Ал? + Дракон
Ольга Боткина
Милая история любви начинается с желания влюбленной пары пожениться. Им по двадцать лет, они друг друга обожают. Но с самого начала с ними начинают происходить странные вещи. Совпадения и странности начинают нарастать, когда компания друзей приезжает на дачу героини, чтобы вместе встретить Новый год, год дракона. Хозяйка обнаруживает на чердаке странную комнату, обставленную в китайском стиле, потом знакомится с ее тайной жительницей, которая является одновременно и прекрасной девушкой, и ужасным драконом. Она была наказана за гордыню и жестокость, а потому – ее участь томиться в китайском сервизе. Ее греет одно, что когда-нибудь проклятья с с нее снимут, и у нее появится шанс доказать своему любимому человеку свою преданность и чувства. А по ходу повествования она испытывает каждого героя. Кажется, что от скуки, но это тоже условие его освобождения – проверить влюбленных на прочность чувств, а тех, кто пока не подвержен любви – подвернуться испытаниям, чтобы лучше понять самого себя.
Ольга Боткина
Ал? + Дракон
– Что у тебя за манера бить посуду? Сейчас возьму и передумаю, – вроде бы шутя, с широкой улыбкой говорил Алик своей невесте.
Им обоим исполнилось по двадцать лет, и они только на прошлой неделе приняли решение пожениться. Они стояли на кухне, друг напротив друга, молодые и красивые, а в ногах у них были разбросаны крупные осколки – это то, что осталось от стеклянной тарелки, которую в сердцах разбила невеста. С деланными слезами она, видимо, уже пожалев о том, что так погорячилась, оправдывалась:
– Ну ты меня не слышишь, вот и приходится обращать твое внимание на мои слова. Да, вот таким жестким методом. Мы поженимся только после Нового года. Понимаешь, милый?! Во-первых, наступает год дракона, а я всегда мечтала пожениться именно в этот год. Говорят, он охраняет браки. Во-вторых, мы просто не успеем все красиво обставить!
– Что за чушь? Где ты черпаешь этот бред? На своих женских блогах? Там тебе наговорят, только уши развешивай. По поводу обставить – это для кого? Я тебя очень люблю, котенок. Если так, мы просто пойдем в джинсах и драных майках в загс. И никого не хочу видеть там.
Алик мог быть упрямым, поэтому Алина обняла его за талию и прижалась всем своим прекрасным, точеным телом. Алик растаял. Он уже широко улыбался своей открытой, почти детской, светлой улыбкой. Ему это очень шло – красивые, крупные зубы, приятные лучики вокруг глаз – все вместе делало парня просто неотразимым. Он знал, какое производят впечатление на людей его улыбка и смех, поэтому давно и успешно этим пользовался. Вообще-то ему подсказала старшая сестра: "Ал, – так вот коротко, но сердечно она его звала, – улыбайся чаще! Твоя улыбка растопит любое сердце и откроет любую дверь!" Карина была старше его на пятнадцать лет, он всегда к ней тянулся и прислушивался. К тридцати годам девушка уже была управляющей в одном из банковских отделений. Окончила финансовую академию, а до этого школу с математическим уклоном. У Алика все не так было гладко с учебой, как у сестры. Где-то не хватало способностей, во многом он ленился. Но именно его приятная и открытая внешность помогли ему получить хороший аттестат. За свой покладистый характер и умение вовремя сделать любому учителю комплимент, его тянули и не придирались к прорехам в знаниях. Сейчас он оканчивал университет, именно там на третьем курсе они и познакомились с Алиной. Теперь Карина называла их "Ал в квадрате".
После вспышки ссоры, а это у них случалось сейчас часто, они пили кофе со свежими круассанами – Алик рано утром бегал в пекарню. Он знал, как его девушка любит свежую выпечку, и часто ее баловал. Она возмущалась, боясь испортить фигуру, но с наслаждением съедала любимое лакомство.
