Читать онлайн книгу «Птица и Король» автора Анна Флин

Птица и Король
Анна Флин
Блуждающие миры #1
В Империи Ильштрасс магию выжгли дотла, утопив каждого колдуна в крови. Проявил хоть искру – получай секирой по шее. Но смерть не всем по зубам. Из мира мёртвых возвращается тот, кого воспевали легенды, и он здесь, чтобы отомстить.
А я? Я угодила в ловушку, где каждый день – это грёбаная битва за жизнь. Никаких спасителей, никаких поблажек – только я и моё желание вырваться на свободу.
«Птица и Король» – история о том, как надежда превращается в ярость.

Анна Флин
Птица и Король

© Анна Флин, 2024

ISBN 978-5-0060-7942-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дилогия «Птица и Король: часть первая»

Предисловие
Ильштрасс – это дыра в заднице Земного мира.
Суровый, мрачный край, где жизнь висит на волоске, а смерть дышит в затылок. Когда-то эти земли, Олтгейм и Фьерзир, были разрозненными королевствами. Но теперь всё под одним флагом, под пятой империи, что растоптала их волю, втоптала их гордость в грязь. Знаете, что здесь ждёт магов? Кровавая расправа. В этом грёбаном царстве не терпят чародейства. Лишь запах магии – и всё, ты труп. Схватят, притащат к Великому Судье, и дело твоё решено. Отрубят голову, сожгут, что угодно, но от тебя останутся лишь обугленные кости.
Но есть одна легенда, от которой кровь стынет в жилах даже у самых отмороженных ублюдков. Легенда о тех временах, когда магия текла в жилах Земного мира, как река, и мир утопал в её величии. И был среди колдунов один, чей аппетит к власти и бессмертию был ненасытен, как голод демона. Имя его исчезло, стёрто из памяти, но кровь тех, кто его знал, всё ещё пропитывает эту землю.
Он был силён, чертовски силён. Знал тайны, что могли создать новый мир, или стереть этот до основания, оставив лишь пепел и крики умирающих. Короли дрожали перед ним, как трусливые шавки, чувствуя на себе его взгляд, от которого холод пронизывал до самых костей.
Но даже такой демон однажды пал. Его тело вонзили в землю, а душу заперли в Марвирте – месте, что хуже самой смерти, где черти жрут твои мечты и надежды. Но маг не умер. Он гниёт там, проклятый, жаждущий крови, власти и мести. Ждёт, как зверь, готовый рвануть на свободу, как только найдёт способ.
Говорят, что есть ключ, и этот ключ – младенец, способный вернуть его в мир живых. Один маг – один ублюдок, потерявший остатки разума, – может найти это дитя, то самое дитя, что откроет врата и впустит этот кошмар обратно. И тогда, кровь польётся рекой, земли содрогнутся, а небеса расколются от его гнева.
Не будет пощады. Не будет спасения. Только вечная ночь, пропитанная болью и страхом, будет ждать тех, кто остался в этом мире.
Надежда? Сдохла.
Только кровь, ужас и вечная тьма.

Белфорд
Ночь опускается на Олтгейм, будто чёрная пелена, утягивающая всё в бездну. Холодная луна пробивается сквозь низкие облака, заливая серебристым светом дорогу к замку Грефтов. Хрен с ним, я и в полной тьме найду путь. Каждый шаг отзывается в промёрзлой земле, но звуки едва слышны. Ветер хлещет, как бритва по коже, но я чувствую только ледяное спокойствие. Этот мир давно мёртв для меня.
Сэм, мой верный пёс, следует рядом. Его массивная тень растворяется в ночи. Чуть позади плетётся Ал. Но даже в этой тьме я чую их мысли, всякий страх, каждую дрожь перед тем, что будет дальше.
Замок Грефтов вырастает перед нами, как мерзкое чудовище, вытягивающее когтистые башни в небо. В окнах – ни единого проблеска жизни. Может, все там уже подохли? Хотел бы я в это верить. Но нет, они там, греются у огнища, не подозревая, что их ждёт.
– Сэм, – мой голос режет тишину, как нож по горлу. – Ты готов?
– Всегда, лорд, – рычит он в ответ.
Его голос – рокот предвещающий гибель грозы.
Ал молчит, но я слышу его мысли. Жалкий страх, смешанный с готовностью подчиниться, как только я дам знак.
Лес безмолвствует.
Затишье вокруг – как предсмертная агония, когда время замирает, и смерть уже закидывает косу. Ветер приносит ледяные иглы, но что мне мороз? Холод внутри меня сильнее.
Каждый шаг приближает к цели.
Этот замок станет моей ареной, и кровь потечёт рекой.
Вдруг в лесу мелькает отблеск огня. Он пляшет между деревьями, как дьявольски дерзкий фантом. Звон стали, крики. Боль и ярость разрезают тишину. Я поднимаю руку, и стражники тут же замирают.
– Что за дерьмо там происходит? – Сэм напрягает слух, готовый в любой момент выдрать чью-то глотку.
– Узнаем, – шиплю я, чувствуя, как магия закипает в венах, готовая выскочить наружу, как ненасытный зверь.
Мы крадёмся к огню, скользя между деревьями, как хищники, готовые нанести смертельный удар. Тени вокруг оживают, подчиняясь мне.
Ночь – мой союзник, мой тёмный покров.
Чем ближе мы, тем ярче огонь, тем отчаяннее схватка. Это не бой, а грёбаная резня. В свете костра замечаю фигуры, сражающиеся в смертельном танце. Их движения быстры, удары точны. И среди них – одна. Чёрные волосы, развевающиеся, как крылья ночи. Зелёные глаза сверкают гневом, готовые сжечь всё на пути.
Абигейл.
Замок Грефтов пока что спит в ледяном сне, но этот сон станет кровавым кошмаром. Когда первый луч света коснётся его стен, мир изменится. Всё, что знал этот проклятый мир, будет разорвано в клочья.
Навеки.

Глава 1
Птица взлетела из клетки сна, Король за решёткой, где жизнь – цена

Днями ранее
Утро понедельника ничем не отличается от любого другого дня. Во всяком случае, для меня. Привычным жестом провожу по волосам, убирая докучливые пряди от лица. Ароматные простыни с опрятной вышивкой украшают мою просторную постель с четырьмя высокими стойками. В комнате светло. Ветерок ласково качает занавески, запуская через открытое окно серебристые снежинки.
Потягиваюсь и разгоняю остатки сна. Детский смех слышится на весь внутренний двор замка. Свожу брови к переносице и поднимаюсь с кровати. Дети весело играют во главе с моим младшим братом. С улыбкой обвожу взглядом заснеженный двор. Денни двенадцать лет от роду, а он поднял на уши всех в замке. Представляю, как сейчас свирепствует мама. Графиня безумно любит своих детей, но не переносит ребяческие шалости. Часто мы с братом и сёстрами дурачимся от души, чем выводим родительницу из себя. Для нас это постоянно заканчивается домашним задержанием самое меньшее на сутки. Но игра стоит свеч.
– Если ты сейчас же не бросишь это, то я буду вынуждена пересмотреть твоё воспитание! – звучит мамин голос.
Она вне себя. Конечно, все её угрозы никогда не воплощались на практике. И все мы это знали. Но мама неизменно вскидывала указательный палец правой руки кверху и сообщала, что и каким образом она с нами сделает, если мы не покоримся.
– Ещё немного. Я же только вышел, – с обидой произносит брат.
Поправляю ночную сорочку и открываю окно. Обнаруживается заманчивое зрелище: Денни и мальчик Эрл дерутся тросточками, видимо, воображая их мечами. Рядом стоят мои сестрички – Роза и Элли. Брат вскидывает трость и наносит поражающий удар в область живота недруга. Эрл театрально сгибается, бурчит что-то и падает, подымая облако пыли.
– Я одолел тебя! Как ты посмел обидеть леди Элли и леди Розу? – вопит брат, направляясь к побеждённому. – Это дело чести! – Он добивает своего неприятеля.
– Денни победил! – кричат хором сёстры.
Роза первая крепко обнимает победителя. Смеюсь. Дети умеют выдумывать весёлые игры. На предыдущей неделе Денни был императором Ильштрасса, а Роза и Элли – его дочками – принцессами. Перевожу взгляд на матушку и замечаю поджатые губы. Быть беде.
– Денни, идём! Скоро приедет учитель. – Графиня протягивает руку сыну. Он берёт её с неохотой.
– Может, не сегодня, мама? – жалобно хныкает брат, неторопливо перебирая ноги.
– И завтра, и всегда. Не испытывай моё терпение! У меня множество занятий. Элли и Роза! Вы тоже идёте, девочки.
Сёстры, нахмурившись, подбирают юбки и следуют в дом. Эрл мчится к воротам замка, наверное, чтобы продолжить сражаться. Я задумчиво вздыхаю. Вот и поиграли. В нашей семье жёсткие правила и немного свободы. Мама прилежно следит за их выполнением. Отец занят тем, чтобы я не покидала территорию замка. Но порой так хочется просто бегать на морозное озеро, обдаваться студёной водой и искать приключений.
Ильштрасс – северная империя Земного мира. Здесь живут по-настоящему суровые люди, и ценности государства далеки от миролюбивых. Наша империя всё ещё отлавливает магически одарённых и убивает в угоду прихоти Возрождённых. Такого нет, например, в южной Рации или в восточной Ферлии.
Моё малолетство прошло в закрытой комнате. Я выдумывала разнообразные занятия, и излюбленным было – игра в камешки. Это было весело. Помню, мне казалось, что я сражаюсь не одна. Причудливое детское воспоминание.
Время приводить себя в порядок, иначе и мне от матушки достанется. Звоню в колокольчик.
– Леди, ладного вам утра.
В комнату заходит девушка. Миа – дочь домоправительницы, которая держит в крепкой узде всех слуг дома.
– Я хотела бы надеть зелёное платье сегодня, – говорю тихо.
Мы направляемся в ванную. Это небольшая светлая комната, стены которой украшены тонкой плиткой из белого мрамора. В углу стоит деревянный столик, на котором нашли себе место баночки с благовонными маслами. Миа берёт кувшин с прохладной водой и направляется к каменной чаше. Умываюсь медленно. После служанка помогает мне надеть бельё и затянуть корсет. Сверху натягиваю тёплое платье из тонкой шерсти козы. Её доставляют на наш север из южной Рации.
Волосы собирать в причёску мы не стали. Только хорошо прочесали и смазали ароматным маслом. Я часто прибегаю к этой процедуре. Мне достались жутко непослушные, густые волнистые чёрные волосы. К слову, в моей светловолосой семье я значительно выделяюсь.
Надеваю обувь и подхожу к большому зеркалу. В отражении на меня смотрит худенькая бледная девушка с чёрными, густыми волосами и светлыми зелёными глазами.
– Немного ароматного масла не повредит, – улыбается Миа.
Протягиваю руку. Служанка капает мне на тыльную сторону ладони немного ароматного масла лаванды.
– На улице сегодня не идёт снег, – сообщает Миа, закручивая стеклянную баночку. – Вы могли бы позавтракать на свежем воздухе.
– Буду завтракать со всеми, – отвечаю скучающим тоном.
В дверь постучали. Миа без слов уходит заправлять постель и наводить порядок в ванной.
– Ты одета, дорогая? – ласковый мамин голос звучит за дверью. – Я могу войти?
– Да-да.
Каждое утро графиня приходит в мою комнату, но я знаю её истинные мотивы. Мама проверяет, можно ли меня выпустить в свет.
– Славное утро, моя красавица! – Графиня нежно меня обнимает.
Подставляю щёку для поцелуя. Мама держит меня перед собой на вытянутых руках и оценивающе осматривает внешний вид.
– В этом платье ты выглядишь ещё худее. Нужно позвать портниху и обсудить с ней, как добавить тебе веса.
Закатываю глаза.
По мнению мамы, под идеалы женского тела я совсем не подхожу. Благодаря ежедневным тренировкам отца, я стройная, с выступающими жилами, сухощавая. Но без них была бы просто худой и плоской.
– Твоя фигура, моя девочка, идеальна для озорного мальчугана. Когда же ты уже войдёшь в полноту зрелости?
Вопрос был риторическим. Ответ на него не знает никто. Лишь пожимаю плечами и даю понять, что тема мне неприятна.
– Но должна признать, что этот цвет тебе к лицу.
– Благодарю вас, мама.
Графиня убирает непослушную прядь и проводит ладонью по моей щеке. В её взгляде нежность и ласка.
– Ты сегодня другая. Совсем уже взрослая.
– Вас это расстраивает?
– Как и любого родителя, когда его дети становятся взрослыми.
Улыбаюсь. В незакрытых дверях появляется силуэт. Замечаю его боковым зрением.
– Абигейл!
Резко разворачиваюсь на звук знакомого голоса. В дверях стоит Райн – сын дядюшки Денли и мой брат. Он одет в кожаный дублет поверх белой рубашки. Его лицо уставшее, бледное, но счастливое.
– Райн, выйди! Ты в комнате леди.
Широко улыбаюсь. Брат подбегает и подхватывает меня на руки. Мы кружимся. Я кричу от счастья, что снова могу его видеть, а он обнимает меня, крепко прижимая к себе.
– Соблюдайте приличия! – раздаётся строгий голос графини за нашей спиной.
Запрокидываю голову. Всё вокруг расплывается.
– Поставь её, Райн, вдруг кто увидит.
Брат послушно опускает меня на пол. Голова кружится от полёта и счастья. Я не видела брата несколько лет. С детства мы были очень близки. По удивительной причуде природы в нашем роду рождаются одни блондины. Мой отец и его кровный брат имеют волосы цвета молодой пшеницы. Их жёны тоже светловолосы, как и дети. Касаюсь рукой белых прядей брата и слегка взбиваю их.
– Я так рада тебя видеть! Когда вы приехали?
Райн удивлённо поднимает одну бровь.
– Неужели ты не знала, что мы приедем?
Перевожу взгляд на маму. Видимо, она умеет читать по глазам, потому что сразу же отзывается:
– Мы с отцом решили порадовать тебя.
– Тётушка тоже тут?
Графиня кивает.
Мне привезли моих ненаглядных дядюшку, тётушку и брата. Что может быть лучше? Ещё раз крепко обнимаю Райна.
– Время завтрака, дети.
Мама улыбается и направляется к двери.
– Не терпится увидеть остальных!
Пробегаю мимо графини. Спускаюсь по каменной лестнице. Меня переполняет восторг. Огромный зал с высокими сводчатыми потолками и массивными стенами из тёмного камня смотрится величественно. На фоне багрового ковра, украшенного золотыми шевронами, тянется длинный дубовый стол с золочёными креслами и бархатными подушками.
Камин, расположенный на одной из стен, бурлит могучим пламенем. Над ним громадный мраморный щит с гербом семьи, выгравированный золотом и серебром. Вдоль стен висят большие тёмные гобелены с изображениями предков. Люстра из свечей поднимается под самый потолок.
Воздух наполнен запахом тёплого хлеба, приправленного корицей и ягодами.
«Думаю, ты понимаешь, о чём я…» – улавливаю отрывок дядюшкиной фразы.
Мчусь к нему навстречу, широко раскинув руки для крепких объятий.
– Абигейл, дорогая!
Дядя обнимает меня, а я блаженно утыкаюсь носом в его грудь.
– Ты выросла, девочка. Совсем уже большая.
– Немаленькая точно! Но всё ещё, как ребёнок ведёт себя, – усмехается отец.
Грозно на него смотрю.
– Что? Разве я не прав? – Он поднимает брови и смеётся.
– Конечно, ты не прав! – защищает меня дядя. – Моя прекрасная племянница может вести себя так, как ей хочется. В любом возрасте.
Отец усмехается и отходит в сторону, оставляя нас с дядей.
– Зелёный цвет тебе очень идёт.
– Спасибо, дядюшка Денли. Где тётя?
– Она задерживается. Мы были сутки в пути.
Понимающе киваю. Замок наполнен благовониями и звуками. Слуги выполняют свою работу. Отец обнимает супругу. Райн забавляет сестричек и Денни.
– Позволь сказать тебе кое-что, Аби.
Поворачиваю лицо к дяде. На его плечах красуются белые меха. Денли обладает необычайно добрыми глазами с небольшими тонкими морщинками вокруг них. Дядя всегда радуется и умеет быть счастливым даже в самых сложных ситуациях. Однажды, когда он был юношей, ему случайно на охоте отрубили большой палец на правой руке. Ему пришлось переучиваться держать меч в левой. Денли назвал это своей удачей и преимуществом. Мало кто сравнится с дядей в бою на мечах, несмотря на его леворукость.
– Будь терпелива. Я прекрасно помню себя в твоём возрасте. – Дядя продолжает обнимать меня за талию. – Весь мир казался мне открытым и добрым. Просто знай, что я и твой отец желаем для тебя только самого лучшего. Мы любим тебя.
Глаза начинает щипать. Я прижимаюсь к руке дядюшки и киваю.
– Знаю.
– Наши действия ты сможешь понять только с возрастом, – он улыбается. – Так обычно и бывает.
– Знаю, что Мать Прародительница дала мне самого лучшего папу и дядю. Обожаю вас.
– А как же я? – Райн показательно обижается. – Меня ты, значит, не любишь?
– Люблю, – усмехаюсь на его заявление.
Дядя передаёт меня в руки брата. Райн старше на несколько месяцев. Он высокий красавец, блондин с яркими голубыми глазами и сияющей доброй улыбкой. А я зеленоглазая брюнетка с ограниченными познаниями о мире. В детстве он часто гостил у нас всё лето и был моим лучшим другом. Сейчас, когда мы стали взрослыми, ничего не изменилось.
Вижу, как Райн достаёт коробочку из кармана. Она маленькая, бархатная и тёмно-синяя.
– Не смог удержаться! – Брат улыбается и раскрывает мою ладонь, чтобы положить мне в руку подарок.
Заинтересованно рассматриваю вещь. Аккуратно поднимаю крышку до конца и слышу, как щёлкает механизм. Внутри на бархатной подушке лежит серебряная цепочка с маленьким кулоном в облике синей птички.
Поднимаю голову и смотрю на брата.
– Видишь камешек? Я обтачивал его сам. Для тебя. Помнишь же своё детское прозвище?
Смущённо краснею и отвожу взгляд.
– Это превосходный подарок…
Бережно прочерчиваю пальцем круг по синему камню. Кулон невообразимо красивый. И то, что Райн обтачивал его своими руками, делает его ещё прекраснее.
– Можно, нацеплю его на тебя?
Медленно разворачиваюсь и убираю волосы с шеи. Холодное серебро прикасается к коже.
Райн улыбается, застёгивая замочек на цепочке.
– Не буду снимать его. Обещаю!
– Тогда часть меня всегда будет с тобой.
Киваю и принимаю его слова.
***
– Прошу тебя, юная леди, соблюдай приличия! Вы же не дети, – ругается мама. – Не ешь руками, Абигейл!
Тянусь через стол, чтобы достать новую порцию вкусностей с джемом. Графиня награждает меня взглядом, излучающим молнии, и строго приказывает сесть на место.
– Итак, Райн, расскажи нам, как обстоят дела на ваших землях, – сухим тоном интересуется мама.
Все сидящие за столом одновременно посмотрели на брата. Он от такого внимания даже слегка подавился. Услужливый слуга постучал ему по спине, отчего брат ещё больше раскраснелся.
– В вашей семье и удавиться недолго, – хриплым голосом произносит он.
Громко смеюсь, отчего в меня прилетает салфетка откуда-то с маминой стороны.
– На наших землях всё спокойно. Отец день и ночь занят этим. – Брат подносит бокал к губам и подмигивает мне.
Его голубые глаза излучают веселье. Посматриваю на вино в своём бокале. Раньше мне никогда не подавали горячительных напитков. Попробовать не осмеливаюсь.
Тётушка Яви спускается по лестнице. На ней надето тёплое платье цвета спелой вишни. Белые волосы аккуратно уложены в тугую ракушку. Читаю усталость на её лице. Видимо, дорога далась ей нелегко. Она присаживается и кладёт тёплую руку на моё плечо. Улыбаюсь и касаюсь её кожи пальцами.
– Смотрю, вы в недурном расположении духа, – поддержал беседу папа.
– Как всегда, – хором отвечают все. Смеюсь и обвожу взглядом присутствующих.
