Ева и Адам
Ольга Валерьевна Гуляева
Love&Crime. Любовь, страсть, преступление
От финалиста Международной премии имени Фазиля Искандера.
Однажды вечером Ева встречает… Адама. И предстоящее замужество, завидный жених – все это становится не важно. Ева так увлекается мужчиной, что даже забывает спросить, чем он зарабатывает на жизнь и куда постоянно уезжает.
И каждый раз, когда Адам пропадает из ее жизни, в Москве случается жуткая трагедия, в которой гибнут люди. Неужели он имеет какое-то отношение к этим ужасным событиям?
Как лучше поступить: закрыть глаза и не придавать значения, сдать любимого полиции или просто по-тихому скрыться, пока сама еще жива? Но прямых доказательств причастности Адама к случившемуся нет. Тогда Ева начинает собирать информацию о своем возлюбленном…
«Я читала, затаив дыхание, не отрываясь, главу за главой, пока не перевернула последнюю страницу Эпилога ?». – Дайана (@books_hair)
«Книга оставила после себя очень яркие эмоции. Конец истории заставил меня грустно улыбнуться – такая красивая, но трагичная любовь». – Елена (@hellolenamalinaa)
«Это было великолепно, эмоционально, невероятно. Иногда я улыбалась, иногда плакала, а пару раз я откладывала книгу и впадала в ступор от прочитанного. Временами аплодировала Ольге за неожиданные повороты. Это действительно было круто». – Полина (@polly_reads)
«Еще один захватывающий роман от Ольги Гуляевой, который я прочитала на одном дыхании. Финал мне просто разбил сердце». – Катерина (@ktrn.books)
Ольга Гуляева
Ева и Адам
© Гуляева О.В., 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
Пролог
Босые, разбитые в кровь ноги с идеальным педикюром утопали в дорожной пыли. Она не знала, сколько пробежала. Или прошла. Уже перешла на медленный шаг, силы ее покидали. Она ни разу не оглянулась, но по отдаленному треску, крикам и звуку пожарной сирены было понятно, что она уже достаточно далеко от очага событий и, скорее всего, вне опасности. Но какая-то невидимая сила продолжала толкать ее в спину, хотя ноги жгла нестерпимая боль, а дыхание превратилось в хриплый стон.
«Хватит», – сказала она себе, чувствуя стыд и вину за неосознанное бегство, и наконец остановилась, упала на колени на обочине дороги и все-таки позволила себе расплакаться – со всей горечью, со всем отчаянием. Одной рукой беглянка размазывала по своему лицу слезы, перемешанные с пылью и потекшей косметикой, а вторая рука по-прежнему прижимала к груди неподвижное тело ребенка, головка которого бессознательно лежала на ее плече. Пожалуй, только благодаря ему она бросилась бежать прочь, а не прямиком в огненную пучину…
Глава 1
Огни фонарей, выстроившихся вдоль скоростного шоссе, предательски сливались со светом фар встречных машин из-за то и дело подступающих слез. Ее «БМВ», разрывая воздух, несся прочь из душной Москвы. Слава богу, именно сегодня ее пригласили в гости за город, и ей, возможно, даже не нужно будет возвращаться домой.
Еву переполняли злость и обида на жениха Стаса. Уже давно работа в одной компании на одного директора из изюминки их отношений превратилась в существенный недостаток. Амбициозность и целеустремленность молодого человека, некогда так будоражившие Еву, тоже стали все чаще удручать. А сегодня он в пух и прах раскритиковал ее презентацию и очень аргументированно представил в выгодном свете свою работу. Когда Ева в конце рабочего дня направилась к лифту, Стас подскочил к ней и больно схватил за руку.
– Ты куда?
– Говорила же, у меня сегодня девичник!
– Ну да. А что у нас с настроением?
Ева не удостоила обидчика ответом.
– Пусти!
– Не пущу, пока между нами все не прояснится. Понимаю, тебе обидно, но пойми и ты – совсем скоро мы поженимся, и на какое-то время я стану единственным добытчиком в семье, а ты займешься домом и детьми. Поэтому здесь, в офисе, я должен оставаться лидером.
– Никогда – слышишь? – никогда и ни в чем не пытайся самоутвердиться за мой счет! – Ева дернула рукой и уверенно зашла в лифт.
Можно предположить, что Стас самоутвердился в тот самый момент, когда Ева согласилась стать его девушкой и переехала к нему, ведь ее отец – успешный бизнесмен Дмитрий Власов – входил в совет директоров крупного холдинга, в котором они работали.
Ева и Стас начали трудиться в компании примерно в одно и то же время. До этого девушка пыталась построить карьеру независимо от деятельности своего отца. Но когда родители переехали на постоянное проживание в Европу, Дмитрий Сергеевич попросил Еву направить свою энергию в полезное русло – все же она была его единственным ребенком, и именно здесь, в компании, где он владел управляющим пакетом акций, ее могли ждать реальные перспективы. Однако работать пришлось усердно и всерьез. Родство Евы с основным акционером не афишировалось, и только упорство и работоспособность позволили Еве Дмитриевне Власовой вскоре возглавить нефтегазовое направление.
Стас не отставал и примерно в то же время получил должность руководителя энергетического сектора. Их отношения практически уже в самом начале стали достоянием общественности. Им и в голову не приходило скрывать столь естественный союз. Окружение тоже не имело ничего против «служебного романа». К тому же здоровая конкуренция между молодыми специалистами вывела показатели отделов на высокий уровень. Стас, конечно, быстро понял, какая перспективная невеста ему досталась, но, надо отдать ему должное, влюбился он раньше, чем узнал, что девушка с приданым. Хотя Ева неоднократно давала понять, что отец давно отошел от дел, живет на дивиденды от ранее проделанной работы, а она на этот кусок его прибыли никогда не претендовала. Даже свою небольшую квартиру на окраине Москвы она начала сдавать после того, как переехала к Стасу, чтобы иметь дополнительный доход.
Раздоры, которые время от времени случались на работе, подбрасывали дров в и так не угасавший костер страсти. Бурные споры, подобно тлеющим уголькам, переносились из офиса домой в постель, где превращались в пепел. Однако Еве казалось, что раньше все размолвки носили более безобидный, даже игривый характер. Сейчас же Стас явно перегибал палку. С приближением свадьбы вместо сладостного предвкушения нарастало тревожное беспокойство. Представления Стаса о браке уже не казались ей заманчивыми. Она не готова была что-либо менять в своей жизни, а Стасу не терпелось установить ясность. Еве и так все было ясно, но она боялась, что совсем скоро их представления о гармонии разойдутся, превратив совместное проживание, а потом и брак в вечную непримиримую борьбу.
Еве не терпелось прибыть на место назначения. Какие-то десять километров пустой дороги казались вечными. Скорее бы увидеться с Ниной, уединиться на веранде, прикурить сигарету и выплеснуть все свои по большей части надуманные переживания на дорогую подругу! Нина выслушает, непременно обернет все неразрешимые проблемы в шутку и сию же минуту найдет простые решения, которые, оказывается, всегда лежали на поверхности.
Но сначала Еве предстоит переждать официальную часть праздника, в честь которого собираются гости. И все равно, сама атмосфера спокойствия и семейного благополучия в доме Нины располагает к расслаблению и освобождению от тяжких дум. Да и само это волшебное и умилительное мероприятие, устроенное на американский манер, в дом Нины вписывалось очень органично.
Бебишауэр проводился на последнем месяце беременности. Все подруги собираются и дарят всякие полезные мелочи для будущего малыша. Распаковка и просмотр подарков для крохи – неотъемлемая часть праздника.
Ровесница и одноклассница Евы, Нина готовилась воспроизвести на свет уже второго малыша. Однако дружба девушек началась много позже выпуска из школы. Настолько они были разными, что свести их смог только случай, который подвернулся, уже когда обе были студентками.
Тоненькая хрупкая Нина в школьные годы могла бы быть довольно невзрачной, если бы не морской голубизны большие глаза в обрамлении длинных изогнутых ресниц. Впрочем, эту прелесть она использовала как секретное оружие, по большей части как будто специально пряча свою природную красоту, в то время как все ее ровесницы, включая Еву, всячески старались подчеркнуть свои достоинства. Познать всю глубину и доброту ее удивительных глаз, как и широту души, было уделом избранных. Так, этой доли удостоился ее тогда еще будущий муж Матвей на выпускном вечере, а тремя годами позже и Ева, ставшая впоследствии ближайшей подругой.
Вообразить такое в школьные времена было просто невозможно. Нина была для Евы пустым местом, невзрачной одноклассницей, с которой абсолютно не о чем поговорить. Хотя Ева, честно говоря, и не пробовала. Антипатии она, впрочем, тоже не испытывала вплоть до самого выпускного, когда первый красавец класса Матвей, развитый не по годам, с шикарной русой шевелюрой, вдруг отдал предпочтение этой серой мышке. Ева, как и многие девушки, пребывала под действием чар юного красавца и питала романтические надежды на выпускной, но, осознав, что поезд уехал в непредсказуемом направлении, лишь недовольно закатила глаза и вычеркнула из жизни этих людей, как ей казалось, навсегда.
Но спустя три года судьба свела Еву с Ниной и Матвеем, которые уже успели на тот момент стать мужем и женой. Летним погожим вечером двадцатилетняя студентка Ева в рваных потертых джинсах, клетчатой рубашке, завязанной тугим узлом под грудью, и кожаных автомобильных перчатках, сжимая в руке бутылку крепкого пива, сидела на капоте своей старенькой «Хонды» и… плакала навзрыд. Повод горевать у нее был, и нешуточный – накануне вечером на мотоцикле разбился ее парень Славка, с которым она встречалась два года. Именно в этот тяжелый для девушки момент, когда она никого не хотела ни видеть, ни слышать, мимо проходила Нина, возвращавшаяся с сумками из магазина. Два фактора заставили Еву смягчиться и не послать куда подальше бывшую одноклассницу, обратившуюся к ней с предложением помощи. Именно в тот вечер Ева впервые утонула в бездонной искренности голубых глаз Нины, а опустив взгляд, заметила прилично округлившийся животик, как будто нарочно прицепленный к тоненькой фигурке девушки.
