Четверть Луны
Massimo Longo
Maria Grazia Gullo
Четверть Луны: мир, в котором спрятался Элио, возможно, не плод его воображения, а полотно, в которое его обернули. Во время отпуска в сельской местности, ему предоставится возможность познакомиться со Стражем, который откроет ему правду и, вместе с группой весёлых друзей, настоящих и выдуманных, он будет сражаться за свою свободу. Приключения этого мальчика познакомят нас с Демонами, Стражами, Тенями, Босвами, Смотрителями Живон и магическими песнопениями и позволят нам путешествовать по миру с помощью светофоров, баобабов и полётов внутри ледяной сферы.
Мария Грация Гулло – Массимо Лонго
Четверть Луны
Стражи Зелёного Поля
Перевод Галины Полтараус
Copyright © 2018 М. Г. Гулло – M. Лонго
Дизайн обложки и графика были реализованы при участии Массимо Лонго
Все права защищены.
СОДЕРЖАНИЕ
Пролог
— Посмотришь, всё будет хорошо, ты уже большой...Возвращайся играть с другими детьми, мы ещё обязательно увидимся, я обещаю!
Мальчик смотрел, глазами полными слёз, как медленно исчезает тот, кто был его товарищем по играм столько, сколько он себя помнил.
Он быстро побежал к каруселям в солнечном парке и продолжил играть с другими соседскими детьми, в то время, как воспоминание о его воображаемом друге исчезало.
Толкаясь, дождался своей очереди на горку. Не теряя ни минуты, он бросился вниз со всей возможной скоростью. Ещё не приблизившись к концу спуска, он замечает маленькую светленькую девочку, которая на секунду вырвалась из-под контроля матери, не успевает затормозить и с силой сбивает её.
Девочка теряет равновесие и ударяется головой о бетонный выступ, окружавший горку.
Он попробовал дотянуться до малышки, чтобы удостовериться, что она не слишком сильно ударилась, но мама девочки его грубо оттолкнула, спеша на помощь. Как ему показалось, в один момент, бедняжку окружила толпа мам и бабушек.
Единственное, что он смог услышать, пока пробивался через лес ног взрослых, было:
— Она без сознания! Кто-нибудь, вызовите Скорую помощь!
Этот голос яростно звенел в его ушах, его обуял страх. И он побежал в сторону рощицы за парком.
Неожиданно всё вокруг потемнело. Ледяной воздух приносил странные звуки, которые, смешавшись со словами, услышанными раньше, превращались в непонятные стихи, которые доносились из-за группы деревьев, откуда и появилась длинная тень. Голос становился всё более настойчивым и доносился уже со всех сторон. Он был всё ближе и ближе, пока не зашептал на ухо:
"Damnabilis ies iom, mirdo cavus mirdo, cessa verunt ies iom, mirdo oblivio ement, mors damnabils ies iom, ospes araneus ies iom…"
Он крепко сжал голову руками, чтобы не слышать этого голоса, но всё было бесполезно; он упал на колени и его глаза потухли...
"Damnabilis ies iom, mirdo cavus mirdo, cessa verunt ies iom, mirdo oblivio ement, mors damnabils ies iom, ospes araneus ies iom…"
Первая Глава
Он такой неуловимый, когда я пытаюсь его обнять
— Элио, Элио, быстрее! Помоги мне с пакетами, пока не началась гроза!
Элио стоял без движения в своих новых ботинках и наблюдал, как его мать без конца суетится.
— Элио! Что ты там застыл? Возьми это! — И она всунула ему в руки огромный пакет с овощами.
Элио не собирался больше ничего делать, он поднялся по внешней лестнице дома, развернулся и толкнул калитку, остановился, рассматривая этот проклятый мигающий красный свет кнопки лифта, затем поднялся по лестнице в дом и, положив пакет на кухонный стол, ушёл в свою комнату слушать музыку и валяться на кровати.
За это время и мать поднялась по лестнице и пришла его искать.
Она появилась на пороге его комнаты с криком:
— Чем ты занят? Мы ещё не закончили, иди и помоги мне!
— Да, да...иду... — отвечает Элио, не двигаясь, впрочем, а только чтобы избавиться от неё.
Джулия уходит, надеясь, что в этот раз будет по-другому. Она была в отчаянии, потому что не могла расшевелить своего сына, который становился всё более и более апатичным.
Со стороны входа послышались быстрые шаги его сестры, которая звала его весёлым голосом:
— Элио! Элио! Подними свою задницу с кровати и иди и ты тоже помоги маме, она ждёт тебя внизу, — прокричала она, зная, что ничего не добьётся.
Элио не двинулся с места и продолжал равнодушно смотреть в потолок, увеличив громкость музыки.
Джулия, измученная больше борьбой с сыном, чем переутомлением, в конце концов, закончила разгрузку покупок вместе с дочерью Гайей. Она не могла думать ни о чём другом, кроме Элио, пока поднималась по лестнице этого бело-оранжевого пятиэтажного дома, такого, как и все дома в их рабочем районе в городе Джалингва, где они жили и лифт в котором работал через день, но никогда в тот день, в который надо было занести в дом покупки. В этом доме жили двадцать семей, в двадцати квартирах, окна которых выходили на противоположные стороны.
— Это был последний раз, когда ты себе позволил что-то подобное! — прокричала она из кухни, — Когда приедет твой отец, мы это исправим!
Но Элио её даже не услышал, погружённый в монотонную музыку, которая лилась в его уши, не затрагивая эмоционально; никто и ничто не могло бы рассеять окружавшее его ощущение тоски и паранойи. Его бесполезный мир окутал его, как детское одеяло Лайнуса. Он был таким и хотел, чтобы окружающий мир с этим смирился.
Гайя сильно отличалась от него: пятнадцать лет, короткие чёрные волосы и живые, любопытные глаза. Двадцати четырёх часов в сутки ей не хватало, чтобы успевать сделать всё, что её интересовало.
Джулия тоже была очень активной, но в отличие от дочери, её волосы были светлыми и кудрявыми, она была полновата, но энергична и решительна, в общем, типичная сорокадвухлетняя мама, всегда занятая и разрывающаяся между работой и семьёй.
Пришло время ужина, но из комнаты Элио не доносилось никаких звуков, только полная тишина. На самом деле, он и не пошевелился, оставаясь в той же позе, которую принял, когда упал на кровать и одел наушники.
Послышался звук ключа, поворачиваемого в замке входной двери и в этот же момент, не дав двери даже открыться, искажённый и жалующийся голос Джулии обрушился на мужа:
— Так больше не может продолжаться!
— Дай мне войти, милая…
Джулия поцеловала мужа, ни на секунду не переставая жаловаться.
— Снова Элио, да? — безропотно спросил мужчина.
— Да, он! — ответила Джулия.
Этот диалог происходил пока Карло, доставая контейнер для еды и оставляя его на кухне, пошёл положить в шкаф сумку, которую он брал на работу с запасной рубашкой внутри, которую он уже носил с собой из-за сильной жары, несмотря на то, что был только конец мая.
Это был спокойный мужчина, ровесник жены, высокий и худой и его волосы, уже почти совсем седые, когда-то были цвета воронова крыла, как теперь у его дочери. У него было вытянутое и впалое на щеках лицо, на орлином носу он носил металлические очки с круглыми линзами.
