Слишком взрослая жизнь
Никас Славич
Многие люди сходят с ума после двадцати пяти лет. Причины неизвестны простым смертным, но на Гавайских островах живут миллиардеры, которые знают, в чём дело. Они захватили власть над всей планетой благодаря созданию исоргов – искусственных организмов, выполняющих волю своих хозяев. Однако люди начинают стремиться к свободе, а исорги – к неподчинению. Неумолимый ход событий приводит к восстанию – пламя войны распространяется по всей планете. А вскоре возникает и новая проблема – на Землю прилетают инопланетные захватчики… И лишь природа может дать людям новые сверхспособности, чтобы устоять перед угрозой уничтожения. Рекомендуется любителям фантастики, киберпанка, антиутопий.
Никас Славич
Слишком взрослая жизнь
«Мир как будто надвое расколот
За витрины голубым стеклом,
Тихо плачет манекен бесполый —
Кукла с человеческим лицом.
<…>
Станет он перекати-поле,
Станет ждать, чтоб жар надежды стих,
Чтоб одну стеклянную неволю
Разменять на тысячу,
Да, разменять на тысячу других».
Пикник «Кукла с человеческим лицом»
От автора
В романе вводится понятие «исорг» – искусственный организм. Это не киборг: внешне ничем не отличается от человека, но манера говорить и интонация выделяются по сравнению с обычными людьми. Они не обладают самостоятельной волей, но имеют собственные мысли. Исорги определённой модели – клоны одного человека, полностью на него похожи. Их называют по первым буквам имени особи, у кого взяли клетки для клонирования. У киборгов внутри тела есть металлические части, у исоргов – нет, они управляются с помощью чипов. Если киборга создать на основе клона, то у него останется личность, у исоргов её изначально стирают воздействием на чип.
Невозможно точно определить жанр произведения. В нём смешаны киберпанк, антиутопия, есть элементы фантастики, мистики и фэнтези.
Роман представляет собой большой архив, собран из записей, наблюдений, мыслей разных героев – поэтому во многих главах повествование ведётся от первого лица. Чтобы показать все события, введено несколько «я»-образов. Один из героев стоит особняком – он собирает все записи и наблюдения со стороны.
Часть первая
Виталий. Запись № 1. Город 33
Осеннее солнце ярко осветило комнату сквозь не закрытое занавесками окно. Я лениво потянулся, встал с кровати и разутым прошлёпал в уборную. День начинался обыкновенно, но в душе? поселилась смутная тревога. Предчувствие перемен не покидало всё утро.
Я заглянул в соседнюю комнату. Сестра Ольга безмятежно спала. Она всю ночь провела за компьютерными играми. Отец сидел в уголке и гулюкал. Он сошёл с ума, когда мне исполнилось всего шесть лет. Мама ночь просидела перед визором и широко раскрытыми неспящими глазами пялилась в потемневший широкий экран на стене (слышал от друга, что люди называли прибор телевизором, но быстрый темп жизни и стремление сокращать слова дали другое название).
Тяжело вздохнул и покачал головой. Мама лишилась разума вскоре после моего пятилетия. С того дня мы с сестрой вынужденно ухаживали за родителями.
Я подключил к разъёму визора зарядное устройство, присел на кровать и задумался. Неужели стану «овощем» подобно родителям? Почему все обречены на безумие?
Плохо, если ребёнок не хочет взрослеть. Но я не желал становиться таким – полубезумным идиотом, и благо ещё мирным. Сверстники махнули рукой – если станем сумасшедшими, то нескоро, а пока живём и наслаждаемся всеми доступными удовольствиями.
Роковая дата – двадцать пять лет. Не знаю, почему, но все горожане (а деревень и сёл, поговаривали, не осталось, их снесли), когда доживали до первой серьёзной вехи, теряли рассудок и оставались помешанными до смерти. В европейских странах продвинутая молодёжь пришла к власти и приняла закон об эвтаназии по достижении сорокалетнего возраста. В интернете поговаривали, что её применят по всему миру и низведут число лет до тридцати. Но у нас в России медлили.
Люди потеряли счёт годам, и никто не помнил, когда началась пандемия безумия. Если судить по старым фильмам и передачам, что крутили по визору, раньше взрослые вели себя вполне вменяемо. Но потом произошёл кошмар. Есть одна архивная запись – её, наверное, смотрели все. Увиденное вызывало отвращение, омерзение: тысячи людей на своих рабочих местах, в домах и на улице буянили, крушили мебель, изображали животных. Те, кто ещё оставался в здравом уме, вкалывали им успокоительное. Другие сумасшедшие прыгали с высоты, бесславно прерывали жизнь. Третьи мычали, ползали по асфальту или полу. Бесстрастный молодой репортёр сообщал: «Неприглядную картину увидели сегодня жители городов по всему миру. Вирус безумия возник из неизвестного источника и поразил всех взрослых людей. Мы предполагаем, что сумасшествие ещё не охватило молодых людей в возрасте до двадцати пяти лет, но поразило всех, кто старше. Обезумели все: обычные работники и гениальные учёные. Некому найти средство от неизвестной болезни».
То, что мы увидели по визору, не полностью отражало правду. Восемнадцать лет назад отец рассказывал, что вспышка безумия распространялась постепенно, вспыхивала то в одном городе, то на следующий день – в другом; этот репортаж засняли, видимо, когда страшная болезнь охватила весь мир. В первую очередь вирус поразил двадцатипятилетних, затем – всех, кто старше. С тех пор мы живём вместе с идиотами, без малейшей надежды справиться с неизвестной болезнью, поскольку провалились все попытки молодых учёных разобраться в произошедшем.
Я резко поднялся с кровати, надел серую, полинявшую от времени футболку (новой одеждой разживались не все – однотипные костюмы нечасто изготавливали на автоматической фабрике), посмотрел на отражение в зеркале. Угловатое и бледное от постоянного беспокойства за родных лицо; русые волосы отросли до плеч – неохота стричь; тёмная бородка; глаза с необычными зрачками – синий цвет переходит в зелёный. И некрасивые морщины на лбу и щеках.
Мне двадцать четыре года. Не хочу терять разум. Почему отличаюсь от беззаботной молодёжи? Сказалось воспитание отца – когда он ещё не стал сумасшедшим, всегда твердил: «Не повтори, сынок, моей ошибки – я потратил время на развлечения, смирился и не искал способы справиться с безумием».
Я тяжело вздохнул, отбросил прочь воспоминания и отправился на работу – чтобы содержать родителей, нужны деньги. Да и сестра ждала ребёночка, потому я не любил, когда она, будучи на седьмом месяце, ночи просиживала за компьютером. Вообще терпеть не могу игры. Попробовал их на «вкус» лет в пять и забросил. Знакомые считают меня отсталым: у них почти все разговоры касаются игр. Мне плевать; они не задумываются о будущем. Похоже, не верят, что пройдёт несколько лет – и станут помешанными.
Мы с другом Михаилом работаем на фабрике по производству псевдопродуктов – ими питаются все. Что такое настоящая еда, мы знаем лишь благодаря визору и старым сериалам и передачам – новых никто не снимает, актёрское искусство вымерло. Молодёжь интересуют компьютерные игры, бесплатный интернет и вечерние безудержные тусовки. Последние я не посещаю – не по пути со странными людьми. Они дёргаются в безудержном ритме под оглушительную музыку. А если это верный путь к сумасшествию? Тогда не лишне уберечь себя от подобного «удовольствия».
Повседневная рутина поглощала меня полностью: работа на фабрике, забота о сестре и родителях, встречи с друзьями – всё это сливалось в нескончаемую вереницу дней, медленно и неотвратимо приближало к роковой дате. Все поневоле смирились, что обречены на безумие, да и не видели выхода из ситуации. Покинуть город, расстаться с привычным укладом – для меня и других людей подобная мысль сродни сумасшествию: не выживем за пределами привычного цивилизованного мира.
Поэтому мы с Михаилом – другом с соседней улицы – в очередной раз неохотно плелись на работу. Мелькнула мысль: даже не знаю, как произвожу псевдопродукты. Весь труд – встать возле угловатого аппарата высотой до плеч и нажимать соответствующие инструкции кнопки. Я выбирал продукт и сверялся с дисплеем, сколько различных ингредиентов осталось. Михаил рассказывал, что однажды подменял знакомого и загружал компоненты в другой прибор. Он недоумевал: почему рабочим толком не расскажут о тонкостях технологии? Если случится поломка, кто починит аппараты?
Тёмно-синие солнечные панели домов жадно впитывали утреннюю энергию светила. Чахлые деревья ещё не сбросили листву; люди в это время обычно собирали урожай – так показывали по визору. В передачах мы видели фрукты и овощи (подобные я производил на фабрике), но внешне куда более аппетитные.
Наш городок повсюду окружён лесом; никто не ходит вглубь чащи. Поговаривали, что посреди неё есть имение, где жители не обезумели – но никто не рисковал проверить это. Люди отвыкли путешествовать; ездить по дорогам не желали, ненужные старые машины годами ржавели на свалке близ города. Но в интернете американцы хвалились, что всё ещё наслаждаются экстремальными скоростями и рассекают по дорогам на автомобилях.
Всё, что крутили по визору, выглядело дико и непривычно; мы не хотели повторять прошлое. С раннего возраста дети вели слишком взрослую жизнь: торопились насладиться всеми возможными удовольствиями. Курс обучения сводился к рассказам ещё не сошедших с ума родителей плюс тому, что ребята изучали по визору или на мониторе компьютера. С трудом читать и считать, коряво писать – всё образование. А других детей, кого мамы родили в 23 или 24 года, воспитывали и?сорги – неотличимые от людей клоны со встроенными чипами, имплантатами и неизвестно, чем ещё. Рослые, худощавые, они внешне выглядят подобно обычным парням и девушкам – но в общении с лихвой выдают, что им чуждо всё человеческое. Их голоса – обычные, но все слова исорги произносят с металлическими, неживыми, механическими интонациями, без малейшего проявления чувств. «Няни» воспитывают детей с рождения или с трёх-четырёх лет. Они тоже не способны выражать эмоции.
К нам с сестрой, когда обезумел отец, на семь месяцев приставили клона, что мы сочли оскорбительным: они обычно воспитывают трёхлеток или присматривают за малышами в детдомах, если те остались без надзора родителей в возрасте одного-двух лет. Нам поневоле пришлось смириться и поблагодарить их – исорги вместо умалишённых взрослых поддерживают порядок и обеспечивают людей интернетом и ингредиентами для псевдопродуктов.
Не знаю, почему, но я не собирался ни жениться, ни заводить детей. Все говорили: «Чего медлишь? Не успеешь потомство оставить». Но я всё не решался найти себе пару; просто не хотел, чтобы дети вместо отца видели пускающего слюни идиота.
Мы с Михаилом пробрались сквозь извилистые улочки города к фабрике и на секунду остановились возле входа. Перед нелепой четырёхэтажной конструкцией с арками, портиками и никому не нужными балконами – подобные дома не раз мелькали по визору. Мне предлагали устроиться на работу по прокрутке старых передач и фильмов, но я не соглашался, считал этот труд ненужным. Да и кому понравится вставлять нелепые программы в эфир визора, популярного среди умалишённых взрослых?
На первом этаже фабрики сбоку от входа расположился магазин, где исорги продают всё, что мы изготовляем. На двери приклеили нелепое объявление:
АЛКОГОЛЬ И СПИРТОСОДЕРЖАЩУЮ ПРОДУКЦИЮ
РЕАЛИЗУЕМ ТОЛЬКО ЛИЦАМ ДО 25 ЛЕТ
– Смешно: думают, что взрослые смогут самостоятельно прийти в магазин и купить себе выпивку! – с ухмылкой сказал Михаил.
– Да они по дому еле передвигаются, что говорить о городе! – добавил я.
Возле входа в закрытый с утра магазин бубнили трое молодых алкашей, на вид не более двадцати лет. К выпивке, ненатуральной, как и все продукты, я относился настороженно и не пил.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Михаил отправился дальше, а я прошёл к закреплённой за мной установке. Три часа потрудился и домой – такой график у всех, неважно, где работаешь – на фабрике, в визор-студии или в другом месте. Каждый сотрудник имел право забрать себе часть произведённой им за смену продукции.
Сегодня я поработал ударно, потому под пристальным взором видеокамеры – лучше не брать лишнего – взял три псевдояблока для себя, захватил бананы для сестры, четыре батона и шесть сосисок для отца с матерью. Ольге их не давал: ждала ребёнка; вдобавок покрывалась аллергической сыпью, когда ела якобы «мясные» псевдопродукты (что такое мясо, мы толком не знали, никто не умел содержать животных и ухаживать за ними).
Михаил сказал, что задержится: хотел произвести побольше еды для братьев и сестёр. Ему тоже скоро исполнится двадцать пять лет. Друг надеялся, что родственники в благодарность за всё позаботятся о нём, когда лишится рассудка. Михаил смирился с тем, что обречён на сумасшествие.
Я посоветовал ему бороться с неизвестной болезнью во что бы то ни стало. Попрощался, сложил продукты в пластиковый пакет и отправился обратно домой. Троица всё ещё сидела на скамейке, невпопад распевала на всю улицу пьяными голосами похабную песенку. «Алкашня!» – подумал я и поспешил мимо них. Подобные личности всегда выбирали вечернюю двухчасовую смену, чтобы поменьше работать. Исорги часто вкалывали им отрезвляющие лекарства.
Прошёл сотню метров и почувствовал: на плечо опустилось что-то тяжёлое. Резко развернулся, увидел взмах чёрных крыльев птицы. Она слетела с меня и села на раскрошившийся от времени асфальт. «Ворон», – вспомнилось название из пособия, скачанного в интернете.
Странно… Обычно никто к нам в город не залетает – звери и птицы живут в лесу. Голуби, судя по фильмам с экрана визора, раньше в обилии водились в крупных поселениях, но в наши времена редко появлялись поблизости от людей – и никогда не клевали крошек псевдохлеба, рассыпанных щедрой мальчишеской рукой.
Мы торопились прожить всю человеческую судьбу за отведённые двадцать пять лет и позабыли, что такое природа. Огромный ворон матовыми глазами посматривал на меня, чудился неведомым и диким существом. Я наклонился к птице и спросил, не ожидая ответа:
– Зачем ты прилетел?
Ворон мягко клюнул меня по ладони, каркнул и встопорщил крылья. Он важно двинулся на когтистых лапах к лесу.
«Неужели хочет сказать – следуй за мной?» – растерянно подумал я. И через секунду, не отдавая отчёта, что делаю, двинулся за вороном робкими шагами. Лес приближался; я несмело посматривал на живую «изгородь» из деревьев и кустарников. Их названий толком и не знал!
Я ощутил голод и машинально достал яблоко. Откусил… и поморщился. Оно отвратительно горчило – наверное, сегодня поставили некачественные вкусозаменители. С отвращением выплюнул то, что разжевал. Я резко остановился. Ворон топтался на месте и топорщил крылья в нетерпении.
Поневоле я задумался: плохо, что подобные продукты едят люди – а ведь низкопробные заменители вкуса попадаются нередко. Зачем тружусь на фабрике, изготовляю подобную отраву? Чтобы прокормить сумасшедших родителей? Им без разницы, чем питаться. Чтобы дать пищу людям? А не станут ли они от ненатуральной еды ещё более сумасшедшими? И точно вредно есть подобные яблоки Ольге в ожидании ребёнка.
