Нетрудно быть богом
Red Mars
Не-люди. Они приходят на рассвете, когда обычные люди спокойно спят в своих постелях. Они забирают всех, кого могут забрать, и уходят обратно в зловещий туман. Не спят лишь Туманные Стражи, ведь обеспечение безопасности мирных жителей – это их работа, которая оплачивается… смертью. Так велось из века в век, пока на Ррах не попал Ван, обычный земной парень. Вот только и он не так прост, как кажется! С помощью разношерстной команды Вану предстоит победить древнее зло, сделав сложный выбор между велениями разума и зовом сердца. А заодно понять, кто же он такой на самом деле и как оказался в чужом мире. И чужом ли?
Red Mars
Нетрудно быть богом
Глава 1
– Доел? Твоя смена начнется через пятнадцать минут, – Ар, командир Туманной Стражи, сегодня решил приземлиться на облюбованную мной обеденную лавку.
Кивнул ему, не утруждая себя ответом. Здесь не принято было заискивать перед начальством, да я и не смог бы. На родной Земле-то этого никогда не делал, а на Ррахе мне и подавно терять было нечего.
Машинально облизал уже и так чистую ложку, встал, выпрямился, громко хрустнув суставами. Всего полгода назад мне исполнилось тридцать, казалось бы – не тот еще возраст для подобных болячек. Увы, мне не повезло: местный мир встретил меня крайне недружелюбно, и я почти сразу свалился с красной лихорадкой, которая оставила мне на прощание «подарок» – дегенеративные изменения в суставах. Пока это не мешает мне жить, но в будущем…
Горько усмехнулся. Какое будущее? На несколько месяцев здоровья хватит точно, а потом… Все знают, что в Туманную Стражу приходят умирать. Умирать с выгодой и почетом. Когда нет другого выбора или желания жить.
Наверное, я первый оказался в Туманной Страже по другой причине, и именно поэтому Ар до сих пор с подозрением приглядывается ко мне. Он сам, совершенно простой человек, привык командовать такими же простыми людьми, движимыми понятными мотивами. А вот меня командир считал темной лошадкой, хотя и был единственным, кто знал, что я пришел в Туманную Стражу вслед за своим другом. Даже не просто другом – спасителем.
Маркус приютил меня в своем доме, когда я в буквальном смысле слова свалился ему на голову. Он выхаживал меня, пока мое тело пожирала красная лихорадка. Научил ориентироваться с местных реалиях и выживать в чужом мире. Только через полгода я узнал причину, по которой мой друг решил помочь пришельцу с Земли – Маркуса измучила черная тоска, и он пытался унять ее таким способом. Жена и маленький сын – их единственный портрет он всегда носил с собой – сгинули в одном из последних прорывов. Эта же черная тоска заставила его записаться с Туманную Стражу.
Маркус погиб три месяца назад, а я остался один на один со своими сожалениями. Почему не отговорил друга, почему не сумел уберечь, спасти? Эти мысли постоянно вертелись где-то на краю сознания, зудели под кожей и не давали спокойно спать по ночам.
Перед дежурством пришлось зайти в свою комнату, чтобы быстро переодеться в чистую одежду и взять все необходимое. Почти сразу прозвучал двойной удар гонга, и пуговицы пришлось застегивать уже на ходу. Сделал мысленную отметку: в следующий раз, когда настанет время дежурства, надо будет прийти на ужин первым.
Правда, кто знает, доживу ли я до следующей смены? Они выпадали не так уж и часто, лишь раз в месяц – в Туманной Страже состояло одновременно около ста человек, а на дежурство выходили отрядами по три человека. Логика в этом была такая: если один из дежурных заснет, второй или третий сумеют вовремя увидеть опасность.
Не-люди, порождения тумана, приходящие на рассвете – как только не называли их в народе. Вот только сказать точно, что или кто они, не мог никто. И, хотя Не-люди всегда приходили на рассвете, дежурство начиналось задолго до восхода солнца – мы поднимались на наблюдательную башню сразу после ужина и всю ночь наблюдали за туманом. Так было заведено.
Рассвет – время, когда совершается большинство самоубийств. Время, когда все порядочные люди спят в своих домах. А мы, Туманные Стражи, отвечаем за то, чтобы они могли спать спокойно. Именно так, с большой буквы. Нас уважают. И хорошо платят – за год контракта можно заработать на целый дом в столице. Только ни один Страж пока так и не купил его для себя.
На последней ступеньке башни я с досадой тряхнул головой, выбрасывая из нее все лишние мысли.
Сегодня со мной дежурил мой новый напарник, Морт – парень лет двадцати трех, что пришел на смену Маркусу. Я лично рассказал и показал ему все, что успел узнать за время, проведенное в наблюдательной башне, но чувствовал: этого недостаточно. Хотя даже три месяца в Страже для такого горячего импульсивного парня – это достижение.
Третьим в нашу смену поставили Ярса, пятидесятилетнего грузного мужчину, одного из новичков. Я поставил две золотые монеты на то, что он не продержится и месяца.
Морт кивнул мне, когда я поднялся в башню – он, как всегда, пришел первым. Парень всегда спешил.
Последним, почесывая брюхо и тяжело дыша, ввалился Ярс.
Я покачал головой и кинул взгляд на своего напарника. Мы оба знали, что толстяк уснет во время дежурства. Увы, Стражи проходят только поверхностный отбор: желающих крайне мало, и рекрутеры вынуждены колесить по всему материку, выискивая отчаявшихся мужчин, которым не особо дорога их жизнь или сильно нужны деньги.
Ярс начал надрывно кашлять, и мы с Мортом снова переглянулись. Он сделал круглые глаза, я в ответ пожал плечами.
Мне все равно, даже если он заразен. Нет болезни хуже, чем красная лихорадка, а ее я уже перенес. Второй раз не прилипнет.
Через полчаса начало темнеть, и мы с напарником поднялись со своих мест. Мотнув головой в сторону толстяка, дескать «не вставай, сами справимся», я снова хрустнул суставами. Пора зажигать огонь.
Мы вышли через маленькую дверь на другую сторону башни и оказались на выступе. Ничем не огражденный, он каждый раз дразнил меня, манил и притягивал. Хотелось подойти, заглянуть в бездну, шагнуть в нее.
Морт чиркнул кресалом, высекая искры, а я полил горючей смесью дрова. Их надо будет подбрасывать всю ночь. В горящем на башне огне был особый смысл: если он гас, жители ближайших поселений сразу понимали, что случился прорыв.
Я как-то спросил Маркуса, почему люди не переезжают из опасных мест? Он долго молчал, а потом коротко ответил: позволить себе переезд могут лишь немногие из местных.
Тогда я еще не знал про его семью.
Когда огонь достаточно разгорелся, я кивнул Морту, отпуская его обратно в тепло. Хотелось постоять пару минут в одиночестве, бездумно глядя на пламя. Не люблю сидеть в темноте, а свет в наблюдательной башне зажигать запрещено.
Подул легкий ветерок, подняв маленькие волоски на шее. Поежившись, я плотнее укутался в теплую куртку. Возможно, стоило бы вернуться внутрь. Постоял еще пару минут, вдыхая холодный ночной воздух, и нехотя покинул площадку с костром.
Когда я зашел в комнату для наблюдения, сразу понял: что-то произошло.
Ярс рвано дышал и смотрел на Морта налитыми кровью глазами. Он был похож на быка, который увидел тореадора.
А мой напарник взирал на толстяка с откровенным презрением, которое бывает только у самоуверенных юношей. Молодости вообще присущ максимализм. Не уважать – так никого. Говорить правду в лицо, даже если она причиняет боль. Считать себя самым умным, а свое мнение – единственно верным.
Я скривился:
– На дежурстве не затевать драк и споров. Это ясно?
Мужчины неохотно отвели взгляды, но спорить не стали. Забавно, как мой авторитет вырос за эти шесть месяцев – когда я только пришел, никто и не подумал бы послушаться.
Налив себе кружку горячего травяного отвара, с удовольствием сел в среднее кресло. Оно было самым удобным, хоть и доживало здесь свой век после чьей-то гостиной. Человек, который его сюда привез, давно уже сгинул в тумане. Я не просил Стражей оставить мне именно это кресло – просто так проявлялось их уважение.
Через два часа, после бесконечных походов к чайнику с уже остывшим бодрящим отваром, Ярс сдался. Храпел он громко, раскатисто, выводя своей глоткой целые рулады.
Морт злобно зыркал в его сторону, но молчал. Не решился при мне снова заводить ссору, потому что еще в день его появления я объяснил: в Страже нет и не может быть врагов. Мы все здесь только с одной целью – остановить того врага, что приходит из тумана.
Когда до восхода солнца оставался час, я сам растолкал Ярса. Церемониться не стал – у нас здесь не увеселительное мероприятие. Поспал пару часов – и хватит. На рассвете спать нельзя.
Три пары глаз вглядывались в белесый туман, но все равно чуть не пропустили момент, когда густые тени превратились в человеческие очертания. Они пришли.
Нам не нужно было разговаривать: каждый из нас знал свою роль. Даже толстяк Ярс собрался и быстро погасил костер на башне. Морт тянул за веревку, раскачивая колокол. А я продолжал смотреть в окно, не отрывая взгляда от ломаных человеческих фигур и пытаясь понять, сколько их в этот раз. Смотришь издалека – кажется, это просто люди выходят из леса. Только увидев вблизи, становится ясно: это Не-люди. Немного деревянная походка, полная нечувствительность к боли и туман, клубящийся у лиц.
Скорее всего, мы сдержим прорыв и в этот раз, но какой ценой? Может, это мой день? Хорошо, если они заберут с собой только толстяка Ярса. А вдруг Морта?
Мой напарник должен прожить хотя бы еще немного: он копит деньги на дом для своей матери и младших сестер. Хочет перевезти их подальше от тумана. После смерти отца он один тянул всю семью, но, очевидно, ноша оказалась непосильной.
Через пару минут мы все уже были в нижнем зале: надевали шлемы и защитные щитки на грудь, брали в руки мечи.
Честно говоря, воинами мы были никудышными. Новоприбывших обучали держать меч всего пару недель, на большее времени не хватало. Да и кто учил? Такие же обычные люди, оказавшиеся в Страже волею судеб чуть раньше. Военному ремеслу был обучен только Ар, но у командира была такая масса обязанностей, что он не успевал научить новичков многому прежде, чем их забирал туман.
Получался замкнутый круг: если Стражи плохо сражаются, их ряды быстро редеют. А когда Стражей не хватает, набор и обучение приходится проводить быстро. Но, кажется, Совет такое положение дел вполне устраивало. Почти все прорывы успешно сдерживались, а большего от нас не требовалось.
Я видел уже десятки прорывов, и все они шли по одному и тому же сценарию: Не-люди выходят из тумана, а мы стараемся не дать им пройти дальше, к поселениям с мирными жителями.
Враги сражаются с нами нашими же мечами – они всегда забирают их вместе с павшими в бою Стражами. Раньше мы пытались отбивать тела своих товарищей, но результат всегда был один: новые жертвы. Не-люди яростно защищают свою добычу. С тех пор мы просто смотрим.
Городские легенды гласят, что эти существа питаются человеческим мясом. Я в это почему-то не верю.
Обычно бой продолжается не больше десяти минут, а потом враги отступают. Или идут дальше, если Стражи не смогли отбить первую атаку. Именно так три года назад они дошли до ближайшего поселка, где жил Маркус со своей семьей. Он уезжал в соседний городок, чтобы заработать на переезд, а когда вернулся, жены и ребенка уже не было. Некоторые более удачливые свидетели рассказывали, что охваченных ужасом жителей просто уводили в туман.
В этот раз все прошло по обычному сценарию: десятиминутное сражение, и враги ушли обратно в туман. Всего один павший Страж – это очень хороший результат. Все радовались и хлопали друг друга по плечам, возвращаясь в башню.
Я же остался стоять на месте, глядя вслед Не-людям, которые уносили тело Морта.
Глава 2
Всю следующую неделю шли сильные дожди. Нельзя сказать, что они в принципе когда-либо прекращались в этих землях, но обычно это была мелкая морось, этакая противная водяная взвесь в воздухе, из-за которой вся одежда становилась неприятно влажной, а галеты почти никогда не хрустели. Почему-то это меня особенно раздражало.
Я вглядывался в густой туман: белый как молоко, он будто подполз ближе к наблюдательной башне. Но это было невозможно – так мне говорили.
Привычным движением зачесал назад отросшие волосы и в сотый раз подумал, что неплохо было бы подстричься. Скоро передние пряди начнут лезть в глаза, а в бою с Не-людьми даже секундная потеря концентрации смертельно опасна.
– Эй, Ойс! – под влиянием импульса окликнул одного из Стражей, – у тебя есть свободные полчаса, чтобы подстричь меня?
Раньше парнишка был подмастерьем цирюльника, и за месяц нахождения здесь он обкорнал уже половину Стражей. Его стрижкам было далеко до модельных, к которым я привык на родной Земле, но какая теперь разница?
– Для друзей всегда свободен! – весело отрапортовал парень. Сердце кольнуло. Всего девятнадцать лет! Он был одним из тех, кого продали в Стражу за долги семьи.
Если у бедняков были большие долги, кредиторы могли согласиться списать долг за зарплату Стража. Конечно же, это было своего рода лотереей: никто не знал, сколько протянет тот или иной новичок. Но даже в самом худшем случае кредиторы получали хотя бы немного денег вместо ничего. А если повезет – долг возвращался с огромными процентами.
Я жалел Ойса. Парень был настолько молод, что еще не верил в смерть, не понимал самой сути этого слова. Ему казалось, что именно он будет счастливчиком, сумевшим продержаться год в Туманной Страже и вернуться домой, к родным.
Старые ножницы клацали, Ойс бодро перебирал мои отросшие волосы, натягивая их и отстригая лишнее.
