Читать онлайн книгу «Эрика» автора Ив Соколофф
Эрика
Ив Соколофф
Ночь, улица, фонарь… Стоп! Это же совсем не о том! Но что поделать, если именно тут ты встречаешься каждый вечер с самой прекрасной и загадочной девушкой на свете. И как быть, когда ты разглядишь, что за тайна скрывается в ее чудесных светлых глазах? Но пока, как поется в старой немецкой песне: «Эта девушка – мое настоящее сокровище. И мое счастье – Эрика».
Эрика
Ив Соколофф
© Ив Соколофф, 2022
ISBN 978-5-0051-4224-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
2004
(Начало мая)
Лето накрыло Берлин внезапно, жаркой, нестерпимо яркой живой волной. Только вчера зябкий ветерок раскачивал ветви цветущих магнолий и ерошил перышки самых отважных весенних птиц, начинавших понемногу распеваться, а теперь горячее солнце заливало своими плотными концентрированными лучами суматошный город, стирая с его лица последние следы зимней дремоты, окончательно пробуждая многочисленные парки и скверы. И снова все в них благоухало, звенело и пело, громко и радостно.
Петер Мейер вышел из проходной на Паульштернштрассе и небрежно сунул пропуск в карман клетчатой рубашки с коротким рукавом, затем расстегнул еще одну пуговицу на вороте: солнце давно село, но было очень тепло, даже слишком тепло для этого времени года. С недалекого озера налетел легкий ветерок, и Петер с наслаждением подставил разгоряченное алкоголем лицо его свежему дуновению. Улыбнулся: жизнь наконец налаживалась! А что, ведь он совсем недавно получил престижную работу видеоинженера в крупной фирме, занимавшейся производством телепередач. И сегодня как раз была вечеринка по поводу завершения очередного крупного проекта. Целых полгода вся фирма работала не покладая рук, организовывая съемки масштабного реалити-шоу. А это не так-то просто, между прочим! Заказчиками были приезжие, русские, человек сто пятьдесят, включая режиссеров, монтажеров, операторов, редакторов, продюсеров и, конечно, участников. Специально для русских построили здоровенную декорацию, навезли разной техники, а она, очевидно, требовала тонкой настройки и квалифицированного обслуживания, так что скучать не приходилось. За сетчатым забором на сонной окраинной Паульштернштрассе круглосуточно кипела жизнь: съемки в декорации, съемки выездные, монтаж, перегон готовых серий в Москву… в общем, телевидение во всей красе. И Петеру это очень нравилось. Да и русские оказались отличными ребятами, умеющими и работать по-настоящему, и отдыхать не хуже. Петеру даже захотелось вернуться обратно на корпоратив, который и не думал заканчиваться, несмотря на поздний час. Однако, молодой человек почти сразу же изменил свое мнение: пить больше не хотелось, а сидеть с пустым стаканом в самый разгар веселья было странно. Ладно, ушел и ушел, сколько еще таких проектов будет! Главное работа стоящая.
А вот на личном фронте пока не клеилось: после расставания с Кристин четыре месяца назад, он никак не мог найти себе подружку. Поначалу, только начав работать с русскими, Петер наивно надеялся на близкое знакомство с какой-нибудь симпатичной приезжей, тем более что друзья, узнав о проекте, ему все уши прожужжали, какие в России классные и сговорчивые женщины. Но, увы: девушек среди персонала было не слишком много, да и те держались особняком, совершенно не собираясь одаривать местных инженеров своей благосклонностью. А если еще учесть языковой барьер… В общем, все мимо.
Петер отвлекся от своих мыслей и понял, что все еще торчит на тротуаре перед проходной. Он неопределенно хмыкнул и направился к ближайшей станции метро. Однако, когда он спустился на пустынную по случаю позднего часа платформу, где из тоннеля веяло теплым ветром, и вдохнул спертый, пропахший шпалами воздух, его нестерпимо замутило. Петер повернулся и бегом устремился наружу, на свежий воздух. Все-таки пиво, мартини и красное вино плохо сочетаются не только между собой, но и с креозотом. А это он еще отказался от водки. К счастью.
На улице ему сразу полегчало. Петер решил идти на свой родной Кайзердамм пешком, специально придерживаясь автобусного маршрута номер сто тридцать девять: путь был неблизкий, и если редкий ночной автобус нагонит на полпути, то до дома можно будет домчать с комфортом. А если нет, так полуторачасовая ночная прогулка никому еще не вредила.
Он задумчиво брел по пустым темным улицам, с удовольствием вдыхая аромат цветущих каштанов и чувствуя, как хмель постепенно улетучивается из его головы. Скоро Петер уже почти миновал район Зименсштадт – на противоположной стороне широкой и прямой, как стрела, Ноннендаммаллее, в темноте угадывался зловещий контур орла, восседавшего на вершине высокой стелы.
«Интересно, этот орел бронзовый, или каменный?» – попытался припомнить Петер.
Он остановился, всматриваясь во мрак, и тут его внимание привлекли огни, похожие на автобусные, замерцавшие в отдалении.
«А вот и транспорт!» – обрадовался Петер, забыв про памятник, но почти сразу же осадил себя: «Да ну его! Куда мне торопиться?»
И вправду, куда ему было спешить? После расставания со своей почти что женой Кристин, он вернулся, временно конечно, к родителям, чему те были открыто рады. Дело в том, что их дочь и по совместительству младшая сестренка Петера, никого не спросясь неожиданно выросла и покинула отчий дом, переехав к своему жениху. Присутствие старшего сына помогало родителям, которые по природе своей были даже несколько чрезмерно заботливы, привыкнуть к этой новой реальности.
Мать с отцом наверняка уже спали, ведь своим странным сменным графиком, Петер давно уже приучил родителей не дожидаться его с работы, так было всем гораздо удобней. Он зашагал по тротуару. Прошел с десяток метров и встал, как вкопанный: ему вдруг до смерти захотелось просто сесть в пустой автобус и доехать за двадцать минут до дома, вместо того, чтобы брести в одиночку через такую вызывающе романтическую ночь. Петер нахмурился, прикидывая, до какой из остановок ему ближе добежать, резко развернулся и помчался обратно, навстречу приближающемуся автобусу. Он успел как раз вовремя, махнул рукой, прося водителя остановиться, и почти на ходу запрыгнул в гостеприимно распахнувшуюся переднюю дверь.
– Добрый вечер! – он показал проездной.
– Добрый… Проходите, занимайте место, пожалуйста! – кивнул водитель, закрывая двери.
Петер сделал шаг вперед, окидывая взглядом почти пустой салон, выбирая, где бы устроиться и вдруг у него перехватило дыхание: прямо за площадкой у средних дверей, где ряды сидений уже стоят повыше прочих, он увидел девушку. Самую красивую девушку, которую только мог себе представить. Автобус качнуло, и Петер рефлекторно вцепился в поручень, чтобы не упасть. Остатки хмеля как ветром сдуло. В горле пересохло, сердце почему-то пошло в разгон. Он стоял и ошарашенно смотрел на прекрасную незнакомку, совершенно не думая, как это выглядит со стороны. Девушка подняла голову, их взгляды встретились, и Петер понял, что пропал. Ее глаза, светло-светло-голубые, почти прозрачные с угольно черными бездонными зрачками, просто парализовали его, а в уголке сознания мелькнуло предчувствие приближающегося рая. Или ада. Чего именно он не знал, понимая только, что просто пройти мимо и жить дальше он уже не сможет. Между тем девушка и не думала отводить глаза, она чуть приподняла брови, будто от легкого удивления, а затем вдруг приветливо улыбнулась и чуть кивнула, словно предлагая Петеру быть посмелее. И тот сразу же решился. На ватных негнущихся ногах он прошел разделявшие их несколько метров и встал рядом, лихорадочно соображая, как бы начать поинтересней.
Но незнакомка его опередила:
– Привет, – сказала она как-то очень доброжелательно.
Это простое слово привело Петера в чувство.
– Привет! – ответил он и продолжил смущенно: – Извини… те, если я вел себя несколько…
– Ничего! На маньяка ты, вроде, не похож, – его замешательство очевидно ее позабавило, – так что… Меня зовут Эрика!
– А я – Петер!
– Очень приятно! Знаешь, Петер, я еще никогда не знакомилась в транспорте.
– Я тоже.
Он расслабился, слегка улыбнулся и наконец смог получше разглядеть свою новую знакомую. У нее были очень светлые волосы, тонкие, но густые и совсем коротко подстриженные. Петер не сильно разбирался в типах стрижек, но в голове почему-то всплыло странноватое слово «пикси». В любом случае, прическа выглядела ультрамодной и очень ей шла. А вот брови и ресницы были у Эрики темно-русые, это добавляло ее лицу выразительности, которой частенько не хватает блондинкам. Прямой тонкий нос и неширокий рот, с чуточку приподнятыми уголками, дополняли портрет. В свете потолочных ламп ее кожа казалось матово-белой, даже чуть в голубизну, но ощущения холодности или отстраненности совсем не возникало: россыпь золотистых веснушек на высоких скулах и улыбчивые губы добавляли Эрике искренней, какой-то легкой детской наивности и доброты.
На вид девушке было лет двадцать, она была стройной, чтобы не сказать худенькой, но при этом хорошо сложена – никому бы и в голову не пришло принять ее за мальчика. Одета Эрика была совсем просто – в короткую джинсовую юбку, открывающую округлые коленки и светлую футболку с надписью «Нью-Йорк сити». Петер перевел взгляд на темное стекло автобуса, чтобы в отражении посмотреть, не слишком ли тускло он выглядит рядом с такой красоткой. Надо признать, что смотрелся он очень даже ничего: никак не старше своих двадцати пяти, довольно высокий и спортивный, хотя совсем не атлет, темноволосый, с правильными чертами лица и выразительными серыми глазами. Петер стригся коротко, но не слишком и терпеть не мог густой растительности на лице, легкая мужественная небритость – максимум, что он мог себе позволить. Одежда на нем была опрятная и чистая, но совсем обыкновенная: джинсы, клетчатая рубашка с короткими рукавами, да кеды. Впрочем, много ли людей одеваются по-другому?