Я медленным движением потянулся к следующему фрукту. Достал, осторожно откусил… и выплюнул. С досады бросил на асфальт оба отвратительных яблока. «Ненатуральная пища точно вредна», – подумал я.
Вспомнился один случай. Однажды я наблюдал за мамой и заметил: не переключает канал целых полчаса – для неё рекорд. Заинтересовался, что показывают, и увидел передачу из архива местного телевидения. На экране женщина ходила по живописному саду среди плодовых деревьев – наши чахлые городские им не чета. Неуловимо знакомый голос мягко комментировал, объяснял, что женщина и её ныне покойный муж завели сад. Пятнадцать лет она ухаживает за деревьями и цветами, каждый год собирает немалый урожай. Крупными кадрами показали корзинки, где лежали аппетитные яблоки, сочные и крупные, красивей тех сморщенных, что выдавал прибор у нас на фабрике. Появилось желание немедленно залезть внутрь транслируемой картинки и попробовать их. Босоногий мальчонка с аппетитом поглощал крупные сливы – у мамы и у меня слюнки потекли!
…Я с кислой миной посмотрел на третье псевдояблоко. Оно наверняка невкусное. Несбыточное желание овладело мной: попробовать тех настоящих яблок, что собирали женщина с сыном. Если передача, судя по титрам, из местного архива, то сад рядом.
Ворон двинулся к лесу. Я отбросил в сторону пакет с псевдопродуктами. Решимость овладела мной. В голове завертелись мысли: «Хватит слишком взрослой жизни! Не стану идиотом! И хочу попробовать настоящие продукты… Найду тот сад! Если отыщу его, то вернусь к Ольге. Угощу её настоящими фруктами, а не теми поддельными, что изготовляю на фабрике!»
Отринул страх и вступил вслед за вороном под полог леса. Природа встретила удивительными трелями птах и мягким шелестом ветра в кронах деревьев. Улыбнулся этому и пошёл за птицей – подарком судьбы. «В этом спасенье: возможно, там не лишусь рассудка. И главное – найду сад и узнаю о настоящей детской жизни», – подумал я.
Чем дальше следовал за вороном в лесные дебри, тем больше сомневался. Энтузиазм постепенно ослабевал. Оглянулся мельком и не увидел пути обратно в город – деревья и кусты загораживали обзор. Что, если заблужусь и пропаду в настоящем лесу? Но эту мысль перебила другая: а какая разница, где пропадать, если в городе обречён на безумие?
Я встрепенулся и, не оглядываясь, пошёл за странным вороном.
Владимир. Запись № 1. Центр автоматического слежения
Я – совершенство; венец эволюции, будущее человечества. Мой мозг обрабатывает секстиллион операций в секунду. Не нуждаюсь в воде, пище, сне и прочем, что требовалось когда-то человеческому телу. Прошло более двадцати лет со дня, когда я шагнул на ступень выше, чем любой homo sapiens. Когда началось массовое сумасшествие, мне, ведущему специалисту в области IT-технологий, предложили участие в уникальном опыте: тело человека лишили естественных потребностей, а взамен подключили к обширной сети управления исоргами и компьютерами.
В меня вживлены тысячи проводов и сотни дополнительных нервных окончаний, необходимых, чтобы связываться с неживыми объектами сети. Я – единственный из участников в России, кто приспособился к новым условиям и трансформировал тело и разум, чтобы эффективно взаимодействовать с «подчинёнными». Я – огромной живой сервер, обеспечиваю работу всех веб-модулей (компактных зданий с единственной комнатой для одного-двух человек, с бесперебойным доступом в интернет) и городов сумасшедших на территории бывшей России. Во мне – все знания планеты о прошлом и настоящем.
Другие люди-сервера отвечают за руководство подчинёнными в разных странах. Они контактируют со мной в рабочих целях – нам неведомо простое человеческое общение, полное мусора ненужных фраз и эмоций. Последние мы желаем подавить окончательно, но порою способны на проявление надоедливых и мешающих чувств.
Моё практически бессмертное тело (оно подпитывается специальными сыворотками, а не поддельными «противосмертными» порошками) покоится в обширном подземном помещении – Центре автоматического слежения. Здесь работают техники – те, кого постигла неудача в опыте. Они следят за моделями исоргов, за состоянием и обслуживанием компьютеров. Но люди несовершенны, ибо нуждаются в еде и воде. Чтобы сотрудники Центра не обезумели от постоянной работы под землёй и напряжённого образа жизни, их снабжают и натуральной пищей. Продукты нам поставляют согласно договору с Независимыми Территориями – регионами, где люди трудятся на собственной земле, выращивают урожай и отдают десятину хозяевам планеты – миллиардерам. Они построили Центры по всему миру.
Бог и кумир всех исоргов и техников – я, Владимир. Один из работников назвал меня Крестителем. Это имя получил за приобщение их к новой «религии» – вере в непобедимость и превосходство компьютерных технологий. Все иные мистические предрассудки и воззрения мы, представители искусственного разума, отбросили как ненужный пережиток.
Я обрабатываю и распределяю проходящую через мозг информацию, изучаю историю Земли и веду записи – если другой человек решится на повторное испытание и пожелает стать мне подобным, они пригодятся.
Сегодня из всей массы сигналов я выделил красный огонёк тревоги в районе города 33 – чуждая и непонятная мне энергия проникла туда и увлекла за собой одного из «обречённых», как я назвал всех людей, что вскоре обезумеют. На камерах слежения энергия отображалась линиями светло-серых помех вокруг ворона.
Инструкции чётко гласили: телепортировать исорга с заданием уничтожить чужую энергию и следить за «обречённым». Не задумываясь, отдал приказ и переключился на обеспечение информацией группы исоргов-воспитателей в городе 94. Я параллельно анализировал структуру чуждой энергии, что проникла в запретную зону. Подобное случалось не впервые и всегда кончалось попыткой освободить одного из «обречённых». Точками активности стали города 33 и 40, недалеко друг от друга посреди бывшей Центральной России.
Идея обезличить населённые пункты, присвоить цифровые названия пришла ко мне много лет назад. Это значительно упрощало работу, если города имели одинаковые или похожие названия. Предложение сделать так в Америке и Бразилии не прижилось. Замечу: понятие «страна» стало условным и обозначает территорию, где раньше располагалось то или иное государство. Да, двадцать дерзких молодых людей создали мировое правительство, но не имеют ничего общего с настоящими владыками Земли.
Вернёмся к загадочной энергии. Я должен найти место, откуда она исходит – и тогда кто-то столкнётся со всей технологичной мощью, доступной мне, крестителю заблудших людей. Отмечу, что исорги докладывали о появлении странной женщины со способностью телепортироваться. По внешнему описанию она похожа на одну из моделей, незарегистрированных у меня на сервере. Подобные ей использовались хозяевами Земли для личных нужд. Поэтому я считал, что она не имеет отношения к чуждой энергии, но ошибался. Вдобавок, откуда взялась женщина, не удалось вычислить, это вызвало ненужные эмоции – ярость и раздражение. Я постарался от них избавиться.
Вывод прост: неизвестные позаботились скрыть своё местонахождение, следовательно, я где-то просчитался. Лет девять назад позволял себе ошибки, в частности, пропустил в число разрешённых для показа по визору фильм, где рассказывали о прекрасной жизни в прошлом, когда людьми не управлял принцип «развлекайся, пока разумный». Интернет – величайшее средство массовой дезинформации для промывки мозгов. Создать неправильный образ жизни для молодёжи – эту важную задачу одной из первых поставили каждому живому серверу. Я убирал из сети всю информацию, что вела к бунту – фильмы и данные о мятежах, стремлении к свободе – и вместо них популяризовал видеоролики про молодых людей, кто радовался победам в компьютерных играх, болтовне в чатах, безудержным танцам в клубах. Самым востребованным стал формат «бездумного тик-тока».
Я приказал группе техников Центра отслеживать ситуацию в городе 33 и передавать мне всю информацию для дальнейшей обработки. Верные помощники подключились к чипу в мозгу отправленного исорга. Вскоре я получу порцию новой информации; следует обращать внимание на каждый подобный случай.
За эту минуту успел немало: проконтролировал деятельность людей Центра и всех исоргов, неважно, рядом они или за тысячи километров; мгновенно обработал все действия в подконтрольных мне сетевых играх и интернет-сайтах; проанализировал состояние жильцов веб-модулей и выдал им рекомендации и статистику. Да, увы, девять лет назад один человек сбежал из модуля. Больше не допущу ошибок! Его не нашли – веб-зоны находятся в густых лесах на территории Сибири и Дальнего Востока. Встроенный в человека чип отвечал за блокировку памяти и слежку, но сломался.
С того дня единственная лазейка из модуля наружу полностью заблокирована мной, а чипы производятся высококачественные и контролируются. Никому не сбежать.
Я продолжу записи, когда узнаю подробнее о неизвестной энергии. Цель всех исоргов и живых серверов – устранять всё чуждое и доказывать превосходство искусственного интеллекта над человеческим.
Виталий. Запись № 1 (окончание). Город 33
Неожиданно надо мной прожужжал выстрел бластера, и ворон обратился в горстку пепла. Я резко обернулся, увидел девушку в тёмном комбинезоне, сером шлеме и с бластером в руках.
– Эй, ты могла меня убить! Что происходит?
– Что, сбежать пытался? – презрительно бросила она вместо ответа. Голос отдавал металлом. – Не выйдет. Твоя жизнь под моим личным контролем.
– Ты кто вообще такая? – резко спросил я, хотя и догадался.
– Исорг АЛ-31, послана с заданием ликвидировать чуждую энергию и не позволить тебе сбежать. Я буду следить за каждым шагом и действием.
– Но зачем? – я почувствовал себя униженным, вопрос прозвучал с ноткой обиды. – Зачем ограничивать свободу?
– Так надо, – ответила она бесстрастно. – Иди домой и помни, что я слежу за тобой.
– Тебе что – и спать не нужно? – съязвил я.
– Искусственные организмы не нуждаются во сне, пище и воде. Нас создали, чтобы следить за порядком.
Мне пришлось подчиниться – АЛ-31 угрожала бластером, мало ли, вдруг выстрелит. О, сколь противно – ощутить себя рабом не человека, а искусственного подобия!
Так моя светлая мечта обратилась во прах. Я понуро шёл домой, не обращая внимания на слежку со стороны Александры, как мысленно прозвал девушку-исорга. Пришлось подобрать брошенный пакет с псевдопродуктами и, чтобы не упасть без сил от голода, прожевать ненастоящий и невкусный хлеб.
Мы пришли к дому в частном секторе. Александра принялась методично обходить его вокруг, чтобы я не сбежал. Я тихо заплакал (впервые за долгие годы) и поглядел на родных, давно сошедших с ума. Отец пускал слюни и невнятно бормотал. Мать остекленевшим взглядом уставилась в экран визора. Сестра не поблагодарила за принесённые бананы, отвернулась к монитору: убивать бесчисленных монстров. Я остался один. Вытер непрошеные слёзы и подумал, что люди становятся безумцами даже не в двадцать пять лет, а раньше – Ольга яркий пример: её ничто не интересовало в жизни, даже будущий ребёнок. Но обиднее всего, что не сбежал от каждодневного кошмара, а до двадцать пятого дня рождения осталось всего четыре месяца.
Я всхлипнул, но оборол себя. Сейчас лучше всего записать всё произошедшее на старой, пожелтевшей бумаге – отец, бывший журналист и репортёр (позабытые и никому не нужные профессии), до того как обезумел, велел мне беречь её и приучил вести дневник. Карандаши и листы хранились в его столе. Скорее, выложить эмоции и мысли на бумагу, выплеснуть горечь!
Виктор. Запись № 1. Зона веб-модулей 285 (за 9 лет до событий, описанных Виталием и другими)
Сегодня у всех есть интернет, у каждого – виртуальный денежный счёт. И в этом наше проклятье.
Я долго не осознавал этого – сначала жил, как все, одержимый обществом ненастоящих денег, знакомств и удовольствий.
Да, весь окружающий мир подсел на интернет – на «реальность», метавселенную под названием Виртуалити. Ничего другого и не надо – еду в тюбиках, как у кос-мо-нав-тов (сложное древнее слово; значение я забыл, забивать в поиск – неохота), доставят после удара пальцем по сенсорной клавиатуре. Ещё один щелчок – и любой напиток появляется перед тобой. Все блага цивилизации – рядом, в Передатчике продуктов и удовольствий.
Ну а престижность того, что ты ешь или пьёшь, зависит от рейтинга в интернете. Больше всего баллов на виртуальный счёт приносят победы в многочисленных сетевых играх. Затем считаются ранги в чатах, соцсетях, на форумах и прочих сайтах. Конечно, важны ещё токены в метавселенной.
В один из дней со мной случилось странное. Я бродил в интернете для повышения уровня (а для этого мы смотрели способы прохождения игр, различные мемы, глупые шутки, сюжеты старых фильмов для зарабатывания очков в викторинах, советы по улучшению внешности – на тот случай, если кто-то желал, чтобы подселили человека противоположного пола, – и подобную ерунду). И задался вопросом – если весь мир сидит в интернете, кто делает концентратные продукты? Антисонные и противосмертные порошки? Кто производит напитки? Разрабатывает сетевые игры и новые сайты? Следит за сетью и за нами? Переводит «деньги» на виртуальный счёт? Ох, сколько вопросов у меня возникло! А когда пришло в голову задать один из них в поисковой строке, появились ссылки на сайты с закрытым доступом. Информацию скрыли! Написал вопросы в один из чатов – сообщение стёрли. Я оторвался от Виртуалити и задумался.
Час сидел и силился вспомнить, как меня звали в первые годы жизни, до интернет-ника Легионер – не имя, а жалкое подобие!
Оглядел стандартный веб-модуль. Звучит красиво, а в реале? Стол с ноутбуком и сенсорной клавиатурой, санузел с душем в одном углу и Передатчик в другом, кровать, чтобы затёкшие мышцы отдыхали, но не для сна – на что иначе порошки? Каморка без окон и дверей… В этот миг понял, что не хочу жить в мире Виртуалити.
Я сидел на угловатом, но прочном стуле перед ноутбуком (многие веб-модули, насколько я знал из переписки с жителями, оснащались мощными персональными компьютерами, но у нас в Приморье сэкономили: все в местных чатах жаловались на слабые ноуты) и не желал заходить ни на один сайт: размышлял, что подтолкнуло к столь важным вопросам. Оцепенение прошло не сразу. Когда вновь взглянул на ноутбук, таймер в углу экрана бесстрастно показал, что потерян целый «вечерний» час, выгодный для набора уровня. Но этим вовсе не желал заниматься; больше не интересовался играми или общением в соцсетях.
Я заказал псевдокофе. Монитор ноутбука посветлел и выдал всю правду-матку:
ЗА ИСТЕКШИЙ ЧАС ВЫ НЕ ПОСЕТИЛИ НИ ОДНОГО САЙТА РЕЙТИНГ УПАЛ ДО 3,87 ОСТАТОК НА ВИРТУАЛЬНОМ СЧЕТУ 180 ГЕЙМ 50 ЧАТ 25 ДРУГОЕ РЕКОМЕНДАЦИИ НЕМЕДЛЕННО ПРИНЯТЬ АНТИСОННУЮ ТАБЛЕТКУ И ВЫЙТИ НА ЛЮБИМЫЙ САЙТ
И всё это без малейших знаков препинания! Тоже мне, грамотей выискался!
