Читать онлайн книгу «Чай с лимоном» автора Дмитрий Васюков

Чай с лимоном
Дмитрий Васюков
Москва, наши дни. Алексею тридцать пять лет, и его жизнь размеренна и предсказуема: семья, работа, выходные у родителей жены и обязательный чай с лимоном по утрам. Очередная суббота начиналась привычно, но ход событий нарушился незапланированной встречей с другом в баре, которая за разговорами о женщинах затянулась допоздна и привела не только к жуткому похмелью. На следующее утро Алексей просыпается у себя дома, только вот рядом с ним уже не его жена Аня, а неизвестная молоденькая девушка. Обстановка в квартире тоже странным образом переменилась, во дворе вместо привычного автомобиля стоит старенький «Форд». Всё воскресенье Алексей обзванивает друзей и знакомых, пытаясь выяснить, куда подевалась его жена и что вообще происходит, но вопросов с каждым часом больше, чем ответов. И на следующее утро легче не становится, ведь за окном снова суббота, а в постели опять новая женщина… Что это: мечта любого мужчины или сбой жизненной системы, в правилах которой всё же придётся разобраться?

Дмитрий Васюков
Чай с лимоном

Глава 1
– Доброе утро, дорогой! – Она лежала рядом, зарывшись в мягкое одеяло по шею, и смотрела на меня улыбающимися заспанными глазами.
– Доброе! – ответил я и потянулся, сладко зевая.
За окном светило солнце, подталкивая поскорее встать с кровати. Планов на субботний день было много.
– Что приготовить тебе на завтрак? – спросила она, спуская босые ноги на холодный паркет пола.
– Яичницы будет вполне достаточно, – ответил я, мысленно дав себе слово вылезти из кровати, как только освободится ванная комната.
– Хорошо, сделаю яичницу. С помидорами и перцем или просто болтунью? – Её голос заглушался звуком струящейся в душевой кабинке воды, хотя она и старалась говорить значительно громче.
– Лучше без всего. Просто яйца. Я могу помочь. – Я ждал отрицательного ответа типа: «Я и сама приготовлю, не беспокойся», но его так и не последовало. Видимо, Аня уже принимала душ.
Потянувшись ещё пару раз, размяв шею круговыми движениями и скинув резким одёргиванием ноги одеяло на пол, я сел на край кровати, облокотившись рукой на стоявшую рядом тумбочку с ажурным торшером. Настроение было по-субботнему возвышенное и спокойное.
Когда я вошёл на кухню, Аня уже раскладывала горячую яичницу по тарелкам. Чайник глухо булькал обильным паром. Свежий хлеб был аккуратно нарезан кусочками и лежал на разделочной доске по центру стола рядом с парой свежих целых помидоров и огурцом.
– Приятного аппетита! – Она поставила передо мной тарелку, подвинула солонку ближе к руке и обняла меня сзади.
– Спасибо. Сама поешь.
– Что-то не хочется. Вчерашний ужин ещё не переварился. – Я почувствовал, как она улыбается. – Я чаю с тобой попью.
С первых дней нашего знакомства Аня хорошо знала, что каждое утро я пью чай с лимоном. Эта привычка у меня появилась ещё в детстве, то ли от мамы, то ли от бабушки – уже не помню, но как-то так исторически сложилось, что чёрный чай я пью только с долькой лимона. Каждое утро Аня заваривала мне крутым кипятком свежий чай, иногда – пакетированный, но чаще всего листовой, дорогой, и клала в него дольку лимона, которая к моему появлению на кухне прекрасно успевала развариться, передать чаю непревзойденный аромат цитруса и создать в нём прозрачный янтарный цвет, за который я так его любил.
Днём на работе я тоже пил чай, но чаще всего зелёный. Его гораздо удобнее заваривать, поскольку, закинув пару щепоток листьев в заварочный чайник, можно было пить его весь день, лишь периодически подливая кипяток.
Кофе я вообще не любил, хотя и пил его достаточно часто, в основном на деловых встречах, которых у меня было много. Когда приезжаешь в чей-то офис на встречу, и секретарь спрашивает, что я предпочитаю – кофе или чай, я всегда прошу кофе, поскольку его делают в кофемашине, и он всегда у всех получается примерно одинаково сносным. А если попросить чай, то чаще всего приносят чашку с кипятком и пакетик какой-нибудь дрянной дешёвой заварки, которая мало того, что сама по себе невкусная, так ещё и с мокрым пакетиком потом возиться приходится, не понимая, куда его положить. Если ещё успеешь вынуть его из чашки до того момента, пока чай не заварился до состояния настойки горькой полыни. Другими словами, в гостях я пил кофе, на работе – зелёный, ну а дома – чёрный чай с лимоном, что за тридцать пять лет моей жизни превратилось в своего рода ритуал.

Анне, моей жене, было тридцать два. Познакомились мы в университете, несколько лет мы жили у моих родителей, два года назад поженились, переехали в собственную квартиру, планировали детей, которых в настоящее время у нас ещё не было.
Она работала секретарём в строительной фирме, я – начальником отдела развития в достаточно крупной логистической компании, возглавляемой её отцом. Несмотря на то, что зарплаты у нас были хорошие и позволяли жить легко и свободно, её родители регулярно давали нам денег, волнуясь, как бы мы не отказывали себе в чём-то крайне важном. Собственно, эти деньги и шли на сбережения, которые, как нам обоим казалось, понадобятся в будущем, когда Аня порадует нас обоих первенцем и не сможет какое-то время работать в конторе.
– Ань! – крикнул я в сторону спальни, где она переодевалась. – Аня! Во сколько у тебя парикмахер?
– В три, – отозвалась супруга, – но могу чуть-чуть опоздать. Переживут. Но только чуть-чуть, – добавила она после паузы.
– Я очень надеюсь, что мы успеем. Пробок быть не должно.
Ещё через пятнадцать минут мы мчались по на редкость пустому Ленинскому проспекту в сторону центра. День и вправду выдался солнечным и жарким. Скорее всего, подавляющее большинство москвичей уехало на дачи ещё вчерашним вечером. Шашлык, баня, рыбалка, абсолютное безделье, либо же, наоборот, грядки с картошкой и теплицы с огурцами, нескончаемое строительство и обустройство собственного хозяйства – каждого вытягивало из Москвы что-то своё. Периодически мы с Анной тоже ездили за город в дом к её родителям, но не часто, предпочитая проводить выходные вдвоём в полупустом городе. Шопинг, кино, обед в любимом вьетнамском ресторанчике на набережной – мы всегда легко находили, чем заняться.
Сегодня в наши планы входило посещение выставки современной фотографии, посещение парикмахерской и ужин с родителями Анны. К моим родителям я чаще всего ездил один, по будним дням, после работы, стараясь не тратить своё и Анино время на это скучное, если быть до конца откровенным, занятие в выходные дни.
Уж не знаю почему, но Аня очень любила фотографию как искусство. Она постоянно следила за появлением новых экспозиций и заранее покупала билеты на открытие наиболее интересных, по её мнению, выставок. Я в целом тоже был не прочь посмотреть на красивые снимки, хотя особого значения этому виду творчества не придавал. Пожалуй, именно поэтому в нашем доме никакой фототехники дороже карманного фотоаппарата «Кодак» не водилось. Да и тот раньше использовался исключительно при поездках за рубеж. Сейчас же мне с лихвой хватает камеры в смартфоне, как и большинству из нас.
Сегодня нашему с Аней вниманию должна была предстать серия снимков немецкого фотографа Ивонны Тэйн, известной по оригинальной, как всем казалось, идее изменения внешности моделей с помощью фотошопа. Уж не знаю, что в этом оригинального, но, судя по форуму на официальном сайте выставки, в Московский дом фотографии должно было съехаться полгорода.
– Слушай, Анюта, а нам обязательно ехать на эту выставку, а? Может, лучше погуляем по Крымскому? Погода шикарная сегодня!
– Ты что, Лёш, это же Ивонна Тэйн! Я эту выставку несколько месяцев ждала! – ответила с обидой в голосе Аня и отвернулась к окну.
– Ну ладно, ладно. Просто странная суббота получается. Только твои развлечения. – Я улыбнулся и взял её за руку. – Может, хоть завтра на фильм сходим?
– Да не пойду я на этот фильм, я тебе уже говорила! – Анна отдёрнула руку и ещё более демонстративно отвернулась.
– Как хочешь. Тогда я один пойду. Или Пашке позвоню. Они с Ленкой обещали вернуться с дачи к обеду, до пробок.
– Да иди с кем хочешь!
Через динамики играла приятная музыка. По привычке радио было настроено на «Монте-Карло». Солнце светило нежным ярким светом. Желания ссориться или выяснять отношения не было. Чтобы успеть на мигающий зелёный, я прижал педаль газа в пол до упора.
– И куда ты так торопишься, Барсуков? – Анна снова смотрела на меня большими возмущёнными глазами. Её красивые русые волосы, собранные в хвостик, вызывали у меня искреннюю улыбку, поскольку с такой прической она выглядела лет на двадцать, не старше.
– Ты отлично выглядишь! – Я снова протянул к ней руку.
Выставка, как я и ожидал, была крайне скучной и однообразной. Несколько десятков схожих фотографий с плохо доработанными фотошопом страшными моделями-немками, призванными наглядно показать девушкам, безуспешно заботящимся о своей испорченной фигуре, что любой недостаток можно легко исправить, если этого захотеть. Типичная популярная в Европе дребедень, помогающая «оригинальному» автору чувствовать себя «модным».
– Нюта, может, успеем перекусить в нашем до стрижки? Что-то меня на еду пробило, – сказал я супруге, садясь в машину на парковке у МДФ.
– А если опоздаем? Я к Роберту со вторника еле записалась. А нам ещё к родителям ехать… – Она сделала многозначительную паузу и захлопнула дверь автомобиля. – Нет уж! Поехали на Люсиновскую.
Спорить с Анной было бесполезно. Да я никогда толком и не пытался, стараясь с лёгкостью находить компромиссы в любых спорах. Легче было согласиться и затем улучить полчасика времени на обед, чем уговаривать Анну изменить своё мнение.
До салона красоты мы долетели, как полагается по пустой Москве, за десять минут, прибыв на место почти на час раньше забронированного времени.
– Во сколько за тобой заехать?
– Полпятого будет нормально. Если что – я тебе позвоню.
Анна скрылась за стеклянными дверями модного московского салона красоты. Два с лишним часа были в моём полном распоряжении!
Я пересек Садовое кольцо и, свернув с Пятницкой на Ордынку, а оттуда через переулки на Полянку, принял решение пообедать в пивном ресторане, поскольку по вечерним встречам с друзьями точно знал, что там готовят неплохую свиную рульку с капустой. А поскольку утренний омлет давным-давно переварился, и часы перевалили за полдень почти два часа назад, я был готов съесть уже целых две рульки.
Не успел я заказать еду, как в ресторан вошёл Роман, мой давний друг.
– Лёш, привет! Ты, как обычно, в любимом месте?
Надо сказать, что мои встречи с друзьями за кружечкой пива были далеко не частым явлением. Не считая дней рождения и кануна Нового года, собрать всех вечером за одним столом удавалось примерно раз в пару месяцев, а то и реже. У всех, как водится, были свои дела и проблемы, кто-то допоздна задерживался на работе, у Володьки буквально недавно родился сын, и он всегда торопился домой, и только Ромка – программист и раздолбай по натуре – был готов в любую минуту приехать в любой бар Москвы в пределах МКАД.
– Оооооо! Ромка! Приветы! Ты чего тут делаешь?
– Да вот, встречался с клиентом, обсуждали детали заказа. Решил пропустить кружечку. В конце концов, в субботу можно! – Он разулыбался и присел напротив.
– Это правильно! Как работа?
– Да вот, блин, мучаюсь с одним тут… Ставят нереальные задачи, сами не знают, чего хотят, но срочно, срочно…
– Знакомая ситуация. Платят-то хоть нормально?
Официантка, девушка в симпатичном платье, наподобие немецкого национального, красивая, но почему-то с хмурым и неприветливым лицом, принесла поднос со стаканом яблочного сока и запотевшей кружкой холодной «Крушовицы».
– Принесите мне, пожалуйста, греночки с чесноком, – обратился Ромка к официантке. – Ты будешь чего?
– Я уже заказал. Спасибо.
Роман сделал большой жадный глоток пива, посмотрел куда-то в потолок, затем поставил бокал на стол и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Ну вот, теперь можно поболтать. Здорово, что мы встретились! Давненько не сидели…
– Да уж, точно. Так что с оплатой? Труд-то вознаграждается?
– Не жалуюсь. Мне бы только этот проект закончить, остаток денег получить – и сразу в отпуск уеду. На море хочу. В тепло. – Он сделал очередной глоток пива. – Не знаешь, куда лучше в сентябре?
– Куда хочешь! Самый сезон. Европа, Азия… Турция, наконец.
– Да ну нах… Я же не уставший от жизни россиянин, чтоб в Турцию ездить. – сказал он и расплылся в довольной улыбке.
Вскоре принесли гренки, рульку и вторую кружку пива. Первую Роман уже почти допил.
– А как на личном фронте? Ты всё еще с Наташкой тусишь?
– Неее, мы давно расстались. Странная она какая-то была.
– Да мы же тебе сразу об этом говорили!
– Пофиг. Ушла и ушла.
– Так а сейчас с кем?
Роман отхлебнул свежего пива.
– Да ни с кем. Один кайфую. Ни на кого не завязан. После Наташки – кайф! Вот и хочу отдохнуть сгонять, пока не надо платить ни за кого. – Он снова улыбнулся. – А у тебя как? Куда Аньку сплавил?
– В салоне сидит, красоту наводит. Блииин, я мобильник в машине забыл. Она звонить будет. Ща сгоняю…
– Да подожди ты! Пожрём и поедешь. Десять минут роли не сыграют. Ты же знаешь этих женщин, они часами могут себя глиной мазать и волосы друг другу расчесывать. – и он состроил такую смешную рожу, что я чуть не подавился куском мяса.
– Это ты прав. Я вообще этого не понимаю. А нам ещё к тёще ехать…
В воздухе повисла тишина. Народу в ресторане было не очень много, но свободных столов с каждой минутой становилось всё меньше и меньше.
– Да, брат, сочувствую. А соскочить никак?
– А как тут соскочишь? Ты же её знаешь, Аньку. Скандал закатит – мало не покажется!
– Ну, скажи ей, что со мной встретился. Мы с тобой когда последний раз сидели? В мае? У меня на днюхе. Неужели нельзя в следующие выходные сгонять к родакам?
– Блин, Ром, не дави, ладно? Сам понимаешь, никуда не хочу! Ольга Александровна ныть будет весь вечер, тесть так вообще мозг выносит каждый раз. Всё про работу да про работу…
– А ты у него так и работаешь?
– Надеюсь, уйду скоро. Задолбал.
– Давно пора! Он у тебя нервный какой-то… Короче, нет так нет. Тебе виднее. Скандалы в семье – дело неблагодарное.
– Факт. Но знаешь, иногда так хочется на всё плюнуть и послать её ко всем чертям, Анюту эту, вместе с её придурочным отцом и матерью!
– Ни фига себе у тебя желания! – Роман от неожиданности вытаращил глаза и даже придвинулся ближе ко мне, словно ожидая продолжения истории. – Откуда такие мысли?
– Да бесит она меня иногда, прям сил нет! То это хочу, то это не хочу, то обязательно посоветуйся с Сергейпалычем, то почему сам решить не можешь…. Иногда как начнёт ныть про то, что я её по магазинам не вожу – аж убить хочется! Её всё время что-то не устраивает, то делаю что-то не то, то что-то не то говорю; принял решение сам – неправильно, не принял – тряпка… Как попросишь её что-то для меня сделать, ну там на картинг вместе съездить или на экшен сходить – так никогда не поддержит, а как на очередную дебильную выставку идти, так хрен соскочишь, обижается.
Роман допил вторую кружку пива и снова позвал официантку.
– Ладно, давай по кружке пропустим, я тебя поддержу, – сказал я.
– Ты же за рулём.
– И что? Одна кружка не помешает. Да и поел уже…
– О’кей, как скажешь. Я буду рад. Фиг знает, когда встретимся снова в твоём плотном семейном графике. – Роман широко улыбнулся и показал подходящей к столу хмурой официантке пустую кружку пива и два пальца. Официантка кивнула, свернула в сторону барной стойки и скрылась между столами.
Буквально через пару минут она появилась снова и безмолвно поставила две кружки «Крушовицы» по центру стола.
– Ну, теперь уже точно – за встречу!
– Я же ноль-тридцать-три просил? – в сомнениях поинтересовался я у Романа.
