Вопросы подсудности в международных договорах с участием России. Монография
Андрей Игоревич Щукин
Книга представляет собой исследование вопросов международной подсудности в договорах России с иностранными государствами. Исследуется соотношение понятия «международная подсудность» с другими правовыми категориями. На основе анализа договорных норм и обобщения судебной практики показана правовая значимость правил международной подсудности в решении таких задач, как предотвращение конфликта юрисдикций и создание наиболее комфортных условий для разрешения споров, обеспечивающих эффективную судебную защиту нарушенных прав и интересов. Раскрывается специфика правовой регламентации в международных договорах Российской Федерации общей, альтернативной, исключительной и договорной подсудности. Исследуется механизм взаимосвязи и взаимодействия отдельных норм международного договора, определяющих подсудность, между собой и с нормами национального законодательства. Показывается значение и широкое использование международного договора, являющегося наиболее распространенной правовой формой, опосредующей отношения между государствами, для унификации правил гражданского процесса. Предназначена для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов, для работников судов и других правоприменительных органов и всех, кто интересуется вопросами международного гражданского процесса.
А. И. Щукин
Вопросы подсудности
в международных договорах
с участием России
Монография
ebooks@prospekt.org
ВВЕДЕНИЕ
Расширяющиеся контакты между гражданами и организациями разных стран приводят к возникновению между ними правоотношений, а иногда и споров, рассмотрение которых относится к компетенции судебных органов того или иного государства. Согласно статистике, количество дел с участием иностранцев, рассмотренных, в частности, арбитражными судами Российской Федерации, неуклонно возрастает
. Увеличилось количество судебных дел с участием иностранцев и по семейным отношениям, в частности в последнее время – дел, связанных с усыновлением российских детей иностранцами. Интернационализация хозяйственной жизни в современном мире, расширение миграции населения, развитие международных культурных и иных связей, сопровождающиеся увеличением числа споров между гражданами и организациями разных стран, предопределяют актуальность вопросов судебной защиты их прав и законных интересов.
От должного функционирования судебной системы государства зависят климат внешнеторговых связей, уровень защищенности прав иностранцев и надежности деловой активности, уверенность в судебной защите и другие аспекты, имеющие значение для развития экономических, научных и культурных связей. Судебная защита иностранных лиц рассматривается как одно из необходимых условий успешной интеграции российской экономики в мировую и региональные структуры
. Важнейшим фактором создания благоприятных инвестиционных условий в России является, как отмечается в литературе, правовая защита иностранных лиц, механизм которой включает в себя эффективную нормативную и судебную систему
. Необходимым условием развития внутреннего рынка любой страны является функционирование ее судебной системы, которая должна обеспечивать высокий уровень качества и эффективности рассмотрения споров, в том числе с участием иностранцев, а также соответствовать требованиям законности и компетентности. Это обусловливает повышение значимости судебных органов в разрешении споров с участием иностранцев и требует от них серьезного профессионального подхода
. Сложность подобных дел объясняется в первую очередь тем, что правовое регулирование судопроизводства в данном случае не ограничивается только внутренними нормами, особое значение при разрешении таких споров имеет правильное применение норм международных договоров.
Рассмотрение споров с участием иностранцев связано с решением ряда специфических вопросов, которые не возникают при рассмотрении споров между субъектами национального права. Один из таких вопросов, на который необходимо дать ответ при возбуждении гражданского дела, – вопрос о международной подсудности. Он возникает, например, когда необходимо решить, может ли суд данной страны рассмотреть иск к ответчику, не имеющему места жительства внутри страны, или принять к своему производству дело об объявлении иностранца безвестно отсутствующим. От правильного ответа на поставленный вопрос зависят дальнейшие действия суда, законность и обоснованность принимаемого судебного акта. Ошибки, неправильное определение международной подсудности могут породить серьезные проблемы в реализации заинтересованными лицами права на судебную защиту, доступ к правосудию. Обращение не в тот суд влечет за собой отрицательные для заявителя последствия: неуполномоченный суд не может реально осуществлять судебную защиту нарушенного или оспариваемого права, законного интереса
. Проверка факта обладания иностранным судом компетенцией для принятия судебного акта является сегодня важным ориентиром при рассмотрении вопроса о возможности признания и исполнения на национальной территории решения иностранного суда. Несоблюдение при принятии решения установленных правил международной подсудности в дальнейшем может стать основанием для отказа в признании судебного акта в иностранном государстве, где оно подлежит принудительному исполнению. Успех судебного процесса, как указывает Х. Шак, оставался бы на бумаге, если бы судебное решение подлежало исполнению за границей, а оно бы там не признавалось
.
Справедливо, что любой юрист, участвующий в заключении контракта с иностранной фирмой, дающий консультации по вопросам, связанным с имущественными, трудовыми, наследственными и иными правоотношениями, имеющими в своем составе иностранный элемент, должен иметь представление о том, где и каким образом можно будет решить спор с иностранным участником, если такой спор возникнет
.
Актуальность теоретической разработки проблем международной подсудности в современном праве определяется также значительным ростом количества международных договоров по вопросам правовой помощи, в которых решается комплекс проблем, в числе которых и компетенция судебных органов по рассмотрению дел. Сложившаяся система таких договоров отражает объективный процесс усиления заинтересованности государств в сотрудничестве в правовой и судебной сфере посредством заключения соглашений. Еще И. С. Перетерский отмечал, что изучение вопроса о том, как следует защищать интересы организаций и граждан в иностранном суде, ставит перед нами задачу рассмотрения подлежащих применению правил, установленных в заключенных Союзом ССР международных договорах
. Особое значение для нашей страны имеют региональные соглашения о правовой помощи, в частности государств – членов Содружества Независимых Государств (СНГ), – Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22.01.1993
и Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20.03.1992
. Анализ юридического материала, предоставляемого вышеназванными соглашениями, крайне необходим. Значительный интерес вызывают все договоры России об оказании правовой помощи, поскольку при их сравнительном изучении прослеживается совершенствование юридической формы, тех юридико-технических средств, которые особенно важны в данной сфере. Увеличилось число международных договоров с участием России, расширился объем правового регулирования, более совершенной стала юридическая техника и регламентация отношений в сфере правовой защиты. Однако это не означает, что теряют актуальность вопросы восполнения пробелов, разработки новых и совершенствования прежних договоров.
Применение международных договоров в судебной практике становится обычным явлением, накопился полезный опыт практического применения таких договоров. В связи с этим большое значение приобретают знание и правильное применение в работе судов соответствующих положений международных договоров, предусматривающих правила разграничения судебной компетенции между государствами.
Решение вопросов подсудности в международных договорах, как подчеркивается в литературе, устраняет проблему конфликта юрисдикций
, когда суды двух государств считают себя правомочными рассмотреть спор или, наоборот, когда суды обоих государств признают себя по данному спору некомпетентными. Проблема не является чисто теоретической. Участники правоотношений остаются незащищенными как в первом, так и во втором случаях, несмотря на готовность двух юрисдикций разрешить спор. Суд, признавая исключительно свою компетенцию по данному делу, не принимает решение иного суда (также считающего свою компетенцию исключительной). Такое решение не будет подлежать исполнению, а останется на бумаге, что фактически не является эффективной защитой нарушенных прав и законных интересов. В связи с этим трудно переоценить роль действующих многосторонних и двусторонних международных договоров, содержащих правила судебной компетенции, которые позволяют установить суд, полномочный рассматривать споры в сфере, регулируемой соответствующим международным договором. Разграничивая компетенцию судов договаривающихся государств по широкому кругу дел, международные договоры решают проблему конфликта юрисдикций и создают основу для тесного правового сотрудничества.
Вопросам регулирования международной подсудности всегда уделялось много внимания, поскольку правила международной подсудности обеспечивают такой порядок рассмотрения споров о праве гражданском, который способствует наиболее справедливому их разрешению. В отечественной литературе наибольший вклад в изучение данной проблемы внесли такие ученые, как Д. Д. Аверин, М. М. Богуславский, Н. Г. Елисеев, Н. Ю. Ерпылева, Л. А. Лунц, Н. И. Марышева, Т. Н. Нешатаева, В. К. Пучинский, А. Г. Светланов, Н. А. Шебанова, В. В. Ярков, в трудах которых освещены вопросы, касающиеся судебной компетенции по делам с участием иностранцев. Отдельные аспекты проблематики рассматривались исследователями Н. А. Васильчиковой, С. Э. Гафаровым, И. В. Дробязкиной, А. А. Мамаевым, М. А. Митиной, М. П. Сухомлиновой и др.
Вместе с тем проблемы международной подсудности при всей своей актуальности находятся в стадии активной разработки, по некоторым вопросам идут дискуссии, на что не раз обращалось внимание в научных исследованиях
. На сегодняшний день особенности правового регулирования международной подсудности в договорах России с иностранными государствами остаются недостаточно изученными. Кроме того, существующие исследования не охватывают новейших международных договоров, что объективно требует проведения анализа с учетом кардинальных изменений в правовой сфере в последние годы. Имеющиеся работы содержат в большей степени теоретический анализ правовых норм и в меньшей – их практическое применение. Между тем за время, прошедшее после вступления в силу международных договоров, в работе судов сложилась определенная практика по их применению. В настоящем исследовании практически каждый рассматриваемый вопрос сопровождается анализом примеров из практики, что обеспечивает достоверность сделанных выводов и усиливает их практическую значимость. Именно практика национальных судов по рассмотрению споров с участием иностранцев формирует тенденцию, которая может послужить основой развития универсальных международных договоров
. Обращение к практике применения норм российского права, регулирующих международную подсудность дел в различных ее аспектах, позволяет вскрыть существующие недостатки в работе судов.
Нормативную базу исследования составили универсальные, региональные и двусторонние международные договоры, заключенные от имени Российской Федерации, или действующие в России в порядке правопреемства договоры Союза ССР, нормы отечественного, а также – в некоторых пределах – иностранного права. Определенное внимание в исследовании уделено изучению и оценке международных договоров, в которых Россия пока не участвует. В процессе исследования были широко использованы материалы судебно-арбитражной практики, прежде всего судебные решения, в которых идет речь о толковании и применении международных договоров. Автором проанализированы разъяснения по вопросам применения международно-правовых норм процессуального характера, предложенные в решениях Экономического суда СНГ.
На основе анализа договорных норм и обобщения судебной практики показана правовая значимость правил международной подсудности в решении таких задач, как предотвращение конфликта юрисдикций и создание наиболее комфортных условий для разрешения споров, обеспечивающих эффективную судебную защиту нарушенных прав и интересов. Высказан ряд предложений о совершенствовании международных договоров и российского законодательства.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования состоит в том, что проблемы международной подсудности в договорах с участием России изучены путем комплексного анализа действующих в настоящее время в России договорных норм, внутреннего законодательства и практики судов. В работе обосновывается позиция, согласно которой унификация норм международной подсудности путем заключения международных договоров является наилучшим способом снятия конфликтов юрисдикций, отвечающим интересам граждан и юридических лиц договаривающихся государств. Выводы и предложения, сформулированные в исследовании, направлены, с одной стороны, на устранение недостатков в работе судов, разрешение проблем, возникающих при применении ими норм международных договоров Российской Федерации и внутреннего законодательства, и выработку единообразной практики их применения. Они могли бы быть реализованы путем внесения изменений и дополнений в действующее российское законодательство и при разработке высшими судебными инстанциями разъяснений по вопросам практики применения норм международных договоров Российской Федерации в целях правильного решения возможных коллизий правил договора с нормами российского законодательства. Правильное применение судами норм международных договоров – одно из условий эффективного осуществления правосудия, охраны прав и интересов граждан и организаций. С другой стороны, ряд предложений направлен на усовершенствование норм международных договоров. Они могли бы быть учтены при дальнейшем совершенствовании договоров России с иностранными государствами по вопросам гражданского процесса, а также при подготовке будущего соглашения между Европейским союзом и Россией о правовой помощи. На основе анализа ряда международных договоров, регулирующих международную подсудность, в которых Россия не участвует, вносятся предложения о дальнейшем расширении международного сотрудничества в данной области, в частности участия России в некоторых из этих договоров. Наконец, выводы исследования могут оказаться полезными при осуществлении научно-педагогической деятельности: при преподавании общего курса «Гражданское (арбитражное) процессуальное право», «Международное частное право», спецкурса «Международный гражданский процесс».
