Весенняя история
Александр Спектор
Книга о выпускниках 1960-х годов, об их тревогах, надеждах и о первой неожиданной любви. В 2022 году, на конкурсе "Лучший молодежный любовный роман" книга вошла в лонг-лист конкурса.
Александр Спектор
Весенняя история
I
Остановившись у стартовой линии, Сергей бросил взгляд на флаги, безжизненно повисшие на флагштоках, и отметил про себя, что ветер на дистанции мешать не будет.
– Внимание! – прозвучала команда.
Слегка наклонившись, он приготовился к рывку. Выстрел стартового пистолета и восьмёрка бегунов, словно вытолкнутая невидимой разжавшейся пружиной, метнулась вперёд. Им предстояло преодолеть по стадиону два круга. Восемьсот метров. Все посторонние шумы внезапно исчезли куда-то. Сергей ничего больше не воспринимал, больше ни о чём не думал. Он только видел беговую дорожку перед собой, слышал звуки шагов, да свое ритмичное дыхание. Оно было, как всегда, в таких случаях: два шага – вдох, два шага – выдох. У шагов тоже был свой ритм и цикл. Сначала короткое, почти незаметное, касание беговой дорожки, затем полёт над ней и опять мгновенное отталкивание. Со стороны могло создаться впечатление, что бегуны просто низко летят над землёй.
Пробежав вираж, они стали смещаться на первую беговую дорожку, стараясь занять выгодную для себя позицию. К концу второй стометровки бегуны уже выстроились друг за другом непрерывной цепочкой, в которой Сергей теперь бежал вторым, вплотную за лидером забега.
Тренеры команды предполагали, что здесь, в Ялте, Сергей с его результатами может попасть в тройку призёров. Одержав победу в предварительном забеге, он вышел в финал. И ему, конечно же, очень хотелось, если не выиграть соревнование, то хотя бы занять призовое место. Перед стартом Сергей волновался больше обычного, но после выстрела мгновенно наступило спокойствие. Волнение сменилось полной концентрацией мыслей и движений. Первую половину дистанции он преодолел за лидером довольно легко. Прозвенел гонг. Это означало, что им остался последний круг. Кто-то из тренеров выкрикнул время, которое прошло с момента старта. Сергей понял, что он даже немного опережает свой намеченный график. Сил оставалось достаточно, чтобы на финишной прямой попытаться обогнать лидера и первым закончить дистанцию.
Но неожиданно всё резко изменилось. Лидер забега, возможно, не рассчитав свои силы, стал замедлять бег. Сергей попытался обогнать его по второй дорожке, но спортсмены, бежавшие за ним плотной группой, начали делать это на мгновение раньше. Длинной цепочкой они стали обгонять и его, и лидера забега. Сергей попробовал втиснуться между ними, но безуспешно. Его сдерживал впереди бывший лидер забега, явно потерявший скорость, справа – вереница бегунов. Так глупо попасться в эту “коробочку” и потерять все шансы на выигрыш! Он понял, что нужно выбираться из этой ситуации любым способом. Решение пришло мгновенно. Поняв, что втиснутся в цепочку бегунов ему не удастся, Сергей замедлил свой бег, пропуская всех бежавших справа. Затем, перейдя на вторую дорожку, он, резко увеличив скорость, рванулся вперёд. Охватившая его злость внезапно придала ему новые силы.
До окончания дистанции было ещё метров двести пятьдесят, но он уже не думал, хватит ли ему сил финишировать. Им овладело только одно желание – обогнать всех. На последнем вираже ему всё ещё пришлось бежать по второй дорожке, а значит и лишние метры, но Сергей не обращал на это внимания. На финишную прямую он выбежал уже первым. Продолжая бежать в том же темпе, он оторвался от остальных участников забега настолько, что перестал слышать их шаги за своей спиной. И только его сердце звучало высоким голосом мотора, работающего на полную мощность.
Уже совсем близко впереди виднелась заветная финишная лента, натянутая поперёк линеек беговых дорожек. Но вдруг, метров за тридцать до финиша, ноги как будто налились свинцом и скорость бега резко снизилась. Ему стало казаться, что и лента, и беговые дорожки вместе с ней, качаются, словно на морских волнах. Усилием воли он пытался удержать темп бега, но это уже плохо получалось.
Опять сзади он услышал шаги. И они приближались. Вбежав в клеточки последних пяти метров перед финишем, он услышал эти шаги прямо у себя за спиной. А на последнем метре дистанции увидел боковым зрением синюю майку догонявшего его спортсмена.
Единственное желание, которое оставалось у него в этот момент – первым пересечь финишную черту. Сергей инстинктивно наклонился вперёд, чтобы выиграть если не десятую долю секунды, то хотя бы оказаться на грудь впереди соперника. Ему удалось первым коснуться финишной ленточки, но, потеряв равновесие, он рухнул на беговую дорожку за финишной чертой.
Падая, Сергей инстинктивно выставил вперед руку, пытаясь опереться на неё, и, по-видимому, выбил плечо. Кто-то из бегущих сзади перепрыгнул через него. Сергей попытался подняться, но не смог. Силы оставили его. Голова раскалывалась, едва не лопался череп, перед глазами плыли разноцветные круги, во рту появился привкус крови, болело плечо. Но всё это ему показалось чем-то мелким по сравнению с тем радостным чувством, которое он испытывал. Лицо его выглядело измученным и бесконечно уставшим, но на нём сияла улыбка. Ведь чем труднее достигается цель, тем слаще победа.
Подбежал его приятель по команде Валера Митрохин.
– Ну ты даешь! – он помог Сергею встать. – Что ты так рано начал ускоряться?
И увидев, что Сергею трудно идти, предложил.
– Обопрись на меня!
Митрохин подвел Сергея к скамейке и помог сесть.
– А ты у нас, оказывается, балерун, – Валера рассмеялся.
– В каком смысле?
– А что ты изобразил на финише? Не то полет шмеля, не то умирающего лебедя, – Валера продолжал улыбаться.
– Да ну тебя. Притащи мне лучше мои шмотки.
Валера принес Сергею его тренировочный костюм и кроссовки.
– Ну как? Отдышался?
– Вроде немного легче, – выдохнул Сергей. – Только голова раскалывается.
– Так это хороший признак. Если голова болит, значит она есть, – на лице Валеры играла озорная улыбка, а глаза смеялись.
– Что-то ты сегодня развеселился, – заметил Сергей.
– Считай, что радуюсь за тебя. Я думал тебе уже конец. С картины Репина “Приплыли”. А ты та-ак рванул! Сколько там было? Метров двести пятьдесят. Такой затяжной рывок! – Валера одобрительно покачал головой.
– “На десять тыщ рванул как на пятьсот…”, – вспомнил он песню Высоцкого. – Молодец!
– И чуть не спекся на финише.
– Главное – ты выиграл. А победителей не судят. Ладно, пошли к нашим.
Сергей сбросил шиповки, надел спортивный костюм и кроссовки. Попытался встать, но первая попытка оказалась неудачной.
– Ты чего? – удивился Валера.
– Какая-то слабость навалилась. Сейчас пройдет.
– Давай помогу.
– Не надо. Я сам.
Со второй попытки Сергей поднялся со скамейки.
– Ты слышал, как мы все орали тебе на финише?
– Нет, ничего не слышал.
– Да ну? Все так кричали, хотели тебя поддержать. А ты и не слышал. Напрасно я глотку драл, – Валера опять рассмеялся.
Сергей с Митрохиным выступали на одной и той же дистанции. На этом весеннем юношеском чемпионате Митрохин не смог пробиться в финал и теперь отдыхал на трибуне, где собирались ребята из команды, свободные от выступлений. Все стали поздравлять Сергея. Он вяло благодарил. Этот забег отнял у него всю энергию, и он чувствовал себя как выжатый лимон. Ему хотелось просто спокойно посидеть и прийти в себя. Но больше всего хотелось пить.
– Пойду в буфет, куплю бутылку воды, – Сергей достал из сумки деньги. – Пить охота.
– Да сиди уже, – Валера встал. – Давай я сгоняю. Заодно и себе возьму.
Он быстро сбежал по ступенькам вниз и исчез в проходе под трибунами.