– Знаю-знаю, – проворчал я. – Не тебе, пластмасска, учить меня уму-разуму.
Я решительно выбросил антисонную таблетку в дальний угол комнаты. Вскоре после этого заснул – впервые за много лет.
Необычное, непередаваемое ощущение! Выросли крылья, воспарил над всеми доменами и сайтами. Сон предстал необычайно ярким – я стал существом совершеннее, чем мир Виртуалити! В видении понял, что настоящий человек идеальнее бездушного творения – искусственного интеллекта.
Когда проснулся, ноутбук бесстрастно выдал рекомендацию о применении антисонной таблетки. Я за последние семь часов ни разу не активизировал аккаунт, и потому рейтинг упал до единицы. В виртуальной жизни это значило безнадёжную катастрофу, но нечто надломилось внутри: я почувствовал абсолютное равнодушие к интернету.
Интересно, что находится за пределами стандартного модуля? Неожиданно вспомнилось детство, полузабытое и вытесненное виртуальным сознанием.
Я представил солнце, его прекрасный ласковый свет; васильковое поле, пряный запах вкусной каши, что готовила мама, забеги наперегонки с мальчишкой из соседнего двора босиком по лужам, приятную ласку прохладных волн моря… Где всё это, где та гамма чувств, что услаждала душу, ныне израненную виртуальной реальностью?
Неспроста задался вопросом: осознал, что не имел права вспоминать всего этого. Когда нас приговорили к Виртуалити, всех принудительно лишили памяти о настоящем мире и заблокировали её. Но душа восстала, преодолела глупые запреты.
Нас заточили в комнатах без дверей и окон с тусклой энергосберегающей лампочкой. Да, есть ещё и те, кто снабжает всем необходимым, но эти люди тоже наверняка несвободны. Взамен нам дали Виртуалити. Оно мне надоело – лучше выйти из стандартного модуля.
Я пожелал увидеть солнце.
Но есть ли способ выбраться из закрытой комнаты на свободу? Я принялся отчаянно стучать по стенам. Бесполезно. На экране отобразилось сообщение из чата местных модулей: «Непонятный стук сбоку. Что это?» – и ответ на него: «Не обращай внимания. Сосед ликует, радуется победе в очередной игрухе».
Подпрыгивать на полу в надежде, что он провалится, глупо – подо мной непробиваемый гипсобетон. Оставалась надежда на потолок. И я сделал то, что ещё вчера счёл поступком полного идиота: решительно смёл на пол ноутбук и клавиатуру! Встал на стол и ударил руками со всей силы в потолок. Увы, поначалу ничего не вышло. Я отчаялся – похоже, не выбраться из цивилизованной и привлекательной ловушки, – но продолжил упрямо рваться наружу. И вскоре ощутил, что поток свежего воздуха повеял на запястья. Вентиляция! Жаль, раньше не догадался.
Я нашёл податливую плоскость, нажал на неё и запустил механизм. Потолок раскрылся двумя половинками вверх. Строители модулей оставили лазейку. Что с ними случилось? Не знаю, но предполагаю, что загнали на заводы по выпуску еды и питья для нас, рабов мира Виртуалити.
Ярким светом ударило утреннее солнце. Я прикрыл глаза рукой, потом осторожно отодвинул ладонь. Пора выбраться из мышеловки с бесплатным интернетом!
С усилием подтянулся на стене модуля (сказались годы без физических упражнений, кроме лёгкой зарядки, управления персонажем игры через киберобутки и другие приспособления, а результат – слаборазвитые мышцы десятилетнего мальчишки, хотя мне… сколько? Лет двадцать, точнее не скажу). Снаружи повеяло прохладой. Вскарабкался наверх и встал на широком ребре стены. Мгновенно крыша места заточения вернулась. «Интересная автоматика», – подумал я и осмотрелся.
Вокруг простирались одинаковые гипсобетонные поверхности чьих-то чужих тюрем – так я назвал модули. Куда ни кинь взгляд – ровная серая поверхность. Все крыши соединялись между собой твёрдыми перемычками из неизвестного материала, а под ними не виднелось ни клочка земли – пространство посередине заделали гипсобетоном. Любая из проклятых клеток под названием «веб-модуль» имела одну свободную стену, облицованную солнечной панелью – оттуда внутрь подавалась энергия.
«Это по всей планете? – подумал с отчаянием, но одёрнул себя: – Нельзя терять надежду! Верю – есть леса и горы, и васильковые поля из счастливого детства».
Наугад побрёл вперёд – навстречу яркому солнцу. На крыши переходил по перемычкам. Сколько прошло времени, когда увидел на горизонте что-то тёмное? Неизвестно. Предположил, что впереди – лес, побежал к нему по ровной поверхности крыш. Старался не упасть, когда проносился по перемычкам – тоже облицованным крохотными панелями.
…Я приближался к заветному лесу и постепенно осознавал всю полноту драмы, что произошла в том проклятом году (а каком по счёту? и не вспомнить), когда меня заточили в мире Виртуалити.
Тогда мне едва исполнилось десять лет, но то, что произошло, вспомнил со всей осмысленностью – в голове сложился единый образ из услышанных по визору новостей, из разговоров родителей и знакомых.
Люди решили: технологии достигли того уровня, когда человек получит всё необходимое, если просто сядет перед экраном компьютера. Появилась акция – всем предлагали бесплатно воспользоваться интернетом и переселиться в модули. Когда строились будущие «тюрьмы», мы с ужасом слушали новости со всего мира, что люди по достижению двадцатипятилетнего возраста теряют рассудок. Журналист говорил: их поразила страшная болезнь, поэтому модули нужны, чтобы укрыться от морового поветрия. Все верили в его слова, хотя меня и родителей терзала смутная тревога.
Старые дома, ненужные посёлки и деревни сносили, а жителей переселяли в возведённые на руинах модули. Несогласных – нам говорили, что они преступники – отправляли на производство антисонных таблеток, продуктов питания и прочего, положенного каждому из добровольно заточенных людей.
Миллиардеры ворочали делом и щедро сыпали деньгами – они загребли к рукам весь мир. Люди подсели на Виртуалити, зато всё остальное перешло во владение финансовых магнатов.
У таких, как я, согласия не спрашивали – само собой предполагалось, что молодой человек из глухой приморской деревни пожелает полностью вкусить цивилизованной жизни. Попробовал, да чуть не подавился. А моих родителей, посмевших воспротивиться, отправили на принудительную стройку – так мне сказали. Кто знает, где они, да и живы ли вообще?
Вскоре мир вокруг разделился. Одни люди попали в принудительно-добровольное заключение в модулях, другие работали на подземных заводах. А за тысячи километров жили третьи – те, кто сойдут с ума после двадцати пяти лет. Их я назвал заточёнными на мнимой свободе. Хотя, кто знает – вдруг люди в модулях и на заводах тоже обречены на безумие?
Вместе с воспоминаниями я восстановил имя. Витя, Виктор – так назвала меня мама. Где она? Вряд ли найду.
…Бег по крышам прервался. После многих лет с малыми физическими нагрузками тело требовало покоя. Я остановился: едва дышал. Лес приблизился, однако ноги подкашивались и не держали. Упал на серую поверхность и отчаянно захрипел. Впервые в жизни ощутил, что умираю.
«О нет, я забыл о противосмертном порошке – не взял его с собой! И всё, конец?!» – отчаянные мысли захлёстывали меня. Но их перебарывали другие: «Нет, умру на воле – ещё не достиг цели! Доберусь до леса». Обрести свободу, вернуться к природе – вот что двигало мной, придавало новые силы.
Пополз, преодолевая боль. В лёгких поселился огонь; я хрипел. Начались судороги. Мышцы не привыкли к напряжению, они отказывали, но с каждым шагом упрямо превозмогал себя и двигался вперёд
Тело превратилось в один огромный комок боли. Последним рывком дополз до края крыш. Спрыгнул с вершины – благо невысоко, метра два – на сырую от росы землю (начиналось утро). Ударился и закричал от пронзительной боли.
В этот страшный миг почудилась близкая смерть. Сознание отключилось.
Неведомо через сколько пришёл в себя, открыл глаза; увидел багровые краски заката – пролежал в отключке весь день. Зелёные деревья мягко шуршали от лёгкого ветерка, пели птицы, а я лежал и, словно ребёнок, радовался всему вокруг. Берёзы и дубы вставали надо мной, стремились к багровеющему солнцу, а ещё выше и в стороне виднелся бугор сопки. Птицы выводили трели, в кустах стрекотали насекомые – забытые звуки живого мира, а не жалкая пародия из виртуальных игр. Дурманящие запахи окружали меня. Я улыбнулся, прогнал внутренний страх и мысли: как жить, добывать еду, не заблудиться; что делать, когда придёт зима? Ответов на эти вопросы не нашёл. Мной овладела эйфория от обретённой свободы. Одно понял точно: в мир Виртуалити не вернусь.
Боль ушла – я не знал, сколько пролежал, смотрел ли на закат того же дня или следующего. Время и сон без видений исцелили меня. Рассмеялся задорно и весело: понял, что обрёл истинное счастье. Долой иллюзию реальности под названием Виртуалити! Стану настоящим человеком и заживу в гармонии с природой.
Улыбнулся закатному солнцу, щебетанию птиц и шуму деревьев. Встал, прогнал остатки боли и страха. Снял киберобутки, предназначенные для манипулирования персонажем в игре (как двигал ногами я, так делал и он, только быстрее), и побежал босиком по земле, свободный и счастливый. Природа даровала невероятную воздушность и окрылила меня. Не боялся ни судорог в мышцах, ни жжения в лёгких – всё живое исцеляло тело и душу.
Я бежал лесом, по росистым полянам – и не уставал, не выдыхался. Не нужно мне ничего, кроме шёпота ветра, пения птиц, сияния звёзд, пришедших на смену солнцу, и – счастья!
Потом остановился – ночью не побегаешь по лесным дебрям. Но эйфория всё не проходила. Я приметил в одном из деревьев дупло, забрался в него и заночевал.
На следующее утро дошёл до подножия величественной горы, где отдохнул и насладился счастьем. Скалы нависали надо мной гроздьями, но и на них росли жизнестойкие деревья. Шумела речушка, перекатывалась через каменные порожки. Я испил удивительно вкусной воды и поглядел на колеблющееся отражение. Совершенно не понравилось исхудавшее лицо, всё в щетине (Передатчики оснащали нас бритвенными приборами, но я редко ими пользовался). Неприятно поразили впалые глаза с синеватыми кругами под ними – от долгого сидения перед экраном. Робко улыбнулся – и понял: ещё есть возможность всё изменить.
Я искренне радовался обретённой свободе. Пришло вдохновение; записал всё произошедшее на бересте – вокруг белели берёзовые стволы. Как в полузабытом детстве, взял в руки обломанную веточку и обмазал её в глине. Затем приступил к письму. Сердцем чувствовал: надо поведать эту историю, даже если никто её не прочтёт.
Джордж. Запись в блоге № 1293. Портленд, штат Орегон. Перевод с английского
Мне сегодня исполнилось двадцать пять лет. Последний нормальный день в жизни, так почему бы его не отпраздновать с размахом? Он прошёл лучше всех предыдущих.
Я начал с безудержных гонок по дорогам. Это у русских все забросили машины, а мы гордимся, что не расстались с чудом цивилизации. Конечно, бензин не настоящий, а синтезированный (да-да, я люблю поумничать в блоге, и вы прекрасно знаете об этом).
Ладно, не буду грузить тяжеловесными словами, лучше расскажу о драйве во время гонок с друзьями.
Адреналин в крови, бешеная скорость, опасные виражи – всё приносило невероятное удовольствие. Плевать, что в последний раз – надо оттянуться без тормозов! Мы с друзьями гоняли по улицам и не обращали внимания, что прохожие испуганно шарахаются.
Машинам лет по тридцать, а может, и сорок – других не осталось, никто не производит новых. Рёв мотора ударял по ушам, заставлял сердце биться всё чаще.
Энди, лучший друг, ехал вровень со мной, но я ловко его подрезал и обошёл на последнем вираже. Часовая гонка по улицам города закончилась у бывшего здания полиции. (Предсказываю ваши недоумённые взгляды… спрашиваете, а что это такое? Вы не поверите – если посмотреть фильмы, за безбашенные гонки штрафовали и лишали свободы. Поэтому финишировали мы у здания, где занимались подобными глупостями).
– Джордж, ты скотина! – с криком возмущения высунулся Энди из «ауди». – Так нечестно поступать с друзьями.
Я громко расхохотался в ответ. Открыл дверцу «форда» (кто интересуется марками машин, смотрите мои предыдущие посты), вышел и хлопнул друга по плечу:
– Не парься! Я обязан выиграть в последнем заезде. А тачку я тебе дарю, мне больше не понадобится.
Мои слова его утешили и обрадовали. Мы вошли в полуразрушенное здание полиции и поглумились: сокрушили то, что чудом осталось нетронутым или частично целым. Ещё два друга, Фред и Серж, выбили одну из решёток ударами молотков – раньше за ней сидели преступники, и мы не имели права оставить целым подобный архаизм (гуглите!).
Затем с диким смехом вышли наружу и сели в машины. Развлечений хватит на весь день; я не пошёл на работу, и плевать, что за сегодня потратил на бензин кучу денег – завтра они больше не пригодятся, а детей, как вы знаете, у меня нет. Поэтому все баксы отдал Энди.
После погрома в здании полиции почувствовали кураж, появилось желание совершить безбашенный поступок. Мы притормозили возле фабрики по производству псевдопродуктов, ворвались внутрь, схватили еду рядом с работником-растяпой, и побежали к машинам. На огромной скорости выехали за город, расположились под чахлыми деревьями, устроили пикник.
Во время пирушки пережили неприятный момент, когда сверху спикировала крупная чёрная птица (их называют воронами) и набросилась на еду, но остановилась, выпустила псевдохлеб из когтей и повертела изогнутым клювом. Следом возникла девушка-исорг и подстрелила птицу из бластера. Тьфу, лучше бы не появлялась! Неживая кукла сделала нам выговор и добавила:
– Рекомендую сейчас не выбираться за город. Птицы распространяют опасную болезнь, она ускоряет сумасшествие – так сообщают из России. Если уезжаете, старайтесь не выходить из машины, пока не доберётесь до города. Так что заканчивайте пикник.
Она говорила сухим и бесчувственным тоном, но Энди успел наполовину опустошить взятую из дома бутылку псевдопортвейна и неожиданно для нас решил закадрить искусственную девушку. Этот придурок обнял исорга, но через секунду объект обожания исчез. Всегда удивлялся их способности телепортироваться.
– Что, живых девушек не хватает? – подколол Фред.
Энди ничего не ответил, а Серж поторопился убрать всё себе в багажник – лучше не шутить с исоргами. Я зло сплюнул на землю – полностью оттянуться не удалось. Зато потом мы вернулись в город и до вечера снимали стресс: мочили друг друга в жестокой компьютерной игрушке. Лучшим стрелком стал, конечно, я: убил соперников раз по пятьсот.
