Похищение on-line
Юрий Вячеславович Ситников
Можно ли поверить на слово парню, который утверждает, что он француз и его похитили неизвестные? А можно ли в течение недели дважды похитить одного человека? Как разоблачить преступника, если преступник оказался в руках бандитов? Когда Глеб с друзьями поняли, что последняя ниточка, ведущая к Вадиму Дюмерилю оборвалась, ребята впали в отчаянье. Вот тут-то и раздался звонок… с кладбища.
Юрий Ситников
Похищение on-line
Глава первая
На четвёртом этаже…
И всё-таки дом под номером тринадцать – несчастливый дом. Угораздило же Таньку Клюеву в нём жить, да ещё на двенадцатом этаже. Лифт работает раз в месяц, пока по лестнице поднимешься, семь потов сойдёт. И лестницы длиннющие, каждая – ступеней в двадцать. Пытка! Самая настоящая пытка.
Люська остановилась на лестничном пролёте, взглянув на прикрепленную над лифтом табличку. «7 Этаж». Кошмар, только седьмой.
У Танькиной квартиры Люська остановилась уставшая и злая.
– Вас надо в землянку переселить, – сказала она, когда Таня открыла дверь.
– Почему не в настроении, Люсь?
– Лифт у вас до сих пор не починили. Слушай, задерживаться долго не буду, мы с Димкой в кафе договорились встретиться. Вот тебе домашка, и ещё историчка просила передать вопросы. На следующей неделе контра будет.
– Спасибо, Люсь.
– Выздороветь успеешь?
Танька пожала плечами.
– Наверное. Кашля уже нет, горло не болит, нос, правда, заложен, но за четыре дня пройдёт.
– Надеюсь. Мне, конечно, не трудно тебя навещать, но ваш неработающий лифт раздражает.
– Ладно, Люсь, не переживай, спускаться всегда легче, чем подниматься.
На четвёртом этаже, возле обитой выцветшим дерматином дверью, Люська заметила пушистую белую кошку. Дверная ручка ходила ходуном, и кошка, встав на задние лапы, пыталась передними дотянуться до ручки.
– Тебя что, домой не пускают?
Кошка сверкнула зелёными глазами и мяукнула. И сразу же перестала дёргаться ручка. Люська села на корточки.
– А ты толстушка, кормят хорошо, да?
Кошка начала мурчать. Люська встала и надавила на кнопку звонка, заметив, что светлая точка глазка сделалась тёмной.
– Посмотрели? Теперь дверь открывайте, кошка тут ваша просится.
В квартире стояла тишина. Люська снова позвонила.
– Эй, люди, это уже не смешно.
– Ты кто? – послышался вдруг из квартиры испуганный голос подростка.
– Дед Пихто! Кошку впусти.
– Какую кошку?
– Хватит прикалываться. Белая кошка твоя?
– Не знаю… Нет, не моя.
– Ты не отсюда, что ли? – спросила Люська у кошки.
Та опять мяукнула.
– Ладно, разбирайтесь сами, – Люська отошла к лестнице, и в этот момент дверная ручка вновь задёргалась.
– Не уходи, – крикнул из-за двери парень. – Подойди ближе.
– Чего тебе?
– Ты кто? – повторил он вопрос.
– Люська.
– Люська, помоги мне.
– Чем?
– Помоги выйти из квартиры.
– А в чём проблема-то, открой дверь и выходи.
– Не могу. Понимаешь… меня здесь закрыли.
– Кто?
– Не знаю, – парень на мгновение умолк, а потом выпалил: – Я ничего не помню, вообще не понимаю, как оказался в квартире.
Люська насторожилась. Что-то в голосе незнакомого паренька показалось ей странным. Она решительно схватилась за ручку.
– Ты там один?
– Один.
– Замок здесь самый простецкий, его можно открыть при помощи… например, ножа.
– Ножа?
– А ты ни разу не открывал замки ножом?
– Нет.
– Хм, теперь научишься. Если просто защелкнули, считай, тебе повезло, а если повернули пару раз, дело-труба.
– Какая труба, я тебя не понимаю. Что мне делать, искать нож или трубу?
Люська начала раздражаться. А парень-то туповат. В голову полезли неприятные мысли, а может, никто его там не запирал, и тот, с кем она сейчас разговаривает через дверь, просто не в себе? Проще говоря, чокнутый.
– Иди на кухню и найди нож, – нервно проговорила Люська, отогнав от двери кошку.
– Хорошо, Люси. Ты только никуда не уходи. Обещаешь?
– Обещаю, – усмехнулась Люська. Надо же, назвал её Люси. У парня точно с головой проблемы. Хотя… Люси! Вроде звучит.
Прошло минут пять, прежде чем Люська услышала приглушенный голос:
– Я взял нож.
– Молодец! Дольше провозиться не мог? Можно подумать в квартире сорок комнат и десяток кухонь.
– Нет, здесь всего две комнаты, очень маленькие, а кухня вообще мизерная.
– Открывай дверь.
– У меня вряд ли получится.
– Попробуй. Вставь острие ножа в замочную скважину и осторожно поверни нож против часовой стрелки.
– Ага, попытаюсь. Сейчас-сейчас. Ты не уходи.
– Да не уйду я! Ну, что там у тебя?
– Ничего. Не получается повернуть нож.
– Не нервничай, в скважину вставляй самый кончик ножа. Понял?
– Да. Вставил…
– Поворачивай.
– Поворачиваю. Подожди, Люси, кажется, поворачивается.
– Не останавливайся.
Послышался щелчок. Не веря удаче, Люська опустила ручку и толкнула дверь. Та открылась.
Парень с ножом в руках отошёл вглубь прихожей. На вид ему было лет четырнадцать, черноволосый, с правильными чертами лица и очень пронзительным взглядом.
– Невероятно, – сказал парень. – Я открыл дверь обыкновенным ножом. Если кому-нибудь расскажу, мне не поверят. Спасибо тебе, Люси.
– Ты, в самом деле, не помнишь, как здесь очутился? – спросила Люська, осматривая скудно обставленную прихожую.
– Не помню. Я проснулся в маленькой комнате, сильно болела голова, перед глазами плыл туман. С трудом встал, дошёл до ванной, умылся, но всё равно до конца не оклемался. Такое впечатление, меня чем-то напоили, наверняка снотворным.
– Как тебя зовут?
– Вадим.
– Вот что, Вадим, сейчас мы с тобой… – Люська прервалась на полуслове.
– Ты чего?
Внизу послышался сухой кашель. Люська вздрогнула и, схватив Вадима за руку, втащила его в маленькую комнату.
– Я выронил нож.
– Забей на нож. Прячься!
– Куда, зачем?
– Залезаем под кровать, – скомандовала Люська.
– Ты можешь объяснить…
– Все объяснения потом. Если ты не соврал, то нам лучше действовать быстро.
Едва они оказались под кроватью, в прихожей распахнулась входная дверь. Люська увидела ноги человека обутого в чёрные ботинки на толстой подошве. Пройдя в прихожую, мужчина сильно удивился двум вещам: во-первых, открытой входной двери, во-вторых, наличию ножа на старом паласе. Подняв нож, он выругался и начал кашлять.
Когда мужчина вбежал в маленькую комнатку, Люська на несколько секунд сильно зажмурилась. А вдруг решит нагнуться и посмотреть под кровать? Тогда им крышка. Только бы не нагнулся, только бы пронесло.
Мужчина не собирался искать Вадима под кроватью, он уже догадался, что тому удалось открыть дверь и дать дёру, поэтому вместо обыска квартиры, достал из кармана телефон.
– Это я, – пробасил он в трубку. – Дело дрянь! Пацан сбежал! Как-как, дверь, поганец, ножичком открыл. Да я всего на полчасика отлучился. Ты ж сам говорил, он до самого вечера проспит, а он вот, очухался раньше срока. Не ори, найду я его, из-под земли достану. Далеко не уйдёт, где он тут шастать может. Отыщется.
Минут через пять мужчина хлопнул входной дверью. Люська вздохнула с облегчением.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил её Вадим.
– Я понимаю главное – валить нам надо отсюда.
– Куда?
– Куда угодно.
– Скажи, почему ты решила спрятаться под кроватью?
– Кашель на лестнице услышала. Сразу поняла, бугай поднимается. Я его ещё два дня назад увидела, когда от одноклассницы возвращалась. На этаже с ним столкнулась, он из квартиры выходил. Физиономия у него – жесть. На меня посмотрел, как на прокаженную, потом кашлять начать.
– А под кровать-то зачем?
– Что ты заладил, зачем да зачем. Сам же сказал, не помнишь, как сюда попал, в голове туман. Ежу понятно, привезли тебя в квартиру, и мужик, которого я встретила, замешан в этом. Он закашлял, я испугалась.
– Ты не похожа на пугливую девчонку.
– Ладно, вылезаем из-под кровати и моторим отсюда.
– Мне некуда идти.
– А где ты живешь?
Вадим сделал несколько вдохов, а Люська махнула рукой.
– Потом расскажешь, в спокойной обстановке. Сейчас к нам рванём.
– Это удобно?
– Разве у тебя есть выбор?
– Нет.
– Тогда не задавай лишних вопросов. Да не бойся, я живу в соседнем доме вместе с братом и бабушкой. Они не станут возражать против твоего присутствия.
На Вадиме были джинсы, рубашка с длинным рукавом и кроссовки (в них он и спал на кровати). Ни куртки, ни ветровки ребята не нашли.
– Ничего. На улице не так холодно, добежим за пять минут.
На лестничной площадке, прикрыв за собой дверь, Люська с Вадимом начали быстро спускаться по ступенькам. А уже на улице Вадим спросил:
– Брат у тебя старший?
– Старший.
– А бабушка строгая?
– Диана? Вот ещё. Она у нас актриса, дома практически не появляется: гастроли, съёмки, театр. В основном мы с Глебом вдвоём в квартире тусуемся.