Остаток вечера Ева провела на маленькой уютной кухне своей новой подруги. По крайней мере, тогда сама Ева уже не сомневалась, что Нина надолго останется для нее близким человеком. И Нина, и пришедший чуть позже Матвей каким-то невероятным образом нашли слова, успокоившие душу несчастной девушки.
С тех самых пор дом этой семьи стал своеобразным чистилищем, где Ева всегда находила покой и ответы на мучающие ее вопросы. Сегодня, когда с выпускного минуло более десяти лет, это был уже совсем другой дом – фундаментальный особняк в элитном районе Подмосковья. Но Нина была все та же – родная, добрая, чуткая.
Пока от заветной цели Еву отделяли злосчастные километры, в голове звенел громкий смех Стаса.
– Ева Дмитриевна! Ваша самонадеянность забавляет! – весело заметил ее жених, развалившийся в большом кожаном кресле.
Снисходительно глядя на одинокую фигурку у демодоски, он нехотя поднялся, подошел к девушке и протянул руку. Ева вложила в его ладонь указку и посторонилась. Стас обвел взглядом аудиторию – человек семь, задержавшиеся по окончании рабочего дня, – и, убедившись, что взгляды их достаточно восторженны, продолжил дело, начатое его невестой.
От неприятных воспоминаний кружилась голова. Ева нащупала пачку сигарет, через секунду едва слышно выругалась и смяла в руке пустую упаковку. Сигареты, как всегда, закончились в самый неподходящий момент. Справа мигала вывеска небольшого круглосуточного супермаркета у заправочной станции. Сомнений не было – до разговора с Ниной ее смогут успокоить только несколько глубоких затяжек. Ева, притормозив, крутанула руль вправо.
Резко затормозив у самого входа в магазин, Ева спешно покинула автомобиль. Автоматические двери супермаркета приветливо распахнулись перед разъяренной фурией, какой девушка могла показаться в тот момент со стороны.
Ева сделала уверенный шаг вперед, как вдруг ее высоченная шпилька погрузилась в отверстие между прутьями напольной решетки при входе. Потеряв равновесие, девушка попыталась удержаться ладонями за прозрачные двери, правая нога подвернулась, но осталась в туфле. Послышался характерный хруст. Уже сидя на полу, Ева разулась и на корточках бросилась спасать застрявшую туфлю. Высвободив каблук из решетки, девушка отчаянно застонала: он безнадежно покачивался на подошве. Всего две недели назад Ева отдала за эти туфли треть зарплаты.
– Черт! Черт! Черт!
Заходя в магазин босиком, она продолжала теребить каблук, как будто не веря до конца своему горю.
Морщась от досады, Ева подняла глаза. Ее минутная драма не осталась незамеченной. Из-за прилавка с удивлением и легкой ухмылкой за ней наблюдал молодой мужчина. Она даже не сразу осознала, что это всего лишь продавец – настолько он не подходил для своей роли. Высокий, спортивного телосложения, чем-то похожий на чемпиона по вольной борьбе. Ева даже огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что этот славный малый оказался за прилавком не случайно. Но никого, кроме них, в супермаркете не было, даже молодого прыщавого студентика, который больше бы подошел на должность кассира придорожного магазинчика. Поэтому, несмотря на дружелюбный взгляд светло-зеленых глаз на загорелом лице и чувственные губы, расплывшиеся в приветливой улыбке, Ева одарила молодого человека всем презрением, на какое была способна в этот момент.
– У вас дырявый пол, вы в курсе? – взвизгнула она.
И тут же устыдилась своей истеричной интонации, сделала глубокий вдох и засунула туфлю в сумку. Потом вытащила из кошелька двухсотрублевую купюру и протянула продавцу:
– «Вог» с ментолом, пожалуйста.
– Дайте сюда.
Продавец протянул широкую ладонь в направлении ее сумки. От его низкого грудного голоса по ее телу пронесся невидимый разряд.
– Что?
– Ваши туфли. Обе. Я посмотрю, что можно сделать. Это же в моем магазине дырявый пол, я не могу допустить, чтобы моя ночная гостья ушла расстроенной.
– Вы ничего не сделаете. Это супинатор, – обреченно изрекла Ева.
– Давайте. И не стойте босиком.
Молодой человек вышел из-за прилавка, и Ева невольно отметила, что нижняя часть его тела ничуть не уступает верхней по рельефности. Он снял с одного из стеллажей пакет с одноразовыми тапочками и протянул его Еве.
– Давайте свои туфли сюда.
Девушка усмехнулась:
– Вы предлагаете мне поменять туфли «Касадей» на одноразовые тапочки за двадцать шесть рублей?
– Это временно. Я починю ваши туфли, и вы вернетесь за ними через пару дней. А тапочки – подарок, чтобы ваши бесценные ножки не угодили в еще какую-нибудь неприятность.
– Вот это приемчик! – фыркнула Ева. – Дешевый, на мой взгляд. Нет уж, я сдам их по гарантии.
– По гарантии не примут с таким повреждением… Я вас не клею. Приедете, заберете и расстанемся без претензий. – Улыбка испарилась с его мужественного лица.
– Ладно, простите, – смягчилась Ева. – Тяжелый день, а в довершение еще и это…
Продавец вернулся за прилавок. Ева добавила к сигаретам воду и жвачку.
– Вы сказали, это ваш магазин?
– Да, – не глядя больше на нее, ответил молодой человек. – Я выиграл его в казино.
В любой другой ситуации Еве показалось бы слишком напыщенным подобное заявление. Но из уст этого брутального красавца оно прозвучало очень непосредственно.
Еву потянуло на разговор.
– Разве это законно?
– Там, откуда я родом, с этим нет проблем.
– А вместе с выигрышем открыли в себе новое призвание – стоять за прилавком?
– Я только что отпустил продавца и собирался закрываться. Какие планы на вечер у вас… – Хозяин магазина сделал многозначительную паузу.
– Ева…
И снова слегка уловимая улыбка коснулась его губ.
– А?дам. – Он протянул руку для приветствия.
– Не смешно.
– Я серьезно. Ударение именно на первую «а». Вот это встреча! – Он снова развеселился.
– Хорошо, пусть будет так… Я опаздываю, давайте сдачу. – Ева заторопилась, посчитав, что разговор затянулся. – И не вздумайте скрыться с моими туфлями!
– Ваши туфли, Ева, будут ждать здесь. Дайте мне пару дней.
– Договорились. Всего доброго!
Ева проследовала к выходу настолько грациозно, насколько это было возможно в тапочках из пенопласта, не оглядываясь, но чувствуя спиной провожающий взгляд Адама.
Глава 2
Сев в машину, Ева включила зажигание и тронулась. На губах застыла глупая улыбка. Обнаружив это, она сама себе удивилась и попыталась выкинуть из головы никчемный инцидент вместе с главным виновником ее приподнятого настроения. Туфли было, конечно, жалко, но мысли сейчас были не о них. В голове звучал низкий голос Адама, перед глазами маячила его улыбка, оголяющая идеально ровный ряд белых зубов. И это казалось Еве постыдным: случайный человек мигом отвлек ее от переживаний, которые вызвал мужчина, с которым она собиралась связать жизнь. Она не успела осознать, насколько это плохой знак, но до самого дома Нины так и не вспомнила про купленные сигареты.
Впрочем, вечернее наваждение рассеялось довольно быстро, стоило только Еве переступить порог знакомого дома и погрузиться в его несравненную атмосферу. Тепло и уют, запах свежей выпечки, детский смех, мягкий пушистый ковер, веселая суета и многие другие бессменные атрибуты дома Нины! Собравшиеся гости, большинство из которых Ева хорошо знала, окружили ее, чтобы поприветствовать, а сама Нина легко выпорхнула ей навстречу и проводила в гостиную, где все уже приступили к просмотру подарков.
Идиллия, царившая в доме, создавала иллюзию, что семейная жизнь может быть похожа на сказку. Однако Ева прекрасно отдавала себе отчет в том, что она – не Нина, а Стас – не Матвей. Думала ли она когда-нибудь, как сложилась бы ее жизнь, если бы тогда Матвей выбрал ее, Еву? Нет. Она так любила Нину, что без колебаний уступила бы это место ей. Потому что оно принадлежало ей по праву. Свое же место Ева вроде бы нашла, но почему так неспокойно на душе? Она понимала, что ее дом будет выглядеть иначе. Совсем необязательно, что он будет хуже, но он будет другим. И будет ли Ева счастлива в нем так же, как Нина – в своем доме?
Ее раздумья прервал приход Матвея. Старшая дочь кинулась ему на шею, Нина нежно поцеловала мужа и приняла из его рук портфель. Матвей весело потер руки при виде гостей и подарков. Он не собирался вторгаться в женские посиделки, но чувствовал своим долгом перекинуться парой слов и шуток с каждой гостьей. Большой симпатичный весельчак – он несильно изменился со школы. Светлые вьющиеся волосы оставались такими же густыми, но стриг он их намного короче, чем раньше. И неугасаемый игривый огонек по-прежнему горел в его глазах.
– Евушка, душа моя, как ты?
Он присел рядом с ней на подлокотник дивана, обнял за плечи и, не дожидаясь ответа, принялся сыпать веселыми шутками.
Ева изо всех сил постаралась представить Стаса на его месте. И не смогла. И тогда она твердо решила, что никогда не пригласит подруг в их со Стасом дом. Подруги – отдельно, муж – отдельно.
Матвей, как будто прочитав ее мысли, потрепал Еву по плечу и ободряюще прошептал:
– Не успеешь оглянуться, и у тебя будет такой же праздник.
Он подмигнул ей, раскланялся перед девушками и удалился.
