Я жена и мама ее!
Удалая Любовь
Иногда не знаешь, что страшнее звучит: ипотека или теща. А когда это два в одном! Спасайся кто может! Мне бежать некуда! Да и незачем! Тёщенька все порешает! А мне что? Я на все согласен! Даже побыть не зятем, а ее дочерью!Приключения ждут!
Я жена и мама ее!
Удалая Любовь
© Удалая Любовь, 2024
ISBN 978-5-0062-7945-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Утро началось не очень-то и радостно. Звонок в пять утра заставил меня вылезти из постели. Открыв дверь, я тут же получил в глаз.
– Где моя дочь?!
Кричала теща и размахивала своей сумкой у меня перед носом.
– Клара Карловна, – тер я глаз и пытался отмахиваться что было силы. – Вы решили мне напомнить о вашем немецком происхождении.
– О каком еще происхождении? – кричала она, размахивая руками.
– Ну как… Без объявления войны, утром, вторглись на чужую территорию.
– Какая еще чужая, я тебе, бездельник, лично каждый месяц помогаю ипотеку платить. Ирод! – добавила она, показав мне кулак. – Я повторяю свой вопрос: где моя дочь? Я вторые сутки не могу до нее дозвониться.
– Все там же, в санатории, свой день рождения отмечает, с 1 на 21 в ночь.
– А ты почему не там?
– Потому что я, в отличие от вашей дочери, работаю! И не пью как не в себя.
– Хлюпик, – плюнула в меня теща и прошла на кухню. – Пыль вытирал, – провела она пальцем по буфету.
– Протирал.
– Слюнтяй, – покачала она головой.
Я было открыл рот, как Клара Карловна погрозила мне пальцем:
– И не вздумай мне грубить! Потому что тогда и мне придется тебе ответить, а я это делаю лучше тебя. Чем кормить меня станешь?
– В пять утра? – поднял я брови. – Вы же на ночь не едите, – скривил я лицо.
– Я не собираюсь спать, я собираюсь завтракать.
– Бутерброд подойдет?
– Подходят только поезда и наряды, а я буду бутерброд с красной икрой, или на худой конец с семгой, имеются в этом доме море продукты?
– А как же, – хмыкнул я. – Из морепродуктов у нас есть соль. Насыпать?
– Хам! И как только моя Изольда за тебя вышла.
– Молча! – напомнил я.
– Да бедная моя девочка и слова проронить боялась.
– Да бедная ваша девочка пила с подружками неделю до мероприятия. Явилась чуть живая.
– Но явилась же! И вообще, кто празднику рад, тот загодя пьян! Вот ты даже на свадьбе не пригубил, не выказал нам своего счастья.
– Для вас лучше, чтоб я, как Иза, под столом валялся весь вечер?
– Она не валялась, она поближе рассматривала, кто в чем явился. У вас между прочем дресс-код на свадьбе был! Это тебе до всего дела нет, а моя Изочка очень ответственная. И вообще, может она чего потеряла, искала под столом.
– Ага, совесть свою, – съязвил я.
– Так я не поняла, накормят меня в этом доме или нет?
Я открыл холодильник и стал смотреть, чтоб такого предложить тещеньке.
– О, я вижу сыр с плесенью, наверное итальянский, дорогой.
– Сыр российский, – покрутил я его в руках. – Просто подорожал в холодильнике.
– Так выкинь его, – раздраженно рявкнула Клара Карловна. – Ты плохо ведешь хозяйство, сыр и тот заплесневел, почему ты не ведешь учет продуктов?
– А почему бы вам этот вопрос не задать своей дочери, – возмутился я.
– Хам.
Она подняла свои нарисованные брови и отхлебнула чаю. Мы долго могли бы так препираться, но услышали шум в прихожей.
– Похоже Изольда соизволила домой вернуться. Не прошло и года.
– Ты ей еще календарем перед носом потряси, да я бы на ее месте вообще на тебя забила.
– А я бы на вашем месте и в вашем возрасте на лавочке козла забивал, а не вмешивался в делах молодых.