– Понимаешь, милая, для меня не проблема ни кофе тебе в постель, ни побаловать. Я и сам убраться могу, и в магазин сгоняю. Ты только оставайся мягкой и любящей. Я все прощу, кроме одного. Если ты обабишься и станешь похожа на Морд Мордыча (это был их любимый персонаж из комиксов)! Станешь вот так бить посуду, орать по пустякам. Посмотри на Ксюху и Толяна. Это что? Года не прошло после брака, а уже ненавидят друг друга.
– Понимаешь, любимый, когда мне было пять лет, ни о каких блогах еще никто ничего не знал! У меня тоже к тебе будет просьба – не делай из меня дуру, ок?!
– Не начинай, любимая. И умоляю, не тяни так слова, ты становишься похожа на гламурную пустышку, – снова начинал заводиться Алик.
– Слушай, тебе все не так! То я обабилась, то гламурная дура! Ты придираешься по пустякам.
Внутри влюбленной пары шла внутренняя борьба за лидерство. Алина, воспитанная без матери отцом, проявляла жесткость, которая больше присуща мальчишкам. А вот Алик рос без отца. И привык решать все свои проблемы дипломатично и без нахрапа. Однако ему совершенно не хотелось становиться подкаблучником.
– Ты чего решила из меня сделать "каблука"? Хочешь, чтобы я прогнулся?
Алик ходил взад-вперед по кухне, измеряя ее своими длинным ногами. Он был высокий, в школе играл в баскетбольной команде.
– Дорогой, не начинай. Давай решать со свадьбой. Выдохни.
Алина вовремя отступила, поняв, что дальнейшие препирания не приведут ни к чему хорошему.
– Хорошо, – сразу же согласился Алик.
Он мгновенно перестал маячить туда-сюда, схватил стул, перевернул его и уселся на попа, улыбаясь до ушей. Парень обладал отходчивой натурой – мечта всех женщин. Алина обожала его, в том числе, и за это его благодатное свойство характера. Сама же она могла сердиться и не разговаривать неделями. Но не сейчас. Впереди Новый год, рождественские праздники, свадьба. Нужно срочно определяться с датой торжества. Отец обещает закатить грандиозный пир в гранд-отеле. Она часами рассматривала посты и видео свадебных нарядов. Ей хотелось нечто простое, но изысканное и неповторимое в своей простоте. То ей грезилось воздушное платье, ниспадающее по открытым плечам и спине, со сверкающим, расшитым всевозможными стразами, бисером и жемчугом лифом. То ее мечты обращались в сторону пышности а-ля Скарлет. Потом она все отметала и уже не мыслила себя ни в чем ином, кроме как в простом платье, как на первом балу Наташи Ростовой. "Да, вот так, под грудь, и простая, струящаяся юбка, но в там случае необходим шлейф", – этими рассуждениями она изводила своих подруг. У отца на все был один ответ: "Как хочешь, твое дело! Главное, чтобы дорого-богато. Единственная дочь, я не собираюсь позориться на свадьбе".
Влюбленные помолчали минут пять – то один нечаянно взглянет на другого, то другой кинет взгляд исподлобья. Когда их взгляды в конце концов столкнулись, оба рассмеялись, схватившись за руки, как дети. В них, по сути, было еще очень много детского. Отец не торопил дочь с взрослением Алину, а многочисленные мамушки Алика только и делали, что баловали его. Ему тоже, окруженному таким женским вниманием, было выгодно подольше задержаться в роли взрослеющего инфанта. Поэтому все их конфликты быстро вспыхивали, но и быстро исчерпывались, как у всех детей.
– Прошу тебя выслушай меня, – сказала Алина, мечтая о нарядах, гостях, свадьбе, фотосесии.
– Ну, конечно, котенок, я слушаю тебя, – ответил жених, чьи щеки пылали от нежности и чувств.
Они скрепили мир нежным поцелуем и трепетными прикосновениями пальцев рук.
– Просто я рассматривала картинки с зодиакальными знаками, когда мне было пять или шесть лет. Это было в канун Нового года. Папа случайно принес какой-то рекламный журнал, а на последней странице – календарь с китайскими символами годов. Ты же понимаешь, что все случайное – не случайно. Раз возник этот журнал, а мне запало то, что в нем было, то это – знак свыше. Больше всего мне понравился дракон в этом журнале, он был такой забавный.
