Читать онлайн книгу «Всем женщинам должен (сборник)» автора Владимир Колычев

Всем женщинам должен (сборник)
Владимир Григорьевич Колычев
Катя чертовски умна. А Дима – не только привлекателен. У него деньги и собственный серьезный бизнес. Дело за малым – увести его от жены и жить, купаясь в роскоши. Надо только немного постараться, «включить» женские чары. Мечется между своими женщинами несчастный бизнесмен, дарит машины и обещания – словно по острому ножу ходит. И непонятно, кто же в конце концов его этим самым ножом ударил. Что это было? Месть за оскорбленные чувства? Или покушение на убийство из-за денег? Майор Табачный и опер Плошников сбились с ног, распутывая клубок страстей, пока наконец не вышли на третью подозреваемую – Риту, давнюю подругу жены Димы и по совместительству… его любовницу.

Владимир Колычев
Всем женщинам должен (сборник)

© Колычев В., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
* * *

Всем женщинам должен

Глава 1
Зимняя сказка: тихое кружение снежинок, легкий морозец, яркое серебро на деревьях, белые скатерти на крышах, хрустящие ковры под ногами. Но главное в такой сказке – Снежная королева на белых санях М-класса.
Дима не удержался, сошел с крыльца, приблизился к машине, открыл дверцу. Катя даже не улыбнулась в знак благодарности. Более того, она не оперлась на поданную руку. И от поцелуя увернулась.
Из машины девушка выходила с грацией королевы, хотя больше чем на принцессу не тянула. Даже в той сказке, которую создавал для себя Дима, не тянула. По статусу королева – его жена, а Катя всего лишь любовница. И не понятно, что это вдруг она о себе возомнила.
Красивая – с этим не поспоришь. Роскошные светло-русые волосы, тонкий профиль, изящные черты, соблазнительные губки, фигурка… Короткое норковое манто, под ним обтягивающие брюки, подчеркивающие стройность длинных ног. Выглядела она очень сексуально… Но для кого она так одевалась? И откуда вернулась в плохом настроении? Кто не оценил ее по достоинству? На кого она обиделась?..
Дима, нахмурившись, смотрел на свою любовницу. Ощущение такое, будто душу поставили на огонек ревности: она еще не закипала, но над сосудом уже клубился дымок. Где была Катя? С кем?..
Он открыл заднюю дверь, заглянул в салон. Никого. А ведь могла и красавчика с собой какого-нибудь привезти. Дима не планировал к ней сегодня заезжать, и она могла дать слабину.
Катя удивленно посмотрела на него. Удивленно, с легкой насмешкой, в которой угадывалась издевка.
– О чем ты подумал?
– О том, что ты сегодня сама не своя.
– Холодная?
– Похоже на то.
– А погода сегодня какая?.. Да и вообще…
– Что – вообще?
– Там продукты в багажнике… И машину нужно загнать… Сам знаешь, гараж у меня маленький.
Катя поднялась на крыльцо, зашла в дом. Дима проводил ее слегка обалдевшим взглядом. Гараж у нее маленький!.. Может, и машина маленькая? Хорошая, но недостаточно большая, ей бы «Мерседес» покрупней, так что ли? А может, размер кое-чего другого не устраивает? Не та величина для ее маленького гаража. Может, она и блуждала по городу в поисках подходящего размера?..
А гараж при доме действительно неважный. Машина становилась задом почти впритык, а ворота закрывались сантиметрах в двадцати от переднего бампера. И дом у Кати – не дворец. Стандартный полутораэтажный коттедж девять на двенадцать. И участок всего восемь соток. Дом под минеральной шубой смотрится очень хорошо. Но не дворец. Никакого сравнения с тем домом, в котором жил сам Дима. С женой. Может, потому Катя и злится? Она совсем не прочь узаконить отношения с ним.
Дима поставил машину в гараж, занес продукты в дом, заполнил ими холодильник. Отделка в доме полноценная, светлые крашеные стены, темные двери. Мебель не самая дорогая, но все в стиль и к месту. Кухня с полным набором бытовой техники. И все это в подарок. За его счет. Кате грех жаловаться.
Пока она пропадала на втором этаже, он приготовил ужин. Омлет, сосиски, салат из огурцов и помидоров. Просто, но лучше так, чем ничего. Катя училась в институте, возвращалась домой не раньше шести, долго приводила себя в порядок… Впрочем, на ужин можно было найти время, тем более готовить она умела. И даже хотела. Иногда.
Он накрыл стол, откупорил бутылку вина. В этот момент появилась Катя. Волосы высушены, уложены, на лице свежий макияж, на открытой груди кулон с камнем под цвет глаз. Короткое платье с декольте и открытой спиной, домашние тапочки на каблучке. Аромат французских духов – запах желанной женщины.
– Ты еще здесь? – с наигранным удивлением спросила она.
– А где я должен быть? – недоуменно повел бровью Дима.
– Дома. С женой.
– Ты этого хочешь?
– Так должно быть.
– Ну, в жизни всякое бывает.
– В жизни бывают отклонения, – кивнула она. – Любовница – это отклонение.
– Будешь читать мне морали?
– Нет, ты просто должен уйти.
– А кто должен прийти? – начал заводиться он.
– Мой муж, – не моргнув глазом, сказала она.
– Твой муж?! – ошалел от возмущения Дима.
– Его еще нет. Но будет. Когда-нибудь.
– С кем ты путаешься? – вскочил он.
– Я не путаюсь. И даже не флиртую. Но все возможно… Я уже взрослая девушка, мне двадцать два года.
– И тебе пора замуж?
– Да, пора замуж… Но поскольку ты меня не берешь…
– Это шантаж!
– Ты не хочешь разводиться с женой. И правильно делаешь. Но у меня есть право на личную жизнь. Так что извини… – Катя показала взглядом на дверь.
– Вообще-то это мой дом. Я его купил. На свои кровные.
Катя могла предъявить встречный аргумент в виде дарственной на дом. Дима в свое время так был ослеплен ее красотой, что подарил ей и дом, и машину. Но только сейчас пожалел о своей глупости…
– Да, конечно… – Она повернулась и направилась к лестнице.
– Ты куда? – насторожился Дима.
– К маме… Я возьму машину, можно? Потом подъедешь, заберешь.
Дима промолчал. Уж он-то знал, какие спектакли могут устраивать женщины. И знал, как реагировать на их самодеятельность. Главное, не вмешиваться и с терпением опытного зрителя досматривать пьесу до конца. Аплодировать нельзя, нужно просто уйти и оставить «актрису» наедине с пустым залом. Только так она поймет, что спектакль провалился. Ничто так не усмиряет пыл актера, как творческая неудача.
Катя оделась, вышла из дома, села в машину и уехала. Дима даже не пытался ее остановить. Пусть играет, пока не иссякнет творческий порыв.

К элитной застройке на окраине Междуреченска вели две дороги – одна тянулась от города, другая из поселка Крюковский. Вика возвращалась домой по городской дороге, а Дима, как правило, по сельской. В Крюковском у него были и завод, и офис агрокомплекса, которым он управлял.
Но сегодня он приехал домой из города. От любовницы. Жена и дочь были уже дома. Вика сидела в столовой за барной стойкой и курила, хмуро глядя в окно. Мужа она встречать не вышла. Плохой знак. Света лишь на минутку выбежала к отцу, поцеловала его в щеку и убежала в свою комнату. Шесть лет девчонке, а она из компьютера не вылезает. Как бы очки выписывать не пришлось.
– И что это значит? – спросил он, забрав у Вики сигарету.
– Надеюсь, тебя покормили? – спросила она.
– Где?
– В гнезде!.. У тебя, говорят, второе гнездышко появилось?
– Кто говорит? – похолодел Дима.
Разумеется, он скрывал от жены существование любовницы, но тайное обладало одним нехорошим свойством – рано или поздно оно становилось явным. Когда-то это должно было случиться и с ним.
– Не важно кто, важно что… Улица Фрунзе, дом шестьдесят три, так? Зовут Катя.
– Кого зовут Катя? Дом?
– Не придуривайся, тебе это не идет.
– Тебя подло обманули.
– Будь мужчиной, тебе это идет больше.
– Быть мужчиной – это согласиться с ложью?
– Быть мужчиной – это значит не быть свиньей!
Вика поднялась с барного стула, полоснула по мужу острым, режущим взглядом и вышла из столовой.
Красивая она. У Кати красота яркая, зажигательная, а у Вики – тихая, спокойная, глубокая, проникновенная. У Кати светлые волосы и голубые глаза, у Вики – темные волосы и карие глаза. Одной двадцать два года, другой – двадцать шесть…
Вика ушла, а Дима полез в кастрюлю, в которой под шерстяным фартуком томилась тушеная капуста с мясом. Больше на ужин ничего не было, но, возможно, Вика и это считала излишеством. В обиде она. В обиде, которая могла обернуться семейной катастрофой.
И Янины Сергеевны нет: возможно, Вика нарочно дала ей отгул, чтобы та не смогла поухаживать за мужем. Впрочем, Дима и сам способен себя обслужить. Он положил еду в тарелку, достал бутылку виски, плеснул немного в бокал, сел за барную стойку.
Катя устроила ему сцену, Вика ее поддержала. Сговорились они, что ли?.. Одна не хочет быть любовницей, другая не хочет быть обманутой женой… А как быть ему?
Он выпил, ковырнул в тарелке, закурил.
Вика не должна обижаться на него. Она знала, за кого выходила. Бабником он был страшным. Более того, Вика сама отбила его у своей подруги. Скандал у них с Ритой был, ругались страшно. Из-за него ругались, чуть не подрались. А он еще тогда посмеивался над ними. Может, потому и Вику всерьез не воспринимал. Пока встречался с ней, успел переспать с Галкой, Ленкой и Людкой. И это при том, что работы у него было невпроворот. Отец ему сахарный завод в Крюковском отписал, а там восемь лет назад такой бардак царил! Дима по колено в дерьме стоял, расчищая эти авгиевы конюшни, но при этом успевал и за птичками охотиться, и по гнездышкам их шариться. Даже к Рите пару раз домой заезжал, поклоны бил, грехи замаливал. И все так здорово было…
А потом он вдруг резко повзрослел. Двадцать семь лет, жениться пора, и невеста под рукой – далеко ходить не надо. Так и женился на Вике. Уж как она была этому рада! Знала, как он при ней кобелировал, но отказаться от замужества и в мыслях не было.
После свадьбы Дима почувствовал себя еще более взрослым. И с головой ушел в работу. Целых три года ни с кем, кроме жены, не был. А потом опять повело в сторону, появилась Даша. Но с ней он быстро завязал и больше ничего такого себе не позволял… Разве что с Инной. Разок. Другой… Целый год он держался, пытаясь быть верным семьянином, но потом появилась Катя. И он снова ослеп. Но голову не потерял. Не собирался он бросать жену и ребенка ради очередной красотки… А то, что дом и машину Кате купил, так в этом проявилось его серьезное отношение к жизни. Он больше не метался в поисках очередного развлечения. Зачем, когда к нему пришла стабильность? Жена и любовница – все, больше никого. Вика и Катя дополняли друг друга, были фундаментом, на котором он твердо стоял и смело смотрел в будущее.
И вдруг этот фундамент дал трещину. И на душе стало тоскливо. Дима утратил уверенность в своих силах. Но у него не возникло желания найти себе другую женщину, а вместе с ней и новую гавань. Ему нужны были обе: и Вика, и Катя. Он не хотел их терять…