В настоящем исследовании не изучаются вопросы подсудности споров международным судам и иным правоприменительным органам, кроме государственных судов.
ГЛАВА I
ОБЩИЕ ВОПРОСЫ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОДСУДНОСТИ
§ 1. Понятие международной подсудности
Применение норм права, содержащих правила международной подсудности и смежных с ней категорий, требует глубокого осмысления каждого используемого в их формулировке понятия. В литературе можно встретить определение понятия международной подсудности через разграничение компетенции между судами разных государств в отношении дел с участием иностранцев
. Это, однако, по нашему мнению, не раскрывает сути данного правового явления. Дело в том, что само по себе разграничение компетенции между судами разных стран означает действие по определению пределов их полномочий по рассмотрению споров. Однако прежде чем разграничивать «что-то», нужно знать это «что-то», подлежащее разграничению. Поэтому более правильной представляется позиция тех авторов, которые понимают под международной подсудностью полномочие (компетенцию) национальных судов конкретного государства по рассмотрению и разрешению дел с участием иностранцев
. Следует отметить, что сам термин «международная подсудность» носит условный характер, так как в данном случае речь идет лишь о проявлении юридической связи общественного отношения с правопорядками двух или более государств, обусловленной международным сотрудничеством, участием в судебном процессе иностранцев и т. п. Если обстоятельства спора затрагивают правопорядки нескольких государств, то встает вопрос, в каком из них этот спор следует рассматривать и соответственно суды какого государства вправе его разрешить. Иными словами, этот термин отражает специфику рассмотрения гражданских дел с иностранными характеристиками, имеющих в этом смысле международную окраску
. Речь не идет о деятельности международных судебных или арбитражных органов.
Употребляемый в отечественной науке термин «международная подсудность» в действующих договорах России с иностранными государствами не встречается. Как правило, в них употребляется иной термин – «компетенция», который, по мнению некоторых авторов, тождествен термину «международная подсудность»
. Использование термина «компетенция», как указывается в литературе, обусловлено тем, что в международных договорах определяется не только компетенция судов договаривающихся государств по разбирательству гражданских дел, компетенция других органов, но и применение при наличии соответствующих условий норм материального права («компетенция законов»)
. С точки зрения Н. А. Шебановой, использование в современных условиях термина «международная компетенция», адекватного действующему национальному и международному праву, более оправданно
. В трактовке компетенции, подчеркивает Ю. А. Тихомиров, наблюдаются различные подходы
. По мнению В. К. Пучинского, понятие «компетенция» не имеет однозначного смысла, границы его содержания зависят от контекста соответствующих правил
. Действительно, компетенция в гражданском (арбитражном) процессе – понятие широкое, охватывающее не только одно из властных полномочий суда, правда, основное – разрешение спора по существу. Наряду с этим суды решают и другие вопросы, например исполняют переданные в порядке, установленном международным договором (законом), поручения иностранных судов и компетентных органов иностранных государств о выполнении отдельных процессуальных действий (вручение повесток и других документов, получение письменных доказательств, производство экспертизы, осмотр на месте и др.). В связи с этим можно говорить о международной подсудности как об одном из правомочий судов того или иного государства разрешить по существу спор с участием иностранцев и о компетенции судов как объеме их полномочий в ходе рассмотрения дела.
Некоторые авторы для обозначения рассматриваемого правового явления предлагают использовать термин «международная судебная юрисдикция»
. Широкое распространение слова «юрисдикция» в литературе объясняется, очевидно, влиянием англоязычной и прежде всего американской литературы, в которой часто употребляется понятие jurisdiction. Юрисдикция – термин, имеющий различное значение, отмечают английские юристы, в том числе он означает компетенцию суда рассматривать и разрешать вопрос, по которому он должен вынести решение
. На современном этапе наиболее значимым для правовой науки является определение юрисдикции через деятельность компетентных органов по разрешению вопросов, возникающих в сфере применения права (полномочия различных органов государства по рассмотрению и разрешению юридических дел, а также порядок их реализации)
. В этом смысле юрисдикция и международная подсудность являются тесно связанными категориями, но вместе с тем между ними существуют различия. Международная подсудность является более узким понятием, чем юрисдикция, поскольку последняя обозначает деятельность не только суда, но и иных правоприменительных органов (нотариата, органов записи актов гражданского состояния и др.).
Термин «юрисдикция» часто употребляется для обозначения компетенции международных судебных органов в прямом смысле этого слова. Если обратиться к тексту Статута Международного суда 1945 г., то мы обнаружим, что в английском варианте использован термин jurisdiction. В русском варианте слову jurisdiction, например в п. 2 ст. 36, соответствует выражение: «Государства… могут в любое время заявить, что они признают… юрисдикцию Суда обязательной…».
В целом использование в доктрине российского права термина «международная подсудность» для обозначения полномочий национальных судов конкретного государства рассматривать спор с участием иностранцев представляется предпочтительнее. Во-первых, этот термин позволяет провести грань между полномочиями национальных административных и судебных органов и международных судов, каждый из которых имеет только ему присущие признаки, позволяющие говорить о нем как о самостоятельном субъекте юрисдикционной деятельности. Во-вторых, встретив данный термин, заинтересованное лицо понимает, что речь идет о конкретном вытекающем из государственного суверенитета полномочии разрешить гражданское дело с иностранными характеристиками, отличном от других прав и обязанностей суда, образующих его компетенцию. Этим определяется ясность понимания участниками правоотношений процессуальных институтов, точность судебно-арбитражной практики, в которой также можно встретить употребление термина «международная подсудность»
. И, наконец, упомянутый термин свидетельствует о преемственности в развитии научных представлений, что немаловажно, поскольку, как утверждал Е. Т. Усенко, действительно развивается та наука, которая стоит на плечах своих предшественников
.
Правовые нормы, регулирующие порядок рассмотрения и разрешения судом гражданских дел, определяют его права и обязанности как органа правосудия, конкретизируют его полномочия, являются процессуальными. Поэтому в собственно юридическом понимании международная подсудность как процессуальный институт представляет собой совокупность процессуальных норм, разрешающих конфликты компетенции судов различных государств
. Материально-правовые отношения становятся предметом судебной деятельности, в этом, в частности, проявляется связь между нормами процессуального и материального права. Вместе с тем, как обоснованно полагает Н. И. Марышева, тесная связь с частным правом и трудность отделения гражданских отношений, юридически связанных с различными правопорядками, от средств защиты соответствующих прав и обязанностей не изменяют природу норм международного гражданского процесса как особой части процессуального права, регулирующего деятельность судов по рассмотрению конкретных гражданских дел
.
О процессуальном характере норм международной подсудности свидетельствуют неблагоприятные юридические последствия, связанные с их несоблюдением. Например, санкцией за нарушение норм международной подсудности является отказ в принятии искового заявления, прекращение производства по делу или отмена судебного акта вышестоящим судом. Указанные санкции предусматриваются особыми статьями процессуального законодательства и носят процессуальный характер, а значит, и нормы, нарушение которых служит основанием для их применения, также являются процессуальными. Следовательно, как верно отмечено в литературе, обладает суд компетенцией или нет, зависит исключительно от того, соблюдена ли самая обычная процессуальная норма
.
Следует заметить, что нормы национального права о международной подсудности очерчивают пределы компетенции только своих собственных судебных органов, в этом смысле они в отличие от аналогичных норм, предусмотренных международными договорами, призванных разграничить компетенцию судов нескольких государств, носят односторонний характер.
Что касается места, которое занимают нормы, предназначенные для регулирования международной подсудности, то они, как и в целом нормы, регламентирующие судопроизводство с участием иностранцев, на наш взгляд, относятся к соответствующей отрасли процессуального права. Тот факт, что некоторые нормы о международной подсудности содержатся в источниках, традиционно относящихся к источникам материального права, еще не свидетельствует об их принадлежности к материальным отраслям права. Формы выражения, объективизации правовых норм, безусловно, имеют большое значение в определении степени развития той или иной отрасли права, но они никогда не были определяющими факторами при решении вопроса, куда отнести ту или иную их совокупность. Как указывала Н. А. Чечина, «процессуальные нормы не становятся после их включения в непроцессуальные нормативные акты нормами иного сорта… Они обладают всеми свойствами и качествами обычных процессуальных норм»
. Вопрос о соотношении этих норм с корреспондирующими им нормами процессуального закона должен решаться в пользу приоритета применения последних исходя из принципа верховенства норм процессуального права по отношению к непроцессуальному, включающему процессуальные нормы. Развернутое обоснование принадлежности норм международного гражданского процесса к отраслям процессуального права в отечественной науке подробно изложено в работах таких авторов, как Н. А. Васильчикова, Г. К. Дмитриева, Л. А. Лунц, А. Л. Маковский, Н. И. Марышева, А. Г. Светланов и др.
Важным моментом при выяснении правового содержания понятия «международная подсудность» является исследование его соотношения с такими правовыми категориями, как внутренние подведомственность и подсудность. Традиционно подведомственность определяют как относимость нуждающихся в государственно-властном разрешении споров о праве и иных дел к ведению того или иного компетентного в этом вопросе органа, как свойство юридических дел, в силу которого они подлежат разрешению определенными юрисдикционными органами
. Международная подсудность и подведомственность в этом плане схожи – и та и другая имеют своей целью разграничить полномочия юрисдикционных органов государства. Это дало основание ряду авторов утверждать, что международная подсудность содержит некоторые элементы и судебной подведомственности
. Вместе с тем говорить о тождественности двух этих категорий было бы неправильно: у них различное назначение и сфера регулирования, каждая из них решает разные задачи в судебной сфере. Наглядно это представлено в следующем примере.
Акционеры российской компании обратились в арбитражный суд Российской Федерации с иском к компании – Акционерному фонду Республики Сербия, Агентству по приватизации Республики Сербия о признании недействительным договора купли-продажи акций сербской фирмы и о применении последствий недействительности этой сделки в виде обязания Акционерного фонда Республики Сербия возвратить российской компании уплаченную за акции сумму денег. В обоснование иска указано на несоблюдение при заключении договора Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (ст. 78–79), устанавливающего порядок совершения акционерным обществом крупной сделки. Компетенция российского суда рассматривать возникший спор обоснована тесной связью спорного правоотношения с территорией Российской Федерации (ст. 247 АПК РФ), поскольку основания для признания оспариваемой сделки недействительной установлены российским законодательством – личным законом российской компании (ст. 1202 ГК РФ), на основании которого определяются отношения хозяйствующего общества с его акционерами. Суд прекратил производство по делу, сочтя себя некомпетентным рассматривать спор, возникший из отношений, связанных с обращением ценных бумаг, выпуск которых имел место на территории Сербии, где также исполнялась оспариваемая сделка. Суд пришел к выводу об отсутствии у него компетенции на основании ч. 1 ст. 251 АПК РФ в связи с судебным иммунитетом Республики Сербия по отношению к предъявленному иску. Апелляционный суд, напротив, счел, что возникший спор относится к компетенции арбитражных судов Российской Федерации. Однако ФАС Поволжского округа, рассмотрев жалобу Агентства по приватизации Республики Сербия, в которой отмечалось, что российский суд не вправе рассматривать возникший спор и вынесенное им решение не подлежит исполнению на территории Сербии в силу ст. 48–54 Договора между Союзом ССР и Федеративной Народной Республикой Югославия о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 24.02.1962
, оставил судебный акт первой инстанции о прекращении производства по делу в силе
.
