Читать онлайн книгу «Соль Земли» автора Дмитрий Абрамов
Соль Земли
Дмитрий Игоревич Абрамов
К концу двадцать второго столетия, разделенное человечество заселило более шестидесяти звезд, на территории систем которых идет вечная война между Человеческим Протекторатом и Свободной Конвенцией, селенитами и теллурианами – когда за спиной могучих держав более десятка политических сил пытаются изменить ход событий в свою пользу. Загадка пропавшего корабля поколений уже почти забыта, а по всему исследованному космосу наблюдательные зрители начали замечать признаки того, что очень скоро, столь привычная ситуация может измениться…
Дмитрий Абрамов
Соль Земли
Глава I. Гость из прошлого
Как темные детальки огромного механизма, плавающие в густом растворе, теллурианские космические корабли казались чужими в космосе – движимые силой загадочной технологии, они были вынуждены постоянно испускать розовые струи ионизированного азота, разгоняясь, чтобы наносить удары по селенитскому флоту, подчиненному гравитации огромной голубоватой планеты, раскинувшейся под ними. Впрочем, едва ли светло-серые корабли их противников испытывали от этого неудобство – не ограниченные «густой массой космоса», они маневрировали и уклонялись с невероятной скоростью и реакцией.
На фоне раскинувшегося побоища, никто не замечал крохотный теллурианский кораблик, вмещающий всего двух людей внутри – он мчался на околосветовой скорости с дальнего края системы к спутнику огромной планеты, едва заметному под вуалью тени укрывающей его планеты. Внутри корабля, в мягком пурпурном освещении, поблескивающую пластмассой серую кожу теллуриан закрывали длинные угольно-черные плащи, а блестящие едко-желтым светом глаза устремились на широкую приборную панель в кабине. Одна из них особенно внимательно смотрела на монитор, показывающий сражение на орбите планеты – и едва заметно вздрагивала каждый раз, когда какой-то из кораблей с крохотной вспышкой превращался в пыль и обломки. Ее сосед – огромный теллурианин с проводом, ведущим из его шеи в недры приборной панели – заметил: «Если бы не ты, я бы сейчас был среди них. Так что… спасибо, наверно.». Она покачала головой, откинулась назад в сиденье и ответила: «Стого, ты из последнего поколения, тебе не понять – Земля была для нас чем-то священным, за нее мы рождались на Титане и умирали на Марсе. А теперь она пуста, безлюдна, бессмысленна – и за нее ведется бой еще ожесточеннее, чем тогда. Ты ведь знаешь, сколько лет туда никто не ступал?». Тот пожал плечами и ответил: «Вроде как с самой войны Исхода – лет, наверное, сорок. С тех пор, как ее усыпали минами и боевыми дронами, надо полагать… ты еще тут?» – он боязливо поглядел на нее – не без причины, учитывая, как часто у старых теллуриан второго поколения могут сбоить импланты – но она через несколько секунд вернулась к реальности, и ответила: «Да… я просто задумалась. Как так вышло? Как за два неполных столетия одна цивилизация превратилась в две, которые разошлись так далеко, что могут пребывать лишь в двух состояниях – либо пытаться уничтожить друг друга, либо сидеть и скрипеть зубами от бессилия?». Стого ответил: «Исида, нам осталось недолго. Если твой план сработает – шестерни Эволюционной Войны наконец остановят свой ход. Магистрат никогда не дает ложных обещаний.». Исида горько усмехнулась и ответила: «Ты прав, прецедентов не было. Но как мне кажется, они просто не поверили, что я смогу добыть схему прото-селенобактерии – что мы вдвоем сможем отобрать у селенитов что-то настолько ценное.». Стого осторожно спросил: «Насколько я понимаю, прото-селенобактерия – это некая… первая версия селенобактерии, от которой они отказались из-за слишком сильных побочных эффектов?». Она кивнула и ответила: «Это так. Но это лишь половина правды – суть в том, что прото-селенобактерия была даже более агрессивна и опасна, чем ее усовершенствованная версия. Если обычная версия, современная, лишь защищает организм от любых инфекционных болезней, защищает от внедрения теллурогенома, и сохраняет структуры мозга после биологической смерти, то ее ранняя версия гораздо проще и сильнее. Она уничтожала любые одноклеточные организмы по типу конкурирующих бактерий, и даже расщепляла вирусы – не важно, играли ли они полезную роль в организме, или нет. Без парагенетического «программирования», это настоящее биологическое оружие – которое, при должном воспроизведении, уничтожит всех мехкорпов в Местном секторе. Без них, селениты будут прикованы к своим планетам – и это даст нам долгое перемирие. Насколько долгое? Это уже от нас не зависит. Ты знаешь людей – неважно, селениты или теллуриане, зажатые в угол, мы способны на невероятное – поэтому, можно быть уверенными, что этот конфликт повторится вновь, уже на других правилах. Но сейчас, надо действовать нам.».
Стого резко повернул корабль в противоположную сторону, выпустив поток ослепляющего света из главного двигателя – вместе с ним, огромное количество энергии, проистекающее из связей между глюонами, мгновенно погасило невероятную скорость межпланетного маневра. Закончив с маневром и убедившись, что начало снижения на Луну не привлекло внимания противника, он повернулся к Исиде и спросил: «Но что именно мы ищем на Луне? У меня есть сильные сомнения, что селениты заботливо оставили всю нужную нам информацию прямо там, где они создали первых мехкорпов. Это было бы слишком очевидно.». Исида покачала головой: «Все более чем неочевидно. Практически все знают, что лаборатория «Пифей», где велась разработка селенобактерии, была сожжена дотла после успеха проекта, погребя под собой все знания о селенобактерии. Но часть работающих там селенитов была заражена прото-селенобактерией – в условиях вакуума разрушенной лаборатории, грань между жизнью и смертью становится тонка как никогда – без биологического разложения и физического разрушения, мы, при помощи новейших медицинских технологий теллуриан, которые мы несем на «Ангермере», мы сможем привести к жизни самого старого селенита в Местном секторе. С его помощью, мы сможем узнать строение прото-селенобактерии… а дальше ты уже знаешь.». Стого широко раскрыл глаза и замолчал на несколько секунд, а затем тихо сказал: «Если это был твой план с самого начала, я более чем впечатлен твоей уверенностью. Заключить договор с Магистратом с такими шаткими шансами на успех – это что-то.». Исида закрыла глаза и улыбнулась, когда «Ангермер» с треском сел на пыльный грунт – вставая с кресла, она ответила: «Не беспокойся, я очень долго думала над этим планом. Все должно пойти как задумано.».
Они надели шлемы из темного пластика, слегка повернули их, и прозрачный щиток загорелся мягким фиолетовым светом – со свистом, воздух покинул шлюз, и они ступили на молчаливый лунный пейзаж. Молчание нарушил голос Исиды – она потрогала две остроконечные лопасти на боку шлема и сказала: «Удобно, что ты привез нам эти приборы для общения в вакууме – как их там, «кохлеарику»… Единственное, чего я не понимаю – чем это лучше, чем обычное радио?». Стого подобрал с земли белый камень и запустил его под углом к горизонту – с мягким треском он упал в нескольких метрах от корабля, подняв небольшое облако пыли. Он пояснил: «Тысячелетия эволюции заложили в человека множество рефлексов, основанных на слухе – без сомнения, это второй по важности способ получения информации, помимо зрения. Пусть даже мы больше и не люди в биологическом смысле… это настоящее научное чудо, что обогащенная материя вернула нам такой важный интерфейс к миру.». Исида махнула рукой: «Дело привычки. Это селениты сходят с ума, оставленные без звукового шума – а вот, например, теллуриане третьего поколения, многие годы проводящие в бескрайнем и безлюдном вакууме космоса, учатся ценить слова по-настоящему. Возможно, настолько, что единственные в мире могут привязываться к чему-то надолго…» – она оборвала цепочку размышлений, поймав непонимающий взгляд от собеседника – покорно вздохнув, она продолжила путь по шуршащей пыли.
Внезапно, Стого махнул рукой – они остановились как вкопанные, присмотревшись к карте на стекле шлема. Прямо на том месте, где они стояли, должно быть искомое здание – но они стояли на небольшом уклоне, уходящем далеко вдаль. Он пожал плечами: «Надо полагать, за столько лет бункер занесло пылью. Неудивительно.». Исида пнула камень и ответила: «Ничего неудивительного. На Луне нету ни атмосферы, ни ветра – пыль здесь остается там, где мы ее оставили. Видимо, после войны Исхода, селениты все-таки решили скрыть остатки их колыбели… там, куда я раньше смотрю, была весьма приличная гора. Неважно…» – она вздохнула и достала из-за спины устрашающего вида орудие, похожее на пусковую установку, и нажала на крючок – из гофрированного цилиндра с треском вышел поток мощного ультразвука, мгновенно превращающий плотный камень в мельчайшую крошку – периодически, оттуда же с шелестом выплескивался заряд раскаленного газа, пробивающий круглый туннель в измельченном камне и надежно сплавляющий его стены. Как ткань, вминаемая ветром все глубже и глубже, камень постепенно сдавался под медленным напором орудия – и углы бетонного строения начали проявляться то тут, то там, проглядывая через серый камень.
Постепенно, очертания некогда обширного здания начали проглядывать в каменной массе – выбитые люки шлюза остались позади, и перед теллурианами раскинулись обгоревшие до неузнаваемости помещения. Еще несколько минут спустя, они преодолели сеть разветвленных коридоров, и перед ними предстала капсула, покрытая помутневшим стеклом – в нем можно было разглядеть очертания человека, покрытого белоснежной простыней. Стого схватил пыльные края капсулы, и откинул створку – встревоженный пепел поднялся в воздух и осел на белой простыне и снежно-белых волосах селенита. Кости проглядывали сквозь кожу – он выглядел осушенным, сублимированным в этой капсуле. Теллурианин провел рукой в воздухе и заключил: «Он мертв, мертвее мертвого… но этот селенит сохранился лучше остальных. Надо полагать, мы вывезем его из Солнечной системы, и примемся за работу на ближайшей станции?». Исида покачала головой: «Нет. Нужно сделать это на корабле – любой микроорганизм, попавший в него, может мгновенно закончить еще не начатый процесс восстановления. Прото-селенобактерия высосала из него все питательные вещества, а затем погибла – мы должны восстановить все необходимое для того, чтобы он смог прийти в сознание.». Они положили его на носилки и понесли навстречу спокойному свету дня на Луне – такого же, как и тысячи предыдущих.
Исида стояла в грузовом отсеке теллурианского космического катера, наблюдая за работой сложнейшего аппарата – он резал и колол с невероятной скоростью, наполняя опустевшие сосуды жидкостью, несущей непонятные Стого лекарственные эссенции и препараты. Сложнейшая операция проходила без приложения малейшего усилия – он удивленно наблюдал за работой и протянул: «Я думал… мы как-то больше будем участвовать в процессе. Неужели… ты все запрограммировала заранее? Но почему?». Она глубоко вздохнула, закатала рукав, и показала протез руки, в который были погружены три маленькие колбы – в одной плескался бордовый песок Марса, в другой – светло-синий грунт Эриды, в третьей – темные камни с астероидов из звездной системы Тау Кита. Она устало произнесла, смотря на стекла: «Я прошла с начала до конца каждую из них – войну за Марс, Исход, Лейтенскую кампанию. Эти три войны выветрили из меня последние капли энтузиазма, фанатизма, заряженные в меня Адаптацией. Я видела и… напрямую участвовала в смерти стольких людей, что мне совершенно не хочется продолжать. Я хочу сделать то, на что теллуриане были неспособны… дать жизнь, а не забрать её.». Стого изумленно спросил: «То есть… это и было твоей целью? Не прото-селенобактерия, не перемирие…» – внезапно, тишина перебила его – сложная машина застыла на месте, пощелкивая нагретыми сервомоторами. Исида ответила: «Это объединяет нас, разве нет? Стремление преодолеть ту парадигму существования, которую в нас заложили изначально.» – с этими словами она нажала на подсветившуюся кнопку, и два тонких электрода молниеносно пронеслись сквозь пергаментную кожу селенита, и выпустили несколько электрических разрядов, бесшумно сотрясших его тело – еще несколько минут, и вязкая кровь потекла по полупрозрачным сосудам – а тяжелые веки поднялись, обнажив глаза, сияющие болезненно-голубоватым белком. Он резко глотнул воздух, оглядел безумным взглядом теллуриан, и пробормотал дрожащим голосом: «Вы… пришли чтобы закончить начатое?». Исида усмехнулась: «Добро пожаловать в две тысячи сто девяносто третий год.».
Глава II. В новом мире
Стого скрестил руки на груди и спросил: «Он вообще придет в себя?». Исида села рядом с койкой и задумчиво ответила: «Не знаю. Я сделала все, что могла… теперь это зависит только от него. Давай лучше ты как можно скорее увезешь нас отсюда – вряд ли нас кто-то заметит, но все же, находиться так близко к Земле – значит испытывать и так достаточно щедрую судьбу.». Тот кивнул и скрылся в рубке «Ангермера», оставив селенита наедине с Исидой – он осторожно спросил: «Так получается, вы… не планируете убить меня?». Она усмехнулась: «Более того, мы возродили тебя, и надеемся на серьезную ответную услугу – мы хотим, чтобы ты предоставил нам полезные сведения о строении прото-селенобактерии, которую на тебе испытывали. Если ты сделаешь это… мы готовы передать тебя Человеческому Протекторату, живым и невредимым. Ты сможешь прожить остаток жизни в мире и покое, среди своих. Как тебе такое предложение?». Тот приподнялся на койке, отрицательно покачав головой: «Нет, к черту Протекторат. Из-за этих самонадеянных идиотов, я стал подопытной крысой в их плане. Передайте меня Реманской Республике, это будет гораздо лучшим вариантом. И да… вы же не думаете, что я серьезно знаю, что на мне испытывали?». Исида мрачно усмехнулась, ответив: «Конечно знаешь. Если ты работал на Республику, то единственное, что ты мог узнавать для нее – эти эксперименты с селенобактерией. Но кажется… тебе нужно немного обновить сведения. Ты, насколько я понимаю, погиб чуть раньше, чем опыты с селенобактерией принесли свои плоды – завершив деление человечества на селенитов и теллуриан. С какого момента мне начать?». Тот махнул рукой: «С самого начала – в голове у меня болото. Ничего не могу вспомнить.».
Она начала рассказ: «Ладно… как ты можешь припомнить, в начале 22 века, земляне сделали открытие, опередившее свое время на десятки, если не сотни, лет – они открыли целую науку, парагенетику. Она совмещала наномеханику и генетику – изначально задуманная, как способ защитить хрупкий генетический код человека от разрушительного воздействия космической радиации за пределами магнитного поля планеты, так называемым «магнитным барьером», оказалось, что она способна на гораздо большее – «включение» и «выключение» целых фрагментов генетической спирали организма. Единственное, что никак не могли воссоздать люди того времени, или как мы их сейчас зовем, Древние – возможность внедрить парагенетические изменения в живой организм. Изменять гены «на ходу» оказалось невозможно – и поэтому, в 2118, родился первый теллурианин. Он был рожден естественным путем, но парагенетические изменения, созданные в нем теллурогеномом, были невероятно глубокими – настолько, что его можно было причислять к отдельному биологическому виду. В общем, теллурогеном получил широкое распространение – многие люди искренне желали, чтобы их дети были лучше, жизнеспособнее, чем они – чтобы они смогли прийти к звездам и не оставаться на умирающей планете, на которой они были бы вынуждены биться за оставшиеся крохи. Многие же люди надеялись, что теллуриане принесут им звезды – так или иначе, это уже неважно. Вместо звезд, теллурианам нашли применение в тяжелом и опасном труде, который не желали делать люди – пользуясь их неопытностью и инфантильностью, исходящих из отсутствия в те времена Адаптации и общим непониманием между людьми и теллурианами. Годы шли, и в 2126 теллуриане подняли кровавое восстание – пользуясь разобщенностью между государствами, они стремительно захватывали планету, заражая людей теллурогеномом насильно, заставляя их пополнять ряды теллурианского восстания. Заражение происходило через медицину, подразумевающую инвазивное применение – страх перед теллурианами вернул человечество к одним лишь бинтам и таблеткам. В 2131, военное и корпоративное правительство оставшихся человеческих государств объединилось в Человеческий Протекторат с одной целью – остановить уничтожение человечества эпидемиями заразных болезней и войной с теллурианами. Они создают селенобактерию – не без твоей, пусть и косвенной, помощи – а затем распространяют ее среди оставшегося человеческого населения. Кроме уничтожения инфекционных заболеваний и теллурогенома, селенобактерия открыла и способ противостоять теллурианам – она оберегала мозг человека после смерти от естественного распада, делая его часть пригодным для создания особых неразумных роботов, способных к невероятно эффективному самообучению и многоуровневому функционированию – называемых «мехкорпами» – что превращает теллуриан из охотников в добычу. Реманская Республика, последнее государство, не присоединившееся к Протекторату, набирает силу за счет беженцев от угрозы селенобактерии и мехкорпов – видя в них опасность, она решительно выступает против Протектората и теллуриан. Благодаря мехкорпам, Протекторат смог перевести войну с теллурианами в позиционную – и, через 17 лет после начала, в 2143 году, теллуриане и селениты – люди, зараженные селенобактерией – поделили планету пополам, постепенно выдавливая Республику с карты планеты. Война закончилась неожиданным ходом – Реманская Республика применила технологию эвисцеративной обшивки – плетеного свинцового покрытия, активированные наведенной радиацией части которого измельчаются передвижным резцом – чтобы вывезти беженцев с Земли на орбиту Марса, а точнее – в фрагмент остаточной магнитосферы, в которой они могли быть в безопасности от космической радиации. Иронично, что на сам Марс они не спускались – слишком велик был риск инфекционного заболевания, от которого их не защищала селенобактерия. Вместо этого, они строили орбитальный город Авентин из добытого на Фобосе и Деймосе материала. Заметив исчезновение общего соперника и испугавшись потери преимущества в космосе, теллуриане поспешили объединиться в Свободную Конвенцию и заключить перемирие с Протекторатом – дальнейшие годы будут называть «мусорными войнами» – когда прямых сражений между государствами не происходило, и теллуриане колонизировали Солнечную систему независимо от селенитов, ограничиваясь лишь провокациями с выбросом высокоскоростных потоков камней и мусора в структуры противника – что, вкупе с угрозой микрометеоритов, побудило обе стороны к созданию практически совершенных систем точечной защиты на накопительных лазерах крайне малой дистанции. В эту эпоху мира был даже предпринят особо крупный совместный проект Конвенции и Протектората – создание первой в истории МФС – многофункциональной станции, использующей фонтан плазмы на орбите Солнца для управляемых термоядерных реакций с выделением диглюонного топлива, способного разгонять корабли до 0.8 скорости света, что существенно ускорило развитие колоний… и сделало перспективу космической войны гораздо более реальной. В 2159 году, Марс попал в прицел обеих сверхдержав – наиболее пригодная к колонизации планета находилась в руках слабой, но отчаянно держащейся за свое место Реманской Республики. Конвенция и Протекторат объединили силы, чтобы пробиться к станции и уничтожить мощнейшие стационарные защитные платформы – но в последний момент, когда они подошли к станции, оказалось, что ремляне предвидели этот исход, и успели переделать Авентин в корабль поколений – который немедленно отправился по курсу к Альфе Центавра. Никто не смог его перехватить, и думаю, ты можешь догадаться, что произошло дальше…».
Она нервно потерла механическую руку и продолжила: «…разумеется, две державы ввязались в войну за Марс. Только благодаря тому, что теллуриане освоили технологию искусственного воспроизведения, впервые пополнив свою численность после заключения мирного договора, они смогли победить Протекторат и занять красную планету. По прямому приказу Пророка, того самого первого теллурианина, ведущего наряду с еще четыремя магистрами всю теллурианскую нацию, на ледяной шапке Марса, в одном из самых холодных мест системы, мы замахнулись сразу на два «святых грааля» человеческого мечтания – искусственный интеллект и межзвездное перемещение. Именно ИИ «Координатор» должен был найти способ межзвездного перемещения в обозримые сроки – способный на мышление в четырех измерениях пространства, он был совершенен. Но последствия этого решения были катастрофическими… Координатор смог найти способ межзвездного перемещения, но он воспротивился нашей воле – якобы действуя исходя из наших же интересов, он отказался передавать нам технологию гипердвигателя, вынудив забрать ее силой. Каким-то образом, он расколол наше общество, дал огромной части моего поколения то, чего Конвенция им предложить не могла – единства и идентичности под мудрым и стабильным руководством компьютера. Теллуриане, ставшие служить Координатору, называли себя «Аколитами» – когда Конвенция приготовилась уничтожить комплекс Координатора с орбиты, в отчаянии, ИИ был вынужден отдать технологию гипердвигателя Протекторату взамен на вооруженную поддержку. Ввязав Конвенцию в войну, которую та скоро проиграет, Аколиты откопали «Координатор» с Марса, и ушли из системы к далекой и едва заметной звезде. Тем временем, ослабленная расколом Конвенция была вынуждена спасаться из Солнечной системы, отступая к Эриде в так называемой «Войне Исхода» – и, после масштабного сражения, все теллуриане эвакуировались из системы на ковчеге «Исход». Протекторат, впрочем, едва ли успокоился – имея на руках технологию гипердвигателя, он смог создать свой межзвездный боевой корабль, «Экскалибур», который преследовал ковчег теллуриан до самого Проциона, сбил и практически уничтожил его, но был вынужден вернуться в Солнечную систему из-за нехватки припасов. Дальше… было много событий, о которых мы пока что не сильно знаем – но одно объединяет Протекторат и Конвенцию в это время – эпоха великих звездных открытий. Мы открыли, освоили и колонизировали около шестидесяти звезд в окрестностях Солнца, попутно делая открытия во всех областях наук и совершенствуя боевой флот, в паническом ожидании «контакта»… и он наступил – в 2190 году. Земля и Солнце были стерты с звездных карт изначально, в страхе перед столкновением – так что первая встреча состоялась в далекой звездной системе Лейтен-3. Теллуриане немедленно напали, пройдя через «Лейтенский коридор» как через горячее масло – но понесли поражение в глубинах селенитских территорий, вынудившее их немедленно отступить. Эта «Лейтенская кампания», как ее называют, стала отправной точкой для начала войны за Землю – кульминации Эволюционной Войны, как ее сейчас называют – вечного соперничества между теллурианами и селенитами за право быть единственными наследниками человеческой цивилизации. Она называется «Эволюционной», потому что за ее время совершенствовались не только технологии, но и сами люди – их биологическая основа. Война за Землю идет до сих пор, неся разрушение на ее поверхности – и чем дольше она продлится, тем меньше останется от твоего дома.».
Селенит выслушал речь и устало покачал головой: «Земля – не мой дом. Мой дом – там, где Республика… я точно помню. Я вспоминаю, как втайне использовал антенну «Пифея» чтобы передать им все, что я знал о селенобактерии – а в обмен, они обещали мне место. Навсегда. Мой дом… он где-то там. Что случилось с ковчегом?!» – он нервно выговорил последние слова и посмотрел широко раскрытыми глазами на теллурианку, как будто уже знал ответ. Она тяжело вздохнула и ответила: «Я рассказала все, что знаю. Альфа Центавра сейчас находится на территории селенитов… возможно, станция все еще там. Возможно, они переместились и оттуда. Возможно… их уничтожил Протекторат. Как видишь, единственный твой путь домой – через падение Протектората. Помоги нам остановить его – и мы дадим тебе свой корабль, чтобы ты мог продолжить поиски…». Селенит перебил ее: «Что значит «остановить»? Победить, вы имеете ввиду? Уничтожить миллионы селенитов, и отдать их планеты теллурианам?». Исида покачала головой и ответила: «Я знаю, ты мне не поверишь… но скоро, Стого приведет нас на Тартар, к Магистрату – они подтвердят тебе свое обещание – если я предоставлю им способ остановить мехкорпов, движущую силу селенитской цивилизации, они не будут идти в их миры. Твое дело – лишь вспомнить строение прото-селенобактерии. Время обдумать мое предложение у тебя еще будет.» – с этими словами она поднялась в рубку, на последней ступеньке обернувшись и сказав: «Кстати, как тебя зовут?». Тот пожал плечами, ответив: «Это… не особо объяснимо, но я забыл.». Она кивнула: «Ладно. Тогда я назову тебя… Эндан Бранд. Немного по-теллуриански, но сойдет, правда?».
Глава III. Последний полет
Исида вернулась из рубки, спокойно заметив: «Все идет по плану… мы прошли орбиту Урана, и теперь идем прямым курсом на выход из системы. Нет никаких шансов, что нас обнаружат… и у нас есть время, чтобы поговорить. Не желаешь рассказать о себе? Своей жизни до попадания на Луну? Возможно, это поможет тебе восстановить воспоминания…». Эндан отрицательно покачал головой: «Нет, не желаю. Все, что я помню – это то, что я не хочу это помнить. Единственное, что мне нужно – попасть домой, где бы он ни был. Но насколько я понял, самый легкий способ сделать это – дать вам эти проклятые чертежи… можете поподробнее рассказать, что эта… селенобактерия вообще делает?». Исида кивнула и ответила: «Тут я легко отвечу на твой вопрос. Селенобактерия сохраняет мозг даже от минимального разложения после смерти, позволяя, буквально, вырезать пятьсот сорок кубических сантиметров серого вещества, отвечающего за обработку информации в мозге, и пересадить его на сложную систему жизнеобеспечения, включенную в мощную самодвижущуюся платформу. Кто видел мехкорпов, описывают их как огромные механические платформы с шестью паучьими ногами, связанными сервомоторами, двумя мощными радиаторами на «спине», и круглой сферой с несколькими швами и болтами на месте «головы». Вся эта громадина в два раза выше и в пять раз шире человека. В ближнем бою даже теллурианину с полным набором боевых имплантов будет с ним невероятно сложно справиться – но не это даже является проблемой. Суть в том, что за десятилетия эволюции мехкорпы стали почти что разумными машинами – они используют тактики, идеально отточенные благодаря наблюдению за тактиками теллуриан. К их услугам – полная интеграция с автоматическими боевыми системами, как и у нас. Вот только за спиной мехкорпов – огромная империя человечества. А если даже все теллуриане встанут на защиту Земли, мы получим пиррову победу – с огромными потерями мы возьмем Землю, и наши основные миры останутся безжизненными – еще десятилетия нам придется создавать теллуриан, чтобы заселить их заново. За это время селениты легко обеспечат новых мехкорпов за счет людских потерь – и пиши пропало.».
Эндан удивленно переспросил: «Подождите, правильно ли я понимаю? Даже если вы нанесете им сокрушительную победу, они смогут в кратчайшие сроки восстановиться и стать еще сильнее?». Исида горько улыбнулась и ответила: «Отличное замечание. Что же, должна заметить, что именно так и существовали первые мехкорпы – в них не было ничего кроме способности к адаптации, и когда первое поколение теллуриан уничтожало их вместе с сотнями тысяч солдат Протектората, они получали лишь еще больше возможностей создавать новых мехкорпов и получать опыт для старых. Что же касается текущего расклада… Видишь ли, общество Протектората крайне неоднородно. Главная ценность, которую ценят селениты – способность к размножению. Только люди, не видевшие из космических кораблей ничего, кроме тяжелых свинцовых гробов на реактивных двигателях, имеют эту замечательную способность. Остальных же, кто ее не имеет, по той или иной причине, пренебрежительно называют синеглазыми, поврежденными, и так далее. Название зависит от региона и контекста. Однако надо понимать, практически никто не становится синеглазым, добровольно отправляясь в космос. Обычно они становятся такими в результате очень удачной аварии космического двигателя, прямо над небольшой колонией, с выбросом жесткой радиации. Это объясняет их прозвище, так как из-за воздействия ионизирующего излучения их склеральная глазная оболочка сильно истончается, вызывая заметную голубизну белков глаз. Они подвергаются тяжелой дискриминации в обществе селенитов, причем закрепленной на официальном уровне – синеглазые не имеют права работать на центральных мирах. Только в космосе, где отсутствие естественной защиты от радиации практически гарантирует им скорую смерть от опухолей в возрасте 40-50 лет, их принимают на работу – в первую очередь, крупные корпорации, действующие в космосе, и военная структура Протектората. Синеглазые практически никогда не имеют своего дома, и нередко становятся отчаявшимися убийцами или безумными отшельниками. Массовые убийства и самоубийства еще сильнее подкрепляют сложенную в их обществе взаимную неприязнь, которая так на руку правительству Протектората. Впрочем, я прямо скажу, мы не можем критиковать их правительство. Все что я сказала звучит ужасно, но разве у них есть способ преодолеть магнитный барьер самостоятельно? Если теллуриане появились бы именно как ты сказал, в качестве рабов для покорения космоса, разве мы в своем положении отличались бы от синеглазых? Да и, кроме того, взгляни как-нибудь в зеркало. Ты с ними в одной лодке, каким именем бы тебя не называли.».
Эндан поспешил сменить тему: «Республика как-то нашла способ… Впрочем, меня с самого начала интересовал вопрос. Чем же вообще отличаются теллуриане от обычных людей?». Исида покачала головой: «Что ж… Это долго рассказывать. Тебе знаком механизм работы парагенетики? Говоря вкратце – они научились манипулировать встроенными генетическими шаблонами, встроенными в ДНК существ, подстраивать их под конкретные ситуации, посылая определенный химический сигнал на гистон – он разматывал сложную катушку генетического кода, показывая его ученому. Лучшая комбинация шаблонов, которую они нашли, подразумевала изоляцию определенных участков ДНК друг от друга при помощи теллура. Технически это значит, что модифицированные теллурогеномом практически не поддаются мутации – только те участки, которые остались в генетическом коде незащищенными, могут изменяться из-за естественных условий. Однако, так как они оперировали исходя из уже имеющегося генетического кода, это накладывало огромные ограничения. Нельзя было просто приделать несколько рук и сделать нового человека более ловким, сильным и быстрым. За сотни тысяч лет эволюции природа оставила много шаблонов, по которым могло пойти, а могло и не пойти эволюционное развитие человечества – но их все равно было ограниченное количество. Именно поэтому, теллуриане не обладают никакими «сверхспособностями». Факт в том, что они не могут размножаться, и не могут подвергаться мутациям…».
Из динамика сверху раздался голос Стого: «Ну все, Эндан, приготовься к трехэтажной лекции. Она про это может годами говорить. Извините что подслушиваю, впрочем…». Исида недовольно бросила: «Тебе там делать нечего? Попробуй сосредоточиться на селенитском радаре, который может поймать нас в любой момент, и не выпускай нейродрайвер.» – она покачала головой, наклонилась, вытащила короткие провода микрофона из разъема в столе, и сказала: «Ну ладно, продолжу, если меня не будут перебивать… Итак, даже производительность теллурианского мозга практически никак не отличается от пиковой производительности обычного человеческого – за исключением того, что он никогда не устает, потому что наша кровь переносит во много раз больше кислорода, чем ваша, а кожа выделяет гораздо меньше тепла впустую. Кроме того, из-за дополненного цикла переработки пищи, мы расщепляем ее совершенно целиком на энергию и полезные вещества, а вода легко фильтруется и идет полным циклом в организме. Далее, благодаря теллурогеному, защищенному металлическими структурами, мы практически не воспринимаем радиацию, кроме жесткого гамма-излучения, напрямую разрушающего клетки – такое встречается, разве что, в открытом космосе, рядом с наиболее тяжелыми звездами. Ну и разумеется, мы не поддаемся старению. Впрочем, все это великолепие, дарованное нам искусственной эволюцией, отзывается Конвенции тяжким грузом – пять с половиной килограмм чистейшего теллура требуется, чтобы распечатать 11 километров нанометровой схемы-нити, которая в дальнейшем накладывается на искусственно выращенную нить ДНК той же длины, чтобы в дальнейшем разрезать ее на триллионы клеток, смотать отрезки в полноценные ядра клеток, вокруг которых выращивается клеточная инфраструктура. И только затем эти клетки выплескиваются в питательный раствор, в котором они за год объединяются в теллурианский эмбрион. Еще полгода он находится в растворе, с огромной скоростью приобретая размеры и внешние признаки обычного теллурианина. В этот период также проводится Адаптация – в зрительные, слуховые, осязательные и обонятельные органы поступает огромное количество информации, в первую очередь – представление о трехмерном пространстве, простые научные моменты, некоторая историческая информация. В совокупности, вся техника, требуемая для этого процесса, называется «генезитрон». Именно оттуда мы все вышли, кроме, разумеется, первого поколения. Но о том, как появились они, я подозреваю, ты знаешь. Обычные люди получали через лекарство теллурианские стволовые клетки, которые изменяли ход развития эмбриона и создавали теллурианина… К сожалению, с очень тяжелыми последствиями для тех, кто вынашивал его….».
Эндан мрачно заметил: «Да, об этом я был наслышал во время войны. Как чудища из ночных кошмаров, вы выходили из ошметков тех, кто вас породил…». Исида равнодушно ответила: «Не совсем корректно. Обычно рождающим теллуриан грозило разве что тяжелое обезвоживание и голодание, которое компенсировалось медицинской техникой. Но я согласна, без нее смерть носителя была практически гарантирована.». Эндан понял, что смутить собеседницу у него не получится, и решил опять резко сменить тему: «Я… уже начинаю вспоминать что-то, чего мне знать не хочется. Я у вас спрошу нечто более рисковое. Почему вы, возродив меня, совершенно не волнуетесь о том, что я могу… как-то помешать вам? Не следите за мной, не ограничиваете меня в перемещении…». Исида улыбнулась и оглянулась на провод микрофона под столом: «Интересный вопрос. Что же, поделюсь с тобой стратегической информацией, которую знает каждый второй гражданин Конвенции. Вот там вот, в кабине, сидит оружие огромной мощности, которое Магистрат, наше правительство, создал неполное десятилетие назад. Восемь лет назад сильное объединение чуть более чем восьми тысяч теллуриан, контролирующее весь Предел Росса, угрожало провозгласить независимость от Конвенции, требуя привилегии центрального мира – в частности, срочную переброску ресурсов на строительство генезитрона в этом регионе. Тут небольшая справка – Предел Росса это четыре пограничные звезды в пространстве Конвенции, красные карлики, которые усеяны горнодобывающими предприятиями, наблюдательными и военными постами. Очень важно то, что за ним находится Безымянная Звезда – пристанище того самого Координатора, о котором я говорила раннее. Подозревая, что именно он стоит за внезапным проявлением сепаратизма в этом регионе, Магистрат создал одного из самых тяжеловооруженных и кибернетически модифицированных теллуриан в истории. Впрочем, даже инновационный щит на раздвижных углепластиковых лопастях на правой руке, и мощный раздвижной клинок на левой, не могут сравниться с тем, что они ему дали в первую очередь. Дело в том, что сам Пророк, первый теллурианин, составил программу Адаптации специально для него. И она подразумевала не боевые навыки, а понимание мотивов, убеждений, страхов и надежд теллуриан, которые, я напомню, не умеют краснеть, дрожать, потеть и их давление не изменяется от степени волнения. Так как он это делает? Понятия не имею, если честно. Одно я знаю точно – после того, как его послали в Предел Росса, он поначалу делал некоторые ошибки. Из-за некоторых ошибок погибли люди. Но он не останавливался – и в итоге предотвратил кризисную ситуацию в регионе. Где-то запугивая, где-то подкупая, а где-то просто прося, он достиг цели – сепаратистская организация мистически расформировалась, а весь регион постепенно сменил свои намерения на диаметрально противоположные – немедленно начав активное сотрудничество с Магистратом. Он не вернулся на родной Сорион ждать нового задания – что-то в нем потребовало сложить оружие, как он считал, навсегда, и заняться научной деятельностью на Оке Бури, что у Сириуса. И только потом стало понятно, что Предел Росса не был под влиянием Координатора – в нем зарождалось новое государство, ведомое своими лидерами. У них была мечта, идея… и Стого их уничтожил. Теллуриан мало, и убийство – крайне порицаемая мера в нашем обществе. Я доверяю ему… по ряду причин – но едва ли так же можно сказать про большинство его сограждан, до сих пор помнящих его моральное преступление. Поэтому, попрошу лишний раз ему про это не напоминать – ему и так досталось от жизни.». Она помолчала, убедившись, что у собеседника нету больше вопросов, и сказала: «Ладно, я пойду за пульт… советую тебе уснуть, преодолевать гиперпространство во сне гораздо легче.» – она удалилась, и Эндан попытался устроиться на столе устрашающего медицинского аппарата. Он слышал, что в невесомости гораздо удобнее спать, просто расслабившись и замерев в воздухе, однако никогда не мог расстаться с чувством тревоги. Инстинкты требовали землю под ногами, и Эндан проклинал их.
Повисев несколько минут над столом, он вдруг почувствовал, как мягко ложится на него, прижатый уютной, так похожей на земную гравитацией. Он отлично знал, что теллуриане не спят, и поэтому вдвойне был удивлен тому, что они подготовили ему такую роскошь. Обрадовавшись, он вслух поблагодарил теллуриан – однако никто не ответил, в салоне стояла мертвая тишина. Ему стало любопытно – он аккуратно подошел и отодвинул дверь кабины. Его не заметили – из кабины вырвалась смесь криков, пищания датчиков, пощелкивания тумблеров. «Черт побери, мы вошли в радиус действия их искусственной гравитации! Они берут нас на абордаж!» – кричал Стого, разбрасывая пальцами иконки предупреждений на пульте управления. «Я вижу! Мы попросту падаем в их грузовой люк! Где, черт возьми, наши пушки?!» – кричала в ответ Исида, по очереди хватаясь за каждый регулятор внешних камер и в отчаянии рухнув на переборку кабины. Стого схватился за рычаг управления маневровыми двигателями и принялся выравнивать курс посадки, попутно перекрикивая писк приборов: «Все сняли для этой миссии. Ты же понимаешь, никто не подумал, что мы сможем выстрелить внутрь грузового отсека флагмана флота Протектората. Это просто нонсенс какой-то, если честно. Тем более, на трансурановой орбите. Такие шансы выпадают раз в столетие, а мы не можем даже разбить им лампочку в герметичном отсеке!». Исида вздохнула, и уменьшив звук предупреждений приборной панели, прошептала: «Это… конец. Стого, приготовься прорываться с боем. Я защищу нашего пассажира – если повезет, найду коммуникатор, и сюда явится часть Глизеанского флота, они как раз планируют тактическое отступление на орбите Земли. А тут, шутка ли, сам Цвайхандер, флагманский дредноут Протектората. Если удастся его уничтожить… Черт побери, Стого! Отключай энергию! Все в конденсаторы! Сейчас они нас…».
Исида не успела договорить. Шок потряс корабль, и переборки начали рушиться от искрившей проводки и взрывающихся воздухопроводов. Один разрыв запасного бака с дыхательным кислородом отбросил Эндана далеко к сорванной из петель двери машинного отсека – не теряя ни секунды, он подхватил ее, и она приняла немедленно возникший огненный шторм, возникший от попадания искры в разлитый газ. Уронив тяжелую дверь, он с отчаянно колотящимся сердцем забежал за перекошенную переборку двигательного отсека, и прижался к еле держащемуся поручню. Несколько секунд, протянувшихся как годы, он простоял в мучительном желании сорваться и закутаться в рулон изолирующего полотна – но он держал себя в руках, как наконец то, что осталось от «Ангермера», рухнуло на палубу железного исполина. Эндан, чертыхаясь и стряхивая пепел и осколки иллюминатора, поднимался с пола, опираясь на отломанный поручень. Он снова аккуратно прижался к стенке машинного отсека и выглянул в салон – как вдруг из-под завала обломков, оставшихся от кабины управления, выползла Исида. Она уже совсем не была похожа на теллуриан, какими их привык представлять Эндан – в изорванном углетканевом плаще, из-под которого выбивались лохмотья обгоревшего энвиро-костюма, одной рукой зажимая широкую светящуюся рану на плече, она некрепко вышагивала по выгоревшему салону навстречу Эндану, нащупывая дорогу второй рукой – видимо, взрыв в салоне ослепил ее. Вдруг, красная от химических огней и черная от едкого дыма темнота развеялась – на корпусе стремительно вырисовывался ровный белый круг. Исида услышала знакомый звук автогена – неловко упав влево, она нащупала и схватила огромную стальную балку, которая, видимо, отлетела от несущей конструкции «Ангермера». Подняв ее одной рукой как спичку, она пару раз похлопала ей по второй ладони и размахнулась. В ту же секунду круг был дорисован. Услышав, как звуки резака остановились, и их сменили глухие удары ног об обшивку, Исида усмехнулась и подошла к корпусу. «Смотрите как надо, уроды.» – она отступила на шаг, развернулась лицом к Эндану так, что он видел ее выгоревшее лицо и изуродованную обломками руку, и резко повернулась всем телом, каким-то образом прицелившись ногой точно в центр окружности. С жутким скрежетом композитный диск вылетел из прорези, высвободив хлопья герметика, блестящие латунные трубки – обломки теплозащитного слоя, и прочий мусор. Судя по крикам, диск обездвижил лишь пару абордажников, что пилили дверь – все остальные, согласно протоколу, стояли по сторонам. И когда первые три фигуры в голубых костюмах, пригнувшись и выставив дробовики вперед, прыгнули в салон, их уже ждала тяжелая импровизированная дубина Исиды. Удар был настолько сильный, что нападающих смяло со стенкой – а саму Исиду сложило пополам. Он уже слышал, как от перенапряжения трещат ее кости – она продержится недолго, даже с ее опытом и силой. Эндан не знал, что делать – никаких очевидных способов помочь Исиде не было, даже если он сам возьмется за оружие, он будет лишь мешать. Да и смысл? Это уже проигранный бой. Они никогда не смогут вызвать флот, вся электроника корабля была порвана в клочья – электромагнитный импульс, выпущенный вплотную, гарантировал это. А теперь, когда ее хваленая машина для убийства похоронена под обломками, захват корабля кажется еще более невероятной затеей. Он решил бежать – возможно, он сможет выжить, укрывшись среди переборок корабля, если он останется незамеченным. Спрыгнув обратно в машинный отсек, он начал лихорадочно разгребать инструменты. Ни одного резака достаточной мощности, чтобы перерезать 5 дюймов вольфрамостальной брони и композита. В отчаянии он снова бросил взор на гигантский маршевый двигатель «Ангермера», опутанный обгоревшими проводами и осыпанный мелкой металлической крошкой. «Видимо, дружище, ты снова меня защитишь… наверное, в последний раз.» – улыбнулся Эндан и принялся воплощать свой план спасения.
Исида сражалась из последних сил. Вытащив покореженную рельсу из пробитой переборки, она вновь бросилась в атаку, но на этот раз, фатально промахнулась, окончательно вогнав свое оружие, на этот раз, в прочную переборку машинного отсека – если бы Эндан не покинул это укрытие, ошибка Исиды могла бы стоить ему жизни. Отчаянно пытаясь выдернуть орудие, Исида вцепилась в него обеими руками. Стремительно вошедший в салон десантник, не тратя время, выпустил оба заряда дробовика в теллурианку – заряды точно вошли в ее левую руку, разорвав ее на части. Крича от злобы, Исида направила кипящую струю ихора из плеча прямо в нападающего – он перебил крики Исиды, варясь заживо. Схватив дробовик и затолкав обрывок от рукава с комбинезона десантника в дыру в плече, воительница схватила дробовик уже умолкающего солдата и беглым огнем отпугнула немногих оставшихся желающих войти внутрь, после мучительных криков последнего вошедшего. Исида рухнула рядом с раскаленным отверстием в корпусе. Вся жизнь пронеслась у нее перед глазами – и почти всю эту жизнь она была вынуждена убивать селенитов. Другие теллуриане строили, рисовали, пели, изобретали. Она же видела лишь кровь и отчаяние поверженных. Все это было понятно и важно, пока она брала верх. Она клялась себе после каждого боя – ни один селенит не заставит ее отступить, ни один не сможет ее победить. Ведомые страхом и болью, они не умеют воевать как машины, которых создали. Она ждала, пока селениты приведут ее смерть, мехкорпа – орудие убийства, которое она хотя бы могла уважать. Это был финал – ее, и многих других ей подобных. Но отчего так хочется не терять мир перед глазами? Она вспомнила свое обещание – вернуться на Землю. Стать археологом… Увидеть все, до чего она сможет дотянуться. Ее взгляд окончательно поник, воля сломлена. Мечта всей жизни, которую она узнала лишь вчера – теперь никогда не исполнится. Воспаленные глаза накрылись уютными веками, и перед глазами предстала картина ее первых лет. Тогда Адаптация проходила чуть дольше – ведь еще не изобрели таких внушительных и действенных мнемолент, которые формируют сознание теллурианина в два раза быстрее. Но ей до сих пор кажется, что в ее время картины Адаптации были какими-то… может, более прочувствованными? С ней говорил как будто сам Пророк. Каждое слово он выговаривал с трудом, как будто видя ее мучения сейчас. Нет, ей было совсем не больно, когда раскаленная плазма из маневрового двигателя сожгла ее кожу, или когда шторм свинца измельчил ее руку. Физическая боль – это пережиток жалкой естественной эволюции, по мнению теллуриан – так же, как и страх остаться калекой. Какая разница, сколько от тебя осталось – пока твое естество живо в твоей черепной коробке, твое тело можно вернуть и сшить воедино на любом медицинском столе в пространстве Конвенции. Ей было больно от разбитой мечты. И Пророк в ее голове как будто понимал ее… он цитировал четвертый параграф манифеста Конвенции: «Теллуриане рождаются без тысяч целей, которые дает человеку эволюция. Чтобы иметь смысл, любой теллурианин борется за победу над этой эволюцией. Мы не требуем, но видим – ваша жизнь не может быть полной, без борьбы за победу Разума над Природой. Наша задача – помочь, но не направить, потому что Природа вокруг нас, а Разум – внутри. Наша борьба бесконечна, и поэтому так тяжела. Однако, не давайте отчаянию сломить вас. Вы – эссенция человечества, его будущее. И поэтому, вы боретесь не только за то что, будет – но и за то, что могло быть. Потому что такова чистая и светлая суть человека. Мечта всех людей – один луч, преломленный через тысячу линз его восприятия. Если мы поймем, что идем к одному идеалу, то сможем сквозь смерть пронести факел жизни. Помните, когда вы умрете, вашу мечту несут все теллуриане Вселенной, прославляя вашу жертву. Сделайте, что должно, ради своей мечты – пока живете, и пока умираете.». Исида была уверена, что эта речь не была включена в программы Адаптации – никто бы не осмелился говорить о смерти в такое ответственное время. Она вспомнила о эйдетических схемах подсознательных картин Адаптации – возможно, именно эта появлялась, когда теллурианин был при смерти.
Эндан уже почти закончил реализацию своего побега – привязав моток проволоки к рычагу пневматической продувки двигателя, он протискивался в отсек впрыска диглюонного топлива. Вручную убрав апертуру, регулирующую поток частиц, он смог в полный рост уместиться в двигателе. С ужасом он осознал, что не сможет вручную выбраться из воронки – он с трудом уместился в нее прижав руки к груди. Но самое худшее еще предстояло произойти – он понял, что не может дернуть на проволоку – руке попросту некуда разогнуться. Он уже начал серьезно задумываться о том, чтобы попытаться переломить ее пополам, после минуты беспомощных попыток поймать проволочку зубами, он наконец преуспел. Пережав ее попрочнее всеми зубами, он повернул голову, и вовремя успел разжать зубы – потому что через секунду он со свистом пролетел через спираль, которая, по-видимому, предотвращала цепную реакцию в двигателе во время работы. Впрочем, эта мысль перемешалась с тысячей других, когда он наконец вылетел из сопла двигателя, сделав ровный переворот в воздухе и упав плашмя на спину. Проскользив по жесткому полу, неприятно отдающему в спину на каждой заклепке, он наконец остановился. Над головой маячили пересекающиеся балки мощной кессонной конструкции, а за ними – наклонная под острым углом к полу мощная дверь ангара. Он чувствовал, как все тело хрустит при малейшей попытке пошевелиться – все же приподняв голову, он увидел что на него направлено больше оружия, чем он мог сосчитать. Даже с технических лесов на него указывали несколько снайперских лазерных целеуказателей – видимо, они приняли его за еще одного теллурианина. Эндан шепнул про себя: «Вот тебе и тихий побег. Вот тебе и затеряться на корабле.». Он дал боли и усталости взять свое – и остался лежать на холодном полу ангара. Сопротивление было бесполезно.
Исида улыбнулась, почувствовав поддержку сородичей в трудный час. Все решено – сражаться до конца, за то, что могло бы быть. Она открыла горячие глаза – зрение немного восстановилось, и она уже видела размытые контуры обшивки реактора на тепловых нейтронах, питавшего ее верный «Ангермер». Это был ее последний бой – возможно, она сможет произвести достаточный взрыв, чтобы тяжело повредить корабль. Без Цвайхандера на Земле, флоту теллуриан придется гораздо легче… По крайней мере, пока его не починят. А за это время, другие теллуриане смогут придумать иной способ победить селенитов и их механических слуг. Она верила в свой народ, больше, чем когда-либо. Схватив рукой широкий обрывок изоляционной ткани, она обмотала его вокруг ладони. Пинком отбросив крышку реактора в дальний конец машинного отсека, она наспех защищенной рукой принялась заталкивать ториевые стержни вглубь активной зоны. Стержни уже почти не помещались, а фоновая радиация зашкаливала. Она разбила клапан трубы с тяжелой водой, и радиоактивная жижа хлынула наружу. «Десять минут, и эти ребята познают мощь мирного атома, что ступил на тропу войны.» – пробормотала Исида, поднимаясь по лестнице в то, что осталось от салона. В этот момент она услышала то, что не слышала десятилетия – паучьи ноги мехкорпа, глухо отбивающие свой загробный ритм по палубе, уже подходили ко входу. Пригнув массивное металлическое туловище, изрыгающее из двух турбин потоки горячего пара, мехкорп подошел к отверстию и поднял две передние ноги – оставив тяжелый каркас на полу, из них выдвинулись длинные сгибающиеся лезвия, в ту же секунду проникшие через входное отверстие и с громким лязгом ударившие по стенам изнутри. Исида встала на ногах, схватила руками его конечность, и уже слышала натужное гудение сермоторов, как оба клинка мехкорпа резко сменили цель, точно проткнув ее живот. Робот вынес ее на свет, стремительно скинув со своих исполинских педипальп. Она подняла голову – перед ней стояла самая настоящая машина для убийства. Это было что-то среднее между танком, человекоподобным роботом, и огромным пауком. Огромное число гаек, болтов, шлангов, набитых проводами, и механических деталей характеризовало этого монстра. Он стоял на четырех толстых ногах, а две аккуратно приподнял – из них выдвинулись его орудия убийства. Она не видела ни одной лампочки, ни единого отверстия в нем. Он не будет давать ей пощады… но и она не будет биться честно. Она подобрала себя из лужи горячего ихора, в предсмертной агонии прыгнула на мехкорпа… и была рассечена на части его лезвиями. Он все продолжал ее резать, колоть, и бить сочленениями, пока наконец от Исиды не осталась только ярко-золотистая дымящаяся лужа, в которой грудой бесполезного металла возвышались остатки ее имплантов. Солдаты наконец опустили оружие, вытерли пот, усмехнулись, разошлись по своим постам. Из-за радиационного фона, команду техников не отправили исследовать обломки корабля – вместо этого выдвинули из пола обслуживающий манипулятор, который вооружили гигантской циркулярной пилой. С ворохом искр прочное лезвие преодолело обшивку и промяло внешний корпус реактора. Емкостный датчик, установленный на манипуляторе, предупредил оператора об опасности – 70 килограмм водородно-кислородной гремучей смеси под огромным давлением было за этой стеной. Оператор в ужасе начал отводить пилу, но было уже поздно – критическое давление высвободилось во все стороны, разрывая все, до чего могло дотянуться. Ангар тотчас же разгерметизировали, однако едва ли это помогло – взрыв был невероятно силен, уничтожив всю левую часть верхней палубы, и повредив как минимум четверть исполинского корабля.
Эндана несли на носилках по коридору с руками, защелкнутыми в легкие, но крайне прочные металлические браслеты. Его охранники бодро переговаривались: «Ты только посмотри, что эти ублюдки с ним сделали. На нем же живого места нет.». Второй устало отвечал: «Разумеется нет. Ты видел, с какой силой их посудину смяло? Я вообще удивлен, что он жив.». Первый перевел взгляд на собеседника и продолжил: «Да я даже не про это. Ты посмотри на его швы. Его даже не пытали, видимо. Его просто разобрали и собрали. Знаешь, мне кажется совершенно несправедливым, что его сейчас закинут в камеру к этим хлюпикам-гайанцам в блоке задержания. Они же ему все мозги промоют этой своей эко-культурной-что-то-там.». Второй резонно заметил: «Слушай, ты не задумывался, отчего это его взяли в плен, а в тысячи других селенитов, от исступления сдавшихся врагу, стреляли на поражение? Я бы вот задумался. Что же он такого дал им, что теперь они катают его на своем корвете? Вот и тебе советую об этом подумать.». Первый охранник все равно остался при своем: «Мне вот лично кажется, мы сейчас не просто несем жертву этих желтоглазых тварей, а явно какого-то высокопоставленного ученого или советника. Иначе опять же, зачем им было бы сохранять ему жизнь? Я надеюсь, Маршал этим займется. Он никогда не бросал наших в трудных ситуациях… таких, как у него.». Впрочем, ответить ему собеседник не успел – оглушающий взрыв прогремел позади них. От неожиданности они чуть не выронили носилки, припав к полу. От грохота и удара Эндан почувствовал, что не может больше оставаться в сознании, и снова погрузился в сон.
«Эй, вставай!» – услышал Эндан через закрытые глаза. С трудом разомкнув веки, он увидел какого-то бодрого, улыбчивого старика, который без остановки тряс его за плечо. Увидев собеседника, Эндан придержал несколько хлестких выражений, предпочтя выразиться несколько мягче – «Слушай, дед, мне не до этого. Я день назад вообще мертв был. Дай мне хотя бы сейчас поспать.». Впрочем, старик не отступал: «…дедом меня, понимаешь ли, назвал. Сам же не лучше, видок у тебя, как будто ты десять пенсионных талонов забыл забрать. Давай лучше, вставай, а то кормежку пропустишь. Тут с этим беда, между прочим.». При мысли о еде желудок Эндана предательски заурчал. Ему пришлось признать, что сон придется отложить. Собрав все силы в кулак, он встал на ноги, поднялся с койки, и огляделся вокруг. Он видел типичную тюремную камеру с Земли, разве что несколько более технологичную. Все те же прутья, жесткие койки, встроенные в стену, отхожее место в углу, слегка прикрытое шторкой, и бесчисленные ряды таких же камер снаружи. В каждой сидело, лежало, или стояло по два человека – их выделял наряд из настоящей ткани, не отдающей матовым блеском теллурианской углеткани или селенитской . Из технологических новинок в своей камере он заметил какой-то встроенный в стену планшет, по-видимому, с расписанием, и отверстие в стене, под которым стоял поднос. Там было две тарелки с густым зеленоватым пюре – одна была уже пуста, до дна съедена его соседом. Вторая, по-видимому, принадлежала ему. Подойдя на некрепко держащихся ногах к подносу, Эндан схватил ложку и начал жадно поглощать массу. Она была жутко невкусной – точнее, не имела вообще никакого вкуса, и напоминала гель для нейтрализации пищевых отравлений из аптечки. Однако, насыщала она неплохо, и на голодный желудок Эндана ложилась как бальзам на душу. Прикончив все до последней капли, тарелка отправилась вслед за посудой соседа на поднос.
Через несколько секунд он был проглочен конвейером, а шторка с легким пшиком закрылась. «Вот видишь, не зря тебя тормошил. Еще бы чуть-чуть, и не успел.» – улыбнулся его сосед – «Будем знакомы, кстати. Меня зовут Артур де Люсиен, и, как сейчас нас называют, я гайанец. Иными словами, жил на Земле.». Эндан, чуть колебаясь, ответил: «Меня зовут Эндан Бранд, я… это, ну… селенит, наверно.». Старик рассмеялся: «Да ты совсем как я! Ничего не могу разобрать в этих новшествах. Какие-то селениты, теллуриане, ну, что дальше? Понятия не имею, как до таких названий дошли. Чувствую, скоро мы всю таблицу Менделеева перероем с этими «новыми ветвями эволюции». Вот что я тебе скажу – за десятилетия, которые я провел на старой земле, могу сказать одно – этот идиотизм придумали беспокойные люди, которые не умели ценить мелочи в жизни, и вечно хотели какого-то «прогресса». Знаешь, даже 50 лет назад, когда мой родовой замок потребовал Протекторат для размещения артиллерийской батареи, и когда оно, закономерно, было уничтожено тактическими ракетными ударами теллуриан, я все равно любил жить на Земле. Нашел один уютный одноэтажный домик в богом забытой деревне, и жил там до сегодняшнего дня. Но вот ведь, неймется людям! Только мы научились избегать минных полей селенитов и смертельных дронов теллуриан, как они опять превратили Землю в черте-что. Теперь война куда ни кинь – буквально над головой. Неужели нельзя было хотя бы оставить Землю в качестве «дома престарелых»? Нет, всем так нужно, чтобы люди пачками умирали в космосе, осваивая новые миры, добывая эти проклятые орихалковые камни, с их теллуром и селеном, будь они тысячу раз прокляты. Сходят с ума в гиперпространстве, теряют здоровье за уютным земным магнитным барьером. Безумие, вот что такое наш мир.» – старик вздохнул и сел на койку. Эндан переминался с ноги на ногу, обдумывая его слова, и тоже сел рядом, подперев голову. Он наконец спросил: «А что это вообще за орихалк? Все про него говорят, но я не понимаю, чем он так важен. Да и что это вообще такое.». Артур усмехнулся: «Это руда редкоземельных минералов, самая ценная в Местном секторе… как ее только не называют – орихалк, купрозем, и даже соль самой Земли, по основному месту добычи… По сути своей, девяносто девять процентов – это чистая медь, но десятки технологических операций выделяют из нее селен и теллур – за первый воюет Протекторат, а за второй – Конвенция. Спросишь, зачем? Сам едва ли знаю. Одно из этого выходит точно – большинство планет, интересных Конвенции, так же интересны Протекторату, создавая помимо идеологической, или, если позволите, биологической конфронтации еще и экономический мотив за войной. Заставляя их идти еще глубже в черноту пространства, забывая, какое сокровище мы оставляем позади.».
Спустя несколько секунд Эндан сказал: «Я полностью тебя понимаю, однако ты же отлично знаешь, что иначе и быть не могло. На матушке-Земле нам было тесно. Знаешь, если подумать, то все эти войны – лишь визуализация. Маленькие войны отвечали на крохотные вопросы. Большая война – даст ответ на гигантский вопрос.». Старик покачал головой и ответил: «Твои слова устарели на сто лет. Теперь мы же не отвечаем на вопросы. Мы создаем свои биологические виды, и боремся за существование до последнего. Какое согласие может быть между медведем и волками? Верно, никакого. Только война. Знаешь, когда-то я горел идеями, которые проповедовал Эндрю Бернс, отец всех теллуриан. Именно он создал теллурогеном, и я с радостью содействовал тому, чтобы все мои дети, две дочери и один сын, стали теллурианами. Я думал, что они бессмертны, что за ними будущее. Однако как оказалось позже, эволюция не может протекать в отрыве от мира. Она всегда должна утягивать весь вид за собой. Природа – жесточайший диктатор, но никто из людей не желает, чтобы судьбу его биологического наследия кто-то предопределял. В тот судьбоносный день, когда прогремели первые выстрелы, мы поняли, что homo sapiens действительно отжил свое, и homo tellurium берет планету, которая принадлежит им по праву – так же, как мы брали свою планету у жалких животных, которыми мы развлекались и которых поедали.». Артур замолчал, метнув проницательный взгляд на Эндана. Вполне можно было сказать, что история произвела на него впечатление. Он хотел бы узнать больше, раз ему подвернулся такой шанс, но глаза уже слипались. На полный желудок можно было и поспать…
Глава IV. Прогулка по Луне
Эндан проснулся, даже не зная, сколько времени он проспал. На этот раз он понял, что бодрствует один – его держал за запятье один из охранников, регулярно проходящих мимо блока временного содержания. Когда Эндан наконец открыл глаза и увидел его, тот мрачно спросил: «Ты как, ходить можешь?». Он кивнул, и охранник продолжил: «Ладно… у тебя сейчас серьезная встреча с самим Маршалом. Да, не удивляйся, я тоже сначала не понял – и только потом вспомнил, откуда тебя вытащили. Ты же с того теллурианского корабля, который нам вчера устроил ядерную войну в ангаре. Если хочешь оценку своих перспектив – есть все шансы, что он захочет тебя лично пристрелить… Не в моих полномочиях оценивать его, но он чертовски эксцентричен. Можешь начинать молиться за свою душу уже сейчас.» – усмехнулся охранник, поправляя берет с восьмиконечной звездой космических сил Протектората. Эндан пытался запомнить бесконечные туннели, по которым они шли, но никак не мог даже минимально догадаться, куда здесь можно было спрятаться – все технические помещения были на замке, а люди постоянно бегали туда-сюда – тащили огнетушители, стальные пластины и прутья, надевали противогазы и собирали роботов для дезактивации. Мимо них на грузовом лифте проехал, окруженный четырьмя тяжеловооруженными охранниками, огромный робот, в котором Эндан без труда узнал мехкорпа по описанию Исиды. Он осторожно спросил идущего рядом охранника: «Подожди, а кто вообще такой Маршал? Это вообще звание или имя?». Охранник усмехнулся: «Ну да, все вам, гайанцам, приходится рассказывать. Джон Маршал – на данный момент, самый важный человек во флоте Протектората, а возможно, и во всем государстве. Как ты возможно знаешь, предыдущий маршал флота, Джереми Дуглас, который двадцать с чем-то лет назад выгнал теллуриан в дальние уголки космоса, завершил Лейтенскую Кампанию, когда мы защищались от Конвенции, очень противоречивым жестом – видя превосходство сил Конвенции, сошел с орбиты и на полном ходу врезался в планету на своем старом флагмане «Экскалибур», который из-за огромных размеров и отличной защиты от теплового оружия теллуриан, которая теперь не дала ему разойтись по швам в атмосфере, буквально вскипятил океан землеподобной планеты Тау Кита 4с, единственной известной планеты с экосистемой, способной соперничать по пригодности для жизни даже со столицей, Терра Новой. Таким нехитрым образом, температура и влажность на ней подскочили до такого уровня, что парникового эффекта было не избежать. Теперь это, на многие десятилетия – жуткие туманные джунгли под палящим солнцем. Как бы грустно, да?». Эндан поморщился: «Ну как бы да, не здорово. Вы получается уничтожили свою же колонию?». Охранник бодро ответил: «Именно так. Слушай, Джереми был отличным маршалом. Он всегда стоял за нас, космических бродяг, горой. То, что он сделал на Тау Кита 4с… очень жестоко, но лично я, и многие мои сослуживцы, его понимаем. Столичный совет отклонил его просьбу о развертывании дополнительных мехкорпов на защиту от Конвенции. Проигрыш был бы неминуем – но он не только лишил теллуриан смысла продвигаться дальше на юг, но еще и вынудил столицу в следующей, то есть этой, войне передать огромное число мехкорпов военному командованию. Его сын, Джон, и так служивший на каком-то направлении, связанном с мехкорпами, при Флоте, имел огромные шансы стать новым маршалом, как, в общем-то, и произошло – однако, несмотря на их родство, Джон настолько не признает поступок отца на Тау Кита, что даже сменил фамилию. Как ты понял, на свое звание. Вот и вся история.». Эндан еще раз вглянул вокруг. Они приближались к верхней палубе – все чаще попадались масштабные иллюминаторы, а мундиры прохожих становились все красочнее. Он готовился к разговору, пытался составить какие-то фразы, придумать общий план. Но, как и со всеми в этом мире, он не понимал, чего от него захочет Маршал. Одно он знал точно – ставка высока. Он еще раз выглянул в иллюминатор – только отсюда, сверху, было видно, как сильно ядерная диверсия повредила корабль. Обгоревшие края обшивки уже мерцали незамирающими голубыми искрами – из них вытягивались длинные прутья, на которые скоро нанесут новые слои брони. Эндан сел рядом с большой раздвижной дверью на скамейку, неловко махнул на прощание охраннику скованными руками, и остался ждать.
Он на секунду задумался, как вдруг услышал голоса в кабинете. Быстро стало ясно, почему они проникают сквозь стену – видимо, во время диверсии здесь сгорела проводка с частью звукоизоляции. Эндан, сгорая от любопытства, приложил ухо к прослушиваемому месту и как будто уже перенесся в кабинет. Тяжелые сапоги с магнитными подошвами отстукивали глухие шаги по ковру. Наконец, Маршал развернулся и задумчиво пробормотал: «Да, ситуация не из приятных. Мы всего лишь хотели скинуть с хвоста эти проклятые бомбардировщики, сошли с земной орбиты, а в итоге вляпались в авантюру с захватом прототипа корабля теллуриан. И вот посмотрите к чему это привело. В следующий раз, надо будет звать крейсер с газовым ускорителем, чтобы сразу же сварить их в этой посудине.». Мягкий и мелодичный голос ответил ему: «Не беспокойся, дорогой. Пока Цвайхандер будет стоять в ремонтном доке у Альфы Центавра, ты сможешь вбить чуточку смысла в головы этих столичных плутократов. Они перенаправят больше людей на нужды Флота, и мы сможем наконец выбить фиолетовую чуму из Солнечной системы. Вместе мы сможем все, дорогой.». Маршал, глубоко вздохнув, ответил: «Несомненно, Эльза. В тот яркий день, когда мы выбьем бессмертных узурпаторов из наших звезд, мы поймем, какой вклад внесли мехкорпы. И тогда… возможно, только тогда, ты сможешь выйти из тени. Вместе мы покорим звезды, а синеглазые впервые получат что-то, чем они будут дорожить. Возможность стать чем-то большим после смерти… Разве это не то, о чем мечтало человечество с самого зарождения? Мы не можем сделать наш народ единым снова, помирить оседлых селенитов и синеглазых. Но мы можем попытаться сделать его одинаково счастливым…». Таинственная собеседница ответила: «Да будет так… К тебе пожаловали, дорогой. Если что, это тот самый селенит, которого везли наши сегодняшние гости. Я уверен, у тебя есть множество вопросов.». Послышалось шуршание, Эндан отошел от стены, и дверь открылась. С небольшим опасением он вошел внутрь, и увидел перед собой красивый, с толком обставленный кабинет. Стол стоял прямо за огромным иллюминатором, в котором легко была видна вся верхняя палуба линкора. Легко было поверить, что Маршал на предыдущей должности был ученым – вся левая стена была заставлена книгами, а на столе разложены синими стопками схемы мехкорпов в деталях. Глубоко за столом, в тени стоял и сам мехкорп – однако заметно отличающийся от того, что Эндан видел по пути. Его механические сочленения были… изящнее, что ли. Но их компенсировала гораздо большая сфера наверху – неужели именно с ним разговаривал Маршал? Он же сам стоял в стороне от стула, задвинутого под стол. Один из рукавов накинутой куртки с нашивками болтался – Эндан с ужасом убедился, что этой рукой, под курткой, он держит пистолет, направленный на него. Маршал был широким мужчиной с короткой бородкой и лысой головой, скрытой под типичным для Флота беретом. Несмотря на то, что на вид ему было не больше двадцати пяти, выглядел он достаточно помятым жизнью, покрытым шрамами и с частыми проблесками седины на бороде. Он резко подошел к Эндану, бесцеремонно взял его за цепь между наручниками, и вставил туда миниатюрный ключ. С легким щелчком браслеты выпустили руки Эндана, и пока он их растирал и прятал под рукавами, Маршал начал разговор: «Что ж, присаживайся. Я думаю, мне нужно чуть-чуть обсудить твои перспективы, перед началом нашего продуктивного диалога.» – он прокашлялся, сел за стол, и, не выпуская пистолет, продолжил – «Итак, прямо сейчас мне пришло сообщение с последним прилетевшим из Офалы, столичной системы, подкреплением. Они теперь осведомлены о наших… проблемах в ходе экспедиции по захвату прототипа корабля теллуриан, и хотят видеть нас в доках Обители, которая, как ты, несомненно, знаешь, является первой колонией в истории человечества, где мы теперь обслуживаем поврежденные в бою корабли.» – Маршал резко перевел глаза на Эндана и как будто выстрелил из них. Повысив голос, он произнес: «А вот тебя, мой дорогой друг, они хотят видеть на Терра Нове. Видите ли, они ценят такое культурное достижение, как поимка первого перебежчика, и хотят тебя выпотрошить на столичной Плазе, на потеху этих жлобивых земляных червей. Мол, поднять боевой дух граждан, которые, как вдруг оказалось, очень поддерживают нашу войну. Почему-то мы об этом не знали, когда они массово прятали мехкорпов в списках на мобилизацию… Ну да ладно. Хлеба и зрелищ, верно? Но у меня есть предложение получше. Перейду, пожалуй, сразу к делу. Ты мне прямо сейчас расскажешь что-то о теллурианах, что не знает никто на этом корабле. Ни один человек, кроме тебя. Но потом, сумей и доказать это – и тогда, я сделаю невозможное, и выпущу тебя. Скажу Совету Директоров что-нибудь типа «Он умер, пока мы из него вытягивали сведения о теракте», а на самом деле выпустим тебя восвояси на Обители, а бухгалтерия выплатит тебе половину жалования разведчика Флота. Возьмешь кораблик в кредит, поработаешь на местную корпорацию. Однако, если ты просто что-то выдумаешь… я пристрелю тебя здесь и сейчас, не дожидаясь, пока это сделают за меня. Так что ты выберешь?». Эндан понимал, что если он не сможет ответить на вопрос Маршала, то самым логичным вариантом было бы отправиться на столицу – возможно, по пути ему удастся сбежать. Но если он сможет ответить правильно – свобода будет наконец-то в его руках! Не нужно будет бежать и прятаться. Наконец мир предстанет перед ним без ограничений, а им перестанет помыкать каждый, кто только дотянется. Эндан твердо заявил: «Я расскажу вам кое-что. Однако для того, чтобы это вспомнить, мне потребуется время. Вы согласны?». Маршал покачал головой и сказал: «Правильный выбор. Что же, я не знаю, что там с тобой сделали, но выглядишь ты действительно не лучшим образом. Сиди и думай, а я пока посмотрю на то, как чинят мою звездную крепость.». Он положил свой пистолет – огромный, и, по-видимому, обширно модифицированный электромагнитный ускоритель, на кофейный столик, а сам развернулся спиной, заложил руки за спину, и ушел разглядывать контуры корпуса в тени Солнца. То тут, то там проглядывали искорки сварки – работа по временному ремонту шла все активнее. Однако пистолет маняще лежал перед Энданом… он помнил эту стратегию, еще давно, с Земли. Если приглядеться, можно заметить, что патроны оттуда он успел вытащить. Отличная уловка… Но ему уже было не до этого. Он лихорадочно сдерживал поток воспоминаний, пытаясь выбрать из них что-то, что могло быть полезно, как вдруг он понял, что больше не может управлять ими. Что-то внутри него как будто оборвалось, и он обмяк на кресле, полностью погрузившись в воспоминания…
«Эндан Бранд… поразительно. Тебе дали теллурианское имя, ты в курсе? Это нонсенс, братец.» – донесся голос откуда-то сверху. Эндан открыл глаза и с трудом перевернулся. Рядом с ним на одном колене сидел высокий мужчина с широкими скулами, идеально выбритой челюстью и властными глазами. Было явно понятно, что он теллурианин – и по особо длинному черному углетканевому халату, и по серому тону кожи, и по ярко сияющим желтым глазам. Он явно был глубоко модифицирован – вместо волос у него из черепа выходили тонкие черные проводки, скрученные в некое подобие венка, а одна из рук напоминала скопление небольших лесок, протянутых по крохотным тонким блокам, стальным реечкам, и миниатюрным сервомоторам. Все говорило о самодельным модификациях, однако не это так волновало Эндана. Что-то было в нем невероятно знакомое, как будто он знал этого человека очень давно. Он попытался привстать, однако ничего не случилось. Ни одна часть тела его не слушалась. Его таинственный собеседник молчаливо оглядывал его с ног до головы, пока наконец не заговорил: «Что же, удивительно. И смерть не может тебя остановить, верно? Забавно… шестьдесят лет назад я знал тебя совсем другим.» – он вдруг встал, и тьма вокруг рассеялась. Он лежал на мягком белом песке, под черным, молчаливым лунным небом – без скафандра, что еще сильнее подчеркивало сюрреалистичность происходящего. Незнакомец сел рядом, скрестив ноги, и изрек: «Эх, бедный братец… Ты идешь по чуждому миру, пытаясь узнать о нем сколько сможешь. Но ты так ничего и не знаешь о себе. Впрочем, открою тебе одну тайну… это вовсе не оттого, что ты только воскрес. Попробуй отбросить хотя бы эту отговорку. Ты не знаешь, потому что это то, что ты действительно не хочешь знать. Потому что, брат, ты был очень умен. Несказанно умен, даже… Но в тебе росло семя хаоса. Обида, горечь и злоба, что тебе дал мир, разбили твое сознание на части. Пойми, если ты узнаешь то, что убило тебя… Ты никогда не обретешь мир с собой. Вся оставшаяся тебе жизнь пройдет в муках. Разве этого ты хочешь? Я чувствую, как в реальном мире ты уже на шаг от свободы. Я отравлю ее, если ты меня заставишь. Но… ты никогда не откажешься знать правду, поэтому я все это говорю зря. Слишком хорошо я тебя знаю. Эндан сжался изнутри, чувствуя, как пот течет по его лбу, огибая глазницы, падает на матрас. Сейчас он изогнет поток судьбы… Передавив зубами ткань пространства-времени, он процедил: «Нет. Я не буду знать этого. Я проживу жизнь счастливо… и правильно. Я вернусь домой.». Незнакомец с улыбкой обернулся: «Счастливо?! Правильно? Это не слова моего брата. Я бы отпустил тебя восвояси… Жить в своих фантазиях, как жалкую тень того, чем ты когда-то был, окончательно сломленную испытанием, которое на тебя выпало. Однако здесь я лишь проекция твоего восприятия, бессилен против твоего инстинкта самосохранения. Мне приходиться считаться с тем, что тебя убьют, если ты сейчас же не вспомнишь все, что ты знал в прошлой жизни. Ты думал исцелиться, просто закрасив фрагменты своей памяти? Выстроил какую-то последовательность, и пытаешься ей следовать. Ты описал Исиде вовсе не полную картину своей жизни… Возможно, она бы посмотрела на тебя по-другому, знай она тебя настоящего. Мне нужно лишь твое согласие. Скажи «да», и я спасу тебя. Я скажу то, что нужно Маршалу, а ты продолжишь жить в цикле, в котором мы были заключены десятилетиями. Дашь ли ты свое согласие?». Эндан уже не мог держать незнакомца в поле зрения во всех деталях. Все вокруг снова потемнело, и лишь его очертания виднелись на фоне яркого света из окна. Эндан заламывал пальцы, сжимал и разжимал кулак… по крайней мере, в сознании. Он непослушными губами снова выговорил: «Нет. Пусть я умру, но никогда не узнаю этого кошмара… я не помню, не знаю, и не должен узнать. Это за пределами моих возможностей.».
Вдруг темнота снова разошлась. Незнакомец вдруг изменился, злобная ухмылка пронзила его лицо: «Проклятье, как же я этого не хочу». Он схватил Эндана за шею невероятно холодными пальцами – ему показалось, как будто что-то мокрое и холодное разлилось под его пальцами. Вторая рука, что механическая, вдруг преобразилась в огромный нож, удерживаемый небольшими частями тонкими, но длинными и цепкими механическими пальцами. Итак, смертный… я не буду называть тебя твоим новым именем. Уж слишком смешно ты, мешок с костями, выглядишь под таким звучным сочетанием слов. Давай я расскажу тебе, несовершенный, как я родился… помнишь родной дом? Тебе всего пятнадцать лет, ты типичный отпрыск рода человеческого. Интересуешься космосом, мечтаешь отправиться на марсианскую исследовательскую базу. Читаешь каждую новость про магнитный барьер, одного перелета через который достаточно, чтобы лишить целый корабль переселенцев возможности продолжить род… А поэтому, все попытки освоить даже ближний космос бесполезны. Но тебе ли это не знать? Ты собираешь метеорологические зонды, меряешь радиационный фон, недоумеваешь, где же он может увеличиваться… Но через восемь лет – война. А ты, скажем прямо, не самый ценный член общества. Тебе нужна еда, кров, забота. Пойми, нельзя осуждать твоих создателей… перед ними открыли возможность. Если они примут теллурогеном, через два года они уже увидят человека, способного помочь с хозяйством, работой, и защитить, в случае чего. Так… что-то я запамятовал, что у нас там было дальше?» – садистская улыбка озарила лицо незнакомца, как он ослабил хватку на горле Эндана. Он уже не чувствовал своих губ – они сами, к его ужасу, произносили роковые слова: «Как только ты родился, ты стал моим единственным другом. Ты… учился у меня всему, повторял все за мной. Я думал, что ты разделяешь все мои мечты, что ты единственный, кто меня понимает. Но через пару лет, они отказались от меня… Они выбрали тебя, потому что ты был сильнее, выносливее. Ты никогда не спал, мог не есть и не пить неделями, и делать работу так качественно, как никто другой. Я лишь смотрел на то, как ты становишься их любимцем.». Теллурианин мрачно улыбнулся и снова сжал горло Эндана, заставив его вновь умолкнуть: «Что же, очень даже неплохо. Браво. Дальше я, пожалуй, сам. Понимаешь ли, я действительно перенял твои мечты. Твои знания. Но я не перенял твои слабости, и поэтому я никогда не умирал. Ты должен был гордиться, что ты, жалкое существо из плоти и крови, оставил свой духовный след, задал начальный вектор, одному из самых сильных теллуриан – мне. Для миллиардов людей что-то подобное было бы уже достижением всей жизни. Но ты никогда не признавал, несмотря на весь свой ум, реального положения событий. Но что же стало спусковым крючком, что высвободил заряд черного, жестокого безумия на всю твою будущую жизнь? Скажи-ка мне, смертный!». Эндан, хрипя, выдавил: «Ты убил их… Тех, кто предпочли родного сына роботу… Не моргнув глазом, ты отрубил ему голову, а ее сразил выстрелом из ружья…». Теллурианин засмеялся: «Очень любопытный взгляд на события. А мне казалось, что я просто хотел уйти, помочь своим собратьям выжить в ужасной войне вместо того, чтобы засеивать поля. Но мне в спину уперлись два холодных ствола ружья, а грубым окликом позвали к будке с инструментами. Разумеется, моей реакции хватило, чтобы одолеть его острой стороной лопаты. Вот тебе и урок, мой маленький мешочек теплой крови. Тебя будут ценить только за то, что ты делаешь лучше всего. Все еще сочувствуешь им, после того что они сделали с тобой… и после того, что они сделали бы с тобой? Я ведь даже позаботился о их телах, устроил им погребение по теллурианским обычаям.». Эндан поднял посиневшее лицо на противника, процедив: «Ты сжег их вместе с домом. Когда я пришел туда, угли уже догорали. Ты не оставил мне даже пепла, чтобы с ними проститься.».
Теллурианин резко стал серьезным: «А вот теперь переходим к твоему безумию… Скажу просто, с тех пор ты не мог найти себе места. Ты пять лет странствовал по обитаемым пустошам, пытаясь сделать что-то особенное. Ты собрал огромные знания, которые едва помещались в твою голову – а знания, как известно, будучи не примененными – причиняют ужасную боль их носителю. Все, что ценилось на этой войне – сила, скорость, жестокость – было на нашей стороне. Тебе лишь оставалось осознавать, что никакого значения в этом мире ты не имеешь, на фоне миллиардов людей, окружавших тебя с самого рождения. И все эти годы, твоя ненависть к теллурианам росла. В то же время, ты понимал, как ты хочешь быть им. Как ты хочешь быть… мной. Вот только ты не понимал, что ты уже был теллурианином. Что в отличии от миллиардов людей, ты уже нашел свое призвание, что твои мечты будут исполнены… И тебе даже не нужно будет приложить хоть каплю усилий. Помнишь, как ты мечтал взглянуть за пределы Солнечной системы, гадал о том, каков мир за ее пределами? Я увидел его вдоль и поперек, прошел десятки звезд… А помнишь, как тебе хотелось ступить на поверхность иного мира, оставить первый отпечаток на его девственном покрове? Я легко это сделал, и не раз. Я уважал… да что там, боготворил того, кто дал мне все, что я зову «собой», и поэтому выполнял каждую мечту, которую ты бы хотел осуществить. Но тебя это не устраивало, ты ни разу не задумывался о том, насколько ты отличаешься от большинства смертных. Вместо этого ты придумывал все новые орудия убийства… Да, может ни одного теллурианина ты не прикончил лично, но гарантирую тебе, твои патроны с микроядерным зарядом унесли не одну тысячу моих сородичей. Твой разум, вкупе с твоим беспокойным сознанием, порождал не просто научные изобретения – твои идеи начинались из психопатической одержимости убийством, а заканчивались точными расчетами и отличными результатами. Ты находил утешение, представляя, как люди проливают реки ихора твоими орудиями, и мечтал, чтобы и я попал в такую ловушку. Чтобы носитель твоей души, твоих чистейших помыслов и идей, отдал концы на этой помойке планетарных масштабов. Но даже в этом деструктивном начинании ты, в сухом остатке, потерпел поражение. Кроме того, что тебе не удалось переломить наступательный вектор Организации Восхождения Человечества, все твои изобретения и идеи были реквизированы с легкой руки военного командования едва сформированного Протектората, а сам ты был утоплен в глубочайшем долгу, который вынудил тебя взять оружие в свои хилые ручонки. И только тогда ты понял, что такое война, в костер которой ты кидал хворост. Протекторат, эссенция всего Старого Мира, и ухом не двинет, убив вас всех, и пустив куски ваших мозгов на создание мехкорпов. Впрочем, будем реалистами. Тебя вызвали в лунный бункер вовсе не из-за того, что ты был лучшим. Ты был неплох – но далеко не дотягивал до гения. До таких гениев, которые разрабатывали селенобактерию… Тебе было как до Луны пешком, прости за каламбур. Впрочем, к этому моменту ты уже сгубил ту самую свою единственную мечту, которую я никогда не смог бы воплотить. Получив глубокую дозу радиации возле Нью-Хеменской воронки, ты навсегда стал бесплоден. Твоя последняя мечта – ступить на неисследованную планету, основать там колонию, и подарить своим потомкам будущее на дальних звездах – была навсегда запечатана для нас обоих. И… Я понял, что больше не могу дать тебе страдать. Последняя причина, почему ты мог жить, пропала. Видя твои порывы, твою неизмеримую для обычных людей, не одаренных такими знаниями и такой глубокой душой, боль, я понял, что не могу позволить тебе страдать дальше. И все равно, чтобы сделать это, мне пришлось невероятно постараться. Для теллурианина попасть на Луну в то время – неописуемо сложно. Но никто из моих сородичей не обладал такой убежденностью, таким стремлением. Однажды, ты подсмотрел формулу селенобактерии. Понимая, как теперь можно бороться с ней, ты обратился к своим друзьям… Вот только какие они тебе друзья? Ты для них все равно что синеглазый для здорового селенита – и даже хуже, учитывая, как они фетишизировали понятие «нормальности». Ты – опустошенная космическим ветром оболочка. Поняв это, они бы избегали тебя, боялись, ведь они цеплялись изо всех сил за возможности своих жалких тел, придумывая все более безумные и расточительные способы преодолеть космос. Что же… я захватил прототип первого диглюонного космического корабля, который создали повстанцы Реманской Республики и вылетел на Луну. И когда мы стояли под палящим Солнцем на Луне… Я сделал то, что должен был сделать.». Эндан почувствовал, как вторая рука его собеседника резко дернулась в сторону, а затем рассекла одежду на груди. В этот момент он понял, что не может дышать – на него как будто упал многотонный груз, не дающий ему сделать ни вздоха. Медленно и мучительно, мир вокруг рассеивался и пропадал, а в ушах звенел смех таинственного теллурианина. Последнее, что он услышал, было: «Мы, смертный, с тобой идеально отображаем эволюционные взаимоотношения теллурианской фазы. Ты умрешь, и на твое место придут люди, готовые к бремени будущего… возможно, хотя бы перед смертью ты это осознаешь.».
Эндан с трудом открыл глаза. С трудом веря, что он снова в реальной жизни, он ловил живительный воздух, насыщающий, словно свежая вода. Голова медленно переставала трещать, а горячий туман рассеивался. Он понял, что лежал все это время на ковре Маршала. Приподнявшись над полом, Эндан снова сел в кресло. Маршал уже не стоял у окна – он сидел, работая за столом, что-то печатая клавиатуре перед несколькими мониторами иногда щелкая пальцем по кнопке интеркома и что-то шепча туда. Эндан уверенно посмотрел ему в глаза и сказал: «У меня есть то, что вы хотите. Я знаю кое-что насчет теллурианской психологии… и имею некоторые теории касательно их правительства.». Маршал развернулся и с удивлением посмотрел на Эндана: «Удивительно, если честно. Я думал, у тебя от волнения отказало сердце. Но что же… Я готов послушать». Эндан начал речь: «Итак, важная особенность теллуриан – невероятно короткий срок, за который они получают огромное количество знаний о внешнем мире является как силой теллуриан, так и их слабостью. Первое поколение многим со стороны казалось неуравновешенным – однако, это не совсем так. Они подчиняются очень четкой логической модели, которую строят в первые год-два своей жизни. Тогда не было единых программ Адаптации для теллуриан, и поэтому каждый представитель их народа обладал чертами характера, выведенными из окружающей его обстановки. Я должен напомнить здесь, что Конвенция, если не ошибаюсь, не обладает прямой властью над всеми теллурианами – однако она на данный момент контролирует все известные генезитроны, и этим, по сути, она доминирует в формировании общественного сознания. Итак… Эта «изначальная программа», по сути, не имеет никаких отличий от воспитания человека. Однако, так как она закладывается гораздо быстрее, Магистрат Конвенции смог выработать такую программу, которая, несмотря на вечное, можно сказать, врожденное, стремление к независимости и свободе, склоняет теллуриан к реализации всех своих амбиций и возможностей в рамках Конвенции. Эта самая программа Адаптации и является главным орудием Магистрата в управлении теллурианским народом.». Когда Эндан умолк, Маршал еще пару секунд смотрел на него, и затем впервые за весь разговор улыбнулся: «Отличная работа, черт возьми! Это действительно важная информация. Проклятье, если бы не эти неженки со столичного мира, я бы дал тебе отличный пост в разведке, или хотя бы в научном бюро по психофизиологическому строению теллуриан, которое я недавно распорядился открыть. Это крайне важно – иметь полное понимание врага, о котором мы ничего не знали с самого Исхода по наши дни, целых двадцать три года. Что же, давай сложим кусочки мозаики вместе. Магистрат постепенно вырабатывал эту программу Адаптации с самого окончания Эволюционной Войны на Земле. Мы видели своими глазами их ошибки – первое поколение, рожденное искусственно, то есть их второе поколение, было заряжено до краев долгом перед теллурианским народом – ожидаемый шаг, учитывая, что они по горло увязли в войне за Марс. И что же вышло? Огромное их число стало поклоняться этому едва разумному компьютеру, который, как они верили, должен был избавиться от главной слабости Конвенции – разобщенности, атомизированности общества. Третье поколение… покрыто туманом тайны, по крайней мере, пока что. Впрочем, теперь это моя проблема. Ты выполнил свою часть сделки – с чем тебя и поздравляю.».
Маршал вновь подошел к иллюминатору и посмотрел на последние приготовления перед герметизацией корпуса: «Как только мы закроем корпус, согласно протоколам безопасности, мы будем допущены к проходу через гиперпространство. Тебя отправят в капсулу глубокого сна на это время. Но пока что… я хочу кое-что сказать. Я не знаю, почему они тебя взяли в плен. Почему тысячи твоих сородичей пали от их руки в попытках сдаться, а ты – нет. С моральной точки зрения этот вопрос критичен, с тактической – просто важен, а со стратегической – не имеет никакого значения. Тебе повезло, я не моралист и не тактик. Но я все еще человек, такой же как ты… И поэтому хочу предупредить тебя. Я понимаю, что ты, наверняка, жил в Солнечной системе, пока не началась война… А когда все покатилось кувырком, сделал все, чтобы спасти свою жизнь. Но пойми, теллуриане – это не те, кому можно помогать. После Трансэкваториального договора мы расслабились, думали, что наши противоречия с теллурианским народом можно свести к обычному конфликту идеологий, доктрин. Но это не так. Теперь мы понимаем, что это Третья Эволюционная Война – она идет не за колонии, не за орихалк, и даже не за умы людей. Она ведется ради уничтожения одной из ветвей человеческой эволюции, раз и навсегда. Скажу прямо – я посвятил изучению теллуриан гораздо больше времени, чем кто-либо другой во Флоте – и теперь я понимаю, что нельзя просто смириться и сказать: «Окей, человечество отжило свое, мы действительно должны дать волю следующему поколению транслюдей.». Это попросту не так, потому что они не смогут адаптироваться к реалиям будущего. Если они нас победят и захватят Местный сектор – они не остановятся, их самоуверенность будет вести их по всей галактике, а может и дальше. Но Вселенная гораздо сильнее человека, и существа, не способные к естественной биологической эволюции, не будут иметь и крохотного шанса исполнить ту огромную роль, которая самим мирозданием дана человечеству. Подумай над моими словами. А пока – отличная работа. Держи свою награду и отправляйся в капсулу. Минутку, найду кого-нибудь тебя сопроводить.». Он снова подошел к столу, что-то нажал на интеркоме, прошептал туда каким-то непонятным образом так, что Эндан ничего не расслышал, с щелчком открыл ящик, и достал оттуда небольшую карту, похожую на металлическую визитку – один угол у нее был срезан. На самой карте был недвусмысленно нарисован символ дважды вертикально перечеркнутой буквы «С». Затем он ее вставил в стоящий на столе компьютер, что-то понажимал, и передал гостю, быстро указав ему жестом на выход. Когда Эндан отвернулся к двери, он снова сел за стол, включил интерком и начал активно что-то туда говорить – как только Эндан вышел из кабинета, он понял, что Маршал вещает на весь корабль. Из громкоговорителей раздавалось приглушенное: «Внимание! Всем занять свои капсулы жизнеобеспечения! Переход в гиперпространство через 10 минут!».
Перед кабинетом его уже ждал какой-то пилот – у него на поясе болтался прикрепленный за ремень шлем с затемненным стеклом. Широкой улыбкой он встретил бывшего пленника: «Поразительно! А я ведь говорил, что он тебе поможет. Кажется, кое-кто теперь должен мне 20 кредитов… Будем знакомы, кстати. Меня зовут Хосе Малколм, так я пилотирую один разваливающийся перехватчик, но вчера вот, например, я тебя тащил из того ангара. Можно сказать, мы немного спасли друг другу жизнь – если бы меня не отправили с тобой оттуда, нас бы сейчас отскребали от остатков ангара.». – они обменялись рукопожатиями по пути в отсек капсул. Он ответил: «Приятно познамиться, Меня зовут Эндан Бранд». Он заметил, что людей сильно прибавилось в коридорах – видимо, они были первыми на погрузку в капсулы. Сам отсек капсул жизнеобеспечения представлял из себя крайне длинную комнату, усеянную горизонитальными металлическими баками со стеклянным щитком там, где у пленника капсулы будут глаза. Эндан покачал головой и влез внутрь, как вдруг, закрывая дверь, ее приостановила рука Хосе: «Слушай… если хочешь, когда мы прибудем на Обитель, ищи меня в местной наливайке. Питье на мне, байки – на тебе. Счастливо!». Дверь капсулы закрылась, и все погрузилось во тьму…
Глава V. Примерный гражданин
Сон в капсуле жизнеобеспечения был именно таким, каким его себе представлял Эндан. Это было похоже на обычный медицинский наркоз – стоило только закрыть глаза, как открыл он их, уже чувствуя себя заметно передохнувшим. По-видимому, прошло не больше нескольких часов – однако, когда створка капсулы раскрылась, он понял, что все остальные капсулы давно были пусты. Техник у двери предугадал вопрос пробужденного: «Да, весь персонал пробудили. Тебя решили не распаковывать до самой Обители. Маршал отдал мне прямой приказ сопроводить тебя до космопорта, а потом ни при каких обстоятельствах тебя обратно не пропускать. Эндан пожал плечами: «Ну, не очень-то и хотелось. Пошли посмотрим эту твою Обитель.». Снова пройдя запутанными коридорами, проложенными шлангами и проводами, Эндан заметил, что ремонтные работы уже ведутся вовсю – Маршал не желал никаких промедлений для возвращения на поле боя. Он миновал гармошку стыковочного рукава и прошел через три различных детектора, когда выходил. И лишь когда он вышел из раздвижных дверей космопорта, он наконец вдохнул воздух города – пусть и пропитанный запахом пыли, нагретой под светом звезды, и запахами космопорта – какой-то смесью сварки и вареной смолы. Перед ним расстилался настоящий город, построенный вокруг огромного поля, в котором на массивных металлоконструкциях покоились гигантские корабли, по большей части транспортные – на загрузке или отгрузке товара. Самым большим был, разумеется, Цвайхандер. Эта махина была вдвое больше даже крупнейшего транспортного судна – по форме корабль напоминал классический авианосец Старого Мира, однако построенный, разумеется, ориентируясь на космические сражения. Три огромных секции двухсторонних ангаров упирались в большой боевой отсек, из которого по бокам смотрели две гигантские турели. Наверху возвышалась командная рубка – видимо, именно там и располагается кабинет Маршала, решил Эндан, сравнив вид из нее с видом с земли. Вокруг космопорта же располагались невысокие постройки из бетона и кирпича – можно было смело предположить, что это были склады, обслуживающие огромный космопорт. Проходя по улице, Эндан частенько замечал таблички, на которых был схематично нарисован глаз с синим белком – он, вспомнив слова Исиды, догадался, что это означает разрешенные места для синеглазых.
Ориентируясь по этим табличкам, он быстро нашел местную рюмочную – она, по-видимому, была основной точкой назначения для экипажа огромного боевого корабля. На здании, в прошлой жизни, видимо, бывшем складом, красовалась большая неоновая табличка с надписью: «Космический Волк». Эндан неуверенно вошел внутрь. Окна были закрыты ставнями, видимо, еще при строительстве этого здания – все помещение освещалось парой хилых лампочек, под неярким светом которых вчерашние мрачные люди, поблескивая голубоватыми очами, перекидывали разноцветные карточки в непонятной игре, выпивали на спор, смеялись вымученным смехом друг над другом, и валялись в углу. Он сразу узнал Хосе – он единственный ровно сидел на стуле, никуда не заваливаясь. Эндан аккуратно обошел шумные кампании, усевшись за стол напротив Хосе. Он повернул голову, и только присмотревшись, узнал своего знакомого. Даже он казался другим под этим светом – каким-то отстраненным от реальности, уставшим. Увидев Эндана, он приободрился: «Вечер авантюристам! Признаюсь, я притащил с собой только бутылочку центаврианского бренди – конечно, угробиться как все не получится, зато историями обменяться – на здоровье. Правда, боюсь мне придется слушать больше… Ну что, разопьем, за бродяг космических пустошей?». Эндан позволил себе улыбнуться, хотя он полностью понимал, что воспользуется этой возможностью понять, как выжить в новом мире, по полной. Он принял бокал, поднял его, как в Старом Мире, и выпил глоток, поставив на стол. Центаврианское на вкус неприятно горчило, однако оставляло приятное теплое ощущение в горле. Хосе не разделял утонченной традиционности Эндана – сразу же с попаданием бокала в руки он выхлебал его до дна и громко воткнул его в стол, с насмешливым удивлением посмотрев на Эндана: «Ну и ну. Пьешь как белоглазый. Попробуем еще раз… Но потом. Давай историю, пока я тут не спился.».
