Читать онлайн книгу «Три подруги и таинственный жених» автора Грета Раш

Три подруги и таинственный жених
Грета Раш
Три подруги, каждая из которых обладает своим особым даром, дружат с самого детства. И как только одна из них подвергается нападению оборотня, троица сразу же приступает к расследованию и выясняет, что в их городе это уже не первый подобный случай, но пока единственный, который не закончился смертью жертвы. Пытаясь выяснить, кто на самом деле с особой жестокостью убивает молодых девушек, подруги попадают в передрягу, оказываются на грани гибели, узнают тайны погибших, вспоминают старых знакомых и приобретают новых друзей. Или врагов? Выдержит ли их дружба такие испытания? Или кто-то сломается и предаст?Содержит нецензурную брань.

Грета Раш
Три подруги и таинственный жених

Все совпадения с реальными названиями, именами и фамилиями случайны. Вся информация приводится исключительно в художественных целях, не несет в себе пропаганды или призыва к каким-либо противоправным действиям.

Глава I
Был понедельник. Я сидела на своей маленькой уютной кухне и пила кофе под мерное бормотание телевизора, когда в квартиру вихрем ворвалась подруга. Я сразу поняла, что это она, даже не выглянув в коридор тесной однокомнатной квартирки. Потому что создавать столько шума и так изощренно материться могла только Ниса.
– На кухне, – прокричала я в сторону входной двери после раздавшегося грохота, словно где-то там, в помещении размером два на два квадратных метра, уложился в обморок слон.
– Привет, – тяжело выдохнула подруга, появляясь в проеме.
Мы дружили больше десяти лет.
Познакомились ещё в школе и с тех пор пережили много всякого вместе. Были и драки с мальчиками, и друг с другом, и обиды, и ревность, и даже попытка удрать в другую страну от всевидящего ока родственников. Попытка не удалась, нас догнали буквально к вечеру и настоятельно посоветовали вернуться домой. Но воспоминание о том, как Ниса отбивалась от стражников моего отца, пытаясь не подпустить их ко мне, останется со мной навсегда. С тех пор прошло немало лет, я оставила мысли о побеге и научилась как-то жить с той ответственностью, что взвалила на меня моя семья. Все эти годы Ниса была рядом. Я стала спокойнее, ответственнее и прагматичнее, начав смотреть на мир трезво.
А вот подруга не изменилась. Она по-прежнему была такой же вздорной, своенравной и очень энергичной. Всё у нее было в ритме «побежали». Куда бежим, зачем бежим – не важно, будем разбираться потом, главное – бежим. Эта девчонка могла успеть расстаться с парнем, на волне эмоций угнать машину, разбить её, подраться с полицейскими, угодить за решетку, встретить свою очередную вечную любовь непосредственно в полицейском участке – и всё это за одно утро. Поэтому я даже не пыталась предположить, что случилось у Нисы сегодня. А в том, что что-то случилось я даже не сомневалась – уж слишком ярко горели её глаза. Хотя, может быть, главной причиной данного явления было то, что подружка являлась банши.
Моя любимая невысокая коротко стриженная блондинка самым наглым образом схватилась за мою кружку с кофе и одним залпом выпила всё до дна.
– Если хочешь пить, – спокойно заметила я, перелистывая страницу газеты, от которой исходил чуть сладковатый запах типографской краски, – то в холодильнике есть бутылка минералки.
Ниса кивнула и полезла в недра снежно-белого гиганта, высящегося в углу. Порывшись там, она вытащила пластиковую тару с прозрачной жидкостью, одним уверенным движение свернула крышку и громкими глотками начала пить.
– За тобой что, волки гнались? – поинтересовалась я, наблюдая, как Ниса вливает в себя полтора литра газированной воды.
– Почти, – выдохнула она, оторвавшись, наконец, от горлышка. Удрученно поболтав в воздухе теперь уже пустой бутылкой, подруга тяжело вздохнула и зашвырнула бесполезную тару в мусорное ведро.
А после заявила, уверенно уперев руки в боки:
– Мне нужна твоя помощь.
– Нет, – не менее уверенно отвергла я и вновь уставилась в газету.
– Ди! – возмущенно воскликнула Ниса и в несколько шагов оказалась передо мной. Я пожалела, что пожадничала денег на квартиру побольше, потому что в комнате, по размеру равной кошачьему домику не хватало места для маневров, чем с успехом пользовалась лучшая подруга, постоянно встревающая в различные передряги. И, так как, одиночество было не для Нисы, мне постоянно приходилось топтаться где-то неподалеку.
– Отстань, – попросила я и попыталась прикрыться газетой. Трюк не удался. Ниса с глухим рыком вырвала из моих рук шуршащую бумагу и, отшвырнув на подоконник, склонилась, зловеще прошептав:
– Ты должна помочь мне спрятать труп.
Я раздраженно закатила глаза, откидываясь на спинку стула, который был очень уютным и который я не планировала покидать раньше того времени, когда пора будет отправляться на работу.
– Ты пьяная или просто не выспалась?
Ниса склонилась ещё ниже к моему лицу и практически одними губами проговорила:
– Я убила ягуаретта.
С минуту я молчала. Пыталась уложить услышанное в голове. Но информация была настолько невероятная, что укладываться упорно не желала. Увидев недоверие на моём лице, Ниса быстро закивала головой.
– Ты что натворила? – зашипела я, медленно поднимаясь со стула.
Ниса неуверенно отступила, а потом сделала ещё несколько быстрых шагов назад.
– Так вышло, – шмыгнула она носом, попытавшись принять максимально безобидный вид, но получалось плохо, потому как к актерству подруга была категорически несклонна. Несколько долгих секунд напрягалась и в итоге выдала нечто среднее между хитрой лисой и надудонившим не в том углу щенком.
– С ума можно сойти, – я потерла виски, предчувствуя приближающуюся головную боль. – Где ты его откопала-то хоть? Я думала, они обитают только в Северной Америке!
– Так и было, – энергично закивала Ниса, из-за чего незаконченный образ невинной добродетели тут же с неё слетел. – Но недавно их клан мигрировал, я не знаю, почему. Но теперь их можно встретить и здесь, у нас.
– И где труп? – после некоторых раздумий спросила я.
– Лежит у тебя в коридоре, – деловито сообщила Ниса и добавила: – Знаешь хорошее место, где его можно закопать?
– Знаю, – кивнула я, не сводя злого взгляда с подруги. – Там же, где я закопаю тебя!
– Это вряд ли, – пожала плечами Ниса как ни в чем не бывало. – Ты меня любишь.
И развернувшись, потопала в коридор. Мне, скрипя зубами, пришлось направиться следом, чтобы собственными глазами увидеть чудную картину.
А именно красивого, обнаженного по пояс парня с практически идеальными пропорциями тела, которые были отточены регулярными тренировками в спортзале. Ровная, гладка кожа цвета кофе с молоком. Длинные, до плеч, темно-каштановые волосы, немного спутанные и чуть прикрывающие лицо. Оно, кстати, тоже было красивым, но каким-то невыразительным, словно пластмассовым. При этом весь он был в этот момент таким трогательным, соблазнительным, чем известны все ягуаретты, и… абсолютно мертвым. На последний пункт тонко намекал нож для колки льда, торчавший из мускулистой груди.
Я присела на корточки рядом с трупом, который ввиду своей немалой телокомплекции занял почти всё свободное пространство в моём маленьком коридорчике, и присмотрелась к ране. Крови вокруг неё было немного, и она уже успела схватиться коркой.
– Как давно он в этом состоянии? – спросила я, подняв взгляд на застывшую рядом Нису.
– В каком? – не поняла подруга.
– В мертвом! – прикрикнула я.
Ниса задумалась на мгновение, а после бодро отрапортовала:
– Меньше суток. Часов может девять.
– Девять? – округлила я глаза.
– А что такого? – надула Ниса губы.
– Кроме того, что ты по самую рукоятку воткнула в какого-то мужика нож для колки льда, а потом приволокла труп ко мне домой? – меня начала разбирать злость. – Нет, ничего!
– Он пытался меня изнасиловать, – отвела взгляд Ниса и как-то неловко сложила руки на груди.
– Подробности ты мне потом расскажешь, – решила я. – А сейчас надо решить, что делать с телом. За окном не декабрь, да и у меня в квартире не минус пять, мужик скоро разлагаться начнет.
Мы помолчали, несколько минут тупо рассматривая мертвого красавчика, а после я спросила:
– Как ты его сюда донесла?
– В ковре, – не моргнув глазом, заявила подруга и указала на кусок чего-то скомканного, на чем лежал труп. В полумраке коридора я не сразу смогла рассмотреть, что это. А присмотревшись поняла – это был старый, местами покрытый проплешинами палас.
– Он давно уже валялся у меня в подвале, – пояснила Ниса, – всё никак руки не доходили выбросить, а вот сегодня пригодился. Кто ж знал…
– Ага, кто ж знал, что тебе придется обрадовать подругу трупом, да? И как удачно, что под рукой оказались необходимые для сокрытия убийства принадлежности, – съязвила я.
Ниса мои нравоучения не оценила, а вместо этого начала жаловаться:
– Ты знаешь, какой он тяжелый! Килограмм восемьдесят! И высокий, я его еле-еле в машину запихнула. Если честно, не предполагала, что смогу довезти его в полной комплектации. Так сказать, со всеми его конечностями.
Тут я вспомнила, что Ниса жила в собственном частном доме со встроенным в него гаражом, который ей оставили сторожить уехавшие за границу родственники. А это значило, что никто не видел, как подруга упаковывала в свой внедорожник труп, любезно укутанный в старый ковер.
Мне стало чуть лучше. Но оставалось ещё много невыясненных моментов.
– А от машины до квартиры ты как его пронесла? У нас здесь не зона отчуждения, народу полно, да и время такое, что все по делам да по работам расползаются.
Ниса улыбнулась, сверкнув своими кошачьими и прозрачно-голубыми, типичными для банши глазами, ответив:
– Мне Руся помогла.
Не успела я удивиться, как дверь в квартиру снова приоткрылась и на пороге появилась наша третья. Фируса или просто Руся. До невозможности красивая, с тонким изящным станом, длинными черными волосами и большими, по-детски широко распахнутыми аметистовыми глазами.
Фируса по своей сущности была музой и как все музы она смотрела на мир с позиции истинно творческого человека. То есть, её мало волновала реальность. Большую часть времени она проводила витая где-то в облаках и очень далеко от всего, что не имело отношения к искусству. От нас с Нисой она отличалась меланхоличностью, утонченностью, непробиваемой уверенностью в себе и вместе с тем – скрытностью, ранимостью, отчужденностью. Как муза Руся была способна не только вдохновлять истинных творцов на создание шедевров, но и улавливать тончайшие эмоции людей, а при желании – влиять на них. Последнее она делать категорически не любила, так как не видела необходимости тратить силы на то, что было за пределами её интересов. А там находились вообще все, за исключением нескольких избранных. К счастью, мы с Нисой в эту категорию входили.
Муза молча вошла в квартиру, для чего ей пришлось переступить через вольготно устроившийся в моей прихожей труп, а после закрыла за собой дверь.
Не квартира, а проходной двор какой-то.
– Что ты сделала? – спросила я у Руси, игнорируя приветствие.
Подруга пожала острыми, худыми плечами и как ни в чем не бывало гордо прошествовала в комнату, которая одновременно служила мне спальней, кабинетом, гостиной, а в особенно ленивые периоды жизни даже столовой. Там она устроилась в кресле, повернутом к двери и элегантно закинув ногу на ногу взглянула на меня с легким упреком в фиолетовых глазах:
– Отвела взгляды прохожих, конечно, – сказала она так, словно я и сама могла бы догадаться.
– И жильцов дома, – вставила Ниса, с благодарностью улыбнувшись Русе.
– Конечно, – закатила я глаза. Я была зла, потому что считала нас не вправе вмешиваться в жизнь людей и терпеть не могла, когда подруги использовали магию на тех, кто не мог им противостоять. – Что ты им внушила, Руся? Что упала ядерная бомба? Или что произошел первый контакт с внеземной цивилизацией?
– Ты же, знаешь, я не могу влиять на сознание людей, только на их эмоции, – ответила подруга, стряхнув со своих идеально сидящих черных брюк невидимые пылинки.
– И с помощью каких эмоций можно заставить окружающих не заметить девицу с ковром подмышкой, из которого подозрительно торчат волосатые руки и ноги? – в нашей компании я всегда выполняла роль ментора, то есть, старалась мыслить разумно, здраво и, по мнению Нисы, очень скучно. – Что ты на них навеяла?
– Страх, – моргнув, пояснила Руся. – Страх затмевает всё.
– Ладно, – хлопнула в ладони Ниса с таким задорным видом, словно собралась водить хоровод. – А давайте мы обсудим особенности способностей муз в другой раз? Потому что сейчас нам надо решить, куда спрятать труп!
Я тяжело вздохнула и полезла в ящичек обувного шкафчика, где лежали ключи. Не только от моей квартиры, но и от квартиры бабушки, а также от дачи в пригороде. Дача была не моя, соседская. Принадлежала девушке по имени Симона. Пару месяцев назад у неё прорвало трубу и на время ремонта пришлось отключить воду. Но необходимость принимать душ никто не отменял, а потому я разрешила ей приводить себя в порядок у меня. Вскоре выяснилось, что у нас много тем для общения, которые и позволили нам подружиться.
Пару дней назад Симона отправилась в командировку в Париж, а мне оставила ключи от своего загородного домика, попросив время от времени наведываться и поливать цветы. К цветам я, в отличие от соседки, не питала трепетных чувств, а вот сама Симона мне нравилась – веселая, легкая в общении и весьма неглупая. А потому я согласилась помочь, даже несмотря на то, что необходимость регулярно кататься к черту на рога только ради герани в кашпо требовала не только пересмотра устоявшегося распорядка дня, но и подразумевала некоторую ответственность за выживаемость растений.
И вот сейчас ключи пригодились.
– Закопаем труп в огороде, – звякнула я связкой в воздухе, – авось к следующему дачному сезону превратится в удобрение.
– Я копать не буду, – моментально заявила Руся, покосившись на свой идеальный маникюр.
– Копать будет Ниса, – с плотоядной улыбкой сообщила я подруге и кинула ей ключи. – Она мужика грохнула, ей и лопаткой махать.
Ниса ничего не ответила, лишь тихо зарычала, запихивая ключи в карман. Я же на демарш банши внимания обращать не стала, а, закатав рукава своей домашней рубашки, принялась заматывать труп обратно в ковер.

Глава II
– Тебе нужно будет сделать это ещё раз, – предупредила я Русю, когда всё было готово.
Труп удалось упаковать так, что даже внушительной величины пятки не болтались на улице. Правда, дополнительно пришлось пожертвовать своим любимым пледом, но что не сделаешь ради подруги. По завершению всех манипуляций с мертвым оборотнем я быстро переоделась, сменив удобные широкие хлопчатобумажные брюки на практичные джинсы, а любимую белую рубашку – на такую же белую футболку. С обувью возникло затруднение. Большинство имеющихся у меня пар имели высокий каблук, но отправляться за город на шпильках было плохой идеей. Кроме того, пришлось искать обувь для Руси, которая смирилась с перспективой ехать на дачу и что-то там закапывать.
– Вечно мы из-за тебя в истории вляпываемся, – высказалась Фируса. И, видимо, легендарная выдержка ей вдруг изменила, потому что она швырнула в Нису диванной подушкой.
Банши шустро отскочила к стене, позволив подушке пролететь мимо, и скривила рожицу, что разозлило музу ещё сильнее.
С Русей мы стали тесно дружить в старших классах школы. Тогда нас, пятнадцатилетних оболтусов, готовящихся вот-вот выпорхнуть во взрослую жизнь, отправили на весенние каникулы в десятидневный автобусный тур по Европе. Большой шумной толпой, пребывающей в радостном томлении из-за возможности, наконец, хоть ненадолго покинуть стены родной школы, мы посетили Вену, Мюнхен, Амберг, Прагу. И всё было хорошо, ровно до тех пор, пока в Варшаве нас не настигла неприятность.
Я, Ниса и непонятно каким образом увязавшаяся за нами новенькая, которая перед предпоследним классом перешла в нашу школу, случайно забрели куда-то на окраину города. Как мы там оказались – сами не поняли, ведь шли мы из сувенирной лавки к центральной площади, где и должен был ждать нас школьный автобус, но где-то, наверное, заболтавшись, свернули не там. И вот, в каком-то обшарпанном узком переулке к нам, трем девицам, пытающимся сориентироваться по старой бумажной карте, вдруг подошла группа парней, одним своим видом наводящая на определенные размышления. Потертые кожанки, местами грязные джинсы, неаккуратно забитые татуировками руки, а главное – сальные ухмылочки вместе с откровенно нехорошими взглядами.
И я, и Ниса несмотря на свою нечеловеческую сущность выросли в мире людей, с различными иллюзиями распрощались ещё в раннем детстве, а потому прекрасно понимали, чего следует ждать от мужчины, который смотрит на тебя вот так, как будто размышляя, как много интересного можно найти под твоей кофточкой.
– Чего они от нас хотят? – пискнула новенькая, всем своим субтильным тельцем прижавшись ко мне.