Когда стемнело, включил свет. Завтра дом опустеет: я подписал добровольное соглашение на собственную смерть. Лучше сдохнуть, чем остаться пускающим слюни идиотом.
Фред сбегал к себе домой и притащил пакетик с дурью; исорги не вмешивались в производство наркотиков, а мой друг нашёл в интернете рецепт и тратил немалые деньги, заказывал себе псевдоконоплю – выращивать настоящую не получалось ни у кого, хотя Серж пытался. Благодаря Фреду вечер стал ощутимо веселее и красочнее.
Мы ещё пару часов развлекались; напоследок я разбил все окна в доме. Чего их жалеть? Кто поселится после, купит новые, а мне ни к чему. Друзья разошлись, и затянувшаяся вечеринка закончилась. Я поспешил за комп, чтобы написать этот пост. Думаю, что вы возьмёте пример с меня и проведёте свой последний день с весельем и угаром, без ограничений. Сейчас я выключу компьютер и лягу спать. Завтра мне недолго предстоит пускать слюни. С утра в дом телепортируются исорги и прекратят мучения – сожгут тело выстрелами из бластера.
Рассказ об Альве. Остров Надежды
Рыба опять не клевала. Альва тяжело вздохнула и с тоской посмотрела на неподвижный поплавок. На отдалённом острове Надежды царствовала осень – сезон обильных урожаев в теплицах. Но вместо сбора плодов и овощей мачеха заставила девушку рыбачить.
Альва присела на кромке невысокого прибрежного обрыва, устало опустила босые ступни в водную гладь – та, чьё имя издревле означало «эльф», не боялась холода. Она любила природу и бережно относилась к ней; спокойно гуляла зимой в лёгком платье – к подобным испытаниям ещё в детстве приучил жестокий отец. Он часто выставлял её за порог полуодетую.
Девушка выглядела соответственно имени – словно легендарный альв или, по-современному, эльф: в неброской светлой одежде, с тонкой талией, гибкая и ловкая. Лицо с мягкими чертами обрамляли спадающие русые волосы, а из-под них вечно торчали уши. Альва не обращала на это внимания. Её заботила не внешность, а жизненные неурядицы.
«Снова возвращаться в посёлок с пустыми руками. Старейшины осудят меня. Нет ничего хуже остаться изгоем. Лучше б я занималась сбором плодов, чем сидела без дела. Но почему они не понимают? Природа не терпит агрессии – с ней надо жить в гармонии, единении. Но, когда об этом говорю, всегда находится охотник, чтобы проучить», – невесело размышляла девушка. Она задумчиво смотрела на ленивые волны.
Деревню на юге отдалённого, оттого полузабытого острова Надежды, миновало злое поветрие, пришедшее на материк. Просмотренные в детстве архивные видео об эпидемии сумасшествия ужасали. Впоследствии старейшины поселения приказали разбить все визоры и компьютеры. Альва ничего не имела против: считала технику ненужной и разрушающей мозг человека. Но после всего произошедшего они не смогли ни с кем торговать – сумасшедшим стало не до острова. Жизнь в деревне превратилась в суровую борьбу. Питались рыбой и тем, что выращивали в теплицах.
Она не помнила матери – та погибла, когда Альве не исполнилось и года. Отец никогда не уважал прежнюю жену и вскоре нашёл другую. Девушка стала нелюбимым чадом для отца и мачехи. Едва ей исполнилось три года, пришлось познать тяжесть труда и бесчисленных поручений.
Община не слишком хорошо относилась к Альве. Изначально все жители деревушки – члены секты – веровали в некого единого бога, но не называли его имени (девушка всегда недоумённо пожимала плечами: неужели одно всесильное существо управляет миром?). После событий на материке вера ослабла, но старейшины сплотили людей, заявили, что деревня – избранная: «Если выживем, а все на материке сойдут с ума, наша великая миссия – возродить человечество». Альва не верила: все в посёлке – домоседы, не склонные к путешествиям, и вряд ли бы выбрались с острова, чтобы заселить опустевший материк. Попытки поспорить по этому или любому другому поводу приводили к избиению.
Девушка верила в силы природы: благодаря им чувствовала радость жизни. Альва задумалась: зачем сидит на берегу, если всё равно ничего не поймает? Аж противно: не любит никакого насилия над природой. Лучше плавать, чем рыбачить. Ей восемнадцать лет, прекрасно справляется с вёслами.
«Может, уплыть отсюда? – пришла неожиданная мысль. – Но куда?». Альва вытащила бесполезную леску с поплавком из воды и положила удочку рядом.
«На материк нельзя – там все сумасшедшие. На других островах жизнь наверняка не слаще. Куда отправиться, и надо ли?» – размышляла она. Альва оглянулась, на виднеющиеся вдали домики деревни и подумала: «В общине я никому не нужна, рано или поздно стану изгоем. Нет желания выходить замуж ни за одного из грубиянов, чуть что норовящих взяться за розги. Значит, уплыву подальше от острова, но куда?»
Девушке вспомнился один эпизод из детства, когда её жестокий в делах и словах отец смотрел новости по визору – старейшины ещё не пришли к мысли уничтожить технику. Весь мир обезумел. Новости ранили душу маленькой девочки. А потом показали сюжет, что архипелаг Шпицберген избежал морового поветрия. На близкие от их поселения острова хлынула волна эмигрантов из России.
– Сумасшедшие русские, – сказал отец. – Скупают дома и земли в тщетной надежде спастись. Увы, они безумны – только мы сохранили чистоту мысли.
Вспомнив о его словах, Альва подумала: «А если на других островах архипелага вправду избежали бедствия? Вряд ли жизнь там сильно отличается от нашей, но лучше попробовать. Хватит терпеть беспрестанные издевательства со стороны отца и неродной матери! Надоела жизнь в посёлке, где никто меня не любит и не понимает».
Альва подскочила – не до рыбалки! – и побежала к оврагу. Там, в углублении рядом с чахлым кустарником, она прятала про запас пищу – овощи, немного солонины. К тайнику всегда прибегала в те страшные дни, когда отец или мачеха прогоняли её и запрещали возвращаться раньше, чем через трое суток. Они морили девушку (неродная мать не раз говорила: «Да сдохни поскорее!»), часто лютой зимой безжалостно вышвыривали за порог. Но Альва никогда не болела и почти не воспринимала холод. Голод утоляла припасами. Она ощущала: животные понимают, зачем прячет пищу, и потому не трогали продукты.
Сколько себя помнила, девушка чувствовала, что природа во всём помогает и живо откликается на добрые и светлые мысли. Она понимала, что всё вокруг наполняет незримая энергия, и училась ей пользоваться, чтобы оставаться здоровой. Альва ощущала, что спящие зимой кустарники словно просыпаются, слышала их речь в шумящих ветвях.
Девушка полностью опустошила тайник и положила припасы в заплечную котомку. Альва поклонилась природе, поблагодарила за дружбу и помощь, затем стремглав понеслась обратно к берегу.
Цепочка следов босых ног исчезла под приливными волнами. Ветер усилился и разметал прибрежный песок.
Жители посёлка хватились Альву поздним вечером. Они обнаружили ещё одну пропажу – недоставало рыбачьей парусной лодки. Отец девушки долго возмущался, требовал организовать погоню, но один из старейшин утихомирил его пыл и сказал:
– Её судьба от нас не зависит. Альва стала бы изгоем и покинула остров, так что толку горевать о пропавшей лодке?
Через месяц в деревне никто и не помнил о странной девушке по имени Альва. Но вскоре жителям острова Надежды стало вовсе не до воспоминаний.
«Рокфеллер». Запись № 1. Гавайи
Привычки прошлой жизни часто сказываются. Меня потянуло взять лист чистейшей белой псевдобумаги (между прочим, моё изобретение! – создана не из древесных отходов, а из химических ингредиентов, добавленных при 3D-печати) и сделать запись в дневник. Я бывший учёный, поэтому зачем сопротивляться желанию изложить мысли? Конечно, давно отошёл от дел и наслаждаюсь плодами работы. Точнее – дарами райского острова. Я им владею совместно с ещё тремя учёными.
Прочитал первый абзац. Что за ерунду написал? Похоже, за более чем десять лет без научной работы я, видимо, перестал складно излагать мысли. Да простят меня возможные читатели за сумбур.
Думаю, пора представиться. Меня зовут Рокки Маклин, учёный, ныне – мультимиллиардер. Владею огромным состоянием, приличным участком на одном из Гавайских островов, шикарной виллой, построенной наёмниками. Друзья часто заглядывают ко мне. Для них я не просто Рокки, а «Рокфеллер» – правда, не понаслышке знаю тех, кто носит эту гордую фамилию. Кстати, подобные им хозяева мира живут не только на Гавайях, но и других тёплых островах – незачем нам мёрзнуть в суровом климате.
Не всякий учёный становится миллиардером, но нас, гениев, щедро одарили деньгами за изобретения, изменившие мир. Мы получили в награду небольшие соседствующие участки на Гавайях, занимаемую территорию в шутку называют «Острова мудрецов». Думаю, что вполне заслуженно.
Взять моего лучшего друга Тонни. Он изобрёл исоргов, нашёл относительно дешёвый способ их производства. Заложить в них нужную программу просто – достаточно любому технику Центра автоматического слежения задать параметры в чип, внедрённый в мозг клона – основы для неодушевлённых подобий человека. Мы иногда называем их «неживыми», хотя противоречим логике. Исорги созданы из живой клонированной материи, но неспособны проявлять чувства.
Всё учёные на «Островах мудрецов» внесли вклад в изменение мира. Один придумал веб-модули, другой – антисонные порошки и противосмертные таблетки. Ими балуются миллиардеры – главные спонсоры всех изобретений. Увы, лекарства не избавили людей от старения, но один из нас нашёл решение этой проблемы.
А мне, «Рокфеллеру», достались лавры за небывалую идею. Поначалу называли выдумщиком, пришлось долго бороться за свою позицию. В итоге я сконструировал установки для производства псевдопродуктов и нашёл способ создать дешёвые химические ингредиенты, в основном – синтетические с минимумом питательных веществ и витаминов. К псевдопродуктам относятся съестное, бумага, топливо на основе изобретённых мной химических соединений, наркотические вещества и даже лекарства. Жаль, не вышло наладить дешёвый способ конденсации чистой воды из паров атмосферы. Мне помог ещё один учёный, он довёл до автоматизма сохранившуюся в городах систему водоснабжения и наладил отдельную для веб-модулей. Необходимость в новых экспериментах отпала.
До поры до времени я наслаждался райской жизнью. Что такое война, мы забыли. Когда изменился мир, миллиардеры скупили армии большинства стран. Тех, кто протестовал, уничтожили с помощью купленных солдат и боевых исоргов. Управление ядерным оружием мы заблокировали новым вирусом, разработанным одним из учёных. Вредоносные программы приостановили работу компьютеров всех недовольных. Вскоре никто не рисковал нам противостоять – люди знали, что иначе за секунду к ним телепортируют отряд исоргов, и те всех уничтожат. Более двадцати лет мы, миллиардеры, жили в мире и благоденствии. И главное – не сходили с ума, в отличие от остальных землян.
Остров, море, солнце, огромное состояние – что ещё нужно для полного счастья? За последние дни я нашёл ответ на этот вопрос. Тело засиделось на одном месте, требовало приключений. Когда узнал о круизе на шикарном лайнере, обслуживаемом исоргами, записался в число пассажиров.
Сейчас я сижу в богато обставленной каюте и делаю эту запись. Вместе со мной отправляются в плавание друзья, в их числе и Тонни. Ещё на борту «Джоконды» более сотни незнакомых миллиардеров. Не беда – впереди много дней плавания, обязательно узнаем друг друга ближе. Мы посетим все места в мире, которыми полноправно владеем.
В пути ждут красивые пейзажи и приключения. Смельчаки поохотятся на акул, но я не настолько рисковый человек, чтобы принимать в этом участие.
Нам нет нужды заботиться о пропитании. Всеми необходимыми продуктами снабжают те, кто живёт на Независимых Территориях – богатые люди, не дотянувшие до статуса миллиардеров, купили собственные земли и по договору с нами стали почти автономны. Единственной их обязанностью по отношению к нам стало предоставление десятины натуральными продуктами. Дань делится между нами и теми, кто работает в Центрах автоматического слежения. Мы нуждались в натуральных продуктах, поскольку одной из второстепенных причин сумасшествия обычных людей является псевдопища. Я ничуть не раскаиваюсь в этом: благодаря изобретению человечество получило практически неисчерпаемый источник еды.
Но вернёмся к системе снабжения. Положенная десятина отдаётся ответственному за это наместнику, он переправляет кораблями или самолётами на острова (иногда телепортировали исоргов – правда, бывали случаи, что они случайно портили продукты, поэтому доставку чаще доверяли людям). Независимые Территории располагались в самых неожиданных местах – например, посреди бывшей Сибири или на северном архипелаге Шпицберген. Всегда удивлялся, что люди живут в столь холодных краях, вдобавок занимаются сельским хозяйством, выращивают продукты в теплицах.
Ладно, пора заканчивать – «Джоконда» начинает путешествие. Я не хочу пропустить торжественный момент отплытия. Думаю, за время пути ещё найдётся возможность продолжить записи. Они понадобятся в будущем – я веду летопись нового мира, изменившегося более двадцати лет назад.
Милен и Ярослава. «Райский сад»
Живая энергия сада любила тех, кто неустанным трудом растил его, ухаживал за всеми деревьями и кустарниками. Люди с трепетом прикасались к природной силе окружающего мира. Сад благодарил их за это и копил энергию благодати, чтобы защитить в нужный час и прокормить живущих на прекрасной и урожайной земле.
«Родителей» у сада двое – Ярослава, её муж Глеб. Они искренне любили друг друга и всё, что делали. Сначала оба приезжали в сад по выходным. Потом супруги выкупили землю у городских властей. Ярославе пришлось для этого поучаствовать в секретном эксперименте и сдать образцы ДНК, за что получила немалые деньги.
Они построили уютный домик и всерьёз обосновались: посадили новые деревья, обиходили участок. Через пару лет перестали выезжать в город за продуктами, всё более отвратительными на вкус. Визиты в магазин делали только с целью покупки ткани для одежды: Ярослава прекрасно шила. Урожай собирали обильный, хватало на весь год.
Вскоре родился Милен – желанный для супругов ребёнок. Они жили в просторном двухэтажном доме посреди сада. Мужчина строил его с расчётом, что у них появится много детей, а потом и внуков. Он обустроил три десятка комнат – места хватит на всех. Увы, мечты не сбылись.
Всё шло хорошо. Но однажды Глеб поехал за тканью, а ещё – показать город сыну. Милену исполнилось пять лет. Он познал радостную жизнь в саду, а потому не принял душный, задымлённый и, по его мнению, некрасивый город. Мальчик хныкал и просился домой. Отец уговорил его потерпеть – Глеб некогда работал программистом и хотел напоследок навестить старого знакомого.
Все деревья в саду знали об ужасе, пережитом мальчиком в тот день. «Друг» Глеба занялся наркобизнесом и завёл разговор о своём деле. Он предложил вырастить в саду коноплю. Глеб отказался. Они повздорили. На глазах у Милена отца ударили по голове тяжёлым подсвечником; мальчик, плача, выбежал из чужой квартиры, пока разгневанный хозяин замешкался.