— Мы можем поговорить после ужина? — мягко спросил он жену, надеясь её успокоить
— Ты прав, милый — ответила она, но, сама того не осознавая, продолжила жаловаться до самого начала ужина.
К счастью, Гайя, не умолкая, рассказывала о проведённом дне, облекая даже небольшие удачи в ироничную и забавную форму.
Она как раз закончила накрывать на стол, когда мать сказала:
— Иди и позови Элио.
— Бесполезно, — ответила она — он и не пошевелится, если только не придёт отец...
Джулия продолжала жаловаться мужу:
— Он не выходит из своей комнаты с тех пор, когда я привезла его из школы, ситуация ухудшается.
— Но мы же решили, что он должен начинать возвращаться сам?
— Я была в том районе, потому что делала покупки...
— У тебя всегда есть повод защитить его, а потом ты жалуешься!
Карло неодобрительно покачал головой, не соглашаясь с женой, поднялся с дивана и пошёл звать сына.
Вошёл в комнату без стука и нашёл его таким же, каким его видела в последний раз мать. Его пустые глаза были устремлены в потолок, белые наушники всё ещё были надеты на голову, и даже ботинки...
Карло не мог узнать в этом парне мальчишку, которого он возил на велосипеде. Сейчас ему уже исполнилось тринадцать лет и он был таким же высоким, как отец; из-за лени он разгладил свои белые детские кудри, чтобы не ухаживать за ними. Его зелёные глаза были ещё очень красивыми, но потухшими. В последние годы его ничего не интересовало. Его смеха не было слышно настолько давно, что все уже забыли, как он звучит. Карло было очень жаль, что он не мог проводить с ним столько же времени, сколько проводил в детстве, но в то же время он сомневался, что его внимание будет оценено по достоинству.
К сожалению, несколько лет назад, по причине экономического кризиса, он потерял работу недалеко от дома. На самом деле, многонациональную корпорацию, в которой работал Карло, к переезду подтолкнул не столько кризис, сколько увеличение прибыли, — поведение, типичное для этого типа компаний.
С трудом, но у него получилось найти новую работу; к сожалению, расстояние до неё было немаленьким и время, которое уходило на дорогу неизбежно отнималось у его семьи. Кроме того, он возвращался настолько уставшим, что ему было сложно принимать участие в делах семьи даже когда он был дома, после ужина он ложился на диван и почти всегда засыпал, несмотря на все усилия держать глаза открытыми.
Карло сделал знак снять наушники и Элио подчинился, чтобы избежать длинной лекции по прочистке мозгов.
— Иди за стол, время ужина, — сердито сказал он. — Твоя мать говорит, что ты сидишь тут с четырёх!
Элио поднялся с опущенной головой и прошёл мимо отца в кухню, даже не ответив ему.
Гайя уже сидела за столом, который сама же и накрыла, со смартфоном в руке и обменивалась сообщениями с подругами, организовывая будущие мероприятия.
Элио сел за стол напротив неё и ни разу не обратился к ней за время всего ужина.
Ужин прошёл спокойно, все разговаривали о событиях прошедшего дня, за исключением Элио, который нехотя надкусил бутерброд и, как только стало возможно, ушёл назад в свою комнату к большому разочарованию его матери, которому вторило мрачное выражение лица отца.
Оставшись одни, Джулия и Карло, убрали со стола то, что осталось от ужина и продолжили обсуждать обычную тему, беспокоящую их последние несколько лет: поведение сына.
— В чём мы ошибаемся? Я не могу понять! Гайя — подвижная, весёлая и полна жизни! — сказала Джулия.
— Я не уделяю ему должного внимания! — как всегда обвинял себя Карло.
— Но ты — не единственный отец, который вынужден проводить много часов вне дома, на работе и я всегда дома во второй половине дня, — Джулия повторяла ему это всегда, потому что не хотела, чтобы он нёс на своих плечах всю тяжесть мысли от том, что он мог являться причиной проблем сына.
— Дело не в характере, Джулия, потому что Элио не был таким, ты это прекрасно знаешь!
— Я бы очень хотела, чтобы так оно и было, Карло, но с возрастом характер меняется и, как видишь, ситуация всё время ухудшается. В школе тоже катастрофа, не дай Бог ему придётся пересдавать какой-нибудь предмет и мы не сможем послать его в загородный лагерь, как в предыдущие годы; потому что городской летний лагерь сделает из него амёбу!
— Джулия, другие дети развлекаются в летнем лагере. Дети Франчески и Джузеппе без ума от него. Ты же знаешь, что и в загородном лагере он ничего не делает! Мы должны найти какую-нибудь альтернативу, что-то, чтобы заставило его реагировать. Он даже не выглядит живым, ты помнишь, какими мы были в его возрасте?
— Конечно! Моя мама каждый вечер кричала на выходе из дома, чтобы предупредить меня, что ужин готов, но я, как правило, даже не слышала её, продолжая бегать по полю и кататься на траве. Мы были свободны и счастливы. Конечно, мы не можем предложить ему всё это в городе, но он не пользуется этой свободой и за городом. У него нет ни одного друга, ему некого пригласить к себе домой, чтобы хоть как-то разбавить то монотонное существование, которое он ведёт. Он никому не позволяет приблизиться к своему сердцу и иногда я себя спрашиваю, что он чувствует по отношению к нам. Он такой неуловимый, когда я пытаюсь обнять его...
— Джулия, подростки больше не хотят маминых ласк, я уверен, что он нас любит, но мы больше не знаем, как с ним нужно общаться. Но необходимо найти способ. Надо расшевелить его. Я думал поговорить с Идой, у неё два сына, может, она сможет помочь советом.
— Ты боишься, что он пойдёт по следам Либеро? Ты думаешь, что это может быть наследственное психическое расстройство? спросила Джулия.
— Нет, у Либеро была совсем другая проблема, связанная со смертью отца, но есть что-то общее и опыт Иды может нам очень пригодиться, она совершила чудо с этим мальчиком после переезда за город. Сама! Со всем хозяйством только на ней!
— Хорошо, поговори с ней, я доверяю твоей сестре, её способ видеть проблему мне нравится.
— Когда мы получим табель успеваемости? — спросил Карло жену.
— 19 июня…
— Слишком поздно, чтобы решать, что делать; попроси учителя по итальянскому принять тебя, мы должны решить, куда отправить ребят, будь то летний лагерь в городе или за городом, до этой даты, — предложил Карло.
— Да, ты прав. Лучше знать, какова ситуация, даже если Элио не так уж и плохо учится. Только, как и во всё, что делает, он не вкладывает в учёбу душу. Ты знаешь что сегодня заехали новые соседи со второго этажа? Они кажутся хорошими людьми. Синьора Джованна сказала, что они приехали из Потенцы. Так далеко! Первое время не будет для них лёгким. У них есть сын возраста Элио, я могла бы позвать его к нам как-нибудь...
Джулия заметила, что Карло, лежа на диване, уже заснул.
— Давай пойдём в кровать, милый, — прошептала она, нежно разбудив его.
Вторая Глава
Его преследовал шёпот, от которого шли мурашки
Элио стоял на широком тротуаре перед школой. Его все оббегали вокруг, запрыгивая в машины родителей или гоняясь друг за другом по дороге домой. Он же, в надежде, что мама не ушла после встречи с преподавателем по итальянскому, растерянно озирался направо и налево, как бы в поисках помощи, которую могла бы предоставить машина матери.