Я закрыл глаза и мысленно вернулся в тот последний день на Земле. Семнадцатое апреля. День моего рождения, юбилей. Я с самого утра заехал в барбершоп, чтобы обновить стрижку, потому что вечером собирался кутить с друзьями. Тридцать лет исполняется всего один раз в жизни, и я собирался хорошенько это отметить. Даже взял два дня отпуска на работе, хотя это и не приветствовалось. В прошлой жизни я умел убеждать, поэтому девушка из отдела кадров сморщила нос, но заявление приняла.
Тогда я еще не знал, что никакого праздника не будет. Ровно в два часа пополудни меня затянуло в дыру между мирами. Никаких необдуманных поступков, никакого глупого любопытства. Видимо, я просто оказался не в том месте и не в то время. Банально, скучно, жизненно. Точно так же мне мог упасть на голову кирпич.
До сих пор интересно, что подумали мои друзья, когда я просто исчез в день своего рождения? Они хотя бы помнят обо мне? Или даже сама память о том, что когда-то существовал на Земле Иван Веснин, стерлась из того мира?
Резкая боль в ухе привела меня в чувство быстрее, чем того хотелось.
– Прости, я случайно! – затараторил Ойс. – Очень больно?
Отрицательно покачав головой, я осторожно потрогал кончик уха, который отрезал парнишка. Придется топать в медицинский пункт и самому обрабатывать ранку. Лекаря у нас не числилось – их просто невыгодно было присылать сюда. Обучение стоит дорого и занимает много времени, и поэтому прошедшие обучение лекари на Ррахе были на вес золота. В отличие от Стражей… Кто выжил – тот молодец. Одно радовало – лечебные снадобья поставлялись в наблюдательную башню регулярно.
Идя в медпункт, я еще раз бросил взгляд в сторону леса. Мне кажется, или туман продвинулся еще немного вперед? Остановившись, выбрал взглядом одно из деревьев, что стояли чуть впереди остальных. Этого ствола туман точно никогда не касался. Пойду обратно – проверю, как обстоят дела. Может, пора попросить лекаря выписать мне какие-нибудь отвары от паранойи?
Конечно, медпунктом это сооружение называл только я, по старой памяти. Здесь не было привычных таблеток и пластырей – только травы, припарки, настойки и лосьоны. И спирт. Им я и обработал ранку. Тщательно и качественно, чтобы исключить возможное воспаление. Мы жили в таких спартанских условиях, что горячая ванна считалась непозволительной роскошью. Честно говоря, гигиена среди Стражей вообще была на довольно низком уровне. И, пожалуй, к такому привыкнуть оказалось сложнее всего. Этот мир для меня вонял. Пахли грязные потные тела, пахла стираемая руками одежда, воняли сапоги. Конечно, это касалось далеко не всех моих товарищей, но тем не менее.
Закончив свои дела, я вышел на улицу, дошел до входа в башню и замер, забыв, что надо дышать. Ствол выбранного мной дерева скрылся в тумане.
Общее собрание созывали экстренно.
– Внимание! – прогрохотал командир Стражи в полной тишине. – Один из наших товарищей сегодня обнаружил нечто необычайное и тревожащее: туман начал наступление. Все мы знаем, что раньше такого не случалось. Граница с территорией Не-людей никогда не передвигалась. Я отправил конного гонца прямиком в столицу, но ответ мы получим в лучшем случае завтра. Судя по скорости наступления тумана, он будет у ворот нашей башни через тринадцать, максимум шестнадцать часов. Скорее всего, решение мне придется принимать самостоятельно. Есть вопросы?
Руку поднял Ярс. Я приподнял бровь и по привычке метнул взгляд в сторону Морта, вот только его место за столом пустовало уже неделю.
– Говори, новичок, – голос Ара был спокоен.
Ярс громко и натужно откашлялся.
– Разумнее всего отступить. Мы знаем, что туман опасен.
Раздались короткие смешки – никто и не ожидал от толстяка особой смелости. К удивлению Стражей, командир не поддержал всеобщее веселье. Обведя тяжелым взглядом наши ряды, Ар громыхнул:
– Кто-то из вас готов стать добровольцем и прямо сейчас прогуляться в туман? Никто? Почему тогда вы смеетесь над товарищем?
Весельчаки притихли. Я катал из хлебного мякиша шарик и думал, в какой непростой ситуации оказался командир. Если мы начнем отступать, жители окрестных поселений посчитают нас трусами, не способными их защитить. Но и бороться с туманом не имеет никакого смысла – все знают, что ни один из смельчаков оттуда так и не вернулся.
Пожалуй, не хотел бы я быть на месте Ара.
– Получается, ты все уже решил? – выкрикнул один из весельчаков.
– Да. И, если кто-то вдруг забыл, ваша главная задача – беспрекословно подчиняться моим приказом. Даю три часа на сбор вещей. Лишнего не брать. Оружие, сменная одежда, походное одеяло, паек.
– И куда мы пойдем? – упорный попался парень. Надо бы к нему присмотреться.
– Первоочередная задача – эвакуация жителей близлежащих поселений. Проблемы будут. Возможно, потребуется грубая сила. Будьте к этому готовы и морально, и физически. На этом все, свободны. Время пошло!
Я вышел из общего зала одним из первых – у меня осталось дело, которое надо было давно завершить, но я постоянно его малодушно откладывал. Невыполненное обещание грызло изнутри.
Склад встретил меня затхлым запахом и пылью, медленно и печально кружащейся в воздухе. Мы здесь почти не бывали – слишком тяжело было видеть личные вещи покинувших наши ряды товарищей. Часть из них отдавали по запросу родственникам, но это случалось редко. О тех, кто ушел в Стражи и не вернулся, старались не вспоминать.
Пришлось потратить почти полчаса, чтобы найти пожитки Маркуса. Их некому было отправлять. Я забрал только две вещи: его кресало и маленький рисованный портрет, на котором красивая темноволосая женщина обнимала ребенка. Сын был похож на отца – такой же русоволосый, вихрастый и голубоглазый.
В последний день перед поездкой сюда мы пили горькую травяную настойку, почти не пьянея, и перекидывались короткими, ничего не значащими фразами. Но когда я встал, чтобы уйти спать, Маркус меня остановил:
– Ван, погоди. У меня есть просьба.
Я оглянулся, удивленный его тоном. Маркус никогда ни о чем меня не просил.
– Знаю, что ты продержишься дольше. Твоя душа цела, хотя тело и пострадало из-за болезни. Когда придет мой черед, я хочу, чтобы ты забрал портрет моих жены и сына и отправил его моей двоюродной сестре. Она все знает. Адрес на изнанке портрета. Если не получится отправить – оставь себе. Не хочу, чтобы они лежали среди кучи пыльных и никому не нужных вещей.
Молча кивнув, я ушел в свою комнату, где полночи смотрел в потолок. У меня никогда не было жены и детей, но сочувствие к Маркусу жгло изнутри.
И вот теперь, глядя на маленький портрет, я пытался убедить себя, что души отца, матери и их сына встретились. Где-то там, в условном раю. Забавно – всю жизнь был ярым атеистом, но сейчас столь же яро хотел верить, что ошибался.
Положив вещи в карман, аккуратно поставил коробку с вещами Маркуса в самый дальний угол. Времени на сборы оставалось мало. Я поспешно зашел в медпункт, прихватил там пару настоек и почти бегом направился к корпусу с жилыми комнатами. Собрать свои немногочисленные пожитки было пустячным делом, но в очереди за пайком пришлось постоять. Выдающие работали очень медленно, из-за этого Стражи злились и позволяли себе грубые замечания. Я посмотрел на часы – до назначенного времени оставалось всего сорок пять минут, а мне надо было еще зайти к кастеляну за походным одеялом.
Обернулся к светловолосому парню, стоявшему за мной:
– Мне надо отойти. Скажешь, что я занимал?
– Да, Ван, – заметив мое удивление, Страж пояснил, – тебя здесь все знают.
По пути к кастеляну в голову пришла неприятная мысль: а ведь на меня тоже наверняка давно делают ставки.
Получив одеяло одним из последних, я вернулся в очередь за пайками, когда до меня оставался всего один человек. Везучий лисий сын. Так, кажется, здесь говорили?
Ровно через три часа во дворе башни стояли сто полностью готовых мужчин. Мне показалось, что Ар испытывал гордость, ведь, по сути, мы были просто разношерстным сбродом. И только его тренировки и муштра, хоть они и были редкими, превратили нас в тех, кем мы стали сейчас.
– В колонну по четверо становись! – пророкотал командир.
Здесь случилось несколько заминок, потому что разнообразные способы построения мы изучали не особо тщательно – Туманной Страже просто некуда было уходить.
В самом конце я позволил себе ненадолго оглянуться. Выглянувшее на мгновение закатное солнце освещало наблюдательную башню, золотя камни. Увы, его лучи были не способны проникнуть сквозь туман, который подполз еще ближе к последнему оплоту безопасности Рраха.
Глава 3
До ближайшего поселения мы дошли за час. Еще час потребовался, чтобы заставить жителей поверить в реальность происходящего и собрать самые нужные вещи.
– Не расслабляйтесь, – предупредил командир, когда местные уже уныло плелись за нашей колонной, – эта деревня маленькая и самая запуганная. Им пришлось почувствовать на собственной шкуре, насколько туман и Не-люди опасны. Чем дальше от башни, тем больше сопротивления мы будем встречать.
Я шел в центре шеренги, как раз за группкой жителей деревни. Мое внимание привлек пацан лет двенадцати, который нервно оглядывался и постоянно натягивал на руки и так вытянутые сверх меры рукава старенькой рубахи. Какой-то он странный, что ли. Не могу сказать, почему именно этот мальчишка привлек мое внимание, но на привале я сел к нему поближе.
– Эй, пацан, – старался говорить тихо и дружелюбно, чтобы не испугать, – ты что, один?
Мальчишка дернулся вскочить, но я мягко потянул его за рукав вниз.
– Сядь. На, поешь, – протянул ему свою порцию пайка.
Пацан ел галеты, практически не жуя, заглатывал огромные куски и давился, как голодный щенок.
Подождав, пока он доест, я решил снова исподволь завести разговор.
– Зовут-то тебя как, парень? Я – Ван. А ты?
Парнишка зыркнул исподлобья, сморщил нос, но ответ дать все же соизволил:
– Яков.
– Будем знакомы, Яков, – надеюсь, улыбка вышла нормальной. Почти год не было повода улыбнуться кому-то, мог ведь и разучиться.
Мальчишка немного подумал, повздыхал и решился, удивив меня своей простонародной, сильно искаженной речью:
– А исчо есь чё пожрать?
– Не пожрать, а поесть. Еда есть, но она еще понадобится.
Не хотелось расстраивать пацана, но ситуация была сложная. Жители не располагали существенными запасами легкой и при этом долго хранящейся еды, а лошадей, которые могли бы везти тяжелые повозки с корнеплодами, в этой нищей деревеньке и вовсе не было. Нам придется кормить их своими пайками.
Яков промолчал, продолжая натягивать рукава до самых кончиков пальцев. Я чувствовал, что чем-то расстроил пацана, и тот снова закрылся в своей ракушке. Решив не давить, просто молча досидел рядом с ним остаток привала. Поднявшись, сказал:
– Увидимся на следующем привале. Если что-то будет надо – говори. Чем смогу – помогу.
Дожидаться ответа не стал, слишком уж хорошо знал эту породу мальчишек. Скрытные, озлобленные, прячущие боль за злостью. Маленькие волчата.
Во втором поселении все шло хорошо, пока мы не зашли во двор местной семидесятилетней знахарки.
– Не пойду я никуда из своего родного дома! – голосила весьма бодрая на вид старуха.
Ар увещевал ее, упрашивал, обещал, что как только вопрос с туманом решится, она сразу же сможет вернуться. Но знахарка была непреклонна.
Зло цыкнув сквозь зубы, командир дал команду: уходим.
Я понимал его: жизни тридцати мирных жителей важнее жизни одной упрямой старой женщины. В конце концов, у каждого должно быть право выбора.
На следующем привале, для которого пришлось долго искать подходящую поляну, я снова подсел к Якову. В этот раз уйти он не пытался, даже нехотя кивнул. Решив считать это хорошим знаком, снова заговорил с ним:
– Парень, где твои родители? Почему ты один?
Яков весь съежился, а рукава натянул так сильно, что я отчетливо услышал треск ткани.
– На, сначала съешь, а потом расскажешь, – протянул пацану галету, давая ему привыкнуть к мысли: ответить все же придется.
В этот раз сухое печенье исчезало медленно. Яков откусывал по маленькому кусочку, видимо, рассчитывая, что сможет растянуть его на все время привала. Хмыкнул, но комментировать не стал.
В конце концов, бедная галета все-таки оказалась в желудке Якова. Я молча ждал.
– Папку не ведаю, мамка недавно померла, – пробубнил пацан, не поднимая на меня глаз.
– И что, ты жил совсем один? – изумление скрыть не удалось.
– За мной обещалася мамкина сестрица двоюродная приехать намедни. А вы усё перепортили! – огрызнулся Яков.
Внезапно я осознал, что мальчишка плачет.
– И васче, не хочу я с вами ватажиться! – сорвался, как натянутая тетива, и улетел, сверкая пятками.
Останавливать не стал. Уверен, он ко мне еще сам подойдет, когда поймет, что я ему не враг. Каждому ребенку нужен кто-то взрослый рядом.
К третьему поселению мы шли уже в темноте. Я видел, что командир колеблется, и понимал его. Если нас встретят дружелюбно, мы сможем поспать в человеческих условиях: на сеновалах, в банях, а особые везунчики – в избах. Но если люди будут настроены против нас, возникнут трудности, к которым мы, уставшие и запыленные, сейчас просто не готовы.