– Ничего ты не просил! Не парься, пей. Менты в Москве давно не продувают. Зато камеры эти задолбали уже…
Отбросив сомнения, я сделал большой глоток холодного пива, смакуя каждую каплю. Я действительно уже давно не пил разливного пива. Да и бутылочного тоже. Анна не разрешала держать в доме бутылки с пивом.
– Прикинь, Ром, мы с Аней сейчас в МДФ были…
– Где? – перебил меня Роман.
– В доме фотографии.
– Херасе вас занесло!
– Говорю же тебе, любит она у меня эту дребедень. Портреты и всё такое, искусство современное…
– И что там, на выставке этой? – Роман неожиданно выразил интерес к этой теме. Возможно, оттого что сам любил фотографировать, а может, просто на фоне третьей кружки пива, после которой обычно тянет поговорить о чём угодно.
– Да фигня. Баба, немка одна, фоткает толстых девчонок, а потом в фотошопе растягивает их, типа худые стали. Была жирной и тут же стала худой…
Роман поставил кружку пива и пристально смотрел на меня.
– И что? В чём прикол?
– Да ни в чём! Типа, захотел и сделал. Стремишься – получишь. Говорю же, фигня полная.
– Ндааа… Какое только говно народу ни впаривают.
– И не говори. Хотя… Вот если бы всё в жизни было так просто! Захотел – раз – получил. Взмахнул мышкой – опа, исполнилось…
– А на хера? – Роман по-прежнему не сводил с меня взгляд.
– Нууу, для удобства. – Я задумался. – Ладно, забей!
Мы допили пиво. Внутреннее спокойствие от приятного разговора со старым другом перекрывало чувство времени. Приятное ощущение сытости разливалось по телу пивным привкусом.
– Я в сортир. И пивка захвачу заодно, чтоб не ждать. Пять сек.
– Ром, мне пора. Анютка ждёт уже, наверное.
– Да не ной ты! Сейчас приду.
Роман вернулся примерно через пять минут, слегка неуверенной походкой, с улыбкой на лице. В руках у него было две кружки пива.
– Кому вторая? – с опаской спросил я.
– Тебе! – усмехнулся Роман и подвинул её ко мне.
– Ты же знаешь, что я не буду! – Сомнение перемешивалось с желанием, превращаясь в бурлящий коктейль негодования.
– Я же знаю, что ты хочешь!
– А Аня?
– А что Аня? Позвони ей, скажи, чтоб приезжала сюда. – Вслед за пивом он протянул старенький потёртый мобильник.
– Уверен? – зачем-то спросил я Ромку, будто поменялся с ним ролями в этой странной, но увлекательной игре.
– Уверен! Звони.
Я взял телефон и набрал номер. Анна трубку не взяла.
Роман поднял кружку и протянул её ко мне.
– Давай, друг, за встречу! Рад, что мы столько лет с тобой знакомы!
– Да, согласен. –После хрустящей свиной рульки холодное свежее пиво заходило особенно легко. – Столько мы всего с тобой вместе пережили – страшно вспомнить!
– Это точно! – Ромка снова улыбнулся и на мгновение завис в воспоминаниях нашей отвязной молодости. – Так что, Анька мозг канифолит, да?
– Да не то чтобы, – продолжил я тему, хотя вроде уже и не собирался этого делать, – она девчонка хорошая в целом. Заботливая, аккуратная, дома порядок и уют, так-то вроде особо жаловаться не на что.
– Ага, – перебил меня Роман, – жаловаться ему не на что, а до этого ты чего делал?
– Ну, загоны у неё тоже бывают не детские, говорю же. Капризная – жуть! Всё должно быть в доме по её! А если я что-то сделал не так, так она Ольге Александровне сразу звонит, жалуется.
– Тёёёёёёща, – ехидно протянул Роман.
– Да у них вся семья избалованная, как Сергейпалыч с ними двумя раньше жил – вообще не представляю! Сейчас-то ему наверняка попроще, одну мне сплавил.
Не сговариваясь, мы синхронно подняли пивные кружки, чокнулись и сделали несколько больших глотков.
– А чего вы детей не заведёте? Вы уже столько лет вместе.
– Да не хочет она детей, и всё тут! Карьеру, говорит, делать надо.
– Карьеру? – Роман громко усмехнулся. – Карьеру секретаря, что ль?
– Да хрен её поймешь! То, говорит, увольняться буду, к отцу пойду работать, он вроде как ей должность в кадрах предложил, то не пойду к отцу, не хочу работать с тобой в одной компании. А мне что, увольняться, что ли, теперь? Давай, говорит, сначала денег накопим, дом купим, а потом уже детей рожать начнём.
– Так у тебя же двушка! – спохватился Роман.
– Так а я о чем? Комната пустая стоит, детскую можно сделать. Не хочет. Причём деньги откладывает, говорит, на декрет, а уговорить родить не могу!
За второй кружкой последовала третья, за ней – четвёртая.
– А ты почему с Наташкой расстался? Она-то у тебя вроде была без всех этих загонов.
– Да как тебе сказать? – Роман слегка задумался. – Все они с загонами. Поначалу все милые и тихие, а потом у них словно заканчивается период хорошести и вылезает блядская сущность. И тут придётся либо подстраиваться, либо на фиг. Я подстраиваться не привык, ты же знаешь.
– Подстроиться – это не плохо, важно не дать сесть на шею! – пофилософствовал я с умным видом.
– Так в том-то и дело, что они на шею лезут не сразу, а постепенно. Первое время они все по спине приятно гладят ногтями, ты думаешь – массаж, расслабляешься, кайф ловишь, а потом выясняется, что никакой это не массаж, это она на шею карабкалась! А как до шеи доползает, так впивается, точно клещ, и тут либо срочно выдавливать, либо терпеть.
– Натаха, я так понял, доползла?
– Все они доползают, друг: одни быстрее, другие медленнее, а кто-то, пока доползёт до горла, вообще уже довольствуется бездыханным телом, но это их не останавливает, им по фиг, живой или мёртвый, главное, чтоб мужЫЫЫк! – Роман демонстративно протянул звук «ы», подчёркивая важность слова.
– И чего делать будем?
– Да ничего! – парировал Роман. – Трахать!
– Да натрахались уже вроде, не подростки.
– Слушай, – глаза Романа сверкнули искрами, и он заговорил тише, – раз уж мы эту тему затронули, расскажу тебе. Наташка моя была огонь в постели! Никто, кроме нее, такого не вытворял! Как вспомню – аж мурашки по коже, хоть беги к ней и проси прощения, лишь бы повторила!
– Ого! Вот это круто!
– Да не то слово! А ведь каких у меня только не было… Помнишь до Натахи – Светка? Тоже жаркая была штучка! А до Светки – Ленка.
– Ленку не помню, – вклинился я в воспоминания Романа.
– Да мы с ней и месяц не прожили, там и вспомнить нечего. Бревно бревном. Светка после неё была бомба! Но Натаха… – Роман закатил вверх глаза. – Натаха – это дааа…
– Так а чего бросил-то?
– Да разве в одном сексе дело!
– Ну, нет, конечно! Хотя это тоже немаловажно.
– А у тебя с Анькой в этом вопросе как?
– Да никак.
– То есть?
– Ну вот как с Ленкой твоей. Только ещё более никак.
Роман задумчиво смотрел мне в глаза, ожидая подробностей:
– Так всё плохо?
– Ну, я не говорю, что плохо, но никак. Формально как-то всё, скучно, без задора. Да ещё в настроение попасть надо. Чаще не хочет ничего. Хотя иногда вроде так заведётся, что даже я пугаюсь от неожиданности, вся такая сексуальная… а потом шмяк на кровать на спину – и типа всё, подходи к тяжелому снаряду, Алексей, твой выход.
Роман рассмеялся в голос, но никого из сидящих за соседними столиками это не смутило, поскольку ресторан был уже полон. Гул субботнего застолья заглушал отдельные голоса. Старый Ромкин телефон по-прежнему бесхозно валялся в центре стола.
– Набери ещё раз – вдруг возьмёт? – Роман пододвинул ко мне свой телефон.
Я вновь набрал номер и послушал гудки, однако Аня так и не ответила.
– Да пофиг на неё! – в сердцах сказал я, изрядно осмелев после четырёх кружек. – Надо будет – перезвонит.
– Правильно! – поддержал меня Роман и заказал у проходящей мимо нашего стола официантки ещё две кружки.
– Детей у вас нет, секса тоже, мозг она тебе выносит – так почему не разведёшься? – Роман, будучи моим самым близким другом, мог смело позволить себе такой вброс, поскольку точно знал, что я восприму его нормально. Он никогда не лез в мои личные дела, не пытался меня отговорить от свадьбы, не давал ненужных советов, а стойко и честно поддерживал меня в любых жизненных ситуациях и решениях. Настоящий друг!
– Я иногда и сам об этом думаю. Но, с другой стороны, мне уже тридцать пять, чего искать-то? Дом она содержит нормально, по мужикам не гуляет, работает, мне с ней вроде как хорошо…
– Вроде как? Это как?
– Блядь, Ром, ты же сам всё понимаешь!
– Понимаю, поэтому и спрашиваю.
– И что ты мне предлагаешь делать?
– Ничего не предлагаю. Просто хочу понять, что именно тебя с ней связывает.
– Любовь! – не раздумывая, ответил я и сам же растянулся в улыбке.
– Любооовь! – повторил Роман, растянув звук «о». – Любовь – это другое дело. Так бы сразу и сказал.
– Ну вот ты, Ром, Наташку любил?
– Я? Наташку?
В этот момент к столу подошла официантка и принесла заказанные кружки с пивом. Холодные, запотевшие, наполненные до краёв.
– Это вам подарок от ресторана, – сказала официантка и поставила на стол две стопки с крепким алкоголем, – у нас акция: на каждые десять кружек пива две «Бехеровки» бесплатно.
– Десять? – оживился Роман. – Мы уже десять выпили? Нормально! То есть ещё через десять вы нам опять две принесёте? – обратился он к официантке. – Только, боюсь, мы их уже не увидим.
Официантка дежурно улыбнулась и сразу же ушла.
– Так чего с любовью, Ром? – настаивал я на продолжении разговора.
– А чего с ней? – передёрнул Роман и поднял стопку: – За любовь!
– За любовь! – Мы чокнулись и выпили.
Сколько было времени – неизвестно, но нас это уже и не волновало. Телефон Романа молчал, идти никуда не хотелось, атмосфера неожиданной встречи с другом становилась всё более приятной: казалось, что вечер только начинается.
– Давненько мы с тобой по бабам не шныряли, – многозначительно сказал я и посмотрел на Романа.
– Давнееенько, – ответил Роман, в свойственной ему манере протянув гласный звук «е».
– Может, проведаем заведение? – Мне самому эта идея нравилась всё больше и больше.
– Я на мели, увы, – грустно сказал Роман. – Вот за проект заплатят, тогда и сходим.
– Ну, значит, я плачу, – предложил я.
– У тебя кэш есть?
– Блин, точно, кэша нет. А карту Анька сразу спалит. У тебя точно на карте нет ничего? А то давай с твоей снимем, я тебе завтра кэшем отдам.
– У меня пятёра на карте, только стол закрыть хватит. Долбаный проект! Должны были хороший аванс дать, а в итоге договорились по минимуму. – Было видно, что Роману моя идея пришлась по вкусу, но как её реализовать, он не знал.
– Ладно, надо подумать. Давай по пивку. Нам с тобой ещё десять осилить надо, иначе «Бехеровку» не дадут.
Роман улыбнулся, немного успокоился и жадно отхлебнул из кружки.
– А если в банкомате снять? – спросил он.
– Нее, не прокатит. Как я потом это буду Аньке объяснять?
– Скажешь, что в ресторане не принимали карты, вот и пришлось снимать денег.
– Это как же надо было обожраться, Ром! Или мне сказать, что мы тут вшестером за мой счёт гуляли?
– Ну ты и зануда! – прошипел Роман.
– Сам ты зануда! Вот не выгнал бы Натаху, сейчас бы не пришлось мучиться! Поехал бы домой, она из твоей бочки весь алкоголь через коктейльную трубочку бы высосала!
– Лёха, не трави душу!
– А может, это… позвоним ей и вдвоем съездим, а? – с опаской намекнул я Роману.
– Пошёл ты! – Роман рассмеялся.
– Я бы сейчас, наверное, за такую Натаху всё что угодно отдал! – начал фантазировать я, поскольку мысль о поиске женщин только росла и крепла.
– Всё, конечно, не надо, – парировал Роман, – нужно хотя бы хер оставить, иначе зачем Натаха?
Мы оба рассмеялись, поскольку «Крушовица», аккуратно положенная на «Бехеровку», не менее аккуратно ранее положенная на «Крушовицу», создавала в голове слоёный пирог из порнографических киносцен, вытесняя сознание бесконтрольным желанием.
– Так, может, тебе к Аньке поехать: хоть на бревне поплаваешь, весло, так сказать, помочишь? – спросил Роман, и я впервые за весь вечер ясно услышал его заплетающийся язык.
– Куда угодно, только не к Аньке!
– Ну, не к Аньке, так не к Аньке…
– Тогда давай ещё по пиву и поехали не к Аньке.
– Подожди с пивом. – Глаза у Романа и в самом деле стали немного раскосые, раньше я этого не замечал. Видимо, разница в две кружки, на которые он меня обгонял, давала о себе знать. На его фоне я сразу почувствовал себя трезвым.
– Хочешь – подожди, а я ещё возьму, я сдаваться не намерен, халявная «Бехеровка» ждёт!
– Пойдем выйдем, Лёш, – слегка наклонившись в мою сторону, значительно тише произнес Роман.
– Куда выйдем? – в недоумении переспросил я.
– Да тихо ты, не ори! – Роман осмотрелся по сторонам. Вокруг было много народу, в основном компании нетрезвых мужиков, которые громко что-то обсуждали и которым не было абсолютно никакого дела до наших с Ромкой разговоров. – Пойдем на улицу покурим.
– Покурим? – изумился я. – Ты ж бросил давно!
– Бросил. Давно. Но у меня это… – Роман пошарил в кармане, достал пачку сигарет и медленным движением открыл её большим пальцем руки, второй рукой прикрывая от окружающих. В пачке была буквально пара сигарет, пластмассовая зажигалка и небольшой прозрачный пакетик.
– Да ну на хуй! – крякнул я от удивления. – Шишки?
– Да не ори ты! – рявкнул Роман и резким, но неуклюжим движением запихал пачку обратно в карман.
– Пиво ещё будете? – Всё та же официантка с неприветливым лицом из ниоткуда появилась около стола.
– Два, пожалуйста! – молниеносно ответил я, пытаясь осознать, могла ли девушка увидеть Ромкину пачку.
– Лёха, пошли, не тупи! – Рома взял меня за руку и стал поднимать со стула. Я поддался.
– Ну ты даёшь! – Мы шли через ресторан, обруливая столы с шумными пьяными компаниями, словно айсберги в океане. – Когда мы с тобой последний раз дули-то? Лет десять назад?!
– Это ты со мной лет десять назад, а я периодически себя балую. – Роман даже по прямому коридору уже двигался галсами. – Не часто, конечно, в основном чтоб стресс снять, меня алкаха так не спасает, как шишки. Когда Наташка ушла – накрывало пару дней, вот и заскакивал к Эдику, осталось немного запасов.
– Эдик до сих пор барыжит?
– А куда он денется? – Роман засмеялся. – Бизнес такой, ёпт, не соскочишь!
Тем временем мы уже вышли на улицу. Был совсем поздний вечер, но яркие фонари города не давали найти укромный угол, чтобы спрятаться от лишних глаз. У входа в ресторан, как обычно, стояла большая толпа курящих, поэтому нам с Романом пришлось немного углубиться в сторону жилых домов. Найдя спокойное место между припаркованных автомобилей, Роман достал пакетик, ловко свернул косяк и закурил. Трава была крепкая. А может быть, я просто от неё отвык, поскольку действительно давно не курил. Мы неторопливо раскидали косячок на двоих, почти молча, и вернулись в ресторан.
Через какое-то время официантка принесла ещё две кружки пива, а Роман допытывал её оставшимся количеством до бесплатной «Бехеровки». Что было дальше, я помню с трудом и отрывками. «Бехеровку» в итоге пришлось заказывать за деньги, но на какой кружке мы сдались – осталось загадкой для нас обоих. Кто платил в ресторане, я тоже не помню, но в тот момент это не имело никакого значения.