Примечаю, что у отца на лице появились морщинки, кожа стала тусклой. С каждым днём он выглядит всё хуже и хуже. Я настаивала на том, чтобы сюда доставили семейного лекаря, но папа отказывается. Внутренние силы неспешно покидают графа.
Мама комкает салфетку пальцами. Она нервничает и поглядывает в сторону мужа. Её явно что-то беспокоит. Опускаю взор на свои ладони.
– Сегодня тебя научат мастерить из шерсти, Абигейл, – серьёзно заявляет мне мама. – И даже не думай отказаться!
Брови отца взлетают вверх. Он явно ничего не знал об этой затее.
– Где это видано, чтобы леди приходила на помощь слугам?
– Твоя дочь должна уметь делать простые вещи своими руками. В жизни всё может пригодиться, – нервничает мама.
– «Твоя дочь»? – удивлённо переспрашивает отец.
Я была совсем не против работы. Во всяком случае, это лучше, чем сидеть в своей комнате или вышивать. Последнее дело не люблю. Можно даже сказать, что меня передёргивает от одного только вида шёлковых нитей. Девиц в обязательном порядке обучают этому искусству. Техника вышивки передаётся от матери к дочери, и так на протяжении многих столетий. Бедным полагаются достаточно простые узоры и стёжки, а вот носительницам титула – более сложные. Когда дама достигает высокого мастерства, это вызывает всеобщее уважение, поскольку считается доказательством её трудолюбия.
– Наша, – исправляется мама. – Сути это не меняет.
– Так, значит, она должна прислуживать? – не унимается родитель.
– Не переживай, папа, я с радостью сделаю дело, – ставлю точку в их споре.
Отец смотрит на жену, выражая взглядом недовольство. Она смущённо отводит взор. Внезапно, словно ледяной ветер, холодок пробегает по спине. Вздрагиваю, стараясь не показать страха, но сердце сжимается в груди. Кажется, будто кто-то незримый дыхнул в спину. Мурашки пробегают по коже, пальцы невольно сжимаются, скрипят костяшки. Оглядываюсь, но зал пуст. Тени на стенах замирают, как в ожидании чего-то неведомого. Свет свечей дрожит, как будто потустороннее присутствие нарушило их покой. Напрягаю слух, пытаясь уловить хоть малейший звук, но вокруг стоит зловещая тишина. Чувство, что за мной наблюдают, не покидает. Воздух становится тяжёлым, как будто сгустился от невидимого присутствия.
Смотрю на сестёр и улыбаюсь. Девочки помогают друг другу кушать. Такие маленькие, но уже настоящие подруги.
– Ты не должна этого делать, Абигейл, – пожимает плечами отец.
Перевожу взгляд на тётушку и дядюшку. Встречаю их смущение. Чувствую себя смертельно больным родственником, которому все вокруг боятся сообщить горькую истину. Мама вытирает руки и встаёт первая.
– Если ты намеренна, то можем идти, – безэмоционально проговаривает она.
– Готова, – отвечаю и поднимаюсь.
Следуя за графиней, шагаю во внутренний двор замка, где под ногами хрустит свежевыпавший снег. Вижу длинный стол, за которым собрались некоторые работницы замка. Подхожу ближе. На столе лежат сырые, свёрнутые в жгуты срезы ткани. Женщины их мнут своими огрубевшими руками. В воздухе неприятный кислый запах. Морщусь и прикрываю нос ладонью.
– Леди Грефт! – приветствует графиню одна из женщин.
Все поднимаются и склоняют головы в подчинении.
– Верина, обучи мою дочь работе с шерстью, – даёт своё распоряжение графиня.
Насыщенный кислый запах пропитывает насквозь. Испытываю головокружение.
– Конечно! – Ещё один поклон работницы в знак уважения.
Графиня покидает нас. Слежу за тем, как женщины медленно садятся за стол и берут ткань в руки.
– Удобно ли вам будет работать вместе с Миа? – смущается Верина.
Просто киваю и иду к лавочке. Внутри всё сжимается от отвращения. Запах смутно мне знаком. Так воняет естественная жидкость после опорожнения человека. Отворачиваюсь.
Вижу приближающуюся фигурку своей служанки. Её рыжие кудрявые волосы покачиваются при каждом новом шаге. На лице самодовольная ухмылка. Девушка ставит на стол жестяное ведро и садится рядом со мной.
– Мы окрашиваем ткань, – поясняет для меня Верина. – Обычно делаем это с ослиной мочой.
– Мочой? – по-дурацки переспрашиваю.
– Верно, – отвечает за неё Миа.
Ощущаю приступ тошноты, но вовремя сдерживаюсь. Дерево столешницы почернело от старости. Касаюсь его руками, и усилием воли сохраняю чувства под контролем.
– Леди Грефт, – беспокоится Миа. – Вы в порядке?
Киваю.
– Нужно пропитать ткань и добавить в неё протёртый корень вереска, – разъясняет служанка.
Запах не даёт набрать полные лёгкие воздуха. Голова кружится. В животе начинает покалывать болью. Беру первый кусок ткани и опускаю его в жестяное ведро с жёлтой жидкостью. Затем добавляю растёртые цветные коренья: зелёные, коричневые, чёрные.
Все смотрят на меня одобрительно и с уважением. Видимо, моё решение остаться поразило их не меньше меня. Делаю, как сказала Миа: вбиваю краску с мочой в ткань. Мну и кручу в руках шерсть. Верина садится и продолжает свою работу.
– У вас хорошо получается, – хвалит меня она.
– Стараюсь, – признаюсь я.
Мои руки нельзя назвать нежными. Ежедневно я занимаюсь с мечом. На ладонях много мозолей, и кожа огрубела. Но мышцы быстро устают от тяжёлой ткани. Чувствую боль в замёрзших синих пальцах. Смотрю за тем, как работает Миа: её руки, ловкие и проворные. Краска стремительно распределяется по материи.
– Вот здесь ещё немного, – указывает служанка с улыбкой.
Действительно, отрезок ткани весь в пятнах краски.
– Шерсть даёт нашему телу тепло, но запомните, если её не окрашивать, она будет служить меньше, – растолковывает Миа.
Слушаю. Просто чтобы отвлечься от запаха.
– Смотрите, леди, я вчера закончила свою новую жилетку. – Миа указывает на надетое поверх платья тёплое жёлтое изделие из шерсти. – Этот цвет я получила благодаря корню холодной ягоды. Теперь жилетка прослужит дольше.
Миа поднимается, чтобы я лучше разглядела её вещицу. Жестом возвращаю её на место. Ткань окрашивается постепенно: сначала краска берётся пятнами, следом я разминаю шерсть, и цвет въедается в каждую ворсинку. Руки устали и гудят. Пальцы одеревенели от холода и влаги. Запах уже не ощущается так интенсивно, но тошнота сопровождает до конца. Ощущаю раздражённость и нервозность.
Вдруг чувствую прикосновение к своим волосам. Это движение едва уловимо, нежно, словно чей-то палец медленно и задумчиво проносится по прядям. Замираю, сердце мгновенно начинает биться быстрее. Взгляд бегает по сторонам, но ничего необычного не замечаю. Никто из служанок, увлечённых своей работой, не обращает на меня внимания.
– У вас получилось, леди. – Верина довольно рассматривает окрашенную шерсть в моих руках. – Теперь осталось просушить.
Поднимаюсь и следую за одной из женщин. Встряхиваю свой отрез материи. Вешаю его на конструкцию из балок.
– Вы прекрасно потрудились, леди! – Миа светится от удовольствия.
– Цвет останется в ткани надолго? – спрашиваю у Верины.
– После высыхания мы повторяем процедуру для интенсивности окраски. Тогда цвет остаётся в шерсти надолго.
Принимаю её ответ и киваю. Меня преследует желание снять с себя пропитание горьким запахом платье.
– Благодарю за урок, Верина.
Женщина склоняет голову, а я разворачиваюсь в сторону замка. Работа завершена. Прохожу мимо хозяйских построек. Держу руки подальше от тела.
Графиня встречает меня в большом зале у лестницы. Вытягивает гордо шею и смотрит изучающе.
– Абигейл, работа окончена?
Подхожу ближе и даю возможность матери почувствовать на себе все прелести окрашивания шерсти. Носик графини сморщился. Она закрывает его пальцами и машет рукой.
– Запах! – возмущается леди. – Необходимо тебе быстрее помыться.
– Урок был занимательным, но зверским, маменька, – грустно признаюсь.
– Знаю, дорогая, – соглашается графиня. – Жизнь жестока, но справедлива. Умение помочь себе в любых обстоятельствах важно для каждого человека.
– Вы уже обучили меня накладывать швы на раны и врачевать нагноение. Я разбираюсь в разных видах лечебных трав. Могу разжечь костёр, приготовить еду. Добыть воду из земли и из некоторых растений. И это лишь малая часть, мама. Вы готовите меня к войне? – без улыбки шучу.
– Просто хочу, чтобы ты была приспособлена к жизни.
– Правда? – Губы растягиваются в кривой ухмылке. Не верю в слова матери.
– Аби, – тяжело выдыхает графиня, – сейчас ты не понимаешь моих действий, но придёт время, ты всё поймёшь. Просто будь покорной.
– Я только и делаю, что слушаюсь вас! – не сдерживаюсь и кричу.
Мама отводит взгляд. Успеваю увидеть в её зрачках тень раскаяния и горя.
– Прошу тебя, дочка. Доверяй мне, – её голос дрожит на последней фразе.
– Верю и всегда полагаюсь на вас, мама. Но не поступайте так больше со мной.
Отступаю и взбегаю вверх по лестнице. Пока мчусь по коридорам, замечаю чью-то тень, сопровождающую меня до самой спальни. В своей комнате стягиваю грязное платье. Миа появляется через секунду и помогает помыться. Купаем волосы, натираем ароматным мылом кожу. Я долго и горько плачу. Слёзы струятся по щекам и не собираются останавливаться. В глубине души понимаю, что действия матери выглядят противоестественно для графини, но боюсь сознаться в этом даже самой себе. Не хочу знать причины. Страх заставляет мышцы дрожать. Надеваю ночную сорочку на голое влажное тело. Ткань неприятно липнет к коже. Забираюсь в постель с ароматными шёлковыми простынями. И засыпаю беспокойным сном.
***
Утро. Поднимаюсь с кровати. Отец ждёт меня в саду. Сегодня урок фехтования – ещё одно не типичное занятие для леди северной империи.
Смотрю на себя в зеркало: платье из грубой зелёной ткани; на поясе висит тяжёлый меч. Его для меня выковал лучший кузнец Олтгейма. Балансировка идеальная, а рукоять отлита точно по слепкам ладони. Эфес украшен маленькими зелёными камешками. Я долго размышляла над названием и не изобрела ничего. Мне хотелось чего-то простого. Отец нарёк его – Тень.
Спускаясь по ступеням, замечаю скучающего Райна, расположившегося в кресле напротив пылающего камина. Его фигура выглядит усталой и безразличной.
Прохожу мимо молча.
Как я и ожидала, отец ждёт меня в зимнем саду. Он воткнул свой меч в землю. Обнаруживаю, что ему тяжело стоять.
– Перенесём занятие, папа? – Замираю в двух шагах от него.
– Всё в порядке, – отвечает граф и выпрямляет спину. – Разогрей мышцы.
Отхожу в сторону. Сегодня хмуро. С утра небо затянуто тяжёлыми снежными тучами. Выполняю серию движений и интенсивно бегаю по саду. Как только на лбу появляется лёгкая испарина, прихожу к отцу. Он отдаляется на два шага и встаёт в стойку.
Моя рука трясётся под весом меча. Испытываю лёгкую слабость. Сердце ускоряет ритм. Чувствую его биение в шее. Отец замахивается и обрушивается наискось мечом. Ловко уклоняюсь и делаю шаг назад. Теперь я наношу удар. Блестящее лезвие мелькает в миллиметре от лица графа. Он парирует: и наши мечи скрещиваются. Сталь звякает. Ладонью ощущаю силу его удара, которая волной проходит по телу.
– Клинок – продолжение руки. Не думай о нём, Абигейл. – Отец наносит серию быстрых ударов, которые я с трудом отражаю.
На ватных ногах держу оппонента на расстоянии шага. Отец выглядит уставшим. Он тяжело дышит. Его лоб покрыт маленькими капельками пота. Ощущаю, как сжимается желудок при мысли о том, что отцу теперь тяжело даются бои на мечах. Ещё месяц назад он легко тренировал меня, пока я не заваливалась обессиленно на снег. Граф делает выпад, и я отпрыгиваю, продолжая удерживать его на расстоянии своего клинка.
– Атакуй! – приказывает отец.
Делаю шаг и наношу нисходящий удар. Папа закрывается мечом и, тяжело дыша, валится на мягкий снег.
– Граф! – Бегу к нему и падаю рядом на колени.
– Всё хорошо. Просто сегодня неважно себя чувствую. – Его лицо покрывает липкий пот, а губы приобретают фиолетовый оттенок.
Стою на коленях рядом с телом. Отец пытается выровнять дыхание и держит на лице маску уверенности. Но я вижу в глубине его глаз страх и отчаяние.
– Что происходит?
Он не отвечает. Облизывает пересохшие губы и пытается подняться, но заваливается на спину.
– Папа, вы больны, – удерживаю его голову. – Почему продолжаете упираться? Вам необходим осмотр лекаря.
Граф хватает меня за руку.
– Мне никто не нужен, дочка. Я стар.
– Вы не настолько стары, отец! – упрямо вскидываю голову.
Граф хлопает меня по руке и с усилием поднимается. Придерживаю его. Ощущаю, как трясутся его мышцы от перенапряжения. В саду появляется мой брат Райн и, заметив нас, бежит, чтобы оказать помощь.
– Что произошло? – в его голосе звучит волнение.
– Заморился, Райн. Я попросту устал, – лжёт отец.
Мы с братом встречаемся глазами. Никто из нас не верит графу.
– Замени меня, – просит племянника отец.
Райн смотрит на меня, затем переводит взгляд на своего дядю. На его лице читается замешательство и неуверенность.
– Я не буду драться с ней, – качает он головой.
Граф грустно улыбается и передаёт племяннику свой меч. Тот берёт его с неохотой.
– Тренировка – это не битва. Тебе и Абигейл нужно чаще упражняться.
– Я могу ранить её!
– Не можешь, – ухмыляюсь я.
Брат смотрит на меня, как на ребёнка с палкой. Его взгляд выражает смятение и недоверие. Знаю, о чём он думает: ему кажется, что я плохо обучена и разобьюсь, как стекло при первом же неверном движении. Внутри загорается желание доказать обратное. Делаю шаг в сторону и достаю Тень из ножен. Клинок блестит, отражая свет дня.
– Абигейл, я не уверен, – кривится брат.
– Начинай, – даю команду.
Какое-то время, довольно долго, мы стоим неподвижно друг напротив друга. Потом Райн неуверенно машет мечом, и я в ответ резко обвожу клинком по оси, задевая его плечо. Судя по звуку, получилось больно. Недовольно моргаю. Райн встряхивает рукой и подаётся вперёд. Он делает резкий выпад. Пытаюсь отпрыгнуть, но меч задевает моё бедро. Кривлюсь от лёгкой боли и, защищаясь, выставляю оружие.
– Неплохо, сестрёнка, – хвалит Райн. – Признаюсь, не ожидал.
Теперь действую более расчётливо и атакую оппонента с разных сторон. Снег взлетает вверх при движении ног и попадает в лицо брата.
– Основы боя ты постигла, – ухмыляется он, отражая все мои попытки коснуться его, – но тебе не хватает хитрости.
Райн обезоруживает меня безжалостно и быстро. Выбитый из руки меч глухо падает на снег.
– Вот и всё. – Брат возвращает графу его клинок.
– Я безнадёжна…
Разочарование душит.
– Ты прекрасна, – не соглашается Райн.
Плечи опускаются. Смотрю, как брат ухмыляется и, держа моего отца под руку, уходит прочь. Облегчённо выдыхаю и возвращаюсь в свою комнату.
***
За окном оранжевый диск близится к горизонту. Стены спальни окрашены в приятный, тёплый цвет заката. Сижу в кресле у окна. Мышцы досадно ноют после утренней тренировки. Внутри скребётся отчаяние и разрушенная надежда. Никогда мне не стать настоящим мечником. Для всех всегда я буду просто девчонкой с палкой. Никто не будет воспринимать меня в серьёз.
Раздаётся стук.
Дёргаюсь от страха и с недоумением отзываюсь:
– Да?
– Аби! – Райн говорит тихо.
Открываю дверь и вижу стоя?щего вплотную к ней брата.
– Тише. Если меня застанут, то графиня сорвёт с меня скальп, – шутит он.
Закрываю рот руками.
– Птенчик, знаю, ты не откажешься проехаться ночью верхо?м. – Заметив, что у меня глаза поползли на лоб, брат продолжил: – В лесу в полночь намечается тайное бракосочетание.
С шумом выдыхаю воздух.
– Это же незаконно! Кто мог осмелиться на такое?
Смотрю на брата, который поглядывает с тревогой в пустой коридор.
Служитель обители Матери, который покрывает тайный брак, видимо, получил огромное вознаграждение. Иначе он бы не стал подвергать свою жизнь опасности. Верховный судья снесёт его голову с плеч, если о бракосочетании станет известно большому кругу лиц.
– Неважно «кто», – серьёзно отвечает брат. – Важно «когда» и «где».
– Мы просто возьмём и прибудем на чужую тайную свадьбу? – Я сложила руки на груди в защитном жесте.
– Меня пригласили, и я не отказался, – разводит ладонями он и опускается в кресло у окна.
Храм Матери был построен много-много лет назад. Не знаю, когда точно появилась эта религия, но все почитатели богини именуют себя – Возрождёнными. Служители храма ведут закрытый образ жизни. Спрятанные в вырытых под землёй пещерах и заснеженных горах, – они день и ночь воспевают Мать Прародительницу. Если отцы не благословляют брак, то и обеты в храме Любезной считаются беззаконными. Противоправными они также будут, если один или оба влюблённых связаны с магией. В таком случае всех ожидает казнь.
Рассматриваю широкую фигуру брата в моём «женском» пространстве. Он замечает книгу на столике, склоняется над ней и декламирует название:
– «Влюблённая Амадина», – не без отвращения произносит брат. – С каких пор ты читаешь романы?
Краснею до корней волос. Книгу принесла Миа и оставила так, чтобы я непременно обратила на неё внимание. Это очередные попытки матушки выработать у меня адекватную реакцию на влюблённость и романтику.
Только открыла рот, чтобы объясниться, как вдруг услышала стук в дверь. Райн вздрагивает. Осматриваю комнату в поисках места, где можно незаметно спрятать большого мужчину.
– Сюда! – Глазами указываю на шкаф.
– Ну уж нет! – Райн машет руками в знак протеста и забирается под кровать.
Нагибаюсь, чтобы убедиться в том, что его не видно, и пониже опускаю покрывало.
– Милая, ты уже спишь? – ангельским голосом интересуется мама.
Ещё больше начинаю волноваться. Подбегаю к зеркалу, дабы убедиться в том, что выгляжу не испуганно, и открываю матери дверь.
– Ты спала, дорогая? – Графиня проходит в комнату и осматривается. – Здесь давно не делали уборку? – Её взгляд задерживается на смятой постели.
Поспешно на неё сажусь.
– Ну что вы! Я просто читала и измяла здесь всё. – Невинно улыбаюсь и складываю ручки на коленях.
Мама махнула и села в кресло. Она выглядит уставшей и взволнованной. Её тонкая фигурка облачена в чёрное шерстяное платье с высоким воротом, обшитым золотыми нитями. Волосы уложены в красивую гладкую причёску. Ни одна прядь не выбивается на лицо. Мама набирает полную грудь воздуха и начинает беседу:
– Дорогая, я долго не могла выбрать время, чтобы поговорить с тобой. – Её голос срывается.
Матушка нервно перебирает пальцами шёлковый платок.
Неловко отвожу взгляд и спрашиваю:
– О чём вы хотите поговорить, мама?
– Пообещай мне, что не будешь сильно ругаться.
Возвращаю взгляд к лицу матери. Она напугана и смущена. Я несколько раз неуверенно моргаю и затем киваю.
– Ты уже вошла в брачный возраст, – шепчет графиня, – и твой отец занялся подбором выгодной партии для тебя.