Ар принял решение не рисковать, поэтому мы разбили лагерь в паре километров от поселения. Каждый занялся своим делом: кто-то мастерил шалаши для мирных жителей, кто-то ушел на поиски воды, кто-то набирал хворост для костров, кто-то варил похлебку.
Я разжигал костры. Было в этом занятии нечто, что манило и притягивало меня. В прошлой жизни я никогда вручную не разжигал огонь, как-то не доводилось, а здесь, раз попробовав, просто не мог остановиться. Только что было холодно и темно, а через несколько минут по дровам уже пляшут языки пламени – ярко-оранжевые, обжигающие. Это ли не магия?
Когда похлебка сварилась, я вызвался вне очереди встать на раздачу горячей еды. Яков подошел одним из последних – видимо, надеялся дождаться смены раздающих. Спокойно поздоровался с диким волчонком, налил ему похлебки до краев, да погуще. Когда пацан забирал миску, рукава задрались, и я в первый раз рассмотрел его руки. Грубая кожа, длинные, давно не стриженые ногти. Много трудится физически? Не у каждого крестьянина такие руки, а тут у пацана…
Не знаю, чем меня зацепил этот мальчишка, но я чувствовал искреннее желание ему помочь. Надо будет выяснить, где живет его двоюродная тетка и отправить Якова к ней на почтовой повозке. Денег у него наверняка нет, но ведь мне-то все равно некуда тратить накопленное за время службы в Туманной Страже. Забавно – еще пару дней назад я безвольно ожидал смерти, а сейчас вовсю строю планы на жизнь.
В сером предрассветном сумраке мы двинулись в сторону поселения. Всю дорогу от стоянки меня мучила мысль – а что, если Не-люди сегодня опять выйдут из тумана, но их будет некому остановить? Правильное ли решение принял командир? Возможно, нам надо было просто медленно отступать, наблюдая за туманом? Или разделиться?
В любом случае, наша основная задача – защищать мирных жителей. Тем или иным способом.
На подходе к поселению Ар подозвал к себе нескольких Стражей. К моему удивлению, я оказался одним из них.
– В условиях чрезвычайной ситуации считаю необходимым назначить несколько десятников. Каждому из вас будет подчиняться десять человек. А каждый из вас, в свою очередь, будет подчиняться мне, – командир тихим голосом раздал нам указания и списки, – даю пять минут на инструктаж своей десятки.
Мы выходили, объявляли имена Стражей из выданных списков и отходили в сторону – объяснять, в чем заключается задача нашей группы. В мою десятку попал разговорчивый весельчак с собрания. Что ж, самое время к нему присмотреться.
Следующее поселение оказалось большим, более зажиточным, чем предыдущие, а потому могло сулить нам неприятности. Гражданские должны были ждать нас поодаль – с ними оставалась десятка рыжего здоровяка Неда. Мне всегда казалось, что он похож на викинга: такой же огромный, голубоглазый и волосатый. Перед моей десяткой стояла на первый взгляд простая задача – проверять дома тех жителей, которых уже увели другие группы. Кто-то мог спрятаться от страха или просто быть забыт.
Впереди слышались крики и плач, причитания баб, ругань мужиков. Кто-то проклинал нас, кто-то – туман. Кто-то пытался забрать с собой половину нажитых вещей. А кто-то оставил в закрытом доме свою старую лежачую мать. Она лежала, покрытая грязным вязаным одеялом, и с немым ужасом взирала на нас, чужаков.
Мне потребовалась минута, чтобы принять решение:
– Нужны две длинные крепкие палки и большой кусок прочной ткани.
Из дома мы вышли с импровизированными носилками, на которых тихо плакала старая женщина. Внутри все кипело, и я пообещал себе – первым делом узнаю, кто ее бросил. Судя по чистому и обустроенному дому, она жила не одна.
Отправив двух Стражей с носилками к стоянке, мы двинулись дальше. Выпустили несколько запертых кошек, но людей больше не находили.
По дороге к стоянке весельчак, которого, как выяснилось, звали Ратом, догнал меня и пристроился идти рядом. На ходу сорвал травинку, повертел ее и проронил:
– Как думаешь, что нам будет за оставление места службы? По головке наверняка не погладят.
– Я не обсуждаю решения командира. И тебе не советую.
Рат поднял руки в примирительном жесте, мол «прости, брат, занесло» и сбавил ход, отставая. Задумчиво глядя ему вслед, снова подумал, что за этим парнем надо приглядывать. Бунтарская душа.
Наша раздувшаяся втрое колонна двигалась медленно. Пара телег с припасами, взятыми в последнем, более зажиточном поселении, еще пара – со стариками и маленькими детьми, которые не могли быстро идти. Но, даже несмотря на это, скорость была катастрофически маленькой.
В разговорах Стражей сквозила нервозность, строевой шаг мы использовать уже не могли. Кто-то плакал, кто-то причитал, кто-то задирал нас.
Поспрашивав мимоходом жителей поселения, я выяснил: старую мать бросил один из самых зажиточных жителей села. При этом свою козу он до последнего пытался забрать с собой. Я сжал зубы, раздумывая, как лучше поступить. Старуха ехала в одной из телег, но сын даже не подошел к ней, делая вид, что не замечает ее умоляющие взгляды.
От построения недобрых планов меня отвлек, к моему удивлению, не кто иной, как Яков. Подсел на очередном привале, помолчал минуту, а потом скороговоркой, глотая буквы, выпалил:
– Я энто… обиду прич’нять не хотел. За ж’вое м’ня задели. Прощевайте велик’душно!
– Принимаю твои извинения, – улыбка возникла сама собой. Совсем еще ребенок, а просит прощения лучше иного взрослого.
Пацан расслабился, вытер грязным рукавом нос, посмотрел на меня исподлобья:
– Есь чё поживиться?
Молча достал галету, протянул. Волчонок, как я уже практически постоянно называл своего подопечного, ел быстро и жадно. Как будто не он только что получил свою миску похлебки. Когда Яков дожевал, я задал вопрос, который считал достаточно важным, чтобы рискнуть хрупким миром, установившимся между нами:
– Как найти твою тетку? Ту, которая должна была за тобой приехать?
Мальчик натянул рукава еще ниже, шмыгнул носом и тихо признался:
– Я сбрехал. Нет у меня никого.
И глаза отвел, лицо равнодушное сделал. Эх, пацан, и что мне с тобой теперь делать? На Ррахе вообще есть какие-то учреждения для сирот? До сих пор меня этот вопрос не интересовал – были дела поважнее. Как будто прочитав мои мысли, Яков снова превратился в маленького озлобленного зверька:
– Ежели вы меня в приют сдать собираетесь, говорите чичас – я лучше в туман уйду.
– Никто никуда тебя не сдаст, если ты этого не захочешь, – надеюсь, мой голос прозвучал достаточно уверенно. Я плохо знал законы Рраха, и сейчас крайне сожалел об этом. Сделав мысленную отметку «найти информацию», поспешил перевести тему:
– Расскажи-ка мне, что у вас в поселении говорят о тумане и Не-людях? Какие байки ходят?
Этот вопрос давно меня интересовал, но отлучаться из башни нам было нельзя, а до поступления в Туманную Стражу я существовал как в тумане, ничем особо не интересуясь. Забавная аналогия.
Яков задумчиво почесал макушку.
– Говорят, это мертвяки ходют. Исчо слыхал, будто это не просто мертвяки, а Туманные Стражи. Будто кто-то видел рожу одного из них и оченно она была на сына кузнеца похожа, рожа энта. А тот как раз сгинул в энтой вашей Страже.
Я опешил.
– Как этот кто-то мог лицо видеть, если лица у них туманом скрыты?
– Энтого я не ведаю, – взъерепенился пацан, – ежели не верите мне, пошто спрашивали тады?
– Байки – они и есть байки. Мне просто интересно, – улыбнулся я, – хочешь еще галету?
Доесть Яков не успел. Приехал гонец из столицы.
Глава 4
Объявление слушали все вместе, и лица Стражей мрачнели с каждым произнесенным словом.
Решения на Ррахе принимал не король и не президент, а Совет, состоящий из девяти глав самых крупных и зажиточных родов. И эта «омерзительная девятка», как я их тут же про себя окрестил, приказывала: половине Стражей продолжать путь с мирными жителями, эвакуируя по дороге все встречные поселения, а второй половине отправляется назад. Навстречу туману.
Контролировать, приглядывать, сражаться. Если придется – умирать в неравном бою. Подмогу обещали прислать через сутки-другие.
Когда запыхавшийся гонец наконец закончил зачитывать послание, голос подал Рат:
– Командир, как вы будете делить нас?
– Каждый десятник вытянет жребий за свою десятку.
Было очевидно, что такое решение далось Ару трудно. В нашей ситуации по-другому и быть не могло.
Через полчаса я держал в руках короткую соломинку, пытаясь осознать: я и мои десять человек – смертники, которые пойдут навстречу туману. Когда под недовольный гул десятки я прошел на свое место, краем глаза заметил движение: Яков передвинулся поближе ко мне. В его глазах отражались ужас и тоска. Увы, я вряд ли смогу помочь даже себе, что уж говорить о пацане. Попробую замолвить за него словечко перед командиром, но вряд ли тому будет небезразлична судьба какого-то мальчишки.
Странно, но мысль о том, что хоть кто-то в этом мире будет сожалеть о моей смерти, внезапно придала мне решительности. Я не сдамся без боя. В конце концов, это просто не в моем характере – сдаваться. Жаль, что я на какое-то время об этом забыл.
Туман мы увидели гораздо раньше, чем рассчитывали. Каких-то пять часов – и вот он, стелется по дну долины. Рыжий Нед сплюнул и пробормотал:
– Не нравится это мне.
И мне не нравилось. Особенно потому, что Ар поручил командовать не только своей десяткой, но и всей группой, именно мне. Это тоже не всем понравилось. Тем не менее, оспаривать мое главенство никто не решился – сыграл роль заработанный за полгода авторитет.
Рат, все время тащившийся в конце колонны и шептавшийся о чем-то с двумя другими весельчаками, вышел вперед:
– Командир! Я ведь могу теперь тебя так называть? – решил позубоскалить парень. – Что мы планируем делать дальше? Может, вытянем соломинки?
Прямого взгляда в глаза он не выдержал. Не смутился, не испугался, нет. Просто мне сейчас было не до шуток, и, видимо, Рат это понял.
– Может, и вытянем. Если я так решу, – еще один спокойный взгляд в сторону парня, – ты и десятка Неда – в часовые, у остальных привал. Я останусь наблюдать и засекать скорость передвижения тумана.
Через час стало понятно – серо-белая масса движется минимум в два раза быстрее, чем раньше. Новость была не просто плохой, а очень плохой. Хуже было бы только одно: если бы прямо сейчас из тумана повалили толпы Не-людей.
А если скорость продолжит расти и дальше, то остальная половина Стражей просто не успеет увести мирных жителей. Да и куда их уводить? Вдруг туман не остановится?
Я обратился к Неду, который нес караул рядом с местом моего наблюдения:
– Напомни, когда эта зараза объявилась на Ррахе?
Рыжий поскреб бороду:
– Слыхал, после магической войны.
Я опешил. Магической? Я не ослышался?
Еле удержал лицо, отвернулся, помолчал. Никто, кроме Маркуса, не знает моей настоящей истории, и знать не должен. Тогда, год назад, он заплатил какому-то мутному типу за липовые документы, причем не так уж и много. Еще бы – это ведь была просто бумага с подписью. Даже без печати.
– Расскажи, что помнишь, – попросил спокойно, – я был плохим учеником.
Нед понимающе усмехнулся.
– Говорят, что до той войны на Ррахе были маги, только я в это не верю. Люди много брешут. Пара тысяч лет – достаточный срок, чтобы все переврали. Но некоторые действительно считают, что туман создали они, маги эти.
– А откуда в тумане появились Не-люди?
– Да кто его знает! Я ж говорю – одни байки да выдумки.
Информация была… странной. Непонятной. Но, чувствую, Нед вряд ли знает что-то еще. Разве что…
– Скажи-ка, а кто-то пытался бороться с самим туманом?
– Да ничего его не берет, – рыжий с досадой сплюнул.
Я вздохнул. Иногда мне так сильно не хватало моей прошлой жизни, особенно родного ноутбука с доступом в интернет. Две минуты – и у тебя уже есть вся необходимая информация. А здесь… Байки, слухи и никакой проверенной информации. Правда, Маркус говорил, что в столице есть библиотека. Только вот где столица, а где я.
Туман надвигался, а с ним надвигалась и ночь. По новым расчетам выходило, что туман доберется до нас через каких-то пять часов. Катастрофически мало времени! Пора объявлять общий сбор и озвучивать принятое решение. Все смотрят, ждут. Кто-то смотрит с вызовом, кто-то – устало, а кто-то – с отчаянным весельем.
– Нед, Кас, Рейн. Ваши десятки спят все три часа. Моя десятка тоже спит. Рат, вы сменяете друг друга в дозоре каждый час, дежурить по трое. Оставшееся после дежурства время – сон. Перед рассветом разбудите меня. Спим одетыми – мы должны быть готовы отступить или вступить в бой в любой момент. О малейших изменениях в поведении тумана тут же сообщать лично мне.
Я лег с краю, подстелив куртку и накрывшись тонким походным одеялом. Несмотря на то, что оно повидало уже немало хозяев и было в паре мест заштопано, грела шерсть все равно хорошо.
В голову постоянно лезла одна и та же мысль. Совершенно дурацкая, авантюрная, опасная. Что, если попробовать привязать себя веревкой к дереву и зайти в туман? Провести там какое-то время, а потом либо попробовать выйти самому, либо дать себя вытащить? Будет ли это равноценно самоубийству? Ответа на этот вопрос я не знал, поэтому просто отправил навязчивую мысль в самый дальний угол своего подсознания. У меня всего три часа на сон, не стоит тратить их на всякий бред.