– А родители у вас есть?
– В полном комплекте.
– Где они?
– Вадим, меня напрягают твои вопросы.
– Прости, я спросил без задней мысли.
– Прощаю. Родители у нас есть, но живут отдельно, в загородном доме. Мы почти пришли, нам в третий подъезд.
Пропустив Вадима в квартиру, Люська вспомнила про Димона.
– Он меня убьет. Вадим, ванная прямо по коридору, иди, мой руки, потом топай на кухню, а мне позвонить надо.
Димона она попросила срочно прийти домой, потом позвонила мне (мы с Алисой после уроков зарулили в парк), и прошла на кухню.
– Димка и Глеб с Алиской сейчас придут.
– Кто они?
– Глеб мой брат. Алиса его девушка.
– А Димка?
– Мой парень, – ответила Люська, и её щек коснулся румянец.
Вадим отвернулся к окну и с потерянным видом посмотрел вниз.
– Ты чего такой хмурый?
– Думаю.
– О чём?
– Обо всём сразу. И знаешь, ничего в голову не приходит. Не могу поверить, что со мной произошла такая нелепая история: странный тягучий сон, раскалывающаяся голова, чужая квартира… Люси, – спохватился Вадим. – Меня же, наверное, обыскались. Надо им сообщить, что я здесь.
– Кому сообщить?
– Мадам Бланшар.
– Что ещё за Бланшар?
– Мадам Катрин Бланшар, она наш воспитатель.
– Вадим, я тебя не понимаю. Ты сам кто такой, где живёшь, адрес свой ты помнишь?
– Конечно, помню. Я живу в Париже.
– Очень смешно.
– Я не шучу.
– Не верю я тебе. Тоже мне, парижанин нашёлся.
– Придётся поверить, – жёстко ответил Вадим. – Меня зовут Вадим Дюмериль.
– Повтори, что ты сказал? – Люська даже села на стул, чтобы не упасть.
– Вадим Дюмериль.
– И ты действительно живешь в Париже?
– Да.
– В том самом, который во Франции? – на всякий случай уточнила Люська.
– В том самом.
– Обалдеть! Настоящий француз на моей кухне.
В дверь позвонили. Вадим резко обернулся, Люська вздрогнула и быстро заморгала.
Глава вторая
Назад дороги нет
Мы гуляли по парку, а потом, не сговариваясь, сели на скамейку.
– Глеб, – виновато сказала Алиса, – меня пригласили на кастинг.
Я сразу напрягся.
– Что за кастинг?
– Для съёмок в рекламном ролике. Представляешь, если меня отберут, я снимусь в рекламе.
– Алис, мне это не нравится. И потом, слово ты выбрала неподходящее. Что значит, отберут, так говоришь, как будто помидоры на рынке покупаешь.
– Глеб, всех отбирают, – засмеялась Алиса. – Из песни слов не выкинешь.
– Когда кастинг?
– Точно нам не сказали, думаю, через пару дней.
Все эти кастинги, отборы и прочие мероприятия начались у Алиски с Нового года. Она ходит в школу актерского мастерства, мечтает стать актрисой, и как следствие – я называю это побочным действием – некоторых учащихся время от времени отбирают для всяких там реклам. Ну вот, теперь сам сказал «отбирают». Хотя чего я разволновался, на кастинге ведь наверняка будет тьма народа, не факт, что Алиска пройдёт отбор.
– Глеб, почему молчишь?
– Да так, размышляю, – уклончиво ответил я, отвернувшись. Стало немного стыдно за свой эгоизм, но поделать с собой ничего не могу: ревную Алиску жутко. А теперь, узнав о предстоящем кастинге, накручу себя до предела.
– Ты сегодня свободен, может, в кино сходим?
– Пошли. Подожди, сегодня среда? Алис, не получится в кино.
– Опять к Иннокентию идёшь?
Я посмотрел на часы и стал прикидывать.
– Он меня в библиотеку отправил, она работает до девяти. В принципе на шестичасовой сеанс мы успеем, а потом я в темпе…
– В темпе не годится, Глеб, ты ничего не успеешь сделать. Ладно, в кино в другой раз сходим.
И такая свистопляска у нас уже на протяжении трёх последних месяцев: то Алиска занята, то у меня вырваться не получается. Сам я сейчас работаю у одного старикана, помогаю ему в написании книги. Помогаю – громко сказано, так, служу мальчиком на побегушках. За всю свою жизнь Иннокентий Иванович написал три книги. Несмотря на то, что последняя вышла в свет в конце семидесятых годов прошлого века, старик причислял себя к маститым писателям. Был членом союза писателей, имел какие-то награды и ни разу не смог внятно ответить мне на вопрос: чем занимался на протяжении последних десятилетий, после выхода третьей книги. Работал, туманно отвечал Иннокентий Иванович, поправляя на толстом носу очки. К слову сказать, три его изданные книги, мне пришлось их прочитать по просьбе писателя, навевали такую скуку, что я отключался буквально через две страницы. Писал Иннокентий Иванович о партии, о коммунистической молодёжи, о том, как эта молодёжь под чутким руководством партии борется за досрочное выполнение сталинской послевоенной пятилетки; как готовятся к съездам; как гордятся новыми достижениями на культурной и хозяйственной ниве.
И вот теперь, не бравшись за перо почти сорок лет, Иннокентий Иванович решил написать историко-приключенческий роман, жанр – на стыке художественной и исторической литературы.
Пишет он уже почти год, пишет тяжело, натужно. Десять листов напишет, исправит, потом семь из них отправляет в корзину.
Компьютер Иннокентий Иванович не признаёт, а печатать на печатной машинке не может из-за болей в суставах. Свои мысли выливает на бумагу, держа в руке шариковую ручку, а уже потом, когда пять-десять листов исписаны его неразборчивыми каракулями, за дело берусь я. Сижу в отдельной комнатке его огромной квартиры, с трудом разбираю каракули старика и набираю текст на ноуте. Затем печатаю на принтере и отдаю Иннокентию на проверку. Часто он гоняет меня по городу: то в одну библиотеку смотайся, то в другую, найди то, привези это. Иногда я ищу необходимые ему книги или справочные материалы неделями. Но есть у моей работы и положительные стороны: Иннокентий Иванович очень щедрый человек, я получаю неплохие деньги, которые с удовольствием трачу на себя и Алису. И делом занимаюсь, и у родителей ничего клянчить не приходится.
…Телефонный звонок настиг нас на выходе из парка. Звонила Люська. Сказав, чтобы мы возвращались домой, она сразу отсоединилась.
– Что-то случилось, Глеб?
– А ты Люську не знаешь, у неё каждый день ЧП. Пошли, посмотрим, что на этот раз.
В подъезде мы столкнулись с Димоном.
– Я больше часа её в кафе прождал, а теперь она позвонила и попросила срочно прийти.
– Сейчас узнаем, на какой пожар она нас позвала.
– Глебыч, сплюнь.
– Да ладно, Димон, Люська есть Люська.
***
На кухне мы увидели незнакомого парня. Люська представила нас друг другу и сообщила, что Вадима похитили неизвестные. Серьёзное заявление.
Вадим попросил помочь ему отыскать гостиницу, в которой по его словам остановилась их группа.
– Сядь, – попросил его Димон. – Не суетись, мы тебе поможем, всё выясним, только сперва нам самим надо разобраться.
– В чём?
– Ты живешь в Париже, так?
– Я уже говорил.
– И в Москву приехал с группой на экскурсию?
– Ну да.
– Тогда вопрос такой: откуда ты знаешь русский язык? Говоришь ведь без малейшего акцента.
– Я родился в России. До семи лет мы с мамой жили в Санкт-Петербурге.
– А отец у тебя был? – спросила Алиса.
– Он погиб, через два года после моего рождения.
– Извини.
– Ничего страшного. Мама вышла замуж за француза Жака Дюмериля, и мы уехали в Париж. Жак меня усыновил, и, – Вадим отвернулся к окну, сжав кулаки.
– В итоге твой отчим оказался поддонком, да?
– Не смей так говорить, – Вадим посмотрел на Люську с неприязнью. – Жак был хорошим человеком. Те пять лет, что мы прожили в Париже, были сказочными.
– Тогда что произошло?
– Два года назад сказка закончилась. Родители погибли в автокатастрофе.
В кухне повисла пауза. Я похлопал Вадима по плечу.
– Не раскисай, старик.
Не глядя на меня, Вадим продолжил говорить:
– Я оказался в интернате. Знаете, что это такое?
– Догадываемся, – кивнула Алиса.
– Сомневаюсь. Это надо прочувствовать на собственном опыте, пропустить через себя. Первые полгода я вообще ни с кем не разговаривал, врачи думали, проблемы с психикой, начали таблетками пичкать.
– От них крыша быстрее съедет, – сказал Димон.
– Со временем пришёл в себя, но к интернатской жизни не привык. Нет, в нашем интернате живётся неплохо, учителя, воспитатели люди хорошие. Но, понимаете… как бы это сказать.
– Не надо ничего говорить, – перебила Вадима Алиса. – Всё и так ясно.
– Вадим, ты про поездку в Москву расскажи.
– Рассказывать по большому счёту нечего. На десять дней мы с нашим воспитателем Катрин Бланшар приехали сюда на экскурсию.
– Мы, это кто?
– Ребята из моей группы.
– И много вас?
– Девятнадцать человек.
– Надолго приехали?
– В том-то и дело, завтра должны возвращаться в Париж.
– Тогда тебе повезло, что Люська вызволила тебя из той квартиры сегодня.
– Да, но мне необходимо связаться с мадам Бланшар.
– Свяжешься. В какой гостинице вы остановились?
Вадим сник.
– Не помню.
– Как так?
– Забыл я название.
– Напряги память.
– Нет… Всё смутно … Помню, что сидел утром в номере. Нас было четверо: я, Патрис, Ален и Люк. Мы о чём-то разговаривали, а я пытался починить крепление на своем рюкзаке. Позже ребята вышли, оставив меня одного.
