Вампиры. Рассказы
Александр Михан
В книге собраны рассказы, написанные писателем Александром Миханом в период с 2018 по 2023 годы. Главные действующие лица всех историй – вампиры.На страницах книги читатель встретится уже с хорошо известными работами автора: цикл рассказов «Обречённые». Интересное знакомство преподнесут и новые истории. Впервые в книге публикуется адаптированный для чтения сценарий фильма «Священник и вампир».Все произведения, кроме «Священника и вампира», ранее публиковались отдельными книгами.
Вампиры
Рассказы
Александр Михан
Редактор Виктория Курганова
Корректор Виктория Курганова
Иллюстратор Ольга Булка
© Александр Михан, 2024
© Ольга Булка, иллюстрации, 2024
ISBN 978-5-0062-5774-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Новый сосед
– Здравствуйте, я ваш новый сосед! – мужчина в длинном кожаном пальто наклонил вперёд голову и, как в старые добрые времена, слегка приподнял шляпу над головой.
– Сыночка, ты посмотри, кто к нам пожаловал! – дородная женщина лет пятидесяти видавшей виды тряпкой вытерла руки и жестом пригласила нового соседа пройти в гостиную.
– Я извиняюсь за столь позднее вторжение, но уж больно хотелось с кем-нибудь познакомиться. Меня зовут Эдуард. Можно просто Эд. Вчера только переехал, – Эдуард покрутил головой и бегло осмотрел небогатую обстановку соседей. – Занимаюсь торговлей.
– Только хотела спросить, – хозяйка дома зажгла несколько свечей и поставила на комод, рядом с гостем. – Присаживайтесь, в ногах правды нет. Как ловко вы ответили: я только подумала, а вы…
– В борьбе за клиента и не такому научишься: многие мои коллеги ещё и по губам читать умеют. К примеру, дама уже заприметила новое платье, так там один восторг в виде шёпота. Или сумочку под цвет туфелек. Хотя, признаюсь, тут чтение по губам не нужно: блеск глаз выдаст всю информацию намного раньше речи.
– Сумочку, платье? – фыркнув, женщина присела рядом. – Признаюсь, люди совсем не меняются. Мне ещё бабушка рассказывала, как за красные сапожки женщины в её времена были готовы хоть с чёртом, хоть с дьяволом под венец. Что за напасть с этим слабым полом, ума не приложу. И – нет, я не такая…
– Ой, вы тоже мысли читать обучены? – Эдуард несколько раз хлопнул в ладоши от удивления.
– Сыночка, ну, где ты там? У нас гости! – женщина внезапно так громко крикнула утробным голосом на весь дом, что Эдуард слегка дернулся от неожиданности.
– А как давно вы здесь проживаете? – пытаясь заполнить затянувшуюся паузу в ожидании непослушного сына женщины, полушёпотом произнёс новый сосед.
Женщина встала со своего места, нервно заглядывая за дверь, и натянуто улыбнулась: «Давно, лет двести…»
– Двести?
– Ой, двадцать! Хотела сказать, двадцать! – поправила себя соседка, постучав слегка рукой по губам. – Двадцать здесь, сто там…
Она ещё раз заглянула в темный коридор, в надежде увидеть сыночку, который никак не реагировал на зов матери, и теперь издала новый вопль – совершенно не похожий на человеческий голос.
Кто-то или что-то загремело на втором этаже прямо над головой Эдуарда, а женщина, в этот раз довольная результатом, странно улыбнулась.
– Сыночка давно не спускался. Оголодал маленький, вот заодно и поужинаем!
Но больше хозяйка дома ничего не успела сказать: острый осиновый кол пробил тело насквозь, а голова с нескрываемым удивлением на лице упала на давно не метённый деревянный пол.
– Сыночка, я иду к тебе… – Эдуард приготовил новый кол для другого чудовища, обитающего на втором этаже, и, на секунду задумавшись, добавил: «Торговля? Почему – торговля? Я же священник, какая может быть торговля? За столько лет я так и не придумал, кем бы хотел быть в мире людей. Торговля… Это ж надо…»
Мужчина откашлялся и рявкнул голосом, точь-в-точь похожим на голос старой вампирши: «Сыночка, кушать! Наш гость уходить собирается. Ты можешь остаться без ужина!»
В ту же секунду с лестницы кубарем на него скатился огромный клубок из перепончатых крыльев и лап с острыми когтями. Эдуард ловко отпрыгнул в сторону и воткнул кол клыкастому сыночке прямо в сердце.
– Решено! Когда закончу с кровососами, найму импресарио – и в тур по Европе! С моими-то талантами любой голос смогу скопировать!
Эдуард манерно отставил руку в сторону и, наступив правой ногой на поверженного вампира, громко запел голосом матери-вампирши отрывок из оперы Франца Шуберта: «Дитя, я пленился твоей красотой. Неволей иль волей, а будешь ты мой!»
Священник и вампир
Уже смеркалось, и отец Николай, настоятель храма Святой Троицы, возвращаясь после службы домой, увидел одиноко сидевшего у дороги мужчину. Тот был в поношенной куртке с капюшоном, закрывавшим его лицо так, что, кроме блеска глаз и белоснежной улыбки, из глубины этого «балдахина» более ничего нельзя было рассмотреть. Незнакомец, заслышав шаги, повернул голову и, протянув руки к священнику, произнёс:
– Благословите меня, батюшка! Я хочу излечиться.
– Я что-то вас не припомню, – ответил отец Николай. – Как давно вы здесь?
– Я давно здесь, давно на этой земле. А вот у вас в деревне недавно. Ищу покоя для своей измученной души и тела и нигде не могу его обрести.
– Почему?
– Боятся меня люди, как только прознают, кто я! – ответил незнакомец.
– И кто же вы? – отец Николай подошёл вплотную к собеседнику и взглянул в его глаза, в которых читались и страх, и ненависть, и ужас одновременно.
– Я вампир, – ответил незнакомец почти шёпотом.
– Ну что ж, вампир так вампир. И что в том такого? Всяких одержимых я видывал на своём веку. Ежели тебя мучает телесная болезнь, то это не повод думать, что ты вампир и зависим от своей болезни. Болеют многие, и часто одним людям болезни даются за их гордыню, за грехи, другим – ради познания самого себя, для совершенствования духовного и телесного.
– Я не болею, я настоящий вампир. Вы не боитесь меня? Вы даже не испугались. Обычно, как только люди узнают, кто я, у них начинается приступ паники, – удивлённо отреагировал на речь священника незнакомец.
– А чего мне вас бояться? Вы не сделали ничего плохого. Мне больше следует бояться согрешить, чем испытывать страх от того, что вы вампир. Запомните, каждому даётся по его вере. Если бояться, то обязательно страх исполнится. Если, к примеру, я буду бояться человека, назвавшегося вампиром, то обязательно стану его жертвой. Так как моя вера и страх укажут ему на то, что он, действительно, сможет причинить мне вред. А, глядя на вас, я вижу, что вред вы причиняете только сами себе.
– Так оно и есть, – ответил незнакомец. – Так оно и есть.
– Большинство людей сами навели на себя порчу: кто – страстями, кто – порочными привычками, а кто – духовной беспечностью. Часто в поисках истины обращаются к тем, кто утверждает, что её знает. Таким образом, прибавляя к одному тяжелому недугу другой… – вдруг прервав свои рассуждения, отец Николай спросил: «А лет вам сколько?»
– По человеческим меркам довольно-таки много, а вот по нашим – я ещё совсем молодой. Мне всего-то пятьсот лет, плюс-минус – десять, – ответил незнакомец и достал из кармана золотую монету тысяча пятисотого года со своим, в короне, изображением на ней.
