Инсомния
aliyashaaliya
В размеренной жизни доктора-психотерапевта Дэйва Митчелла однажды все необратимо меняется. По просьбе дочери он принимает у себя в клинике ее подругу Кристалл, что страдает нарушением сна, повышенной тревожностью и манией преследования. Узнав о природе своего психического расстройства, Кристалл сталкивается с кошмарами прошлого, однако настоящим кошмаром для нее неминуемо оборачивается реальность, где ее бред преследования – вовсе не бред.
aliyashaaliya
Инсомния
ПРОЛОГ
Сигаретный дым въедался в волосы и одежду. Пальцы пропахли табаком. Во рту ощущался его привычный привкус, однако сейчас был отчего-то особенно мерзким.
Он старался курить меньше. Правда старался. Но в вечера, подобные этому, его рука так и тянулась к пачке, чтобы доставать сигареты одну за другой. Зажав очередную губительную никотиновую палочку губами, он затягивался ею с наслаждением, словно уже много часов ждал этого момента.
Ступая по тускло освещенной дорожке, что вела к университетскому общежитию, мужчина напряженно всматривался в каждое неспящее окно и глубже затягивался сигаретой, следом выпуская изо рта струйку густого вонючего дыма. Остановился вблизи деревьев, заботливо укрытый желтеющей листвой одного из них, отыскал глазами нужное окно и пристально смотрел.
Всегда одно и то же место и чуть ли не до минуты выверенный час. Ему было хорошо известно, что здесь самый наилучший угол обзора – она точно его увидит, когда подойдет к своему окну, как обычно и поступает, а случайные прохожие едва ли заметят стоящего средь деревьев молодого мужчину. Никогда никто не замечал.
Ее лицо было обеспокоенным. Особенно когда она заметила его. Он улыбнулся, и их взгляды встретились. Чувство необъяснимого удовлетворения в нем разливалось. Преследователь был доволен собой и обстоятельствами, предвкушая дальнейшее развитие событий, к которым шел уже так долго, что и сам не верил.
Когда она скрылась из виду, он бросил сигарету под ноги и растоптал подошвой кроссовка. Руки спрятал в карманах. Еще мгновение назад ему подумалось, что валяющаяся сейчас под ногами сигарета – последняя на сегодня. Но навалившиеся разом воспоминания спутали его планы. Он вновь полез в карман, вновь доставал пачку, вновь щелкал зажигалкой…
Эту историю он помнил наизусть. Апрель 1993 года. Городок Литтл-Фолс, штат Миннесота. Двое мужчин неспешно шагали по вымощенной камнем подъездной дорожке, что вела к четырехэтажному дому, со всех сторон окруженному высоким забором. Помимо упомянутой компании, к дому тянулась целая вереница гостей, и некоторые из приглашенных уже нетерпеливо пританцовывали да увлеченно переговаривались меж собой. Все они предвкушали веселый вечер.
Один из друзей передал своему другому пиво, и тот с благодарной улыбкой ее принял. Ловким движением руки отправил крышку восвояси и жадно отпил из бутылки.
– Не так быстро, приятель, – усмехнулся мужчина с темными коротко стриженными волосами, отбирая бутылку у друга. Его звали Джонатан. – Будущим папашам нельзя увлекаться спиртным, – пошутил он, делая несколько глотков.
– Когда родится ребенок, я к бутылке не притронусь, – возвращая себе пиво, заявил высокий шатен Оуэн и подкрепил сказанное улыбкой.
– Рад за тебя, дружище, – Джонатан доброжелательно похлопал приятеля по спине. – Что, отметим окончание твоей холостяцкой жизни? Вот только возьму и себе пивка.
В доме с приглашенными гостями царило веселье. Горячительные напитки и разнообразные закуски под танцы, обсуждения последних событий и планов на будущее лето шли на ура. Однако не каждый здесь мог насладиться приятной обстановкой: нашлись и ее злостные нарушители.
Оставив своего друга Оуэна в компании выпивки и многочисленных знакомых, Джонатан предпочел ему и всем прочим общество враждебно настроенного соперника в любовных делах, который принялся доказывать свое превосходство отнюдь не самым приличным способом. Негодяй решил пустить в ход кулаки, желая подправить холеную физиономию Джонатана. Брызжа слюной, он не счел нужным выбирать выражения в адрес своего недруга.
– Наши с ней отношения – не твоего ума дело! – в ответ на уничижительные высказывания, вылетающие из уст злопыхателя, прокричал Джонатан. – Оставь ее в покое, Картер. Она со мной, и ты это знаешь.
– Закрой пасть, гребаный ты ублюдок! – перекрикивая своего оппонента, во всю глотку орал Картер. Он двинулся на горделиво задравшего подбородок Джонатана, сжимая руки в кулаки. – Рано или поздно она поймет, что напрасно выбрала жизнь с тобой! Тебя же всегда интересовала только твоя безупречная репутация! Да кто тебя вообще волнует, кроме своей эгоистичной персоны?! Для всех ты душа компании, ангел во плоти, черт возьми! Вот только мало кто знает, какая ты на деле сволочь!
– Следи за своими словами. Терпеть твои жалкие попытки меня унизить я не стану.
Решив больше не тратить силы на словесную перепалку, Картер лихо замахнулся и впечатал свой кулак прямиком в челюсть стоящего напротив него Джонатана. Тот пошатнулся на месте, следом притягивая руку к месту удара, и сплюнул на ковер кровавую слюну. В попытке дать отпор, он решительно стал надвигаться на своего обидчика, заставляя того машинально попятиться и упереться в невысокую балконную перегородку. Коснувшись перекладины спиной, Картер с ненавистью взглянул на соперника и замахнулся для нового удара. Однако едва его кулак рассек воздух, он резко отлетел назад, и теперь его тело не остановилось у металлического ограждения, а стремительно полетело вниз.
В темных глазах Джонатана замер страх. Он ринулся к перегородке и, ухватившись за нее обеими руками, опасливо посмотрел вниз. Увиденное повергло его в ужас. К горлу подступила тошнота.
Комната тут же опустела. Здесь ничего не говорило о совершенном преступлении. Лишь стены хранили в себе отголоски былого разговора, который никем больше не был услышан.
Тем временем Оуэн Норрис докуривал на заднем дворе сигарету, сминая в кулаке пустую пачку красного «Мальборо». Отбрасывая сигарету себе под ноги, он отхлебнул пива и двинулся к главному входу в надежде отыскать туалет. Его слегка пошатывало, а выпитое пиво просилось наружу, и тогда Оуэн решил поспешить. Но о своем походе в туалет он напрочь забыл в ту же секунду, как его глаза уперлись в неподвижно лежащего на земле человека и крохотную лужицу крови, растекшуюся около его головы.
Недопитая бутылка пива полетела примерно туда же, куда и сигарета пару мгновений назад. Опустившись к земле, Оуэн аккуратно дотронулся до уже мертвого тела, надеясь нащупать пульс.
– Боже… – прошептал он, судорожно сглатывая. – Черт. Помогите! – и тут же закричал, растерянно оглядываясь. – Эй! Кто-нибудь! Нужна помощь! Здесь человек не дышит!
До приезда полиции у дома столпились все гости, что напрочь позабыли о веселье, выпивке, еде и предстоящих планах на лето. Все в ужасе смотрели на труп и на мужчину, что его обнаружил. А он все искал глазами своего друга, вот только в толпе его не находил.
Оуэн Норрис еще долго думал о том человеке, которого считал лучшим другом. Думал о том, что было в их жизни и о том, что еще будет. И будущее, которое он хотел уготовить им обоим, было страшным.
Он сидел в тюремной камере, и его скрытое полумраком лицо не выражало никаких эмоций. Скрючившись точно каменная горгулья, мужчина держал в руках изрядно потрепанный бежевый конверт, бесконечно просматривая вложенный в него детский рисунок. Глядя на изрисованный листок, он снова вспомнил своего друга и в тысячный раз воспроизвел в своем воображении его будущее.
– Признание поможет вам избежать длительного срока заключения, мистер Норрис. Сотрудничество со следствием дает вам определенные привилегии.
Оуэн бросил взгляд на своего друга, ничего не отвечая следователю. Он и не знал, что отвечать на обвинения в убийстве, но был уверен в одном: он никого не убивал.
– Я все видел, – вдруг сказал его друг Джонатан, еще недавно пребывавший в раздумьях и не издавший до сих пор ни звука. Он не смотрел на Оуэна, что искал в нем поддержки, уцепившись взглядом лишь за следователя. – Оуэн Норрис толкнул Картера Уилсона в момент драки, отчего Уилсон вскоре скончался.
– Что? – вскочив с места, ошарашено прошептал Оуэн. – Что ты такое говоришь, брат? Что ты…
– Я тебе не брат, – сквозь зубы процедил он. – Убийца.
Оуэн Норрис по-прежнему смотрел на детский рисунок, не решаясь прочесть письмо. Даже глядя в этот альбомный лист, что был свернут в несколько раз, он думал о своем друге. «Ты мне не брат» – крутилось в его голове. «Убийца» – тут же эхом отдавался полный презрения голос.
Оуэн часто спрашивал себя: за что? Год за годом он задавал себе этот вопрос, но тот оставался без ответа. И как только вопрос перестал иметь для Оуэна Норриса всякую значимость, он решил отдаться всепоглощающей жажде мести, что так давно преследовала его. Принятое им решение ничто не могло изменить. В отличие от самого решения, которое дало ход глобальным, необратимым изменениям в судьбах многих людей.
Оставив за спиной свое укромное место и уже погасшее окно, молодой мужчина курил и убеждал себя, что ну вот эта поганая сигарета – точно последняя! И кто знает, может, ему удастся сейчас с собой совладать?
Однако это только сегодня. Завтра же, на этом самом месте, все повторится. Как и отчасти должна повториться знакомая ему история, произошедшая в апреле 1993 года в городе Литтл-Фолс, штат Миннесота.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Пятничное утро для сотрудников клиники «Психотерапия и нейропсихология Нью-Йорка» выдалось спокойным и размеренным. Не приходилось каждую минуту смотреть на часы, дабы невольно огорчиться оттого, что время словно застыло, и домой попасть получится еще очень нескоро. Уютная атмосфера, совсем не характерная для типичных медицинских учреждений, благоприятно влияла как на персонал клиники, так и ее пациентов.
Назначенного времени для встречи со своим доктором пациенты дожидались в просторном светлом холле. Им всегда предлагались напитки, вроде чая, кофе и воды, а в свободном доступе неизменно лежали различные журналы да брошюрки, чтобы разбавить ожидание скорого приема. Те, кто нуждался в помощи специалиста немедленно, пребывая в полнейшей панике на стыке неконтролируемой истерики, приводились в чувство заботливым персоналом, но чаще всего в очереди нарушителей порядка не наблюдалось.
По пятницам основной поток пациентов приходился на послеобеденное время. В частных клиниках, вроде этой, не было нужды гнаться за количеством клиентов – разумнее было позаботиться о качестве медицинской помощи. А уж при такой заботе о своем имени клиника никогда не страдала из-за отсутствия пациентов, так что врачей без надобности не нагружать в заключительный день рабочей недели.
Однако встречались исключения. Сегодняшним утром доктор-психотерапевт Дэйв Митчелл, в отличие от своих коллег, решил поработать с самого утра, да еще и задержаться планировал до позднего вечера. Грядущие выходные он предпочитал провести с уверенностью, что на неделе выложился по максимуму. Доктор Митчелл только так и относился к своей работе, пусть некоторым и могло показаться, что это немного чересчур.
Дэйв появился в клинике, когда стрелки часов лениво доползали до половины одиннадцатого. Молодая сотрудница Эшли Кларк, что сидела за стойкой ресепшен, подскочила на ноги в ту же секунду, как завидела его приближение.
– Доктор Митчелл, доброе утро! – выпалила она с дежурной улыбкой.
– Доброе утро, Эшли, – возвращая ей чуть более искреннюю улыбку, Дэйв учтиво кивнул и направился в сторону своего кабинета, вдруг остановившись на полпути. – Мне кто-нибудь звонил?
Эшли задумалась на краткий миг, дабы упорядочить информацию у себя в голове, а затем выдала доктору Митчеллу подробный отчет:
– Мистер Дормер уже вернулся из реабилитационного центра и готов к визиту, так что запись на пятнадцать тридцать остается за ним. Также звонила мисс Клейтон. Ей срочно нужно с вами поговорить по телефону, но я не стала давать ваш личный номер.
– Перезвоните мисс Клейтон и скажите, что в понедельник у меня свободно с двенадцати до трех. Она может просто задать вопросы, которые собиралась, поэтому не нужно выписывать ей счет.
– Поняла, – Эшли закивала точно китайский болванчик и нервно заправила за уши прямые светло-рыжие волосы до плеч.
– Славно, – доктор снова улыбнулся, а затем поспешил-таки скрыться в коридоре, ведущем к его кабинету.
Дэйв закрыл за собой дверь и водрузил свой дипломат на рабочий стол из массивного бордового дерева. Он скинул пиджак и повесил его в шкафу в углу комнаты, оставшись в бело-голубой клетчатой рубашке и темно-синем галстуке, чье сочетание выдавало его весьма хороший вкус. С протяжным вздохом усевшись в кресло, доктор со звонким щелчком открыл дипломат, чтобы достать некоторые вещи. Расставил по местам находящиеся в небольшом беспорядке канцелярские принадлежности, выдвинул ящик в столе, который всегда запирал на ключ, и извлек оттуда стопку бумаг. Кипу необходимо было изучить до понедельника, и Дэйв решил приступить к этому занятию сейчас, пока есть свободное время. Надев очки в классической черной оправе, он рассортировал бумаги на «срочно», «не очень срочно», а также «не требует внимания» и принялся за работу. Однако не успел он расслабленно откинуться на спинку сидения, как в кабинет безо всякого стука вошла Эшли.
– Доктор Митчелл, прошу прощения, что так врываюсь, но я, кажется, совсем забыла о том, что у вас на сегодняшнее утро кто-то записан… – пробормотала она, взволнованно переминаясь с ноги на ногу.
– Нет-нет, все в порядке, – поспешил возразить Дэйв, а потом переключил свое внимание на заполонившие стол бумаги.
– И вы знаете, что первый на сегодня прием состоится только в два часа? Просто сейчас нет и одиннадцати, поэтому я и спросила…
– Мне это известно, Эшли, – по его лицу прошлась тень улыбки, когда он коротко взглянул на секретаря. – На утро у меня есть пациентка.
– Х-хорошо, – она нахмурилась, явно не понимая, с какой стати уважаемый доктор Митчелл устраивает спонтанные приемы. Обычно он вел строгую запись, дабы не упустить ни одного пациента и не заставлять кого-то ждать. – Может, принести кофе?
Дэйв покачал головой.
– Нет, не хочется.
Эшли понимающе кивнула и поспешно удалилась, плотно закрыв за собой дверь кабинета.
Он увлеченно работал с документацией в течение следующего часа и совершенно не заметил, как быстро пролетело время. Дэйв Митчелл любил свою работу, порой пропадая в клинике дольше положенного. А уж если он приходил домой пораньше, то часто засиживался в кабинете за книгами и разнообразными учебными пособиями. И если спросить у Дэйва, что именно толкнуло его заниматься таким непростым делом, как психиатрия, при этом питая к нему искренние, добрые чувства, то он вряд ли бы смог дать ответ на этот вопрос.
В результате беспросветной глупости он обзавелся нетипичным для своего возраста статусом: стать отцом почти в семнадцать – и вправду сомнительное достижение. Вероятнее всего, именно тогда Дэйв Митчелл четко для себя решил, что обязательно поступит в университет и получит хорошее образование, чтобы стать кем-то большим, нежели просто никудышным отцом нежеланного ни для кого ребенка.
Шестнадцатилетняя мать новорожденной девочки даже на нее не взглянула, но уже приняла решение отказаться от своего чада. Заявила, мол, не намерена калечить свою жизнь. Еще во время беременности она всячески настаивала на том, чтобы отдать ребенка в семью, которая бы нуждалась в младенце, но Дэйв и вообразить такого не мог. Так, почти не раздумывая, он вознамерился вырастить дочь в одиночку.
Доктор Митчелл был типичным флегматиком – спокойным и уравновешенным человеком. Эмоциональности ему порой недоставало, однако, как ни странно, это и являлось сильной стороной его личности. Ему казалось, эмоции часто подводят, мешают мыслить рационально и даже могут стать врагом человека, когда поведение, желания и реакции становятся слишком очевидными для окружающих. А Дэйв не хотел, чтобы его чувства были очевидны для всех вокруг.
И все же, раньше он был другим. В школе Дэйв активно занимался спортом и мало времени уделял учебе, отдавая себя веселью с друзьями и довольно раннему, по меркам его отца, знакомству с девчонками. Бенджамин Митчелл много работал и не всегда мог уделять сыну достаточно времени, допуская существенные пробелы в воспитании. И когда, к великому стыду, ему пришлось стать дедушкой слишком рано, он не стал винить в этом Дэйва, но и не собирался растить его ребенка лишь потому, что в свое время упустил собственного сына. Ответственность за новую жизнь с самого начала лежала только на плечах юного Дэйва, и это был только его выбор.
Когда дочь немного подросла, стало значительно проще, хоть это утверждение и оказалось потом ошибочным. В то время Дэйв усердно учился в медицинском, уже имея бакалаврскую степень по приближенным дисциплинам, без которых нельзя было сразу поступить в высшую медицинскую школу. Он не имел представления о бурной жизни в общежитии, что негативно сказывалась на многих студентах, чересчур увлекшихся всеми ее прелестями. Дэйв думал только об учебе и маленькой дочери, прилагая все усилия для того, чтобы получить престижную работу. У него тогда не было права на ошибку. Все, что он делал или хотел сделать, напрямую влияло на жизнь его ребенка.
В период знакомства с общими предметами в стенах университета, Дэйв увлекся психологией, и это оказалось по-настоящему интересно. Он стремился видеть людей насквозь. Видеть то, что скрыто от них самих, чтобы в дальнейшем помогать тем, кто запутался в себе, хотел сдаться или же, напротив, бороться со своим недугом, но попросту не знал как. Вместе с тем Дэйв четко понимал, что важно не преминуть равнодушием и обладать холодным рассудком, иначе, рано или поздно, можно самому сойти с ума от бесконечного круговорота чужих переживаний.
Он целиком погружался в проблему любого своего пациента. Индивидуально подбирал схемы лечения, учитывая личностные особенности и качество здоровья, и с большим интересом без устали постигал новые методики. Но все же, доктор Митчелл оставался беспристрастным к каждому из своих пациентов. Он никогда по-настоящему не жалел кого-то, не сочувствовал. Считал, что просто не должен.
Однако таким доктор Митчелл был исключительно на работе. Дома Дэйв превращался в любящего и заботливого отца, участливого и щедрого, но в меру строгого и требовательного. Со своей дочерью Элизабет он почти всегда оставался мягок, и даже когда ему приходилось быть решительным в ее отношении, обычно винил себя за неправильно организованный воспитательный процесс. Дэйв часто проникался жалостью к дочери, которой не довелось знать свою мать, и это стало его слабостью. Он и сам с раннего детства рос только с отцом, но в смерти больной матери виновных не было. А осознание того, что женщина, подарившая тебе жизнь, вовсе не хотела этого делать – совсем другое дело. Дэйву было больно. И боль за близкого человека давалась ему тяжелее, чем своя собственная.
В день смерти отца он почти сломался. Ему тогда было всего двадцать четыре года, и казалось, сил жить дальше совсем одному, без поддержки единственного родителя, у него не осталось. Но у Дэйва росла дочь, ради которой он был готов убить в себе любые переживания. И с тех пор доктор Митчелл сталкивался только с болью своих пациентов, а когда помогал им справиться с нею, то ничуть не жалел о выбранном когда-то пути.
Сегодняшний день не отличался от всех прочих. Доктор Митчелл знал, что ему предпринять в отношении пациентов, с которыми предстоит нынче работать, и даже не задумывался о страхе в чем-то допустить ошибку. Он пребывал в приподнятом настроении, а после бумажной работы прибавилась и сосредоточенность, а этого с лихвой хватало, чтобы быть готовым к приходу пациентов. Вот только Дэйв даже не подозревал, что сегодняшний день больше никогда не будет стоять наряду с предыдущими.
Несколько неуверенных постукиваний в дверь заставили доктора Митчелла отвлечься от одной из бумажек с пометкой «не очень срочно», и он проронил лишь короткое «войдите!», после чего снова уткнулся в документацию.
Едва различимый звук шагов заполнил пространство кабинета. Дэйв нахмурился и коротко взглянул на вошедшего, тут же вернувшись к бумагам, дабы убрать их в сторону. Но буквально сразу же вновь поднял глаза.
Невысокая худощавая девушка скромно топталась посреди кабинета, обеими руками держась за тоненький ремешок небольших размеров сумки, перекинутой через плечо. Не говоря ни слова, она стояла в центре комнаты, точно ожидала своего ответа у школьной доски, испытывая при этом мучительное волнение.
Дэйв тоже заговорил не сразу – просто продолжал смотреть на незнакомку, прячущую глаза где-то в районе своей обуви. Однако вскоре он опомнился и предложил ей присесть на диван в конце комнаты.
– Доброе утро, доктор Митчелл, я… – она запнулась, но быстро собралась и продолжила. – Меня зовут Кристалл. Кристалл Рид. Я подруга Элизабет, – девушка, наконец, подняла на него свой взгляд, а Дэйв снова погрузился в безмолвие, отрешенно глядя в ее почти черные глаза. – Мне сказали, что вы сейчас не заняты, и я могу войти.
– Да, конечно, – он тряхнул головой, по-прежнему сидя за столом. – Вы пришли как раз вовремя.
На этой неделе во время совместного ужина Элизабет в красках поведала отцу о своей подруге и ее жизненных проблемах. Хоть она и любила перескакивать с одной темы на другую, Дэйву удалось понять ее посыл: Элизабет попросила отца принять некую Кристалл у себя в клинике, несколько раз упомянув о том, что та, в общем-то, и не ждала помощи психотерапевта. Дэйв плохо представлял у себя пациента, который в его услугах не нуждается, но без особых вопросов (и уж тем более возражений) согласился. Чего таить? Отказывать в просьбах дочери он совершенно не умел.
Кристалл Рид в действительности не хотела быть здесь. Ее тяготила ужасная неловкость, чувство стыда и даже беспричинный, необъяснимый страх. Нервно перебирая пальцы у себя на коленях, Кристалл смотрела на свои ботинки и лишь изредка поглядывала на доктора вопреки охватившему ее интересу. Она ожидала увидеть на месте этого мужчины того, кого успела себе представить по пути в клинику. И образ Дэйва Митчелла, сложившийся у нее в голове, кардинально отличался от реального.
– Как ваше настроение, Кристалл? – поинтересовался Дэйв, поднимаясь из-за стола, чтобы тягуче медленно прошествовать к креслу, которое находилось напротив диванчика, что позволяло сидящему там идеально видеть и воспринимать собеседника.
– Все в порядке, спасибо, – тихо ответила она, вжавшись в диванные подушки и несколько испуганно наблюдая за приближением доктора.
– Хорошо, – легкая улыбка тронула губы Дэйва, что устроился в кресле и, сложив ногу на ногу, открыл свой рабочий блокнот. – Элизабет рассказала, что у вас наблюдается бессонница. Все так? – он снова задал вопрос, делая это очень мягко и аккуратно, пытаясь расположить к себе пациента, но при этом сам находился в неприятном напряжении, с которым ему редко приходилось сталкиваться.
– Да, бывает, – Кристалл нервно передернула плечами и принялась изучать глазами темно-зеленые стены кабинета вместе с небольшими картинами-изображениями неизвестных ей ученых мужей, что были вывешены на этих стенах.
Доктор сощурился, поправил очки на переносице и щелкнул автоматической шариковой ручкой.
– И как часто?
Она растерянно огляделась по сторонам, а потом все же взглянула на Дэйва.
– Я думаю… Наверное, постоянно.
– Ясно, – опустив глаза в блокнот, он что-то записал, а затем вернулся к разговору. – Можно спросить, Кристалл, как долго длится ваш сон? Не учитывая того времени, когда вы просыпаетесь.
– Не больше четырех часов, – уверенно проговорила она, мгновенно произведя в голове нехитрые расчеты. – Обычно я очень быстро засыпаю, как только ложусь в постель, потому как чувствую себя очень усталой и разбитой. Но потом я просыпаюсь и остаток ночи уже заснуть не могу. Иногда получается подремать немного перед пробуждением, а также я могу крепко заснуть днем. Но позволить себе дневной сон удается редко.
Дэйв внимательно выслушал Кристалл и продолжил с особой тщательностью ее разглядывать, надеясь, что это выглядит не очень заметно. В том, что у девочки бессонница налицо, у Дэйва не было никаких сомнений. Она выглядела усталой и изможденной, потерявшей ко всему интерес. Но Дэйву мало было понять, что проблема есть. Сложнее выяснить, почему эта проблема возникла, и как ее решить.
Снова сделав у себя небольшие пометки, доктор Митчелл приступил к следующей порции вопросов.
– И давно вы наблюдаете у себя нарушение сна?
– Я стала понимать проблему в подростковом возрасте. То есть… это началось, когда я была еще ребенком, но осознавать, что именно со мной происходит, стала позже.
– Вам часто снятся кошмары? Именно из-за них вы просыпаетесь, так?
Кристалл в очередной раз опустила глаза на свои руки, ощущая, как к горлу подступает легкая тошнота. Говорить о своих сновидениях с Дэйвом Митчеллом ей совершенно не хотелось. Дело не в самом докторе, нет. Просто это было слишком личным, слишком болезненным для нее. Ко всему прочему, она считала свой недуг чем-то зазорным, а сновидения – глупостью.
– Иногда такое случается.
Дэйв медленно кивнул, постукивая обратной стороной ручки по плотным желтоватым страницам своего блокнота, и снял очки. Он ясно видел, что Кристалл не желает развивать эту тему.
– Послушайте, Кристалл. Я понимаю, вам трудно делиться своими переживаниями с абсолютно незнакомым человеком, к тому же, вы совсем не хотите этого. Но вам необходимо довериться мне, чтобы я смог выяснить, что именно вызвало у вас нарушение сна. Понимаете ли, бессонница – это не заболевание, а его следствие.
– Простите, доктор, я… – Кристалл из стороны в сторону покачала курчавой головой, крепко зажмуриваясь. – Знаете, мне так неловко… Я не хотела отнимать у вас время, а Элизабет… Это она настояла. Ведь если Лиззи что-то себе придумала, то уже не отступится.
Дэйв мягко рассмеялся, чуть запрокинув голову назад, отчего показался Кристалл значительно моложе, чем есть на самом деле. Открытая мальчишеская улыбка полностью меняла его обычно строгое выражение лица, а большие голубые глаза, обрамленные темными ресницами, засияли и на секунду перестали казаться Кристалл холодными. Упавшая на лоб чуть волнистая прядь темно-каштановых волос была резко зачесана назад одним быстрым движением его руки, а широкие крепкие плечи, которые только что подрагивали от смеха, тут же снова расправились.
– Да, это точно про нее, – произнес Дэйв, и Кристалл вздрогнула, резко отнимая от доктора свой взгляд. – Однако я должен сказать, что она поступила правильно. Такое расстройство, как бессонница, нельзя игнорировать. Я не хочу настаивать, Кристалл, или всячески давить на вас, но иначе я не смогу оказать вам свою помощь.
– Но… я не знаю, что еще сказать, – негромко пробормотала она.
– Я понял, – доктор Митчелл снисходительно улыбнулся, захлопнул свой блокнот и принял более расслабленную позу. – Предлагаю сейчас не говорить об этом, а просто поболтать о чем-нибудь отвлеченном. Немного узнаем друг друга. Идет?
Кристалл молча кивнула, по-настоящему желая как можно скорее покинуть этот кабинет.
– Как давно вы знакомы с Элизабет? – вопрошал Дэйв. – Насколько я знаю, вы вместе учитесь.
– Мы познакомились на первом курсе, почти сразу подружились и… вот, дружим до сих пор, – с улыбкой ответила Кристалл, ощущая, как напряжение хотя бы понемногу, но спадает.
– С Элизабет непросто дружить, – со слабой беззлобной усмешкой заметил он. – У нее немного… э-э-эм… сложный характер.
Она согласно кивнула – не собиралась оспаривать слова Дэйва. Лиззи Митчелл и вправду обладала непростым характером, периодически напоминая об этом своей семье и друзьям. На самом деле, она была очень добродушной и любящей, но кто не знал эту особу достаточно близко, мог сказать, что Элизабет хоть и веселая, но слишком несдержанная, вспыльчивая и отчасти вредная натура, что совершенно не вязалось с ее миловидной, почти кукольной внешностью. Впрочем, все перечисленное не мешало ей обладать широким кругом друзей и с легкостью приобретать новых товарищей.
– Я справляюсь с ее темпераментом, – просияла Кристалл. – Это не так сложно, как на первый взгляд кажется.
Дэйв в удивлении вздернул брови.
– В самом деле? Может, как-нибудь покажете мне пару приемов? А то я, иной раз, совсем не знаю, что с ней делать.
Неожиданно для себя она негромко рассмеялась, вообразив то, как подруга выводит из себя отца и при этом выходит сухой из воды. «Вот тебе и психотерапия в действии!» – уже мысленно хихикнула Кристалл.
– Да, порой это даже смешно, – он многозначительно поджал губы. – Но в большинстве случаев – нет.
– А вы не пробовали применять к Элизабет свои профессиональные навыки? – осторожно спросила она, и уголки ее губ неудержимо поползли вверх.
Дэйв издал короткий смешок, медленно покачивая головой.
– Поразительная идея! Сегодняшним же вечером введу ее в трансово-медитативное состояние. Может, удастся запрограммировать дочку на уборку в доме или, что менее вероятно, приготовление ужина…
Кристалл недоверчиво взглянула на Дэйва, нервно поерзав на сидении.
– Это шутка, Кристалл. Я бы не стал проделывать это с дочерью по такому поводу. Не беспокойтесь об этом.
– Да, конечно, – тряхнув светло-пшеничными кудрями, буркнула она.
– Расскажите мне про учебу в университете. Вам нравится в «Пейс»? – мгновенно переменив тему, полюбопытствовал он.
– Да, очень. Я мечтала поступить в университет в Нью-Йорке, и иногда мне до сих пор не верится, что я здесь. И как будто на своем месте.
– То есть вы не из Нью-Йорка?
– Я приехала сюда три года назад из Миннесоты. Литтл-Фолс.
– Скучаете по дому?
Кристалл принялась задумчиво кусать сухие губы, глядя куда-то в сторону, а потом уверенно сказала:
– Нет, я счастлива, что перебралась сюда.
Едва Дэйв почувствовал, что ему удалось немного разговорить Кристалл, как она вновь предпочла стать немногословной, спрятавшись в своей раковине. По всей вероятности, этот вопрос она тоже не желала с ним обсуждать.
– А чем предпочитаете заниматься в свободное от учебы время?
– Я рисую, – промолвила Кристалл, заправляя за ухо прядь волос.
– Здорово! – искренне восхитился Дэйв. – Что же тогда заставило вас поступить на экономический?
– Изначально я подавала документы на факультет искусств, но с экономическим образованием легче найти работу, да и университет обещает помочь с трудоустройством своих студентов. А вот хорошим, востребованным художником стать непросто. Нужно особое видение окружающего мира, а я примитивна. В конце концов, сейчас это только хобби, не более.
– Хобби часто перерастает во что-то большее. Но вы очень ответственно подошли к планированию своего будущего.
Кристалл благодарно улыбнулась, смущенно опустив голову. Дэйв верно заметил: она не хотела относиться к своему будущему спустя рукава. Кристалл не совершала необдуманных поступков: знала, что это может повлечь за собой ее возвращение в Литтл-Фолс, на что она, естественно, не рассчитывала. Кристалл всегда твердила себе: главное не то, чего она хочет, а то, что ей нужно.
– А что насчет вашего состояния на занятиях? Если ночью вам совсем не удалось поспать, организм наверняка отказывается отсиживать по полдня за партой.
– Мой организм, кажется, уже давно привык. Ему еще носиться по бару до вечера, – Кристалл сухо улыбнулась, а затем встрепенулась, поправляя себя. – Я имею в виду работу, конечно. Я официантка в «Аллен стрит».
Дэйв нахмурился, с интересом глядя на то, как умело эта девушка убеждает себя, что никакой серьезной проблемы нет, и она вполне сможет учиться и работать без вреда для здоровья. Но ему даже не нужно было иметь медицинское образование, чтобы увериться в том, что все совсем не так. Это расстройство вскоре приведет к необратимым последствиям, а поскольку корень проблемы скрывается в психическом нарушении, то они очень быстро дадут о себе знать.
– Кристалл, я предлагаю поступить следующим образом: сегодня мы просто познакомились, чтобы вам было проще рассказать мне все, что могло вызвать в вашей жизни такое расстройство, как бессонница. Позвольте, я повторюсь: проблема серьезнее, чем вы думаете, и это нельзя не принять во внимание. Я хочу попросить в следующую встречу быть более открытой для разговора, и тогда я смогу вам помочь. И не нужно бояться говорить с кем-то о таких вещах. Тем более с тем, для кого это не более чем обыденность.
Она непонимающе уставилась на доктора, будучи неготовой к тому, чтобы вернуться сюда снова.
– Простите, но я… У меня нет возможности посещать сеансы психотерапии. Я обещала Лиззи, что попробую, но у меня, кажется, ничего не выходит. Я не знаю, что должна говорить. Я не умею говорить с кем-то… откровенно.
– Просто говорите то, что чувствуете на самом деле.
Кристалл растерянно заморгала. Как стыдно! Стыдно сидеть в этом кабинете, отказываясь от помощи квалифицированного специалиста, а также стыдно прийти сюда вновь, не заплатив ни цента. От этого чувства щеки Кристалл покрылись внушительным румянцем, а взгляд бесцельно метался по всей комнате.
– Доктор Митчелл, на данный момент я не могу оплачивать ваши услуги, – нерешительно призналась она. – Извините, что отняла у вас время.
– Не беспокойтесь об оплате. Мы с вами просто еще немного поговорим. Поверьте, мне это не трудно. Все-таки вы с Элизабет близкие подруги, и с моей стороны неразумно брать с вас деньги за эти разговоры.
– Благодарю, – только и смогла вымолвить Кристалл, краснея еще гуще. Сейчас она была уверена, что не выдержит в этой комнате больше ни минуты.
– Совершенно не за что, – он поднялся на ноги и надел очки, которые все это время держал в руках. – Буду ждать вас на следующей неделе. Я освобождаюсь в шесть или семь часов, вечером будет удобно?
Кристалл встала с дивана и энергично закивала, отчего ее кудряшки забавно подпрыгивали.
– Вот и славно, – улыбка озарила лицо Дэйва, и его голубые глаза вновь радушно заблестели. – Тогда до встречи. Был рад знакомству.
Она улыбнулась ему в ответ, взявшись за ручку двери.
– Я тоже. Еще раз спасибо.
И в следующую же секунду она испарилась, словно ее здесь никогда и не было.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пятничное утро для сотрудников клиники «Психотерапия и нейропсихология Нью-Йорка» выдалось спокойным и размеренным. Не приходилось каждую минуту смотреть на часы, дабы невольно огорчиться оттого, что время словно застыло, и домой попасть получится еще очень нескоро. Уютная атмосфера, совсем не характерная для типичных медицинских учреждений, благоприятно влияла как на персонал клиники, так и ее пациентов.
