Читать онлайн книгу «Камень» автора Александр Варго

Камень
Александр Варго
MYST. Черная книга 18+
В середине гигантской воронки стоит холм, похожий на большую трюфельную конфету. Его так и назвали – Трюфельный холм. Он обладает странными и страшными свойствами: может убивать и оживлять людей, попавших в поле его притяжения. В городе появляются монстры – ожившая плоть умерших людей. Плохо, что не всякий может их увидеть. А увидеть надо вовремя, и не ошибиться. Иначе случится беда и леденящий ужас парализует все живое вокруг…

Александр Варго
Камень

Глава 1
Упавшее желание
Я стоял возле небольшого парка, прислонившись к прохладной ограде и наблюдая за детьми на аттракционах. Рядом громко фыркали, стучали копытами и пронзительно-неприятно пахли четыре разноцветные лошади, вокруг которых толклась кучка девочек лет четырнадцати. Они сжимали в руках банки с алкогольными коктейлями, растирали озябшие красные пальцы, выглядывающие из прорезей нитяных перчаток, о чём-то бойко переговаривались между собой и громко зазывали прохожих покататься. Однако никто не откликался и, понятное дело, не горел желанием в этот ясный, но прохладный осенний день сделать в седле «маленький круг» за полторы сотни рублей. А чуть дальше большой чёрно-жёлтый трактор, надрывно гудя, копошился в неровной яме песочного цвета, перемотанной по периметру бело-красными лентами и криво висящими дорожными знаками. В общем, ничего особенного, но происходящее вокруг вполне позволяло более-менее интересно скоротать те полчаса, которые я уже провёл здесь в ожидании запланированной встречи со старой знакомой, живущей в Москве. Время уже уверенно перешагнуло за те пятнадцать минут, которые принято отводить для приличия, однако Ольга так и не появилась.
Внимательно оглядевшись по сторонам и даже выйдя на середину просторной заасфальтированной дорожки, по которой увлечённо каталась на роликах пара подростков, я, нахохлившись, приподнял воротник куртки и полез в карман за телефоном. В самом деле, сколько можно ждать её с этими книжками в неприятно шуршащем огненно-жёлтом пакете?
На телефоне, пискнув, высветилась чёрно-белая заставка, и я начал листать папку контактов в поисках нужного номера. Наконец, я отыскал Олю, к имени которой у меня почему-то был прибавлен значок сложения, и хотел уже надавить большим пальцем на кнопку вызова, когда по экрану пошла рябь и замелькали мелкие квадратики, искажающие изображение. Неужели какие-то проблемы с аппаратом? Однако вскоре изображение снова стало нормальным, и тут неожиданно нечто большое появилось справа, резко хлопнул пакет, и я почувствовал, как к лежащей там паре тоненьких книжек прибавилось что-то тяжёлое. Всё произошло так стремительно, что я даже не успел среагировать и только постепенно начал вспоминать или скорее додумывать случившееся.
Сначала мне показалось, что, пока я возился с забарахлившим телефоном, ко мне подошла Оля со своими дурацкими шуточками. Однако, оглядевшись, я убедился, что продолжаю стоять в полном одиночестве. Что же тогда я видел? Вокруг явно не было ничего такого, что могло показаться мне огромным, разве только пролетела какая-нибудь птица, хотя никакого движения я не почувствовал. Вон там сидит здоровенная ворона, но не настолько же, чтобы она показалась целым динозавром. Ладно, а что там с пакетом? Я осторожно заглянул в один из раскрытых, трепещущих углов и увидел что-то неровное, размером чуть больше моего кулака, темнеющее на самом дне. Ещё раз оглядевшись по сторонам, я засунул руку и сжал подрагивающими пальцами неровный кусок камня, испытав на коже какие-то странные покалывающие ощущения.
Вытащив и повертев перед глазами камень, который напоминал кусок какой-то горной породы, я раздражённо пожал плечами, думая, что шутник, который попал им в пакет, вполне мог промахнуться и чувствительно ударить меня по голове. Однако откуда он взялся? Всё вокруг просматривалось насквозь, и до ближайшего места, которое можно с натяжкой назвать хоть каким-то укрытием, было метров триста. Да и в тех редеющих кустах с жалкими остатками скрюченных листьев не было никого видно. Что же это такое? Какие-то большие образы, камни, прилетающие неизвестно откуда. Я задумчиво потёр подбородок и посмотрел на небо, напоминающее поверхность моря при небольшом ветре, словно усеянное барашками мелких облаков. Может быть, эта штука выпала с самолёта, прилетела из далёкого космоса или мне посчастливилось стать свидетелем аналога дождя из животных, о котором я некогда столько читал? Впрочем, последнее вроде бы точно не фиксировалось в России, а речь шла в основном о США и лягушках. В любом случае, как удачно, что камень угодил именно в пакет.
Я повертел неожиданный сувенир в руках ещё какое-то время и сначала хотел просто выбросить, но потом решил оставить – вдруг мой знакомый, занимающийся метеоритами, заинтересуется или выскажет по этому поводу какую-нибудь смелую гипотезу. Было бы очень интересно послушать, тем более что я всё равно собирался к нему на днях заскочить. Потом я вернулся мыслями к телефонному звонку Оле и неожиданно понял, что вообще не хочу этой встречи или даже слышать её голос в трубке. На какое-то время это несколько обескуражило, а потом я почему-то подумал о тёмном просторном зале кинотеатра, где в этот осенний день можно комфортно усесться в тепле средних рядов и посмотреть интересный фильм, надеясь, что в зале не окажется какой-нибудь громко гомонящей шпаны. В будний день там должно быть немноголюдно.
Но куда именно пойти? Я на мгновение задумался, а потом меня озарило – с другой стороны парка как раз в прошлом году появился новый 3D-кинотеатр, белёсое монументальное здание которого, по словам местных жителей, испортило им не только вид из окон, но и жизнь.
Я хотел поправить волосы, неприятно треплющиеся на ветру, и чуть было не попал себе в глаз тем самым камнем, который продолжал сжимать в руке. Что же это такое? Так сам себя ещё покалечишь. Однако по какой-то причине я не решался бросить булыжник в пакет, а лишь крепче зажал пальцами, устремившись к дороге. Она уныло тянулась, чуть изгибаясь, в нужном мне направлении и должна была бы наводить безрадостную дрёму. Но сейчас я чувствовал себя как никогда бодрым и полным располагающих мыслей о просмотре какого-нибудь нового фильма в 3D-формате. Тем более что на днях я случайно попал в демонстрационный зал магазина электроники, где симпатичная улыбчивая девушка с ярким бейджиком буквально насильно уговорила меня надеть объёмные очки, чтобы «оценить потрясающие возможности новых телевизоров». Что же – мне понравилось, и увидеть подобное на большом экране было бы, несомненно, весьма интересно.
Минут через десять я подходил к зданию кинотеатра и вдруг обратил внимание на расположенный возле автобусной остановки продуктовый магазин. Кажется, ноги сами понесли меня к приглашающе распахнутым дверям, и вот я уже бродил между бесконечными рядами высоченных полок. Зачем я вообще сюда зашел? Никакого объяснения не находилось, однако внутри теплилось ощущение, что я всё делаю абсолютно правильно. Ну, раз так, то, пожалуй, стоит всё-таки что-то купить. Но на чём именно остановиться? А ещё этот шуршащий пакет, который будет абсолютно неуместен в кинозале. Ладно, может быть, взять что-то совсем необременительное – шоколадный батончик или какую-нибудь жвачку? И тут мой взгляд упал на двухлитровую банку с солёными огурцами, которая почему-то особенно привлекала широкой крышкой с рельефно пропечатанной яркой зеленью и парой божьих коровок. Может быть, купить её? А зачем? Я и огурцов-то не ем, только помидоры. Однако моя рука уже потянулась к банке, а пальцы крепко сжали прохладную крышку. Я некоторое время с недоумением смотрел на свой выбор, а потом решил «не брать в голову» и поспешил к кассе, испугавшись, что сейчас наберу чего-нибудь ещё и пойду в кино с огромным пакетом продуктов, которые мне совершенно были не нужны.
– Это всё? – как-то подозрительно глядя на меня, спросила полноватая женщина на кассе и даже привстала с крутящегося чёрного стульчика, кажущегося под ней миниатюрным.
– Да, спасибо… – пробормотал я, чувствуя себя почему-то виноватым и невольно осознавая взаимосвязь между солёными огурцами и выпивкой. А потом вспомнил, что в моей руке зажат ещё и булыжник – точно есть чему удивляться окружающим.
– Деньги-то дадите?
– Извините.
Я быстро полез в карман, достал пятьсот рублей и неожиданно подумал, что задерживаться в магазине не стоит, иначе можно опоздать на сеанс, а потом два часа ждать следующего. Поэтому я быстро положил на широкое прозрачное блюдо, привёрнутое к столу внушительным шурупом, скомканную купюру и быстро сказал:
– Вот что – сдачу оставьте себе.
– Что?! – с каким-то вызовом проревела женщина, и её глаза неприятно выпучились.
– Спасибо и до свидания! – крикнул я, торопливо идя к выходу и почему-то думая о том, что эта пятисотенная бумажка вполне может оказаться фальшивой – ведь её дали мне вчера на рынке явно не внушающие доверия лица.
Едва перешагнув через порог магазина, я неожиданно остановился и задумался. Ну, как я сейчас приду в кинотеатр с банкой солёных огурцов? Что скажут люди? Вот если бы с пустой – тогда другое дело. Кстати, туда, наверное, будет вполне уместным переложить камень. Так ведь безопаснее и нет ничего странного. А вот булыжник в руке или пакете вполне может показаться очень даже подозрительным. И тут мой взгляд упал на резко пахнущую рядом урну. Вот оно!
С трудом открыв глухо и как-то недовольно щёлкнувшую крышку, я начал аккуратно, чтобы не плеснуть на себя, переливать в урну содержимое банки. Особенно трудным оказалось вытрясти со дна пару внушительных огурцов, но, в конце концов, всё получилось как надо. Я аккуратно поместил внутри камень, приподнял банку за горлышко и присвистнул – как замечательно получилось. Но тут почувствовал, что кто-то стоит рядом, и обернулся.
– Я сейчас полицию вызову…
С вызовом, но как-то неуверенно сказала женщина с кассы, сжимающая в мясистых руках тонкую длинную сигарету и одноразовую сиреневую зажигалку.
Я хотел что-то ответить, но потом быстро и не оглядываясь пошёл в сторону кинотеатра, думая, что из-за какой-то нелепицы вполне можно угодить в весьма неприятную историю. Мне даже начал мерещиться неотвратимо приближающийся вой сирены и резкие протяжные свистки.
Не доходя нескольких шагов до автоматически распахнувшихся дверей кинотеатра, я обнаружил, что несу, не замечая этого, пустую банку перед собой в вытянутой руке, и торопливо положил её в зашуршавший пакет. Всё, теперь можно спокойно насладиться фильмом.
Миновав просторный холл и следуя цветастым указателям, я поднялся на эскалаторе на второй этаж, где, сразу заприметив стеклянную будку с большой размашистой надписью «касса», поспешил туда.
– Добрый день, – любезно поздоровалась черноволосая девушка, высоко вскинув тонкие, явно тщательно нарисованные, брови.
Я хрипло произнёс:
– Мне один билет, пожалуйста!
– Три дэ только в вечернее время, – тут же ответила девушка и зачем-то указала коротким пальцем на красивый план зала, висящий за её спиной.
– Хорошо, тогда на обычный, – кивнул я, думая, что в кои-то веки соберёшься сходить в современный 3D-кинотеатр, а, оказывается, здесь можно посмотреть только обыкновенный формат.
– В какой зал? – деловито поинтересовалась девушка. – У нас есть VIP-места и обыкновенные.
– А в чём разница?
Я полез во внутренний карман за кошельком, морщась от неприятного шуршания пакета и стараясь не ударить его о выпуклый металлический парапет, расположенный чуть ниже.
– Обыкновенные стоят сто рублей, VIP – сто пятьдесят.
– Понятно. Тогда дорогие. Что идёт-то?
Девушка смерила меня задумчивым взглядом, потом вздохнула и сказала:
– Сеанс в ближайшее время всего один. Зал номер четыре. Там рядом есть гардероб – можете раздеться. В зал пускают за пять минут до начала.
– Хорошо. Спасибо!
Я расплатился, получил билет с длинным рекламным постером и, обогнув кассу, оказался в длинном узком коридоре с широкими двойными дверями по стенам, пронумерованными большими выпуклыми цифрами. Рядом с каждой стоял серьёзный молодой человек в чёрном пиджаке, коричневой жилетке и белой рубашке. Они выглядели, словно близнецы-братья, и я даже немного испугался, что сейчас они хором поздороваются и вытянут губы в слащавых официальных улыбках. Однако ничего подобного не произошло, а в конце коридора, как раз возле зала номер четыре, я увидел двух девушек и какого-то странного взлохмаченного парня. Это неожиданно вызвало облегчение, и я, замедлив шаг, пошёл в сторону небольшой ниши левее с надписью «гардероб».
Откуда-то из глубин вешалок вышла пожилая женщина с копной седых волос, почему-то сразу показавшаяся мне местной уборщицей.
– Хочу куртку повесить, – сказал я.
– Что же, давайте её сюда. А вот пакетик лучше захватите с собой… – Гардеробщица как-то заговорщицки мне подмигнула и понизила голос: – Всякие тут ходят, мало ли что. Кинотеатр же, между прочим, никакой ответственности за вещи не несёт.
– Спасибо. Тогда, пожалуй, воспользуюсь вашим советом.
Протянул куртку, которая мгновенно оказалась размашисто повешенной на ближайшем крючке, а у меня в руке появился круглый деревянный номерок с неровно выведенными краской цифрами «22».
Отойдя в сторону, я взглянул на часы и только тут вспомнил, что даже не поинтересовался временем начала сеанса и названием фильма, на который иду. Точнее, что-то подобное я спросил у кассирши, но почему-то не получил ответа. Ладно, а что там пишут на билете?
– Здравствуйте, – неожиданно раздался рядом приятный женский голос, и, обернувшись, я увидел одну из девушек, стоявших возле нужного мне зала, а теперь нервно улыбающуюся в шаге от меня.
– Добрый день, – отозвался я, придав лицу выражение заинтересованности и готовности помочь.
– Вы тоже сюда?
Какой-то дурацкий вопрос. Она что, пытается со мной таким образом познакомиться? Какая-то странная девушка, да и приближающийся парень, даже издали, ей под стать. Уж не поссорились ли эти голубки, а теперь пытаются втянуть меня в свои игры с ревностью? Ну, нет – я всего лишь хочу спокойно посмотреть фильм, а не встревать в чьи-то отношения.
Сдержанно кивнув, я сделал шаг назад и рассеянно осмотрелся.
– Борис… – парень, вставший рядом с девушкой, как-то невнятно произнёс своё имя и опустил глаза, словно сильно стесняясь.
– Очень приятно.
Мне удалось придать своему голосу серьёзность и, кажется, оттенок нетерпения.
– Так вы видите? – неожиданно обрадовалась девушка и, обернувшись, позвала: – Наташа, иди сюда. Это он!
Что всё это значит? Кто они такие? Я не какой-то публичный человек. Или они меня с кем-то перепутали? Странная история получается.
– Здравствуйте. А вас зовут?
Приблизившаяся от дверей кинозала девушка показалась мне очень симпатичной, но от этого не менее странной.
– Не хочу показаться грубым, но что вам от меня нужно? – немного помолчав, ответил я и выразительно посмотрел на часы.
– Я – Наташа, рядом – Женя, а вот это – Борис.
Никогда не любил имён, которые являются одновременно мужскими и женскими, но сейчас, конечно, это не имело никакого значения. Что они себе позволяют? Может быть, чёрт с ним, с фильмом? Взять сейчас и просто уйти?
– Извините, что побеспокоили вас… – бесцветным голосом пробубнил Борис, медленно приподнял на меня свои печальные, какие-то невидящие глаза и снова опустил их в пол.
Ну, точно – этот парень накурился травки или сидит на колёсах. Хороша компания. Неужели больше никого не будет и мне предстоит провести часа два в тёмном зале наедине с этими чудиками? Вот попал. Какой-то всё-таки странный день!
– Ничего страшного, – натянуто кивнул я и, обогнув эту компанию, подошёл к большому объявлению, висящему у дверей в зал.
«Во время сеанса запрещается использовать любые записывающие устройства. Если вы заметили, что кто-то это делает, сразу обратитесь к администратору. Денежное вознаграждение гарантируется», – гласила надпись, под которой красовался значок с перечёркнутой видеокамерой. А мне почему-то казалось, что это совсем просто – взять и отснять всё, происходящее на экране. Наверное, на такие мысли невольно наталкивало обилие вокруг пиратской продукции. И здесь я вполне мог понять владельцев кинотеатров.
– Можете занять места в зале! – излишне торжественно объявил молодой человек и распахнул двери, заставив меня невольно вздрогнуть от неожиданности.
Пожалуй, поразительными были даже не слова, а то, что он начал двигаться. Его братья-близнецы продолжали стоять по коридору точно в таких же позах, как я их впервые увидел, и это создавало ощущение какой-то тлеющей интриги. Впрочем, с другой стороны, они были всего лишь часовыми на своих постах и, видимо, вели себя исключительно так, как им предписывалось.
