Мать Иисуса
Александр Моисеевич Володин
«Тридцать третий год нашей эры. Дом Марии, матери Иисуса. В открытой двери стоит ее младшая сестра. Она вглядывается в сумрак дома.
– Мария! – тихо позвала она.
– Что там? Где мальчик? – отозвалась Мария.
– Отвела ребеночка, нашлись люди, приютили.
– Видишь – побоялись.
– Ну кто теперь не боится! Тоже дрожат. Самые верные друзья попрятались. Все куда-то исчезли, никого не найти. А первый друг, Петр, первый и отрекся.
– Вот ругаешься. Нехорошо.
– Почему нехорошо?
– А вот потому и нехорошо…»
Александр Володин
Мать Иисуса
Тридцать третий год нашей эры. Дом Марии, матери Иисуса. В открытой двери стоит ее младшая сестра. Она вглядывается в сумрак дома.
– Мария! – тихо позвала она.
– Что там? Где мальчик? – отозвалась Мария.
– Отвела ребеночка, нашлись люди, приютили.
– Видишь – побоялись.
– Ну кто теперь не боится! Тоже дрожат. Самые верные друзья попрятались. Все куда-то исчезли, никого не найти. А первый друг, Петр, первый и отрекся.
– Вот ругаешься. Нехорошо.
– Почему нехорошо?
– А вот потому и нехорошо.
– Почему нехорошо? Ты можешь объяснить членораздельно?
– Что?
– Почему, спрашиваю, нехорошо?
Мария прислушивалась к тому, что происходит на улице. Гомон голосов нарастал.
– А… Он что говорил? Других не надо судить. Тогда и тебя судить не будут.
– Не знаю, не слышала, чтоб он это говорил.
– Спроси у людей, которые слышали.
– Все что-нибудь слышали. Каждый что-нибудь да слышал. Мы, говорят, ученики. Учились, учились, ничему не научились.
– Я все-таки пойду, – сказала Мария.
– Куда?
– Туда, где Он.
– Сейчас? Зачем?
– Не знаю, не знаю. Лягу на гробницу, полежу.
– Заберут.
– Ну и заберут.
– Тогда я тоже с тобой. Пускай видят. А то правда, живой был – за ним толпы ходили, а казнили – никого нет…
Дверь отворилась. Вошел мальчик лет шестнадцати.
– Почему ты ушел? – спросила Мария.
– Они сказали – иди домой.
– Кто сказал?
– Там хозяин пришел. Он сказал, чтоб я убирался домой, не хватает, чтобы меня у них нашли.
– Еще один смельчак, – сказала сестра.
– Я есть хочу, – жалобно сказал мальчик.
– Что ты сразу начинаешь ныть? Как будто ему не дают. Не дадут – тогда будешь ныть.
– Смотри, мама, она опять придирается.
– Потому что не строй из себя ребеночка.
– Не ссорьтесь, – сказала Мария.
– Поцелуй его, – сказала сестра.
– Я и тебя могу поцеловать.
– Мы уйдем, а его куда денем?
– Я дома буду, я есть хочу, – сказал мальчик.
– Сейчас покормлю, – сказала Мария.
– А вы куда собрались?
– Мы в Ерусалим идем.
– Зачем?
– Пойдем к гробнице, где лежит Иисус.
– В гробнице Его уже нет.
– Как нет? – не поняла Мария.
– Так, нет.
– Где же Он? – спросила сестра.
– А Его унесли оттуда.
– Куда унесли? Кто унес? Где Он? Где? – всполошилась Мария.
– Неизвестно. Кто-то вытащил и унес.
– Что-то недослышал, что-то недопонял и болтает, – сказала сестра.
– Мама, она опять.
– Объясни, недоразвитый, – что ты там недопонял?
– Да это все уже знают. Женщины пошли к пещере, а камень отвален. Пещера открыта, и никого там нет.
– Какие женщины ходили? Припомни, кто это видел? – настаивала сестра.
– Магдалина ходила и еще кто-то.
– Магдалине верить нельзя, она истеричка.
– А если Петр видел то же самое? Только потому, что я это говорю, мне не верят!
– Постой, что они видели там? Просто пустая пещера?
– Просто пустая пещера. И только пелены лежат, в которые Он был обернут. Белые пелены в крови.
– Верно, Он был обернут, – сказала Мария.
– Если это правда – надо разобраться. Может быть, Его эти негодяи утащили, фарисеи. И зарыли где-нибудь в другом месте. Чтоб ничего не осталось. Чтоб никто не мог прийти к этой пещере. Чтобы не встретились пришедшие туда, не посмотрели бы друг другу в глаза, не подумали чего-нибудь…
– А говорят, наоборот, что Его унесли друзья и спрятали в надежном месте, – сказал мальчик.
– Как они тебя спрятали, так они и Его спрятали.
– А может быть, Он все-таки остался жив? – сказала Мария.
– Что ты? – воскликнул мальчик.
– Мария, перестань, – сказала сестра.
– Думают, замучили Его до смерти, а Он жив…
– Пойдем, там все выясним. Нечего верить слухам, да еще из десятых уст.