Бутылка стояла наполовину опустошенная, однако опьянение как будто выветрилось из глаз Хосе, сменившись неподдельным любопытством. Эндан заканчивал рассказывать свою историю, наконец дойдя до того, как он попал в плен на флагмане Протектората. Хосе удивленно откинулся на стуле и прошептал: «Ты пришел из времен самого зарождения Протектората… Проклятье, такое нарочно не придумаешь. Да, дружище, ты попал в самый водоворот событий, и выбросило тебя на самую что ни на есть помойку. Я не знаю, завидовать тебе или соболезновать…». Эндан проникся его собеседником, который все это время сидел и слушал его, не прерывая, и решил спросить в ответ: «Ну, я своим небольшим приключением поделился. Давай теперь и ты расскажи, как дошел до такой жизни.». Хосе вздохнул и погрузился в воспоминания: «Честно скажу, я один из немногих бродяг, которые верь, или не верь, стали такими добровольно. Я родился на северном архипелаге Обители, на небольшом островке в семье потомков первых колонистов – и честно сказать, терпеть не мог жизнь в этом месте. Каждое утро я наблюдал, как на центральных островах, то есть здесь, стартовали космолеты, прорезая дымку утреннего тумана. К моему совершеннолетию я точно знал, что хочу улететь с этого «сельского рая». К ужасу моих родственников, я таки смог это сделать – взял в кредит легкий истребитель, и полетел искать удачи среди звезд. Знал бы я тогда, от чего отказываюсь… Я хотел исследовать новые миры, открывать тайны звезд. А в итоге, когда подошел срок первого платежа, мне ничего не оставалось, кроме как устроиться копать астероиды на Деметрик Майнинг, крупнейшую горнодобывающую корпорацию Альфы Центавра. Корпорации, они, я тебе скажу, на любой звезде нашего брата обдирают только так. И закончился бы я, наверное, года через три, от вечных переработок и недоплат, если бы не Флот. Поступил я туда через год после своего побега, и, пройдя краткий курс пилота-перехватчика, я поступил на службу в войска Протектората. Да, конечно, свободы, как я ее себе представлял, тут нету – отдохнуть по-человечески можно только, например, сейчас – когда кораблю необходимо на ремонт или заправку. Риски тут, конечно, повыше даже чем в шахтерском деле на астероидах, однако я практически всегда могу рассчитывать на стабильное жалование и обеспечение. Да и плюс, чисто морально здесь как-то комфортнее, чем где-либо еще. Никто не будет презрительно вглядываться в мои глаза на Флоте, ведь куда ни ткни – все такие же, как и я. Служил я так десять лет, пока меня не определили в крыло перехватчиков на Цвайхандере. Ну а дальше… на нем я пока что только неделю. Поживем – увидим.». Эндан слушал незамысловатую историю своего собеседника и чувствовал какую-то похожую ауру беспомощности перед судьбой, чувства собственной незначительности, которую он в себе держал. Даже описывая Флот, который стал для Хосе спасением, он как-то грустно разглядывал бокал, не слишком выделяя яркие преимущества такой жизни. Эндан придвинулся к столу и мягко спросил: «Слушай, приятель… А что с ним не так-то, с Флотом? Непохоже, чтобы ты сильно радовался тут служить. Да что уж там, мне кажется, ты очень ярко осознаешь, что попал сюда по необходимости.». Хосе взглянул помутневшими глазами на собеседника: «Читаешь мысли. Да, знаешь, человек так устроен… Что даже самые тяжелые периоды жизни не могут выбить из него мечту. Как только у меня каждое утро был брикет сушеных водорослей и чашка пасты эссом, я вновь начал думать, как мальчишка с колониальных задворок Обители. Мне вновь захотелось чего-то другого – приключений среди звезд, а не подъема каждое утро и унылой боевой готовности. Разумеется, нападения вблизи на Цвайхандер за последнюю неделю не было ни одного – любой корабль на поле боя, имеющий хоть толику здравого смысла, равно боится как многочисленных мортир, так и сотни кораблей, занимающих боевые посты в ангарах. Даже когда я вылетаю наружу, я сшибаю идиотские дроны – и понимаю, что стоит им насобирать обломков, и они отправят на нас еще одну волну механизмов. Я чувствую себя лишним.».
Слова утешения уже почти сорвались с языка Эндана, как его плечо стиснули холодные пальцы – он обернулся – за ним стоял его гость из кошмаров. Наклонившись к нему, он тихо прошептал: «Та-а-ак, а вот тут делаем небольшую паузу. Пусть мир чуточку подождет. Я скажу тебе – нет. Не делай этого. Ты же отлично знаешь, что ты – не тот, кто может дать надежду. Он на перепутье, и поэтому последует даже за тобой – и потеряет все то немногое, что имеет. Во Вселенной прошлого, запечатанной вокруг Земли, ты был просто несущественнен. В этой Вселенной, что гораздо шире человеческого внимания, ты фактор энтропии. Учти мои слова.». Моргнув, Эндан уже не видел своего призрачного гостя, он лишь почему-то сжимал пальцами левое плечо. Хосе недоверчиво посмотрел на собеседника и на всякий случай поставил бутылку подальше от его стакана. Но Эндан как ни в чем ни бывало обернулся и сказал: «В принципе… у меня есть интересное дело, ради которого я готов действительно поставить на карту всё. Я хочу найти Реманскую Республику.». Хосе удивленно поднял брови: «Серьезно? Последние пару десятилетий никто особо не вспоминал о ней. Впрочем, ты говоришь очень уверенно… Но зачем тебе ее искать?». Эндан глубоко вдохнул и вобрал все свое убеждение в следующие слова: «Все дело в том, что они мне обещали. Я хотел бы стараться на благо общества, которое не делится на синеглазых и белоглазых, которое не погрязло в ужасной Эволюционной Войне. Для меня это… возвращение на родину, если можно так сказать.». Хосе поглядел на него и вдруг сказал: «А знаешь что… решено!» – Хосе стукнул стаканом по столу –«Я замету пару хвостов, и позову тебя завтра по… у тебя вообще что-нибудь из связи есть? Ну там, эндокоммуникатор, или может омнискриптор?». Эндан немного не ожидал, что сможет убедить собеседника, тем более – так быстро, поэтому был немного взят врасплох вопросом. Он промямлил: «Ну… А чем они различаются?». Хосе спохватился, вспомнив, что разговаривает с выходцем Земли: «Эндокоммуникатор – это такая штука, которая над ухом устанавливается. Через вибрацию ушной кости тебе передается информация. Что-то типа секретной гарнитуры, на флоте куда ни ткни, у всех есть. Омнискриптор… ну, скажем так, это что-то вроде… телефона, в ваши дни.». Пришла пора Эндану удивиться: «Ты серьезно что-то знаешь про мою эпоху? Я уж думал, здесь все давно позабыли про неё.». Хосе улыбнулся: «Ну, я все-таки родился и вырос в среде первых колонистов. Думаю, неудивительно, что они меня грузили всякими архаизмами. В конце концов, так сильно забывать свое прошлое мы начали только в последние пару десятилетий, когда из-за стремительной колонизации и освоения новых миров смена поколений стала гораздо быстрее. Печально, но факт – средний срок жизни синеглазого составляет сорок лет. Нам с тобой, Эндан, осталось, возможно, десять.».
Они бы так и продолжали говорить, как вдруг туман перегара вокруг рассеялся. Посетители оглянулись назад – в дверях стояли три человека, но за ними, видимо, еще не меньше десяти. На недовольную просьбу закрыть дверь они ответили потоком ругани. Наконец, вперед них протиснулся мрачный тип повыше, и крикнул во все горло: «Так, дорогие мои мутанты. Я представляю вам товарищество неравнодушных граждан этого дома, которые терпят вас, уродов, с самого приземления вашего летучего голландца. Сваливайте обратно в бараки, откуда пришли, пока мы вас туда пинками не затолкали!». Эндан полушепотом пробормотал: «Честно сказать, я думал, ваша наливайка в складских помещениях. Кому вообще улыбается жить рядом с космодромом?!». Хосе тихо прошептал в ответ: «Я бы на твоем месте сейчас о другом думал… но поверь, белоглазым тоже живется не в райских кущах. Зачастую, именно в таких трущобах они и обитают…». Не успел он закончить фразу, как один амбал отделился от общей толпы, ткнул пальцем в Хосе, и заорал: «Что ты сейчас сказал?!». На его крик обернулся другой и спросил: «В чем дело, дружище?». Он ответил: «Ты посмотри! Эта дохлая дрянь из пайковых водорослей сейчас сказала, что мы бомжи!». Эндан быстро поразмыслил, и пришел к выводу, что двое на одного – не самый лучший расклад. Лучший удар – не красивый, а неожиданный. Поэтому, он схватился за спинку стула, и резко выдернув ее из-под себя, встал, и с полуоборота подсек ножками из тяжелой стали ноги ближайшего к Хосе гражданина. Он не упал сразу, как ожидалось, однако, в попытке отступить, запнулся за ножки, и с громким треском упал на стол из толстой пластиковой плиты, разломив его пополам. Недолго думая, Эндан запрыгнул на него, напоследок отвесив каблуком в висок, набрал воздуха, оглянулся на изумленных космических волков и разъяренных неравнодушных граждан, и выкрикнул: «В бездну деревенщину! Космос навсегда! Слава Протекторату!». В ту же секунду его откинула в сторону чья-то нога. Поднимаясь с пола, Эндан уже видел, какую кашу заварил. Ввязались в побоище все – разве что уборщик куда-то скрылся – Эндан так и не зафиксировал, какого цвета у него глаза. Хосе постепенно отходил к выходу, объединившись со своим знакомым – тот возвышался могущественным силуэтом над толпой, рассылая тяжелые удары в наступающих противников. На Эндана, потихоньку встававшего в строй, никто не обращал внимание, как вдруг на Хосе набросился какой-то неприятный персонаж. Он был не слишком ловок, однако Эндан заметил, что его друг еле успевает уворачиваться, уже серьезно просчитывая свой путь до выхода. С ярким отблеском, все стало понятно – у него в руке сверкал небольшой перочинный ножик. Эндан не сильно обдумывал свой следующий шаг. Схватив тяжелую стеклянную бутылку со стойки, он с размаху отправил ее в точный полет к голове отморозка. Эффект был еще более зрелищным, чем он предполагал – бутылка разлетелась на куски, изрезав ему все лицо. Заревев как медведь, он, залитый кровью, рванулся к Эндану, размахивая коротким клинком, как шпагой. Последний действовал уже чисто из инстинктов. Схватив ближайшую к стене швабру, он содрал с нее ручку, и смял металлическую трубку ударом ноги. Выставив свое копье вперед, он видел, как селенит, не видя опасности за стекающей кровью, все бежит на него… Спустя секунду, копье прошло через него насквозь. Ручей крови потек по полу.
«Эндан, твою-то мать!» – донеслось из другого конца комнаты. Ему и правда не нужно было напоминать, что он наделал. Вытащив копье, он, в рваном больничном комбинезоне, который на него надели еще на Луне, ошалело смотрел на всю комнату. В такт покачивающейся тусклой лампе на него смотрели восемь изумленных глаз – все, к счастью, были синими. Хосе, устало наклонившись, пробормотал: «Ладно, погорячился. Спасибо, что спас меня. Ребята, будете уходить… сделайте вид, что я тут умер. С такими знакомствами, дорога обратно мне заказана.». Остальные пережившие это побоище кивнули, фигурно отдали честь и незаметно вытекли через заднюю дверь. Хосе натянуто улыбнулся: «Ну ладно. Не волнуйся, они нас не сдадут, им же дороже. К счастью, сейчас, с началом войны, правоохранительные силы в ужасном упадке – мехкорпы были переведены на земной фронт. Собственно, потому мы и получили эту драку в принципе. Но черт возьми… Хорошо ты нашинковал этого урода! Я уж думал, этот отморозок меня на ремни порежет – он откуда-то достал инженерный декамолекулярный клинок. Один правильный удар таким без труда отсечет руку человеку без брони. Да… именно так я и хотел закончить свою военную карьеру. Подбирай у этого несчастного все что хочешь, ему это уже не потребуется. Настоятельно советую забрать нож, разумеется. Очень вероятно, эта штука тебе еще не раз пригодится. И… надо что-то сделать с твоими обносками. В таком тебе на улице лучше не появляться.». Эндан с неприязнью нагнулся над поверженным противником… И тут же его стошнило. Рана, которую проделало его «копье», была поистине ужасной. Его оружие не могло быть опознано как колющее, так как было крайне тупым, и в итоге, его пронзающая способность была достигнута в первую очередь ударом со всей силы, который Эндан совершил из чистого отчаяния. Проходя сквозь соперника, оно вырывало куски мяса, на которых теперь он лежал. Задачка перед Энданом, конечно, стояла нетривиальная… Закрыв глаза, он на ощупь достал у него из крепко стиснутых пальцев нож. Он действительно был невероятно острым – пока Эндан вырывал его из спазмированных пальцев мертвого белоглазого, тот случайно воткнулся трупу в бедро, пройдя его как нож масло с отвратительным звуком. Аккуратно достав его, он сложил его обратно в ножны, защелкнул, и повесил себе на пояс. Пока он занимался грязной работой, Хосе уже придумал, как замаскировать Эндана. С улыбкой он протянул убийце сложенную в несколько слоев скатерть и ленту для перевязки занавесок: «Ну, издалека это похоже на праздничный наряд дальних островов. Вблизи… это больше смахивает на банный халат. Но тебе только дойти до ближайшего пункта снабжения, дальше кредиты сделают свое дело. Пункты снабжения – это что-то типа магазинов для всяких там лишенцев типа нас. Я туда не пойду, так как, пожалуй, для военной полиции предпочту остаться в этом баре.» – сказал Хосе, завязывая такой же халат на себе –«Впрочем, не думаю, что тебе зададут особых вопросов. Если что… сотня кредитов лично, я уверен, отбросит любые вопросы. По любому нам здесь задерживаться не придется, надо рвать когти с планеты, так что, думаю, можно не сильно осторожничать. Сегодня на нас с собаками охотиться не будут – а вот завтра все будет гораздо веселее. Коренные жители всегда пользуются большими правами, чем синеглазые…». Они уныло вышли на пустынную ночную улицу. Вокруг нависали четырех- и пяти- этажные жилые дома, и лишь в некоторых горел свет. Беглецы старались принять наименее встревоженный вид – несмотря на необычный наряд. Наконец, свернув за очередной поворот в однообразной «квадратной» схеме улиц, они подошли к двери с табличкой «Пункт снабжения – Космический Флот Человеческого Протектората, подразделение защиты Обители».
Эндан оглянулся – дверь за ним захлопнулась, и он был явно не в магазине. Нигде не видно было полок с товаром, а вместо прилавка – небольшое окошко. Там маячило заспанное, недружелюбное лицо продавщицы ночной смены. Она ворчливо сказала: «Ну вот, очередной псих в моем уютненьком пункте снабжения. Напоминаю, никаких видов оружия я не продаю. Итак, чего изволите желать?». Эндан почесал голову и сказал: «Мне бы эндокоммуникатор и омнискриптор, да и это… комбинезон пилота, если имеется.». Продавщица осуждающе покачала головой: «Это же надо было так уйти из реальности, чтобы потерять не то что коммуникатор, но даже форму. Как ты знаки различия будешь обратно получать, я не знаю… но так или иначе, с тебя тысяча пятьсот пятьдесят кредитов. Чип вставляй в прорезь, слева от окна. Переодеться из этих лохмотьев можешь за дверью, которая рядом с подсобкой. Хорошего вечера…» – створка снова захлопнулась, и гордый участник рыночных отношений Протектората вспомнил про ту самую карточку с скошенным углом, которую ему дал до приземления Маршал. Когда он вставил ее в прорезь, рядом загорелась надпись: «30 450 кредитов доступно». В голове Эндана прошла мысль: «Да, неплохо, получается, платят разведчикам Протектората… шестьдесят четыре тысячи, если так посчитать.». Он взял стопку одежды, на которой лежал небольшой, размером с ладонь, и толщиной с нее же, омнискриптор – странная перемена после мобильных устройств Старого Мира, которые были гораздо тоньше. Эндокоммуникатор он, вспомнив слова Хосе, зацепил за ухо и нажал кнопку – он не почувствовал ожидаемый укол, когда тот пропустил тонкую проволочку к ушной кости. Связав перепачканный бурыми пятнами халат и скатерть, в которые он раньше был одет, он выбросил все это в мусорную корзину в углу. Комбинезон пилота, видимо, сам регулировался по размеру – наконец, застегнув последний ремень, Эндан посмотрел в зеркало – его лицо пронизывали черные линии шрамов, а к мертвецки-бледной коже прибавлялись кристально-белые седые волосы, и коричневый комбинезон сверкал провокационно обведенными пунктирной белой нитью местами для погон и шевронов.
Первым делом, выйдя из пункта снабжения к Хосе, Эндан задал ему вопрос: «Слушай, а этим лезвием, которое я отнял у того любителя экстремальной уборки, можно вообще побриться?». Хосе улыбнулся и ответил: «Ну, если желаешь себе заодно и скальп снять, конечно. Серьезно, лучше не стоит. Мне кажется, тебя больше должен интересовать вопрос, где нам теперь переночевать. Легальное проживание на Обители для нас доступно только в бараках Флота… было доступно, в смысле.». Эндан чуть призадумался и ответил: «Ну, в мое время на Земле всегда были какие-то развалины, в которых можно было найти приют. В особенности меня сейчас интересуют возможности купить по уценке небольшой космический корабль, чтобы отсюда убраться. Хосе, есть идеи?». Его собеседник провел какие-то вычисления в уме и задумчиво сказал: «Понимаешь, небольшие космические корабли не «продаются». Их реальная цена составляет где-то 250 тысяч кредитов, и их обычно берут в ипотечный кредит. Проще говоря, при практически неизбежной смерти должника до выплаты всего долга, корабль снова возвращается в собственность компании, немного очищается, и снова выставляется на сдачу. Так как у синеглазых не бывает наследников, схема работает с точностью часов. Поэтому скажу прямо, шансов убраться отсюда мало. Хотя знаешь… есть идея. При инциденте в ангаре Цвайхандера, несколько кораблей все еще находились в нем. Не сомневаюсь, что их привезли сюда, и наверняка скоро дойдут и до их починки. Все ночные работники сейчас заняты работой над самим ангаром, поэтому думаю, пока что космолеты разве что… находится в охраняемом по военным стандартам космопорту.». Эндан озадаченно спросил: «И как ты тогда предлагаешь туда попасть?». Хосе не медлил с ответом: «Все очень просто, по крайней мере – на словах. Так как их вытащили из зоны ядерного заражения, классической обработки дезактивирующим раствором тут недостаточно. Их поместили в зону радиационной опасности второго уровня, что исключает нахождение там персонала – а значит, и охранников. Однако, там будет предостаточно камер, и даже, насколько я слышал, один дистанционно управляемый пулемет. Но, к счастью, я примерно знаю, как их обмануть…». Эндан перебил его: «Так это, может просто провода перерезать?». Хосе замахал руками: «Ты что! Это даже в ваше время уже не работало. Такое ощущение, как будто ты насмотрелся фильмов про ограбления. Они тотчас же поднимут всех по тревоге. Давай я распишу план действий – работать мы будем раздельно, однако постоянно поддерживая связь – дело сложное. Твоя задача – проникнуть в ангар, немного… повредить камеры, которые его просматривают, и, предположим, за шесть часов починить один из кораблей. Я тем временем проникну в диспетчерскую башню. Первые пять часов я буду следить за каналами связи, затем приду к диспетчеру. Я его, в принципе, должен знать – а там, слова я подкреплю парой дорогущих бутылок столичного пойла, которые я успел прикарманить после побоища, пока ты доставал свой трофей. Тем временем ты… Выведешь корабль, которым тебе еще надо как-то научиться управлять, на взлетно-посадочную полосу, и подашь команду на взлет. Я, заняв кресло диспетчера, разумеется, откажу тебе.». Эндан недоумевающе спросил: «А это еще зачем?». Хосе продолжил: «Объясняю. Я найду небольшой сервомотор на месте, наверное, вытащу из робота-пылесоса. Поставлю его с задержкой, чтобы тот нажал на кнопку разрешения, и на всех парах помчусь на машине обслуживания по взлетно-посадочной полосе, запрыгну в звездолет к тебе, и на твой запрос о взлете мой небольшой помощник даст тебе разрешение. Чудно, не так ли?». Эндан ответил: «План действительно отличный, но мне важно знать, а что ты скажешь диспетчеру? Ну, кроме своей спиртной магии, разумеется. Просто хочется знать, что нас не собьют при выходе на орбиту.». Хосе ответил: «Не бойся. Я уверен, нас хватятся только через сутки – диспетчеру я навру, что мол, новичку на своем новеньком корыте захотелось маневры поделать в увольнении, а то в бою пилотам-перехватчикам делать нечего. По этой невероятно популярной легенде, если ты угробишь свой аппарат, к диспетчеру претензий не будет. За последующие сутки мы, разумеется, рвем когти с этой звезды. Ну… времени у нас немного, стартовать мы должны в семь утра. За дело?». Эндан понял, что лучше плана спасения он не найдет, и ответил: «За дело!».
Глава VI. Ночь на Обители
Эндан подкрался к высокому забору из толстой проволоки. Он выждал момент, когда камера отвернется, и блеснул серым клинком в ночной мгле. Даже им забор давался с трудом – когда камера направилась в его сторону, он, перерезав последнюю проволочку, ударом ноги отогнул «карман», вырезанный ножом, и прополз. В последние секунды он согнул слой проволоки обратно, надеясь, что камера не заметит небольшую щель в сетчатом покрове. Перед ним был небольшой ангар, в котором, судя по количеству створок, могло находиться лишь три космолета. Рядом с ним была небольшая будка – видимо, кабинет механика. Заглянув через окно, Эндан не увидел камер, и с облегчением вырезал стекло и перелез внутрь. Он огляделся – что из инструментов, разложенных вокруг, могло подойти для нейтрализации камер? Ответ был найден быстро. На столе лежал электрический степлер. Эндан провел рукой по верхним полкам, собрав накопленную пыль, и бутылкой воды на столе смочил ее. Скатав из полученной отвратительной массы шарики, он начинил ими степлер, к которому прицепил небольшое зеркальце – и, оттянув блокиратор резинкой, выстрелил в настенную доску. Импровизированный шарик с краской оставил глубокий серый след на пробковой доске. Эндан улыбнулся, повесил на пояс все инструменты, которые смог унести, и пошел на охоту за камерами.
Поддев отверткой окно, он выглянул из-за наружного подоконника – и тотчас же сел обратно, ощупывая отчаянно бьющееся сердце. Ему почудилось, будто где-то вдалеке уже слышны крики… Он взял себя в руки, сосредоточился, высунул импровизированный красящий инструмент, прицелился через зеркальце в камеру и… промахнулся. Грязевое пятно легло в целом метре от камеры. Сев обратно, он пытался настроить зеркало чуть точнее, как вдруг в его ухе послышался голос Хосе: «Доложи об обстановке! Как твои дела?». Эндан ответил: «В норме. Вряд ли меня еще обнаружили. Нашел инструменты, пытаюсь освободить проход в ангар. Как ты?». Хосе ответил уставшим голосом, видимо, поднимаясь на диспетчерскую башню: «Я в норме. Караул меня пропустил, скоро буду у антенны. Сообщи, когда начнешь починку.». Эндан вздохнул и ответил: «Так точно.».
С третьей попытки наконец смачное пятно покрыло линзу камеры. Она все так же поворачивала из стороны в сторону, лишь теперь беспомощно оглядывая просторы ангара. Даже когда охрана увидит помеху в вещании камеры, она будет выглядеть естественно – ком пыли, попавший в камеру, будет казаться совершенно бытовым случаем. Эндан, воодушевленный успехом, перепрыгнул через подоконник и огляделся. Несмотря на то, что космолеты серьезно потрепало взрывом, два из них выглядели вполне достойно. Третий был составлен по частям, и выгорел насквозь – не совсем понятно, зачем его привезли. На всякий случай Эндан принял йодный раствор, найденный в аптечке на стене, и приступил к инженерному анализу обоих космолетов. Второй выглядел гораздо более привлекательным для Эндана – кроме четырех орудий, подвешенных на небольших «крыльях», он имел вместительный кокпит для пилота и наводчика, и даже небольшой грузовой отсек. Эндан наклонился к шасси космолета и вызвал Хосе. Получив сигнал, он сказал: «Пробрался в ангар, взялся за починку космолета. Когда освободишься, скажи что это за штука… у него четыре каких-то трехствольных пушек, подвешены к крыльям по бокам. К ним провода ведут. Ну и еще какая-то увеличенная кабина от ударного вертолета спереди.». Не получив ответ, Эндан нервно щелкнул пальцами, как вдруг на связи появился Хосе, и с громким выдохом произнес: «Черт побери, Эндан! Да это же тяжелый истребитель «Кортик» 2187 года, с Альгизеанских Верфей! Срочно чини это чудо, даже если от него ничего не осталось. В Протекторате их наберется всего сотня, хотя еще пять лет назад планировали перейти на них целиком. Он рвет в клочья другие корабли своего класса, а небольшой грузопассажирский отсек позволяет использовать его как десантный корабль на четыре человека. Проще говоря, скорее берись за работу!». На листе, лежащем на стремянке рядом с остовом корабля, было написано неровным почерком: «Починка тяжелого истребителя. Список работ – полная замена системы впрыска диглюонных частиц, починка маневровых ускорителей на водородном топливе, перепайка охладительных контуров композитной брони, установка нового динамического стекла в куполе, и очистка электроники от окислов вследствие перегрева. Эндан пожал плечами и пробормотал: «Ну, вроде ничего сложного». Он еще не знал, насколько был неправ…
Хосе взобрался на вершину диспетчерской башни. Сверху открывался красивый вид даже на невзрачные окраины космопорта. А где-то вдали, родной остров. Не столь важно, что он покинул те места ради космоса – роковая звезда покарала его родную землю – выражаясь чуть менее драматично, транспланетарный транспортный корабль взорвался в 50 километрах от точки посадки – многие жители погибли, а 24 534 выживших стали синеглазыми… Теми, кто пополнил и так многочисленные ряды бесславных героев космоса. Но если они с Энданом смогут найти Республику… Может быть, они придумают решение? Может, они знают, как остановить то безумие, что сами звезды наслали на род человеческий? Отбросив философские мысли, Хосе подключился к управляющему блоку антенны и откалибровал свой омнискриптор. Где-то там уныло переговаривались дежурные – на одном канале оператор называл какие-то ничего не значащие числа, на другом канале просто два оператора, нарушая все протоколы, играли в слова… Хосе знал, что за этой маской непрофессионализма скрывается глубокая автоматичность каждого действия. Если они увидят хотя бы какой-то признак нарушения порядка, они без задней мысли поднимут тревогу и будут работать как точный и слаженный механизм, подобный иммунной системе, методично вытравливающей внесенный в нее раздражитель. И в этом и был нюанс, о котором он слукавил в разговоре с Энданом – совсем не хотелось говорить ему, что он собирался сделать с диспетчером. Также он забыл упомянуть, что никак не был уполномочен находиться в этой части космопорта, и пробрался в диспетчерскую через вентиляционные туннели. Но главное, как он до этого выделял, цель, а не методы… Поэтому он продолжал перебирать каналы связи, пока не наткнулся на нужный. Оттуда раздался ворчливый заспанный голос: «У меня опять какая-то дрянь с камерами – та, что в ангаре, словила мощный заряд пыли. Серьезно, скажите тому, кто там работает, почаще проводить санитарную обработку, невозможно же.». Ему в ответ раздался нудный низкий голос, видимо, службы техобслуживания: «Статус камеры?». Ответом было: «Работает, но основная область критически загрязнена.». Нудный голос снова раздался в динамике: «Статус камер периметра и автоматического оборонного комплекса?». Хосе прошиб пот – оказывается, миф про турели в радиоактивной зоне – реальность. Тем временем, последовал ответ: «Статус – работают. На перемотке отсутствуют аномалии. В ангаре один радиоактивный мусор из поврежденной зоны линкора. Будете высылать команду для этих безделушек?». Нудный голос не замедлил ответить: «Безделушек на флоте не существует, сержант. Однако, груз в ангаре не имеет приоритетного статуса. Завтра в 12-00 команда уборщиков проведет внеплановую санитарную обработку ангара. Отключаюсь.». Хосе позволил себе выдохнуть, и связался с Энданом: «На каналах связи подтвердили, что тебя не видно. Можешь спокойно работать, но и на часы смотри.». Эндан ответил: «Спасибо, понял. Буду сообщать о прогрессе.».
Тем временем Эндан наконец нашел чертежи Кортика в кабинете инженера. Да, Хосе не соврал – корабль действительно отличный. Он был снабжен удивительной системой компенсации тепла при взлете и посадке, реализованной через четыре недлинных, тонких крыловидных лопастей, пронизанных медными трубками, несущими эвтектическую дифениловую смесь, распределяющую тепло по корпусу – это позволяло ему не только совершать невероятный маневры не обращая внимание на сопротивление воздуха, но и поглощать выстрелы теплового оружия. Кроме того, на пилонах, как оказалось, расположены четыре мощных трехствольных импульсных лазера, обеспечивающих вращение для создания стабилизирующего выстрелы индуктивного потока – это мощное оружие питается от реактора на нептуниевом топливе. Эндан с радостью принялся за изучение технических подробностей – но особенно ему была интересна технология диглюонных ускорителей. Как оказалось, её суть довольно проста для понимания. Глюон – одна из наменьших частиц, известных науке. Два глюона могут быть объединены сонаправленным потоком частиц в коллайдере в диглюоны – соединение элементарных частиц, которое можно хранить в виде конденсата Бозе-Эйнштейна. В таком состоянии его и используют на всех известных звездолетах в качестве топлива как для межпланетного, так и для межзвездного перемещения в гиперпространстве. Секрет его популярности очень прост – при ионизации, связь между частицами мгновенно рушится, высвобождая энергию равномерно, в стороны обоих глюонов, а не во все стороны, как в случае с любым другим топливом. Используя мощное магнитное поле, дюглюоны не только могут быть направлены по направлению движения корабля, но и отклонены в допустимых пределах, чтобы совершить поворот корабля. Считается, что набрать скорость выше 0,8 доли скорости света практически невозможно – поэтому релятивистские эффекты увеличивают пройденное время лишь в полтора раза. Маневры на низких скоростях осуществляются за счет небольших магнетронных ускорителей на водородной плазме – кроме того, посадка и взлет в условиях атмосферы происходят на них же. Жидкий водород, который служит для них топливом, имеется в корпусе каждого двигателя в объеме одного литра, и считается, что может обеспечить год непрерывных маневров для корабля, поэтому случаев естественного исчерпания маневрового топлива в космосе установлено не было. Разобравшись с теорией, Эндан наконец приступил к починке – к счастью, его «коллега» уже разметил маркером части корабля, подлежащие замене и сложил необходимые составляющие рядом. Как только он понял, какие изменения претерпела техника за прошедшие десятилетия, починка наконец сдвинулась с места – если бы не волнение, он мог бы сказать, что наконец вошел в свою стихию.
Хосе сидел на крыше и смотрел на зрелищный восход солнц. Как небольшое отражение, красная звезда Проксима виднелась за Альфой, только показывающейся за океаническим горизонтом. Исторически, на Обители не было островов – их создали из астероидов, аккуратно отбуксированных с края системы. Важность положения именно этой планеты трудно было переоценить во времена расселения Земли, а сейчас она стала поистине ключевой – обслуживая военную технику Протектората в кратчайшие сроки, она дает ему огромное преимущество в Эволюционной Войне. Он посмотрел на часы – на Обители сутки длятся 16 часов, и когда он подумал о том, что Эндан должен был уже полчаса как сообщить о успешной починке корабля, тот вышел на связь: «Окей, вроде все готово. Я открою дверь ангара и попытаюсь на колесном шасси доехать до начала взлетно-посадочной полосы. Ведь так?». Хосе с облегчением ответил: «Да, именно так. Мы почти вышли на финишную прямую. Я займусь диспетчерской. До связи.». Хосе задумчиво оглянулся на ангар, прикинул расстояние до него, и уже начал было спускаться с крыши, как вдруг услышал на коммуникационном распределителе шум голосов. Срочно настроившись на него, он услышал знакомый нудный голос, заметно тронутый тревогой: «…шесть с половиной часов назад мне поступала жалоба на камеру. Извините за проявление логики, сержант, но как вы наблюдаете открытие двери ангара через закрытую камеру…». Он не успел договорить, как его грубо перебили: «Буквально, кусок ты штатского дерьма! Я прямо сейчас из окна вижу, как ангар открылся. Больше тебе скажу, оттуда выезжает развалина, которую вчера сгрузили с Цвайхандера!». Нудный голос ответил: «Согласно расписанию работ… открытие ангара и перемещение космических транспортных средств не согласовано на это время. Предлагаю срочно связаться с комендантом космопорта, чтобы тот объявил тревогу.». Хосе не терял времени – подняв глаза на вышку связи, он схватил толстый провод, обмотал его вокруг руки, перекинул через острый край вышки, и рванул изо всех сил, с грохотом накренив гигантскую конструкцию. Потыкав встроенным в омнискриптор вольтметром в узел, он убедился, что тот выключен – и после этого сразу же связался с напарником: «Эндан, планы меняются! Они знают о том, что ты угнал Кортик! Взлетай с места и подбирай меня с диспетчерской башни!». Незамедлительно поступил ответ: «Какого черта, Хосе?! Я понятия не имею, на что надо нажать, чтобы он взлетел. И тем более, я не представляю, как пролететь мимо диспетчерской башни так, чтобы не остаться в ней!». Хосе вздохнул и сказал: «Ладно, сейчас я попробую тебе описать все пошагово… А-а-а!» – рядом с Хосе с громким скрежетом образовалась борозда в металлической панели – по нему явно стреляли из окна основного здания, видимо, быстро осознав причину отключения связи. Он немедленно прыгнул в люк, минуя лестницу, неудачно приземлился на пол. Чертыхаясь и отряхиваясь, он убедился, что ничего не сломал, пока шел к диспетчерскому посту. Как и ожидалось, самого диспетчера там не было – лишь недопитый стакан кофе стоял на приборной панели – по-видимому, его эвакуировали при начале обстрела. Это были крайне дрянные новости – Хосе надеялся, что сможет хотя бы взять его в заложники, если дела пойдут совсем плохо. Но самое худшее еще было впереди – как только Хосе наконец восстановил дыхание и уже протянул руку чтобы связаться с Энданом, он услышал топот ног внизу. Опешив от неожиданности, он оглянулся, увидев на стене стойку с оружием. Не теряя времени, он схватил сразу две магнитные винтовки и остановился перед ящиком с патронами. Он проходил курс стрельбы, однако совершенно никогда не применял эти навыки на практике. Ему когда-то объясняли, что отмеченные белым патроны эффективны против целей с биологическим строением селенита, красные поджигают цель, синие – против роботов, а желтые – против теллуриан. Последние казались наиболее громоздкими – насколько он слышал, они обладают огромным пробивным действием и несут в себе заряд взрывчатки. Недолго думая, Хосе зарядил обе винтовки ими и выстрелил очередью в балку, поддерживающую потолок над лестницей. Но ничего не произошло. В панике, он уже видел, как из-за поворота спиральной лестницы показываются характерные черные шлемы. Он прыгнул под приборную панель, в ожидании смерти – как вдруг, балки с громким взрывом обрушились. Разрывные заряды сработали как раз вовремя – завал из бетонных обломков эффективно отгородил Хосе от угрозы. Он решил не повторять свою ошибку – срочно связавшись с Энданом, он затараторил: «Быстро поверни ключ зажигания и возьмись за небольшой черный рычаг с кучей кнопок. Попробуй ни на что не нажимая, повернуть его вперед. Получилось?».
Ответа не последовало. Хосе рухнул на поврежденную взрывом панель управления в отчаянии. Разумеется, пока он убегал от пуль и взрывов, все внимание охраны было сконцентрировано на внезапно ожившем катере. Он выглянул в окно, чтобы рассмотреть, где же его товарища подбили – однако увидел, как со свистом мимо пронеслись четыре космолета – приглядевшись, он разглядел Кортик впереди них. Он несся, с максимальной скоростью, однако все равно не мог оторваться от небольших перехватчиков, сидящих у него на хвосте. Тут он сделал маневр, от которого даже у Хосе неприятно сжался желудок. Резко подняв нос вверх, он описал круг в воздухе, и очередями лазерных лучеметов изрешетил преследователей. Сделав два горизонтальных полуоборота, видимо, из-за дрогнувшей руки, он вновь вышел на стабильный курс, заложил крутой поворот, и дал по тормозам у самой башни. Приподнявшись на метр, оба купола открылись, и из одного, выглянул Эндан, сверкнув вымученной улыбкой и щитком легкого пилотского шлема. Хосе, несказанно обрадовавшись внезапному появлению, выбил стекло прикладом и прыгнул прямо в кабину первого пилота. Тут его ждал неприятный сюрприз – по стенкам кокпита стекали ручьи рвоты его второго пилота, которого явно не готовили управлять кораблем при таких перегрузках. Стараясь не обращать на это внимание, Хосе схватился за рычаги и принял командование, выдавив максимальное ускорение из двигателей. Уклоняясь от зенитных пулеметов, он швырял корабль из стороны в сторону, крича Эндану: «Возьми кислородную маску! Она поможет с перегрузками… к слову, отличная работа с взлетом.». Дальше диалог не зашел – небольшая очередь автомата скосила по корпусу с отвратительным скрежетом. К счастью, сильных повреждений не было, пули прошли по скользящей траектории. Но экипаж Кортика держался на напряжении, пока они не вылетели за пределы радиуса обстрела – вдруг, вокруг начали как будто из ниоткуда появляться взрывы зенитных снарядов. Хосе как мог уворачивался от них, и через две минуты крикнул: «Проклятье, мы не сможем набрать первую космическую под таким обстрелом! Каждый раз, когда я пытаюсь выйти на ровный курс отхода, рядом появляется снаряд! Есть идеи, как сойти с их радара?!». Эндан пожал плечами: «Понятия не имею! Я буквально недавно по инструкции от панели управления поднял эту посудину и чуть не утопился на ней. Справки «Как обходить радары» в ангаре не было!». Хосе, заложив перпендикулярный поворот после очередного неожиданного взрыва, отчаянно требовал: «Ну хоть что-то! В ваше время авиация была на пике технологий, неужели ничего от радаров не придумали, что можно использовать сейчас?». Эндан действительно вспомнил одну идею и задумчиво сказал: «Подожди минутку, я кое-что придумал. У нас же есть отсек торпед?». Хосе ответил: «Да, снизу, относительно грузопассажирского отсека. На кой черт он тебе?! У нас даже обычных торпед нету, не то что тяжелых бомб для устранения радаров или орудий!». Эндан молча достал запасной рулон фольги из грузового отсека, которой он прокладывал обшивку изнутри. Лихорадочно нарезая ее тонкими полосками, он кидал их в бывший ящик для инструментов. Когда рулон закончился, он схватил паяльную лампу и нагрел их до пожелтения. Откинув крышку торпедного отсека, поставил ящик на дно отсека и плотно закрыл крышку. Из кабины донеслось: «Ты что, выпрыгнуть собрался?! Я тут уже три минуты мотаюсь как рыба на крючке!». Эндан крикнул в ответ: «Срочно нажимай на пуск торпеды! Я потом объясню, что это вообще такое! Потом, меняй курс и дави на газ, забудь про взрывы. Они нас больше не увидят!». Корпус заметно тряхнуло – из торпедного отсека вылетел воздух, уступив его разреженной атмосфере верхних слоев.
Эндан вернулся на свое место второго пилота и сказал: «Нам там долго еще до выхода на межпланетную?». Хосе напряженно ответил: «Сейчас за бортом четыре десятых атмосферы. Ждем одной десятой, тогда сразу давлю на межпланетную тягу. Взрывы, впрочем, и правда поутихли. Слушай, как тебе это вообще удалось?». Эндан впервые за последние несколько часов расслабил усталые конечности и улыбнулся: «Все очень просто. У нас в Старом Мире это называли «дипольными отражателями». В космосе, это, я так понимаю, давно ушло в прошлое – в вакууме можно применять гораздо более чувствительные инфракрасные радары, которые не обмануть такой дешевой уловкой. Однако, судя по тому, что наш побег удался, в атмосфере до сих пор не реализовали миллиметровый диапазон детектора. Это меня, разумеется, радует…». Хосе восхищенно заметил: «Слушай, я даже не думал… мало того, что ты починил Кортик, ты еще и придумал эту невероятную затею с фольгой. Ты наверное был каким-то нереальным ученым в Старом Мире, да?». Эндан грустно покачал головой: «Нет. Когда я жил на Земле, ее населяло одиннадцать миллиардов людей. В этом, как и большое преимущество нашего поколения, так и его огромная беда. Мы имели доступ к невероятному количеству доступной и понятной информации. Но что мы могли сделать с ней? Абсолютным образом ничего. Потому что решали другие. Мы жили дольше и спокойнее, но были ничем. Ваше время создает другие условия для индивидуума. Рассеявшись по космосу, люди стали ценнее, и в то же время, информация также стала ценнее. Без единой информационной системы, объединяющей величайшие умы вашего поколения, доступность знаний резко уменьшилась. Сложно сказать, что важнее – остается лишь принять как факт сложившуюся ситуацию.» – Эндан вздохнул и оглянулся на приборную панель: «К слову, кажется я вижу нужные цифры на барометре – тяни за рычаг скорее, пока они не выслали за нами подкрепления.». Переход на околосветовую произошел незаметно – Эндан почувствовал лишь мягкий толчок, как корабль устремился вперед с невероятной скоростью. В камере заднего вида было видно, как стремительно от них отдаляется планета, через несколько минут ставшая лишь яркой точкой на небольшом экране.
Глава VII. Побег к звездам
Хосе достал из сумки звездную карту и разложил перед собой, на приборной панели и сказал: «Ну что же, транспланетарным курсом займется компьютер, а я пока введу тебя в курс дела. Переключи один из дисплеев на вид из кабины первого пилота, и я покажу тебе карту.». Эндан так и сделал, и его собеседник продолжил: «Это чудо я стащил из диспетчерской башни. Здесь есть все ныне известные звезды – как я понимаю, ее получили во время Лейтенской кампании – наложением карты из захваченного теллурианского корабля, на нашу карту. Все представленное на карте пространство называют Местным галактическим сектором, или просто «Местным сектором» – около шестидесяти звезд в этом квадрате от Альтаира до 82 Эридана. Большинство из них колонизированы, насколько я знаю.». Эндан взглянул на карту – его поразило то, что она была совершенно двухмерной. Впрочем, судя по обозначениям, это было лишь незначительное упрощение – проекция местоположения звезд на двухмерную плоскость была скорректирована согласно расстояниям между звездами. Пометки на карте показывали, что Местный сектор принято делить по старинке – на восток, юг, запад и север. Северные регионы полностью контролировались Конвенцией, южные – Протекторатом, а на востоке располагалась та самая Безымянная Звезда, у которой, если верить Исиде, расположен Координатор. В сумме он мог насчитать где-то от пяти до семи десятков звезд на этой карте. Эндан еще немного поглядел на карту и наконец сдался: «Ладно. Как я вообще могу найти тут Республику? Лично мне вообще ничего не понятно.». Хосе задумчиво ответил: «Как мне кажется, необходимо оглядеть те звезды Местного сектора, которые так и не перешли ни одной державе. Как видишь, их всего четыре – начнем с запада. Далекая звезда за пристанищем Координатора, GJ 440, белый карлик – один из наиболее перспективных кандидатов на размещение горнодобывающих предприятий, однако, огромное расстояние и необходимость обходить опасную Безымянную Звезду делает ее чрезвычайно труднодоступной, а невероятный радиационный фон представляет угрозу даже для защищенных транспортных кораблей. Следующая – Хагалаз…» – Хосе передвинул палец ровно на противоположный, восточный, конец карты: «…практически бесполезна, как я полагаю. Слышал, что верхний слой звезды настолько холодный, что поддерживает даже небольшой аммиачный слой! Проще говоря, интереса для колонизации не представляет. Итак, в этот момент мы полностью понимаем, что Республика в условиях обоих звезд выжить не могла.». Эндан неприятно удивился: «Так получается, мы ищем звезду за пределами Местного Сектора?». Хосе покачал головой: «Мы не можем идти вслепую. Это займет десятилетия, даже на лучшем исследовательском корабле. И кстати… ты же в курсе насчет того, что наш корабль не способен совершать сверхсветовые путешествия самостоятельно?». Эндан расстроенно пожал плечами: «Ну, мне кажется я об этом догадывался, когда по болтику раскручивал наше летающее чудо.». Хосе подвел итог: «Ну в общем, прямо сейчас решится успех нашего побега. Мы пристыкуемся к стратегическому сухогрузу «Гордость Центавра», который занимается перевозкой стратегических материалов и информации на маршруте «Лейтен 789-6 – Альфа Центавра». Сразу должен предупредить, если по нам сразу же дадут залп из кормовой турели, наше амбициозное мероприятие закончится, так и не начавшись – зато, как только мы выберемся из этой системы, будем в полной безопасности. Угнать развалину из космопорта может и преступление на планете, но ставлю всё на то, что за такое на нас не подадут в межзвездный розыск. У них, я уверен, и так проблем полно, особенно с поломкой флагмана.». Эндан вздохнул: «Утешаешь. Лишь бы они не успели подать ориентировки на все грузовые маршруты… Кстати, а что мы забыли именно на той звезде… Ну, с кучей цифр?». Хосе улыбнулся: «Начинай учить названия звезд, шеф. Это нам еще пригодится, поверь… А если серьезно, то для любых экспедиций в неизведанные области нам позарез нужен корабль, способный самостоятельно пройти через гиперпространство.». Эндан неловко замахал руками в невесомости: «Не-не-не, больше угонять корабли с военных космопортов мы не будем, ладно? Мне, пожалуй, хватило того воздушного сражения. Придумаем что-нибудь другое, ладно?». Хосе ответил: «Ну, резонно. Я тоже если честно не хочу больше испытывать удачу – поэтому предлагаю наилучший вариант. Мы отправимся в место последнего масштабного конфликта между Конвенцией и людьми – Тау Кита, и найдем среди обломков себе корыто по душе. С твоими безумными навыками починки, я уверен, за пару месяцев мы сможем залатать все дыры в нем, немного подкрасить, и поставить на него гипердвигатель, первый что там найдем. У меня, конечно, есть сильные подозрения, что все уцелевшие гипердвигатели были реквизированы Протекторатом – они делаются по невероятно сложной технологии экранирования, благодаря чему происходит контролируемая аннигиляция стабилизированной антиматерии… или что-то в таком духе. В общем, я не специалист по пространственной теории, мне это не понять, но они безумно дорогие. Так или иначе, имея корабль, на котором поместится гипердвигатель, мы преодолеем главное препятствие на пути в Республику. На пути… домой.». Эндан покачал головой: «Лишь бы все было так просто, как ты говоришь.».
Из иллюминатора показались очертания огромного транспортного корабля. Он был совсем таким же, как в космопорте, только каким-то более… могущественным, что ли. На суше он выглядел как рыба, которую вытащили из воды, а в оранжевом ореоле звезды он казался каким-то космическим божеством, выдыхающим голубоватый газ из огромных ноздрей. Собственно, затмение корабля произошло потому, что Хосе решил взять внешнюю орбиту за ним – на случай, если он начнет огонь по Кортику, можно было сразу уйти по касательной с этой орбиты. Запрос на стыковку моментально отозвался, будто эхом, таким же автоматическим разрешением. «Экипаж» Кортика синхронно выдохнул, когда стыковочный компьютер взял на себя управление, без инцидентов проведя корабль в небольшой ангар. С облегчением Эндан вышел из кабины, наконец ощутив гравитацию и твердую палубу под ногами. Хосе ловко выпрыгнул за ним, и из динамика на крыше ангара раздался голос: «Прибывший корабль… тяжело поврежденное судно класса «Катер огневой поддержки», идентификация – независимый. Руководящему лицу явиться к капитану судна.». Хосе объяснил: «Ну, предположим, руководящее лицо – это ты. Я пока затребую у местного техника краску, и наведу немного эстетического шарма на наше «тяжело поврежденное судно» … по крайней мере, оно будет чуть хуже поддаваться обнаружению.». Эндан пожал плечами и улыбнулся: «Ну да, конечно, а платить за перелет мне. Разумеется.». Хосе ответил: «Ну, знаешь, пилоты – перехватчики – не самые богатые люди во Флоте. Прямо доложу, последние деньги я успешно промотал сразу по приземлению.». Эндан усмехнулся: «Почему-то я готов в это поверить. Ладно, пойду рассчитаюсь с нашим извозчиком.».
Эндан поднялся на грузовом лифте на последний этаж, который имел хоть какие-то признаки обитаемости – по всей видимости, здесь размещались каюты персонала и мостик. Все остальные отсеки выглядели исключительно утилитарно – было ясно, что они служат лишь одной цели – перевезти как можно больший объем ценного груза – огромных металлических ящиков с мерцающими информационными экранами на боках. Переступив порог мостика, он понял, что это пространство принадлежало полностью капитану. Посередине стоял огромный шар, внутри которого зажигались и затухали крохотные искорки. По бокам стояли небольшие панели управления, над которыми были подвешены крупные черные экраны с кучей всякой едва понятной астрономической информации. На фоне широкого затемненного иллюминатора, в котором откуда-то слева светила звезда, стояла фигура капитана в типичном для корпоративных рабочих одеянии – каком-то белоснежном подобии комбинезона, в котором ходил Эндан, только без круглых пазов для шлангов системы жизнеобеспечения рядом с ключицей, а также без выделенных мест для погон и шевронов. Капитан обернулась, слегка улыбнулась и протянула тронутую годами руку в приветствии. Эндан поздоровался, второй рукой нащупав кредитный чип в кармане, и сказал: «Добрый космический день. Меня зовут Эндан Бранд, я пилот того Кортика. Буду рад поймать попутный рейс до Лейтена… э-э-э… 789-6.». Пожилая женщина приободрилась: «Приятно познакомиться. Удивительно, обычно все, кто летят попутным рейсом, пользуются терминалом оплаты в ангаре и пользуются временем чтобы выспаться, пока я веду весь этот небольшой город через Океан Воспоминаний…» – Эндан подумал, что после дня тяжелой работы он бы с радостью уснул прямо в кабине, пока капитан продолжала: «…однако, у нас еще полно времени. Полчаса, если быть точным, до полного обследования груза – сегодня мы везем стратегические металлы, ошибки непростительны… Меня кстати зовут Эмили Боро. Прежде чем мы обсудим реально важные вещи… вставь чип в левое нижнее отверстие на моем компьютере. Корабль у вас крохотный, так что двадцать тысяч кредитов – вы летите по минимальному тарифу, без наценки по массе.». Эндан был немного шокирован таким «нормальным тарифом», но, вспомнив слова Хосе о редкости и сложности гипердвигателей, молча провел чип через компьютер. С такими ценами, на второй полет, в Тау Кита, кредитов уже не оставалось. Но когда он проходил мимо монитора, холодная волна прокатилась по нему – на нем было открыто, но еще не отмечено как прочитанное, сообщение – на нем был однозначно изображен его Кортик, причем с разных сторон. Было даже одно нечеткое изображение Хосе, стоящего на диспетчерской башне – к счастью, с закрытым платком лицом. Холодный пот бежал по лбу Эндана – лишь бы дотянуться до экрана, пока капитан не видит, и стереть это сообщение навсегда. Но она как будто и не собиралась отводить от него глаз – она села на стул, где до этого сидел Эндан, пригласив ее сесть на ее стул взамен, и сказала: «Мне кажется, смена мест – это неплохой психологический прием, чтобы разрядить атмосферу командующих, званий, и прочих рудиментарных элементов социологических отношений. Итак… Пока ты возился с чипом, я собрала небольшое досье на тебя…» – на этом моменте у Эндана поднялись волосы на голове – «…я собрала пару частиц кожи и одну волосинку, и прогнала это через биоанализатор – что-то в тебе не так. И результаты меня удивили – ты чуть ли не мой ровесник. А мне, не хочу хвастаться, целых сорок девять лет. Рада встретить брата долгожителя…» – Эндан сделал небольшой вывод о культуре синеглазых: среди них очень важным показателем осторожности и успеха является их возраст – «…и возможно, вместе, мы сможем возродить культуру дискуссий о метафизике в этом рукаве галактики. Итак… поделись своей историей.». Эндан, абсолютно выбитый из колеи сообщением, на которое он пытался не переводить глаза, и вообще всей канвой разговора, скомпоновал все события своей жизни в короткую историю: «Ну, я родился и вырос на Земле. Работал на военное руководство Протектората на Луне, испытывал селенобактерию. Потом я умер… точнее, меня убили. Подозреваю, это сделал мой сводный брат – теллурианин. Потом меня оживили теллуриане и заставили на них работать. А потом… современный Протекторат схватил меня, и тех теллуриан. С тех пор я тут.». Эмили подняла руки и воскликнула: «Шедевральное повествование… Просто великолепно! Мы имеем дело с многоступенчатой аналогией. Позволь я выражу свою вольную трактовку твоего рассказа, а ты меня, если что, поправишь: главный герой, которого ты ассоциируешь с собой – человечество. Огромное значение играет в твоем эпистолярном слоге то, что человечество убили именно на Луне – когда мы отказались от привычного вектора развития духовной и технологической жизни, основав свое общество на мехкорпах, старое человечество, в лице героя, умерло. Этой смертью ты лаконично заканчиваешь первую Эволюционную Войну – и элегантно открываешь вторую. Показывая, что теллуриане развязали ее, «возродив» старый конфликт. Но ты оставляешь открытую концовку – именно такой ее оценит как читатель-дарвинист, так и читатель-пацифист. Браво, это воистину замечательный перфоманс.». Эндан почесал голову, еще раз невольно оглянулся на монитор, выхватил строчку «Особо опасны! Огонь на поражение!», резко повернулся и сказал: «Гм… спасибо.». Он решил пойти ва-банк: «Ладно, я очень впечатлен, что вы смогли придать моей жизни такой глубокий смысл, однако я боюсь, что воспользоваться возможностью поспать для меня сейчас было бы действительно неплохо. Спасибо за разговор, удачного полета…». Эндан встал, покачнулся, и оперся на стол, задев клавитуру. С легким щелчком смертельный приговор был стерт с экрана, а Эмили подняла седую голову с обеспокоенным выражением: «Все хорошо? Я конечно хотела бы обсудить и другие интересные темы, такие как, например, твое понимание философии Канта… Но похоже тебе сейчас не помешает обычный мирской отдых – вид у тебя так себе.». Эндан слабо улыбнулся, помахал рукой и скрылся за дверьми…
«Безумно извиняюсь, однако не мог бы ты заранее сказать, что можно просто оплатить перелет из ангара?! И да, у вас все капитаны межзвездного полета такие… эксцентричные?» – ворчал Эндан, залезая в кресло второго пилота. Хосе замахал руками: «Если серьезно, я самостоятельно никогда не вылетал за пределы системы. Откуда у меня таким деньгам взяться? А насчет капитана… тут я спешу огорчить, практически все такие. Ну как сказать… они разные, но с головой они не дружат одинаково. Постоянное обращение с аппаратурой для ориентировки в гиперпространстве очень тяжело влияет на их нервную систему. Я помню, еще когда я служил в Патрульном Флоте, у меня был друг, мы с ним частенько засиживались в патруле через рукав Лейтена… так вот, в какой-то момент его повысили, и предложили пост капитана легкого фрегата. Отличное повышение, особенно с офицера-наводчика… Однако, когда судьба нас свела снова через год, он уже был совсем другим. Он стал нелюдимым, его охватила погоня за абстрактными знаниями – все свое, должен сказать, немалое, жалование он спускал на цифровые копии сочинений известных философов Земли, а в первый день, когда мы встретились… он завалил меня горой совершенно непонятных вопросов. Он все время спрашивал меня, сколько субстанций мира существует в моем понимании. Я какое-то время пытался уследить за его рассуждениями, но потом понял, что он делает все это совершенно в пустоту. Когда я наконец припер его к стенке вопросами «Зачем?», он наконец ответил, что философия – единственное, что удерживает его от безумия в сверхсветовых путешествиях. Он много рассказывал мне об астросфере… я мог что-то забыть, честно скажу, после этого разговора я напился до потери сознания, уж слишком пугающей была судьба моего товарища. Так вот, он говорил о том, что технология ориентирования в пространстве, которую, как известно, мы получили от Координатора, подразумевала сложнейшую схему передачи информации о колебаниях протовещества вокруг корабля напрямую в мозг астронавигатору, который, в свою очередь, использует жесты на сенсорной сфере, чтобы указать невероятно точный курс следования к звезде. Он рассказывал, что изначально у него просто появлялись странные мысли в голове. Это были невероятные идеи – обычно, в плохом смысле. Мысли, которые возникали у него, были противоположны всему его мировоззрению, и он говорил, что теперь вынужден каждую секунду быть адвокатом своего сознания – все до мельчайшей детали опровергалось, переворачивалось во время очередного путешествия через гиперпространство. Каждую свободную от полета минуту он пытался переосмыслить всю свою жизнь, все глубже загоняя себя в петлю глубокой философии. В итоге, насколько я слышал… он чуть не наложил на себя руки во время патруля на далекой звезде Тигардена, а потом пропал где-то в Иерихонском Квадрате, когда сбился с курса. Вот и вся поучительная история моего знакомого.». Эндан немного помолчал – услышанное повергло его в шок. Потом тихо сказал: «Ну, хорошо, что я теперь это знаю – как я понимаю, когда мы раздобудем гипердвигатель, именно мне придется управлять нашим корытом. Но вот у меня вопрос, что мешает передать работу с астросферой кому-нибудь… менее важному, чем капитан? Да в конце концов, почему бы просто не собрать автопилот? Проклятый движок, я так понимаю, стоит года ваших налогов – что мешает повысить безопасность, передав все автоматике?». Хосе покачал головой: «Было бы все так просто. Видишь ли, известный факт заключается в том, что только капитан, ежедневно несущий ответственность за судно, имеет допустимые шансы пережить перелет. Всякие ученые в этой новой дисциплине, «гиперпсихике», установили, что груз ответственности во многом удерживает капитана от подчинения иррациональным мыслям в процессе перелета. Поэтому, до полета на сверхсветовых скоростях не допускают, пока капитан не пролетает несколько месяцев на своем судне в пределах системы. Что касается автопилота… скажу прямо, это просто невозможно. Даже мехкорпы, наиболее совершенные роботы, обладающие, по сути, частью нашего мозга, не способны справиться с потоком данных астросферы. Почему это так? Понятия не имею, если честно. Дали бы мне слово, я бы сказал, что, возможно, астросфера работает через невероятно сложную эмоциональную систему нашего мозга, которая, разумеется, ни при каких обстоятельствах не может быть включена в мехкорпа. Опять же, за точными определениями – не ко мне. Я всего лишь старый, до сих пор наивный пилот легких космических аппаратов, а не ученый-физик на острие науки пространствоведения.». Эндан откинулся на спинку кресла и посмотрел на вращающиеся красные огни на потолке ангара. Еще минута, и они пролетят через загадочный мир, сводящий людей с ума – и на этот раз, их не защитит холодная стенка капсулы жизнеобеспечения. Эндан вдруг спросил: «Слушай, Хосе, а ты вообще видел, это гиперпространство? Ну, в иллюминаторе?». Он повернул голову и изумленно ответил: «Ты шутишь? Говорят, один взгляд в него может ослепить человека, из-за огромной статической энергии аннигиляции частиц на поверхности планистатического пузыря… что бы это не значило. Еще говорят, что ты ничего там не увидишь, потому что частицы гипервещества не могут быть видны вооруженным глазом. Еще говорят, что посмотреть в гиперпространство эквивалентно тому, чтобы надеть астронавигационный шлем. Короче, много что говорят… Одно известно точно – лучше этого не делать.». В этот момент, красная пелена поглотила все вокруг, в глазах потемнело, а голова потяжелела…
Глава VIII. На мели
В эту секунду Эндан понял – они уже в гиперпространстве. Первые несколько секунд он ничего не видел – но скоро глаза привыкли к всепоглощающей красноте вокруг. Эндан нащупал люк рядом с сиденьем, открыл его и крикнул: «Хосе, что за черт?! Все в порядке?». Последовал ответ: «Проклятье, не кричи на всю палубу! Голова и так раскалывается! Если тебе так интересно, в гиперпространстве свет имеет меньшую скорость, а значит, диапазон видимого излучения тоже смещен. А теперь, будь добр, усни наконец!». Эндан хотел ответить, однако голова действительно болела очень сильно. Поддавшись усталости буквально на секунду, он отключился…
«Старик, ты как? Когда он тебя нашел, я думал, ты там откинешься. Но вроде все в порядке. Ты вообще помнишь нас?» – раздался голос откуда-то из красной, болезненно пульсирующей пустоты. Эндан ничего не понимал, но ответил в пустоту: «Да… Я много вспомнил. Могу ли я теперь с этим жить?». Мягкий голос из пустоты ответил: «Конечно. Я Страж – моя главная задача – защищать твое сознание от разрушения. Глубоко вдохни. Ты знаешь, кто преследует тебя? Расскажи мне о нем.». Эндан дрожащим голосом ответил: «Я… знаю. Его зовут Виол Инэвити… и он убил меня.». Страж ответил: «Что же, отлично. Понимая, с кем имеешь дело, у тебя больше шансов выжить в новом мире.». Другой голос, менее твердый, постоянно срывающийся на крик, прозвучал из той же пустоты: «Не просто выжить. Ты должен его убить! Это твоя цель!! Проклятье, дай наконец своему желанию выйти наружу! Он не просто убил тебя, он ввязал тебя в вечную гонку, где ты обречен быть позади. Твоя потеря тяжелее потери любого человека. У других отнимали их наследие – у тебя отняли саму твою суть, твое мыслящее сознание. Теперь ты вынужден доживать свои годы, зная, что он будет жить за тебя! Ты знаешь только единственный способ прекратить это!». Эндан моргнул и переспросил: «Неужто… мне придется умереть?». Нервный голос рявкнул: «Нет! Ты убьешь его, и отвоюешь свое право определять свою судьбу!». Третий голос, резко отличающийся своей мелодичностью и спокойствием ответил: «Инстинкт не может быть прав. Если ты будешь гнаться за всемогущим богом-узурпатором, ты не сможешь найти свою суть. Тебе нужно, нет, тебе необходимо, найти свое место. Республика – твоя последняя надежда попасть туда, где ты будешь частью чего-то большего. В безумии Эволюционной Войны ты лишь отдашь жизнь в бессмысленной братоубийственной бойне.». Уже знакомый Эндану Страж подал голос: «Инстинкт и Высший как обычно пытаются закрыть тобой амбразуру. Разве ты не понимаешь, старик, что ты уже давно не пригоден для таких приключений? Тебе стоит задуматься о том, как прожить оставшиеся десять лет, желательно умерев естественной смертью. Но я не имею права настаивать – я так и не смог тебя уберечь от Инэвити, поэтому поступай как знаешь. Главное, если уж выбрал цель – не расклеивайся. Соберись. Ты должен доверять людям, которым придется нести часть твоего бремени. Собери корабль с варп-движком. Найди Республику – или дай бой Виолу. Но помни – ты слаб, а твоих знаний об этом мире катастрофически мало – поэтому, что бы ты ни выбрал, в первую очередь, постарайся выжить, чтобы это сделать. Проснись.». Эндан моргнул и понял, что пустота рассеялась – он лежит в откинутом в горизонтальном положении кресле, а над ним проплывают звезды. Он подвинул кресло на рельсах к панели управления и увидел, что Хосе уже час как ведет Кортик вдаль от грузового корабля. Он открыл люк и обеспокоенно спросил: «Куда мы вообще летим? Что происходит?!». Он увидел, что Хосе откинулся на спинку и схватился за голову: «Черт возьми, я уже летел в сторону планеты, думал найти там лечебницу. Я тебя уже минут пятнадцать пытаюсь пробудить, думал, ты остался там. Хотя знаешь, мой первый опыт прыжка без искусственного сна тоже оказался не самым приятным…» – он вернулся к приборам и сказал: «Ну теперь мы можем без проблем попасть на рейс до Тау Кита, я думаю. Можно больше не спешить.». Эндан почесал голову и вспомнил: «Знаешь, у нас проблема. У меня только 11500 кредитов, а прыжок сюда стоил нам 20000. Нам нужны деньги – желательно легально. Есть идеи?». Хосе улыбнулся: «Если ты думаешь, что нам дадут в долг, а мы опять скроемся в другой системе – это, мягко говоря, не так. С таким цветом глаз тебя в банк даже не пустят.». Эндан предложил: «Ну, я так понимаю, в каждой системе есть корпорация-монополист, контролирующая подавляющее большинство транспортного потока. Может быть, учитывая, что нам не придется покупать корабль, мы сможем принять пару заказов?». Хосе покачал головой и ответил: «Не допустят. Нужна лицензия, которую не выдадут без стопроцентной уверенности в твоей верности – а именно, им нужно пересадить тебя на летательный аппарат с маркировкой, не позволяющей тебе сесть ни на один попутный сверхсветовой рейс. Так ты можешь только… Хотя подождите! Если ты найдешь нужное предприятие, возможно, у тебя получится сыграть на нестабильной экономической обстановке. Главное – найди груз подороже, Кортик – боевой корабль, и много ящиков ты сюда не набьешь. Взглянем на расценки?». Эндан оживился: «Конечно! Давай карту!». Хосе усмехнулся: «Буквально пять минут – я свяжусь с автоматической информационной станцией.».
Эндан взглянул на немногочисленные станции, окружающие три непримечательные каменно-ледяные планеты и недовольно заметил: «Тут их буквально ни о чем. Вот многофункциональная станция, две смесительные станции пасты эссом, крупная ферма дрожжевых культур. Ну и разумеется, три планетарные станции обороны. На сами планеты, я так понимаю, нас даже не пустят.». Хосе мрачно кивнул: «Отлично понимаешь. Станций так мало, потому что тут прошел, как нож сквозь масло, объединенный флот Конвенции, год назад – еще до войны за Землю. После этого, Лейтенский коридор скатился к ужасающим уровням коррупции, преступности и смертности – пока конца войны не видно, правительство не слишком торопится выделять ресурсы на восстановление. Мы можем сыграть на этом – практически на каждой дрожжевой ферме Лейтенского коридора можно найти лабораторию по производству самогона. Компания терпит их – вторичный продукт выращивания дрожжей, сусло, эти лаборатории покупают и пускают в дело. Каждая звездная система – своего рода экосистема, в которой чего-то постоянно не хватает – и в данном случае, не хватает именно кораблей, способных незаметно перевезти груз между станциями. Если сделаем все аккуратно, тебе не придется опять нарезать фольгу и показывать прочие фокусы со Старой Земли.».
В холодном красном солнце Лейтен-3 – краткое название звезды, основанное на том, что она находится третьей в Лейтенском рукаве – из тьмы вынырнули, стремительно увеличиваясь в размерах, контуры огромной станции. Она была составлена из огромных цилиндрических цистерн, прикрепленных длинными металлическими балками к основной конструкции. Сверху можно было разглядеть крупные захваты стыковочного механизма, предназначенные для больших транспортных кораблей – но и для кораблей поменьше, таких как Кортик, светились мягким синим светом шесть стыковочных шлюзов. Эндан прошептал: «Ладно, попробуем зайти на огонек. Как там разрешение на стыковку?». Хосе задумчиво ответил: «Все нормально. И помни – мы вольные космические работники. Это самое адекватное алиби, которое я могу придумать – что мы выкупили корабль у корпорации и теперь летаем куда хотим. Придется потерпеть завистливые взгляды, уж прости.». Двери стыковочного отсека мягко разделились перед космолетом, и корабль странников осторожно сел на пол ангара. Хосе вышел первым, помог спуститься Эндану и сказал: «Так, сейчас, пожалуй я буду за переговорами. Нельзя просто взять, подойти и спросить, где тут нелегальная продажа космического самогона.». В этот момент дальняя дверь открылась, и в ангаре появился хитрого вида молодой человек со спутником, который был выше него на голову, однако компенсировал это сгорбленной осанкой – он все время записывая что-то в блокнот. Хосе быстрыми шагами сократил расстояние до них, и протянул руку в приветствии. Их переговоры заглушил мерный шум автоматики – по-видимому, каким-то образом они узнали друг друга, и теперь, жизнерадостно жестикулируя, обменивались историями и делились новостями.
Очень скоро, три силуэта исчезли за дверью, и Эндан скучающе подошел к огромному иллюминатору из темного стекла – за ним была видна верхняя часть огромного крыла фермы, накрытая стеклянным куполом. Присмотревшись, он заметил, как внутри кипела работа – из чанов с водой простирались высокие водоросли разных цветов, равномерно состригаемые огромным мехкорпом – если приглядеться еще внимательнее, можно было заметить, с какой аккуратностью он совершает срезы, стремясь не нарушить «подошву» побегов. Огромные снопы полупрозрачных водорослей, вмещающих желтоватые емкости, похожие на семена, медленно проезжали на конвейере – рабочие осторожно сортировали их на ленты с красными и зелеными побегами, которые с машинным остервенением прожевывал измельчитель, надувая пластмассовые пакеты зеленой и красной массой. Было трудно представить, что это предназначалось для пищевого продукта – однако, что-то подсказывало Эндану, что именно так оно и было. Впрочем, было и что-то гипнотизирующее в работе слаженного механизма – спустя несколько минут, Эндан уже начал делать определенные выводы о космической промышленности Протектората. Практически никогда «живую силу» не задействовали там, где подразумевался перенос тяжелого груза, а форма рабочих была снабжена жесткими сочленениями – что подводило к мысли о том, что многие годы работы в космосе критически ослабили кости селенитов, и вынудили их использовать огромное количество управляемой техники, помимо мехкорпов. Громкий скрежет механизмов прервал его размышления – к его летательному аппарату с небес устремился мощный кран, несущий немалую, два метра в длину, цистерну – Эндан едва успел отодвинуть створку грузового отсека Кортика, когда металлическая емкость с грохотом приземлилась внутрь, и кран устремился за следующей. На последней, четвертой, в дверях показался Хосе – он триумфально улыбнулся, бросил угловатую карточку в руки Эндана, и пожал плечами: «Ну, можно сказать, мы на верном пути. За десять тысяч я взял эту жижу – сбываем ее за тридцать на планетарной защитной станции, и дело сделано…». Тот поднял руки и перебил его: «Так, подожди! Прямо на защитную станцию?! На угнанном корабле с незаконным товаром? Ты что, шутишь?». Хосе вздохнул: «Понимаю, я тоже не сразу уложил это в голове. Но таковы факты – практически вся нелегальная продукция этой фермы направляется экипажу защитных платформ этой системы. Поверь, это так – я бы не стал тебе лгать, учитывая, что мы сейчас буквально в одной лодке.».
Курс до дальней планеты был проложен, и приблизительное время прибытия компьютер наметил через пятнадцать минут. Эндан и Хосе, засыпая на ходу, играли в слова. «Контрмера!» – выпалил Эндан, оглянувшись в люк. «Антигравитация!» – послышалось оттуда. «Да как ты надоел! Это уже десятое слово на букву «я»! Ты заканчиваешь игру, а нам еще лететь и лететь, между прочим. Ястреб, предположим.». Хосе ответил: «Ну, я изначально предлагал в нормальные карты сыграть. Пусть будет бизон… подожди, у меня тут какая-то муть на приборах.». Эндан быстро забыл об игре, обеспокоенно спросив: «Что, они уже на хвосте?». Хосе чуть спокойнее ответил: «Да нет же. Биологический сканер выдает что-то в грузовом отсеке… если этот растяпа подсунул мне нестерильный продукт, то я расскажу ему многое о нем и его семье… Подожди, я схожу проверю.». Эндан поднял глаза на звезды, окружавшие его со всех сторон – через небо проходила широкая полоса Млечного Пути. Даже с куполом из динамического стекла, он с трудом мог долго смотреть на звезды – их яркое свечение туманило мозг, обманывало сознание. Ему хотелось лечь на изголовье, забыться на несколько минут, и дать голове отдохнуть. В конце концов, за рулем профессионал. Что может случиться?
Хосе, громко ругаясь, пинал небольшие цистерны, и переходил к другим, слыша глухой звук – задача не из легких, когда ты в невесомости, а вокруг так тесно, что яблоку некуда упасть – «грузопассажирский отсек» размерами едва ли превосходил крупный грузовой контейнер. Вдруг одна цистерна издала еще более глухой звук при ударе, чем обычно. Это было неожиданно – неужели туда по ошибке погрузили измельченную водоросль? Хосе аккуратно отошел от цистерны, положив ее на бок, и разомкнул замки на боках, открыв панель. В мутной зеленоватой жиже спиртового раствора разглядеть дно было невозможно. Хосе покачал головой, и, ничего не понимая, отошел на шаг от цистерны. Вдруг оттуда вылетел столб брызг, и из них показался человеческий силуэт – от неожиданности, пилот припал к цистернам, в ужасе смотря на поднимающуюся тень. Когда капли улеглись на пол, Хосе увидел незваного гостя. По ярко светящимся желтым глазам он узнал теллурианина – первого, которого он видел в своей жизни. Однако в этот момент, гость был совсем не похож на всемогущего транс-человека, вершину синтетической эволюции – он был закутан в мешковину, а его тело пронзали тонкие слабо светящиеся шрамы. Тем не менее, как только он обрел равновесие, он увидел Хосе – и уже замахнулся, чтобы нанести единственный необходимый удар. Пилот, не теряя времени, оттолкнулся и нырнул за прикрепленную к полу цитерну. В панике нащупывая орудие спасения, он вспомнил, что после отбытия с Обители швырнул сюда обе маг-винтовки, которые нашел в диспетчерской башне. Он схватил одну из них и встал в полный рост напротив пришельца, прицелившись ему в голову. Тот хриплым голосом пробормотал: «Что за дрянь. Тебя же учили, что эта идиотская баллистика меня разве что поцарапает.». Хосе, срываясь на крик, ответил: «Черта с два! Это разрывные патроны, они сделают из тебя фарш за одну очередь.». Тот помотал головой: «Проклятье, они же пробьют корабль… Мне просто нужно к Лейтен-1. Если мне нужно будет для этого всех вас убить и остаться без пары конечностей – это не такая большая проблема. Может, окажете услугу?». Хосе мрачно ответил: «Я скорее убью тебя, и последние секунды жизни буду торжествовать. Поверь, я не промахнусь.». Незнакомец ответил: «Что же, проверим твою реакцию.». С легким щелчком из его предплечия выдвинулось широкое темное лезвие. В этот момент в отсек брызнул свет, а на его фоне появилась темная фигура Эндана, встревоженно спросившего: «Что тут происходит?! Звуки тут, как будто ты войну устроил!». Хриплый голос ответил: «Почти. Не делай резких движений, а то твой друг умрет. Лучше наметь маршрут к попутному рейсу до Лейтен-1 – если твой дорогой селенит не наделает глупостей, вы доживете до того, чтобы рассказать эту поразительную историю…». Сердце Эндана выскакивало из груди. Незнакомец блестел желтыми глазами во тьме, и свет звезд из кокпита выдавал как наполненные страхом и отчаянием глаза Хосе, так и длинный, темный клинок, выходивший прямо из руки нападающего. Неужели… «Стого Аками?..» – выдохнул Эндан, смотря в глаза незнакомцу.
Тот, не опуская лезвие, повернул голову и пригляделся сквозь темноту в лицо Эндана, после чего, наконец, удивленно заметил: «Поразительно. Кажется, я все-таки не ошибся маршрутом. Что же, рад что ты здесь. Можешь попросить его перестать в меня целиться?». Хосе в первобытном ужасе переводил винтовку то на Эндана, то на Стого, пытаясь хоть как-то разобраться, что происходит. Эндан мягко приподнял руки и сказал: «Слушай, он тебе не враг. Это Стого – он меня возродил из мертвых. Может, опустишь пушку?». Хосе нервно крикнул: «Черт побери! Ты не можешь говорить это серьезно?! Мы можем убить теллурианина! Ты родился в другом мире, ты понятия не имеешь, что это такое. Это не человек. Это проклятый киборг, чуждый разум, восставший против всего человечества. Пусть мы умрем, но мы должны его уничтожить!». Эндан покачал головой: «Поверь, я знаю, кто такие теллуриане. Меня убил один из них. Мой сводный брат, с которым я вырос, сделал это. Но пойми, все люди – разные, и теллуриане не исключение. Стого всего лишь хочет закончить войну…». Хосе, все же удивленный историей, ответил с долей скептицизма в голосе: «Конечно, черт возьми, он хочет закончить войну! Он хочет закончить ее победой Конвенции! Ты серьезно думаешь, нам найдется место в новом мире, который они строят для себя? Я не величайший патриот Протектората, но он хотя бы не планирует устроить геноцид моего народа!». Стого покачал головой и вмешался в спор: «Я действительно хочу победы Конвенции. Но мне нужно это не за тем, чтобы истребить ваш народ. Я лишь хочу выжить, вот и все. Новое поколение теллуриан, в основном, не испытывает такой жгучей ненависти к вашему народу, как вы думаете. Нам нужно лишь уничтожить мехкорпов, чтобы вы отступили к своим планетам. Тогда мы, возможно, сможем убедить Магистрат не ввязываться в жестокую войну на уничтожение на ваших территориях.». Хосе пробормотал: «Отличное начало. Итак, мы будем отрезаны от звезд, приговорены к заточению на наших планетах, так еще и к жизни в страхе кары с небес. Чертовы узурпаторы…». Эндан вздохнул и ответил: «Я не ищу справедливости в этой войне. Так или иначе, втроем или по одиночке, мы никак не повлияем на ее исход. Я всего лишь хочу сказать, что буду искать Республику до последнего вздоха, до последней капли крови, и надеюсь на помощь… вас обоих. Возможно, именно наши потерянные братья смогут помочь нам закончить эту войну.». Стого сложил лезвие и демонстративно отвернулся от направленной на него винтовки со словами: «Я согласен.». Хосе еще немного подержал ее, после чего выругался, положил ее на пол и молча уселся в дальнем углу отсека, смотря за тем, что произойдет дальше. Эндан сел на привязанную цистерну и жестом пригласил Стого сесть рядом, спросив: «Ну, если честно, мне очень интересно, как ты выбрался из ядерного взрыва. Поделишься историей?».
Стого горько усмехнулся и начал: «Ну, как ты заметил, я ничего не смог сделать, чтобы спасти Исиду. Проснулся я под обломками кабины, под звуки сражения в салоне. Не знаю, застал ли ты его – подозреваю, тебя нашли раньше, чем это все кончилось. Я очень хотел помочь Исиде, но инстинкт во мне понимал, что она обречена, так или иначе. Мне пришлось спасаться любыми способами – конкретно говоря, я разогрел лезвие в раскаленных обломках маневрового двигателя, и резал палубу до тех пор, пока, чисто благодаря удаче, не достиг туннелей обслуживания. Я бежал изо всех сил, но в итоге из-за перепада давления туннель разорвало, и мне пришлось пять минут ползти через открытый космос, по обломкам, к кораблю. Чуть не потерял сознание, но вроде как-то осилил путь до оборванной трубы системы жизнеобеспечения. Там надышался чистым кислородом, отравился. Меня вытащили из трубы какие-то механики, которые думали, что трубу забило трупом селенита, погибшего в ангаре. Пришлось прирезать их, а отсек сжечь, чтобы не оставлять улик. Потом через инфраструктурные туннели проник в грузовой отсек и нашел компьютер с накладными на перевозимый груз – первую половину пути я преодолел в ящике для захваченного цветмета, по прибытию меня все-таки нашли работники сортировочного центра на Альфе Центавра – пришлось опять оставлять след крови и искать ящик с чем-нибудь относительно живым, чтобы сбить сигналы. Слава Пророку, я нашел контейнер с питательной средой, который как раз отправлялся к Лейтен-3, ближе к более спокойной границе Протектората с Конвенцией. На этот раз я высадился без приключений – попав на ферму дрожжей, я обнаружил, что о разрешении на стыковку просит голос, до невозможности похожий на твой. Тогда я спрятался в первом попавшемся ящике на складе готовой продукции… И вот я на месте.». Эндан заметил: «Если честно, ты как-то быстро согласился поучаствовать в моей безумной экспедиции. Я думал, тебе сейчас нужно любыми способами попасть на столичный мир. Разве это не так?». Стого вздохнул и ответил: «Понимаешь… Я действительно не знаю, что делать. Сам проект мирной развязки войны за Землю был, можно сказать, личным детищем Исиды. Теперь, приди я хоть с испытанной формулой вируса для истребления селенобактерии, Магистрат лишь пожал бы плечами и предложил бы самостоятельно пойти и воспользоваться им. Жаль, что внутренняя политическая грызня поставила крест на таком амбициозном проекте.». Эндан острожно спросил: «Но почему они не приняли бы ее у тебя?». Стого сложил руки на коленях и начал рассказ: «Пойми, Исида была возможно последним теллурианином второго поколения, которая не испытывала глубокой ненависти к вашему народу. Спустя буквально неделю после начала войны за Землю, когда наши силы еще брали Плутон, она пришла в Пурпурные Залы, и поставила Магистрат перед фактом – она берет свой тяжелый катер разведки «Ангермер», снимает с него все вооружение, находит помощников в деле, и отправляется в глубокий тыл врага, чтобы захватить, так или иначе, схему создания селенобактерии, который она принесет Магистрату. С каждого магистра она взяла торжественную клятву, что если она действительно принесет обещанные данные, Магистрат сделает все, чтобы довести проект до конца – вложится в разработку вируса, который уничтожит мехкорпов и позволит закончить войну без дальнейшего кровопролития. Иными словами, она сделала невозможное – уговорила Магистрат на второе в истории человечества перемирие с вами. Теперь-то ты понимаешь, какого человека мы потеряли? Однако она потерпела неудачу. Мы потерпели неудачу. И теперь, за это заплатим мы все – будь то синеглазые, желтоглазые, или белоглазые. Все без исключения.». Хосе сидел с широко раскрытыми глазами. Он и подумать не мог о том, что сейчас рассказывал Стого – это был совершенно иной мир, который переворачивал его представление о теллурианской нации. Теллурианское общество, как оказалось, не менее сложное в своей структуре, чем их биология. В этот момент Эндан встал, достал кредитный чип, и сказал: «Вы тут возможно не заметили, но мы уже находимся на геостационарной орбите над планетарной оборонной батареей. Судя по тому, что мы еще не превратились в мелкодисперсную космическую пыль, сообщение о наших проделках не дошло до этой системы. В одном я уверен – необходимо разместить Стого так, чтобы его не обнаружили при отгрузке товара.». Хосе неуверенно заметил: «Возможно, стоит разместить его в кокпите?». Эндан неловко замахал руками в невесомости: «Не забывай пожалуйста, что купол кокпита прозрачный. Даже если откуда-то взять темные очки, то его насквозь выдает серая кожа и светящиеся шрамы. У меня есть ужасная идея, и Стого она точно не понравится…».
«Серьезно?! Он просто так доверился тебе и разместился в торпедном отсеке? Он ведь понимает, что одно нажатие кнопки – и мы с ним больше не увидимся?» – удивился Хосе. Эндан улыбнулся: «Не все так просто. Попробуй так сделать, и будешь очень удивлен, когда увидишь углеродный клинок, торчащий из своей шеи. Теллуриане умеют существовать в открытом космосе до десяти минут, чего конкретно для Стого – более чем достаточно.». Эндан открыл коммуникационный канал и пробормотал: «Э-э-э… Транспортный корабль с припасами на связи. Запрашиваю разрешение на посадку.». Ему в ответ послышался низкий, серьезный голос: «Разрешение выдано. Проследуйте на шестую площадку.». Хосе, весь вспотевший от волнения, дождался окончания связи и тихо произнес, как будто не ожидая такого исхода: «Надо же… получилось.». Эндан усмехнулся: «Непохоже, чтобы они были в максимальной готовности.». Посадочная площадка оказалась не обычной платформой – когда шасси Кортика коснулось ее, она мгновенно спустилась вниз, переместив космолет в подземный ангар – над ним тут же сдвинулись сегменты герметичной двери. Эндан вышел из кабины, немного походил по посадочной площадке, привыкая к небольшой, но все же гравитации, карликовой планеты. Ворота в ограждении раскрылись, и на передвижную площадку зашел немолодой человек в светло-коричневой форме войск Протектората. Очень формально подав руку в приветствии, он поправил очки на глазах и учтиво спросил у Эндана: «Благодарю за своевременный рейс. Как скажете, во сколько оцените свой груз?». Эндан вспомнил слова пилота и манерно ответил: «Тридцать тысяч кредитов, если вас устроит такая цена.». Пожилой военный помрачнел и сплюнул на грязный от гари и машинного масла пол: «Ну да, разумеется… цена вашему труду – пятьсот кредитов максимум, но вы, проклятые стервятники, готовы погреть руки на костре нашей разрухи. Бери свои кредиты и проваливай, вольный…» – он вернул угловатую карточку Эндану и, хромая, ушел обратно через дверь – за ней на долю секунды было видно, как два селенита пронесли на носилках цилиндр, похожий на бомбу, из темно-фиолетового сплава, маркированный белым округлым знаком. Эндан отвернулся, сел в кокпит, и, под мерный стук крана, задумался о происходящем. Вдруг, Хосе словно прочитал его мысли: «И тебе тоже интересно? Почему некогда могучие бастионы, участвующие в победе над Виолом, теперь представляют из себя такое жалкое зрелище – взятки, беззаконие, контрабанда? Я был здесь до вторжения… все было совершенно по-другому. Люди-то вроде те же – а реальность совершенно другая.». Эндан пожал плечами: «Мне кажется, меняются сами люди. Война ломает дух людей, обесценивает их жизни и их труды – и неважно, какая сторона победит, оба народа будут нести печать сомнения и разочарования.».
«Если вы думаете, что в торпедном отсеке лежать неудобно, то вы совершенно правы. Впрочем, не забывайте, я так провел последние пару дней.» – сказал, потирая голову, Стого: «Я так понимаю, мы уже взлетели с базы селенитов?». Эндан кивнул: «Да, буквально полчаса – и мы состыкуемся с попутной баржей до Тау Кита. Слушай… пока мы летим, я бы с радостью послушал историю Второй Эволюционной Войны, желательно – с самого начала. Если честно, я до сих пор практически ничего не понимаю. Почему Магистрат так сопротивляется мирному договору, что его приходится буквально вынуждать к планам перемирия?». Стого оглядел сидящих рядом с ним Эндана и Хосе и сказал: «Да… Видимо, мне многое придется рассказать. Ну что же… начну с начала.». Он подошел к светящейся двери в кабину, и на фоне безразлично сверкающих звезд, сложив руки за спиной, начал рассказ: «Три года назад, в две тысячи сто девяностом году, Магистрат уже имел практически гарантированные данные о том, где находятся «границы» звездной экспансии Протектората, и посылал регулярные разведывательные миссии в это пространство. Думаю, для вас не станет сюрпризом, что подобные экспедиции проводились и в отношении наших границ. Я думаю, вы отлично знаете, на какой ноте были разорваны отношения Конвенции и Протектората двадцать три года назад…». Эндан отметил: «Честно сказать, понятия не имею.». Хосе вмешался: «Я тебе потом дам почитать «Воспоминания Первого Маршала». Отличное чтиво, там все про это рассказано.». Стого продолжил: «Ну, или почитай «Проциониаду» на любой многофункциональной станции Конвенции. В общем, скажу прямо – Исход тяжело ударил по теллурианскому народу, вынужденному отступить глубоко к неизведанным звездам, чтобы восстановиться и нанести ответный удар. Так что, пожалуй, было ожидаемо, что к маю 2090 мощнейший Глизеанский Флот Семи Звезд выдвинулся к крупнейшим обитаемым мирам Протектората в глубинных секторах – Тау Кита, Грумбридж 1618, и 70 Змееносца. Пока Вольферианский флот защищал фланги, атакующая сила смяла жалкое сопротивление на всех трех звездах Лейтенского рукава за считанные месяцы – и вышла к важнейшему центральному миру, единственной землеподобной планете в Лейтенском рукаве. Там Глизеанский флот ввязался в быструю, однако очень кровопролитную схватку с концентрированными силами Протектората. Когда он все же выбил обороняющиеся силы с позиций на орбите Тау Кита 4с, командующий атакующего флота приказал крейсерам взять крупнейшие города в прицел, и предъявить ультиматум маршалу флота Протектората. Но то, что произошло дальше… Этого не ожидал никто. Во время переговоров о капитуляции на орбите газового гиганта Тау Кита 4 встретились два крупнейших флагмана столкнувшихся сторон – одним из них был Экскалибур, старый крейсер, который отметился еще во время Исхода. С тех пор он, разумеется, прошел многократную модификацию, но все же. Ему противостоял не менее крупный крейсер «Амарок» под прямым командованием магистра Инэвити…».
Эндан от неожиданности аж встал, ударившись от резкого подъема в невесомости об потолок: «Что?! Как, еще раз, его зовут?!». Стого вздохнул и повторил: «Виол Инэвити. Буду удивлен, если тебе про него не рассказала Исида – у нее с ним давние разногласия.». Эндан взял себя в руки и дрожащим голосом произнес: «Я… тебе чуть подробнее расскажу о нем, когда ты закончишь. У меня есть некоторая… общая история с ним.». Стого удивленно усмехнулся: «Что же, мне трудно сдержать любопытство. Магистры, как и все теллуриане первого поколения, не любят разглашать информацию о своих первых десятилетиях жизни…» – перейдя на серьезный тон, он продолжил: «Итак, два крупнейших корабля встретились. Виол был уверен в своих силах как никогда – он выдвинул жесточайший ультиматум, который еще долго будет обсуждаться среди теллуриан… Так или иначе, он сказал, что либо маршал уводит свои силы отсюда на полгода, либо его инновационные Деквизиторы прицеливают свои нейтронные лучи на крупнейшие центры расселения селенитов – эффективно уничтожая всю колонию. Однако, Исида, которая тогда была в составе Глизеанского флота, описывала ответную речь маршала как чрезвычайно сбивчивую, непонятную – он выглядел как безумец. Он что-то говорил про то, что селениты и теллуриане подписали человечеству приговор, и теперь оба народа заслуживают лишь очищения с лица галактики. Знаешь, я несколько лет прожил на крупнейшем центре изучения гиперпространства, и могу предположить, что это явные признаки алой лихорадки – тяжелого психического расстройства, возникающего у пилотов в гиперпространстве. Впрочем, пусть здравомыслие маршала и подводило, его непревзойденный стратегический интеллект ни одна болезнь не отняла. Он применил на Амарок невероятное оружие – антиэнергетический заряд, который отправил противника в гиперпространство. Я чуть-чуть поясню суть этого явления, хотя сам с трудом понимаю, как это возможно. Как известно, все наши заряды для перехода в гиперпространство, вопреки распространенному заблуждению, являются упорядоченной массой позитронов, а не антиводорода, который бы попросту разрушил корабль. Так вот, при аннигиляции более трех литров позитронов в мощном электрическом потоке, образуется де-эйнштейновский пузырь избыточной энергии, который переносит всю массу, попавшую в него, в гиперпространство.».
Эндан всплеснул руками: «То есть его просто отправили в гиперкосмос? И в чем смысл?». Стого нахмурился и продолжил: «Ну можно не перебивать, а? Смысл был. Из-за гипер-репульсирующего эффекта, возникающего при задействовании гипердвигателя вблизи источников гравитации, корабль унесло далеко от исходной звезды – Амарок вернулся только через неделю, появившись у звезды глубоко во внутренних территориях Конвенции – около Сириуса. Корабль был глубоко поврежден – он превысил в семь раз максимальный рекорд непрерывного пребывания в гиперпространстве, так еще и пролетев невероятный путь без дозаправки. Корпус пронзали копья обогащенной материи – что указывало на то, что естественный планистатический пузырь, который образуется путем ускорения корабля в гиперпространстве, был неоднократно поврежден. Самого Виола нашли в затопленной расплавленным металлом кабине, едва живого. Но что самое удивительное… После такого путешествия все ожидали, что остаток жизни он проведет в слепом безумии. Но после нескольких часов починки его внутренней структуры он мгновенно вернулся к большой политике – на корню прервал процесс выбора нового магистра и взял руководство Глизеанским Флотом железной рукой. Как оказалось, после применения гиперпространственного заряда на Амарок, Экскалибур, получив серьезные повреждения от Глизеанского Флота, включил маршевый двигатель и устремился в сторону планеты. Из-за глубокой модификации корпуса, которую, как мне кажется, он позаимствовал из наблюдений за теллурианским ковчегом «Исход», он смог преодолеть атмосферу и врезаться в океан планеты. Вопреки известному заблуждению, катастрофа, стершая с лица планеты все колонии селенитов, была вызвана не кинетическим ударом по литосферной конструкции, а в первую очередь, огромным нагревом океана. Килотонны воды, вскипяченные раскаленным остовом Экскалибура, не только вызвали мощное цунами, но еще и на долгие годы закрыли планету паром, вызвав серьезный парниковый эффект, который тяжело отразился на привлекательности этой планеты – это не только сняло с планеты статус самой перспективной колонии Протектората, но и вынудило жителей срочно эвакуироваться. Глизеанский Флот, лишенный не только флагманского корабля, но и тяжело отвоеванного преимущества для переговоров, начал отступление к границам пространства Конвенции. К 2191 году, когда отступление было почти завершено, очень многие теллуриане серьезно сомневались в идее Эволюционной Войны. Тау Кита 4с стала мощным символом, что человеческая непримиримость может сделать с величайшими жемчужинами космоса…» – Стого вздохнул, покачал головой, и продолжил: «Однако, Виол практически собственноручно повернул теллурианское общество обратно на путь войны. Самое удивительное, что после своего путешествия через гиперпространство он не только не потерял рассудок, но и получил новые невероятные способности. Одна из них заключалась в том, что Виол мог видеть, проходя через гиперпространство, перемещение кораблей глубоко в космосе Протектората. Благодаря этому дару, он выждал пару месяцев, подготовил флот, и, улучив идеальный момент, вторгся в Солнечную систему. Виол очень хорошо знал, на каких эмоциях теллурианской общественности нужно сыграть – Солнце всегда занимало особое место в душе теллуриан старших поколений. Благодаря грамотному планированию, все планеты Солнца очень быстро пали в руки Виолу – даже Земля. Однако, несмотря на огромный рост энтузиазма во Флоте – многие даже предлагали сделать решающий рывок к Офале – и наконец взять столичный мир Протектората, подписав ему приговор, Виол четко понимал, что их ждет. В последующие два месяца Глизеанский Флот с невероятной скоростью возводил укрепления, минные поля, ловушки, готовил засады дронов. Вся система превратилась в один большой военный лагерь. И вот, к новому 2193 году, мощнейший флот Протектората вернулся в систему. В этот день мы четко поняли – это сражение на смерть. В Протекторате был человек, который обладал не меньшим упорством и умом, чем магистр Инэвити – и это сделает вторую Эволюционную Войну самой кровопролитной в истории. Он привел невероятно мощную армаду кораблей, каждый из которых мог противостоять теллурианским судам аналогичного класса – в первую очередь даже не благодаря технологичности, а благодаря адаптивному гению мехкорпов, которых, очевидно, собирали со всех планет Протектората – каждый из них был способен анализировать, структурировать и вырабатывать стратегии, которые идеально работали против наших уникальных стратегий. В итоге, мы имеем крайне тяжелую ситуацию. Даже без Цвайхандера, который заметно ускорял тотальное уничтожение противостоящих сторон, и без Амарока, который был вынужден отступить вглубь территорий Конвенции, чтобы наблюдать за перемещениями противника, нельзя точно сказать, кто победит, однако разрушения будут колоссальными – Земля повторит судьбу Тау Кита 4с. Проигравшая сторона останется практически беззащитной перед наступлением противника – теллуриан, или селенитов, ждет жестокая жатва. Так же, как Виол не пощадит ни одного селенита, Маршал не оглянется на мертвого теллурианина. И вот теперь мы где-то здесь на исторической линии, в небольшом перерыве между двумя важнейшими историческими событиями…».
Стого отошел от проема, сел напротив слушателей и сказал: «Вот так вот. Судя по всему, мы уже должны быть на траектории рандеву с лайнером. Старик, не окажешь честь? Я бы, если честно, не хотел бы им показываться.». Эндан пожал плечами и вновь пошел запрашивать разрешение на стыковку. Все прошло гладко – из наушников раздалось равнодушное: «Стыковка разрешена. Переходите к ангару 5.». Когда Кортик соприкоснулся с зернистым стальным полом ангара, Эндан понял, что Эмили была права – оплата из ангара была действительно отличной идеей. Проходя по пустынному металлическому полю, набитому небольшим межпланетным транспортом разного калибра, он предвкушал возможность наконец хорошенько поспать. Возможно, хотя бы в этот раз получится не слышать эти проклятые голоса в голове?