Теряю дар речи. Я ожидала услышать когда-то эту фразу, но надеялась, что не услышу её ещё несколько лет. В Ильштрассе леди не обязаны выходи?ть замуж, если они того не желают. Если же девушки вступают в союз с мужчинами, то теряют любые права. Супруг может сделать всё со своей благоверной. Всё что угодно! Да, у животных больше прав, чем у женщин. Потому у нас очень ответственно подходят к этому вопросу и за первого встречного своих дочерей не выдают. Провожу заледеневшими пальцами по лбу. Ощущаю дрожь во всём теле.
– Это не значит, что ты должна даровать своё согласие прямо сейчас! – подхватывается маменька. – Вы встретитесь. И тогда решишь…
– Когда?
Графиня замялась. Её тонкая фигурка замирает в шаге от меня. Мой взгляд твёрдый, и я не отвожу его, заставляя матушку обессиленно сесть в кресло.
– Претендент на твоё сердце уже на пути в Олтгейм.
– На «моё сердце»? – Горько смеюсь и встаю. – О каком сердце идёт речь, мама?
– Аби, не будь так сурова…
– Сурова? – перебиваю. – Вы много лет делали всё, чтобы я стала строгой. Дрессировали меня, как животное. А теперь говорите о таких вещах, как замужество?
– Абигейл! – злится мама. – Что ты такое заявляешь?
– Ничего, – уступаю и заканчиваю спор. – Жду приглашения на собственную свадьбу.
Лёгкий поклон.
Матушка смотрит на меня долгое время, затем уходит. Молча провожу её взглядом. Дверь аккуратно щёлкает, закрываясь за ней. Внутри назревает буря. Сердце учащает свой ход. Чувствую себя ужасно. Во мне словно художник набрызгал красок на холст, а затем яростно их перемешал. Разобраться в себе трудно. Замужество означает отъезд, что для меня равносильно смерти.
Райн вылезает из-под кровати. Стряхивает с себя пыль и смотрит на меня с нескрываемым удивлением.
– Ты расстроилась? – Он подступает ближе.
Качаю головой. Как ни странно, но чувств нет. В комнате стало холодно. Поспешно обнимаю себя руками.
– Птенчик? – Райн наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза. – Ты в порядке?
Улыбаюсь, услышав глупое детское прозвище.
– Поехали на ту свадьбу! – Резко произношу, прежде чем успеваю подумать. – Поехали на тайное бракосочетание, Райн.
Он смотрит на меня изучающе с минуту и, видимо, придя к определённому умозаключению, выпрямляется и подходит к двери.
– Если нас поймают – легко мы не отделаемся. Ты понимаешь? – спрашивает он.
Киваю.
Мне страшно. Органы внутри сжимаются в клубок. Слуги Матери Прародительницы безжалостно убивают грешников и устраивают прилюдные казни. Тайные браки запрещены законом. Не хочу думать, что нас могут поймать.
– После заката, когда все разойдутся, пережди час. Буду под лестницей.
Он открывает дверь, не дожидаясь ответа. Удостоверившись в отсутствии посторонних, убегает прочь.
***
Закат настал. За окном сумерки. Внутри всё сжимается в предвкушении. Надеваю простое тёплое синее платье, накидываю на плечи меховой плащ, натягиваю капюшон ниже, скрывая лицо. На пояс вешаю Тень.
Медленно перебирая ногами, иду по коридору к лестнице, ведущей вниз. Стоит ли говорить, что в этот момент сердце бьётся, словно пойманная птичка в клетке?
Коридор плохо освещён. Слуги оставили лишь пару свечей, остальные потушены. Нахожу стоя?щего внизу брата. Он одет в чёрную длинную тунику, на поясе висит меч с несколькими маленькими кинжалами. На плечи накинут тёмный плащ с внутренним мехом. Райн замечает меня и подходит ближе.
– Готова?
Киваю.
– Пообещай мне кое-что, – произносит он. – Если всё пойдёт не по плану, – ты не будешь сражаться, – а покинешь меня и вернёшься в замок. Сделаешь всё, чтобы сберечь свою жизнь!
– Да, брат. Если что-то пойдёт не так – я трусливо убегу и спрячусь в своей комнатке. Можешь на меня положиться, – язвлю я.
Он улыбается и берёт меня за плечо. Мы пробираемся в кухню. Здесь намного теплее. Подумать только, всё ещё пахнет жареной олениной. В углу лежат поленья для растопки печи. Рядом с ними нашли место большие брёвна для камина. Корзины с овощами стоят возле маленького столика. Чаны и котлы вымыты, затем перевёрнуты, чтобы с них стекала вода. По идеально вымытому полу я направляюсь к узкой двери, ведущей во двор.
Открываю. Чувствую, как в лицо устремляется холодный поток воздуха. Выхожу под свет луны и замираю. Жду, пока глаза привыкнут к темноте. Райн берёт меня под руку и молча ведёт к северным воротам замка.
– У тебя есть план? – спрашиваю, стараясь не упасть в темноте.
Брат многозначительно улыбается и смотрит на ворота. Часовой, как и прежде, ходит вдоль стены, неся свою службу. Мы приседаем к земле. Неуверенно поднимаю взгляд на стража. Вдруг он останавливается и оборачивается к нам. Я была готова бежать куда глаза глядят, лишь бы он меня не заметил. Но продолжаю сидеть возле брата. Натягиваю капюшон ещё ниже.
– Вы уже здесь? – тихо спрашивает часовой.
Кидаю взгляд на Райна. Он держался уверенно и совершенно спокойно.
– Как обстоят дела за стеной? – Брат даёт мне знак подняться.
– Тихо, лорд Грефт.
Райн неспешно топает к воротам. Следую за ним.
– Что, просто выйдем? – шепчу, когда мы останавливаемся.
Он, не говоря ни слова, открывает створку двери и пропускает меня вперёд. Выйдя за ворота замка, испытываю необычное чувство. Всё выглядит по-другому: ночное небо, снег, деревья, дорога. Замок сейчас кажется таким тихим и уязвимым.
Где-то там, скрываясь в темноте ночи, двое влюблённых собираются дать друг другу вечные обеты. Их не пугает разлука с близкими, позор, который они навлекают на свои семьи. Им безразличны слёзы матери и гнев отца, репутация братьев и сестёр. Любовь затмила разум. Они готовы сжечь все мосты ради мнимого счастья. Их дети не будут приняты обществом. Как сильно нужно души не чаять в человеке, чтобы решиться на такое? У меня нет ответа, ведь я не любила и не знаю, почему люди совершают подобные поступки. Возможно, когда сама полюблю, пойму.
Моргаю, чтобы развеять мысли в своей голове.
Возле стены мирно стоят запряжённые лошади.
– Справишься с мужским седлом? – с ухмылкой спрашивает брат, запрыгивая на своего коня.
Мне достаётся кобылка. Видимо, Райн подумал, что на таком сильном и быстром животном, как у него, я просто убьюсь.
– Уверена. – Ставлю одну ногу в стремя, а другую перекидываю через седло.
– Тогда догоняй, – весело отзывается Райн. И, пришпорив коня, исчезает в темноте.
Следую его примеру: легко хлопаю по бокам свою кобылку. Та медленно шагает вперёд.
Нет, ну так дело не пойдёт! Давай же, дорогая, нам нужно торопиться.
Ещё раз хлопаю её, но та даже ухом не ведёт.
– Не слушается? – Брат успел заметить мою неудачу и вернуться.
Поравнявшись со мной, он легонько хлопает лошадь. Та дёргается с места с такой силой, что я чуть ли не вылетаю из седла. Группируюсь и крепче обхватываю бока кобылы ногами. Снег больно бьёт в лицо.
– Не отставай, – кричит Райн и ведёт нас в сторону леса.
Чувство восторга сменяется страхом. Холод пронизывает до дрожи. Приближаясь к лесу, я всё больше теряю возможность видеть. Деревья не дают лунному свету пробиться. Причудливые, страшные изображения рисует моё воображение. Ветки нависают над головой так, что, кажется, сейчас упадут.
Тихо.
Я бы даже сказала, слишком безмятежно. Природа молчит.
Кони идут. Снег хрустит под их копытами. Спустя какое-то время я слышу голоса людей и вижу выход из леса на широкую полянку.
Райн спешивается, затем помогает это сделать мне. Осматриваюсь: лужайка небольшая. Женщины одеты достаточно просто, но волосы уложить в сложные причёски постарались. Горят факелы и костры. Возле огня люди что-то весело обсуждают. Они не придерживаются приличий и держатся близко. Смущаюсь, когда замечаю, как один из мужчин вжимает тело хрупкой девушки в своё.
– Мы не опоздали, – говорит Райн.
Я проследила за взглядом брата и увидела девушку с пышными светлыми волосами. Рядом с ней стоит счастливый мужчина. Она кладёт руку ему на плечо и что-то говорит с широкой улыбкой. Безупречное, тёплое голубое платье струится по её женственной фигуре. Мягкие изгибы тела им выгодно подчёркнуты. Не для моих костей такая красота. Мама бы расстроилась. На плечах девушки лежат тяжёлые лисьи меха. Она кладёт голову на грудь мужчины и прикрывает глаза. Удивительно, я не могу оторвать взгляд от этой пары влюблённых.
– Пойдём! – Брат утягивает меня в гущу толпы.
Люди расступаются и почтенно склоняют головы, замечая нас. Быть незамеченными просто невозможно. Все они знают, кто мы такие. Подойдя к большому костру, брат останавливается.
– Приветствую вас, пусть союз будет счастливым! – Райн пожимает руку светловолосому мужчине.
– Безумно рад, что вы смогли прийти, лорд! – Смущается он и смотрит на меня, когда произносит: – Меня зовут Джозеф. А это моя возлюбленная – Катрина.
– Приятно познакомиться, – киваю молодым людям. – Пусть будет во благо.
Катрина улыбается нам и светится счастьем.
– Джозеф пришёл на выручку и подковал моего коня, – поясняет брат.
Мужчина выглядит добродушным. Но с чего ему звать Райна на тайную свадьбу?
– Любопытное знакомство, – сухо отмечаю, не сводя глаз с Джозефа.
Он бледнеет.
– Моя сестра бывает суровой, но не сдаст вас. Верно, Птенчик? – неуверенно улыбается Райн.
– Верно. – Злюсь не на то, что брат усомнился во мне, а на то, что прозвал детским прозвищем при посторонних.
– Мы рады вам, леди! – улыбается Катрина и склоняет голову.
Не знаю, что поразило больше: её белейшие зубы или ярко-голубые глаза. В этой девушке, казалось, всё было идеально.
– Это взаимно, – говорю я.
Силой заставляю себя улыбнуться в ответ. Катрина сияет не только внешне. Она не такая, как я. Свет, казалось, исходит из глубины её души. Ей бы точно не пришлось выслушивать в сотый раз от матери упрёки по поводу своей худобы.
Опускаю взгляд и поджимаю губы.
– Хочу поблагодарить тебя, Джозеф, за своевременную помощь, – будничным тоном говорит брат. – Если бы не твоя магия, – усмехается Райн, – мой конь остался бы без одной ноги.
Вздрагиваю всем телом. Услышанное настолько сильно шокирует, что я не могу удержаться и взволнованно поднимаю взгляд от земли. Мужчина замечает перемену в моём лице.
– Джозеф – целитель, – поясняет для меня Райн. – Я чуть не потерял коня. Благодаря ему я добрался сам, и мой Великан цел и невредим. Из-за ошибки кузница ему чуть не оторвало ногу на каменной дороге.
– Вы не должны смущаться, – произношу с усилием. – Я не придерживаюсь взглядов Возрождённых и не считаю, что всех, кто связан с магией, нужно казнить.
Джозеф кивает и нежно взирает на белокурую красавицу, притягивая её ближе к себе. Бесстыдно смотрю, не в силах отвести взгляд. Так много нежности между ними.
Воздух заряжен любовью.
– Мы оставим вас, – улыбается брат и отводит меня в сторону.
Останавливаюсь возле горящего факела на достаточном отдалении от толпы. Брат нависает надо мной и недовольно складывает руки на груди.
– Что? – спрашиваю я.
– Твой взгляд, Аби, – качает он головой. – Видела себя со стороны? Я и сам испугался.
– Ты должен был предупредить меня, – возмущаюсь на его замечание.
Он замирает. Его серьёзный взгляд сосредоточен на моём лице.
– Я знаю тебя. Мы похожи, – улыбается он. – Если маг, желающий жениться, не смущает меня, то и тебя не смутит.
– Это было неожиданно, – наклоняю голову. – Никогда не видела прежде магов.
Брат опускает руки и притягивает меня к себе. Холодно. Пальцы замёрзли. Обнимаю его, пытаясь согреться. Замечаю, как из толпы выходит седой слуга Матери Прародительницы. Он одет в белую длинную рубаху с вышивкой, на его плечах уложена увесистая ткань с шафранной ниткой. Старец раскрывает грузную книгу и встаёт так, чтобы всем было хорошо его видно. Толпа разворачивается, чтобы лицезреть происходящее.
Влюблённые склоняются.
– Пред лицом Созидательницы Земли, создавшей всё, и всему дающей начало, – гордо начинает Возрождённый. – Мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать вступление в добровольный союз этого мужчины и этой женщины.
Распрямляюсь и слежу за происходящим. Взгляд падает на двух девушек, стоя?щих совсем рядом с парой влюблённых. Они смотрят с теплотой на Катрину и вытирают образующиеся слёзы на своих лицах.
Незаметно для всех улыбаюсь.
– Согласен ли ты, Джозеф, сын Алона, взять в жёны Катрину из рода Маклейка и стать для неё опорой, как земля, надеждой, как вода, и спасением, как воздух? – Слуга поднимает взгляд на Джозефа.
– Да! – гордо отвечает наречённый.
– Согласна ли ты, Катрина, дочь Маклейка, стать женой Джозефа из рода Алона и быть ему опорой, как земля, надеждой, как вода, и спасением, как воздух?
– Да. – Тихий голос красавицы прозвучал так твёрдо, что ни у кого не осталось сомнений в её искренности.
– Пусть те, кто против этого союза, говорят сейчас или же молчат, вечно, – строго произносит Возрождённый.
Я затаила дыхание.
Может, теперь кто-то заявит свой протест или скажет, что всё это неправильно и грешно? Затем разгонит нас всех или убьёт…
Поляну накрывает тишина.
Служитель оглядывается и продолжает:
– Властью, данной мне Матерью, я объявляю вас мужем и женой. Можете скрепить свой союз поцелуем любви.
Джозеф нежно касается губ ненаглядной супруги. Люди радостно хлопают в ладоши. Не знаю, что именно я переживаю в этот момент. Возможно, облегчение.
Народ завертелся в пляске. Двое мужиков заиграли на лютнях. Некоторые свободно касаются женщин, а те ведут себя распутно, принуждая мои щёки алеть. Брат засмеялся и влился в массовые гуляния.
Перевожу взгляд на виновников торжества: Катрина весело хохочет, её светлые волосы разлетаются во все стороны, несколько прядей упали ей на лицо. Джозеф подхватывает супругу на руки и кружит, отчего её смех становится ещё громче.
Отвожу взгляд. Вздрагиваю от ледяного ветра и обнимаю плечи руками. Волосы выбились из тугого пучка. Сжимаю губами пару шпилек и пытаюсь спрятать непослушные пряди.
Не танцуют всего несколько человек: я, слуга Матери и пожилой дядька с супругой. Занимательно, почему Возрождённый поженил мага и его возлюбленную, а не сдал Судье? Неужели, не все слуги против чародеев и магии?
Заканчиваю с волосами. Осматриваю счастливую толпу и поворачиваюсь к Возрождённому. Он мирно стоит, сложив руки в замок. Уверенным шагом направляюсь в его сторону.
Стрела со свистом проносится рядом и всаживает остриё в хребет Катрины. Девица бесшумно падает на землю. Костенею и таращу глаза на белокурую красавицу, лежавшую в луже крови. Постепенно до моего разума долетает рёв толпы. Двигаю глазами и засекаю, как Слуга извлекает меч из-под шафранной накидки и загоняет его в брюхо горемычного дядьки, стоя?щего поблизости. Запах крови доносится до ноздрей и повергает в ужас. Мощный крик, похожий на рыдание, вынуждает волосы на руках зашевелиться.
Это был Джозеф.
Он прижимает безжизненную супругу к себе: дотрагивается к голове, касается плеч…
– Цела? – Райн встаёт рядом, держа оголённый меч перед собой. – Стрела не зацепила?
Нелестно болтаю головой и вынимаю Тень из ножен. Завязывается самая натуральная резня.
– Необходимо ретироваться, – твёрдо решает брат.
Мы отходим, заслоняя спины друг друга. На лужайке возникают вооружённые люди в серых плащах – наёмные душегубы! Они кромсают тела неповинных гостей. Земля напитывается кровью. Джозеф замер и не пытается спасти свою жизнь. Из его ладоней изливается синий свет, а по лицу стекают жгучие слёзы.
– Мы должны прикрыть его, – оборачиваюсь к брату. – Он пытается излечить Катрину.
Райн смотрит на меня мучительно долго, но всё-таки кивает. Перехватываю поудобнее меч и устремляюсь в толпу. Серые плащи режут, кромсают, разрубают. Едва один из них возникает на моём пути, я застываю в оборонительной стойке.
Сталь клинка сверкает в свете луны, когда душегуб размахивает им, чтобы отсечь мне голову. Парирую удар и бью в неприкрытый живот. Остриё входит в плоть плавно и без усилий. Липкое омерзение течёт по венам. Вытягиваю меч и уклоняюсь, предоставляя возможность трупу пасть на снег. Внутри всё стынет.
Райн прикрывает Джозефа, пока тот пытается воротить к жизни возлюбленную. Встаю рядом с ними.
– Прикончила? – слабый шёпот брата.
– Несомненно.
Осознаю, что не могут поднять на него взгляд. Ладони берёт мелкая дрожь. Пальцы цепенеют. Тошнота душит. Смотрю на девицу. Катрина лежит на руках своего благоверного, изливаясь кровью. В её теле уже нет жизни.
– Джозеф… – Кладу ладонь на его плечо.
Мужчина весь трепещет. Магия испускается из его пальцев. Он из последних сил пытается возвратить к жизни свою возлюбленную. Пот капает с его лица, перемешиваясь с кровью. Целитель не может принять случившееся. Он не готов смириться. Уверена, мужчина будет драться со смертью даже ценой своей жизни.
Хочу сказать Джозефу, что настало время уходить. Но грубая, жгучая боль прожигает спину. С жутью взираю на свой живот. Облачение стремительно напитывается рдяной кровью. Клонюсь в попытке заслониться. Хребет печёт пламенем. Оседаю на мёрзлый снег.
– Дерьмо! – Райн нагибается надо мной, накрывая своим телом.
Ощущаю его рядом, слышу его голос. Перед глазами мерцают языки пламени. Мглистая пелена не даёт мне сконцентрировать взгляд. Брат держит руку на моём плече, чтобы я чувствовала, что он близко.
– Это стрела, Птенчик! – в его голосе страх и волнение. – Сейчас мы её извлечём, и всё будет хорошо.
Плевать. Сознание по капле уходит. Всеми силами стараюсь не спать. Веки тяжелеют, тело расслабляется, звуки стают тише. Жгучая боль утихает, уступая место покою. Внутренний голос подсказывает, что это совсем не сон. Я умираю.
– Чёрт, Абигейл, – говорит Райн у меня над головой. – Держись.
Скалю зубы окровавленными губами, когда произношу:
– Папа тебя убьёт.
– Если с тобой что-то случится, – я ему даже подсоблю.
Усмехаюсь.
Нас берут в кольцо неизвестные. С их мечей стекает кровь. Силы покидают меня. Совсем не вижу и почти ничего не слышу. На грани сознания чувствую, как сильные руки поднимают тело.
– Нагрянула в мой мир, маленькая Абигейл? – говорит неизвестный.
По-прежнему не могу открыть глаза из-за сильной слабости. Голос принадлежит молодому мужчине. Он повелительный, хрипловатый, недовольный, пониженный и изнеможённый. Пытаюсь вообразить себе его владельца.
– Совсем скоро узришь меня, – уверенно уведомляет кто-то.
– Кто ты? – Изумляет то, что я способна изъясняться.
Кругом мёртвая тишина. Не слышу ничего, даже своего дыхания.
– Я? – усмехается он. – Досадно узнать, что ты вовсе меня не помнишь.