– Теперь как раз нельзя отлучаться. В случае чего – куда Ему идти? Он же сюда пойдет. Пришел, а нас дома нет.
– Мария, бедная моя, ты послушай себя, что ты говоришь. Он три часа висел на кресте. Потом специально проверяли, что Он умер!
– Ты иди. Все узнай там и мне расскажешь. А я пойду. Привести хоть в порядок дом. Разгром такой… Сынок, ты помоги мне, чтобы побыстрее.
– Я есть хочу.
– Говорят тебе, помоги! Растормозись немножко, – сказала сестра.
Вошел старший, сводный брат Иисуса.
– Здравствуй, Мария, – сказал он и почтительно поцеловал Марию.
– Ты слышал? Иисуса не нашли в гробнице.
– Путаница какая-то. Но вы пока молчите. Если что спросят, ничего не знаем.
– Что ты всех пугаешь? Все время пугает. Сам трясется, хочет, чтобы все тряслись! Зачем тогда пришел сюда? – возмутилась сестра.
– Я пришел только дать совет. А ваше дело – принять к сведению или наплевать. Как обычно вы и делаете. Но тогда смотрите сами.
– Он правильно говорит. Сейчас главное – молчать. Потом наговоримся, когда Он объявится, – сказала Мария.
– Кто объявится?
– Помолчи, Мария, – сказала сестра.
– Секреты, – сказал старший брат. – Но потом ко мне не бегите. Мария, сядь и послушай. И вы послушайте. Сейчас тут за дверью стоит один человек. Римлянин. Крупнейший меценат, путешественник, знаток восточных языков.
– Не слишком ли много достоинств, – съязвила сестра.
– Он просит привести его сюда. Просто познакомиться с семьей. Иисуса он почитает и сам возмущен этой бессмысленной казнью. Словом, это мой добрый знакомый и в каком-то смысле даже друг.
– Интересно, как ты с ним подружился. Поставлял женщин? Или продавал сувениры?
– Ты нехорошо говоришь, сестра. Она так не думает.
– Почему, так и думаю.
– Словом, человек ждет за дверью. Специально сюда ехал, что же, отправим его обратно? Или все-таки разрешим зайти? – настаивал старший брат.
– Позови его. Действительно, сколько времени держим человека за дверью, – сказала Мария.
– Hо условие: никаких споров, никаких намеков. Это может плохо кончиться для всех. Все-таки человек из Рима.
– Добрый друг донесет властям, – не удержалась сестра.
– Вот это я как раз имел в виду, такие разговорчики.
– Мам, а поесть когда? – жалобно сказал мальчик.
– Уйдет, тогда поешь.
Он отворил дверь, позвал:
– Прошу вас. Немного врасплох, но ничего, ничего…
Вошел римлянин. Это был человек средних лет, мужественного облика, в светлых одеждах.
– Это его брат, это – мать, это – ее сестра… Познакомьтесь: это наш гость из Рима.
– Благодарю вас за то, что вы согласились меня принять. Прошу прощения, что я явился к вам в такой момент.
– Виновата, вы случайно не слышали, что там? – спросила Мария римлянина.
– В общем, все это потом, Мария, потом, – сказал старший брат. И, обращаясь к римлянину, продолжал: – Вот это был, по существу, Его уголок. Здесь полка, которую Он собственноручно выпилил. Довольно интересный узор, несколько национальный, может быть… На чердаке сохранилась кроватка, в которой Он спал в детстве, можно подняться, посмотреть.
– Не суетись, – сказала Мария.
– В чем дело? Что опять не так?
– Ты забыла, наш гость – римлянин. Почему же не посуетиться перед ним? – сказала сестра.
– Я, кажется, просил.
– Ничего, это естественно. Но если бы вы меня узнали поближе, ваша неприязнь, надеюсь, уменьшилась бы, – сказал римлянин.
– Не люблю об этом рассуждать, но мне непонятно вот это оголтелое неприятие всего чужеземного.
– Особенно римского, – съязвила сестра.
– Рим – это Рим.
– А весь остальной мир создан для его удовольствия.
– Я просил…
– А половина римских императоров были негодяи! И у каждого руки по локоть в крови!
– Если тебе жизнь не дорога – продолжай.
– Быть осужденной за учение Иисуса – для меня только радость. «Вас будут ненавидеть! За одно только имя мое!» Вот что Он сказал!
– А я тебе другие слова Его напомню: «Всякая власть – от кого она? От Бога!»
– Не говорил Он этого! Ты сейчас придумал! Теперь начнут придумывать, потому что Он уже никому не может ответить!
– Ваша сестра, Мария, мне кажется ближе к истине, – сказал римлянин.
– Всякая власть в какой-то мере зло.
– Приятно слышать.
– Владычество Рима – тяжелое бремя, я понимаю вас. Римлянам смешно рассчитывать на любовь порабощенной страны. Однако всякая ненависть, в том числе и к властям, – тоже зло. И в свою очередь порождает ненависть. Разве не так?
– Интересная мысль! – сказал старший брат.