Глава IX. Высадка в прошлое
Эндан проснулся, отчаянно хватая воздух ртом. Ощущение было такое, как будто его вытащили из-под воды после нескольких минут отчаянных попыток всплыть. Рядом с обеспокоенным видом сидел Стого. Он осторожно спросил: «С тобой все нормально? Я вколол тебе немного никотиновой кислоты из аптечки, по-видимому, у тебя тяжелая реакция на перелеты в гиперпространстве. Честно сказать, все симптопы указывают на развитие алой лихорадки. Если так будет продолжаться и дальше, нам придется найти тяжелые наркотические средства просто для того, чтобы ты мог пережить перелет через гиперкосмос…». Хосе из кабины мрачно сказал: «Ему необходимо будет самому управлять перелетом. Ты ведь это отлично знаешь, недавно же говорил, что изучал гиперпространство.». Стого покачал головой: «Нет, у нас такие исследования практически не проводятся. Всем же известно, что больше одного теллурианина на корабле практически никогда не бывает. Так вот, ты отлично понимаешь, что если у него случается припадок только из-за сдвига квантовых скоростей, то что будет, когда он возьмется за астронавигацию? Я не думаю, что корабль под его управлением хотя бы один световой год пролетит в нужном направлении…». Эндан вдруг встал во весь рост, и звонко стукнул по переборке между кабиной и отсеком. Его щеки пылали – скорее всего от того, что Стого вколол ему по-теллуриански огромную дозу препарата. Когда спорящие вглянули на него, он сказал: «Стого, черт возьми, я только что видел, как магистр Глизеанского Флота собственноручно испепелил целый город.». Стого тихо сказал: «Это же невозможно. Он сейчас на… а, я понял. Продолжай пожалуйста.». Эндан, скрипнув зубами, продолжил: «Видишь ли, еще до Реманской Республики появлялись некоторые объединения, которые встали поперек общего хода войны, последовательно проводя политику неприсоединения… и среди них был один город, остающийся островком так вот, Виол не пощадил никого и ничего – а когда огненные столбы и клубы едкого дыма, от взрыва грязной бомбы в центре города, пронзили небеса, под светом адского пламени он написал манифест. В изголовье он написал: «Ничто не остановит эволюцию человечества.» … Проклятье, я не могу избавиться от этих воспоминаний. Тот самый город, Нью-Хемен, который он уничтожил, был первым и единственным в истории местом, где даже во время войны теллуриане и люди жили в гармонии. Я слышал много легенд про это место – это был тот самый редкий город, который не затронули всемирные экологические катастрофы, но при этом за ним оставалось достаточно промышленности, чтобы обеспечить достойную жизнь как бежавшим туда чистым людям, так и теллурианам. Было распространенное мнение, что теллуриане, предпочитающие бегство в Нью-Хемен войне под флагом ОВЧ, просто рождены слишком слабыми умом и телом, чтобы защищать свой народ. Но это неважно – важно, что когда я наконец смог проделать свой путь к обещанному оазису среди хаоса войны, я увидел лишь догорающие угли – как и везде, где побывал Виол. Таков его почерк, можно сказать. Знаешь, совсем недавно, когда я ничего не помнил, все было в тысячу раз проще…».
Он поднялся, прошел мимо погруженного в мысли Стого, сел на кресло второго пилота, положил руки на приборную панель, и сказал: «Нам необходим корабль с гипердвигателем. Есть идеи?». Хосе покачал головой: «Совершенно никаких. Пока ты рассказывал свои истории из Старого Мира, я воспользовался автотелескопом и просмотрел все корабли, которые после сражения сгребли над экваториальной полосой Тау Кита 4с. Рядом ни одного грузового корабля, а на всех относительно целых кораблях, которые я видел, глубокие разрезы посередине.». Эндан спросил: «Подожди, неужели с кораблей забирают только гипердвигатели?». Хосе пожал плечами и ответил: «Да, пока что только их. Мощностей реквизиционного флота не хватает, чтобы полностью разбирать корабли, а единственной технологией, одновременно обладающей огромной стоимостью и не претерпевшей практически никаких изменений со времен Исхода, а значит, универсально совместимой, все еще остается гипердвигатель. Плюс, если вдруг у преступников какой-то системы появится эта технология, они станут практически неуловимыми… поэтому, в принципе, можешь даже не рассчитывать его достать из обломков сражения. Надеюсь, у тебя есть какие-то другие идеи, как обычно.». Эндан задумался и сказал: «Слушай… а помнишь, Стого рассказывал, что Экскалибур при столкновении вызвал экологическую катастрофу в первую очередь за счет нагрева, а не столкновения?». Хосе пожал плечами: «Какая вообще разница? Ты что, хочешь сказать, что там что-то осталось в целости? Колоссальные температуры наверняка расплавили корпус в раскаленный шар металла, который и вскипятил океан.». Стого улыбнулся и заметил: «А вот это действительно любопытное предложение. К слову, по очень обрывочным сведениям отступающего Глизеанского Флота было обнаружено, что Экскалибур не только имел все шансы пережить падение, но кроме того, даже сам маршал мог остаться в живых. Все это наши войска узнавали за тем, чтобы, в теории, захватить то самое устройство насильственного перемещения в гиперпространство, разобраться в его строении, и найти способ вернуть корабль Виола. Однако ему удалось выйти живым и без помощи соратников, так что теорию о выживании маршала быстро забыли.». Эндан вывел информацию о планете на экран, измерил параметры, и пришел к выводу: «Это будет непросто… Однако, я думаю, что у нас получится совершить высадку на планету. Основной проблемой будет, разумеется, практически километровая в глубину завеса перегретого пара, которую сопровождает невероятно горячий воздух внутри – более пятидесяти градусов, и это только в полярных регионах. Я полагаю, что нам с Хосе придется запустить незначительную часть охладителя из контуров корабля в рециркуляционные системы своих костюмов – но это еще не все. При входе в атмосферу, мы выбросим практически весь охладитель – согласно расчетам бортового компьютера, это единственный способ выжить в этом облаке. И только затем мы наконец сядем в предполагаемом месте крушения Экскалибура. План, разумеется, не идеальный – но, строя догадки из имеющейся информации, можно предположить, что после катастрофы до нас там никто еще не высаживался. Если Стого прав и корабль действительно пережил крушение, то мы без труда сможем достать из его контуров охладитель для обратной дороги… а также добыть заветный гипердвигатель. У вас есть какие-то предложения?».
Хосе покачал головой: «План, в общем-то, самоубийственный – как обычно. Почему бы и не сесть на планете, превращенной в кипящий ад, не имея даже барозащитного скафандра? Почему бы не пустить токсичный корабельный охладитель по трубкам системы жизнеобеспечения? Впрочем, я доверяю тебе. Твои безумные планы, пока что, полностью себя окупили.». Стого рассмеялся: «После того, как вы угнали тяжелый истребитель с невероятно защищенной базы прямо у линии фронта Эволюционной Войны, я, пожалуй, ничему не удивлюсь. Однако здесь действительно нужно действовать максимально осторожно. За последние два года мы не получали данных о том, что происходит на планете – единственное свидетельство целости корабля – снимок сверхпрочного зонда, который сфотографировал мутную тень под водой, напоминающую по очертаниям корабль. Надо понимать, что скорее всего, он уже давно был вынесен на берег мощнейшим приливным течением, которое вызвано близостью газового гиганта.». Эндан кивнул: «Что же, Хосе, тогда отвези нас туда. Дай знать, когда выведешь нас на орбиту.».
Эндан с восхищением глядел через купол на раскинувшийся вокруг пейзаж. Наверху все небо занимал огромный газовый шар – исполосованный синими прожилками различных оттенков, из-за расстояния он казался того же размера, что и планета под ними – она сверкала серо-белыми оттенками верхних слоев атмосферы. Иногда голубые точки молний пронзали мутную скорлупу планеты – и снова пропадали. Как гигантский паровой котел, ветер сгибал и закручивал паровые облака в невероятные формы, словно в болезненном сне. Лишь вспомнив, что это – результат тяжелой катастрофы, Эндан смог отвести глаза и сказать: «Хосе, веди нас вниз. Поставь травление клапанов охладителя на десять процентов.». Хосе шутливо отдал честь: «Так точно.». Пейзаж сменился – Кортик нырнул в бушующую пучину парового океана, оставив холодный космос позади. Приборы на панели окрасились жуткими цветами – за бортом показывало около ста тридцати шести градусов, а корпус сотрясал грохот – космолет с огромной скоростью проходил через густые облака. Эндан с трудом боролся с головной болью – темература в салоне стремительно росла. Когда сил уже почти не осталось, он постучал по переборке и крикнул: «Переключайте клапаны на двадцать процентов! Иначе мы тут заживо сваримся!». Откуда то послышался скрежет – Стого сидел рядом с вентилем, не обращая внимания на температуру. Эндан, наконец, смог хлебнуть горячий воздух, встал на ноги на трясущемся полу… и увидел, что Хосе упал в обморок за панелью управления. Он подошел к аптечке на стене, достал оттуда нашатырь, оторвал лоскут ваты, и обильно плеснул туда пахучего раствора, кинув вату под сиденье пилота. Спустя секунду, пары аммиака наполнили кабину, и Хосе медленно поднялся с приборной панели, захлебываясь кашлем. Трясущимися и посиневшими руками он схватился за рычаги и дернул их на себя – в этот момент, с громким гулом белая завеса отпустила корабль – вокруг раскинулись закрытые туманом холмы и реки, до самого горизонта. Все было едва видно – вечная ночь настала на планете после того, как паровые облака закрыли планету. Напоследок он прохрипел: «Пусть Стого откроет грузовую дверь в отсеке… В стратосфере достаточно воздуха, чтобы обновить воздух в корабле…». С легким щелчком дверь приоткрылась… и наполнила весь корабль волшебным воздухом, сладким, как сироп, и насыщающим, как холодная вода. Эндан, жадно вдыхая целительный воздух, спросил: «Подождите, как это возможно? Воздух тут должен быть крайне разрежен!». Хосе ответил: «Это все, что тут осталось от местного озонового слоя. Не бойся, отравиться этим практически невозможно, хотя форточку бы я на месте Стого уже закрыл. После прохождения раскаленного пара через озоновый слой, он невероятно истончился – теперь это лишь тонкая прослойка пятидесятипроцентного кислорода.» – он взглянул на приборы и заметил: «Ну, в кои-то веки все идет по плану. Видите, вот ту черно-оранжевую махину? Вряд ли это может быть чем-то, кроме как ржавым остовом Экскалибура. Судя по картине с дальних камер, его вынесло из океана далеко на берег, буквально вбив его в скалу. Предлагаю подлететь как можно ближе.». Эндан воодушевленно согласился: «Отлично. Давайте посмотрим.».
Кортик медленно проплывал над потрескавшейся землей, бурными реками, острыми каменными шпилями. Эндан заметил: «Честно сказать, я ожидал больше высохших рек. Судя по виду берега, уровень воды уменьшился не слишком критично. Как такое вообще возможно, учитывая что творится в верхних слоях атмосферы?». Стого принялся объяснять: «Понимаешь, вода увеличивается больше чем в тысячу раз в объеме при испарении. Поэтому, даже когда уровень океана падает всего лишь на семь десятых метра, мы получаем экологическую катастрофу. Сложно поверить, но когда-то здесь не только господствовал замечательный зеленый мох, но еще и паслись удивительные травоядные животные… Ничего подобного не было обнаружено ни на одной планете в известном космосе. Все это, потеряно…». Продолжить он не успел – жуткий грохот и скрежет пронзил космолет. Эндан крикнул: «Что за дрянь?! Где повреждения?». Хосе, пытаясь перекричать грохот горячего воздуха, неконтролируемым потоком ворвавшегося воздуха, ответил: «Оглянись назад! У нас открытое пробитие в днище грузового отсека! Долго не протянем, сейчас попробую сесть вон в тот карьер с глиной… К счастью, мы уже сбросили скорость. Если постараться, мы сможем даже выжить…». С громким шлепком Кортик повалился в серую массу.
Экипаж эвакуировался через грузовой люк – все остальные выходы были закрыты всепроникающей массой. Последним вылез Стого, держа в руках обе винтовки. Он остановился, оглянулся на корабль – он выглядел действительно плохо. Из клапанов, расположенных в конце небольших крыльев, поднимался легкий зеленоватый пар – это были остатки охладительной смеси, выходившие из внутренностей корабля. Основная проблема, разумеется, была похоронена в глине – это была пробоина в основном управляющем и энергетическом контуре, ведущем к двигателям. Корабль сейчас не смог бы даже подняться на пару сантиметров над землей. Стого протянул винтовку Эндану и сказал: «Скорее всего, нас сбили самонаводящейся ракетой. Это намекает на то, что более пяти тысячи человек экипажа флагмана могут быть еще живы… и теперь, стоят между нами и гипердвигателем. Я взял все патроны, которые у вас были, и пойду убивать.». Спокойствие Стого ошеломило Эндана. Он изумленно спросил: «Ну… ты же сначала попробуешь установить с ними контакт?». Стого отрицательно покачал головой: «Ни в коем случае. Ты издеваешься? Я же теллурианин, они будут стрелять в меня даже если я сам себе руки свяжу. Это вы могли бы с ними установить контакт, но мне кажется, контакт ракеты с днищем нашего судна был отличным доказательством того, что им глубочайше плевать на соглашения и договоренности. Кстати… меня удивляет кое-что. Почему они выстрелили по кораблю Протектората? Это же полный бред, они все наверняка должны были молиться дожить до этого дня, а вместо этого они сбивают каждого, кто мог бы в теории прийти им на помощь.». Хосе ответил: «Ну разумеется они нас сбили. Ты вообще представляешь, что столичные власти хотят сделать с первым маршалом? Он буквально уничтожил несколько сотен тысяч колонистов, вызвал экологическую катастрофу на самом перспективном мире в обитаемом космосе, и косвенно поучаствовал в завязке разрушительной войны за Землю. У нас никто не задумывался о том, что он мог выжить, но сделаю смелое предположение – если бы задумались, то только заочно выписав ему смертный приговор. Так что, Эндан, не расстраивайся. Каждого негодяя, которого уничтожит наш герой, уже полтора года как ждет трибунал.». Эндан покачал головой: «Это жестоко, черт возьми. Ты в курсе, чем ты вообще будешь стрелять? Это так называемые анти-теллурианские патроны, или разрывные микроядерные заряды. Любой, в кого ты попадешь, будет буквально разорван на куски от одного выстрела… но через три секунды после попадания, когда давление в пробитой капсуле детонатора станет критическим. Проще говоря, ты сейчас устроишь садистскую кровавую баню людям, которые здесь просто потому, что добросовестно исполняли приказ. Это неправильно.». Стого вздохнул, на секунду опустил глаза, словно удрученный необходимостью объясняться перед кем-то, а потом поднял их с таким же безразличным выражением, характерным теллурианам, и, стиснув зубы, сказал: «Я вот немного читал историю войны Исхода… и я помню, что первый маршал никогда не вел за собой людей, которые не верили в его безумные идеи. Когда он отправлялся в долгое преследование ковчега теллуриан, он сообщил своим войскам, что при желании, они могут прямо в тот же момент отправиться обратно на Ио, и не участвовать в невероятно рискованной погоне за Конвенцией. Впрочем, у него был какой-то талант к тому, чтобы убеждать людей – не больше трети экипажа Экскалибура тогда покинуло корабль. Что еще раз говорит мне о том, насколько несовершенна ваша общественно-психологическая модель… Впрочем, неважно. Меня больше забавляет то, что, отправляясь в глубины территорий Протектората, вы захватили только разрывные патроны. Неужели вы настолько боитесь теллуриан?». Хосе уже хотел ответить, но Эндан прервал дискуссию: «Ладно, это все абсолютно не имеет никакого значения. Важно то, что они возвели мощнейший оборонный периметр вокруг горы, которая образовалась из осевших пород на корпусе флагмана, и нам нужно прорваться сквозь него. Стого, попробуй изматывающую тактику – прячься и стреляй из укрытий. В идеале, они тебя не заметят – а благодаря разрывным патронам, ты успеешь посеять панику в их, и без того измотанных, рядах. Если повезет, ты выиграешь нам время и сможешь убрать противовоздушную защиту – а мы к тому моменту починим и поднимем нашу гордый летательный аппарат, и пустим четыре мощных лазерных лучемета в дело. Это окончательно вынудит их отступить – а ты сможешь пройти внутрь корабля, найти там тяжелый резак, и буквально выпилить оттуда гипердвигатель. Привяжем его тросами к Кортику, и вытащим оттуда. Сойдет?». Хосе не выдержал: «Ты что, издеваешься? Гипердвигатель просто порвет, когда мы будем проходить через верхние слои атмосферы. Это же сложнейшая техника.». Стого покачал головой: «Нет, план действительно неплох. Гипердвигатель – прочнейший элемент корабля. Мало того, что многократное экранирование не позволяет внешним факторам нарушить процесс перехода в гиперпространство, оно еще и сдерживает мощнейшую реакцию аннигиляции позитронных зарядов. Выдержать проход через облако пара оно точно сможет – а вот насчет вас я бы не был так уверен. Поэтому очень важно не забыть найти канистру охладителя для нашего великого побега. Что же, рассчитываю на вас с Кортиком – благослови нас всех Пророк.». Он вставил небольшой магазин, заполненный более чем сотней крохотных игл с желтым утолщением ближе к концу, пригнулся и исчез в сухом кустарнике. Хосе спросил: «А что, у них кожа серьезно не пропускает обычные иглы для маг-винтовки?». Эндан кивнул: «Ага. А еще у них кипяток вместо крови и глубочайший симбиоз с техническими приращениями тела – но они всячески убеждали меня, что мысли читать не могут… пока что. Ладно, давай займемся нашим корытом. Если выгребем глину из пробоины и проложим запасные контуры в синтакриловой изоляции, сможем устранить хотя бы наиболее критические повреждения обшивки – сами бронепластины, я надеюсь, Стого достанет нам из обломков.».
Пульсирующая ярость наполняла пальцы теллурианина. Ему было глубоко плевать на скрытность и план – он просто вышел из зарослей и накрыл очередью взрывных игл весь оборонительный бал, наспех собранный из грубых мешков песка. Ровно три секунды металлические шарики ударялись об его кожу, рвали мешковатый наряд – как наконец тела незадачливых стрелков разорвало на части. Стого не смотрел на море крови, которое он пролил – перед глазами было лицо Исиды, в отчаянии оглядывающейся на него, когда он пытался вывести корабль на курс отхода. Он вспомнил ее обещание вернуться на Землю, ее мечту… Все это было слишком тяжело для осознания. В эти секунды он даже поверил, что кровь древнего врага смоет горечь утраты. В Местном секторе только пятьсот тысяч теллуриан, а селенитов – больше миллиарда и ста миллионов. Чтобы искупить его утрату, ему придется убить около двух с половиной тысяч селенитов… Винтовка с бодрым тиканьем разбрасывала взрывные иглы во все стороны – из обломков шлюза выбежало несколько солдат, один из них достал из-за спины длинный цилиндр, положил его на плечо, присел на одно колено и с громким хлопком выпустил снаряд. Стого кувыркнулся влево, но ракета легко сменила направление, все еще смотря хищным красным конусом на него. В отчаянном жесте он взмахнул рукой, и лезвия вылетели из руки, описав окружность в воздухе, сформировавшую прочный круглый щит. Однако тяжелая ракета «земля-воздух» была более чем достойным противником его защитному устройству. Мощный взрыв сотряс землю, разделив сегменты щита как прутики веника. Огненный шторм буквально вырвал некоторые из них прямо из импланта на запястье, раскидав по растрескавшейся земле. Стого положил винтовку в проеме от вырванного сегмента, и выстрелил разрывной пулей в горло обладателю пусковой установки. Он в ужасе, с глазами навыкате, полез пальцами в окровавленную трахею в попытках достать капсулу – однако прошли роковые три секунды, и его грудную клетку разорвало на части. Стого попытался силой мысли убрать щит-имплант, однако сегменты лишь непослушно дергались на месте. Ударом плашмя он сложил их обратно в кожух и впихнул обратно в предплечье. Путь внутрь Экскалибура был свободен – он приложил палец к эндокоммуникатору на ухе и пробормотал: «Можете спокойно подниматься в воздух, я всех перестрелял. Того, кто сбил нашу посудину, тоже.». Оттуда раздался ошарашенный голос Хосе: «Подожди, мы же планировали убить только его. Ты что, уничтожил весь оборонительный вал? Там же только по моим наблюдениям было около пятидесяти человек!». Стого равнодушно заметил: «Значит, ты не очень внимательно наблюдал. Там было ровно сто четырнадцать человек, не считая тех трех, кто вел огонь с корабля. Сейчас я пойду внутрь, буду поддерживать связь. Сообщу, когда дойду до отсека с гипердвигателем.». С этими словами он переступил порог шлюза, ведущий в едва освещенный экстренными тритиевыми светильниками коридор. Через связь он услышал: «Надеюсь ты не занят… хотел задать вопрос общего характера. Ты слышал что-нибудь о том, выжил ли маршал?». Стого, перекидывая найденную на охранном посту ленту с анти-селенитскими картриджами для маг-винтовки через плечо, ответил: «Могу почти гарантировать то, что он выжил. Организация здесь на высшем уровне, на каждом шагу – ловушки и засады. Паникой и не пахнет. Тут два варианта – либо он окончательно промыл им мозги, создав армию фанатиков, либо он действительно имеет какое-то оружие особой мощи, с которым я пока не столкнулся. Я скажу, если узнаю чуть больше. До связи.». Он вошел в ангар, стоящий на пути к отсеку гипердвигателя. Там его встретил шквальный огонь из энергетического лучемета – по-видимому, оставшемуся от уничтоженного истребителя. В этот момент мимо него прокатился слишком знакомый шарик с бодро вращающимся колесом посередине – однако, к изумлению Стого, он вылетел оттуда, откуда он только что вышел, и, перескакивая вниз по ящикам, устремился к огневой точке. Мощный взрыв оставил лишь неглубокое, покрытое густой копотью, углубление в прочном полу грузового отсека. Стого поднялся и несколькими очередями подкосил остатки гарнизона в ангаре. Когда стрельба поутихла, из-за проема, пригнувшись, выбежал Эндан и приложился к ящику рядом с Стого. Он изумленно спросил нежданного гостя: «Как ты тут вообще оказался? Ты ведь понимаешь, что одного выстрела будет достаточно, чтобы либо убить тебя, либо обездвижить на всю жизнь? В конце концов, иди почини свой проклятый корабль, но не рискуй собой без смысла!». Эндан улыбнулся: «Тронут твоей заботой, но я и не планировал соваться на поле боя. Просто решил помочь со средней дистанции, а заодно выпилил пару бронепластин, чтобы починить наш космолет. Кроме того, я попробую прикрыть фланг, чтобы нас не обошли через технические коридоры. Как ситуация?». Стого покачал головой: «У них похоже не осталось вообще никаких разрывных патронов. Они не рассчитывали, что сюда заявится теллурианин, и, судя по всему, использовали всю взрывчатку для маскировки корабля под осадочными породами. Так что из серьезного у них только огневые точки. Надеюсь, у тебя еще остались умные гранаты?». Эндан достал ремень, на который было нанизано пять небольших шариков, размером с теннисные мячи, и Стого довольно улыбнулся.
Эндан устало шагал за своим неустанным спутником. Они прошли уже три ангара и один грузовой отсек – корабль был воистину невероятных размеров. Защитники воздвигали все новые преграды – то это был обвал конструкционных элементов, то огневая точка из лазерного лучемета, то аккуратно спрятанная мина. Эндан внимательно следил за ловушками и предупреждал Стого, который в первую очередь был занят беспощадным отстрелом нападающего экипажа. Наконец, они нашли герметичную дверь, которая вела в нужный отсек. Напор нападающих все усиливался – проходя по коридорам, Стого потерял преимущество, которое имел на открытых просторах ангаров и складов. Теперь атаки стали все более стремительными и опасными. Он обернулся и крикнул: «Черт побери, ты скоро?! Еще минута, и они точно меня застанут врасплох!». Эндан сидел, ковыряясь отверткой в электрощитке. Наконец створка открылась – Стого бросил последнюю гранату и нырнул в двери, тотчас же закрывшиеся. Эндан забрался по заранее подставленной стремянке к вентиляционному люку, напоследок откинув ее ногой. Выйдя в небольшое подсобное помещение, он проверил дверь, убедился, что за ним нету погони, и вызвал Стого по коммуникатору. Вместо него говорил совершенно другой голос – скрипучий и тяжелый…
Стого прыгнул в отсек гипердвигателя, наблюдая, как дверь за ним с щелчком закрылась. Он верил, что Эндан окончательно сломал ее – со спины к нему не подойдут. Однако повернувшись, он замер от ужаса. На него смотрел огромный, изрыгающий пар, мехкорп – однако, над ним, грубо приваренный стальными балками, была подвешена капсула из пуленепробиваемого стекла с прозрачной жидкостью, в которой шлангами был закреплен очень старый человек – он с трудом узнал в нем первого маршала, как его изображали в исторических мнемолентах. В капсуле было достаточно места, чтобы он мог держать в руках стеклянную астросферу, пучки оптоволоконных проводов из которой выходили прямо в отверстия в корпусе мехкорпа. Он обнажил свои передние лезвия, выставил два лазерных пулемета из корпуса, и даже выдвинул два мощных ракетных орудия из-за корпуса. Старческий голос раздался из недр гигантского робота: «Неожиданная встреча, теллурианин. Уже целый год я был избавлен от твоего вида…». Стого лихорадочно искал разрывные патроны в карманах, но ничего не мог найти. Последняя граната была выпущена – а никчемные кусочки металла, которыми он уничтожал селенитов, были совершенно бесполезны против бронированного панциря мехкорпа. Он силой мысли включил коммуникатор, но понимая, что ничего не может сказать, оставшись незамеченным, лишь надеялся на то, что Эндан услышит и что-нибудь придумает к тому моменту. Он поднял голову и спросил: «Подожди. Мне нужно лишь знать… Зачем ты это сделал?.. Зачем ты обрек себя на вечное изгнание в опустошенном тобою же мире?». Маршал скрипуче рассмеялся и ответил: «Все очень просто. Точнее, все стало просто, когда я понял великую мудрость. Народ Протектората… эти забитые, глухие и слепые жители грязных колоний и вычурных центральных миров, понятия не имеют, насколько же они бесполезны. Вот уже которое десятилетие нашу державу двигают отважные люди – синеглазые, которые кладут свои жизни на великий алтарь прогресса человечества каждый день. Впрочем, это огромное самопожертвование лишь помощь нашим всемогущим покровителям и слугам – мехкорпам. И после этого, разве ты не понимаешь, что вся искусственная эволюция была ужаснейшим поворотом событий? Вы возомнили себя богами, вынудив нас изменить себя, нести этот ужасный организм внутри. Мы были вынуждены подчинить саму смерть, чтобы не дать вам, беспощадным роботам, уничтожить все человечество. Сотни тысяч лет эволюции людей – и все впустую. Великая цивилизация пала, а скоро, падет и ее родная планета. Я понял это многие годы назад… И с самого начала второй Эволюционной Войны я делал все, чтобы сравнять наши шансы с теллурианами. Теперь я могу лишь надеяться, что война приведет обе сверхдержавы к взаимоистреблению – а когда все закончится, мои верные люди создадут новую цивилизацию – не зная ни угрозы теллуриан, ни искушения мехкорпов и искусственного разума. Очистив наши организмы от мерзкой заразы, мы сможем наконец создать общество, о котором люди мечтали тысячелетиями. А теперь, я наконец убью тебя, узурпатор.».
Стого еле увернулся от пролетевшего со свистом острейшего лезвия мехкорпа – спустя долю секунды, еще одно пронзило воздух рядом с ним. Припав к земле, он вскочил и описал полукруг около мехкорпа, сильно пнув его в сервомотор одной из ног. Тот с визгом моторов развернулся и почти подсек Стого, еле отпрыгнувшего назад. Он крикнул, уворачиваясь от лезвий в слепой зоне пулемета: «Постой… Но как ты собираешься восстанавливать цивилизацию силами лишь своего экипажа?! Они же все до единого синеглазые!». Маршал утомленным голосом пробормотал: «Я должен найти путь… Проклятье, иначе и быть не может. Слишком долго настоящие герои этой вселенной жили в нужде и бесчестии! Как только я смогу связаться с гиперпространством, я обрету знания, которые позволят мне не только дать людям возможность преодолевать магнитный барьер, но и обратить эффекты губительной радиации. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – там, за красной вуалью, лежит настоящее вселенское осознание. С ним, я не просто смогу возродить человечество – я приведу его к процветанию, невиданному раннее. Мне всего лишь нужно вновь вернуться туда…». Стого сделал кувырок, встав прямо перед мехкорпом, достал клинки из обоих рук, и начал контратаку. Он вспоминал все сложнейшие техники фехтования, которые помнил из программ Адаптации – обрушив шквал ударов на одно из лезвий, он последовательно уворачивался от другого. Когда он понимал, что гигантский противник загоняет его в угол исключительно за счет веса, в ухе послышался голос: «Пригнись!». В ту же секунду за его спиной прогрохотал мощнейший взрыв, и с жутким шипением огромная стальная стена расплавилась в небольшую желтую лужицу. Стого не мог поверить своим глазам – туннель с раскаленными желтыми стенками длиною более пятнадцати метров проходил через сожженные до неузнаваемости отсеки, выходя прямо наружу, под глумливое, грязно-белое, небо. Он приложил палец к уху и радостно крикнул: «Отличная работа! Как это вообще возможно?!». Нервный голос Эндана ответил: «Я взорвал кислородный бак… несмотря на расчеты, масштабы повреждений превзошли ожидания. Двигатель в целости?». Стого, убегая через туннель, оглянулся, увидел медленно, но верно, преследующего его робота, и радостно крикнул: «Я думаю, что да – видимых повреждений нет. Отличная работа! Я надеюсь, Кортик уже в небе? Мне бы не помешало обстрелять этого гигантского паука.». В канале появился Хосе: «Разумеется, я только подобрал Эндана. Скажи, когда он выйдет из корабля, и я загоню его обратно в землю!». Он выпрыгнул на сухую почву, подняв столб пыли, и принялся смотреть на дыру в корпусе. Как только две передние конечности со скрежетом обхватили ржавую обшивку, Стого молча постучал по коммуникатору на ухе. Из-за холма тотчас же вылетел Кортик, с еще не сглаженными швами в местах повреждений. Он слегка притормозил прямо перед гигантским механическим пауком, будто в замедленной съемке, раскрутил лазерные батареи, и выстрелил длинной и мощной очередью быстрых синих лучей, пронзивших тьму снопами искр. Из-за раскаленного корпуса гигантского робота вылетели две ракеты и ловко обогнули траекторию огня, устремившись к Кортику сверху. Хосе как будто не замечал ракет, но в последний момент провел резкий маневр уклонения, отлетев с линии огня – точные ракеты не успели сориентироваться и столкнулись с землей, с грохотом разверзнув воронки диаметром в пару метров. Дым рассеялся, и фасад мехкорпа выглядел ужасно – стекший раскаленный металл похоронил под собой как пулеметы, так и механические конечности. Они слегка подергивались, будто в какой-то роботизированной агонии. Лишь ракетница сзади осталась цела – однако Стого, не ожидая следующего ракетного залпа, разбежался и взобрался обратно в уже остывающее отверстие в корпусе. Зайдя с тыла обездвиженной боевой машине, он с размаха ударил по соединению машины с ракетницей – она едва сдвинулась на пару сантиметров, оставив след из жидкого металла. Еще несколько ударов – и с жутким скрежетом мехкорп ударился об землю. Ракетница была смята – последний оплот сопротивления машины уничтожен. Он подошел и достал из боеукладки две ракеты, так и не выпущенные в летающее судно. Уже было принявшись переоборудовать их в бомбу, он вдруг вспомнил про капсулу, с трудом пережившую падение из корабля.
Маршал едва шевелился, придавленный к стенке капсулы. Стого усмехнулся и подключил обугленный провод от динамика мехкорпа к капсуле. Тут же послышался испорченный помехами голос: «Поразительно… теллурианин воюет не в одиночку. Я слышал, вы пришли за моим гипердвигателем? Тогда будьте уверены, в Колодце Правды когда-нибудь вы поймете все то, что понял я. И только тогда вы сможете осознать, насколько велико то преступление, которое мы совершили против самой Природы. Теперь… похороните меня вместе с моими знаниями, с моей мудростью.». Неожиданно, Эндан подошел к капсуле и покачал головой: «Нет, старик. Никаких шансов, что мы похороним тебя с астросферой. Стого, открой капсулу – нам нужна эта штуковина.». Стого, даже немного удивленный резкой переменой в голосе соратника, пожал плечами и с размаху воткнул ручной клинок в стенку капсулы, высвободив немного прозрачного, желатиноподобного состава наружу. Маршал, безумными глазами смотря на приближающуюся смерть, еще крепче вцепился в стеклянную сферу, крикнув: «Нет… Мне нужно провести последние секунды в тишине… Прошу вас! Лишь когда я включаюсь в мозг мехкорпа, у меня получается спастись от голосов! Похороните меня с ней!». Эндан откинул перепиленную капсулу в сторону, закрыв нос от жуткой вони: «Господи, Стого! Что это за дрянь?! Запаха хуже я еще не чувствовал в своей жизни!». Стого, пошатываясь и закрывая нос, сказал: «Люди производят по несколько литров естественных отходов в день – а он жил тут полтора года.». Эндан отошел на три метра, и наконец с облегчением вздохнул, смотря на зеленоватый пар, поднимающийся от немощного тела бывшего властителя половины известного космоса. Лишившись маски и шлангов, подающих ему кислород и фильтрующих кровь, ему оставалось лишь делать последние вздохи в ядовитой среде. Внезапно Стого увидел, как Эндан рядом с ним заряжает некий картридж с красной полосой – таких он раньше не видел. Тот слегка прицелился, и выстрелил в землю. Стого расслабился, с усмешкой подумав, что селенит не смог попасть даже по капсуле – но через секунду, облегчение сменилось ужасом – огненный шторм охватил иссушенную поляну. Синим пламенем костер поднимался к небу, сжирая лужу жидкого метана и вознося сухую траву пеплом. Стого повернулся к мрачно улыбающемуся Эндану и спросил: «Это серьезно было так необходимо?! Как я могу испытывать хоть малейшее сочувствие вашему народу, если вы убиваете друг друга все более изощренными способами?». Эндан покачал головой: «Здесь мы ничем не отличаемся. Неужели ты не помнишь, что ты делал в Пределе Росса? Я просто делаю то, что считаю справедливым. Он уничтожил сотни тысяч селенитов, в добавок… пожалуй ко всей жизни, которую он посвятил убийству теллуриан.» – он исступленно вздохнул, смотря на огненный вихрь, и пробормотал: «А возможно, у меня действительно личные счеты с Виолом, и мне хочется убить даже его врагов, не говоря даже о союзниках.». Когда очищающий огонь оставил лишь догорающие угольки от первого маршала, Эндан подошел к лежащей на земле девственно чистой астросфере. Она блестела в темноте, а обожженые провода раскинулись по земле к обломкам мехкорпа. Его зрительная сфера все еще следила бездумным, компьютерным взглядом. Но астросфера интересовала Эндана гораздо больше – он подхватил ее, обмотав провода вокруг руки. Однако кое-что среди обугленных обломков поймало его взгляд – это был прочный корпус омнискриптора, такого же, как и у него – впрочем, заметно побитого временем и украшенного двумя оранжевыми полосами сбоку. Положив его к себе за пазуху, он оглянулся на широкое отверстие в корпусе, ведущее к огромному шару гипердвигателя и прошептал: «Да, работа будет тяжелая.».
С легким шипением Кортик, с привязанными за прочнейшие орудийные пилоны тросами, оторвался от земли. Яркое голубое пламя извергалось из мощных маневровых ускорителей, и, со свистом, тросы из углеткани натянулись. Глубоко из утробы корабля послышался лязг, однако корабль в воздухе лишь едва двигался из стороны в сторону. Эндан уже начал сомневаться, точно ли Стого удалил все крепления, как вдруг послышался громкий щелчок, и со снопом искр и жутким скрежетом огромный шар с множеством отверстий проскользил по специально подложенным под него рельсам. Когда он вылетел из отверстия, космолет заметно припал к земле, однако, пока шар, будто маятник на часах, раскачивал могучий кораблик в воздухе, он снова набрал высоту, не позволив грязи и пыли с поверхности планеты набиться в грубо обрезанные автогеном отверстия гипердвигателя. Из туннеля выбежал Стого, держа в руках огромную канистру с зеленоватой охладительной жидкостью. Он приложил палец к уху и что-то сказал – натужно выпуская необычно длинные струи, Кортик подлетел к уже окончательно остывшему отверстию в корпусе. Стого перекинул цистерну с охладителем и подал руку Эндану, запрыгивая внутрь. Устало сев на уже запыленное кресло, он прошептал по связи: «Мы точно сможем все это поднять?». Стого ответил: «Я вырезал эту дрянь пять часов подряд – все, что только можно, было снято и оставлено на месте. Теперь осталась только основная конструкция из невероятно прочного гальванического керамо-титанового композита. Гарантирую, ничего прочнее люди еще не смогли выковать.». Хосе отметил: «Да, эта штука действительно стоит невероятных денег. Насколько я знаю, на территории Протектората только огромные заводы у фиолетовой звезды Филипп-10 способны производить корпуса для варп-двигателей… Так или иначе, наши двигатели кое-как, но справляются. Подъем будет очень долгим, поэтому у меня огромные опасения насчет наших шансов в облачном слое. Но не беспокойся – с запасами охладителя, которые вытащил Стого, и гравитационным маневром, мы воспользуемся огромной приливной тягой газового гиганта, чтобы выйти из атмосферы как можно скорее.». Эндан задумался и спросил: «Подожди, а мы вообще сможем использовать межпланетный привод с таким грузом?». Хосе ответил: «Ладно, тут ты попал по адресу – все-таки, это моя специальность. Краткий ответ – нет, не сможем. Видишь ли, защита от микрометеоритов на околосветовых скоростях – очень серьезная тема для любого современного космического судна. Принцип один – от истребителя до линкора: каждый корабль усеивается крохотными ускорителями частиц, которые используют разогнанные до огромных скоростей ионы гелия, чтобы ликвидировать микрометеориты, угрожающие кораблю на околосветовой скорости – без них, любое столкновение на этой скорости произвело бы мощнейший термоядерный взрыв, высвободив такое количество энергии, что корабль и препятствие с легкостью распадутся на атомы. Большие астероиды, все же, предпочтительно будет миновать при помощи средств бортового комьпьютера – точечная защита вряд ли справится с ними. Особо крупные тела обладают гравитацией, которая ведет себя слегка иначе на околосветовых скоростях – возникает определенный эффект, связанный с иными пространствами – в которых я, разумеется, не разбираюсь – который отклоняет тело от источника существенной гравитации. Впрочем… маршал, очевидно, смог каким-то образом обойти этот эффект, чтобы протаранить планету – что, очевидно, говорит нам о том, что он обладал неординарным пониманием пространства. Так, всем подготовиться! Входим в облако!». Неприятная вибрация с двойной силой пронзила взлетающий корабль. Эндан насилу открыл слипающиеся глаза, обернулся и крикнул: «Стого, открывай клапаны на пятьдесят процентов! Нам хватит охладителя?». Он ответил: «Да, слава Пророку, там использовался тот же состав. Уверен, нам хватит этих запасов.». Даже в ужасной тряске Эндан понимал, что целый день на темной планете окончательно лишил его сил. Он откинулся в кресле, посмотрел на раздвигающийся бескрайний облачный покров, и отключился.
Внезапно, Эндан почувствовал, как кто-то дергает его за плечо. Когда он открыл глаза, перед ним в обзорном куполе распростерся огромный корабль. Он, конечно, был где-то в два раза меньше Экскалибура, и уж тем более, меньше огромного Цвайхандера, но все равно внушал уважение. В большой очерченной тлеющим желтым кругом прорези виднелся уже так знакомый Эндану шар – это был тот самый, добытый тяжелым трудом, гипердвигатель. Каждые несколько секунд там зажигались синие огоньки, озаряя покрытый копотью корпус. Эндан встал из-за кресла и чуть не столкнулся с Хосе. Он радостно воскликнул: «О, наконец ты проснулся! Ты видел, что Стого устроил, пока мы спали?». Эндан еще раз оглянулся и изумленно спросил: «Неужели он все это сам сделал?». Хосе улыбнулся: «Теллуриане открывают нам глаза на то, сколько времени своей жизни мы проводим во сне. После того как ты уснул еще во время взлета, я тоже, если честно, клевал носом. Я вел корабль до самого поля обломков, а потом притормозил и сказал, что дальше не повезу – надо поспать. Однако, Стого сказал, что ему не нравится перспектива дюжину часов смотреть на то, как мы расходуем кислород, отправил меня в грузовой отсек, а сам взял штурвал и отыскал отличный теллурианский фрегат среди обломков. Его капитана приговорил к смерти мощный выстрел из главного калибра крейсера – он буквально испарил весь отсек гипердвигателя и грузовой шлюз в придачу. Однако, с нашим сокровищем, одна из проблем уже решена – осталось лишь решить обширные структурные повреждения. Мне кажется, было бы логично кого-нибудь нанять, но он говорит, что мы сможем справиться за неделю. И знаешь, смотря на его работу, я ему верю.». Эндан почесал голову, не узнав своего пилота, который только сутки назад был готов пристрелить Стого ценой своей жизни. Призадумавшись, он решил вызвать Стого по коммуникатору. Раздался бодрый голос: «С пробуждением! Как видите, я тут взял на себя ответственность за выбор нашего корабля. Как тебе очертания нашего будущего дома среди звезд?». Эндан поднял голову еще раз и оглянул корабль. С огромной пробоиной посередине внизу и концентрическими кругами копоти вокруг он выглядел изрядно побитым, но его очертания были поистине величественными. Три секции были словно «нанизаны» на прямоугольный стержень, опутанный трубами и баками. Три огромных маршевых двигателя словно были готовы сорваться с места – а гигантское орудие сверкало охлаждающими пластинами в желтом свете звезды и угрожающе зияло отверстием спереди. Эндан восхищенно сказал: «Не волнуйся, Стого. Я найду на корабле промышленные манипуляторы, прикручу их на Кортик, и возьмусь за ремонт параллельно с тобой. Мы вернем к жизни этого монстра.». Стого усмехнулся: «Ну тогда у нас есть только одна действительно важная проблема. Мощный взрыв на поверхности корабля практически выжег всю краску на нем, а также критически повредил бортовой компьютер – я не имею ни малейшего представления, какое название носил корабль. Не окажешь ли честь назвать нашу находку?». Эндан призадумался, и вдруг, как солнечная вспышка, идея прошла через его сознание. Он пробормотал: «Я назову его…».
Глава X. Перегрин и звезды
Порция вязкой пасты эссом приятно согревала желудок Эндана в холодном салоне Кортика. Ее вкус было практически невозможно описать – в нем чувствовался сахар, соль, острота и кислота – подбирая подходящие воспоминания из Старого Мира, Эндан не мог не провести параллели с пищей быстрого приготовления, возведенной в максимум в этом продукте. Улыбнувшись, он положил опустошенный пакетик в контейнер для мусора. Стого оглянулся и с непритворным удивлением спросил: «Тебе что, серьезно нравится эта гадость?!». Эндан пожал плечами и ответил: «Ну, знаешь, поживи полгода без намека на пищу, и набросишься даже на похлебку из травы.». Хосе усмехнулся: «Подожди, Стого, ты что, уже приобщился к нашей кухне? Я думал, вам еда не нужна.». Стого покачал головой: «Если бы. Энергия в теллурианском организме распределяется согласно ситуации. После того побоища на поверхности, где тактический гений маршала, воплощенный в двух сорокадюймовых клинках, чуть не отправил меня вслед за Исидой, я истощил почти всю энергию. Поэтому и прикоснулся к вашим пайкам с Обители, пока монтировал гипердвигатель. Честно признаться, половину я оставил на щитке шлема… Из чего вообще делается эта дрянь?!». Хосе закатил глаза, сделал до комичного мягкий голос и начал: «СеленТех представляет новый продукт в линейке быстрого питания для граждан нашей великой страны. Завоевав желудки воинов Космического Флота, паста эссом уже идет по ваши аппетиты. Она сделана из экологически чистого, многократно проверенного и обработанного дрожжевого белка, смешанного с секретным составом из семи различных видов космической водоросли. А добавка экзотермической бактерии позволяет вам наслаждаться теплом домашней пищи даже в самых дальних уголках исследованного космоса!» – перейдя на обычный тон, он продолжил – «Я хорошо передал?». Стого покачал головой: «Достаточно хорошо, чтобы я чуть еще раз не испачкал лобовое стекло. Давайте лучше к делу.». Эндан заметил: «Ну наконец. В общем после того, как мы окончательно добили отсек для торпед и заменили его на манипулятор от ремонтного робота из грузового отсека, мы приварили уже больше двадцати двух метровых бронепластин. Технически, теперь мы можем попробовать войти на борт и начать ремонт энергосистемы. Я ничего не забыл?». Хосе протянул ему шлем с округлым голубоватым щитком и двумя клапанами и сказал: «Ну, кое-что все-таки забыл. Обязательно проверь, как работает система циркуляции кислорода – и мы сможем аккуратно провести наш летательный аппарат в ангар.». Стого покачал головой: «Фрегаты класса Конструктор не имеют ангара как такового. Я чуть позже объясню, как он выпускает дронов – сейчас лишь скажу, что нам придется разместить Кортик в грузовом отсеке. Ты ведь во время починки корпуса не приварил дверь намертво?».
Под грубым натиском механической руки дверь, регулярно застревая, проехала вниз по рельсам. Абсолютная тишина пугала Эндана, сидящего за рычагом манипулятора – даже отвратительный скрежет и звон, который сопровождал бы его на протяжении всего процесса починки, проходи она в атмосфере, он предпочел бы немому вакууму. Без звукового отклика половина его опыта механика была практически бесполезна. Наконец непослушная дверь закончила сопротивляться, мягко провалившись в предназначенный паз – он мог лишь мысленно поблагодарить судьбу, что двигатели двери окончательно сломались раньше, чем у манипулятора. Эндан легонько постучал по переборке, наконец обрадовавшись, услышав звук. Хосе кивнул и повел Кортик в небольшой грузовой отсек, буквально впритык подлетев к разграничительной черте, выпустил шасси. С легким щелчком корабль как будто примагнитился к палубе – скорее всего оттого, что воздух снаружи не преумножил звук от приземления. Эндан надел шлем вслед за остальными, слегка повернул его на ободке костюма, пока не услышал заветный щелчок – в ту же секунду воздух в шлеме приобрел неприятный запах старого пластика, а запотевшее стекло мгновенно очистилось за счет осушителя воздуха. Он, поочередно ухватываясь руками за скобы, подлетел к двери. Оглянувшись, он увидел, что Хосе тоже надел шлем и махнул рукой в сторону клапана откачки атмосферы – Стого тоже надел немного другой шлем на свой теллурианский энвиро-костюм, найденный Хосе в обломках. Он сильно отличался от обычного скафандра – был гораздо тоньше и компактнее, а обзорный щиток практически никак не защищал носителя от лучей – видимо, это было не сильно нужно теллурианам, сделал вывод Эндан. Убедившись в готовности, он нажал на кнопку, и с громким хлопком турбокомпрессор извлек весь, до последней капли, воздух в отсеке. Через секунду дверь открылась, и три луча фонарей пронизили пыльную тьму грузового отсека. Эндан тяжело переступал магнитными подошвами по ребристому полу, попутно приложив палец к уху и обратившись: «Стого, это же вроде теллурианский фрегат. У тебя есть идеи, где здесь силовая установка?». Последовал незамедлительный ответ: «Практически все корабли теллуриан питаются от реакторов распада с неограниченным потоком нейтронов. Тебе знакома их конструкция?». Эндан разочарованно покачал головой: «Я конечно не эксперт, но кое-что понимаю. Неужели за семь десятилетий космических полетов еще не придумали ничего лучше, чем энергия распада? Ну там, предположим, термоядерная реакция.». Стого ответил: «Вопрос отказоустойчивости, стоимости, а когда-то – и размеров. Благодари Пророка, что тебе не придется чинить термоядерную установку – современные колониальные реакторы синтеза настолько сложны, что в них разберется только теллурианин с полным набором инженерных имплантов. Иначе говоря, не я.». Эндан попытался почесать голову, однако звонкий удар пальцев по стеклу пресек эту затею. Он усиленно вспоминал, как устроены реакторы на быстрых нейтронах – однако про себя понимал, что сейчас столкнется с технологией, созданной теллурианами – и для теллуриан. Никакой радиационной защиты он там даже не ожидал, не говоря уже о адекватном, разбираемом обычным человеком механизме. Единственное, что его утешало – отсутствие гравитации, ставящее его наравне с теми титанами, что проектировали этот корабль.
Все догадки Эндана насчет реактора оказались совершенно бесплодными. Пройдя через темные коридоры, ориентируясь по подсказкам Стого, он вышел в комнату, посередине которой возвышался огромный цилиндр, подключенный множеством толстых шлангов к полу и потолку. Не без труда он разогнул оба рычага – за панелью на него смотрел сложный, но почему-то приятно сложенный механизм. Было что-то особенное в этих переплетениях прочных трубок, гладких матовых отражателях нейтронов, окружающих небольшую камеру размером с термос, в которой мягко покоится пустой цилиндр. Он взял его в руку и потряс – темная пыль рассыпалась, открыв его взору пустоту внутри. Это был уже один плохой сигнал – но он отложил топливную ячейку, осматривая остальной механизм. Конструкция этого реактора действительно крайне отличалась от того, что он знал с Земли – в отличии от огромных, надежно изолированных полноценных заводов по переработке радиоактивных элементов в экологически чистую энергию, это был действительно компактный, высокотехнологичный, и крайне эффективный источник энергии – порождение десятилетий небольших технических наработок, положенных на особенности научного восприятия теллурианского народа. Принцип, однако, кардинально поменялся – цепная реакция начиналась не от достижения критической массы, а от микроядерного взрыва, производимого направленным лазерным лучом. Дальнейшее деление производит только два с половиной процента искомого нейтронного излучения – почти восемьдесят уходят в кинетическую энергию изотопов, появляющихся в результате распада. Однако уран настолько тяжелое вещество, что в процессе распада успевает сформироваться огромный поток нейтронов, продолжающий реакцию даже после того, как вещество вышло за показатели радиоактивности. Например, при образовании стабильного свинца уже циркулирующий поток нейтронов заставляет его разрушаться снова и снова, рассыпая его буквально до субатомного уровня, превращая восемьдесят два процента топлива в чистую энергию, по известной формуле Эйнштейна. Остальное – это неуловимая энергия безвредного нейтрино и тяжелой бета- и гамма- радиации. Теллуриане не боятся облучения, однако неограниченный поток радиации может легко подвергнуть опасности даже защищенные теллуровыми схемами клетки, поэтому радиация практически полностью отводится с корабля через систему изолированных от корпуса мембран, отправляя в глубины космоса. Направить ее невозможно, как поток нейтронов – однако она сама в процессе реакции выделяется в упорядоченном направлении, благодаря контролируемому потоку нейтронов, продолжающих цепную реакцию. Однако, что происходит с этим невероятно мощным потоком нейтронного излучения?
Эндан ошеломленно ощупывал пошатывающийся матово-черный щиток отражателя, когда к нему приходило осознание. Он приложил дрожащие пальцы к уху и пробормотал: «Я понял, как умер капитан этого корабля… Во время удара тяжелой торпедой корпус был сотрясен крайне мощной кинетической волной. Несмотря на то, что она пробила необитаемые отсеки, одного миллиметра сдвига из-за вибрации для нейтронного отражателя было достаточно, чтобы отправить поток нейтронов по кораблю. Моментально расщепившись, десять килограммов урана, или что от них осталось, преобразовались в поток нейтронной энергии, который уничтожил всю жизнь на корабле.». Несколько секунд в аудиоканале стояло молчание. Потом послышался голос Хосе: «Но… ты же сможешь его починить?». Эндан ответил: «Для этого мне потребуется точность, далеко выходящая за рамки «хирургической». Атомная точность – без шуток. Иначе нас постигнет судьба ничем не отличная от предыдущих обитателей этого корыта.». Хосе неуверенно протянул: «Ну, Стого чертовски точно стреляет. Может, это тебе поможет?». Эндан нервно сглотнул и ответил: «Это немного не те категории. При всем уважении к способностям теллуриан надо все-таки отличать реакцию и зрительно-моторную координацию от механической точности. Что в ваше время применяется для таких операций?». Стого мрачно ответил: «Автоматические сборочные линии, если ты про создателей этого судна. Но ты, я думаю, уже понял, что ближайшая находится в паре десятков световых лет отсюда. Полагаю, мы опять рискуем своими жизнями? Это начинает входить в рутину, если честно.». Эндан молча дал спуститься мучительно щекочущей капле пота со лба, и продолжил: «Тут также не хватает рабочей жидкости, передающей тепло на термоэлектрический генератор. Есть идеи, что здесь используется?». Стого мгновенно ответил: «Не думаю, что у тебя возникнет с этим проблем. Исида заливала в реактор обычную воду, когда у него опять травили клапаны. Впрочем, это был самодельный тепловой реактор, по ее чертежам… не уверен, насколько это относится к унитарным реакторам Глизеанского Флота.». Эндан вздохнул: «Именно, относится примерно никак. Под таким нереальным потоком нейтронов вода распадается практически мгновенно – порождая взрыв, который будет для нас столь же смертелен, как сам нейтронный поток.». Хосе удивленно ответил: «Как кстати, я нашел остатки в той канистре охладителя. Это поможет?». Эндан опять попытался почесать голову, и ответил: «Сомневаюсь. Дифенил – слишком сложное органическое вещество. Даже в обычном реакторе я бы не стал его применять – здесь же его распад практически гарантирован… хотя… у меня есть идея! Стого, насколько я понимаю, вы готовите свою пищу на месте. Вы… применяете поваренную соль?». Стого замешкался, видимо, окончательно утратив веру в разумность своего протеже, однако, через секунду ответил: «Да, разумеется, в пищевых синтезаторах мы используем соль. Но тебе-то она зачем?». Эндан радостно воскликнул: «Ура! Использовав соль, я смогу выделить достаточно натрия – при помощи электролиза, я испарю хлор, оставив осадок из натрия. Расплавив его всего лишь при ста градусах, мне будет достаточно смешать его в правильных пропорциях с калиевым осадком из труб реактора. Судя по следам на покрытии контуров, именно такой состав охладителя здесь использовался. Если Стого займется настройкой зеркала под нужным углом, я смогу тем временем выделить нужное количество раствора.».
На кухне заброшенного теллурианского корабля было так же темно и неуютно, как в реакторном отсеке – но холодный свет искры, пробежавшей между узко поставленными в стакане электродами, слегка осветил помещение. Через пару секунд батарейка фонаря костюма, наконец, с хлопком замкнулась – ничего подходящего для использования в качестве предохранителя или резистора Эндан на корабле не нашел, и уж подавно, никаких точных измерений провести ему не удалось. Однако вынув медную пластинку из раствора соли, он с радостью обнаружил там грязно-серые крупицы натрия. Соскоблив «улов» в неглубокую пиалу с металлическим порошком, он обратился к остальным ингредиентам. Черно-серый порошок калия уже был приготовлен в соседней чашке – попытка взвесить его в невесомости, ожидаемо, ни к чему не привела. Аккуратно переложив двухсторонней ложкой порошки в нужных пропорциях на сковороду, он достал паяльную лампу и направил яркий раструб огня на ее дно. Искры поднимались вверх, а смесь постепенно принимала форму грязно-белой густой массы. Оставшись без фонарика, Эндан вслепую ощупывал стены, шагая к реакторному отсеку. Наконец пальцы обогнули слегка приоткрытую толстую переборку – где-то за ней находится реактор. Поставив свой небольшой огнемет, он слегка открутил регулятор, подогрел все еще жидкую массу теплоносителя, и оставил включенную паяльную лампу в углу, для освещения. Бесшумно, как и все в этом молчаливом мире, тефлоновая трубка, уходящая в глубины реактора, приняла в себя почти всю смесь со сковороды. Убрав ее подальше в кожух, Эндан приложил палец к уху, начал говорить и несказанно обрадовался, услышав хоть какой-то звук за последние часы: «Стого, ты сейчас где? Мне бы не помешала помощь в загрузке топлива. Мало того, что я не знаю, где оно, лишний раз радиацию собирать мне не хочется.». Низкий голос Стого раздался из коммуникатора: «Когда я настраивал нейтронные зеркала, я притащил канистру оксида урана из склада, она должна быть в углу. Если что, это такой небольшой металлический цилиндр с черной субстанцией внутри. И нет, урановое топливо практически не радиоактивно – ты сейчас соберешь меньше радиации, чем за небольшой межпланетный полет. Не бойся.». Эндан нервно сглотнул и ухватил руками цилиндр, похожий на ручной термос без крышки. Видимо, он изначально был намертво запечатан – нигде не было заметно даже шва. Он аккуратно поставил его вовнутрь реактора, зафиксировал ячейку двумя кольцами сверху и снизу, а затем с бесшумным грохотом захлопнул крышку и оттянул оба рычага, прочно зафиксировавших ее на корпусе. Эндан отошел на пару шагов, довольный своей работой, мельком оценил шансы успеха, вызвал Стого и сказал: «Ну все, можешь запускать реактор. У него же есть заряд для зажигания?». Неожиданно неуверенный голос ответил: «…не могу. Заряд, он, конечно, есть… Но пожалуйста, подойди в рубку. Требуется твое участие.». Эндан снял палец с коммуникатора, грязно выругался, потушил и подобрал лампу, и начал свое слепое восхождение к командному пункту через темные коридоры…
Эндан понимал, что кричать на прирожденного убийцу, который буквально вчера вместе с ним кромсал селенитов сотнями, не очень разумно – но сейчас Стого выглядел максимально жалко, упершись руками в приборную панель. Он воскликнул: «Черт возьми! Если это так просто, то почему ты это сразу не сделал?! Я чуть все кости себе не переломал, пока сюда поднимался! Тебе нужно чертовски хорошо мне это объяснить!». Стого вздохнул и прислонился к стенке: «Слушай… можешь верить мне, или не верить. Но я не мог взять на себя такую ответственность. Черт возьми, я вообще не могу взять ответственность. Я не способен поставить под такую вероятную угрозу жизнь…». Эндан поднял брови, и то ли иронично, то ли серьезно спросил: «Серьезно? Ты волновался за нас? Я не могу тебя понять. Ты угробил сотни селенитов, а теперь не можешь рискнуть двумя из них?». Стого покачал головой и ответил: «Пойми, я не способен убить случайно. За всю свою жизнь я никогда не брал ответственность – я всегда действовал от чьего-то имени, прямо или косвенно. Как я понимаю, такова специфика именно моей Адаптации. Моей первой задачей в жизни, моим, так называемым, «Предназначением», было предотвращение крупного раскола в Конвенции – и я это сделал. Магистрат не мог рисковать получить еще одного врага в своих рядах – и я исполнил его волю.». Эндан даже проникся жалостью к гиганту. Он спросил: «Но почему так? Ведь невозможность взять ответственность – это совершенно не укладывается в привычный образ теллурианина, любого поколения. Неужто поэтому ты… так и не смог найти свое место, после исполнения Предназначения?». Стого пожал плечами: «Ну, возможно и такое. А возможно, цена, которая была заплачена за стабильность, для моих сородичей была слишком высока. Когда они узнали о моих грехах, у меня не оставалось выбора – я покинул Око Бури, и оформил бы требование на свой корвет и пошел бы на войну за Землю. Если бы не Исида…». Эндан не понимал спокойствия своего собеседника. Он гневно спросил: «Но как ты можешь мириться с тем, что тебя создали изгоем? Разве ты доволен той жизнью, которую тебе предначертали?!». Стого ответил: «Пойми, я не могу быть доволен или недоволен. Меня не «программировали», как робота – но я слишком молод, чтобы так далеко отойти от своей Адаптации, как, например, Исида. В конце концов, тебе в десять раз больше лет… Со временем, открыв для себя более широкую картину мира, я смогу измениться – приблизиться к образу Пророка, быть независимым и неуязвимым для Вселенной. Однако никакие мнемоленты не могут передать сути настоящего мира. Слишком много выборов, которые ты делаешь каждую секунду, которые отвечают на сиюсекундные вопросы – а некоторые из них предопределят твое будущее на многие годы, решат твое существование. Именно поэтому ответственность – сложнейшая материя для восприятия. Надеюсь, ты понимаешь меня… Даже если нет, прошу, прими решение. Нажми на рычаг… или сделай что-нибудь другое. Главное, не заставляй меня вновь невольно рассчитывать риски этого решения. Так или иначе, да направит тебя Пророк.». Эндан кивнул и сказал: «Я понимаю. Что ж… я предлагаю тебе отступить к Хосе и вместе с ним покинуть корабль и отлететь по крайней мере на пять километров. Если я не отвечу на вызов, покидайте звездную систему, так или иначе. Заходить на борт корабля, в таком случае, первые несколько часов после облучения нейтронным потоком нельзя – поэтому лучше не ищите мой труп, тем более что его скорее всего распылит на атомы. Хосе, ты это услышал?». Из коммуникатора раздался немного приглушенный голос: «Да… Я тебя понял. Я сообщу, когда мы отлетим на достаточное расстояние. Черт возьми, я действительно надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.». Эндан вновь погрузился в молчание безвоздушного мира. Он остановил взгляд на звездах, яркой россыпью пронзивших небеса вокруг витающих в космосе остовов кораблей. Одно движение, и все его путешествие оборвется в этом мрачном месте, и он присоединится к тем храбрым душам, что сложили свои головы в этом месте, за свои родные миры и свой вид. Эндан подумал, что он не сильно отличается в своей мотивации – он закрыл глаза и подумал, что же его заставляет снова и снова ставить свою хрупкую жизнь в ужасающий риск. Что-то связанное с Республикой его вело – какое-то чувство осознанной верности, обещания, которое ему дал Сенат. Это было теплое, радостное обещание дома, который защитит его от холодного, жестокого сияния пустоты, обещание жизни, полной заслуженного комфорта и смысла. Тут в коммуникаторе послышался голос Хосе – какой-то далекий, оторванный от реальности, он возвещал о том, что они отлетели на безопасное расстояние. Эндан открыл глаза, надежно ухватился за рычаг зажигания, и потянул его наверх. Пару секунд ничего не происходило – он позволил себе выдохнуть, и уже потянулся к коммуникатору, как вдруг слепящее белое сияние заволокло его глаза. Неужели загробная жизнь будет выглядеть именно так?
Глава XI. Путь домой
Сияние рассеялось, и Эндан наконец убедился, что это лишь его отвыкшие глаза вновь воспринимают свет на корабле. Мягкий белый свет заполнял небольшой полукруглый зал управления. Он, не веря своим глазам, включил связь и прошептал: «Получилось!». Хосе оглушительно крикнул, как будто все это время держал дыхание: «Ура! Черт побери, можно было и быстрее ответить! Мы тут изрядно понервничали. Возвращаюсь!». Стого вмешался: «Присоединяюсь к поздравлениям, но у тебя будет небольшая проблема. Когда питание вернулось, дверь ангара перешла на автоматический режим – а для управления любым отсеком корабля Эндану придется воспользоваться нейродрайвером. Я напомню, что их используют только теллуриане – с физиологией селенитов он совершенно не совместим. Есть варианты?». Эндан ответил: «Ну, с ангаром все просто. Дверь туда я успешно сломал. А вот для восстановления функциональности и управления кораблем мне конечно стоит разобраться с этим…». Он посмотрел на приборную панель и увидел небольшую подсвеченную по краям панель, отодвинув которую, он увидел небольшой цилиндр, размером с канцелярский маркер, пронзенный блестящими контактами. Видимо, его надо было вставить в какой-то из имплантов теллуриан – Эндан вспомнил, как у Стого, еще в кабине Ангермера, к затылку тянулся какой-то провод, выходящий из приборной панели. У Эндана здесь не было шансов – его тело, как и тела подавляющего большинства селенитов, имело максимальный потенциал отторжения искусственных нервных тканей, поэтому ни одного импланта он не имел. Он обратился к Хосе: «Может, будет возможно раздобыть интерфейс управления фрегатом из обломков кораблей Протектората? Я думаю, с помощью Стого, я смог бы перепаять нейродрайвер.». Хосе огорченно ответил: «К сожалению, не думаю, что это получится. Фрегаты Протектората управляются четыремя людьми одновременно – это капитан-астронавигатор, штурман, наводчик, и техник. Использовать все это даже трем людям – практически нереально.». Но Эндан уже не слишком обращал внимания на слова Хосе. В углу командного пункта лежала астросфера, не полностью накрытая синтетической тканью. Рядом с ней лежал небольшой диск, в котором были видны три небольших разъема, и один из них как будто точно соответствовал штекеру нейродрайвера. Зачарованный ее гладкой, блестящей поверхностью, Эндан поставил сферу и диск на предназначенный для нее пьедестал, достал немного отличающийся от нейродрайвера штекер из основания, и подключил к диску, положенному на него. Небольшие лепестки вокруг пьедестала раскрылись, подвесив сферу в вакууме в нескольких сантиметрах от поверхности. Гибкий шнур, уходящий в мерцающие глубины сложной электроники корабля, соединялся с диском, как будто связанным со сферой незримой связью. Второй разъем легко принял шнур от шлема астронавигатора – повертев в руках непростую конструкцию, пронизанную изнутри пугающими небольшими металлическими контактами и точками, Эндан решил пока отложить шлем в сторону. Но третий разъем как будто подсказывал решение проблемы – он невероятно напоминал нейродрайвер. В этот момент в командный пункт вошел Стого – он оглянулся на бегающего вокруг астросферы Эндана и светлый, убранный зал – как будто его и не покидали после крушения корабля – и обратился: «Ты… хочешь приспособить нейродрайвер для астросферы? Действительно, интересное решение – я даже как-то не подумал об этом.». Эндан покачал головой: «А разве это возможно? Я уже смирился с тем, что она совместима с кораблями обеих сторон, но каким образом она поддерживает теллурианский нейродрайвер? Это же исключительно технология Конвенции!». Стого улыбнулся: «Не забывай, что Координатор какое-то время был в руках Магистрата. Именно в этот период он даровал нам эту технологию – с тех пор ее активно стремились понять, но все начинания были в конце концов безуспешными. Поэтому никто и не горит желанием менять саму конструкцию как гипердвигателя, так и управляющих систем. Слишком велика ставка.». Эндан оглянулся на собеседника и ответил: «Может быть, ты смог бы помочь переподключить нейродрайвер к сфере?». Стого улыбнулся: «Без проблем.». Подойдя к панели, он одной рукой нажал на небольшой клапан на затылке – открылся крохотный разъем, куда он в ту же секунду подключил нейродрайвер. Сев в капитанское кресло, он слегка повернул штекер и застыл в таком положении на минуту. Эндан подошел к нему и уже хотел вынуть нейродрайвер, как вдруг Стого очнулся, сам выдернул штекер – он улетел куда-то в пропасть электронных частей, закрыв за собой панель. Стого слабо улыбнулся и сказал: «Извини что напугал. Я не видел ни одной мнемоленты по управлению кораблем через эту штуку, поэтому, честно сказать, этот опыт был совершенно неожиданным. К слову, я включил систему жизнеобеспечения – к счастью, нейтронный шторм обошел стороной колонии цианобактерий. Быстрая герметизация нам не грозит – ближайшие пару минут нам придется ждать приемлемых уровней – но, думаю, это важный шаг.». Эндан кивнул и подошел к пьедесталу, из которого торчал третий, последний провод. Он был уверен, что в этом проводе кроется решение их проблемы.
Подключив его в заветный разъем на диске, он взял в руки шлем астронавигатора и посмотрел в матовую черную бездну визора. Глубоко вдохнув прогорклый воздух костюма, он снял шлем, попробовал все еще неплотный, но пригодный для дыхания воздух корабля, и надел аппарат на голову, положил руки на сферу, и наклонил голову набок, нажав на переключатель. В этот момент все оборвалось – он попытался что-то сказать, но не услышал себя. Вдруг обстановка начала проясняться, но он понимал, что не видит, и не осязает корабль – он и есть корабль, в какой-то степени. Поврежденная система датчиков вызывала у него головную боль – кое-как собравшись, он услышал голос Стого: «Эндан, ты меня слышишь? Пока, вроде бы, ты держишься. Конечно, в следующий раз постарайся зафиксировать себя в кресле капитана – я тебя еле поймал – но, кроме этого, соединение прошло хорошо. Ты можешь ответить мне, хоть и не услышишь себя.». Эндан спросил в пустоту: «Подожди, как ты мне это говоришь? Разве шлем не забирает у меня все естественные органы чувств?». Стого ответил: «Отлично, ты уже многое понимаешь. Все верно, я обращаюсь к тебе через интерком. Кстати, Хосе рядом со мной, разбирается в системе автосборки дронов, ему надоело сидеть в ангаре.». Эндан справился с очередной волной головокружения, и сказал: «Отлично, это как раз то, что мне нужно. Мне нужно направить сборочный автомат на сборку ремонтного дрона, чтобы починить электронные схемы в броне – без них я слеп. Это ведь возможно сделать?». Приглушенный голос Хосе послышался чуть издалека: «Да, разумеется. Попробуй сфокусировать мысли на сборочном отсеке на третьем уровне, а затем отдай команду на сборку и запуск дрона «Цетан». Когда получится, перехвати у него прямое управление – все равно в поврежденном корабле твоему сознанию будет не особо комфортно.». Стого добавил: «Фрегаты класса Конструктор – это мощное орудие колонизационной программы Конвенции времен великих звездных открытий, поэтому он был создан для того, чтобы переживать тяжелые аварии – правда, не такие… антропогенные, как эта. Даже после переоборудования этой линейки фрегатов для боевых целей, отсек дронов все еще способен выдать строительно-ремонтного дрона колониального образца – он в рекордные сроки может обеспечить починку корабля из запасных материалов. Настолько я мог судить, сборочный отсек остался неповрежденным – а значит, «Цетан» тебе достанется с иголочки. Почини сенсорные контуры корпуса – и получишь полное управление кораблем. Первое, что ты сможешь наконец сделать – включить автоматическую починку остальных элементов корабля, в первую очередь – двигателей. Пока это будет происходить, не забудь запустить гравитационный ротор, и вернуть кораблю нормальную силу притяжения – тогда ты наконец сможешь снять этот шлем и пройтись по кораблю. Чертовски удачная модель, если спросишь меня. Для многих теллуриан – лучший пример качественного теллурианского кораблестроения…». Эндан задумался и представил себе дрона. Где-то там, в недрах корабля, крохотное операционное ядро из хитросплетений блестящих проводников и радиодеталей рождается в капле жидкого пластика… Попадая в заботливую оболочку из блестящего шлифованного металла, с ярким блеском искр к шаровидной конструкции прикрепляются длинные, толстые лопасти – в каждой из них заключен безинерциальный привод на обогащенной материи, движимый ускорителем на азотной плазме. Затем на дрон надеваются два кольца с глубокими вырезами – миниатюрные манипуляторы продевают в кольца крепления, маленькие кусачки ежесекундно вытаскивают провода из колец и пришивают их к четырем небольшим орудиям – одно умеет шлифовать и резать, другое – сваривать и вырезать, третье – забивать и колоть, четвертое – механическая рука из крохотных, но прочных спиц. Наконец, небольшой круглый захват сгребает десятки проводков воедино, прикрепляется к кольцу, и начинает выплавлять тонкую, гибкую, ребристую трубку вокруг пучка разноцветных нитей. Закончив сборку, робот проходит окрасочную работу – на все детали небольшие штампы наносят гербовое клеймо Конвенции – округлое по форме, внутри был изображен какой-то непонятный Эндану набор форм – чем-то это напоминало взгляд на торнадо, взгляд на которое осуществлялся так, что кольцо соприкосновения с землей соприкасалось с внешним кругом. Решив позже задать о нем вопрос Стого, он снова сфокусировался на дроне. К этому моменту мягко фосфоресцирующие полоски на его «лепестках» уже закончили наносить – и апертура шлюза раскрылась, представив механического аватара Эндана космическим ветрам.
Сложив лопасти воедино, дрон помчался по касательной к кораблю, просвечивая своими датчиками корпус. Внезапно, Эндан понял, что сам дрон подсказывает ему, как устроены внутренние контуры. Завороженный упорядоченностью угловатых схем, блестящими сечениями латунных трубок охладительной системы, и мягким свечением реактора в его субъективном машинном восприятии, он принялся за работу – разрезать внешние слои корпуса плазменным резаком, снова и снова укладывать блестящую фольгу и вырезать в ней тонкие дорожки, резать и гнуть мягкий металл трубок охладительных контуров, прочно сваривать их друг с другом. Где-то там, в более глубоких уровнях его сознания, он представлял себе Перегрин – гордо летящий сквозь туманности и астероидные поля, миниатюрные лазеры точечной обороны которого легко разрезают все преграды. Эта мечта была почти такой же сильной, как и мечта о доме – во многом потому, что дом он себе представить не мог. Однако, мог ли корабль стать его домом? Может ли он провести оставшиеся годы перед мягко мерцающей сферой, с электродами на голове? Эта мучительная мысль уходила куда-то вдаль, а Эндан полностью соединился в своей сущности с ремонтным дроном. Он как будто был воплощением его души, его порывов – выраженных в тяжелых металлических инструментах и нерушимой стали. С мысленной улыбкой Эндан думал, что именно в такой оболочке и хотел бы переродиться в следующей жизни – строить, проектировать, чинить, улучшать. Разве не это – лучшее, что может предложить человек?
Эндан остановил ускорители. В отличии от работы «от первого лица», здесь он тотчас же услышал, как прекратилось мягкое гудение двигателей – видимо, звуковые колебания извлекались сложными активными сенсорами дрона. С негромким хлопком шлюз за ним закрылся, предоставив его десяткам механических инструментов разного калибра. С громким сигналом, питание дрона отключилось – лишь где-то там, теперь уже вдали, Эндан ощущал как металлические клешни с огромной скоростью расхватывают детали новорожденного дрона и отправляют их на переработку. Он даже проникся небольшой иррациональной жалостью к этому сложному изделию теллурианской техники. За эти долгие часы он как будто прожил новую жизнь – в оболочке существа, которое действительно готово покорить космос. Если бы только была возможность вложить человеческий разум в это творение… Но теперь он видел весь корабль, и это зрелище по-настоящему завораживало его. Одна команда – и крохотные роботы на четырех ногах, каждый из которых может поместиться на ладони, побежали чинить утечки, заново прокладывать провода во внутренних переборках, отмывать копоть и грязь с корпуса. Под чутким командованием ожившего бортового компьютера, корабль приходил в чертежный вид на его глазах – и он решил наконец запустить гравитационный генератор. Откалибровав его на 0.96 долю земной гравитации, где-то в другой реальности он почувствовал невероятную тяжесть. Мощным усилием мысли он разомкнул свою связь с астросферой – и внезапно тяжесть накатила на все его тело, все чувства вернулись к нему, а перед глазами встал черный прямоугольник визора. Гудящими руками он пронзил воздух и содрал шлем – наконец вдохнув реальный воздух снаружи. Могущественный корабль под прямым контролем сознания – вещь неплохая, но и в реальности было что-то свое, особенное. Пока он, ослабленный, лежал в кресле, к нему подошел Стого: «Ничего себе… Я только почувствовал, как появилось притяжение, пошел сюда – не думал, что тебе удастся самостоятельно разорвать подключение – да и вообще, продержаться столько в соединении без отдыха – три часа, между прочим. Даже Хосе, который прокладывал рельсы и домкраты в грузовом отсеке для того, чтобы осмотреть «Кортик», уже спит где-то в ангаре. Как ты это вообще сделал?». Эндан покачал мучительно тяжелой головой и улыбнулся: «Когда занимаешься делом жизни, ты практически не устаешь… Такова мистическая природа человеческого разума.». Он повесил шлем на небольшой штырь в пьедестале, с щелчком отстегнул ремни и встал во всю тяжесть земной гравитации. Впервые за шестьдесят лет он почувствовал свой вес в полной мере – и понял, что даже с медициной теллуриан, он едва ли преодолел свой возраст. Сделав пару шагов, он выдохнул: «Ну что ж… предлагаю оглянуть корабль, пока идет починка. Все равно лететь куда-то сейчас не стоит.». Стого улыбнулся: «Подожди, а смысл? Ты же несколько часов видел его изнутри.». Эндан пожал плечами: «Ну, это не совсем так. Я скорее «видел» его с технической точки зрения, но не с визуальной. Заодно, мне бы не помешало пройтись и привыкнуть к этой проклятой гравитации.». Стого кивнул: «Что же, резонно. Ладно, я думаю наиболее правильным было бы начать с того, что корабль делится на четыре уровня – мы сейчас как раз на самом верхнем, в командном пункте, вынесенном вперед. Это, в общем-то, все, что тут есть. На третьем уровне – медицинский стол теллурианского образца, сборочный автомат для дронов, кухня, восемь жилых кают, и одна каюта капитана…». Эндан перебил его: «Подожди, как восемь? Ты же говорил, корабль одноместный?». Стого продолжил: «Ну, в реалиях Эволюционной Войны на борту достаточно одного лишь капитана. Когда-то, когда этот металлический монстр осваивал звезды, в его команде были лучшие специалисты в области поднятия инфраструктуры, борьбы с агрессивными условиями, и так далее… Так или иначе, думаю тебе понравится каюта капитана – она была создана, чтобы обеспечить удобство при необходимости многолетней работы на корабле. Ну, на этом с третьим уровнем можно заканчивать… Дальше – лучше. Второй уровень содержит главный калибр корабля – мощный ультрафиолетовый лазер. Вот это – действительно инновационное оружие. Мощнейшая тактика фрегата Конвенции – начиная с дальних дистанций взять округлую траекторию вокруг крейсера, выпустить дронов, которые отвлекут на себя огонь его флотилии, а затем зайти, с любой стороны, кроме лобовой, и с семи километров выстрелить лучом – он работает в двух фазах. Сначала идет мощная волна ультрафилетового излучения, которое легко ионизирует охладительный раствор в корпусе, превращая его в бомбу замедленного действия, а затем выплескивается мощный луч видимого света, который буквально прожигает корабль насквозь – надо понимать, что такой выстрел требует десяти секунд точного наведения на вражеский крейсер, а также энергии всех контуров корабля, до последней лампочки – что делает корабль практически беззащитным – вся его надежда возлагается на дронов – но оружия большего разрушения против крупных кораблей звезды еще не знали. Ну ладно… кроме главного орудия, на втором уровне установлены зарядники лазеров точечной защиты – это не только оружие, но еще и невероятно критичный элемент защиты при полете в космосе – теперь, когда энергия вновь идет к ним, мы можем забыть про опасность микрометеоритов. Кроме того, по другую сторону главного калибра установлен небольшой арсенал – это преимущественно поздняя модификация кораблей теллуриан – после того, как война за Землю уменьшила огромные расстояния между кораблями, случаи попыток абордажа с обоих сторон участились в огромной степени. Ну и наконец, первый уровень – огромный склад с необычной грузовой дверью, расположенной спереди, в отличии от грузовых шлюзов боевых кораблей – именно это позволяет нам использовать этот отсек как ангар. К слову, эта конструкция двери – опять же наследие мирной жизни Конструктора, когда-то она использовалась для высадок на неподготовленные участки планет. Кроме нашего импровизированного ангара, на этом уровне стоит мощный реактор, который мы недавно чинили, установка искусственной гравитации, а также автоматическое хранилище – оно глубоко связано с системами корабля, и предоставляет топливо реактору и маневровым двигателям, детали для сборщика, и так далее. Кроме того, там должны храниться снаряды для шести торпедных установок, расположенных снаружи – в основном, здесь используются тяжелые заградительные торпеды, которые при взрыве недалеко от крыла небольших боевых кораблей выпускают мощную плазменную волну, обугливающую нападающих. А, и наконец… где-то там, между первым и вторым уровнем, находится гипердвигатель. К счастью, диагностика показывает, что внутри есть четыре позитронных заряда – поэтому мы, по крайней мере, сможем вырваться из этой системы.».
Эндан подошел к двери своей каюты. Уже порядочно привыкнув к гравитации, он нажал на пурпурную мерцающую панель рядом с дверью – вокруг его пальца мягко разошлись концентрические круги, как от капли в пруд – двери расступились перед ним. Внутри царил покой и спокойствие – а большой иллюминатор выходил в глубины пустоты. Стого ушел куда-то, видимо смотреть за починкой схем – а Эндан наконец сел за стол перед монитором и оглядел его. На него смотрели тонкие и блестящие серые рулоны. Эндан развернул один из них – просто лист в крупную клетку, расчерченную линиями цвета морской волны. Он провел по листу пальцем – от него оставались светящиеся белые следы, но через пару секунд они пропадали. Пожав плечами, он отложил рулон к остальным и перешел к небольшому компьютеру на столе. Здесь его опять ждало разочарование – вместо нормальной клавиатуры и мышки на столе расположился шнур, заканчивающийся уже отлично знакомым ему нейродрайвером. Эндан мрачно покачал головой и заметил корзину очистителя и душ за приоткрытой дверью в углу. Сняв с себя пыльный, пропитанный потом и кровью от растянутых швов комбинезон, он кинул свою вторую оболочку в утробу машины. С хлопком крышка закрылась, и мягкий ровный гул возвещал о его активной работе по очищению факторов загрязнения в его скафандре. Аккуратно подойдя к душевой кабинке, он отодвинул полупрозрачную створку, нажал на кнопку и отскочил – как оказалось, не зря. Из отверстий наверху полились горячие струи кипящей воды – если бы не предчувствие Эндана, он бы уже сварился заживо. С бешено стучащим сердцем он снял облицовочную панель рядом с душем, перекрутил вентиль, и выдернул провод питания из нагревателя воды. Открыв вентиль вновь, струи постепенно приобрели комнатную температуру – наконец, он смог спокойно зайти и помыться. Выйдя и повязавшись полотенцем, он сел напротив зеркала – ему показалось, что выглядит он чертовски жалко. Темные линии отторжения хирургических стежков на ранах проходили по всему его телу, даже через лицо – но даже не учитывая это, он все равно, в общем и целом, казался себе каким-то неприятно… органическим. Быстро отвернувшись от зеркала, Эндан подхватил чистый комбинезон из стирки и надел его. Видимо, при очистке не использовалась вода – он не почувствовал ни капли влаги, когда снова надел костюм. Однако, шагая к лежаку, который он намерен был использовать как кровать, Эндан запнулся за что-то твердое. Проклиная этот объект, чем бы он ни был, он с трудом нагнулся и подобрал порядком побитый омнискриптор с двумя оранжевыми полосами на боку. С удивлением он вспомнил о том, как вместе с астросферой забрал его – с нескрываемым любопытством Эндан подошел к своему креслу и включил личный прибор маршала. Он вполне работал – более того, при подробном изучении он понял, что это был настоящий журнал капитана Экскалибура – причем который он вел с самого поступления на службу! Увлеченно приблизив текст, Эндан начал чтение. Он читал первые страницы достаточно быстро, но все равно выхватывал суть. И история первого Маршала была действительно удивительной. Он поступил на службу в 2160, через год после начала войны за Марс, первой кампании сверхдержав, проведенной в космосе. Несмотря на службу с отличием на посту артиллериста-наводчика, через три года после начала война окончилась проигрышем. Причиной Джереми выделял то, что доктрина Конвенции резко изменилась, и Протекторат не успел выработать здравое противодействие. Раньше теллуриане атаковали внезапно, вели войну на истощение – теперь же они атаковали одним стремительным валом, координируя войска на высочайшем уровне и не боясь потерь. Окончив войну уже на посту адмирала, последующие семь лет он активно работал над сложнейшей стратегической задачей – обогнать Конвенцию в гонке вооружений. Для этого он выносил огромное количество проектов по переоборудованию флота Протектората. Вкратце, его идеи можно выразить следующим образом: Конвенция обладала огромным числом автоматизированных истребителей и перехватчиков, а также предоставляла тяжелую огневую поддержку через корветы, из которых теллуриане осуществляли командование на поле боя – это оставляло прослойку кораблей между ними, которые можно охарактеризовать общим словосочетанием «катера огневой поддержки». Часть из них должна быть направлена на массовую нейтрализацию легких вражеских кораблей из тяжелых лучеметов, а часть – на устранение корветов через бомбардировку плазменными зарядами. Эта реорганизация принесла адмиралу огромное уважение во флоте, а также звание маршала, высшее во Флоте.
Через семь лет после поражения в войне за Марс, из срочных донесений разведки маршал узнал, что огромная часть теллурианского народа отделилась от Конвенции, перейдя в добровольное подчинение мощнейшему ИИ, который Конвенция строила последние годы в условиях строжайшей секретности. Ситуация становилась максимально накаленной от того, что один из пяти магистров – старейших теллуриан, стоящих в правительстве, перебежал на сторону Координатора. Понимая, что этот момент идеально подходит, чтобы развязать войну и взять реванш за марсианское поражение, маршал мобилизовал свои войска. Разведка показала, что теллурианские орбитальные бомбардировщики собираются вокруг основной базы Координатора, которую Конвенция все это время прятала под своими базами терраформирования – они выплескивали тонны ледяной крошки каждый день, скрывая все следы существования Координатора. Маршал хотел использовать этот момент, чтобы атаковать Титан, где располагалась штаб-квартира Конвенции, однако в решающий час на столицу Протектората, Ганимед, пришло послание, переданное лазерным лучом, от самого Координатора. Как оказалось, он предлагал лично маршалу поразительную авантюру – в обмен на то, что тот выдвинет флот на перехват осадных сил Конвенции, он может дать ему все, что угодно. В том числе, и технологию межзвездного перемещения. В этот день маршал принял неоднозначное, с точки зрения столицы, и даже его подчиненных, решение – согласился на сделку, и выдвинул флот на Марс. Даже несмотря на то, что он потерял фактор неожиданности, взамен он не только получил обещанную технологию гипердвигателя, но еще и поверг Конвенцию в панику. Видя не только свою слабость, но и невероятную эффективность действий Военного Флота, Конвенция объявила полномасштабное отступление. По предположению маршала, именно благодаря Координатору Конвенция имеет технологию гипердвигателя – а по результатам разведки, раскол между ними произошел на почве того, что некоторая часть теллуриан, видимо, представлявших оппозицию, построили Координатор не совсем так, как рекомендовал им Магистрат. В итоге, тот отказался отдавать технологию гипердвигателя, и ее пришли забирать силой. Если на множество вопросов, возникающих при анализе этого раскола, можно придумать что-то похожее на ответ, один остается загадкой – почему Координатор отказался передавать именно технологию гипердвигателя? Неужели он изначально воспринимал Конвенцию как врага? Как отмечает маршал, понимание проблемы Координатора очень важно для полного понимания общества теллуриан, а это, в свою очередь – для выработки еще более полезных стратегий против Конвенции. В то же время, он честно исповедуется в том, что в тайне подделывал отчеты, которые передавал столице, выдавая масштабное отступление теллуриан исключительно за результат победы флота – что, косвенно, конечно, было правдой – а на полученное финансирование открыто занимался строительством огромного флагманского корабля-носителя крейсерского класса на Ювианских верфях. Одно он, впрочем, делал в секрете – вел разработку гипердвигателя для нового корабля. Маршал понимал – нельзя ждать, пока Совет директоров одобрит или осудит его трофей. Эта технология могла стать решающей, если теллуриане смогут отступить на сверхсветовых скоростях из Солнечной системы. Тем временем, он отмечал, как неорганизованность и хаотичность теллуриан осложняет отслеживание их точки эвакуации – лишь тогда, когда найти теллуриан в системе было практически невозможно, стало ясно, куда проходит отступление – на транснептуновую карликовую планету Седна. Направив все войска к ней, маршал Дуглас застал лишь последние приготовления ковчега к отбытию. Тогда, буквально за несколько часов, он без всяких испытательных полетов приказал всем кораблям занять места в ангаре только сошедшего со стапелей корабля-носителя «Экскалибур», и произнес свою речь. Столица, которая и так имела огромные подозрения – большой корабль-носитель явно не вписывался в стандартную доктрину маршала – уже практически буквально ставила под сомнение его полномочия, и готовила его отставку. Теперь, он приглашает всех, кто верен великому человеческому народу, в поход против эволюционных узурпаторов. Кто не желает – может возвращаться обратно на Ганимед. С досадой маршал отмечал в своих мемуарах, что чуть ли не треть служащих предпочла дом безрассудной погоне через измерения. Но другие остались, лишь укрепившись в своих намерениях. Джереми повел Экскалибур сквозь звезды, по ходу полета записывая свои заметки работы с удивительной астросферой – несмотря на то, что он сам не имел ни малейшего понимания теории многомерности Вселенной, он достаточно быстро научился, как можно отслеживать корабли в гиперпространстве – но чем дальше шли заметки, тем сильнее сбивался его почерк, тем больше он углублялся в пространные рассуждения. Например, под конец путешествия он уже был уверен, что может видеть ковчег теллуриан в гиперпространстве – это виденье было даровано ему самим богом. Факт остается фактом – маршал все-таки смог привести Экскалибур вслед за «Исходом» в систему звезды Процион. Приблизившись на 20 километров, Экскалибур выпустил огромный атакующий флот из более тысячи катеров. Далее маршал описывает с нехарактерными для него красками битву с защитниками Исхода. Это были всего лишь 50 эвакуационных катеров, переоборудованных на скорую руку рельсовыми ускорителями и 124 отборных теллурианских десантников – все, что осталось у обескровленной Конвенции. Однако, маршал уважал отвагу защитников – зная, что они идут на смерть, десантники с разгона приземлялись на обзорные куполы катеров, вырезая их и выбрасывая в космос. Их отчаянная атака нанесла тяжелый удар по флоту – двести сорок одного корабля на Экскалибуре после сражения недосчитались. Однако, пока Флот отражал последнюю атаку Конвенции, Исход на полному ходу отправился к первой планете у звезды.
На этом моменте Эндан наконец перестал читать по диагонали, и начал вчитываться в текст мемуаров подробно: «Когда мы прибыли к планете Процион-1, я не мог поверить своим глазам. «Исход» теллуриан тонул в лаве, но все вокруг него застывало, превращаясь в камень. Это было невероятно – но выделенного тепла от охлаждения лавового потока выделялось так много, что мы не могли позволить отправить ни единого бомбардировщика, чтобы пробить защиту ковчега, любой из наших кораблей расплавился бы на подлете. Я был уверен, что на дне океана лавы их корабль встретит свою кончину.». Эндан был действительно поражен. Маршал описал невероятную историю начала колонизации Проциона, которая, если сопоставить простые факты, в итоге оказалась успешной – он вспомнил, как Исида упоминала первый мир, Тартар, как столицу Конвенции. Изумленно покачав головой, Эндан вновь погрузился в чтение: «Впрочем, я был неправ. Я оставался в системе до последнего, сколько позволял запас продовольствия и топлива реактора – и ни на секунду сигнал из под лавового покрова не исчезал. Глубокое сканирование дало невероятные результаты – где-то там, под кипящим камнем, находились жеоды, покрытые ценными минералами и заполненные газообразным азотом. Я понимал, что проклятые узурпаторы выживут в таких условиях – преодолев огонь, их больше ничто не остановит. Но сама реальность встала против меня – каждый офицер считал своим долгом сказать мне, что мы нарушили все, и так сугубо предположительные, протоколы нахождения в отрыве от родной планеты. Пришло время возвращаться…». Дальше он описывал путешествие обратно – успешно преодолев межзвездное путешествие обратно, он вновь вышел к Ганимеду. Его предъявляли трибуналу, планировали казнить за растрату колоссальных средств, смерти подчиненных по халатности, и прочие нюансы его путешествия – весь процесс маршал описывает с нескрываемым гневом и неприязнью. Лишь деньги оружейных корпораций и огромная волна протестов спасли его жизнь – приговором ему было назначено десять лет мягкого заточения на планете и вечное отстранение от службы во Флоте на любой должности. Однако, маршал не планировал сдаваться – загоревшись идеей защитить Протекторат от вторжения теллуриан, он не придумал ничего лучше, как взять приемного сына на воспитание. Пусть семейная жизнь и удручала такого идейного милитариста, как Джереми, он все же справлялся с ней – и через пятнадцать лет его сын, Джон, пошел в училище при Патрульном Флоте, а затем, благодаря своим неординарным знаниям и интересу к теме мехкорпов, был в первых рядах тех, кто пошел на службу в только сформированный Основной Флот Протектората, в его научный отдел. Эндан читал журнал маршала и пропускал небольшие фрагменты о его мирной жизни, уделяя внимание его наблюдениям за прогрессом сына и всему, что он по крупицам составлял о формировавшемся в полной секретности новом флоте. Как ему рассказывал сын, флот сформировали для уничтожения некой опасности – однако, далеко не теллурианского происхождения. Впрочем, потом секретности в журнале приходит конец – неожиданно, спустя двадцать лет после судебного процесса, с Джереми не только снимают обвинения и наказание, но и сразу же отдают его пост обратно. Взяв под управление Основной Флот, он сталкивается с основной задачей, в связи с которой его ждало такое резкое признание – теллурианская угроза, вопреки всем их сомнениям, действительно оказалась реальной – и маршала вызвали как лучшего специалиста по борьбе с ней.