– Жарко сегодня! – сказал Петер первое, что ему пришло на ум, чтобы как-то начать беседу.
– Ага… – согласилась Эрика как-то неуверенно.
– Зато как все расцвело сразу! Весной Берлин становится почти красивым!
– Это да, но мне все равно больше нравится Мюнхен.
– Так ты с юга? Я так и понял! Э… Сервус[1 - Servus! – неформальное приветствие в Баварии и Австрии.]!
– Неужели акцент еще остался? – она произнесла это так, будто по-настоящему гордилась своим неберлинским происхождением.
– Есть немного.
– И пусть! Мы переехали в Пруссию, когда мне было семь лет, – вздохнула Эрика, – но я до сих пор скучаю по Баварии. Там моя Родина.
Петер прикинул в уме, какой это мог быть год и сказал с удивлением:
– То есть вы приехали сюда в самый разгар э… политических преобразований? Ничего себе! Тогда люди, наоборот, на запад старались выбраться!
– Отцу предложили хорошую работу… Мама была против, но конечно поехала с ним.
– А теперь, ты не хочешь вернуться?
– Все может быть, – пожала плечами девушка.
Автобус не спеша катил по сонным улицам. Пожилой водитель снова поглядел в салонное зеркало и наконец расслабился, увидев, что молодые люди мило болтают и улыбаются друг другу. Он даже не знал, как зовут эту странную девчушку, но за последние месяцы уже несколько раз вез ее вот также последним рейсом одну-одинешеньку и почему-то чувствовал за нее ответственность, во всяком случае пока она находилась во вверенном ему пространстве.
– Остановка Кнобельсдорфштрассе, – раздался голос в репродукторе, и автобус замедлил ход.
– Ой, мне пора выходить, – девушка соскользнула с сиденья и оказалась на полголовы ниже Петера.
– Уже? – расстроился молодой человек, давно решивший ехать с Эрикой хоть до конца маршрута. – Можно я провожу тебя?
– Мне здесь совсем рядом, а автобус последний.
– Я живу на Фредерициаштрассе, мне отсюда до дома недалеко осталось, так что дойду пешком.
– Да? Тогда проводи, не возражаю.
Эрика помахала рукой пожилому водителю, тот, улыбнувшись, кивнул ей в ответ и открыл двери.
Петер вышел первым и галантно подал спутнице руку, пользуясь случаем, чтобы хотя бы на секунду прикоснуться к ней – все-таки он был безнадежный романтик. При этом он рисковал сходу заработать кучу штрафных баллов, будь его новая знакомая более современной и эмансипированной девушкой. Но Эрика только улыбнулась и несколько церемонно протянула Петеру руку. Он осторожно сжал ее маленькую прохладную ладонь и почти сразу выпустил, боясь показаться навязчивым.
– Мне туда, – девушка показала на противоположную сторону дороги.
– Хорошо.
Они дождались зеленого сигнала светофора, который неутомимо регулировал совершенно пустую улицу, пересекли проезжую часть и остановились под ярким фонарем.
– Вот я почти и пришла, – сказала Эрика и добавила: – Я предупреждала, что это совсем рядом.
– Мы еще увидимся? – он с надеждой заглянул в ее большие, невозможные прозрачные глаза.
– Хм, почему бы и нет?
– Дашь мне номер своего мобильного телефона?
– Ой, у меня сейчас нет мобильного. Я его… потеряла, а новый никак не заведу.
– Может, домашний?
– Тоже мимо, – помотала головой девушка, не став ничего дополнительно объяснять.
– Но… как же тогда? – растерялся Петер.
– Как в старые добрые времена! – рассмеялась Эрика. – Жили же как-то люди до изобретения всей этой компьютерной чепухи. Приходи завтра вечером под этот фонарь и все.
– Ладно… Сходим в кино?
– Нет, в такую погоду сидеть в душном кинотеатре просто преступление! Просто погуляем, хорошо?
– Будем нарезать круги по району, сколько захочешь, хоть до утра! – Петер почему-то жутко обрадовался такому примитивному плану на будущее свидание. – Так во сколько мне быть под фонарем?
– Приходи вечером, только не слишком рано. Романтические прогулки приобретают особую ценность именно в темноте. Договорились?
– Договорились, – он кивнул, хотя и несколько растерянно.
– А теперь мне пора. Да и тебе, наверное, тоже. Иди.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Петер нехотя повернулся и побрел обратно через улицу. На другой стороне он оглянулся и увидел, что Эрика все еще стоит там, где он ее оставил. Он помахал ей, девушка вскинула руку в прощальном жесте, выскользнула из освещенного фонарем круга и ушла куда-то налево.
Тянуть время было теперь бессмысленно, и Петер споро пошел в сторону дома, на ходу размышляя о случившемся. Что-то было во всем это немного странное. Вот хотя бы: он прекрасно знал это место – все-таки почти всю жизнь прожил в паре остановок отсюда. На той стороне прямо за фонарем возвышалась здоровенная бетонная коробка какой-то страховой организации, и ближайшие жилые дома располагались от нее справа. А вот левее здания было только старинное кладбище, сразу за которым днем и ночью гудел широкий автобан. Где там можно жить, было решительно непонятно.
«А может, родители Эрики работают смотрителями кладбища и живут в каком-нибудь флигеле у ограды», – подумалось Петеру, – «а она стесняется и не хочет, чтобы он знал… Вариант? Вполне! Хотя, стоп, она же говорила, что у отца хорошая работа. Явно уж не на кладбище… Ладно наверняка скоро все прояснится!»
Придя к этому умозаключению, он оставил эту тему и просто стал мечтательно вспоминать голос Эрики, ее улыбку и, конечно, совершенно невозможные глаза.
* * *
На следующий вечер Петер то и дело подходил к окну, гадая, достаточно ли уже стемнело для обещанной ему Эрикой романтической прогулки. Сначала он и вовсе хотел пойти к фонарю сразу после работы, но подумав, что торчать два часа, подпирая столб, будет просто глупо, заехал домой. Он принял душ и даже зачем-то почистил зубы, и теперь слонялся из угла в угол, не в силах ничем заняться. Наконец, когда луна отчетливо проявилась в начавшем темнеть небе, он решил, что пора. Было очень тепло, небо с пронзительными криками чертили ласточки, гоняясь за мошкарой. Автобуса, как назло не было, и Петер пошел пешком, стараясь не спешить и держа руки на некотором расстоянии от боков – пятна пота подмышками никого еще на первом свидании не украшали.
Когда в отдалении показался нужный фонарь, Петер увидел, что Эрика уже была не месте. Он ускорил шаг и помахал ей рукой. Девушка пошла к нему навстречу, улыбаясь так радостно, словно встретила старого друга. Одета она была точно так же, как и вчера, и выглядела с точки зрения Петера просто сногсшибательно.
– Привет! – он остановился в паре шагов, не решаясь поприветствовать девушку поцелуем в щеку. – Я не опоздал?
– Нет конечно! Я сама только подошла. Куда пойдем?
– Э… Туда? – Петер махнул рукой по направлению улицы.
– Хорошо.
Они не спеша пошли рядышком по тротуару.
– Представляешь, – начал Петер, – сегодня шеф хотел поставить меня в ночную смену. Еле отбрыкался.
– А ты бы очень расстроился? – Эрика с неподдельным интересом заглянула ему в лицо.
– Спрашиваешь!
Она чуть кивнула, видно было, что его энтузиазм ей приятен.
– Ты же говорил вчера, что на телевидении работаешь?
– Ну да, только не на канале, а в продакшене.
– Как это?
– Ну смотри…
Тут Петер вскочил на любимого конька и стал увлекательно и с юмором рассказывать тонкости современного телепроизводства. Эрика внимательно слушала, ей и вправду все это было очень интересно.
Они проходили мимо старого уютного бара и Петер предложил:
– Зайдем посидим? Выпьем что-нибудь.
– Ой, нет, мне что-то не хочется ничего пить, – помотала головой Эрика.
– Тогда, может, мороженого? Смотри, вон магазинчик.
– Я не голодна.
Петер резонно подумал, что у нее просто нет с собой денег и она не сможет за себя заплатить.
– Давай я тебя угощу? Ну как раньше. Мужчина мог заплатить за женщину и совсем не обязательно, что она ему была потом что-то такое должна.
– «Что-то такое» за мороженку? – рассмеялась Эрика. – Это немного слишком, тебе не кажется?
– И я о том же! – с воодушевлением подхватил Петер. – Ну, какое тебе? Клубничное?
– Нет спасибо, совсем не хочется. Ешь сам, мне будет нисколечко не завидно.
– Не, я так не хочу, – пробормотал Петер и удивился сам себе: одному ни мороженого, ни пива совсем не хотелось.
Это было странно – когда они были с Кристин, каждый просто сам покупал себе, что хочет, и дело с концом.
Они сделали широкий круг по району и снова оказались под своим фонарем, рисовавшим четкий оранжевый круг в темноте бархатной летней ночи. Последние десять минут расхрабрившийся Петер держал Эрику за руку, та, впрочем, даже не пыталась высвобождать прохладные пальцы из его сильной ладони.
– Я думаю, мне пора, – сказала девушка, останавливаясь.
– Так рано?
– Ничего себе рано! – она улыбнулась. – Уже давно заполночь.
– Да, наверное, я и не заметил.
– Спасибо за чудесный вечер. Представляешь, я почувствовала себя школьницей.
– Это хорошо? – удивился Петер.
– Не знаю, – пожала плечами Эрика, – но это очень романтично! Спасибо и…
– До завтра?
– Ты серьезно? И ты согласен опять болтаться со мной в потемках по улицам? Ты же понял, что я не в восторге от баров и кинотеатров.
– Согласен. И…
– Да?
– Ты мне очень нравишься, – сказал Петер и, неожиданно смутившись, покраснел.
Эрика чуть привстала на цыпочки и легонько коснулась мягкими губами его щеки.
– Тогда до завтра.
– Спокойной ночи.
Она кивнула и, повернувшись, пошла в темноту.
Петер тоже побрел к себе и ему думалось, что они и впрямь ведут себя словно дурацкие школьники.