– Ну что ж, пошли со мной тогда. У меня к вам будет пара вопросов, – ответил отец Николай и пошёл дальше, не оборачиваясь, оставив в смущении мужчину, который после секундного замешательства опустил голову и побрёл вслед за батюшкой.
***
– Вот что, ва… ва… Прости Господи! – священник перекрестился. – Имя есть?
– Не помню, – ответил мужчина. – Наверное, есть.
– У всех должно быть имя, и у вас – тоже. А назову-ка я вас Ва… Ва… Василий. Васей будешь, понятно? И чтоб в моём доме этого крамольного слова «вампир» я больше не слышал! – подняв указательный палец, произнёс отец Николай. – Я и так знаю, а остальным всё знать не нужно, нет надобности в том. Понятно?
– Понятно. А что же вы людям скажете? – шмыгая носом, спросил Вася.
– Скажу, странник. Идёшь, мол, издалека. Вот я и впустил в дом сил поднабраться. Поживешь пока в баньке, а я подумаю, что мне дальше делать. Зубы свои особо не скаль и не выпячивай. Да глазищами не зыркай. Нечего, отвыкай. А пока возьми одежду, сходи помойся да переоденься в чистое, а то от тебя смрад такой, точно лет двести не мылся.
– Спасибо, батюшка, – ответил мужчина и, выходя из дома, поклонился.
– Спасибо потом скажешь, когда я из тебя всю твою дурь выгоню, а пока ступай, мне прилечь нужно. Старый я стал, даже забор починить сил не осталось. Хотя на всё воля божья. А ты… Это… Молоток держал в руках когда-нибудь? – крикнул батюшка в темноту.
– Нет, – раздался приглушённый голос.
– Вот ты скажи: пятьсот лет по земле шастает, а молотка ни разу в руки не брал. Я же совсем забыл: он же вроде королём был, раз на монете чеканили. Ладно, завтра сам начну, ну, и его заодно к труду приучать буду. Нечего: раз хочешь жить по-людски, то и работать по-людски нужно, – вслух высказал свои мысли отец Николай и, помолившись на ночь, пошёл спать.
***
С первыми лучами солнца отец Николай проснулся и, выглянув в окно, не поверил своим глазам. Забор вокруг дома, который ещё вчера кое-где покосился, а кое-где вообще упал, стоял, как на выставке-продаже: ровно, словно под нитку, штакетник к штакетнику. Наспех выбежав из дома в одном исподнем, батюшка первым делом пошёл к сараю и увидев, что заранее заготовленный им для забора штакетник там не лежит, а стоит, как ему и положено – самым настоящим забором, медленно побрёл в баньку. Дверь приоткрылась, и на пороге отца Николая встретил улыбающийся и довольный Вася.
– Принимайте работу!
– Вася, ты же говорил, что молотка в руках отродясь не держал, как же тогда забор справил?
– Руками!
– Вот я тебе сейчас руками как дам по шее! Ты кого дурить вздумал? Руками? Где такое видано, чтобы гвозди руками забивали! – покачал головой отец Николай.
– Смотрите, – Вася взял из ведра один гвоздь и, уперев его в стену, одним пальцем надавил на шляпку.
Гвоздь вошёл в дерево, словно горячий нож в масло.
– Я так все доски скрепил, без единого стука. А старый забор сложил за банькой, чтобы под ногами не валялся.
– Это ты правильно сообразил, – всё ещё переваривая увиденное, ответил батюшка. – Порядок должон во всем быть. Ладно. Ты, это… Ложись, отдыхай, коли всю ночь работал. А я пойду по хозяйству немного пройдусь. Нужно и курей выпустить, и ещё кое-что сделать.
– Да, я днём стараюсь не выходить, сами понимаете, – закрывая дверь, ответил Вася и, проводив взглядом священника и закатив глаза, растворился в темноте помещения.
– Это ж надо, такая силища без дела пропадает! – сокрушался священник. – Я, значит, не знаю, кого о помощи просить, а оно – на тебе! Спасибо, Господи! – отец Николай снова перекрестился и, зайдя в дом, написал длиннющий список дел, дабы себя занять, да и незваного гостя задействовать. Грех не использовать его силу. Хоть какая-то польза от его одержимости, да должна же быть!
***
К дому отца Николая с воплями бежала пожилая женщина. Она вскидывала руки и истошно вопила на всю улицу.
– Помогите! Помогите, люди добрые, он её убьёт!
Но все прохожие отворачивались, так как знали, что раз в месяц после получки её зять Тихон напивался до беспамятства и гонялся за женой с топором вокруг дома. Ни беседы участкового, ни увещевания друзей и соседей не имели на него никакого влияния. После таких разговора становилось ещё хуже. Единственно, кого уважал и боялся Тихон, был отец Николай. Тот находил такие слова, что Тихон, стоя на коленях, у всех просил прощения. Но, как правило, этой беседы хватало до очередного возлияния, и всё начиналось сначала. Мужчина с ополоумевшим взглядом вновь брался за топор и крушил всё подряд, невзирая на свои обещания и клятвы, которые давал ранее. Так случилось и в этот раз: после ночного пьянствования Тихон решил выяснить у жены, с кем она ему изменяет. Хотя в деревне, кроме нескольких стариков, мужчин давно уже и не было.
– Батюшка, помоги! – раздался стук в дверь. – Убьет ведь, окаянный.
– Иду, иду, – послышался голос из открытого окна. – Когда же он так напиться-то успел? Утро ещё толком не наступило…
– Да он целую ночь пил, а к утру мозги набекрень и поехали, – ответила женщина.
Накинув на себя одежду, отец Николай поспешил на другой конец деревни, откуда доносились сумасшедшие вопли и звенело разбитое стекло.
Из-за суматохи женщина не заметила, что возле баньки за каждым её шагом и словом следил мужчина лет сорока, и, как только она с батюшкой скрылась из виду, он тоже пропал с того места, где только что находился: словно растворился в воздухе.
***
– Открывай, открывай, сказал! – вопил разъярённый мужчина. – Открывай, а то хуже будет!
– Отстань Тихон, не изменяла я тебе! Отстань! Я же тебя люблю! – кричала за дверями дома жена.
– Я измену за версту чую! Ты меня не обманешь! Вот доберусь, я покажу, как мужа любить надо и семью блюсти! – пьяный мужчина сообразил, что дверь никто ему не собирается открывать, и начал рубить её топором.
– Остановись! – раздался знакомый голос. – Остановись, грешник!
У Тихона дрогнули ноги, и он, развернувшись, увидел, как к нему приближается отец Николай, а за ним по пятам – тёща.
– Я… Это… – начал было Тихон.
– Опять за старое! Уж сколько мною тебе было сказано. Грешно упиваться так. Грех это и очень губительный, потому как ты превращается из богоподобного существа – в существо скотоподобное.
– Я немного выпил, – начал было оправдываться Тихон. – А она…
– Что она? – перебил мужчину священник. – Что она любит тебя, дурака такого? Другая бы бросила давно, а эта несёт достойно свой крест. Ты когда пить перестанешь?
– Когда, когда? Когда мне сам чёрт скажет, что достаточно, тогда и перестану!
– Ох, не вспоминай нечистого, а то ведь, не ровен час, придёт по твою душу, – вздохнул батюшка и добавил: – Топор в сарай занеси, не позорься. Хватит на сегодня, хватит!
Мужчина послушно развернулся и, опустив голову, зашёл в сарай. Не прошло и пяти минут, как он, держась за сердце рукой, выполз оттуда на коленях.
– Там, там…
– Что там? Толком говори, совсем уже с ума сошёл, что ли?
– Там чёрт был! – ответил, заикаясь, Тихон. – Он со мной говорил.
– Как он выглядел? – поинтересовался батюшка.
– Глаза горели и зубы белые острые, а лица не видно. Я с испугу не разобрал.
– А что он тебе сказал?