Пытаюсь сосредоточиться на звучании голоса. Мы знакомы? Ничего не могу припомнить. Не уверена даже в том, что всё это не грезится мне. Возможно, я уже отошла в мир иной?
– Ты не умрёшь, Абигейл, – дерзко останавливает он мои размышления. – Не сегодня.
– Кто ты? – повторно задаю вопрос.
Ощущаю лёгкое движение воздуха. Мужчина садится рядом, и я слышу его угодливый голос совсем близко.
– Я тот, кто прямо сейчас воскрешает твоё бездыханное тело, ласковая моя. Ты придёшь в себя. И больше не будешь подвергать свою жизнь опасности. Запомнила? Иначе я буду злиться. А мы ведь не хотим, чтобы я выходил из себя?
– Когда очнусь, я буду помнить тебя?
Ощущаю кожей его улыбку.
– Скоро, маленькая Абигейл. Совсем скоро.
Меня затягивает в жуткий холод. Запах сырости бьёт в нос. Во рту ржавый привкус крови. Острая боль заставляет раскрыть глаза. Но прежде чем я смогла подумать, начали действовать рефлексы. Перехватываю чью-то руку, которая нависла надо мной. Колено резко поднялось, чтобы ударить чётко в подбородок. И оно попало бы в цель, если бы не моя слабость.
Меня прижимают крепче к земле.
– Я предупреждал, – усмехается брат.
Ослабеваю напор. Вижу окровавленное древко стрелы. Его только что достали из тела. Даю незнакомцам окончить работу. Узнаю измученное, уставшее лицо Джозефа. Он держит свои руки на моём животе. От них распространяется свет и удивительное тепло.
– Швы лопнут, если будешь так дёргаться! – слышу чей-то бархатный голос.
Перевожу взгляд на незнакомца. Он сидит на коленях, склонившись надо мной. В темноте тяжело разобрать, но его волосы показались мне чёрными, линии лица резкими. Глаза тёмно-серые. В них отражается моё бесцветное лицо.
– Мне не хватит сил! – отчаянно заявляет Джозеф.
– Достаточно будет остановить кровотечение и воссоздать её нутро. Рана закроется сама, – отзывается незнакомец.
Непроизвольно улыбаюсь на его слова. Ощущаю свои сухие губы и запёкшуюся на них кровь.
– Я насмешил тебя? – отреагировал незнакомец на мою ухмылку.
– Диковинное дело, но я чувствую себя всецело дохлой, – сиплю я. – И что, мы с вами знакомы.
Он неспешно перемещает свой взор на моё лицо.
– Джозеф, ты можешь остановиться, – произносит мужчина, но взирает по-прежнему на меня. – Остаётся лишь наложить швы.
Благодарно смотрю на несчастного целителя. Вспоминаю его жену и слабо произношу:
– Катри…
Джозеф мотает головой, и я умолкаю.
Он протягивает нить сквозь кожу. Крик вылетает из груди. Я вся дрожу. С каждым новым стежком ощущаю, как медленно теряю возможность полноценно втянуть необходимый воздух. Живот горит огнём. Боль пульсирующая, острая, мучительная. Когда Джозеф кончает, я лежу на стылом снегу в луже своей крови и гляжу в малопонятное звёздное небо.
– Верхо?м её везти опасно. Откроется кровотечение. Придётся нести. – Незнакомец поднимается.
– Я могу идти сама, – уверенно отвечаю и пытаюсь подняться с земли.
– Как пожелаешь, – незнакомец смотрит на меня осуждающе. – Джозеф наложил прекрасные швы. Жаль будет хоронить тебя с ними.
Замираю. По лбу стекает капелька пота.
– Передумала? – ухмыляется он, пока смотрит сверху вниз.
Его руки в крови. Незнакомец достаёт платок и яростно вытирает им пальцы. Жгучая боль никуда не ушла. Тошнота мешает полноценно дышать. Я обессиленно ложусь на спину.
– Верное решение. – Он присаживается рядом. – Этот маг потратил всю оставшуюся магию, чтобы спасти тебя. Так ты его отблагодаришь?
Виновато смотрю на убитого горем Джозефа. Вся его одежда и руки в крови. Его трясёт, и, похоже, он на грани обморока.
Молчу.
– Я возьму её. – Брат подходит ко мне.
– Я и мои люди сопроводим вас. – Незнакомец следит за мной.
Тело охватывает страх, когда я заглядываю в его смоляные расширенные зрачки. Серой радужки не видно. Он выглядит хищником, загнавшим жертву в угол.
Этот человек почудился мне, пока я была без сознания?
Райн просовывает руки под моё тело и аккуратно поднимает, прижимая к себе. Чувствую, чем пахнет его одежда: боем, землёй, кровью и смертью. Сношу боль и не издаю ни звука. Брат медленно начинает ход в сторону леса. Меня качает, и от каждого движения в боку ноет.
– Прости, Птенчик, всё это моя вина?! – в голосе звучит отчаяние.
– Я жива, – говорю тихо, потому что сил почти нет.
Он прижимается ко мне лбом, и я ощущаю губами его солёные слёзы. Мы медленно приближаемся к лесу. Стараюсь не смотреть вокруг. Стремлюсь не обращать внимания на неподвижные тела, разбросанные на снегу.
Позади нас шагают неизвестные.
– Где Тень? – спрашиваю у брата.
– У меня, – безрадостно улыбается он.
Расслабляюсь и прикрываю глаза. Каждая часть тела нестерпимо болит. Боль настолько невыносима, что кусаю губы, чтобы не издать стон.
– Что будет с Джозефом? – задаю вопрос, чтобы отвлечься.
– Он опустошил себя, чтобы помочь тебе. Вскоре маг умрёт.
Меня пробивает осознанием. Я слышала, что чародеи не могут жить без своей магической энергии.
– Зачем?
– Джо потерял жену, – голос брата полон боли. – И так решил. Это его выбор – спасти тебя.
Не чувствую облегчения. Джозеф не заслужил всего того, что случилось сегодня. Раскаяние и грусть душат.
– Кто эти люди? – говорю тише, чтобы слышал только Райн.
– Они явились вовремя. Перебили наёмников. Я смог прикрыть тебя.
Киваю, принимая ответ. Боль накрывает волной, и в этот раз сдержаться не удаётся. Стон выскальзывает из груди.
– Выпей, – незнакомец суёт мне баклагу. – Притупит боль.
Райн останавливается и аккуратно вливает содержимое фляги мне в рот. Внезапно ощущаю вкус шалфея, мяты и чего-то ещё, а не алкоголя.
– Спасибо, – хриплю и обессиленно прижимаю голову к плечу брата.
– Кровь! – испуганно говорит Райн.
Он слегка отстраняет меня от себя, и я вижу свежее багровое пятно на его одежде.
– Паршиво. – Незнакомец перехватывает моё тело и укладывает на снег.
Его твёрдые ладони раздвигают разрезанные куски окровавленной одежды. Он сосредоточен и серьёзен.
– Открылось кровотечение, – без тени сомнения говорит незнакомец. – Нести дальше её нельзя. Она должна пребывать в таком положении.
– Аби же замёрзнет и умрёт! – срывается брат. – Мать-Земля! Для чего же я взял её с собой?
Райн нервно поправляет волосы.
– Я в порядке, – говорю и чувствую, как лёгкие заполняются кровью. – Мне попросту нужен отдых.
– Отважная? – Незнакомец не сводит грузного взгляда с меня.
– От вас пахнет шалфеем. – Говорю какую-то чушь, чтобы отвлечь всех от своего состояния.
– Это настойка.
– Что она даёт?
Незнакомец безмолвствует. Его тёплая рука касается лба. Жарко. Неужели я так сильно замёрзла? Тело пробивает дрожью. Я умираю. Теперь уж точно.
– Ты выживешь, – серьёзно отвечает незнакомец.
– Вы также болтали во сне…
Его глаза совсем близко от моих. Чувствую его горячее дыхание своей холодной кожей. Это всё уже происходило. Улыбаюсь окровавленными губами и решаю заявить ему:
– Ты лжец. Дивно красивый, но лжец.
Он криво скалится, но не прячет своей руки. Мои глаза обессиленно затворяются.
– Я спасу тебя, – шепчет мужчина. – Тешу себя надеждой, что не пожалею об этом.
Хочу распахнуть глаза и увидеть, с каким выражением лица он произнёс эти слова. В груди нарастает негодование. Последняя капля моей жизненной силы выходит с горячей кровью, которая заливает собой бескрайние снега Олтгейма. И прежде чем мне провалиться в бесконечную тьму, чувствую обжигающий холод. Он заструился по венам, обжигая изнутри. Не могу пошевелиться. Тело не слушается. Хочется кричать. Сверх меры больно, чтобы жить, но недостаточно, чтобы умереть. Сердце сжалось и вновь забилось. Мука не прекращается ни на мгновение. И когда мне кажется, что уже вот-вот я получу облегчение, всё только усиливается.
Дай мне умереть!
Это невыносимо!
В живот вонзается миллион шипов, которые откусывают от плоти кусочки и бессердечно выдёргивают. Беззвучно плачу, раздирая сухие губы в кровь. Никто не слышит мольбы. Никто не отвечает.
Дай мне умереть, умоляю!
Агония продолжается. Кости скручивает. Слышу, как плоть рвётся. Кровь превращается в пламя, которое блуждает по венам вместо холода. Меня сотрясает так сильно, что если бы не руки, удерживающие меня, я бы перекатывалась по земле, как рыба, попавшая на сушу.
Ублюдок!
Сердце застывает. Чувствую, что остановилась дрожь. Влажные волосы касаются щеки, и я слышу тихий голос у самого уха:
– Такая твоя признательность? Я воротил тебя к жизни. Сейчас ты встанешь и даже сможешь ступать сама. А позже всё забудешь. Магия – вещь непредсказуемая, – он замолкает и задевает губами ухо, – но благодарная.
Мужчина резко отстраняется. Раскрываю глаза. Ярко светит луна. Лёгкий холодный ветер касается раскрасневшихся щёк. Незнакомец сидит на коленях рядом и равнодушно рассматривает моё лицо. Райн бледный и напуганный. Его пальцы трясутся, когда касаются моей руки.
– Ты спала несколько часов, – произносит брат.
Вздрагиваю от его слов и перевожу взгляд на незнакомца. Мужчина одет во всё чёрное. Его камзол расшит золотой нитью. Лорд? Судя по реакции брата, он не слышал пламенной речи, произнесённой ранее. Агония продолжалась несколько часов?
Или…
– Блаженным был сон? – пресекает мысли мужчина в чёрном.
– Безумно. – Примечаю, как изменился голос. В нём появилась сила.
– Что грезилось?
Твоя мучительная кончина.
А вслух:
– Ничего.
Его взгляд мертвеет. Серые глаза покрываются коркой льда. Он неторопливо поднимается.
– Вот и распрекрасно, – голос наполнен равнодушием.
Райн просовывает руки под моё тело и аккуратно приподнимает меня от земли. Прижимаюсь к туловищу брата и укрываю от всех свои слёзы.
– Далее я справлюсь сам, – голос Райна уставший. – Премного благодарен за помощь! Если вы хотите получить награду, то свяжитесь со мной…
– Это лишнее, – обрывает его незнакомец.
Райн, крепче прижимая меня к себе.
Хотелось орать брату. Молить его не беседовать больше с этим незнакомцем. Желание всё рассказать было настолько сильным, что пришлось сжать челюсти до хруста. Он терзал меня несколько часов. Мучил во сне, что бесспорно! И пусть сейчас боли не было, я отчётливо её помню.
– Извиняйте, – говорит брат, держа меня на руках.
– Однажды свидимся, – шепчет незнакомец.
От этих его слов мной овладевает паника. Вдавливаю пальцы в одежду Райна. Слежу за каждым шагом, за всяким подёргиванием. Ничего иного мне не остаётся. Можно закрыть глаза, но нельзя заткнуть уши. Но хуже всего лицо незнакомца и его заливные, как ртуть, глаза.

Глава 2
Крылья в крови, но не от боя – она охотится, и нет ей покоя

Верховный маршал, докладываю о выполнении указов Императора по искоренению магов в завоеванных королевствах Олтгейм и Фьерзир. В результате рейдов были выявлены и уничтожены 132 мага, арестовано более 200 подозреваемых в колдовстве. Женщины, обвиненные в магии, подвергаются жесточайшим пыткам для извлечения информации о возможных сообщниках.

Из депеши генерал-майора Эльрика фон Грея
Просыпаюсь от собственного крика. В груди бешено колотится сердце. Сажусь на кровати и касаюсь живота. От раны не осталось и следа. Только тоненькая красная полоска. В комнате пусто и холодно. Кто-то оставил открытым окно. Ставлю ноги на пол и медленно иду, чтобы закрыть его. Ощущаю невероятный прилив сил.
Я вернулась из леса на руках брата сегодня ночью. Сняла с себя окровавленную одежду, наспех умылась и забралась в постель. Проспала пару часов, прежде чем проснулась от кошмаров. Мне грезилась Катрина. Её сияющие счастьем глаза, медовая кожа, светлые волосы. Она решилась жизни. Что было бы, если бы я успела сделать ещё один шаг? Тогда скончалась бы я, а она выжила.
Но чем больше я думаю, тем яснее осознаю, что приключение, в общем-то, пришлось мне по душе. Едва ли не вся моя жизнь прошла в ожидании, когда двери клетки, наконец распахнутая. Страх стал новым, до того неведомым ощущением. По крайней мере, теперь я точно знала, чего именно следует бояться и кого.
Смотрю на утреннюю зарю и радуюсь возможности это делать. Небо окрашено в розовые краски. Солнечный диск лениво поднимается из-за горизонта. Снег приятно блестит в мягких утренних лучах. Я жива. Касаюсь пальцами места на груди, где находится сердце, и чувствую лёгкую дрожь. Делаю глубокий вдох. Медленно выдыхаю.
Дверь тихо открывается. Разворачиваюсь, чтобы увидеть вошедшего.
– Вы уже встали, леди Абигейл? – Миа удивлена моему раннему подъёму.
– Не спится, – пожимаю я плечами.
– Мне велено разбудить вас на рассвете, – смущается девушка. – Сегодня у вас встреча с женихом.
Закрываю глаза. Стараюсь убедить себя, что родители делают всё правильно, что без этого нельзя. Но по коже несутся мурашки. В какой-то момент меня даже посещает мысль: а что, если я просто ускользну?
– Делай, что должна.
Возвращаюсь к кровати и обессиленно опускаюсь на мягкие простыни.
– Я принесла ваше новое платье и…
Качаю головой. Что бы она ни собиралась сказать сейчас, мне нет до этого никакого дела. Миа достаёт из коробки пышное одеяние лавандового цвета. Его низ обшит серебряной нитью. Сверху – прозрачная переливающаяся паутинка. Рассматриваю платье и делаю вывод, что оно великолепно.
Тянусь к прикроватному столику за книгой, которую оставила здесь перед поездкой на тайную свадьбу. Открываю на середине и бегло читаю, не понимая, о чём идёт речь.
– Я подготовлю для вас ванну.
Киваю. Она исчезает в соседней комнате.
Успеваю прочесть несколько страниц, прежде чем служанка возвращается. Скидываю сорочку, прикрывая шрам со швами рукой. Мне предстоит их самостоятельно снять. Ванная глубокая. Запах яркий и сладкий. Опускаюсь в горячую воду и позволяю каждой мышце расслабиться. Миа купает мои волосы. Блаженно закрываю глаза.
– Вы переживаете? – нарушает тишину служанка.
– Я позволила тебе говорить со мной? – грубо отвечаю и осекаюсь. – Прости. У меня была тяжёлая ночь.
– Вы правы, леди. Я не могу говорить с вами без позволения, – голос девушки дрожит. – Но вы так бледны и напуганы. Если я могу что-то для вас сделать…
Тяжело выдыхаю. Неужели это так заметно?
– Мне давно не снились кошмары, – уклончиво отвечаю я.
Перед глазами сияют серые глаза незнакомца. Его тяжёлые тёплые ладони словно оставили свой след в месте, где касались моей кожи. Он маг. В этом нет сомнений.
Меня не смог исцелить Джозеф.
Не могу припомнить, что именно сделал незнакомец, но мысль об этом принуждает тело сжиматься от неизвестного чувства. Ужас последней ночи не отпускает, то и дело отзываясь непроизвольной дрожью. Память об острой стреле, пронзающей мою плоть, подступает кровавой слюной к горлу, возбуждая и другие воспоминания: красивое мужское лицо, бархатный тембр голоса, безэмоциональные тусклые глаза.
– Леди? – отзывается Миа.
– Да? – Изображаю беззаботную улыбку.
– Вы побелели.
Качаю головой – только бы не расплакаться.
– Нет, ничего такого. Я просто… Неважно.
Миа живо смывает мыло с моих волос. Закутываюсь в тёплый халат и ещё какое-то время просто стою. Служанка выходит из ванной. Поднимаю полы и совершаю своё дело в оставленную для этой цели медную чашу. Затем беру ножницы и смотрю на свой живот с опрятными стежками. Вспоминаю прошлую ночь и вздрагиваю.
Джозеф оставил гладкие стежки. Его рука ни разу не дрогнула. Закрываю на мгновение глаза. Меня не покидает чувство, что я что-то забыла. Роюсь в своей памяти, но каждый раз натыкаюсь на пустоту. Не могу вспомнить!
Разрезаю нити. Скручиваю полотенце и засовываю кончик себе в рот. Сжимаю со всей силы челюсти. Резкая боль пронзает плоть и кожу, когда я вытягиваю нить за нитью. Слёзы текут по моим щекам. Сосредоточенно делаю своё дело. Жалеть себя буду потом. Нити выходят туго из зажившей плоти. Я на грани потери сознания.
Заканчиваю со швами.
Сука, как же больно!
Трясущимися руками вытираю с кожи кровь. Возвращаюсь в спальню. Отодвигаю штору и впускаю солнечный свет, который ярче любой лампы. Миа держит в руках масла и расчёску. Я обессиленно сажусь в кресло и позволяю служанке выполнять свою работу.
В момент, когда Миа заканчивает вычёсывать мои влажные волосы, в комнату заходит графиня.
– Сердечное утро, Абигейл. – Мама встаёт позади меня, и я вижу её отражение в зеркале.
– Славное, мама.
Смотрю на служанку, которая сейчас похожа на варёного рака.
– Наш особый гость уже прибыл в замок, – доводить до сведения мама. – Вы познакомитесь, когда ты спустишься к завтраку.
– Будет по-вашему.
Не вслушиваюсь в последующую речь графини. Понимаю, что она рассказывает о суженом. Мысли далеки от этой комнаты и замка. Я всё ещё лежу на снегу, залитая собственной кровью, а надо мной возвышается тот самый незнакомец.
– Аби! – окликает мама. И я ловлю себя на том, что смотрю в окно, за которым светит яркое утреннее солнце.
– М? – Перевожу взгляд на отражение графини в зеркале.
Мама смеётся.
– О ком это ты размышляешь с таким мечтательным выражением лица?
Краснею и опускаю взгляд. Пусть думает что угодно. Правду о том, где была её дочь этой ночью, графиня не узнает.
– Швея отшила тебе платье по моим меркам, – переводит тему мама. – Я внесла некоторые свои пожелания. Думаю, ты не будешь перечить.
Я и не возражала. Мне было всё равно.
Волосы окончательно высохли. Миа скручивает пряди в жгуты, чтобы они вились красивыми аккуратными локонами.
– Не хмурься, – улыбается мама. – Никто не заставляет тебя выходи?ть за него замуж. Это просто знакомство. Ничего более.
Аккуратно киваю, чтобы не помешать работе служанки. Она заплетает часть волос в косу, которую огибает вокруг макушки по типу короны.
– Добавь цветы! – отдаёт приказание графиня и вынимает из шкатулки шёлковые фиалки. – С платьем будет смотреться превосходно.
В нашей Империи живые цветы – роскошь, которой мы лишены. Даже ненастоящие, изготовленные из шёлка, ценятся в высшей степени.
Миа заканчивает мою причёску, и я встаю. Натягиваю нижнее бельё, корсет и обувь. Затем мне помогают надеть пышное лиловое платье. Графиня смотрит на моё отражение в зеркале. Её взгляд блуждает по рукам, шее и лицу. Она довольна тем, что видит.
– Великолепно! – восхищается мама.