– Ну да, такой зубастенький, когтястенький! Как ты сама, да?
– Не смешно!
– Не сердись.
Снова поцелуй и продолжительные ласки – для влюбленных это совершенно нормальное состояние: меньше говорить и больше доверять взглядам и прикосновениям.
– Понимаешь, Алюшенька, мне тогда вот пришло в голову, что я выйду замуж именно в год дракона и буду всю жизнь счастлива! Ты мне веришь?
– Алюшкин, конечно, верю.
У них было множество вариантов назвать друг друга самым милым образом. И когда кто-то один называл другого новым нежнейшим образом, другой подхватывал и обыгрывал эту же тему.
Наверное, не стоит даже и говорить, что снова последовали поцелуи, нежные поглаживания и продолжительные взгляды, которые проникают на самое дно души. Только влюбленному взгляду открыта дорога туда, куда другим путь заказан.
Алик и Алина не только были созвучны по именам, но их пара в целом смотрелась очень гармонично. Алина могла похвастаться и красивой фигурой, и пышными русыми волосами, которые она никогда не красила, и мраморной белизной кожи. Девушка расцветала с каждым днем. Любовь Алика орошала ее, как майский теплый дождь орошает нежные бутоны только проклюнувшиеся на великолепном кусте розы. Кстати, ее отцу стоило неимоверных усилий удержать дочь от окраски волос. Сколько раз он заставал ее за смешиванием зелья, ей, как всем девчонкам, хотелось быть то блондинкой, то шатенкой. Отец чуть не со слезами уговаривал, потом долго беседовал, убеждал, что у нее уникальный природный цвет волос. Что она, сохранив первозданный цвет, тем самым будет выгодно отличаться, поскольку естественность – это всегда признак чистоты и нетронутости. "Куда ни посмотри – везде одни блондинки. Ты хочешь быть такой, как все, или же одной на миллион?" Алина вздыхала, не соглашаясь с отцом, и с горечью смывала краску из миски под струей воды. Она это делала, чтобы его не обидеть. Алина почти не помнила свою маму, рано ушедшую из жизни. Отец заботился о ней за двоих родителей, конечно, были на подхвате бабушки. Но он уделял ей почти все свободное время, так и не женившись. Алина знала, что у него появилась женщина, с которой он встречается. И не раз просила его жениться, но тот неизменно отвечал: "Только после вас, мадмуазель!"
Что касается Алика, то в их семье царил его культ, как единственного мужчины. Он рос среди женщин всех возрастов – бабушка, мать, сестра – поэтому прекрасно знал женскую психологию. Мужской руки в воспитании, может быть, и не доставало бы, если б он не занимался с первого класса в спортивных секциях, где тренеры настолько отдавались детям, что часто конкурировали по степени влияния на них с родными отцами.
– Ну хорошо, давай свою свадьбу в год Дракона. Хотя, если честно, для меня это животное, хотя это даже и не животное, мягко говоря, не очень приятное. Давай уж тогда ждать кролика, через сколько кролик? Он такой пушистик, – продолжал язвить Алик.
– Ну милый, прекрати, я по-настоящему обижусь, – Алина надула свои пухлые губы, и они превратились в милый алый бантик.
– Ну хватит, мой милый дракончик. Можно, я буду тебя так называть?
– Я сейчас покажу тебе дракончика!
Алина схватила кухонное полотенце, Алик вскочил со стула и началась погоня, закончившаяся тем, что не стоит даже озвучивать. И так понятно – "обнимашки", "целовашки" и прочие мармеладности.
– Милая, раз тебя так привлекает дракон, то меня завораживает число 13.
– На что ты намекаешь? – встрепенулась Алина.
– Ты меня правильно поняла. Наша свадьба состоится 13 января. Это Старый новый год, и, по сути, получится ни вашим – ни нашим. По-старому стилю еще не наступит Новый год, мне бабушка объясняла. Я всегда спрашивал, это как? Старый и новый одновременно.
На том и договорились.
– Слушай, любимый, Маринка предлагает Новый год отметить у меня на даче. Папа там этим летом поставил новую печку с камином. Представляешь, как это будет сказочно? Ты как на это смотришь?