Тридцать четыре года для мужчины – самый расцвет. А если мужчина еще и ухаживает за собой, поддерживает форму, то старым его никак не назовешь. Разве что только назло. Да и то не поверят… Дима следил за собой. Живот у него, может, уже и не плоский, но на второй подбородок нет даже намека. И чувствовал он себя молодым. Но любовницу это уже не устраивало.
Дима сидел в машине и, кусая губы, смотрел на Катю, которая брела по аллее вдоль главной городской площади с каким-то типом лет двадцати пяти. Он что-то увлеченно говорил ей, а она улыбалась. Походка неторопливая, расслабленная. Катя не пыталась вилять задом, как она это умела. Сейчас она была похожа на школьницу, которая прогуливала уроки в компании влюбленного в нее одноклассника. В приятной для нее компании. Она еще не втюрилась в своего сопляка, но уже думала о связи с ним…
Нет, не школьница – студентка. И гуляет с влюбленным в нее сокурсником. Ей домой надо ехать, пироги для своего мужчины печь, а у нее променад по городу. И машина где-то далеко… Ну да, она же отказалась и от дома, и от машины. Дима даже не пытался отобрать у нее подарки, но и она ими не пользуется. Все цену себе набивает. В компании с каким-то неудачником. Видно, что парень простой – как по содержанию, так и по форме. Дешевое полупальто, китайские джинсы, ботинки из кожзама. Черты лица грубые, простецкие… Волосы вихрастые, непослушные…
Ходит с непокрытой головой. А на улице мороз… Может, ему денег на шапку дать?
Дима коварно улыбнулся, вышел из машины, настиг Катю и перегородил ей дорогу.
– Гуляешь? – ехидно спросил он.
– Гуляю. – Она даже не пыталась оправдываться или язвить.
Зато его понесло.
– О кавалере своем не заботишься, – ухмыльнулся он, косо взглянув на парня. – Холодно, а он без шапки. Последние мозги застудит.
– Я не ношу шапку, – стараясь сохранять спокойствие, сказал парень. – И с мозгами у меня все в порядке.
– Да? Я тоже не летаю на частном самолете, – доставая бумажник, кивнул Дима. – Потому что у меня его пока нет. Но будет… И у тебя шапка будет.
Он достал две пятитысячные купюры, протянул парню:
– Магазин знаешь где, пойдешь и купишь.
– Убери, – все так же спокойно, но уже с угрожающими нотками в голосе сказал тот.
– Дима, не надо, – предостерегающе покачала головой Катя.
– Почему не надо? Человек хочет сделать добро…
– Не делай добра, – жестко отчеканил парень. – Не получишь зла.
– Что за упадничество?.. Бери, бери!..
Он попытался засунуть деньги парню в карман, но тот вдруг дернулся и ударил Диму локтем в челюсть. В голове что-то взорвалось, сознание кувыркнулось в воздухе и ухнуло в дымящуюся воронку. Там его и засыпало землей…
Когда пришел в себя, парня уже не было. Дима сидел на скамейке, а Катя держала его за руку.
– Где этот урод? – вскинулся он.
Но Катя вцепилась в его руку и удержала, потянув на себя.
– Ты сам виноват! Нельзя унижать людей!
– А он человек?
Катя выразительно посмотрела на него. Да, с ней был человек, и Дима его унизил. И глупо утверждать обратное… А она умела убеждать взглядом.
– Кто он такой?
– Его зовут Вадим.
– Мне все равно, как его зовут! Кто он такой?
– Просто знакомый…
– Это ты его в мужья присмотрела?
– Нет, не присмотрела. Но все возможно…
– Ты меня дразнишь?
– Нет… Просто я думаю, как жить дальше. Любовницей я быть не хочу… Да, вот, должна тебе отдать.
Катя достала из сумочки ключи от квартиры и от машины, протянула Диме. Он пожал плечами, взял и засунул их в карман пальто. Он не собирался ничего у нее отнимать, но и одной в доме ей делать нечего… Пусть с мамой живет, Валентина Дмитриевна – женщина строгая…
– Я пойду? – спросила Катя.
– А если я тебя не отпускаю?
– Мне уже пора.
– Понятно.
Дима знал, что Катя уйдет в любом случае. Что ж, скатертью дорога.
Она вяло помахала ему ручкой и поднялась со скамейки.
– Шубу почтой пришлешь? – Он не должен был ей этого говорить, но слова сами сорвались с языка.
Она обернулась и посмотрела на него с презрительной улыбкой:
– Не будь мелочным.
Катя не осуждала его. Она просто давала ему житейский совет.
– Не будь дурой! – сказал он в ответ.
– Не буду! – кивнула Катя.
И была такова. Преследовать ее он не стал. Пусть проваливает!..

Восемнадцать часов ноль-ноль минут – даже для зимы время раннее. Но Дима уже дома. Как примерный семьянин. Светка видела, как он заезжал во двор, спустилась к отцу из своей комнаты. Экономка Янина Сергеевна пригласила на ужин. А Вика даже носа не показала.
– Мама дома? – спросил он у дочки.
– Мама! – колокольчиком зазвенела дочь.
И бегом на второй этаж, только ее и видели. У дочки свои дела. То, что мама не спустится к отцу, девочки не касается. Не понимает она еще, что родители могут развестись.
Янина Сергеевна накрыла на стол, ушла на кухню и там, готовая предстать перед хозяином по первому требованию, затихла. По местным меркам женщина получала приличные деньги, поэтому делала все, чтобы угодить хозяевам. Более того, она знала, как расположить их к себе. Во всяком случае, никаких претензий к ней не было. Сама по дому управляется, без помощниц, и все у нее в полном порядке. И собой хороша, хотя уже в возрасте – через пару лет сорок будет. Если бы Дима захотел, она и в койку бы к нему на часок запрыгнула, лишь бы ее не уволили. Но зачем искушать женщину? Да и он еще не опустился до того, чтобы гадить в собственном доме. Но сама по себе мысль об интрижке с Яниной нет-нет да и оживала в обиженном сознании.
Дима закончил ужин. Вика так и не появилась. Оскорбленную невинность из себя изображает. И наверняка ждет, когда он извинится перед ней… Он-то готов попросить у нее прощения. Но почему она не вышла к столу?
Дима достал из бара бутылку виски, наполнил бокал, но пить не стал. Может, сесть за руль да махнуть в город? Прошвырнуться по центральной улице, вспомнить молодость, когда он с легкостью баловня судьбы снимал девчонок, а потом кувыркался с ними на заднем сиденье…
Но ему не нужны другие. Ему нужна Вика… Он выпил, закурил. Снова выпил. И так смог удержать себя от соблазна отправиться на вольную охоту. Нельзя ездить пьяным за рулем…
Он сидел за стойкой, пил, закусывал, курил. И ждал, когда Вика сама спустится к нему. Но не дождался. Так и заснул на диване в соседнем каминном зале…

На заводе запущена новая линия, работает она со сбоями, постоянно возникают проблемы, которые требуют его личного участия. Он должен быть на заводе, а ему приходится следить за собственной женой.
Вика могла узнать об измене мужа и устроить ему бойкот. Могла. В этом нет ничего необычного. Но почему все произошло в тот же самый день, когда в позу встала Катя? Что это за бабий бунт? А если сговор?..
Он следил за Викой, не встречается ли она с Катей? Вдруг жена снюхалась с любовницей и решила устроить мужу веселую жизнь? Такое бывает.
Но могло быть и так: Вика начала встречаться с другим мужчиной… И у Кати мог закрутиться роман на стороне, и у Вики. И все в одно время. Как говорится, пришла беда – открывай ворота. Если так, то и сговора никакого нет…
Вика преподавала в музыкальной школе.
Дима в помещение не заходил. Он сидел в машине и наблюдал. Он видел, как Вика села в свой «Лексус», съездила за Светой – забрала дочь из детского садика и вместе с ней вернулась в музыкальную школу. Никаких мужчин. Не встречалась она ни с кем. И сегодня, по всей видимости, уже не встретится. Если дочь с ней, точно не встретится. И домой они отправятся вместе, другого варианта быть не может. А раз так, то пора снимать наблюдение и возвращаться к работе.
Он уже собирался уезжать, когда Вика вышла из здания. Одна вышла, без дочери. Она подошла к постаменту с бюстом Чайковского, остановилась и недовольно посмотрела на высокого статного мужчину в кожаном пальто, направлявшегося к ней. На ней была шуба, меховая шапка – она не должна мерзнуть, но вид у нее был такой, как будто она озябла. Вика прижимала руки к груди, как будто удерживала пуховый платок, который существовал только в ее воображении.
Мужчина подошел к Вике, улыбнулся, она вяло кивнула в знак приветствия. Что-то спросила. Мужчина развел руками, она покачала головой и, повернувшись к нему спиной, собралась уходить. Он потянулся к ней, взял за плечо, пытаясь удержать. Дима хотел было выскочить из машины, но Вика избавилась от незнакомца самостоятельно: просто скинула с плеча его руку. Мужчина с тоской посмотрел ей вслед. Так смотрит несчастный влюбленный…
А как он улыбался, когда шел к ней? Примерно с такой же улыбкой Дима позавчера приехал домой. Думал, жена выйдет к нему, приветит, обнимет, а получился облом. Наверное, и этот рассчитывал на милость любовницы, но Вика была не в настроении. А может, просто сказала, что с ней дочь и она не может сейчас поехать с любовником, например, в гостиницу с почасовой оплатой…
Пока Дима кормил предположениями свое воспаленное воображение, мужчина исчез из виду. Был и вдруг потерялся. Впрочем, он и не собирался его преследовать. Не было желания выглядеть рогоносцем. Дима просто сел в машину и поехал на завод. Нужно заняться делами, отвлечься от тягостных мыслей. А вечером, когда он вернется домой, Вике от вопросов не уйти…
А может, нужно продолжить наблюдение? Выяснить, что за мужик крутится вокруг жены? И как она реагирует на вихревые токи? Вдруг она реагирует на них в постели с любовником?..

Глава 2
Холодно на улице, мороз разыгрался. Зима на исходе, потому и злится. Студеная погода, но делать нечего, нужно выходить на улицу. Местечко у Риты в бухгалтерии «Горэнергосбыта» теплое, однако рабочий день уже закончился. Семнадцать часов, пора домой. Иван сегодня за ней не заедет, командировка у него, придется пешком. Но ничего, пальто у нее добротное, с меховым воротником. И сапоги с мехом. На голову, правда, ничего нет, но пышные волосы – сами по себе как шапка.
Рита вышла к остановке, улыбнулась. Рабочий день закончился, хоть какая-то радость. Ивана сегодня не будет, но это не страшно. Хороший он мужчина, но не любит она его. И даже хорошо, что вечер она проведет в одиночестве. А там и Женя появится. Рита накормит сестру ужином, и спать…
Вдали показался автобус. Рита снова улыбнулась. Ей всего три остановки проехать – любой маршрут устроит, а это значит, что скоро она будет в тепле.
Но раньше автобуса перед ней остановился черный внедорожник «Мерседес». Из машины выскочил симпатичный мужчина в теплом полупальто с норковым воротником. Рита не могла его не узнать.
– Девушка, давайте быстрей! – Одной рукой он открыл дверь, другой взял Риту под локоток.
– Куда быстрей? – Она выдернула руку.
– Здесь остановка запрещена! Поехали! – Дима снова взял ее за руку.
Автобус приближался, его машина мешала ему подъехать к остановке. А он настойчивый, от него так просто не отвяжешься. Легче согласиться…
Рита села в машину, Дима занял место за рулем. Водитель автобуса недовольно посигналил, но «Мерседес» уже резко набрал ход. Риту приятно вдавило в спинку сиденья. У Ивана машина не такая мощная. Да и сам Иван не так хорош, как Дима…
– Откуда ты взялся?
– Да вот, мимо проезжал… Ты все такая же красивая. И улыбка у тебя просто прелесть!.. Смотрю, что-то светится, подъезжаю – ты!
– Ты как был балагуром, так и остался… Или баламутом?
– А есть разница?
– Разница в том, что у тебя есть жена.
– А у тебя?
– Жена?
– Нет, муж… Или жена?
– Ни мужа, ни жены…
– Счастливая.
– С чего это?
– Брак – это ярмо.
– Если с нелюбимым…
Рите исполнилось двадцать семь, в этом возрасте женщина должна быть замужем, сама природа того требует. Именно поэтому она приняла предложение, которое сделал ей Иван. Стерпится – слюбится. А не полюбит… все равно будет с ним. Иван спокойный, рассудительный, обстоятельный, и он будет верным мужем. А Дима как был бабником, так им и остался…
Но лучше бы она жила с Димой. Лучше бы терпела его измены… Любит она его. И всегда любила. С тех пор как повстречала его. Давно это случилось, восемь с лишним лет назад.
Она уже тогда встречалась с Иваном, строила планы на будущее. В то время она даже думала, что любит его. И готовилась расстаться с девственностью. Но появился Дима, и земля ушла из-под ног.
Он, как и сегодня, подъехал к ней на машине, вышел, взял ее за руку, заглянул в глаза. Рита и тогда не хотела садиться к нему, но Дима взглядом вытянул из нее душу. И она пропала… В тот же вечер она рассталась с девственностью. Прямо на заднем сиденье его новенькой «Шкоды». Такая вот шкода с ней тогда случилась…
Она потеряла голову, рассталась с Иваном, но вскоре Дима порвал с ней. Он переключился на ее лучшую подругу Вику, потом у него появилась Галка. Это был какой-то кошмар. Рита бегала за ним, пытаясь его вернуть, вскоре к ней присоединилась и Вика, которую он тоже бросил. Дима бегал от них обеих, а они продолжали ненавидеть друг друга. А ведь подругами были неразлейвода… В конце концов Дима сошелся с Викой, женился на ней. А Рита сдалась. Но любить не перестала…
Иван женился на другой, а Рита продолжала жить своей одинокой жизнью – работать, заботиться о своей непутевой младшей сестренке. Дни сползали в Лету, как муравьи с подоконника – под плинтус… В позапрошлом году Иван развелся со своей женой, пришел к Рите, и она его приняла – чтобы придать своей никчемной жизни хоть какой-то смысл.
И вдруг Дима!.. Все такой же баламут, аж страшно!.. И волнительно…
– Это ты о ком? – спросил он.
– Или с нелюбимой… – тихо сказала Рита.
Чего уж греха таить, хотела бы она, чтобы Дима разлюбил свою Вику… Если он ее вообще любил…
– Я люблю свою жену.
Похоже, он понял ее. Потому и в голосе звякнула металлическая нотка.
– Я рада за вас.
– Но я и тебя люблю…
– Да, конечно… – саркастически усмехнулась она. – Ты всех женщин любишь.
– Не всех, – расплылся он в улыбке. – Только красивых и обаятельных. Таких, как ты.
– Я тебе верю. В чем в чем, а в любвеобильности тебе не откажешь. Тебя на весь земной шар хватит.
– Осталось только спросить у земного шара, хочет ли он меня.
– Спрашивай. Отвези меня домой и спрашивай, сколько хочешь.
– А что дома делать? Сериалы смотреть?
– И сериалы тоже.
– Как там Женька, выросла поди?
– Восемнадцать.
– Учится?
– Колледж заканчивает.
– Такая же красивая, как ты?
– Красивей меня, Дима, никого нет, – скорее в шутку, чем всерьез, сказала Рита.
Но как же ей хотелось, чтобы желаемое совпадало с действительностью.
– Так я и не спорю… Значит, домой?
– Домой.
– А на чашечку кофе пригласишь?
– У меня кофе дешевый. Вы с Викой, наверное, выкаканный кофе пьете.
– «Копи лювак»?.. Нет, у нас в жизни свои копи… А ты язва!
– Да, и скажи, что ты меня из-за этого бросил.
– Я не бросал.
– Ты просто прошел мимо. Мимоходом полюбил, мимоходом ушел к другой.
– Молодой был, ветер в голове… Я любой кофе пью. Позовешь?
– Нет.
– Почему?
– Не надо ничего… Уезжай! – Рита махнула рукой в сторону.
Он внимательно посмотрел на нее, на секунду позабыв о дороге. Потом с затаенной улыбкой сказал:
– Ну, хорошо.
Он знал, где она живет, подвез ее к дому. Сильный ветер смахнул с сугроба ворох снега, швырнул в лобовое стекло.
– Прощай!
Рита уходила не от него, она убегала от себя. Убегала в ожидании, что Дима догонит ее, остановит. Но нет, он так и не вышел из машины.
Их с Женей двухкомнатная квартира казалась уютным гнездышком, в котором Рита мирно уживалась со своим одиночеством, но сейчас она почувствовала себя здесь как в клетке. И ей хотелось вырваться на свободу. Душа рвалась в машину, которая стояла под ее окнами. В машину, в которой сидел Дима. А он как будто знал, что с ней происходит, и поэтому не уезжал.
Она позвонила Жене:
– Ты где?
– С Иришей.
Рита не видела сестру, но угадала оскомину на ее лице. Не нравилось Жене, что старшая сестра учит ее жить. Ей уже восемнадцать, она ну очень взрослая…
– Понятно, что с Иришей. У кого?
– Ты их не знаешь…
– Кого их?
– Все, пока… – Трубка разразилась короткими гудками.
У Жени своя жизнь – учеба для галочки, подруги, друзья, компании. Она запросто могла вернуться домой за полночь, а то и вовсе остаться в гостях. И непонятно, с кем… Но в дом своих парней пока еще не приводила. Пока…
Рита очень переживала за сестру, но сейчас больше думала о себе. В конце концов, кто ее пожалеет? Иван? Но разве он захочет слушать, как она любит Диму?..
А Дима не уезжал. Рита приняла душ, переоделась, высушила волосы. А его машина все стояла во дворе, под качающимся на ветру фонарем.
Рита приготовила ужин. Смешала муку с творогом, замесила тесто, сварила «ленивые». Глянула вниз – машина все стоит. Тогда она поставила турку на плиту. Кофе так кофе…
Если Дима ждал, что Рита сама спустится к нему и позовет на огонек, ему повезло. Он добился своего. Она сама открыла дверь в его машину.
– Ты все еще здесь? – спросила она, с безобидным укором качая головой.
– Кофе готов?
Он заглушил двигатель, вышел из машины. Они поднялись на четвертый этаж, Рита открыла дверь.
Сначала он помог ей снять пальто. Затем она вдруг осталась без халата в короткой ночнушке с кружевной бахромой. Обычно она ее после душа не надевала, но сегодня возникло предчувствие… А под ночнушкой ничего. И Дима очень быстро в этом убедился.
Он уложил ее на кровать, она помогла ему снять пиджак и рубашку. Ее колотило изнутри – так не терпелось объяснить, как сильно она соскучилась по его ласке. Объяснить без слов… И он хотел того же. Их желания сошлись в точке соприкосновения тел.
– Там кофе, – пробормотала она.
Но Дима очень быстро заставил ее забыть обо всем – о сестре, о кофе и об Иване, который вот-вот должен был позвонить…