– Сказал, если ещё раз напьюсь, он из меня всю кровь высосет!
– Так и сказал? – почесав затылок, переспросил Тихона отец Николай.
– Так и сказал!
– Ну вот, твое желание и исполнилось! А причина твоего греха – духовная жажда, которую ты сможешь утолить только в Боге. Ты когда последний раз причащался-то? Жду тебя и твою жену с тёщей у себя на службе. Протрезвей только. А я расскажу, как утолить твою жажду, а то ты утоляешь её только пьянством. Глядишь, и чёрт больше к тебе не явится.
Возвратившись домой, отец Николай увидел в окошке бани Василия. Подумав немного, в знак благодарности кивнул.
– Вот ты скажи! Никогда бы не подумал, что пьяниц так можно от спиртного отвадить. В следующий раз попрошу Васю, чтоб помягче был. А то у Тихона до сих пор руки от страха трясутся.
***
Вечером отец Николай взял лопату и накопал целую банку червей. Довольный, он взял две удочки и потихоньку пошёл на речку, которая была сразу за деревней. Увидев через окошко все приготовления священника, Вася упросил его взять с собой. Он уже столько лет не ловил рыбы, так как она ему совсем без надобности. Но в качестве замены охоте вполне подходящее занятие.
– Я забыл спросить тебя, Вася, а чем питаешься? – взглянул на своего нового знакомого отец Николай. – Неужто кровью?
– Да нет, я кровь на дух не переношу, – ответил Вася. – Ем всё, что люди едят. Правда, запиваю водой из одного родника, неподалеку отсюда. В той воде есть всё, что и в крови у людей. Кровь человеческая составляет примерно одну десятую от массы тела и состоит из клеток, клеточных фрагментов и водного раствора, плазмы.
– Ты учёным был, что ли? Так хорошо про это дело знаешь. Или медиком? – удивился священник.
– Нет, просто знаю – и всё. Я много чего знаю, что простым людям неведомо. Поживёте с моё – и не о таком узнаете.
– Ну, вот и пришли. Ты, Васёк, иди в камыши, держи удочку. А я вон с того места пару раз закину. В прошлый раз здорово клевало. Да ты не смотри на меня, в камышах постоянно клюёт. Просто одному ловить сподручнее, – протянув ему удочку, священник пошёл на своё прежнее место у коряги, что лежала возле кромки воды.
***
Только они разделились и закинули по первому разу свои удочки, как вдалеке показалась небольшая лодка. В ней находилось несколько человек, которые шумели и что-то кричали друг другу.
– Вот принесло их на нашу голову, – запричитал отец Николай. – Всю рыбу так распугают.
И только он это сказал, как из лодки в его сторону с шипящим звуком полетел небольшой сверток. А через несколько секунд раздался подводный хлопок, и на поверхность всплыла вся рыба, которая находилась в радиусе взрыва.
Священник встал во весь рост и, тряся кулаком в сторону лодки, закричал:
– Что же вы делаете, ироды окаянные! Вы же всю рыбу так погубите!
В лодке заметили, что на берегу кто-то машет им рукой, и решили разобраться с непрошеным гостем. Бодро подсели на весла, и лодка мигом оказалась возле берега.
– Тебе, старик, жить надоело? – гаркнул самый здоровый. – Шёл бы ты туда, откуда пришёл. А то можешь вместе с лягушками поплавать.
Компания громко засмеялась.
Отец Николай перекрестился:
– Господи, прости их, ибо не ведают сами, что творят!
Самый мелкий залился смехом.
– Ведаем, ведаем, что творим. Ты знаешь, кто мой дядя? Да я, если захочу, всю эту речку наизнанку переверну, и никто мне слова поперёк не скажет. Поэтому мне здесь сам чёрт не брат.
– И этот туда же, – покачал недовольно головой отец Николай.
Вдруг из камышей появился Вася:
– Людей, подобных этим, учит только сила. Так было пятьсот лет назад, то же самое происходит и сейчас.
– Ну, не убивать же их. Всё должно быть по закону, – начал было поучать Васю священник.
Но Вася, разбежавшись, оттолкнулся от коряги и запрыгнул прямо на середину лодки. Он сделал это так быстро и легко, что ни отец Николай, ни браконьеры даже глазом моргнуть не успели. Там же Вася поднял вверх правую руку, сжал в кулак и резко опустил. Раздался треск дерева: из пробитого дна потекла вода, лодка начала тонуть. Находившиеся на ней мужчины в панике побросали вещи и попрыгали за борт. А Василий, недолго думая, выпрыгнул обратно на берег.
– Если бы не отец Николай… Слышите? Если бы не отец Николай, никто из вас сегодня к берегу не причалил.
– Мы ещё встретимся! Я тебя запомнил, – кричал, хватаясь за спасательный круг, самый мелкий.
– И я тебя запомнил, – ответил Вася, поднимая удочку отца Николая. – Пойдёмте домой, батюшка, сегодня, похоже, рыбалки не будет.
– Пойдем, Вася, – ответил отец Николай и, погладив свою бороду, обращаясь к барахтающимся в воде, добавил: – Вы грешите, а, греша, приходите к дьяволу. Нельзя спасти того, кто прячет свои руки за спину. Кто хочет упасть, всё равно упадёт, как его не держи. Вот и вы упали. Надеюсь, это будет вам наукой.
***
– Да не продам я вам свой дом ни за какие деньги! Тут мои предки жили, мои мама и папа, я своих детей вырастила. Этот дом для меня святое место! – сказала Антонина двум молодым мужчинам, которые уже второй раз за месяц приехали к ней с просьбой о продаже дома.
И, как оказалось, не только к ней. Все дома, что находились у края реки, захотел выкупить один городской коммерсант, чтобы снести их и на этом месте построить охотничьи домики для гостей. Но старики, как могли, сопротивлялись непрошеным гостям и не поддавались ни на какие уговоры. Посмотрев друг на друга и на Антонину, мужчины сказали:
– Раз не желаете по-хорошему, значит, будет по-плохому.
– А вы не пугайте меня, я уже пуганая. Вот напишу заявление.
– Пишите, пишите, ваше право.
Сев в джип и более ни с кем не говоря, эта парочка уехала в неизвестном направлении.
А ночью у Антонины загорелся сарай.
Ни с того ни с сего вспыхнул, и, если бы не дождь, неизвестно, чем всё закончилось. Ведь сараи в деревне стоят недалеко друг от друга: стоит подуть ветру, как в один миг может выгореть полсела.
– Ты это, Вася, слыхал, что у Антонины сарай загорелся? – спросил отец Николай у мужчины.
– Слыхал и видел кое-что, – ответил тот. – Поджог это, батюшка, поджог.
– Так и до беды недолго, даже не знаю, что делать. Пожарные из района доехать не успеют, как уже всё сгореть может. Что за люди пошли? Думают, если есть деньги, то всё купить можно. Совесть ведь не купишь!
– Ваша правда, батюшка. Я могу посторожить ночами деревню, а вы предупредите людей, чтобы были в курсе. Один раз у них не вышло, другой раз попробуют снова пожар устроить.
– Предупрежу, Вася, предупрежу. Ох, я и не знаю, что бы без тебя делал. Просто ума не приложу, – священник, погладив по голове мужчину, поцеловал того в темечко.
***
На пятую ночь после первого пожара недалеко от деревни остановились три джипа. Из них вышли крепкие ребята в камуфляже и достали из машин несколько канистр с бензином.
– В этот раз промашки не будет, я прогноз погоды смотрел. Всю неделю облачно. Жаль, в первый раз дождь помешал, так бы уже давно технику пригнали! – сказал один из них.
– Эти деревенские такие упрямые, ни в какую не захотели! – отозвался второй. – Так мы им «красного петуха» ещё раз подкинем!
Все засмеялись.