Школьный двор быстр опустел и Элио разочарованно поплёлся домой пешком. Он ненавидел двигаться и ещё больше ненавидел возвращаться этой липовой аллеей, которая отделяла школу от дома.
Он подождал ещё несколько минут, потом медленно пошёл прочь. Приказал ступне подняться, что кому-то и могло показаться простым, но для Элио, который уже много лет не общался со своими конечностями, это усилие давалось с трудом.
Он начал свой путь с поворота налево, на улицу Корсо и, как только завернул за угол, оказался перед самым ненавистным участком. Улицу по обеим сторонам окаймляло то, что любому человеку показалось бы прекрасными цветущими липами, которые благоухали и ветер разносил этот аромат. Шаг за шагом, с трудом, он пошёл вдоль ряда деревьев, и неприятное ощущение, что за ним следят, не покидало его.
Он резко обернулся и ему показалось, что зверь — чёрный-черный — спрятался за дерево.
«Не может такого быть», — повторял он —«мне просто показалось, что у этого свирепого пса на носу пенсне!».
Он снова в страхе пустился в путь, но ему казалось, что он видит маленькие тени за деревьями. Как будто этого было мало, втер, дующий сквозь ветви, преследовал его ледяным шёпотом, который достигал его ушей или, точнее, проникал прямо в мозг.
Он не понимал смысла этих звуков. Охваченный этим неприятным ощущением, он приказал своему телу попробовать побежать. Он потел и, чем быстрее бежал, тем быстрее его настигали звуки и тени.
Он побежал ещё быстрее, но услышал страшный голос, который приказывал остановиться, Элио резко повернулся и опять ему показалось, что что-то чёрное спряталось за ближайшим деревом. Он уже почти приблизился к спасительному повороту, за которым закончится кошмар.
Он почувствовал чьё-то дыхание на шее и повернулся, не останавливаясь, но яростный удар повалил его на землю.
Потрясённый, Элио сжался в комок и закрыл голову руками.
В этот момент он услышал такой родной голос, зовущий его:
— Элио! Элио! Что, чёрт возьми, происходит?
Это была его сестра, недовольная тем, что он сбил её с ног. Он сразу же поняла, что Элио находится в плачевном состоянии.
Её голос стал спокойнее:
— Как ты?
Элио, услышав её голос, раскрыл руки и поднял голову.
Гайя увидела его растерянное лицо, очень бледное, бледнее обычного, и вспотевшее. На секунду задумалась над тем, что он бежал — вещь, совершенно ему не характерная. Её показалось, что он от чего-то или кого-то убегал и она помогла ему подняться.
— Почему ты так нёсся? — спросила она — Что тебя напугало?
Гайя не помнила, чтобы он бегал в последние время. Элио не ответил, он хотел только отойти от дороги как можно быстрее. Так ничего и не сказав, он завернул за угол.
Гайя в волнении бежала за ним.
— Элио! — она снова позвала его.
— Ничего! — грубо ответил Элио. — Ничего не произошло!
Беспокойство Гайи постепенно сменилось гневом на его поведение:
— Ничего, говоришь? Ты только что повалил меня на землю и говоришь, что ничего не случилось?
Элио, чтобы избежать дальнейших столкновений с ней, которые истощили бы его и без того слабое тело, извинился:
— Прости меня.
Эти ничего не значащие извинения ещё больше разозлили Гайю, корторая, несмотря ни на что не отходила от брата — его состояние продолжало беспокоить её.
В воскресенье утром Джулия и Карло наконец-то приняли решение и, готовя завтрак, разговаривали, готовясь сообщить новость детям, которые ещё спали.
— Это было очень любезно с её стороны сделать нам такое предложение, надеюсь, что ребята не будут против, — сказала Джулия, улыбнувшись.
Сделать такой выбор было непросто, но и она и Карло чувствовали радостное возбуждение, решившись.
— Гайя будет счастлива, — сказал Карло, — Элио, как всегда, останется бесстрастным, вот увидишь.
— Не знаю… у Гайи много друзей в летнем лагере, ей будет жаль, что она не поедет; Элио, в отличие от неё, ненавидит его, — прокомментировала Джулия.
— Я больше не могу терпеть, пойду и разбужу их, — решительно предложил Карло и направился к комнатам детей.
Он не дал им времени даже умыться.
— Мы с мамой решили, что вы будете делать этим летом. Школа заканчивается в пятницу, а уже в субботу утром вы будете на станции с чемоданами в руках!
— Но в летний лагерь надо ехать только через пятнадцать дней! — озабоченно заметила Гайя, поглядывая на мать, которая наблюдала за сценой в коридоре через кухонную дверь.
— Именно потому что вы не поедете в летний лагерь, - объяснила Джулия, подтверждая страхи дочери. — Мы решили подарить вам такое лето, которое было у нас, когда мы были детьми.
— То есть? — спросила Гайя, в то время как Элио молчал, мрачнея всё больше.
— Свежий воздух, бег сломя голову, купание в озере и прекрасные сельские вечера, — ответил Карло дочери.
Гайя заметила, что родители переглядываются и смеются и приняла всё за шутку.
— Перестаньте нас дурачить. Что с вами сегодня?
— Вас никто не дурачит. Тётя Ида предложила вам пожить у неё, — признался Карло детям, которые смотрели на него с недоверием.
— Это только плохой сон, я возвращаюсь в постель! — сердито сказала Гайя.
— Подумать только, я надеялся, что ты будешь счастлива, — сказал её отец.
— Счастлива? Я всю зиму только и жду каникул, чтобы поехать в летний лагерь и встретиться с друзьями!
— Гайя, но и в селе у тёти ты сможешь завести друзей, — попыталась приободрить её Джулия.
— Но почему? Мне там хорошо. И там есть свежий воздух и пруд, мне ничего больше не нужно.
— Тебе — нет, но Элио нужно сменить обстановку, — добавил Карло.
— Я так и знала, — подпрыгнула Гайя, — что всё из-за Элио! Тогда пошлите только его в село к тёте.
— Мы не хотим, чтобы он ехал один, — настаивала Джулия.
— Но я же ему не няня!
— Ты — старшая сестра! А ты ничего не скажешь, Элио? – спроси Карло.
Элио не произнёс ни слова, только пожал плечами.
Это привело Гайю в ярость:
— Тебе нечего сказать? Тебе всё равно, скажи маме и папе, что ты и в селе не будешь ничем заниматься.
Элио наклонил голову, соглашаясь с сестрой.
— Хватит, Гайя, не надо! Решение уже принято. За вами приедет ваш двоюродный брат Либеро, — Карло завершил разговор.
Гайя убежала, злая и разочарованная.
— Это пройдёт, — сказала Джулия, зная позитивное отношение к жизни своей дочери.
Элио тихо-тихо ушёл в свою комнату.
Карло был ошеломлён поведением дочери, но при этом уверен, что принятое решение было лучшим за последнее время.
Наступила пятница, Карло поехал на станцию за племянником: было большой радостью снова его обнять.