Маршал бегло описывает, как узнал о другой угрозе, ради которой и собирали Основной Флот – звезде Фенрир, около которой обитала мятежная колония, покрытая вуалью загадочности. Однако, в заметках предыдущего командования он находит облегчение – мятежники не умеют перемещаться в гиперпространстве, пусть и обладают невероятно защищенным оборонным периметром, будучи способны обстреливать любой вошедший в систему корабль из невероятно высокомощного рельсотрона. Маршал принимает непростое решение отказаться от всех разработок по захвату Фенрира, и начинает готовить флот для решающей атаки к Проциону. Однако дальше Эндан не читал – выключив омнискриптор, он резко встал, выбежал из каюты, съехал по пандусу вниз и пробежал по коридору, пока не оказался в ангаре. Там в кабине Кортика, поднятого крюками и домкратами над полом сидел Хосе – вокруг космического аппарата были беспорядочно раскиданы монтажные инструменты разного калибра. Эндан, не сильно церемонясь, спустил домкраты и вошел внутрь, надеясь найти звездную карту, которую имел при себе Хосе. Однако, только открыв дверь в кокпит, он услышал заспанный голос: «Черт, ну и пробуждение…». Откинув купол, Хосе неловко выпал из кокпита, внезапно приободрившись, удивленно спросил: «Подождите… с каких пор у нас есть гравитация?» – протерев заспанные глаза и увидев Эндана он воскликнул: «Неужели получилось! Вновь поздравляю. Но отчего ты находишь нужным тревожить мой покой, изволю спросить?». Эндан улыбнулся: «Да я тут, если честно, только за картой. Журнал маршала дал мне немного ответов… или, скорее, поставил новые вопросы…» – сказал Эндан, удивленно глядя на карту. Фенрир был на том же расстоянии, что и Процион, и Офала от Солнца – нехитрыми вычислениями можно было понять, что на околосветовой скорости путешествие до туда от Солнца заняло бы не меньше пятнадцати лет. Он протер глаза и спросил: «Хосе, ты что-нибудь знаешь о звезде Фенрир?». Пилот встал, отряхнулся и ответил: «Ну, я знаю, что она настолько тусклая, что ее невозможно увидеть невооруженным глазом – ее внесли на некоторые карты только после того, как один из торговых кораблей, проходящих по рукаву Лейтена, воспользовался цифровым телескопом и предоставил исследование независимым картографическим агентствам. Ходят слухи, что там располагается секретная военная база Протектората – гражданские корабли туда не ходят, а некоторые пилоты поговаривают, что, попадая туда, твой корабль подвергается обстрелу без предупреждения. Вопрос, откуда пошли эти слухи, если добраться до туда невозможно? Так или иначе, с этой звездой все очень мутно. Но официально колонизация прошла мимо этой звезды потому, что она аномально тусклая, и добраться до нее через гиперпространство – крайне сложно.». Эндан улыбнулся: «Ну, насчет военной базы… Это не совсем так. Судя по журналу маршала, там нашла приют мятежная колония… Однако мне кажется, именно сюда отправился реманский ковчег. В конце концов, разве можно было скрыть пропажу целой колонии Протектората?». Хосе покачал головой: «Это не может быть потерянной колонией. Сооружение каждого ковчега, защищенного от опасностей космоса – невероятное достижение Альгизеанских верфей, и не может проходить в секретности – потом, ни один ковчег не был утерян, за всю историю колонизации Протектората. Возможно, ты действительно прав… Но как они могли пережить столько лет пути в одном корабле?». Эндан покачал головой: «Именно это меня и волнует. Чтобы пролететь больше пятнадцати лет в пустом космосе, необходимо огромное количество топлива – каким бы видом реактора они бы не пользовались – солнечная энергия для них практически не существует. Но что самое главное… разве они могут избежать мощнейшего радиационного излучения в таком пути? Однако, нам не нужно гадать. Я проведу корабль через гиперпространство, и раз и навсегда отвечу на все вопросы! Стого, каков статус починки?» – он спросил, приложив палец к коммуникатору. Через несколько секунд отозвался изумленный голос: «Починка основных двигательных систем завершена, пайка элементов управления лазерами защиты закончена… Но ты уверен, что готов повести корабль именно туда? У нас запас только на четыре межзвездных перелета – если постараться, можно вырваться за пределы территорий Протектората прямо сейчас.». Эндан упрямо покачал головой: «Ни в коем случае. Это самый лучший вариант, и мы буквально в паре световых лет от него. Все приготовьтесь к переходу в гиперпространство – Хосе, бери какую-нибудь из кают на третьем уровне – главное будь внимателен с душем, он льет кипятком. Я иду на мостик.». Он решительно поднялся на верхнюю палубу, бросил последний взгляд на иллюминатор, и сел в капитанское кресло. Через коммуникатор донесся голос Стого: «Я знаю, что не верил в твои шансы в астронавигации, но теперь я верю – у тебя есть все, чтобы преодолеть межзвездную пустоту. Рациональность ума – храни ее до последнего… по крайней мере, так о путешествиях в гиперпространстве меня предупреждала Исида. Благослови нас всех Пророк…»
Оба огонька возле кают загорелись зеленым в сюрреалистичном представлении корабля капитаном – значит, экипаж перешел в капсулы жизнеобеспечения. Он силой мысли перешел к штурвалу, корабль ощетинился миниатюрными квадратиками лазеров защиты, и начал преодолевать поле обломков. Крупные остатки кораблей он предпочитал огибать силой маневровых ускорителей, а мелкие моментально исчезали, на секунду воспламеняясь, если приближались ближе, чем на половину километра. Теллурианские корабли обладали удивительной способностью – все маневры, которые Эндан проводил, казались в тысячу раз легче, благодаря отсутствию инерции. Когда он нажимал вперед, корабль двигался вперед – а когда поворачивал, ему не приходилось это компенсировать – как будто он ехал на грузовике по ровной дороге. Наверное, именно это и предопределило его успешный выход за пределы мусорного поля – затем фиолетовое сияние в вытянутых воронках ускорителей исчезло, и маршевые двигатели наполнились мягким белым светом. Одно нажатие кнопки – и из них вырвался ровный белый шлейф, а планета промелькнула с огромной скоростью где-то позади. Шлейф становился все длиннее – свет едва успевал за безумной скоростью Перегрина. Однако, в транспланетарных маневрах корабль автоматически положился на бортовой фотонный компьютер – даже теллуриане не обладали нужной реакцией для управления кораблем на таких скоростях, не говоря уже о людях. Принцип этого маневра был достаточно интересен – учитывая, что с увеличением скорости, релятивистские эффекты увеличивают массу корабля, его искусственное гравитационное поле также начинает обладать большим влиянием, а также получает большее влияние небесных тел. Таким образом, Перегрин обошел газовый гигант Тау Кита 4, сразу набрав колоссальные 0.6 скорости света. Эндан несколько минут проверял все системы, по несколько раз проверил целостность корпуса и целостность связи с гипердвигателем, и только затем глубоко вдохнул и начал переход в гиперпространство. Из предупреждения он понял, что чем выше скорость корабля, входящего в гиперпространство, тем больше его изначальный планистатический пузырь – единственная защита от невероятно опасной обогащенной материи, наполняющей все гиперпространство, за исключением аномалий массы – таких, как звезды, и корабли на постоянном околосветовом ускорении. Однако, когда корабль «перешел», это стало как удар током для Эндана. Ничего подобного он не ожидал, и это не имело ничего общего с простым нахождением на корабле в гиперпространстве в сознании. Никакой пугающей алой мглы, только витающие картинки, вся его жизнь, проносящаяся перед глазами, и постоянное ощущение темноты перед глазами – словно кто-то вонзает иглу в его мозг, пытаясь найти нужную точку. Он сосредоточился, попытался сориентироваться в окружении – и десятки небольших мерцающих точек загорелись где-то в его сознании. Он еще сильнее сосредоточился – представляя себе ближайшие к кораблю звезды. Четыре звезды загорелись перед ним – два багрово-красных шарика, один оранжевый, и, если приглядеться, даже один розовый. Но нигде не было видно тусклой, крохотной звезды Фенрир. Паника охватила Эндана – и он понял, что теряет контроль над астросферой. Звезды улетучились, и его как будто выбросило в мучительный сон – перед ним сидел маршал – не такой, каким он его видел на Тау Кита – скорее, таким он его еще никогда не видел. Он все еще был стар, но выглядел гораздо здоровее, чем в капсуле мехкорпа, и был одет в чистую, новенькую, обильно расшитую униформу. Эндан понимал, что он должен думать о другом – иначе хрупкий пузырь лопнет, он навсегда пропадет в бесконечном океане гиперпространства. Но какая-то сила как будто лишила его воли – и оставила наедине со своими мыслями. Тихий, насмешливый голос маршала произнес: «Что же, забавно. Убив меня, ты дал мне место в своей голове… Удивительная вещь – человеческая совесть. Не волнуйся, я лишь отчасти проекция твоего сознания – во многом меня питает сама сущность Колодца Правды. Она… видит нас, понимаешь? Сканирует, индексирует. Однажды открыв свое сознание ей, чтобы пройти меж звездами, ты доверяешь ей все больше и больше. Пролетая здесь, твоя точка зрения бессильна перед штормом мыслей и идей тысяч других существ. А возможно, и миллионов? Возможно, и инопланетные мысли идут к нам в мозг…» – он покачал головой и сложил руки на груди, глядя куда-то вдаль.
Эндан внезапно понял, что в этом видении он гораздо лучше себя осознает – в отличии от кошмаров, здесь он имел не меньше власти, чем его воображение. Он махнул рукой и пробормотал: «Мало мне было Виола. Теперь еще и ты… Вот скажи мне, почему не сотни членов твоего экипажа, которых мы с Стого перестреляли при штурме обломков Экскалибура? Меня, черт возьми, раздражает это деление на людей «незначительных» и людей «значительных». Знаешь, почему я убил тебя? Все очень просто. Я считаю, что жизнь человека становится тем дороже, чем она незначительнее. Тебе то что? Ты и после смерти будешь жить – в душе тысяч селенитов, готовых отдать все, лишь бы выжечь теллуриан с лица Вселенной. Мне жаль тех несчастных, что стояли между нами и гипердвигателем. Почему меня будешь упрекать ты, а не они?!». Маршал покачал головой: «Все очень просто. Все эти люди теперь на совести Стого – потому что он более чем готов взять этот груз. Потому что он ненавидит всех, кто участвовал в моем крестовом походе, после смерти Исиды. Теперь эти люди косвенно на ее совести – а, если учесть, что она мертва – груз совести уходит в пустоту. Спросишь, откуда я все это знаю? Ниоткуда. Это знаешь ты. А вот я здесь потому, что ты испытываешь ненависть ко мне, хотя никогда меня не видел. Потому что в твоем сознании уже давно сформировано мнение, что войны развязывают убийцы, воры, лжецы, и садисты. Правильно я говорю?». Эндан кивнул и ответил: «Совершенно верно.». Маршал продолжил: «Вот только ты не учел одного. Ты несешь далеко не только неосознанную, подсознательную вину за мою смерть. Но теперь… теперь у тебя – мои знания, мои наблюдения, моя свобода перемещения. Мой омнискритор… и мой гипердвигатель, говоря более материальными категориями. Ты занял мое место в противостоянии с Виолом. Теперь ты ничем не лучше меня.». Эндан покачал головой: «Ни в коем случае. Джон Маршал – твой преемник, как ты и ожидал. Теперь война – его проблема.». Первый маршал рассмеялся и ответил: «Он никуда не годится – наследник из него, черт возьми, никакой. Вся эта моя затея изначально была никчемной – и так понятно, что сам механизм автократического наследования титула доказал свою бесполезность за тысячелетия человеческой истории – просто то, что он несет мою фамилию, не дает ему не то что моих стратегических талантов, но даже той же мотивации, того же желания вести войска селенитов против проклятых узурпаторов. Он – штабная крыса, волюнтарист до мозга костей, вечно одержимый своими проклятыми мехкорпами. Весь его успех в войне – результат моего провала, когда эти напуганные толстосумы щедро одарили его роботами и отправили отбивать нашу родную планету у узурпаторов. Ничего, повторюсь, ни-че-го, он не сделал сам. Только ты, с моими знаниями, с твоей ненавистью к Виолу, ты сможешь нанести достойный удар по Конвенции.». Эндан пожал плечами: «Неожиданно. Разве это не ты говорил, что теллурианам и селенитам нельзя существовать в принципе? Что только чистое человечество могло выжить среди звезд?». Маршал рассмеялся: «Ты все еще думаешь, что я – какая-то реинкарнация того маршала, или может часть твоего воображения? В большей части я – то, что осталось за годы межзвездных перелетов, и теперь конденсировалось на твоем восприятии по неосознанному требованию твоего подсознания. Впрочем, воспринимай меня как хочешь. Тебе нужна помощь этой… сущности, которой я являюсь, чтобы прийти к своей цели. Фенрир пропал с небосвода, но ты этого не знаешь – потому что от Тау Кита до него больше пяти световых лет, и свет, а точнее, его отсутствие, еще не дошло до тебя. Впрочем… Планистатический феномен этой звезды все еще действует – другое дело, что ты никогда не выйдешь на него случайно. Даже при том, что гиперпространство гораздо меньше метрической вселенной, расстояния здесь все равно огромные, а направление все еще играет ключевую роль. Однако, я могу помочь… Дать тебе то направление, которое я помню, когда летел на секретный аванпост Протектората в пролетающей мимо Фенрира комете.». Эндан усмехнулся: «Давай. Ты серьезно думаешь, что меня можно взять каким-то грузом совести? Я пережил слишком много, чтобы такие вещи действительно заботили меня.». Он закрыл глаза, и как будто улетел в другое место – где нет ни маршала, ни ярких точек звезд – лишь его курс, ведущий его вперед и только вперед. Когда ускорители понесли его корабль к точке назначения, он наконец почувствовал облегчение – опасность отошла. Он боролся со сном до последнего, но изнеможение взяло свое, и наступил сон, практически неотличимый от яви – такой же черный и беспросветный.
Когда Эндан «проснулся», он все еще был в сюрреалистичном представлении корабля – однако множество информационных индикаторов, вновь информирующих его о состоянии корабля, указывали на то, что он уже прибыл в метрическую Вселенную. Но звезды действительно не было – как и планет, что, в общем-то, характерно для тусклых красных карликов. Лишь небольшой пояс астероидов окружал пустоту, предположительно бывшую звездой. Эндан проверил системы корабля – целостность была в норме, уровни топлива и энергии были в порядке. Подав сигнал пробуждения на капсулы, он начал проверять все частоты радиоволн – однако никто не отозвался. Включив цифровой телескоп, он использовал машинное зрение, чтобы отыскать аномалии – и нашел одну. При увеличении, это оказалось огромной космической станцией – размером с целый город. Гигантские астероиды, сведенные воедино огромными ускорителями, служили основой для гигантских аркологических башен, соединенных огромными кольцами – но самое поразительное было то, что от этого космического города вниз уходила длинная башня вниз, видимо к поверхности некогда бывшей здесь звезды. Эндан включил самый мощный режим телескопа – и волна кипящего предчувствия пробежала по его сознанию. Над доком не было надписей – лишь огромный символ – геральдический полигональный орел, герб Реманской Республики. Сердце Эндана бешено заколотилось – он был лишь в трех тысячах световых секунд от своей цели. Дом, наконец-то…
Глава XII. Пропавшая звезда
«Невозможно! Это идет вразрез всем законам астрономии, которые знает каждый! Согласно нашим картам, эта звезда завершала свое превращение из коричневого карлика в красный… бесследное исчезновение звезды – это абсолютно невероятное событие, даже для звезд преклонного возраста, вроде белого гиганта Процион. Все это должно было сопровождаться мощнейшим взрывом, выбросом звездного вещества, уничтожением всего, что находится в звездной системе… однако на станции, которую видел Эндан, ни царапинки. Я ничего не понимаю.» – восклицал Стого. Хосе покачал головой: «Меня больше интересует, как Эндан вообще смог вывести нас сюда. Всем же известно, что точный выход в межзвездном пространстве при сверхсветовых путешествиях – абсолютно невозможен. Даже при соприкосновении планистатических пузырей корабли могут быть в сотне километров друг от друга – а тут он провел выход самостоятельно.». Эндан ответил: «Верьте или нет, я встретился с призраком маршала. Он, конечно, порядочно мне надоел… Но в итоге, помог найти эту звездную систему. Если, конечно, можно ее назвать «звездной».». Стого оперся руками на приборную панель и мрачно произнес: «Призраки?! Это алая лихорадка, друг.». Эндан пожал плечами и улыбнулся: «Ну, Виол же может «видеть» корабли, перемещающиеся в гиперпространстве. Почему бы мне не общаться с призраками? Пусть у каждого будет своя суперспособность. Да и кроме того… Какая, в общем-то, разница? Я привел корабль в нужное место.». Впрочем, их спор длился недолго – мягкое гудение корабля нарушил ужасающий скрежет в отдаленных отсеках корабля. Эндан, лишь недавно вставший с капитанского кресла, выругался и крикнул: «Статус корабля!». Неожиданно, глубоко машинный, немного дребезжащий голос ответил: «Скользящий удар из рельсотрона – незначительные нарушения основной конструкции. Рекомендуется проведение маневров уклонения.». Эндан изумленно поглядел на Стого. Тот быстро пояснил: «Это адаптивный программный помощник! Обучаемый алгоритм управления кораблем, который постепенно строит свои логические цепочки из наблюдения за астронавигатором. Скорее, отдай ему приказ!». Эндан почесал голову и крикнул: «Разворот на три часа от станции! Начать движение по кривой синусоиде с интервалом десять секунд!». Судя по отсутствию быстрого второго удара, скорострельность у орудия не настолько велика – однако точность, с которой оно поразило корабль на околосветовой скорости, удручала. Впрочем, Перегрин обладал огромной маневренностью для корабля своего класса – он лишь надеялся, что турель основана на простых автоматических системах наведения, и не сможет выработать точную стратегию поражения корабля на безинерциальном двигателе. Встав перед панелью управления, он сделал запрос: «Перегрин, провести диагностику траекторий стрельбы. В какой точке у станции находится слепая зона?». После нескольких мгновений тишины голос ответил: «Мы находимся в миллионе километров от станции, и уже совершили четверь круга вокруг нее. Приближение не представляется возможным – действие повышает шансы попадания в геометрической прогрессии. Нейтрализация орудия… невозможна. Главный калибр судна не обладает необходимой дальнобойностью. Ожидание команд.». Эндан нервно оглядел собравшихся. Стого было не до смертельной опасности – он что-то высчитывал, и куча непонятных физических данных выливалась прямо на экраны перед ним. Видимо, он упорно пытался понять, как работает орудие станции. Хосе робко спросил: «Но… если ты с Республикой… Может быть, тебе достаточно просто сказать им что-нибудь, и они отключат орудия?». Эндан покачал головой: «Связь не работает. Видимо, они находятся в глубокой блокаде Протектората очень давно, и защищаются как могут. Кстати, Стого, ты рядом с монитором радара. Где эта секретная база Протектората на дальней орбите?». Стого ответил: «Я тоже ее искал, но похоже, когда звезда «исчезла», база на дальней орбите обладала такой гигантской угловой скоростью, что буквально вылетела, как камень из пращи. Обнаружить ее не представляется возможным.».
Несколько минут в зале царило молчание, и только потом Хосе подошел к двери наружу и кивнул: «Тогда я понял. Что же… у меня есть идея. Автопилот будет привлекать огонь турели, и, если повезет, сохранит корабль в целости. Мы же пересядем на Кортик, и вылетим к стыковочным шлюзам космического города. Я думаю, что орудия будут заняты более приоритетной целью – фрегатом – а мы сможем безопасно пролететь мимо них. Когда прилетим, сразу же договоримся о том, чтобы они… ну, перестали стрелять по нашему кораблю. Кэп, ты согласен?». Эндан улыбнулся и кивнул: «Отличный план. Во всяком случае, гораздо лучше, чем пытаться прорваться на Перегрине.». Стого поднял ладонь и сказал: «Подождите. Я сделал кое-что из местных запчастей, если вы не против, хотел бы попросить у вас это проверить.». Эндан удивленно посмотрел на три прибора, которые Стого умело смастерил из светло-фиолетового пластика и каких-то темных блестящих вкраплений. Видя непонимание капитана, Стого поспешил разъяснить: «Это совершенно инновационный гиперпространственный частотный резонатор, который у нас называют просто «кохлеарикой». Используя колебания ядра из обогащенной материи, он преобразует их в слышимые звуки. Говоря просто, он позволяет слышать в вакууме. Говоря сложно, он позволяет гораздо больше – например, «слышать» ядерные взаимодействия, нагрев и охлаждение тел, и так далее… У нас он подключается через специальный нейродрайвер, но я сделал эти два совместимыми с селенитскими эндокоммуникаторами.». Эндан радостно продел контакты кохлеарики через шлем и установил обе лопасти за ухом. Каждая из них была длиной чуть ли не с предплечье, но они были настолько легкими, что практически не чувствовались. Эндан поблагодарил Стого и заметил: «Отличная вещь, однако. Мечтал о такой еще тогда, когда пользовался похожим датчиком на сборочном дроне…».
Негромкий хлопок известил о том, что из ангара был удален весь воздух – однако шум разогревающихся двигателей все еще доносился от катера. Показав большой палец Стого, капитан залез в салон, окинув последним взглядом пустой ангар, захлопнул раздвижную дверь отсека. Сам Кортик решили не герметизировать – в случае пробоины, проблем будет заметно меньше. Эндан сел на кресло второго пилота, на всякий случай оглянулся назад – Стого перебирал картриджи для маг-винтовки, не доверяя обещаниям капитана, что на борту их обязательно ждет мирный прием. Вздохнув, он отвернулся обратно к куполу – Хосе уже отлетел от корабля, и только включил межпланетную тягу – Перегрин как будто исчез из вида. Впрочем, и города не было видно – в космосе объекты такого размера становятся видны на совсем миниатюрных расстояниях. Нечаянно Эндан что-то нажал на приборной панели кабины – и на ней протянулся небольшой полупрозрачный экран, который показывал какие-то небольшие линии в удивительно высоком разрешении… Вдруг Эндан понял, что это траектории снарядов орудия – он резко повернулся к беспечному пилоту и закричал: «Срочно проводи маневры уклонения! На нас уже пристреливаются!». Хосе удивленно посмотрел на капитана и сказал: «Но ведь ни одного попадания еще не было. Откуда ты знаешь?». Капитан нервно сказал: «Потому что одного попадания будет достаточно, чтобы нас порвать в клочки.». Впрочем, через секунду катер сделал резкое уклонение – «свист» снаряда, предоставленный слуховым прибором, было слышно всем. Стого нервно сорвался со скамейки в отсеке и подошел к кокпиту: «Что, уже наводятся? Возможно, стоит отступить?». Хосе помотал головой: «Бесполезно. Они идентифицировали нас как легкий корабль Протектората, и теперь используют шрапнельные бомбы, чтобы уничтожить нас. Резкая смена траектории станет приговором – но я попробую провести нас через разлом в том астероиде с краю. Если повезет, мы успеем туда нырнуть до того, как…». Продолжить он не успел – град ударов обрушился на корпус, лишь резкий маневр спас корабль от основной массы смертельно опасных осколков. Стого отбросило далеко в конец салона, а ремни врезались в кожу пилота и капитана – но отступать было некуда. Наконец, впереди показались очертания города в тусклом свете звездного неба. Еще пара близких траекторий очертились в небе – но Хосе умело огибал их, постепенно приспособившись к темпу стрельбы. Но чем ближе они подлетали, тем отчаяннее были маневры, и тем опаснее снаряды. Наконец, небольшой разлом в камне стал виден невооруженным глазом – и тут пилот остановился. Перед кокпитом, буквально в полуметре, просвистел снаряд и ушел куда-то вдаль, бороздить космос. Эндан оглянулся на него – Хосе выглядел не лучшим образом. Руки его дрожали, а капилляры скафандра, собирающие пот, потемнели от влаги. Корабль тронулся с места и влетел в пещеру – последний залп снес каменную глыбу, завалив проход и закончив жуткий полет. Пилот с облегчением выдохнул, и повел корабль через запутанные, темные туннели, которые едва ли освещались фронтальными прожекторами Кортика. Наконец, впереди забрезжила небольшая светлая металлическая площадка, на которой расположились несколько погрузчиков и бурильных машин. Эндан использовал манипулятор, который он приделал к кораблю еще для починки Перегрина, чтобы раздвинуть технику, дав пилоту посадить корабль. Наконец, шасси соприкоснулось с поверхностью, купол откинулся, и Хосе буквально выпал из сиденья наружу. Перепрыгивая через ступеньку, он наконец выпрыгнул наружу, нетвердо прошелся по поверхности и сел у бурильной машины, закрыв глаза и тяжело вдыхая. Эндан вышел за ним и похлопал по плечу: «Отличная работа!». Стого вышел и кивнул: «Однозначно. Получилось просто замечательно. Ты как, с нами дальше, или здесь отдохнешь?» – он вопросительно кивнул в сторону шлюза, за которым, предположительно, находился лифт. Хосе вяло поднял руку и сказал: «Без проблем. Минуточку буквально, отдышусь. Но почему нас никто не встречает? После такого дикого полета я уже ожидал здесь человек сорок с винтовками, а здесь пусто, как шаром покати.». Капитан пожал плечами: «Ну, возможно, они думали, что мы разбились о скалы. Так или иначе, это облегчает нам задачу. Кажется, я слышу…» – он чуть подвигал лопастью на ухе и продолжил – «…за этим шлюзом действительно грузовой лифт на поверхность. Судя по отсутствию рабочих в шахтах, на рудоперерабатывающем комбинате будет так же пусто. Оттуда мы сможем найти дорогу к какому-нибудь штабу… посольству? Может, мэрии? Честно, не знаю, как здесь все устроено.». Стого улыбнулся: «Обнадеживающе. Ну да ладно – теперь нас, по крайней мере, вряд ли убьют на месте – гораздо выгоднее им будет взять нас в плен. С таким вооружением мы, считай, беззащитны, против целого города.».
Герметичная дверь шлюза закрылась, и команда наконец смогла снять шлемы, вдохнув простой, мало чем отличный от корабельного, воздух. Эндан подошел к сенсорной панели управления лифтом и нажал на подсвеченную желтым кнопку. Мягкий женский голос оповестил капитана: «Добро пожаловать… три гражданина. Ваша смена закончилась… двадцать четыре тысячи четыреста тридцать два часа назад. Этот трудовой подвиг будет навсегда в почете у народа и Сената.» – Эндан изумленно оглянулся на ошеломленно переглядывающихся Стого и Хосе, и повернулся обратно к панели управления лифтом. Оттуда доносился уже гораздо менее приятный голос: «…считывание радиопаспортов невозможно. Внимание, обнаружено неповиновение класса семь – анонимный доступ. Правоохранительные органы оповещены… Невозможно связаться с ближайшим офицером. Критическая ошибка – проследуйте к ближайшему посту самостоятельно.». Лифт произвел несколько попыток подняться, а потом стартовал вверх с такой скоростью, что команду аж прижало к полу – строительные конструкции проносились с невероятной скоростью, постепенно сменяя каменные стены астероидов клепаными пластинами несущих конструкций города. За арматурными конструкциями виднелись огромные пружинные амортизаторы – судя по всему, еще когда здесь светила звезда, и гравитация распространялась на город, они устраняли вибрацию и шум от горных работ в астероидах. Однако, долго рассматривать промышленный пейзаж не пришлось – лифт, по-видимому, не расчитанный на работу при почти нулевой гравитации – видимо, астероиды все-таки составляли серьезный вес, раз создавали хоть какое-то притяжение – со скрежетом и искрами остановился посреди складского помещения настолько резко, что команду чуть не расплющило об потолок, если бы не магнитные ботинки. Эндан встал, отряхнулся от пыли, и оглянулся вокруг. Гигантские стеллажи с оранжевыми металлическими ящиками занимали огромное помещение – погрузчики стояли вразнобой, некоторые из них как будто были готовы загрузить ящик с рудой, некоторые везли его к конвейерам, ведущим куда-то вглубь завода. Вся техника была привычных Эндану цветов, взяв палитру со Старой Земли. Ее выделяла лишь небольшая эмблема – красный ромб, на котором разместился желтый орел, держащий в лапах меч и молот. Без сомнения, именно такой и была инсигния Республики, какой он ее запомнил. Покачав головой, он аккуратно направился к небольшой двери индустриального вида, похоже, ведущей на проходную – половину латыни, которой были исписаны стены, даже Эндан с трудом мог разобрать. Наконец, дверь раздвинулась перед ним – и мрачные улицы, освещаемые лишь тусклым светом звезд, открылись его взору. Но Эндан как будто был одержим – резким прыжком он отключил магнитные ботинки и взлетел на крышу вычурного, красивого жилого здания, покрытого пеленой мрака. Несколько минут полета – и он стоял на высоте шестнадцати этажей, смотря на десятки, даже сотни, подобных строений. Ни единого луча света, никаких признаков жизни не видел он с высоты. В безумном порыве он схватился руками за шлем, упал на колени, и ударил по ограждающему бордюру крыши. Стого первым настиг капитана – встав рядом, он не нашел ничего лучше, как сесть рядом, положив руку ему на плечо. Хосе неловко поспел за ними, с опаской глядя на капитана. Но он как будто не видел их – все его внимание было приковано к городу – может быть он не прав? Может быть все это фикция, лишь часть звездного города была заброшена? Но ни единого луча, ни единой искорки не было видно. Лишь глумливый свет звезд и оранжевый шрам Млечного Пути пролегал наверху. Эндан не мог сдержать слезы, тихо шепча: «Все эти годы… десятилетиями я ждал этого момента. Я обещал им вернуться… я обещал себе найти свой дом! И весь этот путь! Все эти обещания вам! Я обманывал вас… я обманывал себя. Будь прокляты звезды, эти умирающие гиганты жалкой материи! За что им дана такая власть над людьми, над деяниями, желаниями и стремлениями! Целая цивилизация… в руинах. Все просто из-за какой-то аномалии!». Хосе пробормотал: «Мне очень жаль… Давай я запущу сигнальную ракету. Может, кто-нибудь откликнется?». Капитан молча кивнул – синий химический шлейф дыма взвился над крышей. Стого оставил Эндана наедине со своим горем – с глубоким интересом он взялся за изучение технологий Республики, быстро разбирая ретранслятор связи на крыше и подключая очищенные от изоляции провода прямо к разъему нейродрайвера. Прошло уже больше десяти минут, а на ракету не было никакого отклика – стало понятно, что никто не придет их встречать.
Вдруг Стого выдернул пучок проводов и удивленно взглянул вдаль, на башню посередине, уходящую глубоко в небо. С энтузиазмом он взглянул на Эндана и сказал: «Мне кажется, у меня есть идея, где можно было бы начать поиски ответов. Ты в деле?». Но капитан никак не отреагировал – он был где-то в том мире, где он вечно убегал от Виола, где его донимало его безумие, разделение его сознания на три вечно конфликтующие стороны. Ничего из реального мира не могло потревожить этот кошмар, который он построил для себя сам. Но Стого решительно подошел и резким движением выкрутил поляризацию шлема Эндана – сквозь кристально чистое стекло внезапно стало видно бледное, болезненно сухое лицо, пронзенное трещинами темных швов. Красные, уставшие глаза смотрели на теллурианина. Стого постарался вложить весь талант убеждения, данный ему Адаптацией, в свои слова: «Послушай. Да, Республике конец. Но разве ты не должен ей хотя бы одну последнюю услугу – найти причину ее падения? Эта аномалия – ключ ко всему. Если твоему дому суждено восстать из пепла, то нам нужно понять, как он был уничтожен. Лучше это будем мы, чем Маршал или Виол!». Эндан покачал головой и отвернулся на безмолвный город под ними. Он ответил хриплым, надломленным голосом: «Нет. Республика, мой друг, не воскреснет больше никогда. Это были последние чистые, защищенные от генетического вмешательства теллуриан, вируса селенитов, и радиации глубокого космоса, люди. Именно это делало ее уникальной. Теперь же… Сам погляди. Каждую секунду эту огромную металлическую конструкцию активируют мощнейшие потоки звездной радиации, еще сильнее усугубленные тем, что звезды, защищающей жителей, больше нет. Это конец «чистого» человечества, такого, каким мы его знаем…» – Эндан сжал кулаки и продолжил чуть более спокойно: «Но с другой стороны… что вызвало эту катастрофу? Просто ради чувства справедливости, я должен дойти до конца.». Хосе мрачно кивнул: «Или, по крайней мере, это стоит выяснить ради нас, селенитов Местного сектора…». Стого улыбнулся: «Ну, или ради того, чтобы подробнее понять технологии этого удивительного места. Собственно, о чем я и хотел сказать…» – он достал из энвиро-костюма небольшой прибор, похожий на гибрид фонарика, небольшого радиатора, и маркера, и подключив его к еще одному разъему, скрытому в волосах, начал выводить им схему, оставляя ровную фиолетовую линию на темной поверхности крыши. Поймав удивленные взгляды, он прояснил ситуацию: «Это стандартный магнетронный манипулятор Конвенции – в народе просто «магнетронка». При соединении с нейродрайвером может наносить данные на нейрофольгу прямо из моего сознания. К сожалению, фольги не завезли, но мне надо только сделать схему…». Скоро на поверхности появилось схематическое изображение города – однако, множество визуальных деталей заменило огромное количество нитей, по-видимому, означавших провода питания. Стого принялся объяснять: «Итак, я проанализировал схемы распределения энергии с этого универсального узла…». Эндан вмешался: «Подожди. Как ты это сделал? Разве здание не обесточено?». Стого поднял палец и продолжил: «Отличный вопрос. Оказывается, каждое здание является сложнейшей аркологической конструкцией, которая способна распределять энергию в соответствии с нуждами города, поэтому кроме энергоузлов, там установлены очень серьезные вычислительные мощности. Тем не менее…» – он провел пальцем по схеме в самый центр города, и спустился чуть ниже – «…энергия должна поступать централизованно. Именно здесь должен располагаться главный реактор. Будет логичным предположить, что вот это огромное металлическое копье является мощным постоянным проводником водородной плазмы с поверхности звезды – и именно оно снабжает мощную термоэлектрическую установку, которая предоставляет питание всему городу. Поэтому, я предлагаю начать поиск ответов именно оттуда.». Эндан устало ответил: «Отлично… тогда – выдвигаемся.».
Троица шагала по пустынной дороге. Вокруг царила разруха и запустение – особенную угрюмость окружению придавало то, какое усердие проявляли архитекторы этих сооружений. Над одной из улиц красовался огромный тканевый баннер, на котором Эндан смог прочесть: «Под знаменем Эрлиха, под командованием Аврелия – к полной победе Республики!». Хосе вдруг задался вопросом: «Подожди, кэп. Ты же сказал, что граждане Республики не могли быть облучены. Но этот город, даже до «пропажи» звезды… Он ведь не обладает никакой защитой от радиации! Мы буквально стоим под открытым небом!». Стого добавил: «Более того, эти улицы явно предназначались для герметичного пространства. У меня огромные сомнения, что вот за этим приоткрытым окном квартиры люди спали в скафандрах. Неужели… внешняя оболочка звезды состояла из кислорода?». Эндан ответил тяжелым голосом: «Невозможно. Звезды этого спектрального класса неспособны иметь кислород снаружи – только ионизированный водород для синтеза гелиевого ядра. У ремлян явно была какая-то технология для удерживания кислорода – возможно, очень мощные гравитационные генераторы. Не забывайте, что они многие десятилетия провели в технологической изоляции от остального мира. Их наука могла пойти по совершенно другому пути…». Они прошли еще дальше – и архитектура стала еще вычурнее, а дорога, отделенная выдвигающимися столбиками от следующей секции, заметно изменилась – выложенная из причудливо составленных с невероятной точностью камней различного принципа формирования – одно можно было сказать точно – все эти камни напоминали горную породу из Солнечной системы. Стого спросил капитана: «Ты что-нибудь понимаешь на этом непонятном языке? Это явно что-то со Старой Земли, Исида бы наверняка разобралась…». Эндан кивнул: «Да, я понимаю. Этот квартал был сформирован из их изначального ковчега «Авентин». Как видишь, город за каких-то десять лет разросся многократно во все стороны – но исторический центр так и остался практически нетронутым. Даже вот этот изодранный кусок обшивки, который ты мог наблюдать на площади раннее – это элемент эвисцеративной брони, которую использовал ковчег… по крайней мере, так говорила Исида.». Хосе восхищенно прошептал: «Из этого я могу сделать вывод, что для нахождения в космосе они больше не имели нужды в этой технологии… и пришли к чему-то новому. Если нам удастся раздобыть эту технологию, селениты смогут сделать огромный шаг к преодолению сегрегационного кризиса…». Стого покачал головой и добавил: «…это приведет к уничтожению теллурианской нации. Если им удастся мобилизовать хотя бы половину миллиарда граждан Протектората – наша история среди звезд закончится, так и не успев начаться.». Капитан прервал их спор: «Не стоит делить шкуру не убитого медведя, как говорили у нас на Старой Земле. Думаю, нам надо сначала выяснить, что же это за технология.». Троица вошла в огромный зал – выцветшие гербовые баннеры из плотной, богато украшенной материи завешивали его. Посередине стояла широкая площадка лифта – видимо, когда-то здесь работала такая же оповещающая система, как в шахтах, но от недостатка энергии она давно отключилась. Эндан поднял ладонь в знак предупреждения, пригнулся к площадке, и только потом нажал на кнопку. Однако, ничего не произошло, хотя, очевидно, команда прошла. Все же, медленно, но платформа спускалась – сантиметр за сантиметром. Стого оглянулся и сказал: «Очевидно, проклятая штуковина работает на противовесе. Держитесь, сейчас нас встряхнет!». Он неуклюже разбежался, прыгнул к высокому потолку, зацепился за канделябр, и изо всех сил оттолкнулся к платформе. Приземлившись с огромной вмятиной на платформу, он буквально вытолкнул ее вниз – со вполне солидной скоростью.
Не прошло и нескольких минут, как платформа ударилась об основание, а приглушенный автоматический голос произнес: «Уровень допуска – десять… Термоядерный экстрактор… нехватка рабочей субстанции. Нехватка энергии. Требуется перераспределение оставшихся энергетических ресурсов.». Эндан вышел из лифта и замер от восхищения – каменная каверна, в которую они вошли, была воистину огромной. Посередине расположилось гигантское металлическое кольцо, составленное из тонких, плотно расположенных металлических пластин – видимо, именно оно служило городу источником питания. Однако, гораздо более интересной представлялась гигантская конструкция, исходящая из центра тороида – тяжелая колонна, как будто целиком облицованная проводами различного калибра – и завершалась она могущественным разветвлением на шесть сегментов причудливой формы – о ее назначении оставалось лишь делать догадки. Капитан прошел вперед, к пульту управления перед ограждением, за которым, судя по предупреждениям, нахождение было небезопасно из-за регулярного выделения тепла. Однако, его ждало разочарование – вся электроника, как и практически везде в городе, была уничтожена. Но Стого не растерялся – прикладывая провода к пальцу, он за долю секунды определял, для чего они служили, а потом подключал их к нейродрайверу. Подключив штук с двадцать проводов, он наконец с трудом открыл глаза и сказал: «Кажется… у меня есть представление, для чего служит этот пульт. Это… что-то вроде узла распределения энергии.». Эндан пожал плечами и ответил: «Ну, это было очевидно. На нем, если что, именно это и написано. Лучше скажи мне, что ты можешь им пользоваться.». Стого, немного подергиваясь от напряжения в проводах, кивнул: «Да, могу. Город действительно питался только от звездной плазмы – однако, когда источник иссяк, ремляне построили огромные батареи для ее хранения, и теперь то, что осталось от города, функционирует исключительно на них. Предлагаю начать с отключения ненужного. Оборонительные батареи… отключены. Городская инфраструктура, как я понимаю, вообще отключена от этой сети – и питается на энергии в собственных конденсаторах. Но потребление все равно не изменилось!». Капитан удивленно наклонил голову и спросил: «Неужели энергия уходит в место, не объявленное на схеме?». Стого отключил добрую половину проводов, подключив еще несколько других, и ответил: «Однозначно! Весь поток энергии из индукционных накопителей стремится на верхушку центральной башни! Это место скромно упоминается в системе управления как «кабинеты сенаторов», и вроде как давно отключено от системы питания. Но, видимо, оно соединено с батареями отдельно. Я думаю, нам срочно нужно туда попасть!». Эндан кивнул: «Однозначно, это наш лучший вариант выяснить, что тут произошло. Возможно, вся эта энергия требуется для какого-то компьютера, или криокапсул, содержащих ученых или правителей Республики…». Вдруг Хосе, до этого смотревший на обгоревшие следы на поверхности пола, вскочил с какой-то иголкой в руках и пробормотал: «Поразительно… Это использованный ионный патрон для маг-винтовки!». Эндан удивленно взглянул на него: «Но… разве это не разработка времен первой Эволюционной Войны? Тогда Республика еще не покинула Землю. Вполне логично, что они использовали эти патроны до сих пор…». Стого, тем временем, взял «гильзу» и внимательно рассмотрел ее со всех сторон, сжав лопасти кохлеарики воедино. На всякий случай даже зачем-то разломал остатки патрона, взглянув внутрь крохотной иглы, а затем отбросил ее вдаль и заключил: «Радиологический анализ – выстрел сделан примерно два года назад. Ионная винтовка теллурианского образца, в режиме очереди – где-то с метра, практически вплотную. Более точные данные, я боюсь, получить не получится.». Эндан ошеломленно взглянул на напарника и спросил: «Неужто… Здесь побывали до нас? Но почему теллуриане? Фенрир находится глубоко в территориях Протектората. Им до сюда никак не добраться.». Стого кивнул: «Прихожу к такому же выводу. Мне кажется, это была разведывательная миссия Конвенции, во время Лейтенской кампании. По-видимому, они собирали данные о прилежащих территориях – но в итоге дошли до высадки. У меня есть сильные подозрения, что к тому моменту катастрофа, уничтожившая Республику, уже случилась – иначе город был бы усеян следами серьезного побоища. Так или иначе, не совсем ясны их цели. Вместо сбора технологии кто-то как будто уничтожал последние следы, убирал улики.». Хосе вмешался в разговор: «Но это же не имеет никакого смысла. Тогда предыдущие гости могли бы просто уничтожить весь город термоядерной бомбой, или еще что-то в этом духе. Но они этого не сделали.». Стого покачал головой: «Видимо, они так же не смогли провести тяжелый корабль ближе, и были вынуждены ограничиться одной лишь высадкой. Впрочем, результаты этой высадки достаточно серьезны – исследовательские команды Протектората ни в жизни бы не смогли разобраться в этой энергосистеме без теллурианских имплантов и мехкорпов – последних, я напомню, без тяжелого корабля сюда не провести. Это оставило бы их без подсказок к главной загадке мертвого города.». Эндан мрачно посмотрел на него и спросил: «Могло ли быть так, что теллуриане каким-то образом уничтожили солнце этой системы? Вы хотя бы в теории обладаете такими технологиями?». Стого уверенно покачал головой: «Ни в коем случае. Даже на самом острие теллурианской науки, на Оке Бури, до таких теорий еще идти и идти. Не забывай, что звезды, даже такие крохотные – это мощнейшие астрономические объекты, в миллиарды раз превышающие по объему энергии все, что мы когда-либо делали. Даже грубое уничтожение звезды требует совершенно неописуемых объемов техники и научного потенциала. Нечто подобное должно было быть совершено при подключении всех ключевых миров к задаче, и то, этого будет недостаточно. Конвенции сейчас, мягко говоря, не до этого.». Эндан пожал плечами: «Звучит убедительно. Что же, нам остается лишь отправиться на башню – что-то мне подсказывает, что мы получим ответы именно там.».
Долгое восхождение по отвесной стене на магнитах почти подошло к концу – Стого выстрелил из маг-винтовки разрывным патроном, и стекло разлетелось в вакууме, застыв тысячей блестящих, неповторимых осколков, медленно вращающихся в пустоте, как блестки в стакане с водой. Он предупредил: «Аккуратно идите через осколки – я, если честно, не ожидал, что они получатся настолько острыми.». Эндан медленно прошел через витающие кусочки стекла – они послушно отталкивались и улетали к стенам. Причудливый интерьер был действительно невероятен. Пронизанный трещинами, он как будто был склеен из осколков – будто мощная катастрофа уничтожила весь этаж, а затем неведомая сила вернула все обратно. Эндан ступал по старинному ковру, покрывающему пол, мимо искусно выполненных статуй прошлых сенаторов. Каждая из них стояла на пьедестале, усеянном множеством надписей на латыни, в подробностях описывающих подвиги изображенных в статуях людей. Наконец, он прошел через зал славы – и массивная дверь из темного дерева преградила ему путь в кабинет верховного сенатора – по крайней мере, так говорила надпись над входом. Глубоко вдохнув, он отворил ее. За ней простирался небольшой кабинет, вызывающий иллюзию своей величины из-за крайне высокого, четырехметрового потолка. На широком столе посередине лежали массивные листы бумаги – все они выгорели дотла. Весь кабинет пребывал в состоянии крайней разрухи – Эндан лихорадочно ощупывал полки и ящики, но ничего стоящего так и не обнаружил. Вдруг Стого задумчиво остановился перед одним из обугленных книжных шкафов. Подав знак капитану, он сказал: «Именно за этим шкафом теряется мощный поток энергии. Как думаешь, что там может быть?». Эндан покачал головой и подошел к шкафу. Разбирая обугленные корешки, он вдруг нашел одну книгу, которая как будто намертво приклеилась к задней панели. Уверенно потянув ее на себя, он ожидал, что шкаф отодвинется – но произошло нечто совершенно иное. Резким движением от пола отделился круг, на котором стоял Эндан, и вместе с толстым, прочным шкафом и куском толстой стены он повернулся на сто восемьдесят градусов, скрыв его от команды. Когда темнота рассеялась, он понял, что стоит на грани пропасти – огромное количество проводов, рычагов, и кнопок виднелось внизу, выходя из колодца под этой платформой, они сходились к монитору и двум длинным механическим конечностям. Вдруг, буквально за долю секунды, одна из них резко содрала с него шлем – оказывается, внутренности компьютера были герметизированы – а другая выдвинулась мимо головы Эндана, всадив толстую иглу куда-то в область шеи. Хриплый мужской голос, немного приглушенный оттенком «компьютерности», произнес: «Гуманоид. Мужчина. Глубокое заражение радиацией. Микроорганизмов SLN6, или «селенобактерии» – не обнаружено. Тест ДНК… успешен. Биология основана на углероде, геном не имеет следов вмешательства. Сигнал «Угроза вторжения» – деактивирован.». Два влажных, теплых электрода вышли из темных, подсвеченных угрожающим красным внутренностей и зажали голову капитана в тиски. Компьютер продолжил: «Переход к основной процедуре авторизации. Произведите вербальный ввод вашего командный шифра, Сенатор.». Эндан нервно сглотнул, представив, что компьютер сделает с ним, если он ошибется… Но словосочетание «командный шифр» наталкивало его на какие-то мысли. И эти мысли резали, как углеродный клинок…
Черное, бездушное небо пожирало безмолвно-белую пустыню. В последние мгновения жизни он чувствовал лишь сожаление… и тяжелую боль от удушья. Как будто многотонный груз лежал на его пережатой, сложенной внутрь груди. Как бы он ни старался, разрез невозможно закрыть – скафандр сам расходился по швам, еще пара секунд – и разница давления возьмет свое. В воспаленном, усталом взоре виднелись лишь высокие черные сапоги теллурианского скафандра. Где-то вдали, как будто его не касаясь, шел его голос. «Скажи шифр. Сейчас же.». Стараясь не выпускать ни грамма воздуха наружу, он едва слышно шепнул: «Нет.». Виол сел рядом с ним и взглянул ему в глаза: «Все очень просто, никакой драмы здесь не будет. Я не буду тебя спасать просто потому, что ты мне его скажешь. Но я могу проявить жалость – всего лишь перерезать тебе сонную артерию, чтобы ты смог умереть не от разрыва жизненно важных органов. Гораздо приятнее, не правда ли?». Он уже не мог сдерживаться. Пробоина в скафандре была критической – а до изобретения вак-пены, устраняющей их, было еще тридцать три года. Он из последних сил прижался к лунному грунту и почувствовал, как жесткий песок проникает внутрь, принося небольшое облегчение – но трещины уже уходили вбок. Если он будет продолжать сопротивляться, пройдет еще больше получаса, пока он наконец, в последней вспышке непереносимой боли, не разорвется изнутри. Раскусив надвое мундштук для подачи воды, он выплюнул его и произнес слова великого предательства: «Аут винчере… аут мори.». Виол удивленно вскинул брови и произнес: «С щитом или на щите… удивительно. Что же, я думаю это последнее, что ты мог знать. Теперь, тебе останется лишь… скажем так, быть на щите. Прощай, учитель. Твои страдания закончатся здесь.». Он не почувствовал удара – как будто свет навсегда выключился в его шлеме. Почти навсегда.
Тяжелые воспоминания отошли. Мокрый холод электродов снова вернулся к осознанию Энданом. Он прошептал код, лишь надеясь, что за долгие десятилетия он не изменился. Компьютер издал негромкий писк неопределенного значения. Капитан уже прощался с жизнью, когда наконец электроды рухнули куда-то обратно в глубины мейнфрейма. Наконец, низкий голос известил: «Первичный код установлен. Добро пожаловать, Сенатор. Вас приветствует экспериментальная полуорганическая компьютерная оболочка «Вождь». Готов предоставить информацию по вашему запросу.». Эндан с облегчением выдохнул и отдал команду: «Предоставить полный отчет.». Компьютер начал диктовать: «Статус целостности вычислительного ядра – 62%. Статус приоритетного накопителя информации – 98%. Статус городской инфраструктуры – утрачена. Статус целостности личностного ядра системы – 15%. Статус накопителей энергии – 3%. Внимание! Два календарных года, три солнечных дня и восемь часов назад был осуществлен несанкционированный доступ к этой точке доступа. Злоумышленник пользовался Вашим паролем, Сенатор. Однако, экстренная процедура тестирования показала, что он обладал теллурианским геномом – вследствие чего был запущен протокол устранения нарушителя путем уничтожения верхнего сегмента башни. К сожалению, он не увенчался успехом – однако доступ к критическим данным был предотвращен путем их распределения по дискретным локациям. Огромные остатки энергии пришлось израсходовать для восстановления после неудачи. Прогнозированное время работы – не больше месяца. В дальнейшем упадок системы жизнеобеспечения приведет к полному уничтожению системы. Рекомендуется переписать все данные на защищенный носитель и уничтожить меня.». Капитан удивленно посмотрел на хитросплетение проводов и лампочек, и задал вопрос: «Но что ты такое, на самом деле?». Компьютер ответил: «Я – экстренная система Республики, созданная по указу второго Высшего Сенатора, Аврелия Бенедикта. Я был сделан сразу же по прибытию Авентина в звездную систему Фенрир, в 2162 году. После естественной смерти Первого Сенатора, Йозефа Эрлиха, тремя годами раннее, при запуске ковчега, его тело было передано в мавзолей, а мозг был сохранен при помощи экспериментальной технологии Протектората, которую нам предоставил Гражданин Девять. С ее помощью мы смогли за эти годы разделить мозг Первого Сенатора на особые органические схемы, которые разместили как можно обширнее по всему городу. Именно поэтому во время Часа Расплаты я смог избежать обширных повреждений приоритетных систем и частично сохраниться. Хоть я и являюсь сознанием Вождя, мое личностное ядро было практически уничтожено, принесено тогда еще целостным разумом в жертву памяти, которую вы сейчас считываете. Помните его жертву.». Эндан удивленно спросил: «Но кто такой «Гражданин Девять», как ты его назвал? Как его звали по-настоящему?!». Компьютер равнодушно ответил: «На заре повстанческой войны Республика координировала крупную наземную операцию, в ходе которой диапазон приемопередатчика на радиоволнах был заметно искажен. Уточнение. Республики тогда не было – имелся лишь отряд из восьми человек, который тактикой городских боев и диверсий воевал против частей Протектората для захвата крупной политической тюрьмы, где содержались многие сторонники независимости от Протектората. Однако, в ходе этой операции произошел непреднамеренный контакт с сотрудником секретной лаборатории Протектората на естественном спутнике Земли, Луне, который активно поддерживал как идеи универсализма, так и основание Республики. Он отказался разглашать свое имя, опасаясь обнаружения – и действовал под кодовым именем, «Гражданин Девять», данным ему из-за порядка вступления в движение. Несмотря на его огромную роль в предоставлении данных о селенобактерии Протектората, а также в идеологических дискуссиях, сформировавших идею «реманского универсализма», взаимодействие с ним было недолгим – его уничтожил неизвестный агент Конвенции через неделю после его последнего выхода на связь. Конец описания.».
Эндан удивленно покачал головой и вдруг ему пришло в голову. Складывая простые числа, получается, что путь до этой звезды занял всего лишь три года! Он спросил: «Как именно Авентин достиг этой звезды? Республика разработала свой способ перемещения через гиперпространство?». Вождь ответил: «Нет. Следующая информация является засекреченной по высшему протоколу Зет – воспрещается любое распространение. Далее – запись второго Высшего Сенатора Аврелия. Во время полета через межзвездное пространство, буквально через год стало понятно, что скорость расхода эвисцеративной оболочки ковчега невероятно высока – гораздо больше, чем ученые могли предполагать раннее. Оказывается, Солнце защищало нас от гораздо более хищных потоков межзвездной радиации – и вылетев за пределы Солнечной системы, мы почувствовали ярость звезд сполна. Такими темпами, мы не могли протянуть и года – и я приказал в секрете ускорить разработку экспериментальных способов межзвездного перемещения. Таким образом, через месяц, научная команда смогла собрать так называемый Импеллер Черенкова – мы думали, что с его помощью мы сможем «сжать» пространственно-временную ткань, пронзив ее насквозь и пройдя огромные расстояния. Мы оказались неправы… Использовав практически всю энергию ковчега, мы создали лишь небольшую аномалию в пространстве. Этого было недостаточно, чтобы пронести ковчег на несколько световых лет – но этого было достаточно, чтобы оповестить их. Это был наш первый инопланетный контакт, который держался в секрете все эти годы, до Часа Расплаты, и был известен лишь узкому кругу лиц, управляющих организациями, которые занимались изучением инопланетян. Мы звали их «фарстрайдерами» – из-за их удивительной способности преодолевать тысячи световых лет в краткие сроки. В ту самую секунду, когда мы подали им сигнал, лишь слегка искривив ткань их пространства, они смогли открыть проход из своего измерения, и вывести ковчег в иное пространство. Описывая его, я могу сказать, что свет в нем путешествует гораздо быстрее – настолько, что наиболее распространенный белый свет там воспринимается как фиолетовый. Мы не смогли изучить свойства детальнее – так или иначе, фарстрайдеры взошли на ковчег, и я был в составе группы первого контакта. У нас были серьезные проблемы – например в том, что они решили пройти через обзорное стекло, потерпев, разумеется, неудачу – а потом они прошли, но уже через раструб маневрового двигателя. Надо ли говорить, как страшно нам было, когда мы всячески перенаправляли плазму, чтобы случайно не сжечь наших гостей? А ведь мы тогда даже не знали, какие у них калибры… В общем, я установил какой-никакой, но общий язык с их посланцами – визуально объяснив им, что мы нуждаемся в защите от космической радиации. Насколько я тогда понял, в обмен они потребовали, чтобы мы построили определенное устройство на орбите звезды – мы назвали его «Колодец Геенны» из-за его взаимодействия с невероятной массой плазмы. Так вот, мы получили от фарстрайдеров чертежи устройства, которое они требуют, а также они сделали для нас поразительное изделие – некое подобие «силового поля», которое могло не только удерживать снаружи космическую радиацию, но и сдерживать газ – например, воздух. Знал бы я тогда, какой ценой нам достанутся эти подарки… Но, как говорится, ошибка свойственна человеку. После заключения соглашения они использовали свой самый большой корабль, который мы назвали «Астрономический Манипулятор» – для перемещения нас к одной из самых тусклых, однако, самых близких «звезд» в этом измерении. Мы вышли в метрическую Вселенную, однако гораздо дальше, чем предполагали – та звезда, к которой нас вывел портал фарстрайдеров, была примерно на расстоянии двенадцати световых лет от Солнца, и была невероятно тусклой – однако, она идеально подходила для того, чтобы разместить на низкой орбите станцию и не ослепнуть, выглянув в иллюминатор. Портал закрылся за нами, и возможности вернуться не оставалось. Мы назвали ее Фенрир, а наш город, в честь ковчега – Авентином. Изучив схемы Колодца Геенны, мы поняли, что оно, несмотря на огромные размеры и сложность, сослужит великую службу городу – Колодец в рабочем состоянии способен безостановочно черпать плазму прямо с поверхности звезды, питая, в первую очередь, огромное силовое поле, которое защищало наш город. Самое удивительное было в том, что выход энергии с поверхности звезды был больше, чем масса подчерпнутой плазмы по формуле Эйнштейна. Мы не придавали этому особого значения… пока не стало слишком поздно. Мы не знали, что мир и покой продлится лишь двадцать девять лет…».
Эндан был настолько ошеломлен рассказом Вождя, что едва держался на ногах, опираясь на книжную полку за спиной. Инопланетяне… Иное измерение! Но капитан понимал, что нужно выяснить у компьютера все, пока он еще работает. Подергивающимся голосом он спросил: «Пожалуйста… расскажи мне о Часе Расплаты.». Компьютер продолжил, все тем же безэмоциональным голосом: «Час Расплаты. Уровень допуска по теме – Зет, высший. В 2190 году, фарстрайдеры использовали Астрономический Манипулятор, чтобы превратить Фенрир в двунаправленный портал в ультрапространство. Как оказалось, все это время мы изменяли масс-энергетический баланс звезды – и теперь, при помощи своего невероятного корабля, они смогли использовать молодую звезду для того, чтобы создать стабильный портал в эту часть галактики. Настоящие намерения инопланетян наконец раскрылись – они провели свою армаду боевых кораблей через портал, чтобы выдвинуться в сторону Солнца – и когда мы встали перед ними, они нанесли по нам сокрушительный удар, уничтожив большую часть нашего флота, и совершив высадку на станцию – с их стороны потери насчитывали лишь два корабля, а с нашей – все вооруженные корабли. Они забрали каждого живого человека на станции, погрузили их на наши грузовые корабли, и отправили через портал обратно – но едва ли это было их главной целью… как оказалось, фарстрайдерам было не до нас. Их флот выдвинулся к ближайшей звезде на мощнейших термоядерных двигателях, далеко превосходящих наши по скорости, а наши корабли, защищенные силовыми полями, они отправили через портал, где мы их больше никогда не видели. Возвращаясь к сбитым кораблям фарстрайдеров. Один бесследно самоуничтожился, однако пилот второго оказался в руках защитников города – из допроса выяснилось, что изначально фарстрайдеры прибыли в этот регион космоса потому, что почувствовали возмущение в ткани пространства – однако, дело даже не в Импеллере Черенкова. Судя по обрывочным сведениям, которые мы смогли получить, наши далекие братья-земляне сделали нечто невероятное – создали технологию межзвездного перемещения, которая по-настоящему беспокоит пришельцев. Им кажется, что земляне станут их погибелью – и поэтому с нашей помощью, привели в этот регион космоса мощнейшую флотилию из сотни гигантских кораблей для атаки на человечество. Колодец Геенны помог им создать стабильный портал к владениям людей, но, когда мы попытались помешать им выступить против землян, они без раздумий атаковали нас, похитив более пятисот тысяч поселенцев, перенеся их через портал в свои владения. Возможно, когда-нибудь земляне узнают про эту трагедию. Мне остается лишь надеяться, что они сохранят память о нас. Память – это все, что осталось от нашей великой цивилизации.». Эндан молчаливо смотрел на компьютер. Тысячи мыслей мелькали у него в голове, но одна вырвалась вперед, требуя изъявления: «Но что же с флотилией фарстрайдеров? Что с Астрономическим Манипулятором?». Компьютер продолжил: «Астрономический Манипулятор и группа сопровождения летят к Солнцу на 0.9 скорости света. Они страдают от тяжелых релятивистских эффектов, но тем не менее, это не мешает им лететь с невероятной скоростью. Впрочем, анализ, который я проводил за последние годы, позволяет мне несколько точнее скорректировать траекторию флота… И теперь я понимаю, что они летят к одной из ближайших звезд – Тау Кита. Именно там, судя по данным допроса, они зарегистрировали наибольшее число сверхсветовых переходов на момент 2090 года. Наши исследователи изучили эту систему, и пришли к выводу, что там находится подобная земле планета – максимальна вероятность того, что корабли, идущие туда – многомиллионные ковчеги с людьми-колонистами. Кроме того, известно точно, что фарстрайдеры уже давно воюют против цивилизаций с таким способом сверхсветового перемещения, как у землян – и способны использовать «следы» их регулярных путешествий для своего перемещения. Поэтому, можно с уверенностью сказать – если пришельцы нанесут неожиданный удар, судьба человечества решена. Необходимо послать землянам знак – какое-то предупреждение – но радиопередачи не обладают нужной эффективностью для преодоления межзвездного пространства. Мы полагаем, что до входа в их систему осталось… меньше одного календарного года.». Эндан ошеломленно потребовал: «Расскажи мне все, что ты знаешь о спецификации авангарда пришельцев.». Вождь продиктовал: «Корабли фарстрайдеров отличаются определенными особенностями. Они обладают необычной, изогнутой формой – в месте изгиба находятся очень мощные орудия неопознанного принципа работы. Эти корабли можно классифицировать как «крейсера» – экспедиционные корабли обладают одинаковыми размерами и функционалом. Кроме того, их корабли составлены из того же вещества, что и их тела – какой-то самовосстанавливающейся, похожей на серебро, металлической массы, которую мы назвали «амальгама». Разумеется, они используют свою же технологию «умного поля» – кроме вполне очевидного применения, щитов, которые поглощают невероятные объемы огня, прежде чем распасться, они могут применять невероятно мощное оружие – какое-то подобие плазменной бомбы, которая может наводиться на корабль противника. Умное поле сохраняет огромный потенциал перегретой плазмы, в отличии от наших прототипов плазменных бомбометов, снаряды которых постепенно рассеиваются в вакууме. Впрочем, даже эти невероятные технологии пришельцев не могут сравниться с тем, на что способен Астрономический Манипулятор. Уже само существование этого корабля – четкое подтверждение того, что инопланетяне, без сомнения, являются, как минимум, цивилизацией второго типа по шкале Кардашёва, оставляя нас, да и скорее всего, землян, далеко. В общем, АМ явно имеет гораздо более значительное применение вне боя, однако в бою он, даже не имея основного оружия, способен сеять хаос – по сути, он может «вытянуть» с огромного расстояния любой корабль противника, чтобы сопровождающий флот уничтожил его в неравном поединке. Это особенно эффективно против крупных кораблей, артиллерийских орудийных платформ, и кораблей поддержки. Оторванные от флота, дезориентированные и паникующие, они становятся легкой добычей для сил вторжения. После Часа Расплаты, систему покинуло девяносто семь кораблей сопровождения, и сам Манипулятор, разумеется. Это все данные, которыми я обладаю касательно вторжения. Считывание оставшихся приоритетных данных… Остались дополнительные технические спецификации. Сенатор, авторизуйте протокол «Последний бой», чтобы переписать пакет критических данных с описанием нашей реализации корабельных щитов, полевое исследование инопланетных кораблей на выявленные уязвимости, и данные «капсулы времени» с культурным наследием Реманской Республики – фильмами, книгами и музыкой эпохи на ваш носитель данных. Это все, что осталось в этой оболочке – после этого я должен буду превентивно уничтожить себя, прежде чем недостаток энергии возьмет свое.».
Капитан спросил: «Но… возможно ли получить эти данные без уничтожения… тебя?». Вождь ответил: «Нет. Не беспокойся – я уже давно потерял свою личность. Теперь я лишь умирающая оболочка, полная ценных данных. Забери их и предотврати мою окончательную смерть.». Эндан покачал головой и прошептал: «Так тому и быть. Авторизую протокол «Последний бой».» – и протянул руку со своим омнискриптором. Проблем с разъемом не возникло – Вождь сам, почти мгновенно, собрал штекер из контактов и вставил его в прибор. Минута напряженного молчания и мягкий писк прибора известил его о конце загрузки. Голос компьютера чуть изменился, как будто стал несколько более натянутым. Он произнес: «Приводится в исполнение протокол самоуничтожения. Внимание – достижение критической температуры в этом узле через две минуты. Личностное ядро – отключено. Память – форматирована. Вычислительные мощности – отключены. Запрограммированное сообщение поступило к передаче… «Привет, странник. Кем бы ты ни был – человеком или пришельцем… Теперь ты несешь саму эссенцию нашего народа. Теперь ты – последний гражданин Республики. Теперь ты – последний оплот ее высокой культуры и продвинутой науки. Неси это звание с честью, и помни о великой жертве нашего народа…». Сообщение передано. Вывод оператора из узла.». Эндан едва успел надеть шлем, как вращающаяся платформа вздрогнула и сдвинулась, вернув его в кабинет Высшего Сенатора. «Шкаф» вздрогнул за спиной – послышался взрыв. Стого подбежал к нему, схватил и поднял на ноги, Хосе спросил: «Черт возьми, кэп, ну ты и вытворил! Мы поначалу пытались вытащить тебя оттуда, но стена оказалась невероятно твердой, как будто бы ее сделали из камня. Но к счастью, благодаря кохлеарике, мы слышали, что он тебе рассказал – инопланетяне, силовые поля, еще одно гиперпространство… Нам придется все это осмыслить по пути обратно. А пока мы с Стого нашли кое-что относительно целое в исторических залах.». Он протянул Эндану кусок блестящей багровой ткани, с не менее блестящим золотым кругом. На удивление целая ткань оказалась мантией – взглянув на золотую эмблему, он увидел на редкость хорошо отпечатанную лазером инсигнию Республики, подпись под ней, которую он расшифровал как «Сенат и народ страны». Надпись наверху он смог перевести с третьего раза как «От Сената с почетом – Гражданину Девять». Он с благодарностью кивнул и сказал: «Да, кажется я потерял это… шестьдесят лет назад.».
Глава XIII. Через линию фронта
Троица шла по темным, пустынным улицам мертвого города. Хосе всплеснул руками и сказал: «Я не самый верный слуга Протектората, но черт возьми, мы должны известить военное руководство. Эта угроза полностью будет направлена на центральные миры селенитов – Элизиум, Селену, Авалон. Первые два – в прямой доступности от Тау Кита, последний – через одну звезду. Впрочем… Надо понимать, что оттуда – рукой подать до столицы. В этих четырех ключевых мирах – девятьсот восемьдесят миллионов селенитов, подавляющее большинство людей в известном космосе! Если фарстрайдеры действительно настолько сильны, как говорил тот робот, то будущее нашей цивилизации попросту предрешено.». Стого покачал головой: «Не забывай, мы пилотируем теллурианский фрегат. Вы – преступники, я – враг. Протекторат погряз в войне с Конвенцией, и воспримет наше предупреждение как обыкновенную провокацию. Выйти за пределы космоса Протектората – уже огромный риск, но попытаться доказать угрозу вторжения Военному Флоту – простое самоубийство.». Эндан мрачно сказал: «Впрочем, авангард – далеко не самая большая проблема. Что нас ждет по ту сторону ультрапространства? Флот пришельцев уже показал свою невероятную силу, сломив сопротивление флота Республики, который, благодаря адаптированной технологии щитов, оставался непобедимым для Протектората в эпоху великих звездных открытий. Но если на нас обрушится вся огромная мощь инопланетной военной машины… Нам конец. Оценим шансы человечества, джентльмены?». Стого кивнул: «Без проблем, Исида постоянно выписывала сводки с полей сражения, думаю я смогу пересказать данные за эту неделю – завтра они устареют. Итак, начиная с малого – четыре тысячи восемьсот двенадцать потенциальных дронов различных спецификаций на поле сражения, восьмьдесят восемь корветов класса «Ревенант», сорок девять фрегатов класса «Конструктор», двадцать два экспериментальных крейсера класса «Деквизитор», и один линкор класса «Балор». Это я сейчас, разумеется, о Глизеанском флоте – мощнейшем в истории теллуриан. Есть еще Вольферианский заградительный флот – он достаточно силен, но органичен по своим размерам и не имеет гипердвигателей, исполняя патрульные функции и поддерживая сеть боевых платформ. Также можно упомянуть Флот Предела, но несмотря на громкое название, это самый крохотный флот в Конвенции – пять фрегатов и одиннадцать корветов охраняют границу с Координатором. Было гораздо больше, когда мы только обнаружили Безымянную Звезду – однако за последние годы Аколиты не предпринимали ни единой вылазки в наше пространство. Если серьезно, то Координатор вообще не совершил ни единого открытого нападения на нашей границе – несмотря на то, что, судя по данным разведки, флот у Координатора невероятно мощный, отлично смазанный и готовый познакомить со смертельными лучами любого, кто прилетит его проведать. В общем, что-то я заговорился. Насчет флота я все сказал, хотя конечно, наверное, стоит упомянуть этих фанатиков с Эриданского Рубежа, которые в самом дальнем углу известного космоса строят огромный экспедиционный корабль. Ребячество, к сожалению так популярное среди теллуриан…». Хосе улыбнулся: «Бесценные стратегические данные. Каждое твое слово оценивается слитком золота в штабе Протектората, я уверен.». Стого покачал головой: «Теллуриан не интересуют универсальные материальные ценности. Мы действуем исходя из Предназначения и личного желания. Лучше поделись с нами тем, что ты, несомненно, знаешь о флоте Протектората.». Хосе кивнул: «О-кей. Значит, у нас имеется невероятные шесть тысяч семьсот четырнадцать легких кораблей, из которых можно выделить как небольшие истребители, так и средние перехватчики, так даже и таких монстров, как Кортик. Я бы мог посвятить больше времени этому…». Эндан нетерпеливо потряс головой: «…Но сейчас совсем не время. Давай вкратце.». Хосе продолжил: «Разумеется. Итак, экспериментальная линейка корветов класса «Мачете» в незначительном количестве ста штук отлично себя зарекомендовала, но все еще не имеет реального значения в Эволюционной Войне. Впрочем, старые-добрые фрегаты «Танто» все еще являются костяком флота в количестве семьдесят семь штук, а крейсеры «Клеймора» предоставляют основу для развертывания огромных крыльев легких космолетов и прикрытие для них – всего их девятнадцать. Наконец, флот венчает уже известный нам всем «Цвайхандер» – тяжелый линкор.».
Капитан покачал головой и заключил: «Все это звучит прекрасно… Но согласно данным, переданным Вождем, у Республики имелось двенадцать крейсеров и двадцать шесть фрегатов. Легкие корабли Республика не применяла – щит, защищающий пилотов от радиации, на них разместить так и не вышло. Фрегаты и крейсеры, тем не менее – мощнейшие орудия войны, вооруженные тяжелыми инфракрасными лазерами, ядерными самонаводящимися ракетами, и, разумеется, энергетическими щитами. В ходе небольшого сражения, абсолютно весь боевой флот был порван в клочья, а потери со стороны пришельцев – жалкие два корабля. Из того, что я от вас понял, человеческие силы достаточно многочисленны – но разобщены и стремительно уменьшаются в ходе войны. А еще они не обладают мощнейшей технологией «умных полей», которые обеспечивают флоту фарстрайдеров невероятную мобильность и легкое функционирование вдали от базы без необходимости в постоянном ремонте – не говоря уже о регенерации материала, составляющего поверхность их корпусов. Так или иначе, их экспедиционный корпус просто создан для войны на истощение, и при огромных территориях людей – это ставит нас в ужасающее положение. Вы можете не объяснять мне реалии Эволюционной Войны – я отлично понимаю, что никаких серьезных действий против неизвестной угрозы посредине войны от сверхдержав не добьешься. Поэтому… нам нужно собрать команду и найти способ эффективной борьбы с пришельцами. Учитывая, что земляне не первые, на кого они напали, возможно, мы можем найти помощь в их измерении, ультрапространстве? Разумеется, это невероятно сложно… пока что, я не получил ни капли информации, объясняющей суть ультрапространства.». Хосе спросил: «Разве это такая большая проблема? Фарстрайдеры открыли портал, нам, по сути, остается через него пролететь.». Эндан ответил: «Все не так просто. Насколько я понимаю, постоянных порталов не существует – то, что создали инопланетяне, можно назвать «точкой максимального пространственного натяжения». Они используют особые устройства, так называемые «зип-драйвы», которые находятся на их кораблях, чтобы перенестись в ультрапространство, находясь в пределах этого «портала». Фарстрайдеры ревностно охраняют эту технологию, и скорее готовы расстаться с жизнью, чем выдать ее людям – поэтому, нам придется найти того, кто сможет помочь нам создать подобное устройство практически с нуля.». Они одновременно забрались в кабины и в отсек Кортика, и почти мгновенно он поднялся над поверхностью, устремившись обратно по туннелям шахты. Пять секунд непрерывной стрельбы из лучеметов – и каменный завал растекся в густую лужу магмы, выпустив корабль на волю. Лишенный орудий, город навсегда умер. Эндан печально покачал головой, бросив последний взгляд на Авентин, и отвернулся в пустоту. Где-то там, существует мир, на который пришельцы забрали его сородичей – и он поклялся себе найти его, любой ценой. Он присоединил золотую эмблему с продетыми через нее углами алой ткани к резервному клапану разгерметизации костюма – с легким щелчком, она встала на место. Он произнес: «Сейчас нам как никогда нужна помощь. Нужно найти того, кто сможет понять мотивы этих инопланетян, их тактику, их уязвимые места. Вождь собрал достаточно данных – теперь нам нужно их проанализировать. У нас предостаточно сырых данных по биологии пришельцев, собранных еще во время первого контакта. Нам нужен ксенобиолог. Кроме всего прочего, именно он поможет нам расшифровать основную массу сведений о ультрапространстве – «капитан» фарстрайдеров, которого захватили ремляне, на самом деле рассказал достаточно много всего – однако, из-за проблем с переводом, очень многие его слова остались на грани понимания. Кроме того… что вполне очевидно, нам потребуется физик – причем, работающий в области пространствоведения. Стого… это ведь ты?». Стого покачал головой: «Немного не туда, все же. Я, конечно, работал на Оке Бури, но исключительно в отделе разработки и внедрения. Скажем прямо, скорее изобретателем, чем теоретиком. Поэтому теории, объясняющие гиперпространство с точки зрения физики мне не совсем доступны. А насчет ксенобиологии… мне кажется, тебе повезло. У нас уже есть несколько ксенобиологов – к слову, Исида знала одного, на столичном мире. Ксенобиологи, в нашем обществе, изучают расу Древних…». Эндан обернулся и изумленно спросил: «Каких… Древних?». Стого улыбнулся: «Это ты, например.». Капитан покачал головой: «Да… Порой люди могут быть гораздо более чужими, чем самые далекие инопланетяне.».
Эндан встал посередине мостика Перегрина и оглянулся на команду. Хосе спросил: «Ну что, кэп, куда держим путь?». Эндан ответил: «Стого прав. У нас не получится известить Протекторат об угрозе – но мы можем попробовать обратиться к Конвенции. Насколько я понял из его историй, общество теллуриан крайне неоднородно – однако оно ведется старейшими из них. Возможно, у нас получится договориться с ними? Стого, расскажи мне поподробнее о Магистрате.». Он кивнул и ответил: «Все гораздо проще, чем тебе могло показаться. Власть между магистрами распределяется во всех областях – они как имеют прямое влияние на различные территории Конвенции, так и осуществляют контроль над определенными отраслями. У каждого магистра есть свой Раздел – некая организация, служащая Конвенции и находящаяся под управлением магистров. Всего их пять – думаю, проще всего будет начать со столь любимого тобой магистра, Виола Инэвити. Он занимается, в первую очередь, военными делами Конвенции, и правит крупнейшим Глизеанским звездным скоплением – в него входят семь звезд, а также он распространяет свою власть на Луман 16 – пограничную с Солнцем звезду, а точнее – коричневый карлик, на котором расположена крупнейшая военная верфь, напрямую поддерживающая силы вторжения. Наверное, самый сильный магистр, после самого Пророка. Второй магистр – Далия Джелани. Она отвечает за звездные исследования, и по праву сейчас считается самым слабым магистром в теллурианской политике – хотя в эпоху великих звездных открытий она имела огромную инициативу перед остальными. Именно из-под ее руки вышел чертеж того корабля, на котором мы сейчас находимся – Конструктор стал совершенно инновационной разработкой, доказав, что несколько теллуриан легко могут завоевать свой ареал обитания практически у любой звезды. Однако теперь, когда почти все звезды, завоеванные ее Разделом, перешли под власть Виола, у нее остались лишь две пограничные звезды Эриданского Рубежа, еще две – Неизвестного микроскопления, и разумеется – Предел Росса. Виол, зная, что население Предела очень почитает своего магистра, а угроза вторжения Координатора – минимальна, оставил ей эти звезды с крохотным защитным флотом. Затем, идет магистр Марк Серов. Нельзя сказать, что его власть как-то сильно изменилась с началом Эволюционной Войны – он отвечает за экономику и автоматизированную промышленность Конвенции, и его владения, можно сказать, простираются повсюду – однако прямое правление он имеет лишь над коричневой звездой Келлер – крупнейшим производителем стратегической техники, например, тех же гипердвигателей, звездами Грумбридж 34 и Струве – первая известна своими центрами программирования адаптивных контроллеров, а вторая – переработкой стратегически важного для Конвенции минерала, орихалка, в очищенный теллур. Кроме того, он до сих пор не сдал позиции Виолу в вопросе Кальтсонне – несмотря на прямую близость к Солнцу, эта звезда-верфь до сих пор работает исключительно на гражданский флот. Наконец, четвертый магистр – Амайя Ли. Несмотря на то, что она на восемь лет младше всех остальных магистров, она все еще относится к первому поколению. Она отвечает за теоретические исследования, и активно старается превзойти своего предшественника – беглого магистра Фуджина Нин, который бежал к Аколитам Координатора еще до войны Исхода. Надо отдать должное как ей, так и ее предшественнику – тот обладал настолько огромным влиянием, что за всю его службу в Магистрате мог даже противостоять жажде власти Виола. Амайя не обладает таким же влиянием, и поэтому не владеет ни одной звездой в Конвенции – однако как ученый она не раз доказала себя, дав миру свое величайшее открытие – обогащенную материю как результат пребывания объектов из метрической Вселенной в гиперпространстве, а ее Раздел дал Конвенции безинерциальные двигатели на ее основе. Ну и наконец, пятый магистр – сам Пророк, что правит «Большой Троицей» наиболее заселенных звезд – Сириус, Процион, и Эпсилон Индейца. В Конвенции он отвечает за сложнейшее программирование мнемолент – именно на них основывается процесс Адаптации, без которого было бы невозможно воспроизведение теллуриан через генезитроны. Все магистры признают за ним последнее слово в любом споре, однако он практически не пользуется своей неограниченной властью, во многом отпуская Магистрат на откуп вечной борьбы за власть. Кроме того, под его прямым командованием – Вольферианский заградительный флот, который до сегодняшнего дня отлично справляется с защитой территории Конвенции.». Эндан покачал головой и взглянул на неприметный коричневый карлик в верхнем правом углу звездной карты. Над ней расположилась белая надпись «Покой Пророка». Он почесал затылок и спросил: «Подожди. Это просто название, или он действительно… умер и захоронен там?». Стого покачал головой: «Нет… насколько я знаю, он действительно находится там, однако название имеет совершенно иное значение. Звезда была признана абсолютно неподходящей для колонизации, а ее света едва ли хватает для выработки крохотных объемов энергии. После того, как теллуриане вышли из огненной ловушки Тартара, Пророк взял первый Конструктор, который сделали Геркулесовы Верфи Проциона, чтобы улететь далеко от цивилизации. Пророк строит свой уединенный дом, лишь иногда отправляя мнемоленты на центральные планеты, передавая их магистрам, с которыми регулярно поддерживает прямой контакт. Между прочим, попробуй не совмещать слова «Пророк» и «умер» на территории Конвенции. У нас, конечно, нету инквизиции, но дискуссии по поводу «Жив ли Пророк?» являются излюбленным занятием жителей центральных миров. Они серьезно думают, что фигура Пророка – фикция, поддерживаемая с незапамятных времен Магистратом для того, чтобы несколько облагородить свой облик, запятнанный постоянной грызней за власть.». Эндан спросил: «А ты сам то, как думаешь?». Стого пожал плечами: «Разумеется, я уверен, что Пророк жив. Нету ни единой причины, почему он мог умереть. Последнее его явление во плоти было задолго до моего рождения, во время войны Исхода. С тех пор он не появлялся на людях – что, в общем-то, характерно для теллуриан. Да и зачем? Он проводит свою власть через Адаптацию. Мы такие, каким он нас создает.». Эндан кивнул: «Что же. Это отличный шанс для нас. Покой Пророка очень близко, и не требует от нас проходить через бывший фронт Лейтенской кампании, а также путь туда пролегает по касательной к Вольферианской оборонной линии. Технически, это не военизированные сектора – и никто не обратит внимание на поврежденный фрегат. Насколько я помню, у нас осталось три позитронных заряда – их хватит ровно для того, чтобы покрыть расстояние до RR Резца – там, насколько я понимаю, начинается территория Конвенции. Если повезет, мы минуем патрули, и пристыкуемся к многофункциональной станции – а оттуда рукой подать до точки назначения. Я нигде не ошибся?». Хосе удивленно посмотрел на карту: «Но как ты собираешься долететь до RR Резца? Любой путь, который ты выберешь, ведет через две пограничные, охраняемые звезды Протектората. При таком раскладе, нас точно перехватит патрульный флот – Перегрин силен, но он не сможет в одиночку противостоять нескольким противникам в своем классе.». Эндан провел пальцем по карте и ответил: «Не совсем так. Нам предстоит перелет через одну из пограничных звезд Протектората, а затем прыжок к Хагалазу – не колонизированному коричневому карлику в далекой «восточной» части карты. Оттуда мы сможем выйти на теллурианскую территорию. Не забывай, что корабль маршала был оснащен уникальным гипердвигателем – он позволяет совершать четыре прыжка подряд без необходимости дозаправки. Этот гипердвигатель был передан еще Координатором, и с тех пор не имел аналогов в известном космосе.». Хосе кивнул: «Действительно, я подзабыл. Обычные гипердвигатели фрегатов и крейсеров обладают двумя прыжками в запасе, а линкор – тремя. У нас есть чем гордиться.». Капитан улыбнулся: «Действительно, мы как обычно, на высоте. Технически, мы уже отдалились от центра системы… Точнее, мы миновали границу «планистатического феномена», который сохранился после ее гибели. Советую всем перейти к капсулам жизнеобеспечения.».
На этот раз Эндан решил не отключать сенсоры корабля при переходе в гиперпространство – ему во что бы то ни стало захотелось узнать что-нибудь о пространстве, которое так пугает загадочных пришельцев. Никакого звука при переходе он не услышал – но по ощущениям он как будто нырнул в плотную, тяжелую жидкость с головой. Он понимал, что эти ощущения – лишь наложение некорректного выхода с датчиков на его непривыкшее сознание. Он открыл глаза – и понял, что видит несуществующее, невероятное. Все вокруг двигалось – ничто не было постоянным. Каждая частица, каждое взаимодействие, отвечало главному закону гиперпространства – его изменчивости и непостоянности. Ничто стабильное не могло здесь существовать – и звезды были воплощением этого. Их видимое постоянство – лишь иллюзия, вызванная нашим собственным непостоянством, невероятной изменчивостью человека. И их маленький корабль, отважный Перегрин, послушно приводил себя в постоянное ускорение, чтобы выжить в бесконечном потоке чистой энергии, не превратиться в бесформенный ком раскаленной обогащенной материи. Эндан почувствовал, как обрел облегчение в своей цели. Кошмары и безумие отступили – его разум прояснился, а призраки сознания молча затаились, ожидая его следующего шага. Иницитива перешла к живым. Где-то там, быстро выводя траектории на астросфере, его пальцы послушно чертили сложную схему перелета корабля к далекой Звезде Лейтена – именно оттуда корабль гордо вырвется вглубь неизведанного космоса лишь для того, чтобы вонзиться в далекую границу Конвенции. Но что скажет ему Пророк? И существует ли он вообще? Эти вопросы не давали ему покоя, когда он вел корабль через плотный океан алого сияния.
Прошло не меньше часа, прежде чем давление вокруг начало рассеиваться. Свет мерцал где-то позади, и корабль вынырнул в облаках звездной пыли, через которые мутно просвечивал неяркий красный круг звезды. Облака медленно раздвигались перед кораблем, пока он летел сквозь них на маневровых скоростях – он не мог позволить разогнать корабль до околосветовых скоростей в таком скоплении – точечная защита не смогла бы справиться с таким количеством крохотных частиц, каждая из которых могла бы разорвать корабль на околосветовой скорости на части. Медленно он направлял корабль сквозь пространство – пока наконец облака не рассеялись, и яркий свет звезды не пронзил обзорное стекло. Впрочем, когда глаза капитана привыкли, оказалось, что звезда не столь яркая – как и большинство красных карликов, с большого расстояния ее свет терял свою зловещую красноту, становясь лишь безмолвным, тусклым красным шариком. Эндан так и продолжил был любоваться красиво светящимися облаками, если бы не резкий, компьютерный голос где-то над головой: «Внимание! Околосветовая траектория нарушена – обнаружен перехват, пять фрегатов, уравнение скоростей через сорок пять секунд. Все предсказанные маршруты отступления перекрыты. Бой неизбежен – ключевые боевые подсистемы в полной готовности.». Эндан в панике содрал шлем с головы и включил коммуникатор: «Черт возьми, как это возможно?! Разве это вообще реально – перехватить корабль на околосветовой скорости?!». Стого ответил: «Скорость – понятие относительное. Им достаточно сравнять ее с нашим кораблем, чтобы начать бой, ничем не отличающийся от боев на маневровых скоростях. Не забывай – впереди и позади нас сотни миллионов километров пустоты. Космос вообще обладает привычкой быть достаточно пустым…». Эндан громко хлопнул ладонью по приборной панели и крикнул: «Какого черта! На нас выходят пять фрегатов! Если мне никто не скажет, как на этой штуке воевать, нас порвут в клочья уже через полминуты!». Стого взволнованно ответил: «Это другое дело. Значит так – Конструктор вообще не предназначен для прямых атак на корабли своего класса, но в нашей ситуации мы либо рискуем, либо распадаемся в космическую пыль. Не стой в профиле для них, всегда поворачивай к большинству носом. Не давай им окружить тебя, сторожи фланги легкими боевыми дронами, разноси их истребители средними, а если увидишь их перехватчиков – распыляй их тяжелыми дронами. Их катера же, в свою очередь, уязвимы для легких дронов. Когда сможешь отделить один фрегат от вражеского крыла – включай главный калибр и запекай их развалину в собственном соку.». Хосе, едва не перебивая, добавил: «Транспланетарная тяга отключена – никакие коррекции курса не помогут, они сделают их автоматически вслед за нами. А вот отсутствие необходимости смотреть носом вперед тебе здорово поможет – теллурианские корабли невероятно маневренны. Последний совет – дроны, о которых говорит Стого, заметно слабее легких кораблей Протектората – но зато тебе их не будет жалко, они могут собираться в мгновение ока местным сборочным отсеком, который, наверное, и дал классу кораблей название… В общем, веди, капитан. Мы верим в тебя.». Эндан кивнул в пустоту, надел шлем, и сел обратно в кресло. Спустя буквально секунду, несколько кораблей появились как будто из ниоткуда – благодаря иллюзии, вызванной неспособностью человека к восприятию такого ускорения, которое дает диглюонный привод. Но корабли не торопились нападать – сформировав прочный ряд, они начали выпускать истребители, быстро занимающие позиции вокруг них. Эндан не терял времени, и тоже подключил оба сборочных отсека – из ярких механических внутренностей выходили легкие дроны – они были заметно меньше тяжелого строительно-ремонтного дрона, и делались заметно быстрее, хотя имели гораздо более сглаженный дизайн, все еще основанный на двух крупных кольцах разного размера, удерживающих сферу с управляющей аппаратурой, которая напрямую выходила в длинный сдвоенный ствол – тяжелый маг-пулемет, адаптированный для дронов Конвенции. По бокам к нему присоединялись три широких «плавника», которые были заметно больше и мощнее тех безинерциальных ускорителей на «Цетане». Боевые ряды выстроились на расстоянии ста километров от Перегрина – даже приглядевшись, невооруженным глазом противника было бы не увидеть. К счастью, Эндан видел их через машинное зрение – наложением данных радаров и датчиков. Неожиданно, компьютер произнес: «Радиопередача с вражеского корабля. Разрешить соединение, капитан?». Тот кивнул и на экране появился молодой человек в синей форме с нашивками где-то между «уже не летает на перехватчике» и «все еще не ведет сокрушительный поход против теллуриан» по обобщенной шкале Эндана. Его преследователь пару секунд смотрел на экран, а потом изумленно воскликнул: «Вот это да! Селенит в каком-то идиотском плаще супергероя, на чертовом фрегате Конвенции! Что это за бред?!». Еще один человек, видимо с другого фрегата патрульного флота, приглушенно пробормотал, видимо, по соседнему коммуникатору: «Очевидно, это очередная уловка теллуриан. Стреляй, потом задавай вопросы.». Капитан Протектората откашлялся и сказал Эндану: «Мы предлагаем шанс сдаться. Ваш корабль не имеет шанс пережить это столкновение, нас объективно больше. Вот что от вас требуется – выключите все системы, и аккуратно нейтрализуйте себя во избежание болезненной смерти от асфиксии. В ином случае, нам придется захватить ваш корабль силой, глубоко повредив его, а ваше выживание обеспечит вам судьбу хуже смерти.». Эндан рассмеялся: «Зачем угрожать асфиксией, а уж тем более болью теллурианам? Я просто нашел подбитый фрегат Конвенции и восстановил его, теперь летаю на нем. Какие у вас ко мне проблемы?». Капитан преследователей злобно уставился на экран и сказал: «Что? Какой, к черту, «восстановил»?! А металлическую дыру в голове, через которую этот корабль управляется, ты тоже себе «восстановил»?! Узурпатор, сбрось маскировку. Будь храбрым – хотя бы перед смертью.». Эндан, глубоко вздохнув, сказал: «Хорошо, я принимаю ваши условия. Ключевые системы отключены, реактор будет выключен через тридцать секунд, когда остаточное давление не вызовет взрыв.». Капитан преследователей с улыбкой кивнул: «Умное решение. Мы возьмем твой корабль в прицел на случай, если ты что-нибудь вытворишь. Без обид.». Эндан тоже улыбнулся: «Точно, без обид.».
Корабль погас – каждая лампочка отключилась, каждый станок замер, каждая переборка открылась и зависла, как будто в ожидании. Вся энергия была высосана. Вражеский капитан встал из-за выключенного коммуникатора и ошарашенно взглянул на монитор и закричал в коммуникатор: «Проклятье! Половина теплообменной системы корпуса уничтожена! Как он это сделал?! Все орудия к бою, все корабли – в атаку…» – но договорить он не успел. Яркий фиолетовый луч, скопивший в себя всю энергию корабля, пронзил фрегат, прожигая огромный туннель сквозь него. Буквально пара секунд – и луч вышел снаружи, а Перегрин уже принял несколько ударов от турелей преследователей. Впрочем, они были построены для уничтожения легких кораблей, а не для атаки на корабль того же класса – а главные орудия, динамические лазерные комплексы, чудом не успели выстрелить по кораблю. Стайка крохотных истребителей класса «Кунай» устремилась за ним – один из пилотов подлетел слишком близко, и тут же сгорел от выстрела сразу нескольких орудий точечной защиты. Определив границы дозволенного, они открыли огонь из небольших ускорителей частиц, оставляя глубокие следы на корпусе – продолжительный огонь дестабилизирует конструкцию, пронеся глубокие повреждения внутрь – однако на них налетели, догнав корабль, уже собранные дроны-перехватчики. Мощные лазеры, установленные в полусфере спереди, поджигали металл корпуса истребителей – несколько секунд, и они разрывались на части. Вдруг, шесть из восьми дронов разбило на части – их пронзили точные очереди летящего корабля, в котором Эндан с изумлением узнал двойника «Кортика», стоящего в ангаре – однако при близком рассмотрении, его теплообменные панели были заметно короче, а лазеров было всего лишь два – по-видимому, это была модель, построенная с несколько меньшим размахом. Он хотел уже выпустить легких дронов для его устранения, но компьютер равнодушно заметил: «Запас частей для сборки дронов иссяк. Сборочные отсеки отключены.». У Эндана перехватило дыхание – последние дроны пали жертвой мощного катера, который уже брал траекторию атаки на корабль. Вдруг, голос Хосе пронзил напряженную атмосферу: «Срочно открывай ангар! У нас мало времени!». Эндан машинально открыл ангар и с легким шипением Кортик вылетел навстречу своему двойнику. Тот, видимо, совершенно не ожидал такого поворота – и не нашел ничего лучше, чем полететь навстречу противнику, стреляя из всех орудий. На удивление, Хосе сделал так же – и, что еще удивительнее, какое-то время удары лазеров лишь отбивали снопы искр от стремительно охлаждающейся поверхности, не оставляя никаких повреждений. Но в какой-то момент, у одного из катеров вылетел столп горящего хладагента из каждого крыла, а затем лазеры прошили его корпус, будто пробивая ножом фольгу. Эндан весь сжался – и вздохнул с облегчением, когда увидел, что лазеров было четыре. Послышался голос Стого: «Это наш шанс – корабли дезориентированы и деморализованы, а также лишены своего главного оружия. В прямом бою крупные корабли Конвенции всегда превосходили этот угловатый металлолом» – и добавил через секунду – «Однако, не недооценивай их сейчас. Четыре на одного – бой далеко не честный. Впрочем, как видишь, Хосе даже не думал лететь в ангар – можешь рассчитывать на его поддержку.». Перегрин развернулся, и пошел в атаку. Динамические лазерные комплексы никак не успевали навестись – стрелки все время пытались стрелять с упреждением, когда Эндан легко мог вести корабль по запутанной не-ньютоновской траектории. Буквально пара секунд – и Перегрин заложил плотный маневр на 180 градусов, прицелившись в тыл нападающим. Он повис на несколько секунд в пустоте, оставив корабль без энергии, а затем вновь выпустил луч неимоверного разрушения. У второго фрегата не было шансов – на этот раз луч соприкоснулся с мощным реактором на обогащенном нептунии – колоссальный взрыв, распространившись во все стороны, испепелил и разорвал корабль. Шансов увернуться не было – тот был на полпути к развороту в сторону противника. Тем не менее, два других корабля изначально взяли гораздо более правильную тактику – разворачиваться к Перегрину в движении. Они уже выпустили два луча, которые неумолимо загоняли Эндана в ловушку – как вдруг из облака пепельного дыма вынырнул Кортик и выпустил невероятно точную очередь прямо в отливающее голубоватым светом стекло командного пункта. Несколько секунд прямого огня стекло держалось достойно – но потом лопнуло с невероятной силой, поглотив критический объем тепла. Бездыханные тела, корчась и подергиваясь, вылетели в открытый космос с порядочным объемом кислорода – без сомнения, корабль был обезоружен. Впрочем, Хосе порядочно досталось от лазеров точечной защиты – его не уничтожили только благодаря импровизированной дымовой завесе. Оставшись один на один с лучом смерти, Перегрин смог увернуться, совершить маневр, и уже нацелился на предпоследний корабль, заряжая свое невероятное орудие, когда оба фрегата, как по команде, развернулись в обратные стороны и с изрядной вспышкой включили транспланетарную тягу.
Стого подключился к связи и восторженно воскликнул: «Вот это представление! Даже в битве за Землю я не видел, чтобы УФ-лазером так красиво резали фрегаты! Они наложили в штаны и полетели за подкреплениями, но нам это уже не важно. Еще час полета – и мы на достаточном расстоянии, чтобы перейти в гиперпространство. Думаю, ты можешь наконец снять шлем и выдохнуть.». Хосе устало пробормотал по рации: «Отличная работа, шеф. Я успешно пристыковался, иду в рубку.» – еще через пару секунд он добавил – «Впрочем, я тут кое-что нашел в отсеке. Стого, тащи стаканы – у нас праздник.». Капитан ответил: «Спасибо тебе, Хосе. Без твоей помощи меня бы там расплавили. Подожди… неужели?» – Эндан улыбнулся: «Так и знал, что ты никуда не денешь терранскую настойку. Она что, серьезно с Земли?». Хосе покачал головой, заходя в командный пункт: «Нет. Наверное, ты не знаешь – все производство и жилье с Земли было перенесено, или успешно заброшено, после «мягкого переворота» семидесятых годов, когда власть перешла в руки промышленников-пионеров с Терра Новы, которые смогли обеспечить военную верхушку таким жалованием, что абсолютно все подразделения плюнули на присягу – и перешли в подчинение новой власти. Логично, что напиток назван в честь нашей новой столицы. Хотя ладно, давай без уроков истории, хотя бы сейчас. Мы только что уничтожили превосходящие силы противника, и не понесли существенных потерь. Я скажу – это абсолютная победа!» – он выбил пробку ловким ударом, и налил в расставленные Стого стаканы из прозрачного пластика голубоватый, пенящийся напиток – бутылка выглядела достаточно праздничной, со светящимися разноцветными полосками, и с большим символом Протектората – ярко-оранжевой восьмиконечной звездой. Стого поднял свой стакан и сказал: «Если я что-то могу сказать уважительное касательно кораблей Протектората, так это то, что их легкие модели обладают огромнейшей эффективностью по сравнению с нашими дронами. В свою очередь, по статистике, каждый корабль Конвенции крупнее корвета, при прочих равных, стоит двух таких же у соперника. В этом бою мы умудрились объединить сильные стороны обеих сверхдержав – и завоевали невероятную победу. За нас, господа!» – он поднял стакан, забавно запрокинул голову, и влил весь напиток в горло, после чего невозмутимо поставил стакан обратно. Хосе слегка выкатил глаза и пробормотал: «Ну ты даешь. Ты сейчас выхлебал мое месячное жалование на флоте – без вычтенного налога, причем.». Эндан, допив и поставив стакан на приборную панель, решил все-таки спросить: «Хосе, а тебя не смущает… ну, что мы сейчас убивали селенитов? Тем более, из патрульного флота. Ты же служил там чуть ли не все десять лет.». Хосе кивнул, слегка облокотившись на переборку: «Да, смущает. Смущает, что я был среди этих некомпетентных идиотов столько времени. Они, очевидно, не умеют ничего, кроме как кромсать должников корпораций на беззащитных промысловых кораблях. Нет, не пойми меня неправильно – мы сегодня показали высший пилотаж, уничтожили сильного противника, все такое. Но флот Маршала так не воюет. Эти фрегаты патрульного флота, которых мы видели, похоже, никогда не встречали крупные корабли Конвенции, оказывающие серьезное сопротивление – хотел бы я посмотреть на лица этих умников, когда ты начал менять траекторию каждую секунду под их лучами, когда они, по-видимому, ожидали, что ты просто продолжишь лететь навстречу смерти. А я еще удивлялся, почему весь Патрульный Флот не присоединили к силам Земли.». Стого улыбнулся: «Ну ладно тебе, не принижай ваши с капитаном заслуги. Те истребители очень хорошо показали себя, хотя и немного не рассчитали радиус действия лазеров точечной защиты.». Эндан развернулся и взглянул на карту звездной системы – гравитационное воздействие было в допустимых пределах, позволяя совершить переход в гиперпространство. Знакомый щелчок шлема – и он вновь управлял огромным кораблем. Со вспышкой, обожженный сражением фрегат исчез в черноте космоса, и через несколько минут, на его месте появился гигантский крейсер преследователей – но было уже поздно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/dmitriy-igorevich-abramov/sol-zemli/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Дмитрий Игоревич Абрамов
К концу двадцать второго столетия, разделенное человечество заселило более шестидесяти звезд, на территории систем которых идет вечная война между Человеческим Протекторатом и Свободной Конвенцией, селенитами и теллурианами – когда за спиной могучих держав более десятка политических сил пытаются изменить ход событий в свою пользу. Загадка пропавшего корабля поколений уже почти забыта, а по всему исследованному космосу наблюдательные зрители начали замечать признаки того, что очень скоро, столь привычная ситуация может измениться…
Дмитрий Абрамов
Соль Земли
Глава I. Гость из прошлого
Как темные детальки огромного механизма, плавающие в густом растворе, теллурианские космические корабли казались чужими в космосе – движимые силой загадочной технологии, они были вынуждены постоянно испускать розовые струи ионизированного азота, разгоняясь, чтобы наносить удары по селенитскому флоту, подчиненному гравитации огромной голубоватой планеты, раскинувшейся под ними. Впрочем, едва ли светло-серые корабли их противников испытывали от этого неудобство – не ограниченные «густой массой космоса», они маневрировали и уклонялись с невероятной скоростью и реакцией.