Компания, которая так странно пыталась со мной познакомиться, застыла сзади, словно тактично пропуская меня вперёд, но я, обернувшись и кивая головой в сторону объявления, дал им понять, что собираюсь его внимательно изучить и уступаю дорогу им. Конечно, как-то глупо, но это было первое, что пришло мне в голову.
– Пожалуйста, ваши билеты. Спасибо, – твердил молодой человек.
А я стоял и наблюдал краем глаза, невольно с удивлением отметив, что на Бориса он даже не взглянул, пропустив зайцем. Наверное, какой-то знакомый. Странно, что руководство кинотеатра смотрит сквозь пальцы, что кто-то посещает сеансы бесплатно, да ещё и пристаёт к посетителям.
Потом я подумал о том, что не купил с собой что-нибудь пожевать в зал. Конечно, не этот попкорн, от одного запаха которого меня начинало немного мутить, но хотя бы какую-нибудь шоколадку.
– Проходите, пожалуйста, в зал… – нудил молодой человек, остановившись полубоком ко мне и, кажется, настроенный терпеливо дожидаться, пока я не сделаю первый шаг. Я передал ему свой билет, получив назад его оборванный край, и вошёл в небольшой светлый зал.
– Ваше место в среднем ряду. Красные кресла, – предупредительно, словно я сам не смогу разобраться с нумерацией, пояснил молодой человек и отступил.
– Да, спасибо, – пробормотал я, услышав слабый звон камня о стекло в пакете.
– Пожалуйста, вещи поставьте под кресло. Они могут помешать другим зрителям.
Видимо, сотрудники отличались здесь бдительностью, хотя, наверное, правильнее было бы попросить меня показать, что же лежит в пакете. Вдруг я приволок с собой именно ту самую видеокамеру, наличия которой они так опасаются? В этом случае, возможно, меня в зал и не пустили бы. Как объяснить, зачем мне здесь понадобилась пустая, пахнущая солёными огурцами банка, да ещё и с булыжником в ней? Да и кому помешает мой пакет на соседнем сиденье, если в зале всего четыре человека, и вряд ли эта странная компашка претендует на VIP-места?
Молодые люди разместились выше, а я занял действительно комфортное красное кресло по центру, с удовольствием откинувшись на пружинящей спинке. Некоторое время я просто разглядывал зал, ожидая какого-нибудь звонка или сигнала о том, что сейчас начнётся действо, однако ничего не происходило. Вскоре лампы начали мягко гаснуть, напоминая театр, а на экране замелькал красочный длинный текст благодарности за то, что зрители выбрали именно сеть кинотеатров «Горный пьедестал». Это сопровождалось какой-то заунывной музыкой, от которой меня сразу потянуло в сон, и, наверное, только это позволило относительно спокойно посмотреть не менее десятка рекламных роликов, которые последовали дальше. В какой-то момент я даже забыл, зачем пришёл, и начало фильма воспринял как продолжение трейлеров, лишь по очень уж длительным титрам постепенно поняв, что наконец-то начался настоящий просмотр.
Скрипнула дверь, и слева появилась небольшая полоска света, сквозь которую быстро проскользнул молодой человек, проверявший билеты, и, кажется, затаился где-то в углу. Интересно, зачем? Пока он не двигался, я совсем не различал его образ, но потом заметил какое-то шевеление и два маленьких вспыхнувших красным огонька. Наверное, это некий прибор ночного видения, который позволял контролировать, не ведёт ли кто-нибудь в зале видеозапись.
Вскоре молодой человек, как мне показалось, несколько разочарованно выключил свой прибор и снова выскользнул за дверь, оставив меня наедине с фильмом и этой странной компанией. Девушки, насколько я мог слышать даже сквозь достаточно громкий звук из массивных динамиков по бокам зала, зачем-то украшенных тонкими полосками ткани, о чём-то переговаривались, но это никак не мешало. Во всяком случае, пока. Но тут я почувствовал, как что-то легонько стукнулось мне в спинку кресла. Я невольно напрягся, не понимая, что это может быть, медленно и осторожно полуобернулся, тут же застыв в неприятном изумлении. Оказывается, эти молодые люди успели спуститься с верхних рядов, расположились прямо за мной – в VIP-зоне и наверняка закинули ноги на ноги.
Подобное мне никогда не нравилось – я заплатил за билеты одну сумму, они – другую, а в итоге, получается, пользуемся тем же самым. Это было нечестно. Более того, оглядев зал немного привыкшими к темноте глазами, я лишний раз убедился, что мы здесь одни и никакой необходимости садиться прямо в упор ко мне попросту нет. И чего они ко мне привязались?
Я отвернулся и снова стал смотреть на экран, но про себя отметил, что, если повторится что-то подобное, обязательно выскажу всё, что думаю по этому поводу. А если нужно, не поленюсь сходить в коридор, чтобы мне помогли разрешить это недоразумение. Впрочем, что эти «солдатики» могут сделать?
Некоторое время я смотрел фильм, суть которого почему-то ускользала. Тем не менее, я попытался сосредоточиться, подался вперёд, опёрся локтями на спинку переднего кресла и даже подпёр ладонями подбородок. Но и это не помогало. И тут снова кто-то сильнее пнул сзади кресло.
Я резко обернулся, наконец, желая высказать всё, что думаю по этому поводу, и невольно снова замер, на этот раз даже не увидев девушек. Оказывается, в кресле справа от меня уже какое-то время сидел Борис, причём он смотрел своими странными глазами, выражающими какую-то необъяснимую надежду и доверие. Этот человек очень напоминал молодого бычка, который одно время пасся недалеко от нашего деревенского дома и с точно таким же видом выпрашивал хлеб с маслом. Однако, каким бы умилительным всё это ни выглядело, я отнюдь не был растроган подобным вниманием. Наоборот, повернувшись в другую сторону, я громко и быстро заговорил:
– Вам что, места мало? Сейчас же пересядьте и не мешайте смотреть фильм. И своего странного дружка с собой заберите!
Девушки переглянулись, одновременно пожали плечами и, встав, медленно проследовали к лестнице. А я, повернувшись, обнаружил, что Бориса рядом уже нет. И как он сумел там быстро и бесшумно отойти? Ладно, кто разберёт этих наркоманов – мне до этого нет никакого дела. Так что там с фильмом?
Я какое-то время спокойно смотрел за разворачивающимся на экране нудным действом, а потом осторожно обернулся и удовлетворённо убедился, что обе девушки сидят на верхних рядах. А где же этот Борис? Может быть, уже лежит где-нибудь в отключке на полу. Меня это нисколько не удивляло и более чем устраивало. Я облегчённо выдохнул и, повернувшись назад к экрану, вскрикнул от неожиданности. Он сидел теперь на кресле передо мной и по-прежнему, не отрываясь, смотрел в глаза, похоже, упершись коленями в сиденье и положив руки на спинку. Ну, это уже совсем ни в какие ворота не лезет!
Я хотел что-то сказать, но тут скрипнула дверь, и в зале снова появился молодой человек со своим прибором. На этот раз как нельзя кстати.
– Можно вас попросить подойти! – крикнул я. – Да, да. Сюда, пожалуйста!
Он некоторое время стоял и смотрел на меня, словно не веря, что к нему может кто-то обратиться, потом приблизился и склонился над креслом:
– Могу вам помочь?
– Да, вот этот странноватый парень…
Я указал рукой вниз и обнаружил, что Бориса снова нет.
– Извините нас, пожалуйста! – неожиданно раздались сзади голоса Жени и Наташи. – Это мы решили пересесть поближе и невольно его побеспокоили. Обещаем, что больше ничего подобного не повторится.
Молодой человек некоторое время смотрел в зал, потом на меня и задумчиво произнёс:
– Так это всё?
– Нет, Борис… В общем, их друг…
Я замялся и как-то даже не знал, о чём продолжать говорить.
– Вот что, если вы ещё раз прервёте киносеанс, я буду вынужден попросить вас покинуть зал. Вы мешаете людям.
Подобного от этого прилизанного человека в костюме я услышать никак не ожидал. Это он мне будет выговаривать и угрожать? Ну, просто какое-то хамство!
Я решительно поднялся с кресла, спустился по ступенькам и, громко шурша пакетом, вышел в коридор. Потом постучал номерком по деревянной стойке, проигнорировал удивлённый взгляд гардеробщицы с готовым, несомненно, сорваться с губ предсказуемым вопросом и получил назад свою куртку. При этом краем глаза отметив, что молодой человек снова занял своё место у закрытых дверей зала и замер с непроницаемым лицом. Ну и пусть!
Отвернувшись к небольшому матовому окну, я торопливо натянул куртку, аккуратно зажав пакет с банкой между ног и раздумывая – стоит ли сказать на прощание «пару ласковых» этому «смотрителю», попытаться найти кого-нибудь из администрации, оставить нелицеприятную запись в «книге жалоб и предложений» или вообще проигнорировать всё произошедшее. Так и не придя к какому-то однозначному выводу, я повернулся и замер. Вся тройка ребят из зала теперь стояла вдоль стены, по другую сторону от человека в костюме и, не отрываясь, смотрела на меня. Что же это такое? И здесь никакого покоя нет! Подойти поругаться заодно и с ними, что ли?
Я выдохнул и понял, что просто хочу отсюда уйти и, наверное, поскорее забыть всё произошедшее, чтобы не трепать попусту нервы. Сейчас поход в кинотеатр начинал казаться мне какой-то совершенно нелепой затеей, и, наверное, я даже был благодарен всему, что случилось. Это позволило бессмысленно потерять не целых два часа, а всего минут сорок времени. Поэтому, подхватив звякнувший пакет, я быстро проследовал по коридору к выходу и замер лишь недалеко от эскалатора, раздумывая – не купить ли бутылочку газированной воды, раз уж всё так получается. При этом я невольно отметил какое-то движение возле билетной кассы и, обернувшись, снова увидел эту компанию – девушки теперь красовались в дутых разноцветных куртках, а Борис, похоже, пришёл сюда просто в клетчатой рубашке, затёртом свитере с ромбами и в джинсах-варёнках, которые, как я думал, уже давно не выпускаются, ассоциируясь у меня исключительно со временами перестройки.
Они что же, будут меня и дальше преследовать? Или это какая-то мнительность и просто случайное совпадение? Я даже подумал, что молодые люди хотят попросить у меня прощения за произошедшее в зале, однако на их серьёзных лицах скорее читалась какая-то пугающая решимость и надежда, чем раскаяние.
Я непроизвольно помотал головой, пытаясь сбросить это наваждение, и, решив, что вполне обойдусь без газировки, спустился на эскалаторе вниз. Но здесь я не пошёл сразу к дверям, а, сместившись чуть в сторону, укрылся за большой прохладной каменной колонной, решив убедиться, что мои преследователи просто выйдут на улицу и направятся по своим делам.
Из своего укрытия я неплохо видел значительную часть эскалатора. Вот промелькнула Женя, потом Наташа, но Бориса видно не было. Может быть, он тоже решил купить воды или ещё чего-то? Девушки не выходили через дверь – наверное, остановились и ждут попутчика. Вроде бы в этом ничего странного не было. И, тем не менее, я решил аккуратно переместиться к другой стороне колонны, чтобы украдкой взглянуть, так ли это. Медленно, почти соприкасаясь с облицовкой под мрамор, я приблизился к краю. Потом осторожно начал высовываться за угол и замер – на меня стоял и смотрел своим неизменно грустным взглядом Борис.
В резком освещении холла его глаза казались неестественно оттянутыми снизу, красноватыми и напоминающими бассета. Наверное, поэтому, несмотря на явную загадочность и даже зловещность всего происходящего, я не почувствовал страха, и даже раздражение, кажется, начало сходить на нет. Скорее появилась какая-то заинтересованность и ощущение предсказуемости, может быть, предначертанности происходящего. В то же время мне не хотелось иметь ничего общего с этими людьми, которым, наверное, едва исполнилось по восемнадцать лет. Хотя, несомненно, придуманная ими игра интриговала, но, скорее всего, предсказуемо вела лишь к какому-то банальному финалу. Например, грабежу, возможность чего я вовсе не исключал, несмотря на то что явно был сомнительной удачей в плане наживы.
Посмотрев на Бориса, я быстро обогнул колонну с другой стороны и, чуть не сбив с ног вскрикнувших девушек, действительно стоящих возле эскалатора, бросился к выходу. Куда теперь? Почему-то на место желания посетить кинотеатр больше ничего не приходило. Наверное, стоит направиться домой, а там уже подумать – как лучше распределить остаток сегодняшнего странного дня.
На широкой заасфальтированной площадке напротив кинотеатра выстроились в ряд жёлтые «Газели», а чуть дальше стояла шумная развесёлая компания водителей. Что же, наверное, кто-то из них ждёт именно меня, чтобы повезти в сторону дома. Сейчас! Я направился к машинам, стараясь вспомнить, какой номер маршрута будет удачнее, когда в кармане зазвонил телефон.
– Слушаю…
Перехватив пакет в левую руку, я прижал трубку к щеке, чувствуя, какая она тёплая.
– Тысяча извинений, Кирилл. Ты всё ещё меня ждёшь? – раздался голос Ольги, и я не сразу сообразил, о чём она говорит. А потом насупился:
– Уже нет. Ты опоздала, наверное, на час, не меньше.
– Да, но тут такие дела. В общем, потом всё расскажу. Я, кстати, уже подхожу к парку, и мы сможем увидеться. А ты где?
– Недалеко от кинотеатра «Горный пьедестал».
– А, так это же совсем рядом. Не дуйся, подходи.
– Хорошо… – задумчиво произнёс я, оборачиваясь и с облегчением убеждаясь, что преследовавшей меня компании нигде не видно.
Что же, значит, попаду домой немного позже. Хотя, пожалуй, в этой встрече с Ольгой я по-прежнему не видел никакого смысла. Ну, да – передам ей эти книжки. И что с того? Слушать какие-то, пусть и самые веские, оправдания мне никак не хотелось. Зато в её звонке я неожиданно увидел совсем другое – осмысленность дальнейшего продолжения дня, который что-то совсем непривычно для меня смешался в череду ожидания неких событий. А ведь всегда, да и сегодня утром, всё было столь привычно – я чётко распределил дела и планировал неукоснительно следовать этому графику, может быть, лишь немного корректируя его по ходу. Но почему-то теперь всё это казалось какими-то несущественными мелочами перед чем-то другим, что я пока никак не мог понять. Возможно, именно поэтому с нетерпением и ждал развития событий, пусть даже с опоздавшей Ольгой, не зная, где может забрезжить свет к разгадке.
Я повернул в сторону парка и решил пройтись в тиши центральной аллеи, сверкающей золотом листьев и успокаивающим покачиванием чёрных веток. Правда, здесь были большие лужи, в которых отражалось низкое тёмное небо, хотя новый асфальт положили только в прошлом году. Но я справедливо полагал, что вполне могу двигаться аккуратно и медленно – торопиться мне некуда, пусть теперь Ольга подождёт.
Я аккуратно обходил лужи, что-то непроизвольно насвистывал, морщился от шороха пакета и периодически слышал звон булыжника о стекло. В этом было, как ни странно, что-то успокаивающее. Огибая очередную лужу, я случайно посмотрел назад. Метрах в двухстах от меня шествовала всё та же компашка из кинотеатра.
Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! И чего они привязались ко мне? Ладно, я мог ещё как-то понять это в зале, раз мы оказались единственными зрителями. Но сейчас-то опять что? Может быть, просто повернуть им навстречу, серьёзно поговорить и попытаться всё выяснить? А зачем? Чтобы в лучшем случае не услышать в ответ ничего внятного, а в худшем – ещё и подвергнуться нападению этой троицы? Не хотелось бы, тем более в таком уединённом месте. Между прочим, длинные ногти Наташи я приметил ещё в кинотеатре, и, наверное, следы от них весьма плохо смотрелись бы на моём лице. Конечно, как человек взрослый, я был уверен, что в случае противоборства я легко раскидаю эту молодёжь, однако никогда нельзя знать наверняка, как может обернуться дело.
К тому же даже порванная куртка или расцарапанное лицо представлялись мне весьма недостойным призом за победу над наглой компашкой, поэтому я решил пойти на хитрость. В основном это было связано с нежеланием, чтобы они проследили за мной до дома и выяснили, где я живу. Не хватало ещё, чтобы каждый день превратился в вечное ожидание кого-нибудь из них и оглядки за спину. А раз на открытый конфликт я сейчас идти не хочу, но и просто пассивно наблюдать не нахожу возможным, то, наверное, стоит попытаться от них оторваться.
Едва остановившись на этом варианте, я почувствовал какой-то азарт или что-то подобное, раззадоривающее и зовущее немного поиграть, развлечься. Делано-небрежно пройдя ещё несколько метров вперёд, я быстро сошёл на едва заметную тропку, прошмыгнул через мокрые кусты и побежал в сторону старых кортов для большого тенниса. Даже если преследователи были местные, вряд ли они смогут так быстро сориентироваться и уж, во всяком случае, помчавшись сейчас за мной, точно проявят свой совсем уж решительный интерес. Тогда не останется места сомнениям и каким-то спорным трактовкам.
