Янычары и кантонисты. Опыт метафизического исследования истории. Книга 1
Н. А. Саланович
Первая часть книги «Янычары и кантонисты. Опыт метафизического исследования истории» повествует об истории создания и правилах формирования войска янычар. Особое внимание уделено их роли в системе власти Османской империи, а также последним годам существования корпорации «буйных солдат» и трагическим событиям середины июня 1826 г., которыми завершилась более чем 450-летняя история существования янычарского корпуса.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Янычары и кантонисты. Опыт метафизического исследования истории. Книга первая
Памяти Банцевича Владимира Николаевича
История – одна из тех наук, которые передают друг другу племена (ал-аджйал) и народы (ал-умам), стремится к ней всякий: и конный, и пеший; ищет ее знаний базарный люд и простонародье, состязаются в этом [искусстве] цари и вожди, она одинаково понятна ученым и невеждам. Внешняя сторона истории такова, что она есть не более чем сообщение о событиях, династиях, о случившемся в далекие времена, украшенное словами и поговорками. Она занимает переполненные собрания [людей], сообщает нам о делах всего тварного, об изменениях его состояний, о расширениях границ и территорий [владений] династий, о том, как люди заселяли землю, пока не охватывало их стремление покинуть ее или не настигала смерть. Внутренняя сущность истории – в рассуждении и исследовании, в тонком объяснении причин всего сущего и его основ, в глубоком изучении образа свершения событий и их причин. Именно поэтому история коренится в философии и достойна считаться одной из ее наук.
Ибн Хальдун[1 - Введение в историю (ал-Мукаддима). Фрагменты ? перевод с арабского, комментарии и примечания И.Л. Алексеева, А.В. Душак и А.Ш. Столыпинской // Рах Isamica. 1/2008. С. 15–16.]
© Издательство «Перо», 2023
© Саланович Н.А., 2023
Введение
Наука о первой причине справедливо была названа «первой философией», ибо прочая философия скрыто содержится в знании этой первой причины, и эта причина – первое и по благородству, и по роду, и по порядку (ибо она известна самым достоверным образом), и по времени (ибо она причина самого времени).
Ал-Кинди[2 - Ал-Кинди. О первой философии // Средневековая арабо-мусульманская философия в переводах А.В. Сагадеева: собр. первое; в 3 т. Т. 1 ? [сост. и отв. ред. Н.С. Кирабаев]. М.: Марджани, 2009. С. 45.]
Гегель образно представлял всемирную историю в виде бесконечно ткущегося ковра, основу которого составляет идея свободы[3 - Гегель Г.В.Ф. Соч. T.VIII. Философия истории ? пер. А.М. Водена. М.; Л.: Соцэкгиз, 1935. С. 23.]. Но человечество различно в своем культурно-историческом наследии, и поэтому (продолжая метафору Гегеля) нити основы иудейской Торы соседствуют с такими же нитями Торы самарянской, а та в свою очередь – с нитями основы христианской Библии, и так далее, – пока не исчерпается всё разнообразие идей свободы[4 - В миниатюре «Свобода. Первое приближение» будет проанализировано, почему любая идея, которая лежит в основе исторической социальной общности, является основанием её свободы.]: и религиозных, и светских.
Орнамент ковра состоит из множества рисунков, каждый из которых продолжает узор, начатый предками тех, чьи страсти[5 - Под страстью Гегель имеет ввиду «деятельность людей, обусловленную частными интересами, специальными целями или, если угодно, эгоистическими намерениями, и притом так, что они вкладывают в эти цели всю энергию своей воли и своего характера, жертвуют для них другими предметами, которые также могут быть целью, или, скорее, жертвуют для них всем остальным. Это частное содержание до такой степени отождествляется с волей человека, что оно составляет всю определенность последнего и неотделимо от него, – благодаря ему человек есть то, что он есть» [Гегель Г.В.Ф. Соч. T.VIII. Философия истории. 1935. С. 25].] по сей день, каждое мгновение истории, сплетаясь в нити утка, выплетают пространство между своими нитями основы. В результате конкуренции такого разнообразия идей, в каждом из периодов всемирной истории побеждает та идея, которая определяет направление исторического процесса от свободы одного – через свободу некоторых – к свободе всех[6 - Гегель Г.В.Ф. Соч. T.VIII. Философия истории. 1935. С. 98–99.].
Великий немецкий философ полагал, что Дух через идею свободы полностью реализует себя в наличном бытии в государстве, которое и является в идеале воплощением свободы: «нравственное целое… представляющее собою ту действительность, в которой индивидуум обладает своей свободой и пользуется ею, причем она оказывается знанием всеобщего, верою в него и желанием его»[7 - Там же. С. 37.]. Однако Духу для своей реализации необходимо единство. Государство же всегда в той или иной степени разделено в себе классовыми, партийными, национальными, расовыми и другими социальными границами, и поэтому Дух имманентен не государству, а исторической социальной общности[8 - Историческая социальная общность – социальная общность, особенностью которой является её генерационность. Один из присущих ей диссипативных процессов – постоянно повторяющийся цикл рождений и смертей – через смену поколений обеспечивает обновление системы. В основе исторической социальной общности лежит её сакральный Миф, порождающий её Экзистенцию и обеспечивающий её спаянность в пространстве и времени.] и через неё реализует себя в наличном бытии, в том числе и в государстве.
Автор при написании своего труда ставил своими целями обозначить общие для различных исторических периодов закономерности взаимодействия субъектов мировой истории: человека, исторической социальной общности и государства, то есть частного, общего в единстве и общего в разделении; описать, как натягиваются и рвутся нити основы всемирной истории, рождаются, эволюционируют и гибнут государства, каким образом Дух реализует себя в наличном бытии посредством исторической социальной общности.
Сам труд состоит из четырех самостоятельных по своему содержанию, но объединенных общим замыслом произведений, которые подобно элементам мозаики составляют общую картину метафизического исследования: «Янычары и кантонисты. Опыт метафизического исследования истории» (в двух книгах); «Иудеи и римляне. Логос творящий и логос оформляющий. Трактат о свободе и бессмертии»; «Беларусь. Народ и шляхта»; «Бог и человек. Метафизика единства». Это исследование преследует цель найти ответы на те вопросы, которые, как сформулировал ещё Иммануил Кант, являются истинной целью метафизики: ^Настоящая цель исследований метафизики – это только три идеи: Бог, свобода и бессмертие, причём второе понятие, связанное с первым, должно приводить к третьему понятию, как к своему необходимому выводу. Всё, чем метафизика занимается помимо этих вопросов, служит ей только средством для того, чтобы прийти к этим целям и их реальности»[9 - Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. С. 238.].
Аристотель разделял науки на теоретические – физику, математику и первую философию – и практические, предметом которых является деятельность и творчество[10 - Аристотель. Метафизика ? пер. и комм. А.В. Кубицкого. М.; Л.: Соцэкгиз, 1934. С. 107.]. Первая философия, получившая позднее наименование метафизики, со времён своего зарождения была философией, прежде всего теологической[11 - «Таким образом, могут быть различены три теоретические философские дисциплины: математика, физика, наука о божестве (ибо вполне ясно, что если где можно говорить о божественной природе, то это – по отношению к сущности, которую рассматривает эта последняя наука), и наиболее ценное знание должно иметь своим предметом наиболее ценный род <сущего>». [Там же. С. 108].], а в средневековой Европе, в эпоху абсолютного господства христианского клира, и вовсе стала чистой теологией, почти полностью вытеснившей философию в угоду религиозной догме. Однако маятник истории от мертвящей, сковывающей развитие догмы, во времена Ренессанса начал своё неумолимое движение к рацио – познанию мира как он есть. И в этом движении, вытеснив старую догму, на её место он водрузил новую, не обязательно отрицающую явь высшей силы, но, по крайней мере, стыдливо обходящую стороной вопрос Её возможного существования. Но, исключая любое Божественное начало из жизни человеческих сообществ, на каком оселке поверять истинность идей, полагаемых в основу как организации самих сообществ, так и управления ими.
Метафизика есть наука о началах[12 - «Логично было бы назвать его [трактат Аристотеля] не “ta meta ta physika ” (то, что после физики), a “pro to ta physika” (то, что до физики) [История и философия науки (Философия науки). 2-е изд., перераб. и доп. ? под ред. проф. Ю.В. Крянева, проф. Л.Е. Моториной. М.: Альфа-М; ИНФРА-М, 2011 С. 15].Мартин Хайдеггер писал о двух значениях названия «метафизика»: первоначальном техническом и позднейшем содержательном – и о превращении технического значения приставки «мета» в слове «метафизика» в содержательное. Содержательное название, как пишет Хайдеггер, означает познание того, что располагается за сферой чувственного, наука о сверхчувственном и познание сверхчувственного. [Мартин Хайдеггер. Основные понятия метафизики. СПб.: Владимир Даль, 2013. С. 75–79].]. Собственно и само интегральное название труда, включающего в себя все четыре книги, – «Постижение Бога. Об истоках Души» говорит об их сути: они об истоках, о Боге и началах Души[13 - .. то, что в мифическом способе выражения называется душой и Богом, на философском языке – экзистенцией и трансценденцией [Карл Ясперс. Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции. М.: Канон+; Реабилитация, 2012. С. 3].], взятой во всём её этническом и религиозном многообразии. Чтобы приблизиться к пониманию Её основ и глубин, также необходимы ответы на три фундаментальных кантовских вопроса человеческого бытия: что есть Бог, что есть свобода, и в какой форме воплощается бессмертие.