Сергей понемногу приходил в себя. Соревнования для него закончились и теперь можно было расслабиться. Разноцветные круги больше не плыли перед глазами, голова уже не раскалывалась, но нудная боль продолжала сжимать виски. Чтобы отвлечься от неё, он стал осматривать арену стадиона в поисках ребят из команды, которые в это время выступали в своих видах. В секторе для метания молота он увидел здоровяка Витю Гусева. Судя по всему, тот пока что оставался на втором месте. Сергей стал следить за бросками метателей.
Вдруг кто-то сзади тронул его за плечо, которое он ушиб, падая на финише. Сергей поморщился от боли и медленно оглянулся. В спинку его скамейки упирались белые кроссовки «Адидас» с тремя черными полосками по бокам. Такие в команде были только одни и он хорошо знал кому они принадлежат. Он поднял глаза и посмотрел на хозяйку кроссовок. Звали её Надежда Подольская. И тренировалась она на том же стадионе, что и он, но у другого тренера.
– Видела, как ты бежал. Пришла поздравить. Здорово ты рванул, – Подольская вытянула свои стройные ноги в спортивных брюках и ловко перепрыгнув с верхней скамейки, села рядом с Сергеем. Копна её русых волос, перехваченных на затылке резинкой, метнулась вслед за ней и упала на плечо. Она ладонью отбросила их назад. Ладонь у нее была узкая и тонкая.
– Не боялся, что не дотянешь до финиша? – спросила она. Её серые глаза с любопытством разглядывали его. На лице, слегка отмеченном весенним крымским загаром, играла улыбка.
– Я тогда об этом не думал, – Сергей помассировал ушибленное плечо.
Уже больше года он почти каждый день видел ее на стадионе. Наверняка и она видела его. Но они никогда не общались и даже не здоровались. У него давно создалось такое впечатление, что кроме тренировок ее ничто и никто не интересует. Ребят, которые пытались с ней заигрывать, она держала на дистанции одним только взглядом. Да и Сергея на стадионе кроме тренировок ничего не интересовало. Конечно, он общался с ребятами, с которыми вместе тренировался. Но все разговоры, как правило, сводились к обмену новостями, впечатлениями о текущих событиях или о методиках тренировок. А также о том, кто и на каких соревнованиях выступал и какие результаты показал.
Накануне Подольская выиграла финал на стометровке. А сегодня выиграла еще и бег на двести метров. И, по-видимому, чувствовала себя на этих соревнованиях как рыба в воде.
Она заметила, что он массирует плечо.
– Что там у тебя?
– Ушиб, когда падал.
– Извини. Я не знала. Сильно болит?
– Ерунда. До свадьбы заживет.
– А ты что, собрался жениться? – она рассмеялась.
– Почему ты так решила?
– Ты же сам сказал.
– Сказал? – Сергей пожал здоровым плечом. – Просто в таких случаях всегда так говорят.
– Ну тогда за тебя можно быть спокойной, – она опять рассмеялась. – Точно заживет. Когда я увидела, как ты попал в “коробочку”, подумала – все. Проиграл. А потом такой рывок! Здорово! Ты слышал, как мы тебе кричали.
– Нет. Меня уже Валера спрашивал.
– Я, наверное, кричала громче всех. Чуть голос не сорвала. Вот! – пожаловалась она.
– Жаль, что я не слышал. Наверняка бежал бы тогда быстрее, – улыбнулся Сергей.
– А, вот где они! – совсем рядом Сергей услышал знакомый голос своего тренера Берковского.
Сергей повернул голову и увидел рядом с ним незнакомого мужчину крепкого телосложения. Короткая стрижка обнажала на его голове две глубокие залысины.
– Вот, молодежь, знакомьтесь, – обратился Берковский к ребятам.
– Это Андрей Васильевич Бойко, из федерации легкой атлетики. Хочет с вами познакомиться лично. А это наша спортивная надежда, – он указал на Подольскую. – Пока что конкуренток у нее не наблюдается. Ну, а этого молодца вы только что видели на дорожке.
– Да, видел. Отчаянный ты парень. Но боролся до конца. Молодец.
Он повернулся к Подольской.
– Давайте знакомиться, – Бойко протянул ей руку. – Андрей Васильевич.
Она встала и тоже протянула ему ладошку.
– Надежда.
– Про спортивную надежду я уже понял. А зовут тебя как?
Она заливисто рассмеялась.
– Надежда Подольская.
Теперь уже смеялись все.
– Да, смешно вышло, – Бойко не мог сдержать улыбку. – Я раньше знал только фамилию.
– А тебя, парень, – он повернулся к Сергею, – как зовут?
– Сергей Гурович, – Сергей пожал протянутую руку.
– Вот что ребята, – начал Бойко и сел на скамейку рядом с Сергеем и Надей.
– Я вам хочу кое-что сообщить. Летом, в Румынии, намечается матчевая встреча между нашими юношескими командами. И Надежда Подольская, – он посмотрел на нее, – ты у нас основной кандидат в женском спринте.
Затем он повернулся к Сергею.
– Ну а ты, после сегодняшнего выигрыша, теперь у нас на заметке. Выиграешь летний чемпионат, тоже попадаешь в команду и едешь в Румынию.
Сергей уже было открыл рот, чтобы сказать о вступительных экзаменах в институт, которые будет сдавать летом, но Бойко опередил его.
– Мы знаем, что кое-кому из вас в этом году поступать в институты. Это все учтено. Ваш летний чемпионат пройдет после выпускных школьных экзаменов, а в Румынии встреча состоится до начала вступительных экзаменов в институты. Так что на все свои экзамены успеете. Как вам такой расклад? – закончил Бойко.
– А что, очень даже здорово. Мне подходит, – обрадовалась Надя.
– Мне тоже нравится, – Сергей улыбнулся. – Но к вступительным экзаменам еще готовиться надо. А времени останется мало.
– А готовиться надо круглый год. Да и сейчас еще есть несколько месяцев. Так что готовься и тренируйся. Все в твоих руках.
– Вернее, в ногах, – пошутила Надя.
– Без головы никакие ноги не помогут, – недовольным тоном заметил молчавший до сих пор Берковский.
– Ладно, ребята, информацию вы получили, – Бойко встал.
– Теперь готовьтесь. А нам с Самуилом Марковичем надо идти. Дела.
Берковский подошел к Сергею.
– Ну что, чемпион? Посмотрел я твой результат. Личный рекорд. Кстати, и рекорд области. По юношам, – уточнил он.
– Доволен?
– Конечно, – устало улыбнулся Сергей.
– А вот я не очень. Не проморгал бы ты «коробочку», мог выиграть с лучшим результатом. И не потерял столько времени и сил. Так что на дистанции нужно не только ногами работать, но и головой думать.
– Все так неожиданно получилось, – развел руками Сергей. – Учту в следующий раз. На ошибках учатся.
– На своих ошибках только дураки учатся, – Берковский поднял вверх указательный палец. – Умные учатся на чужих ошибках, – он посмотрел на Сергея и спросил. – Кто сказал?
– По-моему, Бисмарк.
– Правильно! Молодец! – подтвердил тренер довольным тоном. – Вот и ты будь умней – учись на чужих ошибках и не делай своих. И не почивай на лаврах – это плохая постель, – Берковский потрепал его рукой по волосам.
– Сла-бак! – произнес он по слогам и пошел по проходу, вслед за Бойко.
– Что это он так тебя? – удивленно спросила Надя.
– Ты просто его не знаешь. У него это похвала высшей степени. Её еще надо заслужить.
– Ну и ну! Он со всеми вами так?
– Нет. Только с теми, к кому хорошо относится, – Сергей улыбнулся. – У него подход к ученикам совсем не такой, как у твоей Дворкиной.
– Да. У меня тренер совсем с другим характером. Дворкина – просто душка. Она мне как подружка.
– Ого! Ты уже и стихами заговорила.
– Да уж! – в Надиных глазах загорелись озорные искорки. – Мы люди простые. Университетов не кончали. Красивым речам не обучены. Так что вынуждены говорить стихами, – она рассмеялась.
Сергей улыбнулся. Усталость не оставила сил для смеха.
– Дружишь с крылатым Пегасом?
– Не так чтоб уж очень дружу. Но иногда соглашается меня подвезти, – она опять рассмеялась.
– А будет здорово, если поедем в Румынию, – Подольская перевела разговор на другую тему.
– Ты то поедешь наверняка, а у меня все вилами по воде писано.
– Надо только очень захотеть и все получится. Тренер у тебя все же классный. Так что все будет нормально.
– Ты меня успокоила, – улыбнулся он.