– Не перепутайте! За каждым закреплён свой сарай! Там полдеревни уже вымерло, поэтому о них особо и печалиться некому!
Но тут из кустов показалась тёмная фигура с капюшоном на голове.
– Говорите, печалиться не будут?
Незнакомец откинул капюшон на плечи, показав непрошеным гостям лицо: его глаза сияли каким-то животным блеском, а изо рта торчали острые клыки.
– Это тот, что лодку потопил, – выдавил один из толпы. – Вот и свиделись! Заодно и за должок рассчитаешься!
Мужчины в камуфляже плотно обступили незнакомца и как по команде бросились на него с кулаками.
***
Утром пастух увидел странную картину. На лугу, возле оврага, лежали тринадцать здоровенных мужиков: одни – без сознания, другие стонали, третьи ползли в известном только им направлении
Неподалеку от них, уже в самом овраге, валялись три перевёрнутых джипа. Недолго думая, пастух вызвал полицию и скорую, и дал знать односельчанам о своей утренней находке.
Прибежавшие на место люди вместе с отцом Николаем нашли ещё одно тело, – в старой куртке с капюшоном. На груди у потерпевшего была огромная рана, из которой текла кровь.
– Что встали? Мигом сюда! – скомандовал отец Николай. – Рану, рану ему прижмите, чтобы кровь остановить.
Тихон подбежал самым первым. Сдернув с себя майку, скрутил её валиком и, что было силы, прижал к телу незнакомца.
– Постой, так это же…
Но посмотрев на грозное лицо священника и скрученный кулак, направленный в его сторону, на полуслове закрыл рот.
Приехала скорая помощь, и доктор, увидевшая раненого незнакомца, всплеснула руками:
– Вот так встреча! Его везде ищут, а он тут у вас в деревне, оказывается!
Тихон посмотрел на женщину:
– Кто – он?
– Вампир. Наша местная знаменитость.
– Как – вампир?
– Это он сам себя так называет, а по паспорту – Валентин Петрович, бывший директор завода. На него три года назад покушение было совершено, но он выжил. Правда, умом тронулся: зубы себе сделал, как клыки, контактные линзы вставил. Не знаю, что в его организме изменилось, но силой стал обладать сумасшедшей. Арматуру вокруг руки закручивает, словно веревку. А недавно из психушки сбежал.
– Теперь мне многое понятно, – произнёс отец Николай. – Жить- то будет?
– Если бы на полчаса позже, шансов никаких. А так – да, думаю, с ним будет всё в порядке.
– А с этими что? – спросил Тихон у священника.
– А с этими пусть полиция разбирается, – отец Николай показал рукой на несколько машин с мигалками, которые неслись по дороге.
Эпилог
На вечерней службе отец Николай заканчивал чтение молитвы Пресвятой Богородицы.
– В час же грознаго посещения Божия, егда огнем возгорятся домы наши или молниеносным громом устрашаеми будем, яви нам милостивное Твое заступление и державное вспоможение: да, спасаеми всесильными Твоими ко Господу молитвами, временнаго наказания Божия зде избегнем и вечное блаженство райское тамо унаследуем, и со всеми святыми воспоем пречестное и великолепое имя покланяемыя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, и Твое велие к нам милосердие, во веки веков. Аминь.
В первом ряду, по правую руку от священника, стоял странно выглядевший мужчина, который держал свечу и неистово крестился. Правда, он никого уже не страшил и никого не удивлял своими огромными желтыми глазами и торчащими изо рта клыками. Ведь именно благодаря ему удалось спасти деревню от поджога и, возможно, избежать многих человеческих жертв. В благодарность жители деревни любовно называли его Вампирушкой, так как сам он по-прежнему продолжал считать себя вампиром. А отец Николай – по старой памяти, Васей.
Родительское собрание
Учительница окинула взглядом присутствующих на родительском собрании и, положив на стол классный журнал с извивающимися на нём небольшими нефритовыми драконами, еле слышно произнесла привычное человеческому уху: «Здравствуйте!»
Хотя людей, в прямом смысле этого слова, была здесь только четверть класса. И то почти все присутствующие – потомки в десятом поколении знаменитых волшебников, чьи портреты украшали не только коридоры школы, но и актовый зал, являющийся, по сути, неким подобием музея «Лиги волшебников».
– Валькирион Ольга Адамовна, – учительница посмотрела поверх очков, которые невероятным образом держались за кончик её носа.
С последней парты мужчина молча поднял руку.
– Ага, наконец-то я вас увидела. Значит, не всё так плохо, как говорила ваша дочь…
– Внучка, – поправил учительницу мужчина и густо покраснел.
– Внучка? Ну что ж, внучка так внучка. Вы в курсе, что она обещала старшеклассникам оторвать головы за их шутки? Нет, конечно, я понимаю: дело чести, и всё такое. Но оторвать головы? Хотелось бы вам напомнить, что у нас здесь не армейский полигон, не спецшкола для стронгменов, а самое обыкновенное учебное заведение, и я лично не потерплю никаких оторванных голов! Максимум, перелом конечностей! Максимум! Все мы живые существа. Важно находить в общении золотую середину, а не отрывать головы! Вам всё понятно?
Мужчина кивнул в ответ, и цвет его лица изменился с красного на зеленый.
– Теперь вопрос к вампирам. У нас в классе их восемь. Хотела сказать – человек, но в связи с новыми веяниями в политике скажу по-другому: восемь гематогеносов. Вы видели, что ваши дети берут на обед?
– А что не так? – женщина на первой парте с огромными красными зрачками уставилась на учительницу, словно видела её в первый раз.
– Как – что? Хвастаются перед другими одноклассниками бессмертием! Задаются тем, что они проживут больше остальных только по той причине, что пьют кровь крокодила! Крокодила! Вы серьёзно? С каких это пор крокодил стал мерилом бессмертия? Помню, в средние века кровь была исключительно прерогативой человека, и никакие заменители не способны…
– У мужа на работе по карточкам выдают только крокодилью… – женщина не сводила взгляда с учительницы и внимательно следила за каждым её движением.
– Вашего супруга зовут Серджио?
– Ну, допустим, – женщина несколько раз моргнула, и зрачки её глаз стали полностью чёрными.
– О Серджио, Серджио! Кстати, ваш сын очень похож на супруга. А вашему супругу пятьсот лет назад я вручала диплом об окончании школы! Ох, как быстро летит время, словно это было вчера. Так, о чём это я? Ах, да, крокодилы. Так вот…
– Как – пятьсот лет назад? Он говорил, что ему только двести! Получается, он меня обманул?
– Знаете, по большому счёту, это ваши с ним дела. Но, если тысячелетний мужчина выглядит на двести лет, то я могу вам только позавидовать.
– Тысячелетний? – глаза у женщины ещё больше вылезли из орбит, и она, выхватив из кармана айфон и на ходу набирая номер мужа, выскочила в коридор.
Учительница с ухмылкой проводила взглядом до двери женщину, обманутую старым вампиром Серджио, и, вновь сделав серьёзное выражение лица, продолжила:
– Итак, никакого бахвальства бессмертием! Другие дети не должны быть ущемлены никоим образом. Тем более что в соседнем колледже начали набирать в группу по отлавливанию преступивших закон гематогеносов. Ловцов, короче говоря.
Вампиры одновременно зашипели.
– Я сказала, преступивших закон! Законопослушным гражданам не стоит переживать. Хотя вы в курсе, какие в вашей общине есть непредсказуемые личности.
Шум постепенно смолк, а учительница, не глядя на стол, открыла классный журнал.
– Так, Вервольф Отто фон Винтер!
Возле окна мужчина поднял волосатую руку, которую украшали огромные острые когти.