Либеро был весёлым парнем с простыми манерами. Высокий и худой, но не стройный, у него были большие руки, привычные к работе на ферме и потемневшее от солнца лицо. Зелёные глаза выделялись на этом лице, волосы были короткими и зачёсаны с пробором, по моде послевоенного времени. Он с силой обнял дядю и болтал о том и о сём всю дорогу.
Карло смотрел на него с удивлением, вспоминая тот период, когда он болел, был апатичным и легко раздражительным. Безусловно, Либеро не был гением, но простая жизнь, которую он вёл, делала его счастливым и Карло хотел бы видеть Элио таким же спокойным. В это время Либеро, не отрываясь, смотрел в окно и спрашивал обо всём, что видел.
Дома все ждали его приезда.
Джулия нервничала, пока собирала чемоданы; пришло время и она спрашивала себя, как всё пройдёт, её инстинкт квочки взял верх.
Гайя, между тем, уже оправилась от неожиданной новости и бегала за ней, задавая тыячу вопросов о том, что можно увидеть и чем можно заняться в окресностях фермы.
Дети не ездили туда с тех пор, как были совсем маленькими и ещё были живы бабушка и дедушка и почти не помнили этого места, кроме почти смутных воспоминаний о полях и запахе деревьев, среди которых они играли в прятки.
После смерти мужа их тёте было сложно и она решила переехать на старую ферму своих родителей, в то время заброшенную, со своими детьми.
Гайя услышала звук ключа, поворачивающегося в двери, и побежала навстречу двоюрдному брату, который подхватил её также, как до этого её отца, и закружил, как на качелях. Гайя улыбнулась, не ожидая такого выражения чувств.
— Привет, Либеро, как ты? — она сердечно спросила своего двоюродного брата, которого уже давно не видела.
— Хорошо, детка, — ответил Либеро.
Тем временем подошла Джулия, которая была единственной, с кем Либеро повёл себя, как джентельмен, ограничившись быстрым поцелуем в щёки.
— Как прошло путешествие? — поинтересовалась Джулия.
— Прекрасно, железная корова замечательно подходит для путешествий и в городе столько интересного. Я счастлив, что приехал!
— Садись, ты, наверное, устал. Могу я предложить тебе мороженое? — спросила Джулия.
— Да, спасибо, тётя, я очень люблю мороженое, — с удовольствием согласился Либеро, — а где Элио?
— Элио у себя в комнате, сейчас придёт, — сказал Карло, злясь на сына за то, что тот даже не соизволил прийти и поздороваться со своим двоюродным братом, который проделал такой длинный путь только чтобы забрать его и направился в комнату.
— Нет, нет, дядя, — остановил его Либеро, — я пойду сам, хочу сделать ему сюрприз. Где его комната?
Как только Карло указал на комнату, Либеро побежал туда и скоро из комнаты понеслись радостные крики приветствия. Даже Элио, несмотря на всю свою холодность, не смог избежать объятий.
Гайя удивлённо посмотрела на мать и прошептала:
— Я не помню, чтобы он был таким придурковатым!
— Не говори так, — одёрнула её Джулия, — он — хороший парень с добрым характером.
— Да, но... ты уверена, что он довезёт нас в целости и сохранности до места? — недоумённо спросили Гайя.
— Конечно же, да! — успокоил её Карло. — Не стоит недооценивать его, вместе с матерью они управляют фермой. Он сильный и умный.
Подошло время шумного и весёлого ужина с сельскимим продуктами, привезёнными Либеро; весёлого для всех, за исключением Элио.
— Не могу дождаться, когда смогу показать вам всё, — сказал Либеро, после того, как закончил описывать ферму, обращаясь к брату и сестре.
— Ты уверен, что не хочешь погостить у нас несколько дней, прежде чем поехать назад? — спросила Джулия.
— Я не могу оставить маму одну в этот период, сейчас очень много работы.
— Ты прав, Либеро, ты действительно очень хороший парень, — похвалил его Карло и похлопал по спине.
— Знаешь, дядя, я хотел спросить у тебя кое-что про машины; до того, как приехать в город, я считал, что клаксон в машине нужен только в случае опасности...
— Конечно, — ответил Карло, — почему ты спрашиваешь?
— Да потому что кажется, что здесь его используют, чтобы что-то праздновать, никогда не прекращают сигналить!
Все, кроме Элио, расхохотались, в глубине души спрашивая себя, шутит ли Либеро или он на самом деле такой...
Часть Третья
Осознав его ужас, он начал смеяться
На следующее утро Джулию разбудил Либеро, споткнувшись о коврик в коридоре. Таким образом, племянник и тётя завтракали вдвоём, пока все остальные ещё спали. И когда аромат кофе наполнил комнату Карло, он тоже присоединился к завтраку и рассказу жены о том, что происходит с Элио.
— Не волнуйтесь, — успокоил их Либеро, — время, проведённое вне дома, ему поможет, и потом...моя мама уже подготовила план атаки!
На вокзале Джулия не переставая повторяла детям, чтобы вели себя хорошо в гостях у тёти.
Гайя уже изнемогала от нетерпения и любопытства, в то время, как, и это было видно издалека, что у Элио вся эта история не вызывала энтузиазма. Он тащил за собой тяжеленный чемодан Гайи, потому что, по словам Либеро, «девушки не должны носить тяжести!», как же он уже устал от братца.
Либеро, в джинсах и майке, в кепке добровольца Гражданской обороны, которая казалась совершенно не к месту, нёс все оставшиеся чемоданы с такой лёгкостью, как будто они были совершенно пустыми.
Поезд отъехал от станции точно по расписанию. Они втроём заняли целое купе. Либеро сложил чемоданы на отведённой для этого полке и предложил:
— Гайя, пойдём в вагон-ресторан на второй завтрак, мы приедем поздно на ферму и должны быть в форме.
Элио посторожит чемоданы, будь уверена, что никто и не приблизится к нашим вещам. Если, что, он зарычит! — пошутил он, обращаясь к брату, — и если ты не будешь сидеть, надувшись, мы принесём что-нибудь и тебе тоже…
И двоюродные брат и сестра вышли из купе к огромному облегчению Элио, которому не терпелось остаться одному.
Он смотрел на монотонный пейзаж за окном, поезд только выехал из индустриального района города и, наконец-то, начали появляться первые засеянные поля, поля и снова поля, холмы и опять поля, поля и холмы.
Неожиданно он увидел, в отражении оконного стекла, мужчину, который сидел в ряду кресел напротив, сразу Круз проход. Когда он зашёл? Элио не слышал, чтобы дверь открывалась.
Этот человек был одет в чёрное и на носу носил странные очки, он читал книгу в чёрном кожаном переплёте, страницы которой были очень старыми; казалось книге этой было не менее ста лет. На голове у него была широкополая шляпа, которая полностью закрывала лицо и, надо признаться, что весь его вид вызывал беспокойство.
Элио не обернулся, но подрожал наблюдать за ним в отражении. Ему было страшно находиться наедине с этим человеком. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы его брат, большой и сильный, вернулся как можно быстрее, но ни его, ни Гайи не было и в помине.
Всё это время мужчина продолжал читать, только иногда прерываясь для того, чтобы взглянуть на старые часы, которые доставал из кармана жилета, надетого под элегантный костюм из другой эпохи.