Машина сгорела дотла. Сначала ее угнали, а когда она сломалась, облили бензином и подожгли. Старая машина, «Волга» двадцать четвертой модели. И хозяин у нее старый. Семьдесят шесть лет старику, бедный, еле ходит. Машина для него – единственная радость в жизни. А какие-то сволочи на нее посягнули. У старика на нервной почве случился приступ, «Скорая» забрала его в больницу, врачи с трудом восстановили сердечный ритм.
Старик в больнице, а подонков, которые обокрали его, ищет Юра Плошников. Тут и гражданский долг, и служебный. Полиция, уголовный розыск, оперуполномоченный, старший лейтенант…
Для чего преступники сожгли машину? Куража ради? А может, они пытались замести следы? Если так, то их можно поздравить – задумка не удалась. Машина сильно обгорела как изнутри, так и снаружи, но на обратной стороне крышки перчаточного ящика эксперт обнаружил четкий отпечаток пальца.
Артем Никонов имел привод в позапрошлом году. Он тогда спьяну, рисуясь перед дружками, запрыгнул на крышу припаркованного к дому автомобиля и станцевал. Мимо проезжал наряд, хулигана задержали, оформили, но привлекать не стали. Родители заплатили владельцу машины, и дело замяли. А пальчики остались. И сегодня они проявились… Такой вот у Артема вектор развития – от танцев на крыше чужой машины до угона с поджогом. И тут уже родители не помогут. И адвокат вряд ли сможет выхлопотать условный срок… Впрочем, о сроке наказания пусть думает судья, а опер Юра Плошников должен всего лишь найти и задержать преступника.
И он уже у цели. Улица Щорса, дом шестьдесят один. Собака во дворе лает, со двора доносятся голоса – парни гогочут, девчонки смеются. В зазор между воротами и опорным столбом Юра увидел молодых людей – стоят кружком у крыльца, курят. У одного в руке бутылка. Веселится молодежь. Именно в этом состоянии она и опасна для общества. В состоянии, когда любая беда воспринимается как шутка. В таком состоянии люди непредсказуемы. И как быть, если с Плошниковым только один человек? Лейтенант Миша Старостин – парень крупный, крепкий, к тому же знатный самбист. И оружие у них боевое. Но ребят во дворе много, человек пять. И еще девчонки, у которых тоже в головах мишура.
– Олежик, а иди-ка ты знаешь куда! – донеслось до слуха старлея.
Кто такой Олежик, и почему его посылают, все равно. Главное имя.
Подмигнув Мише, Плошников постучал в ворота. Толпа на мгновение стихла.
– Кто там? – раздался гнусавый голос.
– Олег там? – крикнул Плошников.
Он мог назвать имя Артем, но это наверняка насторожило бы толпу.
Ворота поехали в сторону, Плошников и Старостин зашли во двор. Они в штатском, пистолетов под куртками не видно. А куртки распахнуты: по-другому никак нельзя.
– Парни, вы кто такие? – спросил узконосый верзила.
– Да нам Олег нужен…
– Я Олег.
Плошников вспомнил своего начальника – майора Табачного. Юра очень уважал Платона Александровича, но и боялся его. И еще он хотел выслужиться перед ним. Поэтому старлей не стал вызывать спецназ, а сам вышел на задержание.
– Я от Платона.
– От какого Платона? – спросил Олежик.
Наконец Плошников заметил знакомое лицо. Артем Никонов стоял неподалеку, обнимая за плечи девушку, как показалось Юре, очень даже красивую. Свет на нее не падал, и Юра мог различить только контур ее головы, овал лица и глаза, которые светились внутренним и отраженным светом. У нее могли быть неправильные черты, уродливый нос, вывернутые, как у негритянки, губы, но Юра так почему-то не думал. Да и о самой девушке он подумал только вскользь. Все внимание – на Никонова. Парень он высокий, крепкий – сладить с ним будет непросто.
– Артем знает, – Плошников кивнул в сторону Никонова.
– Кого я знаю? – удивленно пробасил Артем.
Он отстранил девушку, шагнул к Юре. Друзья расступились, освобождая проход.
– Он в машине у нас… – Плошников подался назад, увлекая парня за собой.
– Кто в машине?
– Платон… Платон! – крикнул Юра, заманивая Артема.
Никонов сначала повелся, но у ворот остановился.
– Что-то я не понял! Какой Платон?.. Вы кто такие? – Он резко шагнул к Юре, но за спиной у него возник Старостин.
Миша схватил парня за плечо, ударил по ногам, руками придав телу нужный вектор вращения. И когда Никонов упал на живот, ловко заломил ему руки за спину. И наручники достал быстро.
– Эй, что за дела! – взревел Олежик.
Но Старостин уже достал пистолет.
– Стоять, полиция! Уголовный розыск!
По большому счету нужно было задержать всех парней, кто находился в компании Никонова. Наверняка кто-то из них участвовал в угоне и поджоге машины. Но доказательства у Плошникова были только на одного участника, его и задержали. А остальных еще предстоит выявлять. И очень хорошо, если толпа не разбежится…
– Стоять!
Но парни вдруг рванули кто куда. Плошников не удержался от соблазна и выстрелил в воздух. Но предупредительный выстрел лишь ускорил процесс. Парни один за другим огибали дом, скрываясь в кустах. Юра понимал, что бежать за ними бесполезно. А тут еще и девушка встала у него на пути. Та самая, которую он посчитал красавицей. И не ошибся. Она действительно была привлекательной. И глаза у нее невероятные…
– Отпустите Артема! – сказала она, надвигаясь на Плошникова.
– Нельзя.
– Отпусти, я сказала! – Она шагнула вперед, но ствол пистолета уперся ей в грудь.
– Ты что, дура? – Юра в страхе отдернул руку.
Пистолет заряжен, после первого выстрела свободный ход у спускового крючка никакой – одно легкое движение пальцем, и все.
– Сам дурак! Отпусти Артема! – Девушка толкнула Юру в грудь, он едва удержался на ногах.
– Будь мужиком! – Старостин тряхнул за плечо стоящего на ногах Никонова.
Парень понял все правильно.
– Женя, не надо! – крикнул он.
– Пошли! – Старостин вытолкнул задержанного со двора.
Плошников посмотрел на Женю, на девчонок, которые сбились в кучку за ее спиной. Он и хотел бы здесь остаться, но не мог. Во-первых, не ко двору он здесь. А во-вторых, беглецов нужно искать в другом месте.
– Эй, скажите своим охламонам, что явка с повинной будет в самый раз. Пока Никонов не раскололся. Потом будет поздно.
– Сам ты охламон! – сказала Женя, с ожесточением глядя ему в глаза. – И Артем не расколется!
– Ну, это мы посмотрим, – усмехнулся Юра.
– Посмотрим!
Машина стояла напротив соседнего дома. Женя пошла за Плошниковым. И ему стало немного не по себе. Девушка она, конечно, красивая, но ему от этого не станет легче, если она вдруг ударит его в спину. Возможно, ножом… Девчонка она бедовая.
Он оглянулся на ходу, и этим вызвал насмешку.
– Не бойся, я не кусаюсь!
– Шла бы ты домой!
– Я не здесь живу…
– Вот и шла бы.
– До центра подвезешь?
Юра остановился, развернулся лицом к Жене.
– А ты нахальная! – В его голосе звучало восхищение и осуждение одновременно.
– Какая есть.
– На «Волге» каталась?
– На какой «Волге»?
– Которую твой Артем сжег.
– Какую «Волгу» он сжег? Что ты сочиняешь?
– Старую «Волгу». Угнал и сжег. У владельца чуть инфаркт не случился. Старик сейчас в больнице.
– Старик?
– Семьдесят шесть лет.
– И Артем сжег его машину?
– Предположительно.
– Если предположительно, то уверенности нет?
– Девушка, вы меня задерживаете! – Юра выразительно посмотрел на свой «Поло».
Ехать ему нужно, задержанного к месту доставить, пока ничего не случилось. Женя все поняла, рассеянно кивнула, повернулась к нему спиной и направилась к дому. И так вдруг захотелось ее остановить, посадить в машину, отвезти домой. Но Плошников отогнал искушение. Не тот сейчас случай, когда можно смешивать личное со служебным.