Данная позиция, на наш взгляд, является правильной по следующим основаниям. Заявленный иск, исходя из его предмета и основания, вытекает из корпоративных отношений, связан с участием истцов-акционеров в управлении российской компанией, основан на положениях российского законодательства. Согласно ст. 33 и 225.1 АПК РФ, такой спор относится к специальной подведомственности арбитражных судов Российской Федерации. Вместе с тем для рассмотрения этого спора данным судом необходимо также обладание им компетенцией, установленной правилами международной подсудности. Кассационный суд обоснованно подчеркнул, что компетенция российского суда рассматривать спор с участием иностранцев должна быть определена не только на основании норм о внутренней подведомственности, но и с учетом правил международной подсудности (ст. 247–248 АПК РФ). Для отнесения спора с участием иностранцев к компетенции арбитражного суда Российской Федерации необходима совокупность таких правил, при наличии которых российский суд является полномочным рассматривать спор. Ответчиком в споре является Республика Сербия, чьи интересы при заключении договора и в суде представляет Агентство по приватизации Республики Сербия – государственный орган зарубежной страны. Это обстоятельство препятствует рассмотрению дела российским судом, поскольку спорный договор является сделкой по приватизации государственного имущества, в ней преобладают публично-правовые начала и соответственно могут быть затронуты императивные нормы, обеспечивающие публичные интересы иностранного государства в данной сфере. Следует отметить, что в России, согласно п. 1 ч. 1 ст. 248 АПК РФ, споры, связанные с приватизацией государственного имущества в Российской Федерации, отнесены к исключительной компетенции российских судов. Таким образом, возникший спор, в рамках которого заявлено требование о применении последствий недействительности сделки приватизации государственного имущества, совершенной на территории и по законодательству Республики Сербия, не подлежал рассмотрению российским судом в связи с отсутствием оснований, предусмотренных правилами международной подсудности, несмотря на существование иной предпосылки судебного разбирательства – внутренней подведомственности спора арбитражному суду Российской Федерации.
Международную подсудность следует отличать от внутренней подсудности, которая имеет целью разграничение компетенции по различным делам только между судами Российской Федерации, притом не всеми, а входящими в одну систему судов (судов общей юрисдикции или арбитражных судов). Внутренней подсудностью обычно называют компетенцию различных судов на рассмотрение подведомственных судебным органам дел по первой инстанции
. Различают два основных вида подсудности: родовую (предметную) и территориальную (местную). Родовой, или предметной, подсудностью именуют компетенцию судов, относящихся к различным звеньям судебной системы, на рассмотрение гражданских дел в зависимости от их категории. Территориальной (пространственной, местной) подсудностью называют компетенцию однородных судов, т. е. различных судов одного и того же звена судебной системы в зависимости от той территории, на которую распространяется их деятельность. Правила международной подсудности также носят территориальный характер, ими определяется пространственная компетенция судов конкретного государства. Признаки, посредством которых устанавливается внутренняя территориальная подсудность, совпадают с признаками международной подсудности. Например, в большинстве стран критерий места жительства ответчика имеет именно такое двоякое значение. Ранее действовавшее в России законодательство о гражданском судопроизводстве не содержало норм, прямо регулирующих международную подсудность. Разрешение этой проблемы некоторые авторы видели в том, что правила, которые определяют внутреннюю территориальную подсудность, могут служить основанием и для решения вопросов международной подсудности
. В ст. 434.1, введенной в ГПК РСФСР 1964 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 14.06.1977, прямо указывалось, что международную подсудность следовало определять исходя из правил территориальной подсудности (по аналогии). Надо заметить, что прием регулирования международной подсудности на основе норм о внутренней территориальной подсудности можно обнаружить во вновь принятых кодифицированных законах, например международная подсудность турецких судов определяется нормами внутреннего права о местной юрисдикции
.
Обычно международные договоры разграничивают международную подсудность, не претендуя на распределение дел между отдельными судами договаривающихся государств, например, не решая вопросов подсудности внутри страны. Эти вопросы решаются национальным законодательством. В то же время встречаются договоры между государствами, которые не только разграничивают международную подсудность, но и определяют внутреннюю подсудность дел судебным органам каждого государства
.
При этом, определяя международную подсудность, подчеркивает М. Иссад, мы решаем вопрос совершенно иной, чем вопрос территориальной компетенции судебного органа, которая определяется в зависимости от его географического расположения. Правила о национальной территориальной подсудности дают возможность сделать выбор между двумя судами, элементами одной и той же судебной системы, а нормы о международной подсудности определяют выбор между двумя или более судебными системами, подпадающими под суверенитет разных государств
. Кроме того, для установления международной подсудности используются критерии, неприемлемые для внутренней подсудности, например гражданство участников спора. По мнению Х. Шака, при международной и территориальной (местной) подсудности речь идет о двух родственных, но подлежащих четкому разграничению процессуальных предпосылках
.
За необходимость различать внутреннюю и международную подсудность высказываются и судебные органы. Например, Е. обратилась в российский суд с иском к В. о расторжении брака, указав в исковом заявлении, что ответчик проживает на Украине, от брака имеется совершеннолетняя дочь. Мировой судья возвратил заявление, разъяснив, что Е. следует обратиться в суд по месту жительства ответчика. По мнению Ярославского областного суда, мировой судья не учел, что, согласно п. 8 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ, российский суд вправе рассматривать дела с участием иностранцев, если по делу о расторжении брака истец имеет место жительства в Российской Федерации или хотя бы один из супругов является российским гражданином. Суждение мирового судьи о необходимости подачи данного иска в суд Украины с учетом наличия у истца российского гражданства и его проживания в Ярославской области основано на неверном применении норм права. Вопрос о территориальной подсудности дела должен быть решен на основании ч. 1 ст. 29 ГПК РФ, где закреплено: иск к ответчику, который не имеет места жительства в Российской Федерации, может быть предъявлен в суд по месту нахождения его имущества или по его последнему известному месту жительства в Российской Федерации
.
Но здесь могут возникнуть некоторые затруднения с определением внутренней подсудности, если ответчик не имеет и никогда не имел места жительства в Российской Федерации, так же как и имущества на ее территории. В этом случае территориальная подсудность дел, отнесенных в соответствии с правилами международной подсудности к компетенции российских судов, остается в ГПК РФ неурегулированной, в силу чего реализация истцом права на обращение в суд может быть затруднена. Разрешение данной проблемы видится во внесении дополнений в ч. 4 ст. 29 ГПК РФ
, в которой после слова «затруднительным» следует указать: «или если ответчик никогда не имел места жительства в Российской Федерации».
В целом, как справедливо отмечает Н. Г. Елисеев, положения ст. 29 ГПК РФ в сравнении с п. 5–9 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ, устанавливающих правила международной подсудности, не обеспечиваются адекватной территориальной подсудностью
. Например, согласно п. 5 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ, российские суды вправе рассматривать дела с участием иностранцев в случае если по делу о возмещении вреда, причиненного имуществу, действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для предъявления требования о возмещении вреда, имело место на территории Российской Федерации. Данная норма выполняет самостоятельную функцию и имеет своей задачей определение международной подсудности, а не конкретного суда на территории Российской Федерации по рассмотрению дел о возмещении вреда. Вопрос о том, какой именно суд в Российской Федерации должен рассматривать такие дела, – предмет регулирования внутренней подсудности, т. е. главы 3 ГПК РФ. Но, к сожалению, ГПК РФ не воспроизвел правило абз. 6 ст. 118 ГПК РСФСР 1964 г., согласно которому иски о возмещении вреда, причиненного имуществу граждан или юридического лица, могут предъявляться по месту его причинения. Отсутствие в ст. 29 ГПК РФ указания на возможность обращения в суд по месту причинения вреда является пробелом в законодательстве, который восполняется при помощи правоприменительной практики. Так, российский районный суд возвратил исковое заявление городской администрации к У. о возмещении ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия. Основанием для возврата заявления явился вывод суда об отсутствии у него полномочий рассматривать данный спор в силу ст. 28 ГПК РФ, поскольку ответчик является гражданином Узбекистана. Областной суд счел возврат заявления необоснованным, поскольку дорожно-транспортное происшествие, в результате которого истцу причинен имущественный вред, произошло на территории Российской Федерации, истец, согласно п. 5 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ, вправе был предъявить иск в российский суд, а не в суд Узбекистана по месту жительства ответчика. Несмотря на то что названный пункт Кодекса не указывает, в какой конкретно суд необходимо подать заявление, это не означает, по мнению областного суда, что заинтересованное лицо вправе обратиться в любой российский суд. Законом право на подачу искового заявления в российский суд поставлено в зависимость от того, в каком месте произошло действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для предъявления требования о возмещении вреда, т. е. от места причинения вреда. Следовательно, заявление по делу с участием иностранца по иску о возмещении вреда, причиненного имуществу, подается в суд Российской Федерации по месту причинения вреда. Исходя из этого областной суд, отменяя судебный акт о возвращении иска, указал на необходимость выяснить, в каком районе города имели место обстоятельства, повлекшие причинение ущерба, после чего решить вопрос о внутренней подсудности спора
.
До принятия ныне действующего ГПК РФ территориальная подсудность дел, отнесенных в соответствии с правилами международной подсудности к компетенции российских судов, остававшаяся не урегулированной правилами территориальной подсудности, определялась по указанию Верховного Суда РФ
. В противном случае заинтересованное лицо может лишиться судебной защиты его прав. Сейчас такой путь решения проблемы, как полагает Н. И. Марышева, представляется наиболее целесообразным
. На наш взгляд, данный вопрос должен найти свое решение на законодательном уровне. Значительно облегчило бы выбор суда закрепление в ГПК РФ нормы, аналогичной правилу ст. 13 Кодекса Бельгии о международном частном праве 2004 г., текст которого гласит: «Когда бельгийские суды обладают юрисдикцией в силу настоящего закона, территориальная юрисдикция определяется соответствующими положениями Гражданского процессуального кодекса и специальными законами… При отсутствии положения, которое определяет территориальную юрисдикцию, последняя определяется в соответствии с положениями настоящего закона в отношении международной юрисдикции. Если эти положения также не позволяют определить территориальную юрисдикцию, то исковое заявление передается на рассмотрение окружного суда Брюсселя»
.
Таким образом, международная подсудность и внутригосударственная подсудность – разные процессуальные категории: в первом случае речь идет о компетенции судов суверенных государств, во втором – о распределении компетенции между судами данного государства в пределах его юрисдикции. Наличие международной и внутренней подсудности подлежит отдельной проверке. Предъявленный иск может быть не принят судом к производству как вследствие отсутствия внутренней подсудности, несмотря на существование международной
, так и в случае, когда внутренняя подсудность налицо, но отсутствует международная подсудность.
Обобщая изложенное, необходимо подчеркнуть, что международная подсудность представляет собой совокупность правовых норм, носящих процессуальный характер и образующих один из правовых институтов гражданского (арбитражного) процессуального права, задачей которого является установление судов данного государства, полномочных рассматривать спор с участием иностранцев, с целью гарантирования права на судебную защиту, недопущения конфликта юрисдикций и обеспечения возможности признания (исполнения) в дальнейшем принятых в другом государстве судебных актов. Особенностью этого института является то, что он регулируется нормами национального права и нормами международных договоров.
Нормы национального права о международной подсудности очерчивают пределы компетенции только своих собственных судебных органов, в этом смысле они в отличие от аналогичных норм, предусмотренных международными договорами, призванных разграничить компетенцию судов нескольких государств, носят односторонний характер.