– Того, что обычно заканчивается горизонтальной позой на полу, – буркнула прямолинейная Ниса и попыталась встать в защитную стойку. Я при этом оказалась в самом неудобном положении. Прижатая спиной к обшарпанной кирпичной стене, с одной стороны меня теснили девчонки, а с другой подступали незнакомцы.
Вдруг один из парней грубо схватил новенькую за руку и потянул к себе. Я отреагировала автоматически, даже не особо размышляя. Схватив Русю за другую руку, рванула её на себя, одновременно вставая между ней и попахивающим чем-то затхлым местным жителем. Физически я была сильнее человека, пусть даже молодого и рослого мужчины, но сила – это ещё не все, если не умеешь ее правильно применять, а это уже было для меня в новинку. А потому я поступила так, как поступала всегда и сделала первое, что пришло в голову, то есть, заехала мужику коленом по промежности.
Парень такой резвости от девчонки, которая была меньше его на две головы и худее в полтора раза не ожидал и согнулся с изумленным стоном. Но его друзей никто по семейным драгоценностям не бил и двое других поспешили на выручку первому. Но тут уже в дело вступила Ниса, которая, очень вовремя решила, что раз уж я начала махать кулаками, то и ей нечего стесняться.
Банши являлись закрытым кланом воинов, чей род восходил к древнейшей, величайшей и ныне почившей богине войны. В человеческих легендах банши представлялись предвестницами смерти, что являлось ошибочным суждением. Не все банши чувствовали смерть, а лишь избранные. И не сказать, что им особенно повезло. Такие банши видели смерть сквозь мучительные видения, вырывавшие истошные вопли из глотки. Зачастую этими воплями банши наносили вред не только окружающим, но и самим себе. В такие моменты их природная магия лилась наружу неконтролируемым потоком. Поэтому тех банши, которых часто навещали призраки смерти старались держать в клане и не отпускать далеко. Некоторые взрослые воины умели использовать собственный голос в качестве оружия и управляли силой своего крика, но для достижения подобного уровня мастерства требовалось время и много, очень много тренировок. Крик был их особым навыком, который следовало использовать правильно. К освоению силы голоса допускали только после достижения определенного возраста и сдачи огромного количества испытаний. Не многие добирались до этой финальной стадии, а потому «крикливых» среди банши имелось не так много.
Ниса была младшей дочерью главы клана, выросшая с тремя старшими братьями. Она, как никто другой, с ранних лет умела раздавать качественные тумаки. Для того, чтобы уложить на грязную землю всю компанию парней ей понадобилось несколько минут, в течение которых в тесном переулке раздавались болезненные вскрики, перемежающиеся ругательствами на незнакомом языке.
Добив последнего парня, Ниса сдула с лица выбившуюся прядку белых, как первый снег волос и с превосходством посмотрела на Русю. Новенькая наблюдала за всем происходящим из-за моей спины, выпучив свои большие красивые глаза и став похожей на героиню аниме.
– Кто вы? – сдавлено пискнула Руся и попыталась отодвинуться от меня подальше, но лишь плотнее уперлась в грязную стену.
– Я – банши, – с шальной улыбкой легко раскрыла свою суть Ниса и почти сразу же стало очевидно почему. Она увидела то же, что самой последней открылось мне – отсветы в глазах новенькой, природа которых могла быть исключительно магической. – А она, – Ниса кивнула в мою сторону, – нереида.
– Кто? – ошарашенно переспросила Руся, продолжая рассматривать нас так, словно впервые увидела.
– Не-ре-и-да! – громко и по слогам повторила Ниса. – Морское божество, вообще-то. Старшая дочь короля Талласа, Повелителя Морей и Всех Земных Вод.
– Ой, – ещё более тонким голоском выдохнула Руся. – Ты правда нереида?
Я кивнула и сразу же подхватила девчонку, которая начала неожиданно заваливаться вправо. Придержав её за плечи, я оглянулась на Нису. Та раздраженно поморщилась и решительно шагнула вперед, чтобы залепить теряющей сознание впечатлительной барышне звонкую пощечину.
– Не время в обмороки падать, – сурово заявила Ниса в ответ на растерянно-возмущенный взгляд быстренько очнувшейся и даже переставшей заваливаться на бочок одноклассницы. – Надо сваливать отсюда, а то вдруг пацанов больше и сейчас их товарищи по нелегкому криминальному делу подтянутся.
Мы с Русей обменялись взглядами, а после уставились на Нису и синхронно кивнули.
– Надо зайти в какое-нибудь ближайшее местное учреждение и попросить помощи, – проговорила Руся по-прежнему таким высоким голосом, что нас с Нисой едва не передергивало. А после, наконец, отлипла от стены, с которой пыталась слиться последние минут семь.  – Иначе нам самим автобус никогда не найти.
– Ты бы это, – начала Ниса, очень пытаясь быть вежливой. Но социальные контакты давались ей так же тяжело, как слону – игра на скрипке. Она просто не знала, как не выглядеть злобным дровосеком в глазах других людей. Всю жизнь она дружила только со мной, той, которая отлично знала, что быть милой Ниса не умела патологически, – пищать перестала. А то у меня уже десна болят.
– Извини, – смутилась Руся, одновременно заметно погрустнев.
Я укоризненно взглянула на Нису, а та лишь недоуменно развела руками.
В этот момент снизу застонали. Это подал признаки жизни один из представителей маргинальной прослойки общества.
– Ты не обижайся, – безапелляционно заявила Ниса и от души пнула стенающего парня, потом повернулась к Фирусе и назидательно продолжила: – И о сегодняшнем не болтай. Помни, что мы твою честь спасли. А, возможно, и жизнь.
И Руся помнила.
Вот и сейчас, ей явно не хотелось куда-то ехать и подчищать за Нисой последствия её вспыльчивой и чрезмерно эмоциональной натуры, порой приобретающей слишком радикальную форму. Но Руся лишь грустно вздохнула и взяла из моих рук старенький комбинезон да пару изрядно поношенных кроссовок. Сама я сунула ноги в старые ботинки, оставшиеся от одного из моих бывших кавалеров, и посмотрела на подруг. На Русю, которая даже в местами заляпанном белой краской комбезе умудрялась выглядеть сногсшибательно. И на Нису, которая немного дергано топталась на месте, едва удерживая под контролем нервозность и импульсивность, расчесывая до багровых пятен кожу и поминутно одергивая майку.
– Ну, что, пошли, – и я наклонилась, берясь за один край коврового кокона, в который мы завернули мертвеца. Ниса схватилась за другой, а Руся, которая должна была идти впереди, страхуя нас, величавой павой выплыла в дверь. – Чем раньше разберемся с этой проблемой, тем будет лучше для всех. И возможно, я даже не потеряю работу из-за прогула.
– Да брось! – беспечно отозвалась Ниса и, наверное, сопроводила бы свои слова каким-нибудь жестом, если бы руки подруги не были заняты. И если бы она не пятилась попой вперед через порог, вынося на лестничную площадку труп. – Макс никогда тебя не уволит. Он в тебе души не чает.
– Ты про её начальника? – встряла в разговор Руся, споро запирая за нами квартиру на замок.
– Ага, – подтвердила Ниса, нажимая локтем на кнопку вызова лифта. – Начальник, который уже давно и безответно влюблен в нашу подружку.
И Ниса бросила на меня хитрый взгляд из-под длинной, падающей на глаза челки. В ответ я лишь вздохнула и покачала головой.
– Хочешь сказать, что это не так? – хихикнула Ниса в тот момент, когда послышался гул и откуда-то с верхних этажей к нам устремился лифт. Устремился не так, чтобы очень сильно торопясь, а потому я сдула с лица несколько случайно прилипших волосинок и прислонилась к стене.
– Хочу сказать, что ты преувеличиваешь, – и я была абсолютно уверена в своих словах.
Макс, мой босс, хоть и оказывал мне определенные знаки внимания, но было это давно и быстро закончилось. Как только я тонко намекнула, что у меня есть жених и свадьба с ним – дело решенное. Что самое главное – я практически не врала. Жених и правда присутствовал в наличии. У него имелось трудновыговариваемое имя и папа-король в придачу. И были мы с ним помолвлены ещё с тех времен, когда оба лежали в колыбельных и мирно гремели погремушками. О нашем браке договорились родители. Инициатором выступил мой отец, который решил, что выдать свою старшую дочь за внука короля Индзанаги – отличная идея. Всё дело в том, что папуля, после рождения первенца женского пола, рассчитывал на последующее появление сына, наследника престала. В понимании моего архаичного настроенного отца, признающего исключительно патриархальное устройство общества, трон следовало передавать лишь отпрыску мужского пола. Но судьба – забавная штука, у короля Талласа вот уже двадцать пять лет как рождаются исключительно девочки. Как итог – я могла похвастаться младшими сестрами в количестве четырнадцати штук, а папуля – периодическим нервным тиком от концентрации женщин вокруг него.
Лифт, наконец, доковылял до нашего четвертого этажа. Створки старенькой конструкции разъехались в стороны с отвратительным скрипом.
– Тебе надо переехать, – отдуваясь, проговорила Ниса, затаскивая труп в кабину и пытаясь так притиснуться к стене, чтобы осталось место и для меня.
– Ага, чтобы трупы было удобнее вывозить, – съехидничала я и кивнула Русе, которая приступила к выполнению своей части затеянной нами импровизированной спецоперации. А именно – заторопилась вниз по лестнице, чтобы встретить нас на первом этаже и позаботиться об отсутствии свидетелей.
– Зря ты с ним так, – нарушила молчание Ниса, когда я нажала на единицу и кабина, вздрогнув, поползла вниз со скоростью престарелой черепахи.
– Ты о чем? – не сразу сообразила я.
– О ком, – поправила подружка, стоя за моей спиной. – О Максе. Он хороший парень, красивый, умный, добрый, в тебе души не чает. Ты не видишь, но он смотрит на тебя так…
– Как? – начала я злиться, потому что терпеть не могла обсуждать свою личную жизнь. Да и обсуждать-то особенно нечего было. Личная жизнь моя напоминала болото – зеленая трясина, в которой громко квакали лягушки.
– Как больной щеночек, – наконец, смогла подобрать нужную метафору подруга. – Тоскливо и умоляюще одновременно.
– Ты же знаешь, я не могу, – проронила я тихо как раз в тот момент, когда лиф достиг первого этажа и после повторной пытки скрипом мы увидели стоящую перед нами раздраженную Русю.
– Мне пришлось напугать бабулю, вышедшую погулять со своим шпицем, – гневно заявила подруга, нервно постукивая ножкой по полу.
– Бабуля-то хоть жива? – весело поинтересовалась Ниса, помогая мне выволакивать ковер.
– Жива, – Руся нервозно поправила волосы и оглянулась по сторонам. – Но, скорее всего, ближайшие несколько недель она будет заикаться. На пару со шпицем. Шпиц, возможно, дополнительно будет писаться по ночам.
– Не страшно, – отмахнулась Ниса и поторопилась к выходу, увлекая за собой и меня, отчаянно вцепившуюся в край ковра словно в последнюю надежду.
– В следующий раз, когда опять кого-нибудь прибьешь, утилизируй труп самостоятельно, – попросила я, придерживая бедром дверь подъезда и пропуская вперед Русю. Муза, оценив обстановку, махнула нам рукой и побежала открывать багажник припаркованной чуть в стороне машины Нисы.
– Надеюсь, больше я никого не убью, – проскрипела зубами подруга. – Почему он такой тяжелый? Мне кажется, или за последние несколько минут он стал тяжелее?
– Это на тебя давит твоя совесть, – пропыхтела я, хотя и сама ощущала нечто подобное.
– Совесть в доле, – выдохнула Ниса, и мы приступили к упаковыванию трупа в багажник, что было нелегкой задачей. Руся, как акула, наворачивала круги вокруг нас, пытаясь контролировать одновременно и детскую площадку, с которой она согнала парочку школьников, и окна выходящих во двор квартир, и все четыре подъезда. Уже через пару минут у неё выступил пот на висках, а лицо стало выглядеть таким красным, словно вот-вот задымится.
– Поехали, – поторопилась я, пожалев нашу музу, которая была на пределе, и с усилием захлопнула багажник, заодно что-то прищемив не до конца вместившемуся мертвецу.
Хорошо, что ему уже было всё равно.

Глава III
За руль села я, потому что единственная знала, куда ехать. Не желая терять время в пробках, я сразу направила машину в сторону объездной трассы, чтобы быстро выбраться из города.
– Ты была на этой даче раньше? – поинтересовалась Ниса, выглядывая в окошко и напоминая любопытного золотистого ретривера. Разве что язык не высовывала и не капала слюнями на сидение.
– Один раз, – ответила я, не отрывая взгляда от дороги. – Неделю назад. Место там не особенно глухое, но и не оживленное. В зимнее время поселок почти пустой, а вот к лету народ начинает съезжаться.
– Пока ещё не лето, а, значит, людей мало. И никто нас не увидит…, – понадеялась Ниса, довольно щурясь на ощутимо пригревающем солнышке.
– Лето через две недели, – угрюмо заметила Руся с заднего сидения.
– А вот тех, кто на галерке я попрошу помолчать, – с ласковой улыбкой заявила подружка и добавила: – Не нагнетай, а?
– Ты бы мужиков не гробила, я бы вообще молчала, – процедила Руся, всем своим видом демонстрируя, как она рада быть частью нашего скромного, но пышущего энтузиазмом отряда. – А если бы ты была чуть более разборчива в связях…
– Да подумаешь! – фыркнула банши, перебивая. – Всего-то один разочек не повезло! Кто ж знал, что я наткнусь на этого… мохнатого! Просто я очень общительная!
– Я бы сказала, с перебором общительная, – вырвалось у меня, хотя участвовать в перепалке желания не было. В какой-то момент мне показалось, что я услышала стон, донесшийся из багажника. Но к моменту, как мы выехали из города мне удалось убедить себя, что просто послышалось.
– Вот-вот, – покивала Руся в мою поддержку. – А я бы сказала, что твой круг общения – неприлично широк. И так уже половина города знает все анатомические подробности твоего тела.
– Всего-то половина? – притворно удивилась Ниса, складывая ручки на груди. – Теряю навык!
– Остальная половина просто либо ещё в детский сад ходит, либо уже вставную челюсть полирует, – скривилась Руся, отбрасывая за спину блестящие волосы.
– Вот давай не начинать, ладно? – возмутилась Ниса. – А то я сейчас начну пересчитывать всех твоих кавалеров!
И всю оставшуюся дорогу они громко препирались, выясняя, кто из них ведет более развязную жизнь. Через пять минут у меня начала болеть голова от этих воплей, больше похожих на вопли двух свихнувшихся сов. К счастью, до дачного поселка, где располагалась избушка моей соседки, путь был недолгим. И добрались мы быстро, благо трасса в этом направлении была практически пустой. Оно и не удивительно, кто ещё потащится в понедельник с утра на дачу?
Нужный участок я нашла быстро несмотря на то, что в первый свой приезд основательно покружила по маленьким улочкам, у которых отсутствовали названия, а у участков – нумерация. Как здесь ориентировались местные жители, так и осталось для меня загадкой. Наверное, срабатывал инстинкт родного гнезда.
– Приехали, – оповестила я, заглушая мотор и выбираясь из машины.
– Любопытное строение, – оценила Ниса, выходя следом за мой и оглядывая небольшой, нестандартно узкий и высокий, двухэтажный домик, выглядевший как половина нормального дома. – Словно кто-то взял и отрезал от него кусок.
– Не важно, как выглядит дом, – недовольно буркнула Руся, приближаясь к выкрашенным в зеленый цвет воротам. – Главное, что территория большая и деревьев много. Не так заметно будет со стороны, что мы там копаем.
– А от кого скрываться? – развела Ниса руками. – Здесь всё равно никого нет.
На первый взгляд так и было. По обеим сторонам дачного домика располагались незастроенные и вроде как даже заброшенные участки, уж слишком много беспорядочно разросшейся растительности там имелось. Территория напротив, то есть, через узкую одноколейную дорогу, вообще напоминала пустырь, владелец даже не потрудился огородить свою собственность забором. А вот наискосок возвышался приличный кирпичный дом, который выглядел слишком основательно для дачного.
– Похоже, здесь живут круглый год, – тихо заметила Ниса.
– Если мы будем выволакивать труп, – подошла к нам Руся, уставившись в том же направлении, – то из его окон мы будем видны как на ладони. Не успеем за лопату взяться, как к нам нагрянут ребята с наручниками.
– Ворота вроде открываются, – присмотрела я к зеленой конструкции. – Возможно, смогу заехать на участок.
– И, кстати, о лопатах, – вспомнила Ниса, упирая руки в боки. – У нас их нет.
– В доме, на первом этаже, я видела в углу сапку и грабли, – припомнила я, направляясь к воротам. – Зайди, посмотрите. Может, там и лопаты где припрятаны.
И бросила подругам ключи от дома.
– А если их там нет? – напряглась Руся.
– А если их там нет, то Ниса будет копать землю садовой грабелькой! – вспылила я.
Следующие полчаса мы были очень заняты. Я занималась воротами, которые из-за основательно проржавевших петель удалось открыть только с третьей попытки, а Ниса с Русей искали орудия труда, которые когда-то сделали из обезьяны… ну, то, что мы имеем сейчас.