– О, какие у нас гости! – Валера Митрохин возник перед ними с двумя бутылками минеральной воды в одной руке и бумажными стаканчиками в другой.
– Очередь сумасшедшая. Но не для нас, – он загадочно улыбнулся и подняв вверх указательный палец, многозначительно повел рукой со стаканчиками из стороны в сторону.
Повернувшись к Наде, смеясь, протянул ей бутылку с водой.
– Надежда, третьей будешь?
– Не откажусь.
Валера разлил воду по стаканчикам.
– Серега, Надежда! За ваши сегодняшние победы, – рассмеялся Митрохин.
– И за твои будущие, – добавила Надя. – Скорее наверстывай упущенное.
– Я успею. Мой корабль еще не вышел в плавание.
– Тот, кто слишком долго ждет попутного ветра, рискует так и остаться в гавани, – мелкими глотками она стала пить воду.
Сергей выпил свой стакан залпом, но пить все равно хотелось.
– Налей-ка еще, – попросил он Валеру.
– Что, после первой не закусываешь? – Митрохин налил ему полный стакан. – Скоро пойдем обедать. Я приметил в нашей кафешке вкусный компот. Уж лучше, чем просто воду глушить.
– Подождите с обедом, скоро вызовут на награждения, – предупредила Надя.
И как бы в подтверждение её слов по стадиону объявили, что призеров в беге на двухсотметровке приглашают в секретариат.
– Пока, ребята, спасибо за воду, – Подольская убежала получать свою золотую медаль.
– Что это наша королева спринта решила удостоить тебя своим вниманием? – удивленно спросил Валера, присаживаясь рядом с Сергеем.
– Понятия не имею.
– Она же никого и никогда не замечает. Всегда ходит с таким видом, будто у нее на голове корона, царапающая ступни бога.
– Ну, насчет короны, я как-то не заметил, – Сергей пожал плечами и поморщился от боли.
– Болит плечо? – спросил Валера.
Сергей кивнул.
– Я понял, – продолжал Валера. – Ты у нас теперь тоже чемпион. Поэтому она признала тебя за равного. Но ты ей скажи, как чемпион чемпиону – пусть все же снимет корону, пока она не врезалась ей в мозги.
– Далась тебе её корона. Мне как-то все равно, – Сергей вздохнул. – Никак не приду в себя. Даже мутить начало. Пить хочется, а про еду и думать не могу.
– Держи! – Валера протянул ему вторую бутылку.
Сергей налил себе еще стакан воды.
– О, смотри! – Валера указал рукой на поле. – По-моему, Гусь вышел на первое место. Видишь, куда он зашвырнул свою железяку.
Сергей посмотрел на поле. У Гусева, действительно была удачная попытка, и вероятно, он переместился на первое место.
Тем временем, на футбольном поле перед центральной трибуной, установили пьедестал. Заиграл марш и началась церемония награждения. За пьедесталом остановилась тройка призеров. Начали объявлять фамилии. Когда подошла очередь Подольской, она запрыгнула на пьедестал с таким привычным видом, как будто делала это каждый день. Получив медаль и диплом, она подняла обе руки и помахала ребятам из команды, сидящим на трибуне.
Вскоре и Сергея вызвали на награждение. Стоя на вершине пьедестала, он не ощутил особого восторга, хотя еще совсем недавно был уверен, что, выиграв финал, будет безмерно счастлив. Себе он объяснил это тем, что совершенно вымотался. Финальный забег отнял всю энергию, которая у него была.
Взглянув на трибуну, он увидел Берковского, который вытянул вперед руку, показывая ему поднятый вверх большой палец. Тогда и Сергей поднял над головой свою золотую медаль, чтобы тренер смог ее лучше рассмотреть.
Зайдя в раздевалку, он разделся, стал под душ и открыл кран. Прохладная струи потекли по разгоряченному телу, смывая с него усталость. Как приятно после напряжённого бега стоять вот так, расслабившись, под потоком воды и знать, что все волнения сегодняшнего дня остались позади. Кровь, гонимая уверенными ударами сердца, стремительно неслась по жилам. Он глубоко вздохнул, закрыл кран и вытерся полотенцем.
***
Через полчаса Митрохин, Гусев и Гурович сидели в кафе за столиком. Перед Сергеем стояли несколько пустых стаканов из-под компота. А сидящий напротив него Гусев с удовольствием уплетал уже второй шницель. Сергей отдал ему свой, так как после напряженного бега все еще не пришел в себя и есть не мог. Гусев же, выигравший метание молота, был очень доволен и голоден. На предложение Гуровича съесть и его порцию, тот удивленно на него посмотрел, но отказываться не стал.
– У богатых свои причуды, – пробурчал Гусев, придвигая к себе вторую тарелку.
– Ты бы все же немного поел. Скоро кафе закроется, а за наши талоны поесть больше негде. Придётся покупать за наличные, – Валера пытался уговорить Сергея.
– В крайнем случае куплю что-нибудь. А пока не могу даже смотреть, как Витек уплетает.
– Аж за ушами трещит, – пошутил Валера, глядя на Гусева. – Да, Витек?
Тот ничего не ответил, так как приканчивал шницель Сергея и с полным ртом говорить не мог. А его рука уже тянулась ко второму стакану сметаны. Сергей отломал кусочек печенья и бросил его в направлении Гусева. Печенье угодило прямо в стакан.
– Вот блин! И как ты смог так точно промахнуться? – рассмеялся Валера.
Гусев доел шницель и ложечкой подковырнул упавшее в стакан печенье.
– Это что, добавка к сметане? Благодарю, – и отправил печенье к себе в рот.
– Ну ты и обжора! – весело возмутился Митрохин.
– Хороший аппетит – признак хорошего здоровья, – Гусев вытер рот салфеткой. – А метателям хороший аппетит просто необходим, чтобы наращивать массу. Потому как без массы в секторе для метания делать нечего. Do you understand?
– Yes, of course! – в тон ему ответил Митрохин.
– Если ты заправился, давайте уже пойдем, – предложил Сергей. – Не могу смотреть на этот праздник обжорства, – он кивнул в сторону Гусева.
– Я готов, – Гусев погладил себя по животу.
Они встали и вышли на улицу.
– Ну что? В гостиницу? – спросил Валера.
– Вы идите, а я посижу возле моря. Подышу свежим воздухом. Может полегчает, – ответил Сергей.
– Смотри, чтоб какая-нибудь русалка тебя в море не утащила, – пошутил Валера.
– Только не надо переживать. Я выплыву, – с усталой улыбкой на лице ответил Сергей.
– Ну ладно, пока, – Валера махнул рукой. – Пошли, Витек.
***
Сергей вышел на широкую набережную. Курортный сезон еще не начался и людей здесь было относительно немного. Стоял прекрасный весенний день. Высоко над улицей, идущей от стадиона к гостинице «Ореанда», зеленели горы. В небе, над синью моря, плыли белые, похожие на барашков, облака. От дождя, прошедшего ночью, не осталось и следа, и на набережной пахло свежестью и прохладой. Ветер играл верхушками пальм. Отсюда открывался чудесный вид на все побережье, где вдалеке прибрежные скалы таяли в легкой дымке тумана. А совсем рядом, в порту, у причала стоял белоснежный круизный теплоход.
Он сел на скамейку возле парапета. Море штормило. Волны с ревом мчались к берегу, напоминая злобных зверей, грозящих снести все на своем пути. Они с грохотом, напоминавшим артиллерийскую канонаду, яростно бросались на узкую полоску пляжа, шурша мелкими камешками, смывая гальку. Но катясь по берегу, быстро теряли свою силу и добравшись до гранитного парапета превращались в подобие маленьких домашних собачонок, дружелюбно виляющих хвостиками.
Свежий ветер доносил до Сергея водяную пыль и запах моря. Здесь, в Крыму, воздух был каким-то особенным. Он вдыхал этот воздух полной грудью и никак не мог им надышаться. Сергей чувствовал, как постепенно к нему возвращаются силы, отнятые напряженным бегом, уходит головная боль, а на смену ей, с каждым новым вдохом, приходит привычное ощущение бодрости и легкости, к которым примешивалась тихая, обращенная в себя, спокойная радость победы. Он смотрел на морской прибой, слушал глухой рокот волн, и ему вспомнилось то море, которое он увидел первый раз в жизни. Он мысленно перенесся на три года назад.
II
Трамвай остановился на окраине Одессы.