– Ну замечательно! Последний новый год в холостом состоянии у камина. Только я тебя очень прошу, давай не будем устраивать шоу с фотосессиями и выкладыванием фоток во всех соцсетях. Я и про новый год, и про рождество, и про свадьбу. Любите вы, девчонки, все напоказ. Это не только дурновкусие, но и дурная примета. Чем пышнее платье у невесты, пышнее букет, мишура и пышнее свадьба, тем скорее развод. Вон Дашка с Костей! Уж как друг друга обожали, родители из кожи вон вылезли, закатили им такой банкетище! И что же? Года, кажется, не прошло, разбежались. Что осталось от пышности?
– Ну у Дашки миллион подписчиков после свадьбы. Так что не зря, наверное, предки вкладывались.
– Что?
Алик сгреб невесту в охапку и закружил посреди просторной кухни. Отец Алины был бизнесменом, так что они жили в большой пятикомнатной квартире в центре города. У Алика – все наоборот: ему самому предстояло всего добиться. Они ютились вчетвером – мама, бабушка, сестра и он – в маленькой хрущевке-двушке. Ему уже в пять лет выделили свою комнатку, соорудив ее из довольно большой кладовки, летом он обитал на застекленной лоджии, где стояли его игрушки и раскладушка, а потом, в старших классах и музыкальный центр. Соседи смирились с тем, что по выходным он приучал их к рэпу или тяжелому року. Последние лет пять сестра переехала в свою квартиру и приходила в гости по выходным и праздникам. Так что теперь у него была своя полноценная комната, но он тайно стыдился их бедности, подрабатывал с четырнадцати лет на стройке, а в последние годы – барменом. Время от времени у него проскальзывали горькие нотки обиды на невесту, когда та не понимала его и стыдила, что он не делает своей маме дорогих подарков. Алина же не скупилась – щедро одаривала всех членов его семьи на все праздники и дни рождения. Мама Алика полюбила ее как родную дочь, отношения у них складывались самые теплые и нежные. Алина добирала в семье жениха того, что ей всегда так недоставало – женского взгляда на вещи и женской мудрости. А вот про взаимоотношения Алика и отца Алины, Дмитрия Сергеича, так сказать было нельзя. У них изначально сложилась довольно жесткая конкуренция и за внимание Алины, и за мужскую самоидентификацию. Дмитрий Сергеич, который начал плавание в опасных водах бизнеса еще в девяностые, стал настоящим огромным китом, альфа-самцом. И будущий зять, без году неделя, порядком его раздражал своей самоуверенностью, наглостью и не желанием принимать безоговорочно его отцовский авторитет.
Китайский сервиз
Алина с первой электричкой поехала на дачу. На улице разгулялась метель, и отец не разрешил ей ехать туда на машине. Алина и сама с ним согласилась, наверняка, и дорога к лесному загородному дому тоже была заметена. Алик должен был приехать вечером, ему нужно было сдать зачет. Новый год уже послезавтра, а дел невпроворот. С лета на даче никого не было. Они с отцом проводили там почти по полгода, до самых морозов. Это был красивый деревянный двухэтажный дом, из хорошего сруба, теплый, на краю леса. Речка искрилась извилистой змейкой в двух шагах, оба ее берега утопали в березах и черемухе. Пляж небольшой, зато с крупным кварцевым золотым песком. До города от дачи – рукой подать. Поэтому с такой красотой всегда было жаль расставаться до следующего лета. Они с отцом и Аликом часто ловили карасей, жарили их прямо на берегу. Алина рано утром ходила за ягодами, которые росли по кромке леса или на опушках. Если добавить к этой картине алые закаты над пиками елей, нежные рассветы разливающиеся каждое утро прямо над песчаным пляжем реки, то идеальнее места невозможно себе и представить. Зимой они туда не ездили. Место диковатое, деревня в трех километрах.
Отец в свое время выбил этот кусочек земли прямо возле леса, не хотелось быть на виду в деревне, где всем до всех есть дело. Дмитрий Сергеич предпочитал уединение и покой – ему хватало суеты на работе. Алина тоже с детства полюбила природу, по утрам бегала купаться на речку. Они оборудовали спуск к пляжу, который был только их.