– И что было дальше?
Вадим нахмурил лоб и начал растирать переносицу.
– Я сидел на кровати спиной к входу. Слышу, открылась дверь, думал вернулся кто-то из ребят… И вдруг вижу перед лицом руку… очнулся у же на кровати в квартире.
– История, – протянул Димон налив из кувшина кипяченой воды. – Чем же они тебя усыпили?
– Усыпить могли хлороформом, – сказал я. – Но вряд ли бы Вадим провёл в отключке несколько часов.
– Может, потом укол сделали?
– Похоже на то.
– Скорее всего, укол, – согласилась Люська. – Мужик, когда начал оправдываться по телефону, обронил фразу, типа, Вадим должен был только вечером прийти в себя.
– Слушай, какие-нибудь предположения у тебя есть, кем мог быть тот мужик?
– Не догадываюсь.
– А чего тут думать, похищение в чистом виде.
– Люсь, просто так людей не похищают.
– Почему ты решил, что Вадима похитили просто так?
– Он воспитывается в интернате, у него нет богатых родителей, за него некому дать выкуп.
– И всё-таки его похитили из гостиничного номера и привезли в квартиру.
– Задачку ты нам задал, – я прошёл в комнату и через несколько минут позвал ребят. – Вадим, если услышишь название гостиницы, вспомнишь, в какой остановился?
– Давай попробуем.
Я начал перечислять все столичные гостиницы, список которых обнаружил на одном из сайтов. Вадим останавливал меня трижды. Три раза ему казалось, что их группа проживает в разных гостиницах. В итоге, так и не сумев выбрать одну единственную, мы сошлись во мнение, что придётся проверить все три. Дозвониться не удалось ни в одну: телефон постоянно давал занято.
– Отправимся прямо сейчас? – Вадим был в нетерпении, хотя и выглядел угнетённым. Лицо бледное, глаза отёкшие, да и зевал он постоянно.
– Тебе бы отлежаться, – предложила Алиса.
– Некогда. Надо успеть вернуться к своим, завтра днём мы уезжаем.
– А мне не дают покоя слова мужика, он обещал найти Вадима, – сказала Люська. – Найти, понимаете? У них на него свои виды, свои планы.
– С меня нечего взять, – растеряно произнёс Вадим.
– Но ты кому-то понадобился, – заключил Димон.
Вадим зевнул.
– Глаза слипаются.
– Я же говорила, лучше поспи.
– Не могу, я должен ехать на поиски.
– Вадим, Алиса права, постарайся отдохнуть. Мы сами смотаемся в гостиницы, если найдём твою группу, сразу свяжемся с… – я посмотрел на ребят. – Кто останется с Вадимом?
– Я, – крикнула Люська.
– Отлично. Позвоним Люське, она тебя разбудит и проводит в гостиницу. Какой тебе смысл ехать сейчас с нами.
– Хорошо. Только вы найдите мою группу, я не могу остаться здесь. Я должен вернуться в Париж.
– Сделаем всё, что в наших силах.
В коридоре я обратился к Димону и Алисе:
– Вам без меня придётся в гостиницу ехать, мне в библиотеку пора.
– Справимся.
…И в первой и во второй гостинице, куда мотались Алиса с Димоном им сообщили, что постояльца под именем Вадим Дюмериль, как впрочем, и Катрин Бланшар, у них нет. Димон просил проверить ещё раз, говорил, что Вадим приехал с группой из Парижа, и наверняка остановился в этой гостинице.
– Извините, такие люди у нас не останавливались, – слышал он в ответ.
Домой они вернулись в десятом часу. Люська сказала, что Вадим заснул почти сразу и до сих пор спит.
– Пусть спит, – отмахнулся Димон. – Всё равно нечем его порадовать.
– Осталась ещё одна гостиница, съездим туда завтра.
– А толку, Алис? Я почти уверен, правильного названия Вадим не запомнил. Съездить, конечно, съездим, но надежды мало.
– И как поступим? – спросила Люська.
– А никак. Меня знаете, что напрягает, почему Вадима не хватились? По идеи и одноклассники, и воспитатель, как там её Бланшар, кажется, должны были поднять панику.
– А Димка прав.
– В чём он прав? – не согласилась Алиса. – Откуда вы знаете, что в гостинице нет паники? Мы не обращались в полицию, не сообщали, что нам известно местонахождение француза Вадима Дюмериля.
– Это идея, – одобрительно закивал Димон. – Почему раньше никто не предложил звякнуть в полицию.
Димка уже подошёл к телефону, когда я вбежал в прихожую и, запыхавшись, выпалил:
– Алис, после твоего звонка, я ломанулся прямо из библиотеки в третью гостиницу.
– И что?
Дверь из спальни открылась, в коридор вышел заспанный Вадим.
– Вы нашли мою группу?
– Нет, – ответил Димон.
– Да! – выкрикнул я.
– Глеб…
– Короче, девушка на ресепшн подтвердила, что группа школьников из Франции с воспитателем Катрин Бланшар действительно остановились в их гостинице.
– Слава Богу, – вздохнул Вадим, подбежав к шкафу, собираясь достать кроссовки.
– Подожди, Вадь.
– Я должен немедленно…
– Да подожди ты! – мне пришлось повысить голос.
– Глеб, что-то не так? – спросила Алиса, заподозрив неладное.
– Всё не так! Дело в том… Вадь, твоя группа вернулась сегодня днем в Париж.
– Как вернулись? А я?
– Сам в шоке, но это подтвердили в администрации гостиницы.
Вадим растеряно смотрел по сторонам, а потом обратился к Люське:
– Люси, какое сегодня число?
– Четырнадцатое.
– Четырнадцатое? – Вадим прислонился спиной к шкафу и медленно сполз на пол.
– Вадим, тебе плохо? Алис, воды. Димон, помоги мне.
– Я думал, меня увезли из гостиницы сегодня утром, а получается, это произошло еще вчера. Тринадцатого числа. Я проспал в квартире больше суток.
– Вот вам и паника и заява в полицию, – шёпотом проговорила Люська. – Они вернулись в Париж, не поставив никого в известность, что пропал один из учеников. В противном случае, Глеба бы просто так не отпустили из гостиницы.
– Могли не знать, что Вадим исчез.
– Глеб, ты сам веришь в то, что говоришь. Как это могли не знать, они же не слепые.
– На самом деле есть варианты.
– Двойник!? – взволнованно произнес Димон.
– Да не-е. Какой двойник? Нет, – Люська уже не знала, во что верить, и о чём думать.
– Ничего не понимаю, кто тогда улетел во Францию вместо меня? – спросил Вадим. – И что теперь будет со мной?
Его вопрос на время повис в воздухе. У нас не было подходящего ответа.
Глава третья
Квартирант
В полночь из театра вернулась Диана. Димон с Алисой к тому времени разошлись по домам, мы пили на кухне чай, обмусоливая одну и ту же тему.
Появление Дианы заставило Вадима напрячься, он сразу ссутулился, вжал голову в плечи, начал требовать, чтобы я немедленно сообщил бабушке о его присутствии.
– Если она не согласится, я сразу уйду, – прошептал Вадим, выталкивая меня в прихожую.
Наивный, он совсем не знает Диану, да она добрейшая из людей, плюс ко всему вся в искусстве, ей попросту до фонаря, кто такой Вадим, как он оказался в нашей квартире, и сколько здесь пробудет.
Вручив мне три букета роз, Диана сняла плащ и села на стул.
– Устала, сил нет. Сегодня был аншлаг, народу – тьма.
В коридор выскочила Люська.
– Звёздам театра и кино привет.
– Привет, Люсьена. Вы уже поужинали?
– Давно, время первый час. Сидим вот, чаи гоняем.
– А я в ванную и спать.
– Чай будешь?
– Нет, Глеб, устала очень.
– Диан, у нас к тебе разговор.
– Да, да, – она прошла в свою спальню, снимая на ходу серьги.
– Понимаешь, у нас гость, – я кивнул Люське, чтобы она позвала Вадима. – Ты не против, если наш знакомый поживет у нас некоторое время?
В дверях появился смущенный Вадим.
– Добрый вечер, мадам, – сказал он, запинаясь.
Люська толкнула его в бок.
– Добрый вечер, мсье, – хохотнув, ответила Диана.
– Знакомьтесь. Диана, это Вадим. Вадим, это Диана.
– Очень приятно.
– Я тоже рад знакомству, мадам.
Люська второй раз толкнула Вадим в бок.
– Так сложились обстоятельства, что мне временно…
– Господи, Вадик, о чём речь, живи, сколько хочешь, квартира большая. – Диана сняла с пальцев два кольца и положила их в малахитовую шкатулку.
– Спасибо, мадам.
На этот раз Люська толкнула Вадим так, что он едва устоял на ногах.
– Ты чего, Люси, больно.
– Терпи, ты же мужчина, – процедила Люська.
– Твои родители в курсе, что ты у нас? – запоздало поинтересовалась Диана, снимая с запястья браслет.
Вадим не успел ничего ответить, я его перебил:
– Конечно в курсе. Ну что, знакомство состоялось, Вадим, пошли допивать чай.
Когда Люська увела Вадим на кухню, Диана жеманно повела плечами.
– Чудный мальчик, вы одноклассники?
– Нет. Он… Он учится в одном классе с Люськой.
– Чудный мальчик, – повторила Диана. – Только передай ему, чтобы больше не смущался.
– Передам, – пообещал я и вернулся на кухню.
Там полным ходом шли разборки.
– Откуда я знал? – сердито говорил Вадим. – Во Франции принято обращаться ко всем женщинам «мадам».
– Ты не во Франции.
– Мне показалось, ваша бабушка ничуть не обиделась.
– Она уверена, что ты шутил. Глеб, когда он назвал Диану «мадам» мне чуть плохо не стало. Пойми, Вадим, она не должна знать, кто ты и откуда.