Ева сидела мрачнее грозовой тучи. Чуткая Нина тут же появилась рядом, взяла Евину ладонь в свои тонкие холодные пальцы и предложила прогуляться.
На террасе Ева наконец-то распечатала купленную пачку сигарет. Покопавшись в сумочке, извлекла спички, закурила. Нина с легкой улыбкой наблюдала за нервными и торопливыми движениями подруги, и когда та наконец-то умиротворенно выпустила струйку голубоватого дыма, заговорила:
– Тяжелый день? Опять со Стасом что-то не поделили?
– Да, – выдохнула Ева. – На этот раз презентацию. И знаешь, я все с большим трудом представляю, как мы сумеем разделить друг с другом жизнь.
– Ничего страшного. Ты просто волнуешься перед свадьбой. До того, как вы решили пожениться, ты не жаловалась на него, – ободряюще улыбнулась Нина.
– Я не просто волнуюсь, я в ужасе! Неужели у тебя так же было с Матвеем?
– Нет, – Нина виновато поджала губы. – Ничего подобного не было. Но мы были так молоды. Мы следовали душевному порыву.
– Тебе так симпатичен Стас или ты просто хочешь поскорее меня пристроить? – не унималась Ева.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Но и со Стасом все в порядке. Ничего страшного не случится, если ты позволишь мужчине – своему мужчине – быть сильнее тебя. Вы оба упертые, активные, несетесь вверх по карьерной лестнице, размахивая локтями и то и дело задевая друг друга. Пришла пора тебе остановиться, дать ему оторваться вперед. Ты от этого только выиграешь, займешь почетное место в тылу, посвятив себя дому и семье, а он будет благодарен тебе всю жизнь, будет оберегать тебя, детей и созданный тобой уют. Не смотри на нас с Матвеем. Мы оба мягкие, спокойные люди. К тому же наши сферы деятельности никогда не пересекались.
Идеалистические рассуждения Нины обычно успокаивали Еву, но сейчас она никак не могла вписать себя в нарисованную подругой картину. Нина и Матвей – единственная семья, глядя на которую Ева вообще задумалась о замужестве. В других семейных парах она видела либо фальшь, либо уныние, либо тягостное смирение.
Но насчет того, что Матвей мягок, Нина, пожалуй, загнула. Может, он и кажется таким со стороны, но явно не мягкость характера позволила ему к тридцати годам возглавить целый департамент в Федеральной службе безопасности, да еще умудриться обеспечить своей семье достойное существование, не вызывая вопросов со стороны коллег.
– Ты права. – Ева обреченно вздохнула, затушив сигарету. – Крепкая семья – заслуга мудрой женщины. Такой, как ты, дорогая моя подруженька. И мне повезло, что я могу у тебя поучиться.
Расчувствовавшись, Нина обняла подругу, ободряюще похлопала ее по спине, затем отстранилась и, как бы любуясь, поправила Еве локон, упавший на лицо.
– Я бы и рада послужить хорошим примером, но в любой ситуации прежде всего слушай свое сердце, милая, – со всей серьезностью и даже с ноткой новаторства проговорила Нина весьма заезженную фразу.
После ее слов улыбка медленно сползла с лица Евы. Причиной тому стал образ, всплывший в памяти – образ ее нового знакомого из придорожного супермаркета.
– Пойдем к гостям! – оживленно предложила Ева, отгоняя внезапное наваждение. – А то в гостиной как-то совсем тихо без нас стало…
Они вернулись из нежного свежего вечера в душное помещение, слегка щурясь от яркого искусственного света. Недавнего оживления нет и в помине, все присутствующие гостьи молчат, уставившись в телевизор, который до этого служил лишь фоном.
Экстренный выпуск новостей. На экране обломки чего-то, похожего на самолет, пожарные в желтых огнеупорных костюмах тушат догорающие участки, бегущая строка, взволнованный диктор в окошечке в правом верхнем углу экрана.
Нина медленно подошла поближе к телевизору, интуитивно прикрывая живот. Ева заметила, что одна из гостий, кажется, институтская подруга Нины Ксения, тихо всхлипывает в углу, беспомощно тыча в свой смартфон. Другая девушка, имени которой Ева не помнила, обнимала ее за плечи и тихо просила не переживать раньше времени.
– Что на этот раз? – обреченно спросила Нина.
Откликнулась Марина, их одноклассница и по совместительству помощница по хозяйству в этом доме, добродушная краснощекая девица, которая даже в этот напряженный момент продолжала что-то усиленно жевать.
– Во Внукове во время взлета взорвался самолет, сто пятьдесят человек на борту, вряд ли кто-то выжил. Похоже на теракт. У Ксюхи вон брат с семьей сегодня в Турцию улететь должен, она пытается уточнить рейс.
Ева с тревогой взглянула на Ксюшу, которой, судя по ее озабоченному виду, до сих пор не удалось уточнить номер рейса.
Нина быстрым шагом направилась к лестнице, по которой уже спускался Матвей, накидывая на ходу пиджак. Ева с сочувствием посмотрела на Нину – Матвею сейчас придется уехать, ведь департамент, который он возглавляет, как раз специализируется на борьбе с терроризмом. Она поспешила проводить его вместе с Ниной и поддержать подругу.
Очевидно, теперь ей не удастся спокойно дождаться родов вместе с мужем. Когда случалась подобная трагедия, Матвей всегда надолго пропадал и сутками напролет занимался расследованием. Понятно, что катастрофа такого масштаба отнимет у него много времени.
Нина машинально поправила галстук мужа и потянулась чмокнуть его на прощание, как вдруг за спиной у нее раздался душераздирающий вопль. Девушки резко обернулись, Матвей замер.
Несчастная Ксения упала на колени, продолжая издавать протяжные стоны. Подруги столпились вокруг нее. Нина тоже кинулась к ней, хотя уже было понятно, что именно произошло: девушка уточнила номер рейса.
Ева посмотрела на Матвея. Тот постоял еще пару секунд, поджав губы и с болью глядя на скоропалительно развернувшуюся в его доме трагедию, и скрылся за дверью.
Остаток вечера гостьи приводили в чувство убитую горем Ксению, помогали ей созвониться с родственниками, дозванивались в кризисный центр для уточнения обстоятельств трагедии и судьбы потерпевших. Ничего утешительного выяснить не удалось.
Через пару часов за Ксенией приехал муж и увез ее. В доме стало тихо и спокойно, хотя тишина эта была напряженной и зловещей. Гости начали потихоньку разъезжаться. Оставшиеся продолжили смотреть новости, снова и снова ужасаясь случившемуся.
Ева сидела в кресле, поджав босые ноги под себя, и маленькими глотками пила вино. Она поражалась тому, из-за чего так сильно переживала всего пару часов назад, ведь это так ничтожно по сравнению с тем, что в данную минуту испытывают сотни родственников и друзей жертв ужасной авиакатастрофы. Разве можно так эгоистично выстраивать вокруг себя мифические страдания, которые на самом деле не существенны? Почему, пока не случится нечто поистине трагичное, людей не перестают заботить мелкие насущные проблемы? В конце концов, ее жизнь в ее руках, ничего не поправимого не случилось и все, что от нее требуется, – это всего лишь определиться со своими желаниями.
К глубокой ночи в доме остались только Ева, Нина и Марина. Марина жила здесь почти постоянно, поэтому ушла спать в свою комнату, а Ева осталась ночевать в гостевой. День был будний, завтра снова предстояло отправиться на работу. Единственное, о чем Еве пришлось позаботиться, – это подобрать в Нинином гардеробе туфли на смену поломанным, с чем она быстро и успешно справилась.
Когда утром Ева выезжала из особняка на работу, Матвей еще не вернулся.
Глава 3
Как бы там ни было, Стаса нельзя обвинить в двух вещах – в злопамятности и в мстительности. Очевидно, что он не собирался устраивать разборки по поводу вчерашнего импульсивного бегства Евы и вообще уже стер из памяти этот инцидент. Да, у Евы появились в последнее время некоторые сомнения насчет жениха, но за легкость характера она его ценила. Именно благодаря этой черте их ссоры никогда не затягивались дольше, чем на несколько часов, хотя Ева не была столь же отходчива. Но непосредственность Стаса обескураживала и не располагала к продолжительным выяснениям отношений. А уж если пара не ночевала вместе, то любая ссора и вовсе обнулялась автоматически.
Вот и сегодня он заглянул в отдел к Еве с безмятежной улыбкой, пожелал всем доброго утра, опустил на ее стол бумажный стаканчик с горячим капучино и чмокнул в висок. Такое привычное проявление заботы с его стороны тронуло Еву, и она почти оттаяла. Куда приятнее получить с утра горячий кофе вместо претензий вроде «почему не приехала ночевать домой?», «почему не позвонила, не предупредила?». К подобному контролю Ева явно была не готова и надеялась, что эта легкость перенесется и на их семейную жизнь. Она даже допускала мысль, что Стас уже не помнит о вчерашней размолвке – слишком он был воодушевлен утренним известием об очередном выигранном тендере.
Ева же постоянно натыкалась на новости о вчерашнем крушении самолета. Перед глазами так и стояли серые дымящиеся обломки, а в ушах звенел отчаянный вопль Ксении. Коллеги тоже обменивались последними подробностями катастрофы и строили догадки о причинах случившегося. Особенно Ева приуныла, когда новостные ленты выдвинули версию о теракте как основную.
В такой момент она не могла не позвонить Нине – она знала, какими последствиями это обернется для нее.
– Ты уже слышала? – раздался поникший голос подруги.
– Да, прочитала в новостях. Надеюсь, Матвей быстро с этим разберется.
– Уже почти год ничего подобного не случалось, мы так спокойно жили, – начала Нина. – А теперь опять начнется полный кошмар. Я два месяца не видела мужа после случая с подорванным автобусом, а тут целый самолет.
– Он появлялся?
– Обещал заехать на обед и переодеться. А потом – снова на службу, без выходных и праздников.