Поиск ответов на эти вопросы невозможен без обращения к предыдущему опыту человечества. И в книге подвергаются анализу и Библия, и труды таких выдающихся мыслителей, как Платон и Аристотель, Цицерон и Сенека, Кант и Гегель, а также труды множества других титанов, оставивших след в истории мысли.
Исток разума – во Вселенной, а Душа есть согласие разума и чувства. И ответ на вопрос, каким образом Вселенная осознает себя в человеке, каким образом разум, сливаясь с чувством, становится душой – русской, турецкой, еврейской и любой другой, есть один из основных в этих книгах.
Во всех четырёх книгах также исследуются процессы рождения, бытия и гибели исторической социальной общности в её неразрывной связи с человеческой душой. Анализ этих процессов для разных исторических общностей позволяет сделать выводы о причинах различия в их исторической судьбе. Почему одни из них, претерпевая невзгоды и препятствия на своём историческом пути, тем не менее, не теряют жизненной силы и уверенно смотрят в будущее на протяжении тысячелетий собственного бытия. Другие же, примерно в таких же исторических обстоятельствах, сохраняясь, слабеют до такой степени, что становятся практически незаметны остальному миру и перестают играть какую-либо роль в его делах. А третьи, даже достигнув вершин могущества, со временем теряют его, а затем и вовсе покидают подмостки исторической сцены.
Метафизика, математика и физика у древних греков были тесно переплетёнными между собой ветвями единой науки об окружающем мире. Так, пифагорейцам приписывают принцип «всё есть число»[14 - Жмудь Л.Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб.: Алетейя, 1994. С. 311–332.], а Аристотель свою «Метафизику» полагал всеобщею, в том числе основанием для физики и математики[15 - Аристотель. Метафизика. С. 108.]. И если физика и математика сохраняли своё единство на протяжении всей интеллектуальной истории человечества, то метафизика со временем стала совершенно самостоятельной наукой, породив всё множество современных направлений философии. Однако в XX веке вновь произошел синтез метафизики, понимаемой как совокупность всех современных философий с физикой и математикой, результатом чего стало появление на свет такого мощного инструмента исследования, как синергетика. Благодаря универсальности её методов и стал возможен в данном труде анализ таких порождений Духа, как разум, душа и общность.
Глава 1
О понятиях исторической социальной общности и её экзистенции
Общность есть устойчивая и подлинная совместная жизнь, общество же лишь преходящая и иллюзорная.
Фердинанд Тённис[16 - Фердинанд Тённис. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии = Gemeinschaft und Gesellschaft. Grundbegriffe der reinen Soziologie. M.: Фонд Университет, СПб.: Владимир Даль, 2002. С. 11–12.]
1.1. Общность и общество
В отличие от физики, где международными соглашениями установлены эталоны основных физических единиц, таких, в частности, как метр, килограмм или секунда, что приводит к единому осмыслению этих понятий вне зависимости от того, кто, на каком языке и в каком контексте их употребляет, для основных понятий философии и социологии ни на международном, ни на общероссийском уровне не существует какой-либо процедуры приведения этих понятий к общему знаменателю. Собственно, философское, а частично и социологическое познание, есть познание посредством понятий. И при философском либо социологическом анализе различных аспектов бытия вычленяются лишь те свойства одних и тех же понятий, которые являются существенными именно для данного конкретного рассмотрения, что в результате и является причиной невозможности их унификации. Такая особенность этих областей человеческого познания приводит к необходимости соотносить постижение смыслов основных понятий, употребляемых в текстах различных авторов, со всем контекстом их трудов. А так как этот труд посвящен исследованию ключевых аспектов рождения, развития и гибели исторической социальной общности, то во избежание разночтений в дальнейшем хотелось бы разъяснить своё видение такой общности.
Само понятие социальной общности было введено в научный оборот во 2-й половине XIX в. Фердинандом Тённисом. «Общность и общество» – так называется труд, в котором немецкий социолог первым из европейских мыслителей[17 - Как будет показано далее, европейских мыслителей почти на половину тысячелетия опередил арабский мусульманский философ Ибн Хальдун (1332–1406).] дает определение общности. Название выбрано Тённисом неслучайно, он раскрывает понятие «общность» через противопоставление его понятию «общество»[18 - О том, что оба понятия раскрываются через противопоставление одно другому, писал и Питирим Сорокин в «Предисловии» к первому американскому изданию труда Фердинанда Тённиса. [Сорокин П.А. «Предисловие» к книге Ф. Тённиса «Общность и общество» // Социологический журнал. 2019. Т. 25. № 1. С. 150–156].], отталкиваясь от того, какая связь (Verbindung) лежит в основе социальных отношений этих различающихся множеств (групп людей): «связь, понимается либо как реальная и органическая жизнь – в этом состоит суть общности [Gemeinschaft], – либо как идеальное и механическое образование – таково понятие общества [Gemeinschaft]»[19 - Фердинанд Тённис. Общность и общество. С. 9–10.].
Тённис образно противопоставляет общность и общество: «В общности со своими близкими мы пребываем с рождения, будучи связаны ею во всех бедах и радостях. В общество же мы отправляемся как на чужбину»[20 - Там же. С. 10.]. Таким образом, в общности мы видим согласие души, а в обществе – принуждение обстоятельств. В этом и состоит дуализм человеческой жизни: вечный поиск свободы и счастья в общении с близкими по духу – против необходимости приспосабливаться к социальной среде, правила коммуникации в которой установлены волями душ, во многом чуждыми твоей.
Для обозначения индивидов, которые составляют общество, Александр Зиновьев предложил термин – базисные биологические организмы[21 - «Человеческое общество в таком словоупотреблении есть социальный организм, состоящий из базисных биологических организмов – людей». Александр Зиновьев. Запад. М.: Алгоритм, Эксмо, 2007. С. 14.], подчёркивая тем самым ведущую роль инстинктов в жизнедеятельности социальных структур подобного рода. Для индивидов в общности, в отличие от общества, человеческое (социальное) довлеет над животным (биологическим) и в дальнейшем в отношении них мы будем употреблять иной термин – базисные социальные организмы.
Но что же увязывает людей в множественное единство – социальную общность? Ведь как писал ещё Цицерон: «…в беспредельном обществе[22 - В данном случае имеется в виду общество, границы которого настолько расширились, что за время человеческой жизни люди успевают прокоммуницировать лишь с небольшим числом людей из единого социального пространства.], образованном людьми и созданном самой природой, связи между людьми настолько сократились, что все узы привязанности соединяют либо только двух человек, либо немногих»[23 - Цицерон. О дружбе. // О старости. О дружбе. Об обязанностях ? [пер. с латин, и коммент. В.О. Горенштейна]; изд. подгот. В. О. Горенштейн, М. Е. Грабарь-Пассек и С. Л. Утченко. М.: Наука, 1974. С. 36.]. И если иногда кажется, что межличностная коммуникация между близкими по духу людьми и есть клей общности, то это не так: в основе социальной общности лежит особое порождение коммуникации, не только межличностной, – некое единое для всех базисных социальных организмов общности притягивающее множество, которое получило название социального аттрактора[24 - Аттрактор (лат. attractio – притяжение) – притягивающее множество, некое состояние или режим, к которому тяготеет система. Любой аттрактор имеет область притяжения множества, в случае социального аттрактора – это социальная общность. Социальный аттрактор – образы неких идеальных состояний и режимов, которые притягивают к себе сознание людей. Такими аттракторами могут являться родственные отношения, безопасность, национальная идея, история, религия, информационное пространство, философия, культура, экономика, наука, техника, искусство, традиции, мода, выдающиеся личности и т. д.]. Таким притягивающим множеством могут быть как отдельные образы родственных отношений, выдающейся личности, религии, языка, территории проживания, спорта (спортсменов) и спортивных состязаний (болельщики), совместного труда, выгоды и т. д., так и некая совокупность таких образов.
1.2. Инстинкт сопереживания
Социальный аттрактор, извлекающий людей друг для друга в единство из толпы, либо из прежних социальных отношений, образ которых поблек и лишился своей привлекательности, сопряжён с одним из социальных инстинктов человека – инстинктом сопереживания[25 - Сопереживание – уподобление эмоционального состояния субъекта состоянию другой личности, а также эмоциональный отклик на события в «своей» либо «другой», но близкой социальной общности. Карл Юнг полагал, что причина сопереживания связана с тем, что «у человека есть инстинкт сочувствия». Эрик Дюркгейм считал его основным фактором социализации и видел его причину в разделении общественного труда. В крайней своей форме переходит в эмпатию. Является «клеем» социальной общности.], суть которого – в уподоблении эмоционального состояния одного человека эмоциональному состоянию другого человека. Диапазон сопереживания очень широк – от простого сочувствия до эмпатии – способности поставить себя на место другого человека или, как определял это чувство Карл Роджерс: «Быть в состоянии эмпатии означает воспринимать внутренний мир Другого точно, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков. Как будто становишься этим другим, но без потери ощущения “как будто”»[26 - Rogers С. R. Empatic: an unappreciated way of being // The Counseling Psychologist. 1975. Vol. 5. No. 2. P. 2–10.Весьма близко по смыслу, но о любви, писал Гегель: «Ибо любовь есть различие двух, которые, однако, друг для друга совершенно не различны. Чувство и сознание этого тождества есть любовь; любить – значит быть тем, что вне меня; я имею свое самосознание не во мне, а в другом, но это такое другое, в котором я только и удовлетворяюсь, в котором я обретаю мир с самим собою: я есмъ лишь постольку, поскольку во мне мир; если его во мне нет, то я- противоречие, я распадаюсь; это другое, поскольку оно именно таким образом находится вне меня, имеет свое самосознание только во мне, и оба суть только это сознание их внешнего по отношению друг к другу бытия и их тождества, и это созерцание, чувствование, знание единства есть любовь». [Георг Вильгельм Фридрих Гегель. Лекции по философии религии // Философия религии: в 2 т. М.: Мысль, 1977. С. 230].].