Назначенного времени для встречи со своим доктором пациенты дожидались в просторном светлом холле. Им всегда предлагались напитки, вроде чая, кофе и воды, а в свободном доступе неизменно лежали различные журналы да брошюрки, чтобы разбавить ожидание скорого приема. Те, кто нуждался в помощи специалиста немедленно, пребывая в полнейшей панике на стыке неконтролируемой истерики, приводились в чувство заботливым персоналом, но чаще всего в очереди нарушителей порядка не наблюдалось.
По пятницам основной поток пациентов приходился на послеобеденное время. В частных клиниках, вроде этой, не было нужды гнаться за количеством клиентов – разумнее было позаботиться о качестве медицинской помощи. А уж при такой заботе о своем имени клиника никогда не страдала из-за отсутствия пациентов, так что врачей без надобности не нагружать в заключительный день рабочей недели.
Однако встречались исключения. Сегодняшним утром доктор-психотерапевт Дэйв Митчелл, в отличие от своих коллег, решил поработать с самого утра, да еще и задержаться планировал до позднего вечера. Грядущие выходные он предпочитал провести с уверенностью, что на неделе выложился по максимуму. Доктор Митчелл только так и относился к своей работе, пусть некоторым и могло показаться, что это немного чересчур.
Дэйв появился в клинике, когда стрелки часов лениво доползали до половины одиннадцатого. Молодая сотрудница Эшли Кларк, что сидела за стойкой ресепшен, подскочила на ноги в ту же секунду, как завидела его приближение.
– Доктор Митчелл, доброе утро! – выпалила она с дежурной улыбкой.
– Доброе утро, Эшли, – возвращая ей чуть более искреннюю улыбку, Дэйв учтиво кивнул и направился в сторону своего кабинета, вдруг остановившись на полпути. – Мне кто-нибудь звонил?
Эшли задумалась на краткий миг, дабы упорядочить информацию у себя в голове, а затем выдала доктору Митчеллу подробный отчет:
– Мистер Дормер уже вернулся из реабилитационного центра и готов к визиту, так что запись на пятнадцать тридцать остается за ним. Также звонила мисс Клейтон. Ей срочно нужно с вами поговорить по телефону, но я не стала давать ваш личный номер.
– Перезвоните мисс Клейтон и скажите, что в понедельник у меня свободно с двенадцати до трех. Она может просто задать вопросы, которые собиралась, поэтому не нужно выписывать ей счет.
– Поняла, – Эшли закивала точно китайский болванчик и нервно заправила за уши прямые светло-рыжие волосы до плеч.
– Славно, – доктор снова улыбнулся, а затем поспешил-таки скрыться в коридоре, ведущем к его кабинету.
Дэйв закрыл за собой дверь и водрузил свой дипломат на рабочий стол из массивного бордового дерева. Он скинул пиджак и повесил его в шкафу в углу комнаты, оставшись в бело-голубой клетчатой рубашке и темно-синем галстуке, чье сочетание выдавало его весьма хороший вкус. С протяжным вздохом усевшись в кресло, доктор со звонким щелчком открыл дипломат, чтобы достать некоторые вещи. Расставил по местам находящиеся в небольшом беспорядке канцелярские принадлежности, выдвинул ящик в столе, который всегда запирал на ключ, и извлек оттуда стопку бумаг. Кипу необходимо было изучить до понедельника, и Дэйв решил приступить к этому занятию сейчас, пока есть свободное время. Надев очки в классической черной оправе, он рассортировал бумаги на «срочно», «не очень срочно», а также «не требует внимания» и принялся за работу. Однако не успел он расслабленно откинуться на спинку сидения, как в кабинет безо всякого стука вошла Эшли.
– Доктор Митчелл, прошу прощения, что так врываюсь, но я, кажется, совсем забыла о том, что у вас на сегодняшнее утро кто-то записан… – пробормотала она, взволнованно переминаясь с ноги на ногу.
– Нет-нет, все в порядке, – поспешил возразить Дэйв, а потом переключил свое внимание на заполонившие стол бумаги.
– И вы знаете, что первый на сегодня прием состоится только в два часа? Просто сейчас нет и одиннадцати, поэтому я и спросила…
– Мне это известно, Эшли, – по его лицу прошлась тень улыбки, когда он коротко взглянул на секретаря. – На утро у меня есть пациентка.
– Х-хорошо, – она нахмурилась, явно не понимая, с какой стати уважаемый доктор Митчелл устраивает спонтанные приемы. Обычно он вел строгую запись, дабы не упустить ни одного пациента и не заставлять кого-то ждать. – Может, принести кофе?
Дэйв покачал головой.
– Нет, не хочется.
Эшли понимающе кивнула и поспешно удалилась, плотно закрыв за собой дверь кабинета.
Он увлеченно работал с документацией в течение следующего часа и совершенно не заметил, как быстро пролетело время. Дэйв Митчелл любил свою работу, порой пропадая в клинике дольше положенного. А уж если он приходил домой пораньше, то часто засиживался в кабинете за книгами и разнообразными учебными пособиями. И если спросить у Дэйва, что именно толкнуло его заниматься таким непростым делом, как психиатрия, при этом питая к нему искренние, добрые чувства, то он вряд ли бы смог дать ответ на этот вопрос.
В результате беспросветной глупости он обзавелся нетипичным для своего возраста статусом: стать отцом почти в семнадцать – и вправду сомнительное достижение. Вероятнее всего, именно тогда Дэйв Митчелл четко для себя решил, что обязательно поступит в университет и получит хорошее образование, чтобы стать кем-то большим, нежели просто никудышным отцом нежеланного ни для кого ребенка.
Шестнадцатилетняя мать новорожденной девочки даже на нее не взглянула, но уже приняла решение отказаться от своего чада. Заявила, мол, не намерена калечить свою жизнь. Еще во время беременности она всячески настаивала на том, чтобы отдать ребенка в семью, которая бы нуждалась в младенце, но Дэйв и вообразить такого не мог. Так, почти не раздумывая, он вознамерился вырастить дочь в одиночку.
Доктор Митчелл был типичным флегматиком – спокойным и уравновешенным человеком. Эмоциональности ему порой недоставало, однако, как ни странно, это и являлось сильной стороной его личности. Ему казалось, эмоции часто подводят, мешают мыслить рационально и даже могут стать врагом человека, когда поведение, желания и реакции становятся слишком очевидными для окружающих. А Дэйв не хотел, чтобы его чувства были очевидны для всех вокруг.
И все же, раньше он был другим. В школе Дэйв активно занимался спортом и мало времени уделял учебе, отдавая себя веселью с друзьями и довольно раннему, по меркам его отца, знакомству с девчонками. Бенджамин Митчелл много работал и не всегда мог уделять сыну достаточно времени, допуская существенные пробелы в воспитании. И когда, к великому стыду, ему пришлось стать дедушкой слишком рано, он не стал винить в этом Дэйва, но и не собирался растить его ребенка лишь потому, что в свое время упустил собственного сына. Ответственность за новую жизнь с самого начала лежала только на плечах юного Дэйва, и это был только его выбор.
Когда дочь немного подросла, стало значительно проще, хоть это утверждение и оказалось потом ошибочным. В то время Дэйв усердно учился в медицинском, уже имея бакалаврскую степень по приближенным дисциплинам, без которых нельзя было сразу поступить в высшую медицинскую школу. Он не имел представления о бурной жизни в общежитии, что негативно сказывалась на многих студентах, чересчур увлекшихся всеми ее прелестями. Дэйв думал только об учебе и маленькой дочери, прилагая все усилия для того, чтобы получить престижную работу. У него тогда не было права на ошибку. Все, что он делал или хотел сделать, напрямую влияло на жизнь его ребенка.
В период знакомства с общими предметами в стенах университета, Дэйв увлекся психологией, и это оказалось по-настоящему интересно. Он стремился видеть людей насквозь. Видеть то, что скрыто от них самих, чтобы в дальнейшем помогать тем, кто запутался в себе, хотел сдаться или же, напротив, бороться со своим недугом, но попросту не знал как. Вместе с тем Дэйв четко понимал, что важно не преминуть равнодушием и обладать холодным рассудком, иначе, рано или поздно, можно самому сойти с ума от бесконечного круговорота чужих переживаний.
Он целиком погружался в проблему любого своего пациента. Индивидуально подбирал схемы лечения, учитывая личностные особенности и качество здоровья, и с большим интересом без устали постигал новые методики. Но все же, доктор Митчелл оставался беспристрастным к каждому из своих пациентов. Он никогда по-настоящему не жалел кого-то, не сочувствовал. Считал, что просто не должен.
Однако таким доктор Митчелл был исключительно на работе. Дома Дэйв превращался в любящего и заботливого отца, участливого и щедрого, но в меру строгого и требовательного. Со своей дочерью Элизабет он почти всегда оставался мягок, и даже когда ему приходилось быть решительным в ее отношении, обычно винил себя за неправильно организованный воспитательный процесс. Дэйв часто проникался жалостью к дочери, которой не довелось знать свою мать, и это стало его слабостью. Он и сам с раннего детства рос только с отцом, но в смерти больной матери виновных не было. А осознание того, что женщина, подарившая тебе жизнь, вовсе не хотела этого делать – совсем другое дело. Дэйву было больно. И боль за близкого человека давалась ему тяжелее, чем своя собственная.
В день смерти отца он почти сломался. Ему тогда было всего двадцать четыре года, и казалось, сил жить дальше совсем одному, без поддержки единственного родителя, у него не осталось. Но у Дэйва росла дочь, ради которой он был готов убить в себе любые переживания. И с тех пор доктор Митчелл сталкивался только с болью своих пациентов, а когда помогал им справиться с нею, то ничуть не жалел о выбранном когда-то пути.
Сегодняшний день не отличался от всех прочих. Доктор Митчелл знал, что ему предпринять в отношении пациентов, с которыми предстоит нынче работать, и даже не задумывался о страхе в чем-то допустить ошибку. Он пребывал в приподнятом настроении, а после бумажной работы прибавилась и сосредоточенность, а этого с лихвой хватало, чтобы быть готовым к приходу пациентов. Вот только Дэйв даже не подозревал, что сегодняшний день больше никогда не будет стоять наряду с предыдущими.
Несколько неуверенных постукиваний в дверь заставили доктора Митчелла отвлечься от одной из бумажек с пометкой «не очень срочно», и он проронил лишь короткое «войдите!», после чего снова уткнулся в документацию.
Едва различимый звук шагов заполнил пространство кабинета. Дэйв нахмурился и коротко взглянул на вошедшего, тут же вернувшись к бумагам, дабы убрать их в сторону. Но буквально сразу же вновь поднял глаза.
Невысокая худощавая девушка скромно топталась посреди кабинета, обеими руками держась за тоненький ремешок небольших размеров сумки, перекинутой через плечо. Не говоря ни слова, она стояла в центре комнаты, точно ожидала своего ответа у школьной доски, испытывая при этом мучительное волнение.
Дэйв тоже заговорил не сразу – просто продолжал смотреть на незнакомку, прячущую глаза где-то в районе своей обуви. Однако вскоре он опомнился и предложил ей присесть на диван в конце комнаты.
– Доброе утро, доктор Митчелл, я… – она запнулась, но быстро собралась и продолжила. – Меня зовут Кристалл. Кристалл Рид. Я подруга Элизабет, – девушка, наконец, подняла на него свой взгляд, а Дэйв снова погрузился в безмолвие, отрешенно глядя в ее почти черные глаза. – Мне сказали, что вы сейчас не заняты, и я могу войти.
– Да, конечно, – он тряхнул головой, по-прежнему сидя за столом. – Вы пришли как раз вовремя.
На этой неделе во время совместного ужина Элизабет в красках поведала отцу о своей подруге и ее жизненных проблемах. Хоть она и любила перескакивать с одной темы на другую, Дэйву удалось понять ее посыл: Элизабет попросила отца принять некую Кристалл у себя в клинике, несколько раз упомянув о том, что та, в общем-то, и не ждала помощи психотерапевта. Дэйв плохо представлял у себя пациента, который в его услугах не нуждается, но без особых вопросов (и уж тем более возражений) согласился. Чего таить? Отказывать в просьбах дочери он совершенно не умел.
Кристалл Рид в действительности не хотела быть здесь. Ее тяготила ужасная неловкость, чувство стыда и даже беспричинный, необъяснимый страх. Нервно перебирая пальцы у себя на коленях, Кристалл смотрела на свои ботинки и лишь изредка поглядывала на доктора вопреки охватившему ее интересу. Она ожидала увидеть на месте этого мужчины того, кого успела себе представить по пути в клинику. И образ Дэйва Митчелла, сложившийся у нее в голове, кардинально отличался от реального.
– Как ваше настроение, Кристалл? – поинтересовался Дэйв, поднимаясь из-за стола, чтобы тягуче медленно прошествовать к креслу, которое находилось напротив диванчика, что позволяло сидящему там идеально видеть и воспринимать собеседника.
– Все в порядке, спасибо, – тихо ответила она, вжавшись в диванные подушки и несколько испуганно наблюдая за приближением доктора.
– Хорошо, – легкая улыбка тронула губы Дэйва, что устроился в кресле и, сложив ногу на ногу, открыл свой рабочий блокнот. – Элизабет рассказала, что у вас наблюдается бессонница. Все так? – он снова задал вопрос, делая это очень мягко и аккуратно, пытаясь расположить к себе пациента, но при этом сам находился в неприятном напряжении, с которым ему редко приходилось сталкиваться.
– Да, бывает, – Кристалл нервно передернула плечами и принялась изучать глазами темно-зеленые стены кабинета вместе с небольшими картинами-изображениями неизвестных ей ученых мужей, что были вывешены на этих стенах.
Доктор сощурился, поправил очки на переносице и щелкнул автоматической шариковой ручкой.
– И как часто?
Она растерянно огляделась по сторонам, а потом все же взглянула на Дэйва.
– Я думаю… Наверное, постоянно.
– Ясно, – опустив глаза в блокнот, он что-то записал, а затем вернулся к разговору. – Можно спросить, Кристалл, как долго длится ваш сон? Не учитывая того времени, когда вы просыпаетесь.
– Не больше четырех часов, – уверенно проговорила она, мгновенно произведя в голове нехитрые расчеты. – Обычно я очень быстро засыпаю, как только ложусь в постель, потому как чувствую себя очень усталой и разбитой. Но потом я просыпаюсь и остаток ночи уже заснуть не могу. Иногда получается подремать немного перед пробуждением, а также я могу крепко заснуть днем. Но позволить себе дневной сон удается редко.
Дэйв внимательно выслушал Кристалл и продолжил с особой тщательностью ее разглядывать, надеясь, что это выглядит не очень заметно. В том, что у девочки бессонница налицо, у Дэйва не было никаких сомнений. Она выглядела усталой и изможденной, потерявшей ко всему интерес. Но Дэйву мало было понять, что проблема есть. Сложнее выяснить, почему эта проблема возникла, и как ее решить.
Снова сделав у себя небольшие пометки, доктор Митчелл приступил к следующей порции вопросов.
– И давно вы наблюдаете у себя нарушение сна?
– Я стала понимать проблему в подростковом возрасте. То есть… это началось, когда я была еще ребенком, но осознавать, что именно со мной происходит, стала позже.
– Вам часто снятся кошмары? Именно из-за них вы просыпаетесь, так?
Кристалл в очередной раз опустила глаза на свои руки, ощущая, как к горлу подступает легкая тошнота. Говорить о своих сновидениях с Дэйвом Митчеллом ей совершенно не хотелось. Дело не в самом докторе, нет. Просто это было слишком личным, слишком болезненным для нее. Ко всему прочему, она считала свой недуг чем-то зазорным, а сновидения – глупостью.
– Иногда такое случается.
Дэйв медленно кивнул, постукивая обратной стороной ручки по плотным желтоватым страницам своего блокнота, и снял очки. Он ясно видел, что Кристалл не желает развивать эту тему.
– Послушайте, Кристалл. Я понимаю, вам трудно делиться своими переживаниями с абсолютно незнакомым человеком, к тому же, вы совсем не хотите этого. Но вам необходимо довериться мне, чтобы я смог выяснить, что именно вызвало у вас нарушение сна. Понимаете ли, бессонница – это не заболевание, а его следствие.
– Простите, доктор, я… – Кристалл из стороны в сторону покачала курчавой головой, крепко зажмуриваясь. – Знаете, мне так неловко… Я не хотела отнимать у вас время, а Элизабет… Это она настояла. Ведь если Лиззи что-то себе придумала, то уже не отступится.
Дэйв мягко рассмеялся, чуть запрокинув голову назад, отчего показался Кристалл значительно моложе, чем есть на самом деле. Открытая мальчишеская улыбка полностью меняла его обычно строгое выражение лица, а большие голубые глаза, обрамленные темными ресницами, засияли и на секунду перестали казаться Кристалл холодными. Упавшая на лоб чуть волнистая прядь темно-каштановых волос была резко зачесана назад одним быстрым движением его руки, а широкие крепкие плечи, которые только что подрагивали от смеха, тут же снова расправились.
– Да, это точно про нее, – произнес Дэйв, и Кристалл вздрогнула, резко отнимая от доктора свой взгляд. – Однако я должен сказать, что она поступила правильно. Такое расстройство, как бессонница, нельзя игнорировать. Я не хочу настаивать, Кристалл, или всячески давить на вас, но иначе я не смогу оказать вам свою помощь.
– Но… я не знаю, что еще сказать, – негромко пробормотала она.
– Я понял, – доктор Митчелл снисходительно улыбнулся, захлопнул свой блокнот и принял более расслабленную позу. – Предлагаю сейчас не говорить об этом, а просто поболтать о чем-нибудь отвлеченном. Немного узнаем друг друга. Идет?
Кристалл молча кивнула, по-настоящему желая как можно скорее покинуть этот кабинет.
– Как давно вы знакомы с Элизабет? – вопрошал Дэйв. – Насколько я знаю, вы вместе учитесь.
– Мы познакомились на первом курсе, почти сразу подружились и… вот, дружим до сих пор, – с улыбкой ответила Кристалл, ощущая, как напряжение хотя бы понемногу, но спадает.
– С Элизабет непросто дружить, – со слабой беззлобной усмешкой заметил он. – У нее немного… э-э-эм… сложный характер.
Она согласно кивнула – не собиралась оспаривать слова Дэйва. Лиззи Митчелл и вправду обладала непростым характером, периодически напоминая об этом своей семье и друзьям. На самом деле, она была очень добродушной и любящей, но кто не знал эту особу достаточно близко, мог сказать, что Элизабет хоть и веселая, но слишком несдержанная, вспыльчивая и отчасти вредная натура, что совершенно не вязалось с ее миловидной, почти кукольной внешностью. Впрочем, все перечисленное не мешало ей обладать широким кругом друзей и с легкостью приобретать новых товарищей.
– Я справляюсь с ее темпераментом, – просияла Кристалл. – Это не так сложно, как на первый взгляд кажется.
Дэйв в удивлении вздернул брови.
– В самом деле? Может, как-нибудь покажете мне пару приемов? А то я, иной раз, совсем не знаю, что с ней делать.
Неожиданно для себя она негромко рассмеялась, вообразив то, как подруга выводит из себя отца и при этом выходит сухой из воды. «Вот тебе и психотерапия в действии!» – уже мысленно хихикнула Кристалл.
– Да, порой это даже смешно, – он многозначительно поджал губы. – Но в большинстве случаев – нет.
– А вы не пробовали применять к Элизабет свои профессиональные навыки? – осторожно спросила она, и уголки ее губ неудержимо поползли вверх.
Дэйв издал короткий смешок, медленно покачивая головой.
– Поразительная идея! Сегодняшним же вечером введу ее в трансово-медитативное состояние. Может, удастся запрограммировать дочку на уборку в доме или, что менее вероятно, приготовление ужина…
Кристалл недоверчиво взглянула на Дэйва, нервно поерзав на сидении.
– Это шутка, Кристалл. Я бы не стал проделывать это с дочерью по такому поводу. Не беспокойтесь об этом.
– Да, конечно, – тряхнув светло-пшеничными кудрями, буркнула она.
– Расскажите мне про учебу в университете. Вам нравится в «Пейс»? – мгновенно переменив тему, полюбопытствовал он.
– Да, очень. Я мечтала поступить в университет в Нью-Йорке, и иногда мне до сих пор не верится, что я здесь. И как будто на своем месте.
– То есть вы не из Нью-Йорка?
– Я приехала сюда три года назад из Миннесоты. Литтл-Фолс.
– Скучаете по дому?
Кристалл принялась задумчиво кусать сухие губы, глядя куда-то в сторону, а потом уверенно сказала:
– Нет, я счастлива, что перебралась сюда.
Едва Дэйв почувствовал, что ему удалось немного разговорить Кристалл, как она вновь предпочла стать немногословной, спрятавшись в своей раковине. По всей вероятности, этот вопрос она тоже не желала с ним обсуждать.
– А чем предпочитаете заниматься в свободное от учебы время?
– Я рисую, – промолвила Кристалл, заправляя за ухо прядь волос.
– Здорово! – искренне восхитился Дэйв. – Что же тогда заставило вас поступить на экономический?
– Изначально я подавала документы на факультет искусств, но с экономическим образованием легче найти работу, да и университет обещает помочь с трудоустройством своих студентов. А вот хорошим, востребованным художником стать непросто. Нужно особое видение окружающего мира, а я примитивна. В конце концов, сейчас это только хобби, не более.
– Хобби часто перерастает во что-то большее. Но вы очень ответственно подошли к планированию своего будущего.
Кристалл благодарно улыбнулась, смущенно опустив голову. Дэйв верно заметил: она не хотела относиться к своему будущему спустя рукава. Кристалл не совершала необдуманных поступков: знала, что это может повлечь за собой ее возвращение в Литтл-Фолс, на что она, естественно, не рассчитывала. Кристалл всегда твердила себе: главное не то, чего она хочет, а то, что ей нужно.
– А что насчет вашего состояния на занятиях? Если ночью вам совсем не удалось поспать, организм наверняка отказывается отсиживать по полдня за партой.
– Мой организм, кажется, уже давно привык. Ему еще носиться по бару до вечера, – Кристалл сухо улыбнулась, а затем встрепенулась, поправляя себя. – Я имею в виду работу, конечно. Я официантка в «Аллен стрит».
Дэйв нахмурился, с интересом глядя на то, как умело эта девушка убеждает себя, что никакой серьезной проблемы нет, и она вполне сможет учиться и работать без вреда для здоровья. Но ему даже не нужно было иметь медицинское образование, чтобы увериться в том, что все совсем не так. Это расстройство вскоре приведет к необратимым последствиям, а поскольку корень проблемы скрывается в психическом нарушении, то они очень быстро дадут о себе знать.
– Кристалл, я предлагаю поступить следующим образом: сегодня мы просто познакомились, чтобы вам было проще рассказать мне все, что могло вызвать в вашей жизни такое расстройство, как бессонница. Позвольте, я повторюсь: проблема серьезнее, чем вы думаете, и это нельзя не принять во внимание. Я хочу попросить в следующую встречу быть более открытой для разговора, и тогда я смогу вам помочь. И не нужно бояться говорить с кем-то о таких вещах. Тем более с тем, для кого это не более чем обыденность.
Она непонимающе уставилась на доктора, будучи неготовой к тому, чтобы вернуться сюда снова.
– Простите, но я… У меня нет возможности посещать сеансы психотерапии. Я обещала Лиззи, что попробую, но у меня, кажется, ничего не выходит. Я не знаю, что должна говорить. Я не умею говорить с кем-то… откровенно.
– Просто говорите то, что чувствуете на самом деле.
Кристалл растерянно заморгала. Как стыдно! Стыдно сидеть в этом кабинете, отказываясь от помощи квалифицированного специалиста, а также стыдно прийти сюда вновь, не заплатив ни цента. От этого чувства щеки Кристалл покрылись внушительным румянцем, а взгляд бесцельно метался по всей комнате.
– Доктор Митчелл, на данный момент я не могу оплачивать ваши услуги, – нерешительно призналась она. – Извините, что отняла у вас время.
– Не беспокойтесь об оплате. Мы с вами просто еще немного поговорим. Поверьте, мне это не трудно. Все-таки вы с Элизабет близкие подруги, и с моей стороны неразумно брать с вас деньги за эти разговоры.
– Благодарю, – только и смогла вымолвить Кристалл, краснея еще гуще. Сейчас она была уверена, что не выдержит в этой комнате больше ни минуты.
– Совершенно не за что, – он поднялся на ноги и надел очки, которые все это время держал в руках. – Буду ждать вас на следующей неделе. Я освобождаюсь в шесть или семь часов, вечером будет удобно?
Кристалл встала с дивана и энергично закивала, отчего ее кудряшки забавно подпрыгивали.
– Вот и славно, – улыбка озарила лицо Дэйва, и его голубые глаза вновь радушно заблестели. – Тогда до встречи. Был рад знакомству.
Она улыбнулась ему в ответ, взявшись за ручку двери.
– Я тоже. Еще раз спасибо.
И в следующую же секунду она испарилась, словно ее здесь никогда и не было.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Когда пятая по счету стопка текилы опустилась на барную стойку, за которой сидели Уилл Бейли вместе со своей подругой, бармен заведения «Эдрианс» уже не спрашивая наполнил алкоголем следующую. С улыбкой пододвинув Уиллу выпивку, мужчина подмигнул Кристалл и поставил перед ней коктейль в изящном бокале на тонкой ножке.
– За счет заведения! – провозгласил Кайл, выжидающе глядя на Кристалл. Перекинувшись взглядом к Уиллу, он с усмешкой добавил: – А с тебя еще три доллара пятьдесят центов.
– Вот сволочь! – ошарашено выдохнул Уилл, хватаясь за стопку. Быстро опрокинув шот и еле заметно поморщившись, он невесело рассмеялся. – Это несправедливо!
– Тогда проваливай в свою дыру. Как там ваша шарашка именуется? «Аллен стрит»? Или тебе и там бесплатно не наливают? – поддразнил Кайл, водрузив на стойку небольшую тарелку с закусками, заказанную молодыми людьми.
– Прекрати, Кайл, – пробормотала Кристалл и, взявшись за ножку бокала двумя пальцами, подвинула его обратно бармену. – Спасибо, я сегодня не пью.
– Значит, дружка своего караулишь, – опираясь локтями на столешницу, прыснул Кайл. – А то опять набедокурит…
– Заткнись и подлей, – Уилл указал пальцем на бутылку текилы и приобнял Кристалл за плечи. – Я обещал своей подружке, что ей не придется затаскивать меня в такси, а потом еще и вытаскивать оттуда.
– Да, ты обещал не переусердствовать, – внимательно наблюдая за тем, как очередная порция алкоголя уже вот-вот окажется подле Уилла, обеспокоилась Кристалл.
– Хорошо, это последняя, – пообещал он. – А потом покинем это злачное место, окей? Эй, Кайл! Налей для Крисси апельсиновый сок!
– Не надо, – устало роняя голову на сложенные руки, взмолилась она. – Я уже три стакана за вечер выпила! Пощади мой мочевой пузырь!
– Ладно, к черту сок. Пошли отсюда, – Уилл выпил оставшуюся стопку, резко поднялся на ноги и достал из заднего кармана джинсов несколько помятых купюр. Бросив деньги на стойку, он махнул рукой Кайлу и развернулся в сторону выхода из заведения.
Накидывая на плечи серый кардиган крупной вязки, Кристалл поежилась. На улице ощутимо холодало – все же приближался октябрь, бесцеремонно наступая своему предшественнику на пятки. Глядя на охваченные дымкой легкого тумана деревья, чьи листья уже пожелтели и многие из них безжизненно лежали на траве, можно было сказать, что осень не на шутку разыгралась.
Золотая пора особенно украшала город своим великолепием, и Кристалл хотелось побольше бывать на улице. И сейчас, вместо того, чтобы сидеть и смотреть, как Уилл напивается, она потащила его в Центральный парк, о чем, невзирая на похолодание, нисколько не жалела.
– Так что, ты и дальше собираешься ходить на эти сеансы психо… гхм… терапии? – спросил Уилл, доставая из кармана ветровки пачку «Лаки Страйк».
– Я ведь уже сказала, что первое посещение не считается, – раздраженно пробубнила Кристалл, стряхивая прилипший к подошве ботинка желтый лист.
– Это я понял, – щелкнув зажигалкой, он подкурил сигарету и сделал глубокую затяжку, от удовольствия прикрывая глаза. – Но ты же не собираешься приходить туда снова?
– Почему же? Собираюсь, – полным решимости тоном ответила она, при этом издав тяжелый вздох. – Я пообещала Элизабет. С моей стороны бросаться такого рода помощью будет очень глупо и крайне невежливо. Да и кто знает, может, мне станет легче?
– Окей, ты не можешь спать. И это изрядно портит тебе жизнь. Но разве психолог тебе с этим поможет? Не стоит ли обратиться к нормальному врачу? Может, таблетки какие попить?
– Доктор Митчелл и есть нормальный врач. Он не психолог, а психотерапевт. Это разные вещи.
Уилл снова затянулся сигаретой, стряхнув пепел на асфальт, и усмехнулся глухо.
– И с каких пор ты стала в этом разбираться?
– С тех самых, – Кристалл раздраженно отмахнулась от друга, поплотнее кутаясь в мягкую ткань своей кофты. – Мне пора перестать убеждать себя в том, что со мной ничего не происходит. Знаешь, я совсем расклеилась. Никаких сил нет.
– А может, все дело в этом докторе Митчелле? – потушив сигарету о край рядом стоящей урны, поинтересовался Уилл.
– Чего?
Он пододвинулся поближе к Кристалл и заулыбался заискивающе.
– Ну… Скажем, тебе приятно его общество, – Бейли задумчиво поделился с нею своими предположениями. – Не подумай, я ни на что не намекаю, но… чтобы ты и к психотерапевту…
Кристалл с силой толкнула Уилла в плечо, отчего он чуть не свалился со скамейки, и резко запахнула на груди кардиган, словно его ткань могла спрятать ее от ужасного чувства стыда после сказанного Уиллом.
– Ты просто больной, – она осуждающе покачала головой, сердито воззрившись на друга.
– Ну, прости, – потирая ушибленный о скамейку локоть, выдавил он. – Я же шучу! И нечего драться.
– Я еще ничего с тобой не сделала, – зашипела она, вскинув ладонь. – И не приближайся, придурок!
– Все, сдаюсь, – вскинув в воздух обе руки, Уилл непринужденно хихикнул. – Да ладно тебе, шутник из меня никакущий. Хорошо, что мы это выяснили?
– Можно подумать, раньше мы не догадывались о том, что с юмором у тебя так себе, – саркастически проговорила Кристалл, скрестив руки на уровне груди.
Уилл не посмотрел на протестующие жесты подруги и все-таки снова придвинулся к ней, заключив в объятия, которые давались ему с трудом, поскольку Кристалл усердно отбивалась.
– Я так сказал, потому что ты сама пятнадцать минут назад твердила, мол, этот доктор Митчелл тебе понравился. Я и сделал свои выводы!
Она быстро заморгала, словно сбежавшая из фильма мультяшка, и в возмущении приоткрыла рот.
– Я так не сказала!
– Ну… или что-то вроде того, – в неопределенности пожал плечами Уилл, продолжая ехидно улыбаться.
– Я лишь сказала, что доктор Митчелл приятный отзывчивый человек, умеющий расположить к себе пациента. Я совсем иначе представляла себе отца Элизабет, поэтому сначала даже растерялась. Вот и все, что я на этот счет тебе говорила. И впредь не перевирай, иначе я тебя убью.
– А теперь ты меня пугаешь, – он притворно нахмурился. – Думаю, не стоит иметь дело с кем-то, кто посещает психотерапевта…
– Какой же ты, все-таки, гад! – Кристалл громко расхохоталась, исчерпав всю возможную злость по отношению к Уиллу, и шутливо ударила его кулаком в плечо.
– Но я все равно тебя обожаю, – перехватив руку подруги, искренне признался он.
– Достаточно на сегодня подхалимажа, – продолжая смеяться, она тряхнула головой и обеими руками пригладила разметавшиеся от резкого порыва ветра волосы.
Уилл застегнул свою ветровку и сунул руки в карманы. Вжав голову в плечи, он вновь повернулся к Кристалл, только теперь улыбка его не сопровождала.
– Хорошо, а сейчас поговорим серьезно. Я бы очень хотел, чтобы тебя не мучили эти твои… проблемы.
– Я знаю, Уилл, – она мягко улыбнулась, обнажая ровные белые зубы – результат длительной носки брекетов в юности, – и опустила голову на дружеское плечо. Если на ее миловидном лице и играла улыбка, то только такая: невероятно обворожительная и заставляющая улыбнуться в ответ. – Я тоже этого хочу. Но прежде мне нужно понять, в чем дело.
– Тогда не тяни с этим, – потрепав подругу по волосам, посоветовал Уилл. – Твои синяки под глазами уже достигли внушительных размеров.
Кристалл щелкнула языком.
– Да ты настоящий джентльмен…
– Так и есть! – ударив себя кулаком в грудь, с жаром восклицал он. – Ты знала, что Шон и Питер однажды решили, что ты увлекаешься чем-то запрещенным? Но я быстро заткнул им рты. Сказал, что в отличие от некоторых, ты не таскаешь деньги из кошелька своей мамочки, а работаешь и учишься, как каторжная.
Кристалл приподняла голову с плеча Уилла и заглянула ему в глаза.
– Они думают, что я наркоманка?
– Да плевать, чего они там себе надумали, – пошел на попятную он, чертыхнувшись про себя: и кто его за язык тянул?! – Не бери в голову, просто в тот день ты правда плохо выглядела.
Кристалл закрыла глаза и снова опустила голову на плечо Уилла. В данную секунду ей безумно захотелось усердно бороться со всем, что омрачало ее существование. Бороться с каждым из своих страхов, которые настолько прочно засели в ее голове, что, казалось, их никогда не изгнать. Она незаметно сжала руки в кулаки, прихватив края рукавов кардигана, и крепко зажмурилась. Отчаяние стремительно разрасталось внутри нее и отдавалось физической болью, заставляя глаза заслезиться. Кристалл было жаль себя. Она не желала проживать такую жизнь, с которой, казалось, уже давно свыклась, и быть подвластной необъяснимому чувству тревоги; избегать сближения с посторонними людьми, вздрагивать от каждого шороха, оставшись одной, каждый день лишать себя покоя. Ей просто хотелось ощущать себя нормальной.
– Эй, ты чего? – Уилл склонился к подруге и осторожно подцепил пальцами ее подбородок.
– Прости, просто смертельно устала, – не позволяя слезам разбежаться по щекам, сдавленно пробормотала она.
– Домой?
– Хочешь проводить меня, чтобы закрепиться в статусе джентльмена? – Кристалл тихонько хихикнула, незаметно для Уилла утирая рукавом все же выступившую в уголке глаза слезинку.
– Мне это не требуется. Я уже родился в смокинге и галстуке-бабочке с бокалом шампанского в руке для дамы.
Она заливисто расхохоталась и осторожно слезла со скамейки, поправив на себе плотную клетчатую юбку до колен. Запахнув кардиган, Кристалл обняла себя руками.
– Обязательно взгляну на твои детские фотки.
– Что, никогда не видела младенцев в смокинге? – продолжал балагурить Уилл, по-свойски закинув руку ей на плечи.
– Просто замолчи, – с улыбкой пролепетала она, и вместе они неторопливо зашагали по слабоосвещенной уличными фонарями аллее.
2
Удобно расположившись на диванчике в кабинете доктора Митчелла, Кристалл волновалась уже меньше, чем в самый первый раз. Возможно, на это влиял тот факт, что она по своей воле решила прийти на сеанс психотерапии, а не только из-за настойчивости Элизабет. В какой-то момент Кристалл поняла: это ее шанс все исправить. И пусть ей будет в какой-то мере в тягость присутствовать здесь, она непременно сможет это побороть и без утайки расскажет доктору все, как есть.