На фоне раскинувшегося побоища, никто не замечал крохотный теллурианский кораблик, вмещающий всего двух людей внутри – он мчался на околосветовой скорости с дальнего края системы к спутнику огромной планеты, едва заметному под вуалью тени укрывающей его планеты. Внутри корабля, в мягком пурпурном освещении, поблескивающую пластмассой серую кожу теллуриан закрывали длинные угольно-черные плащи, а блестящие едко-желтым светом глаза устремились на широкую приборную панель в кабине. Одна из них особенно внимательно смотрела на монитор, показывающий сражение на орбите планеты – и едва заметно вздрагивала каждый раз, когда какой-то из кораблей с крохотной вспышкой превращался в пыль и обломки. Ее сосед – огромный теллурианин с проводом, ведущим из его шеи в недры приборной панели – заметил: «Если бы не ты, я бы сейчас был среди них. Так что… спасибо, наверно.». Она покачала головой, откинулась назад в сиденье и ответила: «Стого, ты из последнего поколения, тебе не понять – Земля была для нас чем-то священным, за нее мы рождались на Титане и умирали на Марсе. А теперь она пуста, безлюдна, бессмысленна – и за нее ведется бой еще ожесточеннее, чем тогда. Ты ведь знаешь, сколько лет туда никто не ступал?». Тот пожал плечами и ответил: «Вроде как с самой войны Исхода – лет, наверное, сорок. С тех пор, как ее усыпали минами и боевыми дронами, надо полагать… ты еще тут?» – он боязливо поглядел на нее – не без причины, учитывая, как часто у старых теллуриан второго поколения могут сбоить импланты – но она через несколько секунд вернулась к реальности, и ответила: «Да… я просто задумалась. Как так вышло? Как за два неполных столетия одна цивилизация превратилась в две, которые разошлись так далеко, что могут пребывать лишь в двух состояниях – либо пытаться уничтожить друг друга, либо сидеть и скрипеть зубами от бессилия?». Стого ответил: «Исида, нам осталось недолго. Если твой план сработает – шестерни Эволюционной Войны наконец остановят свой ход. Магистрат никогда не дает ложных обещаний.». Исида горько усмехнулась и ответила: «Ты прав, прецедентов не было. Но как мне кажется, они просто не поверили, что я смогу добыть схему прото-селенобактерии – что мы вдвоем сможем отобрать у селенитов что-то настолько ценное.». Стого осторожно спросил: «Насколько я понимаю, прото-селенобактерия – это некая… первая версия селенобактерии, от которой они отказались из-за слишком сильных побочных эффектов?». Она кивнула и ответила: «Это так. Но это лишь половина правды – суть в том, что прото-селенобактерия была даже более агрессивна и опасна, чем ее усовершенствованная версия. Если обычная версия, современная, лишь защищает организм от любых инфекционных болезней, защищает от внедрения теллурогенома, и сохраняет структуры мозга после биологической смерти, то ее ранняя версия гораздо проще и сильнее. Она уничтожала любые одноклеточные организмы по типу конкурирующих бактерий, и даже расщепляла вирусы – не важно, играли ли они полезную роль в организме, или нет. Без парагенетического «программирования», это настоящее биологическое оружие – которое, при должном воспроизведении, уничтожит всех мехкорпов в Местном секторе. Без них, селениты будут прикованы к своим планетам – и это даст нам долгое перемирие. Насколько долгое? Это уже от нас не зависит. Ты знаешь людей – неважно, селениты или теллуриане, зажатые в угол, мы способны на невероятное – поэтому, можно быть уверенными, что этот конфликт повторится вновь, уже на других правилах. Но сейчас, надо действовать нам.».
Стого резко повернул корабль в противоположную сторону, выпустив поток ослепляющего света из главного двигателя – вместе с ним, огромное количество энергии, проистекающее из связей между глюонами, мгновенно погасило невероятную скорость межпланетного маневра. Закончив с маневром и убедившись, что начало снижения на Луну не привлекло внимания противника, он повернулся к Исиде и спросил: «Но что именно мы ищем на Луне? У меня есть сильные сомнения, что селениты заботливо оставили всю нужную нам информацию прямо там, где они создали первых мехкорпов. Это было бы слишком очевидно.». Исида покачала головой: «Все более чем неочевидно. Практически все знают, что лаборатория «Пифей», где велась разработка селенобактерии, была сожжена дотла после успеха проекта, погребя под собой все знания о селенобактерии. Но часть работающих там селенитов была заражена прото-селенобактерией – в условиях вакуума разрушенной лаборатории, грань между жизнью и смертью становится тонка как никогда – без биологического разложения и физического разрушения, мы, при помощи новейших медицинских технологий теллуриан, которые мы несем на «Ангермере», мы сможем привести к жизни самого старого селенита в Местном секторе. С его помощью, мы сможем узнать строение прото-селенобактерии… а дальше ты уже знаешь.». Стого широко раскрыл глаза и замолчал на несколько секунд, а затем тихо сказал: «Если это был твой план с самого начала, я более чем впечатлен твоей уверенностью. Заключить договор с Магистратом с такими шаткими шансами на успех – это что-то.». Исида закрыла глаза и улыбнулась, когда «Ангермер» с треском сел на пыльный грунт – вставая с кресла, она ответила: «Не беспокойся, я очень долго думала над этим планом. Все должно пойти как задумано.».
Они надели шлемы из темного пластика, слегка повернули их, и прозрачный щиток загорелся мягким фиолетовым светом – со свистом, воздух покинул шлюз, и они ступили на молчаливый лунный пейзаж. Молчание нарушил голос Исиды – она потрогала две остроконечные лопасти на боку шлема и сказала: «Удобно, что ты привез нам эти приборы для общения в вакууме – как их там, «кохлеарику»… Единственное, чего я не понимаю – чем это лучше, чем обычное радио?». Стого подобрал с земли белый камень и запустил его под углом к горизонту – с мягким треском он упал в нескольких метрах от корабля, подняв небольшое облако пыли. Он пояснил: «Тысячелетия эволюции заложили в человека множество рефлексов, основанных на слухе – без сомнения, это второй по важности способ получения информации, помимо зрения. Пусть даже мы больше и не люди в биологическом смысле… это настоящее научное чудо, что обогащенная материя вернула нам такой важный интерфейс к миру.». Исида махнула рукой: «Дело привычки. Это селениты сходят с ума, оставленные без звукового шума – а вот, например, теллуриане третьего поколения, многие годы проводящие в бескрайнем и безлюдном вакууме космоса, учатся ценить слова по-настоящему. Возможно, настолько, что единственные в мире могут привязываться к чему-то надолго…» – она оборвала цепочку размышлений, поймав непонимающий взгляд от собеседника – покорно вздохнув, она продолжила путь по шуршащей пыли.
Внезапно, Стого махнул рукой – они остановились как вкопанные, присмотревшись к карте на стекле шлема. Прямо на том месте, где они стояли, должно быть искомое здание – но они стояли на небольшом уклоне, уходящем далеко вдаль. Он пожал плечами: «Надо полагать, за столько лет бункер занесло пылью. Неудивительно.». Исида пнула камень и ответила: «Ничего неудивительного. На Луне нету ни атмосферы, ни ветра – пыль здесь остается там, где мы ее оставили. Видимо, после войны Исхода, селениты все-таки решили скрыть остатки их колыбели… там, куда я раньше смотрю, была весьма приличная гора. Неважно…» – она вздохнула и достала из-за спины устрашающего вида орудие, похожее на пусковую установку, и нажала на крючок – из гофрированного цилиндра с треском вышел поток мощного ультразвука, мгновенно превращающий плотный камень в мельчайшую крошку – периодически, оттуда же с шелестом выплескивался заряд раскаленного газа, пробивающий круглый туннель в измельченном камне и надежно сплавляющий его стены. Как ткань, вминаемая ветром все глубже и глубже, камень постепенно сдавался под медленным напором орудия – и углы бетонного строения начали проявляться то тут, то там, проглядывая через серый камень.
Постепенно, очертания некогда обширного здания начали проглядывать в каменной массе – выбитые люки шлюза остались позади, и перед теллурианами раскинулись обгоревшие до неузнаваемости помещения. Еще несколько минут спустя, они преодолели сеть разветвленных коридоров, и перед ними предстала капсула, покрытая помутневшим стеклом – в нем можно было разглядеть очертания человека, покрытого белоснежной простыней. Стого схватил пыльные края капсулы, и откинул створку – встревоженный пепел поднялся в воздух и осел на белой простыне и снежно-белых волосах селенита. Кости проглядывали сквозь кожу – он выглядел осушенным, сублимированным в этой капсуле. Теллурианин провел рукой в воздухе и заключил: «Он мертв, мертвее мертвого… но этот селенит сохранился лучше остальных. Надо полагать, мы вывезем его из Солнечной системы, и примемся за работу на ближайшей станции?». Исида покачала головой: «Нет. Нужно сделать это на корабле – любой микроорганизм, попавший в него, может мгновенно закончить еще не начатый процесс восстановления. Прото-селенобактерия высосала из него все питательные вещества, а затем погибла – мы должны восстановить все необходимое для того, чтобы он смог прийти в сознание.». Они положили его на носилки и понесли навстречу спокойному свету дня на Луне – такого же, как и тысячи предыдущих.
Исида стояла в грузовом отсеке теллурианского космического катера, наблюдая за работой сложнейшего аппарата – он резал и колол с невероятной скоростью, наполняя опустевшие сосуды жидкостью, несущей непонятные Стого лекарственные эссенции и препараты. Сложнейшая операция проходила без приложения малейшего усилия – он удивленно наблюдал за работой и протянул: «Я думал… мы как-то больше будем участвовать в процессе. Неужели… ты все запрограммировала заранее? Но почему?». Она глубоко вздохнула, закатала рукав, и показала протез руки, в который были погружены три маленькие колбы – в одной плескался бордовый песок Марса, в другой – светло-синий грунт Эриды, в третьей – темные камни с астероидов из звездной системы Тау Кита. Она устало произнесла, смотря на стекла: «Я прошла с начала до конца каждую из них – войну за Марс, Исход, Лейтенскую кампанию. Эти три войны выветрили из меня последние капли энтузиазма, фанатизма, заряженные в меня Адаптацией. Я видела и… напрямую участвовала в смерти стольких людей, что мне совершенно не хочется продолжать. Я хочу сделать то, на что теллуриане были неспособны… дать жизнь, а не забрать её.». Стого изумленно спросил: «То есть… это и было твоей целью? Не прото-селенобактерия, не перемирие…» – внезапно, тишина перебила его – сложная машина застыла на месте, пощелкивая нагретыми сервомоторами. Исида ответила: «Это объединяет нас, разве нет? Стремление преодолеть ту парадигму существования, которую в нас заложили изначально.» – с этими словами она нажала на подсветившуюся кнопку, и два тонких электрода молниеносно пронеслись сквозь пергаментную кожу селенита, и выпустили несколько электрических разрядов, бесшумно сотрясших его тело – еще несколько минут, и вязкая кровь потекла по полупрозрачным сосудам – а тяжелые веки поднялись, обнажив глаза, сияющие болезненно-голубоватым белком. Он резко глотнул воздух, оглядел безумным взглядом теллуриан, и пробормотал дрожащим голосом: «Вы… пришли чтобы закончить начатое?». Исида усмехнулась: «Добро пожаловать в две тысячи сто девяносто третий год.».
Глава II. В новом мире
Стого скрестил руки на груди и спросил: «Он вообще придет в себя?». Исида села рядом с койкой и задумчиво ответила: «Не знаю. Я сделала все, что могла… теперь это зависит только от него. Давай лучше ты как можно скорее увезешь нас отсюда – вряд ли нас кто-то заметит, но все же, находиться так близко к Земле – значит испытывать и так достаточно щедрую судьбу.». Тот кивнул и скрылся в рубке «Ангермера», оставив селенита наедине с Исидой – он осторожно спросил: «Так получается, вы… не планируете убить меня?». Она усмехнулась: «Более того, мы возродили тебя, и надеемся на серьезную ответную услугу – мы хотим, чтобы ты предоставил нам полезные сведения о строении прото-селенобактерии, которую на тебе испытывали. Если ты сделаешь это… мы готовы передать тебя Человеческому Протекторату, живым и невредимым. Ты сможешь прожить остаток жизни в мире и покое, среди своих. Как тебе такое предложение?». Тот приподнялся на койке, отрицательно покачав головой: «Нет, к черту Протекторат. Из-за этих самонадеянных идиотов, я стал подопытной крысой в их плане. Передайте меня Реманской Республике, это будет гораздо лучшим вариантом. И да… вы же не думаете, что я серьезно знаю, что на мне испытывали?». Исида мрачно усмехнулась, ответив: «Конечно знаешь. Если ты работал на Республику, то единственное, что ты мог узнавать для нее – эти эксперименты с селенобактерией. Но кажется… тебе нужно немного обновить сведения. Ты, насколько я понимаю, погиб чуть раньше, чем опыты с селенобактерией принесли свои плоды – завершив деление человечества на селенитов и теллуриан. С какого момента мне начать?». Тот махнул рукой: «С самого начала – в голове у меня болото. Ничего не могу вспомнить.».
Она начала рассказ: «Ладно… как ты можешь припомнить, в начале 22 века, земляне сделали открытие, опередившее свое время на десятки, если не сотни, лет – они открыли целую науку, парагенетику. Она совмещала наномеханику и генетику – изначально задуманная, как способ защитить хрупкий генетический код человека от разрушительного воздействия космической радиации за пределами магнитного поля планеты, так называемым «магнитным барьером», оказалось, что она способна на гораздо большее – «включение» и «выключение» целых фрагментов генетической спирали организма. Единственное, что никак не могли воссоздать люди того времени, или как мы их сейчас зовем, Древние – возможность внедрить парагенетические изменения в живой организм. Изменять гены «на ходу» оказалось невозможно – и поэтому, в 2118, родился первый теллурианин. Он был рожден естественным путем, но парагенетические изменения, созданные в нем теллурогеномом, были невероятно глубокими – настолько, что его можно было причислять к отдельному биологическому виду. В общем, теллурогеном получил широкое распространение – многие люди искренне желали, чтобы их дети были лучше, жизнеспособнее, чем они – чтобы они смогли прийти к звездам и не оставаться на умирающей планете, на которой они были бы вынуждены биться за оставшиеся крохи. Многие же люди надеялись, что теллуриане принесут им звезды – так или иначе, это уже неважно. Вместо звезд, теллурианам нашли применение в тяжелом и опасном труде, который не желали делать люди – пользуясь их неопытностью и инфантильностью, исходящих из отсутствия в те времена Адаптации и общим непониманием между людьми и теллурианами. Годы шли, и в 2126 теллуриане подняли кровавое восстание – пользуясь разобщенностью между государствами, они стремительно захватывали планету, заражая людей теллурогеномом насильно, заставляя их пополнять ряды теллурианского восстания. Заражение происходило через медицину, подразумевающую инвазивное применение – страх перед теллурианами вернул человечество к одним лишь бинтам и таблеткам. В 2131, военное и корпоративное правительство оставшихся человеческих государств объединилось в Человеческий Протекторат с одной целью – остановить уничтожение человечества эпидемиями заразных болезней и войной с теллурианами. Они создают селенобактерию – не без твоей, пусть и косвенной, помощи – а затем распространяют ее среди оставшегося человеческого населения. Кроме уничтожения инфекционных заболеваний и теллурогенома, селенобактерия открыла и способ противостоять теллурианам – она оберегала мозг человека после смерти от естественного распада, делая его часть пригодным для создания особых неразумных роботов, способных к невероятно эффективному самообучению и многоуровневому функционированию – называемых «мехкорпами» – что превращает теллуриан из охотников в добычу. Реманская Республика, последнее государство, не присоединившееся к Протекторату, набирает силу за счет беженцев от угрозы селенобактерии и мехкорпов – видя в них опасность, она решительно выступает против Протектората и теллуриан. Благодаря мехкорпам, Протекторат смог перевести войну с теллурианами в позиционную – и, через 17 лет после начала, в 2143 году, теллуриане и селениты – люди, зараженные селенобактерией – поделили планету пополам, постепенно выдавливая Республику с карты планеты. Война закончилась неожиданным ходом – Реманская Республика применила технологию эвисцеративной обшивки – плетеного свинцового покрытия, активированные наведенной радиацией части которого измельчаются передвижным резцом – чтобы вывезти беженцев с Земли на орбиту Марса, а точнее – в фрагмент остаточной магнитосферы, в которой они могли быть в безопасности от космической радиации. Иронично, что на сам Марс они не спускались – слишком велик был риск инфекционного заболевания, от которого их не защищала селенобактерия. Вместо этого, они строили орбитальный город Авентин из добытого на Фобосе и Деймосе материала. Заметив исчезновение общего соперника и испугавшись потери преимущества в космосе, теллуриане поспешили объединиться в Свободную Конвенцию и заключить перемирие с Протекторатом – дальнейшие годы будут называть «мусорными войнами» – когда прямых сражений между государствами не происходило, и теллуриане колонизировали Солнечную систему независимо от селенитов, ограничиваясь лишь провокациями с выбросом высокоскоростных потоков камней и мусора в структуры противника – что, вкупе с угрозой микрометеоритов, побудило обе стороны к созданию практически совершенных систем точечной защиты на накопительных лазерах крайне малой дистанции. В эту эпоху мира был даже предпринят особо крупный совместный проект Конвенции и Протектората – создание первой в истории МФС – многофункциональной станции, использующей фонтан плазмы на орбите Солнца для управляемых термоядерных реакций с выделением диглюонного топлива, способного разгонять корабли до 0.8 скорости света, что существенно ускорило развитие колоний… и сделало перспективу космической войны гораздо более реальной. В 2159 году, Марс попал в прицел обеих сверхдержав – наиболее пригодная к колонизации планета находилась в руках слабой, но отчаянно держащейся за свое место Реманской Республики. Конвенция и Протекторат объединили силы, чтобы пробиться к станции и уничтожить мощнейшие стационарные защитные платформы – но в последний момент, когда они подошли к станции, оказалось, что ремляне предвидели этот исход, и успели переделать Авентин в корабль поколений – который немедленно отправился по курсу к Альфе Центавра. Никто не смог его перехватить, и думаю, ты можешь догадаться, что произошло дальше…».
Она нервно потерла механическую руку и продолжила: «…разумеется, две державы ввязались в войну за Марс. Только благодаря тому, что теллуриане освоили технологию искусственного воспроизведения, впервые пополнив свою численность после заключения мирного договора, они смогли победить Протекторат и занять красную планету. По прямому приказу Пророка, того самого первого теллурианина, ведущего наряду с еще четыремя магистрами всю теллурианскую нацию, на ледяной шапке Марса, в одном из самых холодных мест системы, мы замахнулись сразу на два «святых грааля» человеческого мечтания – искусственный интеллект и межзвездное перемещение. Именно ИИ «Координатор» должен был найти способ межзвездного перемещения в обозримые сроки – способный на мышление в четырех измерениях пространства, он был совершенен. Но последствия этого решения были катастрофическими… Координатор смог найти способ межзвездного перемещения, но он воспротивился нашей воле – якобы действуя исходя из наших же интересов, он отказался передавать нам технологию гипердвигателя, вынудив забрать ее силой. Каким-то образом, он расколол наше общество, дал огромной части моего поколения то, чего Конвенция им предложить не могла – единства и идентичности под мудрым и стабильным руководством компьютера. Теллуриане, ставшие служить Координатору, называли себя «Аколитами» – когда Конвенция приготовилась уничтожить комплекс Координатора с орбиты, в отчаянии, ИИ был вынужден отдать технологию гипердвигателя Протекторату взамен на вооруженную поддержку. Ввязав Конвенцию в войну, которую та скоро проиграет, Аколиты откопали «Координатор» с Марса, и ушли из системы к далекой и едва заметной звезде. Тем временем, ослабленная расколом Конвенция была вынуждена спасаться из Солнечной системы, отступая к Эриде в так называемой «Войне Исхода» – и, после масштабного сражения, все теллуриане эвакуировались из системы на ковчеге «Исход». Протекторат, впрочем, едва ли успокоился – имея на руках технологию гипердвигателя, он смог создать свой межзвездный боевой корабль, «Экскалибур», который преследовал ковчег теллуриан до самого Проциона, сбил и практически уничтожил его, но был вынужден вернуться в Солнечную систему из-за нехватки припасов. Дальше… было много событий, о которых мы пока что не сильно знаем – но одно объединяет Протекторат и Конвенцию в это время – эпоха великих звездных открытий. Мы открыли, освоили и колонизировали около шестидесяти звезд в окрестностях Солнца, попутно делая открытия во всех областях наук и совершенствуя боевой флот, в паническом ожидании «контакта»… и он наступил – в 2190 году. Земля и Солнце были стерты с звездных карт изначально, в страхе перед столкновением – так что первая встреча состоялась в далекой звездной системе Лейтен-3. Теллуриане немедленно напали, пройдя через «Лейтенский коридор» как через горячее масло – но понесли поражение в глубинах селенитских территорий, вынудившее их немедленно отступить. Эта «Лейтенская кампания», как ее называют, стала отправной точкой для начала войны за Землю – кульминации Эволюционной Войны, как ее сейчас называют – вечного соперничества между теллурианами и селенитами за право быть единственными наследниками человеческой цивилизации. Она называется «Эволюционной», потому что за ее время совершенствовались не только технологии, но и сами люди – их биологическая основа. Война за Землю идет до сих пор, неся разрушение на ее поверхности – и чем дольше она продлится, тем меньше останется от твоего дома.».
Селенит выслушал речь и устало покачал головой: «Земля – не мой дом. Мой дом – там, где Республика… я точно помню. Я вспоминаю, как втайне использовал антенну «Пифея» чтобы передать им все, что я знал о селенобактерии – а в обмен, они обещали мне место. Навсегда. Мой дом… он где-то там. Что случилось с ковчегом?!» – он нервно выговорил последние слова и посмотрел широко раскрытыми глазами на теллурианку, как будто уже знал ответ. Она тяжело вздохнула и ответила: «Я рассказала все, что знаю. Альфа Центавра сейчас находится на территории селенитов… возможно, станция все еще там. Возможно, они переместились и оттуда. Возможно… их уничтожил Протекторат. Как видишь, единственный твой путь домой – через падение Протектората. Помоги нам остановить его – и мы дадим тебе свой корабль, чтобы ты мог продолжить поиски…». Селенит перебил ее: «Что значит «остановить»? Победить, вы имеете ввиду? Уничтожить миллионы селенитов, и отдать их планеты теллурианам?». Исида покачала головой и ответила: «Я знаю, ты мне не поверишь… но скоро, Стого приведет нас на Тартар, к Магистрату – они подтвердят тебе свое обещание – если я предоставлю им способ остановить мехкорпов, движущую силу селенитской цивилизации, они не будут идти в их миры. Твое дело – лишь вспомнить строение прото-селенобактерии. Время обдумать мое предложение у тебя еще будет.» – с этими словами она поднялась в рубку, на последней ступеньке обернувшись и сказав: «Кстати, как тебя зовут?». Тот пожал плечами, ответив: «Это… не особо объяснимо, но я забыл.». Она кивнула: «Ладно. Тогда я назову тебя… Эндан Бранд. Немного по-теллуриански, но сойдет, правда?».
Глава III. Последний полет
Исида вернулась из рубки, спокойно заметив: «Все идет по плану… мы прошли орбиту Урана, и теперь идем прямым курсом на выход из системы. Нет никаких шансов, что нас обнаружат… и у нас есть время, чтобы поговорить. Не желаешь рассказать о себе? Своей жизни до попадания на Луну? Возможно, это поможет тебе восстановить воспоминания…». Эндан отрицательно покачал головой: «Нет, не желаю. Все, что я помню – это то, что я не хочу это помнить. Единственное, что мне нужно – попасть домой, где бы он ни был. Но насколько я понял, самый легкий способ сделать это – дать вам эти проклятые чертежи… можете поподробнее рассказать, что эта… селенобактерия вообще делает?». Исида кивнула и ответила: «Тут я легко отвечу на твой вопрос. Селенобактерия сохраняет мозг даже от минимального разложения после смерти, позволяя, буквально, вырезать пятьсот сорок кубических сантиметров серого вещества, отвечающего за обработку информации в мозге, и пересадить его на сложную систему жизнеобеспечения, включенную в мощную самодвижущуюся платформу. Кто видел мехкорпов, описывают их как огромные механические платформы с шестью паучьими ногами, связанными сервомоторами, двумя мощными радиаторами на «спине», и круглой сферой с несколькими швами и болтами на месте «головы». Вся эта громадина в два раза выше и в пять раз шире человека. В ближнем бою даже теллурианину с полным набором боевых имплантов будет с ним невероятно сложно справиться – но не это даже является проблемой. Суть в том, что за десятилетия эволюции мехкорпы стали почти что разумными машинами – они используют тактики, идеально отточенные благодаря наблюдению за тактиками теллуриан. К их услугам – полная интеграция с автоматическими боевыми системами, как и у нас. Вот только за спиной мехкорпов – огромная империя человечества. А если даже все теллуриане встанут на защиту Земли, мы получим пиррову победу – с огромными потерями мы возьмем Землю, и наши основные миры останутся безжизненными – еще десятилетия нам придется создавать теллуриан, чтобы заселить их заново. За это время селениты легко обеспечат новых мехкорпов за счет людских потерь – и пиши пропало.».
Эндан удивленно переспросил: «Подождите, правильно ли я понимаю? Даже если вы нанесете им сокрушительную победу, они смогут в кратчайшие сроки восстановиться и стать еще сильнее?». Исида горько улыбнулась и ответила: «Отличное замечание. Что же, должна заметить, что именно так и существовали первые мехкорпы – в них не было ничего кроме способности к адаптации, и когда первое поколение теллуриан уничтожало их вместе с сотнями тысяч солдат Протектората, они получали лишь еще больше возможностей создавать новых мехкорпов и получать опыт для старых. Что же касается текущего расклада… Видишь ли, общество Протектората крайне неоднородно. Главная ценность, которую ценят селениты – способность к размножению. Только люди, не видевшие из космических кораблей ничего, кроме тяжелых свинцовых гробов на реактивных двигателях, имеют эту замечательную способность. Остальных же, кто ее не имеет, по той или иной причине, пренебрежительно называют синеглазыми, поврежденными, и так далее. Название зависит от региона и контекста. Однако надо понимать, практически никто не становится синеглазым, добровольно отправляясь в космос. Обычно они становятся такими в результате очень удачной аварии космического двигателя, прямо над небольшой колонией, с выбросом жесткой радиации. Это объясняет их прозвище, так как из-за воздействия ионизирующего излучения их склеральная глазная оболочка сильно истончается, вызывая заметную голубизну белков глаз. Они подвергаются тяжелой дискриминации в обществе селенитов, причем закрепленной на официальном уровне – синеглазые не имеют права работать на центральных мирах. Только в космосе, где отсутствие естественной защиты от радиации практически гарантирует им скорую смерть от опухолей в возрасте 40-50 лет, их принимают на работу – в первую очередь, крупные корпорации, действующие в космосе, и военная структура Протектората. Синеглазые практически никогда не имеют своего дома, и нередко становятся отчаявшимися убийцами или безумными отшельниками. Массовые убийства и самоубийства еще сильнее подкрепляют сложенную в их обществе взаимную неприязнь, которая так на руку правительству Протектората. Впрочем, я прямо скажу, мы не можем критиковать их правительство. Все что я сказала звучит ужасно, но разве у них есть способ преодолеть магнитный барьер самостоятельно? Если теллуриане появились бы именно как ты сказал, в качестве рабов для покорения космоса, разве мы в своем положении отличались бы от синеглазых? Да и, кроме того, взгляни как-нибудь в зеркало. Ты с ними в одной лодке, каким именем бы тебя не называли.».
Эндан поспешил сменить тему: «Республика как-то нашла способ… Впрочем, меня с самого начала интересовал вопрос. Чем же вообще отличаются теллуриане от обычных людей?». Исида покачала головой: «Что ж… Это долго рассказывать. Тебе знаком механизм работы парагенетики? Говоря вкратце – они научились манипулировать встроенными генетическими шаблонами, встроенными в ДНК существ, подстраивать их под конкретные ситуации, посылая определенный химический сигнал на гистон – он разматывал сложную катушку генетического кода, показывая его ученому. Лучшая комбинация шаблонов, которую они нашли, подразумевала изоляцию определенных участков ДНК друг от друга при помощи теллура. Технически это значит, что модифицированные теллурогеномом практически не поддаются мутации – только те участки, которые остались в генетическом коде незащищенными, могут изменяться из-за естественных условий. Однако, так как они оперировали исходя из уже имеющегося генетического кода, это накладывало огромные ограничения. Нельзя было просто приделать несколько рук и сделать нового человека более ловким, сильным и быстрым. За сотни тысяч лет эволюции природа оставила много шаблонов, по которым могло пойти, а могло и не пойти эволюционное развитие человечества – но их все равно было ограниченное количество. Именно поэтому, теллуриане не обладают никакими «сверхспособностями». Факт в том, что они не могут размножаться, и не могут подвергаться мутациям…».
Из динамика сверху раздался голос Стого: «Ну все, Эндан, приготовься к трехэтажной лекции. Она про это может годами говорить. Извините что подслушиваю, впрочем…». Исида недовольно бросила: «Тебе там делать нечего? Попробуй сосредоточиться на селенитском радаре, который может поймать нас в любой момент, и не выпускай нейродрайвер.» – она покачала головой, наклонилась, вытащила короткие провода микрофона из разъема в столе, и сказала: «Ну ладно, продолжу, если меня не будут перебивать… Итак, даже производительность теллурианского мозга практически никак не отличается от пиковой производительности обычного человеческого – за исключением того, что он никогда не устает, потому что наша кровь переносит во много раз больше кислорода, чем ваша, а кожа выделяет гораздо меньше тепла впустую. Кроме того, из-за дополненного цикла переработки пищи, мы расщепляем ее совершенно целиком на энергию и полезные вещества, а вода легко фильтруется и идет полным циклом в организме. Далее, благодаря теллурогеному, защищенному металлическими структурами, мы практически не воспринимаем радиацию, кроме жесткого гамма-излучения, напрямую разрушающего клетки – такое встречается, разве что, в открытом космосе, рядом с наиболее тяжелыми звездами. Ну и разумеется, мы не поддаемся старению. Впрочем, все это великолепие, дарованное нам искусственной эволюцией, отзывается Конвенции тяжким грузом – пять с половиной килограмм чистейшего теллура требуется, чтобы распечатать 11 километров нанометровой схемы-нити, которая в дальнейшем накладывается на искусственно выращенную нить ДНК той же длины, чтобы в дальнейшем разрезать ее на триллионы клеток, смотать отрезки в полноценные ядра клеток, вокруг которых выращивается клеточная инфраструктура. И только затем эти клетки выплескиваются в питательный раствор, в котором они за год объединяются в теллурианский эмбрион. Еще полгода он находится в растворе, с огромной скоростью приобретая размеры и внешние признаки обычного теллурианина. В этот период также проводится Адаптация – в зрительные, слуховые, осязательные и обонятельные органы поступает огромное количество информации, в первую очередь – представление о трехмерном пространстве, простые научные моменты, некоторая историческая информация. В совокупности, вся техника, требуемая для этого процесса, называется «генезитрон». Именно оттуда мы все вышли, кроме, разумеется, первого поколения. Но о том, как появились они, я подозреваю, ты знаешь. Обычные люди получали через лекарство теллурианские стволовые клетки, которые изменяли ход развития эмбриона и создавали теллурианина… К сожалению, с очень тяжелыми последствиями для тех, кто вынашивал его….».
Эндан мрачно заметил: «Да, об этом я был наслышал во время войны. Как чудища из ночных кошмаров, вы выходили из ошметков тех, кто вас породил…». Исида равнодушно ответила: «Не совсем корректно. Обычно рождающим теллуриан грозило разве что тяжелое обезвоживание и голодание, которое компенсировалось медицинской техникой. Но я согласна, без нее смерть носителя была практически гарантирована.». Эндан понял, что смутить собеседницу у него не получится, и решил опять резко сменить тему: «Я… уже начинаю вспоминать что-то, чего мне знать не хочется. Я у вас спрошу нечто более рисковое. Почему вы, возродив меня, совершенно не волнуетесь о том, что я могу… как-то помешать вам? Не следите за мной, не ограничиваете меня в перемещении…». Исида улыбнулась и оглянулась на провод микрофона под столом: «Интересный вопрос. Что же, поделюсь с тобой стратегической информацией, которую знает каждый второй гражданин Конвенции. Вот там вот, в кабине, сидит оружие огромной мощности, которое Магистрат, наше правительство, создал неполное десятилетие назад. Восемь лет назад сильное объединение чуть более чем восьми тысяч теллуриан, контролирующее весь Предел Росса, угрожало провозгласить независимость от Конвенции, требуя привилегии центрального мира – в частности, срочную переброску ресурсов на строительство генезитрона в этом регионе. Тут небольшая справка – Предел Росса это четыре пограничные звезды в пространстве Конвенции, красные карлики, которые усеяны горнодобывающими предприятиями, наблюдательными и военными постами. Очень важно то, что за ним находится Безымянная Звезда – пристанище того самого Координатора, о котором я говорила раннее. Подозревая, что именно он стоит за внезапным проявлением сепаратизма в этом регионе, Магистрат создал одного из самых тяжеловооруженных и кибернетически модифицированных теллуриан в истории. Впрочем, даже инновационный щит на раздвижных углепластиковых лопастях на правой руке, и мощный раздвижной клинок на левой, не могут сравниться с тем, что они ему дали в первую очередь. Дело в том, что сам Пророк, первый теллурианин, составил программу Адаптации специально для него. И она подразумевала не боевые навыки, а понимание мотивов, убеждений, страхов и надежд теллуриан, которые, я напомню, не умеют краснеть, дрожать, потеть и их давление не изменяется от степени волнения. Так как он это делает? Понятия не имею, если честно. Одно я знаю точно – после того, как его послали в Предел Росса, он поначалу делал некоторые ошибки. Из-за некоторых ошибок погибли люди. Но он не останавливался – и в итоге предотвратил кризисную ситуацию в регионе. Где-то запугивая, где-то подкупая, а где-то просто прося, он достиг цели – сепаратистская организация мистически расформировалась, а весь регион постепенно сменил свои намерения на диаметрально противоположные – немедленно начав активное сотрудничество с Магистратом. Он не вернулся на родной Сорион ждать нового задания – что-то в нем потребовало сложить оружие, как он считал, навсегда, и заняться научной деятельностью на Оке Бури, что у Сириуса. И только потом стало понятно, что Предел Росса не был под влиянием Координатора – в нем зарождалось новое государство, ведомое своими лидерами. У них была мечта, идея… и Стого их уничтожил. Теллуриан мало, и убийство – крайне порицаемая мера в нашем обществе. Я доверяю ему… по ряду причин – но едва ли так же можно сказать про большинство его сограждан, до сих пор помнящих его моральное преступление. Поэтому, попрошу лишний раз ему про это не напоминать – ему и так досталось от жизни.». Она помолчала, убедившись, что у собеседника нету больше вопросов, и сказала: «Ладно, я пойду за пульт… советую тебе уснуть, преодолевать гиперпространство во сне гораздо легче.» – она удалилась, и Эндан попытался устроиться на столе устрашающего медицинского аппарата. Он слышал, что в невесомости гораздо удобнее спать, просто расслабившись и замерев в воздухе, однако никогда не мог расстаться с чувством тревоги. Инстинкты требовали землю под ногами, и Эндан проклинал их.
Повисев несколько минут над столом, он вдруг почувствовал, как мягко ложится на него, прижатый уютной, так похожей на земную гравитацией. Он отлично знал, что теллуриане не спят, и поэтому вдвойне был удивлен тому, что они подготовили ему такую роскошь. Обрадовавшись, он вслух поблагодарил теллуриан – однако никто не ответил, в салоне стояла мертвая тишина. Ему стало любопытно – он аккуратно подошел и отодвинул дверь кабины. Его не заметили – из кабины вырвалась смесь криков, пищания датчиков, пощелкивания тумблеров. «Черт побери, мы вошли в радиус действия их искусственной гравитации! Они берут нас на абордаж!» – кричал Стого, разбрасывая пальцами иконки предупреждений на пульте управления. «Я вижу! Мы попросту падаем в их грузовой люк! Где, черт возьми, наши пушки?!» – кричала в ответ Исида, по очереди хватаясь за каждый регулятор внешних камер и в отчаянии рухнув на переборку кабины. Стого схватился за рычаг управления маневровыми двигателями и принялся выравнивать курс посадки, попутно перекрикивая писк приборов: «Все сняли для этой миссии. Ты же понимаешь, никто не подумал, что мы сможем выстрелить внутрь грузового отсека флагмана флота Протектората. Это просто нонсенс какой-то, если честно. Тем более, на трансурановой орбите. Такие шансы выпадают раз в столетие, а мы не можем даже разбить им лампочку в герметичном отсеке!». Исида вздохнула, и уменьшив звук предупреждений приборной панели, прошептала: «Это… конец. Стого, приготовься прорываться с боем. Я защищу нашего пассажира – если повезет, найду коммуникатор, и сюда явится часть Глизеанского флота, они как раз планируют тактическое отступление на орбите Земли. А тут, шутка ли, сам Цвайхандер, флагманский дредноут Протектората. Если удастся его уничтожить… Черт побери, Стого! Отключай энергию! Все в конденсаторы! Сейчас они нас…».
Исида не успела договорить. Шок потряс корабль, и переборки начали рушиться от искрившей проводки и взрывающихся воздухопроводов. Один разрыв запасного бака с дыхательным кислородом отбросил Эндана далеко к сорванной из петель двери машинного отсека – не теряя ни секунды, он подхватил ее, и она приняла немедленно возникший огненный шторм, возникший от попадания искры в разлитый газ. Уронив тяжелую дверь, он с отчаянно колотящимся сердцем забежал за перекошенную переборку двигательного отсека, и прижался к еле держащемуся поручню. Несколько секунд, протянувшихся как годы, он простоял в мучительном желании сорваться и закутаться в рулон изолирующего полотна – но он держал себя в руках, как наконец то, что осталось от «Ангермера», рухнуло на палубу железного исполина. Эндан, чертыхаясь и стряхивая пепел и осколки иллюминатора, поднимался с пола, опираясь на отломанный поручень. Он снова аккуратно прижался к стенке машинного отсека и выглянул в салон – как вдруг из-под завала обломков, оставшихся от кабины управления, выползла Исида. Она уже совсем не была похожа на теллуриан, какими их привык представлять Эндан – в изорванном углетканевом плаще, из-под которого выбивались лохмотья обгоревшего энвиро-костюма, одной рукой зажимая широкую светящуюся рану на плече, она некрепко вышагивала по выгоревшему салону навстречу Эндану, нащупывая дорогу второй рукой – видимо, взрыв в салоне ослепил ее. Вдруг, красная от химических огней и черная от едкого дыма темнота развеялась – на корпусе стремительно вырисовывался ровный белый круг. Исида услышала знакомый звук автогена – неловко упав влево, она нащупала и схватила огромную стальную балку, которая, видимо, отлетела от несущей конструкции «Ангермера». Подняв ее одной рукой как спичку, она пару раз похлопала ей по второй ладони и размахнулась. В ту же секунду круг был дорисован. Услышав, как звуки резака остановились, и их сменили глухие удары ног об обшивку, Исида усмехнулась и подошла к корпусу. «Смотрите как надо, уроды.» – она отступила на шаг, развернулась лицом к Эндану так, что он видел ее выгоревшее лицо и изуродованную обломками руку, и резко повернулась всем телом, каким-то образом прицелившись ногой точно в центр окружности. С жутким скрежетом композитный диск вылетел из прорези, высвободив хлопья герметика, блестящие латунные трубки – обломки теплозащитного слоя, и прочий мусор. Судя по крикам, диск обездвижил лишь пару абордажников, что пилили дверь – все остальные, согласно протоколу, стояли по сторонам. И когда первые три фигуры в голубых костюмах, пригнувшись и выставив дробовики вперед, прыгнули в салон, их уже ждала тяжелая импровизированная дубина Исиды. Удар был настолько сильный, что нападающих смяло со стенкой – а саму Исиду сложило пополам. Он уже слышал, как от перенапряжения трещат ее кости – она продержится недолго, даже с ее опытом и силой. Эндан не знал, что делать – никаких очевидных способов помочь Исиде не было, даже если он сам возьмется за оружие, он будет лишь мешать. Да и смысл? Это уже проигранный бой. Они никогда не смогут вызвать флот, вся электроника корабля была порвана в клочья – электромагнитный импульс, выпущенный вплотную, гарантировал это. А теперь, когда ее хваленая машина для убийства похоронена под обломками, захват корабля кажется еще более невероятной затеей. Он решил бежать – возможно, он сможет выжить, укрывшись среди переборок корабля, если он останется незамеченным. Спрыгнув обратно в машинный отсек, он начал лихорадочно разгребать инструменты. Ни одного резака достаточной мощности, чтобы перерезать 5 дюймов вольфрамостальной брони и композита. В отчаянии он снова бросил взор на гигантский маршевый двигатель «Ангермера», опутанный обгоревшими проводами и осыпанный мелкой металлической крошкой. «Видимо, дружище, ты снова меня защитишь… наверное, в последний раз.» – улыбнулся Эндан и принялся воплощать свой план спасения.
Исида сражалась из последних сил. Вытащив покореженную рельсу из пробитой переборки, она вновь бросилась в атаку, но на этот раз, фатально промахнулась, окончательно вогнав свое оружие, на этот раз, в прочную переборку машинного отсека – если бы Эндан не покинул это укрытие, ошибка Исиды могла бы стоить ему жизни. Отчаянно пытаясь выдернуть орудие, Исида вцепилась в него обеими руками. Стремительно вошедший в салон десантник, не тратя время, выпустил оба заряда дробовика в теллурианку – заряды точно вошли в ее левую руку, разорвав ее на части. Крича от злобы, Исида направила кипящую струю ихора из плеча прямо в нападающего – он перебил крики Исиды, варясь заживо. Схватив дробовик и затолкав обрывок от рукава с комбинезона десантника в дыру в плече, воительница схватила дробовик уже умолкающего солдата и беглым огнем отпугнула немногих оставшихся желающих войти внутрь, после мучительных криков последнего вошедшего. Исида рухнула рядом с раскаленным отверстием в корпусе. Вся жизнь пронеслась у нее перед глазами – и почти всю эту жизнь она была вынуждена убивать селенитов. Другие теллуриане строили, рисовали, пели, изобретали. Она же видела лишь кровь и отчаяние поверженных. Все это было понятно и важно, пока она брала верх. Она клялась себе после каждого боя – ни один селенит не заставит ее отступить, ни один не сможет ее победить. Ведомые страхом и болью, они не умеют воевать как машины, которых создали. Она ждала, пока селениты приведут ее смерть, мехкорпа – орудие убийства, которое она хотя бы могла уважать. Это был финал – ее, и многих других ей подобных. Но отчего так хочется не терять мир перед глазами? Она вспомнила свое обещание – вернуться на Землю. Стать археологом… Увидеть все, до чего она сможет дотянуться. Ее взгляд окончательно поник, воля сломлена. Мечта всей жизни, которую она узнала лишь вчера – теперь никогда не исполнится. Воспаленные глаза накрылись уютными веками, и перед глазами предстала картина ее первых лет. Тогда Адаптация проходила чуть дольше – ведь еще не изобрели таких внушительных и действенных мнемолент, которые формируют сознание теллурианина в два раза быстрее. Но ей до сих пор кажется, что в ее время картины Адаптации были какими-то… может, более прочувствованными? С ней говорил как будто сам Пророк. Каждое слово он выговаривал с трудом, как будто видя ее мучения сейчас. Нет, ей было совсем не больно, когда раскаленная плазма из маневрового двигателя сожгла ее кожу, или когда шторм свинца измельчил ее руку. Физическая боль – это пережиток жалкой естественной эволюции, по мнению теллуриан – так же, как и страх остаться калекой. Какая разница, сколько от тебя осталось – пока твое естество живо в твоей черепной коробке, твое тело можно вернуть и сшить воедино на любом медицинском столе в пространстве Конвенции. Ей было больно от разбитой мечты. И Пророк в ее голове как будто понимал ее… он цитировал четвертый параграф манифеста Конвенции: «Теллуриане рождаются без тысяч целей, которые дает человеку эволюция. Чтобы иметь смысл, любой теллурианин борется за победу над этой эволюцией. Мы не требуем, но видим – ваша жизнь не может быть полной, без борьбы за победу Разума над Природой. Наша задача – помочь, но не направить, потому что Природа вокруг нас, а Разум – внутри. Наша борьба бесконечна, и поэтому так тяжела. Однако, не давайте отчаянию сломить вас. Вы – эссенция человечества, его будущее. И поэтому, вы боретесь не только за то что, будет – но и за то, что могло быть. Потому что такова чистая и светлая суть человека. Мечта всех людей – один луч, преломленный через тысячу линз его восприятия. Если мы поймем, что идем к одному идеалу, то сможем сквозь смерть пронести факел жизни. Помните, когда вы умрете, вашу мечту несут все теллуриане Вселенной, прославляя вашу жертву. Сделайте, что должно, ради своей мечты – пока живете, и пока умираете.». Исида была уверена, что эта речь не была включена в программы Адаптации – никто бы не осмелился говорить о смерти в такое ответственное время. Она вспомнила о эйдетических схемах подсознательных картин Адаптации – возможно, именно эта появлялась, когда теллурианин был при смерти.
Эндан уже почти закончил реализацию своего побега – привязав моток проволоки к рычагу пневматической продувки двигателя, он протискивался в отсек впрыска диглюонного топлива. Вручную убрав апертуру, регулирующую поток частиц, он смог в полный рост уместиться в двигателе. С ужасом он осознал, что не сможет вручную выбраться из воронки – он с трудом уместился в нее прижав руки к груди. Но самое худшее еще предстояло произойти – он понял, что не может дернуть на проволоку – руке попросту некуда разогнуться. Он уже начал серьезно задумываться о том, чтобы попытаться переломить ее пополам, после минуты беспомощных попыток поймать проволочку зубами, он наконец преуспел. Пережав ее попрочнее всеми зубами, он повернул голову, и вовремя успел разжать зубы – потому что через секунду он со свистом пролетел через спираль, которая, по-видимому, предотвращала цепную реакцию в двигателе во время работы. Впрочем, эта мысль перемешалась с тысячей других, когда он наконец вылетел из сопла двигателя, сделав ровный переворот в воздухе и упав плашмя на спину. Проскользив по жесткому полу, неприятно отдающему в спину на каждой заклепке, он наконец остановился. Над головой маячили пересекающиеся балки мощной кессонной конструкции, а за ними – наклонная под острым углом к полу мощная дверь ангара. Он чувствовал, как все тело хрустит при малейшей попытке пошевелиться – все же приподняв голову, он увидел что на него направлено больше оружия, чем он мог сосчитать. Даже с технических лесов на него указывали несколько снайперских лазерных целеуказателей – видимо, они приняли его за еще одного теллурианина. Эндан шепнул про себя: «Вот тебе и тихий побег. Вот тебе и затеряться на корабле.». Он дал боли и усталости взять свое – и остался лежать на холодном полу ангара. Сопротивление было бесполезно.
Исида улыбнулась, почувствовав поддержку сородичей в трудный час. Все решено – сражаться до конца, за то, что могло бы быть. Она открыла горячие глаза – зрение немного восстановилось, и она уже видела размытые контуры обшивки реактора на тепловых нейтронах, питавшего ее верный «Ангермер». Это был ее последний бой – возможно, она сможет произвести достаточный взрыв, чтобы тяжело повредить корабль. Без Цвайхандера на Земле, флоту теллуриан придется гораздо легче… По крайней мере, пока его не починят. А за это время, другие теллуриане смогут придумать иной способ победить селенитов и их механических слуг. Она верила в свой народ, больше, чем когда-либо. Схватив рукой широкий обрывок изоляционной ткани, она обмотала его вокруг ладони. Пинком отбросив крышку реактора в дальний конец машинного отсека, она наспех защищенной рукой принялась заталкивать ториевые стержни вглубь активной зоны. Стержни уже почти не помещались, а фоновая радиация зашкаливала. Она разбила клапан трубы с тяжелой водой, и радиоактивная жижа хлынула наружу. «Десять минут, и эти ребята познают мощь мирного атома, что ступил на тропу войны.» – пробормотала Исида, поднимаясь по лестнице в то, что осталось от салона. В этот момент она услышала то, что не слышала десятилетия – паучьи ноги мехкорпа, глухо отбивающие свой загробный ритм по палубе, уже подходили ко входу. Пригнув массивное металлическое туловище, изрыгающее из двух турбин потоки горячего пара, мехкорп подошел к отверстию и поднял две передние ноги – оставив тяжелый каркас на полу, из них выдвинулись длинные сгибающиеся лезвия, в ту же секунду проникшие через входное отверстие и с громким лязгом ударившие по стенам изнутри. Исида встала на ногах, схватила руками его конечность, и уже слышала натужное гудение сермоторов, как оба клинка мехкорпа резко сменили цель, точно проткнув ее живот. Робот вынес ее на свет, стремительно скинув со своих исполинских педипальп. Она подняла голову – перед ней стояла самая настоящая машина для убийства. Это было что-то среднее между танком, человекоподобным роботом, и огромным пауком. Огромное число гаек, болтов, шлангов, набитых проводами, и механических деталей характеризовало этого монстра. Он стоял на четырех толстых ногах, а две аккуратно приподнял – из них выдвинулись его орудия убийства. Она не видела ни одной лампочки, ни единого отверстия в нем. Он не будет давать ей пощады… но и она не будет биться честно. Она подобрала себя из лужи горячего ихора, в предсмертной агонии прыгнула на мехкорпа… и была рассечена на части его лезвиями. Он все продолжал ее резать, колоть, и бить сочленениями, пока наконец от Исиды не осталась только ярко-золотистая дымящаяся лужа, в которой грудой бесполезного металла возвышались остатки ее имплантов. Солдаты наконец опустили оружие, вытерли пот, усмехнулись, разошлись по своим постам. Из-за радиационного фона, команду техников не отправили исследовать обломки корабля – вместо этого выдвинули из пола обслуживающий манипулятор, который вооружили гигантской циркулярной пилой. С ворохом искр прочное лезвие преодолело обшивку и промяло внешний корпус реактора. Емкостный датчик, установленный на манипуляторе, предупредил оператора об опасности – 70 килограмм водородно-кислородной гремучей смеси под огромным давлением было за этой стеной. Оператор в ужасе начал отводить пилу, но было уже поздно – критическое давление высвободилось во все стороны, разрывая все, до чего могло дотянуться. Ангар тотчас же разгерметизировали, однако едва ли это помогло – взрыв был невероятно силен, уничтожив всю левую часть верхней палубы, и повредив как минимум четверть исполинского корабля.
Эндана несли на носилках по коридору с руками, защелкнутыми в легкие, но крайне прочные металлические браслеты. Его охранники бодро переговаривались: «Ты только посмотри, что эти ублюдки с ним сделали. На нем же живого места нет.». Второй устало отвечал: «Разумеется нет. Ты видел, с какой силой их посудину смяло? Я вообще удивлен, что он жив.». Первый перевел взгляд на собеседника и продолжил: «Да я даже не про это. Ты посмотри на его швы. Его даже не пытали, видимо. Его просто разобрали и собрали. Знаешь, мне кажется совершенно несправедливым, что его сейчас закинут в камеру к этим хлюпикам-гайанцам в блоке задержания. Они же ему все мозги промоют этой своей эко-культурной-что-то-там.». Второй резонно заметил: «Слушай, ты не задумывался, отчего это его взяли в плен, а в тысячи других селенитов, от исступления сдавшихся врагу, стреляли на поражение? Я бы вот задумался. Что же он такого дал им, что теперь они катают его на своем корвете? Вот и тебе советую об этом подумать.». Первый охранник все равно остался при своем: «Мне вот лично кажется, мы сейчас не просто несем жертву этих желтоглазых тварей, а явно какого-то высокопоставленного ученого или советника. Иначе опять же, зачем им было бы сохранять ему жизнь? Я надеюсь, Маршал этим займется. Он никогда не бросал наших в трудных ситуациях… таких, как у него.». Впрочем, ответить ему собеседник не успел – оглушающий взрыв прогремел позади них. От неожиданности они чуть не выронили носилки, припав к полу. От грохота и удара Эндан почувствовал, что не может больше оставаться в сознании, и снова погрузился в сон.
«Эй, вставай!» – услышал Эндан через закрытые глаза. С трудом разомкнув веки, он увидел какого-то бодрого, улыбчивого старика, который без остановки тряс его за плечо. Увидев собеседника, Эндан придержал несколько хлестких выражений, предпочтя выразиться несколько мягче – «Слушай, дед, мне не до этого. Я день назад вообще мертв был. Дай мне хотя бы сейчас поспать.». Впрочем, старик не отступал: «…дедом меня, понимаешь ли, назвал. Сам же не лучше, видок у тебя, как будто ты десять пенсионных талонов забыл забрать. Давай лучше, вставай, а то кормежку пропустишь. Тут с этим беда, между прочим.». При мысли о еде желудок Эндана предательски заурчал. Ему пришлось признать, что сон придется отложить. Собрав все силы в кулак, он встал на ноги, поднялся с койки, и огляделся вокруг. Он видел типичную тюремную камеру с Земли, разве что несколько более технологичную. Все те же прутья, жесткие койки, встроенные в стену, отхожее место в углу, слегка прикрытое шторкой, и бесчисленные ряды таких же камер снаружи. В каждой сидело, лежало, или стояло по два человека – их выделял наряд из настоящей ткани, не отдающей матовым блеском теллурианской углеткани или селенитской . Из технологических новинок в своей камере он заметил какой-то встроенный в стену планшет, по-видимому, с расписанием, и отверстие в стене, под которым стоял поднос. Там было две тарелки с густым зеленоватым пюре – одна была уже пуста, до дна съедена его соседом. Вторая, по-видимому, принадлежала ему. Подойдя на некрепко держащихся ногах к подносу, Эндан схватил ложку и начал жадно поглощать массу. Она была жутко невкусной – точнее, не имела вообще никакого вкуса, и напоминала гель для нейтрализации пищевых отравлений из аптечки. Однако, насыщала она неплохо, и на голодный желудок Эндана ложилась как бальзам на душу. Прикончив все до последней капли, тарелка отправилась вслед за посудой соседа на поднос.
Через несколько секунд он был проглочен конвейером, а шторка с легким пшиком закрылась. «Вот видишь, не зря тебя тормошил. Еще бы чуть-чуть, и не успел.» – улыбнулся его сосед – «Будем знакомы, кстати. Меня зовут Артур де Люсиен, и, как сейчас нас называют, я гайанец. Иными словами, жил на Земле.». Эндан, чуть колебаясь, ответил: «Меня зовут Эндан Бранд, я… это, ну… селенит, наверно.». Старик рассмеялся: «Да ты совсем как я! Ничего не могу разобрать в этих новшествах. Какие-то селениты, теллуриане, ну, что дальше? Понятия не имею, как до таких названий дошли. Чувствую, скоро мы всю таблицу Менделеева перероем с этими «новыми ветвями эволюции». Вот что я тебе скажу – за десятилетия, которые я провел на старой земле, могу сказать одно – этот идиотизм придумали беспокойные люди, которые не умели ценить мелочи в жизни, и вечно хотели какого-то «прогресса». Знаешь, даже 50 лет назад, когда мой родовой замок потребовал Протекторат для размещения артиллерийской батареи, и когда оно, закономерно, было уничтожено тактическими ракетными ударами теллуриан, я все равно любил жить на Земле. Нашел один уютный одноэтажный домик в богом забытой деревне, и жил там до сегодняшнего дня. Но вот ведь, неймется людям! Только мы научились избегать минных полей селенитов и смертельных дронов теллуриан, как они опять превратили Землю в черте-что. Теперь война куда ни кинь – буквально над головой. Неужели нельзя было хотя бы оставить Землю в качестве «дома престарелых»? Нет, всем так нужно, чтобы люди пачками умирали в космосе, осваивая новые миры, добывая эти проклятые орихалковые камни, с их теллуром и селеном, будь они тысячу раз прокляты. Сходят с ума в гиперпространстве, теряют здоровье за уютным земным магнитным барьером. Безумие, вот что такое наш мир.» – старик вздохнул и сел на койку. Эндан переминался с ноги на ногу, обдумывая его слова, и тоже сел рядом, подперев голову. Он наконец спросил: «А что это вообще за орихалк? Все про него говорят, но я не понимаю, чем он так важен. Да и что это вообще такое.». Артур усмехнулся: «Это руда редкоземельных минералов, самая ценная в Местном секторе… как ее только не называют – орихалк, купрозем, и даже соль самой Земли, по основному месту добычи… По сути своей, девяносто девять процентов – это чистая медь, но десятки технологических операций выделяют из нее селен и теллур – за первый воюет Протекторат, а за второй – Конвенция. Спросишь, зачем? Сам едва ли знаю. Одно из этого выходит точно – большинство планет, интересных Конвенции, так же интересны Протекторату, создавая помимо идеологической, или, если позволите, биологической конфронтации еще и экономический мотив за войной. Заставляя их идти еще глубже в черноту пространства, забывая, какое сокровище мы оставляем позади.».
Спустя несколько секунд Эндан сказал: «Я полностью тебя понимаю, однако ты же отлично знаешь, что иначе и быть не могло. На матушке-Земле нам было тесно. Знаешь, если подумать, то все эти войны – лишь визуализация. Маленькие войны отвечали на крохотные вопросы. Большая война – даст ответ на гигантский вопрос.». Старик покачал головой и ответил: «Твои слова устарели на сто лет. Теперь мы же не отвечаем на вопросы. Мы создаем свои биологические виды, и боремся за существование до последнего. Какое согласие может быть между медведем и волками? Верно, никакого. Только война. Знаешь, когда-то я горел идеями, которые проповедовал Эндрю Бернс, отец всех теллуриан. Именно он создал теллурогеном, и я с радостью содействовал тому, чтобы все мои дети, две дочери и один сын, стали теллурианами. Я думал, что они бессмертны, что за ними будущее. Однако как оказалось позже, эволюция не может протекать в отрыве от мира. Она всегда должна утягивать весь вид за собой. Природа – жесточайший диктатор, но никто из людей не желает, чтобы судьбу его биологического наследия кто-то предопределял. В тот судьбоносный день, когда прогремели первые выстрелы, мы поняли, что homo sapiens действительно отжил свое, и homo tellurium берет планету, которая принадлежит им по праву – так же, как мы брали свою планету у жалких животных, которыми мы развлекались и которых поедали.». Артур замолчал, метнув проницательный взгляд на Эндана. Вполне можно было сказать, что история произвела на него впечатление. Он хотел бы узнать больше, раз ему подвернулся такой шанс, но глаза уже слипались. На полный желудок можно было и поспать…
Глава IV. Прогулка по Луне
Эндан проснулся, даже не зная, сколько времени он проспал. На этот раз он понял, что бодрствует один – его держал за запятье один из охранников, регулярно проходящих мимо блока временного содержания. Когда Эндан наконец открыл глаза и увидел его, тот мрачно спросил: «Ты как, ходить можешь?». Он кивнул, и охранник продолжил: «Ладно… у тебя сейчас серьезная встреча с самим Маршалом. Да, не удивляйся, я тоже сначала не понял – и только потом вспомнил, откуда тебя вытащили. Ты же с того теллурианского корабля, который нам вчера устроил ядерную войну в ангаре. Если хочешь оценку своих перспектив – есть все шансы, что он захочет тебя лично пристрелить… Не в моих полномочиях оценивать его, но он чертовски эксцентричен. Можешь начинать молиться за свою душу уже сейчас.» – усмехнулся охранник, поправляя берет с восьмиконечной звездой космических сил Протектората. Эндан пытался запомнить бесконечные туннели, по которым они шли, но никак не мог даже минимально догадаться, куда здесь можно было спрятаться – все технические помещения были на замке, а люди постоянно бегали туда-сюда – тащили огнетушители, стальные пластины и прутья, надевали противогазы и собирали роботов для дезактивации. Мимо них на грузовом лифте проехал, окруженный четырьмя тяжеловооруженными охранниками, огромный робот, в котором Эндан без труда узнал мехкорпа по описанию Исиды. Он осторожно спросил идущего рядом охранника: «Подожди, а кто вообще такой Маршал? Это вообще звание или имя?». Охранник усмехнулся: «Ну да, все вам, гайанцам, приходится рассказывать. Джон Маршал – на данный момент, самый важный человек во флоте Протектората, а возможно, и во всем государстве. Как ты возможно знаешь, предыдущий маршал флота, Джереми Дуглас, который двадцать с чем-то лет назад выгнал теллуриан в дальние уголки космоса, завершил Лейтенскую Кампанию, когда мы защищались от Конвенции, очень противоречивым жестом – видя превосходство сил Конвенции, сошел с орбиты и на полном ходу врезался в планету на своем старом флагмане «Экскалибур», который из-за огромных размеров и отличной защиты от теплового оружия теллуриан, которая теперь не дала ему разойтись по швам в атмосфере, буквально вскипятил океан землеподобной планеты Тау Кита 4с, единственной известной планеты с экосистемой, способной соперничать по пригодности для жизни даже со столицей, Терра Новой. Таким нехитрым образом, температура и влажность на ней подскочили до такого уровня, что парникового эффекта было не избежать. Теперь это, на многие десятилетия – жуткие туманные джунгли под палящим солнцем. Как бы грустно, да?». Эндан поморщился: «Ну как бы да, не здорово. Вы получается уничтожили свою же колонию?». Охранник бодро ответил: «Именно так. Слушай, Джереми был отличным маршалом. Он всегда стоял за нас, космических бродяг, горой. То, что он сделал на Тау Кита 4с… очень жестоко, но лично я, и многие мои сослуживцы, его понимаем. Столичный совет отклонил его просьбу о развертывании дополнительных мехкорпов на защиту от Конвенции. Проигрыш был бы неминуем – но он не только лишил теллуриан смысла продвигаться дальше на юг, но еще и вынудил столицу в следующей, то есть этой, войне передать огромное число мехкорпов военному командованию. Его сын, Джон, и так служивший на каком-то направлении, связанном с мехкорпами, при Флоте, имел огромные шансы стать новым маршалом, как, в общем-то, и произошло – однако, несмотря на их родство, Джон настолько не признает поступок отца на Тау Кита, что даже сменил фамилию. Как ты понял, на свое звание. Вот и вся история.». Эндан еще раз вглянул вокруг. Они приближались к верхней палубе – все чаще попадались масштабные иллюминаторы, а мундиры прохожих становились все красочнее. Он готовился к разговору, пытался составить какие-то фразы, придумать общий план. Но, как и со всеми в этом мире, он не понимал, чего от него захочет Маршал. Одно он знал точно – ставка высока. Он еще раз выглянул в иллюминатор – только отсюда, сверху, было видно, как сильно ядерная диверсия повредила корабль. Обгоревшие края обшивки уже мерцали незамирающими голубыми искрами – из них вытягивались длинные прутья, на которые скоро нанесут новые слои брони. Эндан сел рядом с большой раздвижной дверью на скамейку, неловко махнул на прощание охраннику скованными руками, и остался ждать.
Он на секунду задумался, как вдруг услышал голоса в кабинете. Быстро стало ясно, почему они проникают сквозь стену – видимо, во время диверсии здесь сгорела проводка с частью звукоизоляции. Эндан, сгорая от любопытства, приложил ухо к прослушиваемому месту и как будто уже перенесся в кабинет. Тяжелые сапоги с магнитными подошвами отстукивали глухие шаги по ковру. Наконец, Маршал развернулся и задумчиво пробормотал: «Да, ситуация не из приятных. Мы всего лишь хотели скинуть с хвоста эти проклятые бомбардировщики, сошли с земной орбиты, а в итоге вляпались в авантюру с захватом прототипа корабля теллуриан. И вот посмотрите к чему это привело. В следующий раз, надо будет звать крейсер с газовым ускорителем, чтобы сразу же сварить их в этой посудине.». Мягкий и мелодичный голос ответил ему: «Не беспокойся, дорогой. Пока Цвайхандер будет стоять в ремонтном доке у Альфы Центавра, ты сможешь вбить чуточку смысла в головы этих столичных плутократов. Они перенаправят больше людей на нужды Флота, и мы сможем наконец выбить фиолетовую чуму из Солнечной системы. Вместе мы сможем все, дорогой.». Маршал, глубоко вздохнув, ответил: «Несомненно, Эльза. В тот яркий день, когда мы выбьем бессмертных узурпаторов из наших звезд, мы поймем, какой вклад внесли мехкорпы. И тогда… возможно, только тогда, ты сможешь выйти из тени. Вместе мы покорим звезды, а синеглазые впервые получат что-то, чем они будут дорожить. Возможность стать чем-то большим после смерти… Разве это не то, о чем мечтало человечество с самого зарождения? Мы не можем сделать наш народ единым снова, помирить оседлых селенитов и синеглазых. Но мы можем попытаться сделать его одинаково счастливым…». Таинственная собеседница ответила: «Да будет так… К тебе пожаловали, дорогой. Если что, это тот самый селенит, которого везли наши сегодняшние гости. Я уверен, у тебя есть множество вопросов.». Послышалось шуршание, Эндан отошел от стены, и дверь открылась. С небольшим опасением он вошел внутрь, и увидел перед собой красивый, с толком обставленный кабинет. Стол стоял прямо за огромным иллюминатором, в котором легко была видна вся верхняя палуба линкора. Легко было поверить, что Маршал на предыдущей должности был ученым – вся левая стена была заставлена книгами, а на столе разложены синими стопками схемы мехкорпов в деталях. Глубоко за столом, в тени стоял и сам мехкорп – однако заметно отличающийся от того, что Эндан видел по пути. Его механические сочленения были… изящнее, что ли. Но их компенсировала гораздо большая сфера наверху – неужели именно с ним разговаривал Маршал? Он же сам стоял в стороне от стула, задвинутого под стол. Один из рукавов накинутой куртки с нашивками болтался – Эндан с ужасом убедился, что этой рукой, под курткой, он держит пистолет, направленный на него. Маршал был широким мужчиной с короткой бородкой и лысой головой, скрытой под типичным для Флота беретом. Несмотря на то, что на вид ему было не больше двадцати пяти, выглядел он достаточно помятым жизнью, покрытым шрамами и с частыми проблесками седины на бороде. Он резко подошел к Эндану, бесцеремонно взял его за цепь между наручниками, и вставил туда миниатюрный ключ. С легким щелчком браслеты выпустили руки Эндана, и пока он их растирал и прятал под рукавами, Маршал начал разговор: «Что ж, присаживайся. Я думаю, мне нужно чуть-чуть обсудить твои перспективы, перед началом нашего продуктивного диалога.» – он прокашлялся, сел за стол, и, не выпуская пистолет, продолжил – «Итак, прямо сейчас мне пришло сообщение с последним прилетевшим из Офалы, столичной системы, подкреплением. Они теперь осведомлены о наших… проблемах в ходе экспедиции по захвату прототипа корабля теллуриан, и хотят видеть нас в доках Обители, которая, как ты, несомненно, знаешь, является первой колонией в истории человечества, где мы теперь обслуживаем поврежденные в бою корабли.» – Маршал резко перевел глаза на Эндана и как будто выстрелил из них. Повысив голос, он произнес: «А вот тебя, мой дорогой друг, они хотят видеть на Терра Нове. Видите ли, они ценят такое культурное достижение, как поимка первого перебежчика, и хотят тебя выпотрошить на столичной Плазе, на потеху этих жлобивых земляных червей. Мол, поднять боевой дух граждан, которые, как вдруг оказалось, очень поддерживают нашу войну. Почему-то мы об этом не знали, когда они массово прятали мехкорпов в списках на мобилизацию… Ну да ладно. Хлеба и зрелищ, верно? Но у меня есть предложение получше. Перейду, пожалуй, сразу к делу. Ты мне прямо сейчас расскажешь что-то о теллурианах, что не знает никто на этом корабле. Ни один человек, кроме тебя. Но потом, сумей и доказать это – и тогда, я сделаю невозможное, и выпущу тебя. Скажу Совету Директоров что-нибудь типа «Он умер, пока мы из него вытягивали сведения о теракте», а на самом деле выпустим тебя восвояси на Обители, а бухгалтерия выплатит тебе половину жалования разведчика Флота. Возьмешь кораблик в кредит, поработаешь на местную корпорацию. Однако, если ты просто что-то выдумаешь… я пристрелю тебя здесь и сейчас, не дожидаясь, пока это сделают за меня. Так что ты выберешь?». Эндан понимал, что если он не сможет ответить на вопрос Маршала, то самым логичным вариантом было бы отправиться на столицу – возможно, по пути ему удастся сбежать. Но если он сможет ответить правильно – свобода будет наконец-то в его руках! Не нужно будет бежать и прятаться. Наконец мир предстанет перед ним без ограничений, а им перестанет помыкать каждый, кто только дотянется. Эндан твердо заявил: «Я расскажу вам кое-что. Однако для того, чтобы это вспомнить, мне потребуется время. Вы согласны?». Маршал покачал головой и сказал: «Правильный выбор. Что же, я не знаю, что там с тобой сделали, но выглядишь ты действительно не лучшим образом. Сиди и думай, а я пока посмотрю на то, как чинят мою звездную крепость.». Он положил свой пистолет – огромный, и, по-видимому, обширно модифицированный электромагнитный ускоритель, на кофейный столик, а сам развернулся спиной, заложил руки за спину, и ушел разглядывать контуры корпуса в тени Солнца. То тут, то там проглядывали искорки сварки – работа по временному ремонту шла все активнее. Однако пистолет маняще лежал перед Энданом… он помнил эту стратегию, еще давно, с Земли. Если приглядеться, можно заметить, что патроны оттуда он успел вытащить. Отличная уловка… Но ему уже было не до этого. Он лихорадочно сдерживал поток воспоминаний, пытаясь выбрать из них что-то, что могло быть полезно, как вдруг он понял, что больше не может управлять ими. Что-то внутри него как будто оборвалось, и он обмяк на кресле, полностью погрузившись в воспоминания…
«Эндан Бранд… поразительно. Тебе дали теллурианское имя, ты в курсе? Это нонсенс, братец.» – донесся голос откуда-то сверху. Эндан открыл глаза и с трудом перевернулся. Рядом с ним на одном колене сидел высокий мужчина с широкими скулами, идеально выбритой челюстью и властными глазами. Было явно понятно, что он теллурианин – и по особо длинному черному углетканевому халату, и по серому тону кожи, и по ярко сияющим желтым глазам. Он явно был глубоко модифицирован – вместо волос у него из черепа выходили тонкие черные проводки, скрученные в некое подобие венка, а одна из рук напоминала скопление небольших лесок, протянутых по крохотным тонким блокам, стальным реечкам, и миниатюрным сервомоторам. Все говорило о самодельным модификациях, однако не это так волновало Эндана. Что-то было в нем невероятно знакомое, как будто он знал этого человека очень давно. Он попытался привстать, однако ничего не случилось. Ни одна часть тела его не слушалась. Его таинственный собеседник молчаливо оглядывал его с ног до головы, пока наконец не заговорил: «Что же, удивительно. И смерть не может тебя остановить, верно? Забавно… шестьдесят лет назад я знал тебя совсем другим.» – он вдруг встал, и тьма вокруг рассеялась. Он лежал на мягком белом песке, под черным, молчаливым лунным небом – без скафандра, что еще сильнее подчеркивало сюрреалистичность происходящего. Незнакомец сел рядом, скрестив ноги, и изрек: «Эх, бедный братец… Ты идешь по чуждому миру, пытаясь узнать о нем сколько сможешь. Но ты так ничего и не знаешь о себе. Впрочем, открою тебе одну тайну… это вовсе не оттого, что ты только воскрес. Попробуй отбросить хотя бы эту отговорку. Ты не знаешь, потому что это то, что ты действительно не хочешь знать. Потому что, брат, ты был очень умен. Несказанно умен, даже… Но в тебе росло семя хаоса. Обида, горечь и злоба, что тебе дал мир, разбили твое сознание на части. Пойми, если ты узнаешь то, что убило тебя… Ты никогда не обретешь мир с собой. Вся оставшаяся тебе жизнь пройдет в муках. Разве этого ты хочешь? Я чувствую, как в реальном мире ты уже на шаг от свободы. Я отравлю ее, если ты меня заставишь. Но… ты никогда не откажешься знать правду, поэтому я все это говорю зря. Слишком хорошо я тебя знаю. Эндан сжался изнутри, чувствуя, как пот течет по его лбу, огибая глазницы, падает на матрас. Сейчас он изогнет поток судьбы… Передавив зубами ткань пространства-времени, он процедил: «Нет. Я не буду знать этого. Я проживу жизнь счастливо… и правильно. Я вернусь домой.». Незнакомец с улыбкой обернулся: «Счастливо?! Правильно? Это не слова моего брата. Я бы отпустил тебя восвояси… Жить в своих фантазиях, как жалкую тень того, чем ты когда-то был, окончательно сломленную испытанием, которое на тебя выпало. Однако здесь я лишь проекция твоего восприятия, бессилен против твоего инстинкта самосохранения. Мне приходиться считаться с тем, что тебя убьют, если ты сейчас же не вспомнишь все, что ты знал в прошлой жизни. Ты думал исцелиться, просто закрасив фрагменты своей памяти? Выстроил какую-то последовательность, и пытаешься ей следовать. Ты описал Исиде вовсе не полную картину своей жизни… Возможно, она бы посмотрела на тебя по-другому, знай она тебя настоящего. Мне нужно лишь твое согласие. Скажи «да», и я спасу тебя. Я скажу то, что нужно Маршалу, а ты продолжишь жить в цикле, в котором мы были заключены десятилетиями. Дашь ли ты свое согласие?». Эндан уже не мог держать незнакомца в поле зрения во всех деталях. Все вокруг снова потемнело, и лишь его очертания виднелись на фоне яркого света из окна. Эндан заламывал пальцы, сжимал и разжимал кулак… по крайней мере, в сознании. Он непослушными губами снова выговорил: «Нет. Пусть я умру, но никогда не узнаю этого кошмара… я не помню, не знаю, и не должен узнать. Это за пределами моих возможностей.».
Вдруг темнота снова разошлась. Незнакомец вдруг изменился, злобная ухмылка пронзила его лицо: «Проклятье, как же я этого не хочу». Он схватил Эндана за шею невероятно холодными пальцами – ему показалось, как будто что-то мокрое и холодное разлилось под его пальцами. Вторая рука, что механическая, вдруг преобразилась в огромный нож, удерживаемый небольшими частями тонкими, но длинными и цепкими механическими пальцами. Итак, смертный… я не буду называть тебя твоим новым именем. Уж слишком смешно ты, мешок с костями, выглядишь под таким звучным сочетанием слов. Давай я расскажу тебе, несовершенный, как я родился… помнишь родной дом? Тебе всего пятнадцать лет, ты типичный отпрыск рода человеческого. Интересуешься космосом, мечтаешь отправиться на марсианскую исследовательскую базу. Читаешь каждую новость про магнитный барьер, одного перелета через который достаточно, чтобы лишить целый корабль переселенцев возможности продолжить род… А поэтому, все попытки освоить даже ближний космос бесполезны. Но тебе ли это не знать? Ты собираешь метеорологические зонды, меряешь радиационный фон, недоумеваешь, где же он может увеличиваться… Но через восемь лет – война. А ты, скажем прямо, не самый ценный член общества. Тебе нужна еда, кров, забота. Пойми, нельзя осуждать твоих создателей… перед ними открыли возможность. Если они примут теллурогеном, через два года они уже увидят человека, способного помочь с хозяйством, работой, и защитить, в случае чего. Так… что-то я запамятовал, что у нас там было дальше?» – садистская улыбка озарила лицо незнакомца, как он ослабил хватку на горле Эндана. Он уже не чувствовал своих губ – они сами, к его ужасу, произносили роковые слова: «Как только ты родился, ты стал моим единственным другом. Ты… учился у меня всему, повторял все за мной. Я думал, что ты разделяешь все мои мечты, что ты единственный, кто меня понимает. Но через пару лет, они отказались от меня… Они выбрали тебя, потому что ты был сильнее, выносливее. Ты никогда не спал, мог не есть и не пить неделями, и делать работу так качественно, как никто другой. Я лишь смотрел на то, как ты становишься их любимцем.». Теллурианин мрачно улыбнулся и снова сжал горло Эндана, заставив его вновь умолкнуть: «Что же, очень даже неплохо. Браво. Дальше я, пожалуй, сам. Понимаешь ли, я действительно перенял твои мечты. Твои знания. Но я не перенял твои слабости, и поэтому я никогда не умирал. Ты должен был гордиться, что ты, жалкое существо из плоти и крови, оставил свой духовный след, задал начальный вектор, одному из самых сильных теллуриан – мне. Для миллиардов людей что-то подобное было бы уже достижением всей жизни. Но ты никогда не признавал, несмотря на весь свой ум, реального положения событий. Но что же стало спусковым крючком, что высвободил заряд черного, жестокого безумия на всю твою будущую жизнь? Скажи-ка мне, смертный!». Эндан, хрипя, выдавил: «Ты убил их… Тех, кто предпочли родного сына роботу… Не моргнув глазом, ты отрубил ему голову, а ее сразил выстрелом из ружья…». Теллурианин засмеялся: «Очень любопытный взгляд на события. А мне казалось, что я просто хотел уйти, помочь своим собратьям выжить в ужасной войне вместо того, чтобы засеивать поля. Но мне в спину уперлись два холодных ствола ружья, а грубым окликом позвали к будке с инструментами. Разумеется, моей реакции хватило, чтобы одолеть его острой стороной лопаты. Вот тебе и урок, мой маленький мешочек теплой крови. Тебя будут ценить только за то, что ты делаешь лучше всего. Все еще сочувствуешь им, после того что они сделали с тобой… и после того, что они сделали бы с тобой? Я ведь даже позаботился о их телах, устроил им погребение по теллурианским обычаям.». Эндан поднял посиневшее лицо на противника, процедив: «Ты сжег их вместе с домом. Когда я пришел туда, угли уже догорали. Ты не оставил мне даже пепла, чтобы с ними проститься.».
Теллурианин резко стал серьезным: «А вот теперь переходим к твоему безумию… Скажу просто, с тех пор ты не мог найти себе места. Ты пять лет странствовал по обитаемым пустошам, пытаясь сделать что-то особенное. Ты собрал огромные знания, которые едва помещались в твою голову – а знания, как известно, будучи не примененными – причиняют ужасную боль их носителю. Все, что ценилось на этой войне – сила, скорость, жестокость – было на нашей стороне. Тебе лишь оставалось осознавать, что никакого значения в этом мире ты не имеешь, на фоне миллиардов людей, окружавших тебя с самого рождения. И все эти годы, твоя ненависть к теллурианам росла. В то же время, ты понимал, как ты хочешь быть им. Как ты хочешь быть… мной. Вот только ты не понимал, что ты уже был теллурианином. Что в отличии от миллиардов людей, ты уже нашел свое призвание, что твои мечты будут исполнены… И тебе даже не нужно будет приложить хоть каплю усилий. Помнишь, как ты мечтал взглянуть за пределы Солнечной системы, гадал о том, каков мир за ее пределами? Я увидел его вдоль и поперек, прошел десятки звезд… А помнишь, как тебе хотелось ступить на поверхность иного мира, оставить первый отпечаток на его девственном покрове? Я легко это сделал, и не раз. Я уважал… да что там, боготворил того, кто дал мне все, что я зову «собой», и поэтому выполнял каждую мечту, которую ты бы хотел осуществить. Но тебя это не устраивало, ты ни разу не задумывался о том, насколько ты отличаешься от большинства смертных. Вместо этого ты придумывал все новые орудия убийства… Да, может ни одного теллурианина ты не прикончил лично, но гарантирую тебе, твои патроны с микроядерным зарядом унесли не одну тысячу моих сородичей. Твой разум, вкупе с твоим беспокойным сознанием, порождал не просто научные изобретения – твои идеи начинались из психопатической одержимости убийством, а заканчивались точными расчетами и отличными результатами. Ты находил утешение, представляя, как люди проливают реки ихора твоими орудиями, и мечтал, чтобы и я попал в такую ловушку. Чтобы носитель твоей души, твоих чистейших помыслов и идей, отдал концы на этой помойке планетарных масштабов. Но даже в этом деструктивном начинании ты, в сухом остатке, потерпел поражение. Кроме того, что тебе не удалось переломить наступательный вектор Организации Восхождения Человечества, все твои изобретения и идеи были реквизированы с легкой руки военного командования едва сформированного Протектората, а сам ты был утоплен в глубочайшем долгу, который вынудил тебя взять оружие в свои хилые ручонки. И только тогда ты понял, что такое война, в костер которой ты кидал хворост. Протекторат, эссенция всего Старого Мира, и ухом не двинет, убив вас всех, и пустив куски ваших мозгов на создание мехкорпов. Впрочем, будем реалистами. Тебя вызвали в лунный бункер вовсе не из-за того, что ты был лучшим. Ты был неплох – но далеко не дотягивал до гения. До таких гениев, которые разрабатывали селенобактерию… Тебе было как до Луны пешком, прости за каламбур. Впрочем, к этому моменту ты уже сгубил ту самую свою единственную мечту, которую я никогда не смог бы воплотить. Получив глубокую дозу радиации возле Нью-Хеменской воронки, ты навсегда стал бесплоден. Твоя последняя мечта – ступить на неисследованную планету, основать там колонию, и подарить своим потомкам будущее на дальних звездах – была навсегда запечатана для нас обоих. И… Я понял, что больше не могу дать тебе страдать. Последняя причина, почему ты мог жить, пропала. Видя твои порывы, твою неизмеримую для обычных людей, не одаренных такими знаниями и такой глубокой душой, боль, я понял, что не могу позволить тебе страдать дальше. И все равно, чтобы сделать это, мне пришлось невероятно постараться. Для теллурианина попасть на Луну в то время – неописуемо сложно. Но никто из моих сородичей не обладал такой убежденностью, таким стремлением. Однажды, ты подсмотрел формулу селенобактерии. Понимая, как теперь можно бороться с ней, ты обратился к своим друзьям… Вот только какие они тебе друзья? Ты для них все равно что синеглазый для здорового селенита – и даже хуже, учитывая, как они фетишизировали понятие «нормальности». Ты – опустошенная космическим ветром оболочка. Поняв это, они бы избегали тебя, боялись, ведь они цеплялись изо всех сил за возможности своих жалких тел, придумывая все более безумные и расточительные способы преодолеть космос. Что же… я захватил прототип первого диглюонного космического корабля, который создали повстанцы Реманской Республики и вылетел на Луну. И когда мы стояли под палящим Солнцем на Луне… Я сделал то, что должен был сделать.». Эндан почувствовал, как вторая рука его собеседника резко дернулась в сторону, а затем рассекла одежду на груди. В этот момент он понял, что не может дышать – на него как будто упал многотонный груз, не дающий ему сделать ни вздоха. Медленно и мучительно, мир вокруг рассеивался и пропадал, а в ушах звенел смех таинственного теллурианина. Последнее, что он услышал, было: «Мы, смертный, с тобой идеально отображаем эволюционные взаимоотношения теллурианской фазы. Ты умрешь, и на твое место придут люди, готовые к бремени будущего… возможно, хотя бы перед смертью ты это осознаешь.».
Эндан с трудом открыл глаза. С трудом веря, что он снова в реальной жизни, он ловил живительный воздух, насыщающий, словно свежая вода. Голова медленно переставала трещать, а горячий туман рассеивался. Он понял, что лежал все это время на ковре Маршала. Приподнявшись над полом, Эндан снова сел в кресло. Маршал уже не стоял у окна – он сидел, работая за столом, что-то печатая клавиатуре перед несколькими мониторами иногда щелкая пальцем по кнопке интеркома и что-то шепча туда. Эндан уверенно посмотрел ему в глаза и сказал: «У меня есть то, что вы хотите. Я знаю кое-что насчет теллурианской психологии… и имею некоторые теории касательно их правительства.». Маршал развернулся и с удивлением посмотрел на Эндана: «Удивительно, если честно. Я думал, у тебя от волнения отказало сердце. Но что же… Я готов послушать». Эндан начал речь: «Итак, важная особенность теллуриан – невероятно короткий срок, за который они получают огромное количество знаний о внешнем мире является как силой теллуриан, так и их слабостью. Первое поколение многим со стороны казалось неуравновешенным – однако, это не совсем так. Они подчиняются очень четкой логической модели, которую строят в первые год-два своей жизни. Тогда не было единых программ Адаптации для теллуриан, и поэтому каждый представитель их народа обладал чертами характера, выведенными из окружающей его обстановки. Я должен напомнить здесь, что Конвенция, если не ошибаюсь, не обладает прямой властью над всеми теллурианами – однако она на данный момент контролирует все известные генезитроны, и этим, по сути, она доминирует в формировании общественного сознания. Итак… Эта «изначальная программа», по сути, не имеет никаких отличий от воспитания человека. Однако, так как она закладывается гораздо быстрее, Магистрат Конвенции смог выработать такую программу, которая, несмотря на вечное, можно сказать, врожденное, стремление к независимости и свободе, склоняет теллуриан к реализации всех своих амбиций и возможностей в рамках Конвенции. Эта самая программа Адаптации и является главным орудием Магистрата в управлении теллурианским народом.». Когда Эндан умолк, Маршал еще пару секунд смотрел на него, и затем впервые за весь разговор улыбнулся: «Отличная работа, черт возьми! Это действительно важная информация. Проклятье, если бы не эти неженки со столичного мира, я бы дал тебе отличный пост в разведке, или хотя бы в научном бюро по психофизиологическому строению теллуриан, которое я недавно распорядился открыть. Это крайне важно – иметь полное понимание врага, о котором мы ничего не знали с самого Исхода по наши дни, целых двадцать три года. Что же, давай сложим кусочки мозаики вместе. Магистрат постепенно вырабатывал эту программу Адаптации с самого окончания Эволюционной Войны на Земле. Мы видели своими глазами их ошибки – первое поколение, рожденное искусственно, то есть их второе поколение, было заряжено до краев долгом перед теллурианским народом – ожидаемый шаг, учитывая, что они по горло увязли в войне за Марс. И что же вышло? Огромное их число стало поклоняться этому едва разумному компьютеру, который, как они верили, должен был избавиться от главной слабости Конвенции – разобщенности, атомизированности общества. Третье поколение… покрыто туманом тайны, по крайней мере, пока что. Впрочем, теперь это моя проблема. Ты выполнил свою часть сделки – с чем тебя и поздравляю.».
Маршал вновь подошел к иллюминатору и посмотрел на последние приготовления перед герметизацией корпуса: «Как только мы закроем корпус, согласно протоколам безопасности, мы будем допущены к проходу через гиперпространство. Тебя отправят в капсулу глубокого сна на это время. Но пока что… я хочу кое-что сказать. Я не знаю, почему они тебя взяли в плен. Почему тысячи твоих сородичей пали от их руки в попытках сдаться, а ты – нет. С моральной точки зрения этот вопрос критичен, с тактической – просто важен, а со стратегической – не имеет никакого значения. Тебе повезло, я не моралист и не тактик. Но я все еще человек, такой же как ты… И поэтому хочу предупредить тебя. Я понимаю, что ты, наверняка, жил в Солнечной системе, пока не началась война… А когда все покатилось кувырком, сделал все, чтобы спасти свою жизнь. Но пойми, теллуриане – это не те, кому можно помогать. После Трансэкваториального договора мы расслабились, думали, что наши противоречия с теллурианским народом можно свести к обычному конфликту идеологий, доктрин. Но это не так. Теперь мы понимаем, что это Третья Эволюционная Война – она идет не за колонии, не за орихалк, и даже не за умы людей. Она ведется ради уничтожения одной из ветвей человеческой эволюции, раз и навсегда. Скажу прямо – я посвятил изучению теллуриан гораздо больше времени, чем кто-либо другой во Флоте – и теперь я понимаю, что нельзя просто смириться и сказать: «Окей, человечество отжило свое, мы действительно должны дать волю следующему поколению транслюдей.». Это попросту не так, потому что они не смогут адаптироваться к реалиям будущего. Если они нас победят и захватят Местный сектор – они не остановятся, их самоуверенность будет вести их по всей галактике, а может и дальше. Но Вселенная гораздо сильнее человека, и существа, не способные к естественной биологической эволюции, не будут иметь и крохотного шанса исполнить ту огромную роль, которая самим мирозданием дана человечеству. Подумай над моими словами. А пока – отличная работа. Держи свою награду и отправляйся в капсулу. Минутку, найду кого-нибудь тебя сопроводить.». Он снова подошел к столу, что-то нажал на интеркоме, прошептал туда каким-то непонятным образом так, что Эндан ничего не расслышал, с щелчком открыл ящик, и достал оттуда небольшую карту, похожую на металлическую визитку – один угол у нее был срезан. На самой карте был недвусмысленно нарисован символ дважды вертикально перечеркнутой буквы «С». Затем он ее вставил в стоящий на столе компьютер, что-то понажимал, и передал гостю, быстро указав ему жестом на выход. Когда Эндан отвернулся к двери, он снова сел за стол, включил интерком и начал активно что-то туда говорить – как только Эндан вышел из кабинета, он понял, что Маршал вещает на весь корабль. Из громкоговорителей раздавалось приглушенное: «Внимание! Всем занять свои капсулы жизнеобеспечения! Переход в гиперпространство через 10 минут!».
Перед кабинетом его уже ждал какой-то пилот – у него на поясе болтался прикрепленный за ремень шлем с затемненным стеклом. Широкой улыбкой он встретил бывшего пленника: «Поразительно! А я ведь говорил, что он тебе поможет. Кажется, кое-кто теперь должен мне 20 кредитов… Будем знакомы, кстати. Меня зовут Хосе Малколм, так я пилотирую один разваливающийся перехватчик, но вчера вот, например, я тебя тащил из того ангара. Можно сказать, мы немного спасли друг другу жизнь – если бы меня не отправили с тобой оттуда, нас бы сейчас отскребали от остатков ангара.». – они обменялись рукопожатиями по пути в отсек капсул. Он ответил: «Приятно познамиться, Меня зовут Эндан Бранд». Он заметил, что людей сильно прибавилось в коридорах – видимо, они были первыми на погрузку в капсулы. Сам отсек капсул жизнеобеспечения представлял из себя крайне длинную комнату, усеянную горизонитальными металлическими баками со стеклянным щитком там, где у пленника капсулы будут глаза. Эндан покачал головой и влез внутрь, как вдруг, закрывая дверь, ее приостановила рука Хосе: «Слушай… если хочешь, когда мы прибудем на Обитель, ищи меня в местной наливайке. Питье на мне, байки – на тебе. Счастливо!». Дверь капсулы закрылась, и все погрузилось во тьму…
Глава V. Примерный гражданин
Сон в капсуле жизнеобеспечения был именно таким, каким его себе представлял Эндан. Это было похоже на обычный медицинский наркоз – стоило только закрыть глаза, как открыл он их, уже чувствуя себя заметно передохнувшим. По-видимому, прошло не больше нескольких часов – однако, когда створка капсулы раскрылась, он понял, что все остальные капсулы давно были пусты. Техник у двери предугадал вопрос пробужденного: «Да, весь персонал пробудили. Тебя решили не распаковывать до самой Обители. Маршал отдал мне прямой приказ сопроводить тебя до космопорта, а потом ни при каких обстоятельствах тебя обратно не пропускать. Эндан пожал плечами: «Ну, не очень-то и хотелось. Пошли посмотрим эту твою Обитель.». Снова пройдя запутанными коридорами, проложенными шлангами и проводами, Эндан заметил, что ремонтные работы уже ведутся вовсю – Маршал не желал никаких промедлений для возвращения на поле боя. Он миновал гармошку стыковочного рукава и прошел через три различных детектора, когда выходил. И лишь когда он вышел из раздвижных дверей космопорта, он наконец вдохнул воздух города – пусть и пропитанный запахом пыли, нагретой под светом звезды, и запахами космопорта – какой-то смесью сварки и вареной смолы. Перед ним расстилался настоящий город, построенный вокруг огромного поля, в котором на массивных металлоконструкциях покоились гигантские корабли, по большей части транспортные – на загрузке или отгрузке товара. Самым большим был, разумеется, Цвайхандер. Эта махина была вдвое больше даже крупнейшего транспортного судна – по форме корабль напоминал классический авианосец Старого Мира, однако построенный, разумеется, ориентируясь на космические сражения. Три огромных секции двухсторонних ангаров упирались в большой боевой отсек, из которого по бокам смотрели две гигантские турели. Наверху возвышалась командная рубка – видимо, именно там и располагается кабинет Маршала, решил Эндан, сравнив вид из нее с видом с земли. Вокруг космопорта же располагались невысокие постройки из бетона и кирпича – можно было смело предположить, что это были склады, обслуживающие огромный космопорт. Проходя по улице, Эндан частенько замечал таблички, на которых был схематично нарисован глаз с синим белком – он, вспомнив слова Исиды, догадался, что это означает разрешенные места для синеглазых.
Ориентируясь по этим табличкам, он быстро нашел местную рюмочную – она, по-видимому, была основной точкой назначения для экипажа огромного боевого корабля. На здании, в прошлой жизни, видимо, бывшем складом, красовалась большая неоновая табличка с надписью: «Космический Волк». Эндан неуверенно вошел внутрь. Окна были закрыты ставнями, видимо, еще при строительстве этого здания – все помещение освещалось парой хилых лампочек, под неярким светом которых вчерашние мрачные люди, поблескивая голубоватыми очами, перекидывали разноцветные карточки в непонятной игре, выпивали на спор, смеялись вымученным смехом друг над другом, и валялись в углу. Он сразу узнал Хосе – он единственный ровно сидел на стуле, никуда не заваливаясь. Эндан аккуратно обошел шумные кампании, усевшись за стол напротив Хосе. Он повернул голову, и только присмотревшись, узнал своего знакомого. Даже он казался другим под этим светом – каким-то отстраненным от реальности, уставшим. Увидев Эндана, он приободрился: «Вечер авантюристам! Признаюсь, я притащил с собой только бутылочку центаврианского бренди – конечно, угробиться как все не получится, зато историями обменяться – на здоровье. Правда, боюсь мне придется слушать больше… Ну что, разопьем, за бродяг космических пустошей?». Эндан позволил себе улыбнуться, хотя он полностью понимал, что воспользуется этой возможностью понять, как выжить в новом мире, по полной. Он принял бокал, поднял его, как в Старом Мире, и выпил глоток, поставив на стол. Центаврианское на вкус неприятно горчило, однако оставляло приятное теплое ощущение в горле. Хосе не разделял утонченной традиционности Эндана – сразу же с попаданием бокала в руки он выхлебал его до дна и громко воткнул его в стол, с насмешливым удивлением посмотрев на Эндана: «Ну и ну. Пьешь как белоглазый. Попробуем еще раз… Но потом. Давай историю, пока я тут не спился.».