Это доставляло Элио дополнительное беспокойство и он спрашивал себя, чего же ждёт этот мужчина, наверное, чего-то очень важного, чтобы так нетерпеливо посматривать на часы всё это время.
Вдруг, ни с того ни с сего, посмотрев в очередной раз на часы, незнакомец захлопнул книгу и наклонился, чтобы взять что-то из чёрной сумки, что лежала на полу между его ногами. Штаны немного приподнялись и стали видны чёрные щиколотки и странные носки, сделанные, казалось, из чёрных волос.
Элио не мог больше сдерживать своё беспокойство и начал дрожать. В тот же момент человек, как бы заметив его страх, начал смеяться, всё ещё ища что-то в сумке. Его смех был глубоким и мрачным и эхом отдавался в ушах Элио, который закрыл их руками в попытке не слушать. Он даже закрыл глаза, чтобы не видеть отражения этого мужчины и взмолился: «Пусть вернётся Либеро, просто вернётся Либеро». Дверь открылась от резкого удара.
— Элио, что ты делаешь? Ты подцепил отит в городе? Ты же не хочешь убить нас —простых селян, вирусом из города?
Элио вздрогнул, но потом узнал игривый голос брата, обернулся и увидел улыбающегося Либеро у дверей, тот держал в руках бумажный пакет и какой-то напиток, позади него стояла Гайя, надкусывая огромную булку.
Никаких следов странного мужчины, как появился, так и исчез. Исчез он, его книга, часы и сумка.
Либеро сел рядом, предложил булку Элио и понял, что тот весь дрожит:
— Что-то случилось? — спросил Либеро.
— Меня немного укачивает в поезде, — соврал Элио.
Гайя догадалась, что у Элио случился один из его срывов и пообещала себе поговорить об этом с Либеро.
Остальная часть пути прошла спокойно. Либеро рассказывал о празднике урожая, который должен был скоро состояться и в который были вовлечены все близлежащие селения. Это будет грандиозный праздник с национальными танцами, например, тарантой, и более современными.
Элио смотрел на свою сестру и двоюродного брата и не понимал, как они так быстро нашли общий язык. Но при этом он был счастлив, что путешествовал не в одиночестве, потому что все эти странные события начинали его беспокоить. Он был жертвой какого-то заговора или должен был начинать беспокоиться о своём умственном здоровье?
Либеро был очень возбуждён, приближалось время выходить из поезда, он уже увидел в окно дом синьоры Джины, который выбрал как точку отсчёта. Поезд остановился, он схватил все чемоданы, пока Гайя открывала дверь вагона, и выпрыгнул на улицу в возбуждении, знакомом любому, кто, как Либеро, мало путешествует.
Местные жители называли это место станцией, но на самом деле это была просто остановка. Единственной роскошью здесь были дырявая крыша и автомат по продаже билетов, всегда поломанный, который только и мог, что сказать всем проходящим мимо: «Будьте осторожны, на станции не ведётся видеонаблюдение, вы можете стать жертвой нападения».
Либеро вдохнул и произнёс:
— Наконец-то можно дышать полной грудью. Добро пожаловать в Камповерде.
— Я уже слышу запах природы, — поёжилась Гайя, — правда, Элио?
Элио не ощущал никакой разницы с городом и пожал плечами.
— Элио, бери чемодан Гайи, я возьму все остальные, — скомандовал Либеро.
Гайю джентльменское поведение Либеро, которое в любом другом случае только позабавило бы, развлекало своей естественностью. Скорее всего, её изначальная оценка двоюродного брата была ошибочной, может быть, он не и не был таким раздолбаем…
Гайя и Либеро прошли мимо говорящего аппарата, который в очередной раз повторял одну и ту же фразу и, улыбаясь, спустились в подземный переход.
Элио же с трудом волок тяжеленный чемодан Гайи сначала вниз и потом вверх по лестнице. Он выдохся.
На последние ступеньки он поднялся из последних сил, уверенный, что на станции их ждёт тетя на машине.
Но на улице его ожидала пустая парковка. Либеро и Гайя повернули налево в направлении длинной узкой дороги с остатками асфальта. По обеим сторонам дороги только небольшие оросительные каналы оделяли ее от полей с кукурузой с одной стороны и пшеничных полей с другой.
Элио, отчаявшись и пытаясь отдышаться, закричал, чтобы они остановились. Сестра обернулась, удивленная, она не слышала, чтобы Элио говорил в голос уже много лет, уж не говоря о таких криках.
— Где машина тёти? — спросил Элио.
— Я забыл сказать, что она недавно позвонила и сказала, что не может приехать, потому что Камилла — наша корова, должна родить с минуты на минуту и она не может отлучиться.
— Камилла, родить? А нам что делать? — спросил Элио, тяжело дыша.
— Не беспокойся, ферма отсюда в четырёх километрах, — добавил Либеро обнадёживающим голосом.
— Четыре километра? — были последние слова Элио.
— Выше нос! У чемодана твоей сестры даже есть колёса! — подначивал его Либеро и продолжил путь.
Вдалеке уже были видны первые дома деревушки.
— Вот она! Этот дом с черешней и есть наша ферма.
И либеро указал на на красно-зелёный фермерский дом. Перед домом раскинулся красивейший сад, очень ухоженный, за домом был загон для скота и место для сушки белья, вдалеке виднелись поля.
— Мама, мы приехали! — закричал Либеро и побежал в загон.
Тётя Ида вышла на крыльцо.
— Мои племянники! — её голос был полон радости.
Гайя обняла её за шею. Элио приблизился, измученный, и поцеловал её в щёку только потому, что это требовали приличия.
Ида недавно отпраздновала пятидесятилетие, но её красота была очевидной, даже если она ничего не делала, чтобы подчеркнуть её. Она была среднего роста, худая, хорошо сложена, но её руки и ноги были мускулистыми и могли вызвать зависть у любого спортсмена.
Тяжёлый труд на ферме и являлся её ежедневными тренировками. У неё ли светлые волосы, которые она собирала в хвост, светлая кожа лица и очень красивые зелёные глаза, такие же, кик и у племянника.
В это врем Либеро радостно кричал, возвращаясь из загона:
— Камилла родила девочку! У нас будет больше молока!
Тётя пригласила их войти, стол уже был накрыт и в воздухе вкусно пахло готовым обедом. Ребята поели очень охотно и Гайя рассказывала взахлёб о своих впечатлениях от путешествия.
После обеда Гайя осталась помочь убрать со стола, в то время, как Либеро утащил Элио, якобы чтобы показать тому ферму, прося, а точнее, приказывая ему помогать Либеро в любой работе, за которую тот брался. Вечером тётя объяснила им, что спать они будет пока в прихожей, необходимо ещё было привести в порядок комнату, которая станет их летней резиденцией. Гайя бросилась со всех ног за тётей, чтобы немедленно посмотреть на комнату. В то время, как Элио был ошарашен очередной плохой новостью.
Они поднялись по лестнице на первый этаж, где были расположены комнаты тёти, Либеро и Эрколе, младшего обитателя дома, который в это время был в лагере скаутов. Ида указала на маленькую лестницу, которая вела на самый верх, но не захотела подниматься, так как уже устала ходить вниз и вверх по этой лесенке, то чтобы открыть, то чтобы закрыть окна в комнате.