Глава 2
– Шторм! Сильнейший ливень за окном! Нас сейчас смоет, всем держаться за торшер! – скомандовал капитан откуда-то с мостика…
Я одёрнулся ото сна и открыл глаза. Голова гудела пустым жестяным ведром, в ушах стоял противный всепроникающий писк. Я пристально смотрел в потолок, боясь перевести взгляд и в то же время пытаясь осознать только что увиденный сумбурный сон. Скулы сводило от жажды, горло окончательно пересохло. Отвратительная тошнота подкатывала к груди скисшим пивом, моё влажное от пота тело неподвижно лежало в коме мятых несвежих простыней. Я повёл глазами сначала вправо, в сторону тумбы с торшером, затем влево – к окну. Каждое движение отдавалось в висках болезненным выстрелом. От перегара, исходившего из моего же рта, слезились глаза.
В ванной обильной струёй текла вода. В комнате было душно и немного влажно. Скинутая впопыхах одежда валялась на полу. Ботинки – в разных углах.
Я продолжал лежать неподвижно, пытаясь вспомнить вчерашний вечер под звук разбивающейся о дно раковины воды. Редко я напивался до такого состояния, как вчера. Пожалуй, впервые это произошло на собственном восемнадцатилетии, когда родителей не было дома, и мы с друзьями выпили весь запас отцовского алкоголя, не считая десятка литров пива в больших двухлитровых бутылках, купленного нами же «с запасом» на весь вечер. Помню, как весь следующий день я лежал под одеялом, боясь пошевелиться, как мать читала мне нотации, а отец смеялся и спорил с матерью, убеждая её, что раз такое состояние я впервые пережил аж в восемнадцать лет, это можно считать их огромным родительским достижением. Потом, правда, были ещё аналогичные ситуации: на паре свадеб и просто в пятницу без повода, но самый первый отходняк мне запомнился особенно ярко.
Я точно знал, что для приведения себя в порядок мне нужен душ и горячий чай с лимоном. Только бы дойти до ванной, включить поток тёплой, но не горячей, чтоб не наступило обратного эффекта, воды, набрать в лёгкие воздуха и с головой погрузиться в него на несколько минут, смывая тяжесть вчерашнего вечера в городскую канализацию. И непременно чай с лимоном! Без сахара. Большую белую кружку, до краёв наполненную кипятком.
Поскольку за годы нашего совместного проживания Аня успела хорошо выучить мои привычки, живительный чай с лимоном утром после пьянки она готовила мне сама, периодически добавляя в него пол-ложки мёда. Она жарила белые тосты, хотя я от них отказывался, ибо любая еда была мне в тот момент противна. В такие дни мы оставались дома и смотрели телевизор, поскольку сесть за руль я не решался, а у Анны не было водительских прав. Она вообще не умела водить, предпочитая использовать меня в качестве водителя. И сколько я ни уговаривал её записаться на автомобильные курсы – бесполезно, переломить её мнение было невозможно.
Вода в ванной выключилась. Я лежал и слушал шорох полотенец, глухой стук расчески о край раковины, какие-то звуки то открывающихся, то закрывающихся крышечек разнообразных кремов… Я настраивал себя на то, что сейчас Аня выйдет из ванной, и мне нужно будет срочно встать и направиться в душ. Я уже собрался с внутренними силами и был готов подняться, но Анна всё не выходила.
Прошла ещё пара минут, дверь ванной, скрипнув по обычаю в середине хода, наконец распахнулась, и в комнату вошла девушка лет девятнадцати, не старше: худая, высокая, с короткой мальчишеской стрижкой. Капли воды падали с кончиков её мокрых волос на плечи, стекали по маленькой белой груди и исчезали в пушистых волокнах наспех обернутого вокруг её чрезвычайно хрупкой талии полотенца. В руке у девушки была расчёска.
– Бля, атас, у тебя хоть какой-нибудь женский шампунь есть? – Она спокойно проследовала мимо кровати в сторону высокой тумбы в углу. – А фен у тебя где? Волосы потом хрен расчешешь!
Я молча следил глазами за её передвижениями, совершенно не осознавая происходящего. Девушка подошла к тумбе, выдвинула верхний ящик, потом задвинула его обратно, выдвинула следующий, задвинула… Она явно искала фен, который всегда лежал в ванной на полу.
– Так есть фен или нет? – Она обратилась ко мне таким тоном, словно я был виноват в пропаже её любимой и единственной драгоценности.
– Он в… в…, – попытался ответить я, но сквозь пересохшее горло удалось выдавить лишь несколько хриплых звуков. – Он в ванной, – повторил я чуть громче, прокашлявшись.
– Да нет там ни хрена! – Девушка развернулась и быстрыми шагами направилась обратно в ванную. – Ну и где?
Я до сих пор не решил, как реагировать на её появление, поэтому просто продолжал лежать в ожидании чего-то.
– Какой придурок его под ванную затолкал? – Она явно обращалась в пустоту, не надеясь услышать ответ. Её юношеский голос c лёгкой хрипотцой в сочетании с грубоватыми выражениями звучал сексуально и немного необычно. Шум старенького фена наполнил пропахшую перегаром комнату.
Я спустил ноги с кровати и сел на край. Головокружение и тошнота усилились. Я протянул руку к тумбе и взял мобильник. Батарейка разрядилась полностью и мигала большим красным значком посередине чёрного экрана. Отложив телефон, я поднялся и подошёл к окну. На улице светило солнце, во дворе никого не было. Лежавшие на подоконнике наручные часы показывали без четверти двенадцать.
Шум включенного фена стих, и девушка снова вышла в комнату.
– Поднялся? Красааавец! – сказала она, протянув последнюю «а», и широко улыбнулась. – Как самочуха?
– Нормально, – сухо ответил я, разглядывая её приятное глазу тело.
Девушка обошла кровать, подняла с пола нижнее белье, вывернула трусики и ловким движением надела их на себя. Короткий обтягивающий топ, тёмная юбка – просто и быстро. Что удивило меня больше всего, так это ногти на ногах, накрашенные разными цветами: от ярко-красного до разъедающе-салатового. Ни один цвет не повторялся! Глупо, конечно, но в то же время по-юношески забавно.
– Чаем угостишь? – спросила она, закончив одеваться.
– Конечно! – бодро ответил я, поймав себя на мысли, что сам расплылся в широкой туповатой улыбке.
Девушка скрылась в коридоре по направлению к кухне. Я слышал звук открывающейся крышки чайника, шум наливающейся воды, глухие хлопки створок кухонных дверей, звон ложек… Незнакомая мне девушка вела себя легко и раскованно.
Я зашёл в ванную. Из зеркала на меня смотрело опухшее лицо, красноватое и небритое, с сильно взъерошенными, грязными от пота волосами. Я взял зубную щётку, положил её за щеку, повернулся к ванной и включил воду. Секунду постоял неподвижно, словно перезагружая программу, и снова повернулся к раковине. В чашечке с зубными щётками было пусто. Я перевёл взгляд на крючок для полотенец, прикрученный к двери: на нём висело лишь моё мокрое старенькое полотенце. На полках над раковиной, кроме моих кремов для бритья и увлажняющих лосьонов, бритвы, пары полупустых флаконов с дезодорантом, ничего не было. Единственная банка мужского шампуня, одиноко стоявшая в углу ванной, окончательно дала понять, что Аниных вещей здесь нет.
Не вынимая щётку изо рта, я зашёл в спальню. В шкафу, как и прежде, висели мои брюки и рубашки, лежали стопкой футболки, в выдвижном ящике – носки и трусы. Всё!
«Она ушла от меня, – подумал я, поднимая разбросанные по полу вещи. – Но когда она успела? Да ещё такой объём шмоток вывезла! Не может этого быть!»
Наспех надев трусы, я вышел в коридор. У входной двери стояли мои кроссовки, пара рабочих ботинок и неизвестные мне ранее туфли на высоком каблуке. Абсолютно точно – не Анины.
– Тебе наливать? – донесся до меня всё тот же нежно-хрипловатый голос из кухни.
– Да, пожалуйста, – ответил я, продолжая оглядывать коридор. По всем внешним признакам было ясно, что в этой квартире женщины на постоянной основе не проживают.
– Чай с лимоном? – спросила она снова.
Я вошёл в кухню. Стоя босиком на кафельном полу, девушка разливала чай по кружкам. Высокая, худая, с красивыми прямыми ногами и ярким лаком на ногтях, она выглядела сногсшибательно!
– Слушай, а ты кто? – немного неуверенно спросил я.
Девушка медленно поставила чайник на стол, повернулась ко мне с выражением полного недоумения на лице и пристально посмотрела мне в глаза.
– Лёш, ты меня расстраиваешь! – сказала она. Взгляд ее темно-карих глаз казался дружелюбным и выдавал внутреннюю улыбку.
– Не, я не прикалываюсь, – продолжил я, – где Аня?
Всё так же не отрывая от меня взгляд, она отхлебнула горячий чай.
– Ты чо, дурак?
В воздухе снова повисла пауза. Сквозь тишину коридора до меня донёсся звук плещущейся в ванной воды.
– Чёрт, я кран забыл выключить, – выпалил я и ломанулся в ванную.
Воды к тому моменту набралось чуть больше половины. Закрыв кран и ещё раз осмотрев помещение, я вернулся в кухню.
Девушка тем временем надевала туфли в коридоре. На высокой шпильке, с маленьким замочком-лямочкой… Никогда не понимал, как в таких можно ходить.
– Короче, Лёш, – закончив своё трудоёмкое занятие и встав на ноги, сказала она. Теперь я смотрел на неё совсем снизу вверх, поскольку и без каблуков она была выше меня ростом. – Ты давай, пей чай, приходи в себя. Выглядишь паршиво. – Она сняла с крючка у двери небольшую сумку на длинном ремешке и перекинула его через плечо. – Только у меня к тебе одна просьба…
Я стоял молча, оценивая взглядом её сексуальные формы. Выглядела она действительно шикарно.
– Так вот, – продолжала она, – в следующий раз, если будешь не один, предупреждай меня заранее.
– Что это значит? – спросил я.
– Ты совсем сопьёшься, дорогой. – Плавным движением она приблизилась ко мне и слегка коснулась моих губ своими, сделала шаг назад, к двери, и вновь расплылась в широкой улыбке. – На конфетки дашь? – Её глаза сияли восхитительной чернотой.
Я протянул руку к висящей на том же крючке толстовке с двумя большими карманами, достал две до безобразия измятые тысячные купюры, разгладил пальцами одну из них и протянул девушке.
– Спасибо. Ты прелесть! Звони! – Она вышла в коридор подъезда и закрыла за собой тяжёлую металлическую дверь.

Глава 3
Размышляя о происходящем и вспоминая прошедшую ночь, я просидел на кухне порядка получаса, неторопливо допивая свой чай, пока босые ноги окончательно не прониклись холодом кафельного пола. Я ещё раз обошёл квартиру, останавливаясь в каждом углу, в попытке обнаружить хоть какие-то следы пребывания здесь моей супруги. Безуспешно. Со стен исчезли не только наши совместные фотографии, но и крючки, на которых они держались. Несмотря на то, что я по-прежнему чувствовал себя паршиво, я отчетливо помнил, как самостоятельно сверлил дырки в бетонных стенах, забивал дюбели и вкручивал шурупы, чтобы повесить отобранные Аней фотографии туда, где, как ей казалось, они особенно нужны. Я даже помню, как поранил себе палец отверткой, вкручивая шуруп над диваном, как отскочивший инструмент оставил на светлых обоях глубокую вмятину, как Анна ругалась на меня и просила придумать, чем закрыть это безобразие… Но ни этой вмятины, ни самого крючка мне обнаружить не удалось. Ни-че-го!
Я поставил телефон на зарядку и пошёл в ванную. Вытираясь влажным полотенцем, я вспоминал недавно ушедшую девушку, имя которой даже не успел спросить, вспоминал Анну и вечер с Романом в пивном баре, пытался понять, ездили ли мы вчера к тёще, как я добрался домой… Воспоминания были расплывчатыми и сумбурными.
Приняв ванную, выпив вторую кружку чая и полежав в тишине на диване, я почувствовал себя лучше. Накинув джинсы, футболку и толстовку, я не обнаружил в карманах денег. Не считая второй мятой тысячной купюры, наличных больше не было. Кредитной карты – тоже.
На полке у входной двери, где обычно валялись ключи от квартиры, выкинутая впопыхах из кармана мелочь и какие-то визитные карточки неизвестных мне людей, было абсолютно пусто.
– Чёрт, куда я их дел-то? – спросил я сам себя, не на шутку взволновавшись пропажей ключей от машины.
Через десять минут активных поисков под кроватью в спальне мне удалось найти непонятную связку старых автомобильных ключей. Явно не моих. Мой пластиковый брелок с большой круглой эмблемой «БМВ» невозможно было спутать ни с чем.
Поскольку моя тревога и непонимание происходящего зашкаливали за все мыслимые пределы, а желание разобраться в случившемся жгло горло, периодически отдавая привкусом вчерашней «Крушовицы», я схватил полузаряженный мобильник, ключи, захлопнул дверь и выскочил на улицу.
Во дворе по-прежнему было пусто и тихо. Несколько мамочек гуляли с колясками возле детской площадки, какой-то мужик запихивал странного вида мешки в багажник «десятки» у первого подъезда, где-то вдалеке, вдоль забора школы, пробежала свора дворовых собак.
Солнце светило нежным осенним светом, но жары не было. В этом году московская погода ей не балует. Хорошо, что хоть дождя нет.
Продышавшись кислородом и осмотревшись, я двинулся вдоль дома в поисках своего автомобиля. Обошел весь двор, заглянул в арку, в которой я периодически парковал свой «БМВ», но, даже выйдя на улицу и оглядев припаркованные вдоль бордюра автомобили, своего я не обнаружил.
– Лёха, ты и вправду сопьёшься, – тихо, но абсолютно натурально сказал я самому себе, поскольку осознал, что добраться вчера домой на машине за рулём никак не мог.
Достав из кармана брюк завалявшуюся жвачку, которая в этот момент пришлась как нельзя кстати, а из кармана толстовки – странного вида ключи, я снова нырнул во двор.
Потёртый серый брелок сигнализации с продавленной кнопкой по центру, такой, какие ставили на свежекупленные автомобили в ближайшем гараже в конце девяностых годов, стараясь не оставлять машину без внимания ни на секунду из-за регулярных молниеносных краж, вызывал во мне удивительные воспоминания о юности. Такие уже давно никто не устанавливает. По крайней мере – в Москве.
Метров через тридцать, в глубине двора возле больших зелёных мусорных баков, в ответ на нажатие полуразрушенной кнопки я неожиданно услышал знакомый по детским временам двойной писк. Да-да, именно такой, какой издавал отцовский «Москвич», купленный на непонятно откуда взявшиеся деньги, являвшийся гордостью семьи, исправно возивший нас много лет по пустым улицам города и разбитым загородным дорогам. Я поднял глаза и уткнулся взглядом в помигивающий левой аварийкой «Форд Сиерра» грязно-серого цвета, облезлый ржавчиной вдоль всех порогов, с матовыми от времени окнами и огромной трещиной через всё лобовое стекло.
Небольшой металлический ключ, словно от современного почтового ящика, легко подошёл к провалившейся внутрь кузова личинке водительской двери, и я залез внутрь. Убитый тяжёлыми годами «Форд» пах старьём, на просиженных до пружин передних сиденьях лежали подушки от старых красных домашних кресел, заднее сиденье было накрыто драным чехлом. Повсюду валялись мятые журналы «Досуг», пустые алюминиевые банки из-под «Кока-колы», пара пластиковых канистр от стеклоомывающей жидкости, несколько сплющенных сигаретных пачек, какие-то грязные тряпки и стоптанные до неузнаваемости синие кеды с некогда белыми шнурками.
Откинувшись в кресле и приоткрыв скрипучую водительскую дверь, дабы выпустить затхлый воздух наружу, я достал телефон. Новых сообщений не было. Пропущенных звонков – тоже. Из последних моих – некой девушке Алине вчера в половине двенадцатого вечера. До этого – пару раз Роману, в десять тридцать и ближе к одиннадцати. Ещё раньше – Павлу, моему старому товарищу, школьному другу Анны, и паре коллег с работы, но всё это – позавчера. Я открыл телефонную книгу и не торопясь пролистал вниз: Абелев, Автодом, Агонян, Азия Бьюти Спа, Алина, Андрюха, Артур, Аэрофлот, Баранов… Стоп! Где Анюта? Абелев, Автодом, Агонян, Азия Бьюти Спа, Алина, Андрюха, Артур… Я отчетливо помню, как не раз звонил Андрюхе и Артуру, промахиваясь по Анюте… Ерунда какая-то… Пролистав всю книгу до конца, я окончательно убедился, что телефона супруги в ней нет: ни на «А», ни на «Л», ни на «Ш»… Нигде!