– Хорошо, ты меня убедила. Тогда как мне к ней обращаться, баба Диана?
– С ума сошёл! За бабу Диану она тебя с восьмого этажа без парашюта спустит. Зови просто Дианой.
– Но она намного старше, а к женщинам старшего возраста принято…
– Бли-и-ин, какой ты нудный. Твои одноклассники, наверное, рады без памяти, что ты остался здесь.
– Люсь, следи за языком, – прикрикнул я на сестру.
Вадим схватил чашку с остывшим чаем и сделал несколько больших глотков.
– Извини меня, я погорячилась.
– Не в обиде. Да и не в том я сейчас положении, чтобы на вас обижаться. Вы спасли меня, я ваш должник.
– А это ты брось, и запомни, ты никому ничего не должен. Люсь, налей ему ещё чая.
– Глеб, в меня больше не влезет.
– Ты так жадно пьёшь, я думал, напиться не можешь.
– Не в этом дело, просто Люси постоянно подливает мне чай, а отказаться неудобно.
– В следующий раз скажи: горшочек не вари, она остановится.
Люська показала мне язык, а Вадим сильно удивился.
– Что за горшочек?
– Ну, ты даёшь, неужели в детстве не слышал сказку братьев Гримм «Горшочек каши»?
– Нет. Когда был маленьким, мама в основном читала русские народные сказки, потом совсем читать перестала.
…Из кухни мы прошли в гостиную. Несмотря на поздний час спать никому не хотелось, и снова началось обсуждение общей проблемы.
– Мне, наверное, надо обратиться за помощью в вашу полицию, – сказал Вадим.
– Не вариант.
– Почему?
– Чем идти в полицию, уж лучше топать прямиком во Французское посольство.
– Можно и в посольство, только я не уверен, что меня там сразу примут.
– Сразу не сразу, а попробовать стоит.
– Ребят, я бы на вашем месте не торопилась с походом в посольство. Не гоните коней. Неужели вам совсем не интересно выяснить причину, по которой Вадима похитили неизвестные?
– Узнать что-либо уже невозможно.
– Кто это сказал?
– У нас ни улик, ни свидетелей, ничего нет.
– Ошибаешься, – Люська начала загибать пальцы. – Адрес квартиры, куда тебя привезли из гостиницы, есть – раз. Мужика в лицо я видел – два. Разговор его мы с тобой слышали, и в ближайшие планы (разыскать тебя, во что бы то ни стало) посвящены – три. Чем не информация к размышлению?
– Глеб, а ты как считаешь? – обратился ко мне Вадим.
– Люська права, мы должны узнать, кому принадлежит квартира. Потом можно будет капнуть поглубже, возможно, что-то и всплывет. Вопрос в другом, стоит ли тебе ввязываться во всё это?
– Конечно, стоит, – ответила за Вадима Люська. – Вадим, как ты не понимаешь, неизвестные заварили кашу, и ты основной ингредиент. Я чувствую, замышляется нечто грандиозное, широкомасштабное. Мы не имеем права самоустраниться. Вадим, Глеб, давайте рискнём, не будьте вы такими правильными. В свою Францию ты сто раз успеешь вернуться. Тут тема следующая: если тебя не хватились сразу, не хватятся и после. Димкина версия с двойником начинает казаться мне не такой абсурдной.
– Его версия нелепа! Скажешь тоже. Смысл кому-то заморачиваться с двойником?
– Вадим, ты нужен этим людям – факт неоспоримый. И к операции с твоим похищением они подготовились заранее, поверь мне, такие дела с бухты-барахты не прокручиваются.
– Люси, я ничего собой не представляю, у меня нет родственников, я сирота. Кому я мог понадобиться, и для каких целей?
– Постараемся выяснить. Глеб, согласен?
– Дело не в нашем нежелании пуститься во все тяжкие, – сказал я Люське. – Была бы зацепка, хоть сейчас сорвался бы с места. Но пока по нулям, рисковать нечем.
– Похищение человека было, значит, и риск есть. А квартиркой я сама займусь. Завтра же.
– А мне какие шаги предпринять?
– Пока сиди дома и набирайся сил. Дальше начнём действовать по ситуации.
***
После шестого урока Люська пошла к Таньке Клюевой.
– А я сегодня тебя не ждала.
– Дело есть. Тань, ты не в курсе, кому принадлежит квартира в вашем подъезде на четвёртом этаже… Номер забыла. Как из лифта выходишь, направо и в сторону.
– Подожди, подожди, четвёртый этаж. Из лифта направо… Мам, – крикнула Танька. – Кто у нас на четвёртом этаже живет?
Мать Таньки сообщила, что квартира принадлежит Ольге Петровне, бывшее воспитательнице детского сада.
– Сама она здесь не живет. Уже года два, как к сестре переехала, а квартиру сдаёт.
– А кому сдаёт, теть Зин, не знаете?
– Не знаю, Люсь. Вообще там разные люди жили. В прошлом году молодая пара, потом студентка, а кому сейчас сдаёт, понятия не имею.
– А как Ольгу Петровну можно найти?
– У меня телефон её есть.
– Откуда, мам?
– Здрасти, – Зинаида Николаевна с усмешкой посмотрела на дочь. – А кто со мной в детском саду нянчился?
– Тётя Оля?
– Тётя Оля.
– Я не знала.
Люська кашлянула.
– Мне бы адресок её сестры. Или телефончик.
– С адресом помочь не могу, а номер мобильного дам. Девчонки, вы пока поболтайте, или чайку попейте, я сейчас.
Минут через тридцать Люська звонила Ольге Петровне Полежайкиной, а час спустя они встретились у станции метро «Красные ворота».
Домой Люська пришла с новостями.
– Обрадовать не обрадую. Встретилась я с Ольгой Петровной, поговорили, но толку от разговора – чуть.
– Шифровалась?
– Наоборот, оказалась словоохотливой. Такая пухлая бабулька с янтарными бусами, на Колобка похожа.
– И чем Колобок с тобой поделился?
– Квартиру у неё снимает Николай Павлович Агарков.
– Уже хорошо.
– Ничего хорошего, Глеб. С таким же успехом он мог представиться и Львом Толстым и Александром Пушкиным.
– Секундочку, у неё должна быть копия его паспорта.
– Да брось, какой паспорт, какая копия. Этот Агарков вышел на Ольгу Петровну совершенно случайно. Узнал, что она сдаёт квартиру, позвонил, договорился о встрече. Сочинил сказочку, что разводится с женой и на пару месяц срочно требуется квартира. Деньги готов заплатить сиюминутно.
– И она согласилась?
– От лёгких денег ещё никто не отказывался! Паспорт он, конечно, ей свой показал мельком, но где гарантия, что тот настоящий?
– Сто пудов – фальшивка.
– А я про что.
– Выходит, этот Агарков, – начал Вадим, но Люська запротестовала:
– Не Агарков он.
– Не важно. Мужчина заранее снял квартиру, чтобы было место, куда привезти меня?
– Получается так. Люсь, а телефон он Ольге Петровне оставил?
– Оставил. Но прикол в том, что абонент временно недоступен. Угадай с трёх раз, почему недоступен? Правильно, симка уже давно в урне валяется.
– Теперь они на квартиру Ольги Петровны не сунутся.
– Однозначно.
– С какого числа началась аренда?
– С восьмого.
– Так, а Вадима похитили тринадцатого.
– Тщательно спланированная операция. Сняли неприметную хату у бабки, перевезли через несколько дней туда Вадьку, и готова поклясться, если бы он не слинял оттуда…
– То сейчас мы бы знали, что им было от меня нужно, – сказал Вадим.
– Не поняла юмора, ты жалеешь, что оказался здесь с нами?
– Нет, я неправильно выразился. Меня раздражает неведение, чувствую, как над головой сгущаются облака…
– Тучи, – поправила его Люська.
– Какие тучи?
– Правильно говорить «сгущаются тучи», а не облака. Хотя ладно, проехали, вам, французам, всё равно не понять русского человека.
– Я, как и ты, русский, – обиделся Вадим.
– Не совсем русский. Ты русский француз.
– Ничего подобного.
– Не спорьте, – вмешался я. – Вадим, что ты хотел сказать?
– Про обла… про тучи над головой. Я ощущаю страх, но не могу понять, откуда он ко мне приближается. Не по себе как-то.
– А кто знал о предстоящей поездке в Москву?
– В интернате многие об этом знали. В январе директор объявил, что отличников ожидает приятный сюрприз на каникулах в виде поездки в Москву.
– Так ты отличник? Никогда бы не подумала.
– Отличником никогда не был. Математика и физика хромают. Есть тройки.
– И как же ты со своими тройками затесался в группу отличников?
– Я завоевал первое место на соревнованиях по плаванию. Получил медаль. Мною очень гордились в интернате, поэтому решили премировать поездкой в Россию.
– Ясненько, – протянула Люська. – Вернее, ни фига мне не ясно. Сколотилась группа французских отличников, прилетели в Москву, гостиница, экскурсии, море впечатлений, и за день до отлёта одного ученика отвезли на другой конец города на съёмную квартиру. Но самое интересное впереди. Ни заявления в полицию о пропаже человека, ни паники не последовало, и группа отличников благополучно отбыла в Париж. А Вадька, как невидимка, будто и не было его вовсе. Чепуха какая-то. Глеб, ты куда пошёл?
– Алиске пытаюсь дозвониться.
– Ой, я забыла сказать, она мне звонила. У неё сегодня кастинг.
– Сегодня, и ты молчала? И почему она позвонила тебе, а не мне?
– Тебя всё равно туда не пустят, успокойся.
Успокоиться я не мог. Кастинг… Кастинг… Не нравятся мне эти пробы-смотрины. Не нравятся и всё тут!