Она воспользовалась всеобщей суетой, чтобы тайно позвонить своей двоюродной сестре Джулии и рассказать ей, что дети уже приехали.
Джулия как-будто ждала у телефона и подняла трубку с первого звонка.
— Привет, малая, как дела? — спросила Ида.
— Всё хорошо, рассказывай, как всё прошло.
— Элио смог дойти до фермы пешком, не упав в обморок. Он думал, что я буду ждать их на машине, но Либеро придумал, то корова Камилла рожает, как оправдание, — развлекалась Ида.
— Мне бы очень хотелось увидеть, как он потеет!
— После обеда, — начала Ида, — но Джулия прервала её:
— Он поел?
— Да, первое и мясо.
— Вот это да! А дома разве что откусит кусочек от бутерброда.
— К сожалению, он не разговаривает, — сказала Ида. — Но посмотришь, мы сможем что-нибудь сделать.
На заднем плане было слышно, что и Карло смеялся и задавал вопросы.
— Я спрятала телевизор и видео игры, если это должно быть полное погружение, то так оно и будет.
Элио лежал, скрючившись, на диване и не мог пошевелить ни одним мускулом — он уже много лет столько не двигался.
В школе, по той или иной причине, он умудрялся пропускать даже занятия по физкультуре.
— Элио, сбегай позови сестру, мне нужна помощь, чтобы приготовить ужин.
Элио не поверил своим ушам, подняться не представлялось возможным.
Но тётя генеральским голосом, который не допускал возражений, приказала:
— Элио, ты меня слышал?
— Иду, — ответил он похоронным голосом и направился к лестнице.
Потом остановился, не поднимаясь по ступеням, и позвал сестру, чтобы она спустилась.
Гайя, несмотря на усилия брата, не отвечала.
Ещё более удивлённый, Элио поднялся по лестнице. Полумрак чердака нервировал его. Ступенька за ступенькой, этот короткий путь казался бесконечным. Как только его голова приблизилась к прямоугольному окошку, он снова начал звать и снова ответом ему бала тишина. Собравшись с силами, он преодолел последние ступеньки. Что-то схватило его сверху.
Элио застыл с закрытыми глазами и ужас отразился на его лице.
— Это я тебя поймала! — воскликнула Гайя, увидев брата в таком состоянии.
— Уйди, идиотка, ты заставила меня волноваться, могла бы и ответить.
Гайя не ответила на провокацию, так как была очень заинтересована всем тем, что она нашла, и сказала:
— На этом чердаке полно странных вещей. Иди сюда, я покажу тебе кое-что….
Элио всё-таки поднялся и поплёлся за сестрой, которая разглядывала старые фотографии.
— Посмотри, какой забавный, — сказала, протягивая их Элио.
— Что тут забавного? — спросил Элио.
— Как это — что? — удивилась Гайя, — ты что, не узнаёшь его.
— Кого? — ещё раз спросил Элио.
— Папу! — воскликнула Гайя.
— Папу? Ты права, в этой одежде я не узнал его, он тут похож на Либеро. И одет так же!
В конце концов, после долгого времени, он улыбнулся. Гайя в это время рассматривала другие фотографии.
— А эту ты видел? Похож на маленького Либеро, но такой надутый и серьёзный, что его почти невозможно узнать.
На фотографии был запечатлён ребёнок, стройный, со взглядом, обращённым в пустоту и без всякого выражения на лице.
— Такое ощущение, что его украли инопланетяне, — прокомментировала Гайя.
На фотографии ребёнок был в саду и крепко сжимал в руках свои машинки. Она была сделана на закате, с заходящим солнцем за его спиной, к его длинной тени присоединилась и вторая тень, но ребёнок был один на фотографии.
Элио в беспокойстве рассматривал фотографию:
— Ты видишь эту тень?
— Какую?
Элио разволновался:
— Ну эту, видишь? Которую непонятно что отбрасывает, — указал он.
— Эта? Ты ошибаешься, это тень от дерева.
Она была совсем не уверена в том, что говорила, но хотела успокоить Элио.
Элио же не хотел показаться сумасшедшим и, чтобы не возвращаться к теме фотографии, решил перейти к тому, что привело его сюда.
— Мы должны спуститься вниз, тётя послала меня за тобой, ей нужна помощь с ужином.
— Ты останешься здесь? — спросила Гайя, подпрыгивая, как сверчок и направляясь к лестнице.
Элио подумал, что не остался бы тут один ни за что.
— Нет, я пойду с тобой.
Гайя нашла тётю за готовкой ужина и взялась помогать ей.
Элио уже было приготовился снова устроиться на диване, когда услышал голос Иды.
— Что ты собрался делать? Давай, давай, иди помогать, ещё не время отдыхать, накрывай на стол.
— Где Либеро? — спросила Гайя.
— Скорее всего, заканчивает закрывать стойла, — ответила Ида. — Элио, если ты закончил, почему бы тебе не позвать его?
— Я пойду, — весело вызвалась Гайя.
— Нет, ты мне нужна здесь, пусть сходит твой брат.
— Хорошо, — измученно ответил Элио, у которого, как ни странно, разыгрался зверский аппетит.
Выйдя на крыльцо, он осмотрелся в поисках брата, которого и нашёл в поле, сидящего на тракторе и смотрящего в небо.
Элио приблизился, крича; ему казалось, что в этот день все оглохли потому что и Либеро, как и до этого Гайя, не отвечал ему.
«Будем надеяться, что это заразно, потому что я тоже хочу оглохнуть и лежать, никому не отвечая», рассуждал Элио.
Он подошёл почти вплотную к трактору, чтобы получить ответ.
— Чего ты кричишь? — спросил Либеро.
— Иди домой, время ужина, — ответил Элио.
— Залезай, — пригласил Либеро, как будто не слыша его.
— Я — наверх?
— Да, сюда наверх, я покажу тебе кое-что.
Элио взобрался на трактор, Либеро подвинулся и они уселись вместе.
— Смотри, какое чудо! — воскликнул Либеро, глядя на небо. — Подумать только, ещё несколько лет назад я не мог его видеть.
— Что именно? — спросил Элио, ожидая увидеть что-то совсем необычное.
— Небо, — повторил Либеро.
— Небо?
— Да, небо и оно прекрасно, но очень часто в жизни мы не поднимаем голову, чтобы увидеть его и я не хочу поднимать глаза к небу, только чтобы узнать, какая погода; я хочу любоваться им в тишине, как морем, которое расположено на уровне глаз и смотреть на него удобнее. Ты когда-либо останавливался, чтобы посмотреть на него?
— Нет.
— А надо бы, это возрождает и помогает увидеть многие вещи в нужной перспективе.
Элио очень удивился таким глубоким рассуждениям брата и какое-то время просто смотрел на него в тишине. Начиная с ослепительно белого и до дымчатого серого, облака плыли между двумя полосами неба, — свинцовое серое снизу и голубое сверху, вперемешку с оранжевыми отблесками заходящего солнца, которое окрашивало всё в цвет золота и создавало ощущение света из другого мира и освещало всё живое. Густые, как взбитые яичные белки — белые облака и, как рисунок трёхлетнего ребёнка, — серые.