* * *
Они встречались еще три дня подряд и просто гуляли по улицам, держась за руки и болтая о всякой всячине: о литературе, о музыке и, вообще, о классическом искусстве – здесь Эрика была особенно эрудирована. А вот о своей жизни, о работе она особо не распространялась, могла что-нибудь вспомнить из детства, и только. Когда Петер напрямую спросил о родителях, она грустно сообщила, что они уже умерли, и сменила тему. Молодой человек благоразумно решил не наседать на Эрику с расспросами, а подождать, пока она сама все расскажет, благо поговорить и без того было о чем: Петер был парнем не из самых молчаливых и все время мог припомнить и, главное, хорошо подать забавную историю из жизни, чем весьма веселил подругу.
В очередной раз привычно прощаясь под фонарем, Петер наконец решился по-настоящему поцеловать Эрику, и она, чуть помешкав, ответила ему, немного неумело и скованно, но охотно, словно сама ждала этого момента.
– Ну что, до завтра? – спросил он.
– Нет, – она грустно помотала головой, – Меня не будет какое-то время…
– Как? Уезжаешь? – расстроился Петер. – Надолго? Куда?
– Так, по работе, ничего особенного. На двадцать три дня.
– Это же три недели! И ты мне ничего не говорила!
– Не хотела расстраивать… и самой расстраиваться. Ты же меня будешь ждать?
– Ну конечно, – он вдруг улыбнулся. – Через двадцать три дня здесь под фонарем.
Эрика улыбнулась в ответ и подставила губы для поцелуя.
Глава 2
(Конец мая – начало июня)
В условленное время Петер помчался на свидание, едва усидев дома до того момента, когда солнце скрылось за крышами соседних домов. Он торопливо шел пешком, проклиная того, кто составил такое идиотское автобусное расписание, совсем не учитывающее его, Петера Мейера, интересов. Вдали замаячил знакомый фонарь, молодой человек напряг зрение, ожидая увидеть знакомый силуэт, и вдруг сбился с шага: в освещенном кругу никого не было видно.
«Неужели она не пришла?» – расстроился Петер, чувствуя, как приподнятое настроение быстро улетучивается.
Он глубоко и медленно вдохнул, не желая верить в подобную неприятность. Это помогло, и Петер немного расслабился: в конце концов, девушка могла просто еще не подойти, ведь время свидания было назначено весьма приблизительно.
Под фонарем действительно было пусто, но как только он остановился у столба, озираясь по сторонам, из глубокой тени раздалось знакомое: «Приве-е-ет!», а потом улыбающаяся Эрика подбежала к нему, и обняла за шею.
– Я так скучала!
– Я тоже.
Они поцеловались.
– Я испугался, что ты не придешь, – сказал Петер.
– Почему? – искренне удивилась девушка. – Мы же договорились!
– Я не увидел тебя издали и очень расстроился.
– Вот и зря! Я сначала под фонарем стояла, но какой-то тип начал на меня пялиться, и я решила отойти в сторонку: мне совершенно не хотелось, чтобы он ко мне пристал.
– Какой еще тип? – Петер грозно оглядел пустынную улицу.
– Да, никакой… Когда разглядывать стало некого, он ушел.
– Понятно, – молодой человек перестал хмуриться и чмокнул Эрику в кончик носа. – Ну, куда сегодня? Обновим наш привычный маршрут?
– А давай, лучше, в Тиргартен[2 - Имеется в виду Большой Тиргартен – обширный парк в центре Берлина.] сходим? Там очень классно гулять при такой луне, как сегодня. Все такое таинственное и красивое.
– Идея неплохая, вот только это ж часа полтора в одну сторону…
– Ну давай туда на метро подъедем? Погуляем немного и потом домой пешком? Или это тоже слишком долго? Тебе же на работу.
– Слишком долго! Скажешь тоже! Я тебя столько не видел, что готов вместе с тобой хоть всю ночь плутать по ночному лесу. Ну что, в метро?
– В метро!
Они очень удачно успели запрыгнуть в старый желтый вагон уже собирающегося отъезжать поезда, не обращая внимания на резкий зуммер закрывающихся дверей. В этот час народу в метро было совсем немного, и парочка с комфортом устроилась поодаль от остальных пассажиров.
– Ну как ты съездила? – спросил Петер, пальцем нежно рисуя спирали на ладони девушки.
– Куда? – удивилась Эрика.
– Как куда, в командировку.
– Ах, это… Нормально. Хорошо. В общем как обычно.
Петер молча смотрел на девушку, ожидая продолжения, та немного смутилась:
– Правда ничего интересного, рутина и скука… – Эрика поймала щекотный палец и крепко сжала. – Лучше ты расскажи, как там у вас на телевидении? Что интересного сейчас снимаете?
– Да честно говоря, сейчас ничего особо интересного не происходит. Готовимся к новому проекту, так что много чисто технической работы, а съемок никаких и нету. Все это довольно скучно…
– Понятно, – немного рассеянно кивнула девушка и чуть улыбнулась: – получается, мы с тобой неинтересные люди?
– Еще чего! Просто у нас все самое интересное начинается не на работе, а после нее, согласна?
Эрика кивнула и притихла, приникнув к его плечу.
А Петер, с удовольствием чувствуя на своем пальце прохладный кулачок Эрики, вдруг подумал, что вот они познакомились совсем недавно, а такое впечатление, будто сто лет назад, и у них уже есть своя общая история, которая удлиняется с каждой секундой.
Он припомнил их первую встречу и спросил с любопытством:
– А если не секрет, откуда ты ехала тогда, в тот вечер, когда мы познакомились?
– С вокзала, – светлые глаза Эрики словно подернулись легкой дымкой. – Я очень люблю ездить туда: смотреть на поезда, слушать свистки кондуктора, изучать расписание. И мечтать, – она грустно вздохнула, – и мечтать, как в один прекрасный день я тоже смогу войти в вагон экспресса, знаешь такого серебристого остроносого поезда?
Петер кивнул.
Эрика задумчиво продолжила:
– Вот, сесть у окна и уехать отсюда навсегда.
– В Мюнхен?
– В Мюнхен. Где мне было так хорошо в детстве.
– Что же тебе мешает?
– Много чего…
– И я?
– Теперь и ты.
* * *
Они шли в обнимку по темной аллее, отмечая, как с каждым шагом, шум улицы Семнадцатого Июня становится все тише и тише, уступая место таинственным шорохам ночного леса. Эрика тесно прижималась к Петеру, вокруг было пусто и темно, лишь иногда в просветах между деревьями проглядывала яркая, почти доросшая до полной луна, еще больше сгущая тени в закоулках, до которых не могла дотянуться своими бледными лучами. Петер приостановился и нежно поцеловал девушку, та с энтузиазмом ответила. Его руки задержались на ее аккуратной мягкой груди, Петер почувствовал, что под футболкой у нее ничего нет, и у него закружилась голова. А Эрика уже тащила его на боковую еле видную тропку, мягко, но требовательно.
– Идем, – прошептала она, – я хочу сделать это. Прямо сейчас.
– Это? То есть… Здесь? Увидят! – он приостановился.
– Не увидят! Сюда!
Они прошуршали по высокой траве, протиснулись сквозь какие-то ветки и оказались на маленькой полянке для пикника, окруженной густым высоким кустарником. Луну здесь ничто не загораживало, и она старалась вовсю, освещая чуть покосившийся дощатый стол и две лавки по бокам. Петер бросил рюкзак на траву и осмотрелся, словно опасаясь, что за ними уже кто-то подглядывает. Но вокруг не было ни души, лишь ветер тихо шумел в кронах деревьев. Эрика присела на торец стола, откинулась на отведенные руки, подставляя лицо и шею коротким сухим поцелуям. Затем Петер поднял край ее узкой футболки, обнажив округлую грудь, осторожно, словно боясь спугнуть, накрыл ее ладонями, чуть сжал, наслаждаясь нежностью кожи. Они еще какое-то время целовались, а затем Эрика чуть оттолкнула Петера, высвобождаясь из его рук, расстегнула молнию и одним движением стянула юбку, потом небрежно бросила в траву футболку. Она хотела снова вернуться на стол, но Петер чуть ее придержал, бросая на доски свою джинсовку.
– Мало ли кто здесь что делал, – хрипло прошептал он, отметив, что прозвучало это весьма двусмысленно. – Вот так лучше. Садись.
Она послушалась, Петер торопливо скинул рубашку, и тут одна неприятная мысль заставила его броситься к валяющемуся рюкзаку и начать лихорадочно перерывать содержимое. К счастью он нашел что искал: запечатанная, но уже весьма потрепанная пачка «Дюрекса» нашлась в боковом кармане. Петер давным-давно бросил ее в рюкзак, так на всякий случай, еще когда устраивался на новую работу, наивно надеясь на легкую интрижку с какой-нибудь командировочной русской. Он сорвал шуршащую прозрачную обертку, достал блестящий скользкий квадратик и начал, неожиданно вспотевшими пальцами, неловко надрывать упаковку.
– Что это? – заинтересованно спросила Эрика.
Она сидела на краю стола, болтая длинными гладкими ногами, обутыми в легкие низкие туфельки, и выражение лица у нее было как у любознательной отличницы, а не как у разгоряченной нетерпеливой любовницы.
– Э… – он растерялся. – Как что? Вас что, в школе не учили предохраняться?
– А… Да, конечно…
Девушка так пристально следила за манипуляциями Петера, что тому стало неловко. Эрика заметила его смущение, закрыла глаза и расслабилась, чуть откинувшись назад. Петер снова приблизился, и девушка, словно почувствовав тепло его тела, порывисто обняла его, с неожиданной силой притягивая к себе. От касания ее гладкой прохладной кожи по всему телу Петера побежали мелкие злые мурашки, будоражащие кровь и заставляющие дыхание учащаться. Он хотел было чуть отстраниться, показать, что он не так уж и спешит, но он успел лишь пару раз слегка коснуться губами ее груди, и Эрика снова мягко, но сильно привлекла его к себе.
– Не уходи, – хрипловато прошептала она, ища его губы.