Глава четвёртая
Попытка номер два
Который раз убеждаюсь, у каждого учителя в классе есть свой любимчик. Любимчик нашей алгебрухи – Санька Лаптев. Парень он неплохой, но по алгебре дуб дубом. Вызовут его к доске, а Санька стоит, глазами хлопает. Лаптев увлекается боксом, поэтому всякие интегралы и дифференциалы на дух не переносит. Вот по репе кому-нибудь надавать на перемене, или устроить разборку за школой после уроков – всегда, пожалуйста, тут Лаптев сумеет отличиться.
Сегодня Сашку вызвали к доске, и класс десять минут угорал от его бредовых ответов на вопросы Ирины Львовны.
И что, думаете, она ему пару поставила? Ничего подобного. Сначала ходила вокруг да около, всё подсказать пыталась, потом поняла, что до Сашки её подсказки не доходят, взяла мел и решила уравнение.
Больше всего поразило, что Лаптеву за его ответ поставили тройку. И, наверное, я не стал бы думать об этом так долго, если бы после Сашки к доске не вызвали меня. Да, признаю, из меня тоже неважнецкий математик, но, по крайней мере, я в состоянии решить задачу без посторонней помощи. Что, собственно, я и сделал.
Алгебруха начала придираться, мол, это не так, то не эдак. Потребовала, чтобы я решил уравнение другим способом. Другого способа я не знал, Ирина Львовна хищно улыбнулась и поставила мне пару.
И с такой несправедливостью я сталкивают не первый раз. Она меня терпеть не может, оценки занижает в открытую, за контры выше троек ничего не ставит. Причина банальна – Ирине Львовне не нравится Диана. Невзлюбила она её, как актрису, а я родной внук Дианы, следовательно, часть нелюбви перекинулась и на меня. По этому поводу у нас часто возникают конфликтные ситуации, наша классуха даже предлагала мне перейти в параллельный класс (там алгебру ведёт другой препод), но я категорически отказался. Из принципа. Не доставлю алгебрухе такого удовольствия. Пусть лучше пять раз в неделю видит меня на своих уроках и злиться. Ещё посмотрим, кто кого переплюнет.
Короче, после школы (алгебра у нас была последним уроком) я сразу зарулил к Иннокентию Ивановичу. Настроение ушло в минус: с одной стороны душило чувство несправедливости, с другой никак не мог перестать думать об истории Вадима. Навалилось всё в одну кучу, мешая сосредоточиться.
В таком подавленно-раздавленном состоянии я и пришёл к Иннокентию.
Квартира у писателя шикарная: просторная гостиная, кабинет, две спальни, большая столовая, кухня, бесконечные широкие коридоры, плюс уютная комнатушка, в которой за ноутбуком работаю я. Раньше в этой квартире жили родители Иннокентия Ивановича: отец адмирал и мать пианистка, теперь он живёт здесь один.
Впустив меня в прихожую, Иннокентий Иванович развернулся и молча пошаркал в кабинет. Меня это не удивило. На старика снизошло вдохновение, в такие моменты он ни с кем не разговаривает, чтобы не спугнуть музу.
Я помыл руки, зашёл на кухню выпить сока, и потопал к своему рабочему месту. На небольшом столике у окна лежал мой ноутбук, несколько шариковых ручек, скрепки, ластик, штрих и десяток исписанных корявым почерком листов.
Взяв листы, я поднёс их ближе к глазам. Всё ясно – моя сегодняшняя работа. Включив ноут, прикинул, что часа за два справлюсь с заданием и, если больше не буду нужен Иннокентию, смогу рвануть домой.
Сегодня работалось трудно, то ли я был не в настроении, то ли почерк Иннокентия Ивановича за последние сутки окончательно испортился, но разобрать что-либо в его записях получалось раза с десятого. Честное слово, даже у врачей почерк лучше.
…Прошло два с половиной часа. Я не заметил, что в комнате появился Иннокентий Иванович. Прислонившись к дверному косяку, он наблюдал за моей работой, точнее, за тем, как я задумчиво смотрел в окно.
– Глеб, – сказал он своим тягучим голосом. – Чем ты занят?
– Работаю, Иннокентий Иванович.
– Много осталось?
– Один лист.
– Дай-ка посмотреть, что у тебя получилось, – он сел за стол, поправил очки и начал читать. – Глеб, ошибка на ошибке, почему не исправляешь?
– Исправлю, когда закончу.
Иннокентий Иванович встал и позвал меня в кабинет.
– Скажи, у тебя неприятности? – спросил он на ходу.
– Нет, всё в порядке.
– Ты рассеян.
– Вам показалось.
Иннокентий Иванович протянул мне толстую книгу.
– Узнаёшь?
– Узнаю. Я взял для вас книгу в библиотеке. – Как вы и просили, – добавил я.
– В том-то вся соль, что просил я тебя взять другую книгу.
– Не может быть, как другую?
– А говоришь, не рассеян. Где список литературы, надеюсь, ты его не выбросил?
– Нет. Он в моём рюкзаке.
– Принеси.
Не понимая, как мог спутать книги, я отправился за списком.
– Так-так-так, – Иннокентий Иванович развернул мятую бумажку и ткнул пальцем в пункт под номером «7».
– Читай сам.
– «Возникновение и становление Киевской Руси».
– Теперь читай название книги, которую взял ты.
– «Киевская Русь накануне монгольского нашествия».
– Разницу видишь?
– Вижу, – ответил я, вертя в руках книгу.
– Ну-ка сядь. И давай поговорим. Рассказывай, где ты там летаешь? Не тушуйся, может, смогу помочь, а?
– Вряд ли.
– Настолько всё плохо?
– Не столько плохо, сколько запутано. Понимаете, возникла неоднозначная, достаточно сложная ситуация, в которой необходимо разобраться.
– Разобраться кому?
– Мне и моим друзьям.
– И что же?
– Боюсь, не справимся.
– Чем вам помочь?
– Ничем. Вы извините, но в этом деле не помешала бы помощь профессионала, а вы… – я умолк.
– А я дилетант.
– Не в том смысле, вы писатель, а наше дело связано с расследованием довольно запутанной истории.
– Ага, вот где собака зарыта. Значит, истории с налётом детектива?
– Типа того, – усмехнулся я.
– Понял. Вопросов больше не задаю. Иди, заканчивай работу, а потом поедешь в библиотеку. Вернёшь книгу и возьмёшь другую.
– Иннокентий Иванович, я думал, сегодня обойдётся без библиотек.
– Друг мой, книга нужна была мне ещё вчера, и я потерял много драгоценного времени. Между прочим, потерял по твоей вине. Ты не выполнил задание, и я вправе наказать тебя рублём. А как ты хотел? Но, – Иннокентий Иванович поднял указательный палец. – На первый раз прощаю. Привези книгу и… до завтра, нет… завтра ты мне не нужен, до послезавтра можешь заниматься собственными делами. Я вижу, у тебя с друзьями их хватает.
Я вернулся в комнату. А ещё помощь предлагал, старый пень! Книга ему понадобилась, видите ли. Врёт и не краснеет. Вчера я притащил ему из библиотеки девять книг. Ясно же, что за одну ночь он не успел всё прочитать, а сегодня гонит в библиотеку из вредности. Писатель, ёлки-палки!
***
– Вадим, – крикнула Люська, ворвавшись в квартиру и бросив на стул сумку с учебниками и тетрадями. – Ты не против, если я тебя возьму в оборот?
– Что значит, возьму в оборот, Люси?
– То есть немного поэксплуатирую.
Вадим вышел из гостиной, держа в руках томик Дюма.
– Эксплуатируй на здоровье.
– Тогда собирайся, пойдём в торговый центр, хочу прошвырнуться по магазинчикам.
– Шопинг?
– Он самый.
– Люси, а как быть с верхней одеждой, у меня только рубашка.
– Позаимствуем куртку Глеба.
– Неудобно.
– Удобно, у него их несколько. Не перечь мне, одевайся.
В торговом центре Люська заходила в каждый магазин и крутилась у многочисленных полок, манекенов или прилавков. Вадим держался стоически, шёл следом, делал заинтересованное лицо и старался улыбаться, когда на него смотрела Люська.
Часа через два он нёс в руках два объёмных пакета, а Люська никак не могла угомониться.
– Вадим, зайдём сюда. Смотри, какие классные вязаные шапочки. Прелесть! Я хочу примерить белую. Мне идёт белый цвет, правда ведь?
Когда силы Вадима оказались на исходе, и он предложил присесть на мягкий диванчик, Люська ощутила укол совести.
– Загоняла я тебя.
– Дай мне пять минут, и можем дальше штурмовать магазины.
– У меня предложение получше, давай заглянем в кафешку, здесь столько вкуснятины.
Вадим замотал головой.
– Нет.
– Почему нет, разве ты не проголодался?
– Нет и всё.
– Объясни, – настаивала Люська.
– У меня нет денег, чтобы заплатить за вкуснятину, – признался Вадим.
– Господи, какая глупость. Зато у меня есть деньги.
– Я не собираюсь есть за твой счёт.
– Брезгуешь?
– Это неправильно. Когда парень и девушка идут в кафе, расплачиваться обязан парень. Во всяком случае, так принято у нас.
– Ох ты, ах ты. Смотрите, какой джентльмен.
– Люси, в кафе я не пойду.
– Но я сама хочу есть.
– Иди, я подожду здесь.
– Блин, измена! Вадим, ты всё-таки странный. Ведёшь себя как…
– Как кто, договаривай.
– Слишком ты правильный, – усмехнулась Люська. – Хорошо, предлагаю компромисс, мы с тобой заходим в кафе, я расплачиваюсь, а ты, при первой возможности, возвращаешь мне деньги. Идёт?
Вадим задумался.
– Деньги я смогу вернуть только, когда окажусь дома.
– Когда отдашь, тогда отдашь. Ну, согласен?
Вадим кивнул.
– Пошли.