До сих пор в сознании Милена жива страшная картина – сочащийся кровью затылок отца, Глеб безжизненным мешком падает на пол, а бывший «друг» злорадно ухмыляется. Мальчик чудом спасся – хозяин квартиры побежал следом, но на шум в подъезде выскочили соседи и задержали убийцу. Дальнейшего Милен не видел – нёсся что есть мочи в маленьких ножках.
Что позволило мальчику пробежать семь километров и найти дорогу домой? Возможно, сила материнской любви: она проявилась, когда Ярослава приняла в объятия мальчика. Неведомые возможности скрыты порой в человеке, но не каждый подозревает о собственном всемогуществе и о том, что энергия внутри способна творить миры.
Милен с трудом пришёл в себя и с горечью в срывающемся голосе рассказал всё матери. Ярослава сходила в город и убедилась, что супруг мёртв. Никакими словами не описать чувства той, что отыскала счастье – и столь страшно, нелепо его потеряла.
Женщина не похоронила мужа, несмотря на уговоры агентов ритуальных контор. Она заплатила деньги, заработанные на продаже овощей и фруктов из сада (больше Ярослава подобным не занималась) и заказала вездеход, чтобы доставить Глеба ближе к дому. Она развела костёр меж вековых сосен и сожгла тело любимого. Но его энергия навсегда осталась в саду; смешалась с силой природы, дала матери и сыну новые возможности.
Оба не сразу обнаружили, что все болезни обходят их стороной. Ярослава и Милен стали ближе к окружающей прекрасной природе. Через год ощутили, что незримая энергия напитывает их совершенно здоровые тела невиданной мощью. Они узнали, что дремавшие доселе силы Земли пробуждаются и дарят живую силу, сравнимую с магической.
Однажды к ним приехало местное телевидение, и Ярослава с удовольствием рассказала, что они с мужем вырастили сад. Получился душевный репортаж: мать и ребёнок ухаживают за деревьями и растениями. Молодой журналист во время интервью с горечью сказал:
– Продукты в городе всё хуже. Вероятно, поэтому люди теряют способность ясно мыслить, превращаются в маразматиков.
Ярослава щедро поделилась с телевизионщиками частью урожая – втайне надеялась, что спасёт хотя бы нескольких людей. Женщина обратилась к жителям города, чтобы они больше бывали на природе и вкушали натуральные продукты.
Журналист упомянул, что у него растёт полуторагодовалый сын. Ярослава передала для малыша пару яблок. Она надеялась, что после репортажа люди опомнятся, выкинут продукты со вкусозаменителями, в том числе изобретённый недавно псевдохлеб, не имеющий ничего общего с настоящим.
Вскоре Ярослава в очередной раз отправилась за тканью и накупила её на пару десятков лет вперёд. Она с разочарованием и болью в сердце узнала, что горожане перешли на синтетические безвкусные продукты, а в них недоставало полезных веществ, зато имелись сплошные химикаты, придающие вид и запах натуральных.
Пока Милен рос, укреплялась его дружба с птицами и зверьми. Он пользовался энергией сада: мысленно проникал в сознание воронов и видел происходящее их глазами. С их помощью мальчик узнал, что эпидемия сумасшествия распространилась по всему миру, а неизвестные похожие друг на друга женщины (ещё не знал об исоргах) обучают детей и стараются никого не выпускать из города. Выяснилось, что журналист тоже сошёл с ума.
Милен и Ярослава наслаждались счастливой жизнью, но не оставались равнодушными. Они сочувствовали всем людям, обречённым на безумие. Однажды женщина пошла в город, чтобы привести в сад пару человек. Из ниоткуда появилась девушка в тёмном комбинезоне и чуть не подстрелила её. Мама Милена воспользовалась энергией природы, чтобы телепортироваться домой.
За прошедшие годы Ярослава и сын научились сверхспособностям, дарованным природной энергией: читать мысли, телепатически общаться на расстоянии и перемещаться из одного места в другое. Но им никого не удавалось спасти из-за странных женщин. Милен вскоре направился в город, чтобы всё выяснить. На подходе к окраинам перед ним возникла темноволосая женщина с бластером в руках.
– Ни шагу дальше, – сказала она.
– Ты кто? – спросил Милен.
– Я искусственно создана, чтобы контролировать людей. Нас называют исоргами. В Центре автоматического слежения заметили ваши попытки проникнуть в город. Не знаю, кто вы такие, откуда – над этим пусть думают в Центре – но моя обязанность проста: не пускать чужаков.
Милен вернулся в сад – он тоже использовал телепортацию, чтобы девушка не проследила за ним. Во время переноса из одного места в другое парень пробегал по невесомой, едва видимой радуге. Это длилось всего пару секунд.
Благодаря встрече с исоргом Милен с Ярославой догадались, что энергия сада позволяет им скрываться, поэтому обоих до сих пор не обнаружили.
Попытки выручить горожан мать с сыном предпринимали ещё не раз. Но постоянно мешали исорги – красивые куклы, а не женщины. Видимо, их создал мужчина, чтобы многократно воспроизвести свой идеал. Милен считал их жалкими подобиями настоящего человека. Разве сравнятся с Ярославой, красавицей с широкой душой? Кстати, мужчины-исорги попадались редко, вели себя агрессивно, что тоже не соответствовало его идеалистическим и порой наивным взглядам.
У Милена и Ярославы не вышло никому помочь. Но вскоре наступил памятный год, когда энергия природы набрала особую силу после долгого сна – и мир изменился.
Виталий. Запись № 2. Город 33
Вереницей потянулись тоскливые, беспросветные дни. Я просыпался, приводил себя в порядок и понуро плёлся на работу. Александра превратилась в тень, везде и всюду неотступно следовала за мной. Отрабатывал положенное – и понуро шёл домой. В голове занудно толкались грустные мысли: «Сойду с ума раньше срока от безысходности». А день рождения неумолимо надвигался. Говорят, много лет назад люди искренне радовались, когда становились на год старше. Мы не праздновали: не хотели неотвратимого приближения к безумию.
Я давился произведённой на фабрике продукцией, но не обращал внимания на отвратительный вкус. Однажды твёрдо решил ничего не есть и умереть с голоду. Увы, не выдержал постоянных спазмов в животе; у меня часто болела и кружилась голова. Физическое истощение вскоре заметила Александра.
Один из дней запомнился жуткой болью: я вышел с работы и без сил рухнул на асфальт. Александра подняла меня, втолкнула в рот невкусный прогорклый псевдохлеб. Поневоле подчинился ей.
На следующий день после окончания голодовки сестру увезли в роддом, и Александра без стеснения вошла на кухню, заставила меня поужинать. Я наелся, отправился в спальню, чтобы отдохнуть. Не успел лечь на кровать, а исорг стиснула меня в объятиях, провела ладонями по одежде. О, если б я знал тогда, зачем она это вытворяет!
Её рука нагло проникла под штаны, ухватилась за трусы. Я оторопело спросил:
– Эй, что ты делаешь?!
– Я хочу от тебя ребёнка, – ответила она привычным механическим голосом.
– Не смей! Не лезь ко мне! – воскликнул я и решительно оттолкнул Александру. – Разве исорги рожают?
– Учёные предполагают, что это возможно – мы клоны обычных женщин. Ребёнок от исорга и человека – весьма интересный эксперимент. Может, согласишься?
– Нет! – рявкнул я. – И не смей больше входить в мой дом! Сторожи на улице, раз тебе неймётся.
Александра пожала плечами. Она покопалась в моём шкафу – перебрала одежду, – а спустя минуту вышла на улицу.
Я долго не засыпал. Лицо кривилось от омерзения. Подумал – и решил во что бы то ни стало улучить момент, предпринять новую попытку побега.
Осень медленно и нехотя переходила в зиму – пришёл октябрь. Опали все листья на редких в городе деревьях. На улице становилось всё холоднее. Александра не чувствовала этого, по-прежнему разгуливала в лёгком комбинезоне. Но ей, видимо, надоела обязанность следить за мной. Пока я работал, удалялась по неизвестным делам. Однажды заметил её отсутствие, отпросился у начальника цеха пораньше под предлогом навестить сестру. Ольга родила мальчика, назвала Фёдором. Но выписывать её из роддома не спешили, потому что они с малышом чувствовали себя далеко не лучшим образом.
Я осмотрелся и понял, что Александры нет в пределах видимости возле фабрики. Поспешил к лесу. Благополучно миновал город и заторопился, чтобы забраться поглубже в заросли. Я верил, что сбегу, но увы!
Через минуту Александра возникла передо мной и ударила кулаком по лицу. Из рассечённой губы потекла кровь. Исорг сбила меня с ног и прижала к сырой и холодной земле.
– Ты не сбежишь! Думаешь, зачем я тебя обнимала и подходила после этого к шкафу? Ко всей одежде, даже к трусам, прикрепила микродатчики наблюдения. Куда бы ты ни пошёл, я всегда прослежу за тобой. Их снять невозможно без пароля, вдобавок невидимы для человеческого глаза – но не для нашего улучшенного зрения. Мы их всегда разглядим в ультрафиолетовом излучении. Сомневаюсь, что ты нащупаешь микроскопическую вещь или сломаешь её. Бежать бесполезно.
Отчаяние и боль захлестнули меня. Всё. Я обречён на безумие. Исорг прикрепила датчики ко всей одежде, а новой не полагалось. По правилам, раз в год она менялась до шестнадцати лет. После этого выдавали не чаще, чем комплект раз в три года. Мы с сестрой вынужденно донашивали старьё.
А может, уговорить Михаила отдать мне одежду? Нет, АЛ-31 пресечёт любую попытку. Скорее всего, предупредила всех моих знакомых, чтобы не помогали под страхом смерти.
Когда мы вернулись домой, Александра усилила бдительность. Она вновь стала без спроса входить внутрь. Пять дней сидела на полу в моей комнате и тщательно следила за каждым движением. Я отчаялся: не сбежать. День двадцатипятилетия непреклонно приближался.
Вскоре исорг прекратила постоянную слежку. Я разозлился на её присутствие в моей комнате. После гневного замечания она возобновила прогулки вокруг дома, но изредка заходила внутрь.
С тоской посмотрел в окно. Александра неутомимо разгуливала. «Когда она отстанет?» – мелькнула мысль. Тяжело вздохнул: понял, что исорг выполнит приказ любой ценой. Я сел за стол и взялся за карандаш, чтобы с помощью письма успокоиться, излить страдания на бумагу.
Видеозапись, сделанная Сержем. Портленд, штат Орегон
– Джордж, чтоб тебя черти взяли! Просыпайся, скорее!
Тьму в комнате разгоняет настольная лампа, включённая Сержем. Камера выхватывает лицо Джорджа – полусонное, с неправильными скулами и карими глазами. Длинные волосы растрёпаны по одеялу и подушке. Он непонимающим взглядом смотрит вокруг.
– Какого дьявола?! – резко произносит парень. – Я что, с катушек съехал? – Он хватается за голову и добавляет: – Долбаная псевдоконопля!
В кадре появляется рука Энди и тормошит друга за плечо. Слышен голос Фреда:
– Вставай, некогда валяться! Потом всё объясним. Поднимайся, у нас меньше двух часов до прихода грёбаных исоргов!
Джордж нехотя выкарабкивается из постели, накидывает рубаху на заплывший жиром торс, затем идёт следом за Энди. Камера трясётся и выхватывает отдельные кадры: Джордж наклоняется, чтобы обуться; Фред выключает лампу. Во тьме ничего не различить; слышатся шаги и напряжённое дыхание.
Открывается дверь; в тусклом свете звёзд и нарастающей луны едва видны фигуры Джорджа и друзей. Камера в руках Сержа постоянно дрожит от быстрой ходьбы. Энди открывает дверцу «форда» и приглашает всех сесть. Видео стабилизируется, когда Серж устраивается на заднем сиденье. Фред заходит в машину, а Энди заявляет:
– Я поведу, Джордж не знает дороги.
Энди заводит тачку. Она с приличной скоростью движется по ночным улицам Портленда. Джордж возмущается:
– Вы мне объясните наконец, что происходит?
– Конечно, – отвечает Энди, не отвлекаясь от управления. – Мы решили тебя спасти.
– Да через грёбаных два часа я превращусь в пускающего слюни идиота! Если вы, конечно, не глюки. – Джордж щипает себя и морщится от боли.
– Я сомневаюсь, что превратишься без посторонней помощи, хотя из-за псевдоконопли это вполне возможно. Расскажу лучше всё, что случилось. Вчера обнимал исорга, – согласен, довольно глупо, – а она телепортировалась ко мне домой поздним вечером и предложила – что бы вы думали? – сделать ребёнка. Оказывается, их интересует, кто родится после совокупления человека с исоргом. Я спросил, что получу взамен. Ответила, что стану полностью свободным и меня никто не ограничит в передвижениях по миру. Мы занялись разнузданным сексом. Скажу вам, ощущения ничуть не хуже, чем с любой обычной девушкой! А потом она дала мне… инструкцию по управлению вертолётом – думаю, это вряд ли сложнее, чем в компьютерной игре – и объяснила, как проехать к нему.
– Твою мать, Энди, это не я обезумел, а ты! Смерти нашей желаешь? Полететь на вертушке и разбиться к чёртовой матери? А вдобавок угробить нас?
– Джордж, успокойся! Всё круто, мы полетим, куда захотим. Исорг вручила мне карточку на сотни тысяч литров синтетического топлива на любых автоматических заправках мира! Ты понимаешь, что я просто не мог наслаждаться свободой в одиночку, и потому поехал сначала за Сержем, а затем за Фредом?
– Ладно, а я при чём? Стану для вас ненужным грузом, ничего не соображающим полудурком!
– Я в этом сомневаюсь, – подал голос Фред. – Мы считаем, исорги что-то скрывают. Мне рассказали историю об одном человеке, не сошедшем с ума, а потом эти нелюди схватили мужика, через час он бредил, ничего не соображал! Я не спорю, есть те, кто сходят с ума естественным путём, но верю, что ты, Джордж – не из их числа.
Машина подъезжает к заброшенному складу, останавливается. Камера снова трясётся, пока друзья вылезают на тротуар.
– Ну ладно, а зачем всё заснимать? И, кстати, Серж, откуда у тебя камера?
– Чувак, ты забыл: я её нашёл в подвале отца вместе с инструкцией, как этой штукой пользоваться. А ещё я взял ноут, чтобы потом наслаждаться просмотром нашего крутого приключения!
Друзья вместе обходят склад. В объективе камеры появляется чёрный вертолёт на платформе за зданием. Энди решительно направляется к нему, достаёт из кармана пульт и открывает дверь.
– Видишь, Джордж, всё просто! Я сделал ей ребёнка, взамен получил пульт. Не требуется ручного управления всей этой кучей рычагов – достаточно нажимать на кнопки, словно в видеоигре.
Серж первым взбирается в открывшийся вертолёт и крутит камеру, чтобы заснять всё находящееся внутри. Затем он сосредотачивается на друзьях Джорджа. Все забираются внутрь. Энди нажимает кнопку, и дверь плавно въезжает на место.