Сосредотачиваюсь на мыслях, жду, пока снова смогу дышать ровно. В этом платье я вся свечусь. Безусловно, оно было лучшим из всех у меня имеющихся. Провожу руками по ткани и поворачиваюсь боком к зеркалу. Красиво.
– Мама, – зову я графиню, прежде чем она выходит из моей комнаты. – Если жених мне не понравится. Он сразу же уедет?
– Безусловно, – мама отвечает быстро не задумываясь.
Собираюсь покончить с этим как можно скорее. Загнать себя в рамки послушной дочери я уже не могу. Выхожу в коридор и на ватных ногах следую за графиней к лестнице. Внизу слышны разговоры. Медленно перебираю ногами, пока спускаюсь по ступенькам. Благо не задеваю длинную юбку, что, кстати, далось мне весьма непросто.
Обнаруживаю Райна, одиноко стоя?щего возле окна. Возможно, он не спал всю ночь, как и я. Направляюсь к нему. Нужно подбодрить брата, сказать, что всё в порядке, что всё закончилось, и главное, что мы оба живы. И пусть я никогда больше не смогу спокойно уснуть, он должен думать, что я отношусь к этому иначе.
Глубоко ухожу в мысли и не сразу слышу голос отца:
– Абигейл, летаешь в облаках, дорогая?
Папа стоит вместе с женой возле камина. Замечаю высокую мужскую фигуру. Не вижу лица. Графиня улыбается, когда смотрит на гостя. В её руке бокал с водой. Не имею желания рассматривать его. Замечаю лишь, что он довольно высокий. Отец жестом подзывает меня к себе. Я подхожу и встаю рядом. Опускаю взгляд на свои ноги. Гость ощущает моё присутствие и медленно разворачивается лицом к графу для приветствия.
– Лорд Белфорд, счастлив представать вам мою дочь – леди Абигейл Грефт. – Отец широко улыбается. Его рука лежит на моей.
Я, не поднимая взгляда на вероятного жениха, присаживаюсь в плавном реверансе.
– Приятно познакомиться, лорд Бел… – речь обрывается, потому что я всё-таки поднимаю взгляд.
Он одет во всё чёрное. Снова. Его лицо при свете утреннего солнца напоминает идеальную мраморную скульптуру, сотворённую безумно талантливым ваятелем. Серые глаза безэмоционально и скучающе взирают на меня. В них больше холода, чем жизни. Не знаю почему, но это больно ранит. В районе сердца колит обида. Хочется дать ему пощёчину, выгнать из своего замка, обвинить. Но я молча стою. Он приподнимает одну бровь. Его губы растягиваются в подобии улыбки.
– Это взаимно, леди Грефт.
Его взгляд не выдаёт ни единой мысли. Ни один мускул на его прекрасном лице не дрогнул. Огорчаюсь и корю себя за отсутствие самообладания. Возможно, я была ему даже благодарна за то, что он не обмолвился о вчерашней ночи.
– Дамиан Белфорд.
Слежу за тем, как меняется в лице мама. Графиня в восторге от нашего гостя.
– Вы благополучно добрались? – улыбается она.
Злюсь: на неё, на себя, на обстоятельства, на незнакомца. Особенно на незнакомца.
– Можно сказать и так, – уклоняется он от прямого ответа.
– Никого не убили по дороге? – Проигрываю собственной злости и сжимаю челюсть до неприятного натяжения.
Графиня вздрагивает и переводит испуганный взгляд на мужа. Рука отца крепче сжимает мою.
Натянуто ему улыбаюсь.
– В Олтгейме нет ничего интересного. Смертная скука. Уверена, что вам здесь не понравится.
Он склоняет голову набок и заглядывает в мои глаза. На его лице отстранённость сменяется интересом.
– А это решать буду я, леди Грефт, – в его голосе отчётливо слышны нотки металла.
В боку начинает ныть шрам. Дыхание стаёт поверхностным и частым. Не отвожу взгляд, когда его серые глаза встречаются с моими. Его руки спрятаны за спиной, но я вижу, что им овладевает напряжение. Мама машет слуге, и тот передаёт ей бокал с красным соком. Графиня аккуратно обходит своего гостя и вкладывает мне в ладонь стеклянную ножку. Её взгляд злой и недовольный. Она нежно сжимает мои пальцы, так что они хрустят.
– Выпей, дочка. Нам всем нужно немного расслабиться.
Я и не заметила, какую сильную жажду испытываю. Делаю первый глоток и понимаю, что пью не сок – красное терпкое вино. Оно обжигает гортань и немедленно ударяет в голову. Гостиная плывёт перед глазами. Отвлекаюсь от собравшихся. Отец начинает рассказывать лорду о различных пустяках. Мама стоит рядом и делает вид, что понимает, о чём идёт речь. Выпиваю залпом добрую половину бокала. Слегка пошатываюсь, что, кажется, замечают все. Лорд Белфорд безэмоционально слушает. Его взгляд сосредоточен на мне. Иногда он опускает его на уровень живота, – в место, где было ранение, а затем возвращает к лицу.
Мать-Земля, я тебя никогда ни о чём не заклинала, но сейчас, вымаливаю, дай мне сил. И сотри порицание с матушкиного лица. Пожалуйста.
Отец берёт свою жену под руку и ведёт к столу. Лорду Белфорду достаётся место напротив меня. Я медленно присаживаюсь и разглаживаю салфетку на коленях. Обвожу взглядом стол и понимаю, что на завтраке присутствуем только: я, лорд Белфорд и мои родители. Райн тихо нас покинул.
– Встреча с вами скрасила наше утро, – улыбается графиня.
Опускаю голову вниз, чтобы никто не заметил раздражения. Дамиан раскладывает салфетку на своих коленях и ухмыляется моей матери.
Эдакий Коршун за столом. Несите дичь!
Губы невольно растягиваются в усмешке, и я прячу её за ладонью. Серые глаза смотрят на меня несколько секунд, а затем я первая отвожу взгляд. Это сильно раздражает и злит.
Булочки с маслом пахнут великолепно. Приходится напомнить себе, кто здесь воспитанная леди, и заставить сдержатся, чтобы с шумом не вдохнуть их аромат.
– Абигейл прекрасно рисует, – говорит папа и гордо смотрит на меня. – Слышал, ваша сестра увлекается живописью? – спрашивает он, чтобы развеять нависшую тишину.
Значит, у лорда есть родня. Интересно.
– Увлекается, – отвечает Белфорд, явно недовольный вопросом.
Беру с подноса булочку и медленно её надкусываю, чувствуя на себе тяжёлый взгляд. Его глаза следят за каждым моим движением, особенно за губами.
– Сестра младше или старше вас? – спрашиваю с набитым ртом, нарочно привлекая его внимание.
Его взгляд задерживается на губах, прежде чем он коротко отвечает:
– Младше.
На его лице мелькает любопытство.
– Младше? – глупо переспрашиваю, делая вид, что задумалась. – Вы, наверное, безумно её любите.
Он молчит, его глаза становятся холоднее.
– А знаете, кого люблю я?
Мужчина качает головой, не сводя с меня сосредоточенного взгляда. Белфорд задерживает дыхание, и я внутренне ликую, замечая это.
– Братьев и сестёр, конечно.
Лорд откидывается на спинку стула и сужает глаза. После бокала вина чувствую лёгкое головокружение. Графиня смущённо отводит взгляд. В воздухе висит напряжение, словно натянутая струна. Белфорд должен что-то сказать. Смиренно жду его реплики.
Проходит минута, затем вторая.
Мама начинает нервно ёрзать на стуле. Отец накрывает её руку своей и качает головой. Верное решение. Это наша с Белфордом игра.
Лорд наклоняется чуть ближе ко мне, его голос сух и отстранён:
– Не хотел бы я испытать на себе силу вашей любви.
Закрываю глаза. Слова пронзают, словно кинжал, оставляя за собой болезненное эхо в сердце.
Мама тихо всхлипывает, но успевает взять себя в руки. Маска немедленно возвращается на её лицо, и вот она уже гордая леди высшего света Олтгейма.
– Простите мне мою бестактность, – недовольно произносит графиня, – но позвольте полюбопытствовать, что с вашими руками?
Перевожу взгляд на ладони лорда Белфорда и вспоминаю вчерашнюю ночь. Морозом сковывает сердце. Беру стакан с водой, чтобы проглотить образовавшийся ком в горле.
– Лорд Белфорд стал невольным свидетелем ночной бойни в лесу, моя дорогая, – отвечает на вопрос мамы отец. – Вчера пытались тайно пожениться дочь Маклейка и сын Алона.
Вилка выпадает из рук графини и звонко ударяется о тарелку.
– Вы не пострадали? – испуганно произносит она.
– Пришлось вмешаться, – отвечает Белфорд.
Мне не известно, скольких спас этот человек и спас ли вообще. Но после его слов и действий я почему-то не испытываю к нему снисходительности.
– К сожалению, виновники вчерашних событий покинули наш мир. Да сохранит их Мать Прародительница. – Отец поднимает бокал и делает глоток.
Джозеф…
Мои глаза на мгновение закрываются. Стараюсь погасить приступ паники.
– Да прибудут они в вечной обители, – тихо говорю и поднимаю взгляд на Белфорда.
Он сидит с каменным, непроницаемым лицом. Не знаю, о чём лорд думает. Резко вдыхаю и чувствую, что воздуха не хватает. Руки бьёт мелкая дрожь. Опускаю взгляд.
– Жених был довольно сильным целителем, – слышу голос лорда Белфорда. – Обычно такие маги весьма ценны для императорской армии. Их не казнят.
Поднимаю глаза на отца. Белфорд говорит об этом таким будничным тоном, что у меня холодеет всё внутри. Граф прокашливается и вытирает платком пот со лба. Замечаю его нервное движение и сжимаю губы.
– Только один маг? – спрашивает папа не своим голосом.
– Вам интересно, где была ваша дочь прошлой ночью?
Перестаю дышать. Страх сковывает лёгкие и бьёт яркой вспышкой в голову.
Он шутит!
Неужели скажет?
– Что вы имеете в виду? – злится отец.
Я не двигаюсь.
Белфорд сминает салфетку. Слежу за тем, как он встаёт. Его высокая тонкая фигура нависает над столом. Лицо искажает кривая ухмылка.
– Я имею в виду, что на ночной бойне присутствовало по меньшей мере три мага.
Слёзы обжигают глаза. Одна его фраза способна меня уничтожить. Меня и Райна. Смотрю в его лицо упрямо и дерзко. Не отвожу взгляд. Он широко улыбается и продолжает:
– Первый маг – Джозеф – сильный целитель. Мне бы в команду такого. Жаль, что отдал душу Прародительнице.
Он смотрит на мою реакцию. Играет со мной, словно кошка с добычей. Итог мне известен: если мышка не окажется проворной, её съедят.
– Второй маг – я. – Он произносит это непринуждённо и спокойно, будто бы говорит, что у него имеется насморк.
Перевожу взгляд на отца: он сжимается, словно над ним нависает опасность. Его лицо серое и печальное. Руки с трудом удерживают вилку.
– Достаточно, – просит мама.
Заставляю себя подняться, ни на что другое просто нет сил. С удовольствием отмечаю, как изменяется в лице лорд Белфорд.
– Отчего же? – язвительно улыбаюсь. – Пусть продолжает!
Мужчина спокойно смотрит на меня. На его лицо падает свет от окна. Солнце уже вошло в зенит, и снег окрасился в золото.
– Назовите третьего мага! – шепчу непослушными губами.
Поглядываю на отца: я давно подозревала, что в нашей семье что-то таят. И это состояние папы не внушает никому доверия. Неведомая болезнь? Сомневаюсь. Что ты прячешь, папенька? Или у меня паранойя.
– Предлагаю завершить этот разговор. – Граф с трудом сидит. – Лучше продолжить его в моём кабинете. Наедине.
– Не хотите продолжать общение в присутствии своей дочери? – Это, кажется, веселит Белфорда. – Понимаю, но не поддерживаю.
– Не говорите обо мне так, словно меня здесь нет! – повышаю голос.
Его левая бровь ползёт вверх. Машинально ищу на поясе эфес меча, но поздно вспоминаю, что его на мне нет. Белфорд следит за моим движением, и раздаётся его неуместный смех.
Мне становится не по себе.
– Абигейл, нам следует оставить лордов наедине. – Мама подходит ко мне.
Её лицо окрашено румянцем злости, но она сдержанно протягивает ко мне руку.
– И не подумаю.
Делаю шаг в сторону и не позволяю матери коснуться меня. Голос дрожит от злости, когда я произношу следующее:
– Я не уйду. И не оставлю отца наедине с этим человеком. Если у вас есть что обсудить, лорд Белфорд, то мы сделаем это всё вместе. Здесь и сейчас.
Перед глазами вижу белый снег, окрашенный кровью. Вспоминаю острую, нестерпимую боль, которую причиняли его глаза. Тело не двигалось. Я лежала как кукла. Моё сознание было в его власти. Вспоминаю, как блестели его глаза, с каким выражением он наблюдал, как я сгораю в агонии боли. Меня охватывает волна ярости и одновременно с тем страха. Почему я вспомнила об этом только сейчас?
– Возможно, ты права, дочка. – Кожа отца покрывается потом, когда он встаёт.
Я говорила, что готова ко всему. Нет, не готова. Неожиданно для себя чувствую, как учащается ритм сердца. Изо всех сил стараюсь не показать, как потрясло меня состояние отца. С безразличным видом, словно всё происходящее совершенно естественно, следую за ним в его кабинет. Секунду-другую мама смотрит на меня растерянно. Затем встаёт у меня на пути, не пропуская к выходу.
– Абигейл, мы удаляемся! – говорит она с нажимом.
– Нет смысла и далее убегать, Эмилия. – Отец встаёт рядом с женой.
Смотрю папе в глаза.
Мы следуем в кабинет графа. Мамины плечи поникли. Она идёт рядом, но держится на расстоянии. Белфорд движется тихо и размеренно, словно впереди его ждёт собственная спальня и длительный отдых. Меня раздражает его уверенность. Не знаю почему, но мне это не нравится.
Главное – не показать, что мне страшно.
В кабинете зашторены тяжёлые бархатные шторы, и здесь довольно темно. Мысленно радуюсь этой маленькой детали. Отец присаживается в своё кресло. Мама грациозно опускается на диван. Я и Белфорд продолжаем стоять.
– Claudere, – произносит непонятное слово отец.
Слежу за тем, как дверь закрывается сама. Без посторонней помощи. Затем бледное жёлтое свечение охватывает помещение.
– Не предусмотрительно пользоваться магией в вашем положении, – бьёт словами Белфорд.
Комната начинает раскачиваться. Чувствую, как сердце бьётся где-то на уровне горла. Отец застигнут врасплох, но грустная улыбка так и остаётся на его лице. Он переводит свой взгляд на стремительно бледнеющую меня.
– Да, дочка. Ты поняла всё верно, – отец опускает голову. – Я – маг.
Смотрю ему в глаза.
– Почему не сказал мне раньше?
– На это есть причины, – отец тяжело выдыхает. – Сейчас я хочу послушать вас, лорд Белфорд. Что вытворила моя дочь?
Машинально сжимаю пальцы в кулак. Жёлтое сияние усиливается. Я практически ощущаю в воздухе запах чар. Краем глаза примечаю, как Белфорд презрительно кривит рот.
– Ничего интересного, лорд Грефт. Сплошные мелочи: билась на мечах с серыми плащами, была смертельно ранена стрелой, истекала кровью, умерла на моих руках.
Страх накатывает волной. Слежу за реакцией отца: он безэмоционально повёл пробью, и откинулся на спинку кресла.
– Умерла?
Снова смотрю на Белфорда.
– Умерла.
Да, я могла бы высказаться. Да, могла бы. Но я и сама не предполагала, что Белфорд зайдёт так далеко.
– Как же тогда она стоит здесь, целая и невредимая? – голос отца выдаёт его волнение.
– Джозеф – хороший целитель, – врёт моему отцу Белфорд.
Зло на него смотрю.
Почему он решил не упоминать о том, как вылечил меня?
Не хочет, чтобы другие знали?
Пелена ярости застилает взор. Чувствую, что не могу больше себя контролировать. Или не хочу? Мы стоим близко. Мне будет мешать пышное платье. Задумываюсь об этом на мгновение. Затем делаю выпад локтем. Цель не достигнута. Белфорд вовремя отшатывается. Мой кулак летит чётко между его глаз. На его лице довольная улыбка. Он уворачивается. Удар. Ещё и ещё. Цветы опадают с головы. Волосы рассыпаются по плечам. Бью в торс и перехватываю его руку. Переворот. Белфорд удерживается от падения. Хватает обе мои ладони и заводит мне за спину. Кидаюсь на него, но лорд оказывается сильнее. Злобно рычу.
Чёртов, ублюдок!
– Вы всегда так разрешаете конфликты, леди Грефт? – Он смотрит на меня сверху вниз и смеётся.
Ничего не могу ответить. Злость душит и забирает остатки разума. Кидаюсь на него вновь. Он больно сжимает руки. Затихаю.
– Абигейл, что ты делаешь? – Мама напугана и в смятении.
Хочу рассказать всем, что это за человек. Знаю, что он не тот, за кого себя выдаёт. Всё, что он из себя строит, – это дерьмовая игра, тщательно выстроенная, чтобы скрыть его настоящую сущность. Но вовремя сдерживаюсь и не произношу ни слова.
– Мы поговорим с тобой позже, юная леди, – злится отец и не смотрит на меня.
– Я не могу поверить, Абигейл, – всхлипывает мама. – Мне стыдно перед вами, лорд.
– Думаю, наш уговор можно считать расторгнутым, – говорит отец и вжимает голову в плечи.
Какой ещё договор?
Белфорд продолжает удерживать мои руки, когда произносит:
– Я не отказываюсь от своих слов.
Отец неуверенно смотрит на меня. Мама прикрывает рот рукой. Её глаза полны непролитых слёз.
– Она не согласится, – обречённо сообщает графиня.
– Я всё ещё стою здесь. Мама! – гневно повышаю голос.
Графиня поднимает взгляд и бледнеет.
– Она права, – соглашается отец. – Я должен поговорить со своей дочерью.
Белфорд отпускает мои руки и отходит на шаг в сторону. Я тру ноющие запястья.
– Разве это главная тема обсуждения? – лениво тянет он и смотрит так, словно я допустила бестактность.
Резко разворачиваюсь к нему лицом и вздёргиваю подбородок.
– Скажете, какая тема главная, лорд Белфорд?
– С больши?м удовольствием, леди Грефт, – зеркалит он моё обращение. – Ваш отец сейчас справится со своей магической слабостью и сообщит вам о её причине. Вы разозлитесь. Но давайте сразу опустим формальные разговоры: у тебя нет выбора. Ни у кого из присутствующих здесь его нет! – Он делает плавный шаг в мою сторону.
Белфорд ждёт от меня реплики в ответ на его откровенность, но я не знаю, что сказать. Меня охватывает страх. Он волной движется по венам, разгоняя кровь.
– О чём говорит этот человек, папа?
Батюшка пытается встать, но заваливается в кресло. Белфорд вытягивает руку, и я испуганно вскрикиваю, замечая чёрных магических змей, движущихся в сторону графа.
– Молю!
– Уже? – Белфорд ухмыляется.
Змеи продолжают движение. Отец смиренно сидит в кресле и не предпринимает попыток увернуться. Хватаюсь за руку Белфорда и тяну вниз, в надежде, что таким образом магия исчезнет. Он изумлённо смотрит на меня. Лиф моего платья касается пуговиц его чёрного камзола. Змеи проникают в тело отца и растворяются. Папа медленно втягивает образовавшийся дым ноздрями. Моё сердце замирает. Лицо графа стремительно меняется: щёки розовеют, пропадает дрожь в руках. Папа облегчённо выдыхает и уверенно встаёт.
– Премного благодарен! – Он склоняет голову в знак признательности.
– Сочтёмся, – отвечает Белфорд. – Этого должно хватить на какое-то время. Но мой вам совет: не используйте больше магию. Ваш резерв на нуле.
Обращаюсь к Белфорду:
– Что вы сейчас сделали?
Он лениво скалится, и эта улыбка напоминает мне ночной полумесяц.
– Влил в вашего отца немного магической силы, несмотря на все ваши попытки помешать мне.
Меня обдаёт жаром стыда.
– Абигейл! – зовёт папа.
Медленно поворачиваю к нему голову.