Кажется, я только успел заснуть, как меня уже грубо трясли за плечо:
– Командир, просыпайтесь! Мы уловили какое-то движение в тумане!
Голос часового был взволнованным и испуганным. Совсем еще мальчишка.
Неужели это они? Меня одолела секундная слабость. Я не позволял себе даже думать о такой возможности: сражаться с Не-людьми в половинном составе. Мы и так еле сдерживали их натиск, регулярно теряя людей, а в нынешней ситуации рискуем не только потерять много Стражей, но и пропустить врага дальше.
Черт, ведь еще только полночь! Раньше Не-люди всегда выходили из тумана на рассвете, но ведь и туман много столетий не передвигался. Значит, что-то изменилось, и равновесие было нарушено.
Сделав глубокие вдох и выдох, я начал отдавать приказы. Один из Стражей отправлялся назад – нужно было срочно передать информацию Ару. По правилам надо было отправлять двоих, но сейчас каждый меч был на вес золота. Через какое-то время мой гонец догонит медленно движущуюся колонну с мирными жителями.
Остальные начали готовиться к обороне. Десятка Неда разожгла костры, чтобы осветить подступы к нашей позиции. У нас было преимущество в виде расположения: мы были на возвышенности, в то время как Не-людям придется забираться по склону вверх. Забавно, что для расстановки Стражей я использовал тактические схемы из компьютерных игр. Никогда не думал, что это мне когда-нибудь пригодится.
Через полчаса после объявления всеобщей тревоги мы наблюдали каждый со своего места, как кажущиеся неловкими фигуры выходят из тумана. Десять, двадцать, сорок, шестьдесят… На восьмидесяти я сбился со счета. Бой будет трудным.
Первую волну Не-людей мы отбросили относительно легко – сыграла роль наша удобная позиция. Тем не менее, настоящим успехом это считать было нельзя – раненые с нашей стороны истекали кровью, а Не-люди не испытывали никакого дискомфорта из-за нанесенных им ран.
Вторая волна скосила еще больше моих людей. Я постоянно перемещался, пытаясь помочь то одному Стражу, то другому, но каждый раз опаздывал.
Третья волна сократила количество дееспособных Стражей ровно наполовину.
Я еле сдерживал натиск одного особенно крупного противника, чувствуя, каким тяжелым стал в моих руках меч, когда вдруг, будто повинуясь команде, Не-люди развернулись и ушли. Но самым невероятным было другое – они забрали с собой лишь треть раненых! Первый раз на моей памяти эти создания кого-то оставили на поле боя. Возможно, дело в том, что раненых было больше, чем обычно, и утащить всех Не-люди не смогли?
Это было одновременно и хорошо, и плохо. Как бы цинично это ни звучало. Раненые могут стать для нас ярмом на шее, мертвым грузом.
На рассвете мы осматривали пострадавших и делали перевязки. К моему удивлению, ни одна из нанесенных ран не могла считаться смертельной или даже просто тяжелой. Если не случится воспаления, все Стражи быстро поправятся.
Нед тоже был в числе раненых – ему рассекли плечо. Сразу после перевязки рыжий великан начал помогать остальным – несмотря на то, что рука все еще плохо его слушалась.
На перекличке выяснилось: забрали девять человек. Много. Так много еще ни разу не забирали. Кусочки мозаики никак не складывались в моей голове. Почему именно сейчас начали происходить изменения? Движение тумана, время выхода Не-людей, их действия – все было неправильно и непривычно. Как противостоять тем, чьей логики не понимаешь?
– Эй, Ван! – я обернулся, чтобы посмотреть на раненого Рата. – Можно перекинуться с тобой парой слов наедине?
Когда мы отошли от временного лагеря достаточно далеко, я остановился и посмотрел на неугомонного Стража:
– Чего ты хотел?
– Знаешь, я кое-что заметил. Не сейчас, раньше. Но в этом бою окончательно уверился, что мои глаза не врут. Они тебя практически не трогают. Избегают. Ты знаешь, почему?
Слова Рата застали меня врасплох. О чем он говорит? Видимо, непонимание на моем лице было столь явным, что Страж не удержался от привычной насмешки:
– Хочешь приберечь секрет для себя одного?
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Спишу это на горячку после ранения, – не став дожидаться ответа, я ушел.
А в голове стучало набатом: он прав.
Глава 5
Времени на раздумья у меня не было: туман приближался, а раненые хоть и передвигались самостоятельно, но делали это довольно медленно. А медлить было нельзя. По сути, все, что мы сейчас могли делать – это постоянно отступать и надеяться, что атака в ближайшее время не повторится.
Когда мы отошли на необходимое расстояние, я отдал приказ разбить лагерь. Раненые отдыхали, остальные разжигали костры, готовили еду. Назначив часовых, я решил уединиться. Неподалеку от лагеря нашлась небольшая полянка, окруженная незнакомыми мне высокими деревьями. Прислонившись спиной к одному из них, я начал методично вспоминать все, что происходило с мной за последние шесть месяцев. Каждый бой, каждую мою встречу с Не-людьми. И чем дольше я вспоминал, тем больше убеждался: Рат прав. Дело не в моем особом везении – я так долго продержался только потому, что они как будто не замечали меня. Туманнолицые никогда не атаковали меня первыми, только отбивались, когда нападал я.
И что это значит, я не знал. Вернее, версия у меня имелась – и лежала она буквально на поверхности. Я чужой. Чужой для этого мира, который так долго пытался избавиться от меня, а потом по какой-то причине внезапно оставил свои попытки.
Мысли снова вернулись к бредовой идее сходить в туман. Что это мне даст? Скорее всего, ничего хорошего. Но, возможно, я нащупаю хоть что-то. Обрывок мысли, догадку, мимолетное озарение.
Услышав, что дежурные сменяют друг друга, посмотрел на часы. Неужели я просидел здесь почти час? Оставлять свою группу надолго – это плохая идея.
Вставая, неловко напоролся на сук кистью. Черт! Пустяк, а больно. Завороженно проследил, как алая капля упала на землю. Прошла минута, а я все еще стоял, не в силах оторвать взгляд от капающей крови. Что со мной творится в последнее время?
Упрямо тряхнул головой, и длинные пряди упали на лоб. Надо было закончить стрижку – нельзя, чтобы волосы закрыли обзор в самый неподходящий момент. Жаль, что Ойс попал в другую половину Стражей. Хотя нет, не жаль. Мне нравился этот улыбчивый парень, и я не желал ему зла.
Когда я пришел в лагерь, уже вечерело. Часть моих людей снова готовила еду, часть спала.
– Как раненые? – вопрос был адресован Неду, но ответил один из малознакомых Стражей.
– Все в порядке, но у одного рана выглядит не очень хорошо.
Жаль, что я когда-то решил не поступать в медицинский, как хотела моя мать. Кому здесь, на Ррахе, нужен менеджер, пусть и толковый? Тем не менее, осмотреть рану было необходимо. Когда я подошел, русоволосый Страж даже не поднял голову. Потрогав его лоб, досадливо поморщился – у парня была горячка. Приказав дать ему жаропонижающий и противовоспалительный отвар, я созвал десятников для обсуждения плана дальнейших действий.
Остаток вечера мы провели, пытаясь создать с помощью четырех походных лопат некое подобие окопов, чтобы защитить подступы к своему лагерю. Работали по очереди, сменяя друг друга. Я же думал о том, что Стражей, способных полноценно сражаться, осталось катастрофически мало. Следующую атаку мы не переживем.
Мы всегда знали, что, по сути, являемся смертниками. В башне было то же самое, разве нет? И я привык думать об этом спокойно, но почему тогда сейчас чувствовал, как страх распространяется во мне, стремительно завоевывая свои позиции? Я никогда не был трусом – во всяком случае, мне так казалось. Но вот прямо сейчас, в эту минуту, я снова хотел жить. Апатия последних месяцев ушла, сменившись бурной жаждой деятельности.
Этой ночью я решил сам приглядеть за туманом. Что-то в нем одновременно и пугало, и манило. Двое других часовых расположились с двух сторон от меня. Один из них с противным чавканьем грыз сухарь, и это отвлекало меня. Но делать замечание не стал – это было бы глупо.
Появление врагов я почувствовал заранее. Еще не появились характерные тени, а я уже знал: идут.
Мы заняли свои позиции за пять минут. Раненые, за исключением тех, что не могли ходить, были расставлены за основным строем. Это не было моим решением, так захотели сами Стражи. Но не буду лукавить: если бы они не предложили сами, я бы отдал приказ. Любой шанс, любая возможность выжить – я буду цепляться за каждую.
В этот раз Не-людей было намного меньше. Я не мог уловить закономерность, не мог понять логику происходящего. С нами как будто в кошки-мышки играли. Усилием воли выкинув лишние мысли из головы, достал меч. Сражаться – вот все, о чем я должен сейчас думать.
В этот раз мной была выбрана позиция в самом центре линии обороны. Если Рат прав, то я смогу принять на себя основной удар, почти не рискуя.
Не-люди будто не замечали окопов – они перепрыгивали, перелезали через них – неловко, неуклюже – но сразу же шли дальше. Я даже мог рассмотреть сломанную кость, торчащую из ноги одного из них.
Когда завязался бой, я оказался лицом к лицу с одним из Не-людей. Вернее, лица как раз видно не было, но он приблизился достаточно близко ко мне, чтобы стало возможно разглядеть шрамы на его левом запястье. На секунду я забыл, как дышать.
– Маркус?..
Мой хриплый шепот утонул в звуках борьбы и лязганье мечей. Я стоял, опустив меч, а вокруг шла битва. Не-люди обтекали меня, как будто я находился внутри огромного пузыря.
– Ван, очнись! – прорычал Нед, отбрасывая от себя очередного противника, которые окружили его со всех сторон.
Этого оклика хватило, чтобы я снова поднял меч и бросился в самую гущу сражения. Поворот, взмах меча – сумел задеть одного противника. Рывок – откинул другого от Рата, чья рана не давала ему сражаться в полную силу.
Когда меч начал казаться слишком тяжелым, а победа – невозможной, все закончилось. Как и всегда – внезапно и непредсказуемо. Не-люди могли добить нас, но не стали.
За это время мы потеряли троих: их, раненых и потерявших сознание, во время боя утащили Не-люди. И, хотя это было намного меньше, чем вчера, никакой радости я не испытывал – рыжего Неда больше не было с нами.
Но то, что произошло дальше, заставило меня расхохотаться. Через полчаса после этого тяжелого боя пришла подмога! Выходящие из леса Стражи, которые привели с собой долгожданное подкрепление, смотрели на меня с удивлением, но мне было наплевать. Нужно было как-то выплеснуть нервное напряжение.
Выслушали короткое объявление: Стражи передали мирных жителей встреченным солдатам армии Совета и вернулись вместе с большей частью присланного военного состава. Не могу сказать, что я рад был снова видеть толстяка Ярса, но Ойсу, помахавшему мне издали рукой, я ответил коротким приветственным взмахом.
Самым удивительным было другое: Яков, этот я-маленькая-заноза-в-заднице-мальчишка, пришел вместе с остальными. У меня не было времени выяснять, как он это провернул, потому что я хотел срочно поговорить с командиром. Найду пацана позже.
– Это точно был он! – раздражение было уже трудно сдерживать. Я мерял шагами походный военный шатер.
– Я верю тебе. Но ты был в стрессовой ситуации, в такие моменты всякое мерещится, – Ар был прямолинеен, как и всегда.
– Ты знаешь, что мы с Маркусом дружили, – вспылил, грубо прерывая командира, – говорю тебе – это был он! И потом, подумай сам – хоть раз мы видели смертельные ранения у Стражей? Их забирают еще живыми!
Командир помолчал несколько секунд.
– Я понимаю, к чему ты клонишь, но в такое сложно поверить. Нужны доказательства, которых нет и не будет. Кроме того, даже если ты прав – это ничего не изменит.
– Мы можем попробовать отрезать его от остальных, задержать…
– И потерять еще скольких? Нет! – Ар рубанул воздух ладонью.
Выдохнув через сжатые зубы, я попрощался с командиром и вышел из шатра. Мне нужен свой собственный план действий. В конце концов, самодеятельность еще никто не отменял. А пока надо было найти Якова.
К моему удивлению, пацан нашелся неподалеку, у шатра. У меня даже промелькнула мысль, что он подслушивал наш разговор.
– Как ты здесь очутился, заблудшая душа? – потрепав мальчишку по вихрам, протянул ему галету.
– Сбрехал, что ты взял меня на энти… на руки… поруки, – громкий хруст неожиданно сухого печенья мог бы разбудить даже медведя в спячке.
Я вопросительно приподнял брови:
– И тебе поверили? Ты же еще ребенок.
Яков подавился галетой, возмущенно втянув в себя воздух. Откашлявшись, он, сверкая глазами, отчеканил:
– Мне надысь четырнадцать годков стукнуло!
Видя, что заявление не произвело на меня предполагаемого эффекта, пацан пояснил:
– Накатаю писульку и смогу сам быть себе хозяином.
В который раз за последнее время я пожалел, что многого не знаю о законах и устройстве этого мира. У нас на Земле в четырнадцать лет человек еще не может считаться самостоятельным. А здесь, получается, может?
Снова мелькнула мысль о библиотеке. Если мне доведется оказаться в столице, это заведение я посещу первым. Хотя, возможно, все-таки вторым – если чего-то и не хватало Стражам в их башне, так это женского внимания.
– И что же ты собираешься делать со своей самостоятельностью? – сорвал травинку, задумчиво засунул ее в рот, пожевал, ожидая ответа мальчишки.
Яков привычно зыркнул на меня исподлобья, помялся:
– С вами хочу пойтить.
– С нами? – травинка выпала изо рта.