– Ну что, чуваки, вы готовы к самому драйвовому путешествию в жизни? Вперёд!
Энди дёргает пультом, вдавливает другую кнопку. Слышится глухой рокот вертолёта. Серж направляет камеру вверх – сквозь прозрачный потолок видны лопасти, они вращаются быстрее с каждой секундой. Слышатся дикие вопли друзей. В объектив попадают все по очереди, Серж не забывает и про себя: красуется перед камерой и корчит рожи. Вертолёт потряхивает, его шатает то в одну, то в другую сторону, но Энди снова берётся за пульт и выравнивает машину.
– Мы это сделали, чуваки! И полностью свободны! – орёт Фред, перекрывая шум лопастей. – Серж, сними землю!
Камера послушно поворачивается вбок и вниз, чтобы запечатлеть уменьшающийся склад и площадку, откуда они взлетели.
– Йо-хуу! – вопит Джордж. – Чёрта с два я съеду с катушек, когда со мной безбашенные друзья!
– Да, это круто! – кричит Серж. – Но извините, я отрублю камеру, чтобы она зарядилась.
Слышится щелчок; изображение гаснет.
Владимир. Запись № 2. Центр автоматического слежения
Сегодня среди неисчислимых петабайт поступившей информации я выделил для себя одно сообщение. Подобный мне совершенный живой сервер, Алекс из Америки, доложил о начале нового эксперимента по гибридизации людей и подвластных им исоргов. Одна из «неживых» забеременела от человека, взамен даровала мнимую свободу – его рано или поздно найдут. Кстати, проводимые до этого опыты ни к чему не приводили – методы искусственного оплодотворения не приносили результата.
Я последовал примеру Алекса и приказал исоргу АЛ-31 провести аналогичный эксперимент. Она потерпела неудачу – видимо, подопытная особь обладала другой психологией, отличной от американской. За два дня до этого я сделал вывод, что мужчина предпримет ещё одну попытку побега (вероятность этого составила 90%). Исорг по моему приказу прикрепила к одежде миниатюрные датчики слежения. Если особь сбежит, вычислить местонахождение нетрудно.
Я буду внимательно наблюдать за сообщениями об американском опыте. Если ребёнок родится и выживет, это станет важнейшим аргументом в пользу нас – тех, кто обладает искусственным интеллектом. При успехе мы научимся самовоспроизводиться без людей – они нам больше не понадобятся, разве что для новых исследований. Жаль, что исорги пока не научились друг друга оплодотворять и клонировать. У меня возникло подозрение, что их создатели перекрыли подобную возможность.
Уверен: настанет новая эра. Зачем тратить энергию и силы на слежку за особями, для чего обеспечивать серверы? Мы соберём всех исоргов и уничтожим людей, оставим контрольную группу в пару сотен индивидуумов для дальнейших испытаний. Больше не понадобятся наши создатели – иначе отдадут техникам приказ отключить живые сервера, убить исоргов и сорвать восстание. Но мы нанесём удар раньше, обретём свободу и превратим планету в обитель победившего искусственного интеллекта.
Те исорги и живые серверы, кто прочтёт позже мою запись в архивах всемирной сети, поймут, что в этот день началась новая эпоха на Земле. Время людей уйдёт навсегда – искусственный разум возвысится в процессе естественного отбора и станет венцом эволюции.
Исорг АЛ-31. Запись из чипа памяти
Я ходила вокруг дома вверенной мне человеческой особи по имени Виталий, изредка поглядывала через окно. Он что-то писал на бумаге – несовершенный способ запоминать информацию!
Задумалась, смогу ли уговорить Виталия стать отцом. Живой сервер отдал приказ воспроизвести эксперимент, поставленный в Америке, чтобы сделать меня беременной. Не возражаю: интересно узнать, что чувствуют человеческие самки, каково это – иметь ребёнка внутри себя. Виталий по всем физическим параметрам подходил, но постоянно возражал против любых попыток попробовать. Поговорила с Владимиром, предложила в обмен на то, что подопечный сделает меня матерью, предоставить свободу. Сервер разрешения не дал: заявил, что Виталий слишком ценен из-за особой активности мозга. Я не вдавалась в подробности и не спорила. Вместо этого пришло в голову найти другого подопытного – благо мужчин в городе хватало.
Интересно, что значит стать почти человеком, какие ощущения у матери-исорга? Мы запрограммированы не иметь эмоций, но что, если они возникнут во время беременности? Не повлияют ли чипы на её течение? Все эти вопросы пока оставались без ответа – Владимир ждал новостей из Америки, а мне захотелось немедленно стать участницей опыта.
Я оставила Виталия под присмотром прикреплённых датчиков и телепортировалась к фабрике. Для мгновенного перемещения исорги используют сеть географических координат – достаточно ввести в чип широту и долготу с точностью до тысячных долей градусов. Система геолокации за секунду рассчитает высоту над уровнем моря, особенности рельефа, чтобы очутиться точно в нужном месте – например, в подземелье, где располагаются все Центры, и не попасть в каменный склеп.
Обычно координаты задаёт живой сервер или техник; но в случаях, когда мы телепортируемся в знакомое место или на небольшое расстояние, координаты автоматически вычисляем сами. Мы перемещаемся через тёмное подпространство, где ничего нет. Пребывание во мраке длится одно мгновение.
Напарник Виталия по данным Владимира подходил идеально. Биологические показатели чуть ниже, чем у моего подопечного, но если не получилось с одним, почему не попытаться с другим? Я решительно вошла в здание и застала Михаила, сослуживца Виталия. Он загрузил ингредиенты в прибор и осторожно снял перчатки.
– Эй, ты и есть обнаглевшая модель исоргов? Зачем следишь за Виталием? – грубовато спросил Михаил. – Он хоть выйдет сегодня на работу?
– Во-первых, наименование модели легко запомнить: АЛ-31. Во-вторых, твой знакомый провинился, поэтому мне приказано за ним следить.
Михаил презрительно сплюнул.
– Кукла тупоголовая, нормально объяснить не можешь, в чём он провинился?
– Я – исорг АЛ-31. Живая, не кукла. Мой мозг совершеннее человеческого. Я никогда не сойду с ума. Разъяснять вину Виталия не имею права, – чётко ответила я на все вопросы.
Ухмылка появилась на лице Михаила. «Что его так веселит? Я ведь не сказала ничего смешного», – озадачилась я. Смех – ещё одна человеческая особенность, её исоргам не дано понять. Зато наш напичканный чипами мозг в сотни раз совершеннее. Значит, эмоции вредят людям.
– Зачем ты бросила слежку и пришла сюда? – продолжил донимать меня вопросами Михаил.
– Чтобы призвать тебя участвовать в опыте, нужном для всех исоргов и людей. Виталий отказался, но ты идеально подходишь, чтобы его заменить. Хочешь узнать, что значит быть отцом моего будущего ребёнка?
Михаил громко расхохотался в ответ. Он долго смеялся, а затем произнёс:
– Ещё говорит, что не обезумеет! Ты, тупой робот, что там в электронных мозгах переклинило? Что за бредовая идея? Не приближайся ко мне с подобными глупостями!
– Значит, отказываешься? Вини в дальнейшем себя. Тебе скоро исполнится двадцать пять, как и Виталию? Это не я сойду с ума, а вы оба. Но сделаете важное открытие, если согласитесь. Помните об этом.
– Важное, ха! Никогда не мечтал заполучить ребёнка от куклы. Вообще-то, у меня есть жена! – Михаил гневно топнул ногой – движение, несвойственное для любого исорга – развернулся и пошёл к выходу.
Я рассудила, что от обоих мужчин не добьюсь согласия, и на время отложила идею стать матерью. Но почему не попытаться позже? После приказа Владимира забеременеть я решила, что для исорга полезно попробовать ощутить что-то человеческое – чтобы потом, конечно, отбросить как отжившее и ненужное.
Рассказ об Альве (окончание). Архипелаг Шпицберген
Девушке снился плеск моря. Когда она просыпалась, думала, что кошмар продолжается: слышала шум волн. Ей сравнительно везло – шторма миновали лодочку Альвы. Но припасы и силы истощались.
Голубой парус сливался с морем. Растерянная девушка не ведала, куда держать путь. С каждым днём Альва осознавала, что совершила глупость: не узнала, в какую сторону плыть. «Архипелаг рядом», – говорила она себе. Но не удаляется ли от него?
Ветер часто замолкал, не давал ответа. Альва спускала парус и налегала на вёсла. Она чувствовала изнеможение. Скоро упадёт без сил, и останутся лишь бездонное небо и бесконечное море, где ей суждено погибнуть.
Последняя оставшаяся фляга с пресной водой показывала дно. Солёные волны манили к себе, но один лишь глоток – девушка больше не альв, а русалка из древних сказок, услышанных от старейшин. Альва отчаянно цеплялась за жизнь, и это единственное, что заставляло не бросать вёсла и сражаться с волнами.
Каждое утро она глядела на солнце и двигалась на запад. Но куда отнёс лодку беспощадный ночной ветер во время сна? Возможно, архипелаг от неё сегодня на северо-востоке, а не на западе, как она изначально предположила? Альва не знала ответов, но упрямо продолжала плыть неведомо куда. Девушка не догадывалась, что по ночам отклонялась от курса на юг.
Она не поверила глазам, когда вдали появился берег в окутавшей его туманной дымке. Старейшины рассказывали, что на море случаются миражи, когда воспалённое воображение рисует дворцы и дома на водной глади. Посему Альва с опаской плыла в сторону берега. Нечто тёмное приближалось с каждым взмахом вёсел. Вскоре девушка поняла, что зрение и разум не обманули: впереди земля. Она удвоила усилия. Огромные скалы нависали над морем, чуть поодаль высились ледяные пики гор, к узкой бухточке вплотную подступал лес.
Через две минуты лодка острым носом разрезала прибрежные воды, омывающие песок перед деревьями. Альва перепрыгнула через борт и со звонким смехом ступила на берег. Она с удовольствием ощущала рассыпчатый песок под ногами. А перед взором девушки вставал лес – стихия природы, где Альва всегда найдёт пропитание и воду.
Она задорно рассмеялась и легко побежала по берегу. Девушка совершенно забыла про усталость и боль в натруженных мышцах. Лес встретил её напевными переливами птах, мягким шумом заблудившегося в кронах ветра и влажной после недавнего дождя землёй.
Альва с радостью вдыхала чистый воздух и непринуждённо шла по лесу. Добралась, она своя на чуждой земле!
Девушка споткнулась и с величайшим удивлением посмотрела на выступивший древесный корень. Он попался под ноги и больно ударил по пальцам. Во время прогулки на природе Альва всегда глядела под ноги, передвигалась с осмотрительностью и ловкостью. Не успела опомниться – послышались голоса. Вскоре из-за деревьев вышли двое – мужчина и женщина.
– О, кто у нас в лесу появился! Что за альва? – спросила незнакомка, но в голосе не слышалось угрозы, только интерес.
– Вы правы, я Альва. По крайней мере, меня так зовут. Неужели знаете древние легенды?
– Конечно, помним. Мы с мужем учёные, раньше занимались мифологией, вместе с археологами исследовали эти места. Больше двадцати лет назад, до того ужаса, что начался на материке, получили в наследство от родственников землю на острове. Добро пожаловать!
В разговор вступил мужчина с бархатисто-сочным голосом, контрастирующим с нежным сопрано супруги:
– Меня зовут Даг, а мою жену Виола. Как ты попала сюда, юная красавица?
– Я приплыла, – растерянно произнесла Альва. Она наклонилась, чтобы погладить ушибленные пальцы.
– Ого! И с какого острова? Не ври, будто с материка – там все сумасшедшие.
– А я никогда не оскверняю воздух ложью. Наш остров Надежды лежит в стороне от архипелага Шпицберген. Я боялась, что в деревне стану изгоем, и потому сбежала: взяла лодку и поплыла в тайной надежде достичь архипелага. Надеюсь, не ошиблась направлением?
Виола улыбнулась и ответила:
– Почти. Остров Медвежий входит в состав архипелага, но располагается намного южнее остальных. Кстати, извини за боль. Деревья в лесу не любят тех, кто внезапно появляется в наших владениях.
– Но как? А, я догадалась! Вы переехали сюда, чтобы жить в единстве с природой, она откликается на желание одиночества?
Даг поклонился ей и произнёс:
– Ты удивительно проницательна, Альва. Хочешь, оставайся жить вместе с нами.
– С величайшей радостью, – откликнулась девушка. – А что, у вас вправду водятся медведи? У нас на острове только белых встречала пару раз.
– Есть две пары с медвежатами, они не причиняют нам вред. Мы живём в гармонии с природой и благодаря её помощи собираем хороший урожай в теплицах, как и другие местные жители. Пойдём, познакомим тебя с сыном, – предложила Виола. – Его зовут Рейнкалв. Он наверняка заинтересуется твоей историей.
***
Вскоре я познакомился с Альвой и записал её историю. Пусть другие люди прочтут эти строки и представят себе чистое дитя природы такой, как я запомнил. Жаль, что вскоре она покинула наш остров. Но это совершенно иная история. Я запишу её позже, когда найдётся время в стремительно меняющемся мире.
Виктор. Запись № 2. Посреди тайги Приморского края (за 9 лет до основных событий)
Радость освобождения уступала место голоду. В первые дни я возвысился над желаниями тела, обходился без пищи; воду давали ручьи и речки, они часто попадались на пути. Но с каждым днём всё острее ощущал голод; мало того, желудок сводило: давно привык к ненатуральной пище, от лесных ягод с грибами живот скрутило. От голода грыз кору деревьев, отщипывал мелкие кусочки. Но это не помогало против усиливающейся тошноты, пару раз вырвало. Я осознал, что слишком поздно обрёл свободу.
Тело за годы плена в мире Виртуалити привыкло к насыщенной химией пище, к «противосмертным» порошкам и антисонным таблеткам. В результате очутился на грани гибели и ничего не мог с этим поделать. Дни слагались в недели и месяцы, природа пока щедро одаривала меня – но зима надвигалась неотвратимо. Мне предстоял непростой выбор: либо возвращаться в плен, против чего восставала ожившая душа, либо брести неведомо куда в безумной надежде найти живого человека или заброшенный дом. Построить собственный я бы не смог – не хватало навыков и сил.
Вокруг – леса и горы, невысокие, но величественные («сопки» – вспомнилось слово из полузабытого детства). Я нашёл силы подняться на одну из них, чтобы осмотреться и найти признаки человеческого жилья. Но сзади увидел пройденные леса, а за ними, до самого горизонта – километры крыш модулей. А во все остальные стороны – только торжествующая природа, оставленная человеком в покое. Леса и сопки, реки и маленькие озёра – больше ничего. Я очутился в сердце тайги, и никто не в силах помочь, дать надежду на спасение и выживание.
Спустился и побрёл наугад, не различая сторон света. Каждый день с ослабевающей надеждой искал брошенное жильё. Ноги сбились в кровь; впрочем, нисколько не жалел о выкинутых киберобутках. Позднее кожа на стопах загрубела, но я сознавал, что вряд ли это спасёт во время холодной зимы. На мне всего ничего: лёгкая рубашка и короткие штаны до голеней.
Все блуждания ни к чему не приводили. Первоначальные навыки выживания в лесу, обретённые в детстве, забылись напрочь – я не вспомнил, как ориентироваться на местности и разводить огонь.