Алик уговаривал невесту поехать вместе, но она осталась непреклонной.
– Нет, милый. До вечера я успею много всего. Отец уже включил газовый котел – у нас дистанционный обогрев. Затоплю для атмосферы камин, заодно станет суше и уютнее. Кроме того, зимой мы там были всего раза три. И это волшебно! Обещаю, что елку будем наряжать вдвоем, если Вика со Снежаной не явятся, конечно, раньше времени. Я их знаю – неудержимая сила!
– Давай уже своих подруг попридержи! Мне хочется предновогодний денек побыть с тобой наедине.
На этом и решили. Алина сошла с электрички на короткую, занесенная снегом платформу. Ее сразу поглотила зимняя тишина, лишь высокие тополя время от времени трещали от крепчающего мороза. Зимняя сказочная пастораль и завораживала, и одновременно пугала. Она не была из робкого десятка, часто с подругами пропадала в походах, случалось и в горы высоко забираться, и на горных лыжах каждый год каталась, выбирая спуски покруче. А вот перед этой картиной как-то оробела. Кругом – ни души. В будке железнодорожных служащих – тоже никого.
Утро уже пробило тонкие ветки тополиной аллеи желто-золотистым рассветом. Сверкающий снежный ковер был расшит кружевным узором витиеватых теней, падающих от раскидистых крон. Под валенками, купленными специально для этого случая, заскрипел снег, тем самым только подчеркивая какую-то неземную тишину. На Алину снизошло волшебство новогоднего настроения. В рюкзаке она везла новогодние игрушки, новое платье, расшитое китайскими драконами, чай, мед и горчичные сушки, которые обожала с детства. До деревни дорога была хорошо прочищена трактором, но к их дому нужно было идти вдоль реки, а потом еще метров двести по лугу в сторону леса. И вот тут начались испытания.
Как только дорога оборвалась, она сразу же провалилась в сугроб по колено, сделала несколько шагов и поняла, что домой она доберется только к вечеру. От отчаяния на глаза стали наворачиваться слезы, но она поскорее вытерла глаза. Плакать – это не ее тема. Отец всегда говорил, что слезами горю не поможешь. Алина взяла себя в руки и мужественно настроилась на неблизкий путь. Морозный и солнечный день выдался на редкость прелестным. Солнце поднялось и все кругом заискрилось и засверкало всем спектром радужных цветов.
– Да уж, мороз и солнце, – невесело процитировала Алина, поправляя сбившуюся шапку.
Ей еще идти и идти, а силы как-то быстро начали покидать.
– Эй, Снегурочка! – вдруг раздалось откуда-то снизу.
Алина замерла, сердце ее быстро застучало. Из-под берега показалась голова космонавта. Присмотревшись, Алина увидела в скафандре большой шапки сперва улыбающееся конопатое лицо, а потом появилась и вся короткая, крепко сколоченная фигура парня, лет двадцати пяти.
– Куда путь держим?
Алине на мгновение показалось, что она попала в позапрошлый век, а перед ней какой-то крестьянский сын.
– Иду по делам, неужели не видно?
Она постаралась придать походке деловитости, но от этого увязла еще глубже. Ноги ее полностью утонули в сугробе, раскинулись полы ее белого, их искусственного меха, пальто. Из-под модной шапки с длинными ушами, выбились волосы. По спине вилась длинная, тоже несколько растрепавшаяся, коса. Рюкзак низко съехал, его ручки то и дело приходилось поправлять, но они все равно скатывались с плеч.
– Эх, деловая барышня, как я погляжу. Хотел вот предложить свой снегоход, по реке я вас домчу, куда угодно, минут за пять.
Предложение выглядело заманчивым. Алина поводила плечами для приличия, но потом все же сказала:
– Ну если вы так хотите, давайте. Хотя мне тут рукой подать, но все же.
– Подавайте лучше руку мне!
