитарской шапке на завязке быстро нашлепал в шлемки каши, разлил суп , положил в каждую алюминиевую миску по куску вонючего соленого огурца и выдав пять буханок хлеба выехал со своей тележкой в сопровождении конвоиров из камеры. На обед сегодня нам подали картофельный суп и перловую кашу с соленым огурцом. Чай как я понял, мы должны были пить свой. У меня, к сожалению, не было ни чая ни сахара, ни кипятильника и я было направился к умывальнику. Чтоб набрать воды из крана, как услышал голос смотрящего за хатой.
–Стоямба, с крана западло воду пить, иди я тебе чифирька налью!
Я протянул свою выданную коптером обобитую железную эмалированную кружку и Глобус набулькал мне черной жижи из электрического чайника. Такое ощущение, что они его не мыли. А все досыпали и досыпали чай и доливали воду, так как мне вместе с жидкостью налилось и пол кружки разлезшейся заварки. Мы по-очереди поели за большим столом и из дальнего угла пришли двое худых подследственных , которые стали переливать содержимое казенных шлемок в свои.
–Че зыришь, это пидовки опущенные, нам с ними зашквар вместе есть, у них шлемки и ложки дырявые,чтоб не запарафиниться сдуру. Взяли хавку и айда в свой петушиный угол! – проорал смотрящий манерным сокамерникам неопределенного пола:
–Иди сюда, малой, я тебе че-почем разжую
Я подошел в правый угол к его шконке, которая была рядом с батареей под окном с решеткой в нижнем ярусе. У Глобуса была персональная розетка ,к котрой через тройник была подключена лампа, маленький телек с проволочной антенной и лежал провод от электрочайника. На полочке прибитой к синей стене стояли иконки, книги и пачка журналов.
–Падай рядом,– пригласил Коля и я присел на край его шконки.
– Сейчас тут потише стало, все поделили и всех назначили, в девяностые по три жмура за ночь могли вынести, тут же как подследственные, так и осужденные на небольшие сроки сидят. Я например три сижу за хранение оружия, пацаны мои тоже кто за что от двух до четырех чалятся. По всей Матросской таких как моя хата , где порядок соблюдается и есть связь с волей еще шесть. В других чепуха всякая ждет судов и калдыри чудят по- всякому.
–А этих вы за что, если не секрет ?– спросил я и взглядом показал на двоих жующих у толчка доходяг.
– Да мы их не трогали, они сами как вошли так и признались, что петухи, ну геи в смысле. Кому приспичит – они обслужат. Мы им даже занавески повесили над шконками, но не советую, мало ли СПИД какой подцепишь. Это раньше когда статья была за мужеложство приходилось вычислять, прописки устраивать, прогоны на подозрительных ждать, прикинь, мало ли такой петушара смолчит , не признается , что на жопу не чистый и все, хана попил, поел с чужих шлемок и кружек, долбана за ним добили или руку пожали по незнанке и все , приехали, вся хата зашкварилась. Потом за этапом в зону прогон придет и всех на кукан , а потом под шконки в петушиный угол в опущенные. На них там вся грязная работа, полы да толчки пидорить, сырки и трусняк обосраный за блатными стирать, обслуживать после бани и тд и тп. Не дай Бог, короче такой доли.
–Ясно Коля, а как думаешь, мне много дадут если признают, что виновен?– спросил я: – и куда отправят если что?
–Да фиг его знает, года два дадут. Наверное, а отправят скорее всего в подмосковье, на зону. Тут не оставят, битком уже в крытке. Не сцы, Мишаня, я прогон хороший дам, а Важа зашлет грев на зону, паханы пристроят по человечески, ни пахать ни шнырить не будешь. Чисто санаторий ударников труда.
–Думаешь?
–Знаю. Ты думаешь, чего тебя ко мне отправили, чтоб ни распорядка, ни херней разной не напрягали, тут я распорядок и порядок устанавливаю.
–Понятно.