Несмотря на то что правовые категории «международная подсудность», «внутренние подведомственность и подсудность» имеют сходные черты, а иногда могут быть урегулированы в рамках международного договора, говорить об их тождественности нельзя, каждая из них решает разные задачи в судебной сфере. Для признания российского суда компетентным рассматривать спор с участием иностранцев необходимо наличие у него соответствующего полномочия в силу правил международной подсудности и соблюдение внутренних норм о подведомственности и подсудности.
Вопрос определения территориальной подсудности дел, отнесенных, согласно правилам международной подсудности, к компетенции российских судов, но остающейся в российском законодательстве неурегулированной, должен найти свое разрешение на законодательном уровне. Значительно облегчило бы выбор суда в этой ситуации закрепление в АПК РФ (глава 4) и ГПК РФ (глава 3) нормы, согласно которой правила соответствующего кодекса, которые определяют международную подсудность, могут служить основанием для решения вопросов территориальной подсудности. Если это не позволяет установить территориальную подсудность, то спор подлежит рассмотрению конкретно указанным в процессуальном кодексе судебным органом. В качестве образца могла бы послужить норма ст. 13 Кодекса Бельгии о международном частном праве 2004 г.
§ 2. Международная подсудность как специальная предпосылка права на обращение в российский суд
Любые права и свободы могут считаться гарантированными лишь тогда, когда при их нарушении лицо вправе обратиться в суд и получить защиту. Не случайно в ст. 8 Всеобщей декларации прав человека 1948 г.
закреплено: каждый имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения его прав, предоставленных ему Конституцией или законом. Названное положение, относящееся к общепризнанным принципам и нормам международного права, в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, является составной частью правовой системы России.
Право на доступ к правосудию носит универсальный характер, оно закреплено и конкретизировано в международно-правовых актах, относящихся к сфере правовой помощи по гражданским делам. Согласно Минской конвенции 1993 г., граждане подписавших ее стран, а также другие лица, проживающие на их территориях, имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды и иные учреждения, к компетенции которых относятся гражданские и семейные дела, могут выступать в них, подавать ходатайства, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия (ст. 1)
.
Право на судебную защиту, как отмечал Е. Г. Пушкар, возведено в ранг конституционного права, что подчеркивает его ценностное значение, отношение государства к реализации прав и обязанностей граждан, усиление гарантий защиты нарушенных прав и охраняемых законом интересов
. Согласно ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод, которая в каждом конкретном деле осуществляется в одной из форм отправления правосудия. Из этой конституционной нормы и соответствующих ей положений международно-правовых актов следует, что государство обязано обеспечить осуществление права на судебную защиту, которая должна быть в первую очередь компетентной и эффективной. Конституция РФ (ч. 1 ст. 47) гарантирует, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Это конституционное положение вполне логично отнести и к международной подсудности, поскольку несоблюдение подсудности нарушает конституционное предписание о законном суде и, следовательно, само право на судебную защиту.
Говоря об особенностях судопроизводства с участием иностранцев, следует иметь в виду, что судом, «созданным на основании закона» и имеющим компетенцию осуществлять правосудие, является только тот суд, который, согласно правилам международной подсудности, обладает соответствующими полномочиями для рассмотрения дела. Так, по одному из дел ФАС Московского округа, отклоняя довод жалобы о лишении российской организации доступа к правосудию, права на обращение в иностранный суд с заявлением о банкротстве, указал следующее. Конституция РФ (ст. 47), равно как и Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г.
, Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г.
гарантируют право на судебную защиту путем рассмотрения дела компетентными судами. Согласно российскому законодательству, компетентными судами по рассмотрению дел о банкротстве юридических лиц, учрежденных и зарегистрированных в России, являются исключительно арбитражные суды Российской Федерации
.
Конституционное право на судебную защиту как субъективное право входит в состав соответствующего конституционного правоотношения
. Реализация конституционных правоотношений, как отмечал Р. Е. Гукасян, связана с функционированием отраслевых и функциональных систем законодательства
. Действующее российское процессуальное законодательство закрепляет право заинтересованного лица в установленном порядке обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов. Отказ от права на обращение в суд недействителен (ст. 4 АПК РФ и ст. 3 ГПК РФ). Итак, с конституционно-правовой точки зрения право на судебную защиту предполагает возможность обращения в установленном порядке в суд
. Реализация права на обращение в суд – главный юридический факт, влекущий реализацию права на судебную защиту в каждом конкретном случае.
Право на обращение в суд за судебной защитой – одно из важнейших субъективных прав в области правосудия, под которым понимается установленная законом возможность всякого заинтересованного лица обратиться в суд для возбуждения производства судебной деятельности в целях защиты нарушенного или оспариваемого (действительного или предполагаемого) права или охраняемого законом интереса
. Содержание права на обращение в суд раскрывается через право на собственные действия – право обратиться в суд с заявлением о возбуждении дела и право на истребование действий от суда, право требовать вынесения судебного акта, определяющего юридические последствия обращения
. Процессуальные последствия реализации права на обращение в суд – возникновение судебной деятельности по осуществлению правосудия и вынесение судебного акта как результат этой деятельности.
Вместе с тем право на обращение в суд не означает возможности подать исковое заявление в любой суд. Как всякая возможность, практическое осуществление права на обращение в суд должно зависеть от определенных условий, которые связаны с основаниями, дающими возможность не только обратиться в суд, но и возбудить судебную деятельность. Судебная защита, являясь гарантией действенной охраны прав и интересов граждан и организаций, подчеркивал М. А. Гурвич, должна быть поставлена в такие условия, при которых, с одной стороны, ее получение было бы широко доступным, а с другой – ее действие максимально эффективным
. Однако, как отмечал ученый, широкая возможность обращения в суд, обеспеченная законами государства, не означает, что каждое исковое заявление, поданное в суд, влечет за собой возбуждение рассмотрения дела с вынесением судебного решения. Процесс представляет собой упорядоченное судопроизводство, возбуждение и совершение которого происходит по определенным правилам, устанавливающим, в частности, те условия, те необходимые и обязательные предпосылки, при наличии которых всякий может обратиться к суду с гражданским иском по конкретному делу
. Таким образом, возможность практического осуществления права на обращение в суд за судебной защитой зависит от определенных условий. В теории гражданского (арбитражного) процессуального права эти условия принято называть предпосылками права на обращение в суд за судебной защитой.
Под предпосылками права на обращение в суд понимаются такие обстоятельства процессуального характера, с наличием или, наоборот, отсутствием которых процессуальный закон связывает возникновение у заинтересованного лица права на обращение в суд с исковым заявлением. Они имеют и положительное содержание, когда возникновение права на обращение в суд связано с условием их наличия, и отрицательный характер, когда их наличие препятствует реализации права на обращение за судебной защитой. Например, к отрицательным предпосылкам относится наличие вступившего в законную силу судебного решения по тождественному спору. В качестве положительной предпосылки рассматривается, в частности, подведомственность конкретного дела суду. Наличие или отсутствие этих процессуальных фактических обстоятельств выясняется судом при рассмотрении требования возбудить дело.
Итак, реализация права на обращение за судебной защитой возможна лишь при наличии предусмотренных законом предпосылок, которые выступают в качестве непременных условий возбуждения гражданского дела в суде первой инстанции. Их отсутствие означает отсутствие самого права на обращение в суд и, следовательно, отсутствие соотносящейся с этим правом обязанности суда возбудить гражданское дело. В итоге лишь наличие положительных условий и отсутствие отрицательных дает возможность заинтересованному лицу возбудить в суде конкретное дело.
К числу общих юридических условий, определяющих возникновение права на обращение в суд, в большинстве случаев относят процессуальную правоспособность и подведомственность. Право на обращение в суд за защитой, как отмечает Т. В. Сахнова, – универсальная категория, применяемая ко всем формам судебной защиты и ко всем видам производства в гражданском (арбитражном) процессе. Однако универсальность природы права на обращение в суд за защитой, подчеркивает ученый, не исключает особенностей его реализации в том или ином виде производства, что обусловлено спецификой видов производств
. Этим объясняется существование помимо общих также и специальных предпосылок права на обращение в суд за судебной защитой по некоторым категориям дел, соблюдать которые необходимо наряду с общими предпосылками
.
По делам с участием иностранцев такой специальной предпосылкой является международная подсудность. Поэтому одним из условий реализации права на обращение в суд по этим делам является соблюдение правил международной подсудности. Вследствие этого проблема выбора надлежащей судебной юрисдикции, правильного определения международной подсудности при реализации права на доступ к суду и обеспечении права на эффективное средство правовой защиты приобретают особую значимость. В качестве механизма решения этой проблемы выступают нормы международной подсудности, правильное понимание и применение которых позволяет определить, суды какого государства являются компетентными по рассмотрению гражданских дел с участием иностранцев. Нормы международной подсудности призваны определить юрисдикцию государства, судебные органы которого в силу своих свойств и возложенных на них обязанностей наилучшим образом осуществят потребность лица в судебной защите. Соблюдение правил международной подсудности должно быть закреплено в законе и именно в форме предпосылки права на обращение в суд
. Отнесение международной подсудности к предположениям судебного процесса обусловлено тем, что при ее отсутствии суд не вправе рассматривать спор и, следовательно, национальная юрисдикция не может распространяться на правоотношения с иностранными характеристиками. Очевидно, что рассмотрение дела судом, не обладающим необходимыми для этого полномочиями, не позволяет говорить о легитимности проведенного процесса. Такой процесс не должен получать дальнейшего движения, поскольку в противном случае пришлось бы допустить возможность отправления правосудия неуполномоченными на то органами. Подобное положение дискредитировало бы саму идею законной организации судебной власти в стране, провозглашенную в международных актах и во внутреннем законодательстве. Таким образом, наличие международной подсудности по своей природе является положительной специальной предпосылкой права на обращение в суд. Положительной она является потому, что отсутствие у суда компетенции по рассмотрению того или иного дела должно исключать возможность возбуждения производства по такому делу. Специальной ее можно назвать потому, что эта предпосылка связывается лишь с делами, осложненными иностранными характеристиками.
Рассмотрение международной подсудности как предпосылки права на обращение в суд по делам с участием иностранцев не должно расцениваться как ограничение права на судебную защиту: оно отражает допускаемые законом пределы осуществления такого права. Если содержание права на обращение за судебной защитой, как утверждает Л. А. Ванеева, заключается в возможности заинтересованного лица своими действиями возбудить деятельность суда по рассмотрению гражданского дела, то осуществление субъективного права с нарушением его пределов, установленных законом, делает требование о судебной защите ничтожным по правовым последствиям
. Аналогичный подход встречается и в судебной практике. Оставляя в силе определение о возврате искового заявления российской организации к иностранной фирме, мотивированное отсутствием у российского суда компетенции рассматривать возникший спор, ФАС Московского округа указал следующее: установление в законе правил подсудности рассмотрения судебных споров и закрепление нормами права негативных последствий в случае их несоблюдения при обращении в суд не является и не может расцениваться в качестве нарушения конституционного права на судебную защиту
.
В пользу изложенного понимания международной подсудности как предпосылки права на обращение в суд говорят правовые последствия ее несоблюдения и сопоставление с такими обстоятельствами, как отсутствие вступившего в законную силу иностранного судебного решения, вынесенного по тождественному спору, и отсутствие в иностранном суде дела между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям.
Признание того, что правовые последствия несоблюдения правил международной подсудности должны выражаться в форме исключения производства по делу с констатацией невозможности повторного обращения с тождественным заявлением в российский суд, не находит, однако, четкого закрепления в действующем процессуальном законодательстве Российской Федерации. Отсутствие надлежащей законодательной регламентации приводит к тому, что невозможно с достоверностью определить те конкретные правовые последствия, которые наступают для заявителя, подавшего исковое заявление в суд с нарушением правил международной подсудности. В неблагоприятном положении оказывается и российский судья: должен ли он, обнаружив несоблюдение правил международной подсудности, отказать в принятии заявления (прекратить производство по делу) или ему следует возвратить исковое заявление (оставить его без рассмотрения)?