– На выходных я буду с тобой! – насколько возможно бодро пообещала Ева. – Продержишься пару дней?
– Конечно, дорогая. Это необязательно, но я буду очень рада твоему обществу.
– Без проблем. До встречи!
Ева удовлетворенно положила трубку.
– А я думал, мы тендер отпразднуем, – обиженно заметил Стас, суетившийся поблизости.
– Прости, – виновато откликнулась Ева, – но я уже пообещала… Если хочешь…
– Нет-нет, все в порядке! Делай, как считаешь нужным.
Очередной чмок в макушку Евы и очередной плюсик в копилку Стасу как завидному жениху.
Он уже покинул кабинет, а Ева все продолжала рассеянно оглядываться по сторонам. Ей нужен отпуск. Но ближайший состоится не раньше свадебного путешествия, а до него еще почти три месяца. Впереди лето – самое насыщенное время на работе. Именно поэтому свадьбу назначили на начало сентября, чтобы с чувством выполненного долга можно было отправиться отдохнуть и вступить в новую жизнь.
Но если с работой еще можно было как-то свыкнуться, то мысли о предсвадебных хлопотах повергали Еву в ужас. Она попыталась мысленно перестроиться на ближайшие выходные, которые проведет с Ниной, и, немного успокоившись, вернулась к работе.
Ева быстро влилась в привычный ритм и не заметила, как рабочая неделя подошла к концу. От традиционного пятничного променада и похода в кино со Стасом она отказалась, сославшись на усталость. Жених если и расстроился, то виду не подал, составив своей девушке компанию дома на диване с бутылочкой вина.
В субботу утром Ева встала пораньше и порадовалась теплому солнечному дню. Она уже представляла, как они с Ниной удобно устроятся у бассейна со стаканчиками прохладного лимонада и примут первые в этом сезоне солнечные ванны. Натянув на себя светло-голубые джинсовые шорты и белую майку, Ева кинула в мешковатую сумку купальник и кое-какие еще необходимые вещи, включая легкое платье на случай, если они с Ниной надумают выбраться на ужин в ближайший ресторан. Образ завершали темные очки-авиаторы и удобные босоножки на танкетке. Чмокнув еще сонного Стаса, который вышел из спальни проводить ее, Ева покинула квартиру.
И почему у нее такое чувство, как будто она сбегает от жениха? Откуда это небывалое облегчение? Ева завела машину в полной готовности нестись на всех парах прочь из города. Свободолюбие и нежелание покоряться были в ней неискоренимы. Ева утопила педаль газа и удовлетворенно улыбнулась.
Отъехав пару километров от МКАД, Ева резко ударила по тормозам. «Туфли!» – как молния, пронзила эта мысль ее сознание. В придорожном супермаркете в начале недели Ева оставила свои туфли совершенно незнакомому человеку. Чертовски привлекательному. И имя у него такое манящее – Адам. И голос низкий, будоражащий фантазии. И как так могло случиться, что ее сознание полностью вытеснило воспоминания об этом случайном инциденте? Ведь весь тогдашний вечер у нее перед глазами стояло его мужественное лицо, сильные руки, широкие плечи. Усмехнувшись играм собственного разума, Ева свернула к небольшой парковке у магазина.
Замешкавшись на секунду у входа перед теми самыми стеклянными дверьми, о которые она чуть не убилась несколько дней назад, Ева поправила очки и зашла внутрь. Ее обдало прохладным воздухом кондиционируемого помещения, от чего она невольно поежилась. Хотя прохлада была сейчас очень кстати: несмотря на то что до полудня было еще далеко, солнце уже палило нещадно.
Из-за прилавка на нее приветливо смотрел молодой худощавый парень в зеленой кепке с эмблемой супермаркета. Именно такого продавца Ева ожидала увидеть в тот раз вместо брутального Адама. Вот он, пожалуйста… А был ли Адам?
Ева сняла очки, ответила на приветливую улыбку паренька и, решив не задавать ему вопросов, развернулась к выходу. Туфли все равно были сломаны безнадежно, а ее новый знакомый и не думал дожидаться ее тут.
– Ева? – окликнул ее паренек.
Ева в недоумении оглянулась. «Принц превратился в лягушонка?» – первое нелепое предположение, пришедшее ей в голову.
– Да?.. – откликнулась она, замерев посреди торгового зала.
Продавец извлек из-под прилавка картонную коробку.
– Значит, это ваше, – похлопал он по крышке.
Ева подошла к прилавку, не в силах скрыть изумление. Парень приоткрыл коробку, и она увидела свои туфли – на первый взгляд целые и невредимые.
– Адам просил вам передать, – самодовольно заявил он.
– А как вы узнали, что…
– Он сказал отдать это самой красивой девушке, которая зайдет в магазин. И что зовут ее Ева.
Ева не смогла сдержать улыбку.
– Спасибо большое… что узнали меня.
Она приняла из рук молодого человека коробку и, зажав ее под мышкой, направилась к выходу, продолжая улыбаться.
На выходе Ева практически столкнулась с Адамом.
– Вот так встреча! – послышался знакомый голос.
Адам улыбался, демонстрируя приподнятое настроение. На нем был светло-серый спортивный костюм, кроссовки и белая бейсболка, надвинутая на лоб и безуспешно конкурирующая с еще более белыми зубами.
– Я проезжала мимо… – почему-то смущенно попыталась объясниться Ева.
Адам уступил ей дорогу и сам вышел из магазина вслед за ней, как будто уже забыл, зачем пришел. Ева ощутила приятный запах дорогих духов. Прямо перед входом в супермаркет на солнце поблескивал черный «Мерседес», которого минуту назад здесь еще не было, из чего Ева сделала вывод, что принадлежит он Адаму. Прищурившись от яркого солнца, Ева еще раз с интересом осмотрела своего знакомого и надвинула очки обратно на глаза.
– Спасибо за туфли. Если я действительно еще смогу их носить, то вы волшебник, Адам.
– В этом можешь не сомневаться. Они прослужат долго.
Адам продолжал улыбаться, не сводя с девушки глаз. Повисла пауза. От Евы не ускользнул его переход на «ты». В этом было что-то интимное или ей показалось? Если он больше ничего не скажет в ближайшие две секунды, то она вежливо попрощается и уедет.
Но он сказал.
– Если честно, я очень сильно переживал, что у меня не будет шанса передать туфли лично.
Ева поддержала:
– И я бы переживала, если бы мне не представилась возможность отблагодарить вас.
– Дело в том, что магазин я продал – внезапно нашелся хороший покупатель. Я заехал только для того, чтобы передать новому хозяину последние документы.
– Надо же, как быстро. Ведь вы выиграли его недавно. – Ева сделала акцент на слове «выиграли», давая тем самым понять, что помнит детали их прошлой беседы.
– Он выполнил свою функцию, заманив своими огнями столь очаровательную гостью. Я уже не говорю о том, как удачно он поглотил ее каблучок… – продолжал веселиться Адам.
– И все-таки отчаянный вы человек, Адам. – Ева продолжала подыгрывать ему. – Ведь я могла не вернуться или приехать в другой день. А магазин уже продан.
– От судьбы не уйдешь, – загадочно подмигнул Адам. – Сегодня я в этом лишний раз убедился.
Странное чувство – Ева смотрела на Адама, а земля под ногами словно теряла свою твердость. Какое-то невидимое, но небывалой силы притяжение нарастало между двумя людьми на полупустой, залитой утренним солнцем парковке возле придорожного супермаркета.
Ева рассмеялась, как будто приняла последнюю реплику Адама за хорошую шутку и, поблагодарив еще раз за туфли, сказала, что ей пора ехать.
Адам немного замешкался.
– Ты сегодня очень занята? – спросил он. – Дело в том, что я еду на пикник, который мой друг устраивает по случаю открытия кафе на берегу реки. Может, это предложение покажется тебе слишком спонтанным, но я уверен, что ты не пожалеешь, если согласишься составить мне компанию.
– Адам, спасибо, но я вообще-то занята.
Впервые улыбка сползла с его губ, а Ева судорожно соображала, стоит ли упоминать о том, что занята она не только сегодня, но и вообще.
– Меня подруга ждет.
– Хорошо, я понимаю. Но если вдруг освободишься до вечера – приезжай. Можно и с подругой! Запиши мой номер.
Ева послушно достала телефон, и в этот момент на дисплее высветилось имя Нины.
– Одну минуту, – обратилась она к Адаму. Тот кивнул. – Привет, дорогая!
– Евусик, как ты? Звоню тебе, надеюсь, не поздно. Дело в том, что ко мне приехали родители – с самого утра нагрянули. Собираемся с ними сейчас в церковь. Решила узнать, дожидаться ли нам тебя? Или, может быть, ты захочешь провести время со Стасом? За меня можешь не волноваться, родители у меня останутся до завтра. А Стас, думаю, будет только рад.
– Думаю, будет рад, – эхом повторила Ева, покосившись на Адама.
– Тогда отдыхайте и за меня не волнуйтесь! – весело подытожила Нина.
– Целую. Береги себя, – Ева нажала кнопку отбоя.
Адам выжидательно смотрел на нее и снова улыбался.
– У меня как будто бы освободились выходные, – медленно, сама не веря своим словам, проговорила Ева.
Адам быстро сориентировался в ситуации, лишив Еву какой-либо возможности дать заднюю.
– Значит, так. На двух машинах смысла ехать нет. Твою оставим здесь, на стоянке, скажу парню в магазине, чтобы присмотрел за ней. Ты пока садись в мою. Я быстро занесу документы и вернусь.
Он направил брелок в сторону «Мерседеса», тот приветливо подмигнул, и хозяин распахнул дверцу с пассажирской стороны.
– Одну секунду. – Ева замешкалась. – Я только коробку в машину кину и возьму сумку.
Так, неожиданно для себя, Ева оказалась рядом с мужчиной, которому не смогла сказать «нет», в его машине, направляясь неизвестно куда.