– Спасибо, что согласились принять меня, да еще и в конце вашего рабочего дня, – с благодарной улыбкой произнесла Кристалл и опустила взгляд в пол. Со стеснительностью справиться было все еще проблематично.
– Не думайте об этом, – возразил Дэйв, расстегивая пуговицы на пиджаке и присаживаясь в кресло напротив Кристалл. – Сейчас я полностью свободен, а значит, нам с вами удастся основательно поговорить.
Коротко глянув во французское окно, как на ладони являющее вид шумного, суетливого города, она вновь улыбнулась. Большинство его жителей в вечер понедельника спешили покинуть места работы и отправиться домой или же посетить какое-нибудь уютное местечко, дабы спасти этот день от клейма «понедельник – день тяжелый». А Кристалл еще и должна была прислуживать таким альтруистам (какая же это ценность – спасать безнадежно испорченный понедельник!) в «Аллен стрит» до самой полуночи, но визит к доктору Митчеллу послужил веской причиной для того, чтобы попросить коллегу по работе махнуться сменами. Отзывчивая и в то же время падкая на интересные предложения Фиби с легкостью согласилась подменить Кристалл сегодняшним вечером, а она, в свою очередь, должна будет заменить Фиби во вторник утром, пропустив несколько занятий в университете. Прогуливать Кристалл категорически не хотелось, но выбор невелик: или она со всей серьезностью подходит к своему психическому здоровью (она подметила, что такое словосочетание звучит крайне пугающе) или же оставляет такой вариант, как смирение, избрание которого будет обозначать крах в чистом виде. В таком случае, придется разве что уповать на счастливую случайность, вроде самоисцеления, а это звучало так же неправдоподобно, как обещания Сандры Финниган выплатить Кристалл долгожданную и вполне заслуженную премию за прошлый месяц.
Укрывшись от накрапывающего дождя и разбушевавшегося ветра в уютном кабинете доктора Митчелла, Кристалл чуть ли не впервые ощущала приятное спокойствие. Негромкое тиканье настенных часов, едва слышные звуки в коридоре стремительно пустеющей клиники и низкий размеренный голос Дэйва Митчелла действовали на нее благоприятно, отвлекая от проблем, поджидающих во внешнем мире. Кристалл могла сосредоточиться только на том, зачем она сюда явилась, и не размышлять о завтрашней лекции, что придется пропустить, а также раннем подъеме на работу, который гарантированно дастся ей очень непросто. Здесь и сейчас она хотела забыть о том, что ждет ее завтра, послезавтра, через неделю или год. Все мысли улетучивались, и Кристалл не пыталась их удержать.
– Я бы не хотела задерживать вас надолго, – она вскользь взглянула на часы и мотнула головой.
– Я люблю свою работу, так что не прочь и задержаться часок-другой, – заверил ее Дэйв, широко улыбнувшись для верности. Выглядел он, кстати, очень убедительно.
– Вот бы мне так любить свою работу, – невзначай хихикнула Кристалл, а затем смущенно заправила волосы за уши.
Доктор Митчелл положил руку на широкий подлокотник кресла и двумя пальцами дотронулся до своего гладкого подбородка, внимательно глядя на Кристалл.
– А вы не думали зарабатывать на своем хобби? Насколько я помню, вы пишете картины.
– Ой, да это ерунда, – пробормотала она смущенно, снова повернув голову к окну. – Вы просто не видели мои работы. Скукота, да и только.
– И что вы обычно пишете? – с интересом спросил Дэйв, и Кристалл тут же обратила на него свой взор.
– Я? – уточнила она, как будто этот вопрос мог быть адресован кому-то другому. – Ну… – Кристалл неопределенно пожала плечами и улыбнулась робко. – Я часто рисую людей. Люблю портреты. Мне хочется отразить характер человека в чертах его лица, жестах, и… признаюсь, это удается мне далеко не всегда. Порой я придумываю сюжет для героя своей картины и пытаюсь представить, как бы он выглядел в своей собственной реальности.
– Портреты – это чудесно. Если бы я умел рисовать, то непременно заинтересовался бы портретами. Но это точно не про меня, – он усмехнулся. – То есть, конечно, я рисовал за Элизабет в начальной школе, как и многие родители, но было до смешного очевидно, что она бы справилась с этим лучше.
Кристалл чуть слышно рассмеялась, окончательно расслабившись, и Дэйв был доволен, что смог ее немного встряхнуть. Ей хотелось продолжить разговор на отвлеченные темы, в частности об Элизабет и ее детстве, но она знала, что нужно говорить по существу. Сдуть пыль с коробки, в которой хранились проблемы, открыть ту самую коробку и достать их все до единой.
– Доктор Митчелл, я… – Кристалл смолкла, сильно закусив губу и на мгновение прикрывая закрыла глаза, но ей таки удалось продолжить. – Мне трудно говорить с кем-то о том, что со мной происходит. Может, я боюсь осуждения? Или столкнуться с непониманием… Я правда не знаю, почему так тяжело открыться даже самым близким людям.
– Все в порядке, Кристалл, – мягко произнес Дэйв, чуть подавшись вперед, словно сейчас поднимется с кресла и сядет рядом с ней в попытке утешить. – Об осуждении не может быть и речи, забудьте это слово, ему здесь не место. А непонимание? Это что за зверь такой? Если человек наделен свойством слышать – поясню, не просто слушать, а слышать, – то ему удастся в полной мере понять своего собеседника. Разумеется, он может иметь другое мнение, но это не должно стать преградой для понимания этого человека. Я не испытывал того, что испытываете вы, но уверяю: это не помешает мне понять вас. Понять и, будем надеяться, помочь.
Кристалл медленно кивнула, отгоняя от себя последние сомнения, и незаметно набрала в грудь побольше воздуха.
– Самое ужасное, что я не только не могу спать.
– Продолжайте, – щелкнув ручкой, велел доктор и приготовился вести записи в своем блокноте.
– Каждый раз мне снится почти один и тот же сон. Он настолько реалистичный, что я порой не понимаю, где нахожусь. Более того, случается так, что я не могу проснуться. Я уже понимаю, что это сон, что мне нужно только открыть глаза, как все исчезнет, но не могу.
– Вы попробуете описать этот сон?
Кристалл зажмурилась, будто бы в эту самую минуту видит свой ночной кошмар, и тряхнула кудрями, избавляясь от этого чувства.
– Да, я постараюсь.
– Хорошо, – Дэйв кивнул, сделав короткую пометку, и продолжил заинтересованно смотреть на Кристалл.
– Вокруг меня бушует пламя. Оно яркое и настолько ослепляющее, что даже глазам больно. Я чувствую его запах, ощущаю жар. Я словно в преисподней, – она болезненно поморщилась. – Я стою на одном месте и не могу пошевелиться, со всех сторон окруженная огнем. Потом я неизменно слышу крик женщины, которая всегда произносит мое имя, но продолжаю стоять и никак не реагирую. Мое тело словно парализовано. Знаете, мне вообще не пошевелиться, хотя я испытываю боль от обжигающего пламени, которое все больше разрастается вокруг меня и по всей комнате. Обычно когда я просыпаюсь, то мне душно, дыхание спирает. Но через недолгое время мне становится дико холодно. Что-то… наверное, вроде озноба. Трясутся руки, темнеет в глазах, тошнота, бывает, накатывает…
Сведя брови на переносице, Дэйв неотрывно смотрел на заметно побледневшую Кристалл и, на несколько секунд задумавшись, опять что-то записал.
– У вас имеется пирофобия или какая-то другая? Вы испытываете страх огня в обычной жизни?
– Нет, я не боюсь огня, но боюсь своего сна. Вообще любых снов. Это может иметь свое название или такое происходит только с такими, как я?
– Послушайте, Кристалл, не нужно относиться к себе таким образом, словно вы виноваты в том, что этот кошмар преследует вас. Я отчетливо вижу, что вы считаете себя… скажем, странной? Что значит «с такими, как я»?
Она резко отвернулась, нервно постукивая ногой по паркету.
– Кристалл?
– Да. Я считаю себя странной. Но лишь потому, что я странная. Я это не выдумала и не…
– Конечно, не выдумали, – перебил ее Дэйв, обратив внимание на то, с какой силой она заламывает собственные пальцы. – У вас есть все основания так полагать. Но это уже похоже на навешанный вами ярлык, с которым необходимо распрощаться.
– Но я не перестану оставаться странной, – возразила Кристалл, впервые за все это время глядя прямо на доктора. Ее черные глаза заблестели, и она поспешно отвела взгляд в сторону.
Дэйв заметил, как сильно она занервничала и, конечно, растерялась. Ему постоянно приходилось сталкиваться и не с таким проявлениям эмоций, однако глядя на Кристалл, он не ощущал привычные спокойствие и сосредоточенность. Что это было? Жалость?
– Простите, я… Я говорила, что мне трудно это обсуждать, – она покачала головой, не решаясь повернуться к Дэйву.
– Я знаю, – тихо проронил он. – Но как только мы все обсудим, я уверен, станет легче. Хотите продолжить?
Кристалл негромко шмыгнула носом, поудобнее устраиваясь на диване, и все же развернулась к доктору.
– Да.
– Хорошо. Если говорить не о сне, а том времени, когда вы бодрствуете, то что вы чувствуете тогда? Оставаясь наедине с собой.
– П-порой… – Кристалл резко встряхнулась, на секунду прикрыв веки. – Нет, не так. Очень часто мне кажется, что за мной кто-то следит. И дома, и на улице, когда я одна. Вечерами я смотрю в окно и вижу неподалеку фигуру мужчины, который якобы наблюдает за мной. И дома я всегда вздрагиваю от любого шороха, хотя, казалось бы, чего можно бояться в студенческом общежитии, где под боком всегда соседи. Но… Я не знаю, почему так происходит. Не знаю и все.
– Как сильно вас это пугает?
– Сильно. Э-э-эм… По десятибальной шкале?
Дэйв мимолетно улыбнулся.
– Допустим, по десятибальной шкале.
– Десять, – с уверенностью выпалила она.
Он снова кивнул, уже не считая необходимым что-то записывать.
– Десять – это…
– Знаю, – на лице Кристалл отобразилась неуместная ухмылка, – это много.
– Как вам удается совмещать работу и учебу? – доктор Митчелл преподнес Кристалл очередную порцию вопросов. – Работоспособность из-за недосыпания однозначно понижена. Вы принимаете какие-нибудь витамины? Следите за питанием? Придерживаетесь питьевого режима?
Она недоуменно захлопала глазами.
– Ну… По-настоящему, мне часто ничего не хочется делать. Даже рисовать. Я теряю интерес будто бы ко всему без исключения. Не думаю, что соблюдаю хоть какой-нибудь режим. У меня почти всегда плохой аппетит.
Дэйв кивнул, выражая понимание, а потом вновь поинтересовался:
– А что вы можете сказать о круге своего общения? Как родные и друзья относятся к тому, что у вас имеются такие проблемы? Наверняка им приходилось что-то замечать.
– Элизабет очень волнуется. Постоянно спрашивает, как мне спалось, а я отвечаю, что все нормально. Она не верит. Иногда делает вид, что верит, но… Я не думаю. Мой друг Уилл, с которым я работаю, не может не заметить моего вечно усталого состояния, и ему я рассказывала о том, что плохо сплю. Но подробностей не знает никто. А также того, что я боюсь посторонних людей и темных улиц, ведь за мной все время «следят». Еще я опасаюсь грозы и… грома. И не спрашивайте почему. Я не знаю. Если бы кто-то услышал это все, то ни за что не стал со мной общаться. Так что круг общения у меня крохотный.
Доктор напряженно слушал свою пациентку и вдумывался в каждое ее слово, следил за каждым движением, интонацией, взглядом. Он хотел было что-то сказать, но слова как будто застряли в горле, никак не продвигаясь дальше. Не хотелось произносить что-то такое, что может обидеть ее, расстроить еще больше. Но и молчать дальше Дэйву не полагалось.
– Все ясно, спасибо за эти подробности. Вы молодец, Кристалл, – он слабо улыбнулся, а затем откашлялся. – Если позволите, мы с вами вернемся в детство?
– Я не против, вот только… – она несколько раз озадаченно моргнула. – Я мало что помню из своего детства. После смерти родителей моими опекунами стали единственные родственники – сестра моей мамы тетя Тереза и ее муж Стивен. А до этого… можно сказать, белый лист.
– Мне очень жаль.
– Ничего, я почти не знала своих родителей.
Дэйв снова негромко прочистил горло и пожелал выпить воды. Поднявшись на ноги, он подошел к кофейному столику у окна и плеснул немного в стакан из графина. Сделав несколько глотков, доктор наполнил другой стакан и протянул его Кристалл. Она коротко кивнула в знак благодарности и попила.
– Как складывались и складываются сейчас ваши отношения с тетей и дядей? – вернувшись в кресло, осведомился Дэйв.
– Хорошо, – отозвалась Кристалл, и это на сто процентов являлось правдой. – Они всегда очень хорошо заботились обо мне, словно я их родная дочь. Я не чувствовала себя заброшенной или что-то в этом роде, но я… Как бы это сказать… Я не ощущала связи между нами. Той связи, которую чувствуешь со своими родителями.
– Сколько лет вам было, когда все это произошло?
– Мне было четыре года. Тереза и Стивен говорили, что я пробыла в приюте всего несколько дней, сразу после смерти моих папы и мамы. Они погибли в автокатастрофе, и когда органы опеки связались с родственниками, то они сразу смогли забрать меня к себе.
– А Тереза и Стивен поддержали вас в стремлении переехать в Нью-Йорк?
Кристалл улыбнулась, поглаживая пальцами поверхность стакана с водой, и сказала:
– Они всегда во всем меня поддерживали.
– Приятно слышать, что с родственниками у вас все складывалось благополучно, – Дэйв перелистнул страницу в блокноте и немного ослабил узел галстука. – Но почему вы не говорили тете и дяде о том, что с вами происходит? Разумеется, если они не замечали сами.
– Нет, – она покачала головой, сделав глоток воды. – Они не замечали, а я не подавала виду. Боялась, что если узнают, то посчитают меня сумасшедшей, – Кристалл издала короткий нервный смешок и окончательно опустошила стакан.
– Вы не сумасшедшая, – мягко возразил он. – Я вас уверяю.
– Вы очень добры, доктор Митчелл, однако еще убедитесь в обратном.
– Лучше бы мне убедить в своей правоте вас, – Дэйв поделился с нею широкой улыбкой и несколько раз щелкнул ручкой, лишь на секунду задумавшись. – Кристалл, нам предстоит длительное лечение. Я еще подумаю над тем, что конкретно в него стоит включить, но на данном этапе мне понадобятся результаты ваших анализов. И скажите, вам доводилось делать магнитно-резонансную томографию головного мозга?
Кристалл почти не моргая смотрела на Дэйва, чуть приоткрыв рот от удивления.
– Нет, – хрипло выдавила она, не отрывая взгляда от доктора.
– Что ж, я бы хотел, чтобы вы занялись и этим, – заключил он и решительно поднялся с кресла. В несколько широких шагов добравшись до рабочего стола, Дэйв принялся переносить свои рекомендации для Кристалл на бумагу. – Я дам визитку одной клиники, где у вас возьмут все необходимые анализы. Нужно будет только позвонить и записаться на прием, желательно не затягивать.
– Это так важно? Все… все эти обследования? – с опаской спросила Кристалл.
– Безусловно, – не отвлекаясь от своего занятия, отозвался доктор. – Мне нужна полная картина состояния вашего здоровья, чтобы назначать какие-либо препараты для лечения. Я подумаю, что помимо лекарственных средств нам понадобится, но сейчас могу однозначно сказать: нас ждет гипнотерапия.
Кристалл расширила глаза пуще прежнего, и внутри нее поселился необъяснимый страх.
– Вы имеете в виду гипноз?
– Да, именно гипноз я и имею в виду, – закончив писать, Дэйв поставил точку и с улыбкой взглянул на Кристалл. Однако он заметил, что и без того бледная девушка стала белее полотна, и густо нахмурился. – В чем дело, Кристалл? Вам нехорошо?
– Со мной никогда не было ничего подобного, – пробормотала она, испуганно оглядывая кабинет и периодически останавливая взгляд на докторе. При одной лишь мысли о том, что ее разум покинет тело, и им будет управлять кто-то другой, Кристалл была готова впасть в панику. Эти игры с подсознанием не казались ей интересными. – Я не понимаю необходимости…
– Мисс Рид, – осторожно начал доктор Митчелл, медленно, без резких движений направляясь к ней. – Я внимательно выслушал все, что вы сегодня говорили. У вас хватило смелости поделиться тем, что вас тревожит, и мне известно, как нелегко вам это дается. Ваша бессонница или, как мы ее называем, инсомния – не единственное, что подрывает психическое и физическое здоровье. Из сегодняшнего рассказа я понял, что вы страдаете интрасомническим расстройством сна. То есть, как было вами сказано ранее, засыпать получается более-менее нормально, но посреди ночи сон прерывается из-за плохих сновидений, после чего заснуть уже затруднительно. Инсомния не самостоятельное заболевание, а лишь часть симптоматики. На сегодняшний день я предполагаю, что ваш диагноз – посттравматическое стрессовое расстройство.
Дыхание Кристалл ощутимо участилось, и эта комната перестала казаться ей уютной и вселяющей только спокойствие. Все вокруг как будто в одну секунду переменилось. Мгновение – и вот, она сидит у психотерапевта и выслушивает свой диагноз, больше походящий на приговор, и уже не желает хоть что-либо изменить.
Аккуратно присев рядом с Кристалл, но при этом соблюдая определенную дистанцию, Дэйв коротко вздохнул и вновь заговорил:
– Данное расстройство – это целостный комплекс симптомов нарушения психической деятельности, которое возникло в результате внешнего травмирующего воздействия на психику, то есть какое-то определенное событие стало тому причиной. Я считаю, этим событием выступает смерть ваших родителей. Однако вследствие детской амнезии психотравматического события, вы не можете этого помнить. Данный феномен – естественная защита организма от негативной информации. Для себя я поставил два вопроса: во-первых, была ли психотравма? А во-вторых, нужно ли вскрывать амнезированный эпизод? Чаще всего амнезированная психотравма проявляется либо в виде психологических проблем, либо в виде психосоматических заболеваний. А ваша бессонница, на мой взгляд, несет именно психосоматический характер.
– Вы сейчас говорите, что у меня потеря памяти? – совершенно шокированная, прошептала Кристалл.
– Не совсем так, – поморщился Дэйв, склоняя голову к плечу. – Сейчас вам не стоит об этом думать, нам поможет во всем разобраться гипнотерапия, в которой нет абсолютно ничего страшного. Не нужно так волноваться, Кристалл, вы слишком напуганы.
Она понурила голову, и ее глаза опять заслезились. Кристалл бы очень хотела относиться ко всему, что сказал доктор, несколько проще, но у нее никак не получалось. Трястись, точно осиновый лист, и плакать – вот все, на что она сейчас была способна.
– Не верю своим ушам, – продолжая шептать, словно ее сможет услышать еще кто-то, помимо Дэйва, Кристалл усердно пряталась за своими волосами, упавшими ей на лицо. – У меня амнезия.
– Сейчас вам трудно все понять, я знаю, – неожиданно строго произнес Дэйв. – Но когда есть диагноз – есть лечение. А за лечением следует что? Верно, выздоровление.
– Но мои родители погибли в автокатастрофе, и меня с ними не было, какое же это… э-э-эм… как вы сказали? Событие, травмирующее психику? И их самих я помню лишь короткими фрагментами. Эти единственные воспоминания греют мне душу, не приносят вреда и не могли причинить.
– Кристалл, если речь об амнезированной психотравме, то, несомненно, вы не помните ничего связанного с тем событием, которое ее вызвало. Я и не говорил, что у вас напрочь стерта память. А касаемо автокатастрофы… Где вы были в момент смерти родителей?
Продолжая сидеть в своем импровизированном укрытии, которым служили длинные светлые кудри, Кристалл коротко передернула плечами.
– Я не знаю. Не… помню.
– И вы не спрашивали об этом у тети и дяди?
Кристалл нехотя убрала кудри от лица и посмотрела на рядом сидящего доктора.
– Нет. Я даже никогда не задумывалась об этом. Это та тема, которую я не хочу обсуждать. Что случилось, то случилось. Ничего назад не вернуть.
– Да, – согласился Дэйв, окинув взглядом ее растрепавшиеся волосы. – Назад ничего не вернуть. Но можно разобраться в случившемся, разложить по все полочкам, и когда ситуация сполна прояснится, вы даже не заметите, как распрощаетесь со всеми симптомами.
Кристалл тяжело вздохнула уже невесть в который раз, окончательно запутавшись и затерявшись в обстоятельствах. Дело попахивало полнейшим безумием, и ей не верилось, что все это происходит с ней. Посещения психотерапевта, анализы, гипнотерапия… Наборчик не из приятных. Нет, к такому она точно была не готова. Но разве теперь это имеет значение?
– Я должна попробовать, – наконец, сдалась Кристалл, с невесть откуда взятой уверенностью взирая на Дэйва. Она еще не успела согласовать это решение с самой собой, но уже без тени сомнения сообщила о нем доктору Митчеллу.
– Прекрасно, – улыбнувшись, Дэйв встал с дивана и вернулся к столу. – Вот, Кристалл, я все вам написал.
Она тоже поднялась на ноги и сделала несколько шагов в сторону его стола.
– Возьмите, – он протянул ей бумаги и самую обыкновенную визитку упомянутой клиники.
Кристалл быстро запихала все это в свою сумку и подняла глаза на Дэйва, высоко задрав голову. Он стоял напротив нее и чуть заметно улыбался неясно чему.
– Как только все будет готово, жду вас на этом самом месте. Можете позвонить на мой личный номер, – доктор Митчелл отвернулся к столу, чтобы взять уже свою визитку, а когда повернулся обратно, с забавной торжественностью вручил ее Кристалл. – Если вдруг я не отвечу, то не стесняйтесь перезвонить позже. В рабочее время я почти не уделяю внимание сотовому.
Кристалл закивала, выказывая понимание, и поделилась с Дэйвом благодарной улыбкой.
– И я прошу вас, Кристалл, не нужно ничего бояться. Доверьтесь мне. Тогда все пройдет гладко.
– Хорошо, – совершенно искренне произнесла она. – Я и не знаю, как вас теперь благодарить, доктор Митчелл.
– Пока не за что, – по-доброму усмехнулся он.
Кристалл еще некоторое время продолжала стоять на одном месте и изучающее смотреть на Дэйва, но потом, словно опомнившись, стремительно зашагала к двери.
– Еще раз спасибо, – обернувшись через плечо, пролепетала она.
– До скорой встречи, Кристалл, – отозвался он, и через короткое мгновение дверь за нею закрылась.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Элизабет Митчелл являлась горячей поклонницей джазовой музыки, мартини и французских мадленок, что сперва бы подрумянились в духовке, а затем искупались в топленом шоколаде. А разом насладиться этим нетипичным сочетанием она могла в баре «Бемельманс», куда в один из сентябрьских вечеров и отправилась, прихватив с собой подругу.
Кристалл Рид, напротив, была далека от джаза, алкоголя старалась избегать, да и печенье в список ее слабостей не входило, даже если и могло похвастаться французскими корнями. Но если такие простые радости приходились Элизабет по душе, то и Кристалл становилось отрадно. Не важно, где коротать вечерок и что при этом есть, главное – находиться рядом с тем человеком, который всегда спасал от одиночества и хотя бы на время приглушал внутренние треволнения.
– Зря ты отказалась от десерта, – Элизабет с присущим ей изяществом пригубила мартини. – Да и вино бы не помешало, но эти твои таблетки… – она многозначительно поджала губы и сделала еще один глоток.
– Я пока не принимаю никаких таблеток, – возразила Кристалл, наблюдая за действиями подруги. – Просто не хочется вина.
– Разве? – нахмурилась она. – Мне казалось…
– Сначала нужно было анализы сдать.
– Точно. Ну, и как? Закончила с этим?
Кристалл кивнула и коротко поморщилась, оживляя в памяти визит в клинику, где с нее, по ощущениям, всю кровь выкачали.
– Осталось прийти со всем этим добром к доктору Митчеллу.
– Папа тебя быстренько на ноги поставит, обещаю, – Элизабет расплылась в улыбке и осторожно коснулась руки подруги.
– Я на части разваливаюсь, – пожаловалась она, разглядывая драгоценный камень в кольце Элизабет и плавно проводя по нему указательным пальцем. – Лечение будет долгим. Мне пора устраиваться на вторую работу, чтобы это потянуть.
Лиззи щелкнула языком, пробуравив Кристалл потемневшим взглядом.
– Не сходи с ума, Крисси, – требовательно произнесла она. – Я с тебя денег не возьму. Откуда, скажи, во мне эта мелочность?
Кристалл неодобрительно щелкнула языком.
– Лиз, ты не понимаешь. Платить людям за их работу – это нормальное явление. Почему я должна пользоваться нашим знакомством, чтобы совершенно бесплатно посещать сеансы психотерапии? Доктору Митчеллу все равно, насколько мы с тобой близкие подруги, это его ра-бо-та.
– Спа-си-бо, я зна-ю, – съязвила Лиззи и запила мартини свое недовольство. – Но ведь это я попросила его об услуге. И это я пользуюсь родственными связями. Так что предлагаю закончить дискуссию, тебе меня все равно не переспорить.
– Вот и закончим, – согласилась Кристалл, но лишь с предложением прекратить данное обсуждение, а не с идеей подруги не платить за психотерапию.
Элизабет нацепила самодовольную улыбку и подалась вперед, отставляя в сторону бокал с выпивкой.
– Ты же не расстроишься, если на сегодня «Бемельманс» станет последней нашей локацией? – спросила она нерешительно. – Знаю, что обещала хорошо провести с тобой время, но у меня еще одна встреча намечена. С Риком.
– С Риком?! – охнула Кристалл, и при этом ее и без того тонкий голос взлетел на несколько октав вверх.
– А что с твоим тоном? – насупилась Лиззи и, опершись локтями на стол, еще больше приблизилась к Кристалл.
– Вы снова встречаетесь? – она недоуменно тряхнула светлыми кудрями. – Почему я не знаю?
Элизабет улыбнулась и пальцем поманила Кристалл к себе. Когда та, перегнувшись через стол, замерла в ожидании ответа на свой вопрос, Лиззи прошептала:
– Еще как встречаемся!
– Вот так новости… – выдохнула Рид, едва не схватившись за чужой мартини. – Но разве не ты утверждала, что он редкостный э-э-эм… – она деланно задумалась, приложив указательный палец к губам. – Что ты там говорила о Рике, Лиз? Помню, упоминались парнокопытные…
– Это в прошлом, – отмахнулась Элизабет, несколько горделиво задрав подбородок. – У меня не так давно произошла переоценка жизненных ценностей, и я поняла, что такой парень, как Рик, мне подходит. Он совсем изменился и начал серьезнее подходить к нашим отношениям. Теперь все будет по-другому. Мы стали старше, а соответственно, разумнее, и это нам очень поможет.
– На самом деле, я рада это слышать, – Кристалл сперва улыбнулась, но тут же потемнела лицом. – А как же его подружка? Как ее… – она поджала губы, сощурено уставившись в стол. – Никак не вспомню. Клянусь, вот только на языке вертелось!
– Никаких подружек не было, это все пустые сплетни, – фыркнула Лиззи, откинувшись на сидении. – Кто-то очень любит поболтать за неимением личной жизни. Знаешь ведь, у нас в «Пейс» это сплошь и рядом. Да и Аарон это подтвердил. Ну, помнишь Аарона? Рик с ним квартиру снимает.
– Припоминаю. И что, у вас и вправду все серьезно? Даже не верится… Ты не хотела подобных отношений, кажется, еще вчера.
Элизабет снисходительно улыбнулась.
– Ты просто отстала от жизни. Только не злись, я все понимаю. И доставать тебя не хочу.
– О чем это ты?! – ожидаемо оскорбилась Кристалл, схватив Лиззи за руку и крепко сжимая ее пальцы. – Лиз, мне известно, что из меня неважнецкий друг, но не списывай меня со счетов насовсем. Если бы не ты, то у меня вообще бы не было друзей. И если мы друзья, значит, должны все друг о друге знать. А ты мне о Рике не сказала.
– Я не нарочно, – откровенно призналась она, досадливо шикнув сквозь зубы. – Просто к слову так и не пришлось. Я не знаю, откуда взялась тяга уберечь тебя от лишних утомляющих бесед, но я действительно не хочу соваться к тебе с глупостями. Еще год назад я и не задумывалась, что тебе… – Элизабет внезапно замолчала, нахмурилась озадаченно, схватилась за бокал. Сделав пару глотков и тем самым ликвидируя мартини, она обеспокоенно заломила брови. – Не хотела заводить эту тему, но придется. Кристалл, твое самочувствие стало хуже. Или я не замечала раньше, что все так серьезно… Прости. Вот я точно друг никудышный.
– Ты права. Мне стало хуже, – не стала юлить Кристалл, бездумно перебирая пальцы Элизабет в своей руке. – И лишь осознавая это, я решилась на психотерапию. Так не годится. Я чувствую, как постепенно становлюсь оторванной от этого мира.
– Все обойдется! – ободряюще выпалила Лиззи и, завидев неподалеку официанта, махнула ему рукой. – Поверь мне на слово. Я-то знаю.
Когда Элизабет выпила еще два бокала мартини, а Кристалл выдула целый чайник чая, подруги засобирались домой. В своем разговоре они больше не затрагивали тему проблем со здоровьем Кристалл или каких бы то ни было неприятностей, решив уделить внимание университетским сплетням да последним новостям шоу-бизнеса. Также Элизабет поделилась пикантными подробностями своих новых/старых отношений, не упустив ничего важного, да и неважного тоже. И именно такие вечера нужны были Кристалл, а не долгие часы самокопания в одинокой комнате студенческого общежития.
Расплатившись по счету, они облачились в верхнюю одежду и неторопливо зашагали к выходу, над чем-то тихонько хихикая. Однако Кристалл неожиданно остановилась и заинтересовано обернулась на оставленный позади зал, когда услышала знакомый голос, окликнувший ее.
– Джаред? – в удивлении произнесла она, и уголки ее губ медленно поползли вверх.
Высокий темноволосый парень в видавшей виды черной кожаной куртке стремительно приблизился к Кристалл и как ни в чем не бывало заключил ее в непродолжительные, но весьма крепкие объятия.
– Привет, – буркнул он, тут же спрятав руки в карманах куртки. – Рад тебя видеть. Уже уходите? – Джаред бросил короткий взгляд на Элизабет, после чего снова посмотрел на Кристалл.
– И я рада, – призналась она со всей искренностью и повернулась к подруге. – Лиз, познакомься, это Джаред – мой знакомый. Он тоже учится в «Пейс» на факультете искусств. Джаред, это моя подруга Элизабет.
– Приятно познакомиться, – охотно протянув парню свою ладонь, Лиззи обворожительно улыбнулась.
– Взаимно, – кивнул он из вежливости, коротко пожимая ее руку.
– Ты здесь с друзьями? – поинтересовалась Кристалл, заглядывая вглубь зала.
– Да, мы уже давненько здесь, – он обернулся к своей компании, сидящей неподалеку за одним из центральных столиков. – Жаль, что я не заметил тебя раньше.
– Мы любим посидеть в укромном местечке, справа от во-о-н той сцены, – указав в сторону столика, который они с подругой только что покинули, объяснила Элизабет.
– Ясно, – качнувшись на пятках, вновь кивнул Джаред. – Кристалл, ты сейчас в общежитие? – после недолгой паузы осведомился он.
– Да, а что?
– Я подумал, может… Ты не против, если я тебя провожу? Давненько мы не болтали.
Элизабет в неприкрытом удивлении приподняла брови и посмотрела на Кристалл, ожидая ее ответа не меньшим нетерпением, чем его ждал Джаред.
– Конечно, я не против, – в ее голосе отчетливо слышался энтузиазм, и Лиззи не могла этого не заметить, улыбнувшись исподтишка.
– Договорились, – просиял Джаред и спешно попятился, указывая себе за спину большим пальцем. – Я только попрощаюсь с приятелями и сразу вернусь, окей? Подождешь меня здесь?
– Не торопись, я не сдвинусь с этого места, – отпустив смешок, пообещала Кристалл.
– Это еще что за загадочный незнакомец? – скороговоркой зашептала Элизабет, провожая молодого человека своим заинтересованным взглядом. – Что-то я впервые об этом Джареде слышу.
– Мы с ним познакомились, когда я планировала поступать на факультет искусств, – Кристалл застегнула свою куртку и повесила на плечо ремешок сумки. – Мы недолго общались, прежде чем наши пути разошлись, а потом… как-то не находилось повода для встреч – ну, ты ведь меня знаешь. Иногда мы видимся в университете и не более того.
– Ну, кому-то этого недостаточно, – подмигнула она, ткнув Кристалл локтем в бок.
– Брось, – отмахнулась Рид. – Мы правда давно не виделись, и я не против с ним прогуляться. А тебе как раз пора наслаждаться таким чудом, как любовь, – она мечтательно возвела глаза к потолку, складывая ладони в молитвенном жесте.
– Конечно-конечно, – залепетала Элизабет, чему-то тихо усмехаясь. – Тогда оставляю тебя с твоим… приятелем?
– Точно, – Кристалл притянула подругу к себе и крепко ее обняла, а уже в следующий момент Лиззи выпорхнула из заведения.
Джаред всегда казался Кристалл немногословным – порой даже чересчур. Но сегодня его пробило на разговоры, и даже откровения, что стало для нее приятным сюрпризом. Как-никак, Джаред сам того не ведая пополнил список тех, с кем она могла поговорить, помимо Элизабет Митчелл и Уилла Бейли.
– И тогда я понял, что эта картина абсолютно ничего из себя не представляет. Будь у меня под рукой, скажем, камин, то это убожество уже бы корчилось в жарком пламени.
Кристалл поежилась при слове «пламя» и хмуро взглянула на Джареда, что с превеликим удовольствием делился последними новостями из своей не самой скучной жизни. Правда, они оказались не то чтобы радужными, как Кристалл заметила.
– Ты так самокритичен… Даже слишком.
– Я ничуть не преувеличиваю, Кристалл, – возмутился Джаред, покачивая головой из стороны в сторону. – То была отвратительнейшая работа. Двадцать часов впустую.
– Я видела, как ты рисуешь, и «отвратительно» – точно не о тебе, – честно сказала она, подкрепив сказанное улыбкой.
Джаред остановился напротив Кристалл и осторожно сжал ладонями ее плечи. Он тоже улыбнулся, но даже это не помешало его лицу оставаться хмурым, что выглядело несколько жутковато.
– Тебе наверняка известно: «творчество требует мужества».
Кристалл в готовности выпалила:
– Анри Матисс!
– Точно. А для самокритики мужество приходится как нельзя кстати. Но все равно спасибо, ты как всегда очень добра, – Джаред взглянув на свои ладони, все еще накрывающие плечи Кристалл, и поспешно отдернул руки. – Прогуляемся еще или ты уже замерзла? – тут же поинтересовался он.
– Вовсе нет, – соврала она, на деле хорошо ощущая все прелести вечерней прохлады. – Я только за. Грех не воспользоваться случайной встречей.
– Ты права, – Джаред двинулся вперед, и Кристалл быстро его нагнала. – Я стал редко видеть тебя в университете.
– Это все моя работа, – она вжала голову в плечи то ли от холода, то ли при мысли об «Аллен стрит». – Иногда мне приходится пропускать занятия, и я, конечно, этому не рада. Но… что поделать. Сам знаешь…
– Понимаю, – согласился он, сворачивая в ярко освещенный проулок, ведущий к небольшому скверу. – Деньги на деревьях не растут, как казалось в детстве.