– Бреееед! – громко сказал я вслух. – Что за херня?
Я попытался набрать на клавиатуре номер Анны, но пальцы не шевелились. Кроме первой восьмёрки, я не мог вспомнить ни одной цифры! То ли девятьсот шестнадцать, то ли девятьсот двадцать шесть, а может быть и девятьсот три… А уж какие там цифры дальше, не было ни малейшего представления! Словно начисто стёрли из памяти.
Накативший волной в голову адреналин окончательно вышиб признаки похмелья. Уже хотелось что-нибудь съесть, хотя ещё сильнее по-прежнему хотелось пить.
Ещё раз судорожно пролистав записи в телефонной книге, я позвонил Роману.
Роман, поскольку был не обременен семьёй и делами, обычно просыпался не раньше часа дня, а то и позже, в зависимости от того, во сколько лёг. Были случаи, когда я будил его своим звонком в четыре и даже в пять вечера, после чего Ромка громко ругался в трубку, проклиная будильник, и отчитывал меня за то, что я не разбудил его раньше. Перезвонив повторно и окончательно убедившись, что поговорить с ним сейчас мне не удастся, я вставил ключ в замок зажигания и завёл мотор.
Старый «Форд» отозвался дряблым звоном и сильной вибрацией. Из воздуховодов отопителя клубами вылетела пыль, запахло палёной пластмассой. Куда ехать, я точно не решил. Сразу гнать к родителям Анны, предполагая, что она у них – глупо, поскольку необходимо окончательно во всём разобраться. К Роману! Правильнее всего ехать к Роману, но разбудить его еле слышным стрекотом дверного звонка будет гораздо сложнее, чем звонком телефона. Хотя попытаться стоило.
Я положил правую руку на рычаг коробки переключения передач, по привычке нажимая педаль тормоза.
– Бляяяя, – протянул я, – механика…
Надо отметить, что автомобиль на механической коробке переключения передач я последний раз водил много лет назад, в ГАИ. И то недолго, поскольку практических занятий с инструктором в автошколе я не брал, экономя деньги на экзамен, который сдал классически – с первого раза и за деньги, проехав по прямой не более пятидесяти метров.
– Так! – сказал я, выпрямившись в кресле. – Давай, Лёха, вспоминай. Не так уж это и сложно.
«Сиерра» пару раз громко чихнула мотором, подёргалась конвульсивными движениями, взревела всеми четырьмя поршнями и, выхаркнув изрядную порцию чёрной гари, поехала. Кое-как на ходу настроив левое боковое зеркало (правого и вовсе не было), я выехал на Ленинский. Осмотрев на первом же светофоре панель приборов повнимательнее, я наткнулся взглядом на магнитолу, которая, наполовину вывалившись из гнезда, висела на скрутке непонятных проводов.
– Всем доброго дня! – Передние колонки заорали так дребезгляво, что я аж вздрогнул. – С вами диджей Фил, вы слушаете радио «Рекорд», поехали!
Из рваных динамиков приятным ритмом заиграла танцевальная музыка. Сделав её слегка потише и приоткрыв механической ручкой боковое стекло, я двинулся дальше.
В тот момент, когда я пересекал Третье транспортное кольцо, зазвонил мобильный. Я выключил приёмник и взял телефон. На дисплее большими буквами мигало «UNKNOWN».
– Алло, – хрипловато произнес я.
– Привет, чувак! – бодро отозвался голос.
– Привет, – ответил я, пытаясь разобраться, кто говорит.
– Куда пропал? Вторые сутки тебя ищу. Опять забухал, что ль? – Голос в трубке засмеялся задорным смехом.
– Да неее, я здесь, всё нормально, – без смущения ответил я, – а кто это?
– Лёх, ты чо, реально бухой, что ль? – Голос стал более серьёзным и немного напряжённым.
– Прости, не узнаю, – виновато оправдывался я, – башка с утра болит!
– Я так и понял… – Человек на том конце провода снова повеселел. – Это Серёга.
– Ааааа, Серёга! Привет! – бодро подхватил я, судорожно соображая, какой именно Серёга мог мне позвонить.
– Так ты нормально? – не унимался тот.
– Отлично! Как сам?
– Лучше всех, ты же меня знаешь! – Серёга снова закатился задорным заразительным смехом. – Когда встретимся? Дело есть.
– А когда тебе удобно? – опасливо спросил я.
– Да хоть сейчас! Подваливай на Савёлу. Дело серьёзное.
– Неее, щас не могу, прости. За Анькой еду, – слегка соврал я, поскольку так и не понимал, с каким Сергеем разговариваю.
– За Анькой? – Серёга выдержал паузу. – Твоих баб всех не упомнишь! – Он снова засмеялся. – Ладно, смотри сам, набери меня, как освободишься. Но лучше сегодня. Завтра поздно будет. Дело серьёзное!
– Да, без проблем, – ответил я, – до связи!
– Пакеда, чувак! – ответил Сергей и повесил трубку.
Тем временем я уже подъезжал к Садовому. Роман жил на Павелецкой, за вокзалом, в грязном бомжатском районе, на последнем этаже старой пятиэтажки с видом на рельсы. Пока я вспоминал гудевшей от вчерашней попойки головой, как лучше проехать к Павелецкой, нужный поворот направо остался позади, и у меня не оставалось других вариантов, кроме как съехать на Садовое налево и развернуться.
Съехав с Ленинского вниз, к ЦДХ, я внезапно обнаружил перед глазами жезл полицейского, активно машущего мне с требованием остановиться.
– Приехали! – с грустью сказал я сам себе, оглядывая через зеркало заднего вида десяток стоящих полицейских в форме и пару служебных машин.
– Добрый день. Сержант Вырыпало. Ваши документы. – Необъятного размера служитель порядка смотрел на меня суровым взглядом сквозь щель приоткрытого окна.
– Секунду, – ответил я, судорожно соображая, что же делать.
Сержант Вырыпало, глядя через плечо вправо, на проезжающие мимо автомобили, терпеливо ждал моих документов. Я демонстративно повернулся назад, к заднему сиденью, делая вид, что ищу сумку, затем пошарил рукой по правому переднему сиденью, заглянул под него, снова посмотрел назад, открыл бардачок, из которого на пол вывалились какие-то скомканные бумаги, пачка презервативов и замызганный кожзамшевый чехол для документов. Я поднял чехол. Внутри лежали документы на «Форд», права и свёрнутая в десять раз страховка ОСАГО. Я протянул весь этот комплект сквозь щель окна инспектору, стараясь лишний раз не дышать в его сторону и не смотреть ему в глаза.
Сержант Вырыпало с ещё более серьёзным видом взял документы, внимательно рассмотрел, развернув замызганный полис, ещё раз посмотрел на меня и, буркнув что-то неразборчиво себе под нос, протянул документы обратно.
Стараясь не совершать никаких глупых движений, я забрал весь этот комплект, включил первую передачу и выехал на Садовое кольцо.
Моему любопытству не было покоя. Съехав с Крымского моста, я припарковал автомобиль у тротуара и открыл документы.
«Форд Сиерра» 1983 год выпуска, цвет – серый. Владелец – Барсуков Алексей Игоревич.
– Херасе! – в свойственной мне манере сказал я и достал права: Барсуков Алексей Игоревич, 1978 года рождения… – Херасе! – повторил я и убрал документы обратно. – Прикольно!

Глава 4
Не успел я убрать документы обратно в бардачок, как телефон снова зазвонил. На дисплее горело «Роман», чему я был несказанно рад.
– Привет, Ромка! – закричал я в трубку, не успев нажать на зелёную клавишу.
– Привет! Звонил? – сонный Ромкин голос не давал сомнений в том, что он только что продрал глаза.
– Звонил, конечно! Ты дома? Я буду у тебя через десять минут. Натягивай трусы! – бодро отрапортовал я.
– А сколько времени? – Ромка и вправду по обычаю потерялся во времени.
– Скоро два. Харэ дрыхнуть! Вставай!
– Два? – Ромкин голос зазвучал очень возбуждённо.
– Два, два. Поднимайся!
– Слушай, Лёш, у меня в три встреча. Заскакивай к вечеру. Я пиздец как опаздываю!
– Стой, Ром, – заволновался я, – мне бы только переговорить с тобой пару минут.
– Неее, Лёх, давай вечером, реально опаздываю. Сраный будильник! – Сквозь Ромкин крик был слышен грохот разных предметов и стук каких-то дверей. Очевидно, Ромка и вправду сильно торопился.
– Ром, от меня Анька ушла! – выпалил я.
– Кто? – переспросил он.
– Анька! Кто-кто?!.. Прикинь?
– Какая Анька? – В трубке послышался плеск текущей из крана воды.
– Ты чо, Ром? – не на шутку заволновался я. – Моя Анька!
– Ушла и ушла, первая, что ль? – откуда-то издалека ответил Рома. – Я тебе перезвоню после встречи. Вечером обсудим.
Роман повесил трубку. В моей голове копошились стаи разноплановых мыслей, своим гулом не давая сосредоточиться. Я не понимал, что делать. Возникшая ситуация казалась до боли глупой и одновременно с этим бесила своей безвыходностью.
Ко всему прочему, оранжевый огонёк остатка топлива в баке замигал назойливым ярким светом, после чего загорелся непрерывно.
Совершенно не представляя, что делать дальше, я съехал на Яузу и остановился на заправке.
– Девяносто второй на триста, – пробормотал я заправщику и достал единственную тысячную купюру.
Пополнив бак и внимательно пересчитав сдачу, я медленно выдвинулся дальше по Яузе. Ничего не оставалось, кроме как набрать тёще.
Поскольку к ней в гости мы ездили очень часто, не реже двух раз в месяц, и мне в обязательном порядке приходилось звонить ей на мобильный с просьбой заказать пропуск для въезда на территорию коттеджного посёлка, её телефон я знал наизусть.
Восемь девятьсот шестнадцать… Я набрал его быстро и легко. Парадокс заключался в том, что даже номера лучших друзей я на память не знал, поскольку они всегда были в «избранных», а вот записать тёщу в телефон я не решался, так как «Тёща» – звучало грубо и могло вызвать скандал с Аней, а «Ольга Александровна» – выглядело чересчур официально и раздражало меня самого.
– Аппарат абонента временно заблокирован, – отчитался механический голос в трубке.
– Ну вот, здрасьте! – протянул я, поскольку таких случаев в моей практике с тёщей еще не было.
От безнадежности ситуации, а также в силу одолевавшего меня чувства голода я заехал в «Макдональдс» и съел чизбургер с картошкой. Солнце по-прежнему светило тёплыми лучами, лёгкий ветерок теребил почерневшие от автомобильного смога листочки московских тополей. Сквозь чистое окно «Макдака», как мы по-свойски называли его с друзьями, я смотрел на припаркованный старый убогий «Форд», явно немытый много месяцев подряд. Его ржавый вид вызывал жалость. В рядах дорогих столичных иномарок он сильно выделялся, вызывая раздражение окружающих.
Допив «Колу» и умыв в туалете всё ещё припухшее лицо, я принял решение съездить на мойку. Нельзя сказать, что я был сильно чистоплотен, но позволить себе ездить на столь грязном автомобиле по тёплой осенней Москве я точно не мог!
– Триста двадцать рублей без ковриков, – на плохом русском произнёс темноволосый мужчина с большим золотым перстнем на пальце. – За коврики ещё пятьдесят.
– Давайте с ковриками, – решил я, – и мусор весь выгребите, пожалуйста.
Примерно через двадцать минут я снова сидел в кресле «Форда», глядя на окружающее меня пространство сквозь более-менее чистое стекло. В салоне по-прежнему пахло старьём и затхлостью, хоть и было гораздо чище. Я пересчитал остаток денег. В кармане оставалось сто двадцать рублей и какие-то копейки.
Солнце всё также освещало город яркими лучами, воскресные улицы были ещё более пустыми, чем в субботу. Дворников во дворах не было, автомобильных пробок – тоже. По широким тротуарам гуляли женщины с детьми, иногда – с мужьями, кто-то – с собакой, периодически на полупустых остановках можно было встретить греющихся на солнце бомжей, на центральных улицах – поливальные машины.
Не прошло и двадцати минут, как я снова заруливал в арку собственного дома. Лучшего варианта, чем просто отлежаться до вечера, обмысливая случившееся и ожидая звонка Романа, я не нашёл. Бросив автомобиль на том же месте, где обнаружил его несколькими часами ранее, я закрыл дверь ключом и вошёл в подъезд.
– Лёша! – неожиданно окликнул меня престарелый женский голос. Я замер и обернулся.
Подъездная консьержка, Алевтина Михайловна – женщина лет шестидесяти, в широком хлопчатобумажном цветастом халате и тапочках, с завитыми, по всей видимости бигудями, кудрявыми волосами, с толстой замызганной книжкой Улицкой в руках – смотрела на меня из-под низко опущенных на нос очков слегка испуганным взглядом.
– Добрый день, Алевтина Михайловна, – спокойно сказал я. – Что, Анюта забыла отдать за сентябрь? – Я хорошо знал, что Алевтина Михайловна выходит из своей застеклённой, пропахшей едой и собачатиной будки только для того, чтобы собрать деньги за собственную работу с должников. Вопросами всех коммунальных платежей в нашей семье занималась Анюта.
Алевтина Михайловна по-прежнему смотрела на меня холодным непонимающим взглядом.
– Нет, Лёшенька, – сказала она, поправив спадающие очки и подойдя ближе, – ты мне денюжки за июнь ещё не отдал, хотя обещал. – На её лице засветилась довольная ухмылка. – Ты мальчик хороший, отдашь, я подожду. – Она сделала ещё один шаг мне навстречу. – К тебе тут ребята какие-то приезжали час назад…
– Какие ребята? – переспросил я, поскольку абсолютно точно никого в воскресенье не ждал.
– Не знаю, какие. Они тебя спрашивали. Семь человек. Я точно посчитала. – Алевтина Михайловна снова заволновалась.
– Точно меня? – перебил я её.
– Да кого ж ещё? Ты же знаешь, у нас в подъезде кроме тебя и Людкиного Лёшки нет больше никого. Да и квартиру они твою точно назвали. Спрашивали, куда уехал, когда вернёшься… Странные какие-то ребята… – Она сделала паузу.
– Что-то передали мне? – Я перебирал в голове всех знакомых, пытаясь понять, кто же мог ко мне заявиться.
– Нет, Лёшенька, ничего не сказали. Я лишь слышала, как один из них, самый здоровый, говорил другому, такому лысому, что вернутся вечером. А больше ничего. Хлопнули дверью и ушли. – Она снова прервалась, словно вспоминая о произошедшем в очередной раз. – Наследили только…
– Ясно, – протянул я, – значит, вечером?
– Лёшенька, страшные ребята какие! С палками все, двое лысых, один с лицом опухшим, алкаш какой-то. Может, мне милицию вызвать? – почти шёпотом сказала Алевтина Михайловна, словно её подслушивали.
– Да что вы! Не надо! Не беспокойтесь! – ответил я и быстрыми шагами направился к лифту.
– А денюжки-то когда отдашь? – противным голосом закричала консьержка, когда я уже стоял в кабине лифта.
– Скоро, Алевтина Михайловна, скоро! – громко ответил я. Двери лифта закрылись сухим лязгом.
В квартире было пусто. Я ещё раз оглядел стены и тумбы в поисках Анютиных вещей, но так ничего и не обнаружил. Выпив чаю с любимым овсяным печеньем, я прилёг на диван и, включив негромко телевизор, задремал.
Разбудил меня звук телефона, назойливо вибрирующего на полу. На дисплее высвечивалось прежнее «UNKNOWN».
– Лёха? Куда опять пропал? Просил же набрать… – По голосу я узнал того самого Серёгу, который звонил мне утром.
– Серёга? – опасливо переспросил я.
– Нет, блядь, Папа Римский! – Серёга противно засмеялся.
Я молчал, не зная, что ответить.
– Короче, поднимай жопу и приезжай. Лысый тебя ищет. Подтягивайся на Савёлу, будем вместе думать, как разруливать.
– Слушай, я не очень понимаю, что происходит…
– Не понимаешь?! – заорал в трубку Серёга. – Не понимаешь? Башку тебе проломят, и всё! Ты че, Лысого не знаешь? Он же отмороженный!
– А чего случилось-то? – таким же возмущённым пронзительным голосом спросил я.
– Бля, чувак, ты совсем спился? Или, может, тебе уже по башке въехали сапогом? Очнись! Не тупи! Сваливай с хаты! Слышишь?
– Слышу, – сухо ответил я. – Куда ехать?