Принадлежность к определённой общности, через сопереживание её аттрактору, подразумевает и эмоциональное сопереживание своей либо иной, но дружественной социальной общности. Каждый из нас хорошо понимает слова: «наши», «свои», «наших бьют», «наши победили», «да свой он, свой». Причем эти слова всегда эмоционально окрашены – либо позитивно: «Наши выиграли! Ура!», «Наши первые в космосе! Молодцы!»; либо – негативно, часто без слов. Априори мы записываем всех членов социальной общности, к которой принадлежим сами, в «свои», а членов другой социальной общности – в «чужие». Цицерон писал в трактате «Об обязанностях», что в древнейшие времена чужеземца называли «гость» и он имел право на гостеприимство, однако впоследствии слово «чужеземец» стало означать «враг»[27 - Цицерон Марк Тулий. О дружбе // О старости. О дружбе. Об обязанностях. ? [пер. с лат. и коммент. В.О. Горенштейна]; изд. подгот. В.О. Горенштейн, М.Е. Грабарь-Пассек и С.Л. Утченко. М.: Наука, 1974. С. 67–68.]. И если «своим» мы сопереживаем, то к «чужим» относимся в лучшем случае с сочувствием, в котором почти всегда есть место чувству превосходства. В нашем отношении к «чужим» иногда проскальзывает злорадство: «Так им и надо», – а часто и ненависть.
Социальная общность всегда тяготеет к одному или нескольким социальным аттракторам. В качестве примера рассмотрим связку: футбольная команда – её фанаты. Социальный аттрактор формирования социальной общности фанатов – некий образ их кумира (в котором обязательно есть элементы мифа, и по этой причине он в действительности и является мифом), футбольной команды, со всем ее прошлым, настоящим и будущим. Однако и сама футбольная команда, невзирая на официальный статус её игроков, тренеров и т. п., также в какой-то мере является социальной общностью, одним из аттракторов которой выступает любовь болельщиков. У другой футбольной команды, другой социальной общности и одновременно другого аттрактора, – своя область притяжения множества – другая группировка фанатов. Возникает дихотомия «свои» – «чужие». И границы между «своими» и «чужими» – есть границы сопереживания. Там, где заканчивается сопереживание, возникающее между «своими», начинается чужая территория – также сплачиваемая сопереживанием в единое целое.
И общность, как и семья, представляющая собой модель любой общности, существует до тех пор, пока не исчезает сопереживание между людьми её составляющими, вследствие того, что разрушается сопереживание тому социальному аттрактору, который и был причиной её возникновения и её сущностью.
1.3. Историческая социальная общность и её экзистенция
Любая социальная общность является открытой, неравновесной, нелинейной и диссипативной структурой, существование которой поддерживается за счёт переструктурирования чужого (в виде вещества, энергии и информации) в своё и рассеяния лишнего[28 - Социальная общность – множество (группа людей от двух человек и более), тяготеющее к одному или более социальным аттракторам. Границами социальной общности являются границы сопереживания.]. Особенностью исторической социальной общности является её генерационность, так как одним из присущих ей диссипативных процессов является – постоянно повторяющийся цикл рождений и смертей, через смену поколений обеспечивающий обновление системы и её развитие.
В качестве аттрактора исторической социальной общности выступает имманентная сущность[29 - Аристотель давал такое определение сущности: «…ничто высказываемое как общее не есть сущность и что ни одна сущность не состоит из сущностей». Из чего следует, что ни одна сущность, представляя собой единичное, не принадлежит множеству.] – Экзистенция, а сила исторической социальной общности заключена в сакральном Мифе[30 - Миф – это особая коммуникативная система, сообщение, высказывание, совокупность коннотативных означаемых, образующих латентный (скрытый) идеологический уровень дискурса. Миф направлен на изменение реальности, имеет целью создать такой образ действительности, который совпадал бы с ценностными ожиданиями носителей мифологического сознания. Согласно А.Ф. Лосеву, миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность.], который является кащеевой иглой Экзистенции, её ядром. Реальность Экзистенции[31 - Экзистенция исторической социальной общности – коллективное бессознательное; внутреннее бытие общности, всё то, вследствие чего общность предстает как неповторимая сущность, рожденная синергией единства и сопереживания всех людей и всех поколений, составлявших и составляющих историческую социальную общность. Экзистенция также – странный аттрактор такой общности, притягивающее множество, в котором заключены все возможные для этой общности пути развития.] исторической социальной общности доказывается, как и реальность разума отдельного человека, исходя из закона причинности: человек мыслит и вне всякого принуждения[32 - Без принуждения – здесь ключевое понятие, в нём состоит главное отличие общности от общества.] действует солидарно с другими людьми, в том числе и никоим образом не связанными с ним в реальности, и эта солидарность наследуется в поколениях, и то, что лежит в основе таких солидарных действий, и есть Экзистенция. Она, отражённая в разумах членов исторической социальной общности, приводит их к согласию с её сакральным мифом, языком, культурой, историей и коллективными представлениями, порождая тем самым её коллективный Разум. Чувственная основа единства такой общности – взаимность сопереживания друг другу и согласие с ценностными аспектами её бытия, что приводит к подобию эмоциональных откликов её членов на события внутри и вне общности. И таким образом, приводя к согласию разумы, Экзистенция приводит к согласию и чувства, что позволяет нам представить историческую социальную общность в виде субъекта истории, обладающего коллективным Разумом[33 - Разум общности – составная часть Экзистенции исторической социальной общности. По Гегелю – форма всеобщности. Представляет собой всю сумму знаний и технологий, накопленную такой общностью на её пути во времени, и согласие людей, образующих данную общность, в отношении её языка, культуры, истории и коллективных представлений.] и совокупным чувством или в сакральном понимании – Душой[34 - Душа общности – составная часть Экзистенции общности. Представляет собой чувственную основу единства общности – взаимность сопереживания друг другу и согласие с ценностными аспектами её бытия, что приводит к подобию эмоциональных откликов её членов на события внутри и вне общности.].
Осознание общей веры либо единой этничности членами такой общности есть коллективное представление, означивающее, придающее имя этому субъекту истории. В основе же как веры, так и этничности лежит неосознанное чувствование Экзистенции, а именно того согласия, что выковано ею в горниле истории и наследуется в поколениях. Именно границы веры и границы этничности определяют самость исторической общности, а слитые воедино в гармонии ещё и определяют естественные границы территорий её контроля, сохранение которых не требует внутреннего насилия.
Формирование и объективация индивидуальных разумов происходит в экзистенциальном пространстве исторической социальной общности[35 - Экзистенциальное пространство – коммуникативное пространство исторической социальной общности, в котором происходит формирование и объективация индивидуальных разумов, а также конструирование, воспроизводство и переформатирование Экзистенции самой социальной общности.]. Для понимания осознания отдельным человеком своей принадлежности к определённой исторической социальной общности в 1-й части книги сделаем экскурс во времена Османской империи и исследуем историю рождения, формирования и трагической гибели её янычарского корпуса.
Мехмет Иылмаз в недавно опубликованной «Полной истории Турции»[36 - Мехмед Йылмаз. Турция. Полная история страны. М.: Изд-во ACT, 2021. С. 277–280.] написал о двух загадках турецкой истории. Одна из них – непрерывное правление на протяжении шести веков, всего времени существования Османского государства, одной и той же династии правителей, которая сумела, управляя не самым большим, не самым богатым и не самым сильным бейликом[37 - Бейлик – небольшое феодальное владение (аналог княжества в средневековой Европе) под управлением бея. Титул бея был вторым по значимости в общетюркской иерархии после ханского.] (из двадцати пяти существовавших с конца XIII в. до середины XV в.), развить его до одной из величайших империй в мировой истории. Как пишет Иылмаз, ответ на эту загадку – в правильной организации управления многонациональной империей, при которой наиболее влиятельные турецкие роды не допускались к власти. Максимум, на что могли рассчитывать потомки правителей бейликов, занятие должности какого-либо паши[38 - Паша – высший военный титул в Османской империи; также титул гражданских сановников – правителей провинций.].
Элитой Османской империи на протяжении её истории становились выходцы из капыкулу[39 - Капыкулу (от тюрк. букв, «рабы двора») – войско, получавшее денежное довольствие от султана: пехота – янычарский корпус, артиллерия – топчу; кавалерия – придворные сипахи; оружейники – джебеджи; стража султана и его гарема – балтаджи; части наружной охраны – бостанджи; новобранцы – аджеми огланы.], набираемые по системе девширме большей частью из числа православных христианских подданных султана: «Лишённые своих семей, чтобы стать частью “семьи” султана, они постепенно развились в ненаследственный правящий класс, основанный на принципах одной только меритократии»[40 - Меритократия (букв. – «власть достойных»), от лат. meritus – «достойный» и греч. хратод – «власть») – форма правления, при которой элиты формируются из наиболее способных людей, вне зависимости от их социального происхождения. «Таким образом, Его Величеству падишаху, опоре мира, угодно, чтобы поступали согласно упомянутым древним законам султанов, потому что, когда всякая должность дается тому, кто к ней способен, государство приходит в хорошее состояние и упорядочивается. Когда же нерадивы [в деле] предоставления [должности] достойному, без сомнения, всё происходит наоборот» [Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса) ? изд. текста, пер. с зур. яз., введение, комментарий и указатели И.Е. Петросян. М.: Наука, 1987. С. 75–76].Джон Патрик Бальфур. Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV–XX вв. ? пер. Л.А. Игоревский. М.: Центрполиграф, 2017. С. 625.].