– Вы знаете, сейчас это кажется невероятным, но может случиться, что последователи вашего брата когда-нибудь обретут власть и так же будут преследовать и казнить тех, кто мыслит иначе.
– Как вы можете это говорить! – возмутилась Мария.
– Тихо, Мария, – проговорил старший брат.
– Простите, это так, разврат ума. Счастлив, что познакомился с вами, – сказал римлянин. И, обращаясь к сестре, продолжал: – Сохраню самое искреннее уважение. Но с другими не советую говорить так откровенно.
– Вы правы, сейчас надо молчать. Хотя Иисус ничего плохого не хотел. Он хорошего хотел, одного хорошего, – сказала Мария.
– Но ведь никто не спорит! Все, собственно, ясно, – миролюбиво сказал старший брат.
– Вы, наверное, много путешествовали, нагляделись всего. Тщеславие, гордыня, злословие. Вино пьют уже не для веселья, а из-за распущенности. А веселья все равно становится все меньше. Многие живут только завистью друг к другу. Ради своего превосходства некоторые жертвуют всем, даже жизнью. Хорошо ли это? Каждый хочет отделиться от других, впадает в уныние. А Он что говорил? У Него все слова были простые. Только простые слова, я их часто слышала. Сострадание. Милосердие. Братство. Любовь. Не просто любовь жены и мужа, а вообще любовь к ближнему, это значит к любому человеку. Вот и все почти слова. Ну еще – терпение, это понятно. И главное, это не ради кого-то, но ради собственного же блага, для своей же радости и покоя. А у кого в душе есть радость, тот и с другими может поделиться. Я понятно говорю?
– Понятно, понятно, – сказал старший брат.
– Если бы я мог верить, как вы! – воскликнул римлянин.
– Это просто, – сказала Мария. – Это как раз очень просто.
– Что вы! Я боюсь забот, страданий, люблю наслаждения.
– Вы были в Риме! – вдруг воскликнул мальчик.
– Дошло, – сказал старший брат.
– Я был в Риме, я живу в Риме и там, видимо, умру.
– Я никогда не был в Риме.
– Это большое упущение. Я мог бы кое-что тебе рассказать. Впрочем, и ты можешь кое-что мне рассказать.
– А я ничего не знаю, – ухмыльнулся мальчик.
– Ты жил в Галилее.
– Я и сейчас тут живу.
– Тогда давай так. Я тебе буду рассказывать про Рим, а ты мне расскажешь про своего брата.
– Вот и прекрасно. Садитесь вот здесь, вам никто не будет мешать, – сказал старший брат.
Римлянин и мальчик сели в сторонке, тихо беседуют.
– Мария, давай подарим ему полочку. Зачем она здесь, просто для украшения. А он коллекционер, для него это ценность.
– Хочешь подарить полочку? – спросила сестра.
– А тебе какое дело?
– Мария, он продаст ее.
– Почему она все время подозревает меня в мошенничестве?
– Если даже ты совершаешь честный поступок, я невольно начинаю гадать, зачем тебе это понадобилось.
– Полочку – нехорошо, – сказала Мария. – Как будто специально дождались и вот распоряжаемся его вещами.
– Тогда подарим эту палку. Палку, надеюсь, жалеть не будем?
Мария отобрала у него палку.
– Это Его дорожный посох, Он с ним ходил, нельзя.
– Нельзя. Ну вот валяется ремешок от его сандалий! Ремешок можно?
Мария забрала ремешок.
– Его ремешок, нельзя.
– Значит, все, что Его, – нельзя, – теряя терпение, сказал старший брат.
– Нельзя.
– Но ведь теперь интересно именно то, что принадлежало ему! Не мне, не тебе, а Ему! Как же быть?
В дом вошла молодая женщина, усталая, с дальней, видимо, дороги. Обратилась к Марии:
– Ничего не слышала? А?
– Сама всех спрашиваю, никто ничего не говорит.
Женщина обратилась к сестре:
– А ваши ничего не слышали?
– Какие наши?
– Ладно тебе, конспираторы. Теперь уж никому не до вас. Как вы там, ничего не слышали?
– А что мы должны слышать?
– Все боятся слово сказать, – сказала женщина. Затем обратилась к старшему брату: – А ты? Вертишься там с высокопоставленными. Уж, наверно, краем уха что-нибудь слышал!
– Да что она пристает ко мне? Ты что пришла? Никто ничего не слышал, пошла отсюда!
– А я слышала! – воскликнула женщина.
– Что!.. Что слышала? – задохнувшись, спросила Мария.
– Он жив!
– Кто жив?
– Твой сын! Он воскрес!
– В каком смысле? – не понял старший брат.
– Они Его убили, а Он жив! Они Его распяли, а Он воскрес! Вот в каком смысле!
– Как воскрес? Что-то неясно, – сказала сестра.
– Вот люди! Когда Он сам это предсказывал, верили, что так и будет. А когда это на самом деле случилось – не верят!
Римлянин оторвался от беседы с мальчиком.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksandr-volodin/mat-iisusa/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.