До вечера день прошел быстро, потом был ужин состоявший из пшенной каши и хлеба и я уже почти все и обо всех из камеры по немногу узнал. Подо мной и справа от меня были арестованные за экономические преступления. Слева зам префекта и пара торгашей, трое молодых за хулиганку. На той стороне у толчка на отдельной шконке гомосеки один за кражу задержан, второй «мужа» в живот из ревности пырнул, следом весь ряд блатные во главе с Глобусом и два толстых мужика, про них я еще не все знаю. А так от безделья все целый день только и рассказывают всякую мурню про себя или анекдоты да байки травят. Хреново, только, что душно от скученности и курящих много. Вонь стоит жуткая, а еще после ужина половина сходила на толчок, просто караул. Маленькая форточка в окне под потолком не успевала проветривать помещение. Хорошо дышалось только в районе шконки Глобуса и в торце стола. Потом нам вырубили свет и Коля включил телек и свою лампу. Сон накатил как-то незаметно и кажется я только сомкнул глаза , как по двери камеры чем –то ляпнули и прокричали:
–Подъем!
Я с неохотой открыл глаза и стал смотреть как оживала камера, все по одному пошли к толчку, Коля поставил греться чайник и повесив через плечо полотенце пошел к умывальнику. Вставать не хотелось, но увидев, как Якут с Картавым скинули со шконок молодых пацанов, за то что те после команды все еще лежали жопами к столу, я тоже слез и стал заправлять свою постель.
Принесли завтрак и я поедая жидкую сечку с хлебом запивая черной жижей из кружки с удовольствием вспоминал свой сон, в котором была Женька, мы даже с ней по-ходу трахались, так как я простулся с деревянным стояком и стоя за шторкой у толчка еле попадал в черный грязный старый унитаз. Часов в одиннадцать меня повели на допрос. Потом пришел адвокат и сказал, что меня завтра, возможно повезут в прокуратуру на очную ставку. Зайдя в камеру я заметил, что три места освободилось, о чем говорило отсутствие подушек одеял и простыней. Увезли на этап осужденных торгаша, префекта- коррупционера и петуха –ревнивца.
–Мишаня тануй, тебе кешера пришли, – скалясь сказал Глобус.
–А че там?– спросил я.
– Не знаю, мы ж не крысы по чужим шконкам шарить. Открывай смотри, судя по размеру правой торбы она от Кахетии, а вторая завязанная перевязанная от маманьки твоей.
Я очень обрадовался. Честно говоря, уже четыре дня зубы не чистил, а мама привезла и мыло и щетку с пастой и чай, бичпакеты, сало, лук, чеснок, конфеты, сок в пакетиках ,конверты, ручки, тетрадь общая, носки майки, спортивный костюм, тапки и еще много всего. Маму тот майор не плохо подковал, или может это адвокат этот ей сказал, что мне нужно сюда. В бумажных пакетах от Важи лежала, цурчхелла, бастурма, четыре толстых лаваша, три блока дорогих сигарет, зажигалки , четыре эротических журнала , мандарины, новый приемник с USB входом с наушниками и флешка к нему, с музыкой наверное и штук десять корексов из фольги с разной едой из ресторана.
–Глобус, можно тебя на сек, смотри че у меня тут!
–Че ты, все класс, балдей, пользуйся,– сказал Коля.
–А подгон, а вам ?– спросил я
–Короче, блок курева мне, блок Палычу смотрящему по СИЗО вниз, счас через окно организуем. То что пыхнуть может, счас схаваем, остальное все прячь под матрас в ноги и сало с луком на клетку на окно, там хоть троху холода.
–На , Глобус, – я вручил ему два блока « Парламента»и пару зажигалок.
–Спасибо, пригожий, давно не курил таких,– проговорил Глобус и похлопав меня по плечу пошел в свой угол: – черкани Палычу, что ты в поряде, напиши, как приняли, поблагодари за козырный прогон про тебя, понял меня?
–Да, хорошо
Я написал, все как сказал Глобус, и передал свое послание Гуне, тот положил в пакет блок сигарет, лаваш и несколько корексов с едой от Важи, полез по решетке к форточке. Трофим постучал по трубе три раза, а затем еще два, тоже полез к окну. Они вытолкали в узкую форточку пакет и на шпагате стали опускать в низ. По трубе постучали в ответ и подождав минуту стали тянуть обратно шпагат в камеру. Снизу пришел пустой пакет, Гуня заглянул внутрь и достав из него маленькую бумажку , повернулся к смотрящему и тихо прошептал:
–Коля , тут прогон от Палыча.