Среди всех облаков выделялось одно, по форме напоминающее единорога, которое выделялось на сером фоне остальных облаков, как если бы серое животное бежало по бело-голубому полю. Как на фресках Тьеполо, этот натуральный потолок простирался бесконечно, за гранью видимости, чудо, которое передаёт ощущение мизерности нашей души и, в то же время, её бесконечности.
Неожиданно Либеро спрыгнул с трактора.
— А сейчас я голоден, — сказал он громко и засмеялся.
— Ты — нет, Элио?
— Да.
— Тогда слезай и пойдём ужинать, может быть в следующий раз я покатаю тебя на тракторе.
И направился к дому.
Элио, не теряя времени, пошёл за ним, голод чувствовался всё сильнее.
Глава Четвёртая
Как плохое предзнаменование, он шептал слова на незнакомом языке
Элио проснулся рано, было невозможно сопротивляться тёте, которая настойчиво звала его. На улице только рассветало и, глядя на рассветное небо, он на секунду вспомнил о вчерашнем закате, об ощущении покоя, которое его посетило в тот момент; к сожалению, это не продлилось долго, потому-что у него зазвенело в ушах, тупым, колющим звоном, отдающимся в душе и этот звон заставил его вернуться в реальность.
Он сполз, всё ещё в пижаме, на кухню в надежде хоть немного проснуться за завтраком.
Его тётя, брат и сестра уже были одеты и причёсаны, как будто на часах уже было восемь, а не полшестого утра! Настроение было праздничным, Эрколе, двоюродный брат, должен был вернуться из лагеря скаутов. Ида была взбудоражена в связи с возвращением сына, он был в лагере пять дней и она всегда волновалась, когда её сыновья были вне дома из-за несчастья, которое случилось с Либеро, кода он был мальчишкой, и никогда не хотела терять их из вида.
Сержант Ида, как только заметила младшего по званию Элио, прогнала его из кухни умыться и привести себя в порядок.
Ида была сильной женщиной, с большим жизненным опытом. После смерти мужа и проблем с сыном, она должна была приспособиться к новой жизни, которая совершенно отличалась от той городской жизни, к которой она привыкла в первые годы брака.
Сильная и решительная, она приняла и этот вызов. И много раз ей приходилось плакать в одиночестве от безысходности, но она не дрогнула.
Но генеральское поведение никого не могло обмануть — она была очень доброй.
Элио возвратился на кухню почти в порядке, но его настроение было отвратительным и он был голоден.
На кухне витал запах молока, шоколада и гигантского печенья, которое тётя приготовила ещё вчера.
Это были огромные плетёные булочки на молочном тесте с различными добавками: корицей, анисом и самые любимые — кунжутные.
Сестра и Либеро уже макали их в молоко.
Либеро сказал:
— Ты знаешь, кто сегодня вернётся?
Элио удивился вопросу:
— Кто?
— Эрколе, мой младший брат.
Элио ничего не ответил, он напрочь забыл о ещё одном своём двоюродном брате, кстати, ровеснике.
— Откуда? — спросил он с таким видом, как будто бы вчера и не было подобного разговора.
— Как откуда? — ответила Гайя, — тётя вчера всё нам рассказала.
— Он возвращается из лагеря скаутов, — сказал, смеясь, Либеро.
— Чердак вас уже заждался, — напомнила тётя Ида тоном, не терпящим возражений. — Пошевеливайся, Элио, заканчивай завтрак и принимайся за работу. Гайя придёт позднее, сейчас она мне нужна для одного дела.
Элио допил молоко одним глотком, с облегчением думая о том, что на чердаке он наконец-то немного побудет наедине сам с собой.
И ему очень нравилась идея послушать в наушниках любимую музыку.
Он осмотрелся в поисках mp3 плейера, не нашёл его и вернулся на кухню:
— Кто нибудь видел мой mp3 плейер?
— К сожалению, вчера он стал жертвой аварии. Ты оставил его на диване и, как только я разложила диван, он попал в механизм внутри дивана…к сожалению , от твоего плейера мало что осталось, но я сохранила карту памяти. — Рассказала Ида, протягивая Элио карту, которую взяла с декоративной тарелки.
«День начинается явно плохо,» подумал Элио и начал подниматься по лестнице на чердак со своей обычной медлительностью, включил свет.
Везде лежали и стояли вещи и необходимо было приготовить место для кроватей, о таком усилии со стороны Элио невозможно было даже подумать. Поэтому для начала он решил открыть большое окно, чтобы впустить свет и воздух, и потом посидеть и побездельничать где-нибудь в ожидании Гайи.
Элио увидил кое-что, что удивило его: книгу на старом деревянном ящике — именно такую читал пожилой господин в их купе в поезде.
Действительно странное совпадение, даже потому что книга не была новомодным бестселлером, и это его тревожило. Неожиданно погас свет и Элио услышал странный голос, который, как в необычном предзнаменовании, бормотал слова на незнакомом языке прямо ему в ухо.
Даже осознавая, что это невозможно, Элио испугался, что этот человек мог находиться там, с ним, в темноте. Он нащупал выключатель, но не смог включить свет, возможно, перегорела лампочка. Страх окутал его, голос всё усиливался, отдаваясь эхом в голове. Наощупь он попробовал добраться до окна, волоча за собой все предметы, которые находились на его пути.
Нащупав ручку, не смог открыть её и, вне себя от страха, начал бить её кулаком, в надежде открыть.
Элио дрожал и обливался холодным потом.
Неожиданно загорелся свет, Элио резко обернулся, готовый закричать, но не смог выдавить из себя ни звука.
Это была Гайя.
— Элио, ты в порядке? Что это за шум? Ты поранился?
Элио был очень бледен и глаза у него были запуганные.
Гайя крепко обняла его, обеспокоенная, и спросила:
— Всё в порядке? Это случилось снова, да? Что-то странное, что нервирует тебя…
Элио не отвечал на объятия, он всё ещё был далеко-далеко, в своих мыслях и не мог почувствовать тепла объятий, как если бы он был камнем.
Гайя потихоньку отпустила Элио, он медленно приходил в себя.
Первое, что он сделал, это убедился, что странная рукопись находилась там, где он её увидел или это только был плод его воображения.
К сожалению, книга была на месте и его взгляд похолодел.
Гайя, которая наблюдала за всем происходящим, приблизилась к книге с намерением взять её, чтобы убедиться в том, что именно книга и является источником страха брата. Она встала между братом и книгой. Он смотрел именно туда, Гайя протянула руку, взяла том и развернулась к брату:
— Именно это тебя так пугает?
Элио промолчал.
— Поговори со мной, Элио, я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь мне, что происходит.
— Поезд, — прошептал Элио.
— Поезд? Что значит — поезд?
— Такую же книгу я видел в поезде.
— И что в этом странного?
— Она была в руках у странного человека, который сидел недалеко от меня, пока вы ходили в вагон-ресторан.
— Многие люди читают в дороге.
— Но это не совсем обычная книга, ты не видишь? — заволновался Элио.
И в самом деле, Гайя обратила внимание на необычную обложку, но ещё больше она удивилась, открыв книгу.
Она была написана на незнакомом языке на картинках, сплошь чёрно-белых, были изображены странные персонажи, в окружении лесов и в полнолуние. Многие из изображённых фигур были, как минимум, пугающими.
Гайя сделала вид, что ничего не заметила, быстро закрыла книгу и зашвырнула её в угол, пытаясь казаться равнодушной.