Петер охотно подчинился: странные мурашки подзуживали и подгоняли, пробегая по позвоночнику колючим электричеством, приятный ментоловый холодок окутал все его тело. И вдруг он понял, что совершенно потерял контроль над процессом – наверняка сказывалось долгое отсутствие практики. Он не чувствовал, что происходит с Эрикой и опасался, что все кончится раньше времени. Впрочем, эта мысль не успела его всерьез расстроить: почти сразу Петер позабыл обо всем, смежив веки, он качался на волнах тонкого удовольствия, не испытанного им никогда раньше. Еще миг, и цветные круги заплясали перед его зажмуренными глазами, он задохнулся, еще крепче прижимая к себе Эрику, словно пытаясь слиться с ней воедино и наконец почувствовал, как тело девушки отозвалось, затрепетав в его объятиях. Все кончилось. Петер почувствовал, как мокрую от пота спину обдувает свежий ночной ветерок и непроизвольно поежился. Он открыл веки. На точеном лице Эрики застыла тихая сытая улыбка, ее глаза казались серебристыми в свете полной луны.
– Я… – начал было Петер, – я не слишком… Ну…
– Что «ну»?
– Быстро? Я же мужчина, я должен всегда себя контролировать.
– Вот как? А меня?
– Да… Нет. Не знаю…
– Вот и молчи! Глупый! Это было чудесно!
– Точно?
– Точно!
Он облегченно вздохнул и, внезапно вспомнив, где они находятся, бросился подбирать разбросанную одежду, опасливо оглянувшись на темнеющую за спиной стену кустов. Ноги казались ватными, руки мелко подрагивали: он никак не мог прийти в себя. Такого с ним после занятий любовью еще никогда не было.
Эрика, наоборот, никуда не торопилась. Как была, в одних балетках, с томной тягучей грацией она прошлась по поляне, сладко потянулась, с удовольствием подставляя обнаженную кожу лунному свету.
– Какая луна сегодня теплая! – она улыбалась ночному светилу, как старому другу.
– Да? – искренне удивился Петер.
Он уже поспешно застегивал рубашку, мечтая наконец согреться.
Эрика не ответила, она с очевидной неохотой подобрала с травы юбку и медленно натянула на стройные бедра. Петер нагнулся и подал ей футболку, откровенно любуясь плавными движениями девушки.
– Ты такая красивая, – прошептал он.
Эрика благодарно улыбнулась и, закончив одеваться, обвила его шею прохладными гибкими руками.
– Люблю тебя, – выдохнул Петер, приблизив губы к самому ее уху.
– А я тебя, – охотно отозвалась Эрика.
Они замерли, привыкая к этой так легко озвученной мысли. Это было так необычно, что Петер невольно задумался, говорил ли он кому-то эти слова. И не вспомнил. Во всяком случае, с Кристин они обошлись без признаний. Чтобы отвлечься от неуместных воспоминаний, он как мог глубоко вдохнул, желая почувствовать запах Эрики и в недоумении задержал дыхание: она почти ничем не пахла. На миг ему показалось, что все это морок, который вот-вот рассеется без следа. Петер подался вперед и тут же уткнулся носом в стриженые волосы на ее виске. Ему сразу полегчало.
– С тобой все хорошо? – заботливо спросила Эрика.
– Угу, – промычал он, разглядывая темную точку прокола на округлой мочке ее маленького изящного уха. – А почему ты никогда не носишь серьги? Я даже думал, что у тебя уши не проколоты.
– У меня были одни очень красивые сережки с маленькими бриллиантиками, а потом они потерялись. И как-то было все не до того, чтобы раздобыть другие.
– Ясно. Тогда вот еще один вопрос, – лукаво улыбнулся Петер, – очень меня он волнует. Белье у тебя тоже потерялось? Или ты специально…
– А не скажу! Должна же быть в девушке загадка! А ты разве против, что я не надела трусы?
– Что ты! Это так… волнующе. Особенно теперь, когда это внезапно выяснилось.
– Вот и хорошо! – она мягко высвободилась. – Пойдем дальше гулять.
– Слушай, а тебе не холодно? – Петер взял со стола свою джинсовку.
– Нет, мне вполне комфортно.
– А я что-то мерзну… О, кстати, совсем забыл! – он вынул из рюкзака маленькую пластиковую бутылку из-под минералки, в которой плескалось что-то темное.
– Что это?
– Мартини. Я налил немного, думал выпьем с тобой по чуть-чуть, для пущей романтики.
– С этим, по-моему, проблем не наблюдалось!
– Это точно. Но все же… – Петер отвинтил крышку и сделал большой глоток. – Может хоть согреюсь! Будешь?
Он протянул бутылку Эрике. Та приняла ее и задумчиво понюхала содержимое.
– Пахнет приятно, вот только боюсь, мой организм это не примет… А, ладно, попробую!
Она отпила с опаской и отдала мартини Петеру.
– Ну как? – поинтересовался он.
– Вроде ничего… Ой, нет!
Она резко бросилась в тень кустов и ее стошнило. Петер протянул ей свой платок и сказал извиняясь:
– Извини, я не думал, что тебе станет от этого плохо.
– А мне не плохо, – Эрика смущенно вытерла рот, – просто это во мне не держится. Ну вот, – добавила она расстроенно, – теперь ты не захочешь со мной целоваться.
– Да ладно, подумаешь, выплюнула глоток вина. Это же не полупереваренный обед из трех блюд, или…
– Фу! Гадость! – Эрика сморщила нос. – Прекрати немедленно!
– Уже прекратил, – не стал перечить Петер. – Идем?
Они медленно брели по сонному парку, держась за руки. В голове у Петера был полный сумбур, разбираться с которым он решил позже.
Эрика вдруг спросила:
– Слушай, а эти штуки для предохранения, ты всегда их с собой носишь?
– Вообще-то нет. Так случайно вышло. Они уже давно валяются в рюкзаке… Э… без дела.
– Ага. Значит, если бы не валялись, – продолжала допытываться девушка, – ничего бы сейчас не получилось?
– Согласись, это было бы в высшей степени легкомысленно.
– Наверное. Но было бы очень… обидно.
– Не, если что, я бы на автозаправку сбегал, тут недалеко… относительно. Там можно купить круглосуточно.
– Ага, а я бы тебя одна тут в лесу дожидалась, – Эрика почему-то очень развеселилась, – вся такая романтически настроенная!
– Ну, сбегали бы вместе туда-сюда! – Петер тоже рассмеялся.
– Если что, в следующий раз так и сделаем! – девушка остановилась и крепко к нему прижалась. – Тем более, что оно того стоит.
Глава 3
(Начало июня продолжается)
Петер полез в шкаф за свежей футболкой, и тут его взгляд наткнулся на грустно притулившиеся на нижней полке роликовые коньки. Давненько он не катался! А ведь когда-то объездил весь Берлин. Но, пару лет назад, как только связался с Кристин, ему пришлось забросить свое увлечение: одного она его просто не отпускала, а сама становиться на ролики категорически не желала. Да, угораздило его спутаться с такой капризной барышней. Он присел на корточки и с ностальгией потрогал подточенные асфальтом колеса. Стоп. А что если… Петер вскочил и бросился в с недавних пор пустующую комнату Мии, своей младшей сестры. На пороге он споткнулся об объемистый пакет и чертыхнулся, чуть не полетев на пол. Сумка упала, и из нее выпало несколько сестриных вещей, ношенных и тех, что просто не подошли. Сестра чуть ли не год назад обещала отнести эту одежду в приемный пункт – не выкидывать же хорошие вещи, да так и позабыла.
«Позабыла?» – мысленно фыркнул Петер. – «Скорее подзабила!»
Он кое-как запихал все обратно и поставил пакет за дверь. Пересек комнату, заглянул под узкую опрятно заправленную кровать. Вот оно: большая коробка, а в ней – роликовые коньки сестры, недешевые и по ее уверениям очень удобные. Каталась Миа меньше брата, да и относилась к вещам очень бережно, поэтому, как помнилось Петеру, ролики выглядели почти новыми, даже тормоз еще не сточился.
Петер достал свой телефон и набрал знакомый номер.
– Привет, сбежавшая дочь наших бедных родителей!
– А я как раз тебе набираю! – вместо здрасте послышалось в трубке.
– Это зачем? – удивился Петер: отношения с сестрой всегда были прекрасные, но в последнее время общались они маловато – у каждого были свои дела, конечно же очень важные.
– Заедешь покормить Алису?
– Э…
– Ну пожалуйста-пожалуйста! Нас друзья позвали на пару дней погостить у них в шале. Представляешь? Свой дом в горах, да еще с бассейном! Как тут отказаться! Мы и поехали. То есть через пять минут выезжаем. Мы планировали Алису с собой взять, а за полчаса до отъезда выяснилось, что у них бультерьер! Хорошо еще, что мы спросили! Ты же знаешь, какая она, наша кошка! Загрызет бедного песика.
– Это весьма вероятно.
– Так ты зайдешь?
– Ладно, что с тобой поделать. Только в следующий раз предупреди заранее, у меня тоже планы имеются!
– Да я ж говорю: случайно так вышло… Ключ у тебя с прошлого раза должен был остаться.
– А ты не забрала? Тогда хорошо. Кстати, у меня к тебе просьба.
– У тебя? – удивилась Миа.
– Эй, вообще-то это я тебе звоню, забыла?
– А, точно! И?
– Дай ролики покататься!
– Кому это?
– Ну…
– Погоди, дай догадаться! Порассуждаем логически: мои коньки тридцать седьмого размера, и что из этого следует? Либо ты обзавелся бойфрендом-лилипутом…
– Очень правдоподобно! – фыркнул Петер.
– …либо у тебя новая пассия! И при том гораздо более изящная и спортивная, чем эта твоя бывшая унылая Кристин! Ну-ка, братец, давай колись, неужели тебе все-таки удалось охмурить какую-нибудь наивную русскую девицу с работы?
– Вовсе нет! – протестующе воскликнул Петер, с досадой понимая, что кто-то из общих друзей разболтал сестре о его прошлых донжуанских чаяниях.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/iv-sokoloff/erika/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Servus! – неформальное приветствие в Баварии и Австрии.