– Сочинение явно написано не вашим отпрыском. И тема была «Как я провёл это лето», а не «Как мы охотились этим летом». Много ненужных подробностей в поиске и убийстве добычи. Если вы не в курсе, сочинения детей читают в Городском отделе образования. Повторюсь, нам не нужны лишние проверки с их стороны. Пишите о чем-нибудь другом, например, о превращении человека в волка. Есть же целая наука – ликантропия. Мы, кстати, будем её слегка касаться в последнем классе.
Мужчина согласно кивнул.
– И пару слов о выпускном. Напоминаю, что это не тот выпускной, что будет после окончания одиннадцатого класса, но всё же, мне хотелось бы, чтобы дети как следует запомнили и его. Обращаюсь к родителям из ковена ведьм: не нужно в эту ночь летать на мётлах, это не Вальпургиева ночь. Договорились? Ну, вот и ладненько. И напоследок: фото класса на фоне школы отменяется.
Родители начали переглядываться и недоуменно пожимать плечами.
– Я не договорила. Фото не будет по одной простой причине: в нашем классе есть дети гемотогеносов. Вы и без меня прекрасно знаете, что они не отражаются в зеркале, и их совершенно не видно на фотоснимках. Поэтому я решила нанять художника: он сделает тридцать три копии картины, которую на следующей неделе начнет рисовать. Поэтому в среду все должны быть в парадной форме. Так… Я думаю, на сегодня всё. До свидания. Да, и напоследок: берегите себя и своих детей. И, пожалуйста, почаще разговаривайте с ними… С любовью, и только с любовью. Жестокости в этом мире хватает и без нашего участия.
Вампир
1943 год
Из доклада офицера Штайнберга в Берлин.
«Партизаны избегают прямых столкновений с регулярными войсками, быстро рассеиваются в лесу, а потом снова собираются, но уже совсем в другом месте. В итоге все карательные операции заканчиваются провалом, те немногие, кого нам удается взять в плен, на допросах ведут себя дерзко и смело. В лесах вообще бесполезно с ними воевать, болота и лесные гущи, помогают им ускользать от нас. В итоге нашим солдатам приходится спать на холодной земле и в мокрой одежде. Снабжение боеприпасами и продовольствием происходит с большими трудностями. Саперы не успевают разминировать дороги. Очень много потерь. В связи с чем я прошу у вас разрешение, на проведение полномасштабной операции по поимке и уничтожению бандитов с привлечением авиации и немецких солдат, прибывших на лечение так как полицейские части с выполнением этих задач, не справляются».
***
– Сергей, лучше сегодня ночью останься в отряде, ты же знаешь, что немцы контролируют все подходы к городу, – сказал командир партизанского отряда уже не молодому мужчине лет сорока семи, который аккуратно укладывал в вещмешок гранаты и динамит.
– А когда они не контролировали? Не впервой! К утру вернусь, я должен передать… сам знаешь. Связной будет ждать и не он один, – ответил мужчина.– Тем более, что…
– Да знаю я, что она у них. Но мы ничем не сможем ей помочь, только ребят положим. Немцы охраняют это здание как крепость. Вчера разведчики вернулись и доложили, что за два квартала уже проверять людей начинают. Да и она знала, на что идёт.
– Знала-не знала, что ты мне одно и тоже талдычишь каждый раз! Я не могу сидеть и ждать, когда они ее повесят, уж лучше пусть…
– Я приказываю тебе туда не лезть! – повысил голос командир. – У тебя другое задание, провалишь и свое и ей не поможешь! Сложить голову дело не хитрое…
– Ладно, на месте разберемся, что и как, – ответил Сергей. – Семь бед, один ответ.
И попрощавшись с командиром, вышел из землянки.
***
– Молчит? – спросил офицер у солдата охранявшего дверь в камеру, за которой находилась девушка.
– Так точно, молчит! – ответил солдат.– Ни слова из нее не вытянули, словно язык проглотила.
– Странные эти русские, совсем смерти не боятся. То ли дело французы, капитулировали и живут себе припеваючи: хочешь в музей, хочешь в кино, а ночной Париж… А парижанки? Эх Париж, Париж. А тут за расположение части носа нельзя высунуть, эти бандиты повсюду, так и ждут любого удобного момента отправить тебя на тот свет. Кто это там с ней ещё?
– Да старик один, есть подозрение, что он сотрудничает с бандитами. Его вчера привезли.
– А почему я не в курсе?
– Не успели доложить. Днем был почти при смерти, это он за ночь немного пришел в себя, думали до утра не доживет.
– Хорошо, утром ко мне его на допрос, а эту… А эту нужно показательно казнить на площади перед всеми, пусть увидят, что будет если начать помогать бандитам.
– Слушаюсь, господин офицер! – ответил солдат и проводил взглядом нового, недавно прибывшего из Франции для борьбы с бандитами майора СС. У которого был большой опыт в таких делах. И на которого руководство возлагало большие надежды по наведению порядка на этих территориях.
1843 год
– Кто еще там был, кроме девушки? – спросил у городничего седовласый мужчина от которого шел стойкий запах лекарств.
– Никого, – ответил Федор Иванович приехавший на место преступления из города.– Только была найдена молодая девушка со смертельным ранением головы. Нашли крестьяне из соседней деревни. Они, смею вас заверить и есть первые подозреваемые. Уж больно у них ответы на допросе разнятся, да и пьяные были в момент обнаружения тела. Может их бес попутал? Кто знает… А вы кем ей приходитесь?
– Я дядя покойной, местный фельдшер Иннокентий Палыч Пакула. Дайте мне с ними поговорить! Уж мне то они не соврут! Я их всех тут знаю поголовно, многих лечить доводилось.
– Соврут – не соврут, не вашего это ума дело и вообще, все улики против них. И кольцо при них было найдено золотое, явно с девушки сняли. Как звали покойную то?
– Мария!
– Упокой душу рабы божьей Марии, – перекрестился полицейский и достал из ящика стола золотое кольцо.
– Но это не ее кольцо, – ответил мужчина взяв в руки улику. У нее такого не было. Да и вообще-то мужское кольцо, смотрите какое массивное, да и инициалы Д. Д. Р.
– Постойте-ка, какие инициалы, – выхватил кольцо из рук городничий. – Все, хватит на сегодня, я и так превысил свои служебные полномочия, ступайте любезный. Далее без вас, тут и так все понятно.
Федор Иванович быстренько вытолкал седовласого лекаря из кабинета и демонстративно громко закрыл за ним дверь.
– Д.Д.Р., – произнес полушепотом Иннокентий Палыч.– А часом не инициалы ли это младшего сына нашего помещика Дмитрия Рыкова? Сына то его зовут, как и отца – Дмитрием. Надобно разузнать, где он находился эти дни и было ли у него такое кольцо. И притом немедленно.
***
– Позвольте поинтересоваться у вас, где эти дни находился ваш сын Дмитрий? – спросил Иннокентий Палыч.
– А кто ты такой, чтобы мне задавать такие вопросы? – ответил лекарю хозяин имения, а заодно и владелец кирпичного завода – Рыков Дмитрий Эрастович. – Да будет вам известно любезнейший, что Дмитрий сейчас со своими друзьями по университету гостит у одного из своих приятелей за сто верст отсюда. В имении графа Чернихова. Мне вчера от него письмо пришло.
Мужчина достал из шифоньера какую-то бумагу и потряс ею перед посетителем.
– Позвольте полюбопытствовать! – и Иннокентий Палыч протянул руку к письму.
– Так, я смотрю тебе недостаточно моего честного, благородного слова? – хозяин имения убрал бумагу в карман халата. – Иван, проводи гостя! – обратился Дмитрий Эрастович к приказчику и указал рукой на двери.
– Да велите его больше в дом не пускать, тоже мне умник выискался! – вдогонку с порога крикнул остальным слугам.
1943 год
– Ты кто такой? Откуда? И что делал в лесу? – начал свой допрос Штайнберг на чистом русском языке.