– Вот с тобой, – ткнул пальцем мне в грудь пацан.
Я рассмеялся. Пойти со Стражем? Куда? В туман?
Яков сердито вскочил, сверкая глазами. Голос срывался в хрипотцу, будто внезапно начал ломаться:
– Разве похоже, будто шуткую?!
Я сел ровнее и поднял руки в примирительном жесте:
– Погоди сердиться. Просто не могу поверить, что ты говоришь всерьез. Что ты будешь делать рядом со мной? Не могу я позволить себе беспокоиться еще и о тебе.
Волчонок снова натянул рукава, оглянулся, будто боялся подслушивания, сел рядом и жарко зашептал мне в ухо:
– Я был в тумане!
– Где?!
– Да чё орете-то? – досадливо поморщился пацан, – в тумане я был. Взаправдашне.
Я не видел причины не верить мальчишке, поэтому решил играть по его правилам. Тихо спросил:
– Сколько раз был? Что там? Видел Не-людей?
Яков просиял, поняв, что его слова приняты на веру и не подвергаются сомнению. Затараторил:
– Кажную неделю почитай ходил. Мы с мамкой так и жили – я по грибы да по ягоды туда шастал, а потом мы их на рынке сплавляли. Ничегошеньки там нетути, лес как лес. Не-люди токмо стоят, будто и неживые. Я впервой-то испужался, кады увидал одного, а он и не шелохнется. Даже пощупал ево! – выпятил грудь Яков.
Мысли в моей голове роились, будто пчелы. Как, почему? Чувствую же – не врет мальчишка. Должна быть причина, и ее надо выяснить.
– Ты был там после своего четырнадцатилетия? – этот вопрос напрашивался сам собой. Первое, что пришло в голову.
– Разочек сгонял.
Значит, дело не в этом, хотя версию с возрастом все равно нельзя отбрасывать.
– А лица Не-людей видел?
– Я не пялился на энтих и близко не подходил. Вот токмо одного и видал, на сына кузнеца из соседнего поселения похож был. А иных не видал, – помотал головой Яков, – но лица у них имеются. Не то, что тута, на энтой стороне.
Я вздрогнул. Задавая вопрос, был практически уверен, что услышу однозначное «нет». Эту информацию нужно хорошенько обдумать. А пока…
– Расскажи о себе, – попросил я. Может, нащупаю что-то еще?
– А чаво рассказывать-то? – поскреб макушку Яков, – родился я в другом месте, мать в энто переехала, кады я исчо сопливцем был.
– Есть что-то, что отличает тебя от других?
Задал вопрос и тут же почувствовал: попал в точку. Пацан напрягся, закаменел, рукава снова натянул. И замолчал.
– Яков, ты же видишь, что творится. Это может быть очень важно, – произнес я с нажимом, пытаясь поймать взгляд мальчишки.
– Не могу, – выдавил он, – страшно.
– Чего ты боишься?
– Растреплю и меня тогось… кокнут.
Было видно, что мальчик действительно боится. Так сильно, что черты лица заострились, а глаза потемнели.
– Хорошо, – отступил я, – если тебе нужно время подумать – думай. Только не очень долго, ладно?
Яков кивнул.
Глава 6
Следующий день, как ни странно, прошел без происшествий. Не-люди так и не появились, и мы успели не только выспаться, но и разработать план дальнейших действий.
Полторы сотни прибывших хорошо вооруженных и обученных солдат и пятьдесят Стражей, которые провожали мирных жителей, оставались в обороне. Остальные, снова разделенные на десятки, в главу которых поставили меня и – внезапно – Рата, уже почти оправившегося после легкого ранения, должны были сопроводить менее удачливых раненых Стражей до столицы. По сути, нам просто разрешили немного отдохнуть после двух крайне тяжелых сражений.
Нет-нет, да и закрадывалась мысль: почему же раньше туман охраняли не солдаты? Почему именно Стражи, многие из которых меч не держали никогда в жизни? Потому что нас было не жалко, этакое пушечное мясо? Натиск Не-людей мы сдерживали, справлялись, и при этом обученные солдаты не погибали. Очень удобно для Совета.
Большая удача, что мне выпало отправляться в столицу вместе с ранеными – заодно смогу посетить библиотеку. Почитаю, как здесь все устроено с точки зрения законодательства, какой властью обладает Совет. Может, и про туман информацию смогу найти. Наверняка как-то объяснялось его появление – если не с научной точки зрения, то с обывательской. Городские легенды иногда содержат в себе больше правды, чем заумные трактаты.
Взмахнув мечом, срезал головки чертополоха. Еще один взмах – новая партия обезглавлена. Выдохнул. Нет времени на злость – до отправки мне нужно решить вопрос с Яковом и его тайнами. Мальчишка нашелся за шатром командира. Один раз – случайность, два – совпадение. Легонько тронул его за плечо:
– Привет, парень. Ты подумал над моими словами? Прости, больше времени дать не могу – через пару часов мы выдвигаемся в сторону столицы.
– Я усё тебя расскажу. Тока сначала поклянися на крови, что зла мине не причинишь, – пацан был бледен и серьезен. Даже веснушки на носу и щеках стали казаться ярче.
С местной клятвой на крови я был уже знаком не понаслышке, поэтому достал свой нож и, сжав зубы, резанул по ладони. Я и так не собирался нарушать свое слово, но мальчишку нужно было успокоить. Кровь проступила сразу, а я произнес:
– Клянусь всеми силами Рраха, что не причиню Якову, стоящему предо мной, никакого зла. Клянусь, что в меру своих возможностей буду помогать ему и защищать его.
Последние слова, которые я добавил в клятву от себя, приятно удивили пацана. Он даже заулыбался на мгновение. Во всяком случае, надеюсь, это была именно улыбка, а не спазм лицевого нерва.
Я улыбнулся в ответ. На самом деле, давно уже для себя решил: не брошу его.
– Надо схорониться от людских глаз, – скомандовал мой новый подопечный.
Мы ушли довольно далеко от лагеря – метров на пятьсот, а то и шестьсот – и только тогда Яков счел, что этого достаточно.
– В моих жилах течет кровь перевертышей, – выпалил пацан.
– Кого? – растерялся я, пытаясь понять, слышал ли это слово раньше.
Теперь растерялся уже Яков:
– Ну энтих… оборотнев, – пояснение звучало еще более странно и нереально.
– Оборотней? – переспросил я, не понимая, как мне реагировать на очевидный бред.
– Ну! – нетерпеливо воскликнул мальчишка.
Прислонившись спиной к стволу дерева, я прикрыл глаза. Ни разу за время пребывания на Ррахе не слышал ничего об оборотнях. С другой стороны, странностей за последний год я видел немало, так что снова смеяться над пацаном не стоит.
– Вы чаво, не слыхали о нас? – поразился Яков.
Машинально поправил:
– Правильно будет: «Вы что, не слышали о нас?».
– Дразнитесь?! – в голосе пацана сквозило неприкрытое возмущение.
– Нет, просто решил заняться твоим воспитанием и обучением, раз уж дал клятву на крови, – я открыл глаза, – Скажи-ка, вы, оборотни, скрываетесь? Я никогда не слышал о перевертышах, да и ты устроил мне сейчас целый спектакль: все шепотом, по секрету, подальше от чужих ушей.
– Люди думают, что давно истребили всех нас, – чувствовалось, что Яков старается подбирать слова, – токмо… только полукровки навроде меня исч… еще остались.
– Я так понимаю, твоя мать не была оборотнем?
Пацан молча помотал головой.
– А отец? Тоже полукровка?
– Отца я не ведаю, его кокнули, когда мамка носила меня под сердцем. Убили, то есть, – тут же исправился Яков, взглянув на меня из-под челки. Толковый пацан, быстро схватывает. А может, и вовсе притворялся деревенским дурачком.
Я автоматически постучал пальцами по рукоятке меча.
– Если я правильно понимаю, оборотни умеют принимать вид животного. Так?
– Так.
– А ты можешь? – задал я главный вопрос.
Яков скривился, досадливо цыкнул и снова отрицательно помотал головой:
– Если б я мог, больше еды смог бы добыть. Я так… когти отращивать умею, да и все.
– Но ты хоть знаешь, кто ты?
– Мамка баила, будто волк.
Волчонок. А ведь это первое, что пришло в голову, когда я увидел пацана. Внезапно меня поразила еще одна догадка:
– Ты свои когти не контролируешь? Поэтому рукава натягиваешь?
– Они энто… сами вырастают, кады злюся или волнуюся, – снова перешел на свой обычный язык мальчишка. Видимо, эмоции действительно имеют над ним большую власть.
– Так вас преследуют? – Яков так и не ответил на мой вопрос, а знать мне было нужно.
– Мы вне закона, – затараторил пацан, – но ты ужо дал клятву на крови!
– Уже. Уже дал, – улыбка вышла усталой, – не бойся, я от своих слов отказываться не собираюсь.
Кажется, мой ответ окончательно успокоил Якова: плечи расслабились, на лицо вернулся юношеский румянец, а потрепанные жизнью рукава были наконец оставлены в покое.
– Галеты еще есть? – деловито поинтересовался маленький наглец. Этак и меня скоро сожрет. Кинул ему печенье, а сам машинально сорвал очередную травинку – этой привычкой я обзавелся еще в детстве. Меня тогда отправляли на лето к бабушке с дедушкой в деревню, под Рязань.
Столько чистых и радостных воспоминаний сохранил я в те годы: тяжелые золотые колосья пшеницы на поле, через которое я бегал к дедушке; парное молоко с его особым вкусом, оставляющее над губой смешные белые усы; соседская кошка Мурка, регулярно приносившая к нам в подпол своих разноцветных котят; бабушкины пирожки и рассыпчатая каша из огромной русской печи; утренняя рыбалка на огромной реке, над которой стелется туман.
Все мои самые лучшие воспоминания – оттуда. И раньше мне часто снилось, будто я снова двенадцатилетний мальчишка, бегущий на рассвете по мокрой от росы траве. Может, поэтому я и хочу помочь Якову – слишком сильна моя ностальгия по детству, слишком сильно я скучаю по тому беззаботному мальчишке, каким я был когда-то.
Жаль, что на Ррахе мне не снятся сны. Уснул вечером, проснулся утром. Никаких сновидений: ни цветных, ни черно-белых. Я не могу заглянуть в свой родной мир даже через замочную скважину.
– Водички бы, галеты запить охотца, – протянул мой подопечный, возвращая меня в реальность.
Хлопнул его по плечу:
– Нет уж, мелкий, за водой иди сам.
Тот фыркнул, моську недовольную скроил, но послушался. Ретировался.
А я вышел на место, откуда хорошо просматривался медленно наступающий туман. Что же ты такое? Почему не трогаешь мальчишку-оборотня? И что будет со мной, если я все-таки рискну войти в беловато-серую субстанцию, от которой буквально веет угрозой?
На принятие решения оставалось не более получаса. Если я не сделаю этого сейчас, то неизвестно, выпадет ли мне еще такой шанс. Судя по всему, ситуация будет только накаляться. Туман продолжит быстро продвигаться, занимая пустующие поселения, а Не-люди будут забирать Стражей и солдат. А может оказаться, что туман снова изменит свое поведение, и что тогда? Мы будем терять целые деревни, полные людей?
И Маркус. Мысль о том, что я видел среди Не-людей именно его, не давала мне покоя. Закрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти тот момент, когда увидел характерные шрамы на руке одного из врагов. Во время разговора с командиром я был убежден, что видел своего друга, но сейчас воспоминания поблекли, будто истончились, и с каждой секундой моя уверенность таяла.
Но если это все же был он? Не-люди – это пропавшие Стражи? Если верить Якову, в тумане их лица можно рассмотреть. Возможно, я смогу найти Маркуса и вытащить его? Но сначала нужно проверить, смогу ли я войти в туман и выйти оттуда тем же самым человеком. Странно, но была внутри какая-то спокойная уверенность: смогу.
Через двадцать минут я отозвал в сторонку Ойса:
– У меня есть идея, которая тебе не понравится.
Спустя еще десять минут мы втроем пробирались сквозь подлесок в сторону тумана. Яков внезапно взъерепенился – мол, иду с вами в любом случае. Спорить с ним смысла я не видел – очевидно, что мальчишка действительно пойдет за нами. Пусть лучше будет под присмотром. Ойс, если и был удивлен появлением какого-то наглого пацана, вида не показывал. Все-таки у Стражей есть одно большое достоинство: они умеют не задавать лишних вопросов и не лезть в чужую жизнь.
На секунду промелькнула мысль: почему я всегда думаю о Стражах со стороны, как будто сам не являюсь одним из них? Неужели года мало, чтобы свыкнуться с мыслью – теперь здесь, на Ррахе, мне предстоит жить и умереть?
– Ван? – окликнул меня Страж. Мы дошли до нужного места: до тумана оставалось всего метров десять-пятнадцать, а рядом росли подходящие крепкие деревья. Слишком часто я начал погружаться в себя, не замечая ничего вокруг.
По нашему простенькому плану Яков должен был просто смотреть со стороны, как мы с Ойсом проворачиваем операцию под названием «Туман: туда и обратно».
Я крепко привязал длинную джутовую веревку к стволу дерева, Ойс подергал ее и уважительно присвистнул. Пожав плечами, я начал обвязывать второй конец вокруг своей талии. Мой дедушка в молодости был моряком, именно он научил меня вязать крепкие узлы. А пригодилось это умение только сейчас.
Остановившись у самой кромки тумана, я оглянулся на Ойса:
– Двадцать минут, помнишь? Потом начинаешь вытягивать. Если что-то пойдет не так, сразу сообщи командиру! – Страж, который изначально был против моей самовольной выходки, только покачал головой. Но я знал, что он меня не подведет.