Я быстро вспотел, но, не снижая темпа, взял правее в сторону видневшейся части старой обрушенной стены, обвитой сухим плющом. Именно за ней начиналась массивная ржавая решётка, за которой располагалась пара теннисных кортов. Кажется, на одном из них я даже пару раз во что-то играл в далёком детстве. Если пройти их насквозь и миновать небольшое возвышение, густо засаженное высоченными соснами, то можно выйти как раз к тому месту, где, наверное, меня уже ждала Ольга. Что же, несомненно, одно из преимуществ маленького городка, каким и был подмосковный Тиндо – всё буквально в шаговой доступности.
Миновав развалины, из которых зловеще и в то же время грустно выглядывали обкрошившиеся потемневшие кирпичи, я ухватился руками за решётку и, сделав несколько энергичных взмахов руками, достиг её вершины. Оказалось, что от подобных физических упражнений я успел отвыкнуть – сердце гулко билось в груди и неприятно отдавало в висках слегка вспыхивающей головной болью. Да, надо бы выкроить время и посетить спортзал, а то эдак скоро и по лестнице на свой этаж не поднимешься. Впрочем, вес у меня уже лет десять держался примерно одинаковый, независимо от образа жизни, и я постоянно откладывал вопрос со спортом, наверное, ожидая именно такого подходящего случая, чтобы ясно ощутить – пора.
Перекинув зажатый в руке пакет, я уселся сверху решётки, окаймлённой широким металлическим уголком, и тут же почувствовал, как неудержимо намокают штаны – здесь было полно воды. Неприятно, но, с другой стороны, в этом было что-то забавное и необычное, а под полами куртки всё равно ничего не видно. Кроме того, после короткой встречи с Ольгой я планирую идти домой, поэтому абсолютно ничего страшного со мной не случится.
Оглянувшись, я хотел уже перемахнуть через забор, когда замер с нелепо вытянутой над решёткой полусогнутой ногой. Да, они снова были здесь – неторопливо подходили к обрушившейся стене, глядя прямо на меня. Ну и ну!
Я ещё не решил, что буду делать, как почувствовал соскальзывающую вниз руку и, сделав несколько нелепых инстинктивных движений, съехал по ограде, громко плюхнувшись в большую лужу, занимавшую значительную часть корта. Вот так – а я ещё беспокоился, что слегка намочил штаны, – теперь всё в воде, да ещё и наверняка банку разбил. Об этом заставил меня подумать странно «сдувшийся» вид пакета, заглянув в который я убедился, что так и есть. Там в зловещих осколках лежал камень, а мятые книжки были тёмные от воды. Впрочем, это ничего – скажу Оле, что сегодня не смог их принести, а в следующий раз возьму другие – благо это не составляло никакой проблемы. Банка тоже меня не особенно волновала, но вот камень, который и стал своеобразным прологом ко всем сегодняшним событиям, я решил обязательно захватить с собой. Только как бы его аккуратно извлечь?
Тяжело поднявшись и отряхиваясь, я полез в карман за платком, который обмотал вокруг правой ладони, и, опустившись на корточки, аккуратно достал булыжник из пакета. Вот и всё – никаких проблем. Куда его теперь девать? Не в руке же снова нести! Пакет явно отжил свой век – осколки грубо пропороли его в нескольких местах, чем-то напоминая столь разрекламированный везде след от перчатки Фредди Крюгера, и я решил оставить его здесь. Ладно, карманы у куртки просторные – камень вполне можно сунуть, пусть это будет и не особенно хорошо смотреться со стороны.
Я выпрямился и, только тут вспомнив о преследователях, резко обернулся. Да, конечно, они стояли рядом – глядя с лёгкими улыбками сквозь решётку, зато с обратной стороны. И здесь во мне что-то словно немного надломилось. Я торопливо сунул камень в карман и, развернувшись, бросился бежать через корты, старательно перепрыгивая кажущиеся самыми глубокими участки луж и поднимая вокруг себя фонтаны брызг. Несколько раз меня занесло, и я чуть повторно не рухнул. Однако, наверное, всё-таки одного подобного происшествия за сегодня было вполне достаточно. Поэтому, благополучно добравшись до покосившейся калитки, запертой только на выгнутый ржавый крючок, я выбрался с кортов, удивительно легко преодолел подъём на холм и, миновав сосновые заросли, увидел, что Ольга уже стоит на условленном месте.
Здесь я ненадолго задержался, тщательно протерев лицо сравнительно чистой частью платка, искренне надеясь, что на нём не осталось каких-нибудь подтёков. Что может хуже характеризовать человека, чем неопрятный внешний вид? Жаль, что с собой не было зеркала – после этого падения очень не мешало бы как следует осмотреться с ног до головы. Ну, да ладно – сойдёт как есть. В случае чего Ольга точно обратит на что-то моё внимание – мы всё-таки хорошие знакомые, а не чужие люди, которые просто тактично промолчат, сделав незнамо какие выводы про себя.
С этими мыслями я начал спускаться, пытаясь выровнять дыхание и периодически оборачиваясь, – нет, никто больше за мной не шёл. Вот и ладно – пусть упал, зато, вполне возможно, избежал куда более серьёзной опасности.
– Добрый день. Ты как-то забавно выглядишь! – приветствовала меня Ольга и изобразила на лице разочарование: – Ты ведь вряд ли сунул мои книжки под куртку?
– Здравствуй. Да, ты права – их при мне уже нет. Надо вовремя приходить.
– Ещё раз извини. Представляешь, в метро меня задержали, чтобы я выступила понятой!
– Бывает. А чего сразу не позвонила-то?
Я увидел на руке сбоку ещё один грязный подтёк и поспешил осторожно, стараясь действовать незаметно, промокнуть его о штаны.
– Ну, сам знаешь – закрутилась, да ещё опаздывала. Ладно, не дуйся. Мы же встретились?
– Да. Но ты осталась без своих книжек.
– Давай тогда считать, что на этом мы квиты!
– Хорошо, пусть будет так…
– Мне надо с тобой ещё поговорить по вопросу этих иллюстраций и бежать дальше. Тиндо – не ближний свет, поэтому я попытаюсь сегодня решить здесь максимум дел разом. У тебя как, найдётся сейчас минут десять? А то одной мне, думаю, никак не сладить.
– Да, конечно. Знаешь, здесь…
Я невольно прервался, заметив знакомый образ за спиной Ольги, маячивший на другой стороне дороги.
Сначала я не поверил своим глазам, поэтому, чуть отклонившись, сосредоточился на цветастом платке девушки, по которому словно ползала какая-то маленькая живность, напоминающая тараканов. Оригинально! А потом снова выглянул из-за её спины, убедившись, что там действительно стоит Борис и смотрит на меня. И как это он умудрился так быстро очутиться здесь? Мы с Олей встретились-то буквально только что. И где его спутницы? Надеюсь, не подкрадываются с другой стороны?
Я начал беспокойно озираться, чем невольно привлёк внимание Ольги:
– Ты чего? Взбудораженный какой-то.
– Да, так. Тут одна история вышла…
– Ой, а это у тебя чего? – Она вытянула палец и указала вниз, где на штанах красовалась неровная прореха.
И как это я её сразу не заметил? Наверное, ещё и кожу содрал. Ну, уж мне эта компашка! С другой стороны, сам дурак – никто меня на этот забор насильно не тянул. А почему я там вообще оказался? Да, именно из-за них!
– Ты что, упал где-то?
– Что-то в этом роде. В общем, не важно. Так о чём ты?
Ольга начала что-то говорить, но я не слушал, а смотрел, как Борис медленно приподнял руку и неуверенно помахал мне. При этом его глаза смотрели вниз, продолжая создавать ощущение какого-то совершенно неуместного смущения, но рот, кажется, кривила нехорошая усмешка. Может быть, он даже еле сдерживал издевательский смех. Ну, точно – просто так, видно, от этих людей не скроешься. Что же, видимо, как раз пришло самое время решить всё напрямую и без совершенно излишней в данном случае тактичности.
– Подожди, пожалуйста… – сказал я, быстро огибая Ольгу и устремляясь вперёд.
Я пересёк дорогу, предварительно убедившись, что какая-то женщина на крохотном оранжевом автомобильчике, несмотря на включенный правый поворотник, медленно проехала вперёд. Здесь я остановился прямо напротив Бориса и без всякого предисловия начал:
– Сколько можно ходить за мной по пятам? Ты что, больной? Ну, говори, что тебе нужно?
Получилось даже громче, чем я ожидал, – ничего удивительного, что редкие прохожие настороженно посматривали в мою сторону и прибавляли шаг.
– Вы только не беспокойтесь… – бесцветно промямлил Борис, снова опуская глаза, а левее я заметил Женю и Наташу, которые, постояв за раскидистым кустом ярко-красной рябины, с которой полностью облетели листья, а остались только огромные гроздья сочных ягод, начали неторопливо приближаться.
– Не знаю, какие игры вы здесь затеяли, но настоятельно советую вам их прекратить. Предупреждаю в последний раз – чтобы духу вашего рядом со мной не было. Иначе – пеняйте на себя! – продолжал я горячиться.
– Я могу объяснить… – снова заговорил Борис, опускаясь сначала на колени, словно хотел поклониться мне в ноги, а потом усаживаясь напротив меня на асфальт.
– Ничего не хочу слушать! Что ты делаешь?!
Я уже был готов ухватить этого случайного знакомого за скомканные вихры и дать хорошего пинка, чтобы неповадно было так развлекаться, но тут меня кто-то осторожно тронул сзади за руку. Обернувшись, я увидел крепкого мужчину, выглядящего как-то озабоченно и угрожающе поблёскивающего золотым зубом:
– Ты чего это тут разорался? Я с ребёнком вышел погулять, а тут такое!
– Да представляешь – вот это хмырь с подружками таскаются за мной по всему городу, прохода не дают. Я уже и так и так – нет, не понимают, – ответил я, невольно отступая перед могучей фигурой незнакомца.
– Ты пьян, что ли? А ну-ка, ступай отсюда подобру-поздорову!
– Не надо кричать, вы навредите себе… – промямлил Борис, чем окончательно вывел меня из себя.
– Ты вообще замолчи, а тебе я всё пояснил – сейчас разберусь с этой компанией и всё!
– Знаешь, мужик, если бы не ребёнок, я выдал бы тебе по первое число. А так просто прошу – иди отсюда по-хорошему.
Незнакомец сильно дёрнул меня за ворот куртки, и раздался негромкий треск.
– Вот-вот – ходит здесь не пойми кто… – пробубнила какая-то старушка, везущая рядом с нами хозяйственную тележку. – Орут, орут. К себе бы шли и там голосили.
– Хорошо, хорошо. А этот, что на асфальте сидит, ни тебе, ни ребёнку не мешает? – раздражённо ответил я.
– Не знаю, о чём ты, но моё терпение уже совсем вышло.
Незнакомец угрожающе придвинулся, но тут рядом раздался голос Жени:
– Отпустите его, пожалуйста. Он немного не здоров, а не пьян. Мы его сейчас отведём.
– Ах, вот что. Вы бы, девушки, получше приглядывали за больными.
– Извините…
Мужчина нехотя отступил и вскоре присоединился к девочке лет пяти, сидящей на красивом ярком самокате, которая, кажется, только и ждала его, чтобы звонко рассмеяться и, оттолкнувшись, помчаться по спускающейся вниз дорожке, идущей параллельно шоссе.
– Какой больной? Что вы такое говорите? – угрожающе, но уже на тон тише, спросил я.
– Для них – такой и есть… – грустно улыбнулась Наташа. – Вы что, не заметили, как странно смотрели на вас окружающие?
– Да, что-то в таком роде. И что же? Я разговаривал с вашим ненормальным другом Борисом, или как его там зовут?
Девушки немного побледнели и быстро переглянулись:
– Ну, вот в этом-то как раз всё и дело. Поэтому мы за вами и пошли.
– То есть?
– Мы всё видим и понимаем, а для остальных вы просто разговариваете сами с собой… – ответила Женя и виновато развела руками.

Глава 2
Пятый, как первый
Я некоторое время просто смотрел на Женю, стараясь понять смысл произнесённых слов. Вроде бы всё совершенно нелогично, но в то же время в них что-то и было. Наверное, поэтому мой голос стал ещё тише:
– Объясни, что ты имеешь в виду?
– Думаю, здесь не совсем удачное место для таких разговоров… – вмешалась Наташа, женственно дёргая головой и сдувая повыше свою низкую и какую-то нелепую чёлку.
– Да? Тогда пошли!
Я нагнулся, схватил Бориса под локоть и резким рывком приподнял, испытав какие-то странные ощущения. Колкость свитера и перекатывающиеся под ним мышцы были такими, как и должны, но показались неприятно-тянущимися и податливыми. В какой-то момент у меня даже мелькнула совершенно нелепая мысль, что рука парня сейчас просто вытянется, как резиновая, а он по-прежнему останется сидеть на асфальте. Однако всё получилось именно так, как нужно. И чего только не придёт в голову.
Не отпуская преследователя, я оглянулся, решительно пересёк дорогу и приблизился к Ольге, стоящей в какой-то нелепо-удивлённой позе. Пожалуй, я впервые видел её такой – недоумённой, настороженной и даже немного больной.
– Кирилл, что с тобой? – Голос девушки был каким-то бесцветным и недружественным.
– Всё в порядке. Так, мелкие проблемы, – бодро ответил я, обхватывая Бориса за плечи и выставляя вперёд.
– Ты в этом уверен?
– Конечно. Просто эта троица преследует меня сегодня, наверное, полдня…
– Кто?
Ольга, кажется, всхлипнула и сделала неуверенный шаг назад.
– Послушай, потом всё расскажу. Как, по-твоему, вот этому субчику просто уши надрать или вместе с подружками в полицию отвести?
– О ком ты? И перестань так странно делать руками…
Я некоторое время молча смотрел на Олю, а потом кивнул:
– Ну, хорошо. Давай успокоимся. Кто стоит рядом со мной?
– Только ты.
– А вот это, по-твоему, что такое?
Я встряхнул Бориса и услышал его ровный голос:
– Она не может меня ни увидеть, ни почувствовать…
– Не понимаю, о чём ты.
Ольга громко выдохнула и неожиданно истерично вскрикнула:
– Перестань быть таким сумасшедшим. Или ты меня разыгрываешь?
– Нет, конечно. Что за день сегодня! – махнул я рукой и отпустил Бориса.
– Ладно, вот что. Давай тогда созвонимся. Вижу, ты всерьёз обиделся за моё опоздание, но ведёшь себя просто ужасно. До встречи!
Ольга отвернулась и быстро пошла в сторону центральной площади, пересекла по диагонали дорогу и постепенно скрылась за домами.
– Давайте где-нибудь посидим… – донёсся до меня приближающийся голос Жени, и она остановилась правее.
– Знаете, самым лучшим решением будет идти каждому из нас по своим делам. У меня и так из-за вас сегодня всё пошло кувырком. Думаю, точно не стоит усугублять, – решительно ответил я и, шагнув в сторону, чуть не налетел на Наташу, которая, осторожно положив мне на грудь свои руки, затянутые в цветастые варежки, спокойно спросила:
– А как быть с камнем?
Я замер. Откуда она знает о том, что сейчас оттягивает карман моей куртки? Может быть, они и подбросили мне его? Нет, глупости – даже снайпер не смог бы так метко попасть в пакет. Или же просто видели, как я перекладывал булыжник, когда упал на кортах? Скорее всего. Может быть, даже опасаются, что камень предназначается им?
– Уверен, со своими делами я сам как-нибудь разберусь. А вас хочу предупредить ещё раз – будете за мной таскаться, следующий разговор будет уже в полиции!
– Полиции… – со слабой улыбкой поправил Борис. – Тогда уделите нам ещё всего лишь минуту. Пожалуйста.
Я растерянно смотрел на этого худенького паренька, и теперь он мне почему-то не казался наркоманом или кем-то подобным. Скорее просто несчастный молодой человек. И, в конце концов, ничего такого страшного между нами не произошло. Если задуматься, то вообще ерунда какая-то получается – люди хотели мне о чём-то сказать в кинотеатре и, когда я не захотел их слушать, просто пошли за мной. А я превратил это в настоящую погоню и, возможно, действительно многое утрировал. Тут ещё и эта Оля со своими опозданиями и странностями да летающий булыжник. В общем-то, есть от чего разволноваться и слегка потерять над собой контроль. Ладно, надо попытаться спокойно разобраться с этой компашкой, и домой – принять горячую ванну. Да, самое правильно решение!
Когда я медленно кивнул, Борис повернулся ко мне спиной и быстро пошёл к дороге. Там он остановился посередине, развёл руки в стороны и замер. Я некоторое время недоумевающе на него смотрел, а потом увидел белую «Газель», перевозящую пластиковые окна, которая, громыхая и не снижая скорости, двигалась в его направлении. Это меня не то чтобы обеспокоило, но невольно заставило обратить внимание девушек на приближающуюся опасность:
– Сейчас вашего друга собьют…
– Ничего с ним не случится, – как-то бесцветно ответила Женя. – Это, кстати, мой брат!
Я хотел задуматься – какая, собственно, в этой ситуации разница, когда «Газель» пронеслась сквозь Бориса, а он остался стоять невредимым посередине дороги. Кажется, машина не потревожила даже его вихры, и это вызывало ощущение какого-то наслоения разных ракурсов, словно я стал жертвой зрительного обмана. Впрочем, наверняка именно так и было.