В начальный период применения системы девширме набор христианских юношей производился преимущественно в корпус янычар, который со временем стал ядром пехотных подразделений османских вооружённых сил. Позднее янычарский корпус, оставаясь военной корпоративной структурой Османской империи, приобрёл все признаки исторической социальной общности с её спаянностью по духу, наличием традиций и собственной мифологией. Экзистенция этой общности обладала в большей степени Душой и в меньшей – Разумом. И эта Душа чутко реагировала на несправедливости правления, вследствие чего янычары нередко были зачинателями бунтов, которые грозили нерадивым султанам потерей трона, а то и головы. Но они были и одним из столпов османской государственности, устранение которого во многом предопределило крушение и гибель Османской империи.
Глава 2
Янычары: из православия – в ислам
Это учреждение, которому воинская Европа долго удивлялась и завидовала, было главным орудием побед и величия султанов. Можно вообразить, сколько христиан оно переделало в Турков первого разбора!
Сенковский О. И.[41 - Сенковский О.И. Собрание сочинений Сенковского (Барона Брамбеуса). Т. 7. СПб.: Типография императорской академии наук, 1859. С. 72.]
2.1. Причины возникновения янычарского корпуса
Каким образом отдельный человек осознаёт свою принадлежность к определённой исторической общности? Особенно, если этот человек живёт в плавильном котле многонациональной империи – наиболее сложной из исторических социальных общностей. Если в нём намешано не пойми каких кровей – как он вдруг начинает ощущать себя частью такой общности и действовать солидарно с её членами? Для того чтобы разобраться в этом непростом вопросе, сделаем экскурс в историю. Сначала мы погрузимся во времена Османской империи и рассмотрим рождение, расцвет и гибель янычарского корпуса, а затем исследуем такое явление, как набор еврейских юношей в училища кантонистов в России XIX в. времён царя Николая I.
Начало будущей великой империи, названной впоследствии его именем, положил Осман (1281–1324), правитель небольшого пограничного бейлика в Вифинии (на северо-западе Малой Азии). В то время это была территория Сельджукского султаната, но власть ильхана[42 - Титул высших правителей у монгольских и тюркских народов.] в Конье[43 - Конья – столица Конийского (Сельджукского) султаната.] уже слабела. Осман, формально подчиняясь центральной власти, проводил достаточно независимую политику, направленную на расширение собственных полномочий и завоевание новых земель. Поначалу основной военной силой турок-османов была конница, состоявшая из всадников племенного ополчения и примкнувших к ним гази[44 - Гази – воины-добровольцы, участники военных походов мусульман против неверных. Другое значение – почётный титул военачальников в мусульманских странах.], а также дружинников-нукеров – личной гвардии правителя. Необходимость регулярной пехоты стала видна с первыми попытками штурма хорошо укреплённых византийских крепостей, которые нужно было осаждать не один год[45 - Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 76.]. Так, около десяти лет продолжалась осада Прусы[46 - Пруса была переименована завоевателями в Бурсу.], первого из крупных городов Византии, завоёванных османами[47 - Турция, ее могущество и распадение: Историч. и воен, очерки: (С картою турецких завоеваний XIV, XV и XVI столетий и планом Константинополя) ? [Соч.] А. Чемерзина. Т. 1. СПб.: Тип. Р. Голике, 1878. С. 19–20.].
Орхан (ок. 1324–1362), сын Османа, назначенный преемником ещё при жизни своего отца, учредил первые пехотные подразделения – яя (другое название – пияде). Их набирали из добровольцев, рассчитывавших на богатую добычу во время завоевательных походов. Однако дисциплина в яя была далеко не на высоте, к тому же, возвращаясь в свои вилайеты[48 - Достаточно многозначное понятие, которым могли обозначать, как крупные административные единицы, такие, как Анатолия или Румелия, так и небольшие области и районы, в том числе одно из значений – родные края. После административной реформы от 21 января 1867 года – название самых крупных административно-территориальной единиц Османской империи.], добровольцы-пехотинцы попутно грабили и разоряли подданных правителя Османского бейлика, как крестьян, так и поденщиков, занятых некрестьянским трудом. Так что к концу правления Орхана было принято решение набирать йолдашей[49 - Обозначение янычар внутри янычарского корпуса. Буквальное значение слова – «человек, идущий одной дорогой с другим».] из числа неверных[50 - Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 76.]. Кроме того, войско янычар[51 - Йени чери – новое войско.] из детей гяуров[52 - Гяур – неверный, не мусульманин.]должно было укрепить власть правителя турок-осман – будучи противовесом родоплеменным образованиям, сохранявшим свою сплочённость и силу на всём протяжении существования Османской империи.
Но хотя идея янычарского корпуса, впоследствии наводившего ужас на всю средневековую Европу, возникла ещё при Орхане, сформировался он только при правлении его сына – султана Мурада I (1362–1389).
2.2. Правила комплектования
На первых порах корпус янычар комплектовали в соответствии с довольно строгими правилами, которые подробно оговаривали, кого можно, а кого нельзя в него принимать. Строго-настрого было запрещено брать в корпус детей турок[53 - «Потому, что большинство этих [детей] безродны и для веры они слабая опора. Если они попадают на службу к повелителю, то все их близкие и родственники, живущие в их родных местах, заявляют: «Я стал слугой повелителя» – и притесняют и угнетают реайю и берайю. Мало того, что не платят ашара и других налогов, они проникают в ряды янычар, а санджакбеи, алайбеи и воеводы тех мест, считая, что они действительно придворные слуги, не смеют им приказывать. Когда в провинции оказываются неизвестные [янычары], которые на самом деле не являются слугами повелителя, их невозможно наказать». – Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 51.]. Более того, не рекомендовалось принимать в корпус и мальчиков-гяуров со знанием турецкого языка, так как они могли оказаться совсем не из тех мест, что и остальные, и не чувствуя с ними единства, могли дрогнуть сердцем и обратиться в бегство во время боя[54 - Там же.].
Анонимный автор хроники «Мебде-и канун», основного источника исторических сведений о сословии янычар в первые двести лет его существования, писал, что совсем иная картина складывается при наборе в янычарский корпус детей неверных: «С переходом в ислам у них рождается религиозное рвение и они становятся врагами своих сородичей»[55 - Там же.].
Янычарский корпус пополнялся посредством рекрутского набора среди христианских подданных турецкого султана. Такая система носила название девширме и была одной из форм натурального налога с христианского населения[56 - Болгары и греки систему девширме называли «налогом кровью», греки – «налогом детьми». – А.Д. Новичев. К истории рабства в Османской империи. Система девширме. ? Тюркологический сборник 1976. М.: Наука, 1978. С. 88.]. Отбирая в корпус христианских юношей, предпочтение отдавали детям священников и знати. При этом единственных сыновей не забирали, а из двух и более выбирали самого лучшего. Отбраковывали тех, у кого не росла борода и тех, кто имел нежные черты лица. Старались не брать словоохотливых, а также покрытых паршой, тех, кто производил впечатление обрезанных, и тех, кто был похож на турок. Не брали совсем маленьких, рослых же брали лишь в редких случаях, для устрашения. Закрыт путь в янычары был тем, кто успел жениться, сиротам, ремесленникам и детям старост, так как старосты – «из [числа] самых подлых жителей деревни», а также детям погонщиков и пастухов – «они росли в горах и неграмотны»[57 - Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 52.]. Если при проверке партии рекрутов оказывалось, что среди них есть взятые вопреки закону, то всю партию передавали в Топхане (литейный двор в Стамбуле) или в Джебхане (военный арсенал в Стамбуле)[58 - Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов
ычарского корпуса). С. 57.]. В качестве примера строгого исполнения рекрутских законов в первое время действия системы девширме автор «Мебде-и канун» рассказывает, как после обнаружения сироты среди новобранцев всю партию рекрутов отправили в Топхане, а начальников, виновников произошедшего, вычеркнули из списков янычарского корпуса, лишили жалованья и выслали в тимары – небольшие земельные владения[59 - Там же. С. 58–59.].
В янычарский корпус отбирали в основном юношей православной ветви христианства – армян, грузин, болгар, греков, сербов, албанцев, восточных славян. А вот представителей католической ветви, мадьяр и хорватов, не брали: «Потому что из них никогда не получится настоящего мусульманина. Улучив момент, они отрекаются от ислама и бегут»[60 - Там же.]. Среди мусульман единственное исключение было сделано уже при султане Мехмеде II (1444–1446; 1451–1481) для босняков. Автор «Мебде-и канун» пишет, что это право было им предоставлено после того, как босняки при приближении армии турок вышли навстречу султану и «припали к его стремени». После того, как все они разом приняли ислам, султан возжелал оказать им благодеяние. И в качестве награды босняки попросили Мехмеда II, чтобы тот позволил набирать огланов[61 - Оглан – мальчик.] из их мест[62 - Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 54–55.]. Количество славян среди янычар, как православного происхождения, так и босняков-мусульман, в первые века существования янычарского корпуса было довольно значительным. Так, Паоло Джовио (19 апреля 1483 – 10 декабря 1552), епископ Ночерский, придворный врач римских пап, историк и географ, писал, что большая часть янычар в то время разговаривала на славянских языках[63 - Р. Jovio. Turcicarum rerum Commentarius Pauli Jovii episcopi Nucerini ad Calorum. Ex Italico Latinus tactus, Fransisco Nigro Bassianate interprete Origio Turcici imperii. Vitae omnium Turcicorum imperatorum.Ordo ac disciplina Turcicae militiae exactis-sime conscripta, eodem P. Jovio auctore.Argentorati: Excudebat Wendelinus Rihelius, 1537. P. G 4a.].