2
Имеется в виду Большой Тиргартен – обширный парк в центре Берлина.
Ив Соколофф
Ночь, улица, фонарь… Стоп! Это же совсем не о том! Но что поделать, если именно тут ты встречаешься каждый вечер с самой прекрасной и загадочной девушкой на свете. И как быть, когда ты разглядишь, что за тайна скрывается в ее чудесных светлых глазах? Но пока, как поется в старой немецкой песне: «Эта девушка – мое настоящее сокровище. И мое счастье – Эрика».
Эрика
Ив Соколофф
© Ив Соколофф, 2022
ISBN 978-5-0051-4224-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
2004
(Начало мая)
Лето накрыло Берлин внезапно, жаркой, нестерпимо яркой живой волной. Только вчера зябкий ветерок раскачивал ветви цветущих магнолий и ерошил перышки самых отважных весенних птиц, начинавших понемногу распеваться, а теперь горячее солнце заливало своими плотными концентрированными лучами суматошный город, стирая с его лица последние следы зимней дремоты, окончательно пробуждая многочисленные парки и скверы. И снова все в них благоухало, звенело и пело, громко и радостно.
Петер Мейер вышел из проходной на Паульштернштрассе и небрежно сунул пропуск в карман клетчатой рубашки с коротким рукавом, затем расстегнул еще одну пуговицу на вороте: солнце давно село, но было очень тепло, даже слишком тепло для этого времени года. С недалекого озера налетел легкий ветерок, и Петер с наслаждением подставил разгоряченное алкоголем лицо его свежему дуновению. Улыбнулся: жизнь наконец налаживалась! А что, ведь он совсем недавно получил престижную работу видеоинженера в крупной фирме, занимавшейся производством телепередач. И сегодня как раз была вечеринка по поводу завершения очередного крупного проекта. Целых полгода вся фирма работала не покладая рук, организовывая съемки масштабного реалити-шоу. А это не так-то просто, между прочим! Заказчиками были приезжие, русские, человек сто пятьдесят, включая режиссеров, монтажеров, операторов, редакторов, продюсеров и, конечно, участников. Специально для русских построили здоровенную декорацию, навезли разной техники, а она, очевидно, требовала тонкой настройки и квалифицированного обслуживания, так что скучать не приходилось. За сетчатым забором на сонной окраинной Паульштернштрассе круглосуточно кипела жизнь: съемки в декорации, съемки выездные, монтаж, перегон готовых серий в Москву… в общем, телевидение во всей красе. И Петеру это очень нравилось. Да и русские оказались отличными ребятами, умеющими и работать по-настоящему, и отдыхать не хуже. Петеру даже захотелось вернуться обратно на корпоратив, который и не думал заканчиваться, несмотря на поздний час. Однако, молодой человек почти сразу же изменил свое мнение: пить больше не хотелось, а сидеть с пустым стаканом в самый разгар веселья было странно. Ладно, ушел и ушел, сколько еще таких проектов будет! Главное работа стоящая.
А вот на личном фронте пока не клеилось: после расставания с Кристин четыре месяца назад, он никак не мог найти себе подружку. Поначалу, только начав работать с русскими, Петер наивно надеялся на близкое знакомство с какой-нибудь симпатичной приезжей, тем более что друзья, узнав о проекте, ему все уши прожужжали, какие в России классные и сговорчивые женщины. Но, увы: девушек среди персонала было не слишком много, да и те держались особняком, совершенно не собираясь одаривать местных инженеров своей благосклонностью. А если еще учесть языковой барьер… В общем, все мимо.
Петер отвлекся от своих мыслей и понял, что все еще торчит на тротуаре перед проходной. Он неопределенно хмыкнул и направился к ближайшей станции метро. Однако, когда он спустился на пустынную по случаю позднего часа платформу, где из тоннеля веяло теплым ветром, и вдохнул спертый, пропахший шпалами воздух, его нестерпимо замутило. Петер повернулся и бегом устремился наружу, на свежий воздух. Все-таки пиво, мартини и красное вино плохо сочетаются не только между собой, но и с креозотом. А это он еще отказался от водки. К счастью.
На улице ему сразу полегчало. Петер решил идти на свой родной Кайзердамм пешком, специально придерживаясь автобусного маршрута номер сто тридцать девять: путь был неблизкий, и если редкий ночной автобус нагонит на полпути, то до дома можно будет домчать с комфортом. А если нет, так полуторачасовая ночная прогулка никому еще не вредила.
Он задумчиво брел по пустым темным улицам, с удовольствием вдыхая аромат цветущих каштанов и чувствуя, как хмель постепенно улетучивается из его головы. Скоро Петер уже почти миновал район Зименсштадт – на противоположной стороне широкой и прямой, как стрела, Ноннендаммаллее, в темноте угадывался зловещий контур орла, восседавшего на вершине высокой стелы.
«Интересно, этот орел бронзовый, или каменный?» – попытался припомнить Петер.
Он остановился, всматриваясь во мрак, и тут его внимание привлекли огни, похожие на автобусные, замерцавшие в отдалении.
«А вот и транспорт!» – обрадовался Петер, забыв про памятник, но почти сразу же осадил себя: «Да ну его! Куда мне торопиться?»
И вправду, куда ему было спешить? После расставания со своей почти что женой Кристин, он вернулся, временно конечно, к родителям, чему те были открыто рады. Дело в том, что их дочь и по совместительству младшая сестренка Петера, никого не спросясь неожиданно выросла и покинула отчий дом, переехав к своему жениху. Присутствие старшего сына помогало родителям, которые по природе своей были даже несколько чрезмерно заботливы, привыкнуть к этой новой реальности.
Мать с отцом наверняка уже спали, ведь своим странным сменным графиком, Петер давно уже приучил родителей не дожидаться его с работы, так было всем гораздо удобней. Он зашагал по тротуару. Прошел с десяток метров и встал, как вкопанный: ему вдруг до смерти захотелось просто сесть в пустой автобус и доехать за двадцать минут до дома, вместо того, чтобы брести в одиночку через такую вызывающе романтическую ночь. Петер нахмурился, прикидывая, до какой из остановок ему ближе добежать, резко развернулся и помчался обратно, навстречу приближающемуся автобусу. Он успел как раз вовремя, махнул рукой, прося водителя остановиться, и почти на ходу запрыгнул в гостеприимно распахнувшуюся переднюю дверь.
– Добрый вечер! – он показал проездной.
– Добрый… Проходите, занимайте место, пожалуйста! – кивнул водитель, закрывая двери.
Петер сделал шаг вперед, окидывая взглядом почти пустой салон, выбирая, где бы устроиться и вдруг у него перехватило дыхание: прямо за площадкой у средних дверей, где ряды сидений уже стоят повыше прочих, он увидел девушку. Самую красивую девушку, которую только мог себе представить. Автобус качнуло, и Петер рефлекторно вцепился в поручень, чтобы не упасть. Остатки хмеля как ветром сдуло. В горле пересохло, сердце почему-то пошло в разгон. Он стоял и ошарашенно смотрел на прекрасную незнакомку, совершенно не думая, как это выглядит со стороны. Девушка подняла голову, их взгляды встретились, и Петер понял, что пропал. Ее глаза, светло-светло-голубые, почти прозрачные с угольно черными бездонными зрачками, просто парализовали его, а в уголке сознания мелькнуло предчувствие приближающегося рая. Или ада. Чего именно он не знал, понимая только, что просто пройти мимо и жить дальше он уже не сможет. Между тем девушка и не думала отводить глаза, она чуть приподняла брови, будто от легкого удивления, а затем вдруг приветливо улыбнулась и чуть кивнула, словно предлагая Петеру быть посмелее. И тот сразу же решился. На ватных негнущихся ногах он прошел разделявшие их несколько метров и встал рядом, лихорадочно соображая, как бы начать поинтересней.
Но незнакомка его опередила:
– Привет, – сказала она как-то очень доброжелательно.
Это простое слово привело Петера в чувство.
– Привет! – ответил он и продолжил смущенно: – Извини… те, если я вел себя несколько…
– Ничего! На маньяка ты, вроде, не похож, – его замешательство очевидно ее позабавило, – так что… Меня зовут Эрика!
– А я – Петер!
– Очень приятно! Знаешь, Петер, я еще никогда не знакомилась в транспорте.
– Я тоже.
Он расслабился, слегка улыбнулся и наконец смог получше разглядеть свою новую знакомую. У нее были очень светлые волосы, тонкие, но густые и совсем коротко подстриженные. Петер не сильно разбирался в типах стрижек, но в голове почему-то всплыло странноватое слово «пикси». В любом случае, прическа выглядела ультрамодной и очень ей шла. А вот брови и ресницы были у Эрики темно-русые, это добавляло ее лицу выразительности, которой частенько не хватает блондинкам. Прямой тонкий нос и неширокий рот, с чуточку приподнятыми уголками, дополняли портрет. В свете потолочных ламп ее кожа казалось матово-белой, даже чуть в голубизну, но ощущения холодности или отстраненности совсем не возникало: россыпь золотистых веснушек на высоких скулах и улыбчивые губы добавляли Эрике искренней, какой-то легкой детской наивности и доброты.
На вид девушке было лет двадцать, она была стройной, чтобы не сказать худенькой, но при этом хорошо сложена – никому бы и в голову не пришло принять ее за мальчика. Одета Эрика была совсем просто – в короткую джинсовую юбку, открывающую округлые коленки и светлую футболку с надписью «Нью-Йорк сити». Петер перевел взгляд на темное стекло автобуса, чтобы в отражении посмотреть, не слишком ли тускло он выглядит рядом с такой красоткой. Надо признать, что смотрелся он очень даже ничего: никак не старше своих двадцати пяти, довольно высокий и спортивный, хотя совсем не атлет, темноволосый, с правильными чертами лица и выразительными серыми глазами. Петер стригся коротко, но не слишком и терпеть не мог густой растительности на лице, легкая мужественная небритость – максимум, что он мог себе позволить. Одежда на нем была опрятная и чистая, но совсем обыкновенная: джинсы, клетчатая рубашка с короткими рукавами, да кеды. Впрочем, много ли людей одеваются по-другому?