– Это какой-то фокус? – невольно вырвалось у меня, хотя, честно говоря, я почему-то был убеждён, что с ним не может ничего произойти – так уверенно и спокойно люди могут стоять, лишь имея стопроцентную гарантию безопасности. Или же когда нечего терять и не имеет значения – притормозит автомобиль или нет. Впрочем, последнее, несмотря на мрачный образ Бориса, видимо, всё-таки к нему не относилось. Но как тут скажешь наверняка?
– Нет никаких трюков. Мой брат умер почти месяц назад… – прошептала Женя и как-то потянулась в мою сторону, словно ожидая объятий поддержки и слов утешения.
– Но вы его увидели. В этом всё и дело. Поэтому мы пошли за вами, – сказала Наташа, а потом махнула Борису рукой, чтобы он шёл к нам. – Покажите, пожалуйста, камень.
Я некоторое время просто смотрел на приближающегося молодого человека, а потом перевёл взгляд на чёрно-жёлтый трактор, который теперь замер и стоял в яме, кажется, всеми покинутый. Затем медленно полез в карман, достал булыжник и протянул его девушкам.
– Как он к вам попал? – после паузы спросила Женя.
– Не знаю. Я просто стоял здесь, ждал кое-кого, услышал, как пакет зашуршал и стал тяжелее. Посмотрел – и вот.
– А ещё что-то было? – Наташа чуть посторонилась, уступая место Борису.
– Ну, кажется, я что-то видел краем глаза. А может быть, показалось. Не знаю. – Я неопределённо мотнул головой.
– Большое и материальное? – выдохнула Женя, схватившись за руку брата.
– Возможно…
– Мы тоже это видели. Только я вон там. – Наташа махнула куда-то в направлении парка. – А Женя – недалеко от кинотеатра, где мы с вами познакомились. И у нас тоже есть подобные камни.
– И что всё это значит?
Я задумчиво смотрел на своих преследователей, ещё недавно стремящийся забыть эту компашку, а сейчас странно довольный тем, что мы всё-таки нормально разговариваем и дело принимает такой странный оборот. Да, наверное, какого-то подобного продолжения я и ждал после моих сегодняшних приключений, которые словно заставили посмотреть на что-то по-новому. Однако, честно говоря, я ничего пока не различал, а лишь пытался разглядеть какие-то смутные образы, вьющиеся где-то внутри меня, но пока не сформировавшиеся во что-то определённое.
– Может быть, всё-таки где-нибудь посидим? На улице прохладно, – поёжившись, сказала Наташа. – Обещаем, что расскажем всё, что знаем. Ну, или предполагаем. Так что вы скажете?
– Меня, кстати, зовут Кирилл. Хорошо, идёт! – кивнул я и подумал, что теперь совсем не хочу поскорее оказаться дома, пусть и в горячей ванне – происходило что-то необычное и интригующее.
– Там, чуть дальше, есть неплохая кафешка. Давайте туда, – предложила Женя. – Очень приятное и спокойное место – книги вокруг, можно взять за стол что-нибудь поиграть, пиво и мороженое хорошие. Меня туда как-то пригласил молодой человек на литературный вечер.
Мы пересекли дорогу, при этом Борис внимательно оглядывался по сторонам, видимо, по привычке. Хотя, наверное, всё-таки беспокоясь о наших жизнях. Женя с братом оказались впереди меня, а Наташа пристроилась по правую руку – вот такие пары. Наверное, если бы кто-то мог нас видеть со стороны, то зрелище показалось бы весьма примечательным – трое живых и призрак идут перекусить.
В каком-то торжественном молчании мы прошли две хрущёвки, свернули во двор к ЗАГСу, выглядящему немного обречённо и неуместно на фоне чёрных голых кустов, на одном из которых развевалась одинокая грязная ленточка, когда-то, несомненно, белая. Здесь располагался стильно отделанный деревом вход в полуподвальное кафе, громко именуемое «литературный клуб», с довольно странным, на мой взгляд, названием «Вкусовые грани творчества». Видимо, имелась в виду разность восприятия литературы на земле и под ней. Во всяком случае, я воспринял это именно в подобном смысле.
– Осторожнее, здесь крутая лестница, – заботливо предупредила Наташа, а потом даже взяла меня под локоть, словно я был каким-то дряхлым старцем. – Или вы бывали здесь раньше?
– Нет, но часто проходил рядом, – с некоторым вызовом ответил я, а потом более миролюбиво спросил: – Вы-то обе, надеюсь, точно живые?
– Да, без сомнения. Но советую поверить на слово безо всяких ощупываний, – усмехнулась девушка, и я, как ни странно, почувствовал себя гораздо спокойнее.
Мы миновали широкое завихрение ступеней и оказались в небольшом уютном зале, стилизованном под полки, заставленные книжками явно доперестроечных времён. Они почему-то вызывали исключительно благоприятные ощущения, в отличие от изобилия новых цветастых обложек современных произведений, особенно густо усеивающих витрины киосков. В стенах имелись окна, которые создавали весьма правдоподобное ощущение выхода на улицу, но при ближайшем рассмотрении оказались муляжом с грамотно сделанной подсветкой за светло-коричневыми, причудливо собранными занавесками. Но это почему-то воспринималось с благодарностью вынужденной мерой ввиду расположения кафе под землёй и тактичной заботой владельцев о комфорте посетителей. Напротив рядов из нескольких деревянных столиков, в нише расположилась красочная экспозиция поделок на тему русских народных сказок, явно сделанная детскими руками. И это вместе с узкой барной стойкой и широкой яркой витриной с выставленными сладостями составляло какую-то законченность и домашнюю атмосферу.
– А здесь ничего, – констатировал я, не прибавляя про себя к этой фразе привычное окончание «хорошего» и показывая на ближайший столик у стены: – Пожалуй, вот тут будет удобно.
– Да, выглядит вполне удобно, – кивнула Женя, и мы расселись, шумно скребя ножками стульев по плиткам пола.
– Ну, кто и что будет? – спросила Наташа, стягивая с себя куртку и, несмотря на болтающуюся матерчатую петлю, аккуратно цепляя за капюшон на старомодную вешалку, стоящую у стены.
– Даже не знаю. Наверное, мороженое и кофе, – сказала Женя и вопросительно посмотрела на меня.
– А я, пожалуй, пиво, – задумчиво ответил я и, видя приближающегося долговязого бармена, слегка улыбнулся: – Добрый день. Можно пару мороженых с кофе, одно пиво и…
Я хотел было спросить Бориса о его предпочтениях, но тут же сам себя оборвал:
– Пока всё. Спасибо!
– А можно вас на секундочку? – Наташа поманила молодого человека к себе, жестом заставив нагнуться, и что-то прошептала.
Бармен кивнул, неторопливо выпрямился и гордо пошёл в сторону стойки, а я откинулся на спинку стула и сказал:
– И что это было?
– О, ничего особенного. С этим позже…
– Что же, ладно. Мы здесь, и настало самое время для истории.
– Да, конечно. – Наташа замялась, а потом кивнула на подругу: – Думаю, пусть начнёт Женя. В конце концов, это от неё я всё узнала и познакомилась с Борисом, можно сказать, во второй раз. Поверьте, при жизни он был гораздо лучше!
– Не сомневаюсь. Так что?
– Всё началось во время моей поездки на Сицилию, – начала Женя. – Не бывали там?
Я отрицательно помотал головой, но сразу же почему-то подумал о мафии и популярном в своё время итальянском сериале «Спрут».
– Ладно, не имеет значения. На Сицилии есть такая гора – Этна. Про неё вы наверняка слышали. И вот однажды я поехала туда на экскурсию. Я увлекаюсь фотографией – захватила с собой «зеркалку», штатив и в какой-то момент сильно подотстала от нашей группы. И вот – снимаю удивительно похожую на лунную поверхность панораму, как вдруг слышу какой-то явственный шёпот. Я обернулась – рядом никого не было, за исключением ветра и множества ос. Тогда в чём же дело? Я стала прислушиваться, постепенно опустившись на колени и убеждаясь, что звук идёт откуда-то снизу. Хотя, конечно, такое вряд ли возможно – там всё дымится и завалено вулканическими камнями. В общем, голос говорил по-русски, что, наверное, удивило в первую очередь.
– А если бы гора заговорила по-итальянски, то это было бы не так странно? – не сдержавшись, с улыбкой вмешался я.
– Как-то об этом не задумывалась, но возможно, что да. Вы же не рассчитываете, например, приехав в другую страну, видеть вокруг рекламные щиты исключительно на русском языке? Скорее настроены на обратное?
– Пожалуй, верно. Ладно, извини. Продолжай.
– Так вот, голос звучал очень доверительно и даже напоминал мне чем-то брата, который умер почти полгода назад. Да, конечно, это Борис. Я заприметила небольшое тёмное пятно на камнях, напоминающее тень от облака, но ничего такого на небе не было. Однако казалось, что именно в нём всё слышно очень отчётливо. Прижавшись ухом к тёплым камням, сквозь которые струился лёгкий дымок, я начала слушать и понимать.
– И это всё имеет отношение к тому булыжнику, что свалился ко мне в пакет? – спросил я, так как девушка замолчала, кажется, заново переживая эти мгновения.
– Нет, не то. Так вот, я боялась – было такое ощущение, что в этом голосе звучит скрытая ненависть, злость и желание вырваться. И теперь он вовсе не напоминал Бориса – наверное, мне вначале просто показалось, или нечто таким образом постаралось привлечь моё внимание. Не спрашивайте – не знаю, как объяснить лучше. Временами мне даже казалось, что камни подо мной начинают приподниматься, словно некий ужасный монстр хочет вырваться наружу, но Этна его цепко держит внутри себя. Конечно, скорее всего, речь идёт лишь о моих странных фантазиях, но там от этого стало очень страшно. Почему я сразу не убежала, а слушала? Всё просто – речь шла о моём брате. Мне сказали, то есть не совсем так – просто голос как будто рассказывал какую-то интересную историю о недавнем горе, постигшем нашу семью, которую, кажется, могли слышать все, но волновала она, разумеется, только меня…
Женя всхлипнула и закашлялась:
– Вы понимаете? Я очень любила брата, он был для меня всем на свете. Собственно, мама и отправила меня на Сицилию, чтобы немного развеяться, но получилось совсем наоборот. В общем, голос мне сказал, что далеко не всё потеряно, а Бориса можно вернуть. И тогда я впервые услышала о Трюфельном холме, который стоит как раз в центре нашего городка. Возможно, если бы было названо какое-то другое место, я, прибыв в Тиндо и пусть вся издёргавшись, всё-таки не решилась бы на подобное путешествие. Но раз всё было так рядом, то, разумеется, не утерпела и попробовала.
– Что именно?
Я почему-то всё меньше начинал верить девушке и невольно подумал о нервном срыве или, быть может, даже сумасшествии, которым она сумела заразить и своих друзей. Однако, как тогда назвать то, что я видел, как сквозь человека проехала машина? Да и всё остальное, что успело приключиться со мной за сегодня. Хотя, наверное, всё-таки стоило выслушать историю до конца, а потом попытаться для себя самого сформулировать внятные и логичные ответы.
– Голос с Этны сказал, что мне надо быть ровно в четырнадцать двенадцать в определённом месте, и я получу там то, что практически вернёт к жизни Бориса, если положить это рядом с его телом. Разумеется, речь шла о камне, похожем на ваш, который падает с Трюфельного холма.
– То есть любой, кто случайно, как я, оказался в нужном месте в определённое время, может рассчитывать на получение подобного сувенира?
– Нет, мне сказали, что так может получиться лишь у тех людей, кто действительно в этом нуждается, чтобы вернуть любимого, друга или ещё кого-то.
Женя выжидающе смотрела на меня, но я лишь пожал плечами и усмехнулся:
– Боюсь, что в моём случае вышла промашка. Ничего такого!
– Ну, а раньше?
Наташа посерьёзнела:
– Признаюсь, мне совсем не хочется думать, что это должно произойти скоро с кем-то из ваших близких.
– А что ты скажешь, Борис? – внимательно глядя на девушек, спросил я.
– Не знаю.
– То есть как? Ведь ты прибыл откуда-то оттуда.
– Женя меня уже об этом спрашивала, и я, боюсь, разочарую и вас. Никаких знаний или умений мне не открылось. Просто всё потемнело, уши наполнились странным гулом, но я продолжал ясно мыслить. Потом что-то такое почувствовал, но дальше ничего не помню. Не знаю, сколько так продолжалось – если верить сестре, долго. А потом я неожиданно увидел её, и всё стало как будто по-прежнему, только меня никто больше не видит.
– А я и Наташа?
Справа мелькнуло что-то белое, и послышался голос бармена:
– Ваше мороженое, кофе и пиво. Если хотите, я уберу лишний стул, чтобы он вам не мешал.
Я посмотрел на Бориса, который как раз на нём расположился, и покачал головой:
– Нет, спасибо. Всё в порядке.
– Тогда приятного аппетита!
Бармен начал медленно удаляться, а Наташа почему-то забеспокоилась:
– Знаете что, давайте не будем забегать вперёд. Пусть Женя закончит рассказ, а потом мы обсудим все остальное.
Девушки быстро переглянулись, и даже Борис стал выглядеть как-то настороженно.
– Ну, ладно. Продолжай.
Я аккуратно снял помятую крышку и, игнорируя пузатый бокал, сделал пару глотков из горлышка, тут же скривившись:
– Что это такое?
– Ваше пиво.
– Да ну?
Взяв бутылку, я внимательно посмотрел на этикетку и громко позвал:
– Уважаемый! Можно вас на минутку?
Где-то за стойкой раздался металлический звон, и вскоре появился бармен:
– Что-то не так?
– Да, пиво. Почему оно безалкогольное?
– Ну, эта девушка сказала мне… – Молодой человек замялся и начал теребить низ рубашки. – В общем, я думаю, вам лучше разобраться самим.
С этими слова бармен как-то наигранно-понимающе кивнул Наташе и быстро удалился.
– И что всё это значит? – немного растерянно поинтересовался я.
– Только то, что вы наверняка водите машину.
– Даже если бы было и так, что с того?
– Скажу чуть позже. Но у нас всех будет необходимость съездить в одно место… – Наташа подняла брови и с каким-то вдохновением посмотрела на Бориса.
– Полагаю, что и здесь ваши предположения оказались беспочвенными, – со вздохом сказал я, отодвигая бутылку. – Я не вожу машину, и прав нет.
– Вот как, – тут же расстроенно забормотала Женя. – А мы-то думали… Ладно. А вы когда-нибудь сидели за рулём?
– Ну, лет десять назад – да, но с тех пор ни разу, да и права у меня хотя где-то дома и валяются, но давно просроченные.
– Вот и хорошо. Значит, справитесь, – облегчённо выдохнула Наташа и нервно улыбнулась. – Никто из нас машину не водит, а она есть. Даже коробка автомат, да и в потоке машин ехать не придётся.
– Я вас не совсем понимаю и, честно говоря, не давал согласия на подобное продолжение.
– Извините, но давайте дослушаем Женю, а потом уже перейдём к этому вопросу.
– Хорошо, но вы испытываете моё терпение. То есть нормального пива мне не попить? – с усмешкой спросил я, но тут вдруг почувствовал, что не особенно-то и хочу. Скорее горло требовало чистой прохладной воды и обязательно негазированной, что я и сказал бармену, кажется, только и ждущему, когда его позовут снова.
– Продолжай… – выдохнув, попросил я, решив, что неиспользованный стакан как раз и пригодится.
– Ну, я пошла туда, чувствуя себя хоть и обнадёженно, но как-то глупо. Наверное, мне до последнего момента всё это казалось каким-то дурацким розыгрышем или даже безумием. Потом увидела нечто вроде подножия горы и летящий с него камень, который машинально схватила, и всё тут же пропало. Только этот кусок теперь был со мной, и я убедилась, что, кто бы там на Этне ни говорил, всё действительно начинает сбываться.
– Интересно. А ко мне этот булыжник попал, видимо, совершенно случайно? – тихо произнёс я.
– Да, мы думаем, что так иногда происходит, только в основном никто не видит, и камни с Трюфельного холма просто валяются под ногами. Но когда у человека есть причина этим воспользоваться, то, наверное, происходит нечто вроде вашего случая – булыжник летит прямо в руки.
– Не совсем – я обнаружил его в пакете.
– Главное, что вы с ним не разминулись, – серьёзно подытожила Наташа и зачем-то положила руку на мой локоть.
– И что же дальше? Ты сказала, что брат умер примерно полгода назад. Надеюсь, мне не предстоит леденящая кровь история о том, как ты раскапывала могилу или что-то в этом роде?
– Нет, всё гораздо проще, – мотнула головой Женя. – Я поехала на дачу. У моих родителей есть участок в садовом товариществе, недалеко от Егорьевска. И там, в туалете, лежит урна с прахом Бориса.
– Прости, в туалете?
– Да. Он сам построил его своими руками, сделал просто изумительную резьбу, а вот поставить уже не успел. Когда забрали из крематория урну с прахом, то какое-то время она была у нас дома, а потом, по общему согласию, переехала в этот домик на даче. В общем, вот такой получился мавзолей. Я приехала, вошла, открыла урну и положила туда камень.
– А что потом?