Глава 4
– Все, теперь расслабься. – Адам будто ненароком коснулся ладонью голого колена Евы, желая по-доброму подбодрить ее. – Тебя ждут отличные выходные.
Ева отметила, что Адам не так робок, как показался вначале. Но и никакого напора в его откровенном жесте она не уловила. Тем более руку он сразу убрал и начал рассказывать про удивительно красивое место, в котором его другу посчастливилось открыть ресторан.
Перед указателем на Внуково он резко замолчал. Лицо его приобрело серьезность, даже некоторую суровость. Ева тоже с тревогой взглянула в сторону аэропорта: невозможно оставаться равнодушным, проезжая место катастрофы. «Вероятно, Матвей сейчас именно там», – подумала Ева, а вслух сказала:
– Ужасная трагедия… столько жизней…
Адам кивнул, сохраняя серьезный вид.
– Тот, кто сотворил это, ответит по всей строгости…
– Закона… – добавила Ева.
– Закона этим скотам будет мало, – брезгливо ответил Адам.
Спустя две минуты молчания Ева поинтересовалась:
– Долго ли до места?
– Ресторан на берегу Оки. За час-полтора доберемся.
– Отлично.
– Ева, все в порядке? Ты не боишься меня? – Он снова решил приободрить Еву, накрыв ее руку своей. – В день нашей первой встречи мне показалось, что ты та еще штучка.
– Я была очень расстроена, а это опасно для окружающих, – улыбнулась Ева. – На самом деле я добрая, если не злить меня.
– Боже упаси! – рассмеялся Адам. – Куда приятнее иметь дело с такой милой девушкой, какая ты сейчас. – Он многозначительно посмотрел на Еву. – А что расстроило тебя в тот день, если не секрет?
– Мой жених, – выдохнула Ева. – Мы повздорили.
Адам удивленно поднял брови, но затем весьма философски заметил:
– Что ж, бывает. Вы до сих пор в ссоре?
– Уже нет.
Еве всего лишь захотелось быть откровенной, но в итоге она почувствовала себя полной идиоткой. Какого, спрашивается, лешего она согласилась поехать с ним на этот пикник, если у нее есть жених, с которым у нее все прекрасно? Ева была уверена, что ее попутчик думает сейчас именно об этом, но решила, что пока не обязана ему ничего объяснять. Она попыталась сменить тему:
– Чем думаешь заниматься после продажи магазина?
– Тем же, чем занимался и до. Магазин абсолютно не касается моего основного занятия, это просто промежуточный этап. И свою роль он сыграл, как я уже успел заметить. – Он снова улыбнулся Еве, как бы напоминая ей о том, что имеет в виду встречу с ней.
Еве сразу полегчало. Адам как будто бы забыл о женихе.
– Так, а какое же у тебя основное занятие тогда?
Адам задумался на секунду, внимательно вглядываясь в дорогу.
– Скажем так: я помогаю людям решать их проблемы.
– В рамках закона, я надеюсь, – хихикнула Ева. Ответ ее не удовлетворил, и она не отказалась бы от подробностей.
– Какого закона? – Адам взглянул на нее с удивлением, затем снова уставился на дорогу и начал рассуждать: – Что такое закон? Кому он нужен, если законно – не всегда хорошо, а незаконно – не всегда плохо? У меня свои законы – законы совести, и я не делаю ничего плохого. Действую только в рамках своих жизненных принципов. Никто никогда не навяжет мне занятие, которое мне не по душе.
Ева ничего не понимала. Эта бравада немного позабавила ее, но в то же время она поймала себя на мысли, что верит Адаму, причем верит безоговорочно. Ей нечего было возразить, и это обескураживало. И даже не получив прямого ответа на свой вопрос, она чувствовала рядом присутствие сильного надежного человека. К тому же его успешный вид и шикарное авто говорили о том, что он умеет отвечать за свои слова. Вопрос лишь в том, насколько широки рамки его жизненных принципов? Насколько они шире рамок закона?
Впрочем, все эти рассуждения были мимолетны. Больше всего Еву занимало переполняющее ее чувство возбуждения и какого-то радостного предвкушения. На секунду ей даже стало страшно, ведь предстоящее замужество исключит подобное приятное волнение навсегда. Что означает эта поездка: лебединую песнь девушки, которая готовится навсегда лишиться свободы, или знак, что к столь важному шагу она еще не готова? Ева всматривалась в мужественный профиль своего попутчика, побудившего ее на подобные размышления, и пыталась найти ответ.
Словно читая ее мысли, Адам проговорил:
– Не думай ни о чем. Все, что потребуется от тебя, – это наслаждение прекрасными видами и вкусной едой. Вечером будут живая музыка, танцы и салют.
Ева удовлетворенно кивнула. Действительно, надо меньше думать. Ведь не думала же она, когда соглашалась на эту авантюру. А о том, что сказать Стасу, она подумает потом. В конце концов, она у Нины, главное – не забыть чуть позже предупредить подругу об этом. А сейчас – не думать!
Некоторое время они ехали молча, при этом Ева не испытывала дискомфорта, что странно в присутствии малознакомого человека.
Когда она посчитала нужным завязать очередную беседу, «Мерседес» уже заруливал на парковку возле ресторанчика, раскинувшегося на берегу реки. Именно раскинувшегося, потому что состоял он из множества строений, шатров, кабинок и мангальных. Вниз к реке уходила аккуратная дорожка, за ней начинался пляж, а чуть подальше виднелся небольшой причал, где было пришвартовано с десяток суденышек – похоже на яхт-клуб!
Ева не спешила выходить из машины и разглядывала местность. Адам открыл пассажирскую дверь и подал ей руку. Девушка ответила улыбкой на галантный жест.
Не успела она потянуться после дороги, как им навстречу – очевидно, со стороны служебного входа в ресторан – выбежал улыбающийся розовощекий мужичок небольшого роста, с редеющей на макушке шевелюрой, но зато с густой черной бородой. Ева невольно улыбнулась добродушному встречающему, а тот уже вовсю нахлопывал Адама по плечу, хваля его за ранний приезд.
– Ева, познакомься, это Данте – хозяин ресторана и по совместительству лучший в мире повар, в чем ты сегодня непременно убедишься!
Адам еще не успел закончить фразу, как Данте уже сжал Еву в крепких объятиях, радуясь ей как родной. Затем он с суетливостью радушного хозяина проводил гостей на террасу, с которой открывался великолепный вид на Оку, и приказал кому-то из официантов принести коктейль и легкие закуски. Он пояснил, что к вечеру обслуживающего персонала прибавится, и гости не будут обделены вниманием.
Данте уселся на деревянную скамейку рядом с Адамом, обвив его шею мясистой волосатой рукой, и принялся расспрашивать приятеля о последних новостях – судя по их разговору, мужчины давно не виделись, и оба были рады встрече. Сбивчивая речь Данте пестрела шутками и прибаутками, периодически он обращался к Еве с пояснениями по той или иной теме. Адам довольно улыбался. Сама Ева наслаждалась непринужденной беседой двух товарищей, потрясающим видом, солнышком, ласкающим ее голые колени, и с завидной периодичностью ловила на себе довольный взгляд Адама.
Испытывая какое-то небывалое удовлетворение от происходящего, Ева мысленно хвалила себя за способность иногда отключать мозг и не анализировать свои поступки, которые она совершает, следуя душевному порыву. Пытаясь понять, что именно так приятно будоражит ее душу, она осознала: их с Адамом все воспринимали как пару, и именно эта мысль ласкала ее сознание. Ей вдруг показалось, что рядом с ним она не стремилась бы к свободе и независимости, за которые яростно боролась, будучи со Стасом. Она бы покорилась ему и считала бы себя в высшей степени счастливой. Оказывается, дело вовсе не в ней, не в ее свободолюбии, а в Стасе, который так и не пробудил в ней таких простых женских желаний – быть за мужчиной, чуть позади него, но в то же время всегда рядом, в том самом уютном тылу, про который говорила ей Нина. Ева в оцепенении от столь внезапного и пугающего озарения посмотрела на Адама. Она другая. Она может быть настоящей женщиной, может быть любящей, счастливой. Что больше пугало ее – внезапность этого открытия или то, что она обязана им человеку, с которым она знакома, по сути, всего лишь несколько часов? Ева понятия не имела, чем закончится этот день и что будет завтра, но одно решение уже успело пустить ветвистые корни в ее сознание: она не выйдет за Стаса.
– Ева? – прорвался откуда-то издалека голос Адама.
От неожиданности она вздрогнула и быстро заморгала, едва заметно дернув головой, как будто ее только что резко вывели из состояния глубокого транса. Мужчины перестали разговаривать и с интересом посмотрели на задумчивую девушку.
– Извините, замечталась, – весело ответила Ева и беззаботно рассмеялась.
От собственного смеха ей стало еще веселее – она и не знала, что умеет так смеяться.
– Интересно, о чем? – Адам невольно потерял интерес к своему недавнему собеседнику.
Данте тем временем многозначительно кашлянул и деликатно предложил парочке наслаждаться общением друг с другом, не забыв при этом напомнить Еве, чтобы она обязательно попробовала предложенные закуски. Адам встал, и мужчины похлопали друг друга по плечу. Ева еще раз поблагодарила Данте и потянулась за аппетитной лепешкой.
Они снова остались вдвоем.
Ева молча жевала и смотрела на Адама, не в состоянии сдерживать улыбку от внезапно нахлынувшего счастья.
– Вкусно? – спросил он.
– Как никогда! – искренне отозвалась Ева.
– Это только начало. Доедай, впереди у нас катание на катере и купание.
Потом они катались на катере и скутерах, купались, ели шашлык на противоположном берегу и в довершение – играли в волейбол на пляже. Не пытаясь анализировать, что именно происходит, Ева просто наслаждалась абсолютно всеми событиями этого дня.