– Боюсь, что лорд Белфорд прав, – тяжело выдыхает батюшка. – У нас у всех нет выбора. Твоё замужество неотвратимо.
Теряюсь. Комната стремительно темнеет.
– Что он сделал с вами? Он угрожал вам?
Белфорд заливисто смеётся. Вздрагиваю.
– Скажите уже ей, – подзадоривает лорд.
Отец набирает полную грудь воздуха. Вижу, что он борется с собой.
– Я умираю, дочка.
Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Может, отец и не хочет причинить мне боль, но это не означает, что он этого не делает.
– Я говорила вам, что нужно обратиться к доктору. Важно и…
– Лекарь мне ничем не поможет, – перебивает отец. – Мою жизнь забирает магия.
Мама не сдерживается и всхлипывает. Поворачиваю лицо к ней и вижу бегущие слёзы по её щекам.
– Мне осталось совсем мало времени. Мой долг позаботится о тебе.
– Говорите конкретнее, – вмешивается Белфорд.
Отец тяжело выдыхает. Его верхняя губа трясётся.
– Мою жизнь забирает заклинание.
– Что это за заклинание, папа? – Я ничего не понимаю.
– Оно скрывает тебя от Альянса, – на одном дыхании произносит граф и сжимается.
– При чём здесь замужество? – волнуюсь я.
– Притом что ваш отец, леди Абигейл, умрёт меньше чем через месяц, если не передаст другому магу эту ношу, – вмешивается Белфорд.
– Вам то это зачем? – психую я.
Отец, прищурив глаза, смотрит на лорда. Мне ненавистна сама мысль о том, что я могу стать женой этого человека. Смотрю на папу: граф сидит с ровной спиной. Сейчас никто не сможет сказать, что он болен. Неужели его жизнь зависит от моего решения? Тогда у меня и вправду нет выбора.
Проклятье…
– У нас с лордом Грефтом свои счёты, – отвечает Белфорд. – И раз всё уже решено, я могу вас оставить.
– Я не сказала – да.
– И не скажешь, – шипит он.
– Милая, – зовёт меня отец. – Ты должна узнать ещё кое-что.
Злобно смотрю на Белфорда. Если бы не состояние отца, я бы ни за что не согласилась даже находиться с ним в одной комнате.
Медленно отворачиваюсь. Выдыхаю.
– Ты тоже маг, – говорит граф.
Внутри больно сжимается сердце. Не могу сделать вдох. Чёрная тьма поглощает так стремительно, так неотвратимо. Вижу, как папа бежит ко мне, чтобы удержать от падения, но падаю в уже знакомые сильные руки.
Ты сказал, что не дашь мне умереть! – мысленно произношу фразу, которую не в силах произнести вслух.
И не дам, ласковая моя… – раздаётся уверенный ответ в разуме.
Тьма.
***
Как же мне плохо. Нестерпимо болит голова и душа. Пытаюсь открыть глаза, но они не поддаются.
«Ты тоже маг!» – звучит в уме снова и снова.
Я не обладаю магией. Нет! Совершенно точно. Почему отец так сказал? Что пообещал ему Белфорд? В груди накапливается горечь. Горло горит огнём. Внутри всё сжимается в один сплошной болезненный клубок. Сейчас я встану и пойду к отцу. Моя минутная слабость помешала разговору. Делаю над собой усилие и приоткрываю глаза. Вечерняя заря окрашивает стены мягким оранжевым светом. Окно приоткрыто так, что ветер свободно гуляет по комнате. Красивое лиловое платье висит на ширме.
Никого рядом нет.
Аккуратно сажусь. В глазах начинает темнеть, но я покорно жду, пока пройдёт слабость. На столе – свежий хлеб, мягкий сыр, малина, но слуг, которые это приготовили, не видно. Невольно вспоминаю девушку с яркими глазами и медовым голосом. Катрина была прекрасна, как свежий сладкий фрукт. Жаль, жизнь её была короткой, как у бабочки.
Слабость отступает. Спускаю ноги с кровати и шлёпаю в ванную. На ходу заправляю полы халата и туго завязываю пояс. Останавливаюсь напротив каменной чаши. Вливаю в неё холодную воду и жадно лью себе на лицо. Гоню прочь тягостные мысли. Зря я устроила ту бойню с Белфордом – не обдумала, и получилось нехорошо.
Возвращаюсь к себе. Стою и смотрю на оставленную для меня еду. Понимаю, что не смогу съесть и кусочка. Выхожу в коридор, чтобы найти отца. Точка в разговоре не поставлена. Иду медленно, потому что в глазах снова темнеет. Покачиваюсь на повороте, как вдруг кто-то резко хватает меня за руку и вжимает в холодную стену. Тихий ядовитый голос произносит возле моего уха:
– Нести твоё тело доставляет мне, несомненно, удовольствие, но давай договоримся, – он чуть отстраняется, его руки крепко держат лицо. – Больше никаких обмороков в моём присутствии, Абигейл.
Страх сменяется яростью, когда понимаю, кого вижу перед собой.
– Убери руки, – рычу.
– Хочешь показать свои зубки?
Лорд вжимает меня в стену сильнее. Ощущаю тепло его тела даже сквозь одежду.
– Я хочу, – говорю и чувствую, что начинаю задыхаться от ярости, – чтобы вы немедленно покинули мой дом и перестали угрожать отцу!
Он улыбается.
– Как глупо.
Его взгляд блуждает по лицу и замирает на губах.
– Я не намерена терпеть ваши действия и далее.
У меня кружится голова. Рядом с нами никого. Только холодный камень и ступеньки. Сердце стучит в груди всё громче и громче. Только бы не свалиться прямо здесь от нахлынувших чувств. Всё сильнее кружится голова, но я сжимаю губы. Боль отрезвляет на мгновение.
– Я ещё ничего не сделал, – тихо произносит он, – но это поправимо.
Его губы тёплые, твёрдые и горькие. Ощущаю знакомый привкус шалфея. Дёргаю головой, но в ответ он лишь крепче сдавливает мой подбородок. Вдавливаюсь в стену, чтобы вырвать хоть какое-то расстояние между нашими телами, но он придвигается ещё ближе. Не понимаю, зачем лорд целует меня. Его свободная рука заходит мне за спину, и моё тело вжимается крепче в его. Подаюсь назад, стараясь не думать о ярости, которая растёт с каждой секундой. Его поцелуй холодный, как и он сам. Чувствую, что лорд не хочет этого, либо что ему не нравится. Белфорд отстраняется. Теперь могу вдохнуть полную грудь воздуха.
– Ты обманулась, – говорит мужчина и облизывает свою нижнюю губу.
Свожу брови и злюсь. Обманулась? В чём?
Хочу сказать, что я едва его понимаю, но заставляю себя молчать. Он по-прежнему обнимает меня за талию, словно хочет удержать здесь, в настоящем мгновении, и на этом месте.
– Отпустите меня! – Получается мольба, а не приказ.
Лорд отпускает и отстраняется. Его руки расправляют складки на его одежде. Чёрные волосы небрежно растрёпаны, будто бы он только что поднялся с постели. Тонкие пальцы касаются моего лица. Отстраняюсь.
– Как вы смеете?
Смотрю на него долго и пристально.
Я отрублю тебе эти грязные руки!
Белфорд вскидывает брови.
– Хочешь приказать мне убраться прочь?
– А вы уйдёте?
Он лишь улыбается в ответ.
С силой толкаю его в грудь. Его тепло проникает в меня через ладонь, и я брезгливо кривлю рот.
– Убирайтесь, лорд Белфорд! И никогда больше не возвращайтесь.
Он медленно наклоняется и снова целует. Я не в силах пошевелиться. Лорд медленно проводит языком по моей нижней губе. Никогда не чувствовала ничего подобного.
Слышу крик. Он заставляет распахнуть глаза. Резко сажусь в постели. Совершенно одна. Вечерняя заря освещает мягким оранжевым светом спальню. На столе – свежий хлеб, малина, мягкий сыр. Хватаю руку и оттягиваю кожу. Больно! Это не сон. Касаюсь губ, но они совершенно холодные. Провожу по ним языком – нет горечи.
Откидываюсь на подушки. Мне всё приснилось! Это был сон. В первое мгновение думаю, что Белфорд зачаровал меня. Иначе как можно объяснить столь реалистичный сон? Снова сажусь. Спускаю ноги с кровати. Запахиваю полы халата и туго затягиваю пояс. Прохожу мимо ванной и замечаю, что каменная чаша полностью сухая. Облегчённо выдыхаю и иду в коридор. В замке пусто и покойно. Слишком тихо для вечера. Страх больно кусает сердце. Что происходит?
Направляюсь к лестнице.
В воздухе витает аромат гвоздики и шалфея. В свете факелов предметы отбрасывают длинные чёрные тени. Мои шаги неспешны. Останавливаюсь напротив открытой двери в кабинете отца. Оттуда доносятся голоса. Невольно прислушиваюсь.
– Моя дочь не убийца!
Отшатываюсь от двери. В воздухе витает интенсивный аромат магии. Она сладкая, пряная, манящая. Закрываю глаза, чтобы остановить блуждающие мысли. Хочется втянуть воздух полной грудью. Почувствовать все нотки аромата. Представляю, как воздух раздвигает лёгкие, как в кровь поступает сладость и горечь, боль и удовольствие, жизнь и смерть.
Нет!
Раскрываю глаза и в ужасе закрываю рот рукой. Вокруг всё горит зелёным светом. Не вижу очертания предметов. Только яркий, нестерпимо манящий зелёный свет.
Белфорд стремительно покидает кабинет графа и натыкается на меня. Наши взгляды встречаются. Гордо не отвожу глаз. Мне нечего стыдиться. Его лицо расслабленно, словно он рад видеть меня здесь. Рассматриваю его и с горечью отмечаю, что мне известно, каковы эти губы на вкус. Знаю, какие эти тонкие пальцы на самом деле сильные. В груди сжимается сердце.
Лучше бы его башка висела на пике в руках Возрождённого!
– Леди Грефт, – приветствует Белфорд.
Не могу выдавить из себя ни слова. Как наяву, снова вижу его серые глаза в опасной близости от своих. Ощущаю тепло его рук на талии. Чувствую его сильное тело. Мне становится страшно от собственных мыслей.
– В сторону! – шепчу и пробегаю мимо.
Он оборачивается мне вслед. Делает шаг, но я успеваю закрыть дверь перед его лицом. Поворачиваю ключ в замке.
– Если он захочет зайти, его это не остановит.
Отец сидит в своём кресле и оторопело смотрит на меня.
– Он не зайдёт, – уверенно отвечаю и подхожу ближе к столу.
– Дочка! – Отец неспешно поднимается.
Вижу, что он выглядит лучше, чем накануне. Его светлые волосы аккуратно зачёсаны назад. Белый костюм чист и сидит великолепно.
– Скажите мне, отец, – я вытягиваю руку, чтобы оставить между нами расстояние. – Почему вы назвали меня магом?
Он оседает на кресло.
– Я сказал истину. Тебе пора узнать тайну твоего рождения, дорогая.
Опускаюсь в кресло напротив него и складываю руки на колени.
– Извольте.
Отец кивает и погружается в воспоминание:
– Больше тысячи лет назад существовал сильнейший человеческий маг в истории. Его имя и сейчас воспевают барды.
Понимающе киваю. Эта древняя легенда мне известна.
– При чём здесь я?
– Его называли – Апоро, – что значит «мудрый». Он был старшим ребёнком в семье. Его родители умерли после рождения младшего брата. Апоро пришлось стать лидером. До юношеского возраста ему была подвластна обычная бытовая магия. Простая, как и у многих других магов. Его слушалась природа, дерево, металл и плоть. Но однажды он почувствовал в себе новую силу. Она обжигала, наполняла и давала безграничную власть. – Отец умолк и задумался. – Каждый маг носит в себе определённый запас энергии. Он не может получить больше, чем уже дано. Сила может только полностью уйти из тела мага. Тогда чародей умирает.
Задумчиво смотрю на отца и пытаюсь понять, к чему он клонит. Граф расслабляет спину и продолжает свой рассказ:
– Апоро видел эту энергию. Сила стала ему послушной. Единственный колдун в истории, который смог забрать чужую волшебную силу и присвоить её себе. Это свело его с ума. Безграничная власть и сила. Он мог опустошать целые армии. Забрать жизнь у любого, кто встанет у него на пути. Каждый склонил перед ним голову в трепете и благоговении. Он обладал безграничной и полноценной властью над всем живым. Тогда ещё Северные королевства не были объединены, и Апоро возжелал трон Ильштрасса. Его боялись. Его ненавидели. В итоге родной брат предал и убил его. Наполненный силой дух Апоро ушёл в Марвирт.
Задумчиво вглядываюсь в лицо отца. Он поднимает на меня уставший взор.
– Апоро смог возродиться. В первый раз вернулся через десять лет. Кучка колдунов убила младенца, прежде чем тот окреп. Так появился Альянс. Маги объединились, чтобы противостоять опасному злу. Злу, которое мечтает о мести. Вскоре магию запретят, и каждого, кто ей владеет, будут убивать ещё при рождении. Все опасались, что в одном из таких младенцев будет дух Апоро, и история вновь повторится. Возрождённые – простые люди – посвятили свои жизни тому, чтобы вычислять и уничтожать магов. Всех. Каждого. Без исключения. – Отец встал и посмотрел на меня с высоты роста. – Маги существуют сейчас, потому что не все родители были способны умертвить своё дорогое и любимое дитя. И я не смог, дочка. Не смог.
Чувствую, как по щекам начинают бежать слёзы. Горячие. Горькие от осознания.
Отец продолжил:
– Апоро возрождался ещё несколько раз. И каждый раз был убит в младенчестве, – его голос срывается. – Когда ты родилась, комната озарилась зелёным свечением. Я знал, что это значило. Конечно, я знал. Я взял нож. Занёс его над твоей грудью. И не смог. Я не смог убить тебя, Абигейл. Я не смог.
Слёзы струятся по лицу отца. Он закрывает его ладонями.
– Я спрятал тебя, как простой трус. Чего я ожидал? Я и не смел надеяться, что ты сохранишь свою личность. Что ты будешь простым ребёнком. Мы с Эмилией следили за тобой. Боялись, что в один из дней ты вырвешь моё магическое сердце. Но больше страха приносила мысль, что однажды я должен буду вонзить нож в твоё. Мы боялись каждого нового дня. А ты росла обычной девочкой: смелой, строгой, серьёзной. Я не чувствовал в тебе магии и уже было решил, что всё это простая глупая легенда. Никчёмная выдумка. Жестокая шутка. – Он проводит рукой по волосам и смотрит в потолок. – Я ошибся. Ты носишь в себе его дух. Это стало отчётливо видно с возрастом. Рядом с тобой его очертание. Он не влияет на тебя, на твои мысли. Пока. Но однажды это может измениться.
Смотрю на свои руки и верно, вижу зелёное свечение, исходящее от них. Раньше ничего подобного не замечала.
– Ты чуть не погибла в лесу, Абигейл. – Батюшка тоже смотрит на мои руки. – Твоя магия пробудилась.
– Я опасна для вас, папа? – голос меня не слушается.
– Не больше, чем я для тебя.
Слёзы льются по моим щекам.
Не нахожу в себе сил их сдержать.
«Дай мне умереть!» – слова, которые я произнесла тогда в агонии боли.
Я должна была угаснуть при рождении.
Должна была!
Жизнь сейчас кажется долгим и невозможным сном.
– Из-за меня вы чувствуете себя так плохо?
Он мотает головой и вытирает слёзы.
– Я должен был спрятать тебя от Альянса. Они чувствуют энергию Апоро. Если бы я не наложил на тебя скрывающее заклинание, маги бы заявились к нам в замок, чтобы уничтожить тебя.
– Это заклинание забирает ваши жизненные силы?
Отец грустно кивает. Закрываю глаза, чтобы сдержать нахлынувшие эмоции. Мне больно. В сердце воткнули нож и безжалостно провернули.
– Вы должны снять с меня своё заклинание. – Сама не верю, что произношу это.
– Абигейл…
Отец смотрит на меня серьёзно. И твёрдо добавляет:
– Я никогда не сделаю этого.
– Вы обязаны, – возмущаюсь и поднимаюсь. – Моя жизнь не ценнее вашей. Вы умираете!
Отец поджимает губы.
– Я много лет представлял себе твою смерть, чтобы, когда она станет явью – не сойти с ума. С каждым годом это становилось всё сложнее. Ты моя дочь, Абигейл, – он бьёт себя в грудь. – Моя! Я прямо сейчас готов лечь в могилу, если точно буду знать, что твоей жизни больше ничего не угрожает.
– Лорд Белфорд может помочь вам? – кричу в отчаянии.
Отец моргает. Смотрит на дверь, а затем на меня.
– Он поможет. Но будь готова к худшему, дочка. Я не хочу давать тебе ложную надежду.
– Я выйду за него замуж, – резко говорю я. – Пусть только даст вам больше времени, папа. Пускай назовёт свою цену.
– Мне больно это слышать. Ты ничего мне не должна, Абигейл.
– Я не должна была жить. Вы совершили ошибку, и теперь расплатимся все мы.
Больше ничего не говорю и не смотрю на то, как разбивается жизнь в глазах отца. Он медленно оседает в кресло, когда я прокручиваю ключ в замочной скважине. Грубо дёргаю дверь и выхожу. Холодно. Как же мне холодно.
– Сто?ит отнять ваш язык. – Белфорд стоит в тени коридора, притискиваясь плечом к стене.
Испытываю негодование и злость.
– Вы подслушивали?
– Вы тоже.
Киваю и молчу.
Внутри медленно рушится целый мир. Всё, что я знала о себе раньше, было ложью. Картина происходящего рисуется довольно размытой, все её детали остаются нечёткими. Сердце болит при мысли о брате. Где он? Почему не появляется? Испугается Райн, когда узнает всю правду обо мне? А может, уже узнал?
Погружаюсь в свои мысли и не сразу замечаю, что лорд Белфорд стоит в опасной близости от меня. Его рука медленно тянется к моей щеке. Замираю, ожидая его прикосновения.
– Вы целовали меня? – спрашиваю прямо.
Он вздрагивает. Рука зависает в воздухе, в миллиметре от моего лица.
– А вы хотели бы?
Вопрос застаёт врасплох, потому вскидываю голову, чтобы встретиться с его холодным взглядом. Если бы меня спросили, что бы он сделал, когда узнал о моём сне с его участием, я бы ответила: разозлился. Лорд держит руку и не касается лица.
Если бы Белфорд по-настоящему целовал меня, он бы не остановился.
Чёртов ублюдок явился в наш замок, и всё перевернулось с ног на голову!
Чувствую огонь в собственном теле. Пламя ярости и желания. Понимаю, что хочу сначала опрокинуть Белфорда на этот пол, а затем душить его, оседлав, пока он не захочет ответить мне той же жестокостью. Эта ярость клокочет в груди, заставляя дышать чаще.
Смотрю ему в глаза и вижу, как лёд его серых глаз тает.
Что с ним? Он изумлён? Поражён? Напуган?
За спиной шумно открывается дверь. Отец замирает на пороге. Белфорд отнимает руку и делает шаг назад.
– Ваша свадьба состоится завтра. – Отец обходит меня и останавливается рядом с моим женихом. – До этой минуты никаких глупостей.
– И в мыслях не было, – быстро произносит Белфорд.
Удивлённо вскидываю бровь.
– К чему такая спешка, отец?
– Как только вы поженитесь, я смогу расплатиться по счетам.
Замечаю, как заиграли желваки на лице Белфорда. Ему неприятен разговор.
– Посвятите меня в ваши дела?
Отец смотрит на меня, но ничего не отвечает и молча уходит. Белфорд склоняет на мгновение свою голову и исчезает вслед за ним.
Я остаюсь одна.

Глава 3
Король в темнице, власть его тлеет, но сердце огонь ненависти греет

В соответствии с Волевым Указом Императора, любой, кто подозревается в использовании магии, подлежит немедленному задержанию и расследованию. Маги, их пособники и сообщники, независимо от возраста и пола, подлежат жесточайшему наказанию, – смертной казни. В случае подозрения, необходимо немедленно сообщить в местное отделение Ордена Возрождённых.