– Ничего такого, что показывают в фильмах на эту тему. Практически мгновенно Борис уже сидел напротив меня, держа урну в руках, словно осматривая какую-то диковинку. Потом отставил её в сторону и нежно обнял…
Женин подбородок затрясся, словно она сейчас разрыдается, и Борис пододвинулся к ней поближе, что-то успокаивающе нашёптывая.
– То есть всё, услышанное тобой на Сицилии, оказалось правдой?
– Ну, не совсем – предстоит убедиться ещё в самом главном, – всхлипнула Наташа.
– В чём же? – спросил я, в глубине души догадываясь о том, чего можно ещё пожелать.
– Давай, Женя, продолжай. Осталось ведь совсем немного.
Пальцы Наташи обхватили меня сильнее, словно прося выслушать девушку до конца.
– Да, эти камни могут в некотором смысле оживлять тех, кто ушёл. Но, конечно, не просто для того, чтобы они в таком виде находились рядом. Главное в том, что любимых можно сделать живыми по-настоящему! – истерично взвизгнула Женя. Я с беспокойством посмотрел в сторону барной стойки, не желая привлекать к нам лишнего внимания. Однако всё было спокойно, и я тихо спросил:
– И как же это сделать?
– Нужно минимум трое живых и столько же воскресших с помощью камней, чтобы увидеть Трюфельный холм и забраться на него. И тогда мёртвые станут по-настоящему живыми. Мой брат ко мне вернётся. Ко всем нам!
– Тише… – беспокойно зашевелилась Наташа, а у меня в голове пронёсся целый ворох вопросов, главным образом связанных с последствиями подобного чудесного воскрешения. Например, как потом объяснить произошедшее окружающим, в первую очередь – знакомым с родственниками, да и об официальных органах нельзя забывать. А если могилу откроют, то что там будет – двойник или пустой гроб? Хотя в случае с Борисом, конечно, в этом плане намного проще. Однако и всё остальное было, наверное, как-то решаемо, несмотря на всю странность ситуации. В конце концов, скольких людей случайно принимают за других, объявляют мёртвыми или пропавшими без вести? Если подробнее разобраться, то, может быть, окажется, что это и обыкновенная практика, просто не афишируемая. Я не так давно смотрел какую-то передачу, где упоминалось, что ежегодно, в одной только России, пропадают без вести даже официально больше ста двадцати тысяч человек. На фоне таких внушающих страх цифр, наверное, возвращение Бориса, тем более после кремации, будет для окружающих не таким уж и чудом.
– То есть мы трое уже есть, твой брат тоже. Осталось оживить двоих мертвецов? – спросил я, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок.
– Да, всё так.
– Ну, хорошо. Насколько я понял, кроме нас, Бориса никто больше не видит. Отсюда простой вопрос – почему так? Наташа как подруга, человек, глубоко проникнувший в твою внутреннюю сущность и, скорее всего, знакомая с твоим братом при жизни, как-то может ещё обладать такой возможностью. Ну, а я-то?
– На Этне я слышала кое-что ещё… – Женя громко сглотнула и закашлялась.
– Тогда продолжай.
– Чтобы увидеть то, что заметила Наташа и вы, а уж тем более получить камни, нужна действительно весомая причина и желание вернуть кого-то в этот мир. У моей подруги оно есть – её мама недавно умерла. И, если хотите знать, я ей ничего такого сама и не рассказывала – боялась, что примет меня за сумасшедшую, да и втягивать во всё это не хотела. Она не то чтобы религиозный человек, но очень уж иногда специфично рассуждает о добре и зле – со своим понятием. В общем, в результате всё равно получилось так, что мы оказались вместе. Кстати, вот вас увлекло в кинотеатр, а нас – на Москву-реку. Представляете, сколько это пилить от Тиндо?
Я попытался вспомнить – как далеко от города протекает Москва-река, но быстро сдался и развёл руками. Один мой знакомый куда-то ездил удить рыбу – возможно, как раз в то самое место, о котором говорила Женя. Но меня здесь заинтересовало совсем другое:
– Как это «увлекло»? Разве мы все там оказались не случайно?
– Да нет, конечно. – Наташа улыбнулась. – Я нашла камень вообще случайно – шла в сторону парка и размышляла о диковинной поделке, которую наполовину закончил мой племянник из камней, привезённых из Турции. Он настоятельно просил меня на прощание, чтобы я внимательно смотрела по дороге и, если найду что-то интересное, обязательно взяла и принесла. Вот так всё и получилось. Я шла, раздумывала о подарке ему на день рождения и тут увидела необыкновенный булыжник, словно идеально созданный для целой стены в его конструкции. Сейчас-то я уверена, что абсолютно ничего такого в нём не было – просто у меня была веская причина, о чём упоминала Женя, и моё сознание, наверное, интерпретировало этот кусок таким образом, что он показался мне необыкновенно привлекательным. Или к этому имеет отношение какая-то особая магия этого Трюфельного холма. Как бы там ни было, стоило мне взять камень в руки, отряхнуть и присмотреться, как слева мелькнуло что-то огромное. Ну, в общем, как раз получилось что-то вроде того, как и у вас. Я немного испугалась и хотела продолжить путь к отчиму, с которым мы договорились встретиться рядом с кинотеатром, но неожиданно это показалось мне совершенно бессмысленной тратой времени. Представляете? У нас всегда были великолепные отношения, а тут – словно речь шла о каком-то постороннем и даже не очень-то приятном человеке. А потянуло меня совершенно неудержимо на берег Москвы-реки. Почему-то в голове возникли яркие картинки золотых листьев, склонившихся над водой деревьев, отражающегося на поверхности воды прохладного осеннего солнца. В этом было что-то такое – труднообъяснимое, но мне стало совершенно очевидно, что там необходимо побывать именно сейчас. При этом, кажется, это был просто мой очередной бзик, который станет нестерпимо мучить, пока его не удовлетворишь. Правда, раньше в основном подобное касалось исключительно шопинга. Впрочем, не обижайтесь, конечно, но, как мужчина, вы вряд ли меня здесь поймёте.
– Даже и не собираюсь, – улыбнулся я, впрочем, не уточняя – касаемо восприятия, шопинга или всего вместе.
– Так я и оказалась на Москве-реке, где на берегу меня уже ждала Женя. Конечно, мягко говоря, я была удивлена таким совпадением. А ещё более поразил меня какой-то молодой человек, сидящий чуть поодаль, спиной к нам. В нём было что-то неуловимо знакомое и в то же время пугающее. Внутри меня что-то стало выворачиваться, и моё хорошее настроение мгновенно улетучилось.
– Это был Борис?
– Да, конечно, он, – вздохнула Наташа. – И, разумеется, я была поражена, побывав на его похоронах и прекрасно зная, что тело кремировали. Не я ли столько времени утешала свою лучшую подругу? Сначала я пыталась понять это как какую-то неуместную шутку, что, впрочем, было маловероятно, когда речь шла о брате Жени. Потом мне показалось, что это не совсем Борис, а просто поразительно похожий на него молодой человек. Но затем Женя заговорила, и первой моей реакцией было – она сошла с ума. Однако, когда к нам присоединился её брат, я не знала уже, что и думать. Тут я услышала ту историю про Этну, которую Женя повторила сегодня. Честно говоря, я была шокирована и убежала домой, где весь вечер проплакала. Я недавно похоронила маму и думала, что слёз больше и не осталось. Но их оказалось более чем достаточно.
– Представляю себе, – протянул я, подумав о своей реакции на такие истории, если бы у меня произошло сейчас что-то трагически подобное.
– Мне пришлось многое передумать, но, пожалуй, всё затмевал этот уникальный шанс вернуть её, сделать снова живой. Вы же прекрасно понимаете, какое это было искушение. А потом пришла Женя, и мы проговорили всю ночь. Вместе плакали и всё такое. Борис сидел на кухне. Утром отправились в гараж отчима, который стоит у нас напротив дома – взяли пару лопат, заступ и даже, на всякий случай, пистолет.
– А чем занимается отчим с таким арсеналом в гараже?
– Это не имеет отношения к нашей истории, – слабо улыбнулась Наташа. – Пистолет, если хотите знать, хранился давным-давно у нас на антресолях, вместе с каким-то странным чемоданом. Ну, в общем, мы сложили всё это добро в машину отчима, а дальше возникла проблема – никто из нас не умеет водить. А тут как раз и вы.
– То есть вы решили ехать на кладбище, чтобы раскопать могилу и положить камень в гроб к твоей маме? – тихо спросил я, чувствуя себя как-то болезненно.
– Да, именно так.
– А при чём здесь машина? Вам же не надо везти куда-то тело!
– Ну, подумайте сами – как мы будем выглядеть, если пойдём с таким арсеналом по городу, да ещё и открыто заявимся на кладбище? – сказала Женя, выпив одним глотком половину чашки кофе.
– Да, пожалуй, – согласился я.
– А сегодня утром мы обе почувствовали странное желание сходить в этот кинотеатр. По словам Жени, когда она испытала подобную потребность, мы встретились на Москве-реке. Именно поэтому мы были уверены, что вы – именно тот, кто нам нужен. Да и альтернатив, согласитесь, в зале не было. Однако хочу ещё раз попросить прощения за наше поведение, которое, конечно, не могло не показаться несколько странным. А тут ещё Борис со своими выходками, на которые он был мастак ещё при жизни, – сказала Наташа, крепче сжимая мне локоть.
– Теперь я понимаю, как он так шустро перемещался по залу. Наверное, в самом деле, если ты призрак, то это совсем не сложно, – произнес я, оглядываясь в сторону стойки – похоже, бармен совсем забыл о воде. – Кстати, а насколько ты материален?
– Что вы имеете в виду? – пробубнил Борис и приосанился.
– Ну, например, я дотрагивался до тебя, когда вёл к моей знакомой, и ты казался мне вполне живым, только с некоторыми странными ощущениями. А вот «Газель» свободно через тебя промчалась…
– Пожалуй, это будет сложно объяснить. Честным ответом будет – не знаю.
– То есть как? Вот, допустим, сможешь ты поднять эту бутылку безалкогольного пива?
– Да, наверное.
– Продемонстрируй, пожалуйста!
Я чуть привстал, а Женя тревожно огляделась вокруг:
– Может быть, обойдёмся безо всяких шоу?
– Да нет, ничего. Здесь же никого нет, – ответил Борис и, взявшись за горлышко, легко приподнял бутылку. – Вот и всех делов!
– То есть ты вполне материален, хоть и не виден никому, кроме нас?
Мне почему-то показалось очень важным понять – как это, пребывать в таком состоянии, и возможности, которое оно даёт.
– Не совсем так. Думаю, когда я вспоминаю о том, что умер, то уверен – ничего в этом мире со мной произойти уже не может. Именно так и получается. А забываю, просто сидя и расслабившись, – выходит, что становлюсь примерно таким, как при жизни. – Борис замялся и посмотрел на нас исподлобья: – Но мне кажется, что здесь я черпаю нечто от вас – энергию или что-то в таком роде. Не примите меня за какого-нибудь потустороннего вампира! Просто, наверное, дело в вашем восприятии меня как подобного, и это создаёт какой-то эффект, позволяющий легче материализоваться. Так сказать, соответствие представлениям.
– Ну, ты и сказал! – Наташа закатила глаза.
– Мне сложно выразиться яснее, но, думаю, общую суть я донёс верно.
– То есть за тобой тоже надо послеживать? Отвлечёшься, и ты вполне можешь умудриться попасть под машину и умереть снова уже в таком образе. Потом сестре надо опять ехать на дачу и повторять всё сначала?
– Не думаю, что смогу умереть снова, во всяком случае в общепринятом смысле. В любом случае буду внимательнее. Не беспокойтесь.
– Ладно, с этим мы можем разобраться и позже. Так что вы скажете на то, чтобы ехать с нами? При всей материальности Бориса, что-то у меня большие сомнения, что он будет помогать нам копать могилу. Он и при жизни-то трудолюбием и силой не отличался… – сказала Наташа.
– Ваша вода, – раздался рядом голос бармена, и мы все немного дёрнулись от неожиданности.
– Спасибо. Можно счёт?
Я снова откинулся на спинку стула и подумал, что, наверное, со стороны мы производим весьма странное впечатление, разговаривая с пустым местом, которым для всех является Борис.
– Да, конечно. Минутку.
Бармен отошёл, а я так и не определился с ответом новым знакомым. С одной стороны, дело казалось интересным, необычным и правильным. Ничего не мешало мне помочь этим людям, а заодно убедиться в реальности всей истории. Конечно, для этого сейчас рядом был Борис, но он почему-то вызывал совсем другие ассоциации. С другой стороны, чему бы я поверил больше? Какому-нибудь ужасному зомби или завывающему и гремящему кандалами духу? Это может показаться забавным, но возможно, что так. На кладбище нас вполне могут задержать, и здесь бредовыми рассказами точно не отделаешься – можно угодить и в тюрьму. А если даже нет, то Тиндо – маленький подмосковный городок, и как здесь дальше жить, когда за твоей спиной будут судачить о подобном? Да, мне всегда было на это, в общем-то, наплевать, однако я здесь работал, имел очень много знакомых, и с подобной молвой явно мало чего хорошего получится. А тут ещё эта машина. Ну, предположим, на КПП-автомате я как-то доеду вне дорог, но ведь могут по пути и остановить. Что грозит за управление без прав? Не знаю, но, наверное, ничего особенно хорошего. Или ещё «лучше» – два обвинения сразу: за вандализм и незаконное вождение машины. Очень даже славная история может получиться.
Однако, несмотря на всё это, я непременно хотел ответить утвердительно. И дело здесь было не в каких-то загадках, а в чувстве, что эту компанию, конечно, можно послать куда подальше, а камень выбросить в ближайшую канаву, но за это может последовать гораздо более серьёзная расплата, чем общественное осуждение или тюрьма. Начиная с того, что этот самый Борис будет иметь все основания обвинить меня в том, что я сорвал возможность его воскрешения, и очень даже запросто прикончить где угодно. И в таком преступлении, разумеется, ему вряд ли кто-то помешает и накажет. А эти голоса на Этне? Могли они предвидеть, что именно мы должны стать теми, кто войдёт на этот самый Трюфельный холм? Чёрт, какое сладкое название! А на деле – связанное с жизнью и смертью. Или всё это вообще глупости? Может быть, потянуть время и ещё раз всё внимательно взвесить?
– Ваша вода и счёт.
Бармен величественно протянул мне счёт и бутылку воды.
– Спасибо. Всё было замечательно, – сказала Наташа.
– Мы угощаем?
– Нет, уж лучше я.
Было ещё неизвестно, к чему приведут мои дальнейшие раздумья, но тот минимум, который я мог без проблем себе позволить, разумеется, был счёт. Какие уж тут могут быть «угощения», тем более сегодня?
– А я так ничего и не попробовал… – вздохнул Борис, убедившись, что бармен вернулся за стойку.
– А тебе это нужно? – спросил я, мельком взглянув на чек, под которым расположились три пластинки жевательной резинки, и роясь в пухлом бумажнике. – Вот уж не знал, что и духам нужна пища!
– Наверное, нет. Признаюсь честно – не пробовал.
– Ну, а ты спишь хотя бы?
– Боюсь, что тоже нет. Просто сижу и жду, пока встанет Женя.
– Так ты не можешь от неё далеко уходить? – встрепенулся я.
– Нет, я волен, как и при жизни, спокойно повсюду перемещаться. – Борис немного нахмурился. – Но, знаете, при ней я чувствую себя по-настоящему живым, а в одиночестве становлюсь просто призраком или даже не знаю, кем ещё. В общем, нам лучше быть вместе.
– Понятно. Ладно, мы очень интересно поговорили. Признаюсь, не ожидал такой развязки после всех сегодняшних событий. Вы меня действительно смогли удивить.
Я положил на стол мятую тысячу, оставив жвачки без внимания, приподнялся и тут вспомнил кое-что ещё:
– Кстати, а зачем была нужна эта банка?
– Какая? – Наташа смешно сделала круглые удивлённые глаза. – Та, с которой вы сигали по заборам?
– Да, именно.
– Наверное, это вас надо спросить. Не мы же её с собой таскали.
Женя тоже приподнялась и потянулась за курткой.
– Это может показаться смешным, но когда меня неудержимо потянуло в кинотеатр, я зачем-то зашёл в магазин и сделал эту покупку. До сих пор не понимаю, что на меня нашло.
– Ах, да, это, наверное, то же самое, Женя, что ты рассказывала о своих странностях по приезде с Сицилии, – усмехнулась Наташа, тепло глядя на меня. – И у меня ведь было что-то подобное. Когда я спешила на Москву-реку, то зачем-то купила в киоске шаурму, или как там это называется. Вообще такие гадости я не ем, а тут словно нашло что-то. Правда, мне хватило ровно половины порции, чтобы минут через десять вывернуться наизнанку в кустах. Так что, считайте, вам ещё очень повезло. Огурцы-то любите?
– Терпеть не могу, особенно солёные!
– Значит, совсем повезло – не пришлось их есть и разделить мою долю.
– И почему всё это?
– Голоса меня предупреждали вскользь о чём-то подобном, как некая странность влияния на мозг этого места и камней, что ли, – вздохнула Женя. – В общем, за всё надо платить, и это, наверное, нечто подобное. А вам большое спасибо за вкусное угощение!
