Mike The

Mike The

Родился я в 1981 году и первое, что решил – не буду взрослеть. Родители удивлялись: разве тебе не хочется стать умнее, выше, самостоятельнее? Хотелось, конечно, но задний ум ощущал незримый подвох, а потому никуда не спешил. Да и зачем торопиться ещё куда-то, когда в Мытищи приходит весна? В такие дни всё, что вам нужно – сапоги до колен и быстрее на улицу, к разлившейся помойной луже, запрудившей половину двора. Соседские мальчишки все уже там. Кто посмелее – давно на середине, меряет глубину. Остальные галдят, суетятся по краю, пропихивая между льдинок и всплывших очистков пенопластовые кораблики. Жить, чтобы играть. А может наоборот: играть, чтобы жить? Но меня не спросили и зачем-то отправили в школу.

Весьма среднее учебное заведение располагалось на территории фабричного посёлка, аж в пяти километрах от дома. Добираться приходилось на переполненных рейсовых автобусах, сражаясь за каждый сантиметр пространства, а иногда и расплачиваясь оторванными пуговицами. В особо горячие дни ничего не оставалось, как ехать в противоположную сторону, к автовокзалу и пытаться набиться пораньше… чтобы потом, задвинутым в угол, застрять и беспомощно пропустить свою остановку. Если же вам повезёт и всё пройдёт без потерь – приключения ещё не окончены. На пороге школы вас обязательно встретят оболтусы-старшеклассники: бить будут не сильно, то вкладыши всё равно отберут, а это намного болезненнее.

Дома из маленьких радостей настоящий компьютер – самодельный ZX-spectrum, спаянный отцом. Двадцать кассет с разными играми, но ребёнку нужно делать уроки, а потому провод питания опять увезли с собой. Толкиен давно прочитан, Стругацкие – дважды… Ничего не поделаешь, придётся шататься по стройке, бить пустые бутылки да резаться в карты. В это же время, озверев от обязательной литературной программы, пробую писать стихи. Подростковый мрак с вызовом, с горечью. Боль, смерть, всё бессмысленно… Представляю, что думала мама, перелистывая исчёрканную тетрадь.

К концу девятого класса моя сомнительная успеваемость окончательно всех разочаровывает, и нерадивого ученика переводят в более продвинутую школу – некое подобие лицея, с шестидневной учебной неделей. Правда, по субботам занятия проходят в университете Леса, куда и планировалось моё поступление. Добираться, что туда, что туда приходится уже на двух автобусах, с пересадкой, но двоек по русскому меньше не становится. Честно сказать, писать без ошибок для меня и по сей день остаётся непосильной задачей. Не язык – сплошные засады. Ох, кто тебя выдумал, какой злой насмешник?..

С новыми приятелями на уроках режемся в точки. Иногда на троих, разноцветными ручками, и чтобы не запутаться, каждый должен свой цвет подписать. Tonick the Dentist, Slava the Bandit и я – Mike the… «the кто» до сих пор не придумалось. Просто Mike The. Ещё минус два года.

1998-й плывёт под заголовком: «Выпускной и суицидальные настроения вокруг вступительных экзаменов». Сразу после выпускного в Москве большой ураган. Сам отсыпался и всё пропустил, но однокласснице повезло меньше. Самая красивая девочка в классе, а может и в школе… Продолжая кутить, она едет на природу, где получает по голове рухнувшим деревом. Трепанация черепа, всё лето в больнице, потом парики… Мерзко, но всё же красиво, что именно эта чужая трагедия позволяет иначе взглянуть на жизнь. Изнывать от детских своих катастроф больше не тянет – навсегда отучился. Да и вступительные экзамены проходят удовлетворительно. Ура – я студент МГУ Леса. Зачем? Для чего? Чтобы не в армию.

Вместо точек теперь шахматы да преферанс. Вместо соков – сорока пяти градусная водка Салют. Вместо разбитых носов – сердечные муки. А ещё Интернет с его бесконечным простором, где каждый уважающий себя пацан просто обязан обзавестись личной страничкой. Не сегодняшним пятикопеечным профилем в социальных сетях, а полноценным веб-сайтом, который поди ж ещё сделай. Так появляется Чёрная Радуга (Black Rainbow): свой островок, со временем объединивший два десятка человек со всей страны, увлечённых бумагомаранием, где у нашего запылившегося творчества наконец-то нашёлся читатель. Вырвавшись из-под гнёта обязаловки, мы играем в литературу. Именно, что играем, поскольку каждое слово, как прочитанное, так и написанное, часть личной инициативы, а потому отзывается подлинной радостью.

Кажется, живи в своё удовольствие, но мне зачем-то очень хотелось увидеть собственное имя на печатных страницах. Путь оказывается тернист, но как бы то ни было, пообивав пороги разнообразных редакций, оседаю в «Игромании» писать гайды по компьютерным играм. Тогда казалось – работа мечты. Играй и пиши – что может быть лучше? Смешно, сколь недолгой была эта радость. Играть по желанию и играть по рабочему графику – две жирные разницы. Сегодня приехал за диском, а уже через две недели будь добр – сдавай материал. Не получилось пройти, заболел или игра зависает – ничего не заплатят. И рутина реальности, похоже, затягивала не только меня – через пару лет начинает умирать Чёрная Радуга. Всё меньше рассказов от завсегдатаев, всё меньше обсуждений на форуме – народ разбредается жить. В 2002 году сайт был удалён из-за нулевой посещаемости.

Сейчас, когда об этом рассказываю, может сложиться гнетущее впечатление. В действительности же, подобные подвижки происходят абсолютно естественно и безболезненно. Вам просто перестаёт хотеться того, чего хотелось, и вскоре вы переключаетесь на новый маршрут.

2011-й год. Стрелка случая указывает на клуб «Литкреатив», где и оседаю, а первым подходом к снаряду становится рассказ «Пробный тираж», отправленный на конкурс «100» журнала «Мир Фантастики». Вылетая в первом же туре, дико расстраиваюсь, хлопаю дверью, но через полгода возвращаюсь, поскольку остановиться уже не получается. Конкурс – рассказ, конкурс – рассказ. Каждый раз новая тема, каждый раз сроки – это дисциплинирует и дарит здоровый азарт. Возможность решить очередную задачку так, чтобы найти свой собственный верный ответ. Время идёт, копятся рассказы. Наученный жизнью, жду неизбежной развязки, когда опять всё надоест, но ничего подобного не происходит. Зато, с годами, начинает меняться само отношение к конкурсам. На смену жажды победы приходит спокойное удовлетворение от процесса воплощения задуманного. Пишу, как и прежде, но начинаю сразу определять своё участие во внеконкурс.

Рукописи не горят, потому, что сам процесс написания – и есть финальный продукт. Прочтёт ли их хоть кто-нибудь – дело десятое. Автор своё уже получил – игра продолжается.