Глава 3
Снег с тротуара счищен, хрустеть под ногами нечему. Вика увлечена разговором со своим воздыхателем, тот сейчас ничего вокруг себя не замечает. Дима подходил к ним незаметно.
– Леня! Я уважаю твои чувства, но я тебя не люблю. Не люблю!..
– А кого ты любишь? Этого?.. Так он бросит тебя и уйдет к любовнице…
Леня хотел сказать что-то еще, но Дима схватил его за шиворот:
– А вот не уйду я к любовнице!
Он понял, кого любит Вика. И еще он только что узнал, кто настучал на него жене. Этот кретин выследил Диму и сдал его Вике – в надежде, что та его бросит.
– И с женой буду жить в любви и согласии! Назло…
Дима не договорил. Сильный удар в челюсть сбил его с ног. Пока он поднимался, Леня успел отбежать шагов на двадцать.
Дима бросился было его догонять, но голова закружилась, тело повело в сторону. И если бы не Вика, он бы упал на спину. А так просто сел на задницу.
– Вот урод! – возмущенно протянул Дима, поднимаясь.
– Ты откуда взялся? – спросила Вика, удивленно и подозрительно глядя на мужа.
– А ты что здесь делаешь?
…На этот раз некто Леня появился в час дня. Вика только что подъехала к школе, а он уже караулил ее у бюста Чайковского. Диме даже ждать не пришлось, когда появится соперник.
А ждал он этой встречи почти неделю. Каждый день в полдень подъезжал к школе, заступал на пост… Утром на работу – подводил итоги, ставил задачи, к обеду – к школе. Следил, высматривал, а вечером вознаграждал себя за бездарно проведенный день. Вика ехала домой, а он отправлялся к ее бывшей подруге. И пил с ней кофе. После потрясного траха. Он получал удовольствие, а заодно наказывал жену за возможную измену. И за холодный прием, который она оказывала ему дома. Вернее, не оказывала…
Бойкот продолжался, и это очень злило Диму. И вдохновляло на слежку. Как ему хотелось поймать жену на горячем!..
Но Вика вопреки ожиданиям мужа не прокололась. Она дала отпор своему воздыхателю. Он своими ушами это слышал. И ничуть не расстроился. Хотя и восторга не было. Вика должна была сказать ему о проблеме в своей личной жизни, тогда бы Дима подсказал ей, как правильно себя вести. Или это для нее не проблема?..
– Как что я здесь делаю? На работу иду!
– А в понедельник что здесь делала? Светку в классе оставила, а сама к этому козлу!..
– Ты что, следишь за мной?
– А ты?! Или тебе этот урод на меня накапал?
– Ты за мной следишь, – качая головой, с осуждением в голосе сказала Вика.
– Да вот интересно стало!
– Ты думаешь, что я такая же сволочь, как и ты?
– Я не сволочь!
– А кто ты?
– Ты лучше скажи, кто он, этот Леня? Откуда он взялся?
– А откуда ты для своей Кати взялся? Вот и он оттуда же!.. Только Катя твоя шлюхой оказалась, а я женщина порядочная! – Вика с удовольствием выплеснула на Диму свое внутреннее ликование.
– Шлюхой?!
– Твоя Катя, – кивнула она.
– А ты нет?
– Ну, если ты так считаешь – пожалуйста! Думай, что хочешь, только вслух не говори.
– Да нет, не думаю… Поехали домой! – Дима вдруг до ноющего спазма захотел свою жену – такую красивую, роскошную и недоступную.
– У меня работа, – сдерживая улыбку, сказала она.
– К черту!
– Ну нет… И Свету нужно из садика забрать…
– Янина съездит, заберет…
– Вечером… – Вика мягко накрыла его запястье своей ладонью. – Вечером поговорим.
Он понял, на какой разговор она соглашалась, и от возбуждения весь завибрировал внутри.
– Ну, хорошо… – выдавил он.
Действительно, ему надо в Крюково, проехаться по хозяйству. А оно у него большое – только под сахарную свеклу сотни гектаров! А сколько техники! И всю ее нужно подготовить к посевной… Один завод чего стоил…
– Можешь пока к своей Кате съездить, – сказала Вика.
Улыбка не сходила с ее губ. И в глазах остался задорный блеск. Только вот голос от напряжения немного как будто ужался.
– К Кате? – Он с подозрением глянул на нее.
– Ну, может, у тебя еще любовница есть, – усмехнулась Вика.
– Ты знаешь?
– Значит, есть? – Ее голос сорвался от сарказма.
– Э-э… – на мгновение замялся Дима. – Я про Катю…
Что, если Вика узнала еще и про Риту? Мало ли, вдруг бывшая подружка позвонила… А Рита действительно могла похвастаться своей победой. Назло Вике…
– Мне все равно, к кому ты поедешь. – Вика смотрела Диме в глаза так, будто пыталась разглядеть в них правду.
А вдруг она уже за что-то там зацепилась?.. Дима решился на контрприем.
– Не все равно! – Он тоже умел смотреть пристально, проникновенно, глубоко. И даже завораживающе. – Я знаю, что Катя тебя злит… Ты должна в этом признаться!
И Вика под его взглядом поплыла.
– Признаюсь, – растерянно кивнула она.
– И ты не хочешь, чтобы я ехал к Кате.
– Не хочу.
– А больше никого у меня нет.
– Никого.
– Ну, все… – Дима облегченно вздохнул и для закрепления своей победы поцеловал жену в губы.
Она закрыла глаза, расслабилась, но поцелуй был недолгим. Дима отстранил Вику. Но когда она отошла от него на несколько шагов, он окликнул ее и снова предложил отправиться домой. Вика отказалась и в этот раз, но теперь в ее голосе отчетливо слышались нотки сомнения. Один легкий нажим с его стороны, и Вика упала бы в его объятия.
Но Дима отпустил жену. Ему действительно нужно было ехать по делам.

Иван ждал ее на улице. Холодно, мороз, а ему все нипочем. Стоит, улыбается, в руке букет алых роз. Высокий, статный, можно даже сказать – красивый.
– Эх! – Марина Игоревна завистливо улыбнулась и, помахав Рите ручкой, пошла дальше одна.
А Рита направилась к Ивану. Ей действительно можно было позавидовать. Иван успешный человек, интересный мужчина. И даже странно, почему она не любит его… И уже никогда не полюбит. Потому что у нее есть Дима.
Дима не собирался разводиться с женой, но Рита была согласна и на статус любовницы. Он будет приезжать к ней по вечерам – на час-другой, но для нее это лучше, чем жить с Иваном… Да, она дура. Причем полная. Но любовь зла…
– Приехал? – грустно улыбнулась она, подставляя щеку для поцелуя.
И цветы взяла неосторожно. Шипы укололи пальцы. Но разве это боль по сравнению с тем, что происходило сейчас у нее в душе? Она баба чокнутая, но честная, и потому не может обманывать Ивана. Они должны расстаться.
– Предлагаю взять отпуск и отправиться в жаркие страны – есть кокосы, жевать бананы, – весело сказал он.
– Извини, я не могу.
– Почему?
– Я люблю другого… Я тебе изменяла, пока ты был в командировке…
– А-а…
Иван, казалось, собирался сказать, что это не важно и он готов простить Риту, но его хватило только на «А». «Б» он не сказал. Повернулся к ней спиной и пошел прочь.
Рита в оцепенении смотрела ему вслед, слезы текли по ее щекам, морозный ветер тут же превращал их в льдинки.

Янина Сергеевна готовила отлично, но, как ни старалась она угодить хозяевам, у Вики все равно получалось лучше. Возможно, Диме так только казалось. Когда он был в ссоре с женой, он думал о своей экономке в превосходной степени, умаляя достоинства Вики. Шутка ли, однажды даже возникла мысль уложить Янину Сергеевну в постель, и не только назло жене.
Сейчас об этом завихрении не хотелось и думать. А блинчики, которые испекла Вика на завтрак, казались шедевром кулинарного искусства.
Ну и задали они вчера жару! Вечер примирения – с шампанским и зажженными свечами – закончился бурной постелью. И так хорошо ему было, что о Кате и думать не хотелось.
Сейчас он уже не был столь категоричен и совсем не прочь был навестить Катю, но возникал вопрос: а нужно ли ему это? Если он до сих пор «совмещал» жену и любовницу, то ему ничего не стоило переключиться на одну, отбросив другую. Почему бы не оставить только Вику? И семью… Семью, которую он мог разрушить своими изменами. Мало ли, вдруг Вика со зла скажет Лене «да» и уедет с ним в номера… Одна эта мысль приводила в ужас.
– Хочешь, я отвезу Свету в садик? – спросил он.
Рабочий день у Вики начинался после полудня. Утром она провожала мужа на работу, отвозила дочку в детский садик и возвращалась домой. И никаких вопросов у Димы никогда не возникало. Хотя иногда и проскальзывало – а почему Янина Сергеевна не может отвезти Свету? Пятнадцать минут туда, пятнадцать обратно… Но у Янины и без того дел по горло. И Вика ее никогда не просила…
– Зачем?
– Ну, ты могла бы лишний часок в постели поваляться, – пожал он плечами.
– Хочешь, чтобы я обленилась и стала толстой? – улыбнулась Вика.
– Нет, не хочу.
– Поэтому я и не буду лениться. И Свету отвезу…
– Да я не против, – улыбнулся Дима.
Он поцеловал жену и дочь, сел в машину и выехал со двора.
За спиной уже осталось полпути, когда его вдруг осенило. А почему он начинал слежку за женой с полудня? Надо было ехать за ней утром. Вдруг она встречалась со своим Леней после того, как отвозила дочку в садик. Секс – оно такое дело, и пятнадцати минут хватит…
Дима остановил машину. Действительно, почему?
Но тут Дима, что называется, «включил мозги»: если Вика отшила Леню днем, то почему она должна была уступить утром? Где здесь логика?..