– Шестнадцатая станция! – объявила кондуктор.
Мужчина с небольшим чемоданчиком и щуплый подросток лет четырнадцати вышли из трамвая.
– Ну вот. Мы почти на месте, – обратился мужчина к мальчику. – Твой санаторий в квартале отсюда.
– Пап! А давай сначала посмотрим море. Хочется увидеть, какое оно, – попросил подросток.
– Конечно, посмотрим, Сережа. Давай прямо сейчас к нему и пойдем.
Они перешли трамвайные пути и пошли по дороге. Сначала она была асфальтированной, а затем превратилась в накатанную колею, ведущую к обрыву, перед которым начинался достаточно широкий и крутой спуск. А затем, метрах в пятидесяти, чуть внизу, сразу открылась огромная морская гладь. Сережа на мгновение замер от неожиданности. У него перехватило дыхание от восторга.
Море у берега было желтовато-зеленое. Сквозь прозрачную воду виднелось песчаное дно. Дальше от берега вода становилась более насыщенного зеленого цвета, плавно переходя к лазурному, а затем голубому. И уже совсем вдалеке была совершенно синей.
Сережа сбежал по спуску вниз и остановился у самой кромки воды. Над морем кружились чайки и мягкий шум слабого прибоя дополнял их крики. В вышине ярко сияло солнце, под ногами шуршал теплый песок. А там, далеко, у самого горизонта, где море сливалось с небом, медленно плыл белый пароход.
Сняв обувь и подкатив штанины брюк, он зашел в воду. В летнюю жару приятно было ощутить морскую прохладу. Сережа опустил ладони в воду, затем мокрыми руками провел по лицу. Он почувствовал запах йода, а на губах остался привкус соли.
Он всматривался в морскую даль, и ему казалось, что где-то в морских глубинах притаился Посейдон, бог моря, такой игривый и ласковый в минуты спокойствия и такой свирепый и неукротимый в своем гневе, когда он рушит мачты, крепкую обшивку кораблей и одним движением бросает их на таящиеся под водой мели или острозубые скалы.
В его воображении возникали и исчезали образы героев из прочитанных книг о морских приключениях. То это был юный Дик Сэнд на “Пилигриме”, или бесстрашный капитан Блад, на “Арабелле”. То он представлял идущую под всеми парусами яхту “Дункан”, или всплывший на морскую поверхность “Наутилус” с капитаном Немо.
***
Он был совсем маленьким ребенком, когда началось “дело врачей” и разнузданная антисемитская кампания, которая переросла в борьбу с «безродными космополитами». Ходили упорные слухи о том, что вскоре всех евреев выселят в Сибирь. А там для них уже построены бараки, обнесенные колючей проволокой. Уже был убит в Минске Михоэлс, уже были расстреляны активисты «еврейского антифашистского комитета», уже были арестованы ведущие медики страны, профессора с еврейскими фамилиями.
А отец Сергея в это время работал председателем большого колхоза и был единственным евреем среди колхозных руководителей. Почти каждый вечер, вернувшись домой, отец рассказывал матери о том, как ночью к кому-то приезжала машина, а наутро оказывалось, что человек просто исчез неизвестно куда. Впрочем, куда он исчезал, люди догадывались очень хорошо, но боязнь за себя и свои семьи заставлял их держать язык за зубами. Вокруг царила нервозная тяжелая атмосфера. Страх и подозрительность витали в воздухе. По ночам, заслышав звук автомобильного мотора, мать моментально просыпалась и бежала к окну. Убедившись, что машина проехала мимо, долго сидела в холодном поту, боясь прилечь.
Отец держался более сдержано, но и он, фронтовик, всю войну ходивший под пулями, нервничал. Лицо его стало серым, и напряжение чувствовалось в каждом движении. Он постоянно ждал ареста, хотя и не представлял, за что его могут арестовать. Ждал, когда закончится его обычная жизнь и он окажется за решеткой по надуманному обвинению. И только много лет спустя Сергею стало известно, каким образом отцу посчастливилось избежать ареста.
Случилось это в начале марта 1953 года, в конце рабочей недели, когда его срочно вызвал к себе секретарь райкома партии. Закрыв дверь кабинета на ключ, он вернулся к столу и вынув из папки с грифом «входящие документы» листок, протянул его отцу. Это был ордер на его арест. Молча прочтя бумагу, отец положил ее на стол.
– И в чем же меня обвиняют?
– Ты же знаешь – был бы человек, а в чем его обвинить всегда можно придумать, – секретарь положил ордер на место и захлопнул папку. Затем, сев в свое кресло, продолжил.
– Я тебя знаю уже несколько лет. И только с лучшей стороны. За это время ты сумел вывести свой колхоз в передовые. Стал бы враг народа такое делать? – задал он риторический вопрос и сам же ответил.
– Конечно, нет. А этот ордер – еще одна очередная ошибка. Но разбираться никто не будет. У них есть план, и они выполняют указания сверху.
Он вздохнул.
– Сколько людей пострадало безвинно.
– Ну а мне то теперь, что делать? – спросил отец.
– Что делать, что делать? – секретарь забарабанил пальцами по столу.
– Отменить ордер я не могу. Ты же понимаешь – это не в моей власти.
Он задумался. Затем решительным голосом произнес.
– Значит, сделаем так. Сегодня суббота. Я могу сослаться на то, что был занят и не успел просмотреть входящую почту. Завтра воскресенье – выходной. Но в понедельник я обязан буду реагировать, иначе и на меня придёт такая же бумага, – он указал на папку, лежащую на столе.
– Так что у тебя есть сегодняшний вечер и все воскресенье. Если до утра в понедельник ты еще будешь в колхозе, то ареста тебе не избежать. А как тебе поступать – решай сам. Тут я тебе не советчик.
Из детских воспоминаний Сергей смутно помнил, как однажды, в начале весны, отец рано вернулся домой и о чем-то долго говорил с матерью, усевшись на кухне за столом. Затем они достали какие-то чемоданы, баулы и начали складывать в них домашние вещи – теплую одежду, постельные принадлежности, и всякую утварь. Сергею почему-то запомнилась стопка газет, в которые мать заворачивала посуду. Газеты были получены накануне и в каждой были фотографии Сталина, лежащего в гробу.
К вечеру, когда все уже было упаковано, отец куда-то ушел, а мать уложила Сережу спать. Но среди ночи далекий шум, нарушивший тишину погруженной в сон сельской улицы, разбудил его. Это был еще отдаленный, но странно знакомый шум. Сергей соскользнул с постели и пододвинув стул к окну, взобрался на него. Улица лежала темная и молчаливая, под тускло мерцавшим звездами небесным куполом. Шум приближался, и вскоре Сергей отчетливо услышал звуки работающего автомобильного мотора. Затем он увидел смутные очертания остановившейся возле их хаты дряхлой колхозной «полуторки», намотавшей на свои колеса не одну тысячу километров во время войны.
Двери кабины открылись и из нее появились две темные фигуры – отца и колхозного шофера. Сережа хорошо его знал, потому что раньше тот часто приезжал к ним домой и отвозил отца в правление колхоза. Иногда он даже усаживал Сережу в кабину и катал его до околицы села. Но затем у отца появился колхозный мотоцикл, и «полуторка» перестала приезжать. И вот снова старый автомобиль остановился у их хаты.
Обе фигуры постояли у калитки, что-то обсуждая приглушенными голосами, а затем направились к дому. Звякнула щеколда и Сергей отчетливо услышал, как отец сказал матери.
– Собирай Сережу, а мы пока погрузим вещи в машину.
В детское сознание Сергея врезалось, как его, полусонного, вместе с матерью усадили в кабину, как они ночью тряслись в этой «полуторке» на ухабах раскисших мартовских дорог, как машина окончательно застряла в какой-то непролазной грязи, и шофер пошел в ближайшую деревню, в надежде раздобыть трактор. Как под утро, наконец, приехал трактор и вытащил их «полуторку» на сухой участок дороги, и они опять тронулись в путь. Что было дальше, Сергей уже не помнил, потому что крепко заснул на руках у матери. А когда проснулся, то они уже были в Днепровске, в квартире его тетки. Та снимала маленькую комнатку с кухней в темном и сыром полуподвале. В комнате, под потолком, было небольшое окошко. Но, кроме мелькания ног прохожих из него ничего нельзя было разглядеть. Кухня же была совсем без окон и к тому же микроскопических размеров.