– А что насчет твоей работы? – сощурилась Кристалл, спрятав руки в кармане куртки. – Я помню, ты вел уроки игры на гитаре у детишек.
Джаред подтвердил ею сказанное выразительным кивком.
– Мне нравилось работать с детьми, но теперь время не позволяет. Я хожу на дополнительные художественные курсы: работаю с тем, что у меня хромает. Отец хорошо помогает мне деньгами, так что… пока я просто студент, мечтающий о чем-то большем, – он усмехнулся и тряхнул головой, отгоняя от лица упавшие пряди черных волос, находящихся в полнейшем беспорядке – творческом, надо полагать.
– Ты всерьез занялся своей карьерой! – в восхищении воскликнула Кристалл, и ее черные глаза блеснули в сумраке улицы. – Ты хочешь стать настоящим художником, самоотверженно работаешь над собой, и это заслуживает уважения!
– Спасибо за поддержку, Кристалл, – тепло отозвался Джаред, про себя решив, что она слегка переборщила с выводами. – Честно признаться, я расстроен, что ты не хочешь того же. Ведь когда-то ты, как и я, об этом мечтала, разве нет?
Она потупила взгляд, не желая раскрывать Джареду свои истинные мечты: например, просто быть нормальной. Странное желание! Поди объясни такое кому-то, кто не страдает посттравматическим стрессовым расстройством. Говорить о других вещах казалось Кристалл бессмысленным. К чему пытаться нарисовать себе идеальное будущее, где хобби становится делом всей жизни и приносит доход, если сейчас важнее, да и проще наладить свое настоящее? Пока ты все время находишься в подвешенном состоянии, мечтать о чем-то большем сложно. Вот Кристалл и не бралась.
– Я рисую, и мне это нравится. Пока этого хватает, – она ловко ушла от ответа, снова натянув радушную улыбку. Кристалл нравился Джаред, он был хорошим парнем и интересным собеседником, но информация, касающаяся ее многострадальной личной жизни, ему не предназначалась.
Джаред больше ничего не ответил на этот счет, и они продолжили прогуливаться по скверу, медленно двигаясь в сторону общежития.
– Ты что-нибудь слышал о конкурсе талантов? – спросила Кристалл, неожиданно вспомнив о том, что в скором времени в университете будет проходить первое в этом году событие, не связанное с самой учебной деятельностью. Подобные мероприятия носили, скорее, развлекательный характер, однако студенты спешили сплотиться в команды и с большим удовольствием принимали в них участие. И это вовлечение студентов в университетскую жизнь не могло не радовать работников «Пейс», стоящих на страже не только их образования, но и общего развития.
– Что-то слышал, – пожал плечами Джаред и зажал зубами сигарету, шаря по карманам куртки в поисках зажигалки, – но не особо люблю эти сборища.
– Отчего так? – удивилась Кристалл. – Ты же отлично играешь на гитаре, а Алексу в группу требуется гитарист. Моя подруга Лиззи хорошо с ним общается, и я бы могла вас свести. Просто мне подумалось, ты мог бы выступить с ними на конкурсе.
Подкурив сигарету, Джаред жадно затянулся и выпустил изо рта тонкую струйку дыма, что мгновенно растворился в воздухе. Он улыбнулся одними губами, искоса глянув на Кристалл, замершую в ожидании его ответа.
– Не думаю, что это хорошая идея, – к ее разочарованию, признался он. – У меня не найдется на это времени. Я сейчас помогаю отцу. Его клиника переносит грандиозный ремонт, а еще и замучил артрит, так что…
– Не знала, что твой отец доктор.
– Я не говорил. Кстати, по его стопам я, увы, не пошел, несмотря на то, что он яро этого желал. Ну, а ты сама не хочешь поучаствовать в этом конкурсе?
– Ты чего! – прыснула Кристалл, мотнув головой. – Я и сцена – это абсолютно не связанные между собой понятия. Ни петь, ни танцевать я не умею.
– Прочти стихи, – предложил свой вариант Джаред, но она на это лишь рассмеялась.
– Я бы грохнулась в обморок, да и от одной мысли я к этому близка, – Кристалл с усмешкой выставила перед собой руки, обернувшись к Джареду. – Только представь: стою я одна-одинешенька на этой несчастной сцене, на меня направлен свет софитов, а в зале сидит куча зрителей, ожидающих моего великолепного выступления. И что же сделаю я? Скажу только: «Всем привет, я – Кристалл». А! Еще у меня однозначно откажет микрофон, и я буду гундеть себе под нос что-то неразборчивое, потому что однозначно забуду слова, – Кристалл заразительно расхохоталась, отчего Джаред не смог сдержать широкой улыбки. – В итоге я покраснею как помидор и убегу за кулисы плакать в университетском туалете. Ты действительно хочешь на это посмотреть?
Джаред все-таки сдался, и его улыбка скрасилась задорным смехом. То ли над забавным тоном Кристалл он вдруг рассмеялся, то ли из-за того, что хорошо вообразил в своей голове описанную только что ситуацию.
– Обидишься, если скажу, что хочу? – сквозь смех выдавил Джаред, бросая докуренную почти до фильтра сигарету прямо на асфальт.
– От тебя я такого не ожидала! – изображая оскорбленный вид, скривилась Кристалл. – Надо же, хочешь взглянуть на мое публичное унижение… Как гнусно!
– Прости, – посерьезнел Джаред и слегка к ней склонился, добавив полушепотом: – я пошутил.
– Ладно, – она с деланным облегчением хихикнула. – Тогда я предлагаю просто пойти туда вместе и посмотреть на выступление моей подружки. Что скажешь? Элизабет хочет что-нибудь спеть. Уж кто-кто, но она просто обожает внимание.
– Я скажу, что это потрясная идея, – Джаред остановился и полез в карман джинсов. – Слушай, у меня ведь даже номера телефона твоего нет. А в интернете ты нечасто зависаешь.
– О, да, с интернетом у меня не самые лучшие отношения, – поджав губы, согласилась Кристалл. – Общага и все такое.
– Запишешь свой номер? – протягивая ей свой мобильник Кристалл, предложил он.
– Конечно, – Кристалл быстро напечатала свой номер в строке исходящих вызовов. – Сейчас позвоню на свой номер и потом сохраню твой.
Уличную тишину рассек пронзительный звонок ее сотового, и она второпях полезла в сумочку.
– Готово!
– Теперь нам будет проще связаться. Ты не против где-нибудь посидеть в выходные?
– Можно, – Кристалл поделилась с Джаредом новой улыбкой и взглянула на экран телефона в своей руке, следом мрачнея. – Время так быстро пролетело… Надо поторопиться, иначе у меня будут проблемы со старостой общежития, – она в отвращении поморщилась. – Та еще заноза в том самом месте!
– Не хочу, чтобы у тебя из-за меня были проблемы, – хмуро изрек Джаред, и оставшийся путь до общежития они преодолели значительно быстрее, потратив время на не обремененную особым смыслом болтовню.
Попрощавшись с приятелем, что проводил Кристалл до самого дома, она поспешила оказаться в своей комнате. После того, как ее бывшая соседка переехала к своему парню, новой Кристалл так и не обзавелась. Жить одной ей нравилось, хоть и одиночество порой ухудшало ее состояние, в особенности по вечерам. Конечно, неплохо быть себе хозяйкой, беспрепятственно приглашать в комнату Элизабет или Уилла, да и никого не распугивать своим странным поведением по ночам. Однако в определенные моменты Кристалл хотелось ощущать рядом чье-то присутствие.
Закрыв за собой дверь на защелку и хлипкую цепочку, она устало выдохнула ртом и, скинув обувь, бросила ее неубранной на коврике при входе. Повесив куртку к остальной немногочисленной верхней одежде, Кристалл прошлепала к старому, противно тарахтящему холодильнику. Не отыскав в нем ничего из того, что ей хотелось бы съесть в такое позднее время, она просто выпила неполный стакан воды и утопала в спальню. Решив не идти сегодня в душ и перенести все водные процедуры на утро, Кристалл переоделась в пижаму и ничком завалилась в кровать. Только оказавшись в постели, она сполна ощутила, насколько сильно хочется спать, и залезла под одеяло, решительно отворачиваясь к стене.
– Пусть сегодня я не увижу кошмаров… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – надрывно шептала она, крепко зажмурив глаза. Едва ли не каждую ночь ей приходилось совершать подобный ритуал, который, прямо сказать, совершенно не имел никакой силы.
Кристалл сощурилась, уловив посторонний шум, что перебивал собой даже рокот холодильника. Потом в страхе распахнула глаза, когда ее ушей коснулся звук яростно забарабанившего по стеклу дождя. Нехотя выбравшись из постели, она медленно, почти не касаясь пятками пола, подошла к окну. Дождь только усиливался.
Кристалл вглядывалась в темноту, чуть ли не прикасаясь лицом к стеклу, и отчетливо видела во тьме мужскую фигуру. Она часто задышала, оставляя на окне запотевшее пятно. Ей казалось, этот человек пришел за ней, и ее ночные кошмары – не единственное, что ей в действительности угрожает. И чем больше Кристалл об этом думала, тем отчетливее становился темный силуэт, в данную минуту мокнущий под дождем.
Она резким движением задернула занавески и снова вернулась в кровать, порывисто укрывшись одеялом, точно дитя, опасающееся монстра под кроватью. Еще полчаса назад Кристалл безо всякой опаски гуляла по той же темной улице на пару с приятелем как обычная, вполне себе нормальная девчонка, и ненадолго смогла забыть о том, что постоянно ее тревожит. Но стоило Кристалл остаться одной, как все страхи вновь в ней оживали, отчаянно вырываясь наружу. Эти страхи, по сути, не имели причины, они были такими же глупыми и надуманными, как страхи ребенка со всё тем же, якобы живущим под кроватью, чудовищем.
На Кристалл мгновенно нахлынула гнетущая тоска, и от желания спать совершенно ничего не осталось. Она ненавидела себя за глупость бояться капель дождя, что так устрашающе сейчас молотили по оконному стеклу – Кристалл ненавидела все, что с ней происходило. И это чувство обуревало ею с пугающей частотой.
Когда она в очередной раз задумалась о том, что ждет ее в обозримом будущем, в ее мысли нахрапом ворвался доктор Митчелл. Он отчего-то был уверен, что бороться со всеми симптомами посттравматического синдрома Кристалл под силу. Эта уверенность прослеживалась в его голосе, каждом сказанном слове, виделась в ясном взгляде. Она невольно заражалась уверенностью Дэйва, и в ней просыпалось стремление работать над собой, чтобы, наконец, прекратить мириться с нынешним своим положением.
Слов доктора Митчелла относительно ее недуга оказалось Кристалл недостаточно: она уже неоднократно совершала вопиющую ошибку и лезла в Интернет за дополнительной информацией касательно посттравматического стрессового расстройства. И истории тех бедолаг, которых это коснулось, напоминали Кристалл ее собственную жизнь. Это пугало так, что словами не описать. До дрожи. До встающих дыбом волос. Но кое-что и успокаивало: все не настолько плохо, насколько может быть. Кто-то в буквальном смысле сходил с ума, приобретая дополнительные психические заболевания, и лечение становилось все затруднительнее, а порой и вовсе невозможным. У этих несчастных уже не оставалось ни сил, ни желания поверить в то, что все может быть по-другому. Может быть… нормально. И Кристалл не хотела становиться такой. Только не в этой жизни.
С этой мыслью она и заснула. С этой же мыслью вскоре проснется. Отрицание, ненависть, страх… Так будет продолжаться по кругу, пока хоть кто-то не поможет ей его разорвать.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Сегодня Дэйв Митчелл вернулся с работы гораздо раньше обычного, и это определенно в его планы не входило. Расписание, составленное на несколько недель вперед, пошло кувырком, и он уже предвидел образовывающуюся неразбериху, что на ближайшее время грозилась усложнить ему жизнь.
С самого утра в клинике ничто не предвещало беды, но в какой-то момент во всем здании пропало электричество. Работа встала. Возмущенные сотрудники не знали, что делать и куда податься, а посему, в панике носились по клинике. Однако вскоре удалось выяснить причину такого внезапного отключения света, и ответ оказался неутешительным: во время ремонтных работ, что проводились в соседнем здании, плотно прилегающем к этому, сильно пострадала проводка, и это повлекло за собой перебои с электричеством и в здании клиники. Ответственные за это безобразие клятвенно обещали устранить все неполадки за пару дней, так что у Дэйва образовались небольшие каникулы, хоть это и не слишком-то его обрадовало. Придется наверстывать пропущенные сеансы в другие дни, где уже была плотная запись, а Дэйв, как известно, подходил к работе в некоторой мере с излишней ответственностью и поэтому не мог позволить кому-либо из своих пациентов пропустить положенный прием.
Не переодеваясь после работы, он плюхнулся на диван вместе со своим ежедневником и принялся звонить секретарю, чтобы как-то разгрести весь этот бардак. Также Дэйв решил сам обзвонить своих постоянных пациентов и вместе придумать пути решения неожиданно нарисовавшейся задачи.
– Все в порядке, Эшли, не волнуйтесь. У меня есть некоторые номера, – плечом прижимая телефон к щеке, Дэйв прошуршал страницами ежедневника. – Информация только в компьютере? Черт, – он досадливо зажмурился, переложив телефон в другую руку. – Прошу прощения. Ладно, без паники, ничего страшного не случилось. Главное унять мистера Дормера, остальное поправимо. Если будут какие-нибудь новости, сообщите мне напрямую.
Дэйв отложил телефон возле себя и, расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке, откинулся на спинку дивана. Под тяжелый, вымученный вздох прикрыл глаза, приложил ладонь ко взмокшему лбу. Угораздило же попасть в такую ситуацию!
– Пап?
Доктор Митчелл обернулся и просиял улыбкой.
– Привет, малыш.
– Ты дома в… – Элизабет отодвинула рукав плаща и в удивлении взглянула на часы. – В два часа дня?
– Непредвиденные обстоятельства, – отмахнулся Дэйв, подавляя зевок.
– К такому я была не готова, – опустив сумку и несколько бумажных пакетов из супермаркета на пол, Лиззи сбросила с себя светло-бежевый плащ и направилась прямиком к отцу.
– Хотела привести в дом мальчиков? – пошутил он, вздергивая бровь.
– Ты. Меня. Раскусил, – охотно подыграла Элизабет, со смешком плюхнувшись на диван. – А может, сходим куда-нибудь, раз ты свободен? В кино сто лет вместе не были!
– Только когда я тут закончу, а я еще даже не начинал, – лениво пролистывая страницы ежедневника, уточнил Дэйв и невесело рассмеялся. – Все собираюсь с духом.
– А что случилось? – Лиззи придвинулась к отцу и с интересом заглянула в его записную книжку.
– На работе небольшое ЧП. Сегодня и завтра клиника не работает.
– Что-то серьезное?
– Нет, просто проблемы с электричеством. И да, Элизабет, мне тут приходится отменять всех своих пациентов на ближайшие дни, а твоя подруга должна была прийти ко мне завтра. У меня ее номера, поэтому, пожалуйста, предупреди Кристалл, что все отменяется. Я подумаю, что можно сделать со своим расписанием, и сообщу ей.
Лиззи в негодовании насупилась.
– Паршиво. А что, если ты примешь Кристалл у нас дома? – тут же оживилась она, забираясь на диван с ногами. – Ну, в своем кабинете. Я помню, что к тебе не раз приходили твои пациенты.
– Это были крайние случаи, – возразил Дэйв. – Я не работаю с пациентами дома, дорогая.
– Но Кристалл – это крайний случай!
– Элизабет, – он строго взглянул на нее, и тон его не терпел возражений. – Ничего не выйдет.
Однако Лиззи не отставала. Надо было брать Кристалл тепленькой, иначе она быстренько передумает лечиться, отыскав для этого тысяча и одну причину.
– Па-а-п, ну чего тебе стоит, а? Всего-то один ма-а-аленький приемчик, – Элизабет опустила голову на отцовское плечо, любовно поглаживая его по руке – знала, как его умаслить, и даже если он так же знал каждый, из ее приемов, проделывала это из раза в раз.
– И как долго я буду покупаться на эти твои уловки с телячьими нежностями? – сощурился на нее Дэйв, но улыбка уже напрашивалась, и он не стал ей противиться.
– Папуль, Кристалл уже с работы отпросилась, а у нее с этим извечные проблемы. В университете пропуск за пропуском из-за того, что смены приходится отрабатывать – жизнь под откос! А тебе жалко часок личного времени?
Дэйв поморщился и движением руки прервал шквал ненужной ему информации, неуемным потоком льющейся из уст дочки.
– Достаточно, я тебя понял. В этот раз поступим по-твоему.
Элизабет заглянула Дэйву в глаза, не поднимая головы с его плеча, и растянула губы в улыбке.
– Мне стоит говорить, как сильно я тебя люблю?
– Не стоит. Но это взаимно, – он коротко чмокнул ее в макушку. – Ну, а как твои дела в университете? Порадуешь папу своими успехами?
Лиззи нахмурилась, будто не ей сейчас удалось заставить отца пойти у нее на поводу.
– А мы не обо мне сейчас говорим, – буркнула она тихонько, решив, что ей снова повезет, и разговора об учебе не случится.
– Да что ты, – ухмыльнулся Дэйв. – А мне уж очень захотелось поговорить о твоей успеваемости.
Элизабет на мгновение отвернулась, чертыхнувшись неслышно. Что ж… не вышло.
– Уже почти середина октября, а я по-прежнему не могу втянуться. Понимаешь? Я до сих пор отлыниваю, – все же честно призналась она, легко пожимая плечами. Ей никогда не приходилось создавать для отца обманчивое впечатление в попытке казаться более ответственной и заинтересованной в учебе, чем было на самом деле. Элизабет периодически могла позволить себе расслабиться, но в итоге все равно успешно справлялась со всеми задачами – упрекнуть ее было не в чем.
– Я все понимаю: осень, сниженная трудоспособность и склонность к депрессивным состояниям, но отлынивать не стоит, – вкрадчиво произнес Дэйв, однако в его голосе не прозвучала ожидаемая строгость. – Не успеешь оглянуться – и на тебя навалится куча экзаменов и зачетов.
– Ты сейчас меня не утешаешь, пап, – Элизабет поспешно выбралась из его объятий, усаживаясь по-турецки. – Ты должен сказать: «Хорошо, Лиз, можешь еще немного повалять дурака, экзамены нескоро! В конце концов, это не последний год твоего обучения, не бери в голову!» – она старательно изображала манеру разговора своего отца, чем его позабавила.
– Это на меня совсем не похоже, – возразил он хмуро. – И в следующем году я вообще не выпущу тебя из дома, будешь писать диплом с августа.
Элизабет ошарашено уставилась на Дэйва, что уже возвращался к своему занятию, для которого ему все еще требовалась только записная книжка и телефон.
– Это безумие! – пылко воскликнула она. – Кто станет писать диплом в августе?! Я еще в своем уме!
– Я взялся за работу над дипломом даже раньше, – набирая номер одного из своих пациентов, назидательно проговорил Дэйв и приложил телефон к уху в ожидании ответа на звонок.
– Ах, ну да, – Элизабет энергично закивала головой, сползая с дивана. – Как это я не догадалась. Что ж, последую твоему примеру. Может быть.
– Не сомневаюсь в твоем благоразумии, – прозвучало вслед покидающей гостиную Лиззи, которая не ответила на эту реплику, а только коротко рассмеялась, разумеется, не разделяя мнение отца на этот счет.
Дэйв старался не упустить ни одного своего постоянного пациента, назначенного на сегодняшний и завтрашний дни, и уже заметно утомился, совершая звонок за звонком. Стоило бы поручить это задание Эшли, но он хотел самолично убедиться, что все будет в порядке. Доктор Митчелл доверял своему секретарю, но все же, так ему казалось надежнее.
Тем временем Элизабет уже возвестила Кристалл о внезапно возникших обстоятельствах, послуживших перемене планов. Затем она пыталась заверить подругу в том, что ничего страшного не произойдет, если отнять немного личного времени Дэйва у него дома.
Кристалл уже настроилась выслушать любой вердикт, вынесенный доктором Митчеллом на основе ее анализов, была готова принять любое лечение, им назначенное, и планировала выполнять всевозможные его указания беспрекословно. Она, бывало, воображала себя в его уютном кабинете и даже ждала очередной встречи, которая, как ей казалось, приблизит ее к желаемым изменениям. Все что угодно! Только бы получить возможность изменить свою жизнь
– Ты уверена, что это будет удобно?
– Ты спросила уже шесть раз, и вот, спрашиваешь в седьмой. А я, так и быть, в седьмой раз тебе отвечу. Да, Крисси. Я уверена, – одной рукой придерживая бутылек с лаком для ногтей, а другой нанося этот самый лак на ногти пальцев ног, Элизабет всеми возможными усилиями старалась говорить с подругой по телефону. – Спросишь еще разок?
На другом конце провода послышался вздох.
– Хорошо, я поняла.
– Сама доберешься или за тобой заехать?
– Возьму такси.
Лиззи закрутила крышечку лака и потянулась к прикроватной тумбочке, чтобы его туда поставить и желательно не уронить сваленное там девичье барахло.
– Как скажешь, – она пожала плечами и принялась дуть на свои ногти, свернувшись в три погибели. – Что сейчас делаешь?
Кристалл стояла напротив старенького мольберта, который меньше года назад купила через Интернет за сущие копейки, и наносила на холст небрежные мазки тонкой кистью. Очередная картина, которая отправится в укромный уголок за шкафом с одеждой и не будет никому показана. Очередное недовольство собой.
– Я пытаюсь воссоздать вокруг симпатичной парижанки атмосферу осенней романтики, – придирчиво оценивая каждое прикосновение кисти к холсту, с наигранной серьезностью ответила она. – Впрочем, ничего нового.
– Покажешь? – Элизабет окончательно закончила с педикюром и откинулась на декоративные подушечки, небрежно разбросанные по широкой двуспальной кровати.
– Когда закончу, – соврала Кристалл – она не сомневалась, что подруга напрочь забудет про свое желание воочию лицезреть этот шедевр, а не довольствоваться кратким пересказом вроде: «эта картина – история про потерянного в себе юношу, что поздним вечером размышлял о своей никудышной жизни». Да-да, и такие сюжеты имели место быть.
– Окей! – Лиззи перевернулась на живот, принимаясь болтать ногами. – А на выходные какие планы?
– Думаю, устроим с Уиллом забег по пиццериям. А что с твоей поездкой к Сэму Кендриксу?
Элизабет загадочно улыбнулась. Грядущий уик-энд обещал быть веселым и насыщенным – по крайней мере, такие ожидания мысли о выходных у нее вызывали. Рик пригласил Лиззи к их общему приятелю в загородный дом его родителей, а это стало лишним поводом провести вместе как можно больше времени.
– Все в силе. Я уже не могу дождаться! Я, Рик и целые выходные!
Кристалл хихикнула, растирая очередной мазок на холсте подушечкой большого пальца.
– Точнее, ты, Рик, шайка пьянющих вдрызг парней, жаждущих стать еще пьянее, и целые выходные!
Элизабет хмыкнула и снова улеглась на спину.
– Я думаю, мы с Риком оставим их наедине с выпивкой, а сами сбежим куда-нибудь вдвоем.
– Не буду разбивать твои мечты, – она рассмеялась и, аккуратно положив кисть рядом с заляпанной палитрой, села на кровать. Сбросив тапочки, Кристалл поджала под себя ноги и облокотилась спиной о стену.
– Допустим, ты просто пожелала мне хорошенько повеселиться.
– Это все шутки. Я уверена, все пройдет отлично, – поспешила заверить подругу Кристалл.
– Получше, чем у некоторых. Можно подумать, ты пиццу в жизни не ела! Уилл тебе повеселее развлечение придумать не мог?
Элизабет всей душой не переваривала Уилла, и объяснения такого ее отношения не было. Она и сама не знала, отчего при виде этого всегда приветливого и обходительного парня у нее случались рвотные позывы и неконтролируемые приступы ярости. Между ними никогда не было каких-либо склок, выяснения отношений, да и делить им совершенно нечего. Эти двое толком-то и не общались, чтобы обзавестись чувствами наподобие ненависти или близкими этому, и до сих пор причина такой нелюбви оставалась никому неизвестной.
Кристалл закатила глаза так сильно, что даже почувствовала боль в лобной части головы.
– А с какой это стати он вообще должен меня развлекать? Мы просто поужинаем. Потом я планировала порисовать и заняться домашним заданием. Знаешь, в последнее время у меня становится все больше пропусков, а долги никуда не деваются, – она вздохнула, зарываясь пальцами в кудри. – Ну вот. Сама же себе настроение испортила.
– Мысли об учебе уж точно не должны портить тебе настроение, – шикнула в трубку Элизабет. – Правда, папа со мной бы сейчас не согласился.
– И оказался бы прав, – Кристалл поджала губы, задумчиво глядя на холст с недописанной картиной. Лучше всего решать проблемы по мере их поступления, но она не хотела, чтобы учеба становилась для нее проблемой. Только этого не хватало, чтобы окончательно слететь с катушек. – Я уже подумываю о том, чтобы пожертвовать работой, но вовремя прихожу в себя. Мне это не светит.
Лиззи села в кровати и призадумалась.
– Если все так плохо, то, может, стоит тетушке позвонить?
– Ни за что, – отрезала Кристалл. – Я не стану просить у нее денег.
– Но ведь они с дядей думают, что у тебя все хорошо, потому как ты запеваешь эту песню всякий раз, когда вы разговариваете и…
– У меня все хорошо. Зря я вообще завязала этот разговор.
Элизабет изможденно прикрыла глаза и качнула головой, прикусяывая губу. Упрямая Кристалл! Продолжит зашиваться, при этом не предоставляя себе возможности передохнуть, но помощи просить ни у кого не станет! А что Элизабет остается? Молча наблюдать за тем, как молодость проносится мимо подруги, а та даже не пытается урвать от нее хотя бы кусочек! От этой ее позиции негодованию не было предела.
– Прости, лезу, куда не просят, – она коротко усмехнулась, разбавляя напряжение в разговоре. – Ну, это в моем репертуаре.
Кристалл улыбнулась. Это точно.
– Не стоит так за меня переживать, Лиз. Я рада, что у меня есть ты, и как только я об этом подумаю, то все невзгоды улетучиваются. Ты так много для меня делаешь, и даже этого не замечаешь.
– Крисси… – Элизабет хотелось сию же секунду выбежать из дома прямо в пижаме, запрыгнуть в машину и примчаться к Кристалл, чтобы крепко-крепко ее обнять. Но разумно ли это? Очевидно, не очень.
– Все, мисс Митчелл, мы с тобой чересчур заболтались, – Кристалл сунула ноги в тапочки, валяющиеся подле кровати, и прошаркала к мольберту. – Скоро увидимся!
– Только не засиживайся допоздна за картиной, а то опять не выспишься. Люблю тебя.
– Люблю! – Кристалл улыбнулась и завершила звонок. Вообружившись кистью, она внимательно посмотрела на холст и, вновь поймав ненадолго упущенное вдохновение, продолжила творить.
2
– Вот уж по кому часы можно сверять!
Сдувая с лица выбившуюся из высокого хвоста прядь волос, Кристалл прижалась к подруге и почти сразу спешно отстранилась. Она принялась топтаться на коврике, растерянно озираясь по сторонам, и все думала, отчего не поддалась внутреннему голосу и не решилась соврать о внезапно настигшем ее недомогании.
– Давай куртку, – Элизабет в ожидании вытянула руки. – И нечего стоять на пороге, входи скорее!
– Да сейчас, сейчас, – она кивнула рассеяно и взялась снимать ботинки, аккуратно, один к одному, поставив в уголке придверного коврика.
– Папа ждет тебя в своем кабинете, – хватая Кристалл за руку, в готовности доложила Элизабет, с лица которой все не сходила довольная улыбка. Сейчас она ощущала себя как в начальной школе, когда впервые приводила подруг к себе в гости и торопилась показать им все свои игрушки, красивую комнату принцессы, а заодно похвастать папой, которого обычно все принимали за ее старшего брата. Окружающие всегда удивленно переговаривались, едва узнав, кем Дэйв приходится Элизабет на самом деле. Но малышку Лиззи это никогда не огорчало, как и вопросы вроде: «Деточка, а где же твоя мама?» Бестактные мамаши в школе или на детской площадке любили полюбопытствовать, но обычно оставались ни с чем – Лиззи не отвечала ничего вразумительного, а Дэйва-то и спрашивать никто не осмеливался. Считалось, ребенок и без того выложит все как есть, в отличие от своего папы, который всегда держался от остальных родителей особняком.
Кристалл уже бывала в доме семьи Митчелл, но тогда все свободное пространство принадлежало только им с Элизабет, пока Дэйв был на работе или в отъезде. Она не очень-то любила бывать в гостях: всегда чувствовала себя неуютно, предпочитая пригласить подругу к себе в общежитие или куда-нибудь сходить вместе. Но сегодня Кристалл испытывала еще больший дискомфорт. В доме был доктор Митчелл, и прямо сейчас она должна подняться в его кабинет, чтобы уже не впервые отнять его личное время. Хотелось сквозь землю провалиться прямо на этом самом месте!
– Лиз, точно все… в порядке? – шагая за возбужденной Элизабет вверх по лестнице, дрогнувшим голосом осведомилась Кристалл.
– Ты это о чем? – она коротко обернулась через плечо, продолжая преодолевать ступеньку за ступенькой.
– Да так, – Кристалл тряхнула головой и выдавила улыбку. Толку высказываться? Все равно не поймет.
Остановившись около двери в конце коридора на втором этаже, Элизабет сначала потянулась к ручке, но вдруг замерла, решив все-таки постучать. Не дожидаясь ответа, она снова схватила подругу за руку, и они вместе вошли внутрь.
– Пап, Кристалл пришла. Минута в минуту, – Элизабет рассмеялась, повернувшись к запунцовевшей Кристалл.
– Проходите, – велел Дэйв, не поднимая головы, с которой еще больше часа назад ушел в чтение.
– Добрый день, доктор Митчелл, – тихо произнесла Кристалл, старательно перебарывая волнение, сковывающее напряженные плечи.
Дэйв с грохотом закрыл книгу и поднял глаза на Элизабет и ее подругу.
– Здравствуйте, Кристалл, – он доброжелательно улыбнулся и отодвинул чтиво в сторону. – Прошу вас, присаживайтесь.
Лиззи грузно плюхнулась на небольшую изящную софу, точно приглашение присесть было адресовано ей. Кристалл же взглянула на стул, располагающийся по другую сторону широкого стола, что занимал, пожалуй, большую часть комнаты, и осторожно села. Домашний кабинет доктора напоминал собой его кабинет в клинике: темно-коричневый пол, зеленоватого оттенка стены, полки с разномастными, плотно утрамбованными книгами, и картины, которые ни о чем не говорили такой невежде, как Кристалл. Однако и здесь она почувствовала себя очень уютно. Может, доброжелательность доктора Митчелла благоволила подобной атмосфере?
Дэйв взглянул на Кристалл повнимательнее, что-то высматривая в выражении ее лица. Скорее всего, пытался угадать ее настроение, самочувствие. «Сегодня не такая бледная», – невольно подумал он и снова улыбнулся.
– Как настроение? – Дэйв решил узнать это наверняка, нежели сидеть и гадать, разглядывая и без того смущенную пациентку.
Кристалл пожала плечами, сцепив пальцы в замок.
– Нормально.
– Хорошо, – он кивнул и придвинулся ближе к столу. – Э-эм-м… Элизабет?
Резко выпрямившись, Лиззи расплылась в широкой улыбке.
– Да?
Дэйв долго смотрел на дочь, пока та продолжала улыбаться. Он нахмурился, в непонимании качнул головой.
– Тебя ничего не смущает?
– Нет, – Элизабет глядела то на отца, то на притихшую Кристалл. – А что меня должно смущать? – она неожиданно хлопнула себя по коленке и вскочила с софы. – Ой, точно! Я дверь забыла закрыть.
– С другой стороны, – вздергивая брови, уточнил Дэйв.
Теперь нахмурилась Элизабет.
– В каком это смысле? – скрестив руки на груди, раздраженно выпалила она.
– В самом прямом. Какой здесь еще может быть смысл?
Одна часть Кристалл по-прежнему чувствовала себя неловко и не могла расслабленно усесться на стуле, а другая уже тихонько посмеивалась над Элизабет, которой, кажется, не совсем все могло сойти с рук.
– Вообще-то, Кристалл моя подруга, и я имею право присутствовать. Чего я там не знаю, пап?
– Оставь нас, пожалуйста, – лишая шанса оспаривать свое решение, но в то же время очень мягко произнес Дэйв.
– Как скажешь, – фыркнула Элизабет и, вручив ободряющую улыбку подруге, упорхнула в коридор. Благо, она все же закрыла за собой дверь с другой стороны.
Дэйв со вздохом уронил голову на сложенные на столе руки.
– Как она любит поспорить…
– Не то слово, – вырвалось у Кристалл, но она тут же решила, что ее реплика неуместна. По крайней мере, здесь и сейчас.
– Не будем терять времени, – доктор Митчелл потянулся к своему блокноту возле настольной лампы и нащупал покатившуюся по столу ручку. – Вы получили результаты анализов?
– Да, конечно, – Кристалл встрепенулась, внимательно наблюдая за тем, как доктор щелкал ручкой и открывал блокнот, как перелистывал страницы и щурился настороженно. Сняв со спинки стула свой небольшой черный рюкзачок, она полезла за папкой с многочисленными бумажками, в которых ни слова не понимала. Выложив все это добро на стол Дэйва, Кристалл подняла на него глаза в ожидании каких-либо комментариев.
Аккуратно перебирая бумаги, доктор в задумчивости кивал, беззвучно шевелил губами, бегая глазами по написанному, хмурился, постукивал по листам обратной стороной ручки. Наконец, он отложил бумаги в сторону и обратил все свое внимание к Кристалл.
– По результатам анализов все, вроде бы, ничего. Но, думаю, вам это и так сказали в клинике. Я не вижу никаких проблем для того, чтобы начать курс приема бета-адреноблокаторов, которые мы будем использовать в комбинации с антидепрессантами. Снотворное и…
– Простите, – обрывая Дэйва на полуслове, Кристалл часто-часто заморгала и взялась перебирать вспотевшие пальцы. – Бета… что?
– Я все поясню. Назначение бета-адреноблокаторов обусловлено их противотревожным и вегетостабилизирующим действием, но от них не возникает седативный эффект. То есть, вы не будете ощущать заторможенность и постоянную сонливость конкретно от этих препаратов, но при этом симптомы посттравматического стрессового расстройства начнут притупляться. Для нашего удобства в дальнейшем будем называть его просто ПТСР, хорошо?
Кристалл кивнула, нервно сглотнув.
– Говоря об антидепрессантах… Я не очень их жалую, но в вашем случае, принимая их строго по инструкции, можно почувствовать положительный эффект. Также я пропишу вам снотворное для приема исключительно перед сном. У него будет непродолжительное действие, проблем с самочувствием в течение дня возникать не должно. Я постараюсь подобрать для вас самые щадящие препараты, исходя из результатов анализов на гормоны, однако они могут иметь побочные эффекты. Если во время приема возникнет аллергическая реакция или побеспокоит что-то еще, то немедленно свяжитесь со мной, и я найду выход из ситуации. Просто так отменять назначенные препараты строго запрещено. Пропускать – тоже. Принимать в одно и то же время, без нареканий. И никакого алкоголя.