Уже сидя за круглым столиком и уплетая еду, Вадим вдруг напрягся и вытянулся, словно гитарная струна. Рука его дрогнула, в глазах появился блеск.
Перестав жевать, Люська проследила за взглядом Вадима и тихо спросила:
– Кого ты увидел?
– Подожди, Люси. Этого не может быть. – Он встал и начал приближаться к вышагивающей вдоль витрины женщине.
– Вадим, – Люська побежала за ним.
Женщину Вадим схватил за руку и, растеряно улыбнувшись, заговорил с ней по-французски. Всё что поняла из его речи Люська, было фразой «Мадам Анри».
– Я тебя не понимаю, – ответила женщина, глядя в упор на Вадима.
Он снова произнес фразу на французском.
– Извини, я знаю только русский язык.
– Вадим, пошли, – Люська потянула его за рукав.
Когда женщина скрылась за поворотом, Вадим тяжело вздохнул.
– Обознался.
– Зачем ты к ней приставал?
– Она очень похожа на мадам Анри, знакомую моей матери.
– Ага, по-твоему, она специально прилетела из Парижа, прошвырнуться по нашему торговому центру?
– Но так похожа.
– Бывает. Давай вернёмся в кафе, там наши вещи остались.
Сев за столик, Вадим сказал:
– Однажды мадам Анри спасла мне жизнь.
– Да ладно, не шутишь?
– Мне было девять лет, я заболел: жар, температура, озноб. Мы находились в пригороде и не могли вызвать врача. Тогда мама обратилась за помощью к мадам Анри, она жила по соседству. Когда меня к ней принесли, я почти не дышал, посинел, все думали, я умру.
– А мадам Анри врач?
– Она лечит людей травами.
– Знахарка, что ли?
– Не знаю, как правильно назвать, но после того, как в меня насильно влили какую-то жидкость, мне стало лучше. Каждый час мадам Анри заставляла выпивать по стакану отвара. К утру я был практически здоров. Произошло чудо!
– Не чудо, а травы помогли.
– Чудо в том, что рядом оказалась мадам Анри. Эта женщина имеет с ней поразительное сходство, – глаза Вадима увлажнились.
– После гибели родителей ты не видел мадам Анри?
– Нет. Я знал, что она уехала из Франции, вроде бы в Италию, или даже в Россию.
Какое-то время они не разговаривали, затем Вадим сказал, что им пора возвращаться. Из кафетерия ребята вышли не в лучшем расположении духа. Спустились по эскалатору на первый этаж, дошли до выхода, а очутившись на улице, Люська спохватилась.
– Вадим, я оставила в кафе один пакет.
– Сейчас принесу.
– Сама сбегаю, подожди меня, я быстро.
Взяв пакет, Люська метнулась вниз, и у самого входа заметила обувной магазинчик. Пройти мимо она не смогла. Решив забежать туда на одну минутку, Люська сразу схватила со стеллажа туфли и начала вертеть их в руках. Сквозь витрину она видела, как Вадим вышагивает по тротуару, дожидаясь её появления.
Люська села на банкетку, сняла правый ботинок и уже хотела примерить обувь, но что-то заставило её обернуться.
Незнакомый мужчина в чёрной куртке с поднятым воротником заталкивал Вадима на заднее сидение припаркованной у тротуара серебристой иномарки. Вадим сопротивлялся, но силы были неравны. Очевидно, на заднем сидении сидел ещё кто-то, потому что, хлопнув дверцей, мужик сел на водительское место, а через заднее стекло Люська увидела, как в этот момент к Вадиму потянулись руки.
Вскочив с банкетки, Люська в одном ботинке подбежала к окну, достав на ходу телефон. Руки тряслись, но ей всё-таки удалось сделать несколько снимков сорвавшейся с места машины.
Через минуту она выскочила на улицу. На том месте, где совсем недавно её дожидался Вадим, валялись пакеты с покупками. Люська начала озираться по сторонам, в глазах застыла мольба; появился страх, отчаяние, замешательство.
Вадима Дюмериля похитили второй раз.
Глава пятая
Всё по сто рублей
– Зачем ты потащила его в торговый центр?!
– Глеб, я хотела, чтобы он развеялся.
– Развеялся он, ничего не скажешь. Называется, помогли парню, вытащили из чужой квартиры, приютили и снова потеряли.
– Глебыч, зря ты на Люсю наезжаешь.
– Димон, не надо её защищать, она сама знает, что здорово накосячила. Слышала же, что Вадима будут искать, знала, его жизнь в опасности, и всё равно поступила по-своему. Ты пойми, мы должны были оберегать Вадима, а не подставлять его под удар. Ему нельзя выходить из дома, даже к окну нежелательно подходить, а ты его в торговый центр. Молодец.
– Можно подумать, я специально.
– А кто тебя знает.
– Глебыч, перебор!
– Да идите вы оба! – я вышел из гостиной и прошёл к себе в комнату. – Я умываю руки, занимайтесь поисками Вадима сами, у меня и так дел по горло.
Побыть одному мне не дали, уже через пять минут Димон толкнул дверь.
– Какой сейчас смысл злиться друг на друга?
– Спроси это у той, которая заварила кашу.
– Глеб, – Люська вбежала в комнату и начала размахивать руками. – Не надо меня обвинять во всех смертных грехах. Накосячила, ошибку признаю, готова её исправить.
– Интересно как?
– У меня есть фотки.
– Ценная улика.
– Не иронизируй, на некоторых фотографиях отчетливо виден номер машины.
– Что это нам даёт?
– Многое, Глебыч, – Димон принёс из гостиной ноутбук, куда Люська скинула фотки, и ткнул пальцем в увеличенный номер серебристой иномарки. – Попытаюсь пробить номерок по своей базе.
– Допустим, номер ты пробьёшь, узнаешь имя владельца, а дальше? К нему домой не сунешься, обвинения не предъявишь.
– В полицию ломануться можно.
– С чем?
– Как с чем? Есть фотки, есть свидетель, – Димон кивнул на Люську. – Расскажем о похищении человека, и механизм закрутится.
– Не будь так уверен. Во-первых, где гарантия, что в полиции поверят тебе на слово? Что ты им предъявишь, фотки? Димон, это смешно. Я сейчас могу выйти на улицу и нафоткать десяток тачек, а потом побежать в ближайшее отделение и доказывать, что владельцы этих машин замешаны в похищении. В лучшем случае меня вежливо попросят уйти, в худшем, пошлют куда подальше.
– А свидетель?
– Люська в данном случае не свидетель. Вадим французский подданный, в Москве он никто и звать его никак. Прилетел с группой на экскурсию, пробыл в столице десять дней и благополучно отбыл в Париж. Всё! Был Вадим, и нет Вадима. И вдруг в полиции Люська начнёт уверять, что Вадим никуда не улетел, а был похищен.
– Но это правда.
– Для нас с вами. Им ничего не стоит провести проверку, пара звонков и ситуация ясна: Вадим Дюмериль вернулся с одноклассниками в Париж. Мы остались в дураках.
– Неправильно ты говоришь, – Люська начала теребить в руках мой телефон. – Получается, преступление сойдёт им с рук?
– Если не предъявим неопровержимые доказательства, да, сойдет. Фотки номера и твои слова, в данном случае недостаточно весомы.
– Глебыч, ты недооцениваешь нашу полицию. Откуда столько уверенности, что нас обязательно пошлют, а вдруг поверят, решат проверить хозяина тачки и…
– Окей, – перебил я Димона, и отобрал у Люськи свой телефон. – Пусть так, поверили нам. Вызвали хозяина тачки и задают вопрос в лоб: так, мол, и так, вас обвиняют в похищении человека. Он расхохочется и скажет, что был в тот день в торговом центре, сделал покупки и вернулся домой. Один. И, разумеется, никого не похищал. Его слово против слов Люськи. Кому поверят больше?
– Почему не мне? – удивилась Люська.
– По кочану.
Димон задумался.
– Жесть! Если бы удалось сфоткать, как он заталкивает Вадима в машину, тогда не отвертелся бы.
– Но таких фотографий у нас нет, – заключил я.
– А номерок я всё равно пробью.
– Пробей, хуже уже не будет.
– Вадьку жалко, – вздохнула Люська. – Где он сейчас, чего от него хотят?
– Находиться Вадим может в любой точке города. В квартиру Ольги Петровны они больше не сунутся, не дураки. А вот снять новую – запросто. Не удивлюсь, если на этот раз арендую квартирку в пригороде.
– Зачем же им понадобился Вадим?
– Как полагаете, он рассказал нам правду, или что-то утаил?
– Вадим не врал, я ему верю.
– Ладно, не настаиваю. Тогда нет ни единой версии.
– Убивать его не станут, – сказал Димон. – Иначе убрали бы сразу. Он нужен им живым. Возможно, Вадька располагает какой-то информацией, и им необходимо вытрясти из него сведения.
– Почему в Москве, а не в Париже?
– Здесь нестыковочка, – развел руками Димон. – Очередная.
– Люсь, ты хорошо рассмотрела лицо владельца иномарки, узнать при встрече сможешь?
– Смогу.
– Случайно не тот, что в квартиру заходил?
– Нет. Этот моложе, на вид лет тридцать семь-сорок. Невысокого роста, вроде брюнет. Внешность заурядная, никаких особых примет я не заметила.
В десять часов Димон ушёл домой, Люська закрылась у себя в комнате, а я попытался связать с Алисой. Звонил ей раз десять, трубку она не снимала, пришлось набрать домашний номер. Мать сказала, что Алисы ещё нет. Нет дома в десять вечера? Не, ну это определённо перебор, я понимаю, занятия в школе актерского мастерства для неё важны, но чтобы задерживаться там допоздна…
Надев кроссовки и схватив куртку, я вышел из дома. Школа актерского мастерства находилась через пару кварталов.