– Как вы там? Готовы? – поинтересовалась я, после того, как въехала на территорию и кое-как сдвинула обратно створки ворот.
У машины, как двое из ларца, нарисовались подруги.
– Ох, – непроизвольно отпрянула я.
В каждой руке у них имелось по лопате. В ответ на мой вопрос девушки синхронно и очень сосредоточенно кивнули, а после Руся молча протянула мне одну из лопат.
Проверив, надежно ли нас прикрывают успевшие покрыться молодой листвой деревья, мы сперва выволокли мертвого оборотня из багажника и пристроили его под особо внушительным стволом ореха. А после втроем принялись копать, раз уж на каждую нашлось по садово-огородному инвентарю. Четвертая лопата осталась не востребованной, так сказать, про запас. Не вручишь же её покойнику с просьбой присоединиться к мероприятию по организации его собственной могилы.
– Ненавижу тебя, – выдохнула Руся через полчаса интенсивной работы, втыкая лопату в землю и устало облокачиваясь о черенок. – Вот просто ненавижу.
Из нас троих ей было труднее всего. Рафинированная интеллигентка, взращённая под присмотром гувернанток на классической музыке, литературе и живописи, она, как истинная муза, не была подготовлена к тяжелому физическому труду. По идее, из меня труженик земли был тоже сильно так себе, но моя бабушка приложила все усилия, чтобы воспитать из внучки максимально приземленную особу.
– Как вы это делаете? – утирая пот со лба, спросила Фируса, удивляясь нашей с Нисой резвости.
– По возможности, молча, – выдавила я из себя, как можно глубже погружая лопату в грунт. – Но я с Русей солидарна, Ниса. Я тебя тоже ненавижу.
– Злые вы, уйду я от вас, – пропыхтела банши, упорно продолжая изображать из себя крота.
– Ты всё только обещаешь, – выдохнула я, падая на травку рядом с выкопанной ямой. С непривычки мигом разболелись руки и плечи. – Может, хватит уже, а? С метр мы выкопали. Твоему дружку хватит.
– Ладно, – выдохнула Ниса, стоя на дне импровизированной могилы. – Несите тело.
– Ты с ним спала, ты и неси, – заупрямилась Руся, устало опускаясь рядом со мной.
Ниса посмотрела на нас, грязных, потных, выдохшихся и не испытывающих к ней светлых чувств, и согласно кивнула, потопав к притаившемуся под деревом трупу, всё ещё облаченному в ковер, как в саван.
Через два часа мы вновь сидели у меня на кухне и пили – кто чай, кто кофе, а кто и ликер.
– Ты же понимаешь, что его будут искать? – спросила я, крутя в руках чашку. – И рано или поздно члены его стаи выяснят, что случилось. И вот тогда начнется жаришка. Ягуаретты не те, кто просто смирятся со смертью одного из своих. Они будут мстить. И что-то мне подсказывает, что эта месть не будет милосердной.
– Для начала, им потребуется найти нас, – разумно заметила Руся, но тут же с промелькнувшей в глазах тревогой покосилась на Нису. – Вернее, им потребуется найти того, кто убил их собрата. Кстати, как вы познакомились?
– Точно, – поддержала я подругу и потребовала у Нисы: – Давай, выкладывай, как тебя угораздило связаться с оборотнем и, что ещё более интересно, за какие грехи ты его к праотцам отправила?
– И втянула во всю эту историю нас, – с нарастающим раздражением пробурчала Руся, утыкаясь носом в свою чашку.
– Ты же просто так шашкой не машешь, – попыталась я сгладить довольно резкие слова музы, которая порой бывала весьма категоричной. – Значит, было за что?
Ниса резко погрустнела, тяжело вздохнула и принялась рассказывать:
– Всё произошло случайно. Мы познакомились с ним в библиотеке.
Руся поперхнулась недопитым чаем и закашлялась. Я же до рта чашку так и не донесла, выплеснув её содержимое себе на штанину. Ниса схватила кухонное полотенце и швырнула мне на колени, чтобы промокнуть пятно.
– В библиотеке? – сквозь кашель выдавила Руся, пытаясь прийти в себя.
– Ага, – грустно кивнула Ниса и потянулась к вазочке с печеньем. Когда подруга нервничала – ела за троих. Троих гиппопотамов.
– А там ещё знакомятся? – удивленно обратилась я к покрасневшей Русе. Та лишь пожала плечами, не оставляя попытки справиться с кашлем.
– Я не знаю, – кое-как промолвила она.
– Ты же муза, как ты можешь не знать? – настаивала я.
– Библиотека – не моя сфера деятельности, – скривилась подруга. – Ты знаешь, я работаю только с художниками.
– Ага, и последний художник, которому ты навеяла вдохновение изобразил нечто, напоминающее лужу на полу, – фыркнула Ниса, отчего из её рта вылетело несколько крошек.
Руся наморщила носик, одна из крошек приземлилась аккурат на её запястье. Муза небрежно смахнула крошку одним пальцем и решила вступиться за своего любимчика. На самом деле, фаворитов у неё было много – каждую неделю новый. Но самый последний, и надо отметить, самый бездарный, здесь я была с Нисой солидарна, отчего-то задержался дольше остальных. Прошло больше полугода, а Руся так и не отправилась на поиски нового великого таланта.
– Картина называется «Невозделанное», – сердито заявила нам муза. – И чтобы вы понимали в искусстве? Вы Вермеера от Гогена не отличите!
– А вот этот твой недоделанный, он Вермеер или Гоген? – с милой улыбкой и круассаном в руке поинтересовалась Ниса.
– Ни тот, и ни другой, – прищурила глаза Руся.
– Мне кажется, что с Вермеером у него общего только понимание того, что мольберт надо ставить на пол, а не подвешивать к потолку, – начала рассуждать банши, размахивая сдобой. – А с Гогеном – умение держать кисточку правой рукой, а не левой пяткой. Хотя, глядя на его экзерсисы, создается впечатление, будто именно пяткой он свои картины и рисует.
– Рисуют на заборе, – рыкнула Фируса. – А картины пишут. И Захар пишет в жанре постмодернистской эстетики. Он – гений, до которому вам – как до Луны пешком.
– Нам на Луну не надо, ни пешком, ни на поезде! – хохотнула Ниса.
– Давайте оставим Захара в покое, – сдержанно предложила я, предчувствуя бурную дискуссию на тему величины гениальности нового друга Фирусы.
– Да, – оживилась наша муза. – Давайте вернемся к обсуждению того, как Ниса ягуаретта угрохала!
– Итак, вы познакомились в библиотеке, – начала я с начала. – Как ты в библиотеке-то оказалась? Не думала, что ты вообще знаешь, где они находятся.
– И что они существуют…, – будто бы между делом вставила Фируса.
Ниса хмуро глянула на меня исподлобья, отложила булочку с маком, которую она схватила едва только доев слоёный рогалик и с обидой протянула:
– Чтобы вы знали, я люблю читать!
– Ага, этикетки на винных бутылках, – хмыкнул Руся. – А что-то более длинное ты перестала читать ещё в пятом классе.
Я быстренько пнула Русю по ноге под столом, но подруга не уловила намек.
– Что? – глянула она на меня, выдавая с головой. – Это ведь правда! И Ниса знает, что правда! Она не самая большая интеллектуалка во вселенной.
Я округлила глаза, мол, придержи коней, подруга.
– Может быть, я решила измениться? – вдруг шмыгнула носом банши, отворачиваясь от нас.
– Что, правда? – оживилась Руся, которая давно мечтала сделать из Нисы, как она выражалась, приличную девушку.
– Нет, – рассмеялась Ниса, шутливо толкнув подругу в плечо. Руся скривилась и потерла плечо, приложив немало усилий, чтобы не улететь с кухонного диванчика прямо под стол. – С чего бы мне меняться? Я – идеальна! А если кто-то с этим не согласен, он может пойти прогуляться в лес, за шишками.
И Ниса выразительно посмотрела в сторону всё ещё держащейся за плечо Руси.
– Я в лес не хочу, – быстро отреагировала последняя. – И шишки мне не нужны.
– Тогда сиди на месте, – благосклонно разрешила Ниса.
– Что ты забыла в библиотеке? – начала раздражаться я из-за того, что мы трое не могли остановиться от перепрыгивания с одной темы на другую. Так происходило постоянно – начинали с обсуждения нового сериала, а заканчивали проблемами миграции зябликов.
– Мне нужна была энциклопедия, – буркнула Ниса. – А в книжном я ничего не нашла.
– Час от часу не легче, – едва не схватилась за сердце Руся. – Теперь ты энциклопедиями интересуешься?
– Да, блин! – вспылила Ниса и от переизбытка эмоций начала активнее размахивать руками.
Я тихонечко отодвинула от неё подальше сахарницу, чайник с заваркой и початую бутылку ликера, который Ниса периодически подливала себе в кофе. – Мне тут нового ребенка подсунули, а он столько вопросов задает! Что, где, когда и почему! Задолбалась ответы в гугле искать! Думала, притащу пацану энциклопедию, пусть изучает и отстанет от меня. Родители его против гаджетов, адепты старого, блин, воспитания, а вот против книг ничего не имеют. Кто ж знал, что сегодня энциклопедии в магазинах днем с огнем не сыщешь!
Несмотря на свою магическую и очень воинственную сущность банши, Ниса работала. И, как бы это странно не выглядело, работала она в мире людей няней. Да, она смотрела за чужими детьми, хотя по собственному признанию детей не очень-то и любила. Почему она работала именно няней? Ну, ей не хватало терпения и способности подстраиваться под коллектив для работы в офисе. Она ненавидела всё, что было связано с цифрами и умножать три на четыре не умела даже с калькулятором, что делало её не пригодной для коммерческой сферы. Сфера обслуживания также не подходила подруге категорически, потому что был велик шанс, что какого-нибудь капризного клиента она просто покалечит. А вот детей Ниса не трогала. Они её раздражали, бесили, доводили до точки кипения, но именно ради них она старалась сдерживаться и контролировать свои эмоции. В какой-то степени, дети делали её лучше несмотря на то, что я пребывала в твердой уверенности, что дети не могут воспитывать детей.
– Просто ты не в тех местах ищешь, – с ухмылочкой заявила Руся. – В отделе с бульварными романами энциклопедии не выставляют.
– Я смотрела во всех отделах, – закатила глаза Ниса. – И вообще, кто в наше время говорит «бульварные романы»? Ты как будто сама из романа 19 века случайно выпала.
– Так говорят образованные люди, – процедила сквозь зубы Руся.
– Я тоже образованная, – развела руками Ниса. – И я так не говорю.
– Ты с трудом школу закончила! – не выдержала Руся и начала, что называется, резать правду-матку. – А в университете все четыре года плавала как известная субстанция в проруби. До выпуска дотянула только потому, что Ди тебе помогала.
– Я не помогала, – быстро пришлось соврать мне.
– Ну, да! – не поверила Руся. – А кто сидел ночами и писал ей рефераты, курсовые и контрольные? А потом ходил, как зомби, с красными глазами?
– Так, ты пошла в библиотеку, – попыталась я вернуть беседу в нужное русло, поворачиваясь к Нисе. – И?
– И столкнулась в отделе русской литературы с парнем, – машинально проговорила Ниса, а после спохватилась: – Ну, то есть, с оборотнем.
– Это я уже поняла, – кивнула я. – Что было дальше?
– Он уронил мне на ногу Толстого, – угрюмо продолжила Ниса.
– Он что, приволок в библиотеку труп графа? – опять ехидно встряла Руся. – Бедный писатель, он разве ещё не истлел?
– «Анну Каренину» он на меня уронил, – прорычала Ниса.
– Так, все-таки, он не смог удержать Каренину или Толстого? – продолжала веселиться Руся, кажется, пытаясь возместить моральный ущерб, нанесенный её психике нашим сегодняшним мероприятием.
– Я тебя сейчас укушу, – пригрозила Ниса, окончательно потеряв терпение.
– Так, угомонились, – прикрикнула я. – Обе!
– Она первая начала, – в один голос заявили подруги.
– Хорошо, – я тяжело вздохнула, поражаясь собственному терпению. – Он уронил книгу, что было дальше?
– Начал извиняться, просить прощение, предлагать помощь, – и прежде, чем Руся успела раскрыть рот, Ниса быстро пояснила, в основном, музе: – Он предложил отвезти меня в травмпункт, ясно?
– Ну, да, тесное знакомство с классической литературой – это ведь такая тяжелая травма, – не смогла не прокомментировать подруга, обращаясь ко дну свой чашки с травяным чаем.
– Это было больно, понятно? – возмущенно запротестовала Ниса. – Но врач мне действительно был не нужен, о чем я и сказала Эмилю. И тогда он предложил отправиться в кофейню, чтобы он смог загладить передо мной свою вину. Я согласилась, и мы отправились на его машине в центр. Там зашли в кафешку, съели по десерту, выпили по чашке капучино, а после он отвез меня домой.
– То есть, ты, не задумываясь, показала парню, с которым познакомилась час назад, свое место жительства? – подвела я промежуточный итог.
– А что здесь такого? – беспечно пожала плечами Ниса, ещё не понимая, к чему я клоню. – Он был очень милым и заботливым, постоянно спрашивал, как я себя чувствую и делал комплименты.
– Какой галантный кавалер, – криво усмехнувшись, хмыкнула Руся. – Ты правда не соображаешь, что к чему?
Ниса хлопнула длинными ресницами и уставилась на меня с явным требованием объяснений.
– Ваше знакомство выглядит очень подозрительно. Так, словно он намеренно с тобой столкнулся, понимаешь? А так как для тебя посещение библиотек – поведение не типичное, это значит только одно – за тобой следили. Этот Эмиль, кстати, не объяснил, что он сам забыл в библиотеке?
– Сказал, что пришел за учебником для младшего брата. Их семья недавно переехала в наш город, и они ещё только осваиваются. Эмиль попросил меня показать ему окрестности, и я согласилась. Мы договорились о встрече и на следующий день, то есть, вчера, он заехал за мной в семь часов вечера.
– Кто устраивает экскурсии по вечерам? – справедливо засомневалась Руся.
– Если только это не было экскурсией по питейным заведениям столицы, – предположила я и по виноватому взгляду подруги поняла, что попала в яблочко. – Да, Ниса?
– Кому интересны памятники да площади? – начала она защищаться.
– Конечно, стриптиз-клубы куда любопытнее, – проворчала Руся. – И в какой из них ты его потащила?
– В «Карамель», – пробурчала Ниса, складывая руки на груди и откидываясь на спинку дивана с таким видом, как будто собралась навечно обосноваться на моей кухне.
– Вот парень, наверное, удивился, когда вместо культурной программы получил столик в первом ряду с видом на задницу стриптизерши, – развеселилась я. – Как только не сбежал?
– Он современный человек с широкими взглядами! – воскликнула Ниса, глядя на нас исподлобья.
– Был, – кивнула Руся. – Был современным человеком с широкими взглядами. Такими же широкими, как шпагат девицы на пилоне.
– Что случилось дальше? – я не отказывалась от попыток превратить этот балаган в конструктивную беседу.
– Ну, мы выпили, – замямлила Ниса и почесала затылок. – Потом ещё раз выпили. И еще…
– А потом ещё и ещё, – не выдержала Руся. – В общем, мы поняли, вы нахлестались до потери пульса.
– Практически, – не стала спорить банши. – Да, мы отлично повеселились в клубе, потом заскочили в парочку баров по пути ко мне домой. И в итоге…
– …оказались в одной койке, – догадалась я. – Ты бы хоть дождалась второго свидания.
– Он мне очень понравился, – развела руками Ниса, пытаясь хоть как-то оправдать своё не самое образцовое поведение. – А жизнь и так коротка, никогда не знаешь, что ждет за поворотом!
– Да, вот твоего красавчика за поворотом… ждала ты! – с фальшивой радостью воскликнула Руся. – Практически, как женщина с косой. Не хватало только черного балахона и, собственно, косы.
– Значит, вы переспали, – задумчиво протянула я, отводя взгляд к окну, за которым уже вовсю бушевала весна, плавно переходящая в лето. Как раз под моим балконом цвела сирень и сладковато-цветочный запах проникал сквозь распахнутые створки, искушая бросить все дела и отправиться гулять в ближайший парк. Но почему-то присутствовало стойкое ощущение, что насладиться долгожданным майским теплом я смогу не скоро. А возможно, вообще никогда. Мне дико не понравилась вся эта ситуация с убитым оборотнем. Не только потому, что я не любила закапывать трупы. В нашей жизни случалось много такого, что обычного человека повергло бы в шок, а потому и на мир, и на свое существование в нем мы смотрели несколько иначе.
И всё же, присутствовало что-то. Какое-то необъяснимое напряжение. Не только во мне. Оно ощущалось в мире, в воздухе вокруг меня. И я знала, что подруги это тоже чувствовали. Просто выражали свою нервозность по-разному. Руся ехидничала с каждым раз всё жестче. Ниса проявляла так несвойственные ей слабость и растерянность. А я… меня мучил страх, временами переходящий в настоящую панику, которую я с трудом удерживала внутри себя.