– Я там живу, – ответил старик. – И уже давно. Так давно, что уже и не помню.
– Ты помогаешь бандитам?
– Смотря кого вы называете бандитами? Вот раньше ими называли разбойников, грабителей, убийц, насильников, – начал старик. – А сейчас я не знаю, кого так называют.
– Они убивают наших солдат и офицеров.
– Я никого не убиваю и никому не помогаю, я сторонюсь людей и вообще, какой сейчас год?
– Ого, да ты что, совсем из леса не выходил что ли? Сейчас год триумфа немецкого оружия в этом году мы наконец разобьем…
– Какой год, будьте любезны!
– Сейчас 1943 год, месяц сказать? Ты умом случайно не тронулся в своем лесу?
Но старик лишь посмотрел на свои пальцы, которые он загибал по очереди и явно считая что-то в своей голове раздосадованно произнес:
– Ровно сто, как мне и сказал тот странник.
– Что сто? Какой странник? И что он тебе сказал? – вдруг оживился Штайнберг.
– Он сказал, что я исправлю свою ошибку и у меня будет еще один шанс, так как всё в этом мире повторяется. Судя потому, что я тут и что живой, он был прав.
– Понятно, ты не в своем уме, – с досадой выдохнул офицер.– А что тогда означает сто?
– Лет, сто означает лет, через сто лет у меня появится шанс все исправить, – закончил старик, протянул вперед свои руки и показал сжатые в кулаки пальцы.
***
– Сильно не бейте, что с умалишенного взять, – сказал офицер солдатам.– Лучше приведите сюда эту, как её?
– Ее зовут Мария, господин офицер, – ответил один из солдат.
– Да, давайте ее сюда, эту Марию. Думаю, у неё есть, что нам сказать, хотя если она и раньше молчала…
– Слушаюсь! – ответил солдат и вышел из кабинета.
Как только в комнате прозвучало имя Мария старик приподнял голову и у него заблестели глаза. Но в этот момент солдат, который держал его, ударил своим кулаком его прямо в челюсть. Да так сильно, что в кровь разбил свою руку, оставив кровавый след на бороде старика.
– Он понимает, о чём мы говорим. Он не так прост, господин офицер! – затряс разбитой рукой солдат.
– Не думаю, – ответил офицер.– Хотя нужно проверить, пусть побудет пока. Посмотрим, что он нам запоет, когда увидит девушку, возможно они знакомы.
В комнату под руки завели Марию и усадили на табурет. Лицо у нее было разбито и казалось, что на ней совсем не было живого места.
– Так значится это та самая Мария, – прохаживаясь взад и вперед констатировал Штайнберг.– Мы сегодня повесим тебя на площади, ничего не хочешь нам сказать напоследок? В назидание другим.
Девушка осмотрела всех по очереди и остановив свой взгляд на старике сказала:
– Отец, если выживете, передайте, я им ничего не сказала.
1843 год
Иннокентий Палыч ехал через лес, весь погруженный в свои мысли. Он вспоминал маленькую девочку, которую он держал на руках. После уже молодую барышню, которую вёз на ее первый бал.
– Кому понадобилось убивать мою деточку? И что это за нелюди? Почему, ну почему именно она? Простите меня, что не доглядел Наталья и Григорий, не спас её, вашу Машеньку.
Он все сильнее корил себя, вспоминая как обещал своим друзьям вырастить их дочь. И присмотреть за ней если с ними что-нибудь случится. А тут такое горе. И как вообще такое могло произойти. Вдруг позади он услышал какой-то шум, а обернувшись получил сильный удар по голове. Иннокентий Палыч упал потеряв сознание. К нему тут же подошел молодой человек.
– Никто не смеет совать свой нос в мои дела! Давайте, уберите его с дороги! – обратился он к своим помощникам.– Сейчас узнаем, что ему известно.
– Барин, а коня? – раздался голос самого здорового из них.
– Коня, коня… с собой забирать не стоит, пусти его. Незачем с собой брать, сразу догадаются, кто его хозяина на тот свет отправил. Да и сумку его возьми, не оставляйте следов.
– Может его просто к дереву привяжем, пусть волки или медведь, – начал было один из пособников. – Я не буду грех на душу брать как в прошлый раз, он моего брата на ноги поставил. Я знаю его, это лекарь Иннокентий Палыч.
– Я смотрю ты забыл, что нам всем каторга светит? – осек того молодой господин.– Одним больше одним меньше, а если выживет? Что тогда? Хотя убивать действительно не нужно, подозрительно будет. Давайте верёвку, да отнесите его подальше от дороги.
***
Глаза Иннокентия Палыча приоткрылись, но все равно ничего не было видно. Была ночь. Кровь медленно сочилась из раны на голове, руки и ноги затекли. Сколько же он так неподвижно простоял, привязанный к дереву? Сутки, двое? Сил нет совсем.
Изо рта торчал кляп и все попытки что-либо крикнуть заканчивались тихим рычанием.
– Так значит вот кто виновник, – собравшись с мыслями пришел к выводу Иннокентий Палыч.– А отец его утверждал, что он не дома. А он с дружками разбой в лесу устраивает себе на потеху. Жаль, что я тут, а то бы. Хотя чего жаль, городничий сразу смекнул чьих это рук дело. Видно денег ему дали. Или ещё что. Да они заодно все. Про души говорили, видно не одно преступление ими совершено. Просто Машу нашли случайно, а так никто и не прознал бы, что в этом уезде творится.
Тут вдруг недалеко хрустнула ветка, прервав рассуждения мужчины. Иннокентий Палыч из последних сил повернул голову в сторону шума, увидел темный силуэт и два светящихся в темноте глаза.
– Ну вот и смертушка моя пришла, – пронеслось у него в голове.– Жаль, что так помереть придется, некому отомстить будет за мою деточку.
1943 год
– Так значит детдомовская? – вслух читая протокол допроса сказал Штайнберг.– Как же так? За что ты тогда так сражаешься? Советская власть забрала у тебя и отца и мать, а ты за нее готова жизнь свою отдать!
– Никто у меня, ничего не забирал, – сквозь зубы процедила девушка. – Они в гражданскую погибли
– А дядя твой Сергей, тут написано, что у тебя есть дядя. Где он сейчас? – прищурив глаза продолжал офицер.– В лесу? С бандитами? Мария Григорьевна или как вас там?
Вдруг сидящий до этого тихо старик оживился и спросил:
– Как, как тебя зовут, Мария Григорьевна? А маму, маму как величали, Наталья?
Девушка дернулась от этих слов и еще раз посмотрела на старика:
– Вы знали моих родителей? Кто вы?
– Странник не соврал, – улыбнулся старик.– Не понимаю лишь одного, откуда он мог это знать? Ну да ладно.
Старик облизнул языком кровь на своей бороде, которую оставил немецкий солдат. Закрыл на секунду глаза и моментально вскочил со своего места. Потом резко рукой схватил за горло первого попавшегося солдата и вырвал на глазах у всех кадык. Концы разорванной веревки, которой он был связан, еще не успели упасть на пол, как раздался хруст костей и об стену ударилось мёртвое тело. Офицер встал и хотел что-то прокричать, но лишь увидел тень, которая молниеносно пронеслась по комнате и все, кто там находился, через несколько секунд растерзанными попадали на пол.
– Не в этот раз Мария, не в этот раз, – сказал старик девушке, подхватив ее на руки.
– Кто ты? – спросила девушка.
– Я лекарь, старый лекарь, который тебя спасёт.
1843 год
– Так ты спасаешь жизни? – спросил незнакомец, прикоснувшись языком к своему пальцу, на котором была кровь из раны привязанного к дереву мужчины.– Странно звучит, ну а я их отбираю.