На поставленный вопрос сегодня нет однозначного ответа – ученые высказывают разные точки зрения, предлагают различные варианты поведения в подобных ситуациях. Анализируя возможность изменения международной подсудности посредством заключения соглашения о выборе суда, Н. И. Марышева отмечает: «В своем соглашении стороны могут договориться о подсудности споров, как уже возникших, так и могущих возникнуть в будущем… Поэтому если истец, пренебрегая договоренностью, предъявит иск в суде государства иного, чем было обусловлено в соглашении, ответчик вправе заявить возражения о неподсудности. Если при этом речь идет о предъявлении иска в российском суде, последний, установив, что соглашение соответствует требованиям российского законодательства, должен возвратить исковое заявление»
. Между тем на практике в подобной ситуации российский суд принял иное решение. В частности, придя к выводу о неподсудности дела суду Российской Федерации в силу контракта, в котором установлена иная подсудность спора – в порядке, установленном действующим законодательством государства флага судна, – суд отказал в принятии искового заявления на основании ст. 134 и 135 ГПК РФ
. По другому делу Московский городской суд, установив, что стороны договора достигли соглашения о рассмотрении вытекающих из него споров в суде Нью-Йорка (США), счел правильным судебный акт районного суда о прекращении производства по делу
.
Однако следует признать, что судебная практика в этом вопросе не всегда последовательна. В ряде случаев суды в связи с несоблюдением правил международной подсудности применяют институт возвращения искового заявления, допускающий, как отмечал М. А. Гурвич, «исправление с обратным действием: при устранении порока обращения к суду последнее исцеляется»
. Иными словами, возвращение искового заявления не препятствует повторному обращению с таким же требованием в суд в общем порядке после устранения обстоятельств, послуживших основанием для его возврата. Так, в одном из дел российский суд, сославшись на отсутствие у него компетенции рассматривать спор, возвратил исковое заявление Е. о расторжении брака с В., проживающим на территории Украины. Суд разъяснил: возвращение заявления не препятствует повторному обращению в суд с иском к тому же ответчику, о том же предмете и по тем же основаниям, но по месту жительства ответчика, т. е. в суд Украины
. По другому делу Московский областной суд счел необоснованным определение суда, согласно которому заявителю на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ отказано в принятии искового заявления к Р. об определении места жительства детей при раздельном проживании родителей. Областной суд со ссылкой на главу 44 ГПК РФ и Договор между Союзом ССР и Королевством Испания о правовой помощи по гражданским делам от 26.10.1990
согласился, что исковое заявление подано с нарушением правил международной подсудности, поскольку ответчик является гражданином Испании, зарегистрирован и фактически проживает на территории данного государства. Однако, как указал областной суд, положения ст. 134 ГПК РФ предусматривают исчерпывающий перечень оснований отказа в принятии заявления; обстоятельства, на которые сослался суд, являются основанием для возврата искового заявления в силу ст. 135 ГПК РФ. Поэтому определение об отказе в принятии искового заявления было отменено с вынесением нового судебного акта о возвращении заявления
.
Представляется, что такой подход может привести к стиранию установленных законом четких граней между двумя институтами: возвратом искового заявления и отказом в его принятии, к их смешению и подмене одного института другим. Отсутствие у заинтересованного лица права на обращение в российский суд ввиду несоблюдения правил международной подсудности является, выражаясь словами М. А. Гурвича, «положением без обратного действия, его последствия в этом смысле неисцелимы»
. По одному из дел ФАС Дальневосточного округа указал: отсутствие у суда компетенции на рассмотрение иска с участием иностранца не является основанием для возвращения искового заявления в соответствии со ст. 129 АПК РФ
. В другом случае российский суд прекратил производство по делу по иску гражданина Китая к другому гражданину этой страны о взыскании суммы долга на основании п. 1 ст. 220 ГПК РФ, так как дело не подлежало рассмотрению в суде Российской Федерации в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ
. Рассмотрев исковое заявление Таможенной службы России к В., российский суд также прекратил производство по делу в силу п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ. По мнению суда, заявленные требования не могут быть разрешены в порядке гражданского судопроизводства Российской Федерации: ответчик является гражданином иностранного государства и не имеет места жительства на территории России
. Надо заметить, что в процессуальном законе речь идет о том, что заявление при этом должно рассматриваться в ином судебном порядке. Под «иным судебным порядком» в контексте рассматриваемого основания к отказу в принятии заявления (прекращения производства по делу) следует понимать возможность рассмотрения дела в судах иностранного государства. При этом прекращение производства по делу в суде Российской Федерации не может препятствовать истцу подать аналогичный иск в иностранный суд, на что обоснованно указал Московский областной суд в одном из постановлений
. В другом случае российский суд, сочтя на основании п. 2 ст. 20 Минской конвенции 1993 г. иск о признании сделки недействительной подлежащим рассмотрению по месту ее заключения и исполнения (Казахстан), оставил его без рассмотрения. Самарский областной суд отменил определение об оставлении иска без рассмотрения в связи с неверным, по его мнению, выбором формы окончания дела без вынесения решения и прекратил производство по делу
. В. К. Пучинский также полагал, что при нарушении правил международной подсудности российский суд должен отказать в принятии заявления к производству (ст. 134 ГПК РФ) или прекратить возникшее производство по делу (ст. 220 ГПК РФ)
.
Последняя позиция, на наш взгляд, в большей степени согласуется с тем, что международная подсудность является предположением судебного процесса (предпосылкой права на обращение в суд). Сегодня подобная судебная практика является наиболее приемлемым способом решения поставленной проблемы. Поэтому несоблюдение международной подсудности должно являться основанием для отказа в принятии искового заявления к производству, если ее отсутствие обнаружится на стадии подачи заявления, и основанием для прекращения производства по делу, если указанное обстоятельство выявлено на более поздних стадиях процесса. В действующем АПК РФ отсутствует институт отказа в принятии заявления, поэтому при несоблюдении правил международной подсудности судья должен принять заявление и возбудить производство по делу, а затем вынести определение о его прекращении в связи с тем, что дело не подлежит рассмотрению в арбитражном суде Российской Федерации. Для правильного рассмотрения и разрешения гражданских дел было бы целесообразно, если бы Пленум Верховного Суда РФ включил соответствующие разъяснения в один из принимаемых им документов.
По общему правилу прекращение производства по делу препятствует повторному обращению в российский суд с тождественным иском (ч. 3 ст. 151 АПК РФ и ст. 221 ГПК РФ). В связи с этим вполне закономерен вопрос о гарантиях судебной защиты прав и законных интересов лица в том случае, если невозможно возбудить производство по данному спору в суде иностранного государства. Предположим, белорусская фирма подает исковое заявление в российский суд по месту нахождения ответчика – российской компании. Ответчик, ссылаясь на достигнутое соглашение о рассмотрении спора судебными органами Белоруссии, оспаривает компетенцию российского суда. Выносится судебный акт о прекращении производства по делу. Истец обращается в белорусский суд, но тот признает соглашение о подсудности недействительным, приходит к выводу об отсутствии у него компетенции и прекращает производство по делу. Определение российского суда о прекращении производства по причине несоблюдения соглашения о подсудности не имеет для иностранных судов преюдициального значения, поскольку речь идет о судебном акте по процессуальным вопросам, не относящимся к судебным решениям, которые государства обязуются взаимно признавать и исполнять. В результате истец оказывается лишенным права на судебную защиту.
Выход из данной ситуации видится в использовании института пересмотра судебных актов по новым обстоятельствам. Для этого в АПК РФ и ГПК РФ целесообразно внести следующее правило: «Определение российского суда о прекращении производства по делу, вынесенное в связи с отсутствием у него компетенции рассматривать спор по делу с иностранным элементом, может быть пересмотрено по новым обстоятельствам в случае, если суд иностранного государства также отказался рассматривать этот спор по существу, вследствие чего лицо фактически лишилось права на судебную защиту». В этом случае, если выбранный сторонами суд, например, признает соглашение о подсудности недействительным, за истцом сохраняется право возобновить процесс в том суде, куда первоначально был подан иск.
На практике возможно рассмотрение одновременно в судах разных государств тождественных дел. Например, для расторжения брака один из супругов, проживающий в России, обращается в российский суд, а другой, проживающий за границей, – в иностранный. Любое государство при решении вопросов международной подсудности исходит из своего законодательства и не обязано принимать во внимание, что дело уже возбуждено в суде другого государства. Так, во Франции и в государствах, находящихся под влиянием правовой системы этой страны (в частности, в Алжире), суды в течение длительного времени отказывались принимать во внимание существование производства в иностранных судах
. Такой подход, как отмечает А. Г. Светланов, по существу, является одним из проявлений «правового эгоизма», когда даже бесспорно демократический принцип предоставления судебной защиты реализуется без учета интересов других членов мирового сообщества, исповедующих те же ценности
. Два судебных процесса в разных государствах неэкономичны, означают недоверие к органам иностранного государства, создают правовую неуверенность. Поскольку иностранная судебная деятельность принципиально приравнивается к внутреннему судебному производству, то ее результаты требуется принимать во внимание. Равноценность правосудия, как отмечает Х. Шак, остается центральным условием, без которого невозможен международный правовой оборот
. Полное игнорирование нахождения спора на рассмотрении в иностранном суде провоцировало бы конкуренцию между судами в части вынесения судебного решения, недостойную их положения.
Одновременное возбуждение дела в судах разных государств возможно как в ситуации, когда между ними отсутствует договор о разграничении международной подсудности, так и при наличии такого договора, если согласно его нормам допускается подача заявления в любом из договаривающихся государств (альтернативная подсудность). В связи с этим немаловажное значение имеет вопрос, должен ли российский суд отказаться от рассмотрения дела (или прекратить производство по делу) на том основании, что в производстве иностранного суда имеется дело по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниями. Это проблема lis alibi pendens в аспекте международной подсудности, которая затрагивалась в доктрине российского права
и за рубежом
. Российский подход, по мнению А. Г. Светланова, отличается максимальным формализмом, сформулированным без учета тех тенденций, которые свойственны европейским государствам и США. Это во многом, по мнению ученого, усложняет проблему интеграции российской судебной системы как в мировое сообщество, так и в региональный общеевропейский сектор
.
В целом проблема параллельных судебных процессов является многоплановой, и для ее разрешения необходимы специальные правовые меры. Самой надежной из них в идеальном случае является заключение международных договоров. Так, по одному из дел российский суд, сославшись на Конвенцию о правовой помощи по гражданским делам от 25.01.1979
, действующую в отношениях между Италией и Россией, оставил без рассмотрения исковое заявление российской гражданки к гражданину другого государства о расторжении брака, об определении места жительства детей и о взыскании алиментов. Судебный акт мотивирован тем, что в производстве суда Флоренции (Италия) находится аналогичное дело между теми же лицами, возбужденное на основании заявления иностранного гражданина до принятия тождественного иска российским судом. В рамках этого дела итальянский суд принял решение о передаче единоличной опеки над детьми во время бракоразводного процесса отцу (истцу) и наложил запрет на вывоз детей за пределы Италии. Учитывая перспективы последующего признания и исполнения решения иностранного суда на территории России в силу упомянутого международного договора, российский суд пришел к выводу о том, что рассмотрение им тождественного спора может создать ситуацию, когда в результате судебных разбирательств суды разных государств одновременно примут два противоположных и взаимоисключающих судебных решения. При этом ни одно из таких решений не может быть принудительно исполнено на территории другой страны, что противоречит смыслу и содержанию названной Конвенции и сводило бы на нет договоренность между государствами о взаимности в области исполнения решений
. Обозначив риск вынесения разных судебных актов, российский суд, на наш взгляд, принял верное решение, подчеркивающее необходимость координации судебных систем договаривающихся государств и стремление устранить возможные конфликты между ними. В целом позиция российского суда отражает с его стороны возросший уровень доверия между правовыми системами двух стран и отсутствие монополии по рассмотрению всех дел с участием иностранцев. Вынесение подобного судебного акта в отсутствие международного договора сегодня вряд ли возможно. Поэтому наличие международного договора является необходимым условием, связующим элементом между правовыми системами государств, благодаря которому их взаимодействие будет эффективно. Понятный и действенный механизм для разрешения случаев одновременного производства по одному и тому же спору в судах нескольких государств способствует четкому функционированию судебной системы каждого государства и соответственно эффективной защите нарушенных прав и интересов.