Огланов набирали ежегодно, но в каждую отдельную провинцию рекрутёры – офицер с тридцатью и более янычарами – являлись раз в пять лет. Старшина христиан той местности, где происходил набор, представлял офицеру всех мальчиков не моложе семи лет, за исключением женатых юношей. За сокрытие или уклонение от явки на осмотр наказывали отцов семейств. От набора огланов были избавлены Константинополь и его предместье Галата, город Навплия[64 - Навплия (совр. Нафплион) – город-порт в Арголидском заливе.], страны, перешедшие от Венеции к Османам добровольно, а также некоторые другие территории. Рекрутская повинность не распространялась на Аравию, Египет, Венгрию, освобождены были от неё и «войники», «арматолы», «сокольники»[65 - Во времена турецкого владычества привилегированные общины болгар-христиан, которые имели право носить оружие. «Войники» копали шанцы, сопровождали обозы, охраняли мосты, переправы и т. и.; «арматолы» исполняли обязанности пограничной стражи; «сокольники» поставляли охотничьих соколов.]
[66 - А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. Изд. 2-е. СПб.: Издание книгопродавца И.Л. Тузова, 1903. С. 158–159.].
2.3. Система девширме как социальный лифт
Часть мальчиков, прежде всего из семей христианской знати, попадала в дворцовую школу ич огланов[67 - Мальчики, которые по прибытии в Стамбул отдавались во дворец, где получали соответствующее образование, получив которое становились придворными служителями.], часть – разбирали паши и иные турецкие начальники, остальные, как написал чешский дворянин Вратислав, «тупые головы», раздавались «за дукат» туркам под личную ответственность[68 - Приключения чешского дворянина Братислава в Константинополе в тяжкой не-воле у турок, с австрийским посольством 1591 г. Перевод с чешского К.П. Победоносцева. СПб.: Типография Министерства путей сообщения, 1877. С. 5.].
Ич огланы, получив образование и изучив языки – турецкий, арабский, персидский, – по достижении определённого возраста начинали службу при дворе султана в должности чаушей[69 - Сержант, унтер-офицер. В письме, согласно этикету, чаушам было положено обращение – «достойному приближённому». Селям чауши – служители дворца, сопровождавшие и охранявшие высших сановников во время дворцовых церемоний.], пажей, камер-пажей и т. д. Наиболее способные из них делали головокружительную карьеру: они получали места аги янычар, санджак-беев[70 - Санджак-бей – правитель санджака, военно-административной единицы в Османской империи.], бейлербеев[71 - Бейлербей – наместник и командующий войсками в самой крупной единице административно-территориального деления Османской империи – бейлербейлике. Бейлербей носил титул паши.], визирей, и даже достигали верхней ступеньки на карьерной лестнице Османской империи – становились великими визирями[72 - Владимир Ламанский. Геополитика панславизма. М.: Ин-т рус. цивилизации, 2010. С. 370.].
Самый известный из добившихся успеха – Мехмед Соколлу-паша (до принятия ислама – Байо Ненадич). Боснийский серб из православной семьи, он с детства готовился к духовной должности, и к тому времени, когда в их местности начался набор огланов, уже был чтецом при Саввинской церкви в Боснии. Несмотря на то, что Байо шёл уже восемнадцатый год, он попал в число рекрутов и был обращён в мусульманскую веру, после чего получил имя «Мехмед» и прозвище «Соколлу» (от названия родной деревни юноши – Соколовичи). Крупный телосложением и храбрый на вид[73 - Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 58.], он был зачислен в бостанджи[74 - Бостанджи – (перс. – тюрк., букв., огородники) – части придворного войска. Несли наружную охрану дворца и выполняли полицейские функции. Большинство их работали в дворцовых садах и огородах, участвовали в перевозке грузов по воде для нужд дворца, заготавливали материалы для постройки дворцов и мечетей, тушили пожары и т. д. Особой кастой были привилегированные бостанджи, которые отвечали за охрану султана и расправлялись с неугодными ему лицами.] при султанском серале[75 - Дворец султана.]. Здесь смышлёного юношу вскоре заметил сам султан Сулейман, который и способствовал быстрой карьере Мехмеда[76 - А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 160.]. Поднимаясь последовательно по служебной лестнице, в 1546 году он становится капудан-пашой[77 - Титул командующего флотом Османской империи.] османского флота, а в 1549 – бейлербеем Румелии[78 - Румелия – так назывались европейские владения Османской империи, включавшие в себя древнюю Фракию и часть Македонии. Происходит от арабского названия Византии – Рум. Находилась под управлением бейлербея (беглербега) – наместника и командующего войсками Румелии.], потом третьим, а затем и вторым визирём. И вот он на вершине – в июне 1565 года Сулейман Великолепный (1520–1566) назначает его великим визирём. Мехмед Соколлу-паша исполнял обязанности великого визиря и при Селиме II (1566–1574), одна из дочерей которого с 1562 года была его женой, и при Мураде III (1574–1595). Он непрерывно занимал высший правительственный пост в Османской империи на протяжении тринадцати лет, вплоть до своей трагической гибели от рук подосланного недругами дервиша[79 - Хитцель Ф. Османская империя (Гиды цивилизаций). М.: Вече, 2006. С. 374–375.].
По христианским владениям Османов распространилась молва о карьерных возможностях, которые открывались перед огланами, набранными по системе девширме. И если ранее родители оплакивали своих детей, взятых в «янычары», то теперь они не просто примирялись с судьбой, а часто с охотою отдавали своих детей в рекруты. Профессор Алексей Петрович Лебедев, видный историк церкви, в своём капитальном труде, посвящённом истории греческой церкви во времена владычества турок, приводит свидетельства Мартина Крузиуса, в 1559–1607 гг. профессора древних языков в университете Тюбингена (Германия), и выпускника этого же университета Стефана Герлаха, который от августа 1573 до июня 1578 года был капелланом барона Дэвида Унгнада, посланника Священной Римской империи в Константинополе – оба в своих произведениях засвидетельствовали эту перемену в отношении к девширме у христианских подданных Османов. Крузиус писал, что «многие (многие!) вследствие бедности, индифферентизма или скупости добровольно отдавали своих детей в десятину[80 - Систему девширме профессор Лебедев А.П. на русский манер называет десятиной.], за исключением какого-нибудь одного ребёнка. Или же они рассчитывали, что в случае успехов на султанской службе дети могут быть полезны своим родителям»[81 - А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок. От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 160. Профессор Лебедев А.П. приводит цитаты из книги Мартина Крузиуса «Turco-Graeciae libri octo, a Martino Crusio edita. Basiliae, 1584».]. А Стефан Герлах в своём дневнике записал, что христиане из глухих уголков Османской империи из-за жизненных лишений охотно отдавали своих детей туркам. Он же писал, что и сами дети не только не боялись, но и сами желали попасть в рекруты: «Напротив, они выражали радость, что могут попадать на службу к самому султану и получать жалованье»[82 - Там же. С. 160–161. – Он же – цитаты из книги Герлаха «Stephan Gerlachs dess Aeltern Tage-Buch», изданной в 1674 году во Франкфурте-на-Майне.]. О наборе в рекруты, который почитается как особая милость среди христианских подданных султана, писал в 1554 году в своём донесении начальству и байло[83 - Байло (итал. bailo или baylo) – постоянный представитель Венецианской Республики. В зависимости от места службы исполнял обязанности губернатора и/или дипломата. К середине XVI века институт байло в основном исчез, остался лишь байло при дворе Османов (существовал до 1797 года и прекратил существование вследствие упразднения Венецианской республики),] Венецианской республики при дворе Османов Доменико Гревизано[84 - А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 161.].
Профессор Николай Афанасьевич Скабаланович писал, что в период от завоевания турками Константинополя до 1574 года в Османской империи «вся администрация, войско и флот находились почти исключительно в ведении лиц, не бывших османами по происхождению, а вышедших из среды христианского населения». Такое положение дел, когда христианские дети, даже из беднейших семей, получали возможность через систему девширме делать карьеру и достигать самых высоких должностей, вызывало острую зависть у природных турок. И они, чтобы их дети так же получили шанс попасть в «янычары», отдавали своих детей христианам с тем, чтобы те сдавали их в рекруты вместо собственных детей[85 - Скабаланович Н. А. Политика турецкого правительства по отношению к христианским подданным и их религии (от завоевания Константинополя до конца XVIII ст.). – Христианское чтение. № 9-10. СПб.: СПбПДА, 1878. С. 426.].
2.4. Османы и православие
При этом если для огланов последующее обращение в ислам было обязательным, то в отношении остального христианского населения не только не использовались методы, как пишет профессор Лебедев, «искушений и прельщений», а напротив, сдерживалось «своекорыстное или слепое ренегатство»[86 - А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 162.]. Широкими правами и автономией, которая редко нарушалась Османами, пользовалась и православная церковь. Сама она, руководствуясь христианским отношением к власти[87 - «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмстителъ в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести». – Рим. 13:1.], в ответ не просто повиновалась, а, по мнению А.П. Лебедева, выражала свою признательность турецкому режиму. Эта признательность выражалась, среди прочего, позволением со стороны константинопольской православной иерархии «…иметь близкие отношения, доходившие до побратимства, с такими лицами, с какими меньше всего мыслимо это побратимство, – с янычарами…» Это проявлялось в том, что некоторые иерархи вносили в списки той или иной орты[88 - Орта – наименование основного подразделения янычар, среднее между полком и батальоном (другое название – ода).]янычар, как самих себя, так и преданных им людей и послушников, из которых потом выходили епископы, архиепископы и патриархи восточной церкви. Каждая янычарская орта имела свои символические знаки, которые запечатлевались на дверях казармы, на руке, на кахвехайне[89 - Кофейня.] (у каждой орты была своя). И те представители константинопольского православного духовенства, которые были записаны в орты янычар, также наносили себе соответствующие знаки[90 - А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 167–168.].