– Удачи! – раздался сдавленный шепот со стороны кустов. Яков явно представлял себя разведчиком во вражеском стане. Что, впрочем, было не так уж далеко от правды.
Вдохнув свежий воздух в последний раз, я шагнул в туман.
Глава 7
Первое ощущение – тепло. Оно разливалось по всему телу, начиная от пальцев ног. Икры, бедра, живот, грудь, шея… И на этом все. Голова оставалась холодной – во всех смыслах.
Я огляделся. Обычный лес, по которому мы шли уже пару дней: разлапистые деревья, похожие на земные ели; лесной «подшерсток» в виде мелкого кустарника, не боящегося тени; красноватый мох, который использовали для подкормки скота. Единственное отличие – полная, звенящая тишина. Ни пения птиц, ни стрекота местных насекомых.
Не-людей я тоже не видел. Собственно, видимость в тумане ограничивалась всего парой метров. Шаг, второй, третий – а на пятидесятом длина веревки закончилась. Я колебался: отвязывать веревку категорически не хотелось, но и уходить ни с чем – тоже. Будто отвечая на мои мысли, веревка пару раз еле ощутимо дернулась. Наверно, это Ойс намекал, что пора возвращаться.
В итоге здравый смысл победил. Самое главное я выяснил – туман не причиняет мне вреда. Белесая дымка закончилась внезапно – только что впереди было «молоко», а через секунду на мне скрестился десяток взглядов: удивленных, взволнованных, расстроенных, сердитых.
– Ты что творишь?! – голос Ара прогремел так близко, что на секунду захотелось втянуть голову в плечи – как в детстве, когда дедушка отчитывал меня за шалости.
Справившись с секундным порывом и бросив укоризненный взгляд на Ойса, спокойно ответил:
– Насколько я знаю, в уставе Стражей нет запрета на посещение тумана.
– В уставе?! – взревел Ар. – Конечно, там этого нет, потому что только круглый идиот зайдет туда по доброй воле! Ведь все знают, что из тумана невозможно…
И тут на лице командира проступило запоздалое понимание.
– Как ты это сделал? – голос Ара звучал совершенно спокойно, будто и не было недавней вспышки гнева.
Я пожал плечами.
– Не знаю. Было ощущение, что смогу, вот и решил… попробовать.
Не могу же я признаться, что я здесь чужак? И про Якова и его откровения насчет тумана тоже никому рассказывать не собираюсь.
Командир молча сверлил меня взглядом. Умный мужик. Наверняка понимает, что я что-то не договариваю, но пока не знает, как выяснить правду.
– Ван, я ждал целых полчаса! И веревка не тянулась, как будто ее кто-то держал! А ты сам сказал…
Ойс виновато передернул плечами.
– Полчаса? – я кинул взгляд на свои часы. А ведь Ойс был прав! По ощущениям прошло не более десяти минут, тогда как на самом деле – почти сорок. И веревка действительно дергалась, но очень слабо… Странно.
– Ты со мной в шатер, – коротко кивнул мне командир, – остальные – по своим местам. Сопровождение раненых выдвигается через полчаса.
За елью мелькнула вихрастая макушка. Яков в порядке и все слышал. С ним я поговорю позже, в пути. Хотя что-то мне подсказывает, что пацан и так будет в курсе событий: шатер тонкий, а волчонок ловкий и умеет быть незаметным.
– Полный отчет, – бросил командир, наливая в походные стаканы воду. Один протянул мне, второй залпом выпил сам. Я терпеть не мог железистый привкус, который оставался после этих стаканов во рту, поэтому пить не стал.
– Привязал себя к дереву, зашел в туман, пробыл там по ощущениям минут десять, никого не видел. Полная тишина, никаких животных или Не-людей. Веревка была короткая, далеко зайти не смог. Шагов пятьдесят максимум.
Ар стоял ко мне спиной.
– Что-то еще? – голос командира прозвучал неожиданно устало.
– Нет.
– Хорошо. Продолжаем следовать первоначальному плану: ты отправляешься в столицу с ранеными, а там расскажешь Совету все, что видел. Я напишу сопроводительную записку, чтобы тебя не развернули на пороге. Без указаний свыше я не могу повторять подобные… эксперименты. Да и желающие вряд ли найдутся, – усмехнулся Ар, поворачиваясь ко мне. – В следующий раз поговорим подробнее.
– Задание понятно, – я старался отвечать односложно и четко, чтобы не выдать себя каким-нибудь неосторожным словом.
– Иди, – взмах рукой, – и постарайся быть осторожнее. Мне импонирует твоя смелость, но мы люди подневольные.
Кивнув, я покинул шатер. А через десять минут мы уже выдвинулись в путь: раненые на телегах, которые предоставили нам солдаты, а остальные – пешком. Тогда я еще не знал, что сам командир до столицы не доберется.
Яков то мелькал в самом начале нашего импровизированного каравана, то тащился в хвосте. Просачиваясь мимо меня, он каждый раз страшно пучил глаза, подмигивал и всячески пытался подать какие-то сигналы. На привале я отошел подальше от остальных Стражей, сел, привычно прислонившись спиной к высокому дереву и, лениво жуя вяленое мясо, стал ожидать появления своего подопечного. Если я правильно понял его обезьяньи ужимки, он жаждал побеседовать со мной вдали от чужих глаз.
Когда пацан неуклюже плюхнулся рядом со мной, я вздрогнул: мне казалось, что я все держу под контролем и смогу заметить его приближение заранее.
– Ты откуда?..
Волчонок гордо усмехнулся:
– Я могу подобраться к любому так, что он и не заметит, как я его чик – и все!
– Сомнительный повод для гордости, – хмурился я скорее для видимости, – ты уже поел?
– Да… а у тебя есть что-то еще?
Яков смотрел на меня с надеждой, с какой смотрят только щенки, дети и… волчата. Пришлось снова разорять свои и так изрядно уменьшившиеся запасы галет. Пацан был постоянно голоден, хотя я заметил, что Стражи на раздаче всегда кладут ему на пару ложек походной каши больше, чем другим.
– Ну чаво? – по возвращению прежней речи стало понятно: Яков сильно волнуется. Он поразительно быстро схватывал и обучался буквально на лету, и я в который раз поймал себя на мысли, что эти его «чавоканья» были скорее способом мимикрировать под людей, среди которых он жил в последнее время.
– Не «чаво», а «что», – пацан согласно закивал, ожесточенно перемалывая челюстями галету, – что ты успел услышать? Не хочу повторяться.
Яков неожиданно покраснел, как помидор. Не думал, что этот ребенок умеет смущаться.
– Просто мимо шел и услышал, – буркнул он, – будто время в тумане идет по-другому. У меня часов-то нема… то есть нет. Откуда ж я ведаю, сколько пробыл в тумане? А надолго не ходил – боязно.
Кивнув своим мыслям, дал волчонку еще одну галету.
– Все так и есть. По моим расчетам, время там идет в три раза медленнее, чем у нас. Я в туман и зашел, и вышел из него без приключений. В столице мне предстоит передать эту информацию Совету.
Яков выронил изо рта последний кусок галеты, побледнел, хотел по привычке натянуть рукава, но не стал. Наоборот, замахал руками, будто ветряная мельница:
– Не ходите! Они вас на опыты пустят! Они всех, кто отличается, изводят на корню!
Я приподнял бровь. Интересно, это просто страх необразованного ребенка или такое мнение имеет под собой какие-то основания?
– Давай-ка поподробнее, – игнорировать подобное заявление было нельзя. Сейчас мне может пригодиться любая информация.
– Да это ж они моего папаню порешили… и всех остальных! Мне мамка баила! Мы потому и бегали, ныкались, – лицо мальчишки сморщилось, как будто еще чуть-чуть – и заревет.
– Что, своими руками?
– Наемникам платили, – голос волчонка внезапно окреп, будто он справился с собой, – своими-то руками они бы не стали. Да только все знают: перевертышей Совет извел. И всех остальных – тоже.
– Кого остальных?
– Троллей, эльфов, оракулов и этих… кентавров.
Сказать, что я был шокирован – это ничего не сказать.
– Кого? – тупо переспросил, пытаясь осознать услышанное.
– Да я ж сказал, – дернул плечом волчонок, – троллей, эльфов, ора…
Прервал мальчишку на полуслове:
– Я услышал, что ты сказал. Только не понял – ты серьезно?
– Вы какой-то странный. Чего мне врать? Про оборотней вы не знали, из-за остальных глаза пучите, как жаба!
Пацан подозрительно смотрел на меня из-под челки своими карими глазами.
В голове крутилась только одна связная мысль: куда я попал? Это что за фэнтези для бедных такое?
– Хорошо, предположим. А из-за чего Совет истреблял этих всех, – я замешкался, не зная, как назвать всю эту веселую компанию, – существ?
И тут же понял, что совершил промах: на лице Якова читалось яростное возмущение.
– Мы не существа!
– Нет, конечно. Прости. Я просто не знаю, как правильно вас называть.
– Общего названия нет, – по голову было понятно, что пацан все еще дуется, – может, и было когда-то, только давно забыто.
Я взглянул на часы и поспешно поднялся, отряхнув с брюк прилипшие травинки. Колени, как ни странно, не хрустнули.
– Мы выдвигаемся через пять минут, нам пора возвращаться. К разговору еще вернемся. Пока подумай, что еще мне следует знать про Совет и Не-существ.
Яков улыбнулся, оценив мою маленькую шутку. Ему шла улыбка. Жаль, что она так редко появляется на лице этого рано повзрослевшего мальчишки.
Ночевать собирались в следующем поселении – с повозками мы передвигались быстро и могли позволить себе поспать часов пять в человеческих условиях.
Жителей в нем уже не было – их забрал предыдущий караван. И, судя по распахнутым настежь дверям, солдаты с людьми особо не церемонились. Я заглянул в пару домов: везде раскиданные по полу вещи, на столах – тарелки с недоеденной едой. Видимо, солдаты пришли в обеденное время, когда жители только вернулись в свои дома, чтобы поесть наваристого супа из местной дичи или ароматных запеченных корнеплодов с собственноручно сбитым маслом.
В одном дворе мое внимание привлекла детская самодельная кукла, лежащая на ступенях: пуговичные глаза слепо смотрят в небо, одна нога согнута под каким-то невообразимым углом, тряпичное лицо испачкано в грязи.
Я зачем-то поднял ее, усадил на пороге дома, поправил кривое платье. Какой-то ребенок играл с ней у родительского очага, где чувствовал себя в безопасности. А теперь у этой семьи больше нет крыши над головой.
На покосившихся заборах сидели кошки, я даже погладил парочку. Они доверчиво льнули к рукам, не зная, что хозяева к ним уже не вернутся.
Было что-то апокалиптичное во всей этой картине.
Хорошо, что в этот раз я успел попросить Ара не назначать меня главным – мне хотелось думать и наблюдать, а не суетиться.
Через полчаса командующий нашим небольшим караваном, темноволосый и молчаливый Лерс, уже распределил всех раненых по домам, назначил часовых и дежурных по походной кухне. Я должен был стоять на раздаче.
Остальным было позволено выбрать себе для ночевки любой дом. Выцепив взглядом в толпе Якова, я указал глазами на небольшой домик, обмазанный глиной до самой крыши. Он стоял почти на краю деревни, что меня целиком и полностью устраивало. Я приметил его с самого начала – мы входили в поселение именно с этого края деревни.
После ужина, состоявшего из немного залежавшейся крупяной каши с мясом и сухарей, Стражи начали потихоньку расходиться по выбранным для ночлега домам.
Когда я, закончив со своей работой, зашел в выбранный домишко, Яков уже ждал меня там.
Но, к сожалению, не только он.
Глава 8
– Ты кто? – вопрос вырвался сам собой.
Развалившаяся на лавке деваха даже не шелохнулась. Сидит, ухмыляется, ножами метательными поигрывает.
Перевел взгляд на Якова: этот нахохлился, зыркает на незваную гостью, но молчит. Боится, что ли?
Нарочито медленно положив ладонь на рукоятку меча, спросил еще раз:
– Кто такая?
Девица улыбнулась, демонстрируя ровные белые зубы. Зубы у ррахцев как правило не очень хорошие – а эта, смотри-ка, здоровая, кровь с молоком.
– Не кипишуй. С добром пришла я в ваш дом, – еще и поклон изобразила.
Издевается?
– Яков, выйди, – тон спокойный, голос уверенный.
Пацан бы послушался, но гостья усмехнулась и повторила, будто передразнивая:
– Да, Яков, выйди. Взрослым надо поговорить без… сопливых.
И, конечно, волчонок остался. Теперь его с места даже упряжка волов не сдвинет.
Значит, по-хорошему не выйдет. Только вот вытащить меч из ножен я не успел: метательный кинжал просвистел в сантиметре от моего лица и воткнулся в дверь за спиной. А в руках у необычной гостьи моментально оказался еще один.
Ситуация была странная: я совершенно не боялся этой девицы, хотя, судя по всему, следовало. Разрядила обстановку, как ни странно, она сама.
– Мира, – мгновенно посерьезнев, будто сбросив личину, представилась гостья, – с сегодняшнего дня я встаю на ваш с Яковом путь.
И речь странная речь, и слова странные. Вздохнув, спросил:
– А наше мнение учитывается?
Улыбнулась, отрицательно покачала головой.
– Ты всегда стараешься произвести на новых знакомых самое лучшее впечатление? – я все-таки не смог удержаться от колкости. Да и не хотел, честно говоря.
– Получилось? – снова сверкнула улыбкой, но какой-то натянутой, неестественной.
Яков буркнул из своего угла что-то возмущенное.
– Вынужден тебя разочаровать, Мира, – специально сделал акцент на имени, – если ты не дашь развернутый ответ на вопрос, что тебе от нас нужно, с нами не пойдешь.
– А кто мне запретит? Ты, что ли?