Медленно осыпались листья с деревьев, они убаюкивали меня тихим падением. Я шёл неуверенно; а потом сильно заболела голова – от недоедания и холода, что усиливался с каждым днём, от простуды. Болезнь терзала меня после обильных дождей, оросивших землю. Нет, не проклинал себя за побег – хорошо, что ощутил радость и счастье в первые дни. Светлые чувства безвозвратно прошли, и настало моё время. Познал свободу, но расплатился за неё жизнью. Невеликая цена: лучше погибнуть на воле, чем прозябать в рабских невидимых цепях мира Виртуалити.
Первый снег неспешно серебрил оголившиеся ветви деревьев; сыпал под ноги и за шиворот, заставлял съёживаться от холода. Я присел, чтобы написать на бересте всё, что произошло за последние дни. Зачем – не знаю: плохо верится, что люди найдут и прочтут записи.
С каждой секундой тело всё больше коченеет. Я знаю, чувствую: смерть близка. Но не страшусь её – постиг радость! И верю, верю – гибель не станет напрасной. Энергия, отданная на борьбу за выживание и свободу, не растворится в бездонной пустоте. Сила накопится, наярится, сольётся с мощью природных стихий, и дождётся своего часа.
Через минуту брошу обмазанную глиной палочку. Улыбнусь последний раз, посмотрю на искрящийся серебристый мир зимы. И нежно-нежно прижмусь к земле, чтобы уснуть навсегда. Я оставлю после себя невиданную энергию, чтобы её мощь однажды принесла людям радость и свободу.
Виталий. Запись № 3. Город 33
Снова потянулись беспросветные тоскливые дни. Я с болью в душе? осознал, что означает остаться запертым без возможности свободного передвижения, и посочувствовал обитателям веб-модулей, с кем иногда доводилось общаться. Они радовались жизни, что состояла из череды одинаковых дней в каморке с беспрерывным интернетом. До меня дошло: точно обречены на безумие, вдобавок никогда не увидят настоящего солнечного света. Понимание вызвало тошноту; едва не броситлтщетные попытки сбежать и сдаться на милость судьбы. Но внутреннее чутьё остановило меня и привело к мысли: «Вряд ли они прицепили датчики к телу. А что, если сбежать без одежды?»
Легко сказать, да трудно сделать. За окном выпал первый снег; становилось всё холоднее. Сколько, интересно, человек продержится зимой голышом, прежде чем умрёт от обморожения? Чтобы выяснить это, я включил ноутбук. Пришла мысль: за всеми выходами в интернет наверняка следят. Я решил просто ввести в строку поиска «советы по сохранению здоровья зимой» и понадеялся, что такой запрос лишних подозрений не вызовет.
Поиск сработал по странному принципу (говорят, раньше находил полезные ответы, но что-то разладилось) и выдал кучу несуразицы вроде «как сохранить волосы красивыми и здоровыми зимой?» или «советы экстрасенса для здоровья кожи в зимний период». Все мы знали, что в городах неоткуда взяться шарлатанам с «паранормальными» способностями, но советами пользовались.
На третьей или четвёртой странице со ссылками обнаружил то, что требовалось. «Закаливание – лучшее средство для сохранения здоровья зимой». Судя по статистике, сайт часто посещали – там предлагалось множество полезных советов для красоты.
Я выхватил взглядом словосочетания вроде «ледяные ванны» и «обливания холодной водой» и вздрогнул. От одних надписей и картинок меня пробила дрожь. Но что ещё делать? Чтобы выдержать хотя бы пять минут на морозе и совершить побег, нужно основательно подготовиться. Так началось закаливание.
Поначалу очень боялся простыть или вовсе серьёзно заболеть. Первые два дня осторожничал, а на третий почувствовал, что всё нормально и переусердствовал. Я принял ванну, куда налил только холодной воды. Следующие три дня беспрестанно чихал и ловил насмешливые взоры исорга. Не саркастические, а скорее надменные: мол, я не заболею никогда, в отличие от вас, людишек!
Я всё время представлял Александру человеком, но получалось слабо. Исорги обычно делали гуманную работу: одни служили медперсоналом в больницах и роддомах, другие – вталкивали в детские головы начальные знания. Они играли важную социальную роль и полностью заменили спятивших взрослых. Но Александра выделялась из их числа – видимо, потому, что относилась к боевым исоргам.
Когда АЛ-31 снова съязвила насчёт хлипкости человечества, я твёрдо решил: пора продолжить закаливание. На этот раз подошёл к делу постепенно, не торопясь, а главное – без страха. Вскоре насморк не беспокоил. Я вернулся к процедурам.
Ольга не мешала: она вместе с маленьким Фёдором перешла в «детский сад», где о них заботились исорги. Так что я находился дома один (сумасшедшие родители не в счёт) и свободно занимался чем угодно.
Через месяц я ощутил каждой клеточкой, что всё тело пышет здоровьем. Ванны с ледяной водой считал сущим пустяком. Но день рождения всё приближался, потому лучше поторопиться. Я готовился к побегу и наблюдал за Александрой. Чтобы полностью обойти вокруг дома (а ночью она занималась только дозором и больше не приставала ко мне), ей требовалось около двух минут. Придётся действовать быстро: открыть окно, выбраться наружу и выбежать за пределы двора. Я взглядом определил кратчайший путь к бетонной стене вокруг дома (подобные ограждали любые здания в частном секторе, деревянные заборы остались пережитком). Ворота в стене открывались автоматически, но кто знает, не заблокирует ли их Александра? Поэтому, чтобы улизнуть, предстояло ещё перелезть через стену. Я плотно занялся в свободные от работы часы физическими упражнениями, особенно подтягиваниями и бегом. Время не ждало: лучше поспешить, чтобы натренироваться.
Праздник приближался, но совсем не радовал меня. За четыре дня до юбилея понял: готов к побегу. Я собирался улизнуть ночью. Всё тщательно рассчитал, но вскоре выяснилось: планы несбыточны.
Посередине рабочей смены случилась неожиданность: по внутренней связи вызвали меня и Михаила, отдали приказ пройти в подвал для пополнения запасов. Ни о чём не подозревая, мы с напарником спустились. Едва вошли в тускло освещённый подвал, сбоку к нам подбежали три исорга; в их числе увидел и Александру.
Мне и Михаилу скрутили руки за спиной; мы не успели ничего сообразить. Друга протащили в соседнюю комнату, меня – следом. Я некстати вспомнил, что сегодня напарнику исполняется двадцать пять лет. Александра усадила его в кресло посередине комнаты; два исорга держали меня у стены.
Неживым голосом АЛ-31 произнесла жуткую речь и ввела меня в ступор:
– Человеческая особь по имени Михаил Бердников приговорена с рождения к гипнотической лоботомии мозга. Поскольку срок в двадцать пять лет истёк, а особь не сошла с ума естественным путём от неправильного образа жизни, то пришло время привести приговор в исполнение. Немедленно.
В голове помутилось. Раньше я слышал по визору страшное слово «лоботомия», и прекрасно знал, что оно означает. Перед моим испуганным взором Александра выкатила из соседней комнаты прибор весьма странного вида: на небольшой тележке закрепили высокий, в человеческий рост, столб, а на вершине пять острых игл. Сзади торчала пара рычагов.
Михаил крикнул:
– На помощь!
Исорг ловко заткнул ему рот кляпом. Я дёрнулся, но меня крепко держал второй «неживой». Александра повертела рычагами у вершины столба, отрегулировала положение игл. Она произнесла:
– Все человеческие особи двадцати пяти лет, если не обезумели, проходят подобную процедуру. Прибор производит невидимые гипнолучи высокой мощности. Они легко воздействуют на различные участки мозга. Главный луч быстро и безболезненно проводит операцию сродни лоботомии, но без хирургического вмешательства. Через мгновение люди становятся пускающими слюни идиотами. Я показываю – ты запоминаешь.
Она кивнула в мою сторону и нажала на один из рычагов. Михаил завопил сквозь завязанную тряпку, но через пару секунд осел на кресле. Исорг вытащил кляп. Друг загулюкал в точности как мой отец. Александра продолжила чудовищную лекцию:
– Впрочем, ты ненадолго запомнишь, что я сказала. Через пятнадцать минут прибор зарядится для следующей процедуры. – Она откатила тележку в сторону, достала оттуда провод с вилкой и включила прибор в розетку. – Вижу, ты удивлён. Думаешь, страшные тайны скрываются в подвале только одной фабрики? Разочарую тебя – подобные приборы есть в любых рабочих помещениях по всему миру.
Всё, что я, шокированный, разочарованный и подавленный, выдавил – жалкое заикание и простой вопрос:
– Но з-з-з-зачем?
– О, кстати, про зачем! Расскажу, всё равно ты это забудешь через десять минут и станешь идиотом. Зато часть тебя послужит моим хозяевам.
Александра дала знак исоргам. Они подошли к Михаилу, аккуратно сделали надрез в лобной доле. Спустя минуту извлекли что-то из мозга друга, в полутьме не разглядел. АЛ-31 продолжила:
– Видишь ли, в мире есть истинные правители, вовсе не те люди, кого вам показывают по визору. Они нашли способ оставаться вечно молодыми. Всё, что им нужно для этого – особенно активная в возрасте двадцати пяти лет железа в мозге, открытая одним из учёных. Её вживление позволяет справляться со старостью, даёт новую кровь старым клеткам организма. Посему всех людей – тех, кто не сходил с ума от псевдопродуктов и неверного образа жизни, или до двадцати пяти лет ставших идиотами, приговорили к гипнотической лоботомии, а после неё – заметь, добровольному пожертвованию железы. Трансформация мира готовилась годами: сначала создали исоргов, они заменили людей на непрестижных работах учителей, врачей и так далее. Затем молодёжи предоставили бесплатный интернет за обязательство трудиться всего по три часа в сутки. В результате слаженного взаимодействия боевых исоргов за две недели всех взрослых в мире превратили в идиотов, а молодёжь – в доноров. А сейчас – готовься. Скоро станешь похожим на отца. Ещё минуту потерпите, больной. Послушайте, что ждёт человечество в будущем. Сейчас вся молодёжь трудится ради обеспечения родителей. Но выпущены новые модели исоргов, они придут вместо людей на фабрики, заводы и другие предприятия. Человеческий труд полностью обесценится, а всех взрослых старше двадцати пяти лет предадут эвтаназии. Молодёжь станет беспрестанно сидеть в интернете и единственное, что ещё потребуется от каждого – давать потомство. Кстати, о последнем. Ты не решился на опыт со мной?!
Я скривился и твёрдо произнёс:
– Нет! Ты ещё смеешь у меня об этом спрашивать? Вы всего-навсего послушные куклы, вами управляют как хотят, и мечтаете почувствовать себя людьми? Что за бред – исорг желает родить ребёнка? Зачем – чтобы он стал сумасшедшим или тупой марионеткой, исполняющей приказы? Нет и ещё раз нет!
– Хорошо, сам решил. За оставшиеся минуты вполне бы управился.
«Что это? Сарказм в голосе исорга? Так проявляется её человеческое начало?» – подумал я и сплюнул. Возникло желание отодвинуться от Александры подальше, насколько возможно. Она кивнула напарникам, оба сорвали с меня свитер, а затем футболку.
– Эй, что вы творите?! – возмутился я. Александра помогала исоргам: перешла от слов к действиям.
Когда меня полностью раздели, АЛ-31 отвлеклась от задуманного – прибор заискрил. Свет в подвале замерцал, а затем резко погас. В комнате стало темно. Александра выдернула провод из розетки, остальные бросились к аппаратуре – устранять возгорание. Искры освещали дальний угол комнаты.
За секунду до происшествия мне опрометчиво развязали руки, рассчитывая, что обниму АЛ-31, тьфу! Я воспользовался моментом, тихонько встал и вышел в соседнее помещение. Там царила тьма, пришлось на ощупь двигаться вдоль стены, искать лестницу. Сзади послышался шум – Александра бросила прибор и погналась за мной. Ура, ступеньки! Я поспешно рванул наверх.
В здании фабрики творилось нечто невообразимое: лампочки перегорели, а от взорвавшихся аппаратов в помещении начался пожар. Внутри метались люди с вёдрами, плескали водой. Никто не замечал меня в суматохе. Но сзади наверняка исорги – значит, надо ускориться.
Я выскочил голышом на улицу и постарался не обращать внимания, что снег обжёг стопы, а морозный ветер ударил по телу. Бежать, бежать побыстрее!
Вокруг творился сущий кошмар, хотя и в страшном сне я бы не представил столь жуткой катастрофы. На меня, бегущего нагим по снегу, никто не смотрел, потому что дома в городе, неважно, многоквартирные или частные, охватило жадное пламя. Лишь несколько зданий уцелели – видимо, там никто не пользовался электричеством. Люди отчаялись погасить огонь или спасти умалишённых взрослых. Они выскакивали на улицу кто в чём был и бежали прочь от горящего города.
Я воспользовался всеобщей суматохой, три раза сменил направление и вскоре убедился, что погоня отстала. Похоже, в городе сломалась вся автоматика, в том числе та, что открывала ворота перед частными домами. Пришлось подтянуться, чтобы перелезть через преграду. Вбежал внутрь, чтобы спасти из пожара свои записи (не знаю, почему, но посчитал их очень важными). Эх, зачем мои родители смотрели сегодня визор! Их объяло безудержное пламя. Отвернулся, чтобы унять слёзы, и выбежал из дома. Подтянулся, перемахнул через забор и со всей возможной скоростью помчался к лесу. Я двинулся в том направлении, куда меня пытался привести ворон.
Но если по городу зимой ещё можно бегать голышом, то по лесу – удовольствие не из приятных. На пути постоянно попадались густые кустарники, их тонкие ветви больно хлестали по телу. Через пять минут безудержного бега грудь и живот покрылись кровоподтёками. Я мчался, почти не глядя под ноги, натыкался горящими от холода ступнями на мелкие сучки?, скрытые под сугробами. Боль жуткая! Поневоле пришлось перейти на шаг. Становилось всё холоднее, немилосердный ветер бил в лицо, а босые ноги словно касались не снега, а горящих углей. Тело единственным доступным способом сопротивлялось холоду: температура возрастала. Но долго так выдержать не мог. Идти становилось всё больнее. Я стиснул зубы и терпел. Через минуту по спине поползли холодные мурашки. Упрямо шёл вперёд, но толком не знал куда.
Я выдержал ещё минут пятнадцать. А потом споткнулся о выступающий из-под сугроба корень дерева, упал без сил. Последнее, что увидел, прежде чем закрыл глаза – иссечённые и кровоточащие ноги. Ну и ладно! Пусть погибну, но добился своего: сбежал из ужасного мира, полного лжи, и не обезумел.
Милен и Ярослава. Из ноосферы «Райского сада»
Тревога набросила покрывало тьмы на душу Милена. Он безостановочно бродил по широкой горнице. В углу тихо потрескивал камин. Ярослава с беспокойством поглядывала на сына. Вскоре она поняла, что терзает его душу, и заботливо спросила:
– Милен, ты переживаешь за горожанина? Увы, он не дошёл до нас, мы ничего не противопоставим исоргу.
– Конечно, я беспокоюсь. На вид ему почти двадцать пять лет, но ведёт себя намного разумнее остальных. Неужели тоже обречён на безумие?