– И всё-таки, пока мы ещё не вышли на улицу, ответьте. – Наташа, натянув куртку, приблизилась и смотрела мне прямо в глаза. – Вы нам поможете?
Я открыл было рот, чтобы попытаться уйти от прямого ответа, к которому был до сих пор не готов, но неожиданно кое-что вспомнил, посмотрев на полку справа, где стоял внушительный том «Атласа собак мира». И как я сразу об этом не подумал? Изображённый там пёс очень походил на Норда – эрдельтерьера, который был у меня в начальной школе и умер, не прожив и года, от чумки. Я тогда очень болезненно переживал этот эпизод, наверное, как и большинство детей в подобной ситуации, и некоторое время назад начал всерьёз размышлять о приобретении щеночка именно этой породы. Почему? Трудно сказать. Помнится, в первые дни после смерти Норда я вообще не мог думать и говорить на эту тему – даже не ходил в школу, что было на фоне моего рвения к учёбе очень веским показателем. Потом очень хотел снова взять щеночка именно этой породы, но обязательно от той же самой мамы. Однако через некоторое время мне стало казаться, что это было бы каким-то предательством памяти Норда, что ли. Точнее выразить свои чувства я не мог. А чуть позже родители купили кота, умершего всего пару лет назад, и, кажется, тема домашних животных закрылась для меня на этом навсегда. Сейчас же, как ни удивительно, у меня появился теоретический шанс осуществить детскую мечту, отголоски которой никуда не делись, а только погрузились очень глубоко в душу. И на меня с новой силой нахлынули все те переживания и страстные желания, которые испытывал семилетний мальчик, узнав однажды солнечным утром, что его любимой собаки больше нет.
Желание вернуть четвероного друга было столь велико и материально, что я ничуть не удивился бы, если бы Норд в тот же день, как всегда, вбежал в комнату. Только чего-то не хватало для осуществления этого чуда. Как выражался один мальчик из зачитанной мной тогда до дыр книги «Наш Отт» – настоящего волшебника. Да, его не было рядом, и вот теперь, повзрослев, я неожиданно могу сам им стать.
Велико ли искушение? Несомненно. Правда, от этого веяло неким ужасом, созвучным с романом Стивена Кинга «Кладбище домашних животных», хоть там и был кот. Однако такие мысли я гнал прочь как заведомо нелепые – никого не надо выкапывать и хоронить где-то заново, предсказуемо ожидая возвращения некоего зомби. Тут совсем другое – духовное, что ли. В общем-то, вполне логично – сначала вернуть душу, а потом оживить и тело. Впрочем, даже не так. Наверное, материальная оболочка просто появится, нарастёт, и даже не важно – насколько она будет походить на предыдущую. Главное совсем в другом – воскресший останется внутри именно тем, кого любишь и ждёшь. К тому же в случае с животными, конечно, не было никаких проблем, которые обязательно возникнут с ожившим человеком.
Я жил один, и единственное, что смогут заметить окружающие, так это абсолютно обыденную ситуацию – сосед решил завести собаку. Ну, и что в этом такого? А о Норде и всей этой давнишней истории, разумеется, никто в Тиндо и не слыхивал. Но, пожалуй, самое главное, я знал, где находится могила. Папа, правда, похоронил Норда без меня, а через несколько дней, когда мы гуляли по городу, привёл на это место. Там, помню, на меня почему-то самое тягостное впечатление произвёл не неаккуратный небольшой холмик, а здоровый чёрно-красный камень, который папа как-то умудрился притащить и поставить сверху, словно памятник. Потом я ещё много раз бывал на этом месте, но, как и всё, происходящее с нами, постепенно этот эпизод стал просто тем, что произошло в далёком 1980 году.
Но сейчас важно другое – папа говорил, что похоронил Норда в большом плотном полиэтиленовом пакете. Не так давно я был на одной презентации по нанотехнологиям, и там лектор вроде бы упоминал, что срок разложения этого материала – не менее пятисот лет. Помню, ещё я отметил для себя этот период как фантастически долгий, однако если всё так, то говорит лишь о том, что пакет всё ещё должен быть на том же самом месте, пусть тело давным-давно и сгнило. Однако в данном случае вроде бы это не должно иметь абсолютно никакого значения, раз просто достаточно положить камень и вызвать призрак Норда. Да, невероятно заманчивая возможность вернуть того, кто, кажется, навсегда канул в небытие!
– Давайте поднимемся наверх. Здесь душновато, – после долгой паузы произнёс я и первый пошёл в сторону лестницы.
– В самом деле, выйдем на улицу, – кивнула Женя, и мы громко затопали по поскрипывающим ступеням, тяжело открыли широкую дверь и снова оказались на осеннем ветру.
Здесь мы остановились друг напротив друга и некоторое время молчали. Я особенно внимательно разглядывал круглый знак с перекрещенной собакой, висящий у дверей и, для совсем непонятливых, сопровождаемый текстом: «Вход с животными запрещён». В нём было что-то такое, напоминающее Норда и созвучное с моими недавними мыслями, словно говорящее – да, такой собаке вовсе не место под землёй, пусть даже речь идёт всего лишь о кафе. И, наверное, я склонен был всё больше с этим соглашаться. Впрочем, а кому же там место? Мне тоже не хотелось лежать в гробу в нескольких метрах от поверхности и, если верить словам Бориса, всё понимать и просто чего-то бесконечно долго ждать. Может быть, это и есть та самая жизнь после смерти, о которой столько уже всего было переговорено? Не ничто или рай с адом, а бесконечное осмысленное ожидание, затаившееся под землёй и готовое восстать в любой момент, как только у кого-то будет действительно веский повод и возможность это сделать. Так она у нас, кажется, уже появилась, а также те, кого хотелось бы вернуть в мир живых, пусть из-за этого и шагнув далеко за грань дозволенного. Или всё это мишура и условности? Наверное, но разве не на них и построена наша жизнь?
– Мама была единственным близким мне человеком и умерла совсем молодой… – неожиданно выступив вперёд и схватив меня за плечи, горячо заговорила Наташа. – Это несправедливо и невозможно. Отказаться сейчас от такого шанса – это всё равно, что убить её ещё раз своими собственными руками. Как вы этого не понимаете? Знаете, когда я была маленькой девочкой, она всегда ложилась утром ко мне в постель, и мы минут пятнадцать просто смеялись и болтали ни о чём. Мама была таким светлым и замечательным человеком, любила всё вокруг, везде искала только позитивное, и я очень сильно любила её. Ну что мне ещё вам сказать? Дело даже не в этом кладбище, а в том, что без вас не получится воскрешение. Ну же!
Я некоторое время смотрел ей прямо в глаза, чувствуя, как Женя и Борис тоже приблизились и взяли меня в плотный полукруг. Потом вздохнул и твёрдо сказал:
– Нет.
Но тут из-за спины девушки раздался громкий хриплый голос:
– Пифагор, Пифагор – ко мне!
И справа пробежал эрдельтерьер в широком кожаном поводке с металлическими накладками, изображающими вытянутых худых охотничьих собак.

Глава 3
Старое кладбище
Я на удивление уверенно вёл машину по ухабистому полю. Ещё хорошо, что это оказался джип, иначе наше путешествие здесь бы и закончилось – в чёрной густой жиже, которая сделала весьма труднопроходимым приветливое летнее поле осенью. В сером небе больше не было видно солнца – только какие-то размытые, растянутые и зловещие облака, которые словно стремительно накрывали происходящее завесой тайны и скрывали небольшой синий автомобиль от любопытных глаз, чтобы никто не мешал происходящему. Впрочем, насколько можно было видеть вокруг, мы были совершенно одни.
– А вы неплохо водите. Зря бросили! – сказала Наташа, барабаня пальцами по выгнутой ручке коробки передач, и я принял это всё-таки больше за комплимент. – Знаете, я тоже хотела идти учиться, но со смертью мамы всё это стало совершенно неважным. А ведь отчим обещал отдать эту машину мне, когда получу права.
– Уверен, так оно рано или поздно и будет. Послушай, а он, надеюсь, не заявит в розыск, если не обнаружит её в гараже?
– Нет, не беспокойтесь. Пока вы там копались, я успела ему позвонить и сказать, что бойфренд Жени отвезёт нас ненадолго развеяться. Вот и всё.
– Ну, а доверенность-то хотя бы у тебя есть?
– Нет, конечно. В случае чего позвоним отчиму, и он все вопросы уладит. Но посмотрите вокруг, не думаю, что нас кто-то побеспокоит.
Я вздохнул, соглашаясь с ней, и, улыбнувшись, сказал:
– Знаете что, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты». Конечно, «вы» – учтиво, но чувствую себя каким-то совсем старым. Поняли?
– Хорошо, без проблем, – кивнула Женя, сидящая прямо за мной, и указала рукой на Бориса: – Кстати, мой брат увлекается рэпом. Как ты в смысле песен?
– Увольте меня. Уж лучше радио, – воскликнул я, однако к кнопке включения приёмника так и не потянулся.
Я смотрел на ухабы поля, напоминающие застывшие и мерцающие волны исполинского чёрного озера, и думал о том, что этой компании всё-таки удалось втянуть меня в свои делишки. Или они уже давно наши? Ведь ни слёзы Жени, ни отчаяние Бориса, ни уговоры Наташи после произнесённого «нет», наверное, так и не смогли бы на меня повлиять, если бы не появившийся случайно рядом эрдельтерьер со странным именем Пифагор. Каким-то смешным и нелепым для собаки, но, возможно, столь судьбоносном для нас всех. Да, я очень хотел вернуть Норда и не собирался упускать такой шанс – эта мысль, как заноза, засела в мозг, и, кажется, выбросить её оттуда можно было лишь одним способом – решить этот вопрос. Но теперь, когда мы от разговоров перешли к конкретному делу, где-то в глубине души я об этом сожалел и, наверное, подспудно искал внешний повод, чтобы всё пошло не так. Видимо, именно поэтому я решил ехать не по кромке леса, где нас было бы невозможно увидеть с расположенного невдалеке шоссе, а по самой середине поля. Или это какая-то вера в то, что если судьба, то никаких препятствий не будет в любом случае? Так сказать, проверка того, что суждено, а что – нет. Ведь если вся эта история окажется правдой до самого конца, то, конечно, вовсе не факт, что результат будет именно тем, которого мы все с таким нетерпением ждём. С другой стороны, если не пробовать и чем-то не рисковать, то вряд ли возможно вообще чего-то добиться.
– Правее уже виднеется церковь, – выдохнула Наташа и заметно побледнела.
– Да, лучше будет проехать туда подальше, и тогда мы как раз обернёмся к кладбищу, – кивнула Женя, став серьёзной и какой-то более взрослой.
– Оно, кстати, очень старое, поэтому, возможно, и необыкновенное, – сказала Наташа.
– Чем же?
Я резко выкрутил руль в сторону, минуя особенно высокий ухаб и снова выравнивая машину, которая, надо отметить, вела себя весьма достойно в таких непростых условиях.
– Здесь много разных историй. Когда я была маленькой девочкой, мы часто приходили сюда вечером и, на спор, сидели какое-то время на одной из могил или даже приносили цветы с поломанными ножками, из которых потом делали венки и запускали по Москве-реке, словно часть души умершего, которая таким образом вполне могла отправиться в странствие. Дети порой склонны к очень странным фантазиям, которые, правда, в определённом возрасте представляются просто очевидными. Тогда мы невольно и познакомились ближе с дядей Антоном, который, хоть и работал смотрителем и неизменно гонял нас отсюда, однако был по большому счёту славным, добрым и очень одиноким человеком. Сейчас мне его, пожалуй, даже жалко – дети давно разъехались и не пишут, а он всё ждёт и даже одно время рассказывал о том, что с ними происходит, словно получил наконец-то долгожданную весточку. Мы прекрасно понимали, что это было не так, однако с удовольствием слушали и держали рот на замке. Словно сказки, которые сочиняются на наших глазах и специально для нас. Ведь некоторые вещи, даже в детстве, очень хорошо понимаешь, пусть это и не говорится вслух. Не так ли?
– Да, наверное…
– В общем, это место для меня, можно сказать, родное. – Наташа хмыкнула и громко постучала пальцами по приборной доске.
– Ну, а какие разные истории? – спросил я, невольно вспоминая откуда-то почерпнутые легенды о том, что молодые девушки нарочно отрезали часть савана покойного и клали под подушку, чтобы приснился суженый. Или брали какой-нибудь предмет, положенный ранее в гроб, и носили его как талисман на удачу и словно своеобразный билет для смерти, если она вдруг придёт. Наверное, это относилось ещё к Древней Руси, но, возможно, было актуально для кого-нибудь и сейчас. Хотя мне, честно говоря, было жутковато от того, что девушка спит или ходит с подобными реквизитами – есть в этом что-то явно зловещее и уж никак не романтичное.
– Сейчас расскажу. А ты не равнодушен к подобным темам? – спросила Наташа, с какой-то болезненной заинтересованностью посмотрев на меня.
– Не то чтобы очень. Наверное, просто любопытно.
– Смотри, а то у меня был один знакомый, так он тоже начал просто с любопытства, потом сутками только об этом и говорил. А закончил в психушке, бредя какими-то монстрами и выходцами с того света, которых, кстати, вроде как вызвал именно с этого кладбища. Хотя в его рассказах, насколько я понимаю, скорее звучали вольные пересказы фильмов ужасов про зомби, чем нечто действительно ужасающее и могущее быть в действительности.
– Думаю, просто никогда не надо на чём-то зацикливаться, иначе абсолютно на любой теме поедет крыша, – усмехнулся я.
– Да, всё так. А истории о старом кладбище действительно небезынтересны. Как тебе, например, такая? Когда-то в этой церкви обитал мрачный священник, о котором болтали разное. Иногда те, кто ходил к нему на исповедь, не возвращались назад, но их видели бродящими в виде духов по кладбищу. Кое-кто утверждал, что этот деятель хоронил прихожан глубокой ночью, закапывая живьём в землю, а жертвы только и могли, что молить о пощаде, опоенные некими церковными ритуальными зельями. Под тело священник всегда клал маленький крестик, который, питаясь страданиями людей, погребённых заживо, прорастал сквозь них за одну ночь и потом три дня возвышался над могилой, светясь ночью призрачно-кровавым светом. А затем священник выкапывал эти кресты и относил за алтарь, где ставил с задней стороны икон, и они начинали плакать слезами этих невинных жертв. А ещё он клал их в свою постель и поэтому прожил гораздо больше, чем способен обычный человек. Ну, что скажешь? – Наташа улыбнулась и даже слегка мне подмигнула.
– Очень напоминает какие-то детские страшилки. А вот иконы, я точно знаю, что плачут совершенно от другого.
– Может быть, ты и прав. Но, знаешь, для детей таких историй было вполне достаточно. Это тоже, в своём роде, вера, которая попросту не хочет вникать в детали, когда общее – манит и страшит. Наверное, именно поэтому ребята редко делятся со взрослыми какими-то своими играми и переживаниями. Знают, что им обязательно разложат всё по полочкам и даже если и одобрят, то после этого заниматься подобным не захочется, так как всё будет казаться слишком простым и банальным. А где же тогда место тайне, риску и ещё чему-то такому, что и трудно выразить словами. Да и запретный плод, как известно, неизменно сладок. Для меня этот этап был не так давно, а ты, наверное, уже и не можешь понять меня в полной мере?
– Я что, по-твоему, такой старый?
– Нет, но всё-таки.
– Поверь, мне вполне это доступно, как бы удивительно ни звучало, – улыбнулся я. – Хотя, знаешь, с годами, ты права, кое-что меняется. И гораздо меньше страшат разного рода монстры на кладбище. Скорее ужасают какие-то другие вещи. Например, те, которые казались очевидными, а неожиданно превратились в свою противоположность.
– Это как?
– Ну, если говорить о совсем банальном, то, допустим, предательство. Вот доверял ты человеку, был уверен, что вы с ним друзья на век, и всё в таком духе. А он однажды взял и предал, причём самое печальное, безо всякой необходимости, которую можно понять и простить. И вот, обнаружив этот факт, ты пребываешь буквально в шоке даже не из-за вероломного поступка некогда близкого человека, как было бы в детстве, а распространяешь этот случай на всё своё мировосприятие, которое, кажется, теперь может быть ошибочным абсолютно в любой теме. Представляешь, как страшно однажды осознать, что жил фактически в выдуманном собой мире, а на самом деле всё было совершенно иначе?
– Как-то никогда об этом не задумывалась, – Наташа рассеянно потеребила волосы и прищурилась, словно у неё было плохое зрение, но, как и многие девушки, она не хотела себя «портить» очками.
– Вот мы практически и приехали! – воскликнула Женя, когда за очередным поворотом появилось кладбище и старая покосившаяся церковь с какими-то каплеобразными куполами, мало напоминающими привычные православные, но, тем не менее, увенчанными крестами. Может быть, какое-то ответвление, старообрядцы или нечто подобное? Впрочем, не имеет никакого значения. В нашем случае самое главное, чтобы здесь не было никого из людей, а православные там святые или мусульманские – без разницы.