– Ко мне ехать, дебил! – снова заорал в трубку Серёга. – Хотя стой. Нет. Давай на БиПи пересечёмся. В шесть. О’кей?
– Да, хорошо, – ответил я и повесил трубку.
Поскольку времени до назначенной встречи было более чем достаточно, я снова принял душ и посидел молча в любимом кресле, собираясь с мыслями. Самочувствие было гораздо лучше, хотя воспоминания тяжёлого похмельного утра жутким шлейфом тянулись за мной, словно неисчезающий перегар.
В холодильнике было пусто, не считая пары банок завалявшихся консервов, полупустой банки майонеза и непонятно откуда взявшейся замороженной пиццы в морозилке.
Выпив сразу два стакана воды, поскольку в горле постоянно было сухо, я запер дверь и спустился во двор.
Старый «Форд Сиерра» по-прежнему одиноко стоял у мусорных баков. Снова выругавшись на устаревшую механику, я завёл мотор и выехал в сторону Савёловской.
Остановившись на очередном светофоре на Ленинском, я снова позвонил тёще. Результат был аналогичен предыдущему: аппарат абонента по-прежнему был заблокирован. Я набрал Ромке.
– Алло, Лёш, прости, закрутился… – сразу начал оправдываться Роман.
– Да не, ничего. Ты Серёгу знаешь? – не понимая, как спросить иначе, начал я.
– Дааа… – протянул Ромка, – звонил он мне, дело серьёзное. – Слова Романа поставили меня в полный тупик.
– Я ничего не понимаю, – вслух сказал я.
– А хули тут понимать? – парировал Роман. – Вы с Серёгой где договорились?
– На БиПи у Савёлы.
Неее, я ему щас позвоню. Погнали на Полянку, там хоть пива выпьем да поболтаем спокойно.
– Это там, где вчера сидели?
– Ха! Ты так совсем скуришься, брателло!
– Я не курю! – настойчиво ответил я.
– Ну да, ну да. Пока не выпьешь, –засмеялся Ромка.
– Я выдержал паузу, не зная, что ответить.
– Я за рулём…
– И что? Тебя, можно подумать, это когда-то останавливало. – Ромка снова хихикнул. – Езжай туда. Оставим твою колымагу там, я Серёгу подхвачу. Где-то к семи будем. Понял?
– Понял, – покорно ответил я.
– Отлично! – Роман повесил трубку.

Глава 5
Часы показывали без двадцати семь, когда я припарковал «Форд» у тротуара на Пятницкой. До назначенной встречи оставалось немного свободного времени.
«Так, Лёха, давай размышлять логически. – Я слегка съехал вниз по креслу “Форда” и убавил громкость раздражающей музыки. – Кто может знать Анин телефон?»
Я пролистал записи в книжке. Безусловно, почти все мои друзья знали её номер, но вот кому звонить – вопрос. Правильнее всего было бы набрать Голиной Ирине – очень хорошей Аниной подруге, поскольку мы были с ней в отличных дружеских отношениях, и я не сомневался, что под каким бы предлогом Анна от меня ни ушла, Ирина всегда поможет нам снова сойтись. Долистав записную книжку и собравшись с мыслями, я набрал Ире.
– Алло, – как-то неожиданно и громко прорезался между гудками нежный женский голос.
– Привет! – поздоровался я, стараясь по её интонации понять настроение и расположение ко мне.
– Привеееет! – радостно заголосила Ирина, растягивая «е». – Давненько ты мне не звонил, засранец! Думала, уже не позвонишь!
Ирина была из тех женщин, которые не попадают под общемировые стандарты красоты, но между тем не являются дурнушками и умеют смело и экспрессивно преподносить себя в обществе, особенно в компании мужчин, без всяких комплексов. Обычно такие девушки пользуются огромным мужским вниманием после первой кружки пива, когда идеализм пропадает, а тяга к шумному общению с противоположным полом резко возрастает.
– Да вроде повода не было звонить, – ответил я, не совсем понимая её юмор. Никогда до этого не замечал, чтоб она так вульгарно со мной разговаривала.
– А тебе повод нужен? – демонстративно возбужденно спросила Ирина и громко выдохнула в трубку открытым ртом.
– Слушай, Ир, я по делу, я Аню ищу.
Она сделала паузу.
– Слушай, Лёша, я не знаю, кого ты там ищешь, но мог бы хотя бы извиниться за произошедшее! Я, конечно, понимаю, что гордость не позволяет, но раз нашёл смелость позвонить, будь любезен объяснить своё поведение! – Она говорила чётко и возбуждённо.
– Я завис. Я даже не мог предположить, о чём идет речь. Оторвав телефон от уха, я посмотрел на дисплей: Голина Ирина. Вроде номером не ошибся. По голосу тоже она.
– Чего молчишь, трус? – донеслось из трубки. – Нечего сказать?
– Ир, я не очень понимаю, о чём мы сейчас говорим!
– Не понимаешь? – Казалось, её возмущённые губы вот-вот выскочат из динамика телефона. – Как баб других трахать – так он молодец, а как извиниться, так он не понимает! Ты из себя святошу не строй! Твои кривые оправдания я уже слышала!
– Ир, мы сейчас об Ане говорим? – перебил её я, стараясь собрать воедино весь высказанный мне сумбур.
– Уж не знаю, кого ты там трахаешь, Аню или Маню – мне по фигу! Ты подлец и моральный урод! Я тебе не девка по вызову, мне звонить просто так не нужно! И вообще, – она снова сделала паузу, – не звони мне больше, ладно? Не хочу тебя слышать.
Ирина демонстративно повесила трубку.
– Твою мать, – пронеслось в голове вспышкой раскаленной молнии, – не может быть! Я и Голина? Такого быть не может! Кто угодно, только не Голина! Она вообще не в моем вкусе! Или я её не так понял? Хотя… Как иначе её можно было понять? Может, она не Голина? В смысле, Голина – это другая Ирина? Да нет же, ошибиться я не мог. Ничего не понимаю!
Не спеша закрыв дверь автомобиля, я закинул связку ключей в карман и зашёл в бар.
– Здрааавствуйте! – громко протянула милая девушка у гардероба. – Рады вас видеть! – Её глаза сияли подозрительно ехидной улыбкой.
– Добрый вечер, – сухо ответил я.
– Вас сегодня сколько будет? – По всей видимости, она была администратором этого заведения и видела меня здесь достаточно часто.
– Трое, – строго ответил я и проследовал за ней по длинному коридору вглубь бара.
Не успел я заказать воды с газом, как к столику подошли два парня – Роман, в джинсах и растянутой футболке, и ещё один, неизвестный мне, в чёрных штанах и полурасстегнутой толстовке на голое тело.
– А чо, нормально выглядишь! – сходу выпалил второй и протянул мне руку, которую я покорно пожал.
– Пива взял? – поинтересовался Ромка и присел рядом.
– Нет. Я за рулем, – повторил я.
– Ха-ха-ха! – закатились смехом оба. – И что? В субботу можно и выпить! – ответил Роман.
– Сегодня же вроде воскресенье? – снова с опаской поинтересовался я.
– Да уж, Лёха, башку походу тебе всё-таки отшибло. – Второй парень, по всей видимости, тот самый Сергей, ещё сильнее расстегнул толстовку и позвал официантку.
– Ладно, по хер, – продолжил Роман. – Светлого? Тёмного?
– Светлого! – молниеносно отозвался сидевший вполоборота Сергей.
– Светлого! – ответил я.
Прошло несколько минут, и всё та же странного вида девушка, которая обслуживала нас, как мне упорно казалось, вчера, принесла три кружки «Крушовицы» и мирно удалилась без единой улыбки на лице. Я всё ещё не понимал, что происходит. Вся атмосфера была похожа скорее на чью-то дурацкую шутку, розыгрыш. Однако серьёзность Романа и обстановка в пустой квартире не давали покоя, заверяя, что всё вокруг – настоящее.
Я абсолютно точно помнил вчерашний вечер! Тот же бар, та же официантка, Роман и «Крушовица»… Никаких проблем, старых автомобилей, неизвестных мне Сергеев и Лысых… Спокойный дружеский разговор за кружкой пива. Помню, как Роман принёс вторую кружку, а я съел отличную рульку. Потом мы пили пиво и «Бехеровку», ещё пиво, разговаривали, выкурили косяк… Что было дальше – не помню…
– Так что делать будем? – Оба смотрели на меня пристальным взглядом, полным волнения.
– Не знаю, – спокойно ответил я и отхлебнул пива, – а что случилось-то?
– Лёх, бросай шутки, не до них уже. Парни и вправду не прикалываются. Замут начался нешуточный! – Серега ещё больше насупил брови и тоже отхлебнул холодного пива.
Я решил временно перевести разговор на другую тему.
– Слушай, Ром, – обратился я к другу, – ты не помнишь, чем вчера вечер закончился?
– Чего? – грубо переспросил он.
– Ну, мы же с тобой вчера пивка попили, а куда я поехал дальше – я не помню.
Роман посмотрел на Сергея. Тот молчал и пристально смотрел на меня.
– Ты чего, Лёх? – очнулся Роман. – Я вчера у Колдобина был допоздна. Домой вернулся часа в два ночи!
Я задумался.
– А Анюта тогда куда делась? – задал я будто самому себе вопрос.
– Да какая ещё Анюта? – не выдержал Сергей.
– Бля, вы чего, парни, прикалываетесь? – моему возмущению не было предела. – Моя Анюта! Жена моя!
Сергей с Романом снова переглянулись.
– Жена? – переспросил Роман.
– Анюта! – колко ответил Роману Сергей и растянулся в улыбке.
– Ты к врачу давно обращался? – уже почти серьёзно спросил Ромка.
– Да идите вы на хер! – заорал я. – Долбанулись совсем, что ли? Жена моя, Анна! Сколько раз вместе сидели… с Ромкой, – добавил я, опасливо глядя на неизвестного мне Сергея.
– Лёх, ты это… успокойся. Это нервное.
– Нервное? – я вскочил из-за стола. – Нервное? Да идите вы в жопу! Херасе приколы! Я вам за Нюту башку сверну, уроды!
– Тихо, тихо. – Ромка встал рядом и попытался по-дружески положить мне руку на плечо. Резким движением я отбросил её и широкими шагами направился в туалет.
– Слушай, друг, – послышался голос Романа, когда я стоял у писсуара, – ты не горячись. Сейчас разберёмся. Я понимаю, ситуация сложная…
Я застегнул ширинку и повернулся к Роману. Вид у него был напряженный.
– Ром, скажи, что ты не прикалываешься, – попросил я.
– Какие уж тут приколы, друг? Под замес-то мы все вместе попали, как сказал Серёга, хоть ты этого и не понимаешь.
– Кто вообще этот Сергей?
Ромка смотрел на меня немного удрученно и спокойно.
– Давай так, – сказал он, направившись к раковине, – пойдём пивка попьём, расслабимся, а после спокойно всё обсудим. Хочешь – вдвоём пойдем покурим, тебе просто остыть нужно.
Мы поднялись в бар. Сергей разговаривал с кем-то по телефону, периодически смеясь. На столе стояли три кружки пива. Не успел я присесть на стул, как зазвонил мой телефон, оставшийся лежать по центру стола. Все трое перевели взгляд на дисплей, на котором высвечивалось «АЛИНА».
– Чего она от тебя хочет-то? Шли её на хер! – мгновенно отреагировал Сергей.
– Да брось, – парировал Роман, – нормальная деваха! Если бы не профессия…
– А я о чём и говорю, – продолжал спорить с ним Сергей, – переедет окончательно – глазом не моргнёшь! Ты ещё не всё бабло на неё слил? На собственные похороны хоть оставил? – Он засмеялся, глядя на меня, затем протянул руку к телефону и нажал красную кнопку. – Нет тебя! Подождёт.
– Серёга прав, – продолжил Роман, – бросай ты её! Найди себе девушку нормальную! – Он задумался, посмотрев в мою сторону, словно вспоминая наш разговор в туалете. – Пойдём покурим?
– Подожди, Ром, – ответил я, – я должен собраться с мыслями.
– За встречу! – Сергей держал бокал в руке, ожидая нашей ответной реакции.
Я взял кружку пива. В голове была каша. Сумбур. Сложно описать, что именно я испытывал в те секунды. Происходящее казалось бредом, страшным сном. Жизнь переворачивалась, перенося меня из обыденного, такого привычного мне состояния семейного спокойствия, в другую реальность, словно в чужую жизнь. Я отказывался верить в то, что происходит.
Опустив руки вниз, под скатерть стола, я не обнаружил на пальце обручального кольца. И как я раньше не заметил его отсутствие? Я теребил собственный палец, стараясь нащупать хотя бы след, поскольку кольцо мне было немного маловато. Безрезультатно. Словно его и вправду никогда не было.
Сергей с Романом что-то обсуждали между собой, не обращая на меня никакого внимания. Девушка в немецком платье принесла третью кружку пива и какие-то закуски. Я пытался проанализировать ситуацию, но безуспешно – никаких умных идей в голову не приходило. Было очевидно, что Роман не шутит, и никакой другой информации относительно происходящего со мной он не выдаст. Спрашивать о чём-то Сергея было вообще бессмысленно. Единственной зацепкой, которой я ещё не воспользовался, была загадочная Алина, девушка с разноцветными ногтями и приятной хрипотцой в голосе. Пока Роман с Сергеем разговаривали, я взял телефон со стола и направился к выходу из бара в поисках более тихого места. Обнаружив спокойный уголок рядом с гардеробом, у самой входной двери, я позвонил Алине.
– Привет! – безошибочно узнал я её хрипловатый, но в то же время сексуальный голос. Алина так быстро ответила на мой звонок, что я не успел услышать ни одного гудка.
– Привет, – ответил я, – ты звонила?
– Да, звонила. Хотела узнать, приедешь сегодня или нет?
– Куда? – зачем-то спросил я.
– В клуб, – сразу же ответила Алина.
– В какой? – с опаской спросил я, начиная осознавать, что выгляжу идиотом в её глазах.
– Лёх, ты опять бухой, что ли? – на повышенных тонах спросила Алина. – Ты решил не останавливаться? Опять со своими зависаешь где-нибудь в барушнике с обеда?
– Слушай, ты не злись, – старался спокойно говорить я, понимая, что всё ещё хочу встретиться с Алиной, и ругаться с ней по телефону точно не в моих интересах, – давай адрес, я приеду.
– Охренительно! – взвизгнула в трубку Алина. – Ты уже и адрес не помнишь? Никитская, тридцать девять. Жду тебя. И не задерживайся, после десяти уже не выберусь.
– Скоро буду.

Глава 6
Решив не возвращаться к Роману и Сергею, я вышел на улицу и поймал такси. Ехать было совсем недалеко, поэтому оставшихся наличных денег должно было хватить. За те минуты, что мы двигались в сторону Никитского бульвара, в моей голове пробежал десяток тысяч мыслей. Куда я вообще еду? Кто такая эта Алина и чего я от неё хочу? Где Анюта и почему телефон Ольги Александровны заблокирован? Что вообще произошло со мной и всем окружающим меня пространством?
– Сто пятьдесят, – гаркнул нерусского вида водитель такси в мою сторону, когда мы приехали по указанному мной адресу.
– У меня только сто двадцать, – ответил я, копаясь в карманах штанов в поиске денег.
– А надо сто пятьдесят, – настаивал таксист, то ли узбек, то ли таджик – не разберёшь.
– Слушайте, вот сто двадцать, – я протянул водителю сторублёвую купюру и металлические монеты, – больше и правда нет.
Водитель взял деньги, а я поспешил выйти из машины, пока тот не передумал. Машина уехала, и я остался стоять на улице рядом с длинным жилым домом сталинской эпохи, монументально растянувшимся вдоль Бульварного кольца. В центре Москвы было многолюдно и шумно. Я достал телефон и позвонил Алине:
– Я на месте, – сообщил я ей.
– Жди, сейчас спустимся, – полушёпотом ответила Алина и повесила трубку.
Минут через пять ко мне подошёл худой парнишка в спортивном костюме и кепке, глубоко натянутой на лоб так, что почти не было видно глаз.
– Пойдём, – тихо сказал он и сделал еле заметный кивок головой в сторону подъезда.