Но Алина руки не подала и скатилась прямо по сугробу кубарем. Парень со смехом подхватил ее, поставил на расчищенный лед, отряхнул пальто, снял с нее шапку и тоже отряхнул, потом снова натянул почти до самых глаз.
– Ну вот, так лучше. Мы здесь рыбачим, осторожно, здесь кругом проруби. Предлагаю все же руку.
Алина снова отказалась.
– Гордая, как я погляжу. Куда, в тот сказочный терем, что у кромки леса? Я знаю вас. Вы со своим папой каждый год лето там проводите.
– Ну да, – изумилась Алина.
– А чего удивляетесь? Мы тут всю жизнь прожили, всех знаем. Вы хоть и нелюдимые. Но не утаишься от народа. Меня Санек зовут. Ты Алина, знаем мы вас.
– Ну надо же.
– А то! Рюкзачок надо снять, а то назад кувырнешься.
– Мы уже на ты?
– Ну как угодно, можно и на вы, тогда пешочком! – засмеялся парень, жмурясь на солнце.
Он создавал довольно приятное впечатление – румяное веснушчатое лицо пышило здоровьем и излучало доброту и свет. Они уселись на снегокат и покатили по речной, заснеженной поверхности. Снег брызгами разлетался в разные стороны, и еще долго кружился в воздухе великолепными, переливающимися стрекозами.
– Держитесь крепче, барыня Алина Дмитревна.
– А я смотрю ты все обо мне знаешь, – кричала она ему в ухо.
– А сейчас покрепче держитесь, подыматься будем.
И он резко развернул снегокат в сторону берега. Алина вцепилась в его куртку на уровне талии, они стремительно поднялись по отлогому речному спуску и покатились по гладкой необозримой поверхности.
– Ну уже скоро ваши хоромы.
В голове Алины мелькнула мысль: "Вот это, наверное, останется в памяти на всю жизнь". Их мотор разрывал звенящую тишину полей и лесов. Пронзительно-голубое небо лишь кое-где разрезанное стальными самолетами за поворотом реки сходилось с белоснежным покрывалом, которым была накрыта земля. Алина любовалась новым видом своих любимых мест.
– Надо же, я ведь по этой самой тропке хожу купаться, а сейчас здесь все застыло в зимней спячке.
– Угу.
Санек доставил Алину к самому забору ее дома. Но что было делать? Как пролезть до калитки.
– Подожди, у меня лопата привязана к снегокату, иначе нельзя, вдруг застрянешь. А я думал, твой батенька позаботился, хоть бы наших парней попросил, трактористов. За утро уже дорога была бы как положено. Чего это он дочь выпустил в такие снега?
– Да я сама. И вообще, не вам об этом рассуждать. Довезли, уже спасибо!
– Ну ладно, мы не гордые. Поможем даже такой вредине.
Парень достал лопату и начал разгребать дорожку к калитке. Через десять минут со лба катились капли пота, от него самого пошел пар.
– Слушай, а чего я? Давай позвоним моему брату двоюродному, у него трактор, сейчас приедет и все сделает.
Не дожидаясь ее ответа, Санек набрал нужный номер:
– Колян, здорово! Тут нужно человека выручить… Ну понятно, у всех сейчас дела. Это не просто человек, – Санек хитро улыбнулся и бросил косой взгляд в сторону Алины, – ну этот человек – очень симпатичная девушка, которая утонула здесь в наших снегах… Ну спасибо! Жду! Это дом на выселках. Да. Тот самый. Ага! Да, давай!
– Что это за дом на выселках? – изумилась девушка.
– Ну мы тут так промеж собой ваш теремок называем.
– Ааа, понятно.
Вскоре прибыл трактор – подъезд к воротам и двор были расчищены в два счета.
– Ну что, хозяйка? Принимай работу, – водитель трактора выглянул в окно.
Брат у Санька оказался таким же круглолицым, рыжеватым и в веснушках, только худощавый, и было видно, что он немного постарше.
– Ой, здорово! Сколько я вам должна? – Алина всегда старалась соблюдать дистанцию и скрывать свои эмоции от посторонних.
Но не удержалась, поддалась обаянию и веселому задору простых, открытых парней.