Я чуть было не задел ограду, но вовремя резко затормозил и решил, что даже так машина не видна за длинными рядами надгробий и невысокими стенами кладбища. Вытащив из замка зажигания ключ, я довольно потянулся, так как, честно говоря, не ожидал, что мой заезд пройдёт настолько гладко, и, повернувшись к Наташе, спросил:
– И какой у нас план?
– Всё очень просто. У меня есть вот это.
Она стукнула по бардачку, который откинулся с лёгким кряканьем, и ей в руки выкатилась полная бутылка водки.
– В России это – самая настоящая сила!
– Не очень тебя понимаю. Я вообще водку не пью, – сказал я, глядя на знакомую ещё с советских времён этикетку.
– Даже если бы пил, я её тебе бы и не дала. Знаешь, что там внутри?
– Полагаю, не совсем то, что написано?
– Нет, она. Но я туда кое-что добавила. – Она нервно хихикнула. – У мамы было одно лекарство – надеюсь, что дозы хватит.
– А зачем?
– Ну, ты словно в первый раз…
– Да уж, извини, как-то не завсегдатай кладбищ, тем более в смысле тайного разрывания могил и воскрешения из мёртвых, – несколько раздражённо, но по-доброму ответил я.
– Ладно, не кипятись. На кладбище есть смотритель. Как же без этого?
– А… Так ты хочешь вывести его из строя?
– Ну, конечно. Не так-то сложно было и догадаться.
– Ладно, а почему ты решила, что он станет пить водку, которую принесла какая-то девушка? Да и вообще – возможно, он и не пьёт.
– Думаю, с такой красоткой, как я, не грех и выпить! – Наташа озорно подмигнула, но никаких искорок в её глазах не было. – Но на самом деле, конечно, всё намного проще. Я давно знаю дядю Антона, поэтому уверена, что он выпьет. И это ещё очень слабо сказано. А батюшка нас точно не побеспокоит – он вообще с трудом передвигается и практически не выходит из церкви. Поэтому ничего сложного нас и не ждёт.
– А кладбище что, не закрывается? В том смысле, что кто-нибудь не придёт сюда навестить близких или что-то в таком роде? – спросил я, опасливо озираясь по сторонам.
– Оно уже закрыто. Конечно, придётся лезть через забор.
– Ах, вот оно как. Час от часу не легче!
– Да, везде есть свои нюансы, но это, думаю, совершеннейшие пустяки. Сделаем так. – Наташа заговорщицки понизила голос и чуть нагнулась ко мне: – Я иду первой, чтобы вы с инструментами здесь не маячили. Потом возвращаюсь, говорю, что дело сделано, и выдвигаемся все вместе. Ну, как?
– Ладно, – кивнула Женя, придвигаясь к Борису. – Так ты нам, может быть, всё-таки ворота откроешь? Если этот твой дядя Антон будет отдыхать после выпитого, то нет ничего проще, чем взять у него ключи.
– Да, и потратить неизвестно сколько времени на поиски, а потом ещё, при лучшем раскладе, всё запирать и возвращаться? – нахмурилась Наташа, цокая языком, отчего её верхняя губа странно выпячивалась. – Видели бы вы – какой у него в доме бардак. Там сам чёрт голову сломит, как любила повторять моя мама. В общем, это не вариант.
– Хорошо, действуй, как знаешь, – кивнул я и подумал о том, что нам предстоит, какой работёнкой придётся сейчас заняться, чтобы всего лишь положить в гроб один камешек.
Без сомнения, мы легко переберёмся через ограду и просто перекинем инструменты на ту сторону. Разумеется, Наташа знает, где находится могила мамы, и она свежая. Это, насколько я понимал, должно несколько облегчить задачу не только в смысле лёгкости копания, но и скрытия следов содеянного. На новой могиле, конечно, это будет вовсе не так заметно, как на старой. Итак, я раскапываю землю. Понятно, что вытащить гроб вряд ли удастся, да и нет такой необходимости. Придётся действовать по-другому. Наверное, раздолбить крышку киркой не так уж и сложно, но неизвестно. Возможно, гораздо проще сбить замки, которые я представлял себе весьма смутно, однако они должны быть. Потом Наташа положит туда камень, и, может быть, я увижу появление духа. Что затем? В любом случае, даже если ничего необыкновенного не произойдёт, надо аккуратно засыпать могилу, постаравшись оставить всё примерно так, как и было. Потом мы снова перебросим инструменты, перелезем через ограду, сядем в машину и вернём её на место. Что же, теоретически – ничего особенно сложного, а на практике, наверное, придётся столкнуться с какими-то нюансами.
Так я думал, провожая взглядом Наташу, которая ловко перемахнула ограду, несколько раз мелькнула ярким пятном среди тёмных мрачных надгробий и скрылась в направлении небольшого бревенчатого домика, напоминающего баню. Видимо, там и обитал этот самый дядя Антон. Что же, если первая часть плана удастся благополучно, то, вполне возможно, весь номер пройдёт удачно. Во всяком случае, у меня появится достаточно необычный опыт, который, как я надеюсь, никак не пригодится в дальнейшем.
– О чём ты думаешь? – спросила Женя. Отвлёкшись от своих мыслей, я посмотрел на её высунувшееся между сиденьями озабоченное лицо.
– Да так, разное. В общем, как у нас всё необычно складывается.
– Это точно. Честно говоря, я даже и не знаю, как бы сама реагировала на подобное, окажись на твоём месте. В любом случае твоё поведение оказалось весьма достойным. Спасибо, что согласился помочь.
– Я тоже очень благодарен и надеюсь скоро пожать твою руку, конечно, уже будучи обыкновенным человеком, – пробубнил Борис, странно съёжившись и грустно глядя в сторону кладбища. – Никогда не любил подобные места, потому ещё при жизни настаивал на кремации. Женя не даст соврать. Мне даже теперь, будучи мёртвым, как-то не по себе здесь. Но не волнуйся, я помогу копать. Не знаю, как раньше, а сейчас я чувствую в себе гораздо больше сил.
– Вдвоём, несомненно, мы со всем быстро справимся, – кивнул я и, услышав знакомую трель, достал и приложил телефон к уху: – Привет. Это я!
Раздался какой-то напряжённый голос Оли:
– У тебя всё в порядке?
– Да, конечно…
– Ты где?
Здесь я невольно замялся и, глядя на столбики ограды кладбища, увенчанные маленькими гнутыми крестиками, натянуто ответил:
– Мотаюсь по делам. Ты что-то хотела?
– Да. Наверное, извиниться за своё поведение, и, в общем, как-то у нас всё непонятно сегодня вышло. Я где-то через полтора часика завершу здесь все дела и могу подъехать к тебе. Посидим, поговорим. Ты не против?
Я подумал о том, что после раскапывания могилы вряд ли буду в форме к вечеру, да и разговаривать нам с Ольгой, собственно, было сейчас абсолютно не о чем. Поэтому, чуть скривив рот, я дружелюбно, но твёрдо ответил:
– Думаю, не стоит. У меня ещё множество дел, а потом я хочу просто отдохнуть. Если хочешь, давай созвонимся на днях и обязательно увидимся.
– Точно? Ты не обижен?
– Нет, конечно. Действительно, какая-то чепуха сегодня вышла. Наверное, просто такой день. Так что? Сделаем, как я предложил?
– Ну, хорошо. Тогда я жду звонка.
– Договорились.
Я бросил трубку в карман и с неожиданной улыбкой посмотрел на Бориса:
– Слушай, так ты же можешь теперь проникать и в женские душевые?
– Это ты к чему?
– Да так просто – немного волнуюсь, вот и болтаю всякую ерунду.
– Наверное, действительно могу. Но, знаешь, даже при жизни не испытывал в этом потребности, а сейчас и подавно. Может быть, я и мало могу сказать о смерти как таковой, но то, что она что-то меняет в сознании, это, поверь мне, абсолютно точно. Надеюсь, что когда обрету тело, с ним вернётся назад и всё остальное.
– Что ты имеешь в виду?
– Даже не знаю, как точно описать, но сейчас я смотрю на всё вокруг словно со стороны. И вещи, которые были бы очень важными при жизни, в нынешнем положении как бы не соприкасаются со мной, а происходят с кем-то другим. Даже со своим воскрешением, честно говоря, я не особенно уверен не в успехе, а в том, что мне вообще это нужно. Непонятно, да? – Борис вздохнул и опустил голову.
– Что ты такое говоришь? Мы снова будем вместе – ты и я. Ты же хочешь этого? – отчаянно воскликнула Женя.
– Да, да. Но в то же время что-то во мне протестует и, наверное, тянет туда, где мне сейчас самое место, хоть я и нахожусь здесь.
– Тебя можно понять. Думаю, окажись я в таком положении – испытывал бы смятение и даже большую путаницу, чем ты, – деловито сказал я, больше стараясь успокоить девушку. – Наверное, так всегда происходит, когда меняется всё привычное вокруг.
– Мне кажется, ты меня действительно понимаешь. – В голосе Бориса прозвучала благодарность и оттенок доверия.
– Уверена, что как только ты весь сюда вернёшься, всё будет по-старому, – заявила Женя и, словно пытаясь переключить разговор на другую тему, спросила меня: – А сколько тебе лет?
– Тридцать три.
– Ого. Возраст Христа! – воскликнула она, а я подумал, что в этом году, наверное, уже миллион раз слышал это от самых разных людей.
Возможно, кому-то подобное было и прямо в тему, даже как-то льстило или предполагало значительные жизненные свершения, словно некая благая примета свыше, но меня к их числу отнести было сложно. Будучи человеком, далёким от религии, но отнюдь и не атеистом, я старательно обходил подобные темы, рассуждая, как мне казалось, вполне справедливо и здраво – каждому своё. К счастью, Женя оказалась вполне адекватной девушкой, даже несмотря на висящий на груди крестик, и не стала как-то развивать эту непростую тему, а просто беспристрастно констатировала факт. Однако я тут же вспомнил о том, что сейчас, вполне возможно, мы имеем прямо-таки уникальный шанс хотя бы что-то вытянуть из Бориса на потусторонний предмет. Конечно, это будут исключительно его слова, но им я был склонен поверить. Поэтому, обернувшись, спросил:
– А ты видел какие-нибудь коридоры со светом впереди или души знакомых людей?
– Нет, я уже говорил.
– Просто те люди, кто переживал клиническую смерть, утверждали нечто подобное.
– Ничего подобного не было. Возможно, после наступления темноты я, если можно так выразиться, потерял сознание, но никакого света или душ не видел. Как есть, так и говорю. Зачем мне обманывать?
– Я просто спросил. Извини, если невольно обидел, – пробормотал я, но Борис отрицательно покачал головой:
– Ничего страшного. Женя меня тоже спрашивала об этом. Но, даже будучи мёртвым, я ничего не могу сказать. Впрочем, возможно, Вера Павловна знает больше.
– Кто это? – рассеянно спросил я.
– Вера Павловна – это мама Наташи, – бесцветно сказала Женя. – Мы столько раз пили с ней на кухне чай. У неё такие замечательные пирожки с яблоками получались на дрожжевом тесте. И тогда…
Она прервалась, увидев, что из-за ограды нам машет руками Наташа.
– Что же, пора. Передай-ка мне эти лопаты и заступ, – почувствовав неожиданную деловитость и готовность поработать, попросил я.
Борис как-то излишне поспешно протянул мне требуемое и открыл дверь джипа. А я подумал, что он вполне мог бы просочиться и сквозь автомобиль, но, наверное, наши привычки не оставляют нас и после смерти, особенно если душа продолжает пребывать в столь привычном мире.
Мы выбрались из машины, быстро миновали те двадцать шагов, что отделяли нас от ограды, и вскоре без особых затруднений перебрались на территорию кладбища. Поразительно – за сегодня это оказался второй забор, на котором я побывал. Небывалое достижение! Когда я в последний раз так скакал? Наверное, лет пятнадцать назад, не меньше. И надо сказать, что и сейчас в этом было что-то эдакое, весьма похожее на ощущения из далёкого детства. Правда, в те времена, наверное, я так и не нашёл бы времени поменять мокрые штаны, а здесь Наташа, когда мы зашли к ней домой, любезно предоставила в моё распоряжение целый ассортимент, чем, поколебавшись, я решил всё-таки воспользоваться. Не хватало ещё подхватить простуду, да и просто с мокрой попой пребывать на улице весьма некомфортно.
– Ну, как там дядя Антон? – спросила Женя, нервно оглядываясь по сторонам.
– Всё в порядке. Вырубился. Я же говорила, что всё сработает как надо. У мамы всё-таки были очень сильные лекарства.
– Надеюсь, он не окочурится? – хмуро поинтересовался я, думая про себя, что ещё не хватало ко всему прочему стать соучастником убийства, пусть и непредумышленного.
– Нет, ничего с ним не случится, – откликнулась Наташа и тут же сникла: – Я сейчас. Погодите немного.
Она пошла в глубь кладбища, озираясь явно в поисках могилы. Грустное зрелище. Тут у меня мелькнула мысль, что она ведь никак не могла этого забыть. В самом деле, сложно представить, чтобы человек, недавно похоронивший мать, да ещё и при свете дня, заплутал буквально в трёх соснах. Однако всё, похоже, было именно так.
– Ну, что же она? – нетерпеливо воскликнула Женя.
– Наверное, просто нахлынули воспоминания, потерялась немного, – миролюбиво отозвался я, тем не менее, вовсе не горя желанием стоять посередине кладбища с лопатами и заступом в руках, ожидая, когда начнёт смеркаться. Фонаря-то у нас собой наверняка не было, а работу обязательно надо закончить засветло. В самом деле, не включать же фары джипа, чтобы на километры было видно – чем мы тут эдаким занимаемся. Возможно, в машине всё-таки что-то и есть, однако совсем неразумно затягивать то, что мы задумали.
– Мне здесь как-то жутковато, – поёжилась Женя и неожиданно стала очень похожа на маленькую испуганную девочку.
– Эй, идите сюда! – закричала оказавшаяся теперь левее Наташа, маша руками, и мы двинулись в ту сторону.
Я шёл и думал о том, что никогда не бывал в подобных местах в вечернее время и осенью. Впрочем, никакого особенного дискомфорта я не испытывал. Говорят, что на кладбище царит какая-то тягостная атмосфера, но ничего подобного, во всяком случае именно здесь, не было – просто мрачноватое место, не более того. Но при этом, несомненно, и интересное – мы шли рядом со сравнительно свежими могилами, которые «разбавлялись» древними покосившимися зеленоватыми валунами, несомненно, некогда бывшими памятниками. Прочесть на них уже ничего не представлялось возможным, только кое-где был различим витиеватый кант или, может быть, всего лишь очень похожие на него причудливые сколы. Странно, а мне всегда казалось, что сначала идёт старая часть кладбища, а потом, постепенно расширяя границы, новая. Однако, наверное, в наше время вопрос с землёй и возможностями захоронения был традиционно непростым, поэтому максимально и использовалось всё доступное под эти цели пространство.
– Вот и она. Смотрите, кто-то принёс свежие цветы, – выдохнув, прошептала Наташа и присела на корточки рядом со светлеющим объёмистым холмом, явно состоящим по большей части из песка.
Надгробного камня, разумеется, ещё не было, только выглядящая как-то неприлично металлическая табличка с замысловатым буквенно-цифровым номером, несколько венков, сложенных «шалашиком», и множество цветов в корзинках и просто сваленных в живописную кучу. Интересно, как Наташа определила, какие из них свежие? В любом случае, мне это как-то не понравилось, и я невольно подумал о том, что разделяю мнение Бориса по поводу кремации. Всё лучше, чем вот так быть закопанным и заваленным формальными знаками внимания, словно нарочно утяжеляющими землю.
– Надо приступать к делу, – мягко сказал Борис после несколько затянувшейся паузы.
– Да, да, конечно, – встрепенулась Наташа и, выпрямившись, отошла, обнявшись с Женей.
Я воспринял это как команду начинать работу и подумал, что, может быть, девушке вообще лучше не видеть то, что происходит? Огромная моральная травма, когда закапываешь близкого и любимого человека в землю, но, наверное, ещё большая – если снова отрываешь безжизненное тело. Пусть это даже и продиктовано той «высокой целью», с которой это сегодня делаем мы. Или просто глупостью, подпитанной беспочвенными и бредовыми надеждами? Посмотрим, как всё сложится.
Мы с Борисом дружно взялись за дело, и уже через несколько минут я понял, что явно переоценил свои силы. Работа давалась с большим трудом, и, наверное, дело здесь было не только в моей физической подготовке. Пока мы разгребали холм, ещё было вполне терпимо, но дальше – сущее наказание. Приходилось каждый раз нагибаться, зачерпывать полную лопату рыхлой тяжёлой земли, добротно смоченной водой, и отбрасывать в сторону. Спина не замедлила отозваться обжигающими полосками боли, которые пульсировали и начинали всё больше шириться, вскоре охватив пространство от значительной части спины до колен. Борис, похоже, совершенно не устал, а походил на робота, точно копировавшего каждое своё предыдущее движение, оставаясь абсолютно невозмутимым. И я ему искренне завидовал. Несмотря на прохладный вечер, мне вскоре пришлось расстегнуть и куртку – пот, кажется, катился уже по всему телу. Неприятные грязные листья, которые кружились между могил, периодически попадали в лицо, отчего становилось отвратительно, но зато дело потихоньку продвигалось к концу. А ведь закапывать, должно быть, легче, хотя, учитывая моё состояние, я был в этом не уверен.