А отец, отправив семью в город, в воскресенье сдал все дела своему заместителю и ночью просто исчез из села, оставив хату и все что в ней было на произвол судьбы. Вряд ли это бегство спасло бы их от вездесущих чекистов. Но Сталин уже был мертв и вскоре “дело врачей” рассыпалось, а евреев, на какое-то время, оставили в покое.
***
До того, как Сережа пошел в первый класс, их семья ютилась все в том же сыром и темном полуподвале, где у него начались проблемы со здоровьем. Он заболевал от малейшего дуновения ветерка. Кроме того, начала опухать кость под коленом и никакое лечение не могло остановить этот процесс. Со временем его родители нашли в городе работу. Когда Сережа начал ходить в школу, им удалось снять небольшую квартиру. По сравнению с полуподвалом это были настоящие хоромы, в которых было целых две комнаты. Одна из них, та, что побольше, своими окнами смотрела на фруктовый сад. Летними вечерами сквозь эти окна Сережа любил глядеть на далекие звезды, а утром, едва проснувшись, он распахивал их, чтобы послушать щебетание птиц и вдохнуть свежесть прохладного воздуха, пронизанного солнечными лучами. Зимой, когда шел снег, он подолгу наблюдал, как с неба плавно опускаются снежинки, окутывая белым покрывалом деревья в саду, а в морозные солнечные дни с интересом разглядывал узоры, искрящиеся на замерзшем оконном стекле. Особенно ему нравилась весенняя пора, когда от земли начинал подниматься теплый воздух, и в саду цвели яблони, персики, черешни. А запахи белой акации, сирени и роз, росших у стен дома, смешиваясь, проникали через открытые окна, и наполняли всю квартиру необыкновенным ароматом.
Находилась квартира на окраине города, и район этот считался не очень благополучным. Соседи Гуровичей относились к евреям явно недоброжелательно. И эта неприязнь, по-видимому, передалась и их детям. Когда Сережа выходил на улицу гулять, они, в качестве развлечения, объединялись, чтобы поиздеваться над ним. Подростки передразнивали и высмеивали каждое его слово. Когда же мальчишкам становилось совсем скучно, и не хватало фантазии для издевок, то они просто поколачивали его без всякого повода. В такие моменты он иногда беззвучно плакал, и по щекам его текли слезы. Но плакал он не от боли, а от несправедливости и обиды.
При общении с этими ребятами у него постепенно выработалось чувство неуверенности в себе, недоверие к миру и к окружающим людям. Эти чувства уже никогда не покидали его, а присущая ему скромность перешла в болезненную застенчивость. Он выработал привычку продумывать негативные последствия каждого слова, которое собирался произнести вслух. И это заставляло его мало говорить и больше слушать. В конце концов, Сережа решил, что общаться с этими ребятами он не будет и перестал выходить к ним на улицу. Телевизора в доме не было, и единственное, чем можно было заняться – это чтением книг.
Едва научившись читать, он с яростью, как голодный на пищу, набросился на книги. Вначале это были сказки: русские, украинские, грузинские, сказки народов мира. Затем, когда он стал на пару лет старше, и со сказками было покончено, настал черед Вальтера Скотта, Рафаэля Сабатини, Майн Рида, Жюля Верна, Джеймса Фенимора Купера, Луи Буссенара и еще многих других писателей.
Серёжа неосознанно присоединился к сообществу людей, посвятивших свой досуг раздумьям о справедливости и смысле жизни. Погружаясь в мир книг, он утопал в радужных грезах, не имевшими ничего общего с реальностью. До какого-то времени он жил, довольствуясь тем миром, что был внутри него, и лишь нехотя возвращался к действительности, в тот мир, который существовал вокруг.
Как у всех людей с обостренной восприимчивостью, у Сережи легко менялось настроение. Он бывал печален или весел, в зависимости от погоды или времени года. Он мог шумно ликовать, а через минуту им уже овладевало глубокое уныние. Любое, случайно оброненное слово, могло вызвать в нем резкую перемену настроения. Он привык вкладывать в свои слова больше, чем они значили. И был уверен, что и другие люди также воспринимают не просто фразу, а спрятанную за ней иную мысль. Ему казалось, что и собеседники вкладывают в свои слова какой-то сокровенный смысл, и его редко удавалось убедить в обратном. Он постоянно пытался уловить во всем, услышанном от людей, какие-то другие скрытые мысли. Сережа не мог поверить, что другие, говоря самые обычные слова, ничего больше не имеют в виду.
Он очень рано привык пользоваться иронией как средством самозащиты. И при этом, иронизируя, мог, как будто и невзначай, смеяться над всем, что его окружало. Он принимал существующий порядок и свое место в нем как нечто данное, раз и навсегда установленное. И всегда стремился побыстрее вернуться в другой, более интересный мир – к любимым книгам.
Но главным было не то, сколько он читал, но – как читал. Во всём мире не было человека, которому он мог бы рассказать о том, что накопилось в его душе. А как много ему хотелось узнать и о многом спросить! И поневоле он снова и снова обращался к книгам. Единственными его друзьями были писатели и поэты. Это они объясняли ему правила и законы жизни и защищали ту скрытую в нем жизненную силу, которую он, сам того не подозревая, яростно отстаивал.
Читая эти книги, Сережа полностью уходил в этот удивительный мир захватывающих приключений, полных опасностей, в мир настоящих, мужественных людей – тех, в ком была искра живого огня и кто не позволял загасить ее в себе; тех, кто знал, что истинные ценности – это ценности живые и жизненные, а не золото, драгоценности, рубли или выгодная работа.
Ему хотелось вместе с героями этих книг бороздить моря, скакать по прериям, сражаться с пиратами, пробираться сквозь джунгли. Но когда он закрывал очередную книгу и возвращался в реальный мир, то с горечью понимал, что при своем болезненном состоянии вряд ли ему под силу преодолевать жизненные препятствия, как это делали книжные герои. А как ему хотелось стать здоровым и сильным! Тогда эти злые мальчишки перестанут его обижать и сами станут искать дружбы с ним.
Но как этого добиться? Во-первых, нужно быть здоровым. Конечно же, он смотрел фильмы “Вратарь” и “Первая перчатка”, где настойчиво утверждали, что для укрепления здоровья ничего нет лучше закаливания и спорта. Но как заняться спортом, если даже в школе врачи освободили его от занятий физкультурой? Он решил не обращать внимание на запреты врачей. И начал с закаливания.
Осенью, по утрам, перед тем, как отправляться в школу, он выбегал в сад и делал зарядку. Затем, раздевшись до пояса, обливался водой из-под водопроводной колонки, установленной во дворе. Дни становились прохладнее, а вода холодней. Но он не прекращал занятий. Наконец, наступила зима. Вода в колонке была уже ледяной. После обливания он быстро насухо вытирался полотенцем и надевал теплый свитер. Когда выпал снег, Сережа стал обтираться снегом и тот ему показался гораздо теплее ледяной воды.
Простуды отступили, болеть он перестал. Вот только кость под коленом все время давала себя знать. Иногда больно было ходить. Врачи настоятельно советовали родителям заняться лечением Сережи. Отец каким-то образом раздобыл для него путевку в санаторий, на берегу моря, где лечили подобные проблемы.
И вот теперь они приехали сюда.
***
– Смотри, море утащило твой носок! – рассмеялся отец.
Сережа увидел носок далеко в море, качающимся на волнах. Достать его можно было только вплавь. Но плавать Сережа не умел.
– А знаешь, давай мы подарим морю и второй. У тебя в чемодане их достаточно.
– Давай! – согласился Сережа.
Они бросили во второй носок пару мелких камушков и зашвырнули его далеко в море. Раздался всплеск, и носок сразу исчез в морской лазури. Несколько секунд они видели круги на воде, но потом исчезли и они.
– Будем считать, что принесли дань Посейдону, – Сережа рассмеялся.
Его двоюродная сестра Рахиль, живущая в Одессе, только накануне подарила ему книгу “Мифы Эллады” и он за вечер успел прочесть легенду о странствиях Одиссея, в которой о Посейдоне, этом повелителе морей, упоминалось неоднократно.
– Посейдон – это какой-то греческий бог? – спросил отец.
– Да. Древние греки считали, что от него зависит успех морских путешествий. И они приносили ему жертвы перед плаванием.
– Ну, тогда вряд ли ему понравится твоё подношение. Он наверняка привык к чему-то посерьезней, – усмехнулся отец.