Мы подошли к подъезду дома, паренёк быстро набрал код на входной двери, мы поднялись по ступенькам на второй этаж и зашли внутрь одной из квартир. Внутри было темно, длинный коридор не имел конца, тусклые лампы освещали картины, висевшие в тяжёлых золотых рамах вдоль стен коридора. Слева и справа вдоль коридора были двери, прикрытые тяжёлыми тёмно-красными портьерами на манер старинных театральных занавесов, только в миниатюре. Парнишка, с которым мы зашли в квартиру, мгновенно исчез в полумраке коридора, а навстречу мне выплыла женщина, совершенно не молодая, ярко накрашенная помадой и прочей косметикой, в абсолютно отвратительном платье, походившем на нечто среднее между нижним женским бельём девятнадцатого века и вульгарной ночной сорочкой французских проституток, какой я её себе представлял. Голое тело этой женщины, старое и дряблое, торчало со всех сторон, но её это совершенно не смущало. Складки кожи, обвисшей и неестественно бледной, с кое-где выделяющимися синими венами, выглядели не просто непривлекательно, а скорее отвратительно. При этом женщина широко улыбалась ровной приятной улыбкой, что в целом скрашивало первое неприятное впечатление, но всё же не давало ответа на вопрос, для кого устроено это старческое представление в явно недешёвом борделе в центре столицы.
Я не первый раз попал в такого рода заведение, поэтому хорошо знал, какие у них правила. Система устроена таким образом, что сначала тебя изучают безопасники на предмет банальных рисков: пьяный ты или трезвый, похож на мента или нет, пришёл один или с кем-то, не предупредив заранее, и если они дают «добро» и запускают тебя внутрь помещения, то дальше с тобой работает «мамочка» – местный менеджер, в задачи которой входит направить тебя в нужное русло, узнать все пожелания, рассказать правила поведения и взять оплату. В том, что эта немолодая женщина тут за мамочку, сомнений не было.
Женщина медленно выплыла из темноты коридора в мою сторону с широкой улыбкой и загадочным «Привееет», сказанным с придыханием, но как только свет тусклого торшера осветил её лицо, я остолбенел от ужаса!
– Ольга Александровна, это вы? – с огромным удивлением спросил я, никак не ожидав увидеть в борделе собственную тёщу.
Женщина немного опешила, но продолжила улыбаться и двигаться в мою сторону.
– Какой ты у нас официальный сегодня! – играючи произнесла она. – Давай без отчеств, можно просто Оля. – И она подошла ко мне настолько близко, что край её нелепого белья коснулся моей одежды, отчего меня прошибло мурашками, словно электрическим током.
– Ольга Александровна, – не мог поверить я своим глазам, – я совершенно не ожидал вас тут увидеть!
– А ты Алексей, правильно? – спросила Ольга Александровна, не обращая никакого внимания на то, что я вновь назвал её по отчеству.
– Да, Алексей. – Я замер на месте и не мог пошевелиться.
– Лёша, – театрально нежно обратилась ко мне Ольга Александровна и положила руку мне на плечо, – не стесняйся, проходи в шестую комнату, Алина уже ждёт.
Она резко повернулась ко мне спиной и, отточенным движением взяв меня за руку, повела в глубь коридора. Её ладонь, такая немолодая, но всё ещё по-женски нежная, явно намазанная разнообразными кремами, вызывала во мне чувство отвращения. Ну не может это быть Ольга Александровна! Наверное, показалось… Да как такое может показаться, если это совершенно точно она, моя тёща, мама моей жены, супруга Сергея Павловича, в гостях у которой я был столько раз, что спутать её с кем-то я просто не мог, в каком бы состоянии ни находился! Женщина вела меня по темному коридору всё дальше и дальше, нелепые картины на стенах проплывали подобно вагонам товарняка, друг за другом, а одинаково массивные, бесконечные, тяжёлые велюровые портьеры создавали атмосферу старого королевского чулана; мы погружались куда-то внутрь дома, в его тишину и спокойствие. Я держал в руке ладонь Ольги Александровны, а она тащила меня вперёд с настойчивостью тепловоза.
В шестой комнате, самой дальней из всех, было так же темно и уютно. Тяжёлые тёмные портьеры переросли в такие же тяжёлые шторы во всю стену, высокие потолки и лепнина, подсвечиваемая миниатюрными лампочками, создавали антураж королевской спальни, а огромная кровать в центре комнаты, укрытая той же тканью, из которой были сшиты шторы, во мраке казалась царским ложем. Откуда-то фоном играла приятная спокойная музыка. Огромный телевизор на стене был выключен.
На кровати сидела девушка в нижнем белье, по фигуре я сразу её узнал: всё те же длинные стройные ноги, та же худая талия и небольшого размера круглая плотная грудь.
– Привет! – сказала Алина, как только мы зашли в комнату.
– Привет! – ответил я и застыл посередине спальни.
– Чего тебе принести выпить, Лёша? – спросила Ольга Александровна тем же театрально наигранным голосом, стараясь казаться нежнее и моложе, чем на самом деле.
– Воды. С газом. Хотя нет. Чай у вас есть? – засуетился в голосе я.
– Конечно! С лимоном? – спросила Ольга Александровна.
– Да, с лимоном – просто отлично!
– Может, коньяку к чаю принести? – не успокаивалась Ольга Александровна.
– Нет, спасибо, просто чаю.
Алина по-прежнему сидела молча, почти не шевелясь, терпеливо ожидая окончания нашего диалога.
– А девушку угостишь? – Ольга Александровна явно хотела развести меня на алкоголь, который тут стоил в десять раз дороже, чем в соседнем баре.
– Оль, принеси чай, пожалуйста, а с остальным мы разберёмся, – неожиданно вклинилась в разговор Алина, словно спасая меня от бесконечного разговора с тёщей.
– Хорошо, Алиночка, – сказала Ольга Александровна. – Вы пока разберитесь тут с услугами, а я чай принесу и возьму оплату.
Ольга Александровна быстро удалилась в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь. Алина встала с кровати и подошла ко мне. Всё такая же высокая в туфлях на каблуках, которые я видел на ней утром, в свете тусклых торшеров с приятным жёлтым оттенком, на фоне огромной кровати и тёмного велюра она выглядела очень соблазнительно!
– Я так рада, что ты пришёл! – Алина обняла меня за шею, прижалась ко мне всем своих хрупким телом и горячо поцеловала меня в щёку. Я мгновенно поймал себя на мысли, что начал таять.
– Слушай, – сказал я ей, – ты меня не пойми неправильно, я не очень помню, что было вчера, и у меня к тебе несколько вопросов…
– Тссс, – перебила меня Алина тихим и протяжным звуком, – давай уедем отсюда, как обычно, а потом ты мне всё расскажешь и обо всём спросишь. Я весь день думала только о тебе!
И она снова прижалась ко мне всем телом, словно я и вправду был ей особенно дорог. Из её голоса исчезли дерзкие нотки, он лился нежно и приятно, без грубости и фальши. Но что из этого было более фальшивым –текущая нежность или утренняя грубость, – я разобраться не мог.
– Сейчас Оля придёт, – продолжала нежно шептать мне на ухо Алина, – ей надо денюжку отдать. И уедем. А то потом меня не отпустят, ты же знаешь.
– Сколько? – спросил я, не до конца понимая, зачем мне куда-то нужно ехать с этой Алиной.
– Как обычно, пятьдесят.
– Слушай, я деньги не взял, – сказал я Алине, реально осознавая полное отсутствие денег в кармане.
– Ну ты красавец! – Голос Алины вмиг изменился, и я узнал в нём ту самую утреннюю сексуальную грубость. – А ты помнишь, где твоя карта?
– Нет, я её вообще найти не могу, – ответил я с неким прискорбием, хотя никакую карточку даже и не искал.
– Она у меня, Лёш, ты вчера её у меня в сумочке оставил, когда за сигами заезжали. Не помнишь уже? Старый ты алкаш! – Она аккуратно засмеялась – так, чтобы её не услышали в соседних комнатах, – и снова села на кровать, но на этот раз слегка раздвинув ноги и откинувшись немного назад.
– Круто, – пробормотал я, – а деньги на ней есть?
– Ты меня спрашиваешь? – удивилась Алина.
– Да я и не помню.
– Так посмотри в телефоне.
Я достал смартфон и открыл приложение банка. На экране высветился баланс – тридцать пять тысяч рублей и какие-то ещё копейки, на которые я не обратил никакого внимания.
– Тридцать пять, – нейтрально произнёс я.
– Далеко не уедем, – расстроенно отозвалась Алина, – но на три часа хватит.
В эту самую секунду дверь комнаты открылась, и внутрь снова вплыла Ольга Александровна с подносом в руке, на котором стоял заварочный чайник и две чашки.
– Что решили? – в той же искусственной манере спросила она.
– Лёша на три часа останется, – сразу же ответила Алина, – и два коньяка нам.
– Хорошо, – проговорила Ольга Александровна престарелым голосом, – три часа, чай с лимоном и два коньяка, тридцать пять тысяч, пожалуйста.
– У меня только карта, – несмело сказал я, согласившись со всеми решениями, которые только что были приняты. То ли из-за своей неуверенности, то ли из-за того, что яркие разноцветные ногти Алины, хорошо различимые даже в полумраке этой комнаты, не давали покоя моему возбужденному сознанию, спорить и сопротивляться всему, что происходит, я был не в силах. Сидя на кровати, Алина ещё больше откинулась назад и, оперевшись на свои худые и длинные руки, медленно то разводила, то сводила ноги, словно завлекая меня в мир своей ласки.
Думать о чём-то другом, кроме неё, было всё сложнее и сложнее. Образ супруги и необходимость срочного её поиска растворялись между нахлынувшими мыслями о прекрасном теле Алины, её стройных ногах и идеально сложенной груди. Аня… разве она может похвастаться такой шикарной фигурой? Точно нет! Да, она не дурнушка, тело у неё хорошее, в ней есть какая-то изюминка, но Алина – это другое! Ане скоро стукнет тридцать три, а сколько Алине? От силы девятнадцать! От неё пышет сексуальностью и страстью! О, эта хрупкая талия… О, эти длинные ноги, которые могут обвить меня, словно королевский плющ… О, эта гладкая ровная спина, сказочная упругая грудь и прелестные разноцветные ногти на ногах! Совершенство! Она само совершенство!
– Карты мы не принимаем, – оборвала мою возбужденную фантазию Ольга Александровна, – но Сергей может сходить в банкомат.
– Позови Сергея, пожалуйста, – тут же согласилась Алина и полезла в маленькую дамскую сумочку, стоявшую на тумбе под торшером.
Ольга Александровна вновь исчезла, оставив поднос с чаем на кровати, и буквально через мгновение в комнату вошёл мужчина в чёрной кожаной куртке, не молодой, но крепкого телосложения.
– Твою мать! – вырвалось из моих уст, пусть и негромко.
Теперь передо мной, аналогично тому, как буквально несколько минут назад в коридоре стояла тёща, Ольга Александровна, появился тесть, Сергей Павлович. С суровым выражением лица, непоколебимый, готовый чётко и быстро выполнить поставленную Ольгой Александровной задачу по снятию денег с моей карты в ближайшем банкомате.
– Сергей Павлович… – робко протянул я, но шаг вперед сделать не осмелился.
– Серёжа, сними, пожалуйста, тридцать пять, – обратилась Алина к мужчине, протягивая карточку. – Код вчерашний, помнишь?
– Помню, – сухо ответил мужчина, взял карту и мгновенно удалился из комнаты в коридор.
– Иди сюда, чего ты там встал? – сказала мне Алина, в очередной раз искусно используя свой нежный голос. Она потянулась вперёд, взяла меня за руку и потащила к себе, в сторону кровати.
Я был в полном недоумении! Ровно сутки назад я сидел в баре с Романом, выпивал, а сейчас уже лежу в борделе в центре Москвы с фантастически сексуальной Алиной, без малейшего понимания, куда подевалась моя жена и почему тесть с тёщей работают в этом же борделе! Так, может, и Аня здесь? Меня прошибло, словно током. Нет, такого не может быть! А что подумает Роман? Он ведь наверняка меня ищет! И кто такой этот Сергей?.. Где моя машина и чья это колымага? Я сам не заметил, как лёг на кровать, а Алина начала медленно ползать по моему телу, аккуратно снимая с меня одежду. Я же тем временем лишь периодически осознавал происходящее. Аня, Аня, где ты? Что вообще происходит? Может быть, я под наркотиками? Точно! Как я сразу не догадался? Я просто под чем-то, что очень долго не отпускает! Хороший стафф! Алина, нежная и хрупкая, методично двигалась сверху, томно дыша и постанывая. Я не видел её целиком, но чувствовал каждой клеточкой своего тела. Или не моего? А я ли это вообще? Как понять? Но ясно одно – она владеет мной в полном смысле этого слова! У меня вообще нет собственного тела, я – часть Алины, я её гармоничное продолжение, её основа! Никогда прежде я не ощущал себя настолько чьим-то, как сейчас, никогда раньше не был кому-то так нужен, как ей, да и мне никогда никто не был нужен так, как сейчас она! Мы – одно целое, я и Алина, Я и АЛИНА! Её тонкие и длинные пальцы впиваются мне в кожу в районе плеч, её стройные ноги стелются вдоль моих, создавая легчайшее трение, способное своей энергией осветить весь город, её плоский живот и фантастически упругая круглая грудь перед моими глазами в сумерках этой величественной комнаты, в свете этих глубоких торшеров двигаются вверх-вниз в такт моему перевозбужденному дыханию, её стон, такой ласковый и одновременно грубовато-прокуренный, её нескончаемое тепло и неукротимая сексуальная энергия – это всё теперь моё! Моё и только моё! Никто и никогда! Не завтра, а только сейчас! Мир сузился до размеров этой комнаты, сжался до состояния звенящего напряжения в её мышцах, превратился в запах её нежнейшей кожи и вытолкнул нас обоих в новое, никем не познанное ранее пространство сконцентрированной до состояния соляной кислоты Любви, в котором нет логического конца, а есть только вечный двигатель Жизни с пульсирующим вверх и вниз маятником неземного тела Алины! Возможно, именно так заканчивается жизнь, яркими всплесками разноцветных полос в кромешной темноте сознания. Возможно, именно так она начинается. Умирает ли моя душа в данный момент или только рождается – мне было абсолютно всё равно, ведь она целиком и полностью принадлежала Алине, и она была вправе делать с ней всё, что пожелает.

Глава 7
– Доброе утро, дорогой! – Она лежала рядом, зарывшись в мягкое одеяло с головой, словно не желая мириться с наступлением рассвета.
– Доброе! – ещё сквозь проходящий сон ответил я и открыл глаза.
В комнате было темно. Темнота была не кромешной, будто окна задёрнули тяжёлыми занавесками, а пушисто-туманной, такой, какой она бывает ранним утром перед рассветом, когда солнца ещё не видно, но первые его лучи уже долетают откуда-то из-за горизонта, меняя градации чёрных ночных предметов на цветной спектр, создавая им объём и играя полутонами. Прекрасное время суток!
Сквозь прорезающийся антураж комнаты крупными красными цифрами электронные часы на высокой тумбе напротив кровати показывали ровно шесть утра. По всей видимости, мгновениями раньше звонил будильник, которого я не услышал.
За доли секунд в моей гудевшей голове ярким воспоминанием проплыла целая жизнь. Анюта, старый «Форд Сиерра» и пустая Москва – всё смешалось в смутной фантазии ещё не проснувшегося мозга.
Я глубоко вдохнул воздух полной грудью, словно только что вынырнув из воды, и медленно выдохнул его обратно. Голова болела, как всегда болит после сильного алкогольного опьянения, давя на виски колкой тяжестью. Во рту, как и раньше, было сухо и противно.
Роман, странный Сергей, какие-то парни с битами… Бред! Это просто чушь! Дурацкий сон… Я лежал и, глядя в потолок, вспоминал почудившиеся события. Алина! Точно! Последнее, что я помню, – это тело Алины. Помню его до мельчайших подробностей, до каждой родинки на её прекрасном теле, помню её дыхание и запах, помню всю ту гамму чувств, которой она наполнила меня так естественно и легко, точно была логическим продолжением меня самого. Ах, Алина!..
Большим пальцем правой руки я нащупал безымянный: обручальное кольцо было на месте. На мгновение стало спокойно и легко. Простыни пахли по-домашнему, как обычно. Голова сильно гудела от попойки. Зачем я так напился? Совершенно очевидно, что пора бросать пить. Это что же надо было выпить, чтоб такое почудилось? Может, пиво попалось несвежее? Да и «Бехеровка» эта явно была лишней. Роман, конечно, парень крепкий на алкоголь, но я-то зачем поддался его уговорам? Даже не помню, чем вечер закончился. Хотя нет… Алина… Интересно, это мне тоже привиделось, или мы и вправду вчера по борделям шастали? Романа упорно не помню. Неужели я один ездил? Ну, это вряд ли. Но какой был вечер, ммм… Даже жаль, что всё не по-настоящему. Алина – воплощение моих самых страстных фантазий, девушка мечты!