– Жарко сегодня! – сказал Петер первое, что ему пришло на ум, чтобы как-то начать беседу.
– Ага… – согласилась Эрика как-то неуверенно.
– Зато как все расцвело сразу! Весной Берлин становится почти красивым!
– Это да, но мне все равно больше нравится Мюнхен.
– Так ты с юга? Я так и понял! Э… Сервус[1 - Servus! – неформальное приветствие в Баварии и Австрии.]!
– Неужели акцент еще остался? – она произнесла это так, будто по-настоящему гордилась своим неберлинским происхождением.
– Есть немного.
– И пусть! Мы переехали в Пруссию, когда мне было семь лет, – вздохнула Эрика, – но я до сих пор скучаю по Баварии. Там моя Родина.
Петер прикинул в уме, какой это мог быть год и сказал с удивлением:
– То есть вы приехали сюда в самый разгар э… политических преобразований? Ничего себе! Тогда люди, наоборот, на запад старались выбраться!
– Отцу предложили хорошую работу… Мама была против, но конечно поехала с ним.
– А теперь, ты не хочешь вернуться?
– Все может быть, – пожала плечами девушка.
Автобус не спеша катил по сонным улицам. Пожилой водитель снова поглядел в салонное зеркало и наконец расслабился, увидев, что молодые люди мило болтают и улыбаются друг другу. Он даже не знал, как зовут эту странную девчушку, но за последние месяцы уже несколько раз вез ее вот также последним рейсом одну-одинешеньку и почему-то чувствовал за нее ответственность, во всяком случае пока она находилась во вверенном ему пространстве.
– Остановка Кнобельсдорфштрассе, – раздался голос в репродукторе, и автобус замедлил ход.
– Ой, мне пора выходить, – девушка соскользнула с сиденья и оказалась на полголовы ниже Петера.
– Уже? – расстроился молодой человек, давно решивший ехать с Эрикой хоть до конца маршрута. – Можно я провожу тебя?
– Мне здесь совсем рядом, а автобус последний.
– Я живу на Фредерициаштрассе, мне отсюда до дома недалеко осталось, так что дойду пешком.
– Да? Тогда проводи, не возражаю.
Эрика помахала рукой пожилому водителю, тот, улыбнувшись, кивнул ей в ответ и открыл двери.
Петер вышел первым и галантно подал спутнице руку, пользуясь случаем, чтобы хотя бы на секунду прикоснуться к ней – все-таки он был безнадежный романтик. При этом он рисковал сходу заработать кучу штрафных баллов, будь его новая знакомая более современной и эмансипированной девушкой. Но Эрика только улыбнулась и несколько церемонно протянула Петеру руку. Он осторожно сжал ее маленькую прохладную ладонь и почти сразу выпустил, боясь показаться навязчивым.
– Мне туда, – девушка показала на противоположную сторону дороги.
– Хорошо.
Они дождались зеленого сигнала светофора, который неутомимо регулировал совершенно пустую улицу, пересекли проезжую часть и остановились под ярким фонарем.
– Вот я почти и пришла, – сказала Эрика и добавила: – Я предупреждала, что это совсем рядом.
– Мы еще увидимся? – он с надеждой заглянул в ее большие, невозможные прозрачные глаза.
– Хм, почему бы и нет?
– Дашь мне номер своего мобильного телефона?
– Ой, у меня сейчас нет мобильного. Я его… потеряла, а новый никак не заведу.
– Может, домашний?
– Тоже мимо, – помотала головой девушка, не став ничего дополнительно объяснять.
– Но… как же тогда? – растерялся Петер.
– Как в старые добрые времена! – рассмеялась Эрика. – Жили же как-то люди до изобретения всей этой компьютерной чепухи. Приходи завтра вечером под этот фонарь и все.
– Ладно… Сходим в кино?
– Нет, в такую погоду сидеть в душном кинотеатре просто преступление! Просто погуляем, хорошо?
– Будем нарезать круги по району, сколько захочешь, хоть до утра! – Петер почему-то жутко обрадовался такому примитивному плану на будущее свидание. – Так во сколько мне быть под фонарем?
– Приходи вечером, только не слишком рано. Романтические прогулки приобретают особую ценность именно в темноте. Договорились?
– Договорились, – он кивнул, хотя и несколько растерянно.
– А теперь мне пора. Да и тебе, наверное, тоже. Иди.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Петер нехотя повернулся и побрел обратно через улицу. На другой стороне он оглянулся и увидел, что Эрика все еще стоит там, где он ее оставил. Он помахал ей, девушка вскинула руку в прощальном жесте, выскользнула из освещенного фонарем круга и ушла куда-то налево.
Тянуть время было теперь бессмысленно, и Петер споро пошел в сторону дома, на ходу размышляя о случившемся. Что-то было во всем это немного странное. Вот хотя бы: он прекрасно знал это место – все-таки почти всю жизнь прожил в паре остановок отсюда. На той стороне прямо за фонарем возвышалась здоровенная бетонная коробка какой-то страховой организации, и ближайшие жилые дома располагались от нее справа. А вот левее здания было только старинное кладбище, сразу за которым днем и ночью гудел широкий автобан. Где там можно жить, было решительно непонятно.
«А может, родители Эрики работают смотрителями кладбища и живут в каком-нибудь флигеле у ограды», – подумалось Петеру, – «а она стесняется и не хочет, чтобы он знал… Вариант? Вполне! Хотя, стоп, она же говорила, что у отца хорошая работа. Явно уж не на кладбище… Ладно наверняка скоро все прояснится!»
Придя к этому умозаключению, он оставил эту тему и просто стал мечтательно вспоминать голос Эрики, ее улыбку и, конечно, совершенно невозможные глаза.
* * *
На следующий вечер Петер то и дело подходил к окну, гадая, достаточно ли уже стемнело для обещанной ему Эрикой романтической прогулки. Сначала он и вовсе хотел пойти к фонарю сразу после работы, но подумав, что торчать два часа, подпирая столб, будет просто глупо, заехал домой. Он принял душ и даже зачем-то почистил зубы, и теперь слонялся из угла в угол, не в силах ничем заняться. Наконец, когда луна отчетливо проявилась в начавшем темнеть небе, он решил, что пора. Было очень тепло, небо с пронзительными криками чертили ласточки, гоняясь за мошкарой. Автобуса, как назло не было, и Петер пошел пешком, стараясь не спешить и держа руки на некотором расстоянии от боков – пятна пота подмышками никого еще на первом свидании не украшали.
Когда в отдалении показался нужный фонарь, Петер увидел, что Эрика уже была не месте. Он ускорил шаг и помахал ей рукой. Девушка пошла к нему навстречу, улыбаясь так радостно, словно встретила старого друга. Одета она была точно так же, как и вчера, и выглядела с точки зрения Петера просто сногсшибательно.
– Привет! – он остановился в паре шагов, не решаясь поприветствовать девушку поцелуем в щеку. – Я не опоздал?
– Нет конечно! Я сама только подошла. Куда пойдем?
– Э… Туда? – Петер махнул рукой по направлению улицы.
– Хорошо.
Они не спеша пошли рядышком по тротуару.
– Представляешь, – начал Петер, – сегодня шеф хотел поставить меня в ночную смену. Еле отбрыкался.
– А ты бы очень расстроился? – Эрика с неподдельным интересом заглянула ему в лицо.
– Спрашиваешь!
Она чуть кивнула, видно было, что его энтузиазм ей приятен.
– Ты же говорил вчера, что на телевидении работаешь?
– Ну да, только не на канале, а в продакшене.
– Как это?
– Ну смотри…
Тут Петер вскочил на любимого конька и стал увлекательно и с юмором рассказывать тонкости современного телепроизводства. Эрика внимательно слушала, ей и вправду все это было очень интересно.
Они проходили мимо старого уютного бара и Петер предложил:
– Зайдем посидим? Выпьем что-нибудь.
– Ой, нет, мне что-то не хочется ничего пить, – помотала головой Эрика.
– Тогда, может, мороженого? Смотри, вон магазинчик.
– Я не голодна.
Петер резонно подумал, что у нее просто нет с собой денег и она не сможет за себя заплатить.
– Давай я тебя угощу? Ну как раньше. Мужчина мог заплатить за женщину и совсем не обязательно, что она ему была потом что-то такое должна.
– «Что-то такое» за мороженку? – рассмеялась Эрика. – Это немного слишком, тебе не кажется?
– И я о том же! – с воодушевлением подхватил Петер. – Ну, какое тебе? Клубничное?
– Нет спасибо, совсем не хочется. Ешь сам, мне будет нисколечко не завидно.
– Не, я так не хочу, – пробормотал Петер и удивился сам себе: одному ни мороженого, ни пива совсем не хотелось.
Это было странно – когда они были с Кристин, каждый просто сам покупал себе, что хочет, и дело с концом.
Они сделали широкий круг по району и снова оказались под своим фонарем, рисовавшим четкий оранжевый круг в темноте бархатной летней ночи. Последние десять минут расхрабрившийся Петер держал Эрику за руку, та, впрочем, даже не пыталась высвобождать прохладные пальцы из его сильной ладони.
– Я думаю, мне пора, – сказала девушка, останавливаясь.
– Так рано?
– Ничего себе рано! – она улыбнулась. – Уже давно заполночь.
– Да, наверное, я и не заметил.
– Спасибо за чудесный вечер. Представляешь, я почувствовала себя школьницей.
– Это хорошо? – удивился Петер.
– Не знаю, – пожала плечами Эрика, – но это очень романтично! Спасибо и…
– До завтра?
– Ты серьезно? И ты согласен опять болтаться со мной в потемках по улицам? Ты же понял, что я не в восторге от баров и кинотеатров.
– Согласен. И…
– Да?
– Ты мне очень нравишься, – сказал Петер и, неожиданно смутившись, покраснел.
Эрика чуть привстала на цыпочки и легонько коснулась мягкими губами его щеки.
– Тогда до завтра.
– Спокойной ночи.
Она кивнула и, повернувшись, пошла в темноту.
Петер тоже побрел к себе и ему думалось, что они и впрямь ведут себя словно дурацкие школьники.