***
Димон опоздал на первый урок ровно на десять минут. Когда он ворвался в класс и, пытаясь отдышаться, попросил разрешения войти, биологичка, оседлав любимого конька, начала читать нотацию на тему «Организованность – важнейший фактор преуспевания». Говорила она долго, отчитывать Димона ей было приятно.
– Займи свое место, – наконец сказала она, забыв, о чём говорила с классом до появления Димона.
Димка сел, поставил под парту объёмную сумку и достал из рюкзака общую тетрадь.
– Почему опоздал? – спросил я.
– Собраться с вечера не успел.
– А в бауле твоём что лежит?
– Потом скажу. Ты лучше спроси, удалось ли мне достать адресок владельца иномарки.
– Удалось?
– А как же, – Димон достал из кармана сложенный вчетверо тетрадный лист и протянул его мне.
– Ему пятьдесят лет?!
– Сам видишь.
– Люська сказала, мужику не больше сорока.
– Тачка зарегистрирована на него. Купил он её пять лет назад.
– Странно.
– Я чего надумал, Глебыч…
– Крылов! Озеров! – взвизгнула биологичка. – А почему шёпотом, говорите в полный голос, нам всем интересно послушать, что вы так живо обсуждаете.
– А они, Варвара Витальевна, очередную стратегию разрабатывают, – заржал Витька Комаров.
– Комар, рот закрой, – процедил Димон.
– А если не закрою, что ты мне сделаешь?
– Помогу.
– Комаров, Крылов, замолчите. Я для кого материал объясняю? Все смотрят на доску.
– На перемене поговорим, – прошептал Димон.
На перемене мы нашли Люську, и она сразу заявила, что Вадима похитил другой человек.
– Полтинника ему точно нет.
– Проверим, – Димон заговорчески улыбнулся и поднял с пола сумку.
– Ого! Дим, а что внутри?
– Не поверишь, источник знаний.
– То есть?
– Потом расскажу, Люсь. Глебыч, ты куда намылился?
– Хочу с Алисой поговорить, у них вроде сейчас география. Или Физика?
– Алиска сегодня в школу не пришла, – сказала Люська.
– Почему?
– Ну, Глеб, дела у неё.
– Слыхал, Димон, у неё дела. Школа побоку, дела важнее.
– В школе актёрского мастерства сегодня генеральная репетиция спектакля, у Алиски главная роль. Имеет она право хоть раз в жизни пропустить уроки? Она бы сама тебе обо всём рассказала, если бы ты вчера не притащился на репетицию и не устроил ей разбор полётов.
– Было десять вечера.
– И что, репетиция могла и в двенадцать закончиться.
– Меня посвятите в свои дела, а то я не в теме, – попросил Димон.
– Алиска вчера задержалась на репетиции, Глеб пришёл в школу актёрского мастерства и начал качать права. Итог: они теперь в контрах.
– А-а, – улыбнулся Димон. – Это дело поправимое. Ладно, с вами хорошо, но мне надо кой-куда забежать перед уроком, а то перемена кончается.
– Блин, Дим, так и не сказал, что в сумке-то?
– Золото, бриллианты.
– Глеб, что у него там?
– Не знаю, не говорит.
– Конспиратор. Ну, я пойду, у нас сейчас физра, переодеться надо. У вас сколько сегодня уроков?
– Семь.
– После школы сразу домой?
– Если бы! Иннокентий загрузил по-полной. Дома буду часов в восемь.
– Сочувствую, – хмыкнула Люська.
– По твоему лицу не скажешь. На ужин что-нибудь приготовь, у нас есть нечего.
Люська отошла в сторону и, подражая балерине, плавно изогнула руки, изобразив умирающего лебедя. Потом хохотнула и побежала в раздевалку. Я так и не понял, будет у нас вечером нормальный ужин, или опять придётся покупать пельмени и наворачивать их с кетчупом.
***
Едва прозвенел звонок с последнего урока, Димон перекинул через плечо рюкзак, подхватил сумку и вышел на крыльцо. Обогнув здание школы, он дошёл до автобусной остановки, а минут через семь, спускался в метро.
Владимир Алексеевич, именно так звали владельца серебристой машины, жил недалеко от центра, Димону потребовался час времени, чтобы добраться до нужного дома, отыскать нужный подъезд и замереть на первом этаже у лифта.
Он пытался просчитать, на каком этаже находится двести третья квартира, и в этот момент из лифта вышел низкорослый парень.
– Не подскажешь, квартира двести три на каком этаже?
– А кто там живет?
– Владимир Алексеевич…
– Да, да, – сказал парень, даже не дослушав фамилию. – Дядя Вова на двенадцатом этаже.
– Спасибо, – Димон проворно вставил ногу между смыкающимися створками лифта, и те, недовольно заворчав, медленно раскрылись.
На двенадцатом этаже Димон пересёк площадку с четырьмя лифтами (два грузовых и два пассажирских), открыл дверь в общий коридор и осмотрелся. В длинном коридоре семь квартир, двести третья – крайняя слева. Димон подошёл к металлической двери, посмотрел на табличку с номером, на глазок, кнопку звонка и услышал доносившийся из квартиры голос. Вроде женщина позвала кого-то по имени. Димон поставил сумку на прорезиненный коврик, поправил на плече рюкзак и приложил ухо к двери.
– Уши греешь? И что слышно?
Обернувшись, Димон заметил высокую девчонку, державшую на поводке унылую таксу. И как она в коридоре очутилась, почему он не услышал шума открываемой двери? Застала врасплох, надо бы начать выкручиваться.
– Делать мне больше нечего, – Димон сел на корточки, исподлобья наблюдая за девчонкой. – Шнурок развязался, хотел завязать, а тут ты появилась.
– Шнурок, говоришь? Ну-ну. Ася, пойдём, – она натянула поводок, и унылая болонка нехотя поплелась за хозяйкой.
И зачем, спрашивается, зарулила в коридор, этажи, что ли, перепутала? Выждав для верности пару минут, Димон позвонил в двести третью квартиру.
Открыла ему средних лет женщина. Осмотрела с ног до головы, улыбнулась.
– Тебе кого?
– Мне… Я книгами торгую, не хотите что-нибудь приобрести?
– Ой, нам не нужны книги, своих много.
– А может быть, посмотрите. У меня хорошие книги, – Димон порывался заглянуть в прихожую. – Есть и детские сказки с красивыми иллюстрациями, и детективы. Вы любите детективы?
– Вот как раз детективы я не люблю.
– Агата Кристи, – не сдавался Димон. – Посмотрите.
Он нагнулся и начал доставать из сумки книги в добротных переплётах.
– Не надо, не доставай, – пыталась остановить его женщина, но Димон её не слушал.
– Мне не трудно. Вот, взгляните: «Убийство в Восточном экспрессе». Отличная книга, качественный классический детектив. Ещё из Кристи есть «Десять негритят». И стоят недорого.
– Сколько же они стоят?
– По сто рублей, – выпалил Димон.
Брови женщины поползли вверх.
– Сто рублей? Ну-ка, проходи в квартиру.
Обрадовавшись, Димон подхватил сумку и ступил в узкую прихожую. Начал осматриваться, выискивая жадным взглядом всё, что как ему казалось, может помочь дальнейшему расследованию.
– Я, пожалуй, куплю два детектива.
– И очень правильно поступите. Агната Кристи – королева детектива. Ещё могу предложить Хемингуэя, Ремарка…
– Рая, кто пришёл?
– Володь, здесь книги предлагают.
– Что за книги? – в прихожую въехал мужчина в инвалидном кресле.
– Смотри, Агата Кристи по сто рублей.
– Вот как, любопытно будет взглянуть.
– У него Хемингуэй есть.
– Очень любопытно, – повторил мужчина и достал из нагрудного кармана очки. – И сколько просите за Хемингуэя, молодой человек?
– Тоже сто, – сказал Димон. – Продаю все книги по сто рублей.
– Занятно. Рая, а что это там, сказки?
– Да, русские народные.
– Может, возьмем Маришке?
– За сто рублей, конечно, возьмем.
– Молодой человек, Хемингуэй у вас один?
– К сожалению да.
– Я его беру.
– Скажите, у вас есть машина? – спросил Димон.
– Есть?
– Какой марки?
Мужчина вопросу не удивился, продолжая листать книгу, машинально ответил:
– Тойота. Почему вы спрашиваете?
– Возможно, вас заинтересует книга для автолюбителей.
– Здесь я вас разочарую, молодой человек. Автолюбитель из меня неважнецкий, – Владимир Алексеевич легонько похлопал себя по колену. – Сами видите, на каком автомобиле я вынужден передвигаться.
– Посмотрим, сколько мы тебе должны, – женщина достала кошелёк, пересчитывая выбранные книги. – Раз, два, три… семь книг. Семьсот рублей.
Получив деньги, и мысленно приготовившись к нагоняю от родителей, когда те узнают, что сын покусился на домашнюю библиотеку, Димон сглотнул. Да, от отца влетит по первое число. Каждая взятая из дома книга тянет рублей на четыреста-пятьсот. Букинистическое издание, тканевый переплет, а он их по сотне. Эх, ну и дурак. Надо было хоть по двести рублей каждую продать. Хотя чего сожалеть, после драки кулаками не машут.
– Спасибо тебе, – поблагодарила женщина.
– А водички можно попить?
Пока она ходила на кухню за водой, входная дверь открылась и в прихожую прошла знакомая девчонка с унылой таксой Асей. Димон вытаращил глаза. Девчонка усмехнулась.
– Ещё раз привет.
– При… привет.
– Ника, ты знакома с молодым человеком?
– Виделись в подъезде. Не знала, что он к нам в гости собрался.
– Он торгует книгами, ты посмотри, что мы с мамой купили. Хемингуэй. Блинтовое тиснение. И всего сто рублей. А Маришке сказки.
Димон старался не смотреть ни на Нику, ни на книгу в руках у Владимира Алексеевича. За Хемингуэя ему отец оторвёт голову.