– Может быть, передохнёте немного? – озабоченно спросила Женя, продолжая обнимать Наташу и, кажется, старательно укрывая её от всего, что она могла увидеть даже случайно. Хотя, собственно, чего здесь было опасаться? Гроб должен оказаться буквально «как новенький», тело – примерно таким же, как девушка видела его в последний раз, да на него и нет никакой необходимости смотреть – можно просто немножко приоткрыть крышку и сунуть камень туда. Ведь, в самом деле, не помешает же духу какой-то гроб выбраться на свободу? Уверен, что нет.
– Доделайте это сразу! – послышались слова Наташи, сказанные навзрыд, и, похоже, это открыло во мне второе дыхание.
Впрочем, не уверен – наверное, всё-таки я сам хотел как можно быстрее со всем этим разделаться, чтобы потом блаженно долго отдыхать дома и, конечно, не ехать завтра ни по каким делам, кроме одного. Да, если всё выйдет так, как надо, я обязательно навещу могилу Норда, и к вечеру мы будем вместе, пусть пока и в таком призрачном формате.
Мы успели уже опуститься в яму и, как на каком-то безумном лифте, медленно съезжали в недра могилы. Кажется, это продолжалось бесконечно долго, и я готов был уже согласиться сделать перекур, когда раздался глухой неприятный звон лопаты о дерево, и Борис, прервавшись, быстро взглянул в сторону Наташи:
– Кажется, мы близки к цели.
– Уверена в этом. Пожалуйста, будьте аккуратнее. Это же её мама, – ответила Женя и показала нам рукой «давайте, давайте».
– Предлагаю очистить гроб с правой стороны – наверняка там должны быть замки, – хрипло сказал я, выдыхая струю пара, словно мы были на морозе. – Впрочем, наверное, тебе виднее.
– Я не знаю, не видел своего гроба, но, думаю, ты прав – вряд ли петли сделали наоборот, – отозвался Борис, и мы, встав по одну сторону, стали работать более аккуратно.
– Вот оно, – вскоре указал я на уныло звякнувший широкий замок, а Борис уже стучал лопатой по второму запору.
Дело было практически сделано.
– Дай, пожалуйста, кирку! – подойдя к краю, крикнул я и вскоре увидел Женину руку в плотной перчатке, аккуратно свешивающую инструмент.
Борис потянулся было ко мне, но я жестом попросил его посторониться и с неожиданной злостью обрушил кирку на замки. Они как-то обидно легко поддались, смявшись и съехав ниже, позволяя теперь безо всяких проблем приоткрыть гроб. Я вставил заступ в щель под крышкой и, надавив как рычагом, увидел, что она просто выгнулась дугой с неприятным скрежетом. Борис, не сказав ни слова, сразу же бросился работать лопатой по краям гроба, и вскоре всё было готово для чудесного воскрешения.
Несмотря на резкий запах земли и осени, я всё-таки не мог не попятиться от гроба – таким смрадом дохнуло из его внутренностей. Да, приторный сладковатый тошнотворный запах, который, кажется, тут же загустел у меня в горле нестерпимым комком, и я был уверен, что здесь-то меня и вырвет.
– Пожалуй, тебе лучше помочь Наташе спуститься, – мягко сказал Борис, возможно, видя моё состояние. – Давай закроем пока крышку, ты по ней пройдёшь к краю, там встретишь девушку и аккуратно отведёшь сюда. Потом мы все встанем вот на этот уступочек, ты приоткроешь крышку ровно настолько, чтобы можно было просунуть камень, а потом я помогу выбраться вам обоим и поднимусь сам.
– Идёт, – кивнул я, и, достигнув края могилы, позвал: – Наташа, спускайся. Не забудь камень!
А потом задумался и повернулся к Борису:
– Мы что, не можем сами его туда сунуть?
– Нет. Это ведь она получила часть Трюфельного холма, а мы с тобой можем только всё испортить.
– Ты в этом уверен?
– Да, мне говорила Женя. Когда она слышала голос на Этне, то ей велели не перепоручать моё оживление никому, а действовать самой. Думаю, здесь то же самое.
– Она об этом не упоминала.
– Наверное, тогда эти нюансы были и не существенны.
– Ладно, пусть так, – согласился я и почувствовал, как мне на голову неприятно сыплется земля, а потом раздался голос Жени:
– Ну, чего там? Вы будете помогать или нет?
В следующее мгновение я увидел дёргающиеся ноги Наташи, перехватил их, и девушка медленно соскользнула по мне вниз, сразу же спросив с дрожью в голосе:
– Как она?
– Честно говоря, не знаю и не думаю, что стоит проверять. В любом случае, ты скоро её спросишь сама.
– Скорее бы.
Я провёл девушку к Борису, приподнял крышку, она что-то сунула в образовавшуюся дыру, тут же отпрянув и закашлявшись, а потом мы все замерли. Краем глаза я видел, как сверху свесилось бледное лицо Жени, исполненное надежды и ожидания – наверняка точно такие же выражения были и у всех нас.
– Почему ничего не происходит? – не выдержала повисшего молчания Наташа.
– Не знаю, – пробормотал Борис. Я подумал, что, может быть, ответ известен мне. Перед моими глазами невольно встали пышные оборки гроба, которые, несомненно, были и в этой модели. Вполне возможно, что Наташа сунула камень в них, и они не дотронулись до самого тела. В этом случае, если рассуждать логически, просто нужно несколько подкорректировать положение. Придя к этой простой мысли, я подошёл к Наташе и прошептал:
– Давай так – я сейчас снова приподниму крышку, а ты сунешь камень глубже, чтобы он прикасался к телу. В этом вполне может и быть проблема.
Девушка, видимо, горько разочаровавшаяся и уже готовая впасть в истерику, некоторое время непонимающе смотрела на меня, а потом встрепенулась и быстро-быстро закивала, захлёбываясь словами:
– Да-да, конечно. Я готова, в этом всё дело. Несомненно. Камень просто там лежит. Мама должна проснуться. Помоги мне.
Я снова приблизился и приоткрыл гроб, а Наташа осторожно сунула туда по локоть сильно дрожащую руку и начала выкручиваться, всхлипывая и вздрагивая. Мне приходилось сдерживать крышку, чтобы она, под её давлением, не открылась настолько, чтобы мы все увидели тело, чего совершенно не хотелось. Не знаю, как остальные, а я опасался, что в этом случае меня точно вырвет и как раз на крышку гроба. Наверное, хотя это было бы вполне естественно, но вряд ли можно назвать корректным поступком, учитывая все обстоятельства.
Наташа неожиданно замерла, а потом начала медленно вытаскивать руку, но, когда появились её пальцы, другая ладонь – призрачно-серая – обхватила запястье девушки, и мне показалось, что сейчас повторится один из сюжетов, бесконечно обыгранных в фильмах ужасов. Некий зомби начнёт утаскивать Наташу в глубины гроба, та будет визжать и сопротивляться, а мы бросимся тянуть её в другую сторону. Наконец, раздастся звук разрываемой ткани и плоти, а потом мы покатимся по крышке, перевернувшись и крепко сжимая половину тела девушки, фонтанирующего кровью. От таких мыслей у меня буквально встали дыбом волосы.
А в следующее мгновение я понял, что ничего страшного не происходит – только то, ради чего мы всё это и затеяли. То есть чудо! Прямо сквозь крышку гроба поднялся размытый образ женщины лет сорока с распущенными и неопрятно выглядящими волосами. Она словно пробудилась ото сна и опиралась на руку дочери, чтобы сохранить равновесие. Впрочем, вряд ли Вере Павловне это было действительно необходимо. Женя где-то сверху громко ойкнула, а Наташа, медленно приподнявшись и гладя свободной рукой призрака, начала истерично смеяться и, полуобернувшись к нам, заикаясь, произнесла:
– Это моя мама…

Глава 4
Друг, враг и знакомая из детства
Я проснулся от острой ноющей боли в негнущейся спине и, слегка застонав, открыл глаза. В квартире было настораживающе тихо, и белое солнце ярко освещало комнату, клубившуюся медленными частичками пыли. Такую погоду, как говорил мой дедушка, очень не любили хозяйки, потому что, сколько ни убирайся, всё равно кажется, что грязновато. Может быть, и так – у меня никого не было, а следовательно, беспокоиться на этот счёт нечего. Разве только адресовать какие-то упрёки к себе?
Мои ноги словно задеревенели, и я с большим трудом сместил их на край кровати, чтобы приподняться, сходить в ванную и постоять под ледяным душем, немного прийти в себя. Голова нехорошо гудела, пусть я вчера и не пил, но, наверное, впервые в жизни я об этом искренне пожалел. В самом деле, так всё было бы намного проще – пьяный бред, не более того. Однако всё произошедшее было, несомненно, правдой, пусть и несколько необычной. Ну, или просто тем, что мне казалось таковой. В любом случае, подобных «ярких» ощущений физической боли я не чувствовал давненько.
Я встал с кровати, чувствуя, что дойти до ванной будет всё-таки тяжеловато. Однако через пару минут уже стоял под восхитительно-холодной струёй воды, прижавшись головой к кафельной плитке и учащённо дыша. Потом выключил воду, насухо растёрся и направился на кухню, где включил чайник и сделал себе бутерброд.
А пока я жевал и прихлёбывал из большой чашки растворимый кофе, мои мысли вернулись во вчерашний вечер. Вера Павловна оказалась приятной, хотя и несколько высокомерной женщиной. Пожалуй, при жизни с подобным человеком мне не очень хотелось бы общаться. Однако это была вовсе не моя проблема, а лишь один из шагов к удивительной перспективе оживления Норда. После весьма впечатляющего хватания Верой Павловной руки Наташи из гроба, на удивление, всё пошло слишком банально и просто. Мы с Борисом, как ни странно, весьма легко завалили могилу и привели её во вполне приемлемое состояние, самым тяжёлым из чего оказалась почему-то установка венков. Они всё время разваливались, кособочились и вообще вели себя совершенно невообразимым образом, пока не вмешалась сама Вера Павловна и на удивление ладно всё пристроила. Впрочем, это ведь была дань уважения близких людей и знакомых именно ей – кому же здесь ещё, как говорится, карты в руки? Несомненно, только «виновнице торжества».
Потом мы благополучно снова перебрались через ограду и доехали до дома Наташи, где я только раза с седьмого смог относительно благополучно въехать в гараж, и этот длинный странный день практически подошёл к концу. Весь путь, на фоне радости Наташи от первого этапа возвращения мамы, тем не менее, прошёл под немного тяготящим знаком вопроса, который, конечно же, был адресован мне. Никто прямо не говорил о нём, но все ждали от меня именно этого. И, когда двери гаража были плотно закрыты на целых два плоских тяжёлых замка и мы остановились посередине широкой с выбоинами дороги, щедро осыпанной осенней листвой, я вздохнул и сказал:
– У меня есть тот, кого я хотел бы вернуть, и собираюсь сделать это завтра.
– Вот и хорошо. Я знала, знала! – запрыгала на месте Женя, а Борис и Вера Павловна посмотрели на меня с какой-то необычной глубокой заинтересованностью.
– И кто же это?
Наташа ни на секунду не отпускала мамину руку и, кажется, с нетерпением ждала, пока они смогут остаться наедине и вдоволь наговориться.
– Возможно, вы будете удивлены, но речь идёт о собаке, – с некоторым вызовом ответил я, почему-то уверенный, что сейчас все непременно замашут руками и закричат, что это никак не подойдёт, и как только подобное могло прийти в мою голову. Однако ничего такого не произошло, за что я был им искренне благодарен.
– Чего же тут странного? Мы всё понимаем, и, думаю, никакой разницы нет, – твёрдо сказала Женя, быстро закивав головой. – Как я поняла из голоса на Этне, чтобы увидеть Трюфельный холм, достаточно трёх живых и вернувшихся, но никаких оговорок о том, кто именно это должен быть, не было. Уверена, в противном случае меня бы предупредили.
Эти слова, как ни странно, посеяли в моей душе нехорошие сомнения – в самом деле, возможно, камни действуют лишь на людей. С другой стороны, какая, собственно, разница? Мучимый этими мыслями, я тепло попрощался со своими новыми знакомыми и тяжело побрёл в сторону дома. Мы договорились, что, как только я решу вопрос с Нордом, просто позову Бориса или Веру Павловну, которые услышат меня откуда угодно, и мы условимся о новой встрече. Конечно, этот момент мне не очень-то понравился – создавалось такое невольно тяготящее ощущение, что за мной теперь постоянно кто-то следит, однако, когда речь касается подобных аномальных вещей, видимо, от этого никуда не денешься.
Когда я, наконец, доковылял вчера до дома и буквально героически поднялся на третий этаж по лестнице, столь ожидаемый покой и забвение в квартире сменились настороженностью и маетой. Я сидел на кухне и вглядывался в качающиеся за окном ветки деревьев, на которых практически не осталось листьев, но зато сидели синицы, выпрашивающие семечки, и мне всё больше становилось как-то не по себе. Нет, не из-за призраков и всех необычных событий дня, а потому, что я остался совершенно один и теперь это необыкновенно давило. Я представлял, как из дверей выбегает Норд, радостно махая своим коротким стоячим ручкоподобным хвостом, мы усаживаемся рядом на полу, и он очень внимательно меня слушает, склонив голову, отчего одно из ушей забавно свешивается. Норд ничего не говорит, но в глубине его больших блестящих глаз я вижу понимание и готовность поддержать меня во всём, без лишних сомнений, рассуждений и вопросов. И это, наверное, самое ценное, что есть в настоящем друге.
Как-то всё это навалилось на меня, смешавшись с детскими воспоминаниями и тем толстым высоким мальчиком Димой Нестеровым, который неизменно преследовал меня. Хотя – с чего именно и как началась наша нелюбовь друг к другу, я так и не мог вспомнить. Он был года на два старше меня, и порой лишь чудо позволяло избежать серьёзной и абсолютно неспровоцированной трёпки с его стороны. Сколько лет я его не видел? Наверное, пятнадцать, и, разумеется, не испытывал никакого желания пересекаться снова. Впрочем, с его замашками и тупостью вряд ли он как-то смог хорошо пристроиться в жизни, ну, разве что стал обыкновенным бандитом. В любом случае, меня сейчас это совершенно не волновало, а все старые обиды по большому счёту остались лишь неотъемлемой частью детства, и их хотелось оставить именно там. В конце концов, как известно, «кто старое помянет – тому глаз вон». Конечно, в тот момент я ещё не знал, что буквально через пару дней эта поговорка практически буквально исполнится, только Диме придётся попрощаться с кое-чем гораздо большим. Но сейчас каждый из нас пока находился на тех самых местах, которые определила жизнь, впрочем, наверняка, как и нашу скорую неожиданную встречу.
Порывшись в холодильнике, я достал оттуда полупустую бутылку джина, но нигде не обнаружил тоник. Странно, у меня была полная уверенность, что оставалась ещё целая литровая бутылка. Просто так пить я не хотел, поэтому, подумав, плеснул туда холодной минеральной воды из большой бадьи, неизменно стоящей на нижней полке. Попробовал – противно, но потом, за неимением лучшего, я смог кое-как влить в себя один стакан, но лучше от этого не стало. Наоборот, я начал колобродить по квартире, отчего-то пытаясь фантазировать на темы, где и чего я мог бы сейчас достигнуть, если поступил бы на каком-то отрезке жизни иначе, но всё время почему-то сбивался на Норда и даже, кажется, ощущал приятный запах его курчавых чёрно-коричневых волос. Меня немного подташнивало, и в какой-то момент я понял, что если всё это сейчас же не прекращу, то точно доведу себя до состояния, весьма близкого к истеричному. Или выкину неадекватный номер, о котором буду потом долго жалеть. Поэтому, сделав над собой усилие, я пошёл в ванную, умылся и улёгся в кровать, уверенный, что вряд ли получится так быстро, как хочется, просто взять и уснуть. Однако всё было именно так – без снов и бесконечных ворочаний.
А сейчас я с удовольствием позавтракал, торопливо выпил кофе и вышел на балкон, щедро усыпанный осенней листвой. На толстом стволе дерева через дорогу сидела огромная ворона, которая, едва завидев меня, начала громко каркать и раскачиваться на подающейся ветке. Затем сорвалась вниз, сделала большую дугу, вроде бы даже слегка задев перила, и устремилась в сторону помойки, расположенной напротив соседнего дома. Мне же оставалось только открыть небольшую покосившуюся тумбочку и извлечь оттуда маленькую сапёрную лопатку, которую я когда-то, по случаю, приобрёл в наборе с граблями, но так и не воспользовался. Что же, возможно, сейчас самое время это сделать.
Быстро одевшись, я бросил лопатку в просторный чёрный пакет. Потом захлопнул дверь и стремительно спустился по ступеням. Всё тело продолжало отдавать ноющей болью, но то, куда я шёл, кажется, служило лучшей анестезией, которая поднималась больше от души, буквально окрылённой надеждой. Хотя, разумеется, к ней примешивалось и понятное беспокойство – срабатывает камень на животных или нет, я узнаю очень скоро. Действительно, что делать, если с Нордом всё окажется бесполезным? А я ведь уже фактически считал это чудо свершимся событием, смело заглядывая в перспективу воскрешения.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksandr-vargo/kamen/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.