Как будто несколько первых свиданий шли, сменяя друг друга: на катере Адам как бы ненароком нежно приобнимал Еву; когда он управлял скутером, Ева сильно прижималась к его спине, причем вовсе не потому, что ей было страшно; во время игры Адам не сводил глаз со своей веселой и беззаботной спутницы, а она не забывала одаривать его благодарной и многообещающей улыбкой. Поразительное ощущение – не только чувствовать себя счастливой в обществе человека, но и в полной мере осознавать, что ты делаешь его счастливым. Что-то подсказывало Еве, что Адам на самом деле далек от образа улыбчивого весельчака. Он и сейчас был довольно сдержан и молчалив, но при этом выглядел довольным, и так приятно было осознавать, что именно она, Ева, тому причина.
Данте, периодически справлявшийся, как дела у его гостей, не удержался и сказал Еве, что никогда не видел, чтобы Адам так открыто с кем-то проявлял свои эмоции. Он очень рад видеть друга таким счастливым и уверен, что в этом именно заслуга Евы. Эти слова ласкали ее слух, ей почему-то хотелось демонстрировать и дальше, как им хорошо вместе, чтобы об этом знал весь свет. Наверное, именно такое желание должно предшествовать свадебной церемонии – желание поделиться своим счастьем не только с родными и близкими, но и со всем миром. Ни о чем подобном она ни разу не подумала, собираясь замуж за Стаса.
Ближе к вечеру приехал младший брат Адама. Ева поняла, что он проездом в Москве и живет в другом городе, потому что братья очень обрадовались встрече и наперебой делились новостями. Руслан был довольно плотно сложен, здоровенного роста, с густой черной шевелюрой и добрыми смеющимися темными глазами. Разница в возрасте у братьев не была существенной, но сразу стало ясно, за кем авторитет. Видно было, что Адам относится к брату с большой любовью, но допрашивал он его с не меньшим пристрастием, наставлял на правильный путь и по-доброму трепал по голове. Руслан очень уважал брата и не смел ни в чем ему перечить. Ева периодически ловила на себе удивленный взгляд Руслана. Адам же не отпускал ее ни на шаг, на какие бы темы ни разговаривал с братом. В итоге тот не выдержал и заявил, что не узнает Адама, и, обратившись к Еве, заявил, что она должна держаться его, потому что рядом с ней он настоящий, такой, каким бывает только в кругу самых близких людей.
Очередной бальзам на Евину душу и верный союзник в лице родного брата Адама.
Перед ужином у гостей появилось время переодеться. При яхт-клубе была арендована небольшая гостиница. Адам протянул Еве ключ от номера и предоставил возможность побыть одной и привести себя в порядок. Много времени ей не потребовалось – Ева только приняла душ и сменила шорты и майку на легкое летнее платье с открытыми плечами, ибо других вариантов не было. Покидая номер, она слегка взъерошила длинные каштановые волосы, подкрасила блеском пухлые губы и с удовольствием отметила, что за сегодняшний день загар очень выгодно подрумянил ее бархатистую кожу. Светлые глаза стали ярче и светились счастьем. Без ложной скромности она могла утверждать, что никогда не чувствовала себя более привлекательной и сексуальной, чем сегодня.
Вернувшись на веранду, где столы уже были сервированы к ужину, а из динамиков доносилась негромкая, располагающая к легкому аперитиву музыка, Ева поймала на себе взгляд Адама, который подтвердил ее собственные ощущения. Несмотря на то что он продолжал беседу с Русланом, взгляда от нее он больше не отрывал. Ева подошла ближе, и он нежно обвил ее талию, притягивая к себе. Сам Адам тоже уже успел переодеться. Ничего выдающегося на смену спортивному костюму не пришло, но джинсы и черная футболка ему были к лицу.
Впрочем, многие обошлись без излишне роскошных вечерних нарядов. Люди выехали на природу отдохнуть, и большинство представительниц прекрасного пола не обременило себя высокими каблуками или изысканным платьем.
Когда гостей пригласили за стол, Данте выступил с приветственной речью, по окончании которой официанты шумно открыли шампанское и разлили его по бокалам. Затем на небольшую летнюю сцену вышли музыканты.
Атмосфера беззаботного веселья нарастала, и совсем скоро заводные ритмы начали манить Еву. Разделавшись с ужином, она расслабленно сидела в кресле за столом, ее рука лежала на подлокотнике и была надежно накрыта ладонью Адама, а тело уже двигалось в такт музыке. Руслан заметил это и предложил Еве присоединиться к танцующим. Адам одобрительно кивнул.
Сам он не танцевал, но не переставал любоваться своей спутницей, периодически задумываясь о чем-то и время от времени отвечая на телефонные звонки. Но когда заиграла медленная мелодия, он решительно направился в сторону танцпола и приблизился к изможденной, но довольной Еве. Ее открытые плечи и грудь блестели от пота, пряди волос упали на лицо, и она убрала их легким жестом. Адам коснулся ее руки:
– Ты безумно красива. Потанцуешь со мной?
– Конечно. Я уже успела соскучиться, пока танцевала здесь одна, – ответила Ева, прижимаясь к Адаму.
Он не заметил, как она зажмурилась после сказанного. Ева ругала себя за откровенность, но у нее было одно-единственное оправдание: она говорила то, что чувствовала.
Когда медленный танец закончился, Адам погрузился в очередной телефонный разговор, а Ева осталась на танцполе в компании разгоряченных гостей. Она ничуть не расстроилась, что они снова оказались порознь. Ей казалось, что все идет своим чередом и нет необходимости форсировать события. Она никак не могла сформулировать причину своего спокойствия и невольно улыбнулась, когда ей все же удалось это сделать. Ей казалось, что торопиться не нужно, потому что у них впереди еще целая жизнь…
Глава 5
Время летело незаметно, но в какой-то момент Еве захотелось передохнуть. Атмосфера была неповторимой, девушка смело могла заявить, что так весело ей никогда не было и уже точно не будет, если она вернется к своей прежней жизни.
Удивительно, но когда тебе почти тридцать, и ты готовишься вступить во взрослую семейную жизнь, оставляя позади безрассудную молодость, и вдруг в твое размеренное существование врывается вихрь эмоций, ты неожиданно понимаешь, что до этого и не жила вовсе. Все было пресно, шаблонно, порой приходилось радоваться чему-то только потому, что так полагается. Добрая половина красавиц холдинга, в котором работали Ева и ее жених, мечтала заполучить Стаса, и Ева ценила, что он выбрал именно ее и при этом ни разу не взглянул на сторону. Так, периодически напоминая себе, как ей повезло, Ева как будто бы чувствовала себя счастливой.
Сейчас же ей не нужно было себя убеждать, ощущение безмятежного счастья переполняло ее. Она понятия не имела, кто из собравшихся гостей мог бы претендовать на внимание Адама – все пришли либо парами, либо большими компаниями и семьями. Гости казались настолько самодостаточными и довольными, что не возникало и мысли, что кто-нибудь из них может позариться на чужое. То ли дело томящиеся сотрудницы холдинга во время корпоративов, соревнующиеся в номинациях на самое глубокое декольте, самый роковой макияж, самую короткую юбку или самую креативную укладку, залитую толстым слоем лака! Еву даже передернуло от воспоминаний, и она тут же порадовалась тому, что волей случая именно сейчас выглядит натурально и естественно.
Чтобы немного осмыслить происходящее и насладиться поглотившим ее восторгом, Ева спустилась с веранды и направилась в сторону беседки, из которой открывался панорамный вид на реку и противоположный берег. На ее счастье, теперь, когда стемнело, беседка наконец-то опустела от занимавших ее раньше гуляющих, и ей представилась возможность полюбоваться прекрасным видом в одиночестве. Ева облокотилась на перила и подставила свое лицо теплому вечернему ветерку, который подхватил и нежно растрепал ее распущенные, слегка завившиеся после дневного купания волосы.
– Тебе не холодно? – раздался позади голос, от которого по телу Евы мгновенно рассыпались мурашки.
Она закрыла глаза от удовольствия. Сейчас он подойдет ближе, и она уже примерно представляет, что будет дальше. Скорее всего, обнимет, прижмет к себе. Не просто в танце, а по-настоящему. Наконец-то. Только она сомневалась, что он сможет быть настолько близко, насколько она того желает. Ей хотелось стать воздухом, в котором растворяется его голос, она представила, что их тела превращаются в некую невесомую субстанцию и сливаются воедино.
Как же сильно ее желание раствориться в этом человеке! Сделай скорее что-нибудь, Адам!
– Нет, в танце разогрелась, – улыбнулась Ева обернувшись.
Он подошел ближе, провел тыльной стороной ладони по ее плечу.
– А почему тогда ты вся в мурашках?
Если бы Ева ответила, что холод тут ни при чем, пожалуй, это прозвучало бы слишком вызывающе, поэтому она просто прикусила губу, не отрывая игривого взгляда от Адама. Он расценил ее молчание по-своему и, подойдя вплотную со спины, обвил своими крепкими руками ее хрупкие плечи. Ева с трудом устояла на ногах, на нее как будто навалилась гора, но тяжесть эта была такой приятной, что она не стала противиться, а только немного поежилась, чтобы колючий от легкой небритости подбородок Адама поудобнее устроился на ее плече.
– Тут очень красиво, – вымолвила она наконец.
Теперь низкий грудной голос раздался прямо у нее над ухом:
– Тут же темно, ничего не видно. – И тут же последовал добродушный смешок. – Я покажу тебе такие красоты, о существовании которых ты и не подозревала. Ты бывала на Северном Кавказе?
– Нет, а что там?
– Моя родина.
Ева почувствовала щекой, что Адам улыбается, но от удивления немного отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. Он громко рассмеялся:
– Ты пытаешься разглядеть во мне уроженца Кавказа?
– Возможно, – подыграла Ева и в недоумении улыбнулась.
Естественно, ничего нового она не увидела. Русые, слегка вьющиеся волосы, зеленые, точь-в-точь как у нее самой, глаза, широкие скулы, волевой подбородок… И мужественность, которая так присуща кавказской нации. А еще низкий, немного рычащий тембр голоса.