Глава VII: Законы и Уставы
Параграф 14: Указ о подавлении магии и общественном порядке
Держу руку на ручке двери, ведущей в комнату Райна и не решаюсь провернуть. Он избегает меня? Дядюшка и тётушка тоже? Там тишина. Уверена, что когда открою дверь, то встречусь с пустой комнатой. И всё равно не решаюсь войти. Как быть, если они покинули замок?
Отец сказал, что передал им всю правду. Он сообщил, что я – носитель духа Пожирателя, тёмной сущности, о которой никто не осмеливается говорить вслух.
Набираю полную грудь воздуха и открываю дверь. В комнате Райна потушены свечи. Тихо вхожу. Эта спальня, как и многие в замке, украшена зелёной парчой на окнах. Здесь стоит широкая дубовая кровать с большим изголовьем. Думаю о магии отца, о случившемся прошлой ночью, о своей магии. Внутри появляется дрожь, которая не даёт спокойно мыслить. Осторожно прохожу вглубь. Замечаю согнутую фигуру брата. Он склонился над письменным столом. В спальне горит всего одна свеча, и сейчас брат держит её в руках.
Замираю и не решаюсь подойти ближе.
Райн медленно поворачивает голову, замечает меня и отворачивается.
Внутри разбивается целый мир.
– Ты не хочешь поговорить?
Он трясёт головой, да так, что белые волосы летают туда-сюда.
Вздыхаю.
– Почему избегаешь меня?
– Даже не знаю, можно ли тебе верить.
Дыхание перехватывает от боли в разбитом сердце.
– Зачем мне врать тебе?
Райн хмурится.
– А кто ты, Абигейл? – Он поворачивается ко мне лицом. – Моя сестра? Или жестокий бог Земного мира?
Брат бросает на меня быстрый взгляд. А я думаю, что, должно быть, заставила его сомневаться в правдивости моей личности.
– Это я, Райн. Я! Абигейл.
– Как понять, что ты не Апоро? Как?
– Я не он! – произношу слишком грубо.
Брат прячет лицо.
Тихо продолжаю:
– Что изменилось между нами? Ты узнал, что я маг и что… – мне тяжело даются слова.
– Если бы ты была просто чародеем, Аби! – Брат с глубоким отчаянием произносит моё имя. – Ты тот самый младенец, о котором мы слушали в детстве легенды. Понимаешь? Это ни выдумка, ни обман. Ты – Апоро!
– Ошибаешься. – Сердце в груди неистово бьётся от обиды и несправедливости.
– Я просто не могу в это поверить. Просто не могу.
– Говоришь так, будто это тебе сообщили страшную новость о твоём рождении! – срываюсь на крик и отворачиваюсь от брата.
Он молчит. Я стремительно выхожу и бегу. Волосы бьют по лицу и липнут к влажным от слёз щекам. Забегаю в свою спальню и захлопываю за собой плотно дверь. Лиловое платье брошено на пол, шкаф открыт, одежда на вешалках в беспорядке. Всё выглядит так, будто кто-то искал здесь что-то. Поворачиваюсь, осматриваю комнату свежим взором – ищу что-то необычное. Ничего подозрительного не находится.
Снимаю халат и иду к кровати. Перебираю воспоминания о сегодняшнем дне. Протягиваю руку к тумбочке и открываю первый ящик. Там на пухлой бархатной подушечке лежит серебристый кулон с махонькой птичкой. Беру его, поворачиваю, рассматриваю. На первый взгляд ничего особенного, обычная пташка и серебряная цепь. Но вдруг камень начинает светиться. Отнимаю руку от кулона, и сияние прекращается. Непонимающе смотрю на подарок брата.
Что это за странное свечение и почему его раньше не было?
Медленно иду к кровати. Валюсь на мягкие простыни. Сердце в груди прерывисто бьётся. Завтра моя свадьба. Никогда не думала об этом раньше. Испытываю чувство вины за то, что сама ничего не сделала для отца. Всю тяжёлую ношу взял на себя он. Я очень многим обязана ему.
Оглядываюсь вокруг. Решаю спрятать кулон подальше от любопытных глаз и кладу его себе под подушку.
Ладони потеют.
Неужели я единственная несчастная во всех трёх Блуждающих мирах?
Закрываю глаза и проваливаюсь в беспокойный сон.
***
Сижу напротив зеркала облачённая в дорогое шёлковое платье. На шее гордо висит кулон с маленьким камушком в виде птички. Он ярко светится, стоит камню коснуться кожи. Но никто не реагирует на это свечение. Мама нежно вычёсывает волосы. Она старается избегать моего взгляда. Я многое узнала и теперь лучше понимаю, чем рискую. Держу все чувства под контролем. Уверена, что вытерплю те испытания, которым подвергает меня судьба. Перевожу дух и убеждаю себя, что ничего ужасного не случится.
Мама заканчивает возиться с моими волосами и смотрит на отражение в зеркале.
– Возрождённый прибудет к обеду.
– Это лишнее, – отвожу взгляд. – Невеста и жених – чародеи. Наши обеты недействительны.
Матушка отмахивается.
– Глупости. Трусливые люди придумали запрет на магов.
С трудом удерживаюсь оттого, чтобы не завернуться поплотнее в шёлковую накидку. На матери платье синего цвета, волосы убраны назад.
– Вчера ты потеряла сознание и пробыла без чувств большую часть дня, – нехотя вспоминает графиня. – Мне жаль, что ты постигла правду именно таким образом.
– Лучше бы я ничего не знала, – отвечаю я и тут же сожалею о сказанном. – Лучше бы никто ничего не знал.
Графиня достаёт из своей шкатулки небольшую диадему в виде веток, которые переплетаются между собой, и надевает мне её на голову.
– Правда ранит, но и она же исцеляет.
Вспоминаю, как на меня смотрел брат, и злость вскипает внутри. Качаю головой: как же всё меня достало.
– Вы верите в то, что говорите?
Мама сосредоточенно разглаживает мои волосы пальцами вместо расчёски.
– Верю.
Диадема заиграла новыми красками. Она ярко переливается и блестит на солнце. Мама бросает взгляд на моё отражение в зеркале, и всё, на что меня хватает, – держать голову прямо. Чувствую себя неловко и глупо.
Я не смогу этого сделать. Я же обычная девчонка, на хрен далёкая от всей этой магии. Не смогу, да и не хочу с ним быть. Всё равно ни черта у меня не выйдет.
– Сегодня ты станешь женой лорда Белфорда.
– Это худший из дней, – огрызаюсь я.
К счастью, мама толком не видит моего выражения лица. Сердце ускоренно колотится, и дыхание едва поспевает за ним.
– Да, он не выглядит простым мужчиной. В нём есть сила, уверенность, власть. Ты излишне груба и строптива рядом с ним. Возможно, если бы была чуть ласковее…
– Мама! – Я ощетинилась, как кошка.
– Я просто говорю с тобой как с женщиной. Ведь сегодня ты, несомненно, ей станешь.
Отчаяние накрывает с головой. Бросаю нервный взгляд по комнате. Мать кладёт руку на моё плечо, склоняется ближе. Глубоко вздыхаю и закрываю глаза, пытаясь хоть как-то справиться с этим дерьмом.
– Никогда не полюблю его, – говорю, проглатывая слёзы.
– Ты и не должна. – Мама целует меня в волосы. – Замужество не выглядит так, как о нём пишут в книгах. Редко в нём есть место для любви. Имеются сотни и тысячи причин, почему двое взрослых людей живут вместе. И поверь мне, любовь редко стоит на первом месте.
– Это жестоко.
Секунду-другую просто сижу, собираюсь с мыслями.
– Ты готова. Отец ждёт нас внизу.
Считаю до тысячи. Выхожу и спускаюсь по ступенькам в направлении огромного зала. Миновав комнату Райна, задерживаю дыхание. Замечаю сестричек, стоящих возле грандиозного камина. Улыбаюсь им. Они разодетые, красивые и по-детски счастливые. Брат Денни находится подле и машет мне рукой. Высоко подняв голову, шагаю по каменному полу. Теперь я смотрю на обстановку новыми глазами. Стараюсь запомнить каждую мелочь, чтобы потом воспроизводить в голове одинокими ночами. Замедляю шаг.
В дальнем углу зала стоит отец и о чём-то оживлённо беседует с Белфордом. Мне не хватает дыхания, когда я вижу своего будущего мужа в красивом чёрном костюме с серебряным шёлковым воротником. Его волосы гладко уложены и зачёсаны назад. Стараюсь не реагировать, когда он поднимает на меня взгляд.
Красив, чёрт. Но его красота обманчива, как у ядовитой змеи.
Мне тревожно, и я не могу взять себя в руки. Изображаю улыбку – получается ужасно, но, по крайней мере, на это мне хватило самообладания. Чем ближе подхожу, тем напряжённее его взгляд, и скрыть это он даже не пытается.
Чувствую, как всё моё тело дрожит.
– Вы выглядите прекрасно, леди Грефт. – Белфорд натянуто улыбается и воспитанно склоняет голову в знак уважения.
– А вы умело врёте.
Стараюсь не показывать истинных чувств, но такое усилие даётся с трудом. Стою и жду. Белфорд встряхивает головой, будто прогоняет какие-то мысли. И делает плавный шаг мне навстречу.
– Я ни разу не обманул вас.
Унимаю першение в горле.
– Хорошо.
Нужно ещё что-то сказать. И побыстрее. Опускаю взгляд вниз и застенчиво произношу:
– Вам идёт этот костюм.
Он растягивает губы в ленивой улыбке.
– Мне идёте вы.
Возмущённо вскидываю голову. Самодовольный, бесцеремонный человек! Он заполнил собой всё это помещение. Его запах щекочет ноздри. Сглатываю резкие слова и сдерживаюсь. Вступать с ним в спор глупо. Особенно сейчас.
– Выглядишь потрясающе, дорогая! – Отец с усмешкой обнимает меня.
Улыбаюсь ему в ответ.
Дядюшка с женой входят в большой зал. Говорю себе, что придумаю что-нибудь, чтобы возвратить их расположение и веру в меня. Дядя раскидывает руки в приглашающем жесте. Стараюсь не спешить, сдерживаюсь, но последние пару шагов пробегаю и падаю ему в объятия. Он крепко сжимает меня и целует в макушку.
– Маленькая девочка, – дядин голос слаще мёда, – ты совсем уже большая.
– Вы ненавидите меня?
Он задерживает дыхание на мгновение.
– Отнюдь! Я с твоего рождения знал, кто ты. И всегда искренне любил тебя.
– Отчего же вы…
– Нас с Яви не было в замке. – Денли смотрит на меня сверху вниз. – Мы отлучались. Сама знаешь, у взрослых часто бывают скучные дела.
Улыбаюсь и чувствую облегчение. Тётушка Яви одета в великолепное платье цвета крепкого вина. Её белые волосы распущены и ниспадают вдоль спины. На голове красуется золотой ободок в форме сотен маленьких капелек. Тётушка накрывает меня своими объятиями.
– Как ты могла подумать, что мы разочарованы в тебе? – её голос дрожит. – Ты наша маленькая радость.
Отстраняюсь и вытираю слёзы. Замечаю, как Райн отходит на шаг в сторону, удаляясь от меня. Между нами словно вырастает толстая каменная стена. Тётя проследила за моим взглядом.
– Он глупец. Напыщенный индюк. – Яви гладит меня по плечу. – Брат поймёт, что ошибся. Но ты не сразу его прощай. Пусть помучается!
Широко улыбаюсь и качаю головой. Осторожно оглядываюсь и вижу, как Райн складывает руки на груди. Он держит маску отстранённости на лице. Но я хорошо его знаю – ему больно и страшно.
Заставляю себя присесть на мягкий диван. Внутри всё сжимается, голова кружится, к горлу подступает тошнота. Свадьба больше похожа на мои похороны. На лицах присутствующих совсем нет радости. Все они выглядят поникшими, подавленными. Выходить замуж боязно, а за лорда Белфорда жутко вдвойне. Вспоминаю сон и наш с ним поцелуй. Меня захлёстывает гнев. Хочется кричать и ругаться. Обвинить его в распутстве. Себя в бесстыдстве. Чтобы не сорваться, прикусываю язык.
В сторону не смотрю. Минута летит за минутой, и в гостиной появляется Возрождённый. Я усилием воли подавляю страх. Слуга Матери идёт медленно и надменно. Это не тот человек, который был тогда в лесу, но я ничего не могу с собой поделать. Всё происходящее, кажется, мне шуткой, обманом судьбы.
Лорд Белфорд встаёт рядом и протягивает руку. Долго смотрю на его раскрытую ладонь, прежде чем вкладываю свою. Он крепко сжимает мои пальцы и тянет меня на себя.
– Вы подготовили клятву, леди Абигейл? – лорд старается разрядить обстановку.
– Да, но вам она не понравится.
– Вы так уверены, что знаете меня? – ухмыляется он. – Это похвально.
Белфорд смотрит на меня так, будто впервые видит по-настоящему.
– Я просто…
Умолкаю и не знаю, что сказать. Не представляю, чем закончится сегодняшний день. Кем я буду после всего? Почему он согласился жениться на мне? Что пообещал ему отец?
Белфорд внимательно рассматривает моё лицо. Затем медленно придвигается ближе. Не могу пошевелиться. Жду от него острой реплики или обидной фразы. Но он лишь заговорщически улыбается и произносит:
– Хочешь, я докажу тебе, что ты совсем меня не знаешь?
Киваю. Его лицо надвигается. Ощущаю его дыхание на своей коже.
– Ты верно подметила, что если бы то, что ты видела во сне, было наяву – я бы не остановился. Потому что я не хочу останавливаться, Абигейл.
Проклятье!
Меня обдаёт жаром. Он смотрит мне в глаза, и я вижу, как расширяются его зрачки, затапливая собой серую радужку. В голове пролетает сотни мыслей, но главная из них: как он узнал?
Не отвечаю и покорно следую за ним к тому месту, где нас ожидает Возрождённый. Белфорд опускается на колени, а я чувствую, что нахожусь на грани потери сознания.
Как он узнал про сон? Разве маги могут читать мысли?
Сосредоточенно смотрю на своего будущего мужа. Краем глаза замечаю стоящих рядом родителей: мама вытирает неуместные слёзы. Холод страха сковывает живот. Медленно опускаюсь на колени рядом с Белфордом. Наши взгляды встречаются.
– Пред лицом Созидательницы Земли, создавшей всё и всему дающей начало, – начинает Возрождённый, – мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать вступление в добровольный союз этого мужчины и этой женщины.
Меня никто в этом месте не удерживает. Даже в моём нынешнем уязвимом положении можно сохранить остатки достоинства. Я могу встать и уйти. Прямо сейчас. Но на кону стоит жизнь моего отца.
– Согласен ли ты, Дамиан Белфорд, сын Веркла, взять в жёны Абигейл Грефт, дочь Дугласа, и стать для неё опорой, как земля, надеждой, как вода, и спасением, как воздух?
Взгляд машинально падает на его безэмоциональное лицо. Отвечать лорд не спешит.
Белфорд смотрит на меня, и я вижу, как блестят его серые глаза, когда он произносит:
– Согласен.
Возрождённый удовлетворённо кивает.
– Согласна ли ты, Абигейл Грефт, дочь Дугласа, стать женой Дамиана Белфорда, сына Веркла, и быть ему опорой, как земля, надеждой, как вода, и спасением, как воздух?
В зале наступает звенящая тишина. Не отвожу взгляда от Белфорда. Уверена, что он читает мысли.
Чёртов ты ублюдок. Я стану самой проклятой занозой в твоей заднице. И каждый раз, когда ты на неё будешь садиться, я буду напоминать тебе о себе.
Если я права, то увижу изменения в его лице. Но вновь ошибаюсь. Вместо лица, у него каменная непроницаемая маска.
Мама нервничает и шёпотом произносит моё имя. Смотрю на неё мгновение и отворачиваюсь. Опускаю голову и упираюсь взглядом в пол. Даже смерть не в состоянии избавить меня от этого замужества.
Мой голос дрожит, когда я говорю:
– Согласна.
– Пусть те, кто против этого союза, говорят сейчас или же молчат вечно! – выговаривает Возрождённый.
Прикусываю губу, чтобы не поддаться слабости и не молить об избавлении. Не могу позволить себе говорить. Сейчас не могу.
– Властью, данной мне пред лицом Матери, я объявляю вас мужем и женой. Можете произнести ваши клятвы, – провозглашает торжественно Слуга.
Белфорд берёт мои руки в свои. Не смотрю на него.
– Клянусь оберегать тебя и защищать даже от самого себя. Клянусь быть тебе верным во всех Блуждающих мирах. Клянусь быть с тобой рядом в любом случае и состоянии. Клянусь быть с тобой честным и говорить всегда тебе правду.
Ошеломлённая этим заявлением, вскидываю голову. Несколько неловких секунд мы смотрим друг на друга. Вижу, что он говорит серьёзно.
Да иди ты к чёрту, мразь!
– Клянусь быть тебе верной и оставаться рядом с тобой, пока один из нас не сдохнет.
Губы лорда растягиваются в довольной улыбке.
– Можете скрепить свой союз поцелуем любви, – завершает церемонию Возрождённый.
Ощущаю давление чар. Мир вмиг сужается до одного маленького пространства, в котором помещаемся только мы: Белфорд и я. Мужчина притягивает меня к себе. Когда он целует, я с ужасом вздрагиваю, ощущая на губах горький привкус шалфея. Мои глаза раскрыты. Смотрю на него и не могу до конца поверить. Он медленно отстраняется. Рядом слышатся скромные рукоплескания.
А я не могу дышать. Просто не могу!
Он целовал меня тогда, в коридоре. Нет и малейших сомнений!
Чувствую себя грязной, недостойной, мерзкой.
Медленно встаю. На лице Белфорда странное, отсутствующее выражение. Он делает шаг назад. Откашливается. Стоять становится всё труднее, но я цепляюсь взглядом за подрагивающий огонь свечи.
Вот и всё.
Возрождённый уходит, оставляя нас в давящей тишине. Никто не спешит выказывать мне свою поддержку. Дамиан берёт мою руку, и я инстинктивно отдёргиваю её.
Белфорд хмурится. Не дожидаясь, пока он начнёт возражать и спорить, отхожу в сторону. Мама удерживает дёрнувшихся ко мне сестрёнок. Девочки послушно опускают взгляд. Моё сердце больно сжимается.
– Мы уходим! – голос Белфорда звучит холодно и отстранённо.
– Нет никаких «мы».
Губы мага медленно растягиваются в улыбке. Он плавно делает шаг в мою сторону. Ощущаю, как сгущается вокруг нас воздух. Становится сложнее дышать. Лорд надвигается, словно лавина. Теряю всю свою уверенность.
– Абигейл, – тихо начинает он. – Я не хочу быть с тобой грубым или злым. Не нужно заставлять меня показывать, на что я способен.
Сердито смотрю ему в глаза.
– Пошёл ты в бездну, Белфорд! Забирай к чёрту свои угрозы и себя самого.
Он протягивает руку к моей шее. Готовлюсь к худшему. Вся сжимаюсь. Его пальцы касаются цепочки и кулона в виде птички. Белфорд держит его в руке, а моим глазам становится больно от яркого света, который излучает вещица.
– Знаешь, что это? – задаёт он спокойным голосом вопрос. – Это камень-обманщик. Его свечение видит только тот, кто обещан тебе судьбой. Глупость, верно?
Его глаза прожигают мои насквозь. Вздрагиваю от услышанного. С ужасом осознаю, что никто, кроме меня и Белфорда, не видит этого яркого света. Хватаюсь за цепочку и срываю её с шеи. Птичка остаётся в его руке. Он сжимает камень в ладони.
– Ничего не хочу знать, – грублю и направляюсь прочь.
Мы проходим мимо графини, но прежде чем выйти, оглядываюсь и смотрю на неё: мама бледна и взволнована. Возвращаюсь взором к Белфорду: он холоден и сосредоточен. Меня колотит. Это и злит, и наводит на меня панику одновременно. Кулон исчезает в кармане его одежды.
Мы покидаем собравшихся в полной тишине. Никто не решается остановить нас.
Подхожу к своей спальне. Белфорд закрывает за нами дверь. Он ничего не говорит, только касается пальцами моих плеч. Я вздрагиваю.
– Вам холодно, леди Белфорд?
Кривлюсь от его нового обращения ко мне.
– Сгинь!
– В самом деле?
Его рука нежно касается разгорячённой кожи. Он ведёт пальцем вдоль моей ключицы.
В нос бьёт запах шалфея.