За неимением другого выбора она снова кивнула. Еще пару минут назад Кристалл была готова на все, чтобы побороться с болезнью, а сейчас опять забилась в углу, отгораживаясь ото всех, включая доктора Митчелла. Это неумелое хождение по синусоиде снова и снова сводило с ума попуще ПТСР. Кристалл отметила, что аббревиатура звучит гораздо приятнее полного названия.
– Я не хочу пичкать вас лекарствами почем зря, – признался Дэйв. – Но мне необходимо назначить препараты хотя бы на первых порах, чтобы посмотреть реакцию. Работы много, Кристалл. Без медикаментозной поддержки никак не обойтись. Вы не должны бояться всего, что я вам говорю. Может, звучит это неприятно, но для вас только на пользу.
– Я знаю, доктор, – Кристалл незаметно глубоко вздохнула. Он прав. Прав! Что толку бояться? Сама же перерыла весь Интернет и поначиталась таких ужасов последствия ПТСР, что антидепрессанты – ерунда! – Моя реакция покажется вам слишком резкой, эмоциональной, но я… я правда стараюсь принять то, что мне придется изменить привычную жизнь. Это волнительно. Нет, конечно, это не просто волнительно, что я говорю… Это страшно! Ужасно страшно!
Кристалл не поскупилась на эмоции. И ей стало стыдно. Ему-то что до ее страхов? Пусть скажет спасибо, что вообще сидит здесь. Да еще и бесплатно. В нерабочее время приперлась прямо домой и имеет наглость высказывать свое «мне страшно»? Именно это сейчас крутилось в голове Кристалл, и она лихорадочно принялась придумывать хоть какие-то оговорки, чтобы реабилитироваться.
Кристалл посмотрела на Дэйва виновато. Он же смотрел на нее хмуро, но очень сосредоточенно, и ее слова не казались ему просто выплеском негативных эмоций – доктор понимал, что она испытывает. Кристалл все еще смотрела на Дэйва, задумавшись о чем-то, и только сейчас заметила, что он был одет в простую белую футболку, и выглядел как-то необычно, по-домашнему. Она почувствовала себя воровкой его личного пространства. Снова стыдно.
Коротко почесав заалевшую щеку, Кристалл порывисто опустила взгляд.
– Простите. Страх – это мое привычное состояние. Наверное, – она усмехнулась и вскинула глаза на Дэйва. – Я уж как-нибудь с ним договорюсь.
Он перестал хмуриться. Хорошо! Слава Богу, не разозлился или… что вообще можно от него ожидать? Интересно, доктор Митчелл из тех, кого можно вывести из себя глупыми фразочками и тупым нытьем? Если да, то надолго его терпения по отношению к ней не хватит.
Но Кристалл пока не знала, что совершенно не злит Дэйва. Он уже размышлял о том, что, наверное, напрасно так быстро озвучил для нее приговор в прошлый раз, не подготовив к тому, что у нее не просто бессонница и ночные кошмары, а уже ставшее хроническим ПТСР. Напрасно он наговорил всех этих заумных словечек, которые способны напугать кого угодно в такой ситуации. Напрасно не подумал о ней как полагается. Теперь Кристалл его пациентка, а он оказался к ней невнимателен. Или все правильно сделал? Какие-то непонятные противоречия крутились в голове Дэйва, пока он смотрел в ее темные глаза и искал себе оправдание. Нет, все же, можно было быть более осмотрительным.
– Кристалл, мне жаль. Я бы не хотел причинить вам вреда, поверьте. И я понимаю, что вам страшно. Я бы… Может, я бы боялся даже больше, чем вы, ведь мне незнакомо то, с чем вы боретесь ежедневно. Я не такой сильный человек, – он снисходительно улыбнулся, резко опустив голову, а затем продолжил смотреть ей в глаза. – Вам нужно самой поверить в то, насколько вы сильны. Если не верить – ничего не выйдет.
– Неправда, – Кристалл покачала головой, а Дэйв в очередной раз нахмурился – уж очень он любил придавать своему лицу такое выражение, что происходило на автоматизме. – Вы сильнее всех, кто всякий раз приходит к вам и рассказывает о своих проблемах. Каждый из нас – тех, кто сидит перед вами – испытывает свою боль и не знает, что скажет следующий, кто войдет в этот кабинет, да это никому и неинтересно. А вы вынуждены выслушивать их всех. Вы разбираетесь с нашими проблемами, хотя они только наши. Вы… – она запнулась, несколько раз быстро моргнув. Ей хотелось сказать, что она восхищается им хотя бы потому, что он воспитал Лиззи в одиночку и добился при этом так много, но Кристалл вовремя себя одернула.
– Это моя работа, – с простодушной улыбкой изрек Дэйв.
– Наверное, ужасно тяжелая работа? – она впервые задала вопрос, касающийся только его, но не успела это заметить, иначе снова бы заткнула себе рот.
– Вовсе нет, – доктор Митчелл в очередной раз улыбнулся. Соврал. В момент, когда в ее черных глазах затаились страх и видимая чужому глазу боль, эта работа перестала казаться ему обычной и ничуть не трудной. Вопросами, вроде «я сказал или сделал что-то не так?», он при работе с пациентами не задавался, но сейчас только и успевал находить свои оплошности.
– В данный момент я думаю, что зря жалуюсь на свою работу, – теперь Кристалл разговорилась, как если бы пришла сюда ради обыденной болтовни. – Представляю себя на вашем месте и понимаю, что ничего бы не смогла поделать с такой, как я. Наверное, едва очередная «я» покинула бы эту комнату, мне пришлось бы уволиться. И устроиться официанткой, – она открыто рассмеялась, пожимая плечами.
Дэйв тоже рассмеялся. Вот как она видит его работу?
– Ну, в моей деятельности не все так мрачно, – возразил он с улыбкой. – Ошибочно полагать, что вы можете сподвигнуть кого-то на увольнение. Знаете, пациенты бывают разные, но их всех объединяет одна цель – избавиться от болезни, а также одно чувство – страх.
– Бояться – это нормально?
– Без сомнений. Незачем оправдываться, испытывая совершенно естественные чувства. Только если речь не о беспричинной тревоге, являющейся серьезным симптомом. Об этом и поговорим. Согласны?
Кристалл упрекала себя за вольность. Доктор Митчелл был настолько вежлив, что даже не указал ей на это, а просто решил плавно сменить тему. Что ему за дело до посторонних разговоров?
– Тревожность преследует меня постоянно. То ослабевает, то, наоборот, усиливается и в конечном итоге захлестывает собой полностью. Жуткое чувство… Хочется забиться в темный угол и не выползать оттуда до конца жизни.
– Это связано главным образом с бредом преследования? – спросил Дэйв и, проследив за непонимающим взглядом Кристалл, торопливо добавил: – Позвольте мне ремарку: такое расстройство принято называть именно «бредом преследования», а не «манией преследования», что ошибочно употребляется в быту.
– Теперь ясно, – кивнула она.
– Так что вы можете сказать о своем тревожном чувстве конкретно в этой ситуации? Вы видите своего преследователя, слышите его? Как выглядит этот человек? Или это не человек, а, скажем, некое существо?
Кристалл глядела на доктора, как на чокнутого, хотя в этой комнате таковой была только она сама. Может, Кристалл и видит ночные кошмары, видит чью-то темную фигуру из своего окна, но не неведомых существ, это уж точно! Теперь у нее не оставалось сомнений, что Дэйв Митчелл считает ее психопаткой.
– Я не вижу никаких монстров, доктор, – пролепетала она.
– Хорошо. Выходит, это человек. Как он выглядит?
– Не знаю. Я вижу только его силуэт. Вечером меня всегда тянет посмотреть в окно. С самого детства так было. И чаще всего из окна я вижу этого мужчину. Просто темная фигура, которая заставляет меня бояться до мурашек, – Кристалл потрясла головой и стушевалась. – Ну и глупости…
– Вовсе не глупости, – миролюбиво возразил Дэйв. – Давайте разберемся: вы как-то связываете этого мужчину и свои ночные кошмары? Может, помимо женщины из сна, что твердит ваше имя, есть кто-то еще?
– Только голос женщины и огонь. Больше ничего, – с уверенностью проговорила Кристалл.
– Тук-тук!
Тихонько заскрипела дверь, и Дэйв с Кристалл разом обернулись. Они увидели в дверном проеме Элизабет, которая заглядывала в кабинет, а точнее только ее голову, просунутую в кабинет.
– Чего делаете? – она бесцеремонно вошла и остановилась рядом с Кристалл, засунув руки в задние карманы джинсов.
Дэйв возвел глаза к потолку, мысленно взывая ко всем существующим и несуществующим богам, чтобы сжалились над ним, и дочка хотя бы ненадолго угомонилась. Когда его отвлекали, Дэйв раздражался. Не любил терять настрой.
– Слушайте, так дело не пойдет, – Элизабет нагнулась и сложила локти на стол. – Пап, мы Кристалл даже чаю не предложили. Что она подумает о нашем гостеприимстве?
«Замолчи! Элизабет, замолчи!» Кристалл с силой вцепилась ногтями в ее бедро, призывая прекратить нести всякую чушь. Но Лиззи будто того и не почувствовала, игнорируя ее безмолвные сигналы.
– Если не хотите чаю, можно кофе сварить, – она улыбнулась и повернулась к Кристалл. – Ой, Крисси, папа такой вкусный кофе варит – обалдеешь! Ты свою банку с быстрорастворимым сегодня же выбросишь, я тебя уверяю!
Помимо того, что доктор Митчелл выслушивал всю ту ерунду, что говорила Кристалл, так еще и кофе ей сварить должен? Вот это уж точно ни в какие ворота!
– Элизабет, прекрати, – вслух произнесла она, дернув подругу за край футболки.
– Ты права, – Дэйв натянуто улыбнулся одними губами и, опираясь ладонями на поверхность стола, поднялся на ноги. – Мы должны напоить нашу гостью чаем. Кристалл, кофеиносодержащие напитки придется исключить.
– О, нет-нет, не стоит, – Кристалл заполошно замахала руками, словно отгоняла от себя рой жужжащих пчел, кружащих вокруг нее. Она пыталась хотя бы Дэйва склонить к благоразумию. – Спасибо, но правда, не нужно!
– Не хочешь чай? – сведя брови к переносице, поинтересовалась Лиззи.
– Дело не в этом, мне просто… ничего не нужно, – качая головой из стороны в сторону, вовсю возражала Кристалл. – Пожалуйста, Лиз, не нужно.
– Еще как нужно! Да, папа?
Дэйв кивнул и, жестом указав на дверь, направился к выходу первым. Следом за ним зашагала Элизабет, а Кристалл осталась сидеть за столом, да с таким выражением лица, будто целиком лимон проглотила.
– Пошевеливайся, Крисси! – через плечо крикнула Элизабет, а когда Кристалл таки встала, еще и умудрилась хлопнуть ее по пятой точке. Точно сумасшедшая.
Спустившись вниз, Лиззи заторопилась в кухню, а Кристалл мучительно медленно следовала за ней по пятам. Дэйв уже гремел кухонными шкафчиками в поисках чая, чей ассортимент удивил бы даже титестера, и Кристалл невольно оглядела его с головы до ног. Помимо простой белой футболки, на нем были обыкновенные синие джинсы, и если в костюме его фигура плохо прослеживалась, то в такой одежде хорошо просматривалось крепкое телосложение. «Красивый, – ненароком подумала Кристалл. – Даже слишком». И за такие мысли ей хотелось засунуть свою голову между дверцами того самого кухонного шкафчика и как следует прихлопнуть. Желательно, несколько раз, чтоб уж наверняка.
Отведя стыдливый взгляд от Дэйва, Кристалл чуть попятилась, едва не натыкаясь на край стола. Щеки загорелись, и она приложила к ним ладони, точно боялась, что кто-то это заметит. Но это было лишь в ее голове. Элизабет безучастно напевала что-то себе под нос, выдвигая один стул для Кристалл, а второй – для себя.
– Садись, – она хлопнула по мягкой обивке ладонью, кивком головы приглашая подругу сесть.
Кристалл послушно устроилась за столом. Сложила руки на колени, потом на стол, а затем снова на колени. Волнение било через край, и ей поскорее хотелось уйти.
– Сегодня «Нью-Йорк Метс» играют, – Элизабет залезла в свой телефон, притянув колено к груди и расслабленно откинувшись на спинку. – Ума не приложу, как все сложится, но прогнозы хорошие. Читала вчера в новостной ленте.
– Занятно, – прокомментировал Дэйв, подготавливая заварник.
– Занятно? – Лиззи с усмешкой потянулась к Кристалл, задевая ее плечо. – Папа равнодушен к спортивным играм. Да и вообще к любым играм. Да же, папуль?
– Не то чтобы совсем, – нехотя отозвался он, в неопределенности поведя плечом.
– Лукавит, – отшутилась Элизабет. – Папе нравится только психиатрия, литература и музыка. Причем, в той же последовательности.
Кристалл бросила мимолетный взор на Дэйва, что возился с чаем, и заприметила, что он несколько скован. Ей снова захотелось покинуть дом семьи Митчелл и умчаться отсюда, не разбирая дороги.
– Кристалл, вам положить сахар? – поинтересовался Дэйв, так и не оборачиваясь в сторону девчонок.
– Нет, спасибо большое, – ответила она тихо.
– Мне два кубика, – напомнила Элизабет, при этом не отрываясь от мобильника. – О, что сейчас расскажу! – она неожиданно вскрикнула, перепугав и Кристалл, и Дэйва.
– Очевидно, что-то очень интересное, – поморщился он, раскладывая перед девушками блюдца.
– Вы знали, что самое крупное насекомое проживало на Земле около четырехсот миллионов лет назад, и это был морской скорпион, достигавший двух с половиной метров в длину?!
Доктор Митчелл осторожно поставил на блюдце чашку с чаем для Кристалл, и их взгляды пересеклись буквально после реплики Элизабет. Дэйв поджал губы, подавляя улыбку, а Кристалл в удивлении вскинула брови.
– А, вот еще: рыба, плавающая в морской воде, тоже может чувствовать жажду.
На этот раз Дэйв не утаил улыбки, а Кристалл несдержанно рассмеялась.
– Извини, – пролепетала она, исподлобья взирая на подругу и прикрывая рот ладонью. – Я не нарочно.
– Смеетесь надо мной? – обиженно пробухтела Элизабет. – А спасибо сказать? Я занимаюсь вашим просвещением, между прочим. Спорим, вы о таком и знать не знали?
– Я не знала, спасибо, Лиззи, – сдерживая очередной приступ смеха, призналась Кристалл.
– Это очень необычные факты, – Дэйв обогнул стол и сел напротив подруг. – И помимо того, что они чрезвычайно интересные, так еще и познавательные. Я это запомню и буду умничать перед пациентами.
– Смешно, пап, – скривилась Лиззи. – Тогда хочешь, еще парочку подкину? Чтобы было потом чем козырять перед твоими драгоценными пациентами.
– А как же, – охотно кивнул Дэйв, вновь встретившись с Кристалл взглядом. – Хоть будет что с Кристалл на приеме обсудить.
– Весельчак, – прыснула Элизабет, дернув подбородком. – Ладно, держите еще немного: чайные церемонии в храмах Тибета… Па-ап? А это как? Занятно?
– Более чем.
– Тогда хватайтесь за чашки, сейчас раскрою несколько древних секретов чаепития.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В понедельник студенты университета «Пейс» плелись на занятия крайне неохотно – буквально плыли по коридорам учебного заведения словно ленивые, накормленные до отвала маленькие рыбешки в огромном аквариуме. Громко переговариваясь и толпясь у кофейных автоматов неподалеку от одной из аудиторий, юноши и девушки ждали начала лекции, на деле мечтая, чтобы все они поскорее закончились. И пока для одних полтора часа пролетали на одном дыхании, другим эти же девяносто минут казались мучительной бесконечностью. Однако в перерывах между занятиями и те и другие на радостях покидали аудиторию и снова на короткое время забывались обыденной болтовней.
Сьюзен Моррис не насытилась разговорами во время положенного перерыва и с особым рвением старалась восполнить пробелы на лекции. Ей было неважно, кому приседать на уши, и она совсем не жалела вынужденных слушателей своей бессмысленной трескотни.
– Бла-бла-бла, – шептала Сьюзен, покосившись на профессора, ведущего свою лекцию. – Серьезно? И кому это вообще интересно? Никакой конкретики – сплошь вода!
Кристалл сконфуженно отвела глаза в сторону и уткнулась в свою тетрадь, где ни строчки написать не сумела. Сегодня на занятиях ей не повезло сидеть вместе со Сьюзи, и Кристалл в очередной раз убедилась, что та вечно недовольна всем, чем только можно быть недовольной. Она всегда брюзжала, как вредная старушка, но кто ж ей мешает? Бубнила бы себе на здоровье, но ведь этим Сьюзен донимала Кристалл, что не успевала вести записи в тетради, а заодно привлекала к их парочке излишнее внимание профессора.
Многообещающее начало недели, думала себе Кристалл. Вот, что значит оказаться в университете без Элизабет… Наверняка она вчера вернулась слишком поздно и решила проспать парочку первых занятий. И на телефон не отвечала ни вечером, ни утром сегодняшнего дня. Тут и думать нечего! Посадила батарейку, как всегда. А интернет у Кристалл в общежитии снова барахлил, и возможности связаться с подругой там не представилось.
Яростно затянув хвост из каштановых волос на затылке, Сьюзи продолжила свой «интереснейший» монолог.
– Казалось бы, что такого в том, что задание разделили на троих, но я считаю это нечестно! Я пыхтела весь вечер с занудой Шайлой над этой дурацкой статьей про экономические процессы, а довольные Генри и Оливия опять скачали все из инета и пихнули Заку под нос! Бросили его на амбразуру, как какое-то пушечное мясо!
– Ты преувеличиваешь, Сьюзен, Зак в полном порядке, – шепнула Кристалл. «Что такое самая настоящая трагедия, тебе не понять, – мысленно добавила она. – Вот то, что ты сидишь сейчас рядом со мной – это да. Точно нечестно!»
Сьюзен вновь что-то лопотала, и Кристалл не сразу поняла, что раздражающий телефонный звонок, упрямо прерывающий профессора, принадлежит ей. А когда она спохватилась, то на нее уже с осуждением смотрела вся аудитория.
– Может, наконец, ответите, мисс Рид? – недовольно буркнул лектор.
– Извините, пожалуйста, – она принялась копаться в рюкзаке в поисках предателя, а когда нашла мобильник, нажала на кнопку отключения звука. Мелодия стихла, но звонок с неизвестного номера продолжался. – Простите, я выйду?
– Мисс Рид, вы издеваетесь? – строго произнес профессор, разводя руками.
– Проклятье, – тихо буркнула Кристалл и, поднявшись со своего места, бросилась в коридор. Незамедлительно ответив на вызов, она приложила телефон к уху. – Алло?
– Кристалл? Это Дэйв Митчелл. Вы можете сейчас разговаривать?
Она уселась на скамейку неподалеку от двери, ведущей в аудиторию, и озадаченно моргнула.
– Доброе утро! Да, могу.
– Кристалл, вы не знаете, где сейчас моя дочь?
В голосе доктора Митчелла звенела паника. Не слишком явно, но Кристалл без труда это расслышала.
– Она разве не дома?
– Нет, потому я вам и звоню. Она вчера не вернулась домой.
Кристалл зажала рот ладонью, широко распахивая глаза. Что значит «не вернулась домой»?
– И на телефон не отвечает… – это она сказала скорее себе. – Я знаю, что все выходные Лиззи была у Сэма Кендрикса, а потом…
– Кто это – Сэм Кендрикс? – оборвав Кристалл на полуслове, спросил Дэйв.
– Это приятель Рика. Рик – это… это парень Лиззи. Простите, я больше ничего не знаю. Неужели что-то могло случиться? – ее руки задрожали, и приходилось покрепче держать в руках телефон, чтобы не уронить его на пол. Пальцами другой руки Кристалл цеплялась за край скамейки, нервно проходясь ногтями по внутренней шершавой стороне дерева.
– У вас есть номер этого Рика? Или, может, вам известно, где живет Сэм Кендрикс?
Кристалл покачала головой и крепко зажмурилась. Да откуда же ей знать, где живет Сэм Кендрикс, черт бы его побрал?! Но если постараться, выяснить это вполне реально.
– Я не знаю, но попробую найти того, кто может знать. Я… – она вскочила со скамейки и побежала по коридору, но тут же вспомнила, что оставила в аудитории свои вещи. – Доктор Митчелл, я скоро вам перезвоню! – Кристалл повесила трубку и поспешила вернуться за вещами.
Сэм на звонки не отвечал, и Кристалл без колебаний отмела вариант массовой разрядки аккумуляторов телефона. Это звучало как полнейший бред, указывающий на то, что у них однозначно что-то стряслось.
Кристалл долго обзванивала знакомых студентов, то и дело узнавая у одних номера других. И так продолжалось до того момента, пока ей не посчастливилось наткнуться на одного парня из общежития, который знал Сашу – бывшую подружку Сэма. Она училась на втором курсе того же факультета. Недолго думая, Кристалл принялась связываться с незнакомкой, уповая на то, что она может знать адрес дома родителей Сэма.
– Этот урод, чтоб он провалился, живет неподалеку от общаги с Мэйсоном, но без мамочки и папочки – никуда, мажор хренов! – негодовала Саша, наверное, не задумываясь о том, что Кристалл сейчас совсем не до этих подробностей. – Мы частенько зависали у его родичей, они почти каждые выходные куда-нибудь сваливают. Если нужно, скину адрес смс-кой. Добираться, правда, хренову тучу лет, и в одиночку не суйся – хрен найдешь.
Кристалл поблагодарила Сашу за эту бесценную информацию и поспешила перезвонить Дэйву, а у самой в груди бешено трепыхалось сердце и предательски сводило желудок. Она так переживала за Элизабет, что никак не могла себя успокоить.
– Я узнала адрес, – сообщила Кристалл, быстро дозвонившись до Дэйва. Она чуть ли не бегом покидала стены университета.
– Благодарю за помощь. Вы можете сейчас поехать?
Кристалл молча пыхтела в трубку, переходя на быстрый шаг. Что за вопросы! Разве она могла иначе?
– Конечно! Я еще в университете, но уже ухожу. До метро совсем рядом, пару шагов, а дальше я разберусь…
– Я буду через десять минут.
Кристалл резко остановилась, слушая короткие гудки и в непонятках взирая на свой телефон. Десять минут? Есть возможность успокоиться. Сейчас не время устраивать истерику. Наверняка Лиззи просто оставила дома зарядное устройство, потерялась во времени и забыла позвонить отцу. Вполне себе в ее духе! Все хорошо, что там могло случиться?
Десять минут длились для Кристалл целую вечность – даже дольше, чем для некоторых студентов полуторачасовая лекция. Она куталась в короткую кожаную курточку, потеряв где-то свой шарфик, пока носилась по зданию университета, а ветер как назло разбушевался, нещадно срывая с опечаленных деревьев листву. Шарф Кристалл было совсем не жалко, вообще не до него! Потерялся – вот и пес с ним. Опустив голову и обнимая себя руками, она закрыла глаза. Жуткие мысли проносились в ее голове как бешеные, не давая шанса их блокировать. Картинки одна хуже другой прорисовывались в воображении Кристалл, а затем как будто и вовсе становились реальными.
– Кристалл, – Дэйв легонько тронул ее плечо, и она резко распахнула глаза. Картинки, только что стеной стоявшие перед ней, мгновенно испарились.
– Простите, я… – Кристалл уже принялась оправдываться, но потом поняла, что Дэйв не мог видеть того, что она сейчас себе навоображала.
– Пойдемте в машину, – командным тоном произнес он, ожидая, пока Кристалл встанет со скамейки.
Усевшись в автомобиль, она потянулась к ремню безопасности. Пристегнувшись, дрожащей рукой пригладила волосы, опустила ее на бедро. Дышать было вдруг стало так трудно, словно кто-то резко направил ей прямо в лицо поток воздуха. Кристалл попыталась сделать вдох, но становилось только хуже. Даже в глазах слегка потемнело, и в этой темноте изредка вспыхивали светлые пятна.
– Вы в порядке? – осведомился Дэйв, коротко взглянув на нее.
– Трудно дышать, – выдавила Кристалл, проклиная себя за такое поведение.
Дэйв свернул к обочине и заглушил мотор автомобиля.
– Кристалл, успокойтесь, – сдержанно произнес он, пытаясь поймать ее взгляд. – Сейчас мы заберем Элизабет домой и забудем об этом. Не стоит так волноваться.
Так Дэйв успокаивал ее или себя? Он не имел права впадать в панику на пару с Кристалл – это совершенно точно плохая идея, хоть на то и были причины. Дочь никогда не пропадала так надолго без предупреждения. Дэйв был поставлен в известность, что она уезжает с друзьями на все выходные, но в воскресенье Элизабет должна была уже вернуться. Сначала он не обеспокоился, однако сегодня с самого утра распереживался, поскольку она так и не объявилась.
Аккуратно коснувшись подбородка Кристалл, Дэйв развернул ее голову к себе. С самоконтролем у него ладилось, чего точно не скажешь о его пациентке, которую необходимо было без промедления привести в чувство.
– Взгляните на меня, – решительно потребовал Дэйв. – Если вы не сможете успокоиться самостоятельно, то мне придется прибегнуть к своим врачебным методам. И не в клинике, а прямо здесь. Что, могу начинать?
– Нет-нет-нет, – тяжело дыша, запротестовала Кристалл – уловка доктора Митчелла сработала безотказно. – Я буду в порядке, правда. Не нужно ничего делать.
– Хорошо. Верю вам на слово, – он отстранился, отметив, что Кристалл стала дышать более размеренно, хоть и прилагала для этого усилия – на паническую атаку не похоже. Она могла должным образом владеть собой, и этого Дэйву было достаточно.
Выезжая на дорогу, он и сам ненароком совершил глубокий вдох, почти как Кристалл только что. Она затихла, отрешенно глядя в окно, и все еще пыталась окончательно успокоиться, дабы мыслить здраво. Ей хотелось, чтобы Дэйв заговорил с нею и отвлек от безумных фантазий, но первой нарушать их молчание Кристалл не стала. В обществе доктора Митчелла, как и практически всегда, она чувствовала себя некомфортно. И если на сеансах психотерапии в его кабинете соответствующая атмосфера располагала к определенному разговору, то сейчас, в этой машине, все было далеко не так. Нынешнее напряжение исходило от них обоих и распространялось по салону автомобиля, всей своей тяжестью ложась как на Дэйва, так и на Кристалл.
Больше полутора часов прошли в дороге. Ни словом не обмолвившись, каждый думал о своем, но в мыслях обоих главное место занимала Элизабет. Дэйв был уверен, что сейчас заберет дочь домой из ее, видимо, последнего путешествия куда-либо, как следует отчитает и больше никогда не выпустит из дома. Кристалл же опять в страхе обдумывала все самое худшее, словно могла к такому подготовиться.
– Приехали, – от звука голоса Дэйва Кристалл невольно вздрогнула. Ни слова больше не проронив, он вышел из машины и решительно направился к огромному кирпичному дому, что показался Кристалл сейчас очень жутким в соответствии с ее фантазийными образами.
Выбравшись из авто, она засеменила вслед за Дэйвом. Когда Кристалл подошла к двери, его палец уже с силой давил на звонок, на который реагировать никто не спешил.
– Может, стоит обойти дом? – предложила Кристалл, подняв на Дэйва вопросительный взгляд. – На заднем дворе…
Оборванную реплику Кристалл заглушил скрип распахнутой двери, и Дэйв резко отдернул руку. Сэм Кендрикс, чья улыбка сползла с лица при виде этих двоих, слегка пошатнулся на месте и воровато глянул себе за спину. Кристалл видела Сэма всего пару раз, но он ее, кажется, хорошо запомнил.
– Привет, – в растерянность пробормотал парень, все же приветливо улыбнувшись, и обратил взор на Дэйва. – Мистер…
– Митчелл. Где моя дочь?
Кристалл задрала голову, снова взглянув на Дэйва. Он зол. Совершенно точно зол, она была уверена.
– Э-э-э… – Сэм же посмотрел на Кристалл так, словно та должна была помочь ему подобрать хоть какие-нибудь слова, но она продолжала глядеть на Дэйва и даже начинала побаиваться его неприкрытой строгости. – Проходите, пожалуйста, – наконец, сказал парень и отступил в сторону.
Дэйв уверенно прошел внутрь и, оказавшись в просторном холле, принялся осматриваться: искал глазами Элизабет. Кристалл двинулась в сторону гостиной (она надеялась, что идет правильно, ведь дом был слишком большим), тогда Дэйв направился за ней.
На диване в гостиной развалились двое парней с пивом (хорошенькое дело в обеденное время понедельника), а еще один молодой человек стоял у камина с игровым джойстиком в руках, что-то увлеченно и с крайне серьезным видом в нем тыкая.
– Садитесь, мистер Митчелл, – Сэм указал на диван и строго посмотрел на приятелей. – Подвиньтесь, придурки, – шикнул он.
Кристалл оглядела Сэма с ног до головы: чернокожий крепкий парень с коротко стриженными волосами – он был фигуристым и очень симпатичным. Странно, что она не особенно-то его и запомнила в те пару раз, когда они виделись. А потом Кристалл заметила выбивающиеся из его образа детали: правая рука перебинтована, а предплечье покрыто ссадинами. Она рвано вздохнула.
– Парни, это мистер Митчелл – отец Элизабет, – Сэм пристально сощурился, рассматривая Дэйва – наверняка прикидывал, сколько ему может быть лет.
– Здрасьте, – почти в один голос прогрохотали парни. Тот, что стоял у камина, даже отвлекся от своего джойстика.
– Я жду, – оглядывая всех присутствующих молодых людей по очереди, подал голос Дэйв. – Что с моей дочерью?
– А, ну да, – Сэм опомнился и тряхнул головой, следом поморщившись – Кристалл решила, его замучило похмелье. – Тут такое дело…
– Сэм, – пробормотала она в нетерпении. – Говори же.
Он неуверенно почесал затылок. Ребята напряженно пялились на Сэма, и искать поддержки в их лице он не надеялся.
– Мы решили покататься на мотоциклах моего брата. Новенькие, исправные, сто раз проверяли! Но Рик вздумал погонять, а дороги здесь не очень, в общем… Элизабет в больнице.
На лице Дэйва не отобразилось абсолютно ни единой эмоции. Кристалл смотрела на него в ожидании того, что он прогневится, пыталась разглядеть хотя бы тень беспокойство, но… ничего, тогда как она едва в обморок не падала от ужаса. Но если Сэм не стал бить тревогу с порога, то, может, ничего страшного? Кристалл опять становилось дурно.
– В какой больнице? Адрес, – требовательно изрек Дэйв.
– Мистер Митчелл, авария несерьезная. Она в порядке. С ней с субботнего вечера был Рик, хотя и его потрепало…
– Заткнись, – резко обернувшись на заговорившего парня у камина, прорычал Сэм.
– Это случилось в субботу? – Дэйв неслышно заскрежетал зубами. И почему никто никому не сообщил? Неужели нельзя было позвонить? Что за безответственные дети, пытающиеся казаться мужчинами?
– Да, – виновато опустив голову, Сэм кивнул. – Я объясню вам, как доехать, здесь недалеко, десять минут на машине.
Кристалл была зла на всех, кто участвовал в этих недоделанных мотогонках, но понимала, что никто из них не виноват в случившемся. Дэйв поднялся с дивана и стремительно зашагал к выходу из дома, не удостоив никого из присутствующих даже взглядом. Кристалл коротко помедлила, а затем заторопилась за ним.
Сэм сказал правду. До больницы они домчались не больше, чем за десять минут, и уже стояли у стойки регистратуры. Немолодая женщина со смешными рыжими кучеряшками разговаривала по телефону, а Дэйв молча ожидал, когда она закончит, на самом деле пребывая в нетерпении. Кристалл разволновалась еще больше, переступив порог больницы, и нервно озиралась по сторонам. Когда старшая медсестра Шерил, чье имя красовалось на бейджике, закончила разговор, на ее лице засияла приветливая улыбка.
– Здравствуйте. Чем могу помочь?
– В субботу к вам поступила Элизабет Митчелл, и мне нужно сейчас же ее увидеть. Я отец, – в готовности отчеканил Дэйв, снова не выражая ни единой эмоции.
– Не волнуйтесь, сэр, – хватая телефонную трубку, заверила Шерил. – Сейчас все узнаю.
Кристалл исподтишка зыркала на Дэйва, а он ни разу на нее не взглянул с тех самых пор, как они приехали в дом Сэма Кендрикса. Наверняка Дэйв думал, что она такая же, как друзья Элизабет – безответственная и безрассудная, а ко всему прочему, еще и нездоровая на всю голову. Но Кристалл не хотела, чтобы доктор Митчелл сложил о ней такое мнение. Она вовсе не такая.
– Элизабет Митчелл в палате двести два. Это…
Дэйв сорвался с места, не дослушав инструктаж Шерил, а Кристалл даже и не сразу среагировала, безучастно устремив глаза в его спину.
– Это второй этаж, по коридору и направо, – медсестра обратилась к застывшей на одном месте Кристалл, и та несколько раз кивнула, прежде чем броситься вдогонку уже скрывшемуся за углом Дэйву.
Светло-бежевые стены больничных коридоров вызывали у Кристалл головокружение. Она спешно следовала за Дэйвом, но ноги ее как будто не слушались. Вспомнив истории из сети о больных ПТСР, что коротали дни и ночи в психиатрической лечебнице, Кристалл с трудом сглотнула и облизала пересохшие губы.
В палату первым вошел Дэйв. Кристалл же подумывала и вовсе не входить. Ей не хотелось присутствовать при разговоре Элизабет с отцом, ведь тот самый разговор-то предполагался явно не их приятных.
– Папа?
Дэйв увидел лежащую на больничной койке Элизабет, что заполошно принимала сидячее положение, и уже спустя долю секунды оказался рядом с ней.
– Милая, – прошептал он, крепко прижимая своего ребенка к груди. – Как ты меня напугала! – Дэйв ослабил объятия и, отстранив Лиззи от себя, взглянул на нее с положенной строгостью. – Почему ты попадаешь в больницу и не звонишь своему отцу, Элизабет?! – его тон резко переменился, и Кристалл поежилась.
– Прости, – хрипло произнесла Лиззи, виновато глядя на отца из-под сведенных бровей. Она и вправду понимала, как ужасно с ним обошлась, хотя, напротив, стремилась поступить как лучше. – Я не хотела, чтобы ты волновался. Я собиралась позвонить сегодня, но… – теперь оправдание себе днем с огнем не сыщешь – Элизабет понимала и это.
– Что ты такое говоришь?! – недоумевал Дэйв, мечась глазами по дочкиному лицу. – Считаешь, не вернуться домой и при этом не отвечать на звонки – лучшее решение? То есть, так я и не подумаю волноваться?! Как это вообще пришло тебе в голову?! Я и не догадывался, что ты можешь поступить так несерьезно, Элизабет!
– Пап… – она согласно кивнула. – Я неправа. Прости меня. Я была не в себе. Никогда больше не повторится.
– Что с тобой случилось? – Дэйв принялся осматривать дочь и когда увидел, что ее рука загипсована, обеспокоенно заломил брови. – Ты сломала руку? Сильно болит?
– Легкое сотрясение мозга и… да, рука сломана. А так, все хорошо, – Элизабет слабо улыбнулась. Ее лицо было бледным, растрепанные волосы небрежно собраны на затылке, а растянутая больничная рубашка все время сползала с плеча. Взгляд Дэйва заметно потемнел.
– Я найду доктора, – он двинулся к двери палаты, у которой безмолвно стояла Кристалл, разглядывая идеально вымытый пол и свою неидеально чистую обувь. Дэйв остановился рядом и, попрощавшись с недавней строгостью во взгляде, посмотрел на нее. – Кристалл, вам что-нибудь нужно? Может, горячего чая с лимоном из автомата?