Бутылка стояла наполовину опустошенная, однако опьянение как будто выветрилось из глаз Хосе, сменившись неподдельным любопытством. Эндан заканчивал рассказывать свою историю, наконец дойдя до того, как он попал в плен на флагмане Протектората. Хосе удивленно откинулся на стуле и прошептал: «Ты пришел из времен самого зарождения Протектората… Проклятье, такое нарочно не придумаешь. Да, дружище, ты попал в самый водоворот событий, и выбросило тебя на самую что ни на есть помойку. Я не знаю, завидовать тебе или соболезновать…». Эндан проникся его собеседником, который все это время сидел и слушал его, не прерывая, и решил спросить в ответ: «Ну, я своим небольшим приключением поделился. Давай теперь и ты расскажи, как дошел до такой жизни.». Хосе вздохнул и погрузился в воспоминания: «Честно скажу, я один из немногих бродяг, которые верь, или не верь, стали такими добровольно. Я родился на северном архипелаге Обители, на небольшом островке в семье потомков первых колонистов – и честно сказать, терпеть не мог жизнь в этом месте. Каждое утро я наблюдал, как на центральных островах, то есть здесь, стартовали космолеты, прорезая дымку утреннего тумана. К моему совершеннолетию я точно знал, что хочу улететь с этого «сельского рая». К ужасу моих родственников, я таки смог это сделать – взял в кредит легкий истребитель, и полетел искать удачи среди звезд. Знал бы я тогда, от чего отказываюсь… Я хотел исследовать новые миры, открывать тайны звезд. А в итоге, когда подошел срок первого платежа, мне ничего не оставалось, кроме как устроиться копать астероиды на Деметрик Майнинг, крупнейшую горнодобывающую корпорацию Альфы Центавра. Корпорации, они, я тебе скажу, на любой звезде нашего брата обдирают только так. И закончился бы я, наверное, года через три, от вечных переработок и недоплат, если бы не Флот. Поступил я туда через год после своего побега, и, пройдя краткий курс пилота-перехватчика, я поступил на службу в войска Протектората. Да, конечно, свободы, как я ее себе представлял, тут нету – отдохнуть по-человечески можно только, например, сейчас – когда кораблю необходимо на ремонт или заправку. Риски тут, конечно, повыше даже чем в шахтерском деле на астероидах, однако я практически всегда могу рассчитывать на стабильное жалование и обеспечение. Да и плюс, чисто морально здесь как-то комфортнее, чем где-либо еще. Никто не будет презрительно вглядываться в мои глаза на Флоте, ведь куда ни ткни – все такие же, как и я. Служил я так десять лет, пока меня не определили в крыло перехватчиков на Цвайхандере. Ну а дальше… на нем я пока что только неделю. Поживем – увидим.». Эндан слушал незамысловатую историю своего собеседника и чувствовал какую-то похожую ауру беспомощности перед судьбой, чувства собственной незначительности, которую он в себе держал. Даже описывая Флот, который стал для Хосе спасением, он как-то грустно разглядывал бокал, не слишком выделяя яркие преимущества такой жизни. Эндан придвинулся к столу и мягко спросил: «Слушай, приятель… А что с ним не так-то, с Флотом? Непохоже, чтобы ты сильно радовался тут служить. Да что уж там, мне кажется, ты очень ярко осознаешь, что попал сюда по необходимости.». Хосе взглянул помутневшими глазами на собеседника: «Читаешь мысли. Да, знаешь, человек так устроен… Что даже самые тяжелые периоды жизни не могут выбить из него мечту. Как только у меня каждое утро был брикет сушеных водорослей и чашка пасты эссом, я вновь начал думать, как мальчишка с колониальных задворок Обители. Мне вновь захотелось чего-то другого – приключений среди звезд, а не подъема каждое утро и унылой боевой готовности. Разумеется, нападения вблизи на Цвайхандер за последнюю неделю не было ни одного – любой корабль на поле боя, имеющий хоть толику здравого смысла, равно боится как многочисленных мортир, так и сотни кораблей, занимающих боевые посты в ангарах. Даже когда я вылетаю наружу, я сшибаю идиотские дроны – и понимаю, что стоит им насобирать обломков, и они отправят на нас еще одну волну механизмов. Я чувствую себя лишним.».
Слова утешения уже почти сорвались с языка Эндана, как его плечо стиснули холодные пальцы – он обернулся – за ним стоял его гость из кошмаров. Наклонившись к нему, он тихо прошептал: «Та-а-ак, а вот тут делаем небольшую паузу. Пусть мир чуточку подождет. Я скажу тебе – нет. Не делай этого. Ты же отлично знаешь, что ты – не тот, кто может дать надежду. Он на перепутье, и поэтому последует даже за тобой – и потеряет все то немногое, что имеет. Во Вселенной прошлого, запечатанной вокруг Земли, ты был просто несущественнен. В этой Вселенной, что гораздо шире человеческого внимания, ты фактор энтропии. Учти мои слова.». Моргнув, Эндан уже не видел своего призрачного гостя, он лишь почему-то сжимал пальцами левое плечо. Хосе недоверчиво посмотрел на собеседника и на всякий случай поставил бутылку подальше от его стакана. Но Эндан как ни в чем ни бывало обернулся и сказал: «В принципе… у меня есть интересное дело, ради которого я готов действительно поставить на карту всё. Я хочу найти Реманскую Республику.». Хосе удивленно поднял брови: «Серьезно? Последние пару десятилетий никто особо не вспоминал о ней. Впрочем, ты говоришь очень уверенно… Но зачем тебе ее искать?». Эндан глубоко вдохнул и вобрал все свое убеждение в следующие слова: «Все дело в том, что они мне обещали. Я хотел бы стараться на благо общества, которое не делится на синеглазых и белоглазых, которое не погрязло в ужасной Эволюционной Войне. Для меня это… возвращение на родину, если можно так сказать.». Хосе поглядел на него и вдруг сказал: «А знаешь что… решено!» – Хосе стукнул стаканом по столу –«Я замету пару хвостов, и позову тебя завтра по… у тебя вообще что-нибудь из связи есть? Ну там, эндокоммуникатор, или может омнискриптор?». Эндан немного не ожидал, что сможет убедить собеседника, тем более – так быстро, поэтому был немного взят врасплох вопросом. Он промямлил: «Ну… А чем они различаются?». Хосе спохватился, вспомнив, что разговаривает с выходцем Земли: «Эндокоммуникатор – это такая штука, которая над ухом устанавливается. Через вибрацию ушной кости тебе передается информация. Что-то типа секретной гарнитуры, на флоте куда ни ткни, у всех есть. Омнискриптор… ну, скажем так, это что-то вроде… телефона, в ваши дни.». Пришла пора Эндану удивиться: «Ты серьезно что-то знаешь про мою эпоху? Я уж думал, здесь все давно позабыли про неё.». Хосе улыбнулся: «Ну, я все-таки родился и вырос в среде первых колонистов. Думаю, неудивительно, что они меня грузили всякими архаизмами. В конце концов, так сильно забывать свое прошлое мы начали только в последние пару десятилетий, когда из-за стремительной колонизации и освоения новых миров смена поколений стала гораздо быстрее. Печально, но факт – средний срок жизни синеглазого составляет сорок лет. Нам с тобой, Эндан, осталось, возможно, десять.».
Они бы так и продолжали говорить, как вдруг туман перегара вокруг рассеялся. Посетители оглянулись назад – в дверях стояли три человека, но за ними, видимо, еще не меньше десяти. На недовольную просьбу закрыть дверь они ответили потоком ругани. Наконец, вперед них протиснулся мрачный тип повыше, и крикнул во все горло: «Так, дорогие мои мутанты. Я представляю вам товарищество неравнодушных граждан этого дома, которые терпят вас, уродов, с самого приземления вашего летучего голландца. Сваливайте обратно в бараки, откуда пришли, пока мы вас туда пинками не затолкали!». Эндан полушепотом пробормотал: «Честно сказать, я думал, ваша наливайка в складских помещениях. Кому вообще улыбается жить рядом с космодромом?!». Хосе тихо прошептал в ответ: «Я бы на твоем месте сейчас о другом думал… но поверь, белоглазым тоже живется не в райских кущах. Зачастую, именно в таких трущобах они и обитают…». Не успел он закончить фразу, как один амбал отделился от общей толпы, ткнул пальцем в Хосе, и заорал: «Что ты сейчас сказал?!». На его крик обернулся другой и спросил: «В чем дело, дружище?». Он ответил: «Ты посмотри! Эта дохлая дрянь из пайковых водорослей сейчас сказала, что мы бомжи!». Эндан быстро поразмыслил, и пришел к выводу, что двое на одного – не самый лучший расклад. Лучший удар – не красивый, а неожиданный. Поэтому, он схватился за спинку стула, и резко выдернув ее из-под себя, встал, и с полуоборота подсек ножками из тяжелой стали ноги ближайшего к Хосе гражданина. Он не упал сразу, как ожидалось, однако, в попытке отступить, запнулся за ножки, и с громким треском упал на стол из толстой пластиковой плиты, разломив его пополам. Недолго думая, Эндан запрыгнул на него, напоследок отвесив каблуком в висок, набрал воздуха, оглянулся на изумленных космических волков и разъяренных неравнодушных граждан, и выкрикнул: «В бездну деревенщину! Космос навсегда! Слава Протекторату!». В ту же секунду его откинула в сторону чья-то нога. Поднимаясь с пола, Эндан уже видел, какую кашу заварил. Ввязались в побоище все – разве что уборщик куда-то скрылся – Эндан так и не зафиксировал, какого цвета у него глаза. Хосе постепенно отходил к выходу, объединившись со своим знакомым – тот возвышался могущественным силуэтом над толпой, рассылая тяжелые удары в наступающих противников. На Эндана, потихоньку встававшего в строй, никто не обращал внимание, как вдруг на Хосе набросился какой-то неприятный персонаж. Он был не слишком ловок, однако Эндан заметил, что его друг еле успевает уворачиваться, уже серьезно просчитывая свой путь до выхода. С ярким отблеском, все стало понятно – у него в руке сверкал небольшой перочинный ножик. Эндан не сильно обдумывал свой следующий шаг. Схватив тяжелую стеклянную бутылку со стойки, он с размаху отправил ее в точный полет к голове отморозка. Эффект был еще более зрелищным, чем он предполагал – бутылка разлетелась на куски, изрезав ему все лицо. Заревев как медведь, он, залитый кровью, рванулся к Эндану, размахивая коротким клинком, как шпагой. Последний действовал уже чисто из инстинктов. Схватив ближайшую к стене швабру, он содрал с нее ручку, и смял металлическую трубку ударом ноги. Выставив свое копье вперед, он видел, как селенит, не видя опасности за стекающей кровью, все бежит на него… Спустя секунду, копье прошло через него насквозь. Ручей крови потек по полу.
«Эндан, твою-то мать!» – донеслось из другого конца комнаты. Ему и правда не нужно было напоминать, что он наделал. Вытащив копье, он, в рваном больничном комбинезоне, который на него надели еще на Луне, ошалело смотрел на всю комнату. В такт покачивающейся тусклой лампе на него смотрели восемь изумленных глаз – все, к счастью, были синими. Хосе, устало наклонившись, пробормотал: «Ладно, погорячился. Спасибо, что спас меня. Ребята, будете уходить… сделайте вид, что я тут умер. С такими знакомствами, дорога обратно мне заказана.». Остальные пережившие это побоище кивнули, фигурно отдали честь и незаметно вытекли через заднюю дверь. Хосе натянуто улыбнулся: «Ну ладно. Не волнуйся, они нас не сдадут, им же дороже. К счастью, сейчас, с началом войны, правоохранительные силы в ужасном упадке – мехкорпы были переведены на земной фронт. Собственно, потому мы и получили эту драку в принципе. Но черт возьми… Хорошо ты нашинковал этого урода! Я уж думал, этот отморозок меня на ремни порежет – он откуда-то достал инженерный декамолекулярный клинок. Один правильный удар таким без труда отсечет руку человеку без брони. Да… именно так я и хотел закончить свою военную карьеру. Подбирай у этого несчастного все что хочешь, ему это уже не потребуется. Настоятельно советую забрать нож, разумеется. Очень вероятно, эта штука тебе еще не раз пригодится. И… надо что-то сделать с твоими обносками. В таком тебе на улице лучше не появляться.». Эндан с неприязнью нагнулся над поверженным противником… И тут же его стошнило. Рана, которую проделало его «копье», была поистине ужасной. Его оружие не могло быть опознано как колющее, так как было крайне тупым, и в итоге, его пронзающая способность была достигнута в первую очередь ударом со всей силы, который Эндан совершил из чистого отчаяния. Проходя сквозь соперника, оно вырывало куски мяса, на которых теперь он лежал. Задачка перед Энданом, конечно, стояла нетривиальная… Закрыв глаза, он на ощупь достал у него из крепко стиснутых пальцев нож. Он действительно был невероятно острым – пока Эндан вырывал его из спазмированных пальцев мертвого белоглазого, тот случайно воткнулся трупу в бедро, пройдя его как нож масло с отвратительным звуком. Аккуратно достав его, он сложил его обратно в ножны, защелкнул, и повесил себе на пояс. Пока он занимался грязной работой, Хосе уже придумал, как замаскировать Эндана. С улыбкой он протянул убийце сложенную в несколько слоев скатерть и ленту для перевязки занавесок: «Ну, издалека это похоже на праздничный наряд дальних островов. Вблизи… это больше смахивает на банный халат. Но тебе только дойти до ближайшего пункта снабжения, дальше кредиты сделают свое дело. Пункты снабжения – это что-то типа магазинов для всяких там лишенцев типа нас. Я туда не пойду, так как, пожалуй, для военной полиции предпочту остаться в этом баре.» – сказал Хосе, завязывая такой же халат на себе –«Впрочем, не думаю, что тебе зададут особых вопросов. Если что… сотня кредитов лично, я уверен, отбросит любые вопросы. По любому нам здесь задерживаться не придется, надо рвать когти с планеты, так что, думаю, можно не сильно осторожничать. Сегодня на нас с собаками охотиться не будут – а вот завтра все будет гораздо веселее. Коренные жители всегда пользуются большими правами, чем синеглазые…». Они уныло вышли на пустынную ночную улицу. Вокруг нависали четырех- и пяти- этажные жилые дома, и лишь в некоторых горел свет. Беглецы старались принять наименее встревоженный вид – несмотря на необычный наряд. Наконец, свернув за очередной поворот в однообразной «квадратной» схеме улиц, они подошли к двери с табличкой «Пункт снабжения – Космический Флот Человеческого Протектората, подразделение защиты Обители».
Эндан оглянулся – дверь за ним захлопнулась, и он был явно не в магазине. Нигде не видно было полок с товаром, а вместо прилавка – небольшое окошко. Там маячило заспанное, недружелюбное лицо продавщицы ночной смены. Она ворчливо сказала: «Ну вот, очередной псих в моем уютненьком пункте снабжения. Напоминаю, никаких видов оружия я не продаю. Итак, чего изволите желать?». Эндан почесал голову и сказал: «Мне бы эндокоммуникатор и омнискриптор, да и это… комбинезон пилота, если имеется.». Продавщица осуждающе покачала головой: «Это же надо было так уйти из реальности, чтобы потерять не то что коммуникатор, но даже форму. Как ты знаки различия будешь обратно получать, я не знаю… но так или иначе, с тебя тысяча пятьсот пятьдесят кредитов. Чип вставляй в прорезь, слева от окна. Переодеться из этих лохмотьев можешь за дверью, которая рядом с подсобкой. Хорошего вечера…» – створка снова захлопнулась, и гордый участник рыночных отношений Протектората вспомнил про ту самую карточку с скошенным углом, которую ему дал до приземления Маршал. Когда он вставил ее в прорезь, рядом загорелась надпись: «30 450 кредитов доступно». В голове Эндана прошла мысль: «Да, неплохо, получается, платят разведчикам Протектората… шестьдесят четыре тысячи, если так посчитать.». Он взял стопку одежды, на которой лежал небольшой, размером с ладонь, и толщиной с нее же, омнискриптор – странная перемена после мобильных устройств Старого Мира, которые были гораздо тоньше. Эндокоммуникатор он, вспомнив слова Хосе, зацепил за ухо и нажал кнопку – он не почувствовал ожидаемый укол, когда тот пропустил тонкую проволочку к ушной кости. Связав перепачканный бурыми пятнами халат и скатерть, в которые он раньше был одет, он выбросил все это в мусорную корзину в углу. Комбинезон пилота, видимо, сам регулировался по размеру – наконец, застегнув последний ремень, Эндан посмотрел в зеркало – его лицо пронизывали черные линии шрамов, а к мертвецки-бледной коже прибавлялись кристально-белые седые волосы, и коричневый комбинезон сверкал провокационно обведенными пунктирной белой нитью местами для погон и шевронов.
Первым делом, выйдя из пункта снабжения к Хосе, Эндан задал ему вопрос: «Слушай, а этим лезвием, которое я отнял у того любителя экстремальной уборки, можно вообще побриться?». Хосе улыбнулся и ответил: «Ну, если желаешь себе заодно и скальп снять, конечно. Серьезно, лучше не стоит. Мне кажется, тебя больше должен интересовать вопрос, где нам теперь переночевать. Легальное проживание на Обители для нас доступно только в бараках Флота… было доступно, в смысле.». Эндан чуть призадумался и ответил: «Ну, в мое время на Земле всегда были какие-то развалины, в которых можно было найти приют. В особенности меня сейчас интересуют возможности купить по уценке небольшой космический корабль, чтобы отсюда убраться. Хосе, есть идеи?». Его собеседник провел какие-то вычисления в уме и задумчиво сказал: «Понимаешь, небольшие космические корабли не «продаются». Их реальная цена составляет где-то 250 тысяч кредитов, и их обычно берут в ипотечный кредит. Проще говоря, при практически неизбежной смерти должника до выплаты всего долга, корабль снова возвращается в собственность компании, немного очищается, и снова выставляется на сдачу. Так как у синеглазых не бывает наследников, схема работает с точностью часов. Поэтому скажу прямо, шансов убраться отсюда мало. Хотя знаешь… есть идея. При инциденте в ангаре Цвайхандера, несколько кораблей все еще находились в нем. Не сомневаюсь, что их привезли сюда, и наверняка скоро дойдут и до их починки. Все ночные работники сейчас заняты работой над самим ангаром, поэтому думаю, пока что космолеты разве что… находится в охраняемом по военным стандартам космопорту.». Эндан озадаченно спросил: «И как ты тогда предлагаешь туда попасть?». Хосе не медлил с ответом: «Все очень просто, по крайней мере – на словах. Так как их вытащили из зоны ядерного заражения, классической обработки дезактивирующим раствором тут недостаточно. Их поместили в зону радиационной опасности второго уровня, что исключает нахождение там персонала – а значит, и охранников. Однако, там будет предостаточно камер, и даже, насколько я слышал, один дистанционно управляемый пулемет. Но, к счастью, я примерно знаю, как их обмануть…». Эндан перебил его: «Так это, может просто провода перерезать?». Хосе замахал руками: «Ты что! Это даже в ваше время уже не работало. Такое ощущение, как будто ты насмотрелся фильмов про ограбления. Они тотчас же поднимут всех по тревоге. Давай я распишу план действий – работать мы будем раздельно, однако постоянно поддерживая связь – дело сложное. Твоя задача – проникнуть в ангар, немного… повредить камеры, которые его просматривают, и, предположим, за шесть часов починить один из кораблей. Я тем временем проникну в диспетчерскую башню. Первые пять часов я буду следить за каналами связи, затем приду к диспетчеру. Я его, в принципе, должен знать – а там, слова я подкреплю парой дорогущих бутылок столичного пойла, которые я успел прикарманить после побоища, пока ты доставал свой трофей. Тем временем ты… Выведешь корабль, которым тебе еще надо как-то научиться управлять, на взлетно-посадочную полосу, и подашь команду на взлет. Я, заняв кресло диспетчера, разумеется, откажу тебе.». Эндан недоумевающе спросил: «А это еще зачем?». Хосе продолжил: «Объясняю. Я найду небольшой сервомотор на месте, наверное, вытащу из робота-пылесоса. Поставлю его с задержкой, чтобы тот нажал на кнопку разрешения, и на всех парах помчусь на машине обслуживания по взлетно-посадочной полосе, запрыгну в звездолет к тебе, и на твой запрос о взлете мой небольшой помощник даст тебе разрешение. Чудно, не так ли?». Эндан ответил: «План действительно отличный, но мне важно знать, а что ты скажешь диспетчеру? Ну, кроме своей спиртной магии, разумеется. Просто хочется знать, что нас не собьют при выходе на орбиту.». Хосе ответил: «Не бойся. Я уверен, нас хватятся только через сутки – диспетчеру я навру, что мол, новичку на своем новеньком корыте захотелось маневры поделать в увольнении, а то в бою пилотам-перехватчикам делать нечего. По этой невероятно популярной легенде, если ты угробишь свой аппарат, к диспетчеру претензий не будет. За последующие сутки мы, разумеется, рвем когти с этой звезды. Ну… времени у нас немного, стартовать мы должны в семь утра. За дело?». Эндан понял, что лучше плана спасения он не найдет, и ответил: «За дело!».
Глава VI. Ночь на Обители
Эндан подкрался к высокому забору из толстой проволоки. Он выждал момент, когда камера отвернется, и блеснул серым клинком в ночной мгле. Даже им забор давался с трудом – когда камера направилась в его сторону, он, перерезав последнюю проволочку, ударом ноги отогнул «карман», вырезанный ножом, и прополз. В последние секунды он согнул слой проволоки обратно, надеясь, что камера не заметит небольшую щель в сетчатом покрове. Перед ним был небольшой ангар, в котором, судя по количеству створок, могло находиться лишь три космолета. Рядом с ним была небольшая будка – видимо, кабинет механика. Заглянув через окно, Эндан не увидел камер, и с облегчением вырезал стекло и перелез внутрь. Он огляделся – что из инструментов, разложенных вокруг, могло подойти для нейтрализации камер? Ответ был найден быстро. На столе лежал электрический степлер. Эндан провел рукой по верхним полкам, собрав накопленную пыль, и бутылкой воды на столе смочил ее. Скатав из полученной отвратительной массы шарики, он начинил ими степлер, к которому прицепил небольшое зеркальце – и, оттянув блокиратор резинкой, выстрелил в настенную доску. Импровизированный шарик с краской оставил глубокий серый след на пробковой доске. Эндан улыбнулся, повесил на пояс все инструменты, которые смог унести, и пошел на охоту за камерами.
Поддев отверткой окно, он выглянул из-за наружного подоконника – и тотчас же сел обратно, ощупывая отчаянно бьющееся сердце. Ему почудилось, будто где-то вдалеке уже слышны крики… Он взял себя в руки, сосредоточился, высунул импровизированный красящий инструмент, прицелился через зеркальце в камеру и… промахнулся. Грязевое пятно легло в целом метре от камеры. Сев обратно, он пытался настроить зеркало чуть точнее, как вдруг в его ухе послышался голос Хосе: «Доложи об обстановке! Как твои дела?». Эндан ответил: «В норме. Вряд ли меня еще обнаружили. Нашел инструменты, пытаюсь освободить проход в ангар. Как ты?». Хосе ответил уставшим голосом, видимо, поднимаясь на диспетчерскую башню: «Я в норме. Караул меня пропустил, скоро буду у антенны. Сообщи, когда начнешь починку.». Эндан вздохнул и ответил: «Так точно.».
С третьей попытки наконец смачное пятно покрыло линзу камеры. Она все так же поворачивала из стороны в сторону, лишь теперь беспомощно оглядывая просторы ангара. Даже когда охрана увидит помеху в вещании камеры, она будет выглядеть естественно – ком пыли, попавший в камеру, будет казаться совершенно бытовым случаем. Эндан, воодушевленный успехом, перепрыгнул через подоконник и огляделся. Несмотря на то, что космолеты серьезно потрепало взрывом, два из них выглядели вполне достойно. Третий был составлен по частям, и выгорел насквозь – не совсем понятно, зачем его привезли. На всякий случай Эндан принял йодный раствор, найденный в аптечке на стене, и приступил к инженерному анализу обоих космолетов. Второй выглядел гораздо более привлекательным для Эндана – кроме четырех орудий, подвешенных на небольших «крыльях», он имел вместительный кокпит для пилота и наводчика, и даже небольшой грузовой отсек. Эндан наклонился к шасси космолета и вызвал Хосе. Получив сигнал, он сказал: «Пробрался в ангар, взялся за починку космолета. Когда освободишься, скажи что это за штука… у него четыре каких-то трехствольных пушек, подвешены к крыльям по бокам. К ним провода ведут. Ну и еще какая-то увеличенная кабина от ударного вертолета спереди.». Не получив ответ, Эндан нервно щелкнул пальцами, как вдруг на связи появился Хосе, и с громким выдохом произнес: «Черт побери, Эндан! Да это же тяжелый истребитель «Кортик» 2187 года, с Альгизеанских Верфей! Срочно чини это чудо, даже если от него ничего не осталось. В Протекторате их наберется всего сотня, хотя еще пять лет назад планировали перейти на них целиком. Он рвет в клочья другие корабли своего класса, а небольшой грузопассажирский отсек позволяет использовать его как десантный корабль на четыре человека. Проще говоря, скорее берись за работу!». На листе, лежащем на стремянке рядом с остовом корабля, было написано неровным почерком: «Починка тяжелого истребителя. Список работ – полная замена системы впрыска диглюонных частиц, починка маневровых ускорителей на водородном топливе, перепайка охладительных контуров композитной брони, установка нового динамического стекла в куполе, и очистка электроники от окислов вследствие перегрева. Эндан пожал плечами и пробормотал: «Ну, вроде ничего сложного». Он еще не знал, насколько был неправ…
Хосе взобрался на вершину диспетчерской башни. Сверху открывался красивый вид даже на невзрачные окраины космопорта. А где-то вдали, родной остров. Не столь важно, что он покинул те места ради космоса – роковая звезда покарала его родную землю – выражаясь чуть менее драматично, транспланетарный транспортный корабль взорвался в 50 километрах от точки посадки – многие жители погибли, а 24 534 выживших стали синеглазыми… Теми, кто пополнил и так многочисленные ряды бесславных героев космоса. Но если они с Энданом смогут найти Республику… Может быть, они придумают решение? Может, они знают, как остановить то безумие, что сами звезды наслали на род человеческий? Отбросив философские мысли, Хосе подключился к управляющему блоку антенны и откалибровал свой омнискриптор. Где-то там уныло переговаривались дежурные – на одном канале оператор называл какие-то ничего не значащие числа, на другом канале просто два оператора, нарушая все протоколы, играли в слова… Хосе знал, что за этой маской непрофессионализма скрывается глубокая автоматичность каждого действия. Если они увидят хотя бы какой-то признак нарушения порядка, они без задней мысли поднимут тревогу и будут работать как точный и слаженный механизм, подобный иммунной системе, методично вытравливающей внесенный в нее раздражитель. И в этом и был нюанс, о котором он слукавил в разговоре с Энданом – совсем не хотелось говорить ему, что он собирался сделать с диспетчером. Также он забыл упомянуть, что никак не был уполномочен находиться в этой части космопорта, и пробрался в диспетчерскую через вентиляционные туннели. Но главное, как он до этого выделял, цель, а не методы… Поэтому он продолжал перебирать каналы связи, пока не наткнулся на нужный. Оттуда раздался ворчливый заспанный голос: «У меня опять какая-то дрянь с камерами – та, что в ангаре, словила мощный заряд пыли. Серьезно, скажите тому, кто там работает, почаще проводить санитарную обработку, невозможно же.». Ему в ответ раздался нудный низкий голос, видимо, службы техобслуживания: «Статус камеры?». Ответом было: «Работает, но основная область критически загрязнена.». Нудный голос снова раздался в динамике: «Статус камер периметра и автоматического оборонного комплекса?». Хосе прошиб пот – оказывается, миф про турели в радиоактивной зоне – реальность. Тем временем, последовал ответ: «Статус – работают. На перемотке отсутствуют аномалии. В ангаре один радиоактивный мусор из поврежденной зоны линкора. Будете высылать команду для этих безделушек?». Нудный голос не замедлил ответить: «Безделушек на флоте не существует, сержант. Однако, груз в ангаре не имеет приоритетного статуса. Завтра в 12-00 команда уборщиков проведет внеплановую санитарную обработку ангара. Отключаюсь.». Хосе позволил себе выдохнуть, и связался с Энданом: «На каналах связи подтвердили, что тебя не видно. Можешь спокойно работать, но и на часы смотри.». Эндан ответил: «Спасибо, понял. Буду сообщать о прогрессе.».
Тем временем Эндан наконец нашел чертежи Кортика в кабинете инженера. Да, Хосе не соврал – корабль действительно отличный. Он был снабжен удивительной системой компенсации тепла при взлете и посадке, реализованной через четыре недлинных, тонких крыловидных лопастей, пронизанных медными трубками, несущими эвтектическую дифениловую смесь, распределяющую тепло по корпусу – это позволяло ему не только совершать невероятный маневры не обращая внимание на сопротивление воздуха, но и поглощать выстрелы теплового оружия. Кроме того, на пилонах, как оказалось, расположены четыре мощных трехствольных импульсных лазера, обеспечивающих вращение для создания стабилизирующего выстрелы индуктивного потока – это мощное оружие питается от реактора на нептуниевом топливе. Эндан с радостью принялся за изучение технических подробностей – но особенно ему была интересна технология диглюонных ускорителей. Как оказалось, её суть довольно проста для понимания. Глюон – одна из наменьших частиц, известных науке. Два глюона могут быть объединены сонаправленным потоком частиц в коллайдере в диглюоны – соединение элементарных частиц, которое можно хранить в виде конденсата Бозе-Эйнштейна. В таком состоянии его и используют на всех известных звездолетах в качестве топлива как для межпланетного, так и для межзвездного перемещения в гиперпространстве. Секрет его популярности очень прост – при ионизации, связь между частицами мгновенно рушится, высвобождая энергию равномерно, в стороны обоих глюонов, а не во все стороны, как в случае с любым другим топливом. Используя мощное магнитное поле, дюглюоны не только могут быть направлены по направлению движения корабля, но и отклонены в допустимых пределах, чтобы совершить поворот корабля. Считается, что набрать скорость выше 0,8 доли скорости света практически невозможно – поэтому релятивистские эффекты увеличивают пройденное время лишь в полтора раза. Маневры на низких скоростях осуществляются за счет небольших магнетронных ускорителей на водородной плазме – кроме того, посадка и взлет в условиях атмосферы происходят на них же. Жидкий водород, который служит для них топливом, имеется в корпусе каждого двигателя в объеме одного литра, и считается, что может обеспечить год непрерывных маневров для корабля, поэтому случаев естественного исчерпания маневрового топлива в космосе установлено не было. Разобравшись с теорией, Эндан наконец приступил к починке – к счастью, его «коллега» уже разметил маркером части корабля, подлежащие замене и сложил необходимые составляющие рядом. Как только он понял, какие изменения претерпела техника за прошедшие десятилетия, починка наконец сдвинулась с места – если бы не волнение, он мог бы сказать, что наконец вошел в свою стихию.
Хосе сидел на крыше и смотрел на зрелищный восход солнц. Как небольшое отражение, красная звезда Проксима виднелась за Альфой, только показывающейся за океаническим горизонтом. Исторически, на Обители не было островов – их создали из астероидов, аккуратно отбуксированных с края системы. Важность положения именно этой планеты трудно было переоценить во времена расселения Земли, а сейчас она стала поистине ключевой – обслуживая военную технику Протектората в кратчайшие сроки, она дает ему огромное преимущество в Эволюционной Войне. Он посмотрел на часы – на Обители сутки длятся 16 часов, и когда он подумал о том, что Эндан должен был уже полчаса как сообщить о успешной починке корабля, тот вышел на связь: «Окей, вроде все готово. Я открою дверь ангара и попытаюсь на колесном шасси доехать до начала взлетно-посадочной полосы. Ведь так?». Хосе с облегчением ответил: «Да, именно так. Мы почти вышли на финишную прямую. Я займусь диспетчерской. До связи.». Хосе задумчиво оглянулся на ангар, прикинул расстояние до него, и уже начал было спускаться с крыши, как вдруг услышал на коммуникационном распределителе шум голосов. Срочно настроившись на него, он услышал знакомый нудный голос, заметно тронутый тревогой: «…шесть с половиной часов назад мне поступала жалоба на камеру. Извините за проявление логики, сержант, но как вы наблюдаете открытие двери ангара через закрытую камеру…». Он не успел договорить, как его грубо перебили: «Буквально, кусок ты штатского дерьма! Я прямо сейчас из окна вижу, как ангар открылся. Больше тебе скажу, оттуда выезжает развалина, которую вчера сгрузили с Цвайхандера!». Нудный голос ответил: «Согласно расписанию работ… открытие ангара и перемещение космических транспортных средств не согласовано на это время. Предлагаю срочно связаться с комендантом космопорта, чтобы тот объявил тревогу.». Хосе не терял времени – подняв глаза на вышку связи, он схватил толстый провод, обмотал его вокруг руки, перекинул через острый край вышки, и рванул изо всех сил, с грохотом накренив гигантскую конструкцию. Потыкав встроенным в омнискриптор вольтметром в узел, он убедился, что тот выключен – и после этого сразу же связался с напарником: «Эндан, планы меняются! Они знают о том, что ты угнал Кортик! Взлетай с места и подбирай меня с диспетчерской башни!». Незамедлительно поступил ответ: «Какого черта, Хосе?! Я понятия не имею, на что надо нажать, чтобы он взлетел. И тем более, я не представляю, как пролететь мимо диспетчерской башни так, чтобы не остаться в ней!». Хосе вздохнул и сказал: «Ладно, сейчас я попробую тебе описать все пошагово… А-а-а!» – рядом с Хосе с громким скрежетом образовалась борозда в металлической панели – по нему явно стреляли из окна основного здания, видимо, быстро осознав причину отключения связи. Он немедленно прыгнул в люк, минуя лестницу, неудачно приземлился на пол. Чертыхаясь и отряхиваясь, он убедился, что ничего не сломал, пока шел к диспетчерскому посту. Как и ожидалось, самого диспетчера там не было – лишь недопитый стакан кофе стоял на приборной панели – по-видимому, его эвакуировали при начале обстрела. Это были крайне дрянные новости – Хосе надеялся, что сможет хотя бы взять его в заложники, если дела пойдут совсем плохо. Но самое худшее еще было впереди – как только Хосе наконец восстановил дыхание и уже протянул руку чтобы связаться с Энданом, он услышал топот ног внизу. Опешив от неожиданности, он оглянулся, увидев на стене стойку с оружием. Не теряя времени, он схватил сразу две магнитные винтовки и остановился перед ящиком с патронами. Он проходил курс стрельбы, однако совершенно никогда не применял эти навыки на практике. Ему когда-то объясняли, что отмеченные белым патроны эффективны против целей с биологическим строением селенита, красные поджигают цель, синие – против роботов, а желтые – против теллуриан. Последние казались наиболее громоздкими – насколько он слышал, они обладают огромным пробивным действием и несут в себе заряд взрывчатки. Недолго думая, Хосе зарядил обе винтовки ими и выстрелил очередью в балку, поддерживающую потолок над лестницей. Но ничего не произошло. В панике, он уже видел, как из-за поворота спиральной лестницы показываются характерные черные шлемы. Он прыгнул под приборную панель, в ожидании смерти – как вдруг, балки с громким взрывом обрушились. Разрывные заряды сработали как раз вовремя – завал из бетонных обломков эффективно отгородил Хосе от угрозы. Он решил не повторять свою ошибку – срочно связавшись с Энданом, он затараторил: «Быстро поверни ключ зажигания и возьмись за небольшой черный рычаг с кучей кнопок. Попробуй ни на что не нажимая, повернуть его вперед. Получилось?».
Ответа не последовало. Хосе рухнул на поврежденную взрывом панель управления в отчаянии. Разумеется, пока он убегал от пуль и взрывов, все внимание охраны было сконцентрировано на внезапно ожившем катере. Он выглянул в окно, чтобы рассмотреть, где же его товарища подбили – однако увидел, как со свистом мимо пронеслись четыре космолета – приглядевшись, он разглядел Кортик впереди них. Он несся, с максимальной скоростью, однако все равно не мог оторваться от небольших перехватчиков, сидящих у него на хвосте. Тут он сделал маневр, от которого даже у Хосе неприятно сжался желудок. Резко подняв нос вверх, он описал круг в воздухе, и очередями лазерных лучеметов изрешетил преследователей. Сделав два горизонтальных полуоборота, видимо, из-за дрогнувшей руки, он вновь вышел на стабильный курс, заложил крутой поворот, и дал по тормозам у самой башни. Приподнявшись на метр, оба купола открылись, и из одного, выглянул Эндан, сверкнув вымученной улыбкой и щитком легкого пилотского шлема. Хосе, несказанно обрадовавшись внезапному появлению, выбил стекло прикладом и прыгнул прямо в кабину первого пилота. Тут его ждал неприятный сюрприз – по стенкам кокпита стекали ручьи рвоты его второго пилота, которого явно не готовили управлять кораблем при таких перегрузках. Стараясь не обращать на это внимание, Хосе схватился за рычаги и принял командование, выдавив максимальное ускорение из двигателей. Уклоняясь от зенитных пулеметов, он швырял корабль из стороны в сторону, крича Эндану: «Возьми кислородную маску! Она поможет с перегрузками… к слову, отличная работа с взлетом.». Дальше диалог не зашел – небольшая очередь автомата скосила по корпусу с отвратительным скрежетом. К счастью, сильных повреждений не было, пули прошли по скользящей траектории. Но экипаж Кортика держался на напряжении, пока они не вылетели за пределы радиуса обстрела – вдруг, вокруг начали как будто из ниоткуда появляться взрывы зенитных снарядов. Хосе как мог уворачивался от них, и через две минуты крикнул: «Проклятье, мы не сможем набрать первую космическую под таким обстрелом! Каждый раз, когда я пытаюсь выйти на ровный курс отхода, рядом появляется снаряд! Есть идеи, как сойти с их радара?!». Эндан пожал плечами: «Понятия не имею! Я буквально недавно по инструкции от панели управления поднял эту посудину и чуть не утопился на ней. Справки «Как обходить радары» в ангаре не было!». Хосе, заложив перпендикулярный поворот после очередного неожиданного взрыва, отчаянно требовал: «Ну хоть что-то! В ваше время авиация была на пике технологий, неужели ничего от радаров не придумали, что можно использовать сейчас?». Эндан действительно вспомнил одну идею и задумчиво сказал: «Подожди минутку, я кое-что придумал. У нас же есть отсек торпед?». Хосе ответил: «Да, снизу, относительно грузопассажирского отсека. На кой черт он тебе?! У нас даже обычных торпед нету, не то что тяжелых бомб для устранения радаров или орудий!». Эндан молча достал запасной рулон фольги из грузового отсека, которой он прокладывал обшивку изнутри. Лихорадочно нарезая ее тонкими полосками, он кидал их в бывший ящик для инструментов. Когда рулон закончился, он схватил паяльную лампу и нагрел их до пожелтения. Откинув крышку торпедного отсека, поставил ящик на дно отсека и плотно закрыл крышку. Из кабины донеслось: «Ты что, выпрыгнуть собрался?! Я тут уже три минуты мотаюсь как рыба на крючке!». Эндан крикнул в ответ: «Срочно нажимай на пуск торпеды! Я потом объясню, что это вообще такое! Потом, меняй курс и дави на газ, забудь про взрывы. Они нас больше не увидят!». Корпус заметно тряхнуло – из торпедного отсека вылетел воздух, уступив его разреженной атмосфере верхних слоев.
Эндан вернулся на свое место второго пилота и сказал: «Нам там долго еще до выхода на межпланетную?». Хосе напряженно ответил: «Сейчас за бортом четыре десятых атмосферы. Ждем одной десятой, тогда сразу давлю на межпланетную тягу. Взрывы, впрочем, и правда поутихли. Слушай, как тебе это вообще удалось?». Эндан впервые за последние несколько часов расслабил усталые конечности и улыбнулся: «Все очень просто. У нас в Старом Мире это называли «дипольными отражателями». В космосе, это, я так понимаю, давно ушло в прошлое – в вакууме можно применять гораздо более чувствительные инфракрасные радары, которые не обмануть такой дешевой уловкой. Однако, судя по тому, что наш побег удался, в атмосфере до сих пор не реализовали миллиметровый диапазон детектора. Это меня, разумеется, радует…». Хосе восхищенно заметил: «Слушай, я даже не думал… мало того, что ты починил Кортик, ты еще и придумал эту невероятную затею с фольгой. Ты наверное был каким-то нереальным ученым в Старом Мире, да?». Эндан грустно покачал головой: «Нет. Когда я жил на Земле, ее населяло одиннадцать миллиардов людей. В этом, как и большое преимущество нашего поколения, так и его огромная беда. Мы имели доступ к невероятному количеству доступной и понятной информации. Но что мы могли сделать с ней? Абсолютным образом ничего. Потому что решали другие. Мы жили дольше и спокойнее, но были ничем. Ваше время создает другие условия для индивидуума. Рассеявшись по космосу, люди стали ценнее, и в то же время, информация также стала ценнее. Без единой информационной системы, объединяющей величайшие умы вашего поколения, доступность знаний резко уменьшилась. Сложно сказать, что важнее – остается лишь принять как факт сложившуюся ситуацию.» – Эндан вздохнул и оглянулся на приборную панель: «К слову, кажется я вижу нужные цифры на барометре – тяни за рычаг скорее, пока они не выслали за нами подкрепления.». Переход на околосветовую произошел незаметно – Эндан почувствовал лишь мягкий толчок, как корабль устремился вперед с невероятной скоростью. В камере заднего вида было видно, как стремительно от них отдаляется планета, через несколько минут ставшая лишь яркой точкой на небольшом экране.
Глава VII. Побег к звездам
Хосе достал из сумки звездную карту и разложил перед собой, на приборной панели и сказал: «Ну что же, транспланетарным курсом займется компьютер, а я пока введу тебя в курс дела. Переключи один из дисплеев на вид из кабины первого пилота, и я покажу тебе карту.». Эндан так и сделал, и его собеседник продолжил: «Это чудо я стащил из диспетчерской башни. Здесь есть все ныне известные звезды – как я понимаю, ее получили во время Лейтенской кампании – наложением карты из захваченного теллурианского корабля, на нашу карту. Все представленное на карте пространство называют Местным галактическим сектором, или просто «Местным сектором» – около шестидесяти звезд в этом квадрате от Альтаира до 82 Эридана. Большинство из них колонизированы, насколько я знаю.». Эндан взглянул на карту – его поразило то, что она была совершенно двухмерной. Впрочем, судя по обозначениям, это было лишь незначительное упрощение – проекция местоположения звезд на двухмерную плоскость была скорректирована согласно расстояниям между звездами. Пометки на карте показывали, что Местный сектор принято делить по старинке – на восток, юг, запад и север. Северные регионы полностью контролировались Конвенцией, южные – Протекторатом, а на востоке располагалась та самая Безымянная Звезда, у которой, если верить Исиде, расположен Координатор. В сумме он мог насчитать где-то от пяти до семи десятков звезд на этой карте. Эндан еще немного поглядел на карту и наконец сдался: «Ладно. Как я вообще могу найти тут Республику? Лично мне вообще ничего не понятно.». Хосе задумчиво ответил: «Как мне кажется, необходимо оглядеть те звезды Местного сектора, которые так и не перешли ни одной державе. Как видишь, их всего четыре – начнем с запада. Далекая звезда за пристанищем Координатора, GJ 440, белый карлик – один из наиболее перспективных кандидатов на размещение горнодобывающих предприятий, однако, огромное расстояние и необходимость обходить опасную Безымянную Звезду делает ее чрезвычайно труднодоступной, а невероятный радиационный фон представляет угрозу даже для защищенных транспортных кораблей. Следующая – Хагалаз…» – Хосе передвинул палец ровно на противоположный, восточный, конец карты: «…практически бесполезна, как я полагаю. Слышал, что верхний слой звезды настолько холодный, что поддерживает даже небольшой аммиачный слой! Проще говоря, интереса для колонизации не представляет. Итак, в этот момент мы полностью понимаем, что Республика в условиях обоих звезд выжить не могла.». Эндан неприятно удивился: «Так получается, мы ищем звезду за пределами Местного Сектора?». Хосе покачал головой: «Мы не можем идти вслепую. Это займет десятилетия, даже на лучшем исследовательском корабле. И кстати… ты же в курсе насчет того, что наш корабль не способен совершать сверхсветовые путешествия самостоятельно?». Эндан расстроенно пожал плечами: «Ну, мне кажется я об этом догадывался, когда по болтику раскручивал наше летающее чудо.». Хосе подвел итог: «Ну в общем, прямо сейчас решится успех нашего побега. Мы пристыкуемся к стратегическому сухогрузу «Гордость Центавра», который занимается перевозкой стратегических материалов и информации на маршруте «Лейтен 789-6 – Альфа Центавра». Сразу должен предупредить, если по нам сразу же дадут залп из кормовой турели, наше амбициозное мероприятие закончится, так и не начавшись – зато, как только мы выберемся из этой системы, будем в полной безопасности. Угнать развалину из космопорта может и преступление на планете, но ставлю всё на то, что за такое на нас не подадут в межзвездный розыск. У них, я уверен, и так проблем полно, особенно с поломкой флагмана.». Эндан вздохнул: «Утешаешь. Лишь бы они не успели подать ориентировки на все грузовые маршруты… Кстати, а что мы забыли именно на той звезде… Ну, с кучей цифр?». Хосе улыбнулся: «Начинай учить названия звезд, шеф. Это нам еще пригодится, поверь… А если серьезно, то для любых экспедиций в неизведанные области нам позарез нужен корабль, способный самостоятельно пройти через гиперпространство.». Эндан неловко замахал руками в невесомости: «Не-не-не, больше угонять корабли с военных космопортов мы не будем, ладно? Мне, пожалуй, хватило того воздушного сражения. Придумаем что-нибудь другое, ладно?». Хосе ответил: «Ну, резонно. Я тоже если честно не хочу больше испытывать удачу – поэтому предлагаю наилучший вариант. Мы отправимся в место последнего масштабного конфликта между Конвенцией и людьми – Тау Кита, и найдем среди обломков себе корыто по душе. С твоими безумными навыками починки, я уверен, за пару месяцев мы сможем залатать все дыры в нем, немного подкрасить, и поставить на него гипердвигатель, первый что там найдем. У меня, конечно, есть сильные подозрения, что все уцелевшие гипердвигатели были реквизированы Протекторатом – они делаются по невероятно сложной технологии экранирования, благодаря чему происходит контролируемая аннигиляция стабилизированной антиматерии… или что-то в таком духе. В общем, я не специалист по пространственной теории, мне это не понять, но они безумно дорогие. Так или иначе, имея корабль, на котором поместится гипердвигатель, мы преодолеем главное препятствие на пути в Республику. На пути… домой.». Эндан покачал головой: «Лишь бы все было так просто, как ты говоришь.».
Из иллюминатора показались очертания огромного транспортного корабля. Он был совсем таким же, как в космопорте, только каким-то более… могущественным, что ли. На суше он выглядел как рыба, которую вытащили из воды, а в оранжевом ореоле звезды он казался каким-то космическим божеством, выдыхающим голубоватый газ из огромных ноздрей. Собственно, затмение корабля произошло потому, что Хосе решил взять внешнюю орбиту за ним – на случай, если он начнет огонь по Кортику, можно было сразу уйти по касательной с этой орбиты. Запрос на стыковку моментально отозвался, будто эхом, таким же автоматическим разрешением. «Экипаж» Кортика синхронно выдохнул, когда стыковочный компьютер взял на себя управление, без инцидентов проведя корабль в небольшой ангар. С облегчением Эндан вышел из кабины, наконец ощутив гравитацию и твердую палубу под ногами. Хосе ловко выпрыгнул за ним, и из динамика на крыше ангара раздался голос: «Прибывший корабль… тяжело поврежденное судно класса «Катер огневой поддержки», идентификация – независимый. Руководящему лицу явиться к капитану судна.». Хосе объяснил: «Ну, предположим, руководящее лицо – это ты. Я пока затребую у местного техника краску, и наведу немного эстетического шарма на наше «тяжело поврежденное судно» … по крайней мере, оно будет чуть хуже поддаваться обнаружению.». Эндан пожал плечами и улыбнулся: «Ну да, конечно, а платить за перелет мне. Разумеется.». Хосе ответил: «Ну, знаешь, пилоты – перехватчики – не самые богатые люди во Флоте. Прямо доложу, последние деньги я успешно промотал сразу по приземлению.». Эндан усмехнулся: «Почему-то я готов в это поверить. Ладно, пойду рассчитаюсь с нашим извозчиком.».
Эндан поднялся на грузовом лифте на последний этаж, который имел хоть какие-то признаки обитаемости – по всей видимости, здесь размещались каюты персонала и мостик. Все остальные отсеки выглядели исключительно утилитарно – было ясно, что они служат лишь одной цели – перевезти как можно больший объем ценного груза – огромных металлических ящиков с мерцающими информационными экранами на боках. Переступив порог мостика, он понял, что это пространство принадлежало полностью капитану. Посередине стоял огромный шар, внутри которого зажигались и затухали крохотные искорки. По бокам стояли небольшие панели управления, над которыми были подвешены крупные черные экраны с кучей всякой едва понятной астрономической информации. На фоне широкого затемненного иллюминатора, в котором откуда-то слева светила звезда, стояла фигура капитана в типичном для корпоративных рабочих одеянии – каком-то белоснежном подобии комбинезона, в котором ходил Эндан, только без круглых пазов для шлангов системы жизнеобеспечения рядом с ключицей, а также без выделенных мест для погон и шевронов. Капитан обернулась, слегка улыбнулась и протянула тронутую годами руку в приветствии. Эндан поздоровался, второй рукой нащупав кредитный чип в кармане, и сказал: «Добрый космический день. Меня зовут Эндан Бранд, я пилот того Кортика. Буду рад поймать попутный рейс до Лейтена… э-э-э… 789-6.». Пожилая женщина приободрилась: «Приятно познакомиться. Удивительно, обычно все, кто летят попутным рейсом, пользуются терминалом оплаты в ангаре и пользуются временем чтобы выспаться, пока я веду весь этот небольшой город через Океан Воспоминаний…» – Эндан подумал, что после дня тяжелой работы он бы с радостью уснул прямо в кабине, пока капитан продолжала: «…однако, у нас еще полно времени. Полчаса, если быть точным, до полного обследования груза – сегодня мы везем стратегические металлы, ошибки непростительны… Меня кстати зовут Эмили Боро. Прежде чем мы обсудим реально важные вещи… вставь чип в левое нижнее отверстие на моем компьютере. Корабль у вас крохотный, так что двадцать тысяч кредитов – вы летите по минимальному тарифу, без наценки по массе.». Эндан был немного шокирован таким «нормальным тарифом», но, вспомнив слова Хосе о редкости и сложности гипердвигателей, молча провел чип через компьютер. С такими ценами, на второй полет, в Тау Кита, кредитов уже не оставалось. Но когда он проходил мимо монитора, холодная волна прокатилась по нему – на нем было открыто, но еще не отмечено как прочитанное, сообщение – на нем был однозначно изображен его Кортик, причем с разных сторон. Было даже одно нечеткое изображение Хосе, стоящего на диспетчерской башне – к счастью, с закрытым платком лицом. Холодный пот бежал по лбу Эндана – лишь бы дотянуться до экрана, пока капитан не видит, и стереть это сообщение навсегда. Но она как будто и не собиралась отводить от него глаз – она села на стул, где до этого сидел Эндан, пригласив ее сесть на ее стул взамен, и сказала: «Мне кажется, смена мест – это неплохой психологический прием, чтобы разрядить атмосферу командующих, званий, и прочих рудиментарных элементов социологических отношений. Итак… Пока ты возился с чипом, я собрала небольшое досье на тебя…» – на этом моменте у Эндана поднялись волосы на голове – «…я собрала пару частиц кожи и одну волосинку, и прогнала это через биоанализатор – что-то в тебе не так. И результаты меня удивили – ты чуть ли не мой ровесник. А мне, не хочу хвастаться, целых сорок девять лет. Рада встретить брата долгожителя…» – Эндан сделал небольшой вывод о культуре синеглазых: среди них очень важным показателем осторожности и успеха является их возраст – «…и возможно, вместе, мы сможем возродить культуру дискуссий о метафизике в этом рукаве галактики. Итак… поделись своей историей.». Эндан, абсолютно выбитый из колеи сообщением, на которое он пытался не переводить глаза, и вообще всей канвой разговора, скомпоновал все события своей жизни в короткую историю: «Ну, я родился и вырос на Земле. Работал на военное руководство Протектората на Луне, испытывал селенобактерию. Потом я умер… точнее, меня убили. Подозреваю, это сделал мой сводный брат – теллурианин. Потом меня оживили теллуриане и заставили на них работать. А потом… современный Протекторат схватил меня, и тех теллуриан. С тех пор я тут.». Эмили подняла руки и воскликнула: «Шедевральное повествование… Просто великолепно! Мы имеем дело с многоступенчатой аналогией. Позволь я выражу свою вольную трактовку твоего рассказа, а ты меня, если что, поправишь: главный герой, которого ты ассоциируешь с собой – человечество. Огромное значение играет в твоем эпистолярном слоге то, что человечество убили именно на Луне – когда мы отказались от привычного вектора развития духовной и технологической жизни, основав свое общество на мехкорпах, старое человечество, в лице героя, умерло. Этой смертью ты лаконично заканчиваешь первую Эволюционную Войну – и элегантно открываешь вторую. Показывая, что теллуриане развязали ее, «возродив» старый конфликт. Но ты оставляешь открытую концовку – именно такой ее оценит как читатель-дарвинист, так и читатель-пацифист. Браво, это воистину замечательный перфоманс.». Эндан почесал голову, еще раз невольно оглянулся на монитор, выхватил строчку «Особо опасны! Огонь на поражение!», резко повернулся и сказал: «Гм… спасибо.». Он решил пойти ва-банк: «Ладно, я очень впечатлен, что вы смогли придать моей жизни такой глубокий смысл, однако я боюсь, что воспользоваться возможностью поспать для меня сейчас было бы действительно неплохо. Спасибо за разговор, удачного полета…». Эндан встал, покачнулся, и оперся на стол, задев клавитуру. С легким щелчком смертельный приговор был стерт с экрана, а Эмили подняла седую голову с обеспокоенным выражением: «Все хорошо? Я конечно хотела бы обсудить и другие интересные темы, такие как, например, твое понимание философии Канта… Но похоже тебе сейчас не помешает обычный мирской отдых – вид у тебя так себе.». Эндан слабо улыбнулся, помахал рукой и скрылся за дверьми…
«Безумно извиняюсь, однако не мог бы ты заранее сказать, что можно просто оплатить перелет из ангара?! И да, у вас все капитаны межзвездного полета такие… эксцентричные?» – ворчал Эндан, залезая в кресло второго пилота. Хосе замахал руками: «Если серьезно, я самостоятельно никогда не вылетал за пределы системы. Откуда у меня таким деньгам взяться? А насчет капитана… тут я спешу огорчить, практически все такие. Ну как сказать… они разные, но с головой они не дружат одинаково. Постоянное обращение с аппаратурой для ориентировки в гиперпространстве очень тяжело влияет на их нервную систему. Я помню, еще когда я служил в Патрульном Флоте, у меня был друг, мы с ним частенько засиживались в патруле через рукав Лейтена… так вот, в какой-то момент его повысили, и предложили пост капитана легкого фрегата. Отличное повышение, особенно с офицера-наводчика… Однако, когда судьба нас свела снова через год, он уже был совсем другим. Он стал нелюдимым, его охватила погоня за абстрактными знаниями – все свое, должен сказать, немалое, жалование он спускал на цифровые копии сочинений известных философов Земли, а в первый день, когда мы встретились… он завалил меня горой совершенно непонятных вопросов. Он все время спрашивал меня, сколько субстанций мира существует в моем понимании. Я какое-то время пытался уследить за его рассуждениями, но потом понял, что он делает все это совершенно в пустоту. Когда я наконец припер его к стенке вопросами «Зачем?», он наконец ответил, что философия – единственное, что удерживает его от безумия в сверхсветовых путешествиях. Он много рассказывал мне об астросфере… я мог что-то забыть, честно скажу, после этого разговора я напился до потери сознания, уж слишком пугающей была судьба моего товарища. Так вот, он говорил о том, что технология ориентирования в пространстве, которую, как известно, мы получили от Координатора, подразумевала сложнейшую схему передачи информации о колебаниях протовещества вокруг корабля напрямую в мозг астронавигатору, который, в свою очередь, использует жесты на сенсорной сфере, чтобы указать невероятно точный курс следования к звезде. Он рассказывал, что изначально у него просто появлялись странные мысли в голове. Это были невероятные идеи – обычно, в плохом смысле. Мысли, которые возникали у него, были противоположны всему его мировоззрению, и он говорил, что теперь вынужден каждую секунду быть адвокатом своего сознания – все до мельчайшей детали опровергалось, переворачивалось во время очередного путешествия через гиперпространство. Каждую свободную от полета минуту он пытался переосмыслить всю свою жизнь, все глубже загоняя себя в петлю глубокой философии. В итоге, насколько я слышал… он чуть не наложил на себя руки во время патруля на далекой звезде Тигардена, а потом пропал где-то в Иерихонском Квадрате, когда сбился с курса. Вот и вся поучительная история моего знакомого.». Эндан немного помолчал – услышанное повергло его в шок. Потом тихо сказал: «Ну, хорошо, что я теперь это знаю – как я понимаю, когда мы раздобудем гипердвигатель, именно мне придется управлять нашим корытом. Но вот у меня вопрос, что мешает передать работу с астросферой кому-нибудь… менее важному, чем капитан? Да в конце концов, почему бы просто не собрать автопилот? Проклятый движок, я так понимаю, стоит года ваших налогов – что мешает повысить безопасность, передав все автоматике?». Хосе покачал головой: «Было бы все так просто. Видишь ли, известный факт заключается в том, что только капитан, ежедневно несущий ответственность за судно, имеет допустимые шансы пережить перелет. Всякие ученые в этой новой дисциплине, «гиперпсихике», установили, что груз ответственности во многом удерживает капитана от подчинения иррациональным мыслям в процессе перелета. Поэтому, до полета на сверхсветовых скоростях не допускают, пока капитан не пролетает несколько месяцев на своем судне в пределах системы. Что касается автопилота… скажу прямо, это просто невозможно. Даже мехкорпы, наиболее совершенные роботы, обладающие, по сути, частью нашего мозга, не способны справиться с потоком данных астросферы. Почему это так? Понятия не имею, если честно. Дали бы мне слово, я бы сказал, что, возможно, астросфера работает через невероятно сложную эмоциональную систему нашего мозга, которая, разумеется, ни при каких обстоятельствах не может быть включена в мехкорпа. Опять же, за точными определениями – не ко мне. Я всего лишь старый, до сих пор наивный пилот легких космических аппаратов, а не ученый-физик на острие науки пространствоведения.». Эндан откинулся на спинку кресла и посмотрел на вращающиеся красные огни на потолке ангара. Еще минута, и они пролетят через загадочный мир, сводящий людей с ума – и на этот раз, их не защитит холодная стенка капсулы жизнеобеспечения. Эндан вдруг спросил: «Слушай, Хосе, а ты вообще видел, это гиперпространство? Ну, в иллюминаторе?». Он повернул голову и изумленно ответил: «Ты шутишь? Говорят, один взгляд в него может ослепить человека, из-за огромной статической энергии аннигиляции частиц на поверхности планистатического пузыря… что бы это не значило. Еще говорят, что ты ничего там не увидишь, потому что частицы гипервещества не могут быть видны вооруженным глазом. Еще говорят, что посмотреть в гиперпространство эквивалентно тому, чтобы надеть астронавигационный шлем. Короче, много что говорят… Одно известно точно – лучше этого не делать.». В этот момент, красная пелена поглотила все вокруг, в глазах потемнело, а голова потяжелела…
Глава VIII. На мели
В эту секунду Эндан понял – они уже в гиперпространстве. Первые несколько секунд он ничего не видел – но скоро глаза привыкли к всепоглощающей красноте вокруг. Эндан нащупал люк рядом с сиденьем, открыл его и крикнул: «Хосе, что за черт?! Все в порядке?». Последовал ответ: «Проклятье, не кричи на всю палубу! Голова и так раскалывается! Если тебе так интересно, в гиперпространстве свет имеет меньшую скорость, а значит, диапазон видимого излучения тоже смещен. А теперь, будь добр, усни наконец!». Эндан хотел ответить, однако голова действительно болела очень сильно. Поддавшись усталости буквально на секунду, он отключился…
«Старик, ты как? Когда он тебя нашел, я думал, ты там откинешься. Но вроде все в порядке. Ты вообще помнишь нас?» – раздался голос откуда-то из красной, болезненно пульсирующей пустоты. Эндан ничего не понимал, но ответил в пустоту: «Да… Я много вспомнил. Могу ли я теперь с этим жить?». Мягкий голос из пустоты ответил: «Конечно. Я Страж – моя главная задача – защищать твое сознание от разрушения. Глубоко вдохни. Ты знаешь, кто преследует тебя? Расскажи мне о нем.». Эндан дрожащим голосом ответил: «Я… знаю. Его зовут Виол Инэвити… и он убил меня.». Страж ответил: «Что же, отлично. Понимая, с кем имеешь дело, у тебя больше шансов выжить в новом мире.». Другой голос, менее твердый, постоянно срывающийся на крик, прозвучал из той же пустоты: «Не просто выжить. Ты должен его убить! Это твоя цель!! Проклятье, дай наконец своему желанию выйти наружу! Он не просто убил тебя, он ввязал тебя в вечную гонку, где ты обречен быть позади. Твоя потеря тяжелее потери любого человека. У других отнимали их наследие – у тебя отняли саму твою суть, твое мыслящее сознание. Теперь ты вынужден доживать свои годы, зная, что он будет жить за тебя! Ты знаешь только единственный способ прекратить это!». Эндан моргнул и переспросил: «Неужто… мне придется умереть?». Нервный голос рявкнул: «Нет! Ты убьешь его, и отвоюешь свое право определять свою судьбу!». Третий голос, резко отличающийся своей мелодичностью и спокойствием ответил: «Инстинкт не может быть прав. Если ты будешь гнаться за всемогущим богом-узурпатором, ты не сможешь найти свою суть. Тебе нужно, нет, тебе необходимо, найти свое место. Республика – твоя последняя надежда попасть туда, где ты будешь частью чего-то большего. В безумии Эволюционной Войны ты лишь отдашь жизнь в бессмысленной братоубийственной бойне.». Уже знакомый Эндану Страж подал голос: «Инстинкт и Высший как обычно пытаются закрыть тобой амбразуру. Разве ты не понимаешь, старик, что ты уже давно не пригоден для таких приключений? Тебе стоит задуматься о том, как прожить оставшиеся десять лет, желательно умерев естественной смертью. Но я не имею права настаивать – я так и не смог тебя уберечь от Инэвити, поэтому поступай как знаешь. Главное, если уж выбрал цель – не расклеивайся. Соберись. Ты должен доверять людям, которым придется нести часть твоего бремени. Собери корабль с варп-движком. Найди Республику – или дай бой Виолу. Но помни – ты слаб, а твоих знаний об этом мире катастрофически мало – поэтому, что бы ты ни выбрал, в первую очередь, постарайся выжить, чтобы это сделать. Проснись.». Эндан моргнул и понял, что пустота рассеялась – он лежит в откинутом в горизонтальном положении кресле, а над ним проплывают звезды. Он подвинул кресло на рельсах к панели управления и увидел, что Хосе уже час как ведет Кортик вдаль от грузового корабля. Он открыл люк и обеспокоенно спросил: «Куда мы вообще летим? Что происходит?!». Он увидел, что Хосе откинулся на спинку и схватился за голову: «Черт возьми, я уже летел в сторону планеты, думал найти там лечебницу. Я тебя уже минут пятнадцать пытаюсь пробудить, думал, ты остался там. Хотя знаешь, мой первый опыт прыжка без искусственного сна тоже оказался не самым приятным…» – он вернулся к приборам и сказал: «Ну теперь мы можем без проблем попасть на рейс до Тау Кита, я думаю. Можно больше не спешить.». Эндан почесал голову и вспомнил: «Знаешь, у нас проблема. У меня только 11500 кредитов, а прыжок сюда стоил нам 20000. Нам нужны деньги – желательно легально. Есть идеи?». Хосе улыбнулся: «Если ты думаешь, что нам дадут в долг, а мы опять скроемся в другой системе – это, мягко говоря, не так. С таким цветом глаз тебя в банк даже не пустят.». Эндан предложил: «Ну, я так понимаю, в каждой системе есть корпорация-монополист, контролирующая подавляющее большинство транспортного потока. Может быть, учитывая, что нам не придется покупать корабль, мы сможем принять пару заказов?». Хосе покачал головой и ответил: «Не допустят. Нужна лицензия, которую не выдадут без стопроцентной уверенности в твоей верности – а именно, им нужно пересадить тебя на летательный аппарат с маркировкой, не позволяющей тебе сесть ни на один попутный сверхсветовой рейс. Так ты можешь только… Хотя подождите! Если ты найдешь нужное предприятие, возможно, у тебя получится сыграть на нестабильной экономической обстановке. Главное – найди груз подороже, Кортик – боевой корабль, и много ящиков ты сюда не набьешь. Взглянем на расценки?». Эндан оживился: «Конечно! Давай карту!». Хосе усмехнулся: «Буквально пять минут – я свяжусь с автоматической информационной станцией.».
Эндан взглянул на немногочисленные станции, окружающие три непримечательные каменно-ледяные планеты и недовольно заметил: «Тут их буквально ни о чем. Вот многофункциональная станция, две смесительные станции пасты эссом, крупная ферма дрожжевых культур. Ну и разумеется, три планетарные станции обороны. На сами планеты, я так понимаю, нас даже не пустят.». Хосе мрачно кивнул: «Отлично понимаешь. Станций так мало, потому что тут прошел, как нож сквозь масло, объединенный флот Конвенции, год назад – еще до войны за Землю. После этого, Лейтенский коридор скатился к ужасающим уровням коррупции, преступности и смертности – пока конца войны не видно, правительство не слишком торопится выделять ресурсы на восстановление. Мы можем сыграть на этом – практически на каждой дрожжевой ферме Лейтенского коридора можно найти лабораторию по производству самогона. Компания терпит их – вторичный продукт выращивания дрожжей, сусло, эти лаборатории покупают и пускают в дело. Каждая звездная система – своего рода экосистема, в которой чего-то постоянно не хватает – и в данном случае, не хватает именно кораблей, способных незаметно перевезти груз между станциями. Если сделаем все аккуратно, тебе не придется опять нарезать фольгу и показывать прочие фокусы со Старой Земли.».
В холодном красном солнце Лейтен-3 – краткое название звезды, основанное на том, что она находится третьей в Лейтенском рукаве – из тьмы вынырнули, стремительно увеличиваясь в размерах, контуры огромной станции. Она была составлена из огромных цилиндрических цистерн, прикрепленных длинными металлическими балками к основной конструкции. Сверху можно было разглядеть крупные захваты стыковочного механизма, предназначенные для больших транспортных кораблей – но и для кораблей поменьше, таких как Кортик, светились мягким синим светом шесть стыковочных шлюзов. Эндан прошептал: «Ладно, попробуем зайти на огонек. Как там разрешение на стыковку?». Хосе задумчиво ответил: «Все нормально. И помни – мы вольные космические работники. Это самое адекватное алиби, которое я могу придумать – что мы выкупили корабль у корпорации и теперь летаем куда хотим. Придется потерпеть завистливые взгляды, уж прости.». Двери стыковочного отсека мягко разделились перед космолетом, и корабль странников осторожно сел на пол ангара. Хосе вышел первым, помог спуститься Эндану и сказал: «Так, сейчас, пожалуй я буду за переговорами. Нельзя просто взять, подойти и спросить, где тут нелегальная продажа космического самогона.». В этот момент дальняя дверь открылась, и в ангаре появился хитрого вида молодой человек со спутником, который был выше него на голову, однако компенсировал это сгорбленной осанкой – он все время записывая что-то в блокнот. Хосе быстрыми шагами сократил расстояние до них, и протянул руку в приветствии. Их переговоры заглушил мерный шум автоматики – по-видимому, каким-то образом они узнали друг друга, и теперь, жизнерадостно жестикулируя, обменивались историями и делились новостями.
Очень скоро, три силуэта исчезли за дверью, и Эндан скучающе подошел к огромному иллюминатору из темного стекла – за ним была видна верхняя часть огромного крыла фермы, накрытая стеклянным куполом. Присмотревшись, он заметил, как внутри кипела работа – из чанов с водой простирались высокие водоросли разных цветов, равномерно состригаемые огромным мехкорпом – если приглядеться еще внимательнее, можно было заметить, с какой аккуратностью он совершает срезы, стремясь не нарушить «подошву» побегов. Огромные снопы полупрозрачных водорослей, вмещающих желтоватые емкости, похожие на семена, медленно проезжали на конвейере – рабочие осторожно сортировали их на ленты с красными и зелеными побегами, которые с машинным остервенением прожевывал измельчитель, надувая пластмассовые пакеты зеленой и красной массой. Было трудно представить, что это предназначалось для пищевого продукта – однако, что-то подсказывало Эндану, что именно так оно и было. Впрочем, было и что-то гипнотизирующее в работе слаженного механизма – спустя несколько минут, Эндан уже начал делать определенные выводы о космической промышленности Протектората. Практически никогда «живую силу» не задействовали там, где подразумевался перенос тяжелого груза, а форма рабочих была снабжена жесткими сочленениями – что подводило к мысли о том, что многие годы работы в космосе критически ослабили кости селенитов, и вынудили их использовать огромное количество управляемой техники, помимо мехкорпов. Громкий скрежет механизмов прервал его размышления – к его летательному аппарату с небес устремился мощный кран, несущий немалую, два метра в длину, цистерну – Эндан едва успел отодвинуть створку грузового отсека Кортика, когда металлическая емкость с грохотом приземлилась внутрь, и кран устремился за следующей. На последней, четвертой, в дверях показался Хосе – он триумфально улыбнулся, бросил угловатую карточку в руки Эндана, и пожал плечами: «Ну, можно сказать, мы на верном пути. За десять тысяч я взял эту жижу – сбываем ее за тридцать на планетарной защитной станции, и дело сделано…». Тот поднял руки и перебил его: «Так, подожди! Прямо на защитную станцию?! На угнанном корабле с незаконным товаром? Ты что, шутишь?». Хосе вздохнул: «Понимаю, я тоже не сразу уложил это в голове. Но таковы факты – практически вся нелегальная продукция этой фермы направляется экипажу защитных платформ этой системы. Поверь, это так – я бы не стал тебе лгать, учитывая, что мы сейчас буквально в одной лодке.».
Курс до дальней планеты был проложен, и приблизительное время прибытия компьютер наметил через пятнадцать минут. Эндан и Хосе, засыпая на ходу, играли в слова. «Контрмера!» – выпалил Эндан, оглянувшись в люк. «Антигравитация!» – послышалось оттуда. «Да как ты надоел! Это уже десятое слово на букву «я»! Ты заканчиваешь игру, а нам еще лететь и лететь, между прочим. Ястреб, предположим.». Хосе ответил: «Ну, я изначально предлагал в нормальные карты сыграть. Пусть будет бизон… подожди, у меня тут какая-то муть на приборах.». Эндан быстро забыл об игре, обеспокоенно спросив: «Что, они уже на хвосте?». Хосе чуть спокойнее ответил: «Да нет же. Биологический сканер выдает что-то в грузовом отсеке… если этот растяпа подсунул мне нестерильный продукт, то я расскажу ему многое о нем и его семье… Подожди, я схожу проверю.». Эндан поднял глаза на звезды, окружавшие его со всех сторон – через небо проходила широкая полоса Млечного Пути. Даже с куполом из динамического стекла, он с трудом мог долго смотреть на звезды – их яркое свечение туманило мозг, обманывало сознание. Ему хотелось лечь на изголовье, забыться на несколько минут, и дать голове отдохнуть. В конце концов, за рулем профессионал. Что может случиться?
Хосе, громко ругаясь, пинал небольшие цистерны, и переходил к другим, слыша глухой звук – задача не из легких, когда ты в невесомости, а вокруг так тесно, что яблоку некуда упасть – «грузопассажирский отсек» размерами едва ли превосходил крупный грузовой контейнер. Вдруг одна цистерна издала еще более глухой звук при ударе, чем обычно. Это было неожиданно – неужели туда по ошибке погрузили измельченную водоросль? Хосе аккуратно отошел от цистерны, положив ее на бок, и разомкнул замки на боках, открыв панель. В мутной зеленоватой жиже спиртового раствора разглядеть дно было невозможно. Хосе покачал головой, и, ничего не понимая, отошел на шаг от цистерны. Вдруг оттуда вылетел столб брызг, и из них показался человеческий силуэт – от неожиданности, пилот припал к цистернам, в ужасе смотря на поднимающуюся тень. Когда капли улеглись на пол, Хосе увидел незваного гостя. По ярко светящимся желтым глазам он узнал теллурианина – первого, которого он видел в своей жизни. Однако в этот момент, гость был совсем не похож на всемогущего транс-человека, вершину синтетической эволюции – он был закутан в мешковину, а его тело пронзали тонкие слабо светящиеся шрамы. Тем не менее, как только он обрел равновесие, он увидел Хосе – и уже замахнулся, чтобы нанести единственный необходимый удар. Пилот, не теряя времени, оттолкнулся и нырнул за прикрепленную к полу цитерну. В панике нащупывая орудие спасения, он вспомнил, что после отбытия с Обители швырнул сюда обе маг-винтовки, которые нашел в диспетчерской башне. Он схватил одну из них и встал в полный рост напротив пришельца, прицелившись ему в голову. Тот хриплым голосом пробормотал: «Что за дрянь. Тебя же учили, что эта идиотская баллистика меня разве что поцарапает.». Хосе, срываясь на крик, ответил: «Черта с два! Это разрывные патроны, они сделают из тебя фарш за одну очередь.». Тот помотал головой: «Проклятье, они же пробьют корабль… Мне просто нужно к Лейтен-1. Если мне нужно будет для этого всех вас убить и остаться без пары конечностей – это не такая большая проблема. Может, окажете услугу?». Хосе мрачно ответил: «Я скорее убью тебя, и последние секунды жизни буду торжествовать. Поверь, я не промахнусь.». Незнакомец ответил: «Что же, проверим твою реакцию.». С легким щелчком из его предплечия выдвинулось широкое темное лезвие. В этот момент в отсек брызнул свет, а на его фоне появилась темная фигура Эндана, встревоженно спросившего: «Что тут происходит?! Звуки тут, как будто ты войну устроил!». Хриплый голос ответил: «Почти. Не делай резких движений, а то твой друг умрет. Лучше наметь маршрут к попутному рейсу до Лейтен-1 – если твой дорогой селенит не наделает глупостей, вы доживете до того, чтобы рассказать эту поразительную историю…». Сердце Эндана выскакивало из груди. Незнакомец блестел желтыми глазами во тьме, и свет звезд из кокпита выдавал как наполненные страхом и отчаянием глаза Хосе, так и длинный, темный клинок, выходивший прямо из руки нападающего. Неужели… «Стого Аками?..» – выдохнул Эндан, смотря в глаза незнакомцу.
Тот, не опуская лезвие, повернул голову и пригляделся сквозь темноту в лицо Эндана, после чего, наконец, удивленно заметил: «Поразительно. Кажется, я все-таки не ошибся маршрутом. Что же, рад что ты здесь. Можешь попросить его перестать в меня целиться?». Хосе в первобытном ужасе переводил винтовку то на Эндана, то на Стого, пытаясь хоть как-то разобраться, что происходит. Эндан мягко приподнял руки и сказал: «Слушай, он тебе не враг. Это Стого – он меня возродил из мертвых. Может, опустишь пушку?». Хосе нервно крикнул: «Черт побери! Ты не можешь говорить это серьезно?! Мы можем убить теллурианина! Ты родился в другом мире, ты понятия не имеешь, что это такое. Это не человек. Это проклятый киборг, чуждый разум, восставший против всего человечества. Пусть мы умрем, но мы должны его уничтожить!». Эндан покачал головой: «Поверь, я знаю, кто такие теллуриане. Меня убил один из них. Мой сводный брат, с которым я вырос, сделал это. Но пойми, все люди – разные, и теллуриане не исключение. Стого всего лишь хочет закончить войну…». Хосе, все же удивленный историей, ответил с долей скептицизма в голосе: «Конечно, черт возьми, он хочет закончить войну! Он хочет закончить ее победой Конвенции! Ты серьезно думаешь, нам найдется место в новом мире, который они строят для себя? Я не величайший патриот Протектората, но он хотя бы не планирует устроить геноцид моего народа!». Стого покачал головой и вмешался в спор: «Я действительно хочу победы Конвенции. Но мне нужно это не за тем, чтобы истребить ваш народ. Я лишь хочу выжить, вот и все. Новое поколение теллуриан, в основном, не испытывает такой жгучей ненависти к вашему народу, как вы думаете. Нам нужно лишь уничтожить мехкорпов, чтобы вы отступили к своим планетам. Тогда мы, возможно, сможем убедить Магистрат не ввязываться в жестокую войну на уничтожение на ваших территориях.». Хосе пробормотал: «Отличное начало. Итак, мы будем отрезаны от звезд, приговорены к заточению на наших планетах, так еще и к жизни в страхе кары с небес. Чертовы узурпаторы…». Эндан вздохнул и ответил: «Я не ищу справедливости в этой войне. Так или иначе, втроем или по одиночке, мы никак не повлияем на ее исход. Я всего лишь хочу сказать, что буду искать Республику до последнего вздоха, до последней капли крови, и надеюсь на помощь… вас обоих. Возможно, именно наши потерянные братья смогут помочь нам закончить эту войну.». Стого сложил лезвие и демонстративно отвернулся от направленной на него винтовки со словами: «Я согласен.». Хосе еще немного подержал ее, после чего выругался, положил ее на пол и молча уселся в дальнем углу отсека, смотря за тем, что произойдет дальше. Эндан сел на привязанную цистерну и жестом пригласил Стого сесть рядом, спросив: «Ну, если честно, мне очень интересно, как ты выбрался из ядерного взрыва. Поделишься историей?».
Стого горько усмехнулся и начал: «Ну, как ты заметил, я ничего не смог сделать, чтобы спасти Исиду. Проснулся я под обломками кабины, под звуки сражения в салоне. Не знаю, застал ли ты его – подозреваю, тебя нашли раньше, чем это все кончилось. Я очень хотел помочь Исиде, но инстинкт во мне понимал, что она обречена, так или иначе. Мне пришлось спасаться любыми способами – конкретно говоря, я разогрел лезвие в раскаленных обломках маневрового двигателя, и резал палубу до тех пор, пока, чисто благодаря удаче, не достиг туннелей обслуживания. Я бежал изо всех сил, но в итоге из-за перепада давления туннель разорвало, и мне пришлось пять минут ползти через открытый космос, по обломкам, к кораблю. Чуть не потерял сознание, но вроде как-то осилил путь до оборванной трубы системы жизнеобеспечения. Там надышался чистым кислородом, отравился. Меня вытащили из трубы какие-то механики, которые думали, что трубу забило трупом селенита, погибшего в ангаре. Пришлось прирезать их, а отсек сжечь, чтобы не оставлять улик. Потом через инфраструктурные туннели проник в грузовой отсек и нашел компьютер с накладными на перевозимый груз – первую половину пути я преодолел в ящике для захваченного цветмета, по прибытию меня все-таки нашли работники сортировочного центра на Альфе Центавра – пришлось опять оставлять след крови и искать ящик с чем-нибудь относительно живым, чтобы сбить сигналы. Слава Пророку, я нашел контейнер с питательной средой, который как раз отправлялся к Лейтен-3, ближе к более спокойной границе Протектората с Конвенцией. На этот раз я высадился без приключений – попав на ферму дрожжей, я обнаружил, что о разрешении на стыковку просит голос, до невозможности похожий на твой. Тогда я спрятался в первом попавшемся ящике на складе готовой продукции… И вот я на месте.». Эндан заметил: «Если честно, ты как-то быстро согласился поучаствовать в моей безумной экспедиции. Я думал, тебе сейчас нужно любыми способами попасть на столичный мир. Разве это не так?». Стого вздохнул и ответил: «Понимаешь… Я действительно не знаю, что делать. Сам проект мирной развязки войны за Землю был, можно сказать, личным детищем Исиды. Теперь, приди я хоть с испытанной формулой вируса для истребления селенобактерии, Магистрат лишь пожал бы плечами и предложил бы самостоятельно пойти и воспользоваться им. Жаль, что внутренняя политическая грызня поставила крест на таком амбициозном проекте.». Эндан острожно спросил: «Но почему они не приняли бы ее у тебя?». Стого сложил руки на коленях и начал рассказ: «Пойми, Исида была возможно последним теллурианином второго поколения, которая не испытывала глубокой ненависти к вашему народу. Спустя буквально неделю после начала войны за Землю, когда наши силы еще брали Плутон, она пришла в Пурпурные Залы, и поставила Магистрат перед фактом – она берет свой тяжелый катер разведки «Ангермер», снимает с него все вооружение, находит помощников в деле, и отправляется в глубокий тыл врага, чтобы захватить, так или иначе, схему создания селенобактерии, который она принесет Магистрату. С каждого магистра она взяла торжественную клятву, что если она действительно принесет обещанные данные, Магистрат сделает все, чтобы довести проект до конца – вложится в разработку вируса, который уничтожит мехкорпов и позволит закончить войну без дальнейшего кровопролития. Иными словами, она сделала невозможное – уговорила Магистрат на второе в истории человечества перемирие с вами. Теперь-то ты понимаешь, какого человека мы потеряли? Однако она потерпела неудачу. Мы потерпели неудачу. И теперь, за это заплатим мы все – будь то синеглазые, желтоглазые, или белоглазые. Все без исключения.». Хосе сидел с широко раскрытыми глазами. Он и подумать не мог о том, что сейчас рассказывал Стого – это был совершенно иной мир, который переворачивал его представление о теллурианской нации. Теллурианское общество, как оказалось, не менее сложное в своей структуре, чем их биология. В этот момент Эндан встал, достал кредитный чип, и сказал: «Вы тут возможно не заметили, но мы уже находимся на геостационарной орбите над планетарной оборонной батареей. Судя по тому, что мы еще не превратились в мелкодисперсную космическую пыль, сообщение о наших проделках не дошло до этой системы. В одном я уверен – необходимо разместить Стого так, чтобы его не обнаружили при отгрузке товара.». Хосе неуверенно заметил: «Возможно, стоит разместить его в кокпите?». Эндан неловко замахал руками в невесомости: «Не забывай пожалуйста, что купол кокпита прозрачный. Даже если откуда-то взять темные очки, то его насквозь выдает серая кожа и светящиеся шрамы. У меня есть ужасная идея, и Стого она точно не понравится…».
«Серьезно?! Он просто так доверился тебе и разместился в торпедном отсеке? Он ведь понимает, что одно нажатие кнопки – и мы с ним больше не увидимся?» – удивился Хосе. Эндан улыбнулся: «Не все так просто. Попробуй так сделать, и будешь очень удивлен, когда увидишь углеродный клинок, торчащий из своей шеи. Теллуриане умеют существовать в открытом космосе до десяти минут, чего конкретно для Стого – более чем достаточно.». Эндан открыл коммуникационный канал и пробормотал: «Э-э-э… Транспортный корабль с припасами на связи. Запрашиваю разрешение на посадку.». Ему в ответ послышался низкий, серьезный голос: «Разрешение выдано. Проследуйте на шестую площадку.». Хосе, весь вспотевший от волнения, дождался окончания связи и тихо произнес, как будто не ожидая такого исхода: «Надо же… получилось.». Эндан усмехнулся: «Непохоже, чтобы они были в максимальной готовности.». Посадочная площадка оказалась не обычной платформой – когда шасси Кортика коснулось ее, она мгновенно спустилась вниз, переместив космолет в подземный ангар – над ним тут же сдвинулись сегменты герметичной двери. Эндан вышел из кабины, немного походил по посадочной площадке, привыкая к небольшой, но все же гравитации, карликовой планеты. Ворота в ограждении раскрылись, и на передвижную площадку зашел немолодой человек в светло-коричневой форме войск Протектората. Очень формально подав руку в приветствии, он поправил очки на глазах и учтиво спросил у Эндана: «Благодарю за своевременный рейс. Как скажете, во сколько оцените свой груз?». Эндан вспомнил слова пилота и манерно ответил: «Тридцать тысяч кредитов, если вас устроит такая цена.». Пожилой военный помрачнел и сплюнул на грязный от гари и машинного масла пол: «Ну да, разумеется… цена вашему труду – пятьсот кредитов максимум, но вы, проклятые стервятники, готовы погреть руки на костре нашей разрухи. Бери свои кредиты и проваливай, вольный…» – он вернул угловатую карточку Эндану и, хромая, ушел обратно через дверь – за ней на долю секунды было видно, как два селенита пронесли на носилках цилиндр, похожий на бомбу, из темно-фиолетового сплава, маркированный белым округлым знаком. Эндан отвернулся, сел в кокпит, и, под мерный стук крана, задумался о происходящем. Вдруг, Хосе словно прочитал его мысли: «И тебе тоже интересно? Почему некогда могучие бастионы, участвующие в победе над Виолом, теперь представляют из себя такое жалкое зрелище – взятки, беззаконие, контрабанда? Я был здесь до вторжения… все было совершенно по-другому. Люди-то вроде те же – а реальность совершенно другая.». Эндан пожал плечами: «Мне кажется, меняются сами люди. Война ломает дух людей, обесценивает их жизни и их труды – и неважно, какая сторона победит, оба народа будут нести печать сомнения и разочарования.».
«Если вы думаете, что в торпедном отсеке лежать неудобно, то вы совершенно правы. Впрочем, не забывайте, я так провел последние пару дней.» – сказал, потирая голову, Стого: «Я так понимаю, мы уже взлетели с базы селенитов?». Эндан кивнул: «Да, буквально полчаса – и мы состыкуемся с попутной баржей до Тау Кита. Слушай… пока мы летим, я бы с радостью послушал историю Второй Эволюционной Войны, желательно – с самого начала. Если честно, я до сих пор практически ничего не понимаю. Почему Магистрат так сопротивляется мирному договору, что его приходится буквально вынуждать к планам перемирия?». Стого оглядел сидящих рядом с ним Эндана и Хосе и сказал: «Да… Видимо, мне многое придется рассказать. Ну что же… начну с начала.». Он подошел к светящейся двери в кабину, и на фоне безразлично сверкающих звезд, сложив руки за спиной, начал рассказ: «Три года назад, в две тысячи сто девяностом году, Магистрат уже имел практически гарантированные данные о том, где находятся «границы» звездной экспансии Протектората, и посылал регулярные разведывательные миссии в это пространство. Думаю, для вас не станет сюрпризом, что подобные экспедиции проводились и в отношении наших границ. Я думаю, вы отлично знаете, на какой ноте были разорваны отношения Конвенции и Протектората двадцать три года назад…». Эндан отметил: «Честно сказать, понятия не имею.». Хосе вмешался: «Я тебе потом дам почитать «Воспоминания Первого Маршала». Отличное чтиво, там все про это рассказано.». Стого продолжил: «Ну, или почитай «Проциониаду» на любой многофункциональной станции Конвенции. В общем, скажу прямо – Исход тяжело ударил по теллурианскому народу, вынужденному отступить глубоко к неизведанным звездам, чтобы восстановиться и нанести ответный удар. Так что, пожалуй, было ожидаемо, что к маю 2090 мощнейший Глизеанский Флот Семи Звезд выдвинулся к крупнейшим обитаемым мирам Протектората в глубинных секторах – Тау Кита, Грумбридж 1618, и 70 Змееносца. Пока Вольферианский флот защищал фланги, атакующая сила смяла жалкое сопротивление на всех трех звездах Лейтенского рукава за считанные месяцы – и вышла к важнейшему центральному миру, единственной землеподобной планете в Лейтенском рукаве. Там Глизеанский флот ввязался в быструю, однако очень кровопролитную схватку с концентрированными силами Протектората. Когда он все же выбил обороняющиеся силы с позиций на орбите Тау Кита 4с, командующий атакующего флота приказал крейсерам взять крупнейшие города в прицел, и предъявить ультиматум маршалу флота Протектората. Но то, что произошло дальше… Этого не ожидал никто. Во время переговоров о капитуляции на орбите газового гиганта Тау Кита 4 встретились два крупнейших флагмана столкнувшихся сторон – одним из них был Экскалибур, старый крейсер, который отметился еще во время Исхода. С тех пор он, разумеется, прошел многократную модификацию, но все же. Ему противостоял не менее крупный крейсер «Амарок» под прямым командованием магистра Инэвити…».
Эндан от неожиданности аж встал, ударившись от резкого подъема в невесомости об потолок: «Что?! Как, еще раз, его зовут?!». Стого вздохнул и повторил: «Виол Инэвити. Буду удивлен, если тебе про него не рассказала Исида – у нее с ним давние разногласия.». Эндан взял себя в руки и дрожащим голосом произнес: «Я… тебе чуть подробнее расскажу о нем, когда ты закончишь. У меня есть некоторая… общая история с ним.». Стого удивленно усмехнулся: «Что же, мне трудно сдержать любопытство. Магистры, как и все теллуриане первого поколения, не любят разглашать информацию о своих первых десятилетиях жизни…» – перейдя на серьезный тон, он продолжил: «Итак, два крупнейших корабля встретились. Виол был уверен в своих силах как никогда – он выдвинул жесточайший ультиматум, который еще долго будет обсуждаться среди теллуриан… Так или иначе, он сказал, что либо маршал уводит свои силы отсюда на полгода, либо его инновационные Деквизиторы прицеливают свои нейтронные лучи на крупнейшие центры расселения селенитов – эффективно уничтожая всю колонию. Однако, Исида, которая тогда была в составе Глизеанского флота, описывала ответную речь маршала как чрезвычайно сбивчивую, непонятную – он выглядел как безумец. Он что-то говорил про то, что селениты и теллуриане подписали человечеству приговор, и теперь оба народа заслуживают лишь очищения с лица галактики. Знаешь, я несколько лет прожил на крупнейшем центре изучения гиперпространства, и могу предположить, что это явные признаки алой лихорадки – тяжелого психического расстройства, возникающего у пилотов в гиперпространстве. Впрочем, пусть здравомыслие маршала и подводило, его непревзойденный стратегический интеллект ни одна болезнь не отняла. Он применил на Амарок невероятное оружие – антиэнергетический заряд, который отправил противника в гиперпространство. Я чуть-чуть поясню суть этого явления, хотя сам с трудом понимаю, как это возможно. Как известно, все наши заряды для перехода в гиперпространство, вопреки распространенному заблуждению, являются упорядоченной массой позитронов, а не антиводорода, который бы попросту разрушил корабль. Так вот, при аннигиляции более трех литров позитронов в мощном электрическом потоке, образуется де-эйнштейновский пузырь избыточной энергии, который переносит всю массу, попавшую в него, в гиперпространство.».
Эндан всплеснул руками: «То есть его просто отправили в гиперкосмос? И в чем смысл?». Стого нахмурился и продолжил: «Ну можно не перебивать, а? Смысл был. Из-за гипер-репульсирующего эффекта, возникающего при задействовании гипердвигателя вблизи источников гравитации, корабль унесло далеко от исходной звезды – Амарок вернулся только через неделю, появившись у звезды глубоко во внутренних территориях Конвенции – около Сириуса. Корабль был глубоко поврежден – он превысил в семь раз максимальный рекорд непрерывного пребывания в гиперпространстве, так еще и пролетев невероятный путь без дозаправки. Корпус пронзали копья обогащенной материи – что указывало на то, что естественный планистатический пузырь, который образуется путем ускорения корабля в гиперпространстве, был неоднократно поврежден. Самого Виола нашли в затопленной расплавленным металлом кабине, едва живого. Но что самое удивительное… После такого путешествия все ожидали, что остаток жизни он проведет в слепом безумии. Но после нескольких часов починки его внутренней структуры он мгновенно вернулся к большой политике – на корню прервал процесс выбора нового магистра и взял руководство Глизеанским Флотом железной рукой. Как оказалось, после применения гиперпространственного заряда на Амарок, Экскалибур, получив серьезные повреждения от Глизеанского Флота, включил маршевый двигатель и устремился в сторону планеты. Из-за глубокой модификации корпуса, которую, как мне кажется, он позаимствовал из наблюдений за теллурианским ковчегом «Исход», он смог преодолеть атмосферу и врезаться в океан планеты. Вопреки известному заблуждению, катастрофа, стершая с лица планеты все колонии селенитов, была вызвана не кинетическим ударом по литосферной конструкции, а в первую очередь, огромным нагревом океана. Килотонны воды, вскипяченные раскаленным остовом Экскалибура, не только вызвали мощное цунами, но еще и на долгие годы закрыли планету паром, вызвав серьезный парниковый эффект, который тяжело отразился на привлекательности этой планеты – это не только сняло с планеты статус самой перспективной колонии Протектората, но и вынудило жителей срочно эвакуироваться. Глизеанский Флот, лишенный не только флагманского корабля, но и тяжело отвоеванного преимущества для переговоров, начал отступление к границам пространства Конвенции. К 2191 году, когда отступление было почти завершено, очень многие теллуриане серьезно сомневались в идее Эволюционной Войны. Тау Кита 4с стала мощным символом, что человеческая непримиримость может сделать с величайшими жемчужинами космоса…» – Стого вздохнул, покачал головой, и продолжил: «Однако, Виол практически собственноручно повернул теллурианское общество обратно на путь войны. Самое удивительное, что после своего путешествия через гиперпространство он не только не потерял рассудок, но и получил новые невероятные способности. Одна из них заключалась в том, что Виол мог видеть, проходя через гиперпространство, перемещение кораблей глубоко в космосе Протектората. Благодаря этому дару, он выждал пару месяцев, подготовил флот, и, улучив идеальный момент, вторгся в Солнечную систему. Виол очень хорошо знал, на каких эмоциях теллурианской общественности нужно сыграть – Солнце всегда занимало особое место в душе теллуриан старших поколений. Благодаря грамотному планированию, все планеты Солнца очень быстро пали в руки Виолу – даже Земля. Однако, несмотря на огромный рост энтузиазма во Флоте – многие даже предлагали сделать решающий рывок к Офале – и наконец взять столичный мир Протектората, подписав ему приговор, Виол четко понимал, что их ждет. В последующие два месяца Глизеанский Флот с невероятной скоростью возводил укрепления, минные поля, ловушки, готовил засады дронов. Вся система превратилась в один большой военный лагерь. И вот, к новому 2193 году, мощнейший флот Протектората вернулся в систему. В этот день мы четко поняли – это сражение на смерть. В Протекторате был человек, который обладал не меньшим упорством и умом, чем магистр Инэвити – и это сделает вторую Эволюционную Войну самой кровопролитной в истории. Он привел невероятно мощную армаду кораблей, каждый из которых мог противостоять теллурианским судам аналогичного класса – в первую очередь даже не благодаря технологичности, а благодаря адаптивному гению мехкорпов, которых, очевидно, собирали со всех планет Протектората – каждый из них был способен анализировать, структурировать и вырабатывать стратегии, которые идеально работали против наших уникальных стратегий. В итоге, мы имеем крайне тяжелую ситуацию. Даже без Цвайхандера, который заметно ускорял тотальное уничтожение противостоящих сторон, и без Амарока, который был вынужден отступить вглубь территорий Конвенции, чтобы наблюдать за перемещениями противника, нельзя точно сказать, кто победит, однако разрушения будут колоссальными – Земля повторит судьбу Тау Кита 4с. Проигравшая сторона останется практически беззащитной перед наступлением противника – теллуриан, или селенитов, ждет жестокая жатва. Так же, как Виол не пощадит ни одного селенита, Маршал не оглянется на мертвого теллурианина. И вот теперь мы где-то здесь на исторической линии, в небольшом перерыве между двумя важнейшими историческими событиями…».
Стого отошел от проема, сел напротив слушателей и сказал: «Вот так вот. Судя по всему, мы уже должны быть на траектории рандеву с лайнером. Старик, не окажешь честь? Я бы, если честно, не хотел бы им показываться.». Эндан пожал плечами и вновь пошел запрашивать разрешение на стыковку. Все прошло гладко – из наушников раздалось равнодушное: «Стыковка разрешена. Переходите к ангару 5.». Когда Кортик соприкоснулся с зернистым стальным полом ангара, Эндан понял, что Эмили была права – оплата из ангара была действительно отличной идеей. Проходя по пустынному металлическому полю, набитому небольшим межпланетным транспортом разного калибра, он предвкушал возможность наконец хорошенько поспать. Возможно, хотя бы в этот раз получится не слышать эти проклятые голоса в голове?