– Что-то молодых я не разглядела, ты, что ль, молодой, в зеркало поглядись, сорокалетний лысеющий худодрыщ.
– Опять комплементами обмениваетесь, – говорила жена, заходя в кухню. – Юрка, чего тебе спокойно не живется?
– Мне? – возмутился я. – Да вы охренели. Мне главное не живется, вот семейка, особенно мама твоя.
– Ты что-то против меня имеешь?
– Да все. Вот к кому претензий у меня нет, так это к тестю. Мировой мужик.
– Да ты его даже не знал, – возмутилась моя женушка.
– Вот и говорю, мировой мужик, ни слова мне, ни полслова. Царство ему небесное.
– А вот про претензии ты зря, – хмыкнула Клара Карловна. – Это ведь он ее так воспитал, мне-то некогда было ей заниматься, я диссертацию писала да науку продвигала, а он все паяльник свой из рук выпустить боялся, а это и творила что хотела. Вот и выросло.
– Мам, а что выросло?
– Что выросло, то выросло. Ты где шлялась?
– В санатории была. Красотища там! Надо нам вдвоем с тобой рвануть.
– А чего не рвануть, у твоего когда зарплата и аванс?
– Ну хорошо устроились, как я погляжу, а меня спросить забыли.
– Любимый, ты это, не мельтеши, иди сумку мою разбери. Все в стирку!
Я засопел, но пошел, куда деваться.
– Изольда! – залетел я на кухню как ошпаренный. – В твоей сумке трусы мужские, ношенные. Это как понимать?
– Ношенные? – потерла нос жена. – Ну тогда и ты носи на здоровье. Можешь не благодарить, только прежде их постирай.
Я психанул и ушел на работу. Пусть теперь голодом сидят, сами себе приготовить они не в состоянии, то подгорает у них все, то сырое-недоваренное получается. Я доехал до офиса и приуныл. Псих стал отступать, а чувство сострадания просыпаться. В голове стали всплывать картинки, как теща и жена грызут немытую морковь и запивают это все водой из-под крана, так как чайник им всегда лень включать. Меня мучала совесть.
В кабинете на меня обратил внимание мой начальник:
– Юрий Степанович, у вас что, зубы болят? Лицо прям серое.
– Нет, душа.
– А что произошло?
– Жену с тещей голодом держу.
– Понятно, а почему ко мне не обратился, вроде не чужие люди, я всегда вхожу в положение, вот и сейчас поддержу, будет тебе и повышение, и аванс. Беги в бухгалтерию и получи, я распоряжусь.
– А можно мне сегодня дома поработать?
– Да иди, конечно. Только в бухгалтерию загляни. А то с таким настроением ты нам план дома такой нарисуешь, что потом не одна комиссия в мире его не примет, – смеялся мой начальник и по совместительству друг.
Я собирал папки и торопился, дома ведь мои «змеюшки» ждут, голодные, почти всплакнул я. Забежав по пути в магазин и набрав почти два пакета с едой, я поспешил к своим домочадцам.
– Ну как, голодные? – закричал я с порога.
– Нет, – ответила мне жена. – Мы пиццу заказали, и мама, вон, салат из огурцов режет.
Я прошел на кухню и опустил пакеты.
– Что же вы, мама, салат резали-резали и, смотрю, нарезались.
– Ну выпила немного, чего такого.
– Да ничего, хоть закусывали бы.
– Так нечем.
– А пицца?
– Сам такой гадостью питайся. Юрка, сготовь борщ, как ты умеешь. А?
– Сготовлю, – сжалился я над ней. – А вы бы, мама, пошли, пока поспали.
– Вот за что люблю тебя, зятек, так это за твою кулинарию, ты на хрена в архитекторы поперся, такой повар пропадает?
– Вот за что я вас люблю, мама, так это за лесть. Умеете вы подмазаться, ладно, тесто на беляши поставлю, – улыбнулся я.
– Всегда ведется, – проговорила Клара Карловна, подмигивая дочери.
Теща встала из-за стола, и у нее зазвонил телефон.
– Алло, – ответила она пьяным голосом, но деловито.