Закрываю глаза.
– Шалфей обладает исцеляющим свойством, – начинает говорить Белфорд, – а настойка из этого растения позволяет мне минимизировать осложнения от наложенного на меня заклинания.
Заставляю себя не показывать, насколько меня заинтересовали его слова. Потому, когда я произношу следующую фразу – она облачена в скучающий тон:
– О каком заклинании идёт речь?
Он медленно убирает волосы с моей шеи. Чувствую его горячее дыхание. Борюсь с желанием отойти в сторону.
– Скажу тебе, – его губы нежно касаются кожи, – когда буду в тебе уверен. Абигейл.
Ну и ладно. Я тоже не очень-то ему доверяю.
Поворачиваюсь к Белфорду.
– И всё-таки…
– И всё-таки горечь настойки ты определила поразительно верно.
Густо краснею. Думаю, что от стыда, но спустя мгновение понимаю – от гнева. Ощущение такое, будто пол качнулся под ногами. А ведь я не знаю этого мужчину, который стоит сейчас передо мной. Не ведаю, какие испытания выпали на его долю до того, как он ворвался в мою жизнь. Но есть одно, что я знаю совершенно точно: Белфорд маг, и верить ему нельзя ни в коем случае. Ни единому слову.
– Ты маг тоже, – резонно напоминает мне он.
Лорд внимательно следит за моей реакцией. И она наступает:
– Ой, серьёзно? – вскидываю брови, чувствуя, как злость разгорается внутри. – Спасибо, что напомнил, а то я забыла, кем я вообще являюсь. Что дальше? Будешь мне рассказывать, что я дышу воздухом и хожу на двух ногах?
Белфорд смотрит с тем своим ледяным спокойствием, которое всегда выбешивает до предела. Его серые глаза блестят, словно бы видят меня насквозь, как открытую книгу. Ненавижу.
– Не дерзи, Абигейл, – его голос звучит тихо, но угрожающе. – Ты знаешь, чем это может закончиться.
– Чем? – Я шагаю ближе, поднимая голову, чтобы встретиться с ним взглядом. – Тем, что ты снова попробуешь меня запугать? Думаешь, я боюсь тебя?
– Тебе следует бояться, – холодно произносит он, делая шаг вперёд. Теперь между нами всего несколько миллиметров, и я чувствую его магию, словно холодный ветер, скользящий по коже. – У меня есть власть разрушить всё, что тебе дорого.
– Ну попробуй, – шепчу, не отводя взгляда. – Только не забудь, что и я маг.
Белфорд молчит, и в его глазах вижу что-то новое – может, уважение, а может, и вызов. Он протягивает руку, и его пальцы, холодные как лёд, касаются моего лица.
– Ты балансируешь на краю пропасти, Абигейл, – говорит он мягко, почти ласково, что звучит ещё более угрожающе. – Один неверный шаг, и ты сорвёшься.
– Пусть так, – отвечаю, отстраняя его руку. – Но лучше сорваться, чем стоять и бояться перед тобой.
Наши взгляды скрещиваются, и я понимаю, что этот поединок будет продолжаться, пока один из нас не сдастся. Но кто первым уступит?
Стою перед Белфордом, сердце бешено колотится. Опускаю первой взгляд.
Всё-таки, какой же он заноза в заднице!
Вдыхаю глубоко, пытаясь удержать злость под контролем.
– Ответь, – начинаю я, голос звучит ровно, но внутри всё бурлит. – Как давно ты читаешь мысли?
Его лицо остаётся непроницаемым, только уголок рта чуть дрогнул.
– Почему это тебя волнует? – его голос звучит спокойно, почти безразлично.
– Чёрт возьми, отвечай на вопрос! – Делаю шаг вперёд, чувствуя, как внутри разгорается пожар. – Ты читаешь мои мысли? Как давно?
Он смотрит на меня, и его глаза становятся стальными.
– С того момента, как впервые увидел, – говорит он, наконец. – Твои мысли – открытая книга для меня. Как и всех остальных, кто способен мыслить.
– Сволочь! – вырывается у меня, и я чувствую, как по телу пробегает дрожь от ярости. – Ты даже представить себе не можешь, насколько это омерзительно!
Белфорд делает шаг ко мне, и теперь между нами нет свободного пространства. Его голос звучит мягко, но в нём сквозит сталь.
– Омерзительно? Возможно.
– Да пошёл ты! – шиплю, отступая на шаг, чтобы не задушить его прямо здесь и сейчас. – А теперь запомни, ты не имеешь права врываться в мою голову!
– Не имею права? – усмехается он, и в его глазах мелькает насмешка. – Мы все играем по правилам, которые диктует магия и власть. И если тебе это не нравится…
– Ошибаешься, Белфорд, – говорю, сдерживая гнев. – Ты не будешь контролировать меня. Ни мои мысли, ни мои действия.
Он склоняет голову набок, словно изучает меня, и я вижу в его глазах нечто, что можно принять за уважение.
– Посмотрим, Абигейл, – тихо говорит он. – Посмотрим.
Киваю.
Рассматриваю его внимательнее: у него длинные тонкие музыкальные пальцы, чёрные гладкие волосы до плеч. Лицо напоминает скульптуру лучшего художника – настолько идеальны его черты. Глаза серые с золотыми крапинками, словно льдинки на солнце. Лорд обладает высоким ростом и крепким, стройным телосложением.
И он маг.
Скажи мне год назад кто-то, что я буду стоять наедине с чародеем, я бы не поверила ни за что на свете. И вот я здесь. А он стоит в моей комнате. Рассматривает кровать, скользит взглядом по книгам. Ощущаю аромат его тела. Понимаю, что теперь я его жена, и мы связаны. Нелюбовью – долгом. И я в абсолютной его власти.
По закону Ильштрасса: муж имеет полную власть над женой. Он может запереть меня в замке или комнате. Может отсечь руки, чтобы я никогда больше не касалась меча. Может пронзить сердце кинжалом и остаться безнаказанным. Может иметь любовницу, и не одну. Может даже у меня на глазах. Может заколдовать меня, обратить в игрушку, сделать невольницей. Он может всё это и даже больше.
– Что будет дальше? – Ловлю себя на том, что говорю шёпотом, словно боюсь, что нас обнаружат здесь.
– Ничего из того, что ты перечислила, – бездушный ответ.
Чувствую, как в груди разливается облегчение.
– Разве мы враги, Абигейл? – Он обхватывает пальцами мой подбородок и вынуждает взглянуть на него.
Глазею и задыхаюсь возмущением. Лорд улыбается.
– Ложись спать. Завтра я рано разбужу тебя.
– Сообщить мне о своих планах вы не намереваетесь?
Его улыбка печальна.
– Имею намерение.
Белфорд оставляет меня в одиночестве. Стою и смотрю на то, как он уходит, и думаю, как мне выпутаться из всей этой ситуации живой.
Я боюсь данного мужчины.
Стягиваю платье и бросаю его на пол. Вытаскиваю из волос диадему. На мне нет ничего, кроме нижнего белья. Забираюсь под одеяло и укрываюсь с головой. Выбрасываю всё постороннее из мыслей и сосредотачиваюсь на сне. Вдох – выдох.
Я не смогла успокоиться так, чтобы уснуть. Всю ночь и всё ранее утро ворочалась и металась, слушая, как рвётся из груди сердце от тревоги. Белфорд не появился до самого утра. А когда вошёл на рассвете, я почувствовала, что не могу разомкнуть веки. Его рука накрыла мой лоб, и тьма затянула меня глубже.
***
Первое, что я почувствовала, когда проснулась – холод мёрзлого снега. Кости ноют от боли. Лежу на каком-то покрывале, но даже оно не спасает от холода. Голова кружится. Сажусь и опираюсь на вытянутую руку, пальцами убираю влажные волосы от лица. Осматриваюсь: солнце поднимается над горизонтом. Вокруг разбросаны вещи и мешки. Живот предательски булькает.
В двух шагах от меня расположились неизвестные мужчины: один лежит на брюхе, уткнувшись лицом в мешок с морковью, которой пытаются полакомиться привязанные неподалёку лошади. Другой мирно спит рядом. Нервничаю, и рука сама тянется к поясу, на котором обычно висит Тень. Пусто.
– Ты вообще в своём уме? – рычу, поднимаясь на локти, несмотря на головокружение. – Ты притащил меня в лес и думаешь, что это нормально?
– Это был единственный способ дать тебе отдохнуть, – его голос звучит спокойно, даже безразлично.
– Отдохнуть?! – гнев кипит во мне, я сжимаю кулаки. – Ты лишил меня воли, сделал со мной что хотел, и это всё ради «отдыха»? Да пошёл ты!
Белфорд, наконец, поднимает взгляд. Его глаза холодные и бесстрастные, как ледяная вода.
– Ты нужна мне в здравом уме и трезвой памяти.
– Тебе плевать на моё состояние! – плююсь, чувствуя, как слёзы ярости наворачиваются на глаза. – Ты просто контролируешь всё и всех вокруг.
– Да, – сухо говорит он, и это неожиданное признание на мгновение сбивает с толку. – Это моя игра. Но у неё есть свои правила. И ты – часть этой игры, нравится тебе это или нет.
– Ублюдок! – кричу, вскакивая на ноги, несмотря на слабость. – Думаешь, что можешь всё контролировать? Думаешь, что я позволю тебе?
– Успокойся, Абигейл, – его голос звучит как ледяной ветер. – Иначе я действительно буду вынужден всё контролировать.
– Нет, ну вы посмотрите! – шиплю я.
Он встаёт, медленно складывая нож, и подходит ко мне, глядя сверху вниз.
– Ты вывел меня из замка, даже не дав попрощаться с родными! – кричу, ярость вспыхивает с новой силой. – Ты просто решил за меня, что я должна уйти, заколдовал меня, и всё? Какого чёрта ты себе позволяешь?!
– Ты бы не ушла добровольно, а времени у нас не было, – спокойно отвечает он.
– Не было времени?! – Хватаю камень с земли и швыряю его в Белфорда, но он уверенно уклоняется. – Это всё для твоего удобства, а не для моей пользы! Ты всегда думаешь только о себе!
– Это не так, – говорит он, и его глаза становятся жёсткими.
– А как? – смеюсь горько. – Ты украл меня, нарушил мою волю и ожидаешь, что я буду тебе благодарна?
Ярость бурлит, как лавина, готовая сорваться с вершины. Белфорд уходит к дереву и садится на землю, такой спокойный, такой уверенный в своей власти. Он вывел меня из замка, лишил возможности попрощаться с родными.
Что с ними теперь?
Каждый раз, когда я думаю о матери и отце, о сёстрах и брате, моё сердце сжимается от страха. Они были там, в замке, когда он похитил меня. Что, если они пострадали? Что, если он сделал с ними что-то ужасное? Я никогда не прощу себе, если они пострадают из-за меня.
Белфорд бросает мне взгляд, полный холодного спокойствия. Чувствую, что что-то не так. В его глазах нет ни тени сожаления, ни намёка на правду. Он может говорить что угодно, но я не верю ему. Не могу верить.
– Значит, так тому и быть, – его голос становится ледяным. – Помни, Абигейл, сопротивление не приведёт тебя ни к чему хорошему. Тебе придётся принять правила этой игры, если ты хочешь выжить.
Он вынимает что-то из-за спины и кидает мне. Рефлекторно ловлю и осматриваю предмет – Тень. Извлекаю клинок из ножен и радуюсь ему, как родному.
– Не теряй больше, – произносит Белфорд.
Мужчина облачён в чёрный немудрёный камзол и такого же цвета брюки, заправленные в высокие сапоги. На его поясе висит меч. Он одет легко. Его одежда не выглядит тёплой.
Белфорд не мёрзнет?
– Где мы? – задаю вопрос в надежде, что мне ответят.
– Зимний лес.
У меня перехватывает дыхание. Мы покинули Олтгейм и достигли Зимнего леса, а он в десяти часах пути от дома. Значит, заря не утренняя. Сейчас вечер.
Взгляд блуждает по устало опустившимся голым деревьям. Ощущаю тугой хвост на голове, касаюсь волос руками, – они собраны и завязаны. Я одета в длинную мужскую тунику и кожаный жилет с мехом внутри. На ногах высокие сапоги, похожие на те, что сейчас на моём муже, и узкие штаны. Стараюсь не представлять человека, который переодевал меня. Просто не думаю об этом.
– К чему эта спешка? Почему вы не дали мне возможности спокойно собрать вещи? – безэмоционально интересуюсь и ковыряю пальцем в грязном снегу.
Белфорд не отвечает. Заглядываю в его бездонные глаза и чувствую себя дурно.
Мне нехорошо.
Мне хреново.
Очень скверно.
Но когда он достаёт из мешка свёрток ткани и протягивает мне, то ничего необычного во мне не замечает, и это хорошо. Секунду просто смотрю на то, что держу. Затем раскрываю ткань и вижу пару ломтиков хлеба, помидор и яблоко. Мой организм истощён. Начинаю жадно поедать перекус. Жую хлеб и вгрызаюсь в яблоко.
Солнце окончательно скрывается за горизонтом. Деревья перестают двигаться. Всё вокруг замирает в ожидании ночи. Я продолжаю есть и не смотрю больше на своего мужа. Он отходит от меня; даёт мне побыть одной. Думать нужно не о тряпках; размышлять необходимо о будущем. И беспокоиться надобно не только о том, во что одеться, но и о много большем.
Незнакомый мужчина, тот, что поменьше, перекатывается на другой бок. Слежу за его действием и пытаюсь принять свою новую реальность.
Холодно.
Не столь телу, как душе.
Заканчиваю с едой, отряхиваю руки и встаю на ноги. Осматриваюсь с целью найти укромное местечко.
– Лучше далеко от нас не отдаляйся, – слышу голос Белфорда.
– Как прикажешь, – грублю я.
Уверенно иду к большому дереву. Обхожу его и задираю тунику. Брюки держатся на талии с помощью тугой нити, развязываю её. Присаживаюсь и чувствую, как горят щёки. Нет ничего позорного в этом естественном действии, и никто меня не видит, но стыд ощущаю в полной мере. Встаю. Возвращаюсь к своей лежанке. Ложусь. Жду.
Минуты складываются в часы, и я стараюсь не нервничать и по возможности не двигаться. Перед глазами виднеются макушки деревьев, укрытые снежной бахромой. Слёзы скатываются по щекам.
Мужчины спят.
Белфорд давно вернулся к дереву; облокотиться на него спиной и затих. Его дыхание стало ровным. Поворачиваюсь к нему лицом. Борюсь с желанием рассмотреть его, но оно сильнее меня. Белфорд – самый красивый мужчина из всех, кого я видела. Хотя я видела не так уж и много. Его суровая красота, безусловно, притягивает, но она же и ранит, как острый осколок стекла.
Размышляю над тем, как мы смотримся вместе: он выше меня, мы оба темноволосы, только лорд красив, а я недостаточно. Встряхиваю головой и заставляю себя перестать думать об этом.
Какая мне разница? Белфорд – красив, как изваяние, с этими идеальными чертами и ледяными глазами, но всё это не стоит и пары медяков. Пусть он идёт к чёрту со своим самодовольством.
Лес молчит. Отец учил выжидать. Невольно улыбаюсь. Не раз и не два я слышала от него, что умение ждать – главная составляющая успеха. Самое трудное, по его мнению, сохранять спокойствие и не распыляться по мелочам. Наверное, он прав. Сейчас я лежу на колючем снегу, мышцы болят, холодно. Но я буду терпеливо выжидать.
Далеко в глубине леса что-то тихо звякнуло. Распахиваю глаза. Держу Тень наготове, и ладони моментально потеют. Меня растили с оружием в руке. Я училась этому. Теперь мне известно, что я должна была умереть сразу после рождения. Над моей головой вечно будет нависать рука смерти. Тем не менее в какой-то момент появляется глупая надежда. Начинаю думать, что смогу выжить. Я справлюсь!
Ты не монстр, Абигейл!
Делаю вдох.
Рядом слышны шаги и хруст снега. Мои мышцы напрягаются. Смотрю на лорда. Он сидит с открытыми глазами. Чувствую нервную готовность. Белфорд переводит тяжёлый взгляд на меня и качает головой. Один из людей лорда, тот, что коренастее и выше, взирает в лес и молча кивает. Белфорд смотрит на меня и знаком просит не издавать ни звука. Никого не видно, но в тишине леса отчётливо слышно, что кто-то приближается.
Секунда. Чую треск тетивы. Перекатываюсь. Вовремя! Стрела вонзается в плащ, на котором я только что лежала. Мы с Белфордом встречаемся глазами. Он резко встаёт, подходит ко мне и подаёт руку.
– Держись рядом.
Киваю. Достаю клинок из ножен.
Из темноты леса выходят Серые Плащи. Никто не ждёт. Бой начинается резко и шумно. Сглатываю, а потом, поскольку отсиживаться нет смысла, беру на себя одного. Его техника лучше моей. Душегуб быстр. Он уверен в себе. Но я хочу жить. И потому, когда он, играя со мной, ошибается – я без промедления вонзаю ему в живот Тень до самой ручки. На его лице написано удивление в момент, когда он оседает на землю. Вытягиваю клинок и вытираю кровь о его серый плащ.
Следы битвы остались на снегу. Тихая ночь вернулась к безмятежности.
Белфорд держит меч в руке, на лезвии которого, стекает густая кровь. Мне внезапно становится тошно, и тело словно обжигает неприятное чувство. Взглянув на меня, Белфорд задерживает взгляд, долгие несколько мгновений, проникая в самую глубину глазами.
– Первый? – спрашивает он и, видя, что я смотрю на него, поясняет: – Приходилось раньше убивать?
Вспоминаю тайную свадьбу в лесу и положительно качаю головой. Взгляд Белфорда меняется, но он остаётся сдержанным.
– У всех нас это было по-разному: кто-то плачет, кто-то впадает в ступор.
– Со мной всё в порядке, – делаю глубокий вдох, но тошнота не отступает.
– Я вижу. – Он убирает мне волосы за ухо. – У тебя есть выдержка.
Вскидываю брови. Непривычно слышать комплимент от этого мага. Но решаю задать другой вопрос:
– Что, к хренам, тут делают наёмники Императора?
Белфорд лениво бросает, будто ему вообще всё равно:
– Понятия не имею, и особо не интересуюсь.
И что на это ответить?
В памяти ещё свежо воспоминание той ночи, когда наёмники в серых плащах убили всех, кто был на тайной свадьбе. Белфорд тоже был там. Это совпадение?
Мой взгляд скользит по убитому наёмнику. Может, когда родители не смогли прикончить свою собственную дочь, их страх что-то во мне изменил. Или, может, украденная жизнь превратила меня в ту, кто пойдёт на всё, чтобы выжить. А может, дело в том, что я просто чёртов монстр.
Почему я убила его? Достаточно было обезоружить или ранить.
Белфорд тянется к моей руке и, прежде чем я успеваю убрать её, сжимает запястье.
– Ты не должна сейчас испытывать чувство вины.
Киваю. Он смотрит изучающе.
– Дамиан, мы всех положили. Было ещё два лучника. Убрали и их. – Рядом с нами останавливается человек Белфорда.
Перевожу на него встревоженный взгляд. Он смущается.
– Проверь всё в радиусе, а затем поставь защиту. – Белфорд отвечает своему человеку, но смотрит на меня.
– Сделаю.
Мы остаёмся одни. Провожаю мужчину взглядом и спрашиваю:
– Он тоже маг?
– Сэм? Да. – Белфорд отпускает мою руку.
Смотрю вниз.
– А тот, другой?
– Его зовут Ал, – лорд улыбается. – И ты верно думаешь: он тоже маг.
Непоколебимо принимаю эту информацию. Кажется, мне теперь придётся удивляться обыкновенным людям в моём окружении.
Сэм возвращается. Они с Алом обходят тела убитых. Нас никто больше не ищет, и Белфорд ведёт меня к лошадям.
– Дорога будет долгой, – говорит он и привязывает мешок к крючку. – Почувствуешь себя плохо – не молчи.
– Мне не придётся говорить. – Намекаю на то, что он и так читает мысли.
– Я бы хотел, чтобы ты сказала.
Его голос звучит тихо.
– Почему?
Забираюсь в седло.
– Потому что так я пойму, что ты нуждаешься во мне.
Смотрю на то, как он удаляется после этих слов.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/anna-flin-32801446/ptica-i-korol-69914965/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.