– Но ты же меня спас! – ответил Иннокентий Палыч незнакомцу, потирая затекшие руки. – Значит ты не такой плохой как думаешь.
– Я такой, какой я есть и причём довольно давно.
– Кто ты? Вернее как вас величать? Все таки вы спасли мне жизнь.
– Я блуждающий по свету странник, имя у меня если и было, то я его забыл. Я так давно живу, что уже и не помню откуда я родом и кем я был раньше.
– На вид вам всего-то лет сорок, не более. О каких годах может идти речь или у вас амнезия?
Незнакомец улыбнулся. И отойдя от Иннокентия Палыча на несколько шагов вдруг пропал из вида, а после опять появился.
– А, понятно, у вас просто феноменальная способность к перемещению. Ну тут батенька, ничего не обычного.
Незнакомец хмыкнул и на полметра оторвался от земли и повис перед лекарем в воздухе.
– Ну и тут и вовсе ничего не обычного. Давеча один мой знакомый, после путешествия по Индии рассказывал о левитации йогов. Видно и у вас есть эти навыки.
– Первый раз вижу перед собой человека, который ничему не удивляется, – сказал незнакомец лекарю.
– Удивляюсь, еще как удивляюсь, только людской злобе и безнаказанности!
– А, ты про тех молодых людей, что тебя привязали к дереву?
– И про них тоже, кстати мне пора, прошу прощения, но раз я свободен, то у меня осталось одно очень важное дело, пока еще кто-нибудь не пострадал.
– У тебя ничего не получится, – вдруг ответил незнакомец.– Тебя в этот раз убьют наверняка, ты и слова не успеешь сказать.
– А как же справедливость? А суд?
– Есть только твой суд и мой суд, а остальное лишь видимость! Хочешь справедливости, я могу тебе показать путь, но другой дороги назад уже не будет. Хотя – все повториться.
– Непонятно изъясняетесь, – сказал Иннокентий Палыч.
– А что тут непонятного? Вот вы к примеру не спасли вашу племянницу, не смогли или не успели. Но ровно через сто лет все повторится в точности. И у вас опять появится шанс все исправить. Все события так или иначе повторяются, по кругу, по ритму, по цикличности. И это тоже будет иметь место.
– А сейчас, что я могу сделать сейчас?
– Наказать, всего лишь наказать и не более, но повторяю еще раз, назад пути не будет!
***
За стеной комендатуры раздались взрывы и автоматная очередь, кто-то явно намеревался прорваться внутрь этого здания не смотря ни на что. Взрывы от гранат раздавались то тут, то там, солдаты в панике разбегались и стреляли во все стороны. Вдруг на полном ходу ворота протаранил немецкий грузовик. Деревянные ворота разлетелись на куски, а грузовик не сбавляя скорости подлетел к главному входу и из него выскочил всего лишь один человек, который на бегу кинул еще пару гранат и ворвался вовнутрь помещения.
Наблюдавшая через окно Мария лишь вскрикнула:
– Это он, мой дядя, это он за мной пришёл! Нужно ему помочь. Сейчас я…
– Побудь здесь дитя моё, никуда не уходи! Я и представить не мог, но и это тоже повторяется, а ведь эти события уже были при моей памяти, только тогда это был я, сто лет назад. Сейчас подсоблю малость твоему спасителю.
И старик вдруг внезапно пропал и вся стрельба резко смолкла, как и началась. Лишь только через пару минут появился мужчина с оружием, который увидел лежащую на полу девушку и дрожащим голосом сказал:
– Я опоздал, я опоздал!
На что девушка открыла глаза:
– Нет, ты как раз вовремя, дядя, а где лекарь? Это он меня защищал все это время!
– Нет! Никого не видел, я когда ворвался сюда, по дороге одни убитые немцы лежали, хотя это не я их убил.
– Это он тебе помог!
– Да кто он?
– Не знаю, сказал, что старый лекарь!
– Ладно, некогда сейчас разбираться, нужно поскорее отсюда уходить, у меня машина у входа.
Мужчина схватил на руки девушку и побежал к выходу, не забывая оглядываться по сторонам, готовый убить каждого, кто встанет на его пути.
Лишь старый лекарь Иннокентий Палыч, провожая взглядом с крыши этих двоих, знал, что уже никто не сможет им помешать уехать. Так как он ждал целых сто лет этого дня, чтобы спасти свою девочку.
Эпилог
Из газеты «Северный вестник» от 1 августа 1843 года.
«В имение Дмитрия Эрастовича Рыкова и по совместительству владельца кирпичного завода, ночью ворвался неизвестный, разогнал всю дворню, убил помещика, сына и всех его приятелей. После этого вилами переколол охотничьих собак, спалил птичник с курами и зарезал племенных свиней. Потом разгромил барские покои, сжег библиотечный флигель. Однако этого показалось мало. Перед уходом погромщик подпалил весь дом и ждал до тех пор, пока он весь не сгорит. Затем багром растащил дымящиеся бревна по полю, чтобы от усадьбы не осталось и следа… Поиски злоумышленника не принесли никаких результатов».
Убийство на обочине
Глава 1
Несколько человек в форме полиции молча расступились и пропустили Вудкарвера. Мужчина средних лет с недовольным лицом прошёл мимо них и, не здороваясь со следователем, присел возле жертвы.
– Сколько времени прошло с момента обнаружения? – Вудкарвер достал из кармана резиновые перчатки и, надувая каждую по очереди, ловко надел на слегка трясущиеся руки.
– Три часа, – следователь Хоз отошёл в сторону и, взяв фонарь у помощника, принялся освещать те места, на которые Вудкарвер указывал рукой.
Хоз уже видел в деле этого странного мужчину (внештатного консультанта) и знал, что, когда тот работает, всё, что требуется от остальных, это тихо стоять в стороне и желательно не задавать глупых (на его взгляд) вопросов.
– Её убил вурдалак…
– Постойте, постойте! Почему вурдалак? Характер повреждения тела говорит, что это был вервольф: и раны от когтей, и след на шее от клыков, да и все следы указывают на него. Жаль, их не перебили в прошлый раз, как того хотел премьер-министр. Сейчас бы мы с вами не сидели в сточной канаве и не смотрели на мёртвую девушку!
– Ни один вервольф никогда не убил человека без какой-либо причины – это, во-первых. Во-вторых, девушка была на свидании. Прическа, макияж, новое платье! Посмотрите, она так волновалась перед встречей, что даже забыла срезать бирку на платье.
Вудкарвер слегка подвернул воротник и потянул за нитку: на свет появилась бирка с ценой, размером и фирменным логотипом салона платьев «Виолетта».
– Так… Ошибочка вышла. Это бедная девушка, – Вудкарвер покачал головой. – Она не могла себе позволить такую роскошную вещь и хотела сдать обратно на следующий день.
– С платьем ладно. Я отправлю своих людей в салон. Но, думаю, это ничего нам не даст. Девушек, берущих напрокат дорогие вещи, чтобы пустить пыль в глаза мужчинам на первом свидании, всегда было в избытке. Меня интересует другое: почему вы решили, что её убил вурдалак? Насколько мне известно, у каждого из них есть лицензия, и просто так лишать жизни девушку никто бы не стал. У нас одних только приговорённых к смертной казни хватит, чтобы несколько раз покрыть все заявки «Конгрегации Избранных» на три года вперёд…
– В теле не осталось ни одной капли крови, – Вудкарвер медленно поднялся, его колени захрустели как старый подшипник без смазки.
Он небрежно бросил перчатки на землю и, не сказав больше ни слова, молча пошёл к своему допотопному автомобилю, который, невзирая на сумасшедшую стоимость бензина у перекупщиков и на огромную пошлину за двигатель внутреннего сгорания, до сих пор был на ходу.
После секундного замешательства следователь Хоз бросился за ним, кинув фонарь в руки помощника.