Катя позвонила сама.
– Привет, ты где? – спросила как ни в чем не бывало.
– Домой собираюсь.
Диму действительно тянуло домой, к жене. И в этом он не видел ничего удивительного.
Он хорошо помнил те времена, когда Вика бегала за ним. Он же всерьез к ней тогда не относился. А потом вдруг – как припекло. И с каждым годом потребность в ней только усиливалась. А после недавней встряски, которая закрепила его чувства к жене, необходимость в любовницах вдруг отпала. После встряски, которая бросила его в объятия давно забытой Риты. Как будто сам черт его за ребро дернул. До сих пор чувство вины держит в напряжении.
– А ко мне?
– Мы же расстались.
– Ну ладно тебе! – хныкающим голосом протянула Катя.
– Что ладно?
– Поигрались, и будет.
– Я тебя не понимаю.
– Ну, это же игра была… Твоя взяла!
– А в чем цель игры?
– Ну-у…
– Я не уйду от жены.
– Э-э… И не надо…
– Как там твой Миша поживает? – язвительно спросил он.
– Какой Миша? – заканючила Катя. – Не было никакого Миши…
– Не было?
– Ну, то есть был… Я же знала, что ты за мной следишь, поэтому и шла с ним…
– Знала?
– Ну, догадывалась… Извини, что так получилось! – Катя изнывала от нетерпения, как маленькая девочка в ожидании подарка.
– Даже не знаю, – задумался Дима.
Он только что хотел послать Катю далеко и надолго, но вдруг захотелось лично принять извинения во всех формах. И территория для этого была. Полчаса, и он на месте.
А вдруг Вика узнает? Он больше не хотел испытывать судьбу.
– Давай завтра… Утром…
– Почему утром?
– Я подъеду к институту, ключи от дома и от машины отдам…
Он прекрасно понимал, что Катя не вернет ему подарки добровольно. Суд он точно проиграет, а нанимать бандитов или еще кого-то, чтобы решить проблему, Дима не собирался. Оставалось только вернуть ключи…
– Мне нужно тебе что-то сказать.
– Вот и скажешь…
– Ты не хочешь со мной говорить?
– Я занят.
– Ты меня бросаешь?
Дима кивнул. Да, он бросал Катю. И навсегда возвращался к жене.
– Размечталась!
– Не бросай меня, пожалуйста!
– Завтра поговорим.
Он нажал «сброс» и оборвал разговор.
Да, он действительно хотел порвать с Катей. Но как на это решиться? Он и дом ей подарил, и машину. Если она почувствует волю, в ее жизни тут же появится какой-нибудь Вадим… Нет, пусть живет под напряжением, с ощущением вины. Пусть живет и ждет, когда Дима соизволит снизойти до нее… В принципе, можно себе позволить такое два-три раза в месяц… Ну, один-два…
Дима в раздумье вышел из кабинета, спустился во двор, сел в машину.
С любовницами пора завязывать. И еще неплохо было бы водителя завести – для солидности. Телохранитель бы тоже не помешал… В конце концов, пора становиться взрослым на все сто.
Когда он выехал со двора, сумерки только начинали сгущаться. Поэтому он и заметил за воротами Риту. Она стояла и смотрела на его машину глазами брошенной собаки. Проехать мимо Дима не смог, остановился, сдал назад. Но из машины выходить не стал, она сама открыла дверь, села.
– У тебя не отвечает телефон, – без претензий, даже с чувством вины сказала она.
– Я его потерял, – соврал он. – Видно, из машины выпал, под колесо. У меня уже так было…
На самом деле он просто выбросил симку, чтобы Рита ему не звонила. Если Катя еще под вопросом, то с Ритой точно все закончено.
– Да, было, – кивнула она. – Однажды ты уже бросал меня…
– Ты думала, в этот раз будет иначе?
– Надеялась, – голос ее дрогнул.
– Я тоже надеялся, но…
– Что – но?
– Вика узнала, был скандал. А у нас дочь… Ты должна меня понять.
– Ты мог бы приезжать ко мне… Иногда…
– Ну, может быть.
– Ты не приедешь. Я знаю. Ты снова бросил меня.
– Не бросил. Оставил. Обстоятельства того требуют, – трагическим голосом сказал он.
– Какая же ты скотина! – зло глянула на него Рита.
Дима обреченно вздохнул. Началось!
– Я из-за тебя с хорошим человеком рассталась!
– Зачем?
– Я изменяла ему. Я не могла его обманывать.
– И я не могу обманывать свою жену… Чем ты лучше меня?
– Я не лучше!.. Я хуже!.. – Рита закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Он посмотрел на нее, как на стакан с горькой микстурой, которую нужно выпить до дна. Через силу, на остатках терпения, но до конца.
Рита перестала плакать, опустила руки, положила их на колени. Она молчала, невидяще глядя в окно. И он ничего не говорил, чтобы не провоцировать ее. Зачем попусту тратить слова и сжигать эмоции, когда все ясно? Да, она красивая женщина, с ней было чудесно, но все это в прошлом.
– Я встречалась с Иваном, когда появился ты. Я бросила его ради тебя, – все так же отрешенно глядя в окно, монотонным голосом проговорила она. – Он ушел, женился. Потом развелся, вернулся ко мне. Я встречалась с ним, когда ты появился снова. И он снова ушел…
– Не надо было ему говорить…
– Не надо было меня бросать! – отрезала она.
– Ты же должна была понимать, что это все несерьезно… Ты хорошо знаешь меня…
– Знаю. И понимаю…
– Мы оба виноваты в том, что произошло.
Дима готов был взять на себя часть вины, лишь бы Рита успокоилась.
– Ты виноват!
– Ну, может быть.
– Ты сломал мне жизнь!
Дима внимательно посмотрел на нее. Неужели все так серьезно?.. Судя по ее виду, похоже на то… Как бы в петлю баба не полезла…
– Прости!
Он действительно готов был раскаяться, лишь бы Рита благополучно пережила этот трагический момент.
Она долго смотрела на Диму, ничего не говоря. Потом вздохнула и отвернулась к окну.
Дима подвез ее до дома, вышел из машины, открыл дверь. Рита оперлась на его руку.
– Зайдешь ко мне?
– Мне уже пора, – оттянув левый рукав, он выразительно посмотрел на часы.
– Ненадолго. Выпьешь кофе, и все.
– И все?
Он не хотел чего-то большего. Не было настроения. И кофе он мог попить дома.
– Мне так нужно.
– Зачем?
– Если ты меня бросаешь, оставь хотя бы иллюзию…
– Иллюзию чего?
– Как будто ты со мной…
– Я с тобой, – кивнул он и повел Риту в дом.
Она точно не в себе, как бы чего не вышло. Четвертый этаж – это высота, с которой можно свернуть себе шею.
Он уже переступал порог, когда его вдруг пронзила страшная мысль. Что, если Рита заманила его в ловушку? Сейчас появится Иван и начнется…
В квартире было тихо и темно. Рита включила светильник в прихожей, он помог ей снять пальто, но сам раздеваться не спешил. Она прошла на кухню, он – в спальню. Зажег люстру. Никого. И в гостиной – ни души.
Рита стояла у раковины и молча смотрела в пустоту. Вода из крана лилась в переполненную турку.
– Давай я сам.
Рита кивнула. Он забрал у нее турку, вылил воду. Рита вышла из комнаты. Вышла и пропала. В ванной.
Дима в очередной раз ставил турку на огонь, когда Рита вышла из ванны. Он обернулся на звук и слегка обалдел. Она стояла перед ним без ничего. Волосы распущены, глаза и губы ярко накрашены, плечи расправлены, грудь приподнята… А грудь у нее и без того высокая и упругая, как у всякой молодой и бездетной женщины. Талия тонкая, бедра тугие, в меру широкие…
– Ты еще не уехал? – спросила она.
– А нужно было?
Рита пропустила вопрос мимо ушей. Она подошла к нему, обвила руками шею и смело посмотрела в глаза.
– Я знаю, что веду себя как последняя шлюха…
– Нет, просто ты любишь меня. – Он готов был оправдать ее в благодарность за столь смелую и эффектную выходку.
– И всегда буду любить.
– Ты меня не испугаешь, – усмехнулся он.
– И ты должен меня любить!
Она сняла с него пиджак, рубашку. Дима позволил оставить себя без штанов. Она усадила его на стул, села к нему на колени…
– Мы всегда будем вместе!
Их желания уже вошли в резонанс, когда Рита вдруг схватила лежавший на столе нож и двумя руками сверху вниз вдавила острие в его шейную мышцу. Дима понял, что это все…
А ведь он догадывался, что Рита сходит с ума…

Глава 4
Голова гудела, как неоновая лампа на фонарном столбе. Во рту гуляли пустынные суховеи. А еще майор Платон Табачный имел представление о том, как пахнет смешанная с песком верблюжья моча. Но раскаяния в содеянном не было – повод вчера был действительно уважительный. Шутка ли, он возглавил криминальную полицию и стал заместителем начальника городского УВД. Не за горами очередная звезда на погоны…
Но как бы ни болела голова, работать надо. Родной уголовный розыск так и остался в его подчинении, а там завал. Утешало одно: за прошлые сутки ни одного убийства. За первые сутки в новой должности. Хороший знак.
Но покушение на убийство было. Пострадавший в больнице, в тяжелом состоянии. Личность установлена, но где он получил ранение, пока не понятно…
– Возможно, в машине ножом ударили… – пожал плечами Егор Патрикеев. – Но это вряд ли…
– Почему?
– Нож вошел под шею с левой стороны. Если бы он вошел под углом от шеи к сердцу, тогда бы его могли ударить справа. Или сзади. А так получается, что его ударили слева, со стороны водительского окна.
– Может, в открытое окно?
– Картину составить надо, посмотреть…
– Сам потерпевший что говорит?
– Пока ничего. От наркоза еще не отошел.
– Куда?
– Ну, в мир иной отходить ему еще рано, тридцать четыре года всего.
– Молодой.
– Генеральный директор Крюковского сахарного завода. Кривичев Дмитрий Валерьянович.
– Это серьезно.
– Возможно, кто-то его заказал.
– Или попытка ограбления… Вышел из машины, на него напали, ударили ножом, но убить не смогли. Кривичев сумел сесть за руль и уехать…
– А потеряв сознание, врезался в столб… – кивнул Патрикеев. – И как далеко он уехал?
– С камерами поработай, может, что-то найдешь…
– Да, конечно.
– Значит, от наркоза, говоришь, не отошел, – Табачный поднялся со своего места.
Генеральный директор сахарного завода сам по себе личность заметная, возможно, покушение на его жизнь, а тем более убийство вызовет общественный резонанс. И тогда со всех сторон посыплются вопросы, на которые нужно будет иметь четкий ответ. Табачный решил сам отправиться в больницу и, по возможности, поговорить с потерпевшим.

Стабильно тяжелое состояние… Звучит примерно как «здоровый покойник». Все нормально, только один пустяк портит общую, в общем-то, благополучную картину. Сердце не бьется, а так все хорошо, прекрасная маркиза…
А маркиза, которой сказали о стабильном состоянии мужа, действительно прекрасная. Во всяком случае, на внешность. Но как там, в душе, не ясно?..
– Поверьте, мы сделали все, что в наших силах. Операция прошла успешно, все теперь зависит от организма и… – врач поднял глаза, выразительно глянув на потолок.
– Но шансы есть? – бледная как полотно спросила Кривичева.
Судя по ее виду, она очень переживала за мужа. Но женщины – актрисы от природы, вопрос лишь в том, в какой степени развит талант. Возможно, перед ним гениальная актриса.
– Шансы есть, – кивнул врач. – Будем надеяться… Извините, мне нужно идти.
Он ушел, а Кривичева осталась в холле перед реанимационной. Табачный подошел к женщине.
– Кто там у вас, муж? – спросил он, кивком головы показав на дверь.
Женщина неприязненно глянула на него и отвернулась к окну. И носик брезгливо наморщила.
Ее можно понять. Вид у оперативника сегодня неважный, и мускатным орехом прет подозрительно сильно.
– Извините, я вчера немного перебрал…
Женщина пожала плечами. Ей не было до него никакого дела, и все равно, что там было с ним вчера.
– Должность новую обмывали… Заместитель начальника ГУВД майор Табачный.
Кривичева обернулась, взгляд ее немного потеплел.
– Так бы и сказали, что из полиции.
– Так и говорю… Понимаете, вчера первый день в новой должности, а тут с вашим мужем происшествие. Может, это смешно звучит, но для меня случившееся – как знак на будущее. Или я раскрываю это дело, или больше не расту…
– Ну почему же смешно? Нет, не смешно. – Она глянула на него без тени иронии.
– Вы согласились с тем, что гражданин Кривичев – ваш муж.
– Да, я его жена. Кривичева Виктория Денисовна.
– А то мало ли, вдруг любовница… – Табачный нарочно изображал простака.
Это у него называлось тактикой дуракаваляния. Собеседник должен был получить чувство легкого превосходства над ним, настроиться на снисходительное общение. Тогда острые вопросы и каверзные замечания будут восприниматься как глупые шутки, на которые не стоит обижаться…
– Любовница? – нахмурилась женщина.
– Я уже здесь давно, никого, кроме вас, не было… – совершенно серьезно сказал он. – Или у вашего мужа нет любовницы?
– Ну, знаете!.. – Вика попыталась возразить, но волна возмущения захлестнула ее.
– Так есть или нет? – наседал Табачный.
– Нет у Димы любовницы!
– Вы в этом уверены?
– Мне кажется, вы превышаете свои служебные полномочия!
– Виктория Денисовна, ну что вы так нервничаете? – Он сделал движение, будто собирался взять ее за руку.
Для этого нужно было приблизиться к женщине как минимум на два шага, но Платон на это не решился.
– Мы же с вами на одной стороне, мы должны друг друга понимать… Или вы не хотите, чтобы мы нашли преступника?
– Как это не хочу? Хочу!.. С чего вы взяли, что не хочу?
– У меня есть глаза, Виктория Денисовна. И уши, – мило улыбнулся Табачный. – Я смотрю на вас, слушаю и делаю выводы… Может, вам лучше не подавать поводов для неправильных выводов?
– Это вы верно заметили, выводы у вас неправильные, – сказала она, пытаясь подавить в себе возмущение. – Конечно же, я хочу найти преступника… А насчет любовницы… Дима мог от меня скрывать, что у него есть любовница… Просто я не понимаю, почему вас интересует этот вопрос?
– Может, потому, что ваш муж поступил в больницу поздно вечером, в начале одиннадцатого. Когда он обычно возвращается домой?
– Ну, когда как… Когда рано, когда поздно…
– Поздно, это когда задерживается на работе?
– Да, на работе…
– Мы, конечно, узнаем, когда ваш муж отправился домой с работы…
– Это не трудно, – кивнула Кривичева. – Я могу позвонить секретарше…
– Ну, если мы с вами в одной лодке, то почему бы и нет? – благодушно улыбнулся Табачный.
– Хорошо.
Кривичева достала из сумочки айфон, набрала номер.
– Василиса Олеговна?.. Да, это я… Когда Дима уехал с работы?.. Без пятнадцати шесть?.. Потом, потом!..
Она отключила телефон, опустила его в сумочку.
– Дима уехал в семнадцать сорок пять, – в раздумье сказала она.
– А в больницу попал в двадцать два десять… Может, он заезжал домой?
– Нет, не было его.
– А что будет потом?
– Когда потом? – не поняла Кривичева.
– Ну, вы сказали секретарше – потом, потом.
– А-а, это… Василиса спрашивала про Диму. На заводе уже знают…
– Ну, позвоните, скажите.
Табачный зевнул в кулак и направился из холла. Через коридор хирургического отделения он вышел на лестничную площадку, там достал телефон и позвонил Патрикееву. Егор приятно его удивил. Оказывается, он уже отправил Плошникова на завод.
– Позвони Юре, пусть узнает, с кем Кривичев уезжал с работы. Вдруг с любовницей?
– Ну, завод большой, девушек много, – усмехнулся в трубку Патрикеев.
– Работай.
Табачный услышал цокот каблучков. По лестнице поднималась светловолосая девушка в белом халате внакидку. На ее сапогах были бахилы, но цокот острых каблучков они заглушить не могли.
Роскошные волосы, красивые светло-серые глаза на смазливеньком личике, фигурка… Блондинка прошла мимо, даже не взглянув на Табачного. Прошла, обдав запахом дорогих духов…
Девушка явно спешила. Возможно, ей хотелось поскорей увидеться с Кривичевым. Или узнать о нем. Табачному в любом случае нужно было возвращаться к реанимационной. Виктория Денисовна уже передохнула, собралась с мыслями, можно будет продолжить с ней разговор. Заодно посмотреть, какие выводы она для себя сделала…
Блондинка процокала до холла, в котором стояла Кривичева. И Табачный услышал знакомый голос.
– Ты? – недовольно спросила Виктория Денисовна.
– Извини, я не знала, что ты здесь… – заметно смутилась блондинка.
Табачный задержался в коридоре за стеклянной дверью.
– А где я должна быть, как не здесь? – возмущенно спросила Кривичева.
– Ну-у… Как Дима?
– Плохо!
– Что с ним?.. Говорят, он в аварию попал…
– Я тебе потом все расскажу. Давай встретимся. Где-нибудь. Здесь тебя не должны видеть, – Кривичева перешла на полушепот.
– Почему?
– Я не хочу, чтобы имя моего мужа было опорочено.
– Да ладно тебе!
– Не ладно… Хочешь получить ключи от квартиры и машины?
– Ну, я и так их получу. Но если ты предлагаешь встретиться…
– Да, сегодня, в семнадцать, в кафе «Резидент».
Блондинка вышла из холла в коридор, походя скользнув взглядом по Табачному. Он последовал за ней. У майора возникли вопросы, ответы на которые он хотел получить.