Приближалось время больших перемен…
– Было ещё что-то, правда? – не глядя на банши, проговорила я. – Что-то, о чем ты нам не сказала,
Ниса потупила взгляд.
– По приезду ко мне домой мы… догнались таблетками, – нехотя произнесла она, глядя на свои сложенные на коленях руки.
– Что за таблетки? – вмиг стала серьезной Фируса, ещё сильнее выпрямив свою идеальную спину потомственной балерины.
– Наркотики, – мрачно высказала я то, что и так было уже очевидно.
– Не совсем наркотики, скорее просто расслабляющее средство, – начала нехотя оправдываться банши. – Один знакомый дал мне их где-то с неделю-две назад. Сказал, что это какая-то новая разработка одной фармацевтической компании, которая пыталась создать нейро-что-то-там. То ли стимуляторы, то ли релаксанты. Но потом у них там что-то пошло не так. Массовое производство так и не запустили, а то, что было уже создано для проведения испытаний засунули в дальний угол, но через какое-то время они появились на черном рынке лекарств. Таблетки вызывают эйфорию, но без привыкания. По крайней мере, так было заявлено в «рекламе».
– То есть, – начала свирепеть я и чем дальше Ниса говорила, тем сильнее во мне клокотала злость. – Тебе подсунули какую-то полулегальную непроверенную дрянь, а ты подумала: «Почему нет? Дай-ка закинусь и посмотрю, что будет дальше – рога вырастут или ноги отвалятся»? Так, да?
– Не начинай, – поморщилась подруга. – Как видишь, у меня ничего не выросло и не отвалилось.
– Если не считать спокойной жизни, – вставила Руся. – Она-то как раз отвалилась.
– Да я и не собиралась их пробовать! – подскочила Ниса, ее щеки покрылись нездоровыми красными пятнами. – Засунула в тумбочку и забыла. Но когда мы с Эмилем приехали ко мне, нам было очень весело… и захотелось, чтобы стало ещё веселее.
– Да, отказ печени – это очень весело, – это опять Руся.
– Но к тому моменту весь алкоголь уже закончился, – Ниса почесала нос и вздохнула словно маленькая девочка. – А ехать куда-то искать круглосуточный магазин, где продадут спиртное в половине четвертого утра, было лень.
– И вы решили попробовать таблетки, – сделала я неутешительный вывод.
– И мы решили попробовать таблетки, – слово в слово подтвердила Ниса. – Но честное слово, я этого не планировала!
– Убийства? – я подалась вперед, всматриваясь в виноватые глаза банши. – Или того, что случилось до него?
– Я проснулась, когда начало светать, – быстро заговорила Ниса, поняв, что тянуть дальше нельзя. – Сначала не сообразила, что произошло, но потом увидела Эмиля. Он лежал рядом со мной, запутавшись в простыне, и бился в судорогах.
Подруга всхлипнула и прикрыла лицо руками.
– Это было так страшно. Он дергался всем телом, словно его что-то ломало изнутри. От его содроганий кровать ходила ходуном. В какой-то момент мне показалось, что деревянный каркас начал разламываться! А потом я услышала эти влажные, словно причмокивающие звуки. И шли они… от него. Его тело… оно перестраивалось. Его суставы щелкали, мышцы вздувались, кости ломались и сращивались заново, но уже в совершенно другом виде! У меня на глазах он трансформировался во что-то другое, не человеческое! И когда он встал на четвереньки, взглянув на меня дикими, такими пылающими, глазами… я всё поняла.
– Он перекинулся? – ахнула муза, хватаясь за рот ладошкой.
– Да, – Ниса отняла руки от лица и посмотрела вперед пустым, невидящим взглядом. – Я многое видела в жизни. И, конечно, я знала о существовании оборотней и даже видела их в животной форме. Но с таким… я не сталкивалась никогда. Это было что-то другое, что-то страшнее… и сильнее меня.
И здесь можно было без преувеличения довериться словам Нисы. Как банши, она действительно была тренирована и подготовлена так, чтобы встретить любую опасность и победить. В принципе, в этом и заключалась особенность клана банши. Быть сильнее других, быть сильнее многих. Своих детей, не зависимо от пола, банши начинали тренировать с самого детства, давая ребенку в руки арбалет сразу же, как только он мог стоять без посторонней помощи. Жесткое воспитание, включавшее не только изнуряющую физическую подготовку, лишь усложняющуюся с каждым годом, но и изучение тайных знаний, хранящихся в клане, по итогу давали свои плоды. Многие маги-аристократы и высокородные вампиры нанимали банши для своей личной охраны. И платили за сохранность своей жизни и своего имущества очень хорошие деньги. Наемными убийцами банши не работали, хотя я знала от Нисы, что предложения регулярно поступали. Так что, если подруга говорила, что испугалась, это значило она столкнулась с чем-то действительно ужасным.
– Ниса, – тихо позвала я, пристально глядя на растерянное лицо подруги. – Тебе ведь его не заказывали, правда?
– Да как ты…, – задохнулась банши от возмущения и подскочила на ноги с такой яростью, что чуть не опрокинула стол. – Ты же знаешь, что я никогда!…
– Сядь, – спокойно попросила я и молчала до тех пор, пока подруга не вернулась на место. – Знаю. Знаю, но не могла не спросить. Потому что вся эта история очень плохо пахнет. Правильно ли я поняла, что парень перекинулся и попытался на тебя напасть?
– Он не попытался, – Ниса обиженно надула губы. – Он напал. И намерения у него были… ну… как бы так сказать…
– Он хотел тебя не только съесть, – подсказала муза.
– Можно и так сказать, – хмуро кивнула Ниса. – Но я была быстрее. Ты же знаешь моего папочку, с ним хочешь – не хочешь, а мгновенно реагировать на угрозу научишься.
Я согласно кивнула. Папа у Нисы имелся… своеобразный. Высокий, поджарый и мускулистый, покрытый татуировками с головы до пят. Женщины его обожали, на инстинктивном уровне считывая в нем власть, силу и жесткость, граничащую с жестокостью. Мужчины опасались, понимая, что такой противник мало кому по зубам. Я же называла его дядя Изя, и являлась единственной во всем мире, кому было позволено так к нему обращаться. В клане он был непререкаемым авторитетом для всех. Но не для Нисы. Единственная девочка в семье, лишившаяся матери в раннем детстве. Единственная сестра и дочь для старших мужчин. Она всегда была на особом положении, зная, что за строгостью скрывается любовь, забота и страх потери. Поэтому подружка долгие годы, по ее собственному признанию, халявила, как могла. Пока не произошел один случай, который заставил дядю Изю взяться за дочь по-настоящему и вымуштровать, не жалея. По итогу, получилась девчонка, которая была способна разрыдаться при виде мертвого щенка и при этом спала с мачете под подушкой. Но голова убитого оборотня была на месте, а это значит…
– Когда он бросился на меня, я среагировала быстрее, чем успела подумать, – признала Ниса. – Просто удар – и через мгновение он уже лежит у меня в ногах абсолютно… мертвый. Я даже не сразу сообразила, чем именно его убила.
– Погодите, – напряженным голосом начала Фируса. – Но разве для того, чтобы убить оборотня не нужно проткнуть ему сердце серебренным клинком или прострелить серебряной пулей? Их же вроде только так убивают.
И мы трое переглянулись.
– Вот черт, – с шипение выдохнула Ниса. – А я об этом не подумала.
Я не торопилась с выводами, судорожно размышляя над возможными вариантами.
– А этот нож, который ты в него всадила, он случайно не с серебряным покрытием?
Ниса отрицательно замотала головой, распространяя вокруг себя запах шампуня.
– Он был мертвый! – уверенно заявила подруга, переводя взгляд с меня на Русю и обратно. – То есть, совсем мертвый!
– А можно быть не совсем мертвым? – скривилась муза, нервно кусая губу. – Тут как бы два варианта – либо ты умер, либо нет. Наполовину не бывает.
– Ещё оборотни погибают при схватках с другими оборотнями, – проговорила я. – Но там их в буквальном смысле разрывают на куски.
Вдруг зазвонил мой телефон.

Глава IV
На экране высветилось имя начальства, которое явно было встревожено моим длительным отсутствием на рабочем месте и желало поинтересоваться, когда я соизволю явиться туда, где мне платят деньги.
– Так, а ну заткнулись обе! Быстро! – прикрикнула я на опять вступивших в бесполезный спор подруг, и с улыбкой в голосе пропела в трубку: – Привет, Макс.
– Привет, – с отчетливо слышимым напряжением проговорил мой босс.
– Слушай, я знаю, что должна была быть на работе…, – бросила быстрый взгляд на циферблат настенных часов, – ещё два часа назад. Но у меня небольшие семейные проблемы, так что…
– У нас есть дело, – не очень вежливо, что было ему несвойственно, оборвал меня Максим. – Убийство. И ты мне нужна, Ди. Здесь. Срочно.
– Погоди, какое дело? – растерялась я от неожиданности, потому что наша профессия была не особо прибыльной и большим спросом у населения не пользовалась. Мы редко были загружены делами по самую макушку, и ещё реже мы были загружены срочными делами.
– Приезжай, всё узнаешь, – приказал Макс. – Адрес сброшу смс-кой.
И разговор прервался короткими гудками.
Оставаясь в состоянии крайней растерянности, я отложила телефон и посмотрела на подруг. Те – выжидающе на меня.
– Что случилось? – быстро спросила Ниса. – На тебе лица нет.
– Конечно, нет, – кивнула Руся со скепсисом, – она ведь не успела его нарисовать
И вот это ехидство подруги помогло мне быстро взять себя в руки.
– Макс сказал, что у нас новое дело, – и я сжато пересказала наш с ним разговор.
– Это странно, – сделала вывод Ниса.
– Это не странно, это здорово, – не согласилась с ней Руся. – У них появилась работа, а значит – и деньги. А то подружка скоро перейдет в режим медведя.
– В смысле, впадет в спячку? – заморгала Ниса.
– В смысле, начнет лапу сосать от голода! – закатила фиолетовые глаза муза.
– И всё равно, – насупилась Ниса, не желая отступая от своей версии. – Мне это не нравится.
– Мне тоже много чего не нравится. Например, оливки в салате, – дернула плечиком Руся. – Но я же молчу.
– Ну ты сравнила! Нос с пальцем! – возмущенно повернулась к ней Ниса. – Где оливки в салате и где расследование убийства. При том, что она, – банши ткнула в меня пальцем, лишь чуть-чуть промахнувшись мимо глаза, – не следователь и даже не адвокат!
– Всё когда-либо случается в первый раз, – уверенно заявила муза, поднимаясь из-за стола. – Я вот, например, никогда раньше не закапывала трупы. Но теперь могу указать подобный опыт в своем резюме! Ладно, мне пора.
– Да, тоже буду собираться, – и я начала убирать посуду со стола.
– А как же я? – капризно протянула Ниса, не желая лишаться нашего с музой общества. Мы обменялись понимающими взглядами. Да, подружка умела быть той ещё занозой в одном месте, но когда она чувствовала себя уязвимой, то боялась оставаться в одиночестве. Ей нужен был кто-то, кто будет громче мыслей в её голове.
– Ты можешь остаться здесь, – предложила я. – Подождать меня с работы.
– Как пёсик, – пропела Руся.
– Да угомонишься ты сегодня или нет! – стукнула Ниса кулаком по столу так, что звякнули чашки о блюдца.
– Или нет, – плотоядно улыбнулась муза и направилась к двери.
– Ди… А что, если он и вправду жив? – едва слышно прошептала Ниса, глядя на меня так, словно мне были известны ответы на все вопросы во вселенной. К сожалению, это было не так.
– Если он жив, то у нас с тобой будет на одну проблему меньше, – вздохнула я и начала торопливо приводить себя в порядок.
– Но, Ди, – почти простонала Ниса. – Если он вдруг оживет и выберется из той ямы, в которую мы его скинули, то, вернувшись в город, он может пожаловаться на меня Совету Старейшин.
Такую вероятность нельзя было исключать.
– Он знает, кто ты? – не глядя на подругу, спросила я, хватаясь за косметичку. – Ты говорила ему свою фамилию, где работаешь, с кем общаешься, куда ходишь?
Ниса помотала головой из стороны в сторону.
– Нет, Эмиль считал меня простой няней. Но он может кое о чем догадаться, очнувшись в импровизированной могиле, – яростно зашептала подруга, проявляя чудеса сообразительности.
– Это да, – с ехидством согласилась я. – Не каждый способен встретиться с ягуаретта, выжить, а потом закопать его в землю.
– Вот-вот! Что мне делать, Ди? Может, съездить, проверить труп? – и она начала подниматься с дивана.
– Не дёргаться, – негромко, но с внушением приказала я. – Вот, что тебе надо делать. Будем решать проблемы по мере их поступления, а сейчас мне надо на работу, пока Макс не разозлился и окончательно меня не уволил.
– С кем он тогда останется работать? – отмахнулась Ниса. – С этой вашей полусумасшедшей секретаршей? Не смеши! А у тебя есть что-нибудь выпить?
И подруга полезла исследовать мои кухонные шкафчики.
– Молоко, – крикнула я, уходя в спальню.
– Я тебе что, теленок?! – полетело мне вдогонку.
– Ниса нашла выход из ситуации? – полюбопытствовала Руся, поправляя волосы перед зеркалом в прихожей. Она ждала меня, чтобы вместе выйти из дома. Муза успела переодеться, подкрасить губы и каким-то практически волшебным образом стать ещё краше, чем была.
– Ага, называется запой, – проворчала я, проходя мимо. В спальне я доставала из шкафа чистую рубашку и новые черные брюки.
– Всегда считала, что алкоголь лишь создает новые проблемы, а не помогает решить старые, – меланхолично заметила из прихожей Руся, зная, что я прекрасно расслышу её слова. Как и попытки Нисы отыскать на моей кухне что-нибудь спиртосодержащее, сопровождавшиеся значительным грохотом.
– Кажется, она уже приступила к простукиванию стен, – предупредила Руся, заглядывая ко мне.
– Ниса! – прокричала я в сторону кухни, буквально впрыгнув в брюки. Потом выбежала в коридор и оттуда продолжила, обуваясь: – Не надо пытаться найти в моей квартире тайники бутлегеров! На книжной полке в спальне стоит не початая бутылка коньяка!
– Мне кажется, коньяк после ликера не самая лучшая идея, – вновь вставила Руся с безразлично-холодным выражением лица.
– Наше утро началось с закапывания коченеющего мужика, – я потянулась к ручке двери. – Хуже уже быть не может.
И мы с Русей покинули квартиру, чтобы отправиться на работу. Она на свою, я на свою.
Надо сказать, что профессии наши отличались кардинально.
Как тонко чувствующая натура, Фируса тянулась ко всему прекрасному и творческому. Получив образование в Академии Искусств, она устроилась работать в галерею современной живописи под названием «Арт-Бульвар» и очень быстро прошагала по карьерной лестнице – от самого низа до самого верха. Сейчас она являлась директором этой самой галереи, превратив её в самый востребованный выставочный зал, очень популярный у столичного бомонда. Влиятельный в мире искусства англоязычный журнал даже как-то посвятил подруге один из своих ежемесячных выпусков, назвав её человеком, определяющим не только культурную жизнь столицы, но и то, как богачи будут тратить свои деньги.
Я, в отличие от нашей музы, не была столь же успешна на выбранном поприще. На самом деле, долгие годы я вообще не знала, чем хочу заниматься. А потому пошла учиться на юридический, решив, что знание законов и умение выступать в зале суда в любом случае всегда пригодится. В начале третьего курса на одной из студенческих вечеринок я познакомилась с Максом, который был на год старше меня и учился на там же факультете. Высокий, с красивой фигурой, созданной упорными тренировками в спортзале, с густой копной чуть вьющихся волос, озорным взглядом и отличным чувством юмора. Он был звездой университета, пользовался огромным спросом среди девчонок и даже преподавательниц заставлял вздыхать – кого томно, кого грустно. Но меня он привлек не этим. Я видела много красавцев в своей жизни, но ни один из них не казался мне интересным собеседником. С Максом же мы могли обсуждать всё на свете – от местных университетских сплетен до теорий Хокинга. Так и подружились. Понимая, что как друг он для меня гораздо важнее, чем как возможный временный кавалер, а у Макса все личные связи были временными, я всегда держала между нами некоторую дистанцию. Макс моё желание сохранить наши отношения на стадии дружеских быстро понял и принял, хотя и попытался время от времени перевести общение в горизонтальную плоскость, но скорее уже просто по привычке.
Получив на руки диплом о высшем образовании, друг некоторое время поработал по специальности, покочевал из одной юридической конторы в другую, но нигде надолго не задержался. И по итогу решил, что работать хочет на себя, а не на жадного дядю, воспринимающего своих работников как персональных рабов. Поговорив с родителями и уговорив старшее поколение профинансировать его новую затею, Макс открыл частное детективное агентство, воплотив в жизнь мечту своего детства. Лично я, узнав об этом, решила, что друг просто перечитал Конан Дойля. Но Макс никого не слушал и делал то, что считал нужным, почти сразу же предложив мне место в своей фирме. Я как раз к тому времени заканчивала университет, никаких планов на жизнь не имела, кроме стойкого нежелания выходить замуж. Макс на мою свободу не претендовал и в качестве босса подходил идеально, а потому предложение его было принято с немалым энтузиазмом. Так я и оказалась в небольшом офисе в одном из деловых кварталов столицы. У меня появился собственный стол, рабочий компьютер и даже телефон. Я завела себе большую записную книжку и красивый ежедневник. Поставила на столе фотографию бабули в дорогой рамке, как единственного члена моей семьи, которого можно без опаски показывать людям и… заскучала.