– Ты что, целыми днями по подъездам ходишь, книгами торгуешь? – издевательски поинтересовалась Ника.
– Целыми днями по подъездам не хожу, днём учусь в школе, а книгами торгую в свободное время.
– И много наторговал?
– Ника, как не стыдно, – жена Владимира Алексеевича протянула Димону стакан воды и с укоризной посмотрела на дочь.
Вернув стакан, Димон попрощался и вышел из квартиры. Это называется, ранен и убит. Отдал почти за бесценок семь книг, выяснил, что Владимир Алексеевич инвалид и ушёл ни с чем. Ясно, как день, что отец Ники не имеет отношения к похищению Вадима, он чисто физически не мог находиться в машине, из этого следует… Димон вызвал лифт и привалился плечом к стене. Ничего из этого не следует. Хотя марка совпадает. Вадима затолкали в Тойоту.
В лифте Димона осенило, а вдруг машина Владимира Алексеевича в угоне? А что, всякое бывает. Подняться и спросить? Нет, его возвращение и вопрос об угоне вызовут подозрения. Что же делать? Димон чувствовал, уйти просто так, значит, признать собственное поражение. А он не может смириться с ролью побежденного.
На первом этаже, прежде чем выйти на улицу, постоял в задумчивости возле почтовых ящиков, и толкнул входную дверь только когда услышал шум открывающихся створок лифта.
Димон шёл по тротуару, и неожиданно его окрикнул знакомый голосок:
– Продавец книг, постой.
Ника подошла к нему пружинистой походкой, такса Ася едва поспевала за хозяйкой.
– Куда намылился?
– Не твоё дело.
– Грубишь?
– Ты тоже не была со мной ласковой.
– Обиделся, да? Не надо, я не со зла.
– Ладно, проехали.
Они не спеша пошли по тротуару, Ася была вынуждена семенить мелкими шажочками по дороге.
– Ты ведь соврал моим родителям, – весело проговорила Ника. – Ты такой же продавец книгами, как я дочь арабского шейха.
– А в сумке у меня, по-твоему, что, кирпичи?
– В сумке книги, но пришёл ты к нам домой с иными целями.
Димон остановился.
– К чему эти намеки?
– О! О! Вот мы и занервничали, глазки-то забегали. Я тебя мгновенно раскусила, ещё когда ты у нашей двери уши грел.
– Я говорил тебе, шнурок завязывал.
– О-йой-йой, шнурок. Сам его и развязал, а потом делал вид, что завязываешь. Знаем этот фокус, проходили. Ты изначально действовал по непродуманной схеме, поэтому и лоханулся. Хочешь голых фактов? Пожалуйста. Мы с Аськой гуляли возле подъезда, когда ты прошёл мимо нас. И уже через две минуты я застала тебя у нашей двери. Вопрос, с какой стати, человек, торгующий книгами, завихрился сразу на двенадцатый этаж. Ну? Молчишь?
Димон смотрел на довольную Нику, силясь понять, чего она добивается.
– Вторую промашку ты совершил, когда вышел от нас. Книг-то в сумке осталось много, но ты, вместо того чтобы пройтись по соседним квартирам, спустился вниз и потопал по тротуару. Значит, ты не продавец, и приходил к нам целенаправленно.
– Тебе не откажешь в сообразительности.
– Знаю. Колись, по чью душу приезжал?
– Почему у тебя собака такая убитая?
– Собака, как собака. Тему не переводи. Я жду.
– Сдаюсь. Приезжал к твоему отцу.
– По поводу?
– У вас есть машина, серебристая Тойота.
– Да, это наша машина. Кстати, вон она стоит, третья слева.
Димон подошёл к иномарке.
– Всё верно, и номера совпадают.
– Не говори загадками.
– Тут такая история… В общем несколько дней назад, я с маленькой сестрой стоял на светофоре. Загорелся зелёный мы пошли по переходу, и вдруг на нас мчится эта самая Тойота. Чуть не сбила. Я номерок сфоткать успел.
Ника поежилась.
– Ты ничего не путаешь?
– Говорю, номер сфоткал. Мой знакомый пробил по базе данных, узнал фамилию владельца, и я решил приехать, посмотреть на этого гонщика.
– А книги зачем взял?
– Для маскировки. Думал, сначала обстановку разведаю, а потом в полицию заяву накатаю.
– На моего отца?
– Понял уже, что не он за рулем был.
– Не он, – испугано сказала Ника. – Папа на улицу почти не выходит, в основном машиной пользуется мама. Но в тот день за рулем была не она.
– Верю. За рулем сидел мужчина. Лица, правда, мне разглядеть не удалось.
Ника отвернулась и пнула носком ботинка круглый камень.
– Мерзавец! Это он. Везде напортачить успеет.
– О ком ты говоришь?
Ника молчала.
– Слушай, Ника…
– Не называй меня Никой. Я Вероника.
– Ты знаешь, кто был за рулем Тойоты?
– Да.
– Кто?
– Давай отойдём подальше от дома. Я всё тебе расскажу. Ася, пошли. Аська, рядом!
Глава шестая
В плаще и шляпе
Какое-то время они не разговаривали, шли рядом, молчали. Вероника, о чём-то задумавшись, сосредоточено смотрела под ноги, Димон изредка поглядывал на ковыляющую позади таксу Асю. Определённо, это собака не в себе, или ленивая до безобразия, или ей больше ста собачьих лет.
– Сколько лет Асе?
– Четырнадцать.
И снова повисло молчание.
– Не жалеешь, что продал родителям книги? – спросила Вероника, остановившись на переходе.
– Продал и продал.
– Я могу поговорить с папой, он поймёт.
– Нет! С книгами я сам разберусь, лучше скажи про машину.
Они перешли дорогу, и Вероника злобно прошептала:
– За рулем сидел Семён, папин младший брат.
– Твой отец оформил на него доверенность?
– Ничего он не оформлял. Семён приехал к нам поздно вечером, мы спать собирались. Сказал, что попал в легкую аварию, в сервисе машина простоит дня три, а ему позарез нужны колеса, просил у папы ключи от Тойоты.
– Когда он вернул машину?
– На следующий день. Или нет… Через день.
– Тебе не нравится Семён, я угадал?
– Я не пытаюсь этого скрыть, он меня раздражает. Всегда раздражал.
– Он же твой родной дядя.
– И что. Знаешь, если человек ничтожество, никакие родственные связи не помогут.
– Есть основания считать его ничтожеством?
– Есть.
– Не расскажешь?
Сказав, что жутко проголодалась, Вероника предложила зайти в булочную. Димон кивнул на располагавшееся через дорогу бистро.
– Я приглашаю, – сказал он, переложив сумку в другую руку.
– Ничем хорошим там не накормят, а обычная сдобная булка утолит голод.
Когда пять минут спустя они опять пошли по узкому тротуару, Димон вернулся к прерванному разговору.
– Вероник, что собой представляет твой дядя?
– Неприятный тип. Занимается тёмными делишками, совершенно беспринципный, жестокий. Повторяю, Семён – ничтожество.
– Про тёмные делишки ты сказала к слову или есть доказательства?
– Образ его жизни – главное доказательство. Сам суди, образования он не имеет, работы тоже, как папа не спросит, чем занимается, начинает сразу отшучиваться. А у самого дорогая машина, одежда, за собой следит.
– Это не повод называть его ничтожеством.
– Ничтожество и есть! – процедила Вероника. – Он Бига убил. Была у нас собака – немецкая овчарка. Старый пёс уже, болел часто. Два года назад летом приехал Семён к нам на дачу, а Биг в тот день умудрился отравиться чем-то. Наизнанку его начало выворачивать, мама в слёзы, думала, Биг умирает, папа побежал машину заводить, в клинику Бига вести, а Семён… – Вероника села на корточки и стала гладить Асю по длинной спине.
– Что сделал Семён?
– Сказал, что не стоит нам возиться со старым больным псом. Он уже не жилец, не сегодня-завтра всё равно издохнет. Потом, когда подошёл папа, стал доказывать ему свою правоту. Папа не соглашался, просил Семёна помочь донести Бига до машины. Биг забился в конвульсиях, из пасти пошла пена, тогда Семён достал пневматический пистолет и выстрелил ему в голову.
Ася, словно переняв волнение хозяйки, заскулила.
– Я его ненавижу. Он убил Бига! Семён не имел права убивать нашу собаку, он… он убийца. Был скандал, они с папой чуть не подрались, а уже вечером родители меня уверяли, что, наверное, Семён поступил правильно. Представляешь?
– У меня тоже есть собака, – зачем-то сказал Димон. – Марс. Кавказец. Извини, я перебил тебя.
– Семён почти год не появлялся, приехал следующим летом, когда дедушка умер. И через два дня они с папой попали в аварию. Этот идиот гнал на бешеной скорости, дорога после дождя была скользкой, не удалось справиться с управлением. В результате, папа остался инвалидом, а Семён отделался двумя царапинами.
– Твоему отцу уже ничем нельзя помочь?
– Врачи говорят, шанс есть. Две операции ему сделали, осенью проведут третью. Вероятность, что папа снова встанет на ноги, высока. Мы с мамой на это надеемся.
– А Семён?
– Полгода о нём слышно не было, я думала, больше не осмелиться на глаза показаться. Осмелился. Приезжал на папин юбилей, потом на Новый год заявился. С тех пор зачастил. Любой повод ищет, говорит, хочет воссоединиться с семьей. Врёт. Мы ему не семья, лично мне такие родственники не нужны.
– А родители?
– Принимают его, верят каждому слову. Они у меня наивные, их при желании даже ребёнок вокруг пальца обведет. Мама ещё с характером, а папа жутко доверчивый.
– Я так понимаю, своей семьи у Семена нет?
– Вроде он был женат, но с женой давно разошёлся. Не удивительно, кто с таким жить согласится. Я и Ларису понять не могу, вроде нормальная тётка, а связалась с Семёном.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65251671) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.