Немолодая, приятной наружности женщина с высокой прической поднялась из-за стола, когда Юра зашел в приемную. Ей уже сообщили, что пришли из полиции.
– Как там Дмитрий Валерьянович? – спросила она, зачем-то приложив ладонь к уху.
Или со слухом у нее плохо, или мимо ушей не должно пролететь ни единого слова.
– В больнице Дмитрий Валерьянович. С ножевым ранением.
Это была вся информация, которой располагал Плошников о потерпевшем. Он даже не знал, в каком состоянии находится сейчас Кривичев. У него своих дел невпроворот, но раз начальник поставил задачу, нужно исполнять.
– И кто ж его так?
– Если бы мы знали, меня бы здесь не было… Скажите, в какое время Дмитрий Валерьянович закончил вчера рабочий день?
– В семнадцать сорок пять, – четко ответила женщина.
– А когда уехал?
– Сразу же и уехал.
– С кем?
– Сам.
– А водитель?
– У него нет водителя…
– То есть в машине он был один?
– Ну, когда выезжал, да. А за воротами к нему подсела какая-то женщина… Я узнавала, мне сказали… – Секретарша гордо расправила плечи.
– Кто сказал?
– Вахтер с проходной.
– А что за женщина?
– Не знаю, но есть запись с видеокамеры…
Плошников деловито кивнул. Сначала нужно получить изображение незнакомки, а потом уже продолжить разговор…

Блондинка пешком вышла за больничные ворота, но направилась не к автобусной остановке, а к машинам, которые вереницей стояли вдоль забора.
Табачный не спешил ее останавливать. Она подошла к серебристому «Фокусу» с одной стороны, а он с другой. Она села, ничего не сказав водителю, майор встал, преграждая машине дорогу. Достал корочки, раскрыл их, постучал в окно.
Стекло опустилось, водитель недовольно посмотрел на незнакомца.
– Заместитель начальника ГУВД майор полиции Табачный. Ваши документы.
– А что я нарушил?
Лет двадцать пять парню. Лицо широкое, черты крупные, грубоватые. Волосы вихрастые. Машина у него далеко не первой молодости, куртка несолидная… Одним словом, девушка, которая сидела рядом, была для него слишком хороша.
– Проверка документов.
– А на каком основании?
– Вызвать наряд? – Табачный полез в карман за телефоном.
Парень пожал плечами, вынул из кармана куртки портмоне, извлек права, техпаспорт, протянул в окно.
Табачный пробежал документы взглядом. Сипачев Вадим Антонович, восемьдесят девятого года рождения… Машина зарегистрирована на него. Права и техпаспорт выданы в Междуреченске.
– Ваша девушка? – спросил он, взглядом показав на блондинку.
– Ну, моя…
– А в чем, собственно, дело? – спросила она, недовольно глядя на полицейского.
Платон обошел машину, открыл дверь с ее стороны. И удивленно спросил:
– А вы не знаете, что произошло с Кривичевым Дмитрием Валерьяновичем?
– Ну-у… – замялась она. – Так вы по этому делу?
– Выйдем поговорим?
– А есть о чем?
– А вы как думаете?
– Ну, я-то здесь ни при чем…
– А вас кто-то в чем-то обвиняет?
Девушка вздохнула, вышла из машины.
– Как вас зовут?
– Катя.
– Катя, Катя… Так и есть… Ваш парень знает, в каких отношениях вы состоите с Кривичевым?
– Мой парень?!
– А разве нет?
– Ну, Вадик просто знакомый…
– Но в отношениях с Кривичевым вы состоите?
– Ну, в общем, да… – глянув куда-то в сторону, смущенно сказала девушка.
– И жена Кривичева об этом знает?
– Узнала.
– И забрала ключи от дома и машины?
– Нет, я сама отдала их Диме… Мы решили расстаться, и я ему все вернула…
– А почему вы решили расстаться?
– Ну, он захотел вернуться к жене…
– Когда вы встречались с Кривичевым в последний раз?
– Ну, с тех пор как расстались, ни разу… Я ему вчера звонила… Хотела с ним помириться…
– Когда вы ему звонили?
– Ну, вечером, после пяти…
– Вы хотели с ним помириться?
– Да, я же сказала…
– Ваш парень слышал этот разговор?
– Вадим?! Так он не мой парень… просто друг…
– То есть он вас нисколько не ревнует к вашему любовнику?
– Ну-у… – замялась Катя. – Может, и ревнует…
– Где он находился вчера вечером в период между двадцатью и двадцатью двумя часами?
– Со мной…
– А где находились вы?
– Ну-у… – Катя осеклась, покраснела, опустила голову.
– Стыдиться и каяться вы будете потом, когда с вас снимут подозрения.
– Подозрения?
– Катя, все очень серьезно. Произошло покушение на убийство, и вы в числе подозреваемых… Вы это понимаете?
– Мы катались с Вадимом на машине. Просто катались…
– Кто может это подтвердить?
– Э-э… Ну, мама его звонила, спрашивала…
– И все?
– А этого мало? – Катя очень хотела, чтобы Табачный развеял ее опасения, но он ничем не мог помочь.
– А откуда вы узнали, что Кривичев попал в больницу?
– Я позвонила ему на мобильный, мне сказали, что он в реанимации…
– Кто сказал?
– Ну, я не знаю…
– Катя, мы проверим звонок. Если вы действительно звонили, хорошо. Если нет, лучше сознайтесь сразу…
– Но мы с Вадимом ни в чем не виноваты!
Табачный усмехнулся. Знала бы она, сколько раз он слышал эти слова. И сколько раз после таких заявлений майор убеждался в обратном.

Глава 5
Изображение было смутным, но лицо на снимке с видеокамеры читалось. И сразу стало ясно, что в машину к Кривичеву садилась не Катя.
– Кто такая, не узнал? – спросил Табачный.
– Нет, они не знают такую, – развел руками Плошников. – Всех, кого можно, опросил.
– Может, плохо опросил?
– Секретаршу я опросил хорошо. Уж если она ничего не знает…
– А что она знает? Может, кто-то угрожал Кривичеву? Может, с кем-то был конфликт на деловой почве?
– Да нет, не было ничего такого. Я с заместителем Кривичева говорил. Он тоже ничего такого не знает. Спокойно, говорит, все было. Ни с криминалом трений, ни с конкурентами…
– Давай по своему плану…
Табачный чувствовал, что собака зарыта в личной жизни Кривичева, в его отношениях со своими женщинами. Жена знала о существовании любовницы, и она могла отомстить мужу, наняв специалиста по мокрым делам. Парень его любовницы мог устранить своего соперника… А жена Кривичева знала о любовнице мужа. Знала, но не сдала. Почему?
Этот вопрос неплохо было бы выяснить у нее лично. Номер телефона у Платона был, но звонить он ей не стал.
Кафе «Резидент» находилось недалеко от управления, в двух кварталах – можно было дойти пешком, но майор отправился туда на машине.
Встреча была назначена на семнадцать, но Кривичева пришла на десять минут раньше. Табачный наблюдал за ней с безопасного расстояния и видел, что женщина нервничает.
Она ждала Катю, но девушка так и не появилась. В двадцать минут шестого Виктории Денисовне позвонили, она ответила и попросила счет за свой кофе. Официант принес ей книжечку с чеком, а Табачный «подал» себя.
– Вы?! – Она попыталась скрыть свое недовольство, но это у нее получилось плохо.
– Я так понимаю, вы уже уходите. Как же Катя получит ключи от дома и машины?
– Ключи от дома? – Кривичева в замешательстве глянула на него.
– Вы же Катю ждали?
– Все-то вы знаете.
– Работа такая… Это только кажется, что наша личная жизнь – тайна для всех. Тряхнешь посильней, и посыплется белье из корзины. И хорошо, если это белье – чистое. А если грязное?.. Вот вы, Виктория… Вы говорили, что не знаете про любовниц мужа. А про Катю вы знали. Но не сказали. Почему?
– Зачем я буду порочить имя своего мужа?
– А у Кати есть парень, который, возможно, ее любит. Что, если это он пытался убить вашего мужа?
– Ну, я не знала… – смутилась Виктория. – А у нее есть парень?
– Да, и вы пытались это скрыть.
– Я пыталась?.. Да я ничего про него не знала!
– И я бы не узнал, если бы не случайность… Вы не сказали мне про Катю, и я не узнал бы про ее парня. Но случайность меня выручила, и я узнал.
– А это он пытался его убить?
– Ну, доказательств у нас пока нет…
– Вот же дрянь!..
Кривичева скорее обрадовалась, чем разозлилась. Но, в принципе, это можно было объяснить. Она понимала, что ее подозревают, а тут вдруг появился человек, на которого могут повесить всех собак, отсюда и чувство облегчения.
– Значит, все-таки у вашего мужа была любовница?
– Все-таки была.
– Ваш муж подарил ей дом, машину.
– Можно я поговорю с вами об этом, когда Дима придет в себя?
– Скажите, а он не мог отписать Кате свое состояние? – спросил Табачный.
– Свое состояние?! Кате?! – оторопело посмотрела на него Виктория. – С чего бы это?
– Ваш муж оставил завещание?
– Да, наверное… Не знаю…
– Так наверное или не знаете?
– Ну, он собирался…
– То есть вы не можете точно знать, что завод и все прочее отойдет по завещанию вам?
– Ну, если Дима подарил ей дом… – Виктория «зависла» от перенапряжения.
Табачный, глядя на нее, усмехнулся в ус. Может, Вика только сейчас и поняла, как сильно прокололась. Может, она думала, что по завещанию наследство мужа достанется ей, а тут вдруг появилась соперница, которую жена в расчет не брала.
– А этой женщине ваш муж ничего не мог оставить?
Он выложил на стол фотографию незнакомки, которая накануне села в машину Кривичева у заводских ворот.
– Рите?
– Вы ее знаете? – спросил Платон.
– Да, знаю… – Виктория в замешательстве смотрела на снимок.
Казалось, она винила себя в несдержанности. Видимо, она не должна была говорить о Рите, но проболталась. А слово не воробей…
– А почему Дима должен ей что-то оставить?
– Ваш муж вчера уехал с работы вместе с Ритой.
– Но Рита у него не работает…
– Не работает. Она поджидала его у ворот завода…
– И Дима уехал с ней?
Табачный кивнул, и Виктория закрыла лицо ладонями.
– Да что же это такое! То одна, то другая… Он же обещал!
– Что обещал?
Виктория хлопнула ладонью по столу:
– Он сказал, что с Катей все кончено.
– А с Ритой?
– Да я вообще про нее ничего не знала!
– Но ее-то вы знаете?
– Знаю. Это моя бывшая подруга… Из-за Димы бывшая… У них роман когда-то был, а он ко мне ушел… Какая после этого дружба?
– Может, их роман продолжался – втайне от вас?
– Чего уж об этом говорить?.. – вздохнула Кривичева.
– Значит, Рита?
– Рита. Гаева Маргарита… Маргарита Григорьевна.
– Вы знаете, где она живет?
– Знаю. Если она не сменила адрес…
Табачный кивнул. Именно это он и собирался проверить. И прямо сейчас. Раз уж занялся этим делом самолично, то и по адресу проедет сам.