– Ну вот! Сейчас все засыплю, если еще такое услышу! – в шутку рассердившись, пригрозил молодой тракторист.
Братья переглянулись и по-доброму рассмеялись. Они оба излучали простое человеческое счастье. Конечно, это не могло не расположить и не подкупить.
– Ну простите, я, правда, не знаю, чтобы без вас делала, – сказала молодая хозяйка "теремка" с улыбкой.
И, подумав, Алина добавила:
– А знаете, что? Мы здесь небольшой компанией встречаем Новый год, Рождество, так что можете, если пожелаете, присоединиться. Ну если не в сам Новый год, то вот первого числа будем очень рады!
Братья с радостью согласились и умчались, скрывшись под берегом каждый на своем транспорте. Алина вошла в дом: хорошо, что благодаря дистанционной системе отопления внутри было очень уютно, словно она только вернулась с прогулки. На окне спальни как легкое напоминание о прошедшем лете улыбался маленький букетик полевых цветов, превратившийся в гербарий. На спинке кровати висело ее пляжное полотенце, тут же стояли босоножки. Ей вдруг стало немного грустно. В двадцать лет редко задумываешься о быстротечности времени, но в закрытом доме ушедшее словно законсервировалось. Ей даже показалось, что где-то рядом колыхнулось едва ощутимое дуновение летних терпких запахов, замешанных на ромашке и землянике. Потом она явственно ощутила, что ее лицо обдало легким летним ветерком, который по утрам ее будил. Алина вздрогнула, ей отчего-то стало жутковато. Но она быстро оправилась, начала распаковывать рюкзак.
Внутри у нее все играло и пело. Хотелось праздника, дружеской теплой компании. Предвкушая все это, она поставила чайник. Захотелось заварить его с травами, имбирем. В старинном деревянном буфете, который отец своими руками отреставрировал, стоял китайский сервиз. Она подошла к буфету, чтобы достать одну из фарфоровых чашек и заварочный чайник. Это был изысканный тончайший сервиз с прекрасным желтом-синим рисунком на охровом фоне. Как только она прикоснулась к чашке, вся посуда вдруг задребезжала, заходила ходуном, а из той чашки, которую она держала вдруг явственно повалил белый пар. Алина с ужасом откинула чашку, но та, вместо того, чтобы упасть, начала вокруг нее кружить в воздухе.
– Нет, этого не может быть. Мне всю чудится, – она закрыла глаза.
А когда открыла, все стояло на месте, включая ту самую чашку, а буфет был закрыт.
– Я что, схожу с ума? Да, все почудилось. Наверное, это на нервной почве, пересмотрела нарядов.
Алина убедила себя в этом, но все же решила не прикасаться больше к китайским чашкам. Впрочем, они с отцом никогда не пользовались этим дорогим украшением столовой. Этот сервиз, по словам Дмитрия Сергеевича, достался маме от ее бабушки. Там была какая-то странная история. Отец говорил, что бабушка мамы всячески пыталась от него избавиться. Один раз продала даже, но он потом, какими-то странными путями снова оказался в их доме. Мама порывалась сдать его в антикварный салон, но отец ее отговорил – все-таки семейная реликвия. Хотя никто толком и не знал, откуда он появилась в доме. Один друг отца как-то долго рассматривал клеймо на сервизе, даже под лупой, а потом заявил, что вещь эта "старенькая" и ее надо или беречь, или постараться подороже продать, но не перекупщикам, а выйти напрямую на ценителей. Отец отвечал, махая рукой: "Пускай стоит – каши не просит". Но у обоих, у отца и дочери, он вызывал какое-то благоговение. Когда Алина была маленькая, долго смотрела на рисунок. Этот сервиз был своеобразным пазлом: на каждом предмете находилась определенная часть дракона – лапы с когтями, шея со вздыбленным гребнем, кофейник украшала его голова с открытой пастью, источающей золотой огонь. Золотые всполохи были вкраплены повсюду. Маленькой Алине казалось, что этот дракон унес куда-то ее маму и заточил в высоком замке. В такие моменты она порывалась разбить все эти чашки. Ее останавливал лишь неминуемый гнев отца.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70257070) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.