Она категорично покачала головой.
– Спасибо, не стоит.
Он какое-то время помедлил, приглядываясь к Кристалл, а затем вышел из палаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
– Крисси, – Элизабет протянула здоровую руку к подруге и подалась вперед.
– Элизабет! – с явным облегчением воскликнула Кристалл и бросилась к больничной койке. – Ты точно ненормальная! Как можно было скрыть такое от отца? От меня? Ты всерьез думала, что никто из нас не заметит твое отсутствие? Безумие какое-то, Лиз!
– Остынь-ка, подружка, – всерьез потребовала она, схватившись за ладонь Кристалл. – Я уже поняла, что была думающей только о себе дурой.
– Ну, хотя бы не правая рука пострадала… – Кристалл улыбнулась, стискивая пальцы Лиззи. Внутри все поутихло, и больше не чувствовалось былого напряжения.
– Видишь? – Элизабет издала короткий смешок. – Все не так плохо.
– Ну, и сколько тебе здесь отлеживаться? – спросила Кристалл, протянув руку к волосам подруги, и аккуратно пригладила торчащие прядки.
– Может, недели полторы… – она негодующе поджала губы. – Насчет моего сотрясения, видимо, беспокоятся. Перестраховка и все такое.
– И в больницу поближе к дому уже нельзя перевестись?
– А я знаю? Рик там что-то узнавал, но, кажется, ничего толком и не выяснил.
– Он сам-то как?
Элизабет осклабилась.
– Он заботился обо мне так, словно я при смерти.
Кристалл принялась стучать кулаком по всевозможным поверхностям.
– Сплюнь ты!
– Рик в порядке – отмахнулась Лиззи. – А за меня вот очень переживал. Начал кричать на всех врачей, что его отсюда никто не прогонит, мол, ночевать будет в моей палате, – она беззаботно рассмеялась, покачивая головой. В том, что подруга схлопотала сотрясение мозга, у Кристалл сомнений не оставалось.
– Это мило, – она ласково ущипнула Элизабет за щеку. – И ты премиленькая!
– Мне кажется, это была проверка наших отношений, – размышляя о своем, буркнула Лиззи. – Как думаешь?
– Ну-ну! – возразила ей Кристалл. – Скорее, проверка твоего отца на прочность! Я думаю, он больше никуда тебя не отпустит… Допрыгалась ты, девочка!
Элизабет расхохоталась и упала на подушку.
– Он же не запрет меня дома на всю оставшуюся жизнь.
– На всю оставшуюся – нет, а вот на какое-то время – точно запрет.
Но откуда Кристалл было знать, как поступит Дэйв? Она могла лишь предполагать, ведь совсем его не знала. Сегодня они провели много времени в дороге наедине друг с другом, но при этом почти не разговаривали. Даже в первую непродолжительную встречу в клинике доктор Митчелл сказал Кристалл в тысячу раз больше, чем за сегодняшний день, и почему-то это ее расстроило. Поначалу он показался ей открытым и общительным, но теперь… Она даже не знала, что теперь о нем можно сказать. Наверняка Дэйв изрядно устал от ее общества сегодня, и Кристалл успела себя за это пристыдить.
– Уж со своим папой я разберусь, – заверила ее Элизабет. – В конце концов, я давно совершеннолетняя, а это довольно весомый аргумент.
Кристалл усмехнулась – даже не сомневалась, что если надо, Лиззи заставит отца под нее прогнуться.
После разговора с доктором, Дэйв убедился, что дочери ничто не угрожает, и вернулся в палату, прикупив для Кристалл бутылку воды. Она вдоволь наговорилась с Элизабет, попрощалась с нею и вышла в коридор, чтобы оставить ее наедине с отцом.
Сидя в коридоре, Кристалл отстраненно изучала свои пальцы. Не помешало бы сделать маникюр, мимолетом подумалось ей. А еще не помешало бы перестать быть такой идиоткой, незнакомой с самоконтролем. Неудивительно, что в пути за город доктор Митчелл ни словом с ней не обмолвился: будто ему собственных переживаний не хватало, чтобы еще и свою двинутую пациентку успокаивать.
– Едем?
Кристалл встрепенулась, едва не подпрыгивая на сидении: Дэйв уже вышел из палаты, а она и не заметила, увлекшись своими мыслями. Он улыбнулся на ее замешательство, и Кристалл зарделась, принимаясь надевать свою курточку.
– Все в порядке? – участливо поинтересовался Дэйв, когда они подходили к автомобилю.
– Да, – тихо ответила Кристалл. Она не хотела теперь разговаривать. Будет лучше не докучать доктору Митчеллу, которому и без того пришлось терпеть ее не слишком приятное общество.
– Я благодарен вам за помощь, Кристалл, – признался Дэйв, мягко взглянув на нее. В противовес ее догадкам, ему присутствие Кристалл ничуть не претило. – Я бы до сих пор мучился догадками, куда запропастилась Элизабет. Спасибо, что все разузнали.
– Что вы, доктор Митчелл, – принялась бормотать она, ощущая, как неистово горят щеки. – Я ведь тоже волновалась. И точно бы сошла с ума, не будь рядом вас, – Кристалл сильно зажмурилась, коротко встряхивая шевелюрой. Точно лишнего сболтнула! Лучше все же молчать. Да. Определенно лучше.
Но Дэйв, кажется, был не настроен отмалчиваться.
– Наверное, вы голодны, – вдруг сказал он, не отнимая взора от лобового стекла.
– Не… очень, – соврала Кристалл, что на деле в последний раз ела далеким утром.
– Здесь недалеко есть небольшое кафе. Ничего особенного, но перекусить можно. Что скажете?
Она недолго помолчала, а потом повернулась к Дэйву и кивнула.
– Если вам это удобно.
– Конечно, никаких проблем, – с улыбкой отозвался он, бросив короткий взгляд на Кристалл, а затем снова стал внимательно смотреть на дорогу.
Она тоже улыбнулась. Спросила себя о том, где ее кошелек, и если он в рюкзаке, то сколько там денег. Старалась не думать о неудобстве, говоря себе, что никакой наглости в том, чтобы поесть вместе с доктором Митчеллом, нет. К тому же, это была его идея, она ни на что не напрашивалась. Кристалл постоянно гложил тот факт, что она не платит Дэйву за его работу с ней, и поэтому, наверное, всегда ощущала себя в его обществе как не в своей тарелке. Но вдруг Кристалл решительно сказала себе: в следующий раз точно заплачу за прием! Не нужна ей благотворительность. Она не заслуживает такой доброты.
В ресторанчике «У дядюшки Линни» было малолюдно. За одним из угловых столиков в конце заведения посиживала зрелая пара, о чем-то тихонько переговариваясь; лысеющий мужчина, что сидел на месте у окна, провозглашал слышный лишь ему и его даме тост, торжественно подняв бокал с игристым напитком; на мягких гобеленовых диванах расположилась компания девушек, которые непринужденно хохотали, звеня фужерами. Запах приготовленных блюд блуждал по всему заведению, и Кристалл только сейчас сполна ощутила насколько сильно, оказывается, проголодалась. Дэйв взял на себя выбор столика, а ей оставалось только следовать за ним.
Они уселись у окна. Дэйв внимательно изучал меню, а Кристалл поглядывала в то время на Дэйва. Ей было неважно, что сейчас есть. Ее снедало необъяснимое волнение, где уж тут придирчиво изучать ассортимент предложенных блюд? Ну, а когда пришло время сделать заказ, она так ничего и не выбрала. «Я буду то же самое, кроме мяса», – сказала она официанту, даже толком не запомнив, что решил заказать Дэйв помимо стейка. Кристалл все думала о чем-то неопределенном, никак не получалось расслабиться.
– Не едите мясо? – поинтересовался доктор Митчелл, делая глоток воды.
– М-м?
– Вы не захотели мясо, – уточнил он, улыбнувшись. – Вы вегетарианка?
– О, нет, – Кристалл застенчиво заулыбалась. – Нет, я люблю мясо. Просто слишком большая порция. Я не очень голодна.
Дэйв кивнул. Видел, как она стеснялась в его обществе. Но ему хотелось, чтобы Кристалл была открыта для разговора – в клинике и у него дома она была зажата, если не испуганна. Конечно, он понимал, что всему свое время, однако при работе с новой пациенткой нужно было установить безусловное доверие, иначе ничего путного не выйдет. Дэйв успел изучить Кристалл с точки зрения доктора и мог с уверенностью сказать, что ей будет трудно в течение того времени, которое уйдет на терапию, и желал как-то облегчить этот непростой путь. Как минимум, это его прямая обязанность.
Сегодня он решил не говорить с Кристалл о ПТСР и своих планах на ее лечение. Место точно не подходящее, да и настроение к такого рода разговорам не располагало. Самым надежным было завести беседу на далекие от психиатрии темы, и эту мысль доктор Митчелл посчитал самой удачной.
– Вам сегодня пришлось сбежать с занятий, – разрезая стейк, заметил Дэйв. – Надеюсь, ничего дурного вам это не сулит?
Кристалл замотала головой.
– Нет, ничего страшного. Вы, можно сказать, меня спасли.
Рука доктора Митчелла, сжимающая нож для мяса, замерла в воздухе, а взгляд в удивлении метнулся на Кристалл.
– Что же там с вами на лекциях вытворяют? – его губы дрогнули в невольной усмешке.
– Моя одногруппница, Сьюзен, кого угодно со свету сживет своей болтовней, – поделилась Кристалл, не нарочно переходя на полушепот. – А на сегодняшнем занятии она сидела рядом со мной. Думаю, до конца лекции я бы не выдюжила.
Дэйв негромко рассмеялся, отправив в рот кусочек мяса.
– В таком случае, как вам удается терпеть Элизабет? – он поморщился. – Она ведь трещит без умолку.
– Не-е-т, – Кристалл хихикнула, откусывая хлебную палочку. – На занятиях Элизабет совсем не такая! Обычно она погружается в учебный процесс до конца занятия, и до нее уже не достучаться.
– Это моя дочь просила так говорить, если вдруг зайдет подобный разговор? – шутливо вопрошал он.
– Может быть, – лукавствовала она.
Дэйв вновь засмеялся и продолжил поедать свое блюдо. Кристалл едва заметно улыбалась, ковыряясь вилкой в салате, и хрустела хлебными палочками. Она непроизвольно ерзала на стуле, то складывая локти на стол, то, вспоминая правила этикета, торопливо одергивала себя и опиралась на стол лишь кистями рук. Кристалл старалась не нервничать рядом с доктором Митчеллом, и покуда она думала об этом, ничего не менялось. Но едва она отбросила эти мысли и просто переключилась на беседу с ним, ей удалось забыть о всяком волнении. Отвечать на его непритязательные вопросы о своей жизни оказалось даже приятно.
За ужином время пролетело незаметно, и на улице уже стемнело. До дома было не меньше часа езды, но и этот час Дэйв и Кристалл не заметили. Она мечтательно улыбалась, говоря о своем хобби, а когда говорила об Элизабет и ее забавных выходках, улыбался Дэйв, периодически взрываясь от смеха. У него и самого находилось немало интересных (и весьма компрометирующих) историй о дочке, и тогда уже Кристалл с удовольствием его слушала, хихикая себе под нос.
Этот день с легкой руки можно было отправить в копилку самых ужасных дней в мире, однако завершился он благополучно, так что даже когда Кристалл осталась одна в своей комнате общежития, улыбка не сходила с ее губ. Усталая, но почему-то очень довольная, она забралась в кровать и быстро уснула.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Если рабочая смена Кристалл выпадала на пятницу, то она заранее подготавливала себя к тому, что домой скорее не придет, а приползет. И сегодня, в тот самый день, она была настроена претерпевать все ужасы своей смены, пока в последний момент не решила послать все куда подальше.
Если быть точнее, Кристалл никого и ничего куда подальше не посылала, а всего лишь попросила Фиби ее подменить, козыряя самыми железобетонными аргументами, вроде: «в пятницу такие хорошие чаевые!» или «компания симпатичных ребят из колледжа собирается у нас каждую пятницу, это точно шанс с кем-то познакомиться!» Сама же Кристалл собиралась поехать в больницу к Элизабет, которую не навещала с понедельника, вместе с Дэйвом Митчеллом, что любезно предложил ей составить ему компанию.
Фиби согласилась заступить на смену вместо Кристалл, но при одном условии: за ней останется пятница в рождественские праздники, что звучало очень сомнительно. Однако делать было нечего – Кристалл пришлось пойти и на это.
Сегодня занятия в университете напоминали неповоротливую старую черепаху, что едва перебирала своими лапами. Кристалл опять приходилось выслушивать пустую болтовню Сьюзен, от которой уже голова шла кругом, и каждую минуту проверять время. Конечно, Кристалл не особо вникала в то, что она говорила, но при этом понимающе кивала на любое ее слово, всячески делая вид, что участвует в этом «занимательном» разговоре. Стоило уже включиться в беседу: так, глядишь, и стрелки часов стали передвигаться быстрее, даже если бы Кристалл так только казалось. Но это было слишком, поэтому она продолжала играть роль преданного немого слушателя.
Когда завершилась последняя лекция, Кристалл заполошно вскочила со своего места и устремилась покинуть здание университета «Пейс». Она взглянула на часы в своем мобильнике и заторопилась пуще прежнего, покуда Дэйв уже ожидал ее на университетской парковке, освободившись с работы чуть раньше, чем полагал. Завидев приближающуюся Кристалл, которая неслась, как угорелая, крепко прижимая к груди учебники, он едва заметно прыснул в кулак.
– Надеюсь, вы не слишком долго ждете? – выдохнула Кристалл, остановившись напротив Дэйва. Она поправила на голове тонкую светло-розовую шапку, что все время норовила съехать на бок.
– Нет, – отозвался Дэйв, бегло оглядев запыхавшуюся Кристалл. – Незачем было так торопиться.
– А, ерунда, – она широко улыбнулась, сморщив нос. – Еще раз спасибо, что предложили поехать с вами. Я бы целую вечность на автобусе добиралась.
– Не стоит, – отмахнулся он, учтиво распахивая для Кристалл дверцу автомобиля. – Я рад, что вы составите мне компанию.
Она снова улыбнулась и, благодарно кивая, забралась в машину.
– Чувствую, мы неизбежно встанем в пробке, – Дэйв нахмурился, хватаясь за руль. – Сегодня сумасшедший день.
– Ага, пятница, – согласилась Кристалл, укладывая учебники на коленях. – Наверное, сегодня у вас было много пациентов? – полюбопытствовала она, глянув на Дэйва.
– Не слишком, – возразил он, выезжая с парковки. – Хотя для пятницы это несколько странно.
– Пятница – мой нелюбимый день недели, – украдкой призналась она. – На работе тьма-тьмущая народу, словно люди впервые узнали о существовании баров.
– Празднуют окончание недели.
– Или запивают свое горе, оттого что в субботу нужно на работу.
Дэйв тихо рассмеялся, а Кристалл поджала губы и принялась поглаживать пальцем свои учебники.
– Наверное, непросто каждый день таскать с собой все эти книги?
Кристалл украдкой посмотрела на Дэйва, а потом перевела взгляд обратно на учебники.
– Я уже привыкла, – она пожала плечами. – Некоторые из них, на самом-то деле, и вовсе не нужны. Зачем, спрашивается, мы их носим?
– Всегда задавался этим вопросом, когда учился в университете, – с усмешкой подхватил доктор Митчелл и потянулся к приборной панели, чтобы включить радио.
Кристалл принялась постукивать пальцами по твердому переплету учебника, чуть заметно качая головой в такт ритмичной музыкальной композиции. Ее взгляд был устремлен в окно, где проносились сменяющие друг друга автомобили и мелькали похожие друг на друга здания. Поездки в машине, автобусе и, в особенности, поезде очень успокаивали Кристалл. Случалось так, что она примечала какого-нибудь, на первый взгляд, невзрачного прохожего, придумывала для него историю и переносила на бумагу, вооружившись карандашами. Но ей не суждено было узнать, угадала ли она хотя бы раз судьбу незнакомого ей человека, которого видела лишь однажды из окна дорожного транспорта.
– Нравится песня? – поинтересовался Дэйв, периодически заинтересованно поглядывая на Кристалл.
– М-м? – она нехотя оторвалась от окна и повернулась к Дэйву. – Да не то чтобы очень. А вам?
– Я люблю музыку. Но в основном, что-то более спокойное.
– Например?
– Классику, джаз. Да много чего… Признаться, у меня есть коллекция старых виниловых пластинок, но я их совсем не слушаю. Они стоят на полке, кажется, даже в алфавитном порядке, – Дэйв усмехнулся, говоря о своем увлечении. – Я будто берегу их для какого-то особого случая, довольствуясь чем-то более современным, нежели патефон.
Глаза Кристалл загорелись, и она возбужденно развернулась на сидении вполоборота.
– У вас есть патефон? Потрясающе! И что в вашей коллекции?
– Элвис Пресли, Чак Берри, Френк Синатра, Боб Дилан, Ринго Старр, Нэт «Кинг» Коул и еще несколько прекрасных ребят. Я и сам всю свою коллекцию не упомню. Мой папа обожал музыку. Втайне мечтал, что я стану музыкантом.
– Стыдно признаться, но я мало кого из них знаю, – Кристалл в смущении опустила голову, воззрившись на учебники у себя на коленях.
– У каждого свои предпочтения. И так во всем, не только в музыке. К примеру, я не знаю того, кто сейчас поет, – Дэйв покрутил регулятор звука, прибавляя его громкость. – Вот, понятия не имею.
– Это Уикенд, – она снисходительно улыбнулась. – Этот парень очень популярен.
– На этот раз стыдно мне, – Дэйв рассмеялся, и Кристалл вновь заметила, как меняется в такие моменты его лицо. Сейчас он походил на озорного соседского мальчишку, но заметные в это мгновение морщинки, образующиеся в уголках глаз, вместе с легкой небритостью указывали на его зрелость.
Кристалл поспешно отвела взгляд, как только доктор Митчелл к ней повернулся, не переставая улыбаться своей завораживающей открытой улыбкой. Она поймала себя на мысли, что смотрела бы на него такого значительно дольше, будь у нее возможность не попасться на этом. Излишняя серьезность Дэйва часто пугала Кристалл. Или, скорее, озадачивала.
– Почему ваш отец хотел, чтобы вы стали музыкантом? – спросила она, бездумно водя пальцами по твердому переплету.
– О, – Дэйв растерянно моргнул. – Даже не знаю.
– Может, разглядел музыкальный талант? – предположила Кристалл.
– Не думаю. Скорее, это связано с его собственными обманутыми ожиданиями.
Она почему-то заметила, что Дэйв говорил об отце с непонятной ей долей раздражения. Конечно, Кристалл даже не смела спрашивать, что конкретно он имел в виду, говоря об обманутых ожиданиях. Не ее дело. Но она, к своему стыду, хотела бы знать о Дэйве что-то выходящее за рамки общения доктора и пациента.
– А какое будущее вы видите для Элизабет?
– Я поддержу любой выбранный ею путь и если нужно, то последую за ней. Но я почему-то уверен, что, несмотря на ее безрассудство, она не ошибется в жизни.
Кристалл смотрела на доктора Митчелла с восхищением. В очередной раз. И она хотела бы сказать ему, что правда восхищается им, как отцом для Элизабет, просто человеком, доктором. Настолько умело он подбирал нужные слова в любой ситуации, что хотя бы это можно было назвать талантом.
– Элизабет неохотно обсуждает со мной свое будущее, – задумчиво продолжал Дэйв, зацепившись за эту тему, словно ему хотелось высказаться, но поделиться было не с кем. – Обычно мои советы она воспринимает в штыки. Но, должен сказать, все же прислушивается.
– Она всегда знает, что для нее лучше. Или думает, что знает. В любом случае, я не встречала человека более упорного. Лиззи до конца стоит на своем! И даже если она не права, ей скорее всего удастся пошатнуть твою уверенность в собственной правоте, – Кристалл закусила губу, улыбнувшись, и покачала головой. – По крайней мере, со мной у нее это всегда проходит.
– Зачастую со мной тоже, – нехотя признался доктор Митчелл. – И даже после этой ее выходки я не могу злиться.
– Вы всегда очень добры по отношению к ней. И… не только к ней. Я думаю, ко всем людям, – эти слова давались Кристалл нелегко, но она хотела сказать Дэйву что-то приятное. Выразить свою благодарность за его к ней благосклонность. – Вот я не заслуживаю такой доброты, а вы совсем этого не замечаете.
Он нахмурился.
– Почему вы так говорите, Кристалл?
– Потому что это правда. Не заслуживаю – и все.
– Вынужден с вами не согласиться, – прямо сказал Дэйв. Ему хотелось поговорить с ней о ее самооценке и восприятии своей личности, но стоило оставить подобные разговоры для сеанса в клинике. – Вы к себе несправедливы. Так нельзя.
– Простите, – промямлила она, уворачиваясь от его взгляда. – Просто…
– Что?
– Не знаю.
Дэйв снова широко улыбнулся, и взгляд его ощутимо потеплел. Чего таить? Тон Кристалл несколько его позабавил.
– Вот бы Элизабет позаимствовать у вас немного скромности, – следом отшутился он.
Кристалл просияла сдержанной улыбкой.
– Она бы не захотела. Я точно знаю.
– Иногда я думаю, что мне нужно быть с ней чуточку строже. Но понимаю, что уже слишком поздно. Надо было раньше, как считаете?
– О, в вопросах воспитания я точно не разбираюсь.
– Да, надо было раньше, – подытожил Дэйв, поджав губы, но потом снова растянул их в улыбке.
– Мне кажется, вы все делали и продолжаете делать правильно, – все же высказала свое мнение Кристалл. – Может, если бы вы когда-то поступили по-другому, то Лиззи не стала такой, какая есть сейчас? Она идеальна во всем. И это ваша заслуга.
Кристалл и вправду считала Элизабет идеальной. А что? Она была красива, умна, обладала отличным чувством юмора. Как истинная женщина могла быть безрассудной и ничуть того не стыдилась. Элизабет понравилась бы любому мужчине, потому что невероятно мила и в то же время сексуальна. Если ей и было присуще некое ребячество, то это никого не раздражало. В ней не находилось ничего лишнего, и также нельзя было сказать, что чего-то не хватало. Кристалл хотелось быть такой же привлекательной, отважной и решительной, но почему-то не замечала, что ничуть не уступает в этом своей подруге.
Дэйв лишь кивнул. Он видел, как ее глаза горят в то время, как она говорит о своей подруге – с неподдельным обожанием и восхищением.
– Я столько ерунды наболтала, – Кристалл стянула с головы шапку, сложив ее поверх учебников, и поправила спутанные волосы. – Простите, порой несу всякую чепуху или вопросы неуместные задаю. Как из пещеры выбралась, – она сконфуженно хихикнула, приложив к вдруг раскрасневшейся щеке тыльную сторону ладони, а затем снова принялась теребить волосы, пытаясь привести их в более-менее приличный вид.
– Отнюдь, – возразил Дэйв, украдкой глянув то, как Кристалл воюет со своими кудрями.
– Скажите, если я вас утомляю, – тихо произнесла она, упрямо стоя на своем. Кристалл знала, что даже если и утомила доктора Митчелла, то он ей об этом не скажет в силу своей тактичности, однако почему-то все равно высказала свое предположение.
– Нисколько не утомляете! – выпалил Дэйв. – Может, по мне трудно сказать, но я люблю поболтать, да и вопросы люблю. Так что задавайте, если будет угодно. Даже на неуместные найду ответ. Правда, не обещаю, что он будет хотя бы чуточку уместнее самого вопроса.
Кристалл рассмеялась: как-то по-детски, громко и непринужденно. В этот момент она даже не стеснялась своей редкой эмоциональности, да и не задумывалась об этом, поскольку снова расслабилась в обществе Дэйва, как было в прошлую их встречу по обратной дороге из больницы. Никаких серьезных разговоров ей не хотелось. Вот сейчас как возьмет да засыплет доктора Митчелла самыми дурацкими вопросами! А он пусть дает такие же дурацкие ответы, чтобы она смеялась беззастенчиво. Сам ведь согласился!
Так оно и вышло. Пока автомобиль не остановился на парковке, а, может, даже и тогда, когда они оказались в стенах больницы, Дэйв и Кристалл продолжали смеяться беспечно и безудержно. И в палату вошли смеясь. Над чем – уже и сами не знали. Вполне вероятно, что друг над другом.
Они пробыли у Элизабет больше часа. Кристалл поведала подруге о последних событиях, происходящих в университете, который, по ее же словам, как стоял, так и стоит, «даже не покосился ни на миллиметр в твое отсутствие». Элизабет хохотала над Кристалл и ее порой слишком серьезным не к месту видом, а Дэйв почему-то чувствовал себя слегка неуютно. Ему бы лишний раз о здоровье дочери справиться, а ей – похохотать вдоволь с подружкой. Однако веселились все трое. Даже уходить не хотелось, но за окном больницы уже вечерело, а обратный путь, да еще и в самые пробки, был неблизок. Элизабет осталась довольна тем, что Дэйв взял с собой Кристалл, чем охотно поделилась с ними, а Кристалл не уставала благодарить за это Дэйва. Он же искренне не понимал, отчего она постоянно его благодарит, буквально за каждую мелочь: такую, как придержать для нее дверь, предложить стул, пропустить вперед себя. Но ловил себя на мысли, что это было ему приятно.
Лиззи пребывала в хорошем расположении духа и уверенно шла на поправку, и на душе Дэйва стало спокойно. Даже огромное скопление автомобилей на дороге, которые вынуждали без конца то резко тормозить, то снова прибавлять газу, что любого бы уже доконало, не нарушило присущую доктору Митчеллу сдержанность. А голос что-то все время щебечущей рядом Кристалл заставлял его улыбаться, и переживания по поводу Элизабет и произошедшей неприятной ситуации, выбившей его из колеи, совсем забылись.
– Простите, а могли бы вы здесь остановить? – заболтавшись, внезапно спохватилась Кристалл, когда они проезжали мимо парка.
– У вас с кем-то здесь встреча? – выискивая глазами место для парковки, поинтересовался Дэйв.
– Нет, я домой, – она потянулась за своими учебниками и рюкзаком, что оставила на заднем сидении. – Просто хочется немного прогуляться перед сном.
Дэйв свел брови к переносице, заглушив мотор автомобиля, и обернулся к Кристалл, что вслепую натягивала на голову шапку.
– Вы одна пойдете до общежития в такой час? – обеспокоенно спросил он и нахмурился гуще, когда понял, что его обеспокоенность была слишком уж явной.
– Ну… да, – она улыбнулась одними губами, коротко глянув в окно.
– Думаю, не стоит. Позвольте, я вас провожу. С моей стороны будет неправильно…
– Ой, нет, вы что?! Спасибо большое, не нужно, – затараторила Кристалл, отчаянно мотая головой, и злополучная шапка принялась обиженно сползать ей на глаза. – Вам это совсем не по пути, а мне отсюда недалеко домой добраться.
Дэйв церемонно кивнул. Вот почему она попросила высадить ее здесь. Чтобы он не наматывал круги, пока до общежития ее довозил.
– Я думаю, прогуляться – это хорошая идея, – доктор Митчелл решительно открыл дверцу машины и вышел на улицу. Следом распахнув пассажирскую дверь, он стал ждать, пока выйдет и Кристалл, но та не торопилась с этим.
Она была растеряна. «Ты же как лучше хотела, Кристалл! Ну как же так у тебя всякий раз получается все портить?!» – спрашивала она себя, желая от досады хлопнуть ладонью по сидению.
– Выходите, Кристалл, – Дэйв все еще терпеливо ждал, пока она мысленно себя критиковала, и Кристалл заторопилась-таки выйти.
Но и тут она оплошала. Стопка учебников выскользнула из ее рук, и все они плюхнулись на землю, на что Кристалл сумела лишь охнуть, резко притянув ладони к лицу. Опустившись на корточки, она принялась поднимать учебники один за другим, но каждая из книг поочередно падала вновь. Глядя на это безобразие, Дэйв поспешил прийти ей на выручку и одной рукой подхватил все учебники, пока Кристалл, вскочив на ноги, лихорадочно поправляла головной убор, уже скрывший половину ее лица.
– Вечно у меня все не слава Богу, – принялась оправдываться она, принимая из рук Дэйва книги. – Спасибо большое.
– Вы хотели прогуляться по парку? – спросил он, озираясь по сторонам.
– Обычно я именно через парк и хожу. Мне нравится. Особенно зимой здесь волшебно. Гуляла бы сутками напролет! Свежий воздух мне немного помогает.
Дэйв вновь огляделся. Впереди виднелась тускло освещенная аллея, по обе стороны усыпанная деревянными скамейками со смиренно стоящими рядом урнами. Деревья плотной золотисто-оранжевой стеной смыкались вокруг асфальтированной дорожки, буквально на глазах сбрасывая с себя листья. По аллее неторопливо вышагивали взявшиеся за руки наверняка по уши влюбленные друг в друга парочки, а также здесь были и те, кто не прогуливался, а стремительно миновал здешние красоты, совершенно не обращая на прекрасные виды никакого внимания. Дэйв скорее относился к тем, кто спешил. Вряд ли бы он стал тратить время на прогулки по парку, предпочитая пользоваться им более разумно – поработать, почитать или сходить в спортзал. Но сегодня Дэйв даже не задумался об этом – не счел нужным грамотно распределять свободные минуты. Он хотел пройтись по этой аллее, снова слушая болтовню Кристалл, которая всегда мило смущалась, краснела, заразительно смеялась, извинялась и благодарила его по пустякам. И если бы пришлось задуматься, то Дэйв, к своему же удивлению, выбрал бы именно эту прогулку, не променяв ее ни на что другое.
– Как вы сказали? Роберт Аллен Циммерман? – изумилась Кристалл. – Но… но почему Боб Дилан? Почему не настоящее имя? Роберт Циммерман. По-моему, звучит, нет?
– На самом деле, у Боба Дилана было целых девять псевдонимов. Боб Лэнди, Счастливчик Уилбери, Джек Фрост, Сергей Петров… Остальные я и не вспомню. Но Роберт остановился на одном псевдониме и, в конце концов, официально сменил свое имя и фамилию на Боба Дилана. Именно под этим псевдонимом он обрел свою популярность.
Кристалл удивленно переваривала услышанное. Как человек может придумать себе целых девять имен?! Может, и она когда-нибудь сменит имя. Когда избавит себя от ПТСР и всех мук, связанных с ним. А потом напишет картину, о которой все будут говорить, и ее собственная выставка точно не будет проходить под именем, ассоциирующимся для нее с не слишком уж удачливым настоящим. Мечты-мечты!
– Мне кажется, почти все знаменитости что-то да меняли в своих именах, – предположила Кристалл. – Даже если и не выдумывали псевдонимы. А у меня есть идея! – она остановилась, подпрыгнув на месте, отчего Дэйв не слишком заметно заулыбался. – Хотите сыграть в игру?
– В игру? – он улыбнулся шире, и его правая бровь по привычке приподнялась в неподдельном интересе.
– Да. Условия такие: я называю вам настоящее имя знаменитости, а вы – его псевдоним. А потом наоборот. Правда, тут я профан. Может, узнаю от вас что-нибудь новенькое!
– Вряд ли я отличаюсь особой осведомленностью в этом вопросе, – простодушно усмехнулся Дэйв. – Но мне нравится!
– Хорошо, – Кристалл зашагала дальше, крепко задумавшись. – Начнем со сложного: Эйбел Тесфайя. Певец, автор песен и… какие еще приписки там используют? – она зловеще хихикнула. Знала, что он ни за что не ответит.
– Это точно имя и фамилия? Не заклинание из «Гарри Поттера»?
Кристалл от души рассмеялась и замотала головой.
– Сожалею.
– Хорошо, – доктор Митчелл встряхнулся, расправив плечи. – Сейчас подумаю. Начнем с того, что этот парень явно издалека. Ну, судя по его имени. Но угадываю я вовсе не… Ай, сдаюсь! – он раздосадовано махнул рукой. Если не знаешь, то и смысла гадать нет.
– Мы сегодня слушали его песню по радио у вас в машине. Уикенд, помните?
– Нечестно это, Кристалл, – беззлобно шикнул Дэйв. – Я же его знать не знаю!
– Простите, – буркнула она.
– Окей, – с азартным огоньком в глазах кивнул он и, призадумавшись, сосредоточенно поглядел на Кристалл. – Гордон Саммер. Кто же этот парень?
– Гордон Саммер… – вторила она, откинув в сторону листву под ногами носком ботинка. Кристалл решила полагаться не на знания, а рассуждать логически. – Я точно слышала его песни?
– Точно слышали.
Кристалл думала. Думала, думала, но ничего так и не придумала. Логика здесь оказалась бессильна. Как это вообще возможно? Это имя она слышит в первый раз!
– И я сдаюсь, – мрачно пробубнила Кристалл.
– Стинг.
– Стинг?!
– А вы полагали, Стинг – это имя?
Кристалл покачала головой. Да он же шутит над ней! Но обижаться она и не думала. Ей нравилось, что она совсем забыла, с кем сейчас гуляет и так славно проводит время. Пусть лучше доктор Митчелл шутит, чем что-то спрашивает о ее прошлом с серьезным видом, от которого ее порой мурашки одолевали.
– Ладно, – уголки ее губ дрогнули, но Кристалл так и не улыбнулась, стараясь казаться сосредоточенной. – Один – один. Продолжим?
– Предупрежу сразу: я не знаю настоящего имени, скажем… Джастина Бибера. Даже не спрашивайте, Кристалл. Я потеряю свой балл почем зря!
– Это и есть его имя! – не получилось у нее оставаться серьезной. Кристалл опять рассмеялась, одной рукой натянув на уши шапку, а другой – держа свои учебники, которые еще совсем недавно успели поваляться на земле. «А мне их еще в библиотеку сдавать!», – подумалось ей, хотя учебники сейчас волновали Кристалл меньше всего. – Фаррух Булсара. Вам известно, кто предпочел этому яркому имени псевдоним?
– Это просто, – разведя руки в стороны, Дэйв задрал подбородок. – Фредди Меркьюри.
– О-о-о! – Кристалл принялась скакать на месте, придерживая шапку свободной рукой. – Да вы угадали!
Дэйв прыснул, наблюдая за ее презабавной реакцией.
– Зря вы радуетесь. Это у меня балл, а не у вас.
– А я за вас радуюсь!
– Умеете принимать поражение? Похвально.
– Я еще не проиграла, – возразила Кристалл, поудобнее укладывая в руках свои книги.
– Вам тяжело? – вмиг посерьезнел Дэйв, покосившись на учебники.
– А?
– Дайте учебники мне, вам тяжело.
– Нет, вовсе нет, – она широко улыбнулась, притягивая книги к груди, точно беззащитного младенца.
– Я настаиваю, – твердо произнес доктор Митчелл, выжидающе взирая на Кристалл.
Она повела плечом и молча протянула ему стопку учебников, которые Дэйв с легкостью устроил в одной руке, наполовину спрятав подмышкой.
– Спасибо, – Кристалл тихо поблагодарила его, наверное, в миллион и первый раз за сегодняшний день.
– Кристалл, не нужно все время меня благодарить. Понимаете, если я что-то делаю, например, предлагаю вам свободное время для посещения сеансов психотерапии или свою компанию для поездки к Элизабет, то я делаю это лишь потому, что для меня это незатруднительно. Я не жду от вас чего-то в ответ, как, возможно, вы решили. Я понимаю, вам неловко, потому что… – Дэйв осекся и, призадумавшись, запустил пальцы в волосы. Потому что он отец Элизабет и врач, который всегда будет ассоциироваться с ее собственными неприятностями? По-другому здесь не скажешь. Но Дэйв не озвучил то, что прокрутил в голове, решив закончить свою мысль тем, на чем споткнулся.