В настоящее время существует некоторое количество международных договоров, в том числе с участием России, затрагивающих вопросы, связанные с параллельным рассмотрением тождественных дел с участием иностранцев. Например, Минская конвенция 1993 г. устанавливает: если в соответствии с положениями Конвенции компетентными в каком-либо вопросе являются учреждения юстиции обеих договаривающихся сторон, а заявление о возбуждении дела подано в учреждение одной из сторон, соответствующее учреждение юстиции другой стороны перестает быть компетентным. В этом случае суд, возбудивший дело позднее, прекращает производство по делу между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям (ст. 22). Исходя из буквального содержания приведенной нормы, она касается ситуации, когда тождественное дело еще находится на рассмотрении в иностранном суде, спор по существу еще не разрешен и иностранное судебное решение не вынесено.
Гармоничное осуществление правосудия предполагает сведение к минимуму конкурирующих между собой производств и избежание того, чтобы в государствах – участниках международного соглашения принимались несовместимые между собой судебные акты. Однако на практике исключить случаи, когда спор между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям становится предметом рассмотрения в судах двух государств и, как следствие, возникают два решения по одному и тому же спору, не всегда представляется возможным. Иллюстрацией к сказанному может служить следующее дело.
П. обратился в районный суд г. Москвы с исковым заявлением к М. о взыскании долга по договору займа и процентов за пользование чужими денежными средствами. Решением от 25.05.2011 районный суд г. Москвы удовлетворил заявленные требования, взыскав с ответчика образовавшуюся задолженность. М., не согласившись с решением районного суда г. Москвы, подал апелляционную жалобу, в которой сослался на его ненадлежащее извещение о времени и месте судебного разбирательства и наличие вступившего в законную силу решения районного суда Луганской области (Украина) от 19.10.2011 по тождественному иску. При этом решением иностранного суда в удовлетворении иска П. к М. в части взыскания процентов отказано. Московский городской суд, сочтя указанные обстоятельства доказанными и руководствуясь положениями ст. 113, 116, 220, 330 ГПК РФ, отменил решение районного суда г. Москвы по безусловному основанию и прекратил производство по делу в силу наличия вступившего в законную силу решения иностранного суда, принятого по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям. Судебная коллегия городского суда также сослалась на ст. 51 Минской конвенции 1993 г., предусматривающую возможность признания и исполнения решений учреждений юстиций по гражданским и семейным делам, вынесенных на территории договаривающихся государств
. Определением судьи Московского городского суда отказано в передаче жалобы П. на апелляционное определение для рассмотрения в президиуме соответствующего суда. Суд счел неубедительным довод о том, что в иностранном суде производство по тождественному иску возбуждено позднее, поскольку в ст. 22 Минской конвенции 1993 г. отражена ситуация, когда дело в иностранном суде только возбуждено и решение еще не принято. В данном случае иностранный суд уже вынес соответствующее решение по тождественному делу, которое вступило в законную силу. В связи с этим суды в Российской Федерации, как отмечено в кассационном (надзорном) определении, «связаны требованиями исключительности вступившего в законную силу решения Алчевского городского суда Луганской области… одновременное наличие двух тождественных вступивших в законную силу судебных актов законом и международным договором исключается». Российский суд также указал, что в материалах дела отсутствуют сведения о том, что П. была соблюдена процедура признания и исполнения решений иностранных судов (глава 45 ГПК РФ) и ему было отказано в признании и принудительном исполнении в Российской Федерации решения суда Луганской области
.
Вместе с тем в приведенном примере российские суды упустили из виду одно существенное обстоятельство: вопрос об исключительности решений иностранных судов в другом правопорядке должен решаться в зависимости от того, удовлетворяет ли вынесенное иностранным судом решение условиям о признании. Признание на территории данного государства решений судов другого государства означает признание за этими решениями такой же юридической силы, какую имеют вступившие в законную силу решения судов данного государства: они приобретают свойства неопровержимости, исключительности, а решения о присуждении – также и исполнимости; они обязательны для должностных лиц и органов государственной власти данного государства
. Исключительность как свойство законной силы решения суда в отечественной науке рассматривается как недопустимость возбуждения, разбирательства и разрешения судом дела по вторично заявленному иску, тождественному с первоначальным иском, спор по которому разрешен вступившим в законную силу судебным решением, невозможность для лиц, участвующих в деле, и их правопреемников заявлять иск, тождественный уже разрешенному иску, а для суда – невозможность принимать такой иск к своему рассмотрению и разрешать его
. Нарушение правила об исключительности ранее вынесенного судебного решения влечет за собой отказ в признании и принудительном исполнении более позднего акта на территории другого государства. Данный подход закреплен в международных договорах и национальном законодательстве. В частности, согласно п. «в» ст. 55 Минской конвенции 1993 г., иностранное судебное решение не признается и не приводится в исполнение в случае, если по делу между теми же сторонами, о том же предмете и по тому же основанию на территории договаривающейся стороны, где должно быть признано и исполнено решение, было уже ранее вынесено вступившее в законную силу решение или имеется признанное решение суда третьего государства, либо если учреждением этой договаривающейся стороны было ранее возбуждено производство по данному делу
.
Анализ договорных норм показывает, что с целью создания упорядоченного судопроизводства и исключения возможности вынесения нескольких решений по тождественным искам в судах различных государств в международных договорах применяются правила, основанные на принципах безусловного преимущества судебного решения национального суда и приоритета ранее начатого судебного процесса. Эти правила позволяют в определенной степени избежать случаев злоупотребления процессуальными правами и предотвратить инициирование исков по уже разрешенным спорам, что гарантирует защиту прав и интересов одной из сторон спора, в пользу которой вынесено ранее вступившее в законную силу решение.
Таким образом, в обоих случаях, связанных с наличием судебного процесса в иностранном государстве (ситуация, когда иностранный суд уже вынес соответствующее решение, и ситуация, когда дело в иностранном суде только возбуждено), для наступления правовых последствий требуется, чтобы вынесенное иностранное решение или решение, которое может быть вынесено по возбужденному делу, подлежало признанию и исполнению в России. В противном случае заинтересованное лицо может оказаться в той ситуации, которая приведена в упомянутом примере: когда решение иностранного суда не подлежит признанию (исполнению) на территории Российской Федерации в силу наличия для этого предусмотренных законом (международным договором) оснований (суд в Российской Федерации первым принял к своему производству заявление по тождественному спору) и имеется судебный акт российского суда о прекращении производства по иску, тождественному с иском, спор по которому разрешен иностранным судебным решением. В итого, по сути, заинтересованное лицо лишилось права на судебную защиту, поскольку существование определения российского суда о прекращении производства по иску, тождественному с иском, спор по которому разрешен иностранным судебным решением, не имеет никакого правового значения для признания (исполнения) указанного решения иностранного суда в Российской Федерации. В то же время прекращение производства по делу препятствует повторному обращению в российский суд с тождественным иском (ст. 151 АПК РФ, ст. 221 ГПК РФ).
Принцип приоритета ранее начатого судебного процесса закреплен и в двусторонних договорах России о правовой помощи с зарубежными государствами. О необходимости прекращения производства по делу по тождественному иску в суде, возбудившем дело позднее, говорится, к примеру, в договорах с Албанией 1995 г. (п. 3 ст. 21, Договор не вступил в силу
), Индией 2000 г. (п. 3 ст. 16), Латвией 1993 г. (п. 3 ст. 21) и ряде других
. Впрочем, существует точка зрения, согласно которой в подобной ситуации более целесообразно оставлять иск без рассмотрения, что позволит повторно предъявить его в том случае, если процесс в зарубежном суде по тем или иным причинам будет завершен безрезультатно
. Однако в некоторых договорах России о правовой помощи закреплено: при выявлении некомпетентности суда, который первым возбудил производство по делу, суд другой договаривающейся стороны может возобновить производство по ранее прекращенному делу
.
На наш взгляд, более верным в этом случае является подход, когда в международном договоре предусматривается возможность приостановления производства по делу. По мнению некоторых авторов, «приостановление иска вместо его отклонения приводит к более эффективному осуществлению правосудия, потому что суд, которому передана юрисдикция, может отказаться слушать дело или объявить о том, что срок исковой давности истек, и т. д. Если же рассмотрение дела будет приостановлено, то национальный суд может затем возобновить слушание дела»
. Подобным образом этот вопрос решен, к примеру, в Договоре между Россией и Арабской Республикой Египет о взаимной правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, коммерческим и семейным делам от 23.09.1997 (п. 3 ст. 20)
. В Договоре предусмотрено следующее: суд, в адрес которого направлен иск по спору между теми же сторонами и по тем же обстоятельствам, который ранее уже принят к производству в суде другой договаривающейся стороны, обязан приостановить рассмотрение спора. Если при рассмотрении первого иска установлена некомпетентность суда, в который он направлен, то суд другой договаривающейся стороны вправе возобновить производство. Аналогичным образом этот вопрос решается и в законодательстве некоторых иностранных государств. Так, в ст. 7 Закона Италии о реформе системы международного частного права 1995 г.
определено: если в ходе рассмотрения дела будет заявлено о наличии в иностранном суде неразрешенного заявления между теми же сторонами, имеющего тот же предмет и то же основание, итальянский судья приостанавливает рассмотрение дела. Если иностранный судья отклонит собственную юрисдикцию, судебное рассмотрение в Италии продолжается, возобновившись по заявлению заинтересованной стороны. Думается, что включение аналогичной нормы в АПК РФ и ГПК РФ положительно скажется на судебной практике. В п. 5 ст. 144 АПК РФ уже имеется норма о том, что суд вправе приостановить производство по делу в случае рассмотрения судом иностранного государства другого дела, решение по которому может иметь значение для рассмотрения данного дела.
Следует отметить, что международные договоры Российской Федерации, закрепляя правило, связанное с наличием тождественных судебных процессов, в большинстве своем упустили из виду одно существенное обстоятельство: условием принятия во внимание судом иностранного процесса по тождественному иску является признание или потенциальное признание решения, которое будет вынесено в результате судебного разбирательства в другом государстве. Исключением является правило п. 2 ст. 15 Конвенции о договоре международной перевозки пассажиров и багажа по внутренним водным путям 1976 г.
, где указывается: когда при возникновении какого-либо спора дело находится в производстве в суде, компетентном в силу Конвенции, не может быть возбуждено нового дела теми же сторонами на том же основании, за исключением тех случаев, когда решение суда, в котором был возбужден первый иск, не подлежит исполнению в государстве, в котором предъявлен новый иск. Такой подход использован в законодательных актах некоторых зарубежных стран. Например, болгарский суд приостанавливает в служебном порядке рассматриваемое им дело, если между теми же сторонами, по этому же основанию и в отношении этого же требования ведется ранее начатый процесс иностранным судом и ожидается, что он завершит это дело вынесением в разумный срок окончательного решения, которое может быть признано и исполнено в Республике Болгария
.