Девица снова поигрывала кинжалами, глядя на меня в упор. Взгляд я выдержал, и Мира первой отвела глаза.
– Я не могу сказать всей правды. Зла вам не желаю, буду всячески помогать и поддерживать – впереди сложный путь. С твоим волчонком мы однозначно подружимся, – подмигнула ошалевшему Якову, – а вот ты меня бесишь, но я смогу с этим жить.
Повисло напряженное молчание. Яков во все глаза смотрел на меня, я же пытался понять, имела ли девица в виду именно то, что сказала? Она знает, кто такой Яков, или просто уловила некое сходство, как я когда-то?
Мира расхохоталась, явно довольная произведенным эффектом:
– Видели бы вы сейчас ваши лица! Ты, – она ткнула пальцем в Якова, – перевыртыш-полукровка. А ты – чужак.
– Давай убьем ее! – предложил мой предприимчивый юный подопечный.
– Давай пока не будем, – преувеличенно миролюбиво ответил я, с интересом разглядывая гостью. Достаточно высокая, ниже меня всего на полголовы. Темные волосы заплетены в косу. Лицо можно было бы назвать приятным, даже симпатичным, если бы не две вещи: пересекающий бровь тонкий шрам и злые, какие-то отчаянные глаза. Спортивное тело – никаких дряблых мышц или лишнего жирка. Оружием владеет прекрасно. Во всяком случае, лучше меня. Возможно, эта девица будет нам полезна – как минимум, обучит каким-нибудь фокусам вроде метания ножей. Да и не уверен я, что мы с мальчишкой сумеем победить эту девицу даже в нечестном бою.
Мира с весельем наблюдала за моими раздумьями. Я ощущал ее взгляд на себе: она осмотрела меня с ног до головы и ухмыльнулась.
– Что решили? Мне можно пожить еще немного?
– Да. И даже можешь увязаться за нами, если хочешь. Но имей в виду – я буду внимательно следить за тобой.
Напряжение покинуло лицо девушки, и внезапно оказалось, что глаза у Миры совсем не злые. Удивительно, как я сразу не заметил, что она просто очень сильно нервничает? Боялась, что мы не возьмем ее «на наш путь»? Значит, настолько важно для нее пойти с нами?
Это я выясню позже, а пока нужно выспаться. Убрав меч, объявил:
– Яков, ты спишь в спальне, мы с Мирой – на лавках.
– Не оставлю я тебя одного с энтой! – взволнованный Яков начал снова коверкать речь и даже случайно перешел со мной на «ты». Исправлять его я не стал.
– Значит, я буду спать на мягкой кровати, а вы тут на лавках, зато вместе, – не растерялась наглая девица, и через секунду за ней уже захлопнулась дверь в комнату.
– Доволен? – усмехнулся я, ложась на лавку. – А мог бы спать на удобной кровати.
– Лучше с тобой на жесткой лавке, – с вызовом взирая на закрывшуюся дверь спальни, громко воскликнул Яков, и тут же понизил голос до шепота, – не доверяю я ей.
– При желании Мира могла убить и тебя, и меня. Сначала тебя, когда вы были одни, а потом и меня. Ты видел, как она метает ножи. А что касается ее нежелания откровенничать… У каждого из нас есть свои секреты.
Я повернулся на бок и закрыл глаза, показывая: разговор окончен.
Просыпаться было тяжело. Мне снилось, что я захожу в туман, а он обвивает меня своими полупрозрачными щупальцами, поднимаясь все выше. Я пытался вырваться, но у меня не получалось, и туманные щупальца лезли в рот, в глаза, в уши.
– Проснись же ты! – я резко сел, откашливаясь ледяной водой.
– Что?..
– Это мы тебя должны спросить – что? – голос Миры звучал испуганно, – мы битый час пытаемся тебя разбудить!
– Снилось чегой-то? – Яков заглядывал в глаза, неловко переминаясь с кувшином в руках. Вот, значит, кто меня приласкал.
– Да муть какая-то.
Откровенничать не хотелось. Первый сон за целый год – и такой вот, муторный, липкий.
Я мельком взглянул на свои часы и тут же скатился с лавки: наш караван должен был отправляться через десять минут! И если мы опоздаем, по головке никто не погладит. А мне еще надо как-то объяснить своему нынешнему командиру появление Миры.
– Кто, говоришь? – Лерс подозрительно смотрел на девушку, которая переминалась с ноги на ногу, изредка смущенно поглядывая из-под ресниц в нашу сторону.
Хорошо притворяется, чертовка. Если бы я не видел ее вчера, сам бы поверил, что эта скромница – действительно простая лекарка, которая из лучших побуждений решила подождать в поселении обоз с ранеными. Добрая самаритянка, понимаешь ли. Мать Тереза.
По пути к месту сбора Мира поведала, что умеет отлично управляться с больными и ранеными. Правда, на вопрос, откуда у нее такие знания, она четкого ответа не дала. Коротко кинула: «богатый жизненный опыт».
– С таким характером подобного опыта должно быть выше крыши, – язвительно пробурчал Яков. Эти двое просто не могли находиться рядом и не подкалывать друг друга. Думаю, Мира права – они с волчонком подружатся.
Наш временный командующий помялся, но Миру взять с собой разрешил. Правда, поставил условие – регулярно осматривать раненых.
– На следующем привале, – коротко и сухо бросила девушка, мигом растеряв напускную скромность, – идем.
Я оглянулся на Лерса. На его всегда сосредоточенном лице сейчас было написано такое неприкрытое удивление, что мои губы сами собой растянулись в улыбке. Правда, Страж этого уже не видел – я поспешил догнать девушку.
– Мира – это твое настоящее имя? А фамилия есть?
Не знаю, почему такой вопрос вообще возник в моей голове. Ничего особенного, просто интерес. Но реакция девушки, которую она явно попыталась скрыть, меня удивила. Вопрос застал ее врасплох и заставил нервничать.
– А вообще – не отвечай. Мне все равно, – безразличным тоном произнес я, срывая очередную травинку.
Пусть Мира думает, что я ничего не заметил. Я пока не знаю, друг она или враг, но привык всегда надеяться на лучшее.
Время до следующего привала тянулось медленно, будто тягучий сироп. Начал накрапывать привычный дождь, подул ветер. Унылая погода. Надо сказать, я вообще не видел здесь, на Ррахе, ни единого целиком солнечного дня. Солнце иногда выходило, но всегда лишь на пару коротких минут. Яков ежился в своей тонкой заношенной рубашонке, хоть и накинул сверху какую-то куцую жилетку. Увы, помочь мальчишке мне было нечем – вряд ли его спасет моя единственная сменная рубашка. Удивила Мира – она догнала пацана, молча достала из сумки теплый шерстяной жакет и накинула его Якову на плечи. Первый плюс в ее копилку.
На привале девушка как-то очень быстро взяла в оборот нескольких Стражей: часть заставила поставить себе отдельную медицинскую палатку, часть отправила за водой. Всех раненых она осмотреть, конечно, не успела, но те, что выходили из палатки, выглядели довольными.
– Хороша лекарка! И красивая, и приветливая, и дело свое знает, и боли зря не причиняет! – громко и щедро похвалил ее один из осмотренных Мирой Стражей – уже не очень молодой краснолицый крестьянин.
– Был бы я свободным человеком – в жены бы взял! – вторил ему приятель, худосочный некрасивый юнец с усыпанным прыщами лицом.
Я расхохотался, представив Миру, одетую в свадебное платье и влюбленными глазами взирающую на ледащего жениха.
– Кто-то пошутил, а я не заметила? – голос девушки прозвучал неожиданно устало.
– Закончила? – Мира молча кивнула. – Ты пропустила обед, и я взял на себя смелость получить твою порцию. Немного остыло, зато вполне съедобно.
Лицо девушки окаменело.
– Как же ты меня бесишь! – в сердцах воскликнула она, выбивая миску из моих рук.
Я молча смотрел ей вслед, понимая – легко не будет. Эта девушка полна сюрпризов. Иногда – вот таких, неприятных.
Следующий привал Лерс запланировал только к ночи, поэтому к сумеркам ноги уже изрядно гудели. Якова я подсадил на телегу с ранеными, и они со Стражами всю дорогу весело резались в неизвестно откуда взявшиеся карты. Вернее, это был какой-то их местный аналог. Почему-то мне кажется, что в каждом из миров обязательно найдется хоть одна азартная карточная игра.
Увы, на этом отрезке пути поселений не было: рядом располагалось огромное болото, и желающих жить рядом с территорией, населенной злым жирным гнусом, как-то не нашлось. Для ночевки была выбрана большая поляна, окруженная местными «недоелями». Выглядели они почти как наши, земные, вот только елового запаха, который я обожал с детства, не было.
Стражи занимались своими привычными делами, попутно отмахиваясь от лезущих в глаза, нос и рот настырных насекомых. Мне в этот раз выпало задание нарубить сухих веток для костров. Взяв специальный топорик, я двинулся в сторону леса.
Рат, по неизвестной причине старательно избегавший мою скромную персону все это время, внезапно окликнул меня на границе леса:
– Погоди, я с тобой!
Дернув плечом, я молча отвернулся и зашагал дальше. Захочет – догонит. Парень меня нервировал, хотя объективных причин для этого не было. Подумаешь, мнение свое высказывает прямо или пошутить любит – это же не преступление.
Когда первая мертвая ветка упала, срубленная одним взмахом руки, Рат тихо произнес за моей спиной:
– Я знаю, что с тобой случилось в тумане.
Глава 9
Я медленно обернулся и посмотрел на Стража:
– Что ты имеешь в виду?
– Погляди на свою руку. На ладони был глубокий порез, я видел. Где он сейчас?
Лицо Рата было взволнованным и серьезным. Пожалуй, я еще никогда не видел этого шутника и балагура таким серьезным.
Машинально посмотрел на ладонь, которую порезал, давая клятву Якову. Ничего. Ровная гладкая кожа. Как я сам этого не заметил?
А колени? Пораженный догадкой, я даже пару раз присел. Не хрустят! Как будто и не было никакой красной лихорадки.
– Ты не заметил? – напряженный голос Рата выдернул меня в реальность.
– Нет. И прошу тебя пока не распространяться об этом. В столице я навещу Совет.
Мне нужно было все обдумать, и совершенно не хотелось, чтобы в рядах раненых Стражей начались волнения. Возможно, дело в тумане, а возможно – в том, что я чужак. Рат как будто прочел мои мысли.
– Я бы посоветовал никому не сообщать о своем таинственном излечении. С Советом будь особенно осторожен, – в его словах мне послышалась затаенная горечь.
Страж ушел, а я остался наедине со своими мыслями. С кем я могу поделиться своими сомнениями и размышлениями? Похоже, только с Яковом. Кому рассказать: единственный мой советчик – четырнадцатилетний пацан.
Нарубив достаточно сухих веток, я вернулся к стоянке. Но, притормозив на кромке леса, остановился и решил понаблюдать за нашим лагерем со стороны. Часть костров уже разожгли, и поляна была ярко освещена. Сновали Стражи: кто-то развешивал котелки для будущей похлебки, кто-то наливал в них воду, кто-то распределял припасы. Часовые были уже расставлены, один из них даже махнул мне рукой.
А на дальней границе света и тьмы шептались две тени. Мира и Рат. Я узнал их, несмотря на разделяющее нас расстояние. Третья маленькая тень осторожно подбиралась к ним с подветренной стороны. Яков!
Я застыл на месте, понимая, что это единственный шанс узнать, о чем разговаривают Мира и Страж. Нельзя, чтобы они увидели меня и разбежались. Значит, пока появляться в лагере не стоит. Поманив из темноты одного из стражей, я передал ему охапку веток для костра, а сам остался наблюдать за разворачивающимся спектаклем со стороны.
Через пять минут Мира и Рат разошлись: девушка ушла в сторону нашей палатки, а Страж – к кострам. Выждав еще пару минут, не торопясь вошел в лагерь. Прошел через самую середину, обменялся парой слов со Стражем, который варил похлебку, поправил одну из палаток, криво поставленную каким-то неумехой.
Посчитав, что уже достаточно засветился, ушел обратно в полутень и сел у большого дерева. Красноватая кора была неожиданно теплой, будто нагретой солнцем, хотя его сегодня и в помине не было. Но я не успел задуматься об этом – меня нашел Яков. Появился, как и всегда, будто из ниоткуда. На лице – смесь предвкушения, азарта и нетерпения. Совсем еще ребенок.
– Привет, – похлопал рукой по траве рядом, – выкладывай, что там у тебя?
– Ни за что не догадаешься, что я слых.. слышал! – пацан хоть и волновался, но про речь старался не забывать.
– Что? – пришлось подыграть. Так интереснее, сам знаю.
– Разговор Миры и Рата!
Я приподнял бровь, ожидая продолжения. И тут Якова прорвало:
– Они знакомы, представляешь?! А еще он называл ее Белла, а совсем даже не Мира! А она ему говорила, что если они будут с нами, то смогут отомстить кому-то! Или победить кого-то… Это я не расслышал.
– Победить?
– Я не понял, это Мира сказала тихо, – с досадой сплюнул волчонок, – и еще она так заботливо и ласково спрашивала его обо всяком: как рана, как он вообще! Мне кажется, они эти самые… полюбовники!
На последних словах Яков смешно округлил глаза и залился румянцем.
Интересно. Что же здесь забыла эта странная девушка? Набилась в попутчики к нам с Яковом, хотя имеет тесное знакомство с одним из Стражей. И опять этот Рат с его непонятным интересом к моим делам!
– Это все?
Пацан, явно ожидавший от меня более восторженной реакции на добытые разведданные, хмуро кивнул.
Я улыбнулся и решил сразу же исправить свою непростительную ошибку.
– Яков, ты добыл очень ценную информацию. Отныне я, как твой наставник и покровитель, нарекаю тебя своей тенью и поручаю видеть то, что скрыто, и слышать то, что не слышно!