Кристалл смотрела на листву под ногами. Теперь она точно знала, что своим поведением отталкивает от себя людей. Тем более таких, как доктор Митчелл. Ему ее, конечно, не понять. Она чувствовала себя никчемной. Что она может дать этому человеку взамен его добрых поступков, кроме жалкого «спасибо»?
Вскоре Дэйв перевел тему, которая ненадолго заставила Кристалл покопаться в себе, и они уже вновь непринужденно переговаривались. Добравшись до общежития, она остановилась напротив Дэйва. Ее макушка даже в шапке едва доставала до его плеча, и она невольно ощущала себя рядом с этим высоким статным мужчиной совсем крошечной и неуклюжей простушкой, и не только из-за своего роста и веса. Кристалл была одной из миллиарда людей в его большом мире, который за последнее время был хотя бы ненадолго для нее приоткрыт, одной из тех, о ком он вскоре забудет, ведь она ничем не примечательный для него человек. У Дэйва с ней не было ничего общего. Абсолютно! Но Кристалл так нравилось говорить с ним, видеть его улыбку и слышать мелодичный смех, благодаря чему он раскрывался для нее с другой стороны. Ей и самой хотелось вести себя так, как будто она находилась рядом с Элизабет или Уиллом. А, может, и ни с кем из них Кристалл не была такой, какой хотела быть рядом с Дэйвом. Она даже почти совладала со своей стеснительностью, но как только думала, что у нее это получилось, отважившись посмотреть на него дольше обычного, то все рушилось. Тогда ее щеки стремительно заливала краска, руки потели и сцеплялись в замок. Разве что сейчас, когда на его лицо падал лишь тусклый свет уличного фонаря, ей удастся задержать на нем свой взгляд подольше.
Вот, он коснулся пряди волос, что постоянно падала на нетронутый морщинами лоб. Теперь взгляд Кристалл встретился со взглядом добрых голубых глаз, но быстро соскользнул ниже. Прямой, с небольшой горбинкой нос, хорошо очерченные скулы, выразительные губы и квадратный подбородок с ямочкой. Кристалл проговаривала это все про себя, как будто пыталась запомнить. Мысленно она редактировала это описание, пока оно не будет наиболее точным, вновь и вновь разглядывая черты его красивого лица. Ей казалось, она стояла и пялилась на доктора Митчелла бесконечно, однако прошло всего каких-то несколько секунд. А Дэйв и не заметил, что Кристалл как будто пыталась увековечить в своей памяти его облик.
Она сама не поняла, когда опомнилась. Часто-часто заморгала и виновато опустила голову.
– Спасибо, что проводили, – Кристалл заговорила первой, но прежде ей пришлось поглубже вздохнуть полной грудью.
– Вышла замечательная прогулка, – тихо сказал Дэйв, протягивая ей учебники. – Доброй ночи, Кристалл.
– Это мне точно не помешает, – она благодарно улыбнулась, пряча взгляд где-то в районе своей обуви.
Улыбка Дэйва, что уже успела проявиться на его губах, вдруг погасла. Дались ей его пожелания доброй ночи! Это не поможет девочке избавиться от кошмаров. Он вдруг ощутил неясное раздражение: прошло почти две недели, а Дэйв так ничего и не предпринял относительно лечения новой пациентки. Да, у него было много забот в последнее время, и на работе после непредвиденного мини-отпуска все кувырком, но это не значит, что он не думал о том, с чего следует начать лечение Кристалл. По его плану было назначение определенных медикаментов и в первую очередь гипнотерапия, и Дэйв волновался из-за предстоящей процедуры, больше похожей на экзекуцию – так Кристалл этого боялась, – хотя обычно ему ничего не стоило работать с пациентами таким образом. Но он не хотел видеть ее испуганных и печальных глаз, дрожи в руках и голосе – тогда его брала неуместная жалость, и Дэйв ругал себя за ее проявление. Крайне непрофессионально и неправильно.
– Спокойной ночи, – с теплой очаровательной улыбкой произнесла Кристалл, и он не смог не улыбнуться. Но снова лишь на мгновение, потому как был охвачен не самыми приятными мыслями.
Она отправилась в общежитие и пока шагала по извилистой дорожке, ведущей к главному входу, ей безумно хотелось оглянуться и увидеть, что Дэйв все еще не ушел и смотрит ей вслед. Но Кристалл так и не узнала, что пока пыталась не оборачиваться, он провожал ее взглядом, до последнего не покидая территорию кампуса.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
Что может быть хуже рабочей смены в выходной день? Только рабочая смена, помноженная надвое!
Вместо того, чтобы основательно выспаться в воскресное утро, Кристалл поднялась в несусветную рань и взялась за домашнее задание на понедельник, после чего отправилась в «Аллен стрит» отрабатывать смену за Фиби. С одной стороны, хорошо, что свой должок Кристалл возвращала Фиби не в рождественские праздники, но с другой – она была морально не готова потратить весь свой выходной день на работу в баре. В ее планы входило отоспаться, выполнить домашнее задание без спешки до вечера и спокойно прогуляться до работы, но Фиби в последний момент огорошила Кристалл «приятной новостью».
К началу восьмого вечера она уже не чувствовала ног. Кристалл снова посетили безумные мысли бросить эту работу и зажить нормальной жизнью, но, как нельзя кстати вспомнив, что денег на данный момент хватало только на необходимые нужды, она взяла себя в руки и отправилась принимать очередной заказ. Уилл старался приободрить подругу: много шутил, гримасничал, и Кристалл даже не представляла, что бы с ней сталось, не будь его рядом. Уилл кого угодно мог вытянуть из состояния полной безысходности, а именно это она сейчас и испытывала. Кристалл была уверена: этот день никогда не закончится! Посетители уже виделись ей похожими друг на друга, все прямо-таки на одно лицо, из-за чего она даже подходила к кому-то дважды, продинамив тех, кто на самом деле уже давно ее ждал. Шутки Уилла, казалось, стали повторяться, однако благодаря как раз этим, пусть не самым свежим шуткам, Кристалл крепилась и старалась не унывать – и без того поводы находились.
– «Мохито», «Мохито клубничный» и «Бронкс», только вместо апельсинового сока добавь грейпфрутовый.
Уилл кивком головы уведомил Кристалл о том, что все понял, и стал готовить коктейли. Опасливо осмотревшись, она присела за стойку, желая дать своим ногам отдохнуть. Ее балетки уже совсем поизносились, и Кристалл решила купить какие-нибудь дешевые кеды для работы, иначе она больше не проработает ни одной смены в этой обуви. Скинув с себя балетки и с облегчением выдохнув, Кристалл медленно пошевелила пальцами ног, хотя бы немного приводя их в чувство.
– Вид блаженный, – усмехнулся Уилл, поставив на ее поднос «Клубничный мохито».
– Ноги жутко устали, – захныкала она, поморщившись.
– Ну-у ладно, не заставляй меня умереть от жалости к тебе прямо сейчас. Я еще слишком молод, – он быстро наполнял очередной стакан алкоголем, и Кристалл уже не удивлялась поразительной ловкости его рук.
– Не нужно меня жалеть, – запротестовала она, потуже затягивая узел своего хвоста и понадежнее закрепляя выбившиеся из него пряди заколками-невидимками. – От этого все равно никакого толку.
– Тогда не строй такую печальную мордашку, иначе этот коктейль вместо грейпфрутового сока будет состоять из моих слез, – Уилл повертел упаковкой напитка перед ее лицом и скривил губы.
Кристалл слабо улыбнулась. «Негодяй».
– Пока Фиби пристроила свою задницу возле родительского камина, ты вынуждена скакать здесь весь день с подносом перед кучкой вечно недовольных посетителей, как пушистый зайка у новогодней елки, – продолжал он, сунув ярко-фиолетовую трубочку в коктейль номер два.
– Вообще-то, Фиби выручала меня и не раз. Ее задница заслужила погреться у камина, – фыркнула Кристалл, покосившись на друга.
– А что насчет тебя? Ты-то развлекала несчастную мисс Митчелл! Так себе альтернатива.
Она устало вздохнула. Минувшая поездка к Элизабет в больницу вызвала у Кристалл самые положительные эмоции. Конечно, поводов мысленно изувечить себя у нее тоже прибавилось, но даже это не мешало ей до бесконечности прокручивать в голове прошедшие события. И если Кристалл хотя бы заикнется о том, что на самом деле после себя оставил этот день, Уилл точно до конца жизни не перестанет над ней издеваться.
– Что вздыхаешь? Мисс Митчелл небось тебе все мозги выела. Ложкой? Или тебе повезло, и она воспользовалась вилкой? – Уилл самодовольно рассмеялся, и на поднос опустился третий коктейль – классический «Мохито».
– Я еще вернусь и укорочу твой длинный язык. Если хочешь, могу и вилкой, – едко проговорила Кристалл и схватила со стойки поднос с напитками.
Через некоторое время двое мужчин за столиком у музыкального автомата заказали пиво, и она вновь направилась к бару. Уилл заметил ее появление только после того, как Кристалл шутливо (а может, и вполне серьезно) запустила в него салфеткой.
– Два темных, – сообщила она, в нетерпении постукивая пальцами по стойке.
– Сначала сделай виски с колой, – грубо оттолкнув Кристалл в сторону, скомандовал другой официант. Его звали Питер.
– Слышь, урод, засунь свой приказной тон себе в ж…
– Уилл, – предостерегающе пробормотала Кристалл, выразительно качая головой. – Не надо. Он того не стоит.
– Кто это пискнул? У нас тут мыши, что ли, завелись? – скривился Питер и явно был доволен собой, оскорбляя слабых и беззащитных. Этот самовлюбленный напыщенный индюк только и успевал отпускать тупые шуточки и издевательства в адрес тех, кто не сможет ему должным образом ответить. Таким способом он самоутверждался, что очевидно.
Кристалл удивленно приоткрыла рот, хотя удивляться здесь было нечему. Ее брови столкнулись на переносице, а в широко распахнутых глазах почему-то застыли слезы. Было обидно.
– Ублюдок, я тебе щас мозги вышибу!..
– Уилл! – Кристалл перегнулась через стойку и схватила Уилла за руку, уже сжавшуюся в кулак. Посетители, расположившиеся за баром, удивленно смотрели на эту сцену, позабыв о своих напитках и закусках. Кристалл была шокирована, увидев Уилла таким обозленным. Прежде ей не приходилось наблюдать у него внезапные вспышки ярости.
– Придурки, – процедил Питер и, не дождавшись заказа, утопал прочь.
– Уилл, ты чего?! Плевать, что он болтает, мы же на работе! – Кристалл старалась говорить шепотом, но при этом так, чтобы друг мог ее расслышать.
– Вот именно! – выдернув из руки Кристалл свою, прорычал Уилл, но на сей раз не так громко. – Я точно когда-нибудь отделаю его. И что он только о себе возомнил? Можно подумать, Питер тут всем заправляет! Такой же, как и мы, на побегушках, а спеси сколько! Мудила!
– Все-все, – продолжая успокаивать Уилла, мягко приговаривала Кристалл. – Он обязательно поплатится за свое хамское поведение, но тебе в это точно лезть не нужно. И что на тебя нашло? Ты вот-вот бы бросился в драку прямо на рабочем месте. Уилл?!
– Я в порядке, – он дышал тяжело, и в каждом его вздохе слышалась легкая хрипотца. Руки так и сжимались в кулаки, вены на шее вздулись, а челюсти незаметно ходили ходуном. Кристалл отшатнулась от него, и колкий холодок пробежался вдоль позвоночника. – Прости. Не знаю, что на меня нашло. – Уилл несколько раз моргнул и рывком тряхнул головой. Его лоб покрылся испариной, и он поспешил утереть его рукой.
– Остынь, ладно?
– Твои два пива будут через секунду.
Кристалл кивнула и отошла в сторону. Глаза наполнились слезами, и ей было трудно это контролировать. Обида душила. И что такого она сделала Питеру? Почему он так с ней? А Уилл? Как он мог в секунду превратиться в того, кого Кристалл никогда прежде не видела? Неужели Питер до такой степени его разозлил? Не в первый же раз он вел себя так отвратительно.
Ей страшно хотелось усесться прямо на пол и заплакать от горькой обиды. И, наверное, так бы она и поступила, не отвлеки ее в этот момент вибрация мобильника в кармане фартука.
Кристалл потянулась за телефоном и, сморгнув слезы, увидела на экране имя доктора Митчелла. Резко утирая мокрые глаза, словно если она ответит на звонок, то Дэйв ее увидит, Кристалл нажала на клавишу ответа.
– Добрый вечер, Кристалл. Это… э-э-эм, это Дэйв.
– Да, я знаю, – пробормотала она, придавая своему голосу непринужденный тон, – напрочь позабыла о пиве вместе с посетителями бара. – Добрый вечер, доктор Митчелл.
– Прошу прощения за поздний звонок. Я вас не отвлекаю?
– Нисколько. Я на работе. Но… но сейчас у меня свободная минутка, – Кристалл соврала: никакой свободной даже секунды у нее не было. Чертово пиво, должно быть, уже выдохлось, а те, кто сидели за столиками, что она обслуживала, наверняка нацарапали в жалобной книге пару ласковых.
– Я займу у вас не много времени. Я вот что звоню, – Дэйв смолк, словно читал текст с листочка и сейчас потерялся в написанном. – В общем, мне тут подумалось… Почему бы не устроить для Элизабет сюрприз к ее возвращению из больницы? Пригласить ее близких друзей, организовать… скажем, танцы? Понятия не имею, я совсем не разбираюсь в вечеринках. Как их организовывать? Кого приглашать? Я, кроме вас, и друзей Элизабет-то не знаю. Мне понадобится ваша помощь, Кристалл. Но я пойму, если вам совсем не до этого.
Кристалл молчала, переваривая словесный поток доктора Митчелла, а заодно и его незамысловатую идею.
– Элизабет обожает сюрпризы, но вы, конечно, это и так знаете. Не сомневайтесь, я помогу вам со всем, что от меня требуется. Когда мы можем это обсудить?
Теперь замолчал Дэйв. Он заглядывал в свое расписание.
– Завтра? Элизабет выписывают уже в среду.
– Так скоро? Чудесно! Завтра мне подходит, – Кристалл улыбнулась в трубку. Ну наконец-то скоро все снова станет как прежде! Она безумно соскучилась по подруге, без которой будни в университете больше походили на день сурка, как соскучилась по ее нескончаемому оптимизму, что неизменно придавал ей сил.
– Рад слышать, – с нескрываемым облегчением выпалил Дэйв. – Я буду дома с утра и до двух, и если удобно, вы можете заскочить к нам на чашку чая. Потом я освобожусь только вечером, но после могу подъехать куда скажете.
– У меня как раз с обеда занятия, так что утром я могу ненадолго заехать. В таком случае, сегодня я подумаю над тем, кого бы Элизабет хотела видеть. Ну, в смысле, сразу после больницы.
– Спасибо, Кристалл. Я у вас в долгу.
– Вы у меня в долгу?! – возмущенно воскликнула она, следом усмехаясь. – Вы ведь шутите, да?
Дэйв мягко рассмеялся, коротко выдыхая в динамик, и Кристалл невольно вздрогнула от этого звука, пробравшего ее до мурашек.
– Не волнуйтесь вы так, мы с этим разберемся. До завтра?
– До завтра, – пролепетала она, и немного погодя в телефонной трубке пронеслась череда коротких гудков.
Спешно сунув мобильный обратно в карман фартука, Кристалл вернулась к барной стойке, ни на минуту не выпуская из головы разговор с доктором Митчеллом. На ее подносе стояли два стакана пива, и она поспешила отнести заказ гостям заведения.
– Простите, что вам пришлось так долго ждать, – поставив пиво каждому из посетителей, виновато промямлила Кристалл.
Мужчины ничего не ответили, угрюмо переглядываясь. Решив воспользоваться их молчанием, она тут же исчезла.
Кристалл приняла еще пару заказов и вихрем унеслась в кухню. Там ей неизбежно пришлось столкнуться с Питером, который уже в красках рассказывал всем о стычке с Уиллом за барной стойкой.
– Он псих. Чуть не набросился на меня прямо при посетителях. Сандре будет интересно об этом узнать, – Питер усмехался, да так мерзко, что Кристалл скривилась в отвращении. Ей нестерпимо захотелось схватить тарелку с салатом и разбить ее о его тупую голову.
– Просто ты редкостный говнюк! – прокричал один из поваров с другого конца кухни. – Лично я бы болел за Уилла!
– Я бы не стал с ним драться, – выплюнул Питер, складывая тарелки с блюдами на поднос.
– Конечно, – одна из официанток рассмеялась, выдирая из своего блокнотика лист с заказом. – Два бургера «Джэк Дэниелс» средней прожарки! Уиллу бы хватило только замахнуться в твою сторону, и ты бы уже подметал собой полы.
Кухня разразилась дружным хохотом, а Питер негодующе поджал губы. Он один здесь считал себя классным парнем, остальные с ним это мнение не разделяли. Кристалл же топталась у входа, ожидая, пока будут готовы блюда, заказанные ее столиком. Питер презрительно посмотрел на нее, словно вот-вот плюнет ей прямо в лицо. Она поежилась.
– Эй, Кристалл, чего там у тебя еще, помимо десерта и картошки? – спросил низенький коренастый повар, поставив перед ней картофельные шарики с сыром и зеленью да вишневый чизкейк.
– Ребрышки два раза, – тихо проговорила она, складывая тарелки на поднос.
– Вернись через семь минут, по готовности, – сообщил повар и полез в металлический шкаф у стены за новой бутылкой растительного масла.
Кристалл кивнула в готовности отнести полученные блюда за столик. Однако едва она успела развернуться к двери, Питер больно схватил ее за руку и с силой дернул на себя, отчего поднос чуть не повалился на пол вместе со всей едой.
– Отвали! – зашипела Кристалл. Злость нещадно бурлила в ее крови, и казалось, сейчас она точно не выдержит и врежет своему обидчику как следует, как он того заслуживает. – Еще раз меня тронешь – я сама тебя убью!
Питер враз ослабил хватку, отдернул руки и попятился, столкнувшись я поблескивающей чернотой чужих глаз.
– Точно, – он нарочито громко усмехнулся, оглядываясь на коллег и кивая головой в сторону Кристалл. – Ты же наркоманка ненормальная, за тобой не заржавеет.
Кухня разом обернулась на Кристалл, которая вмиг вся побелела и затряслась, едва удерживая в руках поднос. Питер скрестил руки на груди и самодовольным видом кривил свой тонкий рот.
Пулей вылетев из кухни, она помчалась к столику. Сдерживаться было невозможно, и слезы уже катились из глаз градом.
– Ваш десерт, – прохрипела Кристалл, удерживаясь от того, чтобы шмыгнуть носом прямо при посетителях. И как только блюда были им преподнесены, она бросилась в подсобку.
Кристалл села на стул рядом со шкафчиками, где хранились вещи работников бара, и, спрятав лицо в ладонях, отчаянно разрыдалась. Она плакала не только от обидных слов Питера, произнесенных перед всем честным народом, но и из-за того, что это отчасти являлось правдой. Ненормальная. Ненормальная. Да, Кристалл именно такая. И кто знает, что бы она могла сделать, разозлившись подобно Уиллу? Может, чего похуже, чем просто врезала по морде надоедливому наглому парню, как поступил бы ее друг? Кристалл не знала, на что способна, но зато ей было хорошо известно, на что способны такие как она – больные ПТСР.
Кристалл обессиленно поднялась со стула и подошла к зеркалу рядом со своим шкафчиком. В отражении на нее смотрела бледное заплаканное нечто с небольшими синяками под огромными черными глазами. Волосы ее были взлохмачены, словно она только что от души трясла головой на каком-нибудь рок-фестивале, и Кристалл схватилась за резинку, перетягивающую волосы, чтобы резко стянуть ее и бездумно отбросить на пол. Спутанные кудри тотчас же рассыпались по ее спине и плечам, и она стала расчесывать их худыми подрагивающими пальцами. Кристалл делала это рваными движениями, даже агрессивными, чем причиняла себе боль, но при этом продолжала снова и снова, почти ее не ощущая. Слезы скатывались по щекам неровными дорожками, касаясь розовых припухших губ, и стекали под трясущийся острый подбородок. Пара соленых капель стремительно вырвались вперед и скатились к шее, продолжая свой путь к выпирающим ключицам, чтобы потом затеряться в ложбинке небольшой высокой груди. Кристалл наблюдала за этим путешествием почти не моргая и молча глотала очередную порцию слез.
Наверное, доктор Митчелл сейчас бы смог помочь ей успокоиться. Он бы точно нашел слова утешения и помог ей обрести веру в себя. Дал бы понять одним своим теплым взглядом, что Кристалл вовсе не такая, как о ней думают другие, да и как считает она сама.
Кристалл отошла от зеркала и подобрала с пола свою резинку. Машинально собрала волосы в пучок и пригладила на себе рабочую форму. Пальцами стерла мокрую дорожку слез на груди и повыше натянула рубашку. Вернув фартук в его нужное положение – строго посередине, – она решительно вышла в зал.
Ей категорически не хотелось заходить в кухню. Не хотелось разговаривать даже с Уиллом. Единственное, чего Кристалл желала – это наступление утра. Сегодня она точно не уснет, не стоит даже пытаться. Останется дожидаться завтрашней встречи с доктором Митчеллом – единственной маленькой радости, выпавшей на ее долю.
Только об этом Кристалл и думала остаток этого паршивого дня и долгую бессонную ночь.
2
Кристалл ужасно нервничала, надавливая пальцем на дверной звонок. Она приехала к дому семьи Митчелл в несусветную рань, и от этого факта ее нервозность только усиливалась. По-хорошему, ночью люди должны спать, а не рыдать в подушку, периодически пролистывая учебники, а затем снова оплакивая собственную несостоятельность, как это делала Кристалл. Со сном как-то не заладилось, и до самого утра она предавалась страданиям, попивая растворимый кофе вопреки настоянию доктора Митчелла повременить с кофеином.
Вдруг дверь распахнулась, и Кристалл совсем этого не ожидала, хотя сама же и мучила несчастный звонок, нажимая на него уже в третий раз. Она удивленно заморгала, увидев на пороге Дэйва в домашних серых брюках, любимой белой футболке и с блинчиком в руке.
– Кристалл, – Дэйв проглотил блинчик, который только что жевал, и во весь рот улыбнулся. – Доброе утро.
– Доброе утро, – вторила она, с приоткрытым ртом разглядывая своего психотерапевта. – Простите, – Кристалл мотнула головой, а потом посмотрела на блинчик в руке доктора Митчелла, – я слишком рано…
– Напротив, – с улыбкой возразил он и немного отступил, чтобы Кристалл могла войти – Проходите, Кристалл. Негоже на пороге топтаться.
Она кивнула и, переступив порог, вжала голову в плечи. Как неловко…
– Я как раз приступил к завтраку, – сообщил Дэйв, неспешно следуя в направлении кухни. – Как вы к блинчикам относитесь? – спросил он, выдвигая для Кристалл стул напротив места, которое занял до ее прихода.
– Я? – она подняла на Дэйва глаза, словно не расслышала того, что он сейчас сказал.
– Вы, – доктор Митчелл издал беззлобный смешок, слышный лишь ему, и достал для Кристалл тарелку и чашку из верхнего кухонного шкафчика с посудой.
– А вы что, их сами пекли? – вперившись глазами в стопку румяных панкейков, что красовались в окружении ягод черники и малины, во всеуслышание изумилась Кристалл.
– Угу, – звеня столовыми приборами, так же предназначенными для нее, отозвался Дэйв. – Элизабет завтраки не готовит, а я стараюсь не пропускать первый прием пищи – ну, умничать и рассуждать о пользе завтраков сейчас не буду. Вот, пришлось здесь хорошенько все освоить, а то так и с голоду немудрено умереть.
Кристалл хихикнула и несмело села за стол, где ее уже ждала посуда и чашка свежезаваренного чая.
– Молоко? – Дэйв продемонстрировал ей бутылку, не прекращая довольно улыбаться.
– Да, благодарю.
Доктор исподтишка посмотрел на Кристалл, что обеими руками взялась за чашку с чаем и аккуратно поднесла к губам. Сегодня она была бледной – краше в гроб кладут, – а под глазами пролегали темные круги, щедро присыпанные косметической пудрой, заметной невооруженным глазом. Он почувствовал укол жалости в груди и сам же пристыдил себя за это уже в следующую секунду.
– Как вы сегодня себя чувствуете? – Дэйв переменился в лице, и Кристалл даже расстроилась, что из рубахи-парня он лихо превратился в сосредоточенного доктора-психотерапевта с холодными голубыми глазами и соответствующей температуры тоном голоса.
– Нормально, – она улыбнулась и осторожно сделала глоток горячего чая.
– Вам удалось поспать этой ночью? – и снова прозвучал вопрос тоном психотерапевта, а не просто Дэйва, который бы явно не стал таким интересоваться. Кристалл видно размечталась, думая иначе.
– Немного, – и зачем только она там нагло врет? Напомнив себе об обещании говорить доктору только то, что с ней происходит на самом деле, ничего не утаивая и не приукрашивая, Кристалл встрепенулась. – Нет, то есть… нет. Не думаю.
– Я понял, – резко произнес Дэйв и взялся за столовые приборы. Вонзив вилку в замертво павший на его тарелке панкейк, он отрезал кусочек и отправил его в рот.
– Чай вкусный, – с улыбкой заметила Кристалл, воровато поглядывая на Дэйва. – Спасибо.
– Я рад, – он коротко улыбнулся и положил блинчик на тарелку своей гостьи. – Ешьте, Кристалл. Ручаюсь за то, что на вкус они вполне ничего.
– Верю, – она заторопилась попробовать кулинарный шедевр Дэйва, все еще недоумевая, как в одном человеке может уместиться столько положительных качеств. «Наверное, такие люди рождаются раз в сто тысяч лет», – про себя предположила Кристалл и так же про себя вздохнула. Даже запах блинчиков не перебивал аромат его шампуня или… что это было? Гель для душа? Он даже сейчас, сидя за столом в спортивных штанах и обычной белой футболке, выглядел безупречно. Дэйв не был из тех, кого слишком заботил свой внешний вид, но он никогда не позволял себе выйти из дома непричесанным, в мятой одежде и не начищенной до блеска обуви – элементарный уход за собой без намека на нарциссизм. Доктор Митчелл больше пекся не о своих внешних данных, а о том, что в голове. По крайней мере, в настоящее время.
– У вас получились восхитительные блинчики, – похвала Кристалл звучала неподдельно искренне, и она подкрепила свои слова, охотно принимаясь за добавку. – Благодарю за завтрак.
– На здоровье, – Дэйв подлил себе кофе, не добавляя ни молока, ни сахара, и сделал несколько опасливых глотков.
Кристалл с большим аппетитом поедала панкейки, а он попивал кофе и пытливо на нее смотрел. Доктор Митчелл неожиданно признался себе, что мог бы и в одиночку справиться с сюрпризом для дочки, а Кристалл позвонил лишь для того, чтобы снова с ней встретиться. Можно подумать, поводов больше не было! Чем же работа с ней в клинике – не повод? Но Дэйву хотелось видеть ее такой, как сейчас – мирно поедающей завтрак, – а не трясущейся от страха на диване для пациентов.
– Я составила список тех, кто мог бы прийти сюда по возвращении Лиззи, – доставая из сумки бумажки, вырванные из рабочего блокнота, пробормотала Кристалл. Они с Дэйвом после завтрака переместились в гостиную и принялись обсуждать сюрприз для Элизабет.
– Надеюсь, список небольшой? – Дэйв сощурился, наблюдая за тем, как Кристалл разворачивает листок. – Не хочу показаться негостеприимным, но весь университет я бы не очень хотел здесь видеть.
– Нет, об этом не волнуйтесь, – заверила его она, сложив изрядно помятую бумажку на колени. – Человек десять будет нормально? Это самые близкие. Ну, знаете, позовешь Бетти, но забудешь о Карле, то вторая точно обидится. Или Стейси! Они с Викторией вообще родные сестры, придется приглашать их вместе.
– И Элизабет… со всеми эти девушками близка? – недоверчиво вопрошал Дэйв, скептически поглядывая на список, лежащий на коленках Кристалл.
– Ну, не так, как со мной, – она расплылась в улыбке, не упустив возможности озвучить это уточнение. – Я не очень хорошо с ними общаюсь. Потому что… Я…
– Я понимаю, – доктор Митчелл любезно избавил Кристалл от объяснений, которые ему совсем не требовались.
– И еще… – она кашлянула в кулак и убрала волосы за уши. – Доктор Митчелл, нужно пригласить Рика.
– Что, простите?
Она принялась кусать щеку изнутри, недоверчиво поглядывая на Дэйва, что уже заметно помрачнел.
– Я понимаю, что вы уже составили о нем свое мнение, но… Простите, оно неверное. Я давно знакома с Риком, он хороший парень, и то, что произошло – чистая случайность. Рик бы никогда не причинил Элизабет вреда намеренно.
Дэйв смягчился. Но пока не отступал.
– И давно они с моей дочерью встречаются? – осведомился он, и ему только настольной лампы не хватало, чтобы направить ее прямо Кристалл в лицо, точно на допросе у детектива.
– Я… не знаю, – она стушевалась, опустив глаза. – Но у них все искренне!
Стоило ли вообще говорить об этом с доктором Митчеллом? Кристалл не знала. Сомневалась… Может, Элизабет бы не одобрила этого?
– Она мне не говорила, что у нее с парнем все так серьезно, – как-то обиженно проронил Дэйв. – Ну, это ее право. А Рика этого здесь не будет.
– Но Лиззи расстроится… – настаивала Кристалл, будто имела на это право. – Правда, только представьте: придут ее друзья, а Рика среди них она не увидит.
Дэйв медленно прикрыл веки, а брови собрали собой морщинку на переносице, что без того была едва ли заметной. Окончательно вышел из себя? Как бы не так! Вывести доктора Митчелла из равновесия еще надо постараться.
– Хорошо, – просто сказал он.
Кристалл насторожилась.
– Что, правда?
– Главное, чтобы Элизабет ни о чем не волновалась.
Кристалл широко улыбнулась и мысленно поблагодарила Дэйва за понимание.
– А насчет музыки: я… гхм… слишком старомоден, – он тихо усмехнулся над самим собой. – Может, сбросите на диск или флешку что-нибудь свое?
– Конечно, как скажете, – Кристалл согласно кивнула и потянулась за упавшим с колен листочком. Тогда ее взгляд упал на стоящую рядом с диваном коробку, полную детских вещей, и она не задумываясь к ней потянулась, чтобы взять первую попавшуюся крохотную одежонку. – Божечки, это что, принадлежало Элизабет? – рассматривая симпатичный лиловый костюмчик со всех сторон, ошарашено выдохнула Кристалл.
Той улыбкой, что в следующее мгновение появилась на лице доктора Митчелла, любая бы на месте Кристалл ненароком залюбовалась.
– Я вчера наткнулся на старые вещи у нас в кладовке. Мы же всю жизнь Элизабет жили в этом доме, и лишь однажды, после смерти моего отца, все здесь переделали. Даже не верится, что она была такой крошкой.
Кристалл расчувствовалась, и глаза ее увлажнились. Не из каждого школьника получаются такие хорошие отцы, как Дэйв Митчелл. Да, он не был к такому готов, и даже представить себе не мог, что жизнь так обернется, но взял на себя такую огромную ответственность и при этом не оплошал. Герой, не иначе. Во всяком случае, для Элизабет, что могла и вовсе не знать любви родного родителя.
– Не сочтите за дерзость… Но я восхищаюсь вашим мужеством. Вы не испугались трудностей и вырастили Элизабет хорошим человеком, – сначала сказала, а уже потом подумала Кристалл – в этом вся она! Но жалеть о сказанном не стала.
– Нужно отвечать за свои поступки, – Дэйв взял из ее рук одежду маленькой Лиззи и аккуратно убрал обратно в коробку. – Я всегда то же самое твержу Элизабет.
Кристалл кивнула. Зря она коснулась этой темы. Ну что за наглость!
– Извините, – тихо пробормотала она, так и сяк принимаясь вертеть в руках потрепанный жизнью листок бумаги.
– Спасибо, – вдруг произнес Дэйв.
Кристалл хмуро сдвинула брови.
– За что?
– Порой мне нужно знать, что у меня получилось.
Она улыбнулась и с трудом заглушила в себе желание сказать ему, что у него получилось бы абсолютно все. Что он уникальный человек, и таких она никогда не встречала, да и больше не встретит; что он – идеальный мужчина и идеальный отец. Кристалл бы просила его никогда об этом не забывать, даже если он решит вдруг бросить медицину и стать музыкантом, ведь и это бы ему удалось. Но она молчала. Смотрела на него и молчала – все, что она могла.
– Я выписал вам рецепт на медикаменты, Кристалл, – сообщил Дэйв, и она ловко вынырнула из пучины своих мыслей. – Как принимать каждое из лекарств тоже обозначил. Только необходимо четко следовать этой инструкции. Если будут какие-то проблемы, то сразу сообщите мне.
– Это правда так необходимо?
– Да.
Что ж, возразить Кристалл было нечего, и она покорно закивала, обреченно глядя на свои пальцы. Дэйв это заметил и ободряюще улыбнулся, заглядывая ей в лицо.
– Все будет в порядке. Не печальтесь, пожалуйста.
Ему стоило только сказать. Кристалл вернула Дэйву улыбку, предпочитая не думать сейчас о лекарствах или лечении в целом. Однако он решил иначе.
– Так получилось, что из-за произошедшего с Элизабет мы совсем не говорили о вашем лечении. Или не хотели говорить, эту мысль я тоже допускаю. Но это нельзя откладывать в долгий ящик.
Кристалл снова расстроилась. Теперь точно все будет как раньше, и не только о возвращении Элизабет она подумала, но и о том, что их общение с доктором Митчеллом снова станет ограничиваться только стенами клиники, где Кристалл была всего лишь его пациенткой. Одной из многих его пациентов, если быть точной. И вдруг она задумалась: а кем же еще ей хотелось для него быть, раз такой расклад ей претил? Осознание подкралось так стремительно, что Кристалл едва не задохнулась от ужаса.
Дэйв, к ее несказанному счастью, не мог слышать чужие мысли, поэтому самозабвенно продолжал свои рассуждения.
– В ближайшее время нам необходимо приступить к гипнотерапии. Я хочу следовать согласно своему плану, и прежде чем использовать другие практики, нужно вскрыть амнезированный эпизод – виновника вашего ПТСР. Я знаю, что вы не хотели бы этого, никто обычно не хочет знать, что повлекло за собой болезнь, но нам нужно обмануть ваш мозг. Он-то думал, что раз защитные механизмы когда-то в прошлом исправно сработали, то это помогло вам не…
– Я не верю, что могла что-то забыть, – Кристалл бесцеремонно перебила Дэйва, категорично качая головой. – Вы можете ошибаться?
– Я могу ошибаться, – согласился он, – но ваш мозг – нет. Он сигнализирует о том, что дело плохо, Кристалл. И то, что вы не спите ночами – ненормально, так не должно быть. Нервное истощение – это самое малое, что ждет вас из-за недостатка сна. И причина очевидна. Все не так просто устроено в нашей голове, как вы думаете. Я не буду объяснять все тонкости, тыча в вас учебником по нейробиологии, я просто хочу еще раз сказать: это серьезнее, чем вы можете себе представить.