Они собрались и отправились в санаторий. Сережа первый раз в жизни на целые две недели оказался оторванным от дома, среди незнакомых людей. Завести дружбу или хотя бы приятельское знакомство со сверстниками ему не удавалось, да и не хотелось. Он предпочитал уединение.
Просыпаясь утром, ещё до подъема, он прислушивался к шуму ветра, смотрел, как за окном, над морем восходит оранжевый шар солнца, как голубые и разноцветные бабочки кружатся над душистыми кустами лаванды, цветущими напротив санаторного корпуса, а серые чайки с криком мечутся над выбеленным солнцем берегом. Он дышал полной грудью и чувствовал, как запах моря и водорослей наполняет его лёгкие.
Две недели, проведенные там, пролетели быстро и не принесли особых результатов. Нога по-прежнему болела. Но зато, к концу второй недели пребывания в санатории, он научился плавать и уже мог соревноваться с ребятами, пытаясь быстрее всех добраться до буйков, качающихся на волнах.
III
Где-то услышанная фраза “клин клином вышибают” надолго засела у него в голове. Он подумал, что если вместо всех этих лечений заставить ногу работать дополнительно, то вероятно, это окажется более действенным методом. Возвратившись из санатория, Сережа решил, что нужно обязательно заняться спортом и записаться в спортивную секцию. Но это оказалось не так просто.
Тренеры по плаванию и борьбе, посмотрев на его щуплую фигуру, отказались брать его к себе. На велосипеде долго крутить педали он не мог – болела нога.
Однажды в сентябре, когда начался учебный год, занимавшийся легкой атлетикой одноклассник предложил ему пойти с ним на тренировку.
– У нас классный тренер. Берковский. Заслуженный тренер республики. Может он тебя и возьмет.
Сережа готов был предпринять еще одну попытку и на следующий день уже был на стадионе и стоял перед Берковским.
– Вот, Самуил Маркович, парень хочет записаться к нам на легкую атлетику, – представил его одноклассник.
Берковский, высокий и седой мужчина, с характерным крючковатым носом и густыми, почти сросшимися на переносице бровями, показался Сергею стариком лет шестидесяти, хотя и довольно бодрым. Движения его были четкие и быстрые. Когда он разговаривал, на лице у него постоянно присутствовала снисходительная, но добродушная улыбка. Он оценивающим взглядом посмотрел на Сережу.
– Ну, если очень хочешь, приходи завтра. Посмотрим, что из тебя может получиться.
Много времени спустя Сергей часто вспоминал этот эпизод и никак не мог понять, почему Берковский решил взять его. Возможно, он просто пожалел щуплого и тощего еврейского мальчишку. А может, действительно разглядел в нем какие-то задатки. Все-таки звание заслуженного тренера республики так просто не дают. Да еще с такой фамилией и именем как у него.
Как бы то ни было, Сергей стал упорно тренироваться, не пропуская ни одной тренировки. Первые недели были мучительно тяжелы. Днем все тело ныло, а ночью он проваливался в тяжелый сон, который не приносил облегчения. Но Сергей не отступал и убеждал себя, что у него есть лишь два пути: либо оставить все свои мечты, сломаться и превратиться в безвольного опустившегося человека, либо так разозлиться на жизнь, чтобы все эти нагрузки и тяготы тренировок стали обыденностью, совершаемой на автопилоте. Он выбрал второе. И хотя он не мог поднимать большие тяжести, как это делали здоровяки из его группы, но бегал быстрее всех и гораздо скорей усваивал каждое новое упражнение.
Три раза в неделю он приезжал на стадион после школьных занятий. И всегда добросовестно выполнял все указания тренера. Во время каникул он умудрялся ходить на тренировки два раза в день – утром и вечером. К своему удивлению, со временем, он почувствовал, что выдерживать спортивные нагрузки не так уж и тяжело. И это придавало ему уверенности в своих силах. К тому же один случай, произошедший с ним, убедил его в том, что и в жизни, как и в спорте, всегда нужно бороться до конца.
На Центральном проспекте Днепровска было особое место, а точнее целый квартал. Среди молодежи он был известен как Broadway. Вечером выходного дня, с большой долей вероятности, там можно было встретить своих знакомых или приятелей.
Сергей иногда тоже гулял по этому кварталу. Как-то январским вечером, прогуливаясь по проспекту, он увидел компанию парней, проживавших с ним в одном районе. Это были те ребята, которые всегда издевались над ним и от скуки частенько его поколачивали. И встреча с ними не сулила ничего хорошего. Он постарался незаметно пройти мимо, но ему это не удалось. Они узнали его. Один из них, высокий и грузный парень, схватил Сергея за куртку.
– Ты что это? Идешь мимо и не здороваешься? – громко и с наигранным удивлением спросил он. – Не уважаешь нас?
– Я вас не заметил, – Сергею хотелось поскорее избавиться от их общества.
– Нас нельзя не замечать, – рассмеялся парень. – Мы можем и обидеться. Так что угости нас сигаретами. Тогда мы тебя и простим.
– У меня нет сигарет. Я не курю.
– Ты гляди, – парень, все еще держа Сергея за куртку, повернулся к компании. – Жидёнок здоровье бережет.
Его приятели дружно и одобрительно заржали.
– А на хрен оно тебе? – продолжил парень. Затем примирительным тоном добавил. – Ну ладно. Нет сигарет, так давай рубль. На улице холодно. А нам на бутылку для согрева не хватает.
Вся компания плотно сгрудилась вокруг Сергея, оттесняя его к стене дома.
– Ребята, нет у меня рубля.
– Да что ты говоришь? – рассмеялся кто-то из компании. – Чтоб у жида не было денег?
– Вот слышишь? – спросил здоровяк у Сергея. – А если мы проверим твои карманы?
– Нет у меня денег, – Сергей развел руками.
Парень заметил кожаные перчатки на руках Сергея.
– У тебя классные перчатки. А ну-ка, снимай, я померю. По-моему, они мне подойдут.
Сергей стоял прижатый к стене здания, плотно окруженный хулиганами. Прорваться сквозь это кольцо не было шансов. Он понял, что если сейчас отдаст перчатки, то больше их не увидит. Ему вспомнились все унижения и побои, которые он терпел от этой компании. И в нем вспыхнула дикая злоба. Злоба раненого зверя, загнанного в угол и готового безрассудно броситься на своих преследователей. Все произошло на уровне инстинкта. Он даже сам не понял, как резко размахнулся и снизу-вверх изо всей силы ударил в подбородок здоровяка, державшего его за куртку. Тот, от неожиданности и сильного удара, отпустил Сергея и сделав шаг назад, упал, поскользнувшись на замерзшей луже. В кольце, окружавшем Сергея, на мгновение образовалась брешь, в которую он и бросился, наступив ногой на лежавшего парня. Вся компания на мгновенье опешила, не ожидая такого поворота событий. Сергей успел отбежать на несколько метров, когда у него за спиной раздались крики и топот ног. Но вскоре преследователи остановились. Уж слишком быстро увеличивалось расстояние между ними и Сергеем. Им стало понятно, что догнать его они не смогут, и только продолжали выкрикивать вслед ему угрозы и проклятия.
А Сергей, немного придя в себя, сделал вывод, что даже в самой безнадежной ситуации не стоит сдаваться и всегда можно найти правильное решение. Ему вспомнилось высказывание Клаузевица, которое он недавно прочел: «Нападай на противника в ту минуту, когда он считает, что уже победил, и в том месте, где меньше всего ожидает нападения».
Он продолжал усердно тренироваться, но оставалась еще одна проблема – боль под коленом. Берковский заметил это и на каждой тренировке обязал его делать дополнительное упражнение – приседание на больной ноге. У Сергея от боли наворачивались слезы на глазах, но он себя не щадил. Берковский стоял рядом и считал каждое приседание. Единственную поблажку, которую он вначале дал Сергею – разрешил держаться за перила. Но когда увидел, что тот справляется самостоятельно, то перила были тотчас отменены. К весне Сергей мог легко приседать на больной ноге более десятка раз. Да и больной ее уже нельзя было назвать. Боль прошла, как будто ее никогда и не было.
***
Прошел еще один год упорных тренировок. За это время Сергей успел здорово подрасти. Он раздался в плечах и приобрел спортивную осанку. Нагрузки, которые еще несколько месяцев назад казались ему нереальными, теперь он выдерживал с легкостью. И, наконец, появились первые спортивные успехи.