–Давай сюда, – где-то с минуту Глобус читал, послание, потом сказал:
–Приехали, закончилась тихая жизнь.
– А че такое?– поинтересовался я
– Сиди на жопе, ты не при делах,– ответил смотрящий по нашей хате.
Дверь лязгнула и в камеру въехал баландер с телегой, заставленной котлами и шлемками, мы отдали ему чистые миски с завтрака и он нашлепал нам в шлемки все то что было и вчера, только вместо вонючего огурца, положил по куску ржавой селедки. Я угостил его порцией ризотто и он довольный таким вниманием выкатился, гремя телегой из камеры. Мы сели за стол и быстро съели казенную хавку , потом с удовольствием приступили к поглощению Важиных гостинцев. Там была и пекинская утка, и пара шницелей с картофельным пюре, были салат Цезарь и заливные языки. К такому бы обеду еще бы и вина, но тс этим тут сложно. Толстый мужик лежа на своей шконке попросил у Глобуса дать ему кусочек шницеля. Тот спросил:
–А тебе можно, Егорыч? Ты ж диабетик?– и протянул ему кусочек жареного мяса в румяной панировке
– Можно, дай еще, а то хрен я тебе молока отолью к чаю,– пробубнел толстяк.
–Хватит , тут и так мало, Якут на подели на всех и раздай .
–И Снежанне?
– Да и ему там что нибудь, хоть и пидор, но человек же,– улыбнувшись прогоготал Глобус, потом повернулся ко мне и продолжил:
–Прикинь, Егорыч диабетик, так ему каждый день пакетик детского молока выдают. Нормально ты пухляк пристроился!
–Ты сахара больше жри и тебе дадут,– ответил Егорыч.
– А тот пухлый не будет есть? – спросил я и посмотрел на второго толстяка уже улегшегося на шконку и приготовившегося читать книгу.
–Это Прокурор, он вегетарианец. Мы его сразу придушить хотели, а потом Егорыч сказал, что он нам будет жалобы на пересуды или кассационные всякие писать. Так оставили. Тебя когда уже на красную зону погонят, хряк прокурорский? Вас там коррупционеров , наверное туча уже , некуда пихать. Уже полгода суд как прошел.
–Не знаю, – ответил мужик с нижней полки, одевая очки.
–А что тебе все же этот Палыч написал?– не унимался я , чувствуя хорошее к себе расположение довольно сурового к другим сокамерникам Глобуса.
–Пошли к тебе на пальму.
–Идем, -сказал я и мы залезли с Колей на мою шконку.
–Короче, вчера ночью в Кибитке на Поварской, сходняк был. Приехали местные воры и Краснодарские черныши из деловых, чето-терли, зарамсились, наши их стали давить авторитетом, так эти беспредельщики подаставали перья и ну всех резать. Пока охрана сообразила , пока стволы повытаскивали, те уже на пяту и свалили . Сашу Малого, и Тушкана наглухо вальнули, еще троих воров ранили крепко. Этих черных дебилов менты во Внуково приняли жестко. Пришел прогон от воров с воли, что если к нам привезут, разобраться с ними по-тихому. Впишешься, если что?– глядя мне в глаза, еле слышно прошептал коренастый Коля
– Скажешь,когда надо будет, – кивнул я
–Гуд.
Глава 3
Несколько недель прошли в рутинном режиме, в камеру то приводили новых, то уводили старых сидельцев, допросы, встречи с адвокатами. Старожилы кошмарили новеньких, те просили через адвокатов родню присылать хорошие передачи, чтобы Якут, Трофим и Гуня, оставили их в покое от постоянных прописок и издевательств порой доходивших до банального избиения , причем били через подушку, или сложенное тонкое тюремное одеяло, чтоб не оставлять следов. А по ночам непокорные подследственные выли от боли или от обиды на своих мучителей. Я перестал в это вмешиваться понимая, что это их жизнь и им больше не откуда ждать того , что они хотят. Потом , в какой-то момент выяснилось , что у Коли Глобуса есть маленький телефончик, который помещался в специально выпиленный в греческой деревянной иконке тайник. А зарядное устройство подходило от его электробритвы. Мне тихонько дали позвонить маме и Женьке. Их было очень жалко, так как они обе плакали навзрыд от беспомощности, но я как мог их успокоил и пообещал, что скоро буду на свободе , что на суде во всем разберутся и возможно освободят прямо после судебного заседания. Я сам в это верил слабо. Так как по словам моего адвоката папашка одноглазого Димы настроен очень серьезно и делает все возможное чтобы обеспечить срок не только мне. Но и его сволочным дружкам. Под влиянием которых все и случилось. Дни напролет я слушал приемник и музыку с 16-ти гиговой флэшки, которую мне любезно презентовал Важа Кахетия. Листал эротические журналы, но в последнее время все реже, так как сексуальное напряжение в отсутствии Женьки давало о себе знать и молодому бурлящему мужскими гормонами организму все тяжелее давалось вынужденное воздержание. Некоторые из задержанных и осужденных снимали напряжение такого рода сами за занавеской на толчке или отвернувшись к стене на своих шконках или раз в неделю, в душевой прибегали к услугам Снежанны, штатного петуха нашей хаты, который был всегда пожалуйста. Он иногда мог и сам предложить:
–Пацаны, кому миник?