* * *
Они встречались еще три дня подряд и просто гуляли по улицам, держась за руки и болтая о всякой всячине: о литературе, о музыке и, вообще, о классическом искусстве – здесь Эрика была особенно эрудирована. А вот о своей жизни, о работе она особо не распространялась, могла что-нибудь вспомнить из детства, и только. Когда Петер напрямую спросил о родителях, она грустно сообщила, что они уже умерли, и сменила тему. Молодой человек благоразумно решил не наседать на Эрику с расспросами, а подождать, пока она сама все расскажет, благо поговорить и без того было о чем: Петер был парнем не из самых молчаливых и все время мог припомнить и, главное, хорошо подать забавную историю из жизни, чем весьма веселил подругу.
В очередной раз привычно прощаясь под фонарем, Петер наконец решился по-настоящему поцеловать Эрику, и она, чуть помешкав, ответила ему, немного неумело и скованно, но охотно, словно сама ждала этого момента.
– Ну что, до завтра? – спросил он.
– Нет, – она грустно помотала головой, – Меня не будет какое-то время…
– Как? Уезжаешь? – расстроился Петер. – Надолго? Куда?
– Так, по работе, ничего особенного. На двадцать три дня.
– Это же три недели! И ты мне ничего не говорила!
– Не хотела расстраивать… и самой расстраиваться. Ты же меня будешь ждать?
– Ну конечно, – он вдруг улыбнулся. – Через двадцать три дня здесь под фонарем.
Эрика улыбнулась в ответ и подставила губы для поцелуя.
Глава 2
(Конец мая – начало июня)
В условленное время Петер помчался на свидание, едва усидев дома до того момента, когда солнце скрылось за крышами соседних домов. Он торопливо шел пешком, проклиная того, кто составил такое идиотское автобусное расписание, совсем не учитывающее его, Петера Мейера, интересов. Вдали замаячил знакомый фонарь, молодой человек напряг зрение, ожидая увидеть знакомый силуэт, и вдруг сбился с шага: в освещенном кругу никого не было видно.
«Неужели она не пришла?» – расстроился Петер, чувствуя, как приподнятое настроение быстро улетучивается.
Он глубоко и медленно вдохнул, не желая верить в подобную неприятность. Это помогло, и Петер немного расслабился: в конце концов, девушка могла просто еще не подойти, ведь время свидания было назначено весьма приблизительно.
Под фонарем действительно было пусто, но как только он остановился у столба, озираясь по сторонам, из глубокой тени раздалось знакомое: «Приве-е-ет!», а потом улыбающаяся Эрика подбежала к нему, и обняла за шею.
– Я так скучала!
– Я тоже.
Они поцеловались.
– Я испугался, что ты не придешь, – сказал Петер.
– Почему? – искренне удивилась девушка. – Мы же договорились!
– Я не увидел тебя издали и очень расстроился.
– Вот и зря! Я сначала под фонарем стояла, но какой-то тип начал на меня пялиться, и я решила отойти в сторонку: мне совершенно не хотелось, чтобы он ко мне пристал.
– Какой еще тип? – Петер грозно оглядел пустынную улицу.
– Да, никакой… Когда разглядывать стало некого, он ушел.
– Понятно, – молодой человек перестал хмуриться и чмокнул Эрику в кончик носа. – Ну, куда сегодня? Обновим наш привычный маршрут?
– А давай, лучше, в Тиргартен[2 - Имеется в виду Большой Тиргартен – обширный парк в центре Берлина.] сходим? Там очень классно гулять при такой луне, как сегодня. Все такое таинственное и красивое.
– Идея неплохая, вот только это ж часа полтора в одну сторону…
– Ну давай туда на метро подъедем? Погуляем немного и потом домой пешком? Или это тоже слишком долго? Тебе же на работу.
– Слишком долго! Скажешь тоже! Я тебя столько не видел, что готов вместе с тобой хоть всю ночь плутать по ночному лесу. Ну что, в метро?
– В метро!
Они очень удачно успели запрыгнуть в старый желтый вагон уже собирающегося отъезжать поезда, не обращая внимания на резкий зуммер закрывающихся дверей. В этот час народу в метро было совсем немного, и парочка с комфортом устроилась поодаль от остальных пассажиров.
– Ну как ты съездила? – спросил Петер, пальцем нежно рисуя спирали на ладони девушки.
– Куда? – удивилась Эрика.
– Как куда, в командировку.
– Ах, это… Нормально. Хорошо. В общем как обычно.
Петер молча смотрел на девушку, ожидая продолжения, та немного смутилась:
– Правда ничего интересного, рутина и скука… – Эрика поймала щекотный палец и крепко сжала. – Лучше ты расскажи, как там у вас на телевидении? Что интересного сейчас снимаете?
– Да честно говоря, сейчас ничего особо интересного не происходит. Готовимся к новому проекту, так что много чисто технической работы, а съемок никаких и нету. Все это довольно скучно…
– Понятно, – немного рассеянно кивнула девушка и чуть улыбнулась: – получается, мы с тобой неинтересные люди?
– Еще чего! Просто у нас все самое интересное начинается не на работе, а после нее, согласна?
Эрика кивнула и притихла, приникнув к его плечу.
А Петер, с удовольствием чувствуя на своем пальце прохладный кулачок Эрики, вдруг подумал, что вот они познакомились совсем недавно, а такое впечатление, будто сто лет назад, и у них уже есть своя общая история, которая удлиняется с каждой секундой.
Он припомнил их первую встречу и спросил с любопытством:
– А если не секрет, откуда ты ехала тогда, в тот вечер, когда мы познакомились?
– С вокзала, – светлые глаза Эрики словно подернулись легкой дымкой. – Я очень люблю ездить туда: смотреть на поезда, слушать свистки кондуктора, изучать расписание. И мечтать, – она грустно вздохнула, – и мечтать, как в один прекрасный день я тоже смогу войти в вагон экспресса, знаешь такого серебристого остроносого поезда?
Петер кивнул.
Эрика задумчиво продолжила:
– Вот, сесть у окна и уехать отсюда навсегда.
– В Мюнхен?
– В Мюнхен. Где мне было так хорошо в детстве.
– Что же тебе мешает?
– Много чего…
– И я?
– Теперь и ты.
* * *
Они шли в обнимку по темной аллее, отмечая, как с каждым шагом, шум улицы Семнадцатого Июня становится все тише и тише, уступая место таинственным шорохам ночного леса. Эрика тесно прижималась к Петеру, вокруг было пусто и темно, лишь иногда в просветах между деревьями проглядывала яркая, почти доросшая до полной луна, еще больше сгущая тени в закоулках, до которых не могла дотянуться своими бледными лучами. Петер приостановился и нежно поцеловал девушку, та с энтузиазмом ответила. Его руки задержались на ее аккуратной мягкой груди, Петер почувствовал, что под футболкой у нее ничего нет, и у него закружилась голова. А Эрика уже тащила его на боковую еле видную тропку, мягко, но требовательно.
– Идем, – прошептала она, – я хочу сделать это. Прямо сейчас.
– Это? То есть… Здесь? Увидят! – он приостановился.
– Не увидят! Сюда!
Они прошуршали по высокой траве, протиснулись сквозь какие-то ветки и оказались на маленькой полянке для пикника, окруженной густым высоким кустарником. Луну здесь ничто не загораживало, и она старалась вовсю, освещая чуть покосившийся дощатый стол и две лавки по бокам. Петер бросил рюкзак на траву и осмотрелся, словно опасаясь, что за ними уже кто-то подглядывает. Но вокруг не было ни души, лишь ветер тихо шумел в кронах деревьев. Эрика присела на торец стола, откинулась на отведенные руки, подставляя лицо и шею коротким сухим поцелуям. Затем Петер поднял край ее узкой футболки, обнажив округлую грудь, осторожно, словно боясь спугнуть, накрыл ее ладонями, чуть сжал, наслаждаясь нежностью кожи. Они еще какое-то время целовались, а затем Эрика чуть оттолкнула Петера, высвобождаясь из его рук, расстегнула молнию и одним движением стянула юбку, потом небрежно бросила в траву футболку. Она хотела снова вернуться на стол, но Петер чуть ее придержал, бросая на доски свою джинсовку.
– Мало ли кто здесь что делал, – хрипло прошептал он, отметив, что прозвучало это весьма двусмысленно. – Вот так лучше. Садись.
Она послушалась, Петер торопливо скинул рубашку, и тут одна неприятная мысль заставила его броситься к валяющемуся рюкзаку и начать лихорадочно перерывать содержимое. К счастью он нашел что искал: запечатанная, но уже весьма потрепанная пачка «Дюрекса» нашлась в боковом кармане. Петер давным-давно бросил ее в рюкзак, так на всякий случай, еще когда устраивался на новую работу, наивно надеясь на легкую интрижку с какой-нибудь командировочной русской. Он сорвал шуршащую прозрачную обертку, достал блестящий скользкий квадратик и начал, неожиданно вспотевшими пальцами, неловко надрывать упаковку.
– Что это? – заинтересованно спросила Эрика.
Она сидела на краю стола, болтая длинными гладкими ногами, обутыми в легкие низкие туфельки, и выражение лица у нее было как у любознательной отличницы, а не как у разгоряченной нетерпеливой любовницы.
– Э… – он растерялся. – Как что? Вас что, в школе не учили предохраняться?
– А… Да, конечно…
Девушка так пристально следила за манипуляциями Петера, что тому стало неловко. Эрика заметила его смущение, закрыла глаза и расслабилась, чуть откинувшись назад. Петер снова приблизился, и девушка, словно почувствовав тепло его тела, порывисто обняла его, с неожиданной силой притягивая к себе. От касания ее гладкой прохладной кожи по всему телу Петера побежали мелкие злые мурашки, будоражащие кровь и заставляющие дыхание учащаться. Он хотел было чуть отстраниться, показать, что он не так уж и спешит, но он успел лишь пару раз слегка коснуться губами ее груди, и Эрика снова мягко, но сильно привлекла его к себе.
– Не уходи, – хрипловато прошептала она, ища его губы.