Он долго жал на клавишу звонка, но дверь не открывали. Платон уже собирался уходить, когда вдруг щелкнул замок.
Дверь приоткрылась, и он увидел знакомое лицо. На снимке с видеокамеры изображение было плохим, неважным оно оказалось и в жизни. И виной тому было не внезапно испортившееся зрение Табачного, а само лицо – припухшее, помятое спросонья. И еще от женщины пахло перегаром… Видно, Рита накануне хорошо поддала. Если так, то – по какому поводу? С горя или с радости?..
– Маргарита Григорьевна? – строго спросил он.
– Маргарита Григорьевна, – кивнула женщина, настороженно глядя на него.
– Майор полиции Табачный. Уголовный розыск. У меня к вам несколько вопросов. Если есть желание, можете ответить на них сейчас. Если нет, ответите на них потом, но в управлении.
– Лучше сейчас.
Женщина распахнула дверь, рукой указала в глубь квартиры.
Платон переступил порог, осмотрелся. Он ожидал увидеть беспорядок, но в квартире было чисто. И сама хозяйка была в свежем, отглаженном халате. Волосы нечесаные, лицо помято, но впечатления запущенной неряхи она не производила.
Хозяйка провела майора на кухню, показала на стул. На столе чисто, в раковине пусто, пол вымыт. Но взгляд зацепился за бурое пятно на стене возле стула, на который Платону предлагалось сесть.
– Что это?
– А что это? – нахмурилась Гаева.
– Похоже на кровь… Кровь со стены смывали?
Стены на кухне крашеные, моющиеся, но, видно, кровь въелась глубоко. Или вытирали плохо. Сразу не справились и оставили на потом.
– Кровь? – Гаева наморщила переносицу, пытаясь придумать оправдание.
Но, видимо, похмельная голова плохо соображала. Может, потому Рита и привела гостя на кухню, забыв о следах крови.
– Скажите, вчера вечером у вас был гражданин Кривичев?
– Дима?
– Вчера вечером вы сели к нему в машину, и он отвез вас домой.
– Да, отвез.
– Значит, он был здесь?
– Был.
– И это его кровь?
– Кровь?
– Маргарита Григорьевна, мы все знаем. Кривичев нам все рассказал.
– Заявление написал?
– Заявление.
Гаева тяжко вздохнула:
– Да, это его кровь…
– Вы ударили его ножом?
– Ну, не ударила…
– А что сделали?
– Надавила сильно…
Маргарита показала, как вдавливала нож в шею Кривичева. Двумя руками, сверху вниз.
– Зачем вы это сделали?
Табачный смотрел на женщину и с укором, и с одобрением одновременно. Он осуждал ее за совершенное преступление и в то же время поощрял за честность. Вот так бы все сразу – да, виноват, не судите строго…
И еще его радовало, что ларчик открылся быстро. Хороший знак на будущее.
– Не знаю, что на меня нашло.
– Не знаете?
– Дима меня бросил. Мне стало так обидно… Я из-за него с Иваном рассталась… Он так подло со мной поступил! – Маргарита полыхнула взглядом, но тут же остыла.
– И вы решили его за это убить?
– Да, но я же его не убила…
– Но ранили.
– Он обещал не заявлять…
– Обещал? После того, как вы его ударили?
– Да не ударила… Нож всего на сантиметр вошел… Ну, может, на два… Я вовремя остановилась… Одумалась… Он меня ударил… – Маргарита провела рукой по скуле.
– Это не удивительно, – усмехнулся Табачный.
– Потом успокоился… Я наложила повязку, он ушел…
– А по дороге домой он потерял сознание и врезался в столб.
– Да?.. Я не знала…
– И сейчас Дмитрий Валерьянович находится в больнице. В тяжелом состоянии… Вы понимаете, что это значит?
– Но крови было не очень много…
– Собирайтесь, гражданка Гаева. Я отвезу вас в управление.
От своих душевных щедрот Платон готов был переквалифицировать это задержание на явку с повинной. Как-никак первое раскрытое дело в новой должности. Причем раскрытое самолично…
А Викторию и Катю можно оставить в покое, пусть сами разбираются со своими тараканами. И очень хорошо, если им не придется делить наследство покойного Кривичева. Даст бог, выкарабкается мужик.

Глава 6
Кого-то обокрали, кому-то голову в драке проломили – то одно, то другое. И так по кругу, закручиваясь по спирали. Но Юра не жаловался. Он сам выбрал эту профессию. К тому же опера сейчас в почете – и зарплата не в пример прежней, и квартира полагается.
Все хорошо, только бегать много приходится. Но ничего, станет большим начальником, сам других оперов гонять будет. У него еще все впереди.
Юра вышел из машины, непроизвольно-стремительной походкой направился к зданию УВД. Краем глаза заметил идущую от КПП девушку. Заметил, остановился, хотя очень спешил.
– Ты меня ждешь? – с грустным сарказмом спросила Женя.
На ней белая шапочка, светло-серое пальто на синтепоне. И сама она светлая, но без серого…
– Изолятор по кругу. – Он провел рукой, показывая, с какой стороны обойти здание, чтобы попасть во внутренний двор изолятора временного содержания, где до сих пор находился Никонов и два его дружка-подельника.
Одного должны выпустить, а двое пойдут по этапу в СИЗО. Зря они над стариком покуражились.
– Да мне по другому делу.
– Интересно.
Плошникову действительно было интересно все, что связано с Женей. Запал он на нее, так уж вышло. Но в ухажеры лезть не собирался. Вряд ли их можно было назвать классовыми врагами, но стояли они по разные стороны баррикады. Она путалась с Никоновым, и одно только это ставило крест на их отношениях.
– Мою сестру арестовали.
– Сестру, сестру… Гаеву?
– Ты знаешь? – Женя удивленно посмотрела на него.
– Ну, в курсе…
– Меня к следователю вызывают.
Кривичев отошел от наркоза, но в себя так и не пришел. Состояние тяжелое, возможно, так и умрет, не приходя в сознание. Тогда его дело переквалифицируют в умышленное убийство, и к работе подключится Следственный комитет. А пока Кривичевой занимается следственный отдел полиции. Тяжкие телесные, однако… Впрочем, Плошникову все равно, как там и что? У него своих заморочек – по горло… Или не все равно?
– Проводить?
Женя покорно кивнула. И даже взяла под руку, чтобы не поскользнуться. А прикосновение такое приятное…
Он провел ее через дежурную часть, они вышли к лестнице.
– Рита ни в чем не виновата.
– Да, я понимаю, этот Кривичев – кобель еще тот… Лучше бы она ему одно место отрезала.
– Следователь сказал, что нож вошел в шею на десять сантиметров, – Женя мотнула головой. – А Рита только чуть-чуть проткнула.
– Это она так говорит, что чуть-чуть. А Кривичев подтвердить ее слова не может.
– Как же он тогда от нее ушел?
– Ты видела, как бежит курица с отрубленной головой?
– Курица бежит куда попало. А Кривичев сел в машину.
– Но ему-то голову не отрубили.
Плошников провел Женю в свой кабинет, посадил на стул. Только тогда спохватился:
– Тебе же к следователю надо.
– Ничего, у меня еще полчаса…
– Чай будешь?
Старостин был на выезде, поэтому в кабинете они находились одни.
– Ну, можно.
Он включил чайник, выставил на стол пачку с заварными пакетиками, сахар, печенье.
– А то холодно на улице.
– Не холодно, – покачала головой Женя. – Холодно, когда в зоне.
– Закон суров, но он закон.
– А если Рита не виновата?
– Ножом она в Кривичева тыкала? Тыкала. Убить хотела? Хотела. Какой разговор.
– Какие вы здесь все жестокие! – На глазах у Жени заблестели слезы.
– Не жестокие. Жесткие… Ты вот Никонова защищала. А он у ветерана машину угнал. И сжег. И вина его доказана.
– Но это Артем… Он по жизни такой дубовый. А Рита хорошая… И не виновата она. Это кто-то другой сделал.
– Кто?
– А это я у вас должна спросить! Вы должны преступника искать, а не я. А с врачом я разговаривала! С хирургом, который Кривичеву операцию делал. Так вот, там и другой порез был. Рядом с основной раной порез. Неглубокий. Основная рана глубокая, а порез нет. Этот порез Рита сделала. Она чуть-чуть нож воткнула, а кто-то загнал нож по самую рукоять. Она остановилась, а тот, кто хотел Кривичева убить, не остановился…
– Ну, я подробностей не знаю… – в раздумье проговорил Юра. – Я не следователь. Он сейчас там решает…
– Решает, – кивнула она. – У него Рита во всем виновата… Сначала просто порезала Кривичева, а потом нож на всю глубину вонзила.
– А разве так не могло быть?
– Не могло! Рита слегка поранила, а кто-то со всей силы ударил.
– Кто?
– Это я у вас должна спрашивать!
– Успокойся.
Юра налил в кружку кипяток, бросил туда пакетик с чаем, открыл пачку с сахаром.
– А другой сахар есть? – спросила Женя.
– А чем тебя этот не устраивает?.. А-а, Крюковский сахарный завод! – догадался он.
– Я этого гада ненавижу! Он Рите всю жизнь сломал… Вот скажи, зачем он вообще появился? Рита замуж выходить собиралась… Иван – во мужик! – Она показала большой палец. – А это чмо нарисовалось, и все рухнуло!.. Знаешь, я бы сама этого козла убила!
Юра многозначительно приложил палец к губам:
– Не надо. Здесь каждое слово имеет свою цену.
– Да плевать, что у вас здесь имеет цену! Вам лишь бы невинного человека засадить!
– Твоя сестра сказала, что хотела убить Кривичева. А это мотив. И кровь у нее на кухне нашли… И нож приобщен к делу…
– Следы крови на ноже, да?
– Ну, кровь смыли.
– Я смыла кровь. И со стены кровь пыталась смыть… Надо было затереть, думала, потом… А если это я ударила Кривичева?
– И секс у тебя с ним был?
Плошников не вникал в курс дела, но кое-какие подробности знал. Например, то, что нож в своего любовника Кривичева вонзила в момент совокупления.
– Секс до того был. А я уже потом, когда он домой возвращался…
– Когда он шел, ты бы не смогла. А если бы на коленях у него сидела. Но на коленях сидела твоя сестра… Знаешь, что самка богомола во время секса откусывает голову своему самцу?
– Тебе смешно?! – Женя вдруг сама стала похожа на самку, которая могла откусить ему голову. Причем без всякого секса.
– Нет, просто в жизни всякое бывает…
– Да пошел ты!
Она не стала откусывать ему голову, но так резко повела рукой, что столкнула кружку с чаем со стола. Юра успел вскочить на ноги, и кипяток пролился на сиденье стула.
Женя поднялась и, разочарованно взглянув на Юру, направилась к выходу.
Остановить ее он не пытался. Может, оно и к лучшему, что у них не сложилось. Не в том они положении, чтобы быть вместе.

Сергей Степанович Пухлов производил впечатление человека чахлого, слабосильного. Сам тощий, грудь впалая, руки тонкие. И лицо – как будто его из Бухенвальда на откорм недавно выпустили. Но взгляд непоколебимо уверенного в себе человека убеждал в обратном. В нем чувствовалась сильная личность. И руки у него были вовсе не слабые. Крепкие, уверенные руки хирурга.
– Да, две раны были, – сказал Пухлов. – Одна неопасная, а другая смертельная… Во всяком случае, может стать смертельной. Задет нервный узел, повреждена трахея…
– Значит, Кривичева ударили дважды, – в раздумье сказал Плошников.
– Выходит, что так.
– Одним и тем же ножом…
– Вот этого я вам сказать не могу.
– Но можно же осмотреть раны, сравнить…
– Сравнить раны можно на трупе, – усмехнулся Пухлов. – А Кривичев пока еще жив. И рана после операции утратила первоначальный вид… Так что извините, ответить вам на этот вопрос я не могу.
– Первый удар был нанесен предположительно в районе девятнадцати часов. Значит, и вторую рану нанесли в то же время. А в больницу потерпевший попал в районе десяти часов. С момента удара прошло три часа…
– Нет, так не могло быть, – качнул головой хирург. – За три часа Кривичев бы истек кровью…
– Гражданка Гаева утверждает, что оказала ему первую медицинскую помощь. Наложила повязку, закрепила ее пластырем. Скажите, Сергей Степанович…
– Не было никакой повязки, – отрезал Пухлов.
– А следы ее присутствия? Пластырь, знаете ли, оставляет след.
– Какой след? Там все было в крови. И я не сыщик, чтобы искать следы. Мое дело спасти человека… Что еще?
– Три часа без медицинской помощи Кривичев прожить не мог. А сколько мог?
– Полчаса максимум. Примерно столько времени он и прожил.
– Включая поездку на своей машине… Потом была «Скорая помощь»… – вслух рассуждал Плошников.
– Если у вас будут вопросы, обращайтесь. – Пухлов легонько коснулся его плеча, как будто просил посторониться.
Но дожидаться, пока Юра сдвинется с места, хирург не стал. Обошел его и направился в ординаторскую.

Зима, снег, на дорогах реагенты, растапливающие наледь. Грязно на дорогах, но машина у Кривичева чистая. Видно, что вымыли ее перед выездом. Возможно, это сделали на заводской мойке. А от Крюковского в город вела параллельная с шоссе дорога, которую реагентами не посыпали. И грязь из-под колес на этой дороге не летела. В городе, правда, машина попадала под грязевые брызги, но испачкалась совсем чуть-чуть. Потом она въехала в столб, но грязней от этого не стала.
«Мерседес» GL-класса. Жаль, что такой красавец стоит с разбитым капотом. Его бы в ремонт, но пока нельзя. Идет следствие, а в машине кровь потерпевшего – это само по себе улика.
Ключи от машины у следователя, а Плошников к важному разговору пока не готов. Поэтому он подошел к машине только для того, чтобы заглянуть внутрь через стекло. Он обошел «мерс» по кругу, на крышке багажника заметил пятно. Кто-то прикладывал окровавленную ладонь к машине, возможно, опирался на руку. Машина черная, поэтому пятно едва заметно. А подробного обследования, видимо, еще не было. Или следователь просто не придал значения этому факту. Но Плошников игнорировать эту деталь не собирался. Надо будет заглянуть в материалы следствия или просто поговорить с экспертом. Если тот не заметил это пятно, Юра ему подскажет, пусть поработает.