Однажды, в конце апреля, когда Сергей пришел на тренировку, Берковский объявил:
– Сегодня тренировки не будет. Все идем в парк и бежим кросс. Тысячу метров. Традиционные весенние забеги, – Берковский не любил длинных объяснений.
Огромный городской парк был полон старшеклассниками со всех школ района. Старты, с небольшими перерывами, следовали один за другим. Неожиданно для себя, в своем забеге, Сергей оказался на финише первым. Но он был уверен, что в других забегах многие пробежали дистанцию быстрее его. Поэтому, не дожидаясь объявления результатов, собрался и ушел домой. Каково же было его удивление, когда на следующей тренировке Берковский протянул ему свернутый в трубочку лист бумаги.
– Что это? – спросил Сергей.
– Твоя грамота. Поздравляю. Ты занял первое место.
Сергей развернул грамоту. Он был и удивлен, и рад одновременно. Ему казалось, что на соревнованиях было много ребят сильнее его. И, тем не менее, это был его первый успех.
– Через две недели будешь выступать на первенстве города, – сказал Берковский. – А теперь начинай ускорения – сто через сто. Десять раз.
– И не вздумай сачковать! – добавил он строго, хотя отлично знал, что Сергей всегда полностью выкладывается на тренировках. Но таков уж был характер Берковского. Он любил напускать на себя строгий вид, хотя в душе всегда сочувствовал своим ученикам.
За пару дней до чемпионата города Сергей получил свои первые шиповки. Оказалось, что бежать в них гораздо удобней, чем в спортивных тапочках. Правда, грубо пошитые, они через пол часа тренировки ужасно растёрли ноги.
На этих соревнованиях Сергею предстояло бежать восемьсот метров. Такую дистанцию он никогда не бегал и какой темп держать, толком не знал. Во время разминки перед забегом Берковский показал ему парня, который в городе считался лидером на средних дистанциях.
– Держись за ним и старайся сильно не отстать.
– Попробую, – Сергей кивнул. Он был сосредоточен и пытался настроиться перед забегом.
Сразу после старта он занял место вслед за лидером и продержался так до финишной прямой. Затем, ускорившись, довольно легко обогнал его и финишировал первым.
Едва он остановился после финиша, как его тотчас окликнули.
– Гурович!
Сергей оглянулся. В нескольких шагах от него стоял школьный учитель физкультуры Федор Константинович и сверлил его строгим взглядом.
– Ну и как это все понимать? – раздражённым голосом спросил он. – На уроках физкультуры ты сидишь на скамеечке. Типа больной. А здесь выигрываешь соревнования. Совесть у тебя есть?
–Так в школе мне врачи не разрешают, – виновато развел руками Сергей.
– А здесь разрешают?
– Здесь я никого не спрашивал, – признался он, пожав плечами.
– Значит так. Ты мне лапшу на уши не вешай. На следующий урок физкультуры придёшь вместе со всеми. И перестаешь прикидываться больным. А на соревнованиях будешь выступать за нашу школу, а не сам по себе. Тебе ясно? – Федор Константинович явно был зол.
– Ясно, – вздохнул Сергей.
– Мы еще поговорим с тобой в школе, – пообещал Федор Константинович. В голосе его звучала угроза. – А сейчас свободен, – он повернулся и пошел в сторону трибун.
Еще не отдышавшись, Сергей направился к месту старта за своим спортивным костюмом. К нему подошел Берковский, держа в руках секундомер.
– А ты прогрессируешь прямо на глазах. У тебя неплохой результат.
– Я и сам не ожидал.
– Если так пойдет, сможешь попасть в сборную города или даже области.
– В сборную команду? – удивился Сергей. – Мне такое только во сне могло присниться.
– Если хочешь, чтобы сны стали явью, нужно для начала просто проснуться.
– Всего лишь?
– Я же сказал: для начала. А потом придётся тяжело поработать. И не три раза в неделю, а минимум пять. И нагрузки вырастут намного. Жизнь ничего не дарует без тяжких трудов.
– Я согласен, – не раздумывая, ответил Сергей.
– Ну смотри, дал слово – держись. А результат будет. Я тебе обещаю. А сейчас иди, отдыхай, – Берковский похлопал его по спине.
Сергей присел на скамейку и стал расшнуровывать шиповки. Рядом с ним уселся парень, лидировавший в забеге. Солнце играло в его белокурых волосах, по лицу тек пот, а глаза улыбались.
– Откуда ты взялся, такой шустрый? – тяжело дыша, спросил он.
– Так бежали вместе, – как бы извиняясь сказал Сергей. – Ты на старте просто не обратил на меня внимания.
– Ладно, давай знакомиться, – парень дружелюбно протянул ему руку.
– Я – Валера.
– А я – Сергей.
Так он познакомился с Валерой Митрохиным, которому была присуща какая-то особая безмятежность и озорная мальчишеская веселость и задор. Его никогда нельзя было увидеть в плохом настроении. Даже проигрывая, он не дулся, а шутил. Валера умел легко перейти от шутки к серьезному, и от серьезного к шутке. И нередко шутка служила ему проводником мысли, которая не достигла бы цели без ее помощи. Валера был полной противоположностью Сергею, который уже в детстве успел нахватать тумаков от жизни и шел по ней, как по минному полю. Наверное, поэтому в силу различия их характеров, они так быстро и сдружились.
После этих соревнований прошло еще две недели. В один из дней его подозвал Берковский.
– Ну что, Сергей. Собирайся в дорогу.
– О чем это вы? – не понял Сергей.
– В конце месяца запланирована матчевая встреча юношеских команд нескольких городов. Это перед чемпионатом республики. Хотят проверить, кто и на что способен. У нас ты теперь подающий надежды. Вот тебя и включили в команду. Будешь получать боевое крещение. Привыкай!
Сергея охватило волнение. Ему захотелось подпрыгнуть от радости, но он сдержал себя. Не хотелось при тренере проявлять «щенячьи радости». Во всяком случае, Берковский так это называл. Не желая выдавать свое настроение, Сергей постарался спокойным голосом задать какой-нибудь вопрос.
– И где же это крещение состоится?
– Слышал про такой город – Мелитополь?
– Конечно.
– Вот там все и будет.
Первый раз поехать на большие соревнования. Это же здорово! Он конечно упорно тренировался. Но ему никогда не приходило в голову, что его могут взять в команду. Целый день он только и думал о предстоящей поездке. И даже вечером мысли об этом долго не давали ему уснуть. Он лежал в пронизанном лунным светом, лившемся через окно, полумраке, и в нем росла уверенность, что все будет хорошо. И он строил смелые планы – как строят их в шестнадцать лет, когда жизнь так прекрасна, что вероятность поражения кажется невозможной, а упорные тренировки в сочетании с настойчивостью и решимостью – залогом будущей победы.
***
Автобус мчался на юг по безбрежной украинской степи. Серая лента шоссе бежала перед ними, теряясь у горизонта. Сергей сидел рядом с Митрохиным и глядел в окно, за которым тянулся, приятный для глаз, пейзаж. Хлеба только начинали колоситься и, километр за километром, желтые лоскуты пшеничных полей, в обрамлении темных лесозащитных полос, безмятежно покоились, прогретые солнцем. Мелькали зеленые пастбища, небольшие живописные рощи и маленькие пруды. Иногда, вдалеке, можно было разглядеть беленькие деревенские хаты. Однажды, у дороги промелькнуло огромное строение элеватора.
Всю дорогу Сергея не покидало приподнятое праздничное настроение. Для него такая поездка была впервые и ему все это нравилось. Нравилось быть в дороге и вот так ехать в автобусе, нравился пейзаж за окном, нравилось то, что он попал в команду, нравилось, что завтра он выйдет на старт забега.
Несколько часов дороги, проведенных в автобусе, пролетели незаметно. Поселившись в гостинице Сергей с Валерой отправились на ужин. В кафе они встретили еще нескольких ребят из своей команды. Сдвинув два стола, все уселись вместе. Ребята шутили, смеялись и вели себя непринужденно. С большинством из них Сергей не был знаком, поэтому держался довольно скованно. Валера же, наоборот, сразу почувствовал себя в своей тарелке и минут через пять вся компания уже дружно смеялась над его анекдотами.
– Привет, Вован!