Глава IX. Высадка в прошлое
Эндан проснулся, отчаянно хватая воздух ртом. Ощущение было такое, как будто его вытащили из-под воды после нескольких минут отчаянных попыток всплыть. Рядом с обеспокоенным видом сидел Стого. Он осторожно спросил: «С тобой все нормально? Я вколол тебе немного никотиновой кислоты из аптечки, по-видимому, у тебя тяжелая реакция на перелеты в гиперпространстве. Честно сказать, все симптопы указывают на развитие алой лихорадки. Если так будет продолжаться и дальше, нам придется найти тяжелые наркотические средства просто для того, чтобы ты мог пережить перелет через гиперкосмос…». Хосе из кабины мрачно сказал: «Ему необходимо будет самому управлять перелетом. Ты ведь это отлично знаешь, недавно же говорил, что изучал гиперпространство.». Стого покачал головой: «Нет, у нас такие исследования практически не проводятся. Всем же известно, что больше одного теллурианина на корабле практически никогда не бывает. Так вот, ты отлично понимаешь, что если у него случается припадок только из-за сдвига квантовых скоростей, то что будет, когда он возьмется за астронавигацию? Я не думаю, что корабль под его управлением хотя бы один световой год пролетит в нужном направлении…». Эндан вдруг встал во весь рост, и звонко стукнул по переборке между кабиной и отсеком. Его щеки пылали – скорее всего от того, что Стого вколол ему по-теллуриански огромную дозу препарата. Когда спорящие вглянули на него, он сказал: «Стого, черт возьми, я только что видел, как магистр Глизеанского Флота собственноручно испепелил целый город.». Стого тихо сказал: «Это же невозможно. Он сейчас на… а, я понял. Продолжай пожалуйста.». Эндан, скрипнув зубами, продолжил: «Видишь ли, еще до Реманской Республики появлялись некоторые объединения, которые встали поперек общего хода войны, последовательно проводя политику неприсоединения… и среди них был один город, остающийся островком так вот, Виол не пощадил никого и ничего – а когда огненные столбы и клубы едкого дыма, от взрыва грязной бомбы в центре города, пронзили небеса, под светом адского пламени он написал манифест. В изголовье он написал: «Ничто не остановит эволюцию человечества.» … Проклятье, я не могу избавиться от этих воспоминаний. Тот самый город, Нью-Хемен, который он уничтожил, был первым и единственным в истории местом, где даже во время войны теллуриане и люди жили в гармонии. Я слышал много легенд про это место – это был тот самый редкий город, который не затронули всемирные экологические катастрофы, но при этом за ним оставалось достаточно промышленности, чтобы обеспечить достойную жизнь как бежавшим туда чистым людям, так и теллурианам. Было распространенное мнение, что теллуриане, предпочитающие бегство в Нью-Хемен войне под флагом ОВЧ, просто рождены слишком слабыми умом и телом, чтобы защищать свой народ. Но это неважно – важно, что когда я наконец смог проделать свой путь к обещанному оазису среди хаоса войны, я увидел лишь догорающие угли – как и везде, где побывал Виол. Таков его почерк, можно сказать. Знаешь, совсем недавно, когда я ничего не помнил, все было в тысячу раз проще…».
Он поднялся, прошел мимо погруженного в мысли Стого, сел на кресло второго пилота, положил руки на приборную панель, и сказал: «Нам необходим корабль с гипердвигателем. Есть идеи?». Хосе покачал головой: «Совершенно никаких. Пока ты рассказывал свои истории из Старого Мира, я воспользовался автотелескопом и просмотрел все корабли, которые после сражения сгребли над экваториальной полосой Тау Кита 4с. Рядом ни одного грузового корабля, а на всех относительно целых кораблях, которые я видел, глубокие разрезы посередине.». Эндан спросил: «Подожди, неужели с кораблей забирают только гипердвигатели?». Хосе пожал плечами и ответил: «Да, пока что только их. Мощностей реквизиционного флота не хватает, чтобы полностью разбирать корабли, а единственной технологией, одновременно обладающей огромной стоимостью и не претерпевшей практически никаких изменений со времен Исхода, а значит, универсально совместимой, все еще остается гипердвигатель. Плюс, если вдруг у преступников какой-то системы появится эта технология, они станут практически неуловимыми… поэтому, в принципе, можешь даже не рассчитывать его достать из обломков сражения. Надеюсь, у тебя есть какие-то другие идеи, как обычно.». Эндан задумался и сказал: «Слушай… а помнишь, Стого рассказывал, что Экскалибур при столкновении вызвал экологическую катастрофу в первую очередь за счет нагрева, а не столкновения?». Хосе пожал плечами: «Какая вообще разница? Ты что, хочешь сказать, что там что-то осталось в целости? Колоссальные температуры наверняка расплавили корпус в раскаленный шар металла, который и вскипятил океан.». Стого улыбнулся и заметил: «А вот это действительно любопытное предложение. К слову, по очень обрывочным сведениям отступающего Глизеанского Флота было обнаружено, что Экскалибур не только имел все шансы пережить падение, но кроме того, даже сам маршал мог остаться в живых. Все это наши войска узнавали за тем, чтобы, в теории, захватить то самое устройство насильственного перемещения в гиперпространство, разобраться в его строении, и найти способ вернуть корабль Виола. Однако ему удалось выйти живым и без помощи соратников, так что теорию о выживании маршала быстро забыли.». Эндан вывел информацию о планете на экран, измерил параметры, и пришел к выводу: «Это будет непросто… Однако, я думаю, что у нас получится совершить высадку на планету. Основной проблемой будет, разумеется, практически километровая в глубину завеса перегретого пара, которую сопровождает невероятно горячий воздух внутри – более пятидесяти градусов, и это только в полярных регионах. Я полагаю, что нам с Хосе придется запустить незначительную часть охладителя из контуров корабля в рециркуляционные системы своих костюмов – но это еще не все. При входе в атмосферу, мы выбросим практически весь охладитель – согласно расчетам бортового компьютера, это единственный способ выжить в этом облаке. И только затем мы наконец сядем в предполагаемом месте крушения Экскалибура. План, разумеется, не идеальный – но, строя догадки из имеющейся информации, можно предположить, что после катастрофы до нас там никто еще не высаживался. Если Стого прав и корабль действительно пережил крушение, то мы без труда сможем достать из его контуров охладитель для обратной дороги… а также добыть заветный гипердвигатель. У вас есть какие-то предложения?».
Хосе покачал головой: «План, в общем-то, самоубийственный – как обычно. Почему бы и не сесть на планете, превращенной в кипящий ад, не имея даже барозащитного скафандра? Почему бы не пустить токсичный корабельный охладитель по трубкам системы жизнеобеспечения? Впрочем, я доверяю тебе. Твои безумные планы, пока что, полностью себя окупили.». Стого рассмеялся: «После того, как вы угнали тяжелый истребитель с невероятно защищенной базы прямо у линии фронта Эволюционной Войны, я, пожалуй, ничему не удивлюсь. Однако здесь действительно нужно действовать максимально осторожно. За последние два года мы не получали данных о том, что происходит на планете – единственное свидетельство целости корабля – снимок сверхпрочного зонда, который сфотографировал мутную тень под водой, напоминающую по очертаниям корабль. Надо понимать, что скорее всего, он уже давно был вынесен на берег мощнейшим приливным течением, которое вызвано близостью газового гиганта.». Эндан кивнул: «Что же, Хосе, тогда отвези нас туда. Дай знать, когда выведешь нас на орбиту.».
Эндан с восхищением глядел через купол на раскинувшийся вокруг пейзаж. Наверху все небо занимал огромный газовый шар – исполосованный синими прожилками различных оттенков, из-за расстояния он казался того же размера, что и планета под ними – она сверкала серо-белыми оттенками верхних слоев атмосферы. Иногда голубые точки молний пронзали мутную скорлупу планеты – и снова пропадали. Как гигантский паровой котел, ветер сгибал и закручивал паровые облака в невероятные формы, словно в болезненном сне. Лишь вспомнив, что это – результат тяжелой катастрофы, Эндан смог отвести глаза и сказать: «Хосе, веди нас вниз. Поставь травление клапанов охладителя на десять процентов.». Хосе шутливо отдал честь: «Так точно.». Пейзаж сменился – Кортик нырнул в бушующую пучину парового океана, оставив холодный космос позади. Приборы на панели окрасились жуткими цветами – за бортом показывало около ста тридцати шести градусов, а корпус сотрясал грохот – космолет с огромной скоростью проходил через густые облака. Эндан с трудом боролся с головной болью – темература в салоне стремительно росла. Когда сил уже почти не осталось, он постучал по переборке и крикнул: «Переключайте клапаны на двадцать процентов! Иначе мы тут заживо сваримся!». Откуда то послышался скрежет – Стого сидел рядом с вентилем, не обращая внимания на температуру. Эндан, наконец, смог хлебнуть горячий воздух, встал на ноги на трясущемся полу… и увидел, что Хосе упал в обморок за панелью управления. Он подошел к аптечке на стене, достал оттуда нашатырь, оторвал лоскут ваты, и обильно плеснул туда пахучего раствора, кинув вату под сиденье пилота. Спустя секунду, пары аммиака наполнили кабину, и Хосе медленно поднялся с приборной панели, захлебываясь кашлем. Трясущимися и посиневшими руками он схватился за рычаги и дернул их на себя – в этот момент, с громким гулом белая завеса отпустила корабль – вокруг раскинулись закрытые туманом холмы и реки, до самого горизонта. Все было едва видно – вечная ночь настала на планете после того, как паровые облака закрыли планету. Напоследок он прохрипел: «Пусть Стого откроет грузовую дверь в отсеке… В стратосфере достаточно воздуха, чтобы обновить воздух в корабле…». С легким щелчком дверь приоткрылась… и наполнила весь корабль волшебным воздухом, сладким, как сироп, и насыщающим, как холодная вода. Эндан, жадно вдыхая целительный воздух, спросил: «Подождите, как это возможно? Воздух тут должен быть крайне разрежен!». Хосе ответил: «Это все, что тут осталось от местного озонового слоя. Не бойся, отравиться этим практически невозможно, хотя форточку бы я на месте Стого уже закрыл. После прохождения раскаленного пара через озоновый слой, он невероятно истончился – теперь это лишь тонкая прослойка пятидесятипроцентного кислорода.» – он взглянул на приборы и заметил: «Ну, в кои-то веки все идет по плану. Видите, вот ту черно-оранжевую махину? Вряд ли это может быть чем-то, кроме как ржавым остовом Экскалибура. Судя по картине с дальних камер, его вынесло из океана далеко на берег, буквально вбив его в скалу. Предлагаю подлететь как можно ближе.». Эндан воодушевленно согласился: «Отлично. Давайте посмотрим.».
Кортик медленно проплывал над потрескавшейся землей, бурными реками, острыми каменными шпилями. Эндан заметил: «Честно сказать, я ожидал больше высохших рек. Судя по виду берега, уровень воды уменьшился не слишком критично. Как такое вообще возможно, учитывая что творится в верхних слоях атмосферы?». Стого принялся объяснять: «Понимаешь, вода увеличивается больше чем в тысячу раз в объеме при испарении. Поэтому, даже когда уровень океана падает всего лишь на семь десятых метра, мы получаем экологическую катастрофу. Сложно поверить, но когда-то здесь не только господствовал замечательный зеленый мох, но еще и паслись удивительные травоядные животные… Ничего подобного не было обнаружено ни на одной планете в известном космосе. Все это, потеряно…». Продолжить он не успел – жуткий грохот и скрежет пронзил космолет. Эндан крикнул: «Что за дрянь?! Где повреждения?». Хосе, пытаясь перекричать грохот горячего воздуха, неконтролируемым потоком ворвавшегося воздуха, ответил: «Оглянись назад! У нас открытое пробитие в днище грузового отсека! Долго не протянем, сейчас попробую сесть вон в тот карьер с глиной… К счастью, мы уже сбросили скорость. Если постараться, мы сможем даже выжить…». С громким шлепком Кортик повалился в серую массу.
Экипаж эвакуировался через грузовой люк – все остальные выходы были закрыты всепроникающей массой. Последним вылез Стого, держа в руках обе винтовки. Он остановился, оглянулся на корабль – он выглядел действительно плохо. Из клапанов, расположенных в конце небольших крыльев, поднимался легкий зеленоватый пар – это были остатки охладительной смеси, выходившие из внутренностей корабля. Основная проблема, разумеется, была похоронена в глине – это была пробоина в основном управляющем и энергетическом контуре, ведущем к двигателям. Корабль сейчас не смог бы даже подняться на пару сантиметров над землей. Стого протянул винтовку Эндану и сказал: «Скорее всего, нас сбили самонаводящейся ракетой. Это намекает на то, что более пяти тысячи человек экипажа флагмана могут быть еще живы… и теперь, стоят между нами и гипердвигателем. Я взял все патроны, которые у вас были, и пойду убивать.». Спокойствие Стого ошеломило Эндана. Он изумленно спросил: «Ну… ты же сначала попробуешь установить с ними контакт?». Стого отрицательно покачал головой: «Ни в коем случае. Ты издеваешься? Я же теллурианин, они будут стрелять в меня даже если я сам себе руки свяжу. Это вы могли бы с ними установить контакт, но мне кажется, контакт ракеты с днищем нашего судна был отличным доказательством того, что им глубочайше плевать на соглашения и договоренности. Кстати… меня удивляет кое-что. Почему они выстрелили по кораблю Протектората? Это же полный бред, они все наверняка должны были молиться дожить до этого дня, а вместо этого они сбивают каждого, кто мог бы в теории прийти им на помощь.». Хосе ответил: «Ну разумеется они нас сбили. Ты вообще представляешь, что столичные власти хотят сделать с первым маршалом? Он буквально уничтожил несколько сотен тысяч колонистов, вызвал экологическую катастрофу на самом перспективном мире в обитаемом космосе, и косвенно поучаствовал в завязке разрушительной войны за Землю. У нас никто не задумывался о том, что он мог выжить, но сделаю смелое предположение – если бы задумались, то только заочно выписав ему смертный приговор. Так что, Эндан, не расстраивайся. Каждого негодяя, которого уничтожит наш герой, уже полтора года как ждет трибунал.». Эндан покачал головой: «Это жестоко, черт возьми. Ты в курсе, чем ты вообще будешь стрелять? Это так называемые анти-теллурианские патроны, или разрывные микроядерные заряды. Любой, в кого ты попадешь, будет буквально разорван на куски от одного выстрела… но через три секунды после попадания, когда давление в пробитой капсуле детонатора станет критическим. Проще говоря, ты сейчас устроишь садистскую кровавую баню людям, которые здесь просто потому, что добросовестно исполняли приказ. Это неправильно.». Стого вздохнул, на секунду опустил глаза, словно удрученный необходимостью объясняться перед кем-то, а потом поднял их с таким же безразличным выражением, характерным теллурианам, и, стиснув зубы, сказал: «Я вот немного читал историю войны Исхода… и я помню, что первый маршал никогда не вел за собой людей, которые не верили в его безумные идеи. Когда он отправлялся в долгое преследование ковчега теллуриан, он сообщил своим войскам, что при желании, они могут прямо в тот же момент отправиться обратно на Ио, и не участвовать в невероятно рискованной погоне за Конвенцией. Впрочем, у него был какой-то талант к тому, чтобы убеждать людей – не больше трети экипажа Экскалибура тогда покинуло корабль. Что еще раз говорит мне о том, насколько несовершенна ваша общественно-психологическая модель… Впрочем, неважно. Меня больше забавляет то, что, отправляясь в глубины территорий Протектората, вы захватили только разрывные патроны. Неужели вы настолько боитесь теллуриан?». Хосе уже хотел ответить, но Эндан прервал дискуссию: «Ладно, это все абсолютно не имеет никакого значения. Важно то, что они возвели мощнейший оборонный периметр вокруг горы, которая образовалась из осевших пород на корпусе флагмана, и нам нужно прорваться сквозь него. Стого, попробуй изматывающую тактику – прячься и стреляй из укрытий. В идеале, они тебя не заметят – а благодаря разрывным патронам, ты успеешь посеять панику в их, и без того измотанных, рядах. Если повезет, ты выиграешь нам время и сможешь убрать противовоздушную защиту – а мы к тому моменту починим и поднимем нашу гордый летательный аппарат, и пустим четыре мощных лазерных лучемета в дело. Это окончательно вынудит их отступить – а ты сможешь пройти внутрь корабля, найти там тяжелый резак, и буквально выпилить оттуда гипердвигатель. Привяжем его тросами к Кортику, и вытащим оттуда. Сойдет?». Хосе не выдержал: «Ты что, издеваешься? Гипердвигатель просто порвет, когда мы будем проходить через верхние слои атмосферы. Это же сложнейшая техника.». Стого покачал головой: «Нет, план действительно неплох. Гипердвигатель – прочнейший элемент корабля. Мало того, что многократное экранирование не позволяет внешним факторам нарушить процесс перехода в гиперпространство, оно еще и сдерживает мощнейшую реакцию аннигиляции позитронных зарядов. Выдержать проход через облако пара оно точно сможет – а вот насчет вас я бы не был так уверен. Поэтому очень важно не забыть найти канистру охладителя для нашего великого побега. Что же, рассчитываю на вас с Кортиком – благослови нас всех Пророк.». Он вставил небольшой магазин, заполненный более чем сотней крохотных игл с желтым утолщением ближе к концу, пригнулся и исчез в сухом кустарнике. Хосе спросил: «А что, у них кожа серьезно не пропускает обычные иглы для маг-винтовки?». Эндан кивнул: «Ага. А еще у них кипяток вместо крови и глубочайший симбиоз с техническими приращениями тела – но они всячески убеждали меня, что мысли читать не могут… пока что. Ладно, давай займемся нашим корытом. Если выгребем глину из пробоины и проложим запасные контуры в синтакриловой изоляции, сможем устранить хотя бы наиболее критические повреждения обшивки – сами бронепластины, я надеюсь, Стого достанет нам из обломков.».
Пульсирующая ярость наполняла пальцы теллурианина. Ему было глубоко плевать на скрытность и план – он просто вышел из зарослей и накрыл очередью взрывных игл весь оборонительный бал, наспех собранный из грубых мешков песка. Ровно три секунды металлические шарики ударялись об его кожу, рвали мешковатый наряд – как наконец тела незадачливых стрелков разорвало на части. Стого не смотрел на море крови, которое он пролил – перед глазами было лицо Исиды, в отчаянии оглядывающейся на него, когда он пытался вывести корабль на курс отхода. Он вспомнил ее обещание вернуться на Землю, ее мечту… Все это было слишком тяжело для осознания. В эти секунды он даже поверил, что кровь древнего врага смоет горечь утраты. В Местном секторе только пятьсот тысяч теллуриан, а селенитов – больше миллиарда и ста миллионов. Чтобы искупить его утрату, ему придется убить около двух с половиной тысяч селенитов… Винтовка с бодрым тиканьем разбрасывала взрывные иглы во все стороны – из обломков шлюза выбежало несколько солдат, один из них достал из-за спины длинный цилиндр, положил его на плечо, присел на одно колено и с громким хлопком выпустил снаряд. Стого кувыркнулся влево, но ракета легко сменила направление, все еще смотря хищным красным конусом на него. В отчаянном жесте он взмахнул рукой, и лезвия вылетели из руки, описав окружность в воздухе, сформировавшую прочный круглый щит. Однако тяжелая ракета «земля-воздух» была более чем достойным противником его защитному устройству. Мощный взрыв сотряс землю, разделив сегменты щита как прутики веника. Огненный шторм буквально вырвал некоторые из них прямо из импланта на запястье, раскидав по растрескавшейся земле. Стого положил винтовку в проеме от вырванного сегмента, и выстрелил разрывной пулей в горло обладателю пусковой установки. Он в ужасе, с глазами навыкате, полез пальцами в окровавленную трахею в попытках достать капсулу – однако прошли роковые три секунды, и его грудную клетку разорвало на части. Стого попытался силой мысли убрать щит-имплант, однако сегменты лишь непослушно дергались на месте. Ударом плашмя он сложил их обратно в кожух и впихнул обратно в предплечье. Путь внутрь Экскалибура был свободен – он приложил палец к эндокоммуникатору на ухе и пробормотал: «Можете спокойно подниматься в воздух, я всех перестрелял. Того, кто сбил нашу посудину, тоже.». Оттуда раздался ошарашенный голос Хосе: «Подожди, мы же планировали убить только его. Ты что, уничтожил весь оборонительный вал? Там же только по моим наблюдениям было около пятидесяти человек!». Стого равнодушно заметил: «Значит, ты не очень внимательно наблюдал. Там было ровно сто четырнадцать человек, не считая тех трех, кто вел огонь с корабля. Сейчас я пойду внутрь, буду поддерживать связь. Сообщу, когда дойду до отсека с гипердвигателем.». С этими словами он переступил порог шлюза, ведущий в едва освещенный экстренными тритиевыми светильниками коридор. Через связь он услышал: «Надеюсь ты не занят… хотел задать вопрос общего характера. Ты слышал что-нибудь о том, выжил ли маршал?». Стого, перекидывая найденную на охранном посту ленту с анти-селенитскими картриджами для маг-винтовки через плечо, ответил: «Могу почти гарантировать то, что он выжил. Организация здесь на высшем уровне, на каждом шагу – ловушки и засады. Паникой и не пахнет. Тут два варианта – либо он окончательно промыл им мозги, создав армию фанатиков, либо он действительно имеет какое-то оружие особой мощи, с которым я пока не столкнулся. Я скажу, если узнаю чуть больше. До связи.». Он вошел в ангар, стоящий на пути к отсеку гипердвигателя. Там его встретил шквальный огонь из энергетического лучемета – по-видимому, оставшемуся от уничтоженного истребителя. В этот момент мимо него прокатился слишком знакомый шарик с бодро вращающимся колесом посередине – однако, к изумлению Стого, он вылетел оттуда, откуда он только что вышел, и, перескакивая вниз по ящикам, устремился к огневой точке. Мощный взрыв оставил лишь неглубокое, покрытое густой копотью, углубление в прочном полу грузового отсека. Стого поднялся и несколькими очередями подкосил остатки гарнизона в ангаре. Когда стрельба поутихла, из-за проема, пригнувшись, выбежал Эндан и приложился к ящику рядом с Стого. Он изумленно спросил нежданного гостя: «Как ты тут вообще оказался? Ты ведь понимаешь, что одного выстрела будет достаточно, чтобы либо убить тебя, либо обездвижить на всю жизнь? В конце концов, иди почини свой проклятый корабль, но не рискуй собой без смысла!». Эндан улыбнулся: «Тронут твоей заботой, но я и не планировал соваться на поле боя. Просто решил помочь со средней дистанции, а заодно выпилил пару бронепластин, чтобы починить наш космолет. Кроме того, я попробую прикрыть фланг, чтобы нас не обошли через технические коридоры. Как ситуация?». Стого покачал головой: «У них похоже не осталось вообще никаких разрывных патронов. Они не рассчитывали, что сюда заявится теллурианин, и, судя по всему, использовали всю взрывчатку для маскировки корабля под осадочными породами. Так что из серьезного у них только огневые точки. Надеюсь, у тебя еще остались умные гранаты?». Эндан достал ремень, на который было нанизано пять небольших шариков, размером с теннисные мячи, и Стого довольно улыбнулся.
Эндан устало шагал за своим неустанным спутником. Они прошли уже три ангара и один грузовой отсек – корабль был воистину невероятных размеров. Защитники воздвигали все новые преграды – то это был обвал конструкционных элементов, то огневая точка из лазерного лучемета, то аккуратно спрятанная мина. Эндан внимательно следил за ловушками и предупреждал Стого, который в первую очередь был занят беспощадным отстрелом нападающего экипажа. Наконец, они нашли герметичную дверь, которая вела в нужный отсек. Напор нападающих все усиливался – проходя по коридорам, Стого потерял преимущество, которое имел на открытых просторах ангаров и складов. Теперь атаки стали все более стремительными и опасными. Он обернулся и крикнул: «Черт побери, ты скоро?! Еще минута, и они точно меня застанут врасплох!». Эндан сидел, ковыряясь отверткой в электрощитке. Наконец створка открылась – Стого бросил последнюю гранату и нырнул в двери, тотчас же закрывшиеся. Эндан забрался по заранее подставленной стремянке к вентиляционному люку, напоследок откинув ее ногой. Выйдя в небольшое подсобное помещение, он проверил дверь, убедился, что за ним нету погони, и вызвал Стого по коммуникатору. Вместо него говорил совершенно другой голос – скрипучий и тяжелый…
Стого прыгнул в отсек гипердвигателя, наблюдая, как дверь за ним с щелчком закрылась. Он верил, что Эндан окончательно сломал ее – со спины к нему не подойдут. Однако повернувшись, он замер от ужаса. На него смотрел огромный, изрыгающий пар, мехкорп – однако, над ним, грубо приваренный стальными балками, была подвешена капсула из пуленепробиваемого стекла с прозрачной жидкостью, в которой шлангами был закреплен очень старый человек – он с трудом узнал в нем первого маршала, как его изображали в исторических мнемолентах. В капсуле было достаточно места, чтобы он мог держать в руках стеклянную астросферу, пучки оптоволоконных проводов из которой выходили прямо в отверстия в корпусе мехкорпа. Он обнажил свои передние лезвия, выставил два лазерных пулемета из корпуса, и даже выдвинул два мощных ракетных орудия из-за корпуса. Старческий голос раздался из недр гигантского робота: «Неожиданная встреча, теллурианин. Уже целый год я был избавлен от твоего вида…». Стого лихорадочно искал разрывные патроны в карманах, но ничего не мог найти. Последняя граната была выпущена – а никчемные кусочки металла, которыми он уничтожал селенитов, были совершенно бесполезны против бронированного панциря мехкорпа. Он силой мысли включил коммуникатор, но понимая, что ничего не может сказать, оставшись незамеченным, лишь надеялся на то, что Эндан услышит и что-нибудь придумает к тому моменту. Он поднял голову и спросил: «Подожди. Мне нужно лишь знать… Зачем ты это сделал?.. Зачем ты обрек себя на вечное изгнание в опустошенном тобою же мире?». Маршал скрипуче рассмеялся и ответил: «Все очень просто. Точнее, все стало просто, когда я понял великую мудрость. Народ Протектората… эти забитые, глухие и слепые жители грязных колоний и вычурных центральных миров, понятия не имеют, насколько же они бесполезны. Вот уже которое десятилетие нашу державу двигают отважные люди – синеглазые, которые кладут свои жизни на великий алтарь прогресса человечества каждый день. Впрочем, это огромное самопожертвование лишь помощь нашим всемогущим покровителям и слугам – мехкорпам. И после этого, разве ты не понимаешь, что вся искусственная эволюция была ужаснейшим поворотом событий? Вы возомнили себя богами, вынудив нас изменить себя, нести этот ужасный организм внутри. Мы были вынуждены подчинить саму смерть, чтобы не дать вам, беспощадным роботам, уничтожить все человечество. Сотни тысяч лет эволюции людей – и все впустую. Великая цивилизация пала, а скоро, падет и ее родная планета. Я понял это многие годы назад… И с самого начала второй Эволюционной Войны я делал все, чтобы сравнять наши шансы с теллурианами. Теперь я могу лишь надеяться, что война приведет обе сверхдержавы к взаимоистреблению – а когда все закончится, мои верные люди создадут новую цивилизацию – не зная ни угрозы теллуриан, ни искушения мехкорпов и искусственного разума. Очистив наши организмы от мерзкой заразы, мы сможем наконец создать общество, о котором люди мечтали тысячелетиями. А теперь, я наконец убью тебя, узурпатор.».
Стого еле увернулся от пролетевшего со свистом острейшего лезвия мехкорпа – спустя долю секунды, еще одно пронзило воздух рядом с ним. Припав к земле, он вскочил и описал полукруг около мехкорпа, сильно пнув его в сервомотор одной из ног. Тот с визгом моторов развернулся и почти подсек Стого, еле отпрыгнувшего назад. Он крикнул, уворачиваясь от лезвий в слепой зоне пулемета: «Постой… Но как ты собираешься восстанавливать цивилизацию силами лишь своего экипажа?! Они же все до единого синеглазые!». Маршал утомленным голосом пробормотал: «Я должен найти путь… Проклятье, иначе и быть не может. Слишком долго настоящие герои этой вселенной жили в нужде и бесчестии! Как только я смогу связаться с гиперпространством, я обрету знания, которые позволят мне не только дать людям возможность преодолевать магнитный барьер, но и обратить эффекты губительной радиации. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – там, за красной вуалью, лежит настоящее вселенское осознание. С ним, я не просто смогу возродить человечество – я приведу его к процветанию, невиданному раннее. Мне всего лишь нужно вновь вернуться туда…». Стого сделал кувырок, встав прямо перед мехкорпом, достал клинки из обоих рук, и начал контратаку. Он вспоминал все сложнейшие техники фехтования, которые помнил из программ Адаптации – обрушив шквал ударов на одно из лезвий, он последовательно уворачивался от другого. Когда он понимал, что гигантский противник загоняет его в угол исключительно за счет веса, в ухе послышался голос: «Пригнись!». В ту же секунду за его спиной прогрохотал мощнейший взрыв, и с жутким шипением огромная стальная стена расплавилась в небольшую желтую лужицу. Стого не мог поверить своим глазам – туннель с раскаленными желтыми стенками длиною более пятнадцати метров проходил через сожженные до неузнаваемости отсеки, выходя прямо наружу, под глумливое, грязно-белое, небо. Он приложил палец к уху и радостно крикнул: «Отличная работа! Как это вообще возможно?!». Нервный голос Эндана ответил: «Я взорвал кислородный бак… несмотря на расчеты, масштабы повреждений превзошли ожидания. Двигатель в целости?». Стого, убегая через туннель, оглянулся, увидел медленно, но верно, преследующего его робота, и радостно крикнул: «Я думаю, что да – видимых повреждений нет. Отличная работа! Я надеюсь, Кортик уже в небе? Мне бы не помешало обстрелять этого гигантского паука.». В канале появился Хосе: «Разумеется, я только подобрал Эндана. Скажи, когда он выйдет из корабля, и я загоню его обратно в землю!». Он выпрыгнул на сухую почву, подняв столб пыли, и принялся смотреть на дыру в корпусе. Как только две передние конечности со скрежетом обхватили ржавую обшивку, Стого молча постучал по коммуникатору на ухе. Из-за холма тотчас же вылетел Кортик, с еще не сглаженными швами в местах повреждений. Он слегка притормозил прямо перед гигантским механическим пауком, будто в замедленной съемке, раскрутил лазерные батареи, и выстрелил длинной и мощной очередью быстрых синих лучей, пронзивших тьму снопами искр. Из-за раскаленного корпуса гигантского робота вылетели две ракеты и ловко обогнули траекторию огня, устремившись к Кортику сверху. Хосе как будто не замечал ракет, но в последний момент провел резкий маневр уклонения, отлетев с линии огня – точные ракеты не успели сориентироваться и столкнулись с землей, с грохотом разверзнув воронки диаметром в пару метров. Дым рассеялся, и фасад мехкорпа выглядел ужасно – стекший раскаленный металл похоронил под собой как пулеметы, так и механические конечности. Они слегка подергивались, будто в какой-то роботизированной агонии. Лишь ракетница сзади осталась цела – однако Стого, не ожидая следующего ракетного залпа, разбежался и взобрался обратно в уже остывающее отверстие в корпусе. Зайдя с тыла обездвиженной боевой машине, он с размаха ударил по соединению машины с ракетницей – она едва сдвинулась на пару сантиметров, оставив след из жидкого металла. Еще несколько ударов – и с жутким скрежетом мехкорп ударился об землю. Ракетница была смята – последний оплот сопротивления машины уничтожен. Он подошел и достал из боеукладки две ракеты, так и не выпущенные в летающее судно. Уже было принявшись переоборудовать их в бомбу, он вдруг вспомнил про капсулу, с трудом пережившую падение из корабля.
Маршал едва шевелился, придавленный к стенке капсулы. Стого усмехнулся и подключил обугленный провод от динамика мехкорпа к капсуле. Тут же послышался испорченный помехами голос: «Поразительно… теллурианин воюет не в одиночку. Я слышал, вы пришли за моим гипердвигателем? Тогда будьте уверены, в Колодце Правды когда-нибудь вы поймете все то, что понял я. И только тогда вы сможете осознать, насколько велико то преступление, которое мы совершили против самой Природы. Теперь… похороните меня вместе с моими знаниями, с моей мудростью.». Неожиданно, Эндан подошел к капсуле и покачал головой: «Нет, старик. Никаких шансов, что мы похороним тебя с астросферой. Стого, открой капсулу – нам нужна эта штуковина.». Стого, даже немного удивленный резкой переменой в голосе соратника, пожал плечами и с размаху воткнул ручной клинок в стенку капсулы, высвободив немного прозрачного, желатиноподобного состава наружу. Маршал, безумными глазами смотря на приближающуюся смерть, еще крепче вцепился в стеклянную сферу, крикнув: «Нет… Мне нужно провести последние секунды в тишине… Прошу вас! Лишь когда я включаюсь в мозг мехкорпа, у меня получается спастись от голосов! Похороните меня с ней!». Эндан откинул перепиленную капсулу в сторону, закрыв нос от жуткой вони: «Господи, Стого! Что это за дрянь?! Запаха хуже я еще не чувствовал в своей жизни!». Стого, пошатываясь и закрывая нос, сказал: «Люди производят по несколько литров естественных отходов в день – а он жил тут полтора года.». Эндан отошел на три метра, и наконец с облегчением вздохнул, смотря на зеленоватый пар, поднимающийся от немощного тела бывшего властителя половины известного космоса. Лишившись маски и шлангов, подающих ему кислород и фильтрующих кровь, ему оставалось лишь делать последние вздохи в ядовитой среде. Внезапно Стого увидел, как Эндан рядом с ним заряжает некий картридж с красной полосой – таких он раньше не видел. Тот слегка прицелился, и выстрелил в землю. Стого расслабился, с усмешкой подумав, что селенит не смог попасть даже по капсуле – но через секунду, облегчение сменилось ужасом – огненный шторм охватил иссушенную поляну. Синим пламенем костер поднимался к небу, сжирая лужу жидкого метана и вознося сухую траву пеплом. Стого повернулся к мрачно улыбающемуся Эндану и спросил: «Это серьезно было так необходимо?! Как я могу испытывать хоть малейшее сочувствие вашему народу, если вы убиваете друг друга все более изощренными способами?». Эндан покачал головой: «Здесь мы ничем не отличаемся. Неужели ты не помнишь, что ты делал в Пределе Росса? Я просто делаю то, что считаю справедливым. Он уничтожил сотни тысяч селенитов, в добавок… пожалуй ко всей жизни, которую он посвятил убийству теллуриан.» – он исступленно вздохнул, смотря на огненный вихрь, и пробормотал: «А возможно, у меня действительно личные счеты с Виолом, и мне хочется убить даже его врагов, не говоря даже о союзниках.». Когда очищающий огонь оставил лишь догорающие угольки от первого маршала, Эндан подошел к лежащей на земле девственно чистой астросфере. Она блестела в темноте, а обожженые провода раскинулись по земле к обломкам мехкорпа. Его зрительная сфера все еще следила бездумным, компьютерным взглядом. Но астросфера интересовала Эндана гораздо больше – он подхватил ее, обмотав провода вокруг руки. Однако кое-что среди обугленных обломков поймало его взгляд – это был прочный корпус омнискриптора, такого же, как и у него – впрочем, заметно побитого временем и украшенного двумя оранжевыми полосами сбоку. Положив его к себе за пазуху, он оглянулся на широкое отверстие в корпусе, ведущее к огромному шару гипердвигателя и прошептал: «Да, работа будет тяжелая.».
С легким шипением Кортик, с привязанными за прочнейшие орудийные пилоны тросами, оторвался от земли. Яркое голубое пламя извергалось из мощных маневровых ускорителей, и, со свистом, тросы из углеткани натянулись. Глубоко из утробы корабля послышался лязг, однако корабль в воздухе лишь едва двигался из стороны в сторону. Эндан уже начал сомневаться, точно ли Стого удалил все крепления, как вдруг послышался громкий щелчок, и со снопом искр и жутким скрежетом огромный шар с множеством отверстий проскользил по специально подложенным под него рельсам. Когда он вылетел из отверстия, космолет заметно припал к земле, однако, пока шар, будто маятник на часах, раскачивал могучий кораблик в воздухе, он снова набрал высоту, не позволив грязи и пыли с поверхности планеты набиться в грубо обрезанные автогеном отверстия гипердвигателя. Из туннеля выбежал Стого, держа в руках огромную канистру с зеленоватой охладительной жидкостью. Он приложил палец к уху и что-то сказал – натужно выпуская необычно длинные струи, Кортик подлетел к уже окончательно остывшему отверстию в корпусе. Стого перекинул цистерну с охладителем и подал руку Эндану, запрыгивая внутрь. Устало сев на уже запыленное кресло, он прошептал по связи: «Мы точно сможем все это поднять?». Стого ответил: «Я вырезал эту дрянь пять часов подряд – все, что только можно, было снято и оставлено на месте. Теперь осталась только основная конструкция из невероятно прочного гальванического керамо-титанового композита. Гарантирую, ничего прочнее люди еще не смогли выковать.». Хосе отметил: «Да, эта штука действительно стоит невероятных денег. Насколько я знаю, на территории Протектората только огромные заводы у фиолетовой звезды Филипп-10 способны производить корпуса для варп-двигателей… Так или иначе, наши двигатели кое-как, но справляются. Подъем будет очень долгим, поэтому у меня огромные опасения насчет наших шансов в облачном слое. Но не беспокойся – с запасами охладителя, которые вытащил Стого, и гравитационным маневром, мы воспользуемся огромной приливной тягой газового гиганта, чтобы выйти из атмосферы как можно скорее.». Эндан задумался и спросил: «Подожди, а мы вообще сможем использовать межпланетный привод с таким грузом?». Хосе ответил: «Ладно, тут ты попал по адресу – все-таки, это моя специальность. Краткий ответ – нет, не сможем. Видишь ли, защита от микрометеоритов на околосветовых скоростях – очень серьезная тема для любого современного космического судна. Принцип один – от истребителя до линкора: каждый корабль усеивается крохотными ускорителями частиц, которые используют разогнанные до огромных скоростей ионы гелия, чтобы ликвидировать микрометеориты, угрожающие кораблю на околосветовой скорости – без них, любое столкновение на этой скорости произвело бы мощнейший термоядерный взрыв, высвободив такое количество энергии, что корабль и препятствие с легкостью распадутся на атомы. Большие астероиды, все же, предпочтительно будет миновать при помощи средств бортового комьпьютера – точечная защита вряд ли справится с ними. Особо крупные тела обладают гравитацией, которая ведет себя слегка иначе на околосветовых скоростях – возникает определенный эффект, связанный с иными пространствами – в которых я, разумеется, не разбираюсь – который отклоняет тело от источника существенной гравитации. Впрочем… маршал, очевидно, смог каким-то образом обойти этот эффект, чтобы протаранить планету – что, очевидно, говорит нам о том, что он обладал неординарным пониманием пространства. Так, всем подготовиться! Входим в облако!». Неприятная вибрация с двойной силой пронзила взлетающий корабль. Эндан насилу открыл слипающиеся глаза, обернулся и крикнул: «Стого, открывай клапаны на пятьдесят процентов! Нам хватит охладителя?». Он ответил: «Да, слава Пророку, там использовался тот же состав. Уверен, нам хватит этих запасов.». Даже в ужасной тряске Эндан понимал, что целый день на темной планете окончательно лишил его сил. Он откинулся в кресле, посмотрел на раздвигающийся бескрайний облачный покров, и отключился.
Внезапно, Эндан почувствовал, как кто-то дергает его за плечо. Когда он открыл глаза, перед ним в обзорном куполе распростерся огромный корабль. Он, конечно, был где-то в два раза меньше Экскалибура, и уж тем более, меньше огромного Цвайхандера, но все равно внушал уважение. В большой очерченной тлеющим желтым кругом прорези виднелся уже так знакомый Эндану шар – это был тот самый, добытый тяжелым трудом, гипердвигатель. Каждые несколько секунд там зажигались синие огоньки, озаряя покрытый копотью корпус. Эндан встал из-за кресла и чуть не столкнулся с Хосе. Он радостно воскликнул: «О, наконец ты проснулся! Ты видел, что Стого устроил, пока мы спали?». Эндан еще раз оглянулся и изумленно спросил: «Неужели он все это сам сделал?». Хосе улыбнулся: «Теллуриане открывают нам глаза на то, сколько времени своей жизни мы проводим во сне. После того как ты уснул еще во время взлета, я тоже, если честно, клевал носом. Я вел корабль до самого поля обломков, а потом притормозил и сказал, что дальше не повезу – надо поспать. Однако, Стого сказал, что ему не нравится перспектива дюжину часов смотреть на то, как мы расходуем кислород, отправил меня в грузовой отсек, а сам взял штурвал и отыскал отличный теллурианский фрегат среди обломков. Его капитана приговорил к смерти мощный выстрел из главного калибра крейсера – он буквально испарил весь отсек гипердвигателя и грузовой шлюз в придачу. Однако, с нашим сокровищем, одна из проблем уже решена – осталось лишь решить обширные структурные повреждения. Мне кажется, было бы логично кого-нибудь нанять, но он говорит, что мы сможем справиться за неделю. И знаешь, смотря на его работу, я ему верю.». Эндан почесал голову, не узнав своего пилота, который только сутки назад был готов пристрелить Стого ценой своей жизни. Призадумавшись, он решил вызвать Стого по коммуникатору. Раздался бодрый голос: «С пробуждением! Как видите, я тут взял на себя ответственность за выбор нашего корабля. Как тебе очертания нашего будущего дома среди звезд?». Эндан поднял голову еще раз и оглянул корабль. С огромной пробоиной посередине внизу и концентрическими кругами копоти вокруг он выглядел изрядно побитым, но его очертания были поистине величественными. Три секции были словно «нанизаны» на прямоугольный стержень, опутанный трубами и баками. Три огромных маршевых двигателя словно были готовы сорваться с места – а гигантское орудие сверкало охлаждающими пластинами в желтом свете звезды и угрожающе зияло отверстием спереди. Эндан восхищенно сказал: «Не волнуйся, Стого. Я найду на корабле промышленные манипуляторы, прикручу их на Кортик, и возьмусь за ремонт параллельно с тобой. Мы вернем к жизни этого монстра.». Стого усмехнулся: «Ну тогда у нас есть только одна действительно важная проблема. Мощный взрыв на поверхности корабля практически выжег всю краску на нем, а также критически повредил бортовой компьютер – я не имею ни малейшего представления, какое название носил корабль. Не окажешь ли честь назвать нашу находку?». Эндан призадумался, и вдруг, как солнечная вспышка, идея прошла через его сознание. Он пробормотал: «Я назову его…».
Глава X. Перегрин и звезды
Порция вязкой пасты эссом приятно согревала желудок Эндана в холодном салоне Кортика. Ее вкус было практически невозможно описать – в нем чувствовался сахар, соль, острота и кислота – подбирая подходящие воспоминания из Старого Мира, Эндан не мог не провести параллели с пищей быстрого приготовления, возведенной в максимум в этом продукте. Улыбнувшись, он положил опустошенный пакетик в контейнер для мусора. Стого оглянулся и с непритворным удивлением спросил: «Тебе что, серьезно нравится эта гадость?!». Эндан пожал плечами и ответил: «Ну, знаешь, поживи полгода без намека на пищу, и набросишься даже на похлебку из травы.». Хосе усмехнулся: «Подожди, Стого, ты что, уже приобщился к нашей кухне? Я думал, вам еда не нужна.». Стого покачал головой: «Если бы. Энергия в теллурианском организме распределяется согласно ситуации. После того побоища на поверхности, где тактический гений маршала, воплощенный в двух сорокадюймовых клинках, чуть не отправил меня вслед за Исидой, я истощил почти всю энергию. Поэтому и прикоснулся к вашим пайкам с Обители, пока монтировал гипердвигатель. Честно признаться, половину я оставил на щитке шлема… Из чего вообще делается эта дрянь?!». Хосе закатил глаза, сделал до комичного мягкий голос и начал: «СеленТех представляет новый продукт в линейке быстрого питания для граждан нашей великой страны. Завоевав желудки воинов Космического Флота, паста эссом уже идет по ваши аппетиты. Она сделана из экологически чистого, многократно проверенного и обработанного дрожжевого белка, смешанного с секретным составом из семи различных видов космической водоросли. А добавка экзотермической бактерии позволяет вам наслаждаться теплом домашней пищи даже в самых дальних уголках исследованного космоса!» – перейдя на обычный тон, он продолжил – «Я хорошо передал?». Стого покачал головой: «Достаточно хорошо, чтобы я чуть еще раз не испачкал лобовое стекло. Давайте лучше к делу.». Эндан заметил: «Ну наконец. В общем после того, как мы окончательно добили отсек для торпед и заменили его на манипулятор от ремонтного робота из грузового отсека, мы приварили уже больше двадцати двух метровых бронепластин. Технически, теперь мы можем попробовать войти на борт и начать ремонт энергосистемы. Я ничего не забыл?». Хосе протянул ему шлем с округлым голубоватым щитком и двумя клапанами и сказал: «Ну, кое-что все-таки забыл. Обязательно проверь, как работает система циркуляции кислорода – и мы сможем аккуратно провести наш летательный аппарат в ангар.». Стого покачал головой: «Фрегаты класса Конструктор не имеют ангара как такового. Я чуть позже объясню, как он выпускает дронов – сейчас лишь скажу, что нам придется разместить Кортик в грузовом отсеке. Ты ведь во время починки корпуса не приварил дверь намертво?».
Под грубым натиском механической руки дверь, регулярно застревая, проехала вниз по рельсам. Абсолютная тишина пугала Эндана, сидящего за рычагом манипулятора – даже отвратительный скрежет и звон, который сопровождал бы его на протяжении всего процесса починки, проходи она в атмосфере, он предпочел бы немому вакууму. Без звукового отклика половина его опыта механика была практически бесполезна. Наконец непослушная дверь закончила сопротивляться, мягко провалившись в предназначенный паз – он мог лишь мысленно поблагодарить судьбу, что двигатели двери окончательно сломались раньше, чем у манипулятора. Эндан легонько постучал по переборке, наконец обрадовавшись, услышав звук. Хосе кивнул и повел Кортик в небольшой грузовой отсек, буквально впритык подлетев к разграничительной черте, выпустил шасси. С легким щелчком корабль как будто примагнитился к палубе – скорее всего оттого, что воздух снаружи не преумножил звук от приземления. Эндан надел шлем вслед за остальными, слегка повернул его на ободке костюма, пока не услышал заветный щелчок – в ту же секунду воздух в шлеме приобрел неприятный запах старого пластика, а запотевшее стекло мгновенно очистилось за счет осушителя воздуха. Он, поочередно ухватываясь руками за скобы, подлетел к двери. Оглянувшись, он увидел, что Хосе тоже надел шлем и махнул рукой в сторону клапана откачки атмосферы – Стого тоже надел немного другой шлем на свой теллурианский энвиро-костюм, найденный Хосе в обломках. Он сильно отличался от обычного скафандра – был гораздо тоньше и компактнее, а обзорный щиток практически никак не защищал носителя от лучей – видимо, это было не сильно нужно теллурианам, сделал вывод Эндан. Убедившись в готовности, он нажал на кнопку, и с громким хлопком турбокомпрессор извлек весь, до последней капли, воздух в отсеке. Через секунду дверь открылась, и три луча фонарей пронизили пыльную тьму грузового отсека. Эндан тяжело переступал магнитными подошвами по ребристому полу, попутно приложив палец к уху и обратившись: «Стого, это же вроде теллурианский фрегат. У тебя есть идеи, где здесь силовая установка?». Последовал незамедлительный ответ: «Практически все корабли теллуриан питаются от реакторов распада с неограниченным потоком нейтронов. Тебе знакома их конструкция?». Эндан разочарованно покачал головой: «Я конечно не эксперт, но кое-что понимаю. Неужели за семь десятилетий космических полетов еще не придумали ничего лучше, чем энергия распада? Ну там, предположим, термоядерная реакция.». Стого ответил: «Вопрос отказоустойчивости, стоимости, а когда-то – и размеров. Благодари Пророка, что тебе не придется чинить термоядерную установку – современные колониальные реакторы синтеза настолько сложны, что в них разберется только теллурианин с полным набором инженерных имплантов. Иначе говоря, не я.». Эндан попытался почесать голову, однако звонкий удар пальцев по стеклу пресек эту затею. Он усиленно вспоминал, как устроены реакторы на быстрых нейтронах – однако про себя понимал, что сейчас столкнется с технологией, созданной теллурианами – и для теллуриан. Никакой радиационной защиты он там даже не ожидал, не говоря уже о адекватном, разбираемом обычным человеком механизме. Единственное, что его утешало – отсутствие гравитации, ставящее его наравне с теми титанами, что проектировали этот корабль.
Все догадки Эндана насчет реактора оказались совершенно бесплодными. Пройдя через темные коридоры, ориентируясь по подсказкам Стого, он вышел в комнату, посередине которой возвышался огромный цилиндр, подключенный множеством толстых шлангов к полу и потолку. Не без труда он разогнул оба рычага – за панелью на него смотрел сложный, но почему-то приятно сложенный механизм. Было что-то особенное в этих переплетениях прочных трубок, гладких матовых отражателях нейтронов, окружающих небольшую камеру размером с термос, в которой мягко покоится пустой цилиндр. Он взял его в руку и потряс – темная пыль рассыпалась, открыв его взору пустоту внутри. Это был уже один плохой сигнал – но он отложил топливную ячейку, осматривая остальной механизм. Конструкция этого реактора действительно крайне отличалась от того, что он знал с Земли – в отличии от огромных, надежно изолированных полноценных заводов по переработке радиоактивных элементов в экологически чистую энергию, это был действительно компактный, высокотехнологичный, и крайне эффективный источник энергии – порождение десятилетий небольших технических наработок, положенных на особенности научного восприятия теллурианского народа. Принцип, однако, кардинально поменялся – цепная реакция начиналась не от достижения критической массы, а от микроядерного взрыва, производимого направленным лазерным лучом. Дальнейшее деление производит только два с половиной процента искомого нейтронного излучения – почти восемьдесят уходят в кинетическую энергию изотопов, появляющихся в результате распада. Однако уран настолько тяжелое вещество, что в процессе распада успевает сформироваться огромный поток нейтронов, продолжающий реакцию даже после того, как вещество вышло за показатели радиоактивности. Например, при образовании стабильного свинца уже циркулирующий поток нейтронов заставляет его разрушаться снова и снова, рассыпая его буквально до субатомного уровня, превращая восемьдесят два процента топлива в чистую энергию, по известной формуле Эйнштейна. Остальное – это неуловимая энергия безвредного нейтрино и тяжелой бета- и гамма- радиации. Теллуриане не боятся облучения, однако неограниченный поток радиации может легко подвергнуть опасности даже защищенные теллуровыми схемами клетки, поэтому радиация практически полностью отводится с корабля через систему изолированных от корпуса мембран, отправляя в глубины космоса. Направить ее невозможно, как поток нейтронов – однако она сама в процессе реакции выделяется в упорядоченном направлении, благодаря контролируемому потоку нейтронов, продолжающих цепную реакцию. Однако, что происходит с этим невероятно мощным потоком нейтронного излучения?
Эндан ошеломленно ощупывал пошатывающийся матово-черный щиток отражателя, когда к нему приходило осознание. Он приложил дрожащие пальцы к уху и пробормотал: «Я понял, как умер капитан этого корабля… Во время удара тяжелой торпедой корпус был сотрясен крайне мощной кинетической волной. Несмотря на то, что она пробила необитаемые отсеки, одного миллиметра сдвига из-за вибрации для нейтронного отражателя было достаточно, чтобы отправить поток нейтронов по кораблю. Моментально расщепившись, десять килограммов урана, или что от них осталось, преобразовались в поток нейтронной энергии, который уничтожил всю жизнь на корабле.». Несколько секунд в аудиоканале стояло молчание. Потом послышался голос Хосе: «Но… ты же сможешь его починить?». Эндан ответил: «Для этого мне потребуется точность, далеко выходящая за рамки «хирургической». Атомная точность – без шуток. Иначе нас постигнет судьба ничем не отличная от предыдущих обитателей этого корыта.». Хосе неуверенно протянул: «Ну, Стого чертовски точно стреляет. Может, это тебе поможет?». Эндан нервно сглотнул и ответил: «Это немного не те категории. При всем уважении к способностям теллуриан надо все-таки отличать реакцию и зрительно-моторную координацию от механической точности. Что в ваше время применяется для таких операций?». Стого мрачно ответил: «Автоматические сборочные линии, если ты про создателей этого судна. Но ты, я думаю, уже понял, что ближайшая находится в паре десятков световых лет отсюда. Полагаю, мы опять рискуем своими жизнями? Это начинает входить в рутину, если честно.». Эндан молча дал спуститься мучительно щекочущей капле пота со лба, и продолжил: «Тут также не хватает рабочей жидкости, передающей тепло на термоэлектрический генератор. Есть идеи, что здесь используется?». Стого мгновенно ответил: «Не думаю, что у тебя возникнет с этим проблем. Исида заливала в реактор обычную воду, когда у него опять травили клапаны. Впрочем, это был самодельный тепловой реактор, по ее чертежам… не уверен, насколько это относится к унитарным реакторам Глизеанского Флота.». Эндан вздохнул: «Именно, относится примерно никак. Под таким нереальным потоком нейтронов вода распадается практически мгновенно – порождая взрыв, который будет для нас столь же смертелен, как сам нейтронный поток.». Хосе удивленно ответил: «Как кстати, я нашел остатки в той канистре охладителя. Это поможет?». Эндан опять попытался почесать голову, и ответил: «Сомневаюсь. Дифенил – слишком сложное органическое вещество. Даже в обычном реакторе я бы не стал его применять – здесь же его распад практически гарантирован… хотя… у меня есть идея! Стого, насколько я понимаю, вы готовите свою пищу на месте. Вы… применяете поваренную соль?». Стого замешкался, видимо, окончательно утратив веру в разумность своего протеже, однако, через секунду ответил: «Да, разумеется, в пищевых синтезаторах мы используем соль. Но тебе-то она зачем?». Эндан радостно воскликнул: «Ура! Использовав соль, я смогу выделить достаточно натрия – при помощи электролиза, я испарю хлор, оставив осадок из натрия. Расплавив его всего лишь при ста градусах, мне будет достаточно смешать его в правильных пропорциях с калиевым осадком из труб реактора. Судя по следам на покрытии контуров, именно такой состав охладителя здесь использовался. Если Стого займется настройкой зеркала под нужным углом, я смогу тем временем выделить нужное количество раствора.».
На кухне заброшенного теллурианского корабля было так же темно и неуютно, как в реакторном отсеке – но холодный свет искры, пробежавшей между узко поставленными в стакане электродами, слегка осветил помещение. Через пару секунд батарейка фонаря костюма, наконец, с хлопком замкнулась – ничего подходящего для использования в качестве предохранителя или резистора Эндан на корабле не нашел, и уж подавно, никаких точных измерений провести ему не удалось. Однако вынув медную пластинку из раствора соли, он с радостью обнаружил там грязно-серые крупицы натрия. Соскоблив «улов» в неглубокую пиалу с металлическим порошком, он обратился к остальным ингредиентам. Черно-серый порошок калия уже был приготовлен в соседней чашке – попытка взвесить его в невесомости, ожидаемо, ни к чему не привела. Аккуратно переложив двухсторонней ложкой порошки в нужных пропорциях на сковороду, он достал паяльную лампу и направил яркий раструб огня на ее дно. Искры поднимались вверх, а смесь постепенно принимала форму грязно-белой густой массы. Оставшись без фонарика, Эндан вслепую ощупывал стены, шагая к реакторному отсеку. Наконец пальцы обогнули слегка приоткрытую толстую переборку – где-то за ней находится реактор. Поставив свой небольшой огнемет, он слегка открутил регулятор, подогрел все еще жидкую массу теплоносителя, и оставил включенную паяльную лампу в углу, для освещения. Бесшумно, как и все в этом молчаливом мире, тефлоновая трубка, уходящая в глубины реактора, приняла в себя почти всю смесь со сковороды. Убрав ее подальше в кожух, Эндан приложил палец к уху, начал говорить и несказанно обрадовался, услышав хоть какой-то звук за последние часы: «Стого, ты сейчас где? Мне бы не помешала помощь в загрузке топлива. Мало того, что я не знаю, где оно, лишний раз радиацию собирать мне не хочется.». Низкий голос Стого раздался из коммуникатора: «Когда я настраивал нейтронные зеркала, я притащил канистру оксида урана из склада, она должна быть в углу. Если что, это такой небольшой металлический цилиндр с черной субстанцией внутри. И нет, урановое топливо практически не радиоактивно – ты сейчас соберешь меньше радиации, чем за небольшой межпланетный полет. Не бойся.». Эндан нервно сглотнул и ухватил руками цилиндр, похожий на ручной термос без крышки. Видимо, он изначально был намертво запечатан – нигде не было заметно даже шва. Он аккуратно поставил его вовнутрь реактора, зафиксировал ячейку двумя кольцами сверху и снизу, а затем с бесшумным грохотом захлопнул крышку и оттянул оба рычага, прочно зафиксировавших ее на корпусе. Эндан отошел на пару шагов, довольный своей работой, мельком оценил шансы успеха, вызвал Стого и сказал: «Ну все, можешь запускать реактор. У него же есть заряд для зажигания?». Неожиданно неуверенный голос ответил: «…не могу. Заряд, он, конечно, есть… Но пожалуйста, подойди в рубку. Требуется твое участие.». Эндан снял палец с коммуникатора, грязно выругался, потушил и подобрал лампу, и начал свое слепое восхождение к командному пункту через темные коридоры…
Эндан понимал, что кричать на прирожденного убийцу, который буквально вчера вместе с ним кромсал селенитов сотнями, не очень разумно – но сейчас Стого выглядел максимально жалко, упершись руками в приборную панель. Он воскликнул: «Черт возьми! Если это так просто, то почему ты это сразу не сделал?! Я чуть все кости себе не переломал, пока сюда поднимался! Тебе нужно чертовски хорошо мне это объяснить!». Стого вздохнул и прислонился к стенке: «Слушай… можешь верить мне, или не верить. Но я не мог взять на себя такую ответственность. Черт возьми, я вообще не могу взять ответственность. Я не способен поставить под такую вероятную угрозу жизнь…». Эндан поднял брови, и то ли иронично, то ли серьезно спросил: «Серьезно? Ты волновался за нас? Я не могу тебя понять. Ты угробил сотни селенитов, а теперь не можешь рискнуть двумя из них?». Стого покачал головой и ответил: «Пойми, я не способен убить случайно. За всю свою жизнь я никогда не брал ответственность – я всегда действовал от чьего-то имени, прямо или косвенно. Как я понимаю, такова специфика именно моей Адаптации. Моей первой задачей в жизни, моим, так называемым, «Предназначением», было предотвращение крупного раскола в Конвенции – и я это сделал. Магистрат не мог рисковать получить еще одного врага в своих рядах – и я исполнил его волю.». Эндан даже проникся жалостью к гиганту. Он спросил: «Но почему так? Ведь невозможность взять ответственность – это совершенно не укладывается в привычный образ теллурианина, любого поколения. Неужто поэтому ты… так и не смог найти свое место, после исполнения Предназначения?». Стого пожал плечами: «Ну, возможно и такое. А возможно, цена, которая была заплачена за стабильность, для моих сородичей была слишком высока. Когда они узнали о моих грехах, у меня не оставалось выбора – я покинул Око Бури, и оформил бы требование на свой корвет и пошел бы на войну за Землю. Если бы не Исида…». Эндан не понимал спокойствия своего собеседника. Он гневно спросил: «Но как ты можешь мириться с тем, что тебя создали изгоем? Разве ты доволен той жизнью, которую тебе предначертали?!». Стого ответил: «Пойми, я не могу быть доволен или недоволен. Меня не «программировали», как робота – но я слишком молод, чтобы так далеко отойти от своей Адаптации, как, например, Исида. В конце концов, тебе в десять раз больше лет… Со временем, открыв для себя более широкую картину мира, я смогу измениться – приблизиться к образу Пророка, быть независимым и неуязвимым для Вселенной. Однако никакие мнемоленты не могут передать сути настоящего мира. Слишком много выборов, которые ты делаешь каждую секунду, которые отвечают на сиюсекундные вопросы – а некоторые из них предопределят твое будущее на многие годы, решат твое существование. Именно поэтому ответственность – сложнейшая материя для восприятия. Надеюсь, ты понимаешь меня… Даже если нет, прошу, прими решение. Нажми на рычаг… или сделай что-нибудь другое. Главное, не заставляй меня вновь невольно рассчитывать риски этого решения. Так или иначе, да направит тебя Пророк.». Эндан кивнул и сказал: «Я понимаю. Что ж… я предлагаю тебе отступить к Хосе и вместе с ним покинуть корабль и отлететь по крайней мере на пять километров. Если я не отвечу на вызов, покидайте звездную систему, так или иначе. Заходить на борт корабля, в таком случае, первые несколько часов после облучения нейтронным потоком нельзя – поэтому лучше не ищите мой труп, тем более что его скорее всего распылит на атомы. Хосе, ты это услышал?». Из коммуникатора раздался немного приглушенный голос: «Да… Я тебя понял. Я сообщу, когда мы отлетим на достаточное расстояние. Черт возьми, я действительно надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.». Эндан вновь погрузился в молчание безвоздушного мира. Он остановил взгляд на звездах, яркой россыпью пронзивших небеса вокруг витающих в космосе остовов кораблей. Одно движение, и все его путешествие оборвется в этом мрачном месте, и он присоединится к тем храбрым душам, что сложили свои головы в этом месте, за свои родные миры и свой вид. Эндан подумал, что он не сильно отличается в своей мотивации – он закрыл глаза и подумал, что же его заставляет снова и снова ставить свою хрупкую жизнь в ужасающий риск. Что-то связанное с Республикой его вело – какое-то чувство осознанной верности, обещания, которое ему дал Сенат. Это было теплое, радостное обещание дома, который защитит его от холодного, жестокого сияния пустоты, обещание жизни, полной заслуженного комфорта и смысла. Тут в коммуникаторе послышался голос Хосе – какой-то далекий, оторванный от реальности, он возвещал о том, что они отлетели на безопасное расстояние. Эндан открыл глаза, надежно ухватился за рычаг зажигания, и потянул его наверх. Пару секунд ничего не происходило – он позволил себе выдохнуть, и уже потянулся к коммуникатору, как вдруг слепящее белое сияние заволокло его глаза. Неужели загробная жизнь будет выглядеть именно так?
Глава XI. Путь домой
Сияние рассеялось, и Эндан наконец убедился, что это лишь его отвыкшие глаза вновь воспринимают свет на корабле. Мягкий белый свет заполнял небольшой полукруглый зал управления. Он, не веря своим глазам, включил связь и прошептал: «Получилось!». Хосе оглушительно крикнул, как будто все это время держал дыхание: «Ура! Черт побери, можно было и быстрее ответить! Мы тут изрядно понервничали. Возвращаюсь!». Стого вмешался: «Присоединяюсь к поздравлениям, но у тебя будет небольшая проблема. Когда питание вернулось, дверь ангара перешла на автоматический режим – а для управления любым отсеком корабля Эндану придется воспользоваться нейродрайвером. Я напомню, что их используют только теллуриане – с физиологией селенитов он совершенно не совместим. Есть варианты?». Эндан ответил: «Ну, с ангаром все просто. Дверь туда я успешно сломал. А вот для восстановления функциональности и управления кораблем мне конечно стоит разобраться с этим…». Он посмотрел на приборную панель и увидел небольшую подсвеченную по краям панель, отодвинув которую, он увидел небольшой цилиндр, размером с канцелярский маркер, пронзенный блестящими контактами. Видимо, его надо было вставить в какой-то из имплантов теллуриан – Эндан вспомнил, как у Стого, еще в кабине Ангермера, к затылку тянулся какой-то провод, выходящий из приборной панели. У Эндана здесь не было шансов – его тело, как и тела подавляющего большинства селенитов, имело максимальный потенциал отторжения искусственных нервных тканей, поэтому ни одного импланта он не имел. Он обратился к Хосе: «Может, будет возможно раздобыть интерфейс управления фрегатом из обломков кораблей Протектората? Я думаю, с помощью Стого, я смог бы перепаять нейродрайвер.». Хосе огорченно ответил: «К сожалению, не думаю, что это получится. Фрегаты Протектората управляются четыремя людьми одновременно – это капитан-астронавигатор, штурман, наводчик, и техник. Использовать все это даже трем людям – практически нереально.». Но Эндан уже не слишком обращал внимания на слова Хосе. В углу командного пункта лежала астросфера, не полностью накрытая синтетической тканью. Рядом с ней лежал небольшой диск, в котором были видны три небольших разъема, и один из них как будто точно соответствовал штекеру нейродрайвера. Зачарованный ее гладкой, блестящей поверхностью, Эндан поставил сферу и диск на предназначенный для нее пьедестал, достал немного отличающийся от нейродрайвера штекер из основания, и подключил к диску, положенному на него. Небольшие лепестки вокруг пьедестала раскрылись, подвесив сферу в вакууме в нескольких сантиметрах от поверхности. Гибкий шнур, уходящий в мерцающие глубины сложной электроники корабля, соединялся с диском, как будто связанным со сферой незримой связью. Второй разъем легко принял шнур от шлема астронавигатора – повертев в руках непростую конструкцию, пронизанную изнутри пугающими небольшими металлическими контактами и точками, Эндан решил пока отложить шлем в сторону. Но третий разъем как будто подсказывал решение проблемы – он невероятно напоминал нейродрайвер. В этот момент в командный пункт вошел Стого – он оглянулся на бегающего вокруг астросферы Эндана и светлый, убранный зал – как будто его и не покидали после крушения корабля – и обратился: «Ты… хочешь приспособить нейродрайвер для астросферы? Действительно, интересное решение – я даже как-то не подумал об этом.». Эндан покачал головой: «А разве это возможно? Я уже смирился с тем, что она совместима с кораблями обеих сторон, но каким образом она поддерживает теллурианский нейродрайвер? Это же исключительно технология Конвенции!». Стого улыбнулся: «Не забывай, что Координатор какое-то время был в руках Магистрата. Именно в этот период он даровал нам эту технологию – с тех пор ее активно стремились понять, но все начинания были в конце концов безуспешными. Поэтому никто и не горит желанием менять саму конструкцию как гипердвигателя, так и управляющих систем. Слишком велика ставка.». Эндан оглянулся на собеседника и ответил: «Может быть, ты смог бы помочь переподключить нейродрайвер к сфере?». Стого улыбнулся: «Без проблем.». Подойдя к панели, он одной рукой нажал на небольшой клапан на затылке – открылся крохотный разъем, куда он в ту же секунду подключил нейродрайвер. Сев в капитанское кресло, он слегка повернул штекер и застыл в таком положении на минуту. Эндан подошел к нему и уже хотел вынуть нейродрайвер, как вдруг Стого очнулся, сам выдернул штекер – он улетел куда-то в пропасть электронных частей, закрыв за собой панель. Стого слабо улыбнулся и сказал: «Извини что напугал. Я не видел ни одной мнемоленты по управлению кораблем через эту штуку, поэтому, честно сказать, этот опыт был совершенно неожиданным. К слову, я включил систему жизнеобеспечения – к счастью, нейтронный шторм обошел стороной колонии цианобактерий. Быстрая герметизация нам не грозит – ближайшие пару минут нам придется ждать приемлемых уровней – но, думаю, это важный шаг.». Эндан кивнул и подошел к пьедесталу, из которого торчал третий, последний провод. Он был уверен, что в этом проводе кроется решение их проблемы.
Подключив его в заветный разъем на диске, он взял в руки шлем астронавигатора и посмотрел в матовую черную бездну визора. Глубоко вдохнув прогорклый воздух костюма, он снял шлем, попробовал все еще неплотный, но пригодный для дыхания воздух корабля, и надел аппарат на голову, положил руки на сферу, и наклонил голову набок, нажав на переключатель. В этот момент все оборвалось – он попытался что-то сказать, но не услышал себя. Вдруг обстановка начала проясняться, но он понимал, что не видит, и не осязает корабль – он и есть корабль, в какой-то степени. Поврежденная система датчиков вызывала у него головную боль – кое-как собравшись, он услышал голос Стого: «Эндан, ты меня слышишь? Пока, вроде бы, ты держишься. Конечно, в следующий раз постарайся зафиксировать себя в кресле капитана – я тебя еле поймал – но, кроме этого, соединение прошло хорошо. Ты можешь ответить мне, хоть и не услышишь себя.». Эндан спросил в пустоту: «Подожди, как ты мне это говоришь? Разве шлем не забирает у меня все естественные органы чувств?». Стого ответил: «Отлично, ты уже многое понимаешь. Все верно, я обращаюсь к тебе через интерком. Кстати, Хосе рядом со мной, разбирается в системе автосборки дронов, ему надоело сидеть в ангаре.». Эндан справился с очередной волной головокружения, и сказал: «Отлично, это как раз то, что мне нужно. Мне нужно направить сборочный автомат на сборку ремонтного дрона, чтобы починить электронные схемы в броне – без них я слеп. Это ведь возможно сделать?». Приглушенный голос Хосе послышался чуть издалека: «Да, разумеется. Попробуй сфокусировать мысли на сборочном отсеке на третьем уровне, а затем отдай команду на сборку и запуск дрона «Цетан». Когда получится, перехвати у него прямое управление – все равно в поврежденном корабле твоему сознанию будет не особо комфортно.». Стого добавил: «Фрегаты класса Конструктор – это мощное орудие колонизационной программы Конвенции времен великих звездных открытий, поэтому он был создан для того, чтобы переживать тяжелые аварии – правда, не такие… антропогенные, как эта. Даже после переоборудования этой линейки фрегатов для боевых целей, отсек дронов все еще способен выдать строительно-ремонтного дрона колониального образца – он в рекордные сроки может обеспечить починку корабля из запасных материалов. Настолько я мог судить, сборочный отсек остался неповрежденным – а значит, «Цетан» тебе достанется с иголочки. Почини сенсорные контуры корпуса – и получишь полное управление кораблем. Первое, что ты сможешь наконец сделать – включить автоматическую починку остальных элементов корабля, в первую очередь – двигателей. Пока это будет происходить, не забудь запустить гравитационный ротор, и вернуть кораблю нормальную силу притяжения – тогда ты наконец сможешь снять этот шлем и пройтись по кораблю. Чертовски удачная модель, если спросишь меня. Для многих теллуриан – лучший пример качественного теллурианского кораблестроения…». Эндан задумался и представил себе дрона. Где-то там, в недрах корабля, крохотное операционное ядро из хитросплетений блестящих проводников и радиодеталей рождается в капле жидкого пластика… Попадая в заботливую оболочку из блестящего шлифованного металла, с ярким блеском искр к шаровидной конструкции прикрепляются длинные, толстые лопасти – в каждой из них заключен безинерциальный привод на обогащенной материи, движимый ускорителем на азотной плазме. Затем на дрон надеваются два кольца с глубокими вырезами – миниатюрные манипуляторы продевают в кольца крепления, маленькие кусачки ежесекундно вытаскивают провода из колец и пришивают их к четырем небольшим орудиям – одно умеет шлифовать и резать, другое – сваривать и вырезать, третье – забивать и колоть, четвертое – механическая рука из крохотных, но прочных спиц. Наконец, небольшой круглый захват сгребает десятки проводков воедино, прикрепляется к кольцу, и начинает выплавлять тонкую, гибкую, ребристую трубку вокруг пучка разноцветных нитей. Закончив сборку, робот проходит окрасочную работу – на все детали небольшие штампы наносят гербовое клеймо Конвенции – округлое по форме, внутри был изображен какой-то непонятный Эндану набор форм – чем-то это напоминало взгляд на торнадо, взгляд на которое осуществлялся так, что кольцо соприкосновения с землей соприкасалось с внешним кругом. Решив позже задать о нем вопрос Стого, он снова сфокусировался на дроне. К этому моменту мягко фосфоресцирующие полоски на его «лепестках» уже закончили наносить – и апертура шлюза раскрылась, представив механического аватара Эндана космическим ветрам.
Сложив лопасти воедино, дрон помчался по касательной к кораблю, просвечивая своими датчиками корпус. Внезапно, Эндан понял, что сам дрон подсказывает ему, как устроены внутренние контуры. Завороженный упорядоченностью угловатых схем, блестящими сечениями латунных трубок охладительной системы, и мягким свечением реактора в его субъективном машинном восприятии, он принялся за работу – разрезать внешние слои корпуса плазменным резаком, снова и снова укладывать блестящую фольгу и вырезать в ней тонкие дорожки, резать и гнуть мягкий металл трубок охладительных контуров, прочно сваривать их друг с другом. Где-то там, в более глубоких уровнях его сознания, он представлял себе Перегрин – гордо летящий сквозь туманности и астероидные поля, миниатюрные лазеры точечной обороны которого легко разрезают все преграды. Эта мечта была почти такой же сильной, как и мечта о доме – во многом потому, что дом он себе представить не мог. Однако, мог ли корабль стать его домом? Может ли он провести оставшиеся годы перед мягко мерцающей сферой, с электродами на голове? Эта мучительная мысль уходила куда-то вдаль, а Эндан полностью соединился в своей сущности с ремонтным дроном. Он как будто был воплощением его души, его порывов – выраженных в тяжелых металлических инструментах и нерушимой стали. С мысленной улыбкой Эндан думал, что именно в такой оболочке и хотел бы переродиться в следующей жизни – строить, проектировать, чинить, улучшать. Разве не это – лучшее, что может предложить человек?
Эндан остановил ускорители. В отличии от работы «от первого лица», здесь он тотчас же услышал, как прекратилось мягкое гудение двигателей – видимо, звуковые колебания извлекались сложными активными сенсорами дрона. С негромким хлопком шлюз за ним закрылся, предоставив его десяткам механических инструментов разного калибра. С громким сигналом, питание дрона отключилось – лишь где-то там, теперь уже вдали, Эндан ощущал как металлические клешни с огромной скоростью расхватывают детали новорожденного дрона и отправляют их на переработку. Он даже проникся небольшой иррациональной жалостью к этому сложному изделию теллурианской техники. За эти долгие часы он как будто прожил новую жизнь – в оболочке существа, которое действительно готово покорить космос. Если бы только была возможность вложить человеческий разум в это творение… Но теперь он видел весь корабль, и это зрелище по-настоящему завораживало его. Одна команда – и крохотные роботы на четырех ногах, каждый из которых может поместиться на ладони, побежали чинить утечки, заново прокладывать провода во внутренних переборках, отмывать копоть и грязь с корпуса. Под чутким командованием ожившего бортового компьютера, корабль приходил в чертежный вид на его глазах – и он решил наконец запустить гравитационный генератор. Откалибровав его на 0.96 долю земной гравитации, где-то в другой реальности он почувствовал невероятную тяжесть. Мощным усилием мысли он разомкнул свою связь с астросферой – и внезапно тяжесть накатила на все его тело, все чувства вернулись к нему, а перед глазами встал черный прямоугольник визора. Гудящими руками он пронзил воздух и содрал шлем – наконец вдохнув реальный воздух снаружи. Могущественный корабль под прямым контролем сознания – вещь неплохая, но и в реальности было что-то свое, особенное. Пока он, ослабленный, лежал в кресле, к нему подошел Стого: «Ничего себе… Я только почувствовал, как появилось притяжение, пошел сюда – не думал, что тебе удастся самостоятельно разорвать подключение – да и вообще, продержаться столько в соединении без отдыха – три часа, между прочим. Даже Хосе, который прокладывал рельсы и домкраты в грузовом отсеке для того, чтобы осмотреть «Кортик», уже спит где-то в ангаре. Как ты это вообще сделал?». Эндан покачал мучительно тяжелой головой и улыбнулся: «Когда занимаешься делом жизни, ты практически не устаешь… Такова мистическая природа человеческого разума.». Он повесил шлем на небольшой штырь в пьедестале, с щелчком отстегнул ремни и встал во всю тяжесть земной гравитации. Впервые за шестьдесят лет он почувствовал свой вес в полной мере – и понял, что даже с медициной теллуриан, он едва ли преодолел свой возраст. Сделав пару шагов, он выдохнул: «Ну что ж… предлагаю оглянуть корабль, пока идет починка. Все равно лететь куда-то сейчас не стоит.». Стого улыбнулся: «Подожди, а смысл? Ты же несколько часов видел его изнутри.». Эндан пожал плечами: «Ну, это не совсем так. Я скорее «видел» его с технической точки зрения, но не с визуальной. Заодно, мне бы не помешало пройтись и привыкнуть к этой проклятой гравитации.». Стого кивнул: «Что же, резонно. Ладно, я думаю наиболее правильным было бы начать с того, что корабль делится на четыре уровня – мы сейчас как раз на самом верхнем, в командном пункте, вынесенном вперед. Это, в общем-то, все, что тут есть. На третьем уровне – медицинский стол теллурианского образца, сборочный автомат для дронов, кухня, восемь жилых кают, и одна каюта капитана…». Эндан перебил его: «Подожди, как восемь? Ты же говорил, корабль одноместный?». Стого продолжил: «Ну, в реалиях Эволюционной Войны на борту достаточно одного лишь капитана. Когда-то, когда этот металлический монстр осваивал звезды, в его команде были лучшие специалисты в области поднятия инфраструктуры, борьбы с агрессивными условиями, и так далее… Так или иначе, думаю тебе понравится каюта капитана – она была создана, чтобы обеспечить удобство при необходимости многолетней работы на корабле. Ну, на этом с третьим уровнем можно заканчивать… Дальше – лучше. Второй уровень содержит главный калибр корабля – мощный ультрафиолетовый лазер. Вот это – действительно инновационное оружие. Мощнейшая тактика фрегата Конвенции – начиная с дальних дистанций взять округлую траекторию вокруг крейсера, выпустить дронов, которые отвлекут на себя огонь его флотилии, а затем зайти, с любой стороны, кроме лобовой, и с семи километров выстрелить лучом – он работает в двух фазах. Сначала идет мощная волна ультрафилетового излучения, которое легко ионизирует охладительный раствор в корпусе, превращая его в бомбу замедленного действия, а затем выплескивается мощный луч видимого света, который буквально прожигает корабль насквозь – надо понимать, что такой выстрел требует десяти секунд точного наведения на вражеский крейсер, а также энергии всех контуров корабля, до последней лампочки – что делает корабль практически беззащитным – вся его надежда возлагается на дронов – но оружия большего разрушения против крупных кораблей звезды еще не знали. Ну ладно… кроме главного орудия, на втором уровне установлены зарядники лазеров точечной защиты – это не только оружие, но еще и невероятно критичный элемент защиты при полете в космосе – теперь, когда энергия вновь идет к ним, мы можем забыть про опасность микрометеоритов. Кроме того, по другую сторону главного калибра установлен небольшой арсенал – это преимущественно поздняя модификация кораблей теллуриан – после того, как война за Землю уменьшила огромные расстояния между кораблями, случаи попыток абордажа с обоих сторон участились в огромной степени. Ну и наконец, первый уровень – огромный склад с необычной грузовой дверью, расположенной спереди, в отличии от грузовых шлюзов боевых кораблей – именно это позволяет нам использовать этот отсек как ангар. К слову, эта конструкция двери – опять же наследие мирной жизни Конструктора, когда-то она использовалась для высадок на неподготовленные участки планет. Кроме нашего импровизированного ангара, на этом уровне стоит мощный реактор, который мы недавно чинили, установка искусственной гравитации, а также автоматическое хранилище – оно глубоко связано с системами корабля, и предоставляет топливо реактору и маневровым двигателям, детали для сборщика, и так далее. Кроме того, там должны храниться снаряды для шести торпедных установок, расположенных снаружи – в основном, здесь используются тяжелые заградительные торпеды, которые при взрыве недалеко от крыла небольших боевых кораблей выпускают мощную плазменную волну, обугливающую нападающих. А, и наконец… где-то там, между первым и вторым уровнем, находится гипердвигатель. К счастью, диагностика показывает, что внутри есть четыре позитронных заряда – поэтому мы, по крайней мере, сможем вырваться из этой системы.».
Эндан подошел к двери своей каюты. Уже порядочно привыкнув к гравитации, он нажал на пурпурную мерцающую панель рядом с дверью – вокруг его пальца мягко разошлись концентрические круги, как от капли в пруд – двери расступились перед ним. Внутри царил покой и спокойствие – а большой иллюминатор выходил в глубины пустоты. Стого ушел куда-то, видимо смотреть за починкой схем – а Эндан наконец сел за стол перед монитором и оглядел его. На него смотрели тонкие и блестящие серые рулоны. Эндан развернул один из них – просто лист в крупную клетку, расчерченную линиями цвета морской волны. Он провел по листу пальцем – от него оставались светящиеся белые следы, но через пару секунд они пропадали. Пожав плечами, он отложил рулон к остальным и перешел к небольшому компьютеру на столе. Здесь его опять ждало разочарование – вместо нормальной клавиатуры и мышки на столе расположился шнур, заканчивающийся уже отлично знакомым ему нейродрайвером. Эндан мрачно покачал головой и заметил корзину очистителя и душ за приоткрытой дверью в углу. Сняв с себя пыльный, пропитанный потом и кровью от растянутых швов комбинезон, он кинул свою вторую оболочку в утробу машины. С хлопком крышка закрылась, и мягкий ровный гул возвещал о его активной работе по очищению факторов загрязнения в его скафандре. Аккуратно подойдя к душевой кабинке, он отодвинул полупрозрачную створку, нажал на кнопку и отскочил – как оказалось, не зря. Из отверстий наверху полились горячие струи кипящей воды – если бы не предчувствие Эндана, он бы уже сварился заживо. С бешено стучащим сердцем он снял облицовочную панель рядом с душем, перекрутил вентиль, и выдернул провод питания из нагревателя воды. Открыв вентиль вновь, струи постепенно приобрели комнатную температуру – наконец, он смог спокойно зайти и помыться. Выйдя и повязавшись полотенцем, он сел напротив зеркала – ему показалось, что выглядит он чертовски жалко. Темные линии отторжения хирургических стежков на ранах проходили по всему его телу, даже через лицо – но даже не учитывая это, он все равно, в общем и целом, казался себе каким-то неприятно… органическим. Быстро отвернувшись от зеркала, Эндан подхватил чистый комбинезон из стирки и надел его. Видимо, при очистке не использовалась вода – он не почувствовал ни капли влаги, когда снова надел костюм. Однако, шагая к лежаку, который он намерен был использовать как кровать, Эндан запнулся за что-то твердое. Проклиная этот объект, чем бы он ни был, он с трудом нагнулся и подобрал порядком побитый омнискриптор с двумя оранжевыми полосами на боку. С удивлением он вспомнил о том, как вместе с астросферой забрал его – с нескрываемым любопытством Эндан подошел к своему креслу и включил личный прибор маршала. Он вполне работал – более того, при подробном изучении он понял, что это был настоящий журнал капитана Экскалибура – причем который он вел с самого поступления на службу! Увлеченно приблизив текст, Эндан начал чтение. Он читал первые страницы достаточно быстро, но все равно выхватывал суть. И история первого Маршала была действительно удивительной. Он поступил на службу в 2160, через год после начала войны за Марс, первой кампании сверхдержав, проведенной в космосе. Несмотря на службу с отличием на посту артиллериста-наводчика, через три года после начала война окончилась проигрышем. Причиной Джереми выделял то, что доктрина Конвенции резко изменилась, и Протекторат не успел выработать здравое противодействие. Раньше теллуриане атаковали внезапно, вели войну на истощение – теперь же они атаковали одним стремительным валом, координируя войска на высочайшем уровне и не боясь потерь. Окончив войну уже на посту адмирала, последующие семь лет он активно работал над сложнейшей стратегической задачей – обогнать Конвенцию в гонке вооружений. Для этого он выносил огромное количество проектов по переоборудованию флота Протектората. Вкратце, его идеи можно выразить следующим образом: Конвенция обладала огромным числом автоматизированных истребителей и перехватчиков, а также предоставляла тяжелую огневую поддержку через корветы, из которых теллуриане осуществляли командование на поле боя – это оставляло прослойку кораблей между ними, которые можно охарактеризовать общим словосочетанием «катера огневой поддержки». Часть из них должна быть направлена на массовую нейтрализацию легких вражеских кораблей из тяжелых лучеметов, а часть – на устранение корветов через бомбардировку плазменными зарядами. Эта реорганизация принесла адмиралу огромное уважение во флоте, а также звание маршала, высшее во Флоте.
Через семь лет после поражения в войне за Марс, из срочных донесений разведки маршал узнал, что огромная часть теллурианского народа отделилась от Конвенции, перейдя в добровольное подчинение мощнейшему ИИ, который Конвенция строила последние годы в условиях строжайшей секретности. Ситуация становилась максимально накаленной от того, что один из пяти магистров – старейших теллуриан, стоящих в правительстве, перебежал на сторону Координатора. Понимая, что этот момент идеально подходит, чтобы развязать войну и взять реванш за марсианское поражение, маршал мобилизовал свои войска. Разведка показала, что теллурианские орбитальные бомбардировщики собираются вокруг основной базы Координатора, которую Конвенция все это время прятала под своими базами терраформирования – они выплескивали тонны ледяной крошки каждый день, скрывая все следы существования Координатора. Маршал хотел использовать этот момент, чтобы атаковать Титан, где располагалась штаб-квартира Конвенции, однако в решающий час на столицу Протектората, Ганимед, пришло послание, переданное лазерным лучом, от самого Координатора. Как оказалось, он предлагал лично маршалу поразительную авантюру – в обмен на то, что тот выдвинет флот на перехват осадных сил Конвенции, он может дать ему все, что угодно. В том числе, и технологию межзвездного перемещения. В этот день маршал принял неоднозначное, с точки зрения столицы, и даже его подчиненных, решение – согласился на сделку, и выдвинул флот на Марс. Даже несмотря на то, что он потерял фактор неожиданности, взамен он не только получил обещанную технологию гипердвигателя, но еще и поверг Конвенцию в панику. Видя не только свою слабость, но и невероятную эффективность действий Военного Флота, Конвенция объявила полномасштабное отступление. По предположению маршала, именно благодаря Координатору Конвенция имеет технологию гипердвигателя – а по результатам разведки, раскол между ними произошел на почве того, что некоторая часть теллуриан, видимо, представлявших оппозицию, построили Координатор не совсем так, как рекомендовал им Магистрат. В итоге, тот отказался отдавать технологию гипердвигателя, и ее пришли забирать силой. Если на множество вопросов, возникающих при анализе этого раскола, можно придумать что-то похожее на ответ, один остается загадкой – почему Координатор отказался передавать именно технологию гипердвигателя? Неужели он изначально воспринимал Конвенцию как врага? Как отмечает маршал, понимание проблемы Координатора очень важно для полного понимания общества теллуриан, а это, в свою очередь – для выработки еще более полезных стратегий против Конвенции. В то же время, он честно исповедуется в том, что в тайне подделывал отчеты, которые передавал столице, выдавая масштабное отступление теллуриан исключительно за результат победы флота – что, косвенно, конечно, было правдой – а на полученное финансирование открыто занимался строительством огромного флагманского корабля-носителя крейсерского класса на Ювианских верфях. Одно он, впрочем, делал в секрете – вел разработку гипердвигателя для нового корабля. Маршал понимал – нельзя ждать, пока Совет директоров одобрит или осудит его трофей. Эта технология могла стать решающей, если теллуриане смогут отступить на сверхсветовых скоростях из Солнечной системы. Тем временем, он отмечал, как неорганизованность и хаотичность теллуриан осложняет отслеживание их точки эвакуации – лишь тогда, когда найти теллуриан в системе было практически невозможно, стало ясно, куда проходит отступление – на транснептуновую карликовую планету Седна. Направив все войска к ней, маршал Дуглас застал лишь последние приготовления ковчега к отбытию. Тогда, буквально за несколько часов, он без всяких испытательных полетов приказал всем кораблям занять места в ангаре только сошедшего со стапелей корабля-носителя «Экскалибур», и произнес свою речь. Столица, которая и так имела огромные подозрения – большой корабль-носитель явно не вписывался в стандартную доктрину маршала – уже практически буквально ставила под сомнение его полномочия, и готовила его отставку. Теперь, он приглашает всех, кто верен великому человеческому народу, в поход против эволюционных узурпаторов. Кто не желает – может возвращаться обратно на Ганимед. С досадой маршал отмечал в своих мемуарах, что чуть ли не треть служащих предпочла дом безрассудной погоне через измерения. Но другие остались, лишь укрепившись в своих намерениях. Джереми повел Экскалибур сквозь звезды, по ходу полета записывая свои заметки работы с удивительной астросферой – несмотря на то, что он сам не имел ни малейшего понимания теории многомерности Вселенной, он достаточно быстро научился, как можно отслеживать корабли в гиперпространстве – но чем дальше шли заметки, тем сильнее сбивался его почерк, тем больше он углублялся в пространные рассуждения. Например, под конец путешествия он уже был уверен, что может видеть ковчег теллуриан в гиперпространстве – это виденье было даровано ему самим богом. Факт остается фактом – маршал все-таки смог привести Экскалибур вслед за «Исходом» в систему звезды Процион. Приблизившись на 20 километров, Экскалибур выпустил огромный атакующий флот из более тысячи катеров. Далее маршал описывает с нехарактерными для него красками битву с защитниками Исхода. Это были всего лишь 50 эвакуационных катеров, переоборудованных на скорую руку рельсовыми ускорителями и 124 отборных теллурианских десантников – все, что осталось у обескровленной Конвенции. Однако, маршал уважал отвагу защитников – зная, что они идут на смерть, десантники с разгона приземлялись на обзорные куполы катеров, вырезая их и выбрасывая в космос. Их отчаянная атака нанесла тяжелый удар по флоту – двести сорок одного корабля на Экскалибуре после сражения недосчитались. Однако, пока Флот отражал последнюю атаку Конвенции, Исход на полному ходу отправился к первой планете у звезды.
На этом моменте Эндан наконец перестал читать по диагонали, и начал вчитываться в текст мемуаров подробно: «Когда мы прибыли к планете Процион-1, я не мог поверить своим глазам. «Исход» теллуриан тонул в лаве, но все вокруг него застывало, превращаясь в камень. Это было невероятно – но выделенного тепла от охлаждения лавового потока выделялось так много, что мы не могли позволить отправить ни единого бомбардировщика, чтобы пробить защиту ковчега, любой из наших кораблей расплавился бы на подлете. Я был уверен, что на дне океана лавы их корабль встретит свою кончину.». Эндан был действительно поражен. Маршал описал невероятную историю начала колонизации Проциона, которая, если сопоставить простые факты, в итоге оказалась успешной – он вспомнил, как Исида упоминала первый мир, Тартар, как столицу Конвенции. Изумленно покачав головой, Эндан вновь погрузился в чтение: «Впрочем, я был неправ. Я оставался в системе до последнего, сколько позволял запас продовольствия и топлива реактора – и ни на секунду сигнал из под лавового покрова не исчезал. Глубокое сканирование дало невероятные результаты – где-то там, под кипящим камнем, находились жеоды, покрытые ценными минералами и заполненные газообразным азотом. Я понимал, что проклятые узурпаторы выживут в таких условиях – преодолев огонь, их больше ничто не остановит. Но сама реальность встала против меня – каждый офицер считал своим долгом сказать мне, что мы нарушили все, и так сугубо предположительные, протоколы нахождения в отрыве от родной планеты. Пришло время возвращаться…». Дальше он описывал путешествие обратно – успешно преодолев межзвездное путешествие обратно, он вновь вышел к Ганимеду. Его предъявляли трибуналу, планировали казнить за растрату колоссальных средств, смерти подчиненных по халатности, и прочие нюансы его путешествия – весь процесс маршал описывает с нескрываемым гневом и неприязнью. Лишь деньги оружейных корпораций и огромная волна протестов спасли его жизнь – приговором ему было назначено десять лет мягкого заточения на планете и вечное отстранение от службы во Флоте на любой должности. Однако, маршал не планировал сдаваться – загоревшись идеей защитить Протекторат от вторжения теллуриан, он не придумал ничего лучше, как взять приемного сына на воспитание. Пусть семейная жизнь и удручала такого идейного милитариста, как Джереми, он все же справлялся с ней – и через пятнадцать лет его сын, Джон, пошел в училище при Патрульном Флоте, а затем, благодаря своим неординарным знаниям и интересу к теме мехкорпов, был в первых рядах тех, кто пошел на службу в только сформированный Основной Флот Протектората, в его научный отдел. Эндан читал журнал маршала и пропускал небольшие фрагменты о его мирной жизни, уделяя внимание его наблюдениям за прогрессом сына и всему, что он по крупицам составлял о формировавшемся в полной секретности новом флоте. Как ему рассказывал сын, флот сформировали для уничтожения некой опасности – однако, далеко не теллурианского происхождения. Впрочем, потом секретности в журнале приходит конец – неожиданно, спустя двадцать лет после судебного процесса, с Джереми не только снимают обвинения и наказание, но и сразу же отдают его пост обратно. Взяв под управление Основной Флот, он сталкивается с основной задачей, в связи с которой его ждало такое резкое признание – теллурианская угроза, вопреки всем их сомнениям, действительно оказалась реальной – и маршала вызвали как лучшего специалиста по борьбе с ней.