Рассматриваемый вопрос в российском законодательстве решается по-разному. Существенным различием является то, что суду общей юрисдикции, согласно ч. 2 ст. 406 ГПК РФ, по сравнению с арбитражным судом (ч. 1 ст. 252 АПК РФ) следует принять во внимание обстоятельства, являющиеся предпосылками признания (и исполнения) иностранного судебного решения на территории Российской Федерации (наличие международного договора). Нельзя не согласиться с мнением В. В. Яркова о том, что процессуальные последствия, связанные с нахождением спора в производстве нескольких судов, наступают только при условии возможности придания судебному решению, которое может быть вынесено за рубежом, равной юридической силы с российским судебным решением на основании международного договора
. Часть 1 ст. 252 АПК РФ, в которой перечислены возможные последствия наличия тождественного судебного разбирательства в иностранном государстве, не учитывает данное условие и требует, на наш взгляд, внесения соответствующих изменений.
Несмотря на все усилия по созданию государствами упорядоченного судопроизводства на основе международных договоров, не всегда удается полностью исключить возможность вынесения нескольких решений по тождественным искам в судах разных государств. В то же время необходимым условием возбуждения гражданского дела и соответственно обладания судом компетенцией рассматривать спор является отсутствие вступившего в законную силу решения иностранного суда по тождественному иску. Такой подход вытекает из принципа res judicata – окончательности судебного акта и недопустимости повторного рассмотрения однажды решенного дела. Например, в соответствии с п. 2 ст. 31 Конвенции о договоре международной дорожной перевозки грузов 1956 г.
, если по возникшему спору компетентным, согласно Конвенции, судом вынесено решение, нового дела между теми же сторонами и потому же основанию не может быть возбуждено. Исключение составляет случай, когда решение суда, в который первоначально подан иск, не может быть приведено в исполнение в стране, в которой предъявлен новый иск
.
Согласно отечественному законодательству, российский суд общей юрисдикции отказывает в принятии искового заявления к производству или прекращает производство по делу, если имеется решение суда по тождественному спору, принятое судом страны, с которой у России имеется международный договор, предусматривающий взаимное признание и исполнение решений суда (ч. 1 ст. 406 ГПК РФ). Формальное толкование данной нормы может привести к выводу, что в данном случае достаточно факта вынесения иностранным судом решения. Следует ли при этом российскому суду исследовать возможность признания (и исполнения) в России иностранного судебного решения вообще или решения по конкретному делу? Достаточно ли выяснить наличие международного договора Российской Федерации, предусматривающего взаимное признание (и исполнение) судебных решений, или необходимо проверить, нет ли оснований для отказа в признании (и исполнении) такого решения?..
Как решаются эти вопросы на практике, можно видеть из следующих примеров. Решением районного суда Санкт-Петербурга удовлетворены исковые требования Г. о лишении Я. родительских прав и о взыскании с него алиментов на дочь П. Не согласившись с этим решением, Я. подал надзорную жалобу, в которой просил решение суда отменить в части взыскания алиментов и дело в этой части прекратить. Санкт-Петербургский городской суд признал жалобу обоснованной со ссылкой на положения ч. 1 ст. 406 ГПК РФ и ст. 22 Минской конвенции 1993 г., отметив: удовлетворяя требование о взыскании алиментов, районный суд не учел, что имеется вступившее в законную силу решение суда Узбекистана о взыскании с Я. алиментов на дочь П. При таких обстоятельствах, по мнению городского суда, решение российского суда в части взыскания алиментов подлежит отмене с прекращением производства по делу в этой части
. По другому делу решением районного суда Санкт-Петербурга удовлетворены исковые требования Л. В. к Ш. о расторжении брака и передаче сына Л. А. на воспитание отцу. Суд запретил выезд сына за пределы территории Российской Федерации без согласия истца. В надзорной жалобе Ш. сослалась на неправильное применение судом норм права, поскольку брак между ней и Л. В. расторгнут в Финляндии. С учетом данного обстоятельства, а также принимая во внимание наличие Договора между Союзом ССР и Финляндской Республикой о правовой защите и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам от 11.08.1978
, представитель Ш. заявил ходатайство о прекращении производства по делу. Поскольку стороной по настоящему делу представлены документы, подтверждающие наличие решения суда г. Хельсинки (Финляндия) по тем же основаниям и о том же предмете, суд надзорной инстанции счел заявленное ходатайство на основании ст. 406 ГПК РФ обоснованным, отменил решение российского суда и прекратил производство по делу
.
Итак, в обоих случаях, по мнению вышестоящей судебной инстанции, российские суды при принятии искового заявления и вынесении решения по существу спора не учли существование отрицательной предпосылки – наличия решения иностранного суда по аналогичному делу, исключающего процесс в России по тождественному иску. Позиция судов во многом, на наш взгляд, обусловлена недостаточно четкой формулировкой закона, требующей официального разъяснения. Думается, что, прекращая производство по делу (отказывая в принятии искового заявления), российский суд должен установить потенциальную возможность придания решению иностранного суда юридической силы на территории России, что подразумевает, в частности, наличие соответствующего международного договора, вступление решения иностранного суда в законную силу, соблюдение правил исключительной компетенции российских судов. Иными словами, необходимо констатировать отсутствие оснований для отказа в признании(и исполнении) решения иностранного суда на территории Российской Федерации. Едва ли можно полагать, что самого факта вынесения решения судом государства, с которым заключен международный договор, достаточно для наступления процессуальных последствий в виде отказа в принятии тождественного иска (прекращения производства по делу). При этом, по нашему мнению, не требуется признания (и исполнения) решения иностранного суда в рамках отдельной процедуры с учетом универсальности судебной формы защиты прав и законных интересов. Трудно согласиться с тем, что законодатель имел в виду существование иностранного решения по тождественному спору, в отношении которого уже имеется решение российского суда о признании (и приведении в исполнение)
. В этом случае суд оказался бы заложником ситуации, не позволяющей ему применить упомянутые нормы права. Кроме того, в ч. 2 ст. 252 АПК РФ указывается на прекращение судом производства по делу при наличии именно «подлежащего признанию», а не «признанного» решения иностранного суда. Такой подход использован в законодательных актах некоторых зарубежных государств. К примеру, суд Грузии не принимает дело к производству, если существует решение суда иностранного государства, которое может быть признано в Грузии
. В ст. 9 (3) Закона Швейцарии о международном частном праве 1987 г. сказано: суд прекращает производство, как только ему предъявлено иностранное решение, годное к признанию в Швейцарии
.
Действующее процессуальное законодательство России умалчивает о том, должен ли суд отказать в принятии искового заявления или прекратить производство по делу, если имеется признанное (и исполненное) на территории России решение суда другого государства по тожественному иску. Представляется, что ответ должен быть положительным. Это следует из системного толкования ряда статей международных договоров России. Например, в ст. 9 (п. «б») Киевского соглашения 1992 г. закреплено: в приведении в исполнение решения может быть отказано в том случае, если имеется признанное решение компетентного суда третьего государства – участника СНГ либо государства, не являющегося членом Содружества, по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тому же основанию
.
Резюмируя изложенное в настоящем параграфе, надо заметить, что международная подсудность является специальной положительной предпосылкой права на обращение в суд. Положительной она является потому, что отсутствие у суда компетенции по рассмотрению того или иного дела должно исключать возможность возбуждения производства по такому делу. Специальный характер предпосылки обусловлен тем, что ее наличие связывается лишь с делами, осложненными иностранными характеристиками. Если отсутствие данной предпосылки обнаруживается на стадии принятия искового заявления, то это должно служить основанием для отказа в его принятии к производству либо основанием для прекращения производства по делу, если указанное обстоятельство выявлено на более поздних стадиях процесса. В действующем АПК РФ отсутствует институт отказа в принятии заявления, поэтому при несоблюдении правил международной подсудности судья должен принять заявление и возбудить производство по делу, а затем вынести определение о его прекращении в связи с тем, что дело не подлежит рассмотрению в арбитражном суде Российской Федерации. Желательно четко предусмотреть в АПК РФ (ст. 150) и ГПК РФ (ст. 134, 220) последствия несоблюдения правил международной подсудности по делам с участием иностранцев отдельно от правил несоблюдения внутренней судебной компетенции.
Необходимым условием возбуждения российским судом гражданского дела с участием иностранцев и соответственно обладания им компетенцией рассматривать такое дело является отсутствие по тождественному иску вступившего в законную силу решения российского суда или подлежащего признанию (и исполнению) на территории Российской Федерации решения иностранного суда. При этом российский суд должен отказать в рассмотрении дела и в том случае, когда имеется признанное (и исполненное) на территории Российской Федерации решение суда третьего государства по тождественному иску.
Возможность приостановления рассмотрения российским судом спора по предъявленному иску, если по спору между теми же сторонами и по тем же обстоятельствам ранее уже принят к производству иск в суде государства, с которым Россией заключен международный договор, регулирующий международную подсудность, в большей степени отвечает интересам участников судебного разбирательства (обеспечивает доступность правосудия), нежели оставление иска без рассмотрения (или прекращение производства по делу). Если при рассмотрении иска иностранный суд установит свою некомпетентность, российский суд вправе возобновить производство по приостановленному делу.
§ 3. Проверка международной подсудности в ходе рассмотрения гражданских дел с участием иностранцев
Процессуальным последствием подачи искового заявления и принятия его судом является возбуждение производства по делу. Этому предшествует проверка наличия у лица права на обращение в суд, обусловленного определенными предпосылками. Суду, рассматривающему вопрос о принятии искового заявления к производству по делам с участием иностранцев, прежде всего необходимо определить международную подсудность. То есть установить, подлежит ли право на судебную защиту реализации в порядке рассмотрения спора судами данного государства. Вопрос проверки судом международной подсудности по таким делам является одним из базовых, основополагающих. И это не случайно: определить международную подсудность спора – значит, отнести рассмотрение и разрешение данного дела к компетенции судов определенного государства, что во многом может предопределить его результат
. Как утверждает А. Т. Боннер, только строжайшее соблюдение норм процессуального права, регулирующих порядок отправления правосудия, создает предпосылки для правильного применения норм материального права, определяющих содержание конкретного спорного правоотношения
. В современных условиях недопустимо рассмотрение судами споров с участием иностранцев, которые в силу существующих правил международной подсудности (правил международного договора) отнесены к компетенции судов другого государства. Вряд ли можно согласиться с тем, что несоблюдение международной подсудности само по себе не является достаточным основанием для отмены судебного акта и лицо, оспаривающее решение, должно обосновать, в чем состоит «предположительная неправильность этого акта, а также выявить причинно-следственную связь между нарушением и возможной ошибочностью решения»
. Принятие дела к рассмотрению с нарушением правил международной подсудности должно рассматриваться как существенное нарушение, которое в любом случае должно влечь за собой отмену вынесенного по этому делу судебного акта, поскольку нарушается основное предписание о законном суде, а соответственно и само право на судебную защиту. Исключить подобную ситуацию можно в результате правильного определения международной подсудности в процессе возбуждения дела либо при его подготовке к судебному разбирательству.
В современном гражданском (арбитражном) процессе проверка наличия одной из его специальных предпосылок – международной подсудности – происходит в процессуальной форме. В данном случае именно суд того или иного государства решает вопрос о своей компетенции рассматривать спор на основании правил международной подсудности, содержащихся во внутреннем законодательстве и международных договорах. Волеизъявление участников судебного разбирательства имеет значение лишь как юридический факт, а вопрос о международной подсудности, по существу, решается путем принятия судом соответствующих властных постановлений в результате применения им по конкретному делу указаний норм права с целью определения своих полномочий. Лишь суд определяет дальнейшую судьбу заявленного требования, и без его деятельности правовые последствия подачи искового заявления не могут иметь места в гражданском (арбитражном) судопроизводстве. Поэтому существование международной подсудности как самостоятельной предпосылки ведения судебного процесса с участием иностранцев должно проверяться в обязательном порядке судом ex officio. Следует отметить, что в ст. 28 Кодекса Болгарии о международном частном праве 2005 г. записано: международная подсудность проверяется в служебном порядке.