Шли дни, недели, месяцы. Периодически в нашу небольшую конторку, соседствующую с туристическим агентством и клининговой службой, заглядывали клиенты. Половина из них просто ошибалась дверью, а другая половина желала либо выследить неверных супругов, либо откопать компромат на врагов. Но Макс брался за любые дела, даже за просьбу найти потерянного пса, потому что арендную плату приходилось платить и платить реальным деньгами, а не фантиками от жевательных конфет, к которым так привязался мой босс в тщетной, наверное, сотой по счету, попытке бросить курить.
Чем я только не занималась за период своей трудовой деятельности. Сидела в засаде в кустах напротив дешевой гостиницы с фотоаппаратом наперевес. Следила за совладельцем небольшого японского ресторанчика под видом полусумасшедшей собачницы. Участвовала в розыске великовозрастного сына очень истеричной матери, которая хотела во чтобы-то ни стало выяснить, как далеко смогла сбежать родная кровиночка. Искала пропавший ювелирный гарнитур, который, по мнению слегка экзальтированной владелицы, украло привидение и который оказался просто не самой лучшей подделкой проданного в начале прошлого века оригинала. Настоящие бриллианты, кстати, сбыл ростовщику ещё прадед заказчицы, а подделку утащил племянник. Пятнадцатилетнему парнишке не хватало денег на дорогой игровой компьютер, и он решил таким радикальным способом решить проблему. Но после того, как в скупке ему сообщили, что стеклянные безделушки стоят меньше, чем его телефон, пацан просто выбросил украденное в ближайшую мусорную урну.
После всего, что мне довелось увидеть за время работы я полностью разочаровалась в человечестве. Люди казались мне мелочными, глупыми, жадными и эгоистичными. И чем больше я с ними общалась, тем сильнее мне хотелось вернуться домой, в море, и тем меньше я понимала бабушку, которая отдала всю свою магию за возможность жить как человек. И умереть, как человек.
Я бы на такое не решилась. Жить на берегу, глядя на море с полным осознанием того, что никогда больше не вернёшься в родную стихию, никогда больше не сможешь плавать между скал, резвиться с дельфинами и белухами, и выискивать разноцветные камушки на дне… Меня бы это убило. На фоне всего того, что существовало в моем родном мире человеческая жизнь казалась… обычной. Обычной и бессмысленной. Люди рождались, бесполезно проживали свой короткий век, оставляли потомство и умирали. И так снова и снова, по кругу, год за годом. И продолжалось это не одно тысячелетие. И будет продолжаться ещё столько же, до тех пор, пока они сами себя не уничтожат. А они уничтожат. И себя, и нас заодно. И тем не менее, что-то держало меня среди них. Наверное, крошечный огонек надежды, тлеющий в груди. Вера в то, что однажды что-то произойдет – и это станет началом новой эры, её зарей.
И вот, зазвенел первый колокольчик. Нападение ягуаретта на банши, в состоянии полного перехода из одного облика в другой.
Что может быть страннее этого и одновременно – тревожней?
Только поведение босса, который вдруг затребовал моего срочного появления на работе с учетом того, что из срочных дел у нас последний раз был вызов коммунальщиков, когда кто-то несколько месяцев назад перепутал нашу стоянку с мусорной свалкой. На самом деле, у нас вообще никаких дел не было. А тут вдруг убийство и расследовать его, судя по всему, поручили нам. Настолько маленькому детективному агентству, что его следовало рассматривать под увеличительным стеклом. И которое никогда не занималось ничем более серьезным, чем ловля неверного мужа с проституткой. Вот искать «наглого, блохастого, помойного» кота, благодаря стараниям которого породистая кошка, к большой неожиданности хозяйки, вдруг разродилась шестью котятами малопонятной породы это да, это по нашей части, а вот всё остальное…
Я довезла Русю до работы, благо нам было по пути, и отправилась по адресу, который успела получить от босса. Подъезжая к указанному месту, я сразу заметила несколько карет скорой помощи, парочку сверкающих мигалками экипажей полиции и некоторое количество неприметных машин, словно оказавшихся здесь случайно. Но что-то мне подсказывало, что это было не так.
Я припарковала свою недорогую иномарку у обочины, вышла на тротуар и, обогнув по кругу небольшой палисадник, приблизилась к высотному дому с одним подъездом, возле которого толпились люди. Большая часть из них была зеваками и праздными прохожими, почему-то находящимися не на работе в полдень буднего дня.
Я начала проталкиваться сквозь толпу, высматривая босса и одновременно набирая его номер.
– Алло, – наконец, ответили мне, когда я уже устала слушать противные гудки.
– Ты где? Я на месте, внизу, возле входа в подъезд, – тихо проговорила в трубку, стараясь не привлекать к себе внимания стайки любопытных старушек, примостившихся на лавочке поблизости и о чем-то воодушевленно перешептывающихся.
– Поднимайся наверх, – потребовал босс каким-то не своим голосом. – Седьмой этаж.
И собрался отключиться, как я выпалила:
– Погоди! Здесь на входе стоит шкаф в звании сержанта, что мне ему сказать?
– Скажи, что ты ассистент адвоката Емельянова.
– С каких пор ты представляешься адвокатом? – изумилась я, замерев на месте.
– Быстро сюда! – прикрикнул вдруг начальник, чем окончательно вверг меня в состояние шока. Макс никогда не кричал на меня, более того, он не высказывал недовольства даже тогда, когда из-за моих ошибок уходили клиенты.
– Извините, – заговорила я, пряча телефон в карман и приближаясь к сотруднику полиции, который своим массивным телом полностью перегородил проход, просто встав в проёме. – Мне нужно подняться наверх.
– Вы здесь живете? – сурово свел парень брови у переносицы.
– Нет, – с улыбкой ответила я. – Я здесь работаю.
Его лицо, по своей выразительности напоминавшее морозильник, исказилось, что, скорее всего, должно было демонстрировать интенсивную работу ума. Но если таковой и имелся, то работал плохо, постоянно зависал и перезагружался.
– В смысле? – отмер сержант.
– В смысле, мне надо туда, – и я изобразила рукой направление, куда конкретно мне надо. – Наверх.
– Зачем?
– Работать, – продолжала улыбаться я.
– Но здесь живут, – не унимался парень и, словно для придания убедительности занятой им позиции, поводил широкими плечами, едва не снеся дверной косяк.
– А я здесь работаю, – я водить плечами не стала, потому что водить особо было нечем. Нереиды в принципе не отличались внушительностью по самой своей природе. Ниса так вообще называла меня тщедушной.
– Это моя напарница, – раздался знакомый голос за спиной говорящей меблировки. – Пропустите.
– Адвокаты, – презрительно поморщился сержант, но отступил в сторону. Ровно настолько, чтобы я с трудом смогла протиснуться между ним и стенкой.
– Не могла сразу сказать, что ты со мной? – раздраженно заговорил Макс, едва только мы начали подниматься по ступенькам.
– Могла, но не стала, – ответила я, следуя за ним вверх по лестнице. – Он тупой.
– Это было неважно, важно было сделать так, как я тебе сказал, – бросил через плечо чем-то заведенный Макс.
– Ты трубку бросил, – буркнула я.
– И ты решила таким образом выразить свой протест? – Макс раздраженно топал, не сбавляя быстрого шага и едва ли не сайгаком прыгая по лестничным пролетам.
Мне пришлось мчаться следом, с трудом успевая дышать.
– Нет, просто он мне не понравился. Кто его вообще к людям выпустил? Рубка гуппи, только покрупнее…
– Грешно смеяться над убогими, – Макс схватился за перила и чуть сбавил темп. Мы к этому моменту были где-то между пятым и шестым этажами.
– Ты в курсе, что у таких, как я в принципе отсутствует концепция греха? Фух! – я остановилась и попыталась отдышаться.
– Да? Любопытно, – сдержанно отреагировал Макс, не оборачиваясь на отставшую меня.
– Только если религия имеет для тебя значение, – покачала я головой и, держась за бок, вновь начала подъем. – Что мы здесь делаем? И почему мы не поехали на лифте?
– Здесь живет моя старая знакомая, – сообщил Макс, осиливая последний пролёт и подходя к одной из четырех дверей, расположенных на седьмом этаже.
– Старая знакомая? – хмыкнула я, следуя за начальством. – Разве так теперь называют бывших дам сердца?
– Я настолько предсказуем? – нахмурился босс, перешагивая через порог чужого жилища.
– Нет, я настолько умна, – отвесила самой себе комплимент, но после добавила: – А ещё я очень хорошо тебя знаю.
– Видимо, даже слишком хорошо, – тихо пробормотал Макс так, чтобы услышала только я. И сразу стало очевидно, почему.
Квартира, в которую мы вошли, была местом преступления. Признаки случившегося горя бросились в глаза немедля.
Пол был грязным. Дорогие деревянные панели украсились следами пыльных ботинок, что свидетельствовало о немалом количестве людей, побывавших здесь совсем недавно. В воздухе витал аромат дешевого одеколона смешавшийся с запахом пота. Где-то в глубине квартиры раздавались голоса мужчин, они коротко и неприветливо переговаривались друг с другом. Потом появились двое парней с усталыми лицами и тяжелыми, безрадостными взглядами. Едва они вышли за дверь, как где-то за стенкой послышалось громыхание, словно кто-то попытался передвинуть диван и случайно его уронил. За грохотом последовал отборный мат. Ругались недолго, но с явным знанием дела и ответственным подходом к исполнению.
Я собралась было полюбопытствовать по поводу сути происходящего, как нам на встречу из ближайшей комнаты вышла девушка. Высокая, красивая, с переливающейся гривой темно-каштановых волос, чуть выпуклыми глазами и очень заплаканным лицом. Она двигалась стремительно и при этом изящно. Ощущалась в каждом её движении какая-то природная, не наигранная изысканность, которой я не видела даже у Руси. А муза была для меня эталоном женственности.
Я криво усмехнулась, глядя как красотка бросилась Максу на грудь, прижалась всем телом и начала всхлипывать. Босс приобнял бедняжку и приступил к успокаивающим поглаживаниям по голове. Стало понятно, почему он так сюда торопился и так подгонял меня. Прекрасная дева в беде позвала, и он примчался, аки рыцарь в надраенных доспехах.
– Может быть, вам уединиться? – любезно поинтересовалась я, обходя парочку. – Могу помочь снять гостиничный номер. Ну, или скамейку в парке.
– Прекрати, – поморщился Макс, не выпуская красавицу из своих объятий. – У Мари горе, она потеряла сестру.
Наверное, мне должно было стать стыдно.
Но не стало.
– И ей надо помочь организовать похороны? – громко поинтересовалась я, заглядывая в расположенное по левую сторону от входа помещение, которое оказалось кухней. Просторная, светлая, не предназначенная для большой семьи. Она бы в ней просто-напросто не поместилась. Обстановка тоже была «говорящей». Маленький белый столик на два места, рядом такие же лаконичные пластмассовые стулья из известного мебельного магазина, видела подобные в их каталоге. Кухонная стенка в светло-бежевых оттенках, белый глянцевый потолок и квадратный плафон, прикрывающий лампу. Всё в лучших традициях минимализма – строго, просто, без излишеств. На самом деле, кухня больше напоминала склеп. Или красивую картинку из журнала для дизайнеров интерьера. Она не производила впечатления присутствия жизни. Отсутствовали даже минимальные кухонные принадлежности и бытовые мелочи. Вряд ли здесь регулярно готовили или хотя бы просто принимали пищу. В лучшем случае – варили кофе.
Не спрашивая разрешения, я в несколько шагов пересекла кухню и распахнула дверцу под раковиной.
Пусто.
– Что ты делаешь? – послышалось из коридора, где по-прежнему базировался филиал Стены Плача.
– Ищу мусорку, – покидая кухню, сообщила я.
– Зачем? – выразил Макс лицом глубокую задумчивость, пока барышня продолжала размазывать свой макияж по его пуловеру.
– Надеюсь обнаружить там сокровище инков, – не моргнув глазом, ответила я. – А ты что подумал?
– Прекращай, – раздраженно оборвал меня Макс.
– Чтобы что-то прекратить, надо что-то начать, а я ещё даже не разогналась, – пожала я плечами, складывая руки на груди. – Может быть, твоя знакомая закончит, наконец, изображать из себя водопад Виктория и объяснит, зачем мы здесь?
– Это объясню тебе я, – Макс вновь провел рукой по волосам брюнетки и, взяв за плечи, решительно отстранил её от себя.
– Не терпится послушать, – проворчала я.
– Прошу прощения, я не представилась, – вдруг заговорила красавица да так, что я аж вздрогнула от неожиданности. – Меня зовут Мари Ивановская.
– Это я поняла.
– А вы?…, – спросила красотка в ожидании, что я представлюсь.
– А я вот с ним, – кивком головы указала на Макса. – Его ручная обезьянка.
– Это моя коллега, – закатив глаза, опроверг моё заявление Макс. – Её зовут Диаманта.
– Какое… интересное имя, – с едва заметной улыбкой отреагировала Мари, вытирая слезы с лица.
– У меня мама – большая оригиналка, – у меня окончательно испортилось настроение. На фоне этой длинноногой девицы я ощущала себя кем-то вроде… ну, мелкого насекомого. И хотя у меня никогда раньше не было комплексов по поводу внешности, рядом с этой девушкой мне было некомфортно. Кроме того, как нереида я была очень восприимчива к чужой энергетике. И в этой знакомой Макса чувствовалось что-то… неправильное.
– Вы иностранка? – девушка изо всех сил пыталась наладить со мной контакт.
– Можно и так сказать, – сдержанно кивнула я.
– Ди – отличный специалист, – с уверенностью, которую я бы поставила под большое сомнение, заверил красотку мой босс. – И, думаю, единственная в этом городе, кто сможет нам помочь. Именно про неё я тебе говорил.
А вот это уже было интересно.
– Макс, – я выразительно посмотрела на начальство. – Надо перекинуться парой слов.
– Я тебе сейчас всё объясню, – склонившись ко мне, пообещал босс, а после выпрямился и попросил: – Но давайте сначала пройдем туда, где нас не услышат посторонние.
– Это стандартная квартира в стандартной многоэтажке, – процедила я сквозь зубы, не особо стараясь быть милой и приятной. – Здесь соседи знают друг о друге больше, чем близкие родственники. Где ты собрался уединяться? В раковине на кухне?
– Моя квартира этажом ниже, – мягко проговорила Мари, переводя немного растерянный взгляд с Макса на меня и обратно. – Мы можем пойти туда.
– Отлично, – решительно хлопнул в ладони босс и направился к выходу. Мари поторопилась за ним. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за этими двумя, хотя больше всего на свете мне сейчас хотелось оказаться где угодно, но только не здесь.

Глава V
– А то чья была квартира? – спросила я, когда мы спустились на шестой этаж и Мари вставила ключ в замочную скважину.
– Моей сестры, – ответила девушка и судорожно вздохнула. – Она…
– Она погибла, – договорил вместо девушки Макс.
Я кивнула, и мы вошли в квартиру, которая была похожа на первую едва ли не как брат-близнец.
– Вы работаете дизайнером интерьеров? – спросила я, скидывая в прихожей туфли.
– Да, как вы догадались? – удивилась Мари. И мы вновь той же компанией прошли в комнату, которая была предназначена для приёма гостей. Всё в ней было простым, элегантным и подобранным с явным пониманием того, что должно было получиться в итоге. Под стенкой возвышался белый кожаный диван, два кресла напротив были ему в пару, по середине лежал небольшой круглый ковер с таким пушистым ворсом, что в первый момент показалось, будто кто-то насыпал снега на пол. По углам были расставлены напольные светильники. На белых стенах висело несколько картин, выполненных в духе абстракционизма. Руся бы оценила.
– Это было не трудно, – выразительно обвела я взглядом окружающую обстановку.
– Действительно, – усмехнулась девушка. – Вы правы, я зарабатываю тем, что помогаю людям сделать их дома красивее и уютнее.
– У вас хороший вкус, – не смогла не признать я очевидное. – Квартирой сестры тоже вы занимались?
Я направилась к одному из кресел, в то время как Макс и Мари уселись на диван.
Ну, просто попугайчики-неразлучники. Жёрдочки только не хватало.
– Да, мы с Элли были очень близки, – брюнетка заправила за ухо прядь волос, сидя на диване с такой ровной спиной, словно проглотила вязальную спицу. – И как только у неё появилась возможность приобрести квартиру рядом со мной, она это сделала, вложив в покупку все свои средства. Интерьером уже занималась я, полностью взяв расходы на себя. Это был мой подарок ей на день рождения.
– Элли – это настоящее имя? – спросила я, думая о том, что оно больше подошло бы в качестве клички для пуделя.