Маршал бегло описывает, как узнал о другой угрозе, ради которой и собирали Основной Флот – звезде Фенрир, около которой обитала мятежная колония, покрытая вуалью загадочности. Однако, в заметках предыдущего командования он находит облегчение – мятежники не умеют перемещаться в гиперпространстве, пусть и обладают невероятно защищенным оборонным периметром, будучи способны обстреливать любой вошедший в систему корабль из невероятно высокомощного рельсотрона. Маршал принимает непростое решение отказаться от всех разработок по захвату Фенрира, и начинает готовить флот для решающей атаки к Проциону. Однако дальше Эндан не читал – выключив омнискриптор, он резко встал, выбежал из каюты, съехал по пандусу вниз и пробежал по коридору, пока не оказался в ангаре. Там в кабине Кортика, поднятого крюками и домкратами над полом сидел Хосе – вокруг космического аппарата были беспорядочно раскиданы монтажные инструменты разного калибра. Эндан, не сильно церемонясь, спустил домкраты и вошел внутрь, надеясь найти звездную карту, которую имел при себе Хосе. Однако, только открыв дверь в кокпит, он услышал заспанный голос: «Черт, ну и пробуждение…». Откинув купол, Хосе неловко выпал из кокпита, внезапно приободрившись, удивленно спросил: «Подождите… с каких пор у нас есть гравитация?» – протерев заспанные глаза и увидев Эндана он воскликнул: «Неужели получилось! Вновь поздравляю. Но отчего ты находишь нужным тревожить мой покой, изволю спросить?». Эндан улыбнулся: «Да я тут, если честно, только за картой. Журнал маршала дал мне немного ответов… или, скорее, поставил новые вопросы…» – сказал Эндан, удивленно глядя на карту. Фенрир был на том же расстоянии, что и Процион, и Офала от Солнца – нехитрыми вычислениями можно было понять, что на околосветовой скорости путешествие до туда от Солнца заняло бы не меньше пятнадцати лет. Он протер глаза и спросил: «Хосе, ты что-нибудь знаешь о звезде Фенрир?». Пилот встал, отряхнулся и ответил: «Ну, я знаю, что она настолько тусклая, что ее невозможно увидеть невооруженным глазом – ее внесли на некоторые карты только после того, как один из торговых кораблей, проходящих по рукаву Лейтена, воспользовался цифровым телескопом и предоставил исследование независимым картографическим агентствам. Ходят слухи, что там располагается секретная военная база Протектората – гражданские корабли туда не ходят, а некоторые пилоты поговаривают, что, попадая туда, твой корабль подвергается обстрелу без предупреждения. Вопрос, откуда пошли эти слухи, если добраться до туда невозможно? Так или иначе, с этой звездой все очень мутно. Но официально колонизация прошла мимо этой звезды потому, что она аномально тусклая, и добраться до нее через гиперпространство – крайне сложно.». Эндан улыбнулся: «Ну, насчет военной базы… Это не совсем так. Судя по журналу маршала, там нашла приют мятежная колония… Однако мне кажется, именно сюда отправился реманский ковчег. В конце концов, разве можно было скрыть пропажу целой колонии Протектората?». Хосе покачал головой: «Это не может быть потерянной колонией. Сооружение каждого ковчега, защищенного от опасностей космоса – невероятное достижение Альгизеанских верфей, и не может проходить в секретности – потом, ни один ковчег не был утерян, за всю историю колонизации Протектората. Возможно, ты действительно прав… Но как они могли пережить столько лет пути в одном корабле?». Эндан покачал головой: «Именно это меня и волнует. Чтобы пролететь больше пятнадцати лет в пустом космосе, необходимо огромное количество топлива – каким бы видом реактора они бы не пользовались – солнечная энергия для них практически не существует. Но что самое главное… разве они могут избежать мощнейшего радиационного излучения в таком пути? Однако, нам не нужно гадать. Я проведу корабль через гиперпространство, и раз и навсегда отвечу на все вопросы! Стого, каков статус починки?» – он спросил, приложив палец к коммуникатору. Через несколько секунд отозвался изумленный голос: «Починка основных двигательных систем завершена, пайка элементов управления лазерами защиты закончена… Но ты уверен, что готов повести корабль именно туда? У нас запас только на четыре межзвездных перелета – если постараться, можно вырваться за пределы территорий Протектората прямо сейчас.». Эндан упрямо покачал головой: «Ни в коем случае. Это самый лучший вариант, и мы буквально в паре световых лет от него. Все приготовьтесь к переходу в гиперпространство – Хосе, бери какую-нибудь из кают на третьем уровне – главное будь внимателен с душем, он льет кипятком. Я иду на мостик.». Он решительно поднялся на верхнюю палубу, бросил последний взгляд на иллюминатор, и сел в капитанское кресло. Через коммуникатор донесся голос Стого: «Я знаю, что не верил в твои шансы в астронавигации, но теперь я верю – у тебя есть все, чтобы преодолеть межзвездную пустоту. Рациональность ума – храни ее до последнего… по крайней мере, так о путешествиях в гиперпространстве меня предупреждала Исида. Благослови нас всех Пророк…»
Оба огонька возле кают загорелись зеленым в сюрреалистичном представлении корабля капитаном – значит, экипаж перешел в капсулы жизнеобеспечения. Он силой мысли перешел к штурвалу, корабль ощетинился миниатюрными квадратиками лазеров защиты, и начал преодолевать поле обломков. Крупные остатки кораблей он предпочитал огибать силой маневровых ускорителей, а мелкие моментально исчезали, на секунду воспламеняясь, если приближались ближе, чем на половину километра. Теллурианские корабли обладали удивительной способностью – все маневры, которые Эндан проводил, казались в тысячу раз легче, благодаря отсутствию инерции. Когда он нажимал вперед, корабль двигался вперед – а когда поворачивал, ему не приходилось это компенсировать – как будто он ехал на грузовике по ровной дороге. Наверное, именно это и предопределило его успешный выход за пределы мусорного поля – затем фиолетовое сияние в вытянутых воронках ускорителей исчезло, и маршевые двигатели наполнились мягким белым светом. Одно нажатие кнопки – и из них вырвался ровный белый шлейф, а планета промелькнула с огромной скоростью где-то позади. Шлейф становился все длиннее – свет едва успевал за безумной скоростью Перегрина. Однако, в транспланетарных маневрах корабль автоматически положился на бортовой фотонный компьютер – даже теллуриане не обладали нужной реакцией для управления кораблем на таких скоростях, не говоря уже о людях. Принцип этого маневра был достаточно интересен – учитывая, что с увеличением скорости, релятивистские эффекты увеличивают массу корабля, его искусственное гравитационное поле также начинает обладать большим влиянием, а также получает большее влияние небесных тел. Таким образом, Перегрин обошел газовый гигант Тау Кита 4, сразу набрав колоссальные 0.6 скорости света. Эндан несколько минут проверял все системы, по несколько раз проверил целостность корпуса и целостность связи с гипердвигателем, и только затем глубоко вдохнул и начал переход в гиперпространство. Из предупреждения он понял, что чем выше скорость корабля, входящего в гиперпространство, тем больше его изначальный планистатический пузырь – единственная защита от невероятно опасной обогащенной материи, наполняющей все гиперпространство, за исключением аномалий массы – таких, как звезды, и корабли на постоянном околосветовом ускорении. Однако, когда корабль «перешел», это стало как удар током для Эндана. Ничего подобного он не ожидал, и это не имело ничего общего с простым нахождением на корабле в гиперпространстве в сознании. Никакой пугающей алой мглы, только витающие картинки, вся его жизнь, проносящаяся перед глазами, и постоянное ощущение темноты перед глазами – словно кто-то вонзает иглу в его мозг, пытаясь найти нужную точку. Он сосредоточился, попытался сориентироваться в окружении – и десятки небольших мерцающих точек загорелись где-то в его сознании. Он еще сильнее сосредоточился – представляя себе ближайшие к кораблю звезды. Четыре звезды загорелись перед ним – два багрово-красных шарика, один оранжевый, и, если приглядеться, даже один розовый. Но нигде не было видно тусклой, крохотной звезды Фенрир. Паника охватила Эндана – и он понял, что теряет контроль над астросферой. Звезды улетучились, и его как будто выбросило в мучительный сон – перед ним сидел маршал – не такой, каким он его видел на Тау Кита – скорее, таким он его еще никогда не видел. Он все еще был стар, но выглядел гораздо здоровее, чем в капсуле мехкорпа, и был одет в чистую, новенькую, обильно расшитую униформу. Эндан понимал, что он должен думать о другом – иначе хрупкий пузырь лопнет, он навсегда пропадет в бесконечном океане гиперпространства. Но какая-то сила как будто лишила его воли – и оставила наедине со своими мыслями. Тихий, насмешливый голос маршала произнес: «Что же, забавно. Убив меня, ты дал мне место в своей голове… Удивительная вещь – человеческая совесть. Не волнуйся, я лишь отчасти проекция твоего сознания – во многом меня питает сама сущность Колодца Правды. Она… видит нас, понимаешь? Сканирует, индексирует. Однажды открыв свое сознание ей, чтобы пройти меж звездами, ты доверяешь ей все больше и больше. Пролетая здесь, твоя точка зрения бессильна перед штормом мыслей и идей тысяч других существ. А возможно, и миллионов? Возможно, и инопланетные мысли идут к нам в мозг…» – он покачал головой и сложил руки на груди, глядя куда-то вдаль.
Эндан внезапно понял, что в этом видении он гораздо лучше себя осознает – в отличии от кошмаров, здесь он имел не меньше власти, чем его воображение. Он махнул рукой и пробормотал: «Мало мне было Виола. Теперь еще и ты… Вот скажи мне, почему не сотни членов твоего экипажа, которых мы с Стого перестреляли при штурме обломков Экскалибура? Меня, черт возьми, раздражает это деление на людей «незначительных» и людей «значительных». Знаешь, почему я убил тебя? Все очень просто. Я считаю, что жизнь человека становится тем дороже, чем она незначительнее. Тебе то что? Ты и после смерти будешь жить – в душе тысяч селенитов, готовых отдать все, лишь бы выжечь теллуриан с лица Вселенной. Мне жаль тех несчастных, что стояли между нами и гипердвигателем. Почему меня будешь упрекать ты, а не они?!». Маршал покачал головой: «Все очень просто. Все эти люди теперь на совести Стого – потому что он более чем готов взять этот груз. Потому что он ненавидит всех, кто участвовал в моем крестовом походе, после смерти Исиды. Теперь эти люди косвенно на ее совести – а, если учесть, что она мертва – груз совести уходит в пустоту. Спросишь, откуда я все это знаю? Ниоткуда. Это знаешь ты. А вот я здесь потому, что ты испытываешь ненависть ко мне, хотя никогда меня не видел. Потому что в твоем сознании уже давно сформировано мнение, что войны развязывают убийцы, воры, лжецы, и садисты. Правильно я говорю?». Эндан кивнул и ответил: «Совершенно верно.». Маршал продолжил: «Вот только ты не учел одного. Ты несешь далеко не только неосознанную, подсознательную вину за мою смерть. Но теперь… теперь у тебя – мои знания, мои наблюдения, моя свобода перемещения. Мой омнискритор… и мой гипердвигатель, говоря более материальными категориями. Ты занял мое место в противостоянии с Виолом. Теперь ты ничем не лучше меня.». Эндан покачал головой: «Ни в коем случае. Джон Маршал – твой преемник, как ты и ожидал. Теперь война – его проблема.». Первый маршал рассмеялся и ответил: «Он никуда не годится – наследник из него, черт возьми, никакой. Вся эта моя затея изначально была никчемной – и так понятно, что сам механизм автократического наследования титула доказал свою бесполезность за тысячелетия человеческой истории – просто то, что он несет мою фамилию, не дает ему не то что моих стратегических талантов, но даже той же мотивации, того же желания вести войска селенитов против проклятых узурпаторов. Он – штабная крыса, волюнтарист до мозга костей, вечно одержимый своими проклятыми мехкорпами. Весь его успех в войне – результат моего провала, когда эти напуганные толстосумы щедро одарили его роботами и отправили отбивать нашу родную планету у узурпаторов. Ничего, повторюсь, ни-че-го, он не сделал сам. Только ты, с моими знаниями, с твоей ненавистью к Виолу, ты сможешь нанести достойный удар по Конвенции.». Эндан пожал плечами: «Неожиданно. Разве это не ты говорил, что теллурианам и селенитам нельзя существовать в принципе? Что только чистое человечество могло выжить среди звезд?». Маршал рассмеялся: «Ты все еще думаешь, что я – какая-то реинкарнация того маршала, или может часть твоего воображения? В большей части я – то, что осталось за годы межзвездных перелетов, и теперь конденсировалось на твоем восприятии по неосознанному требованию твоего подсознания. Впрочем, воспринимай меня как хочешь. Тебе нужна помощь этой… сущности, которой я являюсь, чтобы прийти к своей цели. Фенрир пропал с небосвода, но ты этого не знаешь – потому что от Тау Кита до него больше пяти световых лет, и свет, а точнее, его отсутствие, еще не дошло до тебя. Впрочем… Планистатический феномен этой звезды все еще действует – другое дело, что ты никогда не выйдешь на него случайно. Даже при том, что гиперпространство гораздо меньше метрической вселенной, расстояния здесь все равно огромные, а направление все еще играет ключевую роль. Однако, я могу помочь… Дать тебе то направление, которое я помню, когда летел на секретный аванпост Протектората в пролетающей мимо Фенрира комете.». Эндан усмехнулся: «Давай. Ты серьезно думаешь, что меня можно взять каким-то грузом совести? Я пережил слишком много, чтобы такие вещи действительно заботили меня.». Он закрыл глаза, и как будто улетел в другое место – где нет ни маршала, ни ярких точек звезд – лишь его курс, ведущий его вперед и только вперед. Когда ускорители понесли его корабль к точке назначения, он наконец почувствовал облегчение – опасность отошла. Он боролся со сном до последнего, но изнеможение взяло свое, и наступил сон, практически неотличимый от яви – такой же черный и беспросветный.
Когда Эндан «проснулся», он все еще был в сюрреалистичном представлении корабля – однако множество информационных индикаторов, вновь информирующих его о состоянии корабля, указывали на то, что он уже прибыл в метрическую Вселенную. Но звезды действительно не было – как и планет, что, в общем-то, характерно для тусклых красных карликов. Лишь небольшой пояс астероидов окружал пустоту, предположительно бывшую звездой. Эндан проверил системы корабля – целостность была в норме, уровни топлива и энергии были в порядке. Подав сигнал пробуждения на капсулы, он начал проверять все частоты радиоволн – однако никто не отозвался. Включив цифровой телескоп, он использовал машинное зрение, чтобы отыскать аномалии – и нашел одну. При увеличении, это оказалось огромной космической станцией – размером с целый город. Гигантские астероиды, сведенные воедино огромными ускорителями, служили основой для гигантских аркологических башен, соединенных огромными кольцами – но самое поразительное было то, что от этого космического города вниз уходила длинная башня вниз, видимо к поверхности некогда бывшей здесь звезды. Эндан включил самый мощный режим телескопа – и волна кипящего предчувствия пробежала по его сознанию. Над доком не было надписей – лишь огромный символ – геральдический полигональный орел, герб Реманской Республики. Сердце Эндана бешено заколотилось – он был лишь в трех тысячах световых секунд от своей цели. Дом, наконец-то…
Глава XII. Пропавшая звезда
«Невозможно! Это идет вразрез всем законам астрономии, которые знает каждый! Согласно нашим картам, эта звезда завершала свое превращение из коричневого карлика в красный… бесследное исчезновение звезды – это абсолютно невероятное событие, даже для звезд преклонного возраста, вроде белого гиганта Процион. Все это должно было сопровождаться мощнейшим взрывом, выбросом звездного вещества, уничтожением всего, что находится в звездной системе… однако на станции, которую видел Эндан, ни царапинки. Я ничего не понимаю.» – восклицал Стого. Хосе покачал головой: «Меня больше интересует, как Эндан вообще смог вывести нас сюда. Всем же известно, что точный выход в межзвездном пространстве при сверхсветовых путешествиях – абсолютно невозможен. Даже при соприкосновении планистатических пузырей корабли могут быть в сотне километров друг от друга – а тут он провел выход самостоятельно.». Эндан ответил: «Верьте или нет, я встретился с призраком маршала. Он, конечно, порядочно мне надоел… Но в итоге, помог найти эту звездную систему. Если, конечно, можно ее назвать «звездной».». Стого оперся руками на приборную панель и мрачно произнес: «Призраки?! Это алая лихорадка, друг.». Эндан пожал плечами и улыбнулся: «Ну, Виол же может «видеть» корабли, перемещающиеся в гиперпространстве. Почему бы мне не общаться с призраками? Пусть у каждого будет своя суперспособность. Да и кроме того… Какая, в общем-то, разница? Я привел корабль в нужное место.». Впрочем, их спор длился недолго – мягкое гудение корабля нарушил ужасающий скрежет в отдаленных отсеках корабля. Эндан, лишь недавно вставший с капитанского кресла, выругался и крикнул: «Статус корабля!». Неожиданно, глубоко машинный, немного дребезжащий голос ответил: «Скользящий удар из рельсотрона – незначительные нарушения основной конструкции. Рекомендуется проведение маневров уклонения.». Эндан изумленно поглядел на Стого. Тот быстро пояснил: «Это адаптивный программный помощник! Обучаемый алгоритм управления кораблем, который постепенно строит свои логические цепочки из наблюдения за астронавигатором. Скорее, отдай ему приказ!». Эндан почесал голову и крикнул: «Разворот на три часа от станции! Начать движение по кривой синусоиде с интервалом десять секунд!». Судя по отсутствию быстрого второго удара, скорострельность у орудия не настолько велика – однако точность, с которой оно поразило корабль на околосветовой скорости, удручала. Впрочем, Перегрин обладал огромной маневренностью для корабля своего класса – он лишь надеялся, что турель основана на простых автоматических системах наведения, и не сможет выработать точную стратегию поражения корабля на безинерциальном двигателе. Встав перед панелью управления, он сделал запрос: «Перегрин, провести диагностику траекторий стрельбы. В какой точке у станции находится слепая зона?». После нескольких мгновений тишины голос ответил: «Мы находимся в миллионе километров от станции, и уже совершили четверь круга вокруг нее. Приближение не представляется возможным – действие повышает шансы попадания в геометрической прогрессии. Нейтрализация орудия… невозможна. Главный калибр судна не обладает необходимой дальнобойностью. Ожидание команд.». Эндан нервно оглядел собравшихся. Стого было не до смертельной опасности – он что-то высчитывал, и куча непонятных физических данных выливалась прямо на экраны перед ним. Видимо, он упорно пытался понять, как работает орудие станции. Хосе робко спросил: «Но… если ты с Республикой… Может быть, тебе достаточно просто сказать им что-нибудь, и они отключат орудия?». Эндан покачал головой: «Связь не работает. Видимо, они находятся в глубокой блокаде Протектората очень давно, и защищаются как могут. Кстати, Стого, ты рядом с монитором радара. Где эта секретная база Протектората на дальней орбите?». Стого ответил: «Я тоже ее искал, но похоже, когда звезда «исчезла», база на дальней орбите обладала такой гигантской угловой скоростью, что буквально вылетела, как камень из пращи. Обнаружить ее не представляется возможным.».
Несколько минут в зале царило молчание, и только потом Хосе подошел к двери наружу и кивнул: «Тогда я понял. Что же… у меня есть идея. Автопилот будет привлекать огонь турели, и, если повезет, сохранит корабль в целости. Мы же пересядем на Кортик, и вылетим к стыковочным шлюзам космического города. Я думаю, что орудия будут заняты более приоритетной целью – фрегатом – а мы сможем безопасно пролететь мимо них. Когда прилетим, сразу же договоримся о том, чтобы они… ну, перестали стрелять по нашему кораблю. Кэп, ты согласен?». Эндан улыбнулся и кивнул: «Отличный план. Во всяком случае, гораздо лучше, чем пытаться прорваться на Перегрине.». Стого поднял ладонь и сказал: «Подождите. Я сделал кое-что из местных запчастей, если вы не против, хотел бы попросить у вас это проверить.». Эндан удивленно посмотрел на три прибора, которые Стого умело смастерил из светло-фиолетового пластика и каких-то темных блестящих вкраплений. Видя непонимание капитана, Стого поспешил разъяснить: «Это совершенно инновационный гиперпространственный частотный резонатор, который у нас называют просто «кохлеарикой». Используя колебания ядра из обогащенной материи, он преобразует их в слышимые звуки. Говоря просто, он позволяет слышать в вакууме. Говоря сложно, он позволяет гораздо больше – например, «слышать» ядерные взаимодействия, нагрев и охлаждение тел, и так далее… У нас он подключается через специальный нейродрайвер, но я сделал эти два совместимыми с селенитскими эндокоммуникаторами.». Эндан радостно продел контакты кохлеарики через шлем и установил обе лопасти за ухом. Каждая из них была длиной чуть ли не с предплечье, но они были настолько легкими, что практически не чувствовались. Эндан поблагодарил Стого и заметил: «Отличная вещь, однако. Мечтал о такой еще тогда, когда пользовался похожим датчиком на сборочном дроне…».
Негромкий хлопок известил о том, что из ангара был удален весь воздух – однако шум разогревающихся двигателей все еще доносился от катера. Показав большой палец Стого, капитан залез в салон, окинув последним взглядом пустой ангар, захлопнул раздвижную дверь отсека. Сам Кортик решили не герметизировать – в случае пробоины, проблем будет заметно меньше. Эндан сел на кресло второго пилота, на всякий случай оглянулся назад – Стого перебирал картриджи для маг-винтовки, не доверяя обещаниям капитана, что на борту их обязательно ждет мирный прием. Вздохнув, он отвернулся обратно к куполу – Хосе уже отлетел от корабля, и только включил межпланетную тягу – Перегрин как будто исчез из вида. Впрочем, и города не было видно – в космосе объекты такого размера становятся видны на совсем миниатюрных расстояниях. Нечаянно Эндан что-то нажал на приборной панели кабины – и на ней протянулся небольшой полупрозрачный экран, который показывал какие-то небольшие линии в удивительно высоком разрешении… Вдруг Эндан понял, что это траектории снарядов орудия – он резко повернулся к беспечному пилоту и закричал: «Срочно проводи маневры уклонения! На нас уже пристреливаются!». Хосе удивленно посмотрел на капитана и сказал: «Но ведь ни одного попадания еще не было. Откуда ты знаешь?». Капитан нервно сказал: «Потому что одного попадания будет достаточно, чтобы нас порвать в клочки.». Впрочем, через секунду катер сделал резкое уклонение – «свист» снаряда, предоставленный слуховым прибором, было слышно всем. Стого нервно сорвался со скамейки в отсеке и подошел к кокпиту: «Что, уже наводятся? Возможно, стоит отступить?». Хосе помотал головой: «Бесполезно. Они идентифицировали нас как легкий корабль Протектората, и теперь используют шрапнельные бомбы, чтобы уничтожить нас. Резкая смена траектории станет приговором – но я попробую провести нас через разлом в том астероиде с краю. Если повезет, мы успеем туда нырнуть до того, как…». Продолжить он не успел – град ударов обрушился на корпус, лишь резкий маневр спас корабль от основной массы смертельно опасных осколков. Стого отбросило далеко в конец салона, а ремни врезались в кожу пилота и капитана – но отступать было некуда. Наконец, впереди показались очертания города в тусклом свете звездного неба. Еще пара близких траекторий очертились в небе – но Хосе умело огибал их, постепенно приспособившись к темпу стрельбы. Но чем ближе они подлетали, тем отчаяннее были маневры, и тем опаснее снаряды. Наконец, небольшой разлом в камне стал виден невооруженным глазом – и тут пилот остановился. Перед кокпитом, буквально в полуметре, просвистел снаряд и ушел куда-то вдаль, бороздить космос. Эндан оглянулся на него – Хосе выглядел не лучшим образом. Руки его дрожали, а капилляры скафандра, собирающие пот, потемнели от влаги. Корабль тронулся с места и влетел в пещеру – последний залп снес каменную глыбу, завалив проход и закончив жуткий полет. Пилот с облегчением выдохнул, и повел корабль через запутанные, темные туннели, которые едва ли освещались фронтальными прожекторами Кортика. Наконец, впереди забрезжила небольшая светлая металлическая площадка, на которой расположились несколько погрузчиков и бурильных машин. Эндан использовал манипулятор, который он приделал к кораблю еще для починки Перегрина, чтобы раздвинуть технику, дав пилоту посадить корабль. Наконец, шасси соприкоснулось с поверхностью, купол откинулся, и Хосе буквально выпал из сиденья наружу. Перепрыгивая через ступеньку, он наконец выпрыгнул наружу, нетвердо прошелся по поверхности и сел у бурильной машины, закрыв глаза и тяжело вдыхая. Эндан вышел за ним и похлопал по плечу: «Отличная работа!». Стого вышел и кивнул: «Однозначно. Получилось просто замечательно. Ты как, с нами дальше, или здесь отдохнешь?» – он вопросительно кивнул в сторону шлюза, за которым, предположительно, находился лифт. Хосе вяло поднял руку и сказал: «Без проблем. Минуточку буквально, отдышусь. Но почему нас никто не встречает? После такого дикого полета я уже ожидал здесь человек сорок с винтовками, а здесь пусто, как шаром покати.». Капитан пожал плечами: «Ну, возможно, они думали, что мы разбились о скалы. Так или иначе, это облегчает нам задачу. Кажется, я слышу…» – он чуть подвигал лопастью на ухе и продолжил – «…за этим шлюзом действительно грузовой лифт на поверхность. Судя по отсутствию рабочих в шахтах, на рудоперерабатывающем комбинате будет так же пусто. Оттуда мы сможем найти дорогу к какому-нибудь штабу… посольству? Может, мэрии? Честно, не знаю, как здесь все устроено.». Стого улыбнулся: «Обнадеживающе. Ну да ладно – теперь нас, по крайней мере, вряд ли убьют на месте – гораздо выгоднее им будет взять нас в плен. С таким вооружением мы, считай, беззащитны, против целого города.».
Герметичная дверь шлюза закрылась, и команда наконец смогла снять шлемы, вдохнув простой, мало чем отличный от корабельного, воздух. Эндан подошел к сенсорной панели управления лифтом и нажал на подсвеченную желтым кнопку. Мягкий женский голос оповестил капитана: «Добро пожаловать… три гражданина. Ваша смена закончилась… двадцать четыре тысячи четыреста тридцать два часа назад. Этот трудовой подвиг будет навсегда в почете у народа и Сената.» – Эндан изумленно оглянулся на ошеломленно переглядывающихся Стого и Хосе, и повернулся обратно к панели управления лифтом. Оттуда доносился уже гораздо менее приятный голос: «…считывание радиопаспортов невозможно. Внимание, обнаружено неповиновение класса семь – анонимный доступ. Правоохранительные органы оповещены… Невозможно связаться с ближайшим офицером. Критическая ошибка – проследуйте к ближайшему посту самостоятельно.». Лифт произвел несколько попыток подняться, а потом стартовал вверх с такой скоростью, что команду аж прижало к полу – строительные конструкции проносились с невероятной скоростью, постепенно сменяя каменные стены астероидов клепаными пластинами несущих конструкций города. За арматурными конструкциями виднелись огромные пружинные амортизаторы – судя по всему, еще когда здесь светила звезда, и гравитация распространялась на город, они устраняли вибрацию и шум от горных работ в астероидах. Однако, долго рассматривать промышленный пейзаж не пришлось – лифт, по-видимому, не расчитанный на работу при почти нулевой гравитации – видимо, астероиды все-таки составляли серьезный вес, раз создавали хоть какое-то притяжение – со скрежетом и искрами остановился посреди складского помещения настолько резко, что команду чуть не расплющило об потолок, если бы не магнитные ботинки. Эндан встал, отряхнулся от пыли, и оглянулся вокруг. Гигантские стеллажи с оранжевыми металлическими ящиками занимали огромное помещение – погрузчики стояли вразнобой, некоторые из них как будто были готовы загрузить ящик с рудой, некоторые везли его к конвейерам, ведущим куда-то вглубь завода. Вся техника была привычных Эндану цветов, взяв палитру со Старой Земли. Ее выделяла лишь небольшая эмблема – красный ромб, на котором разместился желтый орел, держащий в лапах меч и молот. Без сомнения, именно такой и была инсигния Республики, какой он ее запомнил. Покачав головой, он аккуратно направился к небольшой двери индустриального вида, похоже, ведущей на проходную – половину латыни, которой были исписаны стены, даже Эндан с трудом мог разобрать. Наконец, дверь раздвинулась перед ним – и мрачные улицы, освещаемые лишь тусклым светом звезд, открылись его взору. Но Эндан как будто был одержим – резким прыжком он отключил магнитные ботинки и взлетел на крышу вычурного, красивого жилого здания, покрытого пеленой мрака. Несколько минут полета – и он стоял на высоте шестнадцати этажей, смотря на десятки, даже сотни, подобных строений. Ни единого луча света, никаких признаков жизни не видел он с высоты. В безумном порыве он схватился руками за шлем, упал на колени, и ударил по ограждающему бордюру крыши. Стого первым настиг капитана – встав рядом, он не нашел ничего лучше, как сесть рядом, положив руку ему на плечо. Хосе неловко поспел за ними, с опаской глядя на капитана. Но он как будто не видел их – все его внимание было приковано к городу – может быть он не прав? Может быть все это фикция, лишь часть звездного города была заброшена? Но ни единого луча, ни единой искорки не было видно. Лишь глумливый свет звезд и оранжевый шрам Млечного Пути пролегал наверху. Эндан не мог сдержать слезы, тихо шепча: «Все эти годы… десятилетиями я ждал этого момента. Я обещал им вернуться… я обещал себе найти свой дом! И весь этот путь! Все эти обещания вам! Я обманывал вас… я обманывал себя. Будь прокляты звезды, эти умирающие гиганты жалкой материи! За что им дана такая власть над людьми, над деяниями, желаниями и стремлениями! Целая цивилизация… в руинах. Все просто из-за какой-то аномалии!». Хосе пробормотал: «Мне очень жаль… Давай я запущу сигнальную ракету. Может, кто-нибудь откликнется?». Капитан молча кивнул – синий химический шлейф дыма взвился над крышей. Стого оставил Эндана наедине со своим горем – с глубоким интересом он взялся за изучение технологий Республики, быстро разбирая ретранслятор связи на крыше и подключая очищенные от изоляции провода прямо к разъему нейродрайвера. Прошло уже больше десяти минут, а на ракету не было никакого отклика – стало понятно, что никто не придет их встречать.
Вдруг Стого выдернул пучок проводов и удивленно взглянул вдаль, на башню посередине, уходящую глубоко в небо. С энтузиазмом он взглянул на Эндана и сказал: «Мне кажется, у меня есть идея, где можно было бы начать поиски ответов. Ты в деле?». Но капитан никак не отреагировал – он был где-то в том мире, где он вечно убегал от Виола, где его донимало его безумие, разделение его сознания на три вечно конфликтующие стороны. Ничего из реального мира не могло потревожить этот кошмар, который он построил для себя сам. Но Стого решительно подошел и резким движением выкрутил поляризацию шлема Эндана – сквозь кристально чистое стекло внезапно стало видно бледное, болезненно сухое лицо, пронзенное трещинами темных швов. Красные, уставшие глаза смотрели на теллурианина. Стого постарался вложить весь талант убеждения, данный ему Адаптацией, в свои слова: «Послушай. Да, Республике конец. Но разве ты не должен ей хотя бы одну последнюю услугу – найти причину ее падения? Эта аномалия – ключ ко всему. Если твоему дому суждено восстать из пепла, то нам нужно понять, как он был уничтожен. Лучше это будем мы, чем Маршал или Виол!». Эндан покачал головой и отвернулся на безмолвный город под ними. Он ответил хриплым, надломленным голосом: «Нет. Республика, мой друг, не воскреснет больше никогда. Это были последние чистые, защищенные от генетического вмешательства теллуриан, вируса селенитов, и радиации глубокого космоса, люди. Именно это делало ее уникальной. Теперь же… Сам погляди. Каждую секунду эту огромную металлическую конструкцию активируют мощнейшие потоки звездной радиации, еще сильнее усугубленные тем, что звезды, защищающей жителей, больше нет. Это конец «чистого» человечества, такого, каким мы его знаем…» – Эндан сжал кулаки и продолжил чуть более спокойно: «Но с другой стороны… что вызвало эту катастрофу? Просто ради чувства справедливости, я должен дойти до конца.». Хосе мрачно кивнул: «Или, по крайней мере, это стоит выяснить ради нас, селенитов Местного сектора…». Стого улыбнулся: «Ну, или ради того, чтобы подробнее понять технологии этого удивительного места. Собственно, о чем я и хотел сказать…» – он достал из энвиро-костюма небольшой прибор, похожий на гибрид фонарика, небольшого радиатора, и маркера, и подключив его к еще одному разъему, скрытому в волосах, начал выводить им схему, оставляя ровную фиолетовую линию на темной поверхности крыши. Поймав удивленные взгляды, он прояснил ситуацию: «Это стандартный магнетронный манипулятор Конвенции – в народе просто «магнетронка». При соединении с нейродрайвером может наносить данные на нейрофольгу прямо из моего сознания. К сожалению, фольги не завезли, но мне надо только сделать схему…». Скоро на поверхности появилось схематическое изображение города – однако, множество визуальных деталей заменило огромное количество нитей, по-видимому, означавших провода питания. Стого принялся объяснять: «Итак, я проанализировал схемы распределения энергии с этого универсального узла…». Эндан вмешался: «Подожди. Как ты это сделал? Разве здание не обесточено?». Стого поднял палец и продолжил: «Отличный вопрос. Оказывается, каждое здание является сложнейшей аркологической конструкцией, которая способна распределять энергию в соответствии с нуждами города, поэтому кроме энергоузлов, там установлены очень серьезные вычислительные мощности. Тем не менее…» – он провел пальцем по схеме в самый центр города, и спустился чуть ниже – «…энергия должна поступать централизованно. Именно здесь должен располагаться главный реактор. Будет логичным предположить, что вот это огромное металлическое копье является мощным постоянным проводником водородной плазмы с поверхности звезды – и именно оно снабжает мощную термоэлектрическую установку, которая предоставляет питание всему городу. Поэтому, я предлагаю начать поиск ответов именно оттуда.». Эндан устало ответил: «Отлично… тогда – выдвигаемся.».
Троица шагала по пустынной дороге. Вокруг царила разруха и запустение – особенную угрюмость окружению придавало то, какое усердие проявляли архитекторы этих сооружений. Над одной из улиц красовался огромный тканевый баннер, на котором Эндан смог прочесть: «Под знаменем Эрлиха, под командованием Аврелия – к полной победе Республики!». Хосе вдруг задался вопросом: «Подожди, кэп. Ты же сказал, что граждане Республики не могли быть облучены. Но этот город, даже до «пропажи» звезды… Он ведь не обладает никакой защитой от радиации! Мы буквально стоим под открытым небом!». Стого добавил: «Более того, эти улицы явно предназначались для герметичного пространства. У меня огромные сомнения, что вот за этим приоткрытым окном квартиры люди спали в скафандрах. Неужели… внешняя оболочка звезды состояла из кислорода?». Эндан ответил тяжелым голосом: «Невозможно. Звезды этого спектрального класса неспособны иметь кислород снаружи – только ионизированный водород для синтеза гелиевого ядра. У ремлян явно была какая-то технология для удерживания кислорода – возможно, очень мощные гравитационные генераторы. Не забывайте, что они многие десятилетия провели в технологической изоляции от остального мира. Их наука могла пойти по совершенно другому пути…». Они прошли еще дальше – и архитектура стала еще вычурнее, а дорога, отделенная выдвигающимися столбиками от следующей секции, заметно изменилась – выложенная из причудливо составленных с невероятной точностью камней различного принципа формирования – одно можно было сказать точно – все эти камни напоминали горную породу из Солнечной системы. Стого спросил капитана: «Ты что-нибудь понимаешь на этом непонятном языке? Это явно что-то со Старой Земли, Исида бы наверняка разобралась…». Эндан кивнул: «Да, я понимаю. Этот квартал был сформирован из их изначального ковчега «Авентин». Как видишь, город за каких-то десять лет разросся многократно во все стороны – но исторический центр так и остался практически нетронутым. Даже вот этот изодранный кусок обшивки, который ты мог наблюдать на площади раннее – это элемент эвисцеративной брони, которую использовал ковчег… по крайней мере, так говорила Исида.». Хосе восхищенно прошептал: «Из этого я могу сделать вывод, что для нахождения в космосе они больше не имели нужды в этой технологии… и пришли к чему-то новому. Если нам удастся раздобыть эту технологию, селениты смогут сделать огромный шаг к преодолению сегрегационного кризиса…». Стого покачал головой и добавил: «…это приведет к уничтожению теллурианской нации. Если им удастся мобилизовать хотя бы половину миллиарда граждан Протектората – наша история среди звезд закончится, так и не успев начаться.». Капитан прервал их спор: «Не стоит делить шкуру не убитого медведя, как говорили у нас на Старой Земле. Думаю, нам надо сначала выяснить, что же это за технология.». Троица вошла в огромный зал – выцветшие гербовые баннеры из плотной, богато украшенной материи завешивали его. Посередине стояла широкая площадка лифта – видимо, когда-то здесь работала такая же оповещающая система, как в шахтах, но от недостатка энергии она давно отключилась. Эндан поднял ладонь в знак предупреждения, пригнулся к площадке, и только потом нажал на кнопку. Однако, ничего не произошло, хотя, очевидно, команда прошла. Все же, медленно, но платформа спускалась – сантиметр за сантиметром. Стого оглянулся и сказал: «Очевидно, проклятая штуковина работает на противовесе. Держитесь, сейчас нас встряхнет!». Он неуклюже разбежался, прыгнул к высокому потолку, зацепился за канделябр, и изо всех сил оттолкнулся к платформе. Приземлившись с огромной вмятиной на платформу, он буквально вытолкнул ее вниз – со вполне солидной скоростью.
Не прошло и нескольких минут, как платформа ударилась об основание, а приглушенный автоматический голос произнес: «Уровень допуска – десять… Термоядерный экстрактор… нехватка рабочей субстанции. Нехватка энергии. Требуется перераспределение оставшихся энергетических ресурсов.». Эндан вышел из лифта и замер от восхищения – каменная каверна, в которую они вошли, была воистину огромной. Посередине расположилось гигантское металлическое кольцо, составленное из тонких, плотно расположенных металлических пластин – видимо, именно оно служило городу источником питания. Однако, гораздо более интересной представлялась гигантская конструкция, исходящая из центра тороида – тяжелая колонна, как будто целиком облицованная проводами различного калибра – и завершалась она могущественным разветвлением на шесть сегментов причудливой формы – о ее назначении оставалось лишь делать догадки. Капитан прошел вперед, к пульту управления перед ограждением, за которым, судя по предупреждениям, нахождение было небезопасно из-за регулярного выделения тепла. Однако, его ждало разочарование – вся электроника, как и практически везде в городе, была уничтожена. Но Стого не растерялся – прикладывая провода к пальцу, он за долю секунды определял, для чего они служили, а потом подключал их к нейродрайверу. Подключив штук с двадцать проводов, он наконец с трудом открыл глаза и сказал: «Кажется… у меня есть представление, для чего служит этот пульт. Это… что-то вроде узла распределения энергии.». Эндан пожал плечами и ответил: «Ну, это было очевидно. На нем, если что, именно это и написано. Лучше скажи мне, что ты можешь им пользоваться.». Стого, немного подергиваясь от напряжения в проводах, кивнул: «Да, могу. Город действительно питался только от звездной плазмы – однако, когда источник иссяк, ремляне построили огромные батареи для ее хранения, и теперь то, что осталось от города, функционирует исключительно на них. Предлагаю начать с отключения ненужного. Оборонительные батареи… отключены. Городская инфраструктура, как я понимаю, вообще отключена от этой сети – и питается на энергии в собственных конденсаторах. Но потребление все равно не изменилось!». Капитан удивленно наклонил голову и спросил: «Неужели энергия уходит в место, не объявленное на схеме?». Стого отключил добрую половину проводов, подключив еще несколько других, и ответил: «Однозначно! Весь поток энергии из индукционных накопителей стремится на верхушку центральной башни! Это место скромно упоминается в системе управления как «кабинеты сенаторов», и вроде как давно отключено от системы питания. Но, видимо, оно соединено с батареями отдельно. Я думаю, нам срочно нужно туда попасть!». Эндан кивнул: «Однозначно, это наш лучший вариант выяснить, что тут произошло. Возможно, вся эта энергия требуется для какого-то компьютера, или криокапсул, содержащих ученых или правителей Республики…». Вдруг Хосе, до этого смотревший на обгоревшие следы на поверхности пола, вскочил с какой-то иголкой в руках и пробормотал: «Поразительно… Это использованный ионный патрон для маг-винтовки!». Эндан удивленно взглянул на него: «Но… разве это не разработка времен первой Эволюционной Войны? Тогда Республика еще не покинула Землю. Вполне логично, что они использовали эти патроны до сих пор…». Стого, тем временем, взял «гильзу» и внимательно рассмотрел ее со всех сторон, сжав лопасти кохлеарики воедино. На всякий случай даже зачем-то разломал остатки патрона, взглянув внутрь крохотной иглы, а затем отбросил ее вдаль и заключил: «Радиологический анализ – выстрел сделан примерно два года назад. Ионная винтовка теллурианского образца, в режиме очереди – где-то с метра, практически вплотную. Более точные данные, я боюсь, получить не получится.». Эндан ошеломленно взглянул на напарника и спросил: «Неужто… Здесь побывали до нас? Но почему теллуриане? Фенрир находится глубоко в территориях Протектората. Им до сюда никак не добраться.». Стого кивнул: «Прихожу к такому же выводу. Мне кажется, это была разведывательная миссия Конвенции, во время Лейтенской кампании. По-видимому, они собирали данные о прилежащих территориях – но в итоге дошли до высадки. У меня есть сильные подозрения, что к тому моменту катастрофа, уничтожившая Республику, уже случилась – иначе город был бы усеян следами серьезного побоища. Так или иначе, не совсем ясны их цели. Вместо сбора технологии кто-то как будто уничтожал последние следы, убирал улики.». Хосе вмешался в разговор: «Но это же не имеет никакого смысла. Тогда предыдущие гости могли бы просто уничтожить весь город термоядерной бомбой, или еще что-то в этом духе. Но они этого не сделали.». Стого покачал головой: «Видимо, они так же не смогли провести тяжелый корабль ближе, и были вынуждены ограничиться одной лишь высадкой. Впрочем, результаты этой высадки достаточно серьезны – исследовательские команды Протектората ни в жизни бы не смогли разобраться в этой энергосистеме без теллурианских имплантов и мехкорпов – последних, я напомню, без тяжелого корабля сюда не провести. Это оставило бы их без подсказок к главной загадке мертвого города.». Эндан мрачно посмотрел на него и спросил: «Могло ли быть так, что теллуриане каким-то образом уничтожили солнце этой системы? Вы хотя бы в теории обладаете такими технологиями?». Стого уверенно покачал головой: «Ни в коем случае. Даже на самом острие теллурианской науки, на Оке Бури, до таких теорий еще идти и идти. Не забывай, что звезды, даже такие крохотные – это мощнейшие астрономические объекты, в миллиарды раз превышающие по объему энергии все, что мы когда-либо делали. Даже грубое уничтожение звезды требует совершенно неописуемых объемов техники и научного потенциала. Нечто подобное должно было быть совершено при подключении всех ключевых миров к задаче, и то, этого будет недостаточно. Конвенции сейчас, мягко говоря, не до этого.». Эндан пожал плечами: «Звучит убедительно. Что же, нам остается лишь отправиться на башню – что-то мне подсказывает, что мы получим ответы именно там.».
Долгое восхождение по отвесной стене на магнитах почти подошло к концу – Стого выстрелил из маг-винтовки разрывным патроном, и стекло разлетелось в вакууме, застыв тысячей блестящих, неповторимых осколков, медленно вращающихся в пустоте, как блестки в стакане с водой. Он предупредил: «Аккуратно идите через осколки – я, если честно, не ожидал, что они получатся настолько острыми.». Эндан медленно прошел через витающие кусочки стекла – они послушно отталкивались и улетали к стенам. Причудливый интерьер был действительно невероятен. Пронизанный трещинами, он как будто был склеен из осколков – будто мощная катастрофа уничтожила весь этаж, а затем неведомая сила вернула все обратно. Эндан ступал по старинному ковру, покрывающему пол, мимо искусно выполненных статуй прошлых сенаторов. Каждая из них стояла на пьедестале, усеянном множеством надписей на латыни, в подробностях описывающих подвиги изображенных в статуях людей. Наконец, он прошел через зал славы – и массивная дверь из темного дерева преградила ему путь в кабинет верховного сенатора – по крайней мере, так говорила надпись над входом. Глубоко вдохнув, он отворил ее. За ней простирался небольшой кабинет, вызывающий иллюзию своей величины из-за крайне высокого, четырехметрового потолка. На широком столе посередине лежали массивные листы бумаги – все они выгорели дотла. Весь кабинет пребывал в состоянии крайней разрухи – Эндан лихорадочно ощупывал полки и ящики, но ничего стоящего так и не обнаружил. Вдруг Стого задумчиво остановился перед одним из обугленных книжных шкафов. Подав знак капитану, он сказал: «Именно за этим шкафом теряется мощный поток энергии. Как думаешь, что там может быть?». Эндан покачал головой и подошел к шкафу. Разбирая обугленные корешки, он вдруг нашел одну книгу, которая как будто намертво приклеилась к задней панели. Уверенно потянув ее на себя, он ожидал, что шкаф отодвинется – но произошло нечто совершенно иное. Резким движением от пола отделился круг, на котором стоял Эндан, и вместе с толстым, прочным шкафом и куском толстой стены он повернулся на сто восемьдесят градусов, скрыв его от команды. Когда темнота рассеялась, он понял, что стоит на грани пропасти – огромное количество проводов, рычагов, и кнопок виднелось внизу, выходя из колодца под этой платформой, они сходились к монитору и двум длинным механическим конечностям. Вдруг, буквально за долю секунды, одна из них резко содрала с него шлем – оказывается, внутренности компьютера были герметизированы – а другая выдвинулась мимо головы Эндана, всадив толстую иглу куда-то в область шеи. Хриплый мужской голос, немного приглушенный оттенком «компьютерности», произнес: «Гуманоид. Мужчина. Глубокое заражение радиацией. Микроорганизмов SLN6, или «селенобактерии» – не обнаружено. Тест ДНК… успешен. Биология основана на углероде, геном не имеет следов вмешательства. Сигнал «Угроза вторжения» – деактивирован.». Два влажных, теплых электрода вышли из темных, подсвеченных угрожающим красным внутренностей и зажали голову капитана в тиски. Компьютер продолжил: «Переход к основной процедуре авторизации. Произведите вербальный ввод вашего командный шифра, Сенатор.». Эндан нервно сглотнул, представив, что компьютер сделает с ним, если он ошибется… Но словосочетание «командный шифр» наталкивало его на какие-то мысли. И эти мысли резали, как углеродный клинок…
Черное, бездушное небо пожирало безмолвно-белую пустыню. В последние мгновения жизни он чувствовал лишь сожаление… и тяжелую боль от удушья. Как будто многотонный груз лежал на его пережатой, сложенной внутрь груди. Как бы он ни старался, разрез невозможно закрыть – скафандр сам расходился по швам, еще пара секунд – и разница давления возьмет свое. В воспаленном, усталом взоре виднелись лишь высокие черные сапоги теллурианского скафандра. Где-то вдали, как будто его не касаясь, шел его голос. «Скажи шифр. Сейчас же.». Стараясь не выпускать ни грамма воздуха наружу, он едва слышно шепнул: «Нет.». Виол сел рядом с ним и взглянул ему в глаза: «Все очень просто, никакой драмы здесь не будет. Я не буду тебя спасать просто потому, что ты мне его скажешь. Но я могу проявить жалость – всего лишь перерезать тебе сонную артерию, чтобы ты смог умереть не от разрыва жизненно важных органов. Гораздо приятнее, не правда ли?». Он уже не мог сдерживаться. Пробоина в скафандре была критической – а до изобретения вак-пены, устраняющей их, было еще тридцать три года. Он из последних сил прижался к лунному грунту и почувствовал, как жесткий песок проникает внутрь, принося небольшое облегчение – но трещины уже уходили вбок. Если он будет продолжать сопротивляться, пройдет еще больше получаса, пока он наконец, в последней вспышке непереносимой боли, не разорвется изнутри. Раскусив надвое мундштук для подачи воды, он выплюнул его и произнес слова великого предательства: «Аут винчере… аут мори.». Виол удивленно вскинул брови и произнес: «С щитом или на щите… удивительно. Что же, я думаю это последнее, что ты мог знать. Теперь, тебе останется лишь… скажем так, быть на щите. Прощай, учитель. Твои страдания закончатся здесь.». Он не почувствовал удара – как будто свет навсегда выключился в его шлеме. Почти навсегда.
Тяжелые воспоминания отошли. Мокрый холод электродов снова вернулся к осознанию Энданом. Он прошептал код, лишь надеясь, что за долгие десятилетия он не изменился. Компьютер издал негромкий писк неопределенного значения. Капитан уже прощался с жизнью, когда наконец электроды рухнули куда-то обратно в глубины мейнфрейма. Наконец, низкий голос известил: «Первичный код установлен. Добро пожаловать, Сенатор. Вас приветствует экспериментальная полуорганическая компьютерная оболочка «Вождь». Готов предоставить информацию по вашему запросу.». Эндан с облегчением выдохнул и отдал команду: «Предоставить полный отчет.». Компьютер начал диктовать: «Статус целостности вычислительного ядра – 62%. Статус приоритетного накопителя информации – 98%. Статус городской инфраструктуры – утрачена. Статус целостности личностного ядра системы – 15%. Статус накопителей энергии – 3%. Внимание! Два календарных года, три солнечных дня и восемь часов назад был осуществлен несанкционированный доступ к этой точке доступа. Злоумышленник пользовался Вашим паролем, Сенатор. Однако, экстренная процедура тестирования показала, что он обладал теллурианским геномом – вследствие чего был запущен протокол устранения нарушителя путем уничтожения верхнего сегмента башни. К сожалению, он не увенчался успехом – однако доступ к критическим данным был предотвращен путем их распределения по дискретным локациям. Огромные остатки энергии пришлось израсходовать для восстановления после неудачи. Прогнозированное время работы – не больше месяца. В дальнейшем упадок системы жизнеобеспечения приведет к полному уничтожению системы. Рекомендуется переписать все данные на защищенный носитель и уничтожить меня.». Капитан удивленно посмотрел на хитросплетение проводов и лампочек, и задал вопрос: «Но что ты такое, на самом деле?». Компьютер ответил: «Я – экстренная система Республики, созданная по указу второго Высшего Сенатора, Аврелия Бенедикта. Я был сделан сразу же по прибытию Авентина в звездную систему Фенрир, в 2162 году. После естественной смерти Первого Сенатора, Йозефа Эрлиха, тремя годами раннее, при запуске ковчега, его тело было передано в мавзолей, а мозг был сохранен при помощи экспериментальной технологии Протектората, которую нам предоставил Гражданин Девять. С ее помощью мы смогли за эти годы разделить мозг Первого Сенатора на особые органические схемы, которые разместили как можно обширнее по всему городу. Именно поэтому во время Часа Расплаты я смог избежать обширных повреждений приоритетных систем и частично сохраниться. Хоть я и являюсь сознанием Вождя, мое личностное ядро было практически уничтожено, принесено тогда еще целостным разумом в жертву памяти, которую вы сейчас считываете. Помните его жертву.». Эндан удивленно спросил: «Но кто такой «Гражданин Девять», как ты его назвал? Как его звали по-настоящему?!». Компьютер равнодушно ответил: «На заре повстанческой войны Республика координировала крупную наземную операцию, в ходе которой диапазон приемопередатчика на радиоволнах был заметно искажен. Уточнение. Республики тогда не было – имелся лишь отряд из восьми человек, который тактикой городских боев и диверсий воевал против частей Протектората для захвата крупной политической тюрьмы, где содержались многие сторонники независимости от Протектората. Однако, в ходе этой операции произошел непреднамеренный контакт с сотрудником секретной лаборатории Протектората на естественном спутнике Земли, Луне, который активно поддерживал как идеи универсализма, так и основание Республики. Он отказался разглашать свое имя, опасаясь обнаружения – и действовал под кодовым именем, «Гражданин Девять», данным ему из-за порядка вступления в движение. Несмотря на его огромную роль в предоставлении данных о селенобактерии Протектората, а также в идеологических дискуссиях, сформировавших идею «реманского универсализма», взаимодействие с ним было недолгим – его уничтожил неизвестный агент Конвенции через неделю после его последнего выхода на связь. Конец описания.».
Эндан удивленно покачал головой и вдруг ему пришло в голову. Складывая простые числа, получается, что путь до этой звезды занял всего лишь три года! Он спросил: «Как именно Авентин достиг этой звезды? Республика разработала свой способ перемещения через гиперпространство?». Вождь ответил: «Нет. Следующая информация является засекреченной по высшему протоколу Зет – воспрещается любое распространение. Далее – запись второго Высшего Сенатора Аврелия. Во время полета через межзвездное пространство, буквально через год стало понятно, что скорость расхода эвисцеративной оболочки ковчега невероятно высока – гораздо больше, чем ученые могли предполагать раннее. Оказывается, Солнце защищало нас от гораздо более хищных потоков межзвездной радиации – и вылетев за пределы Солнечной системы, мы почувствовали ярость звезд сполна. Такими темпами, мы не могли протянуть и года – и я приказал в секрете ускорить разработку экспериментальных способов межзвездного перемещения. Таким образом, через месяц, научная команда смогла собрать так называемый Импеллер Черенкова – мы думали, что с его помощью мы сможем «сжать» пространственно-временную ткань, пронзив ее насквозь и пройдя огромные расстояния. Мы оказались неправы… Использовав практически всю энергию ковчега, мы создали лишь небольшую аномалию в пространстве. Этого было недостаточно, чтобы пронести ковчег на несколько световых лет – но этого было достаточно, чтобы оповестить их. Это был наш первый инопланетный контакт, который держался в секрете все эти годы, до Часа Расплаты, и был известен лишь узкому кругу лиц, управляющих организациями, которые занимались изучением инопланетян. Мы звали их «фарстрайдерами» – из-за их удивительной способности преодолевать тысячи световых лет в краткие сроки. В ту самую секунду, когда мы подали им сигнал, лишь слегка искривив ткань их пространства, они смогли открыть проход из своего измерения, и вывести ковчег в иное пространство. Описывая его, я могу сказать, что свет в нем путешествует гораздо быстрее – настолько, что наиболее распространенный белый свет там воспринимается как фиолетовый. Мы не смогли изучить свойства детальнее – так или иначе, фарстрайдеры взошли на ковчег, и я был в составе группы первого контакта. У нас были серьезные проблемы – например в том, что они решили пройти через обзорное стекло, потерпев, разумеется, неудачу – а потом они прошли, но уже через раструб маневрового двигателя. Надо ли говорить, как страшно нам было, когда мы всячески перенаправляли плазму, чтобы случайно не сжечь наших гостей? А ведь мы тогда даже не знали, какие у них калибры… В общем, я установил какой-никакой, но общий язык с их посланцами – визуально объяснив им, что мы нуждаемся в защите от космической радиации. Насколько я тогда понял, в обмен они потребовали, чтобы мы построили определенное устройство на орбите звезды – мы назвали его «Колодец Геенны» из-за его взаимодействия с невероятной массой плазмы. Так вот, мы получили от фарстрайдеров чертежи устройства, которое они требуют, а также они сделали для нас поразительное изделие – некое подобие «силового поля», которое могло не только удерживать снаружи космическую радиацию, но и сдерживать газ – например, воздух. Знал бы я тогда, какой ценой нам достанутся эти подарки… Но, как говорится, ошибка свойственна человеку. После заключения соглашения они использовали свой самый большой корабль, который мы назвали «Астрономический Манипулятор» – для перемещения нас к одной из самых тусклых, однако, самых близких «звезд» в этом измерении. Мы вышли в метрическую Вселенную, однако гораздо дальше, чем предполагали – та звезда, к которой нас вывел портал фарстрайдеров, была примерно на расстоянии двенадцати световых лет от Солнца, и была невероятно тусклой – однако, она идеально подходила для того, чтобы разместить на низкой орбите станцию и не ослепнуть, выглянув в иллюминатор. Портал закрылся за нами, и возможности вернуться не оставалось. Мы назвали ее Фенрир, а наш город, в честь ковчега – Авентином. Изучив схемы Колодца Геенны, мы поняли, что оно, несмотря на огромные размеры и сложность, сослужит великую службу городу – Колодец в рабочем состоянии способен безостановочно черпать плазму прямо с поверхности звезды, питая, в первую очередь, огромное силовое поле, которое защищало наш город. Самое удивительное было в том, что выход энергии с поверхности звезды был больше, чем масса подчерпнутой плазмы по формуле Эйнштейна. Мы не придавали этому особого значения… пока не стало слишком поздно. Мы не знали, что мир и покой продлится лишь двадцать девять лет…».
Эндан был настолько ошеломлен рассказом Вождя, что едва держался на ногах, опираясь на книжную полку за спиной. Инопланетяне… Иное измерение! Но капитан понимал, что нужно выяснить у компьютера все, пока он еще работает. Подергивающимся голосом он спросил: «Пожалуйста… расскажи мне о Часе Расплаты.». Компьютер продолжил, все тем же безэмоциональным голосом: «Час Расплаты. Уровень допуска по теме – Зет, высший. В 2190 году, фарстрайдеры использовали Астрономический Манипулятор, чтобы превратить Фенрир в двунаправленный портал в ультрапространство. Как оказалось, все это время мы изменяли масс-энергетический баланс звезды – и теперь, при помощи своего невероятного корабля, они смогли использовать молодую звезду для того, чтобы создать стабильный портал в эту часть галактики. Настоящие намерения инопланетян наконец раскрылись – они провели свою армаду боевых кораблей через портал, чтобы выдвинуться в сторону Солнца – и когда мы встали перед ними, они нанесли по нам сокрушительный удар, уничтожив большую часть нашего флота, и совершив высадку на станцию – с их стороны потери насчитывали лишь два корабля, а с нашей – все вооруженные корабли. Они забрали каждого живого человека на станции, погрузили их на наши грузовые корабли, и отправили через портал обратно – но едва ли это было их главной целью… как оказалось, фарстрайдерам было не до нас. Их флот выдвинулся к ближайшей звезде на мощнейших термоядерных двигателях, далеко превосходящих наши по скорости, а наши корабли, защищенные силовыми полями, они отправили через портал, где мы их больше никогда не видели. Возвращаясь к сбитым кораблям фарстрайдеров. Один бесследно самоуничтожился, однако пилот второго оказался в руках защитников города – из допроса выяснилось, что изначально фарстрайдеры прибыли в этот регион космоса потому, что почувствовали возмущение в ткани пространства – однако, дело даже не в Импеллере Черенкова. Судя по обрывочным сведениям, которые мы смогли получить, наши далекие братья-земляне сделали нечто невероятное – создали технологию межзвездного перемещения, которая по-настоящему беспокоит пришельцев. Им кажется, что земляне станут их погибелью – и поэтому с нашей помощью, привели в этот регион космоса мощнейшую флотилию из сотни гигантских кораблей для атаки на человечество. Колодец Геенны помог им создать стабильный портал к владениям людей, но, когда мы попытались помешать им выступить против землян, они без раздумий атаковали нас, похитив более пятисот тысяч поселенцев, перенеся их через портал в свои владения. Возможно, когда-нибудь земляне узнают про эту трагедию. Мне остается лишь надеяться, что они сохранят память о нас. Память – это все, что осталось от нашей великой цивилизации.». Эндан молчаливо смотрел на компьютер. Тысячи мыслей мелькали у него в голове, но одна вырвалась вперед, требуя изъявления: «Но что же с флотилией фарстрайдеров? Что с Астрономическим Манипулятором?». Компьютер продолжил: «Астрономический Манипулятор и группа сопровождения летят к Солнцу на 0.9 скорости света. Они страдают от тяжелых релятивистских эффектов, но тем не менее, это не мешает им лететь с невероятной скоростью. Впрочем, анализ, который я проводил за последние годы, позволяет мне несколько точнее скорректировать траекторию флота… И теперь я понимаю, что они летят к одной из ближайших звезд – Тау Кита. Именно там, судя по данным допроса, они зарегистрировали наибольшее число сверхсветовых переходов на момент 2090 года. Наши исследователи изучили эту систему, и пришли к выводу, что там находится подобная земле планета – максимальна вероятность того, что корабли, идущие туда – многомиллионные ковчеги с людьми-колонистами. Кроме того, известно точно, что фарстрайдеры уже давно воюют против цивилизаций с таким способом сверхсветового перемещения, как у землян – и способны использовать «следы» их регулярных путешествий для своего перемещения. Поэтому, можно с уверенностью сказать – если пришельцы нанесут неожиданный удар, судьба человечества решена. Необходимо послать землянам знак – какое-то предупреждение – но радиопередачи не обладают нужной эффективностью для преодоления межзвездного пространства. Мы полагаем, что до входа в их систему осталось… меньше одного календарного года.». Эндан ошеломленно потребовал: «Расскажи мне все, что ты знаешь о спецификации авангарда пришельцев.». Вождь продиктовал: «Корабли фарстрайдеров отличаются определенными особенностями. Они обладают необычной, изогнутой формой – в месте изгиба находятся очень мощные орудия неопознанного принципа работы. Эти корабли можно классифицировать как «крейсера» – экспедиционные корабли обладают одинаковыми размерами и функционалом. Кроме того, их корабли составлены из того же вещества, что и их тела – какой-то самовосстанавливающейся, похожей на серебро, металлической массы, которую мы назвали «амальгама». Разумеется, они используют свою же технологию «умного поля» – кроме вполне очевидного применения, щитов, которые поглощают невероятные объемы огня, прежде чем распасться, они могут применять невероятно мощное оружие – какое-то подобие плазменной бомбы, которая может наводиться на корабль противника. Умное поле сохраняет огромный потенциал перегретой плазмы, в отличии от наших прототипов плазменных бомбометов, снаряды которых постепенно рассеиваются в вакууме. Впрочем, даже эти невероятные технологии пришельцев не могут сравниться с тем, на что способен Астрономический Манипулятор. Уже само существование этого корабля – четкое подтверждение того, что инопланетяне, без сомнения, являются, как минимум, цивилизацией второго типа по шкале Кардашёва, оставляя нас, да и скорее всего, землян, далеко. В общем, АМ явно имеет гораздо более значительное применение вне боя, однако в бою он, даже не имея основного оружия, способен сеять хаос – по сути, он может «вытянуть» с огромного расстояния любой корабль противника, чтобы сопровождающий флот уничтожил его в неравном поединке. Это особенно эффективно против крупных кораблей, артиллерийских орудийных платформ, и кораблей поддержки. Оторванные от флота, дезориентированные и паникующие, они становятся легкой добычей для сил вторжения. После Часа Расплаты, систему покинуло девяносто семь кораблей сопровождения, и сам Манипулятор, разумеется. Это все данные, которыми я обладаю касательно вторжения. Считывание оставшихся приоритетных данных… Остались дополнительные технические спецификации. Сенатор, авторизуйте протокол «Последний бой», чтобы переписать пакет критических данных с описанием нашей реализации корабельных щитов, полевое исследование инопланетных кораблей на выявленные уязвимости, и данные «капсулы времени» с культурным наследием Реманской Республики – фильмами, книгами и музыкой эпохи на ваш носитель данных. Это все, что осталось в этой оболочке – после этого я должен буду превентивно уничтожить себя, прежде чем недостаток энергии возьмет свое.».
Капитан спросил: «Но… возможно ли получить эти данные без уничтожения… тебя?». Вождь ответил: «Нет. Не беспокойся – я уже давно потерял свою личность. Теперь я лишь умирающая оболочка, полная ценных данных. Забери их и предотврати мою окончательную смерть.». Эндан покачал головой и прошептал: «Так тому и быть. Авторизую протокол «Последний бой».» – и протянул руку со своим омнискриптором. Проблем с разъемом не возникло – Вождь сам, почти мгновенно, собрал штекер из контактов и вставил его в прибор. Минута напряженного молчания и мягкий писк прибора известил его о конце загрузки. Голос компьютера чуть изменился, как будто стал несколько более натянутым. Он произнес: «Приводится в исполнение протокол самоуничтожения. Внимание – достижение критической температуры в этом узле через две минуты. Личностное ядро – отключено. Память – форматирована. Вычислительные мощности – отключены. Запрограммированное сообщение поступило к передаче… «Привет, странник. Кем бы ты ни был – человеком или пришельцем… Теперь ты несешь саму эссенцию нашего народа. Теперь ты – последний гражданин Республики. Теперь ты – последний оплот ее высокой культуры и продвинутой науки. Неси это звание с честью, и помни о великой жертве нашего народа…». Сообщение передано. Вывод оператора из узла.». Эндан едва успел надеть шлем, как вращающаяся платформа вздрогнула и сдвинулась, вернув его в кабинет Высшего Сенатора. «Шкаф» вздрогнул за спиной – послышался взрыв. Стого подбежал к нему, схватил и поднял на ноги, Хосе спросил: «Черт возьми, кэп, ну ты и вытворил! Мы поначалу пытались вытащить тебя оттуда, но стена оказалась невероятно твердой, как будто бы ее сделали из камня. Но к счастью, благодаря кохлеарике, мы слышали, что он тебе рассказал – инопланетяне, силовые поля, еще одно гиперпространство… Нам придется все это осмыслить по пути обратно. А пока мы с Стого нашли кое-что относительно целое в исторических залах.». Он протянул Эндану кусок блестящей багровой ткани, с не менее блестящим золотым кругом. На удивление целая ткань оказалась мантией – взглянув на золотую эмблему, он увидел на редкость хорошо отпечатанную лазером инсигнию Республики, подпись под ней, которую он расшифровал как «Сенат и народ страны». Надпись наверху он смог перевести с третьего раза как «От Сената с почетом – Гражданину Девять». Он с благодарностью кивнул и сказал: «Да, кажется я потерял это… шестьдесят лет назад.».
Глава XIII. Через линию фронта
Троица шла по темным, пустынным улицам мертвого города. Хосе всплеснул руками и сказал: «Я не самый верный слуга Протектората, но черт возьми, мы должны известить военное руководство. Эта угроза полностью будет направлена на центральные миры селенитов – Элизиум, Селену, Авалон. Первые два – в прямой доступности от Тау Кита, последний – через одну звезду. Впрочем… Надо понимать, что оттуда – рукой подать до столицы. В этих четырех ключевых мирах – девятьсот восемьдесят миллионов селенитов, подавляющее большинство людей в известном космосе! Если фарстрайдеры действительно настолько сильны, как говорил тот робот, то будущее нашей цивилизации попросту предрешено.». Стого покачал головой: «Не забывай, мы пилотируем теллурианский фрегат. Вы – преступники, я – враг. Протекторат погряз в войне с Конвенцией, и воспримет наше предупреждение как обыкновенную провокацию. Выйти за пределы космоса Протектората – уже огромный риск, но попытаться доказать угрозу вторжения Военному Флоту – простое самоубийство.». Эндан мрачно сказал: «Впрочем, авангард – далеко не самая большая проблема. Что нас ждет по ту сторону ультрапространства? Флот пришельцев уже показал свою невероятную силу, сломив сопротивление флота Республики, который, благодаря адаптированной технологии щитов, оставался непобедимым для Протектората в эпоху великих звездных открытий. Но если на нас обрушится вся огромная мощь инопланетной военной машины… Нам конец. Оценим шансы человечества, джентльмены?». Стого кивнул: «Без проблем, Исида постоянно выписывала сводки с полей сражения, думаю я смогу пересказать данные за эту неделю – завтра они устареют. Итак, начиная с малого – четыре тысячи восемьсот двенадцать потенциальных дронов различных спецификаций на поле сражения, восьмьдесят восемь корветов класса «Ревенант», сорок девять фрегатов класса «Конструктор», двадцать два экспериментальных крейсера класса «Деквизитор», и один линкор класса «Балор». Это я сейчас, разумеется, о Глизеанском флоте – мощнейшем в истории теллуриан. Есть еще Вольферианский заградительный флот – он достаточно силен, но органичен по своим размерам и не имеет гипердвигателей, исполняя патрульные функции и поддерживая сеть боевых платформ. Также можно упомянуть Флот Предела, но несмотря на громкое название, это самый крохотный флот в Конвенции – пять фрегатов и одиннадцать корветов охраняют границу с Координатором. Было гораздо больше, когда мы только обнаружили Безымянную Звезду – однако за последние годы Аколиты не предпринимали ни единой вылазки в наше пространство. Если серьезно, то Координатор вообще не совершил ни единого открытого нападения на нашей границе – несмотря на то, что, судя по данным разведки, флот у Координатора невероятно мощный, отлично смазанный и готовый познакомить со смертельными лучами любого, кто прилетит его проведать. В общем, что-то я заговорился. Насчет флота я все сказал, хотя конечно, наверное, стоит упомянуть этих фанатиков с Эриданского Рубежа, которые в самом дальнем углу известного космоса строят огромный экспедиционный корабль. Ребячество, к сожалению так популярное среди теллуриан…». Хосе улыбнулся: «Бесценные стратегические данные. Каждое твое слово оценивается слитком золота в штабе Протектората, я уверен.». Стого покачал головой: «Теллуриан не интересуют универсальные материальные ценности. Мы действуем исходя из Предназначения и личного желания. Лучше поделись с нами тем, что ты, несомненно, знаешь о флоте Протектората.». Хосе кивнул: «О-кей. Значит, у нас имеется невероятные шесть тысяч семьсот четырнадцать легких кораблей, из которых можно выделить как небольшие истребители, так и средние перехватчики, так даже и таких монстров, как Кортик. Я бы мог посвятить больше времени этому…». Эндан нетерпеливо потряс головой: «…Но сейчас совсем не время. Давай вкратце.». Хосе продолжил: «Разумеется. Итак, экспериментальная линейка корветов класса «Мачете» в незначительном количестве ста штук отлично себя зарекомендовала, но все еще не имеет реального значения в Эволюционной Войне. Впрочем, старые-добрые фрегаты «Танто» все еще являются костяком флота в количестве семьдесят семь штук, а крейсеры «Клеймора» предоставляют основу для развертывания огромных крыльев легких космолетов и прикрытие для них – всего их девятнадцать. Наконец, флот венчает уже известный нам всем «Цвайхандер» – тяжелый линкор.».
Капитан покачал головой и заключил: «Все это звучит прекрасно… Но согласно данным, переданным Вождем, у Республики имелось двенадцать крейсеров и двадцать шесть фрегатов. Легкие корабли Республика не применяла – щит, защищающий пилотов от радиации, на них разместить так и не вышло. Фрегаты и крейсеры, тем не менее – мощнейшие орудия войны, вооруженные тяжелыми инфракрасными лазерами, ядерными самонаводящимися ракетами, и, разумеется, энергетическими щитами. В ходе небольшого сражения, абсолютно весь боевой флот был порван в клочья, а потери со стороны пришельцев – жалкие два корабля. Из того, что я от вас понял, человеческие силы достаточно многочисленны – но разобщены и стремительно уменьшаются в ходе войны. А еще они не обладают мощнейшей технологией «умных полей», которые обеспечивают флоту фарстрайдеров невероятную мобильность и легкое функционирование вдали от базы без необходимости в постоянном ремонте – не говоря уже о регенерации материала, составляющего поверхность их корпусов. Так или иначе, их экспедиционный корпус просто создан для войны на истощение, и при огромных территориях людей – это ставит нас в ужасающее положение. Вы можете не объяснять мне реалии Эволюционной Войны – я отлично понимаю, что никаких серьезных действий против неизвестной угрозы посредине войны от сверхдержав не добьешься. Поэтому… нам нужно собрать команду и найти способ эффективной борьбы с пришельцами. Учитывая, что земляне не первые, на кого они напали, возможно, мы можем найти помощь в их измерении, ультрапространстве? Разумеется, это невероятно сложно… пока что, я не получил ни капли информации, объясняющей суть ультрапространства.». Хосе спросил: «Разве это такая большая проблема? Фарстрайдеры открыли портал, нам, по сути, остается через него пролететь.». Эндан ответил: «Все не так просто. Насколько я понимаю, постоянных порталов не существует – то, что создали инопланетяне, можно назвать «точкой максимального пространственного натяжения». Они используют особые устройства, так называемые «зип-драйвы», которые находятся на их кораблях, чтобы перенестись в ультрапространство, находясь в пределах этого «портала». Фарстрайдеры ревностно охраняют эту технологию, и скорее готовы расстаться с жизнью, чем выдать ее людям – поэтому, нам придется найти того, кто сможет помочь нам создать подобное устройство практически с нуля.». Они одновременно забрались в кабины и в отсек Кортика, и почти мгновенно он поднялся над поверхностью, устремившись обратно по туннелям шахты. Пять секунд непрерывной стрельбы из лучеметов – и каменный завал растекся в густую лужу магмы, выпустив корабль на волю. Лишенный орудий, город навсегда умер. Эндан печально покачал головой, бросив последний взгляд на Авентин, и отвернулся в пустоту. Где-то там, существует мир, на который пришельцы забрали его сородичей – и он поклялся себе найти его, любой ценой. Он присоединил золотую эмблему с продетыми через нее углами алой ткани к резервному клапану разгерметизации костюма – с легким щелчком, она встала на место. Он произнес: «Сейчас нам как никогда нужна помощь. Нужно найти того, кто сможет понять мотивы этих инопланетян, их тактику, их уязвимые места. Вождь собрал достаточно данных – теперь нам нужно их проанализировать. У нас предостаточно сырых данных по биологии пришельцев, собранных еще во время первого контакта. Нам нужен ксенобиолог. Кроме всего прочего, именно он поможет нам расшифровать основную массу сведений о ультрапространстве – «капитан» фарстрайдеров, которого захватили ремляне, на самом деле рассказал достаточно много всего – однако, из-за проблем с переводом, очень многие его слова остались на грани понимания. Кроме того… что вполне очевидно, нам потребуется физик – причем, работающий в области пространствоведения. Стого… это ведь ты?». Стого покачал головой: «Немного не туда, все же. Я, конечно, работал на Оке Бури, но исключительно в отделе разработки и внедрения. Скажем прямо, скорее изобретателем, чем теоретиком. Поэтому теории, объясняющие гиперпространство с точки зрения физики мне не совсем доступны. А насчет ксенобиологии… мне кажется, тебе повезло. У нас уже есть несколько ксенобиологов – к слову, Исида знала одного, на столичном мире. Ксенобиологи, в нашем обществе, изучают расу Древних…». Эндан обернулся и изумленно спросил: «Каких… Древних?». Стого улыбнулся: «Это ты, например.». Капитан покачал головой: «Да… Порой люди могут быть гораздо более чужими, чем самые далекие инопланетяне.».
Эндан встал посередине мостика Перегрина и оглянулся на команду. Хосе спросил: «Ну что, кэп, куда держим путь?». Эндан ответил: «Стого прав. У нас не получится известить Протекторат об угрозе – но мы можем попробовать обратиться к Конвенции. Насколько я понял из его историй, общество теллуриан крайне неоднородно – однако оно ведется старейшими из них. Возможно, у нас получится договориться с ними? Стого, расскажи мне поподробнее о Магистрате.». Он кивнул и ответил: «Все гораздо проще, чем тебе могло показаться. Власть между магистрами распределяется во всех областях – они как имеют прямое влияние на различные территории Конвенции, так и осуществляют контроль над определенными отраслями. У каждого магистра есть свой Раздел – некая организация, служащая Конвенции и находящаяся под управлением магистров. Всего их пять – думаю, проще всего будет начать со столь любимого тобой магистра, Виола Инэвити. Он занимается, в первую очередь, военными делами Конвенции, и правит крупнейшим Глизеанским звездным скоплением – в него входят семь звезд, а также он распространяет свою власть на Луман 16 – пограничную с Солнцем звезду, а точнее – коричневый карлик, на котором расположена крупнейшая военная верфь, напрямую поддерживающая силы вторжения. Наверное, самый сильный магистр, после самого Пророка. Второй магистр – Далия Джелани. Она отвечает за звездные исследования, и по праву сейчас считается самым слабым магистром в теллурианской политике – хотя в эпоху великих звездных открытий она имела огромную инициативу перед остальными. Именно из-под ее руки вышел чертеж того корабля, на котором мы сейчас находимся – Конструктор стал совершенно инновационной разработкой, доказав, что несколько теллуриан легко могут завоевать свой ареал обитания практически у любой звезды. Однако теперь, когда почти все звезды, завоеванные ее Разделом, перешли под власть Виола, у нее остались лишь две пограничные звезды Эриданского Рубежа, еще две – Неизвестного микроскопления, и разумеется – Предел Росса. Виол, зная, что население Предела очень почитает своего магистра, а угроза вторжения Координатора – минимальна, оставил ей эти звезды с крохотным защитным флотом. Затем, идет магистр Марк Серов. Нельзя сказать, что его власть как-то сильно изменилась с началом Эволюционной Войны – он отвечает за экономику и автоматизированную промышленность Конвенции, и его владения, можно сказать, простираются повсюду – однако прямое правление он имеет лишь над коричневой звездой Келлер – крупнейшим производителем стратегической техники, например, тех же гипердвигателей, звездами Грумбридж 34 и Струве – первая известна своими центрами программирования адаптивных контроллеров, а вторая – переработкой стратегически важного для Конвенции минерала, орихалка, в очищенный теллур. Кроме того, он до сих пор не сдал позиции Виолу в вопросе Кальтсонне – несмотря на прямую близость к Солнцу, эта звезда-верфь до сих пор работает исключительно на гражданский флот. Наконец, четвертый магистр – Амайя Ли. Несмотря на то, что она на восемь лет младше всех остальных магистров, она все еще относится к первому поколению. Она отвечает за теоретические исследования, и активно старается превзойти своего предшественника – беглого магистра Фуджина Нин, который бежал к Аколитам Координатора еще до войны Исхода. Надо отдать должное как ей, так и ее предшественнику – тот обладал настолько огромным влиянием, что за всю его службу в Магистрате мог даже противостоять жажде власти Виола. Амайя не обладает таким же влиянием, и поэтому не владеет ни одной звездой в Конвенции – однако как ученый она не раз доказала себя, дав миру свое величайшее открытие – обогащенную материю как результат пребывания объектов из метрической Вселенной в гиперпространстве, а ее Раздел дал Конвенции безинерциальные двигатели на ее основе. Ну и наконец, пятый магистр – сам Пророк, что правит «Большой Троицей» наиболее заселенных звезд – Сириус, Процион, и Эпсилон Индейца. В Конвенции он отвечает за сложнейшее программирование мнемолент – именно на них основывается процесс Адаптации, без которого было бы невозможно воспроизведение теллуриан через генезитроны. Все магистры признают за ним последнее слово в любом споре, однако он практически не пользуется своей неограниченной властью, во многом отпуская Магистрат на откуп вечной борьбы за власть. Кроме того, под его прямым командованием – Вольферианский заградительный флот, который до сегодняшнего дня отлично справляется с защитой территории Конвенции.». Эндан покачал головой и взглянул на неприметный коричневый карлик в верхнем правом углу звездной карты. Над ней расположилась белая надпись «Покой Пророка». Он почесал затылок и спросил: «Подожди. Это просто название, или он действительно… умер и захоронен там?». Стого покачал головой: «Нет… насколько я знаю, он действительно находится там, однако название имеет совершенно иное значение. Звезда была признана абсолютно неподходящей для колонизации, а ее света едва ли хватает для выработки крохотных объемов энергии. После того, как теллуриане вышли из огненной ловушки Тартара, Пророк взял первый Конструктор, который сделали Геркулесовы Верфи Проциона, чтобы улететь далеко от цивилизации. Пророк строит свой уединенный дом, лишь иногда отправляя мнемоленты на центральные планеты, передавая их магистрам, с которыми регулярно поддерживает прямой контакт. Между прочим, попробуй не совмещать слова «Пророк» и «умер» на территории Конвенции. У нас, конечно, нету инквизиции, но дискуссии по поводу «Жив ли Пророк?» являются излюбленным занятием жителей центральных миров. Они серьезно думают, что фигура Пророка – фикция, поддерживаемая с незапамятных времен Магистратом для того, чтобы несколько облагородить свой облик, запятнанный постоянной грызней за власть.». Эндан спросил: «А ты сам то, как думаешь?». Стого пожал плечами: «Разумеется, я уверен, что Пророк жив. Нету ни единой причины, почему он мог умереть. Последнее его явление во плоти было задолго до моего рождения, во время войны Исхода. С тех пор он не появлялся на людях – что, в общем-то, характерно для теллуриан. Да и зачем? Он проводит свою власть через Адаптацию. Мы такие, каким он нас создает.». Эндан кивнул: «Что же. Это отличный шанс для нас. Покой Пророка очень близко, и не требует от нас проходить через бывший фронт Лейтенской кампании, а также путь туда пролегает по касательной к Вольферианской оборонной линии. Технически, это не военизированные сектора – и никто не обратит внимание на поврежденный фрегат. Насколько я помню, у нас осталось три позитронных заряда – их хватит ровно для того, чтобы покрыть расстояние до RR Резца – там, насколько я понимаю, начинается территория Конвенции. Если повезет, мы минуем патрули, и пристыкуемся к многофункциональной станции – а оттуда рукой подать до точки назначения. Я нигде не ошибся?». Хосе удивленно посмотрел на карту: «Но как ты собираешься долететь до RR Резца? Любой путь, который ты выберешь, ведет через две пограничные, охраняемые звезды Протектората. При таком раскладе, нас точно перехватит патрульный флот – Перегрин силен, но он не сможет в одиночку противостоять нескольким противникам в своем классе.». Эндан провел пальцем по карте и ответил: «Не совсем так. Нам предстоит перелет через одну из пограничных звезд Протектората, а затем прыжок к Хагалазу – не колонизированному коричневому карлику в далекой «восточной» части карты. Оттуда мы сможем выйти на теллурианскую территорию. Не забывай, что корабль маршала был оснащен уникальным гипердвигателем – он позволяет совершать четыре прыжка подряд без необходимости дозаправки. Этот гипердвигатель был передан еще Координатором, и с тех пор не имел аналогов в известном космосе.». Хосе кивнул: «Действительно, я подзабыл. Обычные гипердвигатели фрегатов и крейсеров обладают двумя прыжками в запасе, а линкор – тремя. У нас есть чем гордиться.». Капитан улыбнулся: «Действительно, мы как обычно, на высоте. Технически, мы уже отдалились от центра системы… Точнее, мы миновали границу «планистатического феномена», который сохранился после ее гибели. Советую всем перейти к капсулам жизнеобеспечения.».
На этот раз Эндан решил не отключать сенсоры корабля при переходе в гиперпространство – ему во что бы то ни стало захотелось узнать что-нибудь о пространстве, которое так пугает загадочных пришельцев. Никакого звука при переходе он не услышал – но по ощущениям он как будто нырнул в плотную, тяжелую жидкость с головой. Он понимал, что эти ощущения – лишь наложение некорректного выхода с датчиков на его непривыкшее сознание. Он открыл глаза – и понял, что видит несуществующее, невероятное. Все вокруг двигалось – ничто не было постоянным. Каждая частица, каждое взаимодействие, отвечало главному закону гиперпространства – его изменчивости и непостоянности. Ничто стабильное не могло здесь существовать – и звезды были воплощением этого. Их видимое постоянство – лишь иллюзия, вызванная нашим собственным непостоянством, невероятной изменчивостью человека. И их маленький корабль, отважный Перегрин, послушно приводил себя в постоянное ускорение, чтобы выжить в бесконечном потоке чистой энергии, не превратиться в бесформенный ком раскаленной обогащенной материи. Эндан почувствовал, как обрел облегчение в своей цели. Кошмары и безумие отступили – его разум прояснился, а призраки сознания молча затаились, ожидая его следующего шага. Иницитива перешла к живым. Где-то там, быстро выводя траектории на астросфере, его пальцы послушно чертили сложную схему перелета корабля к далекой Звезде Лейтена – именно оттуда корабль гордо вырвется вглубь неизведанного космоса лишь для того, чтобы вонзиться в далекую границу Конвенции. Но что скажет ему Пророк? И существует ли он вообще? Эти вопросы не давали ему покоя, когда он вел корабль через плотный океан алого сияния.
Прошло не меньше часа, прежде чем давление вокруг начало рассеиваться. Свет мерцал где-то позади, и корабль вынырнул в облаках звездной пыли, через которые мутно просвечивал неяркий красный круг звезды. Облака медленно раздвигались перед кораблем, пока он летел сквозь них на маневровых скоростях – он не мог позволить разогнать корабль до околосветовых скоростей в таком скоплении – точечная защита не смогла бы справиться с таким количеством крохотных частиц, каждая из которых могла бы разорвать корабль на околосветовой скорости на части. Медленно он направлял корабль сквозь пространство – пока наконец облака не рассеялись, и яркий свет звезды не пронзил обзорное стекло. Впрочем, когда глаза капитана привыкли, оказалось, что звезда не столь яркая – как и большинство красных карликов, с большого расстояния ее свет терял свою зловещую красноту, становясь лишь безмолвным, тусклым красным шариком. Эндан так и продолжил был любоваться красиво светящимися облаками, если бы не резкий, компьютерный голос где-то над головой: «Внимание! Околосветовая траектория нарушена – обнаружен перехват, пять фрегатов, уравнение скоростей через сорок пять секунд. Все предсказанные маршруты отступления перекрыты. Бой неизбежен – ключевые боевые подсистемы в полной готовности.». Эндан в панике содрал шлем с головы и включил коммуникатор: «Черт возьми, как это возможно?! Разве это вообще реально – перехватить корабль на околосветовой скорости?!». Стого ответил: «Скорость – понятие относительное. Им достаточно сравнять ее с нашим кораблем, чтобы начать бой, ничем не отличающийся от боев на маневровых скоростях. Не забывай – впереди и позади нас сотни миллионов километров пустоты. Космос вообще обладает привычкой быть достаточно пустым…». Эндан громко хлопнул ладонью по приборной панели и крикнул: «Какого черта! На нас выходят пять фрегатов! Если мне никто не скажет, как на этой штуке воевать, нас порвут в клочья уже через полминуты!». Стого взволнованно ответил: «Это другое дело. Значит так – Конструктор вообще не предназначен для прямых атак на корабли своего класса, но в нашей ситуации мы либо рискуем, либо распадаемся в космическую пыль. Не стой в профиле для них, всегда поворачивай к большинству носом. Не давай им окружить тебя, сторожи фланги легкими боевыми дронами, разноси их истребители средними, а если увидишь их перехватчиков – распыляй их тяжелыми дронами. Их катера же, в свою очередь, уязвимы для легких дронов. Когда сможешь отделить один фрегат от вражеского крыла – включай главный калибр и запекай их развалину в собственном соку.». Хосе, едва не перебивая, добавил: «Транспланетарная тяга отключена – никакие коррекции курса не помогут, они сделают их автоматически вслед за нами. А вот отсутствие необходимости смотреть носом вперед тебе здорово поможет – теллурианские корабли невероятно маневренны. Последний совет – дроны, о которых говорит Стого, заметно слабее легких кораблей Протектората – но зато тебе их не будет жалко, они могут собираться в мгновение ока местным сборочным отсеком, который, наверное, и дал классу кораблей название… В общем, веди, капитан. Мы верим в тебя.». Эндан кивнул в пустоту, надел шлем, и сел обратно в кресло. Спустя буквально секунду, несколько кораблей появились как будто из ниоткуда – благодаря иллюзии, вызванной неспособностью человека к восприятию такого ускорения, которое дает диглюонный привод. Но корабли не торопились нападать – сформировав прочный ряд, они начали выпускать истребители, быстро занимающие позиции вокруг них. Эндан не терял времени, и тоже подключил оба сборочных отсека – из ярких механических внутренностей выходили легкие дроны – они были заметно меньше тяжелого строительно-ремонтного дрона, и делались заметно быстрее, хотя имели гораздо более сглаженный дизайн, все еще основанный на двух крупных кольцах разного размера, удерживающих сферу с управляющей аппаратурой, которая напрямую выходила в длинный сдвоенный ствол – тяжелый маг-пулемет, адаптированный для дронов Конвенции. По бокам к нему присоединялись три широких «плавника», которые были заметно больше и мощнее тех безинерциальных ускорителей на «Цетане». Боевые ряды выстроились на расстоянии ста километров от Перегрина – даже приглядевшись, невооруженным глазом противника было бы не увидеть. К счастью, Эндан видел их через машинное зрение – наложением данных радаров и датчиков. Неожиданно, компьютер произнес: «Радиопередача с вражеского корабля. Разрешить соединение, капитан?». Тот кивнул и на экране появился молодой человек в синей форме с нашивками где-то между «уже не летает на перехватчике» и «все еще не ведет сокрушительный поход против теллуриан» по обобщенной шкале Эндана. Его преследователь пару секунд смотрел на экран, а потом изумленно воскликнул: «Вот это да! Селенит в каком-то идиотском плаще супергероя, на чертовом фрегате Конвенции! Что это за бред?!». Еще один человек, видимо с другого фрегата патрульного флота, приглушенно пробормотал, видимо, по соседнему коммуникатору: «Очевидно, это очередная уловка теллуриан. Стреляй, потом задавай вопросы.». Капитан Протектората откашлялся и сказал Эндану: «Мы предлагаем шанс сдаться. Ваш корабль не имеет шанс пережить это столкновение, нас объективно больше. Вот что от вас требуется – выключите все системы, и аккуратно нейтрализуйте себя во избежание болезненной смерти от асфиксии. В ином случае, нам придется захватить ваш корабль силой, глубоко повредив его, а ваше выживание обеспечит вам судьбу хуже смерти.». Эндан рассмеялся: «Зачем угрожать асфиксией, а уж тем более болью теллурианам? Я просто нашел подбитый фрегат Конвенции и восстановил его, теперь летаю на нем. Какие у вас ко мне проблемы?». Капитан преследователей злобно уставился на экран и сказал: «Что? Какой, к черту, «восстановил»?! А металлическую дыру в голове, через которую этот корабль управляется, ты тоже себе «восстановил»?! Узурпатор, сбрось маскировку. Будь храбрым – хотя бы перед смертью.». Эндан, глубоко вздохнув, сказал: «Хорошо, я принимаю ваши условия. Ключевые системы отключены, реактор будет выключен через тридцать секунд, когда остаточное давление не вызовет взрыв.». Капитан преследователей с улыбкой кивнул: «Умное решение. Мы возьмем твой корабль в прицел на случай, если ты что-нибудь вытворишь. Без обид.». Эндан тоже улыбнулся: «Точно, без обид.».
Корабль погас – каждая лампочка отключилась, каждый станок замер, каждая переборка открылась и зависла, как будто в ожидании. Вся энергия была высосана. Вражеский капитан встал из-за выключенного коммуникатора и ошарашенно взглянул на монитор и закричал в коммуникатор: «Проклятье! Половина теплообменной системы корпуса уничтожена! Как он это сделал?! Все орудия к бою, все корабли – в атаку…» – но договорить он не успел. Яркий фиолетовый луч, скопивший в себя всю энергию корабля, пронзил фрегат, прожигая огромный туннель сквозь него. Буквально пара секунд – и луч вышел снаружи, а Перегрин уже принял несколько ударов от турелей преследователей. Впрочем, они были построены для уничтожения легких кораблей, а не для атаки на корабль того же класса – а главные орудия, динамические лазерные комплексы, чудом не успели выстрелить по кораблю. Стайка крохотных истребителей класса «Кунай» устремилась за ним – один из пилотов подлетел слишком близко, и тут же сгорел от выстрела сразу нескольких орудий точечной защиты. Определив границы дозволенного, они открыли огонь из небольших ускорителей частиц, оставляя глубокие следы на корпусе – продолжительный огонь дестабилизирует конструкцию, пронеся глубокие повреждения внутрь – однако на них налетели, догнав корабль, уже собранные дроны-перехватчики. Мощные лазеры, установленные в полусфере спереди, поджигали металл корпуса истребителей – несколько секунд, и они разрывались на части. Вдруг, шесть из восьми дронов разбило на части – их пронзили точные очереди летящего корабля, в котором Эндан с изумлением узнал двойника «Кортика», стоящего в ангаре – однако при близком рассмотрении, его теплообменные панели были заметно короче, а лазеров было всего лишь два – по-видимому, это была модель, построенная с несколько меньшим размахом. Он хотел уже выпустить легких дронов для его устранения, но компьютер равнодушно заметил: «Запас частей для сборки дронов иссяк. Сборочные отсеки отключены.». У Эндана перехватило дыхание – последние дроны пали жертвой мощного катера, который уже брал траекторию атаки на корабль. Вдруг, голос Хосе пронзил напряженную атмосферу: «Срочно открывай ангар! У нас мало времени!». Эндан машинально открыл ангар и с легким шипением Кортик вылетел навстречу своему двойнику. Тот, видимо, совершенно не ожидал такого поворота – и не нашел ничего лучше, чем полететь навстречу противнику, стреляя из всех орудий. На удивление, Хосе сделал так же – и, что еще удивительнее, какое-то время удары лазеров лишь отбивали снопы искр от стремительно охлаждающейся поверхности, не оставляя никаких повреждений. Но в какой-то момент, у одного из катеров вылетел столп горящего хладагента из каждого крыла, а затем лазеры прошили его корпус, будто пробивая ножом фольгу. Эндан весь сжался – и вздохнул с облегчением, когда увидел, что лазеров было четыре. Послышался голос Стого: «Это наш шанс – корабли дезориентированы и деморализованы, а также лишены своего главного оружия. В прямом бою крупные корабли Конвенции всегда превосходили этот угловатый металлолом» – и добавил через секунду – «Однако, не недооценивай их сейчас. Четыре на одного – бой далеко не честный. Впрочем, как видишь, Хосе даже не думал лететь в ангар – можешь рассчитывать на его поддержку.». Перегрин развернулся, и пошел в атаку. Динамические лазерные комплексы никак не успевали навестись – стрелки все время пытались стрелять с упреждением, когда Эндан легко мог вести корабль по запутанной не-ньютоновской траектории. Буквально пара секунд – и Перегрин заложил плотный маневр на 180 градусов, прицелившись в тыл нападающим. Он повис на несколько секунд в пустоте, оставив корабль без энергии, а затем вновь выпустил луч неимоверного разрушения. У второго фрегата не было шансов – на этот раз луч соприкоснулся с мощным реактором на обогащенном нептунии – колоссальный взрыв, распространившись во все стороны, испепелил и разорвал корабль. Шансов увернуться не было – тот был на полпути к развороту в сторону противника. Тем не менее, два других корабля изначально взяли гораздо более правильную тактику – разворачиваться к Перегрину в движении. Они уже выпустили два луча, которые неумолимо загоняли Эндана в ловушку – как вдруг из облака пепельного дыма вынырнул Кортик и выпустил невероятно точную очередь прямо в отливающее голубоватым светом стекло командного пункта. Несколько секунд прямого огня стекло держалось достойно – но потом лопнуло с невероятной силой, поглотив критический объем тепла. Бездыханные тела, корчась и подергиваясь, вылетели в открытый космос с порядочным объемом кислорода – без сомнения, корабль был обезоружен. Впрочем, Хосе порядочно досталось от лазеров точечной защиты – его не уничтожили только благодаря импровизированной дымовой завесе. Оставшись один на один с лучом смерти, Перегрин смог увернуться, совершить маневр, и уже нацелился на предпоследний корабль, заряжая свое невероятное орудие, когда оба фрегата, как по команде, развернулись в обратные стороны и с изрядной вспышкой включили транспланетарную тягу.
Стого подключился к связи и восторженно воскликнул: «Вот это представление! Даже в битве за Землю я не видел, чтобы УФ-лазером так красиво резали фрегаты! Они наложили в штаны и полетели за подкреплениями, но нам это уже не важно. Еще час полета – и мы на достаточном расстоянии, чтобы перейти в гиперпространство. Думаю, ты можешь наконец снять шлем и выдохнуть.». Хосе устало пробормотал по рации: «Отличная работа, шеф. Я успешно пристыковался, иду в рубку.» – еще через пару секунд он добавил – «Впрочем, я тут кое-что нашел в отсеке. Стого, тащи стаканы – у нас праздник.». Капитан ответил: «Спасибо тебе, Хосе. Без твоей помощи меня бы там расплавили. Подожди… неужели?» – Эндан улыбнулся: «Так и знал, что ты никуда не денешь терранскую настойку. Она что, серьезно с Земли?». Хосе покачал головой, заходя в командный пункт: «Нет. Наверное, ты не знаешь – все производство и жилье с Земли было перенесено, или успешно заброшено, после «мягкого переворота» семидесятых годов, когда власть перешла в руки промышленников-пионеров с Терра Новы, которые смогли обеспечить военную верхушку таким жалованием, что абсолютно все подразделения плюнули на присягу – и перешли в подчинение новой власти. Логично, что напиток назван в честь нашей новой столицы. Хотя ладно, давай без уроков истории, хотя бы сейчас. Мы только что уничтожили превосходящие силы противника, и не понесли существенных потерь. Я скажу – это абсолютная победа!» – он выбил пробку ловким ударом, и налил в расставленные Стого стаканы из прозрачного пластика голубоватый, пенящийся напиток – бутылка выглядела достаточно праздничной, со светящимися разноцветными полосками, и с большим символом Протектората – ярко-оранжевой восьмиконечной звездой. Стого поднял свой стакан и сказал: «Если я что-то могу сказать уважительное касательно кораблей Протектората, так это то, что их легкие модели обладают огромнейшей эффективностью по сравнению с нашими дронами. В свою очередь, по статистике, каждый корабль Конвенции крупнее корвета, при прочих равных, стоит двух таких же у соперника. В этом бою мы умудрились объединить сильные стороны обеих сверхдержав – и завоевали невероятную победу. За нас, господа!» – он поднял стакан, забавно запрокинул голову, и влил весь напиток в горло, после чего невозмутимо поставил стакан обратно. Хосе слегка выкатил глаза и пробормотал: «Ну ты даешь. Ты сейчас выхлебал мое месячное жалование на флоте – без вычтенного налога, причем.». Эндан, допив и поставив стакан на приборную панель, решил все-таки спросить: «Хосе, а тебя не смущает… ну, что мы сейчас убивали селенитов? Тем более, из патрульного флота. Ты же служил там чуть ли не все десять лет.». Хосе кивнул, слегка облокотившись на переборку: «Да, смущает. Смущает, что я был среди этих некомпетентных идиотов столько времени. Они, очевидно, не умеют ничего, кроме как кромсать должников корпораций на беззащитных промысловых кораблях. Нет, не пойми меня неправильно – мы сегодня показали высший пилотаж, уничтожили сильного противника, все такое. Но флот Маршала так не воюет. Эти фрегаты патрульного флота, которых мы видели, похоже, никогда не встречали крупные корабли Конвенции, оказывающие серьезное сопротивление – хотел бы я посмотреть на лица этих умников, когда ты начал менять траекторию каждую секунду под их лучами, когда они, по-видимому, ожидали, что ты просто продолжишь лететь навстречу смерти. А я еще удивлялся, почему весь Патрульный Флот не присоединили к силам Земли.». Стого улыбнулся: «Ну ладно тебе, не принижай ваши с капитаном заслуги. Те истребители очень хорошо показали себя, хотя и немного не рассчитали радиус действия лазеров точечной защиты.». Эндан развернулся и взглянул на карту звездной системы – гравитационное воздействие было в допустимых пределах, позволяя совершить переход в гиперпространство. Знакомый щелчок шлема – и он вновь управлял огромным кораблем. Со вспышкой, обожженный сражением фрегат исчез в черноте космоса, и через несколько минут, на его месте появился гигантский крейсер преследователей – но было уже поздно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/dmitriy-igorevich-abramov/sol-zemli/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.