Плошников уже успел побывать в доме, где жила Гаева. Чисто в подъезде. С четвертого по первый этаж чисто. Ничего похожего на кровь. Только на ступеньках между вторым и третьим этажами – коричневые пятна. Но это краска…
Если Кривичев был в тяжелом состоянии, он должен был опираться на перила. С них кровь стереть несложно, это могла сделать и уборщица. Но тогда и на ступеньках должно было что-то остаться, и на металлических прутьях перил. И о стену Кривичев мог опереться, как он это сделал, когда подошел к своей машине. И дверь из подъезда он бы облапал, когда выходил… Да и не могла уборщица стереть с перил всю кровь, что-нибудь, да осталось бы… Но в подъезде чисто, а на машине след крови…
Юра снова отправился в дом на улице Кутузова. Там он позвонил в дверь квартиры, из которой просматривался двор со стороны подъезда. Ему открыл сухопарый мужчина с лысиной в обрамлении седых волос. Он настороженно смотрел на гостя поверх роговых очков. Видно, очки для чтения – не для дали.
– Старший лейтенант Плошников. Оперуполномоченный уголовного розыска.
Мужчина испуганно приложил руку к груди:
– С Ромкой? – Он осекся, опасаясь сболтнуть лишнее.
– Ромка – ваш сын?
– С ним что-то? – выдавил мужчина.
– Да нет… Я так понимаю, он у вас не совсем благополучный, – проницательно глядя на мужчину, предположил Юра.
– Так, что вы хотели? – успокаиваясь, произнес хозяин квартиры.
– Хочу, чтобы вы поделились со мной наблюдениями. Двадцать первого февраля примерно в это время… – Плошников посмотрел на часы. Действительно, восемнадцать часов сорок шесть минут. Если, конечно, основной удар был нанесен в это время… – Примерно в девятнадцать часов было совершено преступление. В сорок второй квартире…
– Да, я слышал.
– Слышали, как происходило преступление?
– Да нет, говорили, что Риту арестовали.
– Вы ее знали?
– Конечно. – Мужчина опустил ладонь на уровень колен, показывая, с какого возраста он знал Гаеву.
– Может, вы видели машину, которая стояла во дворе – двадцать первого февраля, в районе девятнадцати часов. Черный «Мерседес», внедорожник.
– «Мерседес»?.. Двадцать первого февраля?.. Да, видел. Я с работы возвращался, смотрю, стоит… Я еще подумал, как такую дорогую машину можно на ночь оставлять. Деньги на машину есть, а на гараж – нет. Лучше уж подешевле машину купить, чтобы на гараж осталось… Правда, потом машина уехала, я еще подумал, что все-таки гараж есть…
– Вы видели, как она уехала?
– Нет, выглянул в окно, а она уже уехала.
– Часто в окно выглядываете? – Именно об этом и думал Плошников, когда говорил о неблагополучном Ромке. Если отец так переживал за непутевого сына, то должен был постоянно высматривать его в окно. Во всяком случае, именно такая мысль мелькнула в голове оперативника.
– Ну, выглядываю…
– И когда машина уехала?
– Ну, если я часто выглядываю, как уж тут упомнить… – мужчина задумался. – Двадцать первого… Это вторник был?.. Да, вторник… Во вторник мы поздно ужинать сели… Хлеба не было… Ну да, я за хлебом ходил. Когда вышел, машины уже не было.
– А вышли когда?
– Ну в начале девятого вышел… В пять минут… Есть хотел, помню…
– То есть в восемь вечера машины уже не было?
– Да вы у Паши спросите. У Павла Васильевича из тридцать седьмой квартиры. Он свой «Ниссан» на это место парковал… Да, двадцать первого февраля. Во вторник. Мы с ним еще поздоровались… Или в понедельник? – Мужчина замер в раздумье.
Павел Васильевич Горобов парковал свою машину двадцать первого февраля в начале девятого вечера. Плошников сам сходил в тридцать седьмую квартиру и лично поговорил с Горобовым. И машину Павел Васильевич парковал, и со своим соседом Бариковым, который за хлебом шел, здоровался.
Значит, уехал Кривичев от Гаевой еще до того, как получил второй, близкий к смертельному, удар. Но саму Гаеву ни Горобов, ни Бариков не видели. И Кривичева не видели. Их жены тоже ничего конкретного сказать не могли.
Обход Плошников продолжать не стал. Когда он закончил говорить с Горобовым, было уже поздно. Тем более полномочий как таковых у него не было. Никто не привлекал его по делу Гаевой, и в пятьдесят третьей квартире он находился по собственной инициативе. В ущерб делам, которыми занимался. Завтра ему об этом напомнят…
Он уже садился в машину, когда увидел Женю. Она шла со стороны остановки, невеселая и задумчивая. В глазах грусть и печаль. А задумалась она так, что прошла мимо него, даже не заметив.
– Не проходите мимо, – сказал опер.
Женя вздрогнула, посмотрела на Юру.
– А-а, это ты! – опомнилась она.
– Я.
– А подкрадываешься чего?
– Я подкрадываюсь?! Я просто стою, как видишь.
– Да? Ну, может быть… А делал здесь что?
– Да вот, жду, на кого напасть… Ты так подумала?
– А если подумала?
– На Кривичева здесь могли напасть, во дворе. Когда он в машину садился. – Юра очертил ногой дугу по земле. – Если кровь здесь была, уже засыпало… А напасть могли…
– Кто?
– Не знаю. Но, может, кто-то видел. Я пока свидетелей не нашел.
– А ты спрашивал?
– А что я здесь, по-твоему, делал?
– Ну, хоть какая-то работа… А куда собрался?
– Домой… Ты тоже домой?
– Домой.
– Вот и мне пора…
– Может, мне самой?.. – задумалась Женя. – Может, мне самой поспрашивать. Вдруг кто видел?.. Это ты правильно придумал. Надо спрашивать…
– Это не я придумал, это метод работы такой.
– Ты бы мог мне помочь, – Женя посмотрела на него ясными глазами.
– Я? Тебе?
– Ну, можно и наоборот…
Женя подошла к Юре, взяла его под руку и увлекла к подъезду. Сопротивляться он не стал.

Глава 7
Баба Рая знала все. Если что-то нужно выяснить – это к ней. Во всяком случае, так уверяла Женя. Но так ли это на самом деле?
– Двадцать первого февраля?.. – Пожилая женщина с рыхлым лицом и грузным телом задумчиво уставилась в пол.
– Да, был «Мерседес». Большой такой, красивый… Он и раньше здесь бывал. На прошлой неделе… Мужчина такой симпатичный выходил, хорошо одетый. К твоей сестре шел! – Баба Рая глянула на Женю с осуждением. – И двадцать первого февраля был… С Ритой приехал, да… А потом уехал…
– Вы видели, как он садился в машину?
Женщина осадила Юру движением руки:
– Подошел к машине… Глянул вверх. На окна… Сел… Потом появилась Рита. Села к нему. И они уехали… Постояли немного, а потом уехали…
– Как уехали? – Женя мотнула головой, возмущенно глядя на женщину. Она как будто призывала ее отказаться от своих слов. – Рита не могла уехать с ним.
– Уехала.
– А когда они приехали? – не унималась Женя.
– А они не приезжали.
– А как же тогда Рита вернулась домой? Я когда пришла, она уже дома была!
– Не знаю. Может, сама пришла… Может, этот подвез. Я же не могу все время в окно смотреть! – Баба Рая грозно посмотрела на Женю и тут же захлопнула перед молодыми людьми дверь.
– Надо же, какой у вас здесь кладезь информации! – Плошников провел пальцем по цифрам на двери. Надо бы запомнить номер квартиры.
– Врет она все!
– Ты же сказала, что она все знает.
– Врет!.. Не могла Рита уехать с ним! – Женя смотрела на дверь так, будто за ней скрывался ее личный враг.
Плошников не знал, что сказать. Все, что удалось выяснить, указывало на невиновность Гаевой. Кривичев уехал от нее в районе двадцати часов, к машине он подходил, по всей видимости, твердой походкой. Даже на верхние окна дома глянул. Может, на окна Гаевой. И если бы он уехал без Риты, вопросы к ней отпали бы сами по себе. Но нет, она уехала с ним. И, возможно, при ней находился нож.
– Ты говоришь, Рита была уже дома, когда ты вернулась, – вспомнил он.
– Да, была дома.
– А когда ты вернулась?
– Ну, в первом часу ночи…
Юра вспомнил, при каких обстоятельствах он познакомился с Женей. Она была с Никоновым, в компании таких же веселых ребят. Более того, она вернулась в ту же компанию… Гулящая она девчонка, и это приходилось признать.
– И где ж тебя черти носили?
– Тебе какое дело? – Женя возмущенно посмотрела на него.
– Артем твой вроде бы в изоляторе…
– А что, кроме Артема, не с кем тусить?.. Ты это хотел услышать?
Плошников махнул на нее рукой и направился к своей машине.
– Эй, ты куда?
Он уже завел двигатель, когда Женя подсела к нему.
– Домой.
– Я хочу поговорить с Ритой.
– Да, конечно. Завтра придешь к следователю…
– А ты не можешь устроить свидание?
– Нет.
– Слабо?
– Ты своих утырков на слабо бери, – фыркнул Плошников. – А со мной бесполезно. Я лицо ответственное. И уполномоченное.
– Ух ты!
– Не надо меня на слабо брать… А с твоей сестрой я сам поговорю.
Плошников решительно стронул машину с места. Женю он в камеру к сестре не проведет, но сам пройти к Гаевой сможет. С неофициальным визитом. И сейчас это сделать будет даже проще, чем днем. А действительно, куда она ездила с Кривичевым?

– Смотри, только без этого! – Прапорщик Столбов достал из кармана связку ключей. – Пытать можешь, а это – ни-ни!..
Дежурный вставил ключ в замочную скважину. И на мгновение замер в раздумье: – Нет, пытать тоже нельзя… Смотри там!..
Гаева в камере была одна. Она поднялась с койки сразу же, как только открылась дверь.
– У тебя три минуты! – бросил Столбов, закрывая за Юрой дверь.
Плошников жестом предложил заключенной сесть.
– Ты кто такой? – Гаева настороженно смотрела на него.
– Старший лейтенант Плошников… Возможно, Женя обо мне говорила.
Гаева мотнула головой.
– Женя считает, что вы невиновны, – продолжал Юра, – пытается убедить меня в этом… Я не занимаюсь вашим делом, но я помогал установить вашу причастность к покушению на Кривичева.
Он сел за стол, который здесь почему-то назывался дубком, а Рита опустилась на кровать, в арестантском просторечии именуемую шконкой.
– И что? – спросила она.
– Я установил, что двадцать первого февраля вы ждали Кривичева у ворот его завода. Он выехал, вы сели к нему в машину… Куда вы поехали?
– Ко мне домой.
– Когда он от вас ушел?
– В деле записано.
– Если вы не поняли, у нас неофициальная встреча. И у меня мало времени… Возможно, я смогу вам помочь. Если вы захотите…
– Дима ушел от меня в районе восьми вечера.
– Истекая кровью, ушел?
– Нет, крови не было. Я ее остановила…
– Наложили повязку.
– Да, наложила повязку…
– Значит, Кривичев ушел от вас без посторонней помощи.
– Да, без посторонней помощи.
– Что было дальше?
– Ничего…
– Вы не уезжали с ним?
– Уезжала. – Гаева, казалось, не видела в этом ничего предосудительного.
– Куда?
– Ну, я еще раз хотела попросить у него прощения…
– Попросили?
– Попросила.
– И куда вы поехали?
– Никуда…
– То есть – никуда?
– Он подвез меня к магазину и уехал.
– К какому магазину?
– Ну, магазин у нас там рядом. «Винный погребок». Вроде как только вино продаваться должно, а там все: и вино, и коньяк… Выпить мне захотелось, а дома ничего не было…
– Вам захотелось?
– Да, я захотела выпить. Вместе с Димой. Я предложила, он согласился… Мы собирались вернуться ко мне, я пошла в магазин, выхожу, а машины уже нет… Уехал…
– И долго вы находились в магазине?
– Минут пятнадцать… Там у мужчины передо мной карточка зависла, пока он расплачивался, время прошло… Видно, Дима передумал, пока ждал…
– Вы бы позвонили, узнали.
– Куда позвонить? – горько усмехнулась Гаева. – Он мне временный номер дал, а потом как будто телефон потерял. На самом деле симку выбросил… А другого номера я не знала… Да и не стала бы я звонить.
– Почему?
– Да поняла я все… – сокрушенно вздохнула Гаева. – Он от меня как от огня должен был бежать. И сбежал…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/vladimir-kolychev/vsem-zhenschinam-dolzhen/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.