Некоторые из новеньких охотно откликались, но , как и предупреждал Глобус, не дай Бог еще какую гадость подхватить. Да и не по этим я делам. Фу, аж сгадило, как подумал.
В один из дней, после обеда лязгнули засовы и в хату вошли два бородатых джигита, в сопровождении конвоиров и начальника смены. Они без слов заняли те свободные места, которые им приглянулись. На те, которые указал Глобус, они даже не глянули. Скинув вещи двоих подследственных , находившихся на дознании на пол, они переговариваясь на своем языке стали расстилать свои одеяла и простыни по шконкам.
–Але, музчины. Вы че борзые такие? Тут порядок есть! А ну заняли свободные пальмы, на этих люди живут!
–Я в рот имел твоих людей и тебя, ишак тоже, понял!– резко сказал старший из кавказцев.
Со своих шконок слезли Трофим и Картавый и стали рядом с Глобусом. На верхнем ярусе засуетились Якут и Гуня. Как я понял они полезли в свои тайники за наточенными накануне ложками рукоятки которых теперь больше напоминали шила.
Второй помоложе закончив со своими вещами, подошел вплотную к Глобусу и чуть ли не упираясь в лысую башку смотрящего за хатой своим лбом с монобровью громко произнес:
– Отвалыте шакалы, вэчэром прагон от Гочы и Лазара прыдот, там паймеш кто мы и што мы, понал мена ты?
Ноздри Глобуса раздулись, на шее запульсировала вена и схватив бородатого гостя за грудки Коля заорал:
–Ты сука черножопая меня Гочэй и Лазарем кошмарить удумал, да они укурки самозваные. Сами себя короновали в Турции у Мирзы на хазе. Ты в курсе , что Мирзу и Тофика Буйнакского , которые прогнали про это, на сходе раскоронавали и вальнули через полгода. Они скололись напрочь на бабло Гочи, что он за масти отвалил и сами бы как псы издохли! – Глобус набрал в легкие воздуха и продолжил:-
Для меня Гоча твой и Лазарь не авторитеты, я здесь для тебя теперь пахан, и Палыч с нижней хаты. Он за Матросской смотрит, как Палыч скажет , так и будет! Скажет вас как газету порвать -порвем, скажет дать лучшие нары – дадим. А пока вон на верх, иначе кишки на пол! Вы уроды конченные, что думали , прилетели с югов с чемоданами бабла можно наших воров потрошить, хер угадали. Сход не порешил, вам тем более не хер на них прыгать было. Я с Саней Малым в Черном беркуте тянул, а ты ему горло как барану перерезал! Стучи в трубу Трофим, решать с этими падлами будем!
От такого ответа у борзых кавказцев глаза вылезли на лоб и оба черныша шумно сглотнув поняли, что их сценарий больше не канает.
Трофим подошел к трубе и сделал стук, потом два и следом опять один, снизу стукнули два раза, следом пять подряд и снова два.
–Не решил еще Палыч по вам, чурбаны, ждет прогон! Бегом на верх и ждите падлы!
Бородатые собрали свои вещи и отнесли к указанным Глобусом нарам на втором ярусе, собрали с пола пожитки сокамерников находящихся на допросах и положив их на одну шконку. Расположившись на верху стали громко разговаривать на своем языке и ржать почти после каждой фразы, что несомненно всех и меня в том числе дико раздражало. Я посмотрел на Якута, который разлегся на своей шконке напротив меня. Он прикрыл на секунду глаза давая понять, что нужно ждать.