Международная подсудность проверяется судом, как правило, при принятии искового заявления и возбуждении производства по делу. В п. 1 ст. 4 Киевского соглашения 1992 г. сказано: компетентный суд государства вправе рассматривать споры, если на день предъявления иска на территории данного государства ответчик имел постоянное место жительства или место нахождения. В качестве примера решения данного вопроса в иностранных государствах можно сослаться на норму ст. 81 Закона Югославии о разрешении коллизии законов с правилами других стран 1982 г.
, в которой указано, что для определения международной подсудности имеют значение факты, которые существуют во время возбуждения гражданского дела в суде. То есть обстоятельства, обусловливающие международную подсудность, устанавливаются на момент подачи искового заявления. Из этого исходит и судебная практика. Так, по одному из дел ФАС Северо-Западного округа, отменяя принятые по делу судебные акты в связи с неправильным определением международной подсудности, отметил: при новом рассмотрении дела суду необходимо исследовать наличие обстоятельств, предусмотренных ст. 212 АПК РФ (1995 г.), на момент предъявления иска
.
Вместе с тем существует позиция, согласно которой предпосылки международной подсудности должны быть налицо в момент последнего устного разбирательства в судебной инстанции, рассматривающей спор по существу, т. е. достаточно их наступления во время судебного разбирательства
. Данный подход находит свое закрепление в законодательстве некоторых стран, например в ст. 8 Закона Италии о реформе системы международного частного права 1995 г., где записано: итальянский суд обладает компетенцией рассматривать спор, если определяющие ее обстоятельства возникнут в ходе рассмотрения дела
.
Обстоятельства, на основании которых решался вопрос о международной подсудности, в процессе судебного разбирательства могут измениться. Международная подсудность при этом остается неизменной, судебный процесс должен быть завершен принятием решения по существу спора. Это важно, например, для тех случаев, когда место нахождения ответчика после предъявления иска изменилось; данное обстоятельство не влечет за собой потерю полномочий суда рассматривать дело
. Соответствующее правило закреплено в российском процессуальном законодательстве: дело, принятое российским судом к производству с соблюдением правил международной подсудности, разрешается им по существу, если даже в связи с изменением гражданства, места жительства или места нахождения сторон либо другими обстоятельствами оно стало подсудно суду другого государства (ст. 405 ГПК РФ). В АПК РФ (ч. 4 ст. 247) предусмотрено аналогичное положение о неизменности места рассмотрения спора. Такое правило гарантирует стабильность прав участников гражданских процессуальных отношений.
В связи с этим, например, подсудность процессуального соучастия, предусмотренная п. 1 ст. 4 Киевского соглашения 1992 г., сохраняется, даже если соответчик, по месту нахождения которого предъявлен иск, в ходе рассмотрения спора выбывает из процесса вследствие отказа истца от иска к данному лицу. Привлечение к участию в деле в качестве третьего лица на стороне истца или ответчика иностранной организации также не изменяет международную подсудность спора.
Так, российское предприятие обратилось в арбитражный суд Российской Федерации с иском к российскому акционерному обществу и государственному комитету по мелиорации и сельскохозяйственному водоснабжению о взыскании убытков и неустойки. Решением суда иск оставлен без удовлетворения. Рассматривая дело в порядке апелляционного производства, суд привлек к участию в нем на стороне истца в качестве третьего лица иностранную компанию. Данное обстоятельство, по мнению апелляционной инстанции, изменило международную подсудность, поэтому производство по делу было прекращено с отменой ранее принятого решения. Однако кассационный суд не согласился с данным выводом и направил дело для рассмотрения по существу
.
Проделанная судом работа, как справедливо отмечает Х. Шак, не должна стать ненужной вследствие изъятия из-под его ног почвы, на которой базировалась международная подсудность
. Этот аспект предполагает существование принципа perpetuatio fori в сфере действия международной подсудности. Публичная заинтересованность в perpetuatio fori, как полагает Х. Шак, должна иметь преимущество даже в случае заключения сторонами во время процесса соглашения о совсем другом месте рассмотрения спора. Но гораздо весомее, по мнению ученого, заинтересованность в perpetuatio fori истца: если ответчик путем перемены места нахождения мог бы также уклониться и во время судебного разбирательства от участия в процессе, то истцу не оставалось бы ничего иного, как следовать за ним за границу и там заново подавать иск
. В этой связи Смоленский областной суд правильно согласился с отказом районного суда в удовлетворении ходатайства ответчика (гражданина Белоруссии) о передаче дела в суд Республики Беларусь, заявленного по мотиву проживания и регистрации сторон спора в Витебске, указав следующее. Исковое заявление Т. поступило в районный суд Смоленской области 16.11.2011 и принято к производству 18.11.2011. По адресу, указанному в исковом заявлении (Смоленская область), ответчик был зарегистрирован по месту жительства с 26.01.2010 и снят с регистрационного учета 24.11.2011. При таких обстоятельствах исковое заявление Т., по мнению областного суда, было принято к производству с соблюдением правил международной подсудности и должно быть рассмотрено российским судом по существу. К тому же, согласно п. 2 ст. 33 ГПК РФ, передача дела по подсудности, как указал областной суд, допускается только между судами Российской Федерации и недопустима применительно к судам другого государства
.
Несмотря на то что положение о неизменности места рассмотрения спора по делам с участием иностранцев сформулировано в российском процессуальном законодательстве в общей форме без каких-либо изъятий, такое исключение должно быть сделано в случае, когда лицо в ходе рассмотрения дела получит судебный иммунитет
. Обусловлено это тем, что рассмотрение дела в отношении лица, пользующегося иммунитетом от гражданской юрисдикции, относится к исключительной компетенции национальных судов данного лица. Так, по одному из дел Верховный Суд РФ указал: дело по иску об установлении отцовства и о взыскании алиментов в отношении ответчика – дипломата, пользовавшегося иммунитетом от гражданской юрисдикции государства пребывания, неподсудно суду этого государства, данное дело относилось к исключительной компетенции российских судов
. В рамках другого дела российский суд прекратил производство по делу российской компании к иностранному гражданину о взыскании в порядке регресса суммы ущерба, поскольку данное лицо являлось атташе посольства иностранного государства в Российской Федерации и обладало дипломатическим иммунитетом на основании ст. 31 Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г.
Зачастую проверка международной подсудности, как свидетельствует практика, проводится не всегда последовательно. Например, суд выясняет у сторон их правовую позицию, запрашивает необходимые доказательства до окончательного решения вопроса о своей компетенции рассматривать спор и соответственно вынесения определения о принятии заявления к производству. Это приводит к затягиванию рассмотрения спора и дополнительным расходам, учитывая иностранные характеристики спора (необходимость получения доказательств за рубежом и установления содержания норм иностранного права), что не всегда учитывается в ходе судебного разбирательства. Так, Ш. обратился в российский суд с исковым заявлением к В. о признании доверенности ничтожной. Суд сначала оставил заявление без движения, а в последующем возвратил его на основании п. 2 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ в связи с неподсудностью ему данного спора. Вышестоящий суд отменил определение о возврате заявления и направил материал в первую инстанцию для рассмотрения со стадии принятия искового заявления по следующим основаниям. Оставляя заявление без движения, суд первой инстанции счел, что в нарушение ст. 131 и 132 ГПК РФ истец не указал точный адрес ответчика. После этого суд в адрес начальника отдела миграционной службы направил запрос о предоставлении сведений о регистрации ответчика, являющегося гражданином Украины. Получив справку о том, что В. по адресу, указанному в заявлении, оформлено разрешение на временное пребывание, суд возвратил заявление, поскольку данных, подтверждающих постоянное или преимущественное проживание ответчика на территории Санкт-Петербурга, нет. Между тем данные обстоятельства, по мнению коллегии судей, свидетельствуют, что заявление фактически было принято судом к производству и по делу производились процессуальные действия, осуществляемые при подготовке дела к судебному разбирательству (ст. 150 ГПК РФ). Учитывая изложенное, коллегия судей сочла, что правовые основания для возвращения заявления отсутствовали
. Позиция судебной коллегии, на наш взгляд, является верной, так как совершение действий по подготовке дела к судебному разбирательству до его возбуждения в суде (до принятия заявления) недопустимо, такие действия противоречат положениям ст. 134 АПК РФ и ст. 147 ГПК РФ.
С какими трудностями суды сталкиваются при проверке международной подсудности, проследим на следующих примерах. Так, по одному из дел кассационный суд не согласился с выводом арбитражного суда Российской Федерации об отсутствии у него полномочий рассматривать спор российского предприятия к иностранной фирме о взыскании спорной суммы денег, сделанным на стадии принятия искового заявления на основании толкования условия договора о подсудности вытекающих из него споров. По мнению кассационного суда, обстоятельства, связанные с содержанием условий договора, требующих толкования в связи с их неясностью, необходимо устанавливать в судебном заседании при рассмотрении дела по существу с участием второй стороны договора
. По другому делу ФАС Северо-Западного округа пришел к следующему выводу. Поскольку содержание включенного в договор соглашения о выборе суда по-разному истолковано сторонами, суду следовало принять исковое заявление к производству, выяснить позицию ответчика относительно возможности рассмотрения спора в российском суде и при отсутствии возражений с его стороны рассмотреть спор по существу
. Аналогичная позиция была высказана ФАС Восточно-Сибирского округа, по мнению которого, для правильного решения вопроса о подсудности спора российскому суду необходимо было выяснить действительную волю сторон относительно выбора суда, обладающего компетенцией рассматривать возникший спор. Кассационный суд счел преждевременным вывод нижестоящего суда, сделанный на стадии принятия искового заявления, о достижении сторонами соглашения о подсудности спора Токийскому окружному суду без подготовки дела к судебному разбирательству, без вызова в судебное заседание сторон сделки, собеседования с ними и проведения предварительного судебного заседания
.
Таким образом, если на стадии принятия искового заявления возникают сложности в определении международной подсудности, разумнее принять дело к производству и назначить предварительное судебное заседание для решения этого вопроса. Тем самым суд сможет избежать принятия неправильного решения, предоставив ответчику возможность заявить свои возражения. Это обеспечит также соблюдение интересов истца. Например, ФАС Московского округа признал преждевременным прекращение производства по делу по иску российской компании к иностранной фирме о возврате исполненного по недействительной сделке и уплате процентов, мотивированное отсутствием у российского суда полномочий рассматривать данный спор, ввиду следующего. В судебном заседании истец заявил ходатайство об отложении рассмотрения дела для обоснования международной подсудности, в котором ему было отказано. Однако для правильного решения этого вопроса истцу следовало предоставить время для дополнительного обоснования компетенции суда
.
В целом проверка международной подсудности при возбуждении производства по делу представляет собой сложную практическую деятельность. Это, на наш взгляд, обусловливает необходимость и целесообразность исследования судом вопроса о международной подсудности в самостоятельном порядке в ходе подготовки дела к судебному разбирательству, в предварительном судебном заседании. Так, по одному из дел ФАС Дальневосточного округа четко указал: вопрос о том, подлежит ли заявленный иск рассмотрению в российском суде, должен разрешаться судом с учетом положений ст. 247 АПК РФ после принятия искового заявления к производству
.
Встречающиеся на практике ошибки, в результате которых может быть нарушено право заинтересованного лица на судебную защиту, обусловлены во многом не столь детальными правилами подготовки дела к судебному разбирательству по делам с участием иностранцев. Действующее в России процессуальное законодательство, к сожалению, не предполагает вынесения отдельного судебного акта по вопросу о наличии международной подсудности и возможности его обжалования в самостоятельном порядке. В законодательстве некоторых иностранных государств можно встретить норму, в которой прямо говорится о том, что определение суда о наличии международной подсудности или ее отсутствии подлежит апелляционному и кассационному обжалованию
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/andrey-igorevich-schukin/voprosy-podsudnosti-v-mezhdunarodnyh-dogovorah-s-uchastiem-rossii-monografiya/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.