– Не мучайся, малыш, я русский, – продолжал веселиться Адам, снова притягивая Еву к себе.
– Это не имеет значения, я не националист, – попыталась сгладить свое удивление Ева.
Коснувшись губами ее виска, он продолжил уже более серьезно:
– Когда мне было два года, моего отца отправили по службе в Чечню. Моя семья поселилась в военном гарнизоне в Грозном. И так получилось, что я задержался там на следующие двадцать пять лет.
Ева снова попыталась отстраниться, демонстрируя удивление. Адам продолжал:
– После распада СССР Москва вывела из Чечни все свои военные гарнизоны, хотя имела полное право этого не делать, и в этом случае Чечня никогда не стала бы очагом военной опасности для остальных регионов России. Но моих родителей не стало немного раньше.
Адам высвободил Еву из своих крепких объятий. Она вдохнула полной грудью, забралась на бортик беседки и прислонилась к столбу – к одному из тех, на которых держится конструкция. Взгляд ее был устремлен в темноту. Она приготовилась слушать дальше.
Адам тоже прислонился спиной к парапету. Когда музыка стихла, он продолжил:
– В конце восьмидесятых – начале девяностых годов, когда СССР стремительно двигался к распаду, у власти не было времени и ресурсов следить за соблюдением порядка на окраинах. Это, конечно, никак не оправдывает ее и не снимает ответственности за то, что происходило тогда на чеченской земле. Ситуацией незамедлительно воспользовались криминальные формирования, которые впоследствии послужили истоками современному терроризму. На том этапе не выдвигалось никаких политических требований, поэтому изначально происходившее можно было отнести к обыкновенному бандитизму… Хотя нет – скорее, к жестокому и изощренному бандитизму.
Несложно догадаться, что военные гарнизоны, которые еще не были расформированы, попали под удар первыми. Предвкушая распад СССР, агрессивно настроенные сепаратисты поставили своей задачей по максимуму освободить гарнизоны от советских военных и завладеть оставленным оружием, техникой, снаряжением и боеприпасами, которые в дальнейшем послужили предпосылками для формирования чеченских вооруженных соединений.
Мои родители находились на службе, когда одно из административных зданий подожгли, предварительно заколотив все окна и двери. Тогда никто не выжил. Мне было всего семь лет. Я даже толком не понял, что произошло.
За мной тогда присматривала молодая чеченка Зара – старшая дочь в многодетной семье. У нее было трое младших братьев. Она частенько приводила меня в свой дом, чтобы я поиграл с мальчишками. Я был вхож в их семью лет с четырех, а с того дня, когда погорел гарнизон моих родителей, больше не покидал их дом. Родители Зары усыновили меня. Стыдно признаться, но я даже не осознал в полной мере, какая утрата меня постигла. И в этом – большая заслуга моей новой семьи. Так получилось, что теперь это моя единственная семья, другой нет и не будет. Они окружили меня настоящей заботой и любовью. Детвора не давала мне ни малейшей возможности захандрить. И у меня теперь трое братьев и сестра. Все они чеченцы, и за каждого из них я, не раздумывая, отдам жизнь.
– Так Руслан один из них?
– Да, ты, наверное, заметила, что мы не очень похожи.
– Пожалуй, – согласилась Ева, но при этом задумалась: действительно не похожи, но она ни на секунду не усомнилась, что они братья.
Адам продолжил:
– Конечно, фрагменты из детства всплывают в памяти, не давая до конца забыть, кто я и откуда – нежные прикосновения маминых рук, мягкие губы, которыми она зацеловывала меня – что, кстати, совсем не принято в моей кавказской семье, – мелодичный голос, колыбельные на ночь, строгие и справедливые наставления отца. Но их лица стерлись из памяти, и нет ничего более мучительного, чем бесконечные попытки вспомнить их. Только во сне я отчетливо вижу их, но стоит мне открыть глаза, как образы безвозвратно рассеиваются. Это не давало мне покоя до тех пор, пока я не приехал в Москву несколько лет назад. Здесь я нашел дальних родственников, у которых остались фотографии моих родителей.
Теперь Ева внимательно разглядывала профиль Адама, повествовавшего о самом сокровенном. Он по-прежнему смотрел прямо перед собой. Она подалась вперед и накрыла ладонью его запястье. Он моментально отреагировал – подвинулся поближе к ней, сел на бортик и положил ее голые ноги себе на колени.
– Я не утомляю тебя?
– Нет, но к чему ты клонишь?
– Я бы долго мог говорить загадками, но мне хочется, чтобы ты понимала, кто я. Всего тебе знать необязательно, но для начала этого будет достаточно.
– Хорошо, как считаешь нужным, – покорно отозвалась Ева и положила голову ему на плечо.
– Мне было двенадцать, когда официально объявили о начале военных действий на территории Чечни. Хотя, как я уже сказал, для моей семьи, то есть для моих родных родителей, она началась намного раньше. В общем, я впитал все ужасы войны, насмотрелся такого, что если бы природа не наградила меня стальной психикой, я давно бы тронулся умом.
Не скрою, непросто быть русским мальчиком в чеченской семье в период ожесточенных военных действий. На ум приходит сказка про гадкого утенка, который выделялся на птичьем дворе, но я влился в компанию братьев довольно органично и называл себя чеченцем, хотя всегда имел собственное мнение по всем вопросам, в том числе и политическим. Благо семья моя не была настроена фанатично и не навязывала никакой позиции. Но и я, и мои братья участвовали в военных действиях в той или иной мере.
Так вот, даже будучи русским мальчиком, невозможно было принять бесчинства российских военных на кавказской земле. Понятно, что изнутри действия чеченской стороны выглядят привлекательнее – она оборонялась, тогда как российская нападала. Масштабы разрушений и гибель людей от российских войск я наблюдал своими глазами. Но даже чеченская сторона не вправе оправдывать ту войну, особенно если вспомнить, с какого варварства по отношению к тем же советским гарнизонам она начиналась.
Долгие годы, параллельно с военными действиями, я искал себя, искал истину, пытался определить свою позицию, при этом не забывая, что сделали чеченские бандиты с моими родителями, но и вместе с тем наблюдая, как русские солдаты убивают невинных обывателей, кавказских женщин и детей. Постепенно в моей голове вырисовывался вывод: откровенно правых и виноватых быть не может, боевики – лишь марионетки, которых дергают за ниточки манипуляторы с верхов. В силу молодого возраста я не сразу смог добраться до них, но война была долгой, и в конце концов мне это удалось. Я никогда не воевал в прямом смысле этого слова, просто волей-неволей варился в этой каше, и иногда до меня доходила важная информация, с которой необходимо было что-то делать.
Справедливости ради надо заметить, что родители умудрились дать нам с братьями достойное образование и продолжали заниматься нашим развитием даже в самые тяжелые времена. Конечно, всякое бывало, несколько раз я импульсивно порывался покинуть свою чеченскую семью, но рано или поздно все равно возвращался. Им со мной пришлось тяжелее всего, ведь любили они меня как родного, но им периодически приходилось это доказывать, чтобы я не чувствовал себя обузой.
– Но гадкий утенок все же расправил лебединые крылья и покинул родовое гнездо окончательно? – заметила Ева.
– Мне тридцать три года, вполне естественно, что я больше не живу с родителями. Но как раз сейчас у меня уже нет таких метаний – только там я чувствую, что я дома. Я много времени провожу с семьей, когда бываю в Грозном, хотя там у меня есть своя квартира. Обожаю племянников. У Зары двое детей, у Шамиля, старшего брата, недавно родился сын. В общем, у нас большая веселая семья. Когда-нибудь я познакомлю тебя с ними, и ты будешь в восторге.
Еву немного покоробило это смелое обещание на столь раннем этапе общения, но виду она не подала.
– А что в Москве?
– Живу здесь последние шесть лет. Много дел по бизнесу именно в столице. Но на Кавказ и в другие города летаю часто. У меня, например, еще в Волгограде есть квартира.
– Ничего себе! Не любишь гостиницы? – пошутила Ева. И добавила: – Доходный у тебя бизнес, судя по всему.
– Когда-то я пообещал себе, что сделаю все, чтобы я и моя семья ни в чем никогда не нуждались… Может быть, прогуляемся? – предложил он.
– Конечно. – Ева вложила руку в ладонь Адама, слезла с бортика и расправила платье.
Они вышли из беседки и пошли по узкой дорожке, тянущейся вдоль реки и виляющей меж деревьев и кустарников.
– Впервые я оказался в Москве, когда мне было шестнадцать, – продолжил свою историю Адам. – Я тогда занимался спортивной борьбой, приехал на соревнования со своей командой и братьями. Так получилось, что по дороге от вокзала до гостиницы в суете московского метро я отстал от группы. Шансов найтись не было никаких, ни названия гостиницы, ни места проведения соревнований я не знал. Несколько тщетных попыток что-либо выяснить не увенчались успехом. Но смутная надежда, что меня каким-то невероятным образом найдут, почему-то не покидала меня. С этой надеждой я переночевал на вокзале, а наутро обнаружил в кармане вместо паспорта, обратного билета и денег огромную дыру. Еще день я голодный и замерзший пошатался по городу. Обращался к стражам закона, но они только небрежно отмахивались от меня, сулив лишь одну перспективу – оказаться в обезьяннике. Тогда я удивлялся и недоумевал, но потом понял, что для середины девяностых это в порядке вещей. Третий день пребывания в Москве я не забуду никогда. Меньше суток мне понадобилось, чтобы собрать деньги на обратный билет, ходя по вагонам метро и из раза в раз повторяя свою невеселую, но правдивую историю. Нашлись добрые люди, и их было немало. С того дня я поклялся себе, что никогда больше не будет такого, чтобы мои карманы оказались так безнадежно пусты. И пока мне удается сдерживать это обещание, данное тому шестнадцатилетнему пацану.