Собственно, весь православный христианский мир, за исключением России и Великого княжества Литовского (большая часть населения которого исповедовала православие), попал под владычество Османов. И, как ни парадоксально, но османское владычество для православия было благом – во всяком случае, до тех пор, пока Русь не набрала политического могущества. Византию перед её падением раздирали религиозные споры между католической и ортодоксальной церковью, значительная часть православного клира готова была признать главенство папы, отстаивая идею унии с Ватиканом. И меч Османов стал преградой на пути ползучей аннексии православия католицизмом[91 - Джон Патрик Бальфур. Османская империя. С. 624.]. Христиане в Османской империи, как и мусульмане, платили те же налоги, что и мусульманское население, но, кроме того, с христиан дополнительно ещё взималась джизья – налог, который считался платой за освобождение от воинской повинности[92 - 3. Весела (Прага). К вопросу о положении христианской церкви в османском государстве. – В книге: Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура [Сб. ст.]. АН СССР, Ин-т востоковедения; [Отв. ред. С.Ф. Орешкова]. М.: Наука, 1990. С. 119.]. Этот налог был вполне допустимой платой в сравнении с теми религиозными изменениями, которые случились бы у православных при переходе под власть папы. И даже девширме – налог юными «душами» мальчиков – был для православного населения Османской империи меньшим злом, чем подчинение католицизму.
2.5. Пенчик и девширме. Аджеми огланы
Немаловажное значение имела и другая система пополнения янычарского корпуса – пенчик[93 - Пятина (араб, хумс, перс, пенджик) – пятая часть добычи, положенная султану. Взималась на основании 41 аята 8 суры (Аль-Анфаль – Трофеи) Корана: «Знайте, что если вы захватили трофеи, то пятая часть их принадлежит Аллаху, Посланнику, близким родственникам Посланника, сиротам, беднякам и путникам, если вы уверовали в Аллаха и в то, что Мы ниспослали Нашему рабу в день различения, в день, когда встретились две армии при Бадре. Воистину, Аллах способен на всякую вещь». – Смысловой перевод Священного Корана. Эльмир Кулиев. Islamhouse.com, 2010–1431. С. 88.], когда в пользу султана выкупали часть христианских пленников, захваченных во время пограничных набегов или военных действий (таким путём, в частности, пополнялись ряды янычар восточными славянами). И.Е. Петросян, ссылаясь на османские исторические сочинения второй половины XV века (хроники Ашыкпашазаде, Оруджа, Нешри), пишет, что идея ввести пенчик принадлежала кадию[94 - Мусульманский судья, обладавший очень широкими полномочиями, фактиче-ски глава административного судейского аппарата определённого района – каза. В его ведении, помимо судебных дел, находились нотариат, контроль за рыночными ценами (нарх), надзор за исполнением законов. (Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура: [Сб. ст.] ? АН СССР, Ин-т востоковедения; [Отв. ред. С.Ф. Орешкова]. М.: Наука, 1990. С. 300).] Биледжика, Изника и Бурсы Чандарлы Кара Халилю[95 - И. Е. Петросян. К истории создания янычарского корпуса. – Тюркологический сборник 1978. М.: Наука, 1984. С. 191–200.]. Набранные и по системе девширме, и по системе пенчик имели общее название – кул, что в переводе с турецкого означает раб, при том, что пенчик кулу[96 - Раб из числа пятой части добычи.] действительно имели статус рабов султана, а рекруты по системе девширме фактически были свободными людьми[97 - Записки янычара. Написаны Константином Михайловичем из Островицы. М.: Наука, 1978. С. 98.].
Рекрутский набор производили по необходимости, меру которой определял янычарский ага. Он подавал письмо-прошение в Диван[98 - Диван (букв, присутственное место) – в Османской империи совет при султане под руководством великого визиря, в котором участвовали визири, высшие представители сословия улемов (за исключением шейх-уль-ислама) и стремянные начальники придворного войска, включая янычарского агу.] султана с указанием числа юношей, желательного для пополнения корпуса. Это письмо служило основанием для указа от имени султана о начале набора-девширме. Янычарский ага был старшим над другими военачальниками[99 - "Янычарский ага также ехал по левую сторону от лошади султана, когда тот направлялся в мечеть, и был удостоен особой чести снимать с султана сапоги в её преддверии. – Ф.А. Эмин. Краткое описание древнейшего и новейшего состояния Оттоманской Порты. СПб.: При Морском шляхетском кадетском корпусе, 1769. С. 30.] и сидел выше их всех в Высочайшем присутствии во время заседания
Дивана[100 - «Канун-наме» Мехмеда II Фатиха о военно-административной и гражданской бюрократии Османской империи в XV веке. Пер. Р.И. Керим-Заде (Москва). -Османская империя. Государственная власть и социально-политическая структура. Сборник статей. М.: Наука, 1990. С. 82.]. Ага назначал и особых уполномоченных, каждый из которых отвечал за набор христианских юношей в определённой местности. До того, как поручить столь ответственное дело агам янычарского корпуса, набор производили кадии вилайета. Однако после того, как один из них совершил провинность, системой девширме стали заправлять беи вилайета (хотя и они не всегда могли избежать соблазна злоупотреблений[101 - Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 50.]).
Когда янычарский корпус был только создан, юноши-рекруты сразу зачислялись в его состав и сразу становились полноправными янычарами. Однако после того, как солдаты пияде, отправленные служить на кораблях, показали себя шайкой сброда, было принято решение отправлять для службы на морских судах вместо них адже-ми огланов[102 - Аджеми огланы – чужеземные мальчики, которые и составили основу очага (другое название – оджак) – янычарского корпуса.] с жалованием в один акче[103 - Мелкая серебряная монета, обращавшаяся на территории Османской империи и сопредельных государств в XIV–XIX веках.]. Отслужив от пяти до десяти лет на судах, аджеми огланы становились янычарами с жалованием в два акче[104 - Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 47.].
Уже при султане Мехмете II аджеми огланов прежде службы в оджаке стали отдавать туркам. Автор «Мебде-и канун» пишет, что произошло это через некоторое время после завоевания Константинополя – когда уже были повержены на землю и разбиты колокола Айя-Софии и возведены первые минареты в главном городе православной ветви христианства. Мехмет II, возвращавшийся после полуденной пятничной молитвы в свой дворец, был удивлён плохому турецкому, на котором его приветствовали янычары. На недоумённый вопрос султана его главный визирь ответил, что «огланы становятся мусульманами из неверных и что они совсем невежественны». После чего Мехмет II распорядился отдавать новых рекрутов туркам и только после изучения турецкого языка ставить на жалованье, зачислять в корпус и отправлять в победоносные походы[105 - Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов
ычарского корпуса). С. 49.]. Во время службы у турок юноши осваивали турецкий язык и привыкали к невзгодам, они: «Живут там в нужде, вырастают в холоде, в голоде, в зное, в наготе, и все с ними обращаются, как со псами»[106 - Приключения чешского дворянина Братислава в Константинополе в тяжкой неволе у турок, с австрийским посольством 1591 г. Перевод с чешского К.П. Победоносцева. СПб.: Типография Министерства путей сообщения, 1877. С. 5.]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/n-a-salanovich/yanychary-i-kantonisty-opyt-metafizicheskogo-issledovaniya/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Введение в историю (ал-Мукаддима). Фрагменты ? перевод с арабского, комментарии и примечания И.Л. Алексеева, А.В. Душак и А.Ш. Столыпинской // Рах Isamica. 1/2008. С. 15–16.
2
Ал-Кинди. О первой философии // Средневековая арабо-мусульманская философия в переводах А.В. Сагадеева: собр. первое; в 3 т. Т. 1 ? [сост. и отв. ред. Н.С. Кирабаев]. М.: Марджани, 2009. С. 45.
3
Гегель Г.В.Ф. Соч. T.VIII. Философия истории ? пер. А.М. Водена. М.; Л.: Соцэкгиз, 1935. С. 23.
4
В миниатюре «Свобода. Первое приближение» будет проанализировано, почему любая идея, которая лежит в основе исторической социальной общности, является основанием её свободы.
5
Под страстью Гегель имеет ввиду «деятельность людей, обусловленную частными интересами, специальными целями или, если угодно, эгоистическими намерениями, и притом так, что они вкладывают в эти цели всю энергию своей воли и своего характера, жертвуют для них другими предметами, которые также могут быть целью, или, скорее, жертвуют для них всем остальным. Это частное содержание до такой степени отождествляется с волей человека, что оно составляет всю определенность последнего и неотделимо от него, – благодаря ему человек есть то, что он есть» [Гегель Г.В.Ф. Соч. T.VIII. Философия истории. 1935. С. 25].
6
Гегель Г.В.Ф. Соч. T.VIII. Философия истории. 1935. С. 98–99.
7
Там же. С. 37.