А потом шутливо положил ему свой меч на плечо, как делали когда-то у нас на Земле при посвящении в рыцари.
Внезапно спину обожгло. Я вскочил, а Яков отпрыгнул аж на добрых два метра
– Что это было?! – конечно, я не ждал ответа, просто не понимал, как логически объяснить произошедшее.
– Я-то откель ведаю? – прошептал Яков, расширенными глазами глядя на ствол дерева.
– Покажи мне спину, – скомандовал я.
Пацан послушно повернулся ко мне задом, как избушка на курьих ножках. Подняв рубашку, я застыл. Даже поморгал, не веря своим глазам. На тощей смуглой спине красовался ожог. Да не простой ожог, а какой-то неведомый символ – круг, перечеркнутый несколькими линиями.
– Теперь ты посмотри у меня, – я приподнял рубашку, уже зная, что услышу в ответ.
– Что же мы наделали? – тихо спросил Яков, когда все уже лежали в своих палатках, готовясь ко сну. Здесь можно было говорить открыто – Мира после ужина решила осмотреть и перевязать раненых.
– Я не знаю. Единственное, что могу сказать: когда прислонился к дереву, почувствовал, что оно теплое. Ты тоже?
– Ну… наверное, было такое. Я очень торопился рассказать об увиденном, и почти ничего вокруг не замечал.
– Больно?
Было видно – пацан старается лечь так, чтобы грубая ткань рубашки не задевала спину. Я, конечно, сделал неумелую перевязку, но, видимо, ожог все равно его беспокоил. Моя спина тоже немного ныла. Была мысль попросить о помощи Миру, да вот только не доверял я ей. Уже на грани сна и яви послышался шорох – девушка вернулась в палатку.
Следующий день выдался напряженным. Лерс, получивший какие-то особые указания, отдал приказ разделиться: раненые ждут на условленном месте, остальные сворачивают на другую тропу. Выяснилось, что в стороне от основной дороги остался небольшой хутор, который не успели эвакуировать.
Сказано – сделано. Около часа мы шли по заросшей дороге. По ней, судя по высоте и густоте травы, давно не ездили телеги. Потом дорога и вовсе превратилась в еле различимую тропинку, вьющуюся между высоких деревьев.
– Командир, нам точно именно сюда надо? – спросил Рат, единственный из раненых, изъявивший желание идти с нами.
Лерс только пожал плечами. Приказ есть приказ.
Еще полчаса ходьбы – и мы наконец-то вышли к хутору. Большой, добротный дом, покрытый свежей соломенной крышей. Окна с тяжелыми ставнями, высокое крыльцо. Рядом хлев, в котором кто-то хрюкает, ржет и блеет. За домом – вспаханное поле.
Рат, опять оказавшийся рядом со мной, присвистнул:
– Интересно посмотреть на хозяина. Такой дом добровольно не оставят. Ставлю серебрушку.
Я покосился на него, но отвечать не стал. Ежу ясно, что хозяин не будет рад услышать новости.
– Хозяин! – прокричал Лекс, бесцеремонно шагая за порог. – Распоряжение от Совета!
Послышались тяжелые шаги – со второго этажа кто-то спускался. Волоски на шее встали дыбом. Не знаю, как, но я сразу понял – встреча не будет дружеской.
Входить поэтому не спешил, а вот заглянуть внутрь попробовал. Не удержался. Сначала на лестнице появились огромные ноги, потом массивное туловище, и затем – голова. Бритая макушка, огромная челюсть. В нашем мире так выглядели братки из девяностых.
– Я не разрешал входить в мой дом, – пророкотал великан, и Лерс поспешно отступил обратно за порог.
– У нас приказ от Совета, – потряс мятой бумажкой опешивший командир, – туман приближается, всех жителей эвакуируют.
– Мне плевать на приказы Совета, – прогромыхал устрашающий хозяин, – убирайтесь!
– Мы будем вынуждены применить силу, – разозлился Лерс, – а при необходимости имеем право даже уничтожить жилье.
Великан взревел и рванул в сторону командира. Я отскочил в сторону, выхватывая меч, но хозяин хутора сам остановился в паре шагов от Лерса.
– Я. Сказал. Убирайтесь.
Четко, внятно, пугающе.
Лерс молча кивнул и дал нам знак: уходим. Вот только далеко мы не ушли. Остановились, как только хутор скрылся за деревьями.
Новый командир оглядел всех и, скривившись, сообщил:
– Придется разработать план действий и вернуться.
– Зачем? Мы же бросили в других поселениях тех, кто желал остаться сильнее других, – Рат, как всегда, не стеснялся высказываться. И в данном случае я был с ним согласен.
– У меня насчет этого хутора особый приказ, – нехотя признался Лерс.
Рат присвистнул, остальные Стражи вполголоса переговаривались.
– И каков план? – решил поинтересоваться я, привычно жуя травинку.
– Предлагаем хозяину покинуть хутор еще раз. В случае сопротивления применяем силу.
– А мы точно с ним справимся? – голос Рата звучал насмешливо.
– Должны, – отрезал Лерс. Чувствовалось, что его и самого этот приказ беспокоит.
– Или вы можете попросить об одолжении меня, – раздалось за моей спиной.
Я обернулся, уже зная, кого увижу. Мира собственной персоной.
– Ты как здесь?..
Командир явно был удивлен. Да, появление эффектное, ничего не скажешь. Кто же ты такая?
– Я обладаю отличными дипломатическими способностями, – сверкнула улыбка, удивительно преобразившая лицо девушки, – грех этим не воспользоваться. Да и мне не очень-то хочется штопать новых раненых. А они будут, если полезете к этому великану.
Лерс не заставил себя уговаривать. Чувствовалась, что ему нужна эта протянутая соломинка.
– Хорошо, попробуй.
– Я возьму с собой Вана и Рата, – Мира поманила нас рукой и зашагала в сторону хутора.
Интересный выбор. Через несколько минут мы вновь стояли на пороге необычного дома.
Бодро постучав по двери, девушка первая перешагнула порог. Мы с Ратом, переглянувшись, одновременно решили проявить мужество и войти вслед за ней. Увы, столкнулись в дверях плечами и неловко ввалились в дом.
Мира усмехнулась, глядя на нашу возню.
– Хозяин! Я пришла поговорить! – неожиданно громко заорала девушка.
В этот раз великан появился из соседнего помещения. Судя по виднеющейся огромной печи и сковородкам, то была кухня. В этом доме все предметы мебели и утварь были просто гигантскими, под стать хозяину.
– Снова вы? – прорычал он, в ярости сжимая кулаки.
Не сговариваясь, мы с Ратом попытались аккуратно обойти девушку, оттесняя ее к двери. Мира маневр раскусила, бесцеремонно отпихнула нас обратно и, ничуть не выказывая страха, шагнула вплотную к великану. А потом последовало нечто и вовсе невозможное: она поднялась на цыпочки и, показав хозяину дома жестом, что неплохо бы наклониться, начала говорить что-то ему на ухо!
Рат внезапно весело рассмеялся:
– Пойдем, она и без нас справится.
Он оказался прав – в эту ночь Стражам пришлось ставить еще одну палатку для нового члена нашей группы.
А утром я проснулся от голосов.
– Быстро показывай, что у тебя там!
– Отстань, ты мне не мамка!
– Я ведь могу и силой!
На меня что-то упало, послышалась возня, сопение, тихие вскрики. Пришлось все-таки открыть глаза. Зрелище было забавное: Мира сидела верхом на лежащем на пузе Якове и пыталась задрать его рубашку. Сомнений в том, кто победит, у меня не было.
– Ставлю серебрушку на Миру, – голос со сна был хриплым.
– Помоги! Глянь, что творит энта кошка драная! – захлебываясь яростью заорал Яков.
– Да, помоги, – согласилась девушка, – посмотреть, что со спиной у этого охламона. Всю ночь стонал и ворочался, спать не давал!
Воспользовавшись тем, что Яков от возмущения перестал брыкаться, Мира задрала его рубашку и застыла. Потом перевела на меня стеклянный взгляд и прошептала:
– Вы что наделали?..
Глава 10
Всю мою сонливость как рукой сняло.
– Что мы наделали? Объясни!
– Сначала расскажите, как эта метка, – Мира ткнула пальцем в спину Якова, – оказалась на спине мальчика. И у кого вторая? Надеюсь, у тебя?
– Почему ты думаешь, что есть вторая?
Девушка устало вздохнула.
– Потому что это метка объединения двух судеб. Их всегда две. Какая конкретно – сказать не могу.
Сделал себе мысленную зарубку «поискать в библиотеке информацию о метках».
– Да, вторая у меня, – сейчас я не видел смысла скрывать от Миры эту информацию. Похоже, она знает, что с нами произошло, и может рассказать хоть какие-то подробности.
– Показывай! – не успел я осознать сказанное, как моя рубашка уже оказалась задранной до шеи.
Повисшее молчание настораживало.
– Что там?
– Полностью зажившая парная метка. Новость хорошая – вы создали не рабскую подчиняющую связь, а всего лишь наставническую. Новость плохая – теперь тебе будет сложно избавиться от этого надоедливого ребенка. Он будет таскаться за тобой вечно, – рубаха опустилась, закрывая метку.
Мне показалось, что Мира облегченно выдохнула. Интересно, что такое рабская метка? Это так же плохо, как кажется на первый взгляд?
– Зажившая? – подал голос этот самый «надоедливый», – а почему у меня она так болела еще ночью?
– Понятия не имею, почему они у вас обоих так быстро зажили, – усмехнулась Мира, – хотя догадки у меня есть.
И оба уставились на меня. Но откуда мне знать? Конечно, некоторые догадки имеются и у меня, но при девушке я ничего рассказывать не собираюсь – она уже и так слишком много о нас знает. К тому же, я еще не встречал на Ррахе человека более подозрительного, чем эта Белла-Мира.
Будто прочитав мои мысли, Мира фыркнула:
– Ладно, я пошла к раненым, а вы тут пошепчитесь всласть.
Я дождался, пока девушка выйдет из палатки и подошел к выходу. Отодвинул полог, выглянул. Действительно ушла. Повернулся к Якову, молча протянул галету – пусть лучше жует, так хоть перебивать не будет.
– Вчера все так завертелось – метка, события на хуторе… В общем, я забыл рассказать тебе нечто очень важное. В тумане со мной произошло кое-что еще, только вот заметил я это не сразу, да и не сам.
Я прервался, чтобы дать пацану еще одну галету.
– Помнишь, я порезал руку, чтобы дать тебе клятву? – Яков усиленно закивал. – Так вот, пореза больше нет.
У мальчишки открылся рот, из него на земляной пол посыпались крошки. Я молча продемонстрировал ему ладонь.
– К тому же, вспомни, когда в последний раз хрустели мои колени?
Яков вскочил и начал бегать вокруг меня, разглядывая, будто я диковинное чудо. Первый раз вижу, чтобы у этого ребенка закончились слова.
– С тобой в тумане такого не происходило? – улучив момент, я схватил взволнованного волчонка за локоть.
– Нет! Вернее, не знаю. Я за своими порезами и ссадинами не слежу, потому что они вечно откуда-то появляются.
А серьезных травм у него, наверное, и не было.
– Ты думаешь, что из-за тумана на тебе теперь все будет заживать, как на собаке? – блеснул воспитанием Яков.
– Я не знаю точно – слишком много факторов, которые невозможно учесть. Кстати, если и есть здесь щенок, то это точно не я.
Яков не обиделся, а, возможно, даже не заметил мой дружеский укол – слишком был погружен в размышления.
– Мире мы говорить не будем! – подумав, то ли утвердительно, то ли все же вопросительно воскликнул Яков.
– Боюсь, ей может рассказать Рат. Он знает, – вздохнул я.
– Как знает? Раньше меня?!
Возмущение пацана было столь явным, что я поторопился объяснить:
– Это Рат мне и указал на зажившую руку, я сам не заметил. Зато он, судя по всему, уделяет моей персоне особое внимание.
– Не нравится мне это, – оценка Якова была лаконичной.
– Мне тоже многое не нравится. Но пока наш основной враг – Не-люди, и не стоит об этом забывать, ввязываясь в пустые человеческие дрязги.
Яков кивнул, признавая мою правоту.
Весь день мы шли, пробираясь сквозь мелкую морось. Сыро, холодно, противно. Ррах чем-то напоминал мне родной город, только в моем хотя бы иногда светило солнце.
На дневном привале к нашему с Яковом и Мирой костру неожиданно подсел великан, хозяин хутора. Девушка не выказала ни капли удивления, поэтому решил промолчать и я. А вот Яков, похоже, был напуган подобным соседством – он и так сидел со мной бок о бок, а тут практически забрался мне в подмышку.
– Олаф, – бросил великан коротко, усаживаясь на бревно. Старое дерево жалобно хрустнуло, затрещало, но выдержало.
– Я Ван. А это – Яков, – указал я на вихрастую макушку пацана.
Мира промолчала. То ли просто не посчитала нужным, то ли уже успела познакомиться с этим великаном. Я же открыто рассматривал его, не скрывая своего интереса. Целая гора мышц, грубое лицо, огромные руки. Такими, пожалуй, можно сломать кому-нибудь шею. Видимо, Яков в этот момент думал о чем-то подобном, потому что он украдкой потер шею и придвинулся еще ближе ко мне.
За весь обед Олаф не сказал нам больше ни одного слова. А уходя, молча забрал наши пустые миски.
Яков, снова корча свои страшные рожи, увел меня на соседнюю полянку. Я машинально отметил, что вокруг цветут какие-то мелкие белые цветочки на тонких стебельках – то ли ландыши, то ли подснежники.
– Ты понимаешь, кто такой этот Олаф? Да он же как минимум на четверть тролль!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/red-mars/netrudno-byt-bogom/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.