Адам остановился, посмотрел на Еву, нежным жестом поправил ее растрепавшиеся волосы. Она перехватила его руку и прижалась к ней губами на несколько секунд. Затем отпустила и посмотрела на него снизу вверх обеспокоенным, немного тревожным взглядом.
– Ты непрост, Адам.
– Наверное. Я хотел, чтобы ты знала, прежде чем…
– Ты убивал?
Выражение его лица изменилось, он весь напрягся, губы сжались, как будто он сдерживает боль.
– Только с целью спасти жизни других, более слабых и беззащитных. Я никогда никому не подчинялся и не исполнял военные приказы. В то время, как все вокруг устраивали беспорядочную резню, я многое решал путем переговоров. И результаты этих переговоров спасли сотни жизней. Тем не менее я убивал тоже. Но поверь, их сложно назвать людьми.
Ева ожидала такой ответ. Если бы Адам сказал другое, она посчитала бы, что он врет. Она понимала, что перед ней личность вне закона, возможно, бандит, но вместе с тем – человек добрый и справедливый, в этом она не сомневалась. Далеко не каждый законопослушный гражданин может похвастаться таким набором положительных качеств, которые она успела разглядеть в Адаме. Человек может платить налоги, соблюдать правила дорожного движения, вовремя гасить кредиты, но при этом быть насквозь гнилым, трусливым и подлым.
Однако сколько бы оправданий она ему ни нашла… Он убивал. А это серьезно. И это – конец всему.
– Теперь ты знаешь достаточно, чтобы решить, остаться ли со мной здесь сегодня.
– А у меня есть выбор? – удивилась Ева.
– Я могу отвезти тебя в город.
– Но ты же выпил…
Ева сказала это и осеклась – закон о трезвом вождении у Адама точно не стоит на первом месте.
– Совсем немного. И времени уже достаточно прошло.
Ева начала судорожно соображать. Необходимо было принять разумное предложение Адама и распрощаться с этим человеком навсегда. Однако когда она уже готова была согласиться, вдруг вспомнила, в чем состояло главное «но»:
– Но я не могу уже сегодня сесть за руль. Мы же оставили мою машину у магазина, а я выпила несколько коктейлей.
Ева не могла поверить в происходящее. Складывалось впечатление, что она спала и видела прекрасный сон, и вдруг ее разбудили самым бесцеремонным образом. Кто? Кто посмел так поступить?! Полчаса назад она готова была поверить, что встретила свою судьбу, а сейчас они обсуждают, как им уехать из этого райского места, чтобы расстаться навсегда! Но это здравый смысл. Он восторжествовал и теперь не позволит чудному сну стать явью.
– Пойдем. Снимем еще один номер. Ты выспишься, отдохнешь, и завтра в обед мы уедем.
– Хорошо.
Он больше не взял ее за руку. И даже ни разу не взглянул на нее по дороге до гостиницы. Ева впала в ступор, не веря, что все кончено, что она сама добровольно только что отказалась от человека, который наконец-то заставил ее сердце радостно биться. Понимая, что происходит нечто ужасное, она не могла вымолвить ни слова, хотя внутри ее все кричало: «Что ты наделала, Ева?! Еще не поздно все исправить! Останови его! Возьми за руку! Это ведь такая редкость! Ты уже и не думала, что вообще способна на подобные чувства!» Но она продолжала идти, теперь уже чуть позади Адама, вглядываясь в темноту у себя под ногами.
Незаметно они оказались у входа в гостиницу, и когда Адам коснулся ручки двери, Ева заговорила. Получилось нервно и отрывисто:
– Зачем ты мне все это рассказал? Что мне с этим делать? Чего мне опасаться?
– В смысле? – Адам остановился и повернулся к ней. – Я просто сказал правду. Опасаться тебе абсолютно нечего. Я переживал, что ты меня не примешь таким. И, как выяснилось, не зря.
Он дернул дверную ручку и зашел внутрь. Ева последовала за ним. Девушка на ресепшене приветливо улыбнулась припозднившейся парочке и не смогла скрыть удивления, когда Адам попросил еще один номер на свое имя.
– Остался только двухместный люкс.
– Давайте.
Девушка быстро оформила номер и протянула Адаму ключ. Он посторонился и указал на Еву. Та покорно приняла его.
– Доброй ночи, Ева.
– Доброй ночи, Адам.
Девушка на ресепшене едва заметно прыснула. Наверное, со стороны такое прощание походило на ролевые игры.
Еве же было совсем не до смеха. Она смотрела на решительно удаляющуюся спину Адама и не могла пошевелиться. Это сон. Это все страшный сон. Он уходит. Она теряет его, не успев обрести. Сейчас она проснется. Но где? Может быть, на том моменте, когда неделю назад решила заехать в придорожный супермаркет за сигаретами? Тогда она просто проедет мимо. Или вернется на двадцать минут назад и не позволит себе обидеть Адама своим испугом и сомнением.
– Ваш номер в той стороне, – подсказала девушка с ресепшена задумавшейся Еве.
– Да, конечно. Спасибо.
Ева лениво поплелась в сторону своего номера. Как будто все силы единовременно покинули ее. Ни прежнего запала, ни бодрости, ни легкости движений – как будто она тащила на себе непосильную ношу, невидимые кандалы.
Она открыла номер, медленно закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Правой рукой нащупала выключатель, но передумала – свет ей не нужен, очертания большой двуспальной кровати видны и так. Она подошла к ней и опустилась на покрывало, посидела с минуту, скинула босоножки и залезла под одеяло. Вроде бы спряталась. Но только не от себя.
Ева пыталась уснуть, убеждая себя, что утро вечера мудренее, что завтра она проснется и даже не поймет, из-за чего ей было так плохо. Ей плохо! Невыносимо плохо. Потому что все пошло не так. Ну откуда в ней этот снобизм? Да, она не привыкла общаться с такими людьми, как Адам, он наверняка связан с каким-то криминалом, а о его прошлом и говорить нечего, но почему-то именно с ним она сбежала от правильного и надежного Стаса, коренного москвича, родившегося в семье учителей, окончившего МГУ и защитившего диссертацию. Разве ей не казалось все это слишком приторным? Разве ее не тянуло на что-то неправильное и порочное?
Может быть, зря она так уверенно и быстро поддержала идею уехать отсюда? Покинуть раньше времени место, где была безусловно счастлива, чтобы навсегда расстаться с человеком, который пробудил в ней настоящие эмоции?
И вдруг на смену сожалению пришла злость. Как он посмел так быстро сдаться? Он бандит и убийца, а она должна безоговорочно принять его таким, какой он есть. Она даже и не оттолкнула его толком, а он уже сделал выводы и отказался от нее. Она просто засомневалась, а он решительно лишил их шанса на продолжение отношений. Что ж… Значит, так тому и быть!
Ева ворочалась в кровати, пока заглянувший сквозь деревянные ставни рассвет не начал придавать предметам в ее номере все более внятные очертания. Тогда она покончила с попытками уснуть, села, прислонившись к спинке кровати, и с широко раскрытыми глазами принялась разглядывать место своего неудавшегося ночлега с незамысловатой люстрой, картиной на стене, настольной лампой с симпатичным абажуром. Затем перевела взгляд на окно, выходящее на сосновую рощу. Прислушиваясь к утреннему пению птиц, Ева задумалась, простит ли она когда-нибудь себе, что провела эту ночь и встретила это чудесное утро в одиночестве.
Номер Адама расположен в другом крыле, и из него, наверное, открывается потрясающий вид на реку. Номер Адама… Сегодня она была там, принимала душ и даже мимолетом успела подумать о том, что скоро вернется туда. И пока еще не поздно это сделать!
Ева скинула с себя ненавистное одеяло. Других мыслей в голове уже не оставалось – она их все передумала во время этой нескончаемой ночи. Поэтому сейчас она просто встала с кровати и, забыв обуться, поспешила покинуть номер.
Глава 6
Ева выбежала на крыльцо из своего темного люкса и на секунду зажмурилась. Летний рассвет был ранним, и солнце уже поднялось высоко. Быстрым шагом она направилась в соседнее крыло гостиницы, как будто даже малейшее промедление могло стать роковым.
На полпути она замерла, уставившись на площадку за рестораном. Вчера именно там Адам припарковал свою машину, а сейчас ее там не было. Еве стало дурно. У нее даже не остался номер его телефона. Она побежала бегом, не задумываясь о том, что можно подумать, увидев ее со стороны – бегущую босиком в пять часов утра по длинным коридорам гостиницы.
Ева практически отчаялась, слезы брызнули из глаз. Она его больше не увидит! Вмиг преодолев пару лестничных пролетов, Ева оказалась на втором этаже напротив двери в его номер. В полной уверенности, что Адама уже нет, она толкнула дверь. Та не поддалась. Она постучала. Тишина.
Гостиница была устроена так, что все коридоры имитировали палубу корабля и находились на улице. Еву сейчас мог увидеть кто угодно. Только раннее время спасало ее от посторонних глаз. Видели бы ее сейчас коллеги и подчиненные! Всегда уверенная в себе, непоколебимая Ева Власова, счастливая обладательница самого завидного жениха в компании – босая, растрепанная, отчаявшаяся удержать едва обретенное счастье, с красными от слез и недосыпа глазами настойчиво барабанит в дверь чужого номера. Удивительно, как иногда в борьбе за счастье выглядишь отчаянно неправильной и жалкой, но чувствуешь себя восхитительно уверенной в том, что делаешь.
Дверь все-таки открылась, и Ева в полной мере убедилась в правильности своего порыва. Адам стоял перед ней – заспанный, в одних трусах, – и она была готова кричать от счастья: он здесь! И тут же ее кольнула обида: он спал. И наверное, даже выспался за то время, пока она сходила с ума в своем темном номере, который за несколько часов превратился для нее в камеру пыток.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/olga-gulyaeva-23941318/adam-i-eva/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.