Петер охотно подчинился: странные мурашки подзуживали и подгоняли, пробегая по позвоночнику колючим электричеством, приятный ментоловый холодок окутал все его тело. И вдруг он понял, что совершенно потерял контроль над процессом – наверняка сказывалось долгое отсутствие практики. Он не чувствовал, что происходит с Эрикой и опасался, что все кончится раньше времени. Впрочем, эта мысль не успела его всерьез расстроить: почти сразу Петер позабыл обо всем, смежив веки, он качался на волнах тонкого удовольствия, не испытанного им никогда раньше. Еще миг, и цветные круги заплясали перед его зажмуренными глазами, он задохнулся, еще крепче прижимая к себе Эрику, словно пытаясь слиться с ней воедино и наконец почувствовал, как тело девушки отозвалось, затрепетав в его объятиях. Все кончилось. Петер почувствовал, как мокрую от пота спину обдувает свежий ночной ветерок и непроизвольно поежился. Он открыл веки. На точеном лице Эрики застыла тихая сытая улыбка, ее глаза казались серебристыми в свете полной луны.
– Я… – начал было Петер, – я не слишком… Ну…
– Что «ну»?
– Быстро? Я же мужчина, я должен всегда себя контролировать.
– Вот как? А меня?
– Да… Нет. Не знаю…
– Вот и молчи! Глупый! Это было чудесно!
– Точно?
– Точно!
Он облегченно вздохнул и, внезапно вспомнив, где они находятся, бросился подбирать разбросанную одежду, опасливо оглянувшись на темнеющую за спиной стену кустов. Ноги казались ватными, руки мелко подрагивали: он никак не мог прийти в себя. Такого с ним после занятий любовью еще никогда не было.
Эрика, наоборот, никуда не торопилась. Как была, в одних балетках, с томной тягучей грацией она прошлась по поляне, сладко потянулась, с удовольствием подставляя обнаженную кожу лунному свету.
– Какая луна сегодня теплая! – она улыбалась ночному светилу, как старому другу.
– Да? – искренне удивился Петер.
Он уже поспешно застегивал рубашку, мечтая наконец согреться.
Эрика не ответила, она с очевидной неохотой подобрала с травы юбку и медленно натянула на стройные бедра. Петер нагнулся и подал ей футболку, откровенно любуясь плавными движениями девушки.
– Ты такая красивая, – прошептал он.
Эрика благодарно улыбнулась и, закончив одеваться, обвила его шею прохладными гибкими руками.
– Люблю тебя, – выдохнул Петер, приблизив губы к самому ее уху.
– А я тебя, – охотно отозвалась Эрика.
Они замерли, привыкая к этой так легко озвученной мысли. Это было так необычно, что Петер невольно задумался, говорил ли он кому-то эти слова. И не вспомнил. Во всяком случае, с Кристин они обошлись без признаний. Чтобы отвлечься от неуместных воспоминаний, он как мог глубоко вдохнул, желая почувствовать запах Эрики и в недоумении задержал дыхание: она почти ничем не пахла. На миг ему показалось, что все это морок, который вот-вот рассеется без следа. Петер подался вперед и тут же уткнулся носом в стриженые волосы на ее виске. Ему сразу полегчало.
– С тобой все хорошо? – заботливо спросила Эрика.
– Угу, – промычал он, разглядывая темную точку прокола на округлой мочке ее маленького изящного уха. – А почему ты никогда не носишь серьги? Я даже думал, что у тебя уши не проколоты.
– У меня были одни очень красивые сережки с маленькими бриллиантиками, а потом они потерялись. И как-то было все не до того, чтобы раздобыть другие.
– Ясно. Тогда вот еще один вопрос, – лукаво улыбнулся Петер, – очень меня он волнует. Белье у тебя тоже потерялось? Или ты специально…
– А не скажу! Должна же быть в девушке загадка! А ты разве против, что я не надела трусы?
– Что ты! Это так… волнующе. Особенно теперь, когда это внезапно выяснилось.
– Вот и хорошо! – она мягко высвободилась. – Пойдем дальше гулять.
– Слушай, а тебе не холодно? – Петер взял со стола свою джинсовку.
– Нет, мне вполне комфортно.
– А я что-то мерзну… О, кстати, совсем забыл! – он вынул из рюкзака маленькую пластиковую бутылку из-под минералки, в которой плескалось что-то темное.
– Что это?
– Мартини. Я налил немного, думал выпьем с тобой по чуть-чуть, для пущей романтики.
– С этим, по-моему, проблем не наблюдалось!
– Это точно. Но все же… – Петер отвинтил крышку и сделал большой глоток. – Может хоть согреюсь! Будешь?
Он протянул бутылку Эрике. Та приняла ее и задумчиво понюхала содержимое.
– Пахнет приятно, вот только боюсь, мой организм это не примет… А, ладно, попробую!
Она отпила с опаской и отдала мартини Петеру.
– Ну как? – поинтересовался он.
– Вроде ничего… Ой, нет!
Она резко бросилась в тень кустов и ее стошнило. Петер протянул ей свой платок и сказал извиняясь:
– Извини, я не думал, что тебе станет от этого плохо.
– А мне не плохо, – Эрика смущенно вытерла рот, – просто это во мне не держится. Ну вот, – добавила она расстроенно, – теперь ты не захочешь со мной целоваться.
– Да ладно, подумаешь, выплюнула глоток вина. Это же не полупереваренный обед из трех блюд, или…
– Фу! Гадость! – Эрика сморщила нос. – Прекрати немедленно!
– Уже прекратил, – не стал перечить Петер. – Идем?
Они медленно брели по сонному парку, держась за руки. В голове у Петера был полный сумбур, разбираться с которым он решил позже.
Эрика вдруг спросила:
– Слушай, а эти штуки для предохранения, ты всегда их с собой носишь?
– Вообще-то нет. Так случайно вышло. Они уже давно валяются в рюкзаке… Э… без дела.
– Ага. Значит, если бы не валялись, – продолжала допытываться девушка, – ничего бы сейчас не получилось?
– Согласись, это было бы в высшей степени легкомысленно.
– Наверное. Но было бы очень… обидно.
– Не, если что, я бы на автозаправку сбегал, тут недалеко… относительно. Там можно купить круглосуточно.
– Ага, а я бы тебя одна тут в лесу дожидалась, – Эрика почему-то очень развеселилась, – вся такая романтически настроенная!
– Ну, сбегали бы вместе туда-сюда! – Петер тоже рассмеялся.
– Если что, в следующий раз так и сделаем! – девушка остановилась и крепко к нему прижалась. – Тем более, что оно того стоит.
Глава 3
(Начало июня продолжается)
Петер полез в шкаф за свежей футболкой, и тут его взгляд наткнулся на грустно притулившиеся на нижней полке роликовые коньки. Давненько он не катался! А ведь когда-то объездил весь Берлин. Но, пару лет назад, как только связался с Кристин, ему пришлось забросить свое увлечение: одного она его просто не отпускала, а сама становиться на ролики категорически не желала. Да, угораздило его спутаться с такой капризной барышней. Он присел на корточки и с ностальгией потрогал подточенные асфальтом колеса. Стоп. А что если… Петер вскочил и бросился в с недавних пор пустующую комнату Мии, своей младшей сестры. На пороге он споткнулся об объемистый пакет и чертыхнулся, чуть не полетев на пол. Сумка упала, и из нее выпало несколько сестриных вещей, ношенных и тех, что просто не подошли. Сестра чуть ли не год назад обещала отнести эту одежду в приемный пункт – не выкидывать же хорошие вещи, да так и позабыла.
«Позабыла?» – мысленно фыркнул Петер. – «Скорее подзабила!»
Он кое-как запихал все обратно и поставил пакет за дверь. Пересек комнату, заглянул под узкую опрятно заправленную кровать. Вот оно: большая коробка, а в ней – роликовые коньки сестры, недешевые и по ее уверениям очень удобные. Каталась Миа меньше брата, да и относилась к вещам очень бережно, поэтому, как помнилось Петеру, ролики выглядели почти новыми, даже тормоз еще не сточился.
Петер достал свой телефон и набрал знакомый номер.
– Привет, сбежавшая дочь наших бедных родителей!
– А я как раз тебе набираю! – вместо здрасте послышалось в трубке.
– Это зачем? – удивился Петер: отношения с сестрой всегда были прекрасные, но в последнее время общались они маловато – у каждого были свои дела, конечно же очень важные.
– Заедешь покормить Алису?
– Э…
– Ну пожалуйста-пожалуйста! Нас друзья позвали на пару дней погостить у них в шале. Представляешь? Свой дом в горах, да еще с бассейном! Как тут отказаться! Мы и поехали. То есть через пять минут выезжаем. Мы планировали Алису с собой взять, а за полчаса до отъезда выяснилось, что у них бультерьер! Хорошо еще, что мы спросили! Ты же знаешь, какая она, наша кошка! Загрызет бедного песика.
– Это весьма вероятно.
– Так ты зайдешь?
– Ладно, что с тобой поделать. Только в следующий раз предупреди заранее, у меня тоже планы имеются!
– Да я ж говорю: случайно так вышло… Ключ у тебя с прошлого раза должен был остаться.
– А ты не забрала? Тогда хорошо. Кстати, у меня к тебе просьба.
– У тебя? – удивилась Миа.
– Эй, вообще-то это я тебе звоню, забыла?
– А, точно! И?
– Дай ролики покататься!
– Кому это?
– Ну…
– Погоди, дай догадаться! Порассуждаем логически: мои коньки тридцать седьмого размера, и что из этого следует? Либо ты обзавелся бойфрендом-лилипутом…
– Очень правдоподобно! – фыркнул Петер.
– …либо у тебя новая пассия! И при том гораздо более изящная и спортивная, чем эта твоя бывшая унылая Кристин! Ну-ка, братец, давай колись, неужели тебе все-таки удалось охмурить какую-нибудь наивную русскую девицу с работы?
– Вовсе нет! – протестующе воскликнул Петер, с досадой понимая, что кто-то из общих друзей разболтал сестре о его прошлых донжуанских чаяниях.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/iv-sokoloff/erika/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Servus! – неформальное приветствие в Баварии и Австрии.
2
Имеется в виду Большой Тиргартен – обширный парк в центре Берлина.