К ним подошел незнакомый парень и похлопал по плечу Вову Хлопкова, одного из ребят, сидевшего за столом.
Хлопков был на год старше Сергея, заканчивал школу и уже давно выступал за команду.
– Привет, Дима! – обрадовался Хлопков. – И ты здесь?
– А где мне быть?
– Ребята! – Хлопков повернулся ко всем. – Знакомьтесь. Это Дима Антошин. Чемпион Одессы на стометровке. Мы с ним еще в прошлом году познакомились.
– А вот, Дима, это наши пацаны, – он указал на ребят из команды.
– Это Слава Завадский – чемпион по прыжкам в длину. А это Женя Платов – чемпион по прыжкам в высоту. А это…, – Хлопков окинул взглядом ребят, сидевших за столом и, видимо решив, что больше никто не заслуживает особого внимания, пренебрежительно произнес, – все остальные.
Эти два слова, произнесенных таким тоном, задели Сергея. Он опять почувствовал себя человеком второго сорта. Он вспомнил, что подобное чувство испытывал, когда мальчишки на улице, дразня его, отпускали злые шутки по поводу его национальности. А ему, как, впрочем, и любому человеку, хотелось, чтобы его тоже уважали. Но он понимал, что уважение само не приходит. Его нужно добиваться. А для этого необходимо быть не серой мышкой, а что-то представлять собой в этой жизни. Нужно быть успешным в том деле, которым занимаешься. И не важно, каким делом. Спортом, музыкой, живописью, наукой. А успех приходит только тогда, когда все делаешь по максимуму, не жалея сил. И завтра уж он постарается выложиться по полной, чтобы заслужить их уважение.
***
Утро следующего дня выдалось по-весеннему ясным и безоблачным. Теплые солнечные лучи приятно грели тело. На трибунах небольшого, но уютного стадиона, собралось довольно много зрителей. Из динамиков неслась бодрая музыка, а на флагштоках легкий ветерок развевал знамена разных спортивных обществ.
Сергей, выйдя на линию старта, бросил взгляд на стоящих рядом с ним бегунов. Его тревожило, что на дистанции все они могут оказаться сильнее его. Тем не менее он был предельно сосредоточен и готов сражаться изо всех сил.
Сразу после выстрела он не ринулся занимать место за лидером, а устроился в середине забега, решив на дистанции присмотреться к соперникам. Первый круг он закончил, все еще не рискуя выдвигаться ближе к лидеру. На вираже один из бегунов, пытаясь со второй дорожки переместиться на первую, толкнул соперника, бежавшего впереди Сергея и оба они рухнули прямо ему под ноги. Инстинктивно он перепрыгнул через обоих и продолжил бег. В начале финишной прямой Сергей уже был третьим. Сил еще оставалось достаточно. Начав ускорение, он обогнал одного и, поравнявшись с другим, увидел его лицо, искаженное от усталости. Сергей увеличил скорость и понял, что уже никто не сможет помешать ему победить.
Он первым пересек финишную черту и сразу же попал в объятия одного из тренеров команды. Тот подхватил его и пытался приподнять. Затем опустив на землю, потрепал его по волосам.
– Ну молодец! Как ты выбрался из этой передряги. Мы уж думали, что ты сейчас свалишься вместе с ними.
– А как они? Целы? – поинтересовался Сергей. – Их не затоптали?
– Целы. Поцарапались чуток. А так все нормально, – успокоил он Сергея.
– Ты же первый раз на таких соревнованиях?
– Да.
– Грамотно бежал. И финишировал здорово. Видно Берковский не напрасно с тобой возится.
– Надеюсь, что не напрасно, – устало улыбнулся Сергей.
На скамейке, недалеко от финишной черты, сидел Валера и расшнуровывал шиповки. Он все еще тяжело дышал.
– Ты где бегаешь? – шутливо спросил Сергей. – Тебя и не видно было.
– Где бегаю? – переспросил Валера. – Там же, где и ты. Только за тобой не угонишься!
– Ну и каким был на финише?
– Третьим, – он недовольно махнул рукой.
– Не расстраивайся. Зато вместе пойдем на награждение. Будет веселей.
– Ну да. Я по дороге буду вам анекдоты рассказывать, – пошутил Валера.
– Только приличные. А то еще не понятно, кто второе место занял.
***
После победы на этих соревнованиях Сергей заметил, что на тренировках появилось гораздо больше спортсменов и тренеров, которые стали с ним здороваться и интересоваться его делами. Кого-то из них он знал и раньше, но они никогда прежде не проявляли к нему никакого интереса. Теперь же все они держались с ним, как со старым добрым знакомым.
Его это несколько смешило. Но он вынужден был признаться себе, что ему нравится такое выражение внимания. На людях он стал чувствовать себя более уверенно. Эта уверенность проявлялась и в его голосе и даже в движениях. Он с удивлением отмечал у себя эти изменения. Но это не было «звездной» болезнью. Просто ему показалось, что он начал избавляться от своего комплекса неполноценности и общество окружавших его людей стало принимать его как равного.
Вскоре, на одной из тренировок, Берковский подозвал его.
– Ну вот. Боевое крещение у тебя прошло успешно. Тебя включили в команду. Поедешь на чемпионат республики.
У Сергея заблестели глаза.
– И когда это будет?
– Не торопись! – осадил его Берковский. – Впереди еще достаточно времени. Будем с тобой готовиться.
И Сергей готовился. Тренировки стали интенсивнее и разнообразнее. Бег на короткие отрезки в полную силу сменялся кроссами, где вырабатывалась выносливость. Но иногда устраивались и легкие тренировки с игрой в футбол или баскетбол.
Закончилась весна и настала пора школьных экзаменов. Сергей делил все свое время между тренировками и учебниками. А как только экзамены закончились, начались спортивные сборы и, уже через неделю он вместе с командой уехал во Львов, где должны были проходить соревнования. Там он показал свое лучшее время. И даже выиграл забег. Но в финал все же не попал.
Сергей был очень расстроен и утром в день финала ушел в город, пытаясь отвлечься от грустных мыслей. Он побродил по старому Львову, полюбовался оперным театром, погулял по рыночной площади, заглянул в Кафедральный Латинский собор, который своими яркими красками, пышным обрядам и всем своим оформлением произвел на него большое впечатление.
Перед алтарем горело множество свечей. Снаружи, сквозь цветные витражи лился поток яркого дневного света. Смешиваясь с сиянием свечей, он становился золотистым и мягким, освещая своими лучами ксендза в пурпурном одеянии и служек, одетых во все белое. Священнослужители совершали какие-то, непонятные Сергею действия, и были разодеты как колдуны у древних народов. Над серебряным кадилом вился дым ладана.
Сергей, слушая орган, присел на скамью. Музыка звучала мягко и торжественно. Какое-то время он наблюдал за церковной церемонией, но ко времени финального забега ноги сами привели его на стадион.
Он сидел на трибуне со скверным настроением и не заметил, как подошел Берковский.
– Как тебе финал?
– Пролетел я мимо него, как фанера над Парижем, – он разочарованно махнул рукой.
– А у тебя, я вижу, слишком быстро появилась привычка побеждать. Это ты дома молодец против овец. А здесь, против молодца – сам овца.
Сергей посмотрел на Берковского. В глазах его можно было прочесть обиду. Берковский заметил это и одной рукой обнял его за плечи.
– Ладно. Нечего так расстраиваться. Здесь никто не ожидал от тебя побед. Сейчас это не главное. Результат намного важнее. Ты же пробежал выше первого разряда. Если так и дальше пойдет, то в следующем году ты им всем нос утрешь.
– Через год? Неизвестно, что будет через год.
– А ты хочешь все и сразу. Такого не бывает. Для успеха нужно перетаскать тонны железа, пробежать тысячи километров и выгнать из себя бочки пота. Но если хочешь дойти до цели – надо идти, как бы ни было трудно. Другого пути нет.
– Раз надо, то буду идти, – Сергей усмехнулся.
IV
Большая волна все же смогла докатиться до парапета и с шумом ударилась об него. На Сергея обрушился град холодных, блестящих на солнце, как прозрачные стеклянные бусинки, брызг. Воспоминания схлынули, как волны прибоя. У него возникло чувство, будто он вернулся из далекого путешествия. Головная боль исчезла, а все тело было охвачено приятной усталостью, какая бывает у тренированных спортсменов, после больших физических нагрузок.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-spektor-30608786/vesennyaya-istoriya-67357173/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.