Она громко выдохнула. Да, Кристалл задержала дыхание, пока Дэйв говорил то, что она и так знала, однако ее легкие потребовали избавить их от этого стресса. Кристалл произвела глубокий вдох, но не слишком заметно.
– Я хотел спросить, но… – Дэйв досадливо зажмурился, не зная, как лучше подступиться к этой теме. Он снова корил себя за проявление слабости и не понимал, почему ему так трудно говорить с Кристалл о ее болезни, в отличие от других пациентов. – Вы только не сердитесь. Мне необходимо знать.
– О чем? – с опаской поинтересовалась она.
– Вас посещают мысли о суициде?
Кристалл округлила глаза, и создалось такое впечатление, что они вот-вот вылетят из орбит.
– Что, простите?
– Кристалл, вы слышали, – он решил, что должен сейчас быть строг в ее отношении, иначе эта эпопея никогда не сдвинется с места, не говоря уже о ее завершении.
Она порой ненавидела себя и свою жизнь. Роптала на свою судьбу и спрашивала кого-то там, наверху, за что же ей уготована такая участь. Кристалл то хотела бороться, то в бессилии опускала руки, но она никогда не думала о том, чтобы покончить со своей жизнью. Оборвать ее, признав себя слабой и безвольной. Да, Кристалл чувствовала себя таковой, но это не давало ей право забирать у себя жизнь. И пусть все было сложно, она всегда находила поводы для улыбки. Кристалл скорее бы смирилась, чем выбрала простой исход – умереть. Никогда и ни за что.
Так она и сказала.
– Ни разу в жизни не думала об этом.
Дэйв почувствовал невероятное облегчение. Просто гора с плеч! Сколько раз он слышал от молодых девушек, что они готовы выпрыгнуть из окна или спят и видят, как бы перерезать себе вену, потому что любимый человек ушел и больше не вернется. А сколько молчали об этом? Кто-то желал отправиться вслед за своими близкими, не представляя своей жизни после их утраты, а кто-то не мог выносить кошмара, что происходил в их собственной голове. Сколько людей допускали такую мысль? И сколько реализовали ее…
– Простите меня за этот вопрос, – виновато буркнул Дэйв и совсем забыл о том, что сам с собой только что условился быть строгим с Кристалл.
– Ничего, – она слабо улыбнулась. Кристалл совсем не злилась на Дэйва. Он мог позволить себе задавать подобные вопросы на правах доктора. Да что там! Любые вопросы.
– Тогда разрешите продолжить эту тему? Мы не можем избегать ее, как бы нам этого ни хотелось.
– Тему суицида? – Кристалл скривилась. Ей вовсе не нужно было говорить об этом. Она уже сказала, что никогда не думала себя убивать.
– Нет, тему ПТСР.
– Хорошо.
– Я хочу поговорить о триггерах, – Дэйв позволил себе пододвинуться к Кристалл, которая самопроизвольно увеличивала между ними расстояние, чуть ближе. – Триггеры в психологии – это так называемые «спусковые крючки». Раздражители, вызывающие некие автоматические эмоциональные реакции. В случае людей с психическими расстройствами этим термином обозначают стимул, усугубляющий приступ или рецидив симптомов. Что в вашем случае является триггером?
Кристалл пребывала в замешательстве.
– Я даже не знаю…
– Так, попробуем разобраться. Вы боитесь грозы?
– Да.
– И почему вы ее боитесь?
– Не знаю.
Дэйв переплел свои пальцы, собираясь с мыслями.
– Вы боитесь не самой грозы или ее последствий. Нет. Все дело в том, что она вызывает реакцию в вашем мозгу. Это элемент вашего травматического переживания, который по какой-то причине запомнился наиболее ярко.
– Но почему в моих кошмарах всегда присутствует огонь, а не гроза? Я в огне и все вокруг тоже. Это триггер?
– Их может быть великое множество, Кристалл. Случайно брошенная фраза, запах, звук – все это триггеры. Вы можете стоять в супермаркете у стенда с шоколадными батончиками, а уже в следующий момент оказаться в гуще событий, послуживших травмированию вашей психики.
– И что же, мне нужно как-то избегать их? – спросила она, всерьез над этим задумавшись. Ведь и правда в определенных ситуациях ее состояние обострялось, только какие события прошлого отбрасывали тень на настоящее – все еще было под вопросом.
– Едва ли получится избегать всего, что вызывает у вас негативные реакции. Остается вариант контролировать свою реакцию на триггеры. И я не предлагаю вам прямо сейчас, по щелчку пальцев, перестать вообще на них реагировать, к сожалению, на такое я не способен, – Дэйв осторожно рассмеялся. – Мы будем учиться этому постепенно. Затем я вам и нужен.
«Вовсе не за этим!» – мысленно кричала Кристалл. Разве дело только в том, что он ее психотерапевт? Едва ли. Если уж на то пошло, для нее это уже неважно, и признавать этот факт ей было тяжелее всего. Но так или иначе приходилось разбираться со своими эмоциями, что в ней вызывал Дэйв. И они не просто пугали Кристалл очевидным подтекстом. Они были ей ненавистны.
– Пока мне лучвше избегать файер-шоу, – глупо пошутила она за неимением возможности ответить что-то вразумительное.
Дэйв усмехнулся.
– Отлично. Продолжайте в том же духе.
– Доктор Митчелл, я понимаю, гипнотерапия важна для меня, но я не очень представляю, как это будет происходить.
– Я все обязательно расскажу. Позже. Не волнуйтесь, я буду рядом. Вам нечего бояться.
Она охотно поверила его словам. Кристалл теперь верила всему, что он говорил, но не давала это понять, и Дэйв сомневался, что она ему доверяет. Однако он и представить себе не мог, что Кристалл доверяет ему даже больше, чем самой себе. Чем не повод глубже покопаться в ее мозгах?
Они больше не касались темы лечения, увлекшись разговорами о выписке Элизабет из больницы. Кристалл вызвалась нарисовать для нее плакат с теплыми пожеланиями, надуть шарики и приготовить что-нибудь вкусненькое. Дэйв, конечно, одобрил все ее предложения, ничуть не жалея о том, что попросил у нее помощи. Одолеваемый противоречиями, он твердил самому себе, что только за этим к ней и обратился, мол, вот, ее помощь понадобилась, как бы я сам додумался плакат нарисовать? И уж точно не стал сие действо сам реализовывать! Но это убеждение было в корне неправильным. Таким же неправильным, как их сегодняшние взгляды друг на друга, ведь Дэйв уже не одергивал себя всякий раз, как решался залюбоваться ее яркой миловидной улыбкой или распущенными светлыми кудрями. Он смотрел в глаза Кристалл дольше положенного и, сам того не сознавая, наслаждался ее веселым, искренним смехом. Выходит, доктор Митчелл в этом вопросе оказался крайне недальновидным, а посему еще не успел понять, что пришло время признать себя без вести пропавшим и молить здравый смысл о помощи.
Впрочем, такие вещи всегда случаются тогда, когда ничего уже не изменить.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Подай, пожалуйста, розовые шарики. И поживее, я сейчас отсюда свалюсь!
– Как ты сказала? На дух не переносит?
Кристалл неуклюже спустилась с высоких нагромождений из мебели, куда взобралась, чтобы немного украсить гостиную к возвращению Элизабет из больницы, и протяжно выдохнула. Доктор Митчелл со спокойной душой выехал за дочкой, оставив Кристалл не менее важную миссию: подготовку к вечеру и встречу гостей, из которых он не знал никого, помимо самой Кристалл. Как только Дэйв вышел за порог, она принялась звонить Рику, решив позвать парня пораньше, чтобы воспользоваться его помощью, и напомнила прикупить для Лиззи букет ее любимых цветов. Рик не заставил себя ждать и уже вскоре был на месте.
Кристалл решила безотлагательно предупредить Рика о том, что доктор Митчелл, мягко говоря, не особо к нему расположен, и лучше бы ему, Рику, быть сегодня тише воды и ниже травы. Конечно, она не упустила возможности немного подшутить над преисполненным волнения парнем и уже вовсю его терроризировала.
– Ну да. Ненавидит тебя! Он жутко злится, когда даже имя твое слышит, – Кристалл хитро захихикала, разумеется, несколько преувеличивая. – Даже не знаю, как ему удастся сдержать свой гнев при виде тебя…
Запуганный до смерти Рик начисто забыл про шарики и прочую атрибутику для подготовки к вечеринке, глядя на увлеченную этим процессом Кристалл. Ему не хотелось приходить сюда сегодня, Рик собирался иначе предстать перед отцом своей возлюбленной и, желательно, не так скоро. В своих чувствах к Элизабет он был уверен, и даже больше, чем на двести процентов, однако знакомство с родителями пока в его планы не входило. А тут еще и авария! Ну какой из него теперь жених на выданье? Слова Кристалл казались ему ничем иным, как самой настоящей правдой.
– Ты уверена, что мне вообще стоит быть здесь? – Рик все же протянул Кристалл шары и сделал это скорее на автомате, в полной мере думая о своем. Украшение гостиной было последним, что его сейчас волновало.
– Да ладно тебе! – выпалила она, снова взбираясь наверх. – Доктор Митчелл очень дружелюбный. Он не станет выказывать свое недовольство, даже если и будет его испытывать. Просто… Хм… – Кристалл откусила кусочек клейкой ленты от рулона и зажала его между зубами. – Просто будь милым.
– Ну, спасибо, – пробурчал Рик и, взяв в руки один из парящих над полом шаров, принялся так и сяк вертеть его в руках. – А весь этот антураж обязателен?
– Конечно! – Кристалл потянулась за очередным шариком, крепко цепляясь за спинку стула, на котором стояла. – Ну? Чего ты там копаешься? Я точно сегодня отсюда рухну!
Рик с недовольной физиономией подал Кристалл то, что она просила. Он заметно помрачнел, и былое предвкушение от встречи с Элизабет бесследно исчезло. Но всему виной была вовсе не Кристалл, нагоняющая тут жути. Рик до сих пор корил себя за то, что Лиззи пролежала в больнице, и искренне переживал о ее самочувствии, настроении и пропусках в университете. Пусть доктор Митчелл отчитает его, если пожелает. Наверное, так будет лучше.
– Вот и все. Прекрасно! – Кристалл зацепилась за протянутую руку Рика и ступила на паркет. Отошла на несколько шагов назад, залюбовалась проделанной работой. – Лиззи точно понравится. Как думаешь?
Он рассеянно кивнул. Взглянул на букет цветов, что она заботливо поставила в вазу до приезда Элизабет, и взволнованно передернул плечами. Кристалл даже опрыскала цветы прохладной водой из пульверизатора – так ей казалось, букет будет выглядеть еще свежее, а до этого Рик никогда бы не додумался. Да тут далеко ходить не надо: ему и вовсе пришлось занять денег на этот несчастный букет у своего соседа по квартире Аарона, дабы произвести впечатление. Или вину загладить? Как знать.
– Включи пока музыку, – распорядилась Кристалл и мотнула головой в сторону тумбы, где располагался широкий плазменный телевизор, к которому уже был подключен ее айпод. Музыку она отбирала тщательно, не упустив ни одной любимой песни своей подруги, и скачала также несколько медленных композиций в стремлении угодить всем гостям, включая доктора Митчелла. Пусть Кристалл и не знала, останется он вместе со всеми гостями или пойдет по каким-нибудь своим делам, но очень хотела, чтобы он тоже присутствовал.
Рик взглянул на часы. Гости должны были прийти с минуты на минуту, и он не испытывал особой радости по этому поводу. Со знакомыми парнями Рик и так часто виделся в университете, а подруги Элизабет ему не импонировали – исключение составляла лишь Кристалл. Она была простой, ненавязчивой, а главное, Элизабет в ней души не чаяла. Рик наблюдал за тем, как Кристалл заполошно носилась туда-сюда, стараясь ничего не забыть. Она была воодушевлена всем происходящим, так и светилась! Но Рик не мог знать, что именно потворствовало такому настроению Кристалл.
Сегодня она принарядилась, чего обычно не делала. Вечеринки или подобные мероприятия не становились для Кристалл подовом надеть красивое платье и достать из закромов приличную косметику, а уж возиться с прической – тем более! Ну, не любила она шумные сборища студентов – предпочитала прогуляться по улице или посидеть в уютном кафе за чашкой кофе и реже бокалом красного вина вприкуску с сыром «Дор Блю». Однако сегодня Кристалл заморочилась: перерыла весь свой скромный гардероб в поисках приличного платья, накрасилась и повязала на голову бледно-розовую атласную ленту, оставив старательно расчесанные волосы распущенными. Ее образ был далеко не эффектным или привлекающим внимание, невзирая на то, что довольно ярко накрашенные глаза пытались создать совсем другое впечатление. Она не преследовала цели выделиться среди других девушек или понравиться противоположному полу, поэтому и одеваться соответствующе не умела. А сегодня? Неужели, все-таки, хотела кому-то понравиться?
Кристалл не отлипала от зеркала и, всякий раз в него заглядывая, находила в себе очередные изъяны. Без конца поправляла ленту в волосах и свои кудри, подкрашивала губы неяркой помадой и приглаживала на изящной стройной фигуре легкое шифоновое платье. Она предвкушала этот вечер с таким приятным воодушевлением, словно он был организован лично для нее, и даже не замечала в себе подобных мыслей. Ее мысли в последнее время как будто вообще принадлежали кому-то другому. Кому-то, кого она в себе не узнавала.
Некоторое время спустя начали появляться гости. Девушки не поскупились на комплименты для Кристалл относительно подготовленной к вечеру гостиной, и ей было приятно, что ее старания не прошли даром. Разноцветные гирлянды с фонариками-звездами, что были развешаны везде и всюду, больше подходили для Рождества, но очень гармонично сочетались с воздушными шариками. Над большим плакатом, сдобренным искренними дружескими пожеланиями, Кристалл трудилась половину прошлой ночи, вся вымазавшись гуашью, а над приготовленными на скорую руку закусками и прохладительными напитками – все сегодняшнее утро. Подруги Элизабет не ожидали, что Кристалл так серьезно подойдет к делу, и даже успели пошушукаться за ее спиной, обсуждая излишнюю вычурность и, если уж по-честному, безвкусицу. Однако Кристалл на их мнение было начхать – она больше беспокоилась о том, что на все это скажет доктор Митчелл. Не слишком ли, по его мнению, она здесь все украсила? Вдруг ему покажется это самовольством?
Гостиную заполонили звуки музыки. Негромко играло что-то ненавязчивое, приятное. Девчонки принялись за бурные обсуждения сплетен, а пара парней – друзей Элизабет – болтали друг с другом в сторонке, периодически взрываясь от хохота, слышного на весь дом. И только Кристалл нервно заламывала пальцы в томительном ожидании того момента, когда откроется входная дверь. Она уже хотела позвонить Дэйву, выяснить, где они едут и скоро ли доберутся, но боялась испортить этим звонком весь сюрприз Элизабет. Все было готово, проверено-перепроверено, и делать было нечего, стало совсем скучно. Подруги Лиззи не особо-то рвались болтать с Кристалл, да и она не горела таким желанием. Оставалось просто топтаться около дивана, пробегаясь глазами по гостиной, и снова убеждаться, что ничего не оставлено без внимания. Кристалл слегка приглушила свет, отчего гирлянды разукрасили комнату своим радужным сиянием, и продолжала взволнованно мерить шагами комнату.
Едва Элизабет вошла в дом, ошеломленно моргая, в гостиной раздались голоса друзей, сливаясь в едином: «с возвращением, Лиззи!» Она несколько секунд хмурилась в недоумении, а затем радостно завизжала, подпрыгивая на месте. Держать в себе эмоции Элизабет Митчелл не хотела и не умела.
Каждая из подруг поочередно обняла Лиззи, с сожалением поглядывая на ее гипс, и только потом она оказалась в объятиях Рика. Он коротко поцеловал возлюбленную куда-то в районе щеки и почти сразу же отступил. Его взгляд блуждал в поисках доктора Митчелла, и Рик боялся, что застанет мужчину таким, каким его в шутку описывала Кристалл.
Однако Дэйв пребывал в хорошем настроении. Он спешил поблагодарить Кристалл за помощь в организации сюрприза для дочери, минуя всех присутствующих незнакомых молодых людей, на которых даже не обратил своего внимания: здороваться с каждым из друзей Элизабет было ему в тягость. Лиззи же чувствовала неловкость своего парня, когда папа появился в поле его зрения, но решила разобраться с этим позже. Она с восторженной улыбкой неслась к Кристалл, искрясь неподдельной радостью.
– Это ты все придумала? Ну, даешь, Крисси! – Элизабет порывисто обнимала подругу здоровой рукой, параллельно разглядывая надписи на плакате, что виднелся за ее спиной.
– Все получилось здорово, Кристалл, – похвалил ее Дэйв, остановившись рядом с девушками. Он чувствовал себя более чем просто неудобно в своем же собственном доме.
– Вообще-то, Лиз, все это придумал твой папа, – Кристалл украдкой взглянула на Дэйва, а потом на Элизабет, чей взгляд уже переместился на отца, наполняясь еще большим удивлением.
– Ты это серьезно? – она снова уставилась на Кристалл. Не могла и подумать, что Дэйву придет в голову устраивать для нее подобный сюрприз. – Папу-у-уль! – Лиззи бросилась отцу на шею, отрывая ноги от пола, а Дэйв звонко рассмеялся, подхватывая дочку и целуя ее в щеку.
– Без помощи Кристалл я бы не справился, – он поставил Элизабет на пол и коротко поцеловал ее в волосы. – Я лишь подбросил идею.
– Вы сумасшедшие! Оба! И я вас обожаю! – после этих слов она сорвалась с места, аккуратно придерживая сломанную руку на подвязке, и ускакала к друзьям.
– Уф, – Дэйв шумно выдохнул, спешно подкатывая рукава своей рубашки. – Я волновался. А вы?
– Я тут чуть с ума не сошла от волнения, – Кристалл коротко рассмеялась. – Ничего страшного, что я приготовила напитки и кое-что из закусок? Ушла с последней лекции и заехала в супермаркет. Боялась, доставка еды может запоздать.
– Даже не знаю, как вас благодарить, – он покачал головой, расправившись с рубашкой, чьи рукава теперь доставали до локтей. – Я же вас тут одну оставил. И как вы со всем справились?
– У меня был помощник, – она осторожно взглянула на Дэйва. – Не станете сердиться?
– Не стану.
– Я Рика позвала.
Выждав недолгую паузу, Кристалл удовлетворенно улыбнулась. Дэйв был напряжен, но не сказать, что сердит. Видно, он старался не рассориться со своим терпением, коим ему необходимо было запастись, учитывая, что в дом заявился Рик. Глаза доктора Митчелла уже просканировали всех в этой комнате, мгновенно вычислив того самого парня, который с гордостью преподносил Элизабет букет цветов.
– Вы злитесь, – Кристалл вдруг нахмурилась, исподтишка поглядывая на Дэйва. Ее пальцы теребили оборки на платье, и она уронила взгляд на паркет.
– Нет, Кристалл, – он сказал это нарочито мягко. – Сегодня я хочу, чтобы Элизабет не грустила, и если Рик делает ее счастливой, то я не стану мешать. Кто знает, что будет завтра? Скорее всего, я теперь постараюсь быть строже по отношению к ней, – Дэйв хохотнул, снова устремив взгляд на дочь, которая еле как держалась на ногах от тяжести подаренного Риком букета и уже во всю болтала с подружками. – Правда, ненадолго. Она ведь обязательно заявит мне о своих правах. «Мне больше не шестнадцать, папа! Оставь меня в покое!»
Кристалл в недоумении вздернула брови.
– Элизабет что, действительно так говорила?
– О, разумеется! – пылко воскликнул Дэйв. – И не раз. Кристалл, мы, как и все, порой ругаемся. Я еще не привык к мысли о том, что она совсем взрослая. Ну, а Элизабет, конечно, меня в этом не понимает.
– Любит поспорить. Как мы уже заметили.
– То-то и оно. Вы… знаете, вы с ней совсем разные.
Кристалл снова нахмурилась. Дэйв заметил это только сейчас? Или решил сказать об этом сейчас? В любом случае, она расстроилась. Еще бы! Как можно не видеть этой вопиющей разницы между прекрасной Элизабет и такой обыкновенной, ничего не представляющей из себя Кристалл?
Но Дэйв вовсе не это имел в виду.
– Совсем разные, – тихо пробормотала она, с белой завистью глядя на красавицу Элизабет. Даже прямиком из больничной койки Лиззи выглядела потрясающе: привезенное сегодня отцом повседневное платье, что первым попалось ему на глаза в бескрайнем шкафу дочери, только подчеркивало ее стройные ноги и худенькую, но крепкую фигурку, а собранные в хвост густые волосы открывали изящную шею, которую обвивала тоненькая цепочка с неброским кулоном. Если бы Элизабет решила выглядеть превосходно по своим собственным меркам, зная о вечеринке, да еще и проводимой в ее честь, то никакие светящиеся гирлянды не сравнились бы с ее блистательной красотой. «Гены пальцем не задавишь», – про себя заметила Кристалл, уже воззрившись на доктора Митчелла.
Дэйв хотел объяснить сказанное, но слова никак ему не давались. Элизабет была еще ребенком в его глазах, и Кристалл на ее фоне виделась ему несколько старше. Он мог в чем-то разделить ее не по годам сформированные убеждения и найти в обыденных рассуждениях что-то похожее на свои собственные. Дэйв поддерживал разговор с Кристалл на всякого рода тематику вовсе не ради приличия, а только потому, что ему это было интересно. Может, он не совсем понимал, для чего Кристалл хотела всегда всем угодить, наивно мечтая о мире во всем мире, чем она однажды с ним поделилась; не поддерживал ее идеализацию окружающих и пристрастное отношение к себе, но интерес в общении с ней взыгрывал каждый раз с новой силой. И чем больше Дэйв узнавал Кристалл, тем явнее проглядывалась ее непохожесть с Элизабет. Если не сказать ее уникальность.
Вскоре музыка стала громче: видимо, кто-то захотел настоящего веселья и вдоволь прибавил звук – молодежь перестала брать во внимание присутствие Дэйва. Он и сам хотел оставить ребят на некоторые время одних, а на миг и вовсе пожалел обо всем задуманном, обругав себя за слабость угодить дочери, чего его собственный отец точно бы никогда не одобрил. Но одиноко стоящая у столика с напитками Кристалл словно безмолвно просила Дэйва остаться, хотя даже и не смотрела в его сторону, наблюдая за весельем и попивая яблочный лимонад.
Дэйв несмело подошел к столу с напитками. Кажется, он еще минуту назад хотел уйти?
– Почему вы не танцуете? – поинтересовался доктор Митчелл, и Кристалл встрепенулась, покрепче сжимая в руке стакан с лимонадом.
– Я не очень это люблю, – с улыбкой ответила она и, забавно сморщив нос, снова сделала маленький глоток.
Танцевальную песню сменила медленная композиция, и на импровизированном танцполе образовалось несколько парочек, включая Рика с Элизабет. Ну прямо-таки выпускной бал, куда Дэйв в свое время не попал, потому что дочка мучилась коликами.
– Красивая музыка, – Дэйв улыбнулся и развернулся к Кристалл. – Не желаете потанцевать?
– Я? С вами? – она едва не задохнулась от неожиданности. Сердце вдруг загнанно заколотилось в груди, ускользая куда-то в пятки, и Кристалл подавила в себе порывистое желание приложить к нему свою ладонь, только бы никто этого стука не услышал.
Дэйв ничего не ответил, просто протягивая ей свою руку. Кристалл посмотрела на нее хмуро, словно его жест означал что-то неблагопристойное. Однако думала она недолго: поставила стакан с лимонадом на стол и спешно вложила в ладонь доктора Митчелла свои пальцы, словно боялась, что он откажется от своего предложения, пока она станет теряться в раздумьях.
Дэйв одним движением притянул Кристалл к себе, осторожно обхватив второй рукой ее донельзя узкую талию, и между ними образовалась небольшая дистанция, которую он не собирался нарушать. Она же затаила дыхание, когда его пальцы коснулись ее, а щеки предательски вспыхнули. И хорошо, что рождественские гирлянды пригодились! Не дай Бог доктору Митчеллу увидеть полыхающее лицо Кристалл во всей своей красе.
– Что это за песня? – как бы между прочим спросил он.
– «People Help the People», – тихо отозвалась она, не решаясь взглянуть на Дэйва – он был слишком близко, и от этого факта Кристалл приходила в немой ужас. Ее левая рука едва касалась его плеча, а от страха наступить ему на ногу, подгибались коленки. Или… вовсе не из-за этого?
– Мне нравится.
Кристалл все же подняла глаза на Дэйва и судорожно сглотнула. Он улыбался, и его улыбка как всегда завораживала. Черти что сейчас творилось в ее голове, но она упорно старалась не слушать свои мысли, иначе бы вот-вот вырвалась из почти невесомых объятий доктора Митчелла и стремглав умчалась куда подальше.
Дэйв держал миниатюрную ладонь Кристалл в своей руке и старался не сжать ее слишком сильно. Вдруг ей станет неприятно? Смутит ненароком? Нельзя этого допустить. Однако он грешным делом подумал притянуть Кристалл к себе чуть ближе, вот только ему было никак на то не решиться. Что, если она поймет его неправильно?
Доктор Митчелл смотрел на ленту в ее роскошных волосах, и его губы дрогнули в улыбке. Он заметил, как преобразилась сегодня Кристалл, но считал, что она и без того красива, хотя писаной красавицей на самом деле Кристалл не являлась. Дэйв решительно не позволял себе думать о ней в этом ключе, пытался запереть в глубинах сознания все подобные мысли, однако они рвались на поверхность всякий раз, как его взгляд ее касался – намеренно или же случайно. И он с ужасом осознавал, что рад бы прямо сейчас утонуть в этих черных глазах без права на всякое спасение, но разве можно позволить даже представить себе это? Немыслимо. Невозможно.
– Почему вы не любите танцевать? – нарушая взаимное молчание, вопрошал Дэйв. Он осторожно вел Кристалл в медленном танце, подстраиваясь под музыку.
– Даже не знаю, – пальцы Кристалл покрепче сжали плечо доктора, и она в смущении потупила взгляд. – Я не могу сказать, что совсем не танцую, вы не подумайте, я не настолько потеряна в этом мире.
Кристалл несдержанно усмехнулась. Ну, доктор Митчелл и без ее уточнений давно все о ней понял. Она потеряна в самой себе, что там о мире говорить? Любила Кристалл воображать себе то, что бы мог подумать Дэйв на любое сказанное ею слово, но ни разу еще не приблизилась к истинному его мнению.
Вот сейчас он думал, что она прекрасно танцует. Мелодия была настолько чудесной, что Дэйв на какое-то время заслушался, ни о чем больше не говоря с Кристалл. Ему не хотелось портить такой момент рядом с ней бессмысленной болтовней, неожиданно разрешив себе сократить между ними расстояние. Кристалл прерывисто вздохнула, как только их тела на мгновение соприкоснулись, но чем больше силилась не выдавать своей растерянности, тем яснее она ощущалась. Однако Дэйв эту растерянность принял за что-то другое, а может, просто не хотел сознавать, что ей неловко быть к нему сейчас так близко.
Кристалл незаметно втянула носом приятный аромат парфюма, исходящий, как ей показалось, от его шеи. Он был ненавязчивым и ощутился как бы мимолетом: небольшая терпкость на фоне естественной свежести. Кристалл коротко зажмурилась. Нет, и все же, он был слишком близко – одно неловкое ее движение, и она прижмется к нему вплотную. Кристалл имела возможность рассмотреть Дэйва сейчас как следует, и ей бессовестно этого хотелось, но она боялась быть замеченной – это казалось сродни преступлению. Да, именно так. Или же нет в этом ничего криминального?
– Поворот, – шепнул Дэйв, и Кристалл окатило разочарованием, едва его рука резко покинула ее талию. Однако когда он очень плавно крутанул ее в танце, она даже тихонько рассмеялась. Этот неожиданный ход с его стороны очень ей понравился, и Кристалл почему-то перестала ощущать прежнюю неловкость, неосознанно все больше приближаясь к Дэйву.
– Я вас рассмешил? – он разулыбался, продолжая плавно покачиваться в такт музыке вместе с Кристалл.
– Нет, просто мне весело, – призналась она с широкой улыбкой на раскрасневшемся лице.
– Весело – и то правда. Вечеринка посреди недели… Как я мог это допустить?
Она в неопределенности повела плечом. Кристалл было весело не из-за вечеринки посреди недели, где присутствовали знакомые ребята с учебы и ее любимая Лиззи, а оттого, что рядом был Дэйв. И ему даже не нужно было что-то говорить – ей было хорошо с ним просто так, безо всякого общения. Само его присутствие вселяло в Кристалл спокойствие, даже что-то вроде умиротворения. Она с каждой их встречей все больше в этом убеждалась, и то убеждение въедалось в нее глубже из раза в раз.
– Дело не в вечеринке, – вслух возразила Кристалл, чуть было не озвучив заодно и свои мысли, но после сказанного растерянно замотала головой. – Я имела в виду, что счастлива, ведь Лиззи дома. И на учебе без нее мне было тоскливо.
Дэйв взглянул на дочку, что чуть поодаль кружилась в танце со своим возлюбленным, и в неудовольствии поджал губы. Сощурился, все пристальнее вглядываясь, и Кристалл невольно проследила за его взглядом. «Все-таки злится» – тут же подумала она.
– Доктор Митчелл, я знаю, вы против Рика. И сейчас не самое лучшее время для того, чтобы изменить свое мнение, да и я в этом не поспособствую уж точно. Но… – Кристалл не договорила, опасаясь, что то раздражение, которое Дэйв наверняка испытывал по отношению к Рику, может легко отразиться и на ней.
– Я бы выступил против любого парня для Элизабет, она ведь моя дочь и всегда будет маленькой девочкой для меня. Я постараюсь свыкнуться с мыслью, что на этот раз в ее жизни появились серьезные отношения, – доктор Митчелл кривовато улыбнулся, качнув головой. – Звучит пугающе, – мрачно буркнул он следом. – Неужели Элизабет готова к серьезным отношениям? Это трудно для моего понимания.
– Готова, не сомневайтесь, – принялась убеждать его Кристалл. – Я тоже сперва не узнала в этом желании Лиззи, но она дала понять, что это не так. Сейчас в этом плане я не объективна. Я… Слишком далека от всего этого.
Кристалл поморщилась от досады. Ее личная жизнь (точнее, отсутствие таковой) – не самая подходящая тема для обсуждения с доктором Митчеллом, она это понимала, но зачем-то приплела себя в этот разговор. Дэйв же сделал вывод, что Кристалл сейчас ни с кем не встречается. Впрочем, он уже давно это понял. Посмотрел в ее глаза и заметил, что она засмущалась. Тогда Дэйв покрепче сжал холодную ладонь Кристалл в своей руке и чуть подался вперед. Зачем? Не знал. Он даже не ощутил, как участилось собственное дыхание, когда взгляд отчаянно заметался по ее лицу, а длинные пальцы еще сильнее стиснули ее руку. Кристалл в это мгновение замерла на месте, не в силах больше перебирать ногами. Кажется, она забыла, как дышать.
Музыка закончилась многим раньше, чем Дэйв выпустил Кристалл из своих объятий, и он совсем не услышал, что ее сменила какая-то другая, незнакомая ему песня. Доктор Митчелл отпустил Кристалл неожиданно резко, словно коснулся чего-то горячего, и неуклюже отступил назад, чуть не сбив собой столик с напитками. Его пристальный взгляд все еще был направлен прямо на нее, точно он пытался что-то в ней разглядеть, что-то для себя понять.
Стремительно развернувшись в сторону лестницы, Дэйв бросился наверх, перепрыгивая через одну, а то и две ступени. Захлопнул дверь своего кабинета, когда вошел, и только сейчас смог восстановить дыхание. И что на него нашло?
Дэйв плюхнулся в кресло и принялся растирать пальцами виски. Он усердно блокировал ответы на свои немые вопросы о том, что с ним происходит. Хотел знать, но при этом мысленно сопротивлялся. Тотчас пытался понять, когда именно при взгляде на девушку, с которой мгновение назад танцевал, невольно стал ощущать необъяснимую нежность и внезапно нахлынувшее чувство, что стремительно разливалось по телу и вызывало этим едва ли не ужас. И Дэйв, к своему удивлению, хотел поддаться этому чувству – таким приятным оно было – и даже не задумался о последствиях. А что, если он уже давно поддался, просто не замечал, раз позволил себе прикасаться к ней так, словно у него было такое право? Нет, его не было. И нельзя даже помыслить об этом.
«Что, доктор Митчелл, не так-то просто оказалось разобраться в своей голове? Легче увлеченно копаться в чужих мыслях, а порою и властвовать над ними, так? Не получится перелопатить все свои учебные пособия, чтобы себе помочь, да и нужна ли вообще тебе эта помощь?» Дэйв говорил сам с собой, опять же неосознанно. Он пытался анализировать. Спокойно, без лишних эмоций. Что же занимало большую часть его мыслей в последнее время? И если это не «что», а «кто»? Это-то и перепугало Дэйва. Его даже передернуло оттого, что он сейчас понял, – да так, словно его поразил электрический разряд.
Дэйва Митчелла можно было без труда охарактеризовать как спокойного человека с устойчивыми стремлениями и более-менее постоянным настроением. Он отличался слабым внешним выражением душевных состояний. Если Дэйв злился, то почти не давал этого понять – его выражение лица и так зачастую оставалось хмурым или просто серьезным и сосредоточенным. Хорошая память и высокий интеллект, позволяющие принимать только обдуманные, взвешенные решения, безо всякого риска, и другие подобные качества потворствовали ему являться успешным, уважаемым доктором-психотерапевтом, а такая работа оставляла не самый приятный осадок. Вероятно, он сам давал себе установку быть именно таковым, а внутри без устали бушевали яркие эмоции и чувства, иногда жаждущие напомнить о себе. Дэйв допускал это, прямо сейчас глубоко над всем задумавшись.
Когда дверь в его кабинет рывком открылась, он чуть не свалился с кресла от неожиданности. Дэйва словно застали за каким-то постыдным занятием, и он нахмурил брови, напряженно окинув взглядом вошедшего.
– Вот ты где! – провозгласила Элизабет, непринужденно хихикнув. Она уселась на подлокотник кресла и нежно поцеловала отца в щеку,
Он натянуто улыбнулся. Все еще не отошел от своих размышлений, которые не несли в себе ничего хорошего.
– Я так рада, что ты придумал этот вечер, – пролепетала Лиззи, убирая с отцовского лба упрямую прядь волос и зачесывая ее назад уверенным движением ладони. – Все остались довольны. Конечно, можно было добавить пару капель водки в яблочный лимонад, но и так нормально.
Дэйв даже рот приоткрыл от возмущения. И в этом не было ни капли наигранности.
– Да шучу я, папуль! – Элизабет звонко рассмеялась, прислоняясь своей щекой к щеке Дэйва, но мгновенно посерьезнела и выпрямилась. – Я чего тебя искала-то…
Он кивнул.
– Я слушаю.
– Папа, не хотел бы ты спуститься вниз и пообщаться с Риком? – Лиззи закусила губу, попутно состроив щенячьи глазки. – Ну, как бы… официально представиться? Кажется, сейчас самое время для вашего знакомства.
Дэйв едва не застонал от бессилия. Конечно, не хотел бы! Ни в коем случае! Никогда и ни при каких условиях!
Однако иначе он ответить не мог.
– Хорошо, идем.
Элизабет спрыгнула с кресла, торопливо изображая победный танец собственного сочинения, и пулей бросилась к двери.
А Дэйв лишь вздохнул. Спускаться вниз ему сейчас не хотелось. Но вовсе не из-за Рика.
Продолжение следует…