– Нет, – Мари сложила руки на коленях. – По документам она Елизавета, но сестре никогда не нравилось это имя. Поэтому она переделала его сначала в Элизу, а после сократила до Элли.
– Расскажите про… случившееся, – исключительно из несвойственного нереидам человеколюбия, я старалась подбирать слова.
Мари закусила губу. На её глазах выступили слезы, она нерешительно взглянула на сидящего рядом Максима. Мой босс мгновенно отреагировал и приобнял девушку за хрупкие плечи.
Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.
– Давай я начну, – тихо предложил Макс. Мари кивнула и начальство начало повествовать: – Вчера Мари и Элли договорились о встрече.
– У нашей общей знакомой недавно родился сын, – пояснила Мари, крепче сжимая руки. – И мы с сестрой собирались сегодня отправиться по магазинам, чтобы выбрать подарок для молодой мамы и её ребенка.
– Мари должна была зайти за Элли в девять утра, – продолжил Макс. – Но, когда она позвонила в дверь, сестра не открыла. Мари решила постучать и обнаружила, что створка прикрыта, но не заперта на замок. Толкнув дверь, она вошла в квартиру и громко позвала сестру. Ей никто не ответил и это показалось Мари странным.
– Тогда я направилась в спальню сестры, не переставая громко звать её по имени, – Мари вновь всхлипнула, невидящим взглядом уставившись в пространство. – Войдя, я увидела…увидела…
Она не смогла договорить, зажав рот рукой и уткнувшись головой Максу куда-то в подмышку. Он вновь начал успокаивающе водить рукой по её спине, а я начала раздражаться ещё сильнее.
– Так, что вы увидели? – у меня не было времени ждать, пока барышня прекратит рыдать. Хотя надо было отдать ей должное, даже в заплаканном состоянии она выглядела привлекательно. Красивое лицо ничуть не портили красные глаза, а лишь придавали ему какую-то чувственность. И что самое поразительное, вопреки всем законам физиологии, её нос даже не собирался опухать.
– Она увидела кровать, залитую кровью, – сжав челюсть, посмотрел на меня Макс. – А тело сестры было разорвано на куски и разбросано по комнате.
– На подушке лежали… лежали…, – откуда-то из-под руки Макса прогундосила Мари, – внутренности!
– Конструктор, – пробормотала я, – «собери сам» называется.
После этих слов Мари завыла с утроенной силой, а Макс с укором посмотрел на меня.
– Что? – развела я руками. – Если честно, я вообще не понимаю, что мы здесь делаем. Успокаиваем твою подругу?
– Мари попросила меня расследовать это дело, и я согласился, – объяснил босс, но понятнее всё равно не стало.
– Макс, – я попыталась быть логичной и рассуждать последовательно. – Во-первых, мы никогда прежде не расследовали убийства, это не наш уровень. Во-вторых, этим делом уже занимается полиция и я не думаю, что они обрадуются нашему вмешательству или более того – согласятся поделиться с нами информацией. В-третьих, здесь явно орудовал какой-то маньяк с бензопилой, потому что даже самые отпетые преступники не заморачиваются с расчленёнкой. Этим балуются только психи, а у меня на психов несварение. Не хочу я в это вмешиваться!
– Ты всё сказала? – вкрадчиво полюбопытствовал мой руководитель, дослушав тираду до конца.
– Пока что, да, – я упрямо вскинула подбородок.
– А теперь услышь вот что, Элли разорвали на куски. И сделал это кто-то очень сильный и с очень острыми когтями.
Мы обменялись долгими многозначительными взглядами.
Макс знал. Он единственный из людей, кто знал о моей нечеловеческой природе. Учитывая нашу очень близкую дружбу, наверное, однажды я бы и сама ему всё рассказала. Но до этого не дошло. Макс узнал раньше и произошло это совершенно случайно.
Нереиды являлись олицетворением морской стихии, фактически одним целым с ней, а потому в определенном смысле владели магией воды. И так случилось, что Макс увидел, как я использую свою магию. Произошло это за городом, во время одной из наших многочисленных студенческих вылазок на природу. Макс тогда отправился в поход с нами, хотя студентом уже не являлся. Просто он скучал по той простоте общения и беззаботности, когда ты молодой, родители оплачивают все расходы, а впереди долгая, и абсолютно точно счастливая жизнь.
В тот день мы прошли больше пятнадцати километров, очень устали и решили сделать привал возле озера, отличавшегося кристальной прозрачностью воды. Как позже выяснилось, вода была не только очень чистой, но и очень холодной. Некоторые ребята, побросав вещи, бросились купаться. Те, кто не захотел принимать водные процедуры разбили рядом с озером лагерь, начали разводить костер и готовить обед. Меня попросили набрать воды в котелок, чтобы заварить чай. Я присела у края каменистого берега, когда услышала обрывающиеся вскрики и захлебывающееся бульканье. Недолго думая, а точнее, вообще не думая, я бросилась в воду, вытащила потерявшего сознание парня на берег и раскрыв ладонь над его ртом, призвала магию, принуждая воду из его легких выплеснуться наружу. Это было рискованно. Во-первых, применение магии на людях запрещалось правилами, установленными Советом. Во-вторых, моя магия всегда была что кувалда – слишком масштабная и с трудом управляемая для чего-то меньшего и более филигранного, чем глобальный потоп или тайфун.
Призывая воду в свою ладонь я молилась предкам, чтобы одновременно с этим не создать смерч, который примчится ко мне с моря. И не потому что я так захотела, а потому что моя сила не была создана для спасения. Но я очень старалась.
– Никогда не видел, чтобы кто-то так быстро плавал, – прозвучало над моей головой. Вздрогнув, я подняла глаза и увидела стоящего рядом Макса. И по его лицу поняла – он видел. Всё видел. – Я никому не расскажу. Обещаю.
Обещание своё он сдержал. Мы обсудили эту тему лишь раз. Макс спросил, кто я, много ли таких, как я и существуют ли другие, обладающие магией. Я рассказала ему всё, что можно было знать человеку без риска сойти с ума от понимания того, что мир устроен далеко не так, как казалось, и что монстры реальны. И обитают не только под кроватями.
На удивление друг, тогда ещё не являвшийся моим начальником, воспринял эту информацию достаточно легко. Запой продлился всего четыре дня и окончился капельницей, а не теплыми объятиями санитаров. Пережив мучительно отрезвляющее похмелье, Макс поклялся больше никогда не пить, а я спросила, считает ли он меня чудовищем.
– У тебя есть рога? – икнув, спросил парень хриплым голосом, выглядя так, словно по нему проехался самосвал.
– У меня – нет, – попыталась я улыбнуться, внутренне содрогаясь от страха услышать «да, ты чудовище, видеть тебя больше не хочу».
– А копыта? – продолжал пристально глядеть на меня друг.
– Я же не корова, – пожала я плечами.
– А хвост?
– Ты путаешь меня с русалками, это у них есть хвосты. А я – нереида. Мы рождаемся с ногами, руками и прочими присущими людям физиологическими характеристиками.
– То есть, рыбьего хвоста у тебя нет? – уточнил Макс и, не отрывая от меня внимательного взгляда, потянулся к бутылке с водой, чуть скатившись с койки.
– Хвоста нет, плавников нет, жабры также отсутствуют, – отчиталась я, ловя друга и придерживая его под локоток.
– Но как ты так быстро плаваешь? Ты промчалась по воде, словно пуля! – он сделал глоток. Цвет лица свидетельствовал об отчаянной борьбе с тошнотой.
– Магия, – просто пояснила я, понимая, что более трудные пояснения он сейчас просто не сможет усвоить.
С тех пор прошло несколько лет. И вот теперь друг и по совместительству работодатель глядел на меня требовательно, явственно давая понять, что я ему кое-что задолжала. Я с такой позицией была не согласна, но выяснять отношения при посторонних не хотелось.
Заговорила Мари, решив, что прятаться подмышкой у Макса не самая лучшая жизненная стратегия:
– Когда мы с Элли говорили по телефону, она сказала, что собирается в ночной клуб со своим новым другом. Меня это озадачило, потому что сестра не из тех, кто легко заводит друзей. Поклонников у неё всегда было много, но ей трудно сходиться с людьми настолько близко, чтобы это можно было назвать дружбой.
– Имя нового друга она называла? – мне стало интересно, потому что странным образом кое-что напомнило. – Или, может быть, у вас есть его номер?
– Нет, – горько покачала головой Мари. – Она лишь сказала, что парень недавно в городе. И, конечно же, она не оставила мне его контакты. Полицейские задавали мне те же вопросы, что и вы. И я ответила им так же. Тогда они спросили, где телефон сестры, потому что они не смогли найти его в квартире. Попытались вычислить сигнал, но ничего не получилось. Телефон Элли оказался выключенным. Я понятия не имею, куда он мог деться, потому что сестра буквально спала с ним, ни на минуту не выпускала из рук.
– Мари, – обратилась я к девушке с неожиданной просьбой. – У вас есть фотографии сестры? Я хотела бы увидеть самую последнюю из них.
– Да, – девушка кивнула и достала из кармана брюк свой смартфон. – А зачем вам?
– Просто покажите, пожалуйста, – попросила я, сохраняя внешнее спокойствие.
Мари потыкала в экран, а после протянула устройство мне. Я привстала, забирая его, а после села обратно и взглянула на фото. Мне лучисто улыбались две молодые и красивые девушки. Мари не узнать было невозможно, как невозможно было не заметить внешнее сходство между сестрами. Элли была практически копией Мари, только чуть моложе, чуть выше ростом и при этом тоньше в талии и бедрах. Та же посадка головы, такой же чуть томный взгляд, такая же манера немного выставлять вперед правую ногу. Ну, а про цвет волос и черты лица можно было вообще не упоминать.
– Вы – старшая сестра, верно? – Мари кивнула, пристально наблюдая за мной. – Какая у вас разница в возрасте?
– Три года. Два месяца назад Элли исполнилось двадцать два.
Я неопределенно угукнула и вернула подружке Макса её телефон.
– Чем она зарабатывала на жизнь?
Мари заметно смутилась.
– Понимаете…, – начала она издалека.
– Понимаю, – у меня не было ни времени, ни желания рассусоливать. – Я всегда всё понимаю, но хочу услышать чёткий внятный ответ. Оправдания меня не интересуют. Так на какие деньги существовала ваша сестра? Судя по квартире и по брендовым вещам, валявшимся в прихожей, она не нуждалась в деньгах. И часто посещала злачные заведения, вроде кафе и ресторанов.
– Откуда такие выводы? – не остался в стороне Макс.
Я поморщилась от необходимости объяснять очевидные вещи, но всё же ответила:
– Если бы ты включил мозги и выключил то, что пониже экватора, то тоже заметил бы, что у неё в кухне чище, чем в операционной.
– Может быть, она просто очень чистоплотная, – парировал босс. – Не стоит судить всех по себе.
Я проигнорировала этот выпад.
– Итак?
Мари во время нашей кратковременной перепалки молчала, продолжая комкать непонятно откуда взявшийся платок.
– Последний год Элли работала певицей, – наконец, выдавила из себя девушка.
– Что-то я не видела её на концертных афишах, – хмыкнула я.
– Она не входила в число отечественных знаменитостей. Пела в основном в барах, ночных клубах, на свадьбах и юбилеях. Мне не особенно нравилась эта её работа, как и нашим родителям. Но Элли всё устраивало. Она тусовалась ночи напролёт, днем отсыпалась и со временем очень сильно отдалилась от семьи. В какой-то момент, я заметила, что она стала выглядеть хуже и решила, что это из-за неправильного образа жизни. Но она ничего не хотела слушать и лишь отмахивалась от всех моих просьб изменить свою жизнь. А потом… я как-то зашла к сестре домой в её отсутствие, мне нужна была юбка, которую Элли у меня одалживала. На кресле лежали сваленные в кучу вещи, и я решила вначале поискать там. Взялась за спортивную куртку, лежащую сверху и вдруг из кармана что-то вывалилось. Маленький пакетик, а внутри белые таблетки.
– И вы сразу обо всем догадались, – заключила я, не особо удивившись её рассказу.
– Да, – кивнула Мари, ей было стыдно рассказывать о том, что сестра стала наркоманкой. – Но всё же я до последнего надеялась, что это просто какой-нибудь аспирин. У меня есть один знакомый, руководящий частной медицинской клиникой. Я оформляла его загородный дом. Забрав одну из таблеток, я отдала ему, попросив узнать, что это такое.
– И что сказал знакомый? – невинно поинтересовалась я, закидывая ногу на ногу.
– Сказал, что это не чистые наркотики, но действующее вещество в составе имеет эффект, схожий с наркотическим. Нечто наподобие экстази, но с более сложной химической цепочкой. Конкретнее он не смог сказать, потому что не специалист в этой сфере. А к специалистам я обращаться побоялась, чтобы не привлечь к сестре лишнего внимания.
Я покивала в такт её словам, а когда Мари замолчала, грустно понурив голову, попросила:
– Макс, ты не мог бы оставить нас на пару минут.
– Я никуда не уйду, – резко отказался босс и глубже втиснулся в диван, всем своим видом демонстрируя, что он здесь надолго.
– Да хоть корни пусти, – фыркнула я, пронаблюдав за этим представлением. – Но тогда уйду я и разбирайтесь сами, как хотите.
Макс и Мари обменялись взглядами. Мари кротко кивнула. Макс сжал её руку напоследок, одарил меня сердитым взглядом и с лицом темнее грозовой тучи скрылся за дверью, но притворил её не плотно.
Я на это лишь покачала головой.
Вот дурак, для него же старалась.
Но говорить ничего не стала, а лишь пересела поближе к Мари. Взяла её за руку, совсем как Макс до этого, проникновенно заглянула в глаза и с нажимом произнесла:
– Я знаю, кто ты.

Глава VI
Красотка вздрогнула, попыталась забрать руку, но я не позволила.
– О чем вы говорите? – залепетала она. – Я не понимаю.
– Понимаешь, – уверенно заявила я. – Ты – сирена.
Мари замерла и уставилась на меня так, словно увидела впервые.
– Как ты?…
– …узнала? – с любезной улыбкой подсказала я. – Очень просто. Я – нереида и старшая дочь короля Талласа.
Мари ахнула и вцепилась в спинку дивана.
– Ты дыши, дыши, – ещё шире заулыбалась я, хоть и понимая, что сейчас моя улыбка больше похожа на акулий оскал. На самом деле, акулы в какой-то степени даже милые. Просто пиар у них хуже, чем морских котиков. – Судя по тому, что ты никак не отреагировала на моё имя, которое, как ты верно заметила, является достаточно редким, ты покинула морское королевство больше двадцати лет назад. И больше не возвращалась. Почему?
Продолжая глядеть на меня огромными глазами с резко расширившимися от страха зрачками, Мари сдавленно проговорила:
– Когда Элли было два года, а мне пять, нашего отца обвинили в государственной измене и приговорили к смертной казни.
Я лишь кивнула, ничего не сказав.
А что тут можно было сказать?
У моего отца, как и у многих монархов, имелась определенная склонность к паранойе. И непобедимая убежденность, что любую проблему следовало решать кардинально, не размениваясь на полумеры. Сама я неоднократно говорила отцу, что его политика отличается некоторой чрезмерностью и крайней недальновидностью, но Таллас никого и никогда слушал. Наверное, эта была одна из нескольких особенно важных причин, по которым я до сих пор не вернулась в королевство, продолжая жить среди людей, прикрываясь авторитетом бабушки.
– Что было дальше?
– Дальше? – немного растерялась девушка, поправив волосы, которые и так выглядели идеально. – Мама испугалась, что вскоре придут и за нами. Так ведь часто бывало, когда семью врага королевства и лично короля тоже делали виноватой. Поэтому мы сбежали. Стали жить среди смертных, стараясь влиться в их общество и быть как они. Мама нашла работу, где познакомилась с мужчиной. Он был очень хорошим, постоянно ей во всем помогал. Через полгода после знакомства они поженились. Его не смутило наличие у мамы двоих девочек и очень подозрительное отсутствие прошлого. Он удочерил нас, дал нам свою фамилию и растил как своих собственных детей.
– Он знает, кто вы? – задала я щекотливый вопрос.
Мари сжала губы так, что они превратились в тонкую полосочку и подняла на меня умоляющий взгляд.
– Я никому не расскажу, – пообещала со всей искренностью. Девушку это убедило, и она ещё тише, чем прежде прошептала:
– Мама ему рассказала, когда у меня начался переходный возраст. Вы же знаете, насколько тяжело переживать вхождение в силу, особенно, живя далеко от дома. Я не могла контролировать начавшиеся всплески магии. И при этом, я не могла дистанцироваться от социума. Я должна была жить как все. А жить как все значило ходить в школу, чтобы получить образование.
Я вздохнула, протянула руку и похлопала девушку по спине. Она вздрогнула, не ожидая от меня такого жеста.
– Я понимаю, сама через такое проходила.
Глаза Мари изумленно округлились.
– Долгая история, – скованно улыбнулась я. – Но ты ведь понимаешь, что, рассказав вашему отчиму о том, что вы сирены, она нарушила закон? И наказание за него хуже, чем смертная казнь.
Мари стиснула руки в кулачки и прижала их к груди.
– Я всё понимаю, но у мамы просто не было другого выхода. Вы выдадите нас королю? Или Совету Старейшин?