После ужина все, включая меня, напряженно ждали вестей снизу. Палыч должен был решить, как быть с кавказцеми, мы не знали есть ли их друзья в других хатах, по-этому все тихо лежали на своих шконках и изнемогали от ненависти к новичкам беспрестанно говорившим на своем и то и дело гогочущими над только им понятными шутками. Джигиты есть не стали и еду из их шлемок разделили между собой те, кто нуждался в добавке.
Через пару часов снаружи нам погасили свет. Но Глобус почему- то не стал включать свою лампу, а лег на спину и сделал вид, что спит. Я включил приемник и стал слушать какую-то постановку на литературном радио. Голос читающих текст был таким нудным ,что я не заметил, как заснул. Мне приснилась Женя, она была в белых джинсах, и белом пушистом свитере по горло, мы с ней сидели за столиком на летней площадке кафе и держа друг друга за руку о чем-то говорили. Мне вдруг стало так спокойно, как раньше, как будто и не было ни одноглазого Димы с его отцом, ни Глобуса, ни адвоката, ни этих самых Краснодарцев. Вдруг небо и все вокруг в одно мгновение стало красным, послышался какой-то стук и я проснулся. Не понимая, что происходит, я пытался привыкнуть к темноте. Как я понял, кто-то постучал снизу нам в пол и Коля со своей командой напрыгнули на кавказцев, глаза помаленьку стали ориентироваться в темноте, и я увидел, как Трофим с Картавым сидели поверх бородатых, а Якут и Глобус орудовали заточками оставляя на боках своих жертв кровавые пятна. Гуня стоял прислонившись к двери и слушал, нет ли кого снаружи. Я пришел в ужас от увиденного. Через мгновение раздался истошный воплб петуха Снежанны, который тоже привыкнув к темноте и рассмотрев происходящее не выдержал и заорал:
– Убивают, черных убивают!
Через секунду Гуня отскочил от двери с вдавленным криком:
–Шухер, по шконкам!
Глобус повернылся ко мне и увидев, что я не сплю резко сказал:
–Мишаня, на спрячь быстро!– и сунув мне в руки окровавленную заточку мгновенно нырнул на свою шконку. Свет в камере резко включился, с одновременно открывающейся дверью. Я едва успел допрыгнуть до своего места, как голос одного из конвойных скомандовал:
–Стоять! Руки вверх!
Я поднял руки в одной из которых была заточенная ложка Коли и повернулся к вошедшим. Картина была еще та. На верхних шконках напротив лежали окровавленные джигиты, я стоял с заточкой , а все включая оравшего Снежанну или Геннадия Журавлева, как в миру его звали, лежали на своих местах и делали вид, что спят. Двое здоровенных надзирателей, налетели на меня с резиновыми дубинками, сбили с ног и принялись бить по всем местам, которые я не мог закрыть руками, попало и по голове и по бокам, больше всего досталось правой руке. Потом мне на руки надели наручники за спиной, и погнали сначала по длинному коридору вдоль камер , а затем по лестнице в цокольный этаж, где как я понял находился карцер. Меня закрыли в камере мет двадцать, на два метра. Нары были пристегнуты к стене, умывальника не было, толчок был утоплен в пол и располагался сразу за дверью. Присесть можно было на крошечный выступ на стене напротив откинутой лежанки, чуть выше была небольшая ниша, которая служила столом. Света не было, но вверху было маленькое окно, в которое попадал свет от фонаря, который освещал тюремный двор. Было сыро и вонь стояла неимоверная. Я несколько раз соскальзывал и падал на пол , пробовал позвать надзирателей, чтобы открыли мне лежанку, но так никто и не пришел. Утром в камеру ворвались все теже надзиратели и здорово отходив меня дубинами повели на допрос. Дознание по факту убийства вела полная капитанша лет сорока, которая сразу предупредила меня о том, что ей все известно о ночном происшествии, дав понять , что в нашей хате есть осведомитель. Потом посмотрела на меня как-то по- матерински и сказала:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-anatolevich-maystrenko/karabas-66874733/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.