– Вудкарвер, постойте! Вы, действительно, думаете, что это был вурдалак? Если вы ошиблись, знаете, какой будет скандал? У «Конгрегации» свои люди в правительстве, они меня и весь наш отдел в порошок сотрут! Да они, знаете, что могут…
– «Посылку» мне пусть почтальон принесёт: мои соседи напрягаются, когда ты посылаешь полицейского. Всё, как обычно: только на этот раз – почтальон. И будь осторожен: тот, кто её убил, сделал это намеренно. Это было показательное убийство. Не ритуальное, понятно?
Вудкарвер сел в машину и, опустив стекло, медленно показал пальцем в сторону Хоза: «Почтальон! Не забудь!»
Глава 2
Вудкарвер несколько раз обошёл свой дом, внимательно разглядывая зарешёченные на случай повреждения окна. Не увидев ничего, что могло бы показаться подозрительным, достал связку ключей, больше напоминающих ключи тюремщика, чем ключи от дома пожилого человека.
– Три поворота – вправо, два – влево, контрольный щелчок. Отлично! Теперь вторым ключом всё в точности да наоборот: три – влево и два – вправо!
Несколько шестерёнок внутри двери пришли в зацепление, и механизм, помогающий открыть с виду обычную дверь с помощью пневмоцилиндров, медленно отодвинул бронированное полотно в сторону.
– Первый уровень защиты пройден. Так, ошибочка вышла…
Вудкарвер недовольно посмотрел на незапертую вторую дверь в виде решётки с острыми шипами внутрь.
– Поторопился и забыл. А всё этот Хоз, чтоб его! Шагу ступить без меня не может. Хитрый, стервец: с меня какой спрос – никакой. Консультант, да ещё бесплатный.
Взгляд мужчины упал на пустой медицинский контейнер, стилизованный под почтовую посылку.
– Ну ладно-ладно, не бесплатно. Подумаешь, пару раз его попросил об одолжении. С его связями плазму крови достать – плёвое дело, а мне документы приходилось подделывать, чтобы её добыть. Когда-нибудь обман всё равно вылез бы наружу, а так не подкопаешься. Один звонок, что для нужд лаборатории полиции требуется, и медики сами несут сломя голову.
Вудкарвер зашёл в дом и только при помощи одного тумблера на стене быстро закрыл за собой обе двери.
– Нужно немного времени, чтобы переварить увиденное. Давно такого убийства не было. Эти вурдалаки совсем распоясались – ничего не боятся. А чего им бояться: собственно говоря, свои упыри везде сидят. На моей памяти ещё ни одного не наказали! То ли дело люди: раз-два – и за решёткой. Про вервольфов вообще молчу. Те только своим присутствием в городе уже вне закона. Ох, и много же перебили их за последние годы! А, судя по тому, что я сегодня увидел на месте преступления, хотят полностью истребить всех – до последнего. И ничего этим дуракам из министерства не докажешь. Лучше бы так кровососов давили, а то расплодилось их в последнее время – немерено.
Мужчина включил свет на лестнице, ведущей в подвал, и там громко зазвенели цепи.
– Сынок, ну ты как? – Вудкарвер тяжело вздохнул.
– Терпимо, отец. В прошлый раз было хуже: совсем не мог контролировать своё тело, – ответил Вудкарвер-младший.
– Сейчас, сейчас я принесу лекарство, – поспешил ответить отец. – И да… Хоз должен ещё доставить нам материал, так что до конца года продержимся. А там я, может быть, придумаю что-нибудь ещё…
Голос в подвале слегка зарычал по-звериному, но вскоре вновь заговорил человеческим языком.
– Как прошло? К чему такая спешка была? Я даже не успел тебе напомнить закрыть решётку! Хотя основная дверь и не такое выдерживала…
Но ответа не последовало. Вудварвер-старший, слегка открыв рот, набирал в шприц свою последнюю разработку, при этом бережно постукивал по корпусу стеклянного шприца кончиками трясущихся пальцев, чтобы выгнать пузырьки воздуха.
– Сейчас, мой хороший, сейчас. Я верну тебе человеческий облик… Хотя бы на время.
В подвале опять раздался звериный рык, и Вудкарвер, стараясь ступать по лестнице как можно осторожнее, чтобы не упасть, на вытянутой руке понёс перед собой спасительный укол.
Глава 3
За 20 лет до этих событий.
Вудкарвер поправил очки на переносице и довольно потёр руки: его препарат, который он даже ещё не удосужился назвать, заработал.
За долгие годы путем проб и ошибок он, наконец, добился своего: была выведена нужная формула, и получен первый рабочий экземпляр.
Гремучая смесь из человеческой крови и клеток спинного мозга вервольфа, наконец, дала свои результаты. Теперь эту расу людей (если их так можно назвать) и их обращение в существ, напоминающих внешне волков, возможно, будет более-менее контролировать. Случайных перевоплощений, никак не зависящих от самих вервольфов, станет намного меньше. Можно не бояться появляться в городе и быть схваченными только за то, что твоя врождённая способность быть зверем какой-то период жизни не поддаётся никакому контролю. Его изобретение делало вервольфов если не людьми, то созданиями, теперь внешне никак от них не отличимыми.
– Одна инъекция в месяц, и никто на работе не узнает, что за тайну ты скрываешь. Кто бы мог подумать! Теперь не нужно бояться полнолуния! Да и тесты ДНК нанимателям ничего не покажут. Химический анализ крови только при тщательном изучении даст понять, кто перед тобой находится на самом деле: вервольф или человек. Но эта процедура дорогостоящая, и не каждый владелец предприятия пойдет на такие сумасшедшие траты.
Мужчина быстро собрал всё самое необходимое, что он хотел взять с собой в лес, и, ещё раз бегло осмотрев лабораторию, закрыл дверь на два замка.
Вудкарвер так спешил поделиться своей новостью с другими, что не заметил слежку. Да и как он мог её заметить, если голову наполняли мысли о новом прекрасном будущем многострадального народа.
От дерева векового университетского дуба, растущего прямо возле входа в лабораторию, отделилась фигура в мешковатом плаще. Она проводила взглядом молодого учёного, пока тот не скрылся за воротами университета, и затем быстро проникла в ту самую лабораторию, из которой вышел Вудкарвер.
Спустя некоторое время в здании университета начался пожар, а идущий через лес и ничего не подозревающий научный сотрудник оказался в смертельной опасности, которая приближалась с каждым шагом, отдаляющим его от города.
Глава 4
Вудкарвер очнулся в лесу под дубом от жуткой головной боли, которая пронизывала всё его тело. Он долго соображал, где он, и что с ним случилось, пока, наконец, не повернул голову набок и снова едва не потерял сознание.
– Вот чёрт! Произошла ошибочка! – прохрипел мужчина и тут же схватился двумя руками за затылок.
Небольшая лужица крови на том месте, где его голова касалась земли, привела Вудкарвера ещё в большее замешательство. Мужчина несколько раз аккуратно погладил себя по затылку в поисках источника боли и, нащупав под волосами неглубокую рану, быстро посмотрел на руки. Руки были полностью в крови.
– Ничего не понимаю!
Затем взгляд Вуркарвера с окровавленных рук упал на лежащего рядом с ним незнакомца. Тот неподвижно лежал лицом вниз и не подавал никаких признаков жизни.
– Эй, приятель! С тобой всё в порядке?
Вудкарвер подполз к человеку и попытался перевернуть его на спину. Но, как только это ему удалось, тут же в ужасе отполз обратно.
– Так-так, опять ошибочка вышла…
Незнакомец лежал с обглоданным лицом и разорванным до шейных позвонков горлом. Жуткая белоснежная улыбка мертвеца и выпученные глазные яблоки дополняли и без того ужасное зрелище.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70500211) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.