8
Историческая социальная общность – социальная общность, особенностью которой является её генерационность. Один из присущих ей диссипативных процессов – постоянно повторяющийся цикл рождений и смертей – через смену поколений обеспечивает обновление системы. В основе исторической социальной общности лежит её сакральный Миф, порождающий её Экзистенцию и обеспечивающий её спаянность в пространстве и времени.
9
Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. С. 238.
10
Аристотель. Метафизика ? пер. и комм. А.В. Кубицкого. М.; Л.: Соцэкгиз, 1934. С. 107.
11
«Таким образом, могут быть различены три теоретические философские дисциплины: математика, физика, наука о божестве (ибо вполне ясно, что если где можно говорить о божественной природе, то это – по отношению к сущности, которую рассматривает эта последняя наука), и наиболее ценное знание должно иметь своим предметом наиболее ценный род <сущего>». [Там же. С. 108].
12
«Логично было бы назвать его [трактат Аристотеля] не “ta meta ta physika ” (то, что после физики), a “pro to ta physika” (то, что до физики) [История и философия науки (Философия науки). 2-е изд., перераб. и доп. ? под ред. проф. Ю.В. Крянева, проф. Л.Е. Моториной. М.: Альфа-М; ИНФРА-М, 2011 С. 15].
Мартин Хайдеггер писал о двух значениях названия «метафизика»: первоначальном техническом и позднейшем содержательном – и о превращении технического значения приставки «мета» в слове «метафизика» в содержательное. Содержательное название, как пишет Хайдеггер, означает познание того, что располагается за сферой чувственного, наука о сверхчувственном и познание сверхчувственного. [Мартин Хайдеггер. Основные понятия метафизики. СПб.: Владимир Даль, 2013. С. 75–79].
13
.. то, что в мифическом способе выражения называется душой и Богом, на философском языке – экзистенцией и трансценденцией [Карл Ясперс. Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции. М.: Канон+; Реабилитация, 2012. С. 3].
14
Жмудь Л.Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб.: Алетейя, 1994. С. 311–332.
15
Аристотель. Метафизика. С. 108.
16
Фердинанд Тённис. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии = Gemeinschaft und Gesellschaft. Grundbegriffe der reinen Soziologie. M.: Фонд Университет, СПб.: Владимир Даль, 2002. С. 11–12.
17
Как будет показано далее, европейских мыслителей почти на половину тысячелетия опередил арабский мусульманский философ Ибн Хальдун (1332–1406).
18
О том, что оба понятия раскрываются через противопоставление одно другому, писал и Питирим Сорокин в «Предисловии» к первому американскому изданию труда Фердинанда Тённиса. [Сорокин П.А. «Предисловие» к книге Ф. Тённиса «Общность и общество» // Социологический журнал. 2019. Т. 25. № 1. С. 150–156].
19
Фердинанд Тённис. Общность и общество. С. 9–10.
20
Там же. С. 10.
21
«Человеческое общество в таком словоупотреблении есть социальный организм, состоящий из базисных биологических организмов – людей». Александр Зиновьев. Запад. М.: Алгоритм, Эксмо, 2007. С. 14.
22
В данном случае имеется в виду общество, границы которого настолько расширились, что за время человеческой жизни люди успевают прокоммуницировать лишь с небольшим числом людей из единого социального пространства.
23
Цицерон. О дружбе. // О старости. О дружбе. Об обязанностях ? [пер. с латин, и коммент. В.О. Горенштейна]; изд. подгот. В. О. Горенштейн, М. Е. Грабарь-Пассек и С. Л. Утченко. М.: Наука, 1974. С. 36.
24
Аттрактор (лат. attractio – притяжение) – притягивающее множество, некое состояние или режим, к которому тяготеет система. Любой аттрактор имеет область притяжения множества, в случае социального аттрактора – это социальная общность. Социальный аттрактор – образы неких идеальных состояний и режимов, которые притягивают к себе сознание людей. Такими аттракторами могут являться родственные отношения, безопасность, национальная идея, история, религия, информационное пространство, философия, культура, экономика, наука, техника, искусство, традиции, мода, выдающиеся личности и т. д.
25
Сопереживание – уподобление эмоционального состояния субъекта состоянию другой личности, а также эмоциональный отклик на события в «своей» либо «другой», но близкой социальной общности. Карл Юнг полагал, что причина сопереживания связана с тем, что «у человека есть инстинкт сочувствия». Эрик Дюркгейм считал его основным фактором социализации и видел его причину в разделении общественного труда. В крайней своей форме переходит в эмпатию. Является «клеем» социальной общности.
26
Rogers С. R. Empatic: an unappreciated way of being // The Counseling Psychologist. 1975. Vol. 5. No. 2. P. 2–10.
Весьма близко по смыслу, но о любви, писал Гегель: «Ибо любовь есть различие двух, которые, однако, друг для друга совершенно не различны. Чувство и сознание этого тождества есть любовь; любить – значит быть тем, что вне меня; я имею свое самосознание не во мне, а в другом, но это такое другое, в котором я только и удовлетворяюсь, в котором я обретаю мир с самим собою: я есмъ лишь постольку, поскольку во мне мир; если его во мне нет, то я- противоречие, я распадаюсь; это другое, поскольку оно именно таким образом находится вне меня, имеет свое самосознание только во мне, и оба суть только это сознание их внешнего по отношению друг к другу бытия и их тождества, и это созерцание, чувствование, знание единства есть любовь». [Георг Вильгельм Фридрих Гегель. Лекции по философии религии // Философия религии: в 2 т. М.: Мысль, 1977. С. 230].
27
Цицерон Марк Тулий. О дружбе // О старости. О дружбе. Об обязанностях. ? [пер. с лат. и коммент. В.О. Горенштейна]; изд. подгот. В.О. Горенштейн, М.Е. Грабарь-Пассек и С.Л. Утченко. М.: Наука, 1974. С. 67–68.
28
Социальная общность – множество (группа людей от двух человек и более), тяготеющее к одному или более социальным аттракторам. Границами социальной общности являются границы сопереживания.
29
Аристотель давал такое определение сущности: «…ничто высказываемое как общее не есть сущность и что ни одна сущность не состоит из сущностей». Из чего следует, что ни одна сущность, представляя собой единичное, не принадлежит множеству.
30
Миф – это особая коммуникативная система, сообщение, высказывание, совокупность коннотативных означаемых, образующих латентный (скрытый) идеологический уровень дискурса. Миф направлен на изменение реальности, имеет целью создать такой образ действительности, который совпадал бы с ценностными ожиданиями носителей мифологического сознания. Согласно А.Ф. Лосеву, миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность.
31
Экзистенция исторической социальной общности – коллективное бессознательное; внутреннее бытие общности, всё то, вследствие чего общность предстает как неповторимая сущность, рожденная синергией единства и сопереживания всех людей и всех поколений, составлявших и составляющих историческую социальную общность. Экзистенция также – странный аттрактор такой общности, притягивающее множество, в котором заключены все возможные для этой общности пути развития.
32
Без принуждения – здесь ключевое понятие, в нём состоит главное отличие общности от общества.
33
Разум общности – составная часть Экзистенции исторической социальной общности. По Гегелю – форма всеобщности. Представляет собой всю сумму знаний и технологий, накопленную такой общностью на её пути во времени, и согласие людей, образующих данную общность, в отношении её языка, культуры, истории и коллективных представлений.
34
Душа общности – составная часть Экзистенции общности. Представляет собой чувственную основу единства общности – взаимность сопереживания друг другу и согласие с ценностными аспектами её бытия, что приводит к подобию эмоциональных откликов её членов на события внутри и вне общности.
35
Экзистенциальное пространство – коммуникативное пространство исторической социальной общности, в котором происходит формирование и объективация индивидуальных разумов, а также конструирование, воспроизводство и переформатирование Экзистенции самой социальной общности.
36
Мехмед Йылмаз. Турция. Полная история страны. М.: Изд-во ACT, 2021. С. 277–280.
37
Бейлик – небольшое феодальное владение (аналог княжества в средневековой Европе) под управлением бея. Титул бея был вторым по значимости в общетюркской иерархии после ханского.
38
Паша – высший военный титул в Османской империи; также титул гражданских сановников – правителей провинций.
39
Капыкулу (от тюрк. букв, «рабы двора») – войско, получавшее денежное довольствие от султана: пехота – янычарский корпус, артиллерия – топчу; кавалерия – придворные сипахи; оружейники – джебеджи; стража султана и его гарема – балтаджи; части наружной охраны – бостанджи; новобранцы – аджеми огланы.
40
Меритократия (букв. – «власть достойных»), от лат. meritus – «достойный» и греч. хратод – «власть») – форма правления, при которой элиты формируются из наиболее способных людей, вне зависимости от их социального происхождения. «Таким образом, Его Величеству падишаху, опоре мира, угодно, чтобы поступали согласно упомянутым древним законам султанов, потому что, когда всякая должность дается тому, кто к ней способен, государство приходит в хорошее состояние и упорядочивается. Когда же нерадивы [в деле] предоставления [должности] достойному, без сомнения, всё происходит наоборот» [Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса) ? изд. текста, пер. с зур. яз., введение, комментарий и указатели И.Е. Петросян. М.: Наука, 1987. С. 75–76].
Джон Патрик Бальфур. Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV–XX вв. ? пер. Л.А. Игоревский. М.: Центрполиграф, 2017. С. 625.
41
Сенковский О.И. Собрание сочинений Сенковского (Барона Брамбеуса). Т. 7. СПб.: Типография императорской академии наук, 1859. С. 72.
42
Титул высших правителей у монгольских и тюркских народов.