— Да ладно, это только совпадение; просто старые книги все похожи.
Элио опять затих и слышал только звон в ушах.
Девушка попробовала отвлечь брата, несмотря на то, что странные изображения не шли у неё из головы.
— Давай, помоги мне, передвинем эти коробки и освободим место для нашей кровати как раз под окном. К сожалению, спать нам придётся вместе, но я хочу засыпать, глядя на звёзды.
Они проработали в хорошем ритме всё утро. Гайя своей болтовнёй смогла отвлечь Элио, который после происшедшего казался немного более энергичным.
На уборку ушла и большая часть дня, пока Ида не позвала их, этим вечером должен был приехать Эрколе и это необходимо было отпраздновать.
Либеро пообещал отвезти их на танцы, на ежегодный праздник урожая.
С улицы послышался звук клаксона старого автобуса, который два раза в неделю приезжал из города и проезжал через все окрестные сёла, и который использовали скауты, чтобы вернуться из лагеря в Тресентьери — близлежащем лесу.
Либеро бросился на улицу и, как обычно, крепко обнял брата, который нёс за плечами неестественно большой рюкзак и на радостях подбросил его до самого крыльца, где тот попал в объятья матери.
Эрколе был счастлив от такого проявления чувств, даже если считал, что это было слишком для такого короткого отсутствия.
Он поцеловал Гайю в обе щеки — она была ему очень симпатична и бросил холодно «привет» двоюродному брату, которого считал ответственным за исчезновение телевизора и любимых видеоигр.
Эрколе (Геркулес — прим. переводчика) был ровесником Гайи и представлял собой в полной мере мифического героя, имя которого носил — высокий, атлетичный с развитыми мускулами, он был в составе местной команды по вольной борьбе.
У него были чёрные волосы, почти выбритые на висках и короткие сверху и оливковая кожа, но этот грозный вид не отражал его спокойного характер.
Ужин накрыли немного раньше, чтобы осталось время на приготовления к танцам. Может быть, даже очень рано, но так как тётя по такому случаю наготовила, как на свадьбу, нужно было время на такой обильный ужин.
Потом всё это можно было переварить на празднике урожая.
Естественно, дольше всех ждали, пока соберутся женщины. У Элио не было никакого желания прихорашиваться, он считал, что то, что он надел перед завтраком, вполне подходило и для выхода. Эрколе надел джинсы и намазал волосы несколькими литрами геля.
Среди мужчин Либеро собирался дольше всех. Он не выходил из своей комнаты, пока не был полностью готов. Он весь блестел, на нём были короткие штаны и рубашка, которую даже гавайцы посчитали бы вызывающей, но на нём всё это смотрелось хорошо.
У него блестели глаза — это был один из самых любимых праздников Либеро.
Как только все были готовы, Элио попытался отвертеться от этой пытки, но и его захватил тётин энтузиазм, её невозможно было узнать. Она была в чёрном платье с цветами, туфлях на каблуках, распустила волосы и накрасилась; потом взяла Элио под руку и выволокла из дому.
Улицы были украшены, кроме огней и разноцветных флагов, декорациями, которые сделали специально для этого случая.
По обеим сторонам дорог стоги сена разной формы служили украшениями.
В центре памятник павшим героям тоже был окружён сеном в форме колёс.
На центральной площади на сцене музыканты подготавливали инструменты.
Вокруг танцплощадки на стульях уже сидели пожилые горожане и неспешно разговаривали в ожидании молодежи, которая будет танцевать в центре. Самые маленькие уже бегали, повторяя за старшими.
Основной сельской новостью был приезд Гайи и Элио, детей Карло и Джулии. Старики и взрослые напоминали друг другу события, которые произошли здесь и были связаны с ними обоими.
Как обычно, мнения разошлись: кто-то помнил их как хулиганов, кто-то — как нормальных ребят, в то время, как школьные друзья вспоминали, как вместо уроков играли или бездельничали.
Кто-то узнавал в чертах Элио его отца, кто-то — в чертах Гайи, кто-то говорил, что оба похожи на бабушку и дедушку.
Музыканты начали распеваться и пробовать инструменты. Всё было почти готово. Ведущий, точнее — человек, который каждый год говорил со сцены, пригласил на сцену представителей местной власти.
Речь закончилась благодарностями спонсорам, когда слушатели уже начали зевать от скуки.
Сейчас уже аплодисменты раздавались в надежде на то, что официальная часть закончилась и наконец-то можно перейти к танцам. Когда же наконец псевдоведущий покинул сцену, раздались настоящие овации. Дирижёр вскочил на сцену и почти незаметным движением руки взмахнув палочкой, положил начало концерту, который открыли тромбоны, затем подключились барабаны, саксофоны и кларнеты.
Первым на танцплощадку бросился Либеро вместе со своим любимым партнёром, с которым он ежегодно открывал танцы. Вопреки тому, что можно было подумать по описанию Либеро, он был изящным танцором, и каждый год все женщины города наслаждались хотя бы одним танцем с ним. Он любил танцевать и старался передать свою любовь к танцам, молодым и пожилым — всем, кто хотел стать его партнёром.
Танцпол заполнился, у Гайи было несколько приглашений, от которых она не отказалась.
На мгновение Элио почувствовал странное ощущение, сам того не замечая, его нога начала постукивать в такт музыке.
Тётя, прежде чем он смог отказаться, как только танец стал более непосредственным и достаточно было держаться за руки и вращаться, схватила его за руки и заставила танцевать в ритме на дорожке.
Элио, как ни странно, не возражал, он на мгновение почувствовал, как ритм вошел в него, он наслаждался, и его щеки болели из-за того странного искривления, которое не происходило годами в его лицевых мышцах.
В танце он переходил из рук тёти в руки нескольких любопытных деревенских девушек, которые смотрели на него с удивлением.
В конце танцевального номера Элио вернулся на свое место, он почувствовал, как кровь приливает к его мускулам. Внезапно в ушах снова зазвенел странный звук, заставивший его отойти от площади. Музыка, которая минуту назад его забавляла, стала оглушительной.
Он направился к зелёной лужайке рядом с церковью, полной выставленных старых тракторов и маленьких детей, которые гуляли рядом и не могли оторвать глаз от этих удивительных больших игрушек.
Элио сел в тёмном углу и стал наблюдать за ними.
Весь этот смех звучал внутри него и о чём-то напоминал ему, как отголосок далекого счастья, давно похороненного.
Он позавидовал ребёнку, который с радостью встретил отца и схватил его за руку. Воспоминание, похороненное в его разуме, попыталось всплыть на поверхность: тепло и запах рук его отца.
Укол боли пронзил его виски, не давая думать, он он схватился за голову руками, ему стало холодно.
— Элио, что ты здесь делаешь один? Ты болен?
Его тётя, никогда не терявшая его из виду, села рядом с ним, Элио не ответил.
Ида обняла его за плечи и нежно прижала к себе, но он не чувствовал тепла, он вернулся в свой холодный мир.
В тот вечер, вернувшись на ферму, Гайя не могла говорить больше ни о чём другом, кроме того, как весело ей было и о своих новых друзьях.
Они впервые спали на чердаке, обустроив кровать под потолочным окном, как и хотела Гайя, которая заснула, глядя на звезды.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67033112) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.