Последние слова она произнесла с таким выражением лица, что стала похожа на щенка, которого выбросили из дома под холодный осенний ливень. А он сел на порог и, глядя на дверь большими тоскливыми глазами, пытался понять – за что?
– Не буду я вас никому выдавать, – буркнула я. И это было правдой.
– Ваше Высочество, – выдохнула Мари и бросилась передо мной на колени, прижавшись лбом к моим ногам.
– Э-э-э-э-э, – растерялась я в первое мгновение. – Это лишнее. Правда. Не надо так. Вставай.
И я практически силой оторвала её от себя, вынудив вернуться на место. Она ещё несколько раз попыталась выразить мне свою благодарность, но на этот раз все её сердечные порывы удалось пресечь вовремя.
– Я никому ничего не скажу, – кажется, в десятый раз за последние пять минут повторила я, держа Мари за руки и не позволяя вновь сорваться с места. – Но мне нужно знать, кому ещё было известно про ваше… происхождение.
– Никому, – замотала девушка головой.
– А Элли могла кому-то сказать?
И вот тут старшая сестричка задумалась.
– Знаете, – протянула она, рассматривая стену за моей спиной. – Если бы мне задали этот вопрос еще год назад, то я бы со сто процентной уверенностью ответила, что нет, Элли никому бы ничего не рассказала. Но сейчас я не знаю. Сестра очень изменилась за последние месяцы, стала игнорировать родителей, избегать меня. Отгородилась от всех, завела каких-то новых сомнительных знакомых.
– А что этому предшествовало? – ухватилась я за последние слова сирены. – Люди ведь не меняются на пустом месте. И если Элли изменилась, значит, что-то простимулировало эти изменения.
Мари шумно вздохнула и сгорбилась, из неё словно выдернули то, на чем всё держалось.
– Вы правы, – признала она. – Кое-что случилось.
– Хотелось бы конкретики, – поморщилась я.
– Элли влюбилась, – наконец, соизволила ответить Мари. Её внезапно изменившееся поведение, скачок от грусти и горечи к самобичеванию и чувству вины, мне не понравилось.
– Влюбилась она, а виновата ты? – хмыкнула я, внимательно следя за реакцией девушки.
И она последовала. Хотя и не такая, как я предполагала. Я ожидала увидеть всплеск раздражения, гнева, возможно даже ярости. Потому что если присутствовала вина, то, скорее всего, была допущена ошибка. По крайней мере, с точки зрения самой Мари. А никто не любит, когда ему указывают на собственные ошибки. Но, вместо того чтобы разозлиться, девушка… занервничала. Она вскочила и стала метаться по комнате, мелькая перед моим лицом и заламывая пальцы.
– Элли, она такая… такая…, – всё никак не могла подобрать слова Мари, проносясь мимо меня на такой скорости, что аж волосы зашевелились. Я откинулась на спинку дивана и расслабилась. Судя по всему, плотину должно было прорвать с минуты на минуту. Следовало просто подождать. И я узнаю все, что мне нужно знать. А возможно, даже больше.
– Она очень чувствительная! – спустя пару минут судорожного забега от стенки к стенке, смогла сформулировать свои мысли Мари, размахивая руками. – Всё принимает близко к сердцу и на свой счет! Посторонние считали мою сестру пофигисткой и оторвой. Такой… девчонкой-фестиваль, которая ни о чем не заботится, постоянно развлекается и живет сегодняшним днем! Понимаете?
Я понимала.
– Люди, которые постоянно живут сегодняшним днем очень редко доживают до завтрашнего.
– Вот именно! – воскликнула Мари, пробегая мимо меня. – Элли именно такая! Вернее… была именно такой. Она не задумывалась, чем хочет заниматься в жизни! Её не интересовало собственное будущее. У неё было много парней, она была очень красивой и всегда привлекала внимание. Но никто надолго не задерживался. Скорее всего, потому, что она ни в кого из своих ухажеров не была влюблена. А потом появился он…
– Имя у этого разбивателя женских сердец имеется? – как бы между делом спросила я, разглядывая собственный маникюр, потому что за истеричными метаниями Мари наблюдать уже надоело.
Девушка остановилась, не добежав до окна, развернулась и произнесла:
– Я бы не хотела его во всё это впутывать. Он здесь ни при чем. Он не виделся с Элли больше полугода.
– Откуда такая уверенность? – я подавила зевок.
– Он… он уехал, – не с первого раза выговорила Мари. – В другую страну.
– Откуда такая уверенность? – вновь повторила я, поморщившись и зная, что услышу дальше. Мари не была оригинальной. Как и любая другая влюбленная женщина. Все мы одинаковые. – Может быть, вам соврали?
– Нет, он бы не стал мне врать, – заявила Мари и выдохнув, рухнула в кресло.
– Конечно, – немедленно согласилась я, не скрывая сарказма. – Люди ведь никогда не врут друг другу. Так, как его зовут? Я ведь всё равно узнаю, поэтому лучше скажите сами, чтобы мне не пришлось рыть. А то мало ли, как глубоко я смогу копнуть.
На самом деле, я брала барышню, что называется, «на испуг». У меня не было ни времени, ни желания выяснять подробности её личной жизни. Да и ресурсов таких в нашем маленьком агентстве не имелось. Но Мари поверила.
– Дмитрий. Его зовут Дмитрий Лозовский. Нас познакомил общий знакомый на одном корпоративном мероприятии.
– Чем занимается Дмитрий Лозовский? – я покосилась на створку двери, которая чуть-чуть, едва заметно, приоткрылась.
– Он бизнесмен, – с достоинством ответила Мари и в её словах чувствовалось бесконечное уважение к этому мужчине. Чем же он таким зацепил красотку? И не он ли стал причиной, по которой Мари и Макс расстались? – Ему принадлежит крупная сеть гостиниц, строительная фирма, агрокомплекс и так, по мелочи, несколько небольших предприятий.
– Жирная рыбка, – усмехнулась я, что спровоцировало праведное негодование со стороны девушки.
– Он не только богат! И суть не в его богатствен! Он замечательный человек! Очень умный, образованный, воспитанный, внимательный» Занимается спортом, ведет здоровый образ жизни, поддерживает благотворительные проекты, разводит породистых лошадей.
– Ну, просто кладезь талантов, а не мужик, – едва не расхохоталась я от того, с каким пафосом Мари его нахваливала. Как будто заслуги перед отечеством перечисляла, готовясь вручить как минимум медаль, как максимум – орден.
– Так и есть, – залилась девушка краской. А я, наконец, сообразила, в чем было дело.
– Я сейчас смоделирую ситуацию, а вы мне скажете – правда это или нет, договорились? – Мари неуверенно кивнула. – Итак, вы познакомились с Дмитрием и между вами возникла взаимная симпатия. Как прилежная старшая сестра, после нескольких свиданий, когда ваши отношения стали стремительно развиваться в сторону дел постельных, вы решили представить своего нового друга семье. И вот здесь случилась неприятность – младшая сестренка влюбилась в того, в кого раньше неё успели влюбиться вы. Пока всё верно?
Мари прикусила губу и ничего не ответила, глядя на меня со смесью замешательства, стыда и опаски.
Я приняла это за согласие.
– Как делили парня?
– Никак, – девушка отвернулась, скромно потупив глазки. – Я сразу поняла, что с сестрой что-то не так. Я ведь не дура, да и со стороны Димки появился ответный интерес.
Она шмыгнула носом.
– Поэтому я просто отошла в сторону, решив, что сестра, испытавшая первую влюбленность важнее, чем… парень. Пусть и очень сильно мне понравившийся.
– Обожаю жертвенность! – весело хмыкнула я. – Но сдается мне, дело было в другом. Тебя просто задел тот факт, что мужчина, которого ты уже считала своим, проявил внимание к сестре. Я знаю, как это бывает. С гордостью порой очень трудно справиться.
– Возможно, вы правы, – не стала спорить девушка. – Как бы там ни было, у них завязались отношения. Близкие отношения, которые оба от меня тщательно скрывали, но я знала. Вернее, вначале просто подозревала, а потом убедилась в своих предположениях. Пришла как-то к сестре без предупреждения, а она не одна. Гость сидел в комнате и не показывался, пока мы с Элли беседовали у порога. Она сказала мне, что я не вовремя и попросила заглянуть попозже. Я восприняла эту ситуацию нормально, мы ведь все давно взрослые люди. Но уходя, я заметила пальто на вешалке в прихожей. И сразу узнала его. Такое пальто было только у Димки, он рассказывал, что его сшили на заказ в одном парижском ателье. Сложить два и два было не сложно. Мне стало так плохо, но я справилась со своими эмоциями. А потом… Димка её бросил. Я узнала о случившемся от сестры. Элли позвонила поздно ночью вся в истерике и проплакала в трубку, что он ушел. Ту ночь я провела в спальне сестры, пытаясь унять её истерику. Утром, когда она уснула, я позвонила Диме. Он взял трубку и сказал, что улетает. Извинился за всё и высказал надежду, что мы ещё встретимся. Под «нами» он имел ввиду меня и его. Сказал, что будет рад, если к его возвращению я не успею выйти замуж. После этих слов у меня не повернулся язык спросить про Элли. Решила, что как есть – так есть.
– Вам подарили надежду. И желание перетряхивать чужое грязное белье моментально усохло и отвалилось, – протянула я. Не вежливо, зато честно.
– Вы считаете меня плохим человеком? – Мари взглянула на меня исподлобья.
Я встала.
– Я не считаю тебя ни тем, ни другим. Хотя бы по той простой причине, что ни первое, ни второе утверждение не являются правдой.
– Но почему? – Мари встала вслед за мной. – Я ведь плохо поступила. Я не заступилась за сестру, а наоборот, позволила человеку, обидевшему её, вернуться в мою жизнь.
– Что есть добро, а что зло? – философски заметила я, направляясь к двери. – Человечество так и не смогло договориться по поводу этих основополагающих понятий. А мы, так уж тем более, – я обернулась к Мари. – Не вините себя ни в чем. Вы бы не смогли ничего сделать – ни защитить, ни спасти. Случилось так, как и должно было случиться. Теперь надо просто жить дальше. И звоните, если что-то понадобится.
Я оставила Мари свою визитку и направилась к выходу. В квартире никого не было, как и на лестничной клетке. Это дало мне повод предположить, что Макс дожидается меня внизу, доедая на нервной почве оставшиеся запасы конфет. Таким был оптимистичный вариант. Имелся и пессимистичный – босс в ближайшем кабаке заливался алкоголем, пытаясь утопить в рюмке осознание того, что имел близкие отношения с сиреной.

Глава VII
Выйдя из подъезда, я увидела его сразу же. Он стоял в стороне от пылающих энтузиазмом и энергично шушукающихся зевак, и курил.
«Ошиблась по всем пунктам», – мысленно укорила я себя, а вслух сердито заметила:
– Ты же вроде бросаешь?
– Больше нет, – сквозь зажатую в зубах сигарету прошипел Макс и глубоко затянулся.
Я промолчала, помахав рукой перед лицом, отгоняя от себя клубы вонючего дыма.
Начинать разговор не спешила, ожидая, когда друга прорвет первым.
И он не подвел.
– Сирена? – вместе с облаком дыма, выдохнул начальник, морщась.
– Молодец, – с сарказмом похвалила я. – Умеешь подслушивать.
– То есть, все, что было между нами – ложь? – не унимался босс. Ну вот, стандартная мужская реакция. Эгоизм, замешанный на болезненном самолюбии. – Она меня… околдовала?
– Тебя только это волнует? – я направилась вниз по улице, туда, где припарковала свой автомобиль.
– Так да или нет? Разве сирены – не чудовища, прикидывающиеся прекрасными девами? – вновь стал расспрашивать меня друг, едва мы отдалились от толпы. – У них вроде должны быть крылья и куриные лапы, но у Мари я не видел ничего такого!
Я остановилась, с наслаждением подняла лицо к небу, радуясь ярким солнечным лучам. Но радость моя длилась не долго. Угрюмое сопение друга над ухом действовало на нервы и не позволяло отрешиться от происходящего вокруг хотя бы на пару минут.
Открыв глаза, я покосилась на босса.
– Сирены ведь завлекают пением, – бормотал Макс куда-то себе в ладонь, которой тёр лицо. – А Мари мне никогда не пела… Я даже не знаю, умеет ли она петь! Элли, да, а вот Мари…
– Птичьи, – не выдержала я.
– Что? – вздрогнуло начальство.
– Лапы у них птичьи, а не куриные, – необходимость объяснять почему-то действовала на нервы. – Да и это лишь по мифам, которые писали авторы мужского пола. А мужчины что угодно готовы придумать, лишь бы оправдать собственные слабости, особенно, если эта слабость – женщина. И так было всегда, что тысячу лет назад, что месяц тому.
– Но…
– Слушай, ну, какая теперь уж разница? – всплеснула я руками. – Ничего не изменить. Оставь прошлое – в прошлом.
– Но… как мне теперь с ней общаться? – растерялся друг.
– Как и раньше, с помощью исторически сложившихся вербальных языковых конструкций. Ну, если очень хочется, можете разучить язык жестов, тоже говорят, полезная вещь, – и я направилась к своей машине. – Ты идешь?
Мы загрузились в авто, и я порулила в сторону нашего офиса. Необходимо было выпить кофе и хорошенько всё обмозговать.
– Что думаешь? – спросил, наконец, Макс после нескольких минут напряженного молчания. Я следила не только за дорогой, но и за его лицом, по изменениям которого поняла, что ситуацию с Мари он смог немного уложить в своей голове и теперь интенсивно размышлял над другими, более животрепещущими темами. Возможно, таким образом он просто пытался отвлечься.
– Об убийстве? – решила уточнить я, высматривая вдоль дороги какую-нибудь кофейню.
– Нет, о ситуации на американском фондовом рынке! – вспылил Макс.
– Не знаю, мой биржевой брокер в отпуске, – отбила я подачу.
– А ты можешь вот без этого? – продолжало нервничать начальство.
– Без чего? – я сохраняла невозмутимость. Ну, или по крайней мере, мне так казалось.
– Без вот этого своего сарказма, – изображая из себя взбесившуюся мельницу, замахал руками босс. Да, последние несколько часов дались ему тяжело. Но это не значило, что отыгрываться следовало на мне.
– А ты? – ласково заулыбалась я, как улыбаются психиатры своим пациентам.
Макс выдохнул, отвернулся, помолчал и выдавил:
– Прости, просто… ситуация сложная, не до веселья сейчас.
– Взгляни на моё лицо, – предложила я, ткнув в это самое лицо пальцем. – Похоже, что мне весело?
Макс действительно перевел на меня взгляд, внимательно оглядел мою моську и не смог сдержать улыбку:
– Нет, похоже, что ты размышляешь о том, где можно купить хороший топор.
– Гвоздезабивной электрический пистолет! – сопроводила я свои слова ответной улыбкой. – Выбирают его! Потому что не женское это дело, топором махать.
– Гвоздеза… что? – опешил Макс. – Что это вообще такое? И откуда ты знаешь, что это такое?
– Это очень полезная в хозяйстве вещь, – плотоядно заухмылялась я.
Заметив на углу улицы знакомую вывеску, начала перестраиваться в потоке машин.
– О, а ещё есть шуруповерты! Тоже штука на все случаи жизни!
– Не знал, что ты фанатка строительных магазинов, – вздохнул друг, потирая шею. – Но теперь буду знать, что тебе дарить на день рождения и свадьбу.
– На свадьбу дари погребальный венок, – уже не так весело предложила я. – Я похороню под ним свою жизнь…
Взяв кофе на вынос, я – американо с молоком, Макс – латте, мы вернулись в машину и решили не торопясь насладиться напитками, наблюдая за жизнью вокруг.
– Ты был прав, скорее всего, Элли убил не человек, – глядя в окно, нарушила я установившуюся тишину. – И, скорее всего, мы никогда его не найдем.
– Об этом я догадался, когда увидел с каким лицом ты вышла от Мари, – тихонько вздохнув, ответил Макс.
– Как?
– Ты – нереида, моя бывшая – серена, а спальня Элли залита кровью. Не трудно догадаться, что просто не будет, – сухо подытожил он. – Я прав?
– Да, – пришлось признать мне. Ещё глубже затягивать друга в чужой и чрезвычайно опасный для него мир мне не хотелось. Но он имел право знать, во что вляпался. – Велик шанс, что сестру твоей бывшей подружки убил оборотень.
– Почему ты так решила? – выпрямился Макс с требовательностью во взгляде и готовностью погрузиться в новую информацию, которая, возможно, станет причиной не одного ночного кошмара.
– Оборотни живут закрытыми сообществами, – начала я издалека. – Как и многие из нас. Редко, кто бродит одиночкой. В группе выжить проще. И у каждой такой группы имеются свои правила, законы и правители. В принципе, на таком делении и держится весь наш мир. Но главное, что отличает оборотней от всех остальных – многие из них когда-то были людьми. Большинство оборотней – обращенные, то есть, укушенные другими оборотнями и через укус инфицированные вирусом ликантропии.
– Так это вирус? – изумился Макс с такой силой, что едва не выронил стакан с кофе.