– Хорошо, – сказала тещенька и положила трубку.
– Кто звонил, мам?
– Это, доченька, сторож с кладбища звонил, папа домой просится.
Я схватился за сердце, уронив и разбив тарелку. Изольда продолжала как ни в чем не бывало пить чай.
– Как просится? – задал я им вопрос.
– Да за последний месяц уже два раза фотография отлетает, сторож уже замаялся ее клеить, надо на шурупы прикручивать.
– А чего сразу не прикрутили?
– А того, – влезла жена, – что фотография на могиле не папина, а чужая.
– Как? – полезли глаза у меня на лоб.
– Так мы думали, дядя Степа вперед преставится, все собирался каждый год, вот мы ему и подготовили, а он видимо передумал.
– Да чего он там передумал?! – влезла Клара Карловна. – Степка не верит в бога, а бог видимо не верит, что такое могло народиться, зная нашего Степана.
– Ты права, мама, если бог есть, то Степке лучше вообще не умирать.
– С ума с вами сойдешь, – закачал я головой.
И только все вроде успокоились, и теща даже спать собралась, как ее мобильник опять заверещал. Она кивала головой, махала руками, хватала ртом воздух и наконец, положив трубку на стол, выдала:
– Нам всем крышка.
– Что, папа из могилы вылез? – сказала Изольда. А я побледнел и пересел в угол поближе к иконе. «Я не трус, но я боюсь», – пронеслось у меня в голове.
– Хуже, – сказала теща и села мимо стула. Уже на полу у нее начался истерический смех.
– Мама, ты нормально можешь объяснить, что происходит и кто тебе звонил?
– Могу. Звонил наш спонсор из далекой Америки. Джефри Лоунс. Он решил нам сделать сюрприз и прилетел, чтоб с вами лично познакомиться.
– И что здесь такого? – выдохнул я. – Пусть приезжает, мы стол накроем, английский немного мы знаем, так что парой фраз перекинемся.
– Не все так просто, зятек. Дело в том, что, когда я к нему летала, я сказала, что у меня две дочери, одну муж кинул, ей теперь жить негде, короче, ревела в два ручья и на жалость давила. Так и выбила вам на первоначальный взнос на эту вот квартирку, и ипотеку вы платите благодаря его переводам.
– Так скажите, что одна из дочерей уехала, а вторая с мужем помирилась.
– Умный, да. Он перестанет денег давать, а ты как собираешься долг выплачивать, у вас ведь и кредит имеется помимо ипотеки, или машину продашь?
– Ласточку, ни за что.
– Ну, тогда другого выхода я не вижу, на, одевай, – говорила теща, снимая парик и протягивая его мне.
– Даже не уговаривайте, – мотал я головой.
– Одевай, или накостыляем.
– Да вы сума сошли, как вы себе вообще это представляете? Я что, по-вашему, на бабу похож?
– Но ноешь точно как девчонка, – хмыкнула жена.
– Юра, – подошла ко мне Изольда. – Ты главное не переживай, смотри, – подвела она меня к зеркалу. – Ты худой, рост у тебя небольшой.
– Нормальный у меня рост, – обиделся я. – Метр семьдесят. Чего тебя не устраивает?
– Зарплата твоя, – закричала жена и нахлобучила на меня парик. – Вот, красивая блондинка.
– Очень смешно. Может все-таки как-то без меня.
– Это можно, – влезла теща. – Ну тогда учти, зятек, что и квартирка без тебя, и машинка тоже.
Я запечалился, но, поразмыслив немного, решил согласиться.
– Иза. Тощи красное платье.
– Это еще какое?
– Ты все правильно поняла, то самое, мое любимое.
– Щас прям, бегу и падаю, еще чего, раскатал губешку, оно дорогое.
– Я помню, мы из-за него полмесяца на быстрорастворимой лапше жили. Требую реванша.
– А кукиш с маслом не хочешь.
– Тащи, а то отказываюсь быть твоей сестрой.
– Да, аборт делать поздно, – показала язык жена и пошла за платьем.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70585702) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.