43
Конья – столица Конийского (Сельджукского) султаната.
44
Гази – воины-добровольцы, участники военных походов мусульман против неверных. Другое значение – почётный титул военачальников в мусульманских странах.
45
Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 76.
46
Пруса была переименована завоевателями в Бурсу.
47
Турция, ее могущество и распадение: Историч. и воен, очерки: (С картою турецких завоеваний XIV, XV и XVI столетий и планом Константинополя) ? [Соч.] А. Чемерзина. Т. 1. СПб.: Тип. Р. Голике, 1878. С. 19–20.
48
Достаточно многозначное понятие, которым могли обозначать, как крупные административные единицы, такие, как Анатолия или Румелия, так и небольшие области и районы, в том числе одно из значений – родные края. После административной реформы от 21 января 1867 года – название самых крупных административно-территориальной единиц Османской империи.
49
Обозначение янычар внутри янычарского корпуса. Буквальное значение слова – «человек, идущий одной дорогой с другим».
50
Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 76.
51
Йени чери – новое войско.
52
Гяур – неверный, не мусульманин.
53
«Потому, что большинство этих [детей] безродны и для веры они слабая опора. Если они попадают на службу к повелителю, то все их близкие и родственники, живущие в их родных местах, заявляют: «Я стал слугой повелителя» – и притесняют и угнетают реайю и берайю. Мало того, что не платят ашара и других налогов, они проникают в ряды янычар, а санджакбеи, алайбеи и воеводы тех мест, считая, что они действительно придворные слуги, не смеют им приказывать. Когда в провинции оказываются неизвестные [янычары], которые на самом деле не являются слугами повелителя, их невозможно наказать». – Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 51.
54
Там же.
55
Там же.
56
Болгары и греки систему девширме называли «налогом кровью», греки – «налогом детьми». – А.Д. Новичев. К истории рабства в Османской империи. Система девширме. ? Тюркологический сборник 1976. М.: Наука, 1978. С. 88.
57
Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 52.
58
Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов
ычарского корпуса). С. 57.
59
Там же. С. 58–59.
60
Там же.
61
Оглан – мальчик.
62
Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 54–55.
63
Р. Jovio. Turcicarum rerum Commentarius Pauli Jovii episcopi Nucerini ad Calorum. Ex Italico Latinus tactus, Fransisco Nigro Bassianate interprete Origio Turcici imperii. Vitae omnium Turcicorum imperatorum.Ordo ac disciplina Turcicae militiae exactis-sime conscripta, eodem P. Jovio auctore.Argentorati: Excudebat Wendelinus Rihelius, 1537. P. G 4a.
64
Навплия (совр. Нафплион) – город-порт в Арголидском заливе.
65
Во времена турецкого владычества привилегированные общины болгар-христиан, которые имели право носить оружие. «Войники» копали шанцы, сопровождали обозы, охраняли мосты, переправы и т. и.; «арматолы» исполняли обязанности пограничной стражи; «сокольники» поставляли охотничьих соколов.
66
А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. Изд. 2-е. СПб.: Издание книгопродавца И.Л. Тузова, 1903. С. 158–159.
67
Мальчики, которые по прибытии в Стамбул отдавались во дворец, где получали соответствующее образование, получив которое становились придворными служителями.
68
Приключения чешского дворянина Братислава в Константинополе в тяжкой не-воле у турок, с австрийским посольством 1591 г. Перевод с чешского К.П. Победоносцева. СПб.: Типография Министерства путей сообщения, 1877. С. 5.
69
Сержант, унтер-офицер. В письме, согласно этикету, чаушам было положено обращение – «достойному приближённому». Селям чауши – служители дворца, сопровождавшие и охранявшие высших сановников во время дворцовых церемоний.
70
Санджак-бей – правитель санджака, военно-административной единицы в Османской империи.
71
Бейлербей – наместник и командующий войсками в самой крупной единице административно-территориального деления Османской империи – бейлербейлике. Бейлербей носил титул паши.
72
Владимир Ламанский. Геополитика панславизма. М.: Ин-т рус. цивилизации, 2010. С. 370.
73
Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 58.
74
Бостанджи – (перс. – тюрк., букв., огородники) – части придворного войска. Несли наружную охрану дворца и выполняли полицейские функции. Большинство их работали в дворцовых садах и огородах, участвовали в перевозке грузов по воде для нужд дворца, заготавливали материалы для постройки дворцов и мечетей, тушили пожары и т. д. Особой кастой были привилегированные бостанджи, которые отвечали за охрану султана и расправлялись с неугодными ему лицами.
75
Дворец султана.
76
А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 160.
77
Титул командующего флотом Османской империи.
78
Румелия – так назывались европейские владения Османской империи, включавшие в себя древнюю Фракию и часть Македонии. Происходит от арабского названия Византии – Рум. Находилась под управлением бейлербея (беглербега) – наместника и командующего войсками Румелии.
79
Хитцель Ф. Османская империя (Гиды цивилизаций). М.: Вече, 2006. С. 374–375.
80
Систему девширме профессор Лебедев А.П. на русский манер называет десятиной.
81
А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок. От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 160. Профессор Лебедев А.П. приводит цитаты из книги Мартина Крузиуса «Turco-Graeciae libri octo, a Martino Crusio edita. Basiliae, 1584».
82
Там же. С. 160–161. – Он же – цитаты из книги Герлаха «Stephan Gerlachs dess Aeltern Tage-Buch», изданной в 1674 году во Франкфурте-на-Майне.
83
Байло (итал. bailo или baylo) – постоянный представитель Венецианской Республики. В зависимости от места службы исполнял обязанности губернатора и/или дипломата. К середине XVI века институт байло в основном исчез, остался лишь байло при дворе Османов (существовал до 1797 года и прекратил существование вследствие упразднения Венецианской республики),
84
А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 161.
85
Скабаланович Н. А. Политика турецкого правительства по отношению к христианским подданным и их религии (от завоевания Константинополя до конца XVIII ст.). – Христианское чтение. № 9-10. СПб.: СПбПДА, 1878. С. 426.
86
А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 162.
87
«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмстителъ в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести». – Рим. 13:1.
88
Орта – наименование основного подразделения янычар, среднее между полком и батальоном (другое название – ода).
89
Кофейня.
90
А.П. Лебедев. История Греко-восточной церкви под властью турок: От падения Константинополя (в 1453 году) до настоящего времени. С. 167–168.
91
Джон Патрик Бальфур. Османская империя. С. 624.
92
3. Весела (Прага). К вопросу о положении христианской церкви в османском государстве. – В книге: Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура [Сб. ст.]. АН СССР, Ин-т востоковедения; [Отв. ред. С.Ф. Орешкова]. М.: Наука, 1990. С. 119.
93
Пятина (араб, хумс, перс, пенджик) – пятая часть добычи, положенная султану. Взималась на основании 41 аята 8 суры (Аль-Анфаль – Трофеи) Корана: «Знайте, что если вы захватили трофеи, то пятая часть их принадлежит Аллаху, Посланнику, близким родственникам Посланника, сиротам, беднякам и путникам, если вы уверовали в Аллаха и в то, что Мы ниспослали Нашему рабу в день различения, в день, когда встретились две армии при Бадре. Воистину, Аллах способен на всякую вещь». – Смысловой перевод Священного Корана. Эльмир Кулиев. Islamhouse.com, 2010–1431. С. 88.
94
Мусульманский судья, обладавший очень широкими полномочиями, фактиче-ски глава административного судейского аппарата определённого района – каза. В его ведении, помимо судебных дел, находились нотариат, контроль за рыночными ценами (нарх), надзор за исполнением законов. (Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура: [Сб. ст.] ? АН СССР, Ин-т востоковедения; [Отв. ред. С.Ф. Орешкова]. М.: Наука, 1990. С. 300).
95
И. Е. Петросян. К истории создания янычарского корпуса. – Тюркологический сборник 1978. М.: Наука, 1984. С. 191–200.
96
Раб из числа пятой части добычи.
97
Записки янычара. Написаны Константином Михайловичем из Островицы. М.: Наука, 1978. С. 98.
98
Диван (букв, присутственное место) – в Османской империи совет при султане под руководством великого визиря, в котором участвовали визири, высшие представители сословия улемов (за исключением шейх-уль-ислама) и стремянные начальники придворного войска, включая янычарского агу.
99
"Янычарский ага также ехал по левую сторону от лошади султана, когда тот направлялся в мечеть, и был удостоен особой чести снимать с султана сапоги в её преддверии. – Ф.А. Эмин. Краткое описание древнейшего и новейшего состояния Оттоманской Порты. СПб.: При Морском шляхетском кадетском корпусе, 1769. С. 30.
100
«Канун-наме» Мехмеда II Фатиха о военно-административной и гражданской бюрократии Османской империи в XV веке. Пер. Р.И. Керим-Заде (Москва). -Османская империя. Государственная власть и социально-политическая структура. Сборник статей. М.: Наука, 1990. С. 82.
101
Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 50.
102
Аджеми огланы – чужеземные мальчики, которые и составили основу очага (другое название – оджак) – янычарского корпуса.
103
Мелкая серебряная монета, обращавшаяся на территории Османской империи и сопредельных государств в XIV–XIX веках.
104
Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов янычарского корпуса). С. 47.
105
Мебде-и канун-и йеничери оджагы тарихи. (История происхождения законов
ычарского корпуса). С. 49.
106
Приключения чешского дворянина Братислава в Константинополе в тяжкой неволе у турок, с австрийским посольством 1591 г. Перевод с чешского К.П. Победоносцева. СПб.: Типография Министерства путей сообщения, 1877. С. 5.