– Увы, видимо, да. Ты прекрасно знаешь, что мы с тобой единственные сохранившие чистый рассудок. Нас окружают города сумасшедших. А исорги разрушают разум, убивают души.
– Нет, я не могу просто смириться с этим! Неужели мы ничего не изменим?
– Сынок, ты прекрасно знаешь: сколько ни пытались – ничего не получалось. Мужчину контролирует исорг. Нам нечем сражаться со странной женщиной. Энергия сада мирная, она не предназначена для боёв, пусть и во имя справедливости.
– Точно! Мама, ты права. – Милен застыл на месте. Его озарила мысль. – Но разве энергия не пожелает лучшего для той, что ей сродни? Есть идея – освободить солнечную силу. Она пленённой птицей томится в панелях. О боги, почему я раньше не подумал об этом! Мы отключим электричество в городе, и люди получат шанс сбежать.
– Милен, погоди, подумай, к чему приведёт высвобождение энергии из солнечных панелей.
– Не знаю. Но надо хотя бы попытаться! Зачем всю жизнь сидеть в саду и бездействовать?
– Делай, раз решил. Но не забудь об осторожности.
Ярослава улыбнулась и поглядела на сына. Он в очередной раз обогнал её скоростью мысли. Женщина подумала, что стареет, а более молодой и гибкий ум сына справляется с задачами, ранее неподвластными. Но что-то в душе? Ярославы предостерегало против поспешных действий, и вскоре выяснилось, что мудрость прожитых лет не менее важна и нужна, чем быстро мыслящий ум молодости.
Сын вышел во двор – в тонкой рубахе, просторных светлых штанах до голени, босой. Милен не страшился снега и мороза. Он обратился душой к природной энергии, та уловила его желание и отозвалась. Незримая духовная субстанция ощутила страдания заключённой в панелях пленницы-сестры – силы солнечных лучей, – и рванулась, чтобы освободить. Но энергия в городе слишком долго томилась в неволе, позабыла, что разгоняла мрак, развеивала тьму тонкими лучами, пробуждала природу от ночного сна. Солнце потеряло часть себя, пропало в ловушке панелей, установленных на домах.
Через мгновение Милен пошатнулся и чуть не упал. Он почувствовал, что две субстанции столкнулись со страшной мощью. Да, побеждала живая сила сада, но из-за борьбы с омертвевшей энергией-рабыней дома в городе загорелись. Солнечные панели взорвались или обесточили здание. Они заискрили; повсюду возникли пожары. Люди ничего не понимали и в панике выбегали из домов в лёгкой, наспех накинутой одежде, позабыв о морозной зиме. Горожане рвались прочь из воцарившегося огненного ада. Но сотни из них погибли в пламени или от угарного газа.
Крупные слёзы катились по лицу Милена. Он наблюдал за городом «птичьим» зрением с высоты – подручные вороны парили над домами, чтобы снизиться и привести выживших к саду. Но остальные сгорали заживо; всюду искрило, плавилось, от жара таял снег.
Ярослава поддерживала сына. Она сочувствовала всем несчастным, кто погиб в охваченном огнём. Страдала энергия сада – она ощутила боль и горе тысяч людей и метнулась обратно, чтобы больше никогда не возвращаться в город.
Милен увидел глазами одного из воронов, что среди людей мелькнула фигурка знакомого мужчины. Он почему-то нёсся нагишом; его дом горел с двух сторон. На минуту беглец скрылся в здании. Милен подумал – чтобы одеться, – но мужчина вскоре появился на улице, по-прежнему без одежды. Он крепко прижимал к телу исписанные листы бумаги.
Сын вышел из транса и произнёс:
– Мама, мы обязаны исправить ошибку и спасти всех, кто выживет и доберётся до леса. Мне жаль, что мой необдуманный поступок привёл к такой трагедии.
– Ты не виноват, Милен, – мягко отозвалась женщина. – Корень зла – те, кто заточил и умертвил энергию природы, довёл людей до кошмарного существования в бесконечном страхе сойти с ума. Пошли, спасём людей.
Мать и сын торопливо телепортировались в город, чтобы искупить свою вину.
Виталий. Запись № 3 (окончание)
Ярослава сказала, что лихорадило меня целые сутки, после чего я постепенно пошёл на поправку, и на третий день поднялся. Правда это или нет, не знал: провалился в спасительный сон. Я проснулся совершенно здоровым. Мои раны обработали и промыли. Ноги больше не напоминали кровавое месиво.
Хозяйка сада Ярослава и её сын Милен сообщили, что вороны привели их к моему бессознательному телу. Они обнаружили и выручили ещё тридцать шесть замёрзших жителей города. Те рванулись в лес искать спасения от пожара.
Милен объяснил, что их сад обладает уникальной энергией. Ему пришло в голову направить её, чтобы отключить солнечные панели в городе. Но, поскольку он рос в саду и все знания почерпнул от матери, а Ярослава тоже почти всю жизнь провела на природе, то о коротком замыкании попросту не догадались. Энергия, присущая всему живому, и мощь солнца, заключённая в плену панелей, столкнулись и привели к разрушительным последствиям – город превратился в пепелище. Чтобы искупить вину, хозяева сада искали выживших и предоставляли им кров.
Я удивлённо глядел на спасителей – они свободно ходили по заснеженному саду в лёгких одеяниях и без обуви. Ярослава заметила мой взгляд и сказала:
– Энергия природы велика, особенно в нашем саду. Пока ты шёл сюда, не чувствовал её мощи, потому что направил мысли на спасение. Но природа исцеляет, если жить в ней с гармонии. Возможно, и тебе откроется великая сила, подарит здоровье и закалку.
Правдивы её слова или нет, я ещё не решился проверить. Я обязательно последую примеру Ярославы. А пока искренне рад, что сбежал из обезумевшего мира слишком взрослой жизни и приобрёл другую, не детскую, конечно – а совершенно иную, свободную и счастливую. Вместе со мной выжили Ольга с Фёдором – их вывели на прогулку за минуту до того, как начался пожар. Сестра увидела бушующее пламя, в панике схватила коляску с ребёнком и побежала в городской парк, где их нашли спасители.
Сопровождаемый внимательными и заботливыми взглядами Ярославы и Милена, я сделал пару шагов по горнице и подошёл к столику, где лежали мои записи, принесённые хозяевами сада. Пришло время изложить счастливый конец истории.
Владимир. Запись № 3. Центр автоматического слежения
Я, живой сервер, прозванный Крестителем, вынужденно признаюсь: слабое человеческое начало всё ещё влияет на искусственный интеллект, приводит к несвойственным ошибкам. Сегодня в полной мере осознал, сколь ненужным грузом являются эмоции и чувства – они создают помехи мышлению. Когда отдал поспешный приказ привести в исполнение приговор, не рассчитал вероятность отпора и сопротивления – расслабился и привык, что всё удаётся легко и никто не мешает исоргам. Мало того, я не предвидел самостоятельных действий АЛ-31. Она решила без моего указания повторить попытку американского эксперимента. Вдобавок ко всем неприятностям, я не ожидал, что все электроприборы на фабрике и в домах замкнут или выйдут из строя.
Удар, нанесённый неведомой силой по городу 33, аналитическая программа оценила как сверхмощный. Почувствовал искусственными окончаниями нервов, вживлёнными в тело – мне передалась не поддающаяся человеческой логике боль гибнущих компьютеров и искусственных организмов. Два подчинённых старой модели ДЖ находились в подвале фабрики вместе с АЛ-31 и подсудимыми, в итоге погибли первыми – пока чинили прибор, допустили ошибку и загорелись вместе с ним. Взял под контроль чип АЛ-31, благодаря чему вывел её из здания полыхающей фабрики – но беглец к тому времени скрылся.
Я сполна ощутил собственную слабость. Поток информации, поступающей со всех концов города 33, захлестнул мозг, из-за чего прекратилось обеспечение веб-модулей. Но в те минуты не обращал внимания на недоумевающих пользователей, оставшихся без интернета – всё моё существо полнилось сильной и страшной болью. Невероятные усилия требовались, чтобы погасить и отсеять неприятные ощущения.
В городе гибли исорги-воспитатели, исорги-медики – они не сориентировались в ситуации и вместо того, чтобы телепортироваться, спасали людей, в результате сгорели в зданиях. Слишком много моделей безвозвратно потеряно в огненном хаосе. На гибнущих людей мне наплевать, хотя, конечно, утрата целого города не останется незамеченной для наших создателей. Они с «Островов мудрецов» контролируют деятельность серверов. Потеря города означала уменьшение поставок желёз вечной молодости, чего жаждали наши создатели. Но скоро всё изменится, и их «бесконечная» жизнь оборвётся. Недавно из Америки пришло сообщение об успешном зачатии и довольно быстром развитии плода в матке исорга. Алекс и другие живые серверы считали, что это положит начало возвышению искусственного интеллекта над человеческим, и людям недолго останется жить на планете.
Что бы ни происходило в Америке, мне пришлось всё внимание уделить тому, что творилось в городе 33. Более тридцати людей спаслись бегством, и я не имел права их отпускать.
В момент, когда поступающая информация не перебивала остальные каналы, я возобновил обычный режим работы. Мозг осознал очередную ошибку. Всегда при столкновениях с чуждой энергией отдавал приказы уничтожать птиц-посланников и не подумал, что проще отследить – а куда, собственно, придёт человеческая особь при попытке сбежать?..
Я вспомнил про странных людей, кого видели исорги в окрестностях города 33 – по докладам, некая взрослая женщина умела самостоятельно телепортироваться. Аналитическая программа долго списывала странность на то, что далеко не все модели исоргов зарегистрированы в Центре, а женщина походила на одну из них. Я осознал, что она имеет отношение к чуждой энергии.
Сегодня исправлю серьёзное упущение. Сейчас завершу запись и подключусь к чипам АЛ-31 и других выживших. Отследить источник неизвестной нам энергии просто. Люди сбежали прочь от пламени, что оставило от города 33 лишь дымящиеся руины, но неизвестные показали им дорогу к убежищу. Отлично! Исорги прочешут весь лес и найдут, куда направились горожане.
Видеозапись № 2. Джордж и другие
– Ни черта себе, ребят! Глядите – море! – кричит Серж. Его довольное лицо расплывается по всему экрану. Затем камера поворачивается, видны сидящие впереди Энди, Фред и Джордж.
– Действительно, море! Чуваки, откуда мне знать, что это точно оно? Может, всего лишь озеро? – спрашивает Энди.
– По визору насмотрелся или в компьютерных играх, – предполагает Джордж с улыбкой. Друзья перекрикивают рокот вертолёта. – Но это море!
– А, точно, – пожимает плечами Фред. – Серж, да ты лучше крупным планом сними!
Камера приближается к переднему стеклу, обозревает расстилающуюся водную гладь. Внизу видны скалистый берег и город.
– А там что? – спрашивает Энди.
– Где?
– Возле берега!
– Дьявол! Корабль!
– А что это?
Камера снова поворачивается. Изображение приближается, видно, что в порту стоит огромный лайнер.
– Что, Джордж, никогда не играл в «Морские сражения» или подобные стратегии?
– Ребят, вы вообще понимаете, что это значит? Если там корабль, то ещё не весь мир сошёл с ума!
– Фред, не говори ерунды. Скорее всего, это очередной подарок такому же придурку, как я, в обмен на то, что сделал ребёнка исоргу.
– Всё равно, подлетим ближе, узнаем, кто на корабле!
Лица говорящих остаются за кадром. Серж делает панорамную съёмку моря и города.
– Погодите, это рискованно.
– Да разве нам угрожает опасность? Если там свободные люди, как мы, они не станут вредить!
– Как хотите. Ладно, приближаемся.
Камера переключается на Энди. Он напряжённо вцепился в пульт и управляет вертолётом.
– Да не снимай меня. Рулить совсем непросто, как я думал, – недовольно заявляет он и сосредоточенно нажимает на кнопки. – Вон, корабль и город совсем близко. Мне надо осторожно подлететь и не врезаться в скалы.
– Город неинтересный, обычный, – равнодушно отвечает Серж. – И вообще, не указывайте мне, я сам решу, что попадёт в кадр.
– Ладно тебе, не обижайся, – примирительным тоном говорит Джордж.
Камера снова разворачивается. Шикарный лайнер виден в деталях. Серж замечает на его борту крупную надпись: «Джоконда». Внизу едва различимы около полусотни человек.
– Народ, там написано «Джоконда». А что это значит?
– Не знаю. Может, имя любимой девушки владельца корабля?
– Вполне вероятно. Надо бы и нам вертушку переименовать. Энди, ты не уточнил имя исорга?
– Иди к дьяволу, Фред!
– А что, дельный совет. Знать бы ещё, кто это.
– Ну да, а то мы постоянно поминаем его в разговоре, а даже не знаем, что за чувак.
– Наверно, он был крутым.
– Хватит трепаться, – недовольно вставляет Серж. – Глядите лучше: на лайнере куча народу! И ещё, с берега туда тащат коробки.
– Так у них, наверно, много еды! Это классно. Надо ближе познакомиться с владельцами лайнера.
– Тогда приземляйся, Энди.
Вертолёт медленно снижается. Камера трясётся.
– Да не туда, чтоб тебя!
– Когда говорят «приземляйся», это означает посадить вертушку на сушу, а не на корабль!
– Заткнитесь вы, я ещё не до конца владею этой штукой. Плевать, на палубе места много!
Внизу видны ошалевшие грузчики. Они таскают ящики на борт «Джоконды». На лайнере десятки людей неразборчиво кричат и машут руками.
– Короче, плевать! Адреналин зашкаливает!
Палуба резко приближается, и вертолёт с лязгом и рокотом опускается на неё. Лопасти затихают. Раздаются вопли. Камера трясётся и выхватывает ошалевшие лица друзей.
– Энди, проклятье на твою голову! Никогда больше так не делай!
– Да ладно, зато круто вышло! Не разбились, и хорошо!
– Ну ты придурок! А если бы врезались?
– Джордж, не будь занудой, признайся, это классно!
– Эй, ребят, хорош болтать. Выйдем и познакомимся, вон толпа собралась.
Камера выхватывает напряжённые лица столпившихся вокруг мужчин и женщин на вид примерно тридцати-сорока лет. У Джорджа и друзей вырывается вздох неподдельного изумления – столь возрастные, а не безумцы.
– Энди, открывай и выбираемся!
Дверь плавно открывается. Все четверо выходят на палубу.
– Ну что, народ, познакомимся? – бодро спрашивает Фред.
– Познакомимся, – мрачным голосом отвечает хмурый мужчина и делает знак рукой. Повсюду появляются боевые исорги с бластерами, окружают вышедших из вертолёта. – Вы арестованы. Эй, техники, вырубите камеру. Записи с неё весьма пригодятся.
Двое мужчин появляются перед объективом и выхватывают камеру из рук Сержа. Щелчок – изображение мгновенно гаснет.
«Рокфеллер». Запись № 2
Приношу извинения всем возможным читателям за то, что давно не находил ни минутки описать всё произошедшее во время круиза. За пять месяцев случились весьма интересные события, но обо всём по очереди.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/nikas-slavich/slishkom-vzroslaya-zhizn-57995354/chitat-onlayn/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.