Я лежал неподвижно и старался раскрыть в себе тактильные воспоминания о коже Алины, о её упругой попе, её горячих губах и запахе волос, о длинных ногах, обвивающих мою шею, и заманчивых разноцветных ногтях, таких по-юношески наивных и вызывающе прекрасных. Если это и был сон, то самый реалистичный из всех, что мне когда-либо приходилось видеть. А если Алина и вправду существует, если я вчера, нажравшись в хлам с Романом и попав в её объятия, пережил ещё одну жизнь, пусть маленькую, но необычайно яркую, если при этом я сейчас дома, и Анюта лежит рядом, воспринимая мои ночные исчезновения спокойно и с пониманием, то, пожалуй, я самый счастливый человек на свете, поскольку судьба позволила мне в одно мгновение получить сразу всё то, что мне нужно, всё то, чего мне давно хотелось. Не ясно только одно: как быть дальше? Спать с Анютой после Алины – это как съесть кислый лимон после шоколадного десерта. Аня, безусловно, великолепна в своей женственности, у неё множество прекрасных качеств, но эти искры из глаз, эти разноцветные всплески счастья в полумраке величественной спальни, эта легкость податливого хрупкого тела с одновременной мощью его энергии, эта всепоглощающая страсть – такое возможно только с Алиной! Видимо, Лёха, дожил ты до того момента, когда жизнь диктует необходимость лавировать между двух женщин, балансируя на канате семейного спокойствия. Не бросать же Анюту ради Алины с её профессией! Но, с другой стороны, Роман был прав: что за любовь такая у меня к Анне, что я должен терпеть все её выходки? С какой целью я тащу эти отношения, которые больше похожи на односторонние, чем взаимные? С Аней мне хорошо, не скрою, но в какой-то момент времени так или иначе настанет пора положить конец её капризам и манипуляциям. Мне уже тридцать пять лет, блин, а что у меня есть? Аня с закидонами, двушка в Москве и скучный секс по расписанию. С Алиной хотя бы секс будет такой, что обо всём остальном забудешь! Да и сколько мне ещё осталось этим сексом довольствоваться? Десять лет, пятнадцать? С нашей-то московской экологией… Сказать по правде, я только вчера впервые узнал, что такое настоящий секс! Аж стыдно признаться. Люди, в конце концов, для секса и придуманы. Мы ведь чем отличаемся от животных? Только способностью мыслить и возможностью заниматься сексом без целей деторождения. Всё. Причем я уверен, что одна способность тесно связана с другой. Когда первый человек понял, что секс – это особое удовольствие, а не просто детородная необходимость, он начал мыслить дальше: куда самку пригласить в гости, чем её угощать… Так появились дом, необходимость внутреннего убранства, одежда красивая. Ведь у животных почему этого нет? А зачем, если можно просто удовлетворить природные потребности где-нибудь в кустах и разбежаться до следующей весны? Секс сделал человека разумным, вот! Просто биологи боятся в этом признаться. Алина, ох уж эта Алина! Ладно, день-два надо отдохнуть, привести себя в порядок, до тёщи, в конце концов, доехать…
И тут я вспомнил о том, как в борделе мне привиделись Ольга Александровна и Сергей Павлович. Я прокрутил эту сцену перед глазами ещё раз и натурально хрюкнул от переполнявшего меня удовольствия.
Стафф. А если я был под наркотиками? Точно! Мы же с Романом выходили на улицу покурить – помню. Раздавили один косяк на двоих и вернулись в ресторан. Всего-то один небольшой косячок. Причём тут вообще наркотики? Правда, видения были настолько сильными, что предположить, будто они возникли из-за лишнего пива, было просто невозможно! Неужели Ромка опять что-то намутил? Ничего не помню! Или он мне что-нибудь подсыпал в пиво? Вряд ли. Ромка не такой. Да и что это вообще могло быть? Мет? Спиды? Экстази? Ерунда полная! Всё же пиво, без вариантов, просто устал, поэтому так сильно и потащило. Анька эта со своими запросами… Всё из-за Аньки! Бросить её к херам и найти себе такую вот Алину, только настоящую, вот будет нормально! Ах, Алина, Алина…
– Ты в клуб пойдёшь? – спросила лежащая рядом девушка откуда-то из-под одеяла, зевая. – Уже седьмой час!
Я повернул голову вправо, к ней, и замер. На подушке рядом со мной лежала девушка чуть постарше меня, лет сорока, не меньше, с длинными распущенными волосами, явно не Анна. И точно не Алина. Она смотрела на меня красивыми голубыми глазами и слегка улыбалась.
– Ну от тебя и несёт! – шутливо сказала она, морща переносицу. – Что пили-то?
Я безмолвно смотрел на неё, разглядывая лицо и волосы. Былое спокойствие постепенно сворачивалось в очередной клубок непонимания и негодования. Мозг отказывался верить в очередную трансформацию.
– Иди хоть поплавай, – продолжила девушка, – сам же всегда говорил, что главное – не пропускать! – Она улыбнулась и снова с головой нырнула под одеяло. – А я ещё поваляюсь…
В очередной раз я медленно оглядел комнату. Неожиданно мебели стало больше: кресло в углу, высокий торшер с ажурным плафоном, какие-то статуэтки на тумбах и много фотографий на стенах – всё именно так, как того всегда хотела Аня. Поскольку лежать смысла не было, а кардинально изменившаяся в очередной раз атмосфера вызывала скорее интерес, нежели страх, я аккуратно спустил ноги с кровати и попал прямо в мягкие пушистые тапочки. От неожиданности дёрнув ногами, я запихал тапочки под кровать и встал на холодный пол.
– Только тихо, детей не разбуди! – сказал она, как только я взялся за ручку двери ванной.
Я остановился, боясь пошевелиться.
«Каких ещё к черту детей? – пронеслось в моей голове. – КАКИХ – ЕЩЁ – К – ЧЕРТУ – ДЕТЕЙ?» – повторилось громким эхом отчаянья. Казалось, за секунду я окончательно протрезвел.
Я вошёл в ванную и аккуратно закрыл дверь. Повсюду стояли баночки и тюбики, лежали разнообразные коробочки и какие-то флаконы с женской химией. Белые полотенца были аккуратно сложены стопкой на небольшой тумбе, словно в дорогом отеле. На дверном крючке висел махровый халат, рядом с раковиной – фен.
– Ебааать! – еле слышно произнес я себе под нос. – Только этого мне не хватало!
Умывшись, я вышел обратно в спальню. Девушка мирно спала, отвернувшись лицом к стене. В комнате стало чуть светлее, чем во время моего пробуждения. Недалеко от входной двери, на ярком цветастом стуле, висела мужская одежда – брюки и белая рубашка, по всей видимости – мои.
Мне очень захотелось рассмотреть девушку, лежащую в кровати, поскольку я так до конца и не понял, была ли она мне знакома. Точно не Аня, но что, если меня ещё не отпустило? Алина? Точно не она! Алина – она… она… грубо-утонченная, смесь нежности и строгости, муссовый торт с орехами внутри. А рядом была девушка более настоящая, естественная, что ли, без фальши и этого сексуально прокуренного голоса. Такая, которую точно можно назвать женой. Не Аня. Но и не Алина. Блин, да кто же это?
Я медленно обошёл кровать, боясь оказаться замеченным. Комната совершенно точно была моя, но интерьер изменился. Он стал более уютным, более домашним, таким, каким бы я себе его представлял. Те мелочи, которые дополнили комнату, статуэтки и фотографии, какие-то стопки книг на полке и торшер – всё это вмиг объединило пространство, встало абсолютно на свои места и преобразило и без того аккуратную, как мне казалось, квартиру, в ту идеальную атмосферу, которую принято называть домом.
Девушка дремала, зарывшись в белоснежное одеяло, её лица было не разобрать. Её темные, почти чёрные волосы неопрятно лежали на белой подушке, ярко выделяясь. А какого цвета волосы у Ани? Вроде как русые. Светло-коричневые. Сложно сказать, но точно светлее, чем у этой девушки. А какие волосы у Алины? Тёмные? Светлые? Вообще не помню, хоть убей! Помню, что они очень вкусно пахли, помню, что они короткие, чуть длиннее моих, но вот цвет – не помню. Неужели не приснилось? Слишком уж долгие и яркие воспоминания.
Я ещё раз внимательно осмотрел кровать и девушку, закутанную с головой в одеяло. Неожиданно она перевернулась, ещё глубже закутавшись в постельное бельё. Одна из её ступней высунулась из-под одеяла, оголив аккуратную красивую пятку и ещё более аккуратные пальцы с окрашенными в насыщенно вишневый цвет ногтями. Анна никогда не красила ногти на ногах в красный цвет. Пальцы же девушки и впрямь были очень элегантными: в меру длинными, ровными, ухоженными и свежими, больше похожими на пальцы девочки-подростка из состоятельной семьи, чем сорокалетней женщины. Какое-то время я продолжал неподвижно стоять в центре комнаты, рассматривая ногу девушки, периодически пробегая взглядом по одеялу в попытке визуализировать её тело, но безуспешно. Единственное, что я смог точно определить, это её рост – она была явно невысокая, не больше метра шестидесяти, а может, и ниже, и уж точно не такого хрупкого телосложения, как Алина.
Приняв решение двигаться вперед и стараясь не шуметь, я взял вещи со стула и вышел в коридор.
На полу коридора были раскиданы разнообразные игрушки: какие-то пластиковые автобусы, машинки с оторванными колёсами, куклы с пушистыми волосами, плюшевый заяц… У входной двери горой валялась обувь: несколько пар женских туфель, мужские ботинки, детские сандалии и небольшие резиновые сапоги. На крючках у двери в аналогичном беспорядке спутались верхняя одежда и детские кофточки.
Я зашёл в кухню. На столе, накрытом белой скатертью, стояла ваза с цветами. У стола – два детских стульчика для кормления. Я включил чайник и открыл холодильник. Одна из трёх полок была заставлена детским питанием, остальные – обычными продуктами: сыром, разнообразной колбасной нарезкой, сметаной, а выдвижной ящик был полон овощей. Я отыскал лимон, который, как всегда, лежал на дверце.
Заварив чай и присев за стол, на соседнем стуле я увидел дорогой чёрный мужской портфель. Поскольку сомнений в том, что этот портфель – мой, у меня не было, я взял его в руки и открыл. Внутри лежала стопка каких-то бумаг в прозрачных файлах, новый айфон и большой кожаный кошелёк. Я достал кошелёк. Внутри обнаружилась пачка пятитысячных купюр и много пластиковых карт: кредитных и скидочных. Верхняя карта, сразу бросающаяся в глаза из-за ярко-жёлтого цвета, с большой надписью «Ворлд Джим», сразу дала понять, в какой клуб прогоняла меня несколько минут назад симпатичная девушка под одеялом.
Я порылся в портфеле. На дне удалось найти приятный на ощупь пластиковый ключ с большим гербом «Порше» посередине.
– Нормальный расклад! – сказал я сам себе и запихал всё обратно.
В квартире стояла полная тишина. Да и в доме тоже, никаких посторонних звуков не было. Странно, обычно в понедельник утром в это время слышны шаги соседей сверху, бегающих в спешке по квартире, да и на улице гораздо более шумно из-за потока машин. Сегодня же – тишина. Да и в целом ощущение скорее выходного дня, нежели будней, всё как-то слишком замерло и отдыхает. Я поднял глаза на висевшие на стене часы: те показывали половину седьмого. Слегка придвинувшись к окну, я выглянул во двор: он был заставлен автомобилями, на улице никого не было, не считая пары старичков, выгуливающих на газоне собаку. По проспекту, виднеющемуся вдалеке, проезжали редкие машины. Точно не понедельник!
На подоконнике лежала стопка каких-то эскизов и планировочных решений. Я взял верхний альбом и начал листать. Эскизный проект какого-то большого дома. Очень большого! Метров пятьсот, может, даже больше. С красивой гостиной и тренажёрным залом, несколькими просторными спальнями, каждая с собственным санузлом. Красивый дом! На каждой странице виднелись какие-то пометки карандашом, что-то было зачёркнуто, что-то дорисовано. Почерк был не мой. Я положил альбом на стол и взял с подоконника второй, на титульном листе которого было написано: «Проект планировки территории загородного дома». Заказчик явно был не бедным человеком, раз собирался строить такой роскошный дом на огромной территории. Тут и беседка для отдыха, и небольшой пруд, и зона для мангала. Шикарно! Дом мечты! Повезло же кому-то!
Я перевернул альбом и положил его на стол поверх первого. На последней странице внизу была надпись: «Исполнитель ООО “АрхиСтройПроект”, заказчик Барсуков А.И.».
Барсуков А.И.? В смысле, я заказчик? Да не может этого быть! Может, это мой тезка? Сергей Павлович мне, конечно, платит хорошо, не жалуюсь, но чтоб заработать на такой дом, мне пришлось бы у него без выходных работать лет триста, а то и больше. Я ещё раз взял в руки первый альбом и перелистал страницы одну за другой. Великолепный дом! И гараж на четыре машины. Прикинь, Лёха, на четыре! И баня в подвале человек на десять с бильярдом, и хозяйская спальня с ванной размером не меньше нашей с Аней квартиры.
Я вновь вспомнил про Аню. Посмотрел на часы: было без четверти семь. И тишина. Ну какой, к чёрту, понедельник? Я снова взял в руки портфель, достал мобильный телефон и дотронулся до экрана. На дисплее ярко высветилось: «Суббота, 06:45».
«Суббота! – стрелой пролетело в моей голове. – Как жопой чувствовал! Хотя бы не понедельник».

Глава 8
Допив чай, съев любимый полуобваренный лимон и поставив стакан в раковину, я снова вышел в коридор. Постоял пару минут и послушал тишину, а убедившись, что все по-прежнему спят, на цыпочках подошёл к двери второй спальни и приоткрыл её. В комнате с яркими обоями был беспорядок из детских игрушек и одежды, на подоконнике за шторами горел небольшой тусклый торшер. Вдоль стен стояли две небольшие кроватки, в которых спали дети. Слева – мальчик, справа – девочка.
Я прикрыл дверь, стараясь не создавать лишних звуков, и пошёл обратно в хозяйскую спальню. Девушка всё так же мирно спала, её нога по-прежнему высовывалась из-под одеяла. Некоторое время я постоял у кровати молча, размышляя над тем, как поступить, в итоге принял решение ещё полежать. Утро, как говорится, вечера мудренее. И хотя без того уже было утро, что-то подсказывало, что надо дождаться пробуждения незнакомки, и тогда появится шанс на то, что всё встанет на свои места.
Я забрался под одеяло и прижался к девушке. Её тело было горячим и мягким. Даже слишком горячим и слишком мягким, сильно похожим на большую флисовую грелку. Аккуратно обняв её сверху рукой, а лежала она на боку, повернувшись ко мне попой, я скользнул рукой вглубь и сразу же наткнулся на большую оголённую грудь. Огромную грудь! Такую грудь, какую я никогда в своей жизни ещё не имел возможности трогать – массивную, чрезмерно мягкую, свисающую настолько далеко от меня вниз, что я не мог туда дотянуться при всём желании. Грудь эта начиналась буквально за плечами девушки и устремлялась барханами волн в сторону края кровати, а может быть, и вовсе была бесконечной! Моя ладонь плыла и плыла по глади не слишком бархатной кожи в неизвестном направлении, словно маленький чёлн по бескрайнему морю, слегка потряхиваясь на мелких неровностях неспокойной воды. Это точно грудь? А то вдруг я уже ласкаю занавеску в противоположном конце комнаты… В стремлении найти хоть какой-то финал этой всеобъемлющей груди, в безуспешной попытке уткнуться в сосок или просто соскользнуть на простыни я сам не заметил, как вжался лицом в пышные чёрные волосы девушки так сильно, что стало тяжело дышать. Я сделал медленный глубокий вдох носом, будто спасая собственную жизнь. Да я и вправду в море! Солоноватый запах морской воды наполнил мозг. Водоросли! Совершенно очевидно – это морские водоросли! Я лежу лицом вниз на песчаном берегу где-то у самой кромки воды, я чувствую её запах, ощущаю колкость на лице, моя ладонь скользит по поверхности пляжа, бескрайнего и ребристого, жар раскаленного песка греет тело… И тишина. И водоросли. Горячие барханы песка уходят вдаль, я глажу их ладонью, словно любимую собаку, которой у меня никогда не было, я слушаю безмолвие пространства и сливаюсь с просоленной природой морского мира, такого волнующего и пугающего. Глубокий вдох, ещё один… Букет запахов начал раскрываться, принося с собой оттенки корицы и лимона, немножечко отдавая замшелостью и отработанным машинным маслом. Запах юности! Запах тех дней, когда я, будучи подростком, сливал с отцом масло из мотора его старенькой шестёрки. Ещё тёплое и дегтярно-чёрное, оно пахло так возбуждающе прекрасно, оно было так похоже на текучую пережжённую карамель, что хотелось облизать пальцы. Нет, есть ложкой его нельзя, ложка всё испортит! Надо по чуть-чуть, тонким слоем намазывая на язык, медленно и с наслаждением. Масло тонкой струйкой всё стекало и стекало из поддона картера автомобиля, а я, заворожённый, смотрел на его густую структуру и медленно вдыхал аромат карамели. Казалось, оно будет течь вечно, оно никогда не остановится, но струйка всё утончалась и утончалась, в какой-то момент сужаясь до редких потёков и в итоге застывая на резьбе большой жирной чёрной каплей. Только сейчас я осознал, что масло пахло не только карамелью, но и водорослями. Слегка несвежими, заветревшимися, но ещё живыми и настоящими. Такими, какие сейчас обвивали моё лицо, тёмными, маслянистыми и отвратительными.