– Да, один из самых древних, – подтвердила я, стараясь аккуратнее выбирать формулировки. – Говорят, что он был создан одной могущественной ведьмой. Первой ведьмой на земле, если быть точнее.
– Первой, – эхом повторил Макс, – и после моего сдержанного кивка новый вопрос: – А зачем? Зачем она создала этот вирус?
– Давай не будет уходить аж в такие дебри, ладно? – предложила я. – Вряд ли ведьмы имеют отношение к теме нашего разговора, поэтому пока их оставим в покое.
– Давай, – поддержал меня друг, чье лицо заметно побледнело. Кажется, его слегка тошнило. – Итак, оборотни.
– Укушенные могут иметь потомство. В свою очередь, дети укушенной пары будут считаться оборотнями от рождения. Рожденные сильнее, чем обращенные. И чем больше в роду у рожденного оборотня таких же, как он, то есть, полноценных оборотней, тем он сильнее. Как правило, рожденные оборотни во втором и выше поколениях создают союзы исключительно с себе подобными для сохранения чистоты крови и, следовательно, силы. А из-за того, что стаи нередко враждуют, то пару ищут в своем кругу, внутри стаи. Со временем это приводит к кровосмесительству и постепенному вырождению.
– То есть, пытаясь сохранить силу, они фактически её теряют? – попытался разобраться Макс.
– Не то, чтобы теряют, – покачала я головой. – Скорее, мутируют. Это сказывается и на умственных способностях, и на физической форме. Например, бывает так, что оборотень трансформируется в животную форму, а вернуться обратно в человеческую уже не может. Он как будто застревает и остается животным навсегда. Со временем, человеческое сознание растворяется в инстинктах… и оборотень навсегда остается в животном облике. То есть, становится полноценным животным. Чтобы уменьшить количество таких случаев и их потенциальную вероятность, отдельные стаи проводят, так сказать, целенаправленное обращение людей в оборотней. Чтобы пополнить своим ряды. Мы называем это жатвой, и она санкционирована нашими властями.
– У вас есть своя власть? – у Макса дернулась щека.
– Ага, называется Совет Старейшин. Он состоит из двенадцати членов, по одному от каждой группы, проживающей на подвластных Совету территориях. Тех, кто будет в Совете представлять интересы сообщества выбирают внутри каждой отдельной группы. Совет Старейшин следит за исполнением законов, разрешает споры и выносит приговоры.
– Законодательная, исполнительная и судебная власть в одном флаконе, – подвел итог Макс.
– Типа того, – согласилась я и продолжила:
– С определенной периодичностью, обычно один раз в год, наиболее сильные оборотни выбирают самых сильных и, по их мнению, самых достойных среди людей, а после кусают их, тем самым, передавая вирус. Так они «разбавляют кровь». Работают на опережение. Приводят в стаю новых оборотней в пару ныне существующим. И их потомство уже будет иметь совершенно другой набор генов, который поможет предотвратить вырождение. Оборотни называют это сбором урожая, Совет Старейшин превентивной мерой, а я – идиотизмом.
– Почему?
– Это не честно. Людей, которых обращают, не спрашивают, хотят они этого или нет. Кто-то другой решает за них, какой станет их завтрашняя жизнь. Пойми, – вдруг очень важным стало объяснить всё правильно, – стать оборотнем – это не в команду по хоккею записаться. Это в корне меняет всю твою жизнь, заставляет отказаться от всего, что ты имел до этого. Потому что вступить в стаю – это как стать частью мафиозной группировки. Один раз и навсегда. И ты либо с ними, либо вообще нигде. Очень немногим удается сменить стаю, а покинуть стаю совсем, не примкнув к другой – практически невозможно. Оборотень по одиночке не жилец.
Макс молчал, глядя в одну точку перед собой, постепенно бледнея. И это была та бледность, при которой ты не подкалываешь друга, а мысленно высчитываешь перспективу реанимации.
– Поставь себя на место условного укушенного парня, – предложила я, в душе сомневаясь, стоит ли вообще развивать тему. – Ты просыпаешься утром, с дикой болью во всем теле и ощущением, что с тобой что-то происходит. Ты чувствуешь, как внутри тебя что-то меняется. Но не можешь понять, в чем дело. И просто утешаешь себя, говоря, что, скорее всего, подцепил простуду. Или съел что-то не то. Или накануне перепил, и зарекаешься начать вести здоровый образ жизни. А потом случается оно, превращение. В массовой культуре любят привязывать первое обращение в животную форму к фазам луны. Мол, оборотни перекидываются в животных в полнолуние, а в остальное время они ничем не отличаются от людей. Но это не так, на самом деле оборотни могут перекидываться не зависимо от времени суток, дня недели, времени года и погоды за окном. Просто в полнолуние им труднее удерживаться в границах человеческого сознания, сдерживать поглощение своего осознанного «я» первичными животными потребностями. Сильные оборотни способны полностью себя контролировать, подчинив внутреннего зверя. У молодых или ментально слабых особей с этим возникают проблемы. И в этом случае всё зависит от эмоционального фона. В моменты сильных переживаний животная форма способная выйти из-под контроля.
– Думаешь, напавший на Элли оборотень просто потерял самообладание? – Макс отмер и отстраненно потряс стаканчиком, прислушиваясь к плеску жидкости внутри.
– Возможно, но думаю, что здесь дело в другом. А именно, в наркотиках, – изрекла я.
Глаза Макса широко распахнулись, рот приоткрылся.
– Элли не была наркоманкой, – твердо заявил он. – Я знал её. Да, она была очень своеобразным человеком. Немного взбалмошной, немного себе на уме. Совершенно непредсказуемой и абсолютно неуправляемой. Она делала, что хотела и никогда не интересовалась чужим мнением по этому поводу. Иногда мне казалась, что она застряла где-то в подростковом возрасте и всё никак не может вырасти.
– Ты сам слышал, как Мари рассказывала о найденных в куртке сестры таблетках, – напомнила я. – И это был не какой-нибудь оксикодон или кодеин.
– Я не знаю, что это такое, – буркнул босс.
– Опиоиды, – просветила его я наивное начальство. – Первое используется как обезболивающее, второе как противокашлевое. Достаточно невинно, но любители закинуться чем-нибудь покрепче и нырнуть в аквариум с рыбками используют их для других целей. Опасность в том, что если неправильно рассчитать дозировку, может произойти остановка сердца.
– Даже спрашивать не буду, откуда ты это знаешь, – покачал головой босс, отворачиваясь.
– У меня много знакомых, – хмыкнула я.
– Много знакомых среди наркоманов? Интересные у тебя дружеские связи.
– Разве я сказала, что они мне – друзья? – парировала я с кривой усмешкой. – Я просто сказала, что общаюсь с людьми. Разными людьми, в отличие от некоторых.
– Если ты намекаешь на меня, то я тоже общаюсь с людьми, – интенсивно заморгал босс. – Просто с другими.
– Да, видела я с какими людьми ты общаешься, – фыркнула я и потянулась к бардачку, где у меня была припрятана шоколадка. – И общение, скорее всего, проходит по ночам.
– Мы с Мари встречались в университете. Но за несколько дней до выпускного расстались.
– Что так? – хмыкнула я. – На солнце были бури и у вас гормоны разыгрались?
– Нет, просто Мари сообщила, что уезжает в Америку, стажироваться у какого-то именитого дизайнера, который оформляет дома знаменитостям. Она предложила мне поехать с ней, но я не представлял, чем могу заняться в чужой стране. Сидеть дома и готовить обеды, пока моя девушка воплощает в жизнь свои мечты? А как же мои мечты? В общем, я отказался. Мне предложили подождать. Но стажировка была годичной с перспективой остаться в Америке жить. Я понял, что не могу провести столько времени в режиме ожидания. К тому же, в моей жизни тогда уже появился человек, к которому я начал испытывать смешенные чувства. И понял, что мне нужно разобраться в себе. Но делать это лучше в родной стране. Мы расстались, Мари улетела, попросив присматривать за её сестрой.
– Так, – я завозилась с оберткой. – А с Элли у тебя что-то было?
– Ну, – замялся Макс так, словно я спросила его о чем-то не очень приятном. – Мы провели несколько вечеров вместе. Что? Не надо смотреть на меня таким унижающе-осуждающим взглядом! Мне было плохо после расставания с Мари, а Элли… ну, она никогда не скрывала, что я ей нравлюсь, как мужчина. Вообще, не знаю, стоит ли об этом говорить или нет, но Элли всегда нравились те, кому нравилась её сестра. Был у неё такой бзик!
– То есть, младшенькая западала на ухажеров старшенькой? – я протянула боссу шоколадку, решив поделиться лакомством. – Будешь?
– Нет, терпеть не могу горький шоколад, – отмахнулся Макс. – Не знаю, как ты это ешь. И, более того, не знаю, зачем ты это ешь! Неужели такие как ты тоже вынуждены сидеть на диете?
– Нет, – я с удовольствием отломила кусочек и сунула в рот. – Такие, как я, не полнеют, очень медленно стареют и нас крайне сложно убить, когда мы в родной среде обитания.
– Мари такая же? – помрачнел Макс, наблюдая за мной.
– Не совсем, – вздохнула я, понимая, что рано или поздно мне придется договорить до конца. – Сирен и нереид объединяет только то, что и те, и другие рождаются в море и только там. За пределами родной стихии мы лишены многих…м-м-м… функций. Это нас роднит, а в остальном, мы разные. И если тебя так сильной беспокоит, как выглядит твоя бывшая в истинном облике, то спешу утешить – он мало, чем отличается от того, к чему привык ты. Только волосы у неё белые, как пена морская, а кожа отливает приятным голубым оттенком. Ну, ещё от всех сирен, так же, как и от русалок попахивает тиной. Не знаю, как Мари избавилась от этого запаха. Моя бабушка рассказывала, что её очень долго преследовал чуть затхлый аромат застоявшейся морской воды.
– Твоя бабушка – русалка? – лицо Макса вытянулось, и шея будто бы даже визуально удлинилась, а после смиренно: – Значит, русалки тоже не выдумка…
– Ага, – я зевнула и с наслаждением потянулась. – Моя бабушка была русалкой. Ключевое слово здесь «была». Сейчас она такая же, как и ты, то есть, смертная. Она отреклась от своей магии, покинула мужа, маленького сына, море и ушла жить к людям.
Я посмотрела на Макса, чьи глаза в этот момент напоминали два цоколя в лампочке.
– Знакомый сюжет, да? Главную героиню сказки «Русалочки» частично списали с моей бабули. Они с Андерсеном дружили, он, кстати, тоже не человек и до сих пор жив, просто творит нынче под другим именем. Вот только моя бабушка не сбрасывалась со скалы из-за несчастной любви и не продавала свой голос в обмен на ноги. У неё действительно был хвост, который одна знакомая морская ведьма помогла превратить в ноги. Но даже в таком виде бабуля оставалась бессмертной, как дочь двух богов. В целом, её судьба была не такой трагичной, как у героини Андерсона. Бабушка вышла замуж во второй раз и в день свадьбы отказалась от своей божественной сущности, решив, что хочет состариться вместе со своим человеческим мужем. Вместе они прожили в счастливом браке долгих сто семьдесят лет. Такому долголетию не удивляйся, там одна ведьма постаралась. Три года назад дедушка скончался по естественным причинам дома, в своей постели, в окружении пятерых детей, одиннадцати внуков и трех правнуков. Бабушка верит, что ещё встретится с мужем. Своей собственной смерти она не боится, зная, что умрет как человек и ожидая этого, но не торопя. Сейчас ей официально семьдесят восемь лет. Она печет пирожки, гуляет по вечерам в парке и нянчит внуков.
– Обалдеть, – ожил через некоторое время Макс. – «Русалочка» Андерсена в каком веке была написана? В восемнадцатом?
– В первой половине девятнадцатого, – поправила я. – И на самом деле, при первом литературном переводе на русский язык переводчик спутал название произведения и имя главной героини. В оригинале сказка называется «Маленькая морская дева». Но морским жителям понравилось слово «русалка» и с тех пор оно плотно вошло в обиход. В королевстве любят эту повесть, а как по мне она слишком банальна. Лично я не самого высокого мнения о литературном таланте Ганса. Из того, что ему рассказала бабушка можно было слепить что-нибудь получше слезливой истории про неразделенную любовь. Но! Возвращаясь к теме твоих сексуальных похождений, могу сказать, что бояться нечего.
– Я и не боюсь, – запротестовал босс, но взгляд отвел, вдруг заинтересовавшись своими ногтями.
– Конечно, не боишься, – с глазами, до краев наполненными преданностью, так, что аж вот-вот расплещется, согласилась я. – Но на всякий случай сообщу, вдруг информация будет полезной, что в отличие от русалок, сирены никогда не имели рыбьих частей тела. На самом деле, они – продукт мутации. Первые сирены произошли от союза речного бога и музы. От матери сиренам достался талант к музицированию и пению, а от отца – способность жить в воде. Знаешь, никто не верил, что потомство от союза водяного бога и музы выйдет толковым и не скончается в первые дни жизни. В какой-то степени пессимистичные прогнозы обитателей морского королевства оправдались. Все появившиеся на свет сирены оказались бесплодными. Абсолютно. Это сильно расстроило тогдашнего Повелителя Морей, моего дедушку Лигорфа, потому как перспектива выведения новой расы в королевстве очень воодушевили дедулю. И когда выяснилось, что эта телега с трудом катится на одном неустойчивом колесе и вот-вот развалится, дедуля взялся экспериментировать.
– Он что, создал подпольную морскую лабораторию? – попытался пошутить Макс.
– Нет, издал указ, по которому каждую из сирен обязали вступить в половой акт с одним представителем от каждой расы, проживающей в королевстве. И со временем это дало свой результат. Опытным путем удалось выяснить, что сирены способны воспроизводить себе подобных только от кибиров. Это морские демоны. Не самые приятные ребята, но возможность заполучить в жены сирен им пришлась по вкусу. А вот сирены совсем не обрадовались, потому как кибиры достаточно агрессивны. Больше половины королевской армии составляют именно морские демоны. Их сложно побороть – они быстрые, сильные и не знают пощады. С мозгами, правда, туго, но невозможно получить всё и сразу.
– Феминистки твоего деда живьём бы сожрали, – справедливо заметило начальство. Дедуля часто перебарщивал и не имел особой тяги к гуманизму. Но зато при нём не было ни одной войны, чем остальные морские правители едва ли могли похвастаться.
– Подавились бы, – цокнула я языком, запихивая обратно в бардачок оставшуюся половинку шоколадки. – Мой дедуля был способен утопить целый континент.
– Он умер?
– Боги не умирают, они уходят, – спокойно пояснила я. – Куда – не спрашивай, понятия не имею, я там ещё не была.
– Откуда ты всё это знаешь? У вас что, существуют какие-то школы или кружки по передаче житейской мудрости?
– Школы существуют, – произнесла я, наблюдая, как губы Макса растягиваются в широкой улыбке. – И нет, это не домик внутри банановой кожуры, не надо представлять Губку Боба.
– Как ты догадалась?
– По твоей довольной моське, – лукаво улыбнулась я и серьезно добавила: – После того, как сирены взбунтовались, заявив, что морские демоны в качестве супругов им и даром не нужны, дедуля не растерялся. И издал ещё один указ, по которому сирен поставили перед выбором – или они распределяются на пары с кибирами, или отправляются в храм Пелагия служить жрицами. А это такая работа, что врагу не пожелаешь.
– Дай угадаю, – предложил Макс. – Сирены начали сбегать.
Я с уважением посмотрела на друга.
– Просто успел изучить, – с изрядной долей самодовольства заметил он. – Тебя, Мари, Элли. Ни одна из вас не стала бы мириться с таким положением дел. Вы привыкли сами решать, где, когда и с кем.
Я натянуто улыбнулась, промолчав и отведя взгляд. Не хотелось ему рассказывать, что на самом деле я не в лучшем положении, чем сирены. А может быть, даже и в худшем. Они хотя бы могут выбирать себе будущих супругов, пусть и выбор их очень ограничен. Меня же такой возможности лишили ещё до того момента, как я вообще обрела способность понимать, кто такой муж и зачем он надобен.
– Но ты же не просто так мне всё это рассказывала тут полчаса, верно? – подобрался босс и начал соображать самостоятельно. Свою внутреннюю драму он к этому моменту прожевал и выплюнул. – Думаешь, Элли могли убить потому, что она сирена?
– Я не уверена в правдивости истории, рассказанной твоей подружкой, – пояснила я. – Конечно, казненный по обвинению в предательстве отец мог существовать. Но вот в утверждение о страхе преследования верится слабо. Мой отец, конечно, не страдает добродушием, но гоняться по всему белому свету за семьей одного изменника, к сему моменту давно мертвого, бессмысленно. Ладно бы за ним самим, а так… если семью не казнили вместе с ним, значит, жена и дети были признаны непричастными. Поэтому я думаю, что причина была в другом. Возможно, мать Мари и Элли бежала не из-за мужа, а от мужа. Если так и было, то морские демоны определенно искали этих трех женщин, чтобы наказать за побег. А наказывают они страшно. Лучше не знать подробностей, так спится спокойнее.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/greta-rash/tri-podrugi-i-tainstvennyy-zhenih-65772830/chitat-onlayn/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.