– Лёш, сколько времени? – От неожиданности я вздрогнул всем телом и открыл глаза. – Ты в клуб не пошёл, что ли?
– Сегодня суббота, – с небольшой задержкой ответил я девушке, так и лежащей ко мне спиной. Моя рука по-прежнему обнимала её сверху.
– Ну да, суббота, тебе пора, – сказала незнакомка и медленным плавным движением протянула ноги вдоль кровати, потягиваясь. – Ох уж этот твой график, всё не как у людей.
Она зевнула, но мне это желание не передалось. Я лишь немного отодвинулся назад, стараясь убрать лицо подальше от её волос, но безуспешно – они были повсюду.
– Так ты идёшь или нет? А то дети скоро встанут.
– Иду, – буркнул я, поднялся с кровати, взял вещи и вышел из комнаты.
В коридоре ничего не изменилось: всё так же валялись игрушки и обувь. В углу справа стоял маленький детский самокат, а на крючке с одеждой висела сумка для детских принадлежностей – сосок, бутылочек и памперсов. Видимо, дети были разного возраста. Любопытство одолевало, и я снова еле слышно проскользнул в детскую.
Мальчику было года четыре. Девочка – помладше, года полтора-два. Оба спали мирным сном. На стеллажах вдоль стен стояли игрушки, у окна – трёхколесный велосипед, в углу у входа валялся большой плюшевый заяц. Я подошёл к окну и выключил торшер. Занавески были не плотные, дневной свет проникал сквозь волокна ткани, так что темнее в комнате без лампы не стало. Так я простоял в спальне ещё пару минут, молча глядя на детей и пытаясь почувствовать – а мои ли они?
Детей я никогда не нянчил, младших братьев или сестер у меня не было. Желание завести собственных малышей появилось несколько лет назад, когда мы с Аней затрагивали эту тему. Мы обсуждали такую возможность, даже пытались представить себе детали воспитания, но нельзя сказать, что Аня сильно меня поддерживала в этом вопросе. Вроде как в ней и был материнский инстинкт, но проявлять его она не торопилась. Иногда мне казалось, что мы оба очень близки к принятию решения об увеличении численности нашей семьи, мы планировали ремонт, спорили про качество детских колясок, обсуждали варианты имён, но в какой-то момент Аня меняла тему разговора, словно ей надоело думать про детей, и долго к этому вопросу не возвращалась. Иметь детей мне хотелось значительно сильнее, чем моей супруге, однако я не настаивал, ожидая, что однажды природный инстинкт сам себя проявит. Я был готов подождать, и все-таки меня страшно угнетала мысль о том, что даже если ребенок родится в ближайший год, то, когда ему исполнится восемнадцать лет, мне уже будет пятьдесят четыре! Но что поделать, время уже упущено.
Ещё раз медленно проведя взглядом по игрушкам и полюбовавшись на детей, я невольно улыбнулся и вышел из комнаты. Нерешительно помявшись в коридоре, осознал, что идти обратно в спальню к незнакомой девушке, которая, не исключено, и являлась матерью наших детей, но не произвела на меня никакого завлекающего впечатления, не было смысла, и что лучше подышать свежим воздухом и во всем разобраться, поэтому забрал из кухни портфель и, надев красивые чёрные ботинки на кожаной подошве, стоявшие у входа, вышел из квартиры. В холле подъезда было тихо. В своей стеклянной будке мирно спала Алевтина Михайловна, устроившись в старом советском кресле.
На улице было по-утреннему свежо и уже совсем светло. Тишину двора нарушал лишь доносившийся с улицы шум проезжавших мимо автомобилей, их явно стало больше. Где-то вдалеке, в соседнем дворе, слышалось грохотание мусороуборочной машины, собирающей заполненные баки.
В нескольких метрах от подъезда, на парковке, стоял чёрный «Порш Кайен», сквозь чистое лобовое стекло виднелись два ярких детских кресла на заднем сиденье. Я достал брелок и нажал кнопку. «Порш» послушно отозвался бодрым подмигиванием фар.
В багажнике, помимо детской коляски и пары мячей, лежала сумка со спортивной одеждой. В салоне – большие женские солнцезащитные очки и губная помада.
Я завёл мотор. Радио отозвалось привычными спокойными ритмами «Монте-Карло». Куда двигаться дальше и что вообще делать – я не понимал.
То, что происходило вокруг, было абсолютной мистикой, и я осознавал это всё чётче и чётче. Необычайные трансформации пространства и смена обстановки казались надуманными и искусственными. Вместе с тем, как вернуться к привычному распорядку жизни – я не знал. Где искать Анну? Кому ехать жаловаться? С кем обсудить происходивший бред? Бред! Это просто немыслимый бред!..
Я достал айфон и залез в телефонную книгу. Записи с именем Анна найти вновь не удалось, зато в «Избранных» я обнаружил номер телефона с надписью «Любимая», но он был мне абсолютно не знакомом, явно не Анин.
Посмотрев адрес на жёлтой карточке пропуска в спортклуб, я выехал в сторону Кутузовского.
– Слушай, Лёша, – сказал я сам себе, – коль уж тут такое дело, чего бы и не съездить поплавать?
Минут через пятнадцать я уже был в клубе «Ворлд Джим». По большому и красивому отдельно стоявшему зданию с закрытым паркингом сразу становилось ясно, что клуб этот – не из дешёвых.
– Доброе утро, Алексей Игоревич! – бодро отрапортовала при входе высокая блондинка в обтягивающем худенькое тело топике.
– Доброе! – ответил я и достал карту.
– Да ну что вы, проходите, уж вас-то мы знаем! – Она улыбалась так мило и широко, словно и вправду была рада видеть именно меня.
Я переоделся и вышел к бассейну.
В прозрачной глади голубой воды огромного бассейна красивым жёлтым узором виднелось дно, подсвечиваемое нежным белым светом. Легкий запах хлорки усиливал желание погрузиться в воду. Тут я вновь вспомнил о девушке, рядом с которой проснулся часом ранее. Её волосы-водоросли, опоясывающие моё тело, вмиг показались мне пугающими и чрезмерно солёными. А эта безразмерная грудь… Да и грудь ли вообще? Может, её грудь и есть тело, из которого торчат маленькие ножки и ручки, большое, мягкое, волосатое грудообразное тело с длинными чёрными волосами-водорослями… По коже пробежали мурашки.
Пересилив себя, я сделал шаг вперёд, медленно погрузился в воду, не торопясь проплыл от края до края бассейна, остановился у бортика, нырнул с головой, вылез, наслаждаясь стекающими по лицу каплями, и увидел девушку, вышедшую из женской раздевалки.
Её фантастическая фигура и потрясающий воображение сексуальный и явно очень дорогой купальник заставили меня замереть и безотрывно следить за каждым ее шагом. Высокая, худая, со среднего размера грудью и собранными в хвостик волосами, она грациозно подошла к лестнице и спустилась в воду. Я сидел молча, держась рукой за хромированный поручень прыжкового пьедестала, и наблюдал за её передвижениями. Аккуратно разгребая воду длинными руками, стараясь не поднимать брызг, она уверенно плыла в мою сторону.
– Привет! – улыбаясь, сказала она, подплывая ко мне всё ближе и ближе.
– Привет! – Не успел я ответить, как неожиданно она скрылась под водой, сделала два сильных гребка и вынырнула прямо вдоль моего тела, вертикально, лаская содроганиями воды мою кожу, находящуюся от неё буквально в сантиметрах.
Я попытался сделать движение вправо, вдоль борта бассейна, дабы не столкнуться с ней, но она обвила руками мою шею и вынырнула непосредственно в мои объятия, впившись мокрыми сладкими губами в мои губы. Её длинные ноги заскользили по моим ногам, возбуждая прохладную кожу, наши тела соприкасались целиком, губы продолжали ласкать друг друга страстными поцелуями. У меня помутнело в глазах, а сердце колотилось, словно после трёх стаканов крепкого кофе.
– Доброе утро! – сладко произнесла девушка, оторвавшись от меня, и снова нырнула под воду.
– Доброе, – слегка трясущимся голосом протянул я, как только она в очередной раз показалась над гладью воды.
– Думала, ты уже не придёшь. – Она улыбалась широко и естественно, продолжая держать меня за шею нежными пальцами.
Я молчал, в очередной раз не понимая, что ответить. Меня переполняли сильнейшие чувства, не позволяя трезво оценить ситуацию. Абсолютно точно – это был самый страстный и приятный поцелуй в моей жизни, в первую очередь возбуждающий своей неожиданностью. Сказать, что я был обезоружен и тотально раздавлен, – ничего не сказать! Она просто уничтожила меня за секунды!
– Бодрячком! – добавила она и, оттолкнувшись от меня сильным движением всего тела, поплыла к противоположному краю бассейна.
Я стоял всё так же смирно, наблюдая, как её прелестный купальник плавно от меня отдаляется.
«Бред! Это просто немыслимый бред! – проносилось в моей помутневшей голове. – Такого не бывает! Полная ерунда!»
– Так и будешь там стоять? – Эхом разнесся её приятный голос, когда девушка доплыла до противоположного края. – Плыви ко мне!
Не в силах сопротивляться манящему голосу, словно зову прекрасных мифических сирен, я поплыл к ней, широкими гребками разбрасывая тёплую голубую воду в стороны.
«Спросить, как её зовут – глупо, – размышлял я про себя, – а сказать, что она ошиблась – вообще ерунда полная… Извиниться и выйти из бассейна – точно не вариант!»
Не успел я очнуться, как уже сидел с ней за одним столом в кафе на первом этаже клуба. Тёплые круассаны возбуждали аппетит, бодрящий кофе постепенно приводил расплавившийся мозг в чувства.
Она сидела напротив, в красивом чёрном платье, с распущенными длинными светлыми волосами. Пожалуй, это был самый сексуальный и волнующий завтрак за всю мою жизнь!
Сложно вспомнить, о чём мы с ней тогда говорили. О погоде, природе, планах на день или о работе – да какая разница? Это не имело никакого значения! Я смотрел на неё, наслаждался тем, как аккуратно она берёт кофейную чашку и подносит её к своим нежным губам, как заигрывает со мной взглядом и как ветер из периодически распахивающейся входной двери колышет её легкие волосы. Никогда и никто, кроме неё, не заставлял меня вмиг забыть о проблемах, о происходившей вокруг метаморфозе, об обыденности и даже о любимой Анне. Никто! Ну, или почти никто.
– Лидия, вам ещё кофе налить? –У нашего стола появился официант с большим хромированным кофейником в руках.
– Спасибо, Саш, не нужно, – ответила ему Лидия, а улыбнулась мне.
Позже она нежно поцеловала меня в губы на автомобильной парковке, вновь обняла мою шею длинными красивыми руками, увешанными дорогими, но утонченными браслетами, затем пожелала хорошего дня и вмиг умчалась на белом «Мерседесе» в сторону центра.
Я стоял молча, глядя ей вслед. Настойчивый стук сердца не давал покоя. Приятное тёплое солнечное утро кружило голову пеленой воспоминаний, и мозг уже не первые сутки подряд всё глубже и глубже погружался в непонимание происходящего вокруг.

Глава 9
Я завёл мотор, «Порше» отозвался приятным урчанием восьми цилиндров.
– А теперь-то чего делать? – с отчаянием в голосе вслух спросил я сам себя. – Хер его знает…
В очередной раз я достал мобильный телефон.
«Суббота» – гласила надпись на экране.
– Суббота? Какая ещё к черту суббота?
Я выехал со стоянки спортивного клуба. Машин на дороге стало значительно больше. Время подходило к половине десятого утра.
На большом дисплее навигационной системы заманчивой надписью светилась кнопка «Работа». Под влиянием возвышенного настроения всё ещё дрожащей от волнения рукой я нажал на сенсорный экран. «13 минут» – высветил навигатор, проложив маршрут куда-то в центр. Я нажал кнопку «Старт».
Спустя те самые тринадцать минут, когда я проезжал мимо красивого здания с высоким кованым забором на Якиманке, навигатор неожиданно «Вы в пункте назначения» сообщил о прибытии. Я остановился у больших распашных ворот и взглянул на металлическую табличку у входа: «Global Investments Ltd». Ворота не спеша открылись, и я въехал в закрытый двор, непосредственно к самому зданию. Припарковав «Порше» на стоянке слева от входа, рядом с красивой «Мазерати» приятного оливкового цвета, я заглушил мотор и замер.
– И какой в этом смысл? – спросил я себя вслух, не понимая, что делать.
Наряду с волнением и легким чувством страха, к которым примешивался еще и всепоглощающий интерес ко всему происходящему, из-за чего мозг будто бы погружался в компьютерную игру, мне не давала покоя назойливая мысль о любимой Анне – ведь я её не видел, как мне казалось, уже очень давно.
С детства я был очень любопытным, и это еще мягко сказано. Моё любопытство не знало предела, порой играя со мной злую шутку. Не раз мне пришлось поплатиться за свою излишнюю тягу узнать то, что знать было совсем не обязательно.
– Да пошло оно всё в жопу! – сказал я себе и открыл дверь автомобиля.
– Доброе утро, Алексей Игоревич, – строго произнес охранник в чёрном костюме у входа.
– Доброе утро, Алексей Игоревич, – учтиво здоровались со мной все те, кого я встречал в коридорах.
А народу, надо сказать, везде было много. Сквозь длинные коридоры виднелись просторные открытые кабинеты, чаще всего с большими стеклянными перегородками вместо дверей. Кто-то сидел за огромными мониторами, кто-то бежал куда-то с пачкой документов в руках, некоторые разговаривали по телефону.
Я прошёл по коридору направо и упёрся в стену. Развернулся, пошёл обратно. Как только добрался до центрального холла с шикарной хрустальной люстрой на потолке, в кармане завибрировал телефон.
На дисплее светилось «Светлана Владимировна».
– Алло, – осторожно отозвался я.
– Лёша, где тебя черти носят? – суровым тоном спросил приятный женский голос, явно мне незнакомый.
– В офисе я, – всё так же спокойно ответил я.
– Это уже хорошо! – подколол голос. – А почему не на совещании? Тебе специальное приглашение нужно?
Я задумался, стараясь найти подходящее оправдание.
– Хватай бумаги и быстро ко мне! Люди уже приехали! – строго скомандовала женщина, не дожидаясь моего ответа, и повесила трубку.
– Не знаете, где сегодня Светлана Владимировна совещание проводит? – вполголоса поинтересовался я у того же охранника в чёрном костюме.
– Я думаю, в первой переговорной, в большой, – уточнил охранник.
– Эта та, которая… – протянул я, намеренно замедляя темп разговора.
– Да, – подхватил охранник, – которая на втором этаже.
– Спасибо! – ответил я и ломанулся по широкой лестнице наверх.
Справа на стене у закрытой двери, буквально в паре метров от лестничной площадки второго этажа, мне в глаза бросилась табличка «Барсуков Алексей Игоревич – Департамент стратегического развития. Начальник департамента».
– Зашибись! – хмыкнул я себе под нос и вошёл в кабинет.
Кабинет был небольшой: слева, фронтально к входу, стоял широкий стол, заваленный горой бумаг, неподалёку находился небольшой журнальный столик с двумя креслами, очевидно – для локальных переговоров. Ещё массивный стеллаж с разноцветными папками и странного вида цветок в ярком горшке на полу – вот, собственно, и весь кабинет. За огромным окном от потолка до пола открывался скромный вид во внутренний двор здания и глухую стену старого дома напротив.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/dmitriy-vasukov/chay-